Бетонные подушки притворились облаками и поплыли в сторону телевышки. Воскресный вечер близится к концу. Друзья разъехались. Праздник умирает. Сумерки. Такое ощущение будто эти сумерки последние. После них наступит ночь и больше уже не будет ни сумерек, ни утра, ни гостей. Как я ненавижу эти вечера! Как меня пугают эти сумерки!
-- А-а-а-а!
Да нет, ничего не произошло. Это я вою от тоски.
Распахнула дверь на балкон. Заискивающий рокот такси, запах бензина. В соседнем доме загораются люстры, и окна стыдливо задергивают шторы, скрывая от нескромных взглядов свое нутро. С остановки доносятся голоса. Живые голоса. Или только тени живых?
Никого не обманешь, особенно себя. Вечер -- заупокойное пиршество дня. Кладбищенские скаты крыш, лиловые траурные тени поперек проезжей части.
Хорошо бы закурить. Нет, не тут. Надо спуститься. Вдоль дорожки, идущей от подъезда, стоят скамейки. Как правило, они заняты пенсионерками. Но, может, мне повезет?
Не повезло.
Закуриваю и тащусь между оккупированными насестами в сторону остановки. Где-то между бретельками в спину вонзаются иголки взглядов и дружный шепот о том, как я в неполные сорок лет уже дважды успела сходить замуж и столько же раз развестись.
Уважаемые бабки, сплетницы и другие любопытные, признаюсь вам, как на духу: боятся меня мужчины. Честное слово. Я им устраиваю пытки сексом, зачастую со смертельным исходом. Про синюю бороду слыхали? Ага, это про меня.
Бабке-Верке хорошо за пятьдесят. У нее скуластое лицо и под метр восемьдесят рост. Она курит папиросы и плюет на запреты врачей. А кроме того, у нее не все в порядке с головой. Бабка сидит всегда одна: слушать ее истории и дышать дымом папирос наши престарелые интеллигентки не желают.
Я плюхаюсь рядом.
-- Бабка-Верка, а почему вас все бабкой Веркой зовут?
-- А как должны?
-- Ну бабушка, наверное.
-- Для бабушки я недостаточно старая. Бабка-Верка мне нравится больше. Правда, чувствую, недолго мне осталось в бабках-Верках ходить.
-- Что, замуж собрались?
-- Ага, за того,-- старуха многозначительно посмотрела вверх.
-- А вы не спешите. Вы же еще ого-го. Вам коня на скаку остановить, как два пальца...
-- Хорошая ты, Ирка, девка, хоть и стервой придуриваешься.
-- Я не придуриваюсь, а прикидываюсь.
Бабка Верка выдержала паузу.
-- Ирка.
-- Чего?
-- Ты в бога веришь?
-- Нет, наверное.
Бабка замолчала опять.
-- Ир!
-- Ну, чего?
-- А хочешь, я тебе тайну расскажу?-- глаза бабки-Верки уперлись в горизонт.
-- Если тайна, то зачем ее рассказывать?
Похоже, бабка меня не слышала:
-- Не местная я, Ирка. Точнее, может быть, это я местная, а вы все нет.
Верно говорили, что у нее в голове вавка. Раньше бабки с вавками все больше про зеленых человечков рассказывали, а теперь про НЛО.
-- Про НЛО рассказывать будете?
-- Дура ты, Ирка, хоть и добрая. НЛО не бывает. А вот зеленые человечки...-- бабка усмехнулась, будто прочла мои мысли.-- Представь, ты идешь по улице и тут бац-- на голову падает кирпич.
-- А можно, этот случай будет не про меня?
-- Нет, именно про тебя. Так вот, вроде ты погибаешь. Но не всегда. И не совсем. Сущестуют параллельные пространства, где происходят очень похожие явления. В некоторых случаях твое сознание, не отягощенное телом, проникает через перемычку, поселяется в своего близнеца и продолжает жить, не подозревая о том, что один вариант его существования уже закончился.
Ну, и бабка. Сама она придумать такое не могла. Клиффорда Саймака начиталась, что ли?
-- Дерево видишь? Вот так и пространства. По какой-то причине от ствола начинают отделяться ветви, от них другие и так до бесконечности. Мы с тобой находимся на одном из мелких ответвлений. А мой мир-- одна из основных ветвей. Там все другое и одновременно похожее... По идиотской случайности я попала сюда, а вернуться никак не могу. Вот, приходится курить, чтоб напоминать организму, откуда он родом. И ждать пока меня найдут...-- ее губы сжались в холодную злую нить.-- Ладно, пошутила я.
-- Я дико извиняюсь, может, и мне закурить дадите?
Мужчинка. Почти моих лет. Белобрысенький, в очках, сумка модная через плечо. Глазоньки голубенькие бегают, веки красные, воспаленные. Что, ручки шаловливые спать не дают или с женой повезло? Из нашего района. Вроде мордаха знакомая-- мелькал пару раз у подъезда. Но как это он так тихо подкрался? Гы-ы, наверное, шпион или милиционер. Переодетый. А вообще ничего так, парниша, высокий. Только Пашка-гитарист виднее будет. Значительней. Но до чего дошло: мужики у женщин сигареты стреляют.
-- Прикурить могу дать. А ну, пшел отсель,-- бабка-Верка была раздосадована, что ее перебили.
Я протянула открытую пачку:
-- Сигарета найдется, если вы, юноша, "парламентом" не побрезгуете.
Не побрезговал. Джентльмен хренов. Думает, небось, что мне эти буржуйские сигареты в качестве нагрузки к зарплате выдают. А пальцы-то какие холодные. Лягушка белобрысая.
-- Спасибо. Извините, что побеспокоил.-- Мужчина покраснел.
Ничего себе, первый раз вижу взрослого мужика, способного краснеть.
Через минуту мужчина взял себя в руки, вернул лицу первичный голубой цвет, затянулся и выпустил дым через нос. В воздухе любовно скрестились и растаяли два кольца-- по одному из каждой ноздри.
-- А вы, кажется, Ирина Колбина из сорок второй?
Точно милиционер. Все про меня знает.
-- Нет, не знаем мы такую,-- опять вмешалась бабка-Верка. Потом поднялась и, не попрощавшись, двинулась к поръезду.
-- А зачем она вам? Хотите посадить ее на пятнадцать суток за подрыв здоровья переодетых милиционеров с помощью сигарет?-- Я еще раз разрезала его взглядом сверху донизу.
-- Так я не милиционер,-- сообразил он.-- Я-- управдом. И потом, вы же не хотели меня отравить. Я сам у вас курево стрельнул. Он поспешно погасил сигарету и сунул ее в карман рубашки, словно та и вправду могла убивать лошадей и белобрысых.
Если бы я была вежливой, я бы тоже рассказала ему про работу, а между делом намекнула о втором разводе, легкой доступности, изложила бы привычки и пожелания. Но такого недостатка, как вежливость, за мной не водилось, и я решила начать с последнего: пожелать ему провалиться ко всем своим сородичам под землю. Но не успела..
-- Извините, Ирина, скажите, считаете ли вы себя счастливым человеком?
Видно рожа, которую я скорчила, так красноречиво ответила на его вопрос, что он продолжил:-- Я принес вам счастье. Правда, оно не совсем обычное и временное.
-- Если вы опять имеете в виду себя, то по моему опыту все мужчины -- скорее временны, чем постоянны. А что, юноша, вы в меня влюбились с первого взгляда, или это сигареты так подействовали? Разве мама вас не предупреждала, что заигрывание с престарелыми женщинами преследует этих женщин по закону.
-- Предупреждала. Но вы не престарелая, вы красивая.-- Он опять стал пунцовым.-- Просто вам не везет. Я... я хотел сказать, что я могу сделать так, что вам будет везти.
-- Меня и так возят, когда попрошу.
-- Зря иронизируете. Как я уже представлялся, я-- управдом-- управляю домовыми. Сейчас я вам выделю на недельку самого толкового, и он вам в трудную минуту...
-- А можно, лучше Змея Горыныча, чтоб прикуривать, а то у меня в зажигалке газ кончается.-- И тут же подумала: "Наверное, их с бабкой-Веркой в одной и той же психбольнице недолечили. Как сговорились сегодня".
-- Змеи Горынычи бывают только в сказках, а домовой... ммм... как вам объяснить? Вот вы работаете в рекламном агентстве, получаете за это зарплату. А он -- домовым, его работа-- подстраховывать людей в сложных ситуациях. Да, вот еще, чуть не забыл. Его иногда заносит, так что на его побасенки лучше внимания не обращать. В ваших же интересах. И вообще, поосторожней с ним.
Домуправ достал из сумки здоровенный лэптоп , судя по иероглифам и чемоданным размерам китайский, открыл, и я увидела на экране множество одинаковых иконок. Он сдвинул одну из них к маленькому окошку. Иконка исчезла, а от экрана к дому метнулась неясная тень, мигом забралась по стене к моему окну и скрылась за шторой.
Я помотала головой, отгоняя видение.
-- Все в порядке. Кажется, вы ему понравились. Если будет плохо себя вести, вот телефон, позвоните. И просто так звоните. Если скучно будет. Про то, что он трепач, я предупредил? Кажется, да. Только...
-- Да, я помню, поосторожней,-- неожиданно на меня напала икота, и глаза начали смотреть в разные стороны: штора на окне, где исчезла тень, шевелилась сама по себе, как будто за ней кто-то был.
-- Кстати, меня зовут Антоном.
Белобрысый сунул лэптоп назад в сумку, забросил ее на плечо и двинулся к остановке. На асфальте, где он только что стоял, осталось лежать фото. Видимо, управдом обронил его, когда доставал свой китайский чемодан.
-- Эй, Антон, погодите, Вы потеря...-- мой крик перешел на шепот.
С фото улыбалось мое лицо.
Я вошла в квартиру нежно и бесшумно, как авианосец в бухту, перегороженную минами, и сразу же ухватилась за швабру. Штора, увидев меня при оружии, успокоилась и замерла по стойке "смирно". Ни инопланетян, ни домовых в комнате не было видно. Только кусок стены возле окна вроде как потемнел.
-- Неужели это от него мокрое место осталось,-- мелькнула счастливая мысль и улетела: когда я попыталась потереть пятно, оно ожило, вырвало щетку из рук и принялось носиться за мной, пока не загнало на кровать под одеяло. Щетка тут же встала рядом в позе стража Букингемского дворца.
Первые сто двадцать секунд я не дышала, потом обнаглела до того, что вдохнула воздух и даже попыталась соображать. Итак, исходя из реалий, ведьмы, домовые и прочая нечисть существуют. Точка. Что дальше? А дальше, раз у этого блондинистого Антона оказалось мое фото, значит, попал он в наш двор не случайно. Я вспомнила, что примерно месяц назад какой-то урод задушил одинокую старуху Филиппову из второго подъезда. Соседки поговаривали, что покойная явилась жертвой квартирных аферистов. Мне было жаль ее, хоть она все время зазнавалась-- потомственная аристократка. Когда-то я хотела купить у нее перстень, но она не продала. Сказала, что это подарок князя Воронцова одной из ее сучковатых бабок.
Возможно, Антон ей, как и мне, подбросил убийцу-домового. Мистическая смерть. Преступника не найти. Но почему тогда домовой не добил меня? У него была прекрасная возможность. Наверняка хочет вначале изнасиловать? Эта идея показалась мне весьма забавной. Страх смешался с истерическим хохотом. А хохот ослабил меня до того, что неожиданно уснула.
Утром мне никак не удавалось проснуться. Даже после душа я все еще сомневалась, что уже не сплю. Наверное, виноват был дождь, лупивший по крыше всю ночь и вымывший из извилин воспоминания о вчерашних приключениях. Или они и были только частью сна?
-- Да-да, уже выхожу,-- пообещала я телефону. Это Пашка-гитарист позвонил сообщить, что он ждет меня у подъезда и что через две минуты его проржавевший "хондайчик" отчаливает к месту нашей работы.
На заднем сидении машины досматривал сон безразмерный Костик из снабжения, поэтому я хотела сесть рядом с водителем, но Пашка показал, что пассажирское место впереди завалено ящиками. Пришлось втискиваться рядом со спящим бегемотом. Костику-- хорошо за пятьдесят. Он боится всего. Звук собственного голоса заставляет его потеть, бледнеть и переходить на шепот. Впрочем, иной раз лучше нюхать потного Костика, чем чувствовать Пашкину хамскую ладонь на коленках. Особенно при посторонних.
Пашка-- красавец. Высокий, стройный. Я бы иной раз и не возражала против его внимания, да слишком уж он ветреный. Ни одну бабу не пропускает, чтоб под юбку не задуть. Только, по-моему, в нем не мужик говорит, а жадность. Все, что попадется под руку, Пашка гребет под себя, не глядя, вещи это или девки. И зарабатывает прилично, а в складчинах не участвует, да на дни рождения норовит с пустыми руками прийти.
-- Можешь не пристегиваться. Ты же знаешь, Ирк, какой я водитель.
-- Именно поэтому я лучше пристегнусь.
Когда-то Пашка офицерил в спецвойсках. Не раз демонстрировал, как он ловит брошенный в него нож. И ездит Пашка лихо, но надежно. Едва мы свернули на Зеленый проспект, как он вдавил педаль газа до пола. Наша "хондайка", не обращая внимания на дождь, запрыгала козой между рядами. Пашка не сбавил скорость, даже когда мы свернули на узкую боковую улицу. Пожалуй, он побил бы собственные рекорды ускоренной доставки коллег к месту работы, если бы во время очередного обгона по встречной полосе не выскочил прямо перед носом у огромного автобуса. Избегая столкновения, Пашка вывернул на бордюр. На меня навалилась непристегнутая ремнем туша Костика. Пашка попытался затормозить, но педаль "провалилась", машина перевернулась и метров тридцать пилила по мокрому асфальту на собственной крыше, пока не ударилась в столб. Хлопнули подушки безопасности. Я на мгновение закрыла глаза. А когда их открыла, меня уже тащили из машины незнакомые люди. Где-то в сознании отпечатался Костик с расплющенным о крышу черепом. Железяка, доселе мирно покоившаяся за спинками наших седений, торчала из его затылка. Пашке подушка безопасности раскровавила лицо, в правой руке торчала вылетевшая из ящика отвертка. На мне не было ни царапины. Только темные пятна на платье на память от Костика. Вечную память.
Я уселась на невесть откуда взявшийся стул, но через полчаса поднялась и, как сомнамбула, потащилась назад домой. Подоспевшая скорая помощь подбросила меня к подъезду.
-- Молитесь, девушка. Я бы не возражал, если бы мой ангел-хранитель мог творить чудеса подобно вашему,-- пожилой водитель весело подмигнул воспаленным веком, но его светлые глаза смотрели сквозь меня и не смеялись.
В квартире я оказалась не одна. Стоило мне открыть дверь, как мокрая клякса сползла со стены, уселась в кресло и приняла человекообразную форму. Впрочем, не совсем. Ни лица, ни рук у фигуры не было, а по телу во все стороны разбегались волны. Вчерашние приключения мне не приснились. Теперь для полного счастья не хватало их продолжения. Я замерла у входа.
-- Ну что, рада?-- "Это я сама себя спросила или то, что в кресле?"-- оба варианта "да" устраивали мою истерзанную психику.
-- Эй, это тебя спрашивают, рада, что осталась жива?
"Да, точно, он,"-- догадалась я. На миг перед глазами пронеслось видение заляпаной кровью машины.-- Да уж, радость... А вы... а ты откуда знаешь об аварии?
-- А кому еще знать, как не мне?-- на груди высветились непонятные знаки.
-- А ты тут причем?
-- Это я тебя спас.
От его слов какая-то важная запчасть от моего сердца оборвалась и полетела в пятки. Самым удивительным было то, что я поверила.
-- Ничего себе спас. Меня от увиденного теперь всю жизнь трясти будет.
-- Да уж как можем. Нарушить баланс удачи больше, чем на семьдесят процентов, еще не удавалось никому. Когда одному везет, то другим совсем наоборот. Впрочем, мужчина по имени Константин был обречен. Вариатор давал только три процента шанса на то, что он уцелеет.
-- Так что, ты настоящий домовой?
-- Не совсем. Но людям почему-то проще верить во всякую чертовщину, чем в варианты самих себя в параллельных пространствах. Поэтому, чтоб не заморачиваться, считай меня домовым. Я действительно кое-что могу, например, перераспределять удачу. Это для нас, как для вас петь в душе. Кстати, мы петь не умеем. Так что в наших краях ты бы тоже за домовую сошла.
-- Черт! Я никогда не обращала внимание на свое поведение в душе. А оказалось, за нами следят.
-- Компьютер следит,-- подслушал он мои мысли.-- Компьютер вделан в мой скафандр, который также помогает отделять смысл произнесенных тобой слов от звуков.
-- То есть, ты сейчас в скафандре?-- догадалась я.-- А без скафандра ты еще страшнее?
-- С двумя головами.
Мне показалось, что он шутит. Ну если шутит, значит, человек.
-- А кто же еще,-- он опять подслушал меня.
-- А тебе никогда не говорили, что в присутствии женщины ходить в скафандрах невежливо?
-- Ваша атмосфера несколько отличается от нашей, да и иммунитет мой соориентирован на совершенно иное. И вообще, не о том ты думаешь.
-- Откуда ты знаешь, о чем я думаю?-- начала я и осеклась. Он знал.-- Слушай, шел бы ты назад в свой компьютер.
-- Я поставлен тебя охранять. Команду пока никто не отменял. Да и ты без меня не обойдешься -- по-моему, на тебя открыта охота.
-- Что это значит?-- спросила я шепотом.
-- Увидишь.
Шум заставил меня спрыгнуть с кровати, накинуть халат и выскочить из квартиры. Уже на лестнице я окончательно проснулась, продрала глаза и начала соображать, что же произошло. Неужели война? Неужели бомбят? У подъезда толпились люди, где-то надрывались сирены.
Три четверти дома превратились в развалины. Между грудами кирпичей искрили провода. Кто-то истошно кричал. Пахло горелым. Сотни людей погибли, не успев осознать, что же произошло. Только наш подъезд остался невредимым. Трещины, куски штукатурки на асфальте, невесть откуда попавшая сюда настольная лампа, газеты-- и все. Больше никаких последствий. Перед развалинами в одной ночной рубахе стояла бабка-Верка. Она окинула меня невидящим взглядом и отвернулась.
Подъехали пожарные. Бросились разбирать завалы. Один из пожарных повернулся ко мне и подозрительно посмотрел. Это была женщина. До сих пор женщины-пожарные мне не попадались. Но самым удивительным было наше сходство. Почему-то именно этот факт напугал меня больше всего. Я выскочила на улицу и побежала прямо по мостовой. Водители, объезжая, сигналили мне, но я не обращала внимания. Рядом притормозила скорая помощь.
-- Вы в порядке?-- в машине сидел давешний старичок.
-- Что? Ах, да. Наверное. У нас дом рухнул. У нас... у нас. А, что вы, водилы, понимаете?
-- Иногда понимаем. Я только по-совместительству шофер, а основная работа-- садовник,-- старичок усмехнулся чему-то в усы, опять подмигнул голубым глазом и нажал на газ.
Я огляделась. Это был почти конец нашей улицы. По обе стороны дороги светились окна небольших магазинчиков. Вокруг шли толпы смеющихся людей. Одна из девушек вдруг перестала смеяться и нервно повернулась к витрине. Там, за освещенным стеклом, стройная кассирша обслуживала покупательницу. Видимо, она почувствовала взгляд и повернулась к нам. У нее было мое лицо! Девушка отшатнулась от витрины, чуть не сбив меня с ног, подняла глаза, и мы обе закричали. Это опять была я.
Ноги понесли меня в неизвестном направлении. Руки и зубы выбивали "Танец с саблями". А потом наступил полный провал.
Не помню. Ничего не помню.
Как прорвалась через оцепление милиции вокруг нашего дома, как добралась до квартиры... Тьма.
Когда мозги начали что-то соображать, то обнаружила себя сидящей на кровати с ножницами в руках. Я была готова вонзить их в любого приблизившегося на длину руки.
Домовой сидел на кровати рядом. Волны на его теле неслышно стекали вниз и исчезали в досках пола.
-- Это ты наш дом уничтожил, Домовой?
-- Нет. Дом взорвали. Я смог защитить только твой подъезд.-- Оранжевые прямоугольники на его груди опять зашевелились.
Меня его ответ абсолютно не устроил. Я привычно выбила из пачки сигарету и тут же затолкала ее назад. Курить совсем не хотелось.
-- Зачем взорвали? Кто?
-- Не знаю. Мне известно только, что за тобой охотятся.
-- Врешь ты все. Почему ты меня сразу не убил? Ведь тебя за этим послали?-- я представила, как он сейчас начнет меня убивать, и мне стало страшно до тошноты.
-- Ты сама слышала, меня послали помочь тебе прорваться через период экстремального невезения.
-- Мало ли что Антон мне сказал. Кто он такой? Главный инопланетянин?
-- Обычный хакер. Много лет назад по совершенно дурацкому совпадению в его руки попал прибор, позволяющий перемещать сознания и тела из одного пространства в другое. Вначале он решил, что это компьютерная игра, но позже, когда разобрался в чем дело, начал эксплуатировать нас самым тупым образом. А самое обидное, что сделать мы ничего не можем: хотя в наши скафандры встроены автономные модули управления, но команды, подаваемые с его пульта, автоматически их блокируют.
-- Я ничего не поняла. Антон нашел прибор. Прибор способен перебрасывать в наш мир специалистов по везению. Так?
-- Так, но главное назначение специалистов-- охранять сознания: во время автомобильной аварии ты свернула шею. Мне пришлось срочно перебросить сюда тело-близнец из параллельной зоны. Теперь в твоем теле как бы два схожих сознания. Перенос деформировал систему и сделал возможным взрыв дома.
Получается я во всем виновата. Опять перед глазами поплыли видения окровавленного Костика. Вот острая железяка, лежавшая за спинками, вонзается Костику в череп. Мясо и кровь разлетаются по машине. Он всей массой валится на мое лицо. Я не выдерживаю, задыхаюсь. Шея! Сейчас он вывернет мне шею! Позвоночник хрустит...
- Я себя убью.
-- Не сможешь. Теперь тебя просто починить.
Починить... Говорит, как о механизме. С этим надо кончать. Все беды из-за меня. Костик... Неожиданно для себя самой я всадила ножницы под грудь. Боли не было. Что-то ледяное проникло в грудную клетку и расползлось по всему телу. На глаза навалилась красная пелена.
"А я удачно попала. Прямо в сердце. Это моя последняя мысль".
Нет, мысль оказалась не последней.
-- Мы все в какой-то степени механизмы,-- услышала я Домового,-- После катастрофы в машине, я, на всякий случай, вложил твое сознание в тело с мгновенной регенерацией. Новое тело не имеет нервных окончаний и не чувствует боли. Но я не люблю представителей этой ветки-- уж больно там женщины воинственные. Похлеще амазонок.-- С поверхности его скафандра к моему телу тянулись нити. Они же держали под струей воды ножницы, смывая с них бурые пятна.
Простынь была темная от крови, но ни боли, ни страха я не чувствовала. Только пустоту. Абсолютно пустой космос. Без комет, без звезд, без планет. Даже материться не хотелось.
Мой вопрос прозвучал совсем нелепо и не к месту:
-- А как же души?
-- Души?-- голос Домового обыденный и скучный, как будто ничего не произошло.-- Мне проще оперировать термином сознания. При замене тела они группируется в одно общее. Если ты это еще не почувствовала, то скоро почувствуешь. Что касается Антона, то он не мог желать твоей смерти,-- продолжил Домовой.-- Он-- маньяк, но другого рода. Он влюблен в тебя. По уши. Поэтому и послал меня для охраны. Проблема в том, что результаты моей деятельности настолько искажают причино-следственную связь, что варианты реальности начинают сближаться. Я не удивлюсь, если узнаю, что ты обнаружила в городе собственных близнецов, каждый из которых отражает свой вариант развития событий. Их количество и сходство будут нарастать, а это приведет к небывалой катастрофе. Представь реальность с ее вариантами, как дерево и ветви. Что будет, если ветви сгибать навстречу друг другу? По сравнению с этим Большой взрыв вселенной покажется малозаметным хлопком. Я говорил об этом Антону, но он ничего не хочет менять. "Раз Ира меня игнорирует, пусть все летит в Тартарары!"-- вот его философия.
Наверное, я объяснил слишком запутанно. Извини, я не лектор. А теперь успокойся и постарайся уснуть,-- Домовой, на ходу превращаясь в грязную тряпку, полез в свой угол.
Где-то я уже слышала про дерево и ветви. Где? Где? Где? Вопросительные знаки летели над облаками, отбивая знакомый ритм. Нет, это не знаки, это лошади, размахивая огненными гривами, несут четырех молчаливых всадников исполнять веление свыше. Я послушно закрыла глаза.
И опять очутилась возле магазинов на нашей улице. Снова вокруг сновали люди, только на сей раз у них у всех было мое лицо. Даже у мужчин. Кассирша из-за витрины подмигнула мне, словно старой знакомой, и застучала по кассовому аппарату.
Я проснулась. Окошко вовсю заливало солнце, а на подоконнике сидел воробей и ритмично долбил стекло.
-- Кышь, насекомое!
Воробей испугался, упал в обморок и свалился вниз.
Утро и душ прогоняют кошмары.
Наверное, Пашка-гитарист уже заводит машину, чтоб заехать за мной. С чашкой кофе я подошла к окну и глянула за занавеску. Горы битого кирпича, ленты ограждений. Вдоль развалин уныло бредет облезлый кот. Он оглядывается и грустно смотрит прямо мне в глаза. Значит, вчерашний кошмар был не сном. Значит, наш дом разрушен и Костика больше нет.
Накатило. Передавило горло. Пореветь бы.
Я оглянулась на стену. Темное пятно дежурило на своем привычном месте, но покрывалось подозрительными пузырями. Надо сбегать на работу, а то опять Домовой начнет учить уму-разуму. Не зря Антон предупреждал меня о его болтливости.
Про машину можно забыть. Во всяком случае, пока надо привыкать к городскому транспорту. Однако, едва я вышла из подъезда, как ко мне подошел мужчина в гражданском и "предложил" ненадолго проехать в отделение милиции.
Это "ненадолго" заняло часа три. Следователь объявил мне, что пока я числюсь свидетелем, но это только пока. Оказывается Костик был наркоманом. В его крови нашли слоновью дозу морфия. Кроме того, он был женат на внучке погибшей старухи Филипповой. Следствие допускает, что Константин Шахов, он же Костик, руководимый неким опытным криминальными авторитетом, заставил Филиппову подписать завещание, по которому Костик и его жена получали жилье Филипповой. После чего Шахов умерщвляет свою престарелую родственницу, а вскоре сам погибает в автокатастрофе. В доме потерпевшей могли оставаться разоблачающие аферу документы. Тогда сообщник решает замести следы. Он взрывает квартиру Филипповой. И вот тут следствие обратило внимание на поразительные совпадения: я знала, что Филиппова живет одна, я знала Костика лично, а может быть, даже более, чем лично. А главное, почему только наш подъезд остался цел?
Я сразу же призналась во всем. Сказала, что, действительно, еще в школе я очень точно бросала ручные гранаты, но они почему-то не взрывались, а другого опыта общения со взрывчатыми веществами у меня нет. Что касается наших интимных отношений с Костиком, то, как известно из истории, это только Анна Каренина ложилась под паровозы.
Из милиции я выскочила злая и красная, как рак. Меня не радовал даже тот факт, что лицо следователя приобрело такой же цвет. Надо было поделиться новостями с Пашкой. Безусловно, его вызовут с этими глупостями тоже.
Пашка жил недалеко от меня в убогом домике с сараями и огородами. Он встретил меня с полотенцем на плече-- как раз вытирал посуду. Я прямо на пороге вывалила на него все, чем "порадовал" меня следователь.
-- Я думаю, Ир, тебе лучше всего на время исчезнуть. Давай, ты пока посмотри телевизор, а я закончу войну с мокрыми тарелками и помаркую.-- Он усадил меня перед экраном, включил какое-то видео с эротикой и исчез на кухоньке.
Однако, мое настроение совершенно не совпадало с тем, которое демонстрировали потные тетки, и я стала бродить по комнате. Ящик возле зеркала был неплотно закрыт. Я механически попыталась поправить, но внутри что-то мешало. Мне пришлось его выдвинуть. Над плоскостью ящика возвышался раскрытый медицинский справочник, а рядом с ним-- потертый бумажник с надписью "КоШа".
Когда-то Костик пытался создать свою компанию, связанную с защитой животных, и я ему подсказала название "КоШа"-- Константин Шахов сокращенный до чего-то кошачьего. Как бумажник Костика мог сюда попасть? Неужели Пашка его украл? Собственно, зачем украл? Каратист Пашка мог запросто вырубить Костика, запихнуть в машину и имитировать несчастный случай. Точно! Следователь говорил, что у Костика нашли наркотик в крови. Это Пашка ввел ему морфий, чтобы жертва вела себя спокойно. И специально не пристегнул, чтоб грохнуть наверняка. Нет, не то. Не станет Пашка из-за кошелька кого-то убивать и гробить машину.
-- Что, бумажник понравился?-- услышала я веселый Пашкин голос.-- Нашел после работы в отделе на полу, да все забываю спросить чей.
Я сделала вид, что поверила. Он сделал вид, что поверил, что я поверила. Улыбаясь все радушней и шире, Пашка подошел почти вплотную, держа правую руку за спиной. Я схватила медицинский справочник и метнула ему в лицо. Что-то выпало из книги, звякнуло и покатилось по полу. Это было кольцо. То самое кольцо Филипповой, которое я пыталась купить.
Вот он ответ: Пашка с Костиком не поделили бабкину квартиру!
В следующую секунду что-то большое и тяжелое ударило меня в висок.
Дальнейшее напоминало американский ужастик-- мокрый подвал, связанные руки, лодыжки, примотанные к ножкам ветхого кресла, чтоб не убежала.
Перед креслом стоял герой моих девичьих снов. Теперь он не улыбался. Одной рукой Пашка держал чугунную сковородку, другой прижимал тряпку к окровавленной переносице: справочник попал по назначению.
- Поздно ты начала соображать. Вы же, бабы, дуры невообразимые. Принимаете все за чистую монету: с вами хотят переспать, а вам уже видится любовь. Да только мы, скромные гусары, летаем гораздо выше.
-- Тебе, гусар, самое место в стаде. Коровы любят таких. Хотя, какой из тебя гусар? Ты-- мясник.
-- Если ты имеешь в виду Костика, то он сам виноват. Нечего было меня шантажировать за старуху. Мы с ней нормально договорились: она покупает мою развалюху, я с доплатой ее квартиру. Но скажи, зачем этой старой сволочи мой дом? Ей что в гробу мало места? Подрулил к ней как-то вечером, вроде доплату принес, да придушил. Она и пикнуть не успела. Тихо умерла. Жаль, что тютя-Костик просек это дело, деньги начал требовать. Пришлось и его. Пока он пристраивал свою задницу на заднее сидение, я его вырубил, да подрезал шланги тормозов. Вот с тобой я просчитался. Не надеялся, что уцелеешь. Два трупа-- меньше подозрений. Я б потом колечко старухи подбросил к тебе в дом, чтоб стало ясно-- это вы с Костиком бабку грохнули.
-- Не подбросил бы,-- я сама не узнала свой голос. Почему-то он стал хриплый и гортанный.
-- Это почему же?
-- Пожалел бы. Ты жмот, каких свет не видел.
-- Не пожалел. Я за взорванную бабкину квартиру страховку получу. Денег у меня будет-- на пять "мерседесов" хватит. А впрочем, может, ты и права насчет кольца. Оно золотое, небось. Но согласись, классно я "хондай" перевернул. Как в цирке. Там только бампер надо поменять, да крышу отрихтовать. Клево? А? Все класс, если бы не ты. Вот мне и подумалось, что одним взрывом вашего дома можно убить двух зайцев. А посему молись, Ирка, ангелам, которые тебя спасли. Впрочем, не спеши. Я вам устрою очную ставку. Помнишь, как я ловил ножи? Теперь мы будем тренировать тебя.
Он взмахнул рукой, и в воздухе мелькнул широкий столовый тесак. Я инстинктивно отклонилась, и он вошел в спинку кресла, разодрав мне плечо. Хлынула кровь.
Пашка захохотал.
-- А у тебя неплохая реакция. Посмотрим, что ты скажешь теперь.-- Острый топорик для рубки мяса полетел в мою грудь.
И тут что-то произошло. Топор словно замедлил скорость, а во мне вдруг прорезался зверь. Дикий и умный. Вместо того, чтобы уклониться от удара, я подставила под лезвие руки с веревкой и, после того, как она была надрезана, отклонила топор в сторону. Он ударился обухом в деревянный подлокотник и отскочил на пол. Я мгновенно выдернула нож из спинки и метнула двумя руками в Пашку, после чего самым фантастическим образом сделала кувырок вместе со стулом вперед, подобрала топор и обрушила его на Пашкину грудь. Это было лишнее. Блокировать нож Пашка тоже не сумел.
Я тщательно убрала следы своего пребывания в подвале и квартире, а потом позвонила из автомата в милицию:
-- Если хотите найти убийцу гражданки Филипповой, проверьте, кому она продала квартиру.
Представляться не стала. Как я говорила, вежливость не входит в число моих недостатков.
-- Ты был прав, Домовой. Теперь внутри меня сидит супермен, точнее, супербаба. Я не вижу смысла для тебя торчать тут и готовить всемирную катастрофу. Мне охрана больше не нужна.
Я опять сидела на кровати, а Домовой в своем фонтанирующем скафандре рядом.
-- Осталась мелочь: уговорить Антона вернуть меня на место.
-- А что произойдет, если прибор похитить? Или он сломается? Сможешь ли ты вернуться назад сам?-- гениальные мысли приходят ко мне один раз в жизни, зато по разным поводам.
Домовой вздрогнул и посмотрел на меня сумасшедшими глазами.
-- Странная идея. Но, пожалуй, единствено верная. Похищение прибора ничего не даст. Насколько я знаю, Антон установил там дистанционное управление. Что касается поломок. Ммм... Прибор защищен и его невозможно уничтожить. Разве что вирусом... Из перемычки я бы мог заразить систему предварительно загруженным в скафандр вирусом. Но как загонять людей в перемычки -- знают только двое: Антон и хозяйка прибора. Хозяйки уже давно нет в живых, а Антон, естественно, не захочет. Более того, он с этим прибором чуть ли не спит. Есть еще одна проблема, но...
-- Погоди, погоди, какие еще перемычки?-- перебила я его.
-- Перемычки между пространствами, по которым мы проникаем в параллельные реальности.
Про перемычки я уже слыхала. И помнила от кого. Я набрала знакомый номер:
-- Добрый вечер. Вы не сможете мне помочь передвинуть тяжелую мебель? Нет у меня кавалеров. Вы-- мой лучший кавалер.
Через минуту в дверь позвонили, и на пороге вырисовалась бабка-Верка. Она замерла и минуты две изображала из себя жену Лота.
-- Тебе эту мебель передвинуть, что ли?-- бабка-Верка указала на Домового. Ее хриплый голос был пропитан нежностью.
Волны, стекающие по телу Домового, рванули вниз, и через минуту перед нами стоял пожилой мужчина в чем мать родила. Совершенно не обращая на меня внимания, он подошел к бабке-Верке и склонил голову.
-- Ну, здравствуй,-- услышала я его мысль.
Глаза у женщины мгновенно стали мокрыми. Она подняла руку и провела пальцем поперек его лба. Наверное, этот знак означал для них нечто важное.
Я не стала им мешать и пошла за одеждой. Минут через пятнадцать Домовой был облачен в белую блузку с рюшами, кожанные брюки и стал выглядеть, как принц из сказки, только очень престарелый. Помолодевшая бабка-Верка крутилась рядом. Впрочем, называть ее бабкой теперь не поворачивался язык.
-- А она знает?-- бывшая бабка указала на меня.
-- Нет. Не успел сказать.
-- Да я уже и сама догадалась, что вы не просто земляки,-- мне пришлось вмешаться в их диалог.
-- Я не об этом,-- бабка-Верка нахмурилась.-- Когда вирус начнет крушить программу, не только мы, но и тысячи специалистов, находящихся в перемычках, погибнут. Конечно, по сравнению с триллионами людей в системах реальности это немного, но специалистов готовили из самых лучших.
-- Специалисты погибнут по любому. Я не вижу альтернативы,-- возразил Домовой.
-- Ясно, будем спасать людей. И еще... я горжусь тобой.
За час поиска в Интернете Домовой скачал несколько десятков вирусов.
-- Местные вирусы программа прибора не знает и защищаться от них не будет,-- прокомментировал Домовой.-- А теперь нужно сделать так, чтобы Антон дал нам поиграть с прибором хотя бы десять минут.
-- Можно попробовать,-- решилась я.-- Надеюсь, в женскую спальню он прибор не потащит. Поиграем в Юдифь и Олоферна.
Я быстро нашла номер телефона, который мне дал "управдом":
-- Извините, можно пригласить к телефону Антона?-- я постаралась добавить в свой голос килограмма два фривольностей.
-- Слушаю,-- судя по городскому шуму в трубке это был мобильный телефон. Неожиданно в звуковой фон ворвался голос Киркорова. Я никогда не испытывала симпатий к его творчеству, но сейчас песня Филиппа Бедросовича звучала, как гимн: с улицы в мою комнату врывались те же звуки. Значит, хозяин телефона не занят и гуляет где-то под окнами.-- Антон, это Ирина вас беспокоит. Вы сказали, что если мне будет скучно... Короче, вы не знаете надежного способа, как развеселить даму?
-- Послушайте Киркорова, это иногда помогает.-- Он также услышал аналогичный шум в моем телефоне и испугался разоблачения.
-- Киркоров вызывает у меня зубную боль. Но если вы заняты, я не...
-- Я не занят,-- испугано согласился он.-- Сейчас приеду. Ваша квартира сорок вторая?
Я представила, как он в нетерпении бегает вокруг нашего дома и даже немного пожалела его. Я ошиблась. Он бегал не вокруг дома, а в ликеро-водочный и за цветами. Молодец.
Антон неумело подал мне цветы, посмотрел на стол, который я поспешно накрыла к его приходу, и достал из-за спины бутылку, щедро обклеенную этикетками и медалями. Времени на долгий ужин с объяснениями у меня не было, поэтому я просто поставила бутылку на стол, прижалась к нему всем телом и обвила шею руками, а после того, как он несколько расслабился, впилась в него губами и принялась растегивать рубашку.
-- Антон, вы не будете возражать, если я покажу вам свою спальню?
Антон не возражал. Он опустил сумку на пол. Я взяла его, как маленького, за руку и повела за собой. Целоваться он не умел, а его неуклюжие ласки могли возбудить разве что пьянющую привокзальную шлюшку. Пришлось опять проявить инициативу: лечь на кровать и натянуть его на себя, как барахтающееся одеяло.
-- Антивирус.
Антон тоже услышал немой сигнал от Домового. Он приподнялся на руках, внимательно посмотрел мне в лицо, потом сполз с кровати и уныло пошел искать свой прибор. У меня мелькнула мысль огреть его сзади чем-нибудь тяжелым. Рука непроизвольно ухватила настольную лампу. И в этот момент мне показалось, что именно этого он ждет. "Пусть все летит в Тартарары". Я не смогла. В проеме двери мелькнули лица обомлевших от неожиданности бабки-Верки и Домового. Но сейчас это уже не имело значения: Антон установил на прибор обычный Нортон-антивирус, чем предрешил исход нашей операции. Через минуту он исчез за дверью вместе с лэптопом.
Неужели это все?
Сквозь оконное стекло я следила за тем, как Антон, обходя ограждения, установленные после недавних разрушений, шел к остановке, и чувствовала себя редкой мерзавкой.
-- Так почему ты его не оглушила?
-- Смысла не было. Сквозь антивирус мы бы не прорвались все равно.-- Только теперь до меня дошло, что голос был незнакомый.
Позади меня стоял пожилой мужчина. Где-то я его видела? Ах, да это же водила со скорой помощи, который меня подвозил.
-- А вы надеялись, что придется ему делать искусственное дыхание?-- и тут же подумала: "А откуда он вообще знает про Антона?"-- А откуда вообще вы знаете про...
-- Знаю,-- просто констатировал дед.
-- Ирина, не груби,-- неожиданно официальным тоном вмешалась бабка-Верка.-- Ты говоришь с Главным Садовником.
-- А у вас в его товариществе дача...
-- У нас у всех общая дача,-- уточнила бабка-Верка,-- на одном древе реальности. Но это древо не одно. Существует целый сад различных живых форм с их вероятностями.
-- Наши противники,-- продолжил Садовник,-- генерировали древо реальности в опасной близости от нашего. И если бы Антон своими странными действиями не изогнул так называемые ветви... Дальше мог сработать "принцип домино". Представляете последствия? Нет? Я тоже.
Он замолчал. Миллиону раздиравших меня вопросов я обломала вопросительные знаки и промолчала тоже.
-- Теперь, когда все позади, модулятор можно уничтожить,-- напомнил Домовой.
Садовник кивнул в знак согласия, достал плоскую коробочку и набрал код. Я выглянула в окно. Антон стоял на остановке и запихивал прибор в сумку. Неожиданно тот вспыхнул и рассыпался. Люди шарахнулись в стороны. Антон согнулся, поднял с земли какую-то мелкую часть и бросил в нашу сторону.
-- А вам, мои дорогие, давно пора домой,-- Садовник повернулся к бабке-Верке и Домовому, продолжая манипуляции с пультом.
Бабка-Верка протянула ко мне руки, словно хотела обнять, но не успела и растворилась в воздухе вместе с Домовым.
-- Не люблю я слезных прощаний,-- как бы извиняясь, пояснил садовник, потом привычно подмигнул мне голубым глазом и тоже исчез.
Прошло два года. За это время я успела выйти замуж еще раз и пока не развелась. Кто муж? Да Антон, конечно. Он оказался неплохим парнем. С головой. Организовал свою компанию.
А недавно возле меня остановилась скорая помощь, и сидящий в ней мужчина сообщил:
--Я хотел предложить вам поработать у нас в Совете следователем.
-- Но у меня же...-- растерялась я.
-- Вы проявили себя как надежный партнер. И вообще вам очень везет. Я надеюсь, ваша агрессивная половина сознания вмешивается не слишком часто?
-- Агрессивность-- это нормальное состояние женщин,-- когда я произносила эту фразу, в мой голос вплелись необычные дикие ноты.