Мартовский Александр Юрьевич : другие произведения.

Смерть поэта. Книга первая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Исторический роман в четырех книгах. Прошла революция девяносто первого года. Обновленное государство Россия вступает в новую жизнь. Новая жизнь не приносит сладкие пряники, но много жестоких смертельных сюрпризов.

  АЛЕКСАНДР МАРТОВСКИЙ
  СМЕРТЬ ПОЭТА
  КНИГА ПЕРВАЯ
  
  
   "Не житье на Руси людям прекрасным; одни только свиньи там живущи".
   Николай Гоголь. Письма
  
  
  ГЛАВА ПЕРВАЯ
  
  Это историческое произведение родилось не абы как, но в одну из бесконечно черных, бесконечно жестоких ночей, когда выходил я из комы, обессиленный неизвестно каким по ранжиру приступом сумасшествия. Ничего необычного. Ночь, мрак, выход, где его не было много часов подряд и казалось, больше не будет. Наконец, робкое подобие света из ниоткуда. Свет наплывает, свет очищает, свет выворачивает наизнанку твою исстрадавшуюся душу. Кто сказал, что страдает душа, если волевая душа? Никто не сказал. Но даже человеческая воля нуждается в поддержке. Даже твоя воля. Организм сломался, физическая часть распалась на атомы. Что-то еще существует. Неужели одни атомы? И снова ваша неправда. Свет возвращается в раздавленный, искореженный организм, воля берет управление и покровительствует слабому телу.
  Черт подери, хорошо! Я в позе мыслителя и параноика. Мысли разбросанные, однако они есть. Мысли вроде жидкого теста, они не совсем воля, скорее нечто убегающее и неуловимое. Но повторяю, они есть, они рядом, они в этой комнате. Мысли почти книги. Люблю книги. Как только выхожу из комы, еще больше люблю книги. Ибо книги всегда рядом, всегда поддержка и пропуск в реальные миры. Книги мой разум. Если хотите, это единственное связующее звено между мной и моим человечеством. Трудно сказать, кто из нас двоих более сумасшедший, я или пресловутое человечество. По крайней мере, я осознаю свой провал в никуда и умею сражаться. А человечество? Неужели оно что-то мыслит или осознает? Только безумная оргия безысходности, кретинизма и мрака. Наконец, книги.
  Не спорьте, пока хорошо. Мы одна вселенная. В конце концов, начинка одна и та же. И кто описал нормального человека на русской земле? Разве существует нормальный человек на русской земле? Или сие существо без перьев, на двух ногах, с плоскими ногтями? А как же воля? А как же мысль? Пожалуйста, не кричите, товарищи. Все мы подвержены приступам безумия. Безумие есть чума двадцатого века, покрывающая собой остальные приступы и болезни. Безумный мир, безумный век, безумное человечество. Сами почувствовали, насколько каждый из нас или вас без ума, насколько погрузился в бесконечную и неописуемую бездну безумия. Или пока не почувствовали? Чтобы постигнуть хотя бы в деталях бесконечную и неописуемую бездну безумия, то следует возвратиться из бездны. Неужели кто-то возвращается из бездны? покажите мне этого кто-то. Погружающихся товарищей миллионы и миллиарды, а возвращающихся нет. Может быть, одна единица, именно в данной комнате, среди книг и своих убегающих мыслей.
  Стыдно признаться, выход из бездны не то чтобы в радость, но содержит внутри торжество маленькой и разбитой души маленького и злорадного человечка. Никто не способен вернуться из бездны, а я вернулся из бездны. Вам не дано, а мне повезло хотя бы единственный раз. Вам никогда не вернуться из бездны.
  Ничего не скажу, мучительный выход. Заходить всегда проще. Ночью стукнуло, и зашел в бездну. Даже не заметил, как это зашел. Сначала полоса затишья, затем легкие волны, затем удар, и все развалилось. ты зашел. Мир сумасшествия твой, больше того, он единственный существующий мир. Там такие же или очень похожие на тебя сумасшедшие. Можешь их отрицать, можешь их презирать, плюс потоки сарказма, ненависть, горечь и боль. Повторяю опять, ничего нового и необычного. Мир сумасшествия как продолжение умирающей жизни или действительность обыкновенного человека и русского. Русский товарищ всегда сумасшедший товарищ, сегодня он сумасшедший в квадрате. Русский товарищ заходит, чтобы не выйти уже никогда. Выход никак не для русской души, только вход. Даже в своем сумасшествии русский товарищ за новые входы, чтобы войти. И не надо подсовывать выход.
  Впрочем, идея понравилась. Вышел, очистился от грехов, все равно, что покаялся или сбросил нечистоплотные тряпки на пороге горней материи. Или что-то еще в чистом виде непостижимое, на выходе ставшее частью твоей обновленной души. Вроде бы новые роды души, или робкий рассвет после адского мрака, или пепел столетий из бездны, или угли, которые сам породил, но пока не использовал. Я уточняю, если идея понравилась, значит понравилась. Духовное очищение лучший стимул для тела. Очищается твой организм, вот эта косточка или та, вот это ребрышко или то, вот эта капелька или какая-та неучтенная гадость. Ты на пороге реальной действительности, ты уже здесь. Оно точно, что здесь, никто не докажет, что там, среди безумных, самодовольных, разложившихся, извращенных, продающихся и потерявших способность к мысли товарищей. Человечества там, двадцатый век там, окружающая среда на той самой помойке. Ты здесь. Один на миллиард, или два, или пять миллиардов затюканных человечков. Нечеловеческая воля, нечеловеческая жажда, нечеловеческий полет и возврат. Чего бы ни было, но ты возвращаешься, ты вернулся.
  И еще:
  - Человек должен действовать так, чтобы на широкой-широкой площади при скоплении тысяч и тысяч других человеков опростать свою бренную плоть до последней корки, словно великое чудо.
  Это ты говоришь:
  - Смотрите, любуйтесь, всяко мое, все во мне. Я ничего не боюсь, я ничего не стыжусь, я человек и лучшее, что создавалось вселенной.
  И последний совет:
  По угодьям шагая
  К разогретым мечтам,
  Не спеши в негодяи
  Перекраситься сам.
  Сохрани, что осталось
  От несчастной души.
  Эту малую малость
  На базар не спеши.
  Среди скотского ада
  Постарайся сберечь
  Лучше лучшей награды
  Эту малую вещь.
  После подобного выхода почти невозможно что-либо внушить человеку.
  
  ***
  Теперь, когда величайший писатель двадцатого века известен стране, когда мое скромное имя без всякого на то повода появилось в школьных учебниках, как нарицательное имя, средства массовой информации просто харкаются моей скромной персоной. Хуже того, всякие потрохи от пера фамильярничают своим кумовством с "лапушкой Громовым". Мол, мы первые разглядели великий талант и открыли товарища лапушку. Не забывайте, что это сделали мы на кончике собственного пера и не верьте другим потрохам. Спокойно, ребята, никто не забыт. Собственных первооткрывателей помнит поименно лапушка Громов. И не только помнит, но попытается рассказать, как оно было по правде.
  История - большой анекдот. Слава - анекдот еще больший. Общественный интерес вовсе из анекдотических случаев и клиника невыносимая. Кто ты такой? Спрашиваю, черт подери, что ты такое? Ни одного осколочка правды. Страна, общество, человеки, газеты, школа... Список опять же невыносимый, благодаря которому выхолостили правду. Вроде двадцатый век, вроде запротоколировано каждое мгновение бытия человеческого, а в моей биографии единственный пункт нельзя опровергнуть - родился тогда-то и там-то. Остальные пункты - досужий вымысел очень многих структур. И главное, этот вымысел при живом классике Громове.
  Да не стесняйтесь, товарищи, не я первый в классическом списке. Человечеству нужна легенда, человечество получило легенду. Лапушка Громов не совсем чтобы человек. Лапушка это символ, он не имеет права равняться и походить на тебя, на него, или прочую накипь. Он особенная ипостась, то есть всегда отличается от прочей накипи. Каждая минута его жизни особенная. Только лапушка громыхает, больше никто. Только вокруг лапушки собираются грозовые тучи, и может шибануть молнией. Не следует повторять ошибки и промахи вышеупомянутого товарища. Его подъем не по силам обыкновенному человечку, его удача чертовски тяжелая для нормального человеческого существа. А что значат промахи без подъема и вне удачи? Тем более, что ожидает твою драгоценную особу после любой из дурацких ошибок в стиле лапушки Громова?
  Вот и я говорю, исключительность раз, исключительность два, исключительность три. Как становятся писателем на русской земле? Пускай каждый знает, никак не становятся. Сие необычный сплав, сие божественный дар и множество элементов не по человеческим правилам, тем более не в человеческой власти. Научитесь сначала погромыхать, дорогие товарищи. Громовых несть числа на русской земле, но лапушка только один. Он единственный на русской земле, как утверждают учебник, средства массовой информации и некоторые доброхоты, которых принято расспрашивать с хор-рошей бутылкой в зубах. Лапушка точно один. Другого подобного индивидуума не ищите и не найдете не только в любимых пенатах. Нельзя повторить Пушкина, Лермонтова, Тургенева, Куприна и Толстого. Нельзя повторить многих великих и потрясающих русских товарищей. Нечто подобное получилось с лапушкой Громовым. Он в одном экземпляре, его нельзя повторить. Любая попытка закончится неудачей. Ни в коей степени громыхнешь, но обделаешься по самое не могу, и из штанишек не лучшим образом завоняло.
  Дурацкая ложь! Сам позабыл, где теперь правда, где остальные материи. Не герой, но неистовый извращенец прячется под личиной лапушки Громова. В девятнадцатом веке получился бы неплохой нигилист. Но в двадцатом веке получился всего только лапушка. Желчь души, боль сердца, кровь из печени. Шокирующая литература стала уделом товарища. Человечество пожелало, чтобы его шокировали, товарищ удовлетворил человечество. Ценой собственного рассудка получилась подобная благодать, но она получилась на уровне неподдельной вселенной. Громыхающий шок лапушки. Никто не может, ты можешь. Никто не в силах, тебе хоть бы хны. На всю вселенную у тебя единственного иммунитет против шока. Истинный монстр этот лапушка Громов. Человечество застыло, человечество в панике, дико и страшно, не преодолеть шокирующий барьер внутри реальной действительности образца двадцатого века. И опять хоть бы хны. Ты преодолел, ты всегда стоял над барьером или поблизости от наиболее шокирующей его оболочки. Отечество наше прекрасное, народ наш вселенский, жизнь на все сто процентов искрометная и обалденная, плюс еще кое-что. Вот это кое-что из шокирующего арсенала товарища Громова.
  Я не оскорбляюсь. Один неповторимый товарищ, других подобных товарищей нет, не было и не будет за всю историю человечества. Разве еще Диоген в своей бочке. За ним бочка, за тобой гром, можно две или три молнии. Все равно неповторимость присутствует. В наше мертвое время, на грани разложения и вселенского идиотизма, перед лицом ничтожнейших обезьянок, которые величают себя человечками. Или еще не дошло? Обезьянки устали от имени человека. С этим покончено. Человека нет, не ищите, пустая попытка. Вокруг одни недобитые существа с обезьяньими мордами. Громов в курсе, они вокруг. Самые настоящие, самые обыкновенные, самые человекоподобные существа. Никакой мысли, животная инстанция, смерть, боль, недоверие, злоба. Не так чтобы очень обидно. На человекоподобное существо не обижаются. Можешь меня любить, можешь затем казнить. Ты обезьянка, то есть никто. Все твое жалкое существование пронизано порочными или животными инстинктами на уровне идиота. Обезьянка опять-таки идиот, только хуже, она идиот порочный. Дайте, хочу, это мое... Ну, что такое мое? А что такое хочу? Наконец, опять дайте.
  Мне повезло. Величайший талант на несколько лет. Здорово всех нокаутировал лапушка Громов. То есть здорово нокаутировал лапушка человекообразный обезьянник. Пускай теперь разбираются человекообразные товарищи. Как же так? Был талант, нет его. То есть сначала нет, а затем был. Так не бывает, должно быть всегда, то есть всегда есть. Отсутствующий талант не талант, он не совсем чтобы на ровном месте отсутствует. Он не приходит из ниоткуда, он не шляпа, не пальто и не галстук. Повторяю, пускай разбираются обезьянки, а я позлорадствую. Ничего не было, что-то было, и нет ничего. Мы договорились, покуда талант нарастает, ты отбрасываешь наносные и мусорные его части. Но с другой стороны, покуда талант удаляется, ты приобщаешься к роскоши и теряешь лицо. Вчера одинокий борец за свободу и справедливость. Сегодня набежали толпой режиссеры, актеры, буржуи, политиканы, учителя, глава государства и прочая сволочь. Вчера на вершине вершин, сегодня спустился в дерьмо, сегодня сам сволочь. Но никто не заметил про сволочь. То есть никто не заметил, что грохот всего лишь искусственный гром, что не существует сегодня того настоящего лапушки Громова.
  А что существует? Да не все ли равно. Что-нибудь всегда существует. Поддельные мысли, поддельная жизнь, поддельная смерть. Существует то самое, что остается после покойника. И опять никто не заметил. Не было времени. Сегодня самое главное - время. Его всегда нет. Но старого грохота, который не гром, этого предостаточно, этого хватит на тысячу обезьяньих поколений. Когда-то давным-давно громыхнул некий странный источник энергии вроде лапушки Громова, а обезьянки все еще прячутся по углам, все еще помнят и воют. Значит, на тысячу лет. Пользуйся, мой дорогой, подвалившей энергией. Для чего тебе человеческое сумасшествие? Вот именно для этого, чтобы пугать и давить обезьянок. Пользуйся, покуда пугаются они. Шоковая терапия лапушки Громова висит в воздухе, стелется по земле и всякое прочее. Хотя очень хочется, чтобы шокировала не терапия, но нечто забытое, черт подери. Скажем, нечто из очень глупого детства.
  
  ***
  Мне исполнилось чуть более двадцати лет, когда впервые увидел поэта. Увидел живьем. Никаких ограничений вроде ящика, журнальчика, картинки или рекламной обертки. Я и он. Могу поправить, он и я. Живой поэт, действующий, да что вы товарищи, самый реальный поэт из самых реальных поэтов. Не важно, какая его фамилия. Кто отличает поэта у нас по фамилии? Время Пушкина далеко позади, и не ближе время Лермонтова, Некрасова, Маяковского. Нынче поэт с маленькой буквы поэт. Для него не существует больших букв, только маленькие буквы, только они существуют. Ничего сверху, я называюсь поэт, я - поэзия и духовность в едином лице. От поэзии запах духовности, от духовности нечто покруче пахнет поэзией. Ни за что не пройдешь мимо, видит бог, ни за что. Если раз напоролся на поэтическую эманацию вещества, это от тебя независимо, это выше тебя, каким-то десятым чувством попал на поэта.
  - Знакомься, мой мальчик, - кто-то ко мне обратился из родственников, - Иван Иванович Райский, наш человек.
  И еще кто-то добавил:
  - Мы вроде одна семья, не стесняйся, мой мальчик.
  Стало немного легче. Не такие страшные джинсы сидят на поэте, не такая ужасающая рубашка его, не такие свирепые тапки. Если наш, значит наш человек. Можно потрогать, можно попробовать, можно чего-то оставить на память и даже совсем сокровенное. Эти джинсы как светоч поэзии. Эта маечка или рубашка все равно, что огонь вдохновения. Эти тапки из будущего, что еще не пришло в наше прошлое. Наконец, шевелюра поэта. Роскошные усы, роскошные кудри - все шевелюра. Вьется и ниспадает волнами на широкие плечи. Плечи точно широкие, не то, что твои плечи. Но он поэт, ему положено отражаться в волнообразных процессах ниспадающего бытия среди широких просторов духовности. Чтобы все тот же широкий или необозримый простор порождал все ту же духовность.
  - Здравствуй, здравствуй, герой, - дальше можно не мыться, не бриться и умереть. Поэт потрепал мальчика по щеке. Вероятно, хотел потрепать по руке, но слишком дохленький мальчик. Поэтическая ладонь не смогла опуститься столь низко и зацепила за щеку.
  Нет, это не оплеуха, вы ошибаетесь. Мир поэзии, запах поэзии, гармония поэзии. Ваше бездуховное начало далеко от любого духовного начала. Разные полюса, разные долы и веси. На что имеет право поэт, на то не имеет права простой смертный товарищ. И что значит смертный товарищ в собственной агонизирующей простоте? Его не хватают за щеки поэты, с ним поэзия не знакомится, та самая непоэтическая эманация вещества, следовательно, противник всякой поэзии. Он чертовски простой, или слишком нормальный товарищ, в нем ничего героического. Погавкал и в будку. Дальше, какая поэзия?
  Перейдем к делу. На сегодня достаточно, мне повезло. Много лет не везло. Мальчик на побегушках и только, теперь повезло. Не люблю, ежели перебарщивает с везением, впечатление портится. Упала одна драгоценность, я ее подобрал. Зачем еще и еще? Мне одной много, я не настолько скаредный коллекционер драгоценностей, чтобы рассчитывать на две драгоценности. С парочкой драгоценностей хлопот не оберешься, они доведут до истерики. Но сегодня особенный день. Поэт приоткрыл свои кладовые, поэт не прошел гоголем, поэт запускает руки и ноги (сами решите, куда) и рассыпает вокруг драгоценности. Ты удосужился дружбы поэта.
  Впрочем, какая там дружба? Маленькая конторка, лапушка Громов всегда на подхвате. Начальство у нас из занятых, оно не заметило поэта, или сделало вид, что не заметило. Может, поджилки трясутся рядом с поэтической личностью, но вид получился. Посидите, товарищ, почитайте журнальчик, поизучайте проспект или поспрашивайте вон того пацана. Хотя того пацана можно не спрашивать. Он пацан, он туго соображает. Только-только вошел в подходящий возраст для скудоумия. Но все равно располагайтесь, товарищ, будет время - с тобой побеседуют.
  Да я бы с удовольствием отдал жизнь за поэта. Поэт такой здравый, такой холеный и вовсе не кровожадный по существу. Ему не нужна моя жизнь, ему ничего не нужно от лапушки Громова. После мощной работы ума, после сотен и тысяч бессонных и вдохновенных ночей, после исследования тщеты человеческой, чего можно ожидать от поэта? Он вдохновлялся, исследовал и не спал. Что для него, что для подобной махины какой-то там лапушка Громов? Сами догадались, для подобной махины лапушка Громов только кусочек материи, только тряпка. Подтерся, отбросил, забыл. А что для Громова этот поэт? Вот тут вы не догадались.
  Мы разговариваем:
  - Материя против разума.
  - Да, да. Она против.
  - Материальный мир слишком грубое зрелище для кристально чистой души.
  - Да, да. Оно зрелище.
  - Разум легко опошлить материей.
  - Да, да. Так и есть, точно так, я согласен.
  Неужели это мы разговариваем? Вышеупомянутый титан мысли или эта потрясающая экосистема и сопливый уборщик в почти такой же сопливой конторе, цена которой не больше, чем сопли. Поверить трудно. Чей-то желудок ради еды готов разрушать непреходящие ценности. Сегодня еда вкусная, разрушение как бы оправдано в пользу желудка. Но завтра еда никакая, только каша и хряпа, разрушение опять же оправдано. Так называемый материальный мир, или уничтожитель духовного порыва и взлета, или противник поэзии. Не надо быть гиперпространственной величиной, достаточно лапушки Громова, чтобы понять, откуда подобная гадость. Человеческое существо не волнуется за умирающую душу. Человек не поэт, он потерялся в духовном контексте и выбрал материальные блага. Так легче, так проще, даже теплее, если не очень ругаться на выбранные блага. Но поэт все-таки выбрал нечто иное.
  Его речь:
  - Замолчите, амебы!
  Скорее призыв, а не речь. Когда кричит непоэт, можно смутиться и попытаться одернуть товарища. Но поэт, он иначе кричит. Я повторяю, из поэтического ротика выливается самая светлая речь, самая вдохновенная и несравненная. Ты ее впитываешь, то есть впитываешь речь, ты ей наслаждаешься, ты за нее просветлился. Опять повезло! Выносил помои, вытирал чужие следы, убирал отхожее место для местных товарищей. Остальные товарищи гадили и не убирали отхожее место, но они не то, что халявщики. Ты мальчишка, ты не дорос, чтобы гадить как остальные товарищи. Но в тебе что-то есть. Оно точно, твое что-то. Притягательное, интригующее, из ряда необычных величин. Иначе откуда взялся поэт, и какого черта заметил подобную мелочь?
  Еще одна речь:
  - Береги свою душу!
  За речью следует взгляд, он больше чем речь. Он приносит к тебе недосказанные и недопонятые материи. Ты почти просветлился, ты многое не понимаешь, но вскоре поймешь. Это без взгляда поймешь. В двадцать лет разрешается проявить тупость, и в двадцать один год, и в двадцать один с половиной. Ты старательный лапушка, ты поймешь. Для других товарищей тайна, другим не понять, они слишком простая эманация вещества, они слишком застряли в своей материальности и своих тряпках, чтобы отвлечься минут на пять на поэзию. Но ты не тряпка. Не всегда внешность определяет внутренний смысл. Ты не обязан быть тряпкой. Опять же грязное ведро, и этот мусор, и прочее, чем ты занимаешься, оно не отсюда. Сегодня занимаешься, завтра нет. Завтра новая вселенная, новая жизнь, новый взгляд, принадлежащий только поэту.
  Повторяю, мне повезло.
  - Счастье в душе, - поэт говорит тише.
  - Конечно, в душе, - я уверен, нечто подобное случилось со мной.
  - Без души ты мертвяк, - и снова встреча с поэзией.
  Господи, сколько времени мы так прообщались, как мне повезло! Не знаю, не определил точное время, выпал из реальности и пространства. По сути, времени не было, и пространства, и меня самого. То есть не было ни в одном субъекте реальной вселенной. Мое пространство другое пространство. Мое время другое время. Господи, зачем ты мне услужил столь удивительным образом? Слишком величественная услуга, слишком неожиданная, к подобной услуге я не готов. Неужели не чувствуешь, господи, какой еще крохотный перед эдакой глыбой лапушка Громов? Только двадцать лет с хвостиком. Никакого опыта. Только двадцать и все. Или не чувствуешь, твою мать? выхватил, бросил, вот вам поэт, вот получите, черт с вами!
  - Иван Иванович, к директору.
  Нас разлучили. Но все равно благодарю тебя, господи!
  
  ***
  Дальше картина не настолько ясная, она с накладками. Мой рассказ, то есть рассказ лапушки Громова расходится с официальной версией литературного фонда, союза россиянских писателей и прочих "громологов", или тех, кто исследует литературное наследие товарища лапушки. Кучка исследователей, якобы подстрекаемая самыми чистыми чувствами, выволокла из перегнивших могил кучку моих обаятельных предков: одного великого полководца, десяток священнослужителей, две или три сотни купцов и других нечистых на лапу товарищей. Наконец, по побочной линии десятиюродных дядюшек, тетушек, тещенек и золовок был извлечен на поверхность некий маститый владелец пера, в чью честь еще и сегодня кое-кто кое-где поет дифирамбы.
  Вот так-так. Оказывается ничего сверхъестественного. Пресловутая наследственность суть рецессивный признак товарища Громова. Не божественный дар, не вселенская рулетка, не награда за чистую и беспорочную жизнь. Только признак. Был один мастерюга, точно знаем, что был. От него разговоры и пляски. Он рецессивная сторона рода Громовых. Фамилия его не Громов, а Шишкин, но все равно. Гены великого мастера пера причудливо складывались и сложились через ответвления поколений. Вполне достойные гены. Уже прослеживается связь между прапрадедушкой Громова и Русской Литературой с большой буквы. Мол, прапрадедушка Громова закончил три класса церковно-приходской школы, имеется аттестат. Что опять же три класса церковно-приходской школы? Это вам не булка с изюмом и не стакан перед сном с горячительной жидкостью. Плюс доказанные контакты прапрадедушки Громова с товарищем Шишкиным.
  Только не надо кривить губки, или чесать носик. Мол, взяли мальчика с восторженным характером и посадили на шишку. Или на Шишкина, что опять все равно.
  Я не согласен. Но самого лапушку никто не спросил. Для твоих гениальных лапок негоже мараться. Есть ребята помельче, они зарабатывают хлеб литературным анализом. Даже Пушкин не сумел воссоздать историю собственного гения, за него постарались ребята. Так и здесь, отойдите в сторонку товарищ Громов, не путайтесь под ногами. Мы работаем качественно. Мы прорвались в глубины веков, ни одного непроверенного факта, каждая сплетня имеет право на жизнь. И главное, что талант просто так не рождается. В древности предполагали талант выходящим из грязи. Слепил грязь, размешал, подогрел - и готово. Мы за научный подход против поспешных слепков. Факты, сплетни, непрекращаемый поиск, луч света сквозь толщу льда и многое всякое, чего не сразу размешивается, тем более лепится, но стоит его подогреть, как оно на своем месте.
  Прадедушка Громова был не дурак и собирал книги. В эпоху прадедушки русские ребятишки собирали презренный металл. Еще мебель, ковры, зеркала, тарелки, миски и сундучки, всякую хреньку поаляповатее и произведения лавочного искусства особо крупных размеров. Среди подобного хлама иногда попадались дельные вещи, но черт его, слишком уж иногда. И мы понимаем, какую литературу собирал прадедушка Громов. Но для исследователя наша версия тот же бардак. На Руси собиратель литературы почти всегда отщепенец. Вот если бы стеклышки, железячки и деревяшки... А то книги. Сие дело на сытый желудок или здоровый рассудок не собирается. Русские ребятишки и так самые умные из всех пацанов и девчонок планеты Земля. Зачем тебе книги?
  Вот и вы в панике. Прадедушка взял за живое. Прадедушкин мозг не совсем обычный, скорее совсем необычный продукт ушедшей эпохи. Если бы выкопать трупик прадедушки, покопаться в его черепке и доказать кое-какие аспекты общей теории про лапушку Громова. Но никто не знает, где трупик, значит, не выкопать, не покопаться, не доказать. Хотя постойте, можно и так доказать. Общепризнанный факт, прадедушка собирал книги. Дальше чуть напряглись. Товарищ, собирающий книги, не обязательно захламляет полки или использует их для какой другой надобности. Иногда он читает. Вы представляете, товарищ читает. Не просто купчишко, спекулянт, кидалово простого люда. Да пускай кидалово простого люда, если это во благо, если читает товарищ. Дальше из рода фантастики. Раз читает, прости меня господи, отчего не писать? Можно и написать, невелика премудрость. Туда письмецо, сюда записочка, поперек наставление. Только попробовал и написал. Вот это да! Что за прецедент для зарождающейся династии русских писателей Громовых!
  Идем еще дальше и больше. За знаменитым прадедушкой не менее знаменитый дедушка из тлена веков. Истинный коммунист, сторонник Ленина, убежденный сторонник Сталина, агитатор и организатор первых репрессий, отличный стрелок (не распространяюсь про мишени), и многое в том же духе. Ну, кажется, обломилось несколько громоманских пряников, из ряда вон дедушка. То есть из высшего ряда, где читают, пишут и гениальничают. Партийный кругозор, партийные мозги, партийный интеллект. Мода на партию прошла. Есть установка, что партийные достижения из преисподней и от антихриста. Бывший партиец не может быть человеком, только монстр, только губитель русской земли, только кровавая и ублюдочная аномалия.
  Ничего подобного. Я думал, "громоманы" успокоились, напоровшись на дедушку лапушки Громова. Очень зря. Может, для Пушкина или Лермонтова совсем неподходящий дедушка. Сама красота не может вздыматься из грязи, хотя в природе очень и очень может. Особенно, если циничная красота, если громыхающая и подавляющая красота, если шокирующая эманация добра и разрушитель привычной вселенной. Вот именно, если это продукт лапушки Громова.
  Опять виноват. Добро и зло в одной упряжке. Ненависть порождает добро, любовь порождает зло. Если вычеркнуть дедушку партократа, то получится Пушкин. Если вписать дедушку, то получится Громов. Время Пушкиных позади. Даже маленький мальчик согласен, что Пушкины не получаются в наше время, зато Громовы еще как получаются. У многих русских товарищей партократический дедушка. Мы замазались в ленинизме и сталинизме. Кто не пытал, того пытали и запытали, третьего не дано. Палачи сейчас благоденствуют, запытвнных дундуков просто нет. Ты есть, значит, ты из пытывших товарищей, или кто-то в родне палач. Не имел палача под боком, другие пришли палачи и запытали твой род аж до седьмого колена.
  Так что не трогайте дедушку Громова, он причислен к лику святых. Партийный работник не дворник, не бабка с гавенной тряпкой. Опять в некоем роде читатель. Во-первых, читает Ленина. Во-вторых, читает Сталина. В-третьих, читает и разбирает кляузы того же дворника или бабки с гавенной тряпкой. Но самый кайф впереди. Партийный работник еще пишет. Конспект на Ленина, конспект на Сталина, конспект на бабку и тряпку. Здорово пишет, опять черт. Прадедушке такое не снилось. Партийный работник чуть ли не гипервселенский творец, ибо творчество его многотрудное, ибо фантазия его беспредельная. Если не верите, то почитайте тот пресловутый конспект, сгноивший тряпку и бабку.
  Следующий шаг, совсем хорошо. Интеллектуальное поле накапливается. От одного предка к другому предку, от одного корешка на другой корешок. Ничего не отбрасываем. При формировании писателя не существует мелочей неинтересных и бесполезных. По одной мелочи формируются уши писателя, по следующей мелочи - мозг, по последней - извилина, ответственная за гений писателя. Трудиться приходится всем, то есть всем предкам. Лентяев, филонщиков, мудозвонов не программируйте и не найдете в компании Громовых. Разноплановый образ лапушки Громова не совсем поэтический образ. Вот у Пушкина совсем поэтический образ. Зато у Громова ничуть не меньше грязюки, чем вдохновенного вещества. Возможно, и больше. Таким рожден лапушка Громов.
  Последний в цепи родитель великого лапушки. Его идеализировали при жизни. Его канонизировали с листа. Его внесли в Интернет, как пример всего русского, национального и выдающегося в нашей России. Каков он на самом деле, сказать не могу. Все-таки это родитель, все-таки этот родил. Как родил, уже другой разговор. Может в силу точных инженерных расчетов, может по глупости залез на родительницу, и родил. Минутой раньше, минутой позже мог появиться другой Громов, но появился шокирующий и громыхающий лапушка. Значит, вовремя сделал дело родитель. Благословляю стакан, глупость и прочее, что послужило причиной для родов. Еще благословляю стихи, в количестве сорока четырех единиц, что сочинил в своей жизни товарищ родитель.
  Вот вам самая прочная цепь. Прадедушка действовал из фантазии, дедушка из предположений, но сохранился опыт последнего Громова, что перед лапушкой. Прекрасные строки, обворожительная канва, профессиональный ритм и рифма из особо правильных. Чего только нет. Юбилей, коммунизм, спуск на воду, дата начальника, чужая женщина, электрический кабель, пивная кружка, сигаретная пачка и просто плевок. Шокирующий материал здесь не нашел подходящее место. Даже плевок из категории "просто", в нем ничего от шока и лапушки Громова.
  Но не надо так придираться. Лапушке повезло. Его обалденный талант развивался по всем правилам. Некоторые "громоманы" считают, что этот талант развивался в тепличных условиях. Пускай себе корчится лапушка. Его дело пописывать, наше дело почитывать и комментировать гениальные строки. Впрочем, можно и не почитывать, главное комментировать. Нас много, имя нам легион, наши комментарии важнее самого текста. Что этот текст мимо нас? Он ничто. Язык товарища темен. Только злоба, только ярость, только вселенская мизантропия на головы всего человечества, только шокирующая волна или гром. Грома даже крысы пугаются. Мы не крысы, по крайней мере, сумели откомментировать лапушку.
  И вообще, кто-то пишет, кто-то не пишет. Есть школа для наших детей. Есть положительные образы, на которых дети становятся лучше, по крайней мере, так запланировано сверху. Есть отрицательные образы, которые не всегда работают с той или иной степенью точности. Кое-чего работает, кое-чего затерялось в пути, кое-чего смутило наши любимые чада. Если положительная сторона таланта никогда не раскрывается до высочайшего уровня, то есть вообще никогда, так отрицательная сторона очень и очень раскрывается, она по силам Какому-нибудь лапушке Громову. Разок матюгнулся, разок старичка оплевал, пасквиль или два против великой страны, президента, парламента, жирных буржуев. Так оно по-громовски, никаких усилий, одни матюги. Был ничем, и вот получился талант. Выполз из ничего, и вот величайшее из величайших светил нашей мерзкой вселенной. Существовала вошка, теперь сундук с медом.
  И не надейтесь, товарищи. Вам остается клацать зубами:
  - Талантливых родичей нет.
  А у меня от подобной картинки весьма обострилась болезнь, застарелая и неизлечимая форма психоза.
  
  ***
  Скажу откровенно, чего бы там не писали "громологи", как бы не кривлялись по детской своей простоте, вся вышеупомянутая беллетристика, все эти цветики-недоцветики, мотыльки, собачки и кошечки просто бред сумасшедшего. Необходимо бредить, и получается бред. На словах, на бумаге, на пальцах. Но в настоящей жизни не получается. Оно может и правильно по мелочам, но только попробовал из мелкой бредятины настругать нечто крупное, как уже не совсем правильно. Всяк в тебе подозревают талант. Тетя Фекла, дядя Вася, бабушка Капитолина и дедушка Моисей. Все до единого подозревают, черт подери! Открыл рот, почесал нос, ножку поднял... Какой талантище! Какая величина! Какое необъятное в необъятном и необъятнее целой вселенной! Это нынче подозревают талант, раньше бы обмолвились хоть единым словечком. Раньше щемящая пустота, раньше не то, что словечко, но по любому счету слова. Тупорылый мудак! Недоносок из недоносков! Один урод среди неуродов! Никакой ответственности генотипа за развитие особи, сплошь безответственность! Собственно говоря, в двадцать лет с хвостиком я и не подозревал, что владею этой самой божественной штукой.
  Рыцарь тявкнул
  На злодея,
  Сгинь козявка
  Поскорее.
  А уродец
  Взвыл в ответе,
  Не плюй в колодец,
  Нынче ветер.
  Первая встреча с Иваном Ивановичем, малоизвестным, вернее совсем неизвестным поэтом, на самом деле была номер первый в истории лапушки Громова. Никакой фальши, никакой злобы, никакого кривляния и жестов в сторону публики. Номер один, если хотите, первый толчок. Пошла масса.
  Я задумался, что есть человек? Не обязательно Иван Иванович. Для меня он был сверхчеловек. Еще точнее, господь бог, пускай с маленькой буквы. Разве про бога задумываются? Разве его осуждают, тем более разбирают по косточкам? Опять ничего подобного. Бог - это вершинная величина, а человек в любом варианте величина низинная. Человек может заставить задуматься. Его ничтожество, его претензии, его слабость против вечности. Противоречивый товарищ. Слабому товарищу желательно пробиться в сильные товарищи, оттого растет слабость. Иначе не может быть. Человек ничто и никто. Вечность ням-ням человека, как не кривляется несчастный, она его ням. Материальная эманация плоти не совсем материальная эманация духа. Данную проблему затронул Иванович, скажем, затронул едва, но все равно проблема затронулась. Повторяю, хватит кривляться по пустякам. Слабое тело не превзойдет сильный дух, если слабое тело в руках человека.
  Можно пойти дальше. Но вслушайтесь в первые мысли лапушки Громова. Не правда ли, весьма необычные мысли? Простой человек, тем более уборщик так не подумает. Что тебе духовная эманация, если существует материальный аспект. Кто-то испортил воздух, вот тебе дух. Материя это не воздух, но мясо. Неужели не любишь мясо? Человеческий инстинкт его любит. Человек самое кровожадное и плотоядное из животных. Человек за мясо держится более тигра и льва вместе взятых. Какой еще дух, если есть мясо? Вгрызаюсь, грызу, мало, мало и мало. Чуть попробовал думать, протухла материя. Мысли не портятся, их можно раскладывать целую вечность по полочкам или ящичкам. Другой вопрос, если забыл это чертово мясо.
  Я не философствую. Двадцатилетний громов еще не философ и не поэт. Он уборщик, он тряпка. И что-то такое в нем есть. Не обязательно гены из чистого золота, но что-то в образе той обезьяны, которая обожглась, однако не убежала. Огонь кусачий, шкура подпорчена, а любопытство выше того и другого. Ей богу, сумасшедшая обезьяна. Прочие животные убежали, она нет. Первый признак, дух преобладал над телом. Почему это жжется огонь? Почему он горит? Почему вообще существует? и да вперед сумасшествие! Благодаря одной обезьяне, которая не убежала, существует теперь человечество.
  Нет, никакой "громомании". Толчок свыше мне не совсем нравится. Гораздо больше нравится пресловутый поэт Иванович, что Иоанн-креститель для лапушки Громова. Очень и очень нравится. Но сколько было подобных крестителей, но сколько путалось под ногами поэтов Ивановичей, а лапушка он один. Уникальная в своем роде структура, возвеличившая так или иначе русскую землю:
  - Я люблю русскую землю.
  И еще много возвышенных слов:
  - Вечность русской земли.
  - Поэзия русской земли.
  - Ее широта и духовность.
  Вот только не надо смеяться. Существует особая словесная комбинация, она называется поэзией. Я повторяю, поэт всего лишь осколок поэзии, или выжимка из особой словесной комбинации. Ибо поэт манипулирует словами. Если слова исчезли, значит, скончался поэт. Жесты, мимика, взгляды опять не отсюда, они не передаются по поэтической линии. Только слова. Иногда единственное слово, по которому узнаешь поэта. Если присутствует узнаваемое слово, то узнается поэт. Если оно отсутствует, то ничего не узнаешь. То есть совсем ничего. Даже бархатный голос, даже пена и слюни, даже неистовый блеск неистовых поэтических глаз не влияют на эффект узнавания. Сколько раз повторять, для поэта духовная энергия концентрируется в словах. Прочая энергия бездуховная, если желаете, она наносная. Поэт, потерявший словесную связь, еще не совсем покойник, что-то осталось, что-то из прошлого. Но быстро кончается прошлое. Сегодня еще теплится прошлое, и мертвые строки пытаются выжать последнюю каплю духовной энергии. Но завтра никаким усилием воли, никакими подачками, никакими деньгами и блатом не собрать потерявшего слово поэта.
  Теперь ближе к истине. Необычный день. Кажется, самый необычный из всех необычных довелось пережить лапушке Громову. "Громологи" сие мероприятие исключили из громоманской истории. Что еще за Иван Иванович? Откуда подобное животное? Его не было, не должно быть и не надо. Торжество человеческого духа не нуждается в каких-то Ивановичах. Опять повторяю, эти Ивановичи тысячами и миллионами шастают по любимой русской земле. Зашел в магазин, потолкался на остановке, застрял в туалете, который общественный туалет, повсюду Ивановичи. То есть повсюду поэты от бога. То есть одухотворенные, неистовые, оперирующие словами товарищи. Неужели так много поэтов вокруг? Можете поверить, это почти правда. В сложный период родная земля плюется поэтами. Русский характер перестает не то чтобы говорить, но даже мыслить униженной прозой. Пускай маромои мыслят униженной прозой. Для них шуршание денежки, надуваловку и обдираловку представляет собой поэзия. Но мы говорили про русский характер на русской земле. Страдает родная земля. Корчится от боли родная земля. Истекает кровью родная земля. Какая, мать твою, проза спасет несчастную землю? Проза вообще никого никогда не спасала и никого никогда не спасет.
  Нам не нужна проза. Мы взяли курс на поэзию.
  
  ***
  Я запутался. Если бы дали кусок мяса в нужный момент, тогда понятно. Кровожадный хищник опять-таки бьется за мясо. Никакой путанки, только обжираемся, только девиз "Даешь мясо!" Но тут не совсем то. Двадцатилетний лапушка Громов есть худенький мальчик лет на семнадцать, почти подросток. Мясо ему не давали, и он не вырос до солидного юноши. Мясом его не пичкали, и он остался, как был доходяга. Тридцатилетний лапушка Громов тот же двадцатилетний худенький мальчик, только морщин стало больше, а волос стало меньше. Сорокалетний лапушка все равно, как есть мальчик. Вот бы сейчас ему мясо. Но раньше не дали, сейчас уже поздно. Двадцать лет разницы - удивительный срок, порождающий не только поэзию.
  Я не уверен, что дело в куске мяса. Можно подобным образом поставить на первое место кусок хлеба. Если с мясом проблемы, или совсем его нет, самое время найти другой заменитель. На заправку, подпитку и ужин, на сон грядущий. Хлеба достаточно. Пожалуй, это пустяк. Но человеческое обезьяноподобное существо, отошедшее от мяса, перестает выделять свою злость в окружающее пространство и накапливает злость где-то внутри. Раньше злость или черная энергия расходовались на мясо. Но ты отошел от подобной хреновины, но на столе твоем хлеб. Человек не животное, хотя бы номинально, человек расправился с внутренним скотством посредством отказа от плотоядия в сторону травоядия. Вот только природа не поддержала на сей предмет человека. Ты плотоядная, видит бог, на все сто процентов плотоядная пакость. Твое человеческое естество обязано рвать, разгрызать, добивать трепещущую жертву. Ах, какая еще трепещущая жертва в двадцатом веке? Никакой жертвы, в лучшем случае труп. Значит, придется рвать, разгрызать, добивать труп. Нехорошо издеваться над трупом. Но ничего не поделаешь, в этом твое человеческое существо, в этом природа твоя. Наплевать, если труп и есть мясо.
  А кто сказал, что поэты питаются воздухом или травой? Думаю, товарищ Иванович не питается воздухом и небольшой любитель травы. Его плечи, его руки, его волосатая грудь они вопиют против подобной пищи. Что такое трава для Ивановича? Поэтическая система почти всегда агрессивная система. В ее умиротворенности есть плотоядие. Хищные плечи, зверские руки, наконец, волосатая грудь. Какой поразительный экземпляр перед нами! Какое совершенное животное! Ну, точно убийца и точно самец! Вся его сила прельщать, а прельстивши добить жертву. Потрясающий экземпляр русского человека образца девяносто первого года.
  Теперь беллетристика:
  - Перевелись таланты на нашей земле.
  На повышенных тонах:
  - Обмельчала, изгадилась Русь.
  И еще выше:
  - Всюду посредственность.
  Можно кое-чего добавить. Есть традиции, есть мораль, есть обряды и только наше искусство любить и ломаться по-русски. Но в случае с лапушкой Громовым это излишняя добавка, как вы понимаете, перебор. Травоядное существо не то чтобы друг плотоядного хищника. Травоядное существо есть пища, если не научить подобную тварь как следует защищаться. Копыта, рога, реакция, шок. Сегодня может быть дружба, но завтра оно все равно пищу. Сегодня сытые плотоядные хищники. У них в достатке мясо, мясо и мясо. Ты понимаешь, что не твое мясо. Кого-то другого, более слабого, более беззащитного и неинтересного товарища. Достаток привел за собой интерес. Я плотоядное существо, но друг травоядной твари. Мне хорошо. Мне рыгается. Я позволяю на этот период почистить мне зубы, я друг. Но завтра кончилась пища. Больше нет травоядных друзей, больше некому говорить:
  - Творите больше, быстрее, сильнее...
  Да и не хочется говорить. Хочется жрать. Хочется мясо, мясо и мясо. Тут опять это чмо со своим хлебушком. Рога, копыта, всяк остальное не суть оружие травоядного существа. А поэт, как вы соглашаетесь, живой организм. Дружба дружбой, но время пришло кушать.
  
  ***
  В последние дни девяносто первого года кушать хотелось особенно сильно. Страна хоронила путчистов и перестройщиков с веселой улыбочкой на лице. Долой перестройку! Долой горбача! Дайте новую жизнь! И вообще, как нам все надоело! Ничего страшного. Обыкновенный народ, вполне человеческая страна. Точно, что надоело. Дни, месяцы, годы. Сколько намучились в прошлом с этой дьявольской перестройкой и ее недоношенным путчем. Перестройка как мама, путч всего лишь ребенок. Мама беременная, мама грозилась лет пять или шесть на шикарные роды, наконец, родила. Чего родила? Ну, сами знаете, родила путч. Какая мама, таков и ребенок. Мама может еще обманывать окружающую действительность. Подмазалась да подкрасилась, вот и обман. Ребенок, он не обманывает. По крайней мере, в первые дни. Слишком розовенький, слишком голенький, слишком сама правда этот ребенок.
  Коммунизм побежден? Или нет? Рано радуемся, товарищи. После августа девяносто первого года наступил сентябрь девяносто первого года. После сентября, как и следовало ожидать, навалился октябрь. Это в августе коммунизм побежден вместе с путчем и перестройкой. Общество у нас гадостное. Империя из самых дерьмовых. Земля в язвах. Достала такая земля, тем более язвы. Пора кого-нибудь победить, например, коммунизм. И вот победа, и коммунизм в ранге побитой собаки со своей плесенью.
  Вроде бы не так плохо, как кажется. Много гнили, много трухи, много дерьма. Наконец, пресловутое словечко "нельзя". Самое пресловутое из самых пресловутых словечек. То нельзя, се нельзя, ничего нельзя. Мы устали стоять в очереди? Ну, когда разрешат? Ну, когда можно? И вот разрешили проигнорировать очередь. Можно нигде не стоять, нынче все можно. То есть практически все. Ни в одной существовавшей когда-либо стране, ни в одном государстве не найти подобное "можно". Если не против, это плацдарм для другой жизни, для новой свободы. Ноги быстрые, руки крепкие, душа умная. После августа девяносто первого года точно на месте душа. Никакого скотства, никакой партийности, и притеснять тебя не положено. Кажется, не понимаете, дорогие товарищи? Можно только вперед после августа девяносто первого года, в мир удивительных грез твоего детства, в рай на земле или на другие прекрасные земли, а палки в колеса нельзя. Этот враг, который сует палки.
  Вот вам поэзия образца девяносто первого года. Точнее, поэзия августа девяносто первого года. Мы измучились, мы изголодались, мы хлебные хищники, дайте мясо и мясо. Даже масла не надо. Масло потребуется в другой раз. Вот напитаемся мясом и вернемся на масло. Любители масла - не совсем хищники, скорее, средняя часть. Любители масла смирились с реальной действительностью. Но мы не за это пахали и били кровавые звезды. Истинный крест, много крови вокруг. Звезды кровавые, погоны кровавые, флаги кровавые, все кровавое, и мы сама кровь. Дайте, черт подери, переступить через кровь! Никто никогда ничего не дает. Сами взяли, сами прорвались, сколько здесь нас - изголодавшихся почитателей мяса и обожателей крови.
  Можно сказать, пустота. Можно добавить, хаос. Можно склониться к беззаконию и анархии. Настоящие пацаны и девчонки прикончили коммунизм, но им ничего не досталось. По большому счету, не было ничего и ничего не досталось. Действовали товарищи на стопроцентном энтузиазме, уничтожая строй от лукавого. Сатанинский строй, сатанинская партия, сатанинское скотство. Не просто действовали, но слишком активно действовали настоящие пацаны и девчонки. Мы свалили коммунизм не для того, чтобы упиться или нажраться. Есть ребята поплоше. Есть любители балычка, икорки, стерлядки, которые ежедневно кушают мясо. Они сидели и выжидали, они никого не свалили и не прикончили. Стыдно валить вину на убогого. Здоровье не то, чтобы противостоять коммунизму, и голова не такая, чтобы бороться и убиваться. Август девяносто первого года в который раз не сентябрь. Август для настоящих пацанов и хлебных девчонок. Это они главный враг сатаны. Нет лукавого, спрятался, сдох, не успел сохранить коммунизм, который прикончили словно букашку.
  Зато есть ребята поплоше. Сентябрь девяносто первого года только начало последующей спекуляции и уголовщины. Но я говорю "можно". Спекуляции "можно" и уголовщине. Настоящие пацаны и девчонки своим покойницким коммунизмом надуховились на целую жизнь. Теперь не мешайте, пожалуйста. Есть другие ребята, которые не надуховились. Они и раньше, не то чтобы вели духовную жизнь, но спекулировали и разворовывали русскую землю. Коммунизм являлся незначительным тормозом на пути вышеупомянутой прослойки. Они всегда спекулировали, они всегда разворовывали. Извините, товарищи, наша специальность заключается в умении извлекать прибыль на пустом месте, мы рождены, чтобы коммунистическую сказку покрыть пылью. Наконец, вы в курсе, которая пыль. Вот именно, она самая уголовная и воровская. Контора, товарищество, малое предприятие, среднее предприятие. Братство, ограниченные права, никакой ответственности, банда, малина, мафия. Я уточняю, в сентябре девяносто первого года коммунистическая сказка покрылась пылью. Каждый свободный товарищ новообразовавшегося свободного государства от недобитой сопли до профессора получил право купить и продать, отдаться и предлагаться. И это не проституция, это нормальная жизнь, или вершина твоей и моей вселенской свободы.
  Больше того, есть вершина, есть добравшиеся до вершины товарищи, есть герои. В августе девяносто первого года геройская молодежь, геройские тридцатилетние, цивилизация технарей, посев и урожай образца восьмидесятых годов. В сентябре это дело забыли. Никакой цивилизации технарей, никаких восьмидесятых годов. В строй вернулись прежние кувшинные рыла, то есть шестидесятые годы. А кто придумал снести коммунизм? Нет, не имеет значения, кто коммунизм уничтожил. Ибо уничтожали подобную накипь руки и ноги, ориентируясь соответственно на голову. Хватит расхваливать руки и ноги, пора приниматься за голову. Ежу понятно, откуда торчит голова. Сие вполне конкретный предмет, соответствующий тому времени, когда ходили под стол ваши руки и ноги, когда пресловутая цивилизация технарей находилась в пеленках.
  Вот и ладненько, мы договорились, кто придумал снести коммунизм. Без излишнего мордобоя и кровопролитных зуботычин наша истина заняла свое законное место. Нет, не ваша дурацкая или поддельная истина образца восьмидесятых годов, но наша выстраданная и настоящая истина. То есть истина, на которой возродили шестидесятые годы. Ну, и какая она истина? По сути ничего страшного. На небесах сияет божественная цифра шестьдесят, плюс более или менее правдоподобный треп про шестидесятые годы. Мы - интеллектуалы из шестидесятых годов. Мы - культура русской земли. Мы - лучшая кость или плоть дорогого отечества. Остальные товарищи находятся в подходящем для них месте, то есть в параше, или там, где находится коммунизм, то есть в заднице. Мы предрекли абсолютный конец коммунизма, опираясь на слово. После нашего слова коммунизм не сумел оклематься. Легкая и безболезненная смерть. Благодаря нашему слову, то есть слову из шестидесятых годов, коммунизм добивали точно ребенка.
  Что еще можно сказать по данному поводу? Много гениев выплеснула в сентябре девяносто первого года родная земля. Ну, кто мог подумать, что среди гениев выползет лапушка Громов?
  
  ***
  Благословенной памяти Николай Владимирович Громов, дядя лапушки Громова, находился в нашей семье под запретом долгое время. Его фотографии были вырезаны, подарки разбиты и уничтожены, редкие письма пропитаны спиртом и сожжены без остатка. Ну, ладно фотографии, ладно письма - оно какой-никакой криминал. Но вот та ложечка, или то блюдечко, или этот стаканчик... Зачем разбиты? Для чего без остатка? Коснулись чьи-то крамольные пальчики ложечки, прилипли чьи-то крамольные губки к стаканчику, так для этого мыло. Мыло в России дешевое, из бобика делалось. Не нравится мыло из бобика, возьмите мыло из шарика, все равно дешевое мыло, намыливаем, не жалко. Или опять не согласен? Бац молотком, бац в унитаз. Что это за Николай из династии Громовых? Нет Николая. Что это за Владимирович? Нет никакого Владимировича. Не было, и нет. Ни духа, ни отпечатков, ни мысли самой, что когда-то могла быть. Все вырвано, уничтожено, огонь, унитаз и помойка.
  - Громовы, - говорили в семье, - Всегда отличались великой порядочностью и любовью к своей родине.
  Вы понимаете, под порядочностью разрешается ставить чего угодно и как угодно, но под любовью стоит одна родина. Это не старый слюнявчик, не спичечный коробок, не целлофановая обертка, но родина. Здесь неуместны вопросы или ответы. Устав родины, закон родины, порядочность родины. Наконец, разобрались, если расплывчатое слово соединить с конкретным и неизменяемым понятием, то есть с родиной, то даже расплывчатое слово переформируется в конкретное понятие. Не было ничего, и вот оно есть. Вокруг родина.
  - Громовы, - следующий оборот, - Никогда не совершали бесчестных поступков, не опозорили себя за всю историю русской земли ни единого раза.
  Совсем хорошо. Наши ребята честные, следовательно, законопослушные ребята. Закон создается для блага каждого гражданина и всех разом представителей русской земли. Если один гражданин нарушает закон, значит, закон не создается, а нарушается. Очередное следствие есть хаос. Паршивый закон лучше великолепного хаоса! Больше того, противник закона не то чтобы из честных товарищей. Несправедливое бесчестие в любом варианте покрыло пятнами честь. После пятен не просто отмыться.
  - Громовы, - разговор до бесконечности, - Они идеал.
  Что такое русский идеал, ведает каждый идеальный товарищ. Если сегодня ты идеал, то и завтра ты идеал, тем более послезавтра. Идеальный товарищ любит дедушку Сталина в период развития сталинизма. Идеальный товарищ берет сталинизм за одно место и выворачивает его с корнем в период разоблачения культа личности. Идеальный товарищ восхищается дедушкой Брежневым, если другие товарищи им восхищаются. А другие товарищи не совсем русский народ. Это государственная политика, это разрешенная пропаганда, это коммунистическая культура и маромойская идеология несуществующих масс. Короче, что по закону, по госту и по стандарту, то всегда идеальный товарищ. Другое дело, законы меняются, и даже госты, черт подери. Что для отца правильное, то для детинушки сущий яд и зараза. Но семья состоит из отца, бабки, дедки, дядей и тетей и, конечно, в ней не последний детинушка с его аллергией на яд и заразу.
  - Громовы это семья.
  Ну, вы соглашаетесь, идеальный товарищ прикончил брежневщину и побежал в одной колее с перестройкой, когда приказали прикончить и побежать. Он не рассуждает, он идеал. Если страна продалась коммунистам, в громовских рядах сплошь коммунисты. Папа, мама, братец, сватья и сват. Даже детинушка коммунист, пока еще в проекте, но это только пока. Подрастет детинушка, выдадут билет, заплатит необходимые взносы. Разве что к означенному времени попал коммунизм на панель. Но тогда и Громовы на панель, все как один кончать коммунизм. Мы всегда его отрицали, мы всегда его презирали, мы ему не товарищи. И никакой лабуды. Честные, отзывчивые, человечные Громовы. А главное, законопослушные Громовы. Закон сегодня такой, завтра сякой. Но послушание всегда такое, а не сякое сегодня и завтра. Нам приказали, мы побежали. Не надо песен. Громовы представляют закон. Бабушки, дедушки, лапушки. Все как один. Разве что дядя. Он не один. Запрещенный, непредсказуемый, груз проклятий, суд, тюрьма, столько лет. А может что-то еще? Я не знаю, что там еще, но запрет нельзя нарушать. Только нарушил запрет, началась настоящая брань от любого из истинных Громовых.
  
  ***
  Я не говорю - предрассудок. Я не утверждаю - ошибка. Я не отмечаю - ненависть. Очень трудно судить неизвестно о чем, дьявольски трудно. Многие годы, подстегиваемый любопытством, я пытался разобраться и выяснить до конца. Ну, понимаете что? Вопиющее безобразие дяди и впрямь вопило не по правилам. Даже маленький Громов пытался. Почему безобразие? Все мы правильные, все мы праведные, все человеки, произошли от общего обезьяньего предка. Дядя не человек. Впрочем, обязан быть человеком. Физиологически очень точная копия. Но физиологическая копия еще не перпетум мобиле. Дядя может походить на тебя, на меня и на каждого Громова, как дурная пародия, а как человек отличается. И это уже кое-что, чтобы заинтересовало такого неисправимого извращенца, как лапушка Громов.
  Но начинаю с прежнего уровня. Я из любопытных товарищей. Мое любопытство худший порок. Другие пороки пожалуй скромнее и реже. Этот худший порок, этот неисправимый. Очень хотелось знать, то бишь больше, чем очень. Вот дядя Николай Владимирович, вот тайна. Дядя не сам создавал тайну, тайна возникла помимо его желания, она его личность, его образ жизни. Наконец, тайна возникла при загадочных обстоятельствах. Никто не помнит, откуда ее начало, тем более не ответит, докуда ее финал. Начальная часть тайны предполагает финальную часть. Дядя не просто потрох и поц, он носитель тайны, то бишь всей без остатка, то есть начальной части ее, самой середины и прочих внутренностей.
  Опять правильно. Вам разрешается прятаться, мне разрешается открывать тайну. Но открывать гораздо труднее, чем прятаться. Значит, на помощь фантазия. С фантазией не труднее открывать тайну, только наоборот. Фантазия штука приятная. Благодаря фантазии открываешь, чего и не было, или получаешь, чего вообще никогда не предвиделось. Вот ваша тайна, вот фантазийный подход к вашей тайне. И еще, кто такой дядя Николай Владимирович? Снова спрашиваю, кто он такой? Какого черта сочетаются дядя Владимирович и закон? Какого черта он же и честь семьи Громовых? Ах, эта честь! Семья Громовых, династия Громовых, государство в государстве и государство честных людей. Прежний вопрос, какого черта?
  Еще легче. Закон - это деньги, вещи и льготы. Неужели ворует Николай Владимирович? То есть берет и ворует. Пришел в гости, кое-что присмотрел, кое-что тихой сапой отправил в карман. Не отвечаю за крупную вещь, но мелкая тоже вещь, а несколько мелких вещей они вещи. Возможно, ворует Николай Владимирович. Вполне возможно. Среди Громовых воровство хуже убийства. Громовы это русская нация. Русские никогда не воруют. Пускай маромои воруют, русские ни за что никогда. Вы встречали русского вора? Ах, и вы не встречали! Знал заранее подобный ответ лапушка Громов. Вы не встречали, я не встречал. Русский товарищ сама честность, русский не может украсть, даже взять. Иду по улице, нечто лежит, скажем, рубль, червонец, стольник, кусок и лимон. Наплевать, что лежит. До меня полежало и после меня в том же духе. Я иду по улице, я не заметил, я мимо прошел. Уверенной походкой прошел, потому что я русский товарищ.
  Еще один факт. У русской нации чистые руки. А у дяди какие они? Дядя руки свои не показывает, дядя их подозрительно прячет. Чистые руки чего прятать, с ними полный порядок. Вот с грязными руками чего-то не так. Думаю, у дяди грязные руки. Это только моя фантазия, но фантазия больше чем факт. Мне захотелось увидеть руки, я их увидел, они грязные. Вы придумали нечто другое, но оставьте нечто другое опять при себе. Я придумал про грязные руки. Есть вражда, есть семья, есть запрет и есть руки. Это уже хорошо. Дядя протягивал руки. Он просто больной человек. Он не мог удержаться и не удержался. Однажды, дважды, четырежды, сто двадцать пять раз и чуть ли не с каждым из Громовых. Он нарушил закон, отчего получился запрет. Хотя постойте, вот пришла в мою голову новая версия.
  И как это я не подумал, закон у нас мафиозный. Можно быть негодяем, можно героем, нарушая закон. В тюряге гноят не одних негодяев. Впрочем, там всякого материала достаточно. Но и приличных парнишек гноят. Есть государственная мафия. Нынче ребенок в курсе, она есть. Пойти против мафии куда хуже, чем воровать. Громовы никогда не шли против мафии. Они не воровали, но и не шли. Если мафия государственная, считайте, она государство. Это не глупость. Громовы за государство. Вы понимаете, что означает идти "против", следовательно, разберетесь, что означает идти "за". Я уже говорил, насколько законопослушные Громовы. Они не ослушаются, они не погрешат, они не полезут. А мафия опять государство. Даже сказать страшно. Точнее, для настоящего Громова страшно сказать про государство, которое мафия. Но Николай Владимирович не настоящий Громов. Мы убедились в правильности моих слов. Николай Владимирович по сути изгой, отщепенец, подлец и всякое прочее в том же роде.
  Я, возможно, нахожусь далеко от истины. Мне приспичило найти причину многих явлений на русской земле. Ничего не случается просто так, была же причина. Почему-то уверен, она была. Неуклюжая уверенность. Пускай, мафия. Пускай, государство. Пускай, еще кто-то и что-то. Но даже в период развивающегося коммунизма абсолютно честному человеку можно было спастись от оков государства. Трудно, но можно. И случаи такие перечисляются, хотя по пальцам. И честность русская на лицо, хотя не всегда. Вот и выходит, может, я поспешил? Может, не было никакой причины? То есть не было никогда. Сплетня, словечко, шумок... И все затерялось. Причина настолько мала, что ее просто забыли.
  Чашка упала,
  Треснула ложка.
  Вытащил жало
  Толстый Тимошка.
  Крикнул с порога
  Милому брату.
  Дурень убогий,
  Ты виноватый.
  А с виноватым
  Кончены пени.
  Этому гаду
  В морду поленом.
  Другое дело, путч завершился, перестройка екнула и подохла, в нашей семье своя перестройка. Ну, как понимаете, перестройка после основной перестройки. Мы еще не достроили и не перестроились до конца. Но это не суть. Когда-нибудь перестроимся до конца, когда-нибудь все иначе, нежели в прошлые годы. Государство амнистировало, государство разрешило, после августа девяносто первого года государство не совсем, чтобы мафия. Каждый товарищ скажет, другое у нас государство. Никто не скажет, какое. Но другое - есть факт. И почему не последовать за государственной политикой одной отдельно взятой семьи, которая семья в государстве и которая может простить одного отдельно взятого отщепенца, даже если он дядя?
  
  ***
  А началось все в два или три слова.
  Разговор сей не самый занимательный, но придется его прокрутить хотя бы еще потому, что ему не оставили места в анналах истории. Не представляю, кто редактировал историю лапушки Громова, но кое-какие детали успешно исчезли. При чем настолько успешно исчезли, словно их никогда не бывало. А я предупреждал. Официальные историки всегда перебарщивают. Для них факты всего лишь сырой материал. Невозможно исследовать абсолютно все факты, но возможно исследовать наиболее интересные или судьбоносные факты. Вот и получилось, что в истории лапушки Громова кое-что приплюсовали, а кое-что вымарали. Можно сказать, по инерции. Во-первых, вымарали одного отщепенца Николая Владимировича. Во-вторых, вымарали все, что связано с отщепенцем. Скажем, всякие бестолковые мелочи, вроде тапочек, галстучков, плюшек и разговоров. Здесь не бордель. Здесь решается человеческая судьба. Здесь Россия в новой одежде. Зачем тебе аморальная Россия? Зачем тебе рвань? Никаких поблажек для сволочи! Если вымарали отщепенца, значит, так надо. Если забыли, значит, на то имелись причины. Повторяю, история лапушки Громова не абы какой набор анекдотов, но полноценная история, которую проходят по школьной программе. И здесь культивируется осторожность.
  Мама моя, какая еще осторожность над гробом коммунистического общества? В августе девяносто первого года, тем более в сентябре разрешается быть отщепенцем. Или еще удивительнее, в августе девяносто первого года отщепенец лучший из всех человеков, почти народный герой. Это тебе не мелочь. Лет через пять получится мелочь из вышеозначенного товарища, но в девяносто первом году - герой, больше того, получил бонусы на самом, что ни на есть государственном уровне.
  Приветствуйте героя! Каждый законопослушный представитель русской земли не может отмазаться от приветствия. Если чуть-чуть уважаешь закон, это уже не закон, это долг. Лучшие люди приветствуют, и ты в том числе. Или решил отойти от категории лучших людей, или стошнило? То же мне умник! Лучших людей стошнило не меньше, однако приветствуют. Льготы, награды, парламентеры - оно к услугам героя, который вчера отщепенец. Зато сегодня герой. И не важно за что отщепенец. Зато сегодня герой. И не важно за что отщепенец: то ли украл, то ли Россию спасал. Свалили всех отщепенцев в одну кучу, засыпали льготами, бежим на ногах и несем на руках. Ноги подгибаются, руки ломаются. В каждой семье чтобы точно находился герой и точно народный. А для Громовых кто еще может сюда подойти. Только дядя.
  Семья послала парламентера.
  - С добрым утром, - этот парламентер Юрий Владимирович. Его приветствие выглядит многозначительно. Нынче утро отчизны твоей, оно всегда доброе.
  - Всего хорошего, - ответ отщепенца. Опять же не самый обычный ответ. Так прощаются нормальные люди, но кто его знает, как говорят отщепенцы.
  Короче, встретились братья по матери и отцу где-то на Невском проспекте за рюмочкой коньяка. Юрий Владимирович это тот самый любитель стихов, о котором мы говорили в родословной лапушки Громова. Николай Владимирович, ну сами вспомнили кто. Человек улыбчивый, мягкий и славный. Его улыбка - улыбка змеи. Его мягкость в стиле гепарда. Его слава, вы догадались какая. Короче, встретились братья. Первое рукопожатие из сухих и холодных. Первые взгляды из недоверчивых и недобрых. Первые вопросы вообще лабуда. Отщепенец спросил про здоровье, законопослушный товарищ спросил про болячки. Отщепенец затронул погоду, законопослушный товарищ полез в географию. Отщепенец наехал на родину со стороны, и смешался законопослушный товарищ.
  Сегодня все новое, сегодня наоборот. Вчера подобный разговор никак не мог состояться, ибо вчерашнее слово хуже гранаты и бомбы. Сегодня граната хуже, чем слово, сегодня можно базарить по любому вопросу. Весь период от Октябрьской революции до Августовского путча рассекретило государство. До Октябрьской революции мы пока не добрались, а после путча прошло слишком мало времени. Но между двумя судьбоносными периодами на русской земле найдется немало интересных деталей. Тема не то чтобы благодатная, однако, вполне джентльменская. Коммунистические проститутки, коммунистическое дерьмо, кровавые монстры и ад коммунизма. Теперь в самый раз, теперь можно. Скоро будет нельзя, скоро вернутся назад коммунисты и приберут отщепенцев. Но сегодня пользуйся реальной свободой, сегодня базар во весь голос. Это и можно и модно. А кто самый модный, тот обязательно лучший товарищ. И не уточняю про Николая Владимировича Громова.
  Зато Юрию Владимировичу пришлось попотеть. Как официальный представитель семьи Громовых, Юрий Владимирович обязан выглядеть на высшем уровне, то есть обязан заткнуть отщепенца. А ты попробуй заткнуть отщепенца. Николай Владимирович болтает все равно, что вареньице лопает, в этом деле настрополился за предыдущие годы, в этом деле большой мастер. Зато Юрий Владимирович чайник. Приходится перестраиваться по ходу беседы. Дежурных фраз нет, палочка-выручалочка отсутствует, опыт нулевой. Разве что набралась в голове гадость. Или не то говорю, не гадость, но гордость в голове Юрия Владимировича, реальная гордость за величие семьи Громовых. Великая семья, законопослушная семья, патриотическая. Всегда, везде и во всем опора своего народа, правительства, государства. Но как докажешь сие ренегатствующему товарищу?
  Нет, Николай Владимирович не ехидничает. Он снизошел до отринувших его Громовых. Громовы всегда служили себе. Громовы держались за зад. Ах, не пинайте! Ох, не ругайте! Чтобы зад уцелел, можно отрезать некоторые бесполезные члены, например, Николая Владимировича. Почему бы и нет? Что значит один член, даже самый разумный, деятельный и прогрессивный против целой династии Громовых? Вопрос четкий. А что значит один город, например, город Санкт-Петербург против целой России? Вопрос некорректный. Николай Владимирович не забрался так далеко в своей значимости, он не такой извратившийся отщепенец, всего-навсего ренегат. Город Санкт-Петербург, конечно же, более значимый член, даже если династия Громовых посчитала себя за Россию.
  Но ничего личного. Сводим счеты в другом месте. Первый коньяк, следующий коньяк, еще следующий, и повторить. Это первый коньяк на отвлеченную тему, а второй вроде шпильки во всемогущество Громовых. Зато с третьим номером совсем иная история. Юрий Владимирович расслабился. Братские чувства. Поздно вспомнил про братские чувства Юрий Владимирович. Столько лет пролетело зазря, но все-таки вылезли братские чувства. Ты наш, мы от одного папы и от одной мамы, нас нельзя разделить, мы неразделимый узел, и всякое прочее.
  Я не утверждаю, что получился содержательный разговор, ибо разговор более чем содержательный. Проба пера или нечто из подобной оперы. Как попробовал, так и пошло. Двадцать лет корчились, тридцать лет дулись товарищи Громовы, а ведь это все коммунизм. Да-да, свалим ситуацию на коммунизм, который покойник. По крайней мере, в сентябре девяносто первого года коммунизм не воскреснет и не ответит на запланированное предательство семейства Громовых чем-нибудь нехорошим. До августа девяносто первого года разговор с отщепенцем - это предательство. Родственные чувства обязаны умолкнуть, если родина приказала. Но после августа девяносто первого года противоположный приказ. Дайте себе волю, товарищи Громовы, раскрепоститесь, сбросьте коммунистический ад. Нечего бояться, то есть совсем нечего. Вы единоутробные братья, вы созданы друг для друга, вы не имеете права находиться по разные стороны баррикады. Сегодня одна сторона для всех патриотов и русских. На другой стороне коммунизм, который отринула родина.
  - Наша Россия, - так говорит отщепенец.
  - Она наша, - а это законопослушный товарищ.
  Вот и славненько, вот и договорились. Россия для русских товарищей. Русские товарищи свое не упустят. Русская нация обязана наверстать прошлое. В прошлом обман и разврат. Только обманывали, затем развращали русский народ, затем по новому кругу. Кругов много, круги бесконечные. Думал, что выберешься на поверхность, но не выбраться никогда, если за спиной коммунизм. Зато сбросили коммунизм, и что-то иное стоит за спиной. Не знаю, какое иное, но что-то хорошее все-таки есть. Август девяносто первого года сплошь что-то хорошее. Мы подобрели, мы поумнели, мы отделались от надоедливой коммунистической обезьяны, мы стали похожи на человека, или на человечка, что так же неплохо, ибо человечек есть крохотный человек, а все люди братья.
  Кажется, пятый коньяк:
  - Россия не продается.
  А может шестой:
  - Ни пяди врагу.
  Нет, все-таки пятый:
  - Россия для нас и для наших детей.
  Или шестой:
  - Мы не корявыми нитками шиты.
  Уже ближе к теме. Юрий Владимирович на правах более старшего по рождению берет власть в свои руки. Он очнулся. Если хотите, прозрел. Пять или шесть коньяков достаточное средство, чтобы каждый русский товарищ прозрел. Нашу страну грабили. Наш народ унижали. Мы с вами рабы. Но русский народ самый лучший народ во вселенной, он ненавидит и презирает рабство. Как единственный представитель народа ненавидит и презирает, так и весь народ в целом. Кончай раболепствовать! Вчера выше всех маромои. Вчера застой и кончина страны. Сегодня долой маромоев. Только русский народ, только русская нация, только страна патриотов и истинных русских. У Юрия Владимировича этого не отнять. Папа, мама, дедушка, бабушка, прапрапра - все Громовы русские. Даже Николай Владимирович, даже отщепенец и он русский. Отрицаю всяк маромойское чмо, принимаю только свое, то есть Россию для русских товарищей и дальше, даже если такое свое - отщепенец и младший брат Николай Владимирович Громов.
  Впрочем, на седьмом коньяке разошлись. Перебор. Дело сделано, и разошлись. Николай Владимирович предложил открыть предприятие. Юрий Владимирович притащился домой на зубах и выдал идею семье за свою. В результате, как вы понимаете, восторжествовала Россия.
  
  ***
  Теперь предприятие. Сказано-сделано. В моду вошел менеджмент, никаких нареканий. За подобной штучкой самообразовался маркетинг, не отрицаю маркетинг. И должности самые настоящие. Не то же самое, что работяга, уборщица, дворник. Прежняя должностная структура проявили себя не с лучшей стороны при коммунизме. Один начальник и сто работяг, один специалист и рота уборщиц, один директор и бесконечный ряд дворников. Хватит, оно в прошлом. Предприятие нового типа не может быть унизительным для человеческого достоинства. Предприятие нового типа имеет штат нового типа. И самое главное, ни одной унизительной должности в новый штат. Директор, заместитель по коммерции, заместитель по науке, заместитель по планированию, заместитель по кадрам, главный бухгалтер, главный инженер, ведущие специалисты отделов... Черт подери, для себя же стараемся! Сплошь и рядом собрались чистокровные Громовы. Ты не смотри на фамилию. По фамилии Иванов, или смешнее того, Иванова, но на самом деле он Громов.
  Предприятие просто не образовывается, тем более в сентябре девяносто первого года. Деньги как смерть коммунизма. От количества денег зависит более или менее верная смерть. Коммунизм не любил деньги в их чистом виде, хотя в грязном виде очень и очень любил. Все коммунисты имели грязные деньги. Чистых денег, естественно, не хватало на всех. Вот столько-то разрешается иметь денег, далее уголовщина, предательство родины, грязь. Но коммунизм имел деньги, не допуская к ним Громовых. И ничего страшного, если Громовы сами себя допустили в запрещенный мир коммунизма.
  После сентября этот мир разрешенный. Дворник получает столько-то, директор столько-то. Я не виноват, если директор. При коммунизме мне уготовили роль дворника. При коммунизме еще больший запрет на директора, чем на запрещенного дядю. Путч разрешил дядю. Вон он красуется среди Громовых. В нашей дружной семье это узник семейного табу. Среди возрождающихся нищих снова и снова он. Наконец, никакой нищеты. Громовы достойны самого лучшего будущего, что существует в России. Будущее Громовых есть будущее России. Что такое директор для будущего России? А заместитель директора? А инженер, даже если он главный? Только звук, только первая ласточка, только первый аванс накануне победной поступи по России.
  Значит, правильно рассудил дядя:
  - Бер, пока берется, и награждай, пока награждается.
  Его речь на открытии предприятия своего рода шедевр. Столько духовности вы еще не слыхали, и столько штампов, черт подери, в одном флаконе. Но штампы новые, они не принадлежат старой России, они прямая противоположность проигравшего коммунизма, они еще не приелись, опять-таки черт. Укрепим! Возродим! Разовьем! Это не пресловутое "догоним и перегоним". Дядина речь, что вылизывание зада Америки. Он ей богу вылизывает зад. В каждой фразе Америка есть пример для России. При чем наиболее верный пример. Американская форма жизни. Американский менталитет. Американское чудо. Американские наука и техника. Американская молодежь.
  Не много ли для начала Америки? Дядя сказал, в самый раз. Слушатели поддувало раззявили. В поддувало хорошо поддувает. Ничего подобного не происходило по сегодняшний день. Америка и Россия - братья навек! Раньше враги, раньше антагонисты, раньше "догоним и перегоним". Но сегодня единокровные братья. Россия как младший брат. И никто не спорит. Мы протянули руку младшему из Владимировичей, мы простили позорного отщепенца, он среди нас, а Америка простила Россию. В прошлые годы Россия нагадила этой Америке. Чертов коммунизм чуть ли не предшественник ядерной войны. По крайней мере, война в космосе все назревала и назревала, и могла иметь место, если бы не август девяносто первого года, если бы не простила Америка.
  А так пожалуйте в нашу семью. Хорошо, когда братья сходятся. Хорошо, когда семья полная. Я повторяю, самая полная получилась семья Громовых на предприятии Громовых. Сначала старшие братья, затем средние, затем младшие и шантрапа. На радостях берем всех и каждого. Ты из нашей семьи, но обожаешь Россию, значит берем. Ты оттуда же, но обожаешь Америку, снова берем. Старшему старшее, младшему младшее, шантрапе что осталось от эдакой красоты. На всех директорских и бухгалтерских мест не хватает. Собственно говоря, и не надо. Или исчезнет профессия работяги и дворника. Но это уже по моей части.
  На радостях Юрий Владимирович предложил:
  - Пристроим мальчишку.
  И Николай Владимирович не отказался:
  - Пускай поучится на посылках.
  Короче, мы начали делать деньги.
  
  ***
  Затем появился поэт. Не так чтобы в первый день, даже не в первую неделю и первый месяц существования великого предприятия Громовых. День, неделю и месяц предприятие расшвыривало свои капиталы. Благо не жалко. Благо не совсем чтобы свои капиталы. Кое-чего удалось отхватить от агонизирующей коммунистической системы и ее развалившейся экономики. Бывшие коммунисты, бывшие комсомольцы, бывшие функционеры с надранной жопой принесли определенный доход предприятию Громовых. Принцип известный, или быстренько вкладываемся в какое-нибудь предприятие, или рвем волосы. А с другой стороны, предприятие Громовых не благотворительная организация, не приют для нищих, не папа Карло или еще зверушка какая. Пока под рукой шуршит денежка, нам на три буквы поэты.
  Но денежка это денежка. Сегодня она деньги, завтра она воздух. Хочется многого. После спичечного коробка хочется зажигалку, после зажигалки блок сигарет, после блока кожаные штаны, после штанов шубу, после шубы почти лимузин, а еще после... Не остановиться. Раз захотел, дальше никак. Еще один раз, кажется, самый последний, но снова никак. Двести два раза, триста двадцать семь тысяч раз, один миллион. Повторяю, мы русские товарищи. Не затем снесли коммунизм, чтобы смеялось и разговлялось нерусское быдло. Наша денежка она наша. То есть вчера ваша денежка, теперь наша, теперь она деньги.
  Хотя потерпите чуть-чуть, на начальном этапе я мог не заметить поэта. Предприятие Громовых выдержало директора, его заместителей, разных начальников, главных специалистов и прочую хрень. Но мальчик на побегушках это уже чересчур для предприятия Громовых. Наплевать, что оклад мальчика в сорок четыре раза меньше оклада директора и в четырнадцать раз меньше любого другого оклада. Ты только мальчик, вытащили из дерьма, вытащили в новую жизнь, дали возможность прибарахлиться на девяносто девять рублей. Да где еще видывал девяносто девять рублей в твоем возрасте? Да не придуривайся, как тебе повезло. По гроб жизни обязан, до самой смертной доски и до смердящего савана. Зато на грани твое предприятие.
  Это не фарс. Атлет толкнул штангу весом в четыреста килограммов - и ничего. Прибавьте к рекордному весу еще килограмм, даже половинку килограмма и четверть - атлет не толкнул, он надорвался. Так и предприятие. Каждого выдающегося товарища вынесло, каждого накормило, с его коробками, шубами, лимузинами. Но лапушка - перебор. Он та самая четверть, свалившая геркулеса. Предприятие не могло его вынести. Николай Владимирович чувствовал, что не могло, а по доброте душевной отмахнулся и уступил. Юрий Владимирович чувствовал то же самое, но отцовские чувства преодолели. Все-таки своя плоть. Пускай омерзительная, пускай бестолковая, но от плоти и крови своя. Мы иногда допускаем ошибки. Громовы предупреждали, не бери лапушку. Этот пацан наша погибель. Внутри его что-то есть. Не сразу усек что, но все равно не бери. Девяносто девять рублей не ахти какие деньги, если на дело. Но кормить пацана за так за дармак - это не дело, это разврат. Громовы в курсе, где он разврат. А у нас все такое солнечное, все наплевательское, как пить эйфория.
  Подход верный:
  - Дети должны работать.
  Педагогика на все сто процентов:
  - Не будь добреньким, иначе разврат.
  Лапушка высосал деньги из предприятия. Лапушка чуть не довел предприятие до нищеты и банкротства. Не следовало с ним церемониться. Громовы утверждали, не следовало. Но родительская любовь, но родительская нежность, но глубокие родственные связи и глубокие родственные чувства... Об этом в "громомании" не говорится ни слова, но помните, оно есть. Чтобы сохранить для предприятия каждого Громова, пригласили поэта.
  
  
  ГЛАВА ВТОРАЯ
  
  Вот я и очистился. Роды поэта, первый шаг, экскурсия в прошлое, накануне поэзии. Стало легче и проще, ибо самое непубликабельное пятно из биографии лапушки позади. Лапушка он и есть лапушка. Зачем какое-то пятно? Тем более это пятно "непубликабельное". Ни одна сволочь не публиковала и не опубликовала подобную хрень по причине ее бесперспективности для читателя. Вот если бы про любовь, даже лучше, про жесткий секс, тогда можно разговаривать о перспективе. Но лапушка в двадцать лет с хвостиком не совсем секс, тут его не накроете. Громыхать пока рано, а расточать чего-нибудь в самый раз. Только вот "громоманы" ошибаются. Может, я расточал деньги, может, бросал на ветер эти великие и потрясающие девяносто девять рублей в сентябре девяносто первого года, но еще больше и еще круче я расточал свою душу.
  Августовская революция изменила младшего Громова. Все-таки первая революция в его жизни. Возможно она последняя, но это не факт. А что первая - это факт, и какой факт! Двадцать лет с хвостиком не время для революции. Я согласен, еще ребенок, еще пацан лапушка Громов, еще душа не на месте, однако кое-чего не хватает для пресловутой души. Рублей оно точно хватает. Даже девяносто девять рублей, даже в конце девяносто первого года. не успеваю тратить, не успеваю жрать, не успеваю жить. Да что вы такие мрачные? Солнце взошло, русская земля расцвела, русская душа отправилась на далекие звезды и голышом бежит по вселенной. Мрак еще впереди. Мрак еще будет. Он всегда будет. Его первостатейная задача - давить солнце, землю, душу и звезды. Но сегодня душа расцвела. Ты не участвовал в революции, ты никого не свергал, ты ничто и никто, тебе только двадцать. Но, черт подери, это тоже твоя революция.
  Надоело быть маленьким. Двадцатилетний мальчишка в какой-то мере мужик, не совсем чтобы обломки и мусор. Душа поэтическая. Самосознание вполне подходящее для поэта. Пожалуй, не замечает мальчишку поэт. Он находится в других сферах или вселенных, он проскочил мимо такого сокровища, он углубленный в другие сокровища. Но ты замечаешь, перенимаешь, и не только поэзию. Революция девяносто первого года всего лишь толчок. Для тридцатилетнего технаря она революция, но для тебя не больше, чем дрожь или эхо. Революция толкнула, и ты не совсем, чтобы проскочил мимо, как этот поэт. Многие двадцатилетние мальчишки не заметили девяносто первый год. Сон глубокий и ум тормозной. Но ты заметил, но ты проснулся, но ты глазенки протер. Рядом поэт. Представляете, он проходил и прошел, когда с тобой получилась вся революция.
  И еще. Россия устала, Россия обмякла, Россия сравнялась по тупости с западом, ну с той пресловутой Америкой, которая нам не указ. Не знаю тупость тупее Америки, и не узнаю вообще никогда. Тупость заразительна, тупость не излечивается, тупость в крови и до самой до смерти. Америка, как страна обезьян. Нечего притворяться, все обезьяны оттуда. Ничего дельного не найдется в Америке, только так-кой большой обезьянник! Мы хотя и строили коммунизм, но мы его не построили. Это в Америке построили коммунизм, это там. Флаги, гимны, Макдональдс и кола. Чем вам не коммунизм? Средний человек, средний интеллект, средняя судьба, усредненное счастье.
  Не спорьте, у нас революция, а у них проституция. Америка не вдохновляет отправиться к звездам. Вот в грязь она вдохновляет. Денежная грязь течет из Америки. Денежные болванчики снова оттуда. Средний человек и денежный болванчик одно и то же. Захотел сделаться чем-то средним, так возлюби Америку и возлюби деньги. Душа твоя труп, а ты усредненная серость. В просторечии обезьяна. Никакой поэзии, никакой культуры, опять ничего. У нас математика, физика, химия, геология, астрономия, философия. У них телевизор, видик, компьютер. Подумать жутко, некое железное гавнецо заменило душу всего человечества. Жует, жует человечество гавнецо, на выходе жвачка. Или снова компьютер. Уникальная обездушенная система средней величины из дерьмовой Америки.
  Зато революция тридцатилетних технарей возможна только у нас. Присоединяйтесь, ребята! Чувствуйте себя как дома! На всех наберется хор-р-роший душевный пряник. Мы ничего не жуем, мы взбалтываем и встряхиваем ваши пряничные души. Если встряхнули единожды, то другой человек, по крайней мере, не усредненная серость. Ибо серость сколько не встряхивается, результат отрицательный. Нет предпосылок для положительного результата. Средний болванчик, что смертник. Я уточняю, духовный смертник. Зато в двадцать лет с хвостиком ты человек. Имеешь право на собственный взлет и блуждание в личной, не усредненной вселенной.
  Слушаем поэта:
  - На кой тебе запад?
  Обожествляем поэта:
  - Россия одна.
  Поворачиваемся на вопли поэта:
  - Только в нашей России осталась духовность.
  Э, оставьте свои лозунги. Двадцатилетний мальчишка не продается вот так за гроши. Вся Америка продается, может весь мир, за исключением одного маленького, дохленького и недоразвитого зверька. Он не продается, потому что он маленький, тем боле дохленький и недоразвитый. Этот мальчишка как символ России. Все богатства Америки для него, что хлам на помойке. Жрите, гадьте, и снова в рот. Гавенные ваши богатства. Если вас не тошнит из прямой кишки, то повезло. Мальчишку тошнит. Хочу быть подальше от вас, от продуктов вашей восхитительной жизнедеятельности и от прочего денежного дерьма. Как можно дальше. И как можно ближе к России, к поэту.
  Поэт таки здорово говорит:
  - Наша Россия нищая, закомплексованная держава, в тисках негодяев и сволочи. Сволочь не относится с любовью к России, но мы за большую-большую любовь. Мы есть частичка России, мы ее будущее. То есть мы ее новое будущее. Не бывает старое будущее. Только новое будущее. Молодая культура русской земли и молодая поэзия нашей России.
  Лапушка развесил уши. До последней копейки готов проставиться лапушка на поэзию. Пускай его маленький вклад увеличит процветание земли настоящих поэтов, и пускай разорвется от злости Америка. Я не гавенный американец, я русский. Если душа русская, к ней не подмажется нация маромоев и торгашей. Русский товарищ мелко видит Америку. Вот маромои и торгаши со всех сторон облизали Америку, согласны жопу порвать за Америку. Только не надо утрировать. И ничтожество имеет право на жизнь. Так вот, дорогие товарищи маромои, превращайтесь скорее в ничтожество, отправляйтесь в Америку. Никто не задерживает. Духовная деградация вашей касты не революция образца девяносто первого года. Лучшие силы России снесли коммунизм. Лучшее поколение восьмидесятых годов придавило поганую гадину. Америка же ее возродила. Американский коммунизм еще похлеще нашего русского. Как-то не так называется американский коммунизм, но поэта не проведешь. Сегодня в ударе поэт, полюбивший Россию.
  Мне нравится этот парень:
  - Привычный путь легче. Продался, надел цепи, подцепил суррогат культуры. Американизация во всем спасает твой разум. Был разум, и разума нет. Ты не страдаешь, не развиваешься, не поэтизируешь, не уносишься ввысь. Ты никто. Американская шваль, американская подстилка, американчик вонючий.
  И поэзия нравится мне:
  - Поэзия превыше всего. Сие национальное богатство России. Сие национальный долг всего русского перед остальным миром. Ты не выполнил долг, отвергая поэзию. Деньги, тряпки, железки не есть долг. Найдутся миллионы америкашек, способные сделать деньги, тряпки и прочее, не хуже, чем русский товарищ. Поэзию так не сделать, черт подери. Она не делается, то не делается никогда. Она от бога эта поэзия.
  Если бы я так умел? Смешной громыхало. Двадцать лет с хвостиком, девяносто первый год, душа из яйца. Нет, я совсем ничего не умею. "Громоманы" идеализировали лапушку Громова. "Громология" не есть наука. Метущаяся душа двадцатилетнего товарища, его первый опыт и чуть ли не первый поэтический вздох, они больше науки. Это уже нечто запредельное. Это великое благо. Или великое чудо, черт подери. Через годы поймешь, как тебе повезло. Не упустил благо, не осквернил чудо. На узкой-узкой тропинке много разных людей. Люди умные, люди опытные, люди во всем неподсудные и спецы. Ты никого не заметил, тебе повезло. Душа сохранилась в ее младенческой чистоте до встречи с поэтом.
  - Не сдавайся, мой мальчик, - снова поэт.
  - Я попробую, - не сдается неистовый Громов.
  Ты еще лапушка, но что-то канючит внутри. Не хочу быть лапушкой, не хочу, не хочу... Все мы лапушки, все мы маленькие, все для чего-то родились на русской земле. Но не время искать, зачем мы родились. Земля требует, земля в опасности, земля несчастная. Вот будет счастливая земля, ну когда-нибудь будет. Я понимаю, пока земля несчастливая. И ты понимаешь. Или не понимаешь, черт подери? Или это слова? Поэт не может без слов выражать свои чувства. Поэт во всем чувства. Нашел, подхватил, бросил слово на русскую землю. Точно не понимаешь? Никаких комментариев. Поэт бросил слово, слово пошло, слово носится по земле. Прошу тебя, забудь про поэта. Он несущественное звено. Существенное звено только поэзия, только слово:
  - Не сдавайся, черт подери!
  Сам не знаю, как оно получилось. Октябрь девяносто первого года, ноябрь девяносто первого года и декабрь. Самые чистые, самые светлые месяцы моей жизни. Раньше чужая жизнь, то есть она не моя жизнь. Кажется, не было раньше лапушки Громова. Всего лишь сгусток материи, куча костей и мяса. Еще зомби, инопланетянин, марионетка и механизм. Коммунистическая формация может гордиться тем несуществующим лапушкой. Без августа девяносто первого года, без революции тридцатилетних технарей, без ненависти поэта и без любви всего русского подходящий у нас механизм. Для коммунизма более чем подходящий. Тут не совсем чтобы так. Поэт, поэзия, грохнула новая жизнь, и в чистых слезках Россия.
  В общем, не обессудьте, если маленький мальчик попробовал сам подражать своему идеалу.
  Хлопья снежные
  Падают, падают.
  Чувства нежные
  Радуют, радуют.
  Чувства знойные
  Льются потоками.
  Мысли стройные
  Корчатся строками.
  Может, вышло
  Не очень красиво.
  Строки чистые,
  Строки не лживые.
  И еще, не надо шуметь, если лапушка так полюбил это время.
  
  ***
  Да, чего вам, родные мои?
  В нашей России немало талантов: самых разнообразных, непредсказуемых, черт его знает каких. Если ты русский товарищ, значит талант. Если звезданутый американец, значит дерьмо. Русская нация не имеет ничего общего с пресловутой Америкой, не какая-нибудь усредненная обезьяна и не дерьмо. Не трогайте русскую нацию, не задевайте за кровоточащие места. Сумасшествие русского товарища выше твоей гениальности. Твоя гениальность начитанная и надуманная, русское сумасшествие от истоков земли. Такая гениальная земля и такие же гениальные на ней русские.
  Может, американец задумал машину. Я не спорю, хитрая бестия. В Америке наловчились чего-то задумать и всех ослепить своим фокусом. Ах, какие яркие винтики! Ох, какие непередаваемые шурупики! надо же, откуда такой болтик? Американская зараза пошла. На то подрядилась каждая обезьяна в Америке, чтобы пошла зараза в глаза. А русский товарищ вообще ничего не умеет. Я насчет заразы в глаза. Если русский товарищ задумал машину, зачем ее рекламировать на весь мир? Вот тяну свою репу, вот гружу свою свеклу, вот капуста туда и сюда. Для того задумывалась машина.
  Слишком общественная Америка. Личностей там ни на грош. Душа обезьяноподобного американца есть путешествие в ад. Американские по сути общество или публика. Согласен отправиться в ад, если при этом есть публика. Если публики нет, таким образом, отменяется путешествие. Что ли придурок? Что ли мутант? Может, самоубийца какой появился в Америке? Русские самоубийцы и так заполонили планету Земля. Чуть ли не ежедневно спускаются в ад. То есть без всякой публики, но для здоровья полезно. Русскому товарищу сказали, полезно. Не помню, кто подобную ересь сказал. Возможно, и не было никого. Почудилось или послышалось, товарищ не разглядел, тем более не расслышал и, между прочим, спускается.
  Да что вам американская молодежь? Жопа жирная, голова пустая. Американские старики не лучше, но хуже. Вот только нация на девяносто девять и девять десятых процента она молодежь. Если бы нация состояла из стариков, если бы действовала по старинке и не мешалась своим молодецким задором, тогда возвращаемся в патриархальный образ Америки. Но патриархальный образ России опять не Америка. Патриархальная Россия это Толстые, Тургеневы, Пушкины. Патриархальная Америка это всякие Смиты и Джонсы, и прочая сволочь. Зато на сволочь нам наплевать. Воспоминания о Толстом весьма приятны для молодежи. Наш мужичок, наша гордость и серость, и что пожелаете. Воспоминания про Джонса и Смита с непередаваемым душком. Не хочу быть Джонсом и подружкой его не хочу. Вот если бы Лев Николаевич взялся за дело. Вот если бы его сила и мощь... Теперь понимаете, какого черта печалится русская нация?
  Нет, с Америкой вашей у нас не прошло. Американская обезьяна все еще раскачивается на ветке и не имеет ничего общего с русскими корнями. Я добавляю, не надобно нам дерьмо из Америки. Это мнение не одного поэта, это мнение каждого нормального русского. Вы не ослышались, каждого, черт подери! Русский товарищ не восхваляет Америку. Только ублюдок, только предатель, только злокозненный маромой восхваляет Америку. Ему можно, он маромой, то есть нерусский товарищ. Русский товарищ под дулом пистолета будет молчать. Канай себе раком Америка, да по крутому бережку. В нашей лапотной, пьяненькой и беспортошной России только таланты, гении и человеки живут. У тебя же одни вонючки да сволочь.
  Вот тут под каждым словом готов расписаться неистовый лапушка Громов.
  
  ***
  Пошли дальше. После поэта семейное предприятие Громовых кое-как выстояло и не упало со всем своим грузом выдающихся родственников. Это качели. На одной стороне Громовы, как не пернуть, все до последнего. На другой стороне пресловутый поэт. Не верится, разводишь ладони. Громовых тьма в обновленном городе Петербурге, они не любят, не уважают поэта. Твое дело стишки. Прочистил горлышко и понесло, Нет же, из подобного горлышка кое-какое залетело к нам перышко. Один поэт против династии Громовых. Повторяю для идиотов, один поэт прокормил династию Громовых. Машины, дачи, дубленки, хрусталь, золотишко, кожа и красная рожа - это для всех Громовых из щедрых ладоней поэта.
  Сам не поверил. Пришли инвестиции. Предприятие Громовых процветает, в том числе один гаденький мальчик на девяносто девять рублей. Греция, Швеция, Канары и ваша, мать ее мама, Америка нынче раскручиваются на предприятии Громовых. Белая кость. Куда хочу, туда полечу. Николай Владимирович слетал. Юрий Владимирович слетал. Понимаете, не слетел, а слетал. Даже лапушка Громов на месте. Пожалели лапушку, оставили лапушку, сохранили обузу такую, что для нового времени вовсе неясный поступок и прецедент против надвигающейся демократии. Время теперь новое, или некоммунистическое время. Не котируется предприятие, сохраняющее всяких лапушек из коммунистического времени. Что за кумовство на нас наехало? Щелкнул пальцами Николай Владимирович, хлопнул клювом его старший брат. Точно, в который раз кумовство, разоряет страну омерзительный лапушка.
  Хотя в декабре девяносто первого года можно получить по ушам за девяносто девять рублей.
  - Пора повышать зарплату, - верный взгляд Николая Владимировича.
  - Очень пора, - верный ответ старшего брата.
  - Государство у нас тоталитарное, - братья советуются.
  - Режим не из самых покладистых, - проходит беседа на уровне.
  - Ей богу, пора повышать, - вот резолюция и печать на ответственном документе.
  Не спорю, на предприятии Громовых нет сторонников тоталитарного государства и человеконенавистнического режима. Громовы человеколюбы, они возлюбили Николая Владимировича не меньше, чем его брата. Ненависти нет, ненависть в прошлом. Русский характер быстро прощает и забывает. Ты проштрафился, ты отработал и отсидел положенный срок, будь же как все, не вечно платить за грехи. Это в Америке восемь пожизненных сроков, или сто пять, или пятьсот двадцать восемь. А у нас отсидел положенный срок и сполна заплатил за грехи. Мы тебя любим не меньше, но больше.
  Кажется, пронесло. Будут деньги, будет и любовь. Или как там поется? Главный враг человека его государство. Если государство тоталитарное, если режим человеконенавистнический, то разрешается отстаивать остальные права человека, ну те самые права, что еще есть у него. Во-первых, право на труд. Во-вторых, право на деньги. И пускай государственная машина гадит в самом муравейнике. Я человек, я создание господа и вселенной, я звучу гордо. Вы покусились на лучшее в человеке, то есть во мне, вы покусились на деньги.
  Николая Владимировича не возьмешь за грудки. Пусть берет в рот государство. Есть другие плательщики, они не совсем человеки, они созданы, чтобы их шпиговали, терзали, доили. Николай Владимирович не дойная козочка. Товарищ практически доказал, он человек. Какая еще козочка? Вокруг отдаются козлы, тем более отдаются тоталитарному государству. Николай Владимирович не для того создавал предприятие Громовых, чтобы его захватило врасплох государство. Не выйдет. Или джентльменское соглашение на негосударственное предприятие, или шиш. В этом тверд отщепенец Владимирович.
  Ей богу, он человек. Отдайте ему денежки! Ибо денежки отдаются в лучшие руки, а государство получит хрен лысый промеж глаз. Полоса обдирания кончилась. Раньше нас обдирали, теперь обдирается государство. Вместе с младшим Владимировичем сильное несгибаемое предприятие Громовых. Первый номер. Не за так товарищ сидел. Кое-чему научился и кое во что влез своими непростыми мозгами. Умеет приманивать деньги товарищ. Вот если бы деньги поэта проскочили мимо Николая Владимировича... Да чего вы себе позволяете? Ваша упадническая философия раздражает. Все "если" да "если". Я говорю, никаких "если". То есть вам говорю, "никаких". Деньги поэта, малые или большие, не могут проскочить мимо Николая Владимировича. Или они ничто, или они пустота. Проскочившие деньги сожрет государство.
  - Тяжелая жизнь, - шепчутся родственники по углам.
  Разве не чувствуете, затарились товарищи родственники, кошелек не поднять. Житуха по правде тяжелая. Еще в кошельке прежняя порция, опять пришли деньги. Государство в глубокой заднице благодаря Николаю Владимировичу, оттого опять деньги. Американский метод труда. Американский метод распределения. Американское предприятие в русском стиле. Юрий Владимирович только вздыхает. Вот братишка его Николай не потратится на какие-нибудь вздохи и охи. Работает на износ младший Владимирович. Работает, можно сказать, за все предприятие Громовых. Американский кризис почти на носу. Сегодня не подловил тебя кризис, но завтра и послезавтра... Некогда тратить деньги. Я повторяю, только работа. Лучше, когда надорвался за кошелек. Хуже, когда кошелек невесомый, и невозможно разобраться, где прячутся деньги.
  Никакого мошенничества, снова работа. Почему появились долги? Почему от моих щедрот? Почему на моем горбу? Видит бог, ничего никому не должен Николай Владимирович Громов. Государство не баловало Громовых за их принципиальность и законопослушие. Теперь черед Громовых. Жизнь ради мерзкого монстра? Здоровье на благо все той же свиньи? Подыхаешь и прозябаешь? Нет, с Николаем Владимировичем не подохнешь, и не надейтесь, товарищи. Прошлое научило, как жить, тем более подыхать. Хороший трудяга Владимирович. Уточняю, чертовски хороший. Ну и что, если младший в семье среди братьев и вся слава для старшего брата? Разрешается для старшего брата. Он нашел такого Владимировича, он приобщил к семейному бизнесу, он использовал и назвал, наконец, нашим. Слава, конечно же, вещь. Это в период коммунистической интеграции или коммунистического строительства. Но сегодня не та интеграция и чего-то не слышно строительный стук или бряк. Юрий Владимирович - слава. Николай Владимирович - труд. Теперь разберитесь, кто из них выше, когда потекли по рукам денежки.
  
  ***
  Время бурное, время подъемное. Громовы жиреют и пухнут. Не сказал, чтобы туда же записали поэта. Поэт "несет в клюве", как выражается старший из Громовых. Пускай выражается, если для предприятия не помеха. Дурак ничего не несет. Дурак это лапушка со своей тряпкой и наглостью двадцатилетнего прилипалы. Но вы прослушали, какой год. А я запомнил, год не старый, но новый. На пороге нового девяносто второго года, что значит тряпка? Или сегодня иначе не поздравляются, кроме как поздравляются тряпками? Я не уверен. На пороге богатый поэт при зарплате в двести двадцать рублей, и всего только вдвое беднее товарищ лапушка.
  Да не шумите, грозы не видать. Не громыхает над родиной петербуржцев, разве что махонько капает. Петербуржцы опять же русские товарищи на двести процентов. Это у американизированных москалей вместо капели снегопады и грозы. У нас ничего. Жирный буржуй есть предательство Петербурга. Жирный буржуй не петербуржец. Истинные петербуржцы ссыхаются, сворачиваются, сморщиваются. Каждый морщатый товарищ почти петербуржец. Зато каждый жирный буржуй только буржуй, или пощечина настоящего петербургского вкуса.
  Нравится быть жирным, до Москвы самолет довезет. Можно подсесть на поезд, но самолет надежнее, успеешь смыться, пока не забрали. Дяди и тети, снохи и золовки, сваты и сватьи, теща, племянник, свекровь, домочадцы... Повсюду жирные Громовы. Николай Владимирович жирный Громов. Юрий Владимирович в полтора раза жирнее Николая Владимировича. Можно подумать о пище духовной, но не получается на предприятии Громовых. Только лапушка тощий Громов. Сам не понимаю, как оно получилось. Сам еще в панике, какого черта не разожрался, не разжирел лапушка. Опять этот выдающийся интеллект. Громовы не выделяются, даже Николай Владимирович с годами истинный Громов, преодолел тюремную баланду, но лапушка выделяется. До чего же тощая задница! До чего же мощи торчат! Смотреть противно, выдави лучше глаза. Зачем подобная дрянь, то есть глаза, всяк они не помогут стать истинным Громовым.
  А если пойдет за Москвой Петербург? Да что вы, ребята? Петербург не пойдет за Москвой. Надоедливые москали! Американизированные недоноски! Буржуйский загривок и морда! Чувствует бог, не пойдет. Любая задница чувствует. Петербург - особенный город. Москали всегда расходились с нашей Россией. Москва - вроде обезьяна на поводке (сравните с Америкой). Дернул за поводок, и Москва ла-ла-лай. Пряники, бублики, жир и настойка. Прыгают москали, мудохаются и изображают, что им приказали старшие братья. Нет, не из Петербурга старшие братья. Петербург не старший, не младший, он сам по себе, он Россия. На берегах Невы зародилась Россия, здесь Россия продержится, сколько продержится Петербург, здесь она скурвится и умрет. Нет сегодня новой России. Только американизированные москали, только непродающийся Петербург тощих, морщатых и сумасшедших до остервенения русских.
  "Громомания" против. Громовы это корень русской земли. Дедушка Громов, прадедушка Громов и прапрадедушка. Все отсюда, все петербуржцы, тем более русские. Я утверждаю, что Громовы из москалей. Можно застрять в Петербурге на двадцать веков и не сделаться русским, тем более петербуржцем. Можно прожить два-три года, и снова не сделаться. Петербург опять же непредсказуемый город. С лапушкой есть нечто общее. Не знаю, в чем оно общее. Может в этих фонтанах, может в глухом переулке, может в той ямке на площади. Лапушка сам по себе ямка. Появился, так его так, расползся, теперь под ним площадь. Зато разжиревшие москали всегда вызывают протест или нечто гадливое на камнях и костях Петербурга.
  - Лишние деньги, - трясется поэт.
  - Деньги в любом варианте нелишние, - отвечают единым фронтом жирные Громовы, но без лапушки.
  - Так возьмите нелишние деньги, может, самую малую часть и употребите немного иначе, - снова поэт.
  - На благотворительность что ли? - не поймут его Громовы.
  Я не сомневаюсь, они никогда не поймут:
  - Благотворительность хороша в единственном случае, если она реклама, - так рассуждает Юрий Владимирович.
  - И если она деньги, - так поправляет бывший изгой Николай Владимирович своего беспорочного брата.
  Но почему деньги? Вот эти самые деньги из вашей москальской Америки не проникли в наш Петербург и на нашу прекрасную Русь. Они вчера не проникли, тем более не проникли сегодня, тем более завтра и никогда. Плевал я на деньги. Лапушка Громов плевал, то есть лапушка плевал на всех Громовых. Если найдется один праведник в городе, вы припоминаете, только один, значит выживет город. А если один лапушка?
  Снова договорились.
  - Помогите культуре, - с мольбою поэт.
  - Всяк в свое время, - со злобой старший Владимирович.
  - Будет на что помогать, - по-тюремному крысится младший.
  - А сейчас не на что?
  - Конечно же, так...
  Вот и заткнулся поэт. Не били, не матюгали, за яйца не распластали. Если сытое брюхо, можно подумать о пище духовной. Если теплая шкура, можно вернуться к раскладке души. Если все при тебе, можно разок или два или три заглянуть в заатмосферные дали. И никаких долгов государству. Вы понимаете, это уже окончательный результат. Жизнь без долгов, судьба без долгов, мечта на все государство. Я не уточняю, мечта поэта. Иван Иванович он исключение. Жирный поэт не может быть петербуржцем, что нами доказано на двести процентов. Иван Иванович - жирный поэт, но он исключение, и он может:
  - Пока находится русская культура в когтях нищеты, ты не имеешь права на сон или ужин. Русская культура особенная культура. Она не чужая культура, она брошенная культура. Если ее не подобрать, то уже не подобрать никогда. Разве не ясно, что никогда. Или сегодня, или погибла культура.
  Глупый, конечно, подход. Можно сказать, подход поэтический, но все равно глупый. Изобилие в отсутствие коммунизма, коммунизм по американскому рецепту, новая платформа "нового" русского или антипетербуржец в реальной жизни, еще кое-что. Пожалуй, я понимаю поэта. Маленький мальчик, неразумный глупышка, идиотик двадцати лет с хвостиком, враг всего денежного и наносного. Короче, абсолютная тупость, ярлык вешать некуда. А вот понимает поэта. В глазах огонек, на губах молоко. Или снова не так? На губах молоко и всякое прочее...
  Не беспокойся, мой ласковый, родственники на страже. То есть они не абы как, но следят за твоей нравственностью. Нравственность только формируется, они следят. Детская натура наивная. Детские мыслишки игривые. Все играется, играется, играется поганое дитя, а родственники работают в поте лица, эти следят. Дабы не пережрался подлец. Жирному товарищу можно, тебе страшно. Пережрался и сдох. Вечно полуголодный желудок не выносит изобилие пищи и не вынесет, черт подери. Так что не лезь со своей поэзией, не подыгрывай товарищу Райскому (идиотская фамилия), и вообще... Старшие товарищи знают, что делать. Культура, Россия, помощь, Санкт-Петербург. Они знают.
  Ты читаешь о любви
  Бесподобные сонеты,
  Губы сочные твои
  Так похожи на котлеты.
  И ретивый язычок,
  Что мелькает за зубами,
  Словно злой окорочок
  Вызывает в сердце пламя.
  Это пламя лабуда,
  С ним не надо стыковаться.
  Или скурвится еда,
  И окажешься засранцем.
  Ну, и так далее. Доброе славное время. Настоящие и никакие иные ребята. Мы без претензий к предприятию Громовых. Какого черта долбать и гнобить новое дело на русской земле? Какого черта бежать за новыми фетишами? Все известно. Новый год, новая жизнь, новый рывок по России жиреющей и несдыхающей сволочи. Кто жиреет, он не сдается. То есть он ни за что не сдается. Жир как признак современной борьбы. Пускай в Петербурге мы тощие товарищи, но это не повод закрыть Петербург для жиреющей сволочи. Сволочь не уступит Петербург. Как же так? Небритая физиономия, немытые уши, рваная маечка, драные тапочки, брюки без молнии и взгляд гавнюка. Ты считаешь, якобы гиперпространственный взгляд. Сволочь с тем не согласна. Свинячьи глазки, свинячьи губки, свинячья гузка вместо самой рожи - вот это и есть взгляд, который гиперпространственный с позиции жирной сволочи. В Америке смотрят подобным образом, значит, не ошибается жирный товарищ, если вне критики дорогая сердцу Америка.
  Прекратили показывать мне за спиной фигуру из трех пальцев. Первые, кажется, неказистые попытки молодого лапушки Громова или первая проба пера есть антигений, проникнутый плесенью Петербурга. Если выбросить плесень, то нет ничего. Антигений не совсем гений. По крайней мере, не согласилась вся ожиревшая нация Громовых. Они против, они решительно против. Они не понимают такую поэзию, они наплевали на подобное чмо, они не переделают свое ожиревшее "я" на фоне мерзких стишков про Россию. Вот тебе крест, вот еще истина, вот пилюля в твой подлый желудок. Громовы кое-чего понимают в культуре. Существует культура от сердца, есть поэзия от души, есть нечто, чего не ищите среди недоношенной молодежи типа лапушка Громов. Механическая деятельность, гиперболизирование, экзальтация, стихослагательство через пустоту, антикультура. Это нормальная культура по версии Громовых. Тут совершенно другое дало.
  Впрочем, Громовы размягчились. Помогли одной мелочевке, поможем другой. Мы сама доброта. Прокормили поэта, прокормим поэзию. Цветастые фразы еще найдут себе применение, еще отзовутся шорохом солидных купюр. Ты хотел, ты просил, ты мечтал о выходе предприятия в жизнь. Ну, ладно. Не плачь, мой птенец. Директор согласен во всем. Директор завел секретаршу.
  
  ***
  Но что бы там не случилось, семейный корабль лихо рулил по демократическим параллелям и так же лихо одолевал барьеры правительственных беспорядков, благодарствуя твердой руке Николая Владимировича.
  Нет, не подсовывайте сюда поэта. Только рука. На руке золотое кольцо с печаткой и еще два серебряных перстня без печатки. Кому-то покажется поэтическим сочетание два к одному против золота, да Николай Владимирович не занимается поэзией. Если берешь руль, значит рули. Выпустить руль еще гаже и омерзительнее, чем никогда за него не браться. Ты переоценил свои хилые силы. Они даже не силы, но нечто аморфное, неспособное выдержать руль. Вот у Николая Владимировича полный порядок со способностями. Золотое кольцо и два серебряных перстня доказывают, насколько здесь полный порядок.
  - Вы опоздали на десять секунд! Вы - маленькое гаденькое насекомое, с которым мы не имеем и не желаем иметь ничего общего!
  Так работает бывший отщепенец Владимирович. Только так. Если работать иначе, опять же выпустил руль. Никто тебя не поддержит, рядом позорные суки и гады. Они готовы ухватиться за руль, ты только его отпусти. Они не умеют рулить, однако готовы. Главное, это руль. Остальное потом. То есть, никого не интересует, насколько трудно рулить, пока не нарулишься:
  - Подотритесь Бумажкой своей! Это прекрасное доказательство, кто здесь человек, а кто дерьмо на бумажке!
  Так командует младший из братьев. Может по паспорту он и младший, зато польза от него не в пример остальным Громовым. Никто так не командует, никто так не работает. Чувствуется воля нового человека, нового борца и "нового" русского:
  - Прекратите визжать! Здесь предприятие высокой культуры!
  Плюс много-много других пряников. Это не частная лавочка. Николай Владимирович не только работник нового типа, не только сам человек, он знаток человеков. Какой-нибудь знаток поэзии не может быть знаток человеков. Вляпался в поэзию, заелся поэзий, жизнь потерял. Как вы догадались, жизнь прошла на всякие штучки и дрючки. Иван Иванович не может знать ничего. Про цветочек не может, про ветерочек не может, про тучку не может, тем более про человека. Его цветочек поддельный, его ветерочек из мусора, его тучка с гнильцой, его человек хуже всех. Он точно не может. Николай Владимирович на означенном деле попал в Большой Дом. Вон какое пухлое дело! Вон сколько всячины на бывшего отщепенца династии Громовых! теперь вам ясно, что есть "много может" Николая Владимировича?
  Впрочем, остальная шушера на месте.
  - Какой нахал! - вылетают пачками маленькие грязные насекомые из кабинета Владимировича.
  - Деньги в клюве! - глумится Владимирович.
  - Какой придурок! - красная морда у вылетающих.
  - Без денег дерьмо! - бывший политзаключенный на страже.
  - Какая скотина!
  Ну, не продолжаю, во всем облажался поэт. Он занимается инвестициями в предприятие Громовых. Он приводит нужных людей, которые готовы расстаться с деньгами. А в результате его нужные люди всего лишь маленькие грязные насекомые. Не нужны маленькие грязные насекомые предприятию Громовых. К ним отношение соответствующее. Приведите, Иван Иванович, настоящего человека, его посадят рядком да накормят ладком на предприятии Громовых. А ты куда нас привел? То есть не та реплика. А ты кого притащил? Вот это правильно, вот это та реплика. Приводишь всякую шушеру, обманываешь кормильцев своих, нарушаешь трудовой договор и опошляешь статус семейного предприятия. Или дурак? Предприятие семейное, ты здесь на птичьих правах. Вчера залетел, сегодня вылетел. Не думай, что за красивые глазки принимает семья. Или ты справился с работой, которую на тебя повесили, или вылетел без выходного пособия. тут у нас живо выбрасывают всяких паршивцев, тем более никому неинтересных поэтов.
  - Мы тебе доверяли!
  Запутался, кто изошел в крике. То ли красная морда за дверью, то ли всякая мелкая сошка из династии Громовых. Кажется, что кричит сошка. Юрий Владимирович, хотя и старший по возрасту, в криках перешустрил Николая Владимировича. Если час подержать приведенную шваль перед дверью, то синяя рожа становится красной, и уже никаких вопросов, кто есть шваль. А если часа полтора? Или два? Или два часа сорок пять минут? Хочешь денежки, вот она дверь. А не хочешь, чего нас морочишь?
  Так называемая работа с людьми. Так считает Юрий Владимирович. Ты испытал человека на прочность, интеллигентность, культуру и интеллект. Не он испытатель, а ты. Появляешься на час или два с опозданием, выражаешься похабнее похабного и гнуснее гнусного маромоя, да еще под градусом. Если человек наш, все нормально, он проглотил, он не заметил твои причиндалы. А если чужой человек? Наглеет, борзеет, звереет чужой человек, впадает в амбиции. Что это за дерьмо? Просто сволочь какая-та, просто эгоцентрист, просто враг династии Громовых.
  Нужна плетка, черт подери! Я повторяю, очень и очень нужна. Пускай прогуляется плетка по спине Ивана Ивановича. Он не Громов. Он на предприятии из милости. Он никто и ничто. Подобных работников следует перевоспитывать при любом подходящем случае. Чтобы не заносились товарищи работники. Чтобы понимали собственное место в общем строю. Чтобы прочувствовали, насколько им повезло, и какая благосклонная судьба привела их на предприятие Громовых. Протянули тебя по спине. Спасибо, товарищи Громовы! Дали разок ниже пояса. Личное спасибо Николаю Владимировичу и его старшему брату Юрию Владимировичу. Тратят собственное время на перевоспитание стопроцентного придурка, у которого голова забита всякой рухлядью, в том числе и поэзией.
  Наконец, риторический вопрос:
  - Деньги есть?
  Плюс риторический ответ:
  - Денег нет.
  А все-таки деньги есть. Не понимаю откуда, но есть. Удивительное, черт подери, время!
  
  ***
  После Нового девяносто второго года российское демократическое законодательство показало свои когти. Мы не для этого снесли коммуняг и их завонявшийся коммунизм, чтобы сразу нарваться на когти. Впрочем, а что такое четыре месяца демократии? Сентябрь девяносто первого года, октябрь, ноябрь и декабрь. После Нового года никакой демократии, одна дерьмократия. Не то чтобы не повезло. Не встречал никакой подлянки, сравнимой вот с этой человеческой подлостью. Мы уничтожили коммунизм для будущего русской земли. Хочу работать, хочу зарабатывать, хочу развлекаться и попросту жить, на что заработал. Мы ничего не просили чужого, даже коммунистического барахла не просили. Пускай коммунисты заберут коммунистическое барахло и в этом кривляются. Против наших принципов коммунистическое барахло. У нас свое, свое и свое барахло. Нам не надо, чтобы сюда просочилась еще демократия.
  А она просочилась. Впрочем, лет через шестнадцать-семнадцать некто из "громоманов" разберется, что не было никакой демократии. Сентябрь, октябрь, ноябрь и декабрь девяносто первого года так или иначе косили под демократию. Дальше косьба перешла на другой уровень. Не получается вечно косить нечто несуществующее в природе. Ибо, как доказали товарищи "громоманы" образца двадцать первого века, русская земля по природе своей не приемлет никакой демократии. Таким образом, в девяносто первом году осчастливленный революцией человечек разбрасывается словами. Ибо словами нетрудно разбрасываться. Человечек на то человечек, что изобретает слова, помогающие дурить других человечков. Вот он и изобрел демократию. Все-таки звучит солидно, могу добавить, звучит высший класс. Афинская демократия, Римская демократия, Американская демократия... Наконец, дошло до России. Вы утверждали, Что Россия тоталитарное государство. Вот и неправда ваша. По всей вселенной тоталитарный режим, зато у нас демократия.
  - Наелись? - хороший вопрос.
  - И наигрались, - достойный ответ.
  Чего-то быстро мы наигрались. Всюду дерьмо. На лицах, на душах, на самой возвышенной и сокровенной материи. Не уточняю про низменные и безобразные помои. Ошибочка вышла и глупость какая-та, я не могу разобрать. Какого черта мы наигрались? несколько капель, несколько крошек, один поцелуй. Вот именно, тот последний поцелуй, что подарила своим детям Россия. Ты думал он первый поцелуй, а он оказался последним, ибо других поцелуев не последовало, ибо за этим поцелуем сплошное дерьмо и трупный запах разлагающейся России.
  Или кто-то хотел искупать в дерьме коммунистов? Самого гавнюка искупаем. Революция девяносто первого года только отсрочила коммунизм. Вместо русского коммунизма появился американский коммунизм и его более непристойные формы. Четыре месяца это срок настоящего счастья и срок демократии. Дальше то самое, что предлагал коммунизм, пока не сменил свою вывеску. У коммунизма известное счастье, черт подери, вместо твоего неизвестного мусора. Вывеска ничего не значит. Может, для маленьких мальчиков, или для глупеньких девочек она что-нибудь значит. Не возражаю, облизывайте, ощупывайте, откусывайте пресловутую вывеску, если сие пошло коммунизму на пользу.
  Выжившие в тот период товарищи стыдятся той демократии. Кучка дерьма, дерьмократические потуги, оболванивание и одерьмовливание России. Они чертовски стыдятся и предпочитают не вспоминать про начало девяносто второго года. Больно, дико и глупо. Мы боролись за другую Россию. А за эту Россию боролось всякое чмо и дерьмо. Например, недоразвитый лапушка Громов.
  Ничего не понимаю в который раз. Почему недоразвитый лапушка Громов? Или по единственной причине, что он не боится и не стыдится собственной памяти. Разные картинки исчезли и стерлись из памяти товарища лапушки. Но переходный период с девяносто первого на девяносто второй год остались на месте. Я не боюсь вспоминать. Не всегда побеждаешь, чаще проигрываешь, и после каждой победы наступает расплата. Но все-таки перед каждой расплатой существовала победа. Это уже кое-что. Светлое прошлое гораздо чаще переходит в мрачное настоящее, чем в светлое будущее. Но и мрачное настоящее ориентируется не только на мрачное будущее. Определенная часть человеческого "я" так и тянется к светлому будущему. Семьдесят лет коммунизма, четыре месяца демократии, дальше черт знает что, скажем, опять коммунизм. И все-таки были четыре месяца.
  Я не злорадствую. В январе Нового девяносто второго года коммунисты, которые демократы, или точнее, дерьмократы, они завыли на коммунистов, которые коммуняги. Следовало не выть, не кривляться, не вколачивать матюги в разжирелую грудь и под женоподобные сиси. Да что вы, родимые? Нет никакой разницы между теми коммунистами, которые коммуняги, и теми, которые дерьмократы. Разницы нет! Тупость, вонища, жирок, предательство русской земли. Различаем по ленточке на кармане или по кокардочке на фуражке. Если выбросил ленточку или задвинул кокардочку, следовательно, не различаем. Вот они жирные суки на русской земле. И те и те коммунисты.
  Я не ругаюсь. Девяносто второй год - начало грызни между жирными. Жирных товарищей много, а России мало, на всех не хватает. Вот и пошла эта пьянка:
  - Кто был на площади?
  - Я был на площади.
  - Да не дергайся, ты на горшочке сидел и со страху подгузник описал.
  - А сам то чего? Сам обделал штаны и ботинки.
  Опять коммунизм, только без денег. Русский образец двумя ногами за деньги. Каждый год продукты дешевеют, и зарплата растет. Американский образец поддерживает только баксы, деньги он не поддерживает. У вас есть баксы? Или у вас? Или у тех уродов, которые рядом? Значит, нет. Чувствовал, что их нет. Откуда баксы? у Коммунистов кое-что есть. Коммунисты хватали некоммунистов и отбирали у них баксы. Поэтому есть. А мы некоммунисты: или не было никогда баксов, или сливали по недоразумению в партийный карман. Мы имеем деньги, но ни за что баксы. Мы приготовлены к счастливому будущему России, а к несчастливому будущему не подготовлены. Несчастливое будущее есть баксы, американцы, холуйчтво перед всяческой засраной сволочью и дерьмократами в том числе, что вознесли до небес баксы.
  В январе девяносто второго года так и было, хотя не хочется верить. Четыре месяца свободы избаловали русский народ, особенно русскую молодежь. Старики не почувствовали эти месяцы. Они охрипли в разборках против порушенного коммунизма. Для стариков безвозвратно подох коммунизм, как сменилась вывеска на политическом уровне. Стариковский коммунизм это Коммунизм с большой буквы. Демократический коммунизм не то же самое, что коммунизм с большой буквы. Ибо с большой буквы только коммунистический коммунизм. Август девяносто первого года навсегда уничтожил понятие "коммунистический" в отношении коммунизма, но повторяю, самого коммунизма не уничтожил. Больше того, чертовы дерьмократы дорвались до большего, чем коммуняги с их несгибаемым коммунизмом. А молодежь опьянела в потоках свободы.
  Наконец, государственная программа.
  - Воруют, - по Чехову.
  - Воруют, - сказал президент.
  - Воруют, - решили министры.
  - Воруют, - это из органов.
  - Воруют, - мы сами сказали.
  Ну, точно вернулись к дедушке Сталину взамен коммунизма. И выбора нет. Или устраиваем стомиллионную сталинщину, то есть в тюрьму сто миллионов, или вечное воровство. Мы решили терпеть воровство. Не для того существует свобода, чтобы опять сталинщина. Хотя старики четырьмя лапами за дедушку Сталина, за его тотальную или стомиллионную посадку. Умные старики. Патриотические старики. На старенького товарища сталинщина не распространяется. Хватают молодого товарища, тащат молодого товарища, его же кончают. Это так задумали старики. Но мы молодые товарищи, нам кончаться не хочется ради свихнувшейся старости. Вот если бы хватали старика, тащили старика, кончали старика... Это истинный вор. Ежу понятно, что может, чего не может старик. Но с другой стороны это твой папа, твоя мама, твоя бабушка или твой дедушка. Как-то не хочется хватать, тащить и кончать папу, маму и дедушку. Даже тещу не хочется. Позор на всю жизнь. Надо же, в личном деле отметка про родственника под судом. Мне одного Николая Владимировича довольно, а тут вся семья под судом. То есть все Громовы.
  Молодежь объявила амнистию в девяносто первом году. Сбросили, растоптали тоталитарный режим, конец коммунизму. Нечего кривляться и возвращаться в коммунистическое недоброе прошлое. Свобода это свобода, а что если рубль у нас ненормальный, так он всегда ненормальный. Сегодня больше, завтра меньше, послезавтра никто не берет рубль. В первую очередь молодежь не берет. Есть материальные ценности. Я за Россию, я за культуру родимой земли, я за духовное превосходство над американской и прочей парашей. Лучше оставаться босым и голым, но оч-чень духовным товарищем. Лучше перейти на воду и хлеб, чем жирная морда, жирное брюхо м стопроцентный дебил. Оно и получается, не отреагировала в девяносто втором году молодежь по полной программе. На рубль не отреагировала, на его корчи и смерть. Был да сплыл рубль. Как-нибудь жили. Как-нибудь проживем.
  Зато сволочь отреагировала.
  
  ***
  Постепенно талант мой окреп. Он как производная эпохи лжи, надувательства, воровства и разврата. В другую эпоху я только лапушка Громов, а нынче производная, нынче талант. Остальные товарищи получили возможность мучить и грабить Россию. Это президент, министры, буржуи, ублюдки и органы. Я получил право на этих товарищей. Хотел сказать, на талант, но как-то само выскочило про товарищей и соответствующее право. Жизнь обыкновенного человека связана со многими факторами. Тем более если над обыкновенным человеком находятся человеки необыкновенные. Во-первых, президент. Во-вторых, министры. В-третьих, четвертых и пятых прочая сволочь и шушера. Но и обыкновенные человеки находятся над необыкновенными человеками. Ты можешь меня оболгать, зато у меня талант. Ты можешь надуть и ограбить, зато у меня мое право. В развратную эпоху асериканизации русской земли появились не только собачки на русской земле, не только буржуйский жирок, но и удивительный талант под названием "лапушка Громов".
  В прошлые эпохи развивающегося, недоразвитого и особенно победившего коммунизма не больно дозволялось поэтизировать о человеческих проблемах. Если официальный поэт, значит хвалил коммунизм. Вот остальное не дозволялось. Разрешаю быть очень талантливым. Разрешаю после работы. Разрешаю после всего, что обязан проделать в течении дня. Хоть жопа порвалась для родины. Иначе не разрешаю. Твоя родина, это она. Родина рожала, родина воспитывала, родина требует, и ты обязан. У нас девяносто девять процентов талантливых русских товарищей. Есть и официальные поэты. Официальный поэт опять же официальный работник. Твоя передовая есть тряпка. Его передовая есть карандаш. Ты управляешься с тряпкой, пока не вычистил последнюю грязь самых невычищенных загашников родины. Официальный поэт управляется с карандашом. Его задача немного сложнее, но в результате вычищается такая же грязь в самых невыносимых загашниках родины. Поэт отработал задачу, доказал свою принадлежность к понятию "родина". Плюс время убрать карандаш, то есть взяться за какой-нибудь более материальный предмет. А что у нас более материальный предмет? Угадали, более материальный предмет - тряпка.
  В эпоху разврата нет никакой родины. Долг отсутствует. Работа сведена под корень. Делаем, чего делаем и вовсе не делаем. Я - разврат, ты - разврат, он - разврат. Никакой системы, нулевая централизация, полная пустота. Разрешается за любое дело, тем более за безделье поставить товарища раком. Впрочем, сама жизнь одни кувырки. Сегодня кувыркнулся в поэты, завтра кувыркнулся в пропойцы, послезавтра почти президент или, по крайней мере, маленький президентик маленькой прачечной с двумя трусами и двумя бабами.
  Кто-то сказал, что семья почти родина. Ваши проблемы, товарищ. Попал в семью, и пропал. На рассвете семья, на закате семья, до обеда семья, после обеда она же. Если американизированный коммунизм, пользуемся, по крайней мере, американизированной видимостью свободы. Не то соберется семья, придумает законодателя и надзирателя, плюс собственный ритуал или режим, а тебе стоять раком.
  - Перепишите ваше дерьмо.
  - Ах, дерьмо не переписывается?
  - Значит, перепечатайте в трех экземплярах.
  Если ты лапушка, то над лапушкой бабушка. Я не распространяюсь про других родственников по привычке не говорить пошлость. Но бабушка это потомственный инженер. Она развивает таланты самого бесполезного и неталантливого представителя династии Громовых. Ты считаешь, что ты талантливый Громов, но бабушка так не считает. Как инженер высочайшего уровня вышеупомянутая мученица на страже спокойствия пресловутой династии. Ее дело стеречь и беречь. Короче, она не халтурит. В ее годы это не так просто. Во-первых, блокада. Во-вторых, голодное детство. В-третьих, седины или морщины, или все разом. В-четвертых, радикулит, как производное предыдущих трех номеров. В-пятых, горшок, который приходится драить. Опять никакого значения, чья тряпка драит горшок, если над тряпкой находится бабушка. Может руки младшего Громова драят горшок, но душа, вы понимаете, какая душа в этой тряпке.
  Я не спорю. Я никогда не спорю. При коммунистах насмотрелся на правильных бабушек. Не отделаешься, не спрячешься, не убежишь от правильной бабушки. Все равно поймает. Ужасные испытания детства передаются по наследству. Если бабушка испытала блокаду, значит каждый последующий наследник обязан чего-нибудь испытать. Внучок на сто сорок процентов обязан. Он продолжающее звено в семейной машине. Он сохранит традиции, если его заставить почувствовать прошлое семейной машины и пережить блокаду за бабушку.
  Не факт, кто окажется долгожителем и переживет более слабых товарищей. Чаще это внучок, но в Петербурге, в нашем городе стариков это может быть бабушка. После гибели коммунизма шансы почти равные. Внучков становится меньше, бабушек становится больше. Абсолютная победа старости над молодостью пока за горами, но можно представить, насколько приятная морда у старости, что положила в гроб молодость.
  Хотя разговор не про это. Не городи чепуху! Сегодня прекрасная жизнь на земле. Молодым всегда хорошо, даже если вынесли вперед ногами, старикам всегда плохо. У старика нет будущего в твоем прекрасном сегодня. Ибо ты живешь будущим, а старик живет прошлым. Ты еще можешь увидеть солнце на развалинах русской земли. Старику не до солнца даже в президентских хоромах. Блокада, голод, кошмары, гибель души. Молодежь возрождается как феникс из пепла, старики не возрождаются никогда. Они погибли во время блокады, то есть духовно погибли. Полный отлуп и капут. Или не ясно, они еще большие трупы, чем молодежь между досками гроба. Старики всегда находятся между досками, даже если там не находятся. Или снова не так? Война, разруха, сталинизм, коммунизм. А главное, длинная жизнь без надежды. Черт подери, какая длинная жизнь! Какая нескончаемая! Какая бесталанная! И ты еще что-то несешь? Да заткни непотребную харю куском отборнейшего дерьма. Твой талант всего лишь талант молодежи. Любой талант есть талант молодежи. А что такое, мать ее, бабушка Громова?
  Николай Владимирович сюсюкается:
  - Не надсаждайтесь, товарищ мама.
  Точнее сказать невозможно, бабушка когда-то была мамой. Когда-то она любила, затем разлюбила, затем полюбила опять Николая Владимировича, и получила место потомственных инженеров. Но все равно мама. Отголоски блокады, холод, разруха, потери и гибель родных. Не знаю, сколько погибло родных? Среди Питерских Громовых никого не погибло. Правда, один мальчонка повесился. Но это уже в наше время. Ровесник лапушки Громова, вот и повесился. Все поколение такое дрянное. Много с мальчонкой нянчились бабушки, папы и дяди, поэтому и повесился. Если бы обходился без няньки тот самый мальчонка, если бы зарабатывал собственное счастье собственными руками, да блокада, которой не видно конца... Но не всякое поколение получает столь удивительный бонус в виде блокады. Бабушкино поколение получило свой бонус, потому что его заслужило. Поколение лапушки в полном дерьме. Вы уже разобрались, чего стоит лапушка Громов.
  Юрий Владимирович милуется:
  - Берегите себя, товарищ мама.
  Опять она мать. Не надо перебарщивать и перетягивать всякую хренотень с сортирными шутками. Мать всегда мать, что для непутевого сына, что для праведного. Другой блокады не будет и другой матери то же. Вот насчет молодого поколения, или таланта, или какой-то дурацкой любви к точно такой же дурацкой России... Это было всегда, это есть, это будет. И не кривляйтесь, товарищи, над святыней русской земли. Потомственный инженер заслужил себе сытую старость:
  - Впереди голод!
  А ты заслужил только пулю в желудок со своим извращенным талантом.
  
  ***
  С другой стороны, сочинять можно. Тряпка регулируется руками, ни в коей степени головой. Руки занятые, но голова свежая. Если протирать унитаз без всесокрушающей ненависти, душа радуется. Вроде по самые яйца в дерьме. Вроде чертовски гадливые на предприятие Громовы, умеют нагадить не в унитаз, но куда-нибудь рядом. Вроде к дерьму привыкаешь. Что опять же дерьмо настоящее против дерьма духовного? Кто-то сказал, в дерьме настоящем скрывается много заразы. А не надо жевать пирожок, орудуя тряпкой. Сначала работа, после которой убирается дерьмо. Затем гигиена, после которой освобождаются руки от тряпки. Затем пирожок. Ты честно работаешь, и заработал свой пирожок. Настоящее дерьмо тебя не коснулось, но и духовное дерьмо прошло за другим унитазом.
  Э, только не воспринимаем стихи за дерьмо. Стихи зарождаются не только в тепличных условиях. Они зарождаются, когда зарождаются, иногда весьма необычным образом. Например, во время любовного соития, когда сошлись унитаз с тряпкой. Нет, это не какие-то сантехнические стихи. Просто стихи. Самая обыкновенная вспышка поэзии. Я люблю этот мир. Я люблю его всполохи света и мрака. Я уважаю полет по вселенной и уважаю падение в бездну. Место работы лапушки Громова не самое отвратительное место на русской земле. Есть места отвратительнее и мерзлее, если подумать о той же блокаде, которая превратила поэзию русской души почти в непотребную прозу. Лапушка Громов на предприятии Громовых практически отказался от прозы. В любом варианте он не блокировал громоподобную душу свою и "громоманам" не следует обижаться, что в конечном итоге им подложили позорную прозу.
  Впрочем, есть выход:
  - Маешься от безделья?
  Бабушка слабенькая и слепенькая:
  - Когда же работа?
  Бабушка любит поспать не только в домашних условиях, но и на пресловутой работе. Сие отрицательный фактор. Чуть утратила бдительность бабушка, и позорный товарищ слинял. При старом строе нечто подобное недопустимо в рабочее время. При новом строе все допустимо. Петербургские скверики, два-три деревца, три-две травинки, одна скамеечка. Ну, точно, поганец слинял, окунувшись в поэзию. Его мысли против работы. За это стрелять. Но сегодня не то, что стреляют, даже не вешают. Нехорошо обошлись с бабушкой Громовы. То есть вовсе нехорошо, когда за ничтожные четыре тысячи рублей на нее повесили подобный кирпич и обузу.
  Разрешается посочувствовать старенькой:
  - Опять дерьмократия!
  И еще разок посочувствовать:
  - Мало в жопу мальчишке заглядывали.
  Бабушка человек настоящий, она не то что страдает, но точно переживает за разваливающуюся державу. Факты сегодня безжалостные, держава разваливается. Разврат, издевательство, воровство. Молодежь развратилась без твердой руки. Молодежь издевается над своими радетелями и наставниками. Молодежь ворует рабочее время. Бабушка против воров. Выскочит недоделанный вор, и пошла куролесить поэзия. Не разрешаю поэзию в рабочее время. Ты профессиональный уборщик, ты имеешь востребованную специальность, в которой не помешает время от времени совершенствоваться. Неужели оглох? Неужели еще не дошло, что значит прекрасная специальность в годы всеобщего раздолбайства? Это хлеб. Это развлечения. Наконец, деньги, те самые сто десять рублей, что платит предприятие Громовых лапушке Громову.
  Нет, с лапушкой не договориться. В двадцать лет с хвостиком любит скверики лапушки. Вытащил бублик, употребил без воды, стукнуло в голову. Сухой бублик весьма опасная материя. Желудок сопротивляется бублику без воды, зато в голове сплошная водянка. Потекли мысли, очень шустрые мысли, остановить невозможно. Какая сякая работа! Не погибнет и не утонет в дерьме династия Громовых без лапушки Громова, и грязь не утонет, тем более бабушка. Я существую иначе, я нужен России, я ее непременный фантом, и что-нибудь в том же роде. Работа опять подождет. Зачем наводить чистоту, если к вечеру еще большая грязь? Другое дело поэзия.
  Нет, я не критик и не любитель жирно покушать за чей-либо счет. Нерасторопный мальчонка вряд ли кого обогнал из великих и потрясающих Громовых. Громовы перестроились, американизировались, вычеркнули русские корни из собственной родословной, постепенно заменив их на финско-польские корни. Что еще за финско-польские корни? Об этом нет никакой информации. Просто Николай Владимирович посчитал, что на текущем этапе куда солиднее выглядят финско-польские корни. А лапушку Громова как всегда не спросили. Кто такой лапушка Громов? Быдло, дрянь и дерьмо, почему-то присосавшееся к династии Громовых. Есть интересная версия, будто зачал Юрий Владимирович пресловутого лапушку в весьма неподъемном состоянии. При чем весьма неподъемное состояние получилось по некоему скверному поводу. При чем некий скверный повод соответствовал солидным неприятностям в карьере старшего Владимировича. Кажется, проворовался означенный товарищ. Его обещали посадить, или приравнять к отщепенцу младшему брату. Не представляю, что выглядело предпочтительнее на отчетный период, но обширную депрессию заработал Юрий Владимирович, а заодно утерял бдительность, и получился лапушка Громов.
  - Не стоило так нервничать, - говорит бабушка, она же по совместительству мама Владимировичей.
  Конечно, не стоило. Справедливый советский суд обелил все того же товарища. Разговоры о воровстве оказались подлой подставой завистников. Громовы восторжествовали в который раз. Затем полгода лечился от пьянки Владимирович по различным санаториям и профилакториям нашей необъятной родины. Лечился и вылечился. Но с лапушкой Громовым получился облом. Дело такое паршивое, не удалось в отсутствие Юрия Владимировича избавиться от товарища лапушки.
  - Маркетинг, - сказал младший брат.
  - Чего-чего? - вскинулась бабушка.
  - Отдыхайте, товарищ мама, - поправился младший брат, то есть Николай Владимирович, - Я употребил не какое-нибудь нерусское ругательство, но обыкновенную научную терминологию конца двадцатого века. Этот маркетинг придумали американцы как будто специально для нашего обновленного государства. Ибо в Америке маркетинг оказался не самой прибыльной работой. Но учитывая специфику предприятия Громовых, мы сумел исправить основные ошибки наших учителей из Америки. Видите ли, товарищ мама, предприятие Громовых исключительно занимается маркетингом.
  - Ага, - с трудом выдохнул старший брат, или Юрий Владимирович, - Мы не работаем по старинке кайлом да лопатой. Мы инвестировались в маркетинг.
  - Гмы-гмы, угу, - пришла в нормальное состояние бабушка.
  Оба брата удалились в свои кабинеты, чтобы не нарушать идиллию рабочего дня. Николай Владимирович забыл слить дерьмо. Юрий Владимирович не стал сливать чужое дерьмо, но нагадил в корзинку.
  - Как есть маркетинг, - почесал затылок лапушка Громов, когда вернулся с прогулки.
  Ничего страшного. Снимаю картуз перед столпами учености. Всего за несколько месяцев товарищи Громовы проникли в саму суть американской экономики, там хорошенько покопались и выудили на поверхность самые действенные технологии для государства Россия. Высший пилотаж для лапушки Громова. К сожалению, в стихах подобную фишку не отразить. Ну, не поднялся товарищ лапушка в январе девяносто второго года до реалистической поэзии. Его поэзия скорее футуристическая, чем реалистическая. Как уже говорилось, не на том огороде подыскивает поэтические образы товарищ лапушка.
  Очень зря. Девяносто первый год взорвал русскую землю. Так называемая цивилизация технарей сломала ненавистный коммунистический режим и погибла под его обломками. Пресловутые технари послали подальше науку и технику, ради которых снесли коммунизм. Или это показалось, что технари снесли коммунизм ради науки и техники. На деле они просто захотели покушать в возрасте тридцать лет, и ради лишнего куска мяса снесли коммунизм. Но первоначальная ставка делалась на науку и технику.
  Очень жаль. Лапушка Громов никакой не технарь, тем более не знаток науки и техники. Лапушка даже не выбрал профессию в надлежащие восемнадцать лет, потому что усиленно прятался от армейской службы. Папа Юрий Владимирович приказал прятаться. Мол, армия не для таких слизняков. Мол, в армии настоящие парни с характером. К тому же настоящих парней зачали в нормальное время, никак во время депрессии.
  Повторяю, лапушку зачали во время депрессии. Появился на свет очень странный товарищ, не соответствующий своему времени. Науку и технику нельзя поручить такому товарищу. Представляете, во что превратит науку потомок депрессии? Или во что превратит технику? Нет, ничего вы не представляете. Цивилизация технарей здорово погуляла в восьмидесятые годы. Цивилизация технарей здорово досадила братьям Владимировичам. Младший брат попал на крючок, как отщепенец и враг государства. Старший брат с крючка сорвался, но получил душевную травму. А кому отвечать за душевную травму? Есть кому отвечать за душевную травму. И пускай эта пакость торчит перед глазами всегда, как напоминание о тщете человеческих усилий даже в самое светлое и самое счастливое время.
  
  ***
  Не спорю, начало девяносто второго года порушило многие надежды на русской земле и закопало многие потрясающие мечты на глубину в тысячи метров. Но даже подобная хрень не изменила русский характер, то есть не изменила русский характер на самую малую капельку. Настал девяносто второй год. Почему ему не настать? Вполне подходящее время, чтобы закончился суетный девяносто первый год и настал другой год, скажем, не такой суетный. Почему это не такой суетный? Без комментариев. Все годы суетные на русской земле, все жестокие, беспросветные и похабные. Но некоторые годы считаются за счастливые годы, а другие годы считаются за светлые годы. Если светлые и счастливые годы совпали, то наступило самое светлое и счастливое время на русской земле. Или нечто похожее на тот балаган, что получился в случае с предприятием Громовых.
  Представьте картину, в конце девяносто первого года провело пресловутый маркетинг предприятие Громовых. Некоторые инвесторы вложились в предприятие на основе рекомендаций Ивана Ивановича Райского, известного в узких кругах, как известный поэт. Инвестиции жесткие, почти немыслимые, под сорок процентов. Следовательно, на каждый миллион рублей, инвестируемый в девяносто первом году, предприятие Громовых обязалось выплатить миллион четыреста тысяч рублей в девяносто втором году. Что, холодок в тапочках? Да как подобные деньжищи выплачивать? Совершенная правда, подобные деньжищи не выплатить никогда. Ибо почти восемьсот тысяч рублей от каждого инвестируемого миллиона ушли на зарплату и прочие потребности самих товарищей Громовых.
  Лапушка охренел, когда убирая блевотину в кабинете Николая Владимировича натолкнулся на кое-какие секретные бумаги. Вы только не подумайте, что шпионил против Громовых лапушка. Никак не шпионил двадцатилетний мальчик, но выполнял работу, то есть делал уборку. Вышеозначенные бумаги неким образом оказались на полу в пресловутой блевотине. Первое побуждение товарища уборщика - вместе с блевотиной вынести бумаги. Черт его знает, чего нажрался Николай Владимирович, если так наблевал. Может, враги попытались извести конкурента. Может, враги подсунули конкуренту опасную заразу. А если зараза опасная, то несут в себе опасность бумаги. Лучше их вынести вместе с блевотиной.
  Ну, не такой дурак лапушка Громов. Работает на уникальном предприятии, увлекается поэзией, по некоторым вопросам есть мнение. То есть товарищ лапушка просмотрел сначала бумаги. И ужаснулся. Мама моя! По бумагам не просто в глухой, но в очень глухой заднице предприятие Громовых. По бумагам Громовы практически спустили многомиллионные инвестиции на всякую лабуду и сомнительные развлечения. Например, командировку в Лас-Вегас никак не назовешь производственной командировкой. Очень походит на сомнительные развлечения подобная хрень. А если еще подкопаться, что почти миллион не рублей, но долларов, просадили в Америке братья Владимировичи...
  Стоп, товарищи. Какой год на дворе? Ага, девяносто второй год. Ничего не стоит просадить миллион баксов образца девяносто первого года и остаться еще с прибылью. Если, конечно, ты просадил не все до последнего баксы. Но кое-чего из самого ничтожного остаточка перевел в обыкновенные рубли и расплатился рублями за инвестиционную политику образца девяносто первого года.
  - Поэзия денег, - цитирую Юрия Владимировича после Лас-Вегаса.
  - Просто маркетинг, - цитирую Николая Владимировича на тот же период.
  Теперь понимаете, почему господа технари из цивилизации технарей не пустились в науку и технику образца девяносто первого года. Это были неправильные технари, даже чертовски неправильные технари. Они увлекались не только наукой и техникой. То есть они должны были увлекаться только наукой и техникой, чтобы жизнь положить за науку и технику. Но они увлекались не только наукой и техникой. Нечто поэтическое выросло на русской земле в пресловутые восьмидесятые годы. Или точнее, оказалась с поэтической гнильцой цивилизация технарей. Должна была оказаться совсем без гнильцы цивилизация технарей, но оказалась с гнильцой. И растворилась в поэзии денег.
  - Деньги надо бы заслужить, - прополоскал тряпку лапушка Громов после блевотины из кабинета Николая Владимировича.
  Но это слова в пустоту. Всего-навсего частное мнение. Как уже говорилось, никогда не увлекался наукой и техникой товарищ лапушка. В институт не пошел. Отмазку от армии по невропатологии для лапушки сделали. Зачем династии Громовых какие-то проблемы с одним депрессивным товарищем. За последние двадцать лет никто из династии Громовых не служил в армии. Кто сказал, что настоящие мужики служат в армии? Не смешите мои тапочки. Настоящие мужики очень занятые мужики, они не занимаются всяким дерьмом, они отмазались от дерьма чуть ли не в детские годы. Чтобы дерьмо не путалось под ногами, чтобы дерьмо не лезло в глаза...
  Отбрось убогий
  Писк естества,
  Коль создан богом
  Для торжества.
  Кончай канючить
  О злой судьбе,
  Пожалуй, лучше
  Заткнуться тебе.
  Ударь по морде
  Десяток душ.
  Вот лучший орден
  И лучший куш.
  Короче, мы разобрались с поставленным вопросом. Только не надо мне говорить, что спрятал заблеванные бумаги в карман неблагодарный лапушка Громов.
  
  ***
  Директор предприятий Громовых вызвал к себе в кабинет уборщика Громова:
  - Тут пропали кое-какие документы с моей личной подписью.
  Пожал плечами уборщик Громов:
  - Не видел никаких документов.
  Подобный ответ не понравился директору предприятия Громовых:
  - А что вы конкретно видели, товарищ уборщик?
  Скорчил невинную мордочку уборщик Громов:
  - Конкретно я ничего не видел. Но если вам очень хочется, товарищ директор, могу описать кое-какие детали.
  Ответ неправильный в сложившейся ситуации, заволновался товарищ директор:
  - Повторяю еще раз. В моем кабинете находились кое-какие бумаги с моей личной подписью. Эти бумаги содержали определенную коммерческую тайну, очень интересную для врагов нашего предприятия. Эти бумаги пропали не просто так. Есть подозрение, что за ними охотились враги нашего предприятия. Следовательно, не просто так пропали бумаги.
  Вторично пожал плечами товарищ уборщик:
  - Хорошо, рассказываю кое-какие детали. Есть надежда, что мой высокоинтеллектуальный рассказ поможет вернуть бумаги. Потому что во время уборки мне попадалось много бумаги. В основном бумага была загаженная и заблеванная. Создается такое впечатление, что бумагу использовали для большой и малой физиологической потребности, непосредственно не выходя из кабинета.
  В данном месте вспыхнул товарищ директор:
  - Нас не интересует, товарищ уборщик, какое у вас создается впечатление. Вы работник не того уровня, чтобы делиться своим впечатлением. По большому счету, вы вообще никакой работник. Если вам не нравится подобный подход к работе, можете прямо сию минуту сдать ваше ведро и тряпку.
  В третий раз пожал плечами товарищ уборщик:
  - Мне все нравится. Я люблю такую работу, я просто обожаю ее. Нельзя не любить такую работу. Она несет в себе развивающее начало и помогает лично мне самоопределиться и самоутвердиться в непростой жизни. Но простите, товарищ директор, вы задали конкретный вопрос и получили на него конкретный ответ. Не вижу причины сомневаться в конкретном ответе.
  Минута молчания. Казалось, что должен взорваться товарищ директор. Но не взорвался товарищ директор. Только налил коньячок из пузатой бутылки в пузатую стопку и все это дело выкушал без особенной радости:
  - Хорошо, товарищ уборщик. Вы человек невнимательный, детали не замечаете и легко можете спутать важный документ с туалетной бумагой. Для вас любой важный документ суть туалетная бумага. Но на предприятии Громовых не только сидят на горшке товарищи Громовы. К вашему сведению, товарищи Громовы еще много и плодотворно работают. Вы можете отрицать, что это не так по своей неучености и скудоумию. Но повторяю, товарищи Громовы гордятся своей работой. Больше того, товарищи Громовы стремятся принести как можно больше пользы предприятию Громовых. Отсюда работа.
  Улыбнулся нахальный уборщик:
  - Я очень рад за товарищей Громовых.
  Чем разозлил не на шутку своего собеседника:
  - Извините, товарищ уборщик, за неуместный вопрос. Почему это столь неуместная радость написана на вашем тупом личике? Что вы такое услышали или вынесли из нашего производственного разговора, чтобы ерничать и кривляться, как на футболе. За вашу неуемную радость вас вполне может отфутболить предприятие Громовых.
  Еще минута молчания. Еще одна пузатая рюмка того же напитка. Не представляю, откуда достает коньячок Николай Владимирович, но коньячок у него отвратительный. От одного коньячного запаха мутит лапушку Громова. Хотя Иван Иванович говорил, что восхищается коньячными запасами Николая Владимировича. Однажды Николай Владимирович вызвал к себе Ивана Ивановича и попотчевал его потрясающим букетом. Мол, за последнюю успешную сделку. Как вы догадались, коньячок понравился Ивану Ивановичу. При чем настолько понравился, что не побрезговал Иван Иванович донести информацию про коньячные запасы до лапушки Громова.
  А вот это была ошибка. Или точнее, первое поэтическое расхождение между матерым поэтом Ивановичем и начинающим поэтом Громовым. Ничего поэтического, божественного или восхитительного не заметил в пузатой бутылке лапушка Громов. Только вонь, очень похожая на вонь из унитаза. Может быть, поэтическая вонь, но все равно вонь, от которой едва не вытошнило лапушку Громова.
  Ага, источник блевотины мы обнаружили. Употребляя выпивку из запасов Николая Владимировича чертовски легко заблеваться. А еще легче сделать чего-нибудь совсем нехорошее, на что может потребоваться бумага. При чем туалетная бумага большой дефицит на предприятии Громовых. Товарищ директор почему-то считает, что мыло и туалетную бумагу обязан покупать товарищ уборщик на честно заработанные денежки. Якобы в зарплату уборщика заложена расходная статья на мыло и туалетную бумагу. Может правильно считает товарищ директор, может неправильно, но товарищ уборщик опять-таки при свеем мнении. Меньше гадьте, дорогие товарищи. Ибо не будет ни мыла, ни туалетной бумаги.
  Диалог продолжается после минуты молчания:
  - Не хочу отнимать ваше драгоценное время, товарищ директор.
  - Вы на работе, товарищ уборщик.
  - Вот поэтому я собираюсь заняться уборкой, товарищ директор.
  - А чем вы занимались раньше, товарищ уборщик?
  - Раньше я занимался все той же уборкой, убираю лично ваши следы жизнедеятельности. Это вошло в нехорошую привычку, товарищ директор, не доносить следы жизнедеятельности до специально предназначенного места. Зачем мы арендуем специально предназначенное место, если следы жизнедеятельности разбросаны там и сям в кабинете. Ваш кабинет, товарищ директор, гораздо больше напоминает специально предназначенное место для следов жизнедеятельности, чем специально предназначенное место.
  - Что за бред, товарищ уборщик?
  - Это не бред, вы мне на две недели задержали зарплату, товарищ директор.
  Вот с задержкой зарплаты вовремя всунулся лапушка Громов. Весьма расчетливый ход, подсказанный все тем же Иваном Ивановичем. Почему-то на предприятии Громовых не задерживают зарплату сотрудникам без подходящего повода. Но для Ивана Ивановича и для лапушки Громова подходящий повод опять же находится. Бабушка Громова получает четыре тысячи минута в минуту на предприятии Громовых. Иван Иванович получает двести двадцать рублей примерно через неделю после бабушки Громовой. Лапушка Громов получает сто десять рублей примерно через неделю после Ивана Ивановича.
  Короче, если тебе захотелось нагадить товарищам Громовым, самое время задать вопрос про зарплату. Видите ли, товарищи Громовы, вы люди богатые, вы можете обойтись без зарплаты. Зато лапушка Громов не может обойтись без зарплаты. И не потому, что умирает от голода лапушка Громов. Тощему лапушке кушать не хочется с такой интенсивностью, как остальным товарищам Громовым. Тощий лапушка может до семи дней обходиться вообще без еды. Только вода из-под крана. Но вот какая хрень получается. Товарищ лапушка сочиняет стихи. Память плохая у вышепредставленного товарища. Стихи абы как не держатся в голове. Поэтому необходимы карандаш и бумага. На ваш взгляд недорого стоят карандаш и бумага. Но за красивые глазки их не дают. Поэтому необходима зарплата.
  Поморщился Николай Владимирович:
  - Ладно, замяли разговор. Мы все были неправы в сложившейся ситуации. Но повторяю в очередной раз, пропали очень важные документы. Как мне кажется в очередной раз, враг овладел документами. Я согласен удовлетвориться таким фактом, что документы были использованы для определенной нужды в определенное время. Но разговор с товарищем уборщиком есть совершенно точное доказательство, что не были использованы документы, а значит они пропали.
  Почесал переносицу товарищ уборщик:
  - Выходит так.
  Что не понравилось пуще прежнего Николаю Владимировичу:
  - Ладно, подойдем к вопросу с другой стороны. Расскажите, пожалуйста, товарищ уборщик, что вы думаете о нашем менеджере низшего звена Иване Ивановиче Райском.
  
  ***
  Хороший вопрос, своевременный вопрос. Ожидал подобный вопрос лапушка Громов. Невозможно не ожидать нечто подобное при сложившихся обстоятельствах. Как уже говорилось, Иван Иванович не относится к династии Громовых. На какой-то помойке или в каком-то поэтическом клубе подобрал Ивана Ивановича младший из братьев Громовых. Открою секрет, младший из братьев Громовых так же писал стихи в молодые годы, как его старший брат. Но стихи младшего брата не нашли положительный отклик в сердцах слушателей. Зато они нашли отрицательный отклик в сердцах одной службы, где не только картошку сажают. Официальные представители данной службы заинтересовались Николаем Владимировичем. Опять же интерес оказался настолько впечатляющим, что очень шустренько оказался Николай Владимирович в местах не столь отдаленных.
  Злые языки утверждают, что Николай Владимирович оказался в местах не столь отдаленных по весьма прозаической причине, он растратил казенные деньги. Но это не так. На Николая Владимировича повесили растрату за те самые неформатные стихи, которыми баловался Николай Владимирович. Вот Юрий Владимирович баловался исключительно форматными стихами, на него в конечном итоге ничего не повесили. Может, хотели повесить, но не повесили. Зато Николай Владимирович зашел на опасную тропинку, попахивающую государственной изменой. Ибо его неформатные стихи призывали к свержению существующего строя. Как вы отнесетесь к строчкам типа "и последние станут первыми". Ах, это известная цитата из какой-то замудренной книги. Вот и не угадали, дорогие товарищи. Это точно цитата, но цитата из известного стихотворения "Ералаш" Николая Владимировича.
  Если честно, то за стихотворение "Ералаш" следовала расстрелять его автора. Какой такой ералаш во время коммунистического строительства на русской земле? Никаких ералашей. Перед нами исключительный образец плановой экономики. Советское государство встает, работает и ложится в кровать только по плану. Но пришел один извращенец с черной душой и попытался доказать, якобы нет никакого плана. Государство доказывает, есть план. Извращенец доказывает, нет плана. При чем со ссылками на мировую систему капитализма. Мол, в мировой системе капитализма рыночная экономика, там любой план регулируется на рынке.
  Фу, дядя Коля совсем оборзел со своей любовью к неформатной поэзии. Почему бы не согласиться на плановую экономику социалистического государства и не открывать по пустякам ротик? А вот хочу открывать ротик. Мне этот ротик закрыли без какого-либо пристойного повода. Плюс пришли товарищи с протокольными рожами и забрали стихи. Видите ли, товарищ растратчик казенного имущества, при коммунистическом строе первые товарищи всегда останутся на первых ролях, а последние товарищи всегда останутся торчать в заднице. Это вам не пещерный капитализм, где одним ударом дубинки можно поменять свой общественный статус. Наш коммунизм опять же плановое явление. Если запланировали первого товарища провести на первую роль в государстве, то обязательно проведется на первую роль первый товарищ, а последний товарищ туда обязательно не проведется.
  Все успокоились, вопрос закрыт. Николай Владимирович отошел от неформатной поэзии, но не отошел от некоей группы поэтов, в которой до определенного момента влачил жалкое существование Иван Иванович Райский. Насколько было жалкое существование, это с большим апломбом поведал Николай Владимирович своему непутевому племяннику:
  - Видите ли, товарищ уборщик, когда я подобрал поэта на улице, означенный индивид валялся совершенно нетрезвый в собственной блевотине и других нечистотах, очень смахивающих на человеческий кал.
  Подобная информация несколько смутила лапушку Громова:
  - Извините, товарищ директор, но по моим наблюдениям, Иван Иванович очень достойный семьянин и ведет трезвый образ жизни. По крайней мере, в нетрезвом состоянии он не появляется на работе.
  Загадочно усмехнулся Николай Владимирович:
  - Это сейчас не попадается.
  После чего высокие договаривающиеся стороны перешли к прозе жизни, ибо без предупреждения или предварительного звонка просочился в кабинет Николая Владимировича его старший брат Юрий Владимирович.
  Обмен мнениями:
  - Бумаги нашлись?
  - Нет, не нашлись.
  - Какие шансы, что бумаги найдутся?
  - Практически никаких шансов. Но есть интересная зацепка, подсказанная нашим тупеньким мальчиком. Бумаги, скорее всего у поэта.
  Как-то странно посмотрели друг на друга братья Владимировичи. Затем они странно посмотрели на лапушку Громова. Что за ерунда получается? Не давал никаких зацепок, не говорил ничего про поэта лапушка Громов. Вроде бы нравится поэт товарищу лапушке. Но это слишком личностное, это обсуждению не подлежит. Должен же кто-то нравиться лапушке. Так почему не поэт. Весьма впечатляющая фигура, весьма одиозная. Или опять не о том говорит лапушка? Хотел обелить поэта в глазах предприятия Громовых. Но почему-то не обелился поэт, но почему-то он очернился.
  Почесал репу Юрий Владимирович:
  - Я никогда не доверял этому поэту. Слишком скользкая тварь, никак не ухватишь, не подкопаешься. Такое ощущение, что пришел из ниоткуда поэт. Нет у него предыстории, нет знаменитых родственников, даже трудовая книжка отсутствует. Вроде бы работал, вроде бы столько леи скрывался товарищ.
  Почесал жирный загривок Николай Владимирович:
  - Ничего страшного, я немного знаю поэта. Он из хорошей семьи, но не доучился в молодые годы по причине прогрессирующей тупости. Образования у него нет. Кажется, незаконченные девять или восемь классов. Но это не значит, что отвернулась семья от неудачливого товарища. По крайней мере, последние лет пятнадцать работал поэт на подхвате. То посудомойкой, то дворником, то грузчиком, то уборщиком унитазов.
  Оба брата многозначительно посмотрели на лапушку Громова. После чего продолжили разговор на поставленную тему:
  - Что-то много расплодилось вокруг уборщиков унитазов.
  - Вполне нормальное явление для русской земли. Почему-то товарищи русские всегда стремились убирать унитазы. Спорт, что ли какой, кто больше уберет унитазов. И это ничего, если бы товарищи русские стремились убирать качественно. Но о качестве не идет речь. Ибо речь только о количестве убранных унитазов.
  Юрий Владимирович фыркнул в кулак:
  - А как быть с трудовой книжкой?
  Теперь Николай Владимирович почесал репу:
  - Никак не быть с трудовой книжкой. К нам пришел без трудовой книжки поэт. Мы его якобы оформили на договор, но на самом деле мы его не оформили. То есть не существует никакого поэта по фамилии райский на семейном предприятии Громовых. Следовательно, не нам заводить трудовую книжку.
  Юрий Владимирович приложил палец ко лбу:
  - Мудрое решение.
  Николай Владимирович бросил недружелюбный взгляд в сторону лапушки Громова. Покатилась обыкновенная лабуда, к которой и так приобщился товарищ лапушка за время работы на предприятии Громовых:
  - Будь осторожен, сынок, выбирая себе временных друзей. Никакие временные друзья не заменят семью в твоей непростой жизни. Почему друзья называются временные? Потому что они по натуре предатели. В любой момент могут оборвать дружбу и разбежаться. Друзьям не нужны причины для очередного предательства. Самая основная причина, ты перестал приносить для друзей пользу.
  Лучше бы здесь помолчал товарищ уборщик:
  - Иван Иванович неплохой человек. Он честно работает на предприятии Громовых.
   Но не помолчал товарищ уборщик, и получил весьма законную отповедь от более старших и более мудрых товарищей.
  - Иван Иванович обыкновенное чмо, - практически выругался младший из братьев Громовых.
  - Мы его в дерьме подобрали, собаку, - не практически, но точно выругался старший из братьев.
  - Он нам по гроб жизни обязан.
  - Он без нашей помощи имеет потрясающий шанс подохнуть, словно дерьмо на помойке.
  - Но мы подобрали, и кажется сожалеем об этом, потому что нарушил все главные и второстепенные заповеди засранец Иванович.
  Повторяю вам, точно следовало помолчать гадкому лапушке Громову. Но вошел в полосу сумасшествия и не помолчал лапушка:
  - А почему засранец Иванович? Неужели не слил за собой в унитазе.
  
  ***
  Стоп товарищи "громоманы", хватит прикалываться на счет сумасшествия одного совершенно безобидного товарища. Вы заметили, насколько тихо буянит или сумасшествует лапушка Громов? Ах, вы не заметили, не было времени на подобную чепуху. Вы и так разбазарили время, собирая всевозможные непотребные анекдоты про лапушку Громова. Неужели в том заключается исторический процесс, чтобы собирать всякие непотребные анекдоты? Исходя из многолетнего собственного опыта, констатирую факт, все правда. Много чего интересного рассказал или сделал за собственную интересную жизнь лапушка Громов. Но почему-то собирались всегда, а тем более распространялись одни непотребные анекдоты.
  Давайте посмотрим на проблему с другой стороны. Вышеупомянутый товарищ в двадцать лет с хвостиком вошел в неуправляемый возраст. Не желает, чтобы им управляли, товарищ лапушка. Однако на русской земле сложилась весьма непростая обстановка на начало девяносто второго года. Только всеобщее подчинение, связанное с бескорыстным желанием могли разрядить обстановку. Но повторяю, ничего не желает товарищ лапушка. Он вышел из детства, он нарастил русский характер. А что такое русский характер? Мы много раз говорили, что такое русский характер. По большому счету весьма омерзительная бяка.
  Теперь крупный план. Биография лапушки Громова почти не имеет крупных особенностей. Сочиняли ее мелочный людишки, оттого мелкая биография, даже мелочная. Есть места серые, есть места черные, есть цветные и очень цветные места. На данный момент мы разбираем очень цветные места. Много цветов, много плодов, много звездочек или блесточек. Короче, расслабился лапушка Громов на начало девяносто второго года, выпустил наружу некоторые национальные признаки. Не расслаблялась, но концентрировалась дорогая отчизна на начало девяносто второго года, а товарищ лапушка очень и очень расслабился. Больше того, расскажу вам совсем тупой анекдот в звездочках, блесточках, завиточках про означенного товарища. Видите ли, не только расслабился некто производственный рабочий и уборщик производственных помещений на предприятии Громовых, но решил коренным образом изменить жизнь.
  Вопрос на засыпку, как коренным образом изменить жизнь? Вы считаете, что наиболее коренной образ дать по морде директору предприятия, наложить кучу под дверью, уволиться. Это не так. Не дал по морде директору лапушка Громов, не наложил кучу под дверью и не уволился. Он сделал куда большую гадость, или куда большее гадостное предательство, на которое не рассчитывало предприятие Громовых.
  Ах, вы считаете, что пресловутое злокозное насекомое пошло самым, что ни на есть демократическим путем, то есть началась распродажа секретных бумаг с предприятия Громовых. И опять не попали. Недоказанный факт, что состыковался с врагами предприятия Громовых подлый похититель секретных бумаг лапушка Громов. Какие такие враги? Не знаю никаких врагов, мое дело ведерко и тряпка. Сколько раз повторять, не настолько прожженный интриган лапушка Громов, чтобы копать под собственного отца Юрия Владимировича и под любимого дядю Николая Владимировича. "Громоманы" раскручивают версию про большую интригу. На деле маленькая каверза и очень мелкая месть. Мол, если дядя трясется за всякие заблеванные бумаги, то пускай потрясется несколько лишних минут. В надежном месте его бумаги, но очень приятно, что это жирная туша трясется.
  Короче, сделали ставку на русский характер.
  От зари до зари
  Надо лихо гудеть,
  Надо жрать сухари
  И невзгоды терпеть.
  И не ведать звезды
  В этом мире иной,
  Чем большие труды,
  Чем начальник родной.
  Он тебе голова,
  Он желудок тебе,
  И для жизни права
  На потливом горбе.
  Коль прикажет лизать,
  Что навалит в штаны,
  То поймешь благодать
  Лучше милой жены.
  Вот мы и намекнули на главное событие в жизни лапушки Громова образца девяносто второго года. Никого не убил, не подставил и не обгадил товарищ лапушка. Этот иуда, мерзавец, пархатый урод и предатель родителей просто взял и женился.
  
  
  ГЛАВА ТРЕТЬЯ
  
  Начинаю простой и совершенно неинтересный разговор о любви в интерпретации лапушки Громова. Конец девяносто первого года, сидит себе в скверике лапушка Громов. Ничего не чувствует, ни на кого не засматривается, пишет. На противоположной скамейке сидит девушка в стиле лапушки Громова. Ничего не чувствует, ни на кого не засматривается, читает книгу. Девушка худенькая, среднего роста, большие очки, никаких запоминающихся признаков. Просто девушка.
  Давайте, не будем придуриваться, что лапушка посещал в определенный момент определенную скамейку, чтобы вдохновляться одной девушкой. Ничего подобного не было. Как уже говорилось, лапушка посещал в определенный момент определенную скамейку по причине всеми известного раздолбайства. ну, не тянуло работать лапушку. Не хотел вышеупомянутый товарищ работать в стиле "новой" России. Наплевал вышеупомянутый товарищ на "новые" русские ценности. А какие "новые" русские ценности? Почему-то я не вижу подобные ценности? И почему они "новые"?
  Отвечаю популярно на поставленный вопрос. "Новая" Россия мало чем отличаются от "старой" России. Так называемые "старые" русские товарищи мечтали жить при коммунизме. Это когда ничего не делаешь или делаешь в меру слабых своих сил по чуть-чуть, а денежки идут. При чем не какие-то жалкие рубли и копеечки, но миллионы и миллиарды зелененьких. Вы уже догадались, основная цель коммунизма по теории "старых" русских товарищей, это удовлетворить возрастающие потребности каждого русского и даже нерусского человека в государстве Советский Союз. Очень хорошая цель, но попахивает простой человеческой тупостью или дешевым популизмом. Невозможно удовлетворить возрастающие потребности каждого русского и даже нерусского человека в государстве Советский Союз. Это доказали революция девяносто первого года и весь последующий период дерьмократии на русской земле.
  Кстати, после революции девяносто первого года государство Советский Союз распалось на множество маленьких дохленьких и пустых государств. Все маленькие, дохленькие и пустые государства здорово погорели после распада государства Советский Союз. По общему мнению, не погорело только одно государство, и это государство Россия.
  Ничего не понимаю опять. Прочие государства проиграли, одно государство выиграло. Так не бывает в нормальных условиях. Так не могло получиться с позиции "старых" русских товарищей. А мы отметаем позицию столь устаревшей накипи. Если бы обновленное государство Россия ориентировалось исключительно на устаревшую накипь, то к середине девяносто второго года мы могли получить еще десяток-другой государств, но уже на территории обновленного государства Россия. Этого не произошло, как говорится, спасибо "новым" русским товарищам.
  Повторяю вопрос, что представляет собой "новая" часть обновленной России? Вопрос правильный, вопрос принят к рассмотрению. Разрешается даже покопаться в мозгах вышеперечисленных товарищей, но ничего существенного там не откопается. "Новые" русские те же самые "старые" русские, пропитанные идеями коммунизма. Или пресловутый коммунизм от дерьмократии. Только коммунизм от дерьмократии более реалистическое течение по сравнению с его погибшим предшественником. "Старые" русские коммунисты строили коммунизм для себя, а проповедовали для всех и для каждого. За что поплатились в конечном итоге. Ибо пришел этот "каждый" и потребовал отчитаться в проделанной работе "старых" русских товарищей.
  Коммунисты новой формации выбросили из своего течения коммунизм для всех и для каждого. Нет, они не выбросили окончательно и бесповоротно семьдесят лет коммунистической пропаганды. Только ограничили коммунизм определенными рамками. Видите ли, дорогие товарищи, русская земля вполне годится для коммунистического строительства, но ресурсы ее ограничены. Только один миллион коммунистов способна прокормить родная земля. Если прибавить к одному миллиону хотя бы еще одного коммуниста, то надорвется родная земля, откинет ласты и ничего не получится.
  Так появилась теория "золотого миллиона", тесно связанная с теорией "новой" России. Теория очень известная и распространенная после девяносто второго года. Больше того, жизненная теория, доказавшая собственную жизнеспособность на практике. Печальный факт, но в "золотой миллион" не попали товарищи Громовы. Радостный факт, лапушка Громов так же туда не попал. Что поделаешь, если в "золотой миллион" набирали проверенных товарищей с проверенным коммунистическим прошлым. Вопрос на засыпку. Если строится коммунистическое светлое будущее, из какого оно строится прошлого? Чувствуется весьма прозаический ответ на столь подковыристый вопрос. Коммунистическое светлое будущее строится исключительно из коммунистического светлого прошлого. В коммунистическом светлом прошлом у нас присутствовало более четырнадцати миллионов проверенных коммунистов. Кое-кто из проверенных коммунистов оказался в других государствах после распада Советского Союза, чтобы там создавать свою собственную "золотую тысячу", или "золотые десять тысяч". Но осталось достаточно проверенных коммунистов, чтобы появилось "новое" поколение на обновленной русской земле в обновленном государстве Россия.
  Повторяю, это "новое" поколение никак не относится к лапушке Громову. Товарищ лапушка никогда не верил в коммунизм. То есть не верил в ту удивительную халяву, что за так за дармак с неба падают калачи и пряники. Товарищ лапушка жил в своем удивительном мире, несколько отгороженном от государства Советский Союз. Поэтому с распадом государства Советский Союз практически не изменился описанный нами товарищ. Ну, распалось государство Советский Союз, и что из этого следует? Опять-таки ничего. В государстве Советский Союз ведро и тряпка ждали лапушку Громова. В обновленном государстве Россия получил те же самые ведро и тряпку лапушка Громов. Если кому-то хочется поспорить, якобы в обновленном государстве Россия несколько отличаются ведро и тряпка от подобных предметов в уничтоженном государстве Советский Союз, на данную тему можно поспорить. Но, пожалуйста, без лапушки Громова.
  Видите ли, дорогие товарищи, лапушка Громов углубился в новое для себя ремесло. Он всецело отдается поэзии каждую минуту и каждую секунду, свободную от ведра и тряпки. Свободных минут и секунд, конечно же, не хватает, ибо чертовски капризная штука поэзия. Или ты отдаешься ей целиком, отказавшись на сто процентов от жизни вне этой поэзии, или с тобой сыграет почти неприличную шутку поэзия.
  Примечательный факт для всех "громоманов". Так и не отдался поэзии целиком известный нам лапушка Громов. Кто-то же должен убирать унитаз, и вычищать следы корпоратива из кабинета начальника. Очень неправильно не отдался поэзии лапушка Громов. Половинчатое решение должно было провалиться с заметным пшиком и треском. Ты чего о себе возомнил? Ты решил не отдаться поэзии до последнего атома своей грешной души? Значит, сюрприз и не надо пенять на поэзию.
  
  ***
  Скверик. Красота неописуемая. Сидеть холодно лапушке Громову, тощее место примерзло к скамейке, и стихи не абы как сочиняются. Вариант нормальный, не пришло вдохновение. Должно было прийти в намеченный час, но не пришло, где-то нагло пропало, торчит себе в теплом углу, греется. Начинает нервничать лапушка Громов, очень недоволен истинным положением вещей. Вдохновение шло и не пришло. Оторвался от листа бумаги лапушка Громов, зыркает по сторонам, вглядывается в прогорклую синеву, может быть, не случилось ничего страшного, на подходе его вдохновение.
  Так их глаза встретились. Блуждающий взгляд лапушки. Робкий взгляд девушки с книгой, что сидела на противоположной скамейке. Встретились и разбежались. Затем опять встретились и разбежались опять. Затем опять и опять встретились, но почему-то застряли в определенной точке пространства, не разбежались.
  - Что вы читаете, девушка? - дернулся грешный язык нашего любителя поэзии.
  - Меня зовут Лена, - ответила девушка, - А как вас зовут?
  Скорчил дурацкую рожицу все тот же любитель поэзии:
  - Как зовут меня, не помню. Но все зовут меня лапушка.
  Порозовело личико девушки с соседней скамейки:
  - Ну, тогда зовите меня Мохнатенькая.
  Порозовело личико лапушки Громова:
  - Лапушка и Мохнатенькая - выглядит здорово.
  Если вы думаете, что после этого девушка встала и отвалила куда-то подальше, игнорируя одного полудурка напротив, то вы глубоко ошибаетесь. Девушка встала и пересела на скамейку лапушки Громова. Очень странный поступок, даже удивительный поступок в конце девяносто первого года. Ибо в конце девяносто первого года изменились товарищи девушки относительно товарищей юношей. Взяли и изменились в одночасье. Словно прочувствовали, прошлая совковая жизнь позади, дурашливые или романтические отношения закончились. Никогда больше не получит юноша девушку за красивые глазки. Еще раз повторяю, "старый" Советский Союз в заднице. "Новая" Россия не желает попасть в задницу, и поэтому там ни за что не окажется. А кто у нас красный фонарь на борту корабля? Угу, угадали, это есть наши прекрасные, милые девушки.
  - Все-таки, что вы за книгу читаете? - неожиданно почувствовал вдохновение лапушка Громов, - Может это поэзия?
  Совсем хорошо улыбнулась Мохнатенькая:
  - Да, в своем роде поэзия. Написал Платон. Называется "Государство".
  И что вы думаете, быстренько покинул скамейку и сделал ноги лапушка Громов? Ничего подобного. Открыл грешный ротик все тот же товарищ:
  - Я, конечно, недавно в поэзии. Немного читал Пушкина, немного читал Лермонтова. Мне очень понравилась печальная история Антония и Клеопатры. Вот только автора не запомнил. Извините, с памятью своего рода проблема. Может, автор Платон. У него красивое поэтическое имя.
  Почти рассмеялась, но не рассмеялась Мохнатенькая:
  - Нет, там другой автор. Но вы правы, история очень печальная, хотя не совсем соответствует истине.
  Вроде как смутился лапушка Громов:
  - Значит, не было Антония и Клеопатры?
  И смутилась Мохнатенькая:
  - Почему же так сразу? Были Антоний и Клеопатра, только другие Антоний и Клеопатра.
  Едва не потерял дар речи лапушка Громов:
  - Что за другие Антоний и Клеопатра?
  Еще больше смутилась Мохнатенькая:
  - Были злобные такие старички, что заслужили свою печальную участь.
  Затем они расстались. Юноша пошел на свою работу, девушка пошла на свою работу. Никаких телефонов, адресов, никакой информации в век информации. Если вы думаете, что на этом закончилось романтическое приключение лапушки Громова, то глубоко заблуждаетесь. Приключение никак не закончилось. Это не могло вот так взять и закончиться, не смотря на природную тупость лапушки Громова.
  
  ***
  Что опять же природная тупость лапушки Громова? Если хотите, поговорим об этом. Конец девяносто первого года очень подходящее время, чтобы разобраться во многих проблемах на русской земле. Советский коммунизм оставил нам тысячи отвратительных пережитков, с которыми еще придется бороться долгие годы. Или не бороться, но лелеять и развивать до отвращения, до блевотины. Самый первый из пережитков пресловутое русское пьянство. Не удалось с трезвыми песнями и плясками построить обновленное государство Россия. И вот по какой причине. Не бывают трезвыми песни и пляски на русской земле. Не бывают, что факт. Только очень пьяные песни и очень-очень нетрезвые пляски.
  Успокоились, проехали. Не относится к пьющим товарищам лапушка Громов. Во-первых, здоровье не позволяет. Во-вторых, финансовые возможности не те. Наконец, чего-то не хочется. Причина опять же простая. Нет ничего в песнях и плясках. Это скорее сексуальный разгул пьяной души. Захотелось маленькой глупенькой обезьяне по-человечески трахнуться. Ну, не желает маленькая глупенькая обезьяна трахнуться как обезьяна. Необходимо выполнить определенный ритуал. То есть довести человеческий вид до стопроцентного обезьяньего состояния. А тогда можно даже не трахаться. Пьяные песни и пляски кого угодно оттрахают до самых печенок.
  Но повторяю, лапушка Громов не поет, не танцует, не пьет и не трахается. Поэзия как единственная страсть все того же товарища. И это не очень плохо на конец девяносто первого года. Ибо в девяносто втором году вырастут цены на любую страсть, кроме поэзии. Вот на поэзию цены точно не вырастут, скорее, опустятся до нуля. В девяносто втором году в славном городе Санкт-Петербург практически исчезла поэзия. Как исчезла поэзия? Так взяла и исчезла. Не очень верится, что в городе поэтов сама по себе исчезла поэзия. А она исчезла не сама по себе. Ибо сама по себе не исчезла поэзия. Нашлись весьма весомые причины, чтобы поэзии настал абсолютный капут. Вот какие причины, мы и рассмотрим чуть ниже.
  Сначала вопрос, что необходимо для бурного развития поэзии? Чего-то не слышу ответов. Ах, какой-то пузатый товарищ подсказывает замогильным шепотом, что для развития поэзии нужен презренный метал или денежки. Ответ неправильный. Мы насмотрелись, какая поэзия развивается на презренном металле, почему-то больше смотреть не хочется. Оглашаю правильный ответ, для развития поэзии необходимо иметь перед глазами некий вдохновитель или ускоритель поэзии, который в просторечии называется "муза". Кто-то сказал, что бывает "муза" мужского пола. Вынужден отослать подальше непонятливого товарища, не на три известные буквы, но все равно далеко. "Муза" бывает исключительно женского пола. А так как муза женского пола не является ускорителем и вдохновителем женской поэзии, то в принципе не бывает женской поэзии. Просто набор слов, от которого ни холодно, ни жарко, но почему-то в сортир хочется.
  Стоп. Первое предупреждение для лапушки Громова. Ты женскую поэзию не тронь. Многие товарищи мужчины хорошо накушались на так называемой женской поэзии. Они еще не закончили сытный обед и могут начистить морду, если кусок пошел не в то горло. Простите, извините, погорячился лапушка Громов. Никаких вопросов и предложений к женской поэзии, разговор идет исключительно о мужской поэзии. Мы договорились, что для мужской поэзии нужна муза. И где взять эту музу? Самый человечный, самый законный вопрос, где ее взять? Самый человечный, самый законный ответ, нечего суетиться, если муза женского рода.
  Подойдем к проблеме с другой стороны. Город Санкт-Петербург это город красивых девушек. В городе Санкт-Петербург чуть ли не каждая девушка может выиграть конкурс на звание "музы". Вроде бы так, да не совсем так. После революции девяносто первого года удивительно изменились девушки на русской земле. Если бы они только похорошели да поумнели - еще пол беды. Но они подурнели и отупели на американский манер, плюс вообще отказались от конкурса на звание "музы". Ибо вышеупомянутый конкурс элементарно уступил место другому конкурсу на звание "куклы".
  Снова ничего не понимаю. Товарищ муза вдохновляет сильную часть человечества на подвиги. Ради музы очень хочется совершить подвиг. Кое-кому подвиг представляется в виде стихов или какой еще музыки. Кое-кому подвиг представляется в виде нормального мордобоя уродов и сволочи. Это не суть. Мы исследуем некий странный духовный подъем, что возникает в подкорке головного мозга мужской особи под влиянием музы. И что совершенно уничтожается под влиянием куклы. Есть, конечно, определенные особи, настроенные на товарища куклу. Но подобное барахло почему-то мужскими особями не назовешь. Язык не поворачивается назвать весь этот жир с гавнецом вперемешку за мужскую особь. Ну, не проходит подобная смесь элементарный экзамен на звание мужика. Зато лапушка Громов экзамен проходит.
  И вот почему. Лапушка Громов никогда не настраивался на куклу. Господа "громмологи" особенно подчеркивают вышеозначенный факт. Истинная поэзия ни в коей мере игровая поэзия. Только жизнь, только страсть, только настоящие, никак не поддельные чувства. Теперь представляете, сколько фальши содержит в себе кукла. И это еще ничего, если бы кукольная болезнь распространилась на отбросы человеческого общества, то есть на самых тупых обезьянок. Но кукольная болезнь распространилась куда глубже и дальше. Миллионы девушек стройными рядами пошли в куклы. Зачем вы, девушки, туда идете? Почему вас привлекает перспектива быть тупыми игрушками в чьих-то жирных руках?
  Ага, мы произнесли ключевое слово. Это слово "жирные". И не важно, жирные у нас руки или ноги. Но посчитали товарищи девушки, что жир является признаком благополучия на русской земле. А с другой стороны, жир избегает всего светлого, чистого и возвышенного. Муза не может быть жирной. Но и жирные руки не смогут схватить музу. Зато куклу могут схватить. Кукла на собственных кукольных ножках рулит прямо в жирные руки. Она неплохо туда рулит, визг стоит по вселенной. Это не просто жирные руки, но будущее благополучие, но надежда на усовершенствование твоей кукольной внешности, но куча так называемого бабла, которое к концу девяносто первого года стало единственным божеством для России.
  Или я ослышался, или разговор перекочевал в область религии? Нет в конце девяносто первого года практически никакой религии. Хотя есть дохленькие попытки переделать "музу" из женщины в бородатого мужика тридцати трех лет. Сами понимаете, дорогие мои, время для женщины-вдохновительницы кончилось. Женщины больше не вдохновляются поэзией и мужиков на поэзию не вдохновляют. Хотите, товарищи сильный пол, вдохновляться, несите сюда свои денежки и вдохновляйтесь опять-таки на здоровье. Ваша кукла знает тридцать три способа раздвигать ноги. Ах, вам показалось, что этого мало - тридцать три способа. Неправильно показалось, или по причине вашей непродвинутости в обновленном государстве Россия.
  Объясню популярно. Есть простой способ раздвигать ноги, им владеет любая муза. Для поэзии этого хватает с избытком. Шизонувшийся поэт никогда не обращает внимания на способ, но всегда обращает внимание на музу. Почему такое лицо печальное? Ты, наверное, страдала и очень сильно в последнее время? А я ничего не сделал, чтобы облегчить твои муки. Но я исправлюсь, я обязательно облегчу твои муки. И вот самый первый, самый правильный шаг в означенном направлении. Не пострадать ли нам вместе?
  Вы еще не смеетесь, а зря. Товарищ кукла проходит с гордо поднятой головой мимо товарища музы. Проходит и фыркает. Ну, что это за дерьмо? Ну, что это за походка? У меня каблуки не ниже десяти сантиметров. Мои каблуки подтягивают в нужном направлении ягодицы, что делает возможным применение пресловутых тридцати трех способов раздвигать ноги. С такой куклой любой кукловод за три года не наиграется, комбинируя так или эдак те самые способы. Ну, вы понимаете, что из двух способов можно скомбинировать как минимум четыре способа: первый способ, второй способ, первый плюс второй способ, второй способ плюс первый. А из тридцати трех способом можно скомбинировать миллион способов, или на каждый новый день новая комбинация.
  Хотя мы немного перестарались с количеством дней, пригодных для комбинирования. Это муза вдохновляет поэта своим единственным способом ежедневно, а в молодые годы утром и вечером. Кукла не рассчитана на подобную производительность. Необходимо соблюдать режим, рекомендации врачей, прическу и боевую раскраску. Кукла приходит в боевую готовность не чаще одного раза в неделю. Но кукловоду чаще не требуется. Ибо товарищи кукловоды очень занятые товарищи. Они не растрачивают себя на какую-то дурацкую поэзию, они на сто процентов большие и очень большие деньги.
  Следующая пословица что-то такое про время, из которого делаются деньги. Товарищ поэт со своей дурацкой поэзией давно утерял чувство реальности, и выпал из времени. Вот послушайте стандартный диалог между поэтом и его музой.
  - В Древней Греции, - сказал лапушка Громов, - Не умели выражаться прозой, но выражались гекзаметром.
  - Не совсем так, - сказала Мохнатенькая, - Древние греки были большие выдумщики. Вот они и придумали про гекзаметр.
  - Но все-таки там выражались гекзаметром.
  - Все-таки выражались, но это не единственный случай в истории человечества, когда поэзия приветствовалась в быту.
  - А какие еще случаи?
  - Например, в средневековой Испании очень ценили сонет.
  - А еще случаи?
  - Например, при дворе Екатерины Великой очень поощрялись стихи патриотического содержания. Посредственный стихоплет имел определенные шансы на придворную должность.
  - А мне говорили, что там поощрялись гвардейцы. Например, у Баркова...
  - Ой, не надо цитировать, я Баркова читала...
  Или что-то не так? Или поэт не участвует в диалоге с собственной музой? Пришел, вдохновился поэт единственным способом. Спасибо, товарищ муза, за вдохновение. Теперь отвали в сторону и не путайся под ногами. Вдохновленный поэт обязан много и плодотворно работать. Его работа не измеряется на деньги. Его работа не измеряется на время. Его работа это чистая эманация эфирной энергии. Почему-то не эманирует эфирная энергия без товарища музы. И с товарищем муза, но мужского пола, она так же не эманирует.
  Есть компетентное мнение, якобы мужской пол превосходит по всем позициям слабую, взбадмошную, истеричную женщину. Мохнатенькая упоминала некоего писателя Вересаева, доказавшего на четыреста процентов столь компетентное мнение. Но не вдохновился товарищем Вересаевым лапушка Громов и потерял так называемый "поэтический темп". Кто мог подумать, что в девяносто втором году чуть ли не поголовно исчезнут музы женского пола? Глупость какая-та, ахинея, несусветный бардак. Не исчезают так просто товарищи музы. До девяносто второго года от них нисходило вдохновение сумасшедшими квантами, и вдруг вдохновение сделало "йок", то есть иссякло. Появилась единственная муза мужского пола.
  - Ой, опять этот бородатый мужик, - на очередной встрече поэта с музой высказался лапушка Громов.
  - Не бородатый мужик, а Иисус Христос, - поправила поэта Мохнатенькая.
  - Точно, он самый, - обрадовался поэт, - Все забываю нерусское имя.
  - Это библейское имя, - поправила на носу очки все та же Мохнатенькая.
  - Точно, библейское имя. Я где-то слышал про библию, якобы в этой книге собрана вся мировая мудрость.
  - Очередная легенда, хотя и очень красивая. Мировую мудрость невозможно собрать в одной книге. Мировая мудрость не собирается и не компилируется никакими выдающимися учеными, тем более выдающимися толковниками.
  - А кто такие толковники?
  - Вопрос многоплановый. Но говорят, они придумали библию.
  Теперь понимаете, насколько близко в девяносто первом году подобрался к поэзии лапушка Громов. Очень и очень близко он подобрался к поэзии. Даже очень, очень и очень. Но сам того не заметил по причине природной тупости. Хотя с другой стороны, ему сопутствовали всевозможные намеки и подсказки. Некая девушка в больших очках буквально толкала товарища лапушку в объятия истинной музы. Ага, в объятия того самого бородатого мужика (имя запамятовал), который единственный и неповторимый мужик во всех четырех измерениях, и стал, как минимум, единственной и неповторимой музой для пяти последующих поколений России. А для лапушки Громова единственной и неповторимой музой стала Мохнатенькая.
  По сердцу гуляет
  Шальная тоска.
  И в сердце ломает
  Душевный угар.
  Ломает-корежит
  Хорошим пинком,
  Не пыжься до дрожи,
  Не будь дураком.
  Не будь негодяем
  В завалах грызни.
  Остатки от рая
  Сумей сохранить.
  Теперь понимаете, почему захотел жениться на музе столь необычный товарищ?
  
  ***
  Э, за всеми интеллектуальными и поэтическими разговорами мы забыли про настоящего поэта Ивана Ивановича Райского. Зря мы забыли про настоящего поэта. Неверный политический ход и оплошность на грани фола. Абы как не появляются настоящие поэты на русской земле. Они есть производная от определенного процесса по производству настоящих поэтов. Если процесс работает, то появляются поэты на русской земле. Если процесс тормознули или прикрыли некие нелюди, то не появляются и не могут появляться поэты.
  Про нелюдей, тормозящих процесс, прошу поподробнее. Здесь больше чем специалист товарищ Иванович:
  - Для чего существует родная земля? Ответьте, пожалуйста, на вопрос. Неужели она существует для такой мелочи, чтобы некая часть человечества сумела нажраться?
  Лапушка Громов согласно кивает в ответ:
  - Конечно же, не для этого.
  Признаю очевидный факт. На определенном этапе настоящий поэт собрал аудиторию из одного человека, из того самого лапушки Громова. Возможно, товарищу поэту хотелось собрать более многочисленную аудиторию, но не собралась более многочисленная аудитория. Здесь солидная контора. Здесь солидная работа. Солидные работники работают, а не растрачивают на всякую хрень рабочее время. Только лапушка Громов не относится к солидным работникам и растрачивает на всякую хрень рабочее время. Начальству не нравится подобный подход к работе, но по причине естественной занятости начальство не может совладать с махровым отщепенцем лапушкой Громовым.
  Слушаем дальше поэта:
  - Тысячи лет родная земля была источником особой энергии. Не боюсь ошибиться, если назову особую энергию "поэтической энергией". Известный факт, что другие земли оказались бесплодными в отношении поэтической энергии или, как Древняя Греция, почти молниеносно исчерпали такую энергию. Только родная земля, то есть наша родная Россия не исчерпала такую энергию, а приумножила и вывела ее на недосягаемый уровень.
  Взгляд на лапушку Громова, следует что-то ответить.
  - Конечно же, чистая правда.
  После многочисленных дебатов с собственной музой не такой уже телепень лапушка, способен поддержать любой высокоинтеллектуальный разговор. По крайней мере, поэт удовлетворился ответом:
  - Есть нелюди, которые ненавидят высокий уровень. Они привыкли к своим обжиральным помойкам и прочей мерзости. Они предпочитают не заглядывать в будущее дальше очередной бутылки и очередного куска мяса. Нелюди жрут, нелюди пьют, нелюди гадят. Их не интересует поэтическая энергия, сконцентрировавшаяся на родной земле. Для них это совсем неродная земля, а место, где можно упиться и обожраться. Они с удовольствием уберутся отсюда в другие земли, если закончится мясо и выпивка. Но пока не закончились мясо и выпивка, они будут гнобить русскую землю.
  Следующий выразительный взгляд в сторону кабинета директора предприятия Громовых. И этот выразительный взгляд перехватил лапушка Громов. Ничего необычного не промелькнуло во взгляде. Товарищ лапушка натренировался на любые взгляды, как на выразительные, так на невыразительные. Его специально тренировала Мохнатенькая. Поэт не может существовать в замкнутом мире. Поэт не может скрываться от реальной действительности. Поэт не имеет права на личную жизнь. Его сила не от какого-то господа бога, а от русской земли. Поэт обязан обнять целиком прекрасную русскую землю со всеми ее достоинствами и недостатками, и оттуда черпать свою силу.
  Фу, вздохнули свободно. Хотя бы в чем-то совпадает позиция "музы" с позицией настоящего поэта Ивановича. Не кривя душой, может участвовать в поэтическом диалоге лапушка Громов:
  - Собаке собачья смерть. Пусть ужрутся и упьются поганые нелюди.
  Вроде опять хорошо, удовлетворенную мордочку скорчил Иванович:
  - Бедная поэзия совсем не поэзия. Бедная поэзия есть обман чувственности и профанация божественного дара, который не абы как, но по соизволению господа нашего снизошел на поэта. Ничего не имею против, поэт всего лишь избранное существо, но существо избранное самим богом. Факты о том говорят. Если родная земля избрана богом для определенной поэтической миссии, оно не значит, что все существа на родной земле автоматически становятся богоизбранными поэтами. Кое-кто и впрямь избирается богом, но куда большая часть переходит в раздел нелюдей.
  Самое время кивнуть головой и согласиться. Однако чуть-чуть задержался с кивком лапушка Громов. Чего-то не то глаголет поэт. Куда-то его занесло не в ту сторону. Появились опасные всполохи сумасшествия в гладкой и патетической речи. Точно, не то глаголет поэт. Сполохи сумасшествия научился профессионально распознавать лапушка Громов, при чем на самой зачаточной стадии. Так проще подавить сумасшествие и затолкать его внутрь. Сиди, не развивайся, не высовывайся наружу, не морочь голову хорошим товарищам:
  - Правда, опять правда.
  Политически грамотно выразился лапушка Громов. Какая разница, что поэта занесло в сторону, не соответствующую твоим принципам? Мохнатенькая Леночка научила справляться с кое-какими принципами непутевого лапушку. Иногда не попер на принцип, и прослушал кучу весьма удивительной информации. Как, например, в случае с поэтом Ивановичем:
  - Есть ли господь на русской земле, вот в чем вопрос. Компетентные источники утверждают, что господь покинул опозоренную землю. Извините, товарищи коммунисты, вы опозорили мою землю, я ее покидаю. Сие есть мое наказание, очень страшное, практически невыносимое наказание для человечества. Если вы думаете, что покинутая земля разольется млеком и медом, бог вам в помощь. Но однозначно предупреждаю, покинутая земля не разольется млеком и медом. А чем она разольется, вам не понравится.
  Вот видите, правильно говорила Мохнатенькая, правильно поступил лапушка Громов. Одно неосторожное слово могло потушить поэтический пафос и перевести поэта в разряд обыкновенных матюжников. но не сказал неосторожное слово лапушка Громов, а закатил глазки и сказал нечто весьма и весьма осторожное:
  - М-м-да...
  Чем удовлетворился поэт, кажется, по самые яйца:
  - Не всегда правильно утверждают компетентные источники. Или точнее, они утверждают с долей правильной вероятности. В некоторых кругах очень хочется, чтобы господь покинул русскую землю. Ибо все мерзости коммунистического строя проще списать на нерадивого господа. Если бы не повел себя товарищ господь, как капризная девочка, мы могли получить коммунистический строй с человеческим лицом. Но девчачьи капризы известного нам товарища убрали человеческое лицо и устроили для нас коммунистический обезьянник.
  Еще один взгляд в сторону кабинета директора. Наконец, нечто членораздельное выдавил из себя лапушка Громов:
  - Плохо жить в коммунистическом обезьяннике. Страшно жить среди надуховившихся обезьянок.
  Это была ошибка, которую не заметил поэт. Ибо поэт находился в таком состоянии, что перестал реагировать на окружающую среду, в том числе на какого-то лапушку Громова:
  - С полной ответственностью я утверждаю, господь не покинул русскую землю. Угроза была. Прямая угроза. Типа, сильно вы расшалились, товарищи, ожидается полный пипец. Но господь не покинул русскую землю. Сие невозможно по определению. Господь существует в любом из созданий своих. Он существует имманентно и непреднамеренно. Только при таком способе существования господь является всеохватывающим существом нашей вселенной. Есть версия, что господь гораздо старше вселенной. Очень правильная, очень научная версия. Господь не только старше, но больше вселенной. Теперь подумаем над таким вопросом. Если вечная и бесконечная вселенная, то насколько больше вселенной возлюбленный нами господь и почему он не может покинуть русскую землю?
  Кажется, мы попались? Не самый сложный вопрос, но вопрос не для слабых мозгов лапушки Громова. Пора пригласить Мохнатенькую с ее эрудицией и учеными книгами. Мохнатенькая быстро разберется с любым вопросом. Вечность и бесконечность вселенной ее любимый конек. За три секунды докажет Мохнатенькая, насколько вечная и бесконечная вселенная больше и толще какого-то мелкого господа. Не уточняю про вопрос старшинства. Любая бесконечная величина не соотносится с понятием "возраст". Поэтому невозможно измерить вселенную на пресловутое старшинство, а затем сравнить ее с каким-то божком местного масштаба.
  Мы точно попались. Нет Мохнатенькой, нет никаких аргументов у лапушки Громова. Товарищ поэт умудрился подняться чуть выше обыкновенной своей поэзии и затронул практически нерешаемый вопрос для лапушки Громова. Не хочу поднимать бучу, насколько подобный вопрос решаемый для самого поэта. Очень может получиться, что для самого поэта более чем нерешаемый вопрос. Но поэт класса Ивана Ивановича не коллекционирует нерешаемые вопросы. Для него нет нерешаемых вопросов. Все вопросы решились давно. Если чуть-чуть продержаться, хотя бы пару секунд, то поэт не выдержит и разродится ответом.
  Впрочем, идея для лапушки Громова:
  - Беру тайм-аут.
  Счастливая идея, черт подери. Поэт удовлетворился собственной гениальностью. Поэт в прекрасном расположении духа. Поэт берется за ручку двери, той самой двери, за которой кабинет директора предприятия Громовых. Определенное время, скажем, несколько долгих и напряженных минут поэт не брался за пресловутую ручку. Причину вы знаете. Поэт не брался за пресловутую ручку не потому, что уделал штанишки от страха перед непререкаемым величием господина директора. Он просто встретил одну неученую тварь с отвратительной тряпкой в руках, и приобщил эту пакость к поэзии:
  - Господь бог не покинул русскую землю во время шабаша коммунизма. Он всего лишь эманировал в некую энергетическую субстанцию, неизвестную прочим мирам и землям, и занялся штамповкой поэтов.
  Все. Испытание поэзией закончилось. Иван Иванович дернул ручку, он в кабинете директора.
  
  ***
  Прошу не ругаться, не строить гнусные мордочки, не поносить последними эпитетами молодого уборщика, который вместо запланированной уборки унитаза решил вычистить дверь в кабинет директора. Дверь и впрямь не совсем чистая, от нее несет прелой мочой и харкотиной. Давно пора вычистить дверь, как никак за ней скрывается основная ценность предприятия Громовых. Плюс кое-какая информация:
  - Здравствуйте, товарищ директор.
  - Садитесь, товарищ менеджер. Думаю, вы пришли по серьезному вопросу или принесли с собой пакет предложений, о которых мы говорили неделю назад. Мне понравился наш предварительный разговор. Я согласен провести пакет предложений через нашу бухгалтерию, но несколько на более жестких условиях. Все-таки девяносто второй год за окном. Приходится учитывать особенности развития современной экономики и ужесточать условия буквально с каждой неделей.
  - Мы об этом обязательно поговорим, товарищ директор. Пока разрешите личный вопрос.
  Пауза, кряхтение, кажется, что-то наливается в стопки:
  - Между нами нет личных вопросов, товарищ менеджер, только общественные, только производственные вопросы. Вы понимаете, предприятие Громовых попало в непростую полосу экономики. Если бы наша экономика удержалась на очередной отметке и не деградировала вместе с деградацией коммунизма, подобный разговор не состоялся бы ни при каких обстоятельствах. Но наша экономика деградировала вместе с деградацией коммунизма, что имеет непосредственную связь с личными проблемами и вопросами каждого сотрудника предприятия Громовых. Я повторяю, на ближайший год ничего личного, только работа. А если у вас определенная недостача в средствах, тут не моя сфера. Ничем не могу помочь. Пожалуйста, обратитесь в бухгалтерию.
  - Я уже обращался в бухгалтерию, товарищ директор.
  Чмоканье, чавканье, бульканье, тяжелый вздох, полный надежды:
  - И что вам ответили, товарищ менеджер.
  Повторное чмоканье, чавканье, бульканье, но никаких вздохов:
  - Мне ничего не ответили, товарищ директор. Бухгалтерия не отказала моей личной просьбе. Там попросили обратиться в последнюю инстанцию, то есть к вам, товарищ директор.
  - Да, гмы, они правильно попросили. Я последняя инстанция. Но вы представляете, товарищ менеджер, какая это ответственность и обуза являться последней инстанцией? Я не то чтобы принимаю судьбоносные решения, но любая моя ошибка может повлиять соответствующим образом на благосостояние предприятия Громовых. Думаю, вы меня понимаете, товарищ менеджер.
  Еще пауза. Лапушка Громов успел выжать тряпку, слить воду и приступить к чистовой уборке той самой двери в кабинет директора. Таким образом, не упустил ни одного слова из судьбоносного диалога лапушка Громов.
  - Все правильно, товарищ директор, никто не собирается оспаривать вашу роль на предприятии Громовых. Но позвольте напомнить одно обещание, данное одному поэту при приеме его на работу на предприятие Громовых.
  - Хорошо, согласен, я позволяю.
  - Это было весьма конкретное обещание, заключенное в рамки весьма конкретных сроков. Один поэт искал спонсора для своей судьбоносной поэзии. Спонсор нашелся в виде предприятия Громовых. Так называемое предприятие Громовых согласилось спонсировать судьбоносную поэзию того самого поэта. При чем разговор шел не о безвозмездной спонсорской помощи. Предприятие Громовых выторговало за помощь определенные услуги со стороны поэта, и оно получило определенные услуги все без остатка на данный момент. Осталось отдать поэту ту самую помощь.
  - Видите ли, товарищ менеджер...
  Нечто не очень устойчивое упало на пол и разбилось.
  - Не утруждайтесь, товарищ директор, не стоит убирать осколки. Уборщик уберет после нашего судьбоносного разговора. Для того и существует уборщик, чтобы убирать осколки. Существо низшего уровня никогда не постигнет тонкости горней поэзии. Только настоящий поэт имеет право подняться на горнюю вершину и оттуда рассыпать свой талант по вселенной.
  - Может и так, товарищ менеджер. Ой, простите, товарищ поэт.
  - Не притворяйтесь, товарищ директор, в определенное время вы так же принадлежали поэзии. Именно по данной, а не по какой-либо иной причине один поэт согласился на спонсорские услуги предприятия Громовых. Соглашение получилось успешным. Многие предприятия, которые возникли в конце девяносто первого года, откинули ласты в начале девяносто второго года. Но удержалось на плаву предприятие Громовых. Мне приятно подумать, что удержалось на плаву предприятие не без помощи одного поэта.
  - Ну, знаете. Как бы сказать.
  - Я все знаю, товарищ директор. Небезызвестный поэт сильно изменился за последнее время. В этом есть определенная заслуга предприятия Громовых. Но и предприятие Громовых сильно изменилось за последнее время благодаря менеджерской работе поэта. Ничего не имеет против менеджерской работы поэт. Однако статус поэта определяется ни какой-нибудь менеджерской работой, он определяется только поэзией. Как бывший поэт вы со мной согласитесь, товарищ директор.
  Еще пауза. Почти бесконечная пауза. Лапушка Громов устал прижимать к двери тряпку. Очень неудачное положение для двадцатилетнего мальчика. Стоишь, значится, с тряпкой, прижимаешь ее к двери. А на твоей мордочке распустились такие удивительные мысли и чувства, что прямо сейчас вызываем наряд из Скворешника. Э, не надо наряд из Скворешника. Полный порядок с товарищем лапушкой. Никуда не отлетела его перевернутая душа, находится на своем месте, то есть в перевернутом и недоразвитом теле товарища лапушки. Если кому и нужен наряд, так это ребятам за дверью.
  - И сколько, товарищ поэт?
  - Четыре тысячи двести семнадцать рублей, чтобы издать книгу.
  
  ***
  Опять правильно, поэт издал книгу. Эта книга хранится среди туалетной бумаги, в залежах разного хлама и мусора. Хранится, как одинокий маяк, без посвящения, без размашистой подписи автора, без отпечатков его и поэтических слезок. Другие книги с размашистой подписью, даже есть слезки и пальцы. Но эта не другие книги, она первая. Разве предвидел товарищ поэт, что только первая книга останется в непростой истории лапушки Громова, а другие книги исчезнут. Нет, не предвидел поэт. Слишком крохотная величина этот лапушка в марте девяносто второго года, ничуть не большая величина, чем в августе девяносто первого. Другое дело Николай Владимирович, Юрий Владимирович и прочие Громовы. Все еще силища, черт подери. Как же для них не прогнуться, не подписаться:
  - С трепетом и почтением...
  - С глубокой признательностью...
  - С искренней любовью...
  Даже для племянников, даже для сосунков, даже для ути-пути в колясочке подписался поэт:
  - С наилучшими пожеланиями...
  - С верой в таланты...
  Ко мне последний попал экземпляр. Сохраняю его для потомков. Экземпляр на самом деле из последней папки, хотя книга поэта первая. Так получилось, что во время презентации книги забыл настоящий поэт про лапушку Громова. Он все-таки настоящий поэт, вот издал свою первую книгу в три печатных листа. Благодарные потомки, слава, фанфары, вселенная распростерлась у ног. А кто такой лапушка Громов? Я вас спрашиваю, кто такой лапушка? Жмется скромно в сторонке. Язык присох к горлу. Глазки бегают, как шустро подписывает экземпляры поэт. Мне бы так же подписанный экземпляр. Извините, товарищ, вы опоздали к раздаче. Рука устала подписывать, да и нет для вас экземпляра, разве что экземпляр на полу. На четвертой странице попорченный шрифт, на двенадцатой дырка, на сорок первой пятно от картошки и пряников. Вполне читаемый экземпляр, точно для лапушки Громова.
  Смотрю, переворачиваю страницы, ухмыляюсь над шрифтом, пятном или дыркой. Какая прекрасная жизнь! Какие дрянные стихи! Это невозможно читать, разве за очень большую зарплату. А от души невозможно. Но кто тебе запретит переворачивать страницы. Это твое прошлое, твоя молодость, первый восход и первый лучик в мире поэзии. Сама книжица дрянь. Она для истеричных старушек, она не поэзия. Иван Иванович слишком много работал над текстом. Иван Иванович перегорел. не следовало так много работать. Все-таки поэзия не коняга, все-таки ее не взнуздаешь хорошим пинком, даже если на каждой странице пегасики. Нет, только без грубостей. Может, подобрался редактор с душой на бессмертное творение Ивановича. Может, именно так воспринимается поэзия образца девяносто второго года. Пегасики бегают, пегасики прыгают, пегасики корчатся, курвятся и подыхают. Хорошая мысль, если именно так воспринимается поэзия образца девяносто второго года. А если серьезно? А если не было никакой шутки? Перед нами труд целой жизни какого-нибудь выдающегося художника "новой" России.
  Странная складывается картина. Иван Иванович много работал над книгой, но его стихи потеряли лицо. До пресловутой книги были просто стихи. В душе что-то лопнуло, за душой накипело, вот и получились стихи. Иван Иванович положил первый грунт, а уже на грунт положил душевные краски. Но грунт высох лучше, чем краски. Вот краски не высохли и даже не очень легли в нужной плоскости. Получилась дикая размазня. Сколько не подкрашивал и не ретушировал краски Иванович, общая картина выглядела только грязнее, дряннее и гаже.
  Я не ругаю Ивановича. Видит бог, лапушка никого не ругает. Если стихотворение провалялось лет двадцать, то изменился Иванович. За двадцать лет жизнь изменилась по всем параметрам. Сама родная земля изменилась, даже вселенная стала чуточку хуже. Опять же за этот период родился и вырос лапушка Громов. Зачем вы наехали на столь древнее творчество? То есть наехали и ругаете почем зря. Нет ничего неизменного в нашей вселенной, все изменилось. Разве что не изменился Иванович. Разве что сохранил первобытную красоту, чистоту и духовность. Мы еще ничего не сказали про неизменяемую духовность. Ах, как-то не было времени покопаться в анналах любимой земли, чтобы вытащить оттуда подобную бяку.
  Только обойдемся без нравоучений. Наша Россия очень чувствительно реагирует на всякие гадости. Например, на жуков, пиявок и крыс. Нравоучения вроде бы не относятся к гадостям. Это со стороны товарищей, которые нравоучают русский характер, оно не относится. Но со стороны самого характера, который нравоучается, совершенно противоположный подход. Вы мне прочитали мораль, теперь разрешите набить вашу жирную морду.
  А кто сказал, что нравоучает книга Ивановича? Никто не сказал, что нравоучает книга Ивановича. Побойтесь бога, дорогие мои, перед нами самая обыкновенная книга. Так называемый сборник стихов, прорвавшихся в наше сложное будущее из такого же сложного прошлого. Никто не думал, что стихи к нам прорвутся из прошлого. Но стихи оказались живучими и преодолели столь непростой путь. Теперь они не совсем чтобы прошлое. Как утверждает Иванович, его поэзия проложила дорожку к обновленной и возрождающейся России. Следовательно, вместо прошлого получилось очень пристойное будущее. Автор немного переборщил с этим будущим, но будущее получилось в стиле привычного прошлого. Штампы, вопли, словесная труха, стоны и слезы. Только не надо утрировать в очередной раз, что мы получили похоронную музыку по умершему и давно захороненному таланту Ивана Ивановича.
  Хватит злорадствовать. Книжица три листа или сорок восемь страниц без обложки. Вступления нет, зато есть заключение. Подписано еще одним неизвестным поэтом из богоизбранных товарищей. Никто его не знает, никто никогда не узнает, но бог по неизвестной причине совершил выбор. Поэтому пришлось раскошелиться за подпись, хотя заключение придумал Иванович.
  Но не читаем подобный шедевр эпистолярного жанра. Три ночи промучился над заключением Иванович и вымучил джентльменский набор на все случаи жизни. Во-первых, страдающая молодость и непризнание божества. Во-вторых, божественный дар на алтарь для любимой России. В-третьих, поэзия от самого бога. В-четвертых, раскрывающийся и распускающийся талант. В-пятых, дебильные чинуши и гады. В-шестых, враги и предатели. В-седьмых, гонения на поэта за русскую нашу поэзию. Дальше, насквозь изолгавшийся мир. В-девятых, улучшение мирового пространства с помощью бога и духа. Еще дальше, изгоняю бесов и прочую сволочь. Наконец, справедливость восторжествовала, ее результат эта книга.
  Затем идет критика. Или не совсем критика. Так повелось, чтобы в одном заключении лед и пламень, хорошее и плохое, цветочки и ягодки. Если биография поэта удручает, то критика радует. Мы заглянули в душу поэта. Мы доказали, душа есть. Некто подумал, ее нет. Особенно после стихов. Почитал эти самые, так называемые стихи, и подумал. Но в критике душа есть. Стихи без цели, без смысла, без существа. Зато критика разъясняет само существо, а заодно и все остальное. Кое-какие стихи надо читать с первой строчки, кое-какие стихи удались в середине, а кое-какие вовсе не надо читать, они памятник или дань времени. Весьма разумная критика. Недаром деньги заплачены и подпись поставлена, если даже все это придумал Иванович.
  А вы сомневались? Не хорошо, дорогие мои, оч-чень не хорошо. "Громомания" все равно что болезнь. Или только про лапушку Громова пишутся удивительные шедевры в эпистолярном жанре? Неправда ваша, существуют другие поэты на русской земле. Не каждому поэту удается воспроизвести по двести поэм и стихов в течение года. Лапушка он один. Зато книжица в сорок восемь страниц все равно, что победа для каждого. И вы не кричите, снова прошу. Чем больше стихов, тем пишется проще и легче. Налетело вдохновение, отрыгнулось сонетом. Отлетело вдохновение, отрыгнулось двустишием. А если задержалось вдохновение, у нас сразу поэма.
  Чего вы хотели? Лапушкины стихи создавались буквально росчерком пера. Раз прикоснулось перо, и больше не трогаем. Не стихи, скорее порыв стихии. Никакой подкрутки, никакой переделки. Не урезать, не заковать, не исправить. Слишком своеобразная стихия лапушка Громов. Зато трехлистовые гении вроде Ивана Ивановича лишены преимущества своеобразия. Прелесть, духовность, красивость испортили гениальный язык. Это не язык, но тарабарщина. Читаешь и не понимаешь, тем более не чувствуешь. Слова есть. Вот они перед глазами. Прыгают, мельтешат, пытаются ложиться на спинку. Однако почти нулевой результат. Бессилие, умирание, трупный запах поэта.
  Как же так? В книге Ивана Ивановича черным по белому сказано про спасительный образ Ивановича. А вы заменили спасительный образ на запах, к тому же весьма неприятного качества. И вот вам не книга, но книжица. Больше того, величайший боец, интеллектуальнейший русский товарищ, просто гений, дар господа нашего и Поэтический Дар с большой буквы - все это никто и ничто. Заключение книги стало надгробным словом Ивановичу.
  
  ***
  Но не стоит язвить. Поэт заплатил деньги за книгу. Эти деньги могли оказаться в семье. Как вы припоминаете, первоначально они предназначались для Громовых. Но устроил революцию поэт, повел себя подло и гадко, не в соответствии с моральным обликом культурного петербуржца. А в соответствии с моральным обликом базарной бабы. Почему это все средства на предприятии Громовых предназначаются только для Громовых? Какого черта только для них? Желаю не только для них. Я не жертва аборта, не раб, не подстилка, не мусор в корзине и не тампон под твоей секретаршей. Я имею право на общие деньги.
  Смелый шаг в начале девяносто второго года. Все бы товарищи так шагали, пускай изредка по большим праздникам, и никакой американизации России. Я пожелал, я заслужил, я наградил себя за труды, ну а вас наградил раком.
  - Сделанного не вернешь, - Николаю Владимировичу очень кисло в своем кабинете.
  - Почему меня не спросили? - еще кислее выглядит Юрий Владимирович, наш досточтимый бухгалтер.
  - Поэт утверждал, что спросили.
  - Когда спросили, был неформальный отказ.
  - Какой такой неформальный отказ?
  - А не пойти ли тебе на три буквы, товарищ?
  Ответ правильный, очень реальный ответ и по существу. Не хочется объясняться Николаю Владимировичу со старшим братом Юрием Владимировичем, очень не хочется. В какой-то момент уступил Николай Владимирович, отошел от семейных принципов и допустил непростительную ошибку. Дело не в деньгах. Жаль деньги. Четыре тысячи двести семнадцать рублей в девяносто втором году на дороге не валяются. Но еще жальче отступиться от принципов под воздействием совершенно ничтожной внешней причины.
  - Какая была причина, - поинтересовался Юрий Владимирович.
  - Я вроде как обещался поэту, - покраснел при этом Николай Владимирович, или наоборот побелел, смотря с какой стороны подступить к его разжиревшей роже.
  - Не следовало давать безответственных обещаний.
  - Сам знаю, что не следовало. Но на тот момент Иван Иванович Райский практически находился в невменяемом состоянии. На его память можно было положиться, как на полностью отсутствующий элемент. Я не заметил никакой угрозы с этой стороны и дал обещание.
  - Ну, так следовало отменить обещание.
  Кажется, впервые братья не договорились друг с другом. Юрий Владимирович покинул кабинет директора с гордо поднятой головой, а Николай Владимирович капитально заблевал кабинет, после чего вызвал по переговорному устройству бабушку Громову:
  - Срочно раздобудьте уборщика.
  Ну, и бабушка Громова точно и в названный срок раздобыла уборщика:
  - Будь хорошим мальчиком, говори правильные слова и улыбайся.
  Никаких претензий. Николай Владимирович не такой омерзительный тип, как могло показаться со стороны. Он немного косит под первого президента обновленного государства Россия. Лучше бы он не косил под первого президента, а следил за своим желудком. Но кто в обновленном государстве Россия следит за своим желудком. Точно не президент номер один. Опять же, если первое лицо в государстве не следит за своим желудком, то нам, простым смертным так же разрешаются определенные вольности. К тому же на предприятии Громовых работает штатный уборщик.
  - Вы меня вызывали, товарищ директор.
  - Был такой вызов.
  - А вы знаете, товарищ директор, что рабочее время закончилось четыре минуты назад. По правилам внутреннего распорядка даже уборщик имеет право на личное время. Россия еще не вошла в эпоху всеобщего рабства. Пока еще не отменили трудовое законодательство и кое-какие права для того же уборщика.
  Если честно, не очень уверенно высказал приведенную выше реплику лапушка Громов. Ну, и вонища стояла в директорском кабинете. На первый взгляд директор не только залил коньяком компьютер и наблевал на бумаги, но сделал чего и похуже прямо в директорские штаны, которые еще называются джинсы.
  - Вам компенсируют несколько лишних минут, товарищ уборщик.
  - Мне полевать на компенсацию, товарищ директор. Не для того произошла революция девяносто первого года, чтобы капитал поглотил труд. Лучшие умы русской земли боролись в девяносто первом году за освобождение труда от происков капитала. Если бы коммунизм того периода не встал на откровенные капиталистические рельсы, чтобы откровенно эксплуатировать трудящихся, революция могла не произойти. Но коммунизм опроверг марксистско-ленинскую теорию о труде и капитале, после чего занялся эксплуатацией.
  В данный момент я даже услышал, как заурчал желудок Николая Владимировича, готовясь к очередным нехорошим поступкам:
  - Чего-то вы темните, товарищ уборщик.
  - Я сама искренность, товарищ директор. В девяносто первом году государство Россия вышло из одной истории и вошло в другую историю. Бывшие приверженцы коммунизма, и вы в том числе, почему-то не осознали, что завершилась одна история, но начинается другая история. Большая неудача, товарищ директор. На обновленной русской земле невозможно жить и работать по правилам ушедшей истории. Я констатирую факт. Кто живет и работает по правилам ушедшей истории, тот на деле не живет, не работает, но занимается некоей предосудительной деятельностью, имеющей определенный статус на русской земле.
  - И что это за статус, товарищ уборщик?
  Жалко потерянное время. Если так дальше работа пойдет, то задержится не на четыре минуты, но на сорок четыре минуты лапушка Громов на предприятии Громовых. Но с другой стороны, если отказаться от противостояния эксплуатации и пойти на поводу эксплуататоров, можно создать прецедент, в результате которого каждый день придется задерживаться на предприятии Громовых.
  Нет, подобная возможность мне очень не нравится. Иван Иванович в самом зародыше погасил прецедент и получил книгу. Никого не интересует, какие суровые испытания вынесло предприятие Громовых, чтобы поэт получил книгу. Существовала некая договоренность между предприятием и поэтом. Товарищ поэт должен был получить книгу по данной договоренности, и он получил книгу. Опять никого не интересует, что руководству предприятия Громовых не понравились действия поэта, предпринятые им для получения книги. Главное, что договоренность существовала, и что она принесла положительные плоды, а не какой-то там прецедент, по которому можно легко и безболезненно отменить любую договоренность.
  Смахнул пот лапушка Громов. Что поделаешь, если борьба только начинается на русской земле. Так объяснила на очередном свидании Мохнатенькая Леночка. Очень многие поэты не получат свою книгу, а очень многие лапушки будут работать по две смены за одну и ту же зарплату. Умная девочка Леночка, учится в институте на инженера, когда-нибудь принесет пользу умирающей науке и технике. Под ее влиянием так же задумался об учебе лапушка Громов. В двадцать лет с хвостиком ты еще не потерянная величина. Трудно учиться на инженера, очень трудно учиться в девяностые годы. Это понимает лапушка Громов. Но еще труднее вообще не учиться, а стоять с тряпкой перед каким-то засранцем.
  - Все, кончаем базар, товарищ директор.
  Так или примерно так завершил очередной трудовой день лапушка Громов.
  
  ***
  Ничего страшного. В тот день дерьмо убрала секретарша. Высоченная губастая девка не из династии Громовых. Кажется, Николай Владимирович выписал секретаршу из какой-то не очень отдаленной деревни, где прошла его очень отдаленная, запретная молодость.
  В первой половине девяносто второго года очень мало отводится места для секретарши Николая Владимировича. Высоченная губастая девка несколько раз пыталась наехать на лапушку Громова, но не наехала. Или точнее, наехала, но не растоптала товарища лапушку. А все почему? В первые месяцы девяносто первого года в несколько ненормальном состоянии находился означенный товарищ. Его состояние можно назвать сумасшествием, можно назвать эйфорией. На самом деле оно называлось любовь, если вообще существовала любовь образца девяносто второго года.
  Мохнатенькая Леночка поставила свой диагноз:
  - Поэзия и любовь находятся рядом.
  Как полагается в подобном случае, согласился лапушка Громов:
  - Любовь питает поэзию, а поэзия питает любовь.
  Очень нежно и как-то задумчиво посмотрела Мохнатенькая:
  - Древние греки выдумали поэзию для любви, потому что не могли любить без поэзии.
  Это понравилось, даже очень понравилось лапушке Громову:
  - Я очень мало знаю про Древнюю Грецию. Мне хочется знать очень много про Древнюю Грецию.
  Как всегда загадочно улыбнулась Мохнатенькая:
  - Есть книги.
  Надеюсь, вы понимаете, о каких книгах пошла речь? Это книги иного рода, чем книга Ивана Ивановича. И дело не в классическом оформлении без пегасиков. Человечество всегда создавало книги. Много странных мыслей носилось в воздухе. Кое-кому из странных товарищей удавалось отловить эти мысли, а затем оформить соответствующим образом, чтобы с ними могло ознакомиться прочее человечество. Плохо оформленные мысли обычно исчезали и превращались в пыль. Хорошо оформленные мысли переоформлялись и переиздавались в течении многих веков, и таким образом вошли в девяносто второй год, чтобы с ними впервые ознакомился лапушка Громов.
  Кажется, полная ерунда. Почему человечество потратило столько усилий на ничтожное насекомое с несколько заторможенной и порушенной психикой? А кто сказал, что человечество напрягалось исключительно для этого насекомого? Просто так получилось. Странными путями идет человечество. Еще более странными путями развивается человеческая мысль. Иногда кажется, что вовсе не развивается человеческая мысль, что она деградирует. Но на деле мысль развивается. То есть развивается, используя самые непредсказуемые каналы, например, ничтожное насекомое типа лапушка Громов.
  Это несправедливо по отношению к выдающимся человекам, признанным человеческим обществом. Выдающийся человек вкалывал, как Буратино, наделал кучу омерзительных подлостей, прогулялся по головам и телам, чтобы признало его общество. Результат известный. Общество умилилось, общество восхитилось, общество признало выдающегося человека. Даже поставило его в пример прочим не очень выдающимся и вовсе не выдающимся человекам. Но вот с мыслью полный облом. Какие-то бессмысленные оказались мысли у выдающегося человека.
  Повторяю, ерунда высочайшего уровня. Неужели выдающийся человек за все свои труды праведные получает всего лишь возможность выделиться из общества? Посмотрите на данного товарища, повторите его подвиги и получите точно такую возможность. Или не получите точно такую возможность. Выдающийся человек уже выделился из общества и возможность реализовал. В своем роде была единственная возможность. Ее реализация прошла успешно. Проигравшим на данном этапе товарищам предлагается кусать локти и рвать волосы. Когда-нибудь через тысячу лет повторится очень похожая, практически идентичная возможность. Но сегодня у нас в наличии выдающийся человек определенного уровня. Больше нам таких человеков не нужно.
  Что это напоминает? Правильно угадали. Это напоминает возвращение к обезьяне. Ибо обезьяна единственное на планете Земля существо, которое учится и развивается на конкретных примерах. Или подражает конкретным примерам. Чтобы развивать обезьяну, необходимо создать нечто очень и очень конкретное, лучше всего выдающееся. Если обезьяна заинтересуется созданным типажом, можно рассчитывать на положительный результат. Но не забывайте, товарищи, нечто выдающееся должно быть легко достижимым для обезьяны.
  Теперь перешли к мысли. Сие очень странная субстанция, по настоящему так и не адаптировавшаяся в человеческом обществе. Если присмотреться повнимательнее, то число мыслящих человеков стремится к нулю, но по каким-то странным причинам до нуля не доходит. В любую эпоху, в период самой страшной реакции и мракобесия найдется хотя бы одно существо, способное мыслить. Существует теория, что в период рассвета человеческого общества мыслящее существо приравнивается к выдающемуся человеку. Но это вовсе сомнительная теория, требующая практически невозможных усилий и телодвижений от человеческого общества.
  Мохнатенькая ответила на вопрос:
  - Платон обрисовал государство мыслителей, в полной уверенности, что обрисовал реальное государство.
  И это понравилось лапушке Громову:
  - Неужели ошибся Платон, самый мыслящий из человеков своей эпохи?
  Мохнатенькой так же понравилось:
  - Нет, Платон не ошибся, он немного исказил факты.
  Тут есть над чем подумать:
  - А зачем Платон исказил факты?
  - Не зачем, но почему. Нелепая гибель Сократа стала тому причиной.
  - Неужели настолько нелепая гибель?
  - И закономерная, между прочим, если учитывать, что общество, уничтожившее Сократа, было на вершине своего интеллектуального развития.
  Что бы вы там не утверждали, но очень плодотворно проводят время молодые влюбленные. Несколько неформатный ум лапушки Громова впитывает несколько неформатные мысли Мохнатенькой Леночки. И не только впитывает, но пытается развиваться. Надо же, как повезло! В период деградации русской земли еще кому-то хочется развиваться.
  А кто сказал о деградации русской земли? Никто не говорил о деградации русской земли. Официальная версия, что наконец-то родная земля преодолела гадкий застой и сдвинулась с мертвой точки. А кто продвигает официальную версию в массы? Известно, кто продвигает, наши возлюбленные средства массовой информации. Что еще за средства массовой информации? Не было на русской земле никакой массовой информации в период коммунистического строительства. Неужели за несколько месяцев появилась какая-та информация?
  Не горячитесь, дорогие товарищи, не все так просто на русской земле. Как уже не раз говорилось, мыслящая часть человечества читает книги, но и остальная часть нечто такое читает, скажем, массовую информацию. И не только читает, но расплачивается за прочитанное. Девяносто второй год весьма урожайный год на всякого рода читателей. Были среди этих читателей любители Платона, но куда в большем количестве были любители массовой информации, или так называемой "желтой прессы".
  Не понимаю, почему пресса всегда "желтая"? Может, это зависит от качества бумаги, на которой печатается пресса? Ибо для прессы выбирается бумага самого худшего качества, каковая бумага желтеет буквально через несколько дней и приходит в совершенную непригодность для внутреннего употребления. Специалисты по гигиене и медицине утверждают, что внутреннее употребление или употребление по назначению "желтой прессы" опасно для здоровья. Как минимум желудочное расстройство вам обеспечено. В более застарелых случаях можно подхватить рак, и вообще лишиться желудка.
  С другой стороны, книги издаются на хорошей бумаге. Только в девяносто втором году некоторые книги, дублирующие "желтую прессу" по интеллектуальным параметрам, издавались на бумаге высокого качества. Что поделаешь, закон рынка. Зачем использовать дорогую бумагу на предмет одноразового действия. Девяносто второй год это год исключительной экономии, когда приходится экономить на всем, в том числе на бумаге. Простите, товарищи специалисты по гигиене и медицине. Хорошая книга, или книга, изданная на хорошей бумаге, не может использоваться повторно в гигиенических целях. Никто не спорит, бумага хорошая, расстройство желудка не ожидается. Но бумага не очень мягкая, ее придется долго жумкать или жевать, чтобы не получить некое иное расстройство.
  Таким образом, население обновленного государства Россия сделало соответствующий выбор. Девяносто второй год никак не назвать годом мыслящей книги. Никто не спорит, когда-нибудь мыслящая книга прорвется сквозь завалы дешевого хлама. Это произойдет когда-нибудь не сегодня, даже не завтра, но обязательно произойдет, опираясь на особенности человеческого существа. Ибо не всегда человеческое существо стремится к дешевой бумаге и выдвигает на вершину общественной лестницы самых тупых человечков. История человеческой цивилизации пестрит примерами противоположного свойства. Каких-нибудь триста лет назад Петр Первый вытащил из дерьма совершенно бесперспективное государство Россия. Мы, конечно, представляем, что первый президент обновленного государства Россия не совсем чтобы Петр Первый. Как бы это выразиться помягче, на пропитой физиономии первого президента интеллект не просматривается. Но у России все еще есть шансы.
  Маленький мальчик
  Хуже злодея
  Спрятал в сарайчик
  Злые идеи.
  Только старуха
  Гада словила.
  Взяла за ухо,
  И заложила.
  Я не утверждаю прямую связь между книгой поэта и грешной любовью грешного мальчика Громова. Но что-то подобное есть. Наступила черная полоса на предприятии Громовых.
  
  ***
  Весна, красотища немереная, одурманивающий запах и много других пряников. Какая разница, что за окном девяносто второй год, или год официальных миллионеров и миллиардеров. Именно в этом году денежки совершенно официально дешевеют с такой скоростью, что вчерашняя гопота может проснуться самым настоящим миллионером, а какой-нибудь мелкий бухгалтер типа Юрия Владимировича Громова может подсчитывать самые реальные миллиарды.
  Чего это мы вспомнили старшего брата Владимировича? Неужели к слову пришлось? Сидел себе вышеозначенный товарищ, никого не трогал, сначала подсчитывал обыкновенные рубли да копеечки, затем перешел на миллионы и миллиарды. Нет, так не бывает. По крайней мере, так не бывает на русской земле. Если мы вытащили из небытия одного очень мелкого и малозначимого бухгалтера, то поговорим об его бухгалтерии.
  Переговорное устройство, официальный запрос к бабушке Громовой:
  - Распорядитесь насчет уборщика в бухгалтерию.
  Официальный запрос происходит исключительно в рабочее время, за два часа до официального окончания работы на предприятии Громовых. Не такая простая штучка Юрий Владимирович, как могло показаться со стороны. Ушел и обмозговал прежние накладки в работе предприятия Громовых, сделал выводы.
  Бабушка Громова работает как часы. Покинула предприятие Громовых, доковыляла до известного сквера и на известной скамейке обнаружила лапушку Громова, чуть ли не в объятиях тощей очкастой девицы брачного возраста. Ага, посмотрим, чем это занимаются голубки. Заодно и послушаем. Вынужден разочаровать вас, любезный читатель, ничего интересного не увидела бабушка Громова по причине старческой слепоты, ничего интересного не услышала по причине старческой тугоухости. Вроде бы на правильные ключевые слова ориентировалась бабушка Громова, но прозвучали другие слова, очень похожие на ругательства:
  - А что такое Атлантида, если не секрет?
  - Атлантида есть остров в Атлантическом океане, описываемый Платоном.
  - Следовательно, Платон посетил этот остров.
  - Не думаю. Скорее, Платон напоролся на определенные литературные источники, подтверждающие существование острова в глубокой древности, или занимался фантастикой.
  - Значит, Платон занимался фантастикой, он первый фантаст?
  - Такое возможно.
  Не обнаружив никакой крамолы в действиях молодежи, бабушка Громова поступила наиболее деликатным образом, то есть подхватила за шкирятник своего драгоценного внука и, не обращая внимания на несанкционированные вопли товарища, доставила столь драгоценный груз по назначению, то есть в бухгалтерию предприятия Громовых. Контрольное время: восемь минут четырнадцать секунд имеет все шансы попасть в книгу рекордов Гиннеса.
  Лапушка Громов пришел в себя и разволновался разве что в кабинете Юрия Владимировича:
  - Я требую объяснений.
  Но встретил холодный взгляд якобы проницательных глаз Юрия Владимировича, и перестал чего-либо требовать.
  - Садитесь, товарищ уборщик, разговор будет долгий и непростой, и не обязательно на производственную тему, но избежать его не получится.
  Кое-какие слова из лексикона Юрия Владимировича приободрили товарища лапушку:
  - Если разговор не на производственную тему, прошу уволить меня от ненужных подробностей. На производстве должен быть разговор исключительно на производственную тему.
  Не выгорело, видимо решительно настроился Юрий Владимирович:
  - Видите ли, товарищ уборщик, вы, я, и все мы являемся членами единой семьи, единого клана Громовых. Семейная или клановая принадлежность особенно ценится в наше время. Человек со стороны, или человек, не принадлежащий клану, может легко перепродаться или совершить предательство. Мы не настолько окрепли в сложившейся обстановке, чтобы еще ориентироваться на предательство. Ибо предательство стоит определенных денег, но каждая копейка на счету и используется исключительно во благо семьи Громовых. Поэтому мы не можем оплачивать даже самое дешевое предательство.
  В данном месте почесал затылок лапушка Громов:
  - Извините, товарищ бухгалтер, про предательство я уже говорил с товарищем директором, и на данную тему мне почему-то общаться не хочется. Мой скромный вклад в экономику предприятия Громовых никак не окупит даже самое дешевое предательство.
  Ответ неправильный в сложившейся ситуации, но он почему-то не затронул отцовские чувства Юрия Владимировича. И тем более не затронул его профессиональные чувства.
  - Извините, товарищ уборщик, не все так просто в обновленном государстве Россия. Некоторые потенциальные предатели до поры до времени не подозревают, что они предатели. Некоторое предательство так и не совершается в силу определенных обстоятельств. Бывает наоборот. Никто не ожидает предательства, но совершилось предательство.
  - Дело известное, всяко бывает.
  - А вы помолчите, товарищ уборщик. Незнание современной действительности пока не дает право относиться спустя рукава к современной действительности. Гораздо проще провести профилактику какого-нибудь действия или процесса, чем в дальнейшем копаться в дерьме, разгребать дымящиеся обломки и рвать на себе волосы. Предательство очень неприятная гадость, если оно совершается на духовном уровне. Но вдвойне неприятно предательство, если оно влечет за собой материальные потери и угрожает благосостоянию твоей семьи, твоего клана, твоего рода.
  В данном месте я разрешаю пропустить около десяти страниц стенографического текста. Юрий Владимирович видимо покопался в толковом словаре и других первоисточниках, после чего дал развернутую характеристику такому явлению, как предательство. Напрасная трата душевных сил и энергии. Под влиянием одной девушки несколько отошел от энциклопедических понятий товарищ уборщик:
  - Давайте, по существу.
  Подход правильный, подход государственный, но так не разговаривают с родным отцом, тем более, если родной отец для тебя вышестоящий начальник. Как вы уже догадались, русская земля утонула в патриархальных традициях. Обновленное государство Россия всякими закулисными способами пытается выбраться из махрового патриархата. Девушки совсем озверели, чувствуя некое идеологическое ущемление в правах. Мол, патриархат давно устарел и является тормозом для развития свободной женщины. Господин президент молчит по данному поводу. Его веское слово могло положить конец всем бессмысленным дрязгам. Но президент засосал очередную бутылку и забил весьма внушительный болт на те самые дрязги. Какая вам разница, дорогие сограждане, есть патриархат на русской земле, или это страшилки из прошлого, пока есть на русской земле непочатая бутылка.
  Нет, так не поступают с родным отцом на предприятии Громовых. Если родной отец уделил одной маленькой вошке кучу внимания, да еще в рабочее время, обязана просто укакаться от умиления одна маленькая вошка. Но констатирую факт, никто не укакался в данный момент на предприятии Громовых. Моя констатация факта есть работа специалиста. Как вы опять догадались, товарищ уборщик лучший специалист по вопросам дерьма. Следовательно, никакое дерьмо не проскочит мимо проницательного зрака вышеупомянутого товарища. Но на данный момент что-то не намечается дерьмо на предприятии Громовых.
  Вздрогнул Юрий Владимирович:
  - Разве так разговаривают с отцом?
  Лапушка Громов поставил ведро и положил тряпку:
  - Я хочу добраться до сути.
  Что в очередной раз вызвало негативную реакцию:
  - Нет, так не разговаривают с отцом. Так нельзя разговаривать.
  Лапушка Громов поднял ведро и поднял тряпку:
  - Я все равно не добрался до сути.
  Ну, как объяснить старшему Громову, что время завуалированной речи а-ля шестидесятые годы давно в прошлом. В девяносто втором году не стоит подражать гнилым традициям прогнивших и протухших шестидесятников. В девяносто втором году не настучат и не посадят за неосторожное слово. И не потому, что на русской земле появилась свобода слова. Не было никакой свободы, не откуда ей появиться, вот только рук не хватает, чтобы каждую вошку хватать и сажать за каждое неосторожное слово. Поэтому закрыли ротик, открыли глазки, сосредоточились на каком-нибудь конкретном предмете. Например, для глубокого сосредоточения подходит ведро, для поверхностного сосредоточения подходит тряпка. Ведро и тряпка более чем конкретные предметы, с ними следует дружить. Посмотрите, товарищ отец, на ведро. Неужели в вашей голове еще много осталось поносных словечек? Тогда посмотрите на тряпку. После тряпки словесный понос обязан испариться или исчезнуть. Только чистые, только конкретные мысли.
  - Я попробую выражаться конкретнее, товарищ уборщик.
  - Конечно, попробуйте, товарищ бухгалтер.
  - Это будет нелегко, товарищ уборщик.
  - Но все равно попробуйте.
  Тяжелый вздох, обреченный взгляд, отвисшая челюсть:
  - А не пора ли вам жениться, товарищ уборщик?
  
  ***
  Опаньки. Попали в самое яблочко. Не такой застарелый придурок старший из братьев Владимировичей, как показалось в конце девяносто первого года. Соображает и чувствует основные взгляды на жизнь современной молодежи, с учетом интересов предприятия Громовых.
  - Чего-чего? - переспросил лапушка Громов.
  В голове появились странные глюки. Вполне реальное ощущение, что крыша поехала. Нет, нельзя допускать на ключевые позиции глюки. Никогда ни при каких обстоятельствах не делал выдающийся отец столь странного предложения ничтожному сыну. Кажется, произошел сбой программы. Кажется, очередной глюк, не имеющий ничего общего с реальной действительностью. Много ценной информации получил за последнее время лапушка Громов. Голова не выдержала, голова треснула, вот и произошел глюк. Но это всего-навсего очередной глюк. С очередным глюком легко справиться, если определить его природу и докопаться до самых истоков.
  - Я не повторяю дважды вопрос, - огрызнулся Юрий Владимирович.
  Очень хорошо. Ну, просто великолепная открывается картина перед лапушкой Громовым. Предприятие Громовых зашло в какой-то тупик. Сие раздражает Юрия Владимировича и раздражает настолько, что Юрий Владимирович предлагает жениться товарищу лапушке. Но для чего жениться столь ничтожному работнику на предприятии Громовых? Ага, хитрозадый ход в стиле династии Громовых. Ничтожный работник женится и привлекает еще одного ничтожного работника на предприятие Громовых. Наводящий вопрос, зачем на предприятии Громовых еще один ничтожный работник? Неужели наличие еще одного ничтожного работника спасет предприятие Громовых? На дворе девяносто второй год, самое убойное время для ничтожных работников. Практически все предприятия избавляются от ничтожных работников, чтобы абы как продержаться. Только предприятие Громовых решило привлечь еще одного ничтожного работника.
  Думай, Громыч, думай. Все не так просто в Датском королевстве. Юрий Владимирович, хотя и отец, но хитрозадая бестия. Его план как-то связан или не связан с планами Николая Владимировича. Если на данный момент полное единодушие братьев Владимировичей, следовательно, пропал лапушка Громов. Но интуиция подсказывает, что действует по собственной инициативе Юрий Владимирович. Слишком нервная, слишком напряженная обстановка. Нечто непонятное творится на предприятии Громовых. Юрий Владимирович разработал собственный план и копает под младшего брата. В плане две ключевых фигуры, это братья Владимировичи. Товарищ уборщик фигурой не является, однако попал в план. Зачем-то необходимо женить уборщика. Взять его и женить с помощью одной ключевой фигуры вопреки другой ключевой фигуре.
  Думай, Громыч, пожалуйста. Ничего, что твоя голова никакая, ты очень крепкий пацан, благодаря Мохнатенькой ты научился думать. Ага, еще одна ключевая фигура. Появилась Мохнатенькая. Ее присутствие не имеет никакого отношения к предприятию Громовых. Товарищ уборщик не распространялся перед начальством насчет Мохнатенькой Леночки. Однако бабушка Громова выследила влюбленную парочку и все знает. Бабушке не докажешь, что Мохнатенькая просто друг или поводырь лапушки Громова в мире поэзии. Бабушка слепая, бабушка глухая, но не настолько тупая, чтобы поверить в очевидную ложь. Бабушка могла доложиться Юрию Владимировичу о привязанностях лапушки Громова. И это не есть предательство, всего лишь обмен информацией. Тогда какого черта распинался Юрий Владимирович насчет предательства?
  Думай, Громыч, черт подери. Мохнатенькая не является зарубежным шпионом или шпионом каких-нибудь конкурентов предприятия Громовых. Нет никаких конкурентов. Предприятие Громовых это обыкновенная посредническая контора очень низкого уровня. На народном языке, это воровская контора, которая помогает отмывать грязные воровские деньги. Допустим, Мохнатенькая - зарубежный шпион. Но тогда почему лапушка Громов? Куда разумнее взять в оборот Ивана Ивановича с его обширными связями. Допустим, Мохнатенькая работает на обширные связи Ивана Ивановича. И снова хренотень получается. Лапушка Громов это тупой уборщик с ведром и тряпкой, ему никак не подвластны грязные воровские тайны предприятия Громовых
  Ах, промелькнул лучик света. Лапушка Громов разжился кое-какими заблеванными бумагами. Нет, мы ушли в сторону, неправильный промелькнул лучик света. Заблеванные бумаги, которыми разжился товарищ уборщик, суть принадлежность Николая Владимировича. Они имеют чертовски прямое отношение к Николаю Владимировичу и чертовски косвенное отношение к его старшему брату. На всех бумагах подпись Николая Владимировича. При чем настолько откровенная подпись, что можно легко ужучить Николая Владимировича. Скажите, товарищ директор, кое-каким компетентным органам, что такое вы здесь подписали?
  Мама моя, дело принимает скверный оборот, дело совсем не в Мохнатенькой. Вляпался Николай Владимирович. Здорово вляпался товарищ директор с заблеванными бумагами. А товарищ бухгалтер имеет кое-какую информацию про товарища директора и про заблеванные бумаги. Надо же, прячет глазки товарищ бухгалтер. Не желает встречаться с собственным сыном на уровне взглядов. И опять, при чем здесь предательство? Никого не предавал лапушка Громов, взяв на хранение заблеванные бумаги. Лежат себе и лежат бумаги, каши не просят. Следовательно, предательство задумал Юрий Владимирович. При чем очень злобное, очень коварное предательство по отношению к младшему брату Николаю Владимировичу. А совесть грызет. Он же тебе младший брат. Предавать младшего брата плохо и скверно. Подобное дело против законов господа нашего.
  Стоп. Зачем мы сюда приплели господа? Обыкновенная воровская история. Предприятие Громовых пришло в упадок. Воровать не получается в прежнем стиле, но воровать хочется. Предприятие Громовых само по себе не спасется. После книги сильно расслабился товарищ поэт, можно добавить, исчез с горизонта. Очень понимает вышеупомянутого товарища лапушка Громов. Иван Иванович боролся за книгу. Иван Иванович получил книгу. Очередной вопрос на засыпку. Зачем товарищу поэту работать дальше на предприятии Громовых? Ответ правильный, послать подальше предприятие Громовых. Благодаря кратковременной слабости Николая Владимировича Иван Иванович сорвался с крючка. Вот почему разозлился Юрий Владимирович. Неизданная книга была крючком для Ивана Ивановича. Ради неизданной книги работал Иван Иванович на предприятии Громовых. То есть тащил деньги в клюве. Но книга прошла через издательство, а так же прошла презентацию. После чего сделал ноги Иван Иванович.
  Успокойся, Громыч, думай помедленнее. Цепочка из фактов выстроилась в правильную сторону. Юрий Владимирович единожды участвовал в предательстве Николая Владимировича. Юрий Владимирович избежал законной посадки, пожертвовав Николаем Владимировичем. Никто не знает, что произошло в натуре между братьями, но что-то нехорошее произошло. После чего Юрий Владимирович отмазался от всех обвинений и начал новую жизнь, а Юрий Владимирович отправился в места не столь отдаленные.
  Сердце стучит медленнее. Да и глюки не такие настырные. Нечеловеческий подвиг совершил лапушка Громов. Сумел-таки удержать сумасшествие в рамках. не вырвалось сумасшествие из-под черепной коробки товарища лапушки. Ничего не вырвалось, черт подери. Цепочка логических построений оказалась прочнее корабельного каната и удержала внутри сумасшествие. Это хорошо, даже очень хорошо. Но есть какая-та неточность или ущербность внутри цепочки. Как-то не укладывается новомодный господь с действиями Юрия Владимировича.
  А может, очень и очень укладывается. Чего-то Юрий Владимирович зачастил в церковь. Покупает дешевую свечку чуть ли не ежедневно, дает нищим копеечку. И это Юрий Владимирович, самый известный Жлобина в Санкт-Петербурге. Ой, простите, не ту формулировку применил лапушка Громов. Юрий Владимирович никак не жлобствует, но охраняет интересы предприятия Громовых, отсюда его профессиональная скупость в деньгах. Если разбрасываться на пустяки, то не останется на зарплату даже копеечка. А какая зарплата на предприятии Громовых? Вот у товарища уборщика сто десять рублей. Это одиннадцать тысяч копеечек. Представляете, что получится, если зарплату лапушки Громова раздать по копеечке нищим? Сколько же нищих получится?
  Только никаких расчетов. Расчеты ведут к сумасшествию. Цифровое сумасшествие самое сильное из сумасшествий, которое когда-либо испытывал лапушка Громов. Извините, товарищ цифра, сегодня мне не до вас. Сегодня не будет расчетов. Глубокий вдох, глубокий выдох. Глубокий вдох, опять выдох. Не маячьте перед глазами, товарищ цифра, лапушка Громов сделал потрясающее открытие на предприятии Громовых. Начинается большое мочилово. Или еще точнее, начинается братоубийственная война. Как в предыдущем случае, младший брат утерял бдительность. Старший брат не такая лохушка, воспользовался расслабленным состоянием младшего брата. Подход правильный и неправильный одновременно. Стоило договориться между братьями, поискать компромисс. Неужели все так плохо на русской земле? Неужели не осталось никаких компромиссов? Неужели церковная свечка милее, чем плоть от плоти твоих родителей?
  - Я жду, - заскрипел костяшками пальцев Юрий Владимирович.
  Жуткий скрип. Панический скрип. Едва не сорвался в истерику лапушка Громов. Но повторяю, сегодня здорово держится лапушка. Никакое сумасшествие не прорвется на уровень подсознания и не заставит встать на колени товарища. Как говорила Мохнатенькая, русский человек не стоит на коленях, даже если стоит на коленях. Русский характер не поддается закабалению и унижению ни при каких обстоятельствах. Вы надели цепи на русский характер. Вы искупали русский характер в дерьме. Вы жируете и вытворяете всякие гадости. Разрешите несколько слов про русский характер. Очень скоро закончатся всякие гадости, вы захлебнетесь собственным жиром, потому что забыли про русский характер.
  - Я согласен, - сказал товарищ уборщик.
  - Вы точно согласны? - несколько странный вопрос, - Вы не передумаете, увидев невесту?
  - Я не передумаю, - сказал лапушка Громов, - Я знаю невесту.
  Секундная пауза. Несколько раз в лице переменился Юрий Владимирович. Несколько раз хрюкнул, крякнул, издал непотребные звуки, затем нажал кнопку на переговорном устройстве:
  - Товарищ Громова, введите невесту.
  Открылась дверь:
  - Входите, товарищ Будкина.
  
  
  ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
  
  Вот так мы и поженились. Лапушка Громов и Мохнатенькая Леночка, в скором будущем Мохнатенькая Леночка Громова. Если вы думаете, что Юрий Владимирович соединил два влюбленных сердце в одно большое горячее сердце, вы глубоко ошибаетесь, вы совершенно не знаете русский характер. Опять же в своих логических построениях увлекся лапушка Громов и кое-какие истинные цепочки заведомо заменил подделкой и фальшью.
  Что касается Николая Владимировича, все правда. Предприятие Громовых, наконец, напоролось на мель и благополучно легло на дно, так же благополучно управляемое Николаем Владимировичем. По некоей схеме можно было принести в жертву Николая Владимировича и спасти предприятие Громовых или, по крайней мере, притормозить его утопление. Но схема оказалась недействительной, потому что добровольно сложил директорские полномочия Николай Владимирович, после чего отправился на юга заливать понижение по службе самым прозаическим пивом и самой прозаической водкой.
  С той поры лапушка Громов больше не видел Николая Владимировича, и какое-то время не видел его высоченную губастую секретаршу Марину Михайловну. Не срослись отношения между товарищем уборщиком и товарищем секретаршей. Что-то могло получиться по коварному плану Юрия Владимировича, но отношения не срослись. Лапушка Громов практически не разглядел секретаршу в тот самый период, только ее высоченный рост, только вывернутые страстные губы. А при благоприятных обстоятельствах товарищ секретарша могла поменять свою деревенскую фамилию Будкина на известную фамилию Громовы, нянчить детей и штопать носки для лапушки Громова. Но уточняю, получились неблагоприятные обстоятельства. Коварный план Юрия Владимировича против Николая Владимировича вышел пустышкой и не сработал. По-джентльменски легло на дно предприятие Громовых. Обошлось без кровавых жертв, и кое-кто свалил с прибылью.
  Ой-ой, все мы подозревали, что слинял с прибылью Николай Владимирович. Иначе, какого черта за ним увязалась высоченная губастая секретарша? Николай Владимирович давно не мальчик. С желудком у него проблемы. И такие же точно проблемы с прочим хозяйством. В девяносто втором году на российский рынок пришла капиталистическая медицина. Господа капиталисты вроде как научились лечить всякие желудочные болезни и подправлять неисправное хозяйство. Мы товарищи не злые, будем надеяться, что Николай Владимирович не попал в разряд безнадежно больных пациентов и, в конечном итоге, подправил неисправное хозяйство. Надежда слабая, но реальная, учитывая повышенный интерес высоченной губастой секретарши к Николаю Владимировичу. Плюс личные качества Николая Владимировича. Не пропал означенный товарищ во время коммунизма, удержался на стыке двух эпох, скорее всего, не пойдет в бомжи после девяносто второго года. Или всплывет в каких-нибудь залежных краях под псевдонимом Микола Вольфович Спичка, но уже без слишком заметной секретарши.
  Оно правильно. При чем до тошноты правильно, что не удался коварный план Юрия Владимировича с коварной женитьбой лапушки Громова на секретарше Николая Владимировича. Несколько припозднился товарищ интриган. Во-первых, Николай Владимирович чуть ли не в тот же день готовился сделать ноги. Многие ценные документы были уничтожены. Другие документы были спрятаны. Женитьба дело не быстрое. Еще не факт насколько невеста собиралась участвовать в интригах Юрия Владимировича против Николая Владимировича до штампа в паспорте. Или какая хрень получается. Девушку привлекли к шпионажу за непосредственным начальником. Девушка собрала компромат на непосредственного начальника. Но время реального жениховства пока не подошло. Компромат использовали, девушку послали подальше.
  Повторяю, никто не пострадал. Разве что Юрий Владимирович лишился законно наворованных капиталов. Но почему-то ни капельки не жалко родного отца лапушке Громову. Это называется пережиток коммунизма. Слишком глубоко укрепилась коммунистическая мораль внутри одного не совсем нормального мальчика, чтобы выбить из него данную пакость за несколько месяцев. Правда ваша, не выбивается коммунистическая мораль за несколько месяцев. И за несколько лет не выбивается. Лучше не трогать коммунистическую мораль, лучше оставить, как есть. Может быть, после первого коммунистического президента придет второй коммунистический президент. Зато после второго коммунистического президента придет первый некоммунистический президент. На самом деле к нам придет президент номер три, но это будет товарищ весьма и весьма далекий от коммунизма. Вот при нем откинет ласты коммунистическая мораль и уже никогда не вернется в нашу Россию, если после первого некоммунистического президента придет второй некоммунистический президент. Но ведь может прийти президент с очень бурным коммунистическим прошлым.
  Короче, лапушка Громов не прослезился по поводу реальных убытков Юрия Владимировича. Все предприятие Громовых понесло реальные убытки за отчетный период. Даже товарищу уборщику вместо ста десяти рублей выплатили тридцать четыре рубля, так называемую треть от зарплаты. Чего вы хотите, товарищ уборщик, предприятие перешло на осадное положение. Лучшие сотрудники согласились на треть плюс шесть окладов, и отправились бомжевать, кто в Грецию, а кто в Турцию, пока не выправятся дела предприятия. Вам очень здорово повезло на текущем этапе. Вы никуда не отправились бомжевать, вы остались в городе Санкт-Петербург, то есть лучшем городе на планете Земля, и можете дальше работать.
  Премного благодарствую за хлеб, за мясо, хотел залупнуться лапушка Громов. Но не повернулся гадкий язык, и вот по какой причине. Словно специально все предприятие Громовых отправилось по своим делам, чтобы не путаться под ногами у одного противного мальчика. До свидания, товарищи Громовы! Живите счастливо, товарищи Громовы! Передайте от меня привет Греции! Ах, вы отправляетесь в Турцию? Передайте от меня привет Турции! Ах, вы отправляетесь все-таки в Грецию? Ну, передайте куда-нибудь мой горячий русский привет. И не возвращайтесь, пожалуйста.
  Как уже сообщалось чуть выше, задумал жениться и поженился лапушка Громов.
  
  ***
  Маленькое отступление в стиле ретро. Между августом девяносто первого и январем девяносто второго года Юрий Владимирович сделал три крупных покупки. Во-первых, он купил кусок земли где-то под Выборгом, за двенадцать соток двенадцать тысяч рублей. Во-вторых, он купил кусок земли где-то под Гатчиной, за шесть соток пятнадцать тысяч рублей. В-третьих, он купил кусок земли в шестнадцати километрах от Васкелово, за десять соток восемнадцать тысяч рублей. Если учитывать возросшие цены на землю с января девяносто второго года, то нежданно-негаданно Юрий Владимирович превратился в крупного землевладельца.
  Так ли это, мы рассмотри чуть ниже. Но сначала справка о прежнем землевладении Юрия Владимировича. До трех земельных покупок Юрий Владимирович владел участком шесть соток и половиной дома в поселке Михайловская. Участок шесть соток и половина дома достались Юрию Владимировичу совершенно бесплатно от бабушки Громовой. На данном участке росли яблони, вишни, крыжовник, клубника, красная и черная смородина. За время владения Юрием Владимировичем яблони и вишни погибли, крыжовник, клубника, красная и черная смородина выродились. Половина дома так же пришла в упадок по причине невозможности договориться с владельцами второй половины, каковые владельцы не были Громовыми.
  Идем дальше. Первый участок под Выборгом Юрий Владимирович купил исключительно ради спортивного интереса. Очень давно здесь располагался финский хутор, и кропотливые чухонцы вели свое кропотливое хозяйство. На август девяносто первого года от финского хутора осталась горстка камней, при чем особенно неподъемных. Ну, это такие камни, которые не сумели поднять и унести русские жители из близлежащего поселка. Учитывая грузоподъемность русских жителей, можно представить, какая собственность под Выборгом досталась Юрию Владимировичу.
  Идем еще дальше. Я немного погорячился, называя шесть соток под Гатчиной. На самом деле шесть соток находятся в десяти километрах от Гатчины. Без машины туда добираться проблематично, хотя не так проблематично, как добираться под Выборг. Однако у Юрия Владимировича есть машина. Та самая пресловутая "шестерка", которую Юрий Владимирович называет "супермашина". Почему Юрий Владимирович отзывается только возвышенными эпитетами о своей машине, судить не берусь. Некто лапушка Громов полный профан по машинным делам, и такой же точно профан по земельным участкам. Но Юрий Владимирович великолепный знаток земельных участков. Поэтому он заплатил тройную цену в девяносто первом году за шесть соток земли, заваленных строительными отходами.
  Дальше никуда не идем, остановились и смотрим внимательно на последний участок Юрия Владимировича. Этот участок отхватил оборотистый товарищ буквально за несколько дней до Нового девяносто второго года. Потрясающая сделка, очень выгодная сделка. Раньше в окрестностях участка находился ракетный дивизион. Затем товарищей ракетчиков убрали за ненадобностью (мол, у нас нет врагов после августа девяносто первого года), а землю продали. Результат известный. Юрий Владимирович отхватил овраг, заполненный химическими отходами и небезызвестным нам строительным мусором.
  Пока рано делать выводы. Я имею в виду выводы глобального порядка. Если изучить географию земельных участков Юрия Владимировича, то просматривается некий глубоко законспирированный план. Наш дорогой товарищ очень неплохо подстраховался на все случаи жизни. Например, Финляндия потребует от России вернуть незаконно аннексированные земли и передвинуть границу на начало советско-финской войны, как уже под Выборгом наблюдается Юрий Владимирович. Извините, товарищи финны, я имею такие же финские корни и даже слегка изъясняюсь по-фински, хотя вынужден в повседневной жизни использовать русский язык. Это расплата за ваше поражение в советско-финской войне и за тяжелое советское прошлое.
  Относительно шестнадцати километров от Васкелово так же есть интересные наработки. Глухой лес, болото, можно легко заблудиться, но можно и спрятаться. В случае непредвиденного конфликта с той же финской стороной и непризнания финских корней Юрия Владимировича, можно переждать неприятное время практически в тылу врага. Ягоды, грибочки, прочая хренотень. Короче, правильно рассчитал возможности Васкеловского участка Юрий Владимирович, врагу придется здорово потрудиться, выковыривая в тылу новоявленных партизан. Только, пожалуйста, не подтрунивайте над партизанской деятельностью главы дома Громовых. Некоторые уроды, не подстраховавшись нужным участком земли, еще наплачутся кровавыми слезами в обновленном государстве Россия.
  Все, поднимаю руки. Выборг и Васкелово суть две путеводные точки на карте выживания династии Громовых. Но немного заковыристый вопрос. А Гатчина сюда затесалась каким манером? Финны на Гатчину не претендуют, исконно русская земля. Финны до Гатчины не дойдут, ибо сначала растворятся и удавятся в Санкт-Петербурге. Вот вы и ответили на вопрос. Гатчина очень удачное место именно потому, что скрывается за Санкт-Петербургом. Если начнется финская экспансия на русскую землю, а она обязательно начнется, то расчетливый Юрий Владимирович бросит Санкт-Петербург и укроется на участке шесть соток. Я соглашаюсь, шесть соток очень мизерный участок для спасения династии Громовых. Но мы не забыли про первоначальные шесть соток в поселке Михайловская. Шесть соток тут, шесть соток там. В результате получается двенадцать стратегически расположенных соток.
  Уф, спина вспотела у лапушки Громова. До чего же хитрозадый папаша Юрий Владимирович. Всего за несколько месяцев между августом девяносто первого и январем девяносто второго года провернул три потрясающие земельные авантюры. За отчетный период Юрий Владимирович выкопал настоящий бункер в поселке Михайловская. Глубина бункера три метра. Остальные размеры - два на четыре метра. Толщина бетонных стенок почти пол метра. Над бункером находится металлический гараж. Чтобы попасть в бункер, необходимо сначала попасть в металлический гараж, а затем по приставной лестнице спуститься на три метра. Место засекреченное, копалось не профессионалами. Точнее, за рабочую силу были использованы руки лапушки Громова. Таким образом, о наличии бункера не знает ни одна живая душа, кроме его владельца Юрия Владимировича и пресловутого лапушки Громова.
  Подумал про бункер, и внутри все похолодело. Как-то не чисто обстоит дело с этим бункером. Внизу одна кушетка, один горшок, один телевизор, и куча припасов. Не будем допытываться, к какой войне готовился Юрий Владимирович, закладывая секретный бункер на бывшем бабушкином участке. Но факт существует, бункер закладывался для одного человека. При определенных условиях в данном бункере один человек может продержаться несколько месяцев, если по нему не шандарахнут ядерной бомбой. Опять же учитывается прямое попадание ядерной бомбы. При непрямом попадании, скажем, если ядерная бомба упала на соседний участок, мы имеем те же несколько месяцев.
  Вытер холодный пот лапушка Громов и обратился к Мохнатенькой Леночке:
  - Вот такая нехорошая получается история. Я единственный свидетель личной выживаловки Юрия Владимировича.
  Как-то странно посмотрела Мохнатенькая на товарища лапушку:
  - В самом деле нехорошая история.
  Подобная констатация не очень успокоили единственного свидетеля личной выживаловки Юрия Владимировича:
  - И что мне делать?
  Следующий ответ снова не из самых успокоительных:
  - Надо запастись терпением.
  От подобного ответа поперхнулся и долго кашлял лапушка Громов:
  - Месяца через три я сойду с ума, размышляя о личной выживаловке Юрия Владимировича.
  Здесь улыбнулась Мохнатенькая:
  - Ну, так долго ждать не придется.
  Ответ куда лучше, по крайней мере, перестал потеть лапушка Громов. Мохнатенькая много читала, Мохнатенькая знает все, она легко откопает лекарство против происков династии Громовых. Эти тупые Громовы не представляют, с какой силой связались, когда им перешла дорогу Мохнатенькая. Очень тупые, очень бесполезные Громовы, вымирающая династия. Лапушка Громов вполне подходящий осколок вымирающей династии Громовых. Но лапушке не дадут умереть до конца, ибо он случайно столкнулся с Мохнатенькой.
  - Я не совсем понимаю, как мы уладим проблему.
  Пожала плечами Мохнатенькая, передразнивая любимую привычку товарища лапушки:
  - И понимать нечего. Через два месяца мы поженимся, и переедем жить в мою коммуналку.
  
  ***
  Ах, да. Я не рассказывал про быт лапушки Громова до его судьбоносной женитьбы на Мохнатенькой Леночке. Страшно извиняюсь, не бейте меня ногами по ушам. Кто мог подумать, что вызовет интерес какой-то никчемный быт какого-то никчемного лапушки. Но по мере повышения моих дивидендов в литературном мире, никчемный быт совсем перестал быть никчемным. Некоторый "громоманы" сделали очаровательное предложение, повесить табличку на улице Правды, на том самом доме, где пролетели нетворческие годы лапушки Громова. И табличку повесили. Другие "громоманы" сделали еще более очаровательное предложение касательно музея лапушки Громова на улице Правды. Но тут обломилось. Якобы слишком накладно выселять шесть семей из одной коммуналки.
  Не будем ругать расшалившихся товарищей. По большому счету, комната бабушки Громовой, где прошли детство и юность лапушки Громова, никак не подходит для тематического музея "Русская литература двадцать первого века". Вот для музея какого-нибудь Достоевского комната бабушки Громовой подходит на триста процентов. Но мы не занимаемся исследованиями дореволюционного Петербурга. Наша цель более конкретная цель, и она должна соответствовать обновленной России после августа девяносто первого года.
  Привожу факты. Юрий Владимирович Громов отказался от младенца Громова практически с самого первого дня его рождения и передал означенного младенца бабушке Громовой. Людмила Андреевна Громова, или супруга Юрия Владимировича, не возражала против подобной передачи. Ибо ей предстояло турне по странам ближнего зарубежья, где особенно не погастролируешь с капризным и не совсем адекватным младенцем. Бабушка Громова поворчала и взяла на воспитание товарища лапушку, предварительно оговорив материальные расходы (десять рублей в месяц) и срок воспитания, равный сроку турне Людмилы Андреевны.
  Неправильно оговорила срок воспитания бабушка Громова. Людмила Андреевна так нагастролировалась в турне по ближнему зарубежью, что домой не приехала. Юрий Владимирович остался женатым холостяком, совершенно не приспособленным к воспитанию младенцев. Долго и нудно ругалась бабушка Громова в сложившейся ситуации. Даже пригрозила в сердцах выбросить в окошко младенца. Но когда немного остыла бабушка Громова, то младенца не выбросила, а купила клоповый диванчик.
  Затем началось счастливое детство. Хилое телосложение и невысокий умственный уровень как бы стали визитной карточкой лапушки Громова. В школе не шибко шикарно учился означенный товарищ, но переходил из класса в класс с посредственными оценками. За процессом перехода зорко наблюдала бабушка Громова. В восьмидесятые годы бабушку боялась и уважала вся улица Правды и прилегающие к ней окрестности. Несколько местных хулиганов испытали на себе силу мордобоя бабушки Громовой. Учительский состав Славянского лицея, где ошивался лапушка Громов, вряд ли мог рассчитывать на мордобой (люди интеллигентные), но и революция не устраивалась.
  Выглядело примерно так. Прямо в директорский кабинет Славянского лицея приходила бабушка Громова. Здравствуйте, товарищ, отчитайтесь, пожалуйста, о проделанной работе. Становился по стойке смирно директор Славянского лицея и отчитывался. Очень хорошо, если выслушивала молча отчет бабушка Громова, разворачивалась и уходила. В данном случае несколько успокоительных таблеток и четырехчасовой отдых приводили в порядок директора Славянского лицея. Но не всегда выслушивала молча отчет бабушка Громова, разворачивалась и уходила. на тот момент начинало лихорадить Славянский лицей, учителя дружно ложились в больницу.
  Вы только не подумайте, что очень склочная бабушка. Сие треп негодяев и прочие досужие враки. Просто бабушка Громова выросла из другой социальной среды. Так называемая белая кость и голубая кровь. В другой социальной среде наставляли бабушку определенного рода добродетелям, практически искорененным в наше время. Честность, порядочность, принципиальность, отрицательное отношение к порокам, ну и так далее. Открою не самый секретный секрет. В молодые годы, чтобы спасти династию Громовых от раскулачивания и дальнейшего уничтожения, бабушка Громова вышла за некоего партийного работника (о чем упоминалось в начале книги) и очень долго была его официальной женой, секретарем, оруженосцем, дознавателем и запасным стрелком по врагам народа. Сколько врагов народа отстрелила бабушка Громова так же покрыто мраком. Но благодаря вышеозначенной тактике династия Громовых выжила и не подверглась репрессиям.
  Э, только не читаем мораль. С двухсотпроцентной уверенностью констатирую факт, не испортила младенца бабушка Громова. Скорее, защитила столь слабое и нежизнеспособное существо от всех превратностей реальной действительности. При других обстоятельствах имел нехилые шансы окочуриться лапушка Громов. Представляете, какая потеря для России? Лучше бы окочурился первый президент, известный пьяница и вредитель. Все равно от первого президента наплакалась и накувыркалась Россия. Ну и на место первого президента можно поставить любого из русских товарищей, да еще со знаком плюс. Сами догадываетесь, любой из русских товарищей оказался бы не такой занозой для русской земли, как этот первый президент обновленного государства Россия.
  А что получается с лапушкой Громовым? По всем прикидкам или научным расчетам в единственном экземпляре товарищ лапушка. Ничего подобного не предвидится, не имеется и не будет вообще никогда на русской земле. Лапушка Громов для своего времени практически то же самое, что Пушкин для своего времени, или Достоевский для своего времени. Есть, правда, небольшая разница. Свое время не оценило Пушкина на должном уровне. Опять же можно сказать про заниженные оценки Достоевского в девятнадцатом веке. Зато двадцать первый век оценил сполна лапушку Громова. И в этом немалая заслуга его первой воспитательницы бабушки Громовой.
  
  ***
  Я немного отвлекся от начала девяносто второго года. Страшный год, омерзительный год на русской земле. Литература в параше, культура в параше, жрать нечего, работать негде, а жрать и работать хочется. страна наша богатая стала бедной. Старики вышли на панель и вырывают последние копеечки из государства. Работающему товарищу совсем ничего не осталось. Наше вам с кисточкой, товарищ. Сначала обеспечивается нищая старость, затем приходите сюда со своей никчемной работой.
  Мы говорим, рубли деревянные. Нет, они не из дерева, они из мусора. Это мозги деревянные в начале девяносто второго года. Та самая нищая старость стала в позицию против никчемной работы. Какого черта работать, если жрать нечего? Какого черта плодить бесполезные моральные и материальные ценности, если они никак не отражаются на желудке. Человеческое существо всего лишь биологическая субстанция. Если не подкармливать биологическую субстанцию определенный период времени, то ожидается стопроцентная гибель биологической субстанции. Погибать никому не хочется. Особенно не хочется погибать в старческом возрасте. Жизнь вроде только наладилась, ты не занимаешься никчемной работой, можно сказать, выскользнул из оков рабства, а тут такие пошли пряники.
  Гадкий девяносто второй год, омерзительный девяносто второй год. Первый президент обновленного государства Россия хорошо постарался, чтобы его запомнили с бутылкой в руке и со звериным оскалом на морде. Следующий президент обновленного государства Россия или так называемый президент россиянского государства постарался еще больше, чтобы убрать бутылку из руки президента номер один и стереть звериный оскал с его морды. Но не получилось. Видите ли, дорогие товарищи, если бы президент номер два подсунул вместо бутылки авоську с картошкой, чего-нибудь да могло получиться. Но президент номер два подсунул авоську с такой очень странной материей, которая называется книги.
  Батюшки, матушки! Оказывается президент номер один самое читающее лицо в обновленном государстве Россия. Никто из предыдущих русских правителей не читал в таком количестве и такого качества книги. Вы же понимаете, что товарищ президент имеет доступ к любым книгам. Какой-нибудь лапушка Громов имеет доступ к определенной книжной номенклатуре и совершенно не ориентируется среди мировых шедевров. Какая-нибудь Мохнатенькая Леночка ориентируется среди мировых шедевров, но доступ ее ничуть не выше, чем у лапушки Громова. А первый президент обновленного государства Россия как имеет неограниченный доступ, так и ориентируется в мировых шедеврах.
  Выводы однозначные. Подошел к буфету с закусками - и не нажрался. Подошел к бутылке с ее содержимым - и не напился. Так не бывает на русской земле. Просто некоторые уроды и потрохи пытаются доказать, что на русской земле случаются всякие извращения, в том числе самый читающий президент всех времен и народов может вообще не читать книги. Аргументация примерно подобного уровня. Первого президента публично признали самым читающим президентом. Какого черта распыляться и прогибаться товарищу, если признание у него в кармане. Вот и я говорю, какого черта? Первый президент по сути умнейшая голова в обновленном государстве Россия. Следовательно, он же умнейшая голова на планете Земля. Следовательно, он же товарищ номер один в галактике Млечный Путь и вообще во вселенной.
  Повторяю, никаких претензий к товарищу президенту. При других обстоятельствах товарища президента могли уравнять с господом богом. Сие вполне нормальный расклад для России. Первый президент имел тысячу шансов превратиться в господа бога в том же девяносто втором году, но проявил удивительную скромность и не превратился в господа бога, а превратился всего лишь в читающего президента, большого любителя книги.
  Подобная метаморфоза совершенно не понравилась бабушке Громовой:
  - Плохо этого урода в детстве воспитывали.
  Бабушка Громова повесила над кроватью портрет президента:
  - Но ничего, мы ошибку немного исправим.
  Далее самая простая процедура в стиле бабушки Громовой. Каждое утро товарищ бабушка плевалась и обливала помоями портрет президента:
  - И чего ты сегодня задумал, старый урод? Неужели новую гадость против нашей России?
  Бабушкины плевки очень были похожи на молитву, только с обратным знаком:
  - И когда упадет кирпич на твою позорную голову? И когда ты провалишься в яму, где переломаешь руки и ноги? И когда ты подохнешь от пьянства?
  Ничего особенного. По версии ответственных товарищей из окружения первого президента всего лишь старческим ворчанием занималась бабушка Громова. Ну, в плохом настроении проснулась старушка. Ну, встала не с той ноги. Ну, ворчит, потому что не понимает своим отупевшим умом божественное величие и красоту первого президента обновленного государства Россия. На то есть причины.
  Пакостный туман
  И сплошная муть,
  Как стальной капкан
  Стягивают грудь.
  Сердце на пласты
  Вместе с головой
  Из-под пустоты
  Раздирает боль.
  То ли это мрак,
  То ли гной в крови,
  То ли это шаг
  К радостям любви.
  Вот-вот, совершенно правильно выразился лапушка Громов в одном из детских стихотворений про бабушку Громову. Много и страшно страдала бабушка при коммунизме, а поэтому ей никак не войти в демократию. Только лапушка Громов не очень много и не очень страшно страдал, а поэтому его с распростертыми объятиями ожидает обновленное государство Россия.
  
  ***
  Я хотел рассказать про свадьбу лапушки Громова. Но ничего не рассказал за другими событиями, и не расскажу дальше. По сути не было никакой свадьбы, но небольшой переезд из коммунальной квартиры бабушки Громовой в коммунальную квартиру Мохнатенькой. Сначала молодожены зарегистрировались в соответствующей организации, что находится рядом с Домом Журналистов. Затем переехали с улицы Правды на Свечной переулок.
  Не скажу, чтобы очень обрадовалась подобному мероприятию бабушка Громова. Даже немного всплакнула и прочитала длиннющую нотацию перед портретом первого президента:
  - Вот видишь, старый пердун, до чего ты довел русскую землю. Не гадала одна старенькая бабушка, что на старости лет останется прозябать в одиночестве. Очень рассчитывала побороть одиночество одна старенькая бабушка, и почти добилась успеха в неравной борьбе. По крайней мере, существовала надежда, что не останется прозябать в одиночестве одна старенькая бабушка, а потратит остаток своей никчемной жизни на одного никчемного мальчика, к которому почему-то она привязалась.
  Несколько тягостных секунд, после чего оттерла бабушка Громова президентский портрет от сморчков и харкотины:
  - На каком-то этапе появилась возможность для спокойной и радостной старости в случае с одной старенькой бабушкой. Следовало помочь этой бабушке, дать ей нормальное жилье и другие почти несущественные мелочи с позиции государства. Чтобы одна старенькая бабушка дожила свой век на руках одного никчемного мальчика и, возможно, еще понянчилась с правнуками. Но ты, завистливая старая задница, ничего не сделал для одной старенькой бабушки. Ты напился и наблевал в ее душу.
  Повторяю, длинный, малоинтересный монолог перед лицом картонного президента. Если бы президент как-то отреагировал на монолог или попробовал оправдаться, тогда могла получиться вполне занимательная дискуссия. Но о чем это я говорю? С самой революции девяносто первого года в несколько странном состоянии, можно сказать, в невменяемом состоянии находится первый президент обновленного государства Россия. В таком состоянии невозможно вступить в дискуссию или хотя бы выслушать бабушку Громову. А портрет такая хреновина, может и выслушать:
  - Извиняюсь, старый козел, если чего не так сказала по стариковской привычке одна старенькая бабушка. Мы привыкли общаться с князьями да боярами, а с президентами общаться не привыкли. Если бы президент был боярского роду, у нас могло получиться другое общение. Но такое время настало на русской земле, что приходят к власти президенты холопского роду. При чем это не древний холопский род, пропитавшийся традициями земли русской. Бывали случаи, когда холопы из древнего рода превращались в князей да бояр, после чего берегли и лелеяли русскую землю. Бывали и другие случаи. Это когда приходили чужеродные холопы на Русь, вставали на царство, творили кровавую мессу.
  Успокоились, дорогие товарищи. Не наезжаем на бабушку, не пристаем со своим лубочным патриотизмом и не навешиваем ярлыки на человека, разменявшего восьмой десяток в начале девяносто второго года. Не собираюсь спорить, очень многие дедушки и бабушки на тот период буквально уписывались да укакивались от одного президентского имени. Но не относится сюда никак бабушка Громова:
  - Ладно, остаемся мы с тобой, старая кляча, куковать безрадостную и бесполезную старость. Еще не факт, кому из нас хуже, кому из нас лучше. Старость чертовски противная штука. Она раздражает самим своим существованием и невозможностью от нее отвязаться. Очень прилипчивая старость. Лекарств против нее никаких, разве что водка.
  В данном месте бабушка Громова переключила внимание с захарканного портрета первого президента обновленного государства Россия на одну очень скромную любительскую фотокарточку, перед которой всегда стоял стакан с водкой. Небольшими порциями водка испарялась из стакана, после чего бабушка подливала новую водку. И так в течении почти тридцати лет, с того самого момента, когда не стало дедушки Громова.
  Ну, вы догадливые товарищи, сразу догадались, что на скромной любительской фотокарточке еще сравнительно молодой дедушка Громов. Сначала навязанная любовь, затем идеал всей жизни бабушки Громовой. Ты зачем так рано ушел, дедушка, не достроив свой коммунизм, не добив ползучую сволочь? В конечном итоге, оклималась ползучая сволочь, повылезала на божеский свет и устроила богомерзкую дерьмократию. Не стоило так рано уходить на заслуженный отдых. Понимает бабушка Громова, чертовски много вкалывал дедушка для любимой России, чертовски переутомился, отчего ушел на заслуженный отдых. В какой-то степени проявила слабину бабушка Громова, не удержала дедушку от преждевременного ухода. Следовало удержать дедушку, следовало не отпускать дедушку. Но проявила бабушка Громова слабину, и ушел дедушка Громов.
  - Прости, любимый, - вот и все, что сказала бабушка Громова скромной любительской фотографии, перед которой всегда стоял стакан с водкой.
  Затем подвалила молодежь, раскрасневшаяся после регистрации и разрешенных поцелуев на свежем воздухе. Одновременно защемило сердце одной старенькой бабушки и некая неземная благодать разошлась по коммуналке на улице правды.
  - Все-таки вы уезжаете? - очень мягко спросила бабушка Громова.
  - Все-таки уезжаем, - очень мягко ответил лапушка Громов.
  - Зря-зря, - как бы сама к себе обратилась бабушка Громова, - Кто же присмотрит теперь за моим мальчиком?
  - Вы не беспокойтесь, бабушка, - очень мягко ответила Мохнатенькая, - Я постараюсь присматривать за вашим мальчиком. Чтобы ему было тепло и уютно. Чтобы он никогда не забывал бабушку.
  Еще помолчали. Если честно, говорить было не о чем. Начиналась новая эпоха в развитии русской земли. Начинался новый этап в истории лапушки Громова.
  - А я все-таки рада, - неожиданно поворчала бабушка Громова, - Что ничего не вышло у грязного интригана Юрки со здоровенной губастой сучкой. Надо же чего напридумывал Юрка, женить моего мальчика на здоровенной губастой сучке, которая побывала перед этим подстилкой чуть ли не всего Петербурга.
  - Но ничего не вышло, - то ли сказала, то ли прошептала Мохнатенькая.
  - И не могло выйти, - стукнула кулаком по столу бабушка Громова, - Я держала под контролем ситуацию. Просто было интересно, как отреагирует на губастую сучку мой мальчик. А он отреагировал в своем стиле. Весь побелел и хлопнулся в обморок.
  
  ***
  Громовы уехали. Все предприятие Громовых (или трехкомнатная квартира на Васильевском острове) перешло под юрисдикцию бабушки Громовой. Бабушка открывала квартиру утром, и закрывала ее вечером. Между утром и вечером квартира (или предприятие Громовых) была открыта для посетителей, которых по очереди принимали Иван Иванович Райский и лапушка Громов.
  Если говорить насчет посетителей, они никак не стремились к нам пачками, и часто не имели никакого отношения к предприятию Громовых, но очень и очень соотносились с товарищем Райским.
  Это не парадокс, это обыкновенная экономическая стратегия образца девяносто второго года. Громовы заплатили за пол года вперед за квартиру на Васильевском острове. Кабинет директора, кабинет бухгалтера, общая комната, и так далее. Громовы не досидели в квартире целых три месяца и сделали ноги. Как только Громовы сделали ноги, в квартире объявился Иван Иванович. Не имея никаких распоряжений насчет Ивана Ивановича, бабушка Громова не посчитала нужным выгнать товарища. До тридцатого июня девяносто второго года мы имеем оплаченную квартиру на Васильевском острове. Иван Иванович числится менеджером на предприятии Громовых. Денежные расчеты и прочие штуки не интересуют бабушку Громову. В девять часов утра открывается квартира на Васильевском острове, приходит товарищ уборщик и убирает квартиру. Затем приходит менеджер и занимается производственными вопросами. В восемнадцать часов закрывается квартира. Ну, и если товарищ менеджер опаздывает на работу, а обычно он опаздывает, то товарищ уборщик решает производственные вопросы.
  Дальше несколько слов об эффективности подобной системы. Со стороны кажется, что работает предприятие Громовых. На деле работает некое иное предприятие, сформированное Иваном Ивановичем. Это предприятие пока пустышка, никаких документов, никакой бухгалтерии, мелкие суммы передаются из рук в руки, самая обыкновенная наличка в рублях и копеечках. Выражаясь народным языком, работает на собственный карман товарищ Иванович. Ну и заодно привлечем к процессу Лапушку Громова:
  - Видите ли, товарищ уборщик, мы существуем в очень непростое время, когда решается вопрос быть или не быть нашей России. Как уже говорилось не раз, русская земля самая необычная земля во вселенной. Ибо каждая молекула и каждый атом русской земли состоят из чистой поэзии. Некоторым материалистам может показаться несусветной ересью, что нечто состоит из поэзии. Но посмотрим в самую сущность проблемы, а что такое поэзия?
  Здесь разрешается закатить глаза и промолчать. Иван Иванович очень занятый человек и не отвлекается на всякие пошлые "охи" и "ахи":
  - Человечество разбиралось, но так и не разобралось в нескольких судьбоносных вопросах. И самый судьбоносный вопрос из судьбоносных вопросов это вопрос о поэзии. Представьте атом, товарищ уборщик. Самый обыкновенный атом из школьной программы. Представили, вот и хорошо. На самый обыкновенный взгляд в самом обыкновенном атоме нет ничего поэтического. Ну, летает себе и летает самый обыкновенный атом. Повторяю, совсем никакой поэзии. А если чуть-чуть изменить взгляд? Я вас уверяю, товарищ уборщик, если чуть-чуть изменить взгляд, даже в самом обыкновенном атоме может появиться поэзия.
  Опять разрешается закатить глаза и издать какой-нибудь звук, типа:
  - Как интересно.
  Если звук получился преждевременным и не понравился товарищу поэту, то в данном месте заканчивается разговор о поэзии. Но могу вас уверить, дорогие товарищи, скорее всего, будет продолжен разговор о поэзии. Товарищ поэт воспламенился поэзией:
  - Или возьмем молекулу, товарищ уборщик. Вы представляете, что такое молекула, товарищ уборщик? Ах, вы не совсем представляете, вы плохо учились в школе и никогда не подходили к молекуле подобным образом. Ваша школьная молекула скорее являлась кучкой взбесившихся атомов, посаженных на цепь и запертых в клетке. А ведь кучка взбесившихся атомов есть своего рода поэзия. Представляете, уважаемый товарищ, кучку взбесившихся атомов? Блеск, взрывы, сплошная эманация жизни. Нет, вы еще не дошли до осознания кучки взбесившихся атомов. Даже единственный атом для вас является почти вселенской проблемой. А тут не единственный атом, но нечто зависимое и независимое одновременно от наиболее высокоразвитой части вашей души. Вы можете осознать это нечто, или кучку взбесившихся атомов, посаженных на цепь и запертых в клетке. Но можете осознать как поэзию.
  Следующий этап уже не зависит от лапушки Громова. Но так же он не зависит от самого поэта. Заклинился, вдохновился поэт. Любая неинтересная вещь под рукой может превратиться в нечто уникальное и разбередить поэтические чувства:
  - Посмотрите на это ведро, товарищ уборщик. Что напоминает ведро в состоянии абсолютного покоя? Ничего не напоминает ведро в состоянии абсолютного покоя. Самое обыкновенное ведро, самое непоэтическое ведро. В некоторой степени это ведро кажется мерзостью, когда в нем находится мерзость. Вот почему вы решили, товарищ уборщик, что ваше ведро воплощенная мерзость. Господи, дай мне силы стерпеть подобное надругательство над одним из творений твоих! Вы удивились, мой добрый товарищ, что при других обстоятельствах простое ведро является творением господа. Нет, не какой-то там человек сотворил столь удобную вещь, как ведро. Но всемогущий господь посредством поэзии вдохновил человека, и получилось творение.
  Самое время остановиться, потому что Иван Иванович утратил самоконтроль и перешел к божественной теме. Куда интереснее, когда Иван Иванович не переходит к божественной теме. Однажды Мохнатенькая послушала велеречивые сентенции поэта и предупредила лапушку Громова:
  - Играешь на гране фола.
  Смутился лапушка Громов:
  - Не совсем понимаю.
  Но не смутилась Мохнатенькая:
  - Твой Иванович очень опасный маньяк. Его умственные способности ужасно заторможены. Его мысли застряли между полушариями мозга. Эти мысли давно не контролируют себя. Им тесно и больно, им очень хочется вырваться из мозговой ловушки. Но они не способны вырваться из мозговой ловушки. Причина пока не ясная, разве что оба полушария повреждены и не действуют.
  Округлил глаза лапушка Громов:
  - Мертвый мозг, как у президента?
  Обнадеживающе помахала ручкой Мохнатенькая:
  - Не совсем так. Я уже говорила, есть небольшая область в мозгу, где концентрируются и разгоняются мысли. Но это очень скромная область, и она в определенный момент может закрыться, как закрылись прочие области.
  Затем Мохнатенькая указала на блуждающий взгляд Ивана Ивановича. Но пожал плечами лапушка Громов:
  - Ничего не вижу особенного, нормальный поэтический взгляд.
  И пожала плечами Мохнатенькая:
  - Не совсем нормальный поэтический взгляд, но взгляд в пустоту.
  Здесь опять разволновался лапушка Громов:
  - Что за взгляд в пустоту? Никогда не слыхал про подобную бяку.
  Опять улыбнулась Мохнатенькая:
  - При любых обстоятельствах человеческий взгляд отличается от животного взгляда своей объемностью и наполненностью. Это не значит, что взгляд у животного соседствует с сумасшествием. Ибо сумасшествие не является нормальным состоянием для животного. Но при определенных условиях сумасшествие является нормальным состоянием для человека. А взгляд в пустоту это всего только признак.
  Хорошая улыбка у Мохнатенькой, успокаивающая улыбка, и слова ее успокаивающие. Практически успокоился лапушка Громов:
  - Ты же знаешь, что вышла замуж за сумасшедшего.
  Отрицательный кивок головой:
  - Нет, я не вышла замуж за сумасшедшего, но вышла за гения.
  Тогда наводящий вопрос и много других наводящих вопросов:
  - А чем отличается гений от сумасшедшего?
  - Кое-чем отличается.
  - А все-таки.
  - Если рассматривать мозг сумасшедшего, то в нем существуют мертвые области. Мозг гения состоит исключительно из живых областей, но недоступных в естественном состоянии. Если мысль попадает в мертвую область, то начинается разрушительный процесс, на представленном этапе уничтожающий личность самого сумасшедшего. Если мысль попадает в недоступную область, то начинается нечто невообразимое, недоступное нормальному человеческому сознанию.
  Как всегда хорошо и доходчиво объяснила Мохнатенькая нехорошую и недоходчивую тему для лапушки Громова. Теперь понимаете, почему лапушка влюбился в Мохнатенькую? Ну, как же не влюбиться в такую умную девушку? Ах, все равно не понимаете. Тогда дослушаем судьбоносный монолог про поэзию. Или попытаемся дослушать означенный монолог, пока мозги у поэта работают:
  - Мир вокруг, созданный господом богом. И человек, как венец творения. Очень странная и интересная взаимосвязь прослеживается между двумя составляющими. Для чего господь создавал мир? Неужели не для того, чтобы в этом мире жил человек? Сначала создавались условия для прихода в мир человека. Затем пришел человек и не принял условия. Почему ему захотелось все переделать и перепортить по образу и подобию своему? Очень странный, очень страшный вопрос. На вопрос никто не ответит, только поэзия.
  
  ***
  Книжная тема не самая щекотливая на русской земле. В последний раз повторяю, книгу ненавидят ублюдки и потрохи. Книга есть высшее достижение человечества. Выше не было, выше не будет никогда. Телевизор это гавно, радио снова гавно, и газеты, и видик. Даже музыка очень маленький червячок перед книгой. И это правильно. Книга возбуждает невозбудимых. Книга успокаивает неистовых. Книга заинтересовывает дураков. Книга просвещает тупиц. Книга, как крайний метод от сумасшествия, боли, болезней. Никакие методы уже не в силах помочь, ты на грани духовного истощения, ты умираешь. И вот книга, и вот зачитался, и вот прошла боль. Надо же, не проходила, а нынче прошла. Выполз из гроба покойник, опутанный книгой.
  Теперь перехожу к основному вопросу. Иван Иванович занимался ни какой-нибудь ерундой на развалинах предприятия Громовых. Иван Иванович попробовал возродить книгу. Как вы уже догадались, подобная идея не очень понравилась бабушке Громовой:
  - Как возродить книгу, если вокруг столько книг: хоть Толстой, хоть Тургенев или сам Пушкин?
  Пришлось успокоить бабушку Громову методами лапушки Громова:
  - Дорогая бабушка, Иван Иванович никак не покушается на классическую литературу. Его сфера деятельности больше относится к нашему времени. Иван Иванович положил глаз на современную книгу.
  Все равно изругалась бабушка Громова:
  - До интересной мы жизни дошли, слушать не хочется. Профессиональные издатели и литераторы убирают мусор на улице, а профессиональные мусорщики издают книги.
  Трудно разговаривать с бабушкой Громовой:
  - Дорогая бабушка, Иван Иванович не относится к профессиональным мусорщикам. Он из хорошей семьи. В его семье было много издателей и литераторов. Иван Иванович имеет навыки книжной работы.
  Результат отрицательный, но все-таки результат.
  - Что творится в нашей России? - сплюнула бабушка Громова и пошла в общую комнату, довязывать маленькие носочки для будущих правнуков.
  Как говорится, очередной сдвиг, не самый фатальный у бабушки Громовой. Ну, подвинулась бабушка на будущих правнуках. Еще не успел жениться и насладиться семейной жизнью лапушка Громов, как подавайте сюда правнуков. не то чтобы одного правнука: мальчика или девочку. Подавайте сразу двух правнуков: и мальчика, и девочку. Бабушка Громова в едином комсомольском порыве работает на два фронта. На кресле справа разложены вязаные вещи для мальчика. На кресле слева разложены вязаные вещи для девочки. Хорошо это или плохо, лапушка Громов пока не решил. По крайней мере бабушка Громова трудится в поте лица и совершенно не обращает внимания на книгоиздательскую деятельность Ивана Ивановича.
  Явный плюс для русской культуры, точнее, для русской поэзии. Не абы какие книги собирается издавать Иванович. Фантастику он точно не собирается издавать. Почему оказалась под запретом фантастика, прекрасно говорится в очередной поэтической речи Ивановича:
  - Слишком большую волю взяли маленькие и позорные человечки. Ну, не нравится столь отвратительным существам любоваться божественной благодатью и наполнять свой душевный сосуд милостью божьей. Задумали маленькие и подлые человечки множество маленьких и подлых миров, отличных от реальной действительности. Видите ли, дорогие товарищи, если какой-нибудь из маленьких и подлых миров существует в моей голове, значится, он доподлинно существует. А в доказательство передаю человечеству мракобесную книгу, которую мы называем фантастика.
  Лапушка Громов не сразу проникся идеей Ивановича:
  - Вроде бы как фантастика похожа на сказку.
  Но оказался очень упертым Иванович, почти таким же упертым, как бабушка Громова:
  - Нет, фантастика совсем не похожа на сказку. Это скорее бесовское проникновение в наш мир всякой нечисти через сознание маленьких и позорных человечков. Как уже говорилось неоднократно, всякая нечисть и бесы заперты господом нашим в другом мире. Но запоры не настолько прочные, чтобы удержать навсегда и бесповоротно бесовское проникновение из другого мира в наш мир. Если бы человеческое сознание полностью находилось на стороне добра, мы вообще бы никогда не услышали про нечисть и бесов. Но человеческое сознание весьма часто находится на стороне зла, тем самым приоткрывая калитку в наш мир из кошмарного бесовского мира.
  Спор односторонний, практически проигрышный. Опять же не настолько увлекся фантастикой лапушка Громов, чтобы противостоять в споре Ивановичу. Гораздо проще согласиться с Ивановичем:
  - Мы закроем калитку.
  И хотя подобное согласие выглядит смехотворным ребячеством, но полностью удовлетворился Иванович:
  - Нет такой литературы - фантастика. Нет, и никогда не было. Горстка мракобесов, обуянных дьяволом, сумела обойти все человеческие и божеские законы, и навязать свое мракобесие человечеству. Посмотрите, уважаемые товарищи, какого величия достиг человек, отказавшись от бога. Если раньше единый господь был единственным мерилом добра, то сегодняшний человек ориентируется на собственные ощущения и измеряет добро исключительно силой своего многократно возросшего разума. Не это ли самый прямой путь к дьяволу.
  Как вы легко догадались, поставленный вопрос совершенно не требует ответа. Мы живем в городе Санкт-Петербург. Наш город есть город высочайшей культуры. В нашем городе поддерживаются исключительно добрые традиции, и искореняется зло в любом его проявлении. Противники нашего города развели ахинею, якобы Петербург построен на кладбище. Или точнее, город стоит на костях сотен тысяч его первых строителей. Некто антихрист по имени Петр Первый задумал дьявольский город своего имени и построил дьявольский город, воспользовавшись услугами дьявола. Всю свою историю Петербург оставался злобной язвой на теле земли русской, в городе происходили страшные вещи.
  Э, да это вранье какое-то. Если хотите, так называемая фантастика. Или ублюдочные потуги мракобесов извратить реальную действительность, чтобы мрак просочился в наш город. Мракобесы всегда кучковались вокруг Петербурга, испуская завистливые стоны и вопли. Как бы это ухватить кусочек добра и изгадить. Ибо существует общеизвестная истина про город высочайшей культуры и самый светлый на земле город. Другой истины не существует, что доказал на словах и на деле Иван Иванович:
  - Если посмотреть на город Петербург со стороны, перед нами один из наиболее молодых городов русских. Однако бытует мнение, что это старческий, пронизанный гнилью и разложением город. Откуда подобное мнение? Хороший вопрос. Некогда подвязался в нашем прекрасном и поэтическом городе фантаст Достоевский, родоначальник всех мракобесов. Удачно манипулируя словами из библии, данный товарищ завладел обширной читательской аудиторией, и очернил ненавидимый им город. Произошло беснование очень высокого, чуть ли не вселенского уровня. Как-то неожиданно город испортился, потускнел, потерял свои лучшие краски. Фантаст Достоевский только силой данного ему мракобесия едва не превратил во вселенское зло самый чистый и самый божественный город. Так появился город контрастов.
  Вы только не подумайте, что, создавая издательство нового типа, Иван Иванович запретил все прочие типы, и совершенно отказался от литературного прошлого. Это не так. Иван Иванович всего лишь пересмотрел прежние установки коммунистического государства. Литературное прошлое так или иначе пришло к нам из коммунистического государства. Пресловутая фантастика сформировалась в коммунистическом государстве. Но и классическая литература определенного образца сформировалась в коммунистическом государстве. Иван Иванович доказал непререкаемую истину, насколько мракобесная литература сформировалась в коммунистическом государстве.
  Петербург Достоевского всего лишь частный пример. Господа коммунисты притянули за уши господина Достоевского, чтобы прикрыть свои отвратительные делишки. Если в городе Петербурге культивировалось мировое зло до Октябрьской революции семнадцатого года, то любые действия коммунистов в означенном городе можно классифицировать как добрые действия. Чего не делаешь со злом в абсолютной форме, зло улучшается. Абсолютную форму зла невозможно ухудшить. Отсюда такое пристальное внимание к Петербургу Достоевского. Фантаст Достоевский нафантазировал нереальный Петербург в форме абсолютного зла. Господа коммунисты потратили неимоверно много усилий, чтобы искоренить абсолютное зло, и в конечном итоге сумели доложить об успехах. Мол, посмотрите на город Ленинград, который никак не назовешь злым городом. Наш Ленинград не имеет ничего общего с Петербургом Достоевского. В Ленинграде существует только добро, при чем в абсолютных и исключительных формах.
  Слушаем очередную версию Ивана Ивановича:
  - Коммунизм скончался. Город Петербург вернул себе настоящее имя. Но возврат настоящего имени допустил в Петербург мракобесие. Казалось бы, с уничтожением коммунистической заразы, должно искорениться навсегда мракобесие. Что представлял из себя коммунистический Ленинград? Он представлял из себя город, лишенный бога. А что опять же город, лишенный бога? Очень хороший вопрос. Если душа существует от бога, то отсутствие бога в душе превращается автоматически в бездушие. После чего проникает мрак и прочие бесы.
  В данном месте долго и нудно кашлял Иванович, вроде как наглотался мрака и пострадал от пакостных бесов:
  - Город Ленинград суть перевернутый город. Ориентируясь на мракобеса Достоевского, дьявольские коммунисты сумели не только исказить истину, но перевернули истину на сто восемьдесят градусов. Город Петербург, то есть блаженный город церквей и православной религии, превратился в центр зла и мракобесия. Город Ленинград, то есть город злобных безбожников, превратился в центр добра на русской земле. Восстановленный город Петербург пока еще не превратился в нечто конкретное или цельное, но почему-то подразумевается прямой противоположностью городу Ленинграду. Извините, дорогие товарищи, город Ленинград это один город, а город Петербург совершенно другой город. Мы опять возрождаем Петербург Достоевского и вместе с ним мракобесие.
  
  ***
  Все, совсем потерял ориентацию лапушка Громов. В голове каша. Невозможно разобраться, что происходит на русской земле, что реальность, что омерзительная фантастика. Быстренько направляемся за комментариями к Мохнатенькой Леночке Громовой. Слава богу, Мохнатенькая не скупится на комментарии:
  - Сейчас переходный период, русские люди запутались. Очень хочется просто нажраться, напиться и лечь спать. Но с другой стороны, хочется лечь человеком, а не ужравшейся и упившейся обезьяной. Вот почему запутались русские люди.
  Ничего не скажу, обрадовала Мохнатенькая. По ее комментариям спокойная жизнь кончилась. Лапушка Громов только вошел в сознательный возраст, чтобы наслаждаться жизнью на русской земле, а наслаждаться никак не получается. Если спокойная жизнь кончилась, то она кончилась, вот и весь сказ. Впереди совершенно иная жизнь, то есть жизнь неспокойная. Или жизнь во множестве вариантов и со множеством неизвестных. Не представляю, как хороша иная жизнь, но привычной жизни больше не будет.
  Отсюда вполне нормальный подход к любимому городу. Извините, товарищи новоявленные петербуржцы, время коммунистов прошло. Не желает лапушка Громов жить в коммунистическом Петербурге. Он же не желает жить в Петербурге Достоевского. Для товарища лапушки нужен совершенно другой город. Нет, ни нечто среднее между городом коммунистов и Петербургом Достоевского. В отличие от Ивана Ивановича очень уважает Достоевского лапушка Громов. Но Петербург Достоевского это уже перебор. Пусть останется Достоевскому Петербург Достоевского, а для лапушки Громова будет другой Петербург, например, Петербург лапушки Громова.
  Ага, мы догадались, о чем пойдет разговор. Конечно же, разговор пойдет о поэзии. Только поэтический Петербург несет в себе развивающее и воспитательное начало. При чем такой Петербург развивается исключительно в сторону добра, а воспитанию подлежат его жители, то есть все петербуржцы.
  - Интересная теория, - сказала Мохнатенькая.
  - Это не теория, - почти возмутился лапушка Громов, - Но сама жизнь.
  - Значит, сама жизнь? - несколько странно посмотрела Мохнатенькая на одного весьма странного мальчика, но больше ничего не сказала.
  Можно было поговорить насчет моих новых привязанностей. Например, почему город Санкт-Петербург превратился в исключительный поэтический город. Или это включилось воображение одного весьма странного мальчика, или существуют не странные, но реальные факты. Я, конечно, за факты. Например, такое-то количество поэтов с августа девяносто первого года по май девяносто второго года сочинило такое-то количество стихотворений. Среди сочиненных стихотворений столько-то процентов было посвящено любимому городу. Опять же стихотворений, посвященных любимому городу, присутствует абсолютная эманация добра, и отсутствует какое-либо зло. Вы понимаете, исключительно добрые стихотворения, ни одного злого стихотворения.
  Но это фантастика! Ой, простите, не хотел употреблять мерзкое слово, являющееся синонимом мракобесия. Просто нет никакой информации у лапушки Громова. Поэты есть в Петербурге, этих поэтов, как грязи, но информации нет. Почему это нет информации. Мы живем в обыкновенном государстве Россия, мы вышли из коммунистического хаоса и получили великолепную возможность построить новую жизнь не по коммунистическим принципам. Когда-то Платон ратовал за управление государством философами. Лапушка Громов пока не дорос до подобных вершин философии, он не ратует за управление государством поэтами. Но сегодняшнее управление государством так же не нравится лапушке Громову.
  А кому оно нравится, черт подери? На вопрос отвечает Мохнатенькая:
  - Государство это очень серьезная машина со многими производными. Государством должны управлять профессионалы, способные рассчитать движение машины и всех ее производных на несколько ходов вперед. Государством не должны управлять маньяки, алкоголики и духовные уроды.
  Теперь соображаете, почему лапушка Громов не привязал к управлению государством никого из поэтической братии. Если не соображаете, снова прислушались к Мохнатенькой:
  - Товарищ поэт не обязательно является маньяком, алкоголиком и духовным уродом. Однако поэтическое искусство требует некоей обособленности от общества и экзальтации. Товарищ поэт в силу вышеупомянутых обстоятельств способен на некоторые неадекватные поступки. Глава государства не имеет права на некоторые неадекватные поступки. Как уже говорилось, глава государства есть механизм, управляемый машиной под названием государство. Едва застопорился механизм или сделал что-то не так, слетело в ответ государство, пошли судить его производные.
  Правильно мыслит Мохнатенькая. Но мыслит она в государственном масштабе. Если бы Мохнатенькая управляла обновленным государством Россия вместо первого президента алкоголика, то могла выстоять на начальном этапе земля русская. Но в девяносто втором году государственная машина давно разбилась в кювете, надобность в управлении государством отпала, ибо вовсю действовали пресловутые производные.
  - Я не мыслю в масштабах целого государства, - попробовал исправиться лапушка Громов.
  - Похвальная черта, - согласилась Мохнатенькая, - Лучше навести порядок в своем маленьком муравейнике, и только затем ориентироваться на государство.
  - А что означает свой маленький муравейник? - очевидный вопрос.
  - Если честно, он означает твою семью.
  - А если хочется помечтать?
  - Он означает родной город.
  
  ***
  Дальше последовало несколько судьбоносных событий на начало лета девяносто второго года. Во-первых, бабушка Громова оказалась права насчет правнуков, или хотя бы одного правнука. Во-вторых, мы потеряли бабушку Громову.
  Очень жаль, при всех недостатках нормальная была бабушка. Не так чтобы часто ругалась и руки прикладывала к воспитанию одного непутевого мальчика. А когда проведала о намечающемся прибавлении в семействе Громовых, собрала сорок тысяч рублей (практически всю сумму, заработанную на предприятии Громовых) и подарила одному непутевому мальчику. Мол, деньги совсем не нужны старикам. Зачем старикам деньги, тратить все равно некуда? Просто лежат деньги, просто приходят в негодность и дешевеют. При чем дешевеют до такого состояния, когда им остается оклеить обои.
  В данном месте едва не прослезилась Мохнатенькая:
  - Как же так, бабушка?
  Но старушка на сто процентов проявила белую кость и голубую кровь:
  - И не надо благодарностей. Я ведь то же хочу поучаствовать в рождении правнуков.
  Господи, ну почему ты такой жестокий? Ну почему не дал немного пожить бабушке Громовой. Совсем немного, самую малость, чтобы поучаствовала одна очень странная бабушка в рождении правнуков, или хотя бы в рождении одного правнука. А ты позавидовал и не дал, в который раз проявляя свою омерзительную натуру.
  Смахнула скупую слезу Мохнатенькая:
  - Нет, и не было никогда господи. Это досужая сказка, чтобы прикрыть человеческую мерзость и оправдаться бессовестным обезьянам, которые называют себя "человек", в любом самом бесчеловечном поступке.
  Ничего не ответил лапушка Громов, разве что нежно и осторожно обнял одну нестандартную девушку в больших очках, чтобы случайно не повредить продолжателю рода этих ублюдочных Громовых.
  Попутно возникает вопрос, зачем продолжать династию или род, попорченные скверной? Может лучше прикрыть лавочку и не продолжать ничего? Мертвый род иссякнет сам по себе, скверна уйдет, чтобы не путаться под ногами. Более чистых, более праведных товарищей, склонных к добру и готовых поднять из помоев Россию. Хорошее предложение, черт подери, очень хорошее предложение на фоне отвратительного девяносто второго года, который есть явная смерть для России. Но простите, дорогие товарищи, где вы видели более праведных товарищей, склонных к добру и готовых поднять из помоев Россию? Увы, я подобное чудо не видел.
  Следовательно, приходится ориентироваться на династию Громовых. И в первую очередь на будущих Громовых, потому что настоящие Громовы не подлежат перевоспитанию и развитию ни при каких обстоятельствах. Громовы полностью развились и перевоспитались за предыдущие годы. Прекрасный тому пример Юрий Владимирович Громов, объявившийся на предприятии Громовых, чтобы принять последний вздох бабушки Громовой.
  А что вы думаете? Хороший сын, ответственный работник, вот кто такой Юрий Владимирович Громов. Не валял дурака все текущие месяцы, после краха и разорения предприятия Громовых, но упорно шевелил мозгами, просчитывал самый ничтожный шанс, чтобы так или иначе восстановить предприятие Громовых. Шанс на самом деле ничтожный. Катастрофическое удешевление денег не есть удачная платформа для вытаскивания из дерьма затонувшего предприятия. Если бы Юрий Владимирович сумел зацепиться за денежную жилу, что-то еще могло получиться в сложившейся ситуации. Но как мы уже говорили, Юрий Владимирович потратил личные капиталы на землю.
  Хороший сын, выдающийся представитель династии Громовых. Не сравнить с недоделанным лапушкой. Какая жалость, что плохо потрудился Юрий Владимирович над своим недостойным отпрыском. На то были причины, но причины не оправдывают Юрия Владимировича. Вот и приходится кувыркаться. С одной стороны, безупречная жизнь. С другой стороны, крохотное пятнышко в виде недостойного отпрыска. Только такая хреновина получилась в девяносто втором году, что крохотное пятнышко может перечеркнуть безупречную жизнь. Кто вспоминает про безупречную жизнь на пороге вселенской катастрофы, поглощающей нашу Россию? Другое дело, крохотное пятнышко. Никакими силами не отмазаться и не отмыться от подобной заразы.
  Стоп, товарищи. Неужели кто-то наехал на Юрия Владимировича? Более чем дурацкий вопрос. Никто не наехал на Юрия Владимировича. Главные злодеи на предприятии Громовых заняты мелким злодейством. Иван Иванович Райский пытается воссоздать книжную индустрию из осколков предприятия Громовых. Маленький придурок лапушка пускает сопли и слюни. Во-первых, не настолько придурок лапушка, если получил возможность размножаться. Во-вторых, складывается робкая дружба между означенной мелочью и той самой поэзией. Вы не ошиблись, родные мои, поэзия не отринула лапушку Громова. Нет, пока лапушка не настоящий поэт. Он только робкий ремесленник, соприкоснувшийся с магией стиха. В-третьих, лапушка понимает поэзию.
  Ах, не надо поэзию понимать. Поэзия не требует понимания, поэзия совершенно из другой области. Эта Мохнатенькая Леночка Громова залезла в поэзию со своей логикой и пытается навести порядок в голове лапушки Громова. Сколько же людей пытаются навести пресловутый порядок. Юрий Владимирович истинный ангел на фоне открывающейся картины. Юрий Владимирович вообще не наводит порядок. Зачем наводить порядок, если кругом беспорядок? Все равно беспорядок ворвется в твою упорядоченную жизнь и порушит порядок. Нет, только придурки и извращенцы бегают с тряпкой во время ядерного взрыва. Не занимается подобной лабудой Юрий Владимирович. Только непрерывная работа на благо династии Громовых.
  Вот мы и подошли к судьбоносному событию номер два. Или почему умерла бабушка Громова. Никаких вопросов, бабушка Громова умерла из-за лапушки Громова. Если бы бабушка Громова сохранила сорок тысяч рублей, заработанных на предприятии Громовых, и передала в дальнейшем сохраненные рубли Юрию Владимировичу, судьбоносное событие номер два могло и не состояться. Получив сорок тысяч рублей, Юрий Владимирович заткнул бы очередную проплешину в благосостоянии династии Громовых. Но не получил сорок тысяч рублей Юрий Владимирович. А проплешина уже существовала в натуре. Очень нужны были Юрию Владимировичу те самые сорок тысяч рублей, которые израсходовал на всякую ерунду (то есть на будущее потомство) недоделанный и недоразвитый лапушка. Так неосмотрительно пожелала бабушка Громова, чтобы израсходовал сорок тысяч рублей сумасшедший придурок.
  Неужели до вас еще не дошло? Юрий Владимирович борется и страдает за всех Громовых. Не за бабушку Громову или какого-то недобитого лапушку. Юрий Владимирович человек общественный, для него является ценностью любая единица из династии Громовых. А что надо сделать, чтобы не погибла династия Громовых? Какие же вы недогадливые, черт подери! Вот лапушка Громов опубликовал первый стишок по одному из литературных каналов Ивана Ивановича. Очень простенький, очень детский стишок. Нечто связанное с городом Санкт-Петербургом. Публикация прошла незаметной, потому что прошла она в некоей заводской многотиражке. И хотя к публикации товарища лапушки прилагалась солидная аннотация Ивана Ивановича, других откликов не было.
  Точно не помню, о чем расписался Иван Иванович. Кажется половина статьи посвящалась выдающемуся творчеству маститого поэта Ивановича. Посмотрите, дорогой читатель, как в наше неспокойное время относятся маститые поэты к творческой молодежи. Ну, не обязательно все маститые поэты, но один поэт точно относится. Он выявляет, направляет и продвигает творческую молодежь. Заметьте, он не себя продвигает, но совершенно неизвестную ему молодежь, ориентируясь исключительно на поэзию. А что у творческой молодежи не все хорошо получается на начальном этапе, так это отрадный факт. Есть возможность учиться поэзии. Опять же учитывая, что учителем творческой молодежи является маститый поэт, у нас появилась надежда, что когда-нибудь научится поэзии творческая молодежь. Короче, успехов тебе, лапушка Громов!
  И это в тот судьбоносный момент, когда Юрий Владимирович продал дачу в поселке Михайловская, чтобы выручить династию Громовых.
  
  ***
  Бабушка старенькая, бабушка впечатлительная, сердце не выдержало. Такая хренотень получается, что приобреталась земля в поселке Михайловская вместе с дедушкой Громовым. Но не пожил дедушка на земле в поселке Михайловская, не довелось. Зато остались кое-какие следы того самого дедушки. Например, полусгнивший туалет и развалившаяся скамейка под окошком. Никто не спорит, что совершенно смешные следы, но они почему-то согревали голубую кровь бабушки Громовой. Ну, и соответственно раздражали Юрия Владимировича.
  Как же так без борьбы отказался Юрий Владимирович от единственного обжитого участка из коллекции прочих земельных участков? Отвечаю, нужда заставила. Юрию Владимировичу позарез потребовались сорок тысяч рублей, которые спустила на лапушку Громова бабушка Громова. Так называемый вопрос жизни и смерти. Если бы не раздобыл к определенному сроку сорок тысяч рублей старший из братьев Владимировичей, его ждала неминуемая смерть. Так и сказали очень серьезные люди, или сорок тысяч рублей к определенному сроку, или неминуемая смерть. А сорок тысяч рублей можно было раздобыть к определенному сроку только за землю в поселке Михайловская.
  Ну, что за государство у нас такое, что за мерзостное у нас государство. Хорошие люди находятся под ударом всякой бессовестной сволочи. Ежу понятно, насколько хороший человек Юрий Владимирович. Опять же только бессовестная сволочь может наехать на хорошего человека и угрожать хорошему человеку смертельной расправой. Ах, кто-то не верит в мои сентенции? Ну, этот кто-то товарищ Мохнатенькая. Что за вреднющая девушка, желает во всем разобраться:
  - Откуда взялись серьезные люди, которые могут убить за сорок тысяч рублей?
  Юрий Владимирович не отвечает на провокационный вопрос:
  - Уберите от меня эту очкастую дуру, и что она делает на предприятии Громовых?
  Отвечает на провокационный вопрос лапушка Громов:
  - Это не дура, но моя законная жена. Мы зарегистрировались законным браком и ожидаем законного ребенка.
  Как вы думаете, на подобную новость должен реагировать очень хороший человек, чудом избежавший смерти? Вы правильно думаете. Очень хороший человек, чудом избежавший смерти может реагировать только в исконных русских традициях. Пятиминутный поток мата.
  Констатирую очередной факт. В течении пяти минут молодая семья Громовых очень тихо покинула предприятие Громовых. Даже дверь за собой прикрыли товарищи. Очень тихо прикрыли дверь без картинных скрипов и стуков. В полном распоряжении Юрия Владимировича предприятие Громовых.
  - Как ты думаешь, мы трусливо сбежали? - уже на улице поинтересовался лапушка Громов.
  - Нет, - ответила Мохнатенькая, - Мы культурно ушли, чтобы не накалять обстановку.
  - Но я показал себя слабаком? - еще раз поинтересовался лапушка Громов.
  - Нет, - снова ответила Мохнатенькая, - Слабаком и к тому же полным уродом показал себя Юрий Владимирович.
  Тишина. Спокойное дыхание надвигающегося лета. Впрочем, как всегда не ошиблась Мохнатенькая. Лучше бы Юрий Владимирович не занимался делами предприятия Громовых. Правильно поступили другие Громовы, скрывшись в неизвестном направлении. Утонуло и утонуло никому ненужное предприятие. Законы обновленного государства Россия позволяют создать миллион таких предприятий. Создал предприятие, утопил предприятие, создал еще предприятие. И чего Юрий Владимирович привязался к предприятию Громовых. Хочу спасти именно это конкретное предприятие. Другое предприятие засуньте в задницу. Чужой земли мне не надо.
  - Хороший человек Юрий Владимирович, - попытался сказать очередную глупость лапушка Громов.
  - Нет, - в своем стиле ответила Мохнатенькая, - Он плохой человек, он очень плохой человек. Он само воплощение зла, при чем настолько вопиющее воплощение зла, что невозможно с ним находиться рядом, и не испачкаться.
  Пожал плечами лапушка Громов:
  - Не понимаю.
  Пожала плечами Мохнатенькая:
  - Зло существует в различных формах. Но самая страшная форма так называемое "лживое зло" или "ложь во спасение". Я не представляю, чего спасает Юрий Владимирович, но он пропитался наиболее отвратительной ложью. В нем нет ни одной правдивой молекулы. Нет, и не может быть, потому что Юрий Владимирович ненавидит правду, как можно ненавидеть страшного врага, и он готов всегда оболгать правду.
  Ответ понравился лапушке Громову:
  - Что останется на русской земле, если оболгать правду.
  Вопрос понравился Мохнатенькой:
  - Русская земля сама правда.
  Вот на такую тему можно разговаривать часами. Русская земля Достоевского. Русская земля Толстого. Русская земля Пушкина. Русская земля Петра первого. Никто не спорит, в каждый период была своя правда. Таким образом, в девяносто втором году своя правда. Никто не знает, какая она правда образца девяносто второго года. Но очень легко разобраться, какая ложь насела на правду. Я не утверждаю, что ложь образца девяносто второго года особенная ложь. Ни в какие годы, ни при какой правде не бывает особенная ложь на русской земле. Ибо ложь есть обратная сторона правды. Если легко определить правду, следовательно, легко определить ложь. Примерно по такому принципу прощупала и определила Мохнатенькая Юрия Владимировича.
  Сел на излюбленную скамейку лапушка Громов:
  - Но почему оказался слабаком и лжецом Юрий Владимирович.
  Села на излюбленную скамейку Мохнатенькая:
  - Вопрос не по существу. Юрий Владимирович считает себя очень крутым бизнесменом, способным закопать и уделать любого противника. Сие произошло потому, что Юрий Владимирович до определенного момента не встречался с серьезным противником. Ему попадалась всякая мелкая сошка вроде Ивана Ивановича и несколько странных друзей Ивана Ивановича. Таким образом, обнаглел и распальцевался Юрий Владимирович. Типа, я всех урою, я все куплю. Но реальная действительность не урылась и не купилась перед таким смехотворным ничтожеством, как Юрий Владимирович. Отсюда проблемы.
  Прекрасная погода. Хочется жить и любить. А еще очень хочется чувствовать себя человеком. Нет, не взбесившимся кусочком материи, обиженным на все человечество. Самым простым человеком.
  - В трудное время мы живем.
  - Ничего не поделаешь, человечество всегда испытывает трудности. Слишком много наплодилось человечков на планете Земля. Планета маленькая, а человечков много, места и вкусных пряников на всех не хватает. Теснятся человечки, пихаются человечки, лезут по головам, давят друг друга. Не в почете такие вещи, как сострадание и милосердие. Не желают сострадать человечки, потому что давят друг друга. Как же сострадать кусочку материи, который предназначен для давки? А никак сострадать такому кусочку. Лучше прикрыться спасительной ложью, чем проявить милосердие. Вот и прикрылся спасительной ложью Юрий Владимирович.
  - Но существует еще христианское милосердие.
  - Очень сложный вопрос. Не может быть христианское или нехристианское милосердие. Само наличие отличительных признаков (милосердие относится к христианству) есть ложь, продуманная для благополучия определенной группы людей. Если ты принадлежишь к определенной группе людей (в нашем случае к христианству) на тебя распространяется милосердие. Если не принадлежишь к определенной группе людей, на тебя распространяются муки и пытки.
  - Это тупик.
  - Что правда, то правда. Чтобы выжить в тяжелых условиях, человечество распределилось на многочисленные группировки, классы, религиозные секты и конфессии. Самым худшим вариантом в перечисленном списке является распределение по религиозному принципу. Так же не очень хорошо, когда человеки делятся по убеждениям, скажем, на коммунистов и капиталистов. Лучше всего национальный подход к существующей проблеме. Все-таки нация несет в себе культурные, исторические, общественно политические ценности. Куда проще договориться внутри нации, чем внутри класса или церкви.
  Честно скажу, как-то спокойно рядом с Мохнатенькой. Душа отдыхает, никаких позывов к гениальности. Даже позывы к поэтическому творчеству самые миролюбивые, без агрессии. Не выносит агрессии Мохнатенькая. Она за любовь, равноправие, человечность и мир во всем мире. Кажется глупостью, когда думаешь про мир во всем мире. Какой еще мир, если пропитано агрессией человечество. За примерами ходить далеко не надо. чуть ослабело обновленное государство Россия, благодаря воровской политике собственных правителей, как много сволочи набежало на русскую землю.
  Посмотрел на солнышко и умилился лапушка Громов:
  - Если бы мы имели дело с разумным человечеством, а не с дебильными обезьянками, то любой неприятный вопрос выносился бы на открытое голосование, и решался во время дебатов.
  Посмотрела на лапушку Громова и умилилась Мохнатенькая:
  - Так было в Древнем Риме в период его рассвета, но никогда не будет в России. Любые дебаты на русской земле обычно заканчиваются прозаической склокой и кровопролитной дракой.
  Повторяю в стотысячный раз, чертовски приятно беседовать с Мохнатенькой:
  - Люди дерутся и погибают из-за всякой ерунды.
  Ответ почти предсказуемый, потому что этот ответ из самых нестандартных ответов:
  - Не люди, но обезьянки. К сожалению, человеческое самосознание находится на зачаточной стадии. Если человечество выживет на зачаточной стадии, то через многие тысячи лет начнется почти разумная стадия. Или такая стадия, на которой открытое голосование и уравновешенные дебаты займут превалирующее место. То есть не будет мордобоя и крови.
  Самое время вздохнуть и сказать с грустью:
  - Неужели через тысячу лет?
  Тогда ответит с такой же грустью Мохнатенькая:
  - К сожалению, мы не доживем до разумного человечества, или до настоящего человеческого человечества, состоящего из вида человек разумный. Наше человечество относится к обезьяноподобному человечеству со всеми вытекающими отсюда последствиями. А что такое обезьяноподобное человечество? Это никак не разумное и даже не полуразумное человечество. Скорее, куча плохо контролируемых группировок, желающих растоптать или поработить друг друга.
  Очень неинтересная тема про рабство. Особенно неинтересная в хороший солнечный день. В славном городе Санкт-Петербург слишком мало хороших солнечных дней даже на пороге лета. ну, что поделаешь, если капризное солнышко обходит стороной наш город. Желательно, чтобы солнышко почаще заглядывало в наш город. Но не заглядывает солнышко в наш город ради какой-то своей непонятной цели, зато заглядывают тучи и дождик.
  А сегодня явно солнечный день, что оценил на триста процентов Лапушка Громов:
  - Чем же так привлекательно рабство?
  Пожала плечами Мохнатенькая, имитируя любимый жест товарища лапушки:
  - В рабстве нет ничего привлекательного. Сильную личность тошнит от любого ничтожного рабства. Но на русской земле существуют всякие личности. При чем сильные личности не относятся к большинству. Гораздо больше дохлых и мерзких уродов, таких как Юрий Владимирович и Николай Владимирович Громовы. Откуда взялись подобные уроды уже не вопрос. Они просто взялись, потому что они взялись. Но мы не будем ориентироваться на дохлых и мерзких уродов. Мы пойдем своим собственным путем. Куда-нибудь далеко-далеко к солнцу и звездам.
  Мысли стучат убогим
  И похоронным звоном,
  Словно зовут в дорогу
  По каменистым склонам.
  Словно крушат засовы
  Между двумя сердцами,
  Словно взрастают снова
  И умирают сами.
  Если не нравятся мысли,
  Можно их вовсе не слушать,
  Между мирами зависнуть
  И облегчить душу.
  Совершенно мальчишескую улыбку состроил на своем мальчишеском лице лапушка Громов:
  - Мы точно пойдем далеко-далеко. Пускай улыбаются солнце и звезды.
  
  ***
  Простите, уважаемые товарищи. Не бейте меня ногами, не плюйте в лицо. Я слишком отвлекся на счастливую молодежь и оставил наедине бабушку Громову и ее непутевого сына Юрия Владимировича.
  Ой, простите еще раз. Я назвал Юрия Владимировича непутевым сыном? Я, кажется, страшно ошибся. Готов понести любое наказание за страшный поклеп и несправедливость. Юрий Владимирович прожил непростую, но многотрудную жизнь. Юрий Владимирович поставил на место массу уродов и перевоспитал еще большую массу придурков. Юрий Владимирович может отчитаться на сотне листов практически за любой из своих судьбоносных поступков. А как насчет того странного расследования, когда посадили Николая Владимировича? И за этот поступок с чистой душой может отчитаться Юрий Владимирович.
  Теперь несколько слов про бабушку Громову. Когда перестал матюгаться Юрий Владимирович, бабушка Громова уже была мертва. Но сие обстоятельство как-то не заметил добропорядочный сын и благодетель династии Громовых. Тихо сидела за своим вязаньем старушка. На коленях спицы. В правой руке вязаный тапочек для мальчика. В левой руке вязаный тапочек для девочки. Тихо и умиротворенно выглядела старушка. Со стороны сплошная идиллия. Вот сидит бабушка, немного задумалась, не шумит, но почтительно слушает справедливые речи своего справедливого сына.
  - Сколько же дерьма наплодилось на русской земле?
  Так или примерно так рассуждает радетель и благодетель династии Громовых:
  - Несчастная земля русская. Забытая и испохабленная земля русская. Что творится вокруг, что за мерзость вселенского уровня? Дети совсем перестали бояться родителей. Да чего это я говорю? О каком страхе идет речь, если обыкновенное уважение превратилось в страшную редкость. Дети не боятся и не уважают родителей. Дети готовы уничтожить родителей. И не просто уничтожить, но насрать им на голову. Чтобы произошел сей позорный процесс самым позорным и мерзким путем. Чтобы в муках и корчах скончались родители.
  Повторяю, уже не ругается Юрий Владимирович. Почтительная беседа почтительного сына с престарелой матерью:
  - Такого не может быть, потому что не может быть никогда. Испокон веков повелось на русской земле, что дети почитают и любят родителей. Пониманье и сыновья любовь как визитная карточка земли русской. Это омерзительные маромои не понимают, не любят родителей. Только земля русская не воспитывалась на маромойских традициях. Спорить не буду. Омерзительные маромои всегда суетились рядом, чтобы отхватить какой-нибудь плохо лежащий кусок, а заодно подкинуть свои маромойские мерзости. Но правильное воспитание и патриархальный уклад спасли от маромойской напасти нашу любимую и дорогую Россию. Или это только казалось, что Россия спаслась, сохраняя свои традиции? Если судить по сегодняшней молодежи, так только казалось.
  Еще раз повторяю, монолог Юрия Владимировича приводится не целиком, но только в отдельных фрагментах. Привести монолог целиком не представляется возможности по многим причинам. Не велась запись. Не было свидетелей, кроме бабушки Громовой. Бабушка Громова находилась в таком состоянии, что не смогла сохранить монолог для потомков. Однако же монолог сохранился. Очень предсказуемый Юрий Владимирович. Речь его опять-таки предсказуемая. Из года в год на любом общественном мероприятии толкает одну и ту же речь Юрий Владимирович. Все товарищи, желающие выучить речь, имеют на то массу возможностей. Например, лапушка Громов, как минимум двенадцать раз слышал речь Юрия Владимировича, и ее выучил.
  Только прошу не ссылаться на сумасшествие лапушки Громова. Существует подобный недостаток, никто его не отменил. Именно из-за сумасшествия не приводится полностью речь Юрия Владимировича. Сумасшествие такая хитрая штука, что накатывается волнами. Сначала слабая волна, с которой вполне может справиться лапушка Громов. Затем более сильная волна, с которой проблематично справиться. Затем вселенский потоп, с которым справиться невозможно. Представим такую картину. В двенадцатый раз слушает лапушка Громов судьбоносный монолог Юрия Владимировича. В двенадцатый раз смакует наиболее сильные моменты. Память прекрасная, моменты туда укладываются словно кирпичики. Разбудите ночью товарища лапушку, в невменяемом состоянии он повторит начало речи Юрия Владимировича.
  Сидит, слушает лапушка, наслаждается речью. Затем накатилась первая волна сумасшествия. Приходится бороться с волной, сознание раздваивается. Начинается вполне реальная борьба с сумасшествием. Судьбоносный монолог Юрия Владимировича все еще укладывается в голове лапушки. Можно сказать, по инерции. Но сознание вяло реагирует на судьбоносный монолог. Случаются пробелы, выпадают значимые куски, местами образуется каша, непереводимая на русский язык. Начинает сбиваться и путаться лапушка. На выручку приходит многочисленность повторений. Если повторяют двенадцать раз самую омерзительную бредятину при не самых удобных обстоятельствах, ты все равно запомнишь бредятину.
  Зато следующая часть речи есть мрак и помои. В первую очередь сказывается напряженное состояние слушателя. Но точно так же сказывается разгоряченное состояние оратора. Не секрет, что на третью часть сильно распаляется Юрий Владимирович. То есть становится похожим на самую настоящую обезьяну Юрий Владимирович. Нецензурная брань обязательна. Русский мат просматривается через каждое третье слово. Еще не дошел до интеллектуальной границы Юрий Владимирович, или до той границы, где русский мат суть каждое первое слово. Но для лапушки Громова количество мусорных словечек зашкаливает. На третьем этапе превращается в овощ товарищ лапушка. Никаких шансов повторить судьбоносную речь Юрия Владимировича с этого места.
  А может и не надо повторять судьбоносную речь полностью? Ибо существует информация, что не довел до конца судьбоносную речь Юрий Владимирович перед бездыханным телом бабушки Громовой. Скрипнула дверь, появился Иван Иванович.
  
  ***
  Немая сцена. Первым пришел в себя знаток человеческой психологии Юрий Владимирович:
  - Здравствуйте, Иван Иванович.
  Куда больше времени потратил на адоптацию Иван Иванович:
  - Здравствуйте, Юрий Владимирович. А где лапушка Громов?
  Очень подлый, очень нетактичный вопрос. Но благодаря нечеловеческой выдержке и другим восхитительным качествам, справился с нетактичным вопросом Юрий Владимирович:
  - Товарищ уборщик взял отгул по семейным обстоятельствам.
  Некоторое разочарование отразилось на племенной рожице Ивана Ивановича. Даже зашевелил усами Иван Иванович:
  - Очень жаль, мы договаривались обсудить некоторые общие проблемы.
  Зато посуровело праведное лицо Юрия Владимировича:
  - Какие такие проблемы?
  Но уже успокоился и прикрылся обычной броней Иван Иванович:
  - Эти проблемы не касаются предприятия Громовых. Эти проблемы из области поэзии. Поздравляю, Юрий Владимирович, ваш сын имеет определенный поэтический дар. Его дар пока очень робкий и слабый, но после определенной огранки с моей стороны он может распуститься и занять не последнее место в нашей поэзии.
  Не сдержался и фыркнул Юрий Владимирович:
  - Еще один поэт в нашей семье. Теперь понятно, почему изменился мальчишка.
  Появилась некоторая заинтересованность в поэтическом взгляде Ивана Ивановича:
  - Что значит, изменился мальчишка?
  И тут по второму кругу прорвало Юрия Владимировича:
  - Ничего не возражаю против поэтического дара. Возражаю, что поэтический дар попал в недостойные руки. Опять же недостойные руки используют не по назначению поэтический дар, спекулируют поэтическим даром, наживаются на поэтическом даре, а в результате страдает поэзия.
  Пожал плечами Иван Иванович, повторяя излюбленный жест лапушки Громова:
  - Товарищ уборщик еще ребенок. Его сознание почти чистый алмаз. Можно на чистый алмаз наносить любые узоры, и эти узоры со стопроцентной уверенностью не отторгнет сознание.
  Здесь едва не взорвался Юрий Владимирович:
  - А как вам понравится факт, что этот чистый алмаз практически довел до смерти родителя?
  Дальше прорвало запруду, и потекла информация. Это была вполне конкретная информация о последних сложностях предприятия Громовых, и почему Юрий Владимирович расстался с выживаловкой в поселке Михайловская.
  Вы угадали, были нужны деньги, очень были нужны деньги, проклятые деньги. Юрий Владимирович собрал шестьдесят тысяч рублей (очень маленькие деньги) и отправился в казино, чтобы выиграть миллион рублей (нужные деньги). Гениальный Юрий Владимирович долго тренировался на детской рулетке и разработал схему игры, по которой обязан был выиграть. В первом раунде оказалась правильная схема. Выиграл тысячу рублей Юрий Владимирович. Во втором раунде схема опять сработала. выиграл две тысячи рублей Юрий Владимирович. Затем завершилась мелкая игра, и началась крупная игра. После чего проиграл шестьдесят тысяч рублей Юрий Владимирович. Взял в долг еще сорок тысяч рублей, и их проиграл. После чего появились серьезные или очень серьезные люди.
  Пошевелил усами Иван Иванович:
  - Серьезная ситуация.
  Но ничего не сказал против лапушки Громова, что довело до крайности Юрия Владимировича:
  - Вот и я повторяю. Если бы правильный человек занимался поэзией, то из этой поэзии могла получиться польза. Даже поэзия приносит пользу в умелых руках. Ибо поэзия в умелых руках превращается в профессиональную поэзию. А что такое профессиональная поэзия? это такая поэзия, за которую платятся деньги.
  Несколько изумился Иван Иванович:
  - А как поэтический дар? А как божественное слово?
  Что ничуть не успокоило Юрия Владимировича:
  - И сколько денег, товарищ поэт, принесло вам божественное слово?
  Получился диалог профессионалов:
  - Божественное слово не пересчитывается на деньги.
  - Значит, вы тунеядец, товарищ поэт. Забрали у предприятия Громовых конкретную сумму. Покакали конкретную сумму на конкретную книгу. Затем спустили конкретную книгу в сортир. Ибо книга не принесла ни единой копеечки.
  - Я не спускал конкретную книгу в сортир.
  - Неужели нашлось еще применение для вашей поэзии?
  К сожалению, профессионалы не поняли друг друга. Иван Иванович закатил вдохновенные глазки, надул вдохновенные губки, картинно повернулся вдохновенной спиной и так же картинно рванул на выход из предприятия Громовых.
  - Кстати, - уже в спину Ивану Ивановичу крикнул Юрий Владимирович, - Ваша книга, товарищ поэт, издана на чертовски жесткой бумаге. В следующий раз выбирайте более мягкую бумагу.
  Хлопнула дверь. На пороге появилась Марина Михайловна Будкина. И как ни странно, в тот же момент заметила мертвую бабушку Громову.
  
  
  ГЛАВА ПЯТАЯ
  
  Мелкая жизнь, глупая жизнь. Мелочей куча, они такие же мелкие и бестолковые. Не заметил и наступил на очередную мелочь. Не остерегся, и подтолкнул эту мелочь разбиться. Сам виноват. Ну, конечно же, сам. Не ищи виноватых товарищей, если кроме тебя не осталось вообще ни единой души. Или невмоготу ходить в одиночестве? Или превращаются в смысл жизни совершенно бессмысленные поиски? А почему бессмысленные поиски? Мелочь хорошо смотрится среди мелочи, глупость хорошо вертится среди глупости. Было скучно и гадко, было тошно и омерзительно на душе. Что было, того уже нет. Не пора ли выйти на крупные поиски? Например, крупная жизнь. Или не получается? Как же так крупная жизнь? Если ударила крупная жизнь, все равно, что убила. Если достала своей крутизной, то навсегда без возврата.
  Нет, это уже из другой истории, не имеющей отношения к истории лапушки Громова. Я опять же люблю укрупняться, но чтобы поставить на жизнь, и попасть на помойку... На это я не готов. Хорошая штука, но не готов. Пускай продолжает светить мое петербургское солнышко. Пускай продолжает шуршать моя петербургская травка. Пускай неприветливое петербургское лето входит в мелкую и неприветливую петербургскую действительность образца девяносто второго года. В конце концов, петербуржец я или нет? По документам я петербуржец. Не какой-нибудь навороченный москаль или деревня. Хотя москаль и деревня одно и то же, но я петербуржец. Не желаю соответствовать чужому крупному имени, а желаю соответствовать своему мелкому. Это для распальцованных москалей Петербург мелкий и завалящийся городишка. А для нас петербуржцев он наш Петербург. Держу при себе свою родину и не выискиваю, какой Петербург, мелкий он или крупный на самом деле.
  Так с историей лапушки Громова. Мелкая, но поучительная история, прекрасно вписывающаяся в крупную и не поучительную историю обновленного государства Россия. Кто-то из "громоманов" надуховился сверх меры и с бодуна обозвал лапушку Громова "героем нашего времени". Принимаю мелкую лесть, но при этом хочу доложиться, ничего не имеет общего с Юлием Цезарем лапушка Громов. Юлий Цезарь так же ходил в "героях нашего времени", пока не проснулся антигероем. И Петр Первый ходил в "героях нашего времени", пока его не очернили церковники. И дедушка Сталин замахивался на героизм, но дедушка Хрущ очень быстро прикрыл подобную лавочку. Вот кто никогда не был и никогда не будет "героем нашего времени", так это первый президент государства Россия.
  Видите ли, дорогие товарищи, на определенный период может быть только один "герой нашего времени". Первому президенту просто не повезло. Он неоднократно выдвигался в герои, и его неоднократно прокатывали. При чем прокатывали по вполне достойной причине, якобы уже существует "герой нашего времени". Вы думаете, первый президент не возмущался на подобную несправедливость? Очень и очень возмущался первый президент, оттого было выпито непомерное количество водки. Тут и святой потеряет голову. Почему первое лицо в обновленном государстве Россия не претендует на звание "герой нашего времени", зато маленькое и бесполезное насекомое носит звание с удивительной нежностью, и не подавится?
  Ответ в начале главы. Видимо девяносто второй год слишком мелкое, слишком неинтересное время, чтобы выбрать для времени фигуру мирового масштаба. Вот и подвязалась известная мелочь, пресловутый лапушка Громов.
  Не печалься, господин президент, у тебя есть водка, очень надежный товарищ в любых обстоятельствах. Водка никогда не предаст. Она выбрала именно тебя, самую крупную и самую колоритную фигуру на русской земле. Или еще не дошло, именно тебя, а ни какого-то мелочного "героя нашего времени" выбрала водка. Между прочим, "герой нашего времени" не обязательно положительная величина. Читаем Лермонтова и укрепляемся в уверенности, насколько отрицательная величина "герой нашего времени". Зато господин президент всегда положительная величина. Читаем желтую прессу образца девяносто второго года и укрепляемся во мнении, насколько господин президент положительная величина. Ах, некто лапушка Громов не читает желтую прессу. Но это хороший знак. Отрицательная величина настолько боится столкнуться с положительной величиной, что залезла в свою мелочную норку, и там занимается мелочным героизмом.
  Первый президент почти сдался под тяжестью аргументов. Спасибо тем, кто любит меня. И дополнительное спасибо тебе, желтая пресса. Вроде как крупные величины получили заслуженный пряник, а мелкие величины в глубокой заднице. Но что-то угнетает товарища президента. Если бы мелкие величины совсем вымерли, президентское спасибо могло оказаться не просто заслуженным, но очень заслуженным пряником. Однако мелкие величины не вымерли, и даже не очень смутились, попав в справедливую немилость к главе обновленного государства Россия. Почему оно так? Или все дело в обновленном государстве Россия? Получилось обновленное государство Россия вполне приемлемым государством, как для друзей президента, так и для врагов президента. Непорядок, черт подери. Ну, просто омерзительный непорядок.
  Деток нарастили
  На лихое горе,
  Дали деткам крылья,
  Дали деткам воли.
  В капище богатых
  Провели без ложи,
  А они сопатым
  Продались за грошик.
  А они опять же
  Шкуру проиграли,
  Что для вящей правды
  Мы наторговали.
  Посоветовался первый президент с очередной бутылкой водки и задумал вместо обновленного и неправильного государства Россия создать правильное россиянское государство.
  
  ***
  Марина Михайловна Будкина уволилась на предприятии Громовых и перешла в личные секретари Ивана Ивановича. Очень вовремя состоялся означенный переход, как раз в тот момент, когда потребовалось Ивану Ивановичу подмазать Одного ответственного человечка в Смольном. Никак не подмазывался один ответственный человечек в Смольном, никак не ставил необходимую подпись на бумагах Ивана Ивановича. Все находились причины, чтобы не ставить подпись. Похудел, озверел, лишился покоя Иван Иванович. Все равно не ставилась подпись. И тут, словно в сказке, возникла Марина Михайловна.
  Уважаемые товарищи, не злопамятный лапушка Громов, не имеет никаких претензий к Марине Михайловне. Просто в определенный момент под неправильным градусом пересеклись судьбы вышеупомянутых товарищей. Не разобрался в прекрасных качествах Марины Михайловны лапушка Громов, но и не заметила Марина Михайловна тонкую поэтическую натуру одного уборщика на предприятии Громовых. Непростительная ошибка с той и другой стороны, которая лечится временем или вовсе не лечится. В нашем случае время сыграло положительный фактор. Нескольких месяцев оказалось достаточно, чтобы незаметный уборщик на предприятии Громовых превратился в более или менее заметного деятеля культуры и личного менеджера Ивана Ивановича. А с другой стороны, секретарь на предприятии Громовых поменяла место работы, но не поменяла секретарскую должность.
  Про выдающиеся подвиги лапушки Громова на пути от уборщика до менеджера мы рассказывали в рабочем порядке. Теперь разрешите чуть-чуть уклониться в сторону и рассказать про выдающиеся подвиги Марины Михайловны. Кто, собственно говоря, Марина Михайловна? По первоначальной версии, здоровенная губастая девка, выписанная Николаем Владимировичем Громовым из мест не столь отдаленных. Досужие сплетники дополнили первоначальную версию несколькими подробностями. Например, Марина Михайловна приблудный ребенок Николая Владимировича. Но более детальное исследование отметает подобную чушь. Во-первых, Марина Михайловна не настолько робкая девочка, чтобы попасть в период отсидки Николая Владимировича. Во-вторых, Николай Владимирович часто запирался в своем кабинете с Мариной Михайловной, чтобы сыграть с ней в шашки.
  Повторяю вопрос, что же тогда Марина Михайловна? Ответ где-то рядом с версией досужих сплетников. Скорее всего, Марина Михайловна не является ребенком Николая Владимировича, но является ребенком некоей третьей стороны из мест не столь отдаленных. Некая третья сторона так или иначе имела связи с Николаем Владимировичем. Отсюда вполне человеческая просьба, по старой дружбе пристроить ребенка.
  Как мы уже разобрались, моральный уровень Николая Владимировича ничуть не уступает моральному уровню Юрия Владимировича, а по определенным показателям превосходит моральный уровень Юрия Владимировича. Нет, Николай Владимирович не ангел, от пресловутой отсидки не отвертеться никак. Но Николай Владимирович своих в беде не бросает (намек на Юрия Владимировича), что увидели в случае с Мариной Михайловной. Следовательно, Марина Михайловна носит честную фамилию Будкина и не претендует на фамилию Громовы. Если не считать каверзную бяку, подстроенную интриганом Юрием Владимировичем. Но те времена далеко позади. После знаменательного Случая с бабушкой Громовой испарился Юрий Владимирович, мы его недрогнущей рукой вычеркиваем из истории лапушки Громова. Что касается Николая Владимировича, означенный товарищ имеет право еще на несколько полновесных страниц, прежде чем окончательно уйдет в вечность.
  Как уже говорилось, после неудачного сватовства к лапушке Громову, Марина Михайловна не сумела принять правильное решение и подалась на юга за Николаем Владимировичем. Не будем допытываться, почему проявила непростительную слабость Марина Михайловна. Все-таки она девушка с хорошей внешностью и приличным гуманитарным образованием, полученным в институте Культуры. Такой девушке самое место в Петербургской культуре, но никак не рядом с беглым отщепенцем Николаем Владимировичем.
  Сделали ставку на неопытность. Скажем, Марина Михайловна пожелала посмотреть чудесные страны и напитаться воздухом странствий. Лучшим проводником в столь познавательном путешествии показался Николай Владимирович. Как вы уже догадались, за немногие месяцы секретарства на предприятии Громовых культурная Марина Михайловна вдоль и поперек изучила некультурного Николая Владимировича.
  Пункт первый: манера поведения. По сути Николай Владимирович надутый индюк, зациклившийся на собственной личности. Если разговаривать с Николаем Владимировичем исключительно об Николае Владимировиче, другие разговоры не требуются. Настолько Николай Владимирович увлечен персоной Николая Владимировича, что расслабляется и засыпает под разговоры про Николая Владимировича. Больше того, душеспасительная беседа на заданную тему в дальнейшем оборачивается хорошими подарками.
  Пункт второй: мужские проблемы, или так называемая "неспособность", не пугают Марину Михайловну. Как северная женщина Марина Михайловна не отличается яростным темпераментом и согласна на длительный тайм-аут с Николаем Владимировичем. Все-таки Николай Владимирович годится в отцы Марине Михайловне. Тело его мягкое, обрюзгшее, плоть не упругая. Никакой не Шварценеггер Николай Владимирович. Обыкновенная разновидность стареющего ловеласа, пораженного той самой "неспособностью".
  Пункт третий: как перевести "неспособность" в "способность"? Это симбиоз двух первых пунктов. Если ничего не получается у Николая Владимировича, то лучше перейти к первому пункту, или заняться душеспасительной беседой про Николая Владимировича. Если есть крохотная надежда, что чего-нибудь получится, то лучше снова перейти к первому пункту. Николай Владимирович, как всякий неспособный представитель обезьяньего вида, может получить тяжелую моральную травму, когда мероприятие оборвется на половине пути. Как вы уже догадались, пункт второй, или проверка на способность, в случае с Николаем Владимировичем, выполняется тогда и только тогда, когда существует уверенность в результате. Крохотная надежда еще не уверенность, отсюда пункт первый.
  Кто-то поднял руку и пытается разродиться вопросом. Спрашивайте, товарищ. А почему не послала Марина Михайловна столь ничтожное чувство на три буквы? Неправильно спрашиваете товарищ. На дворе девяносто второй год, или начало беспробудной нищеты в государстве Россия. Многие здоровенные губастые девки прицепились к неспособным мужикам, чтобы не умереть с голоду. И это не есть расхожий штамп из анналов желтой прессы, но есть печальная истина. Марина Михайловна в какой-то момент дала слабину и не нашла себе лучшего покровителя, или более способного мужика, чем Николай Владимирович. Марина Михайловна хорошо заботилась о Николае Владимировиче, пока не растрынькал капиталы вышеозначенный товарищ. Даже четыре раза устроила результативный секс Марина Михайловна.
  
  ***
  Чтобы заткнуть досужих уродов и недоносков, приведу факты, изложенные в дневнике Марины Михайловны. В двадцать первом веке на волне "громомании" опубликовала дневник Марина Михайловна. Не скажу, чтобы подобная публикация вызвала эффект разорвавшейся бомбы, но Марина Михайловна подтвердила статус культурного петербуржца и вошла в мэрию одним из советников по культуре при самой госпоже мэр. Это был не лучший период в жизни Ивана Ивановича, когда его под давлением общественности разжаловали из самозваных адмиралов и удалили от сладкой особы госпожи мэр. Марина Михайловна на волне культурной славы встретила Ивана Ивановича, но не признала его. Точно так же Иван Иванович не признал Марину Михайловну. Лучшие представители петербургской культуры образца девяносто второго года даже не раскланялись во время той малозначимой встречи. Марина Михайловна пошла своим путем с гордо поднятой головой, и как побитая собака засеменил к выходу разжалованный до мичмана и обесчещенный Иван Иванович.
  Ох, простите товарищи, опять увлекся историческими байками лапушка Громов. Если все дальше заглядывать в будущее, то в конечном итоге мы доберемся до смерти всех без исключения героев нашей истории. Некоторые герои умрут чуть раньше, некоторые герои умрут чуть позже. Опять же в соответствии с характером, смерть одних героев будет величественной и показательной, смерть других героев подлой и мерзостной. Поэтому возвращаемся в девяносто второй год и нахально используем выдержки из дневника Марины Михайловны.
  Выдержка первая. Николай Владимирович проснулся в четыре часа утра и долго стоял на балконе в одежде Адама. Весна в южных широтах выдалась более чем прекрасная. Звездное небо просто насытилось звездами. Затем проскользнул метеор, где-то на половине пути от Полярной звезды к горизонту, и Николай Владимирович загадал желание. Нетрудно представить, какое было желание. Ибо оно шевельнулось несколько ниже пупка и удивило младшего из братьев Владимировичей. Надо же, сказка про метеор вовсе не сказка. Николай Владимирович едва загадал желание, как начинает сбываться желание. Подобную возможность никак нельзя упустить. Молодым жеребцом ворвался в гостиничный номер Николай Владимирович, и на максимальной скорости бросился к отдельной кровати, где почивала сном невинного младенца Марина Михайловна. Затем Николай Владимирович положил свои причиндалы на лицо Марины Михайловны. Возможно, следовало положить причиндалы в другое место. Но настолько явственно проявилось желание, что испугался не успеть Николай Владимирович в поисках другого места. И положил свои причиндалы, куда положил. Марина Михайловна в полной отключке взяла в рот подобную роскошь, и осуществила желание.
  Выдержка вторая. Очень много ели и пили товарищи путешественники в одном маленьком, забытом богом ресторанчике на берегу Черного моря. Как вы понимаете, человеческий организм это не помойное ведро, способное длительное время сохранять внутри отходы с выпитых и съеденных килокалорий. Поэтому на определенном этапе почувствовала тяжесть в мочевом пузыре Марина Михайловна. Как вы понимаете, в девяносто втором году на берегу Черного моря еще существовали забытые богом ресторанчики, без каких либо удобств для любителей "выпить и покюшать". Или точнее, удобства находились в редких кустах, чуть дальше от ресторанчика, чуть ближе к Черному морю. Дивный вечер, приятная прохлада, никаких иных посетителей или досужих придурков, способных испортить дивное настроение Марины Михайловны. Кошачьей походкой пробралась чуть ближе к Черному морю Марина Михайловна. Сняла ненужные тряпки. Ох, хорошо! Ну, просто дьявольски хорошо! Такое ощущение, что фонтан раскаленного олова пошел на природу. Слишком долго, то есть непозволительно долго сдерживалась Марина Михайловна. Зато теперь хорошо. Тянет и тянет раскаленное олово, вызывая ответный фонтан удовольствий. Сзади неожиданно подкрался Николай Владимирович. Твердой рукой приподнял Марину Михайловну, и не взирая на раскаленный фонтан, засадил ей совершенно в другое место.
  Выдержка третья. Уже Азовское море. Мелкое, но теплое. Много потайных местечек, где можно лежать обнаженной в воде примерно таким образом, что легкая рябь ласкает волосы между раздвинутых ножек. Определенное время так пролежала Марина Михайловна. Затем ей стало немножечко грустно и захотелось вступить в философскую беседу с Николаем Владимировичем. Видите ли, Николай Владимирович, мы очень долго путешествуем вместе. Но почему-то вы избегаете тесных интимных отношений со своей спутницей? Игриво зашевелил бровями Николай Владимирович. Я избегаю таких отношений по очень серьезной причине, потому что после таких отношений могут родиться дети. На максимальную ширину раздвинула свои очаровательные ножки Марина Михайловна. На предприятии Громовых некто Николай Владимирович не отказывался от тесных интимных отношений. И тогда не родились дети, ибо в нужный момент успевал вынуть свое хозяйство вышеупомянутый товарищ. Здесь задумался Николай Владимирович. Вроде все правда. Мы, конечно, не рассказываем, сколько было тесных интимных отношений на предприятии Громовых. Но что-то было, черт подери, и очень заинтересовался Николай Владимирович. При чем настолько заинтересовался, что на следующем этапе лежал на Марине Михайловне и запихивал свое разбухшее хозяйство в то самое интимное место. Получилось, опять черт! Засунул хозяйство Николай Владимирович, продвинул до максимума, отдышался, продвинул до минимума. Опять отдышался, продвинул до максимума, продвинул до минимума. А дальше сдулось и вывалилось хозяйство. Но Марина Михайловна была начеку. Быстренько вылезла из-под Николая Владимировича и доделала дело губами, попутно пуская в ход свои аккуратные, но очень острые зубки.
  Выдержка последняя и очень короткая. Деньги кончились, собрала вещички Марина Михайловна. Постояла на пороге грязного кемпинга ноль звездочек. Затем подошла к железной кровати, на которой мирно посапывал и похрюкивал Николай Владимирович. Не такая сука Марина Михайловна, чтобы скрыться, не попрощавшись со своим благодетелем. Откинула одеяло, вытащила маленький сморщенный хрен Николая Владимировича, и профессионально сделала дело руками.
  
  ***
  А теперь, дорогие товарищи, если вы думаете, что я расскажу о большой и чистой любви в маленьком внутреннем мире лапушки Громова, то глубоко ошибаетесь. Маленький внутренний мир лапушки Громова закрыт на бесконечное количество замков и спрятался от реальной действительности. Обещаю, некоторые новости и события из этого мира будут просачиваться в реальную действительность, поскольку относятся к реальной действительности. Но события, которые не относятся к реальной действительности так и не выйдут из маленького внутреннего мира лапушки Громова.
  Зачем? Кого сегодня интересует простая чистая любовь без морального уродства. Революция девяносто первого года провозгласила свободу на все виды человеческой деятельности, в том числе на моральное уродство. Как следовало ожидать, многие виды человеческой деятельности оказались скучнейшей рутиной и ничего не выиграли от свободы образца девяносто первого года. Кого интересует, как работает инженер на государственном предприятии? Даже самого инженера не интересует, как он работает. Вот почему коммунистическое искусство с его высосанной производственной темой загнулось еще задолго до революции девяносто первого года.
  Предлагаю реальную картину из прошлого. Инженер работает на государственном предприятии. Много мелких и крупных производственных вопросов, постоянная угроза не выполнить план и не получить премию. Характер инженера портится. Бывший восторженный мальчик или бывшая романтическая девочка превращается в обыкновенную брюзгу и зануду. Но на дворе восьмидесятые годы. В разгаре цивилизация технарей. Инженерная работа достигла максимального пика в своем развитии. План опять же корректируется в сторону увеличения. Лозунг "Догоним и перегоним Америку" пока никто не отменял. Задаю особенно некорректный вопрос, как догнать эту пакостную Америку?
  Извините товарищи, но цивилизация технарей оказалась не самым паршивым пережитком коммунистического строя. Именно в цивилизацию технарей мы догнали и перегнали Америку по большинству показателей в области науки и техники. Например, наша оборонка дошла до такого уровня, что могла одновременно уничтожить десять Америк. И это хорошо знали в Америке. Сидела, молчала, сопела, не залупалась Америка в восьмидесятые годы.
  Странная штука цивилизация технарей, удивительное явление на русской земле и вообще во вселенной. Никто не предполагал, что цивилизация технарей не выживет после революции девяносто первого года, но так называемые пережитки цивилизации технарей еще многие десятилетия подпитывали и поддерживали умирающее россиянское государство.
  В том же ключе можно говорить о культуре образца восьмидесятых годов. По официальной версии в восьмидесятые годы не было вообще никакой культуры. Родная земля полнилась и подпитывалась выдающейся культурой шестидесятников, этих титанов человеческой мысли. Якобы господа шестидесятники нащупали единственно верную взаимосвязь между русской землей и русской культурой. Правда, никто не комментирует факт, что среди культурных шестидесятников попадается очень мало русских фамилий. Зато много воплей, что не в фамилии дело и вовсе не в национальности. Ибо пока русские уроды пили и вытравливали собственную природную связь с русской землей посредством водки, другие национальности подняли культурные пласты и приобщились к русской культуре.
  Очень распространенная версия после революции девяносто первого года. Товарищи восьмидесятники из цивилизации технарей элементарно исчезли, их вроде бы не было. Товарищи шестидесятники оттеснили поколение семидесятых годов и подсунули обновленному государству Россия собственную версию культуры. Ничего не скажу, сопротивлялось обновленное государство Россия подсунутой версии. Видите ли, дорогие товарищи, девяностые годы не совсем то же самое, что шестидесятые годы. Очень хочется в девяностые годы иметь собственную культуру, гармонически вытекающую из предыдущего поколения, то есть из поколения технарей. Как вы уже догадались, технари не только развивали науку и технику, и не только поднимали инженерную тему.
  Все согласны, отечественная фантастика получила грандиозный толчок именно в цивилизацию технарей и окрепла чуть позже в девяностые годы. Таким образом, отечественная фантастика могла составить конкуренцию устаревшей культуре шестидесятников. И составила. Но чего только не делают деньги. Как вы опять понимаете, господа шестидесятники почувствовали, что теряют большие деньги, то есть очень и очень большие деньги. Началась борьба за культурную среду самыми грязными, самыми подлыми методами. Поколение восьмидесятников было вымарано из русской истории, как проклятое и потерянное поколение. Успехи августовской революции шестидесятники занесли на свой счет. Мол, еще в шестидесятые годы мы подготовили революцию. Не наша вина, что революция завершилась так поздно. Были на то причины.
  Дальше самый интересный вопрос. Никто из пресловутых шестидесятников не удосужился объяснить, какие были причины. Хотя причины неосуществления революции в шестидесятые годы весьма элементарно и обстоятельно разъяснялись в восьмидесятые годы. Задаю вопрос, что нужно для революции? Сам же себе отвечаю. Верхи не могут управлять по-старому, низы не хотят жить по-старому. В шестидесятые годы ничего подобного не было. Верхи прекрасно управляли по-старому, низы прекрасно жили в свое удовольствие. То есть не было никаких предпосылок для революции. А что было? Сама история отвечает на этот вопрос. В шестидесятые годы имелась в наличии группа уродов, пораженная любовью к Америке.
  Стоп. Неужели нечто подобное возможно на русской земле среди природных русских товарищей с русским характером? Еще как возможно, благодаря всепрощаемости и интернациональности русского характера. Нерусские народы любят только себя и ненавидят остальные народы, в первую очередь русский народ. Зато русский народ любит и привечает другие народы и ненавидит себя, то есть свой народ собственный. Как такое безобразие получилось, не представляю, но именно такое безобразие получилось в шестидесятые годы. Русский народ пил и праздновал смерть омерзительного коммунизма, а господа шестидесятники под шумок пропихнули вместо русской культуры свою маромойскую пакость, облизавшую попу Америке.
  Цивилизация технарей здорово потрепала маромойскую пакость. Русские пацаны и девчонки совершенно осознанно послали подальше маромойскую культуру образца шестидесятых годов и накинулись на собственную культуру, на возрождающуюся фантастику. По сути цивилизация технарей это фантастика. Мы увидели доказательство, как в одной отдельно взятой стране можно построить потрясающий мир счастливых людей, увлеченных работой. Что очень не понравилось в свою очередь пресловутым шестидесятникам. Какая такая работа? культурный человек любыми способами избегает работы. Работа есть разрушитель культуры. Ибо культура базируется на вдохновении, то есть на кратковременных вспышках человеческой деятельности, а работа есть рабский труд, после которого вспыхивать невозможно.
  С другой стороны, вдохновение очень дорогая штуковина, за него приходится долго и страшно расплачиваться. Вот почему господа шестидесятники стали предателями родины. они расплачивались за вдохновение. С них попросили страшную цену, и как очень мужественные товарищи, они согласились. Что такое предать родину. Весь народ трудится, пытаясь ликвидировать последствия страшной войны. Никто не спорит, последствия настолько страшные, что каждый труженик на счету. Но господа шестидесятники не желают трудиться. Они прозрели, они ловцы вдохновения. Ничего не произойдет на русской земле, если обычное быдло продолжит влачить свое жалкое существование среди дымящихся развалин. Но погибнет земля русская, если лишится нерусского вдохновения. А чтобы сберечь землю русскую, разрешается любое предательство.
  Теперь тот самый вопрос, почему не получилась революция девяносто первого года? Вроде бы очень правильная революция. Верхи не могут управлять по старому, низы стремятся к новой жизни. Цивилизация технарей вывела русский народ на максимум его духовного и интеллектуального развития именно в восьмидесятые годы. Как не стараются маромои шестидесятники, их маромойская культура лежит на помойке. Восьмидесятые годы отвергли позорную маромойщину предателей родины, но так и не определились с собственной культурой. Неприятность ситуации заключается в более медленном развитии культуры по отношению к науке и технике. Опять же куда более высокими темпами обновляется наука и техника в погоне за пресловутой Америкой. Вот культура вторичный продукт в восьмидесятые годы. Что-то не хочется тратиться на вторичный продукт, мы отдали его на откуп недоразвитым маромоям, а сами занимаемся первичным продуктом. Да здравствует наука и техника!
  Опасная ошибка, приведенная в конечном итоге к распаду обновленного государства Россия и возникновению россиянского государства. Не буду рассказывать, что представляет собой россиянское государство, в котором живут и благоденствуют исключительно россияне, и нет места для русской нации. Хочется поговорить про тот незначительный период, когда восьмидесятые годы еще могли побороться с культурой шестидесятников. Это начало девяносто второго года, или начало тотального разрушения и уничтожения русской земли. Вот в чем вопрос, могли ли выстоять восьмидесятые годы против культуры шестидесятников? И стопроцентный ответ. Шестидесятники оказались сильнее. Они умели выбирать сторонников, они призвали на помощь церковь.
  
  ***
  Что представляет собой церковь? В начале девяностых годов это группа людей, в основном бывшие коммунисты, которые сумели сориентироваться в обстановке и перекрасились. Как вы понимаете, коммунизм весьма гибкое течение. Вот почему коммунизм прекрасно себя чувствовал, как при кровавом уроде Сталине, так и при пьяненьком чудаке Брежневе. Конечно, кое-кого пришлось снести на помойку. В первую очередь особенно упертых уродов русской национальности, которые не желали колебаться с линией партии. Но профессиональные коммунисты не пострадали. Смерть коммунизма это еще не конец света, спускаем билет в унитаз, идем в церковь.
  По существу, кто такой Иисус Христос? Есть утверждение, что Иисуса придумали последователи Платона. Кто такой Платон? Есть утверждение, что перед нами духовный обоснователь коммунизма. Сложили те и другие факты, получается более чем любопытная связь между христианской религией и коммунизмом. Недаром дедушка Ленин утащил массу постулатов из христианской религии и положил их в основу ленинского коммунизма.
  Тогда очень много вопросов. И первый из них, почему при коммунизме загнобили церковь? Если посмотреть на столь неоднозначный вопрос с позиции девяносто второго года, то может вполне показаться, что при коммунизме загнобили церковь. Но при более детальном рассмотрении начинается головная боль. При коммунизме загнобили не всякую церковь. Например, православная церковь неплохо выглядела даже при дедушке Сталине. Некоторые умные церковники согласились стучать на прихожан, то есть приняли непосредственное участие в красном терроре дедушки Сталина, и сохранили свою церковь.
  Как продуктивно стучали церковники на прихожан, это уже не вопрос. В период всеобщего стука стучать полагается и поощряется. Только последний придурок отказывается стучать. Не настучишь ты, настучат на тебя. По такому принципу существовала средневековая церковь и пресловутая инквизиция. Подобным образом сохранилось православие на русской земле в период коммунистического строительства. Опять же православие нельзя назвать бедной падчерицей идеологической машины коммунизма. Есть факты, как жировали товарищи попы при Брежневском коммунизме, и насколько трудно было попасть в церковь.
  Теперь понимаете, почему церковь заняла место идеологической машины после революции девяносто первого года? Или не понимаете? Или верится в сладкую сказочку, что вернулся господь на русскую землю и раздал своим верным приверженцам самые лучшие пряники? Ах, точно верится в сладкую сказочку. Путь сладкой сказочки предоставляет надежду. Может когда-нибудь товарищ господь заглядится и на твою чертовски праведную фигуру, может когда-нибудь вручит поощрительный пряник. Путь истины уничтожает надежды. Ибо товарищ господь никогда не заглядится на твою чертовски праведную фигуру, а пряники кончились.
  К сожалению, в истории лапушки Громова мы пытаемся идти путем истины. После определенных рассуждений становится ясно, что цивилизация технарей не имела права на жизнь. Слишком юная, слишком негибкая цивилизация. Право на жизнь зарабатывается многочисленными хитрожопыми ходами, но никак тупым пробиванием стенки. Цивилизация технарей все-таки пробила стенку, то есть снесла коммунизм, но на этом ее ресурсы закончились. Никто не подумал, что стенка является сдерживающим фактором для проникновения зла в нашу Россию. Все подумали, что стенка не пропускает добро, а про зло не подумали. Что поделаешь, молодая цивилизация технарей. Очень буйная, очень нетерпеливая цивилизация.
  Опять же технари нацелились на добро. Если ты нацелился на добро, то постепенно теряешь чувство действительности. Всепоглощающее добро перекрашивает зло в добропорядочные формы. Когда вокруг тебя существует добро, существование зла кажется диким и нереальным. Какое такое зло? Рядом прекрасные, культурные, высокопорядочные люди. Но вспомнили про шестидесятые годы. С позиции россиянского государства в шестидесятые годы жили и творили исключительно прекрасные, культурные, высокопорядочные люди. Они же исключительно по красоте душевной предали свою родину.
  Опять стоп. В шестидесятые годы жили не только предатели родины, но честные патриоты, положившие жизнь за Россию. Однако подобных товарищей классифицировали, как позорное быдло и чмо. Ты продался коммунистическому молоху, ты поддерживал омерзительных коммунистов, ты не пожелал надуховиться новой маромойской культурой на русской земле, ты находился в рядах гонителей маромойской культуры. Кто же ты после этого? В девяностые годы мы узнали ответ. Лучшая часть человечества подалась за бугор предавать родину, худшая часть человечества (то самое быдло и чмо) осталась вытаскивать из дерьма порушенное коммунистическое государство. Почему быдло и чмо не дали сдохнуть коммунистическому государству? На этот вопрос так же ответили девяностые годы.
  Прошу минутку внимания. В девяносто втором году выдающиеся предатели родины и их прихвостни из среды выживших коммунистов бросились разворовывать русскую землю. Никакой пощады врагу. Русская земля обязана сдохнуть. Так приказали наши духовные вожди из Америки. Дается один год на стопроцентную американизацию русской земли и ее превращение в сырьевой придаток Америки. Очень маленький срок, но товарищи предатели родины должны постараться. Русская земля непредсказуемая земля. Отлежится, расправит плечи, возьмет вас за пухлые задницы, уроет Америку. Только один год. Чертовски насыщенный год, чтобы процесс разрушения русской земли стал необратимым процессом. За один год, дорогие предатели родины, вам придется нагадить гораздо больше на русской земле, чем нагадила последняя война с фашистами. Иначе ваша деятельность не имеет никакого смысла. Русская земля очухается, русская земля восстанет из руин, вы не спасетесь даже в Америке. Ибо в руины превратится обожаемая вам Америка.
  Нет, так нельзя. Где справедливость? Практически тридцать лет гадили предатели родины, а в результате позорный конец. Какая-та сопливая шушера снесла коммунизм, после чего будет наслаждаться спокойной и праведной жизнью на зависть все той же Америки. Нет справедливости. Или все-таки есть справедливость? несколько месяцев, то есть до января девяносто второго года наслаждалась сопливая шушера делами своими. А в это время предатели родины не спали, не ели, работали. План называется, не допустить возврат коммунизма.
  Видите ли, дорогие товарищи, всякое быдло и чмо не верит в возврат коммунизма. Революции девяносто первого года оказалось достаточно, чтобы снести коммунизм. Есть, конечно, определенные возвращенцы, которые пожелали вернуть коммунизм после августа девяносто первого года. Но их абсолютное меньшинство. Главные уничтожители коммунизма поставили крест на означенной общественной формации. Коммунизм можно вычеркивать из истории планеты Земля. Был, подох, не вернется.
  Теперь послушаем предателей родины и прочих перекрасившихся товарищей. Они утверждают, что коммунизм никуда не пропал. Ибо остались предпосылки для коммунизма в виде государственной формы собственности. А что опять же государственная форма собственности? Или у нас одни уроды собрались? Кому надо читать лекцию про форму собственность? Большое спасибо, уродов нет, лекция отменяется. Но не отменяется коварный вопрос с собственностью. Как и до революции девяносто первого года, после революции девяносто первого года основная собственность в обновленном государстве Россия находится в руках государства. Если мы не отдадим основную собственность в частные руки, то никогда не построим россиянское государство.
  Ага, становится хорошо на душе. По крайней мере, политика предателей родины и отщепенцев совпадает с политикой первого президента. И это не случайность. Шустренько сориентировались предатели родины с проталкиванием первого президента. На тот момент быдло и чмо находилось в эйфории, можно было протолкнуть любого президента. Быстрее подсуетились товарищи шестидесятники и протолкнули президента шестидесятника, а заодно идеологию шестидесятников, культуру шестидесятников, церковь.
  Только не надо ругаться насчет грязной сволочи, не возлюбившей церковь. Как уже говорилось, цивилизация технарей и молодежь восьмидесятых годов не ориентировались на церковь. Если бы проиграли предатели родины, если бы победило быдло и чмо, церковь могла оказаться в глубокой заднице. Что доказали последние месяцы девяносто первого года, совершенно проигнорировавшие проблемы церкви. Что отразилось в знаменитой книге Ивана Ивановича под общим заголовком "Не ломайте кресты". Трудно сказать, сколько пострадало крестов в конце девяносто первого года. Разграбление и оболванивание русской земли шло такими сумасшедшими темпами, что кресты наверняка пострадали. Но это не повод идти в церковь.
  Зато государственная собственность перекочевала в карманы воров. Преступность возросла тысячекратно. Люди умирали от голода и блатного ножа миллионами. Более оборотистые товарищи бросали все и драпали за бугор. Первый президент пел, плясал, гукал, пукал и веселился самым непристойным образом. Что с вами происходит, ребятишки? Не вы ли хотели ужраться свободой? Так получайте свободу в самых отвратительных ее формах и проявлениях. Посмотрите, как много свободы вокруг. Посмотрите, насколько свободный у нас президент. Зачем такие кислые мордочки? Все равно когда-нибудь придется откинуть копыта. Мы товарищи смертные. Мы заключены в смертную оболочку. Наша оболочка должна умереть. Ах, не совсем должна умереть оболочка? Существует еще нечто, что не умрет никогда. Кто это сказал про нечто, что не умрет никогда? Посмотрели вокруг, обнаружили, кто подобную дурость сказал.
  Появился повод идти в церковь.
  
  ***
  Все правильно. Цивилизация технарей не пошла в церковь, но отдельные технари пошли в церковь, тем самым сделавшись горячими противниками воспитавшей их цивилизации. Не знаю, насколько это спасло бессмертные души бывших товарищей технарей, но предательские шестидесятники получили прекрасную возможность изничтожить ослабленного врага, и этой возможностью воспользовались.
  К сожалению, цивилизация технарей не была личностным явлением на русской земле. Выращивались и воспитывались не отдельные личности, но общая масса. Общий интеллект массы (или толпы) во время цивилизации технарей превосходил интеллект любой отдельно взятой личности на много порядков. Опять же любую личность в цивилизации технарей можно было заменить безболезненно на другую личность.
  На лицо махровый коммунизм. Масса - все, человек - ничто. Возникает следующий вопрос, почему цивилизация технарей снесла коммунизм, из которого черпала в свою очередь жизненные соки и силы? На вопрос не трудно ответить, рассматривая коммунистическую систему со стороны, то есть без лозунгов и воплей коммунистических идеологов. Очень громоздкая, очень неповоротливая система. Если жизнеспособность системы зависит от ее мобильности, то по данному пункту коммунистическая система находилась на последнем месте и требовала всевозможных подпорок. Дедушка Сталин подпирал коммунистическую систему кнутом. Дедушка Брежнев использовал пряник. В период цивилизации технарей сама цивилизация технарей служила подпоркой для коммунистической системы. Как только убрали подпорку, система рухнула, добивать ее не понадобилось.
  Теперь вы понимаете, что предатели родины рубили на корню не коммунистическую систему, а ту самую цивилизацию технарей с ее потрясающей наукой и техникой. Вот почему первой жертвой воровской клики стали государственные предприятия и инженеры, работавшие на государственных предприятиях. Не хочу спорить о квалификации многих инженеров, попавших в мясорубку. Будущее доказало, в массе инженеры обладали квалификацией высочайшего уровня. Что касается личностных качеств, уже отдельный вопрос. Как говорилось, цивилизация технарей опиралась на массу. То есть на те винтики и гаечки, из которых складывался весь механизм. Предатели родины не стали вытаскивать из механизма единичные винтики и гаечки. Подобный метод вряд ли бы привел к уничтожению цивилизации технарей. На место одной порушенной гаечки практически немедленно находилась другая гаечка. На место одного порушенного винтика вставал другой винтик. Предатели родины, подстрекаемые из Америки, поступили самым простым образом, они разрубили весь механизм на отдельные части. А теперь попробуйте собрать нечто путевое из подобного мусора.
  Мне не хочется думать, что могло получиться при другом президенте. После смерти дедушки Брежнева Америка долго готовилась к наезду на коммунизм. Дедушка Брежнев оказался хорошим мужиком, но недальновидным политиком. Дедушка Брежнев пил, гулял, веселился и не мешал делать то же самое прочим товарищам. Но за веселой жизнью как-то забыл добренький дедушка подготовить себе приемника.
  Преступная халатность, черт подери. Русская земля это не какой-нибудь балаган, где можно наблевать, а уберут свиньи. Никто не спорит, человек живет трудно и больно на русской земле. Поэтому блевать хочется, а убирать не хочется. Но с другой стороны, дедушка Брежнев являлся вдумчивым политиком, завел много друзей, намылил жопу Америке. Во время Брежневского коммунизма тихо сидела Америка, не выпендривалась и писала в штанишки. Если бы дедушка Брежнев подготовил приемника, к девяносто второму году могла вообще превратиться в серенькую мышку Америка. Но повторяю, товарищ дедушка понадеялся на русское авось, и откинул ласты, не подготовив приемника.
  Восьмидесятые годы - удивительные годы на русской земле. Цивилизация технарей пыжилась и развивалась, а бездарные правители или наследники Брежневского коммунизма вели могучее государство Советский Союз к позорному краху. С появлением товарища Меченого вроде бы возникла надежда, что крах не состоится. Но никто не продумал маленький факт, что товарищ Меченый долго и упорно ошивался в Америке.
  Я не люблю, но понимаю Америку. Понимаю ее за удивительную хитрозадость и исключительную живучесть. В глубокой жопе находилась Америка при дедушке Брежневе. Но чуть ли не мгновенно расправила перышки и вырвалась на свободу Америка, как не стало веселого дедушки. Затем началась тотальная травля русской земли, где Америка использовала малейшую возможность, от Афганистана до товарища Меченого. Опять же на товарища Меченого ушли сумасшедшие деньги (те самые доллары). результат мог оказаться нулевым и даже отрицательным для Америки. Но не отступилась Америка. Просчитали их идеологи будущую напасть для России и дали добро вложить в это почти безнадежное дело сумасшедшие деньги (опять-таки доллары).
  История повторяется. Ленин устроил Октябрьскую революцию на деньги немецких промышленников. Товарищ Меченый развалил коммунистический строй на деньги американских империалистов. Разрешите, очередной вопрос. Неужели настолько зомбировали означенного товарища, что он отказался практически от божественной власти, чтобы вылизать жопу Америке? Вопрос грубый, но правомочный. Товарищ Меченый потерял как минимум двадцать лет царской власти на волне своей дупнутой перестройки. Он же потерял дорогую жену, которая умерла от горя после потери царской власти. Официальная версия утверждает, что главная перестройщица государства Советский Союз умерла от рака. Но это не правда. Жена товарища Меченого умерла от горя. Рак поразил практически нежизнеспособное тело.
  Страшная история, черт подери. История многих смертей, постигших Россию благодаря хитрозадой Америке. Но и Америка оказалась в глубокой заднице. Если вы припоминаете, государство Советский Союз было оплотом стабильности в своем регионе. Всякая мелкая сволочь сидела тихо, не рыпалась, но только поглядывала на советские самолеты, подводные лодки, пушки и танки. Государство Советский Союз распалось, стабильность исчезла. Что обошлось во многие тысячи жизней и многие миллиарды долларов той же Америке.
  Есть такая мудрость про труп твоего врага. В разных странах мудрость звучит по-разному. Если в Китае долго смотреть на текущую воду, то она принесет труп твоего врага. На русской земле труп врага является траурным событием. Этот ублюдок спрятался в смерти, и не получил по полной программе за свои гадости. На американской земле труп врага есть общенародный праздник. Вот почему американцы не могут успокоиться, пока не перебьют всех врагов до последнего. А что такое перебить всех врагов до последнего? Правильно угадали, оно то самое и есть, что перебить всех врагов до последнего. Начинаем с мелких врагов, но не забываем о крупных врагах. Все-таки не каждый день превращается в мусор такой потрясающий враг, как советское государство.
  Только не надо жалеть товарища Меченого. И без него на русской земле много крови и боли. Уже в девяносто втором году появилась определенная категория проституток, которые рулят на дорогих автомобилях и давят всякую шваль, чтобы не путалась под колесами. Самое правильное название для этой категории "дьяволицы". Но подобное название может дать только церковь. А какая у нас церковь? Опять угадали, у нас церковь всепрощающая. Льва толстого она простить не может, потому что не может простить никогда. Зато под всепрощение попадает определенная категория проституток, которые рулят на дорогих автомобилях.
  Чем вам, собственно говоря, не нравятся проститутки. Очень престижная работа с января девяносто второго года. Ах, вам не нравятся дешевые проститутки, отдающиеся за кусок хлеба? Но дорогие проститутки очень и очень нравятся. Уничтожение инженерной прослойки выкинуло миллионы девушек за грань нищеты. Некоторые девушки сумели пристроиться на престижную работу и получили дорогой автомобиль. Но они никогда не принадлежали к инженерной прослойке. Куда подевались девушки, которые принадлежали к инженерной прослойке и потеряли работу в девяносто втором году, остается тайной. Как вы понимаете, это не очень молодые девушки, в возрасте за тридцать лет, несколько потускневшие и посеревшие от инженерной работы. Они не очень смотрятся рядом с дорогим автомобилем. А нужны такие девушки, которые очень смотрятся рядом с дорогим автомобилем. И это уже новое поколение образца девяностых годов. Кто-то назвал его поколением "пепси", но я бы назвал его поколением "проституток на дорогих автомобилях".
  
  ***
  Должен вас разочаровать, не удалась авантюра с Мариной Михайловной, на которую сделал ставку Иван Иванович. Нужный человек в Смольном не повелся на Марину Михайловну, На ее самобытную красоту и богатые прелести. Есть подозрение, что нужный человек в Смольном больше бы повелся на лапушку Громова. Но в девяносто втором году о таком повороте событий как-то не думалось в силу коммунистического воспитания и других пережитков, что нам остались после коммунистического общества.
  Таким образом, не зарегистрировал Иван Иванович самостоятельное предприятие в сфере культуры, и пришлось ему разыскивать обходные пути, которые в конечном итоге привели в Москву культурную команду Ивана Ивановича.
  Вопрос интересный. Чем петербургская культура отличается от московской культуры? Два русских города, населенные в основном русскими товарищами. Тут русская культура, там русская культура. Тут русская душа, там русская душа. Тут уничтожили коммунизм, там еще как его уничтожили. Кто-то сказал, что в Москве собираются более удачливые люди. ибо сама удача притягивает человека к Москве, а сама неудача его оттуда выталкивает. Если не хочется копаться в вопросе, можно удовлетвориться подобным ответом. Иван Иванович положил средства и силы, чтобы влиться исключительно в петербургскую культуру. Но удача в городе Санкт-Петербург не заметила Ивана Ивановича. Зато в нелюбимой и обливаемой грязью Москве удача не оттолкнула поэта.
  Мы пока не делаем выводы. Хотя выводы напрашиваются в стиле Ивана Ивановича:
  - Слишком много маромоев расплодилось на русской земле. Эти маромои избрали местом своего обитания славный город Санкт-Петербург. Почему маромои избрали Санкт-Петербург? В предыдущие годы здесь относились неправильно к маромоям. Не притесняли, не гнобили, не выгоняли в их маромойские земли. Вокруг последнего царя-батюшки окопалась маромойская кодла. Царю нравилось получать деньги от этих уродов, и он не подумал, что на маромойских деньгах лежит печать дьявола. Деньги они всего лишь деньги. Какая еще печать дьявола? А вот такая оказалась печать, что пережил страшную боль и смерть недальновидный царь-батюшка за свои прегрешения.
  Затем последовала обширная лекция на тему "не ломайте кресты", после которой ушел просветленный и одухотворенный лапушка Громов. Не скажу, чтобы одухотворение вызвало вдохновение в поэтической области, хотя старался Иван Иванович. На данный момент не проникся религией лапушка Громов. Глубоко в подкорке головного мозга сидела школьная зараза. То есть химия, физика, биология и астрономия с математикой в едином стакане. Не был первым учеником в школе товарищ лапушка, и сто первым учеником не был. Но глубоко в подкорку головного мозга проникла школьная зараза, где и угнездилась на веки вечные.
  Следующий вопрос. Что за команду подобрал себе неуемный Иванович? С одной стороны, Марина Михайловна, по большому счету, проститутка-неудачница. С другой стороны, сумасшедший лапушка Громов. Ну, с Мариной Михайловной еще можно чего-нибудь сделать. Достаточно посадить на дорогой автомобиль Марину Михайловну. Откуда возьмется дорогой автомобиль? Ну и ерунду вы спросили по собственной дурости. Иван Иванович серьезно занялся культурой. Иван Иванович через Москву вышел на петербургские улицы. Иван Иванович выгонит маромойское отребье с петербургских улиц или, по крайней мере, это дерьмо заколотит в подвалы. Вот тогда и возьмется дорогой автомобиль, а на него мы посадим Марину Михайловну.
  Сдаюсь. Неуемная энергия Ивана Ивановича достигла своего апогея к середине девяносто второго года. Невозможно спорить с Иваном Ивановичем по самым пустяковым вопросам. Тем более невозможно с ним спорить по вопросам серьезным. Дорогой автомобиль не является пустяком. Петербургская культура должна быть культурная. Петербургская культура должна быть обворожительная. Петербургская культура должна быть вдохновляющая. Поэтому автомобиль не относится к пустякам, а первоочередный вопрос в культурной программе Ивана Ивановича.
  Есть и другие первоочередные вопросы. Если Москва согласилась поддержать петербургского поэта, оно не значит, что в Москве сплошные придурки, влюбленные в петербургскую поэзию. Пока еще улыбается Иван Иванович и не открывает секрет, по какому поводу согласилась Москва. Слишком много работы ожидает культурную команду Ивана Ивановича. При чем грязной и неблагодарной работы. Могут пригодиться любые навыки в грязной и неблагодарной работе. В том числе навыки ведра и тряпки, которыми в совершенстве владеет лапушка Громов.
  Это мне нравится. То есть всякие тайны и непроходимые секреты нравятся лапушке Громову. Особенно нравится Марина Михайловна рядом с дорогим автомобилем. Потому что Марина Михайловна не обыкновенная проститутка, презирающая быдло и чмо. В чем абсолютно уверен лапушка Громов, никогда не наедет Марина Михайловна на всякую шваль, чтобы не путалась под ногами. Ибо Марина Михайловна прошла через голод и боль, она понимает, сколько стоит ремонт дорогого автомобиля.
  
  ***
  К середине девяносто второго года выяснилась абсолютная несостоятельность и невменяемость первого президента обновленного государства Россия. Опять же не лучшим образом выглядело правительство, состоящее сплошь из народных избранников. Точно так же улеглась народная любовь к первому мэру Санкт-Петербурга. Хотя народная любовь к первому мэру Санкт-Петербурга продержалась несколько больше, чем народная любовь к первому президенту государства Россия.
  Не знаю, почему так получилось, но так получилось. Первый мэр производил впечатление культурного человека. культурный Петербург позволил себе избрать в первые мэры не какое-нибудь ничтожество с тугим кошельком, но культурного человека. Это хороший признак, подмеченный не только Иваном Ивановичем, но и всеми культурными петербуржцами. Если учитывать, что в Петербурге живут исключительно культурные петербуржцы, то избрание культурного мэра не вызывает вопросов. Зато вызывает вопросы охлаждение к культурному мэру.
  Предлагаю немного подумать, дорогие товарищи. Перед нами культурный город. По нашим понятиям самый культурный город на планете Земля. Есть уроды, не признающие наш город культурным городом. Например, в городе Одесса петербуржцев называют не иначе, как "серые" петербуржцы. Но к середине девяносто второго года город Одесса считается заграницей, и мнение местных жителей не учитывается. Поэтому не отклоняемся от темы и продолжаем работать по версии "культурный город".
  Как уже говорилось, культурному городу нужен культурный мэр. На конец девяносто первого года первый мэр считался культурным мэром, и он же таковым не считался на середину девяносто второго года. Что такое случилось, дорогие товарищи, между концом девяносто первого года и серединой девяносто второго года, чтобы культурный мэр потерял доверие собственных культурных почитателей? Кажется, ничего не случилось особенного. Обыкновенные проблемы русской земли пришли на петербургскую землю. Но это обыкновенные проблемы, или бытовые проблемы, от которых на тот период стонала Россия. И все-таки что-то не очень хорошее случилось на русской земле, если товарищ мэр стал ассоциироваться с товарищем президентом.
  Лучше честным и свободным
  Бить червей в корыте,
  Чем ужраться до икоты
  С вором-паразитом.
  Вороватая косушка
  Не насытит брюхо.
  Только треснет черепушка
  От зубов до уха.
  Нет, никто не намекает на трудовую деятельность первого мэра Санкт-Петербурга. Но именно эта трудовая деятельность застряла в горле петербургской культуры.
  
  ***
  Что же представляет из себя петербургская культура? Театры, дворцы, библиотеки, своеобразный ландшафт, исторические места и петербургские дворики. Почему-то вспомнились петербургские дворики из знаменитого Петербурга Достоевского. Вы угадали, те самые дворики-колодцы, которые очень любил Достоевский. Но на середину девяносто второго года как-то не очень ассоциируются дворики-колодцы с петербургской культурой. Вот с петербургским бескультурьем они ассоциируются. Заходишь в подобный дворик-колодец, попробовал продержаться несколько секунд, пока не стошнило. И получил стопроцентное удовольствие от отсутствия какой-либо культуры.
  Но с другой стороны, именно петербургские дворики стали препятствием для первого мэра Санкт-Петербурга. Вроде бы следовало изменить петербургские дворики, вычистить их, обновить, привести к мировому уровню. Чем и занялся первый мэр Санкт-Петербурга. Что опять же не понравилось городу. И не только коренным жителям петербургских двориков, но вообще всему городу. Извините, товарищ мэр, как-то странно идет окультуривание города. Вы несколько раздобрели, раздались в размерах, ваша рожа лоснится, что попа у бегемота, но превращаются в рухлядь и хлам петербургские дворики. То есть превращается в рухлядь и хлам любимый нами Петербург Достоевского.
  Очень трудно противостоять Достоевскому. Некоторые противники Достоевского, в том числе Иван Иванович, попробовали поддержать первого мэра в его противостоянии Достоевскому. Дорогие товарищи петербуржцы, невозможно постоянно находиться в прошлом, жить в прошлом. Сие непростительная оплошность, благодаря которой город Санкт-Петербург скатится в самый низ мирового рейтинга по культуре и превратится в пресловутую деревню. Вы же видите, что получилось с Москвой. культурный и самобытный город давно скатился и превратился в деревню.
  Аргументы не подействовали. Если вы хотите разозлить петербуржца, то поговорите с ним о Москве. Первый мэр и его поклонники допустили неисправимую ошибку. Они устроили длительную и беспочвенную дискуссию о Москве, тем самым настроив мозги петербуржцев не в лучшую сторону. Поползли слухи другого противнее. Якобы первый мэр занимается разворовкой нашего любимого города по указу из самой столицы. То есть он не просто ворует на собственный карман, что еще могли понять петербуржцы, но он планомерно выкачивает культуру из Петербурга и передает ее в Москву. Таким образом, в культурном Петербурге культуры становится меньше, а в некультурной Москве культуры становится больше. Если учитывать аппетиты московских чиновников, то очень скоро культурный Петербург станет не просто некультурной деревней, но настоящей помойкой.
  Я говорю, поползли слухи. Мэр посчитал ниже собственного достоинства опровергнуть подобную низость. Кто самый культурный человек в Петербурге? Правильно. Самый культурный человек в Петербурге это самый первый человек в Петербурге. А кто самый первый человек в Петербурге? Опять правильно. Никто не может занять конкретное место, предназначенное под конкретного человека. Этим конкретным человеком при любых обстоятельствах является первый мэр Петербурга.
  Дальше несколько слов про товарища президента, который пил, чудил, писал в штанишки и вообще вел себя омерзительно с точки зрения любого среднестатистического петербуржца. Про товарищей москалей разговор не ведется. Возможно, в Москве обожали первого президента обновленного государства Россия. Но в Петербурге только сумасшедшие старики смотрели с надеждой на товарища президента. Чувствуете, какой раскрепощенный старик. Как он радуется жизни и показывает всем нашим грубым да надутым уродам, что жизнь продолжается.
  Мы не опираемся на стариков, готовых вылизать мочу из штанишек первого президента. Мы опираемся на того среднестатистического петербуржца, которому почему-то не понравилась перекачка петербургской культуры под бдительным контролем товарища президента. Что еще за бдительный контроль? кто это нас контролирует? Вот это пьяное чмо контролирует нас, петербуржцев? Ах, это не пьяное чмо, но законно выбранный нами же президент. Не правда, петербуржцы не выбирали настолько позорного президента. Тогда посмотрите статистику. Что говорит статистика выборов? Она говорит, петербуржцы выбирали и выбрали именно этого президента.
  Спор зашел в тупик. Если бы спорили о разворовке жратвы и питья, первый мэр Петербурга имел миллион шансов отмазаться. У нас ни какое-то чмо, но культурный мэр. Куда ему разбираться в продовольственных вопросах. Культурный мэр разбирается исключительно в культурных вопросах. Здесь его не обойти по кривой и не подставить московской мафии. А так получилось, что первый мэр Санкт-Петербурга полный профан по любым вопросам. Больше того, он входит в московскую мафию на правах младшего брата, и по указке московской мафии перекачивает в Москву культурные ценности из Санкт-Петербурга.
  Вам еще не поплохело, товарищи. Ситуация критическая для русской культуры. Если лишить Петербург его ценностей, то окончательно исчезнет русская культура. Поклонники мэра колошматят себя в грудь, божатся, крестятся, что никуда не исчезнет русская культура. Мы просто избавимся от наносного хлама прошлых веков. Чтобы не валялся наносной хлам под ногами и не мешал глубокому проникновению лучших образчиков культуры на благодатную почву.
  Опять же нам не нужна чужая культура. Мы очень лихо избавились от "Бременской коллекции" и отослали ее обратно на родину. вы ничего не знаете про "Бременскую коллекцию"? И не надо вам ничего знать. После войны это чужеродное барахло попало в Санкт-Петербург, как компенсация за зверства фашистов. Послушайте, хороший совет. Нам не нужна компенсация. Любая компенсация может положить пятно на величайший подвиг советского (в том числе и русского) народа. Поэтому мы отказываемся от компенсации и возвращаем "Бременскую коллекцию" на ее законную родину.
  Что, какая-та тварь скривила позорные губки? Вы хотите отнят у несчастных бременцев кусочек истории? Несчастные бременцы достаточно пострадали в войну. С одной стороны они пострадали, совершая фашистские зверства. С другой стороны они пострадали за зверства фашистов. К девяносто второму году кое-какие вопросы мировой истории получили другую трактовку. То есть они получили в России другую трактовку. Коммунистическая история подверглась ревизии. Как вы опять догадались, ревизию провели под контролем наиболее компетентных историков из Америки. Ревизия прошла успешно, по крайней мере, оказалась довольной Америка. Ну, и на зверства фашистов наслоились прочие зверства, или так называемые зверства победителей.
  Кто-то говорил про горе победителей. Правильный товарищ, правильно говорил. Извините, товарищи побежденные, вы проиграли войну. Таким образом, закройте ротик и не устраивайте вонь. Товарищи победители получили стопроцентное право на ваши души, на ваши тела, на ваше имущество. Впрочем, в свете демократии образца девяносто второго года больше рассматривается ваше имущество. Тела так же рассматриваются, особенно женские тела, которые стали призом для воина-победителя. Но души никак не рассматриваются. Кого интересует душа побежденного урода. Ничуть не лучше вели себя фашисты на русской земле. Мы так же не из дерьма сделаны. Сопли не распускаем, на врагов не умиляемся. Получили фашист гранату. А если надо, хорошую бомбу.
  Тем более, что появилась некая версия про уменьшенные потери Советского Союза в войне и про увеличенные потери фашистской Германии. Американские специалисты подсчитали, что в среднем на одного убитого фашистского солдата приходится сорок семь убитых советских солдат. Официальная разница пять к одному ( а не сорок семь к одному) за счет мирного населения, которое хорошенько прошерстили советские солдаты в период советской оккупации Германии.
  Не лучше обстоят дела с техникой. На один подбитый немецкий самолет приходится восемнадцать советских самолетов. На один немецкий танк - тридцать два советских танка. На один немецкий военный корабль - восемьдесят четыре советских корабля. На одну единицу немецкой колесной техники - сто семнадцать единиц советского транспорта. В последние два случая еще можно как-то поверить, если причислить к нашим потерям рыбацкие лодки, велосипеды и гужевые повозки. Но первые два случая (с самолетами и танками) кажутся чистой фантастикой. По неофициальным данным у немецкой стороны было ничуть не меньше самолетов и танков, чем у советской стороны. И вдруг такая колоссальная разница.
  Для дураков и дебилов, сомневающихся в американской правдивости и компетентности, предлагаю обратиться к тем же американским источникам. Кто победил в последней войне? Ответ коммунистической истории: Советский Союз и другие страны. Ответ американских источников: Соединенные Штаты Америки. В последнем варианте другие страны практически не упоминаются, ну разве как мелочь пузатая, которую постоянно вытаскивает из дерьма Соединенные Штаты Америки. Отсюда колоссальные потери в танках и самолетах немецкой стороны. Не стоило вам, ребятишки, нарываться на бравых янки.
  Э, я чего-то совсем запутался. Вроде разговаривали про первого мэра, про удивительную культуру города на Неве. Затем незаметно опустились до "Бременской коллекции" и заглянули в такие дремучие дебри, что очень просто запутаться.
  Великая отечественная война почти поворотный столп в советской истории. Именно Великая отечественная война уничтожила сталинизм со всеми его мерзостями. Как ни угнетал дедушка Сталин русский народ, этот народ возвысился удивительным образом после победы над фашистской Германией. Простите, дедушка Сталин, вы обыкновенное дерьмо, случайно попавшее в нашу Россию. Во время Великой отечественной войны вы показали себя ублюдком и трусом. Ваше трусливое и ублюдочное окружение пило, жрало и веселилось, когда народ боролся с фашистской Германией. Благодаря вашей трусости и дебилизму мы едва не проиграли войну. Или такое ощущение, что вы заранее поставили на проигрыш. Простите, дедушка Сталин, сколько вам заплатили фашисты? Ах, не желаете отвечать? Ах, давно откинули ласты? Ваше право, черт подери. Только кровь и боль русской земли давно ответили за подобную погань.
  
  ***
  Культурный город Санкт-Петербург. Очень светлый, очень радостный город. Настоящий живой организм, которому соответствуют настоящие чувства. Вам почему-то не нравится, что какому-то городу соответствуют настоящие чувства? Опять жаль, если не нравится. Значит, вы не прониклись красотой и культурой именно этого города. Другие товарищи, может не такие умные и не такие культурные, почему-то прониклись, а вы не прониклись. У них видимо не хватило ума, чтобы противостоять местной ауре. Очень слабые и несамостоятельные перед нами товарищи.
  Тогда наводящий вопрос. Неужели вокруг только "серые" петербуржцы? неужели ушли в никуда самые обыкновенные петербуржцы, без налета всепоглощающей серости? Случай с товарищем мэром еще не ответ на вопрос. Даже "серые" петербуржцы остаются частичкой великого города. На подсознании они чувствуют боль города, страх города, его любовь и его ненависть. Ибо "серые" петербуржцы опять-таки настоящие петербуржцы. Товарищ мэр никакой не петербуржец, только машина для перекачки культурных ценностей из Петербурга в Москву. А из Москвы куда-нибудь далеко-далеко, чтобы перекачанные ценности никогда не вернулись обратно.
  Снова не понимаю. Русская земля - богатая земля. Город Петербург - культурный город. выпивки и жрачки более чем достаточно на русской земле, по крайней мере, хватит прокормить миллиард человек. Вот почему китайцы так рвутся на русскую землю. Здесь они могут наплодить еще миллиард маленьких, пухленьких, косоглазеньких херувимчиков. Русская земля выдержит, всех сохранит и прокормит.
  То же самое можно сказать о культуре. Не обязательно о русской культуре. Город Санкт-Петербург просто ошизел от культуры мирового уровня. Эта культура с ее непревзойденным уровнем подпитывает русскую культуру. Кто-то сказал, что товарищи русские очень любят подражать всем мировым культурам по отдельности и одновременно. Видимо так. Любят и очень любят подражать товарищи русские. Но подражают они несколько иначе, чем подражает человекообразная обезьяна. Ибо человекообразная обезьяна только копирует понравившийся ей предмет. Зато товарищи русские пропускают понравившийся предмет через собственное самосознание. А что получается? Мать моя, такая хрень получается, что говорить страшно.
  Старые мысли
  Дрянные-дрянные
  В горле закисли
  Ликом России.
  Самым похабным
  Старым запоем
  Старые раны
  Вылились гноем.
  Чтоб в паутине
  Делишек счастливых
  Взрезать скотине
  Слабые жилы.
  Разбегайтесь козявки
  И лучше не гавкайте.
  Все. Контрольное время вышло. Мы добрались до середины девяносто второго года. Пора двигаться дальше.
  
  ***
  Что я еще забыл рассказать в этой книге?
  Ах, я забыл рассказать, как мы похоронили бабушку Громову. В общем, рассказывать не о чем. Мы похоронили бабушку Громову на деньги, оставшиеся от бабушки Громовой у лапушки Громова. Похоронили тихо и скромно. На похоронах присутствовали четыре человека, назову их всех поименно. Лапушка Громов. Мохнатенькая Леночка Громова. Марина Михайловна Будкина. Иван Иванович Райский.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"