Волынская Мария : другие произведения.

N.N

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    История из жизни алхимиков, случившаяся в альтернативном мире.
    Перевод встречающихся в тексте латинских фраз: nomen nescio (N.N.) - некое лицо; proprio motu -- по собственному желанию; ad notam - к сведению; bene sit tibi -- желаю тебе удачи; meo voto -- по моему мнению; vestra salus - nostra salus -- ваше благо - наше благо.
   Сначала я подумал, что ошибся адресом - ну не мог он выбрать местом встречи такую забегаловку, где кофе гадкий на вкус, некрепкий и в пластиковых стаканчиках. Очень неустойчивых, кстати. Один я опрокинул через секунду после того, как официантка поставила его на стойку, второй выронил, так и не донеся до свободного столика. Но третий пока стоит. Уже минут пять. Но я почти сразу отпил половину, чтобы уменьшить вероятность его падения.
   Зря я все-таки не выпил перед выходом успокоительный эликсир. Да, он почувствовал бы запах, ну и что? Я давно уже не школяр. Профессор математики - это все-таки что-нибудь да значит. Наверное. Хотя сейчас я чувствую себя именно школяром, словно и не было этих десяти лет вовсе.
   Kогда я перешел в последний класс, родители переехали в Зелена-Гору, и я познакомился с Ханной - она в параллельном классе училась. Отличница. Очень хотела на факультет алхимии поступить - его тогда как раз только в нашем университете открыли. Конкурс был сумасшедший, а поток очень маленький - факультет разместили в старом флигеле, служившим прежде то ли университетским складом, то ли архивом. Модно это было тогда, получить такой диплом - алхимию признали наукой совсем недавно, и даже само по себе название звучало таинственно и романтично. Словно и вправду магии обучать будут. Смех, да и только. Я-то думал на математику идти, но в ту осень мне было важнее провожать Ханну на ее подготовительные курсы, и я записался вместе с ней на алхимию - ерунда, к своим экзаменам я по задачнику Сканави и сам подготовлюсь, не маленький.
   Занятия там проводил пан Новак, высокий и огненно-рыжий, стремительный в словах и движениях, острый на язык и слишком молодой, чтобы быть лектором. Ему тогда лет тридцать пять было, но на фоне наших учителей он выглядел почти студентом. Подделкой в обтрепанных джинсах и вечносиней рубашке с закатанными рукавами. А еще он пах серой, да так, что не хочешь, но чихнешь. Псих да и только.
   Задачник у меня он заметил, но за дверь не выставил и даже не следил, выполняю ли я его задание. Только в конце занятия сказал с усмешкой, что или я теперь остаюсь и делаю все сам с нуля, или больше он меня сюда не пустит. Шататься по улицам было холодно, в коридоре приткнуться было негде, а провожать Ханну на эти дурацкие занятия мне хотелось. И я остался. Тогда я еще не думал, что через пару лекций пана Новака алхимия настолько меня увлечет и что поступать я буду именно на этот факультет.
   Когда мы с Ханной были уже на втором курсе, нам очень хотелось, чтобы пан Новак взял нас в свою группу: он так увлекательно рассказывал о теориях Парацельса, о том, что учение о гомункулах и классическая теория клонов это всего лишь две стороны одной медали, что если не отмахиваться от знаний прошлых веков, если читать между строк и вникать во все иносказания средневековых алхимиков, то можно добиться небывалых результатов. Это было ожившей сказкой, и нам не терпелось вставить в нее хоть полслова. Пан Новак согласился, и мы прямо-таки прыгали от радости.
   А потом был взрыв в его кабинете. Очень сильный взрыв и пожар, который никак не могли потушить. От флигеля остались лишь стены. Хорошо еще, что случилось это ночью и никого из студентов там не было. Я все надеялся, что это какая-то ошибка, что пан Новак не погиб вовсе, а просто оставил горелку включенной, когда вечером домой уходил. Или эликсир какой-то испортился. Или гомункул у него все-таки вывелся и устроил все это - пока в лаборатории никого не было. Не хотелось мне верить, что пан Новак в чем-то ошибся. И я не верил. Даже когда факультет закрыли. Официальной причиной назвали "отсутствие помещения для преподавания", но все понимали, что это ерунда - оборудовать новую лабораторию заняло бы пару недель от силы, да и лекционные залы были не настолько забиты, чтобы не нашлось для нас места в расписании. Мы с Ханной хотели было перевестись в Краковский университет - там год назад тоже открыли факультеты алхимии. Но родители были против, мама даже предлагала завести мне собаку, если я откажусь от этой специальности. И я перевелся на математику. Не из-за собаки, из-за Ханны - она забеременела. Ну куда мне было ехать?
   Впрочем, попробую все-таки по порядку. Может, заодно и успокоюсь. Тем более, до встречи еще полчаса. Ну да, я пришел немного раньше. На час. Все равно уже встал. Ну да, не спалось мне этой ночью. И нет, это не смешно! Я и правда нервничаю по поводу этой встречи. Кажется, я даже на первом свидании с Ханной меньше нервничал. В день свадьбы, правда, больше.
   Знаете, я иногда думаю, что без моей Ханны у меня бы не получилось достигнуть и половины того, что есть сейчас. Нет, я серьезно. Когда у меня появились первые идеи, я хотел о них побыстрее забыть. А Ханне пришла тогда в голову мысль, что наш гараж вполне можно переоборудовать в лабораторию - машиной мы все равно так и не пользовались. А еще она придумала делать первые публикации по алхимии анонимно. Сначала мне это показалось абсурдным - ну разве бывают анонимные публикации? Ведь на любую конференцию придется ехать лично. И выступать. Какая уж тут анонимность?! Только если договориться с кем-то, чтобы выступили вместо меня. Но это как-то уж совсем по-детски. А если потом узнают о подобной выходке? Засмеют. Попробовать послать статью в журнал? Но там публикуют только очень серьезные статьи известных авторов, да и конкурс наверняка такой, что даже пытаться бесполезно.
   И тут я вспомнил про Рождественские Выпуски "Аlchimia Hodie". Это, конечно, не "Вестник алхимии", но тоже неплохое издание. "Аlchimia Hodie" выпускался каждый месяц, но двенадцатый, предрождественский выпуск был особым. Гонорар за статьи в нем перечислялся не авторам, а на нужды больницы Святого Пантелеймона. А главное, авторам разрешалось печататься анонимно - подобные статьи редактор подписывал как Nomen nescio, N.N. "Некое лицо" по-латыни. Выпендреж, да и только. Вполне в духе журнала, желающего именоваться именно "Аlchimia Hodie", а не по-человечески - переводным вариантом "Алхимия сегодня".
   Последний срок отсылки рукописей для публикации в Рождественском Выпуске был пятнадцатого августа. И я рискнул. Долго думал над сопроводительным письмом - я на него времени потратил больше, чем на аннотацию, а вышло в результате все равно нечто безликое. После я совсем закрутился с новыми лекциями - сначала с их подготовкой, а потом, как учебный год начался, - и с самими занятиями. Голова шла кругом, я забросил все, кроме преподавания. Ну, и личной жизни. Впрочем, речь не об этом. K ноябрю я настолько замотался, что забыл про журнал "Аlchimia Hodie", да и про свою статью - "Дополнения и уточнения общеизвестных свойств серы и железa под воздействием вытяжки лирного корня. Сводный анализ взаимодействия в сложносоставных эликсирах". Поэтому когда мне пришло письмо в плотном коричневом конверте, на котором не стояло не то что адреса и имени отправителя, но и вообще не было никаких опознавательных знаков, я решил, что это какая-то ошибка. Но любопытство взяло верх, и я открыл конверт.
  
   Nomen nescio,
   автору статьи "Дополнения и уточнения общеизвестных свойств серы и железa под воздействием вытяжки лирного корня"
   aka проф. Миките Вацеку
   30 октября 2005 г.
  
   Приветствую вас, дорогой Nomen nescio!
  
   Очень рад был получить Вашу статью. Meo voto, Вы абсолютно правы - она идеально подходит для круга тем нашего Рождественского Выпуска, и Мы будем рады принять ее к публикации. Meo voto, статья настолько любопытна, что можно сделать исключение и увеличить лимит еще на три страницы. Окончательный вариант статьи Вы должны выслать нам не позднее 25 ноября.
   Ad notam, дорогой Nomen nescio, если Вы измените свое решение о публикации incognitus, Вы можете сообщить нам об этом до 1 декабря. Если же Вы захотите раскрыть свое incognitus после публикации, это будет возможно - согласно правилам "Аlchimia Hodie" - только после 1 апреля.
  
   Bene sit tibi,
   Войцех Вуйцек
   Журнал "Аlchimia Hodie"
  
  
   Письмо это я перечитал раза три, пока понял, о чем речь. При первом чтении я понял только одно - отправитель любит латынь. Очень любит. Нездоровой любовью. При втором прочтении я понял, что письмо это из журнала, куда я посылал свою статью. А вот при третьем - самом нервном - прочтении я понял, что мою статью приняли к публикации! Анонимной! В Рождественском Выпуске 2005 года!
   Как я провел занятия в этот день, я не помню. Но раз никаких нареканий не было, значит, нормально провел. Более-менее. Без жертв. Вечером поговорил с Ханной, успокоился. Смог до конца поверить, что публикация все-таки будет. В этом году. Меньше, чем через два месяца. По алхимии. В журнале. В большом. Моя.
   То, что редактор разрешил добавить еще три страницы, меня очень обрадовало. Нет, пять или семь было бы лучше, а в идеале - двенадцать или даже пятнадцать... но три - тоже неплохо. По крайней мере, гораздо лучше, чем ничего. Но пять или семь было бы удобнее. Ну да ладно. Статью я за ближайшие выходные доправил и отослал редактору. Хотя, если совсем уж честно, окончательно я поверил в то, что у меня будет статья в области алхимии, только тогда, когда в середине декабря получил огромный плотный конверт с Рождественским Выпуском "Аlchimia Hodie", в котором было двенадцать статей - моя шла третьей по счету. За подписью Nomen nescio.
   К лету у меня был материал для следующей статьи - на этот раз само написание далось мне гораздо легче. Да и письмо редактору-латинофилу я написал буквально за пару минут. Даже самому было странно, что все происходило как-то само собой.
  
  
   Войцеху Вуйцеку
   Гл. редактору журнала "Аlchimia Hodie", Варшава
   (Примечание: Статья для Рождественского Выпуска, анонимная публикация)
  12 августа 2006 г.
  
   Уважаемый пан Вуйцек,
  
   я хотел бы опубликовать в Рождественском Выпуске "Аlchimia Hodie" еще одну свою статью: "Новые свойства давно известных металлов: выводы на основе анализа взаимодействия в сложносоставных эликсирах с вытяжкой венериного волоса и подорожника обыкновенного". Как и в прошлый раз, я предпочел бы анонимную публикацию.
  
   Искренне Ваш,
   проф. Микита Вацек, ТУ Зелена-Горы
  
  
   Ответа на этот раз я ждал с нетерпением. Так что, получив письмо в плотном коричневом конверте, на котором не было ни одной надписи, я с трудом дождался конца лекций, чтобы уйти в свой кабинет и распечатать его. Вычурное обилие латыни уже не раздражало, а вызывало усмешку. Или даже улыбку. Широкую. Радостную. Статью приняли.
  
  
   Nomen nescio,
   автору статьи "Новые свойства давно известных металлов"
   aka Микита Вацеку, проф. ТУ Зелена-Горы
  30 октября 2006 г.
  
   Приветствую вас, дорогой Nomen nescio!
  
   Очень рад был получить еще одну Вашу работу. Очень рад, что вы захотели опубликовать у нас вторую статью. Список замечаний, желательных для переработки, прилагается. К сожалению, увеличить лимит по страницам в этот раз мы не сможем, но Ваша статья очень хорошо читается и в первоначальном виде. Окончательный вариант статьи Вы должны выслать нам не позднее 25 ноября, как и в прошлый раз.
  
   Bene sit tibi,
   Войцех Вуйцек
   Журнал "Аlchimia Hodie"
  
  
   Почему на этот раз было так строго с размером статьи, стало ясно, когда прислали сам Рождественский Выпуск. Там среди прочих была одна статья. Даже нет, не статья, а... Статья. С большой буквы. "О нетривиальных свойствах серных противоядий сложносоставной структуры. Общие и уникальные черты". Название меня не впечатлило, но когда я начал читать, я прекрасно понял редактора, давшего этой единственной статье все возможные дополнительные страницы. Статья была раза в два длиннее остальных одиннадцати статей журнала, но читалась на одном дыхании. И выкладки были нетривиальными.
   Наверное, я действительно не очень внимательный, но одну деталь я заметил только когда читал статью повторно. Да, она меня настолько заинтересовала, что на следующий день я решил в ней разобраться поподробнее. Самому странно... Но когда я заметил эту, в сущности, мелочь, мне стало так же радостно, как когда мне пришел прошлогодний Рождественский Выпуск. Меня цитировали! Меня. Цитировали. Ссылались на мои результаты. Писали, что они стали отправной точкой для исследования! Когда я решил сообщить эту новость Ханне, она сначала испугалась - у меня был очень встрепанный и ошарашенный вид. Испугалась, не случилось ли чего... Конечно же случилось! Меня цитировали!
   Публикация о противоядиях тоже была анонимной. Я даже расстроился. Мне так хотелось задать автору несколько вопросов! А через пару дней меня осенило: я ведь могу написать письмо и попросить пана Вуйцека передать его этому анониму. Детский сад, конечно, но, с другой стороны... Письмо это я сочинял еще дольше, чем первое свое послание в редакцию. Когда запечатывал конверт, самому было смешно.
  
  
   Войцеху Вуйцеку
   Гл. редактору журнала "Аlchimia Hodie", Варшава
   21 декабря 2006 г.
  
   Уважаемый пан Вуйцек,
  
   мне необыкновенно понравился этот Рождественский Выпуск Вашего журнала, особенно статья "О нетривиальных свойствах серных противоядий сложносоставной структуры. Общие и уникальные черты". Я считаю для себя честью, публиковаться в Вашем журнале! Спасибо!
   Возможно, моя просьба покажется Вам странной, но я бы очень хотел задать несколько вопросов автору этой замечательной статьи. К сожалению, он, как и я, предпочел анонимную публикацию. Не могли бы Вы переслать ему мое письмо? Мне очень неудобно просить Вас быть посредником в этой переписке, но я не могу удержаться от соблазна - статья о противоядиях меня по-настоящему впечатлила.
  
   Искренне Ваш,
   проф. Микита Вацек, ТУ Зелена-Горы
  
   P.S.: С наступающим Вас Рождеством!
  
  
   Внутрь же я вложил письмо в конверте без надписей: играть - так играть.
  
  
   Автору статьи "О нетривиальных свойствах серных противоядий"
  21 декабря 2006 г.
  
   Уважаемый Nomen nescio!
  
   К сожалению, я не знаю Вашего имени, поэтому перенимаю обращение, принятое в редакции журнала "Аlchimia Hodie". Тем более, мы с Вами в одной лодке - я тоже (пока) предпочитаю публиковаться анонимно - мои статьи в этом журнале:
   "Дополнения и уточнения общеизвестных свойств серы и железа" и "Новые свойства давно известных металлов".
   Мне хотелось бы задать Вам несколько вопросов по вашей статье, которая произвела на меня огромное впечатление. Очень надеюсь на Ваше согласие поддерживать переписку! В любом случае, огромное вам спасибо за интересную статью и за признание моих результатов!
   С наступающим Вас Рождеством!
  
   Искренне ваш,
   N.N.
  
  
   Ответ из редакции я получил еще до Рождества: пана Вуйцека, судя по его письму, порадовал мой настрой, и он с легкостью согласился "помочь в сохранении анонимности при переписке авторов столь значимых статей: vestra salus - nostra salus". Скажу честно, на этот раз я был вынужден полезть в словарь, чтобы понять цитату латинофила. Мне даже в какой-то момент показалось, что он так ненавязчиво издевается... Фраза оказалась безобидной: "Ваше благо - наше благо", но покрутить пальцем у виска мне все равно захотелось.
   А под Новый год мне пришел ответ от этого анонимного автора.
  
  
   Автору статей "Дополнения и уточнения общеизвестных свойств серы и железа" и "Новые свойства давно известных металлов"
  29 декабря 2006 г.
  
   Уважаемый N.N.,
  
   к сожалению, я не знаю Вашего имени, поэтому не уверен, стоит ли мне радоваться тому, что моя статья вам так понравилась. Честно говоря, мнения псевдоученых меня трогают мало. Но Ваша прошлогодняя публикация в "Аlchimia Hodie" была действительно неплохой, поэтому я согласен ответить на Ваши вопросы. Безусловно, если они не будут личными или пустыми, а исключительно по теме.
  
   С уважением,
   Nomen nescio
  
  
   Письмо я продумывал долго. Как я ни формулировал вопросы, они все время казались мне звучащими недостаточно научно. А ответ получить хотелось. И не хотелось, чтобы этот Nomen nescio считал меня "псевдоученым". Так что дописал я их уже к середине января. Зато был уверен в формулировках. Я бы даже не слишком удивился, получив свое письмо обратно с исправлениями зелеными чернилами - когда-то пан Новак исчеркивал мои работы по алхимии так, что на них незеленого места не оставалось, а сейчас у меня снова возникло ощущение, что я - школяр. И как в воду глядел - получил. Свое письмо. С исправлениями. И цвет чернил был зеленый. Ответы на вопросы, правда, прилагались. На отдельных листах. Очень подробно.
  
  
   Автору неплохих статей, не умеющему внятно формулировать свои вопросы к чужим статьям
  21 января 2007 г.
  
   Уважаемый N.N.,
  
   я взял на себя труд переформулировать Ваши вопросы по моей статье. Я более чем уверен, что на самом деле Вы имели в виду именно вопросы, сформулированные мною.
  
   С уважением,
   Nomen nescio
   P.S.: Спасибо за вопросы. Мне они показались интересными.
  
  
   Самое странное: Nomen nescio оказался прав. Я действительно имел в виду те вопросы, которые сформулировал он. А вот сами ответы тянули на отдельную статью. Только вот в одном месте я с Nomen nescio не был согласен. Да и при чтении ответов у меня появились новые вопросы. И я созрел для следующего письма. Оно вышло очень длинным - я пытался объяснить свою точку зрения как можно более подробно. Плюнув на этот раз на любые попытки формулировать свои фразы достаточно научно.
   Следующее письмо от него пришло уже ближе к концу февраля - Nomen nescio сослался на занятость, извинился за задержку с ответом. Признал правильность моих выкладок, пояснил, почему и при каких условиях верен его первоначальный вариант. Впрочем, мои вопросы и на этот раз вернулись ко мне с исправлениями. Справедливости ради, надо заметить, что исправления были верными. И среди них, на полях моего письма, была приписка все теми же зелеными чернилами: "Думаю, есть смысл написать совместную статью. Это предложение".
   Я обрадовался. Очень. Да, манеры у этого человека были с чудинкой, но... Хотя предложить совместную публикацию припиской среди исправлений - до этого еще додуматься надо. Но мне, после проверок школьных эссе, к подобному не привыкать. До того, что выкидывают некоторые мои ученики, Nomen nescio не доплюнет. Даже если очень постарается. Я уверен.
   Наверное, мой ответ был несколько... восторженный, но мне действительно было приятно. Похоже, Nomen nescio это позабавило. И завязалась активная переписка. По паре писем в неделю. У меня уже складывалось впечатление, что материала мы с ним накопили не на одну, а, как минимум, на две статьи.
   А потом было первое апреля. После первой публикации я решил, что раскрою свое инкогнитое, если примут и вторую статью. А с первого апреля это право давалось мне журналом официально. Так что я заранее пригласил друзей в ресторанчик, чтобы отметить - в узком кругу, почти по-семейному. Чтоб только свои. Ханна тихо посмеивалась. Думаю, она заранее догадывалась, что мне не поверят. Ну да, я, балбес, не сообразил, что это не самая лучшая идея - говорить о подобном первого апреля. Мой день, ничего не скажешь. День дураков, ага. Но после четвертой кружки темного пива мне уже верили. Кажется. Или после пятой... Честно говоря, я это смутно помню. Хорошо еще, что написание письма к Nomen nescio я отложил на четвертое число. Сам не знаю, почему.
  
  
   Автору статьи "О нетривиальных свойствах серных противоядий"
  4 апреля 2007 г.
   Уважаемый Nomen nescio,
   поскольку первого апреля истек срок, до которого инкогнито автора анонимной публикации обязано сохраняться, я решил раскрыть свое имя. Безусловно, если Вы не хотите по каким-либо причинам раскрывать мне свое, я не имею никакого права настаивать. Право выбора, публиковать нашу статью анонимно или нет - решать Вам. Мне подойдут оба варианта.
   Искренне Ваш,
   проф. Микита Вацек, ТУ Зелена-Горы
  
  
   Ответ пришел через пару дней.
  
  
   Проф. Миките Вацеку, ТУ Зелена-Горы
   7 апреля 2007 г.
   Уважаемый проф. Вацек,
   я не имею ничего против того, чтобы сообщить Вам свое имя. Благодарю Вас, что право выбора Вы оставили за мной. Я предпочитаю обычный, не анонимный, вид публикации.
   С уважением,
   проф. Анфим Новак, Варшавская Академия
  
  
   Я тогда даже не удивился, увидев подпись. Напротив, у меня было ощущение, что я получил ответы на все свои вопросы. А Ханна удивилась. Иногда я ее не понимаю.
   Переписка продолжалась как прежде, а потом он предложил встретиться как-нибудь, если я окажусь в Варшаве. И я тут же уверился, что это не просто вежливая фраза, а приглашение. И вопроса, ехать или нет, не стояло. Я должен был его увидеть. Живым. И сказать ему... Впрочем, нет. Говорить даже и не надо. Все и так ясно. По переписке. Между строк. Как он и учил нас читать.
  
   * * *
  
   - Пан Вацек?
   Ну вот, он и пришел. Сумбур в мыслях проходит, нервозность исчезает без следа - назад пути нет. Поворачиваюсь на голос и удивленно киваю - я не знаю этого человека. Невысокого роста, полноватый. Короткие волосы соломенного цвета топорщатся в разные стороны. Одутловатое невыразительное лицо, маленький вздернутый нос, бледно-голубые глаза. Так сильно изменить внешность невозможно. Но может он прислал своего ученика?
   - Анфим Новак, - протягивает мне руку белобрысый.
   Наверное, я сильно изменился в лице. Это не может быть пан Новак. Или он изобрел какой-то эликсир, позволяющий менять внешность, но еще не успел запатентовать? И почему я ничего не посмотрел о пане Новаке на сайте Варшавской Академии?! Хотел услышать все лично?
   - Вы ждали кого-то другого? - улыбается мой собеседник язвительно и напряженно, а я не знаю, что и ответить. Брякаю то, что вертится на языке:
   - Пан Новак, а сколько времени действует этот ваш эликсир?
   - Что вы имеете в виду?
   - Я имею в виду эликсир для смены внешности, - я пытаюсь говорить спокойно, но выходит не очень.
   Новак смотрит на меня ошарашенно:
   - Вы бредите.
   Теперь моя очередь смотреть на него, ничего не понимая. Ну не может же этот пан Новак не быть паном Новаком?! Это нереально. И тут меня прорывает: я начинаю рассказывать о лекциях пана Новака - того Новака - и о всей той магии, которой он нас всех тогда заразил. О самом пане Новаке, о Ханне, об университете.
   Новак слушал, не перебивая, а говорил я часа два, не меньше. Под конец этого негромкого монолога я совсем охрип, даже странно - обычно прочитать несколько лекций подряд для меня проблемой не было, а тут... Я замолчал, чувствуя себя опустошенным.
   - Сожалею, что я вас так разочаровал тем фактом, что я - это всего лишь я, - хмыкает он после еще пары минут молчания.
   - Это не так.
   Он пожимает плечами и молчит, а я все пытаюсь смириться с мыслью, что пан Новак действительно умер тогда. А тело не нашли именно потому, что оно сгорело при пожаре. Погребальный костер.
   - Жалеете, что приехали? - прерывает мои невеселые мысли голос Новака.
   Поднимаю на него глаза и понимаю, что он глубоко уязвлен моей реакцией. И он вовсе не ехидничал, говоря о том, что разочаровал меня. Он действительно так считает. Мне становится стыдно.
   - Я жалею, что он все-таки погиб. Но с вами я был рад познакомиться. Просто... - мне вдруг становится совсем уж неуютно в этом кафе, и я предлагаю: - Давайте лучше прогуляемся по городу.
   Новак кивает.
   - А почему вы печатались анонимно? - спрашиваю я, когда мы уже выходим на улицу.
   Он неопределенно пожимает плечами, но потом все-таки отвечает:
   - Хотел проверить, какая будет реакция на мою статью, когда там не указано мое имя. Но, - криво усмехается Новак, - сокрытие истины наказуемо. Еще больше, чем сама истина... - вздыхает, молчит пару минут, потом добавляет: - Я вначале думал, что вы - кто-то из моих знакомых, поэтому и не хотел сознаваться, как меня зовут на самом деле. Потом вы прислали письмо с настоящим именем, я проверил, что это не подделка. А когда вы захотели приехать сюда, я обрадовался, - он снова умолкает ненадолго, хмыкает и говорит с прежним высокомерием: - У меня тут очень узкий круг общения. Особенно среди коллег.
   Мысленно перевожу на нормальный язык: "У меня очень мало приятелей, а тем более - среди коллег. С друзьями - еще сложнее. И меня это расстраивает, но свою манеру общения я менять не собираюсь". Чувствую, что улыбка тут будет лишней, поэтому говорю серьезно:
   - Понимаю... Я запланировал, что буду тут три дня, и я с удовольствием продолжил бы общение с вами, пан Новак.
   Пару часов бесцельно бродим по городу, разговор не клеится. Впрочем, мы и не пытаемся его поддерживать - молчим, каждый о своем. Нам обоим есть о чем подумать. Но я рад, что поздний обед проходит не в одиночестве. Мне сейчас меньше всего хочется оставаться одному. От нечего делать спрашиваю, почему он правил мои вопросы именно зелеными чернилами.
   Кажется, мой вопрос его сильно удивил:
   - Ну не красными же, - хмыкает он после минутной паузы. - Он менее агрессивный, чем красный, и если уж вносить правки не школяру, то именно зеленым. Цвет жизни. Этот цвет успокаивает. Наши глаза, наша нервная система отдыхают, когда мы смотрим на этот цвет. По крайней мере, на большинство его оттенков.
   Он еще минут десять рассказывает что-то про полезность зеленого цвета и почему правки надо вносить именно такими чернилами, но я уже не вслушиваюсь. Я потихоньку прихожу в себя от его спокойного голоса, интонаций и приятного тембра. И мне очень любопытно то, что рассказывает Новак, я рад, что познакомился с этим человеком поближе. И пусть я вычитал между строк то, чего не существует. Не ошибись я в этом, я бы не познакомился с интересным собеседником. Смущает меня в нашем разговоре только одно - запах серы, да такой, что не хочешь, но чихнешь.
  
  
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"