До источника добирались без остановок - лишь пару раз, поменяв основных лошадей на заводных. Подъехав к ручью, почти сразу нашли подходящее место, и Атечи приступила к обустройству лагеря. Я, в своем репертуаре, отошел в сторонку и постарался осмотреться - зайцы, фазаны, джейраны, пустынные куропатки, волки, шакалы, на самом пределе внимания - несколько штук благородных оленей и ни одной живой человеческой души. Красота!
Вышел из режима и бросил взгляд по сторонам. Атечи крутилась, как пчелка, и скоро должна была приступать к приготовлению священной трапезы.
Ляпа лежала, пригорюнившись и опустив голову. Все ее нехитрые мыслишки были понятны и вполне соответствовали плаксивой мордочке. Все-таки, гепард - это стремительная машина для убийства! Догонять и рвать - ее предназначение! В общем, с позиции Ляпы - жизнь не задалась. И я чуть было не поддался на провокацию, - скомандовав начало большой облавной охоты, но в последний момент увидел, что Атечи закладывает в котлы куски кабанчика - огузок и филей, пересыпает их травками и заливает маслом. Поперхнулся и сказал, обращаясь к Ляпе, - Поздно, поезд ушел. Но завтра обещаю... Век свободы не видать... - Уж не знаю, что поняла моя киска, но ответила бодро и радостно, - Кхэ.
Поели мы степенно и вдумчиво, добив до полного исчезновения кабанятину и уничтожив последние остатки зернистой икры. И это было правильно, - так как, если икры много и ее поедать каждый день, то она быстро приедается и теряет свой притягательный имидж. Это факт проверенный еще в бытность моего существования на Земле в Астрахани. Затем, отдавая должное отменным вкусовым качествам, выпили чаю и я, наблюдая, как жрица приводит в порядок посуду, задумался.
Из головы не выходили события предыдущих суток, когда некое нечто, по полной программе потрепало нервишки и мне, и жрице. И эта гадость, кажется, живет под землей. Я вздохнул, упал на спину, перевернулся на живот, раскинул руки и прижался щекой к земле. Сосредоточился и постарался протолкнуть себя вглубь почвенного покрова.
После нескольких неудачных попыток, что-то стало получаться. Сознание стало медленно погружаться в глубь земли, но длилось это недолго. На глубине метра полтора проникновение остановил заслон. Я попытался протиснуться дальше и тужился несколько минут - фиг вам. Дальше хода нет!
Слегка расслабившись, попробовал сместиться по горизонтали. Есть. Процесс пошел... Как червяк, я бесплотной тенью скользил в грунте. В голове возникло неосознанное желание, - что может быть удастся в преграде найти щелочку и через нее просочиться дальше. Но преграда по-прежнему не давала заглубиться. Причем заслон не был ровный и однородный. Под землей я "полз" через ямы и колдобины, временами обтекая на своем пути локальные темные области.
Чем-то это смахивало на движение сгустка тумана по неровной каменистой площадке, замусоренной камнями и крупными булыжниками. В общем, "колыхался" я таким туманом, довольно долго. Ощущение не из приятных...
Но вот, я почувствовал - у заслона возник легкий уклон. Вроде бы, стал углубляться. Появилось чувство, что сползаю со склона в своеобразную лощину. Через некоторое время, зародилось ощущение, что серая и мутная пелена пространства впереди стала светлеть. И, чем дальше, тем сильнее. И вдруг... яркая вспышка - я вывалился в пространство, которое было заполнено ослепительным светом и оно переливалось всеми цветами радуги. Но по нервам ударил не слепящий свет, а стремительное ощущение полета. Меня подхватило и понесло в сторону с большой скоростью... Это было страшно... и я, как пловец, которого закружил водоворот, в панике, заметался из стороны в сторону и попытался вырваться обратно. Вверх, скорее вверх! Так, иногда случается, когда под водой не хватает воздуха, и в смятении, с полной отдачей сил, приходится выгребать на поверхность.
Но вот движение замедлилось - меня снова обступила серая пелена, но я не замедлил перемещения и выскочил на поверхность, как пробка из бутылки, - сразу поднявшись в воздух метров на двадцать. И только разглядев - самого себя, лежащего раскинув руки, лицом вниз недалеко от костра; Атечи, которая занималась с лошадьми, и в этот момент чистила щеткой Снежинку; Ляпу, развалившуюся в теньке низких кустов - я успокоился, позволил внутреннему зрению вернуться к норме и открыл глаза.
Поднявшись на ноги, не твердым шагом отошел в сторонку и тоже прилег в тени, использовав в качестве подушки одно из седел. Нужно обдумать это приключение. Так. Предположим, что моя старая гипотеза о растворенных в воздухе этого мира видеокамерах верна. Тогда все объясняется легко и просто.
Датчики перемешаны в воздухе - это понятно, но раз они настолько маленькие, что не влияют на состав атмосферы, то им должны быть присущи все ее физические особенности. Вместе с воздухом они должны находиться в тумане и каплях дождя. А дождь, в качестве влаги, проникает в почву и тот серый туман - это ни что иное, как изображение передаваемое видеодатчиками, присутствующими во влаге почвы.
Преграда на глубине полтора метра - это сплошной скальный массив. Локальные темные области - это, скорее всего, каменюки и валуны, которых всегда пруд пруди в почве. И скальный массив и булыжники - не пропускают в себя воду и не позволяют рассмотреть свое содержимое - поэтому они выглядят, как черные кляксы. По крайней мере, если они не обладают трещинами или пористой структурой.
Более светлые области в сером тумане - это влажный грунт и, чем он мокрее, тем светлее. Тогда выходит, что пространство заполненное ярким светом - это подземный ручей или река. Для меня такой поток может послужить дорогой на глубину. Правда, на кой черт мне нужна эта глубина - не понятно. Правда здесь важен сам факт. Как это поется - мы рождены, что б сказку сделать былью... Поэтому нужно не паниковать и научиться обращаться с поземными водами. Так сказать - выучиться плавать... и покорять подземное пространство и простор.
Однако, продолжать эксперименты жгучего желания не было - здорово меня тряхнул подземный ручей. Я подумал и решил перенести опыты на потом. Затем, вздохнув, прислушался к своим ощущениям. Вокруг было тихо и покойно. Поднявшись на ноги, потянулся, разминая мышцы, посмотрел на темнеющее небо и полез под навес на медвежью шкуру.
Утром мы тронулись без особых проволочек. По моим расчетам - около полудня наша сплоченная компания должна была выйти на берега реки Лега.
В целом переход был пройден без приключений. Единственный раз произошло маленькое событие - пересекая широкий степной участок, засек двух всадников, двигающихся встречным курсом, на расстоянии примерно в километр. Но, судя по всему, вид нашего отряда их сильно перепугал. Заметив караван, они резко изменили направление движения, подались в сторону и за кустами и перелесками стали обходить нас по большой дуге, постепенно возвращаясь к своему первоначальному маршруту - на юг по тропе. Нормально. Это вам ни что-нибудь, это Пограничье! Друзей здесь нет и быть не может.
Заливные луга левого берега реки Леги мы увидели около часу дня. Здесь я рассчитывал остаться, как минимум сутки. Поэтому место для ночевки выбирал с привлечением своих неординарных способностей.
Осмотрев реку, вверх и вниз на пару километров - нашел хорошее местечко, в полной мере отвечающее стандартным требованиям: вода; дрова; красота. Махнул рукой, задавая направление, и первым двинулся вверх по течению реки.
Проскакав около километра, выскочили к очень широкому плесу, почти заливу, на реке. С верхушки холма открывался изумительный вид на широкий песчаный пляж, полноводный родник, бьющий у подножья, в окружении тенистой рощи, по сторонам зеленые лужайки. Воздух буквально напоен ароматами трав и цветов.
Вверх по течению, на многие километры раскинулись настоящие плантации: полукустарничков тимьяна с лежачими стеблями и мелкими цветоносами розовых, лиловых и белых цветов; ползучими стеблями душицы пурпурного цвета с мелкими колосками соцветий; высоких, метельчатых и розоватых соцветий шалфея, со стеблями опушенными мягкими курчавыми волосками. Но это были только те растения, которые были лично известны, а кроме них, плескалось бескрайнее море цветов - синих, красных, фиолетовых, желтых... с редкими вкраплениями островов, состоящих из кустарников, полукустарников и отдельных групп деревьев. Одним словом - райское местечко. То, что надо!
Впрочем, легкой головной болью, ощущался некий диссонанс и еле заметный сакральный фон. В качестве характеристики местности, из глубин подсознания, как трава через асфальт, пробилось слово - капище. Да и холм - очень хотелось назвать курганом. Но это так - мелочи. Переживем.
Выбрав лужайку, расседлали лошадей и Атечи по заведенной традиции занялась обустройством лагеря. А я, позвав с собой Ляпу, поднялся на вершину холма, с которого открывался великолепный вид на ближайшие окрестности. Утвердившись на вершине, положил руку на голову котенка и мы вместе начали осмотр местности. Как ни странно, но первой заметила джейранов Ляпа. Хотя почему странно - эти, не крупные газели, основная пища гепардов и Ляпа должна чувствовать их на генетическом уровне, сформировавшимся за миллионы лет эволюции. Следуя безмолвной подсказке, я тоже, наконец, разглядел маленькое стадо из пяти антилоп.
Осмотрев окружающую местность, я составил план, присел рядом с кошкой на корточки и постарался мысленно перенести его основные элементы в голову гепарда. Чтобы Ляпа меня правильно поняла, пришлось повторять дважды. Ключевой момент плана состоял в том, что гепард, как типичный бегун на не слишком длинные дистанции и развивающий на них скорость до ста двадцати километров в час, должен ждать в засаде и перехватить газелей, когда они будут пробегать мимо. Загонщиком джейранов буду я и постараюсь выгнать их киске прямо в лапы.
Но вот, наконец, я осознал, - все нормально - кошка четко усвоила свой маневр. Можно приступать к охоте. Проследив взглядом за гепардом и подождав пока он не спустится с холма, и не заляжет в нужном месте, двинулся в обход стада джейранов. Сначала осторожно, а затем, как только пропала прямая видимость, и меня скрыли кусты, взял мощный старт. Я начал кросс по пересеченной местности, временами перескакивая через не слишком высокие кусты и делая прыжки в длину метров по пять.
Я, конечно, не гепард, но, для интереса решил выложиться по полной и проверить предел своих возможностей. Сил мне было не занимать и я был абсолютно уверен, что смогу по силе в толчке ногами, оставить кого угодно далеко позади.
По внутренней самооценке, скорость сорок километров в час я достиг без всяких проблем. На восьмидесяти понял, что у моей киски когти не зря не втягиваются в лапы - мне заметно не хватало уверенного сцепления с землей. А у гепарда, на лапах, так сказать, - шипованная обувка. К тому же, моя аэродинамика, в отличии от стремительных обводов кошки, хромала на обе ноги. Сила сопротивления воздуха ощутимо давила в лицо и грудь, а, как результат, подъемная сила делала из меня воздушный змей и вдобавок облегчала килограммов на двадцать. Но настоящие проблемы начались, когда я преодолел сотню километров в час. На ровных участках ноги скользили и не получалось сильного толчка. Бежать приходилось почти постоянно в стойке низкого старта - напор встречного вера, "облегчал" меня уже килограммов на сорок. Такие забеги, конечно, нужно делать в шиповках и я остро пожалел, что в свое время, пока был "вхож" в спортивные магазины на Земле, не озаботился подбором подходящей обувки. Сейчас же, приходилось постоянно смотреть под ноги - по возможности, выбирая места, где можно уверенно оттолкнуться ногой. Это получалось далеко не всегда и кпд моих усилий по разгону, стал снижаться.
На скорости сто тридцать километров в час стало понятно, - все мои последующие усилия разогнаться ничего не дадут. Тридцать шесть метров в секунду это мой предел! И так уже, для улучшения аэродинамики приходилось бежать с наклоном градусов шестьдесят, используя площадь тела в качестве крыла, а руки и ладони, как закрылки. Такое положение тела облегчало мой вес килограммов на шестьдесят. А из-за плохого сцепления с землей - коэффициент полезного действия титанических усилий по дальнейшему разгону был крайне низок. На таких скоростях - количество должно переходить в качество. Это тот предел, где нужно отталкиваться не от земли, а от среды, в которой существуешь, то есть - воздуха. Но, естественно, ни винта на носу, ни ракетного двигателя в заднице, у меня не было.
И все-таки, я уверенно держал скорость около ста двадцати пяти километров в час. И не сбавлял темп несколько километров, пока по большой дуге, не вышел в тыл джейранам и не затормозил в точке, которую наметил для себя заранее.
Сказать, что запыхался на финише - не могу, так... приятная усталость и стойкая уверенность, что смогу пробежать еще несколько десятков километров в том же темпе. Хмыкнул и признался самому себе - у джейранов, этих великолепных бегунов с изящным телом на длинных ногах, не было никаких шансов! Да и у гепардов тоже!
До места, где газели щипали травку, было около километра и, отбросив сомнения и жалость, я начал разбег...
Конечно, джейраны существа чуткие и осторожные, но легкий ветерок тянул в мою сторону, а до момента, пока они меня не разглядели глазами, я бежал так, что мне позавидовало бы и бесплотное приведение. Шорох создавал только - рассекаемый воздух и сопутствующие этому завихрения в атмосфере. Желание не шуметь слегка замедляло движение, но подбежать к стаду не замеченным, я смог в результате такой тактики метров на сто. Ну, а дальше, несколько мгновений продолжалась немая сцена, затем проявился ужас в глазах антилоп и бешеный рывок стада с места в карьер. А до стада уже оставалось полсотни метров.
Еще сорок метров дистанции, я отобрал у антилоп, пока они набирали скорость - инерция коварная вещь, а оставшиеся десять легко взял на интервале спринтерского рывка. После этого, сбавил темп и пошел в арьергарде группы, стараясь задавать правильное направление движения всему стаду.
До места, где в засаде скрывался гепард, мы долетели, как на крыльях, и рывок из-за кустов моей киски был великолепен. Несколько грациозных прыжков, почти не касаясь земли, удар сзади по ногам козочке и Ляпа перехватила горло молоденькой газели своими клыками. Море счастья и удовольствия...
В это время я сделал резкий рывок и в несколько прыжков догнал юного самца в середине стада. Как только он скосил на меня глаз, и собрался было кинуться в сторону, я схватил правой рукой один из его лирообразных рогов на маленькой головке. Вздернул джейрана вверх и повалил на землю. Слегка обалдевший от такого бесцеремонного обращения самец растерялся. Пока он приходил в себя, успел веревкой связать ему ноги и, придерживая за все четыре ноги, забросил джейрана себе на шею. Аллес. Конец охоте.
А затем мы, каждый со своей добычей, направились к месту стоянки. Я тащил живую газель на плечах, Ляпа волокла мертвую за горло. Свою я бросил у костра - шкуру у джейрана надо снимать сразу после забоя, а киска устроилась пообедать в сторонке, в теньке.
Слегка разгоряченный охотой, в приказной форме посоветовал Атечи закругляться с обустройством и мы вдвоем со жрицей направились к реке - проверить чистоту воды и состояние песчаного пляжа. Поплескавшись и поплавав, отдохнули на теплом песке и вернулись в лагерь.
Я достал нож, коротким ударом в сердце усыпил джейрана и приступил к снятию шкуры. Выбрал ровную площадку, накосил саблей травы и застелил ей место. Перетащил на площадку газель, повернул на спину и положил под бока камни, чтобы не перекатывалась. Сделал подрезы вокруг копыт и скакательного сустава задних ног по внутренней стороне. Затем подрезал шкуру вокруг копыт и коленей передних ног и по внутренней части провел поперечный разрез между ногами. Потом разрезал шкуру по осевой линии от горла по животу до попки, обведя ее круговым надрезом. Немного подумал и, не мудрствуя лукаво, отпилил джейрану голову - нам трофеи на стенку ни к чему и выеживать ни перед кем не надо. После этого стал снимать шкуру, оттягивая ее в сторону и отрывая от тушки рукой и временами аккуратно подрезая ножом. Оставив не снятой шкуру на спине, приступил к свежеванию тушки.
Освежевав, окончательно снял шкуру, вырезал и отложил в сторонку части с первоклассным мясом: толстый и тонкий филей; тонкий край; лопатку и середину бедра. Подготовленные куски подхватила Атечи и понесла промывать в холодной воде. Все остальное завернул в шкуру и, подхватив голову газели, отнес Ляпе. Бросив остатки былой роскоши перед мордой зверя, понял, - киска налопалась до состояния полного изумления и с трудом воспринимает добавку к "скромной" трапезе. С сочувствием вздохнув, оставил кошке пару небольших кусков мяса, упаковал все остальное в шкуру и понес эту требуху подальше от лагеря. Отойдя метров на двести, бросил под кусты и повернул назад.
Тем временем, Атечи вернулась с реки и сейчас укладывала куски толстого и тонкого филея в котел, заливая все уксусом и разбавляя водой. Непроизвольно сглотнув, понял, - жрица будет выдерживать часть мяса джейрана в уксусе несколько часов. Это хорошее решение, если потом мясо пожарить или затушить. До вечера еще оставалось достаточно времени и, с одобрением кивнув стряпухе, я направился к реке помыться, поплавать и позагорать.
Скинув одежду на пляже, подумал и оставил на себе пояс с ножом на голое тело. В прошлый раз, когда мы плавали вдвоем, я обратил внимание, что залив на реке, имеет весьма загадочное происхождение. Во-первых, вода в заливе значительно холоднее, чем в реке. Во-вторых, вода очень чистая и заметно отличается по цвету от речной. В третьих, - несмотря на изумительную прозрачность, дна залива в его центральной части я разглядеть не смог, хотя и заметил какое-то подозрительное шевеление на глубине.
Отойдя от берега примерно по пояс, поплыл и, выплыв на глубину, нырнул. Почти сразу стало понятно - почему вода чистая и холодная. В реку, на дне залива, впадала полноводная подземная река. Это она сформировала залив и промыла глубокий провал ближе к центру. Здесь, со дна ощутимо тянуло холодное течение.
Я немного поплавал, привыкая к холоду подземной реки, вынырнул и, глотнув воздуха, снова пошел на глубину, стараясь держаться середины стремнины потока. Опустившись метров на тридцать, увидел пепельно-серые тела очень крупных рыб. Сначала подумал, что это белые акулы, но, подплыв поближе, понял - это белуги. Сотни белуг совершенно жуткого размера. Они стояли плотной стеной в несколько рядов, головой вверх по течению, и загораживали собой выход подземной реки. Дырка, через которую вытекал подземный поток, имела овальную форму и в самой широкой части была шириной метров десять.
Поплавав рядом с этой стаей пару минут, поднялся на поверхность и, заинтригованный поведением рыб, продышавшись снова нырнул. Подплыв ближе, стал наблюдать.
Все рыбины были очень крупные - не меньше пяти метров в длину, но даже среди них, выделялись несколько штук величиной до семи метров. Обычно, на Земле, белуги не успевают отрасти до таких выдающихся размеров - слишком много претендентов на их мясо и икру. Да и в реки, они уже не заходят и скрываются, где-то на глубине, в море. Здесь же у них не было естественного врага в лице человека, а местечко для завершения жизненного пути они выбрали в реке, в этом заливе.
Причем шести-семи метровые монстры, в отличии от нормальных белуг - имели непропорционально большую голову и очень худое тело. Таких - старожилы-рыбаки называют обжорами, - на Земле это очень старые и уже бесплодные белуги, у которой не бывает икры. Но имя обжоры - они получили не зря, так как в утробе этих переростков находили: тюленей; валуны весом в сотню килограммов; пни и прочие громоздкие и не съедобные вещи. Взрослый мужчина переваривается ими без всяких проблем - даже костей не остается. Одним словом - настоящие проглоты!
И жрут они постоянно, в любое время суток. Их легко поймать, если знаешь где, - для этого достаточно насадить на крючок кусок мяса, но обычно никто не употребляет их в пищу. Есть, что-то в этих монстрах, - этакое, запредельное, не от мира сего. Полное впечатление, что они переступили грань, и одной ногой находятся там - за границей в царстве мертвых, а другой - цепляются за этот мир.
Вдруг, из подводного отверстия провала выплыла маленькая черная фигурка, ростом чуть больше метра. Навстречу ей из стенки рыбьих тел медленно выдвинулась обжора-гигант. Она разинула свою ужасную пасть, которая у белуг занимает всю ширину головы и окружена толстой губой, и засосала черный живой комочек, как мне показалось, безуспешно пытающийся уклониться и проскочить мимо рта проглота. Очень впечатляет!
Затем обжора дала подхватить себя потоку, ее снесло назад и она воткнулась в свою дырку в белужьей стенке, но не осталась в строю на своем месте, а продолжила движение дальше по течению, хвостом вперед. Выскочив из первого ряда, она хвостом раздвинула ряды во второй стенке, а на ее место в первом ряду, ввинтилась новая особь из второго ряда. Дальше, "сытая" белуга, сплавилась в третий ряд, который уже не был таким многочисленным и сплоченным. Но обжора не сталась и в третьем - последним ряду. Она откатилась еще дальше на несколько десятков метров за третий ряд и медленно опустилась на дно, где и залегла без движения. Загадка. Посмотрев повнимательнее, я заметил на поверхности дна еще несколько гигантских туш. Белужье кладбище? Но костей не было видно. Чудеса.
Воздуха мне уже не хватало и я пошел на поверхность. Суматошно вымахнув из воды, глубоко вдохнул и без задержки нырнул опять. Сделав пару гребков руками и открыв глаза под водой, увидел, что привлек к себе нежелательное внимание.
Заинтересовавшись суетой на поверхности, в мою сторону, отделившись от общей стаи, и постепенно разгоняясь, плыл шести метровый белужий монстр. Бежать было поздно и ничего не оставалось, как принять бой...
Более метра шириной, скошенная книзу морда, желтоватый нос, почти пятисантиметровые в диаметре плошки злых и безжалостных глаз, бахрома широких усиков на бороде - все это я успел увидеть в последний момент, перед тем как чудовище разинуло свою метровую пасть и, не мудрствуя лукаво, попыталось заглотнуть меня целиком. Как это у него получается - я уже видел. Заглот у чудовища был отработан до мелочей.
Водная среда это не мой мир и быстрая реакция, из-за сильного сопротивления среды, помогает лишь частично. Но я сделал все, что мог. Левой рукой самортизировал удар тупорылой морды, а правой выхватил нож и коротким ударом всадил его белуге в глаз по самую рукоятку. Используя рукоятку клинка, как точку опоры, извернулся всем телом и, помогая себе ногами, с трудом, но почти ушел с линии атаки.
Почти... получилось потому, что обжора от боли дернулась в сторону, выгнула тело дугой и, проплывая мимо, прошлась по моим ребрам, как циркулярной пилой, двумя десятками своих боковых жучков. От резкой боли я выпустил рукоятку ножа и из мутного облака собственной крови, дернулся на поверхность. Дельфином вымахнув из воды, пока падал обратно сделал глубокий вдох и еще в воздухе включил запредельные обороты для гребков кролем. Поэтому, оставляя за собой бурун из воды, как торпедный катер атакующий вражеский транспорт, со скоростью не меньше сто двадцати узлов, я словно на подводных крыльях, глиссером пролетел стометровку до берега. Выскочив на мелководье, а затем и на песчаный пляж, по инерции еще продолжал размахивать руками, оставляя за собой широкую дорожку из пролитой крови. И тормознул, только отбежав от уреза воды метров двадцать. Паника и страх - ужасная вещь.
Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, успокаивая растрепанные нервы, посмотрел на свой бок. Говорят, - что акулы имеют шкуру как наждак, и способны серьезно поранить, если потрутся о человека. Но то, что присутствовало на моем боку, это была не акула, а нечто гораздо серьезнее... Полное впечатление, что по боку прошлись фрезерным станком. Причем звенья у фрезы были толщиной сантиметров десять, а двигали ей по боку - не заботясь о красоте распила, вихляя и перескакивая с места на место. Как следствие - на площади, которую можно было закрыть лишь половинкой газетного листа, отсутствовала кожа и мясо. Местами очень хорошо были видны ребра. И этому моменту я потерял, наверно, ведро крови. Что называется - искупался и поплавал в свое удовольствие... блин!
Временами с опаской поглядывая в сторону реки, сосредоточился на неотложном лечении. Рана серьезно кровоточила и через несколько минут могло начаться головокружение от потери крови. Через минуту, с трудом остановив кровь, я, скривившись от боли в заживающем боку, сел на песок и постарался по максимуму устранить последствия столкновения с белугой. Минут через десять рану стало затягивать молоденькой кожицей. Ничего, мы еще повоюем.
И так, что же мы имеем в сухом остатке после приключения? Первое. Я потерял свой любимый нож, который теперь будет украшением окривевшей на один глаз белуги. Запасного ножа нет, если только не принимать во внимание метательные. Замена, прямо скажем - не равнозначная. Второе. Кажется, я с трудом и потерями, но вывернулся из очень тяжкой ситуации. Только что мне грозила реальная опасность быть переваренным в бездонной утробе белуги. Вывод - подводная среда это не мой мир!
И вышибли меня с ринга в первом же раунде. Хотя у белуги победа - техническим нокаутом, но, если быть честным перед самим собой, - я первый раз в Новом мире проиграл схватку вчистую! И даже, если сейчас с дурной головой полезу в воду и порву эту обжору в клочки, как тузик тряпку, - все равно я проиграл! Она смогла меня напугать до потери пульса! Но в воду я не полезу - мне жизнь еще дорога. Да и под землей здесь есть, что-то очень опасное.
Сдерживаясь, чтобы не застонать от боли в боку, поднялся на ноги и с ненавистью посмотрел на залив смерти. И словно насмехаясь надо мной, из глубины, на всю длину своего семиметрового тела вымахнула белуга, повернулась кругом, сверкнула в мою сторону бешеным глазом и со страшным грохотом рухнула обратно в воду. Может быть это была моя старая знакомая, может быть нет, - на голову я ей не смотрел, но от этой демонстрации силы меня пробрала дрожь. И от греха подальше, подхватив одежду, скособочившись, я заковылял обратно на стоянку, бормоча себе под нос присказки, - "укатали сивку крутые горки... надавали пинков демоны...".
Дойдя до костра и стараясь не показывать как мне больно, повалился в мягкую траву и вокруг засуетились мои девочки. Ляпа просто бегала вокруг и жалобно мяукала, не зная, чем помочь. Атечи суматошно полезла в мешок за лекарственными травками и с ходу начала готовить компресс. Мне же требовалось только одно - спокойно выспаться. После нескольких часов здорового восстановительного сна я должен был быть как огурчик. Сообщив о своем желании жрице, я с шипением заполз под полог, завернулся в медвежью шкуру и отрубился.
Проснулся на рассвете - от того, что нестерпимо хотелось расчесать рану на боку. Осторожно потрогав ребра, выяснил, что все болезненные явления пропали, мясо в основном наросло, как на собаке. А от костра в мою сторону смотрела Атечи, которая на пару с Ляпой, сторожила всю ночь мой нездоровый сон. На сердце потеплело - хотя это было и не здорово, так как искажало имидж непримиримого и сурового бойца за торжество правого дела Богов Ночи и Тьмы и утолщало нить привязанности Представителя Бога Ночи в Новом мире к простой, смертной жрице. Увидев, что я проснулся Атечи подбросила сучьев в костер, и повесила разогреваться котелок. В животе забурлило, я почувствовал зверский аппетит и может быть быстрее, чем нужно, пополз из-под тента.
Осмотрев рану и осторожно почесав шрамы, которые должны были полностью исчезнуть, по моей оценке, через сутки, признался самому себе, - что еще легко отделался. И если бы не мои супер способности к регенерации, умирал бы я сейчас в страшных мучениях. Сокрушенно вздохнув, двинулся к костру. Кушать хотелось нестерпимо. Сунув нос в котелок, увидел, что Атечи приготовила великолепный кондер, использовав лопатку и середину бедра джейрана и добавив для вкуса пахучие травки и овощи. Сняв полный почти под ободок четырехлитровый котелок с костра, начал наворачивать, не успевший разогреться, но безумно вкусный и духовитый крутой бульон со смачными кусками мяса. И только, заскоблив ложкой по дну котелка, осознал, - что съел все, что было в этом приличном вместилище.
Заморив червячка, понял, - что, пожалуй, вылез из койки рановато. Бок сильно зудел, что говорило о активном продолжении работы организма над раной. После плотного завтрака глаза стали сами собой слипаться и, сообщив жрице, что буду спать дальше, - полез под навес, устроился на постели и отключился.
Сон мой был странный и удивительный. Лучше всего для его описания подходило слово - сакральный. Я бесплотной тенью бродил среди миров, дотрагивался до звезд, брал в руки планеты, подносил к глазам и пытался рассмотреть - что же там такое на этих теплых и живых шариках. В очередной раз, преодолев взглядом облака, на одной из многих планет, понял, - что разыскиваю самого себя... и в этот момент проснулся.
Судя по тени от куста, был поздний вечер. Скосив глаза, увидел, что Атечи в обнимку с гепардом, клюет носом, сидя у костра. Умаялась моя девочка. Перенес внимание на собственный левый бок. Никакой разницы между левым и правым нет. Я здоров! Отлично, хотя и заслуживает удивления. Все-таки - за неполные сутки у меня наросло мяса килограмма два.
Выскочив из-под навеса, потянулся, с треском разминая суставы, и направился к костру. Жрица уже успела вскочить, подбросить несколько веток в костер и повесить разогреваться очередной котелок. Сунув нос в глубину котла, увидел, радующие глаз тушеные куски толстого и тонкого филея, а втянув воздух носом, понял, - приготовлено все в лучшем виде - добавлены нужные приправы и ингредиенты. Высший класс...
Подхватил ложку и приступил к дегустации, временами кивая и поглядывая на Атечи с одобрением. Опустошив котелок на две трети, принял решение часть оставить на утро, и с некоторым сожалением отложил в сторону ложку и отвалился в сторону. Жрица сразу же вложила в пустую руку лепешку, налила чашку чаю и бросила в нее кусок фруктового сахара. Я кивнул ей, чтобы наливала и себе.
Прихлебывая ароматный напиток, жрица посмотрела на меня и, после некоторого колебания, спросила.
--
Что произошло Старший брат? - Я хмыкнул и ответил.
--
Мы встали в неудачном месте. Здесь, а особенно у реки, сильны чужие Боги. Пришлось сражаться... - Глаза Атечи затопил страх и пришлось успокаивать девушку. - Ничего страшного. Просто не повезло. Правда пришлось пожертвовать Богам свой нож... Больше не повторится.
--
И что теперь?
--
Ничего. Иди отсыпайся. Я подежурю. Завтра утром поедем дальше. - Атечи встрепенулась и попыталась возразить.
--
Но я... - Я сурово насупил брови и рыкнул.
--
Это приказ! - Жрица склонила голову и выдавила.
--
Повинуюсь Старший брат, - подхватилась и юркнула под навес.
Я посидел немного у костра и, обратив внимание, что с дровами маленькая напряженка, направился в ближайшую рощу пополнить запас на ночь и утро. В результате, до темноты сделал три ходки и в завершение, оценивающе посмотрев на кучу хвороста почти по пояс, остался доволен. Солнце уже скрылось за горизонтом, но было еще достаточно светло. Подбросив сучьев в костер, отошел в сторонку, поудобнее пристроил седло у подножия дерева, уселся, прислонился спиной к шероховатой коре и прикрыл глаза. Нужно было осмотреть ближайшие окрестности и, по возможности, дальнее зарубежье. Разлапистая и высокая береза послужила хорошей антенной. С помощью нее я легко и просто поднялся вверх метров на сто.
Кинув для порядка взгляд вниз, увидел самого себя, почти бездымный костер, лошадей, навес и Ляпу, которая стояла в напряженной стойке за кустами, и что-то вынюхивала с подветренной стороны. Проследив направление ее внимания, заметил за кустами у подножья кургана развалины, от которых остались только стены. Причем, к развалинам была проложена хорошо утоптанная тропинка.
Увидеть развалины в окружающих их зарослях было сложно - даже, если стоять рядом с ними вплотную. Уж очень они заросли ползучими растениями. Если бы я не обладал способностями к "аэрофотосъемке" с большой высоты, то ничего бы не разглядел. Теоретически, я мог вломиться по наглому в колючий кустарник или мог случайно обнаружить хитрую тропинку и по ней уже попасть на территорию развалин. Но здесь требовался элемент везения, так что разрушенные постройки были надежно спрятаны от непосвященных.
Опустившись ниже, с интересом стал рассматривать остатки круглого фундамента и каменный постамент в центре - скорее всего это был алтарь. С огорчением подумал, - что угораздило же меня остановиться лагерем в месте, где, конечно, очень красиво, но, - что ни явление природы, то загадка, а самое главное - явлений этих, как грязи на проселке после дождливой погоды. В подтверждение моим безрадостным мыслям, напоминая о себе, зачесался левый бок.
Оставив пока развалины в покое, снова поднялся на высоту и приступил к методичному осмотру. В радиусе километра все было тихо и безлюдно. Подумал и поднялся выше, сместился в сторону и двинулся по большому кругу. С этой высоты я мог разглядеть человека на расстоянии четыре-пять километров. Есть! Вверх по течению, на берегу реки еле заметным дымком выдавал себя костер. Кто-то устроился на ночевку. Топили очень сухими дровами с явным расчетом не выдать себя.
Замкнув петлю, больше никого не обнаружил. Опять поднялся вверх, передвинулся в сторону еще на пару километров и начал нарезать следующий большой круг, внимательно осматривая окрестности. Вернувшись в начальную точку, признался самому себе, - кроме загадочного костра на берегу реки, в радиусе десяти километров, человеческих следов нет.
Спустился ниже и переместился на скрытую стоянку. Недалеко от костра, в кустах, стояли четыре лошади. Рядом с ними, склонив голову на колени, сидел человек. Часовой? Один? Где остальные - не понятно. Я опустился ниже и начал движение по спирали от костра. К этому моменту уже ощутимо стемнело и через час, если я никого не найду, на поисках можно будет поставить крест. Но я снова наткнулся на тропинку и по наитию двинулся над ней. И, как результат, через несколько минут - нашел тех кого разыскивал.
Трое вооруженных людей вели пятерых пленников, связанных в единую цепь. Руки пленников спутаны сзади, а на головы всем пятерым надеты мешки. Поэтому перемещение отряда было очень неторопливым - пленники постоянно спотыкались о корни, тыкались головой в спину друг друга, иногда падая после этого на землю. И тем не менее - отряд настойчиво шел по тропе и, хотя уже стемнело, но охранники не зажигали света, а пленным с замотанными головами было все равно. Прикинув направление движения отряда, разгадал, - они идут к развалинам. До конечной точки маршрута им оставалось пройти не более километра.
Я переместился к разрушенной постройке и попытался осмотреться. К этому моменту на безоблачное темное небо высыпали звезды, а над горизонтом взошла очень яркая луна. В отраженном свете луны, если и были не заметны некоторые детали, то их было подавляющее меньшинство. В целом же видимость была вполне приличной.
Но вот, наконец, люди добрались до развалин. Самый первый охранник из головы шеренги осторожно зашел в помещение без крыши, упал на колени перед алтарем и склонил голову. Немая сцена длилась минут пять. Затем человек поднялся, отошел в сторону на несколько шагов, встал в центре одной из каменных плит, покрывающих пол, и пять раз топнул ногой. Потом снова вернулся к алтарю и отошел от него в противоположную сторону. Нагнулся, нащупал железное кольцо и с большим трудом отодвинул в сторону тяжелую плиту, открыв черный колодец в полу.
Заглянув в отверстие, человек вернулся к отряду, достал из-за пояса, как мне показалось, утяжеленное мачете, разрезал веревку у первого пленника, связывающую его в единую цепь, и, не снимая с его головы мешка, потащил в развалины. Следом за ним двинулся второй охранник. Они подтащили жертву к алтарю, поставили на колени и освободили, связанные сзади руки. Один из охранников схватил левую руку пленника, вытянул ее вперед и положил на алтарь. Второй без промедления махнул мачете и отрубил левую кисть пленника. Несчастная жертва молча забилась в руках палача, пытаясь вырваться, но ее подхватили с двух сторон и, протащив несколько шагов, столкнули в колодец. Охранники обменялись несколькими фразами и направились обратно - за второй жертвой. И все повторилось, как на конвейере. Затем в колодец был сброшен третий пленник, потом четвертый и пятый. Все.
Выполнив жертвоприношение, оба палача постояли, прислушиваясь, у открытого колодца минут пять, затем, наконец, дождались какого-то сигнала и вдвоем задвинули плиту на прежнее место. Потом оба перешли к плите, на которой топал ногами охранник в самый первый раз. Просунули руки в щели между плитами, подцепили каменный люк с двух сторон, подняли и перенесли плиту, положив ее рядом с отверстием. Один из них просунул голову в дырку и нашарил, что-то на не очень большой глубине. Сразу же в отверстие полез и его напарник. Оба напряглись, подцепили какой-то предмет и вытянули из дырки приличный сверток, отложив его в сторонку. Затем плиту вернули на место и, подхватив сверток, оба покинули разрушенное здание. На выходе к ним подбежал третий и сменил самого главного у его конца свертка, а тот в свою очередь двинулся по тропе, указывая дорогу, во главе маленького отряда.
Все это действо происходило в призрачном свете луны, в практически полной тишине, но как-то по деловому и я бы даже сказал - немного буднично. Но, что у сектантов было в свертке, - заинтересовало меня чрезвычайно. Поэтому я закончил наблюдения, вскочил на ноги, подобрал моток веревки, подумал и направился в сторону развалин.
Ляпа было дернулась вслед за мной, но после мысленного приказа, села на место и осталась охранять стоянку, а я нырнул в ближайшие кусты и, стараясь не шуметь, побежал в сторону развалин, тропинки и маленького отряда со свертком.
Как приведение, я скользил среди кустов, уклоняясь от ветвей, змеей просачиваясь в самые узкие щели, и внимательно следил за тем, что под ногами. В результате, не потревожив ни один листок по дороге, минут через пятнадцать выскочил на тропу. Здесь скорость движения можно было увеличить и, пыхтящих под своей тяжелой ношей носильщиков, я догнал через полчаса.
Не останавливая своего бега, я использовал оба метательных ножа, отправив их под лопатки несунов и пробежал мимо них, когда они еще только находились в процессе своего падения на землю. В несколько прыжков успел догнать главного, который, как раз начал оглядываться, услышав подозрительный шум за спиной, и приложил его кулаком в основание черепа, вырубая на короткое время.
Сверток за моей спиной упал на землю с гулким металлическим грохотом, а я подхватил главного, засунул ему в рот кусок тряпки и, использовав приготовленную заранее веревку, связал руки и ноги. Затем вернулся к носильщикам и забрал свои метальные ножи. В ускоренном темпе проинспектировал на ощупь сверток, кажется - это было оружие, но с более точным выяснением можно было повременить, и я продолжил бег в сторону стоянки загадочных людей. Свидетели мне были ни к чему, а оставался в живых еще четвертый член команды.
К секретному лагерю выскочил минут через десять, осторожно подошел вплотную и некоторое время посвятил наблюдению из кустов, чтобы точно выяснить обстановку. Часовой видимо устал сидеть на одном месте и теперь стоял на ногах, держа в руках копье и прислушиваясь. Кроме него и лошадей - поблизости никого не было. Я достал метательный нож и вколотил его часовому в горло. Аут. Скользнув на стоянку, подобрал свой клинок и разрезал путы на ногах у лошадей. Перенес походные мешки членов команды поближе к костру, подбросил в него веток и вытряхнул содержимое рядом с костром на землю. Поковырялся в куче вещей и ничего стоящего не нашел. Теперь вроде все. Можно возвращаться.
Обратно к месту первой схватки дошел обычным шагом и еще на подходе услышал, как мой пленный пыхтит и прилагает массу усилий, чтобы освободиться от пут. Но веревка была надежной, а вязал я от души, что называется - как последний раз в его жизни.
Остановившись рядом с головой пленника, я присел на корточки и выдернул кляп изо рта. Ночной путешественник перестал дергаться, сверкая глазами уставился на меня и вместо слов приветствия зашипел рассерженной гадюкой. Я покивал ему головой и сообщил, - "что тоже рад нашей встрече." - Затем подцепил пальцем за подбородок, приподнял голову и спросил. - "Что они делали в развалинах?" - Пленный снова зашипел и я коротким ударом сломал ему ключицу. Но нормальных слов все равно не дождался - ночной странник лишь застонал. Это меня озадачило. Я подвигал ему кости ключицы, карябая друг о друга, но пленный лишь стал стонать громче... и все. Крепкий орешек! Затем в течение пяти минут, я перепробовал все болевые точки на теле пленного - эффект тот же - пленный стонал, шипел, булькал, скрипел зубами, всхлипывал и больше ничего. Настоящий партизан! Наконец, меня осенило - я повернул голову пленному, так чтобы ее освещала луна, просунул между зубами нож, раздвинул ему челюсти и заглянул в рот. Ну, конечно, - у пленного не было языка... вырезали. А я то старался... Дальнейший допрос терял всякий смысл и я легким движением ножа перерезал пленному горло. Тайна поведения этих людей в развалинах останется покрытой мраком. Ну и Бог с ним.
Поднялся на ноги, подхватил сверток на плечо - в нем оказалось весу килограммов семьдесят-восемьдесят, и двинулся обратно к себе в лагерь.
Вернувшись в лагерь, не стал развязывать упаковку, а решил подождать до утра. Снова присел на свое место под деревом и задумался.
Чем-то все эти события напоминают мои прошлые контакты с симбионтами. Там тоже отсутствовала левая кисть, так что напрашиваются два объяснения произошедшему. Первое, - кто-то имеет большой зуб на представителей с руками из благородных металлов, и устраняет претендентов или мстит таким оригинальным способом. Второе, наиболее вероятное, - я прикоснулся к тайне появления на белом свете симбионтов. Так сказать, - застал их вначале пути... Очень любопытно. И вообще, складывается впечатление, что это место - каким-то боком, тесно связано с моими старыми знакомыми, а основные события здесь происходят под землей. Жалко, что не удалось допросить пленного. Но то, что у него не было языка, тоже предполагает наличие двух вариантов - или он немой от рождения и тогда немного жаль убогого, или язык ему вырезали, чтобы помалкивал, и в этом случае - некто, очень озабочен возможностью утечки информации. Очень интересно.
Я прислушался к своим ощущениям и понял, - мне слегка не по себе. Это не было чувство беды или страха, а чувствовался внутренний дискомфорт и легкое состояние брезгливости, как будто наступил на кучу блевотины. Сплюнув в сторону, решил думать о чем-нибудь хорошем и светлом. В результате, до самого утра вспоминал всех своих девочек, перемывая косточки каждой, и настроение ощутимо поднялось на недосягаемою, для всяческих ужастиков высоту.
Уже под утро не выдержал, клюнул носом и проснулся, когда первый луч восходящего солнца, осветил макушки деревьев. Поднялся на ноги и приступил к осмотру своих трофеев, завернутых в шкуру, какого-то животного. Чья это шкура, я так и не понял. Нечто похожее имеют тюлени, но утверждать, что шкура тюленья - не берусь.
Развернув сверток, увидел кучу холодного оружия: кончары; наконечники для копий и стрел; несколько сабель; пара ятаганов и, что меня страшно обрадовало, - целый набор различных кинжалов и ножей. Отложив пока ножи в сторонку, взял в руки полутораметровый трехгранный кончар, осмотрел его и подумал, что кто-то сильно озабочен необходимостью пробивать кольчуги. А еще - такой иголкой, если у тебя твердая рука, можно запросто успокоить обжору. Нужно только знать куда бить, а уж до смертельной точки в теле монстра кончар достанет обязательно. Всего булавок было двенадцать штук и с таким количеством смертоносных жал в запасе - можно было вступить в схватку с белугами. Но мне это надо? Не факт. Я вздохнул и положил опасную шпильку обратно в общую кучу. Затем поворошил кучу наконечников и с интересом пригляделся к серповидному крюку. Он был идеально заточен с внешней стороны и имел отверстие в основании. Подвешенный на канатик, крюк вполне мог работать, как китайский лянь или японский кусари - серп на цепи. Но ко всему прочему, у моего крючка имелись три когтеобразных зубца на шарнирах, которые в откинутом состоянии превращали его в якорек. Если использовать опять-таки канатик, то якорек трансформировался в очень приличную "кошку". Впрочем, было у него и третье применение - такой крюк на короткой ручке вполне мог заменить мне багорик, по которому я так исстрадался. Да и использовать его можно в самых неожиданных случаях - очень полезная вещь. Я с удовлетворением хмыкнул и отложил находку в сторонку. Потом с большим интересом стал ковыряться в кинжалах и ножах. На место своего утерянного - отобрал сразу два, почти равнозначных клинка. Оба, как родные, сидели в старых ножнах, имели отменную заточку и качество стали. Чтобы сделать выбор окончательно, - покидал ножи в дерево... У одного балансировка оказалась чуть лучше... это и решило спор. Ну вот, а я то переживал о потерянном клинке.
В завершение, снова завернул оружие в тюленью шкуру и перетащил сверток к старой и раскидистой иве необъятных размеров. Примерно на высоте трех метров над землей я, в свое время, заметил у нее подходящее дупло. Вскарабкавшись по дереву, заглянул внутрь - то, что надо. Сухо и много места. Затащил сверток на дерево и запихнул в дупло. Отличная захоронка, глядишь - когда-нибудь и понадобится. А потом, я все-таки не привык проигрывать схватки вчистую и тем более в первом раунде, даже, если против меня выступают шестиметровые бронированные монстры с хвостами. Так что, где-то не в столь отдаленном будущем, придется продолжить бой, вернуть свой старый нож обратно и довести дело до победного конца.
Когда вернулся в лагерь, Атечи уже хлопотала у костра. Я без предисловий уселся завтракать и пить чай. Затем я показал жрице свой новый клинок и спросил - чья это работа. Атечи долго вертела нож перед глазами, пожала плечами и, вернув нож, сказала, - что не знает.
После этого мы ускоренным темпом собрали пожитки, уселись верхом и направились вниз по течению реки, курсом на запад. Там, в устье реки на корабле нас должны были дожидаться Денрик и Солимпаса.
Весь путь вдоль берега реки прошли без приключений. Один раз остановились перекусить и около пяти часов вечера вышли к высокому берегу Крино, там, где в нее впадала Лега. Как и положено наш кораблик стоял на якоре рядом с берегом, а оба жреца устроились на песчаном пляже у воды. С одной стороны их закрывала высокая куча сухого плавника, с другой - десятиметровая отвесная стена берегового обрыва. Оба сидели, пригорюнившись, у маленького костерка и над огнем у них висел котелок.
Спуститься к реке можно было лишь в одном месте - там, где берег разрезала глубокая балка. Мы отъехали на несколько сот метров и по дну оврага съехали к воде. Увидев наш караван, адепты воспряли духом и кинулись навстречу помогать, но сразу же тормознули и побледнели с лица, увидев Ляпу. Моему котенку это очень понравилось и она, закрепляя эффект, показала зубы и попыталась рявкнуть, - Кхэ. - Получилось не очень-то грозно, хотя зубы, а особенно их размер, произвели впечатление. Пришлось цикнуть на киску и сделать успокаивающий жест в сторону жрецов.
Расседлав лошадей, все дружно направились к костру. Я сунул нос в котелок и понял, что жрецы варят осетровый малосол. Это нормально, но не здорово. Подумал и подхватил лук и колчан с охотничьими стрелами. Мигнул Ляпе и мы вдвоем направились обратно. Поднялись по дну оврага и побежали к месту впадения реки. Там, когда мы проезжали мимо, я слышал характерный трубный двухсложный голос серых гусей "га-га". По моему плану Ляпа должна была пугануть стаю в моем направлении, а я уж не дам осечки, когда они будут пролетать мимо.
Присев на корточки, постарался заложить образы плана предстоящей охоты в голову гепарда и, когда понял, что киска твердо осознала свой маневр, мы разошлись в разные стороны. Я встал сразу за бровкой, невидимый для гусей жирующих в камышах, и приготовился стрелять. Через несколько минут послышалось суматошное хлопанье крыльев - стая гусей начала разгон, а затем поднялась на крыло. Стрелять я начал с расчетом, чтобы подбитые птицы падали не в камыши, а на твердую землю. Поэтому немного подождал и выдал очередь из трех стрел.
Серый гусь - сильная птица и в полете развивает скорость до девяносто километров в час, но против моих "самонаводящихся" стрел у пташек не было никаких шансов. Из пятнадцати птиц в стае, первая тройка, легла, как колосья под серпом, и, пронзенная стрелами, кувыркаясь воздухе, полетела к земле.
Собрав добычу и вынув стрелы, попытался оценить трофеи. Под удар моей системы ПВО попали сильно зажиревшие крупные гуси светло-серой окраски. Два самца килограммов по пять и самочка килограмма на четыре. Зоб и брюшко в черных поперечных пестринах, клюв и лапы розовато-телесного цвета. Отличная добыча!
Подхватив двух самцов, я благосклонно кивнул Ляпе, предлагая забрать самочку, и мы довольные друг другом направились обратно к костру, где нас уже ждали с нетерпением, и за время нашего отсутствия успели полностью подготовить лагерь.
Пока Атечи занималась двумя птичками у воды, а Ляпа третьей пташкой в сторонке за кустами, я навалился на осетровый малосол и еще неизрасходованные запасы зернистой икры с корабля. Все получилось очень мило и по-домашнему. Завершив основную часть ужина, и тем самым, заложив прочный фундамент, почувствовал приятную сытость в организме и продолжил ударную стройку. К моменту окончания кладки стен, вскипела вода в малом котелке - оставалось только заварить чай и, цепляя ложкой икорку, откусывая от лепешки и прихлебывая ароматный напиток, достойно закончить процесс насыщения, оформляя у домика насыщения крышу.
Отвалившись от импровизированного стола, в расслабленном состоянии посидел у костра, наблюдая, как Атечи потрошит птиц - судя по всему, одного из гусей она собиралась замариновать и использовать позже. Повернулся к адептам и одобрительно покивал рассказу о их не хитрых приключениях на воде, не очень прислушиваясь к содержанию. Не дослушав до конца, достал из походного мешка тонкий канатик длиной метров двадцать, а из своего рюкзачка катушку с миллиметровой ниткой "динемы" и дважды заплел ее для прочности в веревку. Получился тросик, ничем не уступающий по крепости металлической цепи. По крайней мере, полтонны веса веревка выдержит без напряжения, да и перерубить ее ножом будет очень не просто. После чего достал свой универсальный крюк и подвесил его на этот комбинированный канатик. С удовольствием посмотрел на результат работы. Затем покрутил на веревке над головой, покидал на точность, целясь в деревянный пень, и одобрительно хмыкнул. Позже нужно будет озадачить Атечи, чтобы сшила удобную сумку, которую можно было бы подвешивать на пояс, и отдельно - чехол-ножны для крюка.
Отложил новое оружие в сторонку, привалился спиной к сухой лесине и, разглядывая еле видимый противоположный берег реки, отстранено подумал, - что несмотря на некоторые нюансы, и непроизвольно почесал бок, пока все идет хорошо. Затем прикрыл глаза и внутренним зрением осмотрелся - поблизости, кроме нас, не было ни единой человеческой души. Снова открыл глаза, повалился на песок и, глядя в чистое и бездонное небо, констатировал, - ляпота!
Утром проснулся рано, но Атечи, стараясь не шуметь, уже суетилась рядом с костром как пчелка. Выскочив из-под навеса, скинул с себя все, что было, и с разбега ввинтился в чистые и прохладные воды реки. С ходу ушел на глубину и поплыл немного наискосок, стараясь не дать снести себя течению. Пронырнув метров сто, вымахнул на поверхность и, включив вторую скорость, поплыл бешеным кролем, преодолевая течение реки. Сменил кроль на брас, затем на баттерфляй и успокоился, только отплыв от лагеря примерно на километр. Перевернулся на спину, раскинул руки и дал захватить себя быстрому потоку. Хорошо.
Когда меня снесло течением почти до места стоянки, поплыл на спине, стараясь продемонстрировать классический гребок профессионального пловца. Не без шероховатостей, но в целом, получалось. Выскочив на берег, чтобы подсохнуть, побегал и попрыгал в рваном ритме, поработал с тенью и довольный легкой разминкой - направился к костру, где Атечи уже расставляла мисочки и горшочки.
Принюхавшись к содержимому накрытого стола, понял, что сегодня у нас грибной и гусиный день. Гвоздем программы был котелок с тушеным гусем, порубленным на порционные куски и обжаренным вместе с луком и грибами. Причем, в посуду, где жарился гусь, в процессе готовки добавили муки и красного виноградного сока, а в самом конце присыпали нашинкованным укропом. Попробовав кусочек из котелка, сглотнул слюну и выдал оценку. - Однако! - После чего без промедления приступил к военным действиям, уничтожая куски гусятины, которые исчезали, как солдаты в цепи атакующего неприятеля, под плотным пулеметным огнем. Временами, приходилось отвлекаться на салатики и прочие легкие закуски, из которых я бы выделил грибную икру поджаренную с рубленым луком и растительным маслом, заправленную уксусом и солью. Дешево и сердито, но завтрак удался.
Отдохнув немного, после напряженных гастрономических усилий, достал карту и несколько минут изучал, предстоящий маршрут до Таши. Сразу за рекой, на всем протяжении пути, правобережье представляло собой пустынную местность и лишь редкой цепочкой, на расстоянии нескольких десятков километров от Крино, имелись оазисы. А оазис - это гарантированное наличие питьевой воды и замкнутый экологический мирок, что с одной стороны, очень любопытно, а с другой - можно устроить качественную ночевку. Прикинув по карте оптимальный путь, наметил к посещению два островка растительности из семи возможных. Свернул карту и махнул рукой, созывая производственное совещание.
Строго оглядев каждого из членов команды, сказал.
--
Намеченный ранее план остается в силе и почти не меняется. На корабле по реке до Горького ключа поплывут двое - Денрик и Солимпаса. Я, Атечи и Ляпа двинемся к источнику верхом по берегу реки. - Посмотрел на жрецов и приказал. - Вы остановитесь рядом с Горьким ключом и будете ждать до тех пор пока я вас не найду. Все понятно. - Адепты дружно закивали. - Ну и хорошо. Вопросы есть? - Денрик слегка помялся и спросил.
--
А когда мы поплывем на Черную горку? - Я усмехнулся и сообщил.
--
Как только, так сразу. Но сначала нужно начистить физиономии бандитам из логова Таши и стереть с лица земли этот гадючник. Потом задать пару вопросов шаману племени, ну тому, который имеет кликуху - Бешеный Пес. А уж затем - прямиком на праздник. Себя показать и на других посмотреть. Кстати, а когда на Черную горку прибудут Карайя и остальные?
--
Скорее всего они уже там. Отправились они в путь почти одновременно с нами - вечером того же дня. Алиманы должны были дать лошадей и сопровождение. - Я ухмыльнулся и подумал, - "сопровождение - это читай - конвой, а шаг вправо, шаг влево - расстрел". Еще раз оглядел адептов. Вопросов больше нет. Очень хорошо.
Я поднялся и направился к лошадям, следом двинулись Атечи и Ляпа. Оба жреца пошлепали по мелководью к кораблику.
Наш караван снова прошел по оврагу и минут десять двигался по обрывистому берегу Леги, до фундаментальной песчаной осыпи. Здесь, утрамбованный за многие годы тысячей копыт лошадей и джейранов, имелся удобный спуск к воде и вполне приличный брод. Река разливалась в этом месте широким плесом и глубина на всем протяжении брода - не превышала полутора метров. Так, что форсировали мы речку без всяких проблем.
Выскочив на противоположный берег, пришпорили лошадей и на рысях двинулись курсом на север. Окружающая местность разительно отличалась от той, где мы уже побывали. За спиной мы оставили разнотравье - в основном бедноватое, окрашенное в тусклые и блеклые тона и состоящее из ковыля, типчака, тимьяна, песчанки и прочих многочисленных представителей степных растений.
Здесь же, постоянно встречались засухоустойчивые полукустарники - полыни, солянки и прутняки. Причем, все это было какое-то - разбросанное и несомкнутое. Постоянно чередовались участки и пятна, сильно отличающиеся по составу трав. Рядом с сизо-зелеными побегами ядовитого ежовника можно было найти, как высокие стебли прутняка с войлочноопушенными ветвями и пушистыми листьями, так и жесткие - с колючими листьями, растопыренные ветви солянки. Особенно не понравились клочки земли, заросшие различной колючкой - чертополохом, дурнишником и рогачом. И лишним напоминанием, что рядом начинается пустыня, стали встречаться солончаки, с произрастающей и процветающей на них вездесущей солянкой.
В этом обезвоженном и безрадостном мире грело душу лишь одно - то, что в нескольких километрах на запад протекает полноводная река и, чтобы умереть от жажды, нужно специально постараться. Однако, глядя по сторонам, на солончаки и пятна такыров, напоминать себе об этом приходилось постоянно.
Но дорога была отличной и ровной. Мы в хорошем темпе могли продвигаться на север. Ближе к вечеру отклонились в сторону реки и, встретив очередной овраг, заросший колючим кустарником, по дну балки спустились к воде. Разбили лагерь и Атечи, ускоренным темпом, приготовила в двух видах гуся, которого замариновала еще на прошлой стоянке. Сделала гусиный шашлык, пожарив на прутиках. При этом, ухитрившись почти не вытопить и не сжечь жир. И приготовила жареные, до состояния хрустящей корочки, порционные куски в котелке с маслом, постоянно поливая их жиром и выделяемым из мяса соком.
После ужина я поднялся на бровку обрыва и уже привычно осмотрелся. По правобережью на десяток километров во все стороны - ни единой живой людской души. На противоположном берегу засек суматошное шевеление и суету. Ну, как же - праздник Черного коня! В кои века, есть возможность посмотреть на Представителя Господа, а если повезет, так и вломить ему - по самое небалуйся. Событие!
Я - в лице Панкрата, наблюдая это безобразие, снисходительно усмехнулся, но мой Зверь, неожиданно проявил характер, выглянул на мгновение и заставил выдать в пространство широкой степи, то ли рык, то ли вопль - предвкушения и радости. От этого проявления чувств - обычный человек мог поседеть до времени или остаться заикой на всю жизнь. А Ляпа - шарахнулась в сторону, повалив пустой котелок, и забилась в кусты. В первый момент мне даже показалось, что оживление на западе слегка попритухло, но это, конечно, от Лукавого. Расстояние уж больно велико. Не услышат. Но все равно - знай наших! Я искренне рассмеялся и начал спускаться вниз.
Утром закусили остатками вчерашней трапезы, выбрались из оврага и снова устремились на север. До полудня вырвались на довольно протяженный язык такыровой пустыни. По моей оценке, здесь нужно было повернуть на восток. Если проскакать еще километров шестьдесят, то можно выскочить к первому оазису, который я наметил для посещения.
Дорога проходила по плотным глинистые и суглинистые наносам, которые имели идеально выровненную трещиноватую поверхность. Местами на земле встречались зеленоватые пятна - лишайники и сине-зеленые водоросли. Еще реже попадался черный саксаул и полукустарниковые солянки. По этому безграничному хайвею такыра мы летели словно на крыльях и ближе к вечеру достигли оазиса.
По первому впечатлению это был участок лесса, его еще иногда называют - эфемеровой пустыней. Сбросив скорость, мы въехали трусцой на роскошный и сплошной зеленый ковер.
Я остановил движение и соскочил на землю. Очень сильно захотелось пройти по зеленому ковру. Передав поводья Атечи и утопая по колени в разнотравье, я направился в строну небольшой рощи. Настроение было приподнятое. Я шел с изумлением подглядывая под ноги и по сторонам. Луг просто ошеломлял красками и разнообразием трав и цветов: пустынная осока, мятлик, лилия, дикий чеснок, спаржа, эремусы, тюльпаны, павлиний мак, самые разные зонтичные и прочее... и прочее... Просто сказка... Я повеселел и подумал, что "давненько уже не ел хороших салатиков. А здесь есть, где развернуться мастеру-кулинару".
Лесной массив, к которому я направлялся, находился в самом центре райского местечка и раскинулся он по берегам маленького озера. Подойдя ближе, сквозь переплетение веток и листвы увидел очертания крыши какого-то строения. К нему через заросли вела широкая тропинка. Махнув рукой жрице, чтобы оставалась на месте, в одиночестве двинулся дальше.
Тропинка вывела на поляну у берега озера. Вплотную к воде стояло старое сооружение непонятного предназначения. Больше всего одноэтажное здание напоминало маленький храмовый комплекс. Центром комплекса был полусферический дом высотой метров пять-шесть. Вплотную к нему с разных сторон присоседились две цилиндрических башенки, чуть выше дома и диаметром метра три с половиной. Одна из башен своим основанием была полностью погружена в воду озера. Ни окон, ни дверей со стороны полянки у комплекса я не заметил.
Прикрыв глаза, попытался внутренним зрением осмотреть помещения изнутри. В первый момент все шло по накатанной дорожке. Я перенесся вплотную к стенам и попытался найти маленькую щелочку. С ходу не получилось и, осторожными касаниями слепого человека, я стал осматривать всю поверхность полусферического дома. Фиг вам. Минут пять я елозил по стенке, но даже малюсенькой трещинки в ней не нашел. Абсолютно ровная и непроницаемая поверхность. Лишь в одном месте обнаружил цепочку из семнадцати неглубоких выемок, которая навевала на мысль, что со стороны озера по стенке выдали очередь из крупнокалиберного пулемета.
С огорчением вздохнув, перешел к изучению башенок. Та, которая была дальше от озера, имела похожую поверхность. Создавалось полное впечатление, что передо мной монолит. Та же фактура у материала была у башенки в воде, но я решил осмотреть подводную часть... здесь меня ждал успех.
Отверстие у башни было. Оно находилось полностью под водой. Установив сей факт, вышел из режима и задумался. - "Что-то не похожи эти постройки на произведения средневековых мастеров". Вздохнул и направился к стенке центрального сооружения. Остановился в шаге и внимательно осмотрел сероватую поверхность - цвета полуденного пасмурного неба. Очень похоже на монолитный бетон, но не бетон - это точно. Протянул руку, постарался провести пальцем по стенке и... получил ментально-энергетический удар сокрушительной силы. Меня отшвырнуло в сторону метров на шесть и на короткое время я потерял сознание.
Очнулся, лежа на спине, почти в центре полянки. В глазах мелькали черные кляксы, а руки и ноги были словно ватные. Слегка проморгавшись, шевельнул головой и попытался подняться на ноги, но максимум чего достиг, это уселся на пятую точку. Бормоча себе под нос, - "говорило же тебе Панкрат в свое время подсознание, что эксперименты тебя погубят, и до добра не доведут. Не внял предупреждениям и вот результат..."
Я просидел на заднице, тупо глядя на здание, не менее получаса. Наконец, по рукам и ногам будто забегали невидимые тараканы с шершавыми ножками. А через несколько минут, легкие покалывания от ножек насекомых перешли в уколы приличными иголками, временами болезненными до такой степени, что я не выдержал, и заорал благим матом, поминая всех святых и их родственников до десятого колена. Впрочем, это продолжалось не долго - пару минут и закончилось резко - словно обрезало.
С грехом пополам взгромоздившись на карачки, я довольно долго находился в этом положении, затем титаническим усилием воли заставился себя подняться на ноги и, покачиваясь, как лодочка на волне, заковылял обратно по тропинке.
Как только перед глазами открылся вид на луг с эфемерами, увидел странную картину. Атечи, размахивая сабелькой, раз за разом, повторяла один и тот же маневр - разгонялась на дистанции нескольких метров и со всего маху натыкалась на невидимую преграду в самом начале тропинки. Вязла в невидимой преграде, шипела дикой кошкой, пытаясь протиснуться, и ее отбрасывало назад. А она с остервенением разгонялась снова... На сердце потеплело - девочка услышала мой вопль ужаса и спешила на помощь. Но пропускают сюда далеко не каждого...
Как так получается, я себе примерно представлял. Конечно, никакой стенки или, там, силового барьера в действительности не было, а было, скорее всего, нечто, охраняющее этот объект и действующее на расстоянии на нервную систему человека. Начиная с некоторой дистанции, сторож перехватывал команды передаваемые мозгом человека своим органам... И вместо команды - шаг вперед, тело и мышцы получали от него приказ - шаг назад. Так сказать - в командах менялся плюс на минус. И, кажется, я теперь понимаю, как защищают себя храмы, и почему никто посторонний не может войти внутрь. В принципе, такая защита не универсальна - можно повернуться спиной и пройти на противодвижении, но и здесь наверняка предусмотрена какая-то подлянка... для особо хитрых.
Свои безуспешные попытки преодолеть преграду Атечи оставила сразу, как только заметила меня, выходящим из-за кустов. А я на ватных ногах, криво улыбаясь, помахал ей успокаивающе рукой. Жрица обмякла и, два раза промахнувшись, с третьей попытки, но вложила саблю в ножны. Спотыкаясь на каждом шагу, я добрел до девушки и она подхватила меня под руку. Заглянув ей в глаза, увидел в них нешуточную тревогу и, кажется... любовь. Обхватил за плечи жрицу и, поддерживаемый с одной стороны, поплелся прочь от негостеприимного места.
Бросил взгляд на небо - солнце зашло совсем недавно. На еще светлом небе показались первые, самые яркие звезды. Убираться из оазиса не солоно хлебавши было поздно, хотя и хотелось. Но придется все-таки ночевать здесь.
Атечи все поняла без слов, осторожно усадила меня на травку и побежала к лошадям, так что - когда я слегка оклемался и смог самостоятельно доковылять до лагеря, она успела поставить полог и расстелить медвежьи шкуры. Не очень четко воспринимая окружающую действительность, забыв про ужин, рухнул на постель и отрубился.
Проснулся рано утром и отметил, что - если и остались болезненные явления в организме, то их можно воспринимать, как легкий и ненавязчивый фон. В нескольких шагах от меня сидела Атечи в обнимку с Ляпой и клевала носом на посту. Я поднялся на ноги, кивнул жрице, которая суматошно встрепенулась со сна, и приказал занимать мое место на лежанке.
Часа полтора, после того как мы поменялись местами, просидел в позе лотоса, стараясь обнаружить и устранить любые шероховатости в организме. Их оказалось на редкость много. Хорошо меня приложили на полянке... качественно... и от души. Пришлось медитировать и собирать энергию жизни по крохам на всех уровнях, начиная с эфирного тела, через астральное, метальное и духовное, заканчивая космическим единением со всем миром. И повторять это потребовалось трижды...
Закончив третий по счету осмотр и не обнаружив повреждений, поднялся, глубоко вздохнул и, пересилив свой страх, подхватив котелки, направился к тропинке. Как оказалось, там, где Атечи билась, как рыба об лед, пытаясь пройти по тропинке, для моей особы был свободный пропуск. Несколько десятков метров шел по тропе через густой лес и плотный кустарник, пока не вышел к знакомой лужайке.
На поляне танцевал человек. Я остановился, отодвинул в сторону ветку и стал наблюдать из-за кустов. Нет, - человек не танцевал... Разве можно назвать танцем причудливую вязь движений ката. И это был не человек. Это был Великий Воин! Гармония его движений, неожиданные прорывы необоримой силы, резкие невидимые глазом удары, о наличии которых можно было только догадаться по хлопку воздуха - все это завораживало. Человек не двигался - он органично переливался из одной ката в другую. Великий Мастер и могучий Воин.
Я стоял, раскрыв рот, и во мне копилось, готовое выплеснуться через край, чувство зависти. О такой способности владеть своим телом я мог только мечтать. Человек закончил упражнения, а я, щелкнув зубами, закрыл рот и почувствовал себя немного не в своей тарелке. Человек был стар, причем не просто стар - он был дряхлым стариком. Но заметил я это только сейчас... Чудеса.
Старик, не обращая на меня внимания, направился к озеру и встал на берегу. Поднял руки вверх, подпрыгнул и по идеальной траектории, абсолютно бесшумно вошел в воду. Причем, я не заметил даже маленького фонтанчика брызг. Как раскаленный нож в масло - ни шума, ни плеска. Ловок черт!
То, что он вынырнет еще очень не скоро, я был уверен на сто процентов, так как ранее определил, - вход в храмовый комплекс, находится под водой. Старику нужно было лишь пронырнуть несколько метров. Ну, и флаг ему в руки. Не хочет общаться - мы тоже навязываться не будем. Я судорожно вздохнул, так как непроизвольно задержал дыхание пока наблюдал за спектаклем, помотал головой, отгоняя наваждение, и направился к берегу озера. Черпанул котелком воды, попробовал на вкус - хороша! Наполнил котелки по самый ободок и направился обратно.
Чтобы напоить лошадей, пришлось посетить озеро еще шесть раз. Ничего другого, кроме как набрать воды, рядом с храмовым комплексом и на озере, я делать не собирался, ибо - темна вода во облацех и любые эксперименты здесь не уместны.
К этому времени полностью рассвело и я подумал, что "с паршивой овцы хоть шерсти клок", поэтому двинулся собирать съедобные травки и корешки. В этом аспекте, окружающая растительность, представленная в основном эфемерами и эфемероидами, поражала своим разнообразием: дикий чеснок, спаржа, эремурусы и прочие представители доступные к перевариванию человеческим организмом. Как только я принес первую охапку к костру, к поискам съедобных травок присоединилась Атечи. Так что, после второго захода, ей пришлось остаться у костра и в ускоренном темпе заняться переработкой сырья, а я просто гулял по цветущему лугу, и если и брал что-то, то только то, что считал особо выдающимся.
Позавтракали мы, не разводя костра, в основном салатиками и вяленым мясом из запасов. Затем, может быть поспешнее, чем хотелось бы, покинули загадочный оазис.
Далеко после полудня, снова выскочили на тропу вдоль берега Крино и скакали около часа до первого удобного спуска к воде. Здесь, на берегу, остановились и оборудовали лагерь.
Атечи занялась хозяйством, а я, не мудрствуя лукаво, отошел в сторонку и сделал пару бросков спиннингом, использовав маленькую вертящуюся блесенку и ведя ее в полводы. Как результат, - попались два маленьких судака килограмма по три каждый. То, что доктор прописал.
Уха из судаков получилась очень духовитой - Атечи использовала по полной - травки из оазиса и свои собственные запасы. Основательно заморив червячка и оставив в котле на утро самую малость, я присел у костра и задумался о том, что буду делать, как только попаду на базу.
Предположим, подтвердится возможность осуществлять с помощью Системы биологические трансформации. Что это мне даст и, как использовать этот дар с максимальной эффективностью. Нужно придумать новую стратегию наказания за преступления. Есть предложение - присвоить группам людей весовые коэффициенты. По принципу - кому многое дадено, с того многое и спросится... Человек, обладающий высокой мерой ответственности, укравший один рубль, должен получить гораздо больше пинков и зуботычин, чем лицо внизу иерархической лестницы, тоже умыкнувшее рубль. Бить по верхам и постепенно спускаться вниз - вот главный принцип.
Считается, что все беды России от того, что правящей элите Советского Союза очень не нравилась та экономическая система и те экономические отношения, которые царили в стране. Это была феодальная элита, она хотела жить хорошо и красиво, но она презирала собственный народ. Элита вроде бы хотела освободиться и жить хорошо, не имея тяжелых обязательств перед народом. Но, так может утверждать только человек, который глядел на элиту со стороны, не зная сути дела. И, если считать, что те нувориши, которые захватили и приватизировали трубу и есть элита Советского Союза, то это полная чушь. Назвать завлабов и недоделанных инженеришек - элитой - для этого нужно иметь сильно воспаленное воображение. Хотя, конечно, и не кухарки, но обозвать - элитой это... Обычные проходимцы и лизоблюды без совести.
Если вспомнить, как все начиналось, то на руках у проходимцев были всего лишь две, как казалось, не убиенных карты. Как показало время, обе карты крапленые. Первая карта - заполнение пустых прилавков! Эта проблема решалась легко и просто приватизацией пищевой промышленности, легкой промышленности и сферы услуг. Только и всего. Вторая карта - модернизация экономики и более высокая производительность труда при капитализме! И что мы имеем - за последние десять-пятнадцать лет не было построено ни одного завода, не открыто ни одно серьезное месторождение полезных ископаемых. Капитальные инвестиции идут в лучшем случае на переоборудование, в худшем, просто разворовываются. Никакой активизации инвестиционного процесса для построения новых мощностей или инфраструктурных инвестиций за последние пятнадцать лет обвальная приватизация не дала. Производительность труда в ключевых отраслях экономики упала в разы. Полный отстой! Все серьезное производство работает на износ и "бизнесменами" проедается "жирок" со времен советского периода. А "жирок" не вечен и все начинает сыпаться, трещать по швам и лететь в тартарары... Тем временем "элита" по наглому пытается убедить народ в каких-то своих мифических победах и достижениях. Полный мрак! И, если это не окончательный приговор либерально-демократической системе, то что же еще...
Так что элиту нужно наказать в первую очередь... и лучше всего пустить ее под нож. Но будет ли это эффективным использованием "материала"? Не уверен. Видимо, здесь нужна предварительная подготовка. Требуется поработать демиургом - перевести элитную массовку из разряда "homo" в разряд "animal", а затем уже преобразованных - пустить на котлеты. Это сразу снимет многие моральные ограничения, не будет неоправданных потерь биомассы, а за одно - резко подешевеют консервы для собак и кошек.
Как это у классика - осел, козел и хитрозадый крыска. Впрочем, у дедушки Крылова еще была мартышка и прочие представители животного мира, но с позиции сохранения полезной биомассы, и крыски, и мартышки - плохо усваиваются человеческим организмом. Хотя, в литературе и были описаны случаи поедания крыс, но лучше повышать поголовье козлов, ослов и баранов. Какой шашлык можно будет сделать - пальчики оближешь... Да к тому же еще и именной!
Интересно, в этой связи, что лучше, - сразу по нож или какое-то время побыть в теле козла, пожевать вволю травку на лужайке, если повезет - покрыть молоденькую козочку, а уж потом тебя отведут на мясокомбинат и понаделают котлет из окороков?
Кстати, есть очень интересное решение - вполне в духе либеральной экономики. Можно по полной программе использовать хорошо продвинутые и раскрученные бренды. Например, сделать телеролик, употребив за кадром, рекламный слоган - "Покупайте пельмени "А ля Герман" - они изготовлены с добавлением элитных сортов баранины и козлятины!", а на экране показать крупным планом загадочную и мудрую улыбку этого Чеширского кота. Или - "Только кошачьи консервы "Анатолий" дадут вашей кошке неповторимый и бескомпромиссный рыжий окрас!". Впрочем, куда-то меня в очередной раз не туда занесло...
Я хмыкнул, подбросил в костер несколько веток плавника и посмотрел вверх на бездонное ночное небо полное ярких звезд. Некоторые из них мерцали, под действием восходящих потоков теплого воздуха от остывающей пустыни. На юге, у самого горизонта проявил себя ярко-красный, искаженный рефракцией, диск луны. В кустарнике и траве надрывались цикады. Ни единого ветерка и еле слышно, в сторонке, хрупают сочной травой лошади. Но в целом - тишина и покой. Лепота.
Глубоко вздохнув пьянящий аромат степного разнотравья, полез под полог на медвежью шкуру, куда уже успела нырнуть Атечи. Пристроился под бочек к сладкой девочке и мы уснули будто два младенца.
Утром доели уху и направились дальше. Следующую остановку должны были сделать в очередном оазисе. Поэтому около полудня резко сменили направление и направились на восток, вглубь пустыни. До намеченной точки скакали часа четыре.
По размерам второй оазис значительно уступал первому. Еще на подъезде от оазиса прыснула стая сайгаков - голов двадцать. Пришлось рявкнуть на Ляпу, чтобы она не распускала слюни до времени и не отвлекалась по пустякам. Рядом с небольшой лужей, которую можно было назвать прудиком, росла крошечная роща. Никаких построек здесь не было. Я вздохнул с облегчением. Вода в прудике была кристально чистой, но слегка солоноватой. И тем не менее для питья вполне подходящей.
В соответствии со статусом Атечи занялась обустройством лагеря, а я решил озаботится добычей пропитания. Было у меня подозрение, что сайгаки не успели далеко убежать. Поэтому прикрыл глаза и потянулся на север - туда, куда унеслось стадо. Ха, мои козочки отбежали всего лишь километра на три - до первой же проплешины с более-менее густым травостоем. И сейчас, спокойно пощипывали свою любимую еду - солянку, полынь и степные лишайники. Я осмотрел подходы к этому месту и наметил план охоты.
Конечно, можно было попытаться поохотиться верхом, но скорость бега у сайги до восьмидесяти километров в час и она хороший стайер. Так, что можно загнать лошадей, и получить в результате всех усилий дырку от бублика. Придется мне опять отдуваться самому и использовать способ, который был успешно применен вовремя охоты на джейранов. Да, и Ляпе полезно размять косточки.
Свиснув гепарду и сообщив Атечи, что скоро принесу сайгу, я, для разогрева, легкой трусцой направился на север. Километра за два до места, где антилопы щипали травку, остановился. Положил руку на голову и постарался вложить в мозги моей киске, где она должна ждать в засаде, - вроде получилось в лучшем виде с первого раза. Чем дольше я общался с Ляпой, тем быстрее мы находили взаимопонимание. Отправив кошку к месту засады, двинулся в обход.
Остановился примерно в километре, сразу же как только был обнаружен чуткими животными и попытался посмотреть, как там мой гепард. Ляпа, как раз в этот момент нашла подходящие заросли полыни и залегла. Пора.
Я начал разбег... Видимо уверенность в быстроте своих ног сыграла с сайгаками злую шутку. Меня не воспринимали всерьез до самого последнего момента. Это позволило развить почти придельную скорость в тридцать пять метров в секунду. Опамятовав, наконец, и бешеный рывок с места в карьер антилопы сделали, когда до них оставалось метров двести.
Стремительная и тонконогая сайга бежит низко опустив голову и, кого-либо скрывающегося в засаде, при такой посадке головы, заметить мудрено. Поэтому я догнал последних, на треть сбавил скорость, а дальше лишь следил, чтобы оставшиеся несколько сот метров, табунок не сбился с курса. До места, где в засаде скрывался гепард, мы долетели за несколько секунд. Стартовый рывок из травы Ляпы был, как всегда безупречен и изумительно красив. Два грациозных прыжка, удар лапами в бок и Ляпа перехватила горло молоденькой сайги клыками. Стадо в панике прыснуло в разные стороны и я понял, что наступил мой выход...
Резко прибавив, в несколько прыжков догнал молоденькую самочку и ударом кулака по шее опрокинул ее на землю. Удар был смертелен, он сломал ей шейные позвонки. Я забросил, одетую в рыжеватую шкурку, сайгу на плечи и, свиснув своей киске, чтобы догоняла, рысью запылил обратно. Финита.
Весу в антилопе было килограммов за тридцать и, если мне этот вес был, как слону дробина, то гепарду тащить свою самочку было тяжеловато. Ну, ничего, - дотащит помаленьку... несахарная чай.
К моменту, когда добежал до лагеря, Атечи успела развести костер и практически полностью оформить стоянку. Я без передышки притупил к снятию с сайги шкуры. По моим внутренним ощущениям, веса в антилопе было около тридцати четырех килограммов и, в соответствии с теорией, - нормального съедобного мяса должно быть около пуда. Закончив разделку и порубив тушку на куски, взвесил - действительно, четырнадцать килограммов, как минимум.
Атечи подхватила готовое мясо и разделила его три части. В первую кучку отложила огузок, середину бедра и лопатки - посолила, поперчила, добавила уксуса и можжевеловых ягод, а затем оставила мариноваться. Рядом складировала тонкий и толстый край сайги. Все остальное помыла и с ходу загрузила в большой котелок - вариться. Отложенное мясо тонкого и толстого края, порезала на куски поперек волокон и, выложив дно ломтиками шпика, уложила в котелок, засыпав сверху луком, семенами укропа, сельдереем и еще какими-то травками, которые мы на пару насобирали в предыдущем оазисе.
Понаблюдав за приготовлением священной трапезы, я сглотнул слюну, скинул с себя все лишнее и полез в прудик ополоснуться. Стараясь не взбаламутить теплую и чистую воду, поплескался на мелководье, смыв с себя пыль дальних странствий и кровь жертвенного животного. Хорошо. Прудик только маловат - метров двенадцать в диаметре. Особо не по балуешь.
С одной стороны у прудика имелся маленький песчаный бархан, который как будто специально был предназначен для загара, и я с большим удовольствием использовал его в качестве персонального пляжа. Раскинув в стороны руки и ноги, постарался использовать по полной программе последние лучи заходящего солнца.
По уже накатанной дорожке прикрыл глаза и внутренним зрением оглядел окрестности. Поблизости никого. Расширил круг внимания до десятка километров. Пусто, если не считать нескольких табунков сайгаков, шакалов и прочей несъедобной мелочи. В этот момент солнце полностью скрылось за горизонтом и Атечи позвала отведать, что Бог послал.
Начал трапезу с очень оригинального салатика из эфемеров и эфемероидов пустыни. Понравилось, хотя вкус специфический. С удовольствием похлебал крутого бульона заправленного травками и обглодал косточки грудинки. Половину оставил на утро, отложив в сторонку. Затем зачистил половину котелка с тушеными кусками толстого и тонкого филея сайги. Отличный вкус - пальчики оближешь. И завершил все это действо - чашкой ароматного чая. Великолепно!
На сон грядущий отправил жрицу помыться и перед тем, как отойти ко сну, просто посидел, наблюдая за алмазной россыпью звезд и неправдоподобно большой луной у горизонта, отливающей красным светом. Лепота.
Затем были половецкие пляски под навесом на медвежьей шкуре в лучших традициях Кама Сутры и громкие крики жрицы, разорвавшие тишину ночи. Я думаю, нас было слышно за многие километры...
Утром встали поздно. С трудом, но доели, мясной бульон и лишь частично - тушеное мясо. Поклевали салатики. В ускоренном темпе собрались, бодро вскочили в седла и двинулись курсом на северо-запад. Следующей точкой, где можно было остановиться, планировалось место впадения Горького ключа в Крино.
Через несколько часов скачки выскочили на берега реки, сменили лошадей и продолжили путешествие на север. Ближе к вечеру, еще несколько раз по дороге меняя лошадей, добрались до Горького ключа. Рядом с устьем, выше по течению, я увидел мачту нашего кораблика. Денрик и Солимпаса уже успели обустроить лагерь на берегу и сейчас сидели оба рядом с костром.
Нам в очередной раз пришлось искать удобный спуск к воде. Обнаружив спуск и спустившись, предстояло еще метров триста добираться до лагеря вдоль уреза воды, временами заходя в воду по самые подпруги лошадей, чтобы обойти завалы плавника на берегу.
Расседлав лошадей все устроились у костра и я перед сном лишь чуть-чуть поклевал зернистой икорки, доел тушеную сайгу и выпил чашку чая. Завтра предстояло уже в одиночестве добираться до логова Таши.
Спалось мне хорошо - утром встал бодрым и готовым к бескомпромиссной борьбе. Сделав потягушеньки, скинул одежду и с разбега ввинтился в прохладные воды реки. Пронырнув метров пятьдесят, пошел наворачивать круги попеременно: кролем, брасом, баттерфляем и на спине. Плавал минут тридцать и получил в награду море удовольствия.
Пока занимался водными процедурами в реке, обратил внимание на аномально высокое количество рыбы вокруг. Почти постоянно, то рукой, то ногой задевал кого-нибудь из речного народа: судаки и щуки, смахивающие на маленьких крокодилов; лещи размером с печную заслонку; сазаны, похожие на упитанного поросенка; жерех величиной с маленькое бревно и прочие обитатели глубин - один другого краше. Такая значительная численность рыбьего поголовья в одном конкретном месте на реке, была не понятна.
Выскочив на берег, сделал пробежку до первого скопления плавника на берегу. И как только громадный завал из пней и деревьев закрыл меня от адептов, попробовал восстановить по памяти движения ката, которые видел в исполнении великого Воина. Что-то получилось, но не очень - так, на слабую троечку. Что называется - Панкрат тебе еще расти и расти... Но игра стоит свеч и надо бы на обратном пути снова заглянуть в оазис и просмотреть комплекс ката с самого начала... А может быть и не один раз, чтобы твердо запомнить. Закончил утренний тренинг - стандартным набором упражнений дипломированного средневекового киллера, добавив в качестве ароматной приправы - элементы у-шу.
Вернувшись к костру, застал Атечи, раскладывающей на скатерку, мисочки для скромного завтрака. Как раз в этот момент, ветер подул в мою сторону, я втянул носом воздух и громко сглотнул от головокружительного запаха жаренного мяса. Моя искусница пожарила маринованные куски сайгачьего мяса над костром и сейчас они, истекая соком, разместились аппетитной горкой в центре скатерки на большом блюде. Присев на седло, цапнул с блюда кусок и, преодолев зубами нежную хрустящую корочку, сделал первый укус. А дальше, с рычанием, стал наворачивать порционные куски, приправленные духовитыми травками.
Заморив червячка, ненадолго отвлекся на эфемероидные салатики и черную икорку. Немного успокоив первый голодный порыв, обратил внимание на свежеиспеченную поварихой лепешку. Отломил кусочек и стал - уже вдумчиво и основательно заполнять пустоты в желудке, не забывая о наслаждении вкусом и ароматом мяса, икры и салатов. Хорошо.
Закончив с процессом насыщения, покопался в сумке, доставая свою карту. Затем присел на удобную лесину, принесенную паводком на берег, и кивнул своим адептам устраиваться рядышком. Изучив местность на карте, подумал и постарался прояснить для себя некую недоговоренность между мной и жрецами. Поэтому с определенной долей неуверенности обратился к Денрику с вопросом.
--
Э-э, мне кажется, мои купания в реке вызывают у вас чувство страха. В чем дело?
--
Прости нас Старший брат, но в реке из людей у нас никто и никогда не плавает, если только ему не грозит смертельная опасность.
--
Почему?
--
В реке живут проглоты. - Я подумал, что это, скорее всего, белуги-переростки. Если это так, то опасность безусловно реальна. Но все-таки решил уточнить.
--
А как они выглядят? - Денрик почесал в затылке и сообщил.
--
Темно-серые мохнатые морды, с пастью, - и жрец развел руки в стороны гораздо шире плеч, показывая величину, - вот такого размера. - Я решил уточнить.
--
А не похожи ли они на больших белуг?
--
Нет, Старший брат. Серые, склизкие и волосатые. Это не белуги, - мне ничего не оставалось, как принять к сведению эту информацию, и покивать головой, пробурчав себе под нос.
--
Ну-ну. Темна вода... - и продолжить расспросы. - Почему здесь так много рыбы? - Жрец оживился и сообщил.
--
Вниз по течению Горького ключа ее еще больше. Местами она стоит спина к спине. А в береговых норах живут раки, во-от такие, - и развел руки в стороны сантиметров на сорок-пятьдесят. Я хмыкнул и подумал, - "ну прям, омары или лангусты какие-то". А Денрик добавил, причмокнув губами, - Очень вкусные. - Я решил для себя - на обратном пути, обязательно попробую.
Что же касается количества рыбьего поголовья, то в голову пришла интересная идея о больничном стационаре. Известно, что в морях и океанах в коралловых рифах проживают рыбки-санитары. Они скусывают с тела больных рыб паразитов и, в отдельные моменты, к ним на прием выстраивается настоящая очередь пациентов. В реке таких рыбок нет. Зато есть - Горький ключ, вода которого выполняет те же функции... по оздоровлению. Это, кстати, объясняет - почему в реке очень много "крупняка". В нормальных условиях, рыбы просто не могут дорасти до пожилого возраста - на подходе к старости их съедают живьем или высасывают все соки различные гельминты и водяные блохи. А здесь, на Крино, достаточно приплыть в нужное место, постоять в речном потоке лечебного раствора и плыви себе обратно - здоровенький и крепенький как огурчик. Одним словом - повезло речному народу, крупно повезло... Х-м, а может быть это сделано специально? - И я продолжил беседу.
--
Ладно. Будем считать - с этим разобрались, - и продолжил ведение собрания. - Значит так! Сейчас мы вместе отправимся дальше. Я вместе с лошадьми двинусь по берегу, а вы втроем поплывете на корабле. Передвигаться будем одновременно, так чтобы я вас постоянно видел. Плыть будете рядом с этим берегом, не далее двух сотен локтей от него. Ближе можно - дальше нет. Примерно каждые две клепсидры, поглядывайте на берег. Если я держу руку в сторону - можно продолжать плаванье, если подниму вверх - приставайте к берегу. То же самое нужно сделать, если на реке увидите лодку. Понятно, - жрецы дружно закивали.
--
Да, Старший брат.
--
Ну, раз понятно, тогда с Богом, - и направился седлать своих коней, а жрецы начали часть поклажи вьючных лошадей переносить на корабль.
Снова возглавив караван, поднялся на высокий и обрывистый берег. Последний раз взглянул с обрыва на кораблик. Он уже поднимал парус. Нормально. Гикнул и рысью устремился вдоль берега реки во главе кавалькады лошадей.
Двигался я с таким расчетом, чтобы постоянно видеть зеркало реки. Где-то через час, остановился на хорошо видном с воды яру и минут десять дожидался пока к этому месту доплывет корабль. Первой меня заметила Атечи и я, махнув рукой в сторону, продолжил скачку. Таким образом, проконтролировал плаванье жрецов еще четыре раза, а, не успев доскакать минут пятнадцать до пятой точки, увидел, идущую на веслах, вверх по течению лодку. В ней сидело трое - двое с веслами, один на корме.
Стараясь не показываться над бровкой обрыва, с минуту понаблюдал за людьми в лодке и понял, что это людишки из Таши. Что они делали на реке не понятно, но последствия от их встречи с жрецами, предсказать было не сложно. Поэтому отцепил паровозик из лошадей, которых тянул за собой, и, прикрываясь кромкой обрыва, двинулся обратно, стараясь рассчитать точку встречи жрецов и пиратов. Наконец, увидел одновременно и лодку, и кораблик.
Тем временем человек, сидящий в лодке на корме, вскочил на ноги и что-то заорал дурным голосом, показывая рукой на нашу лоханку. Гребцы оглянулись и дружно налегли на весла. Жрецы тоже, наконец, разглядели угрозу и резко повернули к берегу. Я спрогнозировал траекторию их движения и понял в каком месте они пристанут.
Проскакав метров триста, остановился напротив точки рандеву и достал из налучья лук. Расстояние, с которого, возможно, придется стрелять, было не более восьмидесяти метров. Считай - они были на дистанции пистолетного выстрела или, что тоже самое, - придется бить в упор. После этого, стараясь, чтобы над обрывом торчала лишь макушка моей головы, стал наблюдать за развитием событий.
Жрецы достигли берега первыми, шустро покинули свое плавательное средство и на полных порах рванули вдоль берега вверх по течению. Причем, первой бежала Атечи, показывая отличное время - на уровне мастера спорта среди женщин. Позади спортсменки пыхтел Солимпаса, а за ним, чуть приотстав, Денрик. Забраться на береговой обрыв в этом месте было мудрено - отвесные суглинистые стены высотой метров пятнадцать. Поэтому забег происходил по узкой песчаной полосе пляжа.
Увидев это безобразие, людишки из лодки, дружно завопили, еще прибавили хода, а тот, который был на корме, выхватил саблю и начал активно размахивать ей над головой.
Я дождался, пока лодка ткнется носом в песчаную отмель, и выдал по пиратам короткую очередь из лука. Чок, чок, чок, - щелкнула рукавичка на левой руке и три стрелы отправились в полет. Все трое получили стрелы в голову - тот, который на корме, по центру лба, а двое на веслах - в затылок. Аут.
Теперь оставалось только спуститься и посмотреть на команду пиратов, получившую убийственные стрелы в подарок. Я тронул поводья и направился вверх по течению до первого удобного спуска к воде - туда, куда сейчас, не чувствуя под собой ног, улепетывали мои адепты.
Подходящая осыпь нашлась только в километре от места схватки и, галопом на коне, я обогнал своих соратников лишь на чуть-чуть. Так, что мы столкнулись лоб в лоб на осыпи - я спускался, они поднимались. Махнув рукой, чтобы возвращались, по песчаному пляжу вдоль уреза воды поскакал к лодкам. Про себя подумал, что "появление лодки это знак, - пора адептам искать местечко, в котором они будут отсиживаться, пока я буду разбираться с бандитами из логова Таши".
Спрыгнув с коня у лодки, я, хлюпая по воде, подошел к пиратской лоханке и осмотрел ее содержимое. В ней находилось - несколько мешков на дне и трое мертвых мужиков. Один был вооружен сабле и ножом, а двое других имели сулицы. Я вытащил мешки на берег и заглянул внутрь - на предмет выяснения их содержимого. В первом были доспехи - кольчуги, наколенники и прочие прибамбасы кольчужных воинов. Во втором - вяленная и копченая рыба. Я попробовал кусочек. Понравилось. Коптили со знанием дела, можно сказать, с душой. Подумал и отложил в сторонку съедобный припас. В третьем в основном была посуда, но среди прочего, был мешочек с мукой, килограмма на три. Тоже полезная вещь.
В общем, я уже закончил осматривать трофеи, когда, наконец, подтянулись мои беглецы. Оглядел запыхавшиеся лица и выдал ценные указания: пиратов в воду и с концами; лодку освободить от груза и взять на буксир; осмотреть мешки и отобрать то, что может пригодиться; обязательно забрать мешочек с мукой и копченую рыбу. И самое главное - найти поблизости подходящее местечко, где они будут дожидаться моего возвращения. Это может быть ближайшая балка.
Жрецы закивали, а я подумал и решил, что, пожалуй, лучше самому найти своим адептам укромное местечко, чтобы потом не разыскивать их днем с огнем, а за одно, и быть уверенным, что место для их отсидки надежное. Сообщив о своем решении жрецам, вскочил на коня и направился по берегу вниз по течению.
То, что нужно, обнаружилось примерно через километр - глубокий и широкий овраг, заросший кустарником, по дну которого стекал в реку крохотный ручеек. Эта большая промоина в обрывистом берегу, за долгие годы, сформировала в реке аккуратную и глубоководную бухточку. Длина ручейка в овраге была метров сто и начинался он в болотистой проплешине среди кустов. Влажная лужайка проплешины радовала глаз сочной и зеленой травой. Есть, где попастись лошадям.
Я дождался пока жрецы заведут корабль в бухточку и начнут готовить лагерь. Затем через овраг выскочил на берег реки и поскакал за оставленными без присмотра лошадьми. Всех четырех, связанных в единую цепь, нашел довольно быстро. Подхватил поводья головной и отконвоировал в лагерь. После этого еще раз проверил вооружение, сменил охотничьи стрелы на боевые, взял небольшой запас и устремился на север к Таши.
Верхушки крыш логова Таши я увидел поздно вечером, когда на востоке небо уже начало темнеть. Через полчаса должны появиться первые, самые яркие звезды. Я повернул на северо-восток, когда до крепости было километра три, обходя логово со стороны пустыни. С самого начала, по моему плану, я рассчитывал оставить коня в зарослях на озере, - в паре километрах на восток от стен крепости. Надежнее всего к водоему можно было подойти из пустыни.
Остановив лошадь, я попытался внутренним зрением осмотреться. Из предварительного осмотра выяснилось, что, озеро, - это громко сказано. В наличии имелся пруд вытянутой формы, размером примерно метров двести. Берега водоема сильно заросли кустарником. И все-таки, эта лужа была уникальна - она скрывала под собой мощный подводный источник. Судя по размерам речки, вытекающей из прудика, дебет источника был несколько кубометров в секунду. Очень даже не плохо для безводной пустыни.
С южной стороны, в одном месте, берег прудика не имел древесной растительности и представлял собой лужайку. На этой поляне, которая вплотную подходила к воде, кто-то развел бездымный костер в глубокой яме. От огня были заметны лишь слабые отблески. Я попробовал более внимательно приглядеться к костровым. Их было трое, все хорошо вооружены. Двое сидели у костра и жарили что-то на углях. Третий стоял в стороне в тени кустов на маленьком пригорке, спиной к огню, и наблюдал за пустыней. Смотрел он на юго-восток. Судя по всему, это был передовой дозор, выдвинутый на самое опасное направление. Но, если это предположение соответствует действительности, то на противоположном берегу водоема должен стоять второй часовой.
Я оказался прав на все сто. Часовой был и наблюдал за пустыней, повернувшись лицом на северо-восток. Выяснив эти детали, я задумался, - у меня на выбор было два варианта развития событий. Первый - без всяческих затей положить из лука всех четверых, и второй - положить лишь троих и оставить в живых одного для подробной беседы о состоянии дел в крепости. Второй вариант был хорош, но вряд ли мне удастся провести переговоры без криков и воплей, а без применения средств устрашения третьей степени, бандит почти наверняка первое время будет молчать. Заткнуть ему рот не получится. Значит нужно сделать, что... правильно Панкрат - нужно вырубить его на некоторое время и отвести подальше в пустыню. А так уж оттянуться по полной программе в лучших традициях пыточных камер в застенках гестапо. Решено, так и сделаем.
Подхватив лук и стрелы, соскочил с коня и пригибаясь так, чтобы очертаний моей фигуры не было видно на фоне звезд и над горизонтом, двинулся к водоему. Подобравшись к ближайшему часовому метров на сто, задумался - нужно успокоить юго-восточного сторожа очень деликатно - так, чтобы не пискнул. Если стрелять в горло, то он может булькнуть, а если бить в сердце, то перед смертью может застонать. Потому будем валить по простому, как на скотобойне - по центру лба.
Чок, - пропела рукавичка - и у часового подкосились ноги. Он бесформенной кучей улегся на земле. Из головы у него торчал беленький хвостик оперенья стрелы. Пока все в лучшем виде. Я уже не пригибаясь, но по-прежнему стараясь не шуметь, двинулся на встречу со вторым часовым. Выглянув из-за кустов, увидел его в профиль. Он стоял, обхватив копье, и явно нацелился чуть-чуть покемарить. Ну, что ж - спокойных тебе снов дорогой товарищ... Чок, - сказала рукавичка, - и часового повалило на бок. Стрела попала ему в висок и пробила голову насквозь, выскочив с противоположной стороны. Отражает.
Я подхватился и направился к костру. Подойдя метров на двадцать, выглянул из-за кустов. Один бандит сидел ко мне лицом, второй спиной, но оба не спали и смотрели на огонь. Теплая безоблачная ночь, еле заметный ветерок пробегает по верхушкам трав, тишина, нарушаемая редкими щелчками сгорающих веток в костре. Идиллия. Я вышел из-за кустов и бесплотным приведением двинулся к костру. Встал за спиной одного воина и дождался пока второй, который сидел ко мне лицом, поднимет голову. Раз. Короткий мах - и метательный нож вошел точно по центру горла, расщепив кадык бандита на две части. Два. Резкий тычок рукой - и костяшки пальцев приложили второго воина в основание черепа. Аут. Оставалось только собрать оружие, связать пленного и покинуть на время это тихое местечко, что я и сделал в ускоренном темпе.
Затащив связанного языка на коня и положив перед собой, без спешки покинул окрестности водоема и направился в глубину пустыни.
Отъехал на расстояние около двух километров. Сбросил пленного на землю и приступил к допросу. В течение одной минуты понял, что жестоко прокололся во второй раз, - благо уже имелся прецедент. Ничего более или менее связного я от бандита не добился. Хотя, орал он благим матом, мычал и булькал - очень даже громко, но у моего пленного не было языка. Вырезали... Одним словом - невезуха. Оставив остывающее тело на прокорм шакалам, вскочил на коня и направился обратно.
Доскакав до водоема, понял, что шакалы вовремя подсуетились и, пуганув стаю, шакалов, которая с остервенением и взахлеб занималась утилизацией трупов, решил, что первоначальный план придется менять. Оставлять коня в этом месте нельзя. Съедят. Похлопал успокаивающе благородное животное по шее и, перейдя на шаг, двинулся по берегу речки в сторону крепости.
К стенам Таши подъехал метров на двести, натянул себе на голову свою спецназовскую шапочку и остановился у последних достаточно высоких кустов, где еще можно оставить коня. Здесь, за кронами деревьев его не будет заметно со стороны крепости. Соскочив на землю, сосредоточился и постарался внушить своему скакуну его линию поведения на ближайшие несколько часов. Затем, в фоновом режиме попытался удержать постоянный мысленный контакт с конем. Получилось. Теперь конь не подпустит к себе никого чужого, но и убежать - не убежит. После этой предварительной подготовки направился к стенам.
Через несколько десятков шагов пришлось пригнуться, а метров за сто до стен - там, где поверхность уже была специально зачищена от всех предметов мешающих обзору наблюдателей со стен, лег на землю и пополз. Оставались считанные мгновения до восхода луны и, если не озаботится заранее скрытностью - фактор внезапности может быть утерян. Оно, конечно, не смертельно, но как-то не профессионально с моей стороны.