"Даже писать об этом не хочется. Я знаю, что никто не прочитает этот дневник, и, тем не менее, нет никакого желания заносить в него то, что произошло сегодня утром. Позже, когда я стану перечитывать данные строки, они снова и снова будут напоминать мне о собственном позоре. Неужели я до конца своих дней так и останусь жалким неудачником? Неужели все так и будут продолжать смеяться надо мной? Это становится просто невыносимым".

     Салливан Траск отложил ручку в сторону и тяжело вздохнул. Жалкий – до бесконечности жалкий-жалкий-жалкий – неудачник, вот кто он такой. С первого дня его учёбы в колледже над ним начали потешаться "крутые" ребята. Как же Салливан их ненавидел! Громилу Никки, всегда причёсанного и пахнущего мужским одеколоном Рональда, улыбчивого Джефа и, конечно же, самого неотразимого – Джимми Ханта. Они не давали ему прохода, от них нельзя было скрыться, потому что он стал чем-то вроде бесплатной забавы.

     "Эй, Салли, как твои дела? – обычно первым заводил разговор Джимми Хант, когда Салливан поднимался по ступенькам. – Говорят, у тебя появилась новая девчонка?"

     Салливан изо всех сил вжимал голову в плечи и старался быстрее преодолеть лестничный пролёт, пока с губ Джимми или его дружков не сорвалось что-нибудь обидное.

     "А ещё говорят, что твоя подружка всегда с тобой! – выставлял руки рупором Джимми, чтобы его слышали все студенты, находящиеся в холле. – Вроде бы она приросла к твоему правому плечу! Или к левому? Какой рукой ты предпочитаешь забавляться, а, Салли?"

     Вслед Салливану Траску раздавался дружный хохот, причём смеялись даже девушки. Ни одна из них ни за что не согласилась бы встречаться с предметом всеобщих насмешек, чтобы не разделять его сомнительную славу.

     "Что ж ты, Салли, снова девочки не дали?" – грубо трепал за плечо Салливана Джимми, если тот попадался ему на пути. Салливан давно изучил все маршруты "крутых" парней и старался лишний раз не попадаться им на глаза, но у него никогда не было стопроцентной уверенности в том, что Джимми не застанет его врасплох в людном месте.

     Сегодня же сбылся один из самых ужасных снов Салливана Траска. Джимми и его ребята унизили излюбленную жертву на глазах у Оливии. Салливан был тайно влюблён в Оливию Пеннингтон, но никогда и никому не смел признаться в этом. Он знал, что у него нет ни единого шанса заполучить внимание такой девчонки, как Оливия. Она могла бы стать девушкой капитана футбольной команды или парня с самой быстрой тачкой в мире, но чтобы она начала встречаться с Салли… Нет уж, увольте, подобных чудес не совершает даже Бог. Стройная темноволосая красавица с очаровательной улыбкой никогда не заметит такого доходягу, как Салливан Траск.

     Салливан тайно вписывал в свой дневник стихи, посвящённые Оливии. Однажды у него даже появилась дерзкая мысль анонимно отправить их девушке. Впрочем, она так и осталась пустым побуждением.

     Но сегодня Джимми Хант окончательно втоптал Салливана в грязь, и теперь юноша склонился над дневником, чтобы заполнить ещё одну страницу неудачной жизни. Джимми перешёл все границы. Его поступок заставил смеяться всех свидетелей подлой проделки, в том числе и Оливию. Салливан видел, как девушка хохотала до слёз. Вспоминать об этом было больно и унизительно.

     "Эй, Салли, кажется, у тебя штаны упали!" – с такими словами Джимми подкрался сзади и спустил с Салливана брюки. По велению злого рока вместе со штанами вниз сползли и трусы, так что на короткое мгновение, прежде чем стыдливо прикрыться руками, Салливан продемонстрировал свои анатомические особенности всему факультету.

     "Вы видели его стручок? – забился в припадке смеха громила Никки. – Кажется, у меня такой был лет в пять!"

     "Похоже, что с этими причиндалами он на всю жизнь останется девственником!" – подтрунил над Салливаном Джеф, и на его лице отразилась фирменная голливудская улыбка.

     Салливан, едва сдерживая слёзы, кое-как подтянул штаны и бросился вон из коридора. Он спрятался за шкафчиком в раздевалке и долго плакал, прижав к груди учебник по культуре средневековья. Мистер Уайтфилд обязательно поинтересуется, почему на занятии не присутствует его лучший студент, но сейчас это беспокоило Салливана меньше всего. Перед глазами стояло лицо смеющейся Оливии.

     – Привет, Салли! – Салливан поднял голову и увидел, что с занятий вернулся Фрэнк. – Я слышал, сегодня с тобой опять произошла неприятная история?

     Фрэнк Лекью занимал ту же комнату общежития, что и Салливан Траск, но учился на другом факультете. Впрочем, слухи в колледже распространялись со скоростью эпидемии, так что новость об очередной проделке Джимми Ханта достигла даже Фрэнка. Внешне Фрэнк являлся полной противоположностью Салливана: высокий, сильный, привлекательный. Одним словом, предмет многочисленных разговоров среди девушек колледжа. Впрочем, Фрэнк Лекью никогда не пользовался подобным преимуществом. При желании он мог бы хоть каждый день приводить к себе новую девушку, но не делал этого по той простой причине, что его интересовала лишь рыжеволосая Трикси.

     – Что обо мне говорят на этот раз? – Салливан повернулся к Фрэнку.

     – Старина Джимми проделывает очередной номер, – ответил Фрэнк.

     – До тех пор, пока я жив, он не отцепится от меня, – тяжело вздохнул Салливан, убирая дневник в стол.

     – Опять записывал, как над тобой потешались эти придурки? – заметил движение соседа по комнате Фрэнк. – Джимми получил бы немалое удовольствие, если бы эта тетрадь попала к нему в руки.

     – Она ни за что не попадёт к нему! – резко возразил Салливан, и его глаза потемнели. – Пусть он лучше убьёт меня, но я не позволю ему даже прикоснуться к моему дневнику.

     – Мне, в общем-то, без разницы, – пожал плечами Фрэнк. – Я бы на твоём месте хорошенько врезал Джимми, вместо того чтобы вести отчёт всем унижениям, которым он тебя подвергает.

     Салливан усмехнулся. Фрэнку с его ростом и силой легко было рассуждать о таких вещах, но он, Салливан Траск, слабак и неудачник, ни за что не посмеет нарваться на драку с Джимми Хантом, потому что Джимми и его дружки без труда превратят Салли в отбивную котлету.

     – Я обречён, – произнёс Салливан.

     – Ты обречён, потому что не хочешь думать иначе, – улыбнулся Фрэнк. – Ладно, мне нужно бежать, а не то моя ненаглядная Трикси разорвёт меня на части.

     – Я обречён, потому что не хочу думать иначе, – Салливан задумчиво повторил слова Фрэнка Лекью и уронил голову в ладони.

     "Она смеялась надо мной вместе с остальными. Но даже в этот момент Она была прекрасна. Никогда не встречал девушек, подобных Ей. Если бы Она могла только вообразить себе, что я испытываю, когда встречаю Её в коридоре. Иногда мне кажется, что Она является живым воплощением настоящей богини. Нет, Она и есть богиня! Каждое Её движение, каждый Её жест, каждая Её улыбка – всё в Ней дышит чарующей красотой.

     Оливия, Ты заставляешь моё сердце биться чаще. Когда я вижу Тебя, моё дыхание замирает, и мне начинает казаться, что меня ослепляет яркий свет. Ты самая прекрасная девушка на свете!!!"

     Салливан закончил очередную страницу дневника и перечитал записи. Как же это глупо. На что он надеется? На то, что однажды Оливия окликнет его и попросит уделить ей минуту внимания? Они отойдут в сторону, и тогда девушка наконец-таки сделает умопомрачительное признание.

     – Салли… – прошепчет она ему в самое ухо, и её тёплое дыхание коснётся его шеи. – Я давно хотела тебе кое-что сказать.

     – Что ты хотела мне сказать? – удивится он.

     – Салли, возможно, это прозвучит несколько неожиданно для тебя, – её манящие губы будут в каком-то дюйме от его собственных губ.

     – Говори же, Оливия.

     – Салли!

     – Да?

     – Салли, сколько можно спать! – настойчиво покачал Салливана за плечо Фрэнк.

     – Фрэнк? – очнулся ото сна Салливан Траск. Он приподнялся и обнаружил, что уснул во время чтения книги. – Сколько сейчас времени?

     – Первый час ночи, – Фрэнк вернулся после свидания с Трикси, застав соседа по комнате спящим прямо на столе. На лице Фрэнка Лекью играла озорная улыбка.

     – Я опять говорил во сне? – догадался о причине улыбки собеседника Салливан.

     – Что-то по поводу Оливии.

     Щёки Салливана покрылись густым румянцем.

     – Можешь не беспокоиться, я никому не скажу.

     Салливан ещё долго ворочался на кровати и не мог уснуть. Едва он закрывал глаза, как перед ним возникала картина сегодняшнего позора. Джимми Хант подкрадывался сзади и быстрым движением сдёргивал с него штаны. Случайные свидетели показывали на Салли пальцем. Оливия смеялась вместе с ними. Смех окружал Салливана Траска со всех сторон, так что ему начинало казаться, будто он вот-вот оглохнет от этого ужасающего звука.

     "Пожалуйста, не надо!" – стиснул зубы Салливан. Очнулся он в холодном поту. Часы на тумбочке показывали без четверти три ночи. К этому времени Фрэнк громко храпел и видел во сне рыжеволосую Трикси.

     Утром Салливан проснулся разбитым, а под глазами у него появились тёмные круги. В очередной раз он вспомнил о мучителе, и настроение стремительно упало до нулевой отметки. Сколько ещё ему придётся терпеть ужасные шутки и обидные розыгрыши, прежде чем Джимми Хант оставит его в покое? Долго. Бесконечно долго.

     – Доброе утро, Салли! – обратился к Салливану Джимми, когда тот попытался проскользнуть незамеченным мимо "крутых" парней. – Говорят, что у тебя вчера выдался не слишком удачный день?

     Салливан Траск молча прошёл мимо, опустив голову и уставившись себе под ноги.

     – Эй, Салли, разве тебя не учили хорошим манерам? – Джимми отошёл от стены и схватил студента за плечо. – Или ты не слышишь, что к тебе обращаются?

     – Отпусти меня, Джимми, – попытался стряхнуть руку обидчика Салливан, но Джимми Хант держал его слишком крепко.

     – Вы слышали, ребята? – обернулся к Никки, Рональду и Джефу Джимми. – У нашего несравненного Салли прорезался голос.

     – Что тебе от меня нужно? – Салливан посмотрел прямо в глаза Джимми Ханту, отчего сердце в груди застучало в ускоренном ритме. Так смотрит в глаза львице загнанная лань, прежде чем хищное животное приступит к кровавому пиршеству.

     – Хочу немного поговорить с тобой, – "крутой" парень толкнул Салливана в сторону Никки, а Никки, в свою очередь, передал пас Рональду. Рональд повернул жертву лицом к Джимми. Салли предпринял попытку вырваться из образовавшегося круга, только цепкие пальцы Рональда не позволили ему этого сделать. Джимми сделал вид, что замахивается, чтобы ударить студента, но в последний момент отвёл руку в сторону.

     – Джимми, пожалуйста… – испуганно взмолился Салливан Траск.

     – Джимми, пожалуйста, не бей меня по моей нежной заднице! – передразнил его Джимми Хант, отчего Никки, Рональд и Джеф громко рассмеялись.

     – Чем занимаетесь, ребята? – окликнула плохую компанию Оливия Пеннингтон.

     – Беседуем, – оскалил зубы в ехидной ухмылке Джимми. – Хочешь снова взглянуть на Салли без штанов?

     – Нет, спасибо, – отрицательно покачала головой Оливия. – Мне хватит вчерашней демонстрации.

     – Тогда, быть может, как-нибудь взглянешь на меня без штанов? – игриво произнёс Джимми.

     – Я подумаю над твоим предложением, – улыбнулась Оливия. – До встречи, мальчики!

     – Удачи, крошка! – Джимми подмигнул красивой девушке.

     В это мгновение Салли почувствовал себя ещё хуже, чем вчера во время коварной проделки с его штанами. Как такой подонок, как Джимми Хант, позволяет себе подобные вольности в общении с несравненной Оливией? Но голос рассудка напомнил Салливану о том пренебрежении, с каким Оливия сегодня посмотрела на него.

     – Куда уставился, заморыш? – Джимми Хант вернул Салливана к действительности. – Даже не вздумай смотреть на эту девчонку, понял? Отпустите его, парни. Вали, пока у меня хорошее настроение.

     Рональд, всё это время державший Салливана за плечи, толкнул его в сторону. Салли не удержал равновесия и стукнулся головой об стену.

     – Смотри, куда прёшь! – захохотали "крутые" ребята, после чего потеряли к жертве всякий интерес.

     "Должно быть, такова моя судьба. Что бы я ни делал, как бы я ни пытался избежать встречи с Джимми Хантом и его приятелями, они всегда будут настигать меня. Порой мне начинает казаться, что даже после окончания колледжа они станут преследовать меня с тем же завидным упорством. Когда-нибудь я устроюсь на работу в каком-нибудь офисе, и моя жизнь наладится, но придёт Джимми Хант со своей неизменной сигаретой в зубах, чтобы на виду у всех моих коллег унизить меня. Трудно представить, что ещё он может выкинуть. Единственное, в чём я уверен, – от шуток этого парня хорошего ожидать не приходится.

     А самое обидное заключается в том, что они проделывали всё это на глазах у Оливии. Впрочем, на что я надеюсь? У покойника больше шансов воскреснуть, чем у меня – встречаться с Оливией Пеннингтон. Но как она могла ответить Джимми, что подумает над его предложением? Джимми и в подмётки ей не годится. Разве Оливия не видит, что Джимми Хант ей не пара? Если они начнут встречаться, я этого просто не вынесу.

     Дурак! Какой же я дурак! Неужели я и вправду могу так рассуждать? Джимми, несмотря на его отвратительный характер и низкий интеллектуальный уровень, обладает завидной внешностью, так почему бы Оливии не "клюнуть" на него? А кто я? Лишь жалкий невзрачный неудачник. Предмет всеобщих насмешек".

     Салливан остановился. Ещё одна страница дневниковых записей свидетельствовала о его непростой студенческой жизни. Вернувшись из колледжа, Салли первым делом приступил к изложению событий, произошедших с ним за этот день. Казалось, что он ведёт не дневник, а пишет книгу, где главным отрицательным героем является парень по имени Джимми Хант.

     Джимми Хант, Джимми Хант, Джимми Хант – на каждом листе толстой тетради значилось это имя, не считая лирических отступлений, связанных с прекрасной и неотразимой Оливией.

     – Салли, ты так и будешь киснуть над тетрадью? – окликнул Салливана сосед по комнате.

     – Фрэнк, ты сегодня вернулся раньше, – вздрогнул Салли. Он поспешно закрыл дневник и убрал его в стол.

     – Трикси попросила меня кое-куда её отвезти, – кивнул Фрэнк.

     – А разве у тебя закончились занятия?

     – Эх, Салли, – могучая рука Фрэнка Лекью легла на плечо Салливана. – Ты всегда думаешь только об учёбе. Не пора ли тебе заняться поиском подруги?

     – Подруги? – переспросил Салливан, словно вместо этого слова Фрэнк употребил какой-то сложный научный термин.

     – Да, тебе нужна какая-нибудь девчонка, – улыбнулся Фрэнк. – Сколько можно чахнуть над книгами?

     – Спасибо за совет, Фрэнк, но я не думаю, что какая-нибудь девчонка согласится встречаться со мной, – пожал плечами Салливан Траск.

     Фрэнк внимательно изучил взглядом собеседника:

     – Так, посмотрим. У тебя две руки, две ноги, одна голова. В чём проблема? Ты же не инопланетянин, чтобы никто не захотел с тобой общаться.

     – Все знают, кто я такой.

     – А кто ты такой?

     – Неудачник, – вздохнул Салли. – Предмет всеобщих насмешек. Думаешь, кому-то захочется путаться с таким?

     – Это тебе внушил Джимми, не так ли?

     – Наверное, – согласился Салливан. – Иногда я начинаю думать, что источником его успеха служат унижения, которым он меня подвергает. Он издевается надо мной, и все смеются над его шутками. Он устраивает мне глупые розыгрыши, и все охотно поддерживают его. В этом мире выживает сильнейший, вот в чём вся штука, Фрэнк.

     – Это не всегда так, Салли. Мир изменился, и сила уже не является признаком лидерства, – возразил Фрэнк Лекью.

     – В моём случае является.

     – До тех пор, пока ты так считаешь, ничего не изменится, – сосед по комнате схватил куртку и направился к выходу.

     – Возможно, ты прав… – задумчиво произнёс вслед Фрэнку Салливан. – Но я не могу изменить себя.

     – Посмотрите-ка, кто к нам идёт! – радушно расставил руки в стороны Джимми Хант, заметив вогнувшего голову в плечи Салливана. – Эй, Салли, а чего это ты не здороваешься со своими старыми друзьями? Или совсем зазнался? Ах, да, я же забыл, что теперь ты занимаешься любовью с девушками из модных журналов! Одной рукой ты держишь журнал, а другой усиленно терзаешь своего маленького змея!

     Раздался взрыв грубого хохота со стороны дружков Джимми. В этот момент (в один из этих проклятых моментов, когда Джимми Хант оказывался поблизости) Салливану Траску хотелось провалиться сквозь землю, но сделать этого он не мог, а если бы вдруг и случилось чудо, то Джимми Хант обязательно достал бы его даже из-под земли.

     – Кто на этот раз помог тебе избавиться от одиночества? – присоединился к Джимми здоровяк Никки.

     – Мне нужно идти на занятия, – тихо пробормотал себе под нос Салливан, когда обидчики прижали его к стене. Он предпринял слабую попытку выбраться из стянувшегося вокруг него кольца, но Рональд, до одури пахнущий одеколоном, выставил вперёд грудь и перекрыл путь к отступлению.

     – Салли, неужели у тебя не найдётся для меня хотя бы одна минутка? – Джимми приблизился к студенту так близко, что Салливан Траск мог разглядеть каждую пору на его лице.

     – Джимми, пожалуйста, дай мне пройти, – ответил Салли.

     – Скажи, тебе нравится моя девчонка? – Джимми облизнул губы. – Да или нет?

     – Извини, но я её не знаю, – произнёс Салливан, благодаря Бога лишь за то, что Джимми Хант не стал его прилюдно унижать.

     – Не знаешь? – искренне изумился Джимми. Он схватился рукой за грудь, словно ответ Салливана только что разбил ему сердце.

     Салли отрицательно покачал головой.

     – Её зовут Оливия Пеннингтон, – хвастливо сообщил Джимми Хант. – Усёк, парень?

     – Да, я понял, – Салливан едва сдержался, чтобы не зарыдать от разочарования.

     "Как? Это не может быть правдой! – подумал он. – Оливия Пеннингтон – несравненная Оливия Пеннингтон – не может быть девушкой этого питекантропа".

     – И скажи всем остальным неудачникам, чтобы держались от неё подальше! А теперь иди и продолжай заниматься самоудовлетворением, – Джимми дал Салливану крепкий подзатыльник.

     – Эй, Джимми, разве Оливия твоя девушка? – удивлённо обратился к Джимми Ханту Джеф, когда Салли скрылся из виду.

     – Нет. Пока ещё нет. Ты улавливаешь разницу?

     – Если Оливия узнает, что ты распространяешь такие слухи, она оторвёт тебе голову, – предостерёг приятеля Рональд.

     – Она не узнает, – уверенно заявил Джимми.

     – Но ты же только что рассказал об этом Салли, – возразил твердолобый Никки.

     – Салли никогда в жизни не сможет заговорить с Оливией Пеннингтон. А если и заговорит, его никто не станет слушать. К тому же, я действительно собираюсь сделать так, чтобы Оливия стала моей девчонкой.

     Тем временем Салливан Траск медленно пересёк холл, придавленный неприятным известием, как будто на него свалилась тяжёлая бетонная плита. Оливия Пеннингтон и Джимми Хант. В голове возникла яркая картинка улыбающихся лиц в красивой узорной рамочке с не менее красивой подписью "Они любят друг друга, неудачник". А потом воображение Салливана услужливо подкинуло ему фрагмент живописного поцелуя Оливии и Джимми, отчего на сердце стало ещё тяжелее.

     Почему это должен был быть именно Джимми Хант? Почему Оливия не могла выбрать кого-нибудь другого? Почему Салливан Траск родился таким неудачником? Иногда Салли начинал думать о себе в третьем лице, чтобы хоть как-то отстранится от тех напастей, которые преследовали его изо дня в день.

     "Сегодня Фрэнк в шутку назвал мой дневник Великой Книгой Скорби. Отчасти он прав, потому что в этой тетради и вправду скопилось слишком много моих жалоб на жизнь. А что мне остаётся делать, если я такой неудачник? Фрэнку легко говорить, что всё дело во мне. Он предлагает хоть раз дать отпор Джимми, чтобы поставить его на место. Поставить на место! Это звучит как "Парень, какой гроб ты предпочтёшь для своих похорон? "

     Или мне действительно следует попытаться?

     Опомнись, Салли. Внимательно посмотри в зеркало и подумай, давно ли ты дрался?"

     Салливан Траск никогда не перечитывал того, что написал, за исключением страниц, посвящённых Оливии Пеннингтон. По строкам, где упоминалась Оливия, он пробегал глазами от двух до пяти раз, словно это как-то могло повлиять на их взаимоотношения. Закончив делать записи, Салли убрал дневник в стол на отведённое тому место.

     Фрэнк Лекью снова ушёл на свидание с Трикси, так что комната была в полном распоряжении Салливана, но ничего интереснее чтения очередного учебника Салли придумать не смог. За этим занятием Фрэнк его и застал, когда вернулся назад в первом часу ночи. Салливан Траск уснул с раскрытым учебником на животе. Сосед по комнате осторожно убрал книгу в сторону, чтобы она не упала на пол, после чего принял душ и тоже лёг спать.

     – Привет, Рональд! – Джимми Хант пожал руку приятелю, источающему привычный запах одеколона. – Если мне не изменяет память, завтра у тебя намечается праздник?

     – Всего лишь скромная вечеринка в честь дня рождения, – ответил Рональд.

     – Значит, твои старики предоставят дом в наше распоряжение? – обрадовался Джимми.

     – Верно, но это не значит, что мы можем закатывать шум. Моя соседка миссис Перси снова будет на страже порядка. В прошлый раз, когда мы вовремя не выключили громкую музыку, эта карга позвонила в полицию, а потом накапала моему отцу. Не хочу, чтобы она снова испортила нам настроение.

     – Без проблем. Мне лишь нужен предлог, чтобы пригласить Оливию. Ты же не будешь против, если она придёт вместе со мной?

     – Сомневаюсь, что она согласится, но на мой счёт можешь не беспокоиться. Спальня всегда в твоём распоряжении, – Рональд хитро подмигнул приятелю, на что тот оскалил зубы в безупречной улыбке.

     – Выглядишь потрясающе, – Джимми приблизился к Оливии Пеннингтон. Девушка обернулась и взглянула на парня. – Есть какие-нибудь планы на завтра?

     – А ты можешь что-нибудь предложить? – Оливия заколола волосы с двух сторон, что прибавляло ещё несколько очков в пользу её привлекательности.

     – У Рональда состоится небольшая вечеринка, и я хотел бы пригласить тебя составить мне компанию, – пожал плечами Джимми Хант.

     – Очередная попойка, пока родителей нет дома? – с улыбкой догадалась девушка. – Извини, но такие сомнительные мероприятия меня не интересуют. К тому же, я догадываюсь, что у тебя на уме, плохой мальчик.

     При словах "плохой мальчик" Джимми ощутил, как его мужское естество немедленно напряглось. Из уст Оливии данное обращение звучало особенно многообещающим. Джимми Хант невольно вообразил, что может показать ему эта соблазнительная девчонка, когда они окажутся вдвоём в родительской спальне дома у Рональда.

     – Нет, ты всё неправильно поняла! – возразил Джимми, рискуя упустить драгоценный шанс завлечь Оливию на вечеринку.

     – Тогда объясни мне, чтобы я поняла правильно, – Оливия поправила рукой длинные тёмные волосы, и они каскадом соскользнули с её плеча. В глазах девушки сверкнули озорные искорки дерзкого веселья.

     – Завтра Рональд отмечает день рождения, и мы с ребятами собираемся поздравить его по этому поводу. Никакого шума, лишь весёлый вечер в компании приятелей, понимаешь? Если захочешь, можешь пригласить подруг.

     – И какие же развлечения вы приготовили для своей вечеринки? – поинтересовалась Оливия. – За исключением травы и алкогольных напитков.

     – Что ты, как тебе такое могло прийти в голову! – в данный момент Джимми Хант был похож на двоечника, пытающегося уйти от ответа перед строгим отцом, прознавшем о разбитом стекле в школьном коридоре. – Мы не собираемся пить ничего крепче пива. Ты же не возражаешь против пары баночек хорошего пива?

     – Смотря, как это пиво подействует на вас. Иногда мальчишки после пары баночек, как ты изволил выразиться, начинают распускать руки и лезть туда, куда им лезть не полагается.

     – Оливия, даю тебе торжественное обещание, что ничего подобного не произойдёт.

     – Надеюсь, после пары баночек ты не забываешь о своих торжественных обещаниях? – с некоторой долей сарказма произнесла девушка.

     – Это значит, что ты согласна? – обрадовался Джимми.

     – Это значит, что тебе придётся вести себя наилучшим образом, чтобы я не была разочарована.

     – Ты не пожалеешь, – довольный результатами непродолжительных переговоров, Джимми Хант поспешил сообщить новость Никки, Рональду и Джефу. Он вкратце пересказал им беседу с Оливией, на что приятели лишь усмехнулись.

     – Не видать тебе спальни моих родителей, – сделал вывод Рональд. – Эта девчонка не промах, так что тебе вряд ли удастся забраться ей под юбку.

     – Это мы ещё посмотрим, – усмехнулся Джимми. – Главное, чтобы карамелька попала в карман, а там папочка придумает, как снять с неё фантик.

     – Смотри, как бы папочке не отбили охоту лакомиться сладеньким, – предупредил его Джеф.

     Заметив в коридоре плохую компанию, Салливан постарался обойти её стороной, но его не могло не привлечь то, что происходило дальше. Джимми – чтоб ему пусто было – откололся от группы и направился в сторону Оливии Пеннингтон. Салли спрятался за автоматом с горячими пончиками, чтобы проследить, что именно тот будет делать. Он собственными глазами убедился в правдивости слов Джимми Ханта, потому что плохой парень действительно заговорил с Оливией. Оливия улыбалась этому злобному дикарю в кожаной куртке, словно он назначил ей долгожданное свидание. Внутри Салливана Траска всё перевернулось, как будто он угодил в сорвавшийся вниз лифт. Джимми и Оливия находились слишком далеко от него, чтобы он мог прочесть по их губам, о чём они говорят. По окончании разговора Джимми светился, как новогодняя ёлка. Он прошёл мимо автомата, за которым спрятался Салливан, и даже не обратил на него внимания, хотя Салли оставался в зоне видимости.

     Вчера у Салливана возникло мимолётное подозрение, что Джимми лишь выдумал отношения с Оливией, чтобы ещё сильнее унизить его, но сегодня он увидел предостаточно. Между ними существуют какие-то отношения. Возможно, более близкие, чем Салливану того хотелось бы.

     С самого утра Рональд пребывал в прекрасном настроении. Родители сделали ему в этом году двойной подарок. К своему девятнадцатилетию он наконец-таки получил собственный автомобиль. Несмотря на преклонный по автомобильным меркам возраст, старенький "Шеви" показался Рональду самой классной машиной на свете. Отец предупредил Рональда, чтобы сын никогда не садился за руль в нетрезвом виде и не нарушал правил дорожного движения, на что Рональд покорно кивнул, и на его лице появилась ангельская улыбка "Конечно, папочка". Вторым подарком стал отъезд родителей на целых три дня, так что парень мог не беспокоиться за успех вечеринки.

     Джимми, Никки и Джеф тоже сделали Рональду кое-какие подарки. Узнав о том, что приятель всё-таки получил от предков машину, Джимми Хант вручил ему смешного пса с болтающейся головой для украшения приборной панели. Никки, никогда не отличавшийся большой оригинальностью, в качестве подарка преподнёс небольшой набор инструментов.

     – Твоей колымаге понадобится кое-какой ремонт, – сказал Никки, вручая набор.

     – Не называй мою тачку колымагой, – слегка обиделся Рональд.

     – Извини, – ответил громила Никки.

     У Джефа оказался самый неожиданный сюрприз – фигурная зажигалка, выполненная в форме тела обнажённой женщины. Следовало нажать на её грудь, чтобы изо рта появился язычок пламени.

     – Горячая штучка! – рассмеялись приятели, когда Рональд опробовал занимательную вещицу.

     К вечеринке готовились самым тщательным образом. Джимми и Никки повесили на стену плотную светонепроницаемую ткань, чтобы прикрыть окна, выходящие на улицу. Миссис Перси наверняка будет дежурить с биноклем, наблюдая за домом Рональда. Неугомонная старушка может заподозрить неладное, если после одиннадцати часов свет в окнах не выключится.

     Холодильник заполнили пятью ящиками пива и закусками из фаст-фуда. В спальне родителей Рональда предусмотрительно оставили пачку резинок, предотвращающих возникновение различных недоразумений после приятно проведённой ночи в компании симпатичных милашек. Никому из приятелей не хотелось испытать радость отцовства раньше, чем они успеют насладиться прелестями бесшабашной холостяцкой жизни.

     По скромным подсчётам Рональда на вечеринку должно было прийти не менее пятнадцати человек. Чтобы не тревожить больное воображение миссис Перси, было принято решение заводить гостей через задний двор. К семи вечера вся компания оказалась в сборе. Одной из последних к дому Рональда прибыла Оливия Пеннингтон. Выглядела она сногсшибательно. На ней красовалось отличное синее платье, способное подстегнуть фантазию любого парня, который на неё посмотрел бы.

     – Классный вид! – улыбнулся девушке Джимми Хант.

     – У тебя тоже, – ответила Оливия, оценив новую рубашку Джимми. – Надеюсь, я не слишком опоздала?

     – В самый раз, – сказал Джимми и протянул ей руку. – Идём за мной.

     Внутри началось настоящее веселье. Рональд включил танцевальную музыку, и гости задвигались в соответствующем ритме. Из рук в руки передавали охлаждённое баночное пиво. В разных уголках гостиной то и дело раздавался нестройный смех.

     – Знакомьтесь, это Оливия, – представил девушку присутствующим Джимми Хант. – И не вздумайте обидеть её!

     Вторая часть обращения была адресована нескольким молодым парням, которых пригласил Рональд. Оливия Пеннингтон улыбнулась, после чего присела на мягкий диван.

     – Не хочешь глоток пива? – предложил Джимми.

     – Немного позже, – мягко отказалась Оливия.

     В ответ Джимми с характерным шипением открыл банку и опрокинул её в рот, опорожнив почти половину за раз.

     – Может быть, потанцуем? – предложил он снова, когда закончилась одна композиция и вслед за ней зазвучала следующая.

     – Почему бы и нет, – девушка позволила Джимми нежно обнять себя за талию, но как только его рука предприняла попытку опуститься ниже уровня, обозначенного приличиями, Оливия немедленно пресекла возможность пощупать свою попку. На лице партнёра появилась извиняющаяся улыбка, словно он не хотел ничего дурного.

     О вечеринке у Рональда говорил весь колледж. Салливан узнал, что Джимми пригласил Оливию. Парни вполголоса делали ставки на то, что Джимми наверняка затащит Оливию Пеннингтон в постель. Ещё ни одному "крутому" парню не удавалось добиться близкого расположения Оливии, так что грядущий праздник только разжигал любопытство студентов.

     Салли хотелось думать, что это обыкновенные грязные сплетни, но лучшим опровержением была сцена, увиденная им около автомата с горячими пончиками. Джимми и Оливия договаривались о встрече. В груди Салливана Траска в очередной раз возникло чувство, похожее на ревность. Чувство, на которое у него не было никакого права. Но Салливан ничего не мог с собой поделать. Если однажды учёные смогут найти вакцину от любви, то такие неудачники, как Салли, будут им благодарны.

     Сидя в комнате, Салливан следил через окно за тем, как солнце клонится к горизонту. Скоро стемнеет. Перед мысленным взором возникла неприятная картина Оливии, находящейся в объятиях этого отвратительного мужлана. Оливия хочет остановить его, но Джимми напирает, так что под этим напором девушке приходится сдаться.

     – Что ты там хочешь увидеть? – окликнул Салливана Фрэнк.

     – Фрэнк, я не слышал, как ты вернулся, – резко обернулся Салли.

     – Я уже около минуты стою здесь, а ты всё продолжаешь пялиться в окно. Что-то интересное?

     – Нет, всего лишь смотрю на закат, – соврал Салливан, испытав лёгкий укол совести.

     – На закат, говоришь? – усмехнулся сосед по комнате. – Я слышал, что Рональд устраивает вечеринку в честь своего дня рождения. Джимми пригласил на праздник Оливию, не так ли?

     Щёки Салли немедленно покрылись стыдливым румянцем, словно его застукали за каким-то предосудительным занятием.

     – Сидишь и пытаешься представить, чем они там занимаются, – продолжил говорить Фрэнк Лекью.

     – Перестань, Фрэнк! – попросил Салливан. Даже самому себе он не хотел признаваться в этом, а высказанная вслух догадка Фрэнка причинила ему двойную боль. Так ведёт себя больной, догадывающийся о серьёзном заболевании, но не решающийся заглянуть в медицинскую карту и прочесть диагноз врача.

     – Извини, если обидел, – пожал плечами Фрэнк. – На твоём месте я бы выкинул её из головы и познакомился с любой другой классной девчонкой.

     "На моём месте… – с лёгким оттенком раздражения подумал Салливан. – Нет, Фрэнк, ты не представляешь, что значит находиться на моём месте. Что значит подвергаться ежедневным издевательствам со стороны Джимми Ханта. Что значит любить без памяти ту, которая никогда в жизни не обратит на тебя внимания".

     – Я просто смотрел на закат, – наконец выдавил из себя Салли. "На чёртову тлеющую головешку, дающую жизнь этому безумному миру", – мог бы добавить он, но промолчал.

     Фрэнк приблизился к окну, обнаружив одну из тех редких картин, когда вечернее небо выглядит особенно запоминающимся. Казалось, что костёр закатного солнца подпалил край неба, и оно окрасилось в ярко-оранжевые тона.

     – Красиво, – коротко отметил Фрэнк.

     – Красиво, – неопределённо повторил за ним Салливан.

     Пиво разнеслось по кровеносной системе Джимми Ханта и достигло той концентрации, когда мир преображается и приобретает совершенно иные черты, когда девушки кажутся более доступными, а связь с совестью окончательно обрывается. Парень попробовал обнять Оливию, на что та немедленно отреагировала, отстранившись от Джимми.

     – Если не хочешь, чтобы я покинула вечеринку раньше времени, держи себя в руках, – сказала она, выразив недовольство поведением спутника.

     – Извини, просто я не смог удержаться при виде такой красоты, – промямлил Джимми, но счёл нужным всё-таки внять словам Оливии Пеннингтон, чтобы не оказаться в неловкой ситуации. Разве ему нужно, чтобы студенты потом переговаривались между собой о том, как Оливия отшила его?

     – Это не даёт тебе повод облапывать меня, – ответила девушка.

     Больше Джимми Хант не предпринимал никаких грязных действий в адрес Оливии. Они всего лишь танцевали и наслаждались ритмом музыки. А спустя полчаса Рональд убавил громкость, взял в руки микрофон, подключенный к стереосистеме, и сделал короткое объявление.

     – Дорогие друзья! – обратился он к публике, возбуждённой алкоголем и танцами. – Поступило отличное предложение устроить какой-нибудь конкурс.

     Гости одобрительно закричали и захлопали в ладоши.

     – Какие будут идеи? – задал вопрос Рональд, обводя рукой присутствующих, словно он был устроителем крупного аукциона.

     – Мисс Большие Сиськи! – вслед за этим в комнате раздался нестройный смех молодых людей.

     – Боюсь, что девушкам в зале данное предложение не очень понравится, – усмехнулся Рональд. – Хотя идея прекрасная.

     – Может быть, игра на желание? – выкрикнул кто-то из толпы.

     – Игра на желание. Каковы будут правила? – подхватил предложение хозяин вечеринки.

     – Нужно по жребию выбрать пару, – предложил Джеф. – Они начнут по очереди снимать с себя шмотки, и тот, кто первым остановится, будет считаться проигравшим.

     – Что за чушь, – возмутилась Оливия. – Я не собираюсь участвовать в такой ерунде.

     – А мне нравится, – улыбнулся Джимми Хант. – Давайте тянуть жребий!

     – Прежде чем мы начнём тянуть жребий, необходимо определиться с желанием, которое выполнит проигравший, – произнёс Рональд.

     – Желание должен загадать победитель! – громко заявил Джимми.

     – Вы согласны с Джимми? – обратился к присутствующим Рональд.

     – А если победитель захочет, чтобы проигравший снял с себя оставшуюся одежду? – задала провокационный вопрос девушка Никки, вызвав смех среди гостей.

     – Значит, мы озвучим желание до начала конкурса, – сделал вывод хозяин вечеринки.

     – Проигравший должен устроить свидание с отвратительным партнёром, – снова предложил Джеф.

     – А если проигравшим станешь ты? – заволновались гости.

     – Значит, мне придётся встречаться с Вероникой Синклер, – ответил Джеф.

     – С этой уродиной? – парни, присутствующие в комнате, сделали вид, что их сейчас стошнит.

     – А если проиграет девушка? – задала вопрос Оливия.

     – Она пойдёт на свидание с Салливаном Траском, – усмехнулся Джимми.

     – Решено! – обрадовался Рональд. – Проигравший парень должен назначить свидание Веронике Синклер, самой жуткой уродине нашего колледжа, а девушка – Салливану Траску, жалкому ботанику и неудачнику. А теперь пишем свои имена на бумажках и отдаём их мне.

     – Рональд, не увиливай от участия в конкурсе! – прикрикнул на приятеля Джимми Хант. – Твоё имя тоже должно быть в жеребьёвке.

     – Хорошо, Джимми, – засмеялся Рональд и положил на стол подписанную бумажку.

     Когда все гости, в том числе и Оливия Пеннингтон, сложили записки с именами в одну кучу, Рональд аккуратно перевернул их, чтобы избежать возможности подтасовки, после чего тщательно всё перемешал.

     – Кто будет тянуть? – обратился он к участникам вечеринки.

     – Разрешите это сделать мне, – рядом с Рональдом возникла фигура Джефа. Джеф сделал несколько круговых движений рукой над заветным жребием, чтобы подогреть публику. В комнате возникло небольшое волнение.

     – А если выпадут две девушки или два парня? – неожиданно задал вопрос Джимми Хант.

     – Если во второй раз пол оппонента совпадёт с полом уже выбранной для конкурса кандидатуры, будем продолжать процедуру до тех пор, пока не вытащим нужного соперника, – ответил Рональд. – Все согласны с моим предложением?

     Возражений не последовало.

     – Итак, Джеф, тяни, – Рональд положил руку приятелю на плечо.

     Джеф снова поводил ладонью над кучкой бумажек, прежде чем вытащил одну из них. Он долго всматривался в буквы, словно не мог прочесть указанное имя.

     – Кто там? – начали терять терпение гости.

     – Эндрю, – наконец-таки нарушил молчание Джеф.

     – Выходи, Эндрю! – пригласил к себе приятеля Рональд. Из компании вышел высокий студент с короткой стрижкой.

     – Кто же станет вторым участником? – вопросительно произнёс Рональд.

     Джеф повторил процедуру выбора бумажки. Когда у него в руках появилось имя второго кандидата на участие в конкурсе, он широко улыбнулся:

     – Здесь значится моё имя.

     – Тяни ещё раз, – посоветовал ему Рональд.

     Напряжение со стороны девушек возросло. Они переглядывались, пытаясь предугадать, кого ждёт участь состязаться с Эндрю.

     – Поприветствуем Оливию! – Джеф повернул бумажку к зрителям, чтобы те могли убедиться в том, что он правильно назвал имя.

     – Нет, – отрицательно покачала головой Оливия Пеннингтон.

     – Правила для всех одинаковы, – извиняющимся тоном произнёс Рональд. – Оливия, просим тебя выйти к нам.

     Девушка пробралась в центр комнаты и остановилась рядом с высоким студентом.

     – Дорогие друзья, подбодрите наших участников! – Рональд на ходу снял с полки диск, вставил его в стереосистему, и из колонок донеслась песня Сэм Браун "Стоп".

     Молодёжь одобрительно захлопала в ладоши. Первым снял с себя рубашку Эндрю. Оливия почувствовала, как её лицо заливает краска стыда, но отказываться было поздно. Ей пришлось скинуть с ноги левую туфлю. Эндрю противопоставил женской туфле мобильник. Девушка окончательно распростилась с обувью, в то время как соперник последовал её примеру и тоже скинул один ботинок. Жаль, что сумочка осталась на диване, иначе Оливия могла бы обыграть Эндрю, не сняв с себя ни единой вещи. Но теперь ей необходимо было выбирать между платьем и поражением. На мгновение девушка заколебалась, после чего медленно выбралась из платья. Парни одобрительно загудели.

     – Кажется, атмосфера накаляется! – прокомментировал действия участницы Рональд. – Эндрю, чем ты ответишь Оливии?

     Эндрю снял второй ботинок, пока Оливия Пеннингтон прикрыла рукой белый кружевной бюстгальтер. Неожиданно девушка вспомнила, что её волосы скреплены заколкой. Она немедленно воспользовалась неожиданным преимуществом, на что парни отреагировали разочарованным вздохом.

     – Баланс сил почти равен, – вставил своё слово Рональд. – Эндрю, что у тебя есть в запасе?

     Высокий студент вытащил из брюк пояс. Оливия смутилась, но, подбадриваемая женской половиной, поставила на кон бюстгальтер. Эндрю лишился носка. На Оливии остался лишь один предмет нижнего белья, а на сопернике один носок, брюки и трусы. Нетрудно было понять, что Оливия Пеннингтон проигрывает.

     – Участие в нашем конкурсе становится опасным! – предостерёг присутствующих Рональд. – Потеря ещё одного предмета гардероба грозит Оливии определёнными трудностями.

     – Я сдаюсь, – ответила девушка.

     – Оливия собирается признать своё поражение, – громко объявил Рональд. – А это значит, что она, согласно предварительным условиям конкурса, должна пойти на свидание с Салливаном Траском.

     – Ребята, это же всего лишь глупый конкурс, не так ли? – попыталась обратить всё в шутку Оливия.

     – Верно, это просто глупый конкурс, – подхватил Джимми Хант. – Вы же не хотите, чтобы моя девушка встречалась с этим придурком?

     – Джимми, осторожнее на поворотах, – оборвала Джимми Оливия Пеннингтон, поспешно надевая брошенные на пол вещи. – Я всего лишь приняла твоё предложение пойти на вечеринку. С каких это пор ты стал называть меня своей девушкой?

     У Джимми появилось такое чувство, будто ему дали звонкую пощёчину.

     – Джимми, что скажешь? – обратился к приятелю Рональд.

     – Конкурс есть конкурс, – холодно произнёс Джимми Хант. – Проигравший выполняет поставленные условия с предъявлением доказательств того, что свидание состоялось.

     – Как скажешь, – с обидой ответила Оливия, после чего направилась к выходу.

     На улице уже стемнело, а в домах зажглись огни, когда Оливия Пеннингтон шла в гордом одиночестве после неудачной вечеринки. В груди у неё боролись два противоречивых чувства, не способных примириться между собой. С одной стороны, Джимми нравился ей, и она лишь ждала момента, чтобы он первым предложил встречаться, но, с другой стороны, его поведение разочаровало девушку до глубины души. А более всего Оливии не понравились собственнические замашки молодого человека. Сегодня, едва успев назначить первое свидание на вечеринке Рональда, он заявил, что она его девушка, а завтра он запретит ей смотреть на других парней, словно она затворница в королевской башне.

     "Чёрт, и почему парни ведут себя подобным образом? – мысленно задала себе вопрос Оливия. – Недаром моя подруга говорит, что самомнение любого мужика прямо пропорционально длине отрезка, который болтается у него между ног".

     Теперь, в результате участия в дурацком конкурсе, она вынуждена выполнить поставленные условия. Она, конечно же, могла бы отказаться от всего этого, но справится с заданием назло Джимми. Вот так. Завтра же она подойдёт к Салливану Траску и сама предложит ему встретиться. От последней мысли Оливии неожиданно сделалось весело, потому что она представила себе лицо Салли, когда к нему подойдёт девушка (одна из самых красивых в колледже) и первой назначит свидание.

     Вернувшись домой, Оливия приняла ванну, высушила волосы и легла в постель, но ещё долго не могла уснуть. Перед глазами стояло лицо Джимми Ханта "Конкурс есть конкурс".

     "Что ж, Джимми, если тебе требуются доказательства того, что свидание состоялось, ты их получишь. Только потом не жалуйся, потому что будет слишком поздно", – в голове Оливии Пеннингтон зародился небольшой план, воплощение которого заставило бы Джимми сойти с ума от позора. Возможно, он никогда не простит ей подобной выходки, но он сам на это напросился.

     Ночью Салливана мучили кошмары, а один раз он даже подскочил в холодном поту. К счастью, Фрэнк спал мертвецким сном и ничего не слышал. Салли приснился Джимми Хант, но во сне обидчик выглядел несколько иначе. Его лицо напоминало резиновую маску на Хэллоуин. Салливан Траск прогуливался вместе с Оливией Пеннингтон по парку, и этот сон мог по праву считаться самым прекрасным из всех виденных студентом в колледже, если бы не появился Джимми. Салли инстинктивно прикрыл Оливию, потому что ничего хорошего от появления Джимми Ханта ждать не мог.

     – Оливия принадлежит мне! – хрипло произнёс плохой парень, стараясь дотянуться длинными пальцами до куртки Салливана.

     – Нет, я не позволю тебе прикоснуться к ней! – возразил Салли, и в нём поднялась настоящая волна страха, перерастающая в цунами нечеловеческого ужаса.

     – Ты пожалеешь об этом, недоносок! – прорычал Джимми, и его лицо начало стремительно преображаться. Кожа покрылась червоточинами, один глаз вылез из орбиты, а другой заплыл огромным синяком. – Я доберусь до тебя, паршивый щенок! А когда я доберусь до тебя, ты крепко пожалеешь о том, что встал у меня на пути. Ещё никому не сходило с рук уводить мою девчонку, ты слышишь? Она моя девчонка! Моя!

     Утром Салли подошёл к зеркалу и обнаружил отражение бледного лица с тёмными кругами вокруг глаз. Ночной сон улетучился из головы, подобно едва уловимому аромату изысканного парфюма, оставив после себя лишь крайне неприятное впечатление.

     Приближаясь к колледжу, Салливан Траск буквально ощутил, как напрягается его нервная система. Если Джимми Хант где-то поблизости, то он наверняка проделает с Салли очередную глупую шутку, которая заставит Салливана сгореть от стыда. Но ни Джимми, ни его дружков нигде не было видно, так что студент преодолел коридор колледжа без лишних приключений.

     – Эй, Салли, подожди! – внезапно окликнул Салливана чей-то приятный голос. Салливан обернулся и чуть не рухнул в обморок от неожиданности. К нему навстречу шла Оливия Пеннингтон. Сначала он подумал, что до сих пор спит, настолько неправдоподобной казалась реальность.

     "Что ей от меня нужно? Неужели она обратилась именно ко мне? Может быть, это очередной жестокий розыгрыш, подстроенный Джимми? Главное, не выглядеть глупо!" – всего лишь за долю секунды в голове Салливана Траска промелькнуло огромное количество разнообразных мыслей, сменивших друг друга со скоростью света.

     – Привет, Салли! – теперь девушка оказалась рядом с Салливаном. Она улыбнулась ему, отчего стала ещё обворожительнее.

     На всякий случай Салливан осторожно осмотрелся по сторонам, чтобы убедиться в том, что поблизости больше нет никого с таким же именем. Нет, коридор почти пуст, и единственным, к кому могла обращаться Оливия, был он, Салливан Траск, жалкий неудачник.

     – Привет, – ответил студент, готовясь к какому-нибудь гадкому розыгрышу.

     – Говорят, ты хорошо разбираешься в европейской литературе девятнадцатого века? – Оливия находилась настолько близко, что Салли мог бы сосчитать количество ресниц на глазах девушки.

     – Разбираюсь, – осторожно сказал он. – Тебя подослал Джимми Хант?

     – Не напоминай мне о нём, – нахмурилась Оливия. – Между нами нет ничего общего.

     – Прости, я просто подумал, что это он попросил тебя как-нибудь подшутить надо мной.

     – Нет, я всего лишь хотела попросить тебя об одолжении. Мы не могли бы позаниматься вместе? Мистер Уайтфилд порекомендовал обратиться именно к тебе, потому что ты лучше всех на курсе разбираешься в вопросах европейской литературы, – Оливия прикоснулась рукой к плечу Салливана, отчего тот окончательно смешался.

     – Если ты действительно хочешь, чтобы я помог тебе, мы могли бы выбрать место и время, – внешне Салли выглядел спокойным, но внутри него происходило нечто невообразимое. Если бы Оливия имела возможность заглянуть в голову собеседника, она обнаружила бы там настоящий парад эмоций и грандиозный фейерверк радости.

     – Отлично! – подхватила Оливия. – Сегодня в семь у тебя, идёт?

     – Ты действительно хочешь позаниматься? – всё ещё не веря в собственное счастье, спросил растерянный Салливан. Он ожидал чего угодно, но только не согласия.

     – Да, – улыбка этой девушки обладала чарующим действием. – Значит, мы договорились?

     – Договорились, – завороженно произнёс Салли.

     – Да тебя сегодня не узнать! – удивился Фрэнк, когда Салливан вернулся с занятий.

     – Фрэнк, у тебя есть какие-нибудь планы на вечер? – поинтересовался Салли.

     – Мы с Трикси идём в кино, – ответил сосед по комнате. – Говорят, отличный фильм.

     – Ты вернёшься не раньше десяти?

     – Скорее всего. А к чему такие расспросы?

     – Сегодня ко мне в гости придёт девушка, – слова прозвучали из уст Салливана с особенным значением, как будто он только что объявил о величайшем открытии в истории человечества.

     – Вот как? – брови Фрэнка Лекью слегка подпрыгнули вверх. – Поздравляю, Салли! Наконец-таки ты внял моим советам, нашёл себе девчонку и перестал сохнуть по Оливии.

     – Это Оливия Пеннингтон.

     – Теперь ты сможешь… – Фрэнк на мгновение остановился, осознав смысл, заложенный в прозвучавшем имени. – Ты сказал Оливия Пеннингтон?

     – Ко мне сегодня придёт Оливия, – утвердительно кивнул Салливан Траск, и на его лице расцвела счастливая улыбка.

     – Ушам своим не верю! – Фрэнк внимательно посмотрел на соседа по комнате. – Салли, это точно ты, или мои глаза меня подводят?

     – Это я, и сегодня ко мне в гости придёт Оливия, – Салливан счёл лишним упоминать об истинной цели визита девушки. Хотя бы раз в жизни ему хотелось без всяких оговорок заявить о том, что у него состоится настоящее свидание.

     – Ладно, Салли, желаю тебе удачи, – Фрэнк взял с вешалки куртку, перекинул её через плечо и покинул комнату.

     Салливан остался наедине со своими мыслями. Часы показывали без пятнадцати пять, так что до заветной встречи оставалось более двух часов. Чем же занять себя в эти бесконечные сто тридцать пять минут? Салли оглядел комнату критическим взглядом гипотетической девушки. Половина Салливана Траска всегда была убрана, а вот часть комнаты, занимаемая Фрэнком, никогда не отличалась идеальным порядком. Сосед по комнате не беспокоился по этому поводу, потому что свидания с Трикси случались далеко за пределами его жилого периметра.

     Студент принялся убирать вещи, которые, по его мнению, находились не на своих местах. Фрэнк, конечно, будет против того, что его носки лежат теперь не под кроватью, а в ящике, и громоздкая стопка учебников переехала со стола на книжную полку, но Салливану не хотелось, чтобы Оливия увидела комнату в неряшливом виде. Салли мог бы сказать, что беспорядок принадлежит Фрэнку, но лучше вместо лишних объяснений сделать элементарную уборку. Через пятнадцать минут комната преобразилась. И всё же до прихода девушки Салливану предстояло прождать ещё целых два часа.

     Невольно в голове Салли шевельнулись тревожные подозрения: а вдруг это всё-таки розыгрыш? "Нет, этого не может быть!" – попытался убедить себя Салли, но червь сомнения проник в его сердце и начал прогрызать запутанный лабиринт предположений. Что, если Оливия заодно с Джимми Хантом, и они просто хотят поиздеваться над тобой, Салливан Жалкий Неудачник? Что, если у них есть план, как добить тебя одним ударом? Что, если…

     Хватит! Салливан решил взять себя в руки. Лучший способ упорядочить мысли – записать их на бумаге. Студент вытащил из стола дневник и открыл его на последней неисписанной странице. Что он собирался записать в этот раз?

     Наконец-таки свершилось? Салли, ты забегаешь вперёд, и эта встреча может обернуться для тебя серьёзными неприятностями.

     Сегодня лучший день в моей жизни? Брось, парень! Ещё неизвестно, чем всё это закончится.

     "Сегодня ко мне в гости придёт Оливия Пеннингтон. Даже не знаю, следует ли мне радоваться, или готовиться к наихудшей шутке в моей жизни. После череды издевательств со стороны Джимми и его дружков уже трудно поверить в то, что моя жизнь может измениться в лучшую сторону.

     Оливия сказала, что хочет позаниматься со мной по курсу европейской литературы девятнадцатого века. Звучит, по крайней мере, странно".

     (Голодный волк никогда не пройдёт мимо открытой овчарни).

     Данная мысль возникла у Салливана в виде неоформившегося ощущения, предостерегающей вспышки интуиции, но он поспешил отделаться от неё. По крайней мере, он снова сможет увидеть Оливию Пеннингтон.

     В пять минут восьмого в дверь постучали. Салливан, пребывавший в полнейшей тишине, невольно вздрогнул от неожиданности. Его сердце набрало сумасшедший ритм, и чтобы справиться с волнением, он сделал три глубоких вдоха. Подойдя к двери, Салли на мгновение заколебался. Может быть, это вовсе не Оливия, а миссис Спиндлер с очередной проверкой? Студент нажал на дверную ручку. Перед ним стояла Оливия Пеннингтон. Как же она была прекрасна. Волосы собраны на затылке, глаза подведены чёрным карандашом, на губах приятный оттенок губной помады, белая блузка, юбка чуть выше колена – настоящая красавица с обложки модного журнала.

     – Привет, Салли! Я не слишком опоздала? – первой заговорила Оливия.

     – Нет, – Салливан не заметил, как его нижняя челюсть слегка отвалилась вниз. Он так и остановился, держась рукой за дверь.

     – Можно войти? – улыбнулась девушка, обратив внимание на эффект, произведённый ею на студента.

     – Прости, я немного растерялся, – на лице Салливана Траска появился румянец. – Проходи.

     – Отличная комната! – заметила Оливия. – Это твои плакаты?

     – Нет, они принадлежат Фрэнку, моему соседу по комнате, – ответил Салли.

     Перехватив вопросительный взгляд девушки, Салливан поспешил успокоить её:

     – Он вернётся не скоро, так что никто не помешает нам заниматься.

     Оливия изящно присела на диван и положила рядом с собой сумочку. Краем глаза она успела окинуть всю комнату. В данный момент её интересовало доказательство свидания с Салливаном Траском, которое она предоставит Джимми Ханту и его компании. Что она может предложить в качестве подходящего доказательства? Какую-нибудь вещь Салли? "Извини, детка, но я могу купить такую в любом магазине", – возразил ухмыляющийся Джимми в голове Оливии. Может быть, незаметно взять одну из тетрадей с лекциями? Почерк Салливана будет прекрасным свидетельством того, что тетрадь принадлежит именно ему.

     – Итак, с чего начнём? – прервал размышления девушки Салливан. Он долго думал, куда бы ему лучше убрать руки, потому что не мог найти им подходящего места, и в итоге положил их себе на колени.

     – Прости, я на минуту отвлеклась, – отозвалась девушка. – О чём ты меня спросил?

     – С чего бы ты хотела начать? – терпеливо повторил студент.

     – С европейской литературы девятнадцатого века.

     – Разумеется, – улыбнулся Салливан, продолжая испытывать неловкость в присутствии Оливии (самой Оливии!) Пеннингтон. – Я хотел бы уточнить, с писателей и поэтов какой страны мы приступим к изучению курса европейской литературы девятнадцатого века?

     – С Европы, – ответила Оливия, взглянув на Салливана так, будто он задал ей самый глупый вопрос в её жизни.

     – Европа – это название одной из пяти частей света, – произнёс Салливан. Его заявление нисколько не смутило Оливию.

     – Тебе лучше знать, – передёрнула плечами девушка. – Ведь это ты разбираешься в европейской литературе.

     "В географии", – чуть не сорвалось с языка у Салли, но он сдержался, чтобы не обидеть гостью. Вместо ненужного замечания он перечислил страны, расположенные в упомянутой части света, после чего предложил приступить к изучению немецкой литературы.

     – Девятнадцатый век можно назвать веком высокой классики, – сказал Салли. – Мир узнал о таких именах, как Генрих Гейне, Новалис, Эрнст Теодор Амадей Гофман…

     "Неужели он собирается рассказывать мне всю эту галиматью?" – мысленно ужаснулась Оливия Пеннингтон, но внешне ничем не выразила своего равнодушия к знаниям.

     – Я не слишком перегружаю тебя? – прервал рассказ студент.

     – Нет-нет, мне очень интересно слушать, как ты рассказываешь обо всех этих классиках. Наверное, Теодор, Амадей и Гофман были гениальными писателями, если их помнят до сих пор?

     – Это один человек, – испытал внутреннее разочарование Салливан. – Эрнст Теодор Амадей Гофман.

     – Эрнст Теодор Амадей Гофман, – послушно повторила Оливия и кивнула в знак того, что хорошо усвоила имя немецкого автора.

     – Может, выпьем по чашечке кофе? – предложил Салли после получасовой лекции о творчестве именитых классиков.

     – С удовольствием! – согласилась девушка.

     Салливан вышел из комнаты, заглянул в банку с кофе и с ужасом обнаружил, что та абсолютно пуста. За время, потраченное на размышления о том, разыграет ли его Оливия, или нет, он даже не догадался позаботиться об угощении.

     – Оливия, ты сможешь меня немного подождать? – заглянул в комнату Салли. – Я совсем забыл, что у меня закончился кофе.

     – Конечно, – с пониманием кивнула Оливия Пеннингтон. Она и представить не могла, насколько Салливан Траск облегчит ей задачу. Едва студент прикрыл за собой дверь, девушка бросилась к столу, чтобы захватить с собой какую-нибудь тетрадь, принадлежащую неудачнику. В какой-то момент Оливии стало стыдно за своё поведение, но желание отомстить Джимми оказалось куда сильнее.

     В столе Салливана хранилось огромное количество лекций на самые различные темы. "Похоже, парень настоящий гений!" – подумала Оливия, перебирая многочисленные тетради, исписанные мелким неразборчивым почерком. Она уже хотела вернуть лекции на место, выбрав в качестве доказательства тетрадь в чёрной обложке, как вдруг ей в руки попал дневник Салливана.

     – А это что ещё такое? – девушка раскрыла первую попавшуюся страницу и начала читать.

     "Она смеялась надо мной вместе с остальными. Но даже в этот момент Она была прекрасна. Никогда не встречал девушек, подобных Ей".

     Оливия почувствовала, что вторгается в запретную зону. "Остановись, пока не поздно!" – приказал девушке голос совести, только любопытство оказалось сильнее, и она продолжила чтение.

     "Оливия, Ты заставляешь моё сердце биться чаще. Когда я вижу Тебя, моё дыхание замирает, и мне начинает казаться, что меня ослепляет яркий свет. Ты самая прекрасная девушка на свете!!!"

     "Вот чёрт! – пронеслось в голове Оливии. – Неужели Салли всё это время был тайно влюблён в меня?"

     Ещё несколько выбранных наугад страниц доказали правильность её догадки. Интересно, что скажет на этот счёт Джимми?

     "Джимми и в подмётки ей не годится. Разве Оливия не видит, что Джимми Хант ей не пара?"

     – Ты прав, Салли, он мне не пара, – обратилась в пустоту девушка. – Жаль, что я сразу этого не поняла.

     Оливия настолько увлеклась чтением, что опомнилась лишь тогда, когда услышала звук открывающейся двери. Быстрым движением она спрятала тетрадь в сумочку и постаралась занять непринуждённую позу девушки, ожидающей чашечки крепкого кофе.

     – А вот и я! – с триумфальной улыбкой на лице в комнате появился Салливан Траск. – Надеюсь, ты не слишком скучала, пока меня не было?

     – Нет, вовсе нет, – с лёгким оттенком иронии ответила Оливия.

     – Тогда подожди ещё минутку, пока я всё приготовлю! – студент поспешил заняться угощением.

     "Что будет, когда он обнаружит пропажу? Что он обо мне подумает?" – терзалась сомнениями Оливия, подвинув сумочку с дневником к себе. А когда вернулся Салли с подносом, на котором стояли две чашечки и вазочка с пирожными, она постаралась не смотреть ему в глаза.

     – Ты ешь пирожные? – спросил студент.

     – Они вредны для фигуры, но одно я, пожалуй, съем, – произнесла девушка.

     – Я не знал, что именно тебе нравится, – смутился Салливан. – И если ты не станешь их есть, я совершенно не обижусь. Честное слово!

     – Ты такой милый, – решилась встретиться взглядом с Салли девушка. – Вот бы все парни были такими же, как ты.

     Студент испытал нечто, похожее на ощущения пассажира авиалайнера, угодившего в воздушную яму. Кровь прилила к лицу, и он постарался не подать виду, что взволнован до предела. Оливия Пеннингтон сказала ему, что он "такой милый". Должно быть, это какая-то слуховая галлюцинация, вызванная невероятной встречей.

     – Салли… – задумчиво произнесла Оливия, но тут же осеклась.

     – Да? – насторожился он. В тоне собеседницы как будто прозвучало скрытое предупреждение.

     – Нет, ничего, – девушка допила кофе и поставила пустую чашечку на стол. – Мне, пожалуй, пора идти.

     – Из меня никудышный преподаватель, верно? – вздохнул Салливан Траск. – Тебе стало слишком скучно со мной. Наверное, мне следовало бы рассказывать о европейской литературе девятнадцатого века в иной манере. Академический подход никогда не способствовал хорошему усвоению материала.

     – Салливан, ты отличный преподаватель. Это я плохая студентка, – поспешила успокоить Салли Оливия. – Но мне и вправду нужно идти.

     – Больше никаких занятий вдвоём?

     – Даже если бы я и захотела продолжить, ты бы понапрасну тратил на меня время, потому что я безнадёжна.

     – Это вовсе не так! В следующий раз я воспользуюсь новой методикой, – но Салливану и так стало понятно, что никакого следующего раза уже не будет. Он облажался. Кажется, так выражаются те, у кого не ладится с европейской литературой девятнадцатого века.

     Оливия улыбнулась, и эта улыбка значила для него "Прости, Салли, но нам с тобой не по пути". Именно таким образом улыбались все девушки, с которыми пытался познакомиться Салливан до тех пор, пока не поступил в колледж. А потом в его жизни появился Джимми Хант, и жизнь окончательно покатилась под откос.

     – Может быть, проводить тебя? – предложил студент, когда Оливия вышла в коридор.

     – Спасибо, Салли, – опять эта улыбка. – Не хочу тебя отвлекать.

     "Парень, ты грёбаный неудачник, и ничего тебе со мной не светит", – мысленно прокомментировал ответ девушки Салливан. Закрыв дверь, он вернулся в пустую комнату. В воздухе ещё витал тонкий аромат, оставленный Оливией в память о тех счастливых минутах, которые она подарила Салли. Он потянул носом едва уловимый запах, отчего ему сделалось безумно грустно. В такие минуты Салливан Траск вытаскивал из стола свою тетрадь и начинал делать дневниковые записи.

     Но не сегодня.

     Не сейчас.

     Оливия потратила весь вечер и часть ночи, чтобы ознакомиться с записями человека, над которым потешался весь колледж. Она никогда не задумывалась о том, что за каждой отпущенной шуткой, за каждым розыгрышем, за каждым унижением скрывались страдания Салливана. В этой неравной войне он был один против всех. Вновь и вновь он возвращался туда, где на него сыпались насмешки. А Джимми Хант являлся для Салли настоящим воплощением зла.

     Иногда страницы, описывающие обидные проделки Джимми, сменялись нежными излияниями в адрес Оливии Пеннингтон, и девушка начала испытывать угрызения совести за то, что без спроса взяла дневник Салливана. Никогда в жизни никто не писал ей таких проникновенных слов, как Салли. В его стихах сквозили самые нежные чувства, в отличие от животной похоти Джимми Ханта, единственной целью которого была возможность забраться в трусы к очередной легкомысленной девчонке.

     Девушка прочла последнюю запись, после чего отложила тетрадь в сторону, но избавиться от мыслей, порождённых чтением, оказалось не так-то просто. Не каждый день ей удавалось заглянуть в душу другого человека настолько глубоко. Выключив свет в комнате, Оливия долго лежала в темноте с открытыми глазами. Ей не давали покоя сомнения. Отдавать ли дневник Салливана Траска Джимми Ханту в качестве доказательства свидания? С одной стороны, она рисковала окончательно растоптать Салли, но, с другой, – ей хотелось отомстить плохому парню. Совесть против гордости. На мгновение девушке представились два крепких мужчины, соревнующихся в армрестлинге. Оба в белых футболках, и у каждого на спине есть надпись, выполненная большими красными буквами. У одного – "СОВЕСТЬ", а у другого – "ГОРДОСТЬ". Они не хотят уступать друг другу победу, напрягаются из последних сил, чтобы одолеть соперника, так что на их шеях вздуваются толстые жилы.

     Воображение не успело дорисовать картину исхода поединка, потому что Оливия плавно соскользнула в сон, оторвавшись от реальности, как опавший лист, утративший связь с деревом.

     Салливан проснулся с неясным ощущением тревоги. Чем это было вызвано, он сказать не мог, но с определённой долей вероятности догадывался, что неприятности будут связаны с Джимми. А как же иначе? Джимми Хант – вот он источник всех бед и несчастий Салливана. Постаравшись выбросить дурные предчувствия из головы, студент позавтракал, взял сумку с учебниками и направился в колледж. Он даже не предполагал, что через пару часов его жизнь изменится навсегда.

     – Привет, крошка! – окликнул Оливию Джимми.

     – Не смей меня так называть! – взглядом метнула молнию в сторону Джимми девушка. Вот бы эта молния могла сразить его наповал!

     – Какие мы сегодня строгие, – противно изменил голос плохой парень. – А как насчёт некоторых обязательств? Кажется, кое-кто проиграл в конкурсе на раздевание!

     – Замолчи, придурок! Не обязательно повсюду трепать своим длинным языком.

     – Не груби мне, детка, – озлобился Джимми Хант, схватив девушку за руку.

     – Немедленно отпусти, – приказала Оливия.

     – А как насчёт доказательств? Или тебе слабо сходить на свидание с неудачником? Представляю, как бы вы смотрелись вместе, – Джимми мечтательно прикрыл глаза.

     – Подавись своими доказательствами! – Оливия вытащила из сумки дневник Салливана Траска и с силой ткнула его в грудь Джимми. – И ещё: в отличие от тебя, Салливан классный парень. Когда девчонки в колледже узнают, какой он классный, ни одна из них больше не захочет спать с тобой! Его стручок, как изволили выразиться твои неотступные гориллы, куда лучше твоего неуклюжего шланга!

     Несколько свидетелей необычного разговора остановились неподалёку от Оливии и Джимми.

     – Чего уставились? – рявкнул на них плохой парень. – Катитесь отсюда!

     – На досуге почитай, – указала пальцем на тетрадь девушка. – Занимательный дневник. Если, конечно, ты вообще умеешь читать.

     Джимми, потрясённый случившейся сценой, открыл записи Салли и узнал мелкие каракули жалкого неудачника. "Сука!" – прошипел он, закипая от ярости.

     Ярость захлестнула его, подобно пламени, охватывающему сухую вязанку хвороста. Ещё немного, и можно прогореть дотла. Но Джимми никогда не отличался сдержанностью, поэтому он бросился искать Салливана Траска. Он, во что бы то ни стало, заставит неудачника поплатиться за унижение, которому его подвергла Оливия. К счастью, свидетелей позора оказалось не слишком много, и всё-таки достаточно, чтобы новость облетела весь колледж. Джимми уже представлял, как студенты переговариваются между собой, показывая на него пальцем.

     – Привет, Джимми! – поприветствовал приятеля Рональд, но Джимми даже не остановился, чтобы пожать ему руку. – Что случилось? Куда ты так торопишься?

     – За мной, – произнёс Джимми Хант на ходу.

     – Да что у тебя происходит?

     – Нужно найти этого неудачника!

     – Зачем он тебе понадобился?

     – Оливия предъявила доказательство их свидания, – Джимми гневно потряс растрепавшимся дневником Салливана над головой. – А ещё она заявила, что этот гадёныш лучше меня!

     – Лучше тебя? – Рональд рассмеялся. – Она же просто хотела разозлить тебя, и, судя по всему, ей удалось это сделать.

     – Мне плевать, чего она хотела. Я должен отыскать Салли!

     – А что в тетради?

     – Откуда мне знать, – отозвался Джимми и передал тетрадь Рональду. – Возьми и почитай.

     Рональд на ходу открыл первую попавшуюся страницу.

     "Джимми и в подмётки ей не годится. Разве Оливия не видит, что Джимми Хант ей не пара?"

     – Эй, Джимми, тут написано про тебя, – остановился Рональд.

     – Дай-ка взглянуть, – плохой парень без лишних церемоний выхватил дневник Салливана и прочитал место, указанное ногтём Рональда. До последнего момента степень ярости Джимми можно было бы охарактеризовать как штиль, а теперь в его груди развернулся настоящий ураган. – Я убью его! Я убью этого ублюдка! От него даже мокрого места не останется!

     – Джимми, подожди, – попытался остановить приятеля Рональд. Когда Джимми впадал в бешенство, он терял контроль над собственным разумом. В такие минуты Рональд, Никки и Джеф старались оградить его от совершения какой-нибудь глупости, но справиться с ним в одиночку было практически невозможно. Никки и Джеф ещё не приехали, поэтому Рональд взял весь огонь на себя. – Зачем тебе марать об него руки?

     – Я убью его! – как заведённый, повторил Джимми. – Я оторву его бесполезную башку!

     Тем временем в коридоре появился ничего не подозревающий Салливан Траск. Он обратил внимание на злобное выражение лица Джимми, а когда его взгляд сфокусировался на предмете, находящемся в руках обидчика, Салли всё понял.

     Неужели он поверил, что Оливия и вправду хотела заниматься с ним европейской литературой девятнадцатого века? Неужели он мог допустить мысль, чтобы она заявилась к нему с чистыми намерениями? Нет, ей нужен был лишь очередной способ унизить его. И она его получила. Пока он ходил за кофе и пирожными, Оливия Пеннингтон нашла и выкрала его дневник. Мысли пронеслись в голове Салли с невероятной скоростью, а потом он сообразил, что станет трупом, если вовремя не унесёт отсюда ноги.

     – Стой! – выкрикнул Джимми, бросившись в сторону Салливана.

     И тогда Салливан побежал.

     Мир странным образом преобразился. Салливан бежал со всех ног, но ему начало казаться, что реальность замедлилась, обволакивая его, подобно густому желе. Времени оглядываться не было, и, тем не менее, Салли обернулся. Джимми и Рональд преследовали его, с ругательствами отпихивая в стороны попадающихся на пути зазевавшихся студентов. Сердце Салливана Траска затрепетало от ужаса, а во рту сделалось сухо, как в пустыне.

     – Стой! – снова выкрикнул Джимми Хант. С таким же успехом он мог уговаривать курицу ощипать себя и самостоятельно прыгнуть на сковороду.

     Беглец искал глазами место, где можно было бы укрыться, но всё безрезультатно. Буквально протаранив дверь, Салли выскочил на улицу. Он едва не соскользнул со ступеньки, перепрыгнул через лавочку, спугнул стаю голубей, после чего припустил через газон к дороге. Страх придал ему выносливости.

     – Я тебя всё равно поймаю! – грозил за спиной Джимми.

     Главное, не останавливаться. Бежать до истощения сил. До последнего вздоха. Салливан Траск заметил подъезжающий к остановке автобус на другой стороне улицы и поспешил к нему, перебежав дорогу перед самым носом у медленно едущего водителя. Тот возмущённо посигналил нарушителю порядка, но Салливану было плевать. Вслед раздался ещё один протяжный гудок. Джимми и Рональд хотели повторить трюк неудачника, только им помешал проезжавший мимо грузовик. Таким образом, у Салли появилось незначительное преимущество. Он молил Бога лишь о том, чтобы автобус ещё немного задержался около остановки.

     Видел бы сейчас его мистер Мастерсон, школьный учитель физической культуры. Он всегда говорил Салливану, что тот бегает хуже всех в классе. Теперь Салливан так не думал. Организм студента как будто подключился к скрытым резервам, чтобы спастись от неминуемой расправы со стороны Джимми Ханта.

     Дверь автобуса вот-вот грозила захлопнуться, отрезав Салливану путь к спасению. Салли вложил в стремительный рывок последний остаток сил и заскочил в салон за секунду до того, как водитель нажал на кнопку. Джимми вместе с Рональдом подбежали к остановке, когда автобус уже отъехал. Салли видел через окно, как плохие парни посылают в его адрес какие-то проклятия, но ничего не смог расслышать. Он с трудом отдышался и опустился в пассажирское кресло. Лёгкие горели огнём, а в боку нестерпимо кололо, словно кто-то всадил Салливану острый нож.

     Что же ему теперь делать? Мысли разбегались, подобно неукротимому стаду. Салли откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Но праздновать успешный побег было рано, потому что преследователи вернулись к стоянке колледжа и сели в недавно подаренную родителями машину Рональда. Мотор "Шеви" зарокотал, как голодный зверь, чтобы пуститься в погоню по горячим следам.

     Прошло около пятнадцати минут, прежде чем студент услышал настойчивый сигнал автомобиля. Он посмотрел в окно, и страх с новой силой подступил к сердцу. Параллельно с автобусом ехал чёрный автомобиль, из которого высовывался Джимми Хант. Он хищно ухмыльнулся Салливану, после чего провёл рукой по горлу от уха до уха. Этот жест, понятный всем цивилизованным людям во всём мире, поверг Салли в уныние. Он надеялся убежать от преследователей, но они не собирались оставлять его в покое так просто. На этот раз Джимми действительно разделается с ним. Возможно, он не станет делать это прямо в автобусе, а вот когда беглец выйдет на одной из остановок…

     Теперь длительность жизни Салливана Траска зависела от того, когда водитель объявит конечную остановку. "Шеви" Рональда по-прежнему неотступно следовал за автобусом, пристроившись в хвост, чтобы не привлекать внимания полиции. Салли судорожно подыскивал подходящие варианты, чтобы спастись от гнева Джимми Ханта, только все они при логическом анализе распадались, потому что ситуация была, мягко говоря, безвыходной.

     И зачем ему понадобилось вести этот дурацкий дневник? Если бы не эта злополучная тетрадь, он пережил бы очередной розыгрыш в свой адрес, стерпел бы очередную глупую шутку со стороны Джимми и его дружков, а потом отправился бы в аудиторию, чтобы приступить к занятиям. А теперь из-за собственной неосмотрительности он вынужден убегать, подобно зайцу, зная, что волк уже совсем близко.

     – Конечная, – объявил водитель.

     Автобус опустел, и теперь у Салливана не было ни единого шанса на спасение. Он пригнул голову, надеясь, что водитель его не заметит, но тот всё-таки увидел задержавшегося пассажира.

     – Молодой человек, боюсь, что вам пора выходить, – обратился к студенту человек за рулём.

     – Вы не могли бы высадить меня в другом месте? – взмолился Салли. В зеркале заднего вида отражалась машина Рональда, припаркованная у обочины.

     – К сожалению, нет, – ответил водитель.

     Салливан медленно вышел на улицу. Пустынный квартал идеально подходил для жестокой расправы над неудачником. Где-то завыла собака, и Салли счёл это недобрым предзнаменованием. Двери "Шеви" распахнулись, а спустя мгновение из автомобиля выбрались Джимми и Рональд. Неожиданно студент ощутил непреодолимую тягу дать дёру, чтобы отделаться от преследователей. Ноги сработали быстрее, чем Салливан Траск успел дать себе отчёт в том, что делает. Он снова бежал прочь.

     – За ним! – скомандовал Джимми, запрыгнув обратно в машину. Рональд последовал его примеру, завёл двигатель и утопил педаль газа в пол. Из-под колёс вырвались клубы чёрного дыма, и "Шеви" последовал за Салли.

     Салливан услышал за спиной визг шин. Джимми догонит его. Обязательно догонит. Расстояние между охотниками и добычей сократилось почти мгновенно, так что Салли оставалось только покориться судьбе. Неожиданно впереди показался узкий проулок, куда автомобиль протиснуться уже не мог. Между капотом чёрного "Шеви" и Салливаном оставалось не более тридцати футов, прежде чем студент резко свернул вправо, оказавшись вне зоны досягаемости машины. Раздались два торопливых хлопка дверью. Джимми и Рональд бросились вдогонку.

     – Ты не уйдёшь! – воскликнул Джимми Хант. – Я достану тебя даже из-под земли!

     Салли не слушал его. Он бежал только вперёд. Два коротких вдоха и один выдох. Сердце работало в учащённом ритме. Движение сделалось единственной целью.

     Проулок повернул на девяносто градусов, и Салливан Траск чуть не ударился плечом об стену, но вовремя оттолкнулся руками, чтобы не потерять драгоценные секунды. Миновав два мусорных ящика, студент наткнулся на сетку, преградившую ему путь.

     "Это конец!" – вздрогнул Салли. Он подбежал к сетке и попытался забраться наверх. Неожиданно левая нога потеряла точку опоры и застряла в ромбовидной ячейке. "Только не сейчас!" – беглец тщетно старался высвободить ногу, пока преследователи продолжали приближаться к нему.

     – Попался! – с ликованием огласил проулок Джимми Хант. – Теперь тебе никуда от меня не деться!

     "Пожалуйста!" – в отчаянии мысленно воззвал к небесам Салливан, но твёрдая рука плохого парня крепко схватила его за штанину.

     – Спускайся! – дёрнул Салливана Джимми. Тот крепко-накрепко вцепился руками в сетку, не желая разжимать пальцы. Рональд присоединился к Джимми и схватил студента за вторую ногу.

     – Помогите! – закричал Салли, чтобы привлечь к себе внимание случайных прохожих. Казалось, что весь город вымер. Никто не откликнулся на призыв.

     – Если ты не заткнёшь рот, я разделаюсь с тобой прямо сейчас! – со злобой в голосе произнёс Джимми. Он с силой рванул Салливана на себя, и тот, сорвавшись с сетки, упал на землю. Раздался неприятный звук глухого удара. Когда Джимми развернул тело неудачника на спину, чтобы выместить на нём всю ярость, тот уже не сопротивлялся. Салливан Траск лежал без чувств.

     – Чёрт, он вырубился! – испугался Рональд. – Видимо, ты крепко приложил его головой об землю.

     – Вообще-то мы вместе стаскивали его с этого проклятого забора, – возразил Джимми.

     – Он хоть дышит? – осторожно поинтересовался Рональд.

     Джимми Хант приложил руку к шее Салливана, но так и не смог нащупать пульс.

     – Что скажешь? – Рональд почувствовал, как на него накатывает волна страха. Вдруг они только что убили человека?

     – Нужно уходить отсюда, – сурово сказал Джимми.

     – Ты хочешь оставить неудачника здесь?

     – Положим его в багажник и свалим, пока нас не засекли копы!

     – А если он мёртв?

     – Тогда избавимся от тела.

     – Ты это серьёзно?

     – Нет, решил вместе с этим придурком разыграть тебя! – начал терять терпение Джимми Хант. – Помоги мне дотащить его до машины.

     – Ты же не хочешь везти его в моей машине?

     – А в чьей же ещё? Может быть, вызовем такси?

     – Попробуй ещё раз прощупать пульс.

     – Тебе надо, ты и щупай. А я собираюсь как можно быстрее убраться отсюда.

     – И зачем я ввязался в это дело, – вздохнул Рональд.

     – Если кому-нибудь проболтаешься, будешь лежать рядом с ним, – предупредил Джимми.

     Плохие парни подняли Салливана Траска и понесли его к машине. Рональд припарковал "Шеви" вплотную к проулку, открыл багажник, убедился в отсутствии случайных свидетелей, после чего они вместе с Джимми положили безжизненное тело рядом с домкратом и запасным колесом.

     – Куда едем? – бесцветным голосом спросил Рональд, вцепившись в руль автомобиля.

     – Подальше от города, – ответил Джимми.

     – Неужели он действительно мёртв? Может быть, следует отвезти его в больницу?

     – Ты спятил? Или хочешь угодить за решётку? Я же тебе сказал, что он не дышит! И хватит стоять на месте.

     Рональд повернул ключ в замке зажигания и выжал сцепление, заставив "Шеви" выехать на полосу движения. Когда в зоне видимости появлялись полицейские патрули, водитель заметно нервничал. Ему казалось, что копы догадаются о теле, лежащем в багажнике чёрной машины. Но копы ни о чём не догадывались. Они даже не смотрели в сторону преступников.

     – Нам потребуется алиби, – нарушил тишину Джимми Хант. – Кто-то мог видеть, как мы гнались за неудачником.

     – Я договорюсь с приятелем из автомастерской, и он подтвердит, что мы сразу же после занятий приехали к нему, чтобы починить тачку, – предложил Рональд.

     – Он надёжный парень?

     – По крайне мере, меня никогда не подводил.

     – Главное, чтобы он не передумал прикрывать нас, когда к нему заявятся копы.

     – Думаю, что с этим проблем не будет.

     Прошло около часа, прежде чем Джимми попросил Рональда свернуть на гравийную дорогу. Они проехали от главного шоссе не менее пяти миль, прежде чем машина остановилась перед заброшенным домом с выбитыми окнами.

     – Здесь его точно не найдут, – заговорил Джимми.

     – Ты уверен? – Рональд покинул "Шеви" и внимательно осмотрелся по сторонам: идеальное место для проведения съёмок очередного фильма ужасов про заблудившихся подростков, сбившихся с дороги.

     – Занесём его в дом, – кивнул Джимми.

     Открыв крышку багажника, плохие парни ещё раз взглянули на Салливана. Тот по-прежнему не подавал никаких признаков жизни, а на лбу у него проступило большое синее пятно.

     – Сколько же он весит? – Джимми Хант кое-как перевалил тело через борт и сбросил на землю.

     – Может, следует обращаться с ним немного аккуратнее? – нахмурился Рональд.

     – Ему уже без разницы, – сплюнул на землю напарник.

     Джимми взял Салливана Траска подмышки, а Рональд – за ноги, после чего они занесли тело в заброшенный дом. Судя по всему, здесь давно никто не появлялся. Плохие парни бросили тело на пол и поспешили выйти на свежий воздух, потому что пахло внутри ужасно.

     – Ты по-прежнему уверен, что он мёртв? – спросил Рональд.

     – Хочешь иметь стопроцентную уверенность? – криво усмехнулся Джимми Хант. – Тогда можешь отрезать ему голову.

     – А что, если он всего лишь потерял сознание? Тогда у нас возникнут серьёзные проблемы.

     – Если он симулирует, ему же будет хуже, – больше Джимми ничего не сказал. Он старательно отряхнул руки и направился в сторону машины.

     Рональд ещё немного потоптался на месте, как будто чего-то ждал.

     – Едем, – высунулся из окна "Шеви" зачинщик погони.

     – Разве тебя не беспокоит то, что по нашей вине умер человек? – Рональд медленно вернулся к автомобилю.

     – Он был жалким неудачником. Даже смерть у него вышла неудачная. Кто ему виноват, что он так неосторожно ударился головой? Я? Ты? Мы всего лишь хотели проучить его, верно?

     – Это ты хотел проучить его, – тихо произнёс Рональд, стараясь отвести глаза в сторону.

     – Что ты сказал?

     – Я не собирался никого убивать.

     – Если ты ещё раз скажешь что-нибудь подобное… – на мгновение Джимми осёкся и схватил приятеля за воротник рубашки. – Теперь мы в одной упряжке. Захочешь кому-нибудь рассказать об этом, и я сдам тебя с потрохами. Ты соучастник преступления, усёк?

     – Я никому не собираюсь ничего рассказывать, – Рональд резким движением избавился от руки Джимми.

     – Так-то лучше.

     – Его всё равно начнут искать. Рано или поздно к тебе домой заявится полицейский и спросит, что ты можешь рассказать о теле, найденном в заброшенном доме в нескольких милях от шоссе.

     – Я ничего не знаю, – Джимми расслабленно откинулся на спинку сиденья. – А теперь заводи свою чёртову колымагу и поехали отсюда!

     В отличие от Джимми, Рональд долго не мог прийти в себя после случившегося. В голову постоянно лезли мрачные мысли и подозрения. Он постарался отвлечься свежим выпуском мужского журнала, но голос совести беспощадно донимал его почти до самой ночи. Неужели он допустит, чтобы Салли умер без медицинской помощи, если неудачник всё-таки ещё жив?

     Город объяла беззвёздная ночь, но Рональд не спал. Поток холодного воздуха обдувал его волосы через открытое ветровое стекло. Чёрный "Шеви", сливающийся с ночным мраком, ехал в сторону заброшенного дома.

     Свет фар – два пересекающихся ярко-белых круга – осторожно ощупывал землю. С каждой милей Рональда всё сильнее охватывало волнение. На гравийной дороге он сбросил скорость, закурил сигарету и выставил руку в окно. Вскоре впереди появился знакомый заброшенный дом, который ночью значительно отличался от того, каким Рональд видел его днём. Теперь он походил на зловещее логово маньяка-убийцы.

     Парень заглушил двигатель, взял предусмотрительно захваченный с собой фонарик и захлопнул автомобильную дверь. В ночной тишине звук показался ему оглушающим. Сердце Рональда невольно подпрыгнуло, но он не отказался от безумной затеи. Приблизившись к обветшалой стене, Рональд направил луч фонаря в открытую дверь, чтобы убедиться в том, что внутри по-прежнему никого нет. Он прислушался. В доме было тихо.

     – Салли, – позвал Рональд.

     Никто не ответил.

     Днём они оставили Салливана Траска в боковой комнате. Когда парень посветил туда, тело оставалось в том же положении. Рональд приблизился к неудачнику, перевернул его на спину (Салли лежал ничком) и приоткрыл ему веко. Неожиданно глаз отреагировал на свет.

     – Вот чёрт! – испугался, а вместе с тем и обрадовался Рональд. Значит, он не зря заставил себя сесть в машину и поехать за город. – Салли, ты меня слышишь? Салли, очнись!

     Салливан снова ничего не ответил. Его голова безжизненно свесилась через руку Рональда, словно он был обычной тряпичной куклой, выполненной в полный человеческий рост. В свете фонаря его лицо казалось особенно бледным, а синее пятно на лбу разрослось в огромную шишку. Рональд приложил руку к шее неудачника и уловил слабое биение пульса.

     Теперь Рональду предстояло в одиночку перенести тело к машине. Он вложил фонарик в карман куртки, взял Салливана Траска за руки и потащил его к выходу. Когда Рональд достиг крыльца, ботинки Салли со стуком переместились на землю, отсчитав – один, два, три – три ступеньки. Рональду пришлось потрудиться, чтобы поместить бесчувственное тело Салли на заднее сиденье "Шеви". Спустя двадцать минут водитель чёрного автомобиля мчался к ближайшей больнице, чтобы спасти жизнь неудачнику.

     – Мне срочно нужен врач! – подбежал к регистрационной стойке больницы Рональд.

     – В чём дело? – ответила ему медсестра.

     – У меня в машине лежит человек без сознания.

     – Что произошло? – девушка на ходу сняла телефонную трубку и вызвала санитаров для транспортировки больного.

     – Он упал, – произнёс Рональд, но тут же запнулся. – По крайней мере, у него на лбу огромная шишка. Я нашёл его лежащим возле забора. Он не подавал никаких признаков жизни.

     Через пару минут Салливана Траска везли на каталке в отделение интенсивной терапии.

     Сознание возвращалось медленно и неуверенно, временами подступая к самой грани реальности, а иногда вновь погружаясь в пучину мрака. Издалека доносились голоса, похожие на эхо в тёмном гроте. Кому они принадлежали? Он не мог ответить на этот вопрос, да и сам вопрос сформировался лишь в качестве отстранённого образа, мимолётного осознания окружающего бытия, находящегося за пределами восприятия. Ощущение лёгкого полёта продолжалось достаточно долго, прежде чем в мозг ворвалась невыносимая боль. Или боль была сначала, а потом она сменилась приятным забытьём вне времени и вне пространства? Этого он не знал.

     Перед внутренним взором проскальзывали картинки далёкого детства, такие же отрывочные и сумбурные, как кадры разрезанной на части и неправильно склеенной киноплёнки. Перемена в школе, пятый день рождения с тортом и свечами, игра на заднем дворе, поход в горы, разбитая копилка с двадцатипятицентовиками, тяжёлая простуда во время зимних каникул. "Стой!" – внезапный крик, ворвавшийся откуда-то извне, заставил сердце содрогнуться. Неудачник. Жалкий неудачник. Опять боль в голове.

     – Как скоро он придёт в себя?

     – Врачи делают всё возможное.

     Кто это говорит? Почему он не может открыть глаза и посмотреть, кто находится рядом с ним?

     Больно. Очень больно. Хочется кричать. Погружение в плавный мир, покачивающийся на волнах.

     "Ты не уйдёшь! Я достану тебя даже из-под земли!"

     Не хочу. Не хочу. Не хочу.

     В памяти возникает яркий образ вцепившихся в сетку пальцев. Кто-то изо всех сил пытается оторвать его от забора, но он продолжает цепляться, словно только от этого зависит его жизнь. Но пальцы разжимаются, и он срывается вниз. Через мгновение следует ослепительная вспышка, как будто перед глазами взорвалась сверхновая звезда. А потом падение во тьму.

     "Где я? Что со мной произошло?" – наконец-таки Салливан Траск открыл глаза и обнаружил себя в больничной палате. Он осторожно повернул голову в сторону, заметив около кровати капельницу. Необходимо нажать на кнопку вызова врача, чтобы он объяснил, в чём дело. Через минуту в палате появился человек лет тридцати пяти в больничном халате. С видом отца, беспокоящегося о здоровье собственного ребёнка, врач осмотрел пациента.

     – Почему я здесь? – тихо произнёс Салливан, испытав невероятное желание выпить воды.

     – Не волнуйтесь, – поспешил успокоить его врач. – Вы получили серьёзную черепно-мозговую травму.

     – Как давно? – на лице Салли отразилось волнение.

     – Почти неделю назад.

     Салливан попытался приподняться с постели, но врач тут же заставил его лечь обратно:

     – Пока вставать ещё рано. Понадобится какое-то время, чтобы полностью восстановиться.

     Голова действительно кружилась, поэтому студент не стал упорствовать в своём желании.

     – Когда меня выпишут? – поинтересовался он.

     – Как только состояние стабилизируется, и мы будем уверены, что вашему здоровью ничто не угрожает, – ответил врач.

     – И сколько времени понадобится, чтобы убедиться в том, что моему здоровью ничто не угрожает?

     – Это зависит только от вас. В зависимости от различных симптомов мы можем как продлить лечение, так и прекратить его. А вообще я должен заметить, что вы выкарабкались даже раньше, чем мы могли бы рассчитывать на это, – на лице врача появилась сдержанная улыбка. – Говорить о полном выздоровлении пока слишком рано, но у вас появился отличный шанс выписаться уже на следующей неделе.

     – Кто меня привёз сюда? – поинтересовался Салли. Он никак не мог вспомнить, что произошло после вечера, проведённого вместе с Оливией Пеннингтон, словно мозг заблокировал эту информацию.

     – Какой-то парень, который представился вашим приятелем, – пожал плечами врач.

     – Как его звали?

     – Ричард или Рональд, я точно не вспомню.

     – Должно быть, Рональд, – кивнул Салливан Траск. Что же могло произойти, чтобы один из дружков Джимми Ханта вызвался ему помогать? И что вообще происходило после того, как Оливия отказалась заниматься с ним по курсу европейской литературы девятнадцатого века?

     Первым Салливана навестил сосед по комнате Фрэнк Лекью. Он присел на стул рядом с кроватью Салли и поставил на тумбочку пакет с фруктами.

     – Неплохо тебя приложило, парень! – улыбнулся Фрэнк, заметив расплывшуюся на лбу студента шишку, изменившую цвет с первоначального синего на пурпурный. Где тебя так угораздило?

     – Я не помню, – признался Салливан. – Тот день полностью стёрся из моей памяти, а когда я пытаюсь что-нибудь вспомнить, голова начинает болеть так, словно в неё заколачивают гвозди.

     – Неужели у тебя амнезия? – удивился сосед по комнате.

     – Нет, пока врач не поставил мне такого диагноза.

     – А что он говорит?

     – Говорит, что в организме срабатывают защитные механизмы.

     – Ничего себе, – с пониманием кивнул Фрэнк. – Значит, совсем-совсем ничего не помнишь?

     – Совсем-совсем, – согласился Салливан Траск.

     – Но в колледже тебя точно не было, – неожиданно произнёс Фрэнк.

     – Что? Я прогулял занятия?

     – Понятия не имею. Я поинтересовался на твой счёт, и мне сказали, что Джимми и Рональда в тот день тоже не было на месте. Так что не исключаю, что это они постаралась над тобой.

     Салливан осторожно потрогал ушибленное место и поморщился. Почему-то новость нисколько не удивила его. Рано или поздно, но это должно было произойти. Наконец-таки Джимми Хант переступил черту.

     – Твои показания могли бы помочь упрятать его за решётку, – Фрэнк отвлёк Салливана от размышлений. – Если, конечно, ты сможешь вспомнить хоть что-нибудь.

     – Возможно, это всего лишь совпадение, – ответил Салли. – Джимми и Рональд частенько отсутствуют на занятиях.

     – Ты называешь отношение к тебе Джимми и твою шишку на лбу простым совпадением?

     – Я не могу быть точно уверен, пока моя память полностью не восстановится.

     – Ладно, приятель, поправляйся, а мне пора бежать! – Фрэнк слегка потрепал Салливана по плечу, после чего покинул палату.

     Над Салливаном снова нависло одиночество. Он уже не старался мысленно вернуться к тому моменту, когда с ним произошёл несчастный случай, чтобы дать голове немного отдохнуть. Но слова Фрэнка Лекью расстроили его. Что могло послужить причиной тому, чтобы Джимми настолько распустил руки? Что-то разозлило его до такой степени, что он чуть не отправил Салли на тот свет.

     Ближе к вечеру к Салливану пришёл ещё один посетитель. А точнее, посетительница. После предупредительного стука дверь открылась, и Салливан увидел Оливию. Девушка несмело приблизилась к кровати.

     – Привет, Салливан, – первой заговорила она. Студент заметил, что девушка внимательно изучает его лоб.

     – Оливия?

     – Наверное, не ожидал меня здесь увидеть после всего того, что между нами произошло? – виновато спросила Оливия Пеннингтон.

     – К сожалению, я не помню, что именно между нами произошло, – отозвался Салли.

     – Салливан, это очень жестоко с твоей стороны.

     – Прости, но я действительно не помню, что произошло, кроме того, что ты отказалась от идеи ознакомиться с европейской литературой девятнадцатого века.

     – Ты серьёзно? – в глазах девушки читалось неприкрытое удивление. – Совсем ничего не помнишь?

     – Что касается того дня, когда со мной случилось это, – студент указал на шишку. Что-то в поведении Оливии показалось ему странным.

     – Вот как, – девушка опустилась на стул рядом с кроватью и вытащила из сумочки какой-то измятый предмет. – Возьми, пожалуйста.

     – Что это? – Салливан протянул руку и взял тетрадь.

     – Твой дневник.

     – Мой дневник? Где ты его взяла?

     – Ты сам мне его дал, – соврала Оливия, внимательно наблюдая за реакцией Салливана Траска.

     – Я? Не может этого быть! Я бы ни за что не решился показать его. Значит, теперь ты всё знаешь?

     – Да. Извини, что возвращаю тетрадь в таком виде, – на мгновение Оливия замолчала. Она старалась подобрать наиболее подходящее объяснение тому, что случилось с дневником. – Мой пёс схватил и чуть не разорвал её. Надеюсь, ты простишь меня за это?

     – Я действительно сам дал тебе дневник? – вместо ответа ещё раз спросил Салли.

     – Сам, – Оливия отвела глаза в сторону.

     – И что ты теперь думаешь обо мне?

     – Думаю, что после твоего выздоровления мы могли бы продолжить занятия по литературе.

     – Ты серьёзно?

     – Почему бы и нет?

     – Почему бы и нет?

     – Вот именно, почему бы и нет?

     Салливан улыбнулся. Он почувствовал себя героем плохой комедии с абсурдными диалогами.

     – И ты не испытываешь ко мне отвращения? – на всякий случай спросил он.

     – Нет, что ты! – Оливия положила тёплую ладонь на руку Салли. – У тебя получаются такие красивые стихи.

     – А моё отношение к Джимми?

     – Джимми настоящий придурок, и твой дневник прямое тому подтверждение.

     Когда Джимми Хант узнал о поступке Рональда, он чуть не сошёл с ума от ярости.

     – Ты идиот! – воскликнул плохой парень. – О чём ты думал, когда отвозил его в больницу? Теперь он очухается и сдаст нас!

     – Джимми, мы не должны были оставлять его в заброшенном доме, – возразил Рональд. – Между прочим, мы чуть не совершили непоправимую ошибку.

     – Это ты совершил непоправимую ошибку, – Джимми с силой ткнул Рональда указательным пальцем в грудь.

     – Я всего лишь спас человеку жизнь.

     – Чтобы он сломал жизнь тебе? – приятель вытащил из кармана пачку сигарет и нервно закурил. – Или ты думаешь, что он скажет тебе спасибо? Как только у него появится возможность, он обо всём расскажет полицейским.

     – Не расскажет, – убеждённо произнёс Рональд.

     – Да? Откуда же у тебя такая твёрдая уверенность?

     – Он ничего не помнит о том дне, когда сорвался с забора и ударился головой.

     – Ты веришь в это? – усмехнулся Джимми. – Может быть, неудачник просто притворяется, чтобы мы его больше не трогали? А потом нам обоим придёт повестка в суд в связи с покушением на жизнь хитрого засранца, который сделал вид, что ничего не помнит, после чего всё-таки дал показания против нас?

     – Салливан на самом деле ничего не помнит.

     – Откуда ты знаешь?

     – Слышал кое-какие разговоры.

     – А я слышал, что мистер Уайтфилд – это переодетый Элвис Пресли, – нервно рассмеялся Джимми. – Но это же не повод считать его воскресшим королём рок-н-ролла?

     – Можешь мне не верить, – пожал плечами Рональд. – Это твоё дело.

     – Лучше бы ты вообще не спасал его, – Джимми Хант затушил недокуренную сигарету и бросил её себе под ноги.

     Время от времени головная боль возвращалась, но она уже была не такой невыносимой, как в первый день, когда Салливан Траск очнулся и обнаружил себя в больничной койке. Прошло три дня, и он почувствовал значительное улучшение. Иногда, правда, у него случались короткие приступы тошноты и головокружения. Тщательные анализы и рентген не выявили никаких отклонений от нормы, за исключением огромной шишки.

     – У тебя, должно быть, крепкая голова, – пошутил в один из последующих визитов Фрэнк Лекью, выслушав слова врача в пересказе Салливана.

     – Но недостаточно крепкая память, – улыбнулся Салливан.

     Оставшись наедине с собственными мыслями, Салли вытащил из-под подушки помятый дневник. Неужели Оливия сказала правду, и он добровольно дал ей почитать эту тетрадь? Что же должно было произойти, чтобы он решился на подобный шаг?

     Студент попросил у медсестры авторучку и продолжил вести записи.

     "К сожалению, мне пока не удаётся восполнить небольшой пробел, возникший в моей памяти. Я очнулся в больнице и обнаружил серьёзный ушиб головы. Должно быть, именно по этой причине не могу восстановить последовательность минувших событий. Оливия принесла мой дневник и изъявила желание продолжать заниматься по курсу литературы. Следовательно, она узнала о моём чувстве к ней, но не отшила меня. Даже не верится, что со мной такое происходит! Правда, не представляю, как он к ней попал. Оливия утверждает, что я сам дал ей тетрадь, но я сомневаюсь в этом. Очень сомневаюсь.

     Что же всё-таки происходило до того момента, как я потерял сознание?

     Надеюсь, память вернётся, и я расставлю всё на свои места".

     Салли отвлёкся от заполнения дневника, так как у него возникло странное ощущение. Он и сам толком не мог объяснить, что именно происходит. На короткое мгновение ему показалось, что дверь в палату открывается, но дверь по-прежнему оставалась без всякого движения. Когда Салливан опустил голову, чтобы вернуться к работе над тетрадью, на бумаге расплылось маленькое красное пятнышко, похожее на неправильную звёздочку. Звёздочка медленно преобразилась в бесформенную кляксу и насквозь пропитала тетрадный лист.

     "Откуда это?" – удивился студент и посмотрел вверх, но потолок был безупречно чистым. Тогда Салливан Траск почувствовал, что на лице что-то есть. Он осторожно тронул кожу под носом и обнаружил на пальце красную полосу. В этот момент дверь палаты открыл врач.

     – В чём дело? – спросил он у Салли.

     – Не знаю, – Салли продолжал растерянно сидеть с выставленным пальцем и кровяным подтёком над губой.

     Врач нахмурился. Вид крови, вытекшей из носа пациента, недавно перенесшего сильный ушиб головы, вызвал у него определённые опасения. Он протянул Салливану гигиеническую салфетку, чтобы тот вытерся.

     – Когда это случилось? – по тону врача Салли понял, что покинуть больницу раньше назначенного срока ему не удастся.

     – Только что.

     – Голова не болит, не кружится? Вас не тошнит?

     У Салли возникло небольшое головокружение, но оно практически сразу прекратилось. Сказать ли об этом врачу? Возможно, Салливану назначат новый курс лечения. А сколько ещё времени это займёт? Три дня? Неделю? Месяц?

     – Нет, у меня всё в порядке, – ответил Салли.

     – И всё-таки придётся провести серию новых анализов, – задумчиво произнёс врач.

     – Это надолго?

     – Если все показатели будут в норме, то нет.

     Когда врач ушёл, Салли снова остался один на один с дневником. Студент ещё раз взглянул на высыхающее пятнышко крови. Из всех слов, написанных Салливаном в тетради, оно попало как раз на имя девушки.

     "Какое интересное совпадение, – подумал Салливан Траск. – Интересно, имеют ли подобные случайности какое-нибудь значение?"

     Анализы оказались хорошими, так что волноваться было не о чем.

     Врач продолжал наблюдать за Салливаном, но никаких осложнений не обнаруживалось. Кровь носом больше не шла, головокружения не повторялись, так что Салли рассчитывал на скорую выписку. Читать ему пока не разрешали, поэтому ему приходилось довольствоваться тайным чтением собственного дневника.

     "Что же всё-таки происходило до того момента, как я потерял сознание?" – когда Салливан Траск дошёл до этого места, он задумался. Фрэнк сказал, что в тот день, когда с Салли произошёл неприятный инцидент, Джимми и Рональда не было в колледже. А врач сообщил, что Салливана привёз приятель по имени Ричард или Рональд. В этой истории просматривалось определённое участие давних обидчиков. Но если это действительно были они, зачем им понадобилось так "отделывать" неудачника? За что?

     Оливия вернула дневник со словами "Ты сам мне его дал". Салли чувствовал, что правда находится всего в нескольких шагах от него, но от чрезмерного умственного напряжения голова начинала болеть. Как только он приближался к решению загадки, мозг тут же возводил заградительный редут в виде болевых ощущений. Завеса памяти по-прежнему оставалась неподвижной.

     Через неделю после того, как Рональд привёз бесчувственного неудачника в больницу, Салливана навестил сам Джимми Хант. Плохой парень вошёл в палату, опустился на стул и взглянул на пациента. Сердце Салли учащённо заколотилось. Он инстинктивно вжался в подушку, но теперь бежать было некуда. Джимми сидел рядом с ним, Джимми смотрел на него своими ледяными глазами, в которых таилась презрительная усмешка. Ему достаточно было бы протянуть руку, чтобы схватить Салли.

     – Привет! – как можно беззаботнее произнёс Джимми, но его голос звучало слишком искусственно.

     – Привет, – тихо отозвался Салливан Траск.

     – Как самочувствие? – Джимми взглянул на тёмное пятно, украсившее лоб неудачника после падения.

     – Спасибо, поправляюсь.

     – Говорят, ты где-то крепко приложился головой? Где же тебя так угораздило? – Джимми выжидательно следил за реакцией Салливана, чтобы определить, попытается ли тот его обмануть. По колледжу поползли слухи, что с неудачником Салли произошёл несчастный случай, но он ничего не помнит. Джимми счёл нужным лично во всём убедиться.

     – Я не помню, – отрицательно покачал головой студент.

     – Совсем ничего не помнишь? – удивился плохой парень.

     – Совсем ничего, – согласился с ним Салливан.

     – А меня помнишь?

     – Помню.

     – А Рональда?

     – Тоже.

     Джимми прищёлкнул языком. Ему хотелось окончательно удостовериться в том, что неудачник не морочит ему голову.

     – Послушай, Салливан, я не хочу, чтобы ты думал, будто я к этому как-то причастен.

     – Я так и не думаю, – сказал Салли. – Не могу же я подозревать тебя в чём-то лишь потому, что мы с тобой плохо ладим.

     – Это верно, – улыбнулся Джимми Хант. – А что говорят врачи? Когда к тебе вернётся память?

     – Возможно, этого не произойдёт никогда, – врач такого не говорил, но, на всякий случай, Салливан решил перестраховаться. Если к нему всё-таки вернётся память о том дне, когда он ударился головой (или ему помогли удариться), пусть Джимми узнает об этом в последнюю очередь.

     – Жаль, – выражение лица посетителя говорило совершенно об обратном.

     – Что поделать…

     – Ладно, парень, желаю тебе скорейшего выздоровления, – с этими словами плохой парень покинул палату.

     Что-то в его поведении показалось Салливану странным. Странным? Мягко сказано. Создавалось такое впечатление, что Джимми приходил сюда, чтобы что-то проверить. Но что? Салли ещё некоторое время продолжал смотреть на закрывшуюся дверь, словно мог обнаружить в воздухе оставшиеся после Джимми Ханта мысли. Если бы мысли действительно могли материализоваться, должно быть, после Джимми в палате остался бы бесформенный клубок шипящих змей, истекающих смертельным ядом. Даже в тот момент, когда Джимми интересовался самочувствием неудачника, Салливан Траск догадался, что обидчик пришёл к нему совершенно не для того, чтобы выяснять, как быстро Салли поправится. Более всего его интересовало, что Салливан помнит. Или чего не помнит?

     (А меня помнишь? А Рональда?)

     (Капля крови попала на имя Оливии. "Интересно, имеют ли подобные случайности какое-нибудь значение?")

     В голове образовались нечёткие связи между фактами и событиями, но они немедленно растворились, подобно щепотке соли, брошенной в кипящую воду. Салливан почти ухватился за верную мысль, только она тут же ускользнула от него, принеся взамен чувство нарастающей головной боли.

     По крайней мере, в этот раз Джимми не стал издеваться над ним.

     (Что ж ты, Салли, снова девочки не дали?)

     Значило ли это, что Джимми и Рональд были виноваты в том, что Салливан получил такую серьёзную травму? Голова заболела ещё сильнее.

     Хватит думать! Нужно просто закрыть глаза и попытаться уснуть.

     Убедившись в полнейшей стабилизации состояния пациента, врач выписал Салливана Траска и позволил ему вернуться к занятиям в колледже. Первым с возвращением Салли поздравил Фрэнк Лекью. За время отсутствия студента Фрэнк развёл в комнате настоящий беспорядок, который затронул даже половину Салливана.

     – Я тут немного раскидал вещи, – пожал плечами Фрэнк. – Если ты не возражаешь, я помогу тебе убраться после того, как увижусь с Трикси, идёт?

     Салливан ответил ему жестом "Конечно, не возражаю".

     – Но сегодня меня не жди, – улыбнулся сосед по комнате. Это значило, что Фрэнк вернётся со свидания только после полуночи. Когда он захлопнул за собой дверь, Салливан самостоятельно приступил к наведению порядка. Каким-то невероятным образом носки Фрэнка мигрировали даже под кровать Салли, словно пытались найти укрытие от хозяина. Учебники Салливана упали со стола, как будто в комнате за время его отсутствия разразилась как минимум пара землетрясений.

     На следующее утро Салливана охватила неуверенность. Ему предстояло в очередной раз столкнуться лицом к лицу с Джимми и его дружками. Станут ли они донимать его своими шуточками вновь, или наконец-таки отстанут? Возможно, Джимми проявит милосердие, но два этих слова (Джимми – милосердие) никак не вязались друг с другом.

     "Смелее, Салливан!" – подбодрил себя студент, приближаясь к компании плохих парней. И почему они всегда выбирают такое место, что мимо них никогда не удаётся проскользнуть незамеченным? Салли поравнялся с Джимми, Рональдом и Джефом (где же громила Никки?), постаравшись не смотреть в их сторону.

     – Привет, Салли! – окликнул неудачника Джимми Хант. Салливан ощутил внутреннее напряжение, словно опрокинул любимую вазу матери и теперь не знает, как ей об этом сказать.

     – Привет, ребята, – студент приготовился выслушать новую фирменную шутку Джимми. У того было достаточно времени, чтобы придумать что-то особенно обидное. Но вместо издевательств плохой парень откололся от компании и вполне серьёзно поинтересовался самочувствием Салли:

     – Есть какие-нибудь улучшения?

     – Спасибо, мне гораздо легче. Голова уже не кружится, – ответил Салливан Траск, попытавшись скрыть изумление.

     – А как твоя память? До сих пор не можешь вспомнить, где заработал такую шишку?

     – С этим проблемы. Не думаю, что мне вообще удастся вспомнить о событиях того дня, – теперь сомнения Салливана окончательно рассеялись. Джимми что-то знает, и он не хочет, чтобы об этом узнал кто-то ещё.

     – В конце концов, какая разница, верно? – улыбнулся Джимми. – После хорошей порции виски у меня тоже пропадает память.

     На этом короткий разговор окончился, так что Салли смог отделаться от обидчиков и занять место в аудитории, чтобы подготовиться к лекции.

     Когда перед студентами появился мистер Уайтфилд, наступила тишина. Профессор с седой, но по-прежнему густой шевелюрой остановился за кафедрой, поправил очки в черепаховой оправе и обвёл взглядом всех присутствующих. Заметив Салливана, он заметно преобразился.

     – Салливан, я слышал, что с вами произошёл неприятный случай? – произнёс мистер Уайтфилд.

     Все взоры обратились к Салливану Траску, отчего студент почувствовал себя в крайней степени неуютно, словно он какой-нибудь новый вид жука, которого рассматривает удачливый энтомолог.

     – Я получил травму головы, – кивнул Салли.

     – Надеюсь, ваше самочувствие не помешает вам присутствовать на моих лекциях? – озабоченно спросил профессор.

     – Ни в коем случае.

     – Если возникнут какие-то проблемы, я не стану вас задерживать.

     – У меня действительно всё в порядке, – возразил студент, не догадываясь о том, что уже через десять минут он убедится в обратном.

     – Тогда приступим к нашему сегодняшнему занятию, – мистер Уайтфилд объявил тему лекции.

     Студенты склонились над лекционными тетрадями, чтобы зафиксировать речь профессора для предстоящего экзамена. Тем временем Салливана захлестнуло странное чувство тревоги. Оно нарастало, как нарастает звук приближающегося поезда. Студент отвлёкся от записей и обвёл взглядом аудиторию. Внешне всё выглядело спокойно, но это было затишье перед бурей.

     Что-то произойдёт. Это неведомое "что-то" начало сводить Салли с ума. К нему вернулось головокружение, от которого окружающий мир начал расплываться перед глазами, обретая сюрреалистические черты. Нечто похожее происходило с ним в больнице, когда пошла кровь носом. Салливан поднёс руку к лицу и обнаружил тонкую красную струйку. Чтобы не привлекать лишнего внимания, он утёрся носовым платком. Между тем, мир продолжал раскачиваться всё сильнее.

     "Стенд на стене".

     Мысль явилась из ниоткуда. Салливан Траск попытался понять, какое значение может иметь стенд на стене. А потом к нему пришло видение. Стенд над головой мистера Уайтфилда срывается с петель и падает вниз.

     – Мистер Уайтфилд! – закричал Салливан.

     Профессор удивлённо вскинул брови и посмотрел на студента. Салли вскочил с места и бросился в его сторону.

     – В чём дело? – спросил озадаченный старик, но Салливан был уже рядом. Он с силой толкнул профессора, и тот отлетел в сторону. – Что вы себе позволяете, Салливан Траск? Немедленно объясните, зачем вы это сделали?

     – У него же травма головы! – в аудитории раздался дружный смех студентов.

     Салливан поднялся на ноги и озадаченно посмотрел на стенд. Тот висел неподвижно.

     – Простите, мистер Уайтфилд, – опустил голову Салли. – Мне показалось…

     – Вы испортили мой лучший костюм! – профессор взглянул на порванный рукав и нахмурился.

     – Псих! – донеслось из аудитории. – Придурок!

     – Я пытался вам помочь, – хотел оправдаться Салливан.

     – Прошу вас покинуть аудиторию! – сурово произнёс мистер Уайтфилд.

     – Но я…

     – Ничего не хочу слышать. Уйдите, Салливан!

     Студент собрал вещи и под издевательские насмешки вышел из аудитории.

     Новость о необычной выходке Салливана Траска облетела весь колледж, так что к началу следующей лекции над неудачником потешались почти все, кто его знал. Не упустил такой возможности и Джимми Хант. В перерыве между занятиями он встретил Салли в коридоре, остановился и изобразил деланный испуг:

     – О, Салли, говорят, теперь ты бросаешься на людей?

     Салливан вогнул голову, пытаясь обойти плохого парня, но Джимми, не переставая кривляться, одним прыжком преградил неудачнику путь:

     – Здравствуйте, меня зовут доктор Мозгоправ. Кажется, вам необходимо проконсультироваться со мной по поводу ваших навязчивых идей.

     – Джимми, дай мне пройти, – тихо попросил студент.

     – С вами полуденные новости, и мы ведём репортаж непосредственно с места событий, – теперь Джимми принялся изображать журналиста с микрофоном в руках. – Сегодня Салливан Траск накинулся на профессора Уайтфилда. Давайте попытаемся выяснить, что вызвало у студента такую агрессию? Салливан, ты в прямом эфире.

     – Джимми, пожалуйста, оставь меня в покое! – Салли попытался проскользнуть между плохим парнем и стеной, но Джимми Хант упорствовал в стремлении высмеять неудачника.

     – К сожалению, Салливан Траск отказался комментировать произошедшее. Мы будем продолжать следить за развитием событий, – Джимми пропустил студента, и тот бегом направился к выходу.

     По пути Салли столкнулся с какой-то девушкой, и та возмущённо крикнула ему вслед:

     – Куда прёшь, ненормальный!

     – Простите… – пробормотал неудачник. Он выскочил на улицу, после чего долго не останавливался, пока у него не закололо в боку. Тогда Салли перешёл на шаг, чтобы немного отдышаться. А потом снова побежал, словно земля под его ногами стремительно проваливалась, обнажая пламя преисподней.

     Лишь захлопнув за собой дверь комнаты, Салливан упал лицом в кровать и зарыдал. К счастью, Фрэнка не было дома, так что никто не мог видеть отчаяния Салли.

     "Я неудачник. Если происходит что-то плохое, то оно происходит обязательно со мной.

     Сегодня я попытался спасти мистера Уайтфилда, но вместо этого подвергся всеобщим насмешкам. К тому же, я испортил лучший костюм профессора, и он выставил меня из аудитории. А ещё неделю назад он считал меня лучшим студентом на курсе!

     Зачем мне понадобилось вести себя подобным образом? Потому что у меня возникло такое убедительное предчувствие, что я просто не мог оставаться на месте. Мне показалось, что стенд вот-вот сорвётся со стены, и тогда профессор погибнет. Но ничего не произошло. Ровным счётом ничего!

     Может быть, после травмы я действительно начал медленно сходить с ума? Может быть, врач пропустил какое-то отклонение в моём мозгу, и теперь я становлюсь потенциально опасным для окружающих меня людей?

     Или я неисправимый неудачник? Неужели я и вправду возомнил, что у меня было пророческое видение? Обыкновенная игра больного воображения, вызванная посттравматическим эффектом. Но ощущение предстоящей беды показалось мне таким реальным, как будто я в самом деле сумел заглянуть в будущее. Наверное, я бредил наяву.

     А что, если бросить колледж и уехать в другое место? Там не будет Джимми Ханта и его дружков, там не будет мистера Уайтфилда, которому я испортил костюм. Но от этого я не перестану быть неудачником! Следовательно, в моей жизни появится новый Джимми Хант и новый мистер Уайтфилд. И так будет всегда".

     Стук в дверь заставил Салливана отвлечься от дневника. Кто бы это мог быть? Может быть, Фрэнк снова забыл ключи? Студент убрал со стола дневник и приблизился к двери, чтобы открыть нежданному гостю. Перед ним возникла девушка в прекрасном сером платье, которое подчёркивало её красоту, но его же отсутствие могло бы справиться с этой задачей ещё лучше.

     – Оливия? – смешанные эмоции радости и удивления вызвали на лице Салли странную улыбку.

     – Привет, Салли! Надеюсь, не помешала? – улыбнулась в ответ Оливия Пеннингтон.

     – Не помешала, – механическим голосом повторил Салливан, оставаясь в дверях.

     – Тогда, может быть, впустишь меня?

     – Да, конечно, – тут же опомнился студент, отходя в сторону. – У тебя ко мне какое-то важное дело?

     – Помнишь, ты обещал мне продолжить наши занятия? – Оливия едва наклонила голову, и её длинные роскошные волосы каскадом соскользнули с плеча.

     – Я обещал?

     – Неужели ты не помнишь наш разговор в больнице?

     – Разговор в больнице, – Салли обошёл вокруг дивана и опустился в кресло, озадаченный словами девушки. – Разумеется, разговор в больнице!

     – Можно мне присесть?

     – Прости, иногда я веду себя, как последний идиот! – Салливан Траск подскочил с места и подвинул гостье ещё одно кресло.

     – Спасибо, – Оливия поправила край платья и присела рядом с Салли.

     – Итак, продолжим наше обучение? Кажется, в прошлый раз я выбрал неправильный подход, но сегодня постараюсь изложить материал иначе.

     – Салливан, – нежно произнесла Оливия. Она положила тёплую ладонь на руку студента, отчего тот испытал замешательство. – Давай немного поговорим.

     – Поговорим? О чём?

     – Знаешь, после всей этой истории мне становится как-то не по себе, – девушка сделала небольшую паузу, так что в комнате на мгновение воцарилась тишина. За окном посигналила машина, кто-то громко позвал Гамильтона. Был ли Гамильтон непослушным мальчишкой, любимым супругом, немощным стариком с вставной челюстью или обыкновенным домашним любимцем, Салливан не знал, но он знал, что Оливия хочет произнести нечто важное.

     – О чём ты? – понизил голос студент. – О какой истории идёт речь?

     – Сначала ты попал в больницу, а потом случился этот неприятный эпизод на лекции мистера Уайтфилда, – откровения не произошло.

     – Значит, и ты знаешь… – вздохнул Салли. – И теперь считаешь, что я полный придурок, да?

     – Нет, вовсе нет! Понимаешь, этого могло бы не случиться, если бы я в тот день не ходила на ту глупую вечеринку.

     – Ты здесь совершенно ни при чём! – поспешил возразить Салли. – Я действительно повёл себя глупо…

     – Но потом я пришла к тебе…

     – …и мне не следовало толкать профессора.

     – Салли, мне так жаль.

     – Ничего. Я привык к тому, что надо мной все смеются.

     – Я больше не смеюсь над тобой. Может быть, расскажешь, что произошло сегодня во время лекции?

     – Мне показалось, что со стены должен сорваться стенд. Ты видела его, не так ли? На нём приводятся цитаты из стихотворений знаменитых поэтов со всего мира.

     Оливия Пеннингтон кивнула.

     – Мне трудно объяснить, что именно я почувствовал, но это было похоже на озарение. Нечто мимолётное, но настолько яркое, что я не смог устоять.

     – То есть тебе показалось, что стенд сорвётся прямо на голову профессора?

     – Совершенно верно.

     – А это озарение могло быть вызвано твоей недавней травмой?

     – Ты тоже не веришь мне? – Салливан закрыл лицо руками.

     – Я не хотела тебя обидеть. Но ведь стенд не упал?

     – К счастью, нет. А я в очередной раз стал объектом всеобщих насмешек.

     – Не всеобщих, – поправила Салливана Оливия. – Я больше не отношусь к числу тех, кто будет смеяться над тобой.

     – Потому что ты прочитала мой дневник? – задал неожиданный вопрос Салли.

     – Потому что я прочитала твой дневник, – тихо произнесла девушка. Она приготовилась к тому, что ей придётся рассказать всю правду. Едва она собралась с духом, чтобы поведать студенту о своём ужасном поступке, как он перевёл разговор в другую плоскость, он не услышал её попытку прояснить ситуацию. А теперь ей придётся приступить к сложным объяснениям. Но Салливан Траск лишь с пониманием кивнул, после чего предложил выпить по чашечке горячего кофе.

     – Надеюсь, в этот раз тебе не придётся за ним бежать? – улыбнулась Оливия Пеннингтон. Только улыбка эта была скорее символом её раскаяния, нежели желанием пошутить над Салли.

     Салливан отрицательно покачал головой и удалился на кухню, чтобы включить кофеварку.

     "А он милый, – подумала Оливия. – И почему девушки заглядывают на таких парней не слишком часто? Потому что те становятся хорошими мужьями и не напиваются в барах? Потому что они не поднимают руку на своих жён? Потому что они не влипают в неприятные истории?"

     – А вот и кофе! – вернулся в комнату Салливан.

     – Спасибо, – девушка сделала маленький глоток, после чего поставила чашечку на стол.

     Возникла неловкая пауза. Оливия смотрела на Салливана, словно чего-то от него ждала, но он понятия не имел, чего именно. Он знал, что должен первым нарушить тишину, только на ум ничего не приходило. Рассказать ей о забавном случае, произошедшим с его семьёй на прошлое Рождество? Пожалуй, она станет смеяться над ним, а ему достаточно того, что над ним смеётся весь колледж. Спросить о её музыкальных предпочтениях? Неубедительный повод для поддержания беседы.

     – Салли, – прервала внутренние мучения студента гостья, – расскажи мне что-нибудь о себе.

     – Что именно? – растерялся Салливан. – Практически всё было изложено в моём дневнике.

     – Нет, не о том, как Джимми всё время над тобой издевается, а о твоей жизни до колледжа. Ты же не всегда был таким… – Оливия остановилась, чтобы подобрать нужное слово.

     – Неудачником? – закончил за неё Салли.

     – Я не хотела тебя так называть.

     – Я привык. Но ты права: я не всегда был таким неудачником. Правда, за время обучения в колледже я так свыкся с этой ролью, что уже даже не могу себе представить, будто раньше в моей жизни не было Джимми Ханта. Иногда мне начинает казаться, что он существовал рядом со мной всегда. Единственная случайность – и он превратил меня в посмешище.

     – О какой случайности ты говоришь?

     – Это произошло в первый же день моего пребывания в колледже…

     В памяти возник эпизод почти трёхлетней давности. Салливан Траск, успешно прошедший вступительные испытания, приехал на учёбу. Его соседом по комнате оказался парень спортивного телосложения по имени Фрэнк Лекью. Фрэнк был довольно приятным молодым человеком. Казалось, что новая жизнь Салли будет куда интереснее того времени, которое он провёл на школьной скамье. Но знакомство с Джимми Хантом заставило Салливана думать совсем иначе.

     На улице светило яркое солнце, когда студент приблизился к зданию колледжа. Перед ним должен был открыться удивительный мир безграничных знаний, а вместо этого он угодил в утомительный кошмар унижений и насмешек, и всему виной стал плохой парень с образцовой улыбкой. К тому времени Джимми перебрался на второй курс, но считаться второкурсником мог лишь с большой натяжкой. За ним числилось несколько академических задолженностей, и он давал преподавателям клятвенные обещания, что обязательно возьмётся за ум, упоминая слабое сердце отца, которое не выдержит удара, если его сына исключат из учебного заведения. Наверное, даже сам отец Джимми Ханта не догадывался о том, что у него что-то неладное с сердцем, а плохой парень не торопился выполнять данных обещаний.

     И тут в колледже появился Салливан Траск, имеющий все предпосылки для того, чтобы стать будущим светилом науки.

     – Эй, приятель! – окликнул первокурсника Джимми.

     – Да? – отозвался Салли.

     – Кажется, мы будем учиться с тобой на одном факультете, – плохой парень подошёл к Салливану и небрежно положил ему на плечо руку. – Ты, наверное, только поступил в колледж?

     – Всё верно, – согласился студент.

     – А как тебя зовут?

     – Салливан, – протянул руку для знакомства Салли.

     – Траск? – почему-то спросил Джимми Хант.

     – Да, это я, – удивился собеседник. – Разве мы знакомы?

     – Я видел результаты вступительных экзаменов. Ты оказался лучшим.

     Салливан испытал неловкость.

     – Послушай, приятель, а ты бы не мог помочь мне с парой предметов? Скажем, написать для меня доклад или решить какие-нибудь тесты?

     – Ты хочешь, чтобы я сделал за тебя доклады и тесты? – Салливан испытал по отношению к Джимми первую, но пока скрытую неприязнь.

     – Не за меня, а для меня, – поправил студента Джимми Хант. – Это две большие разницы. Если поможешь, я тоже тебе чем-нибудь помогу.

     – Это будет нечестно.

     – Значит, ты у нас очень честный, да? Думаешь, что если ты умнее меня, это честно? Но не забывай, что я сильнее тебя – и это тоже честно?

     – Я не хочу напрашиваться на неприятности.

     – Ты уже на них напросился, – ухмыльнулся Джимми.

     Салливан Траск пересказал события того дня Оливии, опустив ненужные подробности, связанные со сценой в мужском туалете, когда Джимми отмотал кусок туалетной бумаги и запихнул его Салливану в рот.

     – Выходит, он издевался над тобой только из-за того, что ты отказался помогать ему с заданиями? – нахмурилась Оливия. – Впрочем, это на него так похоже. Джимми готов мстить каждому, кто выступает против него. Я не удивлюсь, если он однажды поссорится с Никки, Рональдом или Джефом только из-за того, что они откажутся быть с ним заодно. Но ты молодец! Не каждый на твоём месте решился бы дать ему отпор.

     – Тогда я ещё не знал, чем это обернётся, – грустно вздохнул Салливан.

     – А если бы мог знать, поступил бы иначе? – спросила Оливия Пеннингтон.

     – Не знаю, – пожал плечами Салли. – Я никогда не задумывался над этим.

     В самом деле, смог бы он ответить Джимми Ханту по-другому, если бы ему было известно, что из этого получится? Салливан снова вспомнил сегодняшнее происшествие, связанное с предчувствием близкой беды. Но стенд не упал со стены, потому что невозможно знать заранее, что произойдёт в следующий момент времени. А если он всего лишь неправильно определил, когда этот момент настанет? Салли отмахнулся от подобной мысли. Что за ерунда!

     – О чём задумался? – отвлекла Салливана от размышлений гостья.

     – Так, пустяки, – отрицательно покачал головой Салли. – Если бы мы могли предвидеть будущее, жить стало бы намного сложнее, а не легче, как предполагает большинство людей.

     – Ты так считаешь? – Оливия с радостью отказалась бы от минувшей вечеринки в честь дня рождения Рональда, если бы только знала, чем это обернётся для Салливана.

     – Иногда нам кажется, что в некоторых событиях нет логики, – ответил студент. – Заглядывая вперёд, мы пытались бы исправить всё на свой манер, но это приводило бы к ещё более страшным ошибкам.

     Внимание студентов привлёк настойчивый звук сирены кареты скорой помощи. Белый автомобиль въехал во двор колледжа и пропал из зоны видимости. Несмотря на все увещевания преподавателя – мистера Брейди – его подопечные вскочили с мест и бросились к окнам. Впрочем, и сам мистер Брейди хотел бы утолить голод любопытства, свойственный каждому человеку. Он последовал примеру и тоже приблизился к окну.

     – Выносят мистера Уайтфилда, – произнёс один из студентов.

     – Пойду и выясню, – встревожился мистер Брейди. Он вышел из аудитории и пропал на долгие десять минут.

     Салливан испытал смутную тревогу. Что-то происходило. Что-то, к чему он имел непосредственное отношение.

     Когда преподаватель вернулся, лицо его выражало крайнюю степень озабоченности. Примерно так выглядит мать, которая не может докричаться до ребёнка, когда на улице уже темнеет. Мистер Брейди остановился около кафедры и обвёл аудиторию невидящим взглядом.

     – Мистер Брейди? – обратились к нему студенты. – Что там, мистер Брейди?

     – Старик Уайтфилд… – преподаватель остановился, как будто ему не хватало воздуха.

     – Что с ним? – заволновалась аудитория.

     – Его больше нет.

     Салливану показалось, что мир соскочил со своей оси и с умопомрачительной скоростью понёсся сквозь Вселенную в непроглядную тьму бесконечности. Сообщение преподавателя было предельно простым, но для того, чтобы осознать его, требовалось какое-то время.

     – Он умер? – раздался из глубины аудитории осторожный вопрос.

     – Со стены сорвался стенд, – снова заговорил мистер Брейди. – В этот момент мистер Уайтфилд находился рядом.

     – Его убило стендом? – прозвучал очередной вопрос из аудитории.

     – Падение стенда послужило катализатором для обширного инфаркта. У него было слабое сердце, но он никак не хотел бросать преподавание, потому что видел в этом смысл всей жизни, – голос мистера Брейди задрожал.

     Услышав последние слова, Салливан схватил вещи и выбежал из аудитории. Ему что-то кричали вслед, но он не остановился. Ему хотелось как можно быстрее покинуть здание колледжа, потому что глаза неимоверно жгло от накипающих слёз. Ему хватало славы неудачника, так что он не собирался прослыть ещё и главным плаксой колледжа. Оказавшись на улице (к тому времени карета скорой помощи уже отъехала), Салли бросился бежать. В голове шевельнулись смутные воспоминания.

     (Он убегает, а его преследуют. Кто? Зачем?)

     (Ты не уйдёшь! Я достану тебя даже из-под земли!)

     Лишь когда дверь его комнаты захлопнулась, Салли перевёл дыхание и дал волю эмоциям. По его щекам потекли слёзы. Он не ошибся! Вчера над ним смеялись, но он действительно предвосхитил падение стенда. Салли взглянул на часы. 11:39. Если учесть небольшие поправки, минуло ровно двадцать четыре часа с того момента, когда он попытался спасти мистера Уайтфилда от гибели. Он видел, что будет завтра, то есть уже сегодня…

     И почему он не знал этого раньше? Тогда удалось бы избежать страшной трагедии.

     – Привет, Салли, – почему-то появление Оливии Пеннингтон уже не удивило Салливана. Он позволил девушке войти в комнату, после чего с силой захлопнул дверь. – Я слышала, что сегодня произошло с мистером Уайтфилдом. Это невероятно!

     – Невероятно, что он умер? – безжизненным голосом произнёс студент. В его тоне чувствовалась некоторая истеричность, словно он вот-вот съедет с катушек.

     – Я говорю о том, что ты предвидел данное событие, – возразила Оливия.

     – Ничего я не предвидел, – скрестил руки перед собой Салливан Траск. – Это всего лишь случайное совпадение.

     – Ты ведь так не думаешь? – попыталась заглянуть в глаза собеседника девушка, но тот постарался отвести взгляд в сторону. – Господи, что с тобой?

     – Всё в порядке.

     – Да на тебе же нет лица!

     – Пустяки. Наверное, подхватил какую-нибудь простуду, – отмахнулся студент.

     – Можешь меня не обманывать, – строго произнесла Оливия Пеннингтон. – Ты винишь себя в случившемся, не так ли?

     – Нет.

     – Да.

     – Вовсе нет.

     – А вот и да.

     – Ладно, не буду с тобой спорить, – наконец-таки сдался Салли. – Я действительно чувствую себя неважно из-за сегодняшнего происшествия. Не знаю, как его объяснить, но я мог бы этому воспрепятствовать. Я мог бы сохранить профессору жизнь, понимаешь?

     – Но ты сделал всё, что от тебя зависело. По-крайней мере, вчера.

     – Он умер, – отрешённым тоном обратился в пустоту Салливан, как будто рядом с ним никого не было. – Моя ошибка стоила ему жизни.

     – Не нужно себя винить. Начнём с того, что ты вообще мог не знать о предстоящем падении стенда, как и все остальные студенты.

     – Только я знал! В этом и заключается вся разница! Следовательно, я виноват в смерти мистера Уайтфилда. И теперь ответственность лежит целиком на мне.

     – Не ты заставил этот чёртов стенд сорваться со стены! – испытала лёгкое раздражение Оливия. – Сейчас тебя должно заботить другое.

     – Другое? – не понял Салли. – Что ты имеешь в виду?

     – А что, если у тебя после несчастного случая открылся особенный дар видеть будущее? Знаешь, с людьми так иногда бывает.

     – Но не со мной, – отрицательно покачал головой студент. – Просто предчувствие.

     – Тогда почему ни у кого другого не возникло похожего "просто предчувствия"?

     – Не знаю.

     – А я знаю! У тебя появилась редкая способность предвосхищать события.

     – Ерунда! – усмехнулся Салливан.

     – Ты должен научиться пользоваться этой способностью, – не обращая внимания на скептический настрой Салливана, высказала идею девушка.

     – Не думаю, что из этого что-нибудь получится.

     – Я в тебя верю, – произнесла девушка, и студент поразился тому, как искренне она это сделала.

     Когда Оливия ушла, у него в голове ещё долго звучала её фраза.

     "Я в тебя верю", – это значило, что Оливия Пеннингтон на его стороне. Но почему она так резко изменила мнение о неудачнике, в то время как остальные продолжали смеяться над ним? Неужели причиной послужил его дневник?

     (Где ты его взяла? Ты сам мне его дал. Не может этого быть!)

     В глубине подсознания промелькнул призрачный обрывок прошлого. Салливан Траск попытался ухватиться за мысль, но она уже ускользнула, подобно змее, нырнувшей в заросли камыша.

     Салли вспомнил о совете Оливии только на следующее утро.

     (Ты должен научиться пользоваться этой способностью).

     Действительно ли у него после травмы головы появилась какая-то способность, которая позволяла заглянуть в будущее? Салливан так не думал. Он вообще не слишком-то доверял людям с экстраординарными способностями. Студент был уверен, что большинство из них обыкновенные шарлатаны, желающие заработать денег нечестным путём, или просто чудаки, грезящие прославиться на весь мир. Самые убедительные телевизионные сюжеты оставляли у него впечатление искусственности и наигранности, а в жизни сталкиваться с такими людьми ему не приходилось. Поэтому Салливан не надеялся, что в его организме проснутся сверхвозможности, недоступные обыкновенному человеку.

     Вчерашний разговор с Оливией помог ему немного успокоиться. Чувство вины за смерть мистера Уайтфилда притупилось, но по-прежнему продолжало напоминать о себе. А что, если Салливан снова не сможет предотвратить чью-то смерть? Тогда полученный дар станет для него настоящим проклятием.

     Как использовать новые возможности? Салли попытался сосредоточиться на чём-то конкретном, но мысли утратили определённость, так что в голову полез всякий вздор. Мимо проехала зелёная машина, и внимание студента зациклилось только на ней.

     Зелёная машина. Зелёная. Машина.

     "Нужно подумать о чём-нибудь другом!" – приказал самому себе Салливан, но теперь он уже не мог думать ни о чём другом, кроме зелёной машины. Предельная концентрация пустила мозг по ложному следу, и восприятие выделило в общем потоке информации лишь одну незначительную единицу – зелёную машину, свернувшую за угол.

     "Я не думаю о зелёной машине", – но в мыслях снова фигурировал нежелательный объект, от которого Салливан Траск тщетно пытался избавиться.

     Мимоходом Салли взглянул в витрину магазина, где обнаружил своё слегка искажённое отражение. Но что-то с этим отражением было не так. Студент на мгновение остановился, ещё одолеваемый бессмысленным воспоминанием о зелёной машине, чтобы разобраться, что именно его смутило. Знакомое лицо, знакомая синяя рубашка в полоску, знакомые тёмные брюки… И тут до Салливана дошло, что он одет в совершенно другие вещи. Вместо синей рубашки тело покрывает жёлтая футболка, вместо тёмных брюк – синие джинсы.

     Неужели у него новое видение? Салли крепко зажмурил глаза, после чего смерил взглядом необычное отражение ещё раз. Жёлтая футболка, синие джинсы. Никакой синей рубашки и тёмных брюк.

     "Я схожу с ума", – студент отвернулся от витрины, чтобы эффект с неправильным отражением не повторился.

     В последующие десять минут, потраченные на дорогу к колледжу, Салливан старался убедить себя в том, что ему всего лишь что-то привиделось. Наверняка за стеклом были вещи, похожие на его собственные, и он выбрал такой угол зрения, под которым его лицо наложилось на лицо манекена, а в итоге ему показалось, что он увидел себя в других вещах. Такое объяснение хотя бы отчасти позволило отвлечься от ненужных сомнений.

     (А что ты видел в действительности? И никакого манекена там не было).

     После вчерашнего происшествия студенты смотрели на Салливана, как на сумасшедшего. Сначала он бросается на профессора и валит того на пол, а потом, услышав о гибели мистера Уайтфилда, сломя голову бросается вон из аудитории. Ещё никогда Салли не было так тяжело находиться в колледже, где каждый, как можно было бы догадаться, считал его не просто неудачником, а ещё и неуравновешенным неудачником.

     В коридоре он встретился с Оливией. Девушка улыбнулась ему, но не остановилась.

     "Возможно, она стесняется разговаривать со мной при свидетелях", – с обидой подумал Салливан Траск. И всё-таки он был благодарен ей за ту поддержку, которую она ему оказала.

     – Привет, Салли! – окликнул студента Джимми Хант.

     "Конечно, как же без него", – на лице Салливана промелькнуло отчаянье. Впрочем, в настоящий момент шуточки Джимми волновали его меньше всего.

     – Привет, Джимми, – ответил неудачник, предчувствуя очередной неприятный разговор.

     – Говорят, что ты окончательно добил старика, – с ехидной улыбкой произнёс плохой парень.

     – Я здесь ни при чём, – категорично возразил Салливан.

     – Ещё бы! Сначала на него свалился ты, а потом этот стенд. Вы, наверное, вступили в сговор, да?

     – Это всего лишь совпадение.

     – Никак не возьму в толк, зачем тебе понадобилось прыгать на профессора? – Джимми круговым жестом у виска изобразил мучительные размышления на этот счёт.

     – Если я скажу тебе, ты всё равно не поверишь.

     – А ты попробуй. Может быть, тебе удастся меня убедить?

     Салливан заколебался. Следует ли говорить Джимми правду? Даже если он её расскажет, есть два варианта того, как Джимми Хант отреагирует на это. Первый – не поверит, второй – не поверит и начнёт издеваться. Зная характер Джимми, Салли счёл более вероятным именно второй вариант.

     – Итак? – хлопнул Салливана по плечу плохой парень.

     – Вся правда заключается в том, что после травмы я немного тронулся умом, – с особой тщательностью выговорил Салли.

     Джимми недоверчиво посмотрел на неудачника. Впервые в жизни он не знал, как реагировать на его ответ.

     – Ты это серьёзно? – наконец процедил Джимми сквозь зубы.

     – Серьёзно, – кивнул Салливан. – Иногда я перестаю себя контролировать. У меня возникает непреодолимое желание наброситься на человека и перегрызть ему глотку.

     – Чёрт, да тебя нужно поместить в психушку! – собеседник отдёрнул от Салли руку, словно тот был прокажённым. – Почему тебе позволили вернуться в колледж?

     – Потому что я обманул врача, – Салливан с интересом следил за реакцией Джимми Ханта.

     – Послушай, приятель, советую больше не приближаться ко мне. Если вздумаешь выкинуть какую-нибудь штуку, я за себя не отвечаю.

     – К сожалению, я за себя тоже, – улыбнулся Салли. Никогда в жизни ему не было так страшно и так весело одновременно. Может быть, только в детстве во время встречи Нового года, когда над домами рассыпались огни праздничного салюта. Но испуг Джимми оказался куда лучше разноцветных огней, сопровождаемых грохотом далёких выстрелов специальных пневматических пушек.

     Теперь плохой парень окончательно утратил интерес к общению с неудачником. Он что-то проворчал, после чего поспешил удалиться.

     "Кто бы мог подумать, что невинная ложь может сбить Джимми Ханта с толку! И почему я не додумался до этого раньше? Теперь он считает, что я настоящий псих, и поэтому будет избегать моего общества. По крайней мере, я надеюсь на это.

     Небольшое наблюдение: кажется, Джимми в последнее время меньше общается с Рональдом. Может быть, это как-то связано с тем, что Рональд привёз меня в больницу? Хотя почему я всё это время думал, что врач говорил именно о том Рональде, которого я знаю? Вполне возможно, что меня нашёл какой-нибудь незнакомец с таким же именем, который просто назвался моим приятелем, чтобы избежать лишних проблем.

     Сегодня Оливия поздоровалась со мной, но сделала это так, словно хотела, чтобы этого никто не заметил. Я не осуждаю её за подобное поведение, потому что она единственная, кто хоть как-то попытался меня поддержать в трудную минуту. Если бы не разговор с ней, я наверняка покинул бы колледж.

     До сих пор не отпускает мысль о том, почему я решился показать ей свой дневник.

     (Извини, что возвращаю тетрадь в таком виде. Мой пёс схватил и чуть не разорвал её).

     Постоянно стараюсь вспомнить события того злополучного дня, но тут же возникающая головная боль заставляет меня отступиться и предать его полному забвению.

     Оливия утверждает, что у меня могли появиться какие-то новые способности. Я полностью отвергаю данную идею, хотя случай с мистером Уайтфилдом (благослови Господь его душу) не даёт мне покоя. Готов предположить, что это экстраординарный случай проявления интуиции, но никак не способность предугадывать будущее".

     У Салли никогда не было особенных предпочтений в одежде. Студент не заботился о том, модно ли он выглядит, хорошо ли сочетаются его брюки с рубашкой, а главное, он не тратил времени на походы по магазинам, где можно приобрести нечто изысканное и подчёркивающее яркую индивидуальность. Главный принцип, которым он руководствовался, – гардероб должен быть всегда чистым и опрятным.

     После утреннего кофе Салли надел первое, что ему попалось под руку. Выйдя на улицу, он взглянул на небо и убедился, что погода не преподнесёт ему неприятного сюрприза в виде дождя, после чего направился к колледжу. Постепенно его начало одолевать странное ощущение, словно он вот-вот сделает для себя важное открытие.

     Когда он приблизился к витрине, где вчера увидел необычное отражение, ему стало совсем не по себе. Этого просто не могло быть!

     В стекле возникли несколько искажённые очертания города. Мимо проезжали блестящие автомобили, проходили бесконечно куда-то устремлённые прохожие, плыли пушистые белые облака на фоне ярко-синего неба, но Салливан видел только себя. Синяя рубашка в полоску, тёмные брюки.

     Совпадение? Подсознательный выбор?

     Лишь теперь Салли вспомнил о вчерашней попытке сосредоточиться и заглянуть в завтрашний день, как посоветовала ему Оливия Пеннингтон. Неужели у него получилось? Что за чушь! Студент продолжал стоять неподвижно перед отражением, пытаясь найти вразумительное объяснение происходящему.

     Не так уж и трудно было бы догадаться, в чём он пойдёт сегодня, потому что через пару дней все вещи отправятся в химчистку. Следовательно, уже сейчас можно сказать, во что Салливан оденется завтра.

     Салли закрыл глаза, сосредоточился на витрине, а потом снова взглянул перед собой.

     "Чёрт побери!" – невольно выругался он. В отражении стоял студент, но его одежда опять отличалась от той, в которой Салли вышел сегодня из дома. Футболка и спортивные штаны Фрэнка Лекью – вот что увидел на себе озадаченный Салливан Траск.

     "Пожалуй, мне немедленно следует обратиться к врачу", – подумал он, хватаясь за лоб. Никакого манекена с похожей одеждой за стеклом, никакого оптического обмана, связанного с неудачным углом зрения, – теперь у Салливана не оставалось ни единой возможности для самообмана.

     Занятия отошли на второй план, чего раньше с Салливаном никогда не случалось. Все его мысли были заняты необычными видениями, и даже когда мистер Брейди обратился к нему с каким-то вопросом, студент ответил нечто невразумительное.

     Едва дождавшись окончания учебного дня, Салли поспешил домой. На пути ему встретился Джимми Хант, но плохой парень тут же постарался сделать вид, что не заметил неудачника.

     Вечером позвонила Оливия Пеннингтон.

     – Извини, что вчера так торопилась, – произнесла девушка, услышав в трубке расстроенный голос Салли. – Чем меньше времени остаётся до конца семестра, тем больше нужно успеть. Привычное дело, ты же знаешь.

     – Ничего, – отозвался студент.

     – А что у тебя случилось?

     – Мне не хотелось бы обсуждать это по телефону.

     – Что-то серьёзное?

     – И да, и нет, – неопределённо ответил Салливан.

     – Я к тебе приеду.

     – У тебя ведь мало времени, – напомнил студент. – Из-за меня ты можешь не успеть подготовиться к сессии.

     – Жди, я скоро буду, – с этими словами девушка отключилась от линии.

     Прошло не более получаса, прежде чем Оливия постучала в дверь. Судя по всему, она даже не стала наносить на лицо косметику, отчего выглядела несколько иначе. И этот новый образ понравился Салли куда больше того, который он привык видеть в колледже.

     – Привет, что случилось? – начала засыпать его вопросами девушка. – Какие-то проблемы?

     – Не знаю, как это лучше объяснить, – Салли предложил Оливии присесть в кресло. – Вчера я предпринял попытку последовать твоему совету.

     – Моему совету? – удивилась собеседница.

     – Глупо, наверное, – как бы извиняясь, опустил голову Салливан. – Ты предложила мне научиться пользоваться предполагаемой способностью видеть будущее.

     – И у тебя получилось? – глаза Оливии загорелись живым огнём восторга. – У тебя получилось, не так ли?

     – Мне трудно в этом разобраться.

     – Что ты увидел на этот раз?

     – Свою одежду.

     – Прости? – не поняла девушка.

     – Я увидел в витрине магазина одежду из завтрашнего дня. Это произошло вчера, а сегодня я убедился в том, что не ошибся. На мне действительно были надеты синяя рубашка и тёмные брюки.

     Оливия пришла в настоящий восторг.

     – А потом я увидел себя в одежде Фрэнка, моего соседа по комнате, – продолжил Салли. – Ума не приложу, почему завтра на мне будет его одежда.

     – Салли, это же невероятно! Значит, у тебя всё-таки есть дар!

     – Мне это не нравится, – отрицательно покачал головой студент.

     – Ты понял, как работает твоя способность? Ты можешь произвольно заглядывать в будущее?

     – Нет, – один ответ сразу на два вопроса, как один меткий выстрел для двух прытких зайцев.

     – Если тебе удастся научиться управлять этим даром, ты станешь самым удивительным человеком из тех, о ком мне доводилось слышать!

     – Я не хочу быть удивительным человеком, – тихо возразил Салли.

     – Только представь, что будет, когда о тебе узнают люди!

     – Никто не узнает! – Салливан с силой схватил девушку за руку, но тут же отпустил её. – Извини, я не хотел причинить тебе боль. Прошу тебя, не нужно никому говорить.

     – Я не скажу, – обещала Оливия.

     – Просто говорить пока не о чем, – пояснил студент. – Нельзя утверждать, что я вижу будущее по-настоящему. Это… это всего лишь осколки будущего, его разрозненные части, из которых трудно собрать целостную картину.

     – Возможно, со временем тебе удастся раскрыть свой потенциал полностью, – предположила Оливия Пеннингтон.

     – Зачем?

     Вопрос оказался слишком сложным. В комнате наступило молчание.

     Частичная потеря памяти у Салливана не могла не радовать Джимми Ханта. Но он до сих пор не простил Рональду предательства, связанного со спасением неудачника. На некоторое время компания из четырёх приятелей раскололась на составные части. Никки вечерами пропадал в "качалке", Джеф завёл новое перспективное знакомство с симпатичной девушкой с младшего курса, Рональд занимался в гараже с машиной, а Джимми приходилось коротать время в новой компании. Вернее, он знал некоторых из её членов по школе. Они-то и познакомили его с Кэйном, бритым наголо парнем с жуткими светло-синими глазами.

     – Хочешь немного подзаработать? – предложил Кэйн в один из вечеров, когда они вместе с Джимми сидели в бильярдной и курили.

     – Было бы неплохо, – выпустил изо рта причудливую табачную фигуру Джимми Хант. – Вопрос в том, насколько немного, и что для этого нужно делать?

     – Для начала хватит, – загадочно улыбнулся Кэйн. – К тому же, от тебя не понадобится никаких финансовых вложений. По крайней мере, в первый раз.

     – Это какой-то тотализатор? – предположил Джимми, наблюдая за игрой у ближнего стола. Кий одного из игроков с характерным звуком ударил по шару, и тот покатился по выверенной траектории прямо к лузе.

     – Ты готов рискнуть за пару кусков зелёных? – вместо ответа задал вопрос Кэйн.

     Джимми вынул сигарету изо рта и затушил её в пепельнице среди других окурков.

     – Две тысячи? – в голосе плохого парня прозвучало сомнение.

     – Вот именно, – утвердительно кивнул Кэйн. – Если повезёт, то заработаешь ещё больше. В зависимости от того, как справишься.

     Джимми мечтательно прикрыл глаза и представил, как мог бы потрать эти деньги. Оливия отшила его, но он не собирался сдаваться так легко. Может быть, она возомнила, что с Джимми Хантом покончено навсегда, но сам Джимми так не считал. На какое-то время он оставил её в покое, а теперь настало время действовать. Только ему понадобятся определённые денежные средства.

     – Что нужно делать? – с готовностью выдохнул плохой парень.

     – Для начала уметь держать язык за зубами, – посоветовал Кэйн.

     – Без проблем.

     – Ты ведь учишься в колледже, так?

     – Всё верно.

     – Пойдём, – Кэйн встал и пригласил Джимми следовать за собой в небольшое помещение, отгороженное от бильярдной крепкой дверью. Здесь не было ни одного окна, а лампа под серым потолком создавала ощущение, будто этот участок пространства находится глубоко под землёй. Джимми невольно поёжился, когда дверь за его спиной захлопнулась на замок.

     – Итак, что ты хочешь мне предложить? – плохой парень постарался вести себя как можно естественнее, но теперь к его сердцу подкатил холодный страх. Он собирался ввязаться в нечто противозаконное, но мысль о хорошем заработке придала ему решительности.

     – Здесь десять кусков, – произнёс Кэйн, вытащив из сейфа в стене аккуратный свёрток. – После реализации ты получаешь одну пятую от общей стоимости, то есть две штуки баксов. Предложение очень выгодное, поэтому времени на размышления я не даю. Либо ты соглашаешься, либо навсегда забываешь о существовании этой комнаты.

     – Что именно здесь находится?

     – Первоклассный снег [На сленге так называется кокаин]. За качество ручаюсь, так что претензий со стороны покупателей не будет. Мне нужен свой человек в колледже.

     Перед Джимми встал нелёгкий выбор. С одной стороны, он мог заработать хорошие деньги, но, с другой стороны, при первой же неудаче это грозило лишением свободы.

     – Согласен? – Кэйн покачал свёрток на ладони, словно это был недоношенный младенец, нуждающийся в материнской заботе.

     – Я должен подумать…

     Кэйн снова приблизился к дверце встроенного в стену сейфа, чтобы вернуть наркотики на место.

     – Подожди! – остановил его Джимми.

     – Я же сказал, что не даю времени на размышления.

     – Я согласен, – хрипло сказал Джимми Хант, потому что у него внезапно пересохло во рту.

     – Если нарвёшься на неприятности, советую молчать, потому что в противном случае мои ребята тебя достанут даже из-под земли, – предупредил собеседника Кэйн. В его ледяных светло-синих глазах читалась готовность убрать с дороги любого, кто осмелится ему помешать.

     – Сколько времени у меня есть?

     – Две недели.

     – Так мало? – удивился плохой парень.

     – Обычно я даю неделю, – ответил Кэйн.

     – Отлично, две недели, – соглашаясь, пожал плечами Джимми.

     – И учти, я не люблю, когда со мной пытаются шутить, – Кэйн как-то странно улыбнулся, как будто произошло нечто смешное, но никто, кроме него, этого не заметил.

     – Я понял, – кивнул Джимми, после чего с большим облегчением покинул комнату без окон. Ему почему-то показалось, что он вошёл через эту дверь одним человеком, а вышел совершенно другим.

     – Не подумай ничего плохого, – сделал напутствие Кэйн. – Это всего лишь бизнес.

     Плохой парень снова кивнул, убрав свёрток в карман куртки. На всякий случай он всё время придерживал его, пока не покинул бильярдную.

     Ещё один день подошёл к завершению, и солнце соскользнуло с небесного купола, подобно мальчишке, скатившемуся с крутой горы. Мимо Джимми прошла молодая пара, и он испытал к этим двоим необъяснимую ненависть. Он бы с удовольствием врезал сопляку с приторной улыбкой, чтобы доказать его подружке, с каким ничтожеством она связалась. Джимми Хант даже вообразил, как парень хнычет после его удара, придерживая рукой окровавленный рот с несколькими недостающими зубами. Но "товар" в кармане остановил его от бессмысленного поступка, так что он позволил ничего не подозревающим о его намерениях влюблённым спокойно продолжить путь.

     Когда у него появятся деньги (между прочим, целых две штуки зелёных!), он сможет добиться расположения Оливии Пеннингтон. Задумывался ли Джимми над тем, что девушка способна отказать ему снова, не взирая на улучшение его финансовых возможностей? Нет, Джимми был уверен, что шелест двадцати сотенных купюр позволит ему заполучить строптивую, но привлекательную сучку.

     Общение с Салли сделалось для Оливии своего рода потребностью. Она никогда бы не могла подумать, что общество забитого неудачника может оказаться куда приятнее компании какого-нибудь "крутого" парня. К сожалению, ей довелось узнать об этом лишь ценой травмы, полученной Салливаном Траском.

     Лёжа в постели при неярком свете маленькой настольной лампы, девушка размышляла о человеке, над которым потешался весь колледж. Она пришла к ужасному выводу: студент нравился ей. Не так, как нравится какой-нибудь парень с обложки модного журнала. Салливан привлекал её особенной искренностью, чего она раньше не встречала ни в одном молодом человеке.

     "Всем парням нужно только одно, – усмехаясь, говаривала одна из её подруг. – Как можно быстрее залезть к девушке в трусы, а потом – в кусты".

     "Салливан не относится к их числу, это точно, – подумала Оливия. – Потому что он видит во мне не просто красивую девушку, а настоящего друга. Жаль, что так вышло с его дневником. И жаль, что я по-прежнему стесняюсь общаться с ним в колледже".

     Что могло значить вчерашнее предзнаменование? Этого Салливан не знал, но проснулся он с неприятным чувством тревоги, нараставшим по мере того, как подходило время одеваться и выходить на улицу.

     Подойдя к шкафу, Салливан Траск открыл дверцу и убедился в том, что его вещи на месте. Значит, он ошибся. Значит, никакого дара у него нет. Значит, теперь его жизнь вернётся в прежнее русло, как река после минувшего половодья. Салли оделся и испытал приятное облегчение. Возможно, странный эффект, вызванный сильной травмой головы, прекратился, и больше не будет никаких озарений и отрывочных фрагментов будущего. Это хорошо. Просто замечательно! Студент остановился перед зеркалом, прикреплённым на задней стороне двери, внимательно осмотрел себя с ног до головы, после чего улыбнулся. Он выставил вперёд указательный палец и сделал вид, что стреляет в отражение из импровизированного пистолета. Получи, детка!

     Настроение у Салливана подскочило до небывалой за последнее время отметки. Сегодня он обязательно расскажет Оливии о том, что никакого дара у него нет. Обогнув ряд из десятка машин, припаркованных около супермаркета, Салли остановился перед пешеходным переходом и уже собирался пойти на зелёный свет, как вдруг мимо него проскочил какой-то лихач, угодивший колёсами в грязную лужу. Брызги воды залили рубашку и брюки студента, оставив на одежде тёмные пятна.

     – Вот чёрт! – не удержался от восклицания Салливан. И тут его словно громом поразило. Вот почему он увидел вчера на себе в отражении вещи Фрэнка. Дар не покинул и не подвёл его. Дар всё ещё был с ним.

     – Где тебя так угораздило? – усмехнулся приподнявшийся с кровати сосед по комнате, когда Салли вернулся назад в столь непрезентабельном виде.

     – Ты ещё не на занятиях, Фрэнк? – вопросом на вопрос ответил Салливан, на ходу стягивая с себя заляпанную одежду.

     – Мы с Трикси немного засиделись, – под "немного засиделись" Фрэнк Лекью подразумевал очередное свидание до четырёх часов утра. – Так что сегодня я даже не услышал, как зазвенел будильник. А с тобой что случилось?

     – Небольшая неприятность, – отмахнулся Салли.

     – Эта небольшая неприятность прилипла даже к твоему лицу, – пошутил Фрэнк.

     Студент потёр щёку, после чего перевёл взгляд на запачканные пальцы. От приподнятого настроения не осталось и следа. Теперь Салливан Траск в одних трусах сидел на кровати, поджав под себя ноги на манер индийских йогов.

     – Ты чего не переодеваешься?

     – Это были мои последние чистые брюки, а поход в химчистку был запланирован только на завтра.

     – Если хочешь, можешь взять что-нибудь из моей одежды, – предложил Фрэнк. – Правда, мой размер может оказаться больше твоего.

     – Футболка и спортивные штаны, – обречённо произнёс студент.

     – Если хочешь взять футболку и спортивные штаны, пожалуйста. Я их ещё ни разу не надевал после стирки.

     – Спасибо, Фрэнк.

     – Да не расстраивайся ты так! С кем не случается.

     – Такое, как со мной, случается с одним на миллион, – вполголоса ответил Салливан, так что сосед по комнате не расслышал его.

     Заметив в коридоре Оливию Пеннингтон, стоящую вместе с однокурсницей Мэнди, Салливан поспешил подойти к девушке, чтобы поделиться своей историей с одеждой.

     – Привет! – вскинул руку студент.

     – Кому это он? – усмехнулась Мэнди.

     – Не знаю, – соврала Оливия, испытав жгучий стыд за явную ложь.

     – Вот клоун! – показала на Салли однокурсница. – Посмотри, как он сегодня вырядился! Спортивные штаны, которые на три размера больше, чем надо. Ну и чучело!

     – Оливия, можно тебя на минутку? – приблизился к девушкам студент.

     – По какому вопросу? – ледяным тоном ответила Оливия Пеннингтон, отчего Салливану Траску показалось, будто она никогда не приходила к нему и не разговаривала с ним о его чудесном даре. Может быть, он только вообразил себе, что разговаривал с Оливией? За последнее время в голове студента всё смешалось, так что он уже не мог удивляться ничему.

     – Мы могли бы сегодня вечером встретиться, чтобы немного поговорить? – неуверенно проговорил он.

     Раздался гнусный смешок, который издала Мэнди. Она перевела указательный палец с Оливии на Салливана, а потом снова на Оливию, и так несколько раз, как бы желая выразить абсурдность заявления Салли.

     – И о чём же, интересно, ты хотел с ней поговорить? – злорадно спросила однокурсница у Салливана.

     – Это касается только меня и Оливии, – решительно ответил Салливан.

     – Не верю своим ушам! – с деланным негодованием взорвалась Мэнди. – Да ты видел себя в зеркале?

     – Оливия? – не обратив внимания на обидные слова, снова обратился к девушке студент.

     Оливии хотелось провалиться сквозь землю, чтобы не испытывать подобных терзаний. Если она скажет Салливану, что обязательно поговорит с ним, Мэнди поднимет её на смех, но если она ответит отказом, то потеряет друга в лице Салли.

     "Из двух зол выбирают меньшее", – любил говаривать при жизни её отец.

     И какое же из этих двух зол меньше?

     – Оливия, ты ещё долго будешь молчать? – подтолкнула девушку Мэнди. – Скажи этому придурку, чтобы он катился куда подальше.

     – Оливия, это очень важно, – с обезоруживающей искренностью сказал Салливан. Сначала его удивили колебания девушки, но теперь он обо всём догадался. На самом деле в прошлый раз Оливия никуда не торопилась. Она боялась, что их увидят вместе. Она не хотела, чтобы кто-нибудь знал об их общении.

     Но сейчас у неё не было возможности скрыться, убежать под предлогом важных дел, оставив Салли без ответа. Более того, её решение позволит ему кое-что выяснить.

     – Оливия, – оклик со стороны Мэнди.

     – Оливия, – назвал имя девушки Салливан Траск.

     Оливии Пеннингтон показалось, что это слово гремит в её голове громогласными раскатами эха.

     Оливия. Оливия. Оливия. И так до бесконечности, словно она угодила в ад, где её собираются пытать до скончания веков её же именем.

     "Из двух зол выбирают меньшее, девочка моя", – отчётливо прозвучал в голове голос усопшего отца. У девушки даже возникло ощущение, словно ей в нос ударил запах крепкого табака, который так любил курить её отец. А потом пришла совершенно абсурдная идея выбрать нужный вариант действий с помощью какой-нибудь старой детской считалочки.

     А, Б, В, Г, Д и Е, выходите-ка ко мне.

     – Скажи этому клоуну, чтобы катился отсюда, – с обидой потребовала Мэнди. – Или уйду я.

     – Мне пора идти, – сказала Оливия Пеннингтон.

     – Оливия, почему ты не поставила его на место? – удивилась однокурсница. На фоне длинноволосой красавицы она выглядела злобной рыжеволосой ведьмой, которая привыкла всем пакостить.

     Салливан испытал ни с чем не сравнимое разочарование. Более того, это было не просто разочарование, а величайшее крушение всех надежд. Значит, вчера она лгала. Оливия притворялась. Но для чего? Ради какой цели? Неужели она хотела ещё сильнее унизить и растоптать его? Впрочем, чего он ожидал?

     Студент стоял на месте, будучи не в силах предпринять хоть что-нибудь, словно ему в спину только что вонзили острый нож с ядовитым лезвием. И этот яд с угрожающей скорость добрался до сердца, заставив сжаться в безнадёжном трепете перед лицом неминуемой гибели от смертельной раны. А потом у Салли появилось новое предчувствие. Но Салливан не успел сосредоточиться, чтобы уловить промелькнувший в голове образ. Одно он знал точно: скоро кто-то непременно умрёт.

     Никогда ещё деньги не приходили к Джимми Ханту с такой лёгкостью. По крайней мере, сбыт товара, полученного у Кэйна, шёл гораздо быстрее, чем мог бы на то рассчитывать сам Джимми. Как оказалось, в колледже нашлись любители запретных удовольствий, так что грамм за граммом кокаин, пусть и не большими дозами, но расходился по карманам отдельных молодых людей. Плохой парень уже подсчитывал в уме доходы, которые он сможет получить, работая на нового знакомого, когда о его делах случайно узнал Рональд.

     – Это правда? – спросил у Джимми приятель.

     – А если и так, тебе-то что с того? – огрызнулся Джимми Хант.

     – Джимми, это может быть слишком опасно, – понизив голос, произнёс Рональд.

     – Это может быть слишком опасно, – передразнил его плохой парень. – Так я могу заработать нормальные деньги.

     – Это грязные деньги.

     – С каких это пор ты стал такой чистенький? Разве пара кусков зелени в кармане ещё кому-нибудь помешала?

     – Парни, с которыми ты связался, легко могут тебя подставить.

     – Я больше не хочу обсуждать это с человеком, который сам меня подставил.

     – Я никогда…

     – Тогда кто спас неудачника? – резко перебил Рональда Джимми. – Кто тайком отвёз его в больницу? Если бы не его потеря памяти (надеюсь, память к нему уже никогда не вернётся), я бы наверняка сидел за решёткой. Так что не говори мне о предательстве.

     – Джимми, ты же знаешь, что это не так.

     – Я знаю только то, что очень скоро у меня будет две штуки зелёных, и тогда я снова смогу подкатить к Оливии.

     – Она же ясно дала понять, что не хочет иметь с тобой ничего общего, – напомнил Рональд.

     – А это мы ещё посмотрим, – ухмыльнулся Джимми Хант. – Ещё посмотрим…

     – Что ты затеял?

     – Ничего я не затевал.

     – Лучше оставь её в покое.

     – Прибереги свои советы для кого-нибудь другого.

     – Как знаешь, – Рональд направился к стоянке, где стоял его чёрный "Шеви". Джимми не без зависти проводил приятеля взглядом. Ничего, скоро и у него появится такая же тачка, если не лучше. И это будет не папочкин подарок на день рождения, а самостоятельно заработанная машина. Плевать, на какие именно (грязные) деньги он её купит. Главное, что он сможет её себе позволить.

     "И её, – подумал Джимми, заметив в дальнем конце холла Оливию Пеннингтон. – Я буду иметь двух крошек сразу".

     Оливия ненавидела себя за трусость. Вернувшись домой, она с головой зарылась в подушку и выпустила из глубоких недр тщательно подавляемый при Мэнди плач. Девушка минут пять не могла остановиться, пока дыхание не сделалось более ровным.

     Она предала Салливана из-за страха быть высмеянной. Она в очередной раз причинила ему боль.

     "И нет мне прощения", – прошептала она, приподнявшись на локтях и вытирая слёзы. Ей захотелось позвонить студенту, чтобы выяснить, что именно он собирался рассказать.

     (Оливия, это очень важно).

     Девушка уже потянулась к трубке, но потом резко отдёрнула руку прочь, словно увидела перед собой не телефон, а ядовитую змею. Нет, она не имеет права так поступать. Это будет подло и нечестно по отношению к Салли.

     А вдруг он хотел сообщить нечто важное? Например, собирался предупредить её о какой-нибудь опасности, которую увидел с помощью необыкновенного дара. Рука несмело начала двигаться в сторону телефонного аппарата, и снова Оливия Пеннингтон не позволила себе совершить звонок.

     Салли наверняка обиделся. Теперь он ни за что на свете не захочет видеть её. Осознание данного факта расстроило девушку гораздо сильнее, чем она могла бы предполагать. Необходимо загладить вину перед Салливаном. Но позволит ли он ей это сделать?

     Она вспомнила о строках из дневника Салливана Траска, посвящённых исключительно ей. Больше никто и никогда не напишет о ней ничего подобного, а она, вместо того, чтобы выслушать Салли, отвергла его, испугавшись сплетен, которые могла бы разнести по всему колледжу Мэнди.

     Иногда люди страдают лишь потому, что боятся осуждения со стороны других людей. Данная мысль побудила девушку взять блокнот и ручку и на протяжении четверти часа рисовать на бумаге абстрактные линии, переплетающиеся между собой в самые причудливые фигуры.

     От данного занятия Оливию отвлёк внезапный телефонный звонок, заставивший её вздрогнуть. Она поднесла трубку к уху и ответила. Звонил Салливан. И то, что он ей сказал, вынудило девушку уронить трубку, бессильно опуститься на колени и снова заплакать.

     Там, в коридоре колледжа, Салливан Траск что-то почувствовал. Вернее, сработало его сверхощущение. Мимолётный образ был похож на лицо человека, увиденное из салона быстро едущего автомобиля. Пассажир успевает заметить только общие черты, но детали остаются для него расплывчатыми и недоступными. В одном Салли мог быть уверен полностью – он уловил неприятный, почти тошнотворный запах смерти.

     Домой он вернулся в самом плохом настроении. Колебания Оливии и её фраза "Мне пора" ясно дали студенту понять, что она его обманывала. Мэнди, известная на весь колледж длинным языком сплетница, помогла Салливану это выяснить. Но он не обиделся на девушку. Больше всего его расстроил неясный образ человека, лежащего на смертном одре.

     "Я должен попытаться…" – Салливан зажмурил глаза, чтобы волевым усилием извлечь из памяти смутное видение. Сначала у него ничего не получилось, и он увидел лишь фиолетовые пятна от чрезмерного давления на веки.

     "Давай же!" – мысленно прикрикнул на себя студент. В детстве, если он что-нибудь забывал, то часто практиковал метод "Встань на то место, где ты об этом подумал, и обязательно вспомнишь, что забыл". Но сейчас Салли не собирался возвращаться в колледж. Он представил, что стоит в коридоре, рядом с ним находятся Оливия и Мэнди. Воображение нарисовало слишком правдоподобную картину: Салливан Траск даже ощутил лёгкий аромат парфюма, которым пользовалась Оливия.

     – Скажи этому клоуну, чтобы катился отсюда, – произнесла рыжеволосая Мэнди.

     – Мне пора, – ответила Оливия Пеннингтон.

     Неожиданно Салли содрогнулся от яркой вспышки в голове, а потом у него из носа хлынула кровь. Горячий ручеёк скользнул через губы к подбородку, а оттуда красные капли сорвались на пол. Студент очнулся от кратковременного забытья и немедленно принялся останавливать кровотечение носовым платком. Только на этот раз он смог удержать в памяти интересовавшее его видение из будущего. Ему удалось рассмотреть женщину, и Салливан знал, что скоро эта женщина умрёт.

     У него не оставалось сомнений в том, кто она.

     Винона Пеннингтон, мать Оливии.

     – Ты говоришь это специально, чтобы отомстить мне за то, что я не захотела с тобой разговаривать? – сквозь слёзы спросила девушка.

     – Как ты могла такое подумать! – с жаром произнёс Салливан. – Я бы ни за что не решился на подобную низость.

     – Может быть, ты ошибся? – с сомнением в голосе предположила Оливия. – Ты ведь ни разу не видел, как выглядит моя мама.

     – Я не могу объяснить, как это происходит. Представь, что в какой-то момент ты начинаешь воспринимать этот мир так, словно он состоит не из разрозненных фрагментов, а представляет собой единое целое. Так, словно ты отходишь на несколько шагов от картины и видишь её во всём великолепии.

     – А почему у тебя такой странный голос? – обратила внимание на незначительную деталь Оливия.

     – У меня из носа течёт кровь. Никак не могу её остановить.

     – Это из-за очередного видения?

     – Не знаю. Возможно. Оливия, прости, я не хотел тебя расстраивать. Надеюсь, что это какая-то ошибка. На всякий случай прямо сейчас позвони матери.

     – Хорошо, я так и сделаю, – девушка отключилась от линии и набрала номер матери. Долгое время никто не отвечал, и телефонные гудки показались Оливии ударами набата. Наконец кто-то поднял трубку.

     – Ты в порядке! – радостно воскликнула девушка, но ей ответил мужской голос.

     – Извините, но миссис Пеннингтон в данный момент не может ответить.

     – Кто это? – испугалась Оливия.

     – Что вы хотели? – вместо ответа задал вопрос мужчина.

     – Я её дочь и хочу убедиться, что с ней всё в порядке.

     – Простите… – на мгновение в трубке повисла напряжённая пауза.

     – Что с моей мамой?

     – Она только что перенесла инфаркт, но вам не нужно беспокоиться.

     – Она жива? – Оливию затрясло от страха. – Мама жива?

     – Да, мы приехали вовремя. Удивительно, что вы позвонили именно теперь. Должно быть, вам удалось что-то почувствовать? Знаете, иногда родные люди могут чувствовать друг друга на расстоянии.

     К своему стыду Оливия не могла похвастаться тем, что что-то ощутила в тот момент, когда её матери стало плохо. Если бы не Салливан…

     – Она поправится? – в каком-то полусне спросила девушка.

     – Думаю, что её состояние стабилизируется.

     – Спасибо, – Оливия Пеннингтон отложила телефон в сторону и принялась поспешно собирать вещи.

     Когда Салливан открыл дверь, Оливия со слезами на глазах бросилась в его объятия. Не ожидая ничего подобного, студент растерянно обнял девушку и позволил ей некоторое время помолчать.

     – Прости меня, Салли, – наконец-таки произнесла она. Бледность её лица красноречиво говорила о том, что девушка достаточно долго плакала, прежде чем пришла сюда.

     – Оливия, ты звонила матери? – решился задать вопрос Салливан Траск. – Что с ней?

     – У неё инфаркт, – с трудом произнесла гостья. – Если она умрёт…

     Сдержанное рыдание, вырвавшееся из груди девушки, так и не позволило Салливану узнать, что будет, если мать Оливии умрёт. Впрочем, было бы нетрудно догадаться, что такая потеря причинит девушке невыносимые страдания.

     – А отец? – осторожно спросил Салли.

     – Он умер три года назад.

     – Я не знал… Ты сейчас едешь к матери?

     – Да, внизу меня ждёт такси. Прежде чем уехать, я хотела снова увидеться с тобой, чтобы извиниться.

     – Мне жаль, что всё так произошло.

     – Ты здесь ни при чём. Это я во всём виновата. Я должна была поговорить с тобой. Кстати, ты хотел сообщить мне что-то важное. Это касалось моей мамы?

     – Нет, о ней я узнал уже после нашего несостоявшегося разговора в колледже, – отрицательно покачал головой студент. – Я собирался рассказать тебе о том, что мои видения безошибочно сбываются, и это очень пугает меня.

     – К счастью, мама жива, – слабо улыбнулась Оливия. – Мне нужно ехать.

     – Конечно, – кивнул Салливан. Оливия Пеннингтон ушла, а он вернулся в комнату и опустился на диван.

     "Её мама жива", – с облегчением подумал студент, но тут же в его голове возникла страшная догадка. И как он мог не учесть этого! Салливан бросился к окну, чтобы предупредить девушку, но жёлтый автомобиль уже уехал.

     В конторе Заккери Тесслера пахло мятной жвачкой и очистителем для стёкол. Из динамика старенького приёмника доносилась не менее старая песня в исполнении Чака Берри. Хозяин салона по продаже подержанных автомобилей читал свежий выпуск газеты, когда к его стойке приблизился парень. Мистер Тесслер поднял взгляд и внимательно посмотрел на посетителя.

     – Добрый вечер, – улыбнулся Джимми Хант.

     – Чем могу быть полезен? – поинтересовался Заккери Тесслер. У него было особое чутьё на клиентов. По одному только внешнему виду он мог безошибочно определить, какой доход может ему принести тот или иной покупатель. Наверное, именно поэтому его дело процветало уже более двадцати лет. Джимми он сразу же отнёс к категории неблагонадёжных клиентов, обещающих доплатить остаток стоимости на следующей неделе.

     – Я присмотрел у вас один автомобиль, – заговорил Джимми.

     – Чеки не принимаю, кредитов не даю, – равнодушно произнёс мистер Тесслер, хотя последние лет пять кредиты приносили ему львиную долю прибыли.

     – У меня есть полторы тысячи, – Джимми в подтверждение своих слов выложил на стол мятые купюры. Заккери было достаточно одного беглого взгляда, чтобы определить, что парень говорит правду. В куче бумажек действительно насчитывалось около пятнадцати сотен.

     – Продолжай, – произнёс мистер Тесслер, откладывая газету в сторону.

     – Мы могли бы сторговаться?

     – Смотря о какой цене идёт речь.

     – Красный "Понтиак файрбёрд" 1977 года выпуска, – Джимми указал на окно, откуда был виден автомобиль, о котором он говорил.

     – Тебе придётся выложить за него ещё столько же, парень, – ответил Заккери Тесслер.

     – Сколько вы могли бы скинуть?

     Продавец на мгновение задумался. Тем временем Чака Берри сменил неподражаемый Элвис Пресли с песней "Ночной гонщик".

     – Пятьсот баксов, – дал ответ мистер Тесслер.

     – Она на ходу? – с сомнением спросил Джимми Хант.

     – Ещё бы, – утвердительно кивнул хозяин салона. – Все мои тачки способны выехать отсюда своим ходом, так что тебе остаётся только найти ещё штуку зелёных, и эта красавица твоя!

     Джимми с сомнением посмотрел на выложенные перед продавцом деньги, а потом на красный "Понтиак" старого образца. Он даже представил, как будет смотреться в его салоне.

     – Я могу принести деньги через неделю?

     – Дашь мне задаток, но машина останется у меня до тех пор, пока ты не соберёшь всю сумму, – предупредил мистер Тесслер.

     – По рукам, – у Джимми оставалось ещё немного "товара", полученного у Кэйна, и он рассчитывал реализовать ещё столько же. А это значило, что скоро у него появится собственный автомобиль, и тогда он сможет завоевать Оливию.

     Джимми вышел на улицу, и Заккери Тесслер усмехнулся ему вслед. Ох, уж эти мальчишки! Достигая определённого возраста, они начинают бредить машинами. Некоторые из них получают автомобиль в качестве подарка от родителей, а некоторые готовы пойти на всё, лишь бы найти необходимые деньги на его самостоятельную покупку. Впрочем, хозяина салона не интересовало, где его клиенты берут деньги. Главное, что он ведёт честный бизнес, а остальное его не касается. С этими мыслями мистер Тесслер вернулся к прерванному чтению газеты.

     На землю опустились сумерки, когда такси подъехало к невысокому одноэтажному дому, огороженному штакетником. При свете угасающего за горизонтом солнца было видно, что белый забор не красили в последние два-три года. Оливия расплатилась с таксистом, который помог ей вытащить из багажника чемодан с вещами, после чего машина уехала, а девушка осталась один на один с тревожными мыслями. Её детство прошло именно здесь, но со временем дом перестал казаться таким огромным, каким он представлялся раньше.

     Оливия подошла к калитке и приоткрыла её. Несмазанные петли отозвались тихим скрипом, показавшимся девушке невнятной жалобой. Она проследовала по мощёной дорожке в сторону крыльца, где нашла ключ от входной двери. С тех пор, как её отец ещё был жив, семья Пеннингтонов неизменно пользовалась одним и тем же тайником под первой ступенькой.

     Тишину и стрёкот цикад нарушил отчётливый щелчок замка. Внутри царило полнейшее безмолвие. Оливия поставила чемодан на пол и привычным жестом потянулась к выключателю у правой стены. Здесь ничего не изменилось, разве что разрослись домашние цветы. Даже воздух имел тот же запах, который невозможно было спутать ни с каким другим. Девушка подошла к журнальному столику и заметила записку, написанную незнакомым почерком.

     "Дорогая Оливия! – говорилось в записке. – Я постараюсь дозвониться до тебя, но если вдруг мне не удастся это сделать, или ты приедешь сюда до моего звонка, то не беспокойся обо мне. Ты же знаешь, что здоровье у стариков иногда начинает шалить".

     Буквы перед взором Оливии начали расплываться, потому что она заплакала. На сегодня она пролила достаточно слёз, но поняла, что это ещё не предел. Слова "…здоровье у стариков иногда начинает шалить" заставили девушку отвлечься от чтения. Мама после смерти отца никогда не жаловалась, как бы трудно ей ни приходилось. Она боролась с жизненными неурядицами, но никогда (никогда, никогда, никогда) не перекладывала груз на хрупкие плечи дочери. И теперь полушутливая фраза заставила Оливию постигнуть истинную тяжесть материнской болезни. Если бы не телефонный разговор с чудом оказавшимся рядом санитаром, она ни за что в жизни не узнала бы о том, что её мать перенесла инфаркт.

     Сейчас мать находилась в больнице, но девушка ещё немного задержалась в опустевшем доме. Что-то заставило её остановиться у прикроватной тумбочки, где стояла чёрно-белая фотография улыбающегося семейства. Отец держит на руках пятилетнюю Оливию, а рядом с ним стоит молодая женщина, мать девочки. Оливия взяла в руки рамку и внимательно вгляделась в запечатлённое фотографом мгновение, выхваченное из пасти прошлого.

     Разве она могла догадываться, что через неполные двенадцать лет отца не станет? Позже она всячески пыталась отогнать от себя мысль о том, что однажды ей придётся пережить и смерть матери. А вот теперь обманывать себя стало бессмыссленно.

     Девушка вернула фотографию на место, стёрла со щёк застывшие слёзы и направилась к выходу. Пора навестить мать. На улице стало значительно прохладнее, но Оливия не вернулась назад, чтобы прихватить с собой что-нибудь из тёплых вещей. Мама всегда говорила, что возвращаться – плохая примета. Оливия не слишком доверяла народным суевериям, но в этот раз почему-то решила последовать примеру матери. К счастью, деньги оказались в кармане, так что она остановила такси и поехала в больницу.

     Врач долго сопротивлялся желанию дочери повидаться с мамой, но когда увидел, в каком состоянии находится девушка, всё же позволил ей непродолжительный визит к пациентке.

     Едва Оливия вошла в палату, ей показалось, что она снова вот-вот расплачется. Винона Пеннингтон, мать девушки, более всего походила на восковую фигуру человека, истощённого длительной болезнью. Её глаза были прикрыты, отчего женщина напоминала покойницу, приготовленную к скорбному ритуалу погребения. От подобной мысли Оливии стало трудно дышать. Она медленно приблизилась к кровати и осторожно коснулась морщинистой руки матери. Веки Виноны дрогнули, после чего она медленно открыла глаза.

     – Мамочка, – прошептала дочь.

     – Оливия, – на лице женщины появилось слабое подобие улыбки. – Девочка моя, разве ты не должна быть на занятиях в колледже?

     – Как только я узнала, что случилось, сразу же примчалась к тебе.

     – Но откуда ты могла узнать? – удивилась мать. – Я никому не сообщала.

     – Долгая история, – отмахнулась Оливия. – Главное, что с тобой всё в порядке. Мне сказали, что у тебя был инфаркт.

     – Вроде того, – постаралась казаться бодрой женщина. – Теперь мне уже значительно легче.

     – Я так испугалась, – девушка присела рядом с кроватью, не отпуская материнскую руку.

     – И все-таки, откуда ты узнала о том, что я попала в больницу?

     – Со мной в колледже учится один необычный парень.

     – Необычный? – Винона Пеннингтон вскинула брови.

     – То есть он был обычным, пока не получил травму, после которой научился видеть будущее.

     – Он действительно видит будущее?

     – Да, и он сказал мне… – Оливия осеклась.

     – Что я в больнице? – произнесла мать.

     – Что ты в больнице, – девушка сжала руку матери чуть крепче.

     – Не беспокойся, врачи позаботятся обо мне.

     – Конечно, мамочка.

     – Ты плачешь?

     – Нет, я просто рада видеть тебя.

     – А этот парень… Он твой друг? – неожиданно спросила Винона.

     – Я бы хотела, чтобы он был моим другом.

     – У него есть другая девушка?

     – У него нет другой девушки. Понимаешь, мне так трудно объяснить.

     – Он тебе нравится? – в серых глазах матери появились искорки живого интереса.

     – Наверное. Я ещё не думала об этом.

     – Твой отец пробрался в моё сердце так осторожно, что я даже не заметила, как это произошло. Похоже, что нечто похожее сейчас происходит и с тобой.

     – Не думаю, что он захочет, чтобы я была его девушкой, – неуверенно произнесла Оливия. – Я дважды предала его.

     Мать внимательно посмотрела в глаза дочери, словно надеялась найти там скрытые ответы.

     – Он получил травму из-за меня, – не выдержав взгляда матери, выдавила из себя Оливия.

     – Человеческая судьба похожа на кривую линию, и никогда не знаешь, в каком месте она пересечётся сама с собой, – процитировала одну из своих любимых присказок женщина.

     – Никогда не знаешь, в каком месте она пересечётся… – задумчиво повторила дочь.

     В палату заглянул врач и предупредил девушку о том, что пациентке требуется отдых.

     – Мы уже заканчиваем, – улыбнулась Винона.

     – Я могла бы остаться с мамой? – обратилась к врачу Оливия.

     – К сожалению, нет. Извините, но таковы правила.

     – Поезжай домой, доченька. На тебе уже нет лица, – ласково произнесла мать.

     – Поправляйся, мамочка. До завтра, – девушка поцеловала мать в щёку и покинула больницу.

     Позже, вернувшись в родительский дом, она решилась позвонить Салливану. У неё возникло смутное подозрение, что Салли с нетерпением ждал её звонка, потому что он поднял трубку сразу после первого гудка.

     – Оливия, как дела? – взволнованно спросил студент.

     – Только что вернулась из больницы.

     – Что с мамой?

     – Ещё слишком слаба, – сообщила Оливия. – Но надеюсь, в ближайшее время она пойдёт на поправку.

     В телефонной трубке повисло молчание.

     – Салли?

     – Да?

     – Мне показалось, что связь прервалась.

     – Нет, со связью всё в порядке.

     – Спасибо тебе.

     – За что?

     – Несмотря на то, что сегодня я повела себя не самым лучшим образом, ты выслушал меня.

     – Вчера, – тихо произнёс Салливан.

     – Что? – не поняла девушка.

     – Это было вчера, – пояснил студент.

     Оливия взглянула на часы и убедилась в том, что Салли прав: часовая стрелка уже преодолела рубеж полуночи.

     – Ой, извини, я совсем забыла о времени! – спохватилась она. – Надеюсь, я никого не разбудила?

     – Фрэнк гуляет с Трикси, а меня вторую ночь мучает бессонница.

     – Пробовал считать овец? – в шутку спросила девушка.

     – Обычно я читаю книги.

     – Значит, я отвлекла тебя от чтения?

     – Ничего.

     Салливан закончил данный разговор с тяжёлым сердцем. Раньше он никогда не замечал разницы между вчера и сегодня, но теперь это имело для него огромное значение, потому что его предчувствия будущего сбывались ровно через сутки.

     Оливия провела ночь в доме родителей. После звонка Салливану она ещё долго не могла уснуть, перебирая в голове события минувшего дня. Неожиданный телефонный разговор с санитаром, поездка в больницу, общение с матерью – всё это наложило определённый отпечаток на ход мыслей девушки. Впервые за последние годы она задумалась над тем, что человек живёт, подобно слепцу, перед которым распростёрлась бездонная пропасть с перекинутым через неё бревном, и он не знает, что ему принесёт следующий шаг.

     С кружкой горячего шоколада Оливия Пеннингтон забралась под одеяло и принялась слушать пластинки из старой коллекции отца. Ей показалось, что она перенеслась в машине времени на несколько десятков лет назад. Звучание, характерное для радиолы, более всего походившей на семейную реликвию, нежели на электроприбор бытового назначения, позволило девушке вообразить, будто она снова маленькая девочка. Она помнила, как в детстве отец выбирал какой-нибудь виниловый диск, осторожно ставил иголку на начало дорожки, сажал Оливию к себе на колени, и они слушали задушевные блюзы различных исполнителей.

     Современному слушателю голоса певцов тех времён могли показаться неестественными. Методы обработки звука значительно преобразились, позволяя получать самые качественные фонограммы, но именно в несовершенстве давних записей и таилось неизъяснимое очарование. Отец говорил, что эта музыка будет жить очень долго, и сейчас Оливия поняла, что он был прав.

     "Волнение прошло", – пел B.B.King, и эта песня почему-то успокоила девушку. Она медленно закрыла глаза и погрузилась в глубокий всепоглощающий сон.

     Утренний звонок вырвал Оливию из страны грёз. Она, не раскрывая глаз, протянула руку к телефону и ответила. Сообщение, услышанное ею, заставило её моментально проснуться, словно на неё вылил ведро ледяной воды.

     – Что вы сказали? – дрожащим голосом переспросила девушка, надеясь на то, что произошла какая-то досадная ошибка.

     – Я сожалею, – голос принадлежал вчерашнему врачу, находившемуся в палате Виноны Пеннингтон. – Мы сделали всё, что от нас зависело. Сердце вашей матери не выдержало.

     – Вы уверены? – вопрос девушки прозвучал совершенно по-идиотски, но врач не обратил на это ни малейшего внимания.

     – Мои соболезнования, – тихо произнёс он.

     Понадобилось около двадцати минут, прежде чем Оливия вбежала в коридор больницы. Она приоткрыла дверь палаты, где ещё недавно лежала мать, и обнаружила, что кровать уже пуста.

     – Мисс Пеннингтон? – окликнул её знакомый врач.

     – Где моя мама? – не сдержав рыданий, задала вопрос девушка.

     – Пойдёмте со мной, – мужчина пригласил Оливию следовать за ним.

     Она невольно поёжилась, когда врач подвёл её к каталке с телом, укрытым простынёй. Осторожным движением он совлёк белый покров, и девушка увидела мать. Вернее, теперь это была уже не Винона, а бездыханное тело, ждущее традиционного обряда погребения. Глаза закрыты, руки предусмотрительно сложены на груди, чтобы трупное окоченение заставило их застыть именно в этом положении, на лице выражение полнейшей безмятежности, словно женщине было абсолютно всё равно, что будет происходить вокруг неё дальше.

     – Как это случилось? – прошептала Оливия Пеннингтон. Она испытала некоторую неловкость, потому что разговор среди мёртвых показался ей настоящим кощунством.

     – Второй удар, неожиданно последовавший за первым.

     Оливия с пониманием кивнула. Ей не нужно было лишних доказательств того, что непростая жизнь наложила на сердце матери невидимый, но весьма глубокий отпечаток. Так работает какой-нибудь старенький автомобиль, пока однажды утром просто не заведётся, и когда механик заглянет под капот, то разведёт лишь руками в стороны: эта колымага не должна была ездить ещё лет десять назад.

     – Что я должна делать дальше? – спросила Оливия.

     – Я подготовлю все необходимые документы и передам их вам.

     Оливия отошла в сторону и сделала глубокий вдох, чтобы сохранить ясность рассудка, потому что ей показалось, будто весь мир покачнулся из стороны в сторону, но никто этого почему-то не заметил. Она прижалась лбом к оконному стеклу, как часто делала в детстве.

     "Последний телефонный разговор с Салливаном!" – неожиданно поняла она. Девушка сказала, что сегодня повела себя не самым лучшим образом, а Салли поправил её. Он сказал, что это было вчера. А ещё раньше он предупредил, что с матерью Оливии случится нечто плохое. Теперь Оливия Пеннингтон с лёгкостью могла объяснить странное поведение Салливана Траска. Он знал, что всё произойдёт именно таким образом, но не решался говорить об этом прямо. Только намёки, которых она не смогла понять сразу.

     "Может быть, мы действительно получаем от жизни именно то, чего заслуживаем? – задалась вопросом девушка. – Нет ни высшей благодарности, ни справедливого воздаяния. Есть всего лишь реальность, построенная из собственных поступков".

     – Привет, Кэйн! – протянул руку бритому наголо парню Джимми Хант.

     Кэйн следил за игрой в бильярд. Он, не глядя в сторону гостя, пожал ему руку, после чего заговорил в привычной равнодушно-надменной манере:

     – Как идут дела?

     – Всё отлично! – поспешил поделиться радостью Джимми. – Вся партия распродана. Мне даже удалось заплатить задаток за тачку. Неплохо было бы "толкнуть" ещё немного.

     – Ты принёс мою долю?

     – Вот, – Джимми вытащил деньги, свёрнутые в тугой рулон и перевязанные резинкой.

     – Отлично, – Кэйн поспешно убрал банкноты в карман. – Сколько тебе нужно?

     – Примерно столько же, – ответил Джимми Хант.

     – Подожди, – бритоголовый парень поднялся с кресла, после чего скрылся за той самой дверью, куда в прошлый раз водил Джимми. Через пять минут он вернулся с новым бумажным свёртком.

     – У тебя есть неделя.

     – Я справлюсь, – обрадовался плохой парень, бережно принимая свёрток из рук наркодилера. – Через неделю ты получишь всю сумму.

     – Надеюсь, что ты меня не подведёшь, в противном случае нам предстоит неприятный разговор, – предупредил Кэйн, и взгляд его ледяных светло-голубых глаз, проникающий в самую душу, заставил Джимми Ханта поспешно попрощаться и выйти на улицу. На всякий случай, нащупав пакет, спрятанный в кармане куртки, Джимми окончательно успокоился и направился к колледжу. В голове он уже лелеял мечты о "Понтиаке", в котором он с ветерком прокатит Оливию Пеннингтон, заносчивую девчонку, совершившую непростительную ошибку.

     «Я не решился сказать… Мог бы позвонить и поведать Оливии правду, но это оказалось слишком сложно. Сообщить ей, что увидел в своём сознании картину того, как её мать накрывают белой простынёй?»

     Салли отложил ручку и закрыл тетрадь, не перечитывая того, что только что написал. Ему хотелось избавиться от мрачных мыслей, но каждая попытка не думать о скорой смерти матери Оливии Пеннингтон ввергала студента в ещё большее отчаяние. Салливан взял с полки первую попавшуюся в руки книгу и начал читать. Как оказалось, его случайный выбор пал на "Процесс" Кафки. Не слишком удачное произведение для того, чтобы избавиться от плохого настроения. Более того, бессмысленность ареста тридцатилетнего Йозефа произвела на студента настолько угнетающее впечатление, что он испытал приступ душевной тошноты, если так вообще можно было бы выразиться. Удушливая атмосфера книги немецкоязычного писателя заставила Салливана содрогнуться от того ужаса, который медленно пробрался в его мозг. А потом зазвонил телефон. На другом конце линии к нему обратилась Оливия. Он поинтересовался, как обстоят дела у девушки, на что она рассказала ему о тяжёлом состоянии матери.

     – Но надеюсь, в ближайшее время она пойдёт на поправку, – предположила собеседница.

     Салли ничего не ответил. Как он мог отнять у неё надежду? Он знал, что Винона Пеннингтон уже обречена. Пройдёт не более восьми часов, и всё будет кончено.

     – Салли?

     – Да?

     – Мне показалось, что связь прервалась.

     – Нет, со связью всё в порядке, – в голове у Салливана проскользнула бредовая идея. А что, если все слова и поступки людей не исчезают бесследно, а навсегда запечатлеваются в памяти Вселенной. Возможно, только что где-то возник незначительный участок пространства/времени, где этот диалог будет повторяться вечно.

     Салли… Да… Мне показалось, что связь прервалась… Салли… Да… Мне показалось, что связь прервалась… Салли… Да… Салливан постарался отмахнуться от навязчивой мысли.

     Единственный намёк, на который он решился, – это было вчера. Возможно, она догадается, что он хотел ей сказать. Хотел, но так и не сказал.

     После непродолжительного разговора Салли долго лежал в темноте и размышлял над собственной способностью предугадывать отдельные события завтрашнего дня. По какому принципу приходят те или иные видения? Ведь он мог бы узнать, во сколько завтра, к примеру, вернётся с занятий Фрэнк, а вместо этого увидел смерть Виноны.

     Потратив не менее получаса на размышления, студент склонился к версии о бессистемности возникающих в его голове образов. Возможно, между ними и существовала какая-то взаимосвязь, но пока Салливану не удавалось её обнаружить.

     Постепенно Салливана охватило пограничное состояние между явью и сном, когда уставший мозг начинает возводить перед мысленным взором причудливые декорации из непроизвольного вымысла и событий минувшего дня. Сознание Салли покачнулось на утлом челне бодрствования, после чего стремительно пошло ко дну, погружаясь в пучину отрывочных сновидений.

     "Я не мог сказать ей…" – увидел во сне буквы из своего дневника студент. Внезапно они воспламенились и прожгли бумагу насквозь.

     – Почему ты не сказал мне? – донёсся крик откуда-то снизу, из темноты. Он принадлежал Оливии Пеннингтон.

     – Потому что никто не имеет права заглядывать в будущее, – захохотал кто-то громогласным голосом.

     – Кто здесь? – испугался Салли.

     – Я, – во тьме возник серый силуэт. Присмотревшись, Салливан Траск узнал в незнакомце фигуру Джимми Ханта. Только это был другой Джимми. Что-то в его облике показалось студенту странным.

     – Салли, не дай ему обмануть тебя! – простонала из глубины необозримого мрака девушка. – Что бы он ни говорил, не слушай его! Лживые слова подобны яду, вливающемуся через уши.

     – Заткнись, тупая сука! – яростно воскликнул Джимми. Мышцы на его руках и груди вздулись, разрывая чёрную куртку. На обнажившихся участках тела Салливан заметил змеиную чешую.

     – Кто ты на самом деле? – спросил у Джимми студент.

     – Я – Всепоглощающее Время, – разразился громким смехом плохой парень. – И тебе от меня не спастись! Сначала я разделаюсь с мамашей твоей подружки, а потом возьмусь за тебя!

     Джимми приоткрыл рот и высунул раздвоенный, как у змеи, язык, проведя им по искривлённым ухмылкой губам.

     – Оставь нас в покое! – Салливан хотел броситься на монстра, ибо Джимми был ужасающим монстром в человеческом обличье, но понял, что не может даже двинуться с места.

     – Ты бессилен, – чудовище запрокинуло голову от удовольствия. – Тебе никогда не одолеть меня!

     – Салливан, не поддавайся на его уловки! – снова подала голос Оливия. – Он преднамеренно провоцирует тебя.

     – Неплохо я тебя приложил по голове, не так ли? – заговорил Джимми Хант. – Отличный получился удар.

     – Значит, это был ты?

     – А ты что думал? Мы вместе с Рональдом отвезли тебя в заброшенный дом, и если бы не мой трусливый дружок, ты бы давно был в моей власти!

     Когда Салли проснулся, он не помнил ровным счётом ничего из того, что ему снилось.

     Ещё один звонок застал Салливана Траска врасплох. Он вернулся из колледжа и приступил к работе над очередным научным проектом, когда телефон отвлёк его от этого занятия. На экране высветился номер Оливии. Студент не сразу нажал на зелёную кнопку, чтобы принять звонок, потому что предчувствовал непростой разговор.

     – Ты знал… – вместо приветствия произнесла Оливия Пеннингтон.

     – Оливия, я пытался тебе сказать, – смущённо ответил Салли.

     – Она мертва.

     – Прости.

     – Ты здесь ни при чём, – в голосе Оливии звучала натянутость струны, которая в любой момент может лопнуть. – Её подвело сердце. Впрочем, тебе и так был известен исход.

     – Если бы я ещё вчера рассказал правду, тебе бы не стало легче. Даже наоборот, ты стала бы мучиться из-за того, что не можешь ничего поделать.

     – Утром мне казалось, что я ненавижу тебя, но сейчас понимаю, что ты поступил правильно, – наконец-таки струна лопнула, и на другом конце линии раздалось негромкое всхлипывание. – Знание того, что моя мать должна умереть, не спасло бы ей жизнь. Лишь причинило бы мне новые страдания.

     – Сожалею, что так произошло. Возможно, тебе требуется какая-то помощь? Я в любой момент готов приехать.

     – Спасибо, Салли. После всего того, что я сделала…

     – Мы уже говорили об этом. Ты не должна извиняться во второй раз.

     – Перед смертью у нас с мамой состоялся непродолжительный разговор, – Оливия говорила всё тише и тише, словно телефонный сигнал преодолевал расстояние в несколько световых лет. – Я рассказала ей о тебе. Она спросила, друзья ли мы, и я ответила, что хотела бы, чтобы ты был моим другом.

     – Ты всегда можешь рассчитывать на меня, – с уверенностью произнёс Салливан.

     – А потом мама спросила, нравишься ли ты мне, – последовала неловкая пауза.

     – И что ты ей ответила? – решился нарушить молчание студент, почувствовав, как его сердце пустилось в бешеный галоп.

     – Я сказала, что ещё не думала об этом.

     Снова возникла заминка.

     – Но сейчас я могу ответить на данный вопрос, – продолжила говорить девушка.

     – Каков бы ни был твой ответ, я не хочу ставить тебя в неловкое положение, – смущённо пробормотал Салли.

     – Мой ответ "да".

     Около колледжа остановилась патрульная машина, и Джимми Хант ощутил неприятный холодок в области живота. Интересно, что здесь понадобилось копам? Плохой парень остановился около раскидистого вяза, пытаясь определить по поведению полицейских, зачем они сюда прибыли. Неужели кто-то проболтался о приобретённой у него дозе? В кармане куртки у Джимми лежал припасённый на сегодня "товар", который он намеревался продать по выгодной цене, но все его планы мог нарушить один-единственный длинный язык, болтавшийся в чьей-то отвратительной глотке.

     – Кого поджидаешь? – неожиданно положил руку на плечо Джимми Ханта Рональд, отчего тот нервно вздрогнул.

     – Чёрт бы тебя побрал! – выругался плохой парень, резким движением смахнув с себя ладонь приятеля.

     – Чего ты так завёлся? – усмехнулся Рональд.

     – Послушай, дружище, ты не мог бы кое-что для меня сделать? – перешёл на более миролюбивый тон Джимми.

     – Например?

     – Видишь ту полицейскую тачку, припаркованную рядом с железными ящиками?

     – Ну, да.

     – Попробуй выяснить, что понадобилось легавым.

     – У тебя какие-то неприятности? – осторожно поинтересовался Рональд.

     – Я просто попросил сделать мне одолжение, – тут же вспыхнул Джимми. – Или тебе так сложно? А если не хочешь помогать, так и скажи. Справлюсь как-нибудь без тебя.

     – Это из-за наркотиков?

     – Заткнись! – Джимми Хант грубо прикрыл рукой рот Рональда. – Не следует совать нос в мои дела.

     – Надеюсь, ты не подсел на эту дрянь сам? – обиженно оттолкнул приятеля Рональд.

     – А, по-твоему, я похож на одного из этих обдолбанных придурков?

     – Джимми, лучше бы ты отказался от подобных дел.

     – Проваливай, – недовольно произнёс плохой парень.

     – Успокойся, Джимми, я выясню, что потребовалось полицейским в колледже, но знай, что я не хочу быть соучастником того, чем ты занимаешься, вот и всё. Когда наступит время платить по счетам, ты можешь пожалеть, что с головой влип в дерьмо, – Рональд даже не стал слушать, что собирался ответить ему Джимми Хант. Он направился в сторону патрульной машины, чтобы разузнать причину появления копов.

     Джимми показалось, что прошла целая вечность с тех пор, как Рональд скрылся в дверях колледжа. Плохой парень принялся ожесточённо грызть ноготь на большом пальце, пока не поймал себя на мысли о том, что именно он делает. Студенты подтягивались на занятия, и Джимми с завистью смотрел им вслед. У них нет никаких проблем, а он должен стоять здесь, в любую минуту ожидая оклика человека в форме.

     "Никто не виноват, что ты связался с Кэйном", – упрекнул Джимми его собственный внутренний голос.

     "Зато через неделю я смогу подъехать к колледжу на своей тачке!" – тут же возразил он себе.

     Прошло не менее двадцати минут, прежде чем Рональд вернулся из разведки.

     – Куда ты пропал? Что там? – с нетерпением спросил Джимми Хант. – Какого чёрта копы здесь вынюхивают?

     – Там повздорили какие-то парни. Пара выбитых зубов, синяк и сломанный нос, – перечислил Рональд.

     – Это всё?

     – Если ты имеешь в виду, интересовались ли они наркотиками…

     – Ты можешь говорить тише? – раздражённо взмахнул рукой Джимми, осмотревшись по сторонам и убедившись, что их разговора никто не слышит.

     – Полицейские всего лишь разговаривают с теми парнями. Думаю, что их даже не станут задерживать, – пожал плечами Рональд. – А теперь мне нужно возвращаться на лекцию.

     У Джимми Ханта отлегло от сердца. Сегодня он мог спокойно пойти в колледж, чтобы заработать на очередной партии "снега".

     Чтобы не дожидаться своих процентов, Джимми счёл возможным расплатиться с Заккери Тесслером, владельцем салона по продаже подержанных автомобилей, теми деньгами, которые он уже получил от продажи наркотиков. Какая Кэйну разница, купит ли Джимми Хант тачку сейчас, или в конце недели, когда разойдётся вся партия "товара"? А вот плохому парню не терпелось сесть за руль "Понтиака", повернуть ключ зажигания и услышать, как под капотом заработает мощный двигатель.

     После хорошего дня Джимми Ханту удалось выручить целую штуку баксов. Как оказалось, Кэйн поставлял первоклассный "снег", и покупатели сразу это поняли, так что второй пакет начал расходиться гораздо быстрее первого.

     "Отлично!" – подумал Джимми, пересчитав деньги и спрятав их в задний карман штанов. Оставалось сходить в контору мистера Тесслера и обменять пачку двадцаток на заветный брелок с ключами.

     Заккери Тесслер по-прежнему сидел в старом кресле и читал газету, словно за время отсутствия клиента даже не сдвинулся с места. Хозяин отвлёкся от чтения и взглянул на посетителя.

     – "Понтиак файрбёрд" 1977 года выпуска? – обратился он к молодому человеку, как будто именно так звали Джимми.

     – Всё верно, "Понтиак файрбёрд" семьдесят седьмого, – небрежно отозвался плохой парень. – Вот деньги.

     Мистер Тесслер выдержал небольшую паузу, прежде чем заговорил снова:

     – Сынок, надеюсь, в ближайшее время ко мне не нагрянут копы с твоей фотографией? Мне без разницы, где ты взял деньги, но у меня нюх на подобные дела. И теперь что-то мне подсказывает, что ты раздобыл их не самым честным путём.

     – Я могу забрать машину? – Джимми сделал вид, что ничего не слышал.

     Владелец салона подвинул деньги к себе и пересчитал.

     – Тысяча, как мы и договаривались, – кивнул он, после чего выложил на стойку ключи с брелоком в виде хромированного руля.

     Джимми Хант сгрёб их в ладонь, вышел во двор и направился к "Понтиаку".

     – В двух милях отсюда есть заправка, – предупредил парня Заккери Тесслер. Джимми взглянул на показания датчика топлива и убедился в том, что при желании проехать более значительное расстояние ему просто не хватит бензина.

     – Неужели нельзя было плеснуть пару галлонов в подарок? – проворчал Джимми Хант, когда машина завелась, и он услышал раскатистый звук мотора. Из-под днища донёсся звук прогоревшего глушителя, но это нисколько не расстроило его.

     – Я и так сделал тебе огромную скидку, – напомнил о пяти сотнях мистер Тесслер. – Держи документы на машину.

     Плохой парень приоткрыл окно и забрал необходимые бумаги, подтверждающие его статус автовладельца, после чего перевёл рычаг скоростей на заднюю передачу, чтобы выехать из ряда машин, оставшихся дожидаться своих покупателей. Руль лежал в руках идеально, словно Джимми проехал в этом "Понтиаке" не одну тысячу миль.

     – Двигаем отсюда, крошка! – обратился к машине водитель. – Думаю, что мы с тобой отлично поладим.

     Джимми преднамеренно набрал высокие обороты и сорвался с места, чтобы гравий из-под колёс попал на одежду владельца салона. Заккери Тесслер прокричал что-то вслед хулигану, только плохой парень уже не слышал его.

     "Я нахожусь на вершине мира", – с удовольствием посмотрел на себя в зеркало заднего вида Джимми Хант. Ему были видны только глаза, но в этих глазах сверкал огонь дьявольского наслаждения, как будто все грешники ада продали души лишь для того, чтобы парень по имени Джимми мог испытать нынешний триумф. Стараясь не отвлекаться от дороги, он потянулся к старому приёмнику. Из колонок раздался треск статических помех.

     "Наверное, нет антенны, – догадался Джимми. – Этот хитрый ублюдок мог бы поставить сюда хоть какой-нибудь проигрыватель". Но и такая мелочь, как отсутствие музыки в машине, не могла испортить Джимми прекрасного настроения. Он подъехал к заправке, расплатился за пятнадцать галлонов бензина и принялся ждать, когда ему наполнят бак.

     "Пора устроить укрощение строптивой", – плохой парень выехал на дорогу, а на ближайшем перекрёстке свернул в сторону колледжа. Ему хотелось, чтобы сегодня же Оливия Пеннингтон увидела его сидящим в собственной машине. Она наверняка поинтересуется, откуда он её взял, на что он пожмёт плечами и ответит что-нибудь вроде "Где взял, там уже нет", после чего предложит ей прокатиться вместе с ним.

     Припарковавшись в крайнем ряду стоянки перед колледжем, Джимми вылез из "Понтиака" с таким видом, будто на него нацелены десятки кинокамер, снимающих очередной кассовый фильм.

     "Классная тачка!" – раздалось за спиной. Джимми Хант при этих словах испытал ни с чем не сравнимое удовольствие. Деланным жестом он поправил волосы, замкнул дверь машины, а кольцо брелока с ключами надел себе на указательный палец. Ловко поигрывая ими, плохой парень направился к расписанию лекций, чтобы выяснить, когда освободится Оливия.

     Как оказалось, до конца занятий осталось около двадцати минут, так что Джимми поспешно ретировался к автомобилю. Он откинулся на спинку сиденья, вытащил из кармана пачку сигарет, закурил и выдохнул густое облако бесформенного дыма.

     "Привет, детка! – мысленно принялся репетировать встречу с девушкой новоиспечённый владелец красного "Понтиака". – Классно выглядишь! Чья тачка? Моя, конечно. Ничего особенного. Если хочешь, могу подбросить".

     "Привет, детка! Сегодня я при колёсах, так что запрыгивай! Прокатимся с ветерком?"

     "Привет, детка! Какое совпадение! Я как раз собирался уезжать".

     "Привет, детка!.."

     Из колледжа потянулись студенты. Джимми Хант начал перебирать взглядом толпу, чтобы не пропустить Оливию, но девушки нигде не было видно.

     – Джимми, это твоя тачка? – приблизился к "Понтиаку" Никки.

     – Моя, – приосанился плохой парень.

     – Сам приобрёл?

     – Конечно.

     – Откуда ты взял столько денег? Она, наверное, стоит целое состояние!

     – Занялся небольшим бизнесом, – уклончиво ответил Джимми.

     – А ты сможешь подбросить меня? – с надеждой спросил Никки.

     – Извини, приятель, но у меня на сегодня другие планы. Может быть, Рональд тебе чем-нибудь поможет.

     – Его тачка стоит в гараже.

     – Вот как? Он решил сэкономить на бензине?

     – Нет, какая-то поломка.

     – Какая жалость, – не без сарказма заметил плохой парень. – Папочкин подарок оказался таким недолговечным.

     Никки улыбнулся шутке Джимми, но не потому, что та оказалась смешной, а механически, по старой доброй привычке. Получив отказ, он попрощался с приятелем и направился в сторону автобусной остановки, в то время как Джимми Хант продолжил поджидать Оливию.

     Поток студентов значительно уменьшился, вот только Оливии нигде не было. Джимми закурил вторую сигарету, стряхивая пепел прямо себе под ноги. Он начал терять терпение.

     "Куда же ты запропастилась?" – плохой парень постучал пальцами по приборной доске, как будто это могло как-то ускорить появление девушки. Он даже не заметил, как с другой стороны показался Салливан Траск.

     Студент заметил красный "Понтиак файрбёрд" ещё издалека, а потом обратил внимание и на того, кто именно сидит за рулём. У Салли появилось неприятное предчувствие. Если видение смерти матери Оливии на эмоциональном уровне было сравнимо с резким порывом холодного ветра, то нынешнее ощущение вполне напоминало всесокрушающий ураган, сметающий всё на своём пути. Салливан поднёс руку к лицу и обнаружил, что у него из носа идёт кровь. Не просто идёт, а прямо-таки хлещет двумя алыми ручейками.

     Какое предзнаменование на этот раз? Салли утёрся платком, но платок тут же намок от обильного кровотечения. Из-за сильного головокружения Салливану пришлось отойти к ближайшей скамейке и присесть, чтобы не рухнуть в обморок. Он запрокинул голову и попытался остановить кровь сухой частью платка, после чего тот окончательно сделался бесполезным.

     Новое видение не на шутку напугало студента. В момент озарения его сознание выхватило лишь какие-то смутные образы. Красный. Он отчётливо запомнил, что на сетчатке внутреннего взора запечатлелся красный цвет. Кровь? Автомобиль Джимми? Символ опасности? А потом в голове возник ещё один осколок видения. Прыгающий шарик.

     Что бы это могло значить? К сожалению, Салливан не знал.

     Очередная "вспышка из завтра", как окрестил странные видения Салли, не давала ему покоя до самого вечера. Он попытался проанализировать то, что уцелело в его памяти после того, как волна предчувствия схлынула, но два образа никак не вязались между собой.

     "Красный. Прыгающий шарик. Красный. Прыгающий шарик", – непрерывно бормотал себе под нос студент.

     От длительного повторения три слова утратили всякий смысл, превратившись в череду пустых звуков.

     Что-то должно было случиться, и Салливан Траск не сомневался в этом. Почти тошнотворное чувство опасности заставляло студента снова и снова размышлять над тем, что несли в себе неясные символы, но подобрать ключ к разгадке было так же сложно, как вспомнить момент собственного рождения. Хотя некоторые люди в прессе и на телевидении уверяли, будто бы хранят в памяти удивительное мгновение своего появления на свет, Салли был твёрдо уверен в том, что это лишь работа воображения и самовнушения. Сейчас ни то, ни другое не только не могло помочь ему разобраться в призрачных отблесках сверхвосприятия, но и грозило увести в сторону от истины.

     "Красный. Прыгающий шарик. Красный. Прыгающий шарик", – словно мантру, повторял Салливан, удобно расположившись в старом, но мягком кресле. Он силился вернуться в исходную эмоциональную точку, а для большей надёжности представил, что находится на стоянке возле колледжа.

     Что он видит? Красный "Понтиак". Кажется, эта модель называется "Файрбёрд". За рулём сидит Джимми Хант. Почему-то Салли вспомнилась незначительная деталь: Джимми курит сигарету. В голове у Салли возникло тягостное ощущение. Чем ближе он подбирался к окну в подвал сознания, тем сильнее ему хотелось отступиться, словно то, что он мог там увидеть, навсегда изменило бы его жизнь.

     "Красный. Прыгающий шарик", – от чрезмерного напряжения под носом у студента опять появилась капля крови. Салли вытер её салфеткой, после чего положил смятый бумажный шарик с кровяным пятном на стол.

     "Красный прыгающий шарик", – Салли даже улыбнулся такой подмене смысла. Он щелчком отправил испорченную салфетку в сторону стены, и та рикошетом отскочила назад.

     Похороны Виноны Пеннингтон проходили на небольшом пригородном кладбище, огороженном старинной кованой оградой. На погребении присутствовали только соседи и пара дальних родственников, которые при жизни женщины практически не общались с нею. Мать Оливии была одета в своё любимое жёлтое крепдешиновое платье. Так распорядилась её дочь, и никто не стал возражать.

     После двух предыдущих пасмурных дней выглянуло солнце, отчего усопшая выглядела так, словно она не умерла, а всего лишь уснула после долгой болезни. Девушка смотрела на мать, стараясь запечатлеть в памяти её черты, пока крышка гроба навсегда не разлучила их. Знакомое и в то же время такое чужое лицо заставило Оливию поднести к глазам платок и утереть остатки слёз, выплаканных после смерти матери.

     Надгробная речь пастора звучала, как приговор, не подлежащий апелляции. И хотя он старался утешить присутствующих другим, более прекрасным миром, который ждёт каждого, кто живёт по заветам божьим, Оливии Пеннингтон от этого ничуть не стало легче. Она не могла поверить, что бесплотная часть человека, называемая душой, способна оставить бренное тело и перейти в иную плоскость существования. Сейчас для неё наиболее реальными являлись боль невосполнимой утраты и понимание того, что она не в силах что-то изменить.

     Ей вспомнились слова Салливана из их недавнего телефонного разговора: "Если бы я ещё вчера рассказал правду, тебе бы не стало легче. Даже наоборот, ты стала бы мучиться из-за того, что не можешь ничего поделать".

     Она действительно ничего не могла поделать. Однажды любому человеку приходится признать, что в неравной игре со временем он вынужден потерпеть поражение.

     После скорбного обряда крышку гроба закрыли и медленно опустили тело мёртвой женщины в землю. Оливии казалось, что слёзы иссякли, но теперь они снова потекли по щекам.

     – Пойдём, дорогая, – нежно обняла девушку за плечи пожилая соседка Виноны.

     – Наши соболезнования, – подошли к Оливии дальние родственники.

     Слова, доносившиеся до её сознания из внешнего мира, не имели никакого значения. Оливия медленно последовала в сторону двухстворчатых ворот, откуда дорога вела в городок утраченного детства, но по пути остановилась и приблизилась ещё к одной могиле с мраморным надгробием, на котором значилось "Здесь покоится Фред Пеннингтон, любимый муж и отец".

     – Здравствуй, папочка, – прошептала девушка. – Теперь вы с мамой снова будете вместе. По крайней мере, я надеюсь на это.

     Оливия замолчала, как будто ожидала получить ответ, но ответа, разумеется, не последовало.

     – Помнишь, как мы втроём любили ездить на озеро и устраивать пикники? Кажется, что с тех пор прошло не менее миллиона лет, а я никогда не была маленькой девочкой, которую ты подбрасывал в воздух. Мне становилось страшно и радостно одновременно, но я всегда знала, что ты меня обязательно поймаешь. Мама делала наши любимые бутерброды с сыром и ветчиной, и мы ели их на берегу с удочками в руках. Ты всегда ворчал, чтобы я не набивала себе полный рот, потому что могла подавиться, а я не слушала тебя.

     Помнишь, как я упала с велосипеда и долго плакала, пока ты не приложил к моей коленке волшебный платок? Только спустя время я поняла, что платок был самый обыкновенный, а боль прошла лишь потому, что ты меня любил. Потом мама просила тебя убрать злополучный велосипед на чердак, чтобы я больше не каталась на нём. Тогда я думала, что она делает это из вредности, но теперь понимаю, что она тоже любила меня…

     А помнишь ту холодную зиму, когда мы с тобой готовили маме сюрприз на день рождения? Ты сказал, что она обрадуется, если мы самостоятельно испечём с тобой для неё пирог. Кажется, тогда мне было шесть. Мы полдня провозились с духовкой, а в итоге вместо вкусного пирога получили кусок горелого теста, провонявший всю кухню.

     Я не знала, что мама откладывала все деньги, чтобы я могла закончить учёбу в колледже. Теперь мне не придётся подрабатывать в каком-нибудь кафе, чтобы получить диплом. Она ни разу не обмолвилась со мной об этом, но я так благодарна ей. Я благодарна вам обоим.

     Мне будет не хватать вас…

     Девушка замолчала и прикоснулась к надгробному камню с именем отца, ощутив ладонью прохладную шероховатую поверхность.

     – Мне пора возвращаться, – нарушила тишину Оливия. – Миссис Поук, наша соседка, сказала, что сможет позаботиться о доме, пока я нахожусь на учёбе.

     Больше она ничего не произнесла, потому что к горлу опять начали подбираться слёзы.

     – Салливан, ты в порядке?

     – Да, мистер Брейди, – ответил студент.

     (Нет, мистер Брейди. Неужели вы не видите, что со мной всё совершенно НЕ – чёрт бы его побрал! – В ПОРЯДКЕ!)

     – Мне показалось, что в последнее время ты стал каким-то рассеянным, – заметил преподаватель.

     – Возможно, я не выспался, мистер Брейди, – пожал плечами Салливан Траск.

     (Тебе не показалось! У меня такое чувство, что я медленно схожу с ума).

     – Если тебе нездоровится, я могу отпустить тебя домой, – предложил мистер Брейди.

     – Не беспокойтесь, я в полном порядке, – солгал студент. Несколько раз во время лекции он не смог ответить на элементарные вопросы, а потом и вовсе не услышал, когда к нему обратились. Причиной тому послужили мысли, беспрерывно занимающие голову Салли. В любую минуту он ждал чего-то, но чего именно, не знал и сам. Единственная более или менее правдоподобная догадка, связанная с вчерашними образами красного и прыгающего шарика, сводилась к ране, полученной от огнестрельного оружия. Красный – цвет крови, а прыгающий шарик, или шарики, – возможно, свинцовая дробь.

     А что, если приблизиться к машине Джимми Ханта и попытаться силой воли вызвать вчерашнее видение? Оно возникло у Салливана именно тогда, когда он увидел красный "Понтиак файрбёрд".

     Студент дождался перерыва и направился к парковке. Необходимо было действовать с большой осторожностью, чтобы не попасться на глаза Джимми, иначе тот мог бы подумать, что Салли что-то затеял. "Понтиак" стоял во втором ряду, а его владельца в зоне видимости не наблюдалось. Салливан медленно пересёк площадку с эмблемой колледжа, вымощенной разноцветной плиткой, приблизившись к нужному автомобилю. Он ещё раз огляделся, чтобы не нарваться на плохо парня, после чего шагнул к "Понтиаку" и прикоснулся к нему рукой. Контакт с металлом напомнил студенту удар электрическим током, а перед внутренним взором с угрожающей быстротой пронеслись разрозненные картинки боли и страха. Салли переполнил ужас, и он немедленно отдёрнул руку в сторону.

     – Эй! – раздался из-за спины окрик Джимми Ханта.

     Салливан вздрогнул.

     – Какого чёрта ты делаешь возле моей машины? – Джимми с ненавистью смотрел на неудачника.

     – Я шёл мимо, – запнулся Салли.

     – Ещё раз увижу тебя около тачки – можешь считать, что тебе крупно не повезло. А теперь проваливай!

     Салливан Траск не заставил Джимми повторять для него дважды и поспешно убрался со стоянки.

     После прикосновения к машине Джимми Ханта у Салли началась сильнейшая головная боль. Кое-как дождавшись окончания занятий, студент вернулся домой и буквально рухнул на кровать.

     – Погано выглядишь, парень, – обратился к нему Фрэнк Лекью. Что-то случилось?

     – Голова болит, – тихо отозвался Салливан.

     – Хочешь, куплю тебе какие-нибудь таблетки? Я как раз собирался в магазин за продуктами. По пути могу заскочить в аптеку.

     – Спасибо, не стоит беспокоиться. Наверное, это просто переутомление. Вчера я долго занимался.

     – Как знаешь, – сосед по комнате пересчитал мелочь, лежавшую на столе, после чего собрал её в карман и вышел из комнаты.

     "Чего я так испугался?" – задался вопросом Салли, оставшись один на один с тишиной. Он надеялся получить ответы, а вместо этого вовлёк себя в круг новых вопросов. Он явственно видел определённые образы, но лишь до того момента, пока не убрал руку от красного автомобиля, как будто отключил от розетки телевизор, и тот перестал показывать воскресное шоу на самом интересном месте. Только это было ещё хуже, потому что из памяти стёрлись все детали. Осталось лишь тёмное чувство – настоящий коктейль, ингредиентами которого послужили страх, отчаяние и безумное желание убежать. От кого? Из-за чего?

     Ответом послужила усилившаяся головная боль.

     Оливия купила билет на обратный автобус. Ей пришлось присесть на скамейку, потому что до отправления по нужному маршруту, согласно расписанию, оставалось более полутора часов. Девушка купила в ближайшем киоске свежий номер какого-то развлекательного журнала, но читала его невнимательно, то и дело подлавливая себя на мысли о том, что ничего не поняла, и тогда возвращалась к началу абзаца.

     Истории из жизни знаменитых актёров и известных певиц её абсолютно не занимали, а их проблемы (очередное нелепое платье, конфуз в гримёрной, потеря "счастливого" галстука) казались мелкими и не заслуживающими внимания. Оливия пробежала взглядом по броским заголовкам и не менее ярким фотографиям, над которыми корпели десятки мастеров из лучших фотостудий, но даже их усердный труд не убедил девушку в том, чтобы осилить глянцевое издание хотя бы до середины. После десяти минут небрежного изучения журнал отправился в стоявшую рядом со скамейкой урну. И как она раньше могла посвящать целые часы жизни чтению подобной белиберды?

     "Жизнь похожа на эту автостанцию, – неожиданно для себя сделала вывод Оливия Пеннингтон. – Одни автобусы прибывают, а другие отправляются в поездку".

     Потом ей в голову пришла ещё одна оригинальная идея: "Салливану каким-то образом удаётся узнавать расписание, которое для большинства остальных пассажиров остаётся неизвестным".

     Наконец, был объявлен необходимый рейс, и девушка направилась к месту посадки.

     Салливан долго лежал без сна и смотрел на электронный циферблат прикроватных часов. Уходящие минуты, отсчитывающие не только приход полуночи, но и подводящие очередную границу между вчера-сегодня-завтра, не на шутку взволновали студента. Каждая смена цифрового значения приближала Салливана к важному открытию.

     23:56.

     Каким образом сбудется видение? Салли внимательно прислушался к звукам, доносящимся с улицы.

     23:57.

     Сердце напряжённо стучало, словно хотело выпрыгнуть из груди. Салливан Траск сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.

     23:58.

     Он вообразил, что сейчас в дверь ворвётся обезумевший маньяк и выстрелит в упор из охотничьего ружья. От подобной мысли Салливану сделалось не по себе, и он ещё крепче вжался головой в подушку. Если бы сосед по комнате был рядом, ему бы стало гораздо спокойнее, но Фрэнк, как всегда, ушёл на свидание с Трикси.

     (Интересно, когда он успевает высыпаться?)

     23:59.

     Нервы на пределе. Кажется, что вместо часов на тумбочке стоит таймер обратного отсчёта, присоединённый к мощному заряду тротила, и как только на нём отобразятся четыре нуля, прогремит адский взрыв.

     00:00.

     Телефонный звонок от Кэйна застал Джимми Ханта врасплох. Плохой парень взглянул на высветившееся имя и несколько секунд – безумно долгих секунд – не решался нажать на кнопку приёма вызова. Кэйн относился к тому роду людей, которые никогда не станут тратить время на бесполезные разговоры по телефону, так что у него действительно появилось к Джимми какое-то важное дело.

     – Да? – наконец-то поднёс трубку к уху Джимми Хант.

     – Джимми, у меня есть к тебе серьёзный разговор, – Кэйн говорил без лишних эмоций, но в его голосе чувствовалось затаённое недовольство.

     – В чём дело?

     – Не по телефону. Приедешь в мой офис, – под офисом наркоторговец подразумевал комнату за бильярдной, где состоялась их первая сделка с Джимми.

     – Сейчас? – осторожно спросил плохой парень.

     – Сейчас, – ответ прозвучал так, словно малейшее промедление могло обернуться для Джимми Ханта огромными проблемами.

     – Хорошо, – когда Джимми прервал разговор, в горле у него всё пересохло. Что-то пошло не так.

     Оглядываясь по сторонам, чтобы не нарваться на полицейский патруль, он сел в машину и медленно выехал со стоянки. Ему понадобилось около получаса, чтобы добраться до нужного места.

     В бильярдной Джимми встретил здоровенный парень с угрюмым лицом.

     – Кэйн ждёт тебя, – проговорил гигант хриплым голосом и повёл Джимми к двери.

     Бритый наголо парень сидел за столом и раскладывал пасьянс. Он даже не поднял голову, когда рослый помощник ввёл Джимми Ханта в офис.

     – Можешь идти, – произнёс Кэйн, и здоровяк покинул комнату.

     – Привет, Кэйн, – обратился к наркоторговцу гость, но тот поднёс к губам указательный палец в знак того, чтобы никто не нарушал тишину. Джимми осёкся. Парень со светло-голубыми глазами больше ничего не говорил, только перекладывал карты с места на место, наполняя комнату шуршанием высококачественного пластика. От этого звука плохому парню сделалось совсем не по себе.

     – В основном я держу игру под контролем, – перевёл взгляд с карт на гостя Кэйн. – Но в некоторых играх не избежать элемента случайности, даже если ты являешься отличным игроком. Пасьянс – лучшее тому подтверждение. Но здесь всё зависит от расклада карт, в то время как в жизни я сам решаю, каков должен быть расклад.

     – Кэйн, разве я… – но Джимми не договорил, потому что бритоголовый снова поднёс указательный палец к губам.

     – Я никогда не нарушаю правил игры, но если кто-то пытается морочить мне голову, у него, как правило, возникают серьёзные проблемы, потому что правила для всех общие.

     – Я не понимаю.

     – В этом городе у меня достаточно лишних глаз и ушей, чтобы держать бизнес под контролем. А недавно мне стало известно, что кое-кто покупает на мои деньги машины.

     – Так ты об этом? – Джимми улыбнулся, желая показать, что никакой проблемы в этом нет. – К концу недели я получу всю сумму. Продажи просто отличные, и мне остаётся только подвозить "товар".

     – Ты не понял, – с расстановкой выговорил каждое слово Кэйн. – Если тебе кажется, что ты вправе забирать процент до того, как я получу свою долю, то ты сильно ошибаешься.

     – Договорились, – примирительно сказал Джимми Хант. – Больше такого не повторится.

     – Нет, не договорились, – возразил наркоторговец. – Из-за твоей безответственности я теряю деньги. Поэтому мне придётся назначить для тебя штраф. Ты вернёшь мне стоимость купленного автомобиля.

     – Но у меня нет таких денег! – испугался плохой парень. – Я могу отдать машину.

     – Мне не нужна твоя колымага, мне нужны мои деньги.

     – Может быть, я продам ещё две партии?

     – Пока ты не погасишь долг, не получишь ни грамма.

     – Что же мне делать?

     – Ничем не могу помочь. Через три недели вся сумма должна лежать на этом столе.

     – Но за такой срок я не успею вернуть тебе две с половиной штуки!

     – Тогда в газетах появится ещё одна сводка о найденном трупе молодого человека, умершего от передозировки. В наши дни этим никого не удивишь, и самое жестокое тому подтверждение – данные ежегодной статистики.

     У Джимми по спине пробежал холодок. Кэйн говорил об убийстве так, словно планировал вечером заскочить на ужин к соседке.

     – Советую не тратить времени понапрасну, – Кэйн прикоснулся пальцем к циферблату дорогих наручных часов, которые носил на левой руке. – Между прочим, от времени зависит вся наша жизнь. Потому что время – деньги.

     Джимми Хант покинул бильярдную в полнейшем смятении. Откуда он мог взять такую сумму? Целых два с половиной куска! Может быть, он и допустил небольшую оплошность, потратив бабки Кэйна на погашение стоимости автомобиля, но какая тому была разница? В конце концов, Джимми всё равно принёс бы полагающиеся деньги к исходу недели.

     Оставался ещё один вариант – вернуть тачку в салон Заккери Тесслера. Плохой парень сел за руль "Понтиака" и почувствовал себя хозяином, который ведёт собаку к ветеринару, чтобы усыпить её, потому что так сложились обстоятельства, мешающие оставаться им вместе.

     "Если бы я потерпел всего лишь неделю… – вздохнул Джимми. – И ради чего я так торопился сделать покупку, когда эта сучка даже не появилась в колледже?" Сейчас больше всего на свете он ненавидел Оливию Пеннингтон – ту, чьё сердце желал покорить пару дней назад.

     На улице уже темнело, когда плохой парень подъехал к салону подержанных автомобилей с прилегающей площадкой, где выстроились не только вышедшие из моды седаны, но и настоящие раритеты, доведённые усиленной эксплуатацией до состояния металлолома. В конторе мистера Тесслера ещё горел свет. Наверняка хозяин сидел в кресле и опять читал газету. Войдя внутрь, Джимми Хант обнаружил, что Заккери Тесслер изменил привычке и смотрел бейсбольный матч с жестянкой пива в руке.

     – Добрый вечер! – окликнул мужчину плохой парень. Тот шевельнул головой на пол-оборота, после чего продолжил смотреть спортивную трансляцию со стадиона.

     – Я хотел бы вернуть машину, – снова заговорил Джимми.

     – Извини, приятель, товар обмену и возврату не подлежит, – пожал плечами хозяин салона. Он отхлебнул из пивной банки, после чего позволил себе сделать громкую отрыжку.

     – Тогда я хочу продать её. Сколько вы можете мне предложить?

     – Пятьсот баксов.

     – Что? Я заплатил за этот "Понтиак" две с половиной штуки! – возмутился Джимми.

     – Ничем не могу помочь, – равнодушно ответил Заккери Тесслер.

     – Две тысячи. Так и быть, я отдам тачку за две тысячи.

     – Да кому нужна твоя тачка в таком состоянии за две тысячи?

     – Я же купил её, – хлопнул себя по груди плохой парень.

     – Вот и отлично. Пользуйся на здоровье.

     – Послушайте, я хочу получить назад свои деньги! – Джимми попытался сделать угрожающий выпад в сторону хозяина, но тот уверенным движением вытащил из-за кресла дробовик.

     – А теперь послушай ты меня, парень! Если хочешь продать машину, я могу купить её за полтысячи. Если тебя что-то не устраивает, можешь катиться отсюда ко всем чертям. И не думай, что тебе удастся меня запугать. Лучше не напрашивайся на неприятности.

     – Жадный ублюдок! – бросил через плечо Джимми Хант, выходя на улицу.

     Теперь у него возникли действительно большие неприятности.

     Утром у Салливана появилось непреодолимое желание схватить сработавший будильник и изо всех сил швырнуть его на пол, потому что тот препятствовал ещё более сильному желанию выспаться. С трудом разомкнув веки, студент потянулся к источнику лишнего шума, чтобы немедленно прервать его. Уснуть Салли удалось лишь сегодня, когда часы показывали уже около половины четвёртого утра. Открытие, сделанное им в полночь, не способствовало скорейшему погружению в мир приятных сновидений.

     Нащупать кнопку выключения будильника удалось только с третьего или четвёртого раза. Благословенная тишина позволила снова откинуться на подушку. Сознание балансировало на тонкой границе между сном и явью, так что Салливану пришлось приложить немало усилий, чтобы не поддаться опасному соблазну плюнуть на всё, перевернуться на другой бок и с лихвой восполнить недостаток отдыха в ночные часы.

     Голова болела так, словно вчера вечером Салли безудержно пьянствовал в весёлой компании, хотя ничего подобного, разумеется, не происходило. Студент кое-как заставил себя свесить ноги с кровати. Казалось, что все клетки его организма взмолилась стройным хором: "Салливан, пожалуйста, ляг и усни! Ляг и усни, парень!"

     Взглянув на телефон, Салливан обнаружил три пропущенных звонка и одно сообщение от Оливии. "Салли, я хотела бы поговорить с тобой. Как только сможешь, перезвони мне". В любой другой день он бы, не раздумывая, нажал на кнопку ответного вызова, но только не сейчас. В данную минуту больше всего на свете он хотел сделать всего три вещи: спать, спать и снова спать.

     Раньше Салли неоднократно засиживался допоздна за книгами и конспектами, и ни разу ему не было так трудно последовать зову будильника, как в это утро. Даже свет, льющийся из окон, доставлял ему неприятные ощущения, вызывая резь в глазах. Он поднялся на ноги и чуть не упал – пол закачался, подобно корабельной мачте в сильный шторм. Студент вовремя упёрся рукой в стол, чтобы не удариться головой об стену. Ему понадобилось приложить огромные усилия, чтобы добраться до раковины и взглянуть на отражение в зеркале. Перед ним стояла бледная тень Салливана Траска.

     Девушка удивилась тому, что Салливан не ответил на её телефонные звонки. Она надеялась встретиться с ним в колледже, но узнала, что на первой лекции студент не появился. Обычно Салли никогда не пропускал занятия без видимой на то причины, поэтому она отправила ему сообщение с просьбой перезвонить, как только у него появится такая возможность. Прошло не менее сорока минут, прежде чем Салливан Траск дал о себе знать.

     – Привет, Оливия, – Салли говорил так, словно вот-вот готов был потерять сознание. По слабому голосу собеседника Оливия поняла, что у Салливана возникли какие-то проблемы.

     – Что с тобой, Салли? – поинтересовалась она, выйдя из аудитории.

     – Голова разваливается на части.

     – Это как-то связано с твоей травмой? – забеспокоилась Оливия Пеннингтон.

     – Не знаю. У меня есть одно предположение, и оно меня очень пугает. Извини, что сразу не ответил на твои звонки.

     – Давай где-нибудь встретимся, – предложила девушка. – Где ты сейчас находишься?

     – Такое ощущение, что между жизнью и смертью, – предпринял попытку пошутить Салливан, отчего произвёл на Оливию ещё более мрачное впечатление. – А вообще дома.

     – Если хочешь, я могу приехать к тебе.

     – Лучше заскочить в какое-нибудь кафе.

     – Ты уверен, что так будет лучше? – с сомнением спросила Оливия.

     – Возможно.

     – Что скажешь насчёт "Счастливой коровы"?

     – Отлично, встречаемся в "Счастливой корове", – согласился Салли.

     – Буду там через двадцать минут, – предупредила девушка.

     – Через двадцать минут, – повторил студент.

     Оливия убрала телефон в карман, после чего вернулась в аудиторию, где подходила к концу очередная лекция. Но она не знала, что Джимми Хант услышал весь её разговор. Как только плохой парень заметил в коридоре девушку, он тут же ускорил шаг в её сторону, чтобы поболтать с ней, а когда услышал, как она договаривается с кем-то встретиться, спрятался за угловой перегородкой. Из слов Оливии нетрудно было понять, где и когда состоится назначенная встреча.

     Чтобы не выдать своего присутствия, Джимми счёл правильным заранее покинуть колледж и занять один из столиков в кафе, куда собиралась девушка. Он припарковал бросающийся в глаза красный "Понтиак файрбёрд" в квартале от "Счастливой коровы", а потом преодолел оставшееся расстояние пешком и занял самый дальний наблюдательный пункт за последним столиком. Пропустив начало телефонного разговора Оливии и Салливана, плохой парень ещё не знал, с кем именно собирается провести время девушка.

     Одно он знал наверняка – это из-за неё он потратил деньги Кэйна на автомобиль, это из-за неё он влип в настоящее дерьмо, а она даже не появилась в колледже, чтобы он мог подбросить её на собственной тачке. Планы Джимми рухнули, как карточный домик, в котором убрали одну-единственную карту, и теперь он хотел испортить девушке жизнь точно так же, как это сделала она по отношению к нему.

     – Салли, да на тебе же нет лица! – всплеснула руками Оливия Пеннингтон, когда увидела приближающегося к занятому ею столику студента. Впрочем, они оба выглядели сейчас не самым наилучшим образом. Девушка не нанесла на себя ни единого штриха косметики, отчего выглядела непривычно и неестественно бледной, а Салливан после бессонной ночи и головной боли походил на человека, страдающего тяжёлой формой анемии.

     – Привет, Оливия, – Салли опустился на стул. – Прости, я немного задержался.

     – Я сама пришла сюда только недавно.

     – Как ты? – обратился с вопросом к девушке студент после того, как они заказали по чашечке кофе и по паре кремовых пирожных.

     – Глядя на тебя, думаю, что не так уж и плохо, – губы Оливии тронула лёгкая, почти незаметная улыбка. – А что произошло с тобой?

     – Мне кажется, мой нежданно проявившийся после травмы головы дар начинает прогрессировать.

     – То есть?

     – Позавчера мне удалось заглянуть в будущее, отдалённое более чем на один день, – Салливан Траск прикрыл глаза и потёр рукой лоб, стараясь подобным жестом избавиться от головокружения.

     – И что ты увидел? – испытала волнение девушка.

     – Я не смог запомнить, поэтому попытался повторить эксперимент на следующий день, но от чрезмерных усилий моя голова превратилась в эпицентр умопомрачительной боли.

     – Значит, ты ровным счётом ничего не запомнил? Вообще ничего?

     – Из десятков промелькнувших образов я ухватил только два: красный и прыгающий шарик.

     – Странно, что бы это могло значить?

     – Не знаю. Одно могу сказать точно: видение связано с Джимми Хантом, потому что оно возникло именно в тот момент, когда я приблизился к его машине, – пояснил Салли.

     – У Джимми появилась машина? – удивилась Оливия.

     – Да, старый красный "Понтиак". Может быть, часть моего видения связана именно с этим автомобилем.

     – Откуда же он взял деньги на машину? – казалось, что Оливия задёт вопрос не Салливану, а себе.

     – Я слышал, что у него какая-то подработка. По крайней мере, он стал чаще пропускать занятия.

     – Что же это за подработка, если он за такой непродолжительный срок смог накопить сумму, которой хватило на покупку автомобиля?

     – Машина-то старая, – напомнил Салливан.

     – Всё равно ему понадобилось бы гораздо больше времени, чтобы собрать необходимые деньги, – задумалась Оливия Пеннингтон. – Скорее всего, он ввязался в грязное дело.

     – Например?

     – Я теряюсь в догадках, но тебе нужно держаться от него как можно дальше, – Оливия покончила с пирожным и вытерла руки об салфетку. – После той вечеринки у Рональда я поняла, что он с лёгкостью способен переступить черту дозволенного.

     – Пёс, страдающий бешенством?

     – Вот именно, пёс страдающий бешенством, – Оливия даже содрогнулась от такого сравнения. Ей представилась пасть обезумевшего животного с глазами, налившимися кровью. Оно в любой момент будет готово совершить убийственный выпад, чтобы вцепиться в глотку первому встречному.

     На некоторое время собеседники замолчали, словно не знали, о чём говорить дальше. Ещё утром Оливия звонила Салливану, чтобы найти поддержку после похорон матери, но теперь поняла, что Салли нуждается в такой поддержке ещё больше, чем она. Что бы он ни увидел во время очередного озарения, ему угрожала какая-то опасность. Опасность в лице бешеного пса по кличке Джимми.

     – Спасибо тебе, Оливия, – неожиданно произнёс студент.

     – За что? – внимательно посмотрела в глаза Салли девушка.

     – Тебе и без того сейчас трудно, а я возложил на твои плечи дополнительный груз собственных проблем.

     – Я рада, что ты поделился ими со мной, – Оливия положила тёплую ладонь на руку Салливана и слегка сжала её. – Если хочешь, мы можем немного прогуляться.

     – С удовольствием, – улыбнулся студент.

     Каково же было удивление Джимми Ханта, когда он увидел, кто именно пришёл на встречу с Оливией Пеннингтон. Сначала плохой парень подумал, что зрение его подводит, но через несколько минут, незаметно приблизившись к столику девушки и неудачника, он убедился в реальности происходящего. Да-да, Оливия созванивалась именно с Салли, и теперь они вместе что-то обсуждали.

     Некоторое время (впрочем, достаточно непродолжительное) внутри Джимми шла борьба между осторожностью и любопытством, и любопытство всё-таки одержало уверенную победу. Что между ними может быть общего? Почему девушка тратит время на жалкого неудачника? Чем тот обязан такому вниманию девушки? В голове плохо парня теснились десятки вопросов, так что он предпочёл рискнуть и подобраться ближе к Салливану и Оливии, чтобы услышать, о чём те беседуют.

     Девушка и неудачник были настолько увлечены разговором, что даже не заметили, как один из посетителей встал из-за дальнего столика и занял место почти рядом с ними, усевшись к ним спиной.

     – …что бы это могло значить? – услышал Джимми.

     – Не знаю. Одно могу сказать точно: видение связано с Джимми Хантом, потому что оно возникло именно в тот момент, когда я приблизился к его машине, – Джимми Хант насторожился. Речь шла о нём, но что могли значить слова неудачника? О каком видении говорил Салливан Траск? Плохой парень немедленно вспомнил, что Салли зачем-то крутился около его тачки. Стало быть, он делал это с определёнными намерениями. С какими, чёрт побери?

     Потом ничего не подозревающие собеседники начали обсуждать машину Джимми Ханта.

     – Скорее всего, он ввязался в грязное дело, – произнесла Оливия, и Джимми чуть не выдал себя. Он хотел обернуться и вцепиться руками в нежную шею догадливой сучки, чтобы душить её, пока свет у неё перед глазами не померкнет, но он кое-как сдержался.

     – Пёс, страдающий бешенством, – вот как назвал его меланхоличный ботаник, сидящий прямо у него за спиной. Джимми пришлось изо всех сил держать себя в руках, чтобы не подскочить с места и не разбить Салливану нос. Он бы с удовольствием врезал этому доходяге, чтобы увидеть, как тот будет рыдать, пуская сопли вперемешку с кровью и моля о пощаде.

     Вскоре Салли расплатился за себя и девушку, после чего они покинули кафе, оставив Джимми ломать голову над фрагментами подслушанного разговора.

     "…видение связано с Джимми Хантом, потому что оно возникло именно в тот момент, когда я приблизился к его машине", – это была, пожалуй, самая интересная часть, но какой в ней заключался смысл?

     Джимми никогда не был мастером проникать в скрытую суть вещей. Если ему требовалось получить ответ, он получал его силой, но вся проблема заключалась в том, что сейчас данный подход мог всё испортить. Плохой парень заказал два больших куска пиццы, чтобы унять возмущение в желудке. А его мысли, как собака, привязанная на слишком короткую цепь, крутились вокруг слова "видение".

     Чтобы разобраться с этим, ему наверняка понадобится каким-то образом выяснить, о чём говорил Салливан.

     В ту ночь, когда часы на прикроватной тумбочке показали 00:00, Салливан понял, что произошло нечто важное. Он мог бы надеяться, что предчувствие подвело его, но ощущения подсказывали студенту совершенно противоположное. Тогда он понял: видения не сбылись по той простой причине, что их время ещё не наступило, а это могло значить лишь то, что его неожиданная способность заглядывать в будущее развивается. После напрасных ожиданий уверенность в реальности случайных образов только возросла, но возникал новый вопрос: когда именно они воплотятся в жизнь?

     Непроизвольно проникнув в более отдалённое будущее, Салливан Траск поплатился сильной головной болью и бессонницей. Вот почему наутро он поднялся таким слабым и разбитым. Теперь же, составляя Оливии компанию для прогулки, студент понемногу начал приходить в себя. Его недомогание уменьшилось.

     – Куда пойдём? – спросила у Салли девушка.

     – А разве это имеет значение? – пожал плечами собеседник. – Раньше, когда я учился в школе, лучшим лекарством от грусти для меня была бесцельная прогулка по городу. Я не выбирал определённого маршрута, а просто шёл в том направлении, куда меня несли ноги. И иногда мне доводилось делать интересные находки.

     – Например?

     – Однажды я набрёл на старую скамейку в парке. Если бы я попытался отыскать её намеренно, у меня бы, скорее всего, ничего не получилось.

     – И что же особенного было в той скамейке? – поинтересовалась Оливия.

     – Возможно, для остальных людей это была самая обычная скамейка, но для меня она оказалась настоящим открытием. Она находилась под кроной старого дуба, и с неё открывался отличный вид на маленькую, но удивительно живописную речушку. Не знаю, в чём именно заключался её секрет, – некоторые вещи сложно объяснить словами, – но оттуда я взглянул на привычный мир как-то по-новому. Знакомое место выглядело так, словно я увидел его впервые.

     – Кажется, я понимаю, о чём ты, – кивнула девушка. – В детстве я часто пряталась за домом родителей, а потом обнаружила лестницу, которой раньше никогда не замечала. Я забралась на крышу, и улица удивительным образом преобразилась. Я каждый день ходила по ней, но никогда не подозревала, что она выглядит именно так… Так не похоже на то, что я привыкла видеть. Правда, когда мама застала меня на крыше, мне пришлось несладко, потому что она жутко испугалась за меня.

     Оливия замолчала, вспомнив о недавней утрате.

     – Прости, я не хотел причинять тебе боль, – поджал губы Салли.

     – Ничего. Рано или поздно каждый из нас сталкивается с пониманием того, что порядок вещей не может быть неизменным. Мир непрерывно меняется, и мы должны научиться принимать его таким. Научиться изменяться вместе с ним.

     – Смотри, – Салливан Траск позволил себе тронуть девушку за руку.

     – Что? – удивилась та, не понимая, на что именно пытается обратить её внимание студент.

     – Я тысячу раз ходил по соседней улице, но ни разу не видел, что в двух шагах от меня существует такая красота, – Салли указал на круглую беседку, увитую плющом. С двух сторон от неё стояли два каменных изваяния купидонов, приготовивших луки и стрелы в ожидании зазевавшихся сердец.

     – Какая прелесть! – выдохнула Оливия Пеннингтон. – Я думала, что такие бывают только в романтических фильмах.

     Они вдвоём приблизились к рукотворному чуду и присели в приятной тени, пропускающей только часть жарких лучей. На несколько минут рядом с ними поселилось молчание. Но это было молчание того рода, когда не хочется нарушать совершенство мгновения, его неповторимую особенность. Оливия посмотрела на Салливана, и увидела в нём другого человека, как когда-то с крыши увидела знакомо-незнакомую улицу. Теперь перед ней сидел не жалкий неудачник, с которого не так давно Джимми Хант стянул штаны, случайно спустив вместе с ними и трусы, а парень с утончёнными чертами лица. Но главным его достоинством были глаза – поразительно глубокие тёмно-синие глаза, во власти которых неожиданно оказалась девушка.

     – Почему ты так на меня смотришь? – наконец-то опомнился Салли.

     – Как? – отозвалась Оливия.

     – Не знаю. Как-то иначе. Как будто пытаешься прочитать мои мысли.

     – Может быть, я и пытаюсь прочитать твои мысли, – улыбнулась девушка.

     – Серьёзно? – улыбнулся в ответ смущённый студент.

     – А сам как думаешь?

     – Если честно, то я теряюсь в догадках. Ещё никто и никогда не смотрел на меня так, как смотришь сейчас ты.

     – Ещё ни на кого и никогда я не смотрела так, как смотрю сейчас на тебя, – улыбка Оливии стала шире. А потом Салливан сделал то, после чего его грудь болезненно сжалась от волнения. Он склонился вперёд и поцеловал девушку. Всего лишь на миг разум утратил над ним контроль, и студент поддался гипнотическому воздействию её обаяния.

     – Ой! – тут же испугался он, отдёрнувшись назад. – Не знаю, что на меня нашло.

     – Отличный поцелуй, – на этот раз Оливия притянула парня к себе, и они закружились в плавном танце ликующих сердец.

     C бутылкой пива в руке Джимми сидел за рулём припаркованного "Понтиака" и наблюдал за медленным, но неуклонным движением солнца к линии горизонта. Нижняя часть огненного диска коснулась крыш многоэтажных домов, отчего те приобрели искрящийся ореол, как будто воспламенились от опасной близости с дневным светилом. День приблизился к исходу, и Джимми Хант стал заметно нервничать. Кэйн дал ему всего три недели, чтобы вернуть деньги – огромные деньги, которых у плохого парня не было. За прошедшие сутки он не раздобыл ни цента. Впрочем, должник уже догадывался, что даже после отведённого срока не сможет заработать необходимую сумму.

     Испытав внезапный прилив ярости, плохой парень размахнулся и швырнул полупустую бутылку через открытое окно на асфальт. Раздался глухой звон стекла, и по земле растеклась пена.

     "…видение связано с Джимми Хантом…" – зудели в мозгу слова Салливана Траска, этого жалкого неудачника, чтобы ему пусто было.

     "Ненавижу!" – рявкнул в пустоту Джимми. Он стиснул зубы и сжал кулаки, отчего стал похож на древнего гладиатора, готовящегося вступить в смертельную схватку не на жизнь, а на смерть. Но больше всего его выводила из себя встреча Салли с Оливией. Или Оливии – с Салливаном? Какая, к чёрту, разница! Он с удовольствием разделался бы с ними обоими. Как бы ему хотелось причинить им нечеловеческую боль, чтобы они рыдали и умоляли его о пощаде.

     Плохой парень мечтательно прикрыл глаза и представил себе, как эта парочка ползает в собственном дерьме и целует ему ноги, а он брезгливо отталкивает их, чтобы они снова падали лицом в грязь.

     "Пёс, страдающий бешенством", – сказал Салли. Что ж, Джимми с удовольствием превратился бы в такого пса и откусил жалкому неудачнику его жалкие яйца. Неплохая была потеха, когда Салливан стоял со спущенными брюками и не знал, куда деться от стыда.

     А вспомнить хотя бы тот случай с профессором, когда этот придурок бросился на мистера Уайтфилда. В голове Джимми шевельнулось смутное воспоминание.

     ("Никак не возьму в толк, зачем тебе понадобилось прыгать на профессора?"

     "Если я скажу тебе, ты всё равно не поверишь".

     "…видение связано с Джимми Хантом…").

     Видение.

     Салливан прыгнул на профессора, а на следующий день на того упал стенд. Неужели неудачник предвидел эту смерть и пытался спасти мистера Уайтфилда?

     Джимми встряхнулся. Нелепая, на первый взгляд, догадка заставила его собраться с мыслями.

     Возможно, у Салли возникают какие-то видения, в которых он может видеть будущее. А если это действительно так…

     "…тогда я смогу заработать деньги и вернуть их Кэйну в обозначенный срок", – с удовольствием подумал плохой парень. На его губах появилась безотчётная улыбка, похожая на хищный оскал опасного зверя.

     "Сегодняшний вечер навсегда останется в моей памяти. Мне кажется, что даже если я получу ещё одну травму головы, вроде той, после которой у меня произошла частичная потеря памяти, эти воспоминания всё равно останутся со мной, потому что забыть такое невозможно. Случай помог нам с Оливией наткнуться на замечательную беседку, где я впервые поцеловал её. Не понимаю, как это могло случиться?

     И, тем не менее, случилось.

     Фрэнк долго допытывался, что со мной произошло, потому что у меня на лице до сих пор сияет глупая улыбка. Я никогда раньше не испытывал такого счастья, как теперь. Моё сердце как будто парит над землёй.

     Но меня мучают угрызения совести, потому что Оливия потеряла мать, и сейчас моя выходка может показаться, по меньшей мере, неуважением по отношению к её переживаниям".

     Старая тетрадь, предназначенная для дневниковых записей, подошла к концу. Последние предложения Салли написал уже на внутренней стороне картонной обложки. Если бы он решил сделать из своих заметок книгу, у него получился бы прекрасный финал, за исключением того места, где он упомянул об угрызениях совести. Но студент не собирался ничего публиковать. Он убрал в стол письменное свидетельство пережитых им унижений, неудач, горьких размышлений и неожиданного свидания, с лихвой компенсировавшего все предыдущие издевательства Джимми Ханта. Возможно, эта часть (третья по счёту) его дневника станет самой интересной, хотя Салливан завтра же собирался завести новую тетрадь, чтобы продолжить документальное повествование о жизни обыкновенного неудачника, то есть о самом себе. Хотя в последнее время в жизнь Салли ворвался целый ряд удивительных, странных и даже страшных событий.

     Он ещё долго ворочался в кровати, стараясь как можно быстрее погрузиться в сон, но ему долго не удавалось уснуть. Перед мысленным взором снова и снова прокручивались картины встречи с Оливией Пеннингтон. Он видел перед собой глаза девушки. Невероятно красивые глаза. Казалось, что весь мир вот-вот растворится в них. Растворится так, как сознание Салливана растворилось в объятиях неожиданно нахлынувшего сна.

     Лёжа на спине и запрокинув руки за голову, Оливия рассматривала причудливые фигуры света, возникающие на потолке из-за проезжающих мимо дома автомобилей. Часть света от включенных фар попадала в окно и создавала мимолётные образы, стремительно скользящие слева направо. Девушка могла бы закрыть шторы, чтобы спокойно уснуть, но она не торопилась этого делать. Ей вообще не хотелось спать. В памяти возникала встреча с Салливаном Траском. Кто бы мог подумать ещё месяц назад, что Оливия Пеннингтон позволит ему поцеловать себя? Более того, что она сама захочет этого!

     На улице проехала очередная машина, и по потолку прокралась кривая светотень, бросившаяся из одного угла комнаты в другой, как вражеский лазутчик, который стремится остаться незамеченным.

     Но в приятные воспоминания минувшего вечера закралось чувство тревоги. Оливия никак не могла выкинуть из головы слова Салли о том, что у него было видение, связанное с Джимми Хантом. Как сказал Салливан? Красный и прыгающий шарик. По коже девушки пробежал мороз, словно в комнате открылась дверь, ведущая в холодную Арктику. Казалось, что страх проникает в кровь, подобно болезненной инъекции, распространяясь по всему организму с пугающей скоростью.

     Чтобы справиться с нарастающим чувством боязни, Оливия включила маленький светильник. Комната озарилась мягким желтоватым светом, подарившим ощущение относительной безопасности. И всё-таки девушка поджала ноги, как будто кто-то мог выскочить из-под кровати и схватить её. Телефон лежал рядом, на столе, но чтобы добраться до него, пришлось бы прикоснуться к полу, а она совершенно не хотела этого делать.

     "Это глупо", – подумала Оливия Пеннингтон, хотя внутри у неё всё похолодело только от одной мысли, чтобы подойти к столу. Опасность совсем рядом.

     (Красный. Прыгающий шарик).

     Что затеял Джимми Хант? Почему Салли получил такое предупреждение?

     Темнота, окутавшая город, не торопилась давать исчерпывающие ответы.

     На лекции Джимми Хант вновь отсутствовал. На вопросы преподавателей, почему он в последнее время пропускает так много занятий, никто из студентов ничего вразумительного не ответил. Эта сессия могла стать для него непреодолимым рубежом, который грозил отчислением из колледжа. Но в данный момент у плохого парня были совершенно другие проблемы.

     С утра Джимми выехал за город, чтобы подыскать подходящее место для воплощения в жизнь созревшего за ночь плана. Догадка о том, что Салливан Траск может предвидеть будущее, благодаря необычным видениям, настолько вдохновила его, что он даже не потрудился получить хоть какие-то подтверждения верности собственного предположения. Вместо этого Джимми Хант направил все усилия для того, чтобы использовать данную возможность в своих целях.

     Он потратил около четырёх часов, прежде чем наткнулся на безлюдное место, где возвышались три недостроенных многоэтажных дома. Судя по всему, в последнее время сюда мало кто заглядывал.

     Джимми приблизился к забору, отогнул снизу сетку и поднырнул под нею, оказавшись на другой стороне. Мимо него пробежала испуганная собака с пакетом в зубах. Кажется, ещё недавно в нём лежали гамбургеры из "Макдональдса". Плохой парень поднял с земли камень и запустил им в удирающее животное. Собака взвизгнула, потому что меткий удар пришёлся по задней лапе, но драгоценную ношу не выронила. Джимми же пошёл в направлении первого недостроенного дома, чтобы осмотреть его.

     Путь в подвал преграждала пустая пожарная бочка для песка, которую Джимми без труда отодвинул в сторону. Спустившись вниз, он погрузился в полумрак, и чтобы двигаться дальше, ему пришлось вытащить из кармана мобильник. Пространство озарилось голубоватой подсветкой, но её яркости хватало лишь на пару футов вокруг. Плохой парень осторожно продвинулся ещё на несколько ступеней вперёд, прежде чем упёрся в деревянную дверь. Он толкнул её ногой, и петли со стоном повернулись в сторону. Внутри царила жуткая атмосфера: на полу валялись какие-то доски, ветошь, бумажный мусор, а где-то в глубине раздался крысиный писк. Джимми Хант поводил рукой сначала справа от себя, а затем слева, пытаясь отыскать наличие выключателя. Впрочем, поиски не принесли никаких результатов. Незваный гость, нарушивший мрак и тишину, посветил себе под ноги. Тотчас в сторону от него метнулась огромная серая крыса.

     Из одной тёмной комнаты Джимми перешёл в другую. От подобной прогулки ему сделалось не по себе, словно кто-то стоял у него за спиной и ждал удобного случая, чтобы напасть. На всякий случай плохой парень обернулся, но никого не обнаружил. У дальней стены он заметил ещё одну дверь в виде решётки, ведущую в третью, последнюю по счёту, комнату. Джимми Хант остановился около неё и тщательно осмотрел крепления для навесного замка.

     "Отлично!" – пронеслось у него в голове. Дверь оказалась достаточно крепкой, чтобы выдержать самый сильный натиск, а комната представляла собой кусок беспросветного пространства со стенами около двадцати шагов в периметре. Джимми ощутил прилив энергии, как будто после долгих дней пути по пустыне обнаружил живительный водный источник. Он и представить себе не мог, что за столь короткое время отыщет такое удобное место, которое как нельзя лучше подходило для задуманного им дела.

     Плохой парень вернулся к машине и удовлетворённо закурил. Он жадно втягивал в себя табачный дым, словно лет пять не держал в зубах сигарет. Вдохнув тягучее никотиновое облако, он выпустил изо рта пять маленьких колечек, медленно растворившихся друг в друге.

     Салливан Траск поможет ему преодолеть неожиданно возникшие финансовые затруднения, а если нет… Что ж, неудачнику от этого будет только хуже. Насколько далеко Джимми Хант был готов зайти, чтобы заставить Салли проявить неординарные способности? Ввиду того, что Кэйн пригрозил плохому парню смертельной расправой, тот, ради собственного спасения, не собирался останавливаться ни перед чем, лишь бы заработать необходимую для погашения долга сумму денег.

     Докурив сигарету, Джимми отбросил её в сторону и сел в машину. Скоро, очень скоро он вернётся сюда, но уже не один. Возможно, ему понадобится некоторое время, чтобы убедить Салливана пойти на сотрудничество. И Салли придётся согласиться, потому что, в противном случае, он сильно пожалеет о том, что вообще появился на свет.

     Сегодня Салливан проснулся раньше обычного. Это был тот редкий случай, когда он уснул слишком поздно, а открыл глаза без помощи будильника, и при этом чувствовал себя выспавшимся и отдохнувшим. Первой его мыслью стала встреча с Оливией. С момента их разлуки прошло не более восьми часов, а он уже чувствовал, как соскучился по ней.

     Фрэнк ещё спал, так что Салли постарался покинуть комнату без лишнего шума. Он вышел на улицу и прищурился от яркого солнца, ударившего ему в глаза. До занятий оставалось около сорока минут, поэтому студент не торопился. Он остановился на красный свет светофора и принялся ждать зелёного сигнала, пропуская перед собой стремительный поток машин. Даже тридцатисекундная задержка казалась ему бесконечностью, потому что отделяла его от того мгновения, когда он вновь сможет взглянуть в прекрасные глаза девушки.

     Наконец-то включился зелёный. Салливан Траск ступил на пешеходный переход, но ему удалось сделать не более трёх шагов, прежде чем глаза застелила тёмная пелена. Студент испуганно остановился и вскинул руки к лицу. Он ничего не видел: ни солнечного света, ни пешеходов, ни ожидающих своей очереди автомобилей – всё исчезло в глубине неожиданного мрака.

     "Что это?" – судорожно осмотрелся по сторонам Салли. Проходящие мимо люди толкали его в спину и плечи, чтобы он не задерживался посреди проезжей части, но он не мог сдвинуться с места, парализованный потерей зрения.

     Сбоку раздался нетерпеливый сигнал автомобильного клаксона, после чего из водительского окна высунулась лохматая голова недовольного водителя (всего этого Салливан, разумеется, не видел).

     – Разуй глаза! – выкрикнул человек за рулём. – Чего стал на дороге?

     – Простите, но я ничего не вижу, – растерянно ответил Салли, попятившись спиной назад.

     – Куда лезешь под колёса! – раздалось совсем рядом, и студент услышал звук проехавшего в опасной близости автомобиля.

     Чёрный цвет пустоты сменился смутными очертаниями города. Зрение снова возвращалось к Салливану, а из носа потекла горячая струйка крови. Он шагнул на тротуар и зажал лицо ладонью, чтобы не запачкать одежду.

     Что это было? Неужели у него начались какие-то осложнения в связи с травмой головы? Студент не знал, что и думать, и ему стало по-настоящему страшно. Те несколько секунд, которые он провёл в полной темноте, вызвали у него ощущение безнадёжности, ощущение холода и замкнутого пространства, откуда не было выхода.

     – Вы в порядке? – обратилась к Салливану Траску пожилая женщина. Она заметила, что молодой человек едва держится на ногах, а из носа у него течёт кровь.

     – Думаю, что да, – неуверенно ответил Салли, продолжая придерживать ладонь на лице.

     – Может быть, требуется какая-то помощь? – участливо положила руку на предплечье студента женщина.

     – Благодарю, но мне уже немного лучше, – соврал Салливан.

     – Держите, – добрая незнакомка открыла сумочку и вытащила пакетик с влажными салфетками.

     – Очень кстати, – постарался улыбнуться студент.

     – Вам нужно присесть, – посоветовала пожилая женщина.

     Когда она, наконец, решилась оставить Салливана у светофора, он переместился дальше от проезжей части, чтобы ненароком не угодить под колёса проезжающих мимо автомобилей, если у него вновь повторится странный приступ. Но приступ не повторился. Через десять минут зрение окончательно восстановилось, а вот жуткое впечатление непреодолимого одиночества и близкой опасности наоборот усилилось. В голове появилась пульсирующая боль, похожая на пламя свечи, то почти меркнущее, то снова разгорающееся в полную силу.

     Теперь, спустя несколько мгновений после пережитого ужаса, Салли начал анализировать происшествие и пришёл к неожиданному для себя выводу: он пережил не кратковременную потерю зрения, а получил очередное видение. Пугающее видение. Это был не просто непроглядный мрак, а тёмное пространство, в котором что-то существовало. Вспышка из будущего (вернее было бы сказать, затмение из будущего) не сопровождалась отчётливыми звуками, но студент откуда-то знал – они будут слышны во тьме, навевая панический страх.

     – Салли?

     – Да, Оливия?

     – Я беспокоюсь.

     – Что-то произошло?

     – Что-то произойдёт…

     – Откуда у тебя такая уверенность?

     – Не знаю, – пожала плечами девушка. – Я просто чувствую это. Как будто в воздухе пахнет дымом от пылающего неподалёку пожара. А ты снова выглядишь уставшим, словно не спал всю ночь.

     – Дело не в этом. Сегодня меня кое-что испугало… – студент замолчал. Оливия Пеннингтон с выжиданием посмотрела на него. – Когда я переходил через дорогу, меня внезапно накрыла темнота.

     – Накрыла темнота?

     – На какое-то время я перестал видеть, и мне даже показалось, что я ослеп.

     – Салли, тебе срочно необходимо показаться доктору! – встревожилась девушка. – С тобой такое происходит впервые?

     – В том-то и дело, что это не физиологическое нарушение, а очередное видение, понимаешь?

     – Ты хочешь сказать, что видел непроглядную темноту?

     – Вот именно. Словно я оказался в замкнутом пространстве, и мне стало страшно.

     – Может быть, ты успел запомнить что-нибудь ещё? Какие-то детали?

     – Больше ничего, кроме каких-то слабых звуков. Хотя я не слишком уверен, что слышал их.

     – Что за звуки? – поспешила выяснить Оливия.

     – Шорохи. Около меня двигались какие-то твари. От одного воспоминания у меня по коже бегут мурашки, – ответил Салливан.

     – А твоё предыдущее видение?

     Студент вопросительно посмотрел на собеседницу.

     – Помнишь, ты говорил мне, что рядом с машиной Джимми Ханта тебе явились два образа: красный и прыгающий шарик? Они как-то дали о себе знать?

     – Пока ещё нет, – отрицательно покачал головой Салли. – Но у меня с каждым часом крепнет нехорошее предчувствие.

     – Держись, Салли, я с тобой, – Оливия прикоснулась к руке Салливана Траска, и он сделал над собой усилие, чтобы улыбнуться.

     (Она не сможет быть с тобой. Когда это случится, её не будет рядом).

     – О чём ты думаешь? – девушка заметила, как по лицу студента проскользнула тень, подобно грозовой туче, набежавшей на солнечную поляну.

     – Мои последние видения похожи на предсказания Нострадамуса. Недавно мне попалась на глаза статья об этом удивительном человеке, где говорилось, что его центурии с трудом поддаются интерпретациям, но лишь до тех пор, пока означенное событие не сбудется, после чего скрытый смысл становится предельно понятным.

     Джимми был настроен решительно. После того, как он отыскал подходящее место, у него ни на минуту не возникло никаких колебаний относительно будущего дела. Собственно говоря, чем он рисковал? Стоять "на счётчике" у такого парня, как Кэйн, – вот в чём заключалась настоящая опасность. Опасность лишиться жизни и закончить земной путь где-нибудь в грязной подворотне, навсегда оставшись в списке без вести пропавших.

     Но ему требовалось провернуть дело без лишнего шума, чтобы даже комар носа не подточил. Главное, чтобы никто не видел его рядом с неудачником. Если при сборе свидетельских показаний хоть один из случайных свидетелей обмолвится полицейским, что видел Джимми Ханта и Салливана Траска рядом, это будет значить для плохого парня полный провал. Нельзя было и думать о том, чтобы воспользоваться своей тачкой. Слишком броская машина наверняка привлечёт чьё-нибудь внимание, если что-нибудь пойдёт не так. На секунду Джимми даже представил, как диктор в сводках новостей объявляет о том, что разыскивается красный "Понтиак файрбёрд", принадлежащий некому Джимми Ханту, студенту колледжа. Нет, Джимми постарается не допустить ошибки, потому что, в противном случае, эта ошибка будет стоить ему жизни. Он знал, что люди Кэйна достанут его даже за решёткой, как бы далеко его не упекли.

     "Мне нужен план", – дал себе мысленную установку плохой парень, сидя за рулём злополучной машины и поигрывая металлической зажигалкой между пальцев. Он перебрал в памяти множество фильмов о похищении людей, но понял, что кинематографическое искусство приукрашивало простоту подобных действий. Если бы у него был помощник, он мог бы справиться с поставленной задачей, но дело вовсе не предполагало такового. К тому же, тайна, ставшая достоянием двух человек, перестаёт быть тайной.

     Салливан вёл достаточно ограниченный образ жизни, поэтому у Джимми оставался небольшой выбор мест, где он мог незаметно подобраться к неудачнику. Между колледжем и комнатой, которую Салли разделял с Фрэнком Лекью, насчитывалось не более полутора миль. Полторы мили, чтобы подобраться к Салли и бесшумно, не привлекая лишнего внимания, вывезти его за город.

     "А что, если выкрасть телефон у этой сучки? – промелькнула неожиданная идея в голове Джимми. – В последнее время она снюхалась с хорошим мальчиком. Когда неудачник получит от неё короткое текстовое сообщение с просьбой прийти в назначенное место, а её телефон окажется выключенным, то он наверняка примчится на встречу. Но вместо свидания с милой сучкой поросёночек попадёт прямо в лапы к волку!"

     От удовольствия Джимми Хант даже зарычал, словно и вправду хотел изобразить голодного волка, который собирается выпотрошить неосторожное животное. Он вытащил из пачки сигарету, прикурил и насладился густым табачным облаком.

     Во время непродолжительной карьеры толкача наркотиков среди молодёжи колледжа Джимми познакомился с несколькими студентами, промышляющими мелкими кражами. В основном их выбор падал на мобильные телефоны, и теперь плохой парень решил связаться с одним из них.

     – Привет, Вилли, – первым заговорил Джимми Хант, набрав нужный номер. – Ты не мог бы сделать для меня небольшую работёнку?

     – А как скоро ты сможешь подкинуть мне новую порцию снежка? – ответил не по возрасту грубый голос на другом конце линии.

     – Чем быстрее ты поможешь мне, тем быстрее её получишь.

     – Что от меня требуется?

     – Знаешь Оливию Пеннингтон? – Джимми испытал лёгкое волнение, когда назвал имя девушки вслух.

     – Знаю, – коротко ответил Вилли.

     – Мне нужен её мобильник.

     – Нет проблем.

     – Только есть маленькое условие, – предупредил Джимми Хант, после чего в трубке повисла тишина.

     – Какое? – наконец-таки отозвался собеседник.

     – Ты должен заполучить телефон перед самым домом Оливии. И, пожалуйста, без рукоприкладства, договорились?

     – Короче, я должен подкараулить девчонку около дома, взять у неё трубку и по-тихому свалить оттуда, – без запинки повторил Вилли.

     – Всё верно. Справишься?

     – Не вопрос. Как только улажу все дела, сразу же тебе перезвоню.

     До позднего вечера Джимми ожидал заветного звонка. Несколько раз ему отчётливо начинало казаться, что Вилли всё испортил, и его схватили копы. В участке он наверняка рассказал, что к этому его подтолкнул Джимми, который торгует наркотиками. Плохому парню даже хотелось вскочить с места и броситься в бега, пока его дом не окружили патрульные машины, но он старался держать себя в руках.

     Когда же на телефоне высветилось имя Вилли, Джимми Хант с нетерпением нажал на зелёную кнопку, чтобы ответить. Вести оказались радостными: Вилли полностью справился с возложенной на него задачей и предложил встретиться. Ещё через сорок минут плохой парень заполучил мобильник Оливии.

     – Надеюсь, всё прошло без лишнего шума? – спросил Джимми.

     – Она с кем-то трепалась по телефону, а потом собралась убрать трубку в карман. Тут-то я её и взял, – рассказал Вилли. – Она даже не успела понять, что произошло, когда я скрылся за углом.

     – Отлично! Она не опознает тебя?

     – Шутишь? В такой-то темноте? Да я бы родную мать не узнал, если бы она так же ловко выхватила мой мобильник и удрала вместе с ним! Кстати, для чего он тебе понадобился?

     – Не твоё дело. Лучше держи рот на замке, чтобы никто об этом не узнал. За хорошую работу получишь от меня двадцать граммов снега.

     – Замётано! – радостно ответил Вилли. – Когда я смогу забрать товар?

     – Через две недели, – произнёс Джимми.

     – А быстрее никак?

     – Одна услуга и две недели терпения – не слишком высокая цена за двадцать граммов, не так ли?

     – Ладно, парень, договорились, – с этим Вилли и уехал, а Джимми полез в телефонную книжку, чтобы отыскать номер неудачника. Ему пришлось просмотреть около пятидесяти записей, прежде чем он наткнулся на ячейку памяти с нужным именем.

     – Что ж, Салли, пришла пора получить сообщение о встрече, – Джимми Хант набрал короткий текст, который и отправил Салливану Траску. Завершив первую часть плана, плохой парень выключил мобильник.

     "Привет, Салли. Есть разговор, но у меня сейчас сдохнет батарейка. Встретимся в южной части парка около старой скамейки. Оливия".

     – Может быть, прогуляемся? – предложил Салли Оливии, когда они вместе вышли из колледжа.

     – Завтра у меня тест, – ответила девушка. – Мне не хотелось бы его завалить. Не подумай, что я отказываю тебе. Просто я должна с ним справиться, потому что моя мама возлагала на меня большие надежды, а я этого, к сожалению, не понимала. Если бы только у меня была возможность вернуться на несколько дней назад, чтобы сказать ей, как сильно я её люблю…

     – Не терзай себя, Оливия, – студент взял ладонь девушки в одну руку и накрыл её другой. – Твоя мама прекрасно знала об этом.

     – Она отказывала себе во всём, чтобы я могла получить образование, а я вместо этого тратила время понапрасну. Мне следовало брать пример с тебя и заниматься учёбой с самого первого дня, когда я переступила порог колледжа.

     – Во-первых, учиться никогда не поздно, а во-вторых, трудно представить такую красивую девушку, как ты, среди груды учебников, покрывшихся академической пылью.

     Оливия улыбнулась в ответ на слова Салливана.

     – Оливия, если хочешь, я могу помочь тебе с подготовкой.

     – Спасибо за предложение, Салли, но я постараюсь справиться самостоятельно. К тому же твоё присутствие будет отвлекать меня от учебника.

     – Вот как? – Салливан Траск в шутку надул губы, будто бы очень обиделся.

     – Хотя твоё отсутствие тоже будет мне немного мешать, – призналась девушка.

     – Почему же?

     – Потому что вместо того, чтобы думать о подготовке, я буду думать о тебе, – Оливия Пеннингтон ловко сделала быстрый шаг вперёд, чтобы опередить Салливана, после чего их губы встретились.

     Салли никак не мог привыкнуть к подобным отношениям, поэтому его щёки незамедлительно отреагировали ярким румянцем.

     – До завтра! – весело рассмеялась спутница, заметив, какого эффекта ей удалось добиться.

     – До завтра, – зачарованно повторил студент.

     Оливия села в автобус, и Салливан провожал его взглядом до тех пор, пока тот не скрылся из виду.

     Из колледжа он вернулся в самом прекрасном настроении.

     Каково же было его удивление, когда поздно вечером ему на телефон пришло необычное сообщение от Оливии, в котором она назначила встречу в парке. Тогда Салли не придал значения одному странному обстоятельству: для чего бы девушка стала подписываться под текстом, пришедшим с её же телефона?

     Выбор Джимми пал на южную часть парка не случайно. В сравнении с благоустроенной северной половиной, где ежедневно прогуливались молодые пары и отдыхали семьи с детьми, южный участок чаще всего оставался безлюдным. А старую скамейку Джимми Хант вообще выдумал, чтобы заманить Салливана Траска на пустынную территорию. Когда Салли начнёт искать нужный ориентир, он даже не заметит, что за ним следят. К тому же, более заросшая кустарниками южная часть отличалась слабой освещённостью, и это было только на руку плохому парню. Достаточно дождаться, когда неудачник сунется сюда и начнёт рыскать между деревьев в надежде встретить Оливию.

     А что, если план провалится? Одолевавшие Джимми сомнения заставили его выкурить одну за другой сразу три сигареты. Ожидание тянулось томительно долго. Так долго, что минуты начали казаться нескончаемой вечностью. Плохой парень занял позицию неподалёку от широкой тропы, медленно растворяющейся между тёмными силуэтами деревьев. Салли не сможет пройти мимо, если он, конечно, всё-таки придёт.

     Тишина начала воздействовать на Джимми самым угнетающим образом, а ещё через десять минут он понял, что мир вокруг него наполнен множеством незаметных звуков: шелестом, скрипом, дыханием, хрустом. Казалось, что его обступают невидимые тени, протягивая к нему длинные руки с цепкими пальцами. Он ни за что не подумал бы, что может испугаться обыкновенной темноты старого парка. Тем лучше, потому что ему удастся схватить здесь жалкого неудачника, и тот, возможно, принесёт Джимми удачу.

     "Интересное сочетание, – усмехнулся Джимми, не имея в лексиконе такого простого слова, как каламбур. – Неудачник принесёт мне удачу".

     Со стороны центральных ворот раздались неспешные шаги. Джимми Хант осторожно выглянул из-за дерева и увидел, как к нему направляется парень, в чьём облике он без труда узнал Салливана Траска.

     Салли приближался, ничего не подозревая о подготовленной засаде. Он опасливо осматривался по сторонам в поисках упомянутой скамейки, но не мог рассмотреть ничего, кроме смутных очертаний безлюдного парка. Сейчас мир выглядел сиротливым и опустевшим, словно все люди на планете исчезли с лица земли, а Салливан остался один, и теперь он блуждал в лабиринте темноты, отводя в сторону назойливые ветви разросшихся деревьев.

     "Давай же, давай! – мысленно подгонял неудачника Джимми Хант. – Иди сюда! Ближе! Ещё ближе!"

     Их разделяли всего несколько шагов, но плохой парень не торопился выдавать своего присутствия, чтобы не оставить жертве ни единого шанса, как в прошлый раз. Тогда Салливану помог Рональд. А теперь помогать было некому – они остались один на один в неравной схватке зверя и добычи.

     Неожиданно Салливан Траск остановился.

     "Иди же ко мне, чёрт тебя подери!" – чуть не воскликнул Джимми.

     У Салли возникло ощущение усиливающегося беспокойства. Ему на ум пришло странное сравнение, будто он маленький кусок металла, который приближается к огромному магниту, и этот магнит несёт в себе серьёзную угрозу.

     (Нужно развернуться и уйти, пока не стало слишком поздно).

     "Ближе! Ещё ближе!"

     (Уйти. Бежать).

     "Сюда! Ко мне!"

     (Красный. Сигнал тревоги).

     Салливан сделал ещё один шаг вперёд, в глубину старого парка.

     Когда автобус подъехал к нужной остановке, Оливия вышла на улицу и вытащила из кармана телефон. Удивительно, как мало времени ей понадобилось для того, чтобы успеть соскучиться по Салливану. Многие подруги рассказывали ей об отношениях с парнями, но девушка понимала, что называть отношения между нею и Салливаном отношениями неправильно. Возможно, она делала поспешные выводы, но в её груди поселилось более глубокое чувство, нежели простые отношения. Она старалась подобрать для него правильное определение и не могла, потому что боялась признаться даже самой себе в том, что здесь уместнее было бы употребить избитое, но от этого нисколько не теряющее своего смысла слово – любовь.

     Девушка нажала на кнопку быстрого вызова (да, она уже установила номер Салли на кнопку быстрого вызова). В трубке раздался знакомый голос.

     – Привет, Салли! – весело заговорила Оливия Пеннингтон.

     – Привет, – в голосе студента прозвучали вопросительные интонации. – Разве ты не готовишься к тесту?

     – Скоро начну. Просто соскучилась и захотела поговорить с тобой.

     – Вот оно что, – сказал Салли, испытывая некоторую неловкость.

     – Что именно? – засмеялась девушка.

     – Что? – смутился студент.

     – Что именно что?

     Теперь не удержался от улыбки и Салли:

     – Что ты имела в виду под что именно что?

     – Ты сказал: вот оно что. Вот я и поинтересовалась, что именно, на что ты ответил что, – весело объяснила Оливия.

     – Ах, вот оно что! Теперь я понял, что твоё что именно что относилось к моему что, вызванного твоим что именно, соотносившимся с моим вот оно что, вследствие чего я употребил ах, вот оно что! – серьёзным тоном произнёс студент.

     – Хватит, Салливан! – было слышно, что Оливия никак не может остановиться от одолевающего её смеха. – Сейчас же прекрати! Если бы я знала, чем закончится наш разговор…

     – То что?

     – Больше никаких что на сегодня, договорились?

     – Что ж… – с деланным сожалением ответил Салли.

     – Я уже не могу смеяться! Спасибо, что поднял настроение.

     – Вот видишь, наша жизнь просто немыслима без что! Увидимся завтра, Оливия.

     – Пока, Салли!

     Последние звуки собственного голоса показались Оливии оглушающими, потому что только сейчас она заметила, что на улице совсем тихо. Девушка собиралась убрать телефон на место, но внезапно её кто-то схватил за руку. Далее всё происходило, словно во сне. Оливия Пеннингтон попыталась обернуться, чтобы увидеть, кто именно прикоснулся к ней, когда незнакомец в тёмной одежде выхватил у неё мобильник и бросился бежать.

     – Стой! – закричала девушка, погнавшись вслед за ним. Впрочем, с таким же успехом она могла бы соревноваться в скорости со спортивным автомобилем. Похититель пребывал в отличной физической форме, так что уже через двадцать секунд бесполезного преследования Оливия потеряла его из виду. Она остановилась и с трудом перевела дыхание. Надо же было угодить в такую неприятность, когда она уже почти пришла.

     "Надо будет предупредить Салли", – подумала Оливия, но когда она вернулась домой, её охватила такая сильная усталость, что она даже не стала обращаться в полицию, чтобы засвидетельствовать факт кражи. Девушка легла на диван, включила телевизор и незаметно для себя уснула под ругань из очередного скандального ток-шоу.

     Если бы она нашла в себе силы сообщить Салливану о похищении, если бы она сделала над собой небольшое усилие, чтобы заявить полицейским о происшествии, дальнейшая история имела бы совершенно другое продолжение. Но Оливия, сама того не подозревая, значительно упростила жизнь Джимми Ханту. В итоге студент получил сообщение с её телефона, а когда попробовал перезвонить, мобильный оператор оповестил его о том, что аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

     Салли пришлось поспешно собраться и отправиться в парк. У него промелькнула тревожная мысль, что у Оливии возникли какие-то серьёзные неприятности. В парковой темноте Салливан начал догадываться: его заманили в ловушку.

     Ещё один шаг, и Салливан Траск понял, что за его спиной кто-то стоит. По телу пробежал мороз, но студент постарался не паниковать. Возможно, в темноте его чувства сыграли с ним злую шутку, а сзади никого нет. В детстве ему всё время казалось, что из мрака платяного шкафа по ночам на него смотрят чьи-то хищные глаза, а когда, преодолевая страх, он подходил к дверце и распахивал её, глаза исчезали.

     – Не оборачивайся, – нет, ему не показалось, и голос был самым настоящим. Такой знакомый голос.

     – Джимми, это ты? – Салли узнал плохого парня.

     – А ты как думаешь? – усмехнулся Джимми Хант. Он ловко схватил Салливана, так что студент оказался стиснутым между рукой и грудью старого обидчика.

     – Значит, это ты написал мне сообщение? – догадался Салливан.

     – Значит, я.

     – Откуда у тебя телефон Оливии?

     – Она сама мне его отдала и попросила, чтобы я избавил её от твоего присутствия, – плохой парень хрипло усмехнулся.

     – Это неправда, – прошептал Салли. – Ты украл его!

     – Может, и украл, – весело пожал плечами Джимми.

     – Что тебе нужно?

     – Деньги.

     – Неужели ты напал на меня, чтобы поживиться двадцатью долларами, которые лежат у меня в кармане?

     – Нет, заморыш, мне нужно больше, гораздо больше.

     – Но у меня нет больше! – сердце Салливана заколотилось, как будто вознамерилось увеличить скорость кровообращения в десятки раз.

     – Ты поможешь мне их заработать, – произнёс в самое ухо студента Джимми Хант. – А теперь будь хорошим мальчиком и следуй за мной, иначе мне придётся наказать тебя.

     – Постой, Джимми, куда ты меня тащишь?

     – Поверни руки за спину, – приказал плохой парень.

     – Что ты хочешь со мной сделать?

     – Заткнись и делай то, что я тебе говорю! Руки за спину! – Джимми толкнул Салливана Траска, и тот упал лицом на землю. Джимми Хант сел сверху и принялся скручивать руки Салли верёвкой.

     – Отпусти меня!

     – Ещё раз крикнешь, и мне придётся отрезать твой поганый язык, – это была даже не угроза, а настоящее обещание безумца, так что студент предпочёл вести себя тихо.

     Закончив с руками, Джимми вытащил из кармана рулон скотча, перевернул пленника на спину и залепил ему рот:

     – А теперь лезь в багажник.

     На окраине старой части парка была припаркована машина Джимми, куда он и сопроводил неудачника. Салли предпринял попытку к сопротивлению, за что поплатился болезненным ударом по лицу. Из носа у него тут же потекла кровь, а перед глазами на мгновение вспыхнул красный.

     (Красный. Красный. Красный).

     – Если ты сейчас же не залезешь туда, я проломлю твою голову, – предупредил Джимми.

     Теперь Салли послушался, после чего крышка багажника с грохотом захлопнулась над ним.

     Они куда-то поехали. Несколько раз студента подбросило, и он больно ударился лбом, но ничего не мог поделать, потому что связанные руки заметно ограничили его возможности. Салливан исхитрился развернуться на девяносто градусов, чтобы упереться спиной в кузов машины. У него даже созрел план собственного спасения: как только Джимми откроет багажник, Салли попытается ударить его ногами по лицу.

     После двух или трёх минут ухабистая дорога сменилась асфальтом.

     "Куда же Джимми везёт меня?" – ломал по пути голову Салливан Траск. Он никак не мог простить себе такой глупой ошибки. Надо же было ему купиться на дешёвый трюк с сообщением! Впрочем, многие телефонные мошенники пользуются именно этим психологическим приёмом: они стараются ввести жертву в состояние сильного волнения, после чего ею становится легче манипулировать.

     "Понтиак" повернул в сторону и съехал с шоссе. Опять началась неровная дорога. А когда машина остановилась, у студента началась настоящая паника. Он приготовился к тому, чтобы врезать Джимми по морде. Салли слышал, как плохой парень вылез из автомобиля. Его шаги обозначились в тишине позднего вечера скрипом гравия. Теперь Джимми склонился над дверцей багажника, чтобы открыть её. Салливан отчётливо представлял каждое движение плохого парня, как будто видел его сквозь металл.

     Раздался резкий щелчок запирающего механизма, и мрак замкнутого пространства прорезала узкая полоска звёздного неба. Салливан напрягся, как заведённая часовая пружина, после чего изо всех сил распрямил ноги и угодил ими в Джимми Ханта. Но он просчитался, потому что Джимми замешкался, и удар пришёлся не в лицо, как на то рассчитывал студент, а в грудь.

     – Вздумал рыпаться, кусок дерьма? – рассвирепел плохой парень. Ему понадобилось всего мгновение, чтобы оправиться от неожиданного толчка.

     – Не трогай меня! – промычал сквозь скотч Салли и отчаянно заколотил ногами.

     Джимми успел схватить одну ногу Салливана и рвануть её на себя, выкрутив под неестественным углом. Боль заставила студента отказаться от сопротивления, а сокрушительный удар кулаком по голове окончательно вывел его из строя. Салли потерял сознание.

     Мир рассыпался на осколки, подобно огромному зеркалу, и в каждом его фрагменте был виден отрывок из жизни Салливана Траска.

     Сейчас перед внутренним взором застыл тот момент, когда семилетний Салли пошёл с отцом в магазин, и они вместе купили модель самолёта. Им понадобится не один вечер, прежде чем они приклеят последнюю деталь и с чувством удовлетворения взглянут на результат совместной работы.

     В двенадцатилетнем возрасте Салливан устроил на дереве шалаш, а спустя месяц свалился оттуда и сломал руку, так что остаток летних каникул ему пришлось провести с гипсом.

     Когда Салли исполнилось четырнадцать, он решил научиться играть на гитаре. Мальчик прилагал для этого неимоверные усилия, но так и не смог взять большое баррэ.

     Потом было окончание школы и поступление в колледж. Встреча с Джимми Хантом.

     Джимми Хант! Салливан вздрогнул и открыл глаза, как будто только что вынырнул с запредельной глубины. Он обнаружил себя лежащим на полу в абсолютно тёмном помещении. Студент тут же схватился рукой за голову (к счастью, Джимми развязал ему руки), потому что у него возникло такое ощущение, словно его мозги извлекли из черепной коробки, взбили миксером, после чего вернули на место. Он с трудом поднялся на ноги, но из-за сильного головокружения пошатнулся и, не найдя точку опоры, опустился на колени.

     – Джимми! – выкрикнул он в непроглядный мрак. – Джимми, где я?

     Никто ему не ответил.

     "Какого чёрта?" – не на шутку испугался Салливан Траск. Он выставил руки вперёд, чтобы отыскать стену. В пяти шагах от себя пленник наткнулся на холодную шероховатую поверхность. Судя по всему, бетонную. Студент проследовал вдоль стены до угла, повернул и пошёл дальше, пока не упёрся в какие-то доски. Они с шумом упали на пол. Осторожно переступив через возникшее препятствие, Салли продолжил исследование комнаты. У третьей стены имелся дверной проём, только он был заперт на железную решётку.

     "Он закрыл меня! – с ужасом подумал Салливан. – Мне отсюда ни за что не выбраться".

     Студент приложил максимальные усилия для того, чтобы попытаться открыть дверь, но она лишь насмешливо звякнула навесным замком, который специально для этого случая купил Джимми Хант. Выхода из заточения не было.

     В кромешной темноте Салливаном овладел первобытный страх. А что, если Джимми оставил его здесь и больше не вернётся? От этой мысли пленнику сделалось совсем не по себе. Он схватился двумя руками за прутья решётки и отчаянно принялся дёргать её, пока не содрал на ладонях кожу. Теперь он открыл для себя страшную истину: без участия Джимми выйти отсюда ему не удастся.

     Чтобы окончательно убедиться в безнадёжности положения, Салли ещё раз обошёл комнату по всему периметру, но не обнаружил на всём протяжении комнаты ни одного окна или вентиляционного отверстия. Судя по всему, это было глухое подвальное помещение с единственным выходом. О том, что он находится ниже уровня земли, Салливан догадался по сырому воздуху и своеобразному земляному запаху. В стороне от него раздался писк существа, возмущённого вторжением в его мрачные владения.

     "Вот что значило моё последнее видение!" – догадался студент. Звук заставил его содрогнуться и инстинктивно вжаться в стену. Перспектива встретиться с отвратительными крысами, пожалуй, пугала его даже больше, чем голодная смерть в застенках подвала. Шорох переместился левее, и пленник поспешил перебраться в противоположный угол. Интересно, как долго ему придётся избегать общества этих тварей? Час? Сутки? Неделю?

     Как только Джимми Хант размахнулся и ударил Салливана по голове, чтобы немного усмирить строптивого пленника, тот неожиданно потерял сознание. Тело студента обмякло и сделалось безвольным, как податливая матерчатая кукла. Плохой парень попробовал привести Салли в чувство, но у него ничего не получилось.

     "До чего же ты мягкотелый сукин сын!" – раздражённо подумал Джимми. Он прощупал пульс на шее Салливана Траска, убедившись в том, что не вышиб из него весь дух.

     – Чёрт бы тебя побрал! Теперь мне придётся тащить твою задницу самому! – проворчал похититель. Он взял Салливана подмышки и поволок в сторону подвала в недостроенном доме. Через десять минут неудачник по-прежнему не пришёл в себя, и плохой парень принял решение оставить его на ночь одного.

     – Завтра я заеду, и мы с тобой поговорим, – предупредил он лежащего на полу студента. – Надеюсь, ты никуда не уйдёшь?

     Джимми громко расхохотался, потому что выйти отсюда без ключа было невозможно, а так как он не собирался оставлять его Салливану, вопрос не имел смысла.

     – До новых встреч, – Джимми Хант защёлкнул замок, ещё раз убедился в прочности решётчатой двери, и лишь после этого покинул здание.

     Часы показывали без пятнадцати одиннадцать, когда он выехал на дорогу. На всякий случай похититель остановился на обочине и выждал некоторое время, чтобы удостовериться в том, что за ним никто не следит. Мимо пронеслась машина полицейского патруля, но копы не обратили на "Понтиак" ни малейшего внимания. Джимми дождался, пока служебный автомобиль отъедет на значительное расстояние, а потом поднял вслед руку с выставленным средним пальцем.

     Фрэнк Лекью вернулся после свидания с Трикси и по привычке собирался лечь спать, но обратил внимание на один странный факт: постель Салливана пустовала.

     "Куда это подевался наш Салли?" – удивился сосед по комнате, а потом вспомнил, что в последнее время Салливан Траск пребывал в хорошем настроении. Как удалось выяснить Фрэнку, у них с Оливией Пеннингтон возникли какие-то отношения. По смущённой реакции студента на всяческие расспросы Фрэнк догадался, что у Салли наконец-таки появилась девушка. У него, конечно, возникли кое-какие вопросы, но он не стал терзать парня.

     А теперь Салливан проводил ночь вне стен комнаты. Что ж, рано или поздно это должно было произойти. Фрэнк улыбнулся, на мгновение вообразив, чем сейчас занимается Салли, после чего разделся и лёг спать.

     В отличие от Фрэнка Оливия встревожилась, когда узнала, что Салливан не пришёл в колледж. Вчера он не предупреждал её, что собирается пропустить занятия, поэтому Оливия позвонила ему с чужого мобильника, но никто не взял трубку. Это показалось девушке ещё более подозрительным. Она вспомнила о недавних видениях студента, которые он ей пересказывал. В последний раз он что-то говорил о темноте. Оливия не смогла вспомнить дословно, что именно.

     "Нужно найти Фрэнка и спросить, почему Салли сегодня нет в колледже!" – пришла ей в голову простая, но дельная мысль. До теста ещё оставалось свободное время, и девушка направилась к расписанию, чтобы узнать, в какой аудитории проходят занятия у Фрэнка Лекью.

     – Привет, Фрэнк! – окликнула она соседа Салливана.

     – Оливия? – удивлённо обернулся молодой человек. – Привет!

     – Ты не знаешь, где Салли?

     – Я думал, что тебе лучше известно об этом.

     – Мне? – девушка ощутила холодное прикосновение нехорошего предчувствия.

     – Разве он был не с тобой? – ещё больше удивился Фрэнк Лекью.

     – Что ты хочешь этим сказать? – растерялась Оливия.

     – Я думал, что вы проводите время вместе, потому что он сегодня не ночевал дома.

     – Не ночевал дома? – одними губами повторила девушка, как будто впервые училась говорить на иностранном языке.

     – Ну, да, ночью его кровать пустовала, – пожал плечами собеседник. Видя растерянность Оливии Пеннингтон, он начал осознавать, что случилось нечто из ряда вон выходящее.

     – Господи… – побледнела Оливия. – А ведь он пытался сказать мне…

     – Что? Что он пытался сказать тебе?

     – Извини, Фрэнк, мне нужно идти.

     – Подожди, Оливия! Ты знаешь, что с ним случилось?

     – Не знаю, но очень хочу узнать! – девушка направилась к выходу.

     – Подожди, куда ты идёшь? – последовал за ней Фрэнк Лекью.

     – В полицию, – коротко отозвалась она.

     – Может быть, Салли скоро вернётся, и ты напрасно терзаешь себя?

     – Нет, – отрицательно покачала головой Оливия. – Недавно я потеряла одного близкого человека, и теперь не хочу, чтобы это повторилось снова.

     Забившись в угол, Салливан прислушивался к звукам во мраке. Крысы бродили вокруг него и пока не приближались. Он старался сконцентрировать всё внимание на том, чтобы не подпустить их, но постепенно его начал одолевать сон. Временами он проваливался в пустоту, а потом вздрагивал и старался определить, не подобрались ли твари слишком близко.

     Из-за полной темноты притупилось и восприятие времени. Пленник точно не знал, как долго он здесь находился, десять минут или пару часов. Постепенно промежутки между периодами кроткого забытья участились, а затем Салливан Траск после серьёзного стресса погрузился в самый глубокий за последние недели сон. Он прижался спиной к стене, склонил голову набок и отрешился от внешнего мира до самого утра.

     Разбудил его яркий свет, ударивший прямо в глаза. Неудачник прикрыл лицо рукой, чтобы не ослепнуть. Кто-то стоял над ним и держал в руках фонарик.

     – Как спалось? – услышал насмешливый голос Джимми Ханта пленник.

     – Джимми, пожалуйста, отпусти меня, – обратился к обидчику Салливан.

     – Я выпущу тебя, если ты сделаешь всё так, как я скажу, – предупредил его плохой парень.

     – Чего именно ты хочешь?

     – Чтобы ты заработал для меня денег.

     – Ты шутишь?

     – Я знаю, что ты можешь каким-то образом узнавать будущее. У меня есть план, и ты со своей способностью поможешь мне.

     – С чего ты взял, что я могу видеть будущее?

     – Хватит прикидываться дураком! Я слышал, как вы мило беседовали с Оливией, и ты сам обо всём рассказал ей. А теперь я хочу, чтобы ты предсказал мне удачные номера, на которые я смогу поставить деньги. И только попробуй обмануть меня! – Джимми склонился над студентом и в упор поднёс фонарик к его лицу, отчего Салли пришлось прикрыть глаза.

     – Я не смогу ничем тебе помочь, – ответил пленник.

     – Это ещё почему?

     – Потому что видения приходят ко мне произвольно, без моего участия.

     – Меня не волнует, как они там к тебе приходят. Завтра я собираюсь играть в рулетку, и ты скажешь мне, какие следует сделать ставки.

     "Прыгающий шарик, – сообразил Салли. – Вот почему я увидел тогда прыгающий шарик!"

     – Итак, ты говоришь мне номера, или остаёшься сидеть здесь, пока тебя не сожрут крысы, – из уст Джимми слова прозвучали особенно пугающе.

     – Джимми, я же тебе говорю, что ничего не получится!

     – Значит, ты предпочитаешь сидеть с крысами? Что ж, даю тебе время подумать до вечера, – Джимми Хант развернулся и собрался уходить.

     – Подожди, не оставляй меня здесь! Прошу тебя! – бросился вслед за ним студент, но плохой парень сразил его очередным ударом, на этот раз – под рёбра. Салли согнулся пополам от боли и нехватки воздуха.

     – Если назовёшь правильные цифры, получишь воду и какую-нибудь жратву, – произнёс Джимми, после чего щёлкнул замком и унёс с собой свет фонарика, оставив пленника в полной темноте.

     Мрак обступил Салливана Траска со всех сторон, и студент снова испытал удушающий страх и непреодолимое одиночество. В детстве многие люди боятся темноты, а вырастая, забывают о собственной боязни, но при стечении определённых обстоятельств этот ужас способен вернуться. Он приобретает более изощрённые черты и способен заставить трепетать каждого.

     Салли на четвереньках подобрался к опрокинутым вчера доскам и тщательно осмотрел их, – в его случае точнее было бы сказать "изучил на ощупь", – отыскав подходящий кусок древесины, чем-то похожий на бутафорскую дубину. Вместе с находкой он вернулся к стене. Теперь у него появилось простейшее оружие, чтобы отбиваться от крыс, если они, конечно, посмеют к нему сунуться. По всей вероятности, свет фонарика Джимми спугнул их, но плохой парень ушёл, и твари могли вернуться в любой момент. Салливан почти до боли сжал палку в руках и стал прислушиваться к воцарившейся тишине.

     Когда-то он читал, что при длительном пребывании в полной изоляции от света и повседневных звуков в психике человека могут наблюдаться некоторые изменения. Студент постарался проанализировать внутренние ощущения, но пока особенных метаморфоз не обнаружил, кроме деформированного восприятия времени. Время здесь тянулось невыносимо долго.

     Теперь Салли знал, что Джимми Ханту от него нужно. Плохой парень каким-то образом подслушал их разговор с Оливией Пеннингтон. Он хочет, чтобы студент заглянул в будущее и определил, какие номера выпадут на рулетке, но проблема заключается в том, что Салливан не способен этого сделать. А что будет, когда Джимми вернётся и не получит правильных ставок?

     "Возможно, он заморит меня голодом", – промелькнула мысль у студента. Он хотел пить. Губы пересохли, но воду Салливан Траск мог получить только вечером и в том случае, если ему удастся усилием воли вызвать нужное видение.

     К сожалению, первые попытки не дали никаких результатов. Салли старался сосредоточиться на образе рулетки, чтобы увидеть числа и цвета, на которые попадёт шарик, а вместо этого перед глазами неизменно возникал стакан прохладного апельсинового сока.

     – Подождите, не нужно говорить так быстро! – остановил поток хлынувших на него слов полицейский, сидящий за столом. Вернее, сидевший и наслаждавшийся стаканчиком горячего кофе и сладким пончиком из автомата, пока к нему не подошла девушка. Он обратил на неё внимание сразу же, как только та открыла дверь полицейского управления, потому что она обладала привлекательной внешностью.

     – Вы поможете его найти? – взволнованно спросила Оливия у поднявшегося из-за стола парня в служебной форме.

     – Давайте начнём по порядку, – предложил полицейский, вытирая салфеткой толстые пальцы, испачканные глазурью. – Вчера вечером на вас напал какой-то тип, который украл ваш сотовый телефон, верно? Если вы предоставите нам специальный номер…

     – Я прошу вас найти не телефон, а пропавшего человека! – тут же заговорила девушка.

     – Итак, мы ищем пропавшего человека, – человек в форме снова опустился за стол и придвинул к себе блокнот для записей. – Вы говорите, что его зовут…

     – Салли. То есть Салливан Траск. Вчера мы расстались с ним возле автобусной остановки.

     – Расстались? – полицейский внимательно посмотрел на Оливию. – Вы хотите сказать, что поругались с ним?

     – Разве я так сказала? – в голосе девушки появились нотки раздражения.

     – Я просто хотел бы уточнить, потому что в таком деле важна каждая деталь. Вы употребили слово "расстались", которое легко можно идентифицировать как синоним к слову "поругались".

     – Хватит придираться к моим словам! Мы попрощались, и я села в автобус.

     – Хорошо, – кивнул полицейский, что-то записывая в блокнот.

     – После этого на меня напал парень, который украл у меня мобильник.

     – Ваш парень? – удивлённо оторвал взгляд от блокнота служитель закона.

     – Нет же! – отчаянно воскликнула Оливия. – Я даже не заметила, как выглядел похититель.

     – То есть вы не исключаете возможности, что это всё-таки был ваш парень?

     – Почему вы не слушаете меня?

     – Я слушаю, – возразил полицейский. – Вы попрощались с вашим парнем, после чего сели в автобус, а когда вышли из него, парень украл ваш мобильный телефон.

     – Я могу обратиться к кому-нибудь другому? – спросила девушка.

     – К кому-нибудь другому?

     – К кому-нибудь другому, – подтвердила Оливия Пеннингтон. – Не такому тупому, как вы.

     – Что вы себе позволяете? – на лицо полицейского набежала туча. – Между прочим, это оскорбление сотрудника, находящегося при исполнении.

     – Я всего лишь прошу помочь мне найти человека по имени Салливан Траск, а вы вместо этого засыпаете меня кучей ненужных вопросов.

     – Здесь вам не квартира на Бейкер-стрит, а я не Шерлок Холмс, и мне нужно выяснить как можно больше подробностей вашего дела.

     – Подробности таковы, что Салли не вернулся домой ночевать, а сегодня не появился в колледже, хотя он никогда не позволял себе пропускать занятия без веских причин. Каждый раз, когда я пыталась позвонить ему на сотовый телефон, сервисная служба сообщала мне, что аппарат вызываемого абонента выключен.

     – Позвольте уточнить, а как вы могли ему позвонить, если ваш собственный телефон похитили? – прервал девушку полицейский.

     – Я звонила с чужого телефона, – Оливия вот-вот была готова взорваться от распиравшего её гнева. И почему из десятков других людей в форме ей попался именно этот недоумок?

     – С чужого телефона, – записал в блокнот коп. – А почему вы думаете, что с Салливаном что-то случилось? Возможно, он задержался у какого-нибудь приятеля, выпил лишнего, а утром решил отоспаться.

     – Вы его не знаете, – возразила девушка. – Во-первых, у Салли нет приятелей, а во-вторых, он ни за что не стал бы распивать алкогольные напитки. Между прочим, пока вы просиживаете здесь штаны, ему может угрожать опасность!

     – У вас есть его фотография? – недовольно произнёс полицейский.

     – Вот, – Оливия протянула общий снимок группы двухлетней давности. – К сожалению, мне не удалось найти ничего лучше.

     – Который из них? – взял в руки фотографию служитель закона.

     – Тот, что слева, в верхнем ряду.

     – Этот, с грустными глазами?

     – Да, это Салли, – утвердительно кивнула Оливия Пеннингтон.

     – Я передам ориентировку нескольким патрулям, но если окажется, что он всего лишь решил разыграть собственное исчезновение, вам придётся по всей строгости ответить за ложные показания.

     – Может быть, вы перестанете трепаться и передадите вашу ориентировку прямо сейчас?

     – Была бы ты моей дочерью, я бы научил тебя уму-разуму.

     – Какое счастье, что вы не мой папаша, иначе бы я застрелилась вашим табельным оружием, – ответила девушка и поспешила покинуть полицейский участок.

     Сидя во тьме, Салли почему-то вспомнил полузабытый фрагмент из далёкого детства. После школы они с мальчишками решили поиграть в прятки, и Салливан отыскал укромное место в старом сарае заброшенного дома. Когда участники игры бросились врассыпную, Салли направился прямиком к выбранному укрытию, притаился у стены и прикрыл за собой покосившуюся деревянную дверь. Внутри оказалось темно, но времени на поиски другого убежища у него уже не оставалось. Он принялся ждать, пока кто-нибудь его отыщет. Прошло десять минут. Пятнадцать. Полчаса. Его искали до тех пор, пока мальчишкам не надоело, и они не ушли играть во что-то другое.

     Сначала Салливан радовался тому, что его не могут найти, а потом уже и сам захотел, чтобы кто-нибудь наткнулся на этот злополучный сарай. Но ребята каждый раз проходили мимо. Тогда школьнику показалось, будто он провёл в темноте целую вечность. С одной стороны, он был доволен, что смог спрятаться лучше всех, но, с другой стороны, пребывать в одиночестве, да ещё и во мраке, было не очень-то приятно. Чтобы хоть как-то скоротать время в сарае, Салли принялся перебирать в памяти героев любимых мультфильмов. Как оказалось, их набралось больше сотни: дядюшка Скрудж и его племянники Билли, Дилли и Вилли. Микки Маус, Дональд Дак, Плуто, Вуди Вудпекер, Чилли Вилли, Чип и Дейл…

     …Том и Джерри, Сильвестр и Твити, мутанты черепашки-ниндзя и Шреддер. Салливан опомнился лишь в тот момент, когда перебрал практически всех известных ему мультипликационных героев. Он по-прежнему оставался в заточении. Пить хотелось ещё больше, а во рту всё пересохло.

     Никогда в жизни жажда не становилась такой ощутимой. Она сделалась чем-то вроде древнеязыческого божества, требующего тучную гекатомбу. Божества, которое не прощает непоклонения. Студент провёл языком по нёбу и ощутил неприятную шероховатую поверхность. Ему во что бы то ни стало нужно заглянуть в будущее, чтобы увидеть эти проклятые числа на рулетке. Но как Салли ни старался усилием воли вызвать определённое видение, у него ничего не получалось. Темнота была вокруг, темнота была внутри.

     Где-то в противоположном углу снова завозились крысы, и Салливан Траск крепче сжал деревянное оружие. От одной только мысли о неприятном соседстве с грызунами он испытал отвращение. Перед мысленным взором тут же возникли жуткие существа с хищными глазами-бусинками, длинными жёлтыми зубами, мокрыми подвижными телами и безжизненно болтающимися червеобразными хвостами. Пленник инстинктивно поджал ноги под себя, приготовившись воспользоваться палкой. Он мог бы спугнуть непрошеных гостей сразу, но боялся, что они вернутся, когда он уснёт, и тогда их встреча может обернуться для него трагедией. В памяти всплыли многочисленные описания инквизиторских пыток с участием крыс. Эти твари способны съесть человека заживо, если им представится такой случай. Поэтому Салли притих, чтобы подпустить опасных зверьков как можно ближе, а потом разделаться с ними.

     Но крысы не торопились приближаться.

     Прошло около десяти минут, прежде чем возня прекратилась. Возможно, грызуны отправились на поиски пищи. Впрочем, ни в одном, ни в другом Салливан не был уверен. Во-первых, его внутренние часы окончательно сбились, и даже в приблизительных оценках минувшего времени он мог значительно ошибаться, так что субъективно воспринимаемые десять минут могли на деле оказаться всего лишь минутой. Во-вторых, присутствие крыс не обязательно должно было сопровождаться лишним шумом, поэтому студент счёл правильным не терять бдительности.

     Мыслями он вернулся к Оливии Пеннингтон. И почему судьба преподнесла ему такой неприятный сюрприз? Салливану понадобилось три года, чтобы добиться расположения девушки, но в дело вмешался Джимми Хант. Плохой парень всегда появлялся в самый неподходящий момент.

     "Джимми, как же я тебя ненавижу!" – прошептал в пустоту Салливан Траск. Его почему-то испугал звук собственного голоса. Из-за того, что горло стало сухим, слова вышли хриплыми.

     "Мне нужно вспомнить, что именно я делал перед тем, как увидел в витрине магазина собственное отражение из завтрашнего дня, – неожиданно осенило неудачника. – Именно тогда я впервые вызвал видение волевым усилием".

     Однажды на лекции по психологии Салливан услышал от преподавателя необычный совет: если представить память в виде систематизированного архива, то найти в ней нужный материал окажется гораздо проще. Главное, знать, на какой "полке" он находится. Салли попытался проникнуть в архив памяти, но ячейка с нужными папками оказалась заперта на ключ. Подобной блокировке подвергся и тот день, когда студент получил травму головы и попал в больницу.

     "Ничего не выйдет, Салли, – с горькой усмешкой обратился к самому себе Салливан Траск. – Ты всегда был жалким неудачником, и останешься таковым до конца своих дней. От судьбы не уйдёшь".

     (Может быть, игра на желание?)

     Что? Студент вздрогнул. Только что в его сознании проскользнул призрак едва оформившейся мысли. Это было похоже на одну единственную фальшивую ноту в игре симфонического оркестра, которая коробит слух, но тут же вытесняется непрерывным потоком музыки.

     А потом усилия покопаться в памяти привели Салливана к совершенно неожиданному результату, точнее, к другой ячейке воображаемого хранилища, где бережно складывались события его минувшей жизни.

     "Иногда нам кажется, что в некоторых событиях нет логики. Заглядывая вперёд, мы пытались бы исправить всё на свой манер, но это приводило бы к ещё более страшным ошибкам", – почему-то Салливану вспомнились именно эти слова из его прежних бесед с Оливией.

     Но почему?

     Имеют ли повседневные случайности какую-то вселенскую закономерность, или они являются лишь чередой происшествий, не имеющих абсолютно никакого смысла?

     В чём вообще заключается конечная цель непрерывного движения времени и пространства?

     Темнота и заточение стали прекрасными катализаторами для размышлений на подобные темы.

     – Привет, Салли! – окликнул пленника Джимми Хант. На этот раз он не стал открывать решётку, а остановился около неё и направил луч фонарика в лицо Салливана. Тот прикрыл лицо рукой, чтобы не ослепнуть от столь яркого света. После долгих часов, проведённых во мраке, свет казался вспышкой сверхновой.

     – Джимми, выпусти меня отсюда, – встал на ноги Салливан Траск.

     – Не так быстро, парень! – возразил Джимми. – Ты готов назвать мне нужные номера?

     – Извини, но я не могу этого сделать. Я пытался, правда. Но у меня ничего не получилось.

     – Вот как, – с расстановкой произнёс Джимми Хант. – Значит, не скажешь?

     – Джимми, пожалуйста, не держи меня здесь. Я никому ничего не скажу.

     – Может быть, ты хочешь поесть или попить? – заботливо поинтересовался плохой парень.

     – Я очень хочу пить.

     – А я как раз привёз тебе бутылочку кристально чистой воды, – Джимми действительно вытащил из кармана маленькую пластиковую бутылку. Сунув фонарик между ног, он открыл второй рукой крышку, и из горлышка вырвалось приятное шипение прохладной газировки. Джимми Хант картинно отпил из бутылки и издал громкую отрыжку. – Так что ты там сказал по поводу выигрышных номеров, на которые я смогу сделать ставки?

     – У меня не было видений, – простонал Салливан. – Я не знаю, какие числа могут принести тебе победу.

     – Что ж… – разочарованно пожал плечами плохой парень, после чего начал медленно выливать воду на землю.

     – Прошу тебя, не надо! – взмолился пленник. – Отдай её мне.

     – Сейчас отдам, – Джимми убрал фонарик подмышку, а сам расстегнул молнию на штанах и с характерным звуком помочился в пустую бутылку. – Может быть, это тебе поможет.

     Бутылка с мочой полетела в сторону студента. Тот едва успел убраться в сторону, чтобы она не зацепила его.

     – Думаю, тебе понравится такой лимонад! – расхохотался плохой парень, но тут же взял себя в руки. – А теперь послушай меня, заморыш. Или ты называешь мне эти долбаные цифры, или я прижму хвост твоей подружке. Выбирай сам.

     – Не смей приближаться к Оливии! – Салли бросился на решётку, но Джимми сделал всего один шаг назад и остался вне досягаемости.

     – Кажется, мы договорились? – удовлетворённо выговорил обидчик. – Завтра я вернусь и надеюсь получить правильный ответ, иначе…

     – Не трогай Оливию! – стиснул зубы Салливан Траск.

     – Как трогательно, – съязвил Джимми, приложив руку к груди. – Наверное, она сжалилась и дала жалкому неудачнику? Признайся, ты залез к ней в трусы, не так ли?

     Если бы не металлическая преграда с замком, Салли с удовольствием набросился бы на ублюдка с кулаками. Он заставил бы подлеца ответить за все грязные слова, но был в плену и не мог ничего предпринять, кроме как бросить в него палку. Палка пролетела сквозь решётку, только Джимми вовремя увернулся, и Салли лишился единственного оружия против крыс.

     – Ладно, Салли, больше не буду нарушать твоё уединение, – ухмыльнулся плохой парень. – До встречи!

     На прощание он сделал гротескный жест рукой, словно больше никогда не надеялся увидеться с неудачником.

     Вечером Оливия Пеннингтон пришла к Фрэнку Лекью, с которым в одной квартире до недавнего времени проживал Салливан. Фрэнк открыл дверь почти сразу, после чего пригласил девушку присесть на диван.

     – От Салли никаких вестей? – спросила она.

     – Пока никаких, – отрицательно покачал головой Фрэнк.

     – Я очень волнуюсь за него, – призналась Оливия.

     – Он впервые ушёл из дома так поздно, – ответил Фрэнк Лекью.

     – Может быть, он что-то говорил тебе?

     – Нет, вчера он вернулся в прекрасном настроении. Признаться, я ещё ни разу не видел его таким счастливым. Может быть, он что-нибудь записал в тетрадь?

     – В тетрадь? – удивилась девушка.

     – Да, у него есть тетрадь, куда он всё время что-то записывает. И как я раньше не вспомнил о ней!

     – Дневник? – догадалась Оливия. – Могу я на него взглянуть?

     – Вообще-то Салли не любит, чтобы кто-то без разрешения трогал его вещи, но я думаю, что теперь можно сделать исключение. Возможно, это как-то прольёт свет на его исчезновение, – сосед по комнате приблизился к столу Салливана Траска и извлёк с нижней полки его дневник.

     – Кажется, у него была другая тетрадь, – заметила девушка, вспомнив о прежней разорванной обложке. Тогда ей пришлось соврать студенту и сказать, что обложку погрыз её пёс.

     (Джимми Хант – пёс, страдающий бешенством).

     – Кажется, та у него закончилась, и он начал новую, – произнёс Фрэнк Лекью. – Точно, вот она!

     Оливия получила в руки обе тетради, в одной из которых узнала предыдущий дневник Салли. В первую очередь девушка открыла прежнюю тетрадь. Прочитав последние страницы, она почувствовала, как у неё на глазах появляются слёзы.

     "Сегодняшний вечер навсегда останется в моей памяти. Мне кажется, что даже если я получу ещё одну травму головы, вроде той, после которой у меня произошла частичная потеря памяти, эти воспоминания всё равно останутся со мной, потому что забыть такое невозможно. Случай помог нам с Оливией наткнуться на замечательную беседку, где я впервые поцеловал её…"

     Сбоку Оливия Пеннингтон обнаружила небольшой набросок той самой беседки. Несколькими штрихами Салливан изобразил парня и девушку, объединённых контуром в виде сердца.

     – Ты что-нибудь нашла? – встревожился Фрэнк.

     – Очередное доказательство того, как сильно он меня любит, – стараясь не плакать, улыбнулась Оливия.

     – А что во второй тетради?

     – Сейчас посмотрим, – гостья отложила первый дневник в сторону и открыла второй, но в нём не оказалось ничего, кроме одной короткой записи.

     "Беспокойство нарастает. Теперь я твёрдо уверен в том, что со мной что-то случится. Не хочу об этом думать, чтобы не омрачать радость от общения с Оливией. Ко мне подкрадывается темнота…"

     – Он знал, – отрешённо обронила девушка. – И я тоже знала…

     – О чём ты?

     – В наших недавних разговорах Салли неоднократно упоминал о том, что ему угрожает какая-то опасность. Сегодня я обратилась в полицию, но не думаю, что они смогут его отыскать.

     – Тогда это должны сделать мы! – решительно заявил Фрэнк. – Нужно повсюду расклеить объявления с фотографией Салливана. У меня есть знакомый парень, который поможет нам напечатать пару сотен экземпляров.

     – Отличная идея! – обрадовалась девушка. – Как быстро он сможет это сделать?

     – Не знаю. Давай пойдём к нему прямо сейчас!

     Сверху начал срываться мелкий водяной бисер, а потом тучи не выдержали тяжести и обрушились на город оглушительным ливнем. Тысячи сливных желобов собирали с крыш нескончаемые галлоны дождевой влаги и отправляли её на землю, в сточные канавы и канализационные люки. Те, кто страдал от бессонницы, выглянув в окно, могли бы невольно подумать, что небеса послали на род людской очередной всемирный потоп.

     Салли проснулся от ритмично повторяющегося звука. Первой в его голове возникла мысль о вернувшихся крысах, но прислушавшись, он понял, что причиной являются не грызуны, а капающая вода. Судя по всему, на улице шёл дождь, и недостроенный дом начал протекать. Студент открыл глаза, но по-прежнему упёрся взором в непроницаемую темноту. Он постарался определить на слух, где именно находится источник живительной влаги. К счастью, за время пребывания в полной изоляции от внешнего мира работа его органов чувств, восполняющих недостаток зрительного восприятия, значительно обострилась.

     После гадкой проделки Джимми Ханта Салливан Траск изнывал от недостатка питья ещё больше. Теперь рот пленника напоминал песчаную пустыню. Студент переместился в сторону просочившейся дождевой воды и ощутил, как на руку упала холодная капля. Он тщательно ощупал потолок подвала, пока не наткнулся на небольшой зазор между бетонными плитами. Салли открыл рот и принялся с жадностью ловить спасительную жидкость. Из-за неудобной позы, в которой ему приходилось находиться, тело пронзила сильная боль, но он терпеливо оставался на одном месте, чтобы утолить невыносимую жажду.

     Как же приятно было ощущать на языке эти прикосновения. Влага приносила ни с чем не сравнимое облегчение. Салливан поймал очередную каплю и растёр её по шершавому нёбу.

     Внезапно в его сознании произошёл какой-то скачок, словно он стремительно переместился из заточения в незнакомое место. Яркий свет заставил Салли зажмуриться, а когда он открыл глаза, то смог рассмотреть игровой зал с многочисленными автоматами и рулетками.

     "Как я оказался в казино?" – удивился студент, но тут же к нему пришло понимание того, что это очередное видение, но, в отличие от всех предыдущих его видений, это отличалось особенной реалистичностью, как будто Салливан Траск действительно присутствовал перед игровым столом. Более того, он обнаружил, что может свободно передвигаться от одного стола к другому.

     Электронные часы с логотипом игорного заведения показывали 22:48, когда крупье за крайним столом, рядом с которым находился Салли, раскрутил колесо рулетки, запустил на него шарик, после чего объявил: "Делайте Ваши ставки, господа". Студент подошёл ещё ближе. Игроки начали распределять фишки в надежде получить хороший выигрыш.

     "Ставки сделаны, ставок больше нет", – на несколько мгновений все взоры игроков были прикованы к рулетке. Наконец-таки выпало число. Кто-то за столом разочарованно вздохнул, кто-то улыбнулся, но ни одна ставка на число, сплит и стрит не сыграла. Салли взглянул на остановившийся шарик и увидел, что тот занял ячейку под номером 18. Крупье принялся распределять фишки выигравших и проигравших.

     А в следующий момент Салливана выбросило из данного видения, и он переместился на улицу. Впереди шла девушка, подозрительно похожая на Оливию Пеннингтон. Она с кем-то разговаривала по телефону.

     – Больше никаких что на сегодня, договорились? – весело смеялась девушка. – Спасибо, что поднял настроение. Пока, Салли!

     "Это же было вчера!" – сообразил студент. Он видел, что Оливия собралась убрать мобильник, как вдруг сзади к ней подбежал незнакомец в тёмной одежде и схватил её за руку.

     – Оливия! – воскликнул Салливан, но она не услышала его.

     – Стой! – закричала девушка вслед похитителю.

     На этом двойное видение оборвалось, и пленник снова очнулся в непроницаемой темноте.

     Первое, на что обратил внимание Джимми Хант, когда подъехал утром к колледжу, – на каждом фонарном столбе красовалось свеженаклеенное объявление с чёрно-белой фотографией Салливана Траска. Похоже, что фото было взято с какого-то общего снимка, потому что по краям виднелись чьи-то обрезанные плечи. Плохой парень подошёл к столбу и резким движением сорвал лист бумаги с напечатанным тестом.

     ВНИМАНИЕ! ЕСЛИ ВЫ ВИДЕЛИ ЭТОГО СТУДЕНТА, ПОЖАЛУЙСТА, ПОЗВОНИТЕ ПО ДАННОМУ НОМЕРУ ТЕЛЕФОНА. ЗА ЛЮБУЮ ПРЕДОСТАВЛЕННУЮ ИНФОРМАЦИЮ, КОТОРАЯ ПОМОЖЕТ НАЙТИ САЛЛИВАНА ТРАСКА, БУДЕТ ВЫПЛАЧЕНО ХОРШЕЕ ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ.

     "Как же, хорошее! – мысленно усмехнулся Джимми. – Когда этот говнюк расколется и назовёт мне числа, на которые следует поставить деньги, у меня будет по-настоящему хорошее вознаграждение!"

     Он смял объявление в кулаке и запустил получившимся бумажным шариком в ближайшую урну.

     – Эй, Джимми! – окликнул плохого парня женский голос. Он обернулся и увидел, как к нему приближается Оливия Пеннингтон.

     – Да? – широко улыбнулся Джимми, словно эта встреча стала для него самой радостной за всю его жизнь. – Привет, Оливия! Ты что-то хотела?

     – Джимми, я просто хотела узнать, знаешь ли ты что-нибудь об исчезновении Салли?

     – Дай-ка подумать, – плохой парень обхватил рукой подбородок, изобразив крайнюю степень задумчивости. – Салли – это тот парень, у которого всегда было туго с чувством юмора?

     – Хватит притворяться! – повысила голос девушка. – Ты прекрасно понимаешь, о ком я.

     – Ах, да, теперь припоминаю, – утвердительно кивнул Джимми Хант. – В последний раз я видел, как он крутился вокруг моей машины. Наверное, хотел нацарапать гвоздём на дверце строки какого-нибудь классика?

     – Джимми, если ты имеешь хоть какое-нибудь отношение к его исчезновению, лучше признайся сразу.

     – Иначе что? – Джимми сплюнул сквозь передние зубы на асфальт себе под ноги.

     – У тебя будут серьёзные проблемы, – ответила Оливия.

     – Во-первых, я понятия не имею, куда подевался твой неудачливый дружок, а во-вторых, не нужно меня пугать, – с этими словами плохой парень плечом оттолкнул девушку в сторону и направился назад к машине.

     Встреча с Оливией не слишком обрадовала Джимми. Впредь он должен быть гораздо аккуратнее. Если девчонка станет за ним следить, его план может оказаться под угрозой срыва.

     "Нет, она никогда не узнает, куда делся Салли, – подумал плохой парень, заводя двигатель автомобиля. – Если неудачник не сможет сказать мне счастливые числа, то он заживо сгниёт в этом подвале. А если скажет… Что ж, я буду использовать его до тех пор, пока это будет возможно, а потом он всё равно умрёт".

     Салливан проснулся от резкого приступа боли в области желудка. Он схватился руками за живот и застонал. Ему не удавалось поесть вот уже более сорока часов. Впрочем, ещё одной причиной подобных симптомов могла послужить дождевая вода, которую он пил ночью. Студент поднялся на ноги, и у него тут же закружилась голова. Организм подошёл к черте морального и физического истощения, отделяющей его от недалёкой смерти.

     Интересно, когда приедет Джимми Хант? Салли готов был рассказать ему о времени и месте, где следовало сделать ставку на счастливое число. И всё ради того, чтобы этот ублюдок не трогал Оливию.

     В дальнем углу снова начали возиться крысы, но пленнику стало на них наплевать. Чувство страха притупилось чувством непрестанно усиливающегося голода. К тому же студент лишился палки, запущенной во время последней встречи в Джимми. Возможно, следовало держать гнев под контролем, но содеянного не воротишь.

     Понадобилось около двух часов несоразмерно долгого ожидания, прежде чем плохой парень всё-таки явился, чтобы выяснить выигрышные номера рулетки. Джимми вновь разрезал мрак ярким лучом фонарика, приблизившись к замкнутой решётке.

     – Привет, Джимми, – в пятне света стоял бледный и грязный человек, смутно напоминающий одного из лучших студентов колледжа. Волосы на его голове спутались, а под глазами пролегли тени, словно он был ожившим мертвецом, недавно выбравшимся из могилы.

     – Рад тебя видеть в полном здравии, – не без сарказма заметил Джимми Хант. – Я смотрю, уединённый отдых идёт тебе на пользу.

     – Пожалуй, – на лице Салливана появилась странная улыбка.

     – Я тут захватил с собой жареную курочку и пакет молока, – плохой парень выставил вторую руку перед собой, и Салли увидел бумажный пакет. Только сейчас студент сообразил, что в подвале распространился вкусный аромат, и рот у него наполнился слюной.

     Джимми вытащил из пакета румяного цыплёнка и демонстративно понюхал, делая вид, что хочет его съесть:

     – Итак, ты готов назвать мне числа?

     – Сегодня вечером отправляйся в "Золотой дворец", подойди к дальнему столу и в 22:48 сделай ставку на ячейку с номером 18.

     – Ты серьёзно? – недоверчиво спросил Джимми Хант.

     – Я выполнил свою часть уговора, а теперь отпусти меня, – вместо ответа произнёс Салливан.

     – Не так быстро, приятель, – возразил плохой парень. – Сначала я должен проверить, не врёшь ли ты мне. Но учти: если ставка не сыграет, ты останешься здесь, а я развлекусь с твоей девчонкой.

     – Не трогай её! – вцепился в прутья решётки студент.

     – Так уж и быть, десерт я приберегу для другого случая, – Джимми швырнул пакет с едой к решётке.

     Салли не сдвинулся с места, пока Джимми не убрался из поля зрения, а потом кинулся к пакету и подтянул его к себе. Он с жадностью впился зубами в куриное мясо, запивая его холодным молоком. Ещё никогда студент не испытывал такого наслаждения от процесса поглощения пищи. Разделавшись с половиной цыплёнка и на три четверти опорожнив упаковку молока, Салливан Траск бережно сложил остатки завтрака обратно в пакет, хотя его продолжало мучить лёгкое чувство голода. Но он счёл правильным оставить небольшой запас на будущее, если Джимми Хант по каким-то причинам задержится и не спустится в ближайшее время в этот чёртов подвал.

     Сколько ещё ему придётся просидеть здесь, прежде чем он выберется на свободу?

     Салливан старался об этом не думать, чтобы хоть как-то справиться с усиливающимися приступами клаустрофобии. Он никогда бы не мог подумать, что тишина и темнота способны столь пагубно воздействовать на человеческую психику.

     А потом он вспомнил о двойном видении. Была ли это работа его воображения, или он действительно увидел события позапрошлого вечера? И если ему удалось сделать это по настоящему, то какой из этого следовал вывод?

     Вообще-то Джимми Хант до конца не верил в успех затеянного им предприятия. Он всего лишь сделал бредовое предположение о том, что неудачник может предвидеть будущее. Но, будучи должником Кэйна, он готов был воспользоваться даже таким ничтожным шансом, чтобы заработать деньги. Теперь оставалось только проверить, насколько верна полученная информация.

     На всякий случай плохой парень записал всё на вырванном из блокнота листке бумаги.

     Итак, "Золотой дворец", дальний стол, 22:48, ячейка 18. Неужели всё так просто?

     Что ж, Джимми собирался выиграть сегодня неплохие деньги, но для начала он решил поставить на кон не более двадцати баксов. Если ставка сыграет, завтра он заставит неудачника снова назвать нужное число, а если нет… По крайней мере, после голодной смерти Салливана совесть Джимми будет чиста.

     Плохой парень прикинул в уме, сколько он сможет получить в том случае, когда шарик действительно выпадет на восемнадцатую ячейку. За ставку на один номер игорное заведение обычно делает выплаты в размере тридцать пять к одному. Нетрудно было подсчитать, что у него появлялась возможность заработать одним махом целых семьсот долларов. Может быть, поднять ставку до пятидесяти баксов? Тогда он получит почти два куска зелёных. А фишки на сумму в семьдесят пять долларов позволят ему целиком разделаться с долгом. Но у Джимми было в наличии лишь тридцать долларов, оставшихся после продажи украденного у Оливии телефона, девять из которых он потратил в супермаркете на покупку курицы и молока для неудачника.

     Джимми Хант уже вообразил себе, как он заработает на первой ставке, после чего сможет многократно увеличить сумму выигрыша, поставив на следующие числа все полученные деньги. Лишь бы Салливан Траск не ошибся.

     День тянулся медленно, как будто время застыло на месте. Джимми одну за другой скурил три сигареты, но ему так и не удалось успокоиться. Вспомнилась встреча с Оливией Пеннингтон. У сучки возникли какие-то подозрения, а по всему колледжу развесили эти дурацкие объявления о пропаже. Может быть, полиции и удастся отыскать студента, но к тому времени он уже ни о чём не сможет им рассказать.

     Иногда у Джимми Ханта возникали опасения по поводу надёжности замка и решётки, но он сам предварительно убедился в том, что открыть металлическую дверь без помощи ключа просто невозможно. Нет, Салли не уйти из подвала.

     Лениво протянув руку к старому автомобильному радио, приобретённому незадолго до разговора с Кэйном, Джимми включил первую попавшуюся волну и услышал весёлую песню в исполнении Кида Рока. Подобные композиции вызывали невольные ассоциации с бесшабашным летом, смеющимися лицами друзей и весёлой компанией. Но сейчас плохой парень сообразил, что давно не общался ни с Никки, ни с Джефом, ни с Рональдом. Последняя встреча с Рональдом произошла не при слишком приятных обстоятельствах, поэтому Джимми Хант тут же постарался отвлечься от данных мыслей.

     В 22:13 красный "Понтиак файрбёрд" 1977 года выпуска припарковался около "Золотого дворца". На стоянке уже насчитывалось не менее двух сотен машин, на лобовых стёклах которых отражались переливающиеся огни игорного заведения. Джимми вышел из машины и замкнул водительскую дверь, после чего поднял голову и взглянул на броскую вывеску, зазывающую азартных игроков в очередной раз бросить вызов судьбе. У него в запасе оставалось ещё полчаса.

     Внутри царило оживление. Одни выигрывали, другие проигрывали, но никто не оставался равнодушным. Рядом с победителями появлялись красивые девушки, а проигравшие судорожно ломали голову над тем, как восполнить образовавшуюся пустоту в кармане. Кто-то отчаянно ставил последние деньги в надежде отыграться, а кто-то ловил удачу за хвост и становился любимцем Фортуны, выстраивая перед собой столбики из игровых фишек.

     Чтобы не вызывать ненужных подозрений у охраны, плохой парень приблизился к "однорукому бандиту" и попытал счастья, расставшись с первым четвертаком. Автомат на несколько мгновений ожил, но чуда не последовало. Впрочем, Джимми Хант на это и не рассчитывал. Прошло пятнадцать минут, прежде чем он направился к нужному столу с рулеткой.

     – Ставки сделаны, ставок больше нет, – произнёс крупье. Толпа, собравшаяся вокруг игрового стола, замерла в напряжённом ожидании. Играли здесь не все. Многие следили за тем, как обогащаются и разоряются те, для кого азарт был превыше денег.

     – Давай, детка, – зажал кулаком рот упитанный мужчина средних лет. – Пожалуйста, не подведи папочку.

     Судя по всему, на кону у него была большая ставка, и Джимми с интересом принялся следить за прихотливым движением шарика, катящегося в обратную сторону по отношению к направлению вращения рулетки. Шарик с характерным звуком занял очередную ячейку.

     – Двадцать пять, красное! – наконец-таки объявил крупье. Он принялся распределять фишки на игровом столе, забирая их у тех, кто ошибся, и подвигая тем, кто сделал правильный выбор.

     – Чёрт побери! – уронил голову в ладони упитанный мужчина.

     – Мистер Стонхард, – обратился к нему худощавый джентльмен с вытянутым лицом в очках из тонкой металлической оправы, отчего его лицо выглядело каким-то измождённым. – Надеюсь, теперь вы остановитесь?

     – Не драматизируй, Джеймс, – немедленно воспрянул духом упитанный мужчина. – Я чувствую, что мне сегодня обязательно повезёт!

     – Лучше прекратить игру, – почти плаксивым тоном посоветовал худощавый джентльмен.

     – Прошу тебя, не будь нытиком, – мистер Стонхард широким жестом придвинул к себе оставшиеся в его распоряжении фишки.

     – Делайте ваши ставки, господа, – обратился к игрокам крупье.

     – Дабл-зеро, тринадцать и двадцать семь! Максимальная ставка на стрит, – объявил упитанный мужчина.

     – Прошу вас, мистер Стонхард… – казалось, что его спутник вот-вот потеряет сознание.

     Джимми Хант украдкой взглянул на электронные часы, висевшие на стене, и увидел, что через семь с половиной минут наступит момент истины. А пока он с интересом следил за развитием событий.

     Когда колесо рулетки остановилось, человек, которого мистер Стонхард назвал Джеймсом, побледнел и едва удержался на ногах. Его губы издали нечленораздельный звук, отдалённо напоминающий уханье совы. Шарик попал в ячейку с номером 31.

     – Тридцать один, чёрное, – озвучил результат крупье.

     – Дьявол! – выругался упитанный мужчина. – Сегодня мне определённо не везёт!

     Люди за столом сочувственно переглянулись, и Джимми понял, что этот парень проиграл сегодня значительную сумму денег.

     – Пора домой, Джеймс, – мистер Стонхард медленно пробился сквозь толпу.

     – Я же вас предупреждал, – последовал за ним худощавый джентльмен, напомнив Джимми Ханту побитую дворнягу. – Я же говорил вам, чтобы вы остановились!

     – Оставь меня в покое, Джеймс, – отмахнулся неудачливый игрок.

     Тем временем игра продолжалась. Джимми старался не упустить время для ставки.

     В 22:47 крупье снова объявил выпавший номер. Сердце плохого парня сжалось от внутреннего напряжения. 22:48.

     – Можно сделать ставку на восемнадцатую ячейку? – Джимми Хант положил фишки на стол.

     – Восемнадцатая ячейка, принято.

     Шарик мчался по наклонному жёлобу рулетки, готовясь предопределить судьбу не только игроков, собравшихся за столом, но и студента, запертого в подвале заброшенной постройки. Наконец, он утратил скорость и буквально впрыгнул в небольшое углубление напротив одного из чисел.

     Оливия сидела рядом с Фрэнком Лекью и пила горячий кофе. В последнюю ночь она почти не спала, и это живописно отразилось на её лице.

     – Мы оклеили объявлениями несколько кварталов, прилегающих к колледжу, а результатов по-прежнему нет, – тяжело вздохнула Оливия Пеннингтон. – Я всерьёз начинаю беспокоиться, что с Салли произошло нечто ужасное.

     – Из полиции никаких вестей? – поинтересовался Фрэнк.

     – Никаких, – отрицательно покачала головой девушка. – Я обзвонила все больницы, но никто с такими приметами к ним за последние два дня не поступал.

     – Оливия, попытайся вспомнить ещё раз, о чём вы разговаривали с Салливаном, когда ты видела его в последний раз. Может быть, он упоминал какую-то поездку? Или намеревался заняться важными делами?

     – Нет, – ответила Оливия. – Я бы обязательно запомнила.

     – А ты не заметила в его поведении что-нибудь необычное?

     – В том-то и дело, что заметила. Но я не имею права никому рассказывать, потому что Салли не хотел, чтобы об этом кто-нибудь узнал.

     – Сейчас не время хранить молчание, – предупредил Фрэнк Лекью. – Возможно, это как-то поможет нам в его поисках.

     – Дело в том, что после травмы головы у Салливана начали проявляться некоторые способности, – тихо заговорила девушка.

     – Какого рода способности? – не понял собеседник.

     – Он начал видеть отрывки будущего.

     – Неужели? – Фрэнк внимательно посмотрел в глаза девушки, словно увидел перед собой существо с другой планеты. – И что же в этих отрывках было?

     – Опасность, исходящая со стороны Джимми Ханта. Несколько дней назад Салли сказал мне, что рядом с машиной Джимми у него возникло видение предупредительного характера, но он и сам не мог понять, что оно значит.

     – Что именно он говорил? – попытался уточнить Фрэнк.

     – Красный и прыгающий шарик. А позже к нему пришло ещё одно видение – темнота и шорохи.

     – Я не понимаю, – задумался Фрэнк Лекью. – По-моему, это какая-то бессмыслица. Красный. Прыгающий шарик. Темнота. Шорохи. Какая между ними может быть взаимосвязь? А главное, какое отношение ко всему этому имеет Джимми Хант?

     – Не знаю, – пожала плечами девушка. – Кстати, в тот вечер, когда исчез Салли, у меня похитили мобильник.

     – Вот как? – оживился собеседник. – Возможно, это не просто совпадение. Ты видела похитителя?

     – Он почти сразу скрылся, так что я вряд ли когда-нибудь опознаю его.

     – А он был похож на Джимми Ханта?

     – Нет, этот оказался гораздо выше. Точно не Джимми.

     – Ты уверена?

     – Абсолютно. Более того, сегодня я встретила Джимми, и у нас состоялся непродолжительный разговор. Я напрямую спросила у него, знает ли он что-нибудь об исчезновении Салли.

     – Зачем? Если он даже и имеет отношение к этому делу, то вряд ли признается.

     – Я хотела увидеть его реакцию. Хотела, чтобы он выдал себя любым неосторожным словом или действием.

     – И что же, выдал? – подался вперёд Фрэнк, как будто плохо слышал Оливию.

     – Если Джимми Хант действительно как-то замешан в этой истории, то у него завидное самообладание, потому что в ответ он и бровью не повёл. Ладно, Фрэнк, спасибо за кофе. Думаю, что мне пора идти.

     – Сейчас вызову такси, – Фрэнк Лекью набрал нужный номер, после чего проводил девушку к стоянке.

     – До завтра, Фрэнк, – впервые за вечер улыбнулась Оливия Пеннингтон.

     – До завтра, Оливия. Салли обязательно найдётся, – ответил он. – Вот увидишь.

     Весь день Салли не мог найти себе места от волнения. Впрочем, такое понятие, как день, утратило для него всякий смысл. Казалось, что солнца больше не существует, а воспоминания о нём не более чем фрагмент какой-то полузабытой иллюзии.

     Пленник не знал, сбудется ли его видение на этот раз, или нет. Если Джимми проиграет, то Салливан может остаться здесь навсегда. Студент усмехнулся. Человек склонен прятаться от смерти за словами, смысл которых опровергает саму смерть: вечно, всегда, навсегда. Теперь для Салливана Траска навсегда означало около трёх-четырёх суток. За это время он умрёт от обезвоживания, и его смерть будет достаточно мучительной.

     К вечеру (о наступлении вечера Салли мог только догадываться) он доел остатки жареной курицы и допил всё молоко. Отныне его жизнь зависела только от того, насколько успешной окажется ставка на восемнадцатый номер рулетки. Студент начал нервно теребить рукав грязной рубашки. Прошло не менее двадцати минут, прежде чем в его сознание ворвались новые яркие образы из будущего.

     Колесо рулетки замедлило бег, и шарик попал на чёрный сектор.

     – Тринадцать, чёрное! – объявил крупье.

     Салливан постарался запомнить номер игорного стола и точное время, прежде чем его отбросило в прошлое. Когда Салли собрался с мыслями, перед его мысленным взором предстал Джимми Хант, сидящий в своей тачке. Плохой парень с кем-то трепался по телефону. Студент сделал над собой усилие, благодаря чему смог приблизиться к машине.

     – Знаешь Оливию Пеннингтон? – обратился к собеседнику на другом конце линии Джимми. – Мне нужен её мобильник.

     "Ах, ты, сукин сын!" – кровь Салливана закипела от переполняющего его гнева. В этот момент произошло смещение видения по времени, и он оказался в кафе "Счастливая корова". Салли с удивлением заметил, что за дальним столиком сидит Джимми Хант, поодаль от него – Оливия, а с другой стороны входит он сам.

     – Салли, да на тебе же нет лица! – заметила студента девушка.

     – Привет, Оливия, – ответил Салливан из видения. – Прости, я немного задержался.

     Какое-то время Джимми оставался на месте, после чего перебрался ближе, сев спиной к Салли и Оливии.

     "Вот откуда ты узнал о моей способности заглядывать в будущее! – осенило пленника. – Ты был там, Джимми, и подслушал наш разговор, чёрт бы тебя побрал!"

     Когда Салли опомнился, его вновь обступила темнота. Единственным свидетельством неприятного видения стали крепко сжатые кулаки, с которыми он хотел наброситься на плохого парня. Неожиданно в голове проскользнуло что-то неуловимое, определяющее сущность только что произошедшего с ним.

     (Маятник раскачивается).

     Салливан Траск постарался ухватиться за этот призрак, но голова отозвалась острой болью, а из носа пошла кровь.

     "Опять!" – с досадой провёл рукой по лицу пленник.

     "Как ему это удалось?!" – подумал Джимми Хант, испытав прилив невероятного восторга.

     Шарик попал в восемнадцатую ячейку. Плохой парень даже подался вперёд, чтобы убедиться в том, что зрение его не подводит.

     – Восемнадцать, красное! – объявил крупье. – Сыграла одна ставка.

     – Похоже, вам сегодня невероятно везёт, – улыбнулась Джимми стоящая рядом с ним девушка в неприлично коротком платье, которое вызывало единственное желание – протянуть руку и одёрнуть его.

     – Похоже на то, – кивнул плохой парень.

     – Везунчик, – с оттенком зависти произнёс один из игроков, находившихся рядом со столом.

     – Делайте ваши ставки, господа, – объявил крупье, распределив игровые фишки между проигравшими и теми, кому сегодня улыбнулась удача.

     – Вряд ли мне повезёт дважды, – извиняющимся тоном сказал Джимми, собирая полученные фишки.

     Он не мог поверить в реальность происходящего. Если неудачник способен заглядывать в завтрашний день и определять, какие номера ячеек рулетки выпадут, то это прямой путь к сказочному богатству. Главное, не навлечь на себя подозрений со стороны работников казино. Завтра придётся сделать две или три неправильных ставки, прежде чем сорвать большой куш. Жаль, что максимальная сумма, которую можно поставить на одно число, составляет всего сто баксов. Зато теперь Джимми отдаст долг Кэйну и сможет обеспечить себе безбедное существование. К чёрту колледж! Теперь у Джимми Ханта начнётся отличная жизнь. Перед внутренним взором поочерёдно возникли образы шумной вечеринки в патио, множества девушек в бикини, лежанки около бассейна с водой ультрамаринового цвета и столика с изысканными коктейлями.

     Джимми с триумфом вышел из "Золотого дворца" и направился к машине. В кармане лежало семь сотенных купюр, полученных благодаря неудачнику. Благодаря его новой удивительной способности.

     "Интересно, как давно у него появилась эта способность? – задался вопросом плохой парень, заводя двигатель. – Не тогда ли, когда он ударился башкой об землю? Впрочем, какая мне разница? Хорошо, что Рональд не оставил его подыхать в том дерьмовом доме".

     Чтобы отпраздновать успех минувшего вечера, Джимми Хант купил виски и остановился на пустынном участке дороги. Пить он начал прямо из бутылки.

     "Салли, я твой хозяин, – пьяным голосом нарушил тишину в автомобильном салоне плохой парень. – Теперь ты принадлежишь мне! Мне и только мне! Твоя жизнь будет зависеть исключительно от меня. Ты жалкий неудачник, но ты принесёшь мне удачу. Я выиграю кучу денег и смогу трахнуть миллион таких, как эта сучка Оливия. Все сучки мира станут моими. Они будут давать мне по первому моему зову, потому что я классный парень Джимми. А ты, Оливия Пеннингтон, будешь им завидовать. Но ты мне больше не нужна, ведь у меня будет много других соблазнительных сучек".

     Вскоре Джимми Хант уснул прямо на водительском сиденье, громко захрапев и откинув голову назад.

     Теперь Салливан отлично понимал, почему в тюрьме одним из самых тяжёлых наказаний считается карцер. Находясь в полной изоляции от внешнего мира, человек остаётся наедине с самим собой, с собственными мыслями, которые, подобно паразитам, начинают съедать его изнутри. Отсутствие света, привычных звуков и общения с людьми надламывают психику, как молодое деревце, не устоявшее перед ураганным ветром.

     В голове стоял тяжёлый туман, так что Салли постарался ни о чём не думать. Минувшие видения будущего и прошлого окончательно вымотали его. Он прижался спиной к холодной стене и, не отдавая себе в этом отчёта, начал напевать какую-то старую ковбойскую песенку с незамысловатым мотивом. Голос звучал тихо и хрипло, словно студент недавно перенёс тяжёлую простуду.

     Темнота. Темнота была повсюду, как безбрежный океан, окруживший одинокий корабль, попавший в штиль. Волны медленно покачивают его из стороны в сторону. Пресная вода закончилась, и почти весь экипаж умер от жажды. В живых остался единственный матрос по имени Салливан Траск. Он прячется от палящих лучей солнца в трюме, а рядом с ним шныряют судовые крысы. Грызуны наверняка испортили весь товар, который перевозила команда.

     "Где я?" – вздрогнул пленник, опомнившись от недолгого забытья. Он по-прежнему заперт в подвале, и его судьба зависит от того, насколько удачной оказалась игра в рулетку у Джимми Ханта.

     Со стороны решётки раздались чьи-то шаги.

     "А вдруг меня найдут и освободят?" – испуганной птицей вспорхнула надежда в сердце студента, но его ожидало скорое разочарование. Мрак разорвал колыхающийся луч фонаря, принадлежавшего плохому парню.

     – Доброе утро, Салли! – радостно воскликнул Джимми, как будто увидел старинного приятеля.

     – Джимми, сколько ещё ты будешь держать меня здесь? – обратился с вопросом к гостю Салливан.

     – Признаться, я не готов ответить тебе прямо сейчас, – улыбнулся плохой парень. – А если тебя интересует, сыграла ли твоя ставка, то могу тебя обрадовать: восемнадцатый номер принёс мне удачу.

     – Значит, ты отпустишь меня?

     – Извини, парень, но тебе придётся назвать счастливое число снова, потому что я не отыграл долг.

     – Я больше ничего тебе не скажу! – резко возразил пленник.

     – А придётся, потому что, в противном случае, я расплачусь своей жизнью. Ты же понимаешь, чем это тебе грозит? Верно, с тобой произойдёт то же самое, так как выбраться отсюда без моей помощи невозможно.

     – Видимо, у меня появился прекрасный шанс разделаться с тобой, сволочь.

     – Осторожнее на поворотах, Салли. Или ты хочешь, чтобы я сходил на свидание с Оливией? – Джимми открыл рот и изобразил омерзительный поцелуй с языком.

     – Хорошо, я назову нужную ставку, только не приближайся к ней!

     – Вот и договорились, – плохой парень поставил около решётки новый пакет из супермаркета. – Так на какую ячейку мне следует поставить деньги?

     Салли рассказал всё, что ему стало известно из видения, после чего взял принесённую еду.

     – Можешь не благодарить, – бросил через плечо плохой парень, направляясь к выходу.

     "Три с половиной тысячи баксов!" – чуть не сошёл с ума от радости Джимми Хант. Вечер складывался как нельзя более удачно, так что теперь плохой парень мог наконец-таки разделаться с долгом. Служащие казино поздравили победителя с хорошей ставкой, но Джимми не увидел в их глазах искреннего восторга. Скорее всего, через несколько таких игр в рулетку его перестанут сюда пускать. Но сейчас думать об этом совсем не хотелось.

     Счастливчик позвонил Кэйну и назначил встречу в его бильярдной.

     Торговец наркотиками встретил Джимми без лишних эмоций, как будто они впервые видели друг друга.

     – Итак, ты готов вернуть мне долг? – стоя с кием в руках у стола, спросил бритоголовый. Он выбрал нужную траекторию удара, после чего резким движением загнал один из шаров в угловую лузу.

     – Вот твои деньги, – кивнул Джимми, вытащив из кармана зелёную пачку, скрученную в тугой цилиндр. Один из головорезов, работающих на Кэйна, молча взял две с половиной тысячи и внимательно их пересчитал, после чего передал всю сумму Кэйну.

     – Если хочешь, можешь взять новую партию товара, – произнёс Кэйн.

     – Думаю, что я нашёл более прибыльный бизнес, – улыбнулся плохой парень.

     Наркоторговец отложил кий в сторону и пристально посмотрел на Джимми:

     – Решил работать на моих конкурентов?

     – Нет, в последнее время мне везёт в азартных играх.

     – Иногда Фортуна отворачивается от своих любимцев.

     Джимми Хант ничего на это не ответил и покинул "контору" Кэйна в самом прекрасном расположении духа.

     Оливия и сама не заметила, как начала плакать. Подушка под щекой намокла, и девушка перевернула её на другую сторону, после чего утёрла глаза ладонями. Исчезновение Салли и связанные с этим волнения окончательно выбили её из колеи. Она встала с кровати, включила ночник и вытащила из выдвижного ящика прикроватной тумбочки ту самую общую фотографию, с которой знакомый Фрэнка Лекью снял копию для печати объявлений о пропаже студента. Потом Фрэнк помог ей расклеить все эти объявления, на что у них ушло более трёх часов.

     Но никто не позвонил, никто не знал, куда подевался Салливан Траск. Пару раз Оливия звонила в полицию, чтобы выяснить, как продвигаются поиски, и не получила никаких определённых ответов. Казалось, что Салли просто испарился, как лужа под лучами палящего солнца. Его последние тревожные видения оставались для неё пугающей загадкой.

     Девушка долго всматривалась в лицо Салливана на фотографии. На снимке он выглядел забавным из-за всклокоченных волос на макушке. Как случилось, что она влюбилась в неудачника? Почему именно она?

     "Человеческая судьба похожа на кривую линию, и никогда не знаешь, в каком месте она пересечётся сама с собой", – возник в голове голос матери.

     "Почему всё происходит именно так, а не иначе, мамочка?" – снова заплакала девушка, и слёзы упали на фотографию.

     "Никто этого не знает, девочка моя", – вряд ли ответ принадлежал Виноне Пеннингтон. Но в мыслях Оливии он был озвучен именно материнским голосом, как будто это она разговаривала с любимой дочерью.

     (Маятник раскачивается).

     Какая-то смутная истина, напоминающая приглушённую радиоволну, искажённую значительными помехами, ворвалась в мозг Оливии, и девушка перевела взгляд с фотоснимка на окно. Над городом опустилась звёздная ночь, подсвеченная огнями машин и домов, а в небе повисло бледное око луны.

     "Надеюсь, что ты жив, Салли, – вздохнула Оливия Пеннингтон. – Как бы я хотела знать, что с тобой всё в порядке! Как бы я хотела, чтобы мы были вместе, где бы ты ни был!"

     Неожиданно к девушке пришло понимание того, что её жизнь раскололась на две неравные части. Первая включала в себя её жизнь до того момента, как она попала на вечеринку, устроенную в честь дня рождения Рональда, а вторая – всё, что произошло после этого. Откуда у неё появилась такая идея, Оливия не знала, но у неё возникла твёрдая уверенность в том, что она не ошибается.

     Девушка так и уснула при неярком свете ночника. В эту ночь для неё были уготованы самые беспокойные сновидения.

     Она приблизилась к дому Рональда в своём синем платье, том самом, которое красовалось на ней, когда она прибыла на вечеринку по приглашению Джимми Ханта. На первый взгляд ей показалось, что дом абсолютно пуст. Девушка поднялась на крыльцо и помедлила, прежде чем взяться за ручку двери. Слуха коснулась гнетущая тишина, словно она внезапно оглохла. Всё-таки решившись прикоснуться к ручке, Оливия вошла внутрь. Вместо весёлой вечеринки она обнаружила в доме пять закрытых гробов. Первым побуждением девушки было закричать от ужаса, но она поняла, что не в состоянии этого сделать. Гостья бросилась назад к двери, только дверь не поддалась ей и не открылась.

     Прижавшись спиной к стене, Оливия Пеннингтон зарыдала. Тут же крышка одного из гробов приподнялась, и она увидела, что оттуда выбирается мертвец с обезображенным лицом. Медленными движениями, напоминающими движения деревянной куклы, тот опустил ноги на пол.

     – Привет, Оливия! – ухмыльнулся труп. – Классно выглядишь!

     – Джимми? – с ужасом узнала в мертвеце плохого парня девушка. – Что произошло?

     – А разве ты не помнишь? – мёртвый Джимми Хант начал приближаться к девушке. Она ощутила исходящий от него тошнотворный запах гниения.

     – Не приближайся ко мне! – испугалась Оливия.

     – Хочешь взглянуть, кто лежит рядом со мной? – плохой парень обвёл рукой остальные четыре закрытых гроба.

     – Н-нет, – запинаясь, ответила девушка.

     – Н-нет? – передразнил её Джимми. – Или, может быть, д-да?

     – Пожалуйста, не подходи!

     – Я настаиваю на том, чтобы ты познакомилась с ними, – мертвец развернулся и всё так же медленно вернулся туда, где стояли деревянные ящики. Он постучал костяшками гнилых пальцев по второй крышке. – Тук-тук, кто там?

     Крышка откинулась, и над гробом возникла фигура Рональда. У него отсутствовала левая половина головы, как будто её снесло каким-то тяжёлым предметом. Когда он заговорил, девушка увидела через рваное отверстие, как безобразно шевелится во рту у мертвеца его окровавленный язык:

     – Рад встрече, Оливия!

     – Перестаньте! – взмолилась гостья.

     – Но мы ещё не закончили! – радостно возразил Джимми Хант. – Позволь представить тебе оставшихся участников нашей встречи.

     В третьем и четвёртом гробах оказались Никки и Джеф, дружки плохого парня.

     – А теперь настала очередь заглянуть сюда, – Джимми остановился напротив последнего гроба и выдержал театральную паузу. – Леди и джентльмены, предлагаю вашему вниманию пятого участника!

     – Не надо, – застонала Оливия Пеннингтон. – Я не хочу! Не хочу!

     – Оливия, может, всё-таки уберёшь руки от лица и посмотришь? – на лице Джимми Ханта появилась чудовищная ухмылка.

     – Я не буду смотреть! – девушка отвернулась от сборища мертвецов.

     – Рональд, помоги мне поднять крышку, – обратился к приятелю плохой парень.

     Слуха Оливии коснулся неприятный звук. Так скрипят несмазанные петли в старых домах. Каким-то шестым чувством Оливия Пеннингтон определила, что над последним гробом появилось чьё-то тело. Но она не смела даже обернуться, потому что боялась увидеть пятого участника этой жуткой "вечеринки мёртвых".

     Кто там? Вопрос не давал покоя её любопытству, а страх сковал по рукам и ногам.

     – Оливия, – окликнул девушку до боли знакомый голос, отчего по её коже пробежал мороз. – Посмотри на меня, Оливия!

     Избегать встречи с неизбежностью было бессмысленно. Оливия Пеннингтон повернула голову и увидела себя. Труп, восставший из гроба, выглядел так, словно его пропустили через какой-то механизм с множеством вращающихся ножей. Синее платье сплошь покрылось дырками и опалёнными участками, сквозь которые проглядывала изуродованная поверхность некогда красивого тела, а левая рука и вовсе отсутствовала. Вместо неё девушка смогла разглядеть фрагмент белеющей кости. Она испытала очень сильный позыв к рвоте.

     – Отличная удалась вечеринка, не так ли? – сипло произнесла другая Оливия.

     – Что?.. – девушка затряслась от накативших на неё рыданий. – Что с тобой случилось?

     – Ты хотела сказать – с тобой? А разве не помнишь? – широко улыбнулась другая Оливия.

     – Это какая-то ошибка! Этого никогда не было! Этого…

     …не могло быть! В тот же момент Оливия проснулась от собственного крика.

     Как бы Салли хотел, чтобы у него появился хотя бы обычный огарок восковой свечи и спички, чтобы зажечь его. Вместо привыкания, как того можно было бы ожидать, темнота вызывала усиливающееся беспокойство и новые приступы паники. Пленник представил, как он смотрит на мерцающее пламя, отбрасывающее вокруг бледные тени, и ему сделалось немного легче.

     Пребывание взаперти становилось почти невыносимым. Из-за отсутствия условий для поддержания личной гигиены одежда студента впитала в себя запах грязного тела, а из противоположного угла, где Салливан Траск устроил отхожее место, распространялось тяжёлое зловоние. Хотя Салли и принял кое-какие меры, закапывая результаты жизнедеятельности организма, стойкие миазмы всё-таки вырывались наружу.

     Потрогав собственное лицо, студент обнаружил жёсткую щетину, отчего ему на ум немедленно пришло ироничное сравнение с кроманьонцами. Цивилизация находилась всего в нескольких милях от него, и в то же время она оставалась такой же недоступной, как и дальние звёзды Галактики. Ему уже не верилось, что он когда-нибудь снова увидит солнечный свет, знакомые улицы и лица, прежнюю жизнь. Всё это осталось в недосягаемом прошлом, а впереди его ожидало мрачное будущее.

     Теперь прошлое и будущее приобрели для него особый смысл. Способность видеть будущее привела Салливана в этот подвал, а возможность возвращаться в прошлое по-прежнему оставалась непонятной частью его видений. Означало ли это, что в травмированном мозгу самопроизвольно запустился механизм какого-то осложнения, или Салли должен был что-то понять? Но понять что?

     (Маятник раскачивается).

     Снова и снова мысль ускользала от него, как неуловимый преступник, скрывающийся из-под самого носа полиции.

     На этот раз появление Джимми не обрадовало Салливана, потому что у пленника не было никакого видения из будущего. В тот момент, когда его сознание преодолело границы времени, студент надеялся увидеть очередной фрагмент игры в рулетку, но вместо этого угодил в эпизод из прошлого.

     – Сегодня я заскочил в китайский ресторан, – первым заговорил плохой парень, торжественно покачивая перед собой фирменным пакетом. – Надеюсь, ты любишь китайскую лапшу?

     – Не сегодня, – отозвался Салли.

     – Эй, приятель, а почему столько печали в голосе? – Джимми приблизился к решётке и посветил фонарём в лицо пленника, закрывшего глаза от непривычно яркого света.

     – Потому что я не скажу тебе, какое число окажется сегодня выигрышным.

     – Я тебя неправильно понял, или ты действительно решил устроить неприятности для своей подружки? – Джимми Хант опустил тяжёлый пакет с едой на пол.

     – Джимми, я уже говорил тебе, что эти видения не зависят от моей воли. Они возникают спонтанно, помимо моего желания.

     – Вот как? – произнёс Джимми ледяным тоном. – Решил поиграть со мной?

     – Со мной происходит что-то странное, – приник к решётке Салливан Траск.

     – У тебя вырос хвост? – улыбнулся плохой парень.

     – Вместо будущего я всё чаще начинаю видеть прошлое, – не обратил ни малейшего внимания на усмешку Джимми пленник.

     – Если ты думаешь, что я поверю в эту чушь, то я тебя расстрою: в жизни не слышал более дерьмовой истории.

     – Это правда. Откуда, например, я узнал бы, что ты связался с парнем по имени Кэйн? Ведь ты пытался найти деньги именно для него, не так ли?

     Услышав имя Кэйна, Джимми тут же переменился в лице. Желание смеяться у него как рукой сняло.

     – Откуда ты знаешь? – теперь плохой парень отнюдь не выглядел хозяином положения. Он с опаской огляделся по сторонам, словно где-то здесь его поджидали ребята Кэйна.

     – Я же говорю, что вместо видений из будущего ко мне приходят видения из прошлого, – спокойно ответил Салли.

     – Они были здесь?

     – Кто? – не понял студент.

     – Люди Кэйна. Они нашли тебя?

     – К сожалению, нет.

     – Лучше скажи мне правду сразу, – Джимми просунул руку сквозь решётку и схватил Салливана за воротник. – Попробуешь обмануть меня, и я разделаюсь с твоей сучкой!

     – Не смей её так называть!

     – Тогда говори, откуда ты узнал про мои дела с Кэйном? – занервничал плохой парень.

     – Всё произошло из-за машины, – вздохнул Салли. – Если верить моему видению, ты купил тачку на те деньги, которые должен был отдать наркоторговцу.

     – Какого чёрта ты рассказываешь мне всё это?

     – Ты попросил сказать тебе правду, а правда заключается в том, что я не могу назвать тебе выигрышную ячейку рулетки, потому что я не смог заглянуть в будущее, но я не хочу, чтобы ты причинял вред Оливии. Я постараюсь помочь тебе сделать правильную ставку, но не сейчас.

     – Раз так, китайская кухня на сегодня отменяется, – Джимми Хант взял пакет в руку.

     – Джимми, я больше не могу находиться здесь, – упал на колени Салливан. – Если ты отпустишь меня, я обещаю, что никому и никогда…

     – Хватит! – резко перебил его плохой парень. – Постарайся назвать мне следующий номер, и тогда мы обсудим твои проблемы.

     – Ты не собираешься выпускать меня отсюда, – обречённо произнёс неудачник.

     – Может, да, а может, нет, – пожал плечами Джимми Бешеный Пёс. – Всё зависит от тебя. Как говорится, твоя судьба в твоих руках. Думаю, мы поняли друг друга?

     – Оставь хотя бы воду, – попросил студент. – Пожалуйста.

     – Воду? Что ж, будет тебе вода, – плохой парень вытащил из пакета газировку, отвинтил крышку и плюнул в бутылку, после чего швырнул её Салливану.

     Салливан не погрешил против истины, сказав, что не смог увидеть будущее. Его видение действительно состояло лишь из картин прошлого, связанных с Джимми и Кэйном. Теперь студент знал, зачем плохому парню понадобились деньги. Вопрос заключался лишь в том, остановится ли Джимми Хант после того, как заработает необходимую для погашения долга сумму, или он продолжит держать неудачника в подвале, чтобы и дальше получать лёгкую прибыль.

     Оставшись без еды, пленник подобрал брошенную бутылку с водой и бережно прижал её к себе, как какое-то драгоценное сокровище. Если Джимми хотел плевком вызвать у Салли отвращение, то у него ничего не вышло, потому что после первых суток знакомства с жаждой пленник научился ценить живительную влагу. И неважно, что в газировке плавали слюни плохого парня. В конце концов, это всего лишь слюни, а не какое-нибудь ядовитое вещество.

     Студент отошёл от решётки в угол. Лишь сейчас он обнаружил, что штаны в поясе стали ему велики. Должно быть, он значительно потерял в весе. Не менее десяти фунтов, это точно.

     "Отличный образец для рекламы! – горько усмехнулся Салливан Траск. – Я представляю собой яркий пример того, как человек может похудеть за самый короткий промежуток времени". К сожалению, подобные перемены в большей мере относились не к его внешнему виду, а к внутреннему состоянию. Пленник отчётливо осознавал, что прежнего Салливана уже не существует. Он сделал глоток из бутылки, оставленной плохим парнем, и ощутил во рту приятное покалывание пузырьков газа.

     Возможно, ему ещё удастся заглянуть в будущее и узнать, на какую ячейку рулетки выпадет шарик, чтобы заработать немного еды. От последней мысли Салли захотелось смеяться и плакать одновременно.

     Чтобы заработать немного еды! Подумать только! Словно он цирковой пудель, который изо всех сил старается ходить на задних лапах, зная, что за это ему дадут собачьего корма.

     Изоляция от внешнего мира превратила его в лабораторную крысу, мечущуюся по лабиринту в поисках кусочка сыра. И если крыса по имени Салли выберет неверный путь, сыр ей не достанется. В лабиринте прошлого и будущего Салливан должен был отыскать ход с надписью "Счастливое число для Джимми Ханта", а не капкан фирмы "Дерьмо из прошлого".

     "Оливия, наверное, волнуется. Интересно, что она думает о моём исчезновении? Думает ли она обо мне вообще?" – невесёлые размышления в темноте навеяли на пленника тоску по утраченной свободе. Он даже не задумывался над тем, как был счастлив, пока не попал сюда. Пусть Джимми и доставал его глупыми шутками и розыгрышами, Салли оставался счастливым человеком. Недаром старинная мудрость гласит о важности ценить то, что имеешь.

     Потом Салливан подумал о возможности заглянуть в день, когда он получил травму и который ему никак не удавалось вспомнить даже невероятным усилием воли. Получится ли у него заглянуть туда, куда собственной памяти тропа была заказана? А если получится, то что он там увидит?

     Студенту вспомнился эпизод из детства, когда отец подарил ему интересную книгу. Салли дочитал её до середины, но ему так не терпелось узнать развязку, что он сразу же открыл последнюю страницу. Сейчас у него была почти такая же возможность, с той лишь разницей, что он двигался от последующих страниц к предыдущим по книге собственной жизни, из настоящего в прошлое, где ему предстояло наткнуться на интересующие его ответы.

     Неподвижный мрак вселял в душу пленника смятение. Тоска по солнцу приобрела оттенок физического недомогания. Салливан Траск чувствовал слабость во всём теле, а штрафная санкция Джимми в виде лишения еды лишь усугубила ситуацию. Поразмыслив над сложившимся положением вещей, студент окончательно впал в уныние. До сих пор он ещё на что-то надеялся, но теперь пора было бы понять, что плохой парень ни за что на свете не выпустит его из заточения.

     "Я знаю слишком много, и никакие уверения в том, что я буду держать язык за зубами, не помогут убедить Джимми Ханта открыть мне дверь. Я стал для него курицей, которая несёт золотые яйца. По крайней мере, он сохранит мне жизнь до тех пор, пока я способен называть правильные результаты", – думал в темноте Салли.

     Он снова попробовал вызвать перед мысленным взором картину рулетки, но у него ничего не получилось. А что, если переключиться с казино на что-нибудь другое? Например, на букмекерскую контору. Но и этот вариант оказался бесполезным. Способность заглядывать в будущее никак себя не проявляла. После двух или трёх неудачных попыток Салливан решил устроить небольшой эксперимент. Вместо будущего он мысленно устремился в прошлое, и на этот раз его усилия не пропали даром. Сознание студента погрузилось в экспресс с незамысловатым маршрутом "Сегодня-Вчера" и стремительно отправилось в путь.

     Чтобы не сидеть сложа руки, Оливия решила приступить к самостоятельным поискам Салливана. С фотографией студента она отправилась прямиком к тому месту, где в последний раз виделась с ним. Прибыв к остановке, до которой он провожал её тем злополучным вечером, девушка остановилась и задумалась. Она мысленно постаралась прокрутить воспоминания в иной последовательности, как при реверсивном ускоренном воспроизведении на современных медиаплейерах.

     Автобус задом наперёд вернулся к остановке, двери распахнулись, и пассажиры вышли на улицу.

     – До завтра! – произнёс Салливан.

     – До завтра! – смеясь, сказала девушка. Неожиданно она поцеловала студента. – Потому что вместо того, чтобы думать о подготовке, я буду думать о тебе.

     – Почему же?

     – Хотя твоё отсутствие тоже будет мне немного мешать.

     – Вот как?

     – Спасибо за предложение, Салли, но я постараюсь справиться самостоятельно. К тому же твоё присутствие будет отвлекать меня от учебника.

     Последний разговор Оливия Пеннингтон запомнила достаточно точно, чтобы проделать в памяти "воспроизведение наоборот". Получилась полнейшая бессмыслица, потому что, на самом деле, они говорили в обратном порядке.

     – Спасибо за предложение, Салли, но я постараюсь справиться самостоятельно. К тому же твоё присутствие будет отвлекать меня от учебника.

     – Вот как?

     – Хотя твоё отсутствие тоже будет мне немного мешать.

     – Почему же?

     – Потому что вместо того, чтобы думать о подготовке, я буду думать о тебе. До завтра!

     – До завтра!

     Теперь Оливия стояла на остановке и держала в руках всё тот же снимок, полученный путём цифрового увеличения лица Салливана с общей студенческой фотографии.

     – Извините, пожалуйста, вы не встречали этого молодого человека? – обратилась она к двум идущим навстречу девочкам-школьницам. Те взглянули на изображение незнакомого парня, после чего отрицательно покачали головами. Девушка догадывалась, что ей необходимо запастись терпением, потому что ждать немедленного результата было бы глупо.

     Оливия пошла в направлении дома, где ещё до недавнего времени жил Салливан Траск, попутно спрашивая у прохожих, видели ли они человека со снимка. Но никто не ответил ей утвердительно. Кто-то пристально вглядывался в лицо неудачника и отрицательно качал головой, а кто-то, едва скользнув взглядом по фотографии, сразу же пожимал плечами и возвращался к прерванным делам.

     Через полтора часа подобных расспросов девушка добралась до квартиры, где теперь обитал только Фрэнк Лекью. Оливия остановилась перед знакомой дверью и снова погрузилась в пучину воспоминаний.

     Предлогом для её первого визита стала европейская литература девятнадцатого века. В расписании она мимоходом прочитала название данного предмета, а потом попросила Салли позаниматься вместе с ней по этому курсу, сочинив историю о том, что обратиться к нему порекомендовал мистер Уайтфилд (мир его праху). Тогда Оливия ещё ничего не знала о том, каким на самом деле был Салливан. Ей казалось, что своим присутствием она делает большое одолжение неудачнику. Как же она ошибалась!

     Девушка как будто наблюдала за собой со стороны. Она видела, как другая Оливия Пеннингтон подходит и стучит в дверь. На ней потрясающая белая блузка, шикарная юбка, великолепный макияж, но внутри – пустота. И эту пустоту ей помог заполнить именно неудачник Салли, тот самый неуклюжий ботаник, над которым смеялся весь колледж.

     "Прости меня, Салли", – прошептала Оливия и поспешила уйти. Некоторое время она шла, не видя перед собой дороги, пока не наткнулась на беседку, увитую плющом. Ту самую, где Салли впервые поцеловал её.

     Оливия вошла под зелёный свод и опустилась на скамейку в форме полукруга. Девушка осторожно провела ладонью по её гладкой поверхности, вспомнив, как здесь, рядом с нею, сидел Салливан Траск. Она вызвала в памяти эпизод их взаимного молчания. Ещё никогда в жизни молчание не становилось для неё таким многозначительным, как в тот раз. Казалось, что между ними происходит обмен мыслями без слов. Настоящая телепатия!

     "Во всём виновата только я!" – в данный момент Оливия Пеннингтон просто презирала себя.

     Если бы только Салливан вернулся. Если бы она только могла рассчитывать, что с ним всё в порядке. Или почти всё… Если бы они вместе однажды снова пришли сюда, и она рассказала бы ему обо всём, что творится в её голове и в её сердце. На глазах у девушки заблестели слёзы. Она вытащила бумажный платок и утёрлась, но от этого желания плакать отнюдь не убавилось.

     Сегодняшний сон был самым ужасным в её жизни. Она отчётливо помнила каждую деталь ночного кошмара. Такие сны запоминаются надолго, очень надолго. В пятом гробу лежала другая Оливия. Девушка почему-то подумала, что данный образ более всего походит на несуществующее воспоминание, а не на обыкновенный сон.

     (Что произошло? А разве ты не помнишь?)

     После смерти мамы пропажа Салливана стала для Оливии чем-то вроде нокаута судьбы.

     "Во всём виновата только я!" – с горечью в голосе тихо повторила она.

     Встреча с Салли расстроила Джимми Ханта. Мало того, что неудачник не назвал ему очередной номер удачной ячейки, так он ещё каким-то образом сумел узнать про дела плохого парня, связанные с Кэйном.

     "А что, если ребята Кэйна следили за мной, и теперь они нашли пленника? – возникла тревожная мысль в голове Джимми. Но он тут же постарался отмести эту идею в сторону. – Нужно быть гораздо осторожнее. Никто не должен знать, куда делся Салливан Траск".

     Плохой парень сам разделался с обедом из китайского ресторанчика, предназначавшегося для Салли, после чего сложил одноразовую пластиковую посуду в пакет, вышел из машины и выкинул его в ближайшую урну. Теперь у Джимми появились определённые сомнения в том, удастся ли ему заработать с помощью неудачника хорошие деньги. Возможно, необычный дар отгадывать выигрышные числа покинул его, и вместо новых ставок Салливан будет совершать бессмысленные прыжки в прошлое.

     Что ж, тогда останется только посочувствовать неудачнику, потому что его печальная история закончится в тёмном подвале.

     Проникновения Салливана в прошлое напоминали упорные тренировки дайвера, который с каждом разом учится погружаться всё глубже и глубже. Если впервые пленник смог переместиться лишь во вчерашний день, а потом "провалиться" сразу на несколько дней назад, то теперь его способность перемещаться в глубину относительно настоящего времени насчитывала целые недели. Сознание студента пронеслось мимо сцены похищения телефона у Оливии, не задержалось на эпизоде сделки Джимми Ханта и Кэйна, проигнорировало плохого парня в "Счастливой корове", где тот подслушал разговор между Салли и девушкой. Оно устремилось ещё дальше. Салливан Траск, подобно космонавту, преодолевающему рубеж планеты, испытывал перегрузку, но знал, что выдержит её. Обязан выдержать, чтобы узнать правду.

     В затылке что-то сжалось, причиняя сильную боль, но студент уже был не в силах остановиться. Образы мелькали в голове, подобно кадрам ускоренной в тысячи раз кинохроники, пока из носа не потекла кровь. Салли не обратил на это никакого внимания. Если бы в данную минуту кто-нибудь решил измерить уровень мозговой деятельности Салливана Траска и подключил бы его к осциллографу, результаты полученного графика пиков активности произвели бы в научном мире настоящую революцию.

     Впереди маячила неясная темнота, и Салли устремился именно к ней. Он должен был проникнуть в слепую зону памяти, чтобы в чём-то разобраться. Сердечный ритм увеличился почти в два раза, а дыхание сделалось быстрым и прерывистым.

     Ближе.

     Ещё ближе.

     – Салли, – раздался издалека чей-то голос. Салливан ничего не видел, кроме опустошающего мрака.

     Неожиданно вдалеке забрезжил неясный свет, а следом раздалось удивлённое ругательство:

     – Вот чёрт! Салли, ты меня слышишь? Салли, очнись!

     Кто-то тряс студента, но тот оставался без чувств. Когда картинка перед мысленным взором Салливана Траска начала проясняться, он увидел самого себя с огромной шишкой на лбу, а рядом – Рональда.

     "Что со мной произошло?" – задался вопросом пленник, наблюдая за разворачивающейся сценой.

     Рональд нащупал пульс на шее неудачника, после чего взял его за руки и куда-то потащил.

     "Он хочет помочь мне!" – догадался студент.

     Рональд приложил немало усилий, прежде чем погрузил бесчувственное тело Салливана на заднее сиденье "Шеви". Через некоторое время приятель Джимми Ханта доставил Салли в больницу.

     Чтобы понять, как он оказался в старом заброшенном доме, Салливану Траску пришлось бы сделать над собой новое усилие, но он понимал, что его мозг может не выдержать такой нагрузки. Пора возвращаться. Каждый дайвер рассчитывает время таким образом, чтобы в лёгких хватило воздуха для всплытия на поверхность.

     В следующий раз Салли "нырнёт" в прошлое на несколько часов глубже, и тогда ему наверняка откроется тайна стёршегося из памяти дня. Но предчувствие подсказывало ему, что искать следует не там. Призрачное нечто вновь ускользнуло из сознания. После травмы оно постоянно не давало Салливану покоя, как будто старалось привлечь внимание к чему-то важному. К чему-то жизненно важному.

     (От этого действительно зависит жизнь, Салли).

     Утерев с лица кровь, пленник сделал несколько глотков из бутылки с водой. Головная боль отступать не торопилась, поэтому студент прикрыл глаза и постарался отвлечься от всяческих мыслей. Однако это оказалось не так просто. Салли по-прежнему не имел ни малейшего представления о том, на какое число рулетки следует поставить деньги Джимми Ханту, а это значило, что плохой парень вновь оставит его без еды и, возможно, без питья.

     Где-то рядом снова завозились крысы. Плевать. Пусть делают всё, что им заблагорассудится. В конце концов, они первые поселились здесь, и нужно уважать их право на укромный уголок. Студент закрыл глаза и откинул голову назад, прислонившись затылком к холодной шероховатой стене. Длительное напряжение сменилось полным равнодушием.

     "Опомнись, Салли! Ты должен выбраться отсюда!" – возмутился внутренний голос разума.

     Плевать! Тысячу раз плевать на всё, потому что выхода нет. Джимми Хант никогда не снимет замок с этой двери.

     "Нет, ты не можешь сдаться! По крайней мере, не сейчас!" – но Салливан оставил призыв собственной надежды без внимания. Трудности переполнили его чашу терпения, и он сдался, предавшись отчаянию. Какая-то пружина внутри пленника растянулась до опасного предела, а потом не выдержала напряжения и лопнула.

     Плевать, что Джимми оставит умирать его в темноте и одиночестве. Плевать, что под рукой нет никакой пищи. Плевать, что мир сузился до размеров мрачного каменного склепа.

     Плевать, плевать, плевать!

     "Я неудачник. Как бы мне ни хотелось избавиться от этого клейма, оно навсегда останется со мной. Иногда мне почти удавалось переубедить себя, но лишь на время.

     Потому что я всего лишь жалкий неудачник".

     Джимми Хант ушёл. Он вновь минут на десять нарушил непроглядную темноту лучом фонаря, после чего развернулся и убрался из этого чёртова подвала. Салливан лишь тяжело вздохнул. Не успел он привыкнуть к яркому свету, как его снова окутала тяжёлая тьма. Перед глазами ещё какое-то время плясали белые круги. Пленник привалился к стене и прижал к себе драгоценный пакет. Да-да, сегодня он заработал пищу и не будет испытывать гнетущего голода.

     Плохой парень получил то, что хотел. Вернее, он думал, что получил то, что хотел. Салли пошёл на отчаянный шаг и назвал Джимми Ханту выдуманное число, чтобы тот отдал ему еду. Студент понимал, чем рискует, поступая подобным образом, но Джимми не оставил ему другого выбора. Возможно, плохой парень вернётся в бешенстве и сломает Салливану пару рёбер. Возможно, он изобьёт неудачника до потери сознания. Только это будет потом, а сейчас Салли мог в полной мере насладиться вкусной пищей. В пакете лежало молоко (на упаковке был напечатан чёрно-белый портрет пропавшего студента – чертовски злая ирония), двойная порция картофеля-фри, огромный чизбургер, кусочки обжаренной курицы, свежий хлеб и упаковка сырного соуса.

     "Последний ужин осуждённого на смертную казнь", – шутка над самим собой вышла слишком мрачной, поэтому Салливан Траск тут же постарался не думать об этом. Не думать ни о чём, кроме вкусной пищи, способной совладать с возмущением пустого желудка.

     Салли отправил в рот первый кусочек курицы, после чего принялся медленно его пережёвывать с такой тщательностью, словно никогда в жизни не пробовал мяса птицы. Потом он обмакнул несколько палочек картофеля-фри в баночку с сырным соусом и испытал ни с чем не сравнимое наслаждение, ощущая на языке давно забытый вкус. И всё-таки мысль о неминуемом наказании, отправленная на задворки сознания, изо всех сил старалась вырваться на передовую, чтобы отравить маленькую радость.

     "К чёрту!" – отмахнулся Салливан, отправляя в рот чизбургер.

     В конце концов, пусть это хоть как-то испортит настроение Джимми Ханту.

     "Жратва является лучшим стимулом для голодного желудка", – усмехнулся плохой парень, когда неудачник сообщил ему следующий номер, на который следовало сделать ставку. Он опустил пакет на землю и подтолкнул его ногой к решётке, а потом направился к выходу. После подвального мрака день казался ослепительным, поэтому Джимми приставил ко лбу ладонь в форме козырька, пока глаза не привыкли к яркому солнцу.

     Плохой парень убрал фонарик в карман, осмотрелся по сторонам, чтобы не упустить случайных свидетелей. После слов Салливана о Кэйне Джимми сделался ещё подозрительнее. Теперь он оставлял машину почти в миле от участка с тремя недостроенными домами и преодолевал оставшееся расстояние пешком. При этом он совершал несколько остановок, делая вид, что поправляет развязавшиеся шнурки, а сам внимательно изучал каждое постороннее движение. Но ничего из ряда вон выходящего поблизости не происходило. Оставалось только поверить неудачнику на слово, что он действительно каким-то образом сумел заглянуть в прошлое.

     Миновав песчаную насыпь, Джимми Хант пересёк участок редкого леса, где и оставил "Понтиак файрбёрд". Плохой парень открыл дверь и ловко запрыгнул в машину. Сегодня вечером его ожидает отличная игра, и он, практически не предпринимая никаких лишних усилий, сможет приумножить наличность. За предыдущий день Джимми спустил приличную сумму денег, так что ему требовалась очередная удачная ставка. Для начала ему не помешало бы сменить тачку, потому что приезжать в казино на этой "старушке" было уже, по крайней мере, несолидно.

     Плохой парень взял с пассажирского сиденья свежий выпуск автомобильного журнала и ещё раз перелистал его. От некоторых цен просто занималось дыхание, но Джимми пребывал в твёрдой уверенности, что в ближайшем будущем ему удастся приобрести один из таких многосильных агрегатов. Главное, чтобы неудачник не подвёл его.

     У Салливана ещё оставалось время до того момента, когда вернётся разъярённый Джимми Бешеный Пёс и учинит над ним жестокую расправу. В том, что плохой парень сделает это, у Салли не оставалось ни малейшего сомнения, поэтому он счёл нужным вернуться в прошлое и узнать, что же всё-таки с ним произошло в день, начисто выпавший из его памяти.

     Пленник закрыл глаза и сосредоточился на образе заброшенного дома, откуда его вытащил Рональд. Сначала картинка казалась всего лишь игрой возбуждённого воображения, а через несколько минут сознание переместилось из тёмного подвала в старую комнату, где лежало бесчувственное тело. Теперь для "прыжка" понадобилось гораздо меньше усилий, и Салливан стал наблюдать за тем, что же предшествовало тому эпизоду, который он уже видел во время прошлого сеанса перемещения во времени.

     – Едем! – окликнул Рональда из его чёрного "Шеви" Джимми Хант.

     – Разве тебя не беспокоит то, что по нашей вине умер человек? – дрожащим голосом спросил Рональд.

     – Он был жалким неудачником. Даже смерть у него вышла неудачная. Кто виноват, что он так неосторожно ударился головой? Я? Ты? Мы всего лишь хотели проучить его, верно?

     "Вот оно что! – открылся Салливану один из скрытых фрагментов правды. – Значит, ты имел к этому самое прямое отношение, Джимми". Подобное открытие почему-то не удивило неудачника. Но теперь его больше всего интересовало, по какой причине плохой парень озверел до такой степени, чтобы со спокойной совестью оставлять человека умирать одного в заброшенном доме.

     Салли увидел в обратной последовательности, как его погрузили в багажник, после чего привезли в город, вытащили из багажника и бросили в глухом проулке около забора. Потом он неестественно оторвался от земли и запрыгнул на сетку, а Джимми и Рональд помогли ему в этом. На самом же деле при правильном течении времени хулиганы пытались оторвать Салливана Траска от сетки, и тот, соскользнув вниз, ударился головой об землю, после чего они перетащили бесчувственное тело к автомобилю.

     Требовалось вернуться в ещё более ранний эпизод прошлого, чтобы понять, что побудило их броситься в погоню за студентом. Салли выскочил из проулка, запрыгнул в автобус, проехал с десяток остановок, припустил через газон в сторону колледжа. И все его движения выглядели комичными и неестественными, потому что производились задом наперёд, от последующего к предыдущему.

     – Стой! Я тебя всё равно поймаю! – кричал навстречу Салливану убегающий Джимми Хант, хотя пленник понимал, что всё выглядело с точностью до наоборот: это Салли убегал от плохого парня, а тот гнался за ним и выкрикивал вслед свои угрозы.

     Но что предшествовало погоне?

     Джимми держит в руках дневник Салли. Интересно, как ему в руки попала эта тетрадь?

     – Я убью его! – восклицает плохой парень. – Я оторву ему бесполезную башку!

     "Откуда он взял мои дневниковые записи?" – задался вопросом Салливан Траск.

     Мысленным усилием он подтолкнул колесо времени в обратном направлении ещё на каких-то пол-оборота, и на сцене появилась Оливия Пеннингтон. Пленник замер от неожиданности. Что она здесь делает? Почему она разговаривает с Джимми Хантом?

     – Не груби мне, детка, – сердито произнёс плохой парень. Он схватил девушку за руку, чтобы она не вырвалась.

     – Немедленно отпусти, – глаза Оливии пылали гневом.

     – А как насчёт доказательств? Или тебе слабо сходить на свидание с неудачником?

     "О чём он говорит?" – встревожился Салли.

     – Подавись своими доказательствами! – в руке у Оливии появился дневник неудачника.

     "Оливия, что ты делаешь? – испугался студент. – Ты совершаешь ошибку!" Он отказывался понимать то, что увидел с такой очевидностью. Это Оливия натравила на него Джимми. Это из-за неё он угодил в западню. Всё это время она обманывала его…

     Видение прошлого распалось на части, и Салли снова оказался во мраке подвального заточения.

     "Нет, это не может быть правдой! Я не верю!" – на глаза студенту навернулись слёзы, а в голове снова и снова повторялась одна и та же фраза: "Или тебе слабо сходить на свидание с неудачником?"

     Неужели это было нечто вроде спора или игры? Неужели Оливия так удачно притворялась?

     Неправда! Он что-то неправильно понял, потому что Оливия не могла поступить подобным образом.

     Салли вспомнил просьбу Оливии Пеннингтон позаниматься с ней по курсу европейской литературы девятнадцатого века. Она пришла к нему как раз за день до того, как он влип в эту странную историю. У него закончился кофе, и он оставил её в квартире одну, чтобы сбегать в магазин. Отсутствующие части головоломки встали на места, и теперь пленник сообразил, что девушке требовалось не занятие по литературе, а его дневник, который она и взяла без разрешения. Тетрадь стала доказательством того, что Оливия действительно сходила на свидание с неудачником. И её поступок чуть не стоил ему жизни.

     "Оливия, зачем ты обманывала меня?" – простонал студент, запустив руки в волосы, словно хотел вырвать их. Страшное открытие опрокинуло весь привычный мир вверх дном. Теперь студент ни за что на свете не хотел покидать пределы тёмного подвала, потому что там, снаружи, было ещё страшнее, чем здесь, – на каждом шагу поджидало предательство и разочарование.

     В блеске многочисленных декоративных осветительных приборов казино напоминало пещеру, инкрустированную драгоценными алмазами и переливающимися самоцветами. Возможно, подобная обстановка была рассчитана на то, чтобы расположить посетителей к азартным играм и вселить в них надежду на крупный выигрыш. Джимми Хант прошёл через весь зал и приблизился к столу с рулеткой, украдкой поглядывая на электронные часы. Через восемь минут настанет и его черёд сорвать большой куш, а до этого момента ему придётся лишь терпеливо ждать.

     – Делайте ваши ставки, господа, – очередное приглашение испытать удачу, и шарик закрутился по колесу рулетки. Взоры игроков приникли к мелькающим перед глазами числам, пока не стал известен результат. Вздохов разочарования оказалось гораздо больше, чем счастливых возгласов, но это не помешало посетителям остаться на прежних местах и продолжить спор с её величеством Фортуной.

     Выждав положенное время, Джимми сделал максимальную ставку на число, которое назвал ему неудачник.

     – Ставки сделаны, ставок больше нет, – предупредил крупье.

     – Давай же. Давай же, – как какое-то заклинание, с маниакальным упорством повторял одну и ту же фразу игрок, стоящий рядом с плохим парнем.

     Раздался характерный щелчок, ознаменовавший попадание шарика в одну из тридцати восьми ячеек.

     – Тринадцать, чёрное! – донеслось до слуха Джимми. Он настолько был уверен в победе, что ему понадобилось не менее пятнадцати секунд, прежде чем он сообразил – его ставка не сыграла. Салли сказал, что удачу принесёт тридцать два, красное.

     Плохой парень медленно отошёл от стола, выбрался на улицу и нервно закурил. В данную минуту ему больше всего на свете хотелось проучить студента за подобную выходку. Никто не смеет безнаказанно потешаться над Джимми Хантом!

     "Салливан, я раздавлю тебя, как жалкого клопа", – с ненавистью подумал он.

     Двигатель "Понтиака" взревел, подобно сошедшей с гор каменной лавине, и красная тачка сорвалась со стоянки, оставив две полосы от задымившихся шин. Джимми не соблюдал скоростного режима, но это его ничуть не беспокоило. По лобовому стеклу мелькали отсветы уличных фонарей, сменяя друг друга с удивительной быстротой, а мимо проносились огни ночного города. Несколько раз плохой парень был близок к тому, чтобы зацепить какую-нибудь машину, и тогда ему сигналили, а то и высовывались вслед из окон с грубой бранью. Джимми Хант не обращал внимания ни на что, кроме закипающего внутри гнева. Если бы Салли попал ему в руки именно теперь, то у него не осталось бы никаких шансов выжить, потому что сознание Джимми окончательно помутилось.

     "Ты пожалеешь о том, что обманул меня! – стиснул руль неудачливый игрок. – И ты омоешь эту ошибку собственной кровью".

     Теперь Джимми даже не потрудился соблюдать меры предосторожности. Он подъехал почти вплотную к входу в подвал и поспешно спустился вниз, вынув из кармана приготовленный фонарик.

     – Покажись мне, ублюдок! – выкрикнул он в темноту, отыскивая лучом света фигуру пленника. Салливан сидел в дальнем углу с опущенной головой и никак не отреагировал на появление гостя. – Вздумал водить меня за нос, да? Решил повеселиться за мой счёт? Только учти, что это не сойдёт тебе с рук так легко!

     Салли по-прежнему не отзывался на возмущение Джимми Ханта.

     – Подними голову и посмотри на меня! – приказал плохой парень. – Думаешь, что я поверю, будто ты спишь? Или ты хочешь, чтобы я открыл дверь и как следует проучил тебя?

     – Мне плевать, – наконец-то проронил студент.

     – Посмотрим, как ты запоёшь, когда я надеру твою тощую задницу.

     – Это был обыкновенный спор, верно?

     – Что? – Джимми Хант был сбит с толку последним вопросом неудачника.

     – Оливия пришла ко мне и выкрала мой дневник в качестве доказательства, потому что это был обыкновенный спор? – поднял голову Салливан. – Она должна была сходить на свидание с неудачником?

     Плохой парень тут же вспомнил вечеринку у Рональда, конкурс на раздевание и поражение Оливии Пеннингтон, после которого они поссорились. Кажется, у него появился отличный повод причинить неудачнику боль, и Джимми не преминул этим воспользоваться.

     – Ты всё правильно понял, – заговорил он. – Во время вечеринки эта сучка приняла участие в конкурсе. Должен заметить, отличное получилось шоу. Она сняла с себя почти все шмотки, так что ребята сумели по достоинству оценить её сиськи.

     Салли испытал болезненный укол сожаления, и Джимми с наслаждением проследил за его реакцией.

     – Согласно условию конкурса, она должна была пойти на свидание с неудачником, то есть с тобой, после чего представить какое-нибудь доказательство того, что свидание действительно состоялось. Извини, не хотел тебя расстраивать.

     – Значит, вы все были заодно… – не обращаясь ни к кому в частности, произнёс Салливан Траск. – Вы в очередной раз хотели посмеяться надо мной.

     – Вроде того, – ухмыльнулся Джимми Хант.

     – А ведь я доверился ей, – сокрушённо проговорил Салливан. – Мне казалось, что она искренне хотела со мной общаться. Какой же я был глупец!

     – Сучки часто так поступают, – утвердительно кивнул Джимми. – Оливия просто использовала тебя.

     – Просто использовала… – отстранённо повторил пленник.

     – Ты всё правильно понял, а теперь поговорим о моей сегодняшней ставке. Не знаю, преднамеренно ли ты назвал мне неверный номер ячейки, или нет, но моя ставка не сыграла, и я хочу получить разумные объяснения по этому поводу.

     – Просто использовала… – взгляд Салли упёрся в единственную точку, словно он ослеп и перестал видеть яркий луч фонарика, направленного прямо ему в лицо.

     – Мы уже выяснили это, – с нетерпением перебил его плохой парень. – А что ты скажешь по поводу неправильного числа? Ты сказал, чтобы я поставил на тридцать два, в то время как сыграл номер тринадцать.

     – Тринадцать? – равнодушно переспросил студент.

     – Вот именно, и я хочу знать, какого чёрта!

     – Наверное, я ошибся.

     – Это я уже понял, и тебе повезло, что ты не попался мне на глаза сразу, потому что тогда тебе пришлось бы действительно туго. Но с настоящего момента ты будешь получать еду только после того, как названные тобой номера позволят получить мне выигрыш. Есть деньги – есть еда, нет денег – останешься с пустым желудком. Тебе ясны мои условия?

     – Можешь оставить меня здесь и больше никогда не возвращаться.

     – Ты до сих пор не можешь успокоиться из-за какой-то девки? – прищёлкнул пальцами Джимми Хант.

     – Тебе никогда этого не понять.

     – Конечно, потому что я не стану распускать нюни по поводу сучки, которая поимела меня. Это я имею их, а не они – меня! Надеюсь, что завтра твои мозги встанут на место, а дар предвидения не подведёт тебя снова.

     После разговора с Джимми Салливану сделалось ещё хуже.

     (Сучки часто так поступают).

     Студент с сожалением вспомнил о тех минутах, которые провёл рядом с Оливией. Почему ему казалось, что она понимает его? Неужели ей была нужна лишь его тайна? А что, если разговор, произошедший в "Счастливой корове" и так удачно подслушанный плохим парнем, оказался заранее спланированным? Может быть, Оливия поведала Джимми Ханту о том, что Салли способен видеть будущее, а тот отказался в это поверить, и тогда девушка уговорила его убедиться во всём самостоятельно?

     А вдруг Салливан ошибается, и Оливия ни в чём не виновата? Его охватили сомнения. Чтобы узнать правду, ему требовалось вернуться в прошлое и проверить, что именно произошло на вечеринке в честь дня рождения Рональда. Почему-то у пленника возникло внезапное чувство того, что он приближается к чему-то важному. Поистине важному. Более того, он ощутил, что вот-вот наткнётся на Истинную Причину.

     Внезапно Салливана охватило необъяснимое волнение. Нечто похожее с ним происходило, когда он впервые, ещё будучи ребёнком, вошёл под своды церкви и сразу же погрузился в особую атмосферу божественного присутствия. Возможно, тогда на него такое впечатление произвела церковная служба с песнопениями, от которых по его коже пробежал мороз. Но это был даже не страх, а осознание того, что он стал свидетелем непонятного и значительного обряда.

     В углу опять началась крысиная возня, только Салли уже не слышал её, потому что его сознание медленно выскользнуло из объятий реальности навстречу непредсказуемому миру причудливых сновидений. А за несколько мгновений до погружения в крепкий сон у него в мозгу вспыхнула отчётливая мысль об очевидной необходимости. Необходимости чего? Ответ поглотила темнота.

     Сколько времени он провёл в этом мрачном подземелье? Салливан постарался определить количество ночей в подвале по количеству визитов Джимми Ханта, но у него ничего не получилось. Казалось, что пленник сидит здесь целую вечность, а плохой парень, как посыльный из ада, приходит к нему, чтобы напоминать о том, что впереди его ждёт такое же тёмное будущее.

     Салли вспомнил "Божественную комедию" Данте, в которой описывался лимб – первый круг Ада, где обитали души некрещёных младенцев и добродетельных язычников. Их наказанием, по мнению итальянского поэта, была безболезненная скорбь в полнейшей темноте. Вечность в темноте! Он словно угодил в этот самый лимб, и наказание в первом кругу не такое уж и безобидное, как ему показалось во время первого прочтения бессмертной поэмы. А если вдуматься, то возможность навсегда остаться в темноте и тишине наедине с собственными мыслями и вовсе представляется самой страшной карой для человека.

     Желудок пленника требовательно заурчал, напоминая о необходимости завтрака, но Салливан расправился со всей пищей ещё вчера, так что у него оставалось два варианта. Первый – попытаться заглянуть в завтрашний день, чтобы заработать поощрение от Джимми в виде пакета с едой. Второй – ничего не предпринимать и умереть от голода и жажды. После того, как Салли узнал, что Оливия, скорее всего, обманывала его, второй вариант уже не казался ему совершенно неприемлемым. Он знал, что голодная смерть может оказаться достаточно мучительной, но призрачная возможность вырваться из плена и вернуться в прежний мир выглядела во много раз страшнее.

     "Хочу ли я освобождения? – задался вопросом Салливан Траск. – Нужна ли мне прежняя свобода, если она причиняет только страдания?"

     (Ответ кроется в прошлом).

     Мысль была похожа на шёпот в соседней комнате, когда слышишь какой-то звук, но не можешь разобрать отдельных слов. За последние дни подобное происходило со студентом не в первый раз, и он списал это на некоторые психические расстройства, вызванные сложившейся вокруг него враждебной обстановкой.

     В памяти неожиданно всплыли слова из вчерашней беседы с Джимми Хантом: "Согласно условию конкурса, она должна была пойти на свидание с неудачником, то есть с тобой…" А что, если он воспользуется новой способностью проникать в прошлое, чтобы взглянуть, что происходило в тот вечер в доме Рональда? Собственно говоря, почему бы и нет?

     Салли закрыл глаза и сосредоточился на нужном отрезке времени. Уже через какую-нибудь минуту он смог вызвать видение дома Рональда, наполненного гостями. Но то, что он увидел дальше, повергло его в неподдельный ужас.

     Объявления о розыске пропавшего Салливана Траска с его фотографией по-прежнему висели на столбах перед зданием колледжа. Некоторые из них успели частично отклеиться. Оливия с грустью смотрела на знакомые глаза, немо ищущие у неё помощи, но ничем не могла помочь. На одном из объявлений кто-то испортил фотографию, что вызвало у девушки приступ негодования. Она подошла к столбу и сорвала бумажный лист с подрисованными чёрным маркером усами и ушами. Надпись, сделанная рукой неизвестного насмешника, гласила: "Неудачник сделал пластическую операцию. Теперь он выглядит вот так".

     – Идиоты! – выругалась Оливия Пеннингтон, отправляя смятое объявление в ближайшую урну.

     – Привет, Оливия! – окликнул её подоспевший Фрэнк Лекью.

     – Привет, Фрэнк! Есть какие-нибудь новости?

     – Пока никаких, – развёл руками в стороны парень.

     – Мне кажется, что с ним произошло что-то страшное, – непроизвольно перешла на шёпот девушка.

     – Главное, не терять надежды.

     – Иногда надежда – это единственное, что у нас остаётся.

     – Наверное, ты права.

     Перекинувшись ещё парой слов, они попрощались, после чего Фрэнк направился в спортивный зал.

     "Сначала люди готовы сочувствовать чужому горю, но потом оно становится для них слишком тягостным, и они предпочитают быстрее отделаться от него, – подумала Оливия. – И их нельзя за это винить".

     Лекцию девушка слушала крайне невнимательно, выводя на полях тетради затейливые узоры в виде переплетённых между собой линий, а когда отвела руку в сторону, то обнаружила, что линии сложились в имя.

     САЛЛИВАН.

     Где он? Что с ним случилось?

     Сколько раз за последние дни она задавалась этими вопросами? Десять? Двадцать? Пятьдесят? Наверное, они не перестанут возникать в её голове до тех пор, пока она не узнает правду, какой бы страшной та не была.

     Казалось, что от музыки вибрирует даже воздух. Молодые люди, заполнившие всю гостиную, шумно праздновали день рождения Рональда. Звуки смеха распространились, подобно эпидемии гриппа, а в руках замелькали банки с пивом.

     Видение Салливана было настолько отчётливым, что он уловил смешанный запах алкоголя и дешёвой парфюмерной воды. Оливия Пеннингтон находилась здесь, и в синем платье она выглядела просто потрясающе. Рядом с ней стоял Джимми Хант.

     – Может быть, потанцуем? – предложил плохой парень.

     – Почему бы и нет, – согласилась девушка.

     Студент испытал лёгкий укол ревности. Он внимательно следил за тем, как пара танцует под какую-то динамичную композицию. Джимми что-то говорил партнёрше, а та улыбалась в ответ. Как бы Салли хотел подойти к ним и остановить плохого парня, но он не мог этого сделать.

     – Дорогие друзья! – обратился к присутствующим хозяин вечеринки. – Поступило отличное предложение устроить какой-нибудь конкурс. Какие будут идеи?

     Толпа начала оживлённо совещаться.

     – Мисс Большие Сиськи! – выкрикнул один из скудоумных дружков Рональда, после чего комнату огласил весёлый смех.

     "Оливия, зачем ты вообще пришла сюда?" – с сожалением подумал Салливан Траск.

     – К чёрту конкурсы, лучше неси ещё пива! – внёс предложение один из гостей.

     – Пиво! Пиво! Пиво! – проскандировал Джимми.

     – И верни музыку! – потребовали женские голоса.

     Рональд немедленно раскланялся и накрутил громкость на стереосистеме. Из колонок вновь зазвучал тяжёлый танцевальный ритм с оглушительным басом.

     "Я не хочу этого видеть, – сказал самому себе Салливан Траск. – Мне пора убираться отсюда".

     Но что-то всё-таки удержало его в этой безумной обстановке. Какое-то предчувствие подсказывало, что он должен остаться, потому что…

     ПОТОМУ ЧТО ДОЛЖЕН.

     Эта мысль вспыхнула огненными буквами перед внутренним взором студента.

     (Не уходи, иначе ты совершишь самую большую ошибку в своей жизни!)

     Голова начала болеть от чрезмерного напряжения, но Салли старался не думать о боли.

     Джимми продолжал танцевать с Оливией, и пленник заметил, что девушке это нравится. Неудачник был здесь лишним.

     Зачем он вообще наблюдает за ними?

     (Потому что должен. Должен. Должен).

     Через некоторое время у гостей закончились горячительные напитки. Рональд спросил, кто поедет с ним в магазин, и Джимми согласился составить ему компанию. К нему присоединились Никки и Джеф – неизменная команда "крутых" парней.

     – Оливия, ты с нами? – обратился к девушке Джимми Хант.

     – Рональд, как ты собираешься сесть за руль в таком состоянии? – встревожилась Оливия.

     – В каком? – удивился Рональд.

     – Ты же пьян.

     – Кто пьян? Я? – на лице виновника торжества заиграла озорная улыбка. – Должен заметить, что я никогда не бываю пьян, верно, ребята?

     – А если вас остановит полиция? – не сдавалась девушка.

     – Пусть сначала догонят мой "Шеви", – раззадорился Рональд.

     – Так ты едешь, или нет? – повторил вопрос Джимми.

     – Будет весело, – произнёс Джеф.

     Джимми Хант протянул руку навстречу Оливии Пеннингтон, и она после недолгих колебаний ответила согласием.

     "Только не это, Оливия"! – пришёл в ужас Салливан, наблюдая за разворачивающимися событиями.

     Подвыпившая компания разместилась в салоне подаренного Рональду на день рождения автомобиля: свежеиспечённый хозяин за рулём, Джеф рядом с ним, а Никки, Джимми и Оливия – на заднем сиденье. Рональд протянул руку к магнитоле и включил музыку. Из колонок загромыхала композиция "Дыши" группы The Prodigy.

     – Ну, что, прокатимся с ветерком? – обернулся к пассажирам водитель.

     – Да!!! – закричали в один голос Джимми, Никки и Джеф.

     Салли наблюдал за тем, как машина отъезжает от дома и выворачивает на соседнюю улицу. Ему понадобилось сосредоточиться на образе чёрного "Шеви", чтобы последовать за автомобилем. Это походило на один из захватывающих фильмов в формате стерео, только изображение проецировалось не на большой экран кинозала, а прямо на сознание студента.

     – Сколько можно слушать это старьё? – наклонившись к уху Рональда, громко спросил Джеф.

     – А мне нравится, – пожал плечами Рональд.

     – Может быть, мы будем ехать немного медленнее? – предложила Оливия, невольно поджимая пальцы ног на каждом резком повороте.

     – У меня всё под контролем! – улыбнулся в зеркало заднего вида, прикреплённое на лобовом стекле, водитель.

     – У него всё под контролем, детка! – обнял девушку Джимми Хант.

     – Вы только посмотрите, мы разогнались почти до семидесяти миль в час! – с восторгом выдохнул Джеф.

     – Отличная тачка, парень! – похлопал приятеля по плечу Джимми.

     – Осторожно, копы! – внезапно воскликнул Никки.

     – Вот чёрт! – выругался Рональд и резко принял вправо. На патрульной машине включились сигнальные огни, после чего она последовала за нарушителями.

     – Ребята, пожалуйста, давайте остановимся! – заплакала Оливия.

     – Ни за что на свете, – отрицательно покачал головой Рональд. – Если отец узнает, что я водил тачку в нетрезвом виде, он больше никогда не позволит мне сесть за руль.

     "Шеви" хорошенько тряхнуло, когда колёса преодолели невысокую клумбу.

     – Осторожнее! – стукнулся головой об стекло Джеф.

     – Сейчас мы от них оторвёмся, – с азартом беглеца отозвался Рональд.

     Впереди замаячил светофор. Транспортный поток начал замедлять движение.

     – Мы не успеем, – запаниковал Никки.

     – Они нас не возьмут, – вцепился руками в руль хозяин "Шеви".

     – Только не говори, что собираешься проехать на красный свет, – вжалась в сиденье девушка.

     "Он собирается", – сделал печальный вывод Салливан.

     Рональд действительно собирался. Он утопил педаль акселератора в пол и по опасной траектории выехал на полосу встречного движения. Сзади раздался визг тормозов – патрульный автомобиль отказался от преследования.

     – Ты чокнутый! – закричал Джимми Хант, хватаясь за переднее сиденье.

     – Мы же разобьёмся! – закрыла глаза Оливия.

     – Твою мать! – с воплем ужаса вогнул голову в плечи Никки.

     – Вот дерьмо! – присоединился к ним Джеф.

     Совсем рядом пронеслась машина, вильнувшая в сторону и вылетевшая на газон. Рональд едва успел разъехаться с ней, чтобы не впечататься лоб в лоб. Сумасшедшему водителю начали сигналить, но он и не думал останавливаться. Светофор переключился на красный, и перед самым носом "Шеви" началось оживлённое движение.

     – Сбрось газ! – потребовал Джеф.

     – Мы проскочим сразу за этим грузовиком, – в каком-то диком экстазе произнёс Рональд.

     – Ты рехнулся, парень! – запротестовал Джимми Хант. – Он размажет нас, как консервную банку.

     – Приготовьтесь, – не слушая никого, предупредил водитель. Чёрная тачка на полной скорости влетела на поперечную улицу, заполненную автомобилями. Рональд крутанул руль и проскочил в зазор между грузовиком и стареньким фордом. За то короткое мгновение, которое понадобилось для этого, обречённые пассажиры успели увидеть испуганное лицо владельца форда. Даже не лицо, а маску актёра, изображающего человека, чей жизненный путь подошёл к концу.

     – Сукин сын, ты только что чуть не угробил нас! – вздохнул Никки.

     – "Чуть" не считается, – с облегчением засмеялся Рональд, возвращаясь на правую полосу движения. – Сейчас нужно съехать с главной улицы, чтобы копы не засекли нас снова.

     Оливия спрятала лицо в ладонях и плакала. Джимми попытался успокоить её, но она лишь вздрагивала и не реагировала на его слова.

     – Извини, но у меня не было другого выбора, – взглянул на девушку через зеркало заднего обзора Рональд. Он выключил музыку и припарковался на одной из слабоосвещённых улиц.

     – Мы кое-что забыли, – нарушил воцарившуюся в салоне тишину Джеф.

     – Что? – удивлённо повернулся к нему хозяин "Шеви".

     – Пиво, – после короткой паузы последовал громкий смех.

     – Ты прав, мы же поехали за пивом для вечеринки!

     Неожиданно проулок озарился светом двух фар. Из-за угла вывернула патрульная машина.

     – Чёрт, они сели нам на хвост! – Рональд поспешно тронулся с места. Погоня, казавшаяся делом прошлого, возобновилась с новой силой. Чтобы избавиться от преследователей, приятель Джимми вывернул обратно на участок дороги с интенсивным трафиком, надеясь затеряться среди множества других транспортных средств.

     Но во второй раз игра в прятки со смертью оказалась не столь удачной. Попытка проигнорировать запрещающий сигнал светофора закончилась страшной трагедией. Момент столкновения чёрного "Шеви" и семейного "Мерседеса" Салливан видел так, словно перед ним пробегали кадры замедленной съёмки.

     Капот машины, где сидели Рональд, Джеф, Никки, Джимми и Оливия, провалился в переднюю боковую дверь другого автомобиля, превращая металл в бесформенную кучу мусора. Голова Рональда по инерции продолжила двигаться вперёд, отчего его грудная клетка налетела на рулевое колесо и с ужасным треском проломилась внутрь. Джефа разорвало пополам, словно он был тряпичной куклой, надоевшей маленькой капризной хозяйке. Никки вылетел через боковое стекло, но это не спасло его от погибели, потому что в момент падения он сломал себе шею. Джимми проткнуло рычагом переключения скоростей, и он скончался почти без лишних мучений. Хуже всего пришлось Оливии. По какой-то нелепой случайности ей оторвало левую руку, но она ещё продолжала дышать. Некогда красивое лицо истекало кровью, превратившись в зловещую карикатуру.

     "Нет! – встрепенулся Салливан Траск. – Это не может быть правдой, потому что все они живы!"

     В "Мерседесе" тоже погибло три человека. Отец, мать и их семилетняя дочь – милая девочка, прижимавшая к груди маленького медвежонка. Когда приехала карета скорой помощи, медвежонок стал почти в три раза тяжелее, пропитавшись детской кровью.

     – Я не хочу умирать… – стонала Оливия Пеннингтон, лёжа на асфальте в испорченном платье. Она почти ничего не видела, а её тело пронизывала мучительная боль, как будто в него впились сотни злобных пираний.

     Медики пытались сделать всё, от них зависящее, но девушка не выжила.

     – Нет! Нет! Нет! – кричал Салли, как будто мог вмешаться в ход того, что ему довелось увидеть.

     – Да! Да! Да! – казалось, кричали ему в ответ люди, собравшиеся возле места трагической аварии.

     Когда пленник очнулся от ужасающего видения, ему немедленно захотелось от него избавиться. Это не могло быть прошлым. Это не было прошлым, потому что все они – Рональд, Джеф, Никки, Джимми, Оливия – остались живы после той вечеринки.

     "Наверное, я просто схожу с ума от одиночества", – потёр затылок Салливан Траск.

     Нет никакого смысла в том, что он увидел. Если бы они погибли, Джимми Хант никогда не запер бы неудачника здесь, в тёмном подвале заброшенного дома, не так ли? Но даже твёрдые логические выводы не могли до конца убедить студента в том, что аварии не существовало. Слишком много деталей, слишком правдоподобные мелочи, на которые не способно воображение.

     (Потому что это не воображение).

     Салливан вздрогнул, словно кто-то неожиданно толкнул его сзади. Только никто его не толкал, так как он плотно прижался спиной к стене. Перед глазами до сих пор стояло окровавленное лицо умирающей Оливии.

     Может быть, именно так подкрадывается безумие? У Салли возникло ощущение того, что из мрака на него нацелены сотни невидимых глаз огромной твари по имени Ты Сошёл С Ума. Он постарался отделаться от навязчивой идеи.

     – Я не хочу умирать… – далёкий голос девушки звучал в ушах, подобно бесконечно повторяющемуся эху, то практически утихающему, то снова нарастающему. – Не хочу… Не хочу… Не хочу умирать…

     – Этого прошлого не существует, – вслух произнёс Салливан. – Не существует.

     Но удивительно отчётливое видение доказывало ему обратное. Это прошлое существует.

     Только каким образом?

     От размышлений пленника отвлекло появление Джимми Ханта. Плохой парень постучал фонариком по прутьям решётки, чтобы привлечь внимание неудачника. Салли вздрогнул, после чего поднялся на ноги и подошёл вплотную к двери.

     – С добрым утром! – первым заговорил Джимми.

     – Джимми, что произошло тем вечером, когда Рональд устроил вечеринку? – вместо приветствия обратился к посетителю Салливан. – Расскажи мне, что именно произошло?

     – С чего вдруг такое любопытство? – Джимми поднял фонарик и бесцеремонно посветил в лицо студента.

     – Мне нужно знать! – отпрянул в сторону Салли, стараясь прикрыть глаза ладонью.

     – Если ты собираешься запудрить мне мозги, то у тебя ничего не выйдет. Прежде всего, я хочу знать, назовёшь ли ты мне сегодня мои счастливые номера, или нет?

     – Джимми, ты не понимаешь. Это очень важно.

     – Нет, это ты не понимаешь! – рука плохого парня, подобно ловкой змее, проскользнула сквозь решётку и схватила пленника за шиворот. – Ты назовёшь номера?

     – Джимми, пожалуйста, выслушай меня, – безвольно повис на руке Джимми Ханта Салливан. – У меня было очередное видение из прошлого…

     – Поздравляю! – перебил его собеседник. – Но меня больше всего интересует не прошлое, а будущее. Будущее, в котором я выигрываю кучу денег!

     – В последнем видении ты, твои приятели и Оливия погибли.

     – Ты кретин! – Джимми оттолкнул неудачника, и тот приземлился задницей на пол. – Если бы мы погибли, я бы сейчас не стоял перед тобой.

     – Поэтому я и хочу выяснить, что произошло тем вечером.

     – Какая разница. Как видишь, никто не погиб.

     – Я должен знать, потому что это может иметь огромное значение, – возразил Салливан Траск.

     – Огромное значение сейчас имеет только номер ячейки, на которую мне следует поставить деньги, потому что, в противном случае, ты останешься без еды и воды.

     Салли уткнулся головой в решётку. Решётка стала для него символом непреодолимого препятствия на пути к решению сложной задачи.

     – Итак, ты ничего мне не скажешь? – плохой парень сделал вид, будто собирается уходить.

     – Ты говорил, что Оливия приняла участие в конкурсе, – словно не услышав Джимми, произнёс неудачник.

     – Конкурс на раздевание, – Джимми постарался подчеркнуть последнее слово.

     – Конкурса не было… – задумчиво сказал пленник. – Его в тот вечер не было.

     – О чём ты? Я видел собственными глазами, как Оливия стянула с себя синее платье.

     – Синее платье… – у Салли не осталось никаких сомнений в том, что события прошлого каким-то образом сдвинулись, и этот сдвиг воспрепятствовал гибели восьми человек.

     Джимми мог бы благополучно забыть о словах Салли по поводу гибели пятерых участников вечеринки, но экстраординарные способности неудачника, благодаря которым он дважды правильно определил номер выигрышной ячейки, а также узнал о делах плохого парня с Кэйном, заставили его задуматься. Джимми Хант не получил никакой информации относительно новых ставок, зато после общения с пленником у него в душе зародились неприятные сомнения. Он и сам не понимал, чего именно испугался, когда услышал историю Салливана Траска. Может быть, неудачник и не заметил этого, только плохой парень ощутил, как у него в груди сформировался тугой комок страха.

     (В последнем видении ты, твои приятели и Оливия погибли).

     "Ерунда!" – тут же постарался убедить себя в глупости Джимми, но отмахнуться от беспокойных мыслей не получилось.

     Он почему-то вспомнил обрывок недавнего сна, в котором ему довелось стоять над пропастью. В общем-то, ничего особенного, и всё-таки что-то в том сновидении показалось Джимми жутким. Внезапно плохого парня захлестнула нечеловеческая ярость, как будто ему вместо свежего гамбургера подсунули булочку с дерьмом. Он бегом направился к машине, оставленной, как обычно, в полумиле от заброшенных построек.

     "Ты останешься в этом подвале навсегда", – с ненавистью сжал в руках ключ от двери с решёткой Джимми Хант, добравшись до "Понтиака". Он повертел в руках блестящий кусочек металла, отделяющий Салливана от внешнего мира, после чего выкинул его в кусты.

     "Ой! – с деланным жестом взглянул на пустую ладонь плохой парень. – Кажется, наш ключик потерялся. Бедный Салли! Наверное, он очень расстроится, когда узнает об этом неприятном происшествии".

     Голова Джимми откинулась назад, и его голосовые связки воспроизвели странный звук, отдалённо напоминающий смех гиены.

     От многократного повторения вопроса ответ не появлялся, и, тем не менее, Салли снова и снова спрашивал у самого себя, что же всё-таки произошло в тот вечер на самом деле? Долгие размышления наталкивали его на постепенно становившуюся привычной мысль о незаметно подкравшемся сумасшествии. Он увидел Оливию в синем платье, о котором просто не мог знать. В разговоре Джимми подтвердил, что девушка действительно была в нём. Тогда почему в видении Салливана фигурировала авария со смертельным исходом, а не пикантный конкурс на раздевание?

     Если бы сознание Салливана представляло собой огромное помещение, то все его стены давным-давно украшали бы граффити в виде знаков вопроса. Студент находился не только в заточении подвала, но и в плену собственных мыслей, а нарастающий голод и жажда подстёгивали их, подобно кучеру, размахивающему кнутом над спинами лошадей.

     "Необходимо собрать все части воедино, чтобы взглянуть на картину в целом", – дал себе установку Салливан Траск. Он постарался воспроизвести в памяти точную хронологию событий, от того момента, когда Оливия Пеннингтон побывала в его квартире и тайком взяла дневниковые записи, до последних дней, связанных с заточением в подвале. Вся цепь случайностей подводила неудачника к загадочному возвращению в прошлое, где произошло роковое столкновение "Шеви" и "Мерседеса".

     Почему?

     Мысли вернулись к исходной точке.

     Что-то помешало этой аварии. Но что? Салли счёл необходимым ещё раз вернуться в тот вечер. Возможно, не сегодня, потому что он потратил слишком много сил и чувствовал большую усталость.

     Смутный шёпот в голове посоветовал ему плюнуть и махнуть на всё рукой, смирившись с участью заложника неудачных обстоятельств.

     "Так было всегда, – обратилась к студенту его слабая часть, готовая принять на себя любые обиды и унижения. – Так будет и впредь, потому что ты неудачник. И как бы ты ни старался угодить Джимми Ханту, в конце концов, он оставит тебя здесь подыхать голодной смертью рядом с крысами. А когда всё закончится, у этих тварей получится отличная пирушка".

     У Оливии возникало множество предположений относительно того, что могло произойти с Салливаном, от самых неправдоподобных, вроде похищения с целью выкупа, до самых пугающих – убийство или трагический несчастный случай. Полиция продолжала поиски, но их результаты были пока безуспешными. На настойчивые звонки девушки в участке давали весьма неопределённые ответы, из которых "Мы прорабатываем возможные варианты" звучал наиболее обнадёживающе.

     Воображение Оливии рисовало жуткие картины гибели студента. Возможно, его исчезновение объяснялось именно смертью, иначе почему от него до сих пор не было никаких вестей? Перед мысленным взором девушки немедленно возникало неподвижное тело Салливана Траска, лежащее в зловонной канализационной трубе. Она почти явственно видела, как волосы мёртвого неудачника, подобно водорослям, плавают в грязной воде, а его невидящие глаза направлены в темноту.

     (Верно, Оливия, его глаза направлены в темноту).

     От таких сцен – пусть они и являлись всего лишь частью опасений относительно судьбы Салли – у Оливии пробегал мороз по коже, и девушка, оставаясь в полном одиночестве, безудержно плакала.

     Ей стали понятны слова из старой песни о том, что без единственного человека мир может навеки опустеть. Но мир не только опустел, но и сделался чуждым, враждебным. Именно этот мир сотворил с Салливаном нечто такое, что отняло его у Оливии Пеннингтон.

     Чтобы хоть как-то притупить усиливающуюся душевную боль, девушка последовала примеру Салли и стала записывать посещающие её мысли в тетрадь. Она никогда не писала хороших сочинений, поэтому слова, ложившиеся на бумагу, упрямо отказывались передавать тот смысл, который она стремилась в них вложить. Оказывается, читать написанное другими людьми было куда легче, чем написать что-то собственное. Но это не мешало Оливии признаваться самой себе в тех вещах, которые она доверяла тетради, ибо изложение мыслей в письменном виде становилось самым настоящим признанием. Таким образом они воплощались в жизнь, делались неотъемлемой частью реальности.

     "Прошло (сколько?) дней с тех пор, как Салливан пропал без вести, а мне начинает казаться, что минула целая вечность с того момента, когда я видела его в последний раз. Мне даже страшно подумать, что его больше нет. Удивительно короткое и удивительно ёмкое слово – НЕТ. Оно перечёркивает любую надежду.

     Мне хочется верить, что однажды я проснусь, и этот страшный сон развеется. Хочется верить, что это всего лишь страшный сон.

     Салли, мне очень тебя не хватает. Я знаю, что виновата перед тобой. Возможно, это и помогло нам сблизиться. Трудно определить, когда именно я поняла, что стала относиться к тебе по-другому. Когда я закрываю глаза, то вижу тебя так же ясно, словно ты находишься рядом со мной.

     Наверное, это глупо, но иногда у меня возникает странное ощущение раздвоения. Как будто в какой-то момент моя жизнь изменилась. Как будто она нашла другое русло. Может быть, причиной послужил ты, Салливан. И если бы не ты, что-то пошло бы не так…"

     Какая-то невероятная пружина пришла в движение. До настоящего момента она сжималась, как будто её заводила некая загадочная сила, после чего начала разжиматься в обратном направлении. Джимми Хант никак не мог избавиться от глупой мысли о пружине. Он потянулся к приёмнику и настроился на первую попавшуюся волну. До слуха донеслось "Дыши" группы The Prodigy. Почему-то эта композиция вызвала у плохого парня приступ панического страха. От сумасшедшего басового ритма у него перехватило дыхание, словно кто-то наступил ему на грудь, а звуки скрещивающихся сабель, или очень похожие на них, вызвали головокружение. Он почувствовал приближение неведомой опасности и резким движением заставил приёмник заткнуться.

     Чёртова пружина разжималась. Джимми не знал, хорошо ли это, или плохо, но она разжималась. Неудачник что-то болтал о его гибели в прошлом, только плохой парень не собирался слушать подвального шизофреника. Больше всего его беспокоила перспектива остаться без лёгких денег.

     Наличность растаяла на глазах, и Джимми Ханту требовался новый приток баксов, но, кажется, Салли утратил дар определять выигрышные номера рулетки. Тем хуже. Хуже для неудачника.

     В кармане рубашки лежала пачка сигарет, но когда Джимми заглянул в неё, та оказалась пустой. Интересно, когда он успел выкурить последнюю сигарету и почему сразу не выкинул ненужную упаковку? Может быть, это произошло по дороге в город, когда все его мысли были заняты бесполезной поездкой к заброшенным домам, где он запер Салливана Траска? Впрочем, какая разница? Достаточно избавиться от пачки и больше не думать о ней. Жаль, что подобным образом нельзя поступить со словами неудачника.

     (Конкурса не было. Его в тот вечер не было).

     У Джимми возникло ощущение, будто его сознание выворачивается наизнанку, подобно шкурке маленького зверька, внутренняя сторона которой покрыта свежей кровью.

     "Ты порол чушь!" – со злостью подумал плохой парень, прибегнув к выражению своего папаши, чаще всего находившегося в состоянии алкогольного опьянения. Тот частенько любил говаривать: "Ты порешь чушь, Джимми, и за это я буду пороть тебя!" С такими словами папаша вытаскивал из штанов ремень, и если Джимми Хант не успевал вовремя убраться, его ждала хорошая трёпка.

     "Ты порол чушь, Салли-неудачник, – повторил собственную мысль вслух плохой парень. – Конкурс был, и никто не умер. А если и намечается чья-то смерть, то, скорее всего, твоя!"

     Ближе к вечеру (хотя он не знал, что уже наступил вечер) Салливан повторил "прыжок в прошлое". Ему достаточно было представить дом Рональда, в котором проходила вечеринка, чтобы немедленно переместиться туда. Жаль, что перемещению подвергалось только его сознание, иначе он обязательно попытался бы предотвратить катастрофу. Например, подошёл бы к Оливии и попросил её отказаться от поездки по предложению Джимми Ханта.

     Девушка наверняка не захотела бы его слушать, потому что тогда ещё не общалась с неудачником. Постепенно Салли перевёл размышления из плоскости сослагательного наклонения в плоскость альтернативной реальности, то есть постарался представить прошлое таким образом, словно всё так и было.

     Оливия Пеннингтон в прекрасном синем платье приближается к дому, откуда доносятся приглушённые звуки музыки. Она собирается позвонить в дверь, но её окликает чей-то голос. Девушка оборачивается и видит перед собой Салливана Траска, жалкого неудачника, над которым всё время потешаются Джимми и его приятели. Он подходит к ней и начинает говорить. Сначала Оливия не понимает, о чём он ведёт речь, потому что ей непривычно видеть его рядом с собой.

     – Привет, Оливия! Прошу меня выслушать, потому что это очень важно! Сегодня вечером тебе будет грозить серьёзная опасность, и ты ни за что на свете не должна садиться в машину Рональда.

     Она внимательно смотрит на него, после чего смеётся и входит в дом, а Джимми хватает неудачника за шиворот и бросает в ближайшее кусты, как какого-нибудь котёнка.

     Салли опомнился от недолгого забытья. Пока он прокручивал в голове один из возможных сценариев по предотвращению трагедии, девушка уже поприветствовала Джимми Ханта.

     – Классный вид! – произнёс Джимми.

     – У тебя тоже, – ответила девушка. – Надеюсь, я не слишком опоздала?

     "Опять!" – с досадой подумал Салливан. Неужели ему снова придётся выступать в роли стороннего наблюдателя, чтобы стать свидетелем страшной аварии? Из множества увиденных фильмов на ум пришёл "День сурка", в котором герой застрял в одном дне, повторявшемся снова и снова.

     Снова и снова. Снова и – сойти с ума! – снова.

     Он не ошибся.

     – Оливия, ты с нами? – позвал девушку плохой парень, когда закончилось пиво, и приятели решили прикупить новую порцию.

     Всё повторялось точь-в-точь так, как и в прошлый раз. Далее следовала поездка на большой скорости, попытка оторваться от преследования полицейского патруля, выезд на оживлённую дорогу, красный свет на перекрёстке и – смерть восьми человек.

     "Я не хочу умирать…" – простонала Оливия, находясь в состоянии болевого шока. Она ничего не понимала. Ещё недавно девушка сидела в салоне чёрного "Шеви" и не подозревала, что через мгновение будет лежать на асфальте и истекать кровью, а в пятнадцати футах от неё навеки разомкнёт пальцы её левая рука.

     Салливан с пугающими подробностями мог рассмотреть лицо Оливии Пеннингтон, залитое кровью и изуродованное шрамами. Казалось, что всё это происходит не по-настоящему, и сейчас она встанет, смоет с себя жуткий грим и вытащит из испорченного платья ловко спрятанную руку. Но вместо этого на место происшествия прибыла карета скорой помощи. Медики поспешно приступили к борьбе за жизнь пока ещё живой девушки. Она была единственной, кто продолжал дышать после ужасного столкновения. Впрочем, через десять минут стало понятно – у неё нет шансов.

     "Почему…" – простонал Салливан Траск. Он очнулся во мраке заточения и принялся с силой бить кулаками по стене. Ему понадобилось не более четырёх-пяти ударов, чтобы физическая боль отрезвила его и на короткое время избавила от душевных мук.

     В поведении Джимми Ханта наметились определённые изменения, и Рональд не мог этого не заметить. После вечеринки в честь его дня рождения приятель сделался другим. Вспомнить хотя бы то, как он бросил неудачника умирать в старом доме. В общем-то, Джимми никогда не был подарком, но он не был и чудовищем. А теперь…

     В памяти Рональда невольно всплыл эпизод возле колледжа, когда Джимми испугался копов, потому что начал приторговывать дрянью.

     "И зачем ему понадобилось ввязываться в это?" – задавался вопросом Рональд.

     В последнее время плохой парень почти не появлялся на занятиях, и приятель счёл нужным выяснить, что именно происходит в жизни Джимми Ханта. Не то, чтобы он любил совать нос в чужие дела, но они были знакомы ещё до того, как стали студентами. Никки и Джеф появились позже, а дружба Рональда и Джимми началась со школьной скамьи.

     Возможно, плохому парню требовалась какая-то помощь, только он не хотел никому говорить о своих проблемах. Так размышлял Рональд, опасаясь, что Джимми мог подсесть на какую-нибудь гадость. Да, они любили побаловаться алкоголем, они много курили, но никогда – вообще никогда – не позволяли себе употреблять всякое дерьмо, от которого человек превращался в животное с единственным низменным инстинктом – получить очередную дозу и забыться.

     Когда на парковке колледжа появился красный "Понтиак" Джимми, Рональд поспешил к своей машине, чтобы проследить, где стал пропадать его приятель.

     Через двадцать пять минут плохой парень вернулся к автомобилю, поспешно сел за руль и сдал задним ходом к выезду. Рональд выждал время, пока Джимми Хант не отъехал ярдов на двести, после чего включил мотор и направился следом за ним. Дороги заполнились интенсивным движением, так что риск быть замеченным сводился к минимуму. Рональду понадобилась дистанция в несколько автомобилей, следующих друг за другом в плотном потоке, чтобы оставаться вне поля зрения Джимми. Лишь когда на очередной развязке плохой парень свернул на загородное шоссе, чёрному "Шеви" пришлось значительно отстать, чтобы не привлекать ненужного внимания.

     "Интересно, куда он едет?" – никогда раньше Рональд не ездил по такому маршруту, что заставило его насторожиться. Он знал Джимми слишком долго, чтобы догадаться – эта дорога как-то связана с нынешними проблемами Джимми. Главное, не засветиться и не выдать постороннего присутствия, потому что плохому парню очень не понравится подобное открытие.

     Ничего не подозревая о хвосте, Джимми Хант ехал по ставшему за последние дни привычным пути. Поворот к трём заброшенным многоэтажным домам никак не обозначался, так что найти дорогу даже при желании было не так-то легко. "Понтиак файрбёрд" 1977 года выпуска последовал через овраг, придерживаясь правой стороны, чтобы не увязнуть в поросшей травой колее.

     Рональд притормозил, остановился недалеко от поворота и задумался. Дальнейшее преследование грозило провалом, потому что одинокий чёрный "Шеви", едущий даже на значительном расстоянии, мог вызвать определённые подозрения. Красное пятно, в которое превратилась машина Джимми, продолжало удаляться, пока не сделалось яркой точкой над линией горизонта.

     Нужно было немедленно на что-то решаться: либо продолжать преследование, либо окончательно потерять плохого парня из виду. Рональд выждал ещё мгновение, прежде чем вернулся на дорожное полотно, добрался на невысокой скорости до нужного поворота и медленно начал спускаться в овраг.

     Судя по всему, Джимми уехал далеко вперёд, но владелец "Шеви" старался не терять бдительности, потому что в любой момент мог наткнуться на красный автомобиль, припаркованный где-нибудь в стороне.

     Со всеми предосторожностями Рональд преодолел почти три мили, выбрался из оврага и въехал в редкий лес. Впереди показались очертания машины Джимми. Чтобы не попасться на глаза раньше времени, приятель плохого парня заглушил двигатель и продолжил передвижение пешком. С каждым шагом его сердце начинало биться сильнее, а звуки, невольно издаваемые при ходьбе, казались оглушительными, хотя вряд ли кто-то их слышал.

     "Понтиак" пустовал. Рональд обвёл взглядом всё обозримое пространство, но никого не заметил. Куда же подевался сам Джимми? Добровольно впутавшись в это дело, Рональд должен был выяснить, что происходит. Он приблизился к машине и попытался открыть дверь. Заперто. Судя по примятой траве, плохой парень ушёл вдоль по заросшей тропе. Почему он не поехал дальше?

     В голове Рональда возникало всё больше и больше новых вопросов. Вместе с тем росло и неприятное чувство страха перед неведомым. Оно ширилось по мере того, как Рональд отдалялся от брошенного позади "Шеви", словно уплывал на отколовшейся льдине в открытый океан.

     Из-за деревьев показалась песчаная насыпь, а над ней возвышались три недостроенных дома. Наверняка там находится какая-нибудь дыра, где Джимми толкает дрянь. Идти дальше не имело смысла. Рональд остановился и внимательно осмотрел огороженную сеткой территорию. Он даже не догадывался, что находится буквально в паре сотен шагов от разгадки исчезновения неудачника. Но он повернул назад, потому что не хотел лишних проблем. Это только в фильмах ужасов герои лезут в тёмный подвал, чтобы быстрее встретить бессмысленную смерть от лап монстра.

     – Эй, Салли, хочешь шмали? – донёсся до слуха Салливана громкий смех Джимми Ханта. Сначала задремавшему неудачнику показалось, что он находится в колледже, и плохой парень снова донимает его, но потом он открыл глаза и вернулся к суровой реальности.

     "Очередной визит в камеру смертника", – промелькнула мрачная мысль в голове студента.

     Джимми стоял перед запертой дверью с фонариком и курил.

     – Как у нас обстоят дела со счастливыми номерами? – прекратив смеяться, спросил посетитель.

     – Вот твои счастливые номера! – Салли показал плохому парню средний палец.

     – Если бы не одно неприятное обстоятельство, я бы открыл эту чёртову решётку и надрал бы тебе задницу! – произнёс Джимми Хант.

     – О каком неприятном обстоятельстве ты говоришь? – с недоверием задал вопрос пленник.

     – Я потерял единственный ключ от этого замка.

     – Ты не собирался выпускать меня отсюда с самого начала.

     – Возможно, ты и прав, – пожал плечами плохой парень. – Но теперь это не имеет значения, верно?

     – Верно, потому что тебя тоже ждёт одно неприятное обстоятельство, – тихо ответил Салливан Траск.

     – Интересно, какое же?

     – Завтра узнаешь, – с какой-то обречённостью в голосе сказал пленник.

     – Вздумал угрожать мне? – разозлился Джимми. Он бросил скуренную сигарету на землю и с яростью раздавил её носком ботинка.

     – Каждый получает по заслугам.

     – Или ты сейчас же заткнёшься, или я вырву твой поганый язык, а потом засуну туда, где нет места солнечным лучам.

     – Попробуй, если у тебя получится открыть эту дверь, – горько усмехнулся Салливан. – И если у тебя получится обмануть судьбу…

     – Катись к чёрту! Я не хочу тебя слушать!

     Джимми с удовольствием пропустил бы слова пленника мимо ушей, но они почему-то задели его за живое. Салливан произнёс вслух нечто такое, отчего по коже плохого парня пробежал мороз. Как будто прозвучало заклинание, вызывающее ужас и трепет.

     – Прощай, Джимми, – медленно проговорил студент, упёршись взглядом в пустоту.

     – Я ещё не ухожу, – возразил Джимми Хант.

     – Я знаю, поэтому и хочу попрощаться с тобой.

     – Ты слишком много болтаешь! Или думаешь, что я тебя не смогу достать из-за решётки?

     – Ты уже ничего не успеешь…

     – Что?

     – Иногда судьба преподносит нам сюрпризы. Некоторые из них приятные, а некоторые не очень.

     – Если ты ещё раз скажешь слово "судьба", я найду способ заставить тебя заткнуться, – теперь Джимми знал, от чего именно ему становится не по себе.

     Судьба.

     (Если у тебя получится обмануть судьбу… Иногда судьба преподносит нам сюрпризы).

     – Я могу употребить множество других слов: рок, участь, жребий, удел, предопределение. Но от этого смысл не изменится, – ответил Салли.

     – К чему ты клонишь?

     – Нельзя обмануть судьбу дважды.

     – Опять ты заладил со своей судьбой?

     Но на этот раз Салливан ничего не ответил.

     Джимми был зол. Нет, не просто зол, – он пребывал в настоящей ярости, практически парализующей всё его существо. Он кричал, он угрожал, он пытался выломать решётку на двери, но неудачник больше не сказал ни слова. Плохой парень покинул подвал и вернулся к машине. Его настолько захлестнул гнев, смешанный с подспудным чувством страха, что он даже не заметил чужих следов, оставленных Рональдом.

     (Ты уже ничего не успеешь…)

     На что намекал Салли? Чего он хотел добиться? Джимми Хант вытащил из кармана новую пачку сигарет, сорвал с неё обёртку и швырнул в траву, после чего извлёк одну сигарету и закурил. Табачный дым хлынул в лёгкие, подобно охлаждающей жидкости, попавшей на раскалённые части перегруженного механизма. C чувством незначительного облегчения плохой парень выпустил облако сизого дыма.

     Всё пошло не так, как он рассчитывал. Салли, чёрт бы его побрал, отказался называть выигрышные номера рулетки. Почему-то Джимми был уверен в том, что пленник именно отказался, а не утратил способность видеть будущее. Но на что он надеется? Никто не придёт к нему на помощь. Плохой парень нащупал в кармане последнюю двадцатку и ещё раз употребил в адрес неудачника нелестное слово.

     Жаль, что Салливан догадался о роли Оливии в этой истории. Милая шлюшка, которая выкрала его идиотские записи. Теперь Джимми не мог шантажировать студента, угрожая ему разделаться с девушкой. Требовался новый рычаг воздействия, но какой? Может быть, направить на неудачника дуло пистолета и попросить назвать номера по-хорошему? Идея не была лишена смысла, но что-то подсказывало Джимми, что это тоже не сработает. Салли изменился. Его глаза наполнились отчаянием человека, которому поставили смертельный диагноз.

     Но тогда чего боится Джимми? Как будто это он заперт в мрачном подвале без еды и воды.

     Кстати, о еде и воде. Ещё пару дней упрямства, и неудачнику может потребоваться медицинская помощь. А что, если он и вовсе потеряет сознание? Интересно, съедят ли его тогда крысы? От такой мысли плохому парню сделалось противно. Он представил, как грязные твари набрасываются на бесчувственное тело ещё живого студента и начинают грызть его с разных сторон. Перед глазами возникла картина изуродованного лица с окровавленными щёками и отсутствующим носом. "О-ай, И-мми!" – невнятно произнёс половиной уцелевшего языка мертвец, что значило "Прощай, Джимми!"

     За два часа до появления Джимми Ханта Салли снова погрузился в прошлое, но на этот раз с ним произошло нечто невероятное. Пленник заметно ослабел, и поэтому ему требовалось собраться с силами, прежде чем возвращаться к страшным событиям после вечеринки.

     Какая-то неуловимая мысль продолжала сверлить мозг Салливана. Она проскальзывала в его голове уже не впервые, но он снова и снова упускал её.

     (У тебя ещё есть шанс, Салли).

     Вечеринка. Студент уже знал, в какой последовательности будут развиваться события.

     Рональд выключил музыку и взял в руки микрофон:

     – Дорогие друзья! Поступило отличное предложение устроить какой-нибудь конкурс. Какие будут идеи?

     (Конкурса не будет).

     – Мисс Большие Сиськи! – засмеялись подогретые алкоголем молодые люди.

     Салливан испытал что-то вроде толчка в спину. Он непременно должен что-то сделать. Немедленно. Иначе станет поздно. Но что? Что от него требуется? Голову неудачника пронзила невыносимая боль, словно кто-то просверлил её дрелью.

     Следующие три или четыре секунды растянулись в целое тысячелетие. Неудачник слышал, как хозяин вечеринки произносит короткую фразу: "Боюсь, что девушкам в зале данное предложение не очень понравится". Это выглядело так, будто весь мир замедлил бег, и теперь каждое действие в нём выглядело безумно растянутым.

     "Боюсь, что девушкам…" – пока Рональд говорил это, можно было бы успеть сбегать в ближайший магазин на распродажу и купить пару вещей.

     "…в зале данное предложение…" – звуки речи распались на невнятный гул.

     "Сейчас или никогда!" – Салливана озарила яркая внутренняя вспышка, отчего головная боль многократно усилилась. Казалось, что черепная коробка вот-вот расползётся по швам, как севшая после стирки дешёвая рубашка.

     (Сейчас!)

     (Или никогда!)

     "…не очень понравится…" – продолжал растягивать слова Рональд.

     Однажды Салливану приснился страшный сон, в котором Джимми превратился в змееподобное существо. "Кто ты на самом деле?" – спросил тогда неудачник. "Я – Всепоглощающее Время", – ответило чудовище, притворившееся плохим парнем.

     "У меня больше нет времени!" – с ужасом подумал Салливан Траск. В данный момент Вселенная сжалась до сингулярного состояния, в котором, если верить теории Большого взрыва, она когда-то находилась. А потом в сознании вспыхнула искра догадки.

     "Хотя идея прекрасная", – закончил говорить Рональд.

     – Может быть, игра на желание? – неожиданно выкрикнул Салли. Он находился в другом времени/пространстве, но, каким-то образом, сумел преодолеть возникшее препятствие.

     – Игра на желание. Каковы будут правила? – оживился Рональд, толком не разобрав, от кого исходило данное предложение.

     – Нужно по жребию выбрать пару. Они начнут по очереди снимать с себя шмотки, и тот, кто первым остановится, будет считаться проигравшим, – немедленно отозвался Джеф.

     Неужели Салливан только что изменил прошлое? Неужели ему удалось предотвратить гибель восьми человек? В это было сложно поверить, но ход дальнейший вечеринки подтвердил то, что Оливия Пеннингтон из-за неудачного жребия приняла участие в глупом конкурсе.

     Но как оказалось, на этом видение пленника не закончилось. Прошлое сменилось картинами будущего, которые дали понять Салливану Траску, что его ждёт неминуемая смерть.

     Способность видеть завтрашний день вернулась, но это не принесло Салли никакой радости, потому что вместо счастливых номеров рулетки он увидел ещё одну автокатастрофу. Нет, не ту, где должна была погибнуть Оливия, а другую – с участием Джимми Ханта. А это значило, что неудачник останется в подвале и умрёт. Вот почему во время последнего визита плохого парня он попрощался с ним.

     Образы оказались достаточно яркими, чтобы поверить в них. Красный "Понтиак" на большой скорости вылетел за ограду моста, несколько раз перевернулся в воздухе, после чего упал на крышу. Но взрыва не последовало. Водитель ехавшего позади автобуса поспешил на помощь, спустившись вниз и попытавшись вытащить бесчувственное тело через разбитое окно. Всё лицо Джимми покрылось кровью, но он дышал. Правда, после удара его ноги зажало помявшимся кузовом, и водителю автобуса не удалось самостоятельно извлечь пострадавшего.

     Салливан видел во всех подробностях, как к машине подоспела бригада спасателей. Им потребовалось не менее двадцати минут, прежде чем они достали плохого парня из салона. Джимми Ханта положили на носилки и немедленно отправили в больницу. Всё это время он оставался без сознания.

     "Наверное, это честный обмен", – подумал неудачник, вспомнив о том, что несколько мгновений назад, во время "прыжка в прошлое", спас жизнь восьми человек. У него был выбор, и он его сделал. Да, среди тех, чью гибель он помог предотвратить, находилось пятеро людей, которые превратили его жизнь в настоящий кошмар. К сожалению, Оливия Пеннингтон принадлежала к их числу, потому что взяла его дневниковые записи и показала их Джимми. Но вместе с ними спаслась и семья, ехавшая в "Мерседесе". Спаслась и семилетняя девочка с медвежонком в руках.

     Следовало ли теперь предупреждать плохого парня о том, что его ждёт? Пожалуй, нет, потому что нельзя обмануть судьбу дважды. Один раз Салливан уже вытащил Джимми Ханта с того света, но, судя по всему, таков был жребий плохого парня, если обстоятельства снова складывались в пользу того, чтобы он угодил в аварию.

     Дальнейшее развитие событий становилось предельно понятным: Джимми несколько дней проводит в больнице, после чего приходит в себя, но даже если он и заговорит о том, что знает, где находится Салливан Траск, будет уже поздно, потому что к тому времени неудачник умрёт без пищи и питья.

     Пленник откинулся головой к холодной стене и постарался больше не думать о том, что произошло и что произойдёт. Не все истории заканчиваются счастливо. Вернее, некоторые истории заканчиваются счастливо не для всех. Вот и всё.

     "Если бы все люди могли видеть красоту заката, мир изменился бы в лучшую сторону. Наблюдая за тем, как солнце медленно склоняется над землёй и окрашивает облака в огненные цвета, они научились бы ценить каждый прожитый день. Они дорожили бы каждым мгновением".

     Оливия отложила тетрадь в сторону и взглянула в окно. Пылающие краски догорающего дня растеклись по всей линии горизонта, словно безумный художник сделал несколько небрежных мазков на полотне вечернего неба. Солнце – шар пульсирующего огня – закатилось за город, сверкая отражением в окнах домов и машин.

     Что-то изменилось. Это ощущалось даже в воздухе. Девушка не знала, какое объяснение дать подобному чувству (предчувствию), но она точно определила, что произошло нечто такое, от чего её жизнь вдруг сделалась другой. Словно над ней нависала какая-то угроза, а потом она внезапно исчезла. Словно надвигалась огромная грозовая туча со шквалистым ветром, которая по непонятным причинам рассеялась прямо на глазах.

     Что-то отступило, отчего стало легче дышать.

     Открыв глаза, Джимми долго лежал в кровати, не желая подниматься. В голове пульсировал единственный вопрос: что делать дальше? Плохой парень знал, что Салливан больше не поможет ему заработать денег, поэтому неудачник заслуживал того, чтобы оставить его гнить в подвале.

     Может быть, согласиться на работу, предложенную Кэйном? Доход от продажи наркотиков позволял вести безбедную жизнь, хотя и грозил определёнными сложностями с законом, если плохого парня поймают. Зато он позволит себе жить не так, как живут его родители. Мать Джимми, от природы пугливая женщина, старалась изо всех сил, чтобы её сын получил хорошее образование. Для этого она прятала большую часть заработанных денег, но время от времени отец находил отложенные средства и тратил их на выпивку.

     "Зачем ему учиться в колледже? – обычно усмехался он, когда обнаруживалась пропажа, и жена пыталась требовать деньги назад. – Пусть освоит какую-нибудь нужную профессию, где не требуется работать головой".

     В какой-то мере отец был прав, потому что Джимми Хант не привык работать головой. Заработок, предложенный наркоторговцем, вполне устраивал плохого парня, пока он не нашёл более лёгкого способа получать баксы. Но теперь, когда Салли перестал быть курицей, несущей золотые яйца, настала пора пустить его под топор. То есть забыть о нём.

     Возможно, в голове Джимми ещё звучали отголоски совести, и он не мог так просто забыть о неудачнике. Потому-то и возникал мучительный вопрос: что делать дальше?

     – Привет, Кэйн, – всё-таки позвонил старому знакомому плохой парень. – Это Джимми.

     – Джимми, – в интонации собеседника не звучало ни радости, ни удивления, словно у него вообще отсутствовали какие-либо эмоции. Так отвечают электронные голоса служб технической поддержки.

     – Да, Джимми, – на всякий случай повторно назвал собственное имя Джимми Хант. – Ты говорил, что я могу на тебя поработать.

     – Кажется, ты говорил, что занялся более прибыльным бизнесом, – теперь в голосе Кэйна звучал нескрываемый сарказм. – Или фортуна всё-таки отвернулась от тебя?

     – В данное время я предпочитаю заняться чем-то другим, – увильнул в сторону от прямого ответа Джимми.

     – У меня есть срочный заказ, но все детали обсудим у меня в "офисе". Жду тебя через двадцать минут.

     – А если минут через сорок… – попытался возразить плохой парень, понимая, что ему ни за что не уложиться в такой короткий промежуток времени.

     – Через двадцать минут, или я передам заказ другому, – ответил Кэйн.

     – Хорошо, буду через двадцать минут, – Джимми вскочил с кровати, на ходу надевая вчерашнюю рубашку и натягивая валявшиеся на полу джинсы.

     Он ехал быстро, чрезвычайно быстро. Чтобы успеть вовремя, ему пришлось бы мчаться со скоростью не менее девяноста миль в час при условии, что дороги будут не слишком загруженными. Джимми хотел получить эту работу, в противном случае, ему пришлось бы туго, потому что мать обещала прислать деньги не ранее, чем через полмесяца.

     А во всём виноват неудачник. Конечно, кто же ещё? Салливан Траск нарушил грандиозные планы Джимми Ханта. Он стал настоящей шишкой на заднице, которая напоминает о себе каждый раз, когда хочется присесть.

     Джимми обогнал едва плетущийся трейлер, вернулся на прежнюю полосу движения и прибавил газу. "Понтиак файрбёрд" буквально рванулся вперёд, словно новогодняя ракета с догоревшим фитилём. Лишь бы на дороге не было копов, потому что плохой парень не собирался платить штраф за превышение скорости. У него попросту не хватило бы на это денег.

     На подъезде к мосту у Джимми Ханта перед глазами промелькнул смутный образ, нечто похожее на дежавю.

     (Это было. Этого никогда не было. Это будет).

     Странно, но Джимми показалось, будто рядом с ним в машине едут Рональд, Никки, Джеф и Оливия. Кратковременная иллюзия оказалась настолько правдоподобной, что он даже на мгновение повернул голову вправо, чтобы убедиться в том, что кроме него в салоне никого нет.

     (Ты чокнутый! Мы же разобьёмся! Твою мать! Вот дерьмо!)

     Плохой парень поёжился от охватившего его страха. Страха, перерастающего в безумную панику.

     Впереди показалась старенькая "Тойота", и Джимми пришлось пойти на обгон, чтобы не сбавлять набранную скорость, но навстречу ему выехал ещё один трейлер, так что хозяин "Понтиака" резко вывернул руль в обратную сторону. Машину занесло в сторону, и она, утратив надёжное сцепление с дорожным покрытием, вылетела с моста. Джимми с ужасом понял, что сейчас его жизнь оборвётся.

     (Прощай, Джимми).

     Красный автомобиль после ошеломительного кульбита приземлился на крышу. В лицо брызнули осколки, а ноги сковало внезапной невыносимой болью, словно в кости вгрызлась стая зубастых хищников. А потом плохой парень провалился в спасительную темноту. Больше не было ни боли, ни страха, ни сжавшегося в комок сознания – лишь бесконечная и беспросветная темнота.

     Темнота…

     Всё сущее выходит из темноты и возвращается в неё. Темнота – вот альфа и омега любого жизненного цикла. Из мрака ночи зарождается день, а потом он медленно угасает и снова обращается в ночную темноту. Темнота – один из многочисленных детских страхов, который никогда не умирает и при первой же удобной возможности выходит на сцену. На сцене темнота, аплодисменты.

     Мысли Салливана начинали путаться. Ему хотелось есть и пить, но больше всего – пить. Он отдал бы всё что угодно за единственный освежающий глоток воды. Язык сделался сухим и тяжёлым, как будто его вырвали и бросили на раскалённую сковороду. До слабеющего слуха донеслись звуки крысиной возни.

     "Это конец", – рассеянно подумал неудачник.

     Похоже, что это действительно был конец. Джимми больше никогда не придёт сюда…

     Салливан Траск засмеялся, но в его смехе не было ничего радостного. Скорее всего, этот звук принадлежал умирающему существу, надёжно загнанному в угол и потерявшему всякую надежду на спасение.

     Салли, тебе было плохо, когда Джимми стянул с тебя штаны вместе с трусами? Тебе было плохо, когда он гонялся за тобой? Или было плохо, потому что по колледжу о тебе гуляла дурная слава неудачника? Может быть, теперь ты поймёшь, что такое "по-настоящему плохо"? Раньше тебе доводилось лишь чуять слабый аромат дерьма, в то время как сейчас ты погряз в нём по уши. Да, Салли-неудачник, ты угодил в здоровенную кучу дерьма, из которой невозможно выбраться. Ха-ха!

     Какие будут идеи, умная голова? Неужели ни одна из тех книг, которые ты читал, не может помочь тебе найти выход? А теперь твои мозги, набитые всякой всячиной (и историей европейской литературы девятнадцатого века в том числе), пойдут на корм крысам. Ха-ха!

     Смешно, не правда ли?

     Интересно, отличаются ли на вкус мозги умника и дурака? Разве что у умника извилин больше, следовательно, жевать удобнее. Ха-ха! Дерьмовая шутка, умная голова, чертовски дерьмовая!

     Организм пленника реагировал на отсутствие пищи и обезвоживание причудливыми образами, возникающими в тумане сознания. Временами студенту начинало казаться, что он превратился в дрожащее пламя свечи, вокруг которого танцуют крысы. На стенах отражаются их зловещие силуэты, перемещающиеся слева направо, а потом – справа налево. Слева направо, справа налево. Безумные движения ускоряются, словно кто-то невидимый бьёт в ритуальный барабан. Их становится всё больше и больше. Теперь тени сливаются и становятся просто пугающими. Это настоящая пляска смерти.

     "Что ж ты, Салли, снова девочки не дали?" – гремит в ушах знакомый голос Джимми Ханта. Оказывается, плохой парень притворился одной из грязных крыс подземелья. Серая тварь встала на задние лапы, и её омерзительная морда с длинными жёлтыми зубами претерпела поразительные изменения, превратившись в человеческое лицо – лицо ухмыляющегося Джимми.

     "Мне нужны счастливые номера!" – восклицает существо с лицом обидчика. Неизвестно откуда рядом появляется лотерейный барабан, и оно крутит его. Но внутри вместо шаров с числами оказываются окровавленные головы участников вечеринки, устроенной в честь дня рождения Рональда. Крыса с лицом плохого парня ловко просовывает лапу в окошко и извлекает одну из стенающих голов.

     "Кажется, сегодня мне крупно повезло!" – смеётся тварь, показывая зажатую в лапе голову Оливии Пеннингтон.

     "Оставь её в покое!" – пытается воскликнуть Салливан Траск, но голосовые связки не слушаются неудачника. Вместо слов из горла вырывается невнятный стон.

     Вокруг его обступает слепая темнота…

     Темнота…

     – Он ещё дышит!

     – Осторожно, вытаскивайте его.

     – Ему повезло. Он чудом остался в живых.

     Голоса плавают где-то за гранью мира.

     Он ничего не слышал, потому что сознание скрылось от невыносимой боли в защитной раковине Темноты и Безмолвия. Джимми Хант как бы завис между жизнью и смертью, между вчера и завтра.

     Врач констатировал множественные переломы и повреждения тканей. Но наибольшие опасения вызывало то, что пострадавший не приходил в себя, а спустя несколько часов у него произошла остановка дыхания.

     – Ты слышала новость, Оливия? – обратился к девушке Фрэнк Лекью в коридоре колледжа.

     – Какую? – встрепенулась та в надежде услышать что-нибудь о Салливане.

     – Джимми Хант попал в аварию.

     – Что? Джимми попал в аварию? Как это случилось?

     – Полиция говорит, что он нарушил правила и совершил безумный манёвр, который и привёл к тому, что он вылетел за ограду моста.

     – Он остался в живых? – девушка испытала нечто вроде приступа удушья, словно она чудом избежала похожей участи.

     – Да, но состояние нестабильное. Медики делают всё возможное, чтобы спасти его. Правда, он до сих пор не пришёл в сознание, – рассказал Фрэнк. – А почему ты так побледнела?

     – Не знаю, – ответила девушка. – У меня вдруг появилось странное ощущение…

     – Какого рода ощущение?

     – Как будто я должна была ехать вместе с ним.

     – Это обычная человеческая реакция. Ты испытываешь вину за то, что с тобой всё в порядке, в то время как пострадал кто-то другой.

     – Нет, я серьёзно. Не могу понять, почему у меня возникла подобная мысль. Но она такая… – на мгновение Оливия замолчала, подбирая нужное слово. – Такая правдоподобная.

     – Если хочешь, мы можем съездить в больницу, только нас всё равно не пустят к Джимми.

     – Тогда зачем ехать?

     – Возможно, врачи дадут нам обнадёживающую информацию.

     – Он куда-то торопился? – полувопрос, полудогадка. Девушка посмотрела на собеседника, но её взгляд устремился сквозь него.

     – Да, как я слышал, он превысил скорость, – кивнул Фрэнк.

     Оливию охватил необъяснимый страх.

     (Ну, что, прокатимся с ветерком).

     – Оливия, ты в порядке?

     – Да. Кажется, да, а в чём дело?

     – Ты побледнела, словно тебе не хватает воздуха.

     – Не беспокойся, – девушка изобразила натянутую улыбку.

     – Уверена, что тебе не нужна помощь? Если хочешь, я могу проводить тебя, – предложил Фрэнк Лекью.

     – Спасибо, Фрэнк. Наверное, я сегодня просто не выспалась. Допоздна готовилась к очередному тесту. Скоро конец семестра, и я не хотела бы завалить какой-нибудь из предметов.

     – Тогда я пойду, – на всякий случай собеседник на мгновение задержался на месте, как будто хотел подхватить Оливию, если она внезапно упадёт в обморок. Весь её внешний вид говорил в пользу того, что это вполне может произойти.

     – Да, Фрэнк, – последовала пауза, прежде чем девушка решилась задать свой вопрос. – От Салли никаких вестей?

     – Пока нет, – пожал плечами Фрэнк. – Ты же знаешь, что я бы сразу сообщил тебе, как только узнал что-то новое.

     Оливия Пеннингтон кивнула.

     Случившееся с Джимми Хантом не на шутку встревожило её, как будто между ними существовала какая-то невидимая взаимосвязь. "Между нами нет ничего общего!" – тут же обратилась к самой себе девушка. И всё-таки сообщение об аварии произвело на неё неизгладимое впечатление.

     (Отличная удалась вечеринка, не так ли?)

     Даже получив разрешение навестить Джимми в больнице, Оливия не согласилась бы посещать его. Потому что при её появлении он очнулся бы и заговорил мёртвым голосом: "Привет, Оливия! Классно выглядишь!"

     С чего она взяла это?

     (Хочешь взглянуть, кто лежит рядом со мной? Тук-тук, кто там?)

     Девушка прижалась спиной к стене и обхватила голову руками, словно у неё началась сильнейшая головная боль.

     Сны Рональда были тревожными. Более всего они походили на бредовые видения воспалённого мозга, где реальность и вымысел переплелись настолько тесно, что расчленить их, не повредив при этом сущности самих сновидений, не представлялось возможным. Они напоминали сиамских близнецов, где одна голова представляла собой воспоминания, а другая – интуитивные послания, которые люди иногда называют вещими снами.

     Погрузившись в страну ночных грёз, Рональд увидел перед собой старый заброшенный дом в лесу. Отовсюду дул сильный ветер, завывая в выбитых окнах, отчего парню сделалось страшно. Он сделал шаг вперёд, и у него под ногами что-то захрустело, а когда он опустил голову, то с ужасом обнаружил, что ступает по жёлтым костям. Кому бы они ни принадлежали – животным или даже человеческим созданиям, – это заставило Рональда быстро добраться до крыльца и запрыгнуть на деревянные доски, лишь бы не попирать ногами землю, удобренную страшными останками.

     Теперь он оказался перед дверью, которую не решался открыть. Что поджидало его внутри? С чем он мог столкнуться лицом к лицу?

     "Я уже бывал здесь", – промелькнула мысль в голове парня, но во сне ему никак не удавалось вспомнить, когда и при каких обстоятельствах это происходило.

     Он прикоснулся рукой к двери, и она с протяжным скрипом отошла в сторону, как будто застонала от невыносимой боли. В доме царил мрак. Рональд застыл в нерешительности, размышляя, заходить ли ему в коридор, или бежать без оглядки, пока не поздно.

     "Здесь есть кто-нибудь?" – тихо позвал он, но ответа не получил. Дом затаился.

     Молодой человек сделал шаг вперёд и тут же погрузился в глубокий мрак. Ночь, оставшаяся за порогом, по праву могла бы называться ярким солнечным днём в сравнении с той темнотой, которая окутала комнаты. На всякий случай Рональд выставил руки вперёд, чтобы ненароком не угодить носом в невидимое препятствие.

     "Кто-нибудь меня слышит?" – ещё раз обратился в пустоту незваный гость. И снова никто ему не ответил. Дыхание Рональда участилось, как будто он только что пробежал несколько миль без остановки на предельно возможной скорости. Скользкая рука страха расставила перед ним свои пальцы, приготовившись при первом же удобном случае вцепиться ему в горло, чтобы выпотрошить его.

     Рональд почувствовал чьё-то присутствие. Кто-то находился рядом и внимательно смотрел на него, сквозь него. Пристальный взгляд-рентген неведомого зрителя заставил парня передёрнуть плечами, словно по ним проползла холодная и скользкая рептилия.

     – Я знаю, что ты здесь! – осмелился ещё раз нарушить звенящую тишину Рональд. – Хватит прятаться!

     – Ты прав, – произнёс знакомый голос. – Я действительно здесь.

     – Джимми? – удивился его приятель. – Что ты здесь делаешь? И что это за место?

     – Тебе не следовало возвращаться сюда, – сказал невидимый Джимми Хант. – Если бы ты не вернулся в ту ночь, всё было бы совершенно по-другому.

     – Я не понимаю, о чём ты?

     – Ты прекрасно понимаешь, о чём я, – голос плохого парня стал чуть ближе, но он сам по-прежнему не появлялся.

     – Объясни, пожалуйста, что происходит?

     – Неудачник. Ты спас неудачника. Той ночью ты вернулся в этот дом и позволил ему выжить.

     – Но что плохого в том, что я исправил нашу ошибку, которая могла стать непоправимой?

     – Ты и так совершил непоправимую ошибку, – теперь в углу комнаты возник неясный силуэт Джимми Ханта. Он не двигался, напоминая говорящую восковую фигуру.

     – Что ты хочешь этим сказать, Джимми?

     – Ты предал меня, парень, – может быть, в комнате стало немного светлее, или же Рональд обвыкся в непроницаемом мраке, но он начал различать отдельные черты плохого парня. Лицо Джимми, его руки и шея изобиловали глубокими царапинами и кровоподтёками.

     – Нет, – отрицательно покачал головой приятель и отступил на шаг назад.

     – Вы все предали меня, – возразил Джимми Хант. – Ты, Джеф, Никки и эта потаскушка Оливия.

     – Не говори так. Никто не предавал тебя.

     – Предали! – Джимми совершенно обезумел. Он бросился на Рональда, но тот успел увернуться, так что плохой парень промахнулся и рухнул на пол. В следующее мгновение плохой парень, подобно мумии, рассыпался в прах, а вместо него осталось облако ядовитой пыли.

     – Папочка, посмотри, что я нарисовал сегодня в школе!

     – Молодец, сынок! Кажется, у тебя настоящий талант.

     – Миссис Дьюри сказала мне то же самое. А ещё она сказала, что я смогу участвовать в ежегодной выставке лучших ученических работ! И если мой рисунок займёт первое место, мне подарят билет в парк аттракционов, представляешь?

     – Отлично! А ещё я слышал, что у тебя появилась новая девчонка.

     – Что, папочка?

     – Говорят, что твоя подружка всегда с тобой! Она приросла к твоему правому плечу! Или к левому? Какой рукой ты предпочитаешь забавляться, сынок?

     – Ты не мой папа!

     – Разве ты не узнаёшь своего папочку, дурачок? Иди же ко мне! Подойди, и я покажу тебе настоящую забаву!

     – Нет, не приближайся!

     – Назови папочке счастливые числа, и он пальцем тебя не тронет, честное слово.

     – Ты специально притворяешься моим папой, чтобы обидеть меня!

     – Заткнись, маленький ублюдок! Иначе я отрежу твой и без того слишком длинный язык.

     Салли вздрогнул и вынырнул из тяжёлого забытья.

     Больше нет сил удерживать сознание в узде. Оно то и дело норовит вырваться из-под контроля, подкидывая очередной кошмар.

     Как же хочется пить. Господи, если ты слышишь молитву неудачника, пожалуйста, утоли жажду страждущего.

     Когда Салливан шевельнулся, что-то проворно пробежало по его левой ноге. Оно недовольно пискнуло, словно его отвлекли от очень важного дела. Если бы у пленника было достаточно сил, он обязательно попытался бы стряхнуть с себя тварь, но сейчас он не мог себе позволить даже предпринять хотя бы слабую попытку избавиться от потерявшей всякую осторожность крысы.

     "Они больше не считают меня опасным", – с грустью подумал студент. Они действительно уже не считали, что чужак, неожиданно поселившийся рядом с ними, представляет для них какую-то угрозу. Более того, грызуны уже интересовались им, как покупатель интересуется приглянувшейся в магазине индейкой, которую можно будет запечь к празднику в духовке.

     Единственное, чего хотел Салли, – это света. Обычного солнечного света. Он не хотел умирать вот так, в сырой темноте, не взглянув на яркое полуденное небо с белыми лоскутками облаков. В детстве огненное светило казалось ему близким, достаточно лишь забраться по пожарной лестнице, чтобы прикоснуться к нему. Только Салли ни за что не стал бы этого делать, потому что побоялся бы обжечь руки. Позже из школьного курса он узнал, что до солнца более девяноста трёх миллионов миль. Трудно представить себе такое расстояние. И, тем не менее, каждый день огромный светящийся шар выплывал из-за горизонта и продолжал извечный путь, чтобы дарить планете свет, тепло, а вместе с ними и жизнь.

     Салливан Траск хотел света, потому что хотел жить, но жизнь утекала, подобно песку, просыпающемуся сквозь пальцы. Его организм, как машина, едущая на последних парах бензина, в любой момент мог остановить работу. По крайней мере, мозг уже начинал давать значительные перебои. В голове возникали образы, лишённые всяческой логики, и несвязные идеи, порождаемые критическим истощением.

     Головокружение начинало переходить в сумасшедшую пульсацию, как будто тело раскачивалось на безумном аттракционе то вверх, то вниз. То вверх, то вниз…

     (Твоя душа устремляется вверх).

     (Машина Джимми летит вниз).

     Почему Джимми Ханта так долго нет? Кажется, он должен прийти с минуты на минуту.

     Он не придёт, потому что… Салливан силится вспомнить, почему плохой парень не может этого сделать, но у него ничего не получается.

     Кто-нибудь включит наконец-таки свет?

     – Папочка, посмотри, что я нарисовал сегодня в школе!

     – Молодец, сынок! Кажется, у тебя…

     Рональд проснулся с невнятной мыслью о том, что он должен что-то сделать. Он почти сфокусировал мысли на необходимом предмете, но ему помешал телефонный звонок. В трубке слышалось быстрое бормотание, и молодому человеку понадобилось какое-то время, чтобы сообразить, о чём ему говорят.

     – Ты слышал, что случилось с Джимми? – голос принадлежал Джефу.

     – С Джимми? А что с ним?

     – Он угодил в аварию!

     – Что-нибудь серьёзное? – опомнился Рональд, когда до него дошёл смысл услышанного.

     – Да он практически в двух шагах от смерти. Его машина слетела с моста и превратилась в груду металла.

     – Ты шутишь?

     – Какие тут могут быть шутки!

     – Откуда ты узнал, Джеф?

     – Если ты не забыл, то моя мать работает в больнице. Она-то мне и рассказала.

     – Вот чёрт! Когда мы сможем к нему попасть?

     – Не знаю, но надеюсь, что он выкарабкается.

     Известие о Джимми почему-то заставило Рональда не на шутку разволноваться, и не потому, что он испугался за жизнь приятеля, а по какой-то другой, непонятной для него самого причине. Что бы это могло быть?

     Сегодня ночью ему приснился необычный сон, но он практически сразу стёрся из памяти, оставив после себя лишь удушающее впечатление.

     "Возможно, Джимми подставили, – подумал Рональд. – Парни, с которыми он связался, просто разделались с ним. А я предупреждал его о том, что он рискует нарваться на большие неприятности".

     Подобрав Никки и Джефа около колледжа, владелец чёрного "Шеви" выехал со стоянки в направлении больницы, где они рассчитывали выяснить, что именно произошло с их приятелем. Но, как оказалось, посещать палату Джимми Ханта в связи с его крайне тяжёлым состоянием было запрещено.

     – Что с ним? – постарались узнать хоть что-нибудь о судьбе плохого парня Рональд, Никки и Джеф.

     – Боюсь, что его достаточно сильно потрепало, – ответил им несловоохотливый врач.

     – Но теперь-то его жизнь в безопасности? – спросил Джеф.

     – Никто из нас не может быть уверен в том, что его жизнь находится в безопасности. А вообще это зависит от того, насколько хорошо он перенесёт операцию.

     – Вы хотите сказать, есть вероятность того, что он умрёт?

     – Время покажет, – произнёс врач, после чего удалился.

     Оливия Пеннингтон была самой прекрасной девушкой, которую Салли встречал в своей жизни. Она казалась ему средоточием всего лучшего, что существовало в этом мире. Но она предала его. Он уже толком не помнил, как именно произошло предательство, потому что память отказывалась реагировать на запросы меркнущего сознания.

     И вдруг темнота расступилась. Пленник увидел яркий свет, брызнувший ему в лицо. Перед ним стояла Она. Она медленно подошла к нему и протянула изящную руку.

     – Салли, достаточно томиться во мраке. Теперь ты свободен, – тихо произнесла девушка.

     – Оливия, как ты сюда попала? – удивился студент.

     – Я пришла спасти тебя, – ответила она, выправляя из-за спины огромные белые крылья.

     – Кажется, ты выглядишь совсем иначе.

     – Ты тоже, – Оливия улыбнулась Салливану, и он испытал ни с чем не сравнимый трепет, как будто его тело наполнилось новой энергией.

     – Как это может быть? – неудачник ощутил странную лёгкость и к своему изумлению тоже расправил такие же сильные крылья.

     – Ты заслужил свободу. Иди за мной.

     Они вдвоём вспорхнули над узким пространством подвала, которое стремительно расширялось в разные стороны, и устремились к источнику бесконечного яркого света, ласкающего их кожу. Держась за руки, две фигуры взмывали всё выше и выше. Салливан смотрел в глаза Оливии, а она – в его, и оба были безмерно счастливы.

     – Оливия, ты больше не предашь меня? – шёпотом спросил Салли.

     – Никогда, – сказала она.

     – Никогда-никогда?

     – Никогда-никогда-никогда…

     Эхо подхватило её слова и ещё долго разносило в удивительном мире света и гармонии.

     (Никогда. Никогда. Никогда).

     Салливан вплотную приблизился к смертельному рубежу и впал в беспамятство.

     В окно лился мягкий свет. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь приспущенные шторы, протянулись тонкими сверкающими полосами к стене, и в них, при внимательном рассмотрении, можно было наблюдать танец невесомых частиц.

     Джимми Хант приоткрыл глаза и обнаружил себя лежащим в кровати. События последних мгновений, когда он ещё пребывал в сознании, отошли на второй план, и теперь он смутно понимал, как и почему оказался здесь. Что это за место? Ответом послужил прибор, стоявший рядом с кроватью и регистрировавший жизненно важные показатели, получаемые через трубки и провода, протянувшиеся от его тела.

     "Я в больнице", – догадался плохой парень. Он попытался восстановить в памяти последние события. Перед глазами возникали размытые образы, как будто он смотрел через стекло, покрытое сеткой дождевых капель, в которых переливаются огни вечернего города. Он куда-то спешил. А потом машина пробила боковое заграждение моста и стремительно полетела вниз. До момента соприкосновения с землёй прошло не более двух секунд, но они воспринимались такими долгими, почти бесконечными.

     "Интересно, сколько времени уже прошло?" – задался вопросом Джимми. Постепенно в работу включались все составные части его памяти, так что он вспомнил и о запертом в подвале неудачнике.

     – Как вы себя чувствуете? – пациент повернул голову и увидел симпатичную молодую медсестру в облегающем халате.

     – Долго ли я здесь нахожусь? – губы Джимми Ханта пересохли, поэтому вопрос прозвучал так, словно его воспроизвёл механизм, имитирующий человеческую речь.

     – Почти неделю, – улыбнулась медсестра. – Подождите, я сообщу доктору Брэнфорду, что вы пришли в себя.

     – Почти неделю?! – Джимми не мог поверить в это. Наверняка неудачник мёртв. Плохой парень явственно представил, как крысы расправляются с мёртвым телом Салливана, отчего у него по коже побежали мурашки.

     – Доктор Брэнфорд сам поговорит с вами, – медсестра поспешила покинуть палату.

     Ненадолго оставшись в полном одиночестве, плохой парень попытался приподняться, но сделать этого самостоятельно не смог. Он был слишком слаб. Только сейчас он понял, насколько хочет пить.

     "Я должен найти способ улизнуть отсюда, чтобы навестить неудачника. Или то, что от него осталось… Я должен…"

     Размышления Джимми прервало появление доктора Брэнфорда, о котором упоминала медсестра. Высокий худощавый человек с первыми признаками облысения приблизился к кровати пациента и взглянул ему в глаза.

     – Добрый день, Джимми, – произнёс он.

     – Добрый день, док, – отозвался плохой парень. – Это правда, что я торчу здесь уже почти неделю?

     – Правда. Как ты себя сейчас чувствуешь?

     – Хочу немного промочить горло.

     – Это можно устроить, – доктор Брэнфорд вызвал медсестру, и та принесла стакан, наполненный прохладной водой. Джимми с жадностью осушил его за пять больших глотков, после чего вернул стакан назад.

     – А когда я смогу свалить отсюда? – поинтересовался Джимми.

     – Мы свяжемся с твоей матерью, чтобы она помогла тебе.

     – Думаю, не следует её беспокоить, док, – покачал головой плохой парень. – Я и сам в состоянии это сделать.

     – Я хотел бы поговорить с тобой, Джимми, – почему-то в голосе доктора возникли новые интонации, которые не очень понравились пациенту.

     – По-моему, мы с вами сейчас именно этим и занимаемся, – усмехнулся Джимми Хант.

     – Дело касается твоего здоровья…

     – А разве с моим здоровьем что-то не так? Кажется, я прихожу в норму. Спасибо, что малость подлатали меня.

     – Я хотел бы обсудить твою операцию.

     – Мне сделали операцию? – удивился плохой парень.

     – Да, – доктор Брэнфорд сжал губы, отчего они превратились в тонкую полоску. – Мы надеялись, что она поможет.

     – О чём вы, док?

     – Видишь ли, Джимми, во время аварии твой спинной мозг получил серьёзные повреждения, и врачи приложили все усилия к тому, чтобы ты не остался инвалидом.

     – Инвалидом? Какого чёрта? Я хочу немедленно уйти!

     – К сожалению, тебе не удастся уйти, – сказал доктор Брэнфорд.

     – Это мы ещё посмотрим, – Джимми снова предпринял попытку встать, но ему не удалось этого сделать. Только теперь он сообразил, что совсем не чувствует ног.

     – Тебе не удастся уйти, потому что ты больше никогда не сможешь ходить, Джимми.

     – Вы шутите? Скажите, что вы шутите, иначе я за себя не отвечаю.

     – Джимми, с этим ничего нельзя поделать. Но ты должен быть благодарен Богу за то, что вообще уцелел.

     – Идите вы знаете куда! – плохой парень приподнялся на локтях и постарался достать доктора Брэнфорда плевком. Высокий мужчина отклонился в сторону и избежал участи попадания слюны плохого парня на халат.

     – Прошу тебя, Джимми, успокойся.

     – Засуньте свои успокоения себе в задницу! В самую задницу! – закричал Джимми. На глазах у него показались слёзы отчаяния.

     В тот день, когда Оливия Пеннингтон узнала об аварии, в которую угодил Джимми, внутри неё что-то оборвалось. Она до последнего надеялась, что Салливан найдётся. Возможно, он будет плохо выглядеть из-за какой-нибудь неприятной истории, но он предстанет перед ней живым. А сообщение Фрэнка о том, что плохой парень слетел с моста, почему-то отняло у неё последнюю надежду.

     Вернувшись из колледжа, девушка уткнулась лицом в подушку и долго плакала. Нет, не из-за Джимми, а из-за Салли. Труднее всего поверить в смерть близкого человека, но теперь она поверила.

     Между страниц её тетради, куда она в последнее время записывала роившиеся в голове мысли, сохранилась листовка о пропавшем без вести Салливане Траске. На увеличенной фотографии не самого лучшего качества студент смотрел в объектив фотоаппарата, ничего не подозревая о том, что с ним произойдёт. Оливия взяла её в руки и с грустью посмотрела на знакомое лицо.

     "Как жаль, что я не успела тебе сказать, как много ты стал для меня значить…" – мысленно обратилась к Салливану девушка. Она долго держала копию снимка перед глазами, словно таким образом могла проникнуть в тайну исчезновения. Но загадка по-прежнему оставалась нераскрытой.

     А позже девушке приснился необычный сон, будто она превратилась в ангела. Оливия порхала в лучах слепящего света, пока не увидела внизу разверзающуюся бездну. В темноте она увидела Салли. Она спустилась к нему, чтобы помочь выбраться, и обнаружила, что у него есть такие же белые крылья. Они вдвоём взмыли вверх, к свету, пока не растворились в бесконечной белизне.

     – Оливия, ты больше не предашь меня? – тихо произнёс Салливан.

     – Никогда, – ответила девушка.

     – Никогда-никогда?

     – Никогда-никогда-никогда…

     Ближе к вечеру, после неудачного посещения Джимми Ханта, Рональд вновь вернулся мыслями к тому, что ему необходимо сделать нечто важное. Это нечто крутилось в его голове, как назойливая муха, жужжащая над самым ухом, но которая при первой же попытке поймать её тут же улетает в сторону. Нечто дразнило его, нечто терзало его непрерывным присутствием, и Рональду пришлось подыскать хоть какое-то занятие, чтобы избавиться от наваждения. Он отправился в гараж и принялся возиться с машиной, но оно преследовало его и там.

     (Ты должен. Ты должен. Ты должен).

     (Что, чёрт побери, я должен?)

     Рональд включил приёмник громче в надежде избавиться от смутного, но от этого не менее настойчивого внутреннего голоса, который не смолк даже после того, как в ушах громко зазвенела очередная весёлая песня из еженедельного хит-парада. Казалось, будто кто-то поставил на повтор небольшой звуковой фрагмент, и теперь он неотвязно преследовал сознание Рональда.

     (Ты должен. Ты должен. Ты должен…)

     Неужели этому не будет конца?

     (Ты должен положить этому конец).

     Время уходит. Такое знание пришло неожиданно, ниоткуда. Рональд постарался понять, что же это может значить, но у него не было ни одной стоящей идеи относительно того, что от него требуется.

     "Я просто переволновался, узнав о том, что произошло с Джимми, – подумал он. – Не каждый день мои приятели попадают в серьёзную аварию. Тем более, со мной тоже могло произойти нечто подобное…"

     (С тобой почти произошло нечто подобное).

     Тем не менее, внутренние толчки – именно так решил охарактеризовать их сам Рональд – не прекращались. Более того, их интенсивность увеличивалась, словно где-то рядом вот-вот грозил извергнуться огромный вулкан.

     Время уходит. Неприятное чувство усиливалось. Владелец чёрного "Шеви" уронил голову в ладони и застонал.

     Поначалу крысы отнеслись к новому соседу с недовольством. Это была их территория, это был их тёмный мир, куда не проникал солнечный свет, и бесцеремонное вторжение извне им не понравилось. Они так отвыкли от людей, что пленник вызвал у них противоречивые чувства, если вообще можно говорить о чувствах у подобных тварей: страх и любопытство, осторожность и стремление выяснить, что влечёт за собой это появление.

     В первые дни чужак проявил себя агрессивно, но потом силы начали покидать его. И чутьё подсказало крысам, что им следует немного подождать. С каждым днём новый сосед всё меньше и меньше реагировал на их возню, а они приближались к нему всё ближе и ближе. Теперь они могли подобраться почти вплотную, чтобы уловить тонкий, лишь им знакомый запах потенциальной пищи.

     Время от времени приходил тот, другой, освещая мрак ярким светом, но потом он уходил, и подвал снова погружался в привычную темноту. А вскоре несущий свет и вовсе перестал появляться. С каждым днём пленник слабел, пока грызуны не позволили себе наглость забраться на него. Человек оказал сопротивление, но настолько слабое, что это можно было бы считать полной капитуляцией. Достаточно будет двух-трёх дней, и он неизбежно умрёт. А это значило, что у крыс скоро начнётся настоящий пир.

     Они следили за ним. Они предвкушали близость его кончины. Воздух буквально пропитался запахом близкой смерти неудачника.

     Страшная весть сломила Джимми. Ему было нелегко принять ужасающий диагноз, обрушившийся на него, подобно острому ножу гильотины. Один взмах – и он навсегда остался калекой. Разве это справедливо? Разве он заслуживал того, чтобы до конца дней передвигаться в инвалидном кресле, не чувствуя ни одного дюйма некогда здоровых ног? Плохой парень лежал в палате и втайне ото всех проливал слёзы, оплакивая прежнего Джимми Ханта, который исчез после аварии.

     "Но мне всё равно повезло больше, чем неудачнику, – старался утешить себя Джимми. – Он сдох взаперти, и теперь его телом лакомятся грязные крысы. И никто никогда не узнает, куда он исчез, потому что я унесу эту тайну с собой в могилу".

     На лице Джимми блуждала недобрая улыбка, когда он представлял себе изуродованные останки Салливана Траска. Посмотрите, Салли крысы обглодали! Отличная шуточка. Жаль, что нельзя блеснуть ею перед неудачником, потому что он уже не услышит ни одной шутки в свой адрес.

     Джимми снова и снова проигрывал в голове сцену смерти пленника, и от этого ему становилось немного легче. Он даже получал некоторое наслаждение от осознания того, что именно из-за него жизнь Салливана оборвалась подобным образом.

     "Я с удовольствием заманил бы в подвал и Оливию, – мечтательно думал плохой парень. – Жаль, что теперь у меня нет такой возможности, а то бы эта сучка получила сполна". Он почувствовал, как внутри него закипает ненависть к девушке. А потом вспомнил приятелей, которые не упали с моста и не лишились возможности ходить, и его ненависть перекинулась на них, как огонь, охвативший сразу несколько соседних домов. Пламя ненависти разрасталось, пока не объяло весь мир. Джимми Хант ненавидел всех-всех-всех.

     Вернувшись из магазина, Рональд оставил пакет с покупками на кухне, а сам направился в свою комнату. У него не было никакого желания ужинать, но мать заставила его сесть за стол.

     – Я сегодня устал на тренировке и хочу немного отдохнуть, – сказал он.

     – Сначала поешь, – возразила мать, всегда заботившаяся о том, чтобы сын питался не менее трёх раз в день. – Тебе необходимо восполнить потраченные силы.

     – Мам, я действительно очень устал.

     – Ничего не хочу слышать. Вымой руки и садись за стол.

     Сопротивление оказалось бесполезным, и Рональд сдался. Он последовал совету матери, тщательно вымыв руки, после чего вернулся и занял привычное место за столом. Мысль о необходимости сделать нечто по-прежнему не отпускала его.

     – Выпьешь молока? – предложила мать, протягивая упаковку сыну.

     – Нет, спасибо, – отрицательно покачал головой Рональд. – Я уже не маленький.

     – Между прочим, молоко полезно не только для детей, – назидательно произнесла женщина.

     – Всё равно не надо, – Рональд случайно скользнул взглядом по коробке, которую держала в руке мать, и недавнее нечто озарило его мозг вспышкой невероятной догадки. На упаковке была напечатана чёрно-белая фотография пропавшего без вести Салливана Траска.

     – Вот чёрт! – воскликнул парень.

     – Сколько раз тебе можно говорить, чтобы ты не чертыхался? – тут же сделала замечание женщина.

     – Прости, мам, – Рональд вскочил из-за стола и бросился к выходу.

     – Куда ты? – удивилась мать.

     – Нет времени, – ответил он, поспешно захлопнув за собой дверь.

     Времени у него и в самом деле оставалось в обрез. Неожиданно он вспомнил о попытке проследить за приятелем, который зачем-то ездил к заброшенным недостроенным домам на окраине города. Тогда Рональд подумал, что Джимми посещает какой-то притон, но теперь ему в голову пришла странная идея. А что, если плохой парень прятал там Салливана?

     Рональд не мог даже предположить, для чего бы Джимми Ханту понадобилось держать взаперти Салли, но интуиция (нечто) подсказывала ему, что он должен проверить необычную догадку.

     История повторялась. Однажды Рональду уже приходилось ехать к старому дому, чтобы спасти жизнь неудачнику. Но в тот раз он точно знал, где следует искать. Сейчас же ему предстояло куда более сложное дело.

     Горизонт поглотил половину солнца, когда Рональд подъехал к трём домам, отгороженным от внешнего мира высокой песчаной насыпью. Водитель оставил чёрный "Шеви" позади и направился к сетчатому забору.

     Где Джимми мог прятать Салливана Траска? Рональд обвёл взглядом все три дома, после чего понял, что здесь было не так уж много мест для того, чтобы держать человека в заточении. Скорее всего, это какой-нибудь подвал, потому что окна и двери в постройках отсутствовали.

     Под ногами Рональд обнаружил относительно свежий окурок. Он наклонился и поднял его. Так и есть, любимая марка сигарет плохого парня. Значит, неудачник должен находиться где-то неподалёку.

     – Салли! – на всякий случай нарушил тишину приятель Джимми Ханта, но никто не отозвался.

     Рональд подошёл к ближайшему дому и заглянул в тёмный прямоугольник дверного прохода, ведущий куда-то вниз.

     – Салли, ты здесь? – снова выкрикнул он и, как и прежде, не получил никакого ответа. Отыскав в кармане бензиновую зажигалку, Рональд откинул крышку и при слабом свете подрагивающего пламени начал спускаться по ступеням.

     – Ну и запах! – выругался он, зажав нос локтевым сгибом.

     Коридор упёрся в кучу строительного мусора. На всякий случай Рональд выкрикнул имя неудачника, после чего направился к выходу.

     Проход в подвал следующего дома оказался свободным. Темнота жадно обступила колеблющийся огонёк зажигалки, словно хотела потушить его, и Рональду пришлось передвигаться очень осторожно, чтобы не потерять единственный источник освещения. Что-то захрустело под ногами. Рональд инстинктивно сделал шаг назад, обнаружив, что наступил на кусок обычной спутанной проволоки.

     – Салливан? – вопросительно нарушил тишину его неуверенный голос. Никого.

     Первое помещение, в котором оказался Рональд, примыкало ко второму, где темнота перерастала в кромешный мрак. Идти дальше совсем не хотелось. В груди затаилось неприятное чувство первобытного страха. "Назад! – кричало оно во всю глотку. – Назад, пока не поздно!"

     Впереди замаячили неясные очертания решётки. Сердце Рональда учащённо заколотилось в предвкушении страшного открытия. Оттуда доносился чей-то писк.

     "Крысы!" – подсказал внутренний голос.

     Рональд подобрался ближе к решётке и обнаружил дверь, запертую навесным замком. Он протянул руку между прутьев, чтобы разглядеть, что находится внутри. Его взору открылась ужасающая картина: у боковой стены лежало бесчувственное тело пропавшего Салливана, а сверху на него взобралась огромная омерзительная крыса.

     – Прочь! – приказал грязной твари Рональд. – Убирайся отсюда!

     Крыса приподняла голову, и в её чёрных глазах-бусинках отразилось неяркое пламя зажигалки. Она лениво сдвинулась с места, пока нарушитель спокойствия не согнал её метким ударом кирпичного осколка, валявшегося на полу.

     – Салли, ты в порядке? – обратился к пленнику Рональд, но тот никак не отреагировал на появление спасителя.

     "Лишь бы не стало слишком поздно", – вздрогнул парень с зажигалкой. Он попытался открыть запертую дверь, но без ключа сделать что-либо оказалось невозможным.

     – Подожди, Салли, я сейчас вернусь! – предупредил Рональд и опрометью бросился к машине.

     Понадобилось множество усилий, чтобы избавиться от замка, но когда тот всё-таки поддался, Рональд отбросил монтировку, взятую в багажнике, в сторону и поспешил к телу неудачника. Салли выглядел так, словно умер ещё несколько дней назад. Его голова запрокинулась в сторону, как будто он оступился и ударился об стену. Это лицо принадлежало не одному из лучших студентов колледжа, а замученному старику, и, тем, не менее, у Рональда не оставалось сомнений в том, что перед ним лежит Салливан Траск.

     – Салли, – осторожно тронул неудачника за плечо нежданный освободитель. Студент не отреагировал на прикосновение. Тогда Рональд взял его тело на руки (оно оказалось гораздо легче, чем можно было бы предположить) и понёс на поверхность.

     В лучах заходящего солнца Салливан выглядел ещё ужаснее.

     Оливия испытывала смешанное чувство радости и волнения. Она так долго ждала этого.

     Доктор предупредил её, что у пациента в результате перенесённых тягот возникла частичная амнезия. Он не уточнил, чего именно не помнил пострадавший. Или что сохранилось в его памяти…

     Девушка приоткрыла дверь и заглянула в палату. Он лежал на кровати с закрытыми глазами. Всё её существо наполнилось страхом. А вдруг он не узнает её?

     – Салли… – тихо проронила Оливия.

     Студент приоткрыл глаза.

     – Оливия? – удивлённо произнёс он.

     – Как я рада, что с тобой всё в порядке! – девушка приблизилась к кровати и взяла его за руку.

     – Мне сказали, что у меня произошла частичная потеря памяти, поэтому я чувствую себя несколько неловко… – Салли выглядел смущённым.

     – А что ты помнишь? – спросила Оливия Пеннингтон.

     – Вчера ты приходила ко мне, чтобы позаниматься по курсу европейской литературы девятнадцатого века.

     – Неужели ты не помнишь ничего из того, что происходило после этого? – изумилась девушка.

     – Кажется, нет, – отрицательно покачал головой студент.

     – А вот это? – Оливия склонилась над пациентом и нежно поцеловала его в губы.

     – Наверное, я забыл слишком многое… – ещё больше смутился Салливан.

     – Не беспокойся, кое о чём я тебе напомню, – на лице Оливии появилась лучезарная улыбка.

     Возвращение в колледж стало для Джимми Ханта одним из самых тяжёлых испытаний в его жизни. Настоящий "крутой" парень, который всегда был заводилой и классным игроком в школьной команде, – и вдруг в инвалидном кресле. Он долго не решался покинуть специализированный автобус, глядя в окно. Весёлые и жизнерадостные студенты отовсюду стягивались на занятия, и шли они на своих ногах.

     Неожиданно взгляд Джимми упал на идущую по дорожке пару. Они о чём-то болтали и при этом заразительно смеялись.

     "Неудачник? – казалось, что внутри плохого парня всё оборвалось. – Как ему удалось спастись? Я же оставил его подыхать вместе с крысами".

     Джимми хотелось думать, что зрение его подводит, но сомнений быть не могло – Салливан и Оливия спешили в сторону колледжа.

     "Я должен им отомстить!" – подумал Джимми Хант, выкатывая кресло из автобуса. Он поехал вперёд, не обращая внимания на удивлённые возгласы со всех сторон.

     – Смотрите, это Джимми!

     – Что у него с ногами?

     – Джимми, где ты пропадал?

     – Идите к чёрту! – рявкнул плохой парень. Его единственной целью стали неудачник и сучка. Лишь в последний момент он заметил, что ему преградили путь двое полицейских.

     – В сторону! – потребовал Джимми.

     – Джимми Хант? – не обратив внимания на грубость инвалида, спросил один из людей в форме.

     – Что вам от меня нужно? – стиснул от злости зубы плохой парень.

     – Тебе придётся последовать за нами в участок, – предупредил другой полицейский.

     – Что?

     – Привет, Джимми, – раздался ещё один голос, и Джимми Хант увидел рядом с блюстителями закона Рональда.

     – Рональд? Какого чёрта?

     – Джимми, извини, но ты перешёл все границы, – произнёс приятель.

     – Значит, это ты вытащил неудачника из дерьма? Снова ты?

     – Пора ехать, – полицейский положил руку на плечо плохому парню.

     – Уберите от меня руки! – вспыхнул тот, тряхнув плечом. – Лучше заберите этого говнюка! В прошлый раз он помогал мне, и мы вместе чуть не грохнули неудачника!

     Копы вопросительно переглянулись.

     – Это правда, – тихо сказал Рональд.

     – Но ты его спас! – с губ плохого парня слетела слюна. – Ты предал меня! Ты предал меня дважды! Посадите его за предательство! Посадите его в самую дерьмовую тюрьму на свете!

     – Достаточно, Джимми. Всё, что ты скажешь, может быть использовано против тебя в суде.

     – В гробу я видал ваш суд и вас всех! – Джимми затрясло от нечеловеческого гнева. – Неужели вы способны засадить за решётку калеку? Посмотрите, я даже не могу ходить!

     – Следуй за нами, – одёрнули его полицейские.

     – А он? – плохой парень указал на Рональда.

     – Ему пора идти на занятия, – пожал плечами человек в форме.

     – Я требую адвоката! – закричал Джимми Хант, но, кажется, полицейские перестали обращать внимание на его возмущённые выпады. Они, не без сопротивления плохого парня, покатили инвалидное кресло к служебной машине.

     "С помощью Оливии мне удалость восстановить часть утраченных в моей памяти событий. К сожалению, я никогда так и не узнаю всей правды до конца. Но, возможно, это и к лучшему… Врачи говорят, что мой организм задействовал некие сложные защитные механизмы, чтобы избавиться от тяжёлых переживаний. Иногда мне кажется, что я вижу какие-то смутные образы из прошлого, но они слишком призрачны, чтобы доверять им.

     Странное ощущение, будто я обманул время. Наверное, результат частичной амнезии.

     Жаль, что среди моих воспоминаний отсутствуют те, которые связаны с моментами нашего с Оливией сближения. Выглядит так, будто я лёг спать с заветной мечтой, а проснувшись, обнаружил, что она исполнилась.

     Меня очень опечалило известие о том, что мистер Уайтфилд умер. Чего не могу сказать о новости, связанной с Джимми Хантом. Говорят, что его посадили в тюрьму из-за того, что он держал меня в подвале. Совсем не помню этого…

     Оливия рассказала мне о моей удивительной способности видеть будущее, открывшейся почти сразу после травмы головы (ещё один пробел в моём головном архиве). Может быть, она меня разыгрывает, потому что никаких необычных способностей я в себе не обнаруживаю.

     Сегодня встретил на улице девочку с медвежонком в руках. Возникло такое ощущение, будто я её откуда-то знаю. Долго копался в памяти, но так и не нашёл ничего определённого. Она улыбнулась мне, и я улыбнулся в ответ. В конце концов, разве обязательно нужно быть знакомыми, чтобы дарить друг другу улыбки?"