Алина открыла глаза. Первое, на что упал взгляд - три солнечных зайчика, сиявших на потолке. Солнечные ушастики чуть подрагивали и, казалось, стеснялись ее. Алина улыбнулась застенчивой троице и, потянувшись с удовольствием, села на кровати.
В окно светило полуденное солнышко. От ветерка, проникавшего через открытую форточку, весело колыхалась занавеска. Свежесть летнего дня наполняла комнату невидимым шлейфом бодрящих ароматов.
Алина вдохнула глубже. В носу защекотало от запаха блинчиков.
"Еще один волшебный день!" - промелькнула мысль.
Алина опустила ноги на ковер, встала с кровати и прошлепала в ванную. Открыв кран, она с удовольствием подставила руки под холодную струю.
- Вода - это жизнь, - прошептала она и прислонила прохладные ладони к лицу. Это прикосновение пробудило неясное чувство чего-то забытого, но очень приятного. Алина сосредоточилась и попыталась оживить воспоминание из проявившегося чувства, но ощущение тут же ускользнуло. Такое с ней бывало довольно часто. Алина с досадой махнула головой и вернулась к прерванному занятию.
Умывшись и причесавшись, она принялась чистить зубы, тщательно орудуя зубной щеткой, как однажды в зубоврачебной поликлинике показывал стоматолог, невероятно озабоченный важностью своего дела.
Прополоскав рот, Алина напустила на себя серьезности и, придав назидательный тон голосу, обратилась к своему отражению в зеркале:
- Мы же хотим иметь здоровые красивые зубы.
Она гримасничала с особым старанием, пытаясь изобразить напыщенного зубного врача. Получилось похоже, и она хихикнула, довольная своими пародийными способностями.
Кран фыркнул воздухом, и Алина, вздрогнув от неожиданности, вцепилась в раковину. Испуг прошел, а в уме сразу возник дурацкий вопрос. Что если в систему водоснабжения добавить мыла, тогда, фыркнув, кран надует мыльный пузырь?
Несуразные вопросы и живой интерес к тому, как в мире все устроено, нравились ее учителю физики - Ивану Ивановичу. Стоило подумать о любимом школьном предмете, как всплыло воспоминание с урока. Иван Иванович с большим задором и пафосом проводит опыт с мыльным пузырем, заключив в его радужную оболочку игрушечного зайчика. Зайчик из-под радужной оболочки пузыря лупит страшные гипнотические глазки на учеников и от этого становится не по себе.
Воспоминание погасло, как возникло - внезапно, а с ним без следа испарилось желание задаваться вопросами.
Алина с придирчивостью посмотрела на свое отражение, провела рукой по прямым волосам цвета молока и, шумно выдохнув, взлохматила густую челку. Придвинувшись к зеркалу почти вплотную, она всмотрелась в глаза. Серая радужка дрожала узором, навевая странные чувства. Чем больше Алина всматривалась, тем сильнее нарастало чувство тревожности. Она смотрела на себя, и все же это была не она.
В теле возникла слабость и странное ощущение оцепенения, хотя никаких преград для движения не было. Внезапно веки стали невероятно тяжелыми и сами собой начали медленно опускаться. Бахрома густых и прямых ресниц сомкнулась, спрятав мир. Испуг вернулся, продавив живот тошнотворной волной. Алина хотела открыть глаза, но что-то не давало этого сделать. Ее затошнило сильнее, но в этот момент тяжесть из век ушла, и они разомкнулись. Живот отпустило, страх улетучился без следа и в один миг, словно был ненастоящим, а возник нечаянно, приклеевшись к такой же нежданной и ненастоящей тяжести век.
Алина отодвинулась от зеркала и снова посмотрела себе в глаза. Они сияли, лучились бодростью. Захотелось объяснить произошедшее, но интерес к случившемуся внезапно угас, как и удивление, вызванное утратой интереса. Настроение тут же улучшилось.
- Вот же почудится всякое, - объяснила она отражению, любуясь собой. - А неплохо для тринадцати лет, - она довольно прищелкнула языком.
Отражение согласилось со всей послушностью, и Алина улыбнулась, показав ему язык. Закрутив кран и вернувшись в комнату, она открыла дверцу шкафа и застыла в нерешительности, но вскоре все же выбрала юбку-солнце и майку с забавной аппликацией не то мыши, не то свинки. Покрутившись перед зеркалом и убедившись, что выглядит отлично, она поскакала завтракать.
***
На кухне, у плиты, с кондитерской лопаткой в руках, стояла бабушка Алины - самый близкий и дорогой человек в целом мире. Ее темные с проседью волосы были собраны на затылке во внушительных размеров пучок.
Бабушка была невероятной личностью и напоминала Алине Мэри Поппинс. Ее настроение менялось стремительно, но при всем при этом она умудрялась быть надежной и извлекать в нужный момент все самое необходимое, оказывая любую поддержку, какую только можно было пожелать. Ее невысокий рост и полноватая фигура при всяком новом знакомстве создавали у людей неизменное впечатление, что она отличная хозяйка. Впрочем, это было чистой правдой.
Алина снова расцвела.
- Доброе утро, ба! - она на ходу чмокнула бабушку в щеку и уселась за стол. - Как вкусно пахнет! - почти пропела она, всем своим видом выражая восторг.
Бабушка обернулась и улыбнулась, показав добрые морщинки вокруг глаз.
- Ну наконец-то ты проснулась, заинька моя. Поди уж полдень, а не утро. А ты все спишь.
- На дворе лето! - возразила Алина задорным голоском. - Каникулы. Так что, имею право.
Бабушка усмехнулась.
- С этим не поспоришь. Ну ладно, садись, поешь. Я для тебя вкусностей напекла, - она налила молока в стакан и поставила на стол тарелку с румяными блинами.
- Ты у меня самая лучшая! - Алина набросилась на еду так, словно голодала вечность. - И день такой чудесный, - добавила она невнятно из-за того, что рот был набит до отказа.
- Да, моя хорошая, денек отменный, а во дворе с балконов так пахнет геранью, - бабушка снова встала к плите и с виртуозностью шеф-повара перевернула подрумянившийся с одной стороны блин. - Чудный денек!
Алина наморщила нос.
- Фу, ба, ты же знаешь, что я терпеть не могу запаха герани.
- Знаю, дочка, но мне-то он нравится. Ладно, хватит, поди, болтать. Кушай, надо кушать, чтобы расти здоровой и умной, - голос бабушки дрогнул, - такой, чтобы папа и мама, будь они с нами, могли бы тобой гордиться.
Алина внутренне сжалась.
- Бабуля, перестань, не начинай только плакать - девять лет прошло, - с сочувствием и легкой досадой попросила она. - Сама она совсем не помнила родителей. Когда они погибли, ей было четыре года. Мир того времени почти стерся из памяти, лишь иногда всплывая неясными моментами, запахами и прикосновениями. Да еще фотография в рамке на стене гостиной напоминала о том, что родители у Алины все-таки были.
Бабушка посмотрела на Алину так, словно услышала ее мысли, смахнула со щеки слезинку и постаралась придать бодрости голосу.
- Ладно, заинька, не буду. Какие у тебя на сегодня планы? - сменив тему, спросила она. - Опять поди до вечера будешь в свои резинки прыгать? - бабушка сняла блин со сковороды и выключила плиту.
Алина кивнула.
- Ага! Вчера мы с Дашкой опять всех перепрыгали. Никто не может победить нашу пару, а Верка как злится. Она же такая крутая и на год нас старше, но все время проигрывает. Сама она неплохо прыгает, а вот напарницы хорошей нет. А мы с Дашкой обе крутые попрыгуньи.
- Верка Звягинцева? - бабушка тоже села за стол.
- Угу, - подтвердила Алина, запивая молоком очередной блин.
- У нее мощный авторитет среди девочек, почти всех подмяла. А мальчики за ней ходят как привязанные.
Алина задрала нос.
- Подумаешь, нам и не нужны эти мальчики. Зато мы с Дашкой - сила и лучшие подруги, а Верке этого не светит.
На минуту в кухне повисло молчание.
- Вчера к тебе Людочка заходила, - слегка дрогнувшим голосом вдруг сообщила бабушка. - Она хотела, чтобы вы с ней погуляли, но ты уже скакала на улице, как коза.
- Какая Людочка? - Алина наморщила лоб. - Из последнего подъезда?
Бабушка вдруг занервничала.
- Да, она. Хорошая такая девочка. Вежливая, всегда здоровается, не то, что твоя Дашка, всегда молча проходит. Бесстыжая!
Алину всегда коробило от этого чудного слова. В нем чувствовалось что-то неприятное и неясно волнующее.
- Бабуля, я тебя умоляю, - она растянула последний звук, стараясь придать голосу нотку смирения, чтобы не нагнетать обстановку, - Людка чудная, с ней никто не играет. Скучная она и некрасивая.
Бабушка с укором посмотрела на Алину.
- Поди нельзя судить людей по одежке, надо судить по поступкам.
- Вот я и сужу, ба, - Алина не хотела спорить и залпом допила свое молоко. - Ладно, я закончила. Спасибо, такая вкуснятина!
Она мимоходом чмокнула бабушку, впрыгнула в туфли, с виртуозностью жонглера отперла дверные замки и, распахнув входную дверь, как ураган, побежала навстречу бешеным скачкам на резинках.
***
В подъезде приятно пахло свежевымытыми бетонными полами. Ухватившись за перила, Алина побежала вниз по лестнице. Каблучки туфель звонко застучали по ступеням.
Она спустилась на первый этаж. С улицы доносились крики и визг девочек. На душе потеплело от предвкушения. Алина распахнула дверь и окунулась в атмосферу соревнований.
У подъезда, в котором она жила, как всегда, играли малыши - девочки до восьми лет. Их не брали играть со старшими, да и не было смысла. Рядом с ними, на скамье, неизвестно чему улыбаясь, сидела та самая чудная Люда из последнего подъезда. Бесформенные шорты и выцветшая футболка добавляли нелепости и без того странному виду девочки. Черные волосы были неаккуратно собраны в хвост. В руках у нее была такая же потрепанная, как она сама, книга. Никто не обращал на нее никакого внимания.
Увидев Алину, Люда поднялась со скамьи.
- Привет, Лина, - поздоровалась она.
Алина сотворила недовольную гримасу.
- Привет, - нарочито холодно бросила она и, не задерживаясь, пошла к соседнему подъезду, где играли старшие девочки. Кольнуло внутри, что-то похожее на чувство вины. Алина даже остановилась и обернулась. Люда как ни в чем не бывало снова присела на скамью. Не понимая причину беспокойства, Алина пожала плечами и, заставив себя забыть о неприятном чувстве, пошагала дальше.
У соседнего подъезда в самом разгаре шло соревнование. Задирая колени к самым ушам и ловко управляясь с норовившими запутаться в резинке косами, прыгала Верка.
Алина подошла к группе болельщиков и, встав позади всех, наблюдала пируэты, которые вытворяла девочка. Никто не заметил присутствия Алины, кроме Верки. Продолжая прыгать кон, она улыбнулась с ехидцей.
Сердечко защемило от плохого предчувствия, а в следующий момент оно и вовсе забилось в груди, словно испуганный кролик в узкой клетке. Алина почти непроизвольно сделала шаг назад, не понимая причины нахлынувшего беспокойства.
Тут от группы отделилась Дашка, ее Дашка, и начала прыгать. Она играла в паре с Веркой Звягинцевой! Они мило переговаривались и улыбались друг другу. Верка с ядовитой миной поглядывала на Алину. Когда Даша с успехом пропрыгала сложный кон, Верка обняла ее, словно показывая, насколько они близки.
Алину захлестнули негодование и страх. В висках застучало. Она не верила своим глазам. Не могло такого быть! Не могла так поступить Дашка. Ведь они договаривались, что если одной из них нет на улице, то другая ни с кем не играет в паре, тем более с Веркой.
Алина не знала, как поступить, но постаралась взять себя в руки.
- Привет! - громким голосом выпалила она.
Все разом обернулись, но никто ей не ответил, никто даже не кивнул. А Дашка, с которой они еще в детском саду сидели на соседних горшках, с которой делили все радости и горести, потупила взор и старалась не смотреть в ее сторону. Верка злорадствовала, не таясь, и скалила свои чудесно-белые зубы.
Волнение нарастало, дыхание стало тяжелым и прерывистым. Алина, не зная, куда девать руки, принялась теребить подол юбки.
- Даша! - громко позвала она. Голос на последней ноте сорвался, вызвав чей-то едкий смех. - Что случилось?
Все еще не поднимая глаз, Дашка словно нехотя подошла к Алине.
- Ну чего тебе? - спросила она с таким холодом и отстраненностью в голосе, словно не было девяти лет близкой дружбы.
От этого тона Алина вконец растерялась.
- Мы же договаривались...вместе мы сила..., - не хватало воздуха, противно воняло геранью.
Дашка замялась, посмотрела на Алину и, понизив голос, сообщила:
- Понимаешь, Алька, мне нравится один мальчик. Он старше на год и на меня даже не смотрит. А мне он очень нравится, - лучшая подруга запнулась. - Так вот, Верочка пообещала мне все так устроить, что он будет бегать за мной как миленький.
От тона, которым Даша произнесла имя Верки, к горлу Алины подкатил ком.
- О чем ты говоришь? Ты что, меня бросаешь ради...ради..., - она не находила нужных слов.
- Перестань, - совсем по-взрослому сказала Даша. Мы всегда делали то, что ты хотела. Всегда поступали по твоему. Спишь до полудня, а мне все время ждать приходится. В резинки не попрыгать, - в голосе подруги прозвучали нотки злости.
- Дашка, милая, - слезы уже были готовы покатиться по щекам, - почему же ты молчала? Сказала бы мне все, я ведь этого даже не замечала.
- Поздно, уходи, - Даша отвернулась от Алины и пошла прочь.
- Давай-давай, катись отсюда, крутая попрыгунья, - это уже Верка кричала. - Ты нам не нужна, тебе бойкот. От всего двора больше не услышишь ни слова. С тобой больше никто и никогда не будет прыгать.
Казалось, что сердце вот-вот разорвется от боли. Алина больше не могла сдерживать слезы и, беззвучно заплакав, медленно побрела прочь. Сзади хохотали и свистели. Кто-то бросил вслед обидное слово. Хохот стал еще громче. Почти ничего не видя из-за слез, Алина проковыляла к своему подъезду и села на скамью.
Младшие девочки, которые тоже играли в резинки, отошли от нее подальше. А самая маленькая из них, имени которой Алина даже не знала, прошипела:
- Не подходи к нам!
От обиды было трудно дышать. Где-то в висках стучало: "Конец! Конец! Конец!"
Вдруг что-то неуместное и неожиданное, совсем невозможное в происходящем моменте, разом прервало мысль и чувство.
- Это не конец, а начало, но только, если ты так решишь, - раздался голос справа.
Эти слова поразили Алину настолько, что она перестала плакать и обернулась на голос. Рядом сидела Люда и как ни в чем не бывало улыбалась. Книга, которую она держала в руках, почему-то светилась. Алина удивилась еще больше, зажмурилась и потрясла головой, отгоняя наваждение. Приоткрыв глаза, она бросила взгляд на книгу. Та больше не светилась.
Удивление, такое сильное еще миг назад, погасло, а в уме, как молотом по наковальне, застучала мысль: "Изгнанная утешает изгнанную". Слезы полились с новой силой, и она бросилась бежать без разбору, стараясь укрыться от непрошенного сочувствия, как от заразы.
Вот промелькнули гаражи, и она ворвалась в тишину березовой рощи. Пробежав еще немного, Алина рухнула на траву, в тень большого раскидистого дерева. Она завалилась на спину, сотрясаясь в беззвучных рыданиях.
На голубом фоне неба покачивались кудрявые ветки березы. Где-то вдалеке каркнула птица.
Алину вдруг охватила приятная истома. Слезы кончились, и только из горла вырывались прерывистые всхлипывания. Вдруг стало безразлично все случившееся, словно это произошло с кем-то другим. Она закрыла глаза, повинуясь расслабленности.
Трава легонько покалывала тело, а через тело ум. На ветру шелестели листья березы.
***
В себя Алину вернул пронзительный звон. Она открыла глаза и резко села. Земля покачнулась вслед за движением, голова неприятно закружилась. Алина тряхнула головой, сфокусировала взгляд и осмотрелась, пытаясь понять, зачем она здесь. В уме вспыхнуло неприятное воспоминание и тупой болью отозвалось в груди.
Внезапно боль и обида сменились тревогой. Алина осмотрелась еще раз, пытаясь обнаружить источник беспокойства.
Деревья по-прежнему покачивались от ветра, а на суку сидел ворон. Он выглядел крупнее своих сородичей. Клюв его открылся, и он каркнул. Только не прозвучало ни нотки. Теперь стало заметно, что шелест листвы тоже не слышен. Вокруг стояла полная тишина, как в вакууме, даже уши заложило. Березы странно подергивались, словно были всего лишь изображением на неисправном мониторе.
- Кажется, галлюцинации, - произнесла Алина и удивилась, поскольку изо рта не вылетело ни звука.
Тем не менее, тревога ушла. Алина слышала где-то, что галлюцинации вполне возможны в стрессовых ситуациях. К тому же на поддержание тревоги у нее не было никаких душевных сил. Она снова встряхнула головой, стараясь отогнать наваждение, поднялась с земли и побрела домой.
Словно задумавшись, хотя ни о чем конкретном не думалось, Алина шла медленно, уставившись на туфли, приминающие траву. Мысли проплывали мимо, ни одну она не продолжила вниманием. Состояние заворожило ее, обволокло безвременьем.
Из созерцания Алину вывело странное чувство, толкнувшее в живот беспокойством. Она остановилась, пытаясь разобраться. Понимание пришло не сразу.
Роща никак не кончалась, хотя уже должна была, а чуть поодаль, среди берез, стояла высоченная сосна с большими шишками на ветвях. Это было странным, потому как в роще росли только березы. Еще чуть дальше стояли две другие сосны. Душевное равновесие нарушилось окончательно.
Начиная беспокоиться не на шутку, Алина повернула в обратном направлении и пошла быстрее, но вскоре снова оказалось у высокой сосны.
Земля под ногами затряслась, раздался вибрирующий пронзительный звон. Березы перестали дрожать и растаяли в воздухе. Вокруг стояли лишь высокие сосны, а под ногами расстилался ковер из пожелтевших опавших иголок. На уже знакомой сосне восседал ворон.
Ворон повернул голову и посмотрел на Алину одним глазом, потом другим и воскликнул с возмущением:
- Как интересно! Кто это к нам пожаловал?!
По спине пробежал холодок, окружающий мир почти расплылся, и Алина бросилась бежать, не разбирая дороги. Когда она заметила пень, едва торчавший из-под сухих сосновых иголок, было уже поздно. Алина споткнулась и упала. Все исчезло.
***
Открыв глаза, Алина обнаружила себя лежащей под раскидистой березой. На толстом суку сидел ворон и что есть мочи каркал.
- Ничего себе, я поспала, - буркнула она себе под нос.
Ворон на березе перестал каркать и посмотрел прямо на нее.
- Что вылупился? - со злостью выкрикнула Алина. - Ничего во мне нет особенного! - она запнулась. - Хотя нет, кое-что все-таки есть, - едва слышно возразила она себе, - теперь я изгнана, - она снова запнулась, к горлу подкатил ком, но она сдержалась и дала прорасти злости, чувствуя, как та вытесняет уныние. - И это надо же уснуть под глупым деревом и видеть глупые сны!
Алина попыталась сесть. В голове зашумело. Она поднесла руку ко лбу и с удивлением нащупала довольно крупную шишку.
- Непонятно, - пробормотала она, - вроде бы я не ударялась.
Едва успев договорить, Алина вспомнила сон и вздрогнула. Страх охватил ее целиком, сердце учащенно забилось и, с трудом соображая, что делает, она побежала, надеясь только на то, что не упадет еще раз.
Наконец Алина выбралась из рощи, пробежала мимо гаражей, мимо младших девочек, играющих в резиночки. Ее окликнули, но она даже не обернулась. Ворвавшись в подъезд, Алина, как птица, взлетела на седьмой этаж. В глазах помутилось, сильно тошнило. Она подошла к двери своей квартиры, опасаясь, что вот-вот упадет в обморок. Руки тряслись так, что она не могла попасть ключом в замочную скважину.
Дверь открыла бабушка. Алина без слов бросилась к ней, крепко обняла и заплакала навзрыд.
***
Весь оставшийся день они провели на кухне. За окном накрапывал тихий дождик, бабушка отпаивала Алину теплым молоком. Они разговаривали вполголоса и время от времени плакали, словно переплетаясь чувствами с погодой и внешним миром.
В конце концов, усталость победила, и бабушка проводила Алину в спальню.
![[]](/img/m/marina_l_k/msworddoc-7/1-1.jpg111.jpg)