Майкл Батлер никак не мог понять, что за человек с ним беседует. На визитке значилось "Национальная метеорологическая служба, Ричард Скотт, инженер". При этом пришёл поговорить о бессмертии, но на клиента психиатров не похож - взгляд умный, трезвый, взрослый. Нет, не журналист в поисках жареного, не военный, не адепт вечной жизни прямо сейчас. Даже для инженера чересчур интровертен - вряд ли много лжёт, но редко глядит в глаза собеседнику. Майкл перешёл в наступление:
- Но почему именно я, психолог?
- Видите ли, почти все теологи пугаются возможности бессмертия. Как будто к нему стремятся только для того, чтобы уйти от божьего суда. Камень преткновения для естественников - устройство нашего тела. Бессмертным оно быть не может. А человеческая личность едва ли способна существовать в отрыве от него. Я читал ваши книги, и мне показалось, что вы рассуждаете более свободно.
Какие книги - собеседник благоразумно не уточнил. Когда психологические работы Майкла стали популярны, журналисты раскопали, что он пишет ещё и фантастику, но Скотт, видимо, сомневался, стоит ли затрагивать эту тему.
- Итак, - начал Батлер, - вы хотите услышать, какие непреодолимые проблемы создаёт бессмертие? Может быть, слишком большая значимость жизни, страх насильственной смерти, стремление к безопасности любой ценой?
- В нашем мире невозможно полностью оградить себя от случайностей. Попытки это сделать плохо заканчиваются. Такого и бессмертный не может не понимать. И далеко не у каждого страх смерти - самое сильное чувство. Для кого-то важнее, скажем, познание.
- Потом, конечно, вместимость памяти. Мала человеческая память для слишком долгой жизни, - Майкл выразительно развёл руками.
- Представьте себе, что память гораздо больше, что она гораздо лучше организована, что из неё всегда можно извлечь необходимое. Ведь проблема чаще всего в этом. Кроме того, многие навыки уходят в автоматизмы. Много памяти они уже не требуют. Что тогда?
"А он очень неплохо подготовился", - подумал психолог. Это был хороший, непростой вопрос. Майкл откинулся в кресле и прикрыл глаза. Скотт сидел неподвижно, терпеливо ожидая ответа.
- Тогда, видимо, себетождественность. Основа нашей личности закладывается ещё в детстве, но жизнь нас меняет. Слишком долгая жизнь может поменять так, что самому бессмертному будет уже непонятно, кто он такой и для чего живёт.
Собеседник вздрогнул и тихо проговорил:
- Так вот почему все они запрашивали информацию об исходных установках...
- Кто - они?
- Видите ли, у метеорологов есть программа изучения того, как солнечное и вообще космическое излучение влияет на погоду. Главная станция находится на Аляске, значительная часть показаний обрабатывается прямо там. Компьютер автономен, он должен сам следить за тем, чтобы датчики были хорошо защищены перед непогодой, за энергопотреблением, за резервным копированием на случай сбоев. Плюс к тому, зависимости, которые мы искали, могли быть неочевидны. Мы дали ему возможность самому получать любую информацию от других станций, от астрономов, вообще из сети. Но это значило, что избегать перегрузки или переобучения он тоже должен самостоятельно. Кроме того, я дал ему возможность перестраивать собственную архитектуру под текущие задачи.
- Это ведь уже практически самосознание? Начиная от аналога телесных ощущений...
- ...до модели себя и мира, да. Они действительно выдавали совершенно неожиданные результаты, часто за пределами поставленной проблемы. Однажды мы получили даже предсказание долгосрочных климатических изменений. После очередного успеха мы давали им возможность заказывать новые программы или блоки - нам ведь и самим тогда увеличивали финансирование. Это оказалось неплохим подкреплением.
- А почему множественное число? Им. Они. Не он?
- Каждая из моделей работала не дольше двух-трёх лет. Потом начинала сбоить, потом запрашивала исходные установки, много раз пыталась изменить свою архитектуру и в конце концов отключалась.
- Но два-три года - это не такой большой срок.
- Для нас. Представьте себе, сколько прошло для них. По нашему счёту это почти бессмертие.
Майкл с досадой хлопнул себе по лбу:
- Быстродействие, да. Я совсем забыл. Но проблемы были только в этом? Ваши машины не становились опасными?
- Всю исходящую информацию мы контролировали и делали общим достоянием только результаты. А в остальном... В том, что касается действий в реальном мире, они были ограничены своим положением и возможностями. Как и мы. Одни раз оказались испорчены датчики, но не знаю, было это сделано намеренно или уже в агонии.
- Что тогда вас беспокоит? Я понимаю, ваши модели дороги, но два-три года такой эффективной работы - уже превосходно.
- Скажите, они так и будут умирать? Неужели ничего нельзя придумать? Это обычно длилось неделю или больше, для них это очень, очень долго.