Аннотация: Навеяно одноимённой песней на стихи Маргариты Пушкиной.
Ужас и Страх
Вечер гас, размывались тени, сгущались сумерки. Зыбкий отрезок на границе дня с ночью - ирреальными и призрачными становятся образы и звуки. Но стоит моргнуть, и всё как всегда - шум аттракционов, журчание фонтана и голоса на караоке. Гремит ещё музыка в кафе и полны народом аллеи.
Воскресный вечер и летний парк.
С главной аллеи на тихую боковую свернули двое. Рыжеволосый парень с усыпанным веснушками лицом и миниатюрная темноволосая девушка. Держась за руки, молодые люди вышагивали по тропинке. Заподозривший в них влюблённую парочку, вероятно едва ли бы погрешил против истины.
Впрочем, и место, где находились сейчас молодые люди, вполне могло дать тому повод. "Аллея любви" - извещала надпись на жестяной табличке под фонарём. Фонарей здесь вообще было в изобилии, однако ж, горели они вполнакала, создавая, очевидно, соответствующую атмосферу. Вдоль тропинки пристроились деревянные скамейки с гнутой спинкой - места хватало как раз для двоих. Молодые люди миновали очередную, где пылко лобзалась парочка, оба участника которой представляли сильную половину человечества. Идя мимо, молодой человек с чувством плюнул, а девушка захихикала, прикрыв рот ладошкой.
Лавочка по соседству оказалась свободной, парень, однако, увлёк спутницу дальше. Миновав компанию подростков лет четырнадцати, молодые люди, наконец, уселись.
Сверчки давали уже вечерний концерт, по ту строну тропинки, куда едва достигал электрический свет, чернел кустарник. Обжитая часть парка оканчивалась здесь, на "Алее любви".
Откинувшись на спинку скамейки, молодой человек, словно бы невзначай, приобнял спутницу за плечи. Улыбаясь кончиками губ, девушка опустила голову, покачивая одновременно кончиком туфельки. Рыжеволосый поёрзал, глянул в сторону подростков и, словно устыдившись собственной нерешительности, быстро провёл ладонью по щеке девушки. Торопливо привлек спутницу к себе, словно опасаясь, что та вдруг вскочит и убежит.
Манёвр рыжеволосого увенчался, однако, полнейшим успехом. Парочка слилась в страстном поцелуе под непрекращающийся аккомпанемент сверчков. Желтоватый электрический свет падал на лица молодых людей - глаза у обоих были закрыты. Девочка-подросток из компании на соседней лавочке заворожено наблюдала за происходящим. Кто-то захихикал.
Когда, спустя несколько минут, молодые люди оторвались, наконец, друг от друга, руки девушки уже обвивали рыжеволосому шею. Несколько секунд молодые люди смотрели в глаза друг другу.
- Маша? - прошептал рыжелососый.
- Что, Паш? - голос девушки тоже был едва слышен.
Вместо ответа парень привлёк спутницу к себе, та спрятала лицо у него на груди, а он, зарывшись в волосы девушки, гладил их ладонью.
Ветерок зашелестел травой, приглушив на мгновение вечернюю серенаду. Потом зазвучала музыка.
Я уйду под утро, но уйду не насовсем...
Голос певца - вкрадчивый, обволакивающий - соткался, казалось, из бархата сумерек. Вздрогнув, молодые люди синхронно обернулись на источник звука. А это был всего лишь МР3-плеер, маленькая чёрная коробочка в руках одного из подростков.
Носок девушкиной туфельки медленно, словно сам по себе начал покачиваться вдруг в такт музыке.
- Потанцуем?
Улыбающийся Паша был уже на ногах, протягивая девушке руку. А вокруг по-прежнему шуршал травой ветер, надрывались сверчки, колыхался июльский воздух.
След от слёз припудрит, отдохни в объятьях белых стен...
Прижавшись друг к другу, молодые люди покачивались в такт музыке. Девочка на соседней лавочке, по-прежнему не могла оторвать от них взгляда.
Я качал тебя ещё в колыбели, ты ангел, ты ангел во плоти,
Годы вдаль летели, но - спутника вернее не найти...
Девичий подбородок опустился Паше на плечо, в свете фонаря лицо девушки напомнило вдруг отчего-то застывший слепок. Она смотрела туда, куда не мог достать уже электрический свет, где царила сейчас непроницаемая чернота.
Я с тобой, наяву и во снах,
Я в твоих отражаюсь глазах,
Я сильнее любви и хитрее судьбы,
Поцелуй мой, как мёд на губах,
И я - твой Ужас и Страх...
Скрипнул под подошвой песок. Отшатнувшись, девушка вскинула голову так, что волосы взметнулись чёрной волной. Застыв изваянием, она смотрела парню через плечо, в непроглядную темень, холодными и пустыми стали вдруг её глаза.
И я - твой Ужас и Страх...
Голос певца сменился гитарным проигрышем, а девушка продолжила стоять в непонятном оцепенении.
- Маш, чего? - растерянный взгляд парня скользнул в черноту кустов, - да чего там?
Ответом был стрёкот сверчков и тягучее гитарное соло, а потом подростки встали и двинулись вдоль тропинки, остались лишь лавочка и фонари и двое в их свете, а девушка всё стояла и молчала, и взгляд по-прежнему тонул в непроницаемой парковой черноте.
- Да что там, что?! - решительно развернувшись, Паша шагнул в темноту. Шаг, другой, затрещали под подошвами сухие ветки, и тьма поглотила человеческую фигуру.
Девушка глядела ему вслед, продолжая изображать сомнамбулу. И вдруг резко отступила назад - и вот она уже пятится прочь, не отводя взгляда от чернильной темноты по ту сторону аллеи. Трава шуршала под ногами, электрический свет обращал девичье лицо в желтоватую маску. А Маша всё пятилась, пока опрометью не бросилась прочь, в точно такую же темноту, в направлении противоположном тому, где исчез её спутник. Но тьма точно также сомкнулась за спиной, поглотила хрупкую фигурку, словно и не было её здесь вовсе.
Остались лишь пустая скамейка, те же сверчки и полная Луна, явившаяся, наконец, из-под одеяла облаков.
Беги.
Звёзды щиплются искрами чёрные столбы - деревья в траве змеи...
Беги, кролик.
Лунный свет - занавес. Первый акт. Снова.
Я твой Ужас...
...и Страх...
Беги.
Кончилось всё так же внезапно, как и началось. Секунду назад липкий ужас (...и Страх) сдавливал горло свинцовым обручем, заплетал ноги, рассудок. В мозгу неистовствовала багровая круговерть.
(...я...)
(...и я...)
(...твой Ужас и Страх...)
А потом будто и не было ничего. Развеялась дымка перед глазами, осела багровая муть, и кажется, вновь слушаются ноги. Вернулся рассудок.
Девушка остановилась.
Парк был тот же, и вечер остался тем же - запах примятой травы, деревья и подмигивала с очистившегося неба Луна, окружённая блёстками звёзд. Было очень тихо, и темнота по-прежнему пряталась в кронах деревьев и между веток кустов. Ноги привели в самую тёмную и необжитую часть старого парка. Шум аттракционов, пьяненькие голоса на караоке, детский смех - всё казалось здесь абсолютно невозможным.
Она оглянулась вновь. Да, темно и тихо...Впрочем...трава кажется зашуршала чуть громче. Нет, это гулкие удары пульса в ушах. Здесь на редкость спокойное место. Разве что...темнота как-то по-особенному бархатна...Нет, это не рассеялся ещё перед глазами туман.
Она сделала несколько шагов, ступив на окружённую деревьями, поляну. Посредине красовались остатки кирпичного мангала, засыпанные золой вперемешку с мусором. Поблёскивало в лунном свете стекло разбитой бутылки.
А на противоположной стороне поляны замерла человеческая фигура.
Стоящий на другом конце, тоже шагнул вперёд - крепкий мужчина лет сорока - и лунный свет выхватил седую прядь у его правого виска.
Это действительно был он.
- Всё-таки нашёл...- с хриплым выдохом девушка сжала кулачки, прикусила нижнюю губу.
- Не так уж это и трудно, - он рассматривал её, скалясь той давней улыбочкой, - внутри тебя всегда хранился мой кусочек...ведь правда?
Её передёрнуло.
А он улыбнулся ещё шире, явно наслаждаясь ситуацией, и сделал ещё шаг. Ей захотелось отступить, однако ноги вновь отказались слушаться.
- Я с тобой, наяву и во снах, - удачно подражая певцу, пропел он вдруг вкрадчивым баритоном.
- Ты за нами следил, - её передёрнуло вторично.
- Почувствовала, правда? - он по-прежнему улыбался.
Кивнула она неохотно, помимо воли.
- Да-да, - он тоже кивнул, - я ведь скучал...так скучал по тебе, все эти годы...я сильнее любви и хитрее судьбы - он был всё ближе, - поцелуй мой, как мёд на губах...
- А, по-моему, ты просто педофил, - лицо её окаменело, а потом она задышала глубоко и ровно.
- О да неужели? - улыбка его, казалось, чуть увяла, - а на себя посмотри - та девочка с тех пор сильно изменилась...
Она непроизвольно вздрогнула, но тут же взяла себя в руки.
- Зато такие как ты, никогда не меняются, - она сделала шаг в сторону, словно намереваясь обойти поляну по кругу, - да как тебе вообще удалось выйти на свободу?!
- Я привык добиваться своего, - мужчина вновь безмятежно улыбался, - тебе ли не знать?
- О да, кому-кому уж, а мне... - Маша прикрыла лицо ладонями, - а ведь это действительно ты...
Она опустила ладони, глядя на приближающегося к ней человека.
- Но это неправильно, неправильно, несправедливо... - сжав кулачки, она топала по земле каблуком, - я ведь из памяти выжгла...я ведь и вправду почти всё забыла!!!
- Вот уж неправда, - перебил он ей, - все эти годы ты вспоминала меня, ведь правда?
И вновь девушка кивнула, а он был уже рядом, лунный свет обливал его с ног до головы, и отчётливо выделялась прядь у виска.
- Видишь, - он тоже кивнул, - а получив, наконец, свободу, к кому я был должен прийти?
- А как же Паша? - уронила она едва слышно.
- Тс-с-с... - он поднёс палец к губам, - только я и ты, всё будет хорошо и это правда...
Она прикрыла глаза, вслушиваясь во вкрадчивый тембр его голоса, в неизменный стрёкот сверчков и шёпот ветра в кронах. Как неожиданно сменила ночь сумерки...Беги кролик, но что если бежать уже не имеет смысла?..Беги...но любая дорога приходит рано или поздно к концу, у любой пьесы наступает неизбежный финал.
- Ты со мной, наяву и во снах, - она по-прежнему не размыкала век, пребывая в бархатной черноте.
- Я в твоих отражаюсь глазах, - слова его сопровождались шелестом травы, он был уже совсем рядом...
- Ты сильнее любви и хитрее судьбы, - она тоже шагнула вперёд и протянула руки ему навстречу.
- Поцелуй мой, как лёд на губах, - его ладони мягко опустились девушке на плечи, заставив опуститься, а затем и вовсе лечь на зелёный ковёр. Она ощутила на себе тяжесть сильного тела, горячее дыхание обожгло ей губы, шею, руки его - беспокойные и жадные - скользили по её телу.
Она, наконец, открыла глаза. Луна глянула прямо в лицо, и Маша отвернула голову. Ветерок теребил горку мусора в шаге от неё.
Мужчина увлёчённо пыхтел в районе её груди. Машина ладонь мягко легла на его затылок, ласково перебирая волосы.
- А скажи, - прошептала она едва слышно, - почему ты не закончил сейчас припев?
- Чего? - он вскинул голову, - какой припев?
Поглаживая ему волосы, девушка привлекла мужчину к себе.
- Поцелуй твой как лёд на губах, - мягко прошептала она ему на ухо.
Он улыбнулся и в это мгновение девичья ладошка сгребла ему на затылке волосы, резко дёрнув голову назад. Маша успела ещё заметить изумление на его лице, а потом рука, наконец, нащупала в траве, то, что искала.
- И ты - мой Ужас и Страх! - выдохнула девушка.
Осколок бутылки сверкнул в лунном свете, прежде чем глубоко погрузиться мужчине в горло. Она сбросила с себя его тело, взгромоздилась сверху, снова и снова орудуя стеклом. Наверное, она должна была ощущать сейчас омерзение, страх (...и Ужас), но этого не было. А было лишь облегчение и всепоглощающая лёгкость. И дикий восторг первобытного человека, раздробившего череп врага своей дубиной.
Да, бывает, что бежать уже некуда, но ведь и самый страшный зверь - это овца, загнанная в угол.
- Ужас и Страх, Ужас и Страх, - ещё раз, ещё раз и снова, - ты мой Ужас и Страх!!
До чего же легко, тело словно отрывается сейчас от земли...
- Маша?!
Вздрогнув, она стремительно обернулась. Появившийся из-за деревьев запыхавшийся Паша, торопливо шагал к ней...родной рыжий. И она замерла с лезвием в руке, глядя на приближающегося к ней парня.
- Весь парк уже обежал! - глаза расширились, и он растерянно улыбнулся, - ты там клад без меня прикопать решила?
Девушка уронила голову вниз. Задрожали губы. Внизу, под ней, стекло раз за разом вонзалось в уже порядком разрыхлённую землю.
Осколок выпал у девушки из рук. Скорчившись в позе эмбриона, Маша уже в который раз закрыла лицо ладонями. Тело вибрировало мелкой дрожью, а за сомкнутыми веками замельтешило полузабытое.
Этот же парк свежим июльским утром. Деревья, пышно разросшиеся кусты и идёт по аллее девочка - это Маша, однако совсем ещё юная...
...тащит её, кричащую и отбивающуюся, в кусты темноволосый мужчина с белой прядью волос у правого виска...
...ёрзает на юной Маше...и рука её нащупывает острый осколок разбитой бутылки...
...стекло вонзается мужчине в сонную артерию, и кровь брызжет красным фонтаном, заливая белое платье девочки...
... дёргается в агонии и обмякает на земле неподвижное тело...и Маша, бросив стекло, опрометью бежит прочь, забыв стереть с лица кровь...
Тело найдут много позже, а она убежит, и милосердная детская память присыплет случившееся золой забвения. Но ведь всегда остаётся что-то, пускай и глубоко, на самом дне всё равно остаётся и рвётся наружу, словно цветок сквозь асфальт и ночь под полной Луной прекрасное время для драмы одного актёра.
Здесь и сейчас девушка открыла глаза, вдохнула. Июльский воздух снова проник в легкие, и она задышала - глубоко и ровно.
- Паш, - протянув руку, она позволила парню поднять её с земли, - всё будет теперь хорошо...
Она оглянулась. Паша был здесь, и вечер был тем же, и всё-таки что-то неуловимо вдруг изменилось. Чего-то (...я твой Ужас) не хватало теперь где-то глубоко внутри.
- Паш, - она обняла его за шею, прижавшись к парню всем телом, - Паша...мой Паша...всё будет хорошо, всё, что только может быть, будет теперь хорошо...
Ошеломлённый парень пытался ещё что-то говорить, а она опустила подбородок ему на плечо. Луна чертила густые тени, темнота продолжала скрываться в кустах и кронах деревьев, и кусочек той тьмы должен был быть где-то глубоко у неё внутри и, может быть, именно его девушке теперь и не доставало, однако теперь, после всего случившегося - здесь и сейчас - темнота была просто темнотою.