Аннотация: Прошло несколько лет. Фашистская Германия повержена, а Ефим Сорокин продолжает менять историю на собственный лад.
ВЫЖИВШИЙ-4
Возвращение
Часть 1
Глава I
Ой, ну что за люди! Откуда ж у них руки растут?! Всё нужно контролировать самому... Ну или если не всё, то хотя бы частично, поскольку моя империя за последние годы изрядно разрослась, и Стетсон физически не успевает за всем следить. Бедняга, у него уже седые волосы появились, а ведь ему, кажется, ещё и сорока нет. Я уж намекал парню, мол, подумал бы об отдыхе, о собственном помощнике, о личной жизни... Я вон и то женой обзавёлся на старости лет, а ты, впахивая на меня и на ФБР, сам себя уже не помнишь. Нет, я, говорит, пожизненный холостяк, от женщин одни проблемы, они только отвлекают от настоящего дела.
Надеюсь, он не меня имел в виду и мою Варю, то есть Барбару... У нас-то, слава богу, совет да любовь! На редкость скромный человечек. Когда решил назвать киностудию её именем - 'Barbara Films' - она поначалу всячески противилась. Но я всё-таки её уломал и, невзирая на природную скромность моей супруги, я видел, что ей это чертовски приятно.
А ведь в этом году 5 лет, как мы с Варей официально муж и жена. Брак был заключён в мэрии Лас-Вегаса 10 апреля 1944 года, через месяц после капитуляции фашистской Германии. То есть данное самим себе обещание мы фактически сдержали, сыграв относительно скромную свадьбы после Победы.
Хотя Варя и была атеисткой, но по моей просьбе наш брак был освящён в русской церкви преподобного Евфимия Солунского. Церковь с разрешения Северо-Американской митрополии была возведена в рекордно короткие сроки - всего за пять месяцев, а настоятеля в чине иеромонаха мне прислали аж с Аляски, из Анкориджа. Увидев небольшой, но выстроенный по всем канонам православия храм, отец Феодосий перекрестился на сиявшие позолотой купола, поддёрнул рясу и отправился принимать хозяйство.
Варю даже заранее покрестили, причём тайком, потому как по легенде она уже была крещёной при рождении. Видел, что ей это не очень нравится, но мотивировал необходимостью выполнения нашего задания - создания образцовой семьи, которой необходимо выглядеть своими в обществе, где семья и церковь шли, можно сказать, рука об руку.
Помню нашу с ней первую ночь на американской земле. Случилось это в номере небольшого мотеля на окраине Лос-Анджелеса. Тогда после почти двух часов беспрерывного секса - сам удивился, что пребываю в такой неплохой форме - Варя откинулась на подушку и выдохнула:
- Теперь можно и умереть!
На что я, глядя на её вздымавшуюся в сумраке грудь, ответил:
- Не говори глупостей, жизнь только начинается.
Несколько месяцев мы встречались, изображая случайно познакомившийся людей, прежде чем я сделал Варе-Барбаре предложение, от которого она не смогла отказаться и перебралась в Лас-Вегас. Друзья и коллеги были за меня искренне рады, никто даже и словом не обмолвился, что такая шишка, как я, женится на вчерашней официантке, да ещё и сироте. Жаль, что не могли присутствовать её родители, им просто сказали, что их дочь выполняет важное государственное поручение за границей, где вышла замуж. Варя очень переживала, что вынуждена скрывать от отца с матерью своё местонахождение, но переживала про себя. Выдержка у неё была чекистская.
На бракосочетание приехали и Науменко, и оба Вержбовских, даже Гувер прислал на свадьбу от своего имени огромный букет алых роз, сопроводив его запиской, что желает нам с Барбарой долгой и счастливой совместной жизни.
А через месяц после торжества глава ФБР, особо не афишируя свой визит, лично прибыл в Лас-Вегас решить кое-какие дела, и в приватной беседе заметил, что очень уж похожа моя супруга на ту девушку, чей портрет он видел у меня давным-давно на столе.
- А вы наблюдательны, - улыбнулся я.
После чего выдал заранее заготовленную версию. Якобы мне удалось по тайным каналам связаться с Варей и даже вызволить её в Соединённые Штаты, что обошлось в весьма кругленькую сумму. Благо что девушка оставалась в оккупированной немцами Одессе, которую Гитлер передал Румынии. Я через своих людей нанял контрабандистов в нейтральной Турции, которые через практически невоюющую Болгарию смогли пробраться в Румынию, оттуда в Одессу и вывезти Варю тем же путём, а затем через Ближний Восток и Африку - в Соединённые Штаты.
Для всех в Союзе она считается пропавшей без вести, в курсе только родители, умело разыгравшие бесконечное горе. А чтобы уже здесь, в Штатах, не привлекать внимания, пришлось обставить наше знакомство как случайное, разыграв целый спектакль, до этого успев сделать соответствующие пометки в приютских записях и снабдив Варю поддельными документами, что тоже влетело в копеечку.
- На что только не пойдёшь ради любимой женщины, - вздохнул я и тут же изобразил почти натуральнее волнение. - Надеюсь, мою жену не депортируют обратно в СССР? В противном случае её НКВД отправит в ГУЛАГ, откуда многие живыми не возвращаются. Да и поддельные документы... Вы же теперь обязаны сообщить в миграционную службу!
- Не переживайте, мистер Бёрд, - рассмеялся Гувер. - Как-никак мы с вами в одной команде, должны помогать друг другу, так что никто у вас жену не отберёт. Во всяком случае, ваша маленькая тайна дальше этих стен не уйдёт, а если понадобится - то я надавлю на нужные рычаги, поскольку ни в малейшей мере не хочу быть причиной вашей семейной трагедии. А Барбара, кстати, довольно симпатичная особа, вы не прогадали.
На этом мы с ним расстались, и больше года я с ним с глазу на глаз не общался, разве что по телефону спорадически получал какие-то рекомендации. Каждый такой односторонний звонок сопровождался моей лёгкой паникой. А ну как этот гадёныш что-то раскопал? Хотя вряд ли бы в таком случае он стал предупреждать меня об этом звонком, просто прислал бы самолётом своих агентов покрепче, заковали бы нас с Варей в наручники и отправили в Вашингтон.
К свадьбе для меня и Вари был отгрохан 2-этажный особняк с живой изгородью, двориком с изумрудной травой и бассейном. Не приведу же я свою жену в номер отеля, пусть он даже и относится к категории 'люкс'. Тем более что в доме заранее была предусмотрена 'детская'. Варя, не привыкшая к такого рода роскошествам, в первый день боялась даже что-то тронуть, чтобы не повредить ненароком, насилу затащил её в бассейн. Глядя на её мышиного цвета трусики и бюстгальтер, подумал, что надо было заранее позаботиться о купальнике, но тут всё равно нас никто не видит, так что лучше вообще плавать без одежды. Тем более что я намеревался завершить наши водные процедуры совокуплением, что в итоге и случилось.
Застенчивость с Вари приходилось снимать слоями, словно шелуху с луковицы. Реальный кастинг в паре голливудских студий, которые она специально провалила, а также работа официанткой хоть и ассимилировали её немного в американскую жизнь, но советская действительность засела в моей любимой крепко. Хорошо хоть в кафе не устроила соцсоревнование с вывешиванием портретов лучших на Доске почёта.
А как я водил свою возлюбленную по лос-анджелесским магазинам! После заброски в Штаты она жила более чем скромно, не позволяя себе лишнего. Впрочем, воспитанная в СССР девушка и так-то непривычна к роскоши, но всё же по пути на работу и обратно в съёмную квартирку она непроизвольно замедляла шаг возле огромных витрин с платьями, туфлями, сумочками и прочей дребеденью, на которую так падки женщины всех времён и народов. Да что там кривить душой, нам же, мужикам, тоже приятно, когда наши жёны и подруги 'прикинуты' по высшему разряду.
Вот и я, как только мы 'официально' заявили о своих притязаниях друг на друга, повёл Варю на шопинг. Вернее, повёз, арендовав на весь день практически новенький 'Buick Roadmaster'. К вечеру весь багажник был забит сумками и коробками, да ещё что-то влезло на заднее сиденье. И всё это повезли на её съёмную квартиру. Когда я через неделю собирался повторить шопинг-тур, Варя решительно воспротивилась:
- Фима, у меня с прошлого раза вся квартира завалена покупками. Да и куда мне всё это надевать?
- А я хотел предложить в твой выходной сегодня вечером прогуляться в театр 'Pantages'. Там сегодня мюзикл дают 'Оклахома' с Джоан Робертс. У меня и билеты уже есть, - продемонстрировал я ей два цветных кусочка плотной бумаги.
- Ох, ну ладно, что-нибудь подберу на вечер, - деланно вздохнула Варя. - Платье... Пожалуй, вон то, что мы купили в Беверли-Хиллз, а там же купленные туфли не одену, у них шпилька высокая, а я на такой ходить толком не умею. Зачем мы вообще их купили... Вон те одену, на среднем каблучке.
- И колечко с бриллиантом надеть не забудь, - напомнил я Варе о своём недавнем подарке.
В общем, понемногу выводил любимую в свет, приучая к будущей жизни жены миллионера. Хотя не особо упорствовал, чтобы не перегнуть палку, а то вдруг в Варьке проснётся избалованная светская львица - вот уже чего мне меньше всего хотелось бы. Впрочем, она и сама прекрасно чувствовала меру. Как-то, когда мы остались наедине, задумчиво крутя на безымянном пальце колечко с бриллиантом в 3 карата и закусив нижнюю губу, она грустно вздохнула:
- Фима, я такой подлой себя чувствую... Там война, а ты на меня столько уже потратил, что на эти деньги можно было бы купить, наверное, десять тонн хлеба. Столько советских людей можно было бы накормить...
- Не нужно себя корить, дорогая, ты в Америку не развлекаться приехала, а выполнять ответственное задание. А стране я и так помогаю по мере сил. И поверь, неплохо помогаю. Просто ты многого ещё не знаешь.
Мы с Варей считали дни до Победы, в том числе памятуя о нашем обещании сыграть свадьбу, только когда Германия капитулирует, хотя из Центра намекали, что можно и не затягивать. Как бы то ни было, с момента нашего знакомства до свадьбы прошло практически 10 месяцев, и за это время я столько раз побывал в Лос-Анджелесе, что в итоге сбился со счёта.
На свадьбе Вержбовский тоже распознал в моей невесте ту девушку с чёрно-белой фотокарточки, которую я всегда носил с собой и чей увеличенный портрет стоял у меня на столе. Пришлось и ему ту же самую историю рассказывать, которую я позже преподнёс Гуверу. На мой взгляд, легенда по большому счёту была шита белыми нитками, но хотя бы у директора ФБР не имелось доказательств того, что девушка была заброшена в США советской разведкой. Так что если он что-то и подозревал - то пока эти подозрения держал при себе. Хорошо хоть допросов с пытками не устраивал, а ведь мог бы, засранец, невзирая на мой ещё более выросший статус, предъявить ордер.
Фитин, понятно, на свадьбу явиться не мог, но позже мне лично передал на словах поздравление от товарища Сталина. Я поинтересовался, что там нового, в Союзе, а то до Штатов информация, как ни крути, доходила иногда в довольно искажённом виде. 'Холодной войной' пока не пахло, так как сенатор от штата Висконсин Джозеф Маккарти уже ни при каких условиях не развяжет 'охоту на ведьм'. Как только мне на глаза в моей же газете попалась это имя, я сразу же вспомнил о так называемой эпохе 'маккартизма', сопоставил очевидное, и пришёл к выводу, что этот сенатор и есть тот самый тип, не без непосредственного участия которого была развязана 'холодная война'. Значит, нужно было устранить этого клоуна самым безжалостным образом ещё 'на взлёте', пока он не успел натворить дел. Гибель сенатора в банальном ДТП ввиду отказавших тормозов пришлась как нельзя кстати. Услышав новость по радио, я мысленно поаплодировал людям Фитина.
Самое, пожалуй, важное, что после кончины Рузвельта в 1945 году на смену ему пришёл не Гарри Трумэн, как это было в моей истории, а действующий вице-президент Генри Уоллес. Вы спрашиваете, куда подевался Трумэн? Что ж, отвечу... Его убили. Нет-нет, не в буквальном смысле, хотя после подброшенного в прессу (в мои СМИ в первую очередь, хотя Гувер мне и высказал задним числом) компромата Трумэн мог с чистой совестью приставить ствол к своему виску. Ну а что бедолаге оставалось делать после того, как весь мир узнал о его связи с несовершеннолетней девушкой?! Я-то догадывался, кто подослал к нему девчушку в гостиничный номер, набитый скрытой аудио и фотоаппаратурой, но предпочитал свои догадки держать при себе. Так что Трумэн не успел добраться даже до поста вице-президента и сместить с него Уоллеса, который оказался большим другом СССР. В 1944-м, сразу после Победы, тот совершил официальный визит в Советский Союз, побывав даже на Колыме. А, кроме того, ещё с середины 20-х являлся последователем Николая Рериха и считал его своим гуру. Опубликовать одно из давних писем нового Президента Рериху в моих печатных СМИ пришлось после настойчивой просьбы Гувера, которому Уоллес, что логично, встал поперёк горла. Фотокопию письма мне передал лично Стетсон. Деваться было некуда, я не хотел раньше времени оказаться в числе врагов могущественного директора ФБР. Однако информация была подана таким образом, что якобы вредность учения Рериха ещё нужно доказать, приводя мнение специалиста по Агни-йоги.
В итоге не было атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки ни в 1945-м, ни в последующие три года. Пожалуй, что и не будет. Хотя в создании ядерного оружия и в этой реальности американцы подсуетились первыми. Но СССР провёл испытания атомной бомбы всего на год позже, так что паритет был восстановлен практически сразу.
О создании НАТО тоже пока речи не шло. Глядишь, мир обойдётся и без североатлантического военного блока. Тогда отпадёт надобность и в Варшавском договоре. Зачем нагнетать обстановку?! Тем более что Сталину и Уоллесу пока удаётся вести вполне добрососедский диалог.
СССР понемногу восстанавливался после жестокой войны, и сокровища, добытые не без моего участия, наверняка пригодились. Думаю, не все они ушли на покупку вооружения и прочих атрибутов войны, Коба по-любому что-то прикроил на послевоенный период. А тут ещё знаменитый генетик и селекционер Николай Вавилов, который в прежней реальности, как я помнил, угодил в опалу, на этот раз после моих записок оказался в фаворе, снова возглавив ВАСХНИЛ, и благодаря своим изысканиям за короткий срок буквально накормил всю страну. Во всяком случае, проблем с хлебом СССР не испытывал. Кстати, Лысенко угодил в опалу и трудился на благо страны на Дальнем Востоке, претворяя в жизнь наработки своего идейного противника, восставшего, словно Феникс из пепла.
Кстати, не только Восточная Европа, как и в известной мне реальности, отошла под кураторство СССР. Учитывая, что в этой реальности англосаксы и янки, озабоченные своими проблемами в Индии и с японцами соответственно, не смогли направить в Европу достаточно мощную группировку, получилось так, что советские войска встретили Победу не на Эльбе, а на Рейне и По, и бо́льшая часть Европы согласно Ялтинской конференции конца 1944 года отошла под юрисдикцию СССР. А это помимо стран Восточного блока все Балканы, включая Югославию и Грецию, а также объединённая Германия. А вот Италия, Франция, Испания, Португалия, Швейцария и Австрия, включая страны Бенилюкса, Данию и скандинавские страны, сохранили условно нейтральный статус.
Польша вернулась в состав СССР, не говоря уже о прибалтийских республиках. Кёнигсберг, как и в моей истории, стал советским. к СССР отошла восточная часть современной Пруссии почти до Берлина. Под шумок зацепили и Финляндию, припомнив Фридрихсгамский мирный договор от 1809 года.
С Японией мы, как водится, немного повоевали, после чего Курилы и Южный Сахалин спустя сорок лет вернулись в 'родную гавань', то есть российскую, а теперь уже советскую собственность. Не знаю, имелись ли у советского руководства планы на Страну восходящего солнца, но там подсуетились янки, сразу же принявшиеся строить военную базу. А вот Корею нам удалось взять под свой контроль полностью, посадив марионеточное правительство, и мы тоже, не мудрствуя лукаво, создали там сразу две военных базы.
Югославия, кстати, после смерти Иосипа Броз Тито оказалась весьма лояльна к Советскому Союзу. Весной 1944-го Тито погиб в перестрелке с фашистами, вот только пуля почему-то вошла лидеру партизанского движения между лопаток. Догадываюсь, что не обошлось без участия советских спецслужб, как-никак я лично рассказывал Сталину о политике 'и нашим, и вашим' будущего Президента Югославии. Так что после Победы страну возглавил совсем молодой по политическим меркам Петар Стамболич, сразу же зачастивший в Москву, видно, на консультации. Именно он устроил чистку среди боснийцев и хорватов, воевавших на стороне Гитлера.
В соседней Албании к власти после окончания войны пришёл Ходжа Энвер. Насчёт него я не сильно потрошил в своё время Википедию, но память подсказывала, что эта страна выбрала не слишком правильный путь, о чём я сообщил через представителя резидента на одной из послевоенных встреч. Буквально месяц спустя Энвер был вызван в Москву. Не знаю уж, чем Иосиф Виссарионович так запугал лидера Партии труда, но, вернувшись в Тирану, тот объявил об ускоренном строительстве социализма и политике сближения с СССР.
Надеюсь, у руководства страны хватит ума не кидать все силы на восстановление экономик отныне дружественных нам государств. Нам-то досталось больше всех, да Германию ещё потрепало изрядно, но ГДР, в чём я более чем уверен, возродится за несколько лет. Немцы - они такие, педантичный и трудолюбивый народ, а мы привыкли всё делать с такой-то матерью и грудью на амбразуру. Тем более техникой мы не так богаты, а человек для многих начальников - не более чем галочка в книге трудодней.
С подачи созданной сразу после войны ООН в 1947-м Палестину было предложено разделить и создать на её территории арабское и еврейское государство. А год спустя Давид Бен-Гурион объявил о создании Израиля. Правда, почти сразу же на новое государство напали Сирия, Египет, Ливан, Ирак и Трансиордания, но израильтяне сумели отбиться.
Не помня точных дат, об этом я тоже упоминал и в своих записках, и в разговоре со Сталиным. Похоже, Коба занял выжидательную позицию, ожидая, чем всё закончится. Когда же стало ясно, что евреев так просто не сломить, СССР признал новое государство, тут же наладив дипломатические контакты.
В Южной Азии тем временем Индия обрела независимость, но Пакистан всё же отделился, став исламским государством. К власти там пришла Мусульманская Лига во главе с ярыми антикоммунистами Мухаммадом Али Джинной и Лиакатом Али Ханом. Правда, там успели подсуетиться наши люди, посодействовав пуштунам Северо-Запада и белуджам в Восточном Белуджистане в присоединении к Афганистану. При этом удалось наладить в целом не самые плохие отношения с Пакистаном.
Махатма Ганди сумел пережить 1948-й, в котором, как я помнил, его отправили на тот свет какие-то террористы. Не от Серова или кого-то из его людей, а из своих источников я узнал, что телохранителями Ганди являются советские специалисты. А ведь я когда-то упоминал то ли в разговоре с кем-то из советских шишек, то ли в записях, что Ганди погибнет в результате заговора. Похоже, были приняты соответствующие меры.
Но при этом Ганди оставался всего лишь духовным вождём страны, а пост премьер-министра занял его ученик Джавахарлал Неру. Недавно Гнади и Неру, к слову, побывали в Москве, заключив ряд важных соглашений. Индия нам как политический и торговый союзник будет весьма кстати.
В 1944-м в местечке Бреттон-Вудс в штате Нью-Гэмпшир состоялась конференция, итогом которой год спустя стало появление новой системы организации денежных и торговых расчётов. На смену 'золотому стандарту' пришёл конвертируемой доллар, цена золота оказалась жёстко фиксирована - 35 долларов за тройскую унцию. Представитель СССР на конференции присутствовал, но выступил против, мотивируя это тем, что Советский Союз продолжает считать универсальной валютой не доллар, а золото. Соответственно, год спустя наша страна не подписала и соглашение. Однако это не помешало созданию Международного банка реконструкции и развития и чуть позже Международного валютного фонда, так что СССР поневоле пришлось участвовать в валютных операциях на долларовой основе.
Кстати, Нюрнбергский процесс случился и в этой реальности. Каждый получил по заслугам, включая не успевших убежать или отравиться гитлеровских руководителей Гиммлера и Бормана.
В 1947-м случилась наша последняя с Фитиным встреча. Он сказал, что идёт на повышение - его ставят руководить министерством госбезопасности. Впрочем, он будет продолжать курировать моё направление, а главой американской резидентуры станет Иван Александрович Серов . Фамилия показалась мне знакомой, но как я память свою ни напрягал, ничего конкретного по этому Серову вспомнить так и не смог. Жаль, Фитин мне нравился, никогда не давил, и вообще профессионал, каких ещё поискать. Надеюсь, с Серовым мы тоже сработаемся.
С новым куратором в течение последующих нескольких лет я встретился всего один раз. Он передал, что, учитывая мой нынешний статус, я перехожу в разряд 'спящих' агентов. Как, соответственно, и моя супруга. Хорошо не в разряд 'мёртвых', а то устранили бы на всякий случай: нет человека - нет проблемы.
Для страны, пояснил Серов, я и так немало сделал, а проколоться на какой-нибудь мелочи будет крайне нежелательно. Что ж, в целом меня такая позиция устраивала, хотя я продолжал по мере сил помогать своей стране, проявляя разумную инициативу. Умудряюсь как-то лавировать между заданиями, которые подбрасывают Гувер и его люди, и пропагандой СССР - это уже, как можно догадаться, моя инициатива. Заодно в моих инфомедиа всячески намекают, какие выгоды сулит сближение двух самых сильных в мире держав. И нашим, и вашим, одним словом. Оно, конечно, приходится вертеться будто уж на сковородке, но тут уж ничего не попишешь.
А жизнь тем временем шла своим чередом. Через год, в июне 45-го, на свет появилась Софья. Я уж грешным делом думал, что мне по жизни уготовано быть отцом мальчиков, но на этот раз система дала сбой. Хороший такой сбой, качественный, так как малышка выглядела настоящим ангелочком. Мы её зарегистрировали как София Бёрд. Жаль, не Сорокина, оно бы лучше звучало.
Конечно, следил я и за тем, как растёт мой сын от мимолётной связи с Кэрол Ломбард. В 1946-м Люк пошёл в начальную школу, всё ещё будучи уверен, что Кларк Гейбл его настоящий отец. В их семье правду знала только Кэрол, и мне почему-то не хотелось вторгаться со своими откровениями, разрушая их уютный мир. Тем более и доказательств у меня не имелось, а закатывать скандал, не имея на руках козырей - занятие бесперспективное. Не буду же я кричать: 'А глаза! Посмотрите, у парня мои глаза! И подбородок такой же!' Приходилось ограничиваться подарками к Дню рождения, уж не знаю, как Кэрол объясняла и сыну, и мужу, от кого прибыл очередной презент.
Между тем моя медиаимперию раскинула свои щупальца на весь североамериканский континент. Это касалось не только радио и ТВ, но и печатных СМИ. Тысячу раз был прав основатель династии Ротшильдов, выведший формулу: 'Кто владеет информацией - тот владеет миром'. И я старался поэтапно воплощать свои далекоидущие планы в жизнь. Помимо уже имевшейся местной газеты я купил базирующуюся в Сан-Франциско 'Русскую жизнь' и, самое главное, приобрёл контрольный пакет акций 'New-York Post'. Их конкурентов из 'The New-York Times' я не потянул, хотя приценивался и так, и этак. Но и 'Post' оказались неплохим приобретением, издание пользовалось достаточной популярностью на восточном побережье. Причём в редакции газеты я появился лишь однажды, на первой планёрке, когда представил коллективу самого себя. Правда, та планёрка длилась почти два часа, в течение которых я заодно озвучил свои пожелания по контентному наполнению издания, привнеся кое-какие наработки из СМИ будущего. Не особо революционные, но могущие ещё более поднять тираж. Что в итоге в общем-то и случилось, через полгода мы всерьёз подобрались к показателям 'Times', а спустя год газету можно было приобрести уже в любом уголке не только США, включая Аляску, но и Канады.
Отель и казино по-прежнему не простаивали, но уже не считались основным источником моих доходов. Я вообще решил к началу 50-х построить ещё один комплекс, по моим прикидкам, к тому времени моё благосостояние позволит затеять подобный проект.
Пока же для начала я приобрёл солидный участок земли выше по улице, где стоял мой отель. Земля в Вегасе порядком подорожала, в несколько раз по сравнению с тем днём, когда я моя нога ступила на территорию тогда ещё захолустного городка штата Невада. Но в мэрии у меня давно всё было схвачено, и мне они продали землю ненамного дороже, нежели в 1940-м. Надеюсь, налоговая и прочие не начнут копать, почему так вышло, официально же тот участок на карте муниципалитета обозначили как непригодный для застройки ввиду подвижности пластов из-за грунтовых вод. Которым, если подумать, в этих краях неоткуда было взяться по причине засушливости климата - вся вода в город поступала благодаря 'Дамбе Гувера'. А спустя год после покупки участка специалисты вдруг выяснили, что вся грунтовая вода чудесным образом испарилась, и земля теперь уже вполне пригодна для возведения хоть барака, хоть дворца. Нехорошо, конечно, обманывать государство, но кто, как не я, создал из этого куска пустыни оазис игорного бизнеса?!! Так что имею право на свои небольшие преференции.
Я тут, между прочим, ещё и писателем заделался. Правда, в итоге пришлось ограничиться парой книг и потрёпанными нервами. После выхода 'Экспансии' журналисты устроили настоящую охоту на таинственного автора книги, но успеха не добились. Моё инкогнито было выгодно и редактору издательства 'Harper&Brothers', потому как подогревало интерес к роману и заставляло раз за разом увеличивать тираж переиздания. Даже в Германии, на территории которой уже шла война, умудрились выпустить 'Экспансию' на немецком языке. Мало того, экземпляр книги обнаружили в бункере Гитлера, причём с пометками на полях, сделанными рукой самого фюрера. Однако книга тут же исчезла в неизвестном направлении, наверняка осев в какой-нибудь частной коллекции.
Грэг Малкович несколько раз обращался ко мне относительно того, не готов ли я им предложить ещё что-то. А я не раз и не два думал над тем, стоит ли браться за 'Код да Винчи'? В общем-то, книгу Дэна Брауна я перечитывал трижды, сюжет помнил если не досконально, то вполне сносно, и по долгому размышлению, не ставя загодя в известность Малковича, взялся понемногу кропать рукопись.
Естественно, действие было перенесено в настоящее время, якобы послевоенное, так что сотовые телефоны, компьютеры и прочие приметы будущего пошли лесом. Закрывшись в кабинете, чтобы ни жена, ни дочь не отвлекали, я по два часа вдень работал над рукописью. Несколько раз переписывал большие и маленькие куски текста, по какой-либо причине меня не устраивавшие, несколько раз хотел всё бросить к чёртовой матери. В итоге книга выжала из меня все соки. Но окончательный вариант меня не совсем устраивал, и я, минуя машинистку, отправил рукопись Малковичу с просьбой напрячь литредактора, дабы тот облёк мой конспирологический полуфабрикат в нормальное литературное произведение. Оплатить дополнительную работу я обещал сам, что в итоге и сделал, а после выхода книги сразу 100-тысячным тиражом под авторством всё того же Джима Моррисона я всё равно оказался в приличном плюсе.
А вот святые отцы, не успел роман 'Код да Винчи' выйти в свет, сразу же потребовали изъять весь тираж, так как книга, по мнению обитателей Ватикана, подрывает устои не только христианской церкви, но и других религиозных конфессий. Это они, конечно, замахнулись на все конфессии, все убийства в моей книге на счету 'Опус деи' - организации, почти 20 лет реально существующей на момент выхода романа в свет. Да ещё масонов приплёл - в девичестве тамплиеров.
Помимо прочего добавил от себя полудетективную историю с выявлением 13-го апостола, то бишь Савла Тарсянина, впоследствии принявшего имя Павел. Якобы в его саркофаге, находящегося под алтарём римского храма Сан-Паоло-фуори-ле-Мура, хранился свиток, проливающий свет на настоящую историю Христа, и которым удалось завладеть профессору Лэнгдону. Понятно, никаких свитков в саркофаге на самом деле нет, что и подтвердила экскурсовод, когда мне довелось побывать в базилике спустя три года после вскрытия саркофага учёными. Но сейчас этого никто не знает, поэтому я писал, не ограничивая свою фантазию никакими рамками.
Гораздо интереснее, как мне кажется, получилась моя придумка с зашифрованным в книге посланием, оставленным мною для читателей помимо того, что оставил по сюжету Соньер разгадывать Лэнгдону.
Это послание было столь глубоко зашифровано, что ни редактор издательства, ни цензура никакого подвоха не заметили. Однако нашёлся дотошный умник, который всё же добрался до разгадки, а то я уже подумывал, как обнародовать эту информацию, чтобы самому при этом остаться в стороне. Молодой математик из Висконсина сам побежал в редакцию местной газеты, потрясая исчерканным карандашом листом бумаги. А послание это гласило ни много ни мало, что вся властная и экономическая верхушка Британии и США повязана участием в мировом заговоре, по сравнению с которым масоны со своими театральными сборищами - просто детский сад. Публикацию принялись перепечатывать другие издания, подключились радио и телевидение, причём, естественно, мои тоже. В итоге шумиха охватила чуть ли не весь мир. Отдельно стоит отметить, что Ротшильды с Рокфеллерами в этом контексте тоже мелькали, как и якобы контролируемая ими ФРС. Неудивительно, что их представителям тут же пришлось оправдываться, заявляя, что все намёки в адрес семейств - гнусная ложь.
Как бы там ни было, к тому времени уже увидел свет второй, полумиллионный тираж издания, не считая проданных прав на переводы за границей. Однажды томным вечером Малкович мне позвонил в Вегас и чуть ли не плачущим голосом сообщил, что не ожидал от меня такой подставы, и что буквально час назад к нему приходили люди из ФБР.
- Откуда вы звоните?
- Из бара напротив издательства.
- Правильно, ваш телефон может стоять на прослушке. Так что им было нужно? - спросил я, уже заранее зная ответ.
- Как что?! Они хотели узнать, кто настоящий автор этой книги. Я сослался на обещание не разглашать имени писателя, тогда мне пригрозили жесткими санкциями, вплоть до закрытия издательства. Дали неделю на размышление.
- Неделю? Хм, что ж, попробуем за это время что-то придумать. Вы же пока держите язык за зубами. И ваши люди пусть молчат. А бухгалтерские документы, где фигурирует моё настоящее имя, уничтожьте.
Так, думал я, Малкович рано или поздно расколется. А вот что предпринять... Тут-то мне очень кстати на глаза попалась заметка в разделе 'Криминальная хроника', где сообщалось, что в съёмной нью-йоркской квартире был найдет мёртвым малоизвестный писатель Алекс Гринуэй. Судмедэксперт дал предварительное заключение, что смерть наступила в результате передозировки наркотиков. Как сообщалось, у Гринуэя из всей родни имелась только воспитывавшаяся в приюте племянница, которую он не видел три последних года, ведя исключительно замкнутый образ жизни. На что он жил и приобретал наркотики - установить пока не удалось.
В этот момент меня и озарило. А что, если автором моих книг изобразить несчастного наркомана? Сам он уже ничего не оспорит, и не ответит на вопрос, на что тратил гонорары.
Я предпринял кипучую деятельность, первым делом разузнав подробности жизни бедолаги. Оказалось, так и есть, жил уединённо, употреблял морфий, который приобретал в больнице через знакомую санитарку. Когда-то у него вышла одна детективная книжонка, отнюдь не имевшая успеха, после этого издательства его рукописи уже не принимали. Пытался вести в газете криминальную колонку, но после очередного морфийного загула окончательно испортил себе реноме.
Я позвонил Малковичу и предложил встретиться в уединённом месте, захватив чистые бланки бухгалтерской отчётности. Сначала я разъяснил Малковичу, что Джим Моррисон - не кто иной, как Алекс Гринуэй, и тут же расписался на бланках почерком покойного. Как он подписывался, я, само собой, тоже выяснил. Для этого пришлось нанять человека с полукриминальным прошлым, бравшего за свою работу немалые деньги. Но он оказался настоящим профессионалом. Проник в комнату покойного и раздобыл мне несколько бланков с автографом Гринуэя, а также рукописные листы с образцами его почерка.
Я не упоминал, что умею подделывать чужой почерк и автографы? Да, имеется у меня такой талант, которому наконец-то нашлось применение. Потренировавшись, я исписал с десяток листов, представив их словно черновики романа 'Код да Винчи', благо что пишущей машинки в доме наркомана не имелось. Эти листы тем же профи были подброшены обратно в квартиру усопшего, и найдены там спустя несколько дней одним пронырливым писакой из 'Нью-Йорк Таймс'. Перед тем, как проникнуть в опечатанное жилище (куда мой человек также пробрался без проблем), репортёр получил анонимное сообщение, что в квартире Гринуэя может храниться рукопись романа. Естественно, он свой шанс прославиться не упустил, хотя и получил от копов на пряники. Надеюсь, графологи в Бюро не слишком придирчивы, иначе при всём моём старании смогут обнаружить отличи, сравнив почерк настоящего Гринуэя и мою подделку.
Ну а подписи были проставлены на бланках, которые я сейчас протягивал Малковичу.
- Ваш бухгалтер может вписать нужную сумму. Тут бланков с запасом, так что имеете право на ошибку.
Малкович заметил, что легенда шита белыми нитками, на что я возразил: мол, лучше такая, чем вообще ничего. Потому что ФБР из него душу вытрясет, и он им меня сдаст, а мне не очень хочется оказаться в центре этого скандала. И повторил просьбу всех причастных держать язык за зубами. Это же ранее я ещё раз сказал машинистке, печатавшей мой первый роман. Спокойно так сказал, мило улыбаясь, отчего девушка вдруг побледнела и часто-часто закивала.
История с неудавшимся писакой на удивление прокатила, хотя гонорар от второго издания был переведён на пока ещё замороженный в силу её юного возраста счёт племянницы 'автора'. Я не сильно горевал, мне и так перепало неплохо, а оставшейся без родителей девочке, надеюсь, столь внушительная сумма поможет встать на ноги. А тем временем эпопея с мнимым автором книги просочилась в прессу, и издательства принялись публиковать прежде отвергнутые рукописи Гринуэя. Прочитал я одну такую книжонку, и впрямь слабоват сюжет. При этом журналисты задавались вопросом, почему, имея такие гонорары после двух удачных книг, Алекс Гринуэй вёл такое нищенское существование? В итоге пришли к выводу, что все деньги уходили на морфий, хотя, на мой взгляд, имея сотни тысяч долларов, можно обеспечить морфием десяток больниц.
В общем, скандал по выходу книги поднялся невиданный, а под банковскими системами Рокфеллеров и Ротшильдов начала проседать почва. На их фоне резко подскочили акции 'Bank of America', и начали раздаваться голоса, что книга была проплачена семейством Джаннини, дабы насолить конкурентам. Президент 'Bank of America' Лоренс Джаннини заявил, что подаст в суд на клеветников, однако это нисколько не снизило количество нападок. Тем более что акции его банка так и росли с каждым днём. Мда, кабы я знал, что итальяшки окажутся в таком выигрыше, может, и подкатил бы к ним с предложением принять посильное участие в проекте, естественно, спонсируя автора. Пусть и вполне самодостаточного в финансовом плане, но, как известно, денег много не бывает.
Что ещё... Ах, да, Абрам Моисеевич отдал богу душу. Жаль старика, он мне нравился, помог на первых порах освоиться в Нью-Йорке. Теперь его антикварным магазинчиком заправляла та самая приехавшая их Европы родня. Надеюсь, они не пустят наследие Лейбовица по ветру, пока, во всяком случае, насколько я знал, лавка принимала посетителей.
Ко всему прочему можно отметить, что Филумена встретила своего единственного. Им оказался владелец компании по торговле мясом, решивший прокутить немного денег в моём казино. Вдовец 43-х лет заглянул в пиццерию и был тут же наповал сражён красотой грудастой итальянки. К счастью, Филумена успела подготовить подмастерьев, так что наше с ней полюбовное расставание получилось некритичным.
А у меня между делом возникла у меня идея сунуть свой нос в кинобизнес. Не как раньше, в качестве сценариста, режиссёра или даже актёра, а как владельца собственной кинокомпании. Причём и название я для неё моментально придумал - 'Barbara Films'.
От идеи создания киностудии до её открытия прошло всего полтора года, а в её реализацию были вложены масса сил и денег. Наша с Варей свадьба проходила как раз на фоне этого события.
Заглянувший как-то на строительный объект Уорнер искренне удивился:
- Фил, зачем вам это надо? Рынок киноиндустрии уже давно поделен, вы прогорите. Послушайте моего совета - прекращайте это дело, так вы сохраните хотя бы часть денег.
Но я был свято уверен, что уж с моими-то организаторскими талантами киностудия начнёт приносить прибыль уже с первым отснятым фильмом. А ещё можно и телесериалы шлёпать. Актёров в Лас-Вегас всё ещё трудно заманить, а здесь, 'по месту жительства', процесс пойдёт куда веселее.
Практически у всех звёзд имелись контракты с той или иной киностудией, а первый мой фильм должен привлекать внимание уже одними именами, не говоря уже о блестящем - в чём я был уверен - сюжете. Между делом у меня уже лежали в столе три сценария под названиями 'Тутси', 'Молчание ягнят' в двух частях и также в двух частях 'Спасти рядового Райана'. Такой вот я выбор сделал для начала, постаравшись выдать три разных по жанру бестселлера.
Первые два фильма, само собой, учитывали поправку на время действия. Однако тот факт, что главный герой в образе актрисы пробуется на роль в телесериале, был сохранён. Как-никак телевидение не без моей помощи успело завладеть умами не только среднего класса Северной Америки. Телеприёмники, которые мы выпускали, были рассчитаны на самую разную аудиторию, а самый дешёвый (что не значит 'самый плохой') за 50 долларов могла позволить себе практически каждая семья. Соответственно, и телесериалы - особенно на двух из трёх моих каналах - приобрели невиданную популярность. Значит, сюжет, когда актёр пытается получить роль в телесериале под видом актрисы - не такой уж и опередивший своё время. Хотя опять же, повторюсь, пришлось делать некоторые поправки на то, что фильм снимается на тридцать с лишним лет раньше оригинала. Плюс сам сюжет я помнил отнюдь не досконально, поэтому местами позволил себе кое-какие вольности. Например, я не помнил, как назывался сериал, в который пробился герой Дастина Хоффмана, что-то про госпиталь. Не помнил имени героя и его женского альтер-эго, конечно же, не помнил имени и медсестры, в которую влюбляется главный герой... Так что пришлось такие нюансы выдумать самому. Сериал назвал 'Госпиталь Сент-Джеймс', героя - Винсом Фонтекой, перевоплотившегося в Саманту Фокс. Такая вот шутка автора. А медсестра получила имя Кэтрин Хоффман. Тоже шутка, которую могли бы оценить наши потомки... Главное, как мне казалось, должно получиться не менее смешно, чем в оригинальной версии.
Режиссёром я пригласил уже дважды оскароносного и неплохо себя ценящего Уильяма Уайлера. На роль главного героя он выбрал Генри Фонду, чей контракт со студией '20th Century Fox' уже истёк. Генри решил посвятить себя театру, но мы на пару с режиссёром сумели уговорить его вернуться в Голливуд хотя бы на один фильм.
Фонда сначала сомневался, что сможет сыграть женщину, но эти сомнения были развеяны после первых же кинопроб. Не понадобилось даже приглашать травести-актёра из Нью-Йорка, как хотел сначала Уайлер, чтобы тот помог Фонде вжиться в роль.
На роль медсестры Уайлер мечтал пригласить саму Вивьен Ли, но та, прочитав сценарий, почему-то отвергла его предложение. Видно, жанр картины посчитала несерьёзным. Тогда я посоветовал обратить внимание на Лану Тёрнер, в прошлом году выскочившую за миллионера Генри Топпинга. Эта не упрямилась, с удовольствием согласилась принять участие в картине. Так что пазл понемногу складывался.
Что касается 'Молчания ягнят', то здесь на роль Ганнибала Лектера я планировал подтянуть не кого-нибудь, а оскароносного Хамфри Богарта, выкупить которого на один фильм у студии 'Warner Bros.' обошлось бы в 100 тысяч. На дружбу, если наши отношения с Джеком Уорнером можно было обозначить этим словом, я не особо рассчитывал, прекрасно осознавая, что 'это бизнес, парень, ничего личного'.
На Энтони Хопкинса мой протеже походил мало, но обладал такой харизмой, и так умел перевоплощаться, что я ни секунды не сомневался в своём выборе, в чём я убедился уже на первых же кинопробах.
Однако Богарт меня тут же удивил. Прочитав сценарий, он без обиняков заявил, что в роли Кларисы Старлинг видит исключительно свою молодую супругу Лорен Бэколл, за плечами которой к тому моменту было всего три киноработы. Я тоже хотел было встать в позу, но, подумав, сообразил, что факт съёмок в одной картине суперзвезды и его молодой жены может сыграть положительную роль. Тем более они играют не возлюбленных, а двух антиподов - маньяка и агента ФБР, хотя и заключивших что-то вроде временного союза.
Тут, впрочем, имелся один момент, на который мне указал режиссёр фильма, одноглазый Фриц Ланг, которому я первому показал сценарий. Оказывается, в это время женщины в силовых структурах встречались разве что в качестве секретарш и бухгалтеров, но уж никак не детективов. Мда, логично, как я вообще такой факт упустил из виду... Называется - заработался. Но я на это заявил:
- Так мы создадим прецедент, может быть, это подтолкнёт общество к равноправию полов.
Хотя в душе я всё же оставался половым шовинистом, к своему стыду считая, что прав был Адольф, когда говорил о социальной роли женщины: 'Kinder, Küche, Kirche'.
Через Стетсона попросил передать Гуверу, что хорошо бы ФБР выделило для картины консультанта. Оно и ведомству лишняя реклама не помешает, и нам поможет не опростоволоситься.
Ну и, наконец, 'Спасти рядового Райана'... Фильм обещал быть самым высокобюджетным из всех готовящихся проектов, учитывая обилие батальных сцен. Нормандская операция в этой реальности тоже случилась, хотя и наверняка что-то проходило по-другому. Не будучи большим специалистом по военной истории, я пообщался с недавно демобилизованным ветераном боевых действий при высадке в Нормандии, который помог мне добавить в сюжет логики и правдоподобности.
В оригинале постаревший Райан с детьми и внуками стоит у могилы своего спасителя, капитана Джона Миллера. Я долго думал, стоит ли засылать героя так далеко в будущее, в итоге решил ограничиться 10-летним отрезком. Пусть это будет конец 50-х, а Райан придёт на могилу капитана пока лишь с детьми.
Прерогативу выбора актёров я отдал режиссёру картины Джону Форду, который с удовольствием согласился отвлечься от бесконечной череды вестернов ради столь патриотичной постановки. Правда, обошлось без звёзд, Форд решил вывести ан орбиту малоизвестных, но, по его мнению, талантливых актёров. Я дал добро, в конце концов, фамилия режиссёра уже сама по себе должна привлечь критиков и зрителей.
Все эти проекты должны были стартовать в производство один за другим практически сразу после открытия киностудии, которое с некоторой долей помпезности должно состояться завтра в полдень. И вот теперь я грустно пялился на эту вывеску из 12 латинских букв, одна из которых - а именно буква 'f' - висела чуточку косо.
- Саймон, - повернулся я к своему 'вечному' помощнику. - Только я вижу, что одна буква висит криво?
- Нет, мистер Бёрд, я тоже это вижу. Сейчас мы этот вопрос решим... Эй, кто у вас крепил буквы? Ты? Крепил-то по трезвому? А то вон буква 'f' словно винных паров надышалась. У тебя пять... ладно, десять минут, чтобы привести всё в порядок.
Когда надо, Стетсон умеет быть жёстким. А размазню я бы на такую должность и не принял. И пусть он работает на Гувера, регулярно 'постукивая' на меня, но дело своё знает, а это качество я привык ценить в людях.
На торжественнее открытие киностудии приглашены несколько знаменитых актеров и актрис, включая тех, кто готовится сниматься в моих фильмах, парочка продюсеров, пресса, и я лично должен проверить готовность моего нового детища к приёму столь важных гостей, каждый закоулочек, руководствуясь при этом правилом: 'Доверяй - но проверяй'. И недаром, раз уже с вывески начинаются неполадки. Надеюсь, буквы к завтрашнему дню будут прикручены надёжно, и какая-нибудь из них не спланирует на головы нашим гостям. Каждая высотой в метр, и весит, наверное, килограммов 15-20, такая и пришибить может.
Киностудия занимала три огромных, разделённых на десятки секций ангара плюс 2-этажное административное здание. Учитывая, что Стетсону и так хватает работы, директором я назначил некоего Раймонда Дж. Куливана. Человек к своим 55 годам имел многолетний опыт работы на Голливудских холмах, пройдя путь от помощника осветителя до главного администратора киностудии 'Paramount Pictures', откуда уволился после того, как повздорил с Адольфом Цукером. Естественно, по моей просьбе ещё до моего разговора с Куливаном мне доложили, в чём была причина размолвки. Оказалось, обладающий жёстким характером Цукер был недоволен критикой в свой адрес, причём критикой по делу, за то, что запускал в производство явно провальный проект. В итоге фильм и провалился в прокате, но к тому времени Куливан уже пребывал на вольных хлебах, с которых я его и подобрал.
Несчастную букву всё-таки прикрутили прямо на наших глазах, после чего я в сопровождении Стетсона потратил больше двух часов на осмотр территории и съёмочных павильонов. Мда, тут на одни только кинокамеры столько денег ушло... Лучше не вспоминать. Дороже всего обошлась земля, она тут буквально на вес золота. Потратился считай что под 'ноль', но всё же сумел избежать займов и возможных долговых ям. Если дело не пойдёт - киностудию или имущество частями можно будет продать с молотка. Но по̀ миру мы с Верой и маленькой Софией не пойдём - нас кормили другие проекты: отель с казино, фабрика теле и радиотехнических изделий, телерадиокомпания, газеты... Не считая моих писательских потуг, прибыли от игрушек и исполняемых Армстронгом песен, доли в компании 'Gibson'... Может, и забыл что-то, вспоминаю, только когда мне главбухи предприятий (постаревший, но всё ещё убегающий от деменции Самсон Израилевич тащил на себе основной груз в лице 'Bird Inc') предоставляют ежемесячные отчёты о доходах. За всем реально не уследишь, даже Стетсон при его талантах не в состоянии всё контролировать, а люди, через чьи руки текли финансовые ручейки и реки, боялись разве что аудиторских проверок. Единственный, в ком я был стопроцентно уверен - это Лившиц. Надеюсь, что если кто-то и ворует мои деньги, то края он всё-таки видит. Иначе рано или поздно тайное становится явным, а мстя моя будет жестокой.
Глава II
На рассвете следующего дня, 21 февраля 1949 года, я проснулся от ощущения, что по мне кто-то ползает. Ну так и есть, это Софа вскочила ни свет ни заря и решила забраться в постельку к маме с папой. Благо что добираться недалеко - из соседней комнаты. В 'Casa del Mar' мы сняли номер 'люкс' с видом на океан, с гостиной и двумя спальнями. Одну из спален заняли мы с Варей, во второй, поменьше, по-хозяйски со своими взятыми в поездку Кеном и Барби разместилась дочка.
- Папа, пливет! - проглатывая букву 'р', во все свои молочные зубы улыбнулась дочь.
В семье мы разговаривали исключительно на русском, а в обществе, сплошь состоящем из англоязычных особей, естественно, на языке Шекспира, хотя, думаю, сам великий драматург вряд ли бы с ходу понял, что говорят американцы - настолько в этой стране искажён язык предков. При этом Соньке, наверное, в силу юного возраста, такие переходы давались легко, как само собой разумеющееся.
- Тихо, не разбуди маму, - шёпотом ответил я. - Ты чего так рано вскочила? Время-то ещё - начало седьмого.
- А я уже выспалась! - так же переходя на шёпот, ответила егоза. - Папа, а мама сделает сегодня блины?
- Мы же не дома, какие блины... О, а вот и мама, кажется, проснулась.
Варюха, улыбаясь, сначала сладко потянулась, потом открыла глаза и сразу же притянула к себе Соньку, принявшись её щекотать. Глядя на это, я тоже не удержался и присоединился к 'пыткам', а Соня заливалась смехом, поднимая нам настроение.
Не раз и не два меня так и подмывало признаться Варе, кто я и откуда на самом деле, но я не мог этого сделать. Не потому, что когда-то Берия взял с меня расписку хранить молчание, просто я боялся, что моё признание может что-то разрушить в наших отношениях. Кто знает, как Варя отреагирует, а меня пока всё в нашей жизни устраивало.
Так бы и занимались ничегонеделаньем, но пришлось готовиться к сегодняшнему открытию. А это значит, что к 9 часам должен подойти парикмахер-стилист, какой-то там Франческо, чтобы привести мою супругу в порядок. В нашем отеле тоже, между прочим, полный комплекс парикмахерских услуг, как для женщин, так и для мужчин. Сам туда захаживаю, правда, в мужской зал. Вроде все клиенты и клиентки довольны. Кстати, жене не нравится, что взял моду стричься коротко. А мне в самый раз, в нашем климате, особенно с весны по осень, чем меньше волос - тем меньше потеет голова.
- Соня, почему Барби и Кен под кроватью? Тебе приятно было бы, если бы тебя засунули под кровать? Ну-ка доставай их оттуда немедленно!
Это Варя уже в соседней спальне командует. Комсорг в ней так и живёт, изредка прорываясь наружу. Когда нужно, умеет быть жёсткой. С другим характером в немецком тылу она бы столько не продержалась. Так что Соньке ничего другого не остаётся, как лезть под кровать. Её причёской, к слову, Франческо тоже займётся, так что работы ему на пару часов хватит. Мои женщины должны быть сегодня самыми красивыми.
В 11 ровно выдвигаемся. Погода солнечная, а термометр за окном показывает 19 градусов тепла. Для февраля нормально.
Я за рулём купленного в прошлом году 'Кадиллака' 62-й серии с открытым верхом. На нём мы и приехали, тут всего-то до Вегаса меньше четырёхсот километров по прямой, почему бы и не прокатиться? 'Корд' не один год служил мне верой и правдой, но время берёт своё, да и не один я теперь, а для семейных поездок такой лимузин больше подходит. Нравятся мне машины этого времени своими плавными обводами, нравятся своей натуральностью. Никакого тебе пластика и прочей хрени из будущего. Металл, кожа, дерево и мощный двигатель - что ещё нужно для счастья настоящему автолюбителю?!!
Стетсон вон всё советует личным водителем-телохранителем обзавестись, но я пока ещё, слава Богу, и сам в состоянии крутить баранку и метко стрелять, хотя в следующим году отмечаю полувековой юбилей. Теперь оружие у меня всегда с собой на законных основаниях, нравится мне чувствовать под рукой полновесный 'Кольт M1911'.
У ворот студии, над которыми вроде бы теперь ровно висит надпись 'Barbara Films', нас встречают суета и Стетсон, который тут за распорядителя. Шустрый малый, за столько лет я ещё ни разу не пожалел, что у меня такой помощник. Потому и на жалованье ему не скуплюсь. Правда, он почти деньги отправляет своим пожилым родителям в Спрингфилд.
Название городка, кстати, сразу отослало мои мысли к знаменитому мультсериалу будущего 'Симпсоны', семейка которых родом как раз из какого-то Спрингфилда. Интересно, дорого стоит создать свою анимационную компанию?
- Всё готово к открытию, мистер Бёрд, - отрапортовал Саймон. - Гости уже собираются.
Что собираются, это я и так видел. Виктор Аскольдович с Науменко, правда, не смогли приехать, они сейчас не где-нибудь, а на Аляске. Решили создать золотодобывающую компанию, а это дело не одного дня, без отрыва от производства, так сказать. Кстати, золотом они увлеклись с моей подсказки. Но поздравительную открытку я от них всё равно получил.
Тем временем подъезжают другие приглашённые. В частности, мэр Лос-Анджелеса Флетчер Боурон и губернатор штата Калифорния Элл Уорен, уже мило о чём-то беседующие. Нужно подойти, поприветствовать, справиться, как дела... Шампанское пока не предлагаем, всё это, включая бутерброды с икрой и прочие деликатесы, будет после того, как мы с президентом гильдии киноактёров перережем алую ленточку.
А вот и он, Рональд Рейган. Да-да, именно Ронни, будущий президент США, в это время возглавляет актёрскую гильдию. Не знаю уж, как в этой реальности всё сложится с его президентством, но с делами гильдии вроде бы справляется неплохо. Пусть на этой должности и остаётся. Если попробует сунуться в политику - нужно его сразу прищучить, чтобы не успел натворить дел.
Звёзды кино тоже подъезжают, паркуются на автостоянке, способной вместить аж до сотни автомобилей. Среди них и те, чьи имена уже увековечены на Аллее славы Голливуда. Создали её с моей подачи, и возможно, за это в том числе, моя фамилия тоже теперь красовалась в одной из звёзд. Хотя официально виной тому всё же была совокупность оскароносного проекта о бандах Нью-Йорка и мои работы в других, получивших заветные статуэтки фильмах как сценариста.
К кому-то подхожу, приветствую, кто-то, напротив, сам спешит навстречу. Чем-то напоминающий Лео ди Каприо актёр Орсон Уэллс, оскароносный Джеймс Стюарт в кителе военного лётчика, Энн Миллер, Джудит Баррет, ещё несколько узнаваемых лиц из первой сотни ...
Конечно же, и завербованные мною актёры здесь: Хамфри Богарт с Лорен Бэколл, наша 'Тутси' Генри Фонда, Кларк Гейбл под ручку с упорно отводящей взгляд в сторону Кэрол. Режиссёры моих фильмов стоят в сторонке, что-то живо обсуждают в облаке табачного дыма, у них, видно, беседы на профессиональные темы.
Многие явились со вторыми половинками. Мужчины преимущественно в дорогих костюмах, дамы... Ну, здесь у кого на что хватило фантазии и денег. Моя Варя-Барбара тоже выглядит на миллион. В буквальном смысле, если посчитать, во сколько обошлись пошитое на заказ платье и драгоценности. Причём пара колечек, колье и серьги, инкрустированные бриллиантами, не напрокат взяты, а подарены любимой мною лично. Комплект колье-серьги, к слову, на прошлый день рождения. А одно из колечек то самое, ставшее моим первым серьёзным подарком Варе, когда она ещё работала официанткой.
В общем, привыкает Варенька понемногу к светской жизни, хотя богемных тусовок всё же старается избегать, присутствуя на них лишь по необходимости, когда мне бывает неприлично появиться в обществе без супруги. Да и в Вегасе не сказать что много поводов для таких сборищ, хоть городок и растёт не по дням, а по часам. Это вот здесь, в Лос-Анджелесе, или в Нью-Йорке, куда я несколько раз вывозил Варю, кипит жизнь.
Соня, наряженная в розовое платьишко, в сторонке ковыряет носком туфельки травку. Скучно ей здесь без сверстников, с взрослыми дядями и тётями. А вот в Лас-Вегасе у неё имеется подружка, 5-летняя Кармела, дочка выходцев из Мексики, чей отец держит автомастерскую неподалёку от нашего особняка. Кармела девочка шустрая, но воспитанная, даром что в очках, без спроса ничего не берёт, так Сонька сама ей периодически что-то дарит из числа уже надоевших игрушек. Мы им оборудовали в дальнем углу двора собственный детский домик, где они могут сидеть часами, обсуждая свои девчачьи дела.
Конечно же, присутствует и пресса: журналы, газеты, телевидение и радио, в том числе и мои СМИ. Репортёры не устают щёлкать затворами фотоаппаратов, используя вспышку даже в солнечную погоду, дамы с радостью позируют, их спутники криво ухмыляются. Моя Варя, то бишь Барбара, в центре внимания. Даже немного ревную, когда актёры, режиссёры и прочие самцы выражают моей супруге восхищение.
- Леди и джентльмены! - звучит усиленный динамиками голос. - Минуточку внимания! Прошу вас всех подойти поближе. Через минуту начнётся торжественная церемония открытия киностудии 'Barbara Films', готовьте ваши ладони для аплодисментов.
Это Фрэнк Синатра, он сегодня за ведущего церемонии, а заодно и выступит с вокальным номером. Ещё пару-тройку песен исполнит старина Армстронг со своим оркестром. Более чем уверен, что прозвучат вещи, которые я ему когда-то презентовал.
Далее всё происходит согласно сценарию. Мы с Рейганом под прицелом фото и кинокамер перерезаем атласную ленточку, раздаются хлопки петард, в небе вспухают цветы фейерверков. После захода солнца оно, конечно, смотрелось бы красочнее, но у губернатора штата на 6 вечера запланирована серьёзная встреча, после которой он сразу улетает в Вашингтон на заседание Конгресса. Так что пришлось всем подстраиваться под график мистера Уоррена.
Затем вся толпа двигается на площадку перед административным корпусом, на крыше которого развивается звёздно-полосатый флаг (надо же подчеркнуть лишний раз свою лояльность), а чуть ниже две большие буквы 'BF'. Ночью они подсвечиваются иллюминацией, сейчас же сияют своей белизной. На площадке установлена небольшая сцена, перед ней столики, на которые выставлены напитки и закуска. Сегодня не сидим, двигаемся, а официанты бдительно следят, чтобы еды и напитков хватало с избытком.
Мэр и губернатор взбираются на сцену, по очереди произносят в микрофон заранее заготовленную речь, желают, в общем, большому кораблю - большое плавание. После этого Синатра поёт что-то жизнеутверждающее, затем уступает сцену Армстронгу, а сам спускается к нам.
- Спасибо, Фрэнки, - я обращаюсь к Синатре более фамильярно. - Знаю, для тебя сейчас настали не лучшие времена и, знаешь что... Давай-ка мы под тебя снимем музыкальный фильм в цвете, сыграешь главную роль.
Конечно, Фрэнки не против, а я уже думаю, самому сесть писать сценарий или нанять кого-то из больших профи. Особо-то в голову ничего пока не приходит, в голове только крутится фильм 'Кабаре' и кадр с поющей одноимённую песню Лайзой Минелли. Надо будет потом в тишине обдумать этот вопрос.
Для гостей проводится экскурсия, все практически в теме кинематографа, поэтому с интересом осматривают и павильоны, и технику. Через два часа самые занятые начали откланиваться. К этому времени мы с Варей уже устали всем улыбаться, но деваться некуда, это своего рода кодекс поведения на подобного рода мероприятиях. Уже сейчас для американцев улыбка много значит, пусть даже и дежурная, которая демонстрирует, что ты не собираешься никого грузить своими проблемами, типа у тебя всё ОК. Тяжелее всего приходится дочери, уже объевшейся пирожных и мороженого, и теперь с сонным видом сидевшей на скамеечке.
И вот здесь всем присутствующим пришлось невольно взбодриться, потому что нашу тусовку своим появлением разбавил не кто иной, как Мейер Лански. Как мой партнёр в кое-каких начинаниях, он тоже получил приглашение на открытие киностудии, пообещал прибыть, но честно предупредил, что может задержаться. Все прекрасно знали, что Лански тесно связан с мафией, неудивительно, что на многих лицах я прочитал удивление, смешанное с тревогой. Мол, этот Бёрд с ума сошёл, приглашать на такое мероприятие человека с подобной репутацией?! Но мне было плевать, что обо мне подумают, Лански как делового партнёра, да и по многим человеческим качествам я уважал больше, чем любого из присутствующих здесь, и мы с ним душевно обнялись, приветствуя друг друга.
- Фил, наша организация не будет влезать в дела твоей киностудии, но об этом никому ни слова, - успел шепнуть он мне на ухо, прежде чем нас окружили вездесущие репортёры.
На 'ты' - хотя в английском более панибратское обращение почти не отличается от вежливого - мы с ним перешли ещё несколько лет назад, решив, что так нам с ним общаться будет комфортнее. Знали мы друг друга достаточно долго, ведём кое-какие совместные дела, так что такой переход давно напрашивался.
И сейчас на фоне того, что 'Коза ностра' контролирует всю кинопромышленность Соединённых Штатов, имея с этого свой навар, мне было приятно слышать такие слова. В принципе, я готов был платить отступные за спокойствие, но теперь выяснилось, что мне пошли навстречу и сделали такой вот подарок. Хотелось верить, что слово Лански кое-что значит, и в ближайшие годы, пока студия будет становиться на ноги, мафия нас не потревожит. Далеко я не загадывал, тем более, если мне не изменяет память, со временем Голливуд стряхнёт с себя этих паразитов, к коим я не без сожаления относил и Мейера, понимая, что на его месте я, возможно, избрал бы тот же самый путь.
Уже затемно мы, полностью вымотанные и с дремлющей на заднем сиденье лимузина Соней, наконец-то добрались до отеля. Душ и постель - единственное, чего нам всем сейчас хотелось. Причём постель исключительно в плане поспать, а не то, о чём некоторые сейчас подумали. Я был уверен, что впереди нас ожидает долгая и счастливая семейная жизнь, в которой найдётся немало места для интимных утех.
Варю и Софью на следующий день я отправил в Вегас самолётом. Мы ещё заранее обговорили, что, пока будут идти съёмки моих фильмов, я задержусь на студии. Мне очень хотелось, чтобы все картины 'выстрелили', поэтому я собирался, не особо нервируя актёров с режиссёрами, по мере сил контролировать съёмочный процесс.
Например, ещё заранее, только подписав контракт, я посоветовал Богарту изучить досье известных убийц, побывать в тюрьмах и на процессах. В сценарии я прописал в некоторых моментах его герою не мигая смотреть прямо в камеру, хотя это шло вразрез с неписанными постулатами Голливуда. Актёры обычно не глядят в камеру, иначе это выглядит так, словно бы у них берут интервью. На экране должна создаваться иллюзия, что нет ни камеры, ни зрителя, что актёры играют - как живут. За редким исключением, которое как раз пригодится в 'Молчании ягнят'.
Кроме того, я передал через Стетсона просьбу Гуверу назначить консультанта для моего фильма. Как-никак приходилось учитывать современные реалии, и не хотелось проколоться на мелочах. После этого мне позвонил лично глава ведомства и уточнил, точно ли у меня агент ФБР - женщина. Когда я разъяснил ситуацию, Джон подумал и согласился, пообещав прислать консультантом не кого-нибудь, а своего заместителя, Клайда Толсона, ответственного за личный состав и дисциплину в ведомстве.
Старый знакомый прибыл в Лос-Анджелес в середине марта.
- Никогда ещё не был консультантом фильма, - признался он в аэропорту после обмена рукопожатиями. - Что ж, это новый вызов, к тому же мне и самому интересно, что получится в итоге.
Пришлось организовывать Клайду полный пансион в том же отеле, в котором остановился и я, плюс гонорар 3 тысячи долларов за работу. К чести Толсона, сам он денег не просил, но не отказался от моего предложения. Клайд сразу же проявил себя настоящим профессионалом, словно бы регулярно консультировал актёров и режиссёров, каждый его совет приходился в точку. Его и самого, похоже, захватил съёмочный процесс, на площадке он проводил зачастую весь световой день, возвращаясь в отель лишь переночевать.
Никакие развлечения Толсона не интересовали, тем более бары и женщины. О его более чем близких отношениях с шефом Бюро догадывался не только я, но все предпочитали молчать. Многие, кто в теме, помнили, как лет десять назад один репортёр рискнул упомянуть в журнале 'Collier' ориентацию шефа ФБР, и в Бюро тут же завели на него дело. Когда собрали компромат, то пустили в прессу такие подробности о не слишком безупречной жизни неосторожного журналиста, что далее последовал полный крах его карьеры. Остальные деятели прессы вняли предупреждению и впредь не рисковали хоть как-то зацепить эту сторону жизни Гувера Всемогущего.
Мне-то, в общем, было наплевать, пусть они хоть до смерти друг друга затрахают, лишь бы ко мне в постель не лезли. А то, что оба - гроза преступного мира, они неоднократно доказывали, не раз оказываясь под пулями. Тем более приятно, что второй человек Бюро согласился стать консультантом нашей картины.
Несмотря на тот давний наезд Гувера и Толсона, когда они инкогнито проникли в мой номер, я зла на помощника директора ФБР не держал. Каждый делает свою работу, тем более что нам удалось в итоге решить дело миром. А вскоре после приезда Толсона произошёл случай, ещё более расположивший его ко мне.
В тот день съёмки закончились около девять вечера. Была отснята сцена очередного визита агента Старлинг к Ганнибалу Лектеру, где актёрам пришлось выложиться по полной. После команды режиссёра 'Стоп!' Богарт под улыбки уставших членов съёмочной группы сказал своей супруге: 'Лорен, сегодня вечером, надеюсь, у нас всё пройдёт более демократично'. Все расходились с чувством выполненного долга, и я, само собой, предложил Толсону подбросить его на своём лимузине до отеля.
Оставив автомобиль на стоянке, мы двинулись по направлению к холлу, как вдруг Толсон притормозил.
- Знаете, что, Фил, - мы как-то легко с ним перешли на имена, без всяких официозных 'мистеров'. - Знаете, что, Фил, а не пропустить ли нам по стаканчику виски?
- Хм, почему бы и нет? День был тяжёлым, а завтра в съёмках перерыв, можно и расслабиться. Приглашаете в свой номер или ко мне?
- Предлагаю вон тот бар под названием 'Пьяная лошадь'.
Толсон кивнул в сторону горевшей через дорогу неоновой вывески. В том баре мне бывать ещё не доводилось, но я знал, что это местечко облюбовали этнические мексиканцы. Вот и сейчас парочка, одетая в стиле 'Zoot Suit', стоит у входа в своих фетровых шляпах и с причёской 'утиный хвост', широкоплечих пиджаках, зауженных книзу брюках и с неизменной, свисавшей ниже колена цепью. Героя фильма 'Маска' лепили как раз с этих стиляг, называвших себя 'pachucos'. Потомки выходцев из Мексики - народ горячий, заводятся с полпинка, и сам бы я туда в одиночку не попёрся. Однако не давать же задний ход перед заместителем директора ФБР!
Несколько минут спустя мы сидели за барной стойкой в помещении, под потолком которого клубился сизый дым, а в углу 'Бабблер' крутил пластинку с какой-то жизнерадостной песней на испанском. Мы держали в руках по тумблеру с толстым дном, в каждом из них было на два пальца светло-коричневой жидкости. Из закуски - одно на двоих блюдце с подсоленными кешью.
- У нас в Бюро работает сын иммигрантов из Шотландии, который знает толк в этом напитке, - заметил Толсон, разглядывая виски на свет. - Он говорит, что шотландцы исстари пользуются правилом пяти 'S' . Я тоже стараюсь его придерживаться. Цвет мне уже нравится, от нагрева моих пальцев началось более активное испарение спиртов, а первый глоток не должен быть большим...
С этими словами он едва пригубил виски, погоняв его по языку.
- Горьковатый, как я и думал. Пожалуй, немного воды не помешает.
Глядя, как он бодяжит свой виски, я в пару глотков влил в себя неразбавленное пойло, с удовольствием ощущая, как тепло спускается по пищеводу в желудок. С каждым годом крепла моя ностальгия по настоящей русской водке. Кристально чистой, в запотевшей бутылке, без всяких добавок и прочей хрени, разве что настоянной на каких-нибудь бруньках.
Не открыть ли спиртзаводик, учитывая, что русских в Америке проживает немало? Для начала небольшую линию запустить, назвать 'Варваровка'... Нет, Варе не понравится, лучше что-нибудь нейтральное, типа 'Русская' или 'Пшеничная'. В СССР что-то из этого, может, уже и выпускают, как бы не пришлось за авторские права биться, так что нужно уточнить. В тему вспомнился диалог профессора Преображенского и доктора Борменталя на водочную тему из фильма 'Собачье сердце'...
- Я слышал, на вашей кинокомпании помимо 'Молчания ягнят' ещё два фильма в работе?
- Что? - вынырнул я из заводи своих мыслей. - А, да, комедия и фильм о Второй мировой. Решили запустить сразу три картины разных жанров. Так сказать, залпом по зрителям.
- Не боитесь прогореть?
- Мы уже дали анонсы в прессу, в моих СМИ идёт активная рекламная кампания, включая телевизионные сюжеты, так что публика подготовлена и жаждет увидеть наши картины. Тем более что в прошлом году Верховный суд США потребовал от 'Paramount' после их 10-летней тяжбы с антимонопольным ведомством разделения кинопроизводственных мощностей и кинотеатров, а следом и Ховард Хьюз продал сеть кинотеатров 'RKO'. Так что в этом плане особых препятствий тоже не предвидится.
- В точку! - усмехнулся я. - Не пройдёт и десяти лет, как я их всех обойду.
- Ничего себе, а вам самоуверенности не занимать!
Конечно, не занимать, достиг бы я иначе таких высот! Живы будем - завалим мир своей кинопродукцией. С моей помощью Уорнеры вышли на новый уровень, я же собираюсь преодолеть ещё более высокую планку. Бубка мирового кинематографа!
- Есть ещё мысль пригласить из СССР на стажировку студентов Государственного института кинематографии, - добавил я.
- И вы не боитесь быть раскрытым? Ведь вы сразу попадете на карандаш НКВД или кто там у них сейчас...
- Мне кажется, там и так уже знают, кто я такой. Слишком крупная фигура, чтобы так долго оставаться в тени.
- Хм, я всё же не рекомендовал бы вам делать столь необдуманный шаг. Во всяком случае, желательно проконсультироваться с мистером Гувером.
- Что ж, можно и проконсультироваться... А вы, Клайд, если не секрет, как попали в ФБР?
Толсон почесал ногтем мизинца бровь, словно бы давая себя время на размышление. Оно и понятно, с чего это он должен распинаться перед малознакомым человеком, на которого наверняка в штаб-квартире Бюро лежит пухлое досье. Впрочем, сомнения его были недолгими.
- Если честно, то ФБР я рассматривал как ступеньку к частной юридической практике, поскольку являюсь дипломированным юристом. Однако в Бюро меня приняли только со второй попытки, в 27-м.
Он сделал паузу, разбавив её глотком виски. Я молчал, как бы ненавязчиво предлагая продолжать.
- Поработал в Бостоне и Вашингтоне в полевых условиях, был переведён на должность главного клерка ФБР, а в 30-м повышен до помощника директора.
- Неплохая карьера, - покивал я, изобразив соответствующую случаю гримасу. - Раз вы работали 'в поле', наверное, доводилось и в задержаниях участвовать, подставляться под пули?
- Не без этого, - чувствовалось, что мой вопрос доставил ему удовольствие. - В 1936 году мы вместе с боссом участвовали в аресте банковского грабителя Элвина Карписа, в том же году я стал участником перестрелки с гангстером Гарри Брюнетом, а в годы войны участвовал в поимке нацистских диверсантов на Лонг-Айленде и во Флориде.
- Давайте выпьем за то, чтобы вражеские пули облетали нас стороной.
Мы чокнулись нашими тумблерами, но донести их до рта не успели, поскольку в наше личное пространство соизволили вторгнуться посторонние.
- Эй, голубки, хватит ворковать. Добавьте лучше хорошим парням на выпивку.
Мы с Толсоном синхронно обернулись. Тирада исходила от парня лет двадцати с небольшим, криво ухмылявшимся и вертевшем на указательном пальце кольцо с ключами от машины. Позади него стояли двое таких же 'pachucos', причём один из них был на голову выше меня и намного шире в плечах. Хотя тут можно было сделать скидку на крой пиджака, но центнер с лишком он точно весил.
- Малыш, может, не стоит тебе пить, если ты за рулём? - спросил я, мягко удерживая дёрнувшегося было встать Клайда и ставя свой стакан на стойку.
- Это ты кого сейчас назвал малышом?
Ухмылка исчезла с его физиономии, а некоторые в баре, большинство из которых были те же 'pachucos', стали оборачиваться в нашу сторону. Мда, до чего же банально... И я настолько вымотан к вечеру, что совершенно нет желания махать ногами и руками. Может, просто достать 'Кольт' да припугнуть ребят?
Не успел! Я-то думал, что этот пацанчик сейчас начнёт по мексиканской традиции разводить всякие бла-бла-бла, а он возьми и заряди мне в челюсть. Ну то есть это он думал, что зарядил, потому что хоть я стою на пороге полувекового юбилея, однако стараюсь себя поддерживать в форме. И не только утренними пробежками вокруг нашего с Варей особняка в Вегасе и тренировкой в спортзале, но и занятиями в школе 'Красного дракона' некоего господина Лю Веньян в лос-анджелесском чайна-тауне, где с некоторых пор я всегда желанный гость.
Так что мне не составило особого труда уклониться в сторону и ответным ударом ребром ладони сломать бедолаге ключицу. Тот с воплем скрючился пополам, а я, не дожидаясь, когда стоявшие позади наглеца двое подельников примутся мстить за товарища, отправил обоих в отключку. Здоровяку пришлось заехать дважды - после хука в висок тот устоял на ногах, но удар ногой в грудь отправил его всё же в недалёкое путешествие спиной на ближайший столик.
Предмет мебели, естественно, такого надругательства над собой не выдержал и развалился пополам, а сидевшие за ним трое горячих испанских мужчин успели шустро повскакивать и стали помогать лежавшей в луже спиртного туше принять вертикальное положение.
- Эй, вы! Я сотрудник ФБР, и требую, чтобы вы немедленно...
- Клайд, сзади!
Толсон тоже обладал неплохой реакцией. Наполовину опорожненная бутылка текилы, которую собирался опустить ему на голову очередной любитель неприятностей, лишь чуть задела плечо потенциальной жертвы, которая успели сделать шаг в сторону и встретить негодяя апперкотом в подбородок.
- Браво, Клайд, похоже, это нокаут, - ухмыльнулся я, косясь на неподвижно лежавшее на полу тело.
Впрочем, радоваться было рано, так как завсегдатаи бара явно намеревались устроить нам 'тёмную'. Сколько их здесь, человек пятнадцать? Многие из оппонентов сняли свои цепи, собираясь использовать их как холодное оружие. В такой-то сутолоке? Мы с Толсоном - он в боксёрской позиции, я внешне расслабленно - стояли спиной к стойке, следя, чтобы кроме причитающего по-испански бармена там никого не оказалось.
Первым захотел получить неугомонный здоровяк, который уже успел попортить мебель. Что ж, если тебе мало - лови тройку: глаза, кадык, пах. Следующий словил носком ботинка по голени. Так, одноногий уже не соперник... А как там дела у Клайда? На него скопом не лезут, тем более основной удар я, выдвинувшись чуть вперёд, принимаю на себя. Так, изредка отмахивается... Странно, почему он не достаёт ствол? Мне-то пока в кайф рукопашная, хотя, если приспичит - начну пальбу без сомнений. Первый в воздух, затем на поражение, хотя можно начать с ног.
Ого, решили все вместе накинуться? Наношу прямой правой в чью-то челюсть, затем хук слева удальцу с перебитым носом, который хрустит и снова требует починки. Дальше ввиду опасного сближения с противником в ход пошли локти. Периодически и мне что-то прилетает, но либо вскользь, либо я в приливе адреналиновой горячки просто не чувствую ударов. Зря они цепи достали, как я и думал, в такой толчее им не размахнуться, туго, видно, до ребят доходит.
Как там у Лермонтова: 'Звучал булат, картечь визжала, рука бойцов колоть устала...' Пока не устала, но вскоре такое вполне может случиться, и вот тогда придётся доставать ствол, раз уж Толсон отчего-то медлит.
Оп-паньки! А моего консультанта, похоже, собираются посадить на перо! Причём сам он не замечает, как к нему подбирается тот самый красавчик, которому я сломал левую ключицу, поигрывая стальным жалом в здоровой, правой руке. Гляди-ка, неугомонный какой, чертяка.
Все эти мысли промелькнули в моей голове в доли секунды. После чего я резко отталкиваю Толсона в сторону, и лезвие, предназначенное вспороть тому бок, летит уже в меня. Только и успеваю в последнее мгновение выставить вперёд левую ладонь, которую нож пробивает насквозь. Вижу в глазах подонка лёгкое замешательство, после чего, не давая ему опомниться, бью лбом в лицо. Характерный хруст подсказывает, что ещё одним сломанным носом стало больше. Ублюдок, по-бабьи вереща, складывается пополам, и удар носком ботинка в подбородок довершает дело.
А вот и долгожданный выстрел!
- Никому не двигаться, это ФБР!
Только после этого до собравшихся доходит, с кем они связались. Несмотря на предупреждение Толсона, способные самостоятельно передвигаться ломанулись к выходу, и естественно, что Клайд не стал стрелять им в спину.
Только сейчас меня наконец отпустило. Сразу начало жечь огнём левую ладонь, из которой я, не мудрствуя лукаво, извлёк лезвие ножа.
- Дай-ка бутылку самого крепкого пойла, - обращаюсь к бармену.
Тот, бледный от ужаса, протягивает мне бутылку рома 'Bacardi 151' крепостью 75,5%, испуганно добавляя:
- Бутылка стоит полторы сотни...
- Рассчитаемся, - цежу я сквозь зубы, свинчиваю пробку и щедро лью на рану.
Уфф, больно-то как! Терпи, казак, атаманом будешь. Полбутылки как не бывало.
- Держи.
Припечатываю к стойке две купюры с портретом Франклина, и оставшуюся жидкость вливаю в себя. На мгновение в глазах меркнет, не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть. Понемногу отпускает, вытираю рукавом пиджака выступившие слёзы. Вижу, как бармен с выражением бесконечного ужаса глядит на меня.
- Эй, как тебя, - обращается к нему Толсон. - Хватит изображать жену Лота, вызывай полисменов и пожарных.
Зачем нужны пожарные - я уже догадался. Они со своими носилками использовались в качестве транспорта при доставке больного в госпиталь. Этим же занимались и похоронные команды, которых тоже частенько вызывали на место происшествия. Забавно, конечно, приехать в больницу на катафалке. Однако поскольку 'Скорой помощи' в США не существует, то и выбора нет. Только после войны начали появляться отряды добровольцев, впрочем, в большинстве своём не имевшие даже навыков оказания первой помощи.
Полиция и три пожарные команды прибыли практически одновременно. А с ними и местные репортёры, безуспешно пытавшиеся прорваться внутрь. Не иначе, у них в Департаменте свой человек.
- Капитан Мак-Ферсон, - представился мордатый коп, окидывая хмурым взглядом поле боя. - Что здесь вообще произошло?!
- По-моему, и так всё ясно, - ответил Толсон, предъявляя капитану своё удостоверение, после чего у того брови поползли вверх. - Мы с приятелем решили пропустить по стаканчику виски, а этим парням захотелось поразвлечься.
- Так это... Мистер Толсон, вы что же, вдвоём с ними справились? - недоверчиво интересуется капитан.
- Моя роль в этой победе невелика, все лавры принадлежат мистер Бёрду.
Для копа это очередное потрясение, он никак не ожидал встретить в баре ещё и знаменитого медиамагната. Видно, я сейчас не очень-то похож на себя самого, раз не признали сразу. Правда, я никогда не стремился к широкой известности, но фигура такого ранга по-любому где-то будет засвечена.
- Кстати, ему нужна помощь. Ценой увечья он, возможно, сохранил мне жизнь. А нож оприходуйте как улику. Владелец ножа - вон тот негодяй в луже крови.
Ходячих тем временем грузили в автозак, а остальных - на пожарных машинах в сопровождении нескольких копов до ближайшего госпиталя. Я же ехать отказался. К счастью, у пожарных была с собой аптечка, и один из них довольно умело забинтовал мою руку.
Думал, после полбутылки крепчайшего 'Bacardi' меня развезёт, ан нет, лишь слегка в голове шумит, а ноги держат крепко. Может, палёный ром? Хм, непохоже, когда пил, долбануло знатно.
Больше тревожит другое... Не задето ли какое-нибудь сухожилие? Пальцами вроде шевелю, но кто его знает... Вероятно, стоило всё же показаться хирургу, но я с детства стараюсь общаться с врачами как можно реже, особенно со стоматологами. Посмотрим, как будет заживать, в отеле, во всяком случае, есть медсестра, которая, надеюсь, сможет сделать перевязку. А зашивать там нечего, края небольшой раны не расползлись, как-нибудь заживёт.
На выходе нас встретили газетчики, осветившие площадку перед баром вспышками фотокамер. Блин... Я попытался закрыть своё малость помятое лицо рукой, но наверняка кому-то удалось зацепить мою физиономию. Да и имена пострадавших (хотя это как ещё посмотреть, кто больше пострадал) вряд ли представляют большой секрет. О, похоже, ещё и съёмочная группа с моего телеканала тут же. Вообще здорово! Теперь Варя точно узнает, что со мной стряслось.
Дать им, что ли, команду не пускать сюжет в эфир... Хозяин я или нет?! А с другой стороны, все проверещат, а мои СМИ как в рот воды наберут. Это уже удар по реноме. Поэтому я просто подхожу к кинокамере, подзываю журналиста с микрофоном, шнур от которого тянется к переносному магнитофону с эмблемой нашего телеканала, и начинаю говорить. Сюжет не должен быть большим, это закон жанра, поэтому я стараюсь быть краток. Рассказываю, как мы с мистером Толсоном зашли расслабиться в бар, как на нас напали мексиканцы, и как замдиректора ФБР героически разбрасывал негодяев в стороны. Клайду ничего другого не остаётся, как тоже взять слово и уже в свою очередь выставить меня героем. Газетчики судорожно записывают наши слова в блокнот, представители радио тоже вооружены портативными магнитофонами. Им проще, не нужно будет потом сводить звук и картинку, как моим ребятам с телевидения.
На следующий утро из зеркала на меня смотрела украшенная парой кровоподтёков физиономия, однако Толсон, когда я его встретил в холле отеля, выглядел на порядок хуже. Ему бы отлежаться денёк, однако нам пришлось тащиться в Западное бюро Департамента полиции Лос-Анджелеса (LAPD), давать показания для официального протокола. По причине травмы руки добираться пришлось на такси. Теперь с нами общался уже не капитан Мак-Ферсон, а сам начальник бюро Дон Донован. Забавно звучит, вот только Дон Донован оказался весьма хмурым типом, к тому же, судя по всему, не очень-то симпатизирующим ФБР. И даже звание сидящего напротив Толсона его не смутило.
- Любопытно знать, что заместитель директора ФБР и такой богатый человек, как вы, мистер Бёрд, делали в баре, где собирается мексиканское отребье? - с ходу задал он вопрос, не обращаясь в то же время ни к кому из нас конкретно.
Инициативу взял в свои руки Толсон, подобно разъяснивший ситуацию, после чего Донован предложил мне и Клайду изложить то же самое в письменном виде. Просидели мы в кабинете почти полтора часа, в течение которых я успел раз десять проклясть этого грёбаного Донована и всю лос-анджелесскую полицию скопом.
Однако на этом наши мучения не закончились. Нас повели на опознание, где мы с Толсоном признали всех, включая зачинщика, что пытался зарезать моего партнёра, а в итоге покалечил мою руку. Мы и так вчера на него указали, но в суматохе его определили вместе со всеми, теперь же сопровождавший нас лейтенант сделал соответствующую пометку в своём блокноте.
В общем, полдня угрохали на эту хрень, прежде чем вернулись в отель. Прощаясь до завтра, Толсон снова поблагодарил меня за самоотверженность, достойную образцового гражданина Соединённых Штатов. А я, поднявшись в номер, позвонил в Вегас. Трубку после пятого гудка подняла Варюха, которой я первым делом признался, что ужасно скучаю по ним с Софьей, затем поведал о съёмках и только после этого как бы между прочим упомянул о драке в баре.
Судя по реакции супруги, сюжет либо ещё не показали, либо она не смотрела телевизор. Я заверил её, что отделался лёгким порезом и таким же лёгким испугом, на прощание пообещав вскоре нагрянуть в Лас-Вегас на пару дней - утрясти кое-какие дела и побыть с родными.
А дела эти, кстати, касались строительства Славянского университета и прилегающих кампусов, где смогут жить студенты. Да-да, вы не ослышались, именно Славянского, где смогут учиться дети и внуки выходцев из России и других славянских стран. Вообще я сначала подумывал создать в пригороде Лас-Вегаса своего рода рус-таун, по типу китайских чайна-таунов. А то лишь в Нью-Йорке наша община более-менее кучкуется, остальные сотни тысяч выходцев из России попросту растворились среди местного населения. Многие уже и родной язык практически забыли, культуру, а это не есть хорошо.
Потом подумал, что Лас-Вегас всё ещё остаётся оазисом в пустыне, и чем там будут заниматься жители русского поселения - не совсем понятно. Уж не сельхозпроизводством точно! А трудоустроить всех на своих предприятиях - нереально, не выгонять же квалифицированных работников, чтобы освободить места для русских. Потому как ничего особо грандиозного я запускать не собираюсь, по крайне мере в ближайшие годы. Посему пришёл к выводу, что если уж создавать анклав - то в Калифорнии. Можно попытаться скупить земли в Форт-Росс. Когда-то это было самое южное русское поселение, которое в 1841 году за 42 857 рублей серебром купил некто Джон Саттер. И вроде бы большую часть денег тот так и не выплатил, хотя на этот счёт я слышал разные мнения.
Форт-Россом я планировал заняться после того, как закончу с университетом. Благо, что киностудия и фильмы не заставили меня лезть в кредитную яму, а средства из других источников я получал регулярно, так что мог позволить себе приступить к реализации замысла. Правда, ради этого пришлось отодвинуть на второй план строительство второго отеля-казино, но два-три года отсрочки дела не решат. Тем более Варя меня полностью поддержала в этом начинании. А когда я осторожно намекнул, что она с её задатками комсомольского вожака могла бы возглавить совет попечителей, жена тут же загорелась подобной идеей. Для меня это была гора с плеч, теперь я знал, на кого можно будет взвалить заботы, касающиеся университета. На первом этапе я, само собой, приму самое действенное участие, а когда процесс пойдёт - за дело возьмётся моя благоверная.
Кстати, благодарность от Гувера не заставила себя ждать. Он позвонил буквально на следующий день, его соединили с моим номером, и директор ФБР с ходу заявил:
- Клайд мне рассказал, как вы спасли ему жизнь, мистер Бёрд! Примите мою искреннюю благодарность, было бы жаль потерять такого ценного сотрудника и столь хорошего человека.
- Не стоит, мистер Гувер! Толсон мой гость, и я несу ответственность за его здоровье.