Мандров Артём Борисович
Дождь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
Оценка: 6.54*49  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Фанфик на "Землю Лишних" Круза. Продолжение "Вспышки слева".Александр Кирсанов довёз груз до места, и все, вставшие у него на пути, пожалели об этом. Теперь ему осталось прийти в себя после испытаний, выпавших в путешествии. Но и это вдруг оказалось непросто... Все персонажи и события вымышленные, реальных прототипов не имеют. Ревизия от 17.07.2015
  двадцатые числа одиннадцатого месяца двадцать первого года
  ППД
  
       Одиночная командирская палата с санузлом. Наглухо запаянное окно с двойным стеклопакетом. Запертая снаружи дверь в тамбур. Кажется, ещё и охрана в коридоре. Бесконечный дождь за окном, через который изредка проступают раскачивающиеся деревья госпитального парка. Кровать, стол и табуретка.
       Личных вещей нет, всё забрали при поступлении. Из одежды - больничная пижама и тапки. Из источников информации - чудом выклянченная подшивка полковой газетёнки пятилетней давности. Несколько раз в день заходит врач-вирусолог или одна из двух медсестёр, обязательно в сопровождении караульного - чтобы не сболтнул лишнего, пока в сознании. В бреду, похоже, я успел всякого наболтать. 'Сурчиная лихорадка', мать её... Заражение в редких случаях при контакте с местными грызунами. Инкубационный период до двух недель. Ногу оцарапал, провалившись в чью-то нору. Ватка-йод мазать, ага. Если выпустят - поеду навестить этого сурка с канистрой 'молотовского коктейля', чтобы ему тоже жизнь мёдом не казалась. Интересно, скоро выпустят? Ещё неделька в этом изоляторе, и совсем крышей двинусь. Две декады вообще едва помню, жар был, но ещё двух в сознании мне уже выше крыши хватило. Плюс сотрясение мозга, плюс колотая в бедро... О, луна за окном появилась. Или это солнце сквозь тучи просвечивает? А, какая разница...
  
  
  22/11/21, утро
  ППД
  
       Утро началось как всегда - с анализов, уколов и каши. Затем появился врач, выполнил положенный ритуал осмотра, поднялся и сказал внезапно:
   - Я вас обрадую. Сегодня вас отсюда заберут. Всего хорошего, до свидания.
   - Спасибо, доктор, - только и успел ответить я, пока караульный не захлопнул дверь.
       Действительно, три в очередной раз перечитанных номера газеты спустя дверь снова открылась. Караульный, вопреки обыкновению, остался снаружи, зато внутрь зашёл уже знакомый мне капитан Ведерников. Хорошо у него фамилия к погоде подходит - как раз льёт как из ведра за окном... Я поднялся, отвечая на рукопожатие разведчика.
   - Здравствуйте, товарищ Кирсанов. С выздоровлением.
   - Спасибо, товарищ капитан. Заберёте меня отсюда?
   - Да, Александр Иванович. К сожалению, пока не в город. Врачи согласились вас отпустить только при условии, что вами займётся штатный психолог управления. Вы не против провести некоторое время в резервном тренировочном лагере разведупра? Пообщаетесь с Анной Сергеевной, войдёте как следует в курс обстановки на Новой Земле, отдохнёте. Мне рассказывали, тут вам было не очень весело. Там тоже круг общения будет несколько ограничен, но я думаю, вы сами всё понимаете?
   - Понимаю, Валерий Сергеевич, понимаю. Спасибо, что вообще не пристрелили, и не дали просто сдохнуть от лихорадки. Это было бы оптимальнее всего.
  Глаза капитана чуть сузились, затем он вздохнул и расслабился:
   - Не беспокойтесь, Александр Иванович. Ничего подобного вам не грозит, это не в наших правилах. Просто нам нужно быть уверенными, что вы способны себя контролировать в полной мере. Анна Сергеевна - превосходный специалист, она вас быстро приведёт в форму. После этого вы будете вольны делать всё, что заблагорассудится. Если захотите - мы поможем вам с обустройством на наших землях, но только с вашего согласия. Ну что, идём?
   - Прямо так? - я с недоумением указал рукой на пижаму и тапки.
   - Сейчас боец всё принесёт. Уже принёс, - капитан прошёл в тамбур, выглянул в коридор и вернулся со стопкой униформы, портупеей и армейскими ботинками. Понятно, свою-то одежду я, по обыкновению, ухайдакал в момент. Я с наслаждением вытащил ТТ, взвёл курок, передёрнул затвор. Капитан, глядя на мои манипуляции, слегка напрягся. Я поставил чуть царапающийся курок назад на предохранительный взвод и бросил пистолет на матрас. Поворошил одежду - из 'Военторга' всё, не иначе. Вроде и качество вполне нормальное, но этот стиль 'милитари' мне как-то не по нутру. Ладно, за неимением лучшего сойдёт пока. Я принялся расстёгивать пижамный клифт, Ведерников покосился на пистолет и вышел из палаты. И правильно. Я закончил одеваться, повертелся так и эдак, пытаясь оценить свой внешний вид без зеркала. Надо всё-таки попробовать купить что-нибудь нормальное. Перешнуровал армейский ботинок - туговато затянул, затем застегнул поверх куртки ремень портупеи и, повертев ТТ ещё немного в руке, сунул его в кобуру. Готов.
  
       Под навесом больничного пандуса я остановился. Шумел дождь, было прохладно. Плотные низкие тучи облепили небосвод. Темно, как вечером, хотя день вроде только начался. Запах свежей мокрой травы, шорох листьев - блин, как мне всего этого не хватало в палате. Я потянулся и огляделся по сторонам. Садиться в машину совершенно не хотелось. Под навесом стояли две камуфлированные 'Нивы', на фоне серых туч и пелены дождя они, наоборот, выделялись как два цветных пятна. Караульный, вышедший вместе с нами, сел в заднюю на пассажирское место. Водитель завёл двигатель, скатился с пандуса задним ходом и рванул в объезд крыльца по лужам.
   Я посмотрел на остановившегося рядом Веденикова и с лёгкой улыбкой спросил:
   - Кстати Валерий Сергеевич, какое сегодня число?
   - Двадцать второе одиннадцатого, а что? - капитану мой вопрос, похоже, показался несколько странным.
   - Да ничего, просто сбился со счёта как-то, - я пожал плечами: - вот и стало интересно.
  Ведерников кивнул и двинулся к первой машине, пятидверке, я обошёл её справа. Внутри на заднем сиденье кто-то сидел; открыв дверь, я наклонился и посмотрел туда. Ага, понятно.
   - Здравствуйте, Анна Сергеевна!
  Я тоже уселся на заднее сиденье. Невежливо будет, если специально сдёрнутый из-за меня психолог, да ещё такая красивая, будет разговаривать с моей спиной. Ведерников, уже занявший водительское место, усмехнулся.
   - Здравствуйте, Александр Иванович.
  Анна Сергеевна дождалась, пока я размещусь рядом с ней, и только после этого поздоровалась. Психолог, блин, на мою голову. Ладно, хотя бы посмотреть на неё приятно. Фигуру, конечно, в 'Ниве' не особо рассмотришь, но лицо очень интересное. Заострённое книзу, с аккуратненьким подбородочком, с едва заметно необычным разрезом глаз - даже сразу не скажешь, в чём отличие. Редкий тип лица, очень симпатичное, трудно взгляд отвести. На глаз лет тридцать, пожалуй. Капитан, понимающе улыбаясь, отрекомендовал её:
  - Анна Сергеевна Дробышева, психолог управления разведки и супруга одного из лучших офицеров нашего разведбата.
  А они ей явно гордятся... да и предупреждение насчёт мужа совсем не лишнее.
   - Меня вы уже явно знаете, - сбил я наметившуюся церемонию представления.
   - Вы меня, похоже, тоже, - улыбка у Дробышевой была очень милой, но такой... удерживающей дистанцию.
   - Ну, раз все друг друга знают, едем? Автобус ждёт. Ваши вещи уже в нём, Александр Иванович, вещи Анны Сергеевны тоже, - Ведерников завёл 'Ниву' и тронул с места.
   - Если вас не затруднит, Валерий Сергеевич, можем мы заехать в какой-нибудь магазин одежды? Если вы, конечно, сможете ссудить мне некоторую сумму для покупок - мои деньги должны быть уже в автобусе.
  Капитан чуть замялся, и я продолжил давить:
   - Мой гардероб потерпел значительную убыль сначала в дороге, когда его прострелили из крупнокалиберного пулемёта, а потом уже здесь, в городе. Не в дырявых остатках костюма же мне по тренировочной базе рассекать?.. - слово 'вашей' перед 'тренировочной базой' я предусмотрительно пропустил.
   Ведерников тяжело вздохнул, покосился на армейскую куртку у меня на плечах, сказал:
   - Прошу прощения, мы не подумали об этом, - и повернул руль, направляя машину в другую сторону. Дробышева легко рассмеялась и сказала:
   - Я ссужу вас, Александр Иванович.
  
       Ехать за одеждой пришлось за пределы гарнизона. На КПП капитан предъявил свои документы и какое-то удостоверение за меня, у Анна Сергеевны было своё. Посреди жилого городка обнаружились две площади и бульвар между ними, с кафе, магазинами и чем-то ещё. Один из магазинов так и назывался: 'Мужская одежда и обувь'. Капитан остался в машине, объясняя кому-то по рации причины задержки, Анна Сергеевна прошла со мной в магазин. Что же, понимаю, работа такая. Что лучше поможет психологу понять мужчину, чем знание, какого цвета у него горошек на трусах...
   На вешалках висели различные варианты полувоенной и гражданской одежды - от явного стиля 'милитари' до вполне приличных костюмов. Вошёл догнавший нас капитан. Кругленький, как колобок, невысокий молодой продавец выкатился откуда-то из подсобки, и, улыбаясь на манер Весельчака У в известном мультфильме, поинтересовался:
   - Чем могу помочь?
  Я пробежал взглядом по полкам. Выбор ничего так, а вещичек у меня маловато было:
   - Пять футболок вот таких. Столько же трусов вот этих. Носков чёрных обычных десять пар, полутолстых пять. Анна Сергеевна, на какую сумму вы мне можете открыть кредит?
   - В пределах трёхсот, Александр Иванович. Этого будет достаточно в любом случае.
   - Что-нибудь из одежды, без явно военного уклона, не джинса. Секунду... - на полках с обувью я увидел ботинки вроде тех, что выменял в Кардиффе у старого немца на автомат и пистолеты. Да, точно такие же: - И вон те ботинки, если денег хватит.
   - Минутку, - продавец не стал спрашивать мой размер, просто окинул внимательным, цепким взглядом, и скрылся в подсобке. Вернулся минуты через четыре, не больше, и протянул два пакета: - Пожалуйста. С вас двести восемьдесят семь экю.
   Я заглянул в один из пакетов. Тёмно-синие трусы и майки, что-то из светлой плотной ткани. Вытащил это что-то - лёгкая куртка и брюки. Приложил куртку к плечам - в самый раз. Вот это глаз у продавца. Анна Сергеевна выложила на прилавок деньги, я с удовольствием пожал продавцу руку:
   - Спасибо. Было приятно иметь с вами дело.
   - Носите на здоровье. Заходите ещё.
  
       'Автобус', ожидавший нас возле ворот военного городка, оказался 'Уралом' с КрАЗовским движком и пассажирским кузовом-вахтовкой, на широченных колёсах. Адской проходимости машина - вполне подходящий транспорт в условиях не прекращающихся уже месяц ливней, круче только гусеничный транспортёр. Но в транспортёре комфорта никакого. Дробышева быстро и без посторонней помощи укрылась от дождя внутри вахтовки, меня капитан задержал в 'Ниве'.
   - Александр Иванович, спасибо за джип. Мы успели его найти до того, как окончательно всё смыло, ноутбуком занимаются специалисты. Вот ключи, возвращаем, как вы просили. Машину, к сожалению, перегнать было уже невозможно.
   - Не страшно, - я поднял брелок-чёртика и повертел его на цепочке перед глазами, как Фёдор-одессит в последнюю секунду его жизни: - Брелок мне дороже. Валерий Сергеевич, Дробышева - ваш штатный сотрудник, то есть я могу не скрывать от неё любых обстоятельств, когда она начнёт промывать мне мозги?
   - Безусловно. Но о промывке мозгов речь не идёт, просто вам пришлось оказаться в цепочке не самых полезных для психики событий, которые на ней некоторым образом сказались. Думаю, вы должны помнить из детства, что такое 'афганский синдром'? Ну и оно вам надо? Анна Сергеевна - прекрасный специалист, я вам уже говорил, и она вас быстро приведёт в норму.
   - Хорошо. Спасибо за заботу, - я улыбнулся Ведерникову и потянулся открыть дверцу 'Нивы'.
   - Секунду, Александр Иванович, - остановил меня капитан: - в первый раз я провёз вас на территорию на нашем транспортёре. Но у нас тут всё-таки закрытый военный объект, так что без документов вас не впустят и не выпустят. Возьмите, пожалуйста.
   Я принял тёмно-красную картонную книжечку и развернул. Поляков Александр Васильевич, временно командированный в распоряжение разведывательного управления. Фотография моя, явно скопированная с айдишки. Забавно... Я поднял глаза на капитана.
   - Мы пока пытаемся выяснить по своим каналам все обстоятельства, связанные с вашим грузом. Но и так понятно, что весьма серьёзных врагов у вас в связи с этой доставкой появилось предостаточно. С последующими делами не лучше. Конечно, управление контрразведки уверено, что возможность утечки информации с территории ППД близка к нулю, а официально вы на Территории никогда не появлялись - нужные меры были приняты. Но дело всё-таки весьма серьёзное, поэтому мы решили подстраховаться как только можно. Пока пользуйтесь этим удостоверением, на нашей территории оно вполне может заменить вам айди. Вы имеете допуск на территорию этого жилого городка и в другие подобные места. В случае чего, чтобы попасть в расположение дивизии, в наше управление - предъявите его на КПП. Вас доставят к нам, приказ на это будет лежать у дежурного. На людях пользуйтесь именем из удостоверения. Всего хорошего, Александр Иванович. Надеюсь уже вскоре вас снова увидеть.
  - Спасибо, вам того же, - я пожал протянутую руку и толкнул дверь, выбираясь наружу. Действительно, нервишки под конец совсем расшалились, да и сидение в одиночной инфекционной палате тоже благодушия не прибавило. Нужно как-то привести себя в порядок. Может, и эта Анна Сергеевна поможет чем, хотя скорее всего от ящика водки и пары недель свободного времени было бы больше пользы...
  
       'Урал' резко тронулся, стоило мне подняться в вахтовку и захлопнуть дверь. Задержал я их со своими покупками. Удержавшись за поручень, огляделся. Других пассажиров, кроме нас с Анной Сергеевной, не было. Кабина напоминала северный нефтянский вариант повышенной комфортности - мягкие просторные кресла с пристяжными системами вроде истребительных, узкие столики между ними, оружейные зажимы рядом с креслами, ящики для вещей под ними. В задней части салона что-то вроде кухоньки и закрытая узкая кабинка. Всё оптимизировано для долгих переходов по тяжёлому бездорожью. Выдержав ещё один рывок 'Урала', я выкатил ящик из-под ближайшего кресла. В первом подвернувшемся лежал небольшой чемодан Анны Сергеевны - металлическая пластинка 'Дробышева' на крышке не оставляла места для сомнений. В соседнем оказалась планшетка и сумка с тем, что уцелело из моего гардероба. Большая часть после злоключений с Макаровым и его подручными опять пошла на выброс.
       Бросив пакеты с одеждой в ящик, я вытащил планшетку и заглянул в неё. Пачки орденских переливающихся ассигнаций - несколько толстенных из наследства одесского 'Самого', одна потоньше и разными номиналами. Карта Ивана. Пачка векселей разных банков сменилась на один единственный, номинал которого производил некоторое впечатление... особенно если принять во внимание курс экю к староземному рублю. Не пропаду, пожалуй. А ведь вроде что-то ещё в планшетку засовывал, только вылетело из головы, что именно... Вытащив из тонкой пачки три сотенных пластиковых купюры, я прошёл дальше и уселся рядом с Дробышевой:
  - Спасибо, что одолжили меня, Анна Сергеевна.
  - На здоровье, Александр Иванович. Хотя, учитывая ваши временные документы - возможно, будет лучше называть друг друга просто по имени, чтобы избежать недоразумений? Вы не против, Александр?
  - Хорошо, Анна, - я потянулся к ремням пристяжной системы: - Как скажете, я не против.
  - Хорошо. Не торопитесь пристёгиваться, впереди ещё три проверки документов, да и дорога пока будет вполне приличная. Когда свернём к предгорьям - станет похуже, а на территории Базы можно и не пристёгиваться.
  - Спасибо, понял, - я повернулся к окну, посматривая то на проплывающие за ним здания, то на глядевшую туда же Дробышеву. Она уже сняла плащ и шляпку, пока мы беседовали с капитаном в 'Ниве', и повесила их на крючки на стене. Красивая женщина - тонкая талия, крупная естественная грудь, широкие плечи и бёдра. И красота очень натуральная, чёткая и строгая, без тени чувственности. Очень хорошо, со вкусом и стилем одета. Не Снежная Королева - княжна из Рюриковичей. Любоваться хочется, склонять к интиму - нет. Чувствуется, что это ей не нужно и не интересно. Вздохнув про себя - слишком всё-таки красивая женщина - я откинулся на спинку кресла и полез в карман куртки за удостоверением. 'Урал' уже тормозил перед первым внутренним КПП.
  
  
  22/11/21, день
  между ППД и Скалистыми горами
  
       Большую часть пути я проспал. Странное дело: в госпитале спать не хотелось, измучился от бессонницы, хотя заняться было абсолютно нечем. А стоило выйти на волю - потянуло в сон, хотя казалось бы, верти себе головой, любуйся пейзажем и Дробышевой. Наверное, в рециркулированном воздухе палаты и в местной свежести дело. Проснулся, только когда 'Урал' принялся форсировать какой-то поток, переваливаясь на неровностях дна и преодолевая крутые берега. Такой громадине это было нипочём, но поболтало знатно.
       Обменявшись дежурными улыбками с Анной Сергеевной, я откинулся в кресле, глядя на проплывающую за окном раскисшую местность. Впереди, уже не слишком далеко, можно было разглядеть вздымающиеся уступами горы. 'Урал' пёр по гребню цепочки холмов, давая рассмотреть окрестности в обе стороны. Справа и слева через чуть поредевшие струи дождя были видны перелески предгорий. Видимо, местность тут была повыше, чем в техасско-конфедеративных степях - растительность больше походила на привычную южно-сибирскую, чем на саванну или джунгли. Как там говорили, километр вверх равняется десяти градусам к северу, или забыл уже? Путаю, наверное, всего раз фразу слышал мельком, но принцип понятен. Хотя и возле Кардиффа были нехилые леса... но он тоже на плато каком-то стоит, в предгорьях. С другой стороны, что я знаю о тропических лесах? Чуть меньше, чем ничего. Сейчас выбежит из чащи стадо каких-нибудь носорогов, напуганных рёвом мощного ярославского двигателя, и все мои рассуждения пойдут прахом.
  
       Дробышева в соседнем кресле шевельнулась, отрывая взгляд от гор, и повернулась ко мне:
  - Скоро уже приедем.
  - Хорошо, Анна Сергеевна.
  - Просто Анна, мы же договорились?
  - Да, конечно, - а ведь не получается у меня её по-другому называть, кроме как по имени-отчеству, даже в мыслях. Так уж она себя держит. Ладно, бог с ним: - А что за лагерь, куда мы едем, не знаете?
  - Старый лагерь, Александр, очень старый по местным меркам. Построен больше десяти лет назад, когда наша Армия, - так она и сказала, чувствовалось, что это слово нужно произносить не иначе как с большой буквы: - Только начинала разворачиваться как следует. Сначала планировалось что-то гражданское, потом тут тренировались бойцы спецгрупп, потом нашего разведывательного батальона. В последние годы мы построили более подходящие и оснащённые места для подготовки, а этот лагерь уже пару лет как собираются закрыть и даже снести - всё устарело и разваливается. Его и строили-то как временный... Кое-что уже снесли, но до закрытия никак не доходит - всё время оказывается, что ещё на полгодика нужен. Надеюсь, после сезона дождей его всё-таки закроют или реконструируют... А пока там в основном отдыхают, на свой манер, конечно, егеря, которым нужна реабилитация после боевых заданий. Всякое бывает... я частенько тут бываю, когда нужно помочь ребятам прийти в себя. Тихо, спокойно, природа вокруг замечательная. Сейчас, конечно, этого не оценить как следует...
  - Да уж, - я покачал головой, глядя на опять усиливающийся дождь за окнами вахтовки: - И что, правда такое безобразие четыре месяца?
  - Земных - да, четыре. Местных - три. Около ста двадцати дней льёт. Не самое приятное время, вы правы, - Дробышева улыбнулась, глядя на выражение моего лица: - Зато самое спокойное. Почти ничего не происходит.
  Она вдруг помрачнела и отвернулась к окну. Я постарался помягче сказать 'Спасибо', она кивнула и снова отвернулась. Ладно, у каждого свои воспоминания и 'тараканы', откуда мне знать, о чём она сейчас подумала.
  
       Заскрежетали старые железные ворота, и 'Урал' вошёл в просторный двор лагеря. Описав круг, тяжёлая машина развернулась, смешав молодую траву с грязью, и замерла, подкатив правой стороной вахтовки поближе к навесу высоко поднятой над землёй веранды. Отворив дверь, я вынул из ящиков под передним рядом сидений свои вещи и дробышевский чемоданчик, и перепрыгнул на веранду, едва не споткнувшись. Кто-то из толпившихся тут же бойцов подал Анне Сергеевне руку, помогая сойти на грешную землю. Всего пятеро, а как галдят, здороваясь с ней... Усмехнувшись, я отошёл в сторонку и сел на сделанное из реечек кресло вроде пляжного. Прохладно тут, однако. Со стороны ворот подошёл плотный пожилой мужичок в дождевике, из кабины выбрались водитель и сменщик, и шум ещё больше усилился. Я огляделся.
       Двор лагеря представлял собой что-то вроде площади. С правой стороны от ворот стояло обширное здание знакомой уже каркасно-дощатой архитектуры, за ним дальше когда-то что-то было, а теперь просто осталось пустое место со строительным мусором. Слева тянулась веранда жилого блока, на которой я и сидел, на неё выходили двери четырёхместных, судя по расстоянию между входами, комнат. Торцом веранда утыкалась в дверь несомненной столовой, откуда доносилось звяканье посуды - обед как раз к нашему приезду подгадали, или во всяком случае шоферов будут кормить. Замыкал площадь столь же несомненный дом начальника лагеря, совмещённый с конторой - единственное здание, построенное нормально, из нетолстых, но всё-таки брёвен. Откуда-то с той же стороны доносилось басовитое собачье гавканье. По виду - типичный загородный лагерь отдыха какого-нибудь завода или института, прямо как скопированный со Старой Земли, даже такой же слегка запущенный.
       Шелестел чуть приутихший дождь, пахло мокрой травой. Галдящая команда возле двери вахтовки начала наконец рассыпаться. Дробышева ещё разговаривала со старичком в дождевике, ко мне подошёл один из бойцов. Среднего роста, крепкий, в ставшем уже привычным для глаз камуфляже, со спецназовским шевроном на рукаве. Протянул руку:
  - Петро.
  Я поднялся, посмотрел на солдата. Помладше меня, лет двадцать пять, лицо обычное южнорусское, только чуть рябое. Глаза весёлые, живые. Или самый общительный, или контрразведчик. Я ответил на рукопожатие:
  - Саня.
  - Пойдём, Саня, в столовую, заселяться потом будете. Сначала обед, автобус после него сразу уходит.
  - Ничего так автобусик, - я усмехнулся, подхватывая барахло. Надо было пакеты хоть в оружейную сумку запихать, что ли.
  - Нормальный, другие тут не годятся. Сейчас ещё ничего, а к концу дождей такого намоет - в позапрошлом году 'маталыгу' умудрились засадить, чуть не унесло, - Петро открыл и придержал для меня дверь столовой: - Ну там, правда, мехвод ступил конкретно. Падаем.
       Я поставил свою кучу барахла и дробышевский именной чемодан у стенки, и плюхнулся на первый подвернувшийся стул за несколькими сдвинутыми вместе столами. Петро, кажется, хотел усадить меня в другом месте, но я это проигнорировал. Подошла Анна Сергеевна, я поднялся и отодвинул ей стул рядом с собой. Коротко поблагодарив, она присела на него, я опустился на прежнее место рядом. Пожилая круглолицая женщина уже разливала суп по расставленным тарелкам, 'комитет по встрече' рассаживался вокруг стола.
  
  
  22 - 28/11/21
  Предгорья Скалистого хребта, старый лагерь разведуправления
  
       Следующие несколько дней прошли спокойно и однообразно. Двое из встречавших нас егерей уехали с 'автобусом', трое остались. Я с ними вполне поладил, и даже получил приглашение поучаствовать в их тренировках в спортзале и на стрельбище. В спортзале, конечно, был натуральный балаган - не мне, с полузабытыми навыками самбо пятнадцатилетней давности, тягаться с этими рукопашниками-профи. Меня вежливо, не форсируя и не выпендриваясь, покатали по матам, позволяя иногда провести какой-нибудь приёмчик. Я тоже особо не рвал жилы - те несколько приёмов, в которых мне порой выпадал случай попрактиковаться во взрослой жизни, однозначно относились к травмирующим или смертельным. А зачем оно надо, если никто не тычет пистолетом в живот или автоматом в спину? Я их и не пытался применять, ограничиваясь помаленьку припоминаемым небоевым арсеналом. Тряхнуть стариной на татами было, конечно, приятно.
       На стрельбище, куда я заявился на второй день с СВУ, надо мной потешались немногим меньше. Наплевать - главным для меня было научиться стрелять больше чем на полсотни метров. Предыдущий опыт не слишком внушал оптимизм - на берегу той речки я не особо блеснул. Умей я врать самому себе, сказал бы, что из-за прицела - не привык к такому. Но врать себе глупо, фиговый я снайпер, на самом деле. Впрочем, движок 'крузеру' я тогда всё-таки разнёс. Да и тут говорили, что в принципе для начала и в таких условиях получается неплохо - из вежливости, скорее всего, говорили.
       Зато когда дошло до стрельб из пистолета, вся вежливость у егерей куда-то делась - маты сыпались потоком. Видимо, их сильно задел тот факт, что из ТТ довоенного выпуска можно в принципе давать результат, сопоставимый с их достижениями, тем более, что в предыдущих 'состязаниях' я отнюдь не блестнул. После позорища с винтовкой, на пистолетный стенд я пришёл злой и на взводе. Пистолет как-то сразу лёг в руку, пули попадали куда надо, как на моём пути в Одессу. Магазины менялись легко и чётко - поймал волну, что называется. Лучшего результата егерей я, конечно, не перебил, но отстрелялся вполне достойно. Всякие разговоры о том, что стою я не по современным рекомендациям, пистолет держу тоже, палец там со спуска на скобу не убираю, и стрелять надо 'двойками', я отмёл. Может, я чего-то важного и не понимаю. Но не встречал ещё человека, у которого мозгов больше, чем можно вышибить одной пулей. А всё остальное - это от досады, что новейшая 'Гюрза' и современные приёмы обращения могут и не дать особого преимущества в сравнении со старым ТТшником и ухватками из книжки 'Револьвер и пистолет' тридцать затёртого года, купленной по случаю на книжном развале. Хотя, конечно, раздуваться от гордости мне никак не стоило: достичь на пике 'прухи' среднего результата просто тренировавшихся егерей - не велик фокус. Из предложенной попробовать 'Гюрзы' отстрелялся отвратительно - дебильный автоматический предохранитель не выжимался, пистолет лежал в руке как-то криво, спусковой крючок казался 'не таким' после токаревского скользящего, ну и главное - кураж ушёл. Это егерей успокоило - сами они из ТТ постреляли куда лучше. Больше я из пистолета с ними не практиковался - патронов осталось после этого цирка маловато - а вот в спортзал и на 'большое' стрельбище заходил попозориться. Ненадолго, чтобы не мешать бойцам, но всё-таки чему-нибудь научиться. Необходимость - она, конечно, лучший учитель, как у меня с ТТ получилось в девяностые. Но если есть возможность просто перенять что-то стоящее от бывалых людей, упускать её нельзя.
  
       Возможность поучиться была и в местной 'библиотеке' - заставленной книжными шкафами комнатке в конторе лагеря. Аркадий Игнатьевич увлекался, похоже, фантастикой - ничего против неё не имею, но в данный момент мне такая литература не подходила. Однако помимо потрёпанных Хайнлайна, Стругацких и Лукьяненко с Олдями, нашлись и книжки по местным условиям. 'Потенциально опасная фауна и флора русских и прилегающих земель'. Статистические справочники по разным территориям за 20-й год, изданные в мягких обложках единой серией. Брошюра 'Переселенческая политика Ордена в её развитии', исчерканная карандашными пометками и комментариями на полях. Особенно же меня потряс учебник 'История Новой Земли. 7 класс'. Написанный чётким и ясным языком, с развёрнутым анализом описываемых событий, он казался беспристрастным изложением фактов. Однако выводы из него ученик мог сделать только совершенно однозначные - любые поводы усомниться в честности составителя или поймать его на тенденциозности были тщательно устранены. Мастерская работа, написанная талантливым историком и педагогом. Таким и должен быть учебник политической истории в нормальном государстве - излагающим все факты, но не дающим возникнуть и тени сомнения в правоте родной страны. Если и учителя тут на таком же уровне - проблем с патриотизмом территория Русской армии иметь не будет.
       Там же в библиотеке проходили и наши беседы с Анной Сергеевной. В принципе, заранее было понятно, что её цель - не только и не столько привести в порядок мои растрёпанные нервы. Однако любые намёки на дополнительные интересы разведуправления она тщательно маскировала за обычными штучками психологов, так что о них оставалось только догадываться. Против совершенно естественных ненавязчивых усилий поднять мою лояльность к Русской армии на надлежащий уровень я ничего не имел - нормальные люди, по-хорошему ко мне отнеслись, ничего не скажешь. Слишком уж специфический груз у меня оказался, и если удастся - втянувшие меня в эту историю деятели рассчитаются сполна за такую подставу. Но Ведерников со мной обошёлся вполне по-человечески, фактически - пошёл на большой риск, оставляя меня в живых, и я ему и разведуправлению был за это вполне благодарен. В долгу себя не чувствовал - военная ценность груза неизмеримо превышала цену моей жизни, и любых компенсации и вознаграждений тоже. Но благодарность испытывал, и ради неё готов был потерпеть Анну Сергеевну, потихоньку копающуюся в моём прошлом и проистекавших из него заскоках.
       До фрейдистского идиотизма, к счастью, не доходило, а многое из пережитого и так всплыло в памяти за проведённое в этом мире время.
   Восьмидесятые - мрачное время, кажущееся хорошим только через кровавое марево последовавших девяностых. Подростковые драки один на один, стая на стаю, улица на улицу, район на район - с арматурой, самодельными ножами, цепями от бензопил. Ножки взбрыкнули, хрустнула шейка... с детства у меня этот приём хорошо получается, да. Милиция ничего не нашла, хотя по тому времени это было перворазрядное ЧП.
   Через несколько лет волна закалённых в этих драках бойцов опять хлынула на улицу, беспощадно вымогая деньги у появившихся коммерсантов, грабя дальнобойщиков и перегонщиков на междугородних трассах, просто убивая и насилуя для собственного удовольствия. Четверо 'быков' в соседней комнате, впервые попавший мне в руки ТТ с семью патронами в магазине. Голова вопреки всему работает, вывод из уроков биологии - стреляй в голову или сердце, и проблем не будет. В наличии оказалось пять минут времени, пока не приехали люди посерьёзней. Этих я встретил уже очередями из только что лишившегося владельца АКМС. Отсекать по два нужно не забывать, а то патронов не напасёшься. Милиция никого не искала - чем больше бандюков друг друга перебьёт, тем лучше. Дальше - веселее, есть что вспомнить ещё...
       Всё это я, конечно, не спешил вываливать на Дробышеву - её психику тоже поберечь не помешает, да и лишняя откровенность, она всегда лишняя. Но Анне Сергеевне всё-таки удавалось понемногу вытягивать то и сё, всякие мелочи и кусочки. Как ни странно, мне действительно становилось слегка полегче - расслабляться начал потихоньку. На пятый день укатили на снова приехавшем 'автобусе' остававшиеся в лагере егеря, на шестой - где-то подмыло столб, погас свет. Аркадий Игнатьевич, прокомментировав это как обычное дело по зиме, запустил резервный дизель-генератор. Шум нескончаемого дождя скрывал его рокот, шелестели деревья в перелеске неподалёку, пахло мокрой травой и свежестью... Хорошо...
  
  
  29/11/21, день
  Предгорья Скалистого хребта, старый лагерь разведуправления
  
       Хорошо... я откинулся на спинку стула и улыбнулся Анне Сергеевне, рассказывавшей какую-то историю из жизни Базы. Упёрся ногами в пол, заставляя старомодный деревянный стул качнуться на двух задних ножках. Затылок почти уткнулся в один из поддерживавших потолок столбов. Вслушиваться в рассказ Дробышевой не хотелось - разговоры на произвольную тему есть жизненная потребность женского организма, обращать внимание на смысл произносимых при этом слов не обязательно. По интонациям вполне можно понять, где необходимо улыбаться, а где хмурить брови и качать головой. С кухни доносился умопомрачительный аромат свежих отбивных, думать ни о чём другом, кроме наступившего наконец обеда, абсолютно не тянуло. Вошёл Аркадий Игнатьевич и уселся за стол, поставив длинноствольный самозарядный дробовик у стенки. Его супруга и повариха лагеря Полина Игоревна внесла с кухни супницу и начала разливать её содержимое по тарелкам. Суп из местной морской черепахи - говорят, что-то там улучшает в работе мозга и пищеварения. Позаботились товарищи в ППД, прислали с 'автобусом' замороженного мясца. Вкусный супчик вышел, наваристый - только ложки стучат у всех...
       Резко, захлёбываясь, залаяла овчарка возле конторы - такое порой случалось, когда какой-нибудь зверь приближался к ограде с наветреной стороны. Аркадий Игнатьевич с сожалением отложил недоеденный кусок самопечёного хлеба на блюдечко и поднялся:
  - Пойду гляну, что там, - подхватил ружьё и вышел через кухню. Скрипнула растягивающаяся пружина наружней двери, выходящей почти прямо к собачьей будке. Раздался короткий матерок, грохнуло два оглушительных выстрела из дробовика, раздалось невероятное, переходящее в свист шипение и ещё один выстрел. Собачий лай оборвался, сменившись злобным рычанием. Я вскочил, выдёргивая пистолет из старой кобуры на портупее и взводя курок. Полина Игоревна тоже начала подниматься, Анна Сергеевна пока сидела, глядя на меня. Оружия при них не было, по крайней мере на виду. Сделав женщинам знак оставаться пока на месте, я пошёл к кухонной двери и потянул её на себя. На кухне всё было в порядке, разве что в так и не захлопнувшуюся, несмотря на пружину, наружнюю дверь влетали порывы холодного ветра. С улицы доносился лязг цепи и рычание - собака с кем-то сцепилась. Разглядеть, что держит дверь, мешал вытянувшийся поперёк кухни разделочный стол. Сделав пару шагов в обход него, я почти столкнулся со стоявшей в проходе ящерицей. Сантиметров семьдесят в длину, на полусогнутых голенастых ногах, ростом она была мне пониже колена. Вытянутая вперёд и сплюснутая с боков морда была покрыта зеленоватой чешуёй, через которую там и сям проклёвывались костяные, загнутые назад крючки. По хребту и вдоль боков тянулись невысокие костяные гребни, напоминающие лезвие пилы для продольной резки. Что-то я такое читал в 'Опасной фауне и флоре'... малый скальный варан, что ли?..
       Секунду ящерица тоже разглядывала меня, чуть повернув голову набок и водя круглым, выступающим из черепа чёрным глазом, затем бросилась вперёд. Шкрябнули по деревянному полу задние лапы, я махнул ногой, целясь отбросить её ударом в нос, как староземную собаку. Голова ящерицы резким движением повернулась на девяносто градусов, распахнулась неожиданно широкая пасть, и проклятая тварь вцепилась поперёк в подошву ботинка, сильно мотнув головой. Я удержался левой рукой за стол и прижался к нему боком, сохраняя равновесие. Ящерица упёрлась, пытаясь потянуть меня назад, и я, опомнившись, всадил ей пулю в крестец. Задние лапы у пакостной твари подломились, она выпустила ботинок и издала пронзительный, переходящий в ультразвук, переливчатый свист. Заломило уши, я сглотнул и пустил вторую пулю в башку не желавшей затыкаться ящерицы. В проёме двери, теперь хорошо мне видном, обозначилось какое-то движение. Подняв глаза, я увидел ещё одну ящерицу, стоящую над чуть вздрагивающими и покачивающимися ногами в ботинках, лежащими на крыльце и мешающими закрыться двери. Понятно, что с Аркадием Игнатьевичем - кушают его. Собака больше не рычала, только цепь чуть позвякивала - её тоже явно кушали. Ящерица распахнула пасть и заверещала, придавая визгу чуть иную модуляцию, чем предыдущая. ТТ в ту же секунду грохнул одним выстрелом, пуля влетела в раззявленное хлебало и прошла через тварь навылет. Пасть захлопнулась на полузвуке, ящерицу дёрнуло назад - на своём пути токаревская пуля встретила кость - и она упала, распластавшись как таракан, прихлопнутый тапком. Рванувшись вперёд, я пинком сбил дохлую рептилию с крыльца и захлопнул дверь, отбросив ей ноги Аркадия Игнатьевича в сторону. В дверь снаружи что-то незамедлительно врезалось. Бросив взгляд через стекло, я заметил ещё двух тварей, рвущих овчарку. Ещё как минимум одна под дверью. Целая стая нас навестила, не иначе.
       Развернувшись, я увидел Полину Игоревну, стоящую над мёртвой ящерицей с небольшим пистолетом в руках:
  - Где Аркаша?
  Я только покачал головой. Она выронила пистолет, глухо брякнувшийся на пол, закрыла лицо руками и осела. В наружнюю дверь кто-то опять долбанулся раз, затем второй. Вот ведь чёрт... Подцепив пистолет - какая-то компактная модель старого кольта, похоже - я ухватил пожилую женщину под мышки и волоком потащил в раскрытую дверь столовой. Тяжеленная, блин, и совсем расклеилась. Доводилось уже такую реакцию видеть у женщин. Анна Сергеевна подбежала, постукивая невысокими каблучками. Я опустил Полину Игоревну на пол сразу за порогом, кивнул на неё Дробышевой, взвёл курок кольта, сунул его ей в руку и вернулся на кухню. В дверь продолжали колотиться, морда одного из варанов - крупноваты твари для ящериц* - показалась в оконном стекле. Забрался на поленницу под окном, похоже. Подхватив со стола длинный тяжёлый нож, я шагнул назад в столовую и притворил дверь. Открывается вовнутрь, замка нет - нужно её зафиксировать. Перехватив рукоять поудобней, я резким взмахом вогнал нож в косяк, отколов щепку от дверного полотна. Нож глубоко вошёл в сухое дерево, прижав дверь к косяку - сойдёт пока, невелики твари, чтобы согнуть или выбить старый клинок. Куда бы баб девать, в место побезопасней?
  
  * персонаж ошибочно считает, что варанами называют просто всех крупных ящериц
  
       На кухне зазвенели вылетевшие стёкла, с грохотом разлетелась посуда. Что-то толкнулось в открывающуюся наружу дверь на веранду жилого блока. Не выйти и там. Я оглянулся. Было что-то ещё, какой-то выход. А, люк на чердак в потолке. Стулья в сторону, стол поднять и переставить, стул на него сверху. Заскочил на стул, толкнул крышку люка вверх - открылась с натугой, не угадал, с какой стороны петли. Пыльно, места под односкатной кровлей максимум метр, часто расставлены тонковатые стропила и упоры под ними на несущие балки потолка, лежащие на столбах. Каркасная конструкция, времянка зажившаяся...
       Мягко спрыгнув с 'пирамиды', я подошёл к Анне Сергеевне и тихо спросил, кивнув на Полину Игоревну:
  - Что она?
  Дробышева покачала головой
  - Ступор. Я не могу сейчас её вывести из него словами, если только вы...
  Понятно, толку со старушки не будет. Даже поднять её в люк вряд ли сможем - тяжела слишком, и ни на что не реагирует. Ладно, что там - 'если я'? А, понятно... Я с силой, без замаха ударил Полину Игоревну открытой ладонью по щеке. Голова пожилой женщины мотнулась, в глазах появилась тень осмысленности, застывшее искажённое лицо чуть ожило. Я схватил её под руку, заставляя подняться, подбородком указал Дробышевой на 'пирамиду'. Анна Сергеевна вскарабкалась наверх - узкая длинная юбка мешала. Я вскочил на стол и забросил её в люк, потянул к себе опять начавшую 'застывать' Полину Игоревну. Она молча подчинилась, я подтолкнул её взобраться на стул, Дробышева сверху помогла поднять и её. Доски потолка скрипели под ними, на кухне звенело и грохотало - 'ящерки' вовсю резвились среди кастрюль и сковородок с горячей едой. Анна Сергеевна сверху громко прошептала:
  - Поднимайтесь!
  Я усмехнулся и, вынимая из расстёгнутой кобуры ТТ и заменяя магазин, ответил в полный голос:
  - Закрывайте. Я тут немного постреляю, не пугайтесь. Если что - кричите.
  Сколько там патронов осталось, тринадцать? Люблю это число... гораздо лучше, чем семь. Я пинком распахнул дверь на веранду. А вот и первый претендент на пулю, свистит, зовёт своих. Ну, получай, свистун...
  
  
  30/11/21, ночь
  ППД
  
       Опять госпитальная палата - на этот раз, слава богу, хотя бы не запаянная наглухо. Укольчики, капельницы и прочие развлечения. Погрызенная нога горит огнём - опять левой досталось. Всю голень изжевала чёртова ящерица своими заразными зубами*, и ботинки не спасли - как ножовкой по ноге прошлись. Надо будет заказать обувь повыше и понадёжней, вроде офицерских сапог, можно и со стальными пластинами в носке и голенище - про змей ещё Иван рассказывал в первый мой день в этом мире.
  
  * Ядовитость укуса земных варанов доказана в 2005 - 2009 годах, позже времени действия повести. На Новой Земле она тоже явно не установлена на 21 г.
  
       Дверь палаты отворилась, вошла Дробышева с каким-то высоким и крепким егерским офицером. Лицо у неё было усталое и осунувшееся, кажется, даже немного заплаканное. А ведь пока мы ждали приезда болотоходов с резервистами из рабочего ополчения ближайшего городка, и потом ползли от посёлка на 'автобусе' разведупра - она вполне держалась, стараясь привести в чувство ушедшую в своё горе жену начальника лагеря.
   Анна Сергеевна опустилась на стул рядом с моей койкой, плавным жестом указала на вошедшего с ней офицера:
   - Это мой муж, Анатолий.
   - Александр, - я пожал протянутую мне руку. Ладный, сильный и уверенный в себе мужчина этот Дробышев. Прямая осанка, крепкое, но без бравирования мощью, рукопожатие, ясные черты чисто выбритого лица, форму носит с шиком и удовольствием - они вполне друг другу подходят, можно только порадоваться за обоих.
   - Спасибо, что сохранили мою Аню, - Дробышев задержал мою руку в своей, мягко придержав и левой ладонью. Я чуть улыбнулся:
   - Не за что. Разве кто-нибудь мог бы поступить иначе?
   - Я не об этом. Стая скальных варанов на охоте - непростой противник. Мы уже который год стараемся истребить их вблизи освоенных земель, но в сезон дождей они всегда появляются снова.
  Я откинулся на подушку, прикрыв глаза. Да уж, это точно, нелегко пришлось. Хитрые, изворотливые, умело действующие твари, даже как-то общающиеся между собой. Всего четыре их оставалось, и чуть не загрызли, последняя пуля всё решила. Нельзя местных зверей недооценивать, и не обязательно самый крупный - значит самый опасный.
   - Ничего. Нам всем пришлось непросто. Если бы Анна Сергеевна не сумела вызвать помощь по рации - вряд ли мы пережили бы ночь в любом случае.
  Дробышев улыбнулся, глядя жену:
   - Она у меня молодец. Всё умеет, только не стрелять. Нужно всё-таки учиться, Аня...
  Она поднялась со стула и отрицательно качнула головой:
   - Нет, Толя. И не будем об этом больше. Александр, спасибо вам и от меня за всё. Надеюсь, вас выпишут до Нового Года. Я ещё зайду завтра, попроведать вас и Полину Игоревну.
   - Как она? - я шевельнулся, и поморщился от боли в ноге.
   - Ей ввели нужные препараты, завтра с ней начнёт работать психолог госпиталя. Нам с вами, по большому счёту, не стоит её беспокоить, но я хотя бы зайду узнать, как она. Доброй ночи.
  Она повернулась и пошла к двери, прямая и спокойная, как всегда. Анатолий ещё раз пожал мне руку и поспешил за ней.
  
  
  05/01/22, утро
  ППД, госпиталь
  
       Нога помаленьку подживала, но жутко болела. Первые дни опять была лихорадка - на зубах у чёртовых ящериц водилась прорва микробов, и кое-кто из врачей поговаривал, что их вообще можно считать ядовитыми. К местному Новому году эта напасть спала благодаря ударным дозам лекарств, и нога стала подживать, но болела нестерпимо. Жаловаться и выпрашивать обезболивающее я не хотел - в госпитале хватало раненых и пострашнее меня, все терпели как могли. Это было, похоже, элементом подтверждения статуса настоящего бойца, и предметом постоянной головной боли врачей. Настроение, конечно, оставляло желать лучшего, так что заявившемуся Ведерникову я был рад не слишком. Вслед за ним вошли двое незнакомых немолодых офицеров, и я подобрался, опустив поднятую в приветствии руку и сменив выражение лица. Начальство капитана меня визитом пожаловало? До сих пор как-то не баловали вниманием, хотя Валерий раз проговорился, что заходил кто-то, полюбовался на меня во время первой лихорадки. Встать и вытянуться во фрунт возможности по понятным причинам не было, так что я постарался просто сесть попрямее. Офицеры подошли и остановились возле кровати. Погон мне снизу видно не было, но было понятно, что старшие командиры, хотя бы по выражению лиц и манерам. Оставляет оно след в поведении, когда лет двадцать-тридцать отдаешь приказы почти всем окружающим.
       Сухощавый мужчина в слегка затонированных очках в золочёной оправе чуть наклонился ко мне, протягивая руку:
   - Здравствуйте, Александр Иванович. Я начальник разведуправления полковник Лошкарёв, Сергей Геннадьевич, это начальник службы разведки подполковник Барабанов.
   - Николай Сергеевич, - дополнил тот.
   - Очень приятно... Сергей Геннадьевич... Николай Сергеевич... - я ответил на приветствие. Голос у Лошкарёва был спокойным, интеллигентным, рукопожатие тоже. Его зам жал покрепче, но тоже силой не бравировал. Ведерников, выходивший в коридор, вернулся с двумя стульями, подставил их начальникам, сам уселся на уже имевшийся чуть позади них. Первое впечатление у полковников, судя по лицам, нормальное. С чем пришли, интересно?
   - Мы ознакомились с представленным Анной Сергеевной досье, и я решил встретиться с вами лично, чтобы составить собственное впечатление. Кроме того, у нас есть для вас некоторая информация, - Лошкарёв не стал тянуть резину. Я кивнул, демонстрируя внимание и готовность слушать.
   - Во-первых, мне поручено командованием Армии поблагодарить вас за срыв угрожавших нашим интересам действий потенциального противника и переданное нам вооружение. Понимаю, что вы оказались втянуты в это дело помимо собственной воли, и ничего подобного не планировали, но в результате получилось именно так. Спасибо, Александр Иванович. Торжественных мероприятий по понятным причинам не будет, - Лошкарёв улыбнулся, я ответил такой же понимающей улыбкой: - А форма, которую примет благодарность, будет зависеть от ваших дальнейших планов.
   Я внутренне слегка напрягся. Надеюсь, он не имеет в виду, что благодарность может-таки принять и форму пули в затылок. Уже научившийся меня понимать Ведерников изобразил успокаивающее выражение лица, пользуясь своей невидимостью для командиров. Ладно, посмотрим...
   - Что немаловажно, по мнению начальника нашей службы контрразведки, уничтожение следов вашего прибытия на Территорию прошло успешно. Имевший место в начале сезона дождей звонок из Москвы подтвердил это мнение.
  Я чуть приподнял брови, и Барабанов пояснил:
   - Главнокомандующему звонил Коршунов, он в полном недоумении относительно произошедшего в Одессе.
   - Это радует.
   Лошкарёв с Барабановым усмехнулись, и Сергей Геннадьевич продолжил:
   - Далее, все недоразумения в связи с вашей здешней эскападой урегулированы окончательно. Конечно, столь наглых и кровопролитных разборок в Демидовске не было уже очень давно, а вам не стоило так старательно прятать концы в воду и делать вид, что вы тут ни при чём, - в голосе Лошкарёва, помимо акцентируемого недовольства, лёгкой тенью скользило и что-то ещё, едва уловимое.
   - Извините, что так вышло, - я вздохнул и развёл руками.
   - Да понятно, что особого выбора у вас не было в той ситуации, но если бы всё сразу рассказали, мы хотя бы подругу Макарова смогли бы задержать, а так она исчезла неизвестно куда. А вообще, конечно, жаль, что так получилось - Макаров порой был нам весьма полезен, - откликнулся Барабанов. Снова заговорил Лошкарёв:
   - В любом случае, информация с найденной вами карточки дала нам немного пищи для размышления, так что за неё мы вам тоже благодарны. Ваша роль во всём этом деле вообще никому осталась неизвестна. Официально комендатурой принята именно та версия, которую вы нам и подсовывали: Фальц убил Макарова из своего ПМ и сбежал с его подругой, женские разборки, и так далее.
   - А...
   - К сожалению, известный вам частный детектив Конюхов покинул этот мир досрочно, в тот же день. Судя по обстоятельствам - самоубийство. Тут ещё много вопросов, но по крайней мере он уже ничего и никому не расскажет.
   Я чуть скривился. Количество связанных со мной смертей росло в какой-то слишком уж угрожающей прогрессии, ну и опять же, уверенным можно быть только в тех покойниках, которых сделал лично. Лошкарёв тем временем продолжил:
   - Так что дела здесь и в Одессе вам удалось завершить относительно чисто. В Одессе, конечно, хвосты остались, но учитывая тот бардак, который там уже разыгрался вовсю после смерти Линёва - про вас вряд ли кто вспомнит. Орден, в структуре которого работал Рик Мартин, его официальные поиски тоже ещё не начинал. Поскольку он исчез во время личного отпуска, испрошенного 'по неотложным обстоятельствам', каких-либо оргвыводов из его исчезновения не делается. К сожалению, есть и не очень хорошая новость. Несколько наших подразделений зимует в Порто-Франко, чтобы сразу по окончании дождей обеспечить проводку конвоя. Оттуда поступила имеющая отношение к вам информация. Николай Сергеевич...
   - Да. В Порто-Франко двадцать четвёртого - десятого прибыл некий Джеймс Мартин, сразу развернувший поиски своего сына Рика. Наш сотрудник случайно стал свидетелем части его разговора с агентами службы безопасности Ордена, и переслал эту информацию нам. Сначала несколько слов о его личности. С мистером Мартином-старшим мы непосредственно в контакт не вступали, а вот наши немецкие коллеги имели это сомнительное удовольствие, и поделились кое-чем в своё время в рамках информобмена. Джеймс Мартин - один из первопоселенцев Новой Земли, чуть ли не из первой сотни. Очень давно здесь, имеет огромные связи в Ордене. На старой Земле воевал во Вьетнаме. Ярый антисоветчик и германофоб - его отец вернулся со 'второго фронта' инвалидом. Власти местных немецких земель, и основной, и пытающихся обособиться баварской и лотарингской, с радостью сплясали бы на его могиле, так же как и представители просочившихся сюда неофашистов. К некоторым нашим проблемам он тоже приложил руку, но у немцев отметился гораздо серьёзней. Мультимиллионер, один из не столь уж многих на Новой Земле. Ему принадлежит ряд фирм, интересы некоторых вступают в конфликт с немецкими и нашими в том числе. Постоянно проживает на Нью-Хэвене. Сын Рик, единственный, ныне покойный, - Барабанов усмехнулся: - Сведений о супруге практически нет.
       Насколько удалось понять нашему сотруднику, господин Мартин настроен вести поиски своего сына серьёзно и до конца, хотя никакой значимой информацией ещё не располагает. Сомневаться в его настойчивости и способности добывать информацию не проходится - он вполне способен размотать весь клубок до конца. И формальные ответы его не удовлетворят, он не госструктура и не официал Ордена, а кровно заинтересованное лицо. Рано или поздно это может стать проблемой.
  
       Барабанов замолчал, давая мне осмыслить полученную информацию. Я откинулся на подушку и прикрыл глаза. Этого и следовало ожидать - не сам же по себе мой неудачливый преследователь возник на своей синекуре. Нашлись влиятельные родственнички, никуда не делись. Ладно... Я открыл глаза.
  - Сергей Геннадьевич, а что, если мы исполним мечту германских геноссе?
  Глаза Лошкарёва за очками в золочёной оправе чуть сузились:
  - Вы хотите сказать?..
  - Именно. Хотя не могу обещать экскурсию и танцы. Сможем мы попытаться навести его на мысль, что его сын не погиб, а похищен ради выкупа?
  Лошкарёв повернулся к Барабанову, тот ответил сразу:
  - Напрямую это делать бессмысленно, но можно сработать через наших друзей в Евросоюзе.
  - Действуйте. Проработайте общую концепцию с Александром Ивановичем, деталями и обеспечением займётся капитан Ведерников, - Лошкарёв поднялся, Барабанов и капитан синхронно с ним: - Никаких подозрений на нас пасть не должно.
  - Давайте завтра, - обратился я к Барабанову: - Нужно ещё поразмыслить.
  - Хорошо. Александр Иванович, было приятно с вами пообщаться. Офицеры пожали мне руку и двинулись к выходу из палаты. Я снова откинулся на подушку и, когда за ними закрылась дверь, облегчённо выдохнул. Прокатило. Конечно, за мой груз мне и десятерых таких, как Макаров, простили бы, но в целом - всё получилось почти как и хотелось. Жаль, конечно, что этот Мартин-старший вылез, но что поделаешь - значит, ещё не всё закончено.
Оценка: 6.54*49  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"