Бертран бодро бежал по брусчатке. Бежевые ботинки болтались на бечевке. Бертран бежал, беспрерывно бормоча белиберду:
- Быстрей, бегом,
бегу бережком.
Босиком бегу,
башмаки берегу!
Бац! Бух! Бам! Бом! Бертран бахнулся на брусчатку, и было больно. Большой булыжник буравил бок. Бедолага безбожно бранился, беспомощно барахтаясь на брусчатке.
Бертран был безнадежным болваном, беспрестанно бил баклуши, но белобрысого бездаря беспокоило ближайшее будущее:
- Будет ли брюхо булькать борщом? Будет ли борщ с бараниной? Будут ли бифштексы и брокколи? И булочки... или будет банальная безвкусная бурда? Блинчиков бы с беконом! Балдею от бланшированных баклажанов!
Бабушка баловала Бертрана, и Бертран был бесконечно благодарен бабушке. Борщ бурлил в баке, благоухая. Борщ был больше, чем блюдо, борщ был благодатью божьей для Бертрана! Бертран блаженствовал, благодарил бога, бездумно бросая в бездонное брюхо борщ, бифштексы и бесчисленные булочки. Бабушка бы бранилась, боясь беды из-за болезни Бертрана.
Но бабушка была на балу у барона Бергольца и не блюла Бертрана. Блудливый и беспутный барон беспробудно бухал. Бертран боялся барона. Беспардонный барон бестактно бранил Бертрана "брюхоногий бурдюк", а бывало - и бил, но боготворил бабушку, бросая бесчисленные банкноты на блестящие безделушки и благоухающие букеты с бордовыми бутонами. Беспорядочная болтовня балаболки-бабушки будоражила благотворителя. Бабушка была блондинкой, а барон - брюнетом, бабушка - благовоспитанной, а барон - бестактным... но бабушка была бедна, а барон - богат!
Бертран беззастенчиво боролся с борщом, бифштексами и булочками. Брюхо болезненно булькало, там барахтались брокколи.
- Блин! Буду блевать... блевать, - бубнил Бертран. - Беда!
Бегом бежал Бертран блевать.
- Блюэ-э-э! Блюэ-э-э! - бурая блевотина брызгала на бирюзовые брюки, башмаки и брусчатку.
Брезгливые барышни бежали быстрее, лишь бы не блевануть. Но бездомная блохастая болонка Белка не брезговала блевотиной. Бросившись к Бертрану, брала большие брокколи и блаженно булькала блевотным бульоном. Белка была бесхвостой, но не болела булимией...
Бабушка безмятежно брела с бала с бутылкой бренди. Бабушка была в бархатном балахоне и берете. Бриллиантовая брошь базировалась на бабушкином бюсте. Блаженство от бренди, бургундского, благовоний и безумного бесчинства на балу, болтало бабушку по брусчатке.
- Брысь, безмозглая болонка! - бросилась бабушка на Белку, но блеванула от безобразия бурой блевотины на брусчатке.
- Бабушка, больше не буду, - боязливо бормотал Бертран с болтающейся бахромой блевотины на безрукавке.
- Безвольный болван! Бесстыдник! - бушевала бабушка и била бейсбольной битой по бестолковой башке Бертрана.