Аннотация: Автор предлагает свой вариант колонизации Марса
Я надел скафандр и вышел из бункера. Передо мною расстилался фантастический, заставляющий содрогнуться, марсианский пейзаж. В каких бы диких пустынях на Земле мы не бывали, но то, что мы увидели на Марсе, было совершенно неожиданно и чуждо. Возможно, мы еще привыкнем, но, пока мы все еще поражались расстилавшемуся виду марсианской равнины. Я взглянул вверх, там казалось, были видны корабли эскадры марсианской экспедиции, среди звезд марсианского неба, и это успокаивало. Собственно, все началось на конференции, посвященной космическим путешествиям, когда выступил русский ученый и в пух и прах разгромил намерения некоторых государств послать одиночные корабли к Марсу. Он назвал это авантюрой, на 90% обреченной на неудачу, ничего не дающей человечеству, ни в научной, ни в другой какой области. Он напомнил, что в эпоху великих географических открытий, эти открытия совершали не одиночные корабли а эскадры, хотя дело происходило на Земле, которая все предоставляет для жизни. Тем более в Космосе который абсолютно враждебен человеку, по крайней мере пока, необходимо действовать с применением многих кораблей. Необходимо привлечь ресурсы многих государств, колонизация планет должна быть делом общечеловеческим. Он изложил свою концепцию межпланетных космических полетов, и вот я стою на поверхности Марса и смотрю вверх, пытаясь увидеть корабли эскадры. Я один из четырех представителей марсианского десанта - русский Иван, остальные - чернокожий американец Джон, китаец Ли и немец Фриц. Вообще сейчас мы устроены довольно хорошо, не идет ни в какое сравнение с теми днями, когда мы только опустились на поверхность Марса. Интересно, на Земле я сказал бы, приземлились, а здесь не знаю, как и сказать - примарсились, что ли? Все необычно на этом Марсе.
Так вот, наша задача заключается в том, чтобы построить площадку для приземления космических челноков, американец Джон называет их Шатлами, а я Буранами. Если нам удастся это осуществить, то связь с орбитой намного облегчиться. Да, что я говорю "удастся", мы обязаны это сделать, в противном случае, мы имеем шанс навсегда остаться тут, на поверхности Марса. Конечно, наши имена занесут навеки в книгу Славы завоевания Космоса. Но, я, пожалуй, обошелся бы и без этого.
Я помню, как тряхнуло наш спускаемый аппарат, и раскрылись парашюты, я помню, как мы грохнулись о поверхность Марса и покатились кувыркаясь. Затем все остановилось. И мы почувствовали вес. Конечно, на Марсе вес составляет только третью часть земной, но путешествуя почти полгода в невесомости, мы почти совсем забыли, что такое вес, что такое тяготение. И, когда мы выползли из спускаемого аппарата, который достойно выдержал посадку, к нашей искренней радости, ибо ему предстояло быть первое время нашим домом, мы едва держались на ногах. Над нашими головами сияло розовое марсианское небо, окрашивая поверхность планеты в красноватый оттенок. Всего было два спускаемых аппарата по два человека в каждом. Я был вместе с темнокожем американцем Джоном, а во втором были китаец Ли и немец Фриц. Мы с Джоном понятия не имели, что случилось с нашими товарищами, но действовали по инструкции. Включили радиомаяк, вытащили марсоходы или марсианские велосипеды, у которых был электродвигатель, и они могли работать от аккумулятора, но так как электроэнергии была у нас тогда еще вещь проблемная, мы собирались использовать их исключительно с помощью ножной тяги. Кроме того у нас был робот, которого Джон назвал фараоном. Он сказал: - Знаешь, когда-то мои предки были рабами, а рабов называли разными смешными именами - Юпитер и прочими, а раз этот робот мой раб, то я назову его "Фараон". Робота мы наладили, настроили, и он ползал вокруг и что-то бормотал, это можно было слышать в наших "воки-токи", как называл наши рации Джон. На удивление, мы достаточно легко освоили марсоходы. Мы покружились возле нашего спускаемого аппарата, сопровождаемые роботом. Ранее были заброшены грузы, необходимые нам для работы. Работали радиомаяки и мы определили, что некоторые из них были довольно недалеко от нас. Нам удалось с помощью марсоходов добраться до тягача, который мог выполнять еще роль бульдозера и экскаватора, и включив его, мы потихоньку добрались до "базы", как мы стали называть между собой место нашего приземления, или вернее сказать "примарсения". То, что от наших товарищей не было никаких вестей, угнетало нас, и фиолетовый марсианский закат воспринимался нами как знак беды. Мы, конечно, не подавали виду, бодрились, но в глубине души было тревожно. Так прошел наш первый марсианский день. Спали мы тревожно. Спали мы в скафандрах. Наш спускаемый аппарат, который мы переоборудовали в базу, предварительно хорошо его герметизировав с помощью специального герметика и укрепив и также герметизировав люк, был довольно безопасным и герметичным. Но, все-таки не следовало рисковать, да и учитывая, что за бортом было около ста градуса с минусом разумнее было обогревать скафандр а не помещение базы, ибо с энергией у нас была напряженка. Мы снимали шлем скафандра только тогда, когда собирались поесть. Внутри базы было около пяти градусов тепла. С рассветом мы снова принялись за работу. Надо было доставить груз, в котором были солнечные батареи. За ними мы поехали на тягаче. Ехал он медленно, его собственные солнечные батареи не давали энергии для быстрой езды. Добравшись, наконец до места назначения, мы начали погрузку. Грузили мы вручную - экономили энергию. Хотя сила тяжести на Марсе в три раза меньше земной, нам было очень трудно. Во-первых мы вообще отвыкли от силы тяготения, кроме того работать в скафандрах было само по себе очень тяжело. Изнемогая от усталости, мы погрузили последние детали солнечных батарей и наконец, тронулись в обратный путь. Добрались мы уже тогда, когда Марс совсем утонул в фиолетовых сумерках. Известий о наших товарищах все еще не было никаких. Без всякого аппетита мы съели свои консервы и легли спать. Среди ночи меня разбудил крик - Командир, командир - кричал Джон - они отозвались. Среди ночи он принял радиограмму с командорского крейсера, в которой говорилось, что они приняли сообщение наших товарищей, в которой говорилось, что сними все в порядке, что были проблемы с радиоаппаратурой, но сейчас они уже восстановили все. Джон излучал радость, это было видно сразу - белки его глаз сверкали, сияющая белозубая улыбка, казалось, освещала его лицо. Глядя на него я невольно и сам улыбнулся. Усталости как не бывало - нас охватил подъем, желание действовать. Я обхватил Джона, подбросил его вверх (впрочем, вверх это относительно, потому что до потолка можно было, подпрыгнув дотронуться рукой) и закричал - Ах ты черная чертяка. Закричал я на русском языке, впрочем, мы все говорили на смеси языков, я достаточно хорошо знал английский, Джон достаточно хорошо знал русский, но если было нужно, что-то сказать быстро, мы говорили на родном языке. Какие-то слова народные мы могли и не понять. Так и Джон не понял и спросил, улыбаясь - Что есть черная чертяка? Как ему должен был объяснить идиоматическое выражение, которое имело смысл прямо противоположный, чем выражало. Я ему сказал, что по-русски это означает дорогой, но очень сильно дорогой. Надо сказать, это мое объяснение ставило меня впоследствии часто в неловкое положение. Спать мы уже не могли. Все оставшееся время до рассвета мы обсуждали наши дальнейшие действия. И уже Марс нам не казался таким зловещим, ни его фиолетовые рассветы, ни желтое небо полуденного Марса. Утром нам удалось связаться с Ли и Фрицем. Наши товарищи чувствовали себя бодро и уверено. Они, как и мы собирались съездить к грузу - еще одному тягачу, чтобы перевезти спускаемый аппарат к нашей базе. Когда мы с Джоном, добрались, утром к грузу, наши товарищи вовсю уже там работали. Наша встреча была по мужски сдержанной, мы только пару раз обозвали друг друга заразами, Джон назвал Ли китайским поросенком, а тот обозвал его африканским набобом. Мои же идиоматические выражения опять никто не понял. Мы решили отправить тягач по навигатору, а сами, чтобы не терять время, отправились к месту высадки наших товарищей на марсоходах. Там мы подготовили "дом" к эвакуации и поджидая тягач, отпраздновали нашу встречу пиршеством, поедая консервы, потому что как и мы с Джоном, так и Ли с Фрицем, ничего еще не ели. Когда тягач, наконец приполз, мы погрузили с его помощью спускаемый аппарат и решили снова отправить его с помощью навигатора, так как было уже поздно, и тягач никак бы не смог доползти вовремя до базы. Сами мы оседлали наши марсоходы и к сумеркам уже были "дома". Весь следующий день мы занимались установкой солнечных батарей. Когда мы их установили, мы почувствовали себя гораздо более уверено. Теперь мы могли зарядить аккумуляторы наших тягачей и марсоходов, что придало бы им гораздо большую скорость и силу. Нам еще предстояло найти и доставить грузы, в которых была ветряная электростанция, она дала бы нам еще больше энергии, и которая могла бы работать не только днем, но и ночью. К вечеру, наконец-то появился тягач со спускаемым аппаратом. Мы соединили спускаемые аппараты, герметизировали их и наконец-то у нас появился, хоть и тесный, но настоящий дом. Мы наконец-то смогли скинуть с себя скафандры и помыться. Космическая баня это такой тесный герметичный мешок с джакузи. Но, пребывание в нем давало ощущение чистоты. И. мы были вполне солидарны с Джоном, когда сверкая белками глаз, счастливо отдуваясь, он сказал - Наконец я чувствую себя человеком, а то ведь, честное слово, думал уже, что я свинья! Несколько дней мы заряжали аккумуляторы, параллельно работая над устройством бункера, в котором нам предстояло жить. Кроме того у Фрица и Ли тоже был робот, но при посадке оказалась повреждена система питания - солнечные батареи, поэтому приходилось заниматься ремонтом робота. Наконец-то все аккумуляторы оказались заряжены, и мы смогли отправиться в дальнюю дорогу. Тягач довольно бодренько, рванул вперед, таща тележку, в которой были мы - четверо человек и двое роботов. Ехали мы довольно долго, прежде чем мы нашли и погрузили грузы с ветряной электростанцией. Сейчас, когда у нас были аккумуляторы, мы рискнули пуститься в обратный путь под ночь. Мы сильно устали, и хотя мы были очень голодны, мы невольно дремали сидя в тягачах, которые везли нас по навигатору домой. Прибыли мы уже под утро, и я про себя зарекся организовывать такие рискованные и опасные экспедиции в будущем. На автопилоте мы стащили с себя скафандры и повалились на свои топчаны. Проспали мы полдня, и затем, когда поужинали, был уже вечер. При свете прожекторов мы обсуждали, где установить ветряную электростанцию и легли уже довольно поздно. На завтра, с утра позавтракав, мы весь день уделили монтировке и установке ветряной электростанции, с перерывами, правда, на обед и ужин. Установив ее, мы должны были еще укрепить электростанцию на грунте, забив в подошву четыре металлических штыря. Это нужно было делать вручную, и вы должны представить себе, насколько это было трудно в скафандрах. Но, найдя друг друга, мы были полны оптимизма, и словно и не чувствовали усталости. Этот всем известный психологический момент - когда у тебя все получается, это словно бы придает силы, если же тебя преследуют неудачи, то ты чувствуешь удесятеренную усталость. Уже поздно вечером, когда наша родная Земля давно опустилась за горизонт, мы вернулись в наш новый дом. Полные аккумуляторы позволяли поддерживать комфортную температуру, было уютно. Консервы, которыми мы поужинали, казались нам особенно вкусными. И в самом деле, нас поймет только тот, кто полгода питался из тюбика, а сейчас мы могли взять кусок мяса или рыбы на вилку и спокойного отправить его в рот, не боясь, что он повиснет в воздухе и его придется ловить по всему камбузу. Мы наслаждались нашим ужином, это был просто праздник чревоугодия. Ужиная, мы говорили, предавались мечтам, рассуждая, как хорошо будет тем, кто придет сюда после нас. Наконец мы заснули. Нас ждали большие дела. Во-первых, надо было построить бункер. Для этого надо было найти грузы, в которых были его составные части. Они были сброшены раньше и лежали где-то в окрестностях. В этом нам должны были помочь роботы. Кроме того необходимо было найти муфельную печь, для выплавки металлокерамических плит, или вернее металлостеклянных плит, для взлетно-посадочной площадки для многоразовых челноков, которые позволили бы установить постоянную и прочную связь с орбитой. На Марсе невозможна вода в жидком виде, поэтому бетонные конструкции подготовить там, в настоящее время, невозможно. Там возможны лишь керамические, либо плавленые плиты. Детали для сборки муфельной печи были сброшены до нашей посадки - их тоже нужно было только найти и собрать. Нас готовила в полет вся планета, поэтому мы были оснащены по последнему слову техники, но нас ждали совершенно новые условия, и последствия влияния этих условий были непредсказуемые. Мы были первопроходцами и рисковали совершенно осознано, мы работали во имя человечества.
Мы разделились. Я и Джон должны были найти муфельную печь, а Фриц и Ли должны заняться бункером. Примерные координаты нам подсказали с орбиты, и с утра мы садились на наши марсоходы и начинали искать. Необычный волшебный пейзаж, волновал нас. Розовое, полуденное небо, окрашивающее все вокруг в красноватые оттенки, заставляло ждать чего-то необычного. Ощущение того, что мы были в Космосе, не где-то на орбите вокруг земли, а далеко, от нее, гипнотизировало нас. Я вспомнил рассказы космобиолога с которым мы сдружились во время долгого перелета. Он, помню, говорил, что на Марсе как и на Земле чередуются эпохи оледенения и межледниковые. Что нынешняя ледниковая эпоха началась около пятидесяти тысяч лет назад, и что вскоре она должна будет закончиться. Тогда растают полярные шапки, состоящие в основном из углекислоты, за счет этого атмосфера станет гораздо более плотной, а более потная атмосфера обеспечит то, что называют парниковый эффект. То есть значительное повышение температуры на планете. И, кто знает, не возродиться ли и жизнь на планете? А если была на планете в прошлом жизнь, то может, была и разумная жизнь? Так мы с Джоном разговаривали во время поисков муфельной печи. Да и только ли муфельную печь мы тогда с ним искали? Мы еще искали чудеса.
Как это часто бывает во время поисков мы с Джоном нашли кое-что от бункера, а Фриц и Ли нашли кое-что от муфельной печи, но муфельную печь нам удалось быстрее найти и доставить. Пока наши товарищи еще занимались бункером, нам удалось настроить и отладить муфельную печь. Конечно, нам наши друзья тоже помогали, когда они были не в "поле", как мы говорили. Не теряя времени мы занялись выплавкой кварцевых плиток, для того чтобы выслать ими взлетно-посадочную полосу. Конструкция этих плиток напоминала "пазлы", то есть они имели своеобразные зацепы, с помощью которых сцеплялись друг с другом. Фриц и Ли тем временем приступили к строительству бункера. Мы с нетерпением ждали, когда же мы улучшим свои жилищные условия, так как бункер предполагал гораздо больший комфорт, чем у нас был сейчас. У каждого должна быть небольшая каюта, кроме того несколько каюток для гостей и небольшая кают компания. Фриц и Ли нашли уже, кажется, все части нашего бункера и их работа подходила к концу. И, наконец - долгожданное новоселие! Да, это был не спускаемые аппараты, в которых мы проводили ночи до сих пор. Это уже был настоящий дом.
Все было, вроде бы хорошо, но у нас с Джоном дела не ладились. Строительство взлетно-посадочной полосы шло слишком медленно. Не хватало энергии. Того, что давали солнечные батареи и ветряная электростанция катастрофически не хватало. Мы старались экономить электроэнергию по максимуму, но все равно ее было мало. И мало было времени. Корабли на орбите не могли ждать бесконечно. Время их отлета был просчитан до дней, и если мы не успеем, то должны будем остаться здесь. А это означало только одно.
Нет, уныния на лицах моих товарищей не было. У Джона не сходила с лица его сверкающая улыбка, Ли по-прежнему нас удивлял изречениями Конфуция, а Фриц по-прежнему выводил нас из себя своим педантизмом. Но, тем не менее, мы упорно искали выход. Там, наверху тоже искали выход. Мы понимали, что без атомной энергии не обойтись. Изначально было запланировано, что первый многоразовый аппарат, который приземлится, привезет с собой атомную электростанцию. Небольшую, примерно такую, какая питает атомную подводную лодку или атомный ледокол. Но, это была бы надежная электроэнергия, которая позволила бы нам творить чудеса.
И сверху нам предложили. Мы сами думали о такой возможности, но сами никогда бы не пошли на это. Мы не имели права рисковать людьми. Нам предложили построить полосу максимально надежную, хотя бы для одной посадки. И, тогда, посадочный аппарат - самолет-челнок попытается доставить нам атомную электростанцию. Мы, конечно, приняли это предложение, хотя потребовали, чтобы доставка электростанции была автоматическая. Мы с удвоенной энергией принялись за строительство полосы. Конечно, на нашей стороне была меньшая сила тяжести на Марсе. Поэтому нагрузка на полосу будет в три раза меньшей, чем на Земле. После упорного, тяжелого труда, нам удалось построить то, что по нашему мнению, могло послужить посадочной полосой. Мы дали знать на орбиту, что мы готовы. Теперь оставалось ждать. И, вот наступил этот день. Но, хотя мы просили, чтобы посадка была проведена автоматически, нам в последний момент сообщили, что на челноке будут люди. Нас охватил ужас. Мы сделали посадочную полосу, но все это было в спешке, времени у нас не было, и мы не знали, чем посадка закончится. И когда мы увидели идущий на посадку "челнок", мы закрыли глаза и отвернулись. Мы услышали треск, он продолжался несколько минут. Когда треск закончился, мы открыли глаза готовые к самому страшному. Мы увидели развороченную посадочную площадку в начале, но в конце она была почти не тронута. Самолет стоял невредим, и мы в едином порыве закричали - Ура! Радости нашей не было предела. Мы готовы были пуститься в пляс. Но тут в наушниках мы услышали голос Ахмада - Эй, черти, а трап вы нам, когда будете подавать? На самолете прилетели два специалиста по атомной энергии - кореец Ким и иранец Ахмад. Дверь самолета открылась, и мы увидели пилотов. Мы принесли лестницу, и они спустились вниз. Было видно, как им тяжело на Марсе после невесомости. Мы сразу вспомнили себя после приземления, но мы готовились к тяготению, так как наша посадка была запланирована, а они "примарсились" внепланово и им было тяжелее. Мы их сразу отвезли в бункер, где они сняли тяжелые скафандры и растянулись на шезлонгах. Пока мы все хлопотали вокруг ребят, Ли, который как китаец слыл у нас кулинаром, принес кое-что перекусить, и мы все с удовольствием набросились на еду. Мы уже привыкли немножко к нашей еде, а новички просто стонали от удовольствия. Ким сообщил нам, что мы, черти, прохлаждаемся на курорте и, еще, настолько эгоисты, что не хотим, чтобы такое же удовольствие получил кто-то другой. Это он нам ответил на наши упреки, что полет был не автоматический. Я ответил на это: - Ну, ребята шутки шутками, но могли быть жертвы, если не среди вас, то среди нас. Мы тут были близки к инфаркту. Ахмад, ковыряясь в зубах, сказал: - Вах, совсем забыл, зачем человеку зубы. Чтобы в них ковыряться. А если серьезно, то ведь мы знали какая дрянь эта ваша посадочная полоса, и автоматика автоматикой, но без крепких рук пилотов сам знаешь. Кроме того должен ведь вам кто-то помочь установить электростанцию!
На следующий день ребята почти совсем окрепли и рвались устанавливать электростанцию. Мне не хотелось рисковать, и я пытался их уговорить отдохнуть еще, но все было напрасно. Пришлось согласиться и разрешить им приступить к работе. Собственно говоря, установка состояла, так как атомная электростанция была доставлена в целости и сохранности, лишь в том, что ее доставили в котлован и запустили. Принцип работы атомной электростанции прост. Ведь, это та же паровая электростанция, только используется не уголь и дрова, а атомное топливо, которое превращает воду в пар, а пар уже движет турбину. Ранее было разведано месторождение марсианского льда, возле которого мы и приземлились. Мы добыли его столько, что хватило бы и на наши нужды, мы провели анализ и выяснили, что он вполне годен для получения питьевой воды, и для атомной электростанции. Ахмад и Ким лежали рядом в шезлонгах, а мы под их руководством работали. С помощью тягачей мы установили корпуса атомного котла и непосредственно электростанции на фундамент в котловане. Наши роботы загрузили атомное топливо, присоединили трубопроводы и все прочее, и наконец, мы запустили управляемую цепную реакцию. Если я скажу, что мы не волновались, то это будет не правда. Поэтому когда заработал генератор и насосы, то гора свалилась, образно говоря, с наших плеч. Волновались даже Ахмад и Ким, может даже больше нас, так как они были специалисты и последствия неправильных и ошибочных действий им были ясны больше чем нам. Но, надо дать должное, их выдержки - они ничем не выдали своего волнения. Но для нас был большой праздник, когда был дан ток, и засветились прожектора. Электроэнергии хватило бы для небольшого поселка, а для нас и тем более. Это означало, что мы справимся с теми задачами, которые стояли перед нами. Мы теперь почувствовали как спало огромное напряжение, и только сейчас почувствовали насколько оно было большим. Мы, наконец-то, почувствовали, что все будет хорошо. И когда поужинали и сидели в кают-компании и беседовали, то это чувство нас не покидало. Мы болтали на разные отвлеченные темы. Я слывший филологом и знатоком китайского языка спросил у Ли - Интересно, почему у китайцев такое странное приветствие " ни чифань ла ма?"
- А почему странное - поинтересовался Джон. Потому - сказал я - что это означает " ты поел?"
- Ну, разные бывают приветствия - сказал Джон - а, по-русски как?
- Здравствуйте - ответил я, и пояснил - пожелания здоровья.
- А какие еще есть - поинтересовался Фриц.
- Ну, по-немецки ты знаешь "гутен таг", а еще "шалом, салам алейкум, что означает "мир вам" по-еврейски и арабски
- Знаешь, что я тебе скажу - ответил Ли - русские молодая нация, авантюрная, поэтому для достижения успеха им кажется, что достаточно только здоровья, немцы тоже молодая нация, но они уже хотят, что бы к здоровью была и удача, фортуна. Евреи и арабы нации более древние, поэтому они считают, что самое главное это мир, поэтому они его и желают, а китайцы это самая древняя нация, поэтому они считают, что самое главное в жизни это хорошо поесть!
Я рассмеялся - Любопытно, любопытно!
Джон задумчиво сказал, - А, знаете, что я думаю, такие полеты как наш разрушают нации и государства, человечество, в конце концов, осознает, что оно не немцы и американцы, а земляне и в конце концов объединятся!
Эта мысль давно приходила мне в голову, но оказывается не только мне, и поэтому она видимо отражало истину.
Ночью я проснулся, потому, что мне приснилась мама. Никогда за все время полета она не снилась мне, а тут приснилась. Я вспомнил, как прощался с ней. Она плакала, а я сказал: - мама, ты ведь хочешь, чтобы у тебя твой был сын герой! Она закивала и улыбнулась сквозь слезы. Я подумал, какой же я был тогда дурак. Я вышел в кают-компанию и сел в шезлонг. В своих каютах спали герои. Герои были и на орбите. Герои, которые возможно погибнут или станут инвалидами. Но, которых Земля встретит как героев и не оставить в беде. Я это знал, я в это верил. Слава богу, сейчас Земля не та, что была. И моя Родина Россия тоже не та. А, я читал, что раньше Герои отдавшие свое здоровье вынуждены были просить милостыню, чтобы прокормить себя или свои семьи. В лучшем случае Президент зайдет, похлопает по плечу покровительственно и будь рад этому. Героя по плечу! Да ты должен на коленях стоять перед Героем, а не хлопать его по плечу. По отношению Родины к Героям можно судить мать она или мачеха. Если она бросает своих Героев и их семьи на произвол, то она мачеха - это однозначно!
Размышляя обо всем, об этом я не заметил, как тихо вошел Джон.
Как дела командир?- спросил он, видимо, заподозрив что-то неладное.
Все в порядке Джон, все в порядке! - ответил я - просто вспомнил дом, Землю...
Джон - сказал он, он меня всегда называл на американский манер, говорил, что имя Иван не может выговорить, а я, иногда, его называл Иваном - Джон, все позади! Скоро ту-ту-у-у полетим на Землю!
- Да, Ваня, знаю, - ответил я, пожимая его руку, - а приезжай ты к нам в Москву, а? Какие у нас в России девчата красивые! Найдем тебе красавицу жену!
- Нет - сказал он - это ты, приезжай к нам в Америку, у меня сестра, о! Красавица! Правда националистка, говорит выйду только за черного!
- Что же ты тогда сватаешь? - спросил я - я ведь не черный !
Ха! - ответил он - я скажу вот мой друг герой космоса! Ты думаешь, она сможет отказаться! Нет! Мы ещё посмеялись, потом я сказал, - иди Ваня спать, завтра много работы у нас. Спасибо тебе!
Джон вышел, я проводил его взглядом и улыбнулся, на душе стало легко и хорошо.
В кают-компании было тепло - теперь не надо было экономить энергию, и я задремал, а затем заснул. Так меня утром и застали меня мои товарищи. Несмотря на то, что я спал этой ночью очень мало, но чувствовал я себя очень бодро. Видимо, сказывалось то, что спало то внутреннее напряжение, которое нас давило в последнее время. Внутренняя уверенность, что все у нас получиться, придавала нам силы.
Вся наша техника теперь работала в полную силу. Энергии хватало с избытком. Работа велась фактически круглые сутки. Ночью занимались выплавкой плит наши роботы. Днем мы монтировали. Мы начали выплавлять не только плиты, но и металл. Грунт Марса содержит 15% железа, так что 100 кг. грунта давали около 15 кг. стали. Уже стало ясно, что мы справимся, мы даже стали рыть котлованы для новых построек. Там мы планировали марсианские огороды, где должны расти лук, чеснок, картошка и, может быть, даже кукуруза.
По вечерам мы с жаром обсуждали перспективы жизни на Марсе в будущем. Грунт мы выбирали с таким расчетом, чтобы можно было расширить наш бункер. Это уже был бы не бункер, а целая усадьба. Там рассчитывали посадить разнообразные растения. Лук, чеснок, картошку, ягодные культуры - смородину, крыжовник, малину. В дальнейшем предполагалось, что число поселенцев на Марсе будет не 10 человек и не 100 человек, а не меньше тысячи. Предполагалось выращивать там пшеницу, предполагалось, что будут пруды с рыбой, птицефермы. Поселенцы будут не только обеспечивать свои потребности, но и обеспечивать пищей экспедиции, посылаемые на Марс. Это все должно быть в ближайшей перспективе. А в дальнейшем это освоение полезных ископаемых Марса.
Так мы обсуждали перспективы развития Марса, и нам становилось теплее, когда мы представляли, как хорошо и просто будут жить те, кто придет после нас. Наверное, они плохо будут представлять, кто был вначале, как было в начале, кто начинал осваивать и строить жилье на Марсе, кто строил первые посадочные площадки, кто обеспечил энергией все это. Но нас это мало волновало, главное это то, что будет потом! И нам ужасно хотелось прилететь сюда потом, когда это все будет.
Работа спорилась. И вот наступил День. Всё. Мы сделали всё. И мы словно боги посмотрели на то, что мы сделали и сказали - хорошо! Мы все сделали вовремя. За нами прислали челнок с автопилотом. Он приземлился ювелирно. Вечером нам уходить. Я никому не сказал, зачем я поехал в пустыню к скалам. Да и что я мог сказать? Все были заняты делом, лишь один я руководил, или иначе бездельничал. Поэтому я и решил поехать. Ехать пришлось пару часов, пока я добрался до пункта назначения. Я подошел к скалам. Действительно там была расщелина. Было похоже на пещеру засыпанную песком, потом песок осыпался, и его отмело, и появилась как бы расщелина - вход в пещеру. Я включил фонарь и зашел в расщелину. Оказалось, что она вела еще дальше. Я шел, шел и вдруг остановился пораженный. Расщелина превратилась в большой, громадный зал. И он весь был заполнен скульптурами и барельефами. И нельзя было ошибиться, что это было делом "человеческих" рук. Скульптуры представляли каких-то гигантских кузнечиков, каких - то существ похожих на человека, других странных существ. В барельефах угадывались здания города, деревья. Я стоял зачарованный, и знал, что я никому не скажу о том, что я вижу. Потому что я не захватил ни фотоаппарата, ни видеокамеры, кто мне поверит. И я хочу долететь до земли нормальным человеком, и вернуться потом сюда, и тогда...
Я знаю, что я повел себя недостойно для командира десанта. Когда я вернулся, ребята меня уже ждали. Они ничего мне не сказали, но я видел немой упрек в их глазах, и я ничего не мог сказать в своё оправдание. Для меня все было как во сне, и взлет челнока, и то, как его подхватил причал и доставил на крейсер, полет нашей экспедиции к Земле. Несколько месяцев изнурительных тренировок и наконец, Луна. Конечно, я бесконечно рад был увидеть нашу голубую, матушку-Землю, увидеть своих родных, маму, но я также и знал, что пройдет какое-то время, и я все равно снова улечу на Марс, чтобы открыть всем чудеса, которые я там видел.