Виллия Н. : другие произведения.

Такой же

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Мне бы чёрные крылья..." гр. Пилот

  Это лето пахло по-особенному: немного приторно, немного затхло, но было в этом что-то загадочно издевательское, что-то такое, что заставляло настораживаться не только прохладными дикими ночами, но и полуденным пустынным зноем. Настораживаться и оглядываться в поисках причины этого внезапного и очень неприятного ощущения. Запах витал над домами, деревьями, травами, рекой... Этим летом было очень мало птиц, только вороньё; по улицам часто бегали крысы, а озверевшие собаки ловили их и терзали на части.
  Это было особенное лето: жаркое, знойное, удушливое. Оно выжимало из тебя всё, что дала тебе зима и очень поздняя весна. Оно требовало и ничуть не расплачивалось за это, только лишь заставляло настороженно оглядываться по сторонам в пустынной улице, искать глазами то, что могло тебя так напугать, но находить лишь пустоту и полуденную тишину, наполненную стрёкотом неугомонных кузнечиков.
  Это было странное лето. Оно не принимало чистого неба и свежего ветра, оно только сжигало всё золотым оком лазуревого неба, открывающимся рано утром, когда каждая живая тварь поворачивается в сторону тонкого и невыносимо яркого луча, чтобы потом забыть и жить дальше, каждый рассвет и закат оглядываясь на этот луч. Насмешливый луч небесного светила.
  Это лето запомнили все. Оно всегда готово было уйти и унести с собой все свои странности. Но никто об этом не думал. Только тьма, река и тот зверь...
  
  ***
  Настя пребывала в чудесном расположении духа, хотя дорога утомила её и усталость прочно засела в теле, однако девушка мало обращала на неё внимания, поглощённая созерцанием проплывающими за окном вагона видами. В основном это были светлые, изнывающие от июльской жары сосновые леса. Высокие, надменные сосны с рыжими стволами тянулись к кристально чистому голубому небу, к нещадно палящему солнцу. С краю леса скромно примостились мелкие кустарники и сосенки-подростки, растущие вдоль железной дороги и словно провожающие убегающий вдаль поезд.
  Девушка редко ездила в деревню к своей бабушке, и сейчас её переполняло радостное чувство скорой встречи. До прибытия на станцию оставались какие-то пятнадцать минут, а то и меньше. Вагон мерно покачивался, стучали колёса. За спинкой мягкого, но неудобного кресла переговаривались пассажиры. Настя уже и не помнила, что значит ехать в поезде, да ещё и несколько долгих часов, с двумя пересадками: день уже клонился к своему завершению, хотя небо ничуть этого не выдавало - в начале июля темнеет поздно и внезапно.
  Вот за лесом показалась дорога, ныряющая между стволами недовольных деревьев; пробежала около минуты вдоль рельс и свернула в сторону. В этот час она была странно пуста: ни одной машины, никого. Девушка добродушно улыбнулась, радуясь этой пустоте, как будто она возвращала этому лесу дикость и первобытность. Вдоль спины скатилась прохладная капелька пота, и только теперь Настя подумала, что в вагоне очень уж жарко, и даже пара открытых окон не решали этой проблемы. Она огляделась, вырванная из своих ощущений и мыслей: пассажиры уже начали собираться, упаковывать достанные во время пути вещи в сумку, шуршать пакетами и громко переговариваться. Девушка решила тоже не терять зря времени: очевидно, поезд приближался к станции - и начала не спеша собираться.
  Состав из четырёх вагонов начал замедлять свой ход. Несколько пассажиров направились к выходу, Настя пристроилась позади них, таща огромную спортивную сумку с вещами. Стоять пришлось недолго - минут через пять поезд остановился, и проводница открыла дверь, опустив подножку вагона: местный вокзал не отличался высоким перроном.
  Тяжеленная сумка шмякнулась на землю первая, вслед за ней с подножки спрыгнула и Настя, уже пожалевшая, что набрала с собой так много вещей - всего ведь на две недели собиралась. Девушка оттащила сумку в сторону, остановилась и огляделась, выискивая взглядом в толпе прибывших и встречающих любимую бабушку. Она отыскалась скоро, причём сама, и сразу же бросилась обнимать свою не менее любимую внучку, расталкивая на пути всех, кто там оказался по неосторожности.
  -Настенька! Родная, как же я рада тебя видеть!- сопроводила свои лобызания соответствующей речью бабулька, крепко стискивая в своих объятиях девушку, которая была чуть не на голову выше её самой.- Как ты изменилась! Я даже не признала тебя сначала.- Бабушка отстранилась и оглядела Настю.- Похудела, побледнела... А что это ты с собой сделала? Покрасилась? Деточка...
  -Ба, всё нормально. Я и была такой...- попыталась отбиться девушка, чувствуя, куда клонит старушка.- Просто ты забыла...
  -Да ничего! Пошли-ка домой, а-то ведь устала с дороги-то. Целый день ехала. А у меня уже всё готово: и стол накрыт, и кровать застелена...
  Настя, подняв свою тяжеленную сумку и слушая несмолкаемое бормотание бабушки, рассказывающей о том, что они будут делать в следующие две недели, а заодно и делившуюся последними новостями, ощутила непреодолимо чувство радости, вспыхнувшее в то время, когда они уже шли в направлении бабушкиного дома.
  
  ***
  Настя была в полном восторге, когда увидела дом: небольшой, аккуратненький, обнесённый деревянным забором и засаженный огромным количеством картошки, в зарослях которой виднелись и шикарные верхушки лебеды. Девушка поёжилась, вспомнив, что в бабушкины планы входила совместная прополка данной фазенды, но сразу же забыла об этом, когда оказалась в доме. Внутри он оказался гораздо больше, чем виделся снаружи: две комнаты, кухня и столовая, расположенные вокруг одной большой печки. Пахло пирогами и ещё душистыми полевыми цветами. Из распахнутого окна доносилось сумасшедшее щебетание птиц, разбавленное воплями купающихся людей на другом берегу реки. Речка была широкая, радостная, поблёскивающая за зарослями ольхи, скрывавшими её своими раскидистыми ветвями.
  -А я уж и забыла, как тут всё,- с вздохом сказала Настя, наполовину высовываясь из окна и обследуя любопытным взглядом огород.
  Здесь стояло пара теплиц и несколько грядок - остальное благодарно зарастало травой, малиной и шиповником. В нескольких местах торчали старые кривые яблони, а у забора высились гигантские берёзы и даже одна лиственница. Всё шуршало, жило и радовалось лету, передавая половину своей радости приехавшей девушке.
  -А как же - не была здесь, поди, уже лет семь, а то и больше. Ну-ка садись за стол, я смотреть уже не могу - кожа да кости!- в приказном порядке заявила бабушка, накладывая ей в тарелку гигантскую порцию салата.
  Настя весело улыбнулась: хорошо здесь было; хотя насчёт её фигуры бабушка переборщила, это, наверное, у всех бабушек бывает: накормить и откормить любимую внучку до состояния радостного розового поросёночка. На самом деле девушка не была настолько уж худой, даже немного полной, но это скрашивалось тем, что такая полнота словно дополняла её и без того очень красивую внешность, полную изящества и природной прелести. Она была невысокой, обладала "шикарными формами", как шутила над ней подруга, обделённая такими данными. У неё были ярко-зелёные глаза и огненно-красная шевелюра, имеющая обыкновение стоять дыбом, но никак не иначе.
  -Ба, а мы пойдём сегодня купаться?- спросила Настя, сев за стол и приступив к еде.
  Любимая бабушка села напротив и счастливыми глазами следила за тем, с какой скоростью с тарелки исчезает еда. Девушка не ела почти весь день, поэтому еда оказалась ещё одним очень приятным дополнением к полученному этим вечером позитиву.
  -Пойдём-пойдём,- закивала бабушка.- Вот поешь, отдохнёшь немного и сходим. Ты помнишь, где тут пляж-то?
  -Да. За ручьём, вроде, был,- закивала девушка, вспомнив из своего далёкого детства тот ручеёк, заросший осокой и усыпанный разноцветными камушками по всему дну.
  -Верно. Значит, не всё ещё забыла?
  -А тот дом ещё стоит?
  -Какой дом?- удивилась старушка столь неожиданному вопросу.
  -Ну, тот, огромный. С гигантской рябиной, заросший.
  -Этот?- бабушка нахмурилась.- Да стоит, окаянный. Куда ему деться? Купили его вот недавно люди какие-то. Не знаю, зачем он им сдался: они редко туда приезжают. Хотя живёт там одна женщина, с сыном, вроде. Странные оба.
  -Опять страшилки, ба?- фыркнула Настя.- Я уже выросла из этого возраста.
  -Да нет, не страшилки,- покачала головой старушка.- Их вся улица не любит. Побаивается. Разные ведь слухи ходят...
  -А-а-а,- протянула девушка, хватая с тарелки пирожок.- Понятно. А Вика приехала этим летом?
  -Конечно. Уже месяц как здесь. Даже заходила один раз, про тебя всё спрашивала. Может быть, завтра наведается. Соскучилась тоже. Остальные не приехали.
  -Жаль,- равнодушно сказала Настя, жуя пирожок.
  Но хорошо то, что Вика приехала: будет с кем пообщаться. Лучшая подруга всё-таки! Пускай и давно это было, но ведь было же. И дружба, и куча приключений, и куча затрещин от бабушки за всякую ерунду, которую они успевали натворить за один только день. Даже в тот дом забирались, хотя дальше первого этажа не зашли...
  -Настюш, зачем же ты покрасилась?- вернул её на землю бабушкин голос.- Тебе ведь и твой каштановый цвет хорошо был.
  Девушка задумчиво накрутила на палец прядь непослушных волос: они отливали яркой медью, слишком красной, чтобы быть естественным цветом.
  -Это мой натуральный,- нехотя сказала девушка, запивая пирожок квасом.- Можешь у мамы спросить - она подтвердит.
  Бабушка недоверчиво покачала головой, глядя на этот огонь.
  -Н-да, много воды утекло...- пробормотала она.
  В окно постучали. Старушка посмотрела в сторону кухни, откуда доносился стук, и весело улыбнулась, заметив в окне улыбчатую растрёпанную голову.
  -Ох, Вика! Ох, непоседа! Настя только приехала, а она уже тут как тут. Заходи, уж коли пришла!- крикнула она девчонке.
  Та, осчастливленная, скрылась в сторону двери, и через пару секунд в сенях загрохотали шаги. Она никогда не была тихой девочкой, а походка её это только подтверждала, хотя в детстве Настю это нисколько не беспокоило.
  Девушка возникла в столовой почти мгновенно, выскочив из двери, как чёрт из табакерки. Настя ещё успела подумать, что Вика нисколько не изменилась за все годы их разлуки: такая же тощая, белобрысая, загорелая и лохматая, как и несколько лет тому назад. Пожалуй, только лицо стало гораздо взрослее и покрылось несколькими прыщиками, ну, и девчачьи формы превратились в женственные округлости. Настя подумала ещё, что эта шикарная улыбка, достойная всяких голливудских звёзд, никогда не сходит с весёлого лица чересчур позитивной девушки, завёрнутой в полотенце и явно настроенной на купание и показ местных достопримечательностей своей старой подруге до полного изнеможения последней.
  -Привет, Ведьма!- завопила Вика, кидаясь к столу и вытаскивая из-за оного несчастную девушку, не слишком радостную от столь бурного приветствия, сопровождавшегося крепкими объятиями старой дружбы.- Как же я давно тебя не видела! Даже соскучилась!
  "И это - питерская девчонка? Ученица частной школы?!"- подумала Настя, вяло, но отвечая на объятия.
  -Ага. Здорова, Боец,- улыбнулась девушка.
  -Ты помнишь?!- обрадовалась ещё больше Вика.- Ты помнишь эту игру?
  -Естественно. Такое нельзя забыть.
  -Что это за игра такая?- тут же встряла бабушка, до этого помалкивающая.
  Девушки заговорщицки переглянулись.
  -Да, ничего особенного. Обычная детская игра,- пожала плечами Настя.- Играли когда-то. Я ведьмой была, Вика - бойцом.
  Вика с торжественным видом кивала, словно они посвящали старушку в одну из своих самых главных тайн. Как в детстве.
  Бабушка сделала вид, что поверила, и встала, чтобы прибрать со стола, а Вика к этому времени уже тащила Настю к дверям с воплями и криками, что уже пора купаться, нечего ждать - ведь впереди столько интересных дел! Девушка кое-как отбилась, сказав, что хочет переодеться, и, получив снисходительный кивок соскучившейся бабушки, помчалась переодеваться.
  -Будь добра, вернись к полуночи!- выкрикнула бабушка, когда девчонки уже выбегали за калитку.
  Впереди было ещё три часа полной свободы действий.
  
  ***
  Солнце уже село, последние розовые отблески его на тёмно-синем небе погасли. На другом берегу реки горел костёр, вокруг него сидели люди, и где-то там играла гитара. Река была спокойная и тихая: музыка разносилась далеко. Над головами двух девушек, валявшихся в густой и мягкой траве под кустом ольхи, светила тусклая половинчатая луна, обсыпанная россыпью мелких белёсых звёздочек. В листве кустов иногда шелестел ветерок, принося от забора, возвышающегося на верхушке крутого берега, запах бузины. Комары были, но вялые, почти не беспокоящие отдыхающих девушек, которые молча смотрели на небо и слушали игру гитары. Мысли протекали медленно, тягуче. В реке изредка плескалась рыба, а в домах уже давно горели огни. Почти во всех, только огромный старый дом, стоявший за чёрным от старости забором, безмолвствовал, лишь в одном из нижних окон слабо светился огонёк свечи.
  -Мне ба сказала, что дом этот купили,- негромко сказала Настя, наблюдая сквозь листву и дырявый забор этот зыбкий оранжевый огонёк.
  Все темы за этот вечер были уже перебраны и детально обсуждены, поэтому говорить совсем не хотелось. Просто этот дом был неотъемлемой частью её беззаботного детства.
  -Ага,- лениво отозвалась Вика, грызя стебелёк какой-то травинки.- Приезжие.
  -И чего?
  -Ничего. Странные они только, вот и всё... Что-то ночь сегодня тихая,- девушка раздражённо шлёпнула себя по руке.- А комаров почти нет. Странно как-то...
  -А чего это они странными кажутся?
  Вика поморщилась. Было видно, как ей не хочется отвечать, да и говорить на эту тему в целом. А может быть, эта была самая простая лень.
  -Ну... в общем-то, они не такие уж и странные: обычные люди, вполне серьёзные и в своём уме, просто многим не нравится эта история. Понимаешь, они как будто что-то скрыть хотят, только вот что именно - этого, пожалуй, никто не знает. Да это никого и не касается...- девушка скосила свой глаз цвета чистой лазури на подругу. Казалось, что совершенно ничего и не изменилось с их последней встречи: вот она подруга, вот оно лето, вот она река и дом и так было каждый новый год.- А почему тебя это так интересует?
  Настя сразу не ответила, хотя бы потому, что сама не знала ответа на этот вопрос. Вот просто интересно было и всё. Да и таинственно, а это всегда притягивало её немаленькое любопытство как магнитом.
  -Не знаю...
  -Ну и забей.
  -Не могу. Знаешь, словно какую-то частичку детства оторвали от сердца, продав этот дом, и ничего не поделаешь. Я не люблю перемены, а они здесь есть. Хотя бы эта трава - она тут не росла, когда я уезжала семь лет назад отсюда.- Настя смотрела в чернеющее над головой небо с россыпью алмазных звёзд.- Здесь совершенно всё по-другому стало, словно бы я и не к бабушке приехала в знакомое с детства место, а куда-то совсем в чужое, непонятное мне... Так странно. Вот только ты, пожалуй, почти не изменилась.- Девушка приподнялась на локте и посмотрела на подругу, всё ещё грызущую травинку, но теперь её голова была повёрнута к Насте, и этот взгляд был слишком серьёзным и понимающим.- Или всё-таки изменилась?..
  -Вот ты поменялась... Стала больше похожа на ведьму и меньше - на нормального человека. И раньше ты никогда так долго и грустно не размышляла,- сказала она.
  -Не понимаешь...- фыркнула девушка и плюхнулась обратно на спину.
  -Да понимаю, просто ты слишком паришься по этому поводу. Вот чего я тебе сказать хочу: как говаривала наша мудрая училка по литре - "Всё проходит".
  -Так это же Соломон сказал.
  -Ну да. Только у неё это получилось лучше... Более значимо, что ли, чем это же, но только буквами и по бумаге.
  -Н-да... В чём-то есть твоя правда. Кстати, память-то всё равно останется...
  -Это уже побочный эффект,- мудро изрекла Вика, сгоняя с носа наглого комара.
  Настя отвела взгляд от неба и посмотрела на чёрный кустарник и далее - на дыру в заборе. Свет в маленьком окошечке трухлявого и зловещего своими тайнами дома уже погас. Где-то наверху скрипнула калитка, слышались голоса и шорох шагов по гравию.
  -Кто-то идёт,- негромко сказала Настя.
  -Да. Наверное, бабка из соседнего дома. Она любит по ночам ку...- Вика резко смолкла и села, глядя на тропинку, спускающуюся к каменистому пляжу.- Вот, блин, встреча, так встреча... Везёт как утопленнику.
  -Чего?..- Настя тоже поднялась и поглядела на тропку.
  По ней спускались два человека: женщина и вместе с ней юноша. Они вели себя немного странно, хотя, в чём именно странность заключалась, Настя долгое время понять не могла; просто что-то в их взаимоотношениях выглядело слишком гротескно. И оба они были какими-то чересчур странными. Женщина была среднего роста и полностью соответствовала описанию - "кожа да кости", её старое мятое и грязное платье весело на ней не лучше мешка из-под картофеля; тонкие и сухие волосы были связаны сзади в "хвост" и топорщились в разные стороны, создавая впечатление, что их давно не мыли и не чесали. А её лицо больше напоминало маску язычника, нежели человеческое лицо: грубые, изломистые черты, слишком длинный крючковатый нос и очень острый выдающийся подбородок, а глаза были посажены глубоко и казались в темноте чёрными впадинами. Она вызывала резкую антипатию, можно сказать, отвращение, Настя даже почувствовала лёгкий неприятный холодок, пробежавший по спине.
  А вот юноша... Он особенным сам по себе. Высокий, худощавый, но не костлявый, и очень бледный - это можно было заметить даже в темноте. У него было очень необычное лицо, чем-то напоминающее те странные картинки, что она видела в учебниках по истории, когда в школе они проходили средние века: чем-то красивое, чем-то фальшивое, слишком вычурное или наоборот - чересчур обыкновенное. Некоторые чёрточки едва угадывались, и ни одна эмоция не была видна на нём. Он был слишком спокоен и равнодушен, как будто и не человеком был, а... куклой, марионеткой, а кукольником была эта ужасная женщина... Настя и не заметила, что очень долго смотрит на него, любуется этим профилем, бледным лицом, его чёрным силуэтом... У него были чёрные волосы, длинные, лоснящиеся и блестящие даже под тусклым светом одинокой половинчатой луны. Девушка случайно отвела взгляд ему за спину и вздрогнула. Что-то там было. Что-то похожее на туман, на тёмную дымку; что-то, что рассеялось в тот же миг, когда девушка попыталась пристальнее разглядеть это.
  В глазах защипало, выступили слёзы. Она сморгнула и отвернулась, гадая, показалось ей это или там, правда, что-то было.
  -Здравствуйте, Валентина Александровна,- как-то слишком резко и фальшиво произнесла Вика, давая о себе знать.
  Насте отчего-то захотелось побыстрее исчезнуть, раствориться, убежать, лишь бы не быть на этом пляже, не разговаривать с этими людьми... Не видеть этого парня и не чувствовать в нём что-то...
  Женщина резко остановилась и натянуто улыбнулась. Юноша, шедший за ней, чуть не врезался ей в спину, и только тогда заметил двух девушек, хотя на его лице по-прежнему не было ни одной человеческой эмоции. Пустота и кукольная подчинённость.
  -А, девочки... Здравствуйте. А почему вы не дома в такое время?- надтреснутым и скрипучим голоском человека, которому есть чего бояться и что скрывать, произнесла незнакомка, потом повернулась к парню и что-то резко и злобно ему сказала.
  Тот покорно обошёл её и двинулся дальше к реке, больше не обращая внимания ни на неё, ни на девушек.
  -А мы здесь отдыхаем. Вот домой собирались, да вас встретили,- с фальшивой живостью в голосе и тем же почтением сказала Вика, отчего-то посчитавшая, что лучше уж разговаривать с этой жуткой женщиной, чем молчать и следить за ними втихаря.
  Настя тем временем с некоторым любопытством наблюдала за странным парнем. Его и впрямь окружала какая-то странная дымка, которая могла оказаться и просто плодом её буйной фантазии или странной игрой света луны и безупречной чёрной глади реки. Просто ей было как-то не по себе от такого общества. А потом она и вовсе впала в ступор и не смогла отвести взгляда от парня, даже если бы очень захотела.
  Сначала он снял свою чёрную футболку и бросил её на большой валун, лежащий около самой кромки воды. Настя тогда отчётливо увидела, что его тёмные волосы доходят ему до середины спины. Красивые волосы, прямые и переливчатые. Девушка ненароком залюбовалась ими, а ещё больше - его крепким торсом. Он стоял к ней спиной, но от этого менее красивым он не был: правильный - таким словом она бы смогла его охарактеризовать; слишком правильный, идеальный... Мысли заглохли. Парень, словно считая себя единственным человеком на этом пляже, снял джинсы, под которыми... Настя была в шоке: он был абсолютно голым; она покраснела и с превеликим трудом отвела от него взгляд, хотя ничего ТАКОГО она и не видела - он стоял к ней спиной. Она заставила себя посмотреть на него только тогда, когда парень был уже по пояс в воде. По поверхности реки побежала лёгкая рябь, поднялся небольшой ветерок, и прежде чем юноша погрузился с головой в воду, девушка успела заметить, как тёмная дымка приобрела за его спиной плотность, чёрную и неприятную даже глазу, хотя видела она её какие-то мгновения...
  Она вдруг вскочила на ноги, схватила полотенце и, неуклюже попрощавшись с Валентиной Александровной, помчалась домой, забыв про всё и вся. Ей очень хотелось побыстрее уйти и забыть. Вика догнала её только у самого ручья. Настя уже перепрыгнула его и собиралась подняться по заросшей тропинке к дому.
  -Ты чего?- окликнула её подруга.- Тебе не понравилась эта парочка?
  Девушка остановилась и оглянулась на неё.
  -Я устала и спать хочу.
  -Плохая отмаза,- ухмыльнулась Вика.- Я же видела, как ты его костлявое тельце глазами пожирала. Понравилось представление?
  -Иди ты...- отмахнулась девушка.- Странный он. Слишком идеальный... и что-то с ним не так. Какой-то он... неживой.
  -А будь ты живой, если бы тебя точно так же только ночью выпускали?
  -Чего?- Настя уставилась на неё как на дуру.
  -Да-да... Я же сказала, что они странные. И уж не знаю, что там твориться в их семье, но этот парень явно больной. Они его боятся и не выпускают за пределы забора, чтобы кто ненароком не увидел этого... уродца.
  -Уродца?..- негромко переспросила девушка, сначала подумав, что ослышалась.
  -Да. А ты разве не заметила?.. А, ну и ладно! Не много потеряла,- как-то уж слишком злобно усмехнулась Вика.- Спокойной ночи, подруга. Я завтра за тобой зайду часов в семь. Пойдём на танцы-шманцы.- Она махнула рукой и пошла в обратном направлении, очень скоро скрывшись за разросшимся ивняком.
  А Настя ещё несколько минут стояла в одиночестве на берегу реки и смотрела, как речная гладь покрывается рябью, словно мурашками от одного соприкасания с... уродцем? Он был странен, но он был красив, как демон. Кто же сказал, что он - уродец? Из-за того, что он неживой? Или непонятный? Или из-за той странной дымки, что обитала у него за спиной?..
  Дымка...
  Девушка поёжилась. Холодало. На другом берегу залаяла собака, и кто-то продолжал играть на гитаре. Настя развернулась и быстрым шагом пошла домой. За её спиной зашелестела трава, а потом стало тихо-тихо, но она этого уже не заметила...
  
  ***
  Солнце вставало очень медленно, лениво. Небо уже было светлым, и первые лучики пробивались из-за горизонта, но самого светила ещё было не видно. Было по-утреннему тихо и спокойно, только лёгкий ветер шелестел берёзовыми листочками, да пахло росой и нежностью проснувшейся реки. Ещё ни одна живая душа не проснулась, только птицы тихо и ещё неуверенно в столь ранние часы начинали петь. И дальше - одна тишина... А небо было столь же чистым и безмятежным, как и днём ранее, предвещая нещадную жару.
  На крыше одного из домов, ещё погружённых в сонный дурман, сидело нечто. Оно было неподвижно и всё время смотрело лишь в одну точку - ровно на восток, где совсем скоро должно было восстать из мёртвых солнце. Существо было страшно уродливо и крылато, напоминая своими очертаниями не то человека, не то животное. Оно не издавало ни звука и больше напоминало каменное изваяние, нежели что-то живое.
  А солнце вставало предательски медленно: показав из-за горизонта сначала один луч, затем - второй, третий... И только потом уже показало свою золотистую краюху из-за неровного частокола верхушек сосен на том берегу реки. Водная гладь окрасилась в золотистые оттенки и покрылась лёгкой рябью, словно бы приветствуя новый день и золотое око неба... Где-то далеко заорал петух, на него откликнулось несколько злобных собачьих голосов. Всё просыпалось.
  Существо же, как будто немного очнулось и зашевелилось: на его безобразном подобии лица появился какой-то странный намёк на улыбку, на человеческую улыбку; солнце отразилось в его стеклянных, нечеловеческих глазах, а кривая и сильная то ли лапа зверя, то ли уродливая человеческая рука протянулась в сторону солнца, словно хотела помочь ему выбраться из-за горизонта... Сделала еле уловимое движение, словно бы погладила, и опустилась. Существо прищурило глаза, замерло, а затем, не издавая ни единого даже самого незначительного шороха, исчезло с крыши, расправив свои огромные жуткие крылья.
  Настало утро.
  
  ***
  -А может не пойдём?..- заунывно предложила Настя Вике, когда та самоуверенно тащила подругу на "танцы-шманцы".
  -Надо же развлекаться хоть иногда,- отрезала девушка, критически оглядывая Настю и решая, сойдёт ли её прикид для вечеринки.- Не все же две недели тебе картошку с бабушкой полоть. Нет, я, конечно, всё понимаю, что бабушке помогать надо и всё такое, но она же сама тебе разрешила сходить со мной на эту вечеринку... Слушай, примерь вот этот топик, он больше подойдёт.
  Настя с сомнением поглядела на ядовито-зелёный топ, который протягивала ей Вика.
  -К чему подойдёт?- уточнила она, брезгливо принимая вещь.
  -К твоим глазам, естественно,- ничуть не смутившись, ответствовала девушка.- Да и формы твои подчеркнёт... Так вот, о чём это я?
  -Про вечеринку,- тускло напомнила подруга, единственным желанием которой было побыстрее лечь спать. Увы, прополка этой фазенды, сплошь усеянной картофелем, ничуть не располагала к тому, чтобы продолжать бодрствовать.
  -Ну. Вечеринка будет дома у одного из моих друзей. Ты не парься по этому поводу - я тебя сразу со всеми познакомлю, чтобы ты уж там совсем не скуксилась. Кстати, тебя официально пригласили, благодаря моим стараниям: сказала, что ни за что не пойду без подруги. Макс сразу сдался, сказал, что рад только будет. И ты не боись там ничего и никого: тока мне скажи, я ему сразу морду набью.
  -Мы к полуночи успеем вернуться?- Настя скептически оглядела себя в зеркало. Топ, конечно, формы подчёркивал и к цвету глаз подходил, но выглядел уж больно вычурно, хотя ей понравилось.
  -Успеем. Мы тебя проводим, а я ещё, может, останусь. Смотря как вечеринка пойдёт... Вот так и иди. И волосы не заплетай - тебе очень идёт.
  -Ага, спасибо.
  -Слушай, а забирай себе эти шмотки, а?
  -Ты с какого дуба рухнула?
  -Да я не ношу эти фиговины - мне яркие цвета не очень идут.
  -Зачем тогда покупала?
  -Со злости... Ну, чего, идём?- на лице Вики расцвела счастливейшая из улыбок.
  -Пошли...
  Они подошли только к восьми часам из-за стремления Вики выглядеть "по питерски" и точно также вырядить подругу. Собственно, успели они вовремя: к разгару веселья. Толпа уже весёленьких парней и девчонок рассыпалась аж по всему участку: они кутили прям по-царски. Чуяло сердце Насти, что одним пивом тут не обойдётся. Вика сразу же нырнула в самую огромную толпу, оставив на время Настю в одиночестве, а вернулась уже с парнем, таща того за руку из самого центра этого столпотворения. Тот не слишком сопротивлялся, завидев предмет знакомства.
  -Макс! Это моя подруга - Настя. Настя - это Макс!
  -Приятно познакомиться,- заулыбался парень, облапив уже одним только взглядом фигурку девушки.
  -Ага,- только и кивнула Настя, и тут же переключилась на другие интересы: пошла к той компании, которая намеревалась залезть в реку.
  Все были уже без малого пьяные в стельку, успев надраться за один час, но это нисколько не убавляло энтузиазма купальщикам, поэтому скоро они уже плескались в речке, счастливые до невозможного. Среди них купалась и Настя, сильно выделяясь, поскольку пить не собиралась на этом празднике свободы и независимости, да и курить тоже... Правда, она и не заметила, как к ней присоединился Макс, который чего-то там болтал, уговаривал и очень желал познакомиться поближе. И даже не заметила, как сдалась и выпила бокал шампанского. А потом ещё один. И ещё... Пока не поняла, что уже ничем не отличается от остальных веселящихся, не знает никого по имени, но очень энергично с ними общается, сидя в обнимку с Максом, а время уже близится к полуночи.
  -Во... щас докурю... и домой,- сказала она.
  -Жвачки хошь?- не менее "трезво" ответил Макс.
  -Ага... Шоб баушка не заметила... ик!- правда, попасть жвачкой в рот удалось со второго раза, подавив в себе дикий смех из-за неудачной первой попытки.
  -А мож, не пойдёшь?..
  -Нее... Нада...
  -Ладно... Тада мы тя проводим... В смыссе, я...
  Хотя в данном случае было очень сомнительно кто кого проводит, а кто кого дотащит. И всё-таки они пошли, оставив дом на совести гостей, половина из которых уже мирно дремала где-то в пределах огорода; Вика с самого начала затесалась где-то среди них и так до самого конца не показывалась.
  -До пляжу... шоб баушка не заметила,- сразу предупредила девушка, когда они не спеша двинулись в долгий и трудный путь.
  Как оказалось, прелести ночного пейзажа в состоянии пьяного бодрствования не доставляют совершенно никакой радости, хотя в ту ночь там было действительно красиво: река, лес, небо... Всё тёмно-синее или чёрное, подчёркнутое лишь незначительными линиями и точками белого и серебристого. За время пути Настя успела выкурить ещё две сигареты, а ещё зажевать полпачки жвачки и потерять остальное. Топик был весь мокрый из-за того, что в последний раз она полезла купаться в одежде... В общем, ей было хорошо, но холодно.
  Макс исполнил своё обещание и довёл её до пляжа. Правда, он не давал обещания не приставать, чем довёл девушку почти до бешенства, пытаясь забраться рукой под тот самый ядовито-зелёный топ. Он остановился только когда девушка влепила ему, даже не пощёчину, а самым натуральным образом дала в нос со всей дури.
  -А!.. Дура!- выдохнул он, держа руку у лица; между пальцев заструилась кровь.
  -Не фиг мне тут руки распускать!- сразу нашлась девушка.- Вали домой, пока не поздно! Может, жив останешься...
  Он тогда как-то странно на неё посмотрел, отвернулся, подошёл к реке и начал смывать кровь. Оба они немного протрезвели после такой развязки, да ещё прогулка по берегу дала свои результаты, и теперь Настя почувствовала себя дико сконфуженной, хотя знала, что была права. Девушка медленно подошла к нему, села рядом и помогла остановить кровь.
  -Извини...
  -Ничего,- он фыркнул.- Сам виноват.
  Настя улыбнулась.
  -Тогда мир?
  -Да... А поцеловать-то себя дашь?
  Девушка сделала независимое лицо, но кивнула. Макс совсем осторожно - не так резво, как приставал - поцеловал её, попрощался и ушёл, пообещав, что утром позвонит или зайдёт. Настя махнула ему рукой и проводив взглядом до ближайшего поворота тропы, бегущей вдоль всего речного берега и ныряющей в высокую осоку или за ивняк, поднялась немного выше по берегу, как раз туда, где они вечером раньше валялись с Викой и завалилась в мягкую душистую траву, совсем позабыв, что должна идти домой. Это казалось таким незначительным, ненужным...
  На улице было свежо. Ярко сверкали звёзды. Река бесшумно несла свои воды куда-то дальше, к востоку; иногда покой тишины нарушала какая-нибудь плеснувшаяся рыбина. Чуть погодя девушка расслышала песню соловья... Это была волшебная ночь, и ей очень хотелось, чтобы она волшебством и закончилась. Она совсем и не заметила, как заснула, убаюканная сладкой ночью, мелодией ночных музыкантов, укутанная в мягкий ковёр душистой речной травы.
  Проснулась она глубоко за полночь. Луна, прибавившая в размерах, стояла высоко, усыпанная бриллиантами звёзд. Тело немножко ныло, а голова побаливала. Настя заворочалась, повернула голову в сторону ольхи, скрывающей старый дряхлый забор, и замерла... Он сидел рядом, понурый, неживой и очень похожий на статую. Но он дышал, медленно и почти незаметно, иногда моргая и всё время глядя на реку и отражение луны в ней. Девушке стало не по себе: откуда он здесь взялся? Один? А где же..? Она взглянула ему за спину: дымка была плотнее и совершенно неподвижна, как что-то вещественное, но невидимое. По телу пробежал неприятный холодок: это был как сон, только страшно напоминающий реальность, будто всё это уже было, давно, но было... Настя старалась не двигаться и ничего не говорить, просто притвориться, что её там нет. И в то же время, она смотрела на его бледное лицо и не отводила взгляд, так он был красив... Странен, но красив.
  Наверное, прошла целая вечность, прежде чем девушка нашла в себе силы подняться и сесть. Может быть, он и был дьявольски красивым, но столь же и бездушным: в этих странных глазах не было ничего, кроме пустоты и равнодушия; даже зла или холода в них не было... Она подумала, что ей ничего не будет, раз он до сих пор ничего не предпринял. И посмотрела на отражение луны.
  -Ты странный...- тихо произнесла она.
  В его глазах ничего не изменилось, на его лице не появилось ни одной эмоции. Он просто сидел и смотрел. Как ребенок-Даун. В нём совершенно ничего не менялось, как будто он подчинялся одной только Валентине Александровне, этой ведьме. А может быть, он не слышал её или не хотел слышать, просто потому что ему было так удобно... Она не знала. В нём она совершенно ничего не знала, и там не было ничего, что могло бы ей нравиться, кроме этой оболочки-внешности...
  И тут она заметила: это обожгло её как плеть, как нечто такое, чего просто не может быть. Он был в ошейнике. Нет, это не была та пустая вещица, которой так гордятся всякие молодёжные направления типа панков или готов. Это был тот самый ошейник, который одевают обычно сторожевым или бойцовым псам.
  -Господи, кто это тебя так?..- она непроизвольно потянулась рукой к ошейнику, хотя её сотрясала дрожь омерзения к этой вещи и к тому, кто это сделал. Просто жалость к парню была сильнее.
  Она почти дотянулась, когда он странно дёрнулся и сильно схватил её за руку.
  -Не трогай,- сказал, как пролаял, он.
  И его лицо продолжало оставаться бесстрастным, а глаза - пустыми; просто в этих стекляшках блеснула толика ярости, чтобы мгновенно погаснуть.
  -Почему?- даже не почувствовав боли от этой стальной хватки, спросила она.- Тебе не больно?
  -Больно?- он удивился. По-своему, почти незаметно.
  -Да. Они же впиваются тебе в шею...
  -Я не знаю,- он ослабил хватку и отпустил её руку.- Я перестал это замечать.
  -А, можно, его снять?
  -Нет,- он отвернулся.- Не надо. Так будет лучше...
  -Для кого?- девушка была обескуражена этим заявлением.
  -Они говорят, что я болен. Что это может сдерживать приступы... Ты разве не замечаешь?
  -Нет...
  -Все замечают. Они называют меня "уродцем", потому что...
  Сверху донёсся противный скрежет калитки и быстрые шаги по гравию.
  -Велор!
  Кричала Валентина Александровна, похоже, он ушёл без её ведома. Настя поняла, что пора уходить, да и бабушка волноваться будет. По крайней мере, ей совсем не хотелось встречаться с этой каргой, которая человека держит в ошейнике, как будто это пёс.
  -Можно, я ещё приду?..- тихо спросила она, быстро поднимаясь.
  -Уходи, она заметит...
  -Можно?
  Он не ответил. Девушка едва успела заскочить в заросли ольхи, когда около него появилась Валентина Александровна.
  -Я же тебе говорила, что так делать нельзя! Быстро домой, паршивец! Если это ещё раз повторится без моего ведома - я позвоню твоему отцу!! Ты понял?!!
  Велор, сидящий у её ног, от этого как-то сразу весь скорчился, как будто ему угрожали чем-то более ужасным нежели смерть. Настя вздрогнула, почувствовав, как по телу вновь пробежала дрожь отвращения к этой женщине. Да она же была монстром!
  Валентина Александровна неуклюже пнула его, заставив подняться на ноги, и приказала идти к дому, тем временем цепким взглядом осматривая примятую траву около него и - ещё пристальней - ольху, где спряталась девушка. Похоже, она ничего не заметила, развернулась и побрела за Велором, прихрамывая на правую ногу.
  Минут через пять, когда всё успокоилось, девушка вышла из зарослей и быстрым шагом направилась к дому. Она ненавидела эту женщину.
  
  ***
  Вика объявилась только через пару дней очень бледная, но вся какая-то счастливая. За это время Настя уже успела сотню раз переболеть и пережить бабушкины надругательства над собой: прополка, поливка, уборка, прополка, поливка, уборка... А всё по долгу и ещё чуть-чуть из-за того опоздания: она явилась лишь около трёх и всё потому что её сморило. Гулять её бабушка поздно не отпускала, поэтому девушка сидела дома и тихонько свои беды переживала. Макс тоже не объявлялся, хотя причину этого недоразумения до неё донесла Вика, притащившаяся одним ранним вечером, сонная и больная, и развлекая подругу, пока та в поте лица таскала воду и поливала огород.
  -Болеет он. Все болеют: кто до сих пор пытается желудок в норму привести, а кто - насморк пытается вывести... Я вот с температурой хожу,- и она вяло улыбнулась, предварительно чихнув.- Гулять тебя не позову, потому как сама не пойду никуда по причине болезни... А вот температура спадёт, так мы, эта... сходим обязательно куда-нибудь. Культурно сходим: на рыбалку, например, или в лес за грибами. Ты как на это смотришь?
  -С сомнением,- честно ответила Настя, таща очередное тяжеленное ведро воды.- Думаю, не успеешь ты поправиться... Слушай, а ты когда домой-то собираешься?
  Вика неопределённо пожала плечами и высморкалась в платок.
  -С тобой хотела. Ещё через недельку или две... Сейчас не хочу, хотя мама почти в приказном порядке говорит возвращаться, а-то сопли до коленок свесились, теперь осталось на кулак намотать. Знаешь, я вот всё тебе удивляюсь: купалась вместе со всеми, а не заболела единственная. Чего это, а?
  -Да я как-то с одиннадцати лет не простужалась,- отмахнулась Настя, качественно поливая огурцы.
  -Понятно... А я вот чего спросить хотела, да чего-то забывала. Ты куда на целых семь лет запропастилась? К бабушке не ездит, писем не пишет...
  Настя молчала, наверное, целую минуту, прежде чем ответить. В этот момент она могла бы по спокойствию и равнодушию переплюнуть даже самого Велора.
  -Болела.
  -Серьёзно, наверно?- озаботилась подруга.
  -Да, серьёзно,- холодно ответила девушка.
  -А чем? И почему бабушка твоя не знала об этом?
  -Не надо ей это было знать. У неё и так со здоровьем проблемы, мы не хотели навешивать на неё ещё и наши.
  -Справились, значит?- осторожно спросила Вика, явно обеспокоенная этим прискорбным фактом.
  -А ты как думаешь?- вяло улыбнулась Настя, отставляя лейку и глядя на подругу.
  -По твоему цветущему лицу вижу, что беды все позади,- радостно закивала девушка.- И всё-таки... Ты так и не ответила, чем болела.
  -Какая разница? Главное, что всё хорошо закончилось.
  -Ну, да.
  -Может быть, в дом пойдём, ведь разболеешься окончательно. Я тебя чаем напою... Ну, или конфетой угощу.
  -Но только ради конфет...- хмыкнула Вика, направляясь следом за подругой.
  В доме поставили чайник. Бабушка всё равно в это время убежала к подружке за каким-то супер-дупер важным рецептом или что-то вроде того, поэтому в распоряжении девчонок были ближайшие полтора-два часа. Чайник разогрелся на удивление быстро, а благодарная подруга расплылась по стулу и поглощала этот напиток с конфетами, совершенно не обращая внимания на жару. Собственно, её периодически знобило, поэтому ей чай казался спасением. Настя же за компанию потребляла тот же чай, но в холодном виде, и без того упарившаяся, пока бегала с вёдрами и лейками.
  -Ты мне лучше расскажи, чего хорошего в мире творится - я ж на улице несколько дней не была...- запросила девушка и потянулась за конфетой, когда Вика вдруг соизволила заметить:
  -А откуда это у тебя синяк такой на руке?
  Синяк, и вправду, был катастрофически синими и огромным, напоминая уродливый браслет, застрявший на слишком толстой руке. Конечно, за последние несколько дней, он стал не таким ярким, как был в самом начале, но менее заметным он от этого не был, периодически напоминая девушке о некоем Велоре, которого она давно не видела... и отчего-то жутко скучала по этому красивейшему лицу и глубокому голосу.
  -Ударилась,- ответила Настя и подумала, что за этот день она уже смогла таким образом отмазаться от настырной подруги не однажды.
  -Да ладно...- фыркнула Вика.- А чего это тогда тут пальчики чьи-то так хорошо видны? Ты мне прямо скажи - приставал кто? Обижал? Домогался? Я ж сразу даже с больной физиономией пойду мстить за подругу.
  Девушка почему-то не стала отпираться и сразу сдалась, возможно, из-за того, что очень хотела поподробнее узнать об этом старом доме, делах, которые там творятся и о Велоре, в частности.
  -Это мне Велор поставил,- негромко ответила она.
  -Кто???
  -Тот парень из старого дома.
  -Уродец?
  -Не говори так, он нормальный,- попыталась возразить Настя, но Вика разразилась ещё более энергичной речью:
  -Нормальный? Настька, ты разве совсем ничего не замечаешь? Ты видела его тогда ночью?!! Да мало того, что он больше на манекена похож, чем на живого человека, так ещё... Блин, дурёха! И не вздумай мне тут влюбиться в этого ненормального! Ты просто не знаешь, что тут поговаривают про него, да и про эту семейку ненормальных, в частности...
  -А может быть, я уже в него влюбилась. С того самого раза,- огрызнулась девушка.- Может быть, мне плевать, что там говорят. Всё это бред и чушь! А его называть "уродцем" это...
  -Молчи и слушай, дура,- ударила кулаком по столу Вика, заглушив все излияния души у Насти.- Я не хочу тебе зла. Никто не хочет. Так вот, всё, что связано с этим домом - есть зло, которого тебе надо опасаться в первую очередь. И главный его источник - это сам... как ты его назвала - Велор? Вот, он самый. Его все ненавидят, даже его родители. Кто эта ведьма, которая его ночью гулять выводит? Никто не знает, а некоторые говорят, что это его нянька, приставленная к нему с самого его рождения, чтобы... Чтобы оградить всех от его приступов.
  -Что за приступы такие, из-за которых он ходит в ошейнике?! В собачьем ошейнике!
  -Господи, девочка... Да как же тебя убедить?.. Понимаешь, больной он. Нельзя с ним общаться. Даже река приходит в движение, покрывается рябью, когда он касается её.
  -Это не причина,- резко мотнула головой девушка.- Если хотят что-то очень сильно доказать, придумывают другие, более стоящие вещи, нежели реку, покрытую рябью...
  -Почему же ты ничего не замечаешь? Ни этой кукольной внешности, ни этих ненормальных явлений около него, ни...
  -Я не понимаю. Тогда на берегу я с ним говорила, и он мне отвечал, как всякий нормальный человек. Просто вёл он себя не так, как все. Мне кажется, он такой из-за того, что от него все отвернулись. Абсолютно все!
  -Ты защищаешь дьявола,- устало сказала Вика.
  -Да? Ну и пусть! По крайней мере, я знаю, что чувствует он, в отличие от всех вас! До скорого, подруга!- Настя вскочила из-за стола, нечаянно смахнув с него чашку, которая упала на пол и разбилась.
  Девушка этого даже не заметила, почувствовав, как на глаза наворачиваются слёзы. Она выбежала из дома и быстрым шагом побрела прочь, даже не думая, куда и зачем.
  
  ***
  Она бродила по деревне весь вечер, слепо натыкаясь на прохожих и чужие заборы, и совершенно не желая вернуться домой. Они не понимали ни её, ни его. Они просто были... чёрствыми и злыми людьми. А она хотела просто помочь ему, поддержать его, чтобы он совсем не отчаялся, чтобы он жил. Хотя бы ради этого стоило повздорить с подругой...
  Когда на землю спустилась ночь, всё такая же свежая и прозрачная, Настя отправилась к пляжу. Ей очень хотелось увидеть Велора, может быть, сказать ему что-нибудь, а может просто затаиться и посмотреть, как он купается или просто сидит на берегу и неотрывно смотрит на отражение вечно холодной луны. Никого ведь больше не занимали эти тысячи пустых алмазных дыр в небе, которых не достать, не ощутить. Оставалась лишь старуха луна, вечная спутница ночи. Второй глаз неба, из чистого, но злого серебра.
  Настя села на берегу, в зарослях ольхи, чтобы её не заметили, если он опять придёт вместе с этой старой ведьмой, и принялась ждать. Он всегда приходил сюда в районе двенадцати, не раньше, не позже. Время тянулось и обрывалось. Девушка настолько ушла в себя, разглядывая реку и небо, и противоположный берег, и огонёк костерка на том берегу, что не сразу заметила его появление на пляже.
  Он шёл абсолютно бесшумно, не примнулась ни одна травинка, не выдал ни один звук. И его лицо было всё так же бесстрастно и спокойно, как и раньше. Он никого не ждал. И его никто не сопровождал. Велор оставил одежду на камне и зашёл в воду. Река, как обычно, не смогла спокойно перенести этот визит, поэтому сразу покрылась рябью-мурашками. Парень стоял так несколько долгих секунд, а потом плавно и красиво нырнул в чёрное стекло воды.
  Настя прислушалась. От дома не доносилось ни звука. Единственными звуками был плеск воды, пищание комаров и отдалённый лай охрипшей собаки. Девушка рискнула всё-таки и вышла из зарослей кустарника. Казалось, вынырнувший Велор этого не заметил. Чёрная дымка неотлучным приятелем парила над его головой и плечами, иногда приобретая плотность и пугая своими странными очертаниями, отчего-то смутно знакомыми. Настя неторопливо подошла к кромке берега и потрогала воду: тёплая и мягкая. Не задумываясь над своими действиями и возможными последствиями, она скинула с себя одежду и не спеша стала заходить в воду. Ощущения нахлынули одной слаженной толпой: это был и холод, и приятная ласка родной реки, забирающая все дурные чувства и воспоминания, и лёгкий стыд от того, что она здесь делала совершенно одна в обществе странного юноши, которого все ненавидели, кроме неё самой. Ненавидели за что-то, чего не говорили ей... И поэтому она не остановилась, когда ощутила этот стыд, а пошла дальше, всего лишь прикрыв руками грудь.
  Велор заметил её, подплыл ближе и встал на каменистое дно. Здесь ему было по пояс. Ей - чуть глубже, по солнечное сплетение. Они стояли напротив друг друга и чего-то ждали. Она не могла поднять на него глаза, а всё смотрела куда-то в сторону и стыдливо прикрывала грудь руками. Огненно-рыжие волосы непослушными волнами спадали на плечи и спину, приятно лаская кожу.
  -Ты вернулась...- сказал он, и в этом голосе не было обычной холодности или напряжения, скорее лёгкое удивление и благодарность.
  Девушка, наконец, нашла в себе силы поднять глаза и посмотреть ему в лицо. Эта перемена поразила её: он был ещё красивее, чем раньше, но теперь это прекраснейшее демоническое лицо украшала сама жизнь. То была самая замечательная из всех улыбок, какие только видела в своей жизни Настя.
  -А ты изменился...
  Он лишь прикрыл глаза, не скрывая улыбки. И молчал. Ждал.
  Она протянула одну руку и коснулась его плеча, стараясь ни рукой, ни взглядом не задеть этот грубый и жестокий ошейник, вызывающий в ней столько отвращения. Она осторожно и очень медленно провела рукой по его красивому телу, восхищаясь им и позволяя новым ощущениям захлестнуть себя с головой. Где-то это уже было... Чуть позже она подключила к этому изучению и вторую руку, просто ощупывая это совершенное тело, какого не смог бы добиться ни один мужчина: его нельзя было назвать костлявым, оно не было мускулистым, но и дряхлым его нельзя было назвать... Оно было просто идеальным во всём. А Велор стоял перед ней и не двигался, явно получая удовольствие от того, как эта красивая девушка восхищается, изучает... Это было интересно и необычно, это было волнующе.
  Девушка обошла его со спины. Он был высоким, чуть не на голову выше её самой. Но это было хорошо. Она неторопливо коснулась его мокрых тёмных волос, почувствовала их гладкость и восторгающую мягкость. Провела пальцами по спине. Волшебно! Она могла бы сравнить эти ощущения только с исполнением всех заветных желаний. Она трогала идеал, божество, демона...
  Она медленно вернулась и встала перед ним, глядя ему в глаза. Лицо... предел всех мечтаний. Красивое и необычное. Она осторожно откинула прядку его волос, непослушно спадавшую ему на лицо. И там, около самого уха заметила небольшое пятнышко, что-то вроде родимого, но маленькое и очень странной формы: похожее на паука. Он попытался отнять её руку, когда она легонько коснулась этого пятнышка, но девушка улыбнулась и откинула волосы со своей шеи.
  -Не беспокойся, у меня такое же...- А потом она опустила руки.- Хочешь так же?
  Велор сначала стоял неподвижно, какое-то время, рассматривал, наслаждался её красотой, которой могли похвастать только настоящие ведуньи - дочери природы, - а потом он провёл двумя пальцами левой руки, холодными от воды, от самого её подбородка, ниже, между грудей, по животу и даже ещё ниже. Девушка как-то странно всхлипнула. Его прикосновения были необычны: не те пустые человеческие касания; он делал это так, что девушка чуть не задохнулась от восхищения... и страсти...
  Он двумя пальцами коснулся её подбородка и осторожно, словно боялся навредить, поцеловал. Хотя эта осторожность просуществовала не дольше трёх секунд... И они стояли так в воде и целовались, наращивая в себе эту страсть, неудержимую, неподвластную, давая рукам полную свободу, давая эту свободу телам...
  И была буря. Он и она, небо и река, берег и вода... всё перемешалось, сместилось и стало единым целым, неделимым. Хотя бы на несколько мгновений, но этого вполне хватило, чтобы...
  Она закричала. Это был крик ужаса. Он был хорош, он был неистов и ненасытен, но... она не ожидала такого, просто не ожидала, что тёмная дымка приобретёт очертания и плоть. Настя сделала два шага назад, пытаясь закрыться от него. А он... Велор выглядел таким ужасным, но таким беспомощным, он даже не пытался остановить её, а просто стоял и смотрел, как она убегает, перепуганная и удивлённая. Он так и не сдвинулся с места, пока она не скрылась из вида, провожая её долгим, вновь остекленевшим взглядом человека, которому нечего и не от кого ждать.
  А Настя добежала до дома, остановившись только за ручьём, чтобы одеться. Её трясло, в воспоминаниях стоял ещё этот дикий образ: он и... его крылья. Чёрные, огромные, крепкие. И жуткие. Как крылья Сатаны.
  Девушка забралась дома на диван, укрылась с головой одеялом, даже не слыша радостное лепетание бабушки и гомон обрадованной подруги, что Настя вернулась целая и невредимая домой, и долго неподвижно лежала, изредка сотрясаемая крупной дрожью озноба... И из раза в раз повторяя: "...что же твориться?.. что здесь творится?.."
  
  ***
  Зверь сидел в мокрой от росы траве. Рядом валялась мёртвая собака. Существо удовлетворённо и сыто хмыкнуло; точнее, это больше походило на урчание сытого хищника. Зелёная трава вокруг него была забрызгана алой кровью, отчего-то похожей больше на пролитую краску. От тушки мало чего осталось, и только голова животного, болтающаяся на клочке кожи, с обезумевшими глазами, открытой пастью и вывалившимся языком, ещё могла сообщить, что когда-то это растерзанное создание было собакой. Зверь, сидевший над ним, молча уставился на трупик, как будто любовался содеянным, а потом начал длинным заострённым языком слизывать с себя кровь. За его спиной зловещим тёмным ореолом виднелись огромные чёрные крылья.
  Светало. Просыпались птицы, начиная будить ещё спящую природу. Поднялся сонный ветер, и пробежал по листве дремлющих деревьев, нырнул в кустарники и всплыл в душистой траве, пропитанной росой и кровью убитой собаки.
  Зверь напрягся, когда беззаботность ветра донесла до него тысячу непередаваемых запахов, каждый из которых сообщал что-то своё, доселе неизведанное, непонятное, непередаваемое. Существо фыркнуло, принюхиваясь. Это лето пахло совсем по-другому, как не пахло уже давно: мускус, жара и кровь. И было там ещё что-то, на что имело смысл обратить своё внимание.
  Зверь тряхнул головой, обернувшись в ту сторону, откуда пришёл ветер.
  Солнце поднималось медленно. Когда его первый луч уцепился за лазуревый купол и вытащил из-за горизонта кусочек золотого ока неба, зверь потянулся, оскалил клыки, протянув страшную когтистую лапу к этому кусочку тепла и жизни.
  В кроне берёзы прокричала ворона, почуяв запах свежей крови, разносимый ветром по округе. Зверь бесшумно расправил крылья, потянулся, и резко метнулся к кустарнику разросшейся ольхи, паря почти над самой землёй.
  Было тихое прохладное утро. На горизонте появились лёгкие облака.
  
  ***
  Настя проснулась ближе к вечеру. У неё сильно болела голова и горло. Она долго не желала открывать глаза, а когда всё-таки сделала это, то обнаружила рядом с собой Вику. Девушка тихонько её обнимала и не подавала никаких признаков бодрствующего человека. Но стоило Насте немного пошевелиться, как девушка тут же открыла глаза и сонно улыбнулась.
  -Добрый вечер...
  -Да... Что ты здесь делаешь?
  -Твоя бабушка ушла в магазин да по соседкам, а меня оставила за тобой присмотреть. Вот и всё.
  -Да? Зачем?- девушка была очень удивлена такой заботе со стороны Вики.
  -Беспокоимся мы за тебя. Какая-то ты стала... странная, в последнее время,- подруга дружелюбно и добродушно улыбнулась.- А тебя это смущает? Эта забота...
  -Нет... просто... просто... не знаю, как объяснить,- Настя поёжилась.
  -Да ничего. Расскажи лучше, где ты вчера была? Мы переволновались с твоей бабушкой. И, кстати, прости меня. Я не хотела тебе ничего обидного сказать, просто у меня этот парень подозрения вызывает.
  Девушка мгновенно припомнила прошлую ночь, и у неё перехватило дыхания от смеси отвращения и непреодолимого любопытства. Это было нечто... Чёрные огромные крылья. У него. А ещё горящий взгляд, прекрасное тело, и столько достоинства даже в этих опущенных от бессилия и безнадёги плечах. Такое бывает, когда от тебя все отворачиваются... Но он... Он преобразился, когда она решилась на тот неожиданный и необдуманный шаг. И эти мгновения были необычайны и восхитительны. Пожалуй, она ни за что бы не смогла их забыть, и никогда.
  -... я вчера ходила к нему...- тихо сказала Настя, закрывая глаза и съёживаясь под одеялом.-... он был таким красивым, таким необычным, как та ночь... мы стояли по пояс в воде, и он позволял мне трогать его тело... его красивое, божественное тело... ему это нравилось, мне тоже... а потом он коснулся меня, я не удержалась и мы целовались... так чудесно, непонятно, но красиво и хорошо было... и я бы отдалась ему без раздумий, но... но... но...- она даже не заметила, как по щеке скатилась холодная слеза.- Вика, у него есть крылья...
  Воцарилась тишина. Они обе молчали. Настя немного приоткрыла глаза и взглянула на подругу: та не выглядела удивлённой, скорее - хмурой.
  -Я так и думала, что что-то здесь не так: ошейник, крылья, ты... Знаешь, какие странные у него родители? Они приезжают раз в месяц на чёрной машине, все в чёрном, бледные и совершенно не разговаривают, только между собой и с этой ведьмой. Находятся в доме часа два и снова уезжают. Жуткие такие... Странные. Поэтому я и пыталась тебя предупредить. Мало ли...
  Настя внимательно смотрела на неё, а потом крепко обняла подругу.
  -Спасибо...
  -Мы же подруги, родная,- улыбнулась Вика, осторожно обнимая девушку.- Это мой долг... Да, кстати, бабушка просила тебе передать, что завтра приезжают твои родители...
  -Что?!!
  Настя резко отстранилась от подруги и села на диване. Подруга непонимающе смотрела на неё: столько страха и безысходности в одном человеке ей видеть ещё не приходилось. Настя была не просто встревожена этой вестью, она была прямо-таки в панике. И ни капли радости. Страх и безнадёга - вот и всё...
  -Что случилось?- Вика тоже села, пристально рассматривая девушку.
  Она как будто очнулась, вяло неестественно улыбнулась, рассеянно укрываясь одеялом, и помотала головой:
  -Ничего. Просто я не ожидала, что они приедут, вот и всё.
  -Ты не рада?
  -Рада,- соврала Настя, отворачиваясь.
  -Ты боишься. Почему?
  -Я не боюсь,- она резко взглянула на подругу.- Просто... просто не хочу говорить на эту тему.
  -Они тебя бьют?..
  -Вика! Замолчи! Я не собираюсь никому рассказывать что-то, что не его ума дело. Это мои проблемы. Только мои проблемы...
  -Как хочешь.- Девушка завалилась обратно на диван, не отрывая глаз от Насти.- Сегодня такая страшная история приключилась. Соседского Бобика загрызли волки. И чего им этим летом в лесу не сидится? Да ещё так зверски растерзали несчастного пса, что его узнали только по перекошенной морде - от тела там мало чего осталось, наверное, только воспоминания.- На её лице появилась странная ухмылка.- Собственно, волки тут стали появляться как раз после прибытия в эти места твоего ненаглядного Велора.
  -На что ты намекаешь?- как можно равнодушнее спросила Настя, чувствуя, как холодок пробегает по спине и исчезает, оставив после себя зловещий след страха.
  -Не на что,- отрывисто сказала Вика.- Просто история эта слишком странная. Этот чудак живёт здесь около года, и за это время пропало больше живности, нежели за пять лет вместе взятых.
  -Причём здесь пять лет?
  -Да я для примера взяла,- с безразличием пожала плечами девушка.- На мой взгляд, здесь стало немного беспокойно, и как бы эти ночные нападения на живность не переросли в нападения на людей. Не хорошо получится ведь...
  -Иди ты... Волки никогда на людей не нападали, притом ещё и летом. Им делать что ли нечего?- фыркнула Настя, откидываясь спиной на стену.- Волки-камикадзе?
  -Не знаю. Но, короче, местные на них всё валят. А я в это с трудом верю...
  -Ты веришь, что это Велор?- прищурилась девушка.
  -Нет... но это точно связано как-то с ним. Не зря же те странные приступы связывают с этим парнем, да ещё ошейник и крылья... Тебе-то не кажется это всё подозрительным?
  -Единственное, что мне кажется тут подозрительным, так это твоя ненависть к Велору. Да и не только твоя, если честно.
  Вика вдруг приподнялась на локтях и пристально посмотрела в глаза Насте. Это продолжалось несколько долгих и неприятных секунд, прошедших в полной тишине; казалось, девушка принимает какое-то очень важное решение.
  -Я бы хотела тебе рассказать одну историю, но... надеюсь, ты не примешь меня за психа?
  Настя при последнем слове странно вздрогнула, но не произнесла ни слова.
  -Это произошло как раз пару недель назад, а, может быть, немножко раньше... Да, наверное. Я тогда ещё только приехала и дней через пять решила наведаться в тот дом - посмотреть, походить... Детство всё-таки с ним связано. А потом мне моя бабушка сказала, что дом уже давно продан и там кто-то живёт. Я это узнала совершенно случайно, но всё равно решила сходить туда посмотреть, кто да что.- Вика снова улеглась, заложив руки за голову и не сводя взгляда с подруги. Чтобы не видеть этого пристального изучающего взгляда, Настя отвернулась и стала смотреть за окно. Там было ветрено, сквозь заросли ольхи, густых крон яблонь, берёз, пробивалось кусочками небо, покрытое как нарывами - хмурыми серыми облаками. Изредка поблёскивало солнце - то скрываясь, то появляясь вновь. И всё-таки в этом было что-то волшебное и красивое, по крайней мере, рассказ Вики воспринимался гораздо лучше, нежели под её пристальным взглядом.- Я решила пойти ночью, чтобы меня не заметили и не отметелили, если что. Мне безумно везло поначалу: ночь была светлая и ясная, бабушка отпустила меня гулять, думая, что я пойду на вечеринку или в местный клуб. Я без особых проблем пробралась на участок никем не замеченная: он зарос ещё больше, нежели в годы нашей бурной молодости; пройти к дому там можно только по тропинке от калитки до крыльца. Я, конечно, ей не воспользовалась: полезла через заросли кустарника и даже смогла пробраться до окна... Господи, лучше бы я этого не делала, а мирно бы сидела дома и... Но не важно, что было - то было. Просто я до сих пор не могу оправиться от того, что там увидела...- Вика, наконец, закрыла глаза.- Всё происходило при свете одной или двух зажженных свечей: в том доме всё равно нет электричества. И я видела эту ведьму... Такое могло происходить в фильмах, но не наяву. Эта стерва... она его привязала, посадила на цепь, в прямом смысле этого слова. Боже мой, что же она делала с ним в тот момент, это невозможно описать словами, а представить - только во времена "святой инквизиции". Знал бы хоть кто-нибудь... Я уверена, что это будет только между ними двоими, если, конечно, он однажды не взбунтуется и не... Короче, она просто издевалась над ним: била, орала, обзывалась, угрожала... если после её побоев он терял сознание, то обливала его водой и продолжала... Это было ужасно. Но ей это нравилось! Это обращение с ним, как с обычной дворнягой. Со сторожевым псом. И, знаешь, он всё-таки рассвирепел! И тогда я молилась богу, чтобы он не вырвался на волю: это было нечто... Огромные чёрные крылья, тело, непрестанно изменяющееся, то чернеющее, то приобретающее свой нормальный цвет и форму, то становясь каким-то звериным... Он издавал какие-то звуки, корча свою страшную морду и пытаясь разорвать ошейник. Ему было очень больно - я видела это по его всхлипам-крикам, по попыткам высвободиться, по тому, как быстро он терял силы... Мне было страшно, очень страшно! А эта ведьма только смеялась и кричала ему что-то зверское, нечеловеческое, оскорбляющее... А потом он начал успокаиваться, неожиданно и быстро: просто в один момент осел на пол, схватившись за голову, приняв свой человеческий облик, оставив лишь крылья. Жуть... Эта стерва выждала некоторое время, потом подошла и начала гладить его тело, совершенно не обращая внимания на крылья... потом вдруг стала... Господи, это страшно, это отвратительно, ужасно...- Вика села, открыв глаза и глядя за окно.- Всё я не видела, но мне хватило и части... Она... Она заставила его... Боже... До сих пор не могу забыть, как это существо... как они...- девушка резко взглянула на ошарашенную подругу:- Они трахались. Там. Она и это существо... Она использовала его именно с этой целью. И не боялась, что он начнёт бунтовать, наверное, из-за этого ошейника он так быстро терял силы... Я представить себе не могу, сколько это уже продолжается... Мне противно. Мне страшно. Я ненавижу их обоих: её за жестокость, а его за... приступы.
  Она замолчала. Воцарилась нехорошая тишина. Настя пыталась осознать то, что только что услышала, понять и принять или не принять. Вика пыталась справиться с отвратительными воспоминаниями: каждый раз, как она это вспоминала, то перед глазами всплывала картинка, как крылатое существо и эта ведьма совокуплялись... По-другому это было назвать нельзя: она кричала, а он делал своё дело грубо и жёстко, как животное... Хотя, может быть, он и был животным. И потом - он без сил заваливался на пол, а через полчаса она отводила его на чердак. Он так напоминал труп, когда лежал там, на грязном полу, в тёмном углу...
  -Это она... Велор не такой...- наконец сказала Настя. И чуть улыбнулась, хотя в глазах стояли слёзы.- Я тебе скажу, Вика, чтоб знала ты, что иногда ночь длится слишком долго, чтобы можно было её пережить. Чтобы стерпеть и не закричать. Чтобы упасть мёртвым и дожидаться, пока всё закончится... Надо уметь всё пережить, уметь ждать, уметь жить, когда от тебя все отвернулись, когда тебя все ненавидят... Надо уметь переждать ночь и встретить солнце... Просто ночь иногда бывает слишком длинной для одной незначительной жизни.
  
  ***
  Валентина Александровна никогда не была женщиной чьей-то мечты: ни в возрасте двадцати пяти лет, ни тем более в возрасте сорока лет. С годами её внешность только ухудшалась, убивая всякие надежды на самое обыкновенное женское счастье. Она о нём мечтала половину своей сознательной жизни, и однажды мечты чуть не стали реальностью. Но их оборвала её лучшая подруга, уведя любимого человека прямо-таки у неё из-под носа. В этом она винила всё, начиная со своей неказистой внешности и заканчивая своей работой няньки в детском саду. Не сказать, чтобы она очень сильно любила детей, но жить на что-то было нужно: она обитала в вечной нужде и полуголодном состоянии, что не помешало ей сделать очередную попытку приобретения "женского счастья". Увы, "счастье" ограничилось лишь несвоевременной беременностью и отвращением к жизни в целом. Хотя воспоминаний о том времени осталось у Валентины Александровны совсем мало, ненавидеть всех и каждого она меньше не стала: это состояние ещё больше окрепло в её душе после того, как детский сад был закрыт, а она оказалась без работы и права на существование. Жить стало гораздо трудней, особенно в её положении. Ещё через месяц этой жизни она вдруг поняла, что не в состоянии переносить подобные издевательства со стороны судьбы и решила быстро избавиться от всех проблем: совершить самоубийство... Что было дальше она помнила с трудом: однако ребёнка она потеряла, а ещё её чуть не упекли в "психушку", но в последний момент сочли её "вменяемой" и отпустили. Работу она искала долго, и в итоге наткнулась на объявление о том, что "требуется сиделка для больного юноши четырнадцати лет". Она позвонила и оставила свои координаты. Через неделю ей перезвонили и сообщили, что она принята.
  С этого момента жизнь Валентины Александровны сделала крутой вираж. Ей было двадцать девять. В соглашении говорилось, что ей придётся постоянно быть рядом с больным юношей с красивым именем Велор. И, наверное, только во второй раз в жизни она влюбилась. Он был не просто хорош собой - он был прекрасен, как только может быть прекрасен человек. Идеален. И этот юноша теперь полностью принадлежал ей: его родители позаботились о том, чтобы их никто и никогда не нашёл - их поселили в мрачном маленьком доме на окраине небольшой деревни и с периодичностью в несколько лет меняли их месторасположение, чтобы никто и ничего не узнал. Она честно избегала всех мыслей и эмоций, всех желаний относительно его, но этих ограничений хватило лишь на несколько лет. И эти несколько лет она даже не подозревала, какого монстра стережёт, пока не обнаружила этого монстра на чердаке, привязанного на цепь в тёмном углу. Валентина Александровна никогда не заходила к нему ночью, но в тот раз... Это была особенная ночь, с особенным рассветом, и с того момента она убила в себе все светлые чувства, один только раз увидев это уродливое и яростное существо: она считала, что научилась с ним управляться. И она смогла получать от этого удовольствие, больше не заботясь о том, кто она и как выглядит. Отпала необходимость. Теперь у неё был юноша, с приступами неизвестной болезни, такой ослепительно красивый и настолько беззащитный, что не мог противостоять ей, когда она начинала издеваться. Не мог сопротивляться из-за слабости, когда понимал, что она от него хочет: приступы всегда приводили к тому, что часть его сознания и полностью тело управлялось тем, Что сидело в нём с четырнадцати лет. Тем, Что он так ненавидел, и Что так любила его сиделка...
  Об этом думала с жестокой ухмылкой Валентина Александровна, сидя глубокой летней ночью за чашкой чая с ликёром на первом этаже старого дома. В углу грязной кухни висела жёсткая и засаленная плеть, которой она пользовалась, если чувствовала, что парень начал слишком часто покидать дом без её ведома: а это случалось - она сажала его на цепь только в определённые моменты, когда приступы становились опасно сильными и могли навредить. В последние дни она использовала плеть слишком часто: все эти его побеги на берег реки, но главное - мёртвые растерзанные собаки по всей деревне. Она не знала, как, но он мог сбегать даже с цепи, чтобы Есть. Это была странная болезнь, и растерзанные собаки были самой неприятной её частью. По крайней мере, на людей это не распространялось. Женщина была в этом абсолютно уверена: что бы оно не делало, оно не нападало на людей. Только животные, чаще других - собаки и кошки, иногда бывали вороны или крысы.
  Чай в бокале заканчивался на удивление быстро. Когда Валентина Александровна посмотрела на часы: была уже половина третьего. В самый раз. Она не водила его купаться, когда цикл лунных фаз близился к полнолунию: в это время приступы усиливались, и тогда она сомневалась даже в надёжности цепи; и они могли продолжаться с самого заката до рассвета, ровно до первого луча солнца, вылезшего из-за горизонта.
  Женщина неуклюже поднялась и, взяв плеть, направилась к лестнице, ведущей на чердак, проверить своего подопечного. В доме стояла тишина, только часы как-то настороженно отсчитывали время. Электричество сюда так и не провели, поэтому Валентине Александровне пришлось прихватить с собой фонарик, чтобы не оступиться и не упасть на лестнице: было очень темно, а лестница была неудобной и старой. Женщина уже давно не пугалась этого дома, его тишины и темноты; после всего, что она видела - это было сущим пустяком и безделицей.
  Она не задумывалась ни о чём, кроме Велора, до половины своего пути, когда услышала чуть слышное шипение, перемежавшееся с негромким, осторожным звоном цепи и чем-то очень похожим на мягкие шаги. Валентина Александровна остановилась: эти звуки насторожили её - обычно Велор вёл себя очень тихо и лежал мертвецом на чердаке, не двигаясь до самого рассвета, как старый верный пёс. А тут... Что-то творилось, что очень ей не понравилось, что было очень необычным, неправильным, жутковатым. Она не любила, когда что-то выходило за пределы обыденного, особенно в случае с этим парнем. Ему Нельзя было выходить за рамки нормального. Потому что он сам был Ненормален.
  Валентина Александровна поудобнее перехватила плеть и сделала ещё несколько тихих шагов по лестнице в сторону чердака. У неё появилась мысль, что он опять Ест. Это несколько прибавляло храбрости, хотя полной уверенности в себе самой женщина не ощущала. Она быстро преодолела оставшийся путь до чердачного люка и открыла его.
  Там была темнота и сырость. По крыше стучал давешний дождь, про который она совершенно забыла. Пахло пылью и чем-то ещё, новым, чего она не могла осознать сразу. Запах был сильный, неприятный, перебивающий все остальные ощущения и даже сбивающий с толку. По полу гулял сквозняк, а окно... Было разбито. Валентину Александровну пробила ярость, дикая и неосознанная: разбитое окно означало только то, что Велор порвал, наконец, цепь и сбежал. Сбежал! Женщина бросилась к окну; за ним была кромешная тьма, дождь и ветер. Под ногами захрустели стёкла. Несколько освежающих брызг немного остудили её пыл, вернув былую осторожность. Она постояла немного у окна, прислушиваясь и... Услышала, прямо у себя за правым плечом.
  Этот звук не был похож ни на что. Что-то в нём было от шуршания ливня, что-то от шипения змеи, что-то от звука помех в телевизоре. И в то же время в нём не было ничего от этого. Но он заставлял очнуться страх и поглотить всё тело разом, не оставляя никаких шансов. Если бы это был Велор... Женщина резко оглянулась, в надежде увидеть там парня, прикованного цепью, как ему и подобало, к стене, лежащего мёртвым телом в тёмном углу.
  Там и правда была тьма, но какая-то зловещая, шевелящаяся и издающая те самые, непонятные странные звуки. Там точно кто-то был, но кто - она не могла разобрать. Точно не Велор. Это было нечто большое, раза в два больше него, бесформенное, страшное. И она поддалась этому страху, впервые за пять лет. Непроизвольно она погасила фонарик, надеясь на то, что Это её не заметит. Глаза очень быстро привыкли к темноте. Слишком быстро...
  Их было двое. И это были звери. Велор и кто-то ещё. Точнее, тот, кто был в Велоре, и новый, неизвестный зверь. Она не могла и подумать, что их может быть несколько. Там, где они жили, их не было. Только здесь.
  Велор был на цепи. Частично преобразившейся Велор: очертаниями он ещё был человеком, но крылья, чёрный цвет кожи и звериные повадки уже не выдавали его за человеческое существо. Он лежал на спине, распластав по пыльному неровному полу крылья. Второе существо сидело на нём, сложив крылья за спиной. Оно прижималось к нему, издавая странные звуки, а потом вдруг лизнуло его в шею своим острым длинным языком.
  Женщина почувствовала, как по телу разливается просто какой-то ступор, вызванный страхом и отвращением. Она ничего не могла с собой поделать.
  Внезапно Велор словно очнулся, вцепился страшными сильными руками-лапами во вторую тварь и откинул её на стену. С крыши посыпались щепки. Существо злобно зашипело, завалившись на бок, а потом начало вставать, но Велор опередил его, наскочил и с силой прижал к полу. Загремела цепь. Послышался придавленный свист. Валентина Александровна подумала, что парень ещё мыслит по-человечески и пытается убить вторую тварь. Это было бы чудесно. Это было бы замечательно. Ведь вторая тварь слишком опасна... Слишком...
  Но тут случилось неожиданное. Велор пригнулся и укусил второе существо за плечо, опустив крылья, словно хотел закрыть ото всех то, что происходило. Тварь под ним странно изогнулась и вцепилась в него когтями, проткнув кожу, и вдруг сложила крылья. Образовалось что-то вроде сферы, внутри которой находились два странных и страшных существа. И сфера шевелилась, издавала звуки, шипела...
  Валентину Александровну вытошнило при виде этого зрелища, а потом она закричала... Она не дала закончить двум тварям то, что они начали. А когда сфера вдруг распалась, и к ней метнулись две разъярённые тени, не успела сделать и шага в сторону выхода с чердака, не успела даже замолчать.
  Они были другие. И очень голодные.
  
  ***
  В планы бабушки Нади нахождение растерзанного человеческого трупа около своего дома не входило, и она отдала бы всё на свете, лишь бы этого никогда в её жизни не случилось. Тело было не просто растерзанно: его части валялись по отдельности, ничуть не составляя единое целое. Половины его вообще не было. В этот момент окрестности огласились звучным бабкиным "А-а-а-а!!!". Ещё через час - ближайший населённый пункт, в котором такие службы имелись, находился в нескольких десятках километров от деревни - огород кишел народом: милицией, "скорой", больше пригодившейся самой бабке Наде, и зеваками, без которых не обходилось ни одно большое событие в маленькой тихой деревне. Нахождение растерзанного трупа таким и считалось.
  Настя в этот день напрочь отказалась выходить из дома, пока труп, собрав по кусочкам в огороде, не увезли. Через два часа приехали два странных человека: женщина и мужчина. Они очень долго разговаривали с кем-то из местных, а потом отправились в старый заброшенный дом. Только после этого Настя догадалась, что приехавшие - родители Велора, а убитая - Валентина Александровна. Она быстро оделась, и через пять минут уже бежала в направлении пляжа, стараясь игнорировать обеспокоенные выкрики Вики, и кровавые следы на траве в огороде.
  Чёрная "БМВ" стояла около покосившейся калитки. Девушка ещё не знала, что скажет, но подошла к ней и остановилась, молча глядя на тёмные пустые окна дома. В кронах обступивших его деревьев залепетал ветер. За её спиной хлопнула дверца машины. Девушка вздрогнула и оглянулась. Перед ней стоял высокий и невзрачный на вид мужчина лет сорока пяти, небритый, коротко стриженный. С Велором его объединяли только глаза. Ничего больше.
  -Что вам здесь нужно?- немного грубо поинтересовался он, внимательно оглядывая девушку. Что-то в его взгляде было, что ей не понравилось.
  -Я хотела бы повидаться с Велором,- просто ответила она, не зная, что бы здесь можно было сказать, чтобы ей поверили и пропустили.
  -Мне кажется, что вы ошиблись, девушка. Здесь таких нет,- холодно ответил он, хотя в его взгляде сквозило неприкрытое удивление.
  -Но...
  -Кто вы?
  Настя вздрогнула, когда услышала за своей спиной мелодичный женский голос. Она испуганно оглянулась: перед ней стояла дама с очень надменным лицом и невыдающейся внешности. Курносая, с большими глазами, тонкими лоснящимися соломенного цвета волосами и в сером платье. Девушка почувствовала лёгкую панику, понимая, что в этих людях нет ничего, напоминающего о Велоре, словно и не был их сыном.
  -Я... его подруга... мы друзья...- запинаясь ответила она, пытаясь выдержать этот суровый неприязненный взгляд.
  -Да? У него никогда не было друзей,- сухо произнесла женщина, выходя из калитки.- И, думаю, никогда не будет. Уходите, девушка. Здесь вам делать нечего.- Она подошла к машине и открыла дверцу.
  -Если у него есть крылья, это ещё ничего не значит,- выдохнула Настя, не собираясь уходить. Ей слишком сильно хотелось увидеть Велора. Слишком сильно, чтобы останавливаться перед неприязнью и неверием его собственных родителей. Родителей ли?
  Женщина резко оглянулась. Мужчина был удивлён.
  -Откуда вы знаете?!- рявкнула она, кидаясь к девушке и хватая её за плечи.- Кто вам сказал эту чушь?! Если...
  -Я сама видела,- спокойно ответила Настя, глядя ей прямо в глаза.- Мы друзья.
  -Видела?..- женщина ослабила хватку и нервно оглянулась на своего мужа. В её стеклянных глазах сквозил немой вопрос. Через несколько долгих секунд она снова посмотрела на девушку:- Это правда?
  -Да. И мне всё равно. Я хочу увидеть Велора.
  -Хочешь? Хорошо... Ты сможешь побыть с ним до вечера, пока мы не вернёмся. Его нельзя оставлять одного надолго... Он начинает... сходить с ума. Пожалуйста, побудь с ним.
  Настя кивнула, с удивлением обнаружив в глазах женщины слёзы. Это было так же неожиданно, как гроза осенью. Девушка этим была ошеломлена, и даже не заметила, как женщина отпустила её, села в машину и "БМВ" отъехала. Всё происходило словно в фильме. Она очнулась, только когда машина скрылась за поворотом. Девушка постояла ещё несколько секунд, а затем кинулась к дому.
  Дверь была открыта. В комнатах царил полумрак. Витал отчётливый запах затхлости. Настя осторожно прошла внутрь. Там было тихо. Она искала Велора не долго. Он сидел в углу большой комнаты на первом этаже и не шевелился. Настя осторожно подошла к нему, не решаясь заговорить первой, и только тогда он поднял на неё глаза. Девушка молча опустилась рядом с ним на колени и обняла его. Она уже знала, что влюбилась, даже не обращая внимания на крылья, на страшные рассказы подруги. Ей было всё равно... Ей нравился его странный чарующий запах, сильное тело, мягкий шёлк волос. Пусть даже вся эта красота была немного грубой для восприятия, но она была, и для девушки она была идеальной. Она обнимала его неосознанно, но это было хорошо и приятно.
  -Зачем?..- неожиданно спросил он, глядя на неё.
  Она улыбнулась.
  -Потому что ты не всегда тот крылатый зверь, ты знаешь. Ты бываешь и человеком, притом человеком таким, который всё понимает.- Она взглянула ему в глаза.- Ты ведь всё понимаешь, да?
  Он не ответил, лишь прижал её к себе.
  -Я тебя напугал. Прости меня, пожалуйста. Я не хотел...
  -Ничего...
  Его объятия были мягкими и осторожными, в которых так и хотелось раствориться, чтобы больше никогда не воскреснуть в своей нынешней материи. Ведь она была так глупа в сравнении с тем, что давала им эта мнимая близость. Настя немного отстранилась и протянула руку к его шее. Велор дёрнулся и попытался остановить её.
  -Не надо. Они говорят...
  -А ты им веришь, Велор? Не верь... Они лгут. Теперь нет твоего тюремщика, так могу я тебя освободить?
  Он колебался несколько секунд, долгих и ненужных, а потом безвольно опустил руку. Девушка осторожно расстегнула ошейник, и он свалился на деревянный неровный пол, оставив на шее парня неприятные красные отметины, вблизи оказавшиеся ссадинами и небольшими ранками. Настя аккуратно и мягко провела по ним холодными пальцами. Он не шелохнулся, хотя взгляд его остекленел от этого прикосновения. Девушка вздохнула, потянулась и тихонько коснулась губами сначала его шеи, а потом немного сильнее поцеловала его в губы. На этот поцелуй он ответил.
  -Ты же должен быть свободен. На то и даны крылья, Богом ли, Дьяволом. Всё равно, они твои.
  Он вдруг улыбнулся. Она впервые увидела у него такую странную, но красивую улыбку. Она была живая и очень человеческая, совсем не та, что в ночь их необычного свидания. Она прижалась к нему ещё крепче.
  -Кто-то же здесь должен быть прав. Спасибо...
  Они долго, очень долго сидели молча, просто обнимая друг друга. Красавица и чудовище: в чём-то было сходство, может быть, немного отдалённое, но было. Им хватало для маленького такого счастья одних объятий и присутствия друг друга. Они были разные, но их это нисколько не волновало...
  Им не хватило бы и вечности насладиться обществом друг друга, а их крохотное мгновение счастья оборвал внезапный топот множества ног. Отчего-то они поняли, кто это и зачем они пришли. Велор сильнее прижал к себе девушку, а та сжалась так, словно хотела превратиться в его маленькую и незаметную частичку. Он почувствовал, как ему на тело упало несколько холодных капель воды. Она плакала, а он не мог её успокоить, только нежно поглаживал её по шелковистым огненно-рыжим волосам, прижимая к себе. И что-то он шептал ей на ухо, а она не разбирала смысла сказанного, но это успокаивало, убаюкивало.
  -Вот она!- кто-то закричал в толпу людей, ворвавшихся в безлюдный дом.
  -Дочка! Настюша... Мы так беспокоились. Как ты могла сбежать?..
  Её подхватили на руки, с трудом отобрав у Велора. Он нехотя отпустил её и снова погрузился в мёртвый ступор, безвольно опустив руки и забившись в тёмный угол. Он никого не интересовал, только его мать, подошла и обняла своего сына. Но на них уже никто не обращал внимания.
  И никто не заметил, что ошейник Велора пропал.
  
  ***
  -Правда?- Вика удивлённо оглянулась на Настю, откинувшуюся на мягкую зелёную траву.
  Этот день был чудесным: высоко в голубом небе светило яркое солнце, под берегом плескалась взбудораженная ветром река, а где-то кругом пели птицы. Единственным созданием, не вписывающимся в эту картинку, была бледная и растрёпанная девушка, глядевшая куда-то высоко в небо и глухим, отсутствующим голосом отвечающая на расспросы подруги, сидевшей рядом.
  -Почему?
  -Я не хотела говорить, но... Ты же мне подруга,- Настя краем глаза посмотрела на удивлённое лицо девушки.- Я же сюда сбежала. Из больницы. Думала, что они самым последним делом будут меня здесь искать, у бабушки. А они... слишком быстро меня нашли.
  -А зачем они тебя обратно увозят?- поинтересовалась Вика, поубавив во взгляде удивления.- Ты совсем не выглядишь больной... Стоп! Ты из больницы сбежала?! Ты же говорила...
  -Знаешь, сколько я врала за последние семь лет?- устало поморщилась Настя, снова глядя в небо.- Это постепенно становиться частью твоей жизни.
  -А зачем ты врёшь?
  -Чтобы верили. Чтобы не смотрели на меня, как на несчастную девочку, которая действительно неизлечимо больна.
  -Неизлечимо? Чем?
  -Не важно. Просто с генами не повезло, вот и всё.
  -С генами?
  -Наследственное... Не парься,- фыркнула Настя.
  -Ладно,- как-то даже слишком просто сдалась Вика.- И всё-таки, я думаю, что ты из-за Велора так плохо выглядишь...
  -Не начинай.
  Вика краем глаза заметила, как напряглась в этот момент подруга. Эта дурацкая история нравилась ей всё меньше и меньше, хотя она с самого начала не отличалась ничем хорошим. Но и заканчивалась она теперь здесь: этого чудака увезли в неизвестном направлении, а Настя уезжала уже на следующий день. Так сказали её родители. С его исчезновением что-то изменилось даже в самом воздухе, во всём том, что происходило, и даже что-то изменилось в Насте. Она стала какой-то замкнутой и выглядела уставшей. А ещё в её мягком характере появилось что-то искажающее его, какая-то вялая грубость... Этого не замечала одна только Настя.
  -Хорошо... Я тут Макса встретила. Он тебе привет передавал.
  -Ага. И ему от меня тоже передавай,- безразлично бросила девушка.
  Рядом в траве прошуршал неугомонный ветер, запутался в копне её ярко-рыжих волос, и исчез. Холодало. Вика задумчиво смотрела на другой берег реки. Сегодня на пляже почти никого не было - только парочка лихих парней с криками и улюлюканьем пытались залезть в холодную воду. Погода не радовала. По коже девушки пробежала толпа мурашек. Вика поёжилась и обхватила свои колени руками, прижав их к телу... Это была совсем иная встреча, но, наверное, всё началось слишком хорошо, чтобы именно так и закончиться.
  -Я не думаю, что это Велор убил ту ведьму,- внезапно сказала Настя и медленно перевела взгляд на спину подруги.- Его зря обвиняют. Пожалуй, ему не верят даже родители.
  Вика оглянулась.
  -С чего это ты вдруг эту тему затронула?
  -А ты бы ему поверила?- вместо ответа спросила девушка.
  Подруга несколько секунд неподвижно смотрела на Настю, потом молча отвернулась, неопределённо пожав плечами.
  -Понятно. Я вот просто думаю, что не мог он так сильно растерзать её, если из-за ошейника не полностью оборачивался этим существом... если, конечно, верить твоим рассказам.
  -Моим рассказам?.. Хм... Это было всего лишь один раз; но этот раз уже стал моим кошмаром.- Она опустила голову и стала бессмысленно смотреть в мутноватую воду реки.- Мне до сих пор противно... А ещё такое ощущение, словно это происходило со мной...
  Настя резко села, пристально глядя на подругу. Она и не догадывалась, как она переживает, как это отразилось на ней... Ведь она не видела того, что увидела Вика. И это было хорошо. Девушка осторожно подползла к подруге и тихонько её обняла. Она заметила, как по её щекам текут слёзы.
  -Я не думала... Но теперь стало ясно, почему ты их так ненавидела.- Она осторожно погладила Вику по волосам.- Не плачь. Всё будет нормально. Ты девушка сильная...- И замолчала продолжая её успокаивать, но молча. Она думала.
  Ей тоже хотелось быть сильной девушкой...
  
  ***
  Это лето было очень странным и жарким. В стоячем раскалённом воздухе часто пахло кровью и чьей-то глупой смертью. Они привыкали, а эти запахи смывались лишь грозовыми ливнями в чёрную муть рассвирепевшей реки. И это же лето унесло свою кровь с собой, не решившись преподнести такой подарок аристократке осени. Слишком он был ужасен... Однако кое-что лето всё-таки оставило, но это была маленькая ненавязчивая тайна, живущая где-то в маленьком невесомом по своей значимости городе, который осень накрывала своей шалью в самую первую очередь: быстро и совершенно незаметно. Она бы и не позволила пролиться крови...
  Шли дожди, перемешиваясь с золотыми листьями засыпающих деревьев. Был уже октябрь, холодный и промозглый своими нескончаемыми дождями. Насте они нравились, наверное, из-за того, что полностью повторяли все её чувства и эмоции, каждую их чёрточку, каждый изгиб. Ей было грустно, но всё чаще с темнотой к этому чувству примешивались страх и беспокойство. Что-то творилось там, за стеклом окна; там, куда её выпускали лишь днём, если не было дождя; за этой решёткой, каменными стенами и железной дверью. Она бы и не обращала на всё это внимания, но когда открывали форточку, то этот страх становился таким сильным, что девушка ощущала его почти физически...
  Дожди... Дожди... Она стояла у окна и тусклыми глазами смотрела, как пузырятся лужи. Они до сих пор боялись её, эти люди, за стенами комнаты. Её родители, на которых она совершенно не была похожа. Те незнакомцы, что каждый вечер приходили к ней, чтобы влить в её тело успокоительное и снотворное. Тот врач, который каждый вечер приходил и задавал одни и те же вопросы... Они не верили ей. Они считали её больной, у которой случаются сильнейшие приступы. Странные приступы тихой истерии. По ночам. Просто они не решались посмотреть, что там твориться, в стенах огромной полупустой комнаты, за железной дверью и окном с решёткой. И им было невдомёк, что приступы пропали вместе с приходом этого зловещего чувства настороженности и вечного страха.
  За спиной скрипнула дверь, приоткрылась, послышались тихие осторожные шаги, громыхнуло железо, а потом всё стихло. Девушка сильнее сжала в своих руках чёрную полоску кожи, утыканную острейшими шипами.
  -Настюш, как ты себя чувствуешь?- вежливо поинтересовался врач, шурша листами бумаги.
  Он записывал результаты каждого их разговора.
  -Хорошо,- как обычно ответила девушка.
  -Ничего не болит? Голова не кружится?
  -Нет. Всё нормально,- равнодушно сказала она, продолжая вглядываться в сумерки за окном. Как они путались в ветвях деревьев и расползались по двору.
  Она была дома. Родители больше не доверяли врачам, которые не уследили за своей пациенткой. Теперь её "лечили" дома. В коробке собственной комнаты.
  -Ты хорошо спишь?
  -Да.
  -Кошмары не мучают?
  -Нет...
  Она почти не спала последние два месяца, но их это нисколько не заботило: главное, что в комнате было тихо.
  -Знаешь, а тебе сегодня звонили. Она назвалась Викой.
  Настя оглянулась.
  -Правда?
  -Да. Передавала тебе привет и спрашивала, как твоё здоровье. Думаю, если всё пойдёт по-прежнему, то через пару недель ты станешь вполне нормальным человеком.- Врач говорил убедительно, а потом даже немного улыбнулся.
  Как ни странно, но ему Настя отчего-то поверила. Наверное, из-за усталости от своего вечного неверия, а ещё и от этой болезни, которая домогала её последние семь лет. С того самого дня, когда она перестала быть девочкой и, наконец, стала девушкой... Физиология... Она улыбнулась.
  -И ради эксперимента, сегодня мы не станем делать тебе укол.
  -Правда?
  -Да. К тому же это вредно,- добродушно кивнул врач.
  -Спасибо.
  -Да не за что,- он продолжал дружелюбно улыбаться.- Только скажи мне одну вещь: летом, когда ты жила у бабушки, приступы случались?
  Настя нахмурилась.
  -Нет. Ни разу.
  -Хорошо.- Врач что-то чиркнул у себя на листке.- Тебе сейчас что-нибудь нужно?
  -Нет. Всё нормально.
  -Отлично,- он кивнул.- Тогда разреши откланяться. Спокойной ночи, Анастасия.
  Он развернулся и быстро вышел, крепко закрыв за собой дверь и даже не оглянувшись. Девушка ещё несколько долгих секунд смотрела на тяжёлую железную дверь, а потом отвернулась, снова посмотрев за окно.
  Страх нахлынул одной беспощадной и сильной волной, смыв все её надежды и смелость, которые она накапливала эти два месяца, чтобы суметь противостоять... Ошейник упал на пол, а она закричала. Сделала два шага назад, запнулась, упала... Горло сковало страхом, но она поползла, всхлипывая и не сводя глаз с чёрного огромного силуэта за окном. Сильные корявые лапы разгибали решётку на окне, словно она была слеплена из медной проволоки, уцепившись задними лапами за подоконник и балансируя широкими страшными крыльями... По окну и перепонкам тихо барабанил дождь, и кроме всхлипов перепуганной девушки это был единственный звук в комнате.
  Существо разогнуло решётку, оттолкнулось и исчезло в темноте ушедшего дня, в сумерках, перетёкших в ночь. Но Настя знала, что случится в следующий момент, и вся сжалась. Сначала было очень тихо, нереально тихо, отчего она даже затаила дыхание, ожидая самого худшего...
  Сначала послышались торопливые шаги и взволнованные голоса за железной дверью. Потом взвыл ветер. А за ним разбилось окно, и чёрный сырой вихрь ворвался в комнату, не издав ни единого звука, словно просочился тенью через узкий лаз решётки. Она даже не успела снова закричать, когда оно накрыло её своим телом. Девушка просто не смогла, содрогнувшись от страха и отвращения. Оно было не просто страшным, но уродливым, как древний демон. Существо склонилось над ней и острым длинным языком лизнуло её в шею, потом замерло, словно принюхивалось и...
  -...отдай её мне...- зарычал зверь, хватая девушку за горло.
  За дверью послышался звон ключей. Встревоженные голоса.
  Девушка хотела закричать, но в место этого смогла лишь тихо захрипеть, и попробовала вырваться. Он не собирался отпускать. Попытка была не просто тщётной, а глупой. Существо перехватило девушку поудобнее и метнулось к окну.
  В дверях щёлкнул замок. Голоса стали слышнее.
  -...отдай её мне... я чувствую её...
  В ответ девушка только беспомощно захрипела, дёрнулась пару раз и затихла. На её щеках дождь заменил слёзы. А зверь лишь тяжело дышал ей в шею, периодически шепча одно и то же, а потом бесшумно взмыл в сырое осеннее небо...
  -...отдай же мне её...
  
  ***
  -Дочка...
  Кажется, она плакала, чего не делала никогда, если дело касалось её дочери. Она обнимала бедную истерзанную девушку, крепко, любя и плакала, не обращая внимания на людей, столпившихся вокруг и с любопытством смотрящих, как изящная красивая женщина обнимает тонкий силуэт истерзанной девушки.
  -Дочка... Настя...
  Она сидела уже так долгие две минуты, не отдавая её никому. Она и так её теряла столько раз, и в ту ночь, когда она исчезла из комнаты через разбитое окно. Девять дней тому назад... Отец стоял рядом, но ничего не предпринимал, впервые видя, как плачет его супруга, только что нашедшая свою потерянную дочь. Они ведь думали...
  Внезапно девушка пошевелилась и приоткрыла глаза. Она была вся грязная, избитая, в порванной одежде. Не удивительно, что её заметили только родители - остальные просто считали её бродяжкой.
  -Мам?.. Мне холодно, мам... И больно...
  Женщина сильнее прижала к себе девушку. Её муж снял куртку и накинул на девчушку, а потом сел на корточки рядом. Настя тяжело дышала, дрожала, и совсем не открывала глаз...
  -Мам, я очень хочу домой... отвези меня домой...- она чуть-чуть пошевелилась и прижалась к матери.-...здесь холодно... и мне больно...
  Женщина беспомощно взглянула на своего мужа. Тот странными глазами смотрел на свою дочь, но он понял её без слов, осторожно взял на руки девушку и отнёс в машину. Дама поднялась с колен и последовала за ним, не спуская глаз с Насти. Они делали это, не произнося ни слова, совершенно игнорируя толпу, возникшую вокруг них.
  Они исчезли оттуда так же внезапно, как и появились.
  Был мелкий моросящий дождь, осторожно смешивающийся с кровью на асфальте...
  
  ***
  Вику проводили до комнаты. Она примчалась сразу же, как только смогла: это заняло около четырёх часов, не больше. И теперь вдруг начала сомневаться в правильности своего поступка. Эта квартира выглядела зловеще, и лица людей, населявших её, напоминая каменные маски древних богов. Пожалуй, единственным лицом с живой эмоцией, которое она там заметила, было лицо матери Насти: она плакала. Вика видела его лишь мгновение, проходя мимо раскрытой двери в гостиную, но этого хватило, чтобы засомневаться в себе.
  Мужчина, провожавший её до комнаты девушки, не говорил ни слова, с тех пор, как открыл дверь квартиры и пропустил её внутрь. Он был очень странным. И даже немного высокомерным, но эта иллюзия стёрлась, когда он оглянулся к Вике, остановившейся за его спиной перед железной дверью. Он просто знал что-то, что нужно было скрывать...
  -Как вас зовут?- спросил он, оглядев с ног до головы девушку.
  -Вика,- немного удивлённо ответила девушка.
  -Вика... Ты подруга Насти?
  -Да. Откуда вы...
  -Настя часто говорила о тебе. Мы бы и не позвонили, если бы не она. Настя очень в тебе нуждается. Пожалуй, больше, чем в ком бы то ни было.
  Вика была обескуражена этим заявлением и промолчала, даже не зная, что можно на это ответить... Хотя ей было очень приятно это услышать. Наверное, она и сама хотела быть нужной этой девочке.
  -Проходи. Только, пожалуйста, веди себя тихо. В этом доме не любят гостей. И уж тем более гостей, которые приходят к Насте.- Он как-то странно натянуто улыбнулся и открыл дверь.- Будь сильнее, чем она.
  Вика была удивлена ещё больше, но ничего не сказала, а просто зашла в комнату. Дверь закрылась с неприятным грохотом, от которого девушка поёжилась.
  Там было сумрачно, хотя за окном ещё не село солнце. Тёмные стены с ободранными обоями. Пол в каких-то пятнах. Поломанная мебель. Решётки на окнах. Вика не поверила, что это может сделать хрупкая девушка восемнадцати лет от роду, даже если она болела. Тем более, если она болела.
  В комнате была тишина, тяжёлая, почти зловещая. И присутствовала какая-то странная пустота. Девушка даже не сразу заметила свою подругу, свернувшуюся у стены на поломанной кровати, да и только когда она немного пошевелилась и всхлипнула.
  -Настя?..
  Тишина вдруг сомкнулась, стала как будто плотнее, а потом разом рассеялась, когда на кровати снова зашевелилась девушка и невнятно сонно произнесла:
  -Вика?.. Это ты?..
  Подруга тихо подошла к ней... Первой её мыслью было - как эта хрупкая девочка ещё жива: бледная, побитая, в синяках и ссадинах, особенно хорошо видимых на её шее и плечах. Настя дышала глубоко и тяжело, как будто у неё была лихорадка, а глаза всё время были прикрыты. Она повернулась к Вике лицом и долго смотрела на неё, так долго, что подруга забеспокоилась. Девушка присела на край кровати и взяла в свои руки очень холодную и бледную ручку Насти.
  -Настёна... Что с тобой? Кто это сделал?..
  Губы Насти вдруг дрогнули и изогнулись в улыбке, странной и больной.
  -Ты всё-таки приехала... Я думала, тебя не пустят... Спасибо...
  Она говорила очень тихо, каким-то одурманенным голосом; создавалось впечатление, что ей вкололи большую дозу успокоительного... или какой-то ещё дряни. А может быть, это были последствия её слабости.
  -Насть! Что произошло? Почему... откуда у тебя эти синяки?- Вика неожиданно для себя поняла, что из глаз текут слёзы. Она бы убила того, кто это сделал с её подругой.
  -Он ищет и находит, Вика... Не плачь... Всё хорошо... Это только кошмар, ворвавшийся в жизнь, вот и всё... И жизнь это не твоя...- она продолжала улыбаться, а сама была холодная и слабая, такой, какие готовы уйти. Навсегда уйти.
  -Но...
  -Молчи... Слушай... Я хочу, чтобы ты осталась здесь... Ненадолго. Я других людей не знаю, кто ещё мне так близок... Понимаешь?.. Мне нужен... кто-нибудь... Очень...- она вдруг странно всхлипнула и заплакала, как-то съёжившись.- Мне больно, Вик... Мне очень больно... и холодно... Как будто боль вызывает холод, а холод - боль... Он во мне, Вик... Он хотел её, а получил меня... И теперь... Теперь он как будто во мне... Мне страшно...
  -Кто, Настя?- Вика осторожно дотронулась до щеки девушки и вытерла мокрую дорожку, оставленную слезой.
  -Он...
  Девушка вдруг зашевелилась и вынула вторую руку из-под одеяла. Осторожно, словно боялась. Словно вовсе не хотела этого делать. Руки у неё были тонкие, в царапинах и синяках, как, впрочем, и всё тело, а на одной - швы... Но это Вика заметила уже потом, когда смогла придти в себя после увиденного: в одной руке девушка сжимала ошейник. Шипастый собачий ошейник. С кровью на железных шипах.
  -Настя... Господи... Откуда у тебя эта хрень?!..
  -Я его отпустила...
  -Нет... Зачем?!
  Настя внимательно посмотрела в глаза подруге: она была в ужасе, она боялась... и она плакала.
  -...я, наконец, поняла, зачем ему крылья... он их достоин... они ему нужны... а этот ошейник только мешал... Велор...
  -Девочка, его нельзя любить...
  -Его нужно любить.
  -Глупая. Ему это не надо.
  -Я знаю... ему нужна только она... за неё он может убить...
  -Что ты говоришь...
  -То, чего никто и никогда не знал... Они убивают... Редко... Только когда находят друг друга... В остальное время им хватает собак, кошек и крыс...
  -Ты о...
  -Я говорю о них... Об этих зверях... Детях извращённой фантазии тьмы и бесшумного зла тишины... Ты же видела часть его... Ты рассказывала...
  -Настя... Я...
  -Я знаю, что ты боишься... что это тебе сниться почти каждую ночь... Вика, пожалуйста, останься со мной... На месяц, не больше... Это займёт всего лишь месяц...- она всхлипнула и сжала в руке ошейник.
  -Что?
  -Это...
  -Ты... Настёна... нет... Ты же не...
  -Нет, я не умру... Обещаешь?- в её уставших сонных, одурманенных глазах показалась надежда в обрамлении чистейшего отчаяния.
  -Да, хорошо. Обещаю,- Вика улыбнулась сквозь слёзы, застилавшие глаза.
  -Спасибо...- Настя закрыла глаза.- Большое спасибо...
  
  ***
  Она просила месяц. Ровно месяц. И ей он был отдан.
  Большего ей и не требовалось. Она бы и не смогла удержать это. Никто бы не смог. И этот месяц... Она спала целыми днями, периодически просыпаясь и глядя, как солнце переползает свой рубеж. Если оно было. Дождь удручал. Дождь убивал своим нереальным шелестом по воздуху и стуком по стеклу, по железному подоконнику. Он же не знал, какую боль может причинять. Никто ведь никогда не знает, какую боль может причинить. Никто. Совершенно никто.
  Кроме него. Он знал, какую боль может причинить. Просто он не умел контролировать это. И поэтому она простила его. За всё простила. А ещё она просто и глупо его любила. За это она не могла простить только себя...
  Анастасия...
  Ей постоянно было холодно и больно, так, как никому ещё и никогда не было. Другие не понимали. Они не были ей, они не были такими, как она. И в них не было ощущения постоянного присутствия чего-то ещё. Его. Они не переживали того, что пережила она за те девять дней. За девять дней полусна-полуреальности, когда сон сменялся явью, а явь - сном. Когда граница просто стиралась, и приходил он. Такой же. Совершенно такой же, только сильнее, увереннее... Знающий не только свою силу, но и свои слабости. Знающий, чего хочет. И понимающий, зачем таким, как они, эти чёрные огромные крылья за крепкой спиной, в которую никогда и ни при каких обстоятельствах не вонзиться нож... Потому что они знают, что такое верность. Они не знают, что такое - нежность.
  Потому что они - не люди.
  Они лучше.
  И они такие же...
  
  ***
  Вике было страшно. Последние ночи она спала плохо: всё из-за документов, которые отдал ей доктор недели две назад. Об их содержании знала лишь она и, разумеется, этот врач. Больше никто. Обстоятельства постарались: остальные либо пропали, либо погибли... И это пугало.
  Уже темнело. Вика боялась этого времени суток: ей всегда казалось, словно кто-то или что-то за ней наблюдает. Она почти ощущала его присутствие, но как только она пыталась сосредоточиться на этом чувстве или осознать его полностью - оно пропадало, так же неуловимо, как и появлялось. А потом возвращалось опять.
  Девушка стояла перед уже знакомым подъездом и неуверенно вглядывалась в тёмное окно на последнем этаже. Она бывала здесь каждый вечер, навещая подругу, разговаривала с её доктором. И ещё ни разу она не говорила с родителями Насти, словно их и вовсе не существовало.
  Да лучше бы так и было.
  Вика вздохнула и поёжилась, когда ветер самовольно забрался ей за шиворот. Накрапывал мерзкий осенний дождь. С каждой минутой тьма сгущалась сильнее, принося с собой тишину, холод и пустоту. Этот двор, дом и подъезд казались совершенно вымершими, как будто здесь эти сумерки сгущались вечно, перерезав весь поток уже несуществующего времени. Это было не менее странно и страшно, чем эта вся дикая история.
  "Как же страшно..."- девушка сделала один неуверенный шаг вперёд, оторвав свой взгляд от окна. Пустого и чёрного окна. Там никого не было, и она это знала, но пошла. Ей необходимо было туда попасть.
  "Что ты помнишь?.. Ты помнишь лето. Ты помнишь её глаза. Ты помнишь что-то из её слов. Это дьявольские имя. Он сам демон. А ещё ты помнишь то, что вычитала из документов..."- Вика открыла дверь и зашла в тёплый сухой подъезд, освещённый желтоватым светом слабеньких дешёвых лампочек, которые светили почти в каждом подъезде. Только это освещение нисколько не успокаивало. Наоборот, оно напрягло ещё больше. Девушка начала медленно подниматься, стараясь не шуметь. Но каждый шорох, каждый вздох и даже стук сердца казались нереально громкими в абсолютно тихом и как будто бы пустом доме.
  Как в кошмаре.
  Девушка почувствовала, как вдоль позвоночника скатилась холодная капелька пота, а но телу побежали мурашки. Уж сильно это казалось нереальным. Она. Пустой подъезд. И чёрная дверь на самом верху.
  Что за ней?
  
  ***
  Зверь был голоден. Сырая от моросящего дождя шерсть плотно прилегала к мускулистому сильному телу. Огромные чёрные крылья были расправлены за спиной, и капли воды барабанили по тугим перепонкам, издавая какой-то настораживающий звук. Тихий, но так хорошо различаемый его слухом. Зверь видел и слышал, чувствовал и понимал. Он был созданием тёмной беспощадной ночи и злой тишины умершего леса.
  Существо сидело неподвижно на крыше дома. Над ним неслышно проплывали тучи. Вокруг шумел дождь. Копошились тысячи запахов. Но он ждал один-единственный запах, ни с чем не сравнимый. Запах первой крови. Он почувствует его всегда. Это где-то совсем близко. И тогда...
  Внизу мягко скрипнула дверь подъезда. Кто-то начал подниматься на пятый последний этаж пустого дома. Здесь больше никто не жил. Здесь больше никто не шумел. Зверь не любил шумы и посторонние запахи. Шаги идущего были еле различимы. Но существо слышало всё, чувствовало и видело. Оно медленно опустило голову и прислушалось. Да... Именно... Кто-то поднимался по лестнице. Создание тихо и плавно развернулось и, цепляясь огромными острыми когтями за стену, начало спускаться к окну. К зарешечённому окну на пятом этаже...
  Ветер завывал в разбитом окне, среди погнутых железных решёток. А в комнате лежала девушка, сломленная нереальной болью, холодом и страхом, и тяжело дышала. Периодически из её горла вырывался не то хрип, не то сдавленный и слабый стон... А зверь сидел рядом и ждал запаха первой крови...
  
  ***
  Вика медленно поднималась. Страх сковывал всё сильнее, словно она поднималась к его эпицентру. Перед глазами периодически всплывали воспоминания прошедшего лета. И среди них было одно воспоминание, которое теперь будет мучить её всю жизнь: та ночь у старого заброшенного дома. Тот Велор и та ведьма, ныне мёртвая из-за чьего-то голода и необузданной дикости. Ни одно живое существо не смогло бы сделать такое... Оно было наполовину человеком, но ничего человеческого в этих повадках не было. Не было жалости. Не было добра. Не было...
  Девушка медленно, но неотвратимо приближалась к чёрной двери. Вокруг была лишь тишина, переплетённая с шелестом дождя за окном. В подъезде витал какой-то очень странный запах. Очень странный. Она бы не смогла дать ему определения, но только из-за него становилось ещё больше не по себе. Страшнее.
  Она отдала бы всё на свете, чтобы только эта лестница продолжалась вечно. Назад повернуть ей бы не позволила совесть. Там была её подруга. И она обещала.
  Вика нерешительно остановилась перед дверью. Постояла немного, и позвонила. Сердце ёкнуло, появился комок в горле, а страх почти стал приобретать плоть, когда ни через минуту, ни через две ей не открыли, сколько бы она не звонила. Она уже отчаялась и собралась уходить, когда дверь вдруг скрипнула и немного приоткрылась. На неё пахнуло сыростью, холодом... и чем-то ещё. Она не знала, что бы это могло быть.
  Но вошла в квартиру, такую же пустую, как и весь дом. Здесь было страшно, так же страшно, как это было тогда, около старого полузаброшенного дома. Просто теперь этот страх исходил из ниоткуда, материализовывался из пустоты и отдавался глухими ударами сердца во всём теле и слишком громким дыханием. Она осторожно ступала по тёмному полу, на ощупь пробираясь в темноте необитаемой квартиры. Вика судорожно вздохнула, когда её нога вдруг заскользила по поверхности пола, вступив во что-то липкое и жидкое... Девушка опустила взгляд себе под ноги. Пятно. Всего лишь тёмное пятно... Слишком тёмное и слишком похожее на пролитую кровь, ещё не засохшую, но уже начинающую сворачиваться. Она несколько долгих, почти бесконечных, секунд смотрела на это чёрное пятно как завороженная... А потом вдруг всхлипнула. Это был единственный звук во всём помещении.
  Вика с трудом заставила себя сделать шаг вперёд. После него идти стало легче, и она пошла вперёд, стараясь смотреть только перед собой, не оглядываясь назад, не глядя по сторонам. Только вперёд, к заветной железной двери. Приоткрытой железной двери... Девушка не остановилась перед ней, а прямо и уверенно зашла в тёмную комнату, освещённую лишь тусклым светом уличного фонаря. Здесь было ещё хуже: чисто, спокойно и очень тихо. И не было никаких тёмных пятен.
  Вика быстро подошла к кровати. Она лежала там, бледная, неподвижная... как мёртвая.
  -Настя?- шёпотом позвала она и дотронулась до ледяной руки девушки.
  Она не шелохнулась.
  Вика, почувствовала, как страх накатывает новой неконтролируемой волной, а на глаза наворачиваются слёзы. Месяц? Она умерла... Девушка быстро вытерла слёзы. И замерла. Одеяло, которым была укрыта Настя, было пропитано кровью. Это было не просто тёмное пятно на белой ткани... Оно пахло. Пахло страхом, болью и чем-то таким, чего Вика не могла понять.
  -Господи...- она подскочила и сделала шаг назад от постели, не отрывая взгляда от кровавого пятна и мёртвого тела девушки.- Что же это?..
  За её спиной громыхнула железная дверь. Вика резко оглянулась и вскрикнула...
  -Она жива,- спокойно сказал нереально красивый юноша, стоя около двери.- Ты боишься?
  -Что ты с ней сделал?- девушка медленно отошла к окну, не сводя с него глаз.- Почему она вся в крови?
  -В крови?- юноша прикрыл глаза, мерцающие в темноте, и повёл носом в сторону кровати.- В крови...- немного удивлённо произнёс он и бесшумно подошёл к Насте. Опустился около постели на корточки и осторожно провёл по волосам девушки.- Она спит... Красивая... Я не хотел делать ей больно... Я не делал ей больно, она сама согласилась на это...
  За его спиной всё также копошилась призрачная тьма. Это как оборотень, только хуже. Потому что - непонятно, потому что - бесшумно, потому что - почти человек... Вика судорожно вздохнула и метнулась к двери.
  -Она закрыта,- спокойно сказал юноша, когда девушка попробовала её открыть.- Это как ловушка: ты заходишь сюда, а отсюда уже выхода нет. Здесь живут только звери... когда-то бывшие людьми, которых считали за сумасшедших, за больных, за лунатиков, но которых не хотели понять и узнать поближе...
  -Я никогда не считала Настю сумасшедшей!- Вике было страшно, очень страшно, но она скрывала это как могла.- Я даже не знала...
  Он оглянулся. Шелковистые длинные волосы, отливали синевой даже в полутьме. И эти глаза, красивые, но зловещие своим нереальным свечением. Он был идеален, если бы не был зверем...
  -Велор, отпусти нас...
  -Тебе страшно,- сказал он.- От тебя пахнет страхом.
  -Я не боюсь тебя! Я видела твоё превращение в том доме! Я не...
  -Знаю,- он медленно поднялся на ноги. Боже, каким же огромным он казался в этой комнате, с шевелящейся тьмой за спиной. И это был уже совсем другой Велор, не та кукла из полузаброшенного дома.- Я знаю гораздо больше, чем такие, как вы. Я вижу не только глазами...- Он снова глубоко вздохнул и как-то хищно улыбнулся.- Вы же были подругами?
  -Да! Отпусти...
  -У тебя есть страхи... И я даже знаю, что тебе сниться каждую ночь...- его улыбка стала шире, он полностью повернулся к ней.
  Девушка прижалась спиной к двери, почувствовав, как холод металла проникает даже под одежду, забирая и те остатки храбрости, которые ещё могли бороться с всё нарастающим страхом. Только сейчас, когда глаза привыкли к темноте, она заметила, что он был вовсе без одежды... И заплакала. Кошмары. Они возвращались каждую ночь, и теперь они воплощались в жизнь.
  -Та женщина, которая следила за мной, она заслужила то, что мы с ней сделали.
  -Вы?
  -Да, мы. Я и Настя... Точнее Я и Она.
  -Нет...
  -Именно. Настя не помнит ничего после своих превращений, а я помню всё. И даже вкус свежей крови...- Он продолжал улыбаться.
  Велор стоял некоторое время молча, а потом резко сорвал с девушки на кровати одеяло. С её обнажённого, окровавленного и бледного тела.
  -Она цела, Вика.
  -Кровь...
  -Первая кровь, Вика... Это замкнутая цепь. Мы такие же, как вы. Как всё живое и дышащее на этой земле...
  -Что ты...?
  Она не успела договорить. Девушка на кровати зашевелилась. Только это был уже не человек: превращение было незаметным; его почти не было. Просто сначала это была девушка, а через мгновение - потягивающееся и сонное существо с тёмной шерстью, огромными крыльями и острыми когтями. Очень уродливое и неимоверно страшное. Оно прищурилось и посмотрело на Вику, пожелавшую лишь одного в этот момент - провалиться сквозь землю, исчезнуть, раствориться... А потом зверь фыркнул и начал вылизываться, очищая своё тело от крови длинным и острым языком.
  Вика почувствовала, как горлу подступает тошнота. Велор ухмыльнулся.
  -Мы такие же...
  Девушка сползла по двери на пол и продолжала неотрывно смотреть на умывающегося зверя. Это была Настя... Когда-то...
  -Что вам нужно от меня?..
  -Это ловушка...- прорычал чёрный зверь над её ухом.
  Девушка резко оглянулась и закричала. Их теперь было двое, потому что никакого Велора теперь не было. Она попыталась отползти от него, но зверь быстро и бесшумно схватил её за предплечье и резко дёрнул на себя. Руку пронзила острая боль, из глаз брызнули слёзы. Она всхлипнула и снова попыталась вырваться. Зверь лишь тихо злобно зарычал, а потом отшвырнул её к противоположной стене. Вика отлетела, словно весила какие-то граммы - это была нечеловеческая сила. Она врезалась в стену и ударилась головой. В глазах потемнело, а сознание начало медленно ускользать.
  -Это мир, где живут лишь звери...
  А потом появился какой-то скребущий звук. Вика ничего не могла видеть... Только потом, когда ногу вдруг пронзила острая боль, она вскрикнула и взглянула вновь обретённым зрением к себе в ноги. И увидела там два маленьких и злобных огонька чьих-то глаз... Какого-то маленького и неуклюжего существа. Чёрного, крылатого и уродливого. Оно копошилось и кусало её ноги... Ей было больно, но она как завороженная смотрела на это создание, и не реагировала, а в голове созревала догадка...
  -Мы такие же, как вы все... Как всё живое и дышащее на этой земле,- произнёс Велор над её ухом остаткам ускользающего вместе с кровью сознания, слизывая шершавым языком кровь из ранки на её предплечье.- Это замкнутый круг... Цепь продолжается...
  
  08.05.07
  19.50
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"