Мартынов Руслан Николаевич : другие произведения.

Дом у поворота

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Если в вашем городе есть дом у поворота, не проезжайте мимо. Возможно узнаете много интересного.

4

ДОМ У ПОВОРОТА

Руслан Мартынов

Я почти миновал заросший пустырь на окраине, когда у велосипеда лопнула шина. Вот так.

Направлялся я к посёлку в трех километрах от города. Далеко позади остались коробки многоэтажек, и пустырь уже переходил в асфальтовую дорогу.

Вот на этот потрескавшийся асфальт, я и грохнулся, когда велосипед потерял управление, завиляв, словно пьяная корова.

В общем, валялся я на обочине, в пыли, с ободранным коленом, а в двух шагах драндулет с проколотой шиной.

Наконец лежать надоело и, удостоверившись, что руки и ноги на месте, я отряхнулся, и приступил к осмотру своего транспортного средства.

Да, могло быть и хуже, но и тут хорошего мало. Шина пробита, руль вывернут, спицы погнуты. С этим я разберусь, вот только до дома то, почти два километра, а дорога пустынна, как назло. Придется искать помощи у тех, кто поблизости.

Когда я покидаю город этой дорогой, то, повернув налево, еду мимо одноэтажных домишек на краю пустыря.

Чем-то они меня очаровывали. Представьте - треть километра по огромному пустырю - и вот вам: многоэтажки, детские площадки, магазины. А тут они, домики эти, словно маленькие ульи. Будто и нет рядом шумного южного города.

В общем, поднял я велик и заковылял к ближайшему дому. Две коровы, пасущиеся на пустыре, рассматривали меня с нездоровым интересом. Погрозил им кулаком и состроил гримасу. Колено ныло просто нестерпимо.

Дохромав до первого дома, располагавшегося прямо у поворота, я постучал в калитку. Дом, как дом - крыша с потрескавшейся черепицей, стены из тёмного кирпича - простоял не меньше века и спокойно выдержит столько же. Дома такие строили в начале прошлого столетия, и они с тех пор мало изменились.

Калитку в деревянном заборе открыл старикан лет шестидесяти в потертом пиджаке и заношенных брюках. Узнав в чём дело, предложил зайти. Во дворе у него стоял полуразвалившийся сарай и собачья будка без собаки.

Я промыл раны водой из-под умывальника и перевязал колено бинтом, который дал старик. Посмотрел на себя в зеркало в тяжёлой старинной оправе.

Король скорости.

Звезда автострады.

Голос старика прервал моё самобичевание. Он пригласил за стол, где попыхивал начищенный до блеска самовар. Вот это да! Кто-то ещё балуется такими штуками, а я думал они годятся только для музеев.

Мы пили чай и разговаривали. Старика звали Иван Петрович. Он рассказал, что живет один, проводит время, слушая патефон (патефон!), читая книги и копаясь в огороде. С соседями он почти не общается.

Этот Иван Петрович оказался интересным собеседником и умел слушать. Я рассказал, что учусь на третьем курсе медучилища, люблю книги и музыку.

- Когда-то я мечтал играть на гитаре, - сказал Иван Петрович, - но дальше её приобретения дело не пошло. Так она и пылится на стенке.

Действительно, над комодом висела старинная гитара. Темно-коричневого цвета, с большим корпусом, блики вечернего солнца переливались на благородном лаке.

- Разрешите? - спросил я.

- Давай, пробуй.

Я снял инструмент и повертел в руках. Красивая шестиструнка, сейчас такие не делают. Покрутил колки - проворачиваются легко, словно их постоянно смазывают.

Иван Петрович пояснил:

- Регулярно протираю её и смазываю. Не хочу, чтоб рассохлась прямо на стене. Когда настроишь, сыграй что-нибудь, пожалуйста.

Я присел на краешек стула и коснулся струн. Гитара звучала просто великолепно. Мне хотелось играть и играть. Звучание старинного инструмента, казалось, заполнило весь дом.

- Что за песня? - спросил Иван Петрович.

- "Лестница в небо", группа "Лед Зеппелин", слышали про такую?

- Нет.

- Я так и думал.

- Но это прекрасная музыка, - сказал Иван Петрович.

Так я и играл, пока не увидел, что солнце уже наполовину за горизонтом.

- Ну, мне пора. Спасибо за чай.

- Тебе спасибо за музыку. Хочешь, приезжай завтра, я буду рад. Можешь взять мой велосипед, а я пока починю твой. Все равно делать мне особо нечего.

Мысль о том, что придется идти пешком или ловить попутку, не грела, и я согласился. К тому же очень хотелось снова взять в руки эту гитару.

Мы с Иваном Петровичем попрощались, и я укатил на его велосипеде, собранном наверно еще на заре велосипедостроения.

Проезжая мимо бредущих домой коров, показал им язык.

Ночью приснился сон: я верхом на корове, ходившей кругами по лужайке нашего медучилища. А посреди лужайки сидит Иван Иванович и

играет на этой своей гитаре. Я никак не мог ухватить мелодию, но корова моя, кажется уже вошла во вкус, и парнокопытное нарезало вокруг старика концентрические окружности.

Потом Иван Петрович, заиграл вдруг "Лестницу в небо" и начал медленно таять в воздухе, а корова неожиданно обретя способность летать, стала медленно воспарять. В небо. Ну и я с ней. Старикан уже исчез, а музыка играла всё и играла. Корова взлетала, всё выше и выше. Я ухватил её рога и... рассмеялся.

Так и хохотал, поднимаясь на спине бурёнки под аккомпанемент "Лед Зепеллин", пока не проснулся. Порою мне снятся интересные сны.

Утром отец покосился на моё забинтованное колено, но от каких-либо комментариев воздержался. Мой папа в состоянии увидеть, действительно ли я вляпался во что-то серьёзное или дело не стоит даже разговоров. В этом, кстати, его главное отличие от мамы.

Впрочем, как оказалось впоследствии, события, последовавшие после моего падения с велосипеда, достойны не только обсуждения, но и подробного описания. А в то утро, мысли мои постоянно возвращались к старику из дома на краю дороги.

Приехал к нему я после обеда. Погода стояла чудесная: синее небо, легкий ветерок треплет весеннюю листву. Похоже лето будет жарким. Люблю лето.

На поросшем травой поле, коров в этот раз не было. Ну и хорошо. Сегодняшний сон чересчур свеж в памяти.

Дом на повороте стоял там же, где я его и оставил вчера. Те же стены из тёмного кирпича, потрескавшаяся черепица усыпана цветами абрикоса.

Иван Петрович обрадовался моему приезду. Похоже, он заскучал в одиночестве, а старый патефон не мог восполнить недостаток в общении.

Мы сидели во дворе под деревом, и пили чай. Удивительный у него был чай. Пах он чем-то почти забытым, чем-то из детства. Я так и не спросил, из чего он был заварен, и теперь даже рад этому. Знание разрушает волшебство. А в тот день все пахло волшебством.

Я снова играл на гитаре, а хозяин дома слушал, глядя в синее небо, улыбаясь чему-то далекому. Может, думал о прошлом. Я спел ему про реку, по которой плывут люди, плывут до самой смерти. В конце припева Иван Петрович стал подпевать мне надтреснутым старческим голосом.

Звучание старинного инструмента вновь заворожило меня, и я играл и пел, все песни, которые знал. По-моему, тот весенний день был отличным временем для музыки, и редко когда у меня бывал столь внимательный слушатель.

А этот запах цветущих абрикос...

- Спасибо тебе за музыку. Если её не терять, вряд ли узнаешь что такое старость.

Я не совсем тогда понял, что он имеет в виду, а просто сидел и смотрел на гитару в моих руках. Она не была просто инструментом для извлечения музыкальных звуков, она казалась одушевлённым существом и это не удивительно.

Ведь когда я играл, то соприкасался с чем-то, что важнее того, для кого это играется, и кто это делает.

- У Вас замечательный инструмент, хочется играть до бесконечности. Жаль мне уже пора, скоро стемнеет.

- Если хочешь, возьми её домой. Бери, поиграешь родителям своим, друзьям. Бери, а завтра привезешь.

Конечно я согласился. Еще бы. Взял и привязал её к багажнику, предварительно завернув в предложенный стариком парусиновый чехол.

Он смотрел на гитару на багажнике моего велосипеда, и я не мог понять выражение его глаз. Словно он прощался с кем-то дорогим, со старым другом и одновременно испытывал облегчение. Хотел бы я знать, о чём он тогда думал...

- До свидания, Иван Петрович, до завтра.

- Будь здоров. Помни, о чём я говорил.

Я сел на велосипед и поехал. Оглянувшись назад, помахал рукой Ивану Петровичу. Тот стоял у калитки в своем ношеном пиджаке и улыбался. А небо было, синим-синим и все залито вечерним золотым сиянием.

И знали бы вы, как пахли те абрикосы...

Вечером я снова играл, и все слушали. Вы бы тоже слушали, если б зашли тогда ко мне.

На следующее утро, я вновь катил по шоссе, с привязанной к багажнику гитарой. Теплый ветер дул в лицо, а вокруг всё цвело буйно и неприкрыто, как бывает только в мае.

И я, едущий на своем велосипеде, вдруг почувствовал себя бесконечно счастливым. Это не продлилось долго, но были они, были, эти мгновения абсолютной свободы и счастья. Весна ли так подействовала или музыка, с которой я жил эти дни - не знаю. Но это было здорово.

Конец города - вот и дом на повороте.

Я подъехал и увидел - новый железный забор зеленого цвета, белые отштукатуренные стены и крышу, покрытую серым шифером. Когда я остановился у калитки, залаяла собака - значит, будка не пустует.

На лай из дома вышел человек. Темноволосый, лет сорока, небольшого роста.

- Ты к кому? - спросил он.

- Ни к кому. - Я развернулся и поехал.

И где же тот старый дом? Не знаю.

Где Иван Петрович - любитель музыки и интересный собеседник? Не знаю.

Может все приснилось? И такое возможно.

Но вот она гитара на багажнике, ноет забинтованное колено и никуда от этого не деться.

Я верю тому, что видел и иногда приезжаю за город и достаю из чехла старинную гитару. Она звучит великолепно, и я твердо знаю, что не один, и есть у меня внимательный слушатель, а может тут их несколько. И музыка не умирает - это я тоже знаю.

И ещё, если в вашем городе есть дом на окраине - не проезжайте, пожалуйста, мимо. Остановитесь, и возможно узнаете кое-что интересное.

Октябрь 2003 г.


 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"