Аннотация: ...Я знала, что сегодня не хочу домой, что я пойду за ней куда угодно, что я прыгну в пропасть, если она решит что так надо. Сегодня мир изменился...
Дина-шиза. Секта Ее Имени.
Все имена и персонажи вымышлены, все события являются плодом авторского воображения... Все совпадения случайны. По большей части.
ЧАСТЬ 3. "Пуп Вселенной"
*
Когда за нами пришел Паштет, все начали гадать, куда он нас поведет. Ириска молила бога, чтобы это не оказалось кладбищем, Динин брат считал деньги на проезд, Василий, несущий в пакете горшочки с жареным мясом переживал как бы оно не остыло, если идти далеко, Дрямыч был готов ехать хоть в другой город, а остальным было все равно, потому что они понятия не имели, куда может затащить нас Дина на этот раз. Паштет молчал как убитый. Сегодня он исполнял роль проводника и раскрывать чужих планов не собирался. Забавный парень. Надо же... Где еще такие водятся? Может существуют какие заповедные места?
С недавних пор мне была известна история их знакомства и развития отношений, которая еще раз подтверждала мой вывод о том, что Дина не просто странная девица, а нечто гораздо большее. До девятнадцати лет Паштет был просто Пашей Некрасовым - тощим невзрачным пареньком с вислой челкой, сутулой спиной, ярко выраженным комплексом неполноценности и ревнивой матерью. Друзей, можно сказать, не имел, хотя частенько проводил время со старым школьным приятелем, не испытывая при этом особой к нему привязанности. Увлекался неорганической химией и компьютерной графикой. Когда пришло время выбирать, куда поступать после школы, он не придумал ничего лучше, кроме как пойти учиться во Владимирский Педагогический Университет на Художественно-Графический факультет. Там он и увидел Дину.
Он рассказывал, насколько сильно она отличалась от всех тамошних учащихся - яркая длинноволосая блондинка, самостоятельная и уникальная не столько по поведению, сколько по внутренней сути. Среди серой массы зачуханных "рисовальщиц", кропотливо ковыряющих карандашиком затертые листы бумаги, она, ежедневно притаскивающая на всеобщее обозрение очередную безумную картинку в яростных тонах, выделялась, словно пятно крови на асфальте. Он видел, как по окончании занятий возле входа ее караулят незнакомые мужчины, и понимал, что никаких шансов привлечь к себе ее внимание у него нет. Но однажды он все равно подошел. Сам не понимая зачем, попросил посмотреть его рисунки. Дина поглядела на него, как на непонятную забавную зверушку, но задержалась и за несколько минут что-то неуловимо изменилось. Не то что бы он гениально рисовал, но она еще никогда такого не видела. В его картинках было много одиночества и сексуальности, жестокости и нежности, там не было портретов, натюрмортов или пейзажей - просто фотографии еще одной странной души, его мысли, эмоции и чувства - глубокие, словно бездонный омут.
Он провожал ее до дома и хотя идти туда было отсилы минут пятнадцать, они шли три часа и безостановочно болтали. Он ни разу еще не разговаривал так долго и на такие серьезные темы, не говоря уже о том, что вообще никогда плотно не общался с девушками. Для обоих это было откровенным потрясением - она нашла себе настоящего друга, а он... Никому не известно, кого он нашел в ее лице, но с тех самых пор его мир полностью изменился. В течение года он вставал в семь часов и ехал в другой конец города, чтобы встретить ее у подъезда и просто проводить до здания худграфа. Иногда они перекидывались парой слов, но по-большей части это странное общение происходило посредством переглядываний на уроках, где изредка присутствовали сразу по две-три группы курса. Он не мог задерживаться после занятий - при опоздании хоть на полчаса дома его ждал жуткий скандал с матерью и долгосрочные разборки с отчимом.
А потом Дина начала прогуливать занятия. Соответственно, и он тоже. Они бросали все, оставляли вещи в гардеробе и уезжали загород - в окультуренную лесополосу, именуемую в народе "загородным парком", там и шлялись до вечера. Дина зачастую спала прямо на траве посреди высоких сосен, а он сидел рядом по несколько часов подряд - просто молчал и думал, дышал пряным ароматом разогретой на солнце смолы и смотрел на глубокие тени под ее глазами. Он хотел знать, что видит она во сне, о чем думает, с кем общается, как живет, что любит, он хотел ее... И молчал. Они вместе лопали в тени деревьев вяленую воблу, слушали кваканье лягушек в заросшем тиной болотце и шелест ветра в ветках, смотрели в небо. Это было так странно, что казалось ему чем-то из области фантастики. Вскоре Динины родители получили новую квартиру и переехали, оставив старую в ее полное распоряжение. Теперь ей не нужно было скрываться где бы то ни было, прогуливая занятия, и она оставалась дома. Он приходил и теперь время было полностью в их распоряжении. Не знаю, когда же до нее наконец дошло, что он любит ее до беспамятства, но это все же случилось. И она поняла, что он полностью в ее власти...
Мы шли по узкой, освещенной закатным солнцем улочке. Вася, напрочь позабывший про остывающее мясо, вовсю бесился, гоняя наперегонки с Дрямычем от одного куста до другого, Ириска напряженно силилась понять, не на кладбище ли нас ведут, остальные гости, кучкующиеся мелкими группками, безразлично плелись в указанном направлении, а я смотрела на Паштета. Странно... Он так сильно изменился... И хотя я не знала его так давно, как знала Дина или та же Ира Пляшкевич, я могла бы в этом поклясться. На фотографиях двухгодичной давности, хранящихся в Динином альбоме, вместо него запечатлен совсем другой человек с его же лицом, глазами и телосложением. Словно клон, да только неправильный. Сейчас это был не тот растерянный чудаковатый подросток, каким он был раньше, а настоящий мужчина - умный, сосредоточенный, молчаливый и чрезвычайно сексуальный, словно бы Дина сумела открыть какую-то заглушку и выпустить на свободу годами копившуюся внутри него мощь.
Идущий рядом Паштет мельком глянул на меня и улыбнулся. У меня прямо в животе похолодело.
- Смокать кто будет? - запыхавшийся и разрумянившийся Василий подскочил ко мне сбоку, демонстрируя пачку сигарет.
Я молча взяла одну, чмокнула его в лоб. Он зарделся от удовольствия. Моя милая теплая обезьянка... Он так хотел полюбить, так хотел чтобы ему ответили взаимностью. Он надежен как сейф и уютен как диван. Он не бросит и не обидит, он классный любовник, хорошо выглядит, умеет танцевать, любит тратить на меня деньги. У него есть плюсы, есть и минусы. Как у всех.
Как у всех...
В окнах старых низких домиков отражалось солнце, звонко чирикали птицы, перелетая над головой, мимо чинно шествовали старухи в пальто и пуховых платках, несмотря на двадцать с лишним градусов тепла, где-то неподалеку горела помойка, донося сладковатый запах паленых листьев и пластиковых бутылок. Мы шли на кладбище. Теперь это было ясно всем. Ириска чертыхалась. Почему же она такая трусиха?
- Я вовсе не боюсь кладбищ, - ответила она, - мне они просто не нравятся. И я не разделяю Дианкиных восторгов по этому поводу. Там очень тяжелая атмосфера. Лучше бы поехали к кому-нибудь на дачу или в лесу костер организовали.
- Хорошая идея, - хмыкнул Паштет. - Осталось только найти того, кого можно было бы запалить на этом костерке.
Ириска показала ему язык.
- Вредина. Мне на самом деле непонятно, почему вам так нравится это кладбище.
- Готика, - сказала я, оглядываясь по сторонам.
* *
Мы сидели на одной из могил местного кладбища, застеленной ковром, пили кровь и ели мясо неизвестного происхождения. И никакого богохульства или даже ведьминства в этом не было. Было лишь безумное, срывающее крышу удовольствие, освобожденное от всех предрассудков и запретов до такой степени, что я вдруг четко осознала - все это истинно и естественно. Да, люди не способны испытать подобное. Мы - нелюди.
Я уже не обращала никакого внимания на всех левых гостей - сплющенную и удрученную Ирку, скучающего Дининого братца, Дрямычевских приятелей брейкеров, не знающих чем себя занять и не придумавших ничего лучше, кроме гонки между могильных оград, на обалдевших от происходящего безумия Аню, Полину и Зою. Во всем мире остались только мы пятеро. Все мы словно бы враз опьянели от близости друг друга, от этого места, от запаха мяса... В бокалах маслянисто плескалось сухое "Мартини" с лимоном. Отрезая очередной кусочек, Дина может быть случайно, а быть может и преднамеренно порезала себе ладонь. Вот тогда уж мы окончательно съехали с катушек. Я даже не могу четко описать произошедшее, поскольку в тот момент мой разум отключился напрочь и я превратилась в сплошной клубок чувств и эмоций. Меня закружило багровое закатное небо, косые лучи на кружеве трепещущих листьев, я сплелась в ветви, шершавые стволы, ржавый металл и поросли мха. Я стала огромной, страстной и яростной. Я лизала кровь, капающую с ее руки, словно голодный зверь, позабыв про свою брезгливость и скептическое ко всему отношение. В тот миг мы были едины. Я позабыла про все свои страхи и сомнения, я не могла вспомнить кто такие люди и что мне не нравилось вчера в поведении Васи или Сережи - я и их забыла, словно враз стерлись все их индивидуальные черты, плюсы и минусы и они превратились в такие же как я сгустки энергии.
В себя я пришла только тогда, когда окончательно стемнело. Оказалось, что кроме нас пятерых на кладбище уже никого нет - все гости под предводительством Иры уже давно ушли по направлении Дининого дома. Вокруг ограды в стеклянных плошках танцевали огоньки свечей, недоеденное мясо остыло, а пустая бутылка из-под "Мартини" валялась в кустах.
- Ночью мы придем сюда еще раз, - сообщила Дина, - в полпервого. А сейчас здесь больше делать нечего.
Она даже не спросила, собираемся ли мы ночевать у нее и нет ли у кого других планов на остаток дня или завтрашнее утро, но никто не спорил, даже Паштет. Даже я. Я знала, что сегодня не хочу домой, что я пойду за ней куда угодно, что я прыгну в пропасть, если она решит что так надо. Сегодня мир изменился.
Не помню как разбрелись гости. Мы просто вдруг остались одни. Одним... Тепло горел красный плафон старого торшера, сидя в кресле я пила горячий чай, с кухни доносился запах сигарет, негромко играла музыка. Все казались какими-то расплавленными, другими, неузнаваемыми, незнакомыми и очень родными. Дина копошилась в своих тетрадках, Василий копошился в ее журналах, Дрямыч млел, валяясь посреди комнаты на полу, и посмеивался над окружающими, Паштет еле слышно укорял провинившегося в чем-то кота, а тот мрачно пялился на него круглыми совиными глазами. Потрясающе.
"Если бы только так было всегда, - думала я, глядя на едва колышущуюся от порыва ветра в окно желтую штору. - Жаль, что мы не можем жить вместе..." Естественно, я подозревала, что долго такое продолжаться не может и обязательно что-то должно все испортить. Но я все равно поклялась себе, что постараюсь продлить очарование на как можно более долгий срок.
.......................................
Ясный день иссиня-желтый.
Осень. Я свободна - ветер я!
Ни фига.
Череп - кость, моя коробка.
Я стучусь! Я рвусь! Я бьюсь!..
Подглядев на мир в две дырки, размечталась.
"...Вот тебе за своеволье!.." - БАЦ!!! - как палкой по лицу...
Так Ему вот захотелось...(Самодуру и лжецу.)
"...Ты без тела - просто мусор. Ну, по-крайней мере, щас...
Так что рыпаться не стоит.
Расплодилось наглых...вас!..
Думать можно, но не больше. Так что сядь и помолчи.
Ну а лучше позабудь всю ту чушь, что натрепала.
Дальше, дурища, живи!.."
НЕТ! Достал меня ты, "друг мой", сам себе рот затыкай!
Я найду себе лазейку...
"...Ты куда?!! Черт...Ну, валяй..."
.......................................
Динины откровения потрясали мое воображение. Она говорила о чем-то таком, что испытывала я сама, но не могла ни выразить словами, ни даже просто сформулировать в виде мысли. Она рвалась куда-то и пыталась помочь вырваться туда же остальным, хотя никто из нас и не мог еще толком понять что это за место такое и зачем нам туда нужно. Она словно бы знала о нас что-то, что сами мы забыли.
В тот вечер я долго разговаривала с ней на кухне один на один. В ответ на мои сбивчивые вопросы, на меня вылился такой поток информации, что я в нем чуть было не захлебнулась. Она говорила, что с детства нас приучают быть как все, поскольку стадом тупых овец гораздо легче управлять, нежели своевольными хищниками. Что нам внушают мысль о человеческой немощи перед "Непостижимым", хотя, на самом деле, все обстоит несколько иначе. Она говорила, что мир совсем не такой, каким мы привыкли его видеть, и что сами мы очень сильно отличаемся от иллюзорных отражений в зеркале. Что у каждого есть свой путь, который мы обязаны пройти, и изначальная программа действий.
"Вот почему мы именно такие? - спрашивала она, глядя на меня своими серебряно-стальными глазами. - Кто-то скажет, что все зависит от воспитания и окружающей среды. А я скажу, что не все. Личность - не просто совокупность темперамента, привычек, навыков и морально-этических установок, заложенных родителями, учителями и прочей левотой. Да это перевешивает, а у многих кроме этой требухи вовсе ничего нет, но ведь есть такие как мы. И сегодня ты поймешь, что конкретно я имею в виду..."
И действительно.
События этой ночи поистине были чем-то из ряда вон выходящим. Даже сейчас, уже окончательно разуверившись в реальности произошедшего, я все еще содрогаюсь от ужаса. Быть может Дина обладала настолько мощным даром внушения, что все мы увидели именно то, что хотела она. Быть может, от ее слов у меня разыгралась фантазия до такой степени, что я сошла с ума... Но в тот миг я по-настоящему испугалась оттого, что она оказалась абсолютно права. Мир стал другим и мы увидели его жуткую изнанку.
* * *
Ночь была холодной и влажной. Прошел мелкий дождь, асфальтовые дорожки поблескивали ртутью, с веток капало. Мы зашли с центрального входа, поднялись по широкой гранитной лестнице.
- Кошка... - удивленно заметил Паштет.
Животное спокойно сидело у самых ворот, будто бы поджидая нас. Обычная бело-рыжая кошка во влажных завитках грязноватой шерсти - уличная, но ласковая. Она обнюхала всех по-очереди, дружелюбно потерлась о ноги и пошла с нами, по-видимому решив, что у нас есть чем поживиться. На кладбище пахло прелой землей и озоном. Через несколько метров от входа Дина неожиданно свернула на неприметную тропинку, и мы медленно побрели в полной темноте.
- Ничего, сейчас зрение адаптируется и все будет видно, - голос ее звучал мягко, но я все равно начала нервничать. - Вот здесь. Это наше место. Располагайтесь и ждите. Можете сесть на оградки, вот эта вроде не шатается.
- А чего, собственно, мы должны ждать? - поинтересовалась я, глядя как ее темная тень седлает перекошенный памятник.
- Мы привлекли их внимание. Сейчас они появятся здесь, - спокойно сообщила она. - Вы их услышите.
Вдоль позвоночника скользнул неприятный холодок.
- Кого это "их"?
Она приглушенно засмеялась.
- Мертвяков, Маша! Скелетов, зомби, дракулов всяческих и франкенштейнов. Неужели же ты полагаешь, что я притащила вас сюда, чтобы любоваться на деревья? - она заерзала, усаживаясь поудобнее. - Помимо людей и животных рядом с нами обитает целая куча разных существ, только в обычном состоянии мы их не видим. Я хочу показать их вам.
От жути мне даже челюсть свело. Я оглянулась на стоящего рядом Василия - он был непривычно серьезен и молчалив, мне даже на мгновение показалось, что это вовсе даже не он. Дрямыч неподвижно сидел на краю ближайшей оградки и курил - я видела лишь его темный силуэт, тлеющий уголек сигареты да освещенный кончик носа, когда он затягивался. Надо же, как они изменились...
- А эти...существа... - нерешительно заговорила я. - Они могут...м-м... причинить нам какой-нибудь вред?
- Нет. Нас слишком много. Вот если бы мы пришли сюда с тобой вдвоем... - она хихикнула. - А еще лучше, останься здесь ненадолго, когда мы уйдем. Тогда и узнаешь.
- Спасибо за заботу, - скривилась я.
- Дин, - вдруг позвал Паштет, сидя в некотором отдалении на корточках.
Я почувствовала как все разом напряглись. В его голосе слышалась тревога.
- Что?
- Кошка рычит на кого-то... Она смотрит вон в те кусты и рычит...
Я услышала как вдалеке хрустнула ветка, потом еще одна, но уже значительно ближе.
- Ну вот. Что я говорила? - было похоже, что Дина обрадовалась. - Я знала, что они не смогут такое пропустить. Следите за деревьями.
Это действительно было жутко. Сперва я не видела абсолютно ничего, но вокруг явно творилось что-то неладное. Когда мы ступили на территорию кладбища, вокруг было оглушающе тихо, словно бы мы попали в глубокую яму, до дна которой звуки со стороны попросту не долетают. Не каркали привычные вороны, по осени или весне здесь гнездящиеся, не чирикало ни одной заблудившейся птички, ветер не трепал листья. Вокруг царило мертвящее безмолвие - даже звук проезжающих по ближайшей дороге машин здесь терялся, превращаясь в еле слышный шелест. Так было всего каких-то минут пять-десять назад... А теперь я слышала - то там, то тут раздавался треск веток, словно бы кто-то неторопливо подбирался к нам, перескакивая с одного дерева на другое.
- Вы это видите?!! - возбужденно взвизгнул Дрямыч, указывая на что-то рукой.
- Молчи! Молчи! - яростно зашипела на него Дина. - Никому не говори, что ты видишь!
Я оглянулась. Сетка перекрещенных ветвей, монолитные скопления бездвижной листвы, черные стволы, едва зеленоватые куски проглядывающего неба. Ничего... В ту же секунду у меня похолодел затылок - мне вдруг показалось, что краем глаза я засекла какое-то движение на самой макушке скелетом замершего сухого дерева.
- Ой! - не сдержалась я.
- Не смотри прямо, - властно скомандовала Дина, - иначе потеряешь из виду. Попытайтесь охватить взглядом всю панораму.
И тут я увидела. Нельзя сказать, что это было чем-то потрясающим воображение или вокруг нас вдруг обнаружилась целая толпа скалящих пираньи зубы монстров, нет. Это были лишь сгустки бесцветного тумана, застрявшие в ветвях деревьев... Но сгустки были живыми - эти бесформенные капли вибрировали, переползали и стекали вниз по стволам. Я почувствовала, как кожа моя покрывается колючими мурашками. Особенно много этих "существ" было позади Дины.
- Это такой маленький эксперимент, - глухо продолжала она, словно и не подозревая о том. - Мы сегодня просто на них посмотрим. Они безобидны и любопытны. Они тоже смотрят на нас.
Я хотела было сообщить ей, что безобидность этих существ вызывает у меня большое сомнение, но замерла, лишь глянув на нее. У Дины не было головы. Я видела ее сидящий силуэт - от подошв ботинок, упирающихся в прутья ограды, до ворота водолазки. Ну вот, опять...
- Ты это тоже видишь? - еле слышно прошелестел рядом незаметно подкравшийся Паштет.
- Что? - вздрогнула я.
- Динка...
Из пустоты над ее телом медленно выплыло жутковатого вида бледное лицо, чем-то похожее на череп - пустые глазницы, широкий оскал, четкие скулы. А потом оно начало меняться, течь, сминаясь и трансформируясь так, словно враз перебирало сотни и тысячи чужих лиц в попытке выбрать подходящее.
- Вижу... - просипела я.
- Моей жуткой рожей любуетесь? - усмехнулась она и наваждение пропало, она снова стала прежней. - Нашли чем заниматься. Это просто маски. У вас самих не хуже. Вы бы лучше по сторонам глядели. Там интереснее. Вот я, к примеру, нашла кое-что новенькое, сама такого еще не встречала.
- Где? - в один голос спросили мы.
- Да вон, - она указала через дорожку вдаль, - в глубине. Там какая-то черная громадина ручками машет. Не видите?
Некоторое время мы всматривались в древесные сплетения.
- Ни хрена я не вижу, - огорченно отозвался Паштет.
- Ну не важно, - отмахнулась Дина. - Я сама еще не поняла, кажется мне или нет. В этом деле довольно сложно что-либо утверждать с абсолютной уверенностью. Может покурим?
* * * *
Я просто изумлялась ее нечеловеческому спокойствию. Словно бы она играла в какую-то приятную игру, в которой был заранее известен каждый следующий ход. Меня же колбасило от одной только мысли, что возле нас ежесекундно присутствуют некие сущности, которые мы не способны увидеть. Остальные, похоже, испытывали аналогичные чувства. Я видела, как трясутся руки Паштета, прикуривающего сигаретку, Сережка казался подавленным и несколько даже растерянным, хотя раньше мне казалось, что таким он быть не может, у Василия азартно блестели глаза, он то и дело начинал грызть от волнения ногти.
- Слушайте, кажется, эта штука мне сигнализирует, - спустя несколько минут молчания заявила Дина, неотрывно глядя в ранее указанную сторону. - Пойти что ли, проверить?..
- Не надо, - на удивление жалобно попросил Дрямыч.
- Почему? - она даже дымом поперхнулась.
- Мало ли... - уклончиво отозвался он и отвел взгляд. - Вдруг это др-р-рянь какая вредная...
- Вполне возможно, - она спрыгнула на землю. - Но любопытно ведь.
- С тобой сходить? - нерешительно предложил Паштет, хотя по всему было видно, что на самом-то деле ему этого жутко не хотелось бы делать.
- Не надо, - улыбнулась она и погладила его по плечу. - Я быстро.
Под ее подошвами лишь хрустнула сухая ветка и Динин силуэт утонул в полумраке. Некоторое время мы слышали ее приглушенные шаги. Следом за ней сорвалась с места и исчезла в кустах сопровождавшая нас кошка. Стало как-то зябко. Я поежилась, Вася с готовностью обнял меня за талию.
- Кто-нибудь видел то, о чем она говорила? - нервно теребя подожженную сигарету, поинтересовался Паштет.
- По-моему, я видел... - соврал Сережка.
По нему всегда было видно когда он врет и когда говорит правду. О том, что он заправское трепло знали все, а он знал, что об этом всем известно, но видимо не считал это таким уж большим пороком. Наверное, в особо тревожащих его ситуациях он предпочитал казаться окружающим кем-то другим, чтобы поднять собственную самооценку, или попросту перевести все в шутку, дабы избежать особенной серьезности, а подчас и трагичности момента. Все промолчали, вежливо игнорируя его нелепую реплику.
- Почему, интересно, убежала кошка? - проговорил Паштет, задумчиво пялясь в ту сторону, где что-то усмотрела Дина.
- Может быть кота какого заметила, - мой Василек, похоже, начал приходить в себя.
- Или мышку, - согласился Паштет, но внезапно глаза его расширились. - Блядь!
Я никогда еще не слышала, чтобы он матерился, тем более вслух - обычно, если его что-то сильно раздражало, он сквозь зубы проговаривал какую-то бессмыслицу или же попросту мрачнел и хмурился. Из этого следовало, что он заметил нечто экстраординарное. Поэтому я и оглянулась.
Сперва мне показалось, что я вижу Динин силуэт, которая вскарабкалась на какой-то высокий постамент или пенек и зачем-то размахивает руками, но потом вдруг что-то словно бы сдвинулось в моем мозгу и я поняла, что это вовсе не она. Огромная темная тень, по очертаниям напоминающая человека, находилась на очень значительном расстоянии от нас - если судить по уходящим в перспективу деревьям - но видна была с предельной ясностью. Эта тень шевелилась, наклонялась, хаотично взмахивала боковыми отростками похожими на бесформенные руки, перемещалась влево - вправо и постепенно увеличивалась в размерах. У меня свело горло.
- Ди-и-и-ина-а-а!!! - взвыл Паштет.
Сережка с Василием испуганно задергались.
- Что там?! Что там такое?!!
- На хуй все это, - решительно сказала я, чувствуя, как сжимается в болезненный клубок желудок. - Пошли домой. Я больше не хочу здесь находиться.
- А как же Дина?..
- Она нас сюда завела, значит не заблудится. Мы ее на входе подождем.
- Маш...
- Что "Маш"?! - заорала я на опешившего Васю. - Я хочу срыть отсюда как можно скорее, разве неясно?!!
Меня затрясло. Я вдруг почувствовала, насколько вокруг холодно - словно бы и не июльская ночь, а ноябрь какой-нибудь - изо рта вырывались пышные облачка пара. Я решительно освободилась от Васиных объятий и отошла на пару шагов.
- Вы идете или как?!
- Ну, Маш...
- Идите вы все в жопу! - разозлилась я и целеустремленно зашагала вдоль по тропинке.
"Эксперимент, твою мать! Да за такие эксперименты!.. - думала я, яростно расшвыривая подошвами ботинок комья слипшейся земли. - Я лучше фильмы ужасов по видику смотреть буду!.. Привела и бросила призракам на съедение..."
Рядом резко словно выстрел треснула ветка. Я застыла как вкопанная. Вокруг было темно и пусто, за мной никто не шел. Стало по-настоящему жутко - впереди узкая тропа, петляющая между перекошенных оградок, позади она же, а по бокам тысячи гниющих в земле трупов и еще... Когда передо мной выскочила знакомая кошка, я чуть сознание от испуга не потеряла. Она мурлыкнула, быстро обтерла бок о мою штанину и с высоко поднятым жидким хвостом потрусила туда, откуда я только что пришла. Я моментально представила перспективу плутания в одиночестве по населенному монстрами кладбищу и решила, что уж пусть лучше моей спутницей будет кошка. Нехотя развернулась и двинула в обратную сторону.
- Что, отправилась в одиночное плавание, да, Маш? - Дина поджидала меня на расстоянии шагов в пять.
Я смерила ее мрачным взглядом.
- Что-то случилось за время моего отсутствия? - поинтересовалась она.
- Ты здесь так и сидела, пока мы там переживали, - сухо сказала я и встала напротив нее.
- Здесь? - удивилась она. - Нет. Чего мне здесь делать? А переживали вы зря, со мной бы ничего не случилось.
- Дина...
- Да?
Я мотнула головой и поджала губы.
- Не обижайся, - попросила она и мягко спрыгнула рядом. - Но я и сама должна развиваться. С вами я ничего нового не увидела бы.
Черная...Какая она черная... Настоящая сильная ведьма.
Я прислонилась спиной к перекосившейся ограде, запрокинула голову. Небо еле заметно светлело. Было почти что красиво.
- Ну и что там было? - спросила я, все еще удерживая в интонациях нотку неудовольствия.
- Не знаю, - передернула плечами она. - Жуть какая-то. Мне не дали приблизиться.
Она протянула ко мне левую руку, отдернула рукав водолазки и я увидела кривой кровоточащий порез.
- Понимаешь, не все знания нам доступны, а за некоторые так и вообще платить приходится. И плата бывает выше, нежели эта нелепая царапина, - в ее голосе прорезалась неожиданная горечь. - Быть может скоро и вы все это поймете. Я помогу. Все очень опасно...
Мое раздражение мигом испарилось. Мне стало как-то тоскливо и страшно одновременно, причем чувства эти мне не принадлежали. Для них попросту не было никаких объективных причин, я словно бы уловила то, что в тот момент почувствовала Дина. Я поняла, почему Ира тогда сказала, что однажды ей стало жалко Дину, но лично я жалости сейчас не испытывала - лишь незнакомую мне горечь и чувство безумного одиночества.
- Ага, вселенская тоска, - ухмыльнулась она, переводя все в некое подобие печальной шутки.
Мы некоторое время посидели молча. Небо стремительно наливалось светом. Сонно зачирикали первые птахи.
- Ну ладно, пойдем, а то у нас там парни окончательно рехнутся, - сказала наконец Дина.
- И поделом им, - злорадно фыркнула я.
Она рассмеялась легким естественным смехом, нагнулась и погладила кошку, которая, как оказалось, все это время неподвижно сидела возле ее ног. Та мурлыкнула и галопом припустила по тропинке.