Ольга поставила сумки, подошла к зеркалу. На нее смотрела измученная тридцатилетняя женщина. Она попыталась изменить отражение, подняв подбородок и раздвинув уголки губ. Появилась дурацкая маска победителя: изображение победы с отчаянием в глазах. Как будто радость от победы ушла вместе с ней. Куда? Глупый вопрос, так как Ольга сегодня поняла, что победы над кем-то не существует, если борьба идет не за главное. Это жизнь, достоинство, пространство свободы с правом выбора, территория с корнями прошлого, ростками будущего, где были счастливы твои предки, ты и будут потомки, за право быть собой, а не кем-то другим. Тогда, когда победа уходит, остается то главное, ради чего ты поставил на карту свою жизнь и без чего она не возможна. Еще есть победа над собой: своими якорями - недостатками, комплексами, обидами, заблуждениями. Тогда остаешься ты сам, когда ложное "Я" побеждено. Еще есть победа над трудностями, испытаниями, преодолевая которые, человек тоже освобождается от наносного, глупого, оставаясь с главным и чувствуя себя сильнее.
Ольга снова вгляделась в отражение. В ее глазах были только стыд и пустота. Начиналась головная боль. Она чувствовала, что проиграла что-то очень важное, хотя внешне и для всех это выглядело как безусловная победа. Ее поздравляли, на нее смотрели с завистью и опаской. Стали здороваться и улыбаться даже те, кто никогда ее не замечал. Она выиграла определенный уровень жизни, престиж, право смотреть сверху вниз на конкретных людей, перспективу в работе на ближайшие пять лет, интерес довольно большого количества мужчин, которые ниже ее по должности и, конечно же, получила часть пирога, называемым властью. Головная боль усиливалась. Ольга взяла поводок, подозвала Цезаря, большого черного ротвеллера с коричневыми подпалинами, и вышла с ним в холл. У соседской двери стояла коробка, в которой лежала пушистая кошка с недавно родившимися котятами. Цезарь большим языком облизал копошащуюся массу. Мурка только слегка подняла лапу, для порядка. Цезаря она давно знала, он был стар и очень добр. Ольга посмотрела на кошку с котятами и вдруг, почувствовала бешеную ненависть, ей захотелось каблуком их всех раздавить. "Что это со мной? Наверно, нервы", - подумала Ольга, с трудом сдерживая себя. Цезарь остановился и внимательно посмотрел на нее. "Чего тебе?" - закричала Ольга и замахнулась на него поводком. В лифте она сказала ему злым голосом: "Ты ничтожество, не смеешь на меня так смотреть. Ты полностью зависишь от меня. У тебя нет ни машины, ни квартиры, ни образования, ни молодости, ни здоровья. Ты пустое место. Захочу, сдам тебя для опытов. Ты просто старая бесполезная тварь. Скоро будешь дохлый Цезарь", - и она злобно рассмеялась. Женщина, стоявшая на первом этаже и ожидавшая лифта, резко отшатнулась от нее. "Да что это они все? Ну, погодите. Я вам всем покажу. Я вас заставлю себя уважать. Вы будете смотреть на меня как надо, как я скажу", - как змея шипела Ольга. Она с ненавистью несколько раз так сильно дернула за поводок, что чуть не задушила шлейкой Цезаря, который каждый раз откидываясь назад, начинал хрипеть. Наконец, наигравшись властью, она, присев на бульварную лавочку, спустила собаку с поводка. Вслед она сказала ему: "Иди все делай быстро, старая, облезлая обезьяна, или можешь вообще не возвращаться". "Как я Вас понимаю, с этими собаками столько проблем! И, конечно же, они этого не ценят", - сказал голос на другом конце скамейки. Хотя Ольга могла поклясться, что, когда она садилась, то скамейка была пуста. Голос принадлежал высокому, интересному мужчине, лет за пятьдесят. Сразу было видно, что он пользуется бешеным успехом у женщин. У него были длинные, густые, черные волосы с проседью, он был чисто выбрит и одет с безупречным вкусом. Дорогая обувь, зонтик под трость и шикарный перстень на мизинце довершали облик очень респектабельного джентльмена. Даже "стальные колючки" в глазах и длинные отполированные ногти с очень длинным на мизинце, казались чем-то само собой разумеющимся в этом джентльмене, и еще больше повышали к нему интерес. У Ольги закружилась голова от предвкушения удачи. Такой мужчина и один, с ней на скамейке. "Надо брать", - подумала она, кокетливо склонив головку на бок и, начиная "стрельбу глазами". "Я так устала от этой собаки, она совсем меня извела", - сладко пропела Ольга, тряхнув волосами. "Конечно, такая крупная порода Вам не по силам. К тому же он очень стар и бесперспективен. А у моей тетушки живут замечательные хохлатые собачки, очень модные в этом сезоне. И одна из них, представьте, ощенилась. Не хотите ли содействия? Я мог бы Вам устроить встречу. Хотя, простите, возможно, это собака Вашего мужа или она Вам дорога?" "Нет, что Вы. Мой муж ей не занимается, как впрочем, и мной. Это просто старая шкура с костями. "Ну, что же. Тогда я Вам оставлю свою визитку. Мы еще встретимся". Ольге показалось, что где- то недалеко залаял Цезарь, она с досадой обернулась, желая поскорее от него избавиться. Собаку нигде не было видно. Скамейка тоже была пуста. На ней лежала визитка, на которой золотым тиснением было выведено: Его сиятельство Князь Аполлион Велиалович Люциферский. Глава концерна ЛУКОМ. Коллекционер раритетов. Меценат.
У Ольги заныло сердце, и появилось ощущение, что она летит в пропасть. Но голова сказала, что это от счастья и зависти к самой себе. Надо же, ведь она познакомилась с настоящим Князем и богачом. Открывались такие перспективы! Головная боль прошла, настроение было приподнятым и напоминало эйфорию. Ольга потеряла ощущение реальности и плыла в мечтах о богатстве и власти. Да, она достойна лучшей участи. У нее будет все. Пусть другие ходят всю жизнь по одному и тому же бульвару, и видят мир в одно и то же окно. Она - это исключение....
"Миленькая, это не твоя собачка лапу себе поранила. Сильно, кровь течет", - мягко с сочувствием проговорила, откуда не возьмись, появившаяся старушка в беленьком платочке с ясными, как родники глазами. Ольга вздрогнула от голоса, глаза старушки смотрели ей прямо в сердце. Она почувствовала боль. "Я не хочу больше чувствовать боль", - закричала Ольга. "Что на меня смотришь? Не моя это собака, не моя, понятно!" Она встала со скамейки и побежала прочь. Старушка покачала головой, сняла платочек, и, перевязав лапу Цезарю, повела его за собой. "Не горюй, милый, она вернется. У нее душа больна. Так же как лапа твоя кровоточит. Только сутки у нее и остались. Да всего одна попытка. Нелегко душу из себя вырывать в заклад "Зверю".
Ольга стремглав добежала до подъезда своего дома, влетела в лифт, не подождав женщину с маленькой девочкой, нажала кнопку шестого этажа. Двери закрылись прямо перед их носом. Внутри она почувствовала одновременно стыд с болью и яркое приятное отпускающее злорадство. Она выбрала второе ощущение, и ехидно засмеялась. Победно осмотревшись, она вдруг вздрогнула. В зеркале лифта она увидела чье-то отражение. Рядом с ее перекошенным от боли и ненависти лицом, которое она с трудом узнала, стоял мужчина в черном плаще. Она резко повернулась, но рядом никого не было. Отражение в зеркале ехидно улыбнулось: "Вы, я вижу, нервничайте, напрасно. И, как я понимаю, не узнаете меня. Ну, это ничего. У нас будет еще много времени привыкнуть друг к другу". "Откройте", - Ольга стала колотить в двери лифта. "Я вас не знаю, и знать не хочу. Выпустите меня!" Выбежав на лестничную площадку, она еще долго кричала в пустое пространство открытых дверей лифта кому-то, что он маньяк, и пусть катится к "чертовой матери"
Юра, ее муж, куривший на лестничной клетке, тронул ее за плечо. "Что случилось? С кем ты разговариваешь? И почему ты без Цезаря?" Ольге вдруг захотелось, как раньше уткнуться ему в плечо и выплакаться о том, как все кругом несправедливы, рассказать как ей больно, что она запуталась, и не знает что делать. Что ей так плохо, что она сходит с ума, что в сердце кто-то забивает гвозди. Что голова раскалывается от боли, что она не может понять, где кошмар, а где реальность? Но тут она услышала голос внутри себя, который ей не принадлежал, но то что он говорил, очень нравилось Ольге. "Твои чувства мешают тебе быть сильной и владеть контролем над ситуацией". Ольга посмотрела на Юру и вспомнила, что она его уже давно ненавидит за то, что он другой. Ему не надо то, без чего она не может жить. Он смеется над престижем, денег и власти ему нужно ровно столько, чтобы не мешали жить так, как он себе представляет. Когда-то приоритеты в его представлениях о жизни совпадали с Ольгиными. Потом он стал просто ее совестью, когда дорвавшаяся до материальных ценностей Ольга, шла по спинам своих и его приятелей. А что теперь? "От него надо избавиться", - сказал голос. "Он просто бесполезный хлам и неудачник". Ей очень хотелось, чтобы то, что говорил голос, было правдой. Но почему так ноет сердце? Она прислушалась к нему. "Господи! Почему мне так плохо? А ведь тогда, когда у нас ничего не было, я была так счастлива. Было счастье, была любовь! Куда все это делось?" Сердце ответило ей: "Ты продала их" "И очень выгодно", - сказал знакомый голос. "Захочешь, будешь иметь в два раза больше в обмен на ненужный отработанный хлам. Выбирай, или глупые чувства, приносящие боль, или контроль над всем, большие возможности, любые желания, обладание чужими чувствами и эмоциями".
"Цезарь убежал, я его искала и не нашла. Да это и к лучшему. Все равно скоро бы сдох. Я собираюсь завести модную хохлатую собачку", - вызывающе сказала Ольга Юре. "Ты очень изменилась, Оля. Как ты могла бросить старую больную собаку? Он сам никогда бы не ушел. Ты забыла, что он спас нашу дочь? Из-за этого, между прочим, он и оглох", - Юра кричал ей уже из прихожей, быстро одеваясь. Из комнаты выглянула Анжела: "Пап, ты куда? Я с тобой пойду искать Цезаря". "Никуда ты не пойдешь, девчонка! Уже поздно! Собака отслужила свое!" - Ольга втолкнула Анжелу в ее комнату. "Ты злая, злая, ты ведьма!", - кричала Анжела. "Не разговаривай так с матерью. Действительно, уже поздно, я один найду Цезаря",- горестно проговорил Юра. "Папа, я с ней не останусь, я в окно выпрыгну. Она вчера целый день смотрела "американский юмор". Посмотри, у нее на кассетах один "американский юмор" записан. Она часами сидит и ржет над чужой болью, беспомощностью, издевками над людьми, нетактичными ситуациями. У нее "крыша съехала" Я с ней не останусь". Ольга принялась бешено колотить в дверь Анжелы, угрожая ее высечь. Голос подначивал: "Покажи ей, кто главный" Но вдруг, остановилась и повернулась, так как ее неприятно поразила тишина за ее спиной. Юра внимательно смотрел на нее, вернее сквозь нее. "А ведь ребенок прав! С кем ты разговаривала в лифте? И кто сейчас стоит в чем-то черном слева от тебя?" "Юра, у меня и так нервы, а ты меня еще и пугаешь", - Оля резко обернулась и облегченно вздохнула, увидев пустоту. Это ты меня пугаешь. Ты даже не представляешь, как ты далеко зашла. Я не удивлюсь, если скоро тебя посетит сам Князь Тьмы", - сказал Юра, разделся и вернулся в комнату". "Какой Князь? - Ольга медленно сползла вдоль стены. Все, о чем ее уже давно предупреждал Юра, и над чем она смеялась, за считанные секунды оформилось в холодный леденящий ужас. "Он слишком много знает, он нам может помешать, решайся", - ядовито заметил голос. Ольга бросилась к своему пиджаку, сунула руку в карман и достала визитку. На ней золотым тиснением было выведено: Торговец свиными тушами, предприниматель г.г. Аполлон Вениаминович Лютковский. "Кажется, я схожу с ума", - подумала Ольга, ощутив накрывающую волну отчаяния. "Единственный выход: выбросится из окна, и наказать их всех", - сказал голос. "Еще успею, сволочь", - злобно прошептала Ольга в пустоту. Борясь со слабостью и безнадежным отчаянием, она, минут пять, тупо смотрела на обои. Раньше в этом месте было пятно. Оно появилось, когда Ольга в детстве разбила пузырек с йодом и забрызгала все, что могла. Ей тогда здорово досталось от родителей, которые только сделали ремонт. Давно это было, и обои уже много раз переклеивались. Ольга пыталась осознать себя заново, и собрать из кусочков. Она пошла в ванную, разделась и сорок пять минут стояла под холодным душем. Она пыталась все начать сначала: с детства, вспомнить, что такое любовь. Как ее кормила мать, как брат защищал от мальчишек, как отец с больным сердцем учил кататься ее на велосипеде, и, задыхаясь, бежал за ней, держа за седло, а она крутила все быстрее, радуясь скорости. Она ощущала себя тогда единственной, любимой, нужной и счастливой, не задумываясь, какую плату приносили они. Она вспомнила подругу, которая на последние деньги, подарила ей то, о чем сама давно мечтала, Юру, который всегда был рядом, когда трудно, и мог защитить ее ото всего, кроме себя самой. Цезаря, который нырнул в холодную воду за ее дочерью. Умела ли любить она? "Разве это важно?" - сказал голос. "Главное - получать то, что ты заслужила". "Я не заслужила их любовь, я дрянь, дрянь...", - кричала Ольга. Сердце ей подсказало: "Кого ты жалела?" Ольга начала вспоминать: бабушку, отца, маму, кошку Дусю, птиц зимой, Володьку Чернышева, когда его избили в подъезде мальчишки, девочку с пороком сердца из соседнего двора. Она вспомнила молодую женщину в роддоме, которая лежала на соседней койке, и, у которой родился слепой мальчик. Затем она дошла до последних пяти лет своей жизни, за которые она никого не смогла вспомнить. Ольга заплакала, ей стало жаль себя. Какое она ничтожество, вообразившее себя "пупом земли". Голос сказал: "Вон лежит бритва, вскрой себе вены, и избавь всех от такой дряни, как ты". Юра застучал в дверь: "Оля, хватит мокнуть, выходи, а то я вышибу дверь". "У меня все нормально, я скоро выйду", - ответила Ольга и снова заплакала. "Он обо мне, такой сволочи, беспокоится. А я даже о нем с дочерью и не думаю. Только когда они мне мешают. Бедная, моя девочка. У ее матери нет сердца. Я ничего про нее не знаю, кто друзья, и есть ли они у нее, кто враги, что любит, чего нет. Бедный Юра, как он меня терпит?" Когда ее воспоминания дошли до Цезаря, то сердце пронзила острая боль. От этого щемящего чувства сострадания и вины ее чуть не вырвало. "Господи! Спасибо, значит, у меня еще есть чему болеть, сердце еще со мной". Она стала вспоминать ту ужасную конфликтную ситуацию на работе. Подставив своего заместителя, добросовестного и очень порядочного человека, работавшего еще с ее отцом, Ольга, которая вела двойную игру, ушла на повышение, оставив его опозоренного и без работы. Вода медленно текла по волосам, губам, плечам, смешиваясь с солеными слезами. В памяти всплывали глаза сотрудников. Теперь в них Ольга ясно различала чувство страха, презрения, ненависти. А в глазах Ивана Федоровича только боль и жалость. Ольга застонала, и, скрючившись на корточках, стала тихонько подвывать. Она, наконец, поняла что проиграла: свою душу в обмен на то, что выиграла. Теперь это было так очевидно. Нельзя сказать, что она не понимала во что играет. Но Ольга надеялась, что это только сказки. В жизни все гораздо проще: сильный и умный побеждает слабого. В общем, она хотела обмануть самого Дьявола. Она вспомнила встречу на скамейке. Холодный и липкий страх пополз от щиколоток до корней волос.
Ольга выключила воду, быстро накинула халат и вышла из ванной. Анжела сидела, запершись в своей комнате, Юра - в своей. В квартире чувствовался дух равнодушия и отчуждения. "Господи, как она могла допустить такое. Самое теплое и родное место в ее жизни превратилось за несколько лет в безжизненный склеп. Как она не замечала этого раньше? Я хочу все исправить. Я чувствую, у меня еще есть время", - думала Ольга, запахивая на ходу халат, направляясь к Юрию. Он сидел в кресле и читал, но его глаза смотрели мимо. "Ты всегда был рядом, когда у меня были неприятности. Я всегда могла на тебя положиться и повернуться спиной. Ты никогда не воспользовался ситуацией, чтобы унизить или предать меня. Ты всегда был честен со мной, и, я знаю верен. Юра, ты когда-то любил меня - ту, которой я была раньше. И ты единственный человек, которому я могу довериться, и, который в течение довольно длительного времени заменял мне мою собственную совесть. Пожалуйста, помоги мне, я хочу все изменить". "Я рад, что у тебя просветление. Но что ты хочешь от меня?" - без всякого оптимизма ответил Юра. "Пожалуйста, поверь мне. Сегодня вечером на скамейке я встретилась и с Богом и с Дьяволом. Помоги мне найти старушку в белом платочке. Я знаю, Цезарь у нее". "Тогда он в безопасности. Ты сняла камень у меня с души. А зачем тебе искать Бога? Он тебя и так слышит. А потом, разве ты уже что-то изменила в своей жизни? - сказал Юра, внимательно рассматривая что-то слева от нее. "Он смеется над тобой. Он презирает тебя. Да как он смеет? Покажи ему кто ты такая", - злобно прошипел голос. Ненависть и обида подкатили к горлу Ольги. Она отдышалась, отгоняя мстительные и страшные мысли, и захотела услышать тот, второй, тихий голос сердца. Сердце сказало: "Он прав, но у тебя есть еще время".
Ольга не спала всю ночь, вспоминая всю свою жизнь год за годом. А рано утром, она поехала на работу, где написала заявление об уходе и объяснительную записку шефу. В ней она указала главный источник утечки информации в конкурирующую фирму, то есть себя. После длительного разговора с ним, она сняла все подозрения со своего заместителя, подробно объяснив все механизмы взаимодействия. Шеф был взбешен простотой и наглостью ее комбинаций, которые работали так тонко, подставляя других людей, что Ольга практически всегда оставалась вне подозрения. Он был так зол, что не смог оценить ее поступка. Жирно подписав заявление об уходе, шеф пообещал Ольге, что она нигде не сможет устроится на работу. Ольга знала, что это правда, потому что за последние пять лет, она смогла нажить только завистников и врагов даже в той фирме, которая была обязана ее своей информацией. Затем она заехала к Ивану Федоровичу домой, так как он в этот день не вышел на работу. Попросив у него прощения, Ольга долго проплакала на плече у его жены, Марии Ильиничны, которая утешала ее на кухне и отпаивала чаем с мятой. Вместе они вспоминали то прошлое, которое давало ей силы все эти годы: ее мать и отца, брата, тихую подругу Леночку, ее учительницу и первую любовь...
К шести часам вечера Ольга закончила главные дела, которые запланировала. Она съездила на могилу родителей, на которой не была несколько лет, и привела ее в порядок. Купила своей подруге то, что та, работая учителем младших классов, никогда не смогла бы себе позволить, хотя давно мечтала об этом, круиз на теплоходе по Средиземному морю. Потом, позвонив брату, она узнала от Наташи - его жены, что Саша в больнице, и, после аварии ему ампутировали ногу. Помчавшись туда и поговорив с лечащим врачом, она узнала, что тот протез, который нужен Саше, стоит ровно столько, сколько у нее осталось на счету в Банке. После вечерней службы в Церкви, она подошла к служительнице и сказала, что хочет исповедаться. Она не знает, сколько у нее осталось времени, и очень просит сейчас. К ней вышел старый священник. В его глазах были смирение и мудрость. Священник повел Ольгу за собой в боковой предел Церкви, покрыл ее главу епитрахилью, помолился и, узнав, как зовут исповедника, спросил что она желает исповедать пред Богом. Ольга глубоко вздохнула, и начала исповедь.
Она рассказала, что последние пять лет жила, попирая все Божьи законы, что брала, брала и брала, что манипулировала людьми, животными, насилуя все, что попадалось ей на пути, считая, что она хозяйка всего. А если нет, то это только вопрос времени. Она предала свое сердце, свои чувства, поэтому мстила всему живому, которое продолжало любить, надеяться, верить. И служа друг другу, отдавать, прощать и терпеть. Она возненавидела эти чувства и убила их. Тогда пришел бес. Он говорил что нужно делать, и все шло, как "по маслу". Хорошая должность, деньги, власть и никаких лишних чувств. У нее исчез талант понимать, любить, сопереживать, радоваться. Зато появились другие: желать, изящно лгать, манипулировать временем, скоростью, пространством, чувствами других. Она начала получать удовольствие от чужой боли, слабости, унижая и растаптывая чьи-то надежды, мечты, издеваясь над чужой личностью. Ольга думала, что у нее просто испортился характер. Она много работает, что это все "нервы", и, когда она достигнет вершины, то все станет на свои места. Хотя, если честно, то понимала, что с ней что-то произошло. Ей как будто помогала какая-то сила идти по плечам соплеменников. Да и, Юра, ее муж, много раз говорил ей об этом. Ольга не хотела в это верить, и усмехалась чужой глупости. Но беса стали видеть некоторые люди и животные. Дети на бульваре начинали плакать и убегать при виде нее, прячась за матерей. Большие собаки набрасывались, а маленькие убегали, поджав хвост и, скуля, только она появлялась. Ее добрый старый Цезарь несколько раз пытался кого-то отогнать, бросаясь в пустоту, рядом с Ольгой. Даже ее "собственная дочь" сказала, что она ведьма. А вчера к ней на скамейку подсел сам Дьявол. А она, идиотка такая, даже не поняла кто это, и пыталась его соблазнить. Ольга сказала, что знает, он хочет забрать ее душу, так как предупредил о скорой встрече. Но ей кажется, что у нее есть один шанс, потому что в это же время и туда же Господь послал своего Ангела. И Ольга рассказала про Цезаря и старушку в беленьком платочке. Старушка посмотрела ей прямо в умирающее сердце. Оно ожило и узнало Бога. Ольга снова начала чувствовать чужую боль. Она стала помогать своему сердцу. Утром она вышла в коридор к кошке Мурке с котятами, чтобы проверить. И хотя голос говорил, что они противные, маленькие, гадкие, вонючие, Ольга уже слышала свое сердце. А в нем была нежность. За сегодняшний день голос ослаб, и стал каким-то вялым. А последний час пока молчит. Затем Ольга объяснила, что сделала за сегодняшний день, попутно рассказав всю свою жизнь. Прошел еще один час. Священник продолжал задавать вопросы, молиться о прощении грехов. "Что мне делать, батюшка? Я не хочу отдавать душу!" "Все перечисленные тобой грехи, отпущены тебе, дочь моя. Иди с миром. И больше не греши". "А что мне делать с голосом беса? И с Дьяволом?" - устало спросила она. "Выбирать. Для этого Бог и послал тебя на Землю. Каждый слышит два голоса: Бога и Дьявола. Кого выбираешь, тот и будет рядом. Чем чаще выбираешь, тем ближе приближается и громче говорит. А второй удаляется и говорит тише. Но они всегда рядом. Никогда не поздно услышать и найти Бога. И всегда можно Его потерять. Помни об этом. Ступай и ничего не бойся. Никто не отнимет у тебя то, чем ты дорожишь. Душу нельзя отнять. Ее можно только потерять". Священник прочитал "разрешительную молитву и дал Ольге свое благословение.
Ольга шла по вечернему бульвару. У нее не было ничего из того, чем она так дорожила раньше. Ни работы, ни даже перспективы на нее, ни денег на счету в Банке, ни связей, которые она все разрушила за один день, сказав правду, ни машины, которую она оставила брату. Машина была теперь ему просто необходима. Однако, чувствовала Ольга большое облечение, как будто вымылась в бане. Она была счастлива впервые за последние годы вопреки всей логики вещей. Какой-то карапуз, лет трех, застрявший в рытвине, рьяно крутил педали пластмассового трехколесного велосипеда. Увидев Ольгу, он крикнул ей: "Теть, подтолкни". Ольга помогла ему выбраться из рытвины, ощущая причастность к каждому его движению в борьбе с ней. Она поняла чувства матери, которой стало совестно, что она заговорилась с соседкой на скамейке, и ее сыну помогла незнакомая женщина. Ольга ободряюще улыбнулась ей. Сердце и Бог были с ней. Только в сердце как будто заноза. Она уже давно думала, как ей найти Цезаря, и что с ним? "Если он поранил лапу, то, конечно же, старушка не поведет его на бульвар. Скорее всего, он где-то во дворе, где живет эта бабушка" - рассуждала Ольга. Она стала обходить дворы, находящиеся рядом с той лавочкой, на которой все и случилось. Начинало темнеть, и дворы пустели. Ольгу, которая не спала ночь и не ела весь день, охватила усталость. В одном из опустевших дворов, она присела на пустую скамейку, и в отчаянии стала громко звать; "Цезарь, Цезарь", - хотя знала, что он давно ничего не слышит. Из открытых окон слышались голоса, начиналась передача "Спокойной ночи, малыши". Ольга обошла еще несколько дворов, потом снова вышла на бульвар, и села на вчерашнюю лавочку. Вдруг, она почувствовала страх: "А, что если она его больше никогда не найдет? Прости меня, Цезарь", - сказала Ольга и заплакала. Сердце говорило ей, что она потеряла что-то дорогое. В памяти всплыл вопрос Князя; "Может он Вам дорог?" Она сама отказалась от него, сказав, что это просто "шкура с костями". "Я опять чувствую ту же боль в сердце, что и вчера. Я его любила, просто пыталась заставить сердце замолчать. Господи, помоги мне", - выдохнула Ольга, согнувшись пополам. "По кому так убиваешься, милая?" - старушка в беленьком платочке стояла перед ней. "Уж, не по собачке ли своей? У меня она. Не печалься, жива, здорова. Лапу сильно поранила. Да Бог дал, заживает. Да и слышать лучше стала по Божьей милости" Ольга смотрела на старушку, и смеялась сквозь слезы. От глубокого отчаяния ее сердце перенеслось к самой непомерной радости. Так бывает, когда с тобой происходит то, о чет ты долго мечтал, и уже перестал надеяться. И вдруг то, что сбывается даже лучше того, о чем грезилось. Ольга поняла, чудо произошло лично с ней и для нее. "Бабушка, а Цезарь пойдет со мной? Простит ли он меня?" "А ты у него и спроси. Пойдем, я тебя отведу". Бабушка повела ее дворами и вывела к довольно далеко отстоящему от бульвара пятиэтажному дому. Она жила на первом этаже. В ее маленьком палисадничке росли астры и георгины. Среди них на траве лежал Цезарь и дремал. Ольга осторожно подошла к нему и положила руку ему на голову. Цезарь, не открывая глаз, отвернул морду. Из закрытых глаз собаки текли слезы. Ольга села на землю и положила его морду к себе на колени. Она гладила уши и целовала его в мокрый нос, говоря, что была больна, и не хотела чувствовать свое сердце, которое шептало ей, что она любит его, и боится потерять. Рассказала Цезарю, что он одно из самых дорогих существ в ее жизни, без которых не было бы и ее самой. Что она его искала и пришла за ним, что его все ждут дома. Сказала, что очень виновата перед ним, и он может ее сто раз укусить, только пусть простит. Что она теперь выздоровела, и никогда его не обидит, и обещает это. Собака открыла глаза и длинным розовым языком лизнула Ольгу в ответ.
Пока Ольга с Марией Даниловной пили чай с баранками напоследок, к Цезарю, казалось, вернулись все силы. Он счастливо смотрел на них, помахивая хвостом, и нетерпеливо перебирал передними лапами. "Прав он, милая, пора вам. Да и, близкие беспокоятся о тебе. День этот не забывай. Он самый главный в твоей жизни. Трудно тебе будет, но счастье свое не потеряешь. Иди с Богом".
Когда Ольга с Цезарем поковыляли по бульвару, так как он еще с трудом мог наступать на заднюю лапу, и сильно прихрамывал, они увидели Юру с Анжелой. Они их давно искали, и с радостью и облегчением бросились к ним навстречу.
Ольга разделась в прихожей и посмотрела в большое зеркало...