Аннотация: Предупреждаю, рассказ грустный. О воине, вернувшимся с воины. Об остальном почитаете внутри.
I
Душная комната, забитая людьми. Столы, стулья, скамьи и все остальное, что должно здесь быть - стоит на своих местах, как и полтора года назад. В воздухе - аромат жареного мяса с кухни, под потолком - клубы дыма, которые помимо всех земных законов не распространяются по комнате табачным запахом. Стены все такие же темные, разве что еще немного потемнели от копоти. Полы все такие же чистые. Ничто в этом трактире не изменилось, даже, кажется, атмосфера осталась та же, что и раньше.
Душно. Дышать трудно. Говорить еще трудней - попробуй, перекричи десяток мужских голосов, которые что-то рьяно обсуждают, спорят, просто ругаются, благо дело к драке, вроде, не идет. И, словно лучик света, в эту залу спустилась девушка. Кажется, с ее появлением притихли голоса спорящих, и замерло само время. Странно, Сея сейчас похожа на какое-то восточное божество. Непривычно и действительно очень странно. Полтора года назад можно было описать ее внешность лишь одним словом - забитая, загнанная в угол. Именно такой она была для тех, кто знал ее. Сейчас же - золотые волосы хорошо вымыты и спадают ниже шеи чистым золотом, на щеках легкий румянец, походка - словно легкие шаги по самому воздуху, а глаза горят, точно звезды. Сейчас, при взгляде на нее, проснется менестрель даже в душе жестокого воина, а раньше на нее вряд ли взглянул бы с восхищением трактирный слуга. Расцвела, похорошела. Но... почему? Странно.
Замерев на последней ступеньке, Сея оглядела зал задумчивым взглядом, словно пересчитывала посетителей и решала, сколько выручки удастся получить за сегодняшний день. Но ее лицо резко изменило выражение, стоило только заметить нашу компанию, устроившуюся за дальним столиком. Вернее, заметила она лишь одного - Грэга, бывалого война и верного товарища. Секунда - и девушка быстро соскочила на пол трактира и тут же побежала к нашему столику, чтобы еще через секунду повиснуть на шее моего товарища. Грэг, конечно, не растерялся - каким-то образом успел вперед своей возлюбленной, поднялся из-за стола и заключил ее в объятия. Как же он долго об этом мечтал... уж мне ли не знать?
Посмотрев на Сею и Грэга, мне оставалось только отстранено улыбнуться и вновь вернуться к изучению трактирного зала. Прошло полтора года. Много ли это? Не знаю. Когда каждый твой день наполнен кровью, звоном металла и лишь одной мыслью - "Выжить!" - время растягивается бесконечно долго, в то же время сжимаясь до невозможности. Сложно ответить на простой вопрос, и я не решусь это сделать. Но, все же, тот день, когда мой путь в последний раз привел меня в этот трактир, был безумно давно. И все еще не истерся из памяти. Никогда не исчезнет из моей памяти.
Внезапно мои мысли прервались, когда до слуха долетели тихие, счастливые слова Грэга, что теперь, вернувшись, он сможет выкупить Сею у ее хозяина. Но не это привлекло мое внимание, заставив вздрогнуть, а ответ девушки.
- Я теперь свободна, Грэг! Свободна! - счастливо рассмеялась она. У нее прекрасный смех, жаль, никогда раньше мне не доводилось его услышать. Раньше я была бы ему рада, но сейчас...
Кажется, сам мир пошатнулся в то мгновение, когда Сея сказала короткое слово "свободна". Неожиданно стало невозможно сделать вдох от странного, сдавливающего чувства в груди, а в глазах потемнело. Свободна... это может значить лишь одно.
Резко поднявшись, я посмотрела невидящим взглядом на своих соратников, которые сидели со мной за одним столом. Кажется, кто-то из них спросил, что случилось, но мне не было суждено его услышать. Немного постояв, я отвела взгляд и негромко пояснила:
- Я пойду, проведаю Гордую...
Удивительно, но мой голос прозвучал совершенно спокойно, только немного хрипловато, но мои друзья не обратили на это внимание. У меня такое случается часто, даже не знаю, отчего, ведь лекари, все, как один, утверждают, что я абсолютно здорова телом. Не спеша развернувшись, я, не говоря больше ни слова, вышла из-за стола и направилась к выходу. Ничего не получалось разглядеть перед собой, взгляд просто ни на чем не останавливался. Дойти ровно и не дрогнув помогла только боевая закалка, которая не терпит проявления чувств. Одна ошибка, одна лишняя эмоция, одна слабость - и все, ты покойник. Никогда не показывать своих чувств. Так учила жизнь таких, как я.
В ушах, заглушая окружающий гул, а после вой ветра, звучало лишь одно слово, произнесенное вместе со счастливым девичьим смехом. Сея... как же умер твой хозяин? Ты же была не простой рабыней, ты была хаш. Хаши служат хозяевам по доброй воле, до последнего вздоха - своего или своего хозяина. Да, хаша может выкупить другой человек, Грэг не обманывал возлюбленную. Но обычно сами хаши не соглашаются на это. Потому что у них есть причина для службы - долг жизни. Своей или своего самого дорого человека. Сея же должна была своему хозяину две жизни, поэтому служила ему до изнеможения, и из-за этого всегда была похожа на забитого, загнанного и испуганного ребенка. Но все же, Сея, почему же ты так рада своей свободе?..
Лишь оказавшись на конюшне, рядом с темногривой лошадкой, которая могла бы поспорить с любым боевым конем, гордый воин позволил себе проявить свои истинные чувства. Впервые за последние полтора года...Слезы сами собой катились по моему лицу, теряясь в черной гриве Гордой, к которой я прильнула, как к единственному родному существу на земле. Плакала беззвучно, не позволяя себе ни всхлипа, ни крика, хотя сильнее всего сейчас хотелось закричать в полный голос, чтобы не было так больно. Сердце и душа разрывались на кусочки, и никто больше не сможет этого изменить.
В какой-то момент сил сдерживать себя больше не осталось, и я начала едва слышно шептать, опускаясь на землю рядом со своей темной красавицей, которая встревожено поглядывала на меня и тихонько фыркала, словно спрашивая: "Что случилось?".
- Почему... почему ты не дождался меня? Я ведь обещала вернуться с войны... обещала... И вернулась... а ты не дождался меня... Почему, любимый?.. Почему?..
Только из-за него, из-за него одного я не умерла тогда. Только о нем я вспоминала, когда от боли хотелось кричать, сил держать меч уже не было, а приходилось лишь сжимать зубы и снова и снова бросаться в бой. Только о нем я думала длинными ночами в лазарете, когда металась в лихорадке и рвалась вновь на поле брани, потому что там, без меня, погибали мои товарищи. Только воспоминания о нем помогали найти смысл в этой жизни, когда каждый день наполнен кровью. Только из-за осознания того, что меня ждут обратно, в каком бы состоянии я не вернулась, лишь бы живая, мне удалось выжить. Только...
А он не дождался меня. Просто не дождался. Война дошла и досюда, пусть и не такая явная, пусть и устоял трактир, который на какое-то время стал символом, что жизнь еще продолжается и есть, за что бороться, пусть... Он не дождался. Он... умер...
- Нет! Нет, ты не мог! Ты же не мог выйти на поле боя, просто не мог... Ты обещал ждать... обещал...
Зачем, зачем тогда было все это? Зачем я сражалась, зачем убивала, зачем выжила тогда, когда любой другой на моем месте просто не перенес таких ранений? Зачем в сердце теплилась надежда, зачем билась так рьяно, зачем враги прозвали меня темной бестией, демоном, тенью темного Бога? Зачем было все это, если он... если его...
И некому даже мстить за его смерть. Война закончилась, враги повержены.
- И зачем мне теперь жить дальше?..
Слезы кончились неожиданно, словно что-то оборвалось где-то внутри. В груди образовалась пустота, с которой невозможно было сделать полный вдох, а окружающие предметы потеряли краски. Так же, как жизнь и существование потеряли смысл. Мне осталось лишь опустить плечи и закрыть глаза, чтобы ничего не видеть и ничего не слышать. Не желаю видеть и слышать. Не желаю больше жить. Ничего не желаю...
- Ты нужна стране, Катрин, - тихий голос совсем рядом, а вместе с ним на мое плечо опустилась теплая ладонь.
Не вздрогнула я лишь оттого, что мне было все равно. Даже если бы это был один из врагов, решивший убить меня, мне было не важно. Просто не имело значения. Тем более, голос трудно было не узнать.
- Война окончилась, Артур, - бесцветно ответила я, хотя мне казалось, что глупо что-либо говорить. - Я больше ничем не могу помочь стране.
- Ты не права.
Голос моего соратника звучал серьезно, в нем не слышалось ни нотки сочувствия, за что я была благодарна. Меньше всего мне сейчас хотелось услышать что-либо подобное от тех, кто понимает, что за чувство терзает меня сейчас. Война унесла жизни многих, не осталось тех, кто не познал потери. Мне было некого терять - семьи не было, друзей и подруг тоже. Лишь мой любимый человек, который, я думала, был в полной безопасности. Ошиблась... война не обходить стороной никого...
Не дожидаясь моего ответа, Артур негромко, но серьезно продолжил:
- После войны страна в упадке, никого она не обошла стороной - сгорели дома, погибли люди, умер скот, не ухожены поля. Сейчас люди нуждаются в помощи, защите и, главное, в надежде на то, что будущее есть. Поверь, Катрин, им нужна наша помощь. Разве смогут отстроить дома выжившие крестьяне сами? А что будет с дорогами и трактами, только подумай. Сейчас каждый человек, способный работать, на счету...
Он замолчал, словно не зная, что еще сказать, чтобы я поняла. Мне же больше не нужны были слова. Поднявшись на ноги и украдкой стерев постыдные слезы, посмотрела в упор на Артура. Лицо какое-то неуловимо жестокое, через левую бровь к подбородку идет шрам, в волосах кое-где промелькнула седина, а ведь ему всего тридцать лет. Серые глаза... сложно передать их выражение. Выражение глаз, видевших все ужасы войны. Смотреть в них - все равно что смотреть в омут, в котором нет дна, но есть боль. Это сложно заметить и невозможно понять тем, кто не испытал того же...
- За что ты сражался, Артур? - негромким бесцветным голосом спросила я, внимательно изучая каждую черту его лица. От этого взгляда воин невольно коснулся шрама на щеке и едва уловимо усмехнулся. Ты так и не понял, что война меняет всех. Я теперь тоже не красавица, пойми. Глупость, что шрамы украшают воинов. Но их все равно нельзя стыдиться. - Ради чего ты убивал и выжил в этой войне?
Артур молчал долго, так же внимательно вглядываясь в мое лицо. Что он пытается там найти? Не знаю, у меня нет и не было способности читать мысли, а показывать эмоции воин ни перед кем никогда не будет. И я уверена, что у него это получится гораздо лучше, чем у меня. Артур молчал, но я ждала и собиралась дождаться ответа. Имею право на это...
- Ради любимой, - наконец негромко ответил он, отведя взгляд от моего лица, словно не отыскав в нем того, что искал.
- Что с ней стало?
Нет, я вовсе не любопытная и не надоедливая. Просто... мне сейчас так больно, что желание сделать больно кому-то еще сильнее меня. Пусть даже больно будет тому, кого я могу назвать другом, и в ком уверена даже больше, чем в самой себе. Жестоко. Даже слишком. Но я не в силах что-либо изменить. Или я лишь вру самой себе, не желая что-либо изменять?.. Без разницы. Теперь это не имеет значения. Ничто не имеет значения.
На этот раз Артур не молчал. Он посмотрел мне прямо в глаза холодным взглядом и, как могло показаться, совершенно спокойно ответил:
- Она умерла.
Усмешка невольно скользнула по губам. Его боль, чужую, я почувствовала почти физически, отчего стало чуточку легче. Не одной мне больно. Но все равно, ему точно не понять, что значит потерять единственное родное существо на земле. У него ведь выжил брат, у которого полчаса назад появилась невеста.
Не говоря больше ни слова, я оседлала Гордую и, не глядя на Артура, вместе с ней направилась к выходу из конюшни. Вещи и меч были оставлены в стойле моей лошади, потому что именно тут я и собиралась заночевать - все комнаты в трактире были заняты, в половине из них сейчас находились раненные, за которыми ухаживали местные девушки. Госпиталь, если можно так сказать. И пусть поначалу, узнав об отсутствии комнат, я тихо ругалась, сейчас радовалась этому обстоятельству - не нужно заходить в трактир вновь и прощаться с ребятами. Пусть празднуют победу. Не желаю им мешать.
Лишь на секунду замерев перед выходом, с тихой усмешкой переспросила Артура:
- Нужна стране? Что ж, я исполню этот долг.
Последний долг рыцаря - так это говорится, верно? Что ж, так и будет. Мой последний долг. После, когда моя помощь будет больше не нужна ни стране, ни ее подданным, я просто уйду.
Жди меня, мой любимый... ты ведь обещал...
II.
Второй день пути прошел незаметно. Деревья, вокруг одни деревья. А казалось, что все выжжено войной... но нет, есть еще на земле такие места, куда не достала она своими грязными руками. И этот лес, где царила тишина и покой, казался каким-то волшебным местом, где все вокруг эфемерно и хрупко.
Кажется, поддавшись царившей здесь атмосфере, даже костер трещал тише. У огня, вглядываясь в языки пламени, замерла женщина лет двадцати пяти, которая старалась лишний раз не издавать ни звука, чтобы не нарушить тишину. Мысли ее были далеки от происходящего, но изо всех сил она старалась не думать о своей потере. Не время и не место, как она считала. Рядом с ней тихо пофыркивала черная, стреноженная лошадь, которая поглядывала на свою хозяйку не по-лошадиному сочувственно. На лес медленно опускались сумерки.
Внезапно, в нескольких метрах от поляны, где сидела женщина, затрещали ветки и раздались приглушенные, почти не различимые голоса. Всего мгновение - и воительница, только что сидевшая, уже стоит на ногах и сжимает в руках рукоять верного меча, настороженно вглядываясь в ту сторону, откуда раздались звуки. Нежданные гости не заставили себя долго ждать. Первым на поляну вышел немолодой мужчина, ведущий за собой серого жеребца с белой полосой на морде. В пришедшем с первого взгляда угадывался воин, и сложно сказать, отчего именно - то ли по походке, то ли по суровому лицу, то ли по выражению карих глаз. Но стоило ему заметить девушку, как что-то неуловимо изменилось в нем, отчего он стал самым простым человеком. По губам невольно скользнула довольная усмешка, а сам мужчина с насмешливыми нотками в голосе произнес:
- Ох, и глубоко же ты забралась, Катрина. И какой бес тебя дернул до столицы через эти дебри добираться?
Пока он говорил эти слова, на поляну вышли еще двое мужчин, ведущих за собой лошадей. Один из них был постарше и повыше, а лицо второго было перечерчено шрамом от брови до подбородка, но что-то в них все равно было неуловимо похожее, словно они были братьями. Последним на поляне появился почти совсем молодой парнишка с рыжими волосами, в которых отчего-то раньше времени появились седые волосы. Молодым он был лишь на первый взгляд, но стоило заглянуть в темно-синие глаза, и становилось как-то не по себе - в них отражалось то, что не свойственно людям его возраста.
Но, какими бы разными ни были незваные гости, все они с одинаковым выражением смотрели на девушку - немного осуждающе и тепло, как смотрят на друзей, ушедших не попрощавшись. Только один взгляд, который принадлежал воину со шрамом, смотрел теплее остальных, а где-то на самом дне серых глаз можно было различить что-то, очень похожее на тоску.
Воительница, давно опустившая в растерянности свой меч, смотрела на четырех мужчин удивленно и непонимающе, словно пытаясь понять, не привиделись ли они все ей. Немного помолчав, она негромко и растерянно прошептала:
- Что вы здесь делаете?..
- А ты думала, что все приключения достанутся тебе? - так же насмешливо, как и в первый раз, поинтересовался владелец серого красавца.
- Думала так легко отделаться от нас? - подхватил рыжий парнишка, как-то устало улыбнувшись своей боевой подруге.
- Мы не бросим тебя, Катрина.
Последняя фраза принадлежала мужчине со шрамом, а его брат лишь согласно кивнул, едва заметно улыбнувшись. На него-то и устремила своей пораженный взгляд женщина, которой явно не верилось в происходящее. Немного помолчав и прикрыв на миг глаза, чтобы взять себя в руки, воительница вновь посмотрела на Грэга и негромко спросила:
- А как же Сея?..
- Она согласилась подождать меня еще немного, - пожал плечами в ответ он. А затем, вновь позволив едва заметной улыбке занять место на губах, чуть грустно добавил: - Она все понимает и готова ждать.
Кажется, ответ не убедил девушку, но она все же перевела взгляд на остальных. Внимательно вглядываясь в их лица, она негромко спросила, обращаясь сразу к каждому:
- А вы? Разве вам всем некуда возвращаться?
Мужчины переглянулись, вмиг став серьезней, чем секунду назад. В их глазах едва заметно отразились различные эмоции, которые все тщательно скрывали. От этих взглядом воительница пожалела о том, что задала свой вопрос. Она хорошо понимала их чувства. Но все равно был один момент, на который хотелось прояснить: "Почему?"
За всех ответил первый воин.
- Мы воевали с тобой плечо к плечу, Катрина. Ты нам сестра. Каждый из нас обязан тебе жизнью. Мы не можем отпустить тебя одну.
- Мы последуем за тобой всегда, - кивнул Артур, подтверждая слова товарища.
На некоторое время на поляне повисла тишина, нарушаемая лишь тихим пофыркиванием лошадей и потрескиванием поленьев в костре. Катрина стояла, не зная, что делать и что сказать. Впервые в жизни воительница была настолько растеряна. Воины же молча смотрели на нее, каждый задумавшись о чем-то своем. Вернее, они помимо воли вспоминали, как эта своевольная даже на взгляд девушка отчаянно сражалась даже тогда, когда была готова упасть. Вспоминали, как дрались вместе с ней. А Артур вспомнил, как эту сильную девушку сломало лишь одно слово, как она прошептала слова о том, что не желает больше жить. И ту боль, которую причинило ему осознание того, что его она никогда не сможет полюбить. Но, даже зная все это, он не мог отказать себе в такой мелочи, как просто быть рядом с ней. Чтобы сделать все, только бы она жила, даже потеряв желание жить...
Тишину совсем неожиданно нарушил рыжеволосый парень, посмотрев на женщину с теплой насмешкой во взгляде. Он просто негромко спросил:
- Или ты не рада нас видеть, Катрина?..
И от этого простого вопроса что-то в душе усталой воительницы дрогнуло, а на сердце потеплело. Едва заметная улыбка, которая так редко появлялась на ее лице, скользнула по губам, и она тихо прошептала в ответ, посмотрев на своих товарищей по очереди:
- Рада.
В эту секунду в голове ее неожиданно скользнула одна весьма странная мысль. Пусть война забирает многое, пусть меняет неисправимо и оставляет неизгладимый отпечаток... кое-что она может дать взамен...