Многие относительно преуспевающие хозяйственники в России не обладают ни экономическим влиянием на свои рынки сбыта, ни цельными представлениями в области экономики. Это, как правило, мелкие собственники, которые с одной стороны, свободны от тягот неблагодарного труда, а с другой, не вполне уверены в завтрашнем дне. Заместителем научных знаний об обществе вполне может выступать представление о потустороннем. В случае мелкого хозяйчика суеверие нередко привносит элемент стабильности в хозяйственную жизнь: позволяет консолидировать социальную реальность, уменьшить страх перед неопределенностью, чувствовать себя уверенне. Здесь суеверие служит благополучию.
У наемного работника то же суеверие по-прежнему играет роль консервативной социальной силы, но с иными последствиями для личности. В непривилегированном суеверие мобилизует нечто соглашательское, обязывает смириться с притеснениями, увлекает в мир грез, искушает вечностью в обмен на 'непродолжительные' земные страдания. Неудивительно, что партия Ренегата, которая ищет социальную опору не в рабочем классе, а в паразитической прослойке мелких рантье, отводит богостроительству - мануфактуре суеверий, столь видное место.
Ренегат поучает своих 'коммунистов' что государство и религия, - главные слуги капитала - являются, если угодно, защитниками 'справедливости' и 'мира'. Ренегат уверовал в организованную сверху партийную структуру, которая будет питаться великой национальной идеей и богоданностью власти. Если идеал государственности проносится в пролетарскую идеологию вместе с отрицанием индивидуальности, то религиозность - одновременно с отчуждением высшего от человека и приписыванием лучшего в разрушаемой личности богу.
Организации большиства здесь предпочитают силу организованного меньшинства.
'Западная доктрина (?) рассматривает государство как неизбежное зло. Исламу же - как, впрочем, и православию - свойственно органическое воззрение на государство как на защитника справедливости и мира... подобно христианству, мусульманская доктрина вводит четкое нравственное измерение власти: власть дается от Бога'1.
Этот высокопоставленный 'марксист' неприкрыто выступает за реставрацию идеи державности, богоданности власти, а значит избранности властителя и наделенности этого последнего потусторонней миссией, во имя которой властитель и его назначенцы вправе требовать 'подвига'.
Как ни странно, марксизм тоже видит в государстве 'неизбежное зло'. Глава 'Комчванства' об этом забыл.
Надо ли говорить, что рекламируя богоданность власти и социальную целебность государства, Ренегат порывает с материалистическим пониманием власти и государства, что нет никакой антигосударственной 'западной доктрины', что нет тождества между христианством и державностью? Послушаем Льва Толстого:
'Лжеучение государства состоит в признании себя соединенным с одними людьми одного народа, одного государства, и отделенным от остальных людей других народов и других государств. Люди мучают, убивают, грабят друг друга и самих себя из-за этого ужасного лжеучения. Освобождается же от него человек только тогда когда признает в себе духовное начало жизни, которое одно и то же во всех людях'2.
Ренегат куда более реакционен по сравнению с Л. Толстым. Не способный воспринимать индивидуальное, он апеллирует к религии не как к средству освобождения человека, а как к чему-то запретительному, сдерживающему.
Вся критика религии со стороны французского материализма, диалектики, а затем исторического материализма, Ренегатом отметена. 'Тайные знания' марксистских кружков, критика бога - это, разумеется, от 'лукавого'. Дискредитация и вульгаризация марксизма, - будь то хотя бы 'синтез' 'марксизма-ленинизма' и набожного патриотизма - является давним социально актуальным проектом реакции.
Ренегат снова и снова притупляет классовые противоречия и подчеркивает национальный характер революции. Он убеждает, что влияние интернациональных противоречий - Первой мировой войны - на русскую революционность было невелико.
'Когда у нас звоном колоколов (!) блистала (?) Киевская Русь, Германии и в помине не было (?), Америку ещё не открыли (тоже не было?)... сильное государство не может быть без справедливости, без высокой духовности'3.
Обратившись к с пасхальным воззванием лишь к своим соотечественникам, Ренегат поступил как национально ограниченный, темный верующий:
'Уверен, что Истина (?), Свет (?)... восторжествуют, ложь и злоба отойдут от нас. В такие же радостные (???) весенние дни... миллионы... возложив свои жизни (!!!) на алтарь... освободили мир, одержав верх (sic) в битве сил Света (!)...4'
Поистине странно с радостью на сердце упоминать о миллионных жертвах рабочих и крестьян, даже если бы это действительно была 'битва сил Света'. Еще более странно уповать на победу абстрактной и выхолощенной истины над не менее абстрактной ложью. Какой-то хромой марксист, но в то же время и непоследовательный государственник. Почему бы черносотенцам из Комчванства не прославлять вместо непонятного мусора шариат - хотя бы на правах государственной религии? Святая, истая вера поощряет национальное государство, власть, и главное, стала очень популярной, а метода оппортуниста как раз в том и состоит, чтобы говорить о популярном. Но отчего же этот национальный оппортунист непопулярен?
'Я вам могу сказать, что у меня есть все священные (!) книги, я изучал Библию, я писал научные работы на эту тему. Для меня, молодого человека, было открытием, что библейские заповеди и Моральный кодекс коммунистов совпадают'5.
Но они не совпадают! В учении классовой борьбы нет догмы о непротивлении насилию, нет метафизики первородного греха, нет места для молитв и единения в сыне бога. Наоборот, сознательный пролетарий обязан бороться за освобождение от социальной несправедливости себя и других, не останавливаясь ни перед какими пророчествами и запугиваниями. Христианство оказалось для него книгой за семью печатями. Однако наш ренегат не ведет православие в сторону научности, не пытается объединить марксизм и метафизику - он пыжится стать могильщиком марксизма.
'Православная традиция и культура содержат в себе столько ценностей и подлинных таинств, что перед ними рассыпаются в прах все 'тайные знания' от лукавого'6.
'Соединяя в одно целое (!!!) разнообразные хозяйственные уклады (!), национальности, культуры, религии (!), ландшафты и климатические зоны (!) на одной шестой части суши (!), Россия - СССР - являлась как бы моделью мира со всеми (?) его проблемами, противоречиями и конфликтами. Именно здесь, по моему глубокому убеждению, следует искать разгадку тайны русской всесветности (!) и всечеловечности, разгадку тайны русской революции (а эксплуатация?)'7.
Итак, учение Ренегата простое и однообразное. Вместо рабочего класса у него 'держава', вместо рабочего единства - национализм, вместо диалектики - 'русская идея', вера в потустороннее - вместо признания способности общества и человека к развитию.
Боевой клич Ренегата: 'России нужен Русский Лад!'8 - это клич черносотенцев, поднимаемых мелкой буржуазией на борьбу с эксплуатирумыми. Воззвание к рабочему классу 'За Рабочее Правительство!' является марксистским, но в том и дело, что Ренегату милее 'святое' правительство и смирный народ. Для этого он и рассказывает небылицы о тождестве марксизма и христианства.
'Гл. Успенскому удалось однажды услышать весьма интересное исповедание веры. 'Верую в единого бога отца, - учил знакомый крестьянин Иван Ермолаевич, своего сына, - и в небо и землю.Видимо-невидимо, слышимо-неслышимо'9.
Мы знаем, что диалектика - это не метафизика. Нет в учении о классовой борьбе пролетариата никакого постулата о любви к угнетателям, обскурантам и прочим социальным отбросам: Ренегат врет, когда выдает 'марксизм'-ленинизм за проповедь классовой гармонии. 'Единственная заслуга Мальтуса, по сравнению с жалкими проповедниками гармонии интересов, подвизающимися в буржуазной политической экономии, состоит именно в усиленном подчеркивании дисгармоний...'10 - пишет Маркс.
Зачем следовать за оплевывающим марксизм ничтожеством и инфицировать марксизм верой в потустороннее? Зачем инфицировать классовую борьбу патриотическим идеализмом? Классовое развитие общества продолжится, и классовая борьба будет формой этого развития! Но освобождению трудящихся от угнетения способствуют не религиозные потуги, а формирование и усиление авангарда трудящихся.
Следующим действием Ренегата может стать воровство у Ницше с последующей вставкой в уже существующее 'учение' надклассового патриотического единства. Тогда придет время говорить о новом, боевом ренегатстве. Хмельное воспевание преданного Державе-Родине, национально гордого и религиозно убежденного 'сверхчеловека' может стать боевой идеологией русского фашизма. Идеология растворения индивидуального в коллективном будет средством открытого порабощения трудящихся. До сих пор мы видели ренегата-служанку, мелкобуржуазный лакействующий, мелкотравчатый, трусливый национализм. Сможет ли их потешный фашизм перерасти в нечто самостоятельное?
Александр Машнин. Белгород
Ссылки:
1. Зюганов. География победы. Основы российской геополитики.
2. Л. Толстой. Суеверие государства. 1910. http://www.klassika.ru/read.html?proza/tolstoj/gosudarstwo.txt
3. Зюганов. Нужна левоцентристская политика с опорой на советский опыт. http://gazeta-pravda.ru/content/view/11791/34/
4. Зюганов. 'Пасхальное поздравление лидера народно-партриотических...' http://kprf.ru/activity/culture/118198.html
5. Зюганов. Нужна левоцентристская политика с опорой на советский опыт. http://gazeta-pravda.ru/content/view/11791/34/
6. Дорохин П.С., член ЦК КПРФ - из анонса 'Ковчег Спасения' на официальном сайте: http://dorokhin-duma.ru/?cat=6
7. Зюганов. О русских и России. 2004. http://cprf.info/personal/zyuganov/zbooks/25058.html