Машошин Денис Игоревич : другие произведения.

Мост Храбрецов глава 8: Марш к Левору

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Покуда передовые части имперской армии всё сильнее втягивались в городские бои, оставшиеся подразделения армии только двигались к мятежной столице. Гренадёры Жерне Бонара вместе со своим командиром шли на север, к городу, преодолевая леса. Молодой полковник чувствовал себя уверенно и подгонял свои батальоны. Нужно было как можно скорее пройти дремучие леса, чтобы до заката оказаться в пригороде Левора.
  
  Теоретически это было осуществимо. Но опыт боёв на западе подсказывал Жерне, что в пути противник мог устроить засады. Ведь не только в Сорново остались отряды противника. Понимая это, полковник Бонар приказал перестроится в батальонные каре. Позади каре находились обозы и пушки. В то время как впереди полка скакали кавалеристы - разведчики. Жерне поручил им проверить, есть ли враг впереди. Хотя в глубине души он понимал: если повстанцы захотят скрыться - они это сделают. И про себя ругнулся на тех, кто дал им месяц форы.
  
  Пока разведчики неслись по лесной тропе, высматривая возможные засады, весь полк остановился. Солдаты не покидали строя и держали винтовки наготове.
  
  - Неужели командир думает, что мятежники сунуться на гвардейский полк? - с недоумением спросил Николя, не сводя глаз с подозрительно шумевшего леса. Его отделение оказалось в числе бойцов левой стороны каре.
  
  - А почему и нет? Они так раньше не делали? Если я правильно помню, то летучие отряды мятежников сильно досаждали ребятам из снабжения! - сказал молодой гренадер с тонкими усиками, проверявший свою винтовку.
  
  - Симон, ты абсолютно прав! - ответил новоиспеченный ефрейтор - они так делали много раз, я тому свидетель. От отдельных небольших колонн не оставалось ни одного живого. Да даже крупные обозы с сильным охранением иногда выкашивались под ноль. А припасы доставались им.
  
  - Но мы не колонна снабженцев! На нас какой смысл нападать? - спросил гренадер Николя, выплевывая семечку, которую до этого он сосредоточенно жевал.
  
  - Чтобы задержать! Чтобы мы стояли здесь, а на город не шли. Тогда красным в Леворе будет гораздо легче сражаться! - ответил из-за строя солдат лейтенант Сименс, краем уха слышавший возникшую беседу - а теперь прошу вас быть тише и сосредоточенней.
  
  На том солдатский спор и прекратился. Отделение целилось туда, где шумели высокие ели и сосны, а кустарник между ними скрывал всё, что находилось дальше.
  
  Жерне на своем верном скакуне находился внутри каре первого батальона и ждал возвращения разведчиков. Внешне он был спокоен и твёрд, как скала. Но в душе его имелась крупица беспокойства. Звуков пальбы не было, а это значит, что разведчики не обнаружили засаду. Или же они попали в ловушку и сейчас враг лишь дожидается подходящего момента. Сколько раз на западе такие небольшие отряды уходили в леса, а затем не возвращались, Жерне не смог сосчитать.
  
  Однако сейчас, похоже, всё идет благополучно. Вскоре разведчики вышли из леса и направились прямо к первому каре. Гренадеры расступились, и разведчики быстро добрались до штаба.
  
  - Господин полковник, никаких засад впереди мы не обнаружили - доложил разведчик, вытирая пот со лба.
  
  - Вы уверены?
  
  - Господин полковник, мы все кусты вдоль дороги осмотрели. Если бы даже они попытались спрятаться, мы бы всё равно на них наткнулись. Но нет.
  
  - Не недооценивайте способность противника к маскировке! - Саламар еще раз посмотрел на дорогу, что шла через лес - адъютант, передайте приказ всем: выступаем, сохраняя построение. Несмотря на доклад, не исключаю возможность засады. Первый батальон - вперед!
  
  Строй солдат, сохраняя квадрат, двинулись вперед. Вместе с ним двинулся и штаб. Сам Жерне ехал на своем коне в самом центре каре, возвышаясь над своими бойцами. Он снова находился в первых рядах, как и тогда, в первые дни своей военной карьеры. Как и тогда, его главной проблемой были партизаны, неуловимые и беспощадные, готовые совершить всё, что необходимо для разгрома противника. Потому его задача, как командира - предотвратить подобное развитие событий.
  
  - Выше пурпурное знамя! Барабанщики - задавайте ритм! Мы пройдем через этот лес так быстро, как только сможем! - приказал первому батальону Саламар, как только первые солдаты каре оказались в двух шагах от леса. Немедленно полковой штандарт взлетел над каре, а от боя барабанов задрожала земля. Жерне отчетливо помнил, как такая психическая атака распугивала немногочисленные отряды повстанцев. Но не крупные, способные навязать бой хотя бы одному батальону имперской армии.
  
  Батальон шел относительно быстро, и притом организованно. Никаких разрывов в строю, никаких отставших. Гвардейцы очень серьезно относились к опасности засады, потому винтовки солдат боковых сторон были направлены на лес.
  
  Постепенно Жерне, а вместе с ним и офицеры с солдатами, полностью успокоились. Похоже, никакой засады и вправду не будет. Вскоре все три батальона оказались в лесу, и уже обоз въезжал со своими повозками и пушками на эту дорогу. Все было тихо, свет звезды Яро озарял лесные верхушки. Ветви деревьев покачивались на легком ветерке. Ни человек, ни зверюга не показались в кустах. Лишь птицы громко галдели о чём-то своем, сидя в гнездах на самых верхушках деревьев.
  
  А меж тем гренадеры тихо судачились о своём:
  
  - Так вот, сыграли мы как-то в свинью (одна из разновидностей игры в кости) с Сультом из третьего батальона. Было то на привале, возле деревни Сен-Рож. Может быть, помните, там еще такая горячая дочь мельника, ух! - начал рассказывать гренадер средних лет, со шрамом на правой руке, проходивший через всю тыльную сторону ладони.
  
  - Эта та, чьи руки еле вылезали из-за ее сочных дынек? - с усмешкой спросил Николя, пережёвывая очередную семечку.
  
  - Верно говоришь. Так вот! Этот хитрец явно что-то знал о том, как правильно кидать кубик. Что не бросит - так шестерку или пятерку выкинет. Я диву даюсь - каким образом у него это получается? А он лишь стоял и лыбился. Колдун эдакий! Десять партий ему продул, ушел без всего своего жалования и дорогущего столичного портсигара!
  
  Это заставило засмеяться всех, кто мог услышать гренадёра.
  
  - Оплошал ты, Венсан, ох оплошал! Надо было к стенке его припереть и спросить, не мухлюет ли он? - ответил Николя, отдышавшись от смеха.
  
  - Надо бы, да я тогда мало что соображал!
  
  - Что, гренадер напился до беспамятства? А я думал, что так только гусары да егеря могут! - проронил совсем молодой гренадер, попавший в гвардию из богатой доранской семьи.
  
  - Эх, столичный ты наш Гауэйн! Ни черта ты не знаешь о том, как могут пить гренадеры! Дай нам водки объемом с великий Океан - и мы осилим его дней за пять! А потом еще и спляшем, и споем, и девиц мы пое...
  
  - Ну ка цыц! - послышался суровый окрик лейтенанта Сименса, и Николя был вынужден прерваться.
  
  - И что случилось дальше с тем шулером? Сбежал с твоим портсигаром? - продолжил беседу Гауэйн
  
  - Да нет. С нами марширует. Как подавим мятеж, так с ним все вопросы и решу.
  
  - Хорошо. Только давай без драк. А то твой горячий норов нам известен! - ответил ему Франсуа
  
  - Эй, я никогда первым не бью! И ты об этом знаешь.
  
  - Знаю. Как и то, что одним ударом можешь к старику отослать.
  
  - Помилуй, но Венсан Селимистр еще никого не убил кулаком!
  
  - Дайте небесные люди, чтобы так и было.
  
  - Вы за лесом собираетесь смотреть, остолопы? - снова прозвучал голос лейтенанта Сименса, и в тот же миг отделение Бертольда прекратило болтовню. Всё внимание снова было обращено на лес.
  
  Жерне чувствовал себя неуютно и с опаской прислушивался к любому малейшему шуму, который отличался от топота солдат. Его конь скакал от одной стенки каре до другой, и обратно, причем скакал вдоль третьей. Офицеры батальона с беспокойством смотрели на своего командира. Несмотря на всё это, лес так и оставался загадочно тихим.
  
  "Ну не могла революционная партия не устроить засады. Это же их конёк! Сколько раз я уже видел их! Так почему сейчас никто не бежит на нас с криками и вилами?"
  
  Такая мысль захватила полковника. Оттого он и метался в квадрате от одной стороны до другой. Но - ничего. Никакие партизаны не выходили.
  
  - Впрочем, атаковать полк неразумно, не имея своего. Умные, ничего не сказать - сказал он тихо, но офицеры могли его услышать.
  
  - Господин полковник, так может, они все силы бросили на защите Левора, и для тыловых операций никого не осталось? - спросил майор.
  
  - Нет, господин Вильн, революционная партия всегда использовала отряды для атак по тылам наших войск. Да и первые подобные атаки произошли еще до битвы при Манлихе. Помнится, сообщалось об атаке на двенадцатый пехотный полк. Закончилось это гибелью трех солдат и ранении десятерых против двадцати убитых партизан. Правда, отряд так и не был уничтожен.
  
  - Вы все сообщения главного штаба перехватываете? - спросил майор у Жерне, смотря на него непонимающе.
  
  - Просто множество знакомых с академии и аристократических приёмов. Поверьте мне, дорогой Максимилиан, я получаю информацию обо всём сколько-нибудь важном для нашей армии. Правда, письма скоро будет некуда девать, придется что-то в огонь отправить, а жаль - такие документы пропадут!
  
  - А что в этом такого? - Вильн и сам не заметил, что разговор сменил вектор.
  
  - Вы же тоже были в академии. Разве не было у вас курса истории?
  
  - Был, господин полковник. Но какое это имеет отношение к делу?
  
  - Самое прямое. Письма, документы частей в них, описание событий непосредственно на месте позволяют точнее узнать о том, что происходило на самом деле. Чем меньше их, тем больше додумок, небылиц и откровенной чуши.
  
  - Кажется, я понимаю, но всё же - так много писем приходят вам, а верна ли в них информация? Не пишет ли кто-то то, чего не было, лишь веселья ради?
  
  Жерне слегка улыбнулся, впервые за день.
  
  - Они знают, что я могу приехать с визитом и...
  
  - И по обыкновению своему поговорить с каждым солдатом.
  
  Улыбка полковника стала шире.
  
  - Верно, майор. После чего просто поесть с ними из котелка. Знаете, солдатская каша - вкуснейшая вещь, какую я когда-либо пробовал. Не смотря на свою простоту, эта греча с мясом, взятым невесть откуда, уделывает самые прекрасные блюда лучших ресторанов нашей столицы!
  
  - Уверен, солдаты будут рады услышать об этом, господин полковник.
  
  Жерне еще раз улыбнулся.
  
  - Нисколько не сомневаюсь, господин майор.
  
  И в этот момент что-то заставило Жерне обернуться. Он и сам не понял, что это было. Или звук, или чутье подсказало ему.
  
  - Вот что, майор, оставайтесь с батальоном. Если что-то не так - действуйте на своё усмотрение. Я выдвигаюсь с конными разведчиками к третьему батальону и обозу. Всё поняли?
  
  Майор вместо ответа отдал честь, выставив правую ладонь перед носом перпендикулярно лицу, пальцы устремились вверх. После чего Максимилиан поскакал к офицерам, обсуждавшим что-то свое. Жерне же знаками дал понять, чтобы разведчики шли прямо за ним. И вся группа из тридцати разведчиков двинулась за командиров. Задняя стенка каре расступилась перед полковником и отрядом, что следовал за ним.
  
  "Я что-то упускаю. И кажется, понял, что именно. Прошу, дайте мне немного времени. Совсем немного!"
  
  Он несся с всадниками по обочине, стремясь как можно скорее обойти второй батальон, маршировавший следом. Солдаты, видя полковника, приветствовали его криками и взметенными вверх руками, и они не взирали на жесты полковника, который просил их прекратить. Птицы с веток взлетели вверх, да и мелкое зверье побежало подальше от тропы, где двигались гренадёры. Разведчики молча переглянулись между собой.
  
  Отряд уже проскакал второй батальон и продвигался к третьему, как вдруг у обозов раздался крик десятков голосов, и он был подобен рыку медведя вместе с боевым "ура". Затем раздались выстрелы.
  
  - Как знал! Третий батальон - на выручку обозу, живее! - крикнул Жерне и пришпорил коня, выхватывая свой револьвер. Разведчики неслись за ним, также доставая свои пистолеты.
  
  В это время из лесной чащи на обозных стали выбегать крестьяне, вооруженные вилами и топорами, небольшими деревянными копьями и серпами, самодельными кистенями. У некоторых были старые мушкеты. Сами крестьяне были все в ветвях и земле. Прозвучали первые выстрелы. И кто первым пальнул - неясно, но в результате палить начали и те, и другие.
  
  Жерне одним из первых оказался у места, где шел обоз. Он слышал треск деревьев, в которые попадали пули. Внезапно из-за дерева прямо на него выбежал крестьянин с деревянными вилами. Вид его был ужасен: длинные волосы свисали по всей голове, скрывая его глаза, в то время как в густой чёрной бороде можно было увидеть звериный оскал этого человека. С рёвом он несся на Жерне, стремясь нанизать имперца на свои вилы. Лишь чудом полковник смог повернуть пистолет в его сторону и выстрелить. Первая пуля поразила крестьянина в плечо, вторая же прилетела прямо в голову. Храбрый леворец упал, а его вилы оказались всего в пяти метрах от полковника. И тут же из леса выбежало еще пять партизан.
  
  - Командир, скройтесь за нами! - кричали разведчики, скача прямо к полковнику и ведя огонь по повстанцам. Некоторые повстанцы били из мушкетов по коням, убив одну лошадь. И был бы всадник убит, если бы не подскочившие к нему товарищи.
  
  - Обойдусь! Расстроим их атаку! - крикнул Жерне и продолжил нестись на врага, ведя огонь из револьвера и получая матерные комментарии своих товарищей в спину. Оставшиеся четыре патрона из револьвера вылетели очень быстро. Оставшись без возможности стрелять, Жерне решил перейти на саблю. Тем более, что противник был очень близко. Благо, курс ведения верхового боя в академии преподавал выходец из черных гусар, потому Жерне знал очень хорошо, как нужно орудовать саблей. Немедленно он накинулся на крестьянина, что судорожно перезаряжал мушкет после неудачной попытки убить Жерне. Теперь он в страхе глядел на несшегося к нему белого всадника, что занес над головой своё оружие. Трясущимися он торопливо вбивал пулю в ствол, а потом попытался вынуть шомпол, но не успел. Клинок Жерне ударил его прямо по шее и глубоко вошел в тело крестьянина, убив молодого повстанца.
  
  - За полковником! Вперед! - кричали разведчики, кричали солдаты третьего полка, что также вступили в бой с отрядом красных, кричали бойцы, защищавшие обоз. Появление командира крайне воодушевило бойцов. В то же время партизанский отряд оказался под страшнейшим ударом. Крестьяне оказались деморализованы и стали отступать в леса, но конный отряд Жерне не давал им спуска. Сам полковник продолжал нестись на противника, рубя любого, кто попадется ему под саблю. Ни копье, ни вилы, ни топор, ни пистоль - ничего не могло их спасти. Потому некоторые из партизан стали бросать оружие и попытались сдаться. Но полковник этой сдачи не принял.
  
  - Красные партизаны не подлежат никакому плену! Руби их всех! - крикнул он, несясь к очередному молодому крестьянину, что попытался сдаться. Тот дрожал от ужаса и не сопротивлялся. Потому подлетевший к нему Жерне легко нанес свой удар.
  
  Остальные побежали дальше в лес, надеясь, что там кавалерия их не достанет. Но кавалеристы Жерне били их еще некоторое время, доведя общие потери партизан к ста пятидесяти погибшим. Лишь высокие кусты не позволили уничтожить крестьянский отряд до конца.
  
  Жерне остановился. Вокруг него валялись трупы зарубленных крестьян. На рукавах его белоснежного мундира остались пятна крови. Шпага была в крови вся. Полковник с интересом глядел на эти пятна, в глубине души понимая, что до конца кампании их вывести ему не удасться.
  
  - Господин полковник! - крикнул подъезжавший к Жерне разведчик.
  
  - Всё нормально. Поехали к обозным, посмотрим, что с ними! - ответил он и направил коня прямо к повозкам. Вслед за ним поехали и остальные кавалеристы его полка.
  
  Обозники пострадали от атаки слабо: погибло трое, еще порядка двадцати бойцов получили ранения различных степеней. Их товарищи немедленно подбегали к пострадавшим и оказывали посильную помощь. Кто рану перевязывал, кто давал воды, кто переносил бойцов в повозки. Так или иначе, когда Жерне оказался около повозок, большей части раненных уже оказали помощь, и они мирно лежали, ожидая движения. Лошади, к счастью, не пострадали.
  
  - Господин, что делать с убитыми? - задал вопрос один из старых обозников, что был вымазан кровью сослуживцев.
  
  Жерне недолго на него смотрел, после чего сказал:
  
  - Всех раненных быстрее похороните около дороги, в общей могиле, и соберите их нашивки с именами на карманах. Оставьте для этого дела от восьми до десяти солдат, а сами двигайтесь вперёд. Нам нельзя терять время, ведь штурм Левора уже идёт!
  
  Пока он это говорил, солдаты заносили последних раненных в повозки. И тут один из бойцов прищурился, заметив в одной из повозок непонятное шевеление.
  
  - Кажись, один из краснюков к нам прорвался! - крикнул он, наведя на повозку мушкет. Совершенно случайно рядом находился Жерне. Услышав солдата, он немедленно бросился к повозке, как и многие бойцы, что находились рядом. Внутри повозки явно мелькала чья-то тень, но определить, существу какого пола она принадлежала, было невозможно. Да и было в ней что-то странное. Жерне показалось, что она была... маленькой. Особенно для коммунара.
  
  Солдаты медленно подходили ближе, Жерне не отставал от них. Вскоре они были в метре от повозки, и один из храбрецов приподнял край белого тента и прицелился.
  
  - Вот те на! - возмущенно и одновременно удивленно проговорил солдат. Жерне немедленно подбежал к нему и еще сильнее приподнял край тента. И обомлел. Среди бочек воды и ящиков с едою сидела маленькая девочка и кушала буханку свежеиспеченного хлеба. Ее лицо было трудно различить, но полковнику показалось, что он видел ее раньше.
  
  - А ну вылазь, мелкая дрянь! - крикнул ей солдат, продолжая держать девчонку на мушке. Но Жерне положил руку на его мушкет, опуская вниз. Солдат недоуменно взглянул на командира, что полез в повозку за этой девчонкой.
  
  Чем ближе подходил Жерне, тем больше понимал, где конкретно он мог ее видеть. Это была та самая черноволосая девочка, чью сестру изнасиловал и убил подонок Эванс. И она, кажется, тоже узнала странного белого офицера, за которым было очень удобно прятаться.
  
  - Опустить оружие! Это ребёнок! - крикнул Жерне находившимся за повозкой бойцам, и те послушно убрали оружие.
  
  Осматривая место, где сидела юная крестьянка, полковник ожидал, что будет много огрызков или чего еще, но нет. Девочка не тронула ничего, за исключением этой буханки.
  
  - Ты проголодалась? - спросил он у девчонки, опустившись на колено. Та утвердительно кивнула и громко хрустнула хлебушком, оторвав очередной кусочек.
  
  - П...пить... - тихо прошептала она, прожевав.
  
  Жерне понял, что она была не в силах открыть бочки и попить, потому он снял крышку с одной из них и зачерпнул воду небольшой жестяной кружкой, что лежала рядом с бочками. После он передал кружку девочке. Та нерешительно ее взяла и отхлебнула воды, с опаской посматривая на офицера. Но видя, что он ничего не предпринимает, девчушка стала спокойней и жадно допила оставшуюся водицу.
  
  - Ты как здесь оказалась? - спросил Жерне. Но девчонка то ли не поняла вопроса, то ли сознательно решила не отвечать. Она молча протянула кружку, прося еще водички. И Жерне взял и зачерпнул еще немного воды, передав затем кружку ей. Девочка послушно выпила воду и продолжала смотреть на полковника. Ответа всё еще не было. Возможно, девочка не умела изъясняться на общеимперском языке. Что неудивительно, ведь крестьянские семьи больше изъяснялись на старолеворском, и лишь некоторые слова были похожи на язык доранцев. Такие как сестра, мать, пить и несколько других слов, которые были не очень благозвучны. Поняв это, полковник обратился к девчонке на старолеворском.
  
  - Как ты здесь оказалась?
  
  - Я хотела кушать, и увидела хлеб. Я побежала, хотела его взять, но потом всё задрожало, и я испугалась.
  
  - И ты с нами проехала всё расстояние от Сорново. Страшно, наверное, было.
  
  - Да, очень! - девочка прижалась к деревянной стенке повозки.
  
  - Но всё же ты очень храбрая, раз разговариваешь со мной.
  
  - Ты добрый дяденька.
  
  Жерне слегка опешил, услышав эту фразу. Однако быстро взял себя в руки.
  
  - Мы должны вернуть тебя домой. Надо срочно вызвать Бриссена.
  
  - У меня дома нет никого! И соседи меня не любят - на её глазах блеснула крохотная слезинка.
  
  - И всё же там ты будешь в большей безопасности, чем с нами. Поверь мне.
  
  - Не верю! - упрямо ответила девчушка. Потерявшая сперва родителей, а затем и сестру, она не знала, что будет дальше.
  
  Жерне с жалостью посмотрел на крестьянское дитя. Он всё еще думал, что ей не место в полку, что будет воевать на самых опасных направлениях. Пусть и будет она в тылу, но коммунары не будут разбираться, кто сидит в повозках.
  
  - Господин полковник! - с улицы послышался голос адъютанта Бриссена. Постояв еще немного в повозке, полковник развернулся и вылез. Девочка на цыпочках подбежала к краю тента, чтобы посмотреть, что будут делать эти странные взрослые.
  
  - Бриссен, пошлите курьера к командиру гвардейских егерей, пусть передаст им это письмо - Жерне протянул слегка помятый конверт - пусть их командование знает, что вечером мы будем в пригородах.
  
  - Принял. Еще что-нибудь? - молодой адъютант знал, что Жерне всегда имеет с десяток поручений по любой проблеме.
  
  Сам же полковник призадумался. Он хотел сказать про девочку, но в миг, когда слово уже готовилось сорваться с языка, в его памяти всплыла фраза:
  
  "Мы люди набожные, вы сами это знаете! Нам лучше избавиться от отпрыска бесов, чем делиться с ним хлебом!"
  
  Жерне читал исследователей крестьянского вопроса, и убийства отпрысков тех, кого считали колдунами, бесами, ведьмами было обычным делом. И если до вступления его полка гарантией жизни для этой девочки был отряд мятежников, то сейчас крестьяне наверняка с ней расправятся, ибо некому ее защитить. Но взять ее к себе в полк на обеспечение?
  
  - Скажи мне, Бриссен, ты когда-нибудь выбирал между смертью или возможной смертью?
  
  Вопрос поставил адъютанта в тупик.
  
  - Господин, ни разу, но ежели окажусь перед подобным выбором, то несомненно выберу возможною. Ведь там есть шанс выжить, пусть и небольшой.
  
  - Так и знал, храбрец. Тогда устное распоряжение начальнику обоза. В повозке, что находится за моей спиной, сидит маленькая девочка. Пусть бережет как зеницу ока, пока не найдем для неё опекунов.
  
  Адъютант опешил от такого поворота и с удивлением посмотрел на полковника.
  
  - Какая девочка? Господин полковник, вы вообще о чём?
  
  - Обыкновенная. Забралась к нам в обоз и едет с нами. Родители в Леворе, сестру убил Эванс, чтоб гнить ему в земле! Никого нет, вот и увязалась.
  
  - Но не лучше ли вернуть ее в деревню?
  
  - Вернём - и ее убьют селяне. А так она хотя бы день еще проживёт.
  
  Адъютант всё еще непонимающе смотрел на полковника.
  
  - Но ведь провизия...
  
  - Бриссен, вы видели девочку, которая ест больше гренадёра? Я тоже ее не видел. Потому с голодухи не помрём. Если смогу, буду делиться своим пайком.
  
  - Но... - молодой штабной офицер понятия не имел, что сказать полковнику.
  
  - Исполняйте приказ, господин майор! - Жерне отдал ему честь и пошел к своему белому коню, оставив Бриссена одного.
  
  После того, как полковник с разведчиками ускакал к первому батальону, движение всего полка немного ускорилось. Углубившиеся в лес батальоны не встретили никакого противодействия. В это же время третий батальон был разделён на две колонны, что шли не столько по дороге, сколько по придорожной зелени, закрывая проходивший в центре обоз. Гренадёрский полк шел вперёд, а его командир внимательно осматривал карту. Он знал, что после выхода из леса его полк будет проходить мимо деревни Трэзий, в которой можно пополнить запасы воды и сена для лошадей. Потому и торопил своих солдат. В течение часа они дошли до лесной опушки. Вдалеке показались небольшие деревянные домики селян, их поля, с которых не смогли убрать пшеницу, крохотную церквушку и дорогу, что уходила в сторону поместья одной дворянской четы, про которых Жерне ничего толком не знал. Осмотрев в подзорную трубу деревеньку, он не заметил флага. Но по улицам явно бродили вооруженные люди. Потому полковник приказал идти вперед настороже, выставив вперёд ружья. Разведчики были посланы вперёд.
  
  Сам полковник снова находился в центре первого батальона, внимательно наблюдая за продвижением своих солдат. На выходе из леса батальоны перестроились в походные колонны. Могучий строй усачей в больших меховых шапках должен был заставить противника заинтересоваться. Однако в подзорную трубу Жерне поглядывал часто, и никакого особого оживления в селе не заметил. И не он один.
  
  - Наши, господин полковник? - спросил майор Вильн.
  
  - Возможно. Только я понять не могу, что это за подразделение. Нужно подойти поближе.
  
  - Разве они не вывесили флаг?
  
  - Нет, потому опознать их просто так не получится. Вперед!
  
  Гренадёры продолжали марш и вскоре из деревни стали отчетливо слышны звуки из деревни. Обычно при проходе мимо деревень солдаты могли наслаждаться мычанием коров, кудахтанье кур, лай собак и брань соседей из-за забора. Но не в этот раз.
  
  - Вперед! - Жерне крикнул, чтобы батальон шёл быстрее. А сам белый полковник пришпорил коня и понесся в деревню. Разведчики еле-еле за ним могли угнаться.
  
  Стремительно преодолев остаток расстояния между батальоном и деревней, Жерне оказался прямо на центральной улице. И причины криков и стонов, которые могли услышать его солдаты, мгновенно стали ясны: всю деревню наполнили солдаты имперской армии. Они ходили от дома к дому, таща с собой всё, что могли найти в бедных крестьянских домах. Деревянные статуэтки небесных людей, посуда глиняная, инструменты, крестьянские бутыли, женские волосы. Последнее забиралось явно солдатскими ножами. Многие рядовые пьяно шатались повсюду. На самой улице лежали убитыми немногочисленные мужчины, что остались в после начала восстания. И разумеется, солдатня добралась до слабого пола. От криков создавалось ощущение, что солдаты трахали сразу всю деревню разом. Жерне остановился, осознавая, что он только что увидел.
  
  - Святая Ника! - тихо пролепетал один из разведчиков.
  
  Некоторые из мародеров обратили внимание на неожиданных гостей.
  
  - Эт хто, ребят?
  
  - Та пёс их знает!
  
  - Еще одни за добычей пришли! А всё! Нету! Надо было скакать быстрее, ха-ха-ха!
  
  - Можете проверить конуры для собак! Авось чего найдёте!
  
  Солдаты, красные от алкоголя и смеха, постепенно оборачивались к безмолвному отряду, что примчался к ним.
  
  - Эгей, братцы, да они немые, как рыбки!
  
  - Может, еще и глухие? Особенно тот, белый. Давайте проверим!
  
  - А давайте, мужики!
  
  С этими словами некоторые из бойцов стали приближаться к конникам.
  
  Жерне не сдвинулся с места. Его лицо было словно каменным, не выказывая ни малейшей эмоции. Впрочем, у смотревших на него разведчиков сложилось впечатление, что вся тьма мира стала скапливаться за его плечами.
  
  Внезапно из ближайшего дома выскочила девушка лет двадцати. Ее крестьянское платье было разодрано в районе груди, а на лице и руках виднелись красные следы от ударов. Слезы покрыли все её щеки. Босиком она бежала по земле к кавалеристам, в то время как за ней неслись три пьяных солдата, требуя немедленно вернуться.
  
  - Иди сюда, сучка! Мы не закончили!
  
  - Куда же ты? А поиграть?
  
  - Вернись, я с тобой не закончил! - кричали солдаты, что вызывало смех у остальных их сослуживцев-мародёров.
  
  Девушка добежала до Жерне и рухнула ему в ноги, моля о помощи. Но даже это не заставило его лицо измениться. Лишь когда солдаты оказались в нескольких метрах от жертвы, Жерне вытащил револьвер и выстрелил перед самым близким из мучителей.
  
  На секунду всё застыло. Разведчики выхватили свои револьверы, в то время как пьяные пехотинцы неожиданно начали трезветь, беспомощно вращая головами в поисках оружия, которое валялось по всей деревне. Где уронили, там оно и лежало.
  
  - Взять шваль на прицел. Огонь на поражение, если хоть одна собака рыпнется! - Жерне произнёс это так громко, как только смог, чтобы слышали все: и его гренадёры, и пьянь - я полковник императорской гвардии Жерне Бонар. Где ваш командир, бляди?
  
  - Гляди, у кого голосок прорезался. - послышался гнусавый голос, который Жерне, к своему сожалению, знал очень хорошо - Полковник Жерне Бонар! Как грозно ты это сказал, безродный леворец!
  
  - Кинмаер?! А что ты здесь делаешь? - крикнул ему в ответ Жерне с нескрываемым раздражением.
  
  - Я здесь ради моего друга, что командует сто-вторым пехотным полком. Да и ради грабежа тоже. И девицы здесь самый сок, не так ли, сеньор целомудренность? - с этими словами он показался из-за угла. Такой же белый мундир, как у Жерне, темно-синие панталоны егерей, огромная золотая цепочка на шее и рука, державшая пленницу за волосы, тогда как в другой виднелся револьвер. Хитрый взгляд и обманчивая улыбка - Возьмите на прицел эту шайку губителей солдат!
  
  - А как ты мог оставить своих егерей, чёрт неразумный!
  
  - Не маленькие, до города дойдут спокойно. Убери оружие, пока тебя не нарекли мятежником.
  
  - Не могу. Вы нарушаете закон.
  
  Смех Кинмаера сотряс деревянные стены.
  
  - Ох, Жерне, как же ты отстал. Пару дней назад вышел приказ, в котором нам развязали руки. Цитирую: "Деяния, взятые на благо Империи и направленные на уничтожение мятежников и поддержание законности, в коих страдает население, укрывавшее мятежников или помогавшее им, не будут квалифицироваться как преступления."
  
  - Я не получал ничего такого.
  
  - Конечно, ибо твой полк умчался в далекие края. Как и всегда, в общем-то. Ну да это неважно! Деревня сия укрывала мятежников числом до двадцати. Мы их изловили, допросили, перестреляли, а деревенским наглядно показываем, что будет с теми, кто пойдёт против империи. Доносим эту мысль в том числе и внутрь - он хитро подмигнул. Всё больше винтовок смотрело в сторону Жерне и его людей.
  
  - Но это же не твои солдаты.
  
  Тот лишь усмехнулся на вопрос Жерне.
  
  - Я всё равно старше их по званию. А теперь убирайся, пока свинец тебя не нагнал.
  
  - Стреляй, Фриц, исполни то, о чем мечтаешь с первого курса. Только ни тебе, ни пехотному полку после этого не жить. - Жерне сказал это вовремя, ведь прямо за ним вышел первый батальон и развернулся прямо на деревню. Слыша выстрелы, солдаты успели приготовится к бою. Мушкеты заряжены, штыки наготове. Жерне стоило лишь отдать приказ - и вся деревня оказалась бы зачищена в мгновение ока.
  
  Улыбка Кинмаера стала еще шире.
  
  -Взял с собой друзей? Понимаю. Тогда развлекайся! Всем - покинуть деревню. Пусть развлекутся гренадёры! Или их праведник снова не даст развлечься с опороченными девицами!
  
  Жерне лишь молча глядел на то, как пьяная шваль покидает деревню, оставив за собой разорение, смерть и ужас, который испытали крестьянки.
  
  Отойдя на приличное расстояние, Кинмаер усмехнулся, развернулся и крикнул Жерне, что было сил:
  
  - А всё-таки Луиза будет моей, безродный!
  
  Жерне был мрачнее тучи. Он боролся с желанием послать всю свою небольшую кавалерию на отходивших мародеров и искромсать их также, как и партизан парой часов ранее. Но он не сдвинулся с места.
  
  - Адъютант, займитесь сбором воды и припасов. Возьмите первый батальон, пусть помогут тем, кто попросит о помощи. А если не попросят, то ничего не делать. На всё у вас время - час. Действуйте.
  
  Бриссен, только подошедший к месту, где остановился Жерне, взял под козырёк и повел батальон в деревню. Но бедные крестьянки, пережившие за этот день слишком многое, закрывали окна и двери, посылая гренадёров всеми известными ругательствами. А запрет полковника на вмешательство в случае отказа по сути оставлял большинство гвардейцев без дела. Все попытки спросить у крестьянок о еде натыкались на такие же слова, что посылали их назад, к столице империи. А то и за Доран.
  
  Лучше были дела у Франсуа, что с отделением дошел до колодца. Пьянствующая солдатня не подумала захватить водички, потому колодец был относительно полным.
  
  - Тащите сюда фляги и бочки для батальона, сейчас всем нальем! - крикнул Николя, одним из первых устремившийся к колодцу.
  
  - Погоди! Может, она отравлена! - с осторожностью сказал Арман.
  
  - А мы это не проверим, если не попробуем! - решительно ответил Николя и сделал несколько глотков из первого ведра, что он достал - на вкус как обычная вода. И падать без жизни пока не хочу. Пить можно!
  
  - Ты либо бесстрашный герой, либо придурок! - сплюнул на землю Симон.
  
  - Я уже столько раз мог помереть, что бояться старика с его длинным копьем устал.Как явится, так с радостью его обниму! - гренадер улыбался, заливая воду в флягу.
  
  - Да! Однажды этот идиот напился до беспамятства и полез с одной саблей в цирк, к медведям. Смотрите, мол, какой я храбрый! Оттаскивать пришлось лично мне - усмехнулся Франсуа.
  
  - Неправда! Я сам одумался! Ты лишь немного мне помог! - Николя демонстративно поставил руки в боки.
  
  - Давай, давай, рассказывай, сказочник! И наливай, а то нам до Левора переть! - приказал ему ефрейтор.
  
  Отделение Франсуа совместно с еще тремя такими же принялось осушать колодец, переливая всю воду в запасы батальона.
  
  - Что же вы творите, мрази! - гренадеры услышали крик старухи, что шла прямо к ним с вилами, стремясь отогнать солдат от колодца - хотите без воды нас оставить?!
  
  Гренадёры понятия не имели, что делать. На них шла семидесятилетняя бабуля с вилами, вслед которой смотрели другие крестьянки и поддерживали ее. Кто-то из ближайших домов тоже вышел, для поддержки возрастной крестьянки. А у гвардейцев четкий приказ: ни при каких обстоятельствах не трогать мирных людей.
  
  - Мало вам, что снасильничали! Всех здесь попробовали, никого не пощадили! Так еще и воды да хлеба требуете, твари? - бабка медленно, но уверенно приближалась.
  
  - Никого мы не насиловали, мать - ответил ей Франсуа. И лучше бы он этого не делал, ибо женщина уже краснела от злости.
  
  - Как не насиловали! А кто тогда? Наши сыновья и мужья, что ушли на войну, или кто? Ах ты мразь поганая! - крик ее становился всё громче. Росло и число любопытных глаз, как среди гренадёров, так и среди жительниц деревни.
  
  - Насильники были из пехотных частей. Мы же - гренадёры Императорской гвардии - продолжал попытки успокоить бабку Франсуа. Но она не поддавалась.
  
  - Мне разницы особой нет, кто из вас, доранских бешеных собак, насилует мою дочь: в большой медвежьей шапке он или в пехотном мундире. Вся ваша армия пришла нас мучать и грабить, не прикидывайтесь добрыми. Вон, уже как день земля ходуном идет из-за вас! А теперь вам нужна вода!
  
  - Конечно, чтобы дойти до Левора...
  
  - Даже если дойдёте, наши мужчины вас уничтожат, скоты! А ну, отошли от колодца! - старушка грозно тряхнула вилами. Но гренадеров тем не испугать.
  
  - Ты, старушка, вилы брось, иначе мы применим силу. Не уверен, что сможешь заколоть хотя бы одного из нас - громко крикнул Франсуа, но старуха слушать не стала.
  
  - Стреляй, скотина, меньше мучиться буду! Давай же! Твоё ружье на плече не для красоты же висит, ведь так?! - старая крестьянка не сбавляла ходу, в то время как гренадёры опешили. Наглость бабки не знала границ. Более того, она продолжала идти вперёд, выставив вилы.
  
  - Стой же, глумная! - снова крикнул Франсуа и взял ружье на изготовку. Он прицелился выше ее головы. Руки дрожали.
  
  - Стреляй, сучий потрох!
  
  И тут гренадер уже не выдержал. Палец нажал на спусковой крючок. Пуля вылетела из ствола и пронеслась выше старушки, что инстинктивно прикрылась правой рукой.
  
  - И это ваша меткость? По старухе одной попасть не могут. В прошлые походы вы гораздо лучше стреляли! - усмехнулась старушка, развернув свою левую руку и закатав рукав. На внутренней стороне виднелся след от пули.
  
  Гренадёры с недоумением посмотрели на бабульку.
  
  - Я была вместе с леворцами, что бились против ваших захватчиков, когда они пришли в наше королевство. Тогда была молодой. Сейчас силы не те... - она тяжело вздохнула, посмотрела на свои вилы, затем на солдата, после чего продолжила - но вас, чертей, уколоть еще могу!
  
  После этого она с неожиданной прытью подбежала к ближайшему гренадеру и всадила вилы в его живот. В ту же секунду имперская пуля, выпущенная Николя, поразила храбрую бабульку прямо в сердце. Старая крестьянка упала, а вместе с ней и гренадер, к которому подбежали сослуживцы. Через секунду послышался крик крестьянок. Гренадёры, ожидая атаки еще и от них, дали неприцельный залп по окнам, дверям и тем, что успели выйти на улицу. Одна из крестьянок схватилась за грудь и свалилась. Еще одной пуля попала в руку. Остальные крестьянки спрятались.
  
  На звуки выстрелов прибежал командир батальона, адъютант, а вскоре и сам Жерне.
  
  - Что здесь случилось? - спросил полковник.
  
  - Ничего особенного, господин полковник. Просто на нас напали местные. Залпом мы заставили их отказаться от своих действий! - ответил лейтенант Сименс, делая вид, что ничего не произошло.
  
  Между тем Жерне увидел истекавшего кровью гренадера, которого пронзили крестьянские вилы. Он остановился, помолчал пару секунд.
  
  - Адъютант, ко мне! Пишите приказ: в контакт с местным населением не вступать. При первых признаках опасности для жизни солдат разить наповал всякого, кто изволит замыслить ужасное. Вооруженный противник должен истребляться везде, невзирая на пол, возраст и состояние здоровья и ума.
  
  Адъютант старательно записал все слова. Жерне взглянул на бабку, что сразила гренадёра.
  
  - Если старухи дерутся не хуже львов, тогда как же будут биться защитники города?
  
  Не найдя ответа, Жерне дернул коня и двинулся вперед. Но после пары шагов остановился.
  
  - Набирайте воду скорее, и выдвигаемся. К вечеру наши передовые отряды должны быть у пригородов. Торопитесь!
  
  - Есть, господин полковник! - одновременно ответили солдаты и офицеры, после чего они удвоили усилия. Поняв, что дело пойдёт складно, Жерне двинулся вперёд, в то время как в его голове снова и снова прокручивался вопрос: что нас ждет дальше?
  
  Закончив приготовления и сбор припасов, первый батальон немедленно двинулся вперед. За ним прошли и остальные. Крестьянки прятались и посылали гвардейцам вслед проклятия, какие только могли вспомнить, но никто не осмеливался к ним подойти.
  
  Гренадёры шли молча, наведя мушкеты на дома. Дело постепенно клонилось к вечеру. Вскоре обозники вместе с третьим батальоном прошли деревню. Вдалеке, словно мираж, то появлялись, то исчезали знакомые Жерне улички.
  
  ***
  
  Гренадерский полк, сбивая ноги в кровь, за шесть часов преодолел всё расстояние от Трэзии до пригородов Левора, на что у обычных путников выходило часов восемь-девять. Лишь одна остановка была сделана в ходе этого перехода. Потому неудивительно, что по прибытию в пригород гренадеры едва ли не сразу повалились на землю. Офицеры полка также большей частью уселись на оставшихся ступеньках и армейских деревянных ящиках из-под патронов, разбросанных то тут, то там. Лишь Жерне оставался на ногах, пусть и вечер стремительно брал верх. На той стороне реки слышалась пальба.
  
  Позади послышался стук копыт, явно выделявшийся на фоне маршировавших солдат, всё еще прибывавших к месту сражения. Жерне обернулся. К нему на всех парах мчался гонец из штаба. Это было понятно по бело-пурпурной кокарде на треуголке кавалериста. Как только посыльный доскакал, он немедленно отдал полковнику честь.
  
  - Господин полковник! Вас требуют в штаб, к господину генералу! Как можно скорее! - посыльный передал бумагу, что держал в руке. Жерне ее принял и положил в нагрудный карман.
  
  - Господин генерал скажет мне больше, чем сухие строки приказа. Вперёд! - Жерне вскочил на своего скакуна и двинулся вместе с посыльным в сторону штаба.
  
  На другом берегу продолжалась ружейная пальба, штурм и не думал стихать. Жерне то и дело оглядывался на звуки. В городе полыхали пожары, то и дело во тьме виднелись вспышки выстрелов. Слышались взрывы. Артиллерия продолжала бить по Левору. Жерне отвернулся. В его голове звучал лишь один вопрос: как это могло произойти.
  
  Перебирая объяснения, Жерне не обращал внимания на то, что его окружало. И вернулся в реальность он лишь тогда, когда его лошадь остановил посыльный, встав перед ней.
  
  - Господин полковник, остановитесь. Штаб располагается здесь. Позвольте привязать вашу лошадь! - он быстро спустился вниз. Впрочем, Жерне также спустился с коня и самостоятельно довел его до жерди, где и привязал, после чего спокойно двинулся к большой развернутой палатке. Было ясно, что штаб располагается за пригородами на возвышенности. Отсюда было легко наблюдать за действиями подразделений на южной окраине города. Вокруг располагались пехотные и кавалерийские части третьего корпуса, собиравшиеся за сегодняшний день. Они пока что не вступали в бой. Лишь собирались с силами.
  
  Жерне еще раз взглянул на пригороды и на берег, где шел бой, после чего вошел в палатку.
  
  Внутри палатки находился невысокий пухленький генерал с пышными черными усами. Он склонился над картой Левора десятилетней давности, распростёртой на раскладном деревянном столе. Рядом сидели два писаря, что занимались написанием прокламации для корпуса. Как только Жерне прошел в палатку, генерал Ванзель резко распрямился. Его пурпуровый крест, свисавший на груди вместе со многими орденами, колыхнулся и ударился о ткань мундира.
  
  Жерне выставил руку перед лицом в приветствии.
  
  - Господин генерал, полковник Бонар по вашему приказанию прибыл.
  
  - Жерне! Наконец мы свиделись! Помниться, последний раз мы могли поговорить только на столичных манёврах! Адъютант, принесите нам вина! - генерал широко улыбнулся и вышел из-за стола, чтобы поприветствовать гостя. Жерне же стоял на месте, не решаясь сдвинуться. Фразу генерала заглушили звуки взрывов за его спиной.
  
  Пока адъютант, услышав приказ, стремительно побежал к корпусному обозу, генерал подошел к Жерне и приобнял того за плечи.
  
  - Ну же, полковник, не скромничайте. Я помню, как вы спасли меня от гнева императора! Надеюсь, вы не успели прочитать то письмо, что вам должен был передать посыльный?
  
  - Нет, господин, никак не успел.
  
  - Хорошо. Прочтёте чуть позже, когда ваш полк вступит в бой. Пройдёмте! - генерал, широко улыбаясь, позвал Жерне с собой, чтобы взглянуть на карту.
  
  На старой помятой карте карандашами отмечались позиции корпуса и предполагаемые позиции повстанцев. Господин генерал предполагал, что у повстанческой армии две или три полосы обороны на юге. Стрелки ударов резво прорывали эти слабые позиции повстанцев, а затем они кончались непосредственно в центре города.
  
  - Вы, гвардейцы, находитесь под командованием генерала Фока, и я не имею права вам приказывать вести бои. Однако сам генерал уже завтра будет при штабе, потому советую готовиться к штурму. Согласно отчетам, деревню Сорново вы штурмовали очень эффективно.
  
  - Да, господин генерал. Имея меньше сил, я решил использовать рассыпной строй для атаки на мятежников. Мы с полком их отрабатывали до восстания.
  
  - Вот как? Впервые слышу о его применении в ходе наступления! Надеюсь, опыт был удачен.
  
  - Более чем
  
  Генерал взглянул на молодого полковника и улыбнулся.
  
  - Это хорошо, но сейчас речь идёт о штурме второго по величине городе Империи, а многие ребятки в наших рядах - новобранцы. Они не поймут, как это - быть в рассыпном строю. Потому нужна ваша помощь, граждане ветераны! - он усмехнулся.
  
  - Чем сможем, тем подсобим.
  
  - Взгляните на карту! - генерал указал полковнику на позицию - мой корпус сегодня взял мост и закрепился на противоположной стороне. Завтра в бой вступит еще одна пехотная дивизия, которая прорвёт позиции неприятеля. Вы, возможно, пойдёте вместе с ней. Тут уж пусть генерал Фок решает. Уверен, дорогой Жерне, завтра мы покончим с этим бунтом - генерал добродушно похлопал полковника по спине.
  
  Полковник криво улыбнулся. Стрелковый бой в городе не стихал. Непохоже, что противник смирился с потерей позиций на набережной.
  
  - А откуда вам известно о позициях противника и его силе? - спросил Жерне, внимательно вглядываясь в карту.
  
  - Сии данные мне предоставил главнокомандующий Маршал де Грасс, на основании данных разведки.
  
  "Надёжный источник" - подумал Жерне.
  
  Адъютант наконец вернулся с бутылкой вина и двумя бокалами. Генерал обрадовался и приказал немедля налить себе и гостю.
  
  - Выпьем же за встречу, дорогой Жерне! Не каждый день встречаемся, мой юный ученик!
  
  - Да, господин генерал. В академии вы хорошо нас гоняли по стратегическим теориям.
  
  - Ха! Верно, гонял! А вот скажи мне, помнишь ли ты что-либо из моих уроков?
  
  - Конечно! Ваша теория наступления на коммуникации врага подразумевает активное использование кавалерийских частей для изоляции противника и ударов по коммуникациях. Вы в своей работе "Об использовании кавалерии" написали, что нет смысла биться с врагом, если можно заставить его армию сдаться, лишив продовольствия и патронов.
  
  - Ха-ха! Молодец, полковник, всё выучил! Всё знаешь! Жаль, на практике не проверить! - генерал засмеялся и осушил свой бокал.
  
  - Повстанцы пытаются. Не очень успешно, смею вас заверить! - Жерне последовал примеру генерала.
  
  - Я совсем забыл спросить о твоём отце. Как он поживает? - лицо генерала стало серьёзней.
  
  - К сожалению, я не знаю, господин генерал. Последнюю весть из дома я получал до начала восстания. Потому не знаю, где и в каком состоянии находится моя семья. Не сделали ли повстанцы ей чего-либо. Единственное, в чём я уверен, что они живы. Поскольку мой отец многое сделал для рабочих Левора. Его убийство для Революционной партии сослужило бы дурную службу. - Жерне помрачнел.
  
  - Надеюсь, вы сможете её найти. Впрочем, всё решиться завтра, я в этом уверен. Еще вина?
  
  - Благодарю, господин генерал, но я откажусь. Не хочу показаться перед солдатами в похмелии.
  
  - Это правильно, полковник! - сказал генерал и налил только себе. Но спокойно выпить ему не удалось.
  
  - Господин генерал! Мы теряем плацдарм! - с криком в палатку ворвался адъютант с подзорной трубой.
  
  Бокал полетел на землю. Генерал быстро дошел до лежавшей на столе подзорной трубы и выбежал из палатки. Жерне последовал за ним.
  
  Генерал вглядывался во тьму, постепенно сгущавшуюся, стараясь увидеть, что происходит. Он еле видел бежавших по мосту солдат, что неслись в тыл, и появившихся на другой оконечности людей странной комплекции и формы. Лишь залпы и звук яростной рукопашной схватки позволяли точно понять, что происходило.
  
  - Взгляните, полковник, у вас глаз видит лучше. Что происходит на той стороне реки? - генерал передал подзорную трубу Жерне.
  
  Жерне присмотрелся. То тут, то там виделись вспышки выстрелов. Особенно левее моста. Ему показалось, что рота или две роты имперских солдат оказались отрезаны от моста.
  
  - Похоже, положение скверное. Враг вернул себе контроль над мостом, и часть наших отрезана.
  
  Бывший еще пару минут назад весёлым генерал Ванзель теперь грозно насупился. Он ходил то влево, то вправо, и не отводил головы от направления на мост.
  
  - Весь план псу под хвост! Весь! Неужели нельзя отбить атаку голодранцев?
  
  - Возможно, ввод резервов позволит вернуть плацдарм. Но... - Жерне не успел договорить.
  
  - Но потери будут еще выше, а они и так громадны, и не только у нас! - генерал упёр руки в боки.
  
  Жерне уставился на Ванзеля. Перед его глазами всплыли образы Ле-Травера, где он видел целые линии из павших имперских солдат.
  
  - Адъютант, скачите к батарее Дэвиса. Пусть ударят по данным, что были у них днём. Пусть бьют по позициям противника за мостом.
  
  - Но ведь сейчас уже вечер!
  
  - И что? Коммунаров сие обстоятельство не смущает. А нам их надо остановить, иначе все наши порядки расстроят!
  
  - Есть, господин! - отдал честь адъютант и побежал к лошади с той же прытью, с какой бежал за вином.
  
  - Вы тоже ступайте, полковник! Будьте со своими людьми. Завтра попробуем снова их прорвать! - сказал генерал и снова приобнял своего старого ученика. Жерне в ответ отдал честь и поскакал вниз от штаба, судорожно вспоминая дорогу до своего полка.
  
  Пока ехал, он услышал артиллерийские залпы. Корпусная артиллерия била по неприятелю. За ними уже послышались взрывы в северо-западной стороне. Снаряды быстро долетели до них.
  
  Жерне ехал к своим, по пути пропуская маршировавшие колонны лёгкой кавалерии и пехоты мимо себя. Обходя главные улицы, он шел по улочкам разрушенного пригорода. И вот на одном из поворотов он выбрал маршрут, что вёл в его центр. Там горели огни. Жерне подумал, что это его люди. Да и серые руины были похожи на место, где остановился полк. Сопоставив эти факты, полковник двинулся туда.
  
  Но едва его конь вышел к огню, как грохот орудий сменился страшным криком. Жерне уже слышал его. Так мог кричать лишь тот, кому отрезали ногу.
  
  Еще один поворот - и перед Жерне открылась картина госпиталя, спешно организованного под открытым небом в небольшом саду. Раненые практически не оставили места на земле. Кое где даже они лежали так близко, словно друг на друге. Медицинские сёстры аккуратно переступали через бойцов, стремясь дойти до нужного пациента. Стоны и крики стояли повсюду, как и запах пота и крови. От моста тащили новых раненых. Два солдата вытаскивали из общей массы тех, кто уже простился с жизнью.
  
  Жерне остановил коня у одного из раненых. Тот умоляюще посмотрел на белый мундир полковника. С уст его сорвалось лишь одно слово:
  
  "Пить"
  
  Жерне взглянул на него. Солдату отрезали обе ноги по колени и левую руку по плечо. Бедняга жалобно просил воды, которой у полковника не было.
  
  "Пить"
  
  Жерне еще раз окинул взглядом импровизированный госпиталь и двинул коня вправо, стремясь поскорее уехать, чтобы найти своих солдат. Но в голове его теперь звучали эти четыре буквы. Четыре буквы изувеченного бойца, что вряд ли переживёт следующие три дня.
  
  "Пить"
  
  Лишь к часу ночи Жерне вернулся в расположение гренадерского полка. Он слез с коня, накинул темно-серый сюртук, что всегда лежал на седле его коня и прилёг рядом с одним из часовых, наказав тому сообщить, если случиться что-то серьёзное. На все уговоры проследовать к повозкам или разбитой офицерской палатке он ответил отказом.
  
  - Я привык спать, как солдат, на твёрдой земле. К тому же - я на родной почве спокойно найду себе перину.
   Не прошло и получаса, как полковник заснул.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"