Он не любил, когда кто-нибудь пристально смотрел на него. Это вызывало странное ощущение, будто в его мысли проникли и роются в голове, как в корзине с грязным бельём. А грязного белья там хватало с избытком.

     Женщина даже не замечала, что её пятилетний сын уставился на мужчину средних лет. Тот постарался держать себя в руках и не обращать внимания на ребёнка. Но маленький говнюк не спускал с него глаз, словно разгадал главную тайну, которую тщательно скрывал Кэйл Андерсен.

     Что ему нужно? Почему любопытный гадёныш так бесцеремонно разглядывает его? Мужчина украдкой осмотрел себя в надежде обнаружить грязное пятно или дырку, которую он не заметил. Но нет, гардероб в полном порядке, и у мелкого нет никаких причин, чтобы так откровенно пялиться. Вот только мерзкий мальчишка буквально пронизывал взглядом всё его существо. Кэйл отвернулся.

     И всё-таки ощущение невидимых щупалец, тщательно обшаривающих спину, никуда не делось. Кэйл понял, что сопляк настойчиво продолжает смотреть на него. Ладно, придётся выйти на две станции раньше и немного пройтись пешком.

     Когда двери открылись, мужчина покинул вагон метро. Он обернулся и увидел, как мальчишка продолжает провожать его взглядом. К счастью, очень скоро его физиономия скрылась в тоннеле. Тем не менее, настроение Кэйла было безвозвратно испорчено.

     * * *

     Октябрь перевалил на вторую половину, и Кэйл чувствовал приближение очередного затмения. С каждым днём голос в его голове становился всё громче, всё настойчивее, всё шире. Скоро он полностью подчинит себе волю мужчины, и тогда…

     Нет, ему не нравилось думать о голосе, об этом эгоистичном невидимом собеседнике, который не терпел никаких возражений. Голос жаждал, голос требовал, голос подавлял. Там, в вагоне он уже начал нашёптывать Кэйлу, чтобы тот разделался с наглым мальчишкой, но пока Кэйл сохранял контроль над скрытой сущностью. Однако, ещё неделя-другая, и баланс сил изменится. Так происходило с тех самых пор, как Андерсену исполнилось четырнадцать.

     После дня рождения подросток впервые услышал голос и не на шутку испугался. Ему хотелось избавиться от внезапно появившегося фантома, который начал внушать отвратительные мысли, но мыслечервь (как прозвал его Кэйл в юности) не желал никуда убираться.

     Кэйл попытался сопротивляться требованиям неизвестно откуда взявшегося в голове паразита, но это оказалось не так-то легко сделать. А если быть совсем точным – невозможно. На каждое сопротивление голос отвечал истошным криком. Да-да, он просто начинал вопить, как капризный трёхлетний ребёнок, не получивший в магазине понравившуюся игрушку.

     Голос заставлял Андерсена делать определённые вещи, и когда тот отвечал ему неповиновением, следовало наказание в виде продолжительного и громкого шума, заполнявшего собой, как казалось подростку, весь мир.

     "Убей кота миссис Барнес! Убей кота! Убей! Убей! Убей кота!" – без остановки повторял невидимый повелитель. Кэйлу совершенно не хотелось выполнять жестокий приказ. Ему нравился рыжий питомец соседки. Мальчик иногда брал его на руки и гладил. Пальцы утопали в пушистой шерсти, а животное начинало мурлыкать, распространяя по всему телу приятные вибрации.

     И вот этот мерзкий голос потребовал разделаться с домашним животным. Андерсен обхватил голову руками, словно мог удержать голос внутри себя, но тот продолжал понуждать мальчика к преступлению.

     В итоге Кэйл сдался и вышел на улицу. Арахис – такую кличку носил кот миссис Барнес – бродил неподалёку, и подросток подозвал его к себе. Кис-кис-кис! Ничего не подозревающий Арахис подбежал к нему и принялся тереться об ногу. Осмотревшись по сторонам и убедившись, что никто не видит их вместе, Андерсен схватил зверька под тёплое брюшко и утащил в сарай на заднем дворе.

     Отца у него не было, а мать ушла на работу, так что никто не увидел бы, чем занимается вернувшийся после школы подросток. Кэйл воспользовался рулоном скотча, чтобы замотать Арахису морду. Кот догадался, что ему грозит опасность, и попытался улизнуть, расцарапав мальчишке руку. На коже тут же вспухли окровавленные полосы от острых когтей.

     "Разберёшься с этим потом, – наставительно произнёс голос. – Сейчас ты должен действовать".

     Кэйл Андерсен подчинился. Он обездвижил несчастное животное, скрутив ему передние и задние лапы. У него получился настоящий охотничий трофей. Затем мучитель положил животное на массивный деревянный верстак и просунул хвост между металлическими пластинами слесарных тисков, после чего, придерживая раненой рукой кота, второй принялся быстро поворачивать ручку. Когда пластины практически сомкнулись и раздался неприятный хруст, Арахис задёргался, будто через его тело пропустили мощный разряд электрического тока. Шерсть на нём встала дыбом, а сам он зарычал, подобно сбесившемуся гепарду.

     Видя мучения животного, Кэйл ощутил странное удовольствие. Теперь он не сопротивлялся требованиям голоса, а внимательно слушал его, словно тот стал для него вторым пилотом, штурманом, который наперёд расшифровывает дорожную карту.

     Голос подсказал взять отвёртку, и Андерсен покорно последовал его совету. Он крепко обхватил чёрную прорезиненную ручку и, придерживая кота за шею, нанёс первый удар в живот. Питомец миссис Барнес обезумел от боли. Мальчишка чувствовал рукой агонию, распространившуюся по телу Арахиса. Когда четырнадцатилетний мучитель вытащил инструмент, на шерсть выплеснулась порция тёмной крови. Тогда Кэйл размахнулся и вновь воткнул металлическое орудие в кота. Так повторялось несколько раз, пока домашний зверь не испустил дух. Его глаза остекленели, как будто взгляд остановился на чём-то невидимом.

     "Бери пилу", – хладнокровно произнёс голос.

     Мальчишка приблизился к стене, где на ржавом гвозде висела старая пила с кривыми зубьями. Иногда он пользовался ею, чтобы пилить доски для своих поделок. Но сегодня она пригодится ему совершенно для другой цели.

     Если бы кто-то мог заглянуть на задний двор маленькой семьи Андерсенов, то его взору открылось бы ужасающее зрелище. Из сарая, как в полусне, вышел подросток в окровавленной одежде. Он последовал в дом, а через минуту направился обратно с мешком для мусора. Но никто этого так и не увидел, поэтому юный убийца беспрепятственно сложил части распиленного кота в непрозрачный пакет.

     На этом голос покинул его. Опомнился Кэйл перед зеркалом в ванной комнате. Лицо и одежда были измазаны кровью. Он поспешно снял с себя всю одежду, запихнул в стиральную машину, засыпал порошок и нажал "Старт". Затем подросток открыл кран с горячей водой и с каким-то остервенением принялся отмывать с кожи эти противные пятна. Он тёр щёки и руки губкой для купания до тех пор, пока они не покраснели.

     Вечером к Андерсенам заглянула миссис Барнес и поинтересовалась, не попадался ли им на глаза её кот. Кэйл честно ответил, что попадался, и он видел, как Арахис охотился на птичек, но куда питомец делся потом, сказать не может.

     До поздней ночи соседка ходила вдоль улицы и звала своего любимца: "Арахис, кис-кис-кис! Кис-кис-кис, Арахис! Выходи! Куда ты спрятался?" Но безрезультатно. Голова, тело, хвост и четыре лапы животного, отделённые друг от друга самым варварским способом, покоились в мусорном баке буквально в нескольких ярдах от обеспокоенной его пропажей хозяйки.

     * * *

     В детстве у него почти не было друзей. Мать вечно работала, чтобы хоть как-то прокормить семью, а Кэйл почти всё свободное время проводил в одиночестве. Но он не чувствовал себя одиноким. После смерти отца ему достался сарай с инструментами, и он мог мастерить там что угодно. Мальчик собственными руками собрал бэтмобиль, уменьшенную копию молота Тора и много прочих полезных вещей, вот только с появлением голоса всё изменилось.

     Избавившись от следов убийства в сарае, он так и не сумел стереть эти следы у себя в голове. Выполнив приказ мыслечервя, Кэйл больше ни минуты не хотел оставаться под крышей деревянной постройки. Каждый раз, входя внутрь, он испытывал приступы тошноты, а перед внутренним взором неизменно возникала картина мёртвого животного. Остекленевшие глаза смотрели прямо на него, и в них читался немой укор: "Это сделал ты, Кэйл! Это сделал ты!"

     "Нет! Нет! Нет!" – пятился назад мальчишка, стараясь как можно быстрее отогнать от себя неприятное видение. Вся вина целиком и полностью лежала на голосе. Это голос заставил его. Это голос не оставил ему другого выбора.

     После того случая мать как-то странно стала посматривать на сына, и это ему не нравилось. Совсем не нравилось. Неужели он упустил из виду какую-то улику, и она её обнаружила? Какое-нибудь пятнышко крови или клок рыжей шерсти?

     Мать никогда не заводила разговора на данную тему, но иногда она смотрела на Кэйла, словно что-то знала, и мальчику становилось не по себе.

     Может, следовало во всём ей признаться? Объяснить, что именно произошло (я всего лишь выполнял требования голоса). Возможно, они оба испытали бы облегчение. Или мать ничего не знала, и такой разговор по душам только всё испортил бы? Внутренние терзания пожирали Кэйла, как раковая опухоль. Он сделался замкнутым, втайне надеясь, что голос больше никогда не вернётся.

     Но он ошибался. Как же он, чёрт возьми, ошибался!

     * * *

     Прошёл год с тех пор, как миссис Барнес потеряла кота, и голос больше ни разу не давал о себе знать. Кэйл тихо радовался тому, что избавился от мыслечервя, но радость оказалась преждевременной. В один из хмурых осенних дней невидимый собеседник очнулся от затяжного сна. Он ворвался в спокойный мир Андерсена, подобно внезапному порыву ветра, срывающему с деревьев листву, застав подростка врасплох.

     Кэйл Андерсен возвращался из школы домой, когда голос отчётливо приказал ему действовать.

     "Убей собаку Бэнтонов", – произнёс внутренний манипулятор.

     Мальчишка остановился, как вкопанный, и сделал над собой усилие, чтобы выкинуть эту мысль из головы. Мистер Бэнтон шёл по другой стороне улице и вёл на поводке золотистого ретривера по кличке Счастливчик. Все дети, живущие поблизости, души в нём не чаяли.

     "Я не могу этого сделать", – возразил голосу Кэйл.

     "Нет, можешь! Ты должен убить собаку!" – потребовал мыслечервь, не признавая никаких возражений.

     Подросток нахмурился и потёр виски ладонями, потому что голос причинил ему физическую боль.

     "Только не Счастливчик! – попытался сторговаться с невидимым собеседником Андерсен. – На улице хватает бездомных собак…"

     "Хватит!!! – оборвал его голос. – Мне нужен именно Счастливчик!"

     – Добрый день, мистер Бэнтон! – поздоровался с приблизившимся хозяином собаки Кэйл.

     – Добрый день, Кэйл! – улыбнулся ему мужчина, даже не подозревая о том, какая внутренняя борьба развернулась в голове соседского мальчишки. Ретривер приветливо залаял, вильнув хвостом.

     "Зачем его убивать?" – запротестовал Андерсен, когда обе фигуры – человека и собаки – скрылись за поворотом.

     Вместо ответа последовал приступ острой головной боли, как будто сквозь затылок пропустили раскалённую колючую проволоку. Голос умел убеждать без лишних слов.

     "Слушай меня внимательно. Второй раз повторять не буду. Сегодня ты убьёшь псину, и это не подлежит обсуждению. Всё понятно?"

     Кэйлу не оставалось ничего другого, кроме как исполнить бесчеловечный приказ мыслечервя.

     * * *

     Никто так и не узнал, куда подевался Счастливчик. На улице собралась целая дружина из волонтёров, которые несколько дней искали пса, но все усилия оказались безрезультатны.

     Кэйл тоже присоединился к поисковому отряду и наравне со всеми выкрикивал кличку собаки, хотя прекрасно знал, что изрезанный труп ретривера не может его услышать.

     Мистер Бэнтон очень горевал об утрате, и многие его подбадривали, в том числе и убийца. В этот раз голос ушёл не сразу и научил его, как следует себя вести.

     – Возможно, он погнался за кошкой и убежал слишком далеко от дома, – произнёс Кэйл Андерсен.

     – Он никогда не гонялся за кошками, – вздохнул подавленный хозяин Счастливчика. – Но всё равно спасибо на добром слове.

     Подросток лишь пожал плечами и отошёл в сторону.

     Ещё одно преступление сошло ему с рук, вот только мать снова как-то странно на него смотрела. Как же он не любил этот её испытующий взгляд, словно она ждала от сына признания.

     "Это самовнушение, и она ни о чём не догадывается", – поспешил успокоить себя Кэйл.

     Тем не менее, ловить на себе за столом молчаливый взор матери, гадать, о чём она в это время думает и терзаться сомнениями было для него крайне мучительно.

     * * *

     Вместе с Кэйлом взрослел и мыслечервь. Один набирал в росте, а другой – в жестокости. И если бы дело ограничивалось только животными, возможно, Кэйл спокойно жил бы и дальше, прибавляя с каждой осенью в свою копилку ещё один мрачный секрет. Но после семнадцатого дня рождения голос перешёл все границы. Он потребовал невозможного.

     В тот год к Андерсенам вместе со своей годовалой дочерью приехала погостить двоюродная сестра матери. Они устроились в одной из пустующих комнат. По вечерам сёстры садились на веранде, чтобы поболтать, а Кэйла просили погулять с Дороти. Он сажал её в коляску и катал вдоль улицы.

     И однажды во время одной из таких прогулок в голове подростка явственно прозвучал голос, который потребовал избавиться от ребёнка.

     * * *

     Он пытался сопротивляться. Честно, пытался. Голосу не терпелось утолить голод, словно вырвавшейся из клетки исхудавшей львице, а Кэйл взвалил на себя обязанности дрессировщика, который должен был контролировать её агрессивное поведение. Но перевес сил оказался неравным. Любое неповиновение со стороны Андерсена тут же каралось ослепительными вспышками головной боли.

     Если бы маленькая Дороти понимала, чем ей угрожает необычное поведение оставленного присматривать за ней Кэйла, то наверняка громко расплакалась бы, но она воспринимала происходящее, как какую-то игру, и звонко смеялась.

     Мать с тётей пошли в магазин и попросили мальчишку присмотреть за малышкой. Дороти сидела в своём стульчике и развлекала себя погремушкой в виде красного цветка на зелёном стебельке, когда Кэйл обхватил голову руками и принялся отчаянно качать ею.

     Девочка посмотрела на него и сочла такое поведение забавным.

     "Я не стану этого делать! – стиснув зубы, парировал предложение мыслечервя подросток. – Ни за что на свете!"

     "Ты должен меня слушать, – спокойно проговорил голос. – Немедленно подойди к сопливой девчонке и прикрой ей ладонью рот и нос. Дети часто погибают от удушья мелкими деталями игрушек".

     "Нет! Я не сдвинусь с места!" – Кэйл Андерсен почувствовал, как голова разваливается на части. Он зажмурился, чтобы глаза не вылезли из орбит.

     Дороти показалось, что это очень смешно.

     "Я начинаю терять терпение, – заявил невидимый собеседник. – Я, мать его, начинаю терять грёбаное терпение!"

     "Меня посадят в тюрьму за убийство!"

     "Мы обставим всё, как несчастный случай. Никто на тебя даже не подумает".

     "Оставь меня в покое! Пожалуйста!"

     "Сделай так, как я говорю, и ты ещё целый год не услышишь от меня ни единого слова. Просто подойди к ней и сделай так, чтобы воздух перестал поступать в её лёгкие. Вспомни кота миссис Барнес. Вспомни собаку мистера Бэнтона. Вспомни…"

     "Хватит! – вспыхнул Кэйл. – Ты не заставишь меня убить человека! Ни за что!!!"

     "Вздумал поссориться со мной? Что ж, сам напросился", – голос умолк, а подросток упал на пол и застонал от сильнейшего приступа, будто в мозги насыпали горящих углей. По телу побежали судороги.

     В таком состоянии его и застали вернувшиеся домой мать и тётя.

     * * *

     В тот раз голос чуть не погубил его.

     – Кэйл?! – в тоне матери смешались испуг и недоумение. – Что здесь происходит?

     – Господи милостивый… – одними губами пробормотала тётя. Она поспешно вытащила дочь из стульчика и прижала к себе.

     – Мы… мы с Дороти играли, – поднялся с пола подросток.

     Женщины переглянулись.

     – Ты плохо себя чувствуешь? – спросила мать.

     – Мам, это же была всего лишь игра, – деланно рассмеялся Кэйл. – Дороти понравилось.

     – Иди в свою комнату, – сказала она и отвернулась, словно больше не хотела смотреть на сына.

     Он не стал спорить и весь вечер провёл в полном одиночестве, исключая голос в голове.

     "Видишь, что ты наделал?" – обвинил мыслечервя мальчишка.

     "Ты сам виноват, потому что сопротивлялся".

     "Но ведь ты заставлял меня убить ребёнка! Ты по-настоящему спятил! Уходи!!!"

     "Ты ещё не закончил, – возразил невидимый собеседник. – Я уйду лишь после того, как получу её!"

     "Кого?"

     "Малышку Дороти", – произнёс голос и громко расхохотался.

     * * *

     Прошло пятнадцать лет, и с тех пор список жертв Кэйла значительно увеличился. Он превратился в серийного убийцу, но научился балансировать на грани безумия. Весь год мужчина жил жизнью обычного человека, который исправно ходит на работу, платит налоги, совершает покупки, одним словом, ничем не отличается от миллионов других людей, и лишь осенью (в конце октября – начале ноября) на него надвигалось затмение.

     Он научился владеть ситуацией, в отличие от того досадного случая, когда мать и тётка застали его во время приступа. К счастью, родственница так испугалась, что на следующий же день уехала под каким-то невинным предлогом, тем самым, сохранив жизнь Дороти. Но это не спасло Кэйла от убийства, потому что голос жаждал крови, и мальчишка, в конце концов, прикончил бездомного бродягу.

     Проблема заключалась в том, что с каждым годом аппетит мыслечервя только разрастался. Голос начал требовать всё больше и больше.

     Убийца знал, что эта осень выдастся особенно кровавой. Голосу потребуется как минимум три, а то и пять мёртвых тел. Пока мужчина ещё контролировал себя, но очень скоро всё изменится, и в вечерних выпусках новостей опять замелькают шокирующие кадры с мест его преступлений.

     * * *

     Кэйл ввалился в квартиру и буквально рухнул на диван, не снимая верхней одежды. Его сразила усталость, которая накапливалась в течение всего дня, и теперь он позволил себе маленькую прихоть полежать в тишине, абсолютно ничего не делая.

     Его холостяцкое жильё было обставлено лишь самой необходимой мебелью, без ненужных излишеств. Если бы сюда однажды ворвалась полиция, то служителям закона не удалось бы уличить хозяина в тех преступлениях, которые он совершал каждую осень. Никаких глазных яблок, помещённых в банки с формалином, никаких абажуров из человеческой кожи, никаких шкатулок с коллекцией предсмертных фотографий. Кэйл Андерсен не относился к числу больных фетишистов, обладающих патологической потребностью хранить вещественные подтверждения своих кровавых подвигов. Для него более всего подошло бы сравнение с клептоманом, который ворует не ради наживы, а потому что не может устоять перед желанием положить тот или иной предмет в карман, с той лишь разницей, что мужчина покушался не на чужие предметы, а на чужие жизни.

     Проведя около двадцати минут в абсолютно неподвижном состоянии, Кэйл поднялся, переоделся и отправился на кухню, чтобы соорудить себе ужин. Он всегда воспринимал приготовление пищи как обременительный ритуал, поэтому предпочитал стряпать что-нибудь простое и на скорую руку.

     Открыв холодильник, Андерсен пробежал взглядом по имеющимся продуктам и тут же определился с меню: сегодня он будет довольствоваться парочкой гамбургеров. Не самая полезная еда, зато её можно сварганить в два счёта.

     Возведя на тарелке съедобную башню из нескольких бутербродов, Кэйл вернулся в комнату и включил телевизор. Пусть это будет какое-нибудь развлекательное шоу с улыбчивым ведущим и глуповатыми участниками, над которыми он станет периодически подтрунивать. Мужчина несколько раз щёлкнул кнопкой на пульте, прежде чем наткнулся на очередной комедийный сериал. Что ж, годится. Кэйл отбросил пульт дистанционного управления на диванную подушку и приступил к ужину.

     "Кэйл… – шёпотом обратился к нему далёкий голос. – Скоро я вернусь, Кэйл…"

     "Заткнись! Заткнись! Заткнись!" – схватился за голову Андерсен.

     "И тогда мы с тобой повеселимся…" – мыслечервь издал несколько ехидных смешков, как мальчишка, поймавший перевёрнутой стеклянной кружкой муху и наблюдающий за её тщетными попытками пробить прочную преграду.

     Кэйл положил недоеденный гамбургер на тарелку и сделал несколько глубоких вдохов. Иногда такие дыхательные упражнения помогали ему ненадолго избавиться от невидимого собеседника, но пройдёт какая-нибудь неделя, и он окончательно утратит всякий контроль над голосом. Скрытая сущность выступит на передний план и продолжит свой ежегодный ритуал жертвоприношений в угоду неведомому богу сумасшествия.

     Наверное, Кэйлу давно следовало пройти тщательное медицинское обследование, но всякий раз его останавливал страх. Он боялся угодить в психушку и провести остаток жизни запертым в четырёх стенах, видясь лишь с санитарами, силой утрамбовывающими ему в глотку отупляющие транквилизаторы.

     Вдох. Задержка. Выдох. И снова вдох – задержка – выдох.

     Голос замолчал.

     Андерсен открыл глаза и прислушался. Из телевизора доносились реплики актёров, а в сознании воцарилась тревожная тишина. Кажется, невидимый собеседник отступил. Он затаился, словно опасный зверь, ждущий удобного момента, чтобы одним прыжком настичь жертву и вонзить в неё смертоносные когти.

     Кэйла затошнило, и он устремился к унитазу в ванной комнате. Через мгновение его вывернуло наизнанку.

     * * *

     Сны Андерсена были наполнены болезненными видениями.

     Он брёл по лесу, пока не наткнулся на старый деревянный дом. Ветхое строение поскрипывало под тяжестью собственных лет. Кто-то выкрасил стёкла в окнах чёрной краской, так что разглядеть через них внутреннее убранство не представлялось возможным.

     С обратной стороны Кэйл обнаружил дверь. Едва он протянул руку, как она тут же открылась, приглашая незваного гостя войти. Ему понадобилось время, чтобы глаза привыкли к полумраку. Внутри Андерсен обнаружил три комнаты, и в последней его взору открылось ужасающее зрелище. Судя по всему, здесь располагалась детская. У стены стояла кроватка, на полу разбросаны игрушки, а под потолком…

     Мужчина вздрогнул. Перед ним висела отвратительная гирлянда из мёртвых маленьких тел. Каждое обмотано верёвкой вокруг шеи, и вместе они покачивались из стороны в сторону, словно исполняли непостижимый танец.

     "Нравится?" – неожиданно спросил из-за спины чей-то голос.

     Кэйл Андерсен резко обернулся и увидел перед собой неизвестно откуда взявшееся зеркало в человеческий рост.

     "Тебе ведь нравится?" – повторило свой вопрос отражение, и лицо исказила кривая ухмылка.

     Гость схватил с пола тяжёлую игрушечную машинку и запустил ею в центр отражающей поверхности. В зеркале тут же появилась паутинообразная трещина, из которой потекла тёмная кровь.

     "Нравится", – удовлетворённо кивнул двойник из зазеркалья.

     "Тебе нравится, Кэйл, – запели позади детские голоса. – Нравится нас убивать".

     Тела ожили и потянули к Андерсену худенькие ручки.

     "За что ты убил нас, Кэйл? За что? За что? За что?" – повешенные тянули чудовищную песенку, наполняя пространство каким-то потусторонним диссонансом. Какой-то леденящей дисгармонией смерти. Они заплакали кровавыми слезами, и перепуганный мужчина бросился прочь, обогнув преграду в виде зеркала. Но едва он выскочил из дома, как впереди возникла тёмная фигура. Это существо не походило на человека. Это была тварь, пожирающая чужие души.

     * * *

     – Кэйл, что-то ты сегодня неважно выглядишь, – заметил Рассел, пока тот застёгивал на себе спецодежду. Они вместе работали на доставке в крупном магазине бытовой техники. Но Рассел, в отличие от худощавого Кэйла, был широкоплечим парнем с ярко выраженной мускулатурой. На его лице всегда светилась голливудская улыбка, словно он только что выиграл в лотерею миллион долларов. – Часом, не заболел?

     – Наверное, подхватил вирус, – чтобы придать своим словам больше убедительности, Андерсен несколько раз шмыгнул носом.

     – Да уж, по осени полно всякой заразы, – со знанием дела кивнул Рассел. – Мой тебе совет: как придёшь сегодня домой, пропусти пару стаканчиков виски и ложись под тёплое одеяло. Наутро всю хворь как рукой снимет. Как говорится, проверено на собственной шкуре! – Напарник хлопнул себя мозолистой ладонью по груди и добродушно рассмеялся.

     – Хорошо, попробую, – слабо улыбнулся Кэйл.

     В целом напарник его устраивал. Когда встречаются словоохотливый рассказчик и молчаливый слушатель, не это ли идеальные условия для отличной беседы? За четыре года они прекрасно сработались и ничуть не тяготились друг другом. Главное, что Рассел никогда не задавал ненужных вопросов. Если бы кто-нибудь однажды завёл с ним разговор о Кэйле, то вряд ли парень смог бы поведать что-нибудь дельное. Андерсен уподобился закрытой книге, которая стоит на самом видном месте, но которую никто так и не удосужился прочитать.

     – Что там у нас сегодня в разнарядке? – поинтересовался Кэйл.

     – Шесть адресов. Один – у чёрта на рогах, – Рассел вытащил из кармана синей куртки сложенный листок бумаги и ткнул пальцем в нужную строчку. – Оук-стрит, 18.

     – Далековато будет, – согласился мужчина.

     – Ладно, пора седлать коней! – Рассел встал на подножку грузовика и ловко запрыгнул на водительское место. Андерсен последовал его примеру и занял пассажирское сиденье, после чего машина выехала с территории магазинного склада.

     * * *

     Он злоупотребил служебным положением всего один раз. Это случилось три года назад, когда они с Расселом привезли новый холодильник для миссис Монгер. Она была настолько старой, что, наверное, встречалась с парнями ещё до "великой депрессии".

     Кэйл сразу обратил внимание на удобное расположение дома вдали от посторонних глаз и на отсутствие родственников. Он приметил и ещё множество деталей, даже не отдавая себе в том отчёта. Потом, ближе к концу октября, мыслечервь воспользовался памятью Андерсена и пробрался сюда, чтобы избавить старуху от гнёта прожитых лет.

     Тело миссис Монгер обнаружил почтальон. В новостях транслировали интервью с перепуганным мужчиной, раз за разом повторявшим для разных телеканалов одни и те же подробности ужасающей находки.

     "Она всегда встречала меня на крыльце, – говорил он, поправляя всклокоченные ветром пучки жиденьких волос. – А в то утро крыльцо пустовало, и я… я заподозрил что-то неладное. Я почему-то подумал, что миссис заболела. На звонок в дверь мне никто не открыл, и тогда я решил заглянуть в окно. Господи Иисусе, лучше бы я этого не делал! Надеюсь, она не слишком мучалась перед тем, как её душа отправилась прямиком на небеса. Вся гостиная была в крови. Это так ужасно!"

     В какой-то момент всё пошло не по плану. Убийца надеялся на тихую расправу, но старуха оказалась крепким орешком, и он столкнулся с неожиданным сопротивлением.

     Обнаружив перед собой постороннего человека (его лицо скрывал капюшон, так что узнать перед смертью одного из работников службы доставки ей так и не удалось), хозяйка дома схватила с карточного столика тяжёлую бронзовую статуэтку, изображающую музу с лирой, и огрела незнакомца по голове. Одному только богу известно, откуда в руках миссис Монгер нашлось столько сил. Она воспользовалась замешательством преступника и с криком бросилась в соседнюю комнату. Он попытался схватить её за ночную рубашку, но вместо этого лишь услышал сухой треск рвущейся ткани. На мгновение его взору открылось неприятное зрелище дряблых ягодиц. Кэйл тут же поспешил остановить шуструю старуху.

     – Помогите, убивают! – шумела она, пока он не опрокинул её на пол и не заткнул рот ладонью. В глазах ещё недавно счастливой обладательницы нового холодильника застыл ужас. Ужас и понимание того, что ей не одолеть убийцу.

     – Хочешь поиграть? – ухмыльнулся мыслечервь губами Кэйла Андерсена. От удара ему на щёку сползла струя крови, отчего лицо приняло самый зловещий вид. Так выглядели зомби из фильмов ужасов.

     Миссис Монгер что-то испуганно промычала в ответ. Может, попросила не трогать её, или пыталась выдавить из себя последнюю молитву.

     – Хорошо, я с тобой поиграю, – утвердительно кивнул убийца. Словно по волшебству, у него в руке появился изогнутый кухонный нож.

     "Только не это! Только не это! Тольконеэто!!!" – читалось во взгляде обезумевшей от страха старухи.

     Взмах, брызги крови, остановка дыхания. Тёмные капли попали на распятие, висевшее на стене, но Иисус так и не поднял головы в терновом венце, так и не остановил леденящего душу беззакония. Последовал ещё один удар. И ещё, и ещё, и ещё. Тело старухи превратилось в исполосованный кусок мяса, а под нею растеклась липкая багровая лужа.

     Утром Рассел с жаром пересказал коллеге о происшествии.

     – Ты смотрел утренний выпуск новостей?

     – Нет, а что? – соврал Андерсен.

     – Помнишь старуху, ту, которой мы пару месяцев назад привезли холодильник? Ни за что не поверишь! Сегодня передали, что кто-то её укокошил! Кровищи было видимо-невидимо!

     – Ничего себе! – присвистнул Кэйл и почувствовал, как к горлу подступает плотный комок тошноты.

     – А что у тебя с головой? – заметил пластырь на виске Андерсена Рассел.

     – Ничего серьёзного, – отмахнулся тот. – Всего лишь ударился об дверцу кухонного шкафа.

     Больше он не позволял мыслечервю убивать своих клиентов. Ему следовало тщательно соблюдать осторожность, чтобы не попасться.

     * * *

     Грузовик подъехал к дому, где работников службы доставки встретил высокий мужчина средних лет. Он открыл входную дверь и позволил людям в синих комбинезонах внести холодильник внутрь.

     – Направо! – выкрикнул он им вдогонку. – Осторожнее, там вешалка!

     Кэйл и Рассел водрузили большую прямоугольную упаковку посреди кухни, после чего помогли хозяину распечатать покупку, чтобы сразу же установить на положенное место.

     – Вам нужно расписаться здесь и здесь, – протянул мужчине накладную Рассел.

     – Пожалуйста, – тот поставил размашистую подпись и вернул ручку.

     – Благодарим за выбор нашей компании! – ручка и свёрнутый документ отправились в передний карман комбинезона Рассела.

     – Всего доброго! – присоединился к нему Андерсен, и оба направились к выходу.

     Когда они сели в машину, Кэйл снова взглянул на дом и увидел в окне девочку. Она пристально смотрела на него, отчего ему сделалось не по себе. Он отвёл глаза в сторону и почувствовал необъяснимую тревогу. Затем снова перевёл взгляд на окно. Девочка продолжала смотреть на машину с фирменным логотипом магазина.

     "Почему она так на меня смотрит?" – смутился Кэйл и сделал вид, будто всего лишь повернулся, чтобы пристегнуться ремнём безопасности.

     Иногда в телевизионных передачах (а он частенько их включал) рассказывали о том, что некоторые люди, в частности дети, способны видеть странные вещи. Может быть, девчонка заметила у него на руках фантомную кровь или что-нибудь в таком роде? На всякий случай, Кэйл Андерсен раскрыл ладони и проверил, не проступили ли на них багровые пятна. Нет, ничего нет. Но, возможно, обычным зрением их нельзя увидеть, а маленькая ведьма смогла.

     Рассел завёл двигатель и вывернул на дорогу. Дом начал удаляться, а девочка всё смотрела и смотрела на Кэйла, будто докопалась до его главного секрета. Или он напрасно себя накручивал?

     * * *

     Мыслечервь, как и его носитель, был начисто лишён поэтических способностей, но если бы ему предложили придумать образное сравнение своих жертв с едой, то внутренний голос наверняка распределил бы категории следующим образом: бездомные бродяги – это чёрствый хлеб, на котором проступили зеленоватые пятна плесени, старики и старухи – вчерашний гамбургер с куском жёсткого мяса, женщины средних лет – недостаточно прожаренный стейк, симпатичные девушки – ванильное мороженое, а дети – вишенки на торте. Мужчин невидимый собеседник Кэйла почти всегда обходил стороной, потому что с ними могли возникнуть осложнения, зато в последнее время его непреодолимо тянуло полакомиться вишенками.

     "Мои ангелочки", – почти с нежностью называл их мыслечервь.

     Кэйла пугала такая тенденция, но во время очередного осеннего затмения он уже не сможет отдавать отчёта действиям тела, управление которым всецело перейдёт во власть ментального вируса, поселившегося у него в голове.

     С детьми могли возникнуть трудности. С одной стороны, они совершенно беззащитны, но, с другой, – к ним всегда приковано больше внимания. Взрослый обязательно почувствует что-то неладное, если к ребёнку на улице начнёт навязываться подозрительный человек. Как минимум, он подойдёт и попытается выяснить, что происходит, или сразу же вызовет полицию. Вот только убийство на грани риска приводило мыслечервя в почти экстатический трепет, словно хищник чуял дичь и тихо подкрадывался к ней, стараясь не спугнуть единственным неловким движением.

     "Она ангелочек, не правда ли?" – произнёс невидимый собеседник, имея в виду девочку, пристально смотревшую вслед уезжающей машине.

     Кэйл поморщился.

     – Эй, ты как? – тронул его за плечо Рассел.

     – Ничего, – тут же прикрылся улыбкой "У-меня-всё-в-полном-мать-его-порядке" мужчина. – Небольшой приступ головной боли. Сейчас пройдёт.

     Напарник задержал недоверчивый взгляд на пассажире.

     – Ну, вот, почти отпустило. Я же говорил.

     – Может, заскочим по пути в аптеку за каким-нибудь болеутоляющим средством?

     – Не нужно, – отрицательно покачал головой Кэйл. – Мне и вправду стало значительно лучше.

     – Как знаешь, – пожал плечами Рассел.

     * * *

     Разделавшись с доставкой, они вернулись на склад. Кэйл снял униформу и повесил в шкафчик, переоделся во всё чистое, после чего попрощался с напарником.

     Он спустился в метро, дождался нужного поезда и занял свободное место, стараясь не замечать остальных пассажиров. Лучше смотреть в никуда, словно ничего вокруг не существует.

     – Мама, а почему этот дядя такой печальный? – раздался детский голос у него под боком.

     – Тише, – шикнула на ребёнка женщина. – Он устал после работы.

     – А я тоже буду так уставать, когда вырасту? – не унимался любознательный малец.

     – Не знаю. Помолчи, пожалуйста!

     Кэйл повернулся и увидел перед собой мальчугана в серой курточке и красной вязаной шапочке. Тот смотрел на мужчину огромными голубыми глазищами.

     "Какой ангелочек!" – проговорил в голове проклятый мыслечервь.

     – Он болтает без умолку, – виновато произнесла мать, поправляя сыну шапку.

     "Верно, каждую осень он болтает без умолку", – с горечью подумал Кэйл.

     – Милый малыш, – сказал он вслух и улыбнулся. Впрочем, в этой улыбке не было ничего, кроме страдания.

     "Ты мог бы сойти на той же станции, что и они, – посоветовал невидимый собеседник. – Просто последуй за ними, и если тебе представится удобный случай…"

     "Нет-нет-нет!!!" – мысленно оборвал коварную болтовню мыслечервя Андерсен.

     Кажется, женщина заметила странное напряжение незнакомца и поспешила сообщить ребёнку, что им скоро нужно будет выходить.

     "Я хочу, чтобы ты достал мне этого ангелочка!" – потребовал мистер Я-хочу-убивать.

     "Не сегодня! – возразил ему мужчина, стиснув зубы. – Уходи!"

     "Это безлюдный район. Давай отправим маленького ангелочка и его славную мамочку на небеса!"

     "Оставь меня в покое!" – Кэйл сделал глубокий вдох и очень медленно выпустил воздух из лёгких.

     С каждой минутой скрытая борьба давалась ему всё труднее, а мыслечервь становился всё настойчивее. Из года в год Кэйл неизменно проигрывал, но только не в этот раз. Не сейчас. Пусть болтливый сопляк и его пустоголовая мамаша как можно быстрее убираются к чёрту, пока их не отправил туда кое-кто другой.

     Мужчина видел, как женщина и её сын вышли на перрон и устремились к выходу. Они даже не догадывались, как несказанно им сегодня повезло.

     * * *

     Уже очень скоро поезд подъедет к станции, оповещая пассажиров протяжным гудком. Кэйл Андерсен отлично знает, кто занимает место машиниста. Это мыслечервь. Он приподнимает свою синюю кепку с надписью "Добро пожаловать", радостно салютуя из кабины.

     Мимо перрона проносятся нумерованные вагоны, но отсчёт состава почему-то начинается сразу с четырнадцати. В первом, то есть в четырнадцатом вагоне, никого нет, кроме рыжего кота миссис Барнес. Домашний питомец по кличке Арахис встал на задние лапы и упёрся передними в стекло. Следующий вагон (№15) тоже почти пуст, за исключением пса мистера Бэнтона. Счастливчик выглядывает из окна, выискивая преданным взглядом фигуру хозяина. Номер шестнадцать занимают две чёрных дворняги, а номер семнадцать – бездомный бродяга неряшливого вида с грязной бородой в старой чёрной вязаной шапке набекрень, хотя вместо него здесь могла бы оказаться маленькая Дороти, дочь двоюродной сестры матери. В пятом по счёту вагоне с цифрой 18 сидят уже двое: другой бродяга и одинокий старик. Кэйл узнаёт обоих. Далее следуют девятнадцатый и двадцатый номера, но в двадцатом почему-то вставлены чёрные светонепроницаемые стёкла, и мужчина не может увидеть, кто именно едет внутри.

     "Ты помнишь?" – насмешливо спрашивает внутренний голос.

     "Нет", – признаётся Андерсен и чувствует, как по коже пробегает озноб.

     Лиц становится всё больше. В основном бездомные, пожилые люди и девушки. Все они смотрят на Кэйла.

     Наконец, поезд останавливается. Напротив мужчины открывается дверь в вагон №33. Он пока ещё пустует, но скоро сюда поднимутся новые пассажиры.

     Кэйл Андерсен устремляется в сторону головного вагона, чтобы попасть в двадцатый. Подавляя тошноту, он торопится преодолеть живой коридор из тех, кого убил мыслечервь. И вот перед ним возникает заветная дверь, но она заперта. Едва рука Кэйла прикасается к ручке, как голова тут же взрывается брызгами боли.

     "На протяжении тринадцати лет ты пытаешься заглянуть туда, и всегда безуспешно, – с какой-то неестественной весёлостью объявляет по внутренней связи машинист поезда. – Двадцатый вагон стал для тебя настоящим проклятием, не так ли?"

     Стараясь сохранить равновесие, Кэйл падает на колени и обхватывает раскалывающиеся виски ладонями. В этот момент он просыпается с дикой мигренью и делает над собой огромное усилие, чтобы подняться с кровати.

     * * *

     – Что у тебя с голосом? – удивился шеф, когда Андерсен позвонил на мобильник и попросил дать ему пару выходных.

     – Должно быть, подхватил какой-то вирус, – с трудом проговорил Кэйл.

     – Что ж, выздоравливай, Стэнтон подменит тебя . Но если твоя болезнь затянется, тебе лучше сразу оформить больничный.

     – Спасибо, мистер Доэрти. Я обязательно дам вам знать, если к завтрашнему вечеру моё состояние не улучшится, – мужчина оборвал связь и отложил телефон на прикроватную тумбочку.

     Солнечный свет, проникавший через плотно занавешенные шторы, резал ему глаза, поэтому Кэйл лежал с закрытыми веками, стараясь не поддаваться натиску внутреннего голоса.

     Многолетний опыт подсказывал, что сопротивление только причинит лишнюю головную боль. Затмение неизбежно. Оно наступало каждую осень, начиная с четырнадцати лет. Ничего не изменится и теперь. Мыслечервь пробудился вновь, чтобы отправиться на кровавую охоту.

     В распоряжении Кэйла остался от силы ещё один день, прежде чем в его сознании безраздельно поселится тот, другой, с холодной ухмылкой и ледяными глазами. В отрывочных воспоминаниях Андерсена возникал смутный образ зеркального отражения тёмной человеческой фигуры. Это был убийца, пользующийся чужим телом, словно прикупленным на распродаже костюмом.

     Если бы только Кэйл Андерсен мог избавиться от ментального паразита, он бы с радостью воспользовался такой возможностью, но тот прочно засел где-то в глубине рассудка, и, вероятнее всего, уничтожив его, носитель уничтожил бы и самого себя.

     "Зачем ты сопротивляешься? – произнёс невидимый собеседник. – Позволь мне командовать парадом, и я избавлю тебя от страданий".

     "Пожалуйста, уходи! Умоляю! Ты не должен…" – Кэйл стиснул зубы от очередного умопомрачительного приступа мигрени. У него возникло ощущение, будто его голову поместили в огромные тиски, вроде тех, которыми он когда-то зажал хвост кота миссис Барнес. Металлические пластины медленно сдвигались, сжимая черепную коробку до омерзительного хруста. Ещё чуть-чуть, и голова лопнет, как перезрелая виноградина.

     "Пропусти меня вперёд, – дружелюбно обратился к Андерсену мыслечервь. – Мы ненадолго поменяемся местами, после чего ты сможешь продолжить привычную жизнь".

     "Я не хочу, чтобы ты совершал все эти убийства моими руками", – простонал побледневший Кэйл, вцепившись пальцами в простыню.

     * * *

     Ближе к вечеру Андерсен кое-как выбрался на кухню, чтобы хоть чем-нибудь перекусить. Он заглянул в холодильник и поморщился от ударившего в глаза яркого света. Стеклянные полки сверкали пустотой, и лишь кетчуп с горчицей сиротливо пристроились на дверце, являя собой последний оплот истощившейся за неделю артиллерии продовольственных запасов.

     "Чёрт!" – выругался Кэйл. Выходить из квартиры ему совершенно не хотелось, но желудок, в который за весь день так ничего и не попало, явно не согласился с таким раскладом. Он протяжно заурчал, и мужчина положил на живот ладонь, словно хотел усмирить резвящегося щенка. В любой момент мыслечервь мог завладеть его сознанием, так что невинный поход в магазин грозил обернуться открытием нового сезона охоты.

     "Может, у меня остались хотя бы хлопья?" – осенило Андерсена, и он заглянул в подвесной шкафчик. Счастливая находка тут же обернулась разочарованием: содержимое коробки закончилось, и лишь где-то на дне тихо ударились об картон кукурузные крошки. Мужчина опрокинул их в рот, но на полноценный обед и ужин они совершенно не тянули.

     "Всё-таки придётся тебе вытащить свою задницу на улицу", – рассмеялся невидимый собеседник.

     Не удостоив его ответом, Кэйл оделся и вышел на лестничную площадку. Возле лифта он нос к носу столкнулся с Робертом Аттвудом. Роберт стал для Андерсена кем-то, вроде кривой усмешки судьбы. Он работал детективом. Милая случайность, ничего не скажешь.

     – Добрый вечер! – поприветствовал соседа детектив.

     – Добрый вечер, – мужчина постарался упрятать лицо в воротник, но Роберт успел заметить на нём неестественную бледность.

     – Ох, ну, у тебя и вид сегодня! Что-нибудь случилось?

     – Подхватил вирус, – в очередной раз воспользовался банальной ложью Кэйл.

     – Требуется какая-нибудь помощь?

     "Это тебе нужна помощь, детектив, – ехидно заметил мыслечервь в голове Андерсена. – Знал бы ты, как близок ответ на те задачки в виде нескольких мёртвых тел, которые я подкинул вашему отделу".

     – Нет, спасибо, – слабо улыбнулся детективу мужчина.

     Роберт Аттвуд бросил короткий испытующий взгляд на собеседника, словно подыскивая нужные слова, но так ничего больше и не сказал, лишь передёрнув плечами. Он направился к двери в свою квартиру, а Кэйл нажал на кнопку вызова лифта.

     Едва мужчина оказался внутри, и двери перед ним закрылись, как мыслечервь на короткое мгновение перехватил бразды правления над телом Андерсена, и его правая рука сжалась в кулак, а средний палец оттопырился вверх.

     * * *

     "Зачем ты это сделал?! – с негодованием обрушился на мыслечервя Кэйл. – А вдруг бы он заметил твой жест?"

     "Только при условии, что природа наделила его рентгеновским зрением", – ехидно отозвался внутренний голос.

     "Двери оставались открытыми, когда ты…"

     "Нет, они успели закрыться", – оборвал мужчину невидимый оппонент.

     "Не до конца", – возразил Андерсен, утирая проступивший на лбу пот.

     "Хватит действовать мне на нервы! Ничего этот тупоголовый детектив не увидел. Он вообще не в состоянии видеть ничего дальше собственного носа".

     Даже короткая перепалка изрядно измотала Кэйла, и он предпочёл ничего не отвечать. Окружающий мир начал покачиваться из стороны в сторону, а это было верным признаком того, что ментальный паразит почти одолел его и вот-вот захватит сознание. Нужно сохранять максимальную концентрацию. Сейчас он выйдет на улицу, заглянет в ближайший продуктовый магазин, купит что-нибудь поесть и вернётся в квартиру.

     * * *

     Продавец на кассе, молодой парень лет девятнадцати, готов был поклясться, что увидел нечто странное. Обслужив пожилую семейную пару, он встретился взглядом с человеком средних лет, который выглядел крайне нездоровым.

     "Наверное, наркоман, решивший уйти в завязку", – тут же промелькнула у него первая мысль.

     Но затем произошла неожиданная метаморфоза. На его глазах покупатель преобразился, как будто мгновенно исцелился от пагубной зависимости. Он выпрямился, а на лице заиграла улыбка, почему-то заставившая продавца вспомнить о барракудах.

     – С вас десять семьдесят пять, – проговорил удивлённый парень.

     – Держи, – с какой-то чрезмерной весёлостью произнёс тот и протянул мятую двадцатку.

     Продавец быстро отсчитал сдачу и отдал чек, после чего покупатель забрал свой пакет и убрался восвояси.

     Работник магазина так и не понял, что стал невольным свидетелем очередного пробуждения жестокого серийного убийцы, изголодавшегося по своему делу.

     За окном бушевала непогода. Ветер то и дело швырял на окна крупные капли дождя, и они растекались бесформенными кляксами по стёклам. Мир снаружи приобрёл расплывчатые очертания. Ливень часто забарабанил по двускатной жестяной крыше старого дома, отчего казалось, словно с неба падают сушёные горошины.

     Джордж сидел за столом в детской и рисовал синим карандашом частые мелкие чёрточки, расположенные под синими овалами. Так он изобразил дождь и тучи. Потом он поменял цвет и вычертил красный квадрат, присоединил к нему прямой угол крыши, почти ровные линии двери, а в окно вставил фигурку человечка.

     В соседней комнате работал телевизор, и до слуха Джорджа донеслись голоса участников телевизионной викторины. Его бабушка любила по вечерам смотреть подобные программы, успевая параллельно беседовать по телефону с одной из своих старых подруг.

     Судя по напряжённой музыке, в шоу был тот важный момент, когда игрок на экране мог заработать главный приз или рисковал разом потерять все накопленные очки. Джордж прислушался. Раздался треск диванных пружин. Это бабушка привстала с места, чтобы послать финалисту мозговой импульс с правильным ответом. Она всегда так делала, искренне полагая, что может повлиять на исход игры, как будто её транслировали не в записи, а в прямом эфире.

     – Выбирай третий вариант! – обратилась к игроку бабушка.

     – Я хочу остановиться на втором варианте, – произнёс в телевизоре незадачливый финалист.

     – Да третий же, я тебе говорю! – занервничала пожилая зрительница.

     – Вы уверены? – весело спросил ведущий.

     Наступила пауза. Судя по всему, участник программы всё ещё сомневался в точности выбранного ответа. Зато бабушка знала ответ наверняка.

     – Конституция была принята в Филадельфии!

     – Итак, вы выбираете вариант "Чикаго"? – снова обратился к игроку ведущий.

     – Чикаго на тот момент даже не существовал! – окончательно потеряла терпение бабушка.

     Джордж перестал следить за диалогом и вернулся к рисунку. Он добавил рядом с домом раскидистое зелёное дерево с качелями, траву, а потом взял из коробки чёрный карандаш и вывел под деревом чёрный силуэт человека в виде закрашенной тени. Вот кого он по-настоящему боялся.

     * * *

     Несколько раз Джордж пытался завести с бабушкой разговор о тусклом человеке, но она и слушать ничего не хотела.

     – У тебя очень богатое воображение, – говорила она. – Никакого тусклого человека не существует.

     – Но я видел его! – на глазах мальчика проступали слёзы.

     – В окне комнаты? – в голосе бабушки слышалось неприкрытое сомнение.

     – Да, когда я лежал в кровати и пытался заснуть, он стоял снаружи и смотрел на меня.

     – Джордж, ты же прекрасно знаешь, что у тебя плохое зрение, и когда ты снимаешь очки, всё вокруг приобретает смутные очертания. Возможно, ты принял за человека обычную тень от дерева.

     – Я чувствую, что тусклый человек следит за мной! – противился объяснению бабушки мальчик, но понимал, что она ему никогда не поверит.

     – Джордж, иди делать уроки и не отвлекай меня по пустякам, – отмахивалась от внука миссис Чейз.

     Такой диалог с небольшими вариациями повторялся несколько раз, прежде чем Джордж понял, что рассказывать взрослым о тусклом человеке не имеет смысла. Может быть, его выслушала бы учительница, но потом бабушке наверняка прислали бы письмо из школы с предложением направить ученика к психологу, чтобы разобраться с возникшей проблемой. Почему-то взрослые уверены, что большинство проблем заключены с внутренней стороны черепной коробки, и искать их решение нужно с помощью бесед в кабинете мозгоправа.

     Джордж даже представлял, как мог бы развиваться такой разговор с психологом. Тот спросит, скучает ли мальчик по родителям, и Джордж, разумеется, даст утвердительный ответ. Потом последует целая череда уточняющих вопросов, после чего психолог сделает вывод, что у мальчика обычный стресс.

     Да, он пережил непростое время, когда его родители погибли в автокатастрофе, и ему пришлось переехать к бабушке. Джордж замкнулся в себе, сделался молчаливым. Вот только это не повод объявлять его сумасшедшим. Тусклый человек – это никакая не защитная реакция. Тусклый человек существует на самом деле, и мальчик знает об этом.

     Джорджу ни разу не удавалось доподлинно его рассмотреть, потому что тёмный силуэт появлялся лишь после того, как внук миссис Чейз снимал очки. А едва он надевал их обратно, фигура тут же исчезала.

     * * *

     Это произошло прошлой осенью. Родители поехали на свадьбу по приглашению лучшего друга отца, а Джорджа оставили с бабушкой, потому что он заболел. Именно это и спасло мальчику жизнь.

     Телефонный звонок раздался примерно в половине одиннадцатого вечера. Бабушка взяла трубку и почти ничего не говорила, только слушала. Джордж к тому времени должен был уже спать, но его одолевала бессонница, так что он лежал в кровати и слушал телевизор, который работал в соседней комнате. По тону бабушки мальчик понял, что случилось что-то плохое. Он укутался в одеяло и вышел из детской.

     – Вы уверены? – безжизненным голосом спросила у кого-то пожилая миссис Чейз.

     Ей что-то ответили. Она заметила, что внук стоит рядом, и отвернулась.

     – Да… да… да… – бабушка повторяла единственное слово, как зачарованная.

     – Кто там? – обратился к ней Джордж.

     Или она сделала вид, что не слышит его, или не хотела с ним говорить.

     Джордж обошёл её и заметил на морщинистом лице страх, смешавшийся с нечеловеческой усталостью, словно силы разом покинули бабушку, и она вот-вот собиралась рухнуть на пол.

     – Кто там? – повторил вопрос мальчик.

     Телефонный разговор закончился. Из глаз бабушки потекли слёзы.

     – Почему ты плачешь? – испугался Джордж.

     – Твои папа и мама… Ох, Джордж… – она прижала внука к себе и погладила по голове. – Их больше нет…

     – Это неправда! – он отстранился от неё и отчаянно закачал головой. – Неправда!

     – Я понимаю, что тебе тяжело принять такую утрату… Иисус позаботится об их душах…

     – Не говори так! Это был телефонный розыгрыш! Папа и мама сейчас на свадьбе у мистера Дункана.

     – Они попали в аварию.

     – Кто тебе сказал?

     – Звонили из полиции.

     – Я не верю! – от злости Джордж отшвырнул одеяло в сторону.

     – Давайте я вас ущипну! – донёсся голос ведущего из телевизора. – Вы действительно выиграли наш главный приз и можете забрать его прямо сейчас!

     * * *

     Отец Джорджа не справился с управлением во время заноса на обледенелой дороге. Машина выскочила за ограждение и несколько раз перевернулась, прежде чем приземлиться на крышу.

     Родителям наложили посмертный грим, чтобы скрыть на лицах множественные порезы, но Джордж всё равно видел эти ранки. Казалось, что каждая из них грозила открыться, чтобы прокричать о своей боли на весь мир.

     Их похоронили рядом. Мальчик переехал к бабушке.

     А потом появился тусклый человек.

     * * *

     Джорджу нравились уроки рисования. Мисс Наварро не просто давала тему для следующей творческой работы, но и объясняла, как именно её следует выполнять. Она подробно рассказывала ученикам о правильной композиции, пропорциях, распределении света и тени, о совместимости цветов и ещё о многом другом, чему её научили в художественной академии. Молодая учительница переходила от одной парты к другой и несколькими штрихами карандаша вносила правки, если у кого-то не получалось совладать с фигурой человека или сложной формой предмета.

     Иногда Джордж поднимал руку и просил мисс Наварро посмотреть, всё ли он делает правильно, даже если знал, что рисунок у него и так получается. Ему нравилось, как она склонялась над партой, и её волосы соскальзывали ему на плечо, нравилось ощущать рядом аромат её духов, нравилось следить за точными движениями пальцев, если она всё-таки помогала перенести на бумагу нужный образ.

     Когда учительница разрешала классу выбирать произвольный сюжет, мальчик предпочитал изображать красивые пейзажи – море, лес или горы, – тщательно скрывая то, что творилось у него на душе. Он ни разу не нарисовал разбитую машину, кладбище и, уж тем более, тусклого человека. Зачем расстраивать мисс Наварро?

     Сегодня она вновь объявила свободную тему, и Джордж склонился над альбомом, чтобы изобразить красную ракету в открытом космосе. Сначала он поработал над контуром удлинённого корпуса, формой дюз и иллюминаторов, добавил пламя, а затем разместил на фоне окружность Сатурна с линиями колец. Самой трудоёмкой частью было безвоздушное пространство, которое следовало раскрасить чёрным цветом. Покончив с летательным аппаратом, мальчик принялся накладывать штрихи, превращая белую пустоту в глубокий космос.

     Учительница проверила, что получается у Билла Конли и у Белинды Джил, прежде чем приблизилась к Джорджу.

     – Что тут у нас? – улыбнулась она и посмотрела на рисунок.

     – Космическое путешествие, – пояснил мальчик.

     – Молодец, Джордж, – мисс Наварро одобрительно похлопала ученика по плечу. – Мне очень нравится!

     Он почувствовал, как от её почти воздушного прикосновения по его телу разливается ощущение счастья.

     – Ещё раз напоминаю, что лучшие рисунки попадут на школьную выставку, – объявила учительница всему классу. – А если вы не успеете закончить до звонка, не расстраивайтесь. Можете сдать свою работу на следующем уроке.

     * * *

     Вернувшись домой, Джордж поужинал и поспешил в свою комнату, чтобы закончить рисунок. Ему очень хотелось стать участником школьной выставки. Он раскрыл альбом на странице с ракетой, взял чёрный карандаш, немного поточил его, потому что к концу урока стержень окончательно затупился, после чего продолжил заштриховывать космическое пространство. Затем мальчик оторвал небольшой кусочек бумаги из старой тетради и принялся растирать им тёмные области рисунка. Так научила учеников мисс Наварро. От этого цвет выглядел более однородным, без ненужных зазоров.

     Покончив с заданием, Джордж убрал альбом в сторону и вытащил из выдвижного ящика стола точно такой же, в котором рисовал для себя. Под обложкой второго альбома скрывались его самые потаённые чувства. Здесь был рисунок мамы и папы, а внизу подпись "Мне вас не хватает". Несколько страниц занимал почти один и тот же пейзаж с домом и деревом, с той лишь разницей, что от первого рисунка к последнему на нём менялось местоположение чёрной фигуры тусклого человека. С каждым разом Джордж изображал его всё ближе к дому…

     Но сегодня мальчик собирался запечатлеть нечто другое. Он нарисовал ряд парт. За первой сидела Белинда Джил, следом Келвин Мосли, а потом уже Джордж Чейз. Рядом с собой он поместил учительницу. Над её головой он вывел линию облачка, вроде тех, которыми в комиксах обозначают речь персонажей.

     "Какой замечательный рисунок!" – как будто говорила мисс Наварро. Надпись окружали красные сердечки.

     В углу альбомного листа Джордж написал "Самая лучшая учительница в мире". На лице у него проступила безотчётная улыбка.

     * * *

     Бабушка пожелала Джорджу спокойной ночи, выключила свет и прикрыла дверь в детскую. Мальчик снял очки, аккуратно положив их на прикроватную тумбочку, после чего привычным движением большого и указательного пальцев правой руки помассировал переносицу. Он знал, что там остались два красных пятнышка, но минут через десять от них не останется и следа.

     Мир расплылся в близоруком прищуре подслеповатых глаз. Перед Джорджем стоял нечёткий квадрат окна, из которого в комнату падал бледный свет от уличного фонаря. И вдруг мальчику показалось, что в этом квадрате возник смутный силуэт.

     "Только не это!" – испугался Джордж, невольно задержав дыхание. Сердце в груди забилось с удвоенной силой.

     Пожалуй, лучше притвориться спящим и осторожно проследить, что будет дальше. Если тусклый человек (а Джордж был уверен, что за окном стоит именно он) попытается пробраться в дом, тогда… А что, собственно, тогда предпримет мальчик? Громко закричит? Позовёт на помощь бабушку? Убежит? Нет-нет, нужен более подходящий план. В школе их учили, что в любой опасной ситуации следует набирать 911. Но останется ли у Джорджа время, чтобы позвонить в службу спасения, коротко объяснить проблему и дождаться помощи? Вряд ли. Пока подоспеет машина, тусклый человек успеет закончить своё тёмное дело.

     По коже побежали мурашки, и Джордж поймал себя на мысли, что совсем перестал дышать. Он медленно сделал глубокий вдох, стараясь при этом не шевелиться. Бабушка говорила, что в трудную минуту нужно молиться. Когда погибли родители Джорджа, он молился чуть ли не ежеминутно, но это не помогло вернуть маму и папу к жизни. Тем не менее, сейчас мальчик предпочёл не пренебрегать советом и старательно попросил Иисуса Сына Божьего защитить его от тусклого человека.

     Силуэт в окне не двигался.

     Пока не двигался.

     Как же хотелось протянуть руку к тумбочке, взять очки и посмотреть на того, кто таился под покровом ночи. Но тусклый человек обязательно заметит такое движение. Не решаясь пошевелиться, Джордж лежал с полуприкрытыми веками и силился разобрать в неясном абрисе тени зловещие черты.

     "Иисус, живущий на небесах, если ты меня слышишь, не дай тусклому человеку добраться до меня и моей бабушки! – мысленно воззвал к Заступнику беспомощный мальчуган. – Не дай ему залезть в окно и убить нас!"

     Иисус молчал. Тусклый человек тоже.

     На дальнем конце улицы показалась машина. Приближающийся свет фар озарил дома напротив. Джорджу показалось, что тень злоумышленника метнулась в сторону.

     "Наверное, он испугался и спрятался", – подумал Джордж. Воспользовавшись удобным моментом, он схватил очки и нацепил их на голову. Мир вернулся в фокус, а силуэт исчез.

     "Или он выжидает, или действительно скрылся", – сделал вывод мальчик. Он ещё долго не засыпал, дрожа от страха, но так никого и не увидел.

     * * *

     После переезда к бабушке Джорджу пришлось сменить школу. В первое время он почти ни с кем не общался, оставаясь наедине со своим горем. Несколько раз мальчишки из класса приглашали его сходить вместе с ними на стадион, чтобы посмотреть бейсбольную игру, но Джордж находил различные предлоги и отказывался. В итоге ученики оставили новенького в покое.

     Мальчик стал больше рисовать. В рисовании он находил отличную возможность отвлечься от внешнего мира. Изобразительное творчество послужило ему своего рода раковиной, в которой он мог укрыться и почувствовать себя хоть немного счастливее. Вряд ли приходилось говорить о счастье в полном смысле этого слова, потому что ребёнок, лишившийся родителей и оставшийся на попечении у чрезмерно набожной бабушки, всё равно испытывал определённые трудности. И всё-таки у Джорджа случались хорошие дни, когда его, к примеру, хвалила мисс Наварро. В её улыбке брезжили лучики надежды, которой ему так не хватало.

     Объявление о школьном конкурсе невероятно воодушевило мальчика, и он с нетерпением ждал результатов. На прошлом уроке учительница собрала у учеников альбомы для рисования, и теперь они лежали перед ней, сложенные в одну стопку, а она по очереди открывала каждый, называла фамилию автора и комментировала работу, демонстрируя её классу.

     – Рори Уотерс, – произнесла мисс Наварро и открыла альбом, показав какую-то разноцветную мазню. – Как называется твой рисунок?

     – "Химическая реакция", – весело ответил мальчишка с беспорядочно торчащими в разные стороны тёмными волосами.

     – Это же какашка радужного единорога! – пошутил Билл Конли.

     В классе раздались сдержанные смешки.

     – А ну-ка немедленно извинитесь перед всеми, мистер Конли! – нахмурилась учительница. Она всегда обращалась к ученикам "мистер" или "мисс", если не одобряла их поведения.

     – Извините, – промямлил Билл. – Я не хотел.

     – Ещё раз повторяю, что школа – это не лучшее место для сквернословия, – назидательно сказала мисс Наварро.

     – Я же не виноват, что Рори нарисовал какаш… – Билл тут же осёкся. – Что он нарисовал нечто, напоминающее… ну, вот это… – Он поводил рукой в воздухе, подбирая более подходящее слово.

     – Сила искусства заключается в том, что у каждого зрителя при взгляде на картину возникают индивидуальные эмоции и ассоциации, обусловленные, в первую очередь, его культурным багажом и уровнем интеллектуального развития. К сожалению, твоё сравнение, Билли, не делает тебе чести.

     – А что такое культурный багаж? – поинтересовался с задней парты Шон Гилмор, ковыряя в ухе карандашом.

     – Культурный багаж – это всё, что вы читали, видели в музеях, на выставках или усвоили в школе. И чем больше ваш культурный багаж, тем глубже для вас становится работа художника.

     – То есть чем чаще я ходил бы в музеи, тем изящнее для меня выглядела бы эта ка… картина? – хихикнул Билл Конли.

     – Всё верно, – терпеливо улыбнулась мисс Наварро, а затем перевела взгляд на автора "Химической реакции". – Итак, Рори, ты использовал достаточно богатую палитру цветов, плодотворно поэкспериментировал с формой, но пока твоя художественная находка немного не дотягивает до высокой отметки.

     Рори Уотерс сделал вид, будто очень разочарован таким результатом.

     Учительница отложила альбом в сторону и взяла другую работу. Джордж испытал волнение, потому что под нею открылась хорошо знакомая ему обложка.

     – Белинда Джил, – объявила мисс Наварро и показала всему классу замечательный рисунок сидящей на троне женщины в голубом одеянии.

     – Твоя работа называется… – учительница передала слово Белинде.

     – "Снежная королева", – по голосу Белинды было слышно, что она довольна получившимся результатом.

     – Замечательно, – похвалила её мисс Наварро. – Тебе удалось очень точно передать образ женщины с ледяным сердцем.

     – Кажется, она похожа на труп из холодильника, – язвительно заметил Билл Конли.

     По классу вновь прокатились насмешки.

     – Подожди, Билли, скоро мы доберёмся и до твоей работы, – отвлеклась на него учительница.

     – Что поделать, если у меня такой культурный багаж? – отшутился ученик.

     После разбора рисунка Белинды Джил мисс Наварро сообщила, что обязательно возьмёт его на выставку, а затем перешла к альбому Джорджа.

     – Джордж Чейз, – учительница сделала паузу, и сердце мальчика затрепетало, подобно испуганному дикому зверьку, угодившему в тесную клетку. Но, вопреки ожиданиям Джорджа, она сразу же отложила альбом в сторону. – Джордж, останься, пожалуйста, сегодня после уроков. Нам нужно поговорить.

     – Так нечестно! – запротестовал Билл. – Почему вы показываете не все работы?

     – Замолчи, Билл! – резко, но не грубо оборвала болтуна мисс Наварро. – Иногда ты переходишь все границы.

     – Простите, – тихо пробормотал тот.

     – Хорошо, мисс Наварро, я останусь, – озадаченно произнёс Джордж, не понимая, что могло послужить причиной такого разговора.

     * * *

     После звонка дети шумной толпой покинули класс, а мальчик подошёл к учительнице. Она предложила ему присесть за первую парту перед своим столом, и он послушно опустился на стул. Мисс Наварро взяла в руки его альбом для рисования и открыла на первой странице. Лишь теперь Джордж сообразил, в чём дело. Каким-то невероятным образом он перепутал альбомы, так что в руки молодой женщины попали рисунки, которых никто не должен был видеть.

     – Джордж… – начала учительница, изучая изображённые на листе бумаги фигуры мужчины и женщины с подписью "Мне вас не хватает".

     – Я по ошибке сдал вам не тот альбом! – выпалил мальчик. – Можно мне его забрать?

     – Наверное, я даже рада тому, что так случилось, – произнесла мисс Наварро. Свет из окна под углом падал на её лицо, делая его ещё более привлекательным. – Эти рисунки в полной мере открывают потаённые глубины твоей души. Ты очень переживаешь из-за родителей, но стараешься хранить боль утраты в себе, не давая ей выхода.

     – Мисс Наварро, извините, но я не хочу это обсуждать. Отдайте, пожалуйста, мой альбом.

     – Послушай, Джордж, ты не должен этого стесняться. Ты не должен замыкаться.

     – Мисс Наварро… – мальчик ощутил жгучий стыд, словно его застукали за каким-то плохим занятием. – Я хотел бы забрать альбом.

     – Твои переживания переплавились в жуткий образ, – учительница перевернула несколько страниц и указала на чёрный силуэт тусклого человека. – Он пугает тебя?

     Джордж предпочёл промолчать.

     – Ты сконцентрировал все страхи и страдания на тёмном незнакомце, который подбирается всё ближе и ближе к тебе, верно? Так почему бы не одолеть его с помощью силы изобразительного искусства?

     Мальчик удивился, услышав подобное предложение.

     – Как это? – спросил он.

     – Возьми карандаш, – предложила мисс Наварро и положила раскрытый альбом на парту перед Джорджем.

     – И что я должен сделать?

     – Нарисуй клетку вокруг тёмного незнакомца.

     – Клетку? – вопросительно посмотрел на учительницу мальчик.

     – Да, огради его железными прутьями, сквозь которые он не сможет пройти.

     Джордж воспользовался чёрным карандашом и провёл несколько продольных и поперечных линий поверх тусклого человека, как будто тот угодил в западню.

     – Отлично! – похвалила его мисс Наварро. – Теперь он ни за что отсюда не выберется и не тронет тебя.

     – Вы так считаете?

     – Я просто в этом уверена! – улыбнулась учительница.

     * * *

     Мисс Наварро так и не поняла одной очевидной вещи: тусклый человек настоящий. Он в самом деле существует. Учительница подумала, что Джордж воплотил в рисунке собственные переживания, связанные с гибелью родителей, но она ошиблась.

     И вряд ли этот примитивный приём с клеткой остановит тусклого человека, если тот всё-таки решит напасть на мальчика.

     Джордж вышел из школы и медленно побрёл по тротуару, наступая на опавшие листья. У него появилась странная фантазия, словно они взывают к нему о помощи. "Спаси нас! – тянутся к его ногам жёлтые и красные ладони. – Унеси с собой, пока за нами не прилетел холодный ветер! Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!"

     Мальчик остановился возле огромного клёна и собрал несколько листьев. Они источали едва уловимый горьковатый запах, который ему очень понравился. По ним растеклись краски восхода и заката, как будто художник с помутившимся рассудком схватил кисть и в порыве безумия смешал воедино все цвета в палитре.

     Интересно, видела ли мисс Наварро последний рисунок Джорджа, где он изобразил их вместе? Наверняка видела, но настолько обеспокоилась увиденным на предыдущих страницах, что тёмная фигура полностью поглотила всё её внимание. А жаль.

     Джордж вспомнил те несколько минут, проведённые в классе наедине с нею, и почувствовал себя немного счастливее. Пусть и при столь неподходящих обстоятельствах, но всё же…

     * * *

     Зрение у Джорджа было неважным с самого рождения, но значительно ухудшаться оно стало примерно через месяц после гибели родителей. Он понял это, когда его очки перестали справляться со своей привычной функцией, и бабушке пришлось отвести его к оптометристу, чтобы получить новый рецепт на линзы.

     С такими диоптриями в новой школе его запросто могли бы прозвать Очкариком или Четырёхглазым, но хоть в этом ему повезло, и новые одноклассники с пониманием отнеслись к новенькому, который, как сообщила завуч миссис Ву, остался без отца и матери.

     Джордж поправил очки на переносице и посмотрел через дорогу. Ему показалось, что там, между машинами, притаился тусклый человек. Мальчик робко остановился перед переходом, и даже когда на светофоре загорелась бегущая зелёная фигура, он замешкался, не решаясь ступить на пешеходную зебру. Его обогнали женщина с детской коляской и мужчина в сером твидовом пиджаке, а он так и врос в землю, словно столб.

     Ученик снова посмотрел в ту сторону, где только что заметил тусклого человека, но того и след простыл. Либо преследователь почудился Джорджу, либо успел быстро скрыться.

     Мальчик пропустил ещё две смены красного света на зелёный, прежде чем всё-таки набрался смелости перебраться через дорогу. Он заглянул за ряд припаркованных у тротуара автомобилей и никого не обнаружил, хотя вдоль улицы росли клёны, и тусклый человек запросто мог притаиться за любым из деревьев. Джордж оглянулся назад: в двадцати ярдах от него плёлся старик, но даже если бы на мальчика кто-нибудь внезапно напал, то от пожилого мужчины было бы немного толку.

     Делать нечего, придётся преодолеть собственный страх и идти вперёд. Ноги отказывались слушаться, так что Джорджу понадобилось совершить над собой чрезвычайное усилие, чтобы продолжить путь. Если он расскажет бабушке о том, что кто-то следил за ним, она ему не только не поверит, но и запретит читать комиксы, потому что они, по её выражению, "тлетворно влияют на его неокрепшую детскую психику".

     Пожалуй, это будет самая трудная миля, которую ему приходилось преодолевать. На каждом шагу Джордж вздрагивал и вертел головой по сторонам. Любой громкий звук, любое резкое движение заставляли его сердце болезненно сжиматься до размеров теннисного шарика. То с забора на землю спрыгивал кот, то где-то резко сигналила машина, и каждый раз мальчик холодел от ужаса, мысленно прощаясь с жизнью.

     Зачем тусклому человеку понадобилось выслеживать его? Чего он хотел от Джорджа? Убить? Похитить? Или сделать кое-что похуже? На уроках им объясняли, что никогда не следует разговаривать с незнакомцами на улице, не принимать от них подарков и, тем более, никуда не ходить вместе с ними, потому что некоторые из них способны делать с детьми плохие вещи. На таких школьных просветительских беседах это называлось "насиловать". Джордж не знал в точности, что значит данное слово, но был уверен, что лучше всего не подвергаться процедуре "насилования". Билл Конли говорил, будто "насилование" – это когда какой-нибудь сумасшедший мужик засовывает тебе в задницу свой член. Ничего глупее Джордж не слышал, но твёрдо уяснил, что никогда и ни при каких обстоятельствах не станет завязывать беседу с тем, кого не знает.

     Теперь же он беспокоился о том, что тусклый человек вознамерился обойтись с ним так же, как и те ненормальные люди, о которых рассказывали в школе.

     "Пусть только дотронется до меня, и я закричу", – подумал мальчик. На всякий случай он набрал полные лёгкие воздуха, приготовившись огласить улицу призывом о помощи.

     Старик, ковылявший за Джорджем, свернул за угол, и школьник почувствовал себя одиноким и беззащитным. А что, если никто не услышит его, никто не подоспеет, чтобы отбить из рук насильника? Должно быть, теннисный мячик, бьющийся в груди, превратился в шарик для игрушечного бильярда, который когда-то подарили Джорджу. До чего же страшно идти пасмурным осенним вечером домой по пустынной улице, когда в любой момент рядом может появиться зловещий тусклый человек…

     "Святой Иисус-заступник, огради меня от зла", – на всякий случай вполголоса пробормотал мальчик.

     Он сорвался с быстрого шага на бег. Школьная сумка за плечами подпрыгивала так, словно грозила в любую секунду оторваться и упасть. В ушах свистел встречный поток воздуха, обдувая взмокшее лицо. Джордж со всех ног устремился к знакомому перекрёстку, откуда до дома бабушки оставалось совсем рукой подать.

     Тусклый человек не достанет его. По крайней мере, не сегодня.

     * * *

     Мальчик ворвался в дом и чуть не сбил бабушку с ног.

     – Что такое? Можно подумать, что за тобой гонится сам дьявол! – всплеснула руками та, едва увернувшись от бегущего внука.

     – Извини! Мне очень нужно в туалет! – соврал Джордж и подумал, что бабушка оказалась не так уж и далека от истины. Его преследовал тусклый человек, в котором действительно было что-то от дьявола. Возможно, он и был дьяволом, приняв почти человеческий облик. Почти, потому что кое-что всё-таки отличало его от остальных людей. Одна незначительная деталь, производившая странное и в то же время пугающее впечатление. У тусклого человека как будто отсутствовало собственное лицо.

     Джордж запер за собой дверь в туалете и перевёл дыхание. Неужели пронесло? Он стянул с головы шапку и вытер тыльной стороной ладони мокрый лоб. Из зеркала на него смотрел до смерти перепуганный мальчишка в очках с толстыми линзами, отчего глаза казались расширившимися до предела.

     Сбрызнув щёки тёплой водой, мальчик смыл воду в унитазе, чтобы не вызывать у бабушки ненужных подозрений, после чего вернулся в гостиную.

     – Руки помыл? – спросила бабушка.

     – Помыл, – утвердительно кивнул Джордж.

     – Тогда пойдём ужинать.

     Они ели молча. Мальчик думал о дороге из школы, задаваясь единственным вопросом: видел ли он фигуру тусклого человека на самом деле, или её нарисовали его плохое зрение и богатое воображение? Он искренне надеялся, что принял за тёмный силуэт ствол дерева или какое-нибудь отражение. Но где-то в глубине сознания на редкость упрямая его часть отказывалась в это верить и утверждала обратное: да, он и впрямь столкнулся с тусклым человеком, который следил за ним.

     – Тебе нездоровится? – посмотрела на внука бабушка.

     – Что? – вздрогнул от неожиданно нарушенной тишины мальчик.

     – Как ты себя чувствуешь?

     – Немного устал после уроков.

     – Ну-ка, подойди ко мне.

     Джордж послушно встал из-за стола и приблизился к бабушке. Она потрогала его лоб и разочарованно покачала головой:

     – Опять возился в какой-нибудь луже?

     – Вовсе нет.

     Бабушка испытующе посмотрела на внука, но он с достоинством выдержал её взгляд.

     – Ещё не хватало, чтобы ты заболел, – произнесла она, обращаясь в большей степени к себе, нежели к нему. – После ужина я измерю тебе температуру, а там будет видно.

     Частенько бабушка заканчивала свои высказывания именно так, поэтому Джордж никогда не мог предугадать, что она собирается делать в той или иной ситуации. Фраза "а там будет видно" могла обозначать что угодно, являясь синонимом полной неопределённости.

     * * *

     – Девяносто девять градусов [по Фаренгейту, что соответствует 37,2 градусов по Цельсию], – задумчиво посмотрела на градусник бабушка.

     – Это много? – спросил Джордж.

     – Ровно столько, чтобы сказать, что ты ещё не болен, но уже не здоров.

     Мальчик не очень понял, что это значит, поэтому предпочёл промолчать.

     – Через полчаса померим ещё раз, а тебе лучше пока не высовываться на улицу, – вынесла вердикт бабушка.

     Вообще-то Джордж и без её предупреждения никуда не собирался выходить. Когда она ушла в свою комнату и включила телевизор, чтобы посмотреть очередное вечернее шоу, он вытащил из школьной сумки учебники и тетради, собираясь выполнять домашнее задание. У него в памяти невольно всплыла сегодняшняя встреча с мисс Наварро, и Джордж мечтательно улыбнулся.

     Мальчик включил настольную лампу, положил перед собой школьную тетрадь и посмотрел на страницу учебника, вот только вместо условия задачи начал думать об учительнице рисования. Он вспомнил её лицо, когда она улыбалась ему, её голос, когда она говорила с ним. "Она прекрасна", – вздохнул Джордж и тут же почему-то устыдился от собственной мысли.

     Возможно, впервые он уличил себя в том, что относится к мисс Наварро не так, как надлежит относиться ученику к учительнице. Неужели на его голову свалилось то самое чувство на букву "л"?

     Невероятное открытие очень взволновало мальчика. Выходит, он любит (это слово он даже в мыслях произнёс шёпотом) её?! Он любит мисс Наварро, не так ли? Нет-нет, он, верно, всё перепутал. Ему – девять, а ей не меньше двадцати пяти. Так не бывает.

     "Бывает, – простучало в ответ дерзкое сердце. – Бывает, бывает, бывает!"

     И как он теперь, спрашивается, будет ходить к ней на занятия? Как он сможет смотреть ей в глаза, когда у него внутри творится такое? Уж лучше сразу умереть!

     "Умереть? Ха-ха, без проблем!" – мгновенно переключился на тусклого человека мальчик. По дороге домой он чуть не умер от страха, убегая всего лишь от призрачной тени. А что с ним будет, когда он лицом к лицу столкнётся с настоящим тусклым человеком? Джордж украдкой взглянул на окно, за которым уже стемнело, и ощутил, как по спине пробежал мороз.

     * * *

     Бабушка, как и обещала, повторно измерила внуку температуру, и на этот раз она выросла до отметки в сто один градус [по Фаренгейту, что соответствует 38,3 градуса по Цельсию].

     – Похоже, что болезнь взялась за тебя всерьёз, – нахмурилась она, глядя на градусник. – Но ничего, в нашей аптечке найдётся всё необходимое, чтобы поставить тебя на ноги.

     Джордж не сомневался в этом, потому что лекарств на полочке за зеркалом в ванной комнате у них всегда хватало.

     – Ложись в кровать, а я сейчас приду, – бабушка вышла из детской и отсутствовала не более двух минут, прежде чем вернулась с какой-то микстурой и горстью разноцветных таблеток. Всё это она аккуратно сложила на прикроватную тумбочку, чтобы сходить за стаканом тёплой воды.

     – Сначала выпей это, – вкус у микстуры оказался просто отвратительным, поэтому мальчик незамедлительно скривился.

     – Горькая! – пожаловался он бабушке, на что она ответила сочувствующей улыбкой, но заставила выпить весь мерный колпачок, после чего одну за другой вручила не менее отвратительные на вкус пилюли.

     При попытке проглотить лекарства горло Джорджа сжалось, выталкивая таблетки обратно. Он сделал над собой усилие, прежде чем половинки круглешочков всё-таки проскользнули в желудок.

     – Бабушка! – окликнул пожилую женщину внук, когда та собралась выключить в комнате свет.

     – Да? – обернувшись, вопросительно посмотрела она на него.

     – Можно сегодня поспать в твоей комнате?

     – Ты уже не маленький, – возразила бабушка.

     – Ну, пожалуйста! – попросил Джордж, боязливо посмотрев в сторону окна.

     – Ты опять видел своего тусклого человека? – вздохнула бабушка, словно речь шла о чём-то неприятном.

     – Мне что-то привиделось… – замялся мальчик.

     – Сколько раз тебе повторять, что тусклый человек существует исключительно в твоём воображении, – бабушка сделала несколько шагов в сторону окна и выглянула на улицу. – Вот видишь, никого здесь нет! Если тебе станет совсем страшно, можешь помолиться.

     – А вдруг ночью у меня поднимется температура? – схватился за спасительную соломинку Джордж, лишь бы не оставаться наедине с тёмным оконным проёмом.

     – Не поднимется, будь уверен. Ты выпил отличное жаропонижающее, поэтому скоро тебе станет легче.

     – Ну, бабушка…

     – Спи, Джордж, и хватит выдумывать! – на этом спор был окончен, и она щёлкнула выключателем. Детская тут же погрузилась в темноту.

     * * *

     Оставшись во мраке комнаты, Джордж не торопился снимать очки. Он натянул одеяло как можно выше, так что снаружи остались только глаза и нос. Мальчик стал вглядываться в черноту окна. Его охватил страх от одной лишь мысли о том, что там появится постороннее движение.

     С неба в дом проливался голубоватый свет луны, отчего Джорджу сделалось совсем не по себе. Встревоженное воображение рисовало приближающуюся фигуру тусклого человека. Вот он сворачивает с тротуара во двор, огибает гнущееся на ветру дерево, приближается к оконной раме и останавливается. Он смотрит сквозь стекло и не двигается. Должно быть, у него в кармане припрятан острый нож со сверкающим лезвием.

     Мальчик замер, боясь пошевелиться. Разыгравшаяся фантазия заставила его с головой укрыться одеялом, как будто этот детский жест мог сделать Джорджа невидимым.

     Неожиданно в голове возник голос мисс Наварро: "Огради его железными прутьями, сквозь которые он не сможет пройти".

     Джордж представил на окне кованую решётку. Он находится в неприступном замке, и тусклому человеку ни за что не добраться до него. Нет, лучше не так. Детская – эта тюремная камера на легендарном Алькатрасе. Если никому (почти, но это ведь не считается?) не удавалось сбежать оттуда, значит, забраться внутрь ещё сложнее.

     "Для тусклого человека нет ничего невозможного, – тут же возразил внутренний голос Джорджа-упрямца. – Сейчас он стоит прямо над тобой с воздетой рукой с ножом".

     От такой мысли мальчика бросило в жар. Перед внутренним взором возник силуэт убийцы, стоящего рядом с кроватью. Джордж зажмурился, взывая к небесным силам, которые, по представлению его бабушки, отводили от людей беду, если только пожелать этого всем сердцем.

     Он желал. Желал, как никто и никогда.

     "Иисус, мой защитник! – тщательно проговорил у себя в уме перепуганный ребёнок. – Возведи между мной и тусклым человеком надёжную преграду! Останови занесённую надо мной руку!"

     Сердце колотилось в запредельном ритме, больно ударяя в грудь. В ушах шумело, словно где-то случился мощный порыв водопроводной трубы. Ещё мгновение, и холодное оружие губителя нанесёт смертельную рану.

     "Царица небесная! – мальчик в точности не знал, кто она такая, но слышал о ней от бабушки. – Спаси меня от злобы тусклого человека!"

     Из глаз сами собой потекли слёзы.

     Наконец-то Джордж набрался смелости и откинул одеяло в сторону. В комнате никого не было. Где-то вдалеке часы на городской башне пробили полночь.

     * * *

     Утром бабушка снова поставила внуку градусник и отметила значительное улучшение, хотя температура по-прежнему держалась чуть выше нормы, поэтому Джорджу пришлось остаться дома.

     – Но мне нужно сдать мисс Наварро рисунок! – попытался оспорить решение бабушки мальчик. – Иначе мне не удастся участвовать в школьной выставке!

     – Если для тебя это так важно, я сама могу отвезти твою работу учительнице, – предложила бабушка.

     – Мне вправду значительно лучше! – упрямствовал Джордж, настаивая на том, чтобы отправиться на занятия.

     – Тебе следует отлежаться в кровати, иначе твоё состояние снова ухудшится. В конце концов, у нас есть телефон, так что достаточно позвонить и попросить мисс Наварро, чтобы она оставила на стенде место для твоего рисунка.

     – Я не знаю её номера, – расстроился мальчик.

     – Ну, это не проблема. Сейчас я позвоню в школу и выясню, как с ней связаться.

     – Ты сможешь? – просиял Джордж.

     – А почему бы и нет? – бабушка ушла к себе в комнату, а через минуту вернулась в детскую с блокнотом, в котором был записан номер учительницы рисования.

     – Спасибо, бабушка! – бросился обнимать её внук.

     – Тише, тише! Ты меня так задушишь! – рассмеялась пожилая женщина.

     Мальчик помедлил, прежде чем набирать заветные цифры, как бы намекая бабушке, чтобы она оставила его одного. Та удалилась, чтобы не мешать внуку.

     Длинные гудки вызова сменились приятным голосом.

     – Да? – произнесла мисс Наварро, и сердце смущённого Джорджа застучало вдвое быстрее.

     – Здравствуйте, мисс Наварро! Это Джордж Чейз. Извините, если я отвлекаю вас от дел.

     – Ах, Джордж, это ты! Что-нибудь случилось? Почему ты сегодня не пришёл?

     – Я заболел, но уже почти выздоровел!

     – Надеюсь, ничего серьёзного? – она спросила об этом с такой теплотой, что Джорджу даже показалось, будто она…

     (скучает по нему?)

     Он мечтательно закрыл глаза и представил её рядом с собой.

     – Нет, мисс Наварро! Всего лишь небольшая температура, но бабушка говорит, что мне лучше пока посидеть дома и как следует восстановиться.

     – Думаю, она права.

     – Мисс Наварро, я ещё успею принять участие в выставке, если не сдам рисунок сегодня?

     – Не беспокойся, обязательно успеешь. У тебя есть время до конца недели. А если ты не появишься до пятницы, я могу сама заехать к тебе и забрать его.

     – Вы очень любезны, но этого не понадобится, потому что завтра я рассчитываю окончательно поправиться.

     – Что ж, Джордж, выздоравливай! Буду ждать, – учительница попрощалась с мальчиком, и он ещё долго повторял про себя её последние слова.

     "Она будет ждать меня", – улыбнулся Джордж, ощущая, как грудь наполнилась необъяснимым счастьем.

     * * *

     Бабушка оставила Джорджа дома одного, а сама уехала в торговый центр, чтобы сделать кое-какие покупки. Обычно он даже не замечал её отсутствия, с головой погрузившись в какое-нибудь занятие, но теперь всё изменилось. С появлением в его жизни тусклого человека (особенно в последние дни) мальчик боялся пустых комнат. А вдруг где-то затаился этот загадочный незнакомец? Вдруг он только и ждёт момента, чтобы застать врасплох свою жертву?

     Тишина создавала гнетущее впечатление, и Джордж включил телевизор в бабушкиной комнате. Так хотя бы создавалась некая иллюзия того, что бабушка находится рядом. Потом он вернулся в детскую и вытащил из выдвижного ящика стола домашний альбом для рисования, тот самый, в котором были рисунки с тусклым человеком. Мальчик открыл чистую страницу и взял коричневый карандаш. Белый лист пересекла первая линия – граница, обозначающая землю. Затем юный художник изобразил дом с тремя окнами, забор, раскидистое дерево во дворе, после чего воспользовался чёрным цветом, чтобы нарисовать человеческую фигуру.

     Кажется, он впал в транс, потому что штрихи ложились на бумагу, помимо его воли. Джордж смотрел не на, а сквозь рисунок. У него получилась ещё одна вариация на тему приближающегося тусклого человека. С каждым росчерком карандаша движения руки ускорялись, вдавливая грифель всё глубже и глубже. А когда он опомнился, перед ним лежал законченный и до боли знакомый пейзаж. На этот раз тусклый человек остановился под самым окном дома, а в окне виднелся силуэт Джорджа, молитвенно сложившего руки к небесам.

     "Зачем ты преследуешь меня?" – едва шевеля губами, произнёс мальчик.

     На мгновение у него даже возникла глупая, но до боли пугающая мысль, что сейчас нарисованный монстр обернётся и ответит на его вопрос. Джордж не хотел видеть его лица, потому что вместо глаз, носа и рта у чудовища будет зиять пустота.

     "Кто ты?" – тихо спросил мальчик, проведя указательным пальцем по шероховатой бумаге. Но к нарисованной фигуре тусклого человека он прикоснуться так и не решился.

     * * *

     Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Джордж закрыл альбом и убрал в нижний ящик на самое дно, где у него хранились старые выпуски комиксов и раскрасок. Он пошёл в бабушкину комнату, переключил телевизор на детский канал и наткнулся на весёлый мультсериал про койота и дорожного бегуна. Они с папой любили смотреть его по выходным.

     Мальчика охватила грусть. Он вдруг осознал, насколько ему не хватает родителей. Привычная жизнь навсегда осталась в прошлом.

     У бабушки на полке хранился семейный фотоальбом, но она почему-то не любила, когда Джордж его брал. Наверное, не хотела, чтобы внук расстраивался, глядя на улыбающиеся лица папы и мамы. Мальчик встал с дивана и дотянулся до твёрдого переплёта, под которым на картонных листах были собраны различные снимки. На первой странице Джорджу едва исполнился год. Он сидит вместе с родителями за столом и держит в руках ложку. Весь рот у него измазан детским питанием. Отец и мать счастливы.

     Следующая страница. Джордж неуклюже спешит навстречу маме, расставив руки в стороны. Она что-то говорит ему: губы неподвижно замерли в бесконечном фотографическом мгновении.

     Другие снимки представляли собой такую же хронику обычной семейной жизни с её маленькими радостями и достижениями. Одна из последних фотокарточек запечатлела папу и восьмилетнего Джорджа. Оба над чем-то смеются и даже не замечают, что кто-то щёлкает их на любительский "Кодак". Это был чудесный день, проведённый в парке аттракционов. У мальчика в ушах даже заиграла музыка, услышанная возле карусели с лошадками.

     Глаза защипало, и Джордж сделал несколько глубоких вдохов, чтобы не расплакаться. Но слёзы всё равно нашли выход наружу и двумя тонкими струйками побежали по щекам. Он шмыгнул носом, утерев их тыльной стороной ладони.

     * * *

     – Ну-ка, помоги мне! – попросила бабушка, опуская на пол в прихожей два больших бумажных пакета. Джордж тут же подхватил их и понёс на кухню. Не дожидаясь бабушки, он принялся вытаскивать покупки на стол.

     – Только не ешь натощак конфеты! – прикрикнула она ему вслед.

     – Не буду! – обещал мальчик, однако, украдкой достал из пакетика пару штучек и припрятал в карман. На всякий случай.

     – Опять включал телевизор без разрешения? – нахмурилась бабушка, остановившись в дверях.

     – Вот ещё, – неопределённо пожал плечами Джордж, желая показать, что у него и других дел хватало, кроме как включать "глупый ящик".

     Бабушкин взгляд просверлил внука буквально насквозь, отчего мальчику показалось, будто он стал прозрачным, и теперь бабушка ясно видит не только то, чем он занимался в её отсутствие, но и то, что лежит теперь у него в кармане.

     – Бабулечка, я посмотрел совсем недолго! – сознался Джордж.

     – Подойди.

     Он послушался.

     – У тебя глаза красные, – констатировала бабушка. – Я же тебе говорила, что это вредит твоему зрению.

     К счастью для Джорджа, она так и не поняла, что тот попросту плакал.

     * * *

     Потом бабушка приготовила ужин, и они сели за стол. Начинать еду полагалось с молитвы, так что мальчик, следуя примеру бабушки, сложил перед собой ладони в форме лодочки и виновато опустил глаза вниз. Он не мог этого объяснить, но данная процедура всегда вызывала у него непонятное чувство стыда. Может быть, потому что он боялся, что подавится куском пищи за свои неправедные поступки? Ведь Бог следит за ним, и в любой момент способен покарать Джорджа за какие-нибудь прегрешения. К примеру, за две взятые без спросу конфеты.

     – Приятного аппетита, – покончив с молитвой, обратилась к внуку миссис Чейз.

     – Спасибо, и тебе тоже, – пробормотал мальчик, неспешно отправляя в рот первый кусочек мяса.

     Признаться, Джордж не любил есть в присутствии бабушки, потому что она делала ему замечания всякий раз, когда он начинал жевать с приоткрытым ртом, или случайно капал соусом на скатерть, или, что ещё хуже, себе на одежду, или же управлялся со столовыми приборами не так умело, как ей бы того хотелось. Одним словом, он пребывал в напряжении, когда она находилась рядом и видела каждый его промах.

     По её мнению, баловство за столом составляло чуть ли не один из самых страшных смертных грехов, хотя у Джорджа и в мыслях не было баловаться. Он вёл себя ничуть не хуже большинства таких же девятилетних мальчишек, но, в глазах бабушки, делал это нарочно, тем самым, гневя Всевышнего. Поэтому стандартный приём пищи превращался для мальчика в целое испытание.

     – Джордж! – окликнула его бабушка.

     Он невольно вздрогнул.

     – Ты чего там возишься?

     – Я не вожусь, я тщательно пережёвываю, – нашёлся с ответом внук.

     Иногда неправильная скорость поглощения еды тоже служила причиной бабушкиного недовольства. Сейчас ей показалось, что Джордж ест слишком медленно, а иногда она ворчала, что он торопится, глотая куски, как собака. Интересно, неужели Иисусу и впрямь важно, как Джордж справляется со своей порцией? Неужели за этот маленький проступок мальчику будет уготовано место в аду?

     Наконец-таки тарелка опустела, и Джордж с большим облегчением вышел из-за стола, не забыв поблагодарить бабушку и Иисуса за вкусный и сытный ужин.

     * * *

     Он лежал в кровати и следил за темнотой в окне, но этой ночью тусклый человек его не тревожил. Когда глаза у Джорджа начали совсем слипаться, он всё-таки сдался и снял очки, а уже через минуту погрузился в глубокий сон.

     Ему снился лес. Мальчик брёл по тропинке, петляющей среди высоких вековых деревьев, пока не заметил небольшую поляну, посреди которой расположился старый деревянный дом с закрашенными окнами. Такие обычно показывали в мультфильмах про привидений, вроде Скуби Ду. Джордж остановился, размышляя над тем, пойти ли ему вперёд, или бежать назад без оглядки. Чутьё подсказывало, что лучше как можно быстрее убраться отсюда, но что-то остановило его. Он застыл в густых зарослях, изучая обветшалую постройку из безопасного укрытия.

     Сначала ничего не происходило, и мальчик уже собирался выбраться из колючих ветвей, как вдруг на поляне появился мужчина. Он не видел Джорджа, зато Джордж отлично видел мужчину. Худощавый, коротко стриженный, с глубоко посаженными глазами, незнакомец осматривал дом, а потом обнаружил дверь и скрылся внутри.

     "Что он здесь делает?" – подумал мальчик.

     Он и сам не мог объяснить, почему от одного взгляда на незнакомца у него по спине побежали мурашки. В нём таилось нечто очень плохое. Настолько плохое, что от волнения к горлу подступила тошнота.

     Прошло около пяти минут, а мужчина всё не выходил из дома. Джордж оставался на месте, не находя в себе сил пошевелиться. И тут незнакомец выскочил из дома, словно за ним погналась бешеная собака, но тут же застыл, взглянув куда-то правее мальчика. Тот перевёл взгляд и едва не закричал от ужаса. Между древесных стволов Джордж отчётливо рассмотрел фигуру тусклого человека.

     – Похоже, у нас сломался холодильник, – сообщила за завтраком Барбара, разливая по чашечкам сваренный кофе.

     – Угу, – Роберт, не отрываясь от планшета, протянул руку и взял с тарелки бифштекс.

     – Ты слышишь, о чём я тебе говорю? – спросила жена.

     Мужчина кивнул и провёл пальцем по сенсорному экрану, перелистывая в браузере очередную страницу Интернет-новостей.

     – И о чём же?

     – Слышу ли я, о чём ты говоришь, – поднял глаза на Барбару Роберт.

     – Мистер Флетчер, прошу уделить мне минутку внимания! Повторяю: у нас на кухне сломался холодильник. Требуется мужское вмешательство.

     – Сейчас гляну, – Роберт Флетчер вздохнул, отложил планшет в сторону и направился к вышедшему из строя бытовому прибору. Он открыл дверцу и убедился, что холод внутри сменился почти комнатной температурой. Чинить холодильники Роберт не умел, поэтому решил попробовать вытащить штепсельную вилку из розетки, а затем вставить обратно. Это не возымело никакого эффекта.

     – Что скажешь? – спросила у него Барбара.

     – Пора вызывать службу утилизации, чтобы вывезти эту рухлядь, и покупать новый, – глубокомысленно изрёк мужчина. – После работы я обязательно заеду в магазин.

     – Вот и отлично! Только не забудь забрать Сильвию! – напомнила о дочери жена.

     * * *

     Роберт работал архитектором, а его жена – дизайнером одежды. Профессии в чём-то сходные, с тем лишь отличием, как любил шутить муж, что Барбаре приходилось придумывать одежду для людей, а Роберту – для домов.

     Сейчас он заканчивал крупный проект, над которым трудился в последние четыре месяца, и вышел, что называется, на финишную прямую. В связи с этим, иногда ему приходилось задерживаться после шести, чтобы поспеть в обозначенные заказчиком сроки, так что восьмилетнюю дочь после школы забирали его родители. А он заезжал за ней позже, и они вместе ехали домой.

     Сегодня история повторилась, так что Роберт припарковался перед домом пожилой четы Флетчеров в десятом часу, посадил Сильвию на пассажирское сиденье, и они отправились в магазин выбирать холодильник.

     – А зачем нам ещё один холодильник? – удивилась девочка, узнав, куда они едут.

     – Наш сломался, и нам придётся его заменить, – пояснил отец.

     – А куда мы теперь денем старый?

     – Отдадим в службу утилизации.

     – А зачем им нужен сломанный холодильник?

     – Они извлекут из него все части, которые могут загрязнить окружающую среду, и нейтрализуют на специальном оборудовании, металл пустят на вторичную переработку, а остальные детали могут использовать для ремонта.

     – Значит, старый холодильник загрязнял нам кухню? – встревожилась Сильвия.

     – Нет, во время работы он не представлял никакой угрозы, но если теперь его просто выбросить на свалку, то через несколько лет бытовой прибор сгниёт, и вредные вещества из него попадут в землю и подземные воды, а это представляет большую опасность для экологии.

     – А что такое эко-ло-ги-я?

     – Экология… – Роберт задумался, подбирая подходящее объяснение для любознательной дочери. – Это нечто, вроде равновесия в природе. Если мы будем беречь её, она будет беречь нас. А если будем относиться к ней небрежно, то и сами начнём болеть. Так понятно?

     – Понятно, – улыбнулась Сильвия и сонно потёрла глаза.

     – Устала? – заботливо спросил у неё отец.

     – Немного.

     – Уроки сделала?

     – Да, мы с бабушкой составили рассказ для миссис Нилл, а потом я нарисовала рисунок.

     – Вот и умница! Потерпи ещё немного. Мы выберем новый холодильник и сразу же поторопимся домой.

     – Хорошо, папочка! Я с удовольствием тебе помогу!

     * * *

     Следующим вечером раздался звонок в дверь. На пороге стояли двое работников из службы доставки, а рядом с ними возвышалась коробка от холодильника. Роберт Флетчер посторонился, чтобы позволить им занести покупку в дом.

     – Направо! – подсказал он мужчинам, потому что они собирались свернуть в спальню. – Осторожнее, там вешалка!

     Доставщики установили новый холодильник на место прежнего и попросили Роберта расписаться в транспортной накладной, после чего поблагодарили за выбор их компании и поспешили к припаркованному перед домом грузовику с фирменным логотипом на борту.

     * * *

     Сильвия играла в кукольный домик в своей комнате, когда в коридоре раздались голоса. Она украдкой выглянула через приоткрытую дверь и обнаружила двух людей в синих комбинезонах, которые несли большую коробку с холодильником. Девочка увидела лицо одного из них, и её тут же одолел страх. Наверное, она и сама не смогла бы объяснить природу столь неожиданного чувства.

     На всякий случай, Сильвия с ногами забралась на кровать и прижала к себе любимого плюшевого медведя. Мягкая игрушка подарила ощущение безопасности.

     "Тебе нечего бояться", – шёпотом произнесла девочка, двигая косматую голову, словно медведь заговорил с ней самостоятельно.

     "А я и не боюсь", – постаралась улыбнуться милому собеседнику Сильвия и нажала указательным пальцем ему на нос.

     "Вот и замечательно", – подбодрил юную хозяйку вымышленный голос игрушки.

     И всё-таки что-то не давало ей покоя.

     Она услышала, как мужчины прошли мимо комнаты в обратном направлении и попрощались в коридоре с её папой. Сильвия покинула кровать и остановилась перед окном. Люди в синих комбинезонах последовали к машине, а потом один из них, тот, который так напугал девочку, посмотрел прямо на неё. Не в силах сдвинуться с места, она продолжала следить за ним. Кажется, он улыбнулся. И было в этой улыбке нечто такое, отчего по спине Сильвии поползли мурашки.

     Грузовик выехал на дорогу, а они – зловещий человек и девочка – не сводили друг с друга глаз, словно их объединяла общая тайна. На одно короткое мгновение Сильвия уловила тревожный сигнал в своей голове, но он тут же оборвался. Так иногда случалось, когда папа настраивал в машине радио, и сквозь помехи прорывался какой-нибудь необычный звук. Так исчезали на ночном небе падающие звёзды. Едва возникнув над головой, они тут же гасли в бесконечной черноте.

     Вскоре машина службы доставки скрылась за деревьями, а девочка так и стояла, глядя в окно. Если бы она сообразила поделиться смутными подозрениями с родителями, возможно, дальнейшие события развивались бы совершенно по иному сценарию, но Сильвия так ничего никому и не сказала.

     В ту ночь её беспокоили страшные сны. Доставщик в синем комбинезоне преследовал девочку по бесконечно длинному коридору. И чем быстрее она бежала, тем дальше от неё отодвигалась дверь с табличкой "Выход".

     * * *

     Через неделю Роберт Флетчер примерил свой лучший деловой костюм, после чего ещё долго крутился перед зеркалом, прикладывая к рубашке разные галстуки.

     – Этот или этот? – обратился он за советом к жене.

     – Мне больше нравится зелёный, но в красном ты выглядишь более представительно, – ответила Барбара.

     – Значит, надену красный, – прислушался к её мнению муж и привычным движением завязал на галстуке узел.

     – Хватит дёргаться. Ты проделал колоссальную работу, а теперь беспокоишься из-за таких мелочей? – жена поправила мужу воротник рубашки.

     – Ты же знаешь, что люди всегда встречают по одёжке…

     – …а провожают по уму, – улыбнулась Барбара. – Прекрасно знаю, так что можешь быть уверен: выглядишь ты просто безупречно!

     – Спасибо! – Роберт обнял её за талию и нежно поцеловал в губы. – А теперь пожелай мне удачи!

     – Удачи!

     – Так, мне уже пора ехать! – взглянув на часы, спохватился мужчина. Он подарил жене на прощание ещё один поцелуй и поспешил в гараж.

     * * *

     – …очередное убийство, – наполнил машину голос диктора, едва Роберт включил радио. – На этот раз жертвой стала семнадцатилетняя девушка. Специалисты утверждают…

     Что именно утверждают специалисты, мужчина так и не услышал, потому что тут же переключился на другую волну.

     – Это совсем не то, что мне сейчас нужно, – произнёс он, поворачивая на соседнюю улицу.

     Из колонок раздался весёлый динамичный мотив. Роберт задвигал головой в такт музыке.

     * * *

     В зале для совещаний собрались не менее двадцати человек. Они разместились вокруг овального стола таким образом, чтобы держать в центре внимания большой экран, на котором Роберт собирался продемонстрировать презентацию.

     – Итак, мистер Флетчер, начинайте, – обратился к нему седой мужчина в синем пиджаке. Несмотря на внешнее спокойствие, шеф тоже волновался. Теперь миллионный контракт всецело зависел от таланта Роберта произвести нужное впечатление на клиентов.

     – Давайте приступим, – торжественно произнёс Роберт и воспользовался кнопкой специального пульта. На экране появился логотип фирмы-заказчика, тут же сменившийся краткой информацией о проекте. – Дамы и господа, представляю вашему вниманию торговый центр "Байер Индастриз", отвечающий самым высоким требованиям и стандартам.

     Зрители с интересом посмотрели на изображение многоярусного здания. Оно выглядело монументальным и, в то же время, элегантным. От центрального строения в виде монолитного прямоугольника в стороны расходились две наклонных поверхности, чем-то напоминающих крылья сверхзвукового самолёта, а передняя часть выдавалась вперёд несколькими ступенями-этажами.

     Роберт быстро обвёл взглядом присутствующих, чтобы оценить первую реакцию. Они сидели с серьёзными лицами, ничем не выдавая настоящих эмоций, и ждали продолжения.

     – Как вы можете видеть на данном слайде, мы предлагаем достаточно прогрессивную форму, но, в сочетании с классическими решениями, она позволит достичь полного ощущения устойчивости. Благодаря ассоциации с египетскими пирамидами, посетители будут чувствовать надёжность, совмещающуюся со строгостью прямых линий основания и выдвинутого вперёд фасада.

     – А не получим ли мы вместо торгового центра вид средиземноморской гостиницы, мистер Флетчер? – задал первый вопрос один из представителей заказчика и улыбнулся.

     Эта улыбка разозлила Роберта. Разве затем он вложил в проект почти полгода жизни, чтобы какой-то умник с ехидной ухмылкой на лице единственной фразой втоптал его труд в грязь? Ну, уж нет, Роберт Флетчер не позволит так легко превратить его детище в очередной повод для смеха.

     – Судя по вашему ровному загару, вы любите там отдыхать? – парировал архитектор. Он тут же поймал на себе испепеляющий взгляд шефа, но не смог отказать себе в ответной колкости.

     – Случается, – отозвался молодой человек и сцепил пальцы в замок.

     – Расскажите, пожалуйста, что вы ощущали, приближаясь к таким, как вы только что выразились, гостиницам? – продолжил решительное наступление Роберт.

     У него имелся богатый опыт проведения подобных презентаций, и он отлично знал, что главный секрет успеха в любых переговорах – уверенность в каждом сказанном слове. Уверенность убеждает. Уверенность побеждает.

     – Наверное, не совсем уместно сравнивать побережье и деловой центр города, мистер Флетчер, – возразил оппонент.

     – Отчего же? Мы с вами говорим о впечатлении, которое производит архитектурное сооружение. Разве для нас имеет значение, где оно построено? Просто опишите свои ассоциации при виде сходных геометрических форм.

     Все обернулись к мистеру Умнику.

     – Отдых, развлечения, семья, солнце, – и всё это никак не вяжется с концепцией торгового центра.

     – Зато прекрасно вяжется с понятиями счастья и радости! Думаете, люди сильно расстроятся, если им лишний раз напомнят об этом? Таким образом, торговый центр "Байер Индастриз", в отличие от сотен других собратьев, будет не серым пленом для клерков, а настоящим магнитом для тех, кто ценит яркую жизнь.

     – Отлично сказано, – заговорил мистер Соммерсет, чьё слово имело в этом зале достаточный вес, чтобы надолго заткнуть мистера Умника. – У вас смелый подход к поставленной задаче, но ваше решение мне нравится. Продолжайте.

     Вдохновлённый такими словами, Роберт Флетчер переключился на следующий слайд.

     – Здесь и здесь будут расположены крытые террасы, – он воспользовался лазерной указкой, чтобы показать присутствующим те места, где наклонные поверхности присоединялись к основному корпусу. – А сверху проект предполагает площадь для целого ботанического сада под стеклянной крышей. По нашему мнению, это позволит посетителям воспринимать "Байер Индастриз", как целый развивающийся организм, то есть жизнеспособную и непрерывно прогрессирующую компанию.

     – Хорошая архитектурная метафора, – одобрительно кивнул пожилой мужчина, заставивший замолчать мистера Умника.

     – Спасибо, мистер Соммерсет, – поблагодарил его Роберт.

     После смены ещё нескольких слайдов интерьера он приступил к подробному рассмотрению сметы, демонстрируя таблицы с многочисленными цифрами, сливающимися в огромный поток денежных затрат, но аргументируя каждый доллар, который предстояло потратить на строительство.

     Судя по выражению лица, мистер Соммерсет остался доволен проектом, а вот мистер Умник едва сдерживал досаду, проведя обсуждение с закрытым ртом. Он лишь время от времени щёлкал кнопкой на авторучке и тщательно изучал страницу открытого блокнота, в котором делал какие-то пометки.

     Когда Роберт закончил презентацию, старый Соммерсет поднялся и захлопал в ладоши. Его примеру последовали и остальные представители заказчика, включая мистера Умника.

     – Я ни на мгновение не сомневался, доверяя вам "Байер Индастриз". Результат не просто оправдал, а превзошёл все наши ожидания! – радостно произнёс пожилой мужчина, после чего обошёл стол и пожал руку шефу Роберта и самому Роберту.

     Роберт ощутил внутри радость и странную пустоту, возникавшую у него в груди после окончания каждого крупного проекта. Даже не пустоту, а голод творца, желающего немедленно включиться в новую работу.

     * * *

     – Как прошла твоя презентация? – с порога спросила у мужа Барбара.

     – В лучшем виде, – просиял Роберт и поцеловал жену. Он обвил её руками, испытав небывалый прилив счастья.

     – У папочки всё получилось! – запрыгала рядом дочь.

     – Да, моя маленькая! – отец подхватил Сильвию и принялся кружить по комнате. Девочка звонко захохотала.

     – Я летаю! – закричала она.

     – Осторожнее! – попросила Барбара. – Не упадите!

     – Не упадём!!! – в два голоса ответили ей Роберт и Сильвия.

     Потом они переместились на кухню и устроили праздничный ужин. Это был отличный семейный вечер, наполненный любовью и спокойствием, о котором позже мужчина будет вспоминать исключительно через призму набегающих на глаза слёз. Ему станет казаться, что судьба, собираясь разбить ему сердце, подбросила прощальный подарок в виде замечательного торжества по поводу успешного завершения большого проекта.

     Они много шутили, много смеялись, строили планы на будущее, и никто из них не подозревал, чем оно вскорости для них обернётся.

     * * *

     Через три дня в утренних новостях сообщили об убийстве одиннадцатилетнего мальчика, тело которого было найдено в куче листьев.

     "Сначала я увидел кроссовки, – рассказывал журналистам очевидец, – и подумал, что кто-то их потерял. Но, подойдя ближе, увидел ноги".

     "Следствие пока ничего не комментирует", – журналист с микрофоном местной телекомпании указал на место происшествия позади себя, обтянутое жёлтыми лентами с чёрными надписями "Не пересекать".

     – Какой ужас, – побледнев, произнесла Барбара и сокрушённо покачала головой.

     – И как только земля носит тварей, способных на такое, – не удержался от грубого выражения Роберт, до глубины души возмущённый страшным событием.

     " Как нам удалось выяснить, накануне родители мальчика пережили крупную семейную ссору, – продолжал комментировать кадры безлюдного сквера корреспондент. – Хотя некоторые считают, что нападение совершено маньяком".

     Слово "маньяк" произвело эффект разорвавшейся бомбы. Роберт и Барбара переглянулись и поняли друг друга без лишних объяснений. На улицах города снова появился опасный психопат, так что нельзя ни на минуту оставлять Сильвию без присмотра. На выходные она осталась гостить у бабушки с дедушкой. Роберт тут же позвонил родителям.

     – Стюарт Флетчер слушает, – в привычной манере ответил в трубку его отец.

     – Пап, привет!

     – Ах, Роберт, это ты! Что-нибудь случилось?

     – Нет, ничего. Просто хотел узнать, как у вас дела? Как там Сильвия?

     – Только что позавтракала и пошла кататься на велосипеде.

     – Одна?! – испугался Роберт.

     – Нет, вместе с Ирэн, – успокоил сына Стюарт.

     – Это точно?

     – Ты же знаешь, что твоя мама глаз не спускает со своей любимой внучки. А почему ты спрашиваешь?

     – В городе произошло два убийства, и мы с Барбарой беспокоимся за Сильвию.

     – Вот оно что… – задумчиво протянул Стюарт и замолчал.

     – Папа, пожалуйста, не оставляйте малышку без присмотра. Если нужно, я заеду за ней прямо сейчас.

     – Не придумывай! У нас она в полной безопасности. Не нужно травмировать ребёнка лишними страхами. К тому же, сегодня Сильвия собиралась испечь с бабушкой свой любимый пирог.

     – Хорошо, пап. Но только не позволяйте ей оставаться на улице одной!

     – Роберт, неужели ты считаешь нас с Ирэн выжившими из ума стариками? Я тебя прекрасно понял. Когда наша маленькая принцесса вернётся с прогулки, она обязательно вам позвонит, чтобы вы не волновались.

     * * *

     Роберт знал, что родителям можно доверять, и с ними Сильвия будет в полной безопасности, но всё-таки, не дожидаясь воскресенья, приехал за дочерью в субботу вечером.

     – Папочка, почему мне нельзя остаться у бабушки с дедушкой до завтра? – расстроилась девочка.

     – Видишь ли, солнышко, у них много дел, – мужчина взглядом попросил поддержки у старика Флетчера.

     – Каких дел? – вопросительно обернулась к дедушке внучка.

     – Ну… – развёл руки в стороны пожилой Стюарт, не зная, что ответить.

     – По-моему, вы всё придумываете, – Сильвия пытливо прищурилась, смерив взрослых подозрительным взглядом.

     – Вовсе нет, – тут же возразил ей отец.

     – Значит, у вас от меня секрет?

     – Тебя не проведёшь, – изобразил сокрушённый вид Роберт и тяжело вздохнул.

     – Ох, уж эти мужчины, – покачала головой девочка, заставив папу и дедушку улыбнуться. – Ведёте себя, как дети. Честное слово.

     – От кого она только этого набралась? – переглянулись старший и младший Флетчеры.

     – Ни от кого я не набиралась, – гордо заявила Сильвия. – Просто женское сердце всё чувствует!

     Последовал дружный мужской смех.

     * * *

     Дома Роберт и Барбара завели с дочерью разговор о незнакомцах. Они и раньше затрагивали эту тему, но теперь следовало ещё раз напомнить Сильвии о правилах безопасного поведения на улице.

     – Что ты будешь делать, если к тебе подойдёт чужой человек и попытается познакомиться? – спросил её отец.

     – Нельзя разговаривать с чужими людьми, – без запинки произнесла Сильвия.

     – А если он попросит тебя о помощи? – поинтересовалась мать.

     – Я предложу ему позвонить по номеру 911.

     – Представь, что незнакомец предлагает тебе сладости или какие-нибудь игрушки, а потом сообщает, что они лежат у него дома, – привёл в качестве примера другую нестандартную ситуацию Роберт.

     – Он наверняка обманывает меня, – рассудительно сделала вывод Сильвия.

     – Умница! – похвалил её отец.

     – А почему вы задаёте столько вопросов про незнакомцев?

     – В нашем городе появился плохой человек, но он ничего тебе не сделает, если ты будешь соблюдать всё, о чём мы с тобой сейчас говорили.

     – Он убивает детей? – в голосе Сильвии прозвучал не столько страх, сколько любопытство, как будто речь шла о страшном сказочном персонаже, вроде Синей Бороды, а не о настоящем маньяке.

     – К сожалению, это так, – кивнул Роберт. – Поэтому на какое-то время тебе придётся выходить из дома только в нашем с мамой сопровождении.

     – Неужели даже с Дженни нельзя погулять?

     – Лишь в присутствии взрослых.

     – Ну, вот! Откуда только взялся этот плохой человек?! Поскорее бы его поймала полиция!

     – Поверь, нам тоже очень хотелось бы этого…

     * * *

     Рассказ родителей очень расстроил Сильвию. И дело было вовсе не в том, что по улицам бродил убийца – он почти не внушал девочке беспокойства, существуя в мире криминальных новостей по ту сторону телевизионного экрана, – а в том, что её теперь ни за что не отпустят к живущей по соседству подруге Дженни. Папа и мама боятся, что плохой человек может напасть на детей, чтобы причинить им зло.

     В школе миссис Линдз говорила о подобных инцидентах. Инцидентами она обычно называла всякие плохие случаи. К примеру, когда одноклассник Сильвии Тим Клаттербак ради шутки взорвал в туалете петарду, и все стены заляпало какашками (ученики между собой окрестили это событие говноапокалипсисом), учительница обвинила его в организации "неприятного инцидента".

     Нападение плохого человека на ребёнка она тоже относила к разряду инцидентов.

     "Чтобы избежать такого инцидента, – предупреждала школьников миссис Линдз, – вам следует…" Но она никогда не касалась последствий, если ученик всё-таки попадёт в беду.

     Однажды Тим прямо спросил у учительницы, что злоумышленник станет делать с пойманным ребёнком? Она нахмурилась, потому что скорлупа удобной формулировки треснула, грозя явить свету своё неприглядное содержимое.

     "Ты задаёшь слишком много глупых вопросов!" – повысив голос, ответила миссис Линдз.

     "А разве мы не должны знать, чего нам опасаться?" – не сдался Тим Клаттербак.

     "С вами никогда не произойдёт такого неприятного инцидента, если вы чётко будете придерживаться инструкций!"

     "А если произойдёт?" – продолжил настаивать упрямый ученик.

     "Прекрати!" – зашипела на него учительница.

     "Если не хотите говорить вы, тогда скажу я! Он убьёт жертву! Разрежет огромным ножом на куски и сложит в мешки для мусора!"

     "Вон из класса! Сейчас же к диррректоррру!" – прокаркала миссис Линдз, выставив крючковатый указательный палец на дверь.

     Среди учеников прокатился взволнованный шёпот. Неожиданно стерильное слово "инцидент" приобрело уродливую форму, под которой скрывался куда более устрашающий смысл, чем привыкли думать дети.

     Тим отделался трёхдневным исключением из школы, а обязанности по обучению учеников правилам безопасного поведения на улице переложили на учителя физкультуры мистера Хиберта. Он-то и поведал ребятам об истинных мотивах поведения преступников, нападающих на их сверстников. Возможно, не самым удачным образом, потому что половина девочек из класса тут же принялась плакать. Зато для мальчишек он стал настоящим авторитетом.

     Для себя же Сильвия решила так: ради чего бы не совершались подобные преступления, чем бы они ни были продиктованы, основу их природы составляло ужасное зло.

     Теперь мама и папа боялись, что оно нависло над их единственной дочерью.

     * * *

     Субботний вечер получился на редкость унылым. Родители просматривали по телевизору свежие выпуски новостей в ожидании новых подробностей по делу о последних убийствах, но ничего определённого так и не узнали, а Сильвия находилась у себя в комнате и читала "Удивительного волшебника из страны Оз". Она разместилась на кровати, посадила рядом с собой любимого плюшевого медведя и с головой погрузилась в фантастическое приключение вместе с девочкой Дороти и её верными спутниками Страшилой, Железным Дровосеком и Трусливым Львом. Однако из головы не выходило предупреждение мамы и папы о плохом человеке, который убивает детей. Интересно, как справилась бы главная героиня сказки Баума, если бы ей на пути повстречался настоящий убийца? Ведьмы и обманщики – это одно, а плохой человек с плохими намерениями – совсем другое.

     "Он убьёт свою жертву! Разрежет огромным ножом на куски и сложит в мешки для мусора!" – снова вспомнила слова Тима Клаттербака Сильвия.

     За окном стемнело, и теперь абстрактная фигура злодея начала приобретать вполне конкретные черты. Возможно, именно сейчас он бродит где-то по городу в поисках новой жертвы. Или уже нашёл её…

     Сильвия отложила книгу в сторону и прижала к груди игрушку. Фантазия нарисовала перед мысленным взором безлюдную улицу, по которой, то и дело оглядываясь, торопится ребёнок, а вслед за ним скользит тёмный силуэт жестокого убийцы. От страха девочка накинула на голову плед и оставила только маленькую щёлочку, словно забралась в индейскую палатку.

     На улице подул ветер, подгоняя ворох пожелтевших листьев. Деревья закачались, зловеще перешёптываясь между собой и размахивая почерневшими лапами-ветвями. На землю опустилась холодная осенняя ночь, наполненная смутными лунными призраками.

     * * *

     Утро семьи Флетчер началось с просмотра местного новостного выпуска. Родители Сильвии надеялись услышать о поимке чудовища, столь бесчеловечно обошедшегося с семнадцатилетней девушкой одиннадцатилетним мальчиком, но, судя по отсутствию какой-либо информации, убийца по-прежнему оставался на свободе и в любой момент мог нанести очередной удар.

     Роберт и Барбара с трудом скрывали беспокойство. Вчера в спальне они обсуждали возможность небольших семейных каникул. Почему бы, к примеру, им не уехать на неделю из города и не отдохнуть где-нибудь? Да, Сильвии придётся пропустить учебные занятия, но девочка она сообразительная и запросто сможет нагнать школьную программу. К тому же, Роберт только что закончил крупный проект, так что проблем с шефом возникнуть не должно. Он наверняка одобрит Роберту незапланированный отпуск.

     Вопрос оказался почти решённым, и дело оставалось лишь за Барбарой. Она готовила к показу новую коллекцию одежды, и ей требовалась пара дней, чтобы согласовать некоторые важные вопросы. На том они и порешили.

     – Сильвия, ты хочешь отправиться в путешествие? – спросила у дочери за завтраком Барбара.

     – Конечно! – обрадовалась девочка. – А куда мы поедем?

     – Что скажешь о западном побережье? – включился в разговор Роберт.

     Сильвия удивлённо перевела взгляд с матери на отца:

     – Западное побережье? Но ведь это так далеко! Нам не хватит выходных, чтобы съездить туда и обратно!

     – А как насчёт недели?

     – Значит, вы хотите поехать на каникулах, – первый восторг девочки сменился лёгким разочарованием.

     – Мы не будем ждать каникул! – возразил отец. – Поедем через два дня!

     – Подождите, а как же моя школа? И ваша работа?

     – Мы с папой возьмём короткий отпуск, а по поводу учёбы не беспокойся. Папа обо всём договорится с миссис Линдз, – пояснила мать.

     – Ух, ты! – радостно выдохнула Сильвия.

     А потом, словно о чём-то догадавшись, спросила:

     – Это из-за убийств, да?

     Родители виновато переглянулись.

     – Ты не должна так думать, дорогая, – ласково произнесла Барбара. – Папа долго и напряжённо работал над сложным проектом, и теперь пришло время немного отдохнуть.

     – А можно будет взять с собой гардероб для мистера Медведя?

     – Разумеется, – одобрительно кивнула мать и улыбнулась.

     * * *

     Мысль о скором отъезде из города успокаивала Роберта. Путешествие должно было послужить своеобразным лекарством от паники, которая накатила на него и Барбару из-за последних событий.

     После удачной сдачи крупного проекта шеф охотно одобрил Роберту отпуск, и тот, сделав кое-какие указания своим коллегам, позвонил жене и сообщил хорошую новость.

     Как выяснилось, Барбара тоже обо всём договорилась с начальством, но ей требовалось привести в порядок некоторые эскизы, на что, по её расчётам, понадобится день-другой.

     Роберт Флетчер освободился раньше положенного времени и сам заехал за дочерью в школу. Он попросил Сильвию подождать его в коридоре, пока он поговорит с миссис Линдз.

     Постучав в дверь и получив приглашение войти, мужчина встретился взглядом со строгой дамой. Волосы она собрала в тугой пучок на затылке, а на худые плечи накинула тёмную шаль. У неё на переносице красовались полукруглые очки в тонкой металлической оправе, отчего лицо приобрело сходство с лисьей мордой.

     – Здравствуйте! – в тишине кабинета Роберт почему-то испугался собственного голоса. На мгновение ему показалось, будто он провинившийся ученик, которому предстоит оправдываться за какую-нибудь шалость.

     – Чем могу быть полезна? – произнесла миссис Линдз.

     – Я отец Сильвии Флетчер…

     – Может быть, присядете, мистер Флетчер? – учительница учтивым жестом указала на свободный стул, но Роберт предпочёл продолжить разговор стоя.

     – Спасибо, я не отниму много времени. Я всего лишь хотел предупредить вас, что мы с семьёй уезжаем, и Сильвии придётся пропустить примерно неделю занятий.

     – Кхм, – миссис Линдз посмотрела на отца ученицы поверх очков. – Вам придётся написать заявление.

     – Да, конечно, – мужчине всё-таки пришлось опуститься на стул и взять протянутый ему лист бумаги. – Что нужно писать?

     – Директору школы, – продиктовала миссис Линдз.

     – Директору школы… – тщательно вывел Роберт.

     – И куда же вы отправляетесь, если не секрет? – попутно спросила учительница.

     – Деловая поездка, – соврал отец Сильвии, испытав почти органическую потребность утаить от миссис Линдз истинный маршрут. – Но Сильвия обязательно нагонит программу. Вы же знаете, какая она старательная.

     – Ничуть в этом не сомневаюсь, мистер Флетчер, – по её тону Роберту показалось, будто она раскусила его обман.

     – Вы можете передать ей необходимое задание… – он окончательно спасовал перед строгой учительницей, удивляясь способности этой женщины вселять в окружающих такой страх.

     – Когда вы уезжаете?

     – Послезавтра.

     – Значит, завтра я объясню вашей дочери, что именно следует сделать.

     – Да, спасибо, – Роберт отдал подписанное заявление и испытал невероятное облегчение, покидая кабинет миссис Линдз.

     – Ну, и как она тебе? – поинтересовалась шёпотом Сильвия.

     – Какое счастье, что я давным-давно закончил школу, – тихо ответил отец.

     * * *

     Роберт принёс из гаража три чемодана, и семья начала собирать одежду для путешествия. Барбара взяла на себя руководство процессом, помогая мужу и дочери отобрать лишь те вещи, которые действительно нужно было брать в поездку. В основном это касалось Сильвии, потому что она норовила упаковать целый гардероб.

     – А это возьмём? – спрашивала девочка, показывая матери очередное платьице.

     – Нет, в этом ты замёрзнешь, – отрицательно качала головой женщина.

     – Тогда, может быть, это? – на смену одному платью появлялось другое. Сильвия прикладывала его к себе, пытаясь убедить маму, что именно без него-то и нельзя уезжать, но мама оставалась непреклонной.

     – Лучше принеси несколько тёплых рубашек и те два свитера, что мы купили в том месяце.

     – Ну, мам, ну, пожалуйста! Можно взять хотя бы моё любимое синее платье?

     – Хорошо, неси сюда, – снисходительно ответила Барбара.

     Сильвия, радостно вскрикнув, побежала к детскому шкафу.

     – А что у тебя? – обратилась женщина к мужу.

     – Вот, – Роберт положил на диван слишком уж скромную стопку.

     – И это всё?

     – А мне много и не требуется.

     – Сейчас посмотрим, – Барбара критическим взором осмотрела каждую вещь. – Этого явно недостаточно!

     – Я же не собираюсь устраивать показ мод.

     – Ты прекрасно знаешь, что в отпуске иногда происходят разные неожиданности: вещь может запачкаться, порваться, или в самый неподходящий момент на ней оторвётся пуговица. Я, конечно, возьму с собой свой дорожный набор иголок и ниток, но зачем тратить время перед прогулкой, если можно быстро переодеться в другую рубашку или брюки?

     – Мам! – Сильвия снова вернулась в комнату. В руках она держала комбинезон.

     – Тебе следовало бы брать пример с дочери, – сказала Роберту Барбара, а потом повернулась к Сильвии. – Ты же хотела взять синее платье?

     – И ещё его, – девочка нежно провела рукой по комбинезону.

     – Он будет не по сезону.

     – Но ведь на прошлой неделе я ходила в нём в школу! – напомнила дочь. – К тому же, погода везде разная. Вдруг там, куда мы едем, тепло?

     – Бери пример с папы, – устало вздохнула Барбара.

     * * *

     Следующий день Роберт и Барбара запомнят надолго. Они неоднократно станут прокручивать его в памяти, минута за минутой заново переживая всю последовательность событий и виня себя в случившемся.

     Утро началось самым обычным образом. Семья Флетчеров позавтракала, после чего отец повёз Сильвию в школу, а Барбара поехала в студию.

     – Не забудь получить задание у миссис Линдз, – напомнил дочери отец перед тем, как она открыла пассажирскую дверь, чтобы выпорхнуть на школьный двор.

     – Да, папочка! – ответила девочка и наклонилась к нему, запечатлев на губах традиционный прощальный поцелуй.

     – И смотри, сегодня я сам за тобой заеду, – предупредил Роберт.

     – Хорошо! – улыбнулась Сильвия и поспешила до звонка попасть в класс.

     Мужчина посмотрел вслед убегающей дочери и почувствовал радость, свойственную большинству родителей, которые любят своих детей. Он представил, как через несколько лет она превратится в настоящую девушку. Только подумать, за Сильвией начнут ухаживать парни! Будет ли он ревновать её к ним? Наверное, да, но не сильно. Ровно настолько, чтобы не дать ей спутаться с каким-нибудь проходимцем, способным обидеть его дочь.

     Пока он так размышлял, девочка взбежала по ступеням на школьное крыльцо и скрылась в дверях.

     * * *

     На первом уроке мистер Остин рассказывал детям о природе северных штатов, о том, какие растения можно там встретить и какие там водятся животные. Он показывал красивые фотографии. Особенно Сильвии понравились снимки с видами осеннего леса. Зелёные, жёлтые и красные листья смешивались в пёстрое полотно, словно это были не фото, а настоящие картины из художественной галереи.

     Потом прозвенел звонок, и началась перемена. Сильвия болтала со своими подругами Дженни и Патти о том, что у Чарис скоро день рождения, о Кевине – красивом мальчике, который учится классом старше, о котёнке Дженни, у которого очень милая мордочка и розовый носик, и ещё о сотне других девчачьих секретиков.

     – А мы с папой и мамой завтра поедем в путешествие, – наконец-таки сообщила Сильвия. Вообще-то родители попросили её не распространяться об этом, и девочка честно терпела весь вчерашний день, но желание обсудить предстоящую поездку оказалось настолько сильным, что она всё-таки не удержалась от соблазна поведать подругам о своей радости.

     – Везёт же тебе! Расскажи! – накинулись на неё с расспросами Дженни и Патти.

     – Путь предстоит неблизкий, до самого западного побережья.

     – Вот это да! – восторженно выдохнула Дженни.

     – Только сейчас слишком холодно, чтобы купаться, – заметила Патти. – Лучше всего туда ехать летом, или в самом начале осени, когда вода ещё тёплая.

     – Ой, и правда! – спохватилась Дженни. – Как же вы собираетесь отдыхать?

     – Не знаю, – пожала плечами Сильвия.

     – Там наверняка есть парки аттракционов, – предположила Патти.

     – А я была в одном из таких! – радостно объявила Дженни. – Мы катались на русских горках. Даже вспоминать страшно.

     – А там был туннель? – тут же поинтересовалась Патти.

     – Нет.

     – Тогда это совсем не страшно. Страшно, когда тележки на полной скорости въезжают в туннель, и там совсем нет света. Вокруг темнота, а ты как будто проваливаешься в пропасть.

     – Ужас какой, – покачала головой испуганная Сильвия. Она ни разу не посещала подобные аттракционы, поэтому даже боялась представить, каково было бы лететь вниз в кромешной тьме.

     – Звонок! – спохватились девочки и поспешили в класс. Миссис Линдз не любила, когда ученики опаздывали на урок.

     * * *

     Пока учительница проводила перекличку, она успела сделать ученикам несколько адресных замечаний, чтобы те вели себя как подобает, при этом ни разу не отрывая взгляда от журнала. Одноклассники Сильвии поговаривали, что у миссис Линдз есть дополнительная пара глаз, которую Мегера – так они называли её между собой – тщательно скрывает причёской. Версия была совсем уж фантастической, но, тем не менее, учительнице всегда удавалось безошибочно определить, кто и чем занимается у неё за спиной.

     Закончив с формальностями, миссис Линдз приступила к проверке домашней работы. Она никогда не собирала тетради у всего класса, а делала это выборочно, но и здесь её не подводило особое чутьё. В девяноста процентах случаев ей удавалось вывести на чистую воду тех, кто, по каким-либо причинам, не выполнил задания.

     – Шон, Уилл и Патти, – миссис Линдз озвучила имена своих жертв.

     – Кажется, я забыл тетрадь дома, – усердно порывшись в школьной сумке, отозвался Шон.

     – Тогда что у тебя лежит на парте?

     – Это? – Шон приподнял некое подобие тетради с обмусоленной обложкой и как будто сам удивился тому, откуда она здесь взялась.

     – Это, – утвердительно произнесла учительница. – Неси сюда.

     – Я даже не знаю… – забормотал смутившийся Шон. – Наверное, произошла какая-то ошибка…

     – Надо же, а ты на себя наговаривал! – театрально всплеснула руками Мегера, получив тетрадь на проверку. – Вот только домашней работы я почему-то не вижу! Сообщи родителям, что я хочу с ними поговорить!

     Шон окончательно поник.

     У Уилла и Патти дела были чуть лучше, но не намного. Как выяснилось, Уилл сделал только половину заданий, а Патти, хоть и потрудилась выполнить всё, допустила массу ошибок.

     – Не хочу никого пугать, но если вы и дальше будете так относиться к учёбе… – в классе повисла тяжёлая пауза. Кто-то шмыгнул носом, чтобы втянуть соплю обратно в ноздрю. – …ничего хорошего из этого не выйдет.

     Снова класс заполнила тягучая тишина.

     – Чему ты улыбаешься, юный мистер Клаттербак? – неожиданно переключилась на Тима учительница.

     Все, в том числе и Сильвия, обратили взоры на заднюю парту.

     – Я не улыбаюсь, – улыбнулся Тим.

     – Думаешь, тебе сегодня повезло, если я не попросила твою тетрадь?

     – Могу показать, – пожал плечами мальчик. – Только там всё равно ничего нет.

     – И у тебя хватает совести говорить мне об этом?!

     – Я сказал правду, так что моя совесть чиста, – произнёс Тим Клаттербак, чувствуя приближение грозы. Но таков он был от природы, и ничего не мог с этим поделать.

     С одной стороны, Сильвия осуждала поведение Тима, но с другой, испытывала тайный восторг. Он напоминал ей проказника Тома Сойера, который почти ничего и никого не боялся. Даже Мегеры.

     – Останешься после уроков. Нам нужно серьёзно поговорить, – процедила сквозь зубы миссис Линдз и продолжила урок.

     * * *

     Сильвия и Тим задержались после занятий. Девочка должна была получить у миссис Линдз задание на всю неделю, чтобы не отстать от школьной программы, а мальчику предстоял длинный и неприятный разговор с Мегерой.

     – Запиши, пожалуйста, страницы, – учительница поправила очки и продиктовала ученице список тем, которые той предстояло усвоить самостоятельно.

     – Спасибо, миссис Линдз! До свидания! – Сильвия убрала дневник в портфель и поспешила покинуть класс.

     На улице уже начинало смеркаться. Девочка обошла всю парковку, но машины отца так и не обнаружила. Она вытащила мобильный телефон и только сейчас заметила, что он полностью разряжен. Такое с ней иногда случалось, если Сильвия забывала поставить его перед сном на зарядку. Должно быть, после вчерашних сборов это совершенно вылетело у неё из головы.

     Она могла бы вернуться в школу и попросить миссис Линдз позвонить родителям, но в светящемся квадрате окна ясно выделялись силуэты провинившегося Тима Клаттербака и разгневанной учительницы, которая, судя по жестам, нещадно его распекала. Нет, лучше теперь туда не соваться.

     Сильвия подождала ещё минут десять. Папа почему-то не приезжал, и тогда она решила дойти до остановки и воспользоваться автобусом. Для этого ей нужно было перейти на другую сторону улицы. И тут она увидела его. Доставщика в синем комбинезоне. Только вместо комбинезона его фигуру скрывала чёрная куртка с капюшоном и такие же чёрные штаны. Он оставался почти неприметным в тени дерева и пристально смотрел на неё.

     Вместо того, чтобы двигаться к остановке, тем самым, сократив расстояние между собой и доставщиком, девочка развернулась и быстрым шагом направилась в противоположную сторону. Правильнее всего было бы спрятаться внутри школы и сообщить обо всём взрослым, но её охватила паника. Девочка оставила школу позади. На первом же перекрёстке она свернула за угол.

     * * *

     Телефонный звонок раздался в 05:23 PM. Роберт почему-то отлично запомнил время. Позже он неоднократно будет возвращаться в памяти к этим цифрам, которые станут для него зловещим знамением больших бед.

     – Роберт! – раздался в трубке встревоженный голос его матери. Она обратилась к сыну без всяких приветствий, сразу назвав по первому имени.

     – Да, мам? – насторожился мужчина.

     – Твой отец… – последовал глубокий вздох. Судя по всему, Ирэн не хватало воздуха, чтобы говорить.

     – С ним что-нибудь случилось? – сразу же догадался Роберт.

     – Да. Сердце, – мать снова вздохнула.

     – Как он?

     – Я вызвала скорую. Хвала небесам, они уже здесь.

     – Я выезжаю, – Роберт быстро накинул пиджак, схватил ключи от машины и поспешил в гараж. По пути он позвонил жене и рассказал о приступе отца.

     – Ты сможешь забрать Сильвию? – спросила у него Барбара.

     – Думаю, да.

     – Позвони ей, если будешь задерживаться.

     – Обязательно позвоню.

     – И позвони мне, когда увидишь папу.

     – Хорошо.

     * * *

     – Роберт, мы едем в больницу, – сообщила Ирэн. – Стюарту требуется срочная госпитализация.

     – Скоро буду, – ответил мужчина, на ходу перестроив свой маршрут.

     Как же долго ему приходилось ждать на светофорах, когда они переключались на красный сигнал. Роберту казалось, будто каждая остановка длилась не менее десяти минут. Он, то и дело, сверялся с часами. Уже почти пять, и он не поспеет за Сильвией.

     "Я должен её предупредить!" – подумал Роберт.

     Припарковавшись у главного медицинского корпуса, он вытащил телефон и включил быстрый набор номера дочери.

     "Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети", – сообщил мужчине равнодушный голос сотового оператора.

     Роберт предпринял ещё одну попытку, но на этот раз воспользовался поиском через телефонную книгу, словно это могло что-нибудь изменить.

     "Телефон абонента выключен…" – отец Сильвии прервал соединение и позвонил Барбаре.

     – Да? – она ответила всего через один гудок. – Ты уже видел папу?

     – Ещё нет. Я не могу дозвониться Сильвии. Может быть, ты позвонишь миссис Линдз?

     – Сейчас, – сказала жена.

     Окончив короткий разговор, Роберт направился в приёмное отделение.

     * * *

     – Слушаю вас, – подняла трубку учительница.

     – Добрый вечер, миссис Линдз! Это мама Сильвии Флетчер, – представилась Барбара. – Вам удобно сейчас говорить?

     – У меня как раз выдалась свободная минутка, миссис Флетчер, – миссис Линдз хмуро взглянула на стоящего перед ней Тима Клаттербака. – Если вы по поводу заданий для Сильвии, то она их получила в полном объёме.

     – Спасибо! Но я звоню по другому поводу. У дочери разрядился телефон, а её папа задерживается, чтобы заехать за ней. Не могли бы вы предупредить об этом Сильвию?

     – Я бы с удовольствием выполнила вашу просьбу, но уроки уже закончились

     – Она, должно быть, ждёт возле школы. Уже темнеет, и мы с мужем волнуемся. Вы же, наверное, слышали о тех случаях в городе…

     – Я вас понимаю, – учительница выглянула в окно, стараясь отыскать взглядом девочку.

     Динамик на телефоне Мегеры работал достаточно громко, чтобы Тим услышал весь разговор. Мальчик жестами предложил свою помощь. Он указал на себя, а потом – на улицу.

     – Перезвоните, пожалуйста, как только сообщите ей, – попросила Барбара.

     – Да, миссис Флетчер, – миссис Линдз положила телефон на стол.

     – Я могу догнать Сильвию и передать ей всё что нужно! – обратился к учительнице Тим Клаттербак.

     – Пытаешься улизнуть? Мы с тобой ещё не закончили, – возразила Мегера. – Ты останешься здесь и будешь ждать, когда я вернусь, – учительница встала из-за стола, подошла к шкафу и вытащила пальто, потратив на одевание не менее пяти минут.

     Едва она вышла из класса, как мальчик тут же сорвался с места и прижался носом к стеклу, силясь разглядеть в сумерках одноклассницу. Кажется, её нигде не было. Тим перебрался к другому окну, чтобы изменить угол обзора, но Сильвию так и не увидел. Возможно, она, не дождавшись отца, пошла на остановку. Если бы Мегера позволила ему, он обязательно догнал бы девочку. Обязательно догнал бы.

     * * *

     Барбара доделывала последний эскиз, когда позвонил Роберт и попросил её связаться с учительницей.

     Беседа с миссис Линдз получилась непродолжительной, зато последующие пятнадцать минут ожидания растянулись на целую вечность. Женщина не находила себе места от волнения. Почему учительница так долго не перезванивает? Предупредила ли она Сильвию? Всё ли в порядке у дочери?

     У Барбары появилось плохое предчувствие. Она постаралась успокоиться. Главное, не накручивать себя. Ничего страшного случиться не может, потому что Сильвия будет ждать папу возле школы, как они и договаривались.

     И всё-таки сердце матери замирало от одного воспоминания о безнаказанно орудующем в городе убийце.

     Наконец, раздался заветный звонок.

     – Да, миссис Линдз? Вы предупредили Сильвию?

     – Извините, миссис Флетчер, но возле школы вашей девочки нет.

     – То есть как нет? – испугалась Барбара.

     – Может быть, она уехала домой на автобусе? – предположила учительница.

     Барбара почувствовала, как её захлёстывает волна нечеловеческого ужаса.

     * * *

     "Он гонится за мной! Он гонится за мной! Он гонится…" – в мозгу непрерывно пульсировала одна и та же мысль.

     Сильвия ускорила шаг, практически побежала. Преодолев половину квартала, она обернулась на короткое мгновение и успела заметить, что доставщик неотступно следует за ней.

     "Нужно позвать кого-нибудь на помощь!" – судорожно подумала девочка.

     Если ей удастся привлечь к себе внимание, человек в чёрной куртке оставит её в покое. Но голосовые связки как будто парализовало, и она не смогла издать ни звука. Лишь жадно хватала ртом холодный осенний воздух.

     Не в самый подходящий момент из памяти всплыла пламенная речь Тима Клаттербака: "Он убьёт свою жертву! Разрежет огромным ножом на куски и сложит в мешки для мусора!"

     Следом в голове зазвучал голос отца: "В нашем городе появился плохой человек. Он ничего тебе не сделает, если ты будешь соблюдать всё, о чём мы с тобой сейчас говорили".

     Пункт №1. Нельзя разговаривать с незнакомцами.

     Пункт №2. Нельзя помогать чужим людям, которые вызывают подозрение.

     Пункт №3. Нельзя брать у незнакомцев сладости или игрушки.

     Сильвия не делала ни первого, ни второго, ни третьего. Тогда почему доставщик всё равно начал преследовать её? Потому что правила работают лишь в том случае, когда все их соблюдают.

     На последних секундах зелёного сигнала светофора девочка успела перебежать через дорогу и скрыться в тёмном переулке.

     Куда дальше? Задыхаясь, беглянка осмотрелась по сторонам. Слева стоял грязный мусорный бак, но она не смогла бы к нему даже приблизиться, не говоря уже о том, чтобы залезть туда, потому что дурной запах – едкая смесь протухшего мяса и гнилых овощей – ударил в нос с такой силой, что девочке тут же пришлось прикрыться рукавом куртки. А справа Сильвия увидела дверь, ведущую в подвал под старым многоэтажным домом. Скорее всего, там будет закрыто, и всё-таки она решила испытать удачу.

     Спустившись на три ступени ниже уровня земли, Сильвия дёрнула ручку. Петли издали протяжный скрип, позволив незваной гостье попасть в недра мрачного помещения.

     Каким же приятным было очередное возвращение! Он почувствовал, как по телу пробежала сладостная дрожь. Каждый выход из темницы сознания Кэйла всегда доставлял ему небывалое наслаждение. Тот называл его мыслечервём, хотя из них двоих звания жалкого червя заслуживал только Кэйл. Даже имя этого нытика вызывало у нового хозяина тела раздражение, поэтому он предпочитал думать о себе как о Ральфе. Ральф – мудрый волк.

     – С вас десять семьдесят пять, – удивлённо промямлил прыщавый пацан за кассой.

     – Держи, – Ральф вытащил из кармана мятую двадцатку.

     "Должно быть, юный недоумок заметил в Кэйле какую-то перемену, – с усмешкой подумал он, забирая сдачу и пакет с продуктами. – Но ему всё равно не хватит мозгов сообразить, что именно произошло".

     Ральф вышел из магазина и жадно потянул носом воздух. Чудесный запах осени. Осень – время большой охоты. Волк изголодался и вышел на поиски своей добычи.

     * * *

     Вернувшись в квартиру Кэйла, Ральф выложил покупки на стол.

     "А жрать-то тут особо и нечего", – он с укоризной обвёл взглядом продукты и взял в руки банку с консервированными овощами. Такое питание для него не годится. Ему нужна энергия, много энергии, а не вегетарианская поддержка жизнедеятельности.

     Вредный червь хотел напоследок хоть как-то досадить Ральфу. Но даже это не сможет испортить ему отличного настроения. Лёгкий перекус вместо плотного ужина его не остановит.

     * * *

     Он заметил её в городском парке. Девушка лет семнадцати с приятной внешностью стояла возле летней эстрады и ругалась с кем-то по телефону. Ральфу прямо-таки захотелось прикоснуться к ней, ощутить под пальцами нежную кожу, провести ладонью по длинным волосам. Мужчина замедлил шаг и присел на скамейку.

     Пару раз девушка бросила на него короткий взгляд, но, кажется, даже не удостоила вниманием, словно Ральф был всего лишь частью пейзажа. По крайней мере, если бы её тотчас попросили бы описать человека, который сидел неподалёку, она вряд ли смогла бы вспомнить хоть одну отличительную примету мужчины. Ральфу отлично удавалось оставаться почти невидимым, находясь под самым носом у жертвы.

     Ральф осмотрелся: в дальнем конце аллеи женщина вела за руку ребёнка, а с другой стороны шли двое мальчишек со спортивными сумками. И никто из них не заметил зверя в облике мужчины, выжидающего удобного случая, чтобы подобраться к своей добыче.

     Ральф потянул носом воздух и ощутил фантомный запах девушки, запах её молодости. Предвкушение убийства после долгой спячки походило на разыгравшийся аппетит гурмана, приготовившего вилку и нож, чтобы попробовать новое блюдо. Ценитель изысканной кухни всегда медлит, наслаждаясь изысканным ароматом и правильным цветом угощения, прежде чем отправить первый кусочек в рот.

     Мать с ребёнком повернула обратно, мальчишки прошли мимо, а мисс Я-болтаю-по-телефону закончила разговор и потёрла руки одна об другую, чтобы немного согреться. Ральф следил за каждым её движением, а волк внутри него приготовился к решительному прыжку.

     Последовал второй звонок. Девушка взяла трубку и некоторое время только слушала.

     – Как ты можешь! – неожиданно возмутилась она. – Не нужно говорить со мной в таком тоне!

     Он терпеливо ждал.

     – Сколько раз тебе повторять! Нет, это ты послушай! – на глазах девчонки проступили слёзы.

     Ничего, он утешит её. Скоро она перестанет плакать. Навсегда.

     * * *

     Убивал ли он из злобы или ненависти?

     О, нет! Поначалу, подобно несмышлёному ребёнку, ему было просто любопытно смотреть, как жизнь покидает тело, ускользает в неведомом направлении, оставляя после себя лишь мёртвую материю. Он старался понять ту необъяснимую разницу, которая существовала до убийства и после него.

     Повзрослев, Ральф научился получать от своих преступлений эстетическое наслаждение. Почему бы и нет? Он такой же художник, как и другие деятели искусства, с той лишь разницей, что они выхватывают мгновение из стремительного потока времени с помощью кистей и красок или мрамора, а он – посредством остановки дыхания. За считанные секунды до смерти его жертвы становились самыми прекрасными полотнами: их глаза наполнялись таким искренним ужасом, какого не смог бы изобразить ни один гений в мире, за исключением скульптуры "Лаокоон и его сыновья". Впервые увидев её изображение, Ральф надолго погрузился в созерцание предсмертных мук обречённого мужчины и двоих его детей. Змеи обвили их тела и душили, душили, душили, не оставляя никакой надежды на спасение.

     Но шедевры Ральфа были слишком недолговечны. Они существовали лишь короткий миг, а потом неизменно наступало разочарование. Тела обмякали, из них уходило вожделенное напряжение, блеск в глазах угасал. Жертвы превращались в тряпичных кукол. А иногда дело и вовсе выходило грязным. Например, как в тот раз, когда старуха оказала неожиданное сопротивление, и Ральфу пришлось прирезать её, как свинью.

     Лет до двадцати вид крови вызывал у него обострение чувств, но потом Ральф стал более чистоплотным. Нужно делать всё аккуратно, чтобы держать в руках не истерзанный кусок мяса, а удивительный сосуд, до краёв наполненный квинтэссенцией страха. Он эволюционировал, год от года совершенствовался в сложном искусстве умерщвления, и теперь почти достиг совершенства.

     Знала ли об этом расстроенная девушка, утиравшая со щёк слёзы после ссоры по телефону? Разумеется, она даже не подозревала об опасной близости с убийцей.

     Кстати, отвратительное словечко. Ральфу хотелось рычать от злости, когда в криминальных выпусках новостей его работы приписывали "убийце". Он не убийца! Он настоящий творец, которому хватает ума не оставлять жутких следов, характерных для какого-нибудь невменяемого психопата. Его будет трудно поймать, потому что глупые ищейки ни за что не догадаются об истинных мотивах совершаемых им преступлений. Без издевательств и насилия серийный убийца превращается в трудную мишень для полиции, и остановить его может только неудачное стечение обстоятельств.

     * * *

     Парк опустел, и на землю опустилась тишина, словно все звуки в мире разом вымерли. Девушка ощутила смутную тревогу. Она хотела обойти эстраду, чтобы вернуться на уложенную плиткой дорожку, но внезапно перед ней появился незнакомец в чёрной куртке. Он набросился на неё, одной рукой обхватил за шею, другой – зажал рот, куда-то потащил. Попытки девушки освободиться остались безуспешными, потому что железная хватка мужчины лишила её возможности набрать в лёгкие воздуха.

     Пространство за эстрадой было обнесено зелёным забором, отделяющим культурную зону от зарослей густого кустарника. Ральф присмотрел это место ещё в прошлом году, но так и не успел им воспользоваться. А теперь он тащил девушку к узкому проёму с отогнувшимся листом железа.

     Никто не видел, как две фигуры, словно по волшебству, скрылись в сумерках.

     Убийца повалил девчонку на землю и, подогнув колени, сел на неё сверху. Руки, скрытые перчатками, продолжали закрывать жертве рот. Она, дрожа всем телом от страха, снова обливалась слезами. В эти секунды она была прекрасна, и он испытывал восторг. Должно быть, сейчас их сердца бились в унисон, как будто они давным-давно ждали столь волнительной встречи.

     – Не бойся… – прошептал он.

     Девушка беззвучно зарыдала, моля взглядом о пощаде.

     – Не бойся… – Ральф сжал пальцы на хрупкой шее жертвы, и пульс в яремной вене ответил ему взаимностью.

     Он чувствовал, что они предназначены друг для друга. Их танец жизни и смерти походил на приближающийся оргазм. Она – само совершенство. Она – идеал. Она – подлинный шедевр. Наконец-таки он нашёл её!

     Ну, разве она не прелесть?

     Во взгляде у девушки появилось то самое выражение, от которого ему всегда хотелось кричать. Если бы не меры предосторожности, он наверняка так и сделал бы.

     – Ты восхитительна… – прошептал он и стиснул зубы, чтобы удержаться от опрометчивого выражения накативших на него эмоций.

     Она задыхалась, из последних сил цепляясь за существование, хотя окончательно утратила надежду на спасение.

     – Я так счастлив… я так счастлив… так счастлив…

     И вдруг он стремительно свергся с огромной высоты в пропасть. В груди возникла пустота. Под ним лежало ещё тёплое, но уже мёртвое тело.

     Очередное предательство. Чтобы убедиться в этом, Ральф ослабил хватку. Девушка не двигалась. В остекленевшем взгляде не читалось ничего, кроме безразличия. Он убрал руки от её шеи, и голова жертвы безжизненно завалилась набок.

     Душевный подъём сменился болезненным разочарованием.

     Мужчина встал и внимательно осмотрел место преступления. От забора к ногам девчонки протянулись две неглубоких борозды, оставленных каблуками, а вокруг не столь отчётливо отпечатались его собственные следы. Он не собирался их заметать. Пусть полиция продолжает искать человека с обувью на два размера больше, чем у него. Да, это вызывало определённые неудобства во время ходьбы, но безопасность превыше всего.

     Вроде бы девчонка не успела вцепиться ему в волосы или в открытый участок кожи, но, на всякий случай, он подстриг ей ногти маникюрными ножницами, которые всегда брал с собой на "охоту", после чего сложил в маленький пакетик с застёжкой. В перчатках совершать такую процедуру приходилось почти втрое дольше обычного, зато он ликвидировал возможные источники частиц ДНК истинного убийцы.

     Позже он вытряхнет содержимое пакетика в канализацию, а пока нужно позаботиться о том, чтобы не наткнуться на невольных свидетелей его бегства с места преступления.

     Из-за забора раздались голоса. Беззаботная компания над чем-то смеялась. Ральф затаился, ничем не выдавая своего присутствия. Он прислушался к разговору. Судя по обрывкам доносившихся до него фраз, кто-то рассказал похабный анекдот, и теперь молодые люди делились не менее скабрезными комментариями. Через минуту вновь наступила тишина. Убийца выглянул из дыры в заборе и, убедившись, что рядом больше никого нет, незаметно проскользнул к выходу из парка.

     * * *

     Когда он пришёл на работу, от позавчерашнего недомогания не осталось и следа.

     – А я собирался сегодня выезжать со Стэнтоном, – удивился столь разительной перемене в самочувствии напарника Рассел. – Шеф предупредил меня о том, что ты отпросился на два дня, чтобы отлежаться.

     – Решил последовать твоему совету, вот и встал на ноги, – ответил Ральф.

     – Какому?

     – Пропустить пару стаканчиков виски и лечь под одеяло. Должен тебе сказать, отличный способ! А главное, действенный!

     – Да уж, Кэйл, и впрямь действенный.

     Как же Ральф ненавидел отзываться на другое имя! Но предпочитал этого не показывать, сохраняя их с Кэйлом маленькую тайну, чтобы никто не догадывался, с кем им в действительности приходилось иметь дело.

     – Что там у нас сегодня? – поинтересовался Ральф.

     – Сейчас посмотрим, – у Рассела в руках появилась сложенная вчетверо бумажка с адресами. – Будем работать на два района. Разброс небольшой, так что часа за четыре управимся.

     – Тогда не будем задерживаться!

     Работники службы доставки заняли места в кабине грузовика и выехали в город.

     Рассел по привычке включил радио. Какое-то время в эфире звучали весёлые песни, а потом наступил черёд информационного выпуска. Ведущий анонсировал темы событий, и среди них Ральф услышал об убийстве.

     Как говорилось в сообщении, на прилегающей к парку территории было обнаружено ("благодаря острому нюху моей собаки", как выразился её хозяин) тело семнадцатилетней девушки. Жертва скончалась от удушения. Каких-либо следов надругательства не имеется. Полиция уже задержала молодого человека, с которым девушка поссорилась незадолго до смерти. Он является главным подозреваемым.

     – И чем он только думал! – с осуждением покачал головой Рассел. – Это ж надо так влипнуть!

     – Вряд ли он вообще соображал в тот момент, когда расправлялся с нею, – поддержал его Ральф, выдающий себя за Кэйла.

     – Одним словом, дурень! Ну, не поделили они чего-то, так зачем же нужно было убивать девчонку? А теперь его до старости упекут за решётку. Считай, вся жизнь перечёркнута!

     – Я вовсе не защищаю его, но у молодых совсем другое восприятие мира. Возможно, парень слишком остро переживал ссору и не смог совладать с эмоциями. Хотя позже он и сам наверняка ужаснулся своему поступку.

     – Видимо, на него попросту "накатило", – кивнул Рассел. – Не смог себя контролировать, вот и устроил трагедию.

     Разговор с напарником доставлял Ральфу особое удовольствие. Тот даже не мог себе представить, что едет рядом с настоящим убийцей девушки, а идиоты с мигалками снова облажались и переложили чужую вину на неудачливого дружка мёртвой девчонки.

     * * *

     Ральф, в отличие от Кэйла, никогда не видел снов. Он сам был страшным осенним сновидением. Врачи назвали бы это раздвоением личности, вытеснением, подавленным влечением или ещё каким-нибудь мудрёным словцом из области психоанализа, хотя у Ральфа существовало другое определение. Он называл это "пробуждением от спячки".

     Его первое появление пришлось на тот период, когда Кэйлу стукнуло четырнадцать. Казалось бы, ничего из ряда вон выходящего в жизни подростка не происходило. Так что же тогда спровоцировало такую редкую аномалию, в результате которой в общем-то спокойный и тихий ребёнок превратился в безжалостного хищника? Или в нём с самого рождения существовала замкнутая часть сознания, лишь дожидавшаяся удобного случая, чтобы вырваться наружу? Ральфа мало волновали ответы на эти и им подобные вопросы. Однако, один ответ, остававшийся для Кэйла неприступной тайной, он всё же знал. Ральфу было известно имя пассажира из двадцатого вагона того самого поезда, который стал своеобразной точкой соприкосновения двух разумов. Иногда Кэйл попадал в этот поезд во сне, но Ральф надёжно запер от него вагон №20. Светонепроницаемые стёкла не позволяли Кэйлу заглянуть внутрь и вспомнить, кого он прикончил после двадцатого дня рождения.

     Ральф от души веселился, наблюдая за тщетными попытками ничтожного Кэйла Андерсена добраться до правды. Возможно, однажды ему надоест, и он откроет дверь в эту часть поезда, а возможно, и нет. Кто знает? Вдруг весь этот несущийся состав не что иное, как сумасшествие, влекущее обоих к концу искорёженной железной дороги, зависшей над обрушившимся мостом здравомыслия?

     * * *

     Возможно, с медицинской точки зрения, он и был психом, но весьма умным, ведь одно другому не мешает, не так ли? Ральф знал, как запутывать следы, как избавляться от улик, как совершать преступления и оставаться безнаказанным. И это вовсе не значило, что он не боялся попасться. Отсутствие страха – прямой путь угодить за решётку. Наоборот, он ни на мгновение не терял бдительности, контролируя каждый шаг. Взять, к примеру, ногти жертв. Убийцы редко заботятся о таких мелочах, но как гласит известная поговорка, именно в них скрывается дьявол. Рано или поздно кто-нибудь обязательно обратит на это внимание, и тогда размытый портрет преступника дополнит ещё одна отличительная черта. Хотя вряд ли подобная деталь будет способствовать серьёзному продвижению расследования.

     Однако, не следует недооценивать тех недотёп, которые безуспешно разыскивают преступника. Каждую осень после первого выпада Ральфа они усиливают патрулирование, начинают, что называется, держать руку на пульсе, подозрительно всматриваясь в лица уличных бродяг и праздно шатающихся наркоманов. Открытие кровавого сезона сродни вызову на дуэль, только вместо классических правил Ральф предлагает своим соперникам состязание несколько иного рода. Есть тело, есть следы, а дальше – кто кого?

     Убийство девушки в парке – это сигнал к старту двухнедельного марафона. Повсюду убийцу станут подстерегать легавые, но от этого охота принесёт ещё больше удовольствия. Недаром его зовут Ральф. Мудрость и повадки волка помогут ему перехитрить преследователей, получая желанную добычу.

     * * *

     Вечерний город служил для него отличным источником вдохновения. Когда на улицы наползала осенняя темнота и включалась неоновая иллюминация, знакомые улицы приобретали совершенно иной облик. В темноте переулков и мостов появлялась необъяснимая тайна. В такой атмосфере ему хотелось создавать новые шедевры, наслаждаясь пусть и короткими, но такими яркими творениями, сравнимыми с бессмертными произведениями искусства выдающихся гениев прошлых столетий.

     Ральф не походил на скучающего прохожего – такой враз привлёк бы внимание патруля, – а быстрым шагом следовал по избранному маршруту, как будто торопился домой после утомительного рабочего дня. Никому не пришло бы в голову, что этот человек кого-то выискивает. Но он выискивал. Очень скоро чья-то плоть превратится в его руках в податливую глину, способную запечатлеть в себе самую сильную эмоцию на грани между жизнью и смертью.

     Мимо проехала полицейская машина с двумя угрюмыми копами. Ещё бы, теперь им приходится работать сверхурочно, высматривая по улицам всех подозрительных ублюдков, которые могут иметь отношение к убийству девушки. Один из них скользнул по Ральфу безразличным взглядом, после чего отвернулся. Но даже если бы автомобиль остановился возле тротуара, и человек в форме неожиданно распахнул дверцу, вряд ли Ральф потерял бы самообладание. В отличие от нервного Кэйла, он умел сохранять поразительное спокойствие. Так было два года назад. Тогда Ральф чуть не попался, и только благодаря тому, что он повёл себя должным образом, ему в очередной раз удалось выйти сухим из воды.

     В ту осень он совершил три убийства и полагал, что сезон охоты уже окончен. Однако на тропинке, по которой мужчина возвращался в город после целого дня отдыха на природе, ему встретился славный мальчуган. Судя по перевёрнутому велосипеду, дело было в слетевшей цепи, и теперь паренёк безуспешно пытался её поправить. Ральф тут же ощутил знакомое напряжение хищника, учуявшего лёгкую добычу.

     – Помощь требуется? – спросил он, остановившись.

     – Сам справлюсь, – мальчишка утёр лоб тыльной стороной ладони, и на лице у него остался грязный след от машинного масла.

     – Всего-то и нужно ослабить гайки на заднем колесе, – подсказал Ральф. – У тебя есть с собой какие-нибудь ключи?

     – Нет, никаких, – признался владелец велосипеда.

     – Подожди, сейчас всё наладим. У меня с собой как раз есть подходящие инструменты.

     – Какая удача! – искренне обрадовался мальчишка.

     – Тебе и впрямь повезло, – Ральф запустил руку в сумку, где лежали остатки обеда для пикника и ни одного инструмента для починки велосипедных поломок. – Ага, кажется, нашёл…

     Завозившись, он почти вплотную приблизился к мальчику. Налетевший порыв ветра пробежал невидимыми пальцами по листьям, и они отчаянно зашелестели, как будто старались предупредить ребёнка об опасности. Вокруг не оказалось ни одной живой души, чтобы воспрепятствовать Ральфу.

     Спустя три минуты дыхание мальчишки навсегда остановилось, а изумлённые глаза уставились в далёкую синь неба.

     Ральф покинул место преступления, но не успел пройти и полмили, как наткнулся на незнакомца. Тот поинтересовался, не видел ли он мальчика лет одиннадцати-двенадцати, на что мужчина дал отрицательный ответ.

     – Если я его встречу, то обязательно сообщу, что ему нужно поторопиться домой, – произнёс убийца, сохраняя маску добропорядочного гражданина.

     Незнакомец, – скорее всего, отец, ищущий своего сына, – поблагодарил его и отправился в ту сторону, где Ральф оставил бездыханное тело.

     В тот раз Ральфу повезло. Во-первых, он успел позаботиться о мальчике и велосипеде, инсценировав падение с отвесного обрыва на камни. Во-вторых, пропавшего Тима (именно так звали парнишку) нашли только через неделю. Хотя будь полиция немного расторопнее, им наверняка удалось бы обнаружить кое-какие следы, оставленные Ральфом из-за столь спонтанного нападения.

     От воспоминаний его отвлекла одинокая фигура на противоположной стороне улицы. Это была девушка лет двадцати. Не слишком высокая, не слишком приметная, слегка полноватая, но достаточно симпатичная, чтобы сделаться очередной скульптурой удушающих прикосновений Ральфа. Она направлялась к мосту, сразу за которым начинался "тёмный квартал". Такое название ему дал Ральф, и таких мест на карте города, существующей исключительно в его голове, насчитывалось порядка трёх десятков. Оказавшись в одном из них, жертва практически не имела шансов на спасение. Как правило, в "тёмных кварталах" люди встречались редко, а освещение позволяло преследователю превратиться в едва различимую тень за спиной. Словом, идеальные условия для совершения безнаказанного преступления.

     Он почувствовал приятное возбуждение и последовал за девушкой, не спеша пересекать проезжую часть. В мыслях убийца уже предвкушал их встречу. Отработанным движением он схватит её сзади и закроет ладонью рот, чтобы девчонка не подняла шум. Закрученные карнавалом страсти, они уплывут туда, где не существует границы между жизнью и смертью. Может быть, в этот раз его шедевр просуществует чуть дольше обычного? Как бы ему хотелось удержать волшебное мгновение! Но, увы, всё самое прекрасное в этом мире рано или поздно заканчивается… Таков непреложный закон природы.

     Ральф опасался, что в самый неподходящий момент девушка свернёт в сторону, но нет, она пошла через мост, ступив на территорию охотника.

     "Хорошая девочка", – удовлетворённо потянул носом холодный воздух мужчина.

     С моста открылся восхитительный пейзаж. Северная часть города переливалась разноцветными огнями, играя пёстрым отражением в воде, а южная, как будто в противоположность своей половине, отделённой от неё рекой, погрузилась в сумерки.

     "Сейчас мы останемся вдвоём, и ты будешь принадлежать лишь мне", – Ральф мысленно провёл руками по округлым линиям тела девушки. Иногда он допускал маленькие эротические фантазии по отношению к жертвам женского пола, но никогда не представлял себе акта обладания ими, потому что "заводило" его совсем другое. Ему нужен был страх в глазах, немая мольба о пощаде, понимание ими безнадёжности своего положения. Ему нужна была их слабость. Вот что доставляло истинное наслаждение!

     Убийство кота миссис Барнес или пса мистера Бэнтона было сродни первому сексу, который вызывает больше разочарования, чем удовольствия. Но со временем Ральф научился действовать правильно, и каждое новое убийство стало приносить нечто вроде оргазма. Жаль, что продолжался он крайне недолго. Но, возможно, с этой пышечкой всё выйдет иначе. Ральфа прямо-таки охватил внутренний жар томления. Ему уже не терпелось спуститься с моста и приступить к знакомству.

     Оказавшись на пустынной улице, девушка вдруг забеспокоилась. Должно быть, она заметила преследующего её мужчину. Они почти поравнялись, и теперь их отделала друг от друга лишь плохо освещённая дорога. С обеих сторон не было видно ни одной машины. Чтобы не провоцировать жертву, Ральф сделал вид, будто ему понадобилось свернуть, а сам прошагал не более десяти ярдов, прежде чем остановился и приник спиной к забору, полностью скрывшись в темноте.

     Прошло около двадцати секунд с того момента, как он упустил из виду свою жертву, но когда охотник выглянул из убежища, той и след простыл. Ральф внимательно осмотрел безлюдный городской пейзаж и никого не увидел. Куда она могла деться? Неужели сучка перехитрила его?

     У него иногда бывали неудачи, вроде той старухи, которую ему пришлось прирезать. Или того бездомного, который кричал и кричал, пока Ральф не огрел его по затылку куском случайно подвернувшейся под руку металлической трубы. Он с омерзением вспомнил кровяные кусочки мозга, запачкавшие ему одежду. Пришлось вываляться в грязной луже, чтобы иметь возможность оправдаться неловким падением на тот случай, если бы его остановила полиция. Но никто тогда его не остановил, потому что Ральфу почти всегда сопутствовала удача. Почти всегда, за небольшими исключениями, вроде сегодняшнего. Девчонка улизнула у него из-под носа.

     Ральф выждал ещё какое-то время, прежде чем нарушить маскировку. Он вышел обратно к дороге и прислушался. Где-то промчался мотоцикл, после чего снова стало тихо.

     Что ж, наверное, ей просто повезло, а ему придётся уйти ни с чем. Стиснув зубы от досады, убийца миновал густые кустарники, даже не подозревая, что жертва находится совсем рядом, что она лежит на животе и изо всех сил зажимает ладонями рот, чтобы подавить рвущийся наружу звук плача.

     Ещё на мосту девушка оглянулась и заметила в сумерках подозрительную фигуру, поэтому при первой же возможности спряталась.

     "Пронесло! Чуть не изнасиловал!" – с облегчением подумала она спустя минут пять и осторожно выбралась из колючих зарослей. На рукаве пальто счастливица обнаружила огромную дырку.

     – Чтоб тебя черти драли, похотливая скотина! – тихо выругалась она.

     * * *

     Почти возле самого дома Ральф встретил соседа Роберта Аттвуда, и если бы он не поприветствовал детектива, тот так и прошёл бы мимо, погрузившись в свои мысли.

     – Добрый вечер, Боб! – с учтивой улыбкой произнёс убийца.

     – Ох, извини, я тебя, кажется, не заметил, – опомнился мужчина в сером плаще.

     – Позволь угадать: опять работа?

     – Она самая, – как бы извиняясь, вздохнул Роберт.

     – Ты так окончательно вгонишь себя в могилу, – сочувственно заметил Ральф.

     – Приходится трудиться, чтобы туда не попадали другие, – мрачно отшутился детектив.

     – Возишься с трудным делом? – с пониманием кивнул убийца.

     – Ничего, скрипим потихоньку, – неопределённо сказал Роберт. – Извини, но мне нужно бежать.

     – Да-да, конечно! Не хотел тебя задерживать! – Ральф отодвинулся в сторону, освобождая дорогу.

     "Знал бы ты, приятель, откуда дует ветер", – ехидно подумал он и скрылся в дверях подъезда.

     * * *

     Он мог бы продолжить поиски очередной жертвы, а в случае неудачи, убить какого-нибудь бездомного бродягу, но настроение у Ральфа окончательно испортилось. Мужчина знал, что в дурном расположении духа шедевра не сотворить, поэтому предпочёл найти ближайшую станцию метро и вернуться домой.

     Ввалившись в пустую квартиру, Ральф сорвал злость на старом диване, пнув его, как шелудивого пса, стащившего со стола приличный кусок мяса. Он умел контролировать эмоции, но иногда ему требовалась небольшая разрядка, вроде той, которую пришлось только что устроить.

     Вряд ли девчонка успела рассмотреть его лицо, и всё-таки такая оплошность была недопустима. Придётся на день-другой затаиться и вернуться к никчёмной жизни Кэйла Андерсена, рядового сотрудника службы доставки.

     Ярость Ральфа переключилась на того, чьё тело стало для него одновременно и пристанищем, и тюрьмой. Если бы только он сумел захватить полную власть над Кэйлом и запереть его вместо себя там, в тёмном подвале сознания… К сожалению, Кэйл, несмотря на характер слизняка, неизменно оттеснял Ральфа и возвращался к нормальной жизни, пока не наступала следующая осень. Но не сейчас. У Ральфа ещё есть не менее десятка прекрасных ноябрьских ночей, которыми он обязательно воспользуется, чтобы утолить жажду талантливого художника.

     Чтобы скоротать время до сна, Ральф включил телевизор. Хотя его раздражали программы, транслируемые по ящику, он с удовольствием смотрел выпуски новостей с упоминаниями о совершённых им убийствах.

     По местному каналу вновь рассказывали о происшествии в парке. Молодая журналистка вела репортаж с места преступления, стараясь воспроизвести события того злополучного вечера и проникнуть в психологию хладнокровного губителя (именно так она и выразилась).

     Тупые корреспонденты. Они никогда не улавливают сути происходящего. В погоне за сенсацией эти попугаи несут сплошную чушь, торопясь скормить зрителям неудобоваримые порции лжи, заставляя несчастных давиться увиденным и услышанным.

     На экране замелькали прижизненные фотографии убитой. Вот она вместе с друзьями улыбается в объектив фотоаппарата, а вот получает награду за какие-то выдающиеся достижения в колледже. Стандартный приём контрастов, чтобы вызвать у зрителя реакцию. Пусть посмотрят, какой замечательной девушки не стало, потому что преступник оборвал нить её необыкновенной жизни. Разве такой материал оставит кого-нибудь равнодушным? Телевидение боится равнодушия. Оно всеми правдами и неправдами борется с равнодушием, чтобы поднять стоимость эфирного времени и продать его рекламодателям как можно дороже. А смерть девушки – это всего лишь способ немного увеличить прибыль от показа чипсов и пива. Ну, и кто после этого "хладнокровный губитель"?

     * * *

     Чтобы не навлекать на себя ненужных подозрений, Ральфу приходилось исправно ходить на работу и изображать из себя недотёпу Кэйла. Столько ценного времени пропадало даром, но ничего с этим он поделать не мог. Ральф предпочёл бы взять двухнедельный отпуск, вот только рано или поздно обязательно нашёлся бы какой-нибудь умник, который обнаружил бы закономерность между его отсутствием и началом очередной серии убийств. Маловероятно, конечно. И всё-таки рисковать не следовало.

     Каждый раз он менял почерк своих преступлений. До сих пор ни в одном из средств массовой информации не появилось предположения о том, что ответственность за смерти жертв, приходящиеся на осенний период, может лежать на одном человеке. Хотя однажды в полиции обратят внимание на сезонный характер таких всплесков. Это значительно усложнит охоту, но Ральф, подобно мудрому волку, перехитрит ищеек, учуявших след опасного хищника.

     К счастью, напарник Кэйла Рассел не отличался выдающимися умственными способностями, поэтому Ральф не волновался, что тот когда-нибудь его в чём-то заподозрит. Обычно они проводили день за нудной работой, коротая часы дороги не менее нудной (для Ральфа) болтовнёй.

     Сегодня этот тупоголовый великан пересказывал сюжет дешёвого боевика, увиденного вчера по телику.

     – …они ворвались на военную базу и расстреляли всю охрану! – с наивным восторгом произнёс Рассел.

     – И что потом? – вяло изобразил заинтересованность Ральф.

     – Генерал попытался скрыться на вертолёте, но им удалось захватить другой вертолёт.

     – Кто бы мог подумать! – в голосе Ральфа явно прозвучали саркастические нотки, но Рассел этого даже не понял. Он с упоением принялся описывать дальнейшую погоню.

     Ральфу пришлось терпеливо слушать всю эту галиматью, дожидаясь окончания бесконечного рабочего дня.

     * * *

     В тот вечер двенадцатилетний Мэтти неторопливо прогуливался по площади и кормил хлебом голубей. Его родители снова ругались, поэтому он предпочёл болтаться на улице, пока буря не уляжется. В разгар скандала лучше всего было оставаться в стороне, чтобы не угодить в эпицентр перебранки.

     Мальчик потратил часть карманных денег на мягкий батон, и теперь отщипывал от него мелкие катышки, раскидывая перед собой. Рядом с ним тут же образовалось настоящее птичье столпотворение. Воркующие голуби мигом слетелись на щедрое угощение и стали проворно склёвывать хлебные крошки.

     Мэтти не замечал стоящего в стороне человека, который пристально за ним наблюдал. Ральф сразу понял, что мальчик просто убивает время. Отличная мишень.

     Вскоре батон закончился, и Мэтти подумал, а не купить ли ему ещё один? Он запустил руку в карман и пересчитал оставшиеся монеты. Вообще-то это были деньги на школьный завтрак, но кормление птиц позволяло хоть как-то отвлечься от криков отца и матери. Час назад, когда он приблизился к своей квартире, из-за двери раздавался шум, а когда вошёл, родители так и набросились на него, поэтому мальчик тут же поспешил убраться прочь. По пути он заскочил в булочную и отсыпал продавцу часть имеющейся у него суммы, получив взамен ароматный хлеб. Не удержавшись от соблазна, Мэтти отгрыз хрустящую корочку. Всё равно птицам больше нравится мякоть.

     И вот от батона не осталось ничего, а на ладони приятным грузом лежала мелочь, которой хватило бы ещё на одну покупку.

     – Я скоро вернусь! – бросил голубям мальчик и побежал в сторону булочной.

     Ральф знал, что тот сдержит обещание, и не ошибся.

     Через несколько минут Мэтти принёс второй батон, чтобы попотчевать им голубей. Те снова слетелись вокруг ребёнка. Лицо мальчугана озарилось радостью.

     * * *

     Мужчина любовался детской непосредственностью. Такой экспонат мог стать подлинным шедевром. Возможно, все прошлые неудачи подготовили Ральфа к созданию великолепного произведения искусства, к которому он стремился все эти годы.

     Когда мальчик скормил голубям весь хлеб и направился в сторону сквера, небо из тёмно-голубого сделалось мрачно-фиолетовым. Повсюду зажглись фонари, но будущая жертва Ральфа словно нарочно избегала света, выбирая затенённые участки улицы.

     Если бы судьба решила преподнести убийце щедрый дар, то лучшего и придумать было нельзя. Мэтти во многом упростил Ральфу задачу, так что тому оставалось лишь воспользоваться удобным случаем.

     Всё произошло в стороне от чужих глаз. Мальчик как будто предчувствовал такой исход и почти не сопротивлялся. Ральф жадно смотрел на беднягу и впервые видел не только страх, мольбу о пощаде и желание жить, а ещё – благодарность. Он испытал никогда ранее не возникавшее ощущение сопричастности. Так странно, так необъяснимо. Прошло мгновение, и взгляд мальчика потерял свою осмысленность. В руках убийцы опять лежало мёртвое тело. Но на этот раз Ральфу удалось открыть для себя новую грань великого искусства. Как будто он прикоснулся к запредельному смыслу бытия.

     Если бы библейские байки были правдой, Ральф хотел бы, чтобы перед ним появился Иисус и воскресил мальчика. Тогда Ральфу удалось бы пережить заново столь захватывающий опыт. Он постарался бы запечатлеть в памяти это восхитительное переживание, этот перелив от страдания к состраданию, от боязни к неустрашимости.

     Опомнившись, мужчина спрятал труп в куче листьев. Там и нашли мёртвого Мэтти на следующее утро.

     * * *

     – Ральф… Ральф… – мужчина резко открыл глаза среди ночи и уставился в темноту. Никто на всём белом свете не знал его настоящего имени. Для окружающих людей он был Кэйлом Андерсеном, но тогда кто его зовёт? Ральф вскочил с кровати и с завидной прытью переместился к стене, попутно схватив с тумбочки ночник. Не самое лучшее оружие для самообороны, но для пары ощутимых ударов в челюсть вполне годится.

     – Ральф… – тот же голос.

     – Кто здесь? – угрожающе выдохнул Ральф, обводя взглядом пустую спальню.

     – Успокойся, это я, Кэйл.

     – Что? Как? Этого не может быть! Ты не должен был вернуться! Ещё не время! Убирайся!

     – Подожди, выслушай! Тебе грозит опасность.

     – Какая ещё опасность?

     – Девочка. Кажется, она знает, кто ты на самом деле.

     – Что за девочка?

     – У Рассела есть адрес. Доставка стиральной машины.

     – Почему ты думаешь, что она знает?

     – Просто доверься мне.

     – С каких это пор мы сотрудничаем?

     – Вообще-то ты находишься в моём теле, и если поймают тебя, значит, поймают и меня.

     – Понятно. Теперь всё встало на свои места. Беспокоишься о собственной шкуре.

     – А разве у меня есть другой выбор?

     – Тоже верно. Ладно, попробую разобраться.

     * * *

     Не стоило скидывать Кэйла со счетов. Он оказался не таким уж и слабовольным слизняком, если сумел не только достучаться до Ральфа, но и предупредить его о возможной опасности. Некоторые их воспоминания были изолированы и принадлежали исключительно кому-то одному. К примеру, Кэйл не мог вспомнить, кого Ральф убил после двадцатого дня рождения, а Ральф не знал, чем таким особенным отличалась девочка, о которой говорил Кэйл. То есть он был осведомлён о её существовании, но не имел доступа к части информации, принадлежащей Кэйлу Андерсену.

     Если в трёпе Кэйла действительно имелась доля правды, то следовало бы позаботиться о девчонке, пока она не сболтнула кому-нибудь лишнего.

     Ральф заглянул в архив доставок и без особого труда раздобыл адрес семьи Флетчеров. Осталось только выяснить, какую школу посещает юная мисс Всезнайка.

     Ему не требовалось обладать навыками детектива, чтобы взглянуть на карту города и определить ближайшие к нужной точке учебные учреждения. Подходящих оказалось всего три. Установив хотя бы примерный маршрут, по которому младшая Флетчер добирается до школы, Ральф наверняка сможет подгадать удобный момент и… заставить девочку молчать.

     * * *

     Сам Ральф не любил вспоминать школу. Отвратительное место, которое неизменно ассоциировалось у него с проблемами. Учитывая не самые выдающиеся способности Кэйла к наукам, – ведь именно тому приходилось тянуть на себе основную часть учебного года, – занудные менторы периодически напоминали его матери о том, что её сыну следует подтянуться. Средний балл в табеле неизменно стремился к нижней границе предельно допустимого значения. У Ральфа даже возникала идея прикончить кого-нибудь из самых нелюбимых учителей. К счастью, он покинул удушливые коридоры раньше, чем успел воплотить её в жизнь.

     Однако, до окончания школы на его совести всё-таки осталось убийство одной ученицы. Ральф предпочитал искать жертв как можно дальше от тех мест, где на него могла пасть хотя бы ничтожная тень подозрения, поэтому не выбирал их из привычного окружения. В тот год он сделал первое исключение (вторым исключением стала миссис Монгер, которой они с Расселом привезли холодильник, и с которой потом вышло столько хлопот).

     Её звали Ислин Маккриди. Она заканчивала выпускной класс. Все мальчишки мечтали о ней. Если кому-нибудь из подростков снилась девчонка, то можно было с девяносто девяти процентной уверенностью утверждать, что это Ислин. Красивое лицо с аристократическими чертами, выверенная самой природой фигура с идеальными округлостями и изгибами, мелодичный голос – всё в ней пленяло многочисленных поклонников. Не устоял перед девичьими чарами и Ральф. В отличие от Кэйла, ещё не вышедшего из поры невинного детства, он обратил внимание на привлекательную школьницу. Подросток сделал ей предложение сходить на свидание, на что красавица рассмеялась ему в лицо.

     "Что? С тобой? Да ни за что на свете!" – с брезгливой надменностью произнесла она, не подозревая о том, какую непростительную ошибку совершает.

     "Ты будешь плакать кровавыми слезами", – с ненавистью подумал отвергнутый школьник.

     Через неделю она и думать забыла об этом эпизоде, а Ральф основательно подготовился, чтобы отомстить.

     Её нашли мёртвой под мостом и пришли к выводу, что девушку убил какой-то чокнутый бродяга. Он вырезал ножом ей глаза, так что хоронили Ислин в чёрной повязке, как будто она легла спать и не хотела, чтобы её беспокоили.

     Перед смертью школьница умоляла Ральфа о пощаде. Если бы он только захотел, то запросто овладел бы ею. С лезвием у горла мисс Гордячка сделалась на удивление сговорчивой, вот только она опоздала, и Ральф не захотел воспользоваться её щелью. Вместо этого он насладился дрожью, которая охватила тело Ислин.

     "Твой страх похож на оргазм, – прошептал в самое ухо своей жертве подросток. – Тебе нравится, грязная сучка?"

     Она что-то бессвязно промычала, потому что рука мучителя крепко зажимала ей рот.

     "Наверное, хочешь ещё?" – вольно интерпретировал ответ Ральф.

     Голова девчонки несколько раз покачнулась из стороны в сторону в знак отрицания.

     "Ну, разумеется, – злобно оскалился молодой человек. – Будет тебе ещё…"

     Глазные яблоки расползлись, как желе, когда Ральф попытался их извлечь острой сталью, изуродовав красивое лицо старшеклассницы. Он вытянул из глазниц вязкую массу и бросил в реку. Вода мгновенно окрасилась кровью.

     Потом, во время траурной церемонии, убийца отлично сыграл скорбь. Вслед за остальными учениками школы он приблизился к гробу, чтобы проводить Ислин Маккриди в последний путь.

     "Приятной дороги в ад, милашка", – мысленно пожелал он и отошёл в сторону.

     * * *

     Они были двумя близнецами в единой утробе мозга, но, вопреки законам природы, слабому брату повезло больше, и он заполучил практически всё, что должно было бы отойти к сильному. Именно так размышлял Ральф о сложившемся положении вещей, при котором ему доставалось всего-то две-три недели от каждого года, против восьми тысяч долгих часов, которые так бездарно тратил Кэйл.

     Зато бледная жизнь Кэйла Андерсена не шла ни в какое сравнение с насыщенной жизнью Ральфа. Ральф отлично знал, как провести вечер, чтобы запомнить его навсегда. Для этого достаточно пополнить галерею воображения очередным шедевром, созданным при помощи ужаса и смерти.

     В тёмных сводах памяти убийцы хранились истинные произведения искусства. Жаль, что он не мог ни с кем поделиться ими. Иногда Ральф возвращался к этим застывшим фигурам и маскам, чтобы снова пережить те волнующие мгновения, которые подарили ему талант художника, приблизившегося к осознанию божественной сущности бытия.

     Первые работы не отличались совершенством, но позволяли шаг за шагом оттачивать мастерство. Взять того же кота миссис Барнес. Страх Кэйла помешал завершить работу над Арахисом, поэтому вместо запланированного результата Ральф получил распиленный на части комок шерсти.

     Поначалу Кэйл очень сильно препятствовал Ральфу. Лишь спустя пять или шесть лет после своего первого появления осенний визитёр научился получать полный контроль, отстраняя от себя сознание мягкотелого слизняка. А после двадцатого дня рождения Кэйл Андерсен окончательно убедился в том, что никогда не следует перечить сидящему внутри него убийце. К сожалению, бедняга забыл, что же тогда произошло, зато страх укоренился в нём так глубоко, что извлечь его не удалось бы даже самому лучшему мозгоправу на свете.

     Удивительно, что впервые за долгое время этот хлюпик набрался смелости вмешаться в планы Ральфа. Но зато он предупредил его о девчонке, которая что-то знает. Ничего, детка, скоро дядя Ральфи позаботится о тебе.

     * * *

     Наблюдение за домом Флетчеров позволило Ральфу установить, как выглядит девчонка, как выглядит автомобиль её отца и где находится школа. Теперь убийца знал, где ему предстоит подстерегать следующую жертву.

     Три последующих вечера он провёл на посту, но отец неизменно забирал дочь после уроков, так что нечего было и думать о том, чтобы подобраться к ней. Перед Ральфом возникла серьёзная проблема.

     – Вот дерьмо! – процедил он сквозь зубы, наблюдая за габаритными огнями удаляющегося автомобиля Флетчера.

     – Хватит психовать, – вмешался голос.

     – Прекрати мне действовать на нервы! – разозлился Ральф. Слизняк окончательно утратил осторожность, если снова позволил себе соваться, куда не следует.

     – Не отступайся. Рано или поздно тебе представится удобный случай.

     – У меня слишком мало времени!

     – Если понадобится, в этот раз ты сможешь задержаться дольше обычного, – неожиданно предложил голос.

     – Почему я должен тебе доверять?

     – Я уже говорил, что не хочу оказаться за решёткой. По-моему, честная сделка. Нужно избавиться от проблемы.

     – От двух.

     – И какая же вторая?

     – Ты! Постарайся больше не беспокоить меня своим присутствием! Надеюсь, мы друг друга поняли?

     – Считай, что меня уже нет, – и голос тут же замолчал.

     * * *

     Прислушавшись к совету голоса, Ральф всё-таки не отступился от своей затеи перехватить девчонку. Он остановился на противоположной стороне улицы и стал всматриваться в лица детей, покидающих школу. Они выходили по одному, парами и целыми группами, но юная мисс Флетчер среди них не попадалась. Убийца начал нервничать: не упустил ли он её из виду?

     Прошло ещё минут десять, и поток учеников практически иссяк. Либо девчонка каким-то чудом проскользнула мимо него, либо заболела и не пришла на занятия. Второй вариант казался Ральфу более правдоподобным, потому что машину отца девчонки он бы точно увидел. И даже если тот не приезжал за ней, Ральф запомнил всех, кто подходил к автобусной остановке. Среди толпы мисс Ты-слишком-много-знаешь наблюдатель не заметил.

     Наконец, его терпение было вознаграждено. Девчонка появилась на школьном пороге. Она вышла к парковке и осмотрелась по сторонам. Неужели голос не ошибся, и Ральфу привалила удача? Папочка не приехал за дочуркой. Какая жалость.

     Охотник ощутил полную готовность к действию.

     Дочь Флетчеров обошла парковку, а потом вытащила из кармана мобильник, чтобы позвонить. Но почему она не набрала номер, а почти сразу спрятала телефон обратно? Похоже, сегодня небеса и впрямь благоволят Ральфу, и у девчонки разрядился аккумулятор.

     И тут он понял, что она смотрит прямо на него. У неё в глазах застыл страх. Убийца ожидал, что девчонка немедленно попросит помощи у взрослых, и приготовился скрыться, но вместо этого она пошла прочь. Вот дурёха! Сама того не подозревая, юная мисс максимально облегчила преследователю задачу.

     * * *

     Неизвестно почему, но Ральф вспомнил слова рождественской песни "О, святая ночь". Следуя за девчонкой, он в такт своим быстрым шагам начал мысленно проговаривать строчку за строчкой.

     "О, святая ночь", – на ближайшем перекрёстке юная мисс свернула за угол, и убийца поспешил перейти дорогу.

     "Звёзды ярко светят", – он не упустил её из виду, так что всё прекрасно.

     "Это ночь рождения нашего дражайшего Спасителя, о да", – о нет, это ночь, когда умрёт маленькая тайна.

     На последних секундах зелёного сигнала светофора девчонка побежала. Ральф ускорил шаг. Она вырвалась вперёд и заскочила в тёмный узкий проулок. Когда преследователь заглянул туда, то никого не обнаружил.

     – Так, так, так, куда же ты подевалась? – тихо проговорил убийца, как будто играл с ребёнком в прятки. Он заглянул в мусорные баки. Нет, её здесь нет. Вряд ли юная мисс вытерпела бы такую вонь. Может быть, она укрылась между домами? Но и в узком проёме никого не оказалось, кроме худой взъерошенной крысы, которая тут же метнулась Ральфу под ноги и с писком проскочила мимо.

     – Раз, два, три, четыре, пять, я иду тебя искать, – Ральф приблизился к заброшенному многоэтажному дому и обнаружил неплотно прикрытую дверь в подвальное помещение. – Кажется, наша игра подходит к концу.

     Он спустился на три ступени и заглянул внутрь. Слишком темно. Убийца прислушался. Откуда-то из мрака донеслось испуганное прерывистое дыхание. Она здесь. Наверняка зажимает ладошками рот, чтобы не выдать себя, но, тем не менее, после интенсивной пробежки ничего не может поделать с желанием набрать в лёгкие побольше воздуха.

     – Выходи! – позвал девочку Ральф. – Не бойся, я тебя не обижу!

     Дыхание переместилось вглубь непроницаемой темноты. Ральф не пользовался сотовой связью, и телефона у него, соответственно, не было, зато в кармане нашлась зажигалка Кэйла, которую тот иногда использовал, чтобы плавить концы верёвок при упаковке товара.

     Утопив кнопку до щелчка, убийца подсветил себе путь.

     – О, святая ночь, – пропел он. – Звёзды ярко светят…

     – Не подходите ко мне! – неожиданно остановил его голос девочки.

     – Иди сюда, – позвал её Ральф.

     – Не подходите, – настойчиво повторила юная мисс.

     – Тут могут водиться крысы, поэтому тебе лучше покинуть подвал.

     – Вы специально так говорите, чтобы выманить меня отсюда.

     – Между прочим, я уже наткнулся на одну. Огромная такая, с острыми зубами, – Ральф сделал ещё несколько шагов вперёд, отыскивая взглядом, куда могла укрыться девчонка.

     – Я боюсь крыс, – судя по интонации, беглянка не на шутку испугалась.

     – Выходи ко мне, и они тебя не тронут.

     – Родители говорят, что я не должна разговаривать с незнакомцами.

     – Тогда давай это исправим. Меня зовут Ральф. А тебя?

     – Сильвия.

     – Очень приятно познакомиться, Сильвия! Теперь мы знаем друг друга, и ты можешь мне доверять.

     – Разве этого достаточно?

     – Конечно! И лучше тебе поспешить, потому что мимо меня только что прошмыгнула ещё одна голодная крыса, – соврал убийца.

     – Ой, где она?! – взвизгнула Сильвия.

     – Побежала в твою сторону!

     Раздался ещё один тоненький возглас, после чего впереди показалась фигура девочки.

     – Быстрее! – поторопил её Ральф и протянул навстречу руку. Через пару секунд он ощутил на коже тепло детской ладони.

     – Здравствуйте, мисс Наварро! – окликнул учительницу мальчик, заглянув в пустой класс после уроков.

     – А, Джордж, это ты! – прервав работу с журналом, поприветствовала его она. – Ты уже выздоровел?

     – Да. Извините, я вас не сильно отвлёк?

     – Нет, проходи! Я как раз почти закончила. У тебя что-то важное?

     – Я принёс вам рисунок, чтобы принять участие в школьной выставке.

     – О, да это же настоящее произведение искусства! – похвалила ученика мисс Наварро, взглянув на его красную ракету в открытом космосе.

     В эту минуту Джордж почувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Слова учительницы вызвали у него радость и волнение одновременно. По щекам мальчика тут же разлился румянец. Мисс Наварро заметила реакцию Джорджа, но никак её не прокомментировала, и лишь мило улыбнулась.

     – Вы и впрямь так считаете?

     – Можешь не сомневаться! Я вижу, что ты очень постарался.

     – Спасибо, – окончательно смутившись, пробормотал мальчик.

     – Джордж?

     – Да?

     – Тебя больше ничего не беспокоит?

     – Что вы имеете в виду? – насторожился ученик.

     – Тёмный незнакомец больше не появлялся? – спросила мисс Наварро.

     "Тусклый человек", – чуть не поправил её Джордж, однако, в последний момент удержался и отрицательно покачал головой. Если бы не досадная ошибка, из-за которой он перепутал альбомы, она бы ничего не узнала о существовании тусклого человека. А теперь учительница, наверное, думает, что он немного "ку-ку". Так думает и бабушка. Но мальчик был твёрдо уверен в том, что это не галлюцинация и не вымышленный образ, созданный его воображением, чтобы пережить боль утраты родителей.

     – Нет, я его больше не видел, – солгал Джордж. К счастью, румянец стыда остался незаметным, благодаря недавнему смущению.

     – Если он всё-таки вернётся, обязательно дай мне знать, договорились? И не нужно стесняться таких вещей!

     – Надеюсь, он больше не вернётся, благодаря вашему совету. Ведь ему не вырваться из нарисованной клетки, не так ли?

     – Всё верно! А теперь беги домой, Джордж! На улице уже темнеет.

     – Да, мисс Наварро! До свидания, мисс Наварро!

     * * *

     Он не запомнил свой последний сон, но у него осталось стойкое впечатление опасности. Встреча с мисс Наварро подарила заряд положительных эмоций, а после ужина Джорджа снова начали одолевать потаённые страхи.

     Почему тусклый человек преследует его? Что ему нужно от обычного мальчика, который живёт с бабушкой?

     Желая отвлечься от мрачных мыслей, Джордж выполнил домашнее задание и вытащил из выдвижного ящика альбом. Он нарисовал зелёную поляну в форме полукруга, четыре дерева – по два с каждой стороны, – а между ними – себя и учительницу рисования. Юный художник прибавил себе роста, чтобы быть на полголовы выше спутницы, как будто они – настоящая пара. Потом он изобразил синим карандашом птичек, несущих в лапках ленту с надписью "Будьте счастливы".

     Уснул мальчик со счастливой улыбкой на губах, представляя, как он и мисс Наварро вместе прогуливаются по парку. А потом он берёт её за руку, такую тёплую и нежную, что от волнения Джордж чуть не теряет сознание. Однако вскоре грёзы об учительнице уступают место тревожному сновидению.

     В парке почти никого не осталось. Лишь девушка и стоящий поодаль мужчина. Тот самый, который убегал из дома в лесу в предыдущем сне Джорджа. Он выжидает, пока она закончит разговаривать по телефону. Девушка почему-то плачет, а незнакомец осторожно подкрадывается к ней. Что он задумал? Мальчик хочет предупредить её, но не может. Он лишь тщетно открывает рот, но его голосовые связки не издают ни звука.

     Вдруг незнакомец хватает девушку и тащит за эстраду. Там в заборе есть дыра, через которую он вытаскивает жертву в заросли кустарника. Джордж, как бесплотный дух, перемещается следом и наблюдает за тем, как мужчина душит несчастную.

     – Не бойся… – шепчет злодей, наслаждаясь мучениями девушки.

     – Отпустите её! – старается прокричать мальчик, но слова по-прежнему застревают в горле. Тогда он бросается на помощь, и ничего не происходит. Они как будто находятся в разных измерениях, и Джорджу не дано соприкоснуться с другим уровнем реальности.

     – Ты восхитительна… – в каком-то болезненном восторге хрипит незнакомец, убивая девушку.

     На глаза мальчику набегают слёзы. Как бы он хотел врезать этому бессердечному мерзавцу, чтобы тот оставил жертву в покое, но ничего не способен поделать. Не в силах больше видеть издевательства злодея, Джордж отворачивается и плачет, плачет, плачет.

     * * *

     Он проснулся на мокрой подушке и вздрогнул от ужаса. Перед мысленным взором стояло лицо девушки, которая, казалось, перед смертью немо молила Джорджа о помощи. Мальчик провёл ладонями по щекам и стёр остатки слёз. Ещё никогда его сновидения не были такими правдоподобными, как это.

     – Ба, а сны могут сбываться? – спросил он за завтраком у бабушки.

     – Иногда они бывают вещими, – отозвалась пожилая женщина.

     – А что значит "вещими"?

     – Это значит, что небеса посылают нам подсказку.

     – А как определить, вещий сон или не вещий?

     – Хватит болтать за столом, Джордж! Иисус не любит, когда дети ведут себя подобным образом! Ешь молча!

     Мальчик замолчал, размышляя над вопросом, зачем небесам понадобилось показывать ему такой кошмар? Спрашивать об этом у бабушки не имело смысла. Во-первых, ей (или Иисусу) не нравились разговоры за столом, а во-вторых, она наверняка не восприняла бы всерьёз рассказ внука, сославшись, как обычно, на его богатое воображение.

     Поблагодарив бабушку и Иисуса за завтрак, Джордж отправился в школу.

     * * *

     Мисс Наварро выбрала лучшие рисунки, которые и украсили холл школы.

     "Не проходите мимо! – гласил плакат, сообщая ученикам о проводящемся конкурсе. – Каждой работе мы присвоили порядковый номер, так что вы можете проголосовать за наиболее понравившуюся. Просто напишите нужное число на листе бумаги и опустите в нашу урну". Большая красная стрелка указывала вниз. Под плакатом действительно был установлен деревянный ящик с прорезью. Обычно его использовали для сбора открыток по праздникам, но сейчас он выполнял роль хранилища для самодельных бюллетеней.

     Джордж нашёл на одном из стендов свой рисунок с красной ракетой под номером 27. Рядом висели работы старшеклассников. Двадцать шестой номер представлял собой живописный пейзаж в джунглях, а двадцать восьмой – ребёнка, остановившегося перед пешеходным переходом на красный сигнал светофора, – с подписью "Соблюдай правила!" Мальчик подумал, что ему тоже следовало бы добавить какую-нибудь интересную фразу, вроде "С наукой – в будущее" или "Космос ждёт твоих открытий".

     Из его класса на выставку также попал рисунок Белинды Джил, но её работу определили на другой стенд, так как Белинда сдала "Снежную королеву" раньше Джорджа. Всего мисс Наварро допустила к финалу тридцать пять рисунков, и самым запоминающимся среди них, по мнению мальчика, стал "Дворик в переулке" (№3). Здесь автор использовал уже не карандаши и акварельные краски, как в подавляющем большинстве других работ, а пастель, отчего сдержанная цветовая гамма значительно выделялась на фоне всего пёстрого разнообразия.

     Джордж воспользовался рекомендацией на плакате, вырвав из блокнота чистый листок и выведя на нём цифру "три", после чего опустил его в урну для сбора голосов.

     Вообще-то, как объяснила мисс Наварро, выбирать три призовых места предстояло "компетентному", по выражению учительницы рисования, жюри, куда вошли директор школы, завуч и сама мисс Наварро. Хотя было непонятно, какое отношение к изобразительному искусству имеют первые два члена организованной коллегии. А общешкольное голосование устраивалось лишь затем, чтобы определить, кому отдать приз зрительских симпатий.

     Многие участники, как потом узнал Джордж, воспользовались возможностью поддержать свои же работы, и, к тому же, просили школьных знакомых и одноклассников отдавать голоса именно за них, но это казалось мальчику неправильным. Разве это конкурс для определения, у кого больше друзей? Смысл заключался совсем в другом. Жаль, что почти никто так не думал. К примеру, одноклассница Джорджа Белинда Джил уговорила почти всех девочек из класса написать на своих импровизированных бюллетенях №14, тем самым, поддержав её работу.

     Что ж, хотя бы первое, второе и третье места распределят честно, если директор и завуч будут оценивать художественные достоинства рисунков, а не их "социальную значимость".

     Джорджу оставалось только дождаться результатов трёхдневного голосования.

     * * *

     После уроков мальчик вышел из школы и по привычке осмотрелся по сторонам, чтобы убедиться, не поджидает ли его где-нибудь тусклый человек. Не заметив ничего подозрительного, Джордж направился домой.

     Мысли о конкурсе и мисс Наварро помогли ему справиться с внутренним страхом. Он представил, как всех учеников соберут в спортивном зале, и директор через микрофон объявит результаты работы жюри. Приз зрительских симпатий достанется Белинде Джил, третье место займёт рисунок с ребёнком перед светофором, потому что это "хороший пример для младшего поколения", второе заберёт "Дворик в переулке", а первое…

     – Джордж Чейз! – торжественно произносит директор школы, и все громко аплодируют.

     Мальчик выходит на середину зала, и мисс Наварро вручает ему золотой кубок.

     – Поздравляю тебя! – говорит учительница рисования и улыбается ему одному.

     Он улыбается ей в ответ.

     – Дайте ему сказать! – директор передаёт микрофон смущённому школьнику.

     – Спасибо за то, что по достоинству оценили мою работу! – скажет Джордж и почувствует неловкость от собственного голоса, многократно усиленного акустической системой.

     Зрители радостно захлопают в ладоши.

     – И ещё я хотел бы сделать важное признание…

     Все затихнут и станут внимательно слушать мальчика.

     – Мисс Наварро! – он обернётся к ней и выдержит небольшую паузу. Она посмотрит на него, у неё во взгляде появится понимание.

     – Вы многому меня научили! – продолжит Джордж. – Вы помогли мне открыть внутри себя новый безграничный мир! Вы сделали мою жизнь счастливее! Мисс Наварро, я вас лю…

     Резкий сигнал автомобильного клаксона заставил Джорджа вернуться из грёз в реальность и отшатнуться от проезжающей мимо машины. Сердитый водитель что-то проворчал на него и указал на запрещающий красный свет для пешеходов.

     – Простите, – растерянно пробормотал мальчик, поправляя очки.

     * * *

     После ужина бабушка предупредила Джорджа, что ей нужно сходить по делам к соседке миссис Пембрук, а он пусть делает уроки. Мальчик дал торжественное обещание, что будет вести себя как подобает, чтобы она не волновалась за него.

     Поход к миссис Пембрук, как правило, затягивался часов до девяти вечера, так что Джордж мог рассчитывать на полную свободу. Он прекрасно догадывался, чем занимались пожилые леди, потому что после таких визитов в доме появлялся едва уловимый запах вина. Должно быть, Иисус не осуждал их поведение, потому что в церкви считалось так: хлеб и вино – это его плоть и кровь. Мальчику трудно было понять, почему люди должны есть тело своего Бога, хоть и в переносном смысле. Наверное, посиделки бабушки и миссис Пембрук были сродни молитве. Вот только почему ба так тщательно скрывала истинную причину встречи с соседкой? Может быть, потому что в этом заключалось христианское таинство? Джордж путал значения слов "таинство" и "тайна", но такое объяснение казалось ему вполне логичным.

     Итак, бабушка ушла совершать очередное "таинство", а мальчик, быстро покончив с уроками, отправился в её комнату, чтобы посмотреть телевизор. В поисках мультфильмов или детских передач он наткнулся на местные новости. Джордж уже собирался переключиться на другой канал, но его остановили слова журналиста об убийстве семнадцатилетней девушки. В кадр попала эстрада парка, сразу за которой какой-то человек указывал на дыру в заборе.

     Глаза Джорджа расширились от ужаса. На экране точь-в-точь повторялся его страшный сон. Журналист сообщил, что девушку задушили, и мальчик трясущимися пальцами нащупал на пульте дистанционного управления кнопку выключения.

     "Это простое совпадение", – постарался успокоить себя Джордж.

     Но эстрада и дыра в заборе не могли быть простым совпадением. Он увидел убийство по-настоящему! Из глаз мальчика потекли слёзы.

     "Дорогой Иисус, прости меня за то, что я ослушался бабушку и включил телевизор без разрешения, – прошептал он, сочтя увиденное божьей карой за плохой поступок. – Обещаю, что впредь не стану этого делать!"

     Молитвенно сложив ладони перед собой, Джордж ещё некоторое время испрашивал прощения у Всемогущего Иисуса. От выплаканных слёз раскаяния ему стало немного легче, и он покинул комнату, дав себе зарок больше никогда сюда не входить без бабушкиного ведома.

     * * *

     Бабушка, как и следовало ожидать, вернулась в десятом часу. Она на ходу пожелала Джорджу спокойной ночи, даже не заглянув в его комнату. И всё равно он почувствовал исходящий от неё едва уловимый сладковатый аромат.

     "Интересно, если бы на меня напал тусклый человек, и я позвал бы на помощь, она пришла бы?" – задался вопросом мальчик. Обычно после визита к миссис Пембрук бабушка не выходила из спальни до самого утра, так что ответ был не очевиден. Возможно, желая соблюсти "таинство", она лежала бы на кровати и слушала детский крик в полной уверенности, что её внук затеял какое-то баловство. От подобной мысли по спине Джорджа пробежали мурашки. Несмотря на присутствие в доме взрослого человека, он остался практически беззащитным. Лёгкая добыча для тусклого человека.

     Джордж выключил свет, но очки снимать не торопился. Он сверлил взглядом квадрат окна, выискивая в тёмных силуэтах пугающий образ. От такого усердия ему начало казаться, что ветви деревьев превращаются в скрюченные пальцы, которые тянутся к нему. На всякий случай, мальчик прошептал молитву и попросил доброго Иисуса оградить его от страшных снов.

     * * *

     Каждую неделю Джордж вместе с бабушкой посещал воскресную службу. Он старался упрятать эту мысль как можно глубже, потому что считал её богохульной, но ему не очень нравилось ходить в церковь. Мальчик боялся признаться себе в том, что помещение со стройными рядами скамеек и аналоем вызывает у него отрицательные эмоции, поэтому каждый раз усердно молился, считая внутренний голос голосом самого дьявола, который хочет ввести его в искушение.

     Если бы он был чуть старше, то сообразил бы, что существует достаточно простое объяснение таким чувствам. Около года назад здесь состоялось прощание с родителями, и вся церковная обстановка напоминала мальчику о трагедии. Подсознательно Джордж старался избегать того места в первом ряду, где ему пришлось слушать надгробную речь пастора. Вернувшись сюда впервые после похорон папы и мамы, он испытал сильнейший приступ тошноты, но невероятным усилием воли удержался от того, чтобы совершить грех в божьем доме.

     Иногда ему удавалось избежать службы, если он плохо себя чувствовал. Однако бабушка не позволяла пропускать поход в церковь чаще одного раза в месяц.

     Сегодня он собрался без лишних уговоров. У него была заготовлена молитва для Иисуса. Иногда у Джорджа возникал вопрос, почему к Иисусу нужно обращаться именно в церкви? Может, это что-то вроде переговорного пункта, и так пожелания людей доходят до него гораздо быстрее? Или пастор переводит их на специальный божественный язык? Впрочем, какая разница? Главное, что Иисус услышит мальчика и поможет ему.

     Когда пришло время помолиться, Джордж мысленно проговорил заранее придуманные слова. "Господь мой Иисус! – мальчик внимательно посмотрел на установленное перед паствой распятие. – Если ты меня слышишь, дай мне защиту от дьявола в обличии тусклого человека!" Распятый на кресте деревянный Иисус смотрел себе под ноги и не подавал Джорджу ни единого знака, что его молитва услышана, но Джордж Чейз искренне верил: каждое слово уносится прямиком на небо, чтобы быть исполненным. Дьявол хитёр, но Бог всемогущ, так что тусклому человеку не удастся украсть душу мальчика.

     На всякий случай, Джордж повторил свою молитву ровно десять раз.

     "Господь мой Иисус! Если ты меня слышишь…" – мальчик почувствовал облегчение. Бабушка всегда говорила, что это Бог отзывается в сердце. Значит, наконец-то он отозвался и в раненом сердце Джорджа.

     * * *

     После воскресной службы Джордж получил разрешение покататься на велосипеде, хотя даже не рассчитывал на это, потому что едва успел оправиться от болезни. Но бабушка пребывала в хорошем расположении духа, и мальчик не заставил её повторять дважды.

     – Только не спеши и будь осторожен на дороге! – дала ему наказ она.

     – Хорошо, ба! – радостно ответил внук.

     – Не спеши, иначе взмокнешь и снова заболеешь!

     – Не буду! – покончив с ленчем, он быстро оделся, после чего вскочил на своего старенького "Мангуста" и выехал на улицу.

     Погода после полудня выдалась отличная, на небе почти не осталось туч, за исключением небольшого пятнышка над горизонтом. Мальчик сделал глубокий вдох и ощутил, как в лёгкие вливается приятная прохлада. Он приподнялся с седла и попробовал немного ускориться, но не слишком, чтобы не нарушать данного бабушке обещания. Тем не менее, встречный поток воздуха взлохматил ему волосы, выглядывающие из-под синей вязаной шапки.

     Какое непередаваемое чувство свободы! Можно выбрать любое направление и совершить настоящее маленькое путешествие! Обычно поездки Джорджа ограничивались двумя-тремя кварталами, а сейчас он крутил педали, отдалившись от дома на неслыханное расстояние в несколько миль.

     У него не было цели следовать определённому маршруту. Он просто ехал вперёд, выбирая повороты наудачу. По крайней мере, ему так казалось поначалу, потому что когда мальчик остановился, то понял, куда его так тянуло. Подсознание выполнило свою часть работы, и теперь он стоял у входа в тот самый парк, где недавно произошло убийство из его страшного сна.

     Джордж застыл в нерешительности, боясь пройти через высокую арку и оказаться в пограничном мире между сном и реальностью. Он бывал здесь однажды во время школьной экскурсии, но не видел никакой летней эстрады.

     "Я должен убедиться, что мой кошмар не имеет ничего общего с тем, что показали по ти-ви", – решился мальчик и повёл велосипед рядом с собой по центральной аллее. Наверняка, обнаружив то самое место, он найдёт массу отличий между кадрами сюжета и образами из сновидения.

     Пройдя почти половину парка, Джордж увидел её между стволами деревьев почти у самого забора. Ту самую эстраду. Сердце учащённо забилось, словно он встретил бешеную собаку, готовую в любой момент наброситься на него.

     "Нет, это всего лишь необычное совпадение", – подбодрил себя мальчик и подошёл ещё ближе. Теперь он ясно видел, что никакое это не совпадение, а точное воспроизведение событий, зафиксированных его внутренним взором на расстоянии. Нечто вроде телепатии, хотя Джордж и не был уверен, что дал странному явлению правильное название.

     Полиция оградила место убийства жёлтой лентой с надписью "Не пересекать". Мальчик остановился возле неё и заметил дыру в заборе. Точь-в-точь такую же, как во сне.

     "Как это возможно?" – опустив велосипед на землю, он прошёл вдоль линии ограничения и заглянул сквозь металлический зазор. Сомнений не оставалось: сон абсолютно правдив. Значит, Иисус не наказывал его за то, что Джордж втайне от бабушки смотрел телевизор в её комнате. Мальчик видел настоящего убийцу. Но узнал бы он того мужчину, если случайно наткнулся бы на него в городе?

     Вряд ли.

     Внезапно им овладел страх. Не то религиозное чувство перед гневом господним за неправедные поступки, а мучительное осознание опасности, исходящей от руки незнакомца, который способен в любой момент подкрасться и лишить жизни. Потеряв родителей, мальчик впервые свёл близкое знакомство со смертью и испытал боль утраты, а теперь она видоизменилась и стала болью предчувствия.

     * * *

     – Джордж, ты весь дрожишь! Я же тебя просила быстро не ездить! – бабушка вошла в комнату внука и увидела, в каком состоянии он вернулся домой. Она приложила ладонь к его лбу и с укоризной покачала головой. – Ну, вот, опять поднялась температура!

     – Наверное, я увлёкся и сам не заметил, что тороплюсь, – придумал отговорку мальчик и мысленно попросил у Иисуса прощения за очередную маленькую ложь. Не мог же он сказать, чего испугался на самом деле? Если бабушка не поверила в историю о тусклом человеке, то не поверит и в фантастический рассказ о необычном сновидении.

     – Вот я задам тебе! – пригрозила бабушка. – Увлёкся он, видите ли!

     – Я больше так не буду! Обещаю!

     – Конечно, не будешь! Потому что теперь я тебя никуда не отпущу! Сиди дома и думай над своим поведением, раз не понимаешь, о чём тебя просят! – пожилая женщина направилась в ванную комнату, чтобы взять из аптечки градусник.

     Как и следовало ожидать, температура подскочила до целых 102 градусов [38,9 градусов по Цельсию]. Джорджу пришлось проглотить несколько горьких пилюль и запить их тёплым молоком, после чего бабушка выключила свет и обещала зайти минут через двадцать.

     – Когда же ты научишься беречь своё здоровье? – проворчала она напоследок.

     – Я тебя люблю! – произнёс в ответ обезоруживающую фразу Джордж, чтобы немного смягчить бабушку.

     – Я тебя тоже люблю! – на краешках её губ проскользнула улыбка, и лицо тут же приняло прежний суровый вид. – Но это не отменяет твоего наказания! Тебе снова придётся пропустить несколько дней учёбы, и в это время ты у меня не будешь почивать на лаврах, понятно?

     – Понятно. А что значит "почивать на лаврах", не понятно.

     – Это значит, что ты изучишь все пропущенные темы самостоятельно, а я проверю, насколько хорошо ты усвоил новый материал.

     – Да, бабушка.

     – А теперь спи. Если жар продолжит подниматься, я вызову врача. Даст Бог, всё обойдётся.

     Никого вызывать не пришлось, потому что лекарство подействовало, и мальчик крепко уснул. В эту ночь его больше не терзали кошмары.

     * * *

     Передышка оказалась недолгой. Следующий день Джордж провёл дома с температурой, хотя уже и не с такой высокой, а ночью ему приснился очередной сон с участием убийцы. Мальчик оказался на мосту, откуда ему открылся прекрасный вид на светящийся неоновыми огнями город. Где-то внизу текла чёрная вода, так похожая на кровь.

     Мужчина в чёрной одежде шёл вслед за девушкой, и Джорджу, во что бы то ни стало, захотелось предупредить её об опасности.

     – Обернитесь! – закричал он, забыв об осторожности. Возможно, это было просто совпадение, или ничего не подозревающая девушка действительно услышала мальчика, но, во всяком случае, она заметила идущего за ней человека.

     К счастью, незнакомец не обратил на Джорджа внимания и последовал за намеченной жертвой. Джордж видел, как девушка снова обернулась, и теперь убийца свернул за угол. Он использовал забор в качестве временной засады. А пока он выжидал, чтобы ввести девушку в заблуждение, та быстро спряталась в кусты.

     – Хвала Иисусу! – прошептал мальчик.

     Когда мужчина снова выглянул из укрытия, улица пустовала. Невольный свидетель происходящего оставался для него невидимым, зато Джордж постарался рассмотреть лицо незнакомца. Если бы он находился чуть ближе, то смог бы распознать какие-то отличительные черты, но дистанция между ними не позволила ему этого сделать.

     Убийца вышел на дорогу и ещё раз огляделся по сторонам. На всякий случай, Джордж отступил в тень. Страх стеганул его, подобно рассекающему воздух хлысту, и щёлкнул в самое сердце. Он ощутил на себе мимолётный взгляд мужчины в чёрной одежде и мысленно помолился: "Господь всемилостивый, даруй мне защиту…"

     "…от всякого зла" – пробормотал мальчик и проснулся.

     * * *

     Из-за болезни Джордж не смог присутствовать на церемонии награждения и очень расстроился по этому поводу. Его волновали результаты школьного конкурса, но он был вынужден оставаться дома и томиться в неизвестности. Согласно объявлению, начало мероприятия назначили на два часа после полудня. Мальчик взглянул на часы. 2:06 PM. Он явственно представил себе, как ребята собрались в спортивном зале, а директор взял приветственное слово, чтобы поддержать участников.

     Мысль о том, что в данную минуту где-то происходит нечто важное, показалась Джорджу почти нереальной. Реальна эта комната, реален письменный стол в этой комнате, реальны лежащие на нём учебники, реален даже кусочек улицы, которую можно увидеть, если посмотреть в окно… Но спортзал, где сейчас собрались одноклассники, уже не относился к области реальных вещей. Он существовал исключительно в памяти Джорджа, а подведение итогов – и вовсе в его воображении.

     А сны? Чем были сны об убийце? Памятью на расстоянии? Воображением во времени? Совмещением того и другого? Или ни тем, ни другим, а чем-то иным, не имеющим объяснения? Мальчик почувствовал, как от таких размышлений голова как будто превращается в накачанный гелием шар.

     Интересно, смогла бы понять столь сложное явление мисс Наварро? Поверила бы она, если бы Джордж решился поведать ей о случившемся? Разумеется, он не собирался никому ничего рассказывать. И всё-таки мальчику хотелось думать, что учительница наверняка разобралась бы в хитросплетениях между явью и сновидениями. Или хотя бы попыталась разобраться, а не отмахнулась от глупых "фантазий" малыша. По крайней мере, увидев домашний альбом с рисунками, она предприняла попытку помочь Джорджу разобраться с проблемой.

     "Вечером я позвоню мисс Наварро и узнаю у неё результаты!" – осенила мальчика отличная идея. Перспектива услышать в телефонной трубке знакомый голос тут же подняла ему настроение.

     * * *

     Мальчик с замиранием сердца отсчитал несколько длинных гудков, прежде чем их сменил приятный голос учительницы.

     – Да? – ответила она.

     – Добрый вечер, мисс Наварро! Это Джордж Чейз! Я вас не слишком отвлекаю?

     – О, рада слышать тебя, Джордж! Как твоё самочувствие?

     – Я почти в полном порядке! – бодро отрапортовал ученик. – А как ваши дела?

     – Спасибо, хорошо.

     Повисла короткая пауза, за время которой мальчик успел отсчитать пять глубоких ударов взволнованного сердца.

     – Ты, наверное, позвонил, чтобы узнать результаты школьного конкурса на лучший рисунок? – исправила ситуацию мисс Наварро, за что Джордж мысленно поблагодарил её.

     – Ну… в общем-то… мне было бы интересно узнать… – неуверенно промямлил он.

     – Первое место получила работа под названием "Дворик в переулке".

     – Так я и думал!

     – Второе отдали рисунку "Соблюдай правила!"

     Для Джорджа такой результат тоже был предсказуем. Учительница замолчала.

     – А кому досталось третье место? – осторожно спросил мальчик.

     – Белинде Джил, твоей однокласснице.

     Джордж почувствовал в груди странную пустоту, как будто из неё выкачали весь воздух.

     – Ты расстроен? – в голосе учительницы прозвучали сочувственные нотки.

     – Нет, – немного помедлив, произнёс мальчик. – У Белинды получилась красивая "Снежная королева". Всё честно.

     – Ты расстроен, – уже не вопрос – утверждение.

     – Ничего, в следующем году я постараюсь попасть в тройку победителей.

     – А теперь угадай, кто сегодня получил приз зрительских симпатий?

     – Кто? – удивился Джордж.

     – Ты! – сохранив интригу почти до самого конца, мисс Наварро поспешила обрадовать ученика прекрасной новостью. – Поздравляю!!!

     – Я?

     – Конечно, ты! Завтра я заеду к тебе домой и привезу твой поощрительный подарок.

     – Мисс Наварро, это правда? – на глаза Джорджу навернулись слёзы радости.

     – Можешь ущипнуть себя, и я повторю тебе снова: Джордж Чейз удостоился приза зрительских симпатий!

     Если в жизни Джорджа и случались хорошие дни (или вечера, если быть совсем точным), то этот явно вошёл в десятку лучших.

     * * *

     Мальчик решил как следует подготовиться к приезду мисс Наварро. С самого утра он принял ванну, хотя бабушка предостерегала его от длительного купания. В итоге Джордж потратил на водные процедуры около получаса, тщательно отмывая шею и ноги, пока не почувствовал, что у него снова поднимается температура. Он дважды почистил зубы и широко улыбнулся своему отражению. Затем он тайком воспользовался бабушкиным кремом, который, как ему показалось, очень приятно пахнет. Ещё десять минут ушло на расчёсывание. Сначала Джордж зачесал волосы набок, как он делал это обычно, но ему захотелось немного поэкспериментировать, и пока голова оставалась влажной, поднял их вверх, как у модного певца.

     – Хочешь познакомиться, детка? – сделал жест указательным пальцем в зеркало мальчик и улыбнулся.

     Он пригладил шевелюру, но закрутил чёлку, изображая дерзкого парня.

     – Какие дела, крошка? – обратился к отражению Джордж с хрипотцой в голосе и лёгким прищуром. – Надеюсь, ты без меня не скучала?

     Теперь он прыснул от смеха, потому что новый образ показался ему весьма забавным. Он даже вообразил на месте зазеркального двойника мисс Наварро. Она смотрит на него с восторгом и упоением, потому что он классный мужик с лёгкой щетиной на лице. Рядом с ним стоит огромный хромированный байк. И вот они уже уносятся по автомагистрали вдаль. Мисс Наварро сидит позади и обхватывает его руками за пояс.

     – Джордж! – восклицает она. – Джордж, сколько можно…

     – …торчать в ванной! – нет, это не мисс Наварро. Это бабушка за дверью.

     – Уже выхожу! – мальчик торопливо привёл причёску в порядок, вернув себе привычный вид.

     – Ну-ка, подожди! – остановила его бабушка, когда он почти проскользнул мимо неё, и принюхалась. – Что это за запах?

     – Мыло, – отвёл глаза в сторону внук.

     – Зачем ты брал мой крем от грибка? – бабушка упёрла руки в бока – верный признак того, что она осталась крайне недовольна поведением Джорджа.

     – Я… перепутал упаковку… – смутился он.

     – Святой Иисус! – всплеснула руками она. И вряд ли бабушка таким образом превозносила хвалу Господу. Иногда его имя служило ей для выражения досады и удерживало от произнесения неприличных слов, которые вертелись у неё на языке.

     Джордж поспешно ретировался в комнату с глаз долой, пока она окончательно не разгневалась.

     * * *

     Часы томительного ожидания заставили мальчика усомниться в том, приедет ли учительница. Но он напрасно волновался, потому что мисс Наварро честно сдержала своё слово. В половине шестого к дому подъехал малолитражный зелёный автомобильчик, и Джордж сразу же узнал, кому он принадлежит.

     Мальчик выскочил из комнаты ещё до того, как в дверь позвонили.

     – Это ко мне! – выкрикнул он на ходу.

     – Кто там ещё? – проворчала бабушка, убавляя звук на телевизоре.

     – Моя учительница!

     – С каких это пор к тебе домой приезжают учителя?

     Но Джордж не стал ничего объяснять. Он пулей выскочил в прихожую, мельком заглянул в зеркало, поправил сбившиеся волосы и повернул ключ.

     – Добрый вечер, Джордж! – на пороге стояла как всегда неотразимая учительница рисования.

     – Добрый вечер, мисс Наварро! – просиял ученик. Он чуть не выпалил, что очень ждал её, но вовремя прикусил язык.

     – А я привезла тебе обещанный подарок, – молодая женщина открыла висящую на плече сумочку и вытащила два небольших прямоугольника из плотной бумаги.

     – Что это? – мальчик посмотрел на них и понял, что именно держит в руках.

     – Хочешь посетить выставку в художественной галерее?

     – Ещё бы!

     – Теперь у тебя есть отличная возможность туда попасть, благодаря этим билетам!

     – Джордж! – в дверях позади внука появилась бабушка. – Почему ты не приглашаешь гостей?

     – Здравствуйте! Не беспокойтесь, я уже собиралась уходить! – обратилась к ней мисс Наварро.

     – Вы же не откажетесь выпить с нами чашечку чаю? Джордж, быстро поставь чайник!

     – Да, бабушка! – возликовал мальчуган и помчался быстрее ветра на кухню.

     – Ну, что вы, не нужно лишних хлопот!

     – Проходите, пожалуйста! – вопреки вежливому отказу, бабушка увлекла учительницу в дом. – Как хорошо, что вы к нам заглянули!

     – Я только хотела передать билеты…

     – Джордж снова приболел, поэтому ему пришлось остаться дома. Вы же знаете этих неугомонных мальчишек: едва выздоровел, как сел на велосипед и помчался сломя голову, вот его и просквозило. Но он обязательно всё наверстает. Он очень способный мальчик. Как вы считаете?

     – Несомненно!

     – Отрадно это слышать! А вы не смущайтесь! У нас гости бывают не так часто. Прошу! – хозяйка дома предложила гостье стул, и мисс Наварро разместилась за столом. – Джордж, что там с чайником?

     – Уже закипает! – отозвался внук.

     – Вот и замечательно! Вы едите домашнюю выпечку?

     – Небольшой кусочек, если можно, – бессильно улыбнулась учительница, понимая, что из плена гостеприимства уже не выбраться.

     – Прекрасно! – бабушка, как по волшебству, вытащила из духовки горячий вишнёвый пирог.

     Наконец, хлопоты по приготовлению к незапланированному чаепитию завершились, и все трое приступили к угощению. Джордж трепетал от восторга. Как же было хорошо, что ба пригласила мисс Наварро!

     – Расскажите, пожалуйста, как учится мой сорванец? – поинтересовалась бабушка у учительницы.

     – О, нет, Джордж вовсе не сорванец, – поспешила разубедить её гостья. – Он замечательный мальчик. Между прочим, его работа удостоилась приза зрительских симпатий. Собственно говоря, поэтому я и здесь.

     – Кто бы мог подумать! Вообще он любит рисовать. Всё время сидит и что-то рисует.

     Джордж вложил во взгляд столько мольбы, чтобы учительница не заводила разговор о тусклом человеке, которого та случайно увидела в его альбоме, так что мисс Наварро, кажется, поняла мальчика. Во всяком случае, она не упомянула о том случае.

     – Я получил два билета в художественную галерею! – похвастался перед бабушкой мальчик.

     – Возьмёшь с собой кого-нибудь из друзей.

     По реакции мальчика учительница поняла, что звать с собой ему некого.

     – Может, я отдам один билет вам? – скромно предложил ей Джордж.

     – А знаешь что? Давай посетим выставку вместе! – произнесла мисс Наварро. – Если, конечно, твоя бабушка не возражает.

     – Конечно, сходите! – дала добро пожилая миссис.

     Он не верил своим ушам. Должно быть, именно так в первые мгновения чувствуют себя люди, которым выпала невероятная удача выиграть миллион в лотерею. Сначала возникают сомнения в реальности происходящего, а потом захлёстывает головокружительная радость. Джордж постарался сдержать рвущийся из груди фейерверк эмоций. Единственным внешним проявлением бурного восторга стала счастливая улыбка на лице.

     – Как насчёт ближайших выходных? – обратилась к ученику мисс Наварро.

     – Да, – односложно ответил мальчик, едва не падая со стула.

     – Договорились. О более точном времени я сообщу чуть позже по телефону.

     Джордж кивнул, удивляясь тому, как до сих пор не потерял сознание.

     * * *

     Мальчик кормил голубей. Он отрывал от батона небольшие кусочки и бросал себе под ноги. Птицы его не боялись. Они окружили хлебное место и жадно клевали угощение. Мальчику доставляло огромное удовольствие смотреть, как пернатые охотятся за крошками.

     Незнакомец стоял чуть поодаль и не сводил с мальчика глаз. Кажется, мужчина затевал что-то недоброе.

     Джордж попытался предупредить мальчишку об опасности, как в прошлом сновидении, но на этот раз проделать подобный трюк ему не удалось, словно вся сцена разворачивалась за толстым звуконепроницаемым стеклом. Он выступил вперёд и упёрся в невидимую преграду. Что-то не пускало Джорджа.

     – Эй, приятель! – сложил ладони рупором Джордж. – Посмотри вправо!

     Но ни мальчик, кормящий голубей, ни мужчина даже не посмотрели в его сторону. Один продолжал кидать птицам хлеб, а другой – следить за новой жертвой.

     – Помогите! – закричал Джордж, оборачиваясь по сторонам. Но для случайных прохожих он оставался таким же бестелесным призраком из другого мира, как и для мальчика и убийцы.

     Когда батон закончился, мальчик отряхнул руки от крошек и направился к тёмному скверу.

     – Нет, только не туда! – запротестовал Джордж. – Оглянись! Он идёт за тобой! Он убьёт тебя!

     Спустя мгновение невольный свидетель разворачивающейся трагедии переместился в более тёмное пространство, почти лишённое света уличных фонарей. Тут было сыро и пахло прелыми листьями. Из глубины мрака доносился неразборчивый звук. Прислушавшись, Джордж догадался, что это. Предсмертный стон. По коже побежали мурашки.

     – Иисус-заступник… – дрожащими губами пробормотал он.

     К сожалению, христианский супергерой с символикой SJ на груди не спустился тотчас на землю. Появление Супер-Иисуса оказалось бы весьма кстати, но никто так и не остановил убийцу, который спокойно завершил своё чёрное дело.

     * * *

     После пробуждения мальчик постарался восстановить в памяти лицо преступника, но оно как будто находилось за пеленой непроницаемой серости. Вроде бы Джордж успел различить некоторые черты – нос, рот, подбородок, – вот только они никак не складывались в целостный образ. Вряд ли ему удалось бы создать портрет убийцы. Он по-прежнему не смог увидеть глаз незнакомца. Вернее, заметил в них нечто странное. Что именно?

     Как будто… будто… Думай, Джордж, думай! Это важно! Что с ними было не так?

     Глаза в глазах? Глупость какая-то! И всё-таки не слишком далеко от истины.

     Мальчик сконцентрировался на данной мысли.

     Двойной взгляд. Из глаз мужчины смотрели другие глаза? Бессмыслица, не так ли? Но Джордж чувствовал, что ухватился за краешек правды.

     Возможно, убийца надел маску, которая почти ничем не отличалась от живого лица. Или…

     Догадка тут же ускользнула прочь.

     Теперь Джордж практически не сомневался, что скоро услышит в местных новостях об очередном убийстве. Беднягу найдут спрятанным в куче опавших листьев, куда страшный незнакомец поместил его безжизненное тело.

     * * *

     Уроки тянулись, как липкая патока, и Джордж не мог сосредоточиться на школьных предметах. У него не выходил из головы сон о плохом человеке. Пока учитель математики вызвал к доске Билла Конли, и тот стал возводить глаза к потолку, силясь написать на доске хоть что-то дельное, мальчик открыл тетрадь с конца и изобразил пару глаз, а внутри них ещё одни глаза.

     Так ли выглядел убийца? Нет, но идея не давала Джорджу покоя.

     Глаза позади других глаз. Что это могло значить?

     Рядом с глазами мальчик сделал набросок кучи листьев, откуда торчали ноги. Он знал, кому они принадлежат. Мальчишке, который кормил голубей. В последний раз в своей жизни.

     – Билл, давай попробуем с самого начала, – терпеливо произнёс мистер Говард. – Мы знаем, какое расстояние преодолел Джон, верно?

     – Ага, – хоть Билл и старался сделать вид, что думает, на лице у него по-прежнему сияла тупая улыбка.

     – Мы вычислили, какое расстояние преодолела Сюзан.

     – Ага.

     – А теперь нам нужно узнать, сколько миль проехал Билл, если известно, что это расстояние в четыре раза больше того, которое прошли Джон и Сюзан вместе взятые.

     – Я сегодня проехал пять миль, – ответил Билл и заставил почти весь класс рассмеяться.

     – При чём здесь ты? – потеряв всякую надежду получить правильный ответ, спросил учитель.

     – Вы же спросили, сколько миль проехал Билл, вот я и говорю…

     – Речь не о тебе, а о задаче! Сколько миль проехал Билл?

     – Я же говорю…

     Наверное, будь Джордж на месте мистера Говарда, он бы давно влепил тугодуму Конли знатную затрещину. Но тогда мистер Говард потерял бы работу, поэтому ему приходилось понапрасну тратить силы на ребят вроде Билла.

     – Можно помочь ему? – поднял руку мальчик. Он больше не мог наблюдать, как одноклассник издевается над учителем, устраивая перед доской целое цирковое представление.

     – Пожалуйста, Джордж! – явно обрадованный предложением, обратился к ученику мистер Говард.

     – Нам известно, что Джон прошёл семь миль. Сюзан прошла на две мили больше, то есть девять. Чтобы узнать, сколько миль они прошли вместе, мы должны посчитать сумму этих чисел, – пояснил мальчик.

     – Слышал, Билл? – обернулся к нерадивому школьнику учитель математики.

     – Слышал, – шмыгнул носом Билл.

     – Тогда предлагаю тебе приступить к расчётам.

     – Семь плюс девять… это будет… будет… Пятнадцать!

     – Неправильно. Считай внимательней.

     – Восемнадцать?

     – Не нужно говорить наугад.

     – Шестнадцать?

     – Уже лучше. А теперь скажи, что мы только что посчитали?

     – Шестнадцать, – растерянно ответил Билл Конли.

     – Шестнадцать чего?

     – Чего?

     – В каких единицах измерения ты вычислял результат?

     – В каких?

     – Давай ещё раз прочитаем условие задачи.

     – Ну… Джон прошёл семь миль. Сюзан прошла больше. На две мили.

     – И?

     – Что-то я не понял вопроса.

     – В чём мы измеряем расстояние?

     – В дюймах, футах, ярдах, милях, – перечислил Билл.

     – Значит у нас будет шестнадцать чего?

     – Чего?

     – Если Джон прошёл семь миль, а Сюзан – на две мили больше? – мистер Гордон торжественно прошагал перед классом.

     – Шагов? – после ответа Билла по партам пробежала волна смеха.

     – Миль, придурок! – донёсся шёпот из конца класса.

     – Сам придурок! – огрызнулся Билл.

     – А ну-ка, прекратить! – учитель математики строго посмотрел на безнадёжного мальчишку и на подсказчика. – Мы выяснили, что Джон и Сюзан вместе прошли шестнадцать миль. Какое действие необходимо выполнить дальше, чтобы определить расстояние, которое проехал Билл?

     – Зачем считать, если я и так знаю, что проехал пять миль?

     Класс взорвался.

     – К директору! – не выдержал мистер Гордон.

     Джордж лишь сочувственно покачал головой.

     У него на мгновение даже возникла отвратительная мысль, что лучше бы на месте того мальчишки, которого убил незнакомец с двойными глазами, оказался Билл Конли. Но тут же раскаялся, потому что нельзя желать смерти другим людям. По крайней мере, так учила бабушка, хотя иногда грешила против своих же слов.

     * * *

     Джорджу достался от отца старенький приёмник. Время от времени мальчик включал его на небольшой громкости и слушал музыкальные станции. Бабушка не одобряла данного увлечения и чаще всего (непонятно почему) требовала выключить радио. Но сегодня, вернувшись домой, Джордж, вопреки её наставлениям, настроился на местную волну и принялся ждать очередного выпуска новостей.

     Наконец-таки зазвучала знакомая заставка, предваряющая каждый информационный эфир, и диктор анонсировал наиболее важные темы. Большинство событий не интересовали мальчика, зато сообщение о найденном трупе заставило полностью обратиться в слух.

     В этот раз он не испытывал сомнений относительно реальности своего сна. Описанное преступление полностью соответствовало тому, что знал Джордж. Тело нашли в палой листве неподалёку от сквера, и принадлежало оно двенадцатилетнему Мэтти.

     Джордж выключил звук, снял очки, закрыл глаза и движениями большого и указательного пальцев помассировал переносицу. Что делать дальше? Нужно ли сообщать в полицию о том, что ему кое-что известно, или его слова воспримут как выдумку? Да и что, собственно говоря, он расскажет? Особых примет убийцы у него нет, кроме странных глаз (глаза в глазах). Предугадать время и место следующего нападения он не сможет. Чего доброго, его просто сочтут сумасшедшим.

     А что, если он и впрямь сумасшедший?

     Сначала его преследовал тусклый человек, а теперь во снах является убийца.

     Или они как-то связаны?

     Лучше перестать думать о подобных вещах и вспомнить что-нибудь приятное. К примеру, предстоящую экскурсию в художественную галерею вместе с мисс Наварро.

     * * *

     Они вместе ехали на зелёной машине, и это было даже лучше, чем получить уйму подарков на день рождения. Джордж чувствовал ту особенную радость, от которой даже перехватывает дыхание.

     – Ты когда-нибудь посещал подобные выставки? – спросила у Джорджа мисс Наварро.

     – Нет, никогда, – признался мальчик. – Чаще всего, моя бабушка занята.

     – Чем же?

     – Ну… – Джордж растерялся. А действительно, чем? Смотрит телевизор, ходит в гости к миссис Пембрук, или разговаривает по телефону? Вряд ли такое объяснение убедит учительницу рисования. – По воскресеньям мы ходим в церковь.

     – А в остальные дни? – на лице мисс Наварро заиграла лёгкая улыбка.

     – Обычно я делаю уроки.

     – И у тебя совсем не остаётся свободного времени?

     – Выходит, что так, – пожал плечами ученик.

     – Хорошо, что сегодня ты всё-таки выкроил пару часов на нашу поездку, – с иронией произнесла учительница. Впрочем, Джордж этого не заметил.

     – Да, хорошо, – согласился он.

     * * *

     Помещение художественной галереи располагалось в просторном лофте. Повсюду на стенах висели картины без рам, и мисс Наварро пояснила, что это отличительная часть современного искусства.

     – Ничто не отвлекает зрителя от восприятия, – сказала она, когда они остановились перед изображением растущей из земли руки.

     – Там мертвец? – испугался Джордж.

     – Нет, вовсе нет! – поспешила успокоить его учительница. – Некоторые вещи нельзя воспринимать буквально. Это всего лишь символ, понимаешь?

     – Вроде того.

     – Художник использовал простой образ для реализации более сложной идеи. О чём ты думаешь, глядя на эту работу?

     О смерти. Джордж думал о смерти, но не хотел расстраивать учительницу, поэтому промолчал.

     – Со временем ты научишься определять скрытый смысл,- подбодрила его мисс Наварро. – К примеру, на данном полотне можно увидеть стремление к совершенству. Рука, являющая собой творческое начало, тянется из глубины вверх, тем самым, преодолевая сопротивление земли.

     "Или это рука ожившего мертвеца, который хочет выбраться из могилы", – невольно содрогнулся мальчик.

     Они перешли к следующей картине. С неё на Джорджа смотрел вылупившийся из куриного яйца глаз. И чем дольше мальчик удерживал на нём взгляд, тем больше ему казалось, что тот вот-вот оживёт.

     – Он пугает тебя? – заметила реакцию ученика учительница.

     – Немного.

     – Но не стоит бояться, потому что это вовсе не рождение мутанта, а призыв смотреть на мир по-новому.

     – Кажется, я начал понимать, – кивнул мальчик. – Эти картины показывают нам совсем не то, что мы видим на них!

     – Правильно! Ты всё схватываешь на лету. Данная экспозиция рассчитана на ассоциативное мышление зрителей. Но не все картины так легко понять, поэтому некоторые из них заставят тебя подумать как следует.

     Джордж с удовольствием включился в игру по разгадыванию смыслов, заложенных в картины. С одними он справлялся быстро, а над другими, как и предупреждала мисс Наварро, приходилось поломать голову. Мальчик делился своими соображениями с учительницей, и если ему не удавалось понять "способ мышления" художника (так это назвала учительница), то она делала ученику подсказки, благодаря которым, он добирался до скрытой сути.

     – Я встречал что-то похожее в детских журналах, – сказал Джордж. – Там такие задания называются ребусами.

     – Отчасти ты прав. Перед нами нечто вроде ребусов, но только высокохудожественных. Они, в отличие от картинок из твоих журналов, относятся к произведениям искусства. Если обычные ребусы можно разгадать, используя лишь известные правила, то здесь необходимо обладать умом и воображением. Не каждый человек способен решить вот такой ребус, – мисс Наварро указала на висящую перед ними картину с изображением земного шара, закованного в круглую клетку с навесным замком. – Как думаешь, что это значит?

     – Все люди в плену? – высказал догадку Джордж.

     – Отлично! А как обрести свободу от этого плена?

     – Нужен ключ, отмыкающий замок.

     – И где взять такой ключ?

     Мальчик принялся более детально изучать холст. В детских журналах он встречал картинки, на которых требовалось отыскать тот или иной спрятанный предмет. Возможно, художник специально изобразил форму ключа так, чтобы она не сразу бросалась в глаза. Но поиски не увенчались успехом.

     – Его здесь нет? – наполовину вопрос, наполовину утверждение.

     Учительница отрицательно покачала головой.

     – Я сдаюсь, – наконец, признал поражение мальчик.

     – Вот ты и нашёл ответ!

     – Какой?

     – Чаще всего, мы все сдаёмся. Представь, что у каждого человека есть собственный маленький ключик, и чтобы распахнуть клетку, нужно воспользоваться всеми этими ключиками. Клетка – это символ всего плохого, что происходит на нашей планете. Но стоит начать с малого, и мир обязательно изменится к лучшему.

     – Например, когда мы сделали в школе кормушки для птиц?

     – Вот именно! Любое доброе дело – это ключик, позволяющий избавиться от очередного замка. И чем больше таких замков откроют люди, тем прекрасней станет окружающий нас мир.

     Джорджу нравилось ходить по залам галереи с учительницей рисования. С ней было интересно размышлять обо всём на свете. Она знала столько всего, что мальчик готов был слушать её бесконечно.

     И вдруг Джордж остолбенел. С картины на него смотрел тусклый человек.

     * * *

     "Шёпот безумия" – прочитал название мальчик. В качестве автора значился некий Роберт Таненбаум.

     Мисс Наварро видела рисунок тусклого человека в альбоме Джорджа, но она никак не отреагировала на данное произведение искусства. Возможно, у мальчика получилось не так профессионально изобразить тёмную фигуру, как у мистера Таненбаума, но неужели учительница не заметила столь явного сходства?

     – Мисс Наварро, – обратился к ней ученик.

     – Да, Джордж?

     – А вы знаете, кто такой Роберт Таненбаум?

     – Кажется, я что-то читала о нём.

     – Где? – поспешил осведомиться мальчик.

     – Сейчас уже не припомню.

     – А что вы думаете о его картине?

     – Довольно мрачная палитра, – слегка склонив голову набок, посмотрела на "Шёпот безумия" мисс Наварро. – Фигура в центре олицетворяет сложное состояние изменённого сознания.

     – Что это значит?

     – Вероятнее всего, художник попытался погрузить зрителя в сумерки разума.

     – Я не очень понимаю…

     – Некоторые люди видят мир не таким, каким его привыкли видеть мы, поэтому их называют сумасшедшими.

     – Значит, Роберт Таненбаум сумасшедший?

     – Нет, он всего лишь хотел показать обычным людям, насколько трудно бывает тем, кто попал в пограничную зону, кто перестал отличать действительное от иллюзорного.

     – А что, если художник и впрямь встречал… – мальчик чуть не выпалил "тусклого человека", но тут же исправился. – …такое существо.

     – Ну, что ты! – улыбнулась мисс Наварро. – Это всего лишь образ, порождённый воображением мастера.

     "Или мистеру Таненбауму кое-что известно о тусклом человеке", – подумал Джордж.

     На всякий случай, он запомнил имя художника.

     * * *

     И вновь ему приснился мужчина в тёмной одежде. На этот раз он стоял возле школы, наблюдая за девочкой. Она вышла на парковку, вытащила из кармана мобильник и попыталась кому-то дозвониться. Наверное, родителям. Но безуспешно. Девочка убрала мобильник и подняла голову.

     "Заметила!" – обрадовался Джордж. Вот только вместо того, чтобы вернуться в школу, она поспешила уйти.

     – О, святая ночь, – тихо замурлыкал себе под нос хорошо знакомую песенку тёмный человек и направился следом.

     Он держал дистанцию, но не выпускал школьницу из виду.

     Сердце Джорджа больно сжалось, когда девочка прошмыгнула в узкий проулок.

     "Только не туда!" – мысленно воскликнул мальчик, потому что вслух ему не удалось проронить ни слова.

     Она попала в западню! Ей ни за что не выбраться оттуда!

     – Так, так, так, куда же ты подевалась? – с азартом произнёс убийца, проходя мимо мусорных баков.

     Как же Джорджу хотелось наброситься сзади на незнакомца, несмотря на неравенство сил! Вот только он по-прежнему оставался бесплотным наблюдателем, словно зритель перед экраном телевизора.

     Мужчина в тёмной одежде нашёл приоткрытую дверь в подвальное помещение, спустился на три ступени и заглянул в плотную черноту. Девочка была там. Её выдавало частое дыхание после интенсивного бега.

     "Как я могу остановить его? – взмолился к небесам мальчик. – Святой Иисус, как?!"

     – О, святая ночь. Звёзды ярко светят… – пел убийца, продвигаясь вперёд по грязному коридору, чтобы вновь нарушить одну из важнейших церковных заповедей.

     Вдруг по телу Джорджа пробежала дрожь:

     – Он здесь… Он совсем рядом… Он смотрит на меня…

     – Папа, как ты? – склонился к отцу Роберт Флетчер.

     – Жить буду, – попытка улыбнуться вышла не слишком убедительной, хотя пожилой человек на больничной койке и произнёс это с определённой долей оптимизма. – Ирэн любит наводить панику. Правда, милая?

     – Чуть не отдал Богу душу! – всплеснула руками жена и заплакала, прикрыв лицо носовым платком.

     – Ну, чего ты? Чего? Подумаешь, немного забарахлил мотор. Я же уже не двадцатилетний жеребец, которого ты когда-то встретила.

     – Господи, Стюарт… – выдавила из себя пожилая женщина и снова заплакала.

     – А как ты хотела? Годы берут своё, – философски заметил отец Роберта.

     – Не слушай этого болтуна! Перед тобой он старается держать марку, а видел бы ты его час назад! Еле выкарабкался.

     – Скажешь тоже! – слабо усмехнулся старший Флетчер, но тут же пожалел о выходке, потому что сердце незамедлительно отозвалось болью.

     – Извините, что прерываю, но пациенту необходим покой, – вмешался в семейный разговор врач.

     – Придётся отложить нашу поездку. Я загляну к тебе завтра!

     – Не выдумывай! – возразил отец. – Иначе я буду винить себя в том, что испортил вам отпуск! Бери Барбару и Сильвию, а обо мне не беспокойтесь! Мы с Ирэн прекрасно справимся!

     – Мистер Флетчер, напоминаю, что вам противопоказано волноваться, – вновь напомнил о своём присутствии врач.

     – Знаю, знаю, – отмахнулся от него, как от назойливой мухи, старик.

     – Ладно, пап, отдыхай, – Роберт ещё не подозревал, что им с Барбарой всё-таки придётся отказаться от отпуска, но совершенно по другой причине.

     * * *

     – Роберт! Роберт! – вырвался из мобильника испуганный голос Барбары, едва мужчина покинул здание больницы. – Я никак не могла тебе дозвониться! Почему ты так долго не брал трубку?

     – Что случилось? – устало спросил Роберт Флетчер.

     – Сильвия… – последовал сдавленный звук. Похоже, Барбаре приходилось совершать над собой огромное усилие, чтобы выталкивать слова сквозь сведённое спазмом горло.

     – Что с Сильвией?

     – Я позвонила учительнице. Миссис Линдз сказала, что возле школы её нет… Роберт, мне страшно…

     – Пожалуйста, успокойся. Где ты?

     – Я еду домой. Может быть, Сильвия не дождалась тебя и села на автобус. А ты поезжай в школу. Мало ли, вдруг она до сих там, а миссис Линдз её просто не заметила. Сейчас так рано темнеет… – кажется, Барбара всхлипнула.

     – Хорошо, будь дома, чтобы не пропустить Сильвию, а я проверю школу, – произнёс Роберт и почувствовал, как на грудь навалился невидимый камень.

     * * *

     Припарковавшись, он покинул машину и осмотрелся, но дочь нигде не увидел.

     "Возможно, пока Сильвию искали, она вернулась в класс", – начал успокаивать себя Роберт и направился ко входу. Мужчина пересёк опустевший коридор и остановился возле открытой двери. В классе, кроме миссис Линдз, оставался один ученик. К сожалению, не ученица, не его дочь.

     – Добрый вечер! – окликнул учительницу отец потерявшейся девочки.

     – Мистер Флетчер! – миссис Линдз с достоинством (пожалуй, излишним) поднялась из-за стола. – Сильвия получила от меня задание и вышла на улицу. Когда позвонила миссис Флетчер и попросила меня проверить, ждёт ли вас ваша дочь, я так и поступила. Но Сильвии там уже не было.

     – Я предлагал быстро сбегать за ней, – вмешался Тим Клаттербак, – но миссис Линдз меня не пустила!

     – Держи рот на замке, когда разговаривают взрослые, – прошипела учительница. Если бы она могла, то с удовольствием испепелила бы мальчишку взглядом.

     – Быстро? – не до конца понял значения слов Тима Роберт Флетчер.

     – Ну, да! Одна нога здесь, другая – там! – ответил Тим.

     – Значит, вы не сразу пошли искать Сильвию? – перевёл взгляд с ученика на учительницу мужчина.

     – Вы его меньше слушайте! Разумеется, сразу! – в тоне миссис Линдз явственно прозвучали нотки ненависти по отношению к сболтнувшему лишнего мальчишке. – А кое-кому не мешало бы научиться хорошим манерам!

     Незаметно от Мегеры мальчик отрицательно покачал головой. Отец всё понял. Она замешкалась. Потеряла драгоценное время, которого могло бы хватить, чтобы перехватить Сильвию, а теперь… Одному Богу известно, куда пропала девочка.

     При одном воспоминании о недавних убийствах Роберт ощутил, будто земля уходит у него из-под ног.

     Почему Сильвия не позвонила? Почему не предупредила? Почему повела себя так легкомысленно, хотя никогда раньше за ней такого не водилось? Эти многочисленные "почему", подобно рою разъярённых диких ос, набросились на мужчину и жалили в самое сердце.

     Телефонный звонок заставил Роберта вздрогнуть. Он взглянул на имя абонента. Барбара. На мгновение затеплилась надежда, что дочь вернулась домой.

     – Да? – быстро прижал трубку к уху мужчина.

     – Ты нашёл Сильвию?

     – Нет. А ты? – глупый вопрос, но в тот момент Роберт почти ничего не соображал, испытывая непреодолимый страх за жизнь дочери.

     – Нет! Нужно срочно звонить в полицию!

     * * *

     Они сидели за потёртым столом в маленьком кабинете, насквозь пропитавшемся терпким запахом табачного дыма, словно их привели в курилку. Роберт испытывал крайнюю подавленность и отвечал на вопросы почти механически. Барбара то и дело утирала слёзы.

     Детектив, представившийся Робертом Аттвудом, живо заинтересовался пропажей Сильвии. Он спрашивал обо всём, время от времени что-то записывая в свой блокнот.

     – Итак, вы собирались уехать из города, верно? – ткнув карандашом в одну из записей, ещё раз уточнил детектив.

     – Мы планировали провести семейный отпуск на западном побережье, – вздохнул Роберт Флетчер.

     – Вы поставили кого-нибудь в известность о том, что уедете?

     – Не знаю, какое отношение это имеет к делу, но, само собой разумеется, знал мой работодатель, знали наши родители и учителя, которые давали задания нашей дочери.

     – Вы, мистер Флетчер, должны были заехать за дочерью, но известие о резком ухудшении здоровья вашего отца помешало вам это сделать?

     – Да, мне позвонила мать и сообщила, что у него сердечный приступ. Я не дозвонился до Сильвии, поэтому предупредил по телефону жену о сложившихся обстоятельствах, а сам поехал в больницу.

     – Во сколько вам позвонила мать?

     – В 5:23 после полудня.

     – Почему вы с такой точностью запомнили эту цифру?

     – Не знаю. Мать сообщила плохую новость, а я в этот момент посмотрел на часы. Просто врезалось в память.

     – А вы, миссис Флетчер… – передал слово жене Роберта Флетчера детектив.

     – Я тоже пыталась дозвониться дочери, но телефон у неё был выключен. Должно быть, разрядился, хотя она всегда исправно его заряжает. Вы же знаете, как дети любят копаться в этих современных устройствах.

     – Да уж, – кивнул Роберт Аттвуд, изобразив некое подобие улыбки. – И что дальше?

     – Я позвонила учительнице. Её зовут миссис Линдз. Я попросила её проверить, не ждёт ли Сильвия папу возле школы.

     – Но, судя по всему, миссис Линдз не хватило расторопности, – язвительно заметил отец.

     – Почему вы так считаете?

     – Когда я приехал в школу, ученик из класса моей дочери сообщил, что она замешкалась, прежде чем выйти на улицу.

     Детектив исправно внёс в блокнот нужные пометки.

     – А потом?

     – Ни дома, ни в школе Сильвии нет. Мы не знаем, что нам делать!

     – Может, девочка задержалась у подруг? – предположил Роберт Аттвуд.

     – Нет, это на неё совсем не похоже. Она бы обязательно нас предупредила, – возразил отец.

     – Найдите её, пожалуйста… – горестно прошептала Барбара.

     – Мэм, полиция патрулирует все близлежащие улицы. Будьте уверены, мы делаем всё возможное, чтобы помочь вам, – детектив потянулся к столу за пачкой сигарет, но тут же одёрнул себя. Перед ним сидели убитые горем родители, и сейчас было бы настоящим кощунством закуривать. Он уважал их чувства и искренне желал, чтобы потерявшаяся девочка нашлась как можно быстрее.

     * * *

     Ночь выдалась бессонная.

     После того, как детектив закончил беседу с четой Флетчеров, они покинули полицейский участок и вдохнули холодный ноябрьский воздух, который, после удушливой атмосферы кабинета, вызвал сильное головокружение. Или дело было в сильных эмоциях?

     – А вдруг Сильвия поехала к твоим родителям? – с надеждой посмотрела на мужа Барбара.

     – Хочешь проверить? – спросил Роберт.

     По взгляду жены он понял, что она хочет.

     По пути им несколько раз встретились патрульные машины, взрезавшие темноту красно-синими всполохами сигнальных фонарей. Поиски продолжались.

     Свет в окнах родительского дома отсутствовал, потому что Ирэн осталась в больнице рядом со Стюартом, но Роберт решил убедиться наверняка, что внутри никого нет. Он достал ключ с потайного гвоздя и отомкнул замок.

     – Сильвия? – тихо позвал он. Ни в одной из спален девочки не оказалось.

     – Её здесь нет, – обратился к Барбаре мужчина.

     – Может, детектив прав, и она пошла в гости к одной из своих подруг? – не желала расставаться с миражами надежды жена.

     – Дирекция школы обзвонила всех одноклассников и одноклассниц Сильвии. Ты же сама прекрасно знаешь, что последними, кто видел нашу дочь, были миссис Линдз и тот мальчик. Кажется, его фамилия Клаттербак…

     – Но мы же не можем просто поехать домой и лечь спать? Нужно что-то делать!

     – Дорогая, ты слишком устала. Тебе пора отдохнуть, – Роберт нежно склонил голову Барбары к себе на грудь.

     – Нельзя терять времени! Мы должны искать нашу девочку! Должны искать… – голос женщины сорвался, и она вновь зарыдала, сотрясаясь всем телом.

     – Скажи, что она найдётся! – прошептала Барбара сквозь слёзы.

     – Конечно, найдётся… – провёл ладонью по волосам жены Роберт. – Обязательно найдётся…

     * * *

     Они встретили рассвет в машине.

     В какой-то момент Барбара просто отключилась от одолевшей её усталости. Роберт откинул ей спинку сиденья, чтобы она хоть немного вздремнула. Сам он до сих пор не сомкнул глаз, но чувствовал, что уже не может бороться со сном. Веки отяжелели, а в глазах появилась неприятная резь.

     За время ночного патрулирования они с женой несколько раз заезжали к себе домой и в дом родителей Роберта, а также совершили бессчётное количество кругов вокруг школьного квартала в надежде застать Сильвию, но всё безрезультатно.

     Мужчина тихонько включил радио, чтобы прослушать ранний информационный выпуск, и мысленно возблагодарил небеса, когда ведущий попрощался со своими слушателями, не принеся никаких дурных известий.

     Припарковавшись около гаража, Роберт Флетчер заглушил двигатель, а спустя минуту провалился в спасительный сон.

     * * *

     Он принял решение пока ничего не сообщать родителям. Ужасающая новость, учитывая нынешнее состояние отца, запросто может погубить старика.

     Роберт вошёл в палату и попытался совершить почти невозможное – улыбнуться. Стюарт поприветствовал сына, не догадываясь о том, какой тяжкий груз лежит на сердце мужчины.

     – Привет, пап! А где мама?

     – Где-то неподалёку, – пожал плечами пожилой человек. – Наверное, опять донимает медсестру, чтобы та проверила, как я себя чувствую.

     – И как же ты себя чувствуешь?

     – Как шотландский виски.

     – Такой же крепкий?

     – Как ослиная моча, – пошутил Стюарт.

     – А что говорит доктор?

     – Кто ж его знает? С ним Ирэн, по большей части, общается. А чего он там рассказывает, не знаю. Главное, чтобы страховка покрыла лечение. До остального мне нет дела.

     – На этот счёт можешь не беспокоиться. Твоё здоровье куда важнее…

     – И слышать ничего не хочу! – перебил сына Стюарт и решительно замотал головой. – Я не собираюсь торчать здесь целую неделю, так что пусть док отправляет меня домой!

     – Я рад, что у тебя боевое настроение, но пренебрегать рекомендациями врачей не следует.

     – Пожалуйста, не будь таким же занудой, как Ирэн! – отмахнулся от Роберта отец.

     – Я всего лишь хочу, чтобы ты поправился.

     – Да я ещё рок-н-ролл на свадьбе Сильвии станцую, вот увидите! – Стюарт приподнялся с подушки, полный решимости доказать правдивость своих слов.

     – Верю, верю, не надо вставать, – Роберт ощутил неприятный укол внизу живота. А что, если отец больше никогда не станцует на свадьбе внучки? И вовсе не потому, что не доживёт до этого светлого дня…

     – А почему, собственно говоря, ты ещё здесь? – подозрительно посмотрел на посетителя Стюарт. – Разве вы не должны были сегодня уехать?

     – Я не мог бросить вас с мамой в таком положении, – соврал мужчина, чувствуя, как начинает нервничать.

     – Вот ещё! – не то с досадой, не то с удивлением произнёс старик. – Это ж надо выдумать подобную глупость! В кои-то веки у тебя появилась отличная возможность вырваться в отпуск, а ты вместо этого так бездарно тратишь время!

     – А вдруг вам понадобится какая-нибудь помощь?

     – Хватит выдумывать! Что мы с Ирэн, маленькие что ли? Забирай семью и поезжай!

     – Ладно, пап, – замялся Роберт. – Ты не обижайся, что Барбара и Сильвия не успели к тебе заглянуть. Они… заняты подготовкой к путешествию.

     – Вот и правильно, – удовлетворённо кивнул отец Роберта. – Увидимся через неделю. Сделайте там побольше фотографий!

     – Конечно, – пробормотал Роберт, с трудом сдерживая внутренние переживания. – Обязательно сделаем…

     Перед его внутренним взором тут же возникла серия полицейских снимков, на которых воображение нарисовало убитого ребёнка. Он невольно поморщился, словно ему на оголённый нерв больного зуба попала еда.

     * * *

     По крайней мере, с ужасающей новостью можно будет повременить ещё неделю. Роберт надеялся, что Сильвия найдётся гораздо раньше. В противном случае, он не перенесёт потери.

     * * *

     Если бы не сердечный приступ Стюарта, события развивались бы совершенно по иному сценарию. Роберт забрал бы Сильвию из школы, и вся семья отправилась бы в запланированную поездку.

     Барбара понимала, что нельзя винить отца Роберта в случившемся, но, тем не менее, все её мысли занимало злополучное "если бы". Это было трагически неудачное стечение обстоятельств, но начальной точкой их развития послужил Стюарт Флетчер, вернее, его резко ухудшившееся состояние здоровья.

     Барбаре стало стыдно, но она ничего не могла с собой поделать. Во всём виноват Стюарт. Из-за него Роберту пришлось ехать в больницу. Нет-нет, произошло роковое совпадение, и он ни в чём не виноват! Внутренние противоречия сводили Барбару с ума, как будто в голове поселились две разных женщины, которые никак не могли договориться друг с другом. Одна утверждала, что дочь пропала по вине Стюарта, а другая старалась её образумить, ссылаясь на внешние причины.

     Она отклонила предложение мужа проведать старика Флетчера, сославшись на плохое самочувствие. Состояние у неё и впрямь было не из лучших, но решение остаться дома Барбара приняла лишь из тех соображений, чтобы не наговорить старику лишнего, тем самым, усугубив последствия приступа и обеспечив ему "горящую" путёвку в загробный мир.

     Жена Роберта ни на мгновение не расставалась с телефоном, готовясь в любой момент ответить на вызов. От столь сосредоточенного ожидания до её слуха доносились фантомные звонки, она хватала трубку и тут же понимала, что никаких сигналов на линию не поступало.

     Барбара продолжала ждать. "Сильвия обязательно найдётся", – уверяла она себя. А ехидный голос той, другой, спрашивал, жива ли она? Внутренний мучитель напоминал о недавних убийствах, причиняя Барбаре невыносимые страдания.

     * * *

     Сильвия росла тихой и послушной девочкой. Она никогда не доставляла хлопот своим родителям, и только с её исчезновением они поняли, насколько опустел дом. Роберт и Барбара ощущали, как тишина невидимыми пальцами прикасается к их коже, словно существо из другого измерения.

     Супруги остановились в дверях детской и посмотрели на плюшевого медведя, заботливо усаженного Сильвией на полку. Роберт закусил нижнюю губу, чтобы сдержать слёзы, а его жена уткнулась лицом ему в плечо.

     – Тише, тише… – попытался успокоить её мужчина.

     – Почему это случилось именно с нами? – простонала Барбара.

     – Пока полиция не закончит работу, у нас ещё остаётся надежда…

     – Мы почти оградили её от трагедии! Почти оградили! – Роберт уловил в словах жены скрытый смысл. Ему не требовалось лишних пояснений, чтобы понять: она винит в случившемся его отца.

     – К сожалению, мы не властны над судьбой.

     – Не говори так! – неожиданно отстранилась от Роберта Барбара, словно он влепил ей пощёчину. – Этот ублюдок не посмеет тронуть нашу дочь!

     – Конечно, конечно, – примирительно произнёс мужчина, хотя и сам не верил сказанному.

     – Даже если Сильвия встретилась с ним… Она же умная девочка? Возможно, она испугалась и спряталась. Ведь так? Так?!

     – Всё так, – согласился Роберт и крепко обнял жену.

     С полки на них сочувственно смотрел блестящими глазами-пуговками покинутый юной хозяйкой плюшевый медведь.

     * * *

     Барбара подала на стол ужин, но сама даже не притронулась к своей тарелке. Она смотрела перед собой в одну точку, словно видела нечто, открывшееся только её взору.

     – Дорогая, – осторожно окликнул жену Роберт.

     – Да, – ответ прозвучал слишком отстранённо, слишком механически.

     – Съешь хоть что-нибудь.

     – Я не голодна.

     – На тебе нет лица.

     Барбара ничего не сказала. Без дочери жизнь потеряла для неё всякий смысл.

     В столовой повисла зловещая тишина. Роберт услышал, как заработал, хоть и почти бесшумно, новый холодильник. Мужчина невольно вспомнил разговор с Сильвией. Она спросила, зачем им два холодильника, а он объяснил, что старый сломался, и его необходимо утилизировать. Это было совсем недавно и одновременно так давно! Иногда время искажается, изламывается.

     – Ты говорил родителям? – обратилась к Роберту Барбара.

     – Что? – вздрогнул он.

     – Говорил родителям о Сильвии?

     – Нет. Не смог. Сказал, что мы уезжаем на неделю. Отец ещё слишком слаб. Эта новость убьёт его.

     – А что ты скажешь потом?

     – Возможно, к тому времени всё разрешится…

     Разрешится? Какое аккуратное слово он выбрал. До противного изворотливое. Найдут ли Сильвию живой, или полиция пригласит несчастных отца и мать на опознание, и в том, и в другом случае всё разрешится.

     – А если поиски затянутся?

     – Не знаю, – признался Роберт, опустив глаза в тарелку.

     * * *

     Телефонный звонок прозвучал, подобно оглушительному взрыву бомбы. Роберт посмотрел на имя абонента, и сердцебиение у него тут же участилось до полутора сотен ударов в минуту. Это детектив. Неужели они нашли Сильвию?

     "Надеюсь, с ней всё в порядке!" – мысленно взмолился отец, прежде чем короткая мелодия заиграла по второму кругу.

     – Да?! – испуганно произнёс пересохшими губами Роберт.

     – Здравствуйте! Вас беспокоит детектив Аттвуд, – представился человек на другом конце линии.

     – Что-нибудь известно о нашей дочери? – услышав слова мужа, Барбара схватила его за плечо.

     – Я должен вам кое-что показать, – ушёл от прямого ответа детектив.

     – Пожалуйста, скажите, что с Сильвией?! – нервы были на пределе, и Роберт сорвался на крик.

     – Успокойтесь, мистер Флетчер. Подробности мы обсудим у меня в кабинете.

     – Ответьте же, наконец! – потребовал отец потерявшейся девочки, но собеседник уже отключился.

     – Что он сказал?! Не молчи! – Барбара сходила с ума от волнения. – Что с Сильвией?

     – Нам что-то хотят показать, – тяжело вздохнул Роберт. Ему почему-то отчётливо представилась туфелька дочери. Они с Барбарой войдут в кабинет детектива и увидят её на столе, упакованную в прозрачный пластиковый мешок. На обуви будут видны пятна грязи. Может быть, даже крови. Наверняка детектив спросит, узнают ли они эту деталь гардероба…

     – Роберт! – вывела его из состояния короткого забытья жена. – Быстрее поехали!

     Они поспешили к машине, но он так и не поделился с ней своими страшными предположениями.

     * * *

     Когда супруги вошли в тесный кабинет, Роберт, первым делом, взглянул на стол. К счастью, его пугающая фантазия не оправдалась, но он не стал радоваться раньше времени. Возможно, сейчас детектив откроет выдвижной ящик стола и вытащит оттуда…

     – Прошу вас, – указал на стулья детектив. По его лицу невозможно было понять, какие новости он собирается сообщить.

     Роберт и Барбара послушно заняли свободные места.

     – Мистер и миссис Флетчер, – обратился к ним Роберт Аттвуд, – к нам в руки попала вещь, которая вызывает определённые вопросы.

     "Ну, вот, началось…" – подумал отец Сильвии, едва справляясь с дрожью.

     Но вместо туфельки детектив положил перед ними ксерокопию какого-то рисунка.

     – Что это? – склонились над нею испуганные родители.

     Изображение напоминало карту, выполненную детской рукой. На ней были подписаны школа, где училась Сильвия, и прилегающие к ней улицы. Вот только часть карты на копии отсутствовала, так что понять, для чего именно она сделана, не представлялось возможным.

     – Где вы её взяли? – перевёл взгляд с карты на детектива Роберт.

     – Пришла по почте, – развёл руками детектив Аттвуд. – Вы можете определить, принадлежит ли представленный здесь почерк вашей дочери?

     – Нет, – отрицательно покачала головой Барбара. – Это определённо не Сильвия.

     – Вы уверены?

     – Абсолютно.

     – А почему вас так заинтересовал данный рисунок? – подозрительно посмотрел на детектива Роберт.

     На мгновение (очень короткое, но не укрывшееся от взора Роберта) детектив смерил взглядом отсутствующий фрагмент изображения, как будто там таилось нечто очень важное, а потом сказал, что полиция изучает любые материалы, способные пролить свет на исчезновение школьницы.

     – Что вы хотите скрыть от нас? – задал прямой вопрос Роберт Флетчер, указав на неровный край карты.

     – Ничего. Должно быть, при копировании сотрудник неровно положил рисунок на сканирующую поверхность.

     – Покажите нам оригинал! – потребовал Роберт.

     – Я не могу этого сделать.

     – Наша дочь пропала, и мы имеем право знать, что вы скрываете! – присоединилась к мужу Барбара.

     – В моём распоряжении есть только этот экземпляр, – указал на лежащий перед ними листок детектив.

     – Тогда скажите, где можно взглянуть на полный вариант карты?

     – Пока идёт расследование, она является важным вещественным доказательством и хранится в соответствующем месте.

     – Значит, вы уже сняли с неё отпечатки?

     – Всё верно. Дактилоскописты тщательно поработали с бумагой, но никаких следов не обнаружили.

     – А почему вы полагаете, будто рисунок могла сделать наша дочь? – решил зайти с другой стороны Роберт.

     – Иногда нам приходится выдвигать самые абсурдные, на первый взгляд, предположения, – пояснил детектив Аттвуд. – К примеру, инсценированное похищение.

     – Что вы хотите сказать? – насторожилась Барбара.

     – Возможно, девочка спряталась у одной из своих подруг.

     – Зачем? – удивился Роберт.

     – Не знаю. Хотела привлечь внимание, оказать определённое давление или ещё что-нибудь.

     – Совершенно исключено! Сильвия ни за что не повела бы себя так! – возмутилась Барбара.

     – Я же предупредил, миссис Флетчер, – примирительно произнёс детектив. – Нам приходится прорабатывать любые версии. Но если вы говорите, что Сильвия не способна на такие действия…

     – Нет! – резко оборвала его мать пропавшей девочки. – Весь этот разговор, эта карта, эти невероятные домыслы… Зачем вы пригласили нас сюда?!

     – Я понимаю, как вам сейчас тяжело…

     – Нет, не понимаете!

     – Барбара, прошу тебя… – осторожно тронул жену за плечо Роберт. – Нам пора идти…

     – Ничего вы не понимаете, потому что это наша дочь, а не ваша! Слышите? Наша! – женщина не смогла справиться с нахлынувшими эмоциями и расплакалась.

     – Принести вам воды? – поднялся из-за стола детектив Аттвуд.

     – Нет, спасибо, – вежливо отказался Роберт. – Нам лучше выйти на свежий воздух. Здесь слишком душно.

     * * *

     – Чего он добивался? – обратилась к мужу Барбара, с трудом переводя дыхание.

     – Успокойся, – нежно погладил её по плечу Роберт. – Детектив не хотел причинять тебе боль.

     – Тогда к чему все эти разговоры о детских рисунках? Ты слышал, какую чепуху он нёс?! Будто Сильвия инсценировала собственное похищение! Уму непостижимо! И этому придурку доверили расследование?

     – Он явно чего-то недоговаривает. Показал не всю карту. Может быть, полиции удалось выйти на след преступника…

     – Тогда к чему морочить нам голову? Почему бы не говорить об этом прямо? Неужели с Сильвией случилось что-то плохое? – Барбара непроизвольно схватила Роберта за рукав и сжала, словно боялась, что он исчезнет точно так же, как и их дочь.

     – Возможно, карта – это чья-то жестокая шутка. Узнав об исчезновении Сильвии, кто-нибудь из школьников решил посмеяться и отправил в полицейский участок рисунок с местом её нахождения, помеченным красным крестиком, – предположил мужчина.

     – Но почему детектив скрыл от нас эту часть? Мы должны вернуться и заставить его рассказать правду!

     – Подожди! – Роберт силой остановил её. – Скорее всего, это был всего лишь розыгрыш!

     – Откуда тебе знать? – попыталась освободиться от руки мужа женщина.

     – Сильвию до сих пор не нашли.

     – А что, если она в тяжёлом состоянии? Если ей нужна наша помощь? – Барбара снова дёрнулась в сторону.

     – Пожалуйста, – настойчиво произнёс Роберт, после чего расслабил пальцы.

     Мгновение она колебалась, выбирая, броситься ли ей обратно в кабинет детектива Аттвуда и потребовать недостающий фрагмент карты, или остаться рядом с Робертом. В его измученном взгляде читалась усталость, так что Барбара предпочла не доставлять ему лишних хлопот.

     * * *

     После бурного эмоционального всплеска у Барбары наступила полная апатия. Она поставила на стол холодный ужин, заняла привычное место, но к еде даже не притронулась. Только молчала и смотрела в пустоту, словно наблюдала лишь ей одной видимые образы. Роберту показалось, что рядом с ним сидит незнакомая женщина. Её взгляд стал похож на окна опустевшего дома, в которых погас свет.

     – Дорогая, – тихо обратился к жене мужчина, но мать Сильвии не отозвалась.

     "Она не замечает моего присутствия", – он ощутил непривычный страх. Сильные переживания могли сломить Барбару. Несколько лет назад так произошло с одним из коллег Роберта. В результате несчастного случая тот потерял сына, после чего буквально на глазах из весёлого Стива превратился в бледное отражение человека, потерявшего цель в жизни. Стив запил, уволился с работы, и о дальнейшей его судьбе Роберт больше ничего не знал. Но нетрудно было догадаться, какая участь поджидала убитого горем отца.

     – Дорогая, – чуть громче произнёс Роберт Флетчер. Голос надломился на середине слова, как ветка, не устоявшая перед сильным порывом ветра.

     В этот раз женщина всё-таки взглянула на мужа. У неё в глазах повис немой вопрос, зачем он нарушил тишину.

     – Добавить тебе соус? – задал абсолютно неуместный вопрос Роберт. Он просто хотел, чтобы она заговорила. О чём угодно, только бы услышать её.

     Барбара отрицательно покачала головой.

     – А как насчёт сэндвича? Могу приготовить мой фирменный. С беконом.

     – Нет аппетита, – женщина отодвинула тарелку в сторону.

     – Но ты совсем ничего не ешь. Так нельзя.

     – Я же сказала, что у меня нет аппетита, – равнодушно повторила Барбара.

     * * *

     Роберту снился стеклянный мост над пропастью. Мужчина стоял на краю обрыва, не решаясь сделать первый шаг по прозрачной поверхности, сквозь которую видел головокружительную высоту. На другом краю моста стояла Сильвия и ждала, когда же отец придёт за ней.

     – Ну же, папа, смелее! – выкрикивала девочка. – Сюда!

     – Сейчас… сейчас… – на лице Роберта проступила испарина.

     Он всё-таки преодолел себя и медленно двинулся вперёд. Ему навстречу подул ветер, гуляющий над бездной, всколыхнув прилипшие ко лбу волосы. Казалось, что одно неверное движение, и вся конструкция провалится под ногами.

     – Папа, почему ты боишься? – засмеялась Сильвия. – Это совсем не страшно!

     – Да, солнышко… – нервно сглотнул Роберт и хотел улыбнуться, но от страха у него свело губы. Такое с ним случалось только после наркоза у зубного врача.

     – Здесь очень красиво, правда? Посмотри, какой открывается вид!

     – Просто замечательный, – мужчина посмотрел вниз и почувствовал, как сердце сползает в область желудка. Под ним разверзлась непроглядная чернота.

     Роберт переместился ещё на несколько шагов, стараясь не отрывать ног от стекла. Теперь, если бы по мосту побежала трещина, он ни за что не успел бы вернуться, чтобы спастись.

     – Иди, папа! Иди! – призывно помахала рукой Сильвия.

     Со свистом пронёсся очередной порыв ветра, напоминая отчаянному отцу о смертельной опасности, отделённой от него несколькими миллиметрами хрупкой опоры.

     "Наверное, падение отсюда составит целую вечность, – нервно подумал мужчина. – А эта пропасть ведёт прямиком в ад".

     Мысли о преисподней парализовали волю, но присутствие дочери приободрило его. Нужно идти к Сильвии. Вот единственный способ преодолеть трудное препятствие.

     – Папа, подожди! – неожиданно окликнул отца знакомый голос. Роберт повернул голову в обратную сторону, откуда начал свой непростой путь, и замер. Там тоже стояла Сильвия.

     Как такое возможно? С обоих концов моста на мужчину смотрели похожие друг на друга, как две капли воды, девочки. Только одна из них была его дочерью, а другая… Кем бы ни была другая, она нарочно притворялась, чтобы заманить Роберта в ловушку.

     Мужчина несколько раз попеременно посмотрел то на Сильвию №1, то на Сильвию №2. Никакой разницы.

     – Папа, не слушай её! – выкрикнула Сильвия №1.

     – Папа, она обманывает тебя! – выкрикнула Сильвия №2.

     Есть ли способ отличить их? Есть ли способ понять, кто из них его настоящая дочь?

     Ему почему-то вспомнился почти забытый разговор с Сильвией по дороге в магазин.

     – Сильвия, ты знаешь, что такое экология? – спросил у первой девочки мужчина.

     – Конечно, папа! – без запинки ответила та. – Это наука об отношениях живых организмов друг с другом и с окружающей средой.

     – Умница! Правильно! – похвалил её Роберт, после чего обернулся ко второй девочке. – А что скажешь ты?

     – Это нечто, вроде равновесия в природе, – неуверенно проговорила Сильвия №2.

     Теперь отец точно знал, к кому следует идти. Перед тем, как мост начал рушиться, он бросился к Сильвии №2.

     – Папочка, держись! – испугалась та, поспешив к отцу на подмогу.

     Роберт ухватился за острые обломки и ощутил резкую боль, прорезавшую ладони. По рукам потекла кровь. Он не мог обернуться, но чувствовал, что с Сильвией №1, притворявшейся его дочерью, произошли какие-то изменения. Теперь это была не девочка, а нечто ужасное, нечто чуждое миру людей.

     * * *

     Барбаре тоже приснился сон о Сильвии. Мать девочки находилась в каком-то тёмном месте. От страха у неё по коже побежал мороз.

     – Мама, – вкрадчиво позвал её детский голосок.

     – Сильвия? – Барбара вздрогнула и прислушалась. – Сильвия, это ты?

     – Мама, – на этот раз источник звука переместился в противоположную сторону.

     – Сильвия, где ты прячешься, дорогая? Я тебя не вижу!

     – Мама, я здесь! – и снова невидимый ребёнок оказался за спиной женщины.

     – Сильвия, подожди! – Барбара двинулась на голос. – Не убегай, пожалуйста!

     – Мамочка, забери меня отсюда! – раздалось сбоку.

     У Барбары начало создаваться впечатление, что во мраке прячутся сразу несколько девочек и поочерёдно зовут её к себе.

     – Сильвия! Это плохая игра! Выходи!

     – Мамочка, я боюсь! – капризно произнёс голосок.

     – Просто подойди ко мне!

     – А вдруг ты не моя мама?

     – Что за глупости! Конечно, я твоя мама!

     – Честно?

     – Сильвия, я понимаю, что ты напугана, но поверь мне! Давай вместе уйдём отсюда!

     – Он не отпустит меня… – вздохнула девочка.

     – Кто?

     – Он…

     – О ком ты сейчас говоришь? Он обидел тебя? Он сделал тебе больно? Он… заставлял тебя делать плохие вещи, о которых ты не хочешь вспоминать?

     – Он не отпустит меня! Уходи! Уходи, пока он не вернулся!

     – Я никуда без тебя не уйду! Дай мне руку!

     – Он возвращается! Прячься!

     – Сильвия! Умоляю тебя, дай мне ру… – Барбара проснулась со слезами на глазах и попыталась схватить пустоту.

     * * *

     За завтраком они не рассказали друг другу о своих снах. Роберт предпочёл промолчать, потому что боялся расстроить жену, а Барбара не хотела пугать мужа.

     Их ждал очередной день мучительного ожидания. В любой момент судьбу мог изменить телефонный звонок из полиции. И, возможно, речь пошла бы уже не о глупой детской карте, а о найденном теле, которое лежит в морге и дожидается опознания. Одна лишь мысль о таком разговоре сковывала льдом сердца несчастных родителей.

     Они не говорили об этом вслух, но слов и не требовалось. Их опасения читались по взглядам, по тяжёлому дыханию, по задумчивым лицам.

     После завтрака Барбара встала из-за стола и начала собираться.

     – Куда ты? – спросил у неё Роберт.

     – Возьму фотографию Сильвии и немного пройдусь по улицам. Может, кто-нибудь случайно её видел, – она не надеялась на удачу, но ей требовалось хоть чем-то занять себя. Сидеть и ждать было слишком невыносимо.

     – Я пойду с тобой.

     – Тогда нам лучше разделиться. По крайней мере, так наши шансы увеличатся вдвое.

     – Как скажешь, – согласился с женой мужчина.

     * * *

     Утро выдалось холодным. Ветер налетел на деревья и сорвал ворох пожелтевшей листвы. Барбара плотнее укуталась в воротник пальто.

     Она выбрала на телефоне фото Сильвии, сделанное во время летних каникул: девочка сидела рядом с матерью за столиком кафе, и обе со счастливыми улыбками смотрели в глазок мобильной камеры. У них получилось отличное селфи.

     Несмотря на раздражение, вызванное глупыми вопросами детектива по поводу карты непонятного происхождения, она всё-таки воспользовалась голосом интуиции и приступила к расспросам людей возле школы.

     – Извините, вы не встречали мою дочь? – женщина показала телефон двум пожилым женщинам. Те остановились и посмотрели на изображение, после чего отрицательно покачали головами.

     А кто говорил, что будет легко? Скорее всего, Барбара проведёт несколько бесплодных часов, и никто не даст ей утвердительного ответа.

     – Извините, я ищу свою дочь, – она протянула мобильник молодому человеку. – Вы, случаем, её не видели?

     – Нет, мэм.

     – Вы уверены?

     Молодой человек задумался, но больше для виду, чтобы женщина оставила его в покое:

     – Да, я её точно не видел. Извините.

     – Спасибо.

     Постепенно Барбара продвигалась по улице, оставив школу позади. Она даже не догадывалась, что в точности повторяет маршрут Сильвии, убегавшей тем злополучным вечером от убийцы. Но никто из прохожих не сообщил, что видел девочку, хотя некоторые и просили увеличить снимок, чтобы рассмотреть её получше.

     – Это моя дочь. И она пропала. Не могли бы вы взглянуть?

     – Дайте-ка подумать. Она примерно вот такого роста?

     – Нет, намного ниже. Ей всего восемь.

     – Значит, я обознался. Боюсь, что ничем не могу помочь.

     Барбара завязала около сотни похожих диалогов, и ни один из них не дал результата. Дойдя до проулка (того самого, в котором попыталась спрятаться Сильвия), женщина пришла в отчаяние. К тому же, ближе к обеду с неба стал срываться колючий дождь, так что матери не оставалось ничего другого, кроме как возвращаться домой.

     * * *

     Роберт избрал иное направление поисков, двигаясь в противоположную сторону от Барбары. Он тоже воспользовался мобильником, чтобы показывать людям фотографию дочери, но вывел на экран другой снимок, который они с Сильвией сделали полгода назад в зоопарке.

     Кто бы мог тогда подумать, что это чудесное фото когда-нибудь послужит именно для такой цели? Иногда судьба выкидывает слишком мрачные шутки. Даже для самой неудачной чёрной комедии.

     – Добрый день! Я ищу свою дочь. Не могли бы вы мне помочь? – отец Сильвии раз за разом повторял одну и ту же реплику, обращаясь к случайным прохожим, но все они, словно сговорившись, отвечали, что никогда не видели девочку.

     – Добрый день! – Роберт собирался протянуть телефон идущей навстречу девушке, но его остановил звук поступившего сообщения.

     – Извините, – мужчина уступил дорогу, оставив девушку в лёгком недоумении.

     "Привет, сынок! Как у вас дела? Как отдыхаете? Отцу уже легче. Возможно, через пару дней его выпишут из больницы", – написала мать.

     "Привет, мам! У нас очень активный отдых. Буквально сбиваемся с ног от развлечений. Поцелуй за меня папу. До скорого (смайлик)", – Роберт нажал на кнопку "Отправить" и почувствовал, как сжимается сердце. Ещё никогда ложь не давалась ему с таким трудом. А эта довольная жёлтая рожица в конце предложения – примитивный способ передать эмоции в цифровую эпоху Интернета – вызвала у него внезапный приступ тошноты.

     * * *

     Телефонный звонок заставил Роберта содрогнуться. Он взглянул на экран. Номер принадлежал Барбаре.

     – Что-нибудь выяснила? – спросил с надеждой мужчина.

     – К сожалению, нет. А что у тебя?

     – Ничего. Давай возвращаться к машине. Вот-вот польёт сильный дождь.

     Едва они захлопнули за собой дверцы автомобиля, как на землю обрушился обложной ливень. По лобовому стеклу потёк нескончаемый поток воды, отгородив супружескую пару от внешнего мира, тут же принявшего искажённые очертания.

     – Помнишь, как Сильвия раньше называла пузыри на лужах? – Барбара смотрела вперёд, но её взгляд преодолевал не пространство, а время. Она видела прошлое.

     – "Пизирики", – с горькой усмешкой произнёс Роберт.

     – Она любила прыгать по ним и приговаривать "лоп-лоп".

     – "Лоп-лоп", точно. А я уже почти забыл об этом.

     Барбара тихо опустила лицо в ладони и заплакала.

     Роберту было ничуть не легче, но он держался. Балансировал на тонкой грани нервного срыва.

     * * *

     – Господи Иисусе! – прошептал Роберт, подъезжая к дому.

     – Что случилось? – испуганно повернулась к нему жена.

     – Там… – дрожащим голосом пробормотал мужчина.

     – Где? – Барбара попыталась рассмотреть сквозь замутнённое дождём окно, что именно заставило Роберта перемениться в лице. А когда увидела, едва не лишилась чувств.

     В сорока футах от них под дождём стояла насквозь промокшая Сильвия.

     – Роберт, у нас убийство, – заглянул в кабинет коренастый мужчина в сером пиджаке с изрядно поредевшей шевелюрой.

     – Где? – коротко спросил детектив, отвлекаясь от изучения фотографий.

     – Парк Влюблённых. За летней эстрадой. Девушка семнадцати лет.

     Роберт Аттвуд поднялся из-за стола, снял с напольной вешалки плащ и направился по длинному коридору к выходу.

     * * *

     Утро выдалось почти идеальным – в воздухе повисла какая-то благоговейная тишина, сквозь пожелтевшие деревья протянулись золотистые струны солнечного света, – почти, за исключением лежащего на палой листве трупа. Веки у девушки оставались поднятыми даже после смерти, и Роберт невольно отвёл глаза в сторону. Ему был прекрасно знаком этот пустой взгляд, который он встречал уже десятки раз, но который продолжал вызывать у него странное и неуютное чувство.

     На месте преступления работал фотограф, стараясь не упустить ни одной детали. Он махнул Роберту рукой в знак приветствия, после чего вернулся к делу.

     – Что известно? – спросил детектив у эксперта.

     – Девушку задушили. Внешние признаки полового контакта отсутствуют. Отпечатков пальцев убийцы нет, но вокруг тела остались следы обуви. Судя по размеру, он – приличный здоровяк. Позже попробуем взять дополнительные образцы. Возможно, под ногтями остались частицы кожи или волосы.

     – Личность уже установили? – Роберт указал движением головы на убитую.

     – К счастью, мобильники максимально упрощают данную процедуру. Кэролайн Джойс, студентка технологического колледжа. Мы проверили последний исходящий звонок. Она разговаривала со своим бой-френдом. Сейчас его допрашивают.

     – Можно взглянуть поближе?

     – Да, мы здесь почти закончили.

     Роберт приподнял над собой жёлтую ленту с повторяющейся надписью "НЕ ПЕРЕСЕКАТЬ" и, пригнувшись, шагнул в сторону безжизненного тела. На шее просматривались следы от пальцев. Детектив обернулся и посмотрел в створ дыры в заборе. Кроме задней части летней эстрады, ничего не видно. Значит, убийца действовал обдуманно. Он заранее подыскал скрытый от чужих глаз уголок парка.

     От ног девушки к забору тянулись две неглубоких борозды. Её притащили сюда, пока она дышала, потому что характер прочерченных полос явно указывал на сопротивление.

     Что же произошло потом? Детектив Аттвуд присел на корточки рядом с мёртвой девушкой и внимательно осмотрел следы. Похоже, что некто взгромоздился сверху на жертву, упёрся коленями в землю и начал душить её.

     Чаще всего, раскрыть преступление детективу помогало понимание мотива, которым руководствовался преступник. Но иногда какая-то явная причина отсутствовала. У девушки не забрали ни деньги, ни мобильник, ни украшения. Её, по предварительным данным, не изнасиловали. Тогда что послужило причиной расправы?

     Если это ссора с молодым человеком, то вряд ли тот мог проявить такую хладнокровность. Отсутствие отпечатков, тщательно выбранное место и что-то ещё не позволяло Роберту думать, что убийство совершил друг девушки.

     Что-то едва уловимое…

     Детектив снова осмотрел тело.

     – Вы заметили что-нибудь необычное, Стэн? – обратился он к эксперту.

     – Что ты имеешь в виду?

     – В точности не могу сказать, – задумчиво проговорил Роберт. – Может быть, какую-то мелочь…

     – Мы изучили каждый дюйм. Все детали ты найдёшь в отчёте.

     – Как думаешь, кто это мог сделать?

     – Ты же слышал, что в последний раз она разговаривала по телефону со своим дружком. Кто знает, чего они там не поделили.

     – Это не он, – категорично заявил Роберт.

     – Откуда тебе знать?

     – Тут действовал психопат, который очень хорошо себя контролирует. Я бы сказал, чрезвычайно… – детектив склонился над рукой девушки.

     – Что ты там нашёл, Шерлок? – полюбопытствовал Стэн.

     – Ногти.

     – Исключено! Мы всё проверили! Откуда им взяться?

     – Взгляни на ногти.

     Эксперт приблизился к Роберту и тоже склонился над трупом.

     – Их состригли! – выдохнул он удивлённо.

     – Кто-то тщательно позаботился о том, чтобы дело осталось нераскрытым.

     * * *

     Ответ из лаборатории разочаровал детектива. Эксперты не обнаружили на теле Кэролайн Джойс ни единого отпечатка, указывающего на преступника. Убийца сработал очень чисто, за исключением следов обуви на земле. Но у Роберта Аттвуда появилось странное убеждение, что это лисий манёвр. Разыскиваемый им человек нашёл слепую парковую зону, не попался на глаза случайным свидетелям, предусмотрительно срезал жертве ногти и, скорее всего, убрал свои волосы под шапку, потому что в результате исследования не удалось получить ни одного случайно оброненного волоска. Следы не вписывались в общую картину. Они были красной тряпкой для быка.

     Роберт вытащил из пачки сигарету, щёлкнул бензиновой зажигалкой и глубоко затянулся, услышав треск тлеющего табака, после чего выпустил густое облако сизого дыма. В кабинете повис тяжёлый туман.

     На столе перед детективом лежали фотографии с места преступления. Крупные, средние, общие планы со всевозможных ракурсов. И везде эти следы.

     – Красная тряпка для быка… – задумчиво произнёс Роберт, переводя взгляд с одного снимка на другой. – Бык не видит ничего, кроме красной тряпки… Он бросается на неё и не замечает манёвров тореадора за спиной…

     Детектив взял в руки фотографию, на которой пространство вокруг тела мёртвой девушки просматривалось особенно хорошо. Он попытался представить, как некто затаскивает несчастную Кэролайн через дыру в заборе, а затем садится на неё сверху, сжимая руки на горле.

     – Почему ты выбрал именно её? – обратился к убийце Роберт, словно тот сидел за столом напротив него. – Она была в твоём вкусе? Тебе нравятся семнадцатилетние девушки? Или ты, наоборот, их ненавидишь? Ты следил за ней на протяжении долгого времени, судя по тщательной подготовке, или выбрал её наугад, дождавшись благоприятных условий?

     "Красная тряпка для быка", – мысль не давала Роберту покоя. Она буквально пульсировала у него в голове, как сигнальная лампа.

     Детектив не заметил, как половина сигареты превратилась в пепел и осыпалась на распечатанное фото.

     – Чтоб тебя! – выругался Роберт Аттвуд и резким движением смахнул серую пыль на пол.

     Он затушил "Лаки Страйк" и поймал себя на том, что в пепельнице скопилось слишком много окурков. Да, он медленно убивает себя, но никотин помогает ему находить тех, кто убивает других. Детектив взял ещё одну сигарету, чтобы впитать новую порцию отравляющего, но ободряющего вещества.

     – Ты прямо-таки тычешь мне в морду этими следами… – пробормотал Роберт. – Как будто хочешь отвлечь внимание от более значимых деталей…

     * * *

     Отчёт о допросе Сета Тамелти – парня убитой девушки – подтвердил предположения Роберта. Молодой человек не имел никакого отношения к убийству. Потрясённый произошедшим, он рассказал, что незадолго до гибели Кэролайн они действительно повздорили. Причиной ссоры послужили дошедшие до неё слухи, что Сет гуляет с другой девчонкой.

     – Но это не так! – побледнев, клятвенно произнёс парень. – Вот только она и слушать ничего не хотела…

     – А где вы находились минувшим вечером? – спросил полицейский.

     – Я был дома.

     – Кто-нибудь может подтвердить?

     – Разумеется! Мои родители!

     Родители подтвердили всё до последнего слова. Они испугались ещё больше, чем их сын.

     – Она мне никогда не нравилась… – плакала в носовой платок мать Сета. – Простите… Наверное, в данной ситуации я не должна так говорить… Но эта Кэролайн всегда казалась мне слишком легкомысленной! Если бы они не поссорились, возможно… – Последовал сдавленный приступ рыданий. – Возможно моего сына убили бы тоже…

     * * *

     Тяжелее всего Роберту Аттвуду давались беседы с убитыми горем родственниками, но это была необходимая часть работы, которую ему приходилось выполнять. Разговор с матерью Кэролайн Джойс не стал исключением.

     Женщина воспитывала ребёнка одна. Как выяснилось, отец ушёл из семьи, когда девочке исполнилось три года.

     – Мои соболезнования, миссис Джойс, – приступил к нелёгкому диалогу детектив. – Я бы хотел задать вам несколько вопросов. Возможно, ваши ответы помогут следствию найти убийцу.

     – У меня не укладывается в голове… Моя девочка… – сокрушённо промолвила мать Кэролайн. Её руки безжизненно лежали на коленях.

     – Миссис Джойс, не хотите ли выпить чего-нибудь, если угодно?

     – Нет, спасибо…

     – Скажите, в последнее время у Кэролайн не возникало подозрений, что за ней следят?

     – Нет, ничего такого она мне не говорила.

     – Может, кто-нибудь угрожал ей? Беспокоил? Вы замечали изменения в её поведении?

     – Кто-то из подруг сообщил Кэролайн, что Сет (её молодой человек) начал встречаться с какой-то студенткой. Естественно, она расстроилась.

     – Она обсуждала это с вами?

     – Сказала, что нам с ней везёт на козлов.

     Миссис Джойс произнесла последнее слово со всей серьёзностью, но оно почему-то вызвало у Роберта Аттвуда внутреннюю улыбку, хотя нынешние обстоятельства и не способствовали тому, чтобы улыбаться.

     – Вы считаете Сета причастным к тому, что произошло? – спросил он у несчастной матери.

     – Вряд ли. У него не такой характер. К тому же, они периодически выясняли отношения по пустякам, а потом снова мирились.

     – Вы знаете, что время нападения на Кэролайн практически совпадает с телефонным звонком, который был адресован Сету Тамелти?

     – Нет, я этого не знала, – смутилась женщина.

     – Есть ещё кое-что, о чём вы, должно быть, не подозревали… – Роберт внимательно посмотрел на миссис Джойс.

     – О чём вы?

     – Ваша дочь была беременна.

     – Святой Иисус! – мать Кэролайн прикрыла ладонью приоткрывшийся от изумления рот.

     – Согласно данным экспертизы, она вынашивала семинедельный плод. Кэролайн говорила с вами об этом?

     – Нет. Ничего такого она не… Можно воды?

     Роберт поднялся из-за стола и подал женщине наполненный стакан.

     – Спасибо, – миссис Джойс сделала несколько глотков.

     – Вы полагаете, что этот мерзавец убил её, чтобы скрыть правду? – резко высказалась она.

     – Кто? – детектив сделал вид, что не понимает, о ком идёт речь.

     – Сет Тамелти, разумеется!

     – У него железное алиби. В тот вечер он находился дома.

     – Значит, подослал кого-то из своих дружков?

     – Вы же сами сказали, что у парня не такой характер.

     – Но ведь Кэролайн ждала от него ребёнка!

     – Предположим, что она узнала о своей беременности в четыре-пять недель. Если Кэролайн сказала Сету сразу, то это случилось две или три недели назад. Скажите, в каких отношениях они находились в этот период? Чаще стали ссориться, или Кэролайн стала больше тревожиться?

     – Кажется, ничего такого я не наблюдала.

     – Тогда рассмотрим второй вариант. Девушка по каким-то причинам предпочла ничего не говорить молодому человеку, а когда сказала, он решил её бросить.

     – Наверное, так всё и было.

     – Спасибо, миссис Джойс.

     – Его посадят?

     – Следствие покажет, – неопределённо ответил детектив.

     Нет, события развивались по первому сценарию. Сет Тамелти признался, что три недели назад Кэролайн сообщила ему о ребёнке. Первой реакцией был испуг и желание прервать нежеланную беременность, но влюблённые решили поступить иначе. Они предпочли пожениться и в скором времени собирались поставить в известность родителей, но, к сожалению, так и не успели этого сделать.

     * * *

     По признанию Сета, в последние дни Кэролайн сделалась очень подозрительной. Она подхватила нелепый слух, что он начал встречаться с другой девушкой.

     "Я всего лишь помог девчонке в колледже донести стопку журналов и перекинулся с ней парой слов", – пояснил Тамелти.

     Их последний телефонный разговор строился на обвинениях Кэролайн в адрес молодого человека.

     В протоколе допроса значилось, что девушка не предлагала Сету встретиться в парке. Она даже ни разу не упомянула о том, где находилась в тот момент.

     * * *

     Детектив вернулся домой, снял с себя плащ и совершенно разбитый рухнул на диван. Он жил один и в такие моменты очень сожалел, что до сих пор не обзавёлся семьёй. О таких как Роберт Аттвуд чаще всего говорили, что работа заменила им всё. Ничего подобного. Работа не заменяла, а отнимала. Он не мог избавиться от неё нигде, потому что постоянно думал, думал и думал.

     Мысли преследовали его за завтраком, обедом и ужином, по дороге на работу, по дороге с работы и даже в выходные. Он старался отвлечься, но скрытые в голове механизмы продолжали сопоставлять факты, события, улики, временные рамки, помимо его желания.

     К сожалению, иногда дела так и оставались нераскрытыми. Иногда Роберту приходилось сталкиваться с идеальными преступлениями, вроде прошлогоднего, когда неизвестный поочерёдно похитил сначала судью Саймона Макферсона, а потом сына богатого ресторатора Инграма Ландорфельда, и пытал их, привязав к стоматологическому креслу.

     Убийство в парке не относилось к числу идеальных преступлений. Слишком много следов оставил после себя душитель. Он словно дразнил Роберта, как это делают дети на игровой площадке: "Не поймаешь! Не поймаешь! А вот и не поймаешь!"

     Мужчина откинул голову назад и постарался расслабиться после трудного дня, наслаждаясь домашней тишиной. В такие минуты он сожалел о том, что у него почти не остаётся времени на личную жизнь. Но внутри тут же просыпался голос, который утверждал, что кто-то (например, Роберт Аттвуд) должен заниматься своей работой. Кто-то (да-да, Роберт, ты знаешь, о ком я) должен оберегать общество. И он оберегал по мере сил, вступая в незримую умственную схватку с преступниками. Это напоминало интеллектуальную дуэль, в которой победителем выходил тот, кто проявлял больше внимания к деталям.

     По пути с работы детектив заскочил в излюбленную закусочную и поужинал, перекинувшись парой шуток с Бетти. Если бы не его особый склад ума, он давно заметил бы, что официантка очень симпатизирует ему. Зацикленность Роберта на определённых вещах сделала его слепым к обычному миру. Он мог видеть мельчайшие улики, но не замечал очевидных чувств стоящего перед ним человека.

     Теперь же мужчина сидел на диване в пустой квартире, ненавидя собственное одиночество.

     * * *

     – У нас ещё одно убийство, – сообщил Роберту на следующее утро сотрудник в сером пиджаке.

     – Опять девушка? – спросил детектив.

     – Нет, двенадцатилетний мальчуган. Его нашли в сквере неподалёку от Центральной площади.

     – Выезжаю, – Роберт Аттвуд собрался и поспешил к месту преступления.

     * * *

     Приподняв жёлтую ленту, Роберт пересёк линию, за которую обычным людям проход был строго воспрещён. Здесь он встретил уже хорошо знакомых ему экспертов. Они, как трудолюбивые муравьи, обыскивали местность в надежде собрать нужные улики.

     – Что скажешь, Стэн? Есть совпадения с предыдущим убийством?

     – Ничего общего, – отрицательно покачал головой тот. – Убийца воспользовался портняжным шилом.

     – Вы определили это по характеру нанесённой раны?

     – Нет, мы нашли рядом с трупом орудие убийства, – пожал плечами Стэн.

     – И что?

     – Никаких отпечатков. Все эти детективные сериалы по ТВ служат отличным учебным пособием для тех, кто хочет грамотно замести следы, – в голосе эксперта прозвучала горькая усмешка.

     – Что-нибудь ещё?

     – Все подробности я передам тебе в отчёте. Кстати, ногти у мальчика на месте.

     – О, да ты делаешь успехи! – мрачно пошутил Роберт. – Я тут немного осмотрюсь.

     – Пожалуйста!

     Роберт Аттвуд приступил к изучению местности. Убийца спрятал тело в куче листьев. Со стороны площади участок закрывали насаждения кустарника, а со стороны дорожки его могли увидеть, но это не помешало преступнику совершить своё чёрное дело.

     Мерзавец уверен в себе, но он допустил серьёзную ошибку – отнял жизнь у ребёнка.

     * * *

     Убитого звали Мэтти Ковердейл. После беседы с его родителями Роберт Аттвуд пришёл к выводу, что в семье не всё было ладно. Вероятнее всего, отец и мать мальчика нередко прикладывались к бутылке, из-за чего в доме часто происходили скандалы. Даже перед лицом невосполнимой потери они сцепились друг с другом прямо в кабинете детектива.

     – Это ты во всём виноват! – крикнула на мужа бледная женщина с выкрашенными в непонятный цвет волосами. – Ты совсем им не занимался!

     – Кто бы говорил! – тут же парировал мужчина. – По-твоему, это я выставил его за дверь, когда ты начала выяснять отношения?!

     – А кто опять спустил все наши деньги?!

     – Послушайте… – попытался вмешаться детектив, но искра уже попала на порох, и между супругами разразился новый спор.

     – Закрой рот! Не выводи меня из себя! – яростно воскликнул муж.

     – Да ты же всегда не в себе! И зачем я только терпела тебя столько лет?!

     – Между прочим, Мэтти никогда тебя не любил!

     – Да прекратите же вы, наконец! – не выдержал Роберт и стукнул кулаком по крышке стола.

     Оба разом замолчали.

     – Разбираться, кто виноват, а кто нет, будете за дверью моего кабинета. К тому же, это уже ничего не изменит. А сейчас давайте закончим нашу беседу. Ответьте мне на несколько важных вопросов.

     * * *

     Нашлись свидетели, которые видели Мэтти незадолго до убийства на Центральной площади. Мальчик кормил хлебом голубей. Но на вопрос, подходил ли к нему кто-нибудь из взрослых людей, никто не сказал ничего определённого.

     К сожалению, человеческая память устроена таким образом, что она не может достоверно зафиксировать то или иное событие, если оно находится на периферии внимания. Здесь, как правило, в работу включаются механизмы "достройки".

     – Видели ли вы кого-нибудь подозрительного?

     – Кажется, да… Вроде бы это была высокая женщина (пожилой мужчина/прыщавый подросток/полицейский с суровым взглядом), – ответы отличались таким разнообразием, что их вряд ли можно было бы считать надёжными свидетельскими показаниями.

     У Роберта сложилось ощущение, что убийца находился у всех на виду, но обладал настолько непримечательной внешностью, что ни один из опрошенных его не запомнил.

     А что, если отсутствие единого почерка при совершении преступлений – это и есть почерк убийцы? Детектив зацепился за странную идею, хотя она не выдерживала никакой критики. Даже если предположить, что за двумя убийствами стоит один и тот же человек, то трудно представить себе такое перевоплощение.

     Роберт Аттвуд разложил на столе перед собой две группы снимков: первая включала в себя фотографии с места убийства Кэролайн Джойс, а вторая – с места убийства Мэтти Ковердейла. На первый взгляд, ничего общего. Девушка и мальчик. Удушение и использование шила.

     "Я пытаюсь систематизировать разнородные вещи", – устало подумал детектив.

     В одном случае убийца срезал ногти на руках жертвы, лишив экспертов возможности получить биологический материал, но оставил хорошо различимые следы, в другом – не тронул ногти, но тщательно избавился от следов, за исключением портняжного шила.

     В чём смысл?

     Роберту понадобилась очередная сигарета, чтобы собраться с мыслями.

     * * *

     – Эй, Уолтер! – обратился к коллеге по внутреннему номеру детектив.

     – Да, Роберт? – ответил ему в трубке простуженный голос.

     – Мне нужна архивная информация за несколько лет. В частности, меня интересуют убийства, совершённые в ноябре.

     – Так, ноябрь… Сейчас посмотрю… – коллега на другом конце линии завозился с компьютером.

     – Есть что-нибудь?

     – Да, подожди… Два нераскрытых дела в прошлом году. Их вёл старина Трембли. Ещё одно в позапрошлом.

     – Я могу на них взглянуть?

     – Ты же знаешь процедуру. Необходимо подать запрос по установленной форме.

     – Уолтер, – на полтона тише произнёс Роберт Аттвуд, – давай отбросим ненужные формальности? Возможно, у нас по городу бродит серийный убийца.

     – Ты уверен?

     – Нет. Но мне нужно проверить материалы.

     – Ладно, подожди. Только запомни: в случае чего, я ничего об этом не знаю.

     – Замётано.

     * * *

     Перед Робертом лежала пачка дел, заполненных каллиграфическим почерком Джона Трембли. В прошлом году старика проводили на заслуженный отдых, а всю его работу распределили между остальными работниками отдела. Роберту тоже довелось продолжать одно из расследований коллеги, с которым он справился за пару месяцев.

     Но ноябрьские преступления так никем и не были раскрыты.

     Детектив бегло просмотрел список жертв и записал их в блокнот: 7 бездомных, 4 одиноких пожилых человека, 3 девушки. В каждом случае способы убийства отличались, так что их систематизация лишь подтверждала ошибочность гипотезы Роберта.

     И всё-таки внутреннее чутьё подсказывало Роберту, что нужно присмотреться внимательнее, как следует разобраться в деталях. Весна и осень – это "периоды обострения", как любили поговаривать в отделе. И кто-то в периоды таких обострений подчинялся зову ноября. Он очень хитёр и опасен, если ему до сих пор удавалось оставаться на свободе, не оставляя за собой улик.

     География убийств распределилась по городу и его пригородам таким образом, что установить ареал "охоты" практически не представлялось возможным. Некто вёл себя очень осторожно, нападая в самых непредсказуемых местах.

     Самым "грязным" из сформированного Робертом списка было убийство пожилой миссис Монгер. Одиннадцать ножевых ранений и вставленное в рот распятие. Она почти проглотила Иисуса. Эксперты обнаружили на бронзовой статуэтке кровь первой группы, которая не принадлежала растерзанной женщине. Ничего ценного из дома не пропало.

     Роберт Аттвуд перебрал ещё несколько дел и записал в блокнот самые значимые факты. Над поверхностью возвышались 14 айсбергов, но кто мог поручиться, что на большой глубине они не соединялись в одну ледяную глыбу?

     * * *

     Прозвучали семь длинных гудков, прежде чем трубку сняли. Детектив услышал знакомый голос, чуть искажённый телефонной связью.

     – Джон Трембли слушает, – торжественно отрапортовал мужчина.

     "От старых привычек трудно избавиться", – невольно улыбнулся Роберт.

     – Как жизнь, Джон?

     – Роберт? Роберт Аттвуд? Какими судьбами?

     – Хочу с тобой посоветоваться.

     – Ты же знаешь, что я давно отошёл от дел.

     – Всего пара вопросов, Джон. Пожалуйста.

     – Хорошо.

     – Спасибо, постараюсь не занимать у тебя много времени. Помнишь, ты расследовал убийства, которые произошли в ноябре? Вернее сказать, в "ноябрях", потому что речь идёт о промежутке в несколько лет.

     – Давишь на больную мозоль, – вздохнул старик Трембли.

     – Извини, я знаю, что тебе так и не удалось их раскрыть.

     – Да, эти ноябрьские преступления всегда были для меня серьёзной занозой в заднице. Эксперты совершенно не могли к ним подкопаться. Ни отпечатков, ни биологического материала, за исключением зверского нападения в доме миссис Монгер.

     – Следы крови первой группы. Я ознакомился с архивами.

     – Верно, мы обнаружили кровь на бронзовой статуэтке музы с лирой. Должно быть, старушка хотела защититься, но у неё не хватило сил противостоять нападавшему на неё ублюдку.

     – Послушай, Джон, а мог бы, чисто теоретически, все эти убийства совершить один человек?

     Старый детектив задумался. Роберт слышал, как тот напряжённо дышит в трубку.

     – Не думаю, – наконец, высказал своё мнение Джон Трембли. – Слишком разный почерк. Маловероятно.

     – А если бы у тебя появился второй образец, идентичный тому, что вы взяли в доме миссис Монгер?

     – У вас есть такой образец?

     – Нет, но если представить, что мы бы его получили?

     – Ну, тогда я был бы искренне удивлён.

     – Значит, ты допускаешь такую возможность?

     – Сомневаюсь, что убийце, если мы говорим об одном лице, удаётся настолько хорошо перевоплощаться.

     – Здоровому человеку сложно, а тому, кто действует в "периоды обострения", неизменно выпадающие на ноябрь…

     – Хм, интересная мысль. Но пока вы не получите второй образец для её подтверждения, остаётся только гадать, прав ли ты, или нет. Как я понимаю, в этом году ноябрьские убийства опять продолжаются?

     – Да, уже два. И ни одного просчёта со стороны убийцы.

     – Остаётся надеяться, что рано или поздно он оступится, как это произошло в доме миссис Монгер. Обязательно позвони мне, Роберт, если твоя теория подтвердится, и вы прижмёте этого сукиного сына.

     – Обязательно дам знать, Джон. Обещаю, что ты узнаешь об этом в числе первых.

     * * *

     Роберт вошёл в закусочную, повесил на вешалку плащ и занял своё излюбленное место у окна. К нему тут же подошла официантка, словно весь вечер только его и дожидалась.

     – Привет, Роберт! – улыбнулась она посетителю.

     – Привет, Бетти! – ответил ей детектив.

     – Как обычно?

     Он утвердительно кивнул.

     Бетти отошла в сторону, а минут через пять вернулась с готовым заказом. Она поставила на столик поднос с хорошо прожаренным стейком, рисом и салатом. Приятный запах жареного мяса дал понять Роберту, насколько сильно он проголодался.

     – Выглядишь усталым, – заботливо посмотрела на мужчину официантка.

     – Много работы, – пожал плечами детектив Аттвуд.

     Бетти не торопилась уходить:

     – Стейк немного передержан, как ты любишь.

     – Очень вкусно!

     – Скажи, если захочешь получить добавку.

     – Да, спасибо!

     – Может, что-нибудь ещё? – с надеждой спросила Бетти.

     – Пока ничего не нужно. Всё замечательно.

     Официантка оставила его в покое. Роберт приступил к ужину, не замечая, как Бетти издалека следит за каждым его движением. Он снова думал о ноябрьских убийствах.

     Скорее всего, в ближайшее время появится очередная жертва, и детектив не представлял, как этому воспрепятствовать.

     Покончив с принесённой едой, он расплатился на кассе.

     – Бетти! – напоследок обратился к официантке мужчина.

     – Да? – с замиранием сердца отозвалась она.

     – Будь осторожна. На улицах сейчас неспокойно, – серьёзно произнёс Роберт Аттвуд, после чего скрылся в дверях.

     * * *

     – У нас есть свидетель! Точнее, свидетельница! – голос в телефонной трубке заставил Роберта поспешно одеться и отправиться на работу.

     – Добрый вечер, Боб! – неожиданно окликнул его чей-то голос на улице. Он повернулся и встретился взглядом с соседом Кэйлом Андерсеном.

     – Ох, извини, я тебя, кажется, не заметил, – смущённо пробормотал детектив Аттвуд.

     Тот догадался, что все мысли Роберта заняты работой, и даже посочувствовал.

     Удивительно, обычно Андерсен был замкнут и ни с кем не заговаривал. А несколько дней назад на нём и вовсе лица не было. Во время их недавнего короткого диалога возле лифта Кэйл сказал Роберту, что подхватил какой-то вирус. Надо же, как быстро он выкарабкался! Должно быть, воспользовался каким-то действенным лекарством. Детектив решил, что при следующем удобном случае обязательно спросит у Андерсена, как оно называется.

     * * *

     – Вы его видели, мисс Уотерс? – спросил детектив.

     – Да, видела, – утвердительно ответила девушка, сидя за столом в кабинете Роберта Аттвуда. – Из-за этой скотины я порвала новое пальто. Вот, полюбуйтесь!

     Она торжественно продемонстрировала повреждённый рукав.

     – Как он выглядел?

     – Ну, этот тип находился достаточно далеко от меня.

     – Какого он был роста?

     – Среднего.

     – Как я? – Роберт встал из-за стола, чтобы девушка могла оценить его рост.

     – Примерно. Там было темно, и я не очень рассмотрела.

     – Вам запомнились какие-то особые приметы?

     – Я же говорю, что в темноте было плохо видно.

     – Может, у него была особенная походка? Или голос? Он как-нибудь обращался к вам?

     – Нет, он просто шёл вслед за мной по другой стороне улицы и молчал.

     – Во что он был одет?

     – Во всё тёмное.

     – Почему вы подумали, что он следует именно за вами?

     – Когда я замедлила шаг, он тоже начал идти медленнее, а когда ускорила, он пошёл быстрее. Очевидно же.

     – А что произошло потом?

     – Он сделал вид, что свернул на другую улицу. И тогда я спряталась в кустах. Минуты через две он вернулся, но потерял меня из виду.

     – Он злился?

     – Злилась я, потому что, в результате, порвала новое пальто! – девушка снова показала детективу огромную дыру на рукаве.

     Беседа длилась ещё около двадцати минут, но ничего стоящего из свидетельницы Роберт так и не выудил, кроме бесконечных жалоб на испорченную одежду.

     * * *

     Либо убийца серьёзно оступился, либо чудом уцелевшую девушку преследовал кто-то другой. Если это действительно тот, кого ищет полиция, то описанный свидетельницей случай проливает свет на его поведение. Своих жертв он выбирает случайно, охотясь в малолюдных или полностью безлюдных местах. Но тогда как объяснить нападение на Мэтти Ковердейла неподалёку от Центральной площади?

     Роберт открыл в блокноте страницу со списком ноябрьских жертв за последние четыре года. К числу самых ранних преступлений относились убийства бродяг, в позапрошлом году появилось имя 23-летней девушки и одинокой старухи, в прошлом году девушек было уже две…

     "Он эволюционирует!" – догадался детектив и ощутил азарт ищейки, которая взяла верный след.

     Поначалу маньяк держался в тени, но потом ему, судя по всему, показалось недостаточным убивать вечно пьяных бездомных людей, и он переключился на стариков и девушек. Теперь же убийца затеял охоту на детей.

     Почему во время расследования Джон Трембли не обратил на это внимания?

     "Потому что не хотел усложнять себе жизнь перед пенсией", – ответил самому себе Роберт.

     * * *

     Убийца безумен, но чертовски хитёр. Об этом свидетельствуют материалы нераскрытых дел. Он менял почерк, расширял географию нападений, создавал видимость непохожести жертв, но не смог утаить самого главного – экспоненциального роста своей кровожадности.

     "Надеюсь, эта осень станет для тебя последней…" – Роберт Аттвуд почувствовал закипающую внутри ярость. Он приложит все усилия, чтобы не позволить ублюдку забрать ещё одну детскую жизнь. Даже если для этого придётся бежать наперегонки с самой смертью.

     * * *

     – Роберт! Срочно приезжай на работу! – голос вырвался из трубки, как разъярённый бык, которого выпустили на арену.

     – Новое убийство?

     – Пока ещё не ясно. Родители заявили о пропаже дочери.

     – Буду через двадцать минут, – детектив поспешно оделся и покинул квартиру.

     * * *

     – Роберт Аттвуд, – представился детектив.

     – Меня тоже зовут Роберт, – произнёс мужчина. – А это моя жена Барбара.

     Женщина плакала, и детектив понял, что разговор, в основном, придётся вести с тёзкой.

     – У вас пропала дочь? – Роберт Аттвуд заглянул в свой блокнот. – Сильвия Флетчер, восемь лет, так?

     – Всё верно.

     – Когда вы поняли, что девочка пропала?

     – Я должен был забрать её из школы, но по пути мне позвонила мать и сказала, что мой отец попал в больницу с приступом. Барбара попыталась связаться с дочерью по телефону, но сотовый Сильвии разрядился. А когда я приехал в школу, учительница сообщила, что Сильвия ушла. Возле школы дочери уже не было.

     – Куда она могла пойти?

     – В свете последних событий мы проинструктировали её дожидаться моего приезда, – объяснил подавленный горем отец. – Она ни за что не ослушалась бы, если только её не вынудили к этому серьёзные обстоятельства.

     – Какие, например? – спросил детектив.

     – Не знаю. Возможно, ей угрожала какая-то опасность, и она решила спрятаться.

     – Пожалуйста, найдите её! – взмолилась миссис Флетчер.

     "Бедная женщина, – подумал Роберт Аттвуд. – Она сходит с ума от беспокойства, даже не представляя, что может случиться с их ребёнком".

     Перед мысленным взором детектива невольно возникли опустевшие глаза убитой Кэролайн Джойс и застывшее лицо Мэтти Ковердейла. Их посмертные фотографии лежали на столе под папкой с тщательно собранными результатами экспертизы, а в руках Роберт Аттвуд держал фотографию, на которой была запечатлена улыбающаяся девочка по имени Сильвия.

     Как бы ему хотелось, чтобы она нашлась живой и невредимой. Но он знал, что хищные лапы кровавого ноября в любой момент могут дотянуться до неё и отнять нежное дыхание.

     – Вы могли с ней разминуться? – постарался настроить родителей на более позитивный лад детектив.

     – Мы несколько раз заезжали к моим родителям, а потом к себе домой, но Сильвии там не оказалось, – рассказал Роберт Флетчер.

     – Возможно, её пригласила в гости одна из одноклассниц?

     – Сильвия обязательно предупредила бы нас.

     – Но вы же сами сказали, что у неё разрядился телефон.

     – Она всегда спрашивает разрешения заранее, – возразила мать Сильвии.

     – К тому же, мы должны были закончить подготовку к поездке, – добавил её муж.

     – К поездке? – заинтересовался детектив.

     – Вы, должно быть, прекрасно осведомлены об участившихся в городе убийствах. Мы собирались на какое-то время уехать, чтобы обезопасить семью.

     – Когда вы планировали покинуть город?

     – Завтра.

     – Да уж, – нахмурился Роберт Аттвуд.

     * * *

     Последними, кто видел Сильвию Флетчер до её исчезновения, были учительница миссис Линдз и одноклассник Тим Клаттербак. С каждым из них детектив провёл отдельную обстоятельную беседу, задавая многочисленные вопросы.

     – Сильвия получила от вас задание и покинула класс? – обратился к учительнице Роберт Аттвуд.

     – Я ни в чём не виновата! – испуганно ответила пожилая женщина, поправляя полукруглые очки на переносице.

     – А я вас ни в чём и не виню. Мы всего лишь пытаемся восстановить полную картину событий.

     – Извините, кажется, я переволновалась.

     – Хотите выпить воды?

     – Буду очень признательна.

     Роберт подал учительнице наполненный стакан и вернулся за стол:

     – Итак, давайте вспоминать по порядку. Девочка вышла из класса и пошла на школьную стоянку дожидаться отца, так?

     – Всё так. А потом позвонила её мать и попросила предупредить Сильвию о том, что отец заедет за ней чуть позже.

     – Почему она попросила вас об этом?

     – Потому что телефон Сильвии разрядился.

     – И что вы предприняли?

     – Я немедленно оделась и вышла на улицу, но девочки там уже не было.

     * * *

     – Она одевалась крайне медленно! – заявил Тим, оказавшись в кабинете детектива двумя часами позже. – За это время я успел бы дважды сбегать туда и обратно! Но Мегера не отпустила меня!

     Так как мальчик был несовершеннолетним, ему пришлось давать показания в присутствии матери.

     – Тим, перестань! – одёрнула она сына. – Сколько раз тебе повторять, что нельзя так называть учительницу! Извините его, пожалуйста!

     – Ничего, – слабо улыбнулся Роберт Аттвуд. – Я не сомневаюсь, что ты и впрямь бежал бы, как ветер, если бы учительница отправила тебя вслед за Сильвией, но она поступила правильно, наказав тебе оставаться в классе. Кто знает, чем бы обернулось твоё стремление помочь…

     * * *

     В зале было проведено экстренное совещание для всего отдела. С помощью проектора техник вывел на большой экран фотографию восьмилетней Сильвии Флетчер.

     – Внимание, коллеги! – окликнул присутствующих шеф. – У нас складывается чрезвычайное положение. Детектив Аттвуд поделится с вами подробностями. Прошу, Роберт!

     Тот занял место шефа за трибуной.

     – У меня есть для вас важная информация! Пропала девочка, которую вы сейчас видите на экране. Возможно, к её исчезновению приложил руку серийный убийца. – По залу пробежал ропот. – Сейчас множество патрулей прочёсывают местность, но пока безрезультатно.

     Роберт воспользовался пультом, чтобы переключить слайд с фамилиями и именами.

     – Здесь приведён список убийств за последние четыре года. Как вы можете заметить, все они совершены в ноябре. Более ранняя выборка не позволила выявить столь чёткой закономерности.

     – Четыре года? – вырвался вопрос из толпы.

     – Убийца намеренно менял почерк, так что никому не пришло в голову соотнести все эти преступления между собой. Если быть откровенным, мне и самому с трудом верится, что на это способен один человек. Но я выстроил все данные в хронологическом порядке, и у меня получилась следующая картина.

     Теперь на слайде появилась дополнительная информация с возрастом и социальной принадлежностью жертв.

     – Поначалу он убивал бродяг. Согласитесь, смерть бездомного вызывает не такой резонанс в обществе, как, скажем, девушки или ребёнка. Но с каждым годом вылазки убийцы становились более дерзкими. В ноябре этого года он лишил жизни семнадцатилетнюю Кэролайн Джойс и двенадцатилетнего Мэтти Ковердейла. Теперь прямо возле школы пропала восьмилетняя Сильвия Флетчер, которая до сих пор не найдена. У нас также имеются свидетельские показания о попытке нападения, но я не могу утверждать с полной уверенностью, что речь идёт об одном и том же преступнике.

     Важно знать, что у него, скорее всего, имеются серьёзные "сезонные" нарушения психики. Но он вовсе не глуп. Так, при осмотре тела Кэролайн Джойс обнаружилось, что он состриг ей ногти. С пальцами Мэтти Ковердейла подобной процедуры убийца не проделал. Чем он руководствовался в первом и втором случаях? Однозначного ответа у меня нет. Могу только предположить, что девушка сопротивлялась и хваталась за него, а мальчик почти сразу сдался.

     Зал заволновался. Сотрудники отдела начали переговариваться между собой. Неужели они прозевали появление серийного убийцы, который беспрепятственно орудовал в городе целых четыре года подряд?

     – Теперь наша первоочередная задача – найти Сильвию Флетчер и остановить убийцу. Более подробно ознакомиться с делом вы сможете сразу после совещания.

     * * *

     – Роберт, ты только посмотри!

     – Что это? – детектив взял в руки нарисованную на альбомном листе карту. Ему сразу же бросилось в глаза, что она выполнена детской рукой. Кто-то старательно вывел названия улиц, подписал школу, возле которой пропала Сильвия Флетчер, а почти в самом верху изобразил красную стрелку, указывающую на узкий проулок. Рядом со стрелкой красовалась надпись "Он утащил её сюда".

     – Как тебе нравится?

     – Это какой-то розыгрыш?

     – Не знаю. Наши ребята уже выехали.

     – Экспертизу сделали?

     – Отпечатков нет, но на бумаге обнаружены следы мелких волокон. Судя по составу, это пряжа. Из такой обычно вяжут зимние варежки.

     – Что думаешь?

     – Может, это проделки одноклассников девочки, которая пропала?

     – Даже не знаю… – Роберт задумчиво повертел лист в руках. – Всё зависит от того, подтвердится ли информация о похитителе, или нет.

     – Думаешь, убийца действительно завёл девочку в подворотню? Мы ищем её третий день, а тела до сих пор не нашли.

     – Не нашли, – вздохнув, согласился детектив. – Либо он сменил тактику, либо что-то ему помешало.

     – Подожди-ка, мне звонят! Слушаю. Да. Вы уверены? Понял.

     – Какие-то новости?

     – Нашли указанное на карте место. И тебе лучше самому на него взглянуть.

     * * *

     Роберт поспешно схватил с вешалки плащ и вышел на парковку к своему автомобилю.

     На лобовом стекле замелькали жёлтые круги от уличных фонарей.

     "Тебе лучше самому на него взглянуть…" – слова коллеги о новом месте преступления эхом звучали в памяти детектива.

     К чему эта игра в загадки? Когда он поинтересовался, обнаружено ли тело Сильвии Флетчер, то прямого ответа на вопрос так и не получил. Что же там произошло?

     Подъехав по нужному адресу, Роберт Аттвуд буквально выскочил из машины и бросился в указанном полицейским направлении.

     – Сюда! – пригласил его к двери в подвал другой полицейский. – Осторожнее, не ударьтесь головой.

     – Спасибо! – поблагодарил его за заботу детектив и оказался в узком коридоре. Где-то впереди горел свет. Должно быть, эксперты уже работают над поиском следов преступника.

     Роберт преодолел первый поворот и наткнулся на молодого сотрудника, который пытался отдышаться после того, как его ужин выплеснулся на пол и запачкал ботинки.

     – Извините, сэр, – виновато пробормотал паренёк. – Осторожнее, не наступите.

     – Проблемы с желудком? – обратился к нему детектив.

     – Нет, стало плохо после увиденного, – признался собеседник.

     – И что там такое?

     Бледный паренёк отрицательно покачал головой, словно больше никогда не хотел вспоминать о случившемся. У него к горлу снова подступила тошнота.

     – Ладно, пропусти меня.

     – Да, сэр.

     Детектив переступил через лужу рвотной массы и двинулся туда, откуда доносились сухие щелчки фотоаппарата.

     Едва он шагнул в тесное помещение, как тут же ощутил неприятный спазм, скользнувший от горла к желудку.

     – Срань господня! – не удержался от выплеснувшихся наружу эмоций Роберт. Такого ему за всю его многолетнюю профессиональную практику точно видеть ещё не доводилось.

     Весь день Джордж не мог прийти в себя после страшного сновидения. На уроках он почти не слушал учителей и всё время думал о жутком подвале, в который угодила девочка. Мальчик так и не узнал, чем закончилась её встреча с убийцей, потому что на него надвинулась чья-то тень и вытолкнула из тесного пространства.

     Вернувшись домой после школы, он улучил удобное мгновение, когда бабушка уйдёт в магазин, и включил телевизор (да простит его Всемогущий Иисус за мелкие прегрешения). Джордж ждал, когда в местных новостях сообщат об очередном убийстве, но СМИ не торопились объявлять девочку погибшей. О ней вообще не сказали ни слова. Но он точно знал, что сон – это правда. Мальчик запомнил путь, который преодолела девочка, убегая от преследователя в тёмной одежде. Более того, он запомнил название узкого проулка, куда она заскочила в надежде спрятаться от убийцы. При желании Джордж мог бы пойти туда и проверить подвал, но от одной мысли об этом у него по телу побежали мурашки.

     Неужели ему достанет храбрости спуститься в тёмный коридор, кишащий крысами, и увидеть то, чего видеть ему совсем не хотелось? А что, если она лежит там мёртвая? Лежит и ждёт, когда он придёт к ней… Не лучше ли сразу сообщить в полицию, чтобы с этим разбирались вооружённые пистолетами люди? С другой стороны, мёртвые не могут причинить вреда. По крайней мере, так всегда повторяла бабушка. Но Джордж боялся, что, как только он подойдёт ближе, девочка внезапно откроет глаза и набросится на него.

     "Зомби не существуют", – возразил самому себе Джордж.

     И всё-таки, вопреки здравому смыслу, он не хотел связываться с убитой девочкой.

     * * *

     За ужином Джордж поинтересовался у бабушки, могут ли воскресать мёртвые.

     – Что ещё за глупые фантазии? – проворчала та.

     – Почему глупые? Между прочим, пастор на воскресной службе говорил, что однажды все люди воскреснут, – напомнил внук.

     – Верно, – пожилая женщина поняла, что от ответа ей не уйти. – В священном писании сказано, что однажды настанет день Страшного Суда, и все мёртвые восстанут из могил.

     – Значит, они всё-таки смогут ожить?

     – Такое чудо сотворит только Иисус, – назидательно произнесла бабушка. – А теперь замолчи и ешь!

     На некоторое время мальчик действительно замолчал, но спустя минуту заговорил снова.

     – А может ли человек вернуться к жизни другим способом, без помощи Иисуса?

     – Хватит богохульствовать! – поругала Джорджа бабушка, потеряв всякое терпение.

     Он не очень понимал, что именно она подразумевает под словом "богохульствовать", но, на всякий случай, предпочёл прервать расспросы.

     * * *

     "А вдруг девочке нужна моя помощь?! – подумал мальчик. – Пока я собираюсь уснуть в тёплой постели, она ждёт, когда кто-нибудь спасёт её!"

     Джорджа охватила паника. С одной стороны, плохой человек наверняка убил девочку, но, с другой, – она могла каким-то чудом спрятаться от него. Джордж приподнялся с кровати и посмотрел в окно. На улице припустил дождь, и по стеклу растеклись многочисленные паутинки, застилая собой ночную темноту.

     "Я не могу пойти туда, – испугался мальчик. – Если бабушка узнает, что я тайком вышел из дома в такое время…" Он догадывался, что в таком случае его не спас бы даже сам Иисус, спустившийся с небес, чтобы защитить несчастное дитя от бабушкиного гнева.

     * * *

     И всё-таки Джордж кое-что придумал.

     На следующий день, сразу после школьных занятий, он снова дождался, когда бабушка уйдёт из дома, и включил телевизор, чтобы посмотреть новости. Ведущий в синем пиджаке с аккуратно зачёсанными волосами говорил о политике (мальчик почти ничего не понял), об открытии очередной Интернет-технологии (Джордж с интересом посмотрел данный сюжет), а потом о спортивных достижениях местной бейсбольной команды. Но ни слова об убитой девочке.

     Убедившись, что полиция по-прежнему не нашла её, Джордж приступил к делу. Он видел достаточно детективных фильмов, чтобы знать, как разыскивают людей по отпечаткам пальцев, поэтому воспользовался связанными бабушкой варежками. Да, рисовать в них было сплошным мучением, но мальчику требовалась полная анонимность.

     Он воспользовался уменьшенной картой города из бабушкиной книги "Путеводитель по местным достопримечательностям. Юбилею города посвящается".

     Джордж изобразил школу, где училась пропавшая девочка, улицы, по которым она убегала от убийцы, и злополучный проулок. Из-за варежек линии получились неровными, но, в целом, мальчик остался доволен работой. Завершающим штрихом стала красная стрелка с надписью. Именно она отняла у Джорджа больше всего времени.

     Мальчик долго думал, какими словами обозначить стрелку. Среди вариантов были "Мёртвая девочка", "Место убийства", "Ищите девочку здесь". Наконец, после получаса упорных поисков Джордж придумал так: "Он утащил её сюда".

     Джорджу пришлось обмануть бабушку и сказать, что ему нужно сходить к однокласснику и доделать совместный школьный проект. Ложь – это грех, но Иисус должен был простить его, потому что мальчик говорил неправду с благими намерениями.

     Поглубже натянув шапку и как можно тщательнее замотав лицо шарфом, Джордж отнёс карту в почтовый ящик ближайшего полицейского участка.

     * * *

     Мальчик снял очки и положил их на тумбочку. Но ему не спалось.

     Он думал о сегодняшнем поступке. Помогла ли его карта найти девочку? А поможет ли поймать убийцу?

     Джордж больше не хотел видеть страшных снов. Он боялся, что вновь увидит ужасающие деяния мужчины в тёмной одежде.

     Потом ему показалось, будто в окне что-то шевельнулось. Мальчик нащупал рукой дужки очков и немедленно надел их. Сердце учащённо забилось от страха. А вдруг убийца каким-то неведомым образом узнал о карте Джорджа и теперь пришёл, чтобы убить его?

     "Иисус, мой заступник…" – пересохшими губами прошептал Джордж и запнулся.

     Кто-то стоял по ту сторону стекла.

     * * *

     – Джордж, как ты себя чувствуешь? – обратилась к мальчику учительница рисования после урока.

     – А почему вы спрашиваете?

     – Ты очень бледный. На тебе прямо-таки лица нет. Ты, случаем, не заболел снова?

     – Нет, просто плохо спал.

     – Может быть, зайдёшь к медсестре?

     – Не беспокойтесь, мисс Наварро, – постарался улыбнуться мальчик.

     – Хорошо, Джордж. Но будь внимателен. Если почувствуешь недомогание, лучше всё-таки обратиться за помощью.

     – Да, мисс Наварро, – ученик направился к выходу из класса, но на полпути остановился и повернулся к учительнице. – А вы так и не вспомнили, где читали о Роберте Таненбауме?

     – Что? – удивилась она.

     – О Роберте Таненбауме, который создал картину "Шёпот безумия".

     – Я тебя не понимаю, – с недоумением произнесла мисс Наварро.

     – Вы ещё сказали мне, что художник хотел показать зрителям сумерки разума.

     – Джордж, ты и впрямь неважно выглядишь…

     – Извините, – смутился мальчик. – Я, пожалуй, пойду.

     * * *

     Он не мог понять, что происходит. К чему мисс Наварро стала бы притворяться, будто она никогда не была вместе с ним на выставке в художественной галерее?

     Озадаченный странным поведением учительницы, Джордж вышел на улицу и подставил лицо холодному ветру.

     Интересно, только взрослые сходят с ума, или с детьми тоже такое бывает?

     А что, если у него редчайший случай помешательства в раннем возрасте? Разве все эти сны с убийствами и галлюцинации с появлением тусклого человека не верный признак того, что у Джорджа окончательно поехала крыша?

     Судя по реакции учительницы, он сам придумал всю эту экскурсию. Никакого Роберта Таненбаума в реальности нет.

     "Или у меня рак мозга", – пришёл к неутешительному выводу мальчик. Ему на глаза навернулись слёзы. Он очень боялся умереть от неизлечимой болезни, несмотря на предстоящую встречу с Иисусом на небесах. Признаться, Джордж всегда приходил в ужас при виде распятого тела мученика в терновом венце. А эти гвозди в руках и ногах неизменно напоминали о шрамах, полученных родителями в результате смертельной автокатастрофы.

     И всё-таки картина (возможно, существующая лишь в его воображении) не выходила у мальчика из головы.

     * * *

     Помогла ли его карта полиции, или сбила с верного следа? Теперь мальчик не был уверен в том, что видел во сне убийцу. Ведь он почти сумасшедший. Совсем ку-ку. Но как это проверить?

     И тогда Джорджу пришла в голову гениальная по своей простоте идея. Достаточно снова посетить выставку в художественной галерее и убедиться, что никакого "Шёпота безумия" не существует.

     А если работа кисти мистера Таненбаума там? Это будет странно, ведь мисс Наварро ясно дала понять, что никогда не ходила туда с Джорджем. Он окончательно запутался. Значит, не было никакого конкурса рисунков? Не было призовых билетов на выставку? Не было поездки с учительницей рисования?

     "Я полный шизик", – с грустью подумал мальчик. Он вытащил домашний альбом и пересмотрел последние рисунки. Почти на каждом лежала печать страха, запечатлённая в образе тусклого человека. Тёмная фигура тянулась длинными пальцами к невидимой жертве. На одном из листов, по совету мисс Наварро, Джордж изобразил клетку. Психологический приём, который так и не сработал.

     "Ответ находится в художественной галерее, и мне нужно его получить!" – преисполнившись решимости, мальчик пересчитал все свои сбережения, накопленные с карманных денег. Отлично, ему как раз хватит на билет!

     * * *

     Джорджу снова пришлось обманывать бабушку, потому что истинные намерения внука вызвали бы у неё слишком много вопросов. Мальчик сослался на необходимость завершить учебный проект вместе с одноклассником. Бабушка отпустила его, но попросила вести себя в гостях прилично.

     – Смотри, чтобы мне потом не пришлось за тебя краснеть, – предупредила она.

     – Не переживай, бабушка! Не придётся! – пообещал Джордж.

     Через полчаса он уже протягивал деньги в кассу.

     Мальчик вошёл в первый выставочный зал и осмотрелся. Кажется, всё осталось на прежних местах, но, тем не менее, кое-что изменилось.

     Вместо картины растущей из земли руки на стене висело полотно с изображением осеннего леса. Также здесь не было вылупившегося из яйца глаза и закованного в клетку земного шара. Может быть, это другая экспозиция?

     Джордж прошёл мимо незнакомых картин, чтобы наконец-то выяснить правду о Роберте Таненбауме.

     Нет, там, где он впервые увидел "Шёпот безумия", висела работа другого художника. Какой-то средневековый замок с примыкающим к нему цветущим лугом. Сердце мальчика упало. Неужели он на самом деле потерял рассудок?

     – Нравится? – обратилась к мальчику неизвестно откуда появившаяся работница художественной галереи.

     – Да, но мне больше нравятся картины Роберта Таненбаума, – ответил он.

     – Ого! Передо мной стоит настоящий ценитель искусства! Тебе знакомо имя мистера Таненбаума? – удивилась женщина.

     – Да, спасибо. А вы выставляете у себя его работы? – мальчик ощутил, как к нему возвращается почти утраченная надежда.

     – В последний раз это было около восьми лет тому назад.

     – Тогда, может быть, вы знаете, где их можно посмотреть?

     – Вообще-то почти всё его творческое наследие сейчас хранится в частных коллекциях. Особенно поздние работы, созданные в тот период, когда он… – женщина пожала плечами, как будто всё было понятно без лишних слов.

     – Когда он что?

     – Художник начал медленно сходить с ума. По его словам, он постоянно видел загадочную фигуру, которая преследовала его.

     – Шёпот безумия, – поражённый услышанным, произнёс Джордж.

     – Вот именно! Так называлась его последняя картина. После неё он больше никогда не прикасался к холсту. По крайней мере, так утверждают искусствоведы.

     – Что с ним случилось? Он умер?

     – Нет, сначала проходил лечение в окружной психиатрической больнице, а сейчас живёт затворником. В последнее время о выдающемся гении Роберта Таненбаума редко вспоминают.

     – Вы подскажете, как его найти?

     – Вообще-то он не любит незваных гостей.

     – У меня к нему особое дело.

     – А твои родители в курсе твоего "особого" дела?

     – Конечно! Им нравится, что я интересуюсь искусством, и всячески меня поддерживают, – мысленно Джордж тут же попросил прощения у Иисуса за взятый на душу грех обмана.

     – Я ничего не могу сказать, но зато есть человек, которому кое-что известно.

     * * *

     После возвращения Джорджа бабушка задала пару дежурных вопросов о том, как продвигается работа над учебным проектом. Попутно она что-то обсуждала с соседкой по телефону, так что мальчику почти ничего не пришлось придумывать. Даже если бы он рассказал, где был на самом деле, то вряд ли бы бабушка стала его слушать.

     Он закрыл дверь в свою комнату и вытащил из кармана ксерокопию местной газеты, которую получил от работницы художественной галереи. Она показала ему большое интервью Роберта Таненбаума на второй полосе.

     – Но здесь же нет адреса, – внимательно прочитал печатный материал Джордж.

     – Обрати внимание на имя журналиста. Он наверняка знает, как связаться с мистером Таненбаумом.

     – А если нет?

     – Сожалею, но у меня нет другого способа тебе помочь. Если ты всерьёз хочешь найти художника, попробуй выйти на редакцию. Возможно, там подскажут, как действовать дальше.

     С одной, стороны, мальчик был обескуражен отсутствием картин, которые видел на минувших выходных, но, с другой, – он получил подтверждение того, что "Шёпот безумия" существует. Всё окончательно запуталось.

     * * *

     "Современный обозреватель", с которого была сделана копия, датировался июнем позапрошлого года. В большом интервью некий Джеймс Рут задавал вопросы, в основном связанные с творчеством художника и состоянием его здоровья.

     Дж. Рут: Роберт, могут ли многочисленные почитатели вашего таланта в обозримом будущем надеяться на появление новых картин?

     Р. Таненбаум: Понимаю, что мой ответ вас разочарует, но я никогда не любил обманывать людей. После курса реабилитации я больше не беру в руки палитру и кисть.

     Дж. Рут: Это рекомендация врачей?

     Р. Таненбаум: Скорее всего, внутренняя убеждённость. Мне пришлось заплатить слишком высокую цену за создание "Шёпота безумия".

     Дж. Рут: Понимаю, что затрагиваю щекотливую тему, и вы вправе не давать мне ответа, но, тем не менее, постарайтесь очень лаконично охарактеризовать "Шёпот безумия".

     Р. Таненбаум: Я считаю данную картину предупреждением. […].

     Дж. Рут: Кому принадлежит фигура на полотне?

     Р. Таненбаум: Кто-то считает, что я изобразил воплощение страха, а кто-то склоняется к мысли, что это сам дьявол. Как по мне, так силуэт принадлежит Стражу, защищающему нас от собственных монстров безумия.

     Дж. Рут: Интересная интерпретация. Вам казалось, что он преследует вас?

     Р. Таненбаум: Видите ли, тут есть два варианта. Если ключевым считать слово "КАЗАЛОСЬ", то моё лечение можно считать успешным, а если – "ПРЕСЛЕДУЕТ", то мне придётся вернуться в клинику.

     Дж. Рут: Вы хотите сказать, что Страж, если позволите так называть вашего персонажа, до сих пор мешает вам спокойно жить?

     Р. Таненбаум: Всё зависит от того, читает ли вашу газету мой врач (смеётся).

     Дж. Рут: Предположим, что нет (тоже смеётся).

     Р. Таненбаум: Тогда предположим, что да.

     Дж. Рут: Я правильно вас понял? Страж по-прежнему где-то рядом с вами?

     Р. Таненбаум: Никто не может с уверенностью сказать, кто скрывается в тени сознания.

     Дж. Рут: Простите, Роберт, не могли бы вы пояснить? […].

     Р. Таненбаум: Вернёмся к разговору о картинах. Вы. Больше. Никогда. Не. Увидите. Ни. Одной. Моей. Картины.

     Джордж с особым интересом перечитал ту часть интервью, где речь шла о "Шёпоте безумия". Роберту Таненбауму не понравились вопросы журналиста. Они причинили ему почти физическую боль, но Джеймс Рут этого не понял или не захотел понимать. Или же понял, но решил, во что бы то ни стало, добраться до потаённых глубин души художника.

     – Я считаю данную картину предупреждением, – как мантру, прошептал слова мистера Таненбаума мальчик и вспомнил о своём альбоме. Значит, раз за разом рисуя тусклого человека, он создавал предупреждение для самого себя?

     – Силуэт принадлежит Стражу, защищающему нас от собственных монстров безумия, – тихо произнёс по памяти мальчик.

     Как разобраться во всём этом? Зачем тусклый человек следил за ним через окно? И кто такие монстры безумия? Может быть, они уже подкрались к Джорджу, и поэтому он запутался в том, что реально, а что нет?

     Разговор с мистером Таненбаумом наверняка помог бы мальчику многое прояснить. И начинать следовало с Джеймса Рута из "Современного обозревателя", нашедшего способ пообщаться с художником два года назад.

     * * *

     – Здравствуйте! Это редакция газеты "Современный обозреватель"?

     – Всё верно! – ответил Джорджу приятный женский голос. – Рады вас приветствовать! Чем я могу вам помочь?

     – Скажите, можно ли услышать Джеймса Рута?

     – А как вас ему представить?

     – Меня зовут Джордж.

     – По какому вопросу вы звоните, Джордж? – женщина не торопилась передавать трубку журналисту.

     – Мне нужно с ним поговорить.

     – У вас есть предварительная договорённость о звонке?

     – Нет, – растерянно произнёс мальчик. – А разве я не могу поговорить с ним без этого?

     – Разумеется, можете. Но в данный момент Джеймс Рут занят срочной подготовкой материала к очередному выпуску. Вам придётся перезвонить в другое время.

     – Когда?

     – Одну минуточку, я посмотрю его рабочий график, – Джордж услышал несколько щелчков по клавишам компьютерной клавиатуры. – Завтра между десятью и одиннадцатью утра.

     "Я буду на уроках", – подумал мальчик.

     – Может быть, вы дадите мне его личный номер? – спросил он.

     – Извините, но мы не выдаём личные номера наших сотрудников, за исключением тех случаев, когда они сами об этом просят. К сожалению, Джеймс Рут не уведомлял меня о такой необходимости.

     – Хорошо, я позвоню завтра. Спасибо! До свидания! – Джордж опустил трубку.

     Итак, первый шаг был сделан.

     * * *

     Чем ближе приближалась к десяти стрелка на часах, тем сильнее волновался мальчик. Он отпросился у мистера Говарда в туалет, но вместо того, чтобы дойти до конца коридора и свернуть в уборную, вышел в холл и воспользовался общим телефоном. Вытащив из кармана бумажку с записанным номером, Джордж сделал второй звонок в редакцию.

     – Здравствуйте! Я вчера вам звонил! – выпалил мальчик, едва на другом конце линии сняли трубку.

     – Редакция газеты "Современный обозреватель". Представьтесь, пожалуйста!

     – Я Джордж. Мне нужно поговорить с Джеймсом Рутом.

     – Ах, да, Джордж, – кажется, женщина узнала его.

     – Вы соедините меня с ним?

     – Сейчас… – на некоторое время в трубке повисла тишина.

     Джордж почувствовал, как у него взмокли ладони.

     – Слушаю, – примерно через полминуты ответил мужской голос.

     – Здравствуйте! Вы Джеймс Рут? – спросил мальчик.

     – Да, я Джеймс Рут. А вы…

     – Меня зовут Джордж, и я звоню вам по очень важному делу.

     – Ну, что ж, Джордж, рассказывай.

     – Два года назад вы опубликовали интервью с Робертом Таненбаумом. Помните?

     – Да, припоминаю. Это был непростой разговор, учитывая его… гм… – на мгновение журналист замолчал, а потом продолжил. – … учитывая своеобразный характер художника.

     – Мне нужно с ним поговорить. Не могли бы вы помочь мне связаться с мистером Таненбаумом?

     – Прости, малыш, но вряд ли мистер Таненбаум захочет с кем-либо общаться. Ничего личного. Такой уж он человек.

     – Пожалуйста, мистер Рут! Это очень важно!

     – Я не сомневаюсь. Но лучше его не беспокоить. Иногда он становится… – Джеймс Рут снова выдержал паузу, как будто подыскивал правильное слово. – …становится немного вспыльчивым. Не думаю, что мальчику твоего возраста пойдёт на пользу такая беседа.

     – Мистер Рут, если у вас есть его адрес…

     – Извини, Джордж, но я не могу допустить, чтобы он наговорил тебе… гм… всякого. А теперь мне пора возвращаться к работе.

     – Подождите, мистер Рут!

     – Приятно было пообщаться! Удачного дня! – журналист повесил трубку.

     Мальчик ещё раз набрал номер.

     – Редакция газеты "Современный обозреватель".

     – Здравствуйте, я только что разговаривал с Джеймсом Рутом. Не могли бы вы позвать его к телефону?

     – Извините, но сейчас Джеймс Рут не может ответить. Перезвоните, пожалуйста, позже, – в трубке раздались короткие гудки.

     * * *

     Когда Джордж вернулся из школы, бабушка заметила, что он чем-то сильно расстроен.

     – Что-нибудь случилось? – спросила она, накрывая на стол.

     – Ничего, – пожал плечами мальчик.

     – Ничего? – подозрительно посмотрела на него бабушка. – Или что-нибудь натворил?

     – Ничего не натворил, – Джордж приступил к ужину, чтобы занять рот, потому что бабушка никогда не одобряла разговоров во время еды.

     – Неужто опять заболел? – на этот раз пожилая женщина придвинулась к внуку и пощупала его лоб. – Температуры, кажется, нет. У тебя что-то болит?

     Джордж отрицательно покачал головой.

     – Ладно, ешь. Посмотрим, как ты будешь чувствовать себя перед сном.

     На этом бабушка оставила его в покое и больше не задавала лишних вопросов, а после ужина пошла смотреть очередной выпуск телевизионной викторины. Мальчик же лёг на кровать в своей комнате, закинул руки под голову и принялся думать, как заполучить у Джеймса Рута адрес художника. Первая попытка с треском провалилась. А всё потому, что Джордж – ребёнок. Возможно, будь собеседник значительно старше, журналист не стал бы так упрямиться. Значит, необходимо заручиться поддержкой кого-нибудь из взрослых. Но кого можно было бы об этом попросить?

     Мальчик перебрал в уме почти всех, кого знал. Единственный вариант – мисс Наварро. Учительница знает о тусклом человеке, и если Джордж объяснит ей, зачем ему понадобился мистер Таненбаум, то, быть может, она согласится посодействовать.

     Вот только как это сделать? Как убедить учительницу, что Роберт Таненбаум может помочь Джорджу разобраться в природе его странного помешательства?

     "Она ни за что не согласится звонить мистеру Руту", – с грустью подумал мальчик. Но другого способа у него не оставалось.

     * * *

     – Мисс Наварро, мне нужна ваша помощь, – обратился на перемене к учительнице рисования мальчик.

     – Слушаю тебя, Джордж.

     – Недавно я упоминал имя одного художника. Его зовут Роберт Таненбаум. Он написал картину, на которой изображено странное существо. Мне показалось, что оно в точности похоже на моего тусклого человека. Я хочу встретиться с мистером Таненбаумом, чтобы немного поговорить.

     – И чем же я могу быть полезна?

     – Я выяснил, что в газете "Современный обозреватель" работает Джеймс Рут. Он знает точный адрес мистера Таненбаума. Но отказывается мне его называть, потому что я слишком мал.

     – Понятно. Ты хочешь, чтобы я выяснила у него, где живёт художник?

     – Было бы здорово! – просиял мальчик.

     – Ладно, попробую. А ты поспеши на урок, иначе опоздаешь!

     – Спасибо большое, мисс Наварро!

     * * *

     Кое-как дождавшись окончания урока, мальчик собрал учебные принадлежности в школьную сумку и побежал в класс учительницы рисования, по пути чуть не сбив с ног директора школы.

     – Осторожнее! – схватил его за плечо мистер Бэнкс.

     – Извините, пожалуйста!

     – Если такое повторится в следующий раз, придётся вызвать в школу твоих родителей.

     – Такого больше не повторится, обещаю! Честное слово!

     Мальчик ощутил жгучий стыд за свой проступок. Придётся ему в это воскресенье молиться в церкви куда усерднее обычного.

     – Проходи, Джордж, – пригласила его мисс Наварро, едва ученик показался в дверях. – А ты чего такой испуганный?

     – Я слишком торопился и не заметил перед собой мистера Бэнкса, так что не успел вовремя остановиться

     – Ох! – сочувственно поморщилась учительница. – Тебе от него не слишком досталось?

     – Я обещал, что впредь буду внимательнее, и он меня отпустил. Лучше расскажите, назвал ли Джеймс Рут адрес мистера Таненбаума?

     – Всё оказалось не так просто…

     – Значит, нет? – разочарованно вздохнул Джордж.

     – Присядь, нам нужно с тобой поговорить.

     Мальчик послушно занял место за первой партой.

     – Как выяснилось, у Роберта Таненбаума существуют определённые проблемы со здоровьем, – заговорила мисс Наварро.

     – Знаю. Джеймс Рут утверждает, что у художника не все дома. Именно поэтому он и отказался говорить мне, где живёт мистер Таненбаум.

     – Встреча с мистером Таненбаумом может быть для тебя опасной. В этом я полностью согласна с Джеймсом Рутом.

     – Но мисс Наварро!..

     – Я не могу тебе позволить ехать к нему в одиночку.

     – Подождите… Вы хотите сказать…

     – Да, я узнала адрес. Сказала, что ты звонил в редакцию по моему заданию, чтобы выполнить творческий проект по изобразительному искусству. Но мы отправимся к художнику вместе.

     – Мисс Наварро, это же прекрасно! Я даже не знаю, как могу вас отблагодарить!

     – Мы поедем в воскресенье. Дорога в одну сторону займёт не менее двух часов. Мне нужно предупредить твою бабушку.

     – Позвольте мне самостоятельно поговорить с ней! – поспешно возразил мальчик.

     – Ты уверен? – с подозрением посмотрела на ученика учительница рисования.

     – Абсолютно. У неё слабое сердце, и ей нельзя волноваться, – соврал Джордж.

     "Похоже, скоро у меня отсохнет язык от такого количества лжи, – судорожно подумал он. – Да простит меня Всемогущий Иисус!"

     * * *

     Следующим шагом в осуществлении сложного плана была беседа с бабушкой. Джорджу предстояло каким-то образом убедить её в необходимости его воскресной поездки. Он знал, что она не одобрит отсутствия на очередной церковной службе без веских причин. Значит, ему придётся что-нибудь придумать.

     После ужина он окончательно убедился, что бабушка пребывает в хорошем расположении духа. Она не ворчала по пустякам и даже несколько раз пошутила, на что Джордж немедленно рассмеялся, хотя шутки получились не очень смешными.

     – Бабушка, а можно у тебя спросить? – осторожно перешёл к важной для него теме мальчик.

     – Чего тебе?

     – Иисус любит, когда люди совершают добрые поступки?

     – Зачем ты спрашиваешь об очевидных вещах? – бабушка посмотрела на внука, как на полного болвана. – Естественно он любит, когда мы помогаем другим! Он ждёт от нас этого! Иисус учит нас творить добро!

     – А если выбирать между молитвой и добрым делом, что будет лучше?

     – К чему ты клонишь?

     – Просто хочу узнать, – пожал плечами Джордж. – Молитва или дело?

     – Ему угодны и молитва, и доброе дело.

     – И всё-таки что важнее?

     – Уж не шёпот ли лукавого раздаётся в твоей голове? – забеспокоилась бабушка.

     "Шёпот безумия" – подумал мальчик.

     – Немедленно перекрестись, Джордж!

     Мальчик последовал совету бабушки, после чего заговорил снова:

     – Я всего лишь хотел помочь в воскресенье мисс Наварро. Вот и подумал, что мог бы восполнить церковную молитву добрым делом. Если ты, конечно, не возражаешь…

     Бабушка тщательно обдумала слова внука, прежде чем ему ответить.

     – Пожалуй, Иисус одобрит твои благие намерения.

     – Спасибо, бабушка! – обрадовался мальчик.

     – Ты должен благодарить нашего Спасителя, – бабушка указала взглядом на висящее на стене распятие.

     – Спасибо! – на всякий случай, мальчик перекрестился ещё раз.

     * * *

     Наступило воскресенье. Мисс Наварро заехала за Джорджем в девять утра. Ей даже не пришлось дожидаться, пока он соберётся, потому что мальчик минут пятнадцать стоял одетым около входной двери, несмотря на возражения бабушки по поводу того, что так можно вспотеть и заболеть.

     – Готов? – улыбнулась учительница.

     – Да! – ответил Джордж и пристегнул ремень безопасности.

     Мисс Наварро включила проигрыватель, и автомобильный салон тут же заполнила музыка. Песни показались мальчику слишком девчачьими, но слушать их было приятно. По крайней мере, они поднимали настроение. Джордж и сам не заметил, как начал подпевать вслед незатейливым словам.

     – Нравится? – спросила учительница. – Или ты хочешь послушать что-нибудь другое?

     – Пусть играет, оставьте.

     Некоторое время мисс Наварро молча следила за дорогой, а когда они выехали за город, снова заговорила с юным пассажиром:

     – Откуда ты узнал про Роберта Таненбаума?

     "Вы же сами познакомили меня с его творчеством", – мог бы сказать мальчик, но не сказал. По недавней реакции учительницы рисования на его рассказ он уже понял, что они никогда не ходили в художественную галерею. Миссис Перри, учительница английского языка, называла подобные вещи красивым словом "феномен". С Джорджем произошёл вот такой необъяснимый феномен, в результате которого у него появились ложные воспоминания. Нечто вроде сна наяву.

     – Прочитал в газете, – произнёс мальчик. По крайней мере, отчасти это была правда.

     – И тут же решил позвонить Джеймсу Руту, который брал интервью у художника? – догадалась мисс Наварро.

     – Вроде того, – виновато опустил глаза Джордж. – Но я же не знал, что мистер Таненбаум… немного болен.

     – Надеюсь, он согласится нас принять. Учитывая существующие обстоятельства…

     * * *

     Подъезд к дому художника представлял собой узкую ухабистую дорогу, поросшую с двух сторон деревьями и кустарниками. Малолитражка мисс Наварро с трудом преодолевала неровности, то ныряя носом вниз, то цепляя днищем землю. Ветви то и дело били по лобовому стеклу, так что учительница невольно уклонялась в сторону.

     В какой-то момент зелёный автомобильчик окончательно "сел на мель", и задние колёса отчаянно забуксовали в воздухе.

     – Кажется, застряли, – произнесла мисс Наварро после нескольких тщетных попыток дать газу. – Не следовало нам сюда заезжать.

     – Я могу выйти и подтолкнуть машину, – предложил мальчик.

     – Спасибо, Джордж, но боюсь, что один ты не справишься.

     – Давайте посмотрим, что можно сделать!

     Они вылезли из автомобиля и убедились, что без посторонней помощи им не обойтись.

     – Я даже не могу вызвать эвакуатор, – с сожалением посмотрела на телефон мисс Наварро. Сигнал сотовой связи полностью отсутствовал.

     – Далеко ли отсюда до дома мистера Таненбаума?

     – Пока мы не свернули с основной дороги, навигатор показывал около трёх миль.

     – С тех пор мы проехали примерно милю. Значит, осталось ещё две, – рассудил Джордж. – Человек обычным шагом преодолевает в среднем три мили в час. В часе шестьдесят минут. Делим их на три части и умножаем на две. Итого получается… сорок. Понадобится примерно сорок минут, чтобы пешком добраться до дома художника.

     – Сразу видно, что с математикой у тебя полный порядок, – похвалила ученика мисс Наварро.

     – Мистер Говард частенько задаёт нам подобные задачи, – смущённо ответил мальчик.

     – Что ж, тогда идём. Возможно, нам удастся позвонить от Роберта Таненбаума, – рассудила учительница. – Лишь бы он оказался дома.

     * * *

     Расчёты Джорджа не оправдались, потому что дальше дорога оказалась ещё хуже. Мисс Наварро и Джорджу приходилось обходить глубокие рытвины и перешагивать через острые камни.

     – Неужели мистер Таненбаум никуда отсюда не выбирается? – удивилась учительница.

     – Может быть, есть другой способ подъезжать к его дому? – предположил мальчик.

     – Может быть. По крайней мере, навигатор об этом ничего не знает. И вообще у меня неприятное предчувствие.

     – Какое?

     – Что мы понапрасну тратим время. Даже если тебе и мне удастся найти нужный адрес, нам никто не откроет. Джеймс Рут предупреждал меня о патологическом нежелании художника общаться с посторонними людьми.

     Джордж не совсем понял значение слова "патологический", но догадался, что мистер Таненбаум не ждёт к себе незваных гостей.

     * * *

     Наконец, впереди замаячил старый дом.

     Вскоре учительница и мальчик вошли через невысокую калитку во двор, поднялись на порог и позвонили в дверь. Мисс Наварро украдкой взглянула на экран телефона и ещё раз убедилась, что индикация связи полностью отсутствует.

     "А ведь почти никто не знает, где мы", – почему-то пронеслась пугающая мысль у неё в голове.

     – Кажется, его нет дома, – нарушила тишину учительница после нескольких минут томительного ожидания.

     Мальчик снова утопил кнопку звонка и прислушался к жутковатому протяжному звуку "дин-дон".

     – Идём, Джордж, – рука мисс Наварро легла на плечо ученика. – Вернёмся пешком на основную дорогу и попробуем найти помощь.

     – Подождите, – попросил мальчик и вместо того, чтобы звонить, постучал в окно. – Мистер Таненбаум! Откройте, пожалуйста! Мистер Таненбаум!

     – Джордж, ты же видишь, что его нет дома.

     – Мистер Таненбаум! – не унимался мальчик. – Мне очень нужно с вами поговорить!

     Неожиданно занавеска отодвинулась в сторону, и за стеклом появилось угрюмое мужское лицо с бородой. Мисс Наварро инстинктивно схватила Джорджа и отшатнулась назад.

     – Убирайтесь! – крикнул неприветливый хозяин и тут же скрылся.

     – Мистер Таненбаум! Мистер Таненбаум! – Джордж заколотил с новой силой, но безрезультатно. Тогда он вытащил из прихваченной с собой школьной сумки свой домашний альбом для рисования, открыл его на середине, чтобы вдвое уменьшить толщину, и кое-как просунул под входной дверью.

     Прошло ещё несколько минут, но художник больше не появлялся.

     – Джордж, мне жаль. Пора уходить. Он болен, и мы ничего не можем изменить, – тихо сказала учительница.

     – Я думал, что он увидит и поймёт, – вздохнул мальчик.

     Они направились обратно к калитке, когда дверь за их спинами всё-таки открылась.

     – Это ты нарисовал? – обратился к Джорджу художник.

     – Да, – обернулся тот. – Я хотел бы поговорить с вами об этом.

     – Хорошо, проходи.

     Мисс Наварро двинулась вслед за Джорджем, но Роберт Таненбаум бесцеремонно остановил её:

     – Нет, зайдёт только он.

     – Я не могу этого допустить! – возразила учительница.

     – Вам придётся подождать снаружи, – художник смерил её тяжёлым взглядом.

     – Я не оставлю ребёнка наедине с вами! Джордж, мы уходим!

     – Но мисс Наварро! – взмолился мальчик, испугавшись, что мистер Таненбаум передумает и выгонит обоих.

     – Никаких "но"! Сейчас же дай мне руку! – учительница перешла на шёпот. – Ты же видишь, что он опасен! Немедленно уходим!

     – Ему нужны ответы, которых вы не в силах дать, – произнёс хозяин дома. – И если он их не получит, то, возможно, через пару лет сойдёт с ума так же, как и я.

     – Мисс Наварро, мне очень нужно поговорить с мистером Таненбаумом! Не беспокойтесь за меня!

     – Нет, Джордж! Вся эта поездка была ошибкой! Не знаю, почему я вообще согласилась…

     – Потому что он знает, что происходит в моей голове. Мисс Наварро, поверьте, со мной всё будет в порядке.

     – Если вы хоть пальцем его тронете, я вас из-под земли достану! – пристально посмотрела на художника учительница.

     К сожалению, ей пришлось отпустить Джорджа.

     * * *

     – Я знаю, что ты обо мне думаешь, – заговорил художник, когда они с мальчиком остались вдвоём. – У этого парня крыша точно не на месте, не так ли?

     Не дожидаясь ответа, Роберт Таненбаум провёл Джорджа через узкий коридор в комнату с двумя креслами напротив панорамного окна с прекрасным видом на лес.

     – Хочешь чаю или какао? Я в твоём возрасте очень любил какао с молоком. Пил его в немыслимых количествах. Знаешь, что обычно пишут производители на упаковках? "Содержит все необходимые витамины, способствует активному росту". А я мечтал как можно быстрее вырасти. Вот же глупость!

     – Какао, если можно, – робко произнёс мальчик.

     – Одну минуту, – хозяин дома вышел из комнаты.

     Тем временем Джордж осмотрелся по сторонам. Комната ничем не выдавала того факта, что в ней обитает сумасшедший. В углу стоял книжный шкаф. Судя по названиям, мистер Таненбаум в основном интересовался искусством и классической литературой. На стенах висели небольшие картины. Преимущественно пейзажи. Пожалуй, мальчику здесь даже нравилось. Тихий уголок, укрытый от посторонних глаз.

     – Вот, держи, – Роберт Таненбаум вернулся с подносом, на котором стояли две чашечки и корзинка с имбирными пряниками.

     – Спасибо, – Джорджу стало неловко, что он сидит в удобном кресле и собирается пить какао, пока мисс Наварро остаётся на холоде и не находит себе места от волнения.

     – Итак, как же вам удалось меня найти? – художник расположился рядом и испытующе посмотрел на юного гостя.

     – Джеймс Рут дал ваш адрес, – коротко ответил мальчик.

     – Джеймс Рут, – повторил хозяин дома, словно попробовал на вкус испортившееся блюдо.

     – Вообще-то он не хотел мне помогать, и если бы не моя учительница по рисованию…

     – Так это она ждёт тебя за дверью? – сделал движение головой в сторону подъездной дороги Роберт Таненбаум.

     – Да. Может быть, вы позволите ей войти?

     – У нас сугубо личный разговор. Люди, которые не имеют опыта, как правило, плохо понимают такие вещи.

     – Какого опыта? – удивился мальчик.

     – Вот этого, – художник взял с журнального столика альбом Джорджа и продемонстрировал тусклого человека. – Ты видел его?

     – Да. Много раз. В своём интервью Джеймсу Руту вы назвали тёмную фигуру Стражем, защищающим нас от собственных монстров безумия.

     – Я до сих пор жалею, что согласился на беседу с этим идиотом. Он воспользовался моим именем, чтобы привлечь к себе внимание, поэтому половина того, что появилось в газете, – низкопробная выдумка узколобого журналиста. И Страж – в том числе. Фантастический бред для подростков!

     – Тогда кто он? – мальчик указал взглядом на рисунок.

     – Это существо когда-нибудь разговаривало с тобой?

     – Нет, только смотрело через окно, а потом исчезало.

     – Всё верно, поначалу оно приходило и просто смотрело, – кивнул художник. – Но однажды я услышал его голос в своей голове, и тогда всё полетело вверх дном…

     – Что случилось?

     – До встречи с ним у меня было всё: любимое дело, семья, успешная карьера, – но оно лишило меня рассудка. В итоге – принудительное лечение, бегство ото всех и полное одиночество.

     – Он… оно… это существо больше вас не беспокоит?

     – В психушке – давай называть вещи своими именами – меня заставляли применять различные препараты, которые повлияли на моё сознание. В результате, я расстался не только с шёпотом безумия, но и с творческими способностями. Я перестал писать картины, но не потому что больше не хотел этого делать, а потому что больше не мог. Потеря художественного дара – это моя плата за избавление от твари, которая преследовала меня.

     – Я называю её тусклым человеком, – признался мальчик.

     – Тусклый человек, – повторил художник. – Звучит неплохо.

     – А он никогда не посылал вам каких-нибудь видений?

     – В основном я слышал его голос, маскирующийся под мои собственные мысли. Но я всегда знал, что они принадлежат не мне. Это что-то вроде гипноза на расстоянии. Телепатия наоборот. Он не считывал, что происходило у меня в голове, а внушал.

     – И что же он заставлял вас делать?

     – Даже не хочу вспоминать, – Роберт Таненбаум сокрушённо покачал головой. – Это было ужасно. Однажды я пришёл в себя и понял, что стою в двух футах от нашей с женой кровати и держу занесённый над головой кухонный нож. Вот тогда-то я и обратился за помощью к специалистам. А что у тебя? Он просил тебя… о чём-нибудь подобном?

     – Нет, он вмешивался в мои сны.

     – И что же ты видел в этих снах?

     – Убийства, – голос у Джорджа задрожал. – Сначала это была девушка, потом мальчик, а потом девочка… – Он замолчал.

     – Значит, тусклый человек действовал твоими руками?

     – Нет-нет! – поспешил возразить мальчик. – Я видел фигуру убийцы со стороны. Это был не я! Кто-то другой!

     – Тусклый человек умеет манипулировать чужим разумом, уж я-то знаю. Так что не следует полностью отвергать вероятность того…

     – Что их убил я? – выпалил Джордж и ощутил неприятный спазм внизу живота.

     – Я тебя не осуждаю, потому что сам через это прошёл. Теперь понимаешь, почему мне пришлось оставить твою учительницу снаружи?

     – Но этого не может быть! Я стоял в стороне и видел, как незнакомец в тёмной одежде убивает их, – на глаза мальчику навернулись слёзы.

     – Успокойся, никто ни в чём тебя не винит. Ответственность за всё случившееся лежит исключительно на тусклом человеке, кем бы он ни был.

     – Не может быть… – Джордж закрыл лицо ладонями. – Иисус не допустил бы такого…

     – Да Иисусу плевать на тебя! Ему плевать на всё, что происходит на этой ничтожной планете! У меня есть хорошие таблетки. Правда, после них всё время хочется спать, но со временем ты привыкнешь. Зато эта тварь больше к тебе не подберётся.

     Мальчик отрицательно покачал головой.

     – Напрасно отказываешься. Просто так их в аптеке не купишь.

     – Мне пора.

     – Я всего лишь хочу тебе помочь! Понимаешь? Я и поговорить-то с тобой согласился лишь затем, что сам пережил это! – художник схватил альбом Джорджа и с силой постучал указательным пальцем по фигуре, изображённой чёрным карандашом. – Ты же не хочешь в один прекрасный момент очнуться с руками по локоть в крови? Не хочешь стать марионеткой в лапах этого чудовища?!

     – Мисс Наварро, наверное, беспокоится, – попытался встать мальчик, но Роберт Таненбаум удержал его за плечо.

     – А знаешь, чего я не рассказал ни врачам, ни Джеймсу Руту? – на лицо художника легла тень. – Тварь умеет отлично маскироваться. Однажды она пришла ко мне в больницу под видом моей жены. Но меня не проведёшь! Я послал её к чёрту!

     – Пожалуйста, мистер Таненбаум, позвольте мне уйти, – Джордж дёрнул плечом, чтобы избавиться от тяжёлой ладони.

     – Тварь может прикинуться кем угодно! – глаза хозяина дома сверкнули безумием. – Она, как хамелеон, способна примерить на себя любую шкуру. А ты даже не будешь догадываться об этом!

     – Пропустите меня! – мальчик увернулся в сторону и бросился в коридор, по пути случайно опрокинув корзинку с печеньем.

     * * *

     – Мисс Наварро, бежим! – крикнул мальчик учительнице.

     – Джордж, что случи… Ох, чтоб тебя! – она увидела, как распахнулась дверь, и из неё сначала выскочил ученик, а вслед за ним – Роберт Таненбаум.

     – Быстрее! – выдохнул беглец, на ходу схватив учительницу за руку.

     Они со всех ног бросились прочь по подъездной дороге.

     – Осторожно! – предупредил Джордж, перескочив через камень. Мисс Наварро тут же последовала его примеру. Художник же зацепился ногой за препятствие и растянулся во весь рост на земле. Учительница и мальчик воспользовались неожиданным преимуществом, стремительно увеличивая дистанцию между собой и преследователем.

     Минут через десять непрерывного бега они оторвались от Роберта Таненбаума, но окончательно выбились из сил.

     – Что… что… там… было? – с трудом набирая воздух в лёгкие, спросила учительница.

     – Мы… спокойно… разговаривали… – перевёл дыхание Джордж. – А потом… он… просто… слетел с катушек…

     – Ты… чем-то… его расстроил?

     – Кажется, нет… Он… начал… говорить… плохие вещи…

     – Он пытался… тебя обидеть?

     – Нет, он сказал… кое-что плохое… про Иисуса…

     – Поэтому ты убежал?

     – Я… я не знаю… – смутился мальчик.

     – Смотри-ка, на этом участке есть сеть! – радостно произнесла мисс Наварро, проверив телефон. – Сейчас попробую вызвать эвакуатор!

     * * *

     Спустя час они выбрались на шоссе и поехали назад. Несколько раз учительница пыталась завести разговор с Джорджем о художнике, но мальчик замкнулся и лишь молча смотрел на дорогу.

     – Он точно тебя не трогал? Может быть, он попросил тебя о чём-нибудь таком, что тебе не понравилось? Он сделал тебе больно? – все вопросы мисс Наварро строились вокруг недостойных действий Роберта Таненбаума.

     Мальчик отрицательно покачал головой.

     – Он сказал тебе что-то такое, что тебя очень расстроило? Кроме того, что говорил плохо про Иисуса? – сама того не подозревая, учительница приблизилась к истинной причине подавленного состояния мальчика.

     Пассажир ничего не ответил, но из глаз у него потекли слёзы.

     – Да что же этот негодяй с тобой сотворил! Вот, держи платок! Джеймс Рут был прав: нам не следовало общаться с этим сумасшедшим!

     – Мисс Наварро, вы можете включить музыку? Мне очень понравились песни, которые вы слушаете, – наконец-таки подал голос мальчик.

     – Конечно, сейчас! – учительница нажала кнопку на проигрывателе, и из колонок раздался очередной жизнеутверждающий мотив.

     * * *

     Нужна ли была ему эта поездка? Получил ли он ожидаемый результат? Или художник оказался всего лишь чокнутым психопатом, который испугал Джорджа?

     Мальчик много думал о состоявшемся диалоге.

     По словам Роберта Таненбаума, тусклый человек обладал умением внушать мысли. Вероятно, так и было. Образы, навеянные страшными снами, подтверждали такую догадку. Но чтобы убийства совершал сам Джордж… нет, здесь художник явно ошибся. Даже если бы мальчик пребывал в бессознательном состоянии, управляемый чужой волей, ему пришлось бы избавляться от следов крови на своей одежде. Вот только весь его гардероб оставался в полном порядке.

     Тусклый человек показывал Джорджу убийства со стороны. Зачем? Непонятно.

     Но больше всего мальчика напугало другое. Мистер Таненбаум утверждал, будто тусклый человек умеет скрываться под любой внешностью. Под любой.

     Неужели вся история с художественной галереей – результат взаимодействия с тусклым человеком? Тот перевоплотился в мисс Наварро, повёз мальчика на выставку и показал "Шёпот безумия" Роберта Таненбаума. Зачем? Опять-таки, непонятно.

     От одной мысли о том, что он, ничего не подозревая, провёл полдня с тусклым человеком, Джорджу становилось плохо.

     "Он хотел, чтобы я встретился с художником? – размышлял мальчик. – Для чего? Чтобы художник рассказал мне о нём? Чего же тусклый человек добивается? Чтобы я тоже сошёл с ума?"

     * * *

     В ту же ночь мальчик увидел сон.

     К счастью, ему больше не приходится наблюдать за жестокой расправой убийцы над очередной жертвой. На этот раз Джордж оказывается в закрытой комнате.

     Солнечный свет через окно едва освещает детскую. На кровати, опустив голову, сидит девочка. Она молчит, но мальчик почему-то может слышать её мысли.

     "Помогите!" – думает она.

     – Чем я могу тебе помочь? – обращается к ней Джордж, но девочка его не слышит.

     "Пожалуйста, помогите!" – юная мисс до смерти напугана.

     Мальчик делает шаг вперёд, немного склоняется, чтобы рассмотреть лицо, прикрытое длинными волосами, и тут же вздрагивает. Он мгновенно узнаёт девочку. Эта она скрывалась от убийцы в подвале, кишащем огромными крысами.

     – Тебе удалось спастись? – спрашивает у неё Джордж.

     Она поднимает заплаканные глаза, какое-то время смотрит сквозь мальчика на запертую дверь, и снова прячет взгляд.

     Он подходит к двери и пробует нажать ручку. Та не поворачивается.

     – Я помогу тебе! – обернувшись, даёт торжественное обещание мальчик. – Пока не знаю, что для этого нужно сделать, но обязательно помогу! Обещаю!

     Роберт выскочил из машины, подхватил промокшую Сильвию на руки и поспешно занёс в дом.

     – Милая, ты цела? – не сдержала слёз радости Барбара.

     Девочка ничего не ответила.

     – Она вся дрожит. Нужно как можно быстрее отправить её под горячий душ, – Роберт помог жене стянуть с дочери прилипшую к телу одежду.

     – Идём , дорогая! Сейчас ты согреешься! – заботливо повела дочь за собой взволнованная женщина.

     – А я пока позвоню детективу, – сказал отец и набрал номер Роберта Аттвуда.

     * * *

     Барбара внимательно осмотрела Сильвию, но не обнаружила никаких следов физического насилия: ни царапин, ни синяков, ни побоев. На трусиках следов крови и других выделений тоже не было. Девочка казалась невредимой. Но именно казалась, потому что мать уловила в ней странную перемену.

     – Не горячо? – спросила Барбара, предварительно проверив рукой температуру воды.

     Дочь промолчала.

     – Мы с папой очень беспокоились, – сказала мать, чтобы заполнить неловкую паузу.

     Снова никакой реакции.

     – Сильвия, пожалуйста, поговори со мной! – женщина осторожно тронула её за плечо.

     Но девочка смотрела мёртвым взглядом в стену, словно находилась сейчас в совершенно другом месте.

     Барбара ощутила неприятный укол страха, вонзившийся ледяной иглой в сердце.

     – Тебя обидели? Сделали больно? Не бойся, скажи мне!

     Девочка продолжала хранить безмолвие, глядя в одну точку.

     – Да что же с тобой случилось? – мать выключила воду и принялась тщательно растирать Сильвию полотенцем.

     * * *

     – Роберт, она ничего не говорит, – заплакала Барбара.

     Они оба посмотрели на сидящую за столом дочь. Сильвия механически отпила из кружки тёплого молока, не испытав при этом никаких эмоций.

     – Возможно, это последствия шока, – предположил отец. – Давай дадим ей время прийти в себя.

     – Роберт, я боюсь за неё…

     – Если до завтра Сильвии не полегчает, покажем её специалистам.

     * * *

     Родители с волнением дожидались результатов обследования. Утром поведение Сильвии ничуть не изменилось: она всё так же молчала и почти не реагировала на внешние раздражители. Теперь её осматривал доктор Патчелл.

     Наконец, когда процедура закончилась, Роберт и Барбара поспешили узнать подробности состояния их дочери.

     – Что с ней? – с придыханием спросила мать.

     – У девочки наблюдаются симптомы кататонии: мутизм и симптом пассивной подчиняемости, – сообщил доктор Патчелл. – Пока рано делать какие-либо конкретные выводы. Необходимо провести серию тестов и наблюдений, чтобы поставить окончательный диагноз.

     Супруги с недоумением переглянулись.

     – Попросту говоря, в результате тяжёлой психической травмы, девочка впала в состояние, при котором всё время молчит и ни с кем не общается.

     – Это как-то лечится? – задал вопрос встревоженный отец.

     – Я повторюсь: диагноз предварительный, и нам понадобятся более детальные анализы. Но могу вас подбодрить, мы обязательно выведем девочку из ступора. Не скажу, что это произойдёт сразу. Но, стимулируя деятельность нервной системы, мы добьёмся определённых успехов.

     – Что нам следует делать дальше?

     – Миссис Флетчер, сейчас я назначу вам время, когда мы встретимся с вами снова. А вы, мистер Флетчер, можете забрать дочь. Если вам угодно, воспользуйтесь нашей комнатой ожидания.

     * * *

     Они сидели втроём за столом, но присутствия Сильвии совершенно не ощущалось. Она походила на очень искусно выполненную куклу, точь-в-точь повторяющую внешний облик дочери Роберта и Барбары. Девочка подносила ко рту очередной кусочек из тарелки, глотала его, почти не пережёвывая, и снова медленно опускала руку. А её взгляд был устремлён вдаль, сквозь пространство, словно вокруг ничего не существовало.

     – Надеюсь, доктор Патчелл ей поможет, – произнесла Барбара, нарушив тягостную тишину.

     – Боюсь даже предположить, что нашей дочери пришлось пережить в последние дни, – вздохнул Роберт, сочувственно глядя на дочь.

     – А ещё этот детектив со своими дурацкими вопросами, – вспомнила жена. – Знал бы ты, каких усилий мне стоило держать себя в руках, чтобы не выставить его за дверь. Заявился и говорит, что хочет поговорить с Сильвией. Я ему объясняю, что она в тяжёлом состоянии и ничего сказать не сможет, а он повторяет: позвольте увидеть её на пару слов. Минут десять пытался получить от неё ответ, а потом извинился. Зато на все мои расспросы по поводу того, удалось ли им поймать ублюдка, который терроризирует весь город, он сказал, что в интересах следствия информация не распространяется. Произошло несколько убийств, и лишь наша дочь каким-то чудом смогла спастись, а он мне – информация не распространяется!

     – Он не собирался тебя обидеть. У них тоже есть свои правила, свой регламент.

     – Плевать мне на их регламент, если они позволяют убийце спокойно разгуливать по улицам! Я имею право знать!

     Роберт предпочёл не перечить Барбаре. С момента исчезновения дочери нервы у жены заметно расшатались, так что лучше было не давать ей лишних поводов для волнения.

     * * *

     – Время нашего отпуска подходит к концу, – напомнила Роберту перед сном Барбара.

     Он прекрасно понял, о чём она говорит. Стюарт и Ирэн – родители Роберта – наверняка соскучились по внучке. Они до сих пор не знали, что никакого путешествия не было.

     – Завтра заеду и скажу матери, что Сильвия приболела после поездки.

     – А как быть с фото? Ни одного снимка с отдыха? Будешь подставлять пейзажи в Фотошопе?

     – Хорошая идея. У стариков уже не такое острое зрение, чтобы различить подлог.

     – Почему бы не сказать им правду?

     – Ты же понимаешь, что отцу сейчас нельзя волноваться. Эта новость может убить его.

     – А что ты будешь говорить ещё через неделю? Рано или поздно тебе придётся признаться. Вряд ли Сильвия поправится так быстро.

     Роберт почувствовал себя завравшимся ребёнком.

     – Возможно, методы доктора Патчелла окажутся весьма действенными, – виновато произнёс он.

     – Давай смотреть правде в глаза. Наша дочь пережила тяжёлое потрясение. Ей потребуется длительный период восстановления. Это не расшибленная коленка, которая заживёт через пару дней. Ты же сам видишь, как сильно Сильвия замкнулась в себе, и сколько сил нам потребуется, чтобы вытащить её из этой раковины.

     – Но ведь отец едва оправился от сердечного приступа, – предпринял слабую попытку защититься Роберт.

     – Придумай способ подсластить пилюлю. Если они случайно узнают о случившемся от кого-то другого, это точно разобьёт им сердце.

     – Ладно, я подумаю над этим.

     * * *

     Доктор Патчелл провёл повторное обследование и взял у Сильвии необходимые анализы. Предварительный диагноз окончательно подтвердился.

     – Нам придётся ложиться в больницу? – поинтересовалась Барбара.

     – Нет, мы будем давать вашей дочери растормаживающие лекарственные препараты и наблюдать за реакцией, – ответил доктор Патчелл. – Но вам придётся приложить максимум усилий, чтобы Сильвия пошла на поправку.

     – Поверьте, мы будем делать всё, что от нас зависит! – поспешила заверить его женщина. – Только скажите, что от нас требуется?

     – Как я уже говорил, в первую очередь, необходимо стимулировать деятельность нервной системы. Представьте себе автомобиль, поставленный на ручной тормоз. Уколы – это своеобразные ключи к замкнутым дверям, а ваша основная задача – попасть в салон и опустить рычаг, удерживающий тормозные диски.

     – И как опустить этот рычаг?

     – Нужно постоянно разговаривать с девочкой, поддерживать с ней вербальный и визуальный контакт. Поначалу он будет односторонним, но вы не должны опускать руки. Главное, планомерно двигаться вперёд.

     – Я поняла, – кивнула Барбара и посмотрела на сидящую рядом дочь. Сильвия не проявляла никакого интереса к беседе, как будто происходящее не имело к ней ни малейшего отношения.

     – Попробуйте задействовать простейшие игры, чтобы вовлечь девочку в процесс. Мутизм – это не слабоумие. Сильвия всё слышит и понимает, но "ручной тормоз" – мужчина в халате показал пальцами обеих рук кавычки, – сдерживает верхний этаж её сознания.

     – Думаю, мы справимся.

     – Если возникнут какие-нибудь вопросы, вот мой номер, – передал визитную карточку врач.

     – Спасибо, доктор Патчелл! До свидания! Идём, солнышко! – Барбара взяла Сильвию за руку, и та покорно последовала за матерью.

     * * *

     – Привет, мам! Привет, пап! – произнёс Роберт, поцеловав родителей. – Как у вас дела?

     Он постарался выглядеть бодрым и отдохнувшим, как будто действительно только что вернулся из отличного отпуска.

     – А почему ты один? – удивились старики.

     – Сильвия немного приболела, так что они с Барбарой остались дома, – в голове Роберта тут же прозвучал голос жены: "Если они случайно узнают о случившемся от кого-то другого, это точно разобьёт им сердце".

     – Что-нибудь серьёзное? – встревожилась Ирэн.

     – Обычная простуда, – соврал Роберт.

     "Зачем ты затягиваешь петлю на собственной шее!" – мысленно обругал он себя, но страх за отца не позволил ему воспользоваться даже до предела смягчённой версией правды.

     – У неё температура? – начала уточнять симптомы болезни бабушка Сильвии.

     – Да, но беспокоиться не о чем, – поспешил пояснить мужчина. – Лучше расскажи, как ты себя чувствуешь, папа?

     – Как будто мне двадцать, а я застрял в теле семидесятилетнего старика! – улыбнулся Стюарт. – Ничего, старая развалина ещё всем покажет!

     – Рад это слышать!

     – Ты пообедаешь с нами? – предложила сыну Ирэн.

     – Спасибо, мам, но мне ещё нужно заехать в аптеку.

     – А новые фотографии есть? – спросила у Роберта мать.

     – Потом обязательно покажу, – смутился Роберт. – Их нужно немного отсортировать.

     – Тогда с нетерпением будем ждать! И пусть Сильвия быстрее поправляется! Передай ей от нас вот это, – Ирэн протянула Роберту бумажный пакет с любимыми сладостями его дочери.

     * * *

     Перед семьёй Флетчер всерьёз встал вопрос о том, как лучше поступить: нанять ли для Сильвии няню, или Барбаре оставить работу, чтобы заниматься дочерью. Роберт настаивал на первом варианте, а его супруга доказывала преимущества второго.

     – Возможно, Сильвии в ближайшее время станет легче, – оптимистично предположил отец. – А ты напрасно потеряешь своё место.

     – Ты должен понимать, что наша дочь для меня важнее работы, – возразила мать. – Сейчас она, как никогда, нуждается в поддержке. А ты хочешь доверить её незнакомому человеку?

     – Барбара, мы же не возьмём с улицы первую встречную! У няни будут хорошие рекомендации, отзывы других родителей…

     – Роберт, взгляни на неё! – она перебила его, указав на Сильвию. Та равнодушно сидела перед телевизором. – Если ты сейчас подойдёшь и выключишь мультики, она продолжит смотреть в чёрный экран! Хватит жить иллюзиями, что всё наладится само по себе! Мы должны помогать ей! Слышишь? Мы! Ты и я! Не няня с хорошими рекомендациями, которой платят за то, что она сидит с детьми, а мы!

     – Я не живу иллюзиями, – смутился мужчина, уязвлённый словами жены.

     – Начнём с того, что ты до сих пор так ничего и не сказал своим родителям! Они пребывают в полной уверенности, будто их внучка "немного", как ты изволил выразиться, приболела!

     – Я же объяснял тебе, что боюсь за отца.

     – Ты надеешься, что Сильвия скоро придёт в норму, и тебе не придётся никому ничего объяснять!

     – Ты права! – развёл руки в стороны Роберт, словно зрители неожиданно разоблачили секрет его фокуса. – А что плохого в том, что я надеюсь на лучшее?

     – Ты всего лишь стараешься убежать от проблемы! Сделать вид, что всё отлично!

     – Это неправда!

     – Правда!

     – Нет, Барбара! Пожалуйста, прекрати!

     – Мы нужны ей! Нужны! – запал женщины иссяк, и она заплакала.

     – Тише, не плачь, – Роберт прижал её к себе. Через плечо он заметил, как Сильвия следит за ними осмысленным взглядом. – Подожди-ка… Кажется, она понимает…

     – Что? – удивлённо отстранилась от груди Роберта Барбара. Она посмотрела в сторону дочери.

     – Странно, я же видел… – растерялся отец. В остекленевших глазах девочки по-прежнему отсутствовал всякий намёк на осознанное восприятие окружающего мира.

     * * *

     Вернувшись с дочерью из больницы, Барбара посадила её за стол и поставила перед ней обед. Девочка никак не отреагировала.

     – Ешь, милая! – ласково обратилась к Сильвии мать.

     Теперь девочка покорно взяла ложку и приступила к обеду. Движения напоминали работу механизированных манипуляторов на конвейере: ложка опустилась в тарелку, ложка поднялась ко рту, ложка опустела, ложка опустилась в тарелку, ложка поднялась… Сердце женщины сжалось от гнетущего зрелища.

     – Нужно пережёвывать пищу, иначе у тебя заболит желудок, – посоветовала Барбара.

     На мгновение рука дочери замерла перед открытым ртом, после чего Сильвия продолжила совершать в точности ту же процедуру без каких-либо изменений.

     – Ладно, в следующий раз я воспользуюсь блендером, – вслух обратилась к самой себе мать.

     Когда тарелка более чем наполовину опустела, дочь начала постукивать ложкой по фарфоровому дну, и каждый такой удар стал отзываться болью в груди Барбары.

     – Подожди, солнышко! Дай-ка я тебе помогу! – женщина приподняла тарелку за один край. – Ну, вот, так гораздо лучше!

     Разделавшись с обедом, Сильвия положила ложку и замерла.

     – Отлично, ты всё съела! – прокомментировала мать, помня о советах доктора Патчелла. Она убрала столовые приборы, а затем принесла апельсиновый сок.

     – Смотри, что у меня есть! – как можно веселее произнесла Барбара, придвинув один стакан дочери, а другой – себе. – Тебе нравится этот солнечный цвет?

     Сильвия посмотрела на напиток, не выразив никаких эмоций, после чего сделала несколько глотков.

     "Наверное, если бы там была моча, она бы выпила её точно так же", – почему-то пронеслась мысль в голове несчастной матери.

     – Если хочешь, мы можем с тобой немного поиграть, – предложила Барбара. – Как насчёт чаепития в кукольном домике?

     Прежняя Сильвия обязательно с радостью согласилась бы, но Молчаливая Сильвия проигнорировала такую возможность.

     – Вот и замечательно! – женщина сделала вид, словно получила утвердительный ответ. – Тогда идём в детскую!

     По инициативе Барбары они отправились в комнату Сильвии.

     "Девочки играют в куклы, изображая настоящих людей. Кажется, я занимаюсь тем же самым, с той лишь разницей, что куклой мне служит моя дочь…" – с грустью подумала мать.

     * * *

     Медсестра увела Сильвию в процедурный кабинет, а Барбара воспользовалась возможностью поговорить с доктором Патчеллом.

     – Доктор, я хотела бы у вас поинтересоваться относительно болезни моей дочери, – заговорила женщина, испытывая некоторое волнение.

     – Я вас слушаю, – ответил мужчина в халате.

     – Вы говорили, что нынешнее состояние Сильвии никак не повлияло на её умственные способности.

     – Верно, она непроизвольно выстроила в своей голове защитный барьер, чтобы справится с последствиями стресса, – кивнул доктор Патчелл, деловито скрестив пальцы в замок. – А в остальном – никаких отклонений.

     – А как обстоят дела с её памятью?

     – Анализы показали, что долгосрочная память не затронута, и амнезии не наблюдается. А почему вы спрашиваете?

     – Она как будто напрочь забыла о своей прежней жизни.

     – И в чём это проявляется?

     – К примеру, она равнодушно реагирует на любимые игрушки. Вчера мы играли с ней в куклы, и я предложила кого-нибудь выбрать. К сведению, любимым у неё всегда был плюшевый медведь, с которым Сильвия почти не расставалась. Но она его проигнорировала. Вот я и спрашиваю: может быть, у моей дочери заблокированы какие-то воспоминания?

     – Миссис Флетчер, результаты диагностики этого не показали. Как только мы снимем симптомы мутизма, и ваша девочка заговорит, вы убедитесь в том, что с памятью у Сильвии никаких проблем нет.

     – Надеюсь, ваши слова подтвердятся.

     – Доверьтесь моему многолетнему опыту. И не отчаивайтесь.

     – Спасибо вам за тёплые слова, доктор Патчелл! Просто я волнуюсь за неё!

     – И это нормально, – на лице мужчины в халате появилась отеческая улыбка. – Каждая нормальная мать волнуется за своего ребёнка. Но сейчас Сильвии требуется ваша поддержка, а не волнение. Понимаете?

     – Да, я возьму себя в руки! – улыбнулась в ответ Барбара.

     – Вот и замечательно!

     * * *

     Супруги легли в кровать, но ещё не спали. С той ночи, когда их дочь пропала, между ними не было физической близости. Теперь же мужчина попытался поцеловать жену, чтобы добиться чего-то большего, вот только она остановила его решительным движением ладони.

     – Пожалуйста, Роберт, давай не будем!

     – В чём дело, Барбара? – спросил он.

     – Сейчас у Сильвии трудный период восстановления, и мы не должны так себя вести! – прошептала она.

     – Чем это может ей навредить?

     – Это… вроде как… неправильно.

     – Ты всё усложняешь.

     – Неужели тебя абсолютно не волнует состояние нашей дочери?

     – Конечно, волнует! И твоё состояние меня волнует тоже! Тебе нужно хотя бы немного отвлечься от мрачных мыслей, – Роберт вновь совершил наступательный манёвр, чтобы запечатлеть поцелуй на шее Барбары. Он ловко скользнул рукой по её бедру и тут же получил повторный отпор.

     – Прекрати! – шикнула на него жена.

     Мужчина обиженно убрал руку и капитулировал на свою половину кровати:

     – Так лучше?

     – Я сегодня разговаривала с Чарльзом, – вместо ответа произнесла Барбара. – Он сказал, что даст мне месяц. Если Сильвия за это время успеет поправиться, то я спокойно вернусь на работу.

     Что произойдёт, если дочери потребуется дальнейший уход, озвучивать не требовалось.

     – А что говорит доктор Патчелл? – переключился на серьёзный лад Роберт.

     – Что мы должны запастись терпением. Но мне кажется, что он уже и сам начинает сомневаться в своих радужных прогнозах.

     – У Сильвии есть какие-то серьёзные осложнения?

     – Доктор этого не подтверждает. Хотя я ему рассказала о её проблемах с памятью.

     Роберт промолчал.

     – Если в ближайшем будущем не произойдёт никаких улучшений, нам придётся подыскать хорошую клинику, – сделала вывод Барбара.

     * * *

     Во время очередного визита к доктору мать Сильвии поставила вопрос об эффективности лечения. Она призналась, что не замечает никакого видимого прогресса.

     – Я прекрасно понимаю ваши чувства, миссис Флетчер, – согласился доктор Патчелл. – Вам хочется, чтобы ваша дочь как можно скорее поправилась. Возможно, вы даже ставите под сомнение мой профессионализм, если я не совершил чуда в столь короткий срок.

     Барбара слегка поджала верхнюю губу. Она действительно усомнилась в докторе, отчего ей стало немного стыдно за себя.

     – Как это ни странно, но нейролептики не принесли ожидаемого результата, и я собираюсь подключить дополнительные методы терапии. Мы назначим Сильвии массаж, лечебную гимнастику, а также прибегнем к использованию арт-терапии, чтобы купировать возникшее невротическое расстройство.

     – Когда к моей дочери вернётся речь, она сможет рассказать о том, что с ней случилось? – спросила Барбара.

     – Понадобится работа с квалифицированным психологом, чтобы нейтрализовать очаг болезни. Представьте, что травмирующее событие, отложившееся в памяти девочки, – это нечто вроде опухоли, которую необходимо вырезать, но вырезать с такой ювелирной точностью, чтобы не задеть соседние органы, а в нашем случае – не нанести новую психическую травму. Понимаете?

     – Кажется, да.

     – А вот и наша красавица! – улыбнулся доктор Патчелл, когда медсестра ввела в кабинет Сильвию после очередной процедуры. Та никак не отреагировала на комплимент.

     – Итак, миссис Флетчер, со следующей недели мы приступим к курсу массажа и лечебной гимнастики, а вы, в свою очередь, займётесь с вашей девочкой совместным творчеством. Это может быть лепка, рисование или изготовление поделок из цветной бумаги.

     – Мы с Сильвией обязательно попробуем что-нибудь сделать! Правда, милая? – обратилась к дочери мать.

     К сожалению, Сильвия не разделила энтузиазма матери.

     * * *

     Роберт вернулся домой не с пустыми руками.

     – Девочки! У меня для вас кое-что есть! – радостно объявил он.

     – Что там у тебя? – удивлённо перевела взгляд на коробку Барбара.

     – А давайте посмотрим вместе! – предложил муж и хитро подмигнул дочери. Сильвия даже не заинтересовалась предложением отца.

     – Дорогая, разве тебе не хочется узнать, что принёс папа? – коснулась плеча девочки мать.

     Ответа не последовало.

     – Конечно, хочется! – коробка перекочевала из рук Роберта на стол. – Сейчас мы уберём крышку в сторону…

     – Что же мы увидим внутри? – обратилась к Сильвии заинтригованная Барбара.

     – Всем приготовиться! – торжественно объявил Роберт, словно ему выпала честь комментировать грандиозное шоу. – Зрители затаили дыхание! Вот-вот их взорам откроется удивительное зрелище! Вы готовы?!

     – Да! – подхватила настроение мужчины жена.

     – Я не слышу!

     – Да-а-а! – теперь Барбара замахала руками, как болельщица на стадионе.

     – Отлично! Тогда внимание сюда! – наконец-то Роберт продемонстрировал содержимое коробки. Внутри сидел маленький серый котёнок.

     – Ты только глянь, какая прелесть! – с умилением выдохнула мать Сильвии.

     И тут впервые за несколько дней девочка отреагировала. Родители заметили, как её зрачки мгновенно расширились, хотя при этом она не произнесла ни слова. А пушистый зверёк, в свою очередь, испуганно зашипел. Шерсть у него на спине встала дыбом.

     – Тише, тише, глупенький, – погладил его мужчина. – Не нужно бояться. Знакомься, это Сильвия. Я уверен, что вы подружитесь!

     – Как ты его назовёшь? – спросила у дочери Барбара.

     Та пристально смотрела на котёнка. Матери показалось, что в глазах Сильвии читается… Женщина перебрала в голове несколько слов, прежде чем подобрала верное. И слово это было "ненависть".

     * * *

     – Мне показалось, или она не очень обрадовалась новому другу? – вздохнул Роберт, когда Барбара уложила Сильвию спать и вернулась в гостиную.

     – Не знаю, – честно ответила Барбара.

     – Я подумал, что появление домашнего животного послужит для неё хорошим эмоциональным толчком к выздоровлению. Может, предварительно следовало бы проконсультироваться с доктором?

     – В следующий раз я обязательно поговорю с ним об этом. Но твоя затея с котёнком мне нравится. К тому же, он такой милый, – женщина погладила по спине свернувшегося клубочком зверька. Тот замурлыкал, не открывая глаз.

     – Мы должны его как-то назвать. Есть предложения?

     – Дасти?

     – Почему бы и нет? Эй, Дасти, как тебе?

     – Похоже, ему нравится, – сказала Барбара, ощущая под рукой приятную вибрацию.

     * * *

     Роберт уснул, а его жена ещё долго лежала в темноте и размышляла над реакцией дочери на появление в их семье котёнка. Может, Барбара слишком взвинчена и остро воспринимает происходящее? Хоть муж и не говорит ей этого прямо, но она понимает, что он считает её поведение истеричным.

     Так ли это? Возможно, пропажа Сильвии выбила Барбару из колеи, и она наговорила Роберту много лишнего по поводу того, что во всём был виноват его отец. Возможно, она чересчур болезненно переживает новообретённый недуг дочери. Что ж, с этим трудно поспорить. Но женщина ясно видела, как девочка встретила Дасти.

     Почему Роберт не обратил ни малейшего внимания на поведение дочери? Потому что ничего странного не случилось, и Барбара ошибается? Но ведь она отчётливо уловила злость, с которой Сильвия смотрела на пушистого зверька. А тот, в свою очередь, испытал животный страх перед ребёнком. Что это значит? Вопрос крутился в голове, подобно шарику, скачущему по ячейкам крутящейся игровой рулетки. Что (щёлк!) это (щёлк!) значит (щёлк!)?

     У Барбары появилась совершенно фантастическая идея, что животное и Сильвия уже знакомы друг с другом. К примеру, похититель поймал котёнка (да-да, того самого, который теперь поселился в их доме) и заставил девочку причинить ему вред. Не так уж и трудно представить такую сцену, учитывая, что вообще может твориться в уме больного придурка, крадущего детей, не так ли? Котёнок вполне мог защищаться и поцарапать Сильвию.

     Барбара постаралась припомнить, видела ли она раны от когтей на теле дочери. Вроде бы ничего такого женщина не заметила, но сейчас она уже не решилась бы утверждать со стопроцентной уверенностью, что царапин действительно не было. Воображение Барбары ловко начертило на светлой коже Сильвии едва видимые отметины, оставшиеся после атаки Дасти.

     Удивительно, но в полудремотном состоянии мысли с завидной лёгкостью обретали форму убедительной реальности. Теперь Барбаре казалось, что именно так всё и случилось.

     * * *

     Весь следующий день Барбара украдкой следила за Сильвией и Дасти, чтобы найти подтверждение своей теории. Утром она ничего не стала рассказывать Роберту, но собиралась сделать это вечером, рассчитывая поразить его умопомрачительной догадкой.

     Девочка и котёнок держались на почтительном расстоянии друг от друга. Маленький питомец беззаботно играл со своим хвостом, гонялся за собственной тенью, забирался под диван и высовывал лапку, словно хотел поймать невидимую мышь. Но едва он забывался и приближался к Сильвии, как тут же вытягивал спину, шипел и, скользя по полу, убегал прочь.

     Сильвия тоже не оставалась безучастной. Впервые за последнюю неделю в её равнодушном взгляде появилась особая сосредоточенность. Она наблюдала за перемещениями пушистого серого зверька, хотя и не предпринимала попыток поиграть с ним.

     Потом Барбара ушла на кухню и занялась приготовлением ужина. Время от времени она поглядывала на дочь, но та сидела смирно, смотря на резвящегося в стороне Дасти. Ничего плохого произойти не могло, поэтому женщина полностью переключилась на кулинарные хлопоты.

     Неожиданно её отвлёк неприятный звук. Она вышла в комнату и обнаружила жуткую картину: Сильвия положила котёнка к себе на колени и душила его. Несчастное животное изо всех боролось за жизнь, стараясь улизнуть прочь.

     – Сильвия, что ты делаешь?! – испуганно окликнула дочь Барбара.

     Девочка вздрогнула и отпустила Дасти. Тот упал и тут же выбежал из комнаты.

     – Зачем ты держала его за шею? – приблизилась к ней мать.

     Сильвия внимательно посмотрела на Барбару, и женщина ощутила странный мороз, пробежавший по коже. Это были совершенно чужие глаза. Холодные и беспощадные.

     * * *

     – Ну, и как вы провели день? – вернувшись с работы, спросил у Барбары Роберт. – Сильвия и Дасти уже поладили?

     Он нежно обнял жену и через её плечо посмотрел на дочь.

     – Почти, – ответила Барбара, испытав неприятное чувство. Она обманула мужа, но сделала это из лучших побуждений.

     "Благими намерениями вымощена дорога в ад", – тут же подумала она и содрогнулась от зловещего смысла известного высказывания.

     Роберт повесил верхнюю одежду на вешалку и прошёл в комнату, чтобы поприветствовать Сильвию.

     – Как поживает моя маленькая молчаливая принцесса? – мужчина поцеловал девочку в щёку. – Скучала? Я – очень! А где твой маленький друг?

     – Наверное, спит в колыбели, которую мы для него смастерили, – ответила вместо дочери мать. – Хочешь взглянуть?

     На самом деле, Сильвия не имела к этому никакого отношения. Барбара сама сделала для котёнка уютную постель в коробке, чтобы сгладить неприятный эффект, возникший из-за попытки юной хозяйки задушить питомца.

     – Давайте посмотрим! – согласился Роберт, хотя обращался в основном к супруге.

     – Пойдём на кухню, – пригласила его жена.

     – На кухню? А я думал, что вы устроили его в комнате Сильвии.

     – Поначалу мы так и хотели, но я подумала, что ему будет куда удобнее именно на кухне. Там его легче кормить, – предъявила более или менее правдоподобную версию Барбара, и муж не стал возражать.

     Пушистый сорванец сидел на мягкой подстилке, забившись в самый угол коробки.

     – Эй, дружок, ты чего боишься? – ласково обратился к нему мужчина.

     Котёнок лишь ещё сильнее прижался спиной к картонной перегородке.

     – Чем он так напуган? – вопросительно обернулся к Барбаре Роберт.

     – С чего бы ему быть напуганным? Наверное, просто ещё не привык к новому месту.

     – Не бойся, малыш! – погладил котёнка отец Сильвии. – Мы тебя не обидим! Честное слово!

     * * *

     На следующий день Роберт заехал к родителям. Мать с порога поинтересовалась здоровьем внучки, хотя буквально вчера сын в телефонном разговоре упомянул, что Сильвия ещё не поправилась.

     – Как себя чувствует папа? – перевёл тему разговора мужчина.

     – Он прилёг отдохнуть, – сообщила Ирэн. – А ты привёз фотографии?

     Всю неделю Роберт находил десятки отговорок, оттягивая время, а потом, в конце концов, провёл целый вечер за компьютером, чтобы сделать фотомонтаж. Он нашёл в Интернете подходящие виды и использовал несколько наиболее свежих семейных снимков, совместив их вместе, чтобы всё выглядело так, словно он, Барбара и Сильвия побывали в замечательном путешествии.

     И вот теперь, когда мать спросила его о фотографиях, он помедлил с ответом.

     "Что я делаю! – мысленно укорил себя Роберт. – Неужели собираюсь и дальше врать и изворачиваться? Не пора ли сказать правду?"

     Вместо того, чтобы вытащить из кармана заготовленные подделки, он взял мать за руки:

     – Мам, мне нужно тебе кое в чём признаться, но только папа не должен ничего знать… В его нынешнем состоянии лишние потрясения ему ни к чему.

     – Сильвия в больнице? – забеспокоилась миссис Флетчер.

     – Нет, она дома. Но давай присядем, – указал на диван в гостиной мужчина. – Главное, что всё уже позади.

     – Роберт, не пугай меня так! Что случилось?

     – Видишь ли, я долго не решался вам сказать… Мы с семьёй не ездили ни в какой отпуск.

     – Почему?

     – Повторяю: сейчас Сильвия дома. Но за день до нашего отъезда её похитили, – Роберту показалось, словно со скал сорвалось несколько огромных валунов, которые с грохотом покатились вниз.

     – Что? – Ирэн как будто оглушил этот неслышимый, но невыносимо громкий звук.

     – Ей уже ничего не угрожает, – поспешил успокоить побледневшую мать мужчина. – Она отделалась испугом, но физически не пострадала.

     – Почему ты не сказал сразу?

     – Боялся за отца. Прошу тебя, не говори ему!

     – Чего не говорить? – в самый неподходящий момент в дверях гостиной показался Стюарт. – О чём это вы тут секретничаете?

     Роберт со значением посмотрел на мать.

     – А разве мы не можем посекретничать с сыном? – нашла в себе силы улыбнуться миссис Флетчер, обернувшись к мужу.

     – Бобби, а как же мужская солидарность? – с укором обратился к Роберту отец.

     – Извини, пап, но это сюрприз, – нашёлся с ответом мужчина.

     Стюарт с подозрением посмотрел сначала на сына, а потом на жену:

     – А по-моему, вы хотите что-то от меня утаить, не так ли?

     – Разумеется, хотим, – отшутился Роберт. – Но скоро ты обязательно всё узнаешь!

     – Как скоро?

     – Ну, скажем, к Рождеству.

     – Так вот о чём вы тут шепчетесь, – одобрительно кивнул Стюарт. – Кстати, Бобби, напомни матери, что мне нужны новые блёсны для рыбалки. Ой, кажется, я сказал это вслух?

     * * *

     – Она пыталась задушить котёнка, – произнесла Барбара, и на мгновение, растянувшееся для неё на целую вечность, в кабинете повисла гнетущая тишина.

     – Какого котёнка? – спросил доктор Патчелл.

     – Роберт принёс его домой, чтобы вызвать у дочери эмоциональный отклик, но они (я имею в виду Дасти – так мы назвали питомца – и Сильвию) странно отреагировали друг на друга.

     – Что вы подразумеваете под словом "странно"?

     – Котёнок зашипел, а моя дочь… – Барбара запнулась. – Мне показалось, что она испытала к животному крайнюю неприязнь.

     – То есть девочка проявила отчётливую реакцию?

     Женщина кивнула.

     Доктор что-то пометил на бумаге.

     – И что было дальше?

     – Я предоставила им наладить отношения самостоятельно и стала следить, что из этого получится.

     – И каков результат?

     – Дасти всячески избегал общества Сильвии, а она, хоть и держалась в стороне, но не сводила с него глаз.

     Доктор снова сделал запись.

     – Девочка пыталась пойти на контакт с животным? Позвать его? Прикоснуться?

     – Они постоянно сохраняли дистанцию, а потом я на какое-то время отвлеклась, – Барбара сокрушённо покачала головой. – В итоге Сильвия чуть не убила несчастного питомца.

     – Может быть, он укусил или поцарапал её? – поинтересовался доктор Патчелл.

     – Нет, никаких следов на теле дочери я не обнаружила. Только холодную решимость во взгляде разделаться с животным.

     – У вас есть предположения, почему она так поступила?

     – Есть одно, но оно покажется вам слишком нелепым.

     – Расскажите, пожалуйста, – произнёс человек в халате.

     И Барбара рассказала о своей теории относительно того, что котёнок и её дочь познакомились в тот период, когда Сильвию похитили.

     – А вы спрашивали мужа, откуда он взял животное? – выслушав версию Барбары, задал вопрос доктор Патчелл.

     – Он сказал, что забрал его из приюта для животных.

     – Вы с лёгкостью можете выяснить, когда котёнок туда поступил.

     Барбара и сама об этом думала, но не хотела расставаться со своей теорией, потому что тогда поведение дочери утратило бы всякий смысл. Оно по-настоящему напугало бы и без того раздавленную последними событиями мать.

     – Если хотите, мы вместе сделаем звонок и узнаем… – предложил доктор, но Барбара перебила его.

     – Спасибо! У вас и без того очень много работы!

     – Пока медсестра с Сильвией заканчивают процедуры, мы могли бы набрать номер и получить нужную информацию. Скажите, как называется приют…

     – А вот и Сильвия! – ухватилась за спасительную соломинку женщина. Она с облегчением встретила вернувшуюся дочь. – Нам пора идти!

     Когда Барбара и Сильвия покинули кабинет, доктор Патчелл задумчиво посмотрел им вслед. Что-то с этой девочкой было не так. Определённо не так.

     * * *

     Барбара долго не могла уснуть. Её мучили сомнения: правильно ли она поступила, не рассказав Роберту о происшествии с Сильвией и Дасти? С одной стороны, он отец и должен знать, но, с другой, зачем его лишний раз тревожить, если он и так переживает? Хоть муж и старался не показывать виду, но женщина видела, как он беспокоится о дочери. К примеру, вчера он выкрикивал во сне её имя, чего за ним раньше никогда не водилось.

     "Мужчины только хотят казаться мужественными, но за внешней оболочкой, чаще всего, скрывается ранимое сердце", – подумала Барбара и с нежностью посмотрела на едва различимый в темноте профиль Роберта. Она вспомнила, как он впервые взял на руки дочь, и у него на глазах затрепетали слёзы. Это было так трогательно. Он стоял и не шевелился, боясь причинить вред крохотному существу. А когда Сильвия заплакала, Роберт испуганно посмотрел на Барбару в поисках помощи.

     – Я сделал ей больно? – испуганно прошептал он.

     – Нет, всё хорошо, – улыбнулась ему в ответ Барбара.

     – Но тогда почему она плачет?

     – Скажи ей что-нибудь ласковое.

     И Роберт принялся говорить самые нежные слова, на какие только был способен. Сильвия почти сразу успокоилась.

     Женщина растрогалась от воспоминаний.

     К реальности её вернул какой-то посторонний звук, нарушивший тишину дома.

     Барбара прислушалась. Почему-то ей стало очень страшно. Как будто в дом забрался кто-то посторонний.

     Она тихо выбралась из-под одеяла и на цыпочках подошла к двери комнаты. Снова постаралась уловить чужое присутствие. Короткий удар повторился. Женщина аккуратно повернула ручку и выглянула в коридор. Темнота выглядела ужасающей.

     Почему бы ей не разбудить Роберта? Здравый смысл подсказывал, что нужно сообщить мужу о подозрительном шуме, но что, если это проделки Дасти, и она понапрасну поднимет панику?

     Что ж, она сама пойдёт и проверит, так ли это.

     "А если нет? А если нет? А если нет?" – взволнованно выстукивало сердце у неё в груди.

     Судя по всему, звук доносился с кухни, и Барбара призрачной тенью проскользнула туда.

     Каково же было её изумление, когда она увидела у ящика с кухонной утварью силуэт дочери.

     – Сильвия? – окликнула девочку мать и включила свет.

     Та обернулась, и в руках у неё сверкнул огромный кухонный нож для разделки мяса. Во взгляде Сильвии читалось то же самое выражение, которое женщина заметила, когда Роберт принёс домой котёнка.

     – Что ты тут делаешь? – спросила Барбара.

     Девочка молча смотрела на неё и не двигалась, словно пребывала в трансе.

     – Положи это на стол, пожалуйста, – осторожно начала приближаться к дочери мать.

     Сильвия лишь ещё крепче сжала рукоятку ножа.

     – Где Дасти, милая? Ты его видела?

     – Я не хочу его видеть, – даже не прошептала, а прошипела дочь.

     Впервые с момента возвращения она заговорила, но Барбару это ничуть не обрадовало. Наоборот, слова Сильвии лишь ещё больше напугали женщину.

     – Солнышко, ты не хочешь, чтобы он жил с нами?

     – Не хочу.

     – Котёнок тебе не нравится?

     – Не нравится.

     – Мы с папой попробуем что-нибудь придумать, а теперь положи нож и пойдём спать, хорошо?

     Девочка угрюмо промолчала, не выпуская из рук холодное оружие.

     – Сильвия, обещаю, папа завтра же отвезёт котёнка обратно, – Барбара, испытывая странную нервную дрожь, вплотную приблизилась к дочери и почти силой забрала опасный предмет.

     * * *

     Утром Барбара приготовила Роберту завтрак. Он сел за стол и вдохнул бодрящий аромат свежесваренного кофе. Это всегда настраивало его на рабочий лад.

     – Сильвия наконец-таки заговорила, – произнесла жена.

     Роберт удивлённо поднял на неё глаза.

     – Ты серьёзно? Когда?

     – Сегодня ночью.

     Во взгляде мужчины появилась масса немых вопросов.

     – Мне не спалось, и я пошла на кухню, – перед мысленным взором Барбары вновь всплыла жуткая картина того, как дочь держит в руках нож для разделки мяса. – Сильвия была уже здесь. Она тоже не могла уснуть, и я предложила выпить ей тёплого молока.

     Всё так и было. Но уже после того, как женщина "обезоружила" девочку.

     – Она рассказала тебе что-нибудь? – взволнованно спросил Роберт.

     – Нет, ни слова о похищении. В основном она отвечала односложно. Да и нет.

     – По крайней мере, это уже хоть что-то, не так ли?

     – В общем-то, да…

     – Ты хочешь сказать мне ещё что-то? – по интонации жены догадался Роберт.

     – Сильвия не хочет, чтобы Дасти жил в нашем доме.

     – Вот как? Она это как-то объяснила?

     – Ничего вразумительного. Просто не хочет, и всё тут.

     – Возможно, это как-то связано с недавними событиями. Что ж, если присутствие домашнего животного причиняет ей определённые неудобства…

     – Тебе придётся вернуть его в приют, – вынесла вердикт Барбара. – Так будет лучше для всех, в том числе и для Дасти.

     * * *

     А что, если Сильвия хотела убить вовсе не котёнка?

     Совершенно дикая мысль!

     Неужели Барбара могла допустить, что их дочь способна на такое?

     "Я начинаю медленно сходить с ума от переживаний", – постаралась успокоить себя женщина, но случайно возникший в голове вопрос, как камень, брошенный в окно, оставил в душе осколки сомнений.

     Нет, конечно же нет! Девочка по какой-то причине невзлюбила Дасти и хотела от него избавиться. Но её взгляд… Когда Барбара застала Сильвию врасплох, взгляд дочери излучал ненависть ко всему окружающему миру.

     * * *

     – Порадуете ли вы сегодня какими-нибудь успехами, миссис Флетчер?

     – Даже не знаю, можно ли так сказать, доктор Патчелл, – вздохнула Барбара. Медсестра вновь увела дочь на процедуры, и женщина осталась в кабинете один на один с врачом.

     – Значит, есть какие-то изменения?

     – Вчера Сильвия заговорила.

     – Расскажите, пожалуйста, подробнее, как это произошло.

     – Я застала её ночью на кухне с ножом в руках.

     – И что она там делала? – нахмурился доктор.

     – Я вошла в тот самый момент, когда Сильвия вытащила его из ящика.

     – Девочка объяснила вам, что намеревалась делать дальше?

     – Нет. Но я, первым делом, спросила, где котёнок. Мне показалось, что Сильвия хочет причинить ему вред.

     – И что же она вам ответила?

     – "Я не хочу его видеть", – попыталась воспроизвести манеру речи дочери Барбара, изобразив злобный хриплый шёпот.

     – Как вы отреагировали на заявление девочки?

     – Я уговорила мужа вернуть Дасти в приют. Иначе это могло бы плохо кончиться. Скажите, доктор, что с нашей дочерью? Признаться, я напугана. Не знаю, что и думать.

     – Мы попытаемся установить с ней контакт и разобраться в механизмах необъяснимой агрессии. Возможно, придётся провести дополнительное обследование.

     – Разве вы не получили необходимые результаты во время всех предыдущих осмотров, анализов и тестов? – занервничала Барбара.

     – У Сильвии особый случай, – доктор Патчелл перевернул несколько страниц истории болезни юной пациентки, словно желая отыскать среди них точное подтверждение своим словам. – Здесь понадобится совершенно иной подход.

     – Что это значит?

     – Симптомы болезни вашей дочери не вписываются в общую клиническую картину. Как если бы, предположим, у неё была ветряная оспа, но вместо высыпаний по всему телу её стал бы мучить кашель, понимаете?

     – Не совсем.

     – Внешние признаки недуга не соответствуют его истинной природе.

     – Так какова же его истинная природа?

     – Вот это нам и предстоит выяснить.

     * * *

     "…не вписываются в общую клиническую картину", – эхом звучал в голове Барбары голос доктора Патчелла. В этих словах заключался особый смысл. Женщина почему-то представила себе дверь в запретную комнату из сказки о Синей Бороде. Дверь, ведущую к страшной тайне.

     "…признаки недуга не соответствуют его истинной природе", – вот ключ к запертой двери, которую лучше бы никогда не открывать. Что за ней спрятано?

     (Что ты тут делаешь? Положи это на стол, пожалуйста).

     Взгляд Сильвии был чужим. Получите и распишитесь, миссис Флетчер. Держите главный ответ на все вопросы.

     Девочка сидела за столом и неспешно обедала. Неожиданно мать испытала безотчётный страх. Ей стало неуютно оставаться в доме наедине с Сильвией.

     "…не соответствуют его истинной природе", – упрямо доносился из памяти голос врача.

     "Так какова же его истинная природа?" – шёпотом повторила собственный вопрос Барбара.

     Вы уверены, что хотите знать, миссис Флетчер? Вы уверены? Помните, что произошло с ключом, который уронила жена Синей Бороды? К нему прилипла кровь, которую невозможно было отмыть.

     – Мама? – неожиданно заговорила Сильвия, и мать почувствовала, как по спине побежали мурашки.

     – Что, милая? – женщине пришлось приложить усилие над собой, чтобы не выдать волнения.

     – Ты чем-то напугана?

     – Почему ты так решила?

     – Не знаю, – пожала плечами девочка. – Просто так показалось.

     – Вот именно, солнышко, тебе показалось, – на лице женщины появилась вымученная улыбка. – Разве ты забыла, что во время еды разговаривать плохо?

     * * *

     Перед сном Барбара сказала Роберту одну очень странную вещь. Он попытался обратить всё в шутку, но потом ещё долго не мог уснуть, думая об услышанном.

     Должно быть, его жена слегка повредилась рассудком от всех тех переживаний, которые выпали на её долю. Иного объяснения мужчина придумать не мог.

     Он спросил, когда Сильвия сможет навестить дедушку с бабушкой, на что жена ему ответила:

     – Роберт, мне кажется, она не наша дочь.

     Детектив инстинктивно прикрыл нос тыльной стороной ладони. Зрелище оказалось и впрямь не для слабонервных. Роберту захотелось немедленно выйти наружу и набрать полную грудь свежего воздуха, лишь бы не ощущать этот тошнотворно-сладковатый запах крови. Она была повсюду.

     На грязном бетонном полу лежало тело с растерзанной брюшной полостью. Казалось, что человек проглотил тикающую бомбу, и она взорвалась прямо у него в животе. Из окровавленного зева ужасной раны, подобно мёртвым змеям, свисали разорванные части кишечника.

     – Срань господня! – повторно выругался Роберт, подойдя ближе.

     – Недобрый вечер, детектив Аттвуд, – угрюмо пошутил Стэн.

     – Что-нибудь выяснили?

     – Честно говоря, никогда такого не видел, – коллега указал на тело.

     – Нашли орудие убийства?

     Стэн отрицательно покачал головой.

     – У меня создалось такое впечатление, что на него напал разъярённый дикий зверь, – ответил он.

     – А где девочка?

     – Её здесь нет.

     – Чертовщина какая-то, – Роберт Аттвуд обошёл криминалистов и взглянул на отвёрнутое к стене лицо мертвеца. Его как громом поразило. Перед ним лежал Кэйл Андерсен, скромный парень, живший на соседней лестничной площадке. – Подождите, я его знаю!

     Все мгновенно обратили внимание на детектива.

     – Он из моего дома!

     – Может быть, ты подскажешь, что он тут делал? – поинтересовался Стэн.

     – Не имею ни малейшего представления, – выдохнул Роберт. Ему сделалось не по себе. Одно дело, когда ему приходилось расследовать убийства незнакомых людей, и совсем другое, когда перед ним лежал распростёртый человек, с которым он не так давно разговаривал.

     * * *

     У Роберта было много вопросов и ни одного мало-мальски вразумительного ответа.

     Откуда появилась карта с указанием на место преступления?

     Куда пропала Сильвия Флетчер?

     Какое отношение ко всей этой истории имел Кэйл Андерсен?

     И кто, в конце концов, мог совершить такое дикое по своей хладнокровности и жестокости убийство?

     Детективу показалось, что в магазине умных игрушек ему подсунули бракованный пазл, все детали которого состояли из разных картинок, так что собрать единую композицию было бы попросту невозможно.

     Тем не менее, ему предстояло разобраться в этой пёстрой куче обрывочных фактов и воссоздать общую хронологию запутанных событий.

     * * *

     – Роберт, мы получили результаты экспертизы! Это невероятно! – голос буквально вырвался из телефонной трубки, словно его обладатель хотел, чтобы детектив оглох.

     – Что там у вас?

     – Сможешь заглянуть в лабораторию?

     Мужчина взглянул на часы:

     – Буду через пятнадцать минут.

     – Отлично! Жду!

     Роберт Аттвуд хотел задать вопрос, по какому поводу такой переполох, но не успел. Собеседник уже отключился от линии.

     * * *

     – Надеюсь, я торопился не напрасно, Стэн?

     – Ты точно не будешь разочарован, уж поверь мне! Идём! – коллега жестом пригласил Роберта последовать за ним.

     Они вошли в кабинет Стэна, и тот немедленно открыл на компьютере электронный документ с таблицей, заполненной множеством буквенных и числовых значений.

     – Видишь? – с торжествующим видом произнёс Стэн.

     – Хватит строить из себя умника! Рассказывай!

     – Мы взяли анализы у твоего мёртвого соседа и занесли результаты в общую базу. Вот тут-то и началось самое интересное. Программа обнаружила совпадение, – коллега указал Роберту на строки в открытом документе. – Речь идёт о полной идентичности биологических материалов, которые мы получили у Кэйла Андерсена, и тех, что уже были занесены в реестр.

     – К чему ты ведёшь?

     – Убийство миссис Монгер, одинокой старушки. Одиннадцать ножевых ранений. Припоминаешь?

     – И какая связь между нею и Андерсеном?

     – Тогда эксперты обнаружили кровь первой группы, и принадлежала она не хозяйке дома.

     – Хочешь сказать… – Роберт ощутил, как по спине пробежал холодок.

     – Это кровь твоего соседа.

     – Ты уверен?

     – Перед тобой подробные результаты. Обрати внимание на сводные данные.

     Лишь теперь до Роберта дошёл истинный смысл букв и цифр в таблице. Два одинаковых столбца как будто кричали о том, кто на самом деле совершал многочисленные преступления.

     – Думаю, ордер на обыск в его квартире поможет вам найти нужные доказательства, – просиял Стэн. – Наконец-таки мы вычислили ублюдка.

     – Но тогда кто его прикончил?

     – Возможно, кому-то стало известно о тёмных делишках мистера Я-убиваю-в-ноябре, и он устроил самосуд над Андерсеном.

     – Ты сам веришь в то, что говоришь?

     – Не очень, – признался Стэн. – Я вообще не понимаю, как можно разыграть такой кровавый спектакль. У нас нет ни одной зацепки.

     – В отчёте указано, что в подвале были обнаружены следы детской обуви, – поделился информацией Роберт. – Есть вероятность, что Кэйл Андерсен привёл туда Сильвию Флетчер, но вот что там происходило потом… Настоящая загадка.

     * * *

     Иногда судьба и впрямь способна выкидывать фокусы, подобно уличным ловкачам, играющим в "напёрстки". Роберт Аттвуд ни за что не смог бы представить, что за дверью, мимо которой он проходил каждый день, скрывался ответ на один из труднейших вопросов: кто же был ноябрьским убийцей?

     Что толкало одинокого жильца на все эти преступления? Детектив осмотрел скромную комнату. Пожалуй, начинающие криминалисты обязательно провалили бы экзамен, если бы им предложили лишь по внешним признакам определить, живёт ли здесь законопослушный гражданин, или жестокий маньяк, отнявший более десятка жизней. Ничего не выдавало в обитателе квартиры его садистских наклонностей: ни специализированных изданий, ни подборки запрещённых видео, ни вещей, хоть как-то намекающих на тайные пристрастия хозяина.

     Тем не менее, при более детальном обыске квартиры сотрудникам полиции удалось обнаружить многочисленные доказательства неоспоримой причастности Кэйла Андерсена к жертвам нераскрытых дел: обувь разных размеров (так он вводил следствие в заблуждение), одежду с мельчайшими следами крови убитого в сквере Мэтти Ковердейла (по какой-то причине убийца их не отстирал), щипчики для ногтей (прямое указание на Кэролайн Джойс).

     – Взгляни на это! – Стэн протянул детективу свёрнутую газету.

     – Что у тебя? – первая мысль, промелькнувшая в голове Роберта, была связана с материалом об убийстве. Возможно, Андерсен получал небывалое наслаждение, читая о своём преступлении в местной прессе. Но нет, он ошибся, и речь шла совсем о другом.

     Палец Стэна указал на край бумаги с пометкой, выполненной карандашом: "Сильвия Флетчер".

     Детектив удивлённо вскинул брови:

     – Вы нашли ещё чьи-нибудь имена?

     – Мы продолжаем искать, но пока наткнулись только на одно.

     – Значит, к последнему убийству он готовился заранее, – задумчиво изучил неровный почерк Роберт Аттвуд. – Но почему именно Сильвия Флетчер?

     – Может быть, она стала случайной свидетельницей предыдущего нападения Андерсена?

     – Не знаю, не знаю… Но история и впрямь получается непонятная.

     * * *

     – Слушаю, – произнёс Роберт, ответив на телефонный звонок в своём кабинете.

     – Детектив Аттвуд? Вас беспокоит Роберт Флетчер, отец пропавшей девочки.

     – А, Роберт! Вы хотите узнать, как продвигаются поиски?

     – Нет, я звоню сообщить, что Сильвия вернулась домой, – произнёс собеседник.

     – Когда это случилось?

     – Только что. Мы с Барбарой встретили её на улице.

     – Как девочка себя чувствует? Она в порядке?

     – Кажется, да. По крайней мере, никаких видимых следов на теле мы не обнаружили.

     – Я могу с ней поговорить?

     – Не думаю, что сейчас самый подходящий момент. Мы с женой слишком измотаны. Надеюсь, вы меня понимаете?

     – Разумеется. За последние дни вам пришлось многое пережить, мистер Флетчер. Я очень рад услышать хорошие новости.

     – Спасибо, – мужчина отключился от линии, а Роберт Аттвуд вытащил из пачки сигарету и задумчиво закурил. Прищурившись, он сделал несколько глубоких затяжек, после чего стряхнул быстро истлевший табак в пепельницу.

     Перед ним лежали фотографии из подвала, в котором нашли растерзанное тело Кэйла Андерсена. Также на снимках виднелись следы детской обуви, по всей вероятности, принадлежавшей именно Сильвии Флетчер. Что же там произошло? Девочка могла бы дать многочисленные ответы, но для этого нужно дать семье время оправиться после серьёзного потрясения.

     Роберт открыл блокнот и набросал несколько вопросов для беседы с дочерью Флетчеров. Возможно, Сильвия прольёт свет на события того вечера, когда кто-то разделался с убийцей.

     * * *

     Следующий телефонный звонок детектив сделал сам. После пятого гудка ему ответил знакомый голос:

     – Джон Трембли слушает.

     – Привет, Джон!

     – А, это ты, Роберт! Неужели у тебя есть важные новости?

     – Вообще-то мне не следовало бы трещать об этом по телефону, но я обещал ввести тебя в курс дела, как только что-нибудь появится.

     – Ну, и?

     – Мы нашли его, – детектив выдержал небольшую паузу и услышал в трубке заинтересованное сопение. Старик Трембли ждал продолжения.

     – Как вам удалось это провернуть?

     – Следы в доме миссис Монгер помогли провести идентификацию. В итоге мы получили полное совпадение.

     – А вы уже беседовали с ним? Он сознался?

     – Нет, побеседовать не удалось, потому что он мёртв.

     – Что? – собеседник на другом конце линии натужно закашлялся. У Роберта Аттвуда почему-то невольно всплыло в сознании слово "саркома", хотя старик мог всего лишь подхватить простуду.

     – Кто-то убил его, – пояснил Роберт.

     – Это какая-то шутка?

     – К сожалению, мне сейчас не до шуток. Представь себе ситуацию, в которой нам на головы свалилась огромная куча дерьма, но когда мы посмотрели вверх, то увидели лишь маленькую птичку. Улавливаешь?

     – Вроде того.

     – Казалось бы, что всё должно было проясниться, но, в итоге, дело запуталось ещё сильнее.

     – А знаешь, Роберт, – вдруг разоткровенничался старый детектив, – я догадывался, что все эти ноябрьские вылазки принадлежат одному человеку. Но мне оставался всего год до отставки, и я боялся, что при неблагоприятном стечении обстоятельств не успею насладиться спокойной жизнью. Даже не знаю, зачем теперь говорю тебе об этом.

     – Я не осуждаю тебя, Джон. История с этим ублюдком завершилось, а всё остальное – наша работа.

     – Спасибо, что позвонил Роберт. Я рад, что с ним наконец-то покончено. Очень рад.

     – Хороших тебе выходных, Джон.

     * * *

     Роберт Аттвуд поднялся на порог дома семьи Флетчеров, поправил сбившиеся от ветра волосы и утопил палец в кнопку звонка. Через несколько мгновений в дверях показалась мать Сильвии.

     – Добрый день, миссис Флетчер!

     – Здравствуйте, детектив, – неохотно ответила женщина, словно её в самый неподходящий момент отвлекли от очень важного занятия.

     – Могу я занять несколько минут вашего времени? – спросил Роберт.

     – Да, конечно, – сказала Барбара, хотя гость без труда понял, что будь её воля, она тотчас захлопнула бы дверь перед самым его носом.

     Детектив вошёл в дом. Его окружила гнетущая тишина.

     – Чего-нибудь выпьете? – предложила хозяйка, но, опять же, только из вежливости.

     – Нет, спасибо! Я хотел бы поговорить с вашей дочерью.

     – Боюсь, что сейчас это невозможно.

     – Простите? – удивился такому обороту беседы Роберт Аттвуд.

     – После возвращения Сильвия не проронила ни слова. Она впала в ступор.

     – Миссис Флетчер, пожалуйста, позвольте мне перекинуться с ней хотя бы парой слов.

     – Лучше скажите, вам уже удалось поймать ублюдка? – женщине даже не понадобилось уточнять, кого именно она имеет в виду.

     – Извините, но в интересах следствия подобная информация пока не распространяется.

     У Барбары сделалось такое выражение лица, будто она целиком съела лимон, но постаралась не показывать виду, насколько он кислый.

     – Идёмте за мной, – мать Сильвии повела Роберта в комнату дочери.

     Девочка сидела на диване и смотрела в одну точку.

     – Привет! – как можно веселее обратился к ней детектив.

     Сильвия не отреагировала.

     – Меня зовут Роберт. Ты не возражаешь, если я присяду рядом с тобой? – гость занял место на диване, а мать осталась стоять в проходе.

     Девочка даже не пошевелилась.

     – Сильвия, ты позволишь задать тебе пару вопросов?

     И снова обращение Роберта осталось без ответа.

     – Я же вас предупреждала, – вмешалась Барбара. – Вы только зря потеряете время.

     – Это твои рисунки? – указал на стену детектив.

     – Да, иногда у неё неплохо получается, – пояснила Барбара.

     – Сильвия, ты помнишь, что произошло до того, как ты пришла домой?

     – Мы уже спрашивали у неё. Она не говорит, – произнесла вместо дочери женщина.

     – Ты видела что-нибудь? – проигнорировав Барбару, спросил у девочки Роберт Аттвуд.

     – Детектив, объясните, о чём идёт речь?

     – Миссис Флетчер, прошу вас, дайте мне поговорить с Сильвией.

     – Я её мать и имею право знать!

     – Сильвия, постарайся вспомнить.

     – Детектив, если вы мне ничего не объясните, я буду вынуждена прервать этот допрос. Сильвия пережила серьёзное потрясение, и ваш визит может усугубить её и без того тяжёлое состояние.

     – Вы не обнаружили у неё никаких следов насилия, верно? – неожиданно переменил тему разговора Роберт Аттвуд. Он уже задавал данный вопрос мужу миссис Флетчер по телефону, когда тот позвонил и сообщил о неожиданном возвращении девочки, но задал его ещё раз.

     – Верно, – согласилась Барбара.

     – Врачи проводили более детальный осмотр?

     – Если вы хотите знать о следах сексуального характера, то их тоже не было, – догадалась, к чему клонит детектив, мать Сильвии.

     – А вы заметили что-нибудь необычное?

     – Например?

     – Не знаю, – признался Роберт.

     – Думаю, нам пора заканчивать. Сильвии требуется отдых.

     – Извините за беспокойство, – откланялся детектив Аттвуд и напоследок улыбнулся Сильвии, но она никак не отреагировала.

     * * *

     "Итак, девочка цела и невредима, – рассуждал сам с собой Роберт, сидя в тесном кабинете и докуривая очередную сигарету. – Она возвращается домой и ни с кем не разговаривает. Была ли причиной тому бездушная расправа над серийным убийцей на глазах у Сильвии, или неизвестный сначала освободил её, а затем устроил кровавый ритуал без лишних свидетелей?"

     Подробные результаты лабораторных исследований не привнесли в расследование ничего нового.

     На столе у Роберта, подобно картам изощрённого пасьянса, теснились снимки фотографа-криминалиста. Выпотрошенное тело Кэйла Андерсена лежало на полу подвала, напоминая сцену из кровавого фильма ужасов о чудовищах. Вот только это не фильм, и убийство совершило вовсе не чудовище. Хотя, в каком-то смысле, этого человека действительно можно было бы назвать чудовищем.

     * * *

     Когда у Роберта заурчало в желудке, он понял, что с самого утра не положил в рот ни крошки. Только кофе и сигареты, сигареты и кофе.

     После окончания рабочего дня детектив занял столик у окна в закусочной. Спустя мгновение к нему подошла Бетти, как будто знала точное время его визита, вплоть до минуты.

     – Как дела, Роберт? – улыбнулась официантка.

     – Привет, Бетти, – устало произнёс мужчина, но всё-таки нашёл в себе силы улыбнуться в ответ.

     – Как обычно?

     – Будь добра.

     – Хорошо, подожди пять минут.

     – Спасибо, – детектив невольно обратил внимание на красивую походку удаляющейся девушки. Она подошла к стойке, передала заказ и украдкой посмотрела на него, после чего стыдливо отвернулась.

     Роберт ощутил странное волнение, словно ему только вчера исполнилось шестнадцать, и он не знает, как пригласить на свидание приглянувшуюся девчонку.

     "Что за глупость! – мысленно укорил себя мужчина. – У неё наверняка есть молодой человек. А мне не следует думать о всякой ерунде".

     Официантка вернулась с заказом и поставила тарелки на стол:

     – Стейк, рис и салат. Что-нибудь ещё?

     "Да, пожалуй, – ответил в своих фантазиях детектив. – Как насчёт небольшой совместной прогулки под луной?"

     – Благодарю, Бетти, – сказал он вслух. – Это всё, что мне нужно.

     Она немного помедлила, словно ждала от него чего-то.

     На короткий миг их взгляды встретились, и по невидимой линии пробежали какие-то импульсы. Роберт тут же опустил глаза, а Бетти сделала вид, что ей срочно понадобилось поправить униформу.

     – Я пойду, – с лёгким вопросительным оттенком в голосе сообщила она, но не сдвинулась с места.

     – Да, – с такой же неуверенной интонацией смущённо пробормотал детектив Аттвуд.

     Оба замерли в ожидании правильных слов друг от друга, но их так и не последовало. Официантке пришлось вернуться в зал, а Роберту – приступить к ужину.

     * * *

     Иногда Роберт ненавидел себя за невозможность отвлечься от работы, переключить мозги, как радиоприёмник, с одной волны на другую. Вернувшись домой, он завалился на диван и включил телевизор на развлекательный канал, чтобы заглушить собственные мысли, но не тут-то было. В голове продолжали крутиться вопросы, связанные с делом об убийстве соседа.

     Основным ключом к разгадке оставалась Сильвия Флетчер, но она почему-то наглухо замкнулась и отказывалась говорить. Неужели увиденное настолько шокировало её, что бедная девочка, в прямом смысле, потеряла дар речи? Если бы каким-то образом удалось разговорить малышку, тогда бы детектив получил очень ценную информацию.

     "Родители наверняка займутся лечением Сильвии, – подумал Роберт Аттвуд и почувствовал приятное возбуждение, обычно охватывавшее его в тех случаях, когда он брал правильный след. – Мне нужно поговорить с доктором, который займётся или уже занимается лечением юной пациентки".

     Основным барьером послужит так называемая врачебная тайна, но иногда, в интересах следствия, собеседники в белых халатах идут на небольшие уступки. Детектив знал это по собственному опыту.

     Роберт открыл свой рабочий блокнот (полезная привычка: держать его всегда под рукой), и сделал на новой странице короткую запись: "Выяснить, к кому Флетчеры обратились за медицинской помощью?" Лишь после этого нехитрого действия мысли детектива понемногу улеглись, и он смог насладиться очередной серией комедийного шоу.

     * * *

     Благодаря обширным связям, Роберт сделал всего несколько телефонных звонков и вышел на нужную клинику. Он аккуратно записал в блокноте имя лечащего врача Сильвии.

     – Доктор Патчелл, – тихо проговорил детектив и дважды подчеркнул фамилию.

     Он позвонил в приёмную и выяснил, когда можно нанести визит доктору, а уже через час был на месте и постучал в дверь кабинета.

     – Войдите, – пригласил его хрипловатый мужской голос.

     – Здравствуйте, меня зовут Роберт Аттвуд, – представился Роберт и показал служебное удостоверение.

     – Слушаю вас, мистер Аттвуд, – доктор гостеприимным жестом указал на свободное кресло.

     – Я не хочу отнимать у вас слишком много времени, поэтому перейдём сразу к делу. Если я не ошибаюсь, вы являетесь лечащим врачом Сильвии Флетчер?

     – Всё верно.

     – Я хотел бы задать вам пару вопросов.

     – Вы же понимаете, детектив, что у меня есть определённые обязательства перед пациентами?

     – Вы обязаны сохранять врачебную тайну, – утвердительно кивнул Роберт. – Прекрасно вас понимаю. Но сейчас нам, как никогда, требуется ваша помощь. Произошло серьёзное преступление, и Сильвия Флетчер, как мы полагаем, стала его невольной свидетельницей.

     – Но она ничего не может вам рассказать, – произнёс мужчина в халате.

     – Да, доктор Патчелл. Поэтому я пришёл, чтобы проконсультироваться с вами, существует ли какая-нибудь возможность выйти на контакт с нею?

     – Действительно, у моей пациентки возникло серьёзное препятствие к вербальному общению, и мы работаем над устранением данной проблемы.

     – И как продвигается лечение?

     – Пока слишком рано говорить о результатах. Мы проводим с ней серию тестов.

     – А не могли бы вы сообщить мне, если в состоянии Сильвии произойдут хоть какие-то подвижки? Чтобы лишний раз не беспокоить родителей девочки. Вот моя визитная карточка.

     – Хорошо, детектив, как только у девочки наметится положительная динамика, я обязательно дам вам знать.

     – Спасибо, доктор Патчелл! И ещё одна просьба: пусть наш разговор останется только между нами. Родители Сильвии пережили большое потрясение, так что не нужно им об этом ничего говорить, чтобы не травмировать их ещё больше.

     – Разумеется, мистер Аттвуд. На этот счёт можете быть спокойны, они не узнают.

     – Вот и отлично!

     * * *

     – Что нового, Стэн? – отвлёкся на вошедшего в кабинет коллегу детектив.

     – Есть кое-что, – Стэн уселся на стул и торжественно положил на стол увесистую папку с отчётами.

     – Я слушаю.

     – Мог бы сделать вид, что хоть немного заинтригован, – обиделся коллега.

     – Стэн, я очень заинтригован, – театрально отчеканил реплику Роберт Аттвуд. – А теперь давай ближе к делу.

     – При детальном изучении вещей в квартире Кэйла Андерсена были обнаружены новые улики, косвенно указывающие на другие преступления. Он совершил ещё, как минимум, три убийства.

     – Я не удивлён.

     – Но и это не всё.

     – Вот теперь я и впрямь заинтригован.

     – До двадцати лет он жил вместе с матерью, а потом она бесследно исчезла.

     – Что это значит?

     – Пропала без вести.

     – От кого поступило заявление в полицию?

     – От самого Андерсена. Что ты думаешь по этому поводу?

     – Даже не знаю…

     – Думаешь, он её… – Стэн гримасой изобразил слово "порешил".

     – Сразу после инцидента он сменил место жительства?

     Стэн открыл одну из страниц и пробежал пальцем по нескольким строчкам:

     – Так, так, так… где-то здесь… сейчас… А, вот, нашёл! Сначала он переехал на съёмную квартиру, а сразу же по достижении совершеннолетия выставил дом на продажу. Похоже, что Андерсен убил собственную мать.

     – Если женщину до сих пор не нашли, то шансов выяснить правду почти не осталось, – сделал вывод Роберт.

     – Может, тот, кто прикончил Андерсена, как-то причастен к данной истории?

     Детектив лишь пожал плечами.

     * * *

     Факт, связанный с исчезновением матери Кэйла Андерсена, значительно расширял спектр вероятностей того, что могло произойти в подвале, где было найдено тело убийцы. Но Роберт отмахнулся от соблазна строить новые версии, потому что располагал конкретным списком задокументированных следов и отпечатков, а точнее, почти полным их отсутствием.

     По имеющимся данным детектив составил следующую картину событий того вечера. Сильвия Флетчер убегала от преследователя и попыталась спрятаться за дверью тёмного помещения. Андерсен последовал за нею, и они встретились в узком коридоре. Судя по следам, в боковую комнату убийца пошёл один, и это был первый непонятный момент. Если он планировал отнять жизнь у ребёнка, то почему не сделал этого?

     Вторым непонятным моментом было полное отсутствие чужих следов рядом с телом Андерсена.

     "Как будто он сам учинил над собой такую расправу, – подумал детектив. – Невероятно. Не может быть правдой. Никому не под силу совершить подобное…"

     Роберт Аттвуд закурил и в очередной раз принялся рассматривать фотографии с места преступления. Руки убитого испачканы кровью. Экспертиза установила, что весь биологический материал принадлежал исключительно Андерсену.

     "Какого чёрта там творилось?" – мысленно выругался Роберт, щурясь от сигаретного дыма.

     Итак, Кэйл Андерсен настигает девочку, но вместо того, чтобы совершить очередное убийство, он отступает. Следы обуви Сильвии Флетчер ясно указывают на то, что она спаслась бегством. А вот потом произошло нечто невообразимое. Снимок с изуродованным трупом красноречиво демонстрирует это. Словно в дело вмешался сам дьявол…

     * * *

     – Добрый день, мистер Доэрти!

     – Добрый день, – последовал вопросительный взгляд на посетителя.

     – Меня зовут Роберт Аттвуд. Я детектив, – Роберт продемонстрировал служебное удостоверение со значком.

     – Чем могу быть полезен, мистер Аттвуд? – Роберту неоднократно доводилось видеть в людях подобную перемену после того, как они узнавали, кто именно перед ними находится. Вот и Доэрти мгновенно утратил налёт надменности, а в голосе у него появились заискивающие нотки.

     – До недавнего времени у вас в службе доставки работал Кэйл Андерсен.

     – А что с ним случилось? Он уже несколько дней не выходит на работу. Мы пытались ему дозвониться, но бесполезно. Надеюсь, с ним всё в порядке?

     – Боюсь, что нет.

     – У него возникли какие-то проблемы?

     – Видите ли, мистер Доэрти, он мёртв.

     – Святая Дева Мария! Как такое возможно? – в глазах собеседника промелькнул страх.

     – Кто-то убил его.

     – Но кто мог это сделать?

     – Мне бы тоже хотелось знать. Поэтому я здесь.

     – Может быть, выпьете чашечку кофе или чаю?

     – Пожалуй, не откажусь от чашечки крепкого кофе.

     – Секундочку, – Доэрти нажал на кнопку интеркома и передал секретарше просьбу посетителя, после чего вернулся к разговору. – Вы уже кого-нибудь подозреваете?

     – Нет. Но, возможно, у вас появятся некоторые мысли по этому поводу.

     – Даже не знаю, что и сказать. Кэйл никогда особенно не выделялся. Он хорошо справлялся со своими обязанностями, соблюдал дисциплину и почти ни с кем не общался.

     – В последнее время вы не замечали за ним чего-нибудь странного?

     – Вроде бы ничего, хотя…

     Детектив насторожился.

     – Недавно он позвонил мне и попросил поставить замену, потому что плохо себя чувствовал. Я согласился. А на следующее утро он, как ни в чём ни бывало, вышел на работу.

     Роберт вспомнил о том, что и сам заметил необычную метаморфозу в самочувствии соседа. Сначала тот пожаловался, что подхватил какой-то вирус, а потом хворь с него как рукой сняло.

     – Мистер Доэрти, у него есть напарник?

     – Есть. То есть был… Извините, детектив. До сих пор не верится, что Андерсена больше нет.

     – Вы позволите мне переговорить с ним с глазу на глаз?

     – Разумеется! Сейчас я его позову. А вот и ваш кофе!

     * * *

     В кабинет начальника вошёл крепко скроенный парень в униформе службы доставки.

     – Вы меня вызывали, мистер Доэрти? – неловко переминаясь с ноги на ногу, спросил он.

     – Да, Рассел. Знакомься, это Роберт Аттвуд. Он детектив, и у него есть к тебе пара вопросов.

     – Здравствуйте, мистер Аттвуд! – с глуповатой улыбкой обратился к детективу работник. – Мне сказали, что вы хотите поговорить о моём напарнике?

     Роберт многозначительно посмотрел на Доэрти.

     – А я пока сбегаю и улажу кое-какие бумажные вопросы, – сказал тот. – Если понадоблюсь, позвоните мне.

     – Спасибо, мистер Доэрти, – кивнул детектив.

     Они остались в кабинете с Расселом один на один.

     – Итак, Рассел, расскажи мне, пожалуйста, что ты знаешь о Кэйле Андерсене?

     – Даже не знаю, что именно вы хотите от меня услышать. Мы вместе работаем на доставке. Правда, в последние несколько дней он почему-то не выходит на работу.

     – Твоего напарника убили, – произнёс Роберт Аттвуд и заметил неподдельное изумление на лице парня.

     – Вы, стало быть, шутите? Это какой-то розыгрыш? – Рассел даже повертел головой по сторонам, словно ожидал, как из-за кулис выйдет съёмочная группа со скрытыми камерами.

     – К сожалению, это не розыгрыш.

     – Ну и ну… – только и смог проговорить напарник Кэйла.

     – Может быть, когда-нибудь в разговоре он упоминал человека, который желал ему смерти?

     – В общем-то, нет, – отрицательно покачал головой Рассел. – Кэйл Андерсен мало с кем общался, и вряд ли кому-то понадобилось бы его убивать.

     – А что вы можете сказать о фамилии Флетчер?

     – Флетчер? – собеседник призадумался. – Что-то знакомое…

     – Постарайтесь вспомнить. Это очень важно.

     – Флетчер… Флетчер… Вы позволите заглянуть в журнал доставок?

     – Конечно, я подожду, – Роберт проводил взглядом парня и отпил из чашечки немного кофе. Отличный вкус.

     Прошло не менее пяти минут, прежде чем Рассел вернулся в кабинет с журналом.

     – Я же говорил, что припоминаю такую фамилию! – сообщил он, радуясь своему успеху, как ребёнок. – Около двух недель назад мы с Кэйлом привезли семье Флетчеров новый холодильник.

     Парень продемонстрировал детективу страницу с соответствующей записью.

     Кое-что прояснилось. Кэйл Андерсен избрал в качестве последней жертвы дочь мистера и миссис Флетчер, которую он, вероятнее всего, увидел во время доставки.

     – Подождите-ка! – нахмурился Рассел, когда до него дошёл смысл вопроса. – Вы считаете, что Кэйла убил кто-то из них, из Флетчеров?

     – О, нет, что вы! – заверил его Роберт. – Будем считать, что это к делу не относится.

     – Ясно, – разочарованно пожал плечами парень.

     – Вы замечали что-нибудь странное в поведении напарника перед тем, как его…

     – Ничего такого. Он почти всегда молчал.

     – Понятно. Вот моя визитка, и если вы всё-таки что-нибудь вспомните, обязательно позвоните мне.

     – Ладно, детектив. А теперь я могу идти?

     – Да. Был рад знакомству, – Роберт протянул раскрытую ладонь.

     – Я тоже, – рассеянно улыбнулся Рассел и пожал детективу руку.

     * * *

     – Надеюсь, вам удалось что-нибудь выяснить, детектив? – вернувшись в кабинет, поинтересовался Доэрти.

     – Да, напарник Кэйла сообщил мне ценную информацию.

     – Буду рад, если мы хоть как-то поможем вам в расследовании.

     – Как раз об этом я и хотел бы с вами поговорить, – придвинувшись чуть ближе к собеседнику и перейдя на более доверительный тон, произнёс Роберт Аттвуд.

     – Я вас слушаю, – невольно склонился к Роберту Доэрти.

     – У меня есть к вам просьба, и вы вправе мне в ней отказать, так как вопрос касается конфиденциальной информации. Но напомню, что Кэйл Андерсен убит, а убийца до сих пор остаётся на свободе.

     – Чего вы хотите? – окончательно перешёл на шёпот испуганный Доэрти.

     – Список адресов доставки, по которым выезжал Кэйл.

     – За какой период?

     – За всё время его работы здесь.

     Брови Доэрти приподнялись, как два пролёта разводного моста:

     – Вы думаете, что его убил кто-то из наших покупателей?

     – Нет, но мне нужно кое-что перепроверить.

     – Значит, вы всё-таки кого-то подозреваете?

     – К сожалению, в интересах следствия я пока не могу ничего озвучить.

     – Хорошо, сейчас я попрошу сделать для вас распечатку. Главное, чтобы имена наших клиентов не фигурировали в прессе.

     – Не беспокойтесь, – поспешил заверить собеседника детектив. – Данные пройдут под надёжным грифом секретности.

     За двадцать минут ожидания Роберт Аттвуд был вознаграждён увесистой папкой со списком необходимых адресов.

     – Премного вам благодарен, мистер Доэрти! – на прощание отвесил лёгкий поклон детектив.

     – Вы найдёте того, кто это сделал?

     – Дайте нам немного времени, и мы обязательно установим виновного.

     * * *

     Роберт вернулся в рабочий кабинет, заварил чашечку крепкого кофе и приступил к скрупулёзному изучению полученного списка адресов. Сначала он выписал в блокнот фамилии всех ноябрьских жертв за последние несколько лет, а потом одну за другой начал сверять их с фамилиями клиентов службы доставки.

     Почти сразу детективу улыбнулась удача: он наткнулся на адрес покойной миссис Монгер. Значит, теория Роберта оказалась верна. Кэйл Андерсен воспользовался служебным положением, чтобы найти свою жертву. Но на этом совпадения прекратились, и Роберту Аттвуду понадобилось почти три часа, чтобы добраться до доставки холодильника в дом Флетчеров.

     Если в первом случае убийца, скорее всего, руководствовался отдалённостью дома пожилой женщины и её одиночеством, то что его подтолкнуло выбрать для нападения Сильвию Флетчер?

     Роберт сделал большой глоток кофе и задумался. Между жертвами не было ничего общего. Почему именно эта девочка? И тут же один вопрос в качестве весёлой компании привёл за собой и остальные. Что она увидела? Как ей удалось выжить? Кто ещё был в тот вечер в подвале?

     "Пора закурить", – подумал детектив и взял со стола пачку. Привычным движением он выбил сигарету и вытащил её губами, без помощи рук, а потом щёлкнул зажигалкой и втянул в лёгкие никотиновый дым.

     Эксперты-криминалисты обнаружили в подвале следы, принадлежавшие только двум людям, – Андерсену и Сильвии. Андерсен мёртв, Сильвия впала в ступор. Роберт вообразил себя участником телевикторины "Вопрос на миллион". Он добрался до последней несгораемой суммы, и теперь ему предстоит дать всего один ответ, чтобы забрать главный приз.

     Итак, мистер Аттвуд, вы готовы назвать имя убийцы Кэйла Андерсена? У вас не осталось ни одной подсказки.

     На экране появляются четыре варианта. Первый – это было изощрённое самоубийство. И Роберт сразу же отметает его, как самый невероятный. Второй – это был человек с лёгким шагом. Тоже невозможно. В результате тех нечеловеческих действий, которые привели к смерти Андерсена, убийца должен был оставить хоть какие-то следы, но их не оказалось. Третий – вмешательство сверхъестественных сил. Нет, Роберт решительно не верил в подобную мистику. И четвёртый – убийство совершила Сильвия Флетчер. Да она же всего-навсего ребёнок! Ребёнку такое точно не под силу! Но, тем не менее, из всех предложенных вариантов этот более всего походил на правду.

     – Чепуха какая-то! – откинулся на спинку стула Роберт и стряхнул с сигареты пепел.

     На первый взгляд, всё выглядело именно так, будто с Андерсеном расправилась девочка. Но детектив понимал, что от его взгляда ускользает какая-то важная деталь.

     Он уже десятки раз просматривал фотографии с места преступления, и обратился к ним вновь. Роберта смущало выражение лица Кэйла – предсмертный ужас перед жуткой неизбежностью. Что так могло напугать видавшего виды убийцу?

     Что?

     * * *

     – Алло? Детектив Аттвуд?

     – Да, я вас слушаю.

     – Это доктор Патчелл. Вы оставили мне свою визитку на тот случай, если у меня появится какая-нибудь информация, связанная с самочувствием Сильвии Флетчер.

     – Она заговорила? – с надеждой спросил Роберт.

     – Да.

     Роберт Аттвуд ощутил прилив волнения в предвкушении долгожданной разгадки.

     – Наш разговор является прямым нарушением моих должностных обязанностей, но мне кажется, что вам необходимо это знать.

     – Продолжайте.

     – Сегодня у меня состоялся разговор с матерью девочки, и она рассказала о необычном поведении дочери. Ночью женщина застала её на кухне с ножом в руках.

     – Сильвия решила устроить себе поздний ужин?

     – Нет, судя по словам матери, девочка хотела разделаться с котёнком, который недавно появился в их доме.

     – Вы говорили об этом с Сильвией?

     – Она ещё не настолько пришла в норму и даёт лишь односложные ответы, а иногда просто молчит. Но что-то с этой девочкой определённо не так, – задумчиво произнёс доктор Патчелл.

     – Что вы хотите этим сказать?

     – Я уже поделился своими наблюдениями с матерью. Теперь скажу и вам. Симптомы болезни Сильвии Флетчер не вписываются в общую клиническую картину.

     – Что это значит?

     – Поначалу я диагностировал у неё мутизм и симптом пассивной подчиняемости, вызванные тяжёлым потрясением. А теперь почти уверен, что она… – доктор Патчелл выдержал паузу, подбирая правильное слово. – …что она притворяется.

     – Притворяется?! – удивился Роберт Аттвуд.

     – Вот именно. Пока я ничего не сообщил матери, но решил предупредить вас.

     – Спасибо, доктор.

     – Мне кажется, девочка нуждается в пристальном внимании.

     – Я обязательно позабочусь об этом.

     * * *

     Могла ли девочка в столь юном возрасте так умело притворяться? Когда Роберт посетил дом Флетчеров и потратил около десяти минут, чтобы вытянуть из Сильвии хоть слово, она не выглядела притворщицей.

     Но ведь доктор только что авторитетно заявил, что подозревает девочку в обмане. Неужели Сильвия и впрямь только делала вид, что не может говорить? Нет, здесь какая-то нестыковка.

     Детектив во время телефонного разговора успел кое-что записать в блокнот, и теперь он старался извлечь из слов скрытый смысл.

     "Ночь. Кухня. Нож. Котёнок. Притворство".

     Если бы детектив верил во всю ту сверхъестественную ерунду, которую показывают по телевизору, он наверняка счёл бы, что душа убийцы вселилась в ребёнка и расправилась с брошенным телом. Но это противоречило здравому смыслу, хотя и вписывалось в картину преступления. Возле трупа Андерсена полиция не обнаружила никаких следов, за исключением тех, что оставила Сильвия. И всё-таки это не повод думать, будто свершилось нечто сакральное, в результате чего дочь Роберта и Барбары Флетчер послужила вместилищем для злобного духа.

     У детектива не было чёткого объяснения тому, как именно погиб Андерсен. Тем не менее, Роберт не собирался списывать временную беспомощность в расследовании на потусторонние силы. У всего есть причина, которая порождает следствие. И даже если следствие кажется фантастическим, это вовсе не значит, что причина имеет такой же фантастический характер. Взять хотя бы ползущие камни в Долине смерти. Учёные долгое время занимались изучением вопроса и пришли к выводу, что всему виной тонкая корка льда и ветер, а вовсе не воздействие необъяснимой энергии.

     Пример с камнями на высохшем озере Рейстрэк-Плайя всегда вдохновлял Роберта на поиски правильного объяснения. Да, труп Андерсена изуродован, и пока никто не может сказать, кто это сделал, но явно не девочка восьми лет от роду.

     Он снова посмотрел на свою запись.

     "Ночь. Кухня. Нож. Котёнок. Притворство".

     Роберт взял ручку и приписал в ряд ещё одно слово.

     "Карта".

     Кто-то (скорее всего, ребёнок) нарисовал точное место убийства. Не Сильвия. Детектив успел рассмотреть рисунки с подписями в комнате дочери Флетчеров. Другой почерк.

     Значит, следовало найти того, кто прислал карту в полицейский участок.

     * * *

     Роберт устало откинулся на спинку стула, прикрыл глаза и сделал глубокую затяжку, – настолько глубокую, что сигарета истлела почти на треть. Очередной рабочий день приблизился к концу, и теперь детектив позволил себе немного расслабиться, напрочь выбросив из головы все мысли. Мозгу требовалась небольшая передышка. "Перезагрузка", как любили поговаривать коллеги.

     Он представил, как по пути домой заскочит в закусочную, и Бетти принесёт ему стандартный заказ. Стейк, рис и салат. После того, как он завершит ужин, она улыбнётся ему и предложит добавки.

     Почему-то фантазия нарисовала Роберту ту же сцену у него дома. Было бы, наверное, прекрасно, если бы после ужина Бетти осталась рядом.

     "Эй, приятель, куда это тебя занесло? – удивился собственным мыслям Роберт Аттвуд. – Только не говори, что… Ох, нет! Лучше не начинай! Бетти чудесная девушка, но…"

     Спор с самим собой доставил детективу странное удовольствие. Как и мысли об официантке из закусочной.

     – Роберт! – неожиданно отвлёк мужчину коллега.

     – Чёрт, Стэн! Нельзя же вот так врываться! – поправился на стуле детектив. – Чего тебе?

     – Тут на проводе какой-то мальчуган, и я думаю, что тебе обязательно следует его выслушать! Сейчас переведу звонок на твою линию.

     – Это детектив Роберт Аттвуд. Представьтесь, пожалуйста, – ответил Роберт, когда в трубке раздался детский голос.

     – Здравствуйте, детектив! Меня зовут Джордж, и я знаю, где искать Сильвию Флетчер!

     – Извини, Джордж, но ты немного опоздал. К счастью, Сильвия уже вернулась домой.

     – Нет, это какая-то ошибка! Я знаю, где находится настоящая Сильвия Флетчер!

     – Настоящая? О чём ты говоришь?

     – Вы должны мне помочь освободить её!

     – Джордж, ты решил устроить телефонный розыгрыш?

     – Нет, мистер Аттвуд! Это я послал вам карту.

     Слова мгновенно произвели на Роберта нужный эффект.

     – Как я могу тебе верить? – спросил он.

     – Там была красная стрелка с надписью.

     – С какой надписью?

     – "Он утащил её сюда".

     Сомнений не оставалось. Роберт и впрямь разговаривал с мальчиком, который нарисовал загадочную карту.

     – И ты точно знаешь, где сейчас "настоящая" Сильвия Флетчер?

     – Да, мистер Аттвуд! Нам нужно спешить!

     Рука настойчиво трясла мальчика за плечо, а он всё никак не хотел просыпаться.

     – Джордж, вставай! Опоздаешь в школу!

     Он пробормотал в ответ что-то нечленораздельное, цепляясь за остатки сна.

     – Пора умываться и завтракать!

     Джордж приоткрыл глаза, привычным движением нащупал на тумбочке очки, надел их и увидел перед собой бабушку.

     – Хвала небесам! Неужели это свершилось! – проворчала она, наигранно всплеснув руками и сложив их в молитвенную "лодочку". – Дамы и господа, вы только взгляните! Наш Джордж Чейз наконец-то соизволил проснуться!

     Мальчик медленно сел на кровати и опустил ноги на пол.

     – Если ты не поторопишься, то точно пропустишь звонок на первый урок!

     – Уже иду, – Джордж пошлёпал в сторону ванной, чтобы умыться, а потом приступил к завтраку.

     Он не стал рассказывать бабушке о странном сне. Она всё равно не поверила бы, что девочка из сновидения настоящая, и что ей требуется помощь.

     – Сегодня не задерживайся после школы, потому что я планирую заглянуть к миссис Пембрук. У меня есть к ней важное дело, – предупредила внука бабушка.

     Интересно, почему она называла распитие вина с соседкой "важным делом"? Может быть, все взрослые притворяются, будто занимаются важными делами, чтобы показать детям свою значимость?

     – Хорошо, бабушка, – сказал Джордж и спрятал улыбку.

     По крайней мере, у него появится возможность посмотреть телевизор в её комнате.

     * * *

     Уроки закончились, и мальчик хотел зайти к мисс Наварро, но вспомнил о наказе бабушки и отказался от этой идеи. Он мимоходом заглянул в её класс и увидел, как учительница рисования сидит за столом и что-то читает. На фоне окна она выглядела по-особенному привлекательной. Джордж запечатлел в памяти прекрасный образ и двинулся дальше.

     Едва он вышел на улицу, как ему в лицо подул резкий пронизывающий ветер. Кожу обожгло холодом. Джорджу пришлось укутаться шарфом и ускорить шаг.

     Вернувшись домой, он снял с себя верхнюю одежду и с удовольствием умылся тёплой водой. А потом бабушка покормила его, попросила вести себя хорошо и ушла. Он выглянул и убедился, что она ничего не забыла и не возвращается назад, после чего отправился прямиком в её комнату и включил телевизор.

     Возможно, бабушка слишком буквально воспринимала слова врача, который советовал ограничить мальчику просмотр развлекательных программ. Сам Джордж не считал, что час, проведённый перед телевизором, так уж сильно может навредить его зрению. Но она оставалась непреклонной. Зато во время её отсутствия он чувствовал себя почти таким же свободным, как орёл, парящий над бескрайней степью. Почти, потому что Иисус с распятия, висящего на стене, заставлял Джорджа испытывать вину за непослушание.

     – Прости меня, мой заступник, – прошептал мальчик и лишь после этого включил "ящик".

     Иисус скорбно смотрел себе по ноги, но не возражал.

     Джордж переключил несколько каналов, пока не попал на захватывающую сцену автомобильной погони. Водитель ловко уходил от преследования, одной рукой вращая руль, а другой – стреляя из пистолета. На экране сменилось несколько коротких планов, и машина перемахнула через заграждение. Резкий занос, визг тормозов, и главный герой вырвался вперёд.

     Мальчик невольно наклонялся из стороны в сторону, словно помогал беглецу вписываться в крутые виражи. Поворот, ещё поворот, несколько оглушительных выстрелов, пуля пробивает заднее стекло, но водитель успевает пригнуться. Вместе с ним пригнулся и Джордж. Нет, бандитам ни за что его не достать!

     На самом интересном месте фильм прервали на рекламу. А пока зрителям демонстрировали незаменимые, как уверял дикторский голос, товары для дома, мальчик отправился в туалет. По пути он случайно бросил взгляд в свою комнату и заметил в сумерках оконного проёма знакомый силуэт. Там стоял тусклый человек.

     * * *

     Джордж видел в передачах о животных, как некоторые хищники гипнотизировали свою жертву. Лисы и куницы использовали для этого замысловатый танец, тигры – тихое рычание, каракатица – меняющийся цвет, а змея – завораживающий взгляд.

     Тусклый человек обладал змеиным взглядом. Он смотрел на мальчика, и тот не смел пошевелиться, как будто утратил всякую волю.

     – Привет, Джордж, – впервые заговорил незнакомец. Мальчик слышал его прямо в своей голове.

     – К… к… кто вы? – с трудом выговорил Джордж.

     – Разве ты меня не узнал? – незнакомец добродушно улыбнулся. – Я твой заступник Иисус.

     Джордж поправил очки и присмотрелся. За стеклом и впрямь стоял Иисус в белом хитоне.

     – Это правда?

     – Конечно, правда! Разве не ко мне ты возносил свои каждодневные молитвы? Разве не у меня просил защиты? Разве не со мной делился своими сокровенными переживаниями?

     – Но я только что видел там тусклого человека… – растерялся мальчик.

     – Верно, он был здесь, но я его прогнал. Подойди ко мне, не бойся.

     Джордж неуверенно сделал шаг вперёд. Улыбка Иисуса стала шире. Совсем как на картинках из детской библии.

     – Мои папа с мамой сейчас на небесах?

     – Да, Джордж, они сейчас со мной и очень счастливы, хотя им очень не хватает тебя. Хочешь попасть к ним? – Иисус протянул мальчику раскрытую ладонь. – Только скажи, и мы немедленно отправимся к ним.

     На едва уловимое мгновение лицо Иисуса исказилось, но Джордж успел заметить, что это искусная маска, под которой скрывается тусклый человек.

     – Нет, вы не Иисус! – испуганно отшатнулся назад мальчик. – Вы специально притворяетесь, чтобы обмануть меня!

     – Ты заблуждаешься, Джордж, – мягко возразил незнакомец. – Но я совсем не сержусь на тебя за это. Просто подойди, и я помогу тебе встретиться с родителями. Ведь ты скучаешь по ним, не так ли? Скучаешь по папе и маме?

     Джордж заколебался. Слова незнакомца звучали слишком убедительно. А что, если мальчик и впрямь стал свидетелем чудесного явления? И, отказавшись, он может упустить удивительный шанс, который выпадает один на миллиард, или и того реже?

     – Ну же, Джордж, отбрось сомнения. Ты столько раз обращался к небесам, и теперь, когда я здесь, отказываешься от большой удачи?

     Внешне незнакомец выглядел как вылитый Иисус, но промелькнувшая в нём личина тусклого человека заронила в сердце мальчика зерно недоверия. Что-то было в этом Иисусе неправильное, даже дьявольское. Но что?

     И тогда Джордж понял.

     Всё дело в глазах.

     Внутри них царила космическая пустота.

     Как будто перед Джорджем стояло существо из другого далёкого мира.

     * * *

     – Джордж? Джордж! В чём дело? Ты без разрешения включил телевизор?! – бабушка вошла в дом и услышала посторонний звук. – Вот я тебе сейчас покажу, негодник!

     Она сняла верхнюю одежду и поспешила отыскать непослушного внука, но обнаружила Джорджа не в своей комнате, как ожидала, а в детской. Мальчик застыл в трёх шагах от окна.

     – Разве я тебя не предупреждала, чтобы ты… – пожилая женщина дёрнула его за плечо, отчего Джордж обмяк и упал на пол. На глазах у него блестели слёзы.

     – Эй, что с тобой? – с тревогой погладила ребёнка по голове бабушка. – Ну-ка, вставай!

     Джордж с трудом пробормотал что-то нечленораздельное.

     – Повтори, я не разберу.

     – Тусклый… человек…

     – Опять ты морочишь мне голову?

     – Он… был… здесь… – слабым голосом произнёс мальчик, дрожа от страха.

     – Нам нужно серьёзно поговорить, – нахмурилась бабушка.

     – Я… говорю… правду…

     – Похоже на то.

     * * *

     Бабушка усадила перепуганного Джорджа за стол, налила ему травяного чаю, присела рядом и приступила к непростому разговору, которого вот уже год так тщательно избегала.

     – Когда твои папа и мама попали в аварию… – пожилая женщина тяжело вздохнула, словно вместе со словами из неё выплеснулась старая боль. На глазах у бабушки проступили слёзы.

     – Твой папа успел перед смертью произнести нечто странное, но никто тогда ничего не понял. Врачи подумали, что он бредил. Тем не менее, они пересказали мне, что именно он говорил, прежде чем Господь забрал его к себе на небеса…

     "Тёмный силуэт… – вот что он сказал. – Я видел тёмный силуэт…"

     Полиция тщательно изучила дорогу в обоих направлениях, но ничьих следов не обнаружила.

     А через какое-то время ты начал жаловаться, что из окна твоей комнаты за тобой наблюдает…

     – Тусклый человек… – задрожал от страха мальчик. – Значит, папа тоже его видел?

     – Не знаю, Джордж, – покачала головой бабушка. – Дьявол хитёр и может принимать много обличий.

     – Сегодня он пытался обмануть меня. Он притворялся Иисусом.

     – …и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого, – торопливо пробормотала бабушка, чтобы оградить себя и внука от неведомых сил зла.

     – Он хотел, чтобы я подошёл к нему. Но глаза выдали его. Это были глаза чудовища!

     – Завтра же утром я отведу тебя к пастору, чтобы он прочитал над тобой молитву.

     – А как же школа?

     – Придётся пропустить… ради спасения души.

     – Бабушка, а можно сегодня поспать в твоей комнате?

     – Джордж, ты же знаешь правило…

     – Ну, пожалуйста! Я очень боюсь! А вдруг он придёт опять?

     – Хорошо, но только сегодня!

     – Спасибо, бабулечка! – мальчик подбежал к бабушке и крепко-крепко обнял её, уловив слабый винный аромат.

     * * *

     Бабушка уснула почти сразу. Джордж понял это по её раскатистому храпу, наполнившему комнату. А он ещё долго лежал и размышлял о том, что она ему рассказала.

     Значит, его отец тоже видел тусклого человека. Возможно, именно тусклый человек убил родителей, и теперь хочет убить самого Джорджа.

     Мальчик почувствовал, как по коже пробежал мороз.

     Как же ему защититься? Как противостоять существу, которое способно превратиться в кого угодно, даже в Иисуса? Джордж не знал. Единственным его оружием оставалась вера, и он прошептал слова молитвы, которой его научила бабушка.

     * * *

     Пастор внимательно выслушал бабушку, после чего попросил оставить их с Джорджем наедине.

     – Итак, Джордж, ты считаешь, что к тебе являлся сам дьявол? – серьёзным тоном спросил духовный наставник.

     – Так считает моя бабушка, – неуверенно возразил мальчик и поправил очки.

     – А как считаешь ты?

     – Не знаю.

     – Он принял облик Иисуса?

     – Да, он выглядел точь-в-точь как Иисус.

     – Вот так? – пастор жестом указал на измождённую фигуру на кресте, установленном в церкви.

     – Нет, скорее всего, так, – и мальчик повернулся к фреске с изображением Иисуса, парящего в облаках.

     – А когда ты смотрел на него, ты был в очках, или снял их?

     – Я был в очках.

     – Ты восславил имя Господа, когда дьявол пытался искусить тебя?

     – Нет, – виновато ответил Джордж. – Я слишком испугался.

     – Теперь ты знаешь, что тебе нужно делать в следующий раз, если такое повторится снова. Запомнил?

     – Да, спасибо…

     – Благослови тебя Господь!

     * * *

     Беседа со священником не принесла Джорджу должного успокоения. Вопрос об очках ясно дал понять, что пастор ему не поверил. В конце концов, верующий мальчик с плохим зрением мог принять за Иисуса всё что угодно, потому что, по мнению пастора, юнец забыл надеть диоптрии. Но в том-то и заключалась проблема, что Джордж был в очках.

     И тогда в голове у мальчика зародился нехороший вопрос: а что, если совет священника бесполезен, потому что тусклый человек не боится имени господнего? Разве молитва останавливает убийцу? Разве крестное знамение отвращает беду? Ведь папа и мама всё равно погибли в автокатастрофе, несмотря на всё прилежание бабушки, которая исправно посещала церковные службы.

     А вдруг воскресные походы – это всего лишь красивый обычай, и Джорджу придётся надеяться только на себя?

     "Это дьявол хочет меня искусить! – мысленно выругал себя мальчик. – …и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого!"

     Так всегда говорила бабушка. Хотя даже ей это не всегда помогало.

     Джордж вытащил из стола свой домашний альбом, где хранились его личные рисунки, открыл чистую страницу и приступил к работе. Он хотел изобразить Иисуса, одолевающего тусклого человека. Несколько раз мальчик исправлял святой лик, подправляя возвышенные черты ластиком и карандашом, но Иисус никак не получался. Скорее, он походил на таксиста-араба, нежели на божьего сына. Тогда Джорджу пришлось нарисовать его со спины с воздетыми вверх руками. Зато тусклый человек получился сразу. Зловещая фигура стояла рядом с Иисусом, приготовившись вступить в смертельную схватку…

     * * *

     Во сне Джордж снова перенёсся в знакомую комнату, где была заперта девочка. Она по-прежнему сидела на кровати, поджав под себя ноги, и плакала.

     – Эй! – осторожно позвал её мальчик.

     Удивительно, но теперь она услышала его. Девочка подняла голову и посмотрела прямо на гостя.

     – Как ты сюда попал? – испуганно спросила юная пленница.

     – Не знаю, – пожал плечами Джордж. – Но я хочу тебе помочь!

     – Если ты откроешь дверь, я смогу выйти отсюда.

     – Сейчас попробую, – мальчик повернулся к двери и попытался повернуть ручку, но безрезультатно. – Не получается.

     – Знаю. Я пробовала много раз. Она заперта.

     – Кто тебя здесь держит?

     – Не знаю. Он приходит только ночью, когда я сплю.

     – Откуда ты знаешь?

     – На столе появляется новая еда.

     Джордж почему-то не мог передвигаться по комнате, поэтому спросил, что девочка видит за окном.

     – Лес, – ответила она, выглянув наружу.

     – Может быть, там есть какой-нибудь особый ориентир? К примеру, река, мост или скала?

     – Нет, только лес.

     – Посмотри внимательнее.

     Некоторое время девочка пристально изучала пейзаж за оконной решёткой, а потом повернулась к Джорджу:

     – Ничего, кроме леса.

     – Следующей ночью притворись спящей, но не засыпай, чтобы увидеть похитителя, – посоветовал мальчик.

     – Я постараюсь, – дала обещание пленница.

     – Запомни как можно больше примет, а потом расскажешь их мне, чтобы я передал их в полицию.

     – Хорошо, я сделаю всё, как ты говоришь. Только, пожалуйста, вернись за мной!

     – Обязательно вернусь!

     * * *

     Джордж проснулся в невероятном смятении. Он знал, что теперь судьба девочки зависит лишь от него. Но как ему спасти её? Если повезёт, и она увидит своего похитителя, то он обязательно передаст сведения в полицию. Вот только поиски могут затянуться. Как долго злодей намерен удерживать пленницу, прежде чем он… захочет что-нибудь с ней сделать?

     Мальчик содрогнулся от плохой мысли. Да-да, иногда ужасные вещи случаются. Джордж отлично это знал по собственному опыту. Иногда они случаются, и от этого никуда не деться.

     Возможно, во время следующего путешествия во сне он сумеет получить немного больше информации, чтобы найти девочку. А пока – придётся ждать.

     – Джордж, пора вставать! – заглянула в комнату бабушка.

     – Уже встаю! – мальчик поспешно откинул одеяло в сторону и нащупал на тумбочке очки.

     * * *

     Мисс Наварро заметила у Джорджа отсутствующий взгляд. За весь урок он почти не прикоснулся к рисунку, хотя учительница знала, насколько сильно мальчику нравятся её занятия.

     – У тебя что-нибудь случилось? – тихо спросила она, подойдя к нему.

     – Нет, – отрицательно тряхнул головой Джордж.

     – Ты в этом уверен?

     – Нет, – едва слышно произнёс ученик.

     – Сможешь задержаться после звонка?

     Он кивнул.

     Когда все покинули класс, мальчик остановился возле учительского стола.

     – Да на тебе совсем нет лица! – с тревогой отметила мисс Наварро. – Какие-то проблемы дома?

     – Я не знаю, как ей помочь, – с трудом выдавил из себя Джордж.

     – Кому?

     – Девочке, которую похитили.

     – О, Джордж, – сочувственно посмотрела на ребёнка молодая женщина. – Ты волнуешься за пропавшую девочку?

     – Нет, я боюсь, что у меня очень мало времени, чтобы найти её!

     – Я могу понять твои чувства. Это ужасно. Но, к сожалению, в данной ситуации от нас ничего не зависит.

     – Вы не понимаете, я общался с ней!

     – То есть как? – удивилась учительница.

     – Я и сам не понимаю, как это происходит. Но во сне я могу перемещаться в то место, где её заперли.

     – Ох, Джордж! – на лице мисс Наварро появилась сочувственная улыбка. – Ты расстроен и всем сердцем хочешь, чтобы девочка нашлась, поэтому тебе и снится, будто ты…

     – Нет, нет! – перебил учительницу мальчик. – Это сон, но как бы и не сон. Я знаю, что всё по-настоящему. Похититель держит её в запертой комнате, а дом находится в лесу. Ночью похититель приносит девочке еду. Мы договорились, чтобы она притворилась спящей и подсмотрела, как он выглядит. Надеюсь, она не уснёт раньше времени…

     – Джордж, ты и впрямь думаешь, что можешь общаться с ней во сне?

     – Вы не верите мне, – разочарованно вздохнул ученик.

     – Я бы хотела поверить, но твоя история звучит слишком фантастически. Согласен?

     – Да, фантастически. И всё же это правда. Наверное, я уже пойду, – мальчик направился к двери.

     – Подожди! – неожиданно окликнула его мисс Наварро.

     Он обернулся.

     – Если у тебя появится хоть малейшая зацепка, где её искать, я обязательно тебе помогу.

     – Спасибо! – впервые за весь день улыбнулся Джордж.

     * * *

     Джордж не знал, увидел ли его отец тусклого человека впервые незадолго до гибели, или встречал и раньше. А если встречал, то рассказывал ли кому-нибудь об этом? И поверил ли ему кто-то?

     Джорджу, например, никто не хотел верить. Потому что он ребёнок. Потому что у него плохое зрение. Потому что никто в реальной жизни не может принять на себя облик Иисуса.

     И тут мальчику в голову пришла невероятно сложная, но, вместе с тем, простая мысль. Люди способны верить в небывалое чудо лишь до тех пор, пока не столкнутся с ним лицом к лицу. Вряд ли добрые христиане встретили бы идущего по улице сына божьего с распростёртыми объятиями. Скорее всего, они забили бы его насмерть камнями за притворство. Потому что настоящий Иисус не может вот так запросто разгуливать по улицам. Потому что настоящий Иисус, по большому счёту, всего лишь спасительная идея. А тусклый человек, кем бы он ни был, откуда бы ни попал в этот мир, умело воспользовался образом из головы Джорджа.

     А ещё Джордж видел странные сны. И поверить в них было бы сложнее, чем в тусклого человека. Сначала – места убийств, потом – похищенная девочка.

     К счастью, мисс Наварро поверила мальчику. Пусть не до конца, но отчасти поверила. Возможно, она даже смогла бы увидеть тусклого человека, если бы тот показался ей на глаза. Потому что внутри она не такая, как остальные. Внутри у неё есть нечто такое… Джордж не имел понятия, как это правильно назвать. Какой-то особый взгляд, который позволяет не только смотреть, но и видеть.

     * * *

     – Эй, девочка…

     – Ты вернулся!

     – Тсс, – поднёс к губам указательный палец мальчик.

     – Можешь не беспокоиться. Его сейчас тут нет. Кстати, меня зовут Сильвия. Сильвия Флетчер.

     – А меня – Джордж. Скажи, ты его видела? Видела того, кто держит тебя здесь?

     – Я притворилась спящей, как ты и просил. Поначалу никто не приходил, и я уже начала засыпать. Но потом он всё-таки пришёл.

     – Как он выглядел?

     – Точно не знаю. Я очень испугалась, когда приоткрылась дверь. У меня даже потекли слёзы.

     – Но ты смогла рассмотреть хоть что-то?

     – Он был… нечёткий. Не знаю, как объяснить точнее. Как будто… ммм… – Сильвия запнулась.

     – Тусклый? – подсказал Джордж.

     – Точно! Он был совершенно тусклый.

     – Всё ясно, – тяжело вздохнул мальчик.

     – Ты его знаешь?

     – И да, и нет.

     – Что это значит?

     – Я тоже видел его возле своего дома.

     – Значит, ты знаешь этого человека?

     – Не уверен, что он вообще человек.

     – Ой, мне страшно… – поджала под себя ноги пленница.

     – Когда он открывал дверь в комнату, ты успела увидеть, что находится снаружи?

     – Я видела стену коридора. И, кажется, картину.

     – Какую картину? – оживился Джордж.

     – Вроде бы поле с засохшим деревом.

     – Поле с засохшим деревом… – задумчиво повторил мальчик. Ему показалось, что это очень важная деталь.

     – Ты вытащишь меня отсюда, Джордж?

     – Я приложу к этому все усилия!

     – Прежде чем ты снова исчезнешь, скажи, как тебе удаётся проникать ко мне через закрытую дверь?

     – Я и сам толком не понимаю. Всё происходит само собой. В моих снах.

     * * *

     Едва проснувшись, Джордж, первым делом, вытащил из стола свой альбом для рисования и сделал набросок картины, которую увидела Сильвия. Несмотря на то, что он выполнил его лишь со слов девочки, пейзаж показался ему до боли знакомым. Где же мальчик мог увидеть подобное изображение? Он внимательно всмотрелся в силуэт сухих ветвей на белом фоне бумаги и задумался. Ответ был почти рядом, но Джорджу не удавалось за него ухватиться.

     Он взял альбом с собой в школу.

     На переменах мальчик внимательно рассматривал рисунок, чувствуя, что почти вплотную приблизился к разгадке. Мёртвое дерево на безжизненном поле. Дом в лесу. Тусклый человек держит Сильвию в плену. Всё это звенья одной цепи, уводящей в тёмный колодец. Джорджу не хотелось думать, что могло находиться на дне.

     Но он должен был преодолеть пучину забвения, чтобы извлечь на поверхность нужное воспоминание. От этого зависела жизнь Сильвии Флетчер. Перед мысленным взором Джорджа возникло умоляющее лицо беспомощной девочки. "Ты вытащишь меня отсюда, Джордж?" – спрашивали её испуганные глаза. Он всей душой хотел ей помочь, а для этого ему следовало вспомнить, где он видел картину с деревом.

     * * *

     А потом к нему пришло озарение.

     Картина висела в доме художника.

     * * *

     – Мисс Наварро, можно вас на минутку? – заглянул после урока в класс учительницы рисования взволнованный мальчик.

     – Да, Джордж. Что-нибудь случилось?

     – Я знаю, где искать девочку! Я знаю! – с трудом сдерживая эмоции, подбежал к молодой женщине ученик. Он тряхнул плечом, чтобы поправить лямку школьной сумки.

     – Так, успокойся и расскажи всё по порядку.

     – Я снова разговаривал с ней!

     – Во сне? – уточнила учительница.

     – Да, во сне, но это не имеет значения! Девочка сообщила мне одну важную деталь. Теперь я знаю, где именно её держит тусклый человек!

     – Значит, её похитил тот, кого ты рисовал в своём альбоме? – недоверчиво спросила мисс Наварро.

     – Прошу вас, поверьте мне! Мы должны спешить!

     – И где же, по-твоему, он запер девочку?

     – В доме Роберта Таненбаума!

     Во взгляде учительницы читалось сомнение.

     – Она там, мисс Наварро! И если я ошибся, пусть меня исключат из школы!

     – Не горячись.

     – Нам нельзя терять времени!

     – Наш последний визит к Роберту Таненбауму закончился не самым приятным образом.

     – Наша главная цель – спасти Сильвию!

     – Хорошо, если она и впрямь там, то мы не будем геройствовать и вызовем полицию, договорились?

     – Так точно! Только позвоните, пожалуйста, моей бабушке и скажите, что я задержусь на занятиях. Иначе она меня не отпустит.

     – Хочешь, чтобы я обманула твою бабушку?

     – Но ведь ложь во спасение не считается? – с надеждой спросил мальчик.

     – Ладно, Джордж. Надеюсь, я не напрасно соглашаюсь на всё это.

     – Мисс Наварро, вы самая замечательная учительница на свете! – ученик позволил себе вольность обнять молодую женщину. И почувствовал себя невероятно счастливым, когда её тёплые ладони нежно прикоснулись к его плечам.

     * * *

     Помня прошлую поездку, мисс Наварро не стала углубляться в лес по ухабистой дороге, чтобы снова не увязнуть. Она свернула на небольшую полянку под деревьями и заглушила двигатель. Джордж помог ей прикрыть маленький зелёный автомобильчик сухими ветками, так что можно было не беспокоиться о том, что его кто-нибудь увидит со стороны.

     Учительница и мальчик зашагали вперёд, прислушиваясь к тревожной тишине. Женщина взглянула на телефон и убедилась, что сигнал сотовой сети отсутствует. Значит, в случае непредвиденной ситуации, им придётся рассчитывать только на себя.

     "Не самая удачная команда спасателей", – нервно усмехнулась мисс Наварро, но ничем не показала своей неуверенности.

     Она до сих пор не понимала, как Джорджу удалось втянуть её в это сомнительное приключение. Почему она согласилась сопровождать мальчика, который рассказал ей абсолютно невероятную историю? Неужели она и впрямь поверила, что он нашёл пропавшую девочку во сне? Такое бывает только в фантастических фильмах о детях, обладающих необычным даром. Разве у Джорджа был такой? Учительница посмотрела на идущего рядом ученика и поняла, что причиной всему обычное сочувствие к мальчугану, так рано лишившемуся родителей. Возможно, он придумал эту историю и хочет немного поиграть в "героев", а она потворствует ему, чтобы не ранить его нежное сердце.

     – Смотрите, – неожиданно нарушил размышления учительницы Джордж. – На окнах появились решётки. Раньше их там не было.

     Мисс Наварро посмотрела на показавшийся впереди старый дом. И действительно, два выходящих на тропинку окна закрывали толстые металлические прутья.

     – Наверное, мистер Таненбаум был настолько огорчён нашим визитом, что решил ещё надёжней отгородиться от внешнего мира, – попыталась шёпотом пошутить учительница.

     – Нет, – отрицательно тряхнул головой Джордж. – Это сделал тусклый человек.

     По коже молодой женщины пробежал мороз.

     А что, если мальчик и впрямь говорит правду? Тогда находиться в этом месте крайне опасно. Мисс Наварро вспомнила серию жутких рисунков из альбома Джорджа с тёмным вытянутым силуэтом, и её охватил настоящий ужас.

     – Джордж, давай вернёмся к машине и вызовем полицию? – предложила она.

     – Мы должны убедиться, что Сильвия там, – указал на жилище художника ученик.

     – Я не думаю, что это хорошая затея.

     – Но мы должны ей помочь! Иначе тусклый человек причинит девочке вред!

     "Или нам", – со страхом подумала мисс Наварро. Выдумка ребёнка начала приобретать правдоподобные очертания.

     – Вы можете остаться здесь, а я подберусь к дому и загляну внутрь, – предложил Джордж.

     – Я не могу отпустить тебя одного.

     – Тогда пойдёмте вместе.

     – Ладно, давай как можно быстрее покончим с этим и будем убираться отсюда.

     * * *

     "Лишь бы он нас не заметил… Лишь бы он нас не… Лишьбыоннас…" – от частого мысленного повторения фраза утратила всякий смысл. Учительница почувствовала, как сердце бьётся о рёбра, но отступать было поздно. Пригнувшись, мальчик ловко продвигался к старому дому, а мисс Наварро следовала за ним.

     – Сюда! – прошептал Джордж и поманил старшую спутницу за собой.

     – Подожди! – сдавленно выдохнула молодая женщина.

     Они прижались к стене и перевели дыхание.

     – Сможете меня подсадить? – спросил ученик.

     – Сейчас, – мисс Наварро пригнулась и помогла Джорджу взобраться к ней на плечи. К счастью, он весил не так много, и она смогла выпрямиться.

     Мальчик схватился за решётку и посмотрел в окно.

     – Что там?

     – Подождите, пока ничего не вижу, – Джордж сложил ладони домиком над глазами, чтобы уменьшить отражение стекла. Комната показалась ему знакомой. Во снах он видел именно её, но с обратной стороны.

     Мальчик тихонько постучал по окну костяшкой указательного пальца. На кровати кто-то шевельнулся.

     – Это она! – радостно воскликнул Джордж. Учительница от неожиданности тотчас потеряла равновесие, и они оба упали на землю.

     – О-о-ох, – простонала мисс Наварро и подняла взгляд. Из окна на неё смотрела пропавшая девочка.

     – Мы нашли её! – потирая ушибленное плечо, радостно произнёс мальчик.

     – Господи… – побледнела молодая женщина.

     – Помогите мне! – взмолилась девочка, но её голоса на улице почти не было слышно. Всё читалось по движению губ.

     – Мы обязательно тебе поможем! – пообещала мисс Наварро. – Но нам нужно вернуться к дороге, чтобы позвонить в полицию!

     – Пожалуйста, не уходите! – попросила Сильвия.

     – Здесь нет сети! – в подтверждение своих слов учительница вытащила телефон и руками показала крест. – Связь отсутствует!

     – Пожалуйста!

     – Быстрее, Джордж! – мисс Наварро потащила ученика за собой.

     – Может, я останусь с ней, пока вы будете звонить? – предложил мальчик.

     – Нет! Я не хочу, чтобы этот сумасшедший схватил и тебя тоже! Мы позвоним в полицию, как и договаривались!

     – Не бойся! Мы скоро вернёмся! – обернувшись, крикнул пленнице мальчик.

     Кажется, она его поняла.

     – Джордж, веди себя тише! – попросила учительница. – Иначе у нас могут возникнуть серьёзные проблемы.

     Они со всех ног побежали назад, к спрятанной машине, чтобы сообщить блюстителям порядка о местонахождении похищенного ребёнка.

     * * *

     – Алло, полиция! – задыхаясь от недостатка кислорода, произнесла в трубку мисс Наварро. – У нас есть информация о пропавшей девочке!

     Судя по всему, на другом конце линии её попросили представиться, а потом назвать имя девочки.

     – Сильвия, – продиктовала молодая женщина и взглядом попросила помощи у Джорджа.

     – Флетчер, – подсказал он.

     – Сильвия Флетчер, – повторила учительница. – То есть как нашлась? Но этого не может быть!

     – Что они сказали? – поинтересовался мальчик, когда мисс Наварро закончила разговор.

     – Что Сильвию Флетчер уже нашли, – растерянно ответила она.

     – Это какая-то ошибка! Позволите? – Джордж попросил телефон учительницы.

     – Не думаю, что они станут тебя слушать.

     – А я всё-таки попробую, – ученик нажал на повторный набор. – Здравствуйте! У меня есть важная информация! Да, только что звонили с этого же номера! Подождите, я не телефонный хулиган! Передайте вашим людям, что это я прислал карту с указанием места нападения на девочку.

     Мисс Наварро удивлённо посмотрела на мальчика, не понимая, о чём он говорит.

     – Хорошо, я подожду минутку, – ответил невидимому собеседнику Джордж.

     – Сейчас они соединят меня с детективом, – прикрыв рукой микрофон, сообщил он учительнице.

     Спустя несколько мгновений он заговорил снова:

     – Здравствуйте, детектив! Меня зовут Джордж, и я знаю, где искать Сильвию Флетчер!

     Кодовая фраза "Он утащил её сюда" (та самая, которую он нанёс на карту) заставила детектива поверить мальчику. Затем Джордж передал трубку учительнице, и она подробно объяснила мужчине, куда следует приезжать.

     – Через какое-то время они будут здесь, – с облегчением выдохнула мисс Наварро. – А что это за история с картой?

     – Я уже рассказывал вам, что видел странные сны. В одном из них мне удалось обнаружить место, где плохой человек напал на Сильвию. Я нарисовал его на бумаге и отправил в полицейский участок.

     – Джордж, я даже не знаю, что сказать… Всё это так странно…

     – Согласен, странно. И у меня нет никаких объяснений.

     – Значит, Роберт Таненбаум, хозяин старого дома в лесу, и есть тусклый человек, который приходил к тебе?

     – Нет, мисс Наварро, – отрицательно покачал головой мальчик. – Роберт Таненбаум всего лишь мог его видеть, пока не прошёл курс лечения.

     – Лучше бы я тебя об этом не спрашивала, – побледнела молодая женщина.

     * * *

     Пока они ждали детектива, на землю обрушился проливной дождь.

     – Быстрей в машину! – скомандовала мисс Наварро.

     Крупные капли забарабанили по крыше и лобовому стеклу, а осенний вечер превратился в непроглядную ночь. Но учительница не стала включать в салоне свет, чтобы не нарушать маскировку.

     – Замёрз? – спросила она у мальчика.

     – Немного, – признался тот. – Кажется, вы тоже.

     Мисс Наварро дрожала, но больше не от холода, а от обуявшего её страха. Хотя признаваться в этом ей совсем не хотелось.

     – Разве что чуть-чуть, – сказала она, вглядываясь в тёмные силуэты деревьев. За стеной ливня их тени выглядели, как зловещие призраки, обступившие маленький беззащитный зелёный автомобиль.

     – Теперь я окончательно понял… – неожиданно изрёк Джордж, прижимаясь к спинке сиденья.

     – Что? – удивилась учительница.

     – В художественной галерее были не вы, а он. Тусклый человек. Это он показывал мне картины Роберта Таненбаума. Он принял ваш облик, чтобы я поверил…

     – Джордж, о чём ты говоришь?

     – Тусклый человек всё подстроил. Он хотел, чтобы мы нашли дом художника. Чтобы мы обнаружили в нём Сильвию.

     – Но зачем?

     – Не знаю.

     – Быстрее бы уже приехала полиция, – молодая женщина протёрла ладонью окно и с надеждой вгляделась в обманчивую темноту.

     – Лишь бы тусклый человек не опередил её, – высказал вслух свои опасения мальчик.

     – Прекрати, Джордж, – с несвойственной строгостью произнесла мисс Наварро, потому что втайне боялась того же. Она не знала, что они станут делать, если среди деревьев внезапно появится чёрная фигура.

     * * *

     Дождь лил и лил, а Джордж и мисс Наварро продолжали ждать. Мрак обступил их со всех сторон, словно голодная хищная пасть. Ветви затрещали от налетевшего ветра. Вдалеке прокатились раскаты грома.

     – В детстве я очень боялась грозы, – призналась учительница. – Всегда пряталась под кроватью и ждала, когда она закончится.

     – Вы тогда были младше меня? – спросил ученик.

     – Да, значительно младше. Мне казалось, что по небу шагает грозный великан и высекает шпорами на сапогах чудовищные искры. Родители успокаивали меня, говорили, что никакого великана не существует. Они объясняли, что это всего лишь природное явление. Но я продолжала бояться. Глупо, правда?

     – Но ведь вы были совсем маленькой, – резонно заметил мальчик. – А маленькие многого боятся.

     – Да, многого…

     – А сейчас вы уже не боитесь, когда начинается гроза?

     – До настоящего момента думала, что не боюсь.

     – Почему? Вы же знаете, что это не великан.

     – Будь это какой-нибудь великан, я бы, наверное, испугалась куда меньше.

     – Значит, вы боитесь из-за тусклого человека? – догадался Джордж.

     – Из-за неизвестности. Темнота – это неизвестность. Непредсказуемое поведение опасных людей – это неизвестность. Томительное ожидание – это неизвестность, – проговорила мисс Наварро.

     – Облик тусклого человека – это тоже неизвестность, – подхватил мальчик.

     – Ты всё правильно понял. И сейчас мне больше всего на свете хочется, чтобы сюда наконец-то приехала полиция. Чтобы вооружённые люди в форме освободили девочку и арестовали похитителя. Чтобы неизвестность прекратилась.

     * * *

     Темноту рассёк свет приближающихся фар.

     – Наконец-то! – обрадовался Джордж и уже собирался выскочить из машины, но мисс Наварро остановила его.

     – Подожди! Мы должны убедиться, что это полиция.

     – А кто же ещё? – удивился мальчик.

     – Вдруг это сумасшедший художник. Или… тусклый человек.

     Они замерли, прильнув к спинкам сидений, и стали внимательно высматривать медленно передвигающуюся машину. Два направленных луча рыскали между стволами деревьев, высвечивая плохую дорогу.

     Неожиданно у учительницы зазвонил телефон, и она невольно вздрогнула от напугавшего её звука.

     – Да? – сказала молодая женщина дрогнувшим голосом.

     – Алло, мисс Наварро! Говорит детектив Аттвуд. Мы подъехали по оставленным вами координатам. Где вы?

     – Мы вас видим, – с облегчением ответила учительница. – Сейчас выйдем к вам навстречу.

     * * *

     – Значит, это ты Джордж? – крепко пожал руку мальчику детектив.

     – Да, здравствуйте, – кивнул мальчик.

     – Меня зовут Роберт Аттвуд. А это мой коллега Стэн.

     – Приятно познакомиться, – смущённо произнёс Джордж.

     – А вы, стало быть, мисс Наварро? – обратился к молодой женщине детектив Аттвуд.

     – Добрый вечер, – кивнула учительница.

     – Вы видели девочку? – сразу же перешёл к делу мужчина.

     – Она заперта в доме, который расположен примерно в двух милях отсюда.

     – Вы уверены, что это она? – детектив вытащил из кармана распечатанную фотографию Сильвии Флетчер и посветил на неё фонариком.

     – Абсолютно, – ответила за двоих мисс Наварро, едва взглянув на представленный снимок.

     Роберт многозначительно переглянулся со Стэном.

     – Вам лучше остаться здесь, а мы пойдём и проверим дом, – проинструктировал учительницу и мальчика детектив.

     – Только будьте осторожнее! – попросила мисс Наварро. – Джордж считает, что там может прятаться… – Она на мгновение запнулась. – Опасный человек.

     – Джордж, ты можешь рассказать, какой он? – склонился к мальчику мужчина.

     – У него в глазах пустота, – прошептал тот.

     – Что это значит?

     – Вы сами поймёте, когда увидите.

     – Что ж, Стэн, пора познакомиться с опасным человеком, – детектив Аттвуд и его напарник вытащили пистолеты и направились к дому в лесу.

     * * *

     Мальчик и учительница остались вдвоём. Они следили за удаляющимися фигурами до тех пор, пока те не скрылись в лесу.

     – Твоя бабушка будет волноваться, – обратилась к Джорджу мисс Наварро. – Мы должны позвонить ей. Придётся рассказать всю правду.

     – Только не правду! – возразил мальчик. – Это разобьёт ей сердце. Мой папа… Знаете, незадолго до смерти он тоже видел тусклого человека.

     – Откуда ты знаешь?

     – Бабушка сама мне об этом сказала. И если она узнает, что произошло на самом деле… Даже не знаю, что будет.

     – Ты же понимаешь, что я поручилась за тебя. Прошло слишком много времени. А когда об этом узнает директор, меня точно уволят. Я не имела права подвергать тебя такой опасности.

     – Если бы не вы, вообще неизвестно, что случилось бы с девочкой.

     – Я вообще не хочу об этом думать! – тряхнула головой молодая женщина. Голос у неё дрогнул.

     – Главное, что мы успели, – осторожно взял её за руку Джордж. Она сжала его кисть в своих пальцах, и он ощутил приятное волнение.

     – Джордж, у тебя есть какая-то особая сила, которой ты умеешь делиться с другими.

     – Нет, ничего такого, – пожал плечами ученик.

     – Пока ты этого просто не понимаешь. Но, возможно, когда-нибудь поймёшь…

     – Мисс Наварро…

     – Да?

     – А если бы я был таким же взрослым, как и вы… – мальчик смутился.

     Учительница посмотрела на него. К счастью, в темноте она не могла увидеть, как он покраснел.

     – Вы бы согласились пойти со мной на свидание?

     – О, Джордж! – она ласково потрепала его по волосам. – К сожалению, нас разделяет непреодолимая пропасть почти в двадцать лет.

     – А если бы не разделяла? – совсем тихо спросил он.

     – Тогда я обязательно сказала бы "да"!

     – Да… – зачарованно повторил мальчик и улыбнулся.

     * * *

     На дороге замаячили проблески света. Детектив Аттвуд и его напарник возвращались назад. Судя по третьему силуэту, им удалось вызволить девочку.

     Когда они подошли ближе, мисс Наварро и Джордж отчётливо разглядели Сильвию. Один из мужчин снял с себя утеплённую куртку и набросил девочке на плечи. И всё равно пленница дрожала от холода.

     – Мисс, вам необходимо забрать детей и как можно быстрее уезжать отсюда! – скомандовал Роберт Аттвуд.

     – Вы встретили хозяина дома? – спросила учительница.

     – Его убили, – сообщил детектив. – Поэтому вам лучше немедленно покинуть это место.

     – О нет! – глаза мисс Наварро расширились от ужаса.

     – Это сделал тусклый человек… – испуганно пробормотал мальчик.

     – Отведите девочку в машину. Она замёрзла, – детектив подвёл Сильвию Флетчер к молодой женщине.

     – Идём! – учительница повела девочку к своему зелёному автомобильчику, а Джордж остался стоять.

     – Ты сказал, что убийство совершил какой-то человек?

     – Тусклый человек, – повторил мальчик.

     – Ты знаешь, как он выглядит?

     – Вы, наверное, мне не поверите…

     – Пожалуй, после всего того, с чем нам довелось столкнуться за последние дни, я готов поверить во многое, – решительно заявил детектив Аттвуд. – Рассказывай, парень, что тебе известно о нём? Сможешь описать его?

     – В том-то и дело, что он умеет притворяться кем угодно.

     – Кем угодно? – нахмурился мужчина.

     – Вот именно, – подтвердил Джордж.

     – Откуда ты его знаешь?

     – Он… приходил ко мне.

     – И что он делал во время своих визитов? – терпеливо спросил детектив.

     – Стоял под моим окном и просто смотрел. Но в последний раз он попытался выманить меня из дома.

     – Ты видел его лицо?

     – Да. Это было лицо… Иисуса.

     – То есть он надел маску?

     – Нет, я же говорю, что он умеет меняться.

     – Как хамелеон?

     – Да, как хамелеон!

     – Вот чёрт! – детектив Аттвуд переглянулся со Стэном. – Кажется, я начинаю кое-что понимать! Нельзя медлить ни минуты!

     "О, святая ночь. Звёзды ярко светят", – мысленно пропел Ральф, когда маленькая детская ладонь оказалась у него в руке. Мерцающая искорка над мраком бездны.

     Возможно, на этот раз он сможет разгадать тайну, скрытую на грани между жизнью и смертью. Возможно, эта славная малышка послужит отличным материалом для создания подлинного произведения искусства.

     – Крыса уже убежала? – спросила девочка.

     – Что? – опомнился от фантазий убийца.

     – Вы говорили, что где-то здесь пробежала огромная крыса. Она уже убежала?

     – Ах, да! Её больше здесь нет.

     – Значит, я могу идти?

     – Конечно! Давай я помогу тебе выбраться отсюда.

     – А разве выход не там?

     – Нет, ты испугалась и заблудилась в темноте. Нам нужно повернуть вот сюда.

     * * *

     В помещении было слишком темно, чтобы хоть что-нибудь рассмотреть. Ральф ощутил странную нервозность, которой с ним никогда раньше не случалось. Может быть, в этот раз ему удастся создать настоящий шедевр?

     Он находится один на один с чудесной девочкой, и она ещё не догадывается о том, что её ожидает.

     – Что вы задумали, мистер Андерсен? – беззаботно спросила юная спутница, как будто поинтересовалась, скоро ли её угостят ванильным мороженым.

     – Ты знаешь, как меня зовут? – удивился убийца.

     – Я всё о вас знаю, – с такой же лёгкостью сказала девочка. В голосе у неё прозвучала отчётливая насмешка.

     Ральф хотел стиснуть пальцы девочки, чтобы причинить ей боль, но та без особого труда освободилась и отступила от него в сторону.

     – Вы снова хотите совершить гадкий поступок, не так ли? – теперь девочка откровенно издевалась над ним.

     – Стой, куда ты! – убийца собирался шагнуть вслед за дерзкой девчонкой и как следует проучить её, но не смог пошевелиться.

     – Не так быстро, мистер Андерсен! А если быть точнее, Ральф Андерсен. Кажется, именно так вы предпочитаете себя называть?

     – Да кто ты такая?! – уже не на шутку забеспокоился Ральф. Ни одна живая душа на свете не знала, кто скрывался под личиной Кэйла Андерсена. А девчонка сразу же расколола его, как гнилой орех.

     – Давайте представим, что мы поменялись ролями. Вы, мистер Андерсен, будете сегодня изображать жертву, а я – вашего мучителя. Как вам идея, а?

     Ральф снова попытался сдвинуться с места, но его надёжно удерживала какая-то невидимая сила.

     – Знаете, почему вы оказались здесь? Потому что приняли голос в своей голове за дружеский совет Кэйла. Помните? "Тебе грозит опасность. Девочка. Кажется, она знает, кто ты на самом деле", – девочка забавно изобразила мужской голос.

     – И почему я сразу этого не понял! – процедил сквозь зубы Ральф.

     – Потому что я тоже умею неплохо притворяться, – усмехнулась собеседница.

     – Чего ты от меня хочешь?

     – Какой вы, однако, рассеянный, мистер Андерсен! Мы же договорились: вы – жертва, я – мучитель.

     – Ты не та девчонка, которую я преследовал.

     – Пожалуй, в сообразительности вам не откажешь. Но разве сейчас это имеет значение?

     – Ты убьёшь меня?

     – Ваша основная проблема заключается в том, что вы примитивны, мистер Андерсен. Слишком примитивны. Вам понадобилось потратить столько лет на создание своего неповторимого шедевра, а вы не смогли даже приблизиться к его пониманию. Но я покажу вам, как это следует делать. Вы готовы?

     – Проваливай в ад, дьявольское отродье!!!

     – Фу, как грубо. Разве можно так разговаривать с детьми, мистер Андерсен? Думаю, пора преподать вам урок хороших манер.

     * * *

     Каким-то чудом Ральф переносится из тёмного подвала в кабину поезда на место машиниста. Пассажирский состав подходит к перрону, на котором стоит единственный пассажир – безвольный слизняк Кэйл.

     – Этот образ в вашей голове весьма занимателен, мистер Андерсен, – рядом с Ральфом возникает фигура девочки. Она смотрит на железнодорожное полотно и улыбается, но её лицо выглядит от этого отнюдь не счастливым. Скорее, зловещим.

     Ральф тянется к рубильнику, чтобы остановить поезд на станции и позволить Кэйлу войти, но рука девчонки опережает его и увеличивает тягу. Перрон проносится мимо и остаётся позади.

     – Вагоны поезда – это ячейки вашей памяти, не так ли, мистер Андерсен? И в каждом из них едут те, кого вы когда-то убили. Давайте-ка заглянем в самый первый, с номером 14.

     Убийца даже не успел сообразить, как они попали в пустой вагон. Почти пустой, за исключением кота соседки миссис Барнес по кличке Арахис.

     – Кис-кис-кис! – позвала его девочка. Кот спрыгнул с сиденья и подошёл к ней. – Хороший котик. Он вам нравится, мистер Андерсен?

     Девочка взяла кота в руки и протянула Ральфу:

     – Возьмите же его, мистер Андерсен! Он не кусается. Правда, Арахис?

     Ральф неохотно послушался. Но едва он коснулся шерсти животного, произошла новая метаморфоза: стены вагона сменились стенами сарая, того самого, где четырнадцатилетний подросток расправился с Арахисом. Вот только Ральф увидел происходящее с новой точки – глазами кота. Ему скрутили лапы, а хвост зажали в слесарных тисках.

     В сознании вспыхнула мучительная пульсирующая боль.

     Ральф в обличии кота следил за самим собой. Вот мальчишка отошёл к ящику с инструментами, вот взял отвёртку и вернулся к верстаку. И вдруг весь мир взорвался. Отвёртка проткнула ему живот. А потом последовал новый удар. И ещё. И ещё.

     Ральф Андерсен согнулся пополам, схватившись руками за солнечное сплетение, и рухнул на пол вагона.

     – С вами всё в порядке, мистер Андерсен? – участливо спросила девочка, поглаживая мурлычущего кота.

     Убийца жадно хватал ртом воздух, не понимая, что с ним происходит.

     – Нам пора двигаться дальше, – девочка отпустила кота на сиденье и поманила Ральфа следовать за ней.

     * * *

     В следующем вагоне их встретил пёс Бэнтонов. Он дружелюбно повилял хвостом, встречая людей.

     – Какая замечательная собачка! – потрепала ретривера за ухом девочка. – Правда, мистер Андерсен? Вы знаете, как его зовут?

     – Счастливчик, – едва слышно ответил Ральф.

     – Как? – девочка сделала вид, что не расслышала.

     – Счастливчик! – повторил убийца.

     – Отличная кличка! Особенно для собаки, которой посчастливилось встретиться с вами! Не хотите его погладить?

     – Нет, – отрицательно покачал головой Ральф, прекрасно помня о том, что случилось в прошлый раз.

     – Ну же, мистер Андерсен! Подойдите ближе, не бойтесь!

     – Я не буду его гладить.

     – Счастливчик, ты слышал? – обратилась к собаке девочка. – Ты такой хороший, а мистер Андерсен отказывается тебя приветствовать. Поздоровайся с ним.

     Пёс Бэнтонов послушно подбежал к Ральфу и лизнул ему пальцы. В тот же момент всё изменилось. Ральф увидел глазами привязанной к дереву собаки лес и пятнадцатилетнего себя с ножом в руках.

     – Хороший мальчик! – ухмыльнулся подросток и полоснул пса острым лезвием. Лапу пронзила острая боль. Убийца хотел закричать, но смог лишь заскулить.

     Кровь брызнула на одежду мальчишки, но тот даже не заметил этого. Он размахнулся и всадил десятидюймовое лезвие Счастливчику между рёбер. В пасти несчастного пса что-то заклокотало. Животное завалилось набок и отрывисто задышало, цепляясь за остатки жизни. Ощущения Счастливчика стали ощущениями Ральфа. Все страдания собаки неведомым образом передались убийце. Помутневшим взглядом он видел перед собой опавшую листву и край серого осеннего неба. Он видел опустившегося на колени мальчишку, который закрыл собой лесной пейзаж и продолжил орудовать окровавленным ножом, пока всё не смешалось во мраке.

     Приоткрыв глаза, Ральф обнаружил себя лежащим на полу. Пёс облизывал ему лицо, а девочка улыбалась.

     – Вам помочь подняться, мистер Андерсен? – предложила она.

     Он с трудом встал на четвереньки и инстинктивно провёл рукой в поисках смертельной раны. Её не было.

     – Кажется, вы уже оправились и готовы следовать за мной? – девочка, не дожидаясь, когда спутник поднимется на ноги, поспешила к вагону под следующим номером.

     * * *

     №16, №17, №18, №19. В каждом вагоне Ральф переживал смерть тех, кого собственноручно лишил жизни.

     Наконец, подошёл черёд двадцатого вагона. Того самого, с чёрными стёклами, в который не мог проникнуть разум жалкого слизняка Кэйла Андерсена.

     Девочка дёрнула ручку двери, но та не поддалась.

     – Не открывается, – удивлённо обернулась к спутнику школьница.

     Несмотря на тяжёлые испытания, перенесённые совсем недавно, Ральф злорадно усмехнулся. Он отлично знал, кто там едет, но тщательно заблокировал эту информацию, чтобы Кэйл никогда до неё не добрался, иначе этот мягкотелый кретин мог бы сойти с ума и загреметь в психушку, а Ральфу меньше всего на свете хотелось бы такого исхода.

     – Туда посторонним вход воспрещён, – процедил сквозь зубы убийца.

     – Что вы там прячете, мистер Андерсен? Мне очень интересно взглянуть! – девочка ещё несколько раз попыталась открыть дверь.

     – Не твоего ума дело! – огрызнулся Ральф.

     – Здесь нужен ключ, не так ли? И вы сейчас же мне его отдадите, – девочка сжала пальцы раскрытой ладони в кулак и провернула его в воздухе.

     Ральф тут же согнулся пополам, ощутив сильную тошноту. Через мгновение его вырвало на пол чем-то зелёным.

     – Ищите, мистер Андерсен, – приказала девочка.

     Он посмотрел на отвратительное содержимое, которое только что отверг его желудок, и заметил среди скользкой массы металлический предмет.

     – Быстрее! – строгий взгляд юной мучительницы заставил убийцу подчиниться. Он влез пальцами в тёплую кашицу и вытащил неизвестно откуда взявшийся там ключ. Ральф протянул его девчонке, но она лишь брезгливо покачала головой, после чего указала на дверь.

     Что ж, она хочет, чтобы он открыл дверь самостоятельно. Хорошо, пусть смотрит. Пусть видит.

     * * *

     После инцидента с Дороти, дочерью тёти, Кэйл Андерсен ощущал на себе тяжёлый взгляд матери. Она явно о чём-то подозревала. Или в нём говорило чувство вины? Хотя он понимал, что вся ответственность за случившееся целиком лежала на плечах мыслечервя. Это внутренний голос того, другого, надоумил покуситься на жизнь племянницы, но Кэйл дал достойный отпор, тем самым, подарив малышке драгоценное спасение.

     Иногда Кэйлу хотелось присесть на диван рядом с матерью, обнять её за хрупкие плечи и во всём признаться. Скорее всего, у него не получилось бы стройного рассказа, но он сходил с ума от того напряжения, которое буквально пронизывало атмосферу их дома.

     Юноша заметил, что мать чуждается даже случайных прикосновений, будто сын стал прокажённым. Подтверждало ли это его догадку о том, что ей кое-что известно? Он мог выяснить правду, только заговорив с ней. Но он боялся. Как правильно объяснить, что его разумом завладел опасный паразит? Такая беседа обязательно привела бы его в кабинет психиатра.

     Кэйл не раз проигрывал в голове возможный диалог с врачом, и неизменно выходило, что тот загоняет его в угол.

     – Голос в голове?

     – Да, доктор. Он понуждает меня убивать.

     – Весьма занимательно, – Кэйл во всех красках представлял, как человек в медицинском халате с сосредоточенным видом что-то записывает, а потом в двери входят два крепких работника и ловко надевают на свихнувшегося бедолагу смирительную рубашку.

     – Придётся выписать вам кое-какие лекарства, а пока нужно немного отдохнуть, – поправляя очки на переносице, подводил черту воображаемый врач, после чего Кэйла уводили по длинному коридору в палату.

     Душевнобольной. Это слово выбивало у него почву из-под ног. Оно звучало, как смертный приговор, с той лишь разницей, что ему пришлось бы гнить заживо взаперти.

     На протяжении пяти лет после того, как Кэйл отметил свой четырнадцатый день рождения, в городе пропадали без вести животные, а полиция находила убитых бездомных бродяг. Ничего особенного, за исключением того, что мать обнаружила в этом страшную закономерность. Женщина совершила открытие, которого ей делать совсем не следовало.

     * * *

     – Кэйл, я хотела бы с тобой кое-что серьёзно обсудить, – первой завела разговор с сыном мать.

     Она остановилась в дверях его комнаты, словно не решалась подойти ближе.

     – Да, мамочка? – он отвлёкся от чтения лекции и повернулся к ней. У него были хорошо знакомые, но, в то же время, совсем чужие черты лица. Это напугало женщину.

     – Мне кажется, ты что-то от меня скрываешь, – неуверенно произнесла она.

     – Почему ты так думаешь? – улыбнулся сын. Что-то в его улыбке заставило сердце матери дрогнуть. Он поднялся со своего места и подошёл к ней.

     – Не знаю, – голос женщины сорвался на фальшивую ноту, выдав её страх.

     – Почему ты думаешь, что я что-то от тебя скрываю? – настойчиво повторил сын и заглянул ей в глаза, как будто хотел прочитать в них ответ на поставленный вопрос.

     – Кэйл, мне кажется… – она опустила взгляд.

     – Что тебе кажется, мамочка? – он фамильярно приподнял указательным пальцем подбородок матери, чтобы заставить посмотреть на себя.

     – У тебя проблемы с наркотиками? – последнее слово прозвучало так, словно оно оцарапало женщине горло, подобно осколку битого стекла.

     – Ты подумала, что у меня проблемы с наркотиками? – сын, запрокинув голову, громко расхохотался.

     – Почему ты смеёшься? – испуганно прижалась спиной к дверной раме женщина.

     – Извини, – но он не удержался, разразившись очередным приступом смеха.

     – Кэйл, если тебе нужна помощь…

     – Нет, мамочка, спасибо! Я не употребляю наркотики! – он уже хотел вернуться к чтению лекции, когда прозвучала оглушительная фраза, хотя мать и произнесла её очень тихо.

     – Тогда зачем ты их убил?

     – Что? – он резко обернулся, как будто ему залепили пощёчину. – Что ты сказала?

     – Я видела следы крови на твоей одежде. Ты старался от них избавиться, но они всё равно остались…

     – Ты. Ничего. Не видела, – вплотную приблизившись к матери, злобно процедил сквозь зубы юноша.

     – Кэйл, я всего лишь хочу тебе помочь…

     – Мне не нужна ничья помощь! – он схватил мать за горло и с силой сжал пальцы.

     – Сынок, пожа… – она начала задыхаться.

     Он начал задыхаться.

     Потому что теперь Ральф находился в теле матери и смотрел на себя её изумлёнными глазами.

     * * *

     Тринадцать лет назад он убил свою мать, а потом избавился от тела.

     Молодой человек подошёл к делу с особой тщательностью. Он перенёс труп в тот самый сарай, где однажды отнял жизнь у соседского кота Арахиса, и положил мёртвую женщину на верстак. Ему предстояла большая работа. В ход пошла медицинская пила, которую он припрятал здесь в прошлом году.

     Когда Кэйл пришёл в сознание, то обнаружил себя в другом городе и совершенно ничего не помнил. В кармане лежала записка с предупреждением никогда не возвращаться домой и угрозами расправы за непослушание. Звонки матери не принесли никаких плодов. Она почему-то не брала трубку.

     * * *

     – А вы не так уж и глупы, мистер Андерсен, – улыбнулась девочка, когда Ральф очнулся после очередной пережитой им смерти и с трудом поднялся на ноги в вагоне поезда. – Вам удалось избавиться от мамочки и при этом не навлечь на себя ничьих подозрений.

     – Тем не менее, я оказался здесь, – утёр пересохшие губы тыльной стороной ладони убийца.

     – Будем считать, что вам просто не повезло, – сочувственно развела руки в стороны юная собеседница.

     – Кто ты такая?

     – О, ещё не время говорить об этом, мистер Андерсен. Капельку терпения, и вы обязательно всё узнаете. А теперь нам пора заглянуть в следующий вагон.

     – Хватит! Я больше ни на дюйм не сдвинусь с места!

     – Бросайте вы уже свои штучки, мистер Андерсен! Обязательно сдвинетесь, – девочка выставила вперёд руку и поманила Ральфа указательным пальцем.

     Желудок убийцы скрутило от невыносимой боли, словно его проткнули сразу десятки ножей. Он схватился за живот и застонал.

     – Хотите маленькую подсказку, мистер Андерсен? Как только вы последуете за мной, боль сразу же отступит.

     Ральф сделал неуверенный шаг, и тут же почувствовал облегчение.

     – Что ты за чудовище? – хрипло проговорил он.

     – Идёмте, – оставив без внимания его реплику, позвала девочка.

     Ему не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться.

     * * *

     Они преодолевали вагон за вагоном, и это ужасное путешествие растянулось для Ральфа в проклятую вечность.

     "А что будет потом?" – вспыхнула у него в голове пугающая мысль. Что будет, когда он переживёт смерть своей последней жертвы? Вряд ли эта тварь в обличье девочки отпустит его.

     Наконец, они достигли тридцать третьего вагона.

     "Возраст Христа", – почему-то подумал Ральф. Возраст, в котором казнили мессию.

     "Она тоже хочет меня казнить", – догадался убийца. И испытания, выпавшие на долю библейского спасителя, в сравнении с его собственными страданиями, могли бы показаться невинной забавой римлян.

     Он вошёл в последний вагон и увидел тех, кого умертвил этой осенью. Девушка из парка и мальчик, кормивший голубей.

     "Двум смертям не бывать, одной не миновать". Ральф в полной мере опроверг данную мудрость. Ему пришлось принять на себя множество смертей от своих же рук, включая два последних убийства.

     – И что теперь? – совершенно выбившись из сил, спросил Ральф. – Больше никого не осталось.

     – Вы ошибаетесь, мистер Андерсен.

     Он пришёл в замешательство.

     – А как же я? Разве вы не собирались отнять и мою жизнь? – девочка приветливо помахала ему рукой, как будто встретила хорошего знакомого.

     – Я тебя не убивал.

     – Верно, мистер Андерсен. Потому что вам не удалось этого сделать.

     Стены вагона рассеялись, как искусная иллюзия, и они снова вернулись в тёмный подвал.

     – Вы хотели знать, кто я? – произнесла девочка. – Что ж, пора показать вам правду.

     * * *

     Ральф почувствовал, как в штанах у него потеплело. Он обмочился самым постыдным образом. Напустил в штаны от страха. Ещё никогда в жизни убийца так не пугался.

     Теперь перед ним стояла уже не девочка, а неизвестное людям существо. Удлинённое человекообразное серое тело венчала голова с чёрными глазами. В них не было привычных зрачков. Лишь непроницаемая темнота.

     – Что ты такое? – не в силах сдвинуться с места, шёпотом спросил Ральф. По его лицу текли слёзы. Он понял, что не выйдет отсюда живым.

     – Я гость из другого мира, – у существа отсутствовал рот. Его слова раздавались прямо в голове Ральфа.

     – Другого мира? – не понял витиеватого ответа убийца, ставший жертвой другого, куда более опасного губителя человеческих душ.

     – Дверь ненадолго приоткрылась, и я попал сюда. Не могу сказать, что мне здесь нравится, но, по крайней мере, я хоть как-то стараюсь себя развлечь. Как делали и вы до недавнего времени, мистер Андерсен. Только, в отличие от вас, у меня это получается намного изящнее. Не так ли?

     Ральф ничего не ответил. Он хотел бы убраться прочь из проклятого подвала, но загадочная тварь контролировала его волю, словно опытный кукловод.

     – Вам понравилась моя игра, мистер Андерсен?

     – Катись к чёрту!

     – Значит, понравилась, – удовлетворённо направило мысль в голову Ральфа серое существо. – Я знал, что вы оцените.

     Четырёхпалая рука твари сжалась в кулак, и желудок убийцы прожгла невыносимая боль. Как будто внутри материализовался кипяток. Ральф схватился руками за живот.

     – Кэйлу повезло больше, – снова возник телепатический голос в голове. – По крайней мере, он так никогда и не узнает, что произошло. Кэйл уснул в глубине сознания, которое вы поделили с ним на двоих, и уже никогда не проснётся.

     Ральф почти не различал слов, обезумев от боли. Пульс застучал на пределе возможностей сердца. Внутри разгорелся настоящий огонь.

     – К сожалению, нам пора прощаться, мистер Андерсен. Сейчас здесь станет слишком грязно, – существо развернулось и вышло из тёмного помещения.

     В следующее мгновение биологическая бомба взорвалась, заляпав окровавленными внутренностями Ральфа пол, стены и потолок.

     * * *

     "О, святая ночь. Звёзды ярко светят".

     А потом они начинают меркнуть.

     Ночь поглощает их.

     Так происходит всегда. Всё уходит во тьму. Всё гаснет и исчезает.

     "О, святая ночь".

     Звёзд больше нет.

     Поначалу он даже не понял, где оказался. Перед ним распахнулся проход, и он ловко воспользовался случаем, чтобы проскользнуть наружу.

     Новый мир поразил его своим удивительным многообразием. К тому же, здесь он обрёл поразительную силу, о которой раньше даже не догадывался.

     Почти сразу же его облаяла бездомная собака, но он не растерялся, внушив животному, будто выглядит, как огромная безобразная тварь. Собаке пришлось немедленно ретироваться, трусливо поджав хвост между ног.

     Затем ему встретился первый человек, оказавшийся весьма занимательным созданием. Незваный гость без труда проник в голову прохожего и изучил всё содержимое – почти полувековой опыт – за считанные секунды. Теперь он кое-что узнал об этом мире, выучил язык и почерпнул ценную информацию об образе мышления местного населения.

     После часовой прогулки в оживлённом районе города он уже знал, что людям нравится, а чего они боятся, о чём мечтают, во что верят и чем пренебрегают. А главное, если он хотел, они его не видели. Нет, он не мог исчезнуть полностью. Просто люди переставали обращать на него внимание. Как будто он делался тусклым пятном, которое практически никто не замечал.

     * * *

     Он присвоил себе чужую внешность, а вместе с ней – и чужую жизнь. Раньше и то, и другое принадлежало пожилому мистеру Уиллману, но незваный гость одной лишь силой мысли вызвал у старика инсульт, избавился от тела и поселился в его квартире. Никто из соседей не заметил подмены, потому что настоящий Джеймс Уиллман почти ни с кем не общался.

     Основными развлечениями незваного гостя стали манипуляции человеческим сознанием. Как оказалось, людьми было настолько легко управлять, что он мог внушить им что угодно, а также забираться к ним в головы и перебирать фрагменты их памяти. И чего там только не находилось!

     Однажды незваный гость от нечего делать заставил какого-то мальчишку похитить и прикончить чужого кота. Никто даже не обратил внимания на стоявшего возле сарая старика, в то время как он дистанционно руководил действиями обезумевшего от ужаса юноши. А особое наслаждение ПсевдоУиллману доставили переживания мальчика, последовавшие сразу за убийством. Для незваного гостя они стали настоящим лакомством.

     Эмоции – вот в чём заключалась самая большая ценность людей. Они испытывали различные эмоции, и замаскированный под старика пришелец смаковал их, как гурман – изысканное вино.

     Жизнь казалась настоящей сказкой, пока незваный гость случайно не встретил на своём пути Роберта Таненбаума.

     * * *

     Он со скучающим видом прогуливался по улице и лениво внушал верным жёнам и мужьям, чтобы те изменяли друг другу, вызывал у молодых людей чувство брезгливости к старикам, а детей подначивал драться друг с другом. Неожиданно ПсевдоУиллман встретился взглядом с одним из прохожих и понял, что тот пристально смотрит на него. Как будто… видит истинную сущность незваного гостя. Раньше с пришельцем такого не случалось.

     – Извините, – нарочно обратился к прохожему незваный гость. – Вы не подскажите, как пройти в библиотеку?

     Собеседник явно смутился. Нет, он не видел подлинного облика стоящего перед ним старика, но наверняка уловил, что с тем что-то не так.

     – Что, простите? – переспросил прохожий.

     – Я ищу библиотеку, – произнёс незваный гость, а сам попытался прощупать необычного человека. В голове у того маячили непривычные силуэты, расплывчатые мысли в виде цветов, его восприятие мира в корне отличалось от восприятия других людей.

     – Два квартала прямо, потом налево, спуститесь по каменной лестнице…

     Незваный гость уже не слушал объяснения. Он видел перед собой прямую угрозу своему существованию.

     * * *

     Роберт Таненбаум даже не подозревал, что невольно привлёк внимание опасного существа, которое начало присматриваться к нему. У художника появилось неприятное ощущение, будто кто-то постоянно за ним наблюдает.

     Нет, не будто. Незваный гость действительно следил за художником. Он приходил к дому Таненбаумов и смотрел через окно на Роберта, прощупывая потайные уголки его сознания. Чаще всего, тот поднимал голову и ничего не видел, но иногда ему удавалось заметить тёмный силуэт.

     И тогда Роберт приступил к работе над своей картиной, которая оказалась его последним шедевром. Он даже дал ему соответствующее название – "Шёпот безумия".

     Незваный гость пришёл в ярость. Среди примитивных созданий нашёлся человек, различивший его подлинную природу. С ним срочно нужно было что-то делать. И тогда ПсевдоУиллман придумал отобрать у талантливого художника привычную жизнь. Роберт сам дал пришельцу отличную подсказку, как это сделать.

     Никто не воспримет всерьёз рассказы сумасшедшего. Достаточно упрятать Роберта Таненбаума в смирительную рубашку, и больше ни одна живая душа не поверит в рассказы о загадочном существе.

     Вторгаться в мысли художника удавалось с большим трудом, и у незваного гостя уходило на это по-настоящему много сил. Он внушал жертве различные иллюзии, вызывал ложные побуждения и маскировался под внутренний голос. Роберт Таненбаум старательно сопротивлялся, не имея ни малейшего представления о том, в какую неравную схватку вступил, и кто его истинный противник.

     А однажды незваный гость довёл художника до того, что мужчина взял на кухне нож и пошёл в спальню к жене.

     * * *

     – Роберт, что ты… – испуганно выдохнула жена, так и не завершив свой вопрос.

     – Дженни, прости… – процедил сквозь зубы художник, с трудом отвоёвывая контроль над собственным телом. – Это… это не я…

     – Роберт, зачем ты меня так пугаешь? – на глазах жены затрепетали слёзы.

     – Дженни, это оно…

     – Что ты такое говоришь?

     – Это чудовище с картины… Шёпот безумия… Пожалуйста, беги…

     – Роберт, не надо!

     – Беги, пока у меня ещё есть силы противостоять ему!

     Женщина вскочила с кровати и в одной ночной рубашке бросилась к выходу.

     – Прости, милая! Я тебя люблю! – Роберт Таненбаум с силой воткнул нож в то самое место, где за мгновение до этого лежала Дженни. Лезвие с хрустом разрезало простыню и по рукоятку вошло в матрац. Он понял, что его семейной жизни наступил конец.

     * * *

     Художник угодил в психушку, и незваный гость испытал удовлетворение. По крайней мере, теперь, если бы Роберт Таненбаум вздумал трепаться, никто ему всё равно не поверил бы.

     Пришелец, потехи ради, проник в палату Роберта и притворился его женой. Мужчина сидел на кровати и пребывал в полузабытьи от лекарственных препаратов, когда к нему приблизилась тварь в образе Дженни.

     – Привет, дорогой! – сочувственно улыбнулась она.

     – Кто тебя сюда впустил? – подняв уставший взгляд, посмотрел на неё художник.

     – Я договорилась с доктором. Как ты себя чувствуешь?

     – Ты не Дженни.

     – Зачем ты так говоришь? Конечно же я Дженни!

     – Что тебе от меня нужно?

     – Боб, дорогой, пожалуйста, перестань!

     – Я хотел убить тебя. Разве ты забыла?

     – Врачи сказали, что у тебя было временное помутнение рассудка, но сейчас тебе гораздо легче.

     – Кто ты?

     – Я Дженни!

     – Я нахожусь в палате, в которую доступ посетителям категорически воспрещён. И если ты здесь…

     – Я уговорила доктора, чтобы он разрешил мне свидание с тобой!

     – …значит, ты не Дженни.

     – Не болтай ерунды!

     – Довольно! Не знаю, кто ты на самом деле, но больше не хочу с тобой разговаривать!

     Незваный гость мог бы с лёгкостью убить Роберта Таненбаума, но пока не стал этого делать. Он предполагал, что художник ему ещё пригодится.

     * * *

     На протяжении нескольких лет пришелец больше не встречал никого, кто мог бы раскрыть его. Он снова ощущал себя безнаказанным хозяином этого мира.

     С тех пор, как Роберт Таненбаум был обезврежен, ни один человек не обращал внимания на незваного гостя. Для всех он оставался неприметным мистером Уиллманом – чудаковатым стариком, который гулял по улицам города и время от времени внушал людям тёмные мысли.

     Жизнь была прекрасна.

     Но однажды всё изменилось.

     Мужчина припарковал автомобиль возле многоэтажного офисного здания и уже собирался уходить, когда случайно перевёл взгляд на пришельца. По лицу незнакомца незваный гость догадался, что тот, как и художник, обнаружил тщательную маскировку.

     Со стороны это выглядело так, будто старик, уличённый в неприглядном поступке, поспешно спрятался за деревом. Пришелец осторожно выглянул из укрытия и удостоверился в том, что мужчина ушёл.

     Ещё один опасный горожанин, которого следовало обезвредить. К счастью, у мистера ПсевдоУиллмана хватало времени, чтобы проследить за незнакомцем и немного покопаться у него в голове. Voila! – и незваный гость выяснил адрес проживания мужчины, его распорядок дня, привычки, состав семьи и прочие подробности.

     "Отлично, мистер Чейз! Пора устроить небольшую погоню" [непереводимая игра слов; фамилия Чейз значит "погоня"], – улыбнулся вслед удаляющемуся автомобилю незваный гость, когда ничего не подозревающий мужчина окончил трудовой день, вернулся к машине и выехал со стоянки.

     * * *

     – Привет, Роуз! Как себя чувствует Джордж? – первым делом поинтересовался мужчина, войдя в прихожую и поцеловав жену.

     – Привет! Я дала ему лекарство, и температура немного спала. Но к вечеру опять поползла вверх.

     – А что сказал доктор?

     – Если таблетки до завтра не помогут, нужно будет показать Джорджа врачу. А у тебя как дела на работе, Майк?

     – Нормально. Ты же помнишь, что послезавтра у Дункана свадьба?

     – Разумеется, помню. Джордж так хотел поехать с нами. Но если простуда затянется, придётся оставить его у бабушки.

     – Да уж… – неопределённо ответил Майк.

     Краем глаза он заметил в окне едва уловимое движение. Ему показалось, будто там промелькнул тёмный силуэт. Мужчина выглянул на улицу и осмотрел дорогу, но никого так и не обнаружил.

     Незваный гость успел скрыться.

     * * *

     Как Джордж ни упрашивал родителей взять его с собой, они остались непреклонны.

     – Ты ещё окончательно не оправился от болезни, – нежно коснулась указательным пальцем кончика носа сына мать.

     – Но мне уже значительно лучше! – попытался возразить мальчик.

     – Ты ещё слишком слаб, поэтому тебе придётся побыть у бабушки, пока мы не вернёмся. Договорились?

     – Ну, мам, ну, пожалуйста!

     – Джордж, будь хорошим мальчиком, – похлопал его по плечу отец.

     Они с матерью сели в машину, а Джордж остался стоять с бабушкой на крыльце. Тогда он видел своих родителей живыми в последний раз.

     * * *

     Майк и Роуз ехали по загородному шоссе, а незваный гость уже поджидал их на опасном участке дороги. Он мог бы избавиться от Майка, почти не прилагая к этому никаких усилий. Но ему захотелось устроить целый спектакль с жертвами, драматическим поворотом и слезами осиротевшего мальчишки, который будет сокрушаться над тяжёлой утратой. А главное, никто и никогда не догадается, что именно произошло на самом деле.

     Впереди замаячил семейный автомобиль четы Чейзов, и пришелец приготовился к своему выходу. Он даже на таком расстоянии знал, о чём они говорят. Муж и жена строили планы на будущее, обсуждали перспективы для сына, делились предложениями по поводу отпуска на следующий год.

     Ни с одной, ни с другой стороны машин не было, так что незваный гость выбрал идеальное место и время для воплощения коварного плана. Он вышел на разделительную полосу, немного подождал, когда родители Джорджа подъедут ближе, а потом показался Майку в истинном обличии, без маски ПсевдоУиллмана. На короткое мгновение их взгляды встретились, и в глазах мужчины отразилось понимание.

     Испуганный водитель резко дёрнул руль в сторону, и машину понесло к обочине. Мужчина судорожно пытался восстановить управление, но капот уже проломил ограждение, и весь мир завертелся в смертельном танце.

     Роуз погибла сразу, а Майк ещё несколько мучительных часов цеплялся за жизнь. Но незваный гость знал, что долго тот не протянет, поэтому спокойно удалился.

     Когда приехала карета скорой помощи, отец Джорджа доживал последние минуты. Поперхнувшись кровью, он с трудом пробормотал: "Тё… ы… и.. луэ…"

     В первый раз его не услышали.

     "Я… ие… тё… ы… и… луэ…" – собрав остаток сил, чуть громче произнёс он.

     – Что? – не сразу разобрали спасатели.

     "Тём… ны… си… луэ…" – повторил Майк.

     – Он сказал, что видел тёмный силуэт?

     – Кажется, да.

     – Нужно рассказать об этом полиции. Возможно, они найдут чьи-нибудь следы.

     Вот только полиция ничьих следов не нашла. Потому что пришелец не позволил их найти.

     * * *

     Люди не заметили заглянувшего в церковь старика. Всё их внимание было приковано к двум гробам, в которых лежали покойные супруги Чейз.

     Незваный гость под видом ПсевдоУиллмана остановился поодаль и отыскал среди толпы мальчишку. Тот стоял рядом с пожилой женщиной в чёрном платье и беззвучно плакал. Но едва пришелец попытался проникнуть в его голову, как Джордж тотчас отреагировал. Мальчик поднял настороженный взгляд, хотя и не успел никого заметить, потому что старик тут же отодвинулся за колонну.

     Незваный гость сделал для себя весьма неприятное открытие: сын Майка Чейза не просто унаследовал от отца способность видеть маскировку пришельца, а обладал куда более мощной способностью. У него был настоящий дар, о котором мальчик даже не догадывался.

     Когда Джордж подошёл попрощаться с папой и мамой и повернулся спиной к ПсевдоУиллману, пришелец в обличии старика снова попробовал подсмотреть мысли мальчика. Безрезультатно. Это привело незваного гостя в ярость. Джордж Чейз от природы обладал мощным иммунитетом к ментальным атакам пришельца.

     И тогда ПсевдоУиллман решил получше присмотреться к необычному мальчишке.

     * * *

     Несмотря на плохое зрение, сын безвременно почившего мистера Чейза умел превосходно видеть. По крайней мере, он замечал у себя под окнами каждое появление незваного гостя, как бы тот ни старался скрываться.

     Мальчик отличался от большинства обычных людей особой восприимчивостью, но, в то же время, оставался для пришельца почти недосягаемым. Ему трудно было что-либо внушить, потому что Джордж, как умелый бэттер, отбивал все телепатические подачи тусклого человека. Именно так юнец прозвал таинственное существо, безошибочно уловив самую суть.

     Незваный гость раз за разом приходил к дому, где жил ребёнок, и пробовал внедриться к нему в голову, но выудить получалось лишь жалкие обрывки мыслей. Например, тусклый человек выяснил, что мальчик очень много думает о своей учительнице рисования. Её зовут мисс Наварро, и, кажется, Джордж без памяти в неё влюблён. Что ж, в будущем эта информация обязательно может пригодиться. А что ещё? А ещё бабушка усердно внушает внуку, что на небе живёт некий Иисус, и внук искренне верит в существование вознёсшегося на небо еврея, который следит оттуда за неправедными поступками христиан. Возможно, это тоже удастся как-то использовать.

     Между тем, мальчик начал рисовать тусклого человека в своём домашнем альбоме. Понятное дело, что никто из взрослых не поверил бы Джорджу, если бы тот всё-таки решился бы заикнуться о пугающем посетителе.

     Первой не поверила бабушка, и мальчик замкнулся в себе. Он продолжал рисовать чёрную фигуру, но больше никому о ней не рассказывал.

     Позже была ещё одна попытка: Джордж поделился своими страхами с учительницей. Как и следовало ожидать, она тоже не восприняла его историю всерьёз.

     Незваному гостю не составило бы труда избавиться от мальчишки, как он избавился от его отца, заодно прикончив и мать. Пришелец мог бы заставить нажать на педаль газа любого из водителей, чтобы они сбили насмерть переходящего дорогу мальца. Он мог бы натравить на Джорджа любого городского сумасшедшего с ножом в руках. Он мог бы оборвать его жизнь тысячей изощрённых способов, но ему стало любопытно, что же отличает мальчишку от остальных. И тогда тусклый человек затеял большую игру.

     * * *

     Ральф стал парадоксальным результатом случайного вмешательства незваного гостя в голову Кэйла Андерсена. Из-за перенесённого стресса разум подростка породил из тёмных недр сознания новую личность.

     Пришелец даже не планировал этого. Он всего лишь нарушил какие-то сложные нейронные связи, послужив своего рода чудесной микстурой, и тихий от природы Кэйл сделался кем-то вроде доктора Джекилла, скрывающего в себе неукротимого мистера Хайда.

     Иногда пришелец наблюдал за своим удивительным порождением, иногда оставлял без внимания его кровавые подвиги, но сразу же вспомнил о Ральфе, когда поближе присмотрелся к Джорджу. Он решил использовать повышенную восприимчивость мальчика для того, чтобы проецировать на него всё, что происходило в голове убийцы. Вот такой увлекательный эксперимент.

     * * *

     Благодаря своим уникальным способностям, тусклый человек соединил два сознания – Ральфа и Джорджа – с помощью сновидения, которое внушил убийце и мальчику. Они оказались возле дома в лесу, того самого, где, в реальности, укрывшись от посторонних глаз, жил Роберт Таненбаум. Это и послужило точкой отсчёта странных видений сына покойного мистера Чейза.

     И Ральф, и Джордж невольно почувствовали присутствие незваного гостя, как бы тот ни старался замаскироваться от их мысленного взора. Тем не менее, операция ПсевдоУиллмана прошла успешно: мальчик начал видеть убийства Андерсена.

     Наблюдая за Джорджем, тусклый человек испытывал истинное наслаждение. Мальчишка впал в состояние, близкое к помешательству. Он перестал различать грань между сном и явью. По сути, его ночные видения были отражением того, что происходило на самом деле.

     А потом тусклый человек решил воспользоваться моментом, когда Джордж заболел, и его ментальная "хватка" несколько ослабла. Настало время присоединиться к игре.

     * * *

     В доме мисс Наварро раздался телефонный звонок. Она взяла трубку и услышала знакомый голос. Это был её ученик. Он поприветствовал её и вежливо спросил, не отвлекает ли от дел. На что она поинтересовалась его самочувствием, так как мальчик заболел и не пришёл в школу. Потом Джордж Чейз завёл разговор о конкурсе рисунков, желая узнать, как жюри оценило его работу. Учительница рассказала, что первое место занял "Дворик в переулке", второе – "Соблюдай правила", ну, а третье – "Снежная королева" его одноклассницы Белинды Джил.

     А напоследок мисс Наварро сообщила, что приз зрительских симпатий завоевал рисунок Джорджа, хотя никакого приза зрительских симпатий участникам не присуждали.

     Кажется, мальчик не поверил услышанному.

     – Я? – с сомнением спросил он.

     – Конечно, ты! Завтра я заеду к тебе домой и привезу твой поощрительный подарок, – произнесла учительница каким-то странным голосом, хотя Джордж, охваченный бурей радостных эмоций, и не заметил этого.

     После телефонного разговора мисс Наварро положила трубку и ощутила лёгкое недомогание. Она помассировала висок лёгким нажатием подушечек безымянного, среднего и указательного пальцев, а потом вышла из комнаты.

     В окне прямо у неё за спиной стоял тусклый человек.

     * * *

     За время жизни среди людей незваный гость тщательно изучил человеческую природу. Эти создания обладали самым широким спектром эмоций, на полюсах которых расположились два наиболее отличительных состояния – любовь и ненависть. По сути, очень похожие, но одно со знаком "+", а другое со знаком "-".

     Главное, что для себя усвоил тусклый человек, – в обоих состояниях люди теряли способность объективного восприятия реальности. Чувство любви и ненависти служили своего рода призмами на пути светового луча – окружающего мира. Одна призма приглушала свет, а другая, наоборот, делала его значительно ярче.

     Тусклый человек знал, что мальчик влюблён в свою учительницу, так что маскировка получилась идеальной. Когда незваный гость под видом мисс Наварро заявился в дом Чейзов, Джордж ничего не заподозрил. Сердце мальчугана трепетало от восторга. Они втроём с его бабушкой сидели за столом и болтали об изобразительных талантах Джорджа. А потом учительница-хамелеон вручила ученику два билета на выставку. В этом был тонкий расчёт. У мальчика отсутствовал близкий друг, с которым он мог бы туда сходить, а пожилая миссис наверняка отказалась бы. Разумеется, мальчик, сам того не подозревая, предложил второй билет тусклому человеку.

     Очередная часть сложного плана сработала, как костяшка домино в длинной цепной реакции. В выходной они посетят выставку в художественной галерее, где мальчик познакомится с творчеством Роберта Таненбаума. А апофеозом их экскурсии станет картина "Шёпот безумия".

     * * *

     План тусклого человека напоминал лабиринт, из углов которого к центру на запах сыра бежали сразу несколько лабораторных крыс. Первой был Джордж Чейз, второй – Ральф Андерсен (тёмная личность, скрытая в недрах сознания законопослушного Кэйла), третьей – Сильвия Флетчер, а центром лабиринта служил лесной дом Роберта Таненбаума.

     Незваный гость заманил девочку в подвал и позволил Джорджу увидеть её глазами Ральфа. Отличный драматический ход, чтобы расшевелить мальчишку. Но он вовсе не собирался позволять убийце лишать малышку жизни. Тусклый человек ввёл Сильвию в транс, подобный состоянию сна, а сам принял облик девочки, чтобы разобраться с Андерсеном, после чего перенёс дочь мистера Флетчера в дом старого Уиллмана.

     * * *

     Перед тем, как поместить девочку в лесном убежище художника, тусклый человек нанёс последний визит Роберту Таненбауму. Он принял обличье незадачливого туриста, который заблудился и хочет спросить дорогу у местных жителей. На настойчивый стук Роберт не открывал дверь, хотя незваный гость точно знал, что хозяин слышит его.

     – Пожалуйста, откройте! – обратился к художнику притворщик. – Мы с женой пробираемся на северо-запад, но, видимо, где-то свернули не туда, и теперь не можем отыскать правильную дорогу. В пути она простыла, и ей требуется помощь…

     – Чтобы пройти на северо-запад, вам необходимо обогнуть озеро. Там вы найдёте нужную дорогу, – наконец-то отозвался из-за двери Таненбаум.

     – Спасибо! Может быть, у вас найдётся что-нибудь жаропонижающее для моей жены? – умоляющим голосом проговорил тусклый человек.

     Раздался щелчок замка, и дверь приоткрылась.

     – Давно не виделись, – широко улыбнулся турист. Впрочем, даже сквозь маскировку художник распознал в нём то самое существо, которое причинило ему столько бед и страданий.

     – Убирайся! – Роберт Таненбаум попытался закрыться, но незваный гость без труда оттолкнул его в коридор.

     – Как поживаешь? – тварь возникла перед художником в своём истинном виде. – Скучал по мне?

     – Зачем ты пришёл?

     – Мне нужен твой дом.

     – Нет! – отрицательно затряс головой Роберт.

     – Неужели ты до сих пор так ничего и не понял? – серая тварь вцепилась когтистой лапой в шею мужчины и широко ухмыльнулась.

     – От… пус… ти… – с трудом прохрипел художник.

     – В отличие от большинства других людей, ты можешь видеть мою истинную природу, но ты не можешь противостоять мне.

     Тварь склонила голову набок и внимательно посмотрела чёрными глазами в глаза человека, чья жизнь повисла над бездной великого небытия. В них был страх, но ещё в них таилось нечто странное, что находилось за гранью понимания тусклого человека. Может быть, Ральф Андерсен видел в глазах своих жертв нечто подобное и тоже пытался разгадать эту загадку? На что это похоже? На дерзкий плевок в лицо смерти, на примитивную уверенность в существовании загробной жизни или что-то ещё?

     Незваный гость попытался проникнуть в сознание Роберта Таненбаума, но наткнулся на непреодолимую ментальную стену.

     – О чём ты подумал?! – тварь усилила хватку, практически перекрыв художнику доступ кислорода в лёгкие. – Скажи мне, о чём ты подумал!

     Художник встретил свою гибель достойно, так и не ответив подлой твари, что он успел предупредить мальчика. Необычного мальчика, которому, если так будет угодно небесам, сможет одолеть тёмное исчадие ада.

     * * *

     Тусклый человек спустил и запер тело хозяина дома в подвале, после чего приступил к обустройству одной из комнат для содержания в ней пленницы. Он укрепил оконные рамы, поставил решётки, поменял дверь, зашил пол листами металла, чтобы у девочки не оставалось ни единого шанса на побег.

     А когда мальчишка покойного Чейза сунется сюда, чтобы спасти Сильвию, то и сам окажется в ловушке.

     После всех приготовлений незваный гость перевёз девочку из дома Уиллмана в дом Таненбаума, хотя ни того, ни другого уже не было в живых. Оба жилища теперь принадлежали загадочному существу из другого мира.

     "Скоро он услышит твой зов о помощи, – удовлетворённо посмотрел на спящую на кровати дочь мистера Флетчера тусклый человек. – И наверняка захочет прийти, чтобы вытащить тебя отсюда".

     * * *

     Чтобы облегчить мальчишке поиски девочки, тусклый человек явился к Джорджу в образе Иисуса и с откровенной издёвкой пригласил выйти из дома. Чтобы Джордж испугался, чтобы у него в голове открылась лазейка для незваного гостя, и тот успешно смог внушить мальчику, где заперта Сильвия. Хотя Джордж и будет искренне уверен, что сам додумался до этого.

     * * *

     Всё бы пошло по чётко разработанному плану, если бы в дело не вмешался детектив. Роберт Аттвуд вёл настолько активное расследование, что почти сразу (не без помощи Джорджа, конечно) вышел на след Кэйла (Ральфа) Андерсена, хотя много лет полиция не могла поймать убийцу. Поэтому тусклому человеку пришлось кое-что предпринять, чтобы спутать детективу карты.

     Он принял облик исчезнувшей Сильвии и явился к дому Флетчеров.

     * * *

     Одно дело – притворяться нелюдимым стариком мистером Уиллманом, или обожаемой Джорджем учительницей рисования мисс Наварро, но совсем другое, когда тусклому человеку предстояло изображать дочь Флетчеров, которую родители знали настолько хорошо, что по одному только взгляду могли определить её настроение, не говоря уже о полной подмене. Вот почему незваный гость не проронил ни слова, когда пришёл к дому Роберта и Барбары.

     Они вернулись после очередных изнурительных поисков и подхватили промокшую девочку, не помня себя от счастья.

     "Наша дочь жива!" – пульсировало в их головах, как пожарная сигнализация.

     Женщина отвела притворившегося Сильвией тусклого человека в душ, раздела и внимательно осмотрела на предмет ран и повреждений. Он послушно дал себя искупать, при этом, не отвечая ни на один из заданных вопросов.

     А потом отец и мать Сильвии отвели двойника дочери к врачу, и тот установил, что у юной пациентки кататония. Тусклый человек ещё никогда так не развлекался. Это была "Комедия ошибок" на новый лад.

     * * *

     Наконец-таки в дом Флетчеров пожаловал детектив Аттвуд собственной персоной. Несмотря на внешнюю отстранённость, тусклый человек с интересом принялся изучать мужчину.

     – Привет! – с улыбкой обратился к незваному гостю детектив.

     "Привет!" – мысленно ответил тот и нырнул в мысли Роберта Аттвуда, как бесстрашный клифф-дайвер. С помощь своей особой способности тусклый человек обнаружил серию мимолётных образов, выстроившихся в подробную историю расследования, проводимого детективом.

     На тот момент, когда Роберт представился по имени, волк в овечьей шкуре (точнее, тварь в образе Сильвии Флетчер) уже знал всю подноготную детектива.

     – Это твои рисунки? – спросил мужчина, и тусклый человек тут же отыскал в голове собеседника нужный фрагмент – кто-то прислал детективу изображённую детской рукой карту места преступления, где было найдено тело зверски убитого Кэйла Андерсена.

     "Скорее всего, это Джордж", – догадался незваный гость.

     – Сильвия, ты помнишь, что произошло до того, как ты пришла домой? – снова задал вопрос детектив.

     Настоящая Сильвия вряд ли могла что-то помнить, зато сидящее перед ним создание, принявшее облик девочки, отлично помнило об этом. Ральф Андерсен получил незабываемую трёпку перед тем, как ему разворотило внутренности.

     Детектив так и не добился нужных ответов, а его дополнительные расспросы лишь вызвали раздражение матери, поэтому она выставила назойливого визитёра вон.

     "Прощайте, мистер Аттвуд!" – мысленно бросил ему вслед тусклый человек.

     * * *

     Ему оставалось совсем немного, чтобы закончить большую партию, и он честно отыгрывал взятую на себя роль, но в дело вмешался непредвиденный случай. Точнее, котёнок, которого принёс в дом отец Сильвии.

     Иногда животные чувствовали потустороннюю природу тусклого человека, и их необычное поведение настораживало окружающих. Поэтому притворщик решил, во что бы то ни стало, избавиться от животного. Но мать Сильвии почти неотступно следовала за ненастоящей дочерью, так что твари не представлялось удобного случая для расправы.

     Незваный гость мог бы заставить Барбару на время уйти из дома, но все силы уходили на вынужденную маскировку. Никто из Флетчеров не должен был заподозрить неладное, прежде чем он не заманит Джорджа в лесной дом. Вся эта игра вдруг усложнилась. С одной стороны, родители Сильвии и назойливый детектив, разнюхивающий тёмную историю, а с другой, – мальчик с его неординарными способностями и пленная девочка, которой приходится приносить еду по ночам.

     "А что, если всех их разом прихлопнуть, как противных мух?" – подумал тусклый человек. Но он не хотел уподобляться такому жалкому слизняку, как Кэйл Андерсен с его раздвоенной личностью в лице Ральфа. Ведь незваный гость не какой-нибудь примитивный серийный убийца, не так ли? Значит, нужно всего лишь решить проблему с котёнком.

     Пушистый Дасти попытался воспротивиться, когда неприятное существо с опасным запахом, значительно отличавшимся от уютного запаха мужчины и женщины в этом доме, схватило его за шею и положило к себе на колени. Оно вцепилось холодными пальцами в горло, и котёнок стал отчаянно вырываться.

     – Сильвия, что ты делаешь?! – заметила происходящее Барбара.

     Тусклому человеку пришлось ослабить хватку, и проворное животное спрыгнуло на пол, бросившись наутёк.

     – Зачем ты держала его за шею? – спросила женщина.

     Тусклый человек поднял на неё взгляд, и миссис Флетчер невольно отшатнулась. Впервые она увидела чужие глаза, в которых притаился непонятный зверь из далёкого мира.

     * * *

     – Привет, Сильвия! – обратился к тусклому человеку доктор Патчелл.

     Тусклый человек ничего не ответил. Его раздражал этот обходительный и плохо поддающийся внушению человек в халате. Доктор искренне старался помочь дочери Флетчеров, поэтому незваный гость тщательно притворялся девочкой, которая впала в кататонию. Помимо внешней оболочки, ему приходилось изображать ещё и биологически достоверный человеческий организм.

     – Если ты хочешь поприветствовать меня, но у тебя не получается говорить, можешь просто кивнуть мне, – предложил доктор Патчелл.

     Пациентка никак не отреагировала. Она смотрела перед собой, словно пребывала в глубокой задумчивости.

     – Позволишь мне проверить твои глазки? – доктор вытащил из кармана компактный фонарик и продемонстрировал ненастоящей девочке, как тот включается и выключается, после чего поднёс сначала к одному глазу тусклого человека, потом к другому. Что-то в реакции сетчатки на свет было не так. У доктора Патчелла возникло странное ощущение, будто его водят за нос. Но разве могла девочка в столь юном возрасте так умело притворяться, подавляя естественные инстинкты тела? Да и к чему ей это?

     Доктор убрал фонарик обратно в карман и неожиданно хлопнул в ладоши. Звук получился настолько резким, будто кто-то выстрелил из воздушного ружья. Девочка вздрогнула. Едва заметно, даже не моргнув, но всё-таки вздрогнула.

     – Ну, что ж, будем надеяться, что скоро ты пойдёшь на поправку, – задумчиво произнёс доктор.

     * * *

     Тусклый человек дождался, когда Роберт и Барбара уснут, чтобы покинуть дом. Ему нужно было навестить настоящую Сильвию в лесном доме, чтобы покормить её. Но незваному гостю помешал котёнок. Дасти угодил под ногу крадущейся в темноте твари и издал громкий звук, словно пытался исполнить кошачий гроулинг.

     – Чтоб тебя, пушистое отродье! – тихо выругался тусклый человек и схватил котёнка за шею. – Давно уже пора с тобой разделаться!

     Он притащил животное на кухню и вытащил из выдвижного ящика самый острый кухонный нож для разделки мяса.

     Дасти обезумел от ужаса и начал вырываться ещё сильнее, царапая руки существа с опасным запахом, но оно не отпускало.

     – Сильвия? – внезапно на кухне включился свет.

     Тусклый человек обернулся и увидел в дверях испуганную миссис Флетчер. Она смотрела на него и не могла поверить в происходящее. Котёнок улучил мгновение и выскользнул под стол.

     – Что ты тут делаешь? Положи это на стол, пожалуйста… Где Дасти, милая? Ты его видела? – женщина медленно приближалась к незваному гостю.

     – Я не хочу его видеть, – нарушив маскировку, ответил тусклый человек.

     После короткого диалога Барбара обещала тому, кто притворялся её дочерью, что завтра же отец отвезёт котёнка обратно в приют. Она осторожно вытащила нож из руки девочки, но незваный гость ощутил исходящий от женщины страх. И что-то ещё. Кажется, в материнском сердце зародились некоторые подозрения.

     * * *

     В зависимости от формы, в которой пребывал тусклый человек, менялись и его способности. Так, обретая свой истинный облик, незваный гость мог уничтожить любое живое существо, даже не прикасаясь к нему. Но стоило ему принять внешность какого-либо человека, как его возможности тут же значительно ограничивались. И это доставляло массу неудобств. Притворщику приходилось выбирать между маскировкой и смертоносными умениями, обретёнными в новом мире.

     Вот почему он не разделался с котёнком Дасти точно так же, как сделал это с Кэйлом Андерсеном. Для того чтобы дистанционно избавиться от животного, ему пришлось бы вернуться в своё изначальное состояние, тем самым, подвергая себя опасности разоблачения со стороны четы Флетчеров. Тогда ему пришлось бы разделаться и с ними, что привлекло бы лишнее внимание со стороны полиции. Одним словом, любая неосторожность грозила целой чередой последствий. А люди, хоть и были, по мнению тусклого человека, несовершенным видом, могли объявить охоту на существо из другого мира.

     Незваный гость привык проворачивать тёмные делишки по-тихому, стараясь лишний раз не высовываться. В этом была его сила. Он, как хитрый лис, по одной воровал кур из курятника, не попадаясь на глаза сторожевым псам.

     * * *

     Мать Сильвии сдержала обещание, и утром, после разговора за завтраком, Роберт Флетчер забрал котёнка. Тусклый человек почувствовал удовлетворение. Однако теперь Барбара вела себя несколько отчуждённо по отношению к дочери, как будто заметила нечто неправдоподобное в облике девочки.

     Возможно, это из-за того, что незваный гость заговорил? Он был уверен, что с точностью смог воспроизвести голос девочки. Но мельчайшая неточность в каком-то обертоне могла послужить для женщины своего рода сигнальной ракетой.

     Ничего, мальчишка уже догадался, где искать спрятанную Сильвию, так что скоро данная история закончится. Когда Джордж придёт спасать пленницу, тусклый человек разыграет для них последний спектакль, которому смогут поаплодировать самые извращённые умы этого мира.

     * * *

     Весь день Барбара соблюдала дистанцию между собой и дочерью. Она предоставила девочке возможность находиться в комнате в полном одиночестве, не донимая глупыми играми и попытками разговорить Сильвию. Тусклый человек счёл это плохим знаком. Он ненавязчиво покопался у неё в голове, но не обнаружил ничего, кроме смятения, похожего на бесформенное тёмное облако.

     Её угнетали мрачные мысли. Незваный гость не мог выудить из головы женщины конкретных формулировок. Ему открылась лишь череда беспокойных образов, связанных с пропажей Сильвии.

     Возможно, в разговоре с мужем она поделится какими-то соображениями.

     И тогда тусклый человек счёл нужным внимательнее прислушаться к разговорам супругов, когда Роберт Флетчер вернётся с работы.

     * * *

     За ужином Роберт и Барбара не обсуждали ничего особенного. Обычная повседневная болтовня мужа и жены обо всём и ни о чём. Иногда они обращались с вопросами к Сильвии, и тусклый человек давал им односложные ответы.

     Потом мать уложила ненастоящую дочь в кровать, выключила свет и пожелала спокойной ночи, после чего прикрыла дверь в детскую. Женщина забыла поцеловать девочку. Или не забыла, а сделала это преднамеренно? Неужели она обнаружила подмену?

     Незваный гость прислушался к тишине дома, после чего тихо проскользнул в коридор и подкрался к родительской спальне. По приглушённым голосам тусклый человек понял, что супруги что-то обсуждают. Он склонился ближе к двери.

     – …навестить их, – произнёс мужчина.

     – Ты думаешь, твой отец достаточно окреп, чтобы сообщать ему об этом?

     – По крайней мере, Сильвия цела. Да, сейчас у неё есть некоторые проблемы, но постепенно она восстанавливается. К тому же, визит к дедушке с бабушкой может оказать на неё положительное влияние.

     – Не знаю… – задумчиво возразила Барбара.

     – Что-то не так?

     – Роберт, мне кажется, она не наша дочь.

     – Что ты такое говоришь!

     – Тише!

     – Барбара, нам выпало тяжёлое испытание, но теперь всё в прошлом. И ты не должна говорить, что Сильвия…

     – Ты видел её глаза? – перебила Роберта жена.

     – Что за странный вопрос? Конечно, я видел её глаза!

     – И ты ничего не заметил?

     – А что я должен был заметить?

     – Это чужие глаза. От одного воспоминания о них меня пробирает дрожь.

     Неожиданно дверь в спальню приоткрылась, и в неё заглянула Сильвия.

     – Папочка! – обратилась к отцу девочка.

     – Солнышко, ты почему ещё не спишь? – удивился Роберт.

     – Я боюсь, – жалобно сказала дочь.

     – Чего ты боишься, моя маленькая?

     – Что мамочка меня больше не любит!

     – Не говори глупостей! Конечно же, мама тебя любит! Иди сюда!

     – О, нет! – испуганно выдохнула Барбара.

     Только теперь мужчина заметил, что девочка что-то прячет за спиной. А когда она вытащила руку, в ней сверкнул кухонный нож для разделки мяса.

     – Стэн, ты можешь ехать быстрее?

     – Если я поеду быстрее, то мы наверняка перевернёмся. Ты видишь, что творится на дороге? Дворники едва справляются.

     – Родители Сильвии в большой опасности, ты же понимаешь!

     – Мы тоже, – кивнул на шоссе коллега Роберта.

     Детектив с досадой посмотрел вперёд. Серая стена ливня застилала весь путь.

     – Ты уверен, что оставлять учительницу с двумя детьми в лесу было хорошей затеей? – не отводя взгляда от дороги, спросил Стэн.

     – За ними уже едет патрульная машина. А мы должны спешить! – ответил Роберт.

     – Может быть, хотя бы теперь ты объяснишь мне, что происходит? Я совсем запутался. Если Флетчеры нашли свою дочь, тогда как она оказалась в лесу?

     – В том-то и дело, что они нашли не свою дочь!

     – А чью же тогда?

     – Я вообще не уверен, что это… – детектив запнулся.

     Стэн всё-таки отвлёкся от утопающего в потоке воды асфальта и удивлённо посмотрел на спутника:

     – Во что ты нас собираешься втянуть?

     – Не думаю, что у меня найдётся подходящее объяснение. По крайней мере, не сейчас. У меня есть предположение, что мы имеем дело с каким-то оборотнем.

     – Ты меня разыгрываешь? С каким ещё, мать его, оборотнем?! Или перед выездом ты заглянул в хранилище отдела по борьбе с оборотом наркотиков?

     – Звучит глупо, согласен. Но в доме Флетчеров поселилась не их дочь. Её мы вытащили из закрытой комнаты совсем недавно.

     – Вот дерьмо! – в сердцах ударил ладонью по рулю Стэн. – Значит, Флетчеры приютили у себя под крышей вообще непонятно кого?

     – А тебе в сообразительности не откажешь, – слабо улыбнулся Роберт Аттвуд.

     * * *

     Когда они приехали, то обнаружили припаркованную возле дома Флетчеров пустую патрульную машину.

     – Какого чёрта? – детектив Аттвуд вытащил табельное оружие и внимательно осмотрел фасад. Ни в одном из окон не горел свет.

     – Роберт, что происходит? – с тревогой взглянул на напарника Стэн.

     – Пока не знаю, но скоро мы это выясним.

     Мужчины пригнулись и быстро переместились от своего автомобиля к полицейскому. Детектив осторожно высунулся и всмотрелся в темноту.

     – Что-нибудь видишь? – шёпотом спросил Стэн.

     – Ничего, – отрицательно покачал головой Роберт. – Я пойду к дому, а ты оставайся снаружи. Если ситуация выйдет из-под контроля, немедленно вызывай подкрепление.

     Детектив быстрой перебежкой преодолел расстояние от патрульной машины к парадному крыльцу, прижался спиной к стене и перевёл дыхание. Он протянул руку к двери и попробовал нажать на ручку. Она покорно подалась, приглашая Роберта войти внутрь.

     Значит, у семьи Флетчеров всё-таки возникли серьёзные проблемы. Кем бы ни была нашедшаяся девочка, которую они приняли за свою дочь, ребёнком она точно не являлась.

     Роберт вспомнил изуродованное тело Кэйла Андерсена, найденное в подвале, и у него по спине побежали мурашки. Что за создание встретилось на его пути? Что он будет делать, когда столкнётся с ним лицом к лицу?

     Пугающие вопросы могли иметь не менее пугающие ответы.

     Детектив Аттвуд шагнул в темноту и ощутил характерный запах. Он узнал бы его из тысячи. Запах крови. Роберт прислушался. Из коридора донёсся слабый стон. Сделав несколько шагов вперёд, детектив обнаружил лежащего на полу полицейского. Он пощупал шею: ещё жив, но пульс очень слабый.

     Неожиданно в коридоре вспыхнул свет. Возле выключателя стояла Сильвия в окровавленном платье. То есть это была точная копия Сильвии, потому что настоящая дочь Флетчеров сейчас находилась совсем в другом месте.

     Роберт решил пойти на хитрость и не подавать вида, что всё знает.

     – Привет, солнышко! Что здесь случилось? Где твои родители?

     – Плохой дядя убил их, – жалобным голоском ответила девочка и указала на полицейского.

     – Ты уверена?

     – Я испугалась и спряталась. Он меня не увидел. Зато я видела, как он схватил нож и… – девочка расплакалась.

     "Неужели мы опоздали?" – сокрушённо подумал Роберт.

     * * *

     Телефон Стэна завибрировал. На экране высветилось имя детектива. Это был экстренный знак. Вызов тут же прекратился.

     Стэн, не теряя ни секунды, запросил у отдела вооружённую помощь.

     * * *

     – Не плачь, – детектив воспользовался быстрым набором номера Стэна, после чего вытащил руку из кармана куртки.

     – Я боюсь, – прикрыв лицо ладошками, всхлипнула девочка.

     – Кто убил плохого дядю? – спросил Роберт Аттвуд, стараясь понять по положению тела, откуда было совершено нападение. Он нарочно употребил слово "убил" вместо "ранил", чтобы отвлечь внимание странной девочки. Кажется, она не заметила, что в полицейском ещё теплится жизнь.

     – Я не знаю, – тихим голоском пробормотала она.

     – Он пришёл один, или с ним был кто-то?

     – Один, – соврала девочка, и Роберт это отлично знал. Полицейский не стал бы действовать без напарника. Значит, она разделалась с обоими. Вот только где второе тело?

     – Ты покажешь мне, где плохой дядя напал на твоих родителей? Может быть, им ещё можно помочь?

     – Нет, там очень много крови! Я туда не пойду!

     – Ладно, солнышко, оставайся здесь. Только скажи, где они? – Роберт сделал шаг вперёд и сжал в кармане рукоятку пистолета.

     – Это… она… – произнёс окровавленным ртом неожиданно вывалившийся из боковой двери второй полицейский. Он едва держался на ногах, прикрывая рукой кровоточащую рану на боку. – Это… она… убила… всех…

     У полицейского подкосились ноги, и он рухнул на пол, потеряв сознание.

     Роберт молниеносно отреагировал, выхватив оружие и прицелившись в девочку.

     – Кто ты?! – выкрикнул он, не особенно рассчитывая на правдивый ответ.

     – Ты действительно хочешь знать, кто я? – криво ухмыльнулась девочка. Она сбросила маску испуга, и теперь перед детективом стояла самоуверенная нахалка, которая с вызовом смотрела на мужчину.

     В следующее мгновение произошло нечто из ряда вон выходящее, и Роберту показалось, что он попросту сходит с ума. Девочка на глазах преобразилась в ужасное серое существо с тёмными глазами. В тусклого человека. Так назвал его мальчик.

     – Стой! – приказал Роберт.

     Тусклый человек слегка склонил голову набок, и неведомая сила заставила детектива убрать оружие в сторону. А потом рука развернулась и направила дуло Роберту в лицо.

     – Не следовало тебе вмешиваться во всё это, детектив, – произнесла тварь, захватив полный контроль над ситуацией.

     Роберт попытался согнуть собственную руку, но она ему больше не подчинялась.

     – Можешь даже не пытаться, – сообщил тусклый человек. – Твой палец лежит на спусковом крючке, и любое неосторожное движение повлечёт за собой выстрел. Полиция долго будет ломать голову над тем, почему детектив решил покончить жизнь самоубийством. Или убил обитателей дома и двоих полицейских?

     Рука Роберта тут же переместилась в сторону второго полицейского, который пытался предупредить его. Палец начал напрягаться, вжимаясь в металл. Детектив тщетно сопротивлялся нажатию. В коридоре прогремел выстрел. Пуля пробила голову человека в форме, и на пол выплеснулась кровь с кусочками мозга.

     – Не-е-е-ет!!! – отчаянно закричал Роберт.

     * * *

     Когда прибыл автомобиль штурмовой группы, Стэн немедленно сообщил о том, что слышал выстрел и какой-то крик.

     – Сколько человек в доме? – спросил высокий мужчина в спецформе.

     – Семья Флетчеров – муж, жена и их дочь. Предположительно, двое полицейских, о которых ничего не известно, – Стэн указал на припаркованную у дома машину. – А также детектив Аттвуд.

     – Что-нибудь ещё?

     – Возможно, девочка не настоящая, – произнёс Стэн и почувствовал себя полным придурком.

     – Что значит "не настоящая"? – удивился вооружённый дробовиком человек.

     – Я не уверен, что смогу правильно объяснить. Но она может быть опасна.

     Члены штурмовой группы удивлённо переглянулись, что-то быстро обсудили, после чего направились к дому.

     * * *

     – Кажется, к нам на вечеринку пожаловали гости, – произнёс тусклый человек.

     Роберт обернулся и заметил в окне едва уловимый силуэт. Тусклому человеку стало известно о подоспевшем подкреплении.

     "Сейчас начнётся операция по спасению", – пронеслась молниеносная мысль в голове детектива.

     Едва он успел об этом подумать, как отряд с треском выломал дверь.

     – Всем лечь лицом на пол! – выкрикнул мужчина в маске. Вслед за ним в дом проникли и быстро рассредоточились в стороны ещё несколько человек.

     – Твоя песенка спета, – снова повернулся к тусклому человеку Роберт Аттвуд, но того и след простыл.

     – На пол! – повторил приказ мужчина в маске.

     Рука Роберта дёрнулась быстрее, чем он смог сообразить, что именно происходит. Последовало несколько выстрелов подряд. Отряд исполнил собственный приказ: мёртвые тела рассыпались по полу, словно дом Флетчеров превратился в съёмочную площадку кровавого боевика.

     – Детектив Аттвуд отправил на тот свет целую команду бойцов, – театрально похлопал в ладоши из-за спины Роберта тусклый человек. – Интересно, сколько пожизненных сроков за это тебе назначит судья?

     – Ах, ты, сволочь! – слёзы бессильной ярости застилали детективу глаза, но он не мог ничего поделать, пребывая в полной власти серой твари.

     Мальчик посмотрел вслед удаляющемуся автомобилю, на котором уехали детектив и его напарник, после чего во весь опор побежал к зелёной машине мисс Наварро.

     Учительница нашла в багажнике тёплый плед и дала его Сильвии:

     – Как ты себя чувствуешь? Сильно замёрзла?

     – Ничего. Спасибо, – тихо ответила та, продолжая дрожать.

     Джордж открыл заднюю дверь и занял место рядом с девочкой. Он снял очки и протёр их от дождевых капель. Девочка посмотрела на него и слабо улыбнулась. Он улыбнулся в ответ. А ещё Джордж заметил, что Сильвия, несмотря на всю свою бледность, очень красивая. Пожалуй, она могла бы составить серьёзную конкуренцию красоте мисс Наварро.

     – Спасибо, что помог спасти меня, – шёпотом проронила девочка.

     – Да не за что, – слегка смутившись, пожал плечами мальчик, как будто для него это было обычным делом.

     – Меня зовут Сильвия.

     – А меня – Джордж, – мальчик протянул ладонь, но тут же спохватился, что так принято знакомиться только с мальчишками, и опустил руку. Затем подумал, что это будет выглядеть со стороны очень невежливо, и вновь поднял её.

     Сильвия уловила нерешительность мальчика. Она скрепила их знакомство рукопожатием.

     – Детектив сказал, чтобы мы дождались машину сопровождения, – посмотрев на детей через салонное зеркало заднего вида, объявила мисс Наварро. – Если вы проголодались, у меня есть пакетик орешков. Кто-нибудь будет орешки?

     * * *

     Дети по очереди доставали из упаковки арахис, а учительница следовала по дороге за машиной с проблесковыми маячками. Синий и красный освещали непроглядную пелену дождя, выхватывая из темноты косые росчерки капель.

     Иногда руки мальчика и девочки соприкасались, и они смущённо поглядывали друг на друга. Джорджу нравилось находиться рядом с Сильвией. И с мисс Наварро тоже. Кажется, он совсем запутался. Мисс Наварро сказала, что согласилась бы пойти с Джорджем на свидание, но их разделяет почти двадцатилетняя пропасть. Между ним и Сильвией такой пропасти не было.

     Возможно, Сильвия могла бы согласиться на дружбу, если бы он предложил ей.

     Мальчик посмотрел на девочку и ощутил, как в его груди зарождается новое чувство, которое значительно отличается от того, что он испытывал раньше по отношению к учительнице рисования. Оно растёт, поднимается по позвоночнику, кружит голову и…

     …Джордж теряет сознание.

     * * *

     – Джордж! Джордж! Ты меня слышишь?

     – Ему нужен воздух!

     Мальчик приоткрыл глаза и увидел склонившихся над ним людей. Мисс Наварро, Сильвию и двоих полицейских из машины сопровождения.

     – Как ты, малыш? – обратился к Джорджу мужчина в форме.

     – Сильвии… нельзя… домой… – слабым голосом пробормотал мальчик.

     – Что ты говоришь? – переспросил полицейский.

     – Сильвии нельзя домой… – повторил Джордж. – Там тусклый человек…

     – Вы понимаете, о чём он говорит? – обратился к учительнице озадаченный мужчина.

     – Кажется, да, – испуганно ответила она.

     – Подождите, меня вызывают, – полицейский принял сигнал по рации.

     Раздались помехи и оборванные неустойчивой связью слова: "…зти… шшш… мой… Повторяю! Девочку… шшш… нельзя… вез… шшш… домой!"

     Полицейский изумлённо посмотрел на Джорджа:

     – Откуда ты узнал?

     – Что с моими родителями? – глаза Сильвии расширились от ужаса.

     – Отвезите меня туда, – попросил мальчик, окончательно оправившись от кратковременного обморока.

     – Лучше отвезти его в больницу, – с сомнением переглянулись полицейские.

     – Мне нужно попасть в дом Сильвии!

     – Джордж, не волнуйся, – нежно погладила ученика по плечу мисс Наварро.

     – Я видел! – произнёс Джордж. – Я его видел!

     – Пожалуйста, скажи, что с моими родителями? – схватила юного спутника за руку девочка, едва сдерживая слёзы.

     – Я… я не знаю… – растерялся мальчик. – Я видел только тусклого человека. Он ждёт меня. Я должен поехать к нему.

     – Джордж, это может быть очень опасно, – возразила учительница.

     – Он убил моих отца и мать! И теперь я его остановлю!

     После слов мальчика Сильвия окончательно расплакалась.

     – Мэм, к сожалению, у нас есть приказ, – вмешались в разговор полицейские.

     – Вы не понимаете, с кем имеете дело! – вскинулся на них Джордж. – Тусклый человек может притвориться кем угодно, и вы даже не узнаете его! А я смогу! Нам нужно ехать!

     – Не так быстро! – твёрдая рука полицейского легла на дверцу зелёного автомобильчика мисс Наварро. – Мы сопроводим вас в безопасное место, и как только нам поступит сообщение о том, что обстановка стабилизировалась…

     – Вы правы, офицер, нам нельзя рисковать, – неожиданно согласился мальчик и тут же успокоился.

     – Вот и отлично! – мужчины вернулись в патрульную машину.

     – Мисс Наварро, – негромко позвал учительницу ученик, когда она выехала на дорогу и последовала за машиной с проблесковыми маячками. – Когда мы подъедем ближе к городу, оторвитесь от них.

     – Джордж, мы не можем этого сделать!

     – Если бы вы не поверили мне в прошлый раз, мы бы не спасли Сильвию, верно? – напомнил он.

     – Ты уверен, что знаешь, как следует действовать?

     – Нет, – признался мальчик. – Но другого выхода не остаётся.

     – А если тусклый человек… окажется сильнее?

     – Вы хотели сказать "убьёт нас"?

     Мисс Наварро тяжело вздохнула, как будто озвученные вслух опасения могли накликать беду.

     – Я не знаю, кто окажется сильнее. Зато точно знаю, что должен наконец-таки встретиться с ним лицом к лицу.

     * * *

     До самого города учительница рисования исправно следовала за полицейской машиной. Но чем ближе они подъезжали к условленному месту, где мисс Наварро планировала совершить обманный манёвр и оторваться от сопровождения, тем сильнее у неё билось сердце.

     – Джордж, я не уверена, что смогу, – посмотрела она на ученика через зеркало заднего вида.

     – Тогда я выскочу на каком-нибудь перекрёстке, когда загорится красный свет. Полицейские даже не заметят, – предложил мальчик.

     – Нет, уже слишком поздно. Я не могу отпустить тебя одного, – возразила учительница. – К тому же, мне предстоит серьёзное объяснение с твоей бабушкой. Возможно, после всей этой истории меня уволят с работы.

     – Но ведь мы спасали Сильвию! – ответил Джордж.

     – К сожалению, иногда благие намерения приводят людей совсем не туда, где им хотелось бы оказаться…

     – Благими намерениями вымощена дорога в ад. Так говорит моя бабушка, – с грустью произнёс мальчик.

     – И моя мама, – произнесла Сильвия.

     – Что ж, если это действительно так, то почему бы нам не устроить напоследок адский отрыв? – с каким-то безумным воодушевлением воспрянула женщина за рулём. – В конце концов, ты прав, Джордж! Мы спасли Сильвию и можем спасти ещё кого-то! Держитесь!

     Мисс Наварро резко утопила педаль тормоза в пол, выкрутила руль в сторону и свернула на другую улицу, чтобы освободиться от полиции.

     * * *

     Она переступила черту закона. Она знала, что ввязалась в серьёзные неприятности. Она прекрасно понимала, какими могут быть последствия. Но также она чувствовала странную уверенность в том, что поступает правильно.

     Доводы рассудка сигнализировали об опасности, но сердце подсказывало, что сейчас гораздо важнее помочь мальчику. Почему? У сердца не существовало правильного объяснения, потому что оно действовало вопреки законам логики. Зато оно обладало древней мудростью. Своего рода интуицией, способной сработать при самых непредсказуемых обстоятельствах.

     – Не знаю, почему я это делаю… – обронила учительница рисования, поглядывая в зеркало заднего вида.

     – Спасибо, мисс Наварро! – вряд ли слова Джорджа могли выразить всю признательность, которую он испытывал.

     Позади появились красно-синие огни. Полиция бросилась вдогонку за беглецами.

     – Так, приготовьтесь к повороту! – предупредила учительница, превратившаяся в отчаянную гонщицу. Она усиленно заработала рулём и проскользнула в очередной поворот. Дети под действием инерции съехали в сторону.

     – Кажется, получилось! – обернулся мальчик.

     Через пару мгновений на углу снова замерцали проблесковые маячки служебного автомобиля.

     – Нет! – сообщила Сильвия. – Они приближаются!

     – Боюсь, что моя машина не предназначена для подобных гонок, – мисс Наварро взглянула на панель приборов и заметила, как уровень температуры двигателя неуклонно пополз вверх.

     Сзади донеслось требование снизить скорость и остановиться возле обочины.

     – Джордж, мы не сможем от них оторваться.

     – Сильвия, до твоего дома ещё далеко? – обратился к девочке встревоженный мальчик.

     – Около трёх миль.

     Джордж посмотрел через плечо мисс Наварро на спидометр и тут же вспомнил уроки математики в школе. Если они двигаются со скоростью 50 миль в час и им требуется преодолеть расстояние в 3 мили, то им понадобится для этого…

     В голове Джорджа заговорил голос мистера Говарда: "Ребята, запомните, чтобы найти время (t), необходимо расстояние (s) разделить на скорость (v)".

     3 разделить на 80? Серьёзно?

     Школьные задачи как будто специально были приспособлены для того, чтобы их решали на уроках математики. К примеру, машина двигалась со скоростью 40 миль в час и преодолевала 80 миль. За какое время машина доезжала до точки назначения? 80 с лёгкостью делилось на 100. Но вот 3 на 80…

     И тогда Джордж вытащил из памяти ещё один совет учителя математики. Если речь шла о минутах или секундах, то и скорость, соответственно, тоже требовалось переводить из часов в минуты и секунды. Таким образом, чтобы выяснить, сколько времени в секундах понадобится для преодоления трёхмильного расстояния со скоростью 50 миль в час, Джорджу следовало 3 разделить на 50, разделённых, в свою очередь, на 60 минут, помноженных на 60 секунд, то есть на 3600.

     Мистер Говард ещё не объяснял ученикам дробные выражения, поэтому мальчик не мог вычислить пример "три первых разделить на пять триста шестидесятых (после упрощения десятков от пятидесяти и трёх тысяч шестисот)". Он не знал, что в итоге получится 216 секунд или 3 минуты 36 секунд. Зато сердце подсказывало ему, что сдаваться нельзя.

     – Мисс Наварро, постарайтесь доехать до дома Сильвии! – попросил учительницу мальчик. – Мы должны остановить тусклого человека! Это наш последний шанс!

     – Хорошо, Джордж! Я постараюсь сделать всё, что от меня зависит! – ответила она.

     * * *

     Когда патрульная машина перегородила дорогу зелёному автомобильчику, гонщице всё-таки пришлось остановиться.

     – Сильвия, где твой дом?! – обратился к девочке Джордж.

     – Вон тот! – показала через стекло Сильвия.

     – Оставайся здесь и не ходи за мной!

     – А как же мои родители?

     Мальчик ничего не ответил. Он открыл дверь и со всех ног бросился в сторону дома Флетчеров.

     – Стоять! – скомандовал вслед Джорджу выскочивший из машины полицейский.

     Ещё никогда мальчику не приходилось бегать так быстро. Если бы он сдавал норматив по физкультуре, то наверняка получил бы лучший результат в классе. Или даже в целой школе.

     * * *

     Возле дома Сильвии пустовала полицейская машина, чуть поодаль стоял транспорт штурмовой группы, а ещё дальше – автомобиль детектива. Мальчик, не разбирая дороги, пробежал между ними и направился к входной двери.

     – Эй! – окликнул его кто-то.

     Джордж на ходу обернулся и увидел мужчину, с которым сегодня встретился в лесу. Это был один из детективов.

     – Туда нельзя! – выкрикнул Стэн.

     – Где ваш напарник? – притормозив, спросил запыхавшийся мальчик.

     – Он внутри!

     – Один?

     – Нет! Только что туда ворвался вооружённый отряд! Прячься!

     Словно в подтверждение слов Стэна, в доме раздалось несколько выстрелов.

     – Вот чёрт! – инстинктивно пригнулся Стэн, прикрываясь руками. – Быстрее беги ко мне!!!

     Но Джордж его не послушал. Он опрометью кинулся к дому Флетчеров.

     – Что ты делаешь?! Назад! Назад!!! – крикнул коллега Роберта Аттвуда.

     Мальчик одним махом перепрыгнул через крыльцо и ворвался в приоткрытую дверь.

     * * *

     Роберт Аттвуд стоял спиной к Джорджу среди горы трупов и держал у своего виска заряженный пистолет.

     – Что вы делаете? – испугался Джордж.

     Детектив медленно повернулся к нему, и мальчик заметил, что лицо мужчины искажено страданием.

     – Пожалуйста, не делайте этого!

     – Это… не я… – с трудом произнёс детектив Аттвуд. – Это… тусклый человек…

     – Где он?

     – Я здесь, – рядом с детективом мальчик увидел серую фигуру давнего преследователя.

     – Отпусти его! Ведь тебе нужен только я! – с вызовом выкрикнул Джордж.

     – Как скажешь, – развёл руками в стороны тусклый человек.

     Прогремел выстрел, и детектив Аттвуд рухнул на пол.

     – Зачем ты это сделал!!! – схватился руками за голову не ожидавший такого поворота мальчик.

     – Ты же сам меня попросил, – криво усмехнулся тусклый человек.

     – Именем Иисуса, заступника нашего, повелеваю тебе остановиться!

     – Неужели ты и впрямь решился рискнуть собственной жизнью, рассчитывая на помощь того, кого даже не существует?

     – Именем Иисуса, отправляйся в преисподнюю! – мальчик вытащил из-под одежды нательный крестик и выставил его перед собой.

     Тусклый человек расхохотался.

     – Именем Иисуса, гори в геенне огненной! – закричал Джордж, припомнив грозное выражение из речей пастора на воскресных службах.

     – Что ж, парень, настало время показать тебе настоящий ад.

     Внезапно Джорджа со всех сторон окутала непроницаемая тьма.

     * * *

     – Где я? – опомнившись, спросил мальчик.

     – У этого места много имён, но я предпочитаю называть его мёртвым временем, – ответил голос тусклого человека.

     – Значит, ты пришёл отсюда?

     – Верно. Я существовал здесь, пока человек из вашего мира не приоткрыл мне дверь.

     – Какой человек?

     – Фрэнк Амблер. Физик. Его изобретение проделало дыру в оболочке мёртвого времени, и я вырвался наружу. А он даже не заметил меня. [Подробнее об этом рассказано в романе «Из памяти»].

     – Выходит, что всему виной научный эксперимент… – вздохнул Джордж.

     – Всему виной особая способность твоего отца, благодаря которой, он смог увидеть то, чего ему видеть не следовало.

     – И поэтому ты убил его?

     – Да, мой маленький догадливый друг.

     – И Роберта Таненбаума тоже?

     – В точку.

     – А теперь убьёшь меня?

     – Сам-то как думаешь?

     Джордж понял, что угодил в смертельную ловушку. Тусклый человек убил полицейских, заставил детектива застрелиться, а мисс Наварро наверняка арестовали за попытку скрыться от машины сопровождения. Так что помогать мальчику было попросту некому.

     Он искренне надеялся, что вера послужит своего рода звонком по телефону, и Иисус обязательно услышит его. Но Иисус не услышал… Наверное, у него слишком много других дел.

     И чем Джордж только думал, когда входил в дом Флетчеров? Неужели надеялся победить существо из другого мира голыми руками?

     – У меня есть последнее желание? – грустно спросил мальчик.

     – Что ж, говори, – снисходительно ответил тусклый человек.

     – Убийца, глазами которого я мог видеть… Это подстроил ты?

     – Да! Отличное получилось развлечение! – усмехнулась серая тварь.

     – И как ты это сделал?

     – Поместил вас в общее сновидение и связал два сознания между собой.

     – А разве ты так можешь? – удивился Джордж.

     – Усилием мысли я могу сделать что угодно! – не без хвастовства произнёс тусклый человек.

     – Усилием мысли… – зачарованно повторил мальчик.

     Он вспомнил, как по дороге сюда у него случился странный приступ. Он впал в некое состояние, благодаря которому, смог увидеть происходящее в доме Сильвии Флетчер через чужой взгляд – взгляд тусклого человека. Тусклый человек, сам того не подозревая, протоптал тропинку в голову Джорджа, но Джордж сообразил, что точно так же способен добраться до существа из чужого мира.

     И тут у мальчика в памяти всплыл неприятный эпизод, когда он перепутал альбомы для рисования и сдал мисс Наварро свои работы с изображением тусклого человека. Она оставила его после уроков и сказала нечто важное.

     "Возьми карандаш, – посоветовала учительница. – Нарисуй клетку вокруг тёмного незнакомца".

     Джордж так и сделал, но это не помогло. Это не остановило существо из другого мира. А что, если… Мальчика охватило волнение. Возможно, мисс Наварро, сама того не подозревая, наделила Джорджа мощным оружием.

     – Итак, я исполнил твоё последнее желание, – напомнил о себе тусклый человек. – Настало время попрощаться.

     – Усилие мысли, и больше ничего? – как будто не обращаясь ни к кому в частности, пробормотал Джордж.

     – Что? – не понял тусклый человек.

     – Ты всегда использовал усилие мысли, и больше ничего?

     – Именно так.

     Мальчик отчётливо представил крепкие металлические прутья клетки, из которой невозможно выбраться. А внутри неё – тусклого человека.

     – Эй, что ты делаешь! – возмутился пришелец.

     – Пользуюсь твоим уроком, – сказал Джордж.

     Тусклый человек обнаружил себя запертым и понял, что мальчишка каким-то образом перехитрил его:

     – Выпусти меня!

     – Нет.

     – Если ты этого не сделаешь, мы застрянем здесь навсегда!

     – Тем лучше. Больше ты никому не сможешь причинить зла.

     – Хватит, Джордж! Так и быть, я не стану тебя убивать! Только убери эту клетку! Иисус испытывал твою веру, и теперь ты доказал, что достоин его настоящей любви! Ты же не хочешь разочаровать Иисуса? – тусклый человек принял знакомый мальчику образ великого заступника.

     – Иногда неверие – самый правильный выбор, – произнёс Джордж.

     Он с трудом приоткрыл глаза, и весь мир тут же завертелся, словно ярмарка вокруг аттракциона. По виску полоснула обжигающая боль. Мужчина приподнял руку и потрогал голову. Мокрая и липкая. На пальцах осталась густая кровь.

     Сколько он пролежал без сознания? Минуту? Две? Час?

     Роберт с трудом приподнялся на локте и осмотрелся вокруг. Рядом продолжали лежать мёртвые тела полицейских и группы захвата, а чуть поодаль в каких-то неестественных позах застыли два силуэта. Один принадлежал серой твари, а другой – мальчику, которого детектив видел в лесу вместе с учительницей.

     "Что они делают?" – тут же промелькнул вопрос в голове Роберта.

     Он помнил, как загадочное существо заставило его приставить пистолет к собственному виску и спустить курок. В последний момент что-то отвлекло существо из другого мира, и Роберт успел инстинктивным движением сдвинуть оружие на пару спасительных дюймов. Пуля сорвала кожу, но не убила.

     Детектив встал на ноги и неуверенной поступью двинулся к мальчику и твари. Те оцепенели, как будто их души покинули тела и переместились в совершенно иное место. Роберт поднёс ладонь к лицу Джорджа и ощутил лёгкое дыхание. Жив! А значит, жива и тварь.

     * * *

     Роберт видел, на что способен пришелец, поэтому старался не делать резких движений. Между мальчиком и тварью происходило нечто странное, как будто они вступили в невидимое противоборство.

     Детектив осторожно попятился назад, чтобы поднять с пола выпавшее из руки оружие. Он не сводил глаз с серого существа. Оно по-прежнему оставалось в застывшем положении.

     Пальцы Роберта нащупали холодный металл. Он приготовился навести дуло пистолета на пришельца.

     "Сейчас он перестанет притворяться и заставит меня застрелиться, – с ужасом подумал мужчина. – И на этот раз отделаться царапиной на виске мне не удастся!"

     Тварь шевельнулась.

     "Это конец!" – судорожно подумал детектив и чуть не уронил пушку. Он ещё не мог выстрелить, потому что на линии огня находился Джордж. Роберту требовалось сделать пару шагов в сторону.

     Пришелец снова дёрнулся.

     – Подохни, ублюдок! – прошептал детектив и нажал на спуск.

     Раздался оглушительный выстрел, и левый глаз тусклого человека взорвался чёрным цветком густой слизи. Тварь пронзительно завизжала, но не сдвинулась с места.

     "Мальчик держит его! – догадался детектив. – Неизвестно, как ему это удалось, но он схватил пришельца и теперь не выпускает!"

     Из пистолета вылетела ещё одна пуля и ужалила серое тело в грудь. Из раны выплеснулась точно такая же чёрная слизь. Тварь завалилась на пол и захрипела. Она пыталась дотянуться до мальчика, но Роберт одним прыжком преодолел разделявшее их расстояние и выпустил в голову тусклому человеку целую обойму, превратив затылок опасного существа в бесформенное месиво.

     В следующее мгновение ноги Джорджа подкосились, и мальчик, не приходя в сознание, упал.

     * * *

     – Стэн! Стэн!

     – Роберт?! Ты в порядке?! Что там у вас происходит?! В дом вошла целая армия!

     – Срочно вызывай парамедиков! Здесь есть тяжело раненные, много убитых!

     – Я тебя понял!

     Детектив закончил телефонный вызов и поспешил осмотреть дом. В спальне он обнаружил родителей Сильвии. Они лежали на кровати и истекали кровью от множественных порезов, но ещё дышали. Если бы не вторжение группы захвата, тварь наверняка прикончила бы их. Только каким-то чудом они остались живы.

     Джордж оставался без сознания, и пульс у него едва прощупывался. Роберт Аттвуд не знал, что тусклый человек сделал с мальчиком, но надеялся, что тот сможет вернуться к нормальной жизни.

     Это была страшная ночь.

     * * *

     Люди с носилками сновали туда и обратно, а Роберт стоял возле крыльца и выкуривал третью сигарету подряд. Ему предложили медицинскую помощь, но он отказался, сославшись на пустяковое ранение, хотя выглядел как оживший мертвец на хэллоуинский праздник.

     – А вот и "федералы" пожаловали, – кивнул на подкативший чёрный автомобиль Стэн.

     – Как всегда, вовремя, – горько усмехнулся Роберт. – Сейчас покажут удостоверения и торжественно объявят, что отныне это дело переходит под их юрисдикцию.

     – Добрый вечер, детектив Аттвуд, – приблизились к Роберту двое мужчин в чёрных костюмах. – Делу присвоен гриф особой секретности. Любое разглашение соответствующей информации может повлечь за собой серьёзные проблемы.

     – Какая-то неизвестная науке тварь укокошила кучу народа, а вы приезжаете, когда она уже лежит с размозжённой башкой, и пытаетесь мне угрожать? – Роберт перевёл взгляд с одного фэбээровца на другого, после чего выпустил им в лицо облако сигаретного дыма.

     – Детектив Аттвуд, вы должны понимать…

     – Это вы должны понимать! – перебил их Роберт. – Если бы не мальчик, который смог остановить чудовище, нас бы всех сейчас выносили коронеры!

     * * *

     В дверь постучали. Роберт пригласил визитёра войти. В кабинете появился Стэн с кипой бумаг.

     – Снова отчёты? – кивнул на папки детектив.

     – Они самые, – Стэн уселся рядом и небрежно бросил ношу на угол стола.

     – Что на этот раз?

     – Анализы из лаборатории, фотографии с места преступления, показания очевидцев.

     Роберт Аттвуд вытащил наугад несколько снимков и внимательно посмотрел на изображения.

     – Похоже на кучу дерьма, – он показал Стэну первое фото. Тот взглянул и брезгливо поморщил нос:

     – Ну, и дрянь!

     – Значит, фэбээровцы не смогли получить тело твари… – задумчиво проговорил Роберт, вглядываясь в бесформенные очертания существа из другого мира.

     – Им досталась лишь лужа чёрной слизи. Биологический анализ субстанции не дал никаких результатов.

     – И целая гора трупов, – показал следующую фотографию Роберт.

     – Они в бешенстве. Ты же знаешь, как такие истории портят статистику.

     – Может, это и к лучшему.

     – О чём ты?

     – О том, что они не получили ДНК или любую другую информацию, которая позволила бы создать какое-нибудь новое супероружие.

     – Почему же сразу оружие? А как насчёт большого шага в медицине?

     – Не думаю. Когда я смотрел в глаза этому пришельцу, в них не было ничего человеческого. Он пришёл извне, где бы это ни находилось. Он был чужд нашей природе. К счастью, Джордж – даже не знаю, как ему такое удалось, – одолел опасную тварь.

     – Кстати, как он?

     – Я каждый день навещаю его в больнице, но пока никаких изменений. Он впал в состояние, близкое к коме.

     – Жаль мальчугана, – вздохнул Стэн.

     – Порой героям приходится платить слишком высокую цену…

     – Добрый вечер! – поздоровался с дежурной медсестрой Роберт.

     – Добрый вечер, мистер Аттвуд! – узнала его девушка. – У меня для вас отличные новости!

     – Продолжайте!

     – Сегодня наш юный пациент пришёл в себя.

     – Ничего себе! – детектив был очень приятно удивлён. – И как он?

     – Загляните к нему и сами всё увидите!

     Роберт быстрым шагом направился в палату Джорджа. Он остановился перед дверью, занёс руку, чтобы постучать, и на мгновение застыл. Его охватило странное волнение.

     "Тук-тук", – деревянным звуком отозвалась дверь, когда мужчина, наконец, решился нарушить покой мальчика.

     – Войдите, – ответил ему приглушённый голос.

     – Привет, Джордж! – радостно огласил палату Роберт. – Помнишь меня?

     – Здравствуйте! Конечно! Вы живы! – улыбнулся мальчик, поправляя очки на переносице.

     – Как самочувствие у нашего героя?

     – Это преувеличение. Никакой я не герой, – смутился Джордж.

     – Напрасно ты так думаешь! Если бы не ты… – детектив покачал головой, словно не мог передать, сколько бед могло бы произойти без вмешательства мальчика. – Мы бы ни за что не одолели тусклого человека!

     – Значит, вы всё-таки его победили?!

     – Не знаю, как ты его удержал, но я воспользовался удобным моментом и… – Роберт Аттвуд изобразил указательным и большим пальцем выстрел из пистолета.

     – Это точно? Вы видели, что он умер?

     – На все сто. Он превратился в вязкую чёрную лужицу. Но это секретная информация. Если к тебе придут серьёзные дяди из ФБР, лучше не говори им ничего из того, что знаешь. Притворись, что ничего не помнишь. Так будет безопаснее.

     – Хорошо, – с пониманием кивнул мальчик.

     – Между прочим, скоро Рождество, – сменил тему разговора детектив. – Может быть, ты хочешь получить на праздник какой-нибудь особенный подарок?

     – Вы уже сделали для меня самый прекрасный подарок – разделались с тусклым человеком!

     – И всё-таки, какие у тебя будут пожелания, Джордж?

     – У меня есть время подумать до завтра? – спросил мальчик.

     – Конечно! – ответил детектив.

     * * *

     На следующий день к Джорджу снова явился посетитель. Мальчик пригласил его, даже не догадываясь о том, что это не посетитель, а посетительница, причём не одна. В палату вошли Сильвия и мисс Наварро.

     – Добрый вечер, Джордж! – произнесла учительница рисования.

     – Привет! – добавила девочка.

     – Мисс Наварро! Сильвия! Как же я рад вас видеть! У вас были из-за меня проблемы с полицией?

     – Совсем чуть-чуть, – улыбнулась молодая женщина. – Главное, что тебе удалось разобраться с тусклым человеком, спасти родителей Сильвии и уцелеть самому. Ты очень храбрый мальчик.

     – Спасибо тебе, – сказала Сильвия.

     – Без вас у меня бы точно ничего не получилось, – справедливо заметил Джордж. – Это вы дважды согласились поехать со мной в лесной дом художника. Это вы взяли на себя ответственность и оторвались от машины сопровождения. В конце концов, это вы посоветовали мне поместить тусклого человека в клетку. И ваш совет сработал.

     – Я не совсем понимаю, о чём ты говоришь, – удивилась мисс Наварро.

     – Как-то после уроков вы увидели мои рисунки и посоветовали поместить тёмный силуэт в клетку. А когда я оказался один на один с тусклым человеком, мне вспомнился наш с вами разговор. И тогда я вообразил толстые металлические прутья, через которые он ни за что бы не смог выбраться. Как видите, всё получилось.

     Джордж замолчал, но тут же спохватился, вспомнив о родителях Сильвии:

     – А что с твоей мамой и твоим папой?

     – Тусклый человек серьёзно их поранил, но им уже ничего не грозит, – рассказала девочка. – Они идут на поправку. И если верить обещаниям врачей, то к Рождеству мы снова окажемся вместе.

     – Вот и отлично! – обрадовался Джордж.

     Он облегчённо вздохнул.

     * * *

     Вечером к мальчику снова заглянул детектив Аттвуд.

     – Приветствую героя! – весело взмахнул рукой мужчина.

     – Здравствуйте, детектив! – обрадовался его приходу Джордж.

     – Ну, что, ты уже придумал, какой подарок хочешь получить на Рождество?

     – Да, – кивнул мальчик.

     – Тогда рассказывай!

     – Хочу увидеть ёлку на Центральной площади. Раньше мы с родителями всегда ходили посмотреть на неё, а потом… я уже два года не ходил туда, потому что бабушка не любит подобных мероприятий. Она предпочитает смотреть праздничные программы по телевизору. А одного меня, разумеется, не отпустит.

     – Если твоя бабушка позволит мне сопровождать тебя…

     – Разумеется, позволит! Вы же настоящий детектив, и с вами я буду в полной безопасности!

     – А как же мисс Наварро?

     – После того, что случилось, бабушка вряд ли хоть когда-то разрешит мне находиться рядом с ней после уроков. Мисс Наварро ни в чём не виновата. Даже наоборот. Но бабушку невозможно переубедить. Она до сих пор уверена, что меня спас Иисус. И лучше с ней на эту тему не спорить.

     – Да уж… – неопределённо произнёс Роберт Аттвуд.

     * * *

     После визита к Джорджу детектив направился в закусочную. Он занял привычное место у окна и дождался, когда к нему подойдёт Бетти. Она появилась со знакомой улыбкой на лице, записала заказ, хотя могла бы этого и не делать, потому что прекрасно знала о гастрономических предпочтениях Роберта, и ушла, а потом снова вернулась с подносом.

     – Стейк, рис и салат. Что-нибудь ещё? – кажется, она спрашивала его об этом миллион раз, и он всегда благодарил её и "от чего-нибудь ещё" вежливо отказывался. Но не сегодня.

     – Подожди, – произнёс мужчина, и девушка замерла от неожиданности.

     – Да? – спросила она.

     – Что у вас будет в рождественском меню?

     – В рождественском меню? – повторила Бетти, словно неправильно услышала вопрос.

     Детектив кивнул.

     – Не думаю, что оно будет сильно отличаться от обычного, – сказала официантка.

     – А как насчёт домашней запечённой индейки?

     – Вообще-то мы не готовим индейку. Но я могу уточнить на кухне.

     – А если её приготовлю я? – Роберт окончательно поставил девушку в тупик.

     – Прости, Роберт, но я не совсем понимаю…

     – Бетти, как думаешь, мы сможем встретить Рождество вместе?

     – О! – у неё вырвался нервный смешок, как у девчонки, которая нашла в портфеле записку с признанием в любви. – Вместе?

     – Ну, да, – пожал плечами Роберт и улыбнулся. Как мальчишка, который подкинул в портфель эту самую записку.

     – Да? Да.

     – Это значит "да"?

     – Господи, Роберт! – Бетти бросилась к Роберту и крепко его обняла. – Конечно, да!

     * * *

     Повсюду царил дух светлого Рождества. Центральная площадь наполнилась огнями. Но главной достопримечательностью стала красавица-ёлка, переливающаяся гирляндами и игрушками.

     Роберт, Бетти, Джордж, Сильвия, ещё один Роберт (отец Сильвии) и Барбара стояли возле неё и чувствовали себя счастливыми. Вскоре к ним присоединились мисс Наварро и её молодой человек.

     Мальчик взглянул на незнакомого мужчину и про себя отметил, что тот достоин того, чтобы составить пару для учительницы рисования. Джордж не испытал чувства ревности, потому что держал за руку Сильвию.

     – Счастливого Рождества! – произнесла мисс Наварро.

     – Счастливого Рождества! – ответили ей и Роберт, и Бетти, и Джордж, и Сильвия, и другой Роберт, и Барбара.

     Всех их (за исключением Бетти и молодого человека учительницы) свёл вместе тусклый человек. Им пришлось пережить непростые испытания, но теперь всё плохое закончилось, и они с надеждой смотрели в будущее.

     Возле ёлки были установлены традиционные фигуры волхвов и младенца, рождение которого ознаменовала Вифлеемская звезда.

     – Сильвия, а ты веришь в Иисуса? – шёпотом спросил у девочки Джордж.

     – Да, – тоже шёпотом ответила она. – А ты?

     – Наверное, – неуверенно произнёс мальчик. – Но мне кажется, что он никогда не рос и всегда оставался младенцем.

     – Почему? – удивлённо посмотрела на Джорджа Сильвия.

     – Его все любят, но он не может никому и ничем помочь. Он не может предотвратить болезнь или убийство. Он не может спасти, если тебе угрожает настоящая опасность. Но он поддерживает в людях веру во что-то очень хорошее.

     – Возможно, ты прав, – согласилась с Джорджем девочка.

     Где-то запел детский церковный хор.

     "О, святая ночь. Звёзды ярко светят…"

     Тварь снова оказалась запертой в ловушке мёртвого времени. Мальчишка перехитрил её, а детектив воспользовался удобным моментом – и застрелил. Но он уничтожил лишь оболочку, необходимую для обитания в земном мире. Твари нравилось иметь физическое тело, нравилось чувствовать власть над другими живыми существами. Потеряв всё это, тварь осознала, насколько мучительным является пребывание здесь, в мёртвом времени.

     Возможно, однажды ещё какой-нибудь учёный проделает брешь между мирами, и тогда твари удастся вырваться наружу. А пока ей придётся ждать. Может, десять, может, сто, а может, и целую тысячу лет. Потому что тварь была обречена на бессмертие в пустоте. И вряд ли можно было бы вообразить себе проклятие ещё ужаснее.

     Было бы нечестно не упомянуть о том, как появился на свет замысел романа "Шёпот безумия". В 2011 году мне попался на глаза клип на композицию Skrillex'а "First of the Year (Equinox)". Не скажу, что являюсь поклонником дабстепа, но вот музыкальное видео тогда меня действительно зацепило.

     Если кто-то его не видел, настоятельно рекомендую восполнить этот досадный пробел. История в клипе такова: человек в плаще преследует девочку, которая спускается в подвал. Внизу выясняется, что девочка – это чудовище. Оно убивает мужчину.

     Идея плотно засела в моей голове и лишь ждала своего воплощения.

     Спустя пять лет мы с женой отправили дочь погостить к бабушке. Впервые она поехала без нас, с бабушкой. Ничего особенного, но это послужило очередным толчком к развитию истории, где родители тяжело переживают потерю ребёнка.

     В 2016-ом я завершил работу над романом "Из памяти" и уже собирался приступить к "Шёпоту безумия", но на тот момент у меня была ещё одна идея, которая давно пылилась на полке "задуманных книг", о человеке, привязанном к стоматологическому креслу. Поэтому "Шёпот безумия" уступил право первым появиться на свет книге "Лицо под маской" (2017).

     В 2010-ом я написал детективную повесть "Дрожь во мраке". Сейчас она кажется мне весьма слабым творением, но вот главный герой – детектив Роберт Аттвуд – получился очень даже симпатичным. Он разъезжал на чёрном Фольксвагене марки "Жук". Как вы понимаете, этот персонаж и перекочевал в мой новый роман. А вот "Жук" – нет.

     К слову сказать, изначально "Шёпот безумия" назывался просто "Тварь", а примерно на середине работы, когда в сюжете появилась картина Роберта Таненбаума, мне пришлось поменять заглавие.

     Слишком много Робертов для одной книги, не так ли?

     Когда роман был написан примерно на две трети, я стал задумываться над тем, откуда мог появиться тусклый человек. Да-да, с самого начала я и сам ничего о нём не знал. И тогда меня осенило: в результате работы изобретения Фрэнка Амблера из книги "Из памяти" между нашим миром и миром твари – мёртвым временем – образовалась своего рода "прореха", и тварь вырвалась наружу.

     Таким образом, на написание данной книги у меня ушло не два с небольшим года (чистого времени), а целых десять(!) лет. Роберт Аттвуд появился первым, потом в моём воображении появились тварь и тихий Кэйл Андерсен, а за ними – девочка. Можно сказать, что Джордж – самый молодой из них, так как возник уже на этапе написания книги.

     Написание романа – это неимоверно тяжёлый (по крайней мере, для меня) труд. И несколько раз я пребывал на грани отчаяния, опасаясь, что мне не удастся закончить работу. Так у меня происходит с каждой книгой, хотя самым тяжёлым в этом плане был "Смертельный рейв" (2014). Тогда я всерьёз собирался всё бросить, потому что мне не хватало фактического материала. Но настоящим спасением послужила статья на каком-то сайте о музыкальных группах того времени с подробным описанием оборудования, которое они использовали. Впрочем, это уже другая история. Я всего лишь хочу выразить огромную благодарность моей семье, которая всегда верит в меня, и хочу признаться в огромной любви к жене и детям. Если бы не вы, ребята, я никогда бы не смог закончить ни эту, ни любую другую книгу.

     Январь 2018 г. – март 2020 г.