Маркелов Сергей Евгеньевич : другие произведения.

Дорога в ад. Глава 1-9

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Пролог...
  
  Я направлялся домой после дежурства. Засиделся допоздна. Единственным желанием было лечь и уснуть, но до дома было еще как минимум пятнадцать минут ходьбы. "Ну, ничего",- думал я, - "завтра выходной, можно будет выспаться"... К сожалению, в эту ночь уснуть мне так и не удалось. Не спеша плетясь по дороге я одним полушарием мозга уже спал. Все произошло слишком неожиданно для моего уставшего разума.
  Внезапно стало холодно, после чего откуда-то сверху прорезался яркий свет. Некоторое время спустя я рассмотрел человека в черном балахоне - он стаял прямо в столпе света, падающего на землю с высоты. Источника же света видно не было. От человека исходило зло, оно заполнило каждую часть моего тела, каждая клетка была пронзена этим злом. Что-то потустороннее ощущалось в незнакомце. Лица его я не видел. Хотя, что говорить, я и себя-то не замечал в тот момент, мне было все равно, что со мной случится, кто-то завладел моим разумом, и я был не в силах даже думать. Незнакомец откинул капюшон, но лица его я по-прежнему не видел, его закрывала тень, неизвестно откуда взявшаяся, как и свет из ниоткуда. Только глаза, горящие в темноте красным, гипнотизировали меня - черные, как ночь глаза. Я не мог двигаться, мое тело не подчинялось мне, а подчинялось его глазам, его разуму - Ему. Не понимая что делаю, я двинулся за Ним. Немного пройдя по парку, мы оказались в самой его глубине. Там стояло множество людей, только не в черных, а в серых балахонах и масках, наподобие таких, какие носили палачи. В руках каждый держал горящий факел. Незнакомец в черном балахоне, на спине которого я заметил рисунок в виде перевернутой пятигранной звезды, встал около серого бетонного жертвенника. Я, окончательно потеряв контроль над собой, лег на жертвенник, повинуясь незнакомцу. Он же в свою очередь достал нож, который блестел серебром (с кривым лезвием и искусно сделанной рукояткой, украшенной россыпью каких-то драгоценных камней) и поднял его над головой. Выкрикивая что-то непонятное, он вонзил нож мне в грудь. На эту выходку я никак не отреагировал и лишь через несколько секунд, когда воздействие колдуна на меня прекратилось, я ощутил жуткую боль в груди, дыхание замерло, перед глазами все расплылось, даже кричать не было сил, лишь негромкие хрипящие звуки вырывались наружу вместе с бурлящей кровью.
  --- Стоять!!! - неожиданно крикнул кто-то из темноты, потом последовала череда выстрелов, и незнакомца, стоящего около меня, пронзили навылет три пули и улетели прочь, "вырвав" из Его тела капли крови, упавшие мне на лицо. Всем весом он повалился на меня, прямо на грудь и боль запульсировала с новой силой.
  Когда я уже задыхался, какой-то человек подбежал ко мне, снял с меня убитого человека в черном балахоне и взвалил меня на плечо, унося в глубь парка. Позади я видел людей в масках, снующих в разные стороны. Они то и дело падали замертво и лежали, истекая кровью. Некоторые пытались уползти, но их тут же успокаивали выстрелом в голову. За несколько мгновений поляна оказалась полностью залита кровью, повсюду лежали мертвые тела. Некоторые стонали, захлебываясь и медленно умирая.
  В тот момент, когда мы уже заходили в гущу деревьев, я заметил, как от незнакомца, который меня гипнотизировал отделилась еле заметная черная тень и, пометавшись немного, ринулась ко мне. Я удивленно смотрел на нее, не понимая, что происходит. Хотя, что я вообще мог понимать в таком состоянии, болтаясь на плече у кого-то, почти теряя сознание и истекая кровью. Черная тень, догнав меня и человека, который меня нес, вошла прямо в мое тело. В душе стало пусто, темно, холод пронзил все тело, но боль отступила. Теперь душа моя была, как пустая церковь без икон, без чувств, без эмоций, темная и холодная, в которой тонким слоем пыли осталось то, что было у меня раньше, но легкий сквозняк сдул и эти остатки, и я потерял сознание...
  
  Глава 1.
  Больница
  
  ...Придя в себя, кроме темноты я ничего не увидел. "Я умер",- была первая мысль. Но вскоре я заметил окно, стал различать очертания комнаты и опасения за свою жизнь полностью развеялись. Помещение, в котором я находился, было похоже на больничную палату: небольшая комната со стоящей у окна кроватью, рядом с которой стояла тумбочка, напротив еще одна кровать, но пустая. Большего в своем положении я заметить не мог. Осмотрев в полумраке комнату, я решил заняться собой. Подвигав руками и ногами, я понял, что они на месте, движения головой не вызывали боль. После этого я попробовал привстать на кровати. Препятствием оказалась резкая боль в груди, от которой я застонал и обессилено лег обратно. Перед глазами все поплыло, а потом я начал с трудом вспоминать последние события. Меня окутал страх, в палате стало холодно, а перед глазами стоял незнакомец в черном балахоне, с ножом в руках. Кровь, мертвые тела и какие-то люди, стреляющие в убегающих. Незнакомец почему-то дико кричал, то ли от боли, то ли от страха, охватившего его. А потом все исчезло, и я увидел тень, мечущуюся по палате. В ушах звенело и этот звон нарастал. Когда он стал невыносимым, я закричал, закрыв уши ладонями. Тень еще немного пометалась и вошла в меня. Дверь в палату открылась, включился свет, который резал глаза, отвыкшие от него. Я что-то кричал, не слыша самого себя, уши невыносимо резал непонятно откуда взявшийся звук, который, как я потом понял, слышал я один. Когда глаза привыкли к свету, я увидел двух людей в белых халатах, склонившихся над моим извивавшимся телом. Один держал меня за руку, другой делал мне какую-то инъекцию. Сделав свое дело, они ушли, оставив меня мучиться от боли, которая постепенно стала уходить и я забылся беспокойным сном.
  Мне снова и снова снилось случившееся со мной в парке и незнакомец, который постоянно дико кричал, а потом темнота, непроглядная темнота и больше ничего... Потом снилась жизнь. Вся жизнь в одном коротком сне. Такая долгая и одновременно короткая жизнь. Двадцать четыре года, а ничего толком так и не сделано. Вот я в возрасте восемнадцати лет поступаю в институт, через месяц в автокатастрофе при необычных обстоятельствах погибают мои родители. Дальше сам - приходилось работать и учиться, учиться и работать. Свободного времени не было вообще. Окончив институт, иду работать в милицию, зарплата грошовая, денег на жизнь еле хватало. Ушел оттуда, кочевал с работы на работу, а в итоге... работаю охранником, ни семьи, ни детей, ни девушки, ничего. Друзья... а что друзья? Каждый живет своей жизнью, встретились, выпили, посидели, обсудили наше дурацкое государство и последние новости спорта, и разошлись. Каждый сам за себя, каждый думает только о себе, до остальных дела нет. В этом мире выживает только сильнейший...
  Проснувшись, я ощутил боль в голове. Вроде не пил, а голова трещала "по швам". В окно светило по-летнему яркое и теплое солнце, лучи которого гуляли по мрачно-зеленой палате. Я немного полежал, подумал о своей тяжелой участи и захотел в туалет. Для этого надо было сделать попытку подняться с кровати, которая (попытка) тут же отдалась болью в груди, но уже не такой невыносимой, как раньше. Кое-как я встал на ноги и поплелся к двери. Открыть ее не удалось, и я стал колотить по двери кулаками. Моя настойчивость принесла мне успех, дверь отворилась, и вошел доктор - мужчина невысокого роста в белом халате и марлевой повязке на лице. Глаза уставшие, но одновременно чем-то озабоченные.
  --- Вам нельзя вставать, - обратился он ко мне, - ваш организм еще не достаточно окреп.
  --- Я в туалет хочу... а под себя неудобно, - невозмутимо ответил я.
  --- У вас под кроватью горшок стоит. Ложитесь в постель немедленно ,- уже более настойчивее проговорил он, - и не вставайте.
  --- Сколько же мне валяться на кровати, и могу я хотя бы узнать, где я и что со мной случилось? - решил как можно больше узнать я.
  --- Пока нет. Вам сейчас нельзя волноваться...
  --- А что мне можно? - перебил его я.
  --- Вам можно лечь в постель. Если вы будете сопротивляться или не будете делать то, что я вам говорю, у вас будут проблемы. Вам все понятно?
  --- Все...- ответил я, а сам подумал, что что-то не так в этой больнице, да и больница ли это?
  Нехотя я вернулся к постели и достал горшок. Врач молча ушел, закрыв за собой дверь. Сделав свое дело, я снова лег на кровать и стал думать, как бы выбраться из палаты. Надо было что-то делать, иначе не факт, что я выйду отсюда живым. Еще в возрасте тринадцати лет я, насмотревшись боевиков, самостоятельно научился открывать замки проволокой или чем-то подобным. Навык пригодился, оставалось только найти проволоку. Обшарив кровать, я ничего похожего не заметил. "Может через окно?" - промелькнула мысль в моей голове, но, увидев, что палата моя находится на высоте пятого этажа, я передумал, зато нашел кусок проволоки, непонятно зачем прикрученный к задвижке на окне. Открутив ее, я пошел к двери. Повозившись около пяти минут с замком, я все-таки открыл ее. Напротив была еще одна дверь и таких дверей было много вдоль коридора, в конце которого сидел за столом спиной ко мне человек в белом больничном халате, он что-то писал и, по-видимому, был очень занят. Не было слышно ни звука, тишина и покой царили в коридоре, а может быть и в больнице. Медленно и осторожно я двинулся по коридору в сторону человека за столом. Шаг за шагом. Бетонный пол пронзал холодом мои босые ноги, тишина напрягала и накаляла нервы до предела. Если я хоть как-то выдам себя, то выбраться во второй раз мне вряд ли удастся. Человек за столом, казалось, покинул этот мир и находился где-то в своем мире, ему было не до чего и не до кого. Тем временем расстояние между нами уменьшалось, биение сердца и каждый мой шаг отдавались эхом в голове, грудь немного побаливала, но об этом я сейчас не думал. Когда нас отделяло каких-то два метра, я заметил аккуратно поставленный кем-то у стены костыль, будто специально оставленный для меня. "Что же, если идти, то идти до конца",- подумал я и аккуратно взял костыль в руки. Подойдя немного поближе, я размахнулся костылем. Человек за столом наконец-то оторвался от своей писанины, заметив нависшую над ним тень, но было уже поздно, костыль ласково опустился ему на голову. Врач сначала как бы удивился произошедшему, а потом просто потерял сознание, обомлев прямо на стуле. Я поддержал беднягу, чтобы он не съехал под стол и молча потащил его в свою палату, сняв предварительно со стула. Каждое движение отдавалось болью в груди, бисеринки пота стекали по лицу, напряжение росло все больше и больше, но приходилось терпеть, так как другого выхода у меня не было, слишком уж подозрительной казалась мне эта больница.
  С горем пополам я, наконец, затащил врача в свою палату, еще раз проверил коридор, нет ли никого, и закрыл за собой дверь. Времени на раздумья было мало, поэтому я, сняв больничную пижаму, стал снимать с доктора одежду. Тело мое прикрывала только повязка на груди. Раздев бедолагу, который по росту и по глазам напоминал заходившего ко мне в палату человека. Я одел на себя его одежду: брюки, которые были мне коротки (при росте метр восемьдесят семь), рубашка, которая так же была мала, больничный халат и колпак, марлевая повязка, без которой я бы себя наверняка выдал (в пору пришлись только туфли). К халату был пристегнут бейджик на имя Васильева Эдуарда Николаевича, который я прикрепил к больничной пижаме, надетой мною на доктора для приличия. Связав ему руки простыней, я привязал его к батарее и вставил в рот кусок наволочки. Все, можно было уходить.
  Повозившись со связкой ключей, которые лежали в кармане халата, я закрыл за собой дверь и уверенной походкой направился в конец коридора, но на половине пути меня сковала жуткая боль в груди, которая заставила меня упасть на пол. Я стиснул зубы и еле-еле поднялся на ноги. Перед глазами все плыло, голова кружилась, но я шел. Неуверенно, шаг за шагом, но шел. Дойдя до стола, я сел на стул и стал медленно дышать, приходя в себя. Боль немного утихала и когда голова перестала кружиться, я увидел на столе тетрадь, которую, по-видимому, заполнял Эдуард Николаевич. Посмотрев на обложку, я увидел надпись "Пациенты". Немного полистав тетрадь, я наконец нашел то, что мне нужно. Несколько страниц, заполненных на имя Алексея Сергеевича Двоецкого. Написано было не до конца, наверное, это я прервал заполнение моего личного дела. Вырвав несколько листов, я свернул их, убрав в карман. Боль утихла и надо было идти дальше.
  Сразу после стола, справа я увидел двери лифта, нажал на кнопку вызова и стал ждать, когда створки лифта откроются. Когда лифт приехал, я зашел в него. На панели были только две кнопки. Около одной цифра пять, около другой буква "П". Большего выбора не было, и я нажал на кнопку с буквой "П". Спустя несколько секунд лифт остановился, и створки его открылись.
  Я оказался в конце слабоосвещенного коридора, вдоль которого под потолком располагались трубы, с которых капала вода, которая так же была и на полу. Пахло сыростью, где-то слышался писк то ли мышей, то ли крыс. Обстановка была жуткой и навевала страх. "Подвал", - догадался я и двинулся по мрачному коридору. Под ногами хлюпала вода, она же иногда капала на колпак, надетый на голову, марлевая повязка немного притупляла неприятный запах. В конце коридора была двустворчатая дверь с непонятно зачем приделанным к ней кодовым замком. "Это уже тяжелее", -промелькнуло в голове. Я подергал за ручку двери - конечно же, она оказалась закрытой. "Что же делать?", - подумал я, - "неужели это конец?" Обессилено я сел на пол и достал мое личное дело. Три листа, заполненные четким, разборчивым почерком в начале и плохо понятным в конце. Из-за слабого освещения приходилось напрягать и без того уставшие глаза. В начале моя краткая биография... так, обстоятельства смерти родителей... это мне самому известно... а вот это уже интереснее:
  "Доклад Фомичеву Александру Валерьевич: Двоецкий Алексей Сергеевич. Поступил в больничное отделение ОБН 6 июля 1995 года. Был тяжело ранен в грудь в процессе жертвоприношения, организованного черным магом Дрелионусом (как он себя называет, настоящее имя Петр Степанович Темнин). По-видимому, колдун подчинил Двоецкого своей воле, так как следов сопротивления ни на теле, ни на месте преступления не выявлено. Был нанесен один удар в грудь... повреждения, - так, это неинтересно. Перечисления препаратов. Мать вашу! Значит я целых восемь дней не приходил в сознание! Во дела. Бред какой-то написан. Колдун, подчинил меня своей воле... Что за чушь? , - до полного выздоровления должен находиться в больничном отделении ОБН, после чего необходимо подвергнуть его амнезиации, либо вербовке, на ваше усмотрение. Ведет себя странно, слышит какие-то звуки, в процессе лечения заметил...- кажется, на этом месте я его и прервал. Ну, дела, похоже, я вообще в психушку попал. Что же все-таки со мной случилось?"
  Странным выглядело то, что в подвале на двери стоит кодовый замок. "Хватит сидеть", - сказал я себе и встал с пола. Надо было что-то делать и чем быстрее, тем лучше. "Может быть в халате врача есть что-нибудь, что может мне помочь", - подумал я. Ответ нашелся сам собой. Из внутреннего кармана халата я вытащил пластиковую карточку. Сам я такими никогда не пользовался, но понял, что ей надо провести по бороздке, находящейся справа от панели с цифрами. В том же кармане я нашел и маленькую бумажку с небрежно нацарапанными девятью цифрами. Вероятно, врач написал код себе на бумажку, чтобы не забыть. Набрав на панели цифры в той же последовательности, как и на бумажке, провел карточкой по бороздке и на маленьком экране, сверху, показалось слово "Открыто". Замок щелкнул, я потянул за ручку и дверь поддалась...
  За дверью коридор еще продолжался около пяти метров, дальше был поворот налево. Я быстро преодолел это расстояние и повернул налево по коридору. Заканчивался он обычной дверью, закрывающейся на замок. Повозившись немного и с ней, я открыл ее одним из ключей на связке. За дверью было небольшое помещение, похожее на вестибюль. Хорошо освещенное с мраморным полом и лифтом напротив меня. У лифта стояло два человека, по-видимому, охранники. Два здоровых лба под два метра ростом, ширина плеч была чуть меньше шкафа. Оба коротко стриженные и с тупым выражением лица. "Проблема", - пронеслось в голове, - "смелее Леха, смелее."
  --- Предъявите пропуск, - отчеканенной фразой сказал тот, что стоял слева.
  --- Да-да, сейчас, - ответил я. На душе скреблись кошки, сердце бешено колотилось, пытаясь вырваться из груди, мозг лихорадочно соображал. Тем временем я рылся по карманам, будто ища неведомый мне пропуск, - черт, кажется, забыл. А без пропуска никак?
  --- Ты что тут первый раз? - громоподобным голосом спросил второй охранник, - сними-ка свою повязку с лица.
  --- Почему же первый? И вообще, какое право вы имеете задавать мне такие вопросы? Ну-ка пустите меня, - я решил перейти в нападение, как известно это лучшая защита, но марлевую повязку снял.
  --- Че-то я раньше его не видел, - обратился один охранник к другому, будто меня нет, - ты кто такой?
  --- Да меня Эдуард Николаевич послал по поводу нового больного, - стал быстро соображать я, - попросил передать его личное дело для Фомичева Александра Валерьевича. Сказал очень срочно. Так что не задерживайте меня, пожалуйста.
  --- Для Александра Валерьевича? Виталик, свяжись-ка с Фомичевым...- попросил тот, что стоял справа.
  --- Вот-вот, давно пора, - поддержал я, а сам подумал, - "Ладно, будь что будет".
  --- Хорошо, - ответил второй, - Алекс? Тут к Александру Валерьевичу безбилетный пассажир, говорит срочно... с докладом от Васильева... Да, понял... Хорошо, так и сделаю, - он выключил рацию.
  --- Ну что? - спросил я.
  --- Мне приказано сопроводить вас. Пройдите, пожалуйста, к лифту.
  Я молча повиновался, другого выхода не было. Мы зашли в лифт с охранником по имени Виталик. Он нажал на одну из восьми кнопок, и лифт поехал вниз. Пока ехали в лифте, я все думал, что делать. Охранника нейтрализовать не удастся, на него бетонную плиту опустить надо, что бы хоть какой-то эффект был. Ничего лучше не оставалось, как повиноваться судьбе... Тем временем лифт остановился, створки раскрылись, и мы вошли в такое же помещение, как и наверху. У лифта так же стояли два огромных охранника.
  --- Иди, - приказал Виталик.
  --- Ты куда его ведешь? - спросил один из них.
  --- К Фомичеву, приказал доставить. Хрен его знает, кто это, я это пугало ни разу не видел, - ответил Виталик, не забыв меня оскорбить.
  --- Ну, веди-веди...
  И мы последовали к двери, за которой меня ждало что-то неведомое, о чем я и догадываться никогда не мог. Тогда я еще не знал, что, зайдя за эту дверь, моя судьба круто изменится. В тот момент для меня это была обычная дверь, за которую я немного побаивался зайти.
  
  
  
  
  
  Глава 2.
  Вербовка
  
  Тусклая лампа слабо освещала кабинет, в который меня привел охранник. Напротив двери за столом сидел человек, одетый в аккуратный серый костюм-тройку. Две верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, по-видимому, от духоты и затхлости, стоящей в кабинете, которая объяснялась отсутствием каких-либо окон. На узком овальном гладковыбритом лице с впалыми щеками и чуть выпуклыми глазами проступили бисеринки пота. Волосы были зачесаны назад и из-за этого, его высокий лоб казался каким-то бесконечным. Острый и длинный нос постоянно пытался учуять какой-то неуловимый запах в воздухе. Сам он внимательно изучал какие-то бумаги и появившихся в кабинете двух людей заметил не сразу. Охранник молчал, переминаясь с ноги на ногу, не желая отрывать человека, сидящего в кресле, от важного дела.
  --- Кхм, - наконец решился он, - Александр Валерьевич, я тут привел, вы просили...
  --- Да-да, - ответил Александр Валерьевич, не отрываясь от изучения каких-то бумаг, - проходите Алексей, - он указал мне на кресло напротив, нехотя оторвавшись от своего дела, - Виталик, ты свободен.
  Охранник скрылся за дверью, а я сел в кресло напротив Фомичева. Признаться, я очень удивился, что он знает мое имя. Было такое ощущение, что он вообще все знает.
  --- Здравствуйте Алексей Сергеевич, - он протянул мне руку, которую я пожал, - меня зовут Александр Валерьевич Фомичев. У нас тут душно, кондиционер сломался, думаю, вам это не будет мешать. Признаюсь, я не думал вас так скоро увидеть. Если честно, вообще не думал, что вы дойдете до этого места. Ну, раз уж вы здесь, начнем сегодня. Простите за любопытство, как ваша рана, не болит?
  --- Пока нет, - ответил я.
  --- Ну, вот и отлично. Значит так Алексей, сейчас я поведаю вам одну историю, которая покажется вам необыкновенной. Но все же считаю, вам будет интересно. Я думаю, вы слышали когда-нибудь истории про ведьм, оборотней, вампиров, колдунов, костры инквизиции, ордены, борющиеся с нечистой силой и тому подобное. Так вот в Европе, а именно в Париже в 1783 году был организован орден Священного Креста. Цели, которые они ставили перед собой, были жестоки и беспощадны. Они без разбора уничтожали всех, кто был хоть немного похож на человека, имеющего отношения к нечистой силе. Под жестокую руку их ордена попадали даже дети. Впоследствии один из основателей ордена ушел из него, посчитав их дело не богоугодным. Его звали Пьер де'Манс. Через три года все остальные члены ордена были казнены за распространение лживых слухов о нечисти и жестокие убийства людей. Еще через два года Пьер де'Манс, скрывавшийся тогда в России, находит людей, занимающихся тем же делом, что и когда-то он. Они называли себя Люди Христа, их методы были гуманнее, но не хватало знаний. В те годы, как известно, правила Екатерина II и в 1789 году на юге России был основан город Николаев, куда перебирается Пьер со своими новыми союзниками и набирает там все новых и новых людей. В течении двадцати лет Люди Христа из небольшой команды, состоящей из десяти человек превратились в целый клан, в котором уже тогда насчитывалось три тысячи четыреста двадцать восемь человек. Пьеру тогда было около шестидесяти лет, и он являлся главой клана. Он со своими теперь уже товарищами кочевал из города в город, истребляя разношерстную нечисть. В 1809 году Пьер отправляется в Петербург на поиски вампира, убивающего детей. С ним отправляются два его близких друга, которые были с ним еще в то время, когда их было около десяти человек. 7 февраля 1809 года Пьер погибает при неизвестных обстоятельствах. Главой клана становится его близкий друг Николай, который и сохранил рукописную историю жизни Пьера. К 1889 году клан становится огромной организацией, распространившейся по всему миру. ОБН - таким стало новое название клана (Отряд по Борьбе с Нечистью). Он разделился на многие организации в разных странах. С 1917 года до 1950-х годов деятельность ОБН в России сворачивается из-за революции, мировой войны, войны с немецко-фашистскими оккупантами и Сталинских репрессий. Все действия совершались в строжайшей секретности, многие члены клана были репрессированы, но все же он дожил до наших дней, став сверхсекретным проектом, все действия которого и теперь совершаются в строжайшей секретности. Наша организация не является, каким либо государственным органом, мы являемся независимой организацией, о нас не знает никто, кроме одного человека в правительстве, имя которого я называть не стану. Наша задача - бороться с любыми проявлениями нечистой силы, охранять людей от нечистой силы, жертвуя собственной жизнью, если требуется, на благо человечества...
  --- Очень интересный и поучающий рассказ, - не без иронии заключил я, - вот только объясните мне лучше, что со мной случилось, почему место, где я нахожусь так странно расположено и, что вы собственно от меня-то хотите?
  --- Хорошо-хорошо, Алексей Сергеевич, вы все узнаете, не торопитесь. Обо всем остальном вам поведает Наблюдатель за ОБН Алекс Волков, потомок Пьера де'Манса...- после его слов из тени в углу кабинета вышел высокий человек в блестящем серебристом балахоне. У меня слегка заломило в груди, но это была ложная тревога.
  --- Добрый день Алексей Сергеевич, очень рад видеть вас, - сказал он необычно мягким и пронизывающим все клетки тела голосом, от которого веяло чем-то древним и загадочным. Голос его извивающимся червем проникал в мозг, и, казалось, знал все о тебе. Его невозможно было перебить, его голос был повсюду... и одновременно нигде, - вы хотели бы узнать, что с вами происходит, я правильно понимаю?
  --- Да-а, - с трудом ответил я.
  --- Что ж Алексей, - начал он говорить, хотя и объяснял он немного запутанно, - вы стали участником сатанинского сеанса жертвоприношения и выступили в нем в роли жертвы. Колдун Дрелиноус или Дрелионус, его и так называют, меняя местами две буквы, подчинил вас своей воле, и вы не думая, легли на жертвенный стол под нож. Петр Степанович Темнин разыскивался нашим подразделением уже давно. Он принес в жертву дьяволу тридцать восемь человек. Единственный из них, кому удалось выжить это Вы. Все члены секты Темнина были убиты, так как они были разного рода нечистью. Но вот Темнина кажется, нам не удалось нейтрализовать полностью. Но это сейчас не важно...
  Каждое его слово, которое проникало в мой мозг, казалось чем-то запредельным. Оно медленно пробиралось сквозь густую пелену недоверия, завораживая своей таинственностью и нереальностью, постепенно просачиваясь и прочно укладываясь в участки моего разума. Голос его поражал своей мощью и одновременно слабостью, потому что он еле-еле ощущался в воздухе, заставлял отвлечься от всего происходящего вокруг и слушать, боясь пропустить каждую мелочь, каждую паузу и восклицание. Голос его занимал все пространство в душном кабинете, и даже Фомичев не смел, произнести ни слова, вероятно, как и я, боясь, что от постороннего шума он рассыплется в воздухе. Чем больше я слушал его, тем больше мне верилось в то, что он говорит, каким бы невероятным не казалось его объяснение всему происходящему со мной.
  --- Зачем я вам? - наконец решился спросить я, - ведь если бы я вам не был нужен, думаю, вы бы не стали меня спасать, а тем более лечить.
  --- Мы хотим тебе предложить стать сотрудником ОБН. Ты сообразительный и не глупый человек, поэтому мне кажется, что ты сможешь разобраться во всем по ходу дела. Другие наши сотрудники проходили двухлетнюю подготовку, прежде чем начать работать. Ты же станешь сотрудником ОБН без всякой подготовки. Если честно, я не одобряю эту идею, но на этом настоял Александр Валерьевич и согласился обучать вас. Не торопитесь с выводами, у вас еще есть время подумать, две недели точно в запасе. Еще есть вопросы?
  --- Да. Что-то ведь вы умалчиваете. Не из сожаления же ко мне вы решили... ме-ня...- неожиданно перед глазами все поплыло, грудь сдавила сильная боль, опять перед глазами мелькал колдун и смех его оглушительно звучал в голове, а потом сменился невыносимым визгом. Голова лопалась на части, казалось, кто-то надувает ее. Когда визг стал невыносимым, я закричал, а потом почувствовал, как мое тело куда-то сползает и кто-то невидимый мне подхватывает его и аккуратно кладет на пол, после чего я потерял сознание.
  Очнулся я снова на больничной койке. За окном шел сильный дождь, а в палате была оглушительная тишина. Первое, что я ощутил, когда проснулся - это сильный голод. Не знаю, чем меня кормили, пока я был без сознания, но похоже они хорошо на мне сэкономили, потому что было такое ощущение, будто я не ел, по меньшей мере, дня три. Грудь уже болела меньше, только голова была, как ватная, плохо соображала и не переносила резких движений. Похоже, меня чем-то накачали. Я встал с кровати, на мне снова была надета больничная пижама... может, все это мне приснилось? - подумал я, но чувство голода не давало думать ни о чем. Подойдя к двери, я подергал за ручку. На этот раз она оказалась не запертой. Открыв ее, я вышел в уже знакомый мне коридор. За столом сидел врач и опять что-то писал.
  ---Эй! - позвал я, - я есть хочу!
  ---Ну-ка марш в палату! - обернулся доктор, который был мне совершенно незнаком, - нечего босиком по холодному полу шляться! Сейчас все принесут!
  ---Ладно...
  Я снова зашел в палату и улегся на кровать, вспомнил визит к Фомичеву, разговор с ним и с Алексом. То, что они мне поведали, было больше похоже на бред сумасшедшего. Никакого логического объяснения всему этому я не мог придумать. Либо это психиатрическая больница и я настолько сильно потерял рассудок, либо все окружающие меня сумасшедшие и черт его знает, что они хотят со мной сделать. В любом случае выбора у меня не было, выход был только один, через который я и попал к Фомичеву. Может быть, был и другой, но я об этом не знал.
  За моими размышлениями меня застала медсестра, которая принесла мне поесть. Запах еды чуть не свел меня с ума. Теплый наваристый борщ, пюре с мясом, я не верил своим глазам. Как только ушла медсестра, я набросился на еду и, давясь и обжигаясь, глотал пищу не жуя. Наевшись, наконец, я улегся на кровать и лежал, думая о своей никчемной жизни. Так прошло четыре дня. За весь этот период меня никто не навещал, изредка приходил врач, что бы проверить мое самочувствие и увидеть, иду ли я на поправку или нет. На четвертый день мне принесли маленький цветной телевизор, что бы было не скучно. Работал только первый канал, и я смотрел новости. Не слушал, а смотрел, потому что слушать там было нечего. Ладно, будь что будет ,- думал я, - придется согласиться стать их сотрудником. Черт знает, что они от меня хотят, но другого способа выбраться отсюда я не видел.
  На двадцать четвертый день моего пребывания в больнице меня посетил Фомичев Александр Валерьевич. Выглядел он немного уставшим и чем-то озабоченным.
  - Ну, как твои дела? - спросил он войдя.
  - Не плохо, скучно только, да и я подумал, в общем, я согласен работать на вашу организацию, - невесело ответил я.
  - Ну, вот и отлично. Ничего, тебе недолго осталось здесь торчать. Твой лечащий врач сказал, что ты очень быстро пошел на поправку. Ты, вероятно, не знаешь, что тебе очень повезло, тебя буквально вытащили с того света, несколько раз у тебя останавливалось сердце, так что ты родился в рубашке...
  - Ясно. Быть может, вы знаете, что со мной случилось в вашем кабинете, - спросил я.
  - У тебя рана открылась. Ты был, еще, очень слаб, когда пришел к нам, хотя и не замечал этого, поэтому ты и потерял сознание от переутомления...
  - Вы ведь знаете, что это не правда, что-то другое там случилось, только вот я не знаю что.
  - Не думай сейчас об этом, - ответил Фомичев, - через четыре дня тебя выпишут, и будь готов к новой жизни. А пока отдыхай.
  Он ушел, не попрощавшись, оставив меня наедине с моими мыслями. Я так до сих пор и не понял, что они от меня хотят. Ясно было одно, для чего-то я был им нужен, иначе не стали бы они, со мной, так нянчится. Тогда я еще не знал, что именно они задумали, однако убедиться в правдивости их слов мне еще предстояло. А пока оставалось надеяться на то, что я, по крайней мере, выберусь отсюда.
  
  
  Глава 3.
  Все с начала
  
  Наконец-то я выберусь из этого заточения. Сегодня, по словам Фомичева я должен был быть выписан. Уже пол дня прошло, а никто почему-то меня так и не пришел выселять. Четыре стены, давящие на меня со всех сторон, надоели до чертиков. Телевизор был единственным спасением, но от него уже тоже потихоньку "ехала крыша". Я смотрел очередную серию какого-то глупого сериала, от которого медленно подступал ком к горлу, когда в палату вошел врач, которого я ударил костылем сзади. Вместе с ним был Фомичев и еще какая-то женщина с пакетом в руках.
  - Что ж, Алексей, вы полностью здоровы, хотя еще и не окрепли, - начал доктор, он разговаривал со мной сухо и как-то обиженно, хотя и нечему удивляться, - я тут выписал вам несколько лекарств, будете пить, чтобы организм пришел в норму. Можете одеваться, всего хорошего.
  - Я подожду в коридоре, - сказал Александр Валерьевич и, когда медсестра передала мне пакет с вещами, они все вышли за дверь.
  Ну, вот и все, - думал я, - что же ждет меня дальше? В тот момент я чувствовал, хотя и не ощутимо, какие-то перемены в жизни. Что-то меняется, что-то нет. Я еще не знал, что меня ждет, но уже тогда понимал, что как раньше уже не будет. Правда, думать об этом не хотелось, любые перемены все равно вызывают страх, особенно когда не знаешь, к чему они ведут. Все меняется в этой чертовой жизни, все куда-то катится и, кажется, никакого выхода нет, а остается только плыть по течению, поддавшись неведомой силе, вести себя по этому миру, неизвестно только куда.... Все меняется, будь что будет, ведь надежда на лучшее есть всегда, надо только верить в это лучшее, и чем сильнее ты веришь в него, тем красивее оно будет. Дай Бог, чтоб все было хорошо...
  Оделся я, спустя примерно десять минут, мысли не давали делать что-то быстро, хотя и времени-то особо не было. Вышел из надоевшей мне до ужаса палаты. За дверью меня ждал Фомичев Он чем-то походил на часового, с серьезным лицом, на котором было "написано", что лучше его сейчас ни о чем не спрашивать, он махнул рукой, мол, иди за мной. Я и пошел. Голову посещали разные мысли, не дающие спокойно идти и не думать. Знакомой уже дорогой мы проследовали до лифта, но когда двери открылись, мы оказались не в подвальном помещении, а в кладовой, двери лифта были тщательно замаскированы под продолжение стены. Пройдя между нескольких швабр, грязных халатов и веников, мы, наконец, вышли из затхлого и пахнущего хлоркой помещения и оказались в коридоре. Дверь в кладовую находилась в самом конце коридора, рядом с неработающим (по-видимому, уже много лет) туалетом для персонала. Коридор был длинным, а в конце него был большой вестибюль, с сидящим около выхода охранником, регистратурой напротив, уходящим вправо коридором. Рядом с регистратурой стояли пустые скамейки для посетителей, а с другой стороны двойные двери вели к лестнице. На стенах было вывешено множество плакатов о вреде СПИДа и опасности наркотической зависимости. Фомичев что-то показал, проходя мимо охранника, опять кивнул мне головой, указывая следовать за мной.
  Наконец я оказался на свежем воздухе. На улице было прохладно, светило солнце, пели птицы. Тучи, как куски ваты, все ближе и ближе приближались к солнцу, стараясь закрыть его своей непроницаемой плотностью. Мне было хорошо, на лице моем даже появилась глупая улыбка, выражающая одновременно безразличие ко всему происходящему и удивительно поднятое состояние души. Все-таки как мало надо для счастья человеку - кусок природы после нескольких недель заточения, щебет птиц, пусть и не райских и лучи солнца, трепетно обогревающие лицо, стараясь успеть отдать все свое тепло, пока его не заслонила очередная туча...
  - Ты чего там застыл с тупой улыбкой на лице? - опустил меня "на землю" Фомичев.
  - Да вот, любуюсь. Погода хорошая, - ответил я, стараясь не улыбаться.
  - Садись, поехали, - продолжил он, указав рукой на черную волгу, стоящую у крыльца.
  - А куда?
  - Сейчас все узнаешь...
  Я проследовал молча к машине, все равно другого выхода у меня не было. Волга была просторной, в салоне пахло хвоей, стекла были затонированы. За рулем сидел терпеливо ждущий водитель.
  - Куда едем? - спросил он у Александра Валерьевича, севшего рядом со мной.
  - В магазин... - коротко ответил он и мы поехали. Я немного приоткрыл окно, чтобы наслаждаться свежим воздухом.
  - Слушай сюда, Алексей. Я лично настоял, что бы тебя ввели в курс дела сразу и без предварительной подготовки. За неделю освоишься, а потом начнешь работать. Наша организация разделена на подразделения, в свою очередь, подразделения разделены на группы. Это связано с тем, что наша организация действует под грифом "Секретно" и каждая группа определенного подразделения замаскирована под то или иное предприятие. Подразделение, в котором ты будешь работать, предотвращает действия нечисти, связанные с опасностью разглашения их существования и проникновением государственных тайн в их ряды. Короче, Подразделение по Предотвращению Разглашения. Вот, держи устав, на досуге прочтешь. Твоим предприятием будет магазин по продаже авто запчастей ООО "Король дорог". Ты - директор. В состав персонала входят: бухгалтер (наш человек), который будет решать за тебя все вопросы, связанные с магазином; два продавца, работающих посменно и несколько человек техперсонала - это группа экстренного реагирования. Если что-то случится, выходящее из-под твоего контроля, обращайся к ним, но только в крайнем случае. Администратор - медиум высокого класса, она по потусторонним делам. Указания буду давать тебе я, так же я и твой наставник.
  - Ну, почти ясно, ангел хранитель. Мне только одно не дает покоя...
  - Я знаю, сейчас отвечу, - перебил меня Фомичев, - мне Алекс велел передать. Колдун Дрелионус, которого мы убили, не так то прост. То, что он мертв, еще не значит, что с ним покончено... Черная магия штука очень коварная, особенно запретные знания, которые он изучал. В них есть, глава, посвященная сохранению темной души после смерти. Так вот, Темнин посвятил этим знаниям несколько лет своей жизни. После смерти его душа не умерла. Ты, конечно, мне не поверишь, но мы предполагаем, что она вселилась в тебя для продолжения своей деятельности, отсюда вытекают причины твоих снов и видений, в которых ты его видишь. Дрелионус очень коварный и сильный маг, и он сделает все, чтобы подчинить тебя своей воле. Но, Алекс сказал, что у тебя сильная воля и твоя чистая человеческая сущность пока заглушает его, но это пока. У тебя могут появиться необычные способности. Но ты должен научиться контролировать темную душу внутри себя иначе у нас снова появится черный маг Петр Степанович Темнин в новом обличии, а твое молодое тело только ему "на руку". Поэтому мы и приняли решение немедленно привлечь тебя к нашей организации и уже в процессе наблюдать за поведением Темнина, что бы контролировать его действия и намерения. А в процессе деятельности он будет себя больше проявлять, чем, если бы ты лежал где-нибудь в больнице.
  - Ну и дела... - удивился я, хотя и не поверил ни единому слову, - а как у вас обстоят дела с остальными, ну, в смысле, с другими людьми, которые вступают в ваши ряды?
  - Обычно, большинство тех, кто к нам попадает, становятся свидетелями странных и необъяснимых для них явлений, а после этого мы узнаем как можно больше об этих людях и, либо предлагаем работать с нами, либо подвергаем амнезиации в случае отказа или если этот человек не составляет никакого интереса. Многие наши сотрудники обладают сверхъестественными способностями, например: пирокинез, телекинез и т.п. Далее они проходят длительную подготовку, а уж потом вступают в наши ряды. Ты - особый случай.
  - Понятно...
  - Кстати, мы приехали, - обрадовался Фомичев.
  Мы вышли из машины, и он с удовольствием втянул длинным носом свежий воздух. Наверно, он, также как и я, был рад хорошей погоде. Магазин находился на окраине города рядом с дорогой. Это было небольшое одноэтажное белое здание. Над центральным входом была большая желтая надпись "Король дорог". Рядом с магазином стоял небольшой рекламный щит магазина, на котором гордо зияла рекламная речовка: "Зайди только на порог и ты уже Король дорог...", которая в свою очередь располагалась на кузове нарисованного КАМАЗа с короной на крыше и водителем-лихачем в кабине. По рекламному щиту было видно, что водитель нарисованного КАМАЗа совсем недавно был в магазине и под завязку закупился всевозможными деталями для своего "танка" и теперь он не только грязи не боится, но и всего остального, даже сотрудников ГИБДД.
  Двери магазина открылись и из магазина вышел небольшого роста и средних лет лысый человек, а-ля восточные зазывалы. Широко улыбаясь и так же широко расставив руки, он со всем радушием, на которое только был способен, поприветствовал нас:
  - Добро пожаловать, Александр Валерьевич! Рад вас видеть!
  - И тебе не хворать, - ответил Фомичев, - кстати, познакомься, это твой новый начальник Алексей Сергеевич Двоецкий. Алексей, это Николай Витальевич, бухгалтер.
  - Очень приятно, - сказал я и пожал маленькую потную ладошку бухгалтера.
  - И мне... - ответил Николай Витальевич, - ну, проходите же, чего стоять-то?
  Фомичев пошел вперед, я за ним. Сзади ковылял бухгалтер, рассказывая что-то очень интересное про перемену погоды и мягкое кресло в моем кабинете. Мы пошли не через центральный вход, а обошли здание и зашли внутрь через служебный вход. Немного пройдя, мы подошли к двери с надписью "Директор ООО "Король дорог" Двоецкий А.С.". Напротив - кабинет Бухгалтера. Чуть дальше по коридору - Администратор.
  - Проходите, проходите, а я пойду, не буду вам мешать... - сказал бухгалтер и удалился.
  - Смешной человек, - сказал я задумчиво.
  - Не обращай внимания, у него восточные корни.
  - Ну, я так и думал.
  - Кстати, хороший мужик. Если меня не будет, ты к нему обращайся. А чего мы, собственно, тут стоим. Давай зайдем в твой кабинет, - сказал, улыбаясь, Александр Валерьевич, - заодно и осмотришься.
  Кабинет оказался просторным, с большими зарешеченными окнами, полукруглым столом и мягким креслом, как и обещал Николай. На стене, прямо над креслом, висела картина "Три богатыря". На столе стояла настольная лампа, телефон и пепельница в виде раскрытой волчьей пасти. В углу у противоположной столу стены стоял шкаф и сейф.
  - Код сейфа 1527, - ответил, проследив за моим взглядом, Фомичев, - все необходимое в столе. В шкафу есть мини-бар. За картиной секретная дверь, там склад оружия. Открывается она кнопкой под столом, затем кнопкой за картиной. Закрывать в обратном порядке. Вместе с уставом у тебя мой номер телефона и Алекса. Если что, звони. Да, ключи от кабинета, магазина и твоей квартиры в столе. Так же там имеется несколько "левых" документов и удостоверений твоей личности, которые могут тебе понадобиться в дальнейшем. Никому про свою настоящую работу ни слова. Ты тут пока попривыкни, можешь оружие посмотреть, только аккуратно, с персоналом познакомься, посиди, подумай. А я за тобой вечером заеду, домой отвезу, идет?
  - Идет... - ответил я.
  - Ну и ладненько. До встречи, - сказал он и ушел.
  Вот и все.... Теперь можно и сбежать. Что же они задумали? Хотя, если бы они хотели меня убить, уже давно сделали бы это.... Значит здесь что-то другое, но в то, что он мне говорил, верилось меньше всего. Если подумать, то, в принципе, незачем "пороть горячку". Пока я жив и меня никто не сдерживает, и никто за мной не следит. Значит, сбежать, если что, я смогу. А пока, будь что будет. Начать жизнь сначала тоже неплохо звучит, в ней раньше итак ничего хорошего не было. Посмотрим, чем это кончится, - решил таки я и пошел знакомиться с персоналом, для начала.
  
  
  Глава 4.
  Первое задание
  
  Шел седьмой день моей работы директором. К слову, особенно я ничем и не занимался. В основном общался, узнавал что-то новое, слушал дурацкие рассказы Николая Ивановича. На второй день я уже знал всех поименно. Склад оружия осмотрел еще в первый день. Было ощущение, будто попал в музей; здесь было все, от простенького перочинного ножа, до пулемета. Некоторое оружие вообще не вызывало у меня никаких аналогов, а их назначение я так и не понял.
  Я начал понимать, что что-то из того, что мне говорил Фомичев, правда, когда на пятый день Николай показал мне такой трюк, который заставил меня понять, что, правильно сказано: "Век живи, век учись". Мы сидели в моем кабинете, играли в карты и пили виски, бутылку которого я случайно нашел в баре. Что бы было не очень скучно, бухгалтер предложил мне сыграть в Black Jack. Играли на деньги, ставки делали чисто символически, но, Николай, очевидно понимая, на что идет, вытянул у меня уже половину моих средств, хотя и был изрядно выпившим, и это при ставке десять рублей. Стыдно ему за это не было, наоборот, он веселился, глупо шутил, и все порывался достать еще одну бутылку. Пьяным он выглядел еще смешнее, его лицо как бы вытягивалось, глаза вылезали "на лоб", а широкая улыбка напоминала ковш экскаватора.
  - Помню, лет двадцать н-зад, - начал он, - х-тя, к чему т-бе все это? Знаеш, Алкс-й, я одного не п-йму, как ты док-тился до т-кй жизни? Ты же м-не пр-игрыв-ш...
  - Ну и что, - отвечал я, пора было завязывать, - на ошибках уч-тся...
  - Да я не об этом. Вот как ты сюда п-пал? Ты н-верно даже не зн-ш, что ты тут де-ла-ешь...
  - Почему, знаю, х-тя... не знаю...
  - Вот и я о том.... А я знаю, - хитро ответил он, прищурив глаза, - смотри...
  С этими словами он, играючи, простым усилием воли, поднял, пустую бутылку из-под виски и разбил ее о стену.
  - У меня, по-моему, белая горячка начинается, - сказал я, моментально протрезвев, - пора заканчивать.
  - Под-жди, - уверенно ответил Николай, - вот за этим ты сюда и приш-л, понял?
  - Не-а. За "белой горячкой" что ли? - все-таки алкоголь еще не полностью выветрился.
  - Ну да... - ответил он и полез за второй бутылкой.
  Через час мы уже сидели в обнимку и пели песню "Черный ворон", путая слова и запинаясь на каждом втором предложении. В придачу к моему помутнению рассудка прибавилось еще и лицезрение того, как пьяный бухгалтер усилием все той же воли жонглирует тремя рюмками. Меня, впрочем, это уже не очень удивляло. В тот момент я бы даже не удивился, если бы три богатыря с картины оштрафовали меня за вождение в нетрезвом состоянии. К концу культурного мероприятия я проиграл Николаю все деньги и остался ночевать в кабинете, пожелав спокойной ночи трем богатырям, радостно махавшим мне милицейским жезлом. С утра чья-то заботливая рука поставила мне на стол графин с водой, который выглядел для меня как золотой кубок, сияющий в солнечных лучах, и я, руками победителя, жадно прижал его к себе, что бы он никуда не делся. Дальнейшее не очень интересно, про похмельный синдром можно узнать из научной литературы. Добавлю только то, что про летающую бутылку виски и несколько рюмок бухгалтер мне так ничего не объяснил, отнекиваясь фразой, Да-а, неплохо посидели, но именно тогда начали строиться мои первые сомнения насчет моего недоверия к этой организации.
  В конце моего седьмого дня работы директором я сидел, скучая в кабинете. За прошедшую неделю Дрелиноус являлся мне четыре раза, при этом начинала немного побаливать рана на груди и раскалываться голова.
  Наблюдая за голубем, пытавшемся что-то найти на подоконнике с внешней стороны окна, я не заметил, как вошел Фомичев.
  - Трудишься? - сказал он вместо приветствия.
  - Ага, не покладая рук. Видите того голубя за окном? - спросил я у Александра Валерьевича, не поздоровавшись.
  - Вижу, ну и что? - ответил он недоуменно.
  - Что он, по-вашему, делает?
  - Не знаю, по-моему, так ничего...
  - Вот и я о том же. НИЧЕГО!
  - Понимаю твою обеспокоенность. Не переживай особо, не я решаю, что тебе делать, пока. Сегодня ты получишь свое первое задание, - он выделил интонацией два последних слова, - я сяду?
  - Да, конечно!
  - Именно я решил поручить тебе это задание, для начала. В наш город приехал человек. Зовут его - Валерий Петрович Рогозин. Нарушений закона за ним не числится. Я думаю, это просто случайность. Он угнал автомобиль (синий Рено), стоящий на стоянке, в багажнике которого лежал кейс с доказательствами по одному очень важному делу.
  - Почему же вы тогда думаете, что это просто случайность? - задал я уместный вопрос.
  - Потому что, машина стояла на стоянке гостиницы, в которой остановился один из наших агентов. Ему было приказано доставить кейс в ОБН. Он приехал поздно, поэтому решил остановиться в гостинице и отдать доказательства на следующий день. С утра он пришел на стоянку, а машины нет, сторож спит. Если бы это было преднамеренное похищение доказательств, достаточно было бы просто забрать кейс, а так, это просто угон. Мы вычислили этого человека, установили его личность, и я принял решение, в качестве обучающего задания, поручить, именно тебе забрать кейс с документами. Правда этот угонщик кейс в багажнике машины обнаружил и неизвестно, что он предпримет далее. Поэтому его надо забрать, в смысле кейс.
  - А откуда вам известно, что это все-таки случайность?
  - Это только предположения, поэтому, по мере возможностей, постарайся схватить этого автовора и доставить ко мне, можешь даже в угнанном автомобиле. Но это по возможности, главное забрать документы, пусть даже и без кейса. Поедешь с Николаем, он тебя довезет, дальше сам справишься; вот адрес, - он дал мне листок с адресом, - больше пистолета ничего не бери. Все ясно? Справишься?
  - Не знаю, посмотрим, - ответил я.
  - Тогда удачи, - ответил он, - если что, звони. Выезжай, как стемнеет, там дачный кооператив, так что в темноте будет лучше действовать. Ни пуха тебе, ни пера...
  - К черту!
  Он ушел... Моя жизнь в ту минуту была похожа на трех богатырей с картины, которые несколько дней назад радостно махали мне жезлом. Они так же стояли, смотря в неизвестность, не зная, что их ждет в дальнейшем, но стояли на страже, защищая матушку Русь. Мне тоже выпала такая честь - защищать, не понимая, что за глупое задание поручил мне Фомичев. Что-то он все-таки не договаривает, - думал я. Либо это заранее спланированное учебное задание, либо что-то серьезное, о чем говорить мне не хотят. Так или иначе, а любопытство все-таки меня пересилило, и я решил ехать.
  По совету Фомичева, я дождался вечера. Когда солнце скрылось за горизонтом, даря последние свои частички тепла земле, я взял пистолет, листок с адресом и позвал бухгалтера. Он, улыбнувшись своей широченной улыбкой, проводил меня до своего старенького москвича, сел за руль; я сел рядом на переднее сиденье. Было немного не по себе. Ощущение чего-то неизвестного и пугающего. По словам Фомичева все было просто, но какое-то непонятное чувство тревожило меня и не давало полностью сосредоточиться. Оно по всякому мучило мой мозг, заставляя меня размышлять над предстоящим делом.
  - А первое задание, это трудно, - спросил я, не выдержав.
  - Кому как, - ответил Николай, - некоторые не выдерживают и первого и уходят, а некоторые выполняют его играючи. От человека зависит. Вот помню, был у нас один новичок...
  И он затянул очередную свою неинтересную байку. Может, конечно, они были и интересными, но рассказывать он их не умел, поэтому, уже после третьего предложения, слушать дальше не было никакого желания, и я только кивал головой, делая вид, что мне безумно интересно.
  Приехали мы примерно через пол часа. Передо мной открылось множество разбросанных кое-как домиков, от похожих на сарай, до двух и трехэтажных титанов. Окружал этот рабоче-крестьянский район лес, а в самом конце - озеро, у которого, скучно ударяясь о берег, стояли прогнившие деревянные лодки; вместе с ними гордо стояли, возвышаясь над своими старыми предками, катера, принадлежавшие, по всей видимости, хозяевам особняков. На некоторых участках заливались лаем собаки неизвестной породы, передавая, друг другу что-то очень важное. Бухгалтер высадил меня неподалеку от дома, нужного мне. Я включил фонарь. Он располагался примерно в ста метрах от озера. Это была сложенная из кирпича двухэтажная дача с чердаком, переделанным под третий этаж; окна были заколочены досками, участок рядом с домом зарос, очевидно, еще до перестройки, всевозможными видами сорняка, который, завладев огородом, больше напоминал живую изгородь, и меньше всего огород был похож на "немного запущенный". Забор рядом с участком был повален на землю, по плотности напоминавшую асфальт, но калитка все еще нагло стояла на страже дома. Рядом с домом, проделав колею на разросшемся сорняком огороде, стоял синий Рено, весь в грязи и помятой передней дверью со стороны водителя, лобовое стекло было треснуто. Круто, наверное, на нем погоняли, - подумал я. Кейс с документами искать в машине не было никакого смысла, если конечно он не дурак и не оставил его в багажнике; поэтому я, не желая лишний раз покорять заросли сорняка, стал пробираться к двери. Она, на удивление, была незапертая. Я потянул ее на себя и дверь, предательски скрипнув несмазанными петлями на пару с крыльцом, которое дуэтом с дверью романтично поскрипывало ей в такт, открыла передо мной темное, пахнущее сыростью, помещение.
  - Рогозин, вы здесь? - негромко сказал я, - я вооружен! Отдайте то, что вам не принадлежит, и мы спокойно разойдемся! - в ответ - тишина.
  Погода портилась, усиливался ветер и начал капать мелкий и противный дождь. Пришлось зайти внутрь, спасаясь от непогоды. Тусклый луч света от фонаря разрезал темноту в помещении. Прихожая в доме переходила в небольшую комнату с камином, отделала ее бревенчатая перегородка на половину ширины комнаты. В закутке, образованном перегородкой, стояли мешки и несколько пар резиновых сапог. Кейса не наблюдалось. Помимо камина, в комнате посередине стоял обеденный стол, покрытый толстым слоем пыли, впрочем, как и все остальное пространство, вместе со шкафом, стоящим у правой от входа стены. В шкафу стояло множество книг и несколько тарелок и чашек. Напротив шкафа - лестница, ведущая на второй этаж, в неизвестность.... Было немного жутковато, лампочку на потолке заменяли два торчащих оголенных провода, а вместо выключателя - дыра в стене. Все пространство в камине занимала паутина нелегального квартиранта - паука, который в данный момент где-то отсутствовал или тихонько прятался от внезапно проникнувшего в его обитель света. Обои на стенах больше напоминали старые куски газет, кое, где отвалившиеся и свесившиеся вниз. На полу, в пыли, четко виднелись чьи-то следы грязи от ботинок, ведущие к лестнице. Я, не спеша, достал пистолет, перезарядил его и пошел по следам. В этом музыкальном доме скрипело все, толи от сырости, то ли от старости; скорее всего и от первого и от второго. По лестнице я шел, затаив дыхание, каждая ступенька, как клавиша на сильно расстроенном пианино, каждый шаг - новый звук и, наверное, в этом доме уже все, вплоть до паука в камине, знали о моем присутствии. Бешеный стук моего сердца, казалось, как гром, раздавался по всему дому. Второй этаж, - пронеслась мысль в голове. Пистолет нацелен вперед, готовый к любой неожиданности и дающий уверенность своим холодным спокойствием.
  Никого, - вздохнул я с облегчением. На стоящем в углу, рядом с окном, столе, кроме которого в комнате ничего не было, лежал кейс. Рядом стопка каких-то бумаг. Я, не спеша, пошел к столу, освещая фонарем свой путь. Подойдя к цели моего визита в этот дом, я поставил фонарь на стол и стал изучать бумаги. По краткому описанию документов Фомичевым, я понял, что это то, что я искал. Но документы забрать я не успел.
  Сзади, неожиданно для меня, раздался звук спрыгнувшего на пол человека, причем довольно плотного телосложения, судя по тяжести удара об пол. Чердак, - пронеслось у меня в голове, - забыл. Я резко обернулся, нацелив пистолет, но, спрыгнувший с чердака, одним четким ударом ноги играючи выбил оружие и единственную защиту у меня из рук и ударил кулаком мне в челюсть. Я по инерции отошел назад, упершись в подоконник мягким местом. В тусклом свете фонаря, стоящего на столе, я не мог разглядеть лица незнакомца, но хорошо было видно, что он одет в балахон из черной ткани.
  - Доигрался? - спросил у меня хриплый голос.
  - Ты Рогозин? - ответил я вопросом на вопрос.
  - Какая тебе теперь разница, - ответил он равнодушно. Разговор не клеился, да и добавить что-нибудь я не успел.
  В ушах у меня раздался противный смех Темнина, заполнивший всю комнату и меня вместе с ней. Он эхом разлетался по всему пространству и, отталкиваясь от стен, все сильнее ударял по мне. Стало очень страшно. Я перестал понимать, что происходит. Балахон же, ехидно улыбнувшись, поднял с пола мой пистолет и выстрелил.... В этот момент случилось что-то, чего я никак не мог понять. Время для меня почти остановилось. Голова, казалось, сейчас разлетится на куски, как выпавший из рук арбуз. Я кричал от боли, но мой крик будто тонул в невидимой каше впереди меня. Пулю, летящую прямо мне в голову, могли обогнать несколько старых улиток, не спеша наслаждающихся жизнью. Она, никуда не торопясь, приближалась ко мне, а я кричал, от боли не понимая, что происходит. Снова в комнате, как пушечный выстрел, разразился смехом Дрелиноус. Пуля, повинуясь чьей-то чужой воле, стала равнодушно клониться вниз, а я удивленно смотрел на нее. Рогозина в тот момент я вообще не замечал. Время неожиданно вернулось в прежнее русло, смех прекратился, боль перестала меня терзать и пуля, сменившая траекторию, резко вошла мне в левое плечо и там остановилась. Плечо от выстрела ударилось об стекло. Я схватился правой рукой за рану. Кровь быстро окрасила одежду в красный цвет. В глазах у меня помутилось.
  - Вот черт, - процедил я сквозь зубы.
  Около балахона появился еще один человек. Обоих я почти не видел в темноте, да еще перед глазами все расплывалось, но голоса их я хорошо различал.
  - Рогозин, ты что делаешь, идиот?! - спросил смутно знакомый мне приглушенный голос, - ты же чуть его не убил! Тебе же сказали, обезвредить и вырубить, а не валить его к чертовой матери!
  - Да ладно, живой же, - отвечал Рогозин хриплым голосом, - ну не рассчитал немного!
  - Пошел ты в жопу со своим немного! Я с тебя лично голову сниму, урод! Ты же чуть все под откос не пустил! - продолжал кричать голос.
  - Мужики, - прохрипел я, меня качало из стороны в сторону и было чувство, что я вот-вот упаду, - я, между прочем, тут кровью истекаю, может, поможете?
  - Иди и сделай все как надо, сволочь! Если он сдохнет, сдохнешь и ты, понял? - похоже, слова относились к моей скромной особе и мне это совершенно не нравилось.
  - Понял-понял, - невесело ответил Рогозин и медленно пошел ко мне. То, что он решил сделать со мной, я никак не ожидал, - сейчас я тебе помогу...
  Он приподнял меня своими руками, каждая, из которой напоминала совковую лопату.
  - Ну че, мне его прям так из окна скинуть? - спросил он и я понял, что сейчас случится что-то очень плохое. Это помогло мне немного прийти в себя.
  Пока второй отвечал, что скидывает меня, пускай Рогозин, как хочет, я успел схватить фонарик со стола. Луч света лизнул помещение, и фонарик со всей силы ударил стоящего рядом со мной балахона по голове. Рогозин отшатнулся, а я добавил ему ногой между ног. Это удар еще никто не переносил из мужского пола и Рогозин не оказался исключением. Он согнулся пополам, и я снова дал ему фонарем по голове. Он тяжело повалился на пол, а фонарь окончательно потух.
  - Ах ты, сука! - выкрикнул второй и я, не успев ничего понять в темноте, получил удар кулаком в грудь.
  Раздался звук бьющегося стекла, и я почувствовал, как вылетаю в окно. Как же сильно я пожалел тогда, что не родился птицей. Вся жизнь в одном замедленном кадре пролетела у меня перед глазами, и лишь звук звонко бьющегося стекла сопровождало мое падение. Через мгновение меня ударило о землю. Боли не почувствовал сначала, а потом она, разливаясь по всему телу, полностью охватила меня. Я лежал в зарослях сорняка, над головой немного шумел ветер, дождь больно хлестал по щекам, а над головой распростерло свои объятия мутное от туч ночное небо, на котором не видно было ни единой звезды; оно не спеша, отдалялось от меня, поднимаясь, все выше и выше, а потом сверкнула молния и после вспышки стало темно и безжизненно. Вот она, смерть, - подумал я. А через мгновение в ушах зазвенело, я увидел Темнина, который зло улыбался мне, обнажая свои желтые зубы. Скоро увидимся, - прошептал он мне и исчез. А через секунду снова что-то вспыхнуло, я услышал какой-то прерывающийся писк и чьи-то голоса.
  - Алексей, Алексей, вы меня слышите? - спрашивал у меня женский голос. Чья-то рука поднимала мне веки и светила чем-то в глаза. В ответ на вопрос я смог только кивнуть.
  - Он очнулся... - послышался чей-то облегченный голос, и затопало множество ног вокруг меня. Я еще не знал, что все опять начинается сначала.
  
  
  
  
  Глава 5.
  Шаг в будущее
  
  
  Начиналась осень. Я шел по залитой дождем улице, весь промокший и замерзший от воды, которая просочилась всюду. Люди бежали мне на встречу, по лужам, не разбирая дороги, пытаясь спрятаться от дождя: кто-то под зонтиком, кто-то в первом же магазине или баре. Кто-то удивленно расширял глаза, смотря на меня, спокойно идущего под дождем, и промокшего насквозь, кто-то улыбался, очевидно, думая, что у меня "не все дома". Мне же не было до них никакого дела, я уже на столько вымок, что дождя почти не замечал. Он не волновал меня нисколько. Так и жизнь пройдет, одним страшным сном. Уснул, вернувшись с работы, проснулся уже стариком и пошел за пенсией.... А все куда-то спешат, стараются все успеть за короткий срок, а ведь всего все равно не успеть сделать. Куда они бегут; или от чего? Зачем вообще куда-то бежать, если финал один - тупик в конце дороги, - на душе было тоскливо, погода навевала уныние, хотелось забиться куда-нибудь, что бы никто ни нашел. Прошло три часа, как я вышел с больницы. Окрепший, выздоровевшей и живой, самое главное; а перед этим - четыре месяца адаптационного периода и пять лет кошмара, длительностью в несколько мгновений, а в конце - абсолютная апатия, хотя доктор сказал, что это временно, просто я еще не привык....
  Все меняется, все вокруг появляется и исчезает, девается куда-то, но это незаметно, потому что постепенно, потому что не сразу. А у меня это постепенно случилось за несколько секунд и не заметить чего-то я не мог, даже если бы очень хотел. Поэтому, что бы ничего ни замечать, я решил, наконец "нырнуть" в ближайший бар. Странно, но, не смотря на дождь, народу было мало. Не спеша, я направился к ближайшему свободному столику, снял мокрый плащ, повесил на вешалку и сел на стул. Не успел вытереть мокрое лицо салфеткой, как появилась мило улыбающаяся официантка.
  - Будете что-то заказывать? - ласково прощебетала она, продолжая улыбаться.
  - Нет, спасибо, я погреться зашел, - ее брови удивленно "взлетели" вверх, а улыбка из радушной превратилась в недоуменную, - шучу... принесите, пожалуйста, чаю горячего с мятой и пятьдесят грамм водки с перцем, что бы не заболеть...
  - Что-нибудь еще? - спросила официантка, опять мило улыбаясь. Улыбка у нее была красивая, она придавала ей обаяния, от которого хотелось заказать что-то еще, лишь бы лицезреть ее еще несколько секунд.
  - Пока, пожалуй, все, - пересилил я себя.
  - Сию минуту принесу, - ответила она и мне все же пришлось расстаться с этой милой улыбкой.
  Ожидая заказ, я задумался о своей безжалостной судьбе. После шока, пережитого от падения, я очнулся в больничной койке. Магнитом меня туда тянет, подумал я тогда. Все почему-то бегали вокруг меня, суетились, что-то говорили, но я ничего не понимал еще. Пришел в себя я только через неделю, тогда врачи все-таки решились сказать мне правду, и то устами Фомичева. Лучше бы он молчал, может быть, я и не заметил перемен. После его слов у меня закружилась голова, и я потерял сознание. Когда мне стало лучше, и я пришел в себя через несколько минут, врачи сказали, что мне нельзя сейчас волноваться, но было уже поздно, я все прекрасно понял. Сначала я, ничего не соображая после лекарства, которое вколола мне медсестра, послал Фомичева подальше, а после он уже объяснил все по порядку, когда я успокоился.
  - Неподалеку от тебя, - начал он рассказывать, - находился Николай. Он сообщил мне, что ты задерживаешься, и я сказал ему, что бы он проверил, все ли у тебя в порядке. Обнаружил он тебя, лежащего в траве на куче осколков, окно второго этажа было разбито, в доме он никого не обнаружил. Ты был без сознания, но что-то говорил постоянно. Слов было не разобрать. Николай отнес тебя в машину и доставил в больницу, ты истекал кровью: осколки вонзились во многие участки тела, ты был на грани жизни и смерти... Усилиями врачей ты остался жив, но... ты был без сознания пять лет... пять лет, ты лежал в коме.
  Этого было достаточно. Он еще добавил, что Рогозина они нашли, но мне уже было плевать на него. Пять лет из жизни были вычеркнуты, и мне никак в это не верилось. Следующие четыре месяца я приходил в себя - учился ходить, так как мышцы отрафировались за пять лет лежания, да и психическое состояние мое было не совсем в порядке. Наконец, врачи решили, что меня можно выпускать "на волю". Фомичев дал мне две недели, что бы прийти в себя. Пока результатов я не замечал. После больницы я решил прогуляться и по дороге меня застал дождь, но с моим нынешним состоянием мне было не до него.
  - Ваш чай, - снова появилась официантка, и от ее улыбки на душе стало теплее.
  - Спасибо.... А вы скоро заканчиваете работать? - зачем-то спросил я.
  - Через два с половиной часа, а что?
  - Да так, ничего, - ответил я, наслаждаясь теплом, исходящим от официантки.
  Через два с половиной часа я неплохо полечился водкой с перцем, и домой попасть в этот вечер так и не получилось. На утро пришлось напрячь память, что бы вспомнить, что я делаю в чужой квартире, в чужой кровати и что делает на моей груди спящая девушка Аня, имя которой я вспомнил сразу, на удивление. Спустя некоторое время я вспомнил, что это официантка, которая обслуживала меня в баре, и что мне с ней было хорошо. Многое подлая память посчитала скрыть от меня, может это и к лучшему, по крайней мере, ни за что не надо будет краснеть. Хотя, судя по тому, как сладко спала на моей груди моя новая знакомая, стыдиться мне было нечего.
  Я обвел глазами комнату, в которой находился. Неплохая мебель, да и обстановка хорошая. Все-таки многое изменилось за эти годы. Старые скрипучие диваны и массивные неподъемные шкафы заменила элегантная и легкая, как воздух мебель. Комната девушки была обставлена со вкусом. Большая кровать, по которой можно было гулять вечерами, по бокам две тумбочки со стоящими на них светильниками. Напротив кровати - большое зеркало и столик с огромным количеством всевозможной косметики и средствами непонятного и неизвестного назначения. Рядом с кроватью примостился пушистый коврик, на котором, не сводя с меня ревнивого взгляда, лежал толстый персидский кот. Не знаю, что было у него на уме, но по взгляду его я понял, что счастья хозяйки от моего присутствия он не разделяет. В этой же комнате был огромный встроенный шкаф, количество содержимого которого я даже боялся представить. Я даже подумал, что за умеренную плату я мог бы снимать этот шкаф для проживания в нем. Над кроватью висела большая картина с лежащей на фоне водопада девушкой, смутно напоминавшей ту, которая лежала рядом со мной. В воздухе плотно стоял запах дорогих духов, от которого немного кружилась голова.
  - Ты уже проснулся, - прощебетал рядом со мной ласковый и нежный голос.
  - Почти... я как раз вступил в напряженный бой взглядов с котом. Кажется, ему не нравится, что я здесь нахожусь.
  - Не обращай внимания, просто он очень ревнивый, но больше чем презренно смотреть, он ничего не может.
  - Кис-кис кис, - решил я подружиться с котом, но он, нагло махнув хвостом в мою сторону, гордо вышел из комнаты, мол, смотреть противно, - не хочет дружить, ну и не надо.
  - Если ты подружишься с моим котом, я выйду за тебя замуж, - она весело засмеялась и впилась в меня своими мягкими губами. Вставание с постели пришлось отложить еще на пол часа.
  Через сорок минут мы сидели на кухне. Аня приготовила кофе и яичницу с беконом. Кот терся рядом. Решив все-таки войти в его доверие, я дал ему кусок бекона. Он недоверчиво посмотрел на меня, будто думая, хочу ли я его отравить или делаю это из добрых побуждений. Решив, наверное, что хозяйка не допустила бы отравить любимого питомца, он взял бекон из моих рук.
  - Хороший кот... - сказал я и задумался. Опять стало грустно.
  - Какой-то ты... странный, - задумчиво проговорила Аня, - такое ощущение, что что-то тебя гложет. Ты какой-то грустный, особенно это было видно вчера в баре...
  - Не обращай внимания, просто небольшие проблемы, - соврал я.
  Дальше мы сидели молча, каждый думал о своем. Я медленно пил ароматный кофе. Посмотрел в окно - снова шел дождь. Не такой сильный, как вчера, но все равно неприятный.
  - Мне с тобой было очень хорошо, - прервала Анна молчание.
  - И мне, - тихо сказал я, - опять дождь.
  - Да, опять, - ответила она. Похоже, обиделась, надо сменить тему.
  - У тебя очень красивая квартира, и обставлена со вкусом.
  - Это папа... подарок мне сделал два года назад, до этого я снимала комнату у одной старушки.
  - Хороший у тебя папа... Ладно, думаю мне пора, - решил я, наконец. Разговор не клеился, настроение было ни к черту.
  - Уже пойдешь? Куда спешить, сегодня же воскресение, - настаивала она, чтобы я остался, но мне срочно надо было побыть наедине с собой.
  - Извини, мне, правда, было хорошо, и все очень понравилось, но я должен идти.
  - Понимаю,... пойдем, я тебя провожу.
  Я встал из-за стола. Кот проводил меня взглядом победителя, прогнавшего врага. В прихожей я одел свой уже высохший плащ. Аня стояла рядом, наверно думая, что привела в дом сумасшедшего.
  - Мы еще увидимся? - решилась спросить она.
  - Поживем-увидим. Я найду тебя, когда разберусь со своими проблемами.
  - Хорошо, до встречи, - ответила она грустно и потянулась ко мне для поцелуя. Похоже, я ей нравился. Поцелуй был страстным и мне пришлось его приостановить, иначе был шанс остаться еще на несколько часов.
  
  * * *
  
  Прошла неделя после того, как я вышел из больницы. Потихоньку я приходил в себя, вливался в жизнь. С каждым днем становилось все лучше и лучше. На улице стемнело, и я сидел на кухне в своей старенькой квартире, доставшейся мне от родителей и пил чай. По телевизору шли новости, было скучно одному. Анну я так и не видел, решил пока побыть один, а там видно будет, хотя Фомичев сказал, что при нашей работе, длительные романы лучше не начинать.
  Вечер плавно переползал в ночь. Я решил выпить еще один (пятый) стакан чая, вставать со стула было лень, и я потянулся за заварочным чайником. Тянулся, тянулся и, вдруг, чайник сам медленно проехал по столу и нырнул мне в руку. От удивления я даже забыл о чае. Поставил снова чайник подальше от себя и стал пытаться притянуть его силой мысли. Чайник опять, словно живой, лениво оторвался от своего места и заскользил прямо мне в руку. Чудеса... Выходит, Фомичев говорил правду... - подумал я - Как же он называл этот феномен? Теле... телевизор, нет, что-то связанное с теле, но не телевизор. Ай, не помню!
  Именно в тот момент я начал чувствовать и понимать, что во мне на самом деле что-то появилось необычное. Темнин это был или нет, но что-то точно было. Пораздумав над новой способностью, я опрометью рванул к телефону и набрал номер Фомичева. Этот человек не спал никогда.
  - Да, - бодро ответил он.
  - Александр Валерьевич, это Алексей, - протараторил я.
  - Что-то случилось? Какой-то у тебя голос взволнованный...
  - Да уж случилось тут. Думаю, мне надо поговорить с Алексом.
  - У тебя хоть все нормально? - озабоченно спросил он.
  - Лучше еще не было. Ну, так что, я могу увидеть Алекса?
  - Думаю да, ты у нас особый случай, так что тебе вне очереди. Жди, через двадцать минут к тебе подъедет машина. Да... и купи себе мобильник! - сказал он и повесил трубку.
  - А что это... - хотел спросить я, но не успел.
  Я начал собираться, чтобы не опоздать. Быстренько натянул синие джинсы, белый свитер и черный кожаный плащ. Зашнуровав ботинки, я стал ждать, сидя в прихожей. На часах было уже 12:50, когда я подъехала машина. Все-таки в этой чертовой конторе не спал, наверное, никто. Выйдя из подъезда своего пятиэтажного дома, я сел в черную волгу, гостеприимно распахнувшую двери. Впереди сидел тот же водитель, который возил меня, пять лет назад в "Король дорог".
  - Поехали? - спросил у меня водитель.
  - Ага, - ответил я, и машина тронулась.
  Ехали мы не долго. Всю дорогу я задумчиво смотрел в окно. На ночных улицах города N было светло от фонарей, свет которых переливался на асфальте, мокром от луж. Людей было мало, да и не многие захотят высовывать из дома свой нос в такое время.
  Через двадцать минут мы подъехали к больнице, знакомой мне до боли. Свет горел только в приемной. Уже знакомым мне путем водитель привел меня к кабинету Фомичева. Александр Валерьевич как всегда был занят и рылся в каких-то бумагах. В кабинете, как всегда, было душно. За пять лет тут, впрочем, мало что изменилось.
  - Доброй ночи, - сказал я войдя. Водитель ушел, как только довел меня до кабинета.
  - Здравствуй. Как самочувствие?
  - Нормально. Меня другое беспокоит...
  - Потом расскажешь. Пойдем, отведу тебя к Алексу.
  Кабинет Алекса располагался в конце коридора. Из-за двери раздавались какие-то странные звуки, похожие на рычание.
  - Что ж, заходи. Только не забудь постучаться.
  - Один? - удивился я. Алекс был необычным человеком и обладал какой-то неведомой силой, это ощущалось, поэтому один я не очень-то хотел идти и чувствовал себя немного неуверенно.
  - Да. Ты же хотел поговорить с Алексом. То, о чем ты хочешь узнать, думаю, касается только тебя. Поэтому я буду только мешать. Буду ждать тебя в своем кабинете. Я так понимаю, спать ты не думаешь, так что выпьем по стаканчику Мартини.... Давай, иди!
  - Ладно, - ответил я и постучался.
  В кабинете Алекса было темно. Полумрак разрушал только слабый свет от свечей, расставленных повсюду в высоких подсвечниках. Само помещение больше напоминало монашескую келью. В углу стояла кровать, очевидно, Алекс здесь и жил; рядом с кроватью стоял обеденный столик. У другой стены что-то еще напоминало кабинет: письменный стол и два стула, рядом шкаф с множеством книг неизвестного содержания. На полу лежала шкура медведя, угрожающе скалящего пасть. Здесь ощущалось что-то неведомое и веяло чем-то давнишним, с тех времен, когда еще не было лампочки Ильича. Вся мебель была сделана под "старину". Алекс вышел из темноты так, что я его не заметил. На нем снова был серебристый балахон, но капюшон его теперь был, откинут и я смог рассмотреть иго лицо. По одному его взгляду было понятно, что этот человек знает все, чего не знаешь или даже знаешь ты. Его взгляд пронизывал насквозь, как рентген и от этого становилось немного неуютно. Правда в этом взгляде читалась какая-то грусть. Лицо его было покрыто множественными морщинами, левый глаз пересекал, кончаясь у подбородка, кривой шрам. Небольшие зоркие глаза чем-то напоминали глаза животного, собаки или волка. Длинные седые волосы были собраны сзади в "хвост", бороды и усов, как у старых монахов, не было. Лицо его было сильным, квадратный подбородок и широкие скулы внушали его превосходство любому человеку, который бы с ним не разговаривал. Всевидящие же глаза и прямой "греческий" нос давали понять, что от него не получится ничего утаить.
  - Добро пожаловать, Алексей, - спокойно проговорил Алекс. Его голос снова занял все помещение, - с возвращением тебя. Не напрягайся, просто от меня исходит большое количество энергии, поэтому со мной так сложно общаться. Ты просто расслабься. Я ведь всего лишь смотрящий, в дела ОБН я не вмешиваюсь, а только наблюдаю за порядком, могу совет какой-нибудь дать...
  - Ясно... - говорить было пока немного сложно
  - Я так понял, ты пришел со мной поговорить?
  - Да.
  - Ну, тогда рассказывай, что с тобой случилось, - скал он, но мне показалось, что он итак уже все знал.
  - Да особенно ничего плохого. Даже наоборот. Короче, у меня появились необычные способности, - я немного волновался.
  - Давно?
  - Ну, вообще сегодня. Еще перед падением...
  - Это я уже знаю, - перебил он, - про то, как ты поменял направление пули, Саша мне уже рассказывал. Думаю, ты хочешь знать, что с тобой происходит, так?
  - Хотелось бы.
  - Все заключается в том, что находится внутри тебя. Темнин дает о себе знать, начинает подчинять тебя себе. Я уже говорил, что у тебя появится необычные способности. Особо не обольщайся, так как этим он может быстрее завоевать тебя, старайся поменьше их использовать. В сложных ситуациях Дрелиноус обязательно будет вмешиваться, если умрешь ты, умрет и он, тем более он дорожит потенциалом энергии, заложенной в тебе, он лишь дает ей выход, потому что сам бы ты этого сделать не смог. Отсюда и твои способности. Темнин дает выход твоей энергии, усиливает ее мощность своей силой и получается такой результат, как, например, перемена траектории пули. Это еще малое, что ты видел.
  - А почему нежелательно часто пользоваться своими способностями? Как он сможет завладеть моим разумом?
  - Понимаешь, - продолжил он, - на ту энергию, которую он высвобождает из тебя, он воздействует своей черной силой, поэтому та часть, на которую он влияет, становится темной, частью злой силы. Энергия, выходящая из тебя, потом возвращается назад. Если она темная, то ее со временем становится больше, и она затмевает чистую энергию, которая была в тебе изначально. Именно поэтому использование черной магии не приводит ни к чему хорошему, потому что со временем чистая энергия становится загрязненной злой силой и в человеке не остается ничего чистого и светлого. Все поступки, которые ты совершаешь, хорошие или плохие, воздействуют на состав твоей внутренней силы, но эти воздействия незначительны, они усиливаются в результате использования запретных знаний, черной и белой магии, и у человека появляются необычные способности, меняющие его сущность. Не зря ведь когда-то и кем-то была придумана белая и черная магия. Сила черной магии сильнее, но цена за ее знания - потеря всего чистого в себе и вечные муки после смерти, это и мешает Темнину умереть, так как он прекрасно знает, что его ждет... Белая маги изначально слабее, она не направлена на совершение зла, но ее грамотное использование может быть намного эффективнее черной, не зря в сказках всегда добро побеждает зло... Я понятно объясняю?
  - Ну да, просто...
  - Просто ты еще не можешь во все это поверить. Позже ты все узнаешь и поймешь. Так?
  - Думаю да.
  - Тогда, наверное, с тебя достаточно. Да, по поводу комы, я сам пока не все понимаю, но, думаю, Темнин использовал слишком много твоей энергии, а опыта у тебя нет. Поэтому ты так долго восстанавливался, и он, наверное. Но это только предположения, полностью я не уверен. И вообще, что-то странное последнее время творится... - последнюю фразу он пробубнил себе под нос, - не нравится мне это.... Ну, ступай. И не забывай, твоя воля сильнее его, а первые шаги уже начались. До встречи, - попрощался он и хитро улыбнулся, обнажив белые, как снег зубы.
  - До свидания, Алекс. Спасибо вам за помощь...
  Я вышел из кабинета и облегченно вздохнул, будто вышел из парилки. Что-то неведомое в его комнате давило со всех сторон. Не спеша, я поплелся к кабинету Фомичева. Предстояло еще во многом разобраться и многое понять из сказанного Алексом. Потихоньку я начал верить, что все здесь не бред сумасшедшего и понимать, что похоже все серьезно и мне еще со многим предстоит столкнуться и многому удивиться...
  
  
  
  
  
  Глава 6.
  Профессия - детектив
  
  Как и обещал, я зашел к Фомичеву на стаканчик Мартини. На столе уже стояла открытая бутылка, и я понял, что стаканчиком дело не обойдется. Все-таки все службы безопасности чем-то схожи - не помогут, так напоят.
  - Ну, как, помог Алекс? - спросил Александр, когда я вошел.
  - Думаю, да, еще не все понял...
  - Сейчас выпьем, поймешь, - ответил он, и понимание ситуации затянулось на два с половиной часа. Закончив разговор, из которого толком ничего, по сути, так и не было выяснено, я решил добираться до дома. К четырем часам утра водитель отвез меня домой, и я забылся спокойным сном.
  В течение следующей недели ничего особенного не происходило. Я приходил в себя, сидя весь день дома, а вечером прогуливался в одиночестве по темным улицам города. Два раза встретился с Анной, немного наладил отношение с ее ревнивым котом. Похоже, что эта девушка имела ко мне какие-то чувства. Я же встречался с ней просто от скуки...
  Ровно через две недели после моего выхода из больницы, раздался телефонный звонок. Я еще спал, и телефонная трель разбудила меня, не дав досмотреть очередной сон, который я тут же забыл. Звонил, конечно же, Фомичев.
  - Ну что, ты уже в порядке? - бодро спросил он.
  - В полном, - ответил я, широко зевнув, - вы что, вообще не спите? Время-то пол седьмого.
  - Работа такая, Алексей... Раз ты в порядке, то, думаю, можешь уже приступать к труду и обороне.
  - Если проснусь...
  - Я заеду через пол часа, не опаздывай, хорошо?
  - Хорошо...
  Я лениво побрел в ванную, зевая на ходу. Вот и кончился мой пятилетний отдых, пора было заниматься делами. Какими, я еще не знал, но после всего произошедшего со мной я понял, что скучно не будет! Машина приехала во время, и я уже стоял у подъезда, терпеливо ожидая ее. Открыв дверь, я сел в просторный салон Волги. На переднем сиденье, рядом все с тем же водителем, сидел Александр Валерьевич.
  - Долго спишь. Привыкай рано вставать.
  - Ага. Куда едем-то?
  - В Частное детективное агентство "Трио". Это твое новое место работы и прикрытие.
  - Что же мне теперь загулявших мужей искать и следить за ними по просьбам ревнивых жен?
  - Нет, все будет делать за вас уже знакомый тебе Николай Иванович...
  - Опять он? Вело! А почему за нас?
  - Работать будешь не один. Я решил, что в паре с кем-то тебе будет лучше. Твоего напарника зовут Дмитрий.
  - С напарником? Это хорошо, а то одному как-то скучно. А он как, давно у вас?
  - Три месяца, так что вы найдете общий язык. Так же там будет секретарша, Светлана Ивановна. Медиум...
  - ...высокого класса. Знаю, проходили.
  - Не перебивай. Группа экстренного реагирования работает рядом, в соседнем магазине. Все понял?
  - Ну да. По ходу дела разберусь.
  - Вот и молодец.
  Дальше ехали молча. Через несколько минут машина остановилась у красивого, впечатляющего своим великолепием, трехэтажного особняка, построенного для какой-либо организации. На всех этажах располагалось множество офисов, это было видно даже с улицы, только людей было больше, чем говорил мой наставник
  - Неплохо, - сказал я, удивившись. И откуда у них столько денег? - я смотрю, вы цените своих сотрудников...
  - Стараемся, - скромно ответил Фомичев, - э-э-э, ты куда направился?
  - А что? - недоуменно спросил я, - разве не сюда?
  - Это здание, в котором находится агентство "Доверие", по продаже, покупки и обмену недвижимости, - сказал он, засмеявшись, - а нам сюда, - он указал рукой на небольшое подвальное помещение в старой пятиэтажке, которая стояла рядом с особняком.
  - Да-а. Александр Валерьевич, можно у вас спросить?
  - Спрашивай...
  - Я, конечно, понимаю, что ваш офис находится в подвальном помещении, но не в таком же запущении? - вход в Детективное агентство преграждал плотно сидящий куст, растущий, откуда-то из асфальта. Ступеньки были потрескавшиеся, а козырек над ними пересекало множество пробоин. Я даже боялся представить, что творилось внутри.
  - Ничего, не так здесь и плохо. Куст спилим, немного подрихтуем козырек, попозже, и все будет отлично. Иди, знакомься с новым местом работы.
  Ничего не оставалось делать, как последовать в помещение, обходя цепляющийся за одежду куст. Внутри, вопреки ожиданиям, было, в принципе, неплохо. Зайдя внутрь, оказываешься в небольшом ярко освещенном помещении. Интерьер был современным, на стенах, не бросаясь в глаза, висело две картины среднего размера, на одной - проселочная дорога, выполненная в черно-белом цвете, на другой - что-то непонятное, похожее на пузырящуюся воду. По углам, около входа в кабинет стояли две пальмы. У левой стены, углом стоял столик, за которым сидела секретарша и что-то набирала на компьютере. Несколько стульев стояло у правой стены, очевидно, для клиентов.
  Пройдя мимо секретарши, которая даже не подняла головы в нашу сторону, мы направились в кабинет, который почти не отличался оттого, что был в магазине автозапчастей. Добавился только телефон посовременнее и лампа, так же соответствовавшая времени. Картину с богатырями заменил портрет президента. Из кабинета вела еще одна дверь. За ней, как, оказалось, располагался мой офис.
  - Здесь будет работать Николай, - объяснил Фомичев, - а это твой с Александром офис.
  Обстановка в нем была скромнее. Стол, два стула, телефон, сейф, яркая лампа на потолке. В углу стол поменьше, с микроволновой печью и кофеваркой. У входа - вешалка для одежды. Склад с оружием располагался теперь у нас, в него вела такая же замаскированная дверь, а открывалась она только кнопкой под столом. Выход из кабинета был отдельным, чтобы не мешать клиентам, он выходил в подъезд, из которого свободно можно было попасть на улицу.
  - Ну, как тебе? - спросил Фомичев, когда я закончил осмотр.
  - Неплохо, только Николаю, конечно, повезло больше.
  - Такая работа, он обеспечивает финансирование нашей организации.
  - Понятно, каждому по заслугам. Будем стараться, наработаем на особняк рядом с нами, - пошутил я.
  - Ну, это не скоро... - усмехнувшись, ответил мой наставник. От разговора нас отвлек стук в дверь.
  - Разрешите? - спросил человек, стучавший в дверь. На голову ниже меня, худощавый, коротко стриженный, на овальном интеллигентном лице проступили бисеринки пота, наверное, торопился. На нем был черный деловой костюм, в руке он держал барсетку. Туфли были отдраены до блеска.
  - Заходи, - одновременно ответили мы.
  - Познакомься, - сказал мне Фомичев. Я встал навстречу новому напарнику и протянул руку, - Дмитрий Ратников. Дима - обратился он ко мне, - Алексей Двоецкий, - незамедлительно ответил я.
  - Очень приятно, - скромно сказал мой напарник и пожал мне руку.
  - Ну вот, будете работать вместе. Алексей, ты за главного...
  - Кстати, а где Николай? - перебил я Александра Валерьевича.
  - Он будет позже, решает какие-то дела. Ладно, думаю, вы тут разберетесь, а у меня еще дел по горло, так что я поеду.
  Он закрыл за собой дверь. Дима стоял, переминаясь с ноги на ногу, и осматривал новое место работы.
  - Садись, - сказал я, и мы оба сели, - ну что, будем работать вместе?
  - Ну да, - ответил Дима.
  - Ты сам-то как сюда попал?
  - Меня нашли раненным на пустыре за городом, - начал он откровенно отвечать, - что со мной случилось, я не помню. Александр Валерьевич все мне объяснил, и я решил работать на ОБН. Перед этим я работал в прокуратуре. Через три месяца подготовки меня направили сюда.
  - Негусто. А я вот стал жертвой случайных обстоятельств. Впрочем, ничего интересного, - ответил ему я. Ну не рассказывать же ему последние пять лет моей жизни... - может кофе?
  - Не против, - я сходил к Светлане и попросил ее сделать кофе. Она, сказав, что я тут не для этого сижу и, сделав недовольное выражение лица, все-таки повиновалась.
  Попивая кофе, мы потихоньку знакомились. Дима рассказывал мне о своей скучной жизни, а я о своей нелегкой судьбе. Оказалось, что он закончил юридический и к двадцати семи годам (с учетом, что он был младше меня на два года) сделал неплохую карьеру. Что заставило его поменять свою жизнь, одному Богу известно. День пролетел незаметно и к вечеру напарник отвез меня домой на своем BMW. Вот ведь, не терял времени человек, - подумал я, - а я так ничего и не добился. На пол пути к дому я попросил Ратникова поменять направление, решив поехать к Анне. Фомичев дал мне сотовый, которым я еще не научился пользоваться, так что найдет меня, если что. Аня была искренне рада моему визиту, чего нельзя было сказать о ее любимом коте. Он, зашипев на меня, мол, опять приперся?, ушел по своим делам. Ночь пролетела незаметно, сначала мы пили вино и смотрели какую-то глупою фантастику про человека-личинку, каких придумывают сотнями, смешивая человека со всевозможными видами представителей живой природы. Когда в середине фильма, наконец, показали человека-личинку, и то мельком, мы решили выключить телевизор и пойти спать, уделив немного времени друг другу...
  На работу пришлось идти не выспавшимся. Ратников заехал за мной в семь часов утра, предварительно позвонив. Целых три дня от Фомичева не было никаких известий, да и сам он не появлялся. От скуки мы с Николаем нашли сбежавшего от жены мужа, который прятался у своего друга, от ее (жены) тещи, которая, по его словам, достала его до смерти. Работа есть работа и бедолагу пришлось доставить жене на поруки, не смотря на все уговоры несчастного мужа.
  В середине четвертого дня Александр, наконец, появился. Мы с Димой играли в шахматы, а Николай искал пропавшую в другом конце города болонку. Дверь отворилась, и на пороге появился Фомичев.
  - Добрый день, - поздоровался он, войдя.
  - Здравствуйте, - ответил Ратников, я только кивнул в ответ.
  - Бездельничаете?
  - Стараемся, - подал я голос, - пока все спокойно.
  - Покой нам, Алексей, только снится. Вам поручено небольшое дело...
  - Знаю я ваши небольшие дела, - проворчал я, - оборачиваются, черт знает чем.
  - Это дело совершенно спокойное. Просто все сотрудники заняты, и я поручил это именно вам. Съездите в морг и осмотрите тело, заодно соприсутствуете при вскрытии. Если что-то обнаружите необычное, сразу звоните мне и чтоб никакой самодеятельности. Ясно?
  - Яснее некуда, - ответил я.
  - Вот вам дело, там все, что вам можно знать.
  - А то, что нельзя, где? - опять спросил я.
  - А то, что нельзя, вас не касается. Да, и возьмите документы сотрудников ФСБ, чтобы при случае не было проблем. И оружие захватите. Все, пошел я. Думаю, справитесь... без провалов, - он посмотрел на меня, дав понять, что последняя фраза относится ко мне лично, и ушел, хлопнув дверью.
  - Прочитай, пожалуйста, - попросил я Диму.
  - Сейчас, - начал он, - Дело Љ6038. "Борис Михайлович Фельдер. Родился в Севастополе...", - тут не интересно, краткая биография. Вот: "Является курьером у подразделения, созданного небольшой кучкой вампиров, названной "Темный лес". ОБН наблюдала за ним два года. Фельдер поставлял сыворотку нелегального производства из США в Россию, а также некоторые документы, содержащие важную информацию. Находился под наблюдением, с целью выхода нашей организации на главных членов "Темного леса". План не удался, так как Фельдер пропал. После неудачных поисков, он появился в Н через два года. Причины возвращения в Россию неизвестны. Вчера был найден мертвым рядом с набережной. По показаниям дворника, обнаружившего тело, при себе Фельдер имел папку черного цвета, которая исчезла перед появлением сотрудников ОБН. Причина смерти пока не установлена".
  - Интересно, - проговорил я, - ну что, поехали в морг?
  - Поехали, - ответил Ратников без доли энтузиазма.
  Мы взяли все необходимое и направились к машине. Я даже не подозревал, что именно это задание откроет мне глаза на то, во что я долгое время не верил.
  
  
  
  Глава 7
  Живой или мертвый
  
  
  
  Моргом оказалось мрачное желто-серо здание, с отвалившимися кое-где кусками краски. Располагалось оно неподалеку от отделения милиции. За полусгнившей деревянной дверью находился пост охранника, который лениво читал газету.
  - Вы, по какому поводу? - спросил он, когда мы вошли.
  - Мы приехали осмотреть тело Бориса Михайловича Фельдера, - ответил я, - вот документы.
  - Интересно, а что же в морге может интересовать сотрудников ФСБ? - спросил он, посмотрев на наши липовые документы.
  - Разве мы обязаны отвечать? - вопросом на вопрос ответил Дима.
  - Тогда не задерживайте нас, пожалуйста, и объясните, куда нам идти, - сказал я приказным тоном, воспользовавшись замешательством охранника.
  - Да-да, извините, - проговорил охранник, - сейчас посмотрю... так, налево, прямо по коридору, предпоследняя дверь направо.
  - Благодарим за содействие.
  Около половины ламп серого, плохо освещенного коридора, перегорели. Пол давно уже не мыли, а на потолке начала отваливаться побелка. За нужной нам дверью оказалась небольшая комната, обложенная зеленой плиткой. Помещение было холодным. В центре стоял стол, похожий на операционный, на котором, судя по фотографии в деле покойного, лежал Фельдер. Над его посиневшим телом склонилась женщина средних лет в белом халате, в руках у нее был скальпель. Она как раз собиралась делать надрез в области груди, но мы ей помешали своим визитом.
  - Добрый день, - поздоровались мы.
  - Здравствуйте. Вы родственники?
  - Нет, - мы показали документы, - нам нужно осмотреть тело и его личные вещи. Их ведь вместе с ним доставили в морг?
  - Да. Я как раз собиралась начинать. Мне надо вскрыть тело, что бы установить причину смерти. Внешних повреждений я не обнаружила. Возможно, его отравили.
  - Возможно. А вы-то как думаете? - спросил я.
  - Я никак не думаю, - недовольно ответила женщина, - после вскрытия будем думать.
  - Подождите... - прервал я ее, - разрешите, я сам посмотрю, а потом режьте его, сколько хотите.
  - Леша, ты чего? - спросил удивленно Дима.
  - Не могу я на это смотреть. Ты поройся пока в его вещах, а я тело посмотрю.
  Осмотр ничего особенного не дал. Патологоанатом зашла зачем-то в холодильник, дверь в который находилась в этой же комнате. В конце мой взгляд упал на его лицо. Немного припухшее, как с похмелья, глаза закрыты, рот тоже... из под верхней губы немного выглядывают два клыка.
  - Дима, - позвал его я, - посмотри-ка.
  - В чем дело?
  - У людей такие бывают? - пока напарник подошел, клыки еще немного увеличились в размере. Мне и без того было неприятно возиться с мертвым телом, а теперь еще это.
  - Нет... это на волчьи больше похоже.
  - А как такое может быть? - удивленно спросил я.
  - Может быть это оборотень? Ты не смейся, мне Александр Валерьевич показывал оборотня.
  - Да? Мне он почему-то ничего не показал, - я еще не мог поверить в существование такого персонажа фильмов и сказок.
  - Может он и не мертвый вовсе? Раздвинь-ка ему челюсть, - попросил Дима.
  - Зачем?
  - Проверю зеркалом, дышит он или нет, - пояснил он. Я повиновался и разжал челюсть Фельдера.
  - Во дела-а-а, - удивился я. В ротовой полости покойного лежал маленький целлофановый пакетик с ключом.
  - Интересно, как он сюда попал, - тоже удивился Дима, вытащил ключ изо рта и позвал патологоанатома.
  - Вроде, от сейфа ключ, - заключил я, - У меня наподобие был в Короле дорог... Дима, посмотри, а.... Это вообще что такое?
  Мне в ответ раздался визг женщины, только что вышедшей из холодильника. Ее широко раскрытые глаза испуганно смотрели на трясущееся тело Фельдера. Изо рта у него выделялась алая пена, глаза открывались и закрывались, а ноги выбивали чечетку по столу. Через несколько секунд недавно покойный Фельдер перевернулся и свалился за стол. Женщина медленно сползла по стене. Раскрыв рты от удивления мы с Димой стояли несколько секунд. Под столом что-то происходило, судя по рычанию и хрипу, доносившемуся из под него.
  - Достань пистолет, - прошептал я.
  - Чего, - мой напарник был еще в шоке.
  - Я говорю, пистолет достань, - повторил я и достал свое оружие.
  Верный ПМ радостно щелкнул в моих руках, когда я его перезарядил, но использовать его я не успел. Из-за стола на Ратникова выпрыгнул огромный волк, раза в полтора больше обычного. Моментально вскочив с него, оборотень ударил меня лапой, и я отлетел к стене, больно ударившись головой и выронив пистолет. Волк снова встал над моим напарником. Зловонное дыхание оборотня распространилось по всей комнате, шерсть на его спине встала дыбом. Я заметил, как он, клацнув челюстью перед лицом Ратникова, зубами схватил с пола пакетик с ключом, который выронил Дима при падении.
  Голова у меня кружилась, и перед глазами все немного расплывалось. Встряхнув головой, я пришел в себя и попытался привстать. Оборотень приподнял одну лапу над головой Ратникова, а другой стоял у него на шее. Дима медленно терял сознание, задыхаясь. Прорычав, волк раскрыл пасть, очевидно, решив быстрее расправиться с жертвой. Схватив с пола свой пистолет, я направил его на Фельдера и два раза нажал на курок. В ушах зазвенело, а оборотень, вскочив, как ужаленный, скрылся за дверью, раскрыв ее головой. Когда звон немного стих, я услышал в коридоре несколько вскриков, а потом глухой удар о стену, после чего все стихло. Похоже, охраннику повезло меньше, - пронеслось у меня в голове.
  - Живой? - спросил я у напарника, поднимаясь с пола.
  - Вроде да, - прохрипел он в ответ. У меня в кармане раздался звонок сотового телефона.
  - Да, - звонил Фомичев.
  - Как у вас там обстановка?
  - Не очень, - я вкратце объяснил ему суть дела.
  - Вот черт! Ладно, езжайте за ним, я тоже выезжаю. Мы установили, что Фельдер остановился в гостинице "Северное сияние". Триста восьмой номер! Думаю, он туда отправится. Поторопитесь!
  - Уже едем. И пришлите кого-нибудь в морг...
  - Ну что, - спросил Дима, когда я положил трубку. Он уже немного пришел в себя.
  - Едем в гостиницу, он, скорее всего, туда отправится.
  Быстро вскочив, мы вышли из зала. В конце коридора лежал мертвый охранник, шея была разорвана, стена, и пол были залиты кровью. Я поспешил выйти на свежий воздух, сдержав в себе желание, выплеснуть наружу сегодняшний завтрак. Машины на улице не оказалось.
  - Твою мать! - выкрикнул я, - угнал, сволочь!
  - Побежали, вон такси стоит в конце улицы! - сообразил зоркий напарник.
  Таксист оказался сообразительным и за двойную плату вовсю давил на газ. Всю дорогу меня мутило. Впечатлений было, хоть отбавляй. Неужели это не сон, - думал я, - за несколько минут я увидел, как оживает труп, получил по лицу от настоящего оборотня и увидел растерзанного мертвого человека. Таксист резко повернул и остановился у гостиницы. Получив деньги, довольный водитель уехал.
  - Фомичев говорил про папку, - объяснял Дима по пути, - наверное, Фельдер оставил ее в номере, поэтому и вернулся сюда. Наверное, там что-то важное.
  - Но ведь она была при нем, когда его обнаружил дворник. Может, кто-то следил за ним и, когда его... ну ты понял.
  - Ага. Смотри, стекла на дверях разбиты.
  Мы вбежали в гостиницу. В холле лежало множество людей. Одни были мертвы, другие, очевидно, без сознания. Повсюду кровь и беспорядок.
  - Это когда-нибудь кончится? - простонал я.
  - Возьми ключ от 308-го номера, - попросил Дима, морщась от окружающей обстановки.
  На дрожащих ногах я поплелся за ключом.
  - Едь на лифте, а я по лестнице пойду, чтобы не ушел, - сказал я, взяв ключ.
  Ратников согласился и пошел вызывать лифт, а я двинулся к лестнице. Кое-где на ступеньках встречались следы крови. Между этажами встречались мертвые люди, оказавшиеся не вовремя и не в том месте. Их лица были искажены в ужасе. Некоторые с опаской высовывали носы из номеров. Я жестом просил их вернуться внутрь. Не совсем смелые лежали в дверях в обморочном состоянии. Меня сильно тошнило, сердце быстро стучало и только холодная сталь пистолета, который я держал в руке, немного успокаивала. Между вторым и третьим этажом я увидел лежащее на лестнице тело ребенка, примерно девяти лет. Оборотень просто свернул ему шею, схватив зубами за горло и кинув мальчика на лестницу. Мать, вся в слезах, рыдала, держа голову ребенка на коленях, руки женщины были выпачканы в крови. В тот момент ярость сковала холодным льдом мое сердце, тошнота и страх отступили, и только злость пульсировала по всему телу. Ну, держись, сукин сын, - с ненавистью подумал я и побежал наверх.
  На третьем этаже меня уже ждал Ратников. Стараясь не шуметь, мы проследовали к 308-му номеру. Дверь была приоткрыта, а за ней был слышен какой-то шорох.
  - Он там, - прошептал я.
  - Слышу...
  - На счет три, ты выбиваешь ногой дверь, а я заскакиваю внутрь. Дальше, прикрывай меня, хотя думаю, этого не понадобится, сыграем на неожиданности.
  - Давай. Раз...
  - Два...
  - Три.
  Ратников выбил дверь. За ней быстро одевался Фельдер. Обернувшись на звук от удара, и увидев меня с пистолетом, наставленным на него, он швырнул в мою сторону рубашку, которую собирался надеть. Кинувшись к черной папке, лежащей на кровати, он попытался выпрыгнуть в окно, но не успел. Отмахнувшись от рубашки, я выстрелил ему в спину. От удара пули Фельдер запнулся и упал. Я хотел выстрелить еще раз, когда он стал подниматься.
  Помешал мне неожиданно появившийся сзади человек в бежевом плаще. Он незаметно подошел сзади, как я потом понял, оглушил Ратникова и ударил меня ногой в спину. Я полетел вперед и приземлился рядом с оборотнем. Перевернулся на спину и попытался подняться, успев увидеть человека, который меня ударил. Он, неожиданно ловко, прыгнул ко мне и, играючи схватив одной рукой за шиворот, кинул меня опять в проход. Падать было неприятно. Ехидно улыбнувшись и обнажив белые клыки, человек в плаще пошел ко мне, достав из под полы длинный, элегантно блестящий на свету, меч. Я, лихорадочно соображая и смотря по сторонам, схватил с пола пистолет, который опять выронил и сразу выстрелил, когда тот уже замахивался надо мной мечом. Незнакомец отпрыгнул в сторону.
  Фельдер в это время уже поднялся и собирался опять выпрыгнуть. Дальнейшее произошло мгновенно, и я даже не успел среагировать. Оказавшись рядом с Фельдером, пытавшийся ранее убить меня мечом, отсек ничего не сообразившему оборотню голову, схватил папку и выпрыгнул в окно, разбив его спиной. Тело Фельдера упало на пол, голова откатилась в сторону, а ковер на полу быстро залило кровью. Я поднялся и подошел к разбитому окну. Ни лежащего на асфальте тела, ни даже повисшего на карнизе человека я не увидел, как ожидал. Он просто исчез...
  Устало сев на кровать, я стал смотреть на безжизненное тело Фельдера. После всего произошедшего, меня уже ничего не удивляло, и смотреть на истекающее кровью тело, да еще и без головы, было не противно. Я не жалел его, особенно после того, что он сделал с ребенком. Мне было плевать на все. После всего пережитого мной, я не мог никак прийти в себя. Оборотни и вампиры, в которых я не верил до последнего момента, существовали. Значит и все, о чем говорили Алекс с Фомичевым - правда. Получалось, что во мне на самом деле как-то существовал колдун Дрелионус. Тяжелым и быстрым потоком мысли неслись в голове. Мозг находился в тумане, не желая понимать и принимать всерьез все происходящее, поэтому я сидел, тупо уставившись вперед невидящим взглядом.
  В проходе застонал Ратников, поднимаясь с пола, и, что-то бормоча под нос. Увидев, что стало с Фельдером и меня, сидящего на кровати, он стал удивленно водить глазами, пытаясь, что-то сказать.
  - Это т-ты его что ли? - наконец спросил он дрожащим голосом.
  - Одурел? - ответил я, подняв на него взгляд. Объяснив ему, что случилось, я встал с кровати и вышел из номера. Меня все-таки вырвало...
  - Вы чего тут устроили? - за спиной стоял Фомичев. Пришлось еще и ему все объяснять.
  - Это был вампир, член Темного леса, - пояснил он, - его называют Чистильщиком. Похоже, Фельдера решили все-таки убрать. Ладно, идите пока, завтра поговорим обо всем, - не стал он нас задерживать, видя наше состояние.
  По всей гостинице уже работали сотрудники ОБН. Мы с Димой вышли на улицу. Помещение вокруг было оцеплено. Разговаривать после всего не хотелось. Попрощавшись, мой напарник поймал такси и отправился домой. Начинало темнеть и это больше навивало тоску. Я решил поехать к Анне.
  Похоже, что она ждала меня. Дверь открыла в легком коротеньком халатике, накинутом на голое тело. Длинные вьющиеся волосы были страстно распущены и ласково колыхались при движении. Улыбка.... Какая же все-таки прекрасная улыбка, манящая, чарующая, завораживающая, заставляющая мужчину становиться покорным зверем, готовым на все ради этой красоты. Впрочем, любоваться ею мне пришлось не долго. Улыбка ее сразу исчезла, когда она увидела мое состояние. Весь грязный, помятый, на голове запеклась кровь.
  - Что с тобой случилось, на тебе лица нет, - заволновалась она.
  - Да так, по работе...
  - А ты что, работаешь сторожевым псом? - поиздевалась Аня.
  - Можно и так сказать, - лениво ответил я, - я зайду?
  - Да-да, конечно, извини.
  В квартире вкусно пахло едой. Кот, очевидно поняв мое состояние, скромно и по-отечески потерся об мою ногу. Все-таки не такой уж он и плохой, просто ревнивый.
  - Иди, прими душ и переоденься, - скомандовала хозяйка.
  - Во что?
  - Там в ванной халат висит папин, он его оставил на прошлой неделе, так и не забрал. Вещи положи в стиральную машинку, а я поесть сделаю. Да, и пока моешься, соизволь выдумать что-нибудь в свое оправдание, а то нехорошо к порядочной девушке приходить в таком виде.
  - Хорошо-хорошо.
  
  Глава 8.
  
  Все-таки осень, необычайная пора. То идет дождь, а через час может светить солнце, играя лучами в лужах и пригревая озябшее от дождя тело. Пока я ехал на работу, шел дождь, а уже подъезжая, дождь закончился, тучи мгновенно развеялись и над землей засветило солнце. Настроение сразу поднялось. Про работу мою Аня особо не спрашивала, хотя мне не понравилось ее беспокойство потому, где я работаю. Она долго расспрашивала, кто же меня так разукрасил и под конец разговора я сумел ее убедить, что на меня напала овчарка. Да... Аня начинала ко мне привыкать, начинала заботиться обо мне и спрашивать с небольшой долей ревности в голосе, где я пропадал. Мне это не нравилось, в смысле, что она начинает вести себя как жена... немного. Но мне было хорошо с ней. Кроме нее у меня никого не было. Друзья... друзей у меня не было, а знакомые уже успели забыть меня за то время, пока я был в коме. Поэтому Аня была моим единственным другом, даже немного больше этого и я почему-то боялся переступать эту черту, да и не мог, судя по моему теперешнему положению.
  Машина остановилась, и я вышел, наступив в лужу. Хотелось пойти в особняк рядом с нашим агентством, но не судьба, поэтому я направился к подвальному помещению. Светлана Ивановна что-то внимательно печатала.
  - Ратников на месте? - спросил я у нее.
  - На месте, - ответила секретарша, не отрываясь от компьютера.
  - А...
  - Клиентов пока нет.
  - Спасибо. Сделайте два кофе, пожалуйста, - попросил я и быстрее пошел в кабинет, пока она не стала возражать.
  Николая еще не было. Пройдя мимо кабинета, я зашел в наше скромное помещение. За столом, о чем-то думая, сидел Дима. Интересно все-таки, как такой человек как он, способен работать в такого рода службах. С виду скромный, слабый интеллигентный парень, но вчера я убедился в обратном. Молодец он, конечно.. кажется, сработаемся.
  - Опаздываешь, - сказал Ратников, оторвавшись от своих раздумий.
  - На дорогах пробки...
  - Да ладно... Я тут пока сидел, ну, как ты догадался, обмозговывал вчерашнюю ситуацию... Короче, не пойму я нифига!
  - А что именно? - спросил я, потому что мне самому было многое непонятно. Пускай напарник напрягается.
  - Ну, вот смотри. Если на него случайно напали... то есть когда его нашли мертвым на улице, тогда с какой целью это было сделано? И почему при себе у него не было папки, но, очнувшись, он точно знал, где она находится. Не брат-близнец же там, чтоб его чувствовать.
  - Значит, - продолжил я за него, - все это было сделано специально... Смотри. ОБН нужна черная папка, которую, как говорит Фельдер, похитили и в которой очень важные документы. Улавливаешь?
  - Немного. Продолжай...
  - Ну вот. Фельдер, пускай, с кем-то там еще, подстраивает свою смерть. Его находят уже мертвым и без папки. Наверное, он никак не думал, что дворник заметит в начале папку, которая в последствии исчезла. Но, представим себе, будто ее все-таки никто не видел. Получается, что нас уже не посылают в морг, так как папки не было при Фельдере, а посылают кого-нибудь другого или вообще не посылают, на хрена им Фельдер без папки, а? Вот, дальше Фельдер спокойно добирается до папки, может и, убив охранника с той женщиной, а может, спокойно сваливает ночью, а папку забирает либо он, либо, что еще лучше для них, кто-то другой, чтобы Фельдер опять не засветился. Но ситуация выходит из под контроля. Думаю, она вышла тогда, когда мы ключ у него нашли. Естественно, мы бы добрались до гостиницы и спокойно забрали папку. Поэтому Фельдер решил действовать, так сказать, напролом. А когда он оставил кучу следов за собой, его просто решают убрать, чтобы не создавал проблем. Чистильщик выполнил свое дело.
  - Ну, понятно. Если бы у них все получилось, ищи-свищи эту папку. Только как-то просто выглядит их затея.
  - Все гениальное просто, - ответил я, - может, конечно, это был всего лишь отвлекающий маневр, а Фельдера решили убрать еще до этого. Папку забрал бы кто-то другой, а нашего оборотня тихо-тихо убили бы в морге. Хотя, тогда что им мешало убить его еще на набережной?
  - Значит, изначально, он им все-таки был нужен, - продолжил Дима.
  - Получается, что так...
  - Погоди-погоди... - задумался Ратников.
  - Чего?
  - У меня созрел другой сюжет. Представь себе, что Фельдер просто решает "сойти со сцены". Поняв, что за ним давно следят и что дальше работать гладко, ему не удастся, он или кто-то выше него, решает увести Фельдера от слежки ОБН. ,Он инсценирует собственное убийство и, никому не мешая, лежит спокойненько в морге. Папка, очевидно, тоже нужна. Вероятно, это было его последним заданием, но нужна она была им по любому. Не зря же Чистильщик ее забрал. Не исключено, что ключ от сейфа должен был взять кто-то другой и забрать папку. А Фельдер ночью исчезает навсегда, подложив вместо себя другое тело. Хотя, я бы на их месте инсценировал бы пожар в морге. Тогда о Фельдере бы вообще думать забыли. Получается, что "и волки сыты и овцы целы".
  - Все равно не складывается чего-то. Зачем им все это было нужно? Можно было просто взять эту чертову папку еще на набережной, и, тогда бы никто и не догадался ни о чем. К чему такая конспирация, если все можно было сделать намного проще?
  - Да, и, правда, странно, - задумался Дима. Наш разговор прервал телефонный звонок.
  - Александр Валерьевич?
  - Да, это я. Ну что, думаю, вы тут уже устроили мозговой штурм?
  - Ага, - ответил я и изложил ему все наши догадки.
  - Ваша последняя версия почти правильная. Эта черная папка с документами была всего лишь отвлекающим маневром. Фельдер, правда, решил "сойти со сцены", как ты говоришь. Они прекрасно знали, что мы пришлем наших сотрудников, чтобы осмотреть тело и забрать его себе. Фельдер был оборотнем, а всех, кто не относится к понятию человек, мы забираем себе и, впоследствии, сжигаем. Естественно, это Фельдеру врядли бы понравилось. Для этого они поставили ударение на папке, чтобы мы ее поискали, а тем временем наш оборотень бы спокойно скрылся, дав сжечь вместо себя другое тело. Ну, нашли бы кого-нибудь похожего. Им помешали только две причины. Первая, это то, что вы слишком быстро приехали. Они почему-то не догадались, что тело может обнаружить дворник. Сам Фельдер лежал, слегка закинутый листьями. Даже если бы в нужное им время тело бы не обнаружили, то они сами бы дали его обнаружить. Ну а дальше вы бы отправились искать папку. Пока бы мы установили, где он остановился, да пока бы вы до нее добрались и забрали ее, хотя, так просто вам бы ее не отдали. Чистильщик не зря появился в гостинице. Скорее всего, он там и должен был быть и вы, наткнувшись на него, пол ночи бы бегали за ним и за папкой. В общем, уже, думаю, дело было бы к утру. А Фельдер, тем временем, спокойно бы исчез. После того, как вы бы забрали папку, мы бы забрали псевдо-тело и сожгли бы его, будучи уверенными, что Фельдера Бориса Михайловича больше нет. В папке на самом деле важные документы, но "Темному лесу" они ни каким боком и ни чем не помогут. Скорее всего, Чистильщик, поняв, что "дело не уха", просто прихватил папку с собой, чтобы вы еще поискали ее, потому что ее на самом деле нужно найти, но это сейчас не столь важно. Понятно?
  - Ну, теперь да, - ответили мы с Ратниковым, который слушал все рядом со мной, - а вторая причина?
  - Вторая причина, это медсестра.
  - Да ну? Она-то чем помешала?
  - Она даже не помешала, - ответил Фомичев, - а ошиблась.
  - В смысле? - удивился я.
  - В прямом. Есть такая интересная сыворотка, которая останавливает сердцебиение, ну и все остальные жизненные процессы. Конечно, не у людей. Она влияет только на вампиров и оборотней. Остается работоспособным только мозг. Он и питается только за счет этой сыворотки. После того, как сыворотка заканчивает действовать, работоспособность всех органов восстанавливается, правда, все это сопровождается очень неприятными болевыми ощущениями. В крови Фельдера были найдены небольшие остатки этой сыворотки. Минут за десять, до того, как вы пришли, медсестра должна была вколоть ему еще одну дозу сыворотки, так как действие старой дозы уже заканчивалось. Короче, по неопытности или по глупости, она там чего-то перепутала и вместо этого вколола ему совершенно другой препарат. Как раз такого рода препараты перевозил когда-то и Фельдер. Они считаются незаконными, но, пользуются ими, к сожалению, многие. Как известно, оборотень может становиться животным только во время полнолуния. Именно это время каким-то образом влияет на них, что клетки начинают мутировать, а после, в обратную сторону. Примерно, как солнце на вампиров, только процесс немного иной, не губительный. Так вот, в наших лабораториях была разработана такая сыворотка, которая заменяет полнолуние и искусственным или биологическим путем, то есть без вмешательства природы, заставляет мутировать клетки оборотня, превращая человека в животное. Есть только один минус - если после введения сыворотки в сторону оборотня будет направлена яркая вспышка света, то после превращения оборотень плохо отвечает за свои поступки. Этой вспышкой послужила яркая вспышка света от лампы над столом, на котором лежало тело Фельдера.
  - Поэтому Фельдер так обезумел, - догадался я, - пол гостиницы поубивал. Там крови было, я такого никогда и не видел-то... Кстати, а откуда у вас такая подробная информация?
  - Мы допросили патологоанатома, ну, ту женщину, которая упала в обморок. Она сказала, что есть еще одна женщина, медсестра... ну, то есть, это я ее медсестрой называю, а так она помогает, что ль. По-моему как практикантка. В общем, мы узнали, по описанию, она на "Темный лес" работает. Ну и по своей девичьей глупости своей старшей сотруднице рассказывала. Та, конечно, в такой бред не верила, но слушала ее сказки с удовольствием. А потом она пришла однажды с каким-то молодым человеком, который дал ей денег. Медсестра все ей объяснила, в смысле, что делать и что говорить. Женщина отказываться не стала, деньги были большие. Ей надо-то было всего повесить вам лапшу на уши, когда вы придете, а это после того, как молодая вколола не ту сыворотку. А дальше, отвести тело в холодильник, а вместо него, вывести другое, подставное. Она этого сделать не успела, конечно же, так как пришли вы.
  - Точно, она уходила зачем-то в холодильник, может, тело убирала, чтоб мы не увидели, - вспомнил Дима.
  - Может быть, - заключил Фомичев.
  - Она еще недовольная была какая-то... - снова вспомнил я.
  - Ну, это понятно. Вы-то ей помешали. В общем, патологоанатом сейчас сидит дома и пьет чай, естественно, ничего не помня. Мы ее амнезиации подвергли. Ну что, я ничего не упустил?
  - Вроде бы нет. Разве только несколько долларов на счету, пока с нами болтаете, - съязвил я.
  - Да ниче. Не я оплачиваю. Короче, ваша задача пока - сгоняйте еще раз в морг и допросите других сотрудников, может они видели сегодня или вчера эту медсестру. Там, слава богу, кроме вас двоих и той женщины, никто оборотня не видел. Так что никаких даже намеков. Мы там уже всех обработали, так что, аккуратнее. Да, и там, где тело лежало, тоже посмотрите. Мало ли. И серебряные пули возьмите, на всякий случай. Поняли?
  - Поняли-поняли, - ответили мы с Димой.
  - Ну и отлично. Позвоните мне, когда приедете. Все, удачи.
  Фомичев повесил трубку. Мы с Димой взяли пистолеты и по одной обойме серебряных пуль.
  - Дорогое удовольствие, - усмехнулся Ратников. Снова раздался телефонный звонок. На этот раз звонили Ратникову. Он перекинулся с собеседником несколькими односложными фразами и выключил телефон.
  - Слушай, Леша, - обратился ко мне он, - мне тут срочно отъехать надо...
  - Давай-давай, знаю я твое срочно, - подмигнул я ему, так как из трубки доносился молодой женский голос.
  - Да я быстро, туда и обратно. Сразу в морг поеду...
  - Можешь не торопиться, один справлюсь, - ответил я, и мы поехали. Ратников по своим амурным делам, а я в морг...
  Здание, будто уже забыло произошедшее вчера, так же невозмутимо и спокойно стояло, не думая ни о чем. Я даже немного позавидовал его невозмутимости - никаких забот и память в полсекунды.
  Дверь радушно распахнулась. Охранника, по всей видимости, сменить еще не успели, так как пост был пуст. Может, конечно, он и куда-то ушел. Ни следа, ни малейшего намека на вчерашнее не было. Тот же унылый коридор, те же тусклые лампы, горящие через одну и те же пожелтевшие от сырости стены. В коридоре пахло сыростью. Не спеша, я дошел до двери, решив начать с кабинета, в котором лежал Фельдер. За ней послышались приглушенные голоса - один женский, другой мужской. Я аккуратно встал поближе и прислушался.
  - Ну, уж нет, я на это не пойду. Эта старая сука итак все выложила, - говорил женский голос.
  - И что, - ответил мужской, - зато меньше свидетелей будет. Они же могут выйти на "Темный лес" и тогда и тебе и мне мало не покажется. Я пока взял папку, так что пускай они побегают за ней некоторое время.
  - А что Деревин? - спросила женщина.
  - Что-что? Да ниче, в больнице лежит твой Деревин, под охраной, что фигу подступишься.
  - Но ведь он может все выложить, - снова задалась вопросом женщина.
  - В ближайшее время, думаю, он будет молчать. Я немного этому посодействовал, но это не на долго. В любом случае, его придется убрать...
  - Тебе лишь бы кого-нибудь убрать, - перебил женский голос, - Фельдера убрал, хотя столько заморочек из-за него получилось, а ты взял его и без головы оставил.
  - Он слишком много наследил и слишком много знал. Те двое агентов могли его взять и тогда нам хана. Фельдер за свою шкуру любого сдаст с потрохами. Тем более, это ты, дура, не ту сыворотку вколола ему.
  - Я же уже говорила, что я не знаю, как это получилось. Будто кто-то подменил ее. Я что, первый день замужем, чтобы сыворотку перепутать?
  - Не знаю, какой день ты замужем, но чтобы этих двоих я больше не видел. Из-за тебя они суют свой нос глубже, чем надо.
  - Нет. Я не буду этим заниматься... - резко ответила женщина. Послышалась небольшая потасовка, будто кто-то кого-то схватил.
  - Слушай меня, тварь, - сказал мужской голос, - если ты до завтра не расхлебаешь кашу, которую ты заварила, тебя больше никто и никогда не увидит. И это не мой приказ, поняла?
  - Ну, ты и сволочь, - прохрипела женщина. Похоже, мужчина держал ее за горло.
  - Тихо, - прошептал я. Появился Ратников, он неожиданно, словно тень, оказался рядом со мной. Лицо его было бледным, а глаза бессмысленными. Я не стал обращать на это внимания, - быстро ты, - Ратников промолчал.
  - Кажется, кто-то ходит за дверью, - проговорил мужской голос, - заткнись и приведи себя в порядок.
  - Да пошел ты, - недовольно прошептала женщина, но замолчала. В комнате стало тихо. Было только слышно, как кто-то медленно передвигается в сторону двери. Я стал медленно двигаться назад, в сторону выхода, кивнув Ратникову, чтобы шел за мной. Дверь открылась, когда мы уже стояли рядом с проходной. Из нее вышел вампир, который убил Фельдера.
  - Бежим! - крикнул я и побежал на улицу, - Ратников, за мной!
  - Твою мать!!! - послышался сзади крик вампира. Он моментально оказался рядом с нами и ударом в спину уложил Диму на пол. Я успел выскочить на улицу, зная, что Чистильщик не выйдет на свет.
  - Ну что, выходи, сволочь клыкастая... - сказал я вампиру, держа дверь открытой и наставив пистолет на него. Свет немного не доходил до ног вампира, - и не смей, у меня серебряные пули.
  Чистильщик, улыбнувшись, снял ногу с Ратникова, который медленно пополз в сторону выхода. Я, тем временем, не теряя ни секунды, выстрелил в вампира. Но он оказался ловчее, чем я предполагал. Резко отпрыгнув назад, он приземлился так, что пуля попала только ему в ногу. Он недовольно стиснул зубы, обнажив длинные клыки. Как объяснял Фомичев, попадание серебряной пулей в вампира отличается тем, что клетки очень медленно восстанавливаются, тем самым, ранения более ощутимы, как обычная пуля для человека. Убить вампира может только попадание серебряной пулей в голову или в сердце.
  Я собрался, было выстрелить еще раз, но вампир, выхватив что-то из кармана, кинул им об пол. Помещение заполнилось дымом, а после того как дым рассеялся, вампира уже не было. Я помог Ратникову подняться на ноги. Не успели мы снова зайти в помещение, как из-за угла выскочила молодая женщина, обнажив клыки.
  - Стоять!!! - крикнул Дима, наставив на нее пистолет. Женщина остановилась и немного успокоилась. Ратников подошел к ней впритык и приставил пистолет ко лбу. Я встал сзади, осмотрев коридор. Вампира нигде не было.
  - Сейчас мы дождемся нужных людей, и ты все им объяснишь, ведь так? - спросил Ратников, нажав на ее лоб дулом пистолета.
  - Да пошел ты, урод! - крикнула она, и дальнейшее полностью вышло из-под моего контроля. Она отпрыгнула от Ратникова так, что он не успел ничего сделать,... а точнее, она резко прыгнула на руки так, что умудрилась мне улыбнуться, выбила ногой у Димы из рук пистолет и проскочила у него между ног, оказавшись за его спиной. Пока я доставал оружие, вампирша пустила в нас волну огня, даже не волну, а ураган из разъяренного и всепоглощающего пламени. Отпрыгивая, я успел сделать несколько выстрелов в ее сторону. Меня закрыла стена, так как прыгнул я, на свое счастье, за угол. Потушив пылающую как вечный огонь штанину, я вскочил на ноги и побежал к выходу. Вампирша стояла на одном колене, держась за тело окровавленными руками. Похоже, попал,- пронеслось у меня в голове, и я побежал прямо на нее.
  - Ну, держись, тварь клыкастая! - крикнул я. Она успела только поднять голову. Я с разбегу схватил ее и в следующую секунду мы летели на улицу. Ее кожа моментально сморщилась и, как бы, постарела. Лицу стало горячо от испаряющейся из тела влаги. Упал я уже с засохшим телом в объятиях, которое чуть не рассыпалось, когда мы ударились о землю. Отвалилась только рука и голова, которая немного откатилась в сторону. Я быстро отполз от него, потому что жар был как от кипящего чайника. Лежа на земле, оно продолжало рассыпаться, будто какая-то неведомая сила высушивала его из нутрии. В конце концов, остались только слабые очертания лежащего на земле тела, когда-то принадлежавшего женщине и одежда, которая бессмысленно обвисла на нем.
  Тишина...
  Ветер лениво разметал по асфальту пыль, оставшуюся от тела, солнце ласково грело лицо, которое и без того горело и, наверное, покраснело, как у стыдливого мальчишки.
  Ратников, - пронеслось у меня в голове. Я вскочил, как ужаленный. Вернувшись назад, в помещение, я обомлел. Вместо Димы на полу лежала бесформенная и обуглившаяся масса, отдаленно напоминающая человека. Единственное, что еще напоминало о Ратникове, это голова, на которой совсем не осталось волос, а кожа так же обуглилась, оставив слабые очертания человека, когда-то бывшего моим напарником. Я снова выскочил на улицу, еле сдерживая тошноту. Отдышался, поднял голову к солнцу.... Хотелось рвать и метать, но руки безвольно повисли вдоль тела, а вместо крика отчаяния раздался только сдавленный хрип.
  
  
  
  Глава 9
  
  Потеря близкого человека всегда тяжело. Каким бы он не был, но ты понимаешь, что он ушел из жизни и больше ты его не увидишь, никогда. Ратников не был мне близким человеком, более того, я знал его всего несколько дней, но за этот небольшой промежуток времени я успел с ним хорошо познакомиться. В любом случае, его не стало...
  После того как Фомичев приехал и узнал всю ситуацию, он освободил меня от дел до следующего дня. Хотел дать три, но я отказался. Непроизвольно к вечеру я напился в каком-то баре неподалеку. Сначала меня не хотели пускать, грязного и побитого и мне пришлось показать им удостоверение сотрудника ФСБ. Все вопросы сами по себе отпали, и я в один миг стал самым желанным клиентом. Пил много и быстро, поэтому уже через час я еле держался на ногах...
  
  * * *
  - А где я, - спросил я заплетающимся языком, еле поднимая раскалывающуюся от боли голову. Было ощущение, что меня высушили изнутри и оставили в пустыне без грамма воды. Страшно хотелось пить.
  - У меня дома, - ласково ответила Аня.
  - Да? А что я тут делаю? - снова спросил я. Каждое слово давалось с большим трудом.
  - А ты уже не помнишь, - теперь в ее голосе появились строгие нотки, - тебя привезли сюда твои друзья.
  - Какие друзья? - удивился я.
  - Это уж тебе виднее, какие у тебя друзья. Они мне не отчитались. Только у одного был синяк под глазом и разбита губа, а у другого нос опухший. А вот у тебя почему-то порвана рубашка и разбита рука.
  - Да? Вот блин...
  - Они сказали, что ты их лучший друг. Еще отдавать не хотели. А ты даже не мог на ногах стоять, но с друзьями так же не хотел расставаться.
  - Ой, блин... это, наверное, как обычно. Подрались, выпили, подружились... е-мое, как же у меня голова раскалывается...
  - Ага, закусывать надо. Ты, кстати, мне еще кое-что обещал...
  - Что?! Жениться чтоль...
  - Точно так.
  - Кхм... я, наверное, не осознавал, что говорю...
  - Ну вот, всегда вы мужики так, сначала наобещаете всего, а потом в кусты, - обиделась Аня и, встав с кровати, пошла на кухню. На ней был небрежно накинут полупрозрачный халат, который аккуратно ложился на ее сногсшибательную фигуру и немного открывал взгляду то сокровенное, что находилось под ним. Долго, правда, любоваться я не смог, каждое движение отдавалось головной болью, поэтому я обессилено положил голову на подушку. Облизал сухие губы, сглотнул неприятный ком в горле и попросил Аню принести мне большой стакан воды. Немного поворчав, она принесла мне, наконец, напиток жизни, которым и являлась для меня сейчас вода.
  - Ой-ей-ей, как хорошо-то...
  - Кому как, - съязвила Аня.
  - Ты не понимаешь...
  - И не собираюсь, - ответила она недовольно. Пришлось мне задержаться еще на час, чтобы Аня все-таки осталась довольна...
  
  На работе я появился только после обеда. Фомичев ждал меня уже часа два. Николая как всегда не было на месте.
  - Смотрю, ты вчера неплохо отдохнул, - сказал Александр Валерьевич, отворачиваясь от меня.
  - Что, пахнет? - спросил я, смутившись.
  - Не то слово. Сколько же ты выпил?
  - Не знаю...
  - Ага, скорее не помню, - засмеялся он, - ладно, давай о деле. Закроем глаза на неприятные моменты и ты мне все расскажешь по порядку, а то вчера ты не стал ничего говорить.
  - Да особо говорить-то и нечего. Медсестра оказалась там, да еще и с Чистильщиком, - я вкратце рассказал ему всю ситуацию.
  - Деревин, говоришь... - задумался Фомичев.
  - Да, они что-то о Деревине говорили, мол, он выложить все может, а Чистильщик сказал, что он его неплохо отделал...
  - Так вот кто его... Он в больнице ОБН лежит, у него переломаны обе ноги и челюсть сломана. В сознание только вчера пришел.
  - Ого, постарался вампир на нем.
  - Ты как думал? Василий Деревин работает на Темный лес, а мы взяли его в "оборот". Личность он важная, поэтому Чистильщик его и отделал, а убивать не стал. Похоже, что он многое может сказать нам про "Темный лес".
  - А Деревин, он кто, человек? - полюбопытствовал я.
  - Ага, начал, наконец, верить... - улыбнулся Александр.
  - Ну да, смотрел же фильмы.
  - Маг он... черный, но слабый. Больше хитрый и изворотливый, за это его и ценят. Сволочь он, в общем, редкостная, но теперь, похоже, еще и полезная. Ты, знаешь что, съезди-ка в нашу больницу, пока Чистильщик его не обработал опять. Пропуск я тебе выпишу, а допрашивать его будет с тобой наш внешний агент.
  - Какой-какой?
  - Внешний... ну, в общем, есть небольшая группа людей, которая не числится нигде, даже в ОБН. Они выполняют особо важные задания, в общем, наша элита. Одного из них я попросил временно помочь тебе, тем более что Чистильщик совсем обнаглел.
  - Понятно... ну, спасибо.
  - Пожалуйста. И смотри там аккуратнее, если что, - попросил он и ушел, по-отечески пожав перед этим мне руку. Я же отправился в больницу ОБН.
  Приехал через пол часа. Особых изменений в здании не произошло. Тем более, что я не смотрел на них, а просто залюбовался стоящей у входа девушкой. На ней была надета узкая юбка ниже колена, которая плавно ложилась на ее шикарную фигуру; туфли на шпильках, белая полупрозрачная блузка с большим вырезом на пышной груди, поверх которой (блузки) накинут элегантный пиджак. Она была почти с меня ростом, вьющиеся светлые волосы были распущены и завораживающе колыхались на ветру, а зеленые и глубокие как пропасть глаза не давали отвести взгляд. Вот кобель, - пронеслось у меня в голове, но я постарался отбросить эту мысль.
  Остановившись у входа, я вышел из машины. Пока что ездил на BMW Ратникова, за неимением своего средства передвижения. Выйдя из нее, я направился внутрь, по дороге улыбаясь девушке во всю ширину. Она улыбнулась в ответ и пошла навстречу.
  - Вы Алексей? - спросила она, не переставая улыбаться.
  - Да, - удивился я, - а мы что, знакомы?
  - Как, разве Александр Валерьевич вас не предупредил? - удивилась она в свою очередь.
  - О чем... ах, да! Ну, Фомичев...
  - Виктория, - представилась она.
  - Алексей, хотя вы мое имя уже знаете, - ответил я и снова улыбнулся, - что же такая милая девушка делает на такой службе?
  - Не торопитесь, каждому свое, - ответила она, - давайте лучше не будем терять времени и займемся делом.
  - Да ради бога, - ответил я и мы направились внутрь, - у тебя.. ничего, если я перейду на ты?
  - Без проблем, так даже проще, - ответила она.
  - Ага... у тебя есть пропуск?
  - Есть, - кивнула Вика в ответ.
  - Ну, тогда все нормально.
  
  После моего последнего проживания в отделении больницы ОБН, она ни капли не изменилась. В коридоре, после того как мы поднялись на лифте, нас встречал все тот же врач, которому я врезал костылем по голове. У входа в палату Деревина стояли двое охранников, ширина плеч которых превосходила мою примерно в двое, а на лице написана явная ограниченность ума.
  - Здравствуйте, - сказал я, немного смутившись. В ответ он только недовольно кивнул и счастливо заулыбался моей спутнице. Неужели я тоже так глупо выглядел при знакомстве с ней, - подумал я.
  - У вас пятнадцать минут, - сказал доктор, - больше нельзя.
  - А к нему еще кто-нибудь приходил? - поинтересовался я.
  - Нет. Вчера заходил Александр Валерьевич, и то утром.
  - Понятно... ну, мы пошли. Пойдем, Виктория.
  Первым в палату зашел я. В принципе, ничего нового, такая же больничная обстановка, как и в палате, в которой находился когда-то я. Такая же тумбочка, такая же кровать...
  - А где Деревин? - удивленно спросил я. Кровать была пуста. Охранники вместе с нами просунули головы в проход и так же замерли в удивлении. Проведя глазами по комнате и ничего в ней, не обнаружив, я машинально обратил взгляд на потолок. В тоже время туда посмотрели и охранники, которые резко вломились внутрь, чуть не сбив меня с ног. Вика успела отскочить.
  - Твою мать!!! - выругался один из здоровяков.
  - Ну что, служивые, проспали службу, - съехидничал я.
  В лицо Деревина я не знал, но почему-то догадался, что человек, распятый на потолке, и есть он. Причем распят он был в не совсем обычной форме. Ноги были широко расставлены, а руки подняты чуть выше уровня плеч. Держалась вся эта неприличная и обнаженная конструкция на карнизе (ноги) и на двух лампах под потолком (руки). Кожа на теле была исцарапана, шея перетянута петлей, которая крепилась к крюку, вбитому в потолок. Таким образом, чем больше Деревин прогибался вниз, тем сильнее душила его веревка. Само собой, под тяжестью собственного тела, не прогибаться он не мог и чем ниже он опускался, тем больнее ему становилось, так как не только веревка душила его, но и руки выворачивало от тяжести его же тела. Убийцы были на столько изощренными, что даже привязали небольшую гирьку к поясу жертвы. В рот вставили кляп.
  - Ну, чего встали?! - крикнул я, - снимите же его!!!
  Глаза Деревина шевелились, хоть и "вылезали наружу" от боли. Он пытался что-то сказать, но кляп во рту мешал это сделать. Я быстро взял стул, встал на него и вытащил кляп изо рта, после чего приподнял Деревина вверх, чтобы веревка не душила его.
  - Быстрее давайте! - снова закричал я.
  - Поздно... - прохрипел Деревин, - Сиреневый туман...
  - Какой туман, сейчас снимем тебя.... Ну что вы там как мухи сонные...
  - Сиреневый туман... - снова прохрипел он и закашлялся кровью, часть которой попала мне на одежду.
  - Вот черт... - выругался я. Деревина, наконец, сняли, и только тогда я увидел торчащий чуть ниже лопатки нож, обычный кухонный нож, сантиметров пятнадцать длинной. Увидев его, врач засуетился и позвонил в операционную. Деревин продолжал захлебываться собственной кровью. Я устало сел на кровать рядом с ним.
  - Поздно, - снова прохрипел он через кашель, - бар... ту.. туман.
  - Какой бар... тьфу ты! - он снова закашлялся кровью, - по-моему, он умер.
  - Точно, умер, - подошла Вика, которая все это время помогала снимать Деревина, и проверила пульс.
  - Нуда, просрали свидетеля, - задумался я, - вы-то куда смотрели, олухи?!
  - Дак, тишина была все время.
  - И что, давно к нему заходили? - снова спросил я.
  - Ну, минут сорок назад. Васильев его проверял, а так тихо было.
  - Да если бы мы что-то, - подключился второй, - мы бы их, так и эдак!
  - Понятно... - заключил я.
  В палату прибежали люди в белых халатах и куда-то увезли Деревина. Я, не спеша, осмотрел помещение. Никаких следов борьбы и проникновения, ни-че-го.
  - Приведения тут чтоль работали... - подумал я.
  - Черт их знает... - ответила Вика, - может маг какой-нибудь сильный, но не думаю. Скорее всего, Чистильщик, он умеет все делать быстро, красиво и тихо. А окно закрыть снаружи с помощью телекинеза - рас плюнуть.
  - Да... правильно, наверное, он догадался, что мы сюда придем, я ведь подслушал их разговор, - я выдержал небольшую паузу, - ну а тогда не проще ли было его похитить, рас Деревин так дорог им?
  - Он был им дорог до поры-до-времени, - ответила Вика, - а похищать его, слишком много проблем, да и не думаю, что после всего он им нужен. Не убивали, потому что проблем не создавал. После того как ты подслушал их разговор, они поняли, что через него ОБН может выйти на "Темный лес", а им это ни к чему.
  - Скорее всего, ты права. Надо поговорить с Фомичевым, что на самом деле ОБН надо от "Темного леса", а то чего-то темнит он.
  - А чего Деревин тебе говорил там? Я не расслышала.
  - Да какой-то бред нес, наверное, от боли рассудок помутнился у бедняги, - пояснил я напарнице.
  - Так что именно? - настаивала Вика.
  - Я ж говорю, бред. Про Сиреневый туман что-то говорил. Бар, говорит, поздно, Сиреневый туман.
  - Алексей Сергеевич - это вы? - отвлекла нас от разговора молоденькая медсестра.
  - Ну да, я. А что? - ответил я.
  - Вас к телефону.
  - Меня? Кто?
  - Не знаю, мужской голос.
  - Может Фомичев? - задумался я, - а где?
  - В приемной...
  - Пойдем, Вика, все равно тут делать больше нечего.
  - Пойдем, - задумчиво ответила она.
  За медсестрой мы последовали в приемную. По дороге Вика объяснила мне, что весь персонал больницы работает на ОБН, от уборщиц и до главврача. А те палаты, где лежали Деревин и я, это для особых случаев... Приемная располагалась в другом крыле больницы. Медсестра прошла с нами, а я взял трубку.
  - Двоецкий, - сказал я, подумав, что кто-то настойчиво ждал меня на другом конце провода столько времени.
  - Получили посылочку? - ответил мне до боли знакомый голос, а в трубке что-то пропищало.
  - Чистильщик, мать твою! - не сдержался я, в трубке снова что-то пропищало.
  - Да, это я. Сегодня в пятнадцать ноль-ноль намечается фейерверк, - с издевкой в голосе говорил он, а в трубке продолжало что-то пищать, - ты придешь?
  - Ну конечно, куда же я денусь? - продолжая говорить с ним, я посмотрел под стол, на котором стоял телефон.
  - Не думаю, - ответил он и засмеялся.
  Сначала я не понял его веселья. Но, проведя глазами по столу, я увидел небольшой заряд, прилепленный к столу, как раз под телефоном. Таймер на нем отсчитывал пятнадцать секунд. Бросив трубку, я метнулся к окну.
  - Какой идиот поставил решетки на окно?! - закричал я.
  - Дак, первый этаж, - пролепетала медсестра.
  - Вашу мать, бежим!!!
  Схватив медсестру за руку, мы выбежали из приемной и побежали по коридору в сторону вестибюля. Вике не пришлось ничего объяснять, она без лишних вопросов выбежала за нами. Добежать до вестибюля мы не успели, сзади раздался взрыв, и нас подхватило взрывной волной. Как на зло, дверь в приемную находилась не с боку, а в конце коридора. Заряд был небольшой, но его хватило, чтобы разнести тонкую стенку из гипсокартона и выбить дверь. Мы упали на пол, и нас засыпало небольшими осколками стены.
  В ушах звенело, весь грязный, наполовину засыпанный пылью, штукатуркой и всевозможными кусками стены, я лежал на полу. Затылок ломило, похоже, что-то ударило мне в голову. Рядом, постанывая, пыталась встать Вика, медсестра лежала без сознания. Вслед за напарницей, попытался встать и я. Вроде все цело, - подумал я про себя. Отряхнувшись, я посмотрел на Вику.
  - Ну, сколько можно, - проворчал я, - каждый день я возвращаюсь домой побитый и грязный.
  - Ага, - кивнула Вика. Ее вид был не лучше, правда, ей больше повезло. Ни одной раны или ушиба, только грязная вся. Медсестра вроде тоже была в порядке, ее отнесло немного дальше и почти не засыпало.
  - Голова болит, - сказал я, дотронувшись до затылка; посмотрел на руку. Немного крови, большинство уже запеклось - рана не серьезная, - ты в порядке?
  - Нормально, - ответила Вика, - не в первой.
  - Кому как, - ответил я.
  - Ты как догадался-то? - спросила она.
  - А не знаю.... Чистильщик, кстати, звонил. Там пищало что-то в трубке постоянно, про фейерверк он сказал, намекнул, наверное, думал, не догадаюсь.
  - Повезло, - заключила Вика, - немного позднее и все, кранты нам. Заманил он нас туда, не думая, что ты такой проницательный.
  - Они хотели убрать нас с Ратниковым. Ратникова убрали, теперь меня пытаются, похоже. Перешли мы им дорогу, в неположенном месте.
  - Похоже на то, - ответила Вика, кинув взгляд на медсестру, которая начала подниматься, - позвони Фомичеву, скажи, чтобы прибрались здесь. Им, вообще-то, недалеко. Я домой поеду, приведу себя в порядок.
  - Давай, я пока голову проверю, в больнице все-таки.
  Я помог встать медсестре с пола, спросил у нее, где можно посмотреть голову. Она, еще не успев прийти в себя, долго не могла понять, что я от нее хочу. На мое счастье, прибежали несколько человек, забрали ее с собой, а мне объяснили, где я могу получить медицинскую помощь.
  Возвращаясь, я купил свежий выпуск газеты. Там писали о сбежавшем из зоопарка волке, который умудрился добежать до гостиницы "Северное сияние". Мало того, что он напугал там всех до смерти, так еще и добежал до третьего этажа, где его и схватили сотрудники МЧС. Посмеявшись над искажением правды, я перевернул страницу. Завтра напишут, что хулиган кинул петарду в приемную больницы, отчего воспламенился какой-нибудь газ, - пронеслось в голове... Дальше шла статья о секретном оружии массового поражения, которое добавляется в пищу хитрыми американцами. После нее шла статья, название которой заставило меня задуматься: "Незаконные вечеринки в баре "Сиреневый туман". Противозаконная продажа наркотиков не влияет на работу заведения. Милиция закрывает глаза на происходящее в Сиреневом тумане".
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"