Аннотация: Рейтинг: R. Пейринг: Беллатрикс Блэк/УпС
Звёзды зажигались и гасли. Над затуманенными глазами мелькали тени, и ресницы ночными бабочками порхали, меняя картинки быстро, как в калейдоскопе. Она смотрела на бесконечные разгорячённые похотью лица, как в омут, опускаясь в минутное безумие. Запах пота, запах страсти, резкий и индивидуальный, обжигали её. Она рычала, как раненая пантера, с силой разрывая когтями их плоть. Их руки и губы оставляли на ней страшные отметины кровоподтеков, не лаская, а терзая молочно-белую кожу, но боли не было. Только страсть, всепоглощающая пьяная страсть со стремлением поскорее забыть, снять то дикое напряжение, в котором они сгорали всё это время. Но страшные картины упорно не оставляли её сознание. Мёртвые тела, лица, искаженные в последней предсмертной муке. Кровь. Много крови. Забыть. Забыть и больше не помнить никогда. Эта пьяная свалка притупляла боль и то напряжение в душе, которое не вытравить ни одним Обливиэйтом. Партнёры сменялись быстро. Стояли ли они в очередь, или, утомлённые друг другом, тянулись к ней, как к некому разнообразию (всё-таки в тёмной гвардии Волдеморта хронически не хватало женщин), ей было всё равно. О! Рабастан. На лице ухмылка, в глазах пустота. Пять минут назад она краем глаза видела, как он с таким же равнодушием покрывал Эйвери. Расти всё равно, мужчина, женщина. В глазах давно ничего нет. Она кричит ему что-то обидное, он не реагирует. По крайней мере, на лице его ничего не отражается, только убыстряется темп. Он даже не стащил с себя мантию, слегка подобрал полы. Он на секунду замирает. Всё. Скатился. Отдохнул. И дальше. Она уже забыла его. Следующий! Хех. Это Долохов. Он всегда изобретателен. Что-то шепчет на ухо, прикусив мочку. Не разобрать. Явно не по-английски. Что-то типа "Milushka". Но она не сильно в этом уверена, да и не всё ли равно, её процесс не забавляет. Зато очень забавно, когда он, кончая, утыкается ей в грудь, как младенец, прикусывая сосок. Однажды порвал платье, не распахнувшееся на груди достаточно быстро. Следующий. Кребб или Гойл. Она их часто путает. Да, впрочем, это и не важно. Хуже было бы разве что под Хагридом. Большие и неуклюжие, даже та страсть, которой её подчиняли предыдущие любовники, методичный Рабастан и чувственный Долохов, испаряется, как дым. Она чувствует себя уже и не проституткой, ещё хуже. Механическим удовлетворителем. Перед глазами опять встаёт кровавый туман. Лица, тела - боль, страх и кровь. Наконец Креб исчезает. Или это был Гойл? Или они оба по очереди, и она просто ничего не заметила? Не важно. В ноздри ударяет терпкий запах благовоний, шелковистое прикосновение мягких прядей заставляет тело трепетать. Она в удивлении разлепляет ресницы. Вот это да! Редкая птица. Любимый зять. Сам сиятельный Люциус Малфой. И как только он снизошел до неё? Изящество движений. Медленный и аккуратный. Прикосновения воздушны. - Твою мать! Малфой! Ты будешь это делать или нет? Побудь хоть немного мужиком! - она не узнаёт свой хриплый голос. Мгновенно тонкие длинные пальцы сжимаются у неё на горле. Она задыхается, перед глазами темнеет, но это, против обыкновения, возбуждает. - Заткнись! - голос тихий и бархатно вкрадчивый. О, чтоб ты сдох, белобрысая скотина! Движения как по нотам, прикасается, гладит и сжимает там, где нужно. И от этого противно, противно ещё и потому, что тело впервые за этот вечер взрывается бурным оргазмом, на минуту заглушив все мысли, опустошив голову. Ух ты! Сестричке повезло, но вряд ли он бывает у неё в постели чаще, чем с ней. Ну, уползай же, гад. Не надо мне твоих нежностей! Ещё и руку поцеловал! Пижон. Мерлин, как я его ненавижу. Следующий. Вот новости! А это кто? Неужели штатный зельевар? Вечно немытые лохмы. Она думала, он вообще к женщинам не подходит и даже спит в сюртуке. Непривычно смотреть на его бледную голую кожу. А ведь не такой дохляк, каким кажется, и руки сильные. Ну хоть этот гладить не будет. Но и бить вроде тоже не собирается, как доморощенный садист Мальсибер. Глаза. Боггарт бы побрал эти глаза. Они как небо. Ночное небо без звёзд. Лицо-маска. Живы лишь глаза, но в них полвселенной. Ну и силища! Легко, как пушинку, притянул к себе. Лицом к лицу. Она лишь всхлипнула благодарно, уронив голову на плечо. От долгого лежания затекла спина. Руки аккуратно массируют затёкшие мышцы. Мурр. Как приятно. Только бы не разрыдаться на груди у этого... - Ты уверена, что хочешь ещё? - голос глухой и глубокий. Она и не думала, что он может быть вот таким. Интимным, близким, возбуждающим. - Да, - выдыхает она. Он приподнимает её и резко опускает на себя. - Да, да, да! - кричит она в исступлении, прикрывая веки. Ещё не хватало видеть лицо Снейпа, искажённое страстью или наоборот равнодушное. Она при любом раскладе не вынесет этого. - О, да, да, давай! Она вцепилась ему в плечи, откинула голову. Её волосы пляшут в такт с его резкими толчками. Ух! Она второй раз за вечер забывает всё и вся. Это, пожалуй, не так плохо, как с Малфоем, вернее, не так обидно. Когда всё кончено, он аккуратно опускает её на пол. Она вымотана и расслаблена. - Следующий,- это она уже говорит вслух. В горле пересохло. И нужен ли ей ещё кто-нибудь после этих двоих? Она полностью опустошена. Она забыла ужасы прошедшей ночи. Участники оргии стали расползаться. Бледный свет нарождающегося дня уже посеребрил небо. Звёзды растворяются в светлеющем небе. Кто-то ещё? В душе пустота. Она прикрыла глаза и только почувствовала лёгкое прикосновение к плечу. Кто-то лёг рядом и взял её за руку. Сердце на секунду сладко и тревожно замерло. А вдруг он... Нет. Он не придёт, сколько бы ради него она не положила на алтарь душ и тел. Сколько бы раз не отдалась его личной гвардии. Он всегда отстранённо равнодушен. Из глаз покатились слёзы. - Белла... - Отстаньте от меня! - Белла, выходи за меня замуж. Она не верит своим ушам. Ресницы, намокшие от слёз, тяжело приподнимаются. Рудольфус? Вот уж никогда бы не... А, собственно, почему бы и нет? Застенчивый взгляд на мужественном некрасивом лице. Действительно ли ему это надо?