Мальцева Виктория Валентиновна : другие произведения.

Моногамия

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.01*24  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Есть ОН и есть ОНА, и одному Богу известно, как и что должно произойти, чтобы они вдруг поняли, что одно целое, и друг без друга только смерть. У каждого целого свой путь осознания, для которого нужно пройти свой лабиринт с надеждой и разочарованием, взлетом и падением, встречами и расставаниями, обидами и прощениями. ОН это понял, а вот ОНА... Пронзительная история любви длиною в 17 лет. Она подарит Вам множество эмоций, радостных и горестных, но если Вы дойдёте до конца, последнюю страницу перевернёте с улыбкой... и мыслями о том, что же это, на самом деле, такое, счастье?! В тексте книги содержатся рекомендуемые к прослушиванию музыкальные композиции (вынесены отдельной строкой). Копируем из текста, вставляем в ютуб (к примеру), проникаемся настроением эпизода и ловим кайффф... как в кино!
Версия со встроенными в текст музыкальными видео с ютуба (саундтрек к книге), а также фото и иллюстрациями доступна на wattpad https://www.wattpad.com/story/101797740
  

МОНОГАМИЯ

  
  
  

От автора

   Читая рецензии к книгам и фильмам, снятым по ним, неизменно наталкиваешься на желание людей увидеть во всём смысл, прочесть идею, посыл, история не может быть просто историей, она должна непременно чему-то научить их.
   Невольно задаюсь вопросом: "О чём моя книга?"
   О любви, о страсти, об измене, о моногамии, об ошибках, о жестокости и трагедиях, о "подарках" судьбы, о семье и семейных ценностях, о том, что приводит людей к счастью, о том, каким оно может быть и как зависит от нас, в конечном итоге.
   Конечно, мои герои - это своего рода идеалы, красивые, умные, талантливые, успешные, способные на поступки и сильные чувства, то есть такие, какими все мы и хотели бы быть, или уж по крайней мере стремимся к этому ... Но они совершают ошибки и у них есть изъяны, такие же ошибки и изъяны как и у нас, обычных людей, так почему же нам не поучиться у них стойкости, мудрости, доброте, всепрощению, упорству?
   Но, главная идея заключается в том, что нет однозначных ответов на вполне себе, казалось бы, предсказуемые вопросы: измена это плохо и греховно, но всегда ли? Жертвенность и щедрость это благо, но так ли это? Прагматичность, строгость, честность, порядочность и преданность всегда поведут по исключительно верному и правильному пути ... неужели? А что может случиться, если всё это заблуждение, ошибка? Что, если там, за этой чертой неправильного, недозволенного, спрятано нечто волнующее, восхитительное, способное перевернуть всё с ног на голову, наполнить существование особенным смыслом? Что, если именно там и находится та истина, которую мы должны найти, там и только там заключён единственно правильный выбор?
   Главное, что должна делать эта книга, не держать в напряжении, а наполнять чувственностью, переживаниями, осуждением, ставить вопросы и оставлять их без ответа, ведь ответ у каждого свой, как и свой взгляд на правильное и неправильное, доброе и злое, греховное и праведное ...
  
  

Часть 1.

"Сколько времени ты мог бы любить женщину, которая тебя не любит?" --

"Которая не любит? Всю жизнь".

Оскар Уайльд

   Есть люди, которые не умеют быть счастливыми. Когда судьба преподносит им дорогие подарки, ищут подвоха, не верят, отстраняются. Как выясняется, умение принимать дары с благодарностью более важно, чем все другие таланты и навыки, которые родители и учителя прививают нам в детстве. Но никто не расскажет вам: для чего мы приходим в этот мир? Какова наша цель? Чего мы ищем, и что, в итоге, делать с тем, что найдём?

Глава 1.

   Мне 23 года, я замужем, у меня есть четырёхлетний сын. В этой точке моей жизни ребёнок - самый главный и важный человек для меня, единственная близкая и родная душа на Земле. Я не люблю своего мужа, но не отношусь к тем, кто ищет варианты. В целом, он достойный человек и хороший партнёр, неплохой отец, привлекательный мужчина. Однако с момента отплытия нашего семейного парусника мы взяли не тот курс. Он пережил шторма и бури, но утратил что-то необъяснимое, но важное, то, что могло бы сделать его кораблём. Никогда не обижайте друг друга - обиды не забудутся никогда, они сотрут ваши чувства в прах, и вы либо проведёте в них остаток своего бытия, либо растратите быстротечную жизнь на поиски чего-то другого. И далеко не факт, что вам повезёт.
   Я возвращаюсь с сыном из поездки в жаркий, солнечный июньский день. Мы лечили астму, но санаторное лечение принесло нам обострение вместо облегчения, и это удручает и злит меня. Впереди вновь долгие походы в больницы, анализы, бессмысленные траты времени, которое мне очень дорого, потому что я одна в нашей семье работаю много и достойно зарабатываю. Моё время стоит денег, хороших денег. У меня есть мечта - большой дом, и я упорно иду к ней. Я сильная, самодостаточная, уверенная, меня распирает от уважения к себе, но душит злоба на мужа за его беззаботно-вольный образ жизни, за то, что проблемы мне приходится решать самой, что нужно одной быть взрослой, старшей, принимать решения, нести ответственность. Мы на пике взаимной неприязни в этот период.
   Открываю дверь в наш старенький дом с верандой, раздеваю сына, захожу в гостиную и вижу стол, заставленный бутылками из-под недешёвого алкоголя и остатки такой же недешёвой еды. Гадкие подозрения уже ползут в мой мозг, я распахиваю дверь в спальню и вижу совсем не то, что уже успело нарисовать моё воображение: чужое мужское тело в верхней одежде, и спасибо, хотя бы не в обуви, расслабленно возлежит на моём белоснежном французском белье. Мой разум застилает злость. Нет, это была даже не злость, а неистовое бешенство...
   Развернувшееся передо мной надругательство над моим идеально чистым жилищем, пусть не фешенебельным, но заботливо ухоженным, беспардонное отношение к моим вещам, к моей интимности, вкупе с уже навалившимися проблемами вывело меня из себя. Муж - Артём, возник вдруг непонятно откуда и объявил, указав на тело, что это его друг, что они расслабились и ничего крамольного не делали. Мой мозг не воспринимал эту информацию. Иногда я не могу контролировать свои эмоции, они без предупреждения взрывают моё сознание, и я не успеваю ничего предпринять, чтобы остановить этот поток. Борюсь с этим явлением с переменным успехом, но в этот раз сдержанность не была мне подругой. Не помню, как и что я схватила в руки и ринулась лупить и мужа, и его гостя... Гостю досталось очень сильно и ругани, и побоев, муж хватал меня за руки и уже орал, обзывая дурой, но утихомирить не мог. В яростном угаре я не сразу заметила плачущего сына Алёшу, и это, пожалуй, и было то, что отрезвило меня.
   Чужой быстро поднялся и, выйдя в гостиную, сел на диване около стола, держась за голову. Ему явно было больно.
   - Убирайся вон отсюда, вон! -снова завопила я.
   - Он мой гость, дура, услышь и закрой рот уже, наконец! - прошипел мой муж.
   - Ну, дура не она, предположим, - неожиданно отозвался мужчина. - Дурак тот, кто допустил эту ситуацию. Скажем, я был бы не очень рад обнаружить чужого человека в своей постели. Думаю, тебе следовало предупредить свою жену или меня, как минимум.
   - Откуда я знал, что она явится сегодня, они через три дня только должны были вернуться!
   Разумные рассуждения Чужого остудили меня, я стала рассматривать его. Это был парень лет 25-ти с необычно красивым лицом, кареглазый, черноволосый, немного растрёпанный, но в элегантной одежде.
   - Давайте мы успокоимся и попробуем всё мирно решить - обратился он ко мне. - Во-первых, я приношу вам свои извинения, я не прав. Во-вторых, завтра я привезу вам новое бельё. Вы извините меня?
   Он открыто смотрел мне прямо в глаза с иронией, но и с искренностью в то же время. Его внешность располагала. Очень. Он обладал природным обаянием, и это был как раз тот случай, когда оно было запущено на полную мощность.
   - Бельё - это лишнее, - ответила я спокойно и с достоинством.
   Его адекватность и мягкость развернули мои эмоции. Я почувствовала, как заливаюсь краской - краснею от малейших переживаний, и это - моя большая проблема.
   - Пожалуйста, уходите.
   - Хорошо, я ухожу.
   Он выпрямился, и тут я рассмотрела его внимательнее: стильно и дорого одет в белое, светлые мокасины из тончайшей кожи и элегантные часы на руке выдавали не менее дорогой образ жизни. Даже тёмные волосы на его голове, вьющиеся крупной волной, были острижены хаотично красиво, а значит дорого. Их длина придавала его образу особый шарм, у нас мужчины не носили волосы такой длины, было ясно, что он нездешний. Я заинтересовалась, стала наблюдать за ним: молодой человек двигался с красивым достоинством, интеллигентно попрощался, вышел и уехал в новеньком кричащем чёрном Porsche Cayenne. Меня передёрнуло. Мне тоже нравится именно эта модель, и я куплю её, только денег подсоберу.
   Тем не менее, мне уже было совершенно очевидно, что я позволила себе наброситься на человека с социальным статусом гораздо выше моего. Для меня это было вопиюще унизительным. Факт разделения людей на классы по их благосостоянию и образованности унизителен уже сам по себе, а мой плебейский выпад опустил меня ещё ниже. Мне было неприятно, стыдно и почему-то больно. Так случилось, что моё взросление пришлось на период распада СССР, переоценки общественных и личностных ценностей, разрушения экономики, болезненного обеднения людей. Все прицелы были сбиты, всё вокруг рушилось и падало в пропасть. Наши родители не знали сами, как выплыть, и уж тем более, им совершенно было не до осознания необходимости привить детям правильные ценности, определить для них верные ориентиры. Бедность, в которую мы попали, удручала и пугала мой, ещё детский, разум, и как сила притяжения чёрной дыры искривила мои строгие, правильные, честные векторы. Люди, которые сумели подняться, вызывали у меня уважение и благоговейный восторг, а собственная неспособность сделать то же самое низвергала моё достоинство, запуская механизмы самобичевания.
   Муж взялся за мой мозг, а я за его, у него были свои претензии, у меня свои. В котле ругани, ненависти и взаимных упрёков выплыли факты, заинтересовавшие меня. Этот друг - американец. Он с детства живёт в Штатах, и он не беден. Для мужа важно то, что он, возможно, сможет каким-то образом помочь и нам перебраться в страну "сбывающихся мечт", поэтому нам нужно дружить с ним. В этом вопросе я с ним совершенно солидарна - это хорошее и полезное знакомство.
  

Глава 2.

   Алекс, наш новый друг, появился на следующий день уже в 10 утра с пакетом белья, и это говорило о том, что он, как минимум, не спит до обеда, подобно моему мужу, а значит, привык и любит работать.
  Я слышала, как подъехала его машина. Смотрю в окно, вижу, как он выходит из своего Porsche, как закрывает его небрежно-элегантным жестом, как двигается к нашему дому. Он идёт не торопясь, движения его бёдер и плеч, манера держать голову слегка приподнятой говорят о колоссальной уверенности в себе, он пропитан ею, он излучает успешность, силу, волю. Его тело идеально: широкие плечи, рельефные руки, тонкая талия, узкие бёдра, и мышцы, повсюду мышцы, их мягкие очертания невозможно скрыть летней одеждой - невольно рождается желание раздеть его ... Он мужественен, но красота эта не вымучена в тренажёрном зале, а, скорее, подарена ему природой, потому что органична. Он высокий, но, похоже, ниже Артёма, и мне приятно это. Хоть что-то лучше у моего родного мужа! Аристократизм, воспитанность, изящные манеры - это стиль его существования, они в каждом движении, жесте, в каждой фразе, в каждом взгляде...
  - Привет!, - улыбается.
  - Привет.
  - Не разбудил?
  - Ну как сказать... - я стою на пороге в коротких шортах и футболке, в которых обычно сплю, волосы распущены и не причёсаны, хотя встала я уже давно. Само собой на лице нет косметики, а я без неё даже мусор не выношу...
  - Можно войти?
  - Входите.
  Алекс входит в мой дом, на лице его исключительно взвешенная улыбка, в ней ни на йоту больше радости от нашей встречи, чем того требует ситуация. Он идеально контролирует свои эмоции, управляет ими изящно, как парусником, я завидую, но не только, я копирую. Я как губка впитываю умения людей, которые преуспели больше меня в чём-либо. Меня не интересуют неудачники, я вижу только успешных людей, красивых, талантливых, трудолюбивых. Я учусь всю свою жизнь, сколько помню себя, я люблю это и делаю исключительно хорошо. Я всегда была и буду отличницей.
  - Я принёс то, что обещал.
  - Забирайте обратно. Я же сказала, это - лишнее.
  Я чувствую, как подражаю ему, это непроизвольно, я так устроена. Мой тон, моя манера смотреть и улыбаться идеально соответствуют его стилю. Мне приятно это, я наслаждаюсь происходящим.
  - Чем занимаетесь?
  - Чищу киви.
  - Киви на завтрак?
  - Почему бы и нет?
  Вижу его взгляд, и он не может скрыть истинных намерений: в нём очевиден интерес ко мне, стойкий, уверенный, и лишь слегка сексуальный. Алекс смотрит только в глаза, этого требуют манеры, но хочет разглядывать моё тело, и я чувствую это, поэтому не отвожу своих глаз от его, не давая им возможности скользнуть вниз.
  Однако, элементарные принципы гостеприимства вынуждают меня предложить гостю кофе, мне приходится развернуться, и лишь в это мгновение замечаю краем зрения, как его взгляд, наконец, поглощает моё тело - я была права. Чаще всего я права.
  Аналитик по натуре и по призванию, я анализирую финансовое состояние компаний, рыночные риски, тенденции, разрабатываю стратегии и бизнес-планы. Я смотрю на мир сквозь призму своих профессиональных навыков: абсолютно всё, что происходит со мной, подвергается жесточайшему анализу. Я не романтик, я прагматик.
  Помимо моей воли, в моём мозгу уже выстроены таблицы причин навязчивого появления красавца в моём доме, а также карта возможных вариантов развития событий для меня. Вопрос в том, позволю ли я себе этого альфа-самца? Я не святоша, но замужем, и до этого момента в моей жизни не было ни единого достаточно привлекательного шанса изменять мужу. Кроме него я не знала других мужчин вообще, мы вместе с ранней юности, почти с детства. Мои губы не целовал никто, кроме него - это редкость, и в этом мой характер, мой темперамент. Но мы почти не спим вместе, у нас затяжной кризис в отношениях, скорее даже стагнация. Быт вынуждает поддерживать контакт, однако близости, той, которая необходима для секса между нам нет и уже давно. В этот сложный период нашей жизни мы лишь формально муж и жена, однако под давлением ответственности за счастье общего ребёнка, а также являясь носителями восточного менталитета, где брак - это навсегда, невзирая на неудачи и ошибки семейной жизни, ни один из нас не думает о разводе. Я жду того счастливого момента, когда муж мой проснётся и повзрослеет, поймёт, что по званию мужчины обязан взять на себя ответственность за семью, начнёт, наконец, заботиться о главном её фундаменте, коим, как человек опытный, смело заявляю, является отнюдь не любовь, а материальное благополучие. Вопреки увереньям романтичным, чувства разбиваются о быт, вянут под жаром раздражения, вызванного финансовыми проблемами.
  Я молодая и привлекательная женщина, но под гнётом несомой в одиночку ноши ответственности за семью и необходимости работать за двоих, уже почти забыла об этом, растеряла свою женственность, едва успев обрести её, я так и не поняла, была ли во мне сексуальность. А жизнь проходит неумолимо, и мне отчаянно хочется не упустить главного. Может ли это стать оправданием для измены? И, если уж и привносить в свою жизнь развлечения, то не с кем попало! А рассматриваемый вариант вполне себе достойный, и что-то мне подсказывает, этот неординарно влекущий, буквально будоражащий моё сознание самец сможет доставить мне немало удовольствия...
  Вопрос в том, каков его интерес? Меня сложно назвать красивой, скорее, я выгляжу привлекательно, но если очень нужно, могу выжать из себя даже эффектность. Я среднего роста, после родов не слишком худая, у меня не такие большие глаза, как хотелось бы, совсем не идеальный нос и тонковатые брови. Я часто меняюсь, но в этой точке моей жизни я - натуральная почти блондинка, ношу длинные светло-русые волосы. В плане внешности во мне объективно нет ничего выдающегося, ровным счётом ничего... Ну, разве что, мне действительно повезло с фигурой, а главное с бёдрами. И у меня действительно красивые губы. На этом всё. Целеустремлённость и упорство - мои главные достоинства, мой ум - моя козырная карта, и вот этот незаурядный ум некоторые особо внимательные личности умудряются прочесть в моих серо-голубых глазах.
  Однако, я совершенно не умею соблазнять мужчин. Эта способность проявилась самостоятельно и совершенно произвольно лишь однажды в моей жизни - тогда я соблазнила своего будущего мужа. Во всех остальных случаях, когда она была нужна, мне не удавалось призвать её. Я не умею раскачивать бёдрами, взмахивать ресницами и томно трогать себя за волосы. Я почти не ощущаю своей сексуальности, хотя ещё очень молода и осознаю, что теряю в своей жизни. Поэтому хочу познать её краски, если не сполна, то хотя бы немного разлить их на полотно моего существования. Именно поэтому категоричный отказ от интереса красавца не рассматривается мною как единственно возможный и правильный путь. Но, самое главное, он меня волнует, и я волную его. Его биотоки буквально обжигают мне кожу: стою спиной, но знаю, в какую точку моего тела упирается его взгляд. Такое со мной впервые - не припомню, чтобы когда-нибудь я чувствовала кого-то так полно и так тонко...
  Искоса слежу за его взглядом: тёмные, очень тёмные и очень красивые глаза исследуют меня, и это убеждает в верности догадки. Резко разворачиваюсь, от неожиданности мой гость не успевает достать из своего 'портмоне хороших манер' правильную улыбку и соответствующий взгляд, я застаю его искреннюю мимику, и она прекрасна... Его лицо одухотворено, оно живое, играет радостью, наслаждением, удовлетворением и не знаю чем ещё. Так он особенно красив, черты его лица неповторимы: они мягкие, в них не брутальная и не женственная красота, в нём как в дорогом коктейле всего понемногу и ровно столько, сколько нужно для исключительного вкуса. Впервые во мне просыпается что-то животное, первобытное. Это важно и ново для меня. У меня уже достаточно знаний и опыта, чтобы понимать истинную ценность вещей...
   Алекс пригласил нас сыном прогуляться, сказал, что у него есть пару свободных часов, что он хочет посмотреть город и просит составить ему компанию. Артём ещё спал и отказался идти с нами.
   Втроём мы бродили пешком по городу, я рассказывала историю создания парков и зданий, историю нашего цирка и Театра Оперы и Балета. Я неплохой гид, так как в студенчестве подрабатывала экскурсоводом для иностранцев, могу рассказать много интересного, занимательные факты о нашем городе и даже на четырёх языках. Моё хобби - иностранные языки. Я знаю почти в совершенстве английский, французский, могу примитивно изъясниться на испанском и немецком, не считая родного русского, почти родного украинского и государственного молдавского, который просто обязана знать. Я трачу деньги на это, много денег и мало времени, потому что всё время работаю.
   Алекс особенно интересовался зданиями, потому что он архитектор. Я показывала ему дома старого города, о которых знала удивительные факты, а также новые здания, которые вздымались ввысь стеклянными стенами, разрезая белые клубы облаков, как торт со сливочным кремом. Я сказала, что современная архитектура, простая и строгая, техничная по исполнению нравится мне гораздо больше, Алекс засмеялся, а я предложила взять такси, потому что хотела показать ему совершенно неотразимый, с моей точки зрения, новый жилой дом.
   - Вы не представляете, насколько это современное сооружение! - восхищалась я. - Дом выстроен в виде каскада, поэтому каждая квартира имеет свою террасу, и получается, что, чем ниже расположена квартира, тем она больше. Это дом будущего, потому что он построен из экологически чистых материалов во-первых, а во-вторых, в основе его создания, как я поняла, лежали энергосберегающие технологии, и поэтому у него минимальные потери тепла в зимнее время. Вся крыша и частично террасы каждой квартиры покрыты солнечными батареями, поэтому этот дом абсолютно автономен в плане потребления энергии, а значит - экономичен! - я не могла и не хотела скрывать своего восторга. Мои глаза горели.
   Алекс только поднял брови и сказал:
   - Ну, вопрос воды остаётся открытым. Как зациклить её потребление - вот эта проблема делает абсолютную экологичность и экономичность практически недостижимой. Технически это можно сделать, но есть и этическая сторона вопроса, - улыбнулся он. - Люди не захотят мыться водой, которая до этого побывала в соседском унитазе, пусть даже лабораторный анализ и покажет её полную стерильность.
   У меня открылся рот, а он засмеялся:
   - Этот дом тестовый и построен он по моему проекту. Сейчас мы только начали его заселять, чтобы протестировать работу всех систем. Я тоже живу в нём, кстати, в маленькой квартире на пятом этаже, - он снова засмеялся. - На самом деле, на пятом - самые большие квартиры. Самые маленькие - на четвёртом, и далее увеличиваются до первого. Пятый этаж - самый непредсказуемый, так как он крайний, он подвержен больше других охлаждению. Поэтому самые большие квартиры могут оказаться самыми холодными, несмотря на то, что проектом предусмотрены наибольшие затраты именно по их отоплению. Увидим этой зимой, - и вновь он улыбнулся одной из своих шармовых улыбок...
   - Почему на пятом самые большие, я не могу понять? Визуально, пятый этаж самый маленький.
   - Всё дело в планировке. Начиная с четвёртого, квартиры зеркально отражают друг друга, то есть находятся напротив. Всего восемь квартир на этаже. На пятом - всего три квартиры на весь этаж. У них же и самые большие террасы.
   - Круто, - я больше ничего не могла сказать.
   - Хочешь ко мне в гости?
   - А мы уже перешли на "ты"?
   - Ну, мне кажется, уже пора, - и вновь улыбка, самая лучезарная из всех, какие я вообще видела в своей жизни.
   "Хочет очаровать меня и соблазнить, самонадеянный аристократ", подумала я.
   - Я думаю, в гости как-то неуместно. Особенно, если мы "на ты", - я выжала из себя весь максимум доступного мне обаяния и так же залила его улыбкой с головы и до самых пят.
   - Ну, тогда поедем, пообедаем. Выбирай место.
   Я подумала: "Выберу самый дорогой ресторан, хе-хе, будет знать, как выпендриваться". И выбрала.
   Imagine Dragons - Not Today
   Это был самый чудесный обед в моей жизни. Так беззаботно, весело и, в то же время, насыщенно я давно не проводила время. Алёша смешил нас обоих своими выходками, Алекс смеялся от души, а потом сказал, как прекрасно, наверное, иметь детей и вообще семью. Он посмотрел в мои глаза так пронзительно, как будто хотел тронуть самые глубокие пласты и посмотреть, что под ними.
   Но что трогать, когда он и так уже видел как "идеальны" наши отношения, особенно когда муж назвал меня дурой при постороннем и "деликатно" предложил закрыть рот. Мне было стыдно за это, и я старалась стереть из памяти всю эту мерзкую сцену, потому что она мешала мне наслаждаться поистине бесконечно приятным общением с этим человеком не нашего мира, не нашего круга, не нашего воспитания и образованности, и не наших возможностей.
   Его аристократическая интеллигентность и природная мягкость притягивали меня как магнитом. Я ощущала себя личностью рядом с ним.
   Я спросила, откуда он знает так хорошо русский, то есть говорит на нём, как на родном, если он американец. Он ответил, что воспитывался в русскоговорящей семье. Затем добавил, что он русский только на половину, его предки, иммигранты со времён революции, другая половина его крови по матери - испанская. Годы спустя я узнаю, что эти самые иммигранты были русской аристократической элитой из рода Соболевых, сохранившей и приумножившей фамильное состояние, так что Алекс никогда в своей жизни не знал, что такое бедность, и с детства получил самые широкие возможности.
   Я спросила, почему он решил стать архитектором, он ответил: "Что может быть прекраснее, чем создавать и строить дома, наверное, только рожать детей, но этого я, к сожалению, не могу!". Это была шутка и мы оба смеялись над ней, но слова его отпечатались в моём сознании необъяснимой магией.

Глава 3.

   Потом мой муж придумал наш совместный выход в караоке - клуб. Караоке - наше семейное увлечение, мы, в общем-то, и дома поём, поэтому натренированы, и у меня в арсенале есть штук тридцать песен, которые выходят у меня особенно эффектно. Я - обладатель сильного грудного голоса контральто с бархатным тембром, и если я в настроении, то могу произвести нешуточное впечатление. Бывало и такое, что другие посетители предлагали мне деньги, лишь бы я спела их любимую песню. Моему мужу особенно это льстило, хотя и он тоже неплохо поёт, особенно репертуар Виктора Цоя.
   Была пятница, и в клубе набилось полно народу, мы долго ждали своей очереди. Я немного нервничала, потому что в этот раз мне очень хотелось спеть особенно красиво. Вшитые караоке минусовки меня не устраивали своим качеством, и поэтому я принесла на диске свою, Алекс заметил, что я подготовилась, и подшучивал надо мной. Мой выбор пал на энергичную композицию Pink "Family portrait" и спела я её безупречно. Ещё дома продумала все детали своего выхода: чёрное платье плотно прилегало к телу, обрисовывая его по-настоящему стройные контуры - козыри нужно использовать. Я двигалась в такт ритму и чувствовала внутренним взором, насколько потрясающе эффектно это выглядело, особенно на фоне предыдущих "артистов".
   Ну что сказать ... Я произвела фурор своим выходом, на что, собственно, и рассчитывала. Народ начал вставать со своих мест, аплодируя, особенно смелые и дерзкие молодые люди справа требовали, чтобы я спела ещё. Я не удивлена, такое бывало и раньше. Согласилась. Парень с широченной улыбкой оплатил мою следующую песню, и я решила, что теперь уже, пожалуй, можно ударить и по романтике. Выбрала невыносимо красивую балладу на испанском Miguel Bose "Si tu no vuelves", но петь её было необходимо дуэтом с мужским голосом. Желающих сделать это оказалось много, больше, чем я рассчитывала, но Алекса среди них не было. Я выбрала приятного блондина, голос которого уже успела оценить во время предыдущих выступлений, и мы спели балладу не просто эффектно, а сногсшибательно. Я была довольна - всё строго по намеченному плану. Пока мы пели, я, конечно, взглянула на Алекса, нужно же было проверить, есть эффект или нет - он смотрел на меня заворожено, особенно когда припев раскатывался волной по залу... Ему явно нравился мой голос, глаза его горели, он улыбался.
   Мы провели тот вечер незабываемо: много шутили, много пели, много общались. Алекс отказался петь, сказал, что у него вряд ли получится так, как у нас, и он не хочет позориться. Мы много выпили и поздно разъехались по домам.
   Я сама себе хозяйка потому что фрилансер, летом у меня абсолютный отпуск, и поэтому мы часто гуляли с Алёшей. Алекс часто присоединялся с предупреждением или без - иногда он просто находил нас, появлялся вдруг ниоткуда. Не знаю, как у него это получалось...
   Солнечный день, шум каруселей, детские крики, визг и смех - настоящее лето. Мы делились воспоминаниями, Алекс рассказывал о своих приключениях в детстве, о том, как сильно шалил, и как изобретательно его наказывали. Я смеялась от души, потому что на самом деле было очень смешно и даже завидно, потому как моё детство было несравнимо скучнее и проще. Алёша внимал Алексу с открытым ртом, он никого и никогда не слушал с таким вниманием и почтением. Мой ребёнок нашёл своего кумира, и как же мне было больно и обидно, что не в родном отце, а в этом, совершенно чужом нам человеке, и, что хуже всего, абсолютно таинственном и незнакомом. Я чувствовала, что Алекс сознательно выдаёт минимум информации о себе, создавая лишь иллюзию открытости, я ясно ощущала глубину Марианской впадины в этой личности, её темнота и таинственность манили, желание приблизиться приковывало всё сильнее.
   Но, я - человек с детства поставленный в рамки: твёрдо знаю цену себе и пределы своих возможностей, вижу свои горизонты и никогда за них не хожу, и даже не имею таких намерений. Меня воспитали в традиционно пуританской семье, и это лишь первая часть Марлезонского балета. Вторая - моя исключительно природная чёрствость и холодность: Артём метко прозвал мою душевность Северным Ледовитым Океаном, а тело моё ледяной глыбой. Конечно, сознавая свои недостатки, я пыталась исправлять их и медленно шла по этому пути, но флирт с другим мужчиной бесспорно был явлением, лежащим очень далеко вне границ моего мира.
   Самое удивительное то, что Алекс понял это. Прочувствовал, не знаю, может очень опытный и знавал таких, как я. Я догадывалась, что нравлюсь ему, но не была до конца уверена в качестве кого: друга, собеседника или кого-то ещё. Главное, он долго, около месяца, не делал никаких попыток развить наше наиприятнейшее и комфортное общение в ухаживание, и я была благодарна ему за это.
   Обязательно Matthew perryman jones Im looking for you
   Так было до жаркого июльского дня в парке развлечений. Мы ели мороженое кофейное или шоколадное. Оно таяло так быстро, что вытекало из рожка, стекало по Алёшиным рукам, щекам и капало на шорты огромными коричневыми кляксами. В любой другой день меня бы это расстраивало и злило, но только не сегодня. Я столько смеялась, что жизнь казалась мне счастливой, день роскошным, а испорченные шорты - ерундовыми. Я заливалась смехом, совершенно не боясь казаться неадекватной, и между приступами этой беспочвенно-безудержной радости выхватила его глаза, затем снова и снова, и это был взгляд ребёнка, глядящего на безумно желанную, но бесконечно дорогую игрушку в магазине, ту, на которую можно смотреть, но нельзя трогать, и уж тем более играть. Он был приятен мне, этот взгляд... Он обволакивал меня, он был приторно сладок как мёд, я чувствовала, как теряю ощущение реальности... А потом случилось одно из самых восхитительных и ярких событий в моей жизни, одно из тех, что остаются на всю жизнь сладким воспоминанием, наполняющим наше существование смыслом, тех, которые проносятся перед глазами в момент угасания навеки...
   Моё мороженое потекло, так же, как и Алёшино, оно капнуло на моё бедро, запястье и подбородок. Я смеялась, закрыв глаза, мне было хорошо, мне было радостно, и в этом состоянии полуэйфории я почувствовала нежнейшее прикосновение к своей коже, прикосновение бабочки, она коснулась моего бедра, затем задержалась на запястье и, наконец, до того, как она приблизится к моему лицу, я усилием воли раскрыла глаза и увидела его губы, его залитое солнцем лицо, смуглую кожу. Его запах был потрясающим, пропитанным феромонами до такой степени, что я забыла, кто я, и где нахожусь...
   Алекс собирал мороженное с моей кожи своими губами и языком, и это было фантастически, сказочно, незабываемо приятно... Моё тело, как и мой разум, парило в невесомости, я не слышала шума, люди и весь мир перестали существовать, я лишь видела ослепляюще яркий свет и фрагментарно смуглую кожу и нежные губы. Лишь спустя мгновения, до меня дошло, что он целует меня страстным, жарким, жадным ртом, целует так, будто хватает воздух, будто до этого задыхался, и вот, наконец, может дышать... Я знала, что это не флирт, не ухаживание, я чувствовала всем своим существом, что это порыв внезапный, незапланированный, несдержанный, и именно это и делало происходящее ещё более восхитительным...
   Когда Алекс сам вдруг очнулся и понял, что сделал, я уже смотрела ему в глаза совершенно осознанно, и он испугался, медленно отстранился, стал извиняться, я уверяла, что всё нормально, но, мол, не делай так больше. Он - я не буду, но глаза, совсем другие: его накрыло так же сильно, как и меня...
   Алекс неожиданно предложил снова караоке клуб, и мы с Артёмом согласились. Это был будний день, народу было не так много, мы спели несколько песен с мужем, а Алекс, как и прежде, смотрел на меня заворожено, признался, что у меня один из самых красивых голосов, какие он слышал, потом неожиданно предложил мне спеть с ним дуэтом.
   - Опозориться не боишься? - я осмелела до игривых подколок.
   - Ну, я постараюсь - ответил он, улыбаясь.
   - Что за песня?
   - Это Rihanna в дуэте с Mikki Ekko, песня называет Stay, ты же поешь на английском?
   -Да, конечно.
   - Не то, чтобы это была моя любимая песня или что-то в этом роде, но вчера я услышал её в машине - мне понравилась. Поможешь мне?
   - Да, я знаю её, это очень красивая песня. Не уверена абсолютно, что спою правильно без подготовки, она сложная, и мотив почти полностью выводится голосом, но можно попробовать. Дай угадаю, мы сегодня пришли сюда, чтобы спеть именно её?
   - Ты правильно всё понимаешь, - он смотрел мне в глаза так пронзительно, что у меня мурашки поползли по телу. Алекс улыбался, но на этот раз как-то таинственно.
   Мы вышли на сцену, и я впервые увидела то невероятное влияние, которое Алекс, очевидно, неизменно оказывает на женщин. Он нравился не только мне, он нравился всем, не просто нравился, он потрясал своей броской красотой, своей грацией, манерой лишь слегка улыбаться, оставляя за собой шлейф загадочности, манящей сексуальности, ощущение тайны, требующей познания. Женщины, что сидели в зале, все без исключения, независимо от возраста, наций, вкусов и предпочтений, были очарованы им. Это было видно по их лицам, по вызывающе - заигрывающей манере посадки в креслах, по их жестам, по их глазам, наполненным не просто невероятным интересом, но страстным желанием, в них читалось влечение сильное, первобытное.
   Ошеломлённая тем эффектом, который Алекс так нечаянно произвёл на женскую половину посетителей клуба, я и сама невольно взглянула на него: снова одет полностью в белое, элегантные модные брюки, на узких бёдрах тонкий чёрный ремень, отливая глянцем, ещё больше подчёркивает изящность его тела, белая рубашка с длинными, но немного собранными рукавами, и ворот открыт лишь слегка, как того требуют правила этикета, но достаточно, чтобы показать его смуглую кожу, украшенную короткими тёмными волосами, оставляющими невероятно сексуальное послевкусие, ведь этот доступный взору участок не просто влечёт, он порождает фантазии бурные, похотливые, страстные, почти животные ... Алекс невероятно красив, и, похоже, хорошо знает об этом.
   Он сел за фортепьяно, в нашей песне есть музыка одного только этого инструмента, я и забыла об этом. Удивлённая, что он собирается играть сам, подхожу к нему ближе и опираюсь на крышку инструмента, в руках моих слова песни. Круг света от прожектора упал на нас в полнейшей темноте, и я почувствовала особый шарм и напряжение происходящего.
   Rihanna Stay
   Алекс играл профессионально, и меня это удивило: его пальцы так технично касались клавиш, будто он всю жизнь занимался только этим.
  Мы начали петь, мои слова были первыми:
   С самого начала, это была лихорадка
  Холодный пот выступил на моём разгорячённом лице
  Я вскинула руки и попросила: покажи мне что-нибудь!
  Он ответил: если осмелишься, подойди ко мне ближе ...
  На этих словах я оторвалась от листка с текстом песни и посмотрела на Алекса, по глазам поняла, что моя догадка верна: в этих словах, в этой песне заложен особый смысл, смысл для нас двоих.
  Если осмелишься, подойди ко мне ближе... Вот он, тот посыл, ради которого мы двое в эту секунду находимся на этой сцене, не отрываем глаз друг от друга, живём в эти мгновения в своём собственном мире, том мире, в котором нет места ни для кого более, кроме двоих, неумолимо тянущихся друг к другу людей...
  Не знаю, как быть с этим,
  Но что-то в твоих движениях
  Заставляет думать, что я не смогу жить без тебя,
  И это полностью затягивает меня.
  Я хочу, чтобы ты остался.
  Мой сильный голос льётся чувственным потоком, так красиво, что я и сама не ожидала. Понимание того, что эта песня - признание, делает его ещё более восхитительным, живым. У меня подкашиваются ноги, внизу живота начинает приятно ломить, это те самые бабочки. Сладость происходящего сжигает меня, мою волю, моё достоинство, мои принципы...
  Далее его слова. Алекс поёт их, глядя мне глаза так нежно, что кажется, будто он хочет заглянуть в самое сердце:
  Не всё так уж гладко в твоей жизни.
  Не то, чтобы ты это выбрала - тебе это дано.
  Его голос восхитителен: то бархатно низкий, то изящно высокий, невероятно сильный, мужской. Он не стелется как мой, нежной волной, он разрывает на куски сердца сидящих в зале женщин, будоражит их воображение, потрясает. Они потерялись в его голосе, они заворожены, околдованы им. Куда Микки Экко до этого голоса, Рианна не того мужчину выбрала для своего дуэта, а ведь они живут в одном городе...
  Тут я понимаю, что Алекс никогда не рисуется и не выпячивает своих достоинств. Он - человек - закрытая шкатулка с секретами. И это разжигает меня ещё больше.
  Смысл следующих слов дошёл до меня лишь частично, окончательное понимание их глубины и пророчества, разорвёт мою душу в клочья много лет спустя. Мы поём одновременно, и это покоряет зал окончательно. Н
  аши голоса сливаются в одну чувственную спираль, они идеально совпадают и дополняют друг друга, в зале поднимаются руки, некоторые встают. А я лихорадочно пытаюсь уловить то послание, которое заложено для меня в словах песни:
   Причина, по которой я держусь
   Мне нужно, чтобы эта пустота ушла.
   Забавно, ты - тот, кто сломлен,
  Но именно меня нужно спасать.
  Ведь, если никогда не видеть света,
  Сложно понять, кто из нас тонет.
  Действительно, сложно понять, и тогда я ничего не поняла из этих строк. Но ясно одно, Алекс предлагает мне пренебречь условностями и рискнуть приблизиться, решиться и подойти к нему ближе. Ну и, конечно, по существу: что-то во мне очаровывает его и влечёт, наверное, то, как я двигаюсь, если уж придерживаться песни. Хе-хе.
   Я вытягиваю последнее I want you to stay, не понимая до конца, что это означает: "не уходи" или "останься", Алекс смотрит на меня и улыбается, видит, что я всё поняла, и покорён этим, ведь я могла бы оказаться глупенькой и не черта не разобрать его намёков. Да, как минимум, не знать английского языка! Забегая вперёд, скажу, что эта его привычка общаться намёками, заставлять людей читать между строк и делать это самому, особенно самому, принесёт немало бед.
  

Глава 4. Первое свидание

   Ludovico Einaudi - Experience
   Не стану скрывать, очень тянуло влюбиться. Но я слишком рано стала жить по-настоящему взрослой жизнью, которая не означает "отдельно от родителей", а которая подразумевает: новорожденный, сложный, с набором диагнозов ребёнок, полнейшая вынужденная независимость в вопросах заботы о нём, второй курс заочного обучения в институте, а также головная боль о том, чем платить за квартиру и на какие деньги купить памперсы. Хорошо, что я была всегда излишне серьёзной, и меня в ту пору спасли, именно спасли, накопленные в школьные годы заработанные мелким промыслом 1500 долларов. Я растянула их до того момента, пока сын не позволил мне хоть пару часов в день подрабатывать. Да, в 19 лет у меня имелись: ребёнок, учёба, работа и полнейшее отсутствие какой-либо помощи, даже моральной. Потому что если ты, несмотря на все предупреждения и увещевания, была неблагоразумной и умудрилась залететь - будь добра, напрягайся. Очень справедливая позиция, надо сказать. Не буду никого осуждать, но ... если от моего сына кто-то забеременеет когда-то не вовремя, я буду помогать, хотя бы деньгами. Это всё таки жизнь, и она порой очень сложная штука...
   Так вот, несмотря на мой стальной стержень, выкованный жизненными проблемами и моей отчаянной борьбой с ними, я всё же женщина, и кое-что от существа нежного, очевидно, осталось, поэтому любить тянуло, а тем более устоять перед таким сгустком нежности и мягкости, средоточием вселенской красоты и обаяния, ходячим апогеем успешности и мужественности не предвиделось возможным.
   Но, мой разум давно находился на короткой ноге с сердцем, они подружились уже давно, в пору тягостной для них жизни, когда одному нужно было лихорадочно думать, как заработать, а второму, как остаться человеком, когда тебя фактически предали самые близкие люди, как найти в себе силы простить их и любить дальше. Да-да, именно любить, потому что по-другому нельзя, потому что жизнь продолжается, сложности останутся в прошлом, а семья - это навеки семья, и семья на самом деле хорошая, просто вот в тот момент никому не пришло в голову бросить мне спасательный круг.
   Так вот, благодаря тесной дружбе разума с сердцем я могу смело похвастать тем, что легко контролирую свои чувства: во мне сразу же начался внутренний диалог, сжатый смысл которого легко уложить в суждении: "не твоего поля ягода, не по аршину кафтан". На этом с темой "любви" было покончено. А вот тема секса меня волновала... И ещё как волновала, ведь в свои опытные во всех отношениях 23, я понятия не имела что это такое. Нет, имела, конечно, и даже ребёнка родила, но что-то мне подсказывало, что мне не всё показали, не всё открыли, и многое, очень многое утаили... Догадаться об этом было легко хотя бы потому, что я понятия не имела, что скрывается под страшным словом "оргазм"...
   Так вот рядом с этой глыбой тестостерона и вершиной эстетики в плане мужской красоты контролировать гормоны было немыслимо трудно. Тянуло. Тянуло не просто сильно, а с непреодолимой силой, настолько невыносимо, что решение уже давно было принято - как только, так сразу. И чёрт с ними, с гордостью и пуритаской благовоспитанностью. Рядом с Алексом думать о чём-то ещё кроме секса не представлялось возможным. Желание прижаться к нему и дышать, жадно втягивая носом его запахи, безжалостно сжигало мою волю и выкручивало все мои внутренности. Не сразу, но я научилась управляться с этим - холодностью. Чем черствее внутренний настрой, тем менее пагубны последствия. На этой волне я буду лететь долго и далеко...
   Мы продолжали встречаться, всегда с Алёшей, но каждый из нас очень хорошо понимал, что мы актёры театра под названием "Иллюзия дружбы". Мы ходили в кино, смотрели полнометражные американские мульты, смеялись вместе с Алёшей, и когда совершенно не нарочно его рука касалась моей, нас обоих прошибало эмоциональной волной. Потом мы гуляли в парках, и я разглядывала его, безумно хотелось дотронуться. Желание быть ближе сжимало меня будто тисками, и я изобретала поводы сократить официально допустимое расстояние, поражаясь собственному воображению. Мне хотелось ещё и ещё чувствовать его запах, касаться его тела, ощущать его близость и его жизнь...
   Это было упорядоченное движение космических тел по заданным траекториям, одиночное движение по пересекающимся путям. И это ожидание неминуемого столкновения, которое для нас обоих было уже очевидным, было самым сладостным ожиданием в мире. Моя пуританская сущность забилась в самый тёмный угол моей души, скомкалась там до массы, стремящейся к ничтожно малой, и накрылась, в конце концов, шапкой невидимкой, ожидая своего часа, однако.
   Его таймер движения закончился первым в пасмурный, дождливый день. Подъехав к моему дому, мы томно сидели в его Porsche, никак не решаясь расстаться и наблюдая за тем, как дождевые капли монотонно сползают по стеклу, оставляя зигзагами мокрые следы. Очень тихо Алекс спросил:
   - Могу я попросить кое о чём?
   - Ну, смотря о чём.
   - Мы можем остаться с тобой наедине?
   - Ты хочешь, чтобы я пристроила сына и осталась с тобой вдвоём? А зачем?
   Он улыбнулся и отвернулся, не ответив, наверное, подумал, что я дура. А моё сознание, моё воспитание пульсировало в голове тремя красными прописными буквами "Н.Е.Т.". Но кто - ж станет слушать своё сознание при таких-то обстоятельствах?
   Hammock - Then the Quiet Explosion (Oblivion Hymns)
   Мы вошли в полумрак довольно большой залы со стеклянной стеной, смеркалось и остатки только уснувшего солнца лишь слегка наполняли светом комнаты. Я слышала едва уловимую, незнакомую мне, но безумно красивую музыку. Заглянула в комнату справа и увидела его рабочий стол, весь уставленный мониторами и гигантскими планшетами, на которых Алекс, очевидно, и создавал свои проекты. На одном из мониторов был виден эквалайзер в движении, но равномерное звучание музыки во всех помещениях, включая душ, выдавало стерео-систему, распределённую по всей квартире. На полу также были расставлены профессиональные планшеты, развёрнуты рулоны чертежей.
   Эта квартира выглядела необыкновенно и красиво, в комнатах минимум мебели в стиле хай-тек, минимум предметов, но стеклянные панно, подсвеченные изнутри, с причудливыми естественными узорами застывших пузырьков воздуха, создавали иллюзию движения. Такие панно-перегородки совершенно разные, но каждая по-своему красивая, служили стенами, зонирующими одно большое помещение на комнаты. Космическая музыка, тихая и едва уловимая, именно жила в этой "квартире будущего", дополняя её и превращая в живой организм. Внешние стены являлись полностью окнами, закрытыми полупрозрачной белой тканью, такой нежной, что малейшее дуновение ветра поднимало их как паруса и открывало взору огромную террасу с растениями и бассейном прямо за стеклянной стеной. Мой нос улавливал стойкий, но едва уловимый волшебно-приятный запах, то ли цитруса, то ли ванили, я так и не поняла, чем пахло и откуда, но было ясно, что это тоже какая-то крутая система поддержки заданного благоухания.
   Потом я заглянула за стеклянную перегородку из белого матового стекла слева и увидела её, спальню. Прямо посередине, не прижавшись ни к какой стене, а прямо посреди комнаты стояла огромная кровать, белоснежная как в люксе для новобрачных. В голове мелькнуло, что, пожалуй, не один десяток таких как я побывало здесь. "Но, я же пью в семейном ресторане из общественных бокалов, и ем из общественных тарелок общественными же вилками, так что какая к чёрту разница" - сказала я себе. Тем более, что в этом ресторане трепетно следят за чистотой - бельё дышало свежестью, новорожденные дети не спят на таких нежных и ровно выглаженных простынях, было ясно, что бельё меняли сегодня. А это уже выдало прислугу, которой в самой квартире не было, значит, она невидимкой существовала в специально отведённое время. В голове мелькнуло матное слово и мысль о том, что Алекс очень не бедный человек, и это меня уже не на шутку смущало, обнажая факт ещё более значительной дистанции между нами. Кроме кровати и нежного как облако кремового ковра в этой комнате, размером с мой дом, не было больше ничего. Одна из панелей стеклянной стены была сдвинута, открывая путь на террасу - именно отсюда и врывался свежий ветер с запахом дождя, прошедшего где-то далеко от нас, гуляя по всем лабиринтам этого звёздного жилища, колыхая белые шторы и наполняя жизнью это пристанище людей будущего... Я вышла на террасу, и моё дыхание перехватило: неописуемо красивый вид на город, лес и озеро открывался с неё, голубой бассейн с подсветкой, плетёные иланговые шезлонги, кресла - шары, кремовый мрамор под ногами... "Мда, - подумала я,- "просто-люди" так не живут"... Внезапно повсюду загорелись огни, стало ещё более обворожительно, появилось ощущение взлётной площадки для инопланетных межгалактических кораблей.
   - Так красивее, - я услышала его негромкий голос.
   - Да уж... ты живёшь красиво!
   - Спасибо. Проект этого дома был моим дипломным проектом, прошли годы, и с большими доработками и изменениями не в лучшую, к сожалению, сторону, удалось всё же его воплотить в реальности.
   Я подумала: "Чёрт, вот я глупая, могла сразу догадаться. Это уже намного лучше: он сделал проект дома - ему дали одну из квартир, и это совсем не делает его Рокфеллером, только хорошим архитектором". Мне стало легче, и я выдохнула:
   - У тебя отличный вкус! А что удалили из проекта в итоге?
   - Как всегда самое красивое и самое новое. Что будешь пить? - Алекс улыбался и смотрел на меня взглядом, от которого начинала кружиться голова.
   - Куда ж ещё-то красивее!? А что у тебя есть?
   - Ну, ... давай вместе посмотрим, можно сделать мохито, да, наверное, любой коктейль можно, у меня там есть фрукты на кухне. Могу сходить вниз и заказать тебе чего-нибудь в баре.
   - Ничего не хочу из бара, давай мохито.
   Мы пошли в кухню, такую же огромную, как и всё остальное в этом необыкновенном жилище, и там, в этой кухне, всё было ещё круче, чем в остальном доме. Алекс заглядывал в ящики, они выезжали на причудливых механизмах от одного лишь касания его кисти, всё горело, светилось, услужливо выползало и уползало по малейшему проявлению его желания. Алекс всё делал ловко и быстро, а я смотрела глазами неандертальца: красота и новизна, техничность и удобство интерьера, необыкновенная просторность и одновременно уютная лёгкость его квартиры произвели на меня впечатление.
   - Пойдём на террасу?
   - Пойдём, там красиво.
   Мы сели прямо на мраморные ступеньки, сохранившие тепло жаркого летнего дня. Я пила помногу и жадно, потому что, оказывается, очень пить мне хотелось, так что Алексу пришлось отдать свой бокал мне, я выпила и его. Мы сидели молча, оба не знали, что и как говорить, но я чувствовала, что он смотрит на меня, и в этом созерцании было особенное волшебство...
   - Хочешь, я сделаю тебе ещё?
   - А где тут у тебя душ?
   - В спальне.
   И правда, в ней была, какая-то космическая дверь. Я вошла в спальню, но увидела две таких двери. Открыла первую - длинный коридор с полупустыми полками и вешалками, редко где лежала аккуратно сложенная одежда. Ясно, это шкаф. Отрываю другую дверь и узнаю душ, тут же гигантская ванна - джакузи, ещё дверь, очевидно в туалет, и стеклянные матовые стенки двери в душ, который, конечно, тоже был противоестественно просторным, техничным и модным, как, впрочем, и всё остальное. Еле разобралась, как его включить, и, наконец, расслабилась под струями воды. Ну или мохито, вернее, двойная его доза, наконец, подействовал на меня, иначе, если эту пружину не отпустить, вряд ли я отдалась бы совершенно чужому мне человеку, особенно осознавая вопиюще-очевидную временность моего нахождения в этой квартире и его жизни вообще. На стеклянных полочках стояли его баночки с шампунями, гелями и не знаю чем ещё. Я стала их трогать и рассматривать, и мне это было безумно приятно: хотелось касаться его вещей, его жизни, его интимностей, и это магическим образом околдовывало меня.
   Sarah Blasko - All I Want
   Я закрыла глаза и подставила лицо воде, мне казалось, я смываю с себя все условности и ограничения, временно стираю память о своей семье, о ждущем меня дома не плохом и не хорошем муже, о скучающем по мне сыне. Я хочу этого, безумно хочу, потому что знаю, мне будет хорошо, очень хорошо, и вряд ли у меня в жизни будет ещё хоть один шанс познать всё это. У меня достаточно ума, чтобы понимать истинную ценность вещей. Главное, не сделать никому больно.
   Вдруг я почувствовала на спине ладонь, она скользнула вниз, едва касаясь кожи. Я замерла, наслаждаясь, затем ощутила такое же скольжение от плеч к запястьям... Алекс мягко взял мою руку, медленно развернул её вверх, поднял и поцеловал запястье... Столько нежности и чувства было в этом поцелуе, что у меня закружилась голова, я всем телом ощутила свою красоту и сексуальность, невероятная уверенность в этом неизвестно откуда вдруг стала наполнять меня - замкнутое, закомплексованное, фригидное существо. Я повернулась и прижалась к нему, голая и мокрая. Ощущение моей полной беззащитности и открытости перед ним, касание к моей нагой коже его одежды было восхитительным и удивляет меня до сих пор, как самые простые вещи могут пробуждать такие чувства и такие эмоции.
   Алекс целовал моё лицо и губы нежно, но уже страстно, я почувствовала его язык, и мне впервые не было противно, я ощутила всю сексуальность этой ласки, невероятно интимной, бесконечно возбуждающей. Я очнулась от собственного стона, он тоже оторвался от меня, так как, видимо, не понял, что не так. Его губы припухли, глаза стали ещё темнее обычного, дыхание выдавало желание обладать, и, очевидно, весь мой собственный вид говорил ему о том же, потому что, он вдруг кинулся стягивать с себя прилипшую одежду, обнажив просто невероятно красивое тело...
   Я была потрясена: его красота отрезвила меня так, что я застыла в оцепенении. Мне подумалось, сотни скульпторов работали над идеальным рельефом, формами, тысячи художников создавали восхитительный оттенок кожи... Трудно найти слова, чтобы передать те эмоции, в которых я утонула, увидев его обнажённое тело... Оно было прекрасно, неотразимо... Одновременно утончённое и мужественное, оно поражало и опьяняло своей красотой. Ни в глянцевых журналах, ни на подиумах, ни в голливудском кино нет таких тел. С левой стороны прямо под грудью был вытатуирован рисунок, угадывалось замысловато - сказочное дерево, и множество букв с завитушками, написанными как инициалы. Дерево будто околдовало меня, рука сама собой потянулась, чтобы дотронуться до него. Алекс накрыл мою руку своей ладонью и прижал её сильнее, так, что я ощутила, как сильно бьётся его сердце. Это биение увлекло меня, на мгновение мне показалось, что я частичка света в млечном пути, я почувствовала каждым атомом своего тела невероятно сильное желание раствориться в нём, стать его частью. На самом деле, это происходило и уже довольно давно.
   Алекс приблизился, и наши тела соприкоснулись вначале легко, не решаясь на нечто большее, лишь знакомясь и познавая друг друга медленно, поступательно, затем плотнее, пока сжались настолько плотно, что, казалось, нам обоим хотелось в ту секунду срастись кожей, подобно сиамским близнецам. Ощущение его горячего и сильного тела, его потрясающий мужской запах повергли меня в иное измерение, где пространство и время воспринимались иначе, где стыд и стеснение растворились в эфире желания и эстетического наслаждения мужской красотой.
   Но было ещё кое-что, что поразило меня: обнимая его плечи и целуя его губы, я вдруг обнаружила странное и необъяснимое чувство, что я вновь обрела нечто давно утраченное, моё, знакомое мне и ценное для меня. У меня не было ощущения близости чужого тела, чужого мужчины, и это было странно, ведь я не привыкла быть с многими, я успела познать только одного, а этот должен был стать лишь вторым. Вторым, другим, но отчего-то таким ... не чужим!
   Алекс взял меня на руки, и на огромной белой кровати, утопая в пряном запахе его кожи, растворяясь в космической музыке, я впервые стала его женщиной, восхитительной, нежной, сексуальной, возбуждающей, вдохновляющей, бесконечно желанной. Как прекрасно было ощущать всё это, я чувствовала, как дышу, как живу и проживаю каждое мгновение своего существования в этом мире...
   Ни единого сожаления не было во мне о совершаемом. Я - строгая, правильная, замужняя пуританка, отдалась мужчине, который не был моим мужем, и, о ужас, была счастлива тем, что решилась на это...
   Hammock - Sinking Inside Yourself
   Я проснулась от света. Было около семи утра, но солнечные лучи заливали всю комнату, казалось, в ней было также светло, как и на самом солнце. Я щурилась и никак не могла открыть глаза, так же как и не могла привести в порядок свои мысли. Долго пыталась выстроить план действий, план своего "красивого и достойного ухода", но, то и дело спотыкалась об обрывки живых, трепетных воспоминаний о прошлой ночи, которые, то стыдили, то вновь возбуждали меня. Наконец, я абсолютно бесшумно села на кровати, голая, вся в солнечном свете, щурясь и пытаясь вспомнить, где мои вещи. Увидела Алекса: его бёдра были укрыты простынью, а живот обнажён ... тот самый, который сводил меня с ума прошлой ночью, совершенно плоский, смуглый, с тонкой кожей, которая нежно двигалась вместе с дыханием, а если присмотреться, то и едва заметно вздрагивала с каждым ударом его сердца. Немного тёмных волос, несомненно, были украшением этого мужественного и невероятно нежного участка его тела, изящной дорожкой они увлекали взор ниже, туда где всё было скрыто простынью, и, Слава Богу, потому что мне давно было пора домой...
   "Конечно, в ванной. Мои вещи". Только я хотела тихонько скользнуть туда, а затем как кошка мягкими бесшумными лапками к выходу, как меня поймали за руку:
   - Хочешь сбежать? А кофе? А душ? - он улыбался открыто, как ребёнок, и силился открыть глаза, приподнимаясь, но яркий свет ослеплял его. Он был смешной и бесконечно красивый в этом свете, полунагой, беспомощно ослеплённый, но чуткий и нежный. Я чувствовала, как меня накрывает всё больше и больше, и это к моему величайшему сожалению, не только волна вожделения. Моё сердце билось так сильно, я испугалась, что он услышит его.
   - Прими душ пока, я кофе сварю, консьерж обещал горячие булочки нам принести.
   Конечно, душ я приняла не одна. Видно, варка кофе оказалась не слишком увлекательным занятием для него, потому что, не успела я разобраться с душем, как его рука уже нажимала на нужные рычаги и кнопки, нас совершенно внезапно со всех сторон и чуть ли не из под земли обдало холодными струями, я завизжала от неожиданности, а Алекс со смехом сообщил, что это "утренний душ". Вода становилась тёплой, а его поцелуи жаркими и страстными...
   Потом мы пили невероятно вкусный кофе с горячими воздушными круассанами и мёдом. Алекс всё время улыбался и целовал мои губы, и светился ... светился счастьем, что совершено не было похоже на разовую встречу... Но меня поразило другое, то количество нежности, которое было в нём - безграничное, бесконечное, оно никак не вязалось с его мужественностью, в чём-то даже слегка брутальным телом и внешностью, с его уверенной силой и мощью, уникальной способностью покорять себе всё... Эта, неординарная для мужской, мягкость максимально приближала его к существу, наделённому женской природой: именно эта неожиданная контрастность покоряла в нём больше всего. Казалось, он не был вовсе обременён гордостью за свою красоту, в нём не было и следа завышенной самооценки, самомнения, обязанного родиться в силу обладания внешностью настолько броской и влекущей, успешностью и удачливостью, так щедро балующими его в жизни.
   Весь день мой мозг парил в туманности Андромеды, я ни на чём не могла сосредоточиться. Суп варился часа три, почта так и не была проверена, хоть и открывалась раз пять. Буквы не складывались в слова, а слова в предложения, веки закрывались, чтобы предать мой мозг воспоминаниям о моих новых, но таких волшебных ощущениях, но Алёша как всегда ныл и ныл мне в ухо, требуя внимания. А мне так хотелось быть наедине с собой! Так хотелось жить для себя, быть самой собой, мечтать, наслаждаться своими чувствами. К сожалению, должность мамы не подразумевает выходных и отпусков: около пяти вечера, как только спала жара, мы вышли в парк с Алёшей, а мне пришло сообщение со смайликом - он улыбался мне. А потом ещё и ещё, смайлики строили мне рожи. Выждав около часа, и пересмотрев все его эмотиконы, я написала:
   "А словами слабо?"
   "Нет! Когда я увижу тебя?"
   "Когда ты хочешь?"
   "Сейчас. Нет, секунду назад. Нет, вечность назад!"
   "Ммм... То есть я в прошлом?))"
   "Только краешком, остальная часть тебя вся в будущем, на все 99,99%)))))))))))))))"
   Ловелас. Говорит со мной лисьим языком. Но я не проведусь.
   Мы лежим на зелёной лужайке в парке, вечернее солнце нежно согревает нас, и только едва ощутимый ветер напоминает о приближении сентября... Алёша не слезает с Алекса, они борются, и не ясно, кто из них получает большее удовольствие. Я мучаюсь от тянущей боли моего предательства, совесть не даёт мне покоя, но эта картина, где чужой дядя лучше родного отца, смешивает уровни моего восприятия, я уже не понимаю, что хорошо, а что плохо, где добро и где зло... Наконец, сыну надоедает эта суперактивная игра, и он убегает на качели. Алекс в изнеможении лежит и смотрит на меня, а я ... я давно не могу оторвать своих глаз от него ...
   Боюсь, он поймёт, как сильно нравится мне, стараюсь напустить больше непринужденности и тут же придумываю тему для разговора:
   - Слушай, я же почти ничего не знаю о тебе!
   - Как и я о тебе.
   -Нам нужен блиц-опрос. Это самый быстрый способ составить представление о человеке.
   -Спрашивай, - Алекс приподнимается на локте, готовясь к обстрелу моими вопросами.
   - Твой любимый цвет?
   - Коричневый.
   - Мой тоже коричневый! Шоколадный! - я искренне воодушевляюсь, а он смотрит на меня, слегка улыбаясь, и едва заметно кивает головой, будто мысленно ставит галочку в невидимом списке...
   - Твоя любимая музыка? - уже азартно спрашиваю я.
   - Музыка из фильма про собаку Хатико.
   - Мы смотрели Хатико, но я не помню мелодию, надо будет послушать!
   - Твоя любимая музыка?
   - Всё, что красиво, нежно и не слишком печально. Кое-что из классики, саундтреки к фильмам тоже люблю, ну и, как водится, все песни из советского кинематографа.
   -Почему как водится?
   - Все, кто родился и вырос в СССР, обожают советские фильмы и музыку к ним. Тебе этого не понять!
   Он смеётся, потом говорит:
   - Почему же не понять, мне тоже нравятся советские фильмы. Особенно про Дартаньяна и мушкетёров.
   - Ты шутишь?
   - Нет, - он улыбается так широко, что от его улыбки тепла больше, чем от вечернего солнца.
   -Это же мой любимый фильм! Обожаю его с детства и все песни знаю наизусть!
   Он снова едва заметно кивает, ещё один уровень пройден.
   - Твои фильмы любимые какие? - снова спрашиваю я.
   - Ну ... многие! "Звёздные войны", "Назад в будущее", "Контакт" и всё, что связано с космической темой, много ещё других.
   Теперь уже я мысленно ставлю галочки, ведь "Контакт" давно претендует на первое место в моём рейтинге, вместо мушкетёров ... а космическая тема, самая моя любимая тема и в кино и в литературе!
   Это сходство вкусов уже не смешит меня, оно пугает ... А Алекс смотрит в самую глубину меня, и мне кажется, что скрыть от него ничего нельзя, практически невозможно. Я отворачиваюсь и тихо говорю:
   - И что, Porsche твоя любимая марка машины?
   - Да, - улыбается он. - Но, я думаю, не сложно было догадаться, раз уж я на ней езжу. Твоя какая?
   -Тоже Porsche, - говорю я тихо и уже не верю, что существует что-то, в чём наши вкусы не совпадут.
   -Что ты больше всего любишь? - спрашивает он.
   - Чёрный шоколад и кофе. А ты?
   - А я люблю смотреть на тебя и целовать твои губы...
  

Глава 5 Второе свидание

   Алекс - нежный любовник, наверное, самый нежный и искусный на земле. Он знает толк в ласках, он эксперт в них. Он нежно шепнёт на ушко именно те слова, которые вы всю жизнь жаждали услышать, он так ласково погладит вашу кожу, едва касаясь её подушечками своих пальцев, что вы уже в изнеможении будете готовы отдаться ему, но ведь это только начало... потом будут поцелуи, объятья некрепкие, ведь он никогда не обнимет крепко, он заставляет желать себя, хотеть больше, ещё и ещё...
   Наше второе свидание случилось через пять дней. В тот день я сильно поссорилась со своей сестрой, оставляя ей Алёшу на ночь с просьбой прикрыть меня. Тогда мы договорились, что это будет последний раз, и я порву с порочной связью. Но для меня это был лишь временный компромисс, так как я не собиралась этого делать.
   Алекс привёз меня в свою квартиру поздно, уже смеркалось. В этот раз было уже меньше неловкости ... у него, а мне по-прежнему было дико дискомфортно, главным образом, потому, что к этому моменту во всю уже бесновалось то, что должно было быть моей совестью... Но не только! Теперь меня уже всерьёз заботило то, что обо мне подумает сам Алекс. Дело в том, что я опять согласилась сразу же, как только он позвал меня, и это в корне противоречило и моим принципам, и моим привычкам. На самом деле, ночь, проведённая с ним, понравилась мне до такой степени, что я не могла ни о чём другом думать, кроме как о возможности повторения этого Чуда.
   Susie suh-robot Koch here with me
   Алекс смотрит мне в глаза долго, так долго и так глубоко, что мне уже кажется, будто он хочет загипнотизировать меня, но я знаю, что это не так, он общается таким образом, он настраивает меня на одну с собой волну. И эта его улыбка, которая лишь слегка, которая и не улыбка даже, а нечто воздушное, лёгкое, как семена одуванчика, делает его непохожим на просто человека, на просто мужчину, а на кого-то необыкновенного, отличающегося... от нас, от всех остальных ...
   - Когда у тебя были... месячные? - робко спрашивает он.
   Мои глаза, по-видимому, слишком сильно расширились от шока и удивления, в которые меня поверг этот вопрос, потому что он тут же добавил:
   - Мне нужно знать, что делать дальше....
   -Сегодня можно...
   -Хорошо, - мягко улыбается. - И ты не бойся меня, ладно? Я здоров полностью. Убедился в этом сам прежде, чем прикоснуться к тебе...
   Я думаю: "Господи! Что он говорит? Прежде, чем прикоснуться ... ко мне?!", а Алекс тем временем медленно укладывает меня в свою постель, каждое его движение пронизано грацией и волшебной медлительностью, соткано из намёков и едва ощутимых прикосновений...
   Я лежу у него на руках, словно ребёнок у своей матери... Моя голова покоится на его согнутой сильной руке, другая его рука исследует меня: большой палец, нежно касаясь моей кожи за ухом, медленно, неспешно, изучающе, обводит контур моего лица до подбородка и скользит вниз, к шее, обхватывая её уже всей ладонью, сладко проводит по ней почти до груди начатую ранее линию... Взгляд его прикован к ней, в глазах - радость, наслаждение, и утоляемая сейчас, в эту секунду, невероятная, накопленная ранее жажда познания, прикосновений, жадный интерес к каждому моему изгибу... Его кисть взлетает над мои лицом и указательный палец также медленно, будто наслаждаясь, повторяет силуэт моих бровей... Мои глаза закрываются, эти исследующие ласки его нежных пальцев растапливают меня... я уже не помню о стыде, о скованности, о его вопросе ...
   Его нежная, пахнущая ванилью ладонь ласково гладит мою щёку, и вновь его палец касается моего лба, я открываю глаза, но он не останавливается в своём исследовании, медленно повторяет контур моего носа и спускается к моим губам, касается их, и теперь только его глаза смотрят на них. Я вижу, как зрачки его расширяются, отчего взгляд становится темнее, тяжелее, дыхание учащается, его собственные губы инстинктивно раскрываются, и я схожу с ума от их неповторимо влекущей трепетности и нежности в своих очертаниях... Его пальцы осторожно касаются моих губ, исследуя их мягкость, их податливость, обводя их... От волнительных прикосновений они также раскрываются, и в это мгновение взгляд Алекса тяжелеет ещё больше, настолько, что сам он не может уже сдержать натиск своих желаний...
   BANKS - WAITING GAME
   Он целует меня, но не страстно, а нежно, едва касаясь своими губами моих, только трогает их, и я едва ощущаю его дыхание, оно пока сдержанное, неторопливое, неуловимое. Его губы скользят по моей щеке ниже, к шее, они блуждают по моей коже, эти губы, они словно бабочки порхают с места на место, и я уже ощущаю всем телом волну, растекающуюся из точки, сосредоточенной где-то в районе живота ...
   Алекс чувствует это, резко останавливается и смотрит на меня, он изучает, исследует мои реакции, и его взгляд словно углубляет меня ещё больше в потоке эмоций. Кончики его пальцев медленно, неспешно проводят линию по внешней стороне моих бёдер от колен к талии, и мои ноги будто существуют отдельно от моей воли, они сгибаются в коленях и норовят раздвинуться, но я всё ещё в состоянии сжимать их...
   Внезапно он говорит очень тихо и очень трепетно:
   - Когда будешь готова принять меня, просто скажи "Алекс" ...
   Я киваю, потому что, кажется, у меня парализовало язык, и думаю о том, смогу ли произнести эти пять звуков вообще...
   А он, тем временем, продолжает свои касания, они едва ощутимы, и именно это и делает их такими волнующими, он будто дразнит меня, и это подразнивание совершает с моей фригидностью немыслимое, я чувствую, как моя сексуальность появляется на свет, вот она, кажется, уже протёрла свои глаза, и пока не может понять, где она, и что с ней, мой разум возмущён, он не согласен, пытается удержать мои бёдра на месте и желательно в сомкнутом состоянии, но похоже, ему не выиграть этой войны ...
   Таких ощущений, настолько сильного сексуального желания я не испытывала ещё никогда в своей жизни, а ведь он ничего особенного не сделал ещё, он только касается меня, при чём так, будто это и не касания вовсе, а лишь мои мечты о них ... Со мной происходят невообразимые метаморфозы, я сама в ужасе от своей похоти, я впервые обнаруживаю и познаю её...
   Он снова останавливается и снова смотрит изучающе, и этот его взгляд я не в состоянии вынести, я закрываю глаза и шепчу "Алекс", мои чёртовы бёдра предают меня, и он делает то, о чём я попросила его, делает настолько восхитительно, в таком немыслимо растапливающем меня темпе, именно моём темпе, что мне кажется, слаще этого и нет ничего на свете ...
   Всё позади, я пытаюсь прийти в себя, усилием воли призываю сознание вернуться в моё грешное тело, сердце вот-вот выпрыгнет из груди, но его ритм восстанавливается, делается ровнее, я открываю глаза и вижу Алекса, он смотрит на меня лукаво и выжидающе. И сразу же, как только я обретаю способность внимать, он спрашивает:
   - Ещё?
   Конечно, нет! Приличные девушки скромно удаляются после такого уже итак чрезмерно бурного свидетельства позорно-похотливой сущности. Я открываю рот, чтобы произнести уверенное и безапелляционное "НЕТ", но мой рот почему-то говорит "Да!"... Я и сама не понимаю, как это произошло!
   Deep In you TAWk
   Алекс улыбается, на этот раз чуть более, чем слегка... Приближается ко мне и целует, теперь с чувством, прижимаясь своими губами настолько страстно, что мне кажется, эта волна сейчас опять накатит на меня и вот-вот затмит мой, размякший ещё после предыдущего раза, разум. Затем он отрывается и снова ищет мои глаза, его карий взгляд так прекрасен, так глубок, мне кажется я тону в нём, меня уносит всё глубже и глубже... Он не отводит его до тех пор, пока я окончательно не погружусь в состояние невесомости... И снова его губы опускаются на мою шею, теперь их прикосновения иные, они более глубокие, это уже не прикосновения, а нежнейшие ласки... Жажда соития вновь накатывает на меня, и я зову его: "Алекс!". Но он отвечает шёпотом, улыбаясь и не поднимая головы "Ещё рано...", и его губы спускаются ниже, они ласкают плечи, они ласкают руки, они целуют живот и поднимаются выше, и вот он впервые в жизни касается моей груди, он не делал этого ещё ни разу, он не трогал её и, кажется, даже не смотрел... Теперь его губы, его невероятно нежный рот совершают нечто невообразимое. Нет слов, чтобы передать то, что я при этом испытала, мне кажется уже, я не успею закричать "Алекс", но он об этом знает и уже делает то, о чём я только успела подумать, и на этот раз ещё восхитительнее, чем в прошлый, ещё более страстно и чуть более интенсивно... Эти его толчки это нечто ... нечто невыразимо долгожданное, желанное, они мне нужны сейчас так, как задыхающемуся глоток воздуха, и он даёт мне его ... и ещё, и ещё ...
   Я в полной, полнейшей прострации, моё сознание не желает ко мне возвращаться, я задыхаюсь, и с большим, нет с огромным трудом пытаюсь сосредоточиться, открываю глаза, но мне кажется, у меня что-то со зрением, никак не могу прояснить картинку. Наконец, мне это удаётся, и снова его глаза, лукавые, довольные, почти триумфальные, и опять тот же вопрос:
   - Ещё?
   - Да!
   Боже мой, кто это с ним разговаривает? И почему голос похож на мой?
   Мой сексуальный Бог встаёт медленно и грациозно, его движения так плавны, что сами по себе сводят с ума. Моя рука в его руке, и он не ведёт, а именно увлекает меня за собой, мы направляемся в душ, но мои ноги едва слушаются меня ...
   Тёплая вода приводит меня в чувство, я начинаю трезво смотреть на мир вокруг и вижу его тело ... Боже мой, как оно прекрасно, зачем он показывает мне его, разве он не знает, что делает со мной это созерцание, мне уже не нужны будут его ласки, я уже итак в том состоянии, когда достаточно просто видеть, чтобы быть на грани... Но, Алекс снова проникает в мои глаза, пользуясь моментом, пока со мной ещё можно контактировать, пока я вменяема ...
   Затем лишь небольшим движением своей кисти, лишь намёком на него, он разворачивает меня лицом к стене. Он сделал это так легко, что я почувствовала себя воздушным шариком в его руках, лёгким, почти невесомым, и таким податливым, понимающим все его призывы, все его повелевания...
   Тем же, едва уловимым жестом его рука убирает мои волосы на бок, обнажив затылок, затем проводит всей ладонью по спине, и я уже в трепете.... Но это только начало, я чувствую его горячее дыхание у себя на затылке, и не пойму, что происходит, это настолько приятно, что я всерьёз задаюсь вопросом, что там у меня, ведь я пока ещё в состоянии думать. Но это не надолго, потому что его губы и язык уже терзают это место, и по моей коже рассыпается бисером неизведанное до этого момента ощущение, что-то вроде покалывания, но пропитанного невероятным сексуальным возбуждением, мне настолько хорошо, что я хочу забыться в этом ощущении навеки ... Но я сегодня не я, а всего лишь моё тело, и оно требует иного, требует почему то моим голосом, оно стонет "Алекс!", и получает желаемое:
   - Обопрись на мои руки, - тихо говорит он, но я медлю, потому что очень туго соображаю, и смысл того, что он хочет с большим трудом доходит до меня.
   - Не бойся, - настаивает он шёпотом, - тебе понравится, я обещаю!
   И, видимо, уже не возлагая надежд на мою понятливость, он делает всё сам, поднимает мои руки и укладывает их на свои, упирается сам ими в стену и приподнимает меня, совершая наконец то, о чём я его просила и ... происходит нечто невообразимое... Я не знаю, куда он там попадает, но меня поглощает немыслимое наслаждение, оно потрясает меня, сводит с ума, мне кажется уже, что я и не человек вовсе из плоти и крови, я бешеный поток энергии, рассекающей пространство на части, разрывающей его на куски, разбивающий на осколки... Я даже не могу отличить конечную точку от того, что было до этого, это безудержный поток сильнейших ощущений, невыносимо сладких, невозможно вкусных, и я жадно поглощаю их...
   Passion Pit - Constant Conversation (St. Lucia Remix)
   Долго не могу прийти в себя, и смутно помню, как Алекс буквально поймал моё обессилевшее тело, норовившее рухнуть на белый мраморный пол, затем его объятия и поцелуи... Как очутилась снова в постели не помню... Там провал, наверное, он отнёс меня ...
   Когда сознание вернулось ко мне, я долго пыталась сообразить, что это вообще было. Не сразу, а очень существенное время спустя, я, наконец, наткнулась глазами на Алекса - он лежал рядом, уложив голову на руку, и с наисладчайшей улыбкой созерцал моё пробуждение. Когда мой осознанный взгляд коснулся его взгляда, он снова произнёс это слово:
   -Ещё?
   И я не знаю, что за сволочь ответила ему "Да!", потому что к этому моменту, я ослабла настолько, что мне едва хватало сил думать и понимать...
   Алекс снова улыбнулся, на этот раз с оттенком таинственности, затем встал и ушёл. В комнате уже было почти совсем темно, я соображала действительно с трудом, мне казалось, я не проживаю эти секунды в этой спальне, а плыву в какой-то реке тишины и умиротворения, это состояние настолько прекрасно, состояние эйфории, состояние потерянности, полузабытья и ... счастья, именно счастья, всепоглощающего, бесконечного ... В моём, размякшем от наслаждений сознании, витала лишь одна мысль: "Господи, как это прекрасно! Как же это прекрасно! ... как ... прекрасно ...".
   Сознание понемногу, очень медленно возвращалось, и я задалась вопросом: где он? ... Из кухни доносились едва уловимые звуки ножа, разрезающего что-то на стеклянной доске... Я подумала, как хорошо, что темно, теперь он не будет видеть меня, и мне не будет так стыдно смотреть ему в глаза, да, мне уже было стыдно, очень стыдно за то, что так бурно реагировала на него самого и на его ласки, и за эти, чёрт возьми, "Да", которые и не мои вовсе, я не знаю, кто это с ним разговаривал, но точно не я, и плевать, что это был мой голос, всё равно не я...
   Вдруг вижу его, он совершенно голый расхаживает по своей квартире с этой своей невыносимой грацией и плавностью, и его абсолютная бесстыдность в плане своей наготы, эта свобода, она тоже сводит меня с ума и ... возбуждает! Это просто невероятно! Я, которая всю жизнь "зажатая пружина", которой чтобы расслабиться нужно проделать огроменную работу над собой, свершить титанический труд, для которой такое простое явление как "оргазм" - это нечто в подарочной упаковке, которое случается с четверга на пятницу в маков день ... И вот она я, прихожу в экстаз от созерцания чужого мужчины, поражающего меня своей уверенностью и свободой от всего, от предрассудков, от рамок, от стыда, от зажатости, от пределов и ограничений... Алекс раскован абсолютно, у меня возникает чувство, будто он живёт в совершеннейшей, полнейшей гармонии с самим собой и своим телом.
   Вскоре Алекс появляется в спальне, в руках его свечи, много свечей, некоторые уже зажжены он расставляет их на полу, и у нашего изголовья, другие зажигает друг о дружку и продолжает расставлять. Их так много, что возникает ощущение звёздного неба, в комнате снова светло, он сможет опять без труда разглядывать меня. Мне делается жутко, и я прячусь от него под простынью, лихорадочно придумывая, как бы мне отказаться от этого "Да!", сказанного, повторяю, и не мною вовсе!!! Нет, не то, чтобы я не хочу, я хочу и очень даже, особенно, если думаю о том, что до сих пор всё было по нарастающей, то что же ждёт меня впереди ... Господи, страшно представить ... Но дело ведь не в этом, мне до безумия стыдно, ведь он уже, наверное, подумал, что я ни разу не удовлётворённая, остервенелая до нельзя, безумная женщина! А ведь это не правда, ни разу не правда, всё у меня хорошо! Ну, честное слово! Просто... просто... Ну, захотелось мне новых ощущений, в конце концов, у всех же есть определённая доля порочности...
   Он снова входит в спальню, а я ещё не придумала, что сказать ему, и у меня уже, если честно, нет надежд на свой разум... поэтому я просто, я просто сдаюсь ...
   Ta-Ku - I Miss You (Tommy Jacob Remix)
   Алекс смотрит на меня ласково, кажется, он даже всё понимает, но обратного пути нет, ведь я сказала "Да". В руках у него огромное блюдо с заботливо почищенными и порезанными фруктами, он ставит его на пол, ложится рядом со мной и целует в губы ... и с этим поцелуем я получаю глоток вкуснейшего вина, по вкусу напоминающего нежнейшие полусладкие белые вина вроде Chardone, но я знаю, это нечто не той ценовой категории, ведь вкус немыслимый.
   -Хочешь ещё? - спрашивает он мягко.
   - Нет, - отвечаю я, вино правда волшебное, но мой мозг уже запрограммирован только на "Нет", я наладила с ним связь, наконец. И за ещё одно любое "Да" будут репрессии ... Жёсткие...
   - Тогда, тебе придётся накормить меня, - говорит он лукаво, - я совсем выбился из сил...
   С этими словами он поднимает блюдо на постель, затем аккуратно берёт какой-то фрукт, по вкусу это был ананас, или может манго, и даёт его мне. Затем прижимается губами и забирает ловким лёгким движением своего языка, он буквально смахнул его, так, что я даже толком ничего не почувствовала, но от этого его деяния впала в экстаз...
   Мне пришлось кормить его таким образом довольно долго, при этом я и сама умудрилась насытиться ... но к концу этого ужина, моё тело уже пылало нечеловеческой страстью ... Вроде бы ничего особенного, но то, что он принимал пищу из моего рта, это слияние губами, языками, это совместное питание окончательно взломало последние оставшиеся мои замки...
   Но было ещё кое-что: всё это время он смотрел на мой рот, и это был не просто взгляд: на моих глазах на его лице разгоралось и разогревалось желание, я поняла, что его возбуждают мои губы, и то, что за ними, вероятно, тоже, и это осознание, оно творило со мной невозможные вещи, какие-то неизвестные ранее энергетические потоки циркулировали в моём теле, разнося по венам, клеткам, атомам то самое желание ... о котором так много говорят и много пишут, но о котором я и понятия не имела до сих пор...
   Мои руки, похоже, тоже восстали против меня - они обвились вокруг его шеи, пальцы зарылись в его волосах... О Боже, его волосы, это нечто наивосхитительнейшее ... Их запах и мягкость сводят меня с ума, я не могу перебороть желание сжимать их, пропускать между своих пальцев снова и снова, мне отчаянно хочется потянуть его за них, но я, конечно же, не смею ...
   Алекс мягко снимает с себя мои руки, заводит их за мою же голову - у него иные планы, похоже, на этот раз он намеревается получить наслаждение сам и каким образом! Он начинает жадно вдыхать мои ароматы... Его стремление насладиться мной повергло меня в очередной экстаз, но я уже понимала, что это будет, очевидно, последний раз, так как он явно настроился сам на удовольствия.
   Я ощущаю его губы у себя на шее, где-то у основания волос, он страстно затягивает носом их запах, а язык его, тем временем, чувственно пробует мою кожу на вкус, лаская её так нежно и так сладко... Затем он вдруг резко отрывается, и через мгновение я уже чувствую его горячее дыхание у своего запястья... Алекс целует его нежно, долго, словно специально медлит, дразня меня, ведь дальше, я догадываюсь, будет нечто особенное... Его губы и язык невероятно возбуждающе целуют кожу моей руки с её внутренней стороны, медленно продвигаясь от запястья к локтю и дальше, и когда его губы касаются нежной кожи моей подмышки, он с жадностью вдыхает её запах, при этом, внезапно я слышу его лёгкий, едва уловимый стон наслаждения... Его губы творят там нечто невероятное, но не сами эти ласки возбуждают меня, а реакция его самого на них...
   Реакция эта не была даже необычной, а скорее не совсем нормальной, как подумалось мне тогда, потому что, когда он с очевидным усилием оторвался от этого моего не самого изысканного места, взгляд его был затуманен, а сам он почти задыхался от настолько сильного возбуждения, вопиюще очевидно написанного на его лице, что мне даже показалось, он вот-вот развернёт меня в мою самую нелюбимую позу и просто изнасилует...
   Но нет, очень скоро взгляд его прояснился и снова поймал меня, но в этот раз, уже остывший немного, не изучал, а наслаждался, он буквально смаковал меня глазами, от чего мне самой делалось невыносимо похотно...
   Затем он стал целовать меня всю, и это были другие поцелуи, это были поцелуи для него, страстные, ненасытные ... Они одновременно ласкали моё тело, доставляя мне немыслимое удовольствие, и несли наслаждение ему, как явственно и недвусмысленно следовало из его сдавленного дыхания, мне всё время казалось, что ему не хватает воздуха, так жадно и так глубоко он дышал... Я осознала только в тот момент насколько необыкновенно страстный любовник этот невероятный Алекс...
   Непреодолимая, мощная сила, невиданная мною доселе, заставляла меня желать его так бурно и так жадно, что мои бёдра предательски распахнулись ему на встречу. Сдерживая всеми своими силами рвущийся из меня крик, я всё же тихо, настолько насколько это было возможно, позвала его, но он и не думал меня слушать, он ещё не получил "своё" ...
   "Своё" это то, что я терпеть не могу ... "Своё" - это то, что у меня между ног, он хотел познать это и сделал. Сделал до такой степени потрясающе, что мне не нужно было уже кричать "Алекс", всё итак случилось. Но, зря я рассчитывала, что он отстанет, нет, он продолжал в том же духе до тех пор, пока я снова не произнесла его имя, и лишь тогда только он послушал и ... насытился мной в полнейшей степени, иначе это не назовёшь. Похоже, он долго терпел, ублажая меня, такой горячности и ненасытности я от него не ожидала. Своими мощными ударами он словно поднимал меня выше и выше на пьедестал наслаждения и на этот раз мы поднялись туда вместе, одновременно, ровно так, как и пишут в любовных романах.
   В общем, невозможное возможно, как выясняется. Пять оргазмов подряд... Для меня это даже не рекорд, это нечто из области фантастики. Я думала всегда, что не так устроена, как нормальные люди, что что-то не так срослось в моём мозгу ... ну или в моём теле... Я стремилась исправиться, читала литературу, хотела уже сходить к сексологу... Выходит, не было просто достойного маэстро, способного и готового извлечь из меня эту музыку, музыку сексуальности, музыку чувственных наслаждений ...
   Когда я в очередной раз пришла в себя, совершенно уже опустошённая, то к своему удивлению снова обнаружила его лицо над своим и снова с тем же вопросом. Но на этот раз мне уже хватило ума ответить целомудренное "нет", он ласково поцеловал меня, совершенно не тем способом, каким делал это раньше, обвил своими руками и мы оба мирно уснули, почти как ... супруги ...
   Tom Odell - Another Love (Zwette Edit)
   Утром меня разбудили странные манипуляции с моими руками, я открыла глаза и увидела Алекса, целующего мои пальцы.
   -Что ты делаешь?
   - Целую твои руки.
   - Почему руки?
   - Потому что в них больше всего нервных окончаний. Потому что мне нужно разбудить тебя. Потому что твой кофе уже остыл, и потому что мне нужно уже уходить на встречу. Я оставил тебе записку и ключи, но подумал, что не могу уйти, не попрощавшись, и вот я прощаюсь, - и он целует меня в губы.
   Я просыпаюсь окончательно и вижу, что Алекс, стоящий на коленях у кровати, одет в серо-бирюзовую футболку и трикотажные штаны, это, очевидно, его домашняя одежда, и выглядит он в ней невыразимо трогательно, контраст его сексуальности и этой одомашненности рождают в моём сознании необъяснимое тепло...
   - Сколько у тебя ещё есть времени?
   - Пол часа где-то, - мурлычет он, целуя мою ладонь, его веки закрываются от переполняющей его нежности ...
   - Тогда я успею в душ ещё. Я быстро, - стараюсь вернуть его в реальность...
   - Не спеши, побудь ещё... Может, я быстро закончу с этой встречей, дождёшься меня? - его голос так ласков, так мягок, что мне и в самом деле теперь совсем не хочется уходить ...
   - Нет, мне нужно домой.
   - Да, конечно, - глаза его грустнеют.
   - Подбросишь меня до центра, хорошо?
   - Я отвезу тебя домой, потом поеду на встречу.
   - Успеешь?
   -Подождут, - отвечает он строго, и снова целует мои пальцы, глядя при этом мне в глаза.
   Я улыбаюсь ему, и его настроение поднимается снова.
   Я выхожу из душа и вижу Алекса в тёмно-синем костюме в едва заметную тонкую полоску, белая рубашка с раскрытым воротом делает его ещё более мужественным, его буйные волосы слегка приглажены, и выглядит он исключительно по-деловому.
   - Ты похож на директора, - говорю я.
   - Кажется, им я и собираюсь стать, если сегодняшняя встреча пройдёт гладко, - улыбается он, приближается ко мне и нежно целует в губы, затем в шею, зарывается носом в моих волосах, сладко вдыхая их запах...
   Тот день и в самом деле имел огромное значение в его карьере, с того дня и начался его стремительный, почти вертикальный полёт в бизнес-пространстве, но узнаю я об этом уже многие годы спустя.
  

Глава 6

Вот вам простейший тест на влюбленность: если, проведя четыре-пять часов без вашей любовницы, вы начинаете по ней скучать, значит, вы не влюблены -- иначе десяти минут разлуки хватило бы, чтобы ваша жизнь стала абсолютно невыносимой.

Фредерик Бегбедер

  
   Мы встречались так часто, как это только было возможно, мы почти жили те месяцы вместе: я использовала все мыслимые предлоги, чтобы проводить ночи с Алексом. Родители и старшая сестра методично давили на меня, требуя прекратить всё это - о моём увлечении знали уже все, кроме моего мужа. О чём он только думал, я до сих пор понять не могу. Наше взаимное отсутствие интереса друг к другу скрыло нескрываемое, спрятало его под толстым слоем безразличия.
   Угрызения совести мучили меня жёстко. Проблемой было смотреть мужу в глаза и говорить с ним. Иногда мне казалось, он всё знает, в каждом его слове, в каждой фразе я пыталась уловить намёк на это. Ожидание приближающейся катастрофы зажало меня тисками и не отпускало. Но Артём не знал. И мы не баловали наше брачное ложе интимом месяцами, так повелось давно, появление в моей жизни Алекса было не причиной, а скорее следствием этого. И мне не нужен был секс, это точно, я не ощущала потребности в нём. Меня, как оказалось, мучил не сексуальный голод, а жажда любви, ласки. Алекс ... Алекс ... Алекс - это существо, сотканное из нежности и пылкости, осыпало меня поцелуями, словно благословениями, его объятия наполняли энергией, теплом, счастьем. Тем не менее, слово "любовь" не прозвучало между нами ни разу. Ни одного.
   Отношения с Алексом строились исключительно на сексе. По крайней мере, тогда это выглядело именно так. Наши первые совместные ночи были восхитительными, но далеко не лучшими. Спустя пару недель он стал проявлять изобретательность, и очень скоро я поняла, что он профессионал в этом хитром деле, скорее даже виртуоз. Страшно было думать о том, что позволило ему достичь таких высот в подобном искусстве. Однажды я решила, что пора предвосхитить его дальнейшие продвижения и сказала:
   - Мои пределы уже достигнуты. Дальше нельзя. Тебе придётся найти себе кого-то более раскрепощённого.
   Тут он посмотрел на меня как-то очень странно, настолько странно, что у меня пошли мурашки по коже. Я ещё ни о чём не думала, но что-то сильно скрытое в моём подсознании почувствовало это каждым своим фибром. Это было впервые. Впервые стала допустимой мысль о том, что его интересует нечто большее, нежели секс.
   Да! Я ханжа и циник. Но в своё оправдание могу с чистой совестью сказать, что не всегда была такой - жизнь поработала над моей огранкой. Зачем я пошла к Алексу в самый первый раз? За сексом? За ним, но скорее из любопытства, чем из желания. В то время я понятия не имела, что это такое "хотеть секса", только в теории. Чего я действительно хотела, так это посмотреть на этого жеребца без одежды и узнать, возможно ли в постели нечто иное, чем то, что я уже знала, то есть, почти ничего...
   Оказалось, что возможно. И это самое "возможно" откроет мне целый мир, замечательный, сказочный, потрясающий. Моё сознание было затуманено и одурманено этим открытием, я теперь парила по жизни, а не ломилась ледоколом по ней. За этими переживаниями я не сразу заметила, что Алекс давал мне нечто гораздо большее, нежели феерический секс, и это большее ёмко умещается в одном лишь лёгком невесомом слове "ласка" ... Он ласкал меня, он нежничал, он окутывал теплом, и не только во время секса, но и после него, без него, когда мы просто встречались мимолётом выпить капучино в кафейне после моей йоги, или намеренно пересекали свои пути и графики в одной городской суетливой точке. Не сразу, но осознание того, что я бегаю к нему не за сексом, всё таки пришло.
   Как бы не было мне больно это признавать, "пирожное" давным-давно превзошло себя, и те супружеские проблемы, которые успешно игнорировались мною на протяжении последней пары лет, явственно обнажились: не было у меня тепла и мужней ласки, и секса не было, но без последнего я и не страдала, а вот с первыми двумя пунктами было гораздо сложнее, ох как сложно! Я ужаснулась, а ужаснувшись, обнаружила, что теплею, оттаиваю, начинаю издавать ароматы, а в серо-белых графических тонах моего восприятия стали появляться краски с преобладанием розового и голубого...

Физиология

   Этот фрагмент пишу одним из последних, поскольку, в силу своей бесконечной зажатости и стыдливости, до самого конца не решалась завести об этом речь, но, в конце концов, картина не будет достаточно полной без именно этой детали. Гораздо легче даже написать о том, как всё было в первый раз, во второй, сразу после того-то, или прямо перед тем-то, но совсем сложно говорить о физиологии.
   Люди выбирают друг друга и создают пары по велению сердца, которое (веление, а не сердце) наука уже успела разложить на гормоны и аминокислоты, под влиянием коих и принимаются романтические решения. Иными словами всем процессом руководит химия. Психологи же утверждают, что в основе любовных отношений лежит психологическая совместимость. Но есть также ныне официально признанная наука сексология, которая несёт нам просветление в вопросах физиологии акта любви.
   Как часто, или же, задумывались ли вы вообще когда-нибудь, какую роль в отношениях играет физическая совместимость?
   Когда-то очень давно, как раз в то самое время, когда в наших с Артёмом отношениях назрел, наконец, интим, но ещё до его свершения и до шокирующего известия о том, что я беременна, мой будущий муж, который, как и все юноши, проявлял гораздо больший интерес к исследованию темы секса, поведал мне о том, что, оказывается, внутреннее устройство женщины с течением времени подстраивается под внешний инструмент мужчины, создавая в итоге идеальную пару. Но на это требуется определённое время, поэтому только у верных друг другу партнёров, сохраняющих долговременные отношения (читай супружеские), возможна полная гармония в сексе и защита от проблем, связанных со здоровьем.
   Я подумала, ого!, как он много знает, но не догадалась, что это была элементарная подготовка. Артём, высоченный, почти под 2 метра ростом, сложенный скорее мужественно, нежели астенически, был в том самом интимном месте большим, гораздо больше, чем следовало бы. Зная об этом, ведь мальчики всегда интересуются размерами, он стремился меня подготовить и сгладить, таким образом, возможные недоразумения. Конечно, теперь я понимаю, что он старался и в самом процессе, но мне всё равно было очень больно, особенно в первый раз, ведь в определённые моменты накала мужчины всё равно теряют контроль над собой, и им хочется большего, хотя вернее тут будет сказать "более глубокого". С течением времени, конечно же, как он и говорил, ситуация улучшалась, а после родов так и вообще боль пропала и, наконец-то, я могла расслабиться, но только в одной единственной классической позе, потому что во всех остальных всё равно мне было больно. Не трагично, но больно, а страх и ожидание этой потенциальной боли никогда не давали мне возможности понять и познать всю магию полноценного секса.
   Мысль о физиологии посетила меня совершенно внезапно где-то уже после пятого свидания с Алексом: он исключительно подходил мне. Более того, если учитывать те ощущения, которые дарил мне его... "орган", а это было райское пение птиц, порхание бабочек, журчание живительного ручья и невесомая звёздная пыль, он был создан для меня, лично для меня и в любой позе. Как бы этот парень не вертел меня, ощущения всегда простирались в диапазоне "невероятно, непревзойдённо, фантастически, феерически и незабываемо приятно". Хотя мне и тяжело говорить на эту тему, не буду ханжой и признаю: он был поменьше, вероятно совсем на ту самую малость, какая и мешала мне, но при этом был именно таким, какой и нужен был мне, чтобы доставить весь максимум удовольствия. Не стану скрывать, я пыталась сравнить, чем они отличаются, и это было не так трудно, ведь Алекс совершенно бесстыдно мог расхаживать по своей квартире в чём мать родила, да и вообще никогда не стремился прикрываться, настолько он был уверен в собственной неотразимости. И вот визуально я никаких отличий не заметила, то ли у него был какой-то особый секрет по пользованию этим инструментом, то ли он действительно был меньше на ту самую малость, которую глазами и не увидишь.
   Но факт остаётся фактом: в плане физиологии и анатомии мы подходили друг другу, как две эксклюзивные детали, примерно так же, как наши голоса сливались в один, дополняя друг друга.
  

Глава 7 Испания

Наиболее достойные любви наиболее несчастны в ней.

Этьен Рей

  
   Raised By Swans - Old Fires
   В середине сентября Алекс сказал, что хочет показать мне Испанию, родину своих предков. Что тут говорить, это было очень заманчивое предложение, ведь я давным-давно мечтала побывать в "Раю на земле", а Алекс об этом знал. Мне снова пришлось врать мужу, я сказала ему, что Алёше назначили отдых у моря, это поможет нам пережить зимние простуды с наименьшими потерями для его бронхов, а в Испании воздух пропитан хвоей и это вдвойне полезно ... Муж согласился, только он не знал, что лечиться мы едем не вдвоём, а втроём... Вот это враньё было самой омерзительной частью моего романа с Алексом. Но, как известно, какая же бочка мёда, без ложки дёгтя, так что ...
   Мы прилетели в Испанию ночью, самолёт приземлился в Барселоне в аэропорту Эль-Прат, и это было невыразимо захватывающее зрелище, ведь этот волшебный город вытянут вдоль моря, и ночью из самолёта тысячи или даже миллионы городских огней, порт, виадуки, ярко-синяя горящая башня Акбар, подсвеченные соборы Тибидабо и Саграда потрясли моё эстетически восприимчивое сознание своей немыслимой красотой. Барселона оказалась городом моей мечты: готические здания, маленькие балкончики, уставленные причудливыми растениями, улицы, вымощенные гранитной плиткой, восхитительный по своей красоте порт, заполненный круизными лайнерами, яхтами принцев и нефтяных магнатов, лазурное море, кристально чистое даже в порту, и солнце такое тёплое, ласковое и нежное в сентябре. Барселона покорила меня навсегда, и увидела я её благодаря Алексу. А он светился, так светился, что мне казалось уже, с него вот-вот начнёт слетать золотая пыль ... Мы гуляли по городу, держа Алёшу за руки, и люди, скорее всего, думали, что мы семья... Похоже, именно это и нравилось так сильно Алексу, ведь он в Испании был далеко не впервые. Он знал Барселону так хорошо, будто это был его родной город. Мы обедали в самых невероятных местах и дегустировали наивкуснейшие блюда и вина, и владельцы этих мест знали Алекса по имени и тепло улыбались ему.
   Я спросила его, почему он чувствует себя в этом городе так, будто он у себя дома. Он ответил улыбаясь:
   - Моя мама из этих мест!
   И я испугалась, что он захочет нас познакомить, чего так и не произошло. Несостоявшееся знакомство было с одной стороны облегчением для меня, ведь я совсем не тот человек, которого стоит знакомить с мамой, но с другой, теперь было очевидно, что Алекс отводит мне ту же роль в своей жизни, что и я сама себе - временной игрушки в его руках. Моя привычка не зацикливаться на плохом выручила меня и на этот раз, я наслаждалась видами, морем, солнцем, невозможной красотой этого города и его людей - улыбчивых, открытых, неизменно приятных.
   Tove lo Over
   Нагулявшись по Барселоне, мы отправились на побережье Коста Брава, что означает в переводе с испанского Берег Смелых. Я была потрясена: даже в самых радужных моих мечтах и снах никогда не было подобной красоты. Всё побережье Коста Бравы - это чередующиеся золотые пляжи, скалы и их выступы, покрытые хвойной порослью, гроты и бухты, живописные лагуны. Море здесь необыкновенно прозрачное и синее, скорее даже лазурное. Краски настолько сочные, что кажется, будто ты находишься не в реальном месте, а в картине мечтательного и весьма одарённого художника. Кристально чистый морской воздух, тёплый ласковый сентябрьский ветер, солнечные лучи уже совсем не жгучие, а томительно тёплые, буквально растапливающие, призывающие нежиться на золотом чистейшем песке. Пляжи в это время почти пустынны, и мы наслаждаемся этой идиллической красотой практически в полном одиночестве. В это время на испанских курортах отдыхают уже только испанские и английские бабушки: коротко и аккуратно постриженные, в брендовых очках, они скромно восседают в белоснежных креслах на всё ещё открытых террасах набережной. Из молодёжи в нашем Паламосе, похоже, никто больше не отдыхает, но бабушки так упорно не сводят своих жадных глаз с Алекса, что я невольно понимаю, красота - страшная сила ...
   Море просто волшебное, оно всё ещё теплое, и настолько солёное, что можно просто лежать на воде, почти не прилагая никаких усилий во имя своего спасения. Его цвет, он не просто влечёт, он сводит с ума своей лазурной красотой, вызывая стойкое желание купаться снова и снова, что Алекс и Алёша и делают, почти не вылезая из воды.
   Алекс совершенно мокрый и уставший лежит рядом со мной на золотом песке, и я не знаю, чей цвет краше, этого песка или смуглой кожи этого красавца, потемневшей ещё больше от загара. Он щурится из-за солнца, пытаясь смотреть на меня, его чёрные мокрые ресницы смешно порхают, стараясь защитить от солнечных лучей янтарные зрачки, да, здесь на солнце они оказались янтарно карими, а не тёмными, какими я их видела всегда... По его смуглой коже сползают солёные капли Средиземного моря, они сверкают на солнце, и это вызывает во мне непреодолимое желание целовать его широкие плечи, его сильные руки, его мужественную, невыносимо сексуальную и лишь слегка рельефную грудь, вызывающе украшенную тёмными волосами. Я мечтаю собирать с его кожи морские капли своими губами, но, конечно же, сдерживаю себя ... Вместо поцелуев касаюсь его плеча кончиками своих пальцев и провожу ими по мягким волнам его красивых, идеальных в своей наполненности и изгибах мышц... Не знаю, почему Алекс так широко улыбается мне, может догадывается, какие потребности вызывает во мне практически постоянное созерцание его невероятной красоты обнажённого тела... Я уже давно подозреваю, что он умеет читать мои мысли, но Господи, как же он красив, как безумно, невозможно он красив... Его тёмно синие шорты, в которых он купается, так сексуально обтягивают узкие бёдра, и этот его живот с дорожкой он сводит меня с ума, и не только меня ... Бедные бабушки! Как же мне их жаль! Я то мучаюсь только днём, а ночью ... ночью это тело ублажает меня всеми немыслимыми способами, балует и балует, мне кажется уже, что ненасытнее меня и нет женщины на Земле!
   The Animals - The House of the Rising Sun
   Мы сидим вдвоём в комфортных плетёных креслах за стеклянным столиком на нашей большой террасе. Мы ещё не переодеты, так как только вернулись из ресторана, где вкусно ели и пили. Пили не мало. Я в закрытом коротком чёрном платье и чёрных колготах, потому что вечерами уже холодно, Алекс в джинсах и чёрной рубашке, рукава собраны у локтей - на людях он никогда не носит ничего с коротким рукавом, футболки - только дома. Алёша уже спит - он уснул ещё по дороге, у Алекса на руках, мы бережно уложили его в детской и теперь наслаждаемся тем временем, которое доступно только для нас двоих. Мы пьём мартини и слушаем музыку. Это California Dreamin'- Mamas & The Papas, The Animals - The House of the Rising, James Brown - I Feel Good - плэй-лист из ноут-бука Алекса.
   Несмотря на то, что пили мы одинаково, его состояние вполне вписывалось в пределах категории "Немного нетрезв", а вот моё ... Вообще, я когда пью, уровень моей активности, и духовной, и физической, растёт в геометрической прогрессии, иными словами, меня всегда сильно тянет на подвиги. И вот, когда я слышу первые звуки Nancy Sinatra - These Boots Are Made for Walkin', и перед моими глазами полуобнажённые девицы в чёрных колготах из клипа вытанцовывают сексуальные па, я уже не могу сдержаться, бегу к шкафу надеваю короткие чёрные шорты, туфли на высоченном каблуке, скидываю платье, оставляя на себе лишь чёрный бюстгальтер, и в таком виде предстаю перед Алексом. Я вообще обожаю танцевать, а когда выпью - особенно. И обычно, чем больше пью, тем круче танцую, а сегодня я выпила много ... Глаза Алекса горят, но он не двигается с места, а я, ну что греха таить, веду себя как совершенно развязная женщина, потому что помню, что последний секс был вчера вечером, а утром Алёша проснулся раньше обычного, и мы просто не успели... А для Алекса, которого к этому моменту я уже успела чуть-чуть узнать- это не много, это очень много ... И вот я танцую ... Это даже больше похоже на стриптиз-танец нежели на просто танец, я только не снимаю с себя ничего, оставлю это удовольствие ему ... Но он непоколебим, поэтому я разворачиваюсь спиной и наклоняюсь вперёд оставляя ноги выпрямленными, затем снова приподнимаюсь и уже теперь двигаю бёдрами, глядя искоса на него... Я знаю, как это выглядит, и понимаю, что его терпение на пределе. Это он не в состоянии выдержать, встаёт, наконец, и подходит ко мне, но не совершает ничего из того, что я ожидаю от него - он начинает танцевать и делает это сногсшибательно! Алекс идеально чувствует ритм и своё тело, но наша песня кончается, а следующая в плей-листе Rolling Stones - Angie  - не совсем наш случай. Алекс говорит:
   -Не двигайся, сейчас всё будет.
   Быстро ныряет в свой компьютер, и через мгновение я уже слышу первые аккорды Pulp Fiction Dance Scene- шармовая сцена танца в фильме "Криминальное Чтиво", одном из моих любимых, между прочим. И на этот раз мы уже отрываемся вместе, все движения этого танца я знаю наизусть - не раз танцевала его дома с Алёшей, Алекс, похоже, тоже отлично его знает. Он в ударе: что мои несчастные взмахи рук, Алекс - горячий танцор, в нём совершенно точно потерян талантливейший исполнитель Фламенко. И вот когда он энергично двигает плечами, склонившись перед моим носом и закусив губу, теперь я уже не знаю, как держать себя в руках. Сразу за этой песней - Pulp Fiction - Girl, You'll Be A Woman, Soon, о Боже, думаю, вот оно! Сейчас всё случится! Но не тут-то было, Алекс быстро подхватывает меня, и теперь мы уже танцуем жаркий парный танец. От Алекса пахнет каким-то сногсшибательным парфюмом, он вообще знает в них толк, тело его разгорячённое от танца, а глаза горят так, что я боюсь, редкая одежда на мне вспыхнет посредством самовозгорания ... Но он не предпринимает ни одного, ни единого сексуального жеста, даже ни одного поцелуя с его стороны. Это странно, очень странно, потому что необычно, он даже днём так много целует меня, практически постоянно, и всё время норовит прикоснуться, погладить по руке или животу... Неестественная сдержанность с его стороны разжигает меня ещё больше. Я прямо как в плохом любовном романе - "вся горю"!
   На террасе разливаются звуки James Brown-This is a mans world, Алекс обхватывает мою талию, моя рука в его руке, его движения изысканно гибки, плавны, почти сексуальны... Внезапно он говорит:
   - Пошли купаться?
   -Сейчас?
   -Да, смотри какие звёзды, когда они отражаются в воде - очень красиво!
   - Если честно, я - ну совсем не любитель подобных утех, ночью, в темноте лезть в холодную воду, брр...
   - Ночью вода теплее, - говорит он мягко, почти шепотом, нежно ведёт меня в танце, и его губы почти касаются моей щеки ...
   - Нагишом?
   - Конечно. В ночном купании такая красивая и желанная женщина как ты будет смотреться в купальнике нелепо. Для меня это будет всё равно, что есть мороженое с завязанным ртом..., - я кожей чувствую, как он улыбается.
   - А Алёша?
   -Море в 30 метрах от нас, мы услышим его, если проснётся.
   Смотрю, он расстегивает свою рубашку, медленно пуговицу за пуговицей, снимает её, и, оставаясь в одних лишь джинсах, берётся за меня: слетают туфли, за ними шорты, сползают колготки, бюстгальтер. Он кладёт мои руки на свой ремень, хочет, чтобы джинсы я сняла с него ... И я делаю это так же медленно, как и он, но не потому, что знаю толк в чувственности и соблазнении, просто руки плохо слушаются мой нетрезвый мозг ... Но дело делается, тем не менее, и когда я, наконец, справляюсь с его ремнём и ширинкой, стаскиваю джинсы до его коленей, он уже сам помогает мне, затем бережно берёт меня на руки, и я... я чувствую себя маленькой девочкой в его руках, настолько легко, будто играючи, без малейшего напряжения он несёт меня. Как приятно, невыразимо, неописуемо сладко из взрослой женщины, жены, матери вот так вдруг вновь сделаться хрупкой девочкой ...
   обязательно The Sound of Silence (Original Version from 1964) -
   Это была лунная ночь, и в спокойном море след, который жёлтый диск отбрасывал на воду, выглядел золотым путём в небо, усеянное по-летнему яркими звёздами - зрелище совершенно невероятное в своей поэтичности и великолепии! Вода действительно оказалась гораздо теплее, чем днём, что для меня до сих пор загадка ...
   Алекс находился в состоянии такого душевного подъёма, что счастливейшая из всех его улыбок не сходила с его лица, а сам он, улыбаясь, выглядел ещё красивее и романтичнее. Его тёплые руки на моей талии были самым восхитительным ощущением на свете, они поглаживали мою спину, иногда, совершенно, конечно, не нарочно, сползали на ягодицы, доставляя мне этим подразниванием просто немыслимое удовольствие... Но, что мне нравилось в Алексе, он чётко знал границы приятного и допустимого с точки зрения женской гордости, и потому то, что он делал в постели, никоим образом не переносилось сюда, на пляж, так что мои подводные ягодицы были максимумом его тактильных услад. А вот губы мои, шею и плечи он целовал много, обдавая меня своим горячим дыханием...
   А потом мы плавали вместе и наперегонки, и, конечно же, я победила, только почему-то побеждённый Алекс оказался сзади меня и целовал мой затылок в том самом месте, от которого расходятся сладострастные мурашки...
   Он не отрывал от меня глаз, он не отрывал от меня рук, он словно использовал каждое мгновение этого времени, где мы вместе, где мы вдвоём, и где мы как будто по-настоящему принадлежим друг другу. И он всё время улыбался, а я удивлялась, как это у него губы не болят от бесконечных поцелуев и улыбок, улыбался и обдавал меня своей нежностью почти без остановки, заливал ею с головы до пят, я растворялась в ней и завидовала сама себе. Ну и пусть всё закончится, но ведь было же! В такие моменты по-настоящему сильно хочется сделать невозможное - остановить время...
   Купаясь, мы оба совершенно протрезвели, и Алекс прошептал:
   - Теперь можно идти в постель.
   - Только теперь?
   - Да, только теперь.
   - Почему раньше нельзя было?
   - А разве есть смыл делать то, что основано на чувственности тогда, когда ничего не чувствуешь? - с этими словами он снова берёт меня на руки, и несёт на нашу террасу, в нашу комнату, на нашу постель.
   Божественно красивый и поистине ангельски нежный Алекс аккуратно и медленно опускает меня на кровать, и я понимаю, сейчас будет нечто необычайно романтичное ... Он едва касается меня, гладит мою кожу, он нежен, так нежен и томительно медлителен в своих поцелуях и ласках, что меня переполняют непонятные чувства, они распирают меня и стремятся вырваться наружу ... Его губы ласкают меня, а я... я едва сдерживаюсь, чтобы не заплакать, потому что сердце колотится в бешеном темпе, меня переполняет счастье, оно струится и струится из меня, а я не могу понять, откуда оно взялось, и что происходит со мной, ведь это только лёгкий, летний, почти курортный роман, только небольшой, совсем короткий роман, о котором я скоро забуду ...
   Мы спим по 2 часа в сутки и, похоже, высыпаемся, то ли воздух тут такой чистый, то ли солнце такое питательное, то ли счастье наше такое необъятное ... Счастье?
   В один из последних дней Алекс арендует машину, конечно же чёрный Porsche, ведь он ездит только на нём, и мы едем в живописное место с не менее живописным названием Тосса дел Мар...
   Он одевается сильно заранее в белую рубашку с длинным рукавом и синие узкие брюки, давая понять мне, тем самым, в каком стиле желательно быть мне. Он делает всё ненавязчиво, его манера говорить полунамёками, его жесты и поступки всегда пропитаны аперитивом полутонов, словно запуская мяч он не толкает его, что есть мочи, а лишь слегка подталкивает, но объект приложения силы при этом летит на невиданной скорости. Я боюсь этой его привычки, боюсь спрашивать, боюсь говорить. Одеваю синее элегантное платье до колена, туфли на каблуках. Он довольно расплывается в улыбке - я верно поняла немой намёк. И я рада, хоть в чём-то угодить ему.
   обязательно funeral by band of horses?
   Приезжаем, он ведёт меня за руку в католическую церковь Сан-Висент - невероятно красивое архитектурно-культурное творение 18 века, воздвигнутое в лучших традициях готического стиля с витражами на темы библейских сцен, со стремящимися ввысь грациозно-утончёнными сводами, резными скамьями, кружевным алтарём и органом.
   Мы вовремя приехали, как раз к началу мессы. Католическое пение - самое красивое из всех церковных, с моей точки зрения, и я действительно получаю колоссальное удовольствие, что, очевидно, и написано на моем лице, потому что Алекс следит за мной с улыбкой удовольствия и удовлетворения. Он вообще почти всегда смотрит на меня, и даже если я встречаюсь с ним глазами, он не спешит отводить свои. Орган и служба действительно настолько завораживают, что даже Алёша не суетится и сосредоточенно слушает, понимает мой мальчик красоту.
   После мессы прихожане тихо удаляются, кто-то спешит на исповедь, кто-то зажигает свечи в ярко - красных прозрачных стаканах. Мы сидим, Алекс не спешит, и я не пойму, чего он медлит. Когда становится уже совсем тихо, он берёт меня за руку, и совершает нечто невозможное, глупое и бестолковое:
   - Знаешь, есть вещи, которые можно сделать просто и легко, и есть такие, которые очень сложно. Мне почему-то в самых важных вопросах нужно пройти самый трудный путь. Можно купить самое невероятное кольцо, упасть на колени, или написать надпись в небе, или запустить воздушный шар - но всё это варианты для тех, кто поспевает везде вовремя, то есть не для меня. Мой выбор сделан и уже давно... Как мне сказать своей избраннице, что хочу прожить свою жизнь полно и счастливо, и что возможно это только с ней, если она несвободна, если меня уже опередили, и не только в этом? Как мне сказать ей, что не обижу её никогда, что не причиню боли, что посвящу свою жизнь тому только чтобы защищать её от всего плохого, от всех возможных бед и опасностей, что хочу много детей, но только чтоб она была их матерью, что не представляю своей жизни без неё? Как мне сказать ей всё это, если она уже отдала себя другому?
   Мне кажется я расплачусь... Нет, мне не кажется, я уже плачу, я чувствую, как слезы нервно ползут по моим щекам, потому что мой ответ состоит только из четырёх слов:
   -Я не могу, Алекс...
   И я впервые в жизни вижу у него это выражение лица - выражение потерянности и обречённости, отчаяния и боли одновременно. В тот безумно красивый день, в средневековом городе на берегу лазурного испанского моря в наши с ним отношения пришла она... боль. Судьба заготовила её для нас целый флакон, нет, это был даже не флакон, а гигантский сосуд, чёртова цистерна ... и Алекс открыл его первым, он получил самую первую дозу, она же и привила его, но не спасла от других инвазий...
   Спасибо, ему хоть хватило ума не сделать это в начале нашего отпуска, или посередине. Он больше не улыбался, только иногда и только Алёше, и очень тускло. В те дни мы не говорили об этом больше ни разу. Да мы вообще мало говорили, ведь Алекс не любитель поговорить, за что и пострадает, и не раз.
   В ту ночь мы занимались любовью, и это не было похоже на то, что мы делали раньше, за исключением, пожалуй, нашей самой первой ночи, только теперь в ней было в разы больше чувства и страсти, болезненной, неуёмной. Мы не занимались ни сексом, ни любовью в ту ночь, скорее это он любил меня, любил как никогда нежно, долго, пылко, и так отчаянно, что мне казалось, он вот-вот заплачет, но его губы и руки не останавливались, они жаждали насыщения, и он делал это так долго, что мне подумалось, он хочет утолить этот голод раз и на всю оставшуюся жизнь. Ему не нужно было больше показывать мне, на что он способен, как хорошо мне может быть, если я выберу его, он просто любил, любил так, как ему этого хотелось. Он не старался совсем, но при этом, это оказалась лучшая ночь в моей жизни, самая чувственная, самая нежная, самая невероятная... Теперь только я понимаю, насколько потрясающе сильным было его чувство, а тогда ...
   А тогда всё было совсем по-другому: другое восприятие, другие мысли, другие выводы.
   Конечно, я видела, что-то происходит с ним, но всю серьёзность ситуации осознала только после бестолкового предложения в Церкви. Я испугалась, боялась причинить ему боль, но на обдумывание не было времени - он застал меня врасплох со своими чувствами, ведь Алекс не говорил ни разу о Любви ... Этого слова, похоже, вообще не существовало в его лексиконе.
   До этого момента в моём сознании не было сценария, в котором я ухожу из семьи и связываю свою жизнь с Алексом, но теперь ... Теперь он был. И был великолепен, он походил на талантливые открытки с картинами всепоглощающего счастья, впечатляющих красот моей будущей обеспеченной жизни, роскошной жизни рядом с ним, путешествий, впечатлений, интересных мест и неординарных людей, и секса, постоянного, невероятного и ненасытного секса ... Но у меня есть мой разум, и он мягко, ненавязчиво задавал мне вопросы, на которые не требовал ответа, потому что они УЖЕ были в моём сознании: это ненадолго, он СЛИШКОМ идеален для меня, он СЛИШКОМ красив для меня, он СЛИШКОМ сексуален для меня, не я его человек, если, конечно, вообще он сможет найти такого. Все закончится рано или поздно, ведь любые чувства проходят, даже самые сильные, они неумолимо разбиваются о быт, заботы, проблемы и связанные с ними страхи... Но, в нашем случае с Алексом это скорее всего произойдёт рано, чем поздно - СЛИШКОМ много у него соблазнов, СЛИШКОМ жадно смотрят на него женщины, практически все, без исключения. Когда всё закончится, он переступит и пойдёт дальше, а я ... я останусь валяться пустой пачкой от сигарет на грязном тротуаре ... И я не хочу выцветать под палящими лучами солнца, не хочу покрываться пылью и мокнуть в грязной дождевой воде ...
   iamamiwhoami; fountain
   Следующее утро выдалось пасмурным, грустным и от этого даже романтичным. Я проснулась давно, и мозг мой работал лихорадочно: он продолжал взвешивать за и против, не останавливаясь ни на секунду. Алекса не было. Я встала, сварила себе кофе, проверила спящего Алёшу, выглянула на террасу - с неё веяло осенней прохладой, на дворе всё же сентябрь. Это расстроило меня, потому что из тёплой одежды у меня была лишь одна ветровка, и Алёша накануне вечером облил её соком, так что теперь она, выстиранная, болталась на ветру на террасе, и конечно за ночь не успела высохнуть. Мне очень хотелось насладиться утренним кофе на террасе, ведь я эстет, и для меня умопомрачительные испанские виды, да ещё и романтично-грустным утром - это непреодолимый соблазн. В кресле лежал светло серый, почти белый батник Алекса, с капюшоном и очень тёплый. Мягкая, слегка пушистая ткань внутри него соблазнительно призывала меня накинуть его себе на плечи, но я долго не решалась, потому что это не моя вещь, и чужое я никогда не надеваю... Я отношусь очень трепетно к своему личному пространству и уважаю интимность других. Но на террасе холодно, а мне очень хочется туда. Алекса нет, и он не узнает, что я брала его вещь ... Беру батник и одеваю - он тёплый, приятно нежный внутри и пахнет им, Алексом... Это влекущий, пряный аромат его кожи и его парфюма, и я ловлю себя на том, что испытываю наслаждение: его нет, но его запах здесь, на мне... У меня проскальзывает лёгкая истома в животе, и это приятно ... так приятно...
   Я выхожу на террасу с чашкой кофе, глоток за глотком мой любимый напиток согревает и пробуждает меня. Передо мной - море, пляж, пальмы, вдалеке белоснежная марина с небольшими яхтами горожан, глубокое серое небо. Освещение необычное, но безумно красивое: несмотря на отсутствие солнечного света краски раскинувшегося передо мной пейзажа насыщенные, оттенки воды, песка, светло зелёной хвои и серого неба неестественно красивы. Ветер чуть более сильный, чем обычно, но не холодный, а приятно освежающий, ласкает моё лицо и играет прядями моих длинных и пахнущих вчерашним солнцем волос. Я ощущаю себя частью всего этого, я испытываю одновременно восторг и колоссальное удовольствие от восприятия красоты, я растворяюсь в ней, стремлюсь насытиться, я пытаюсь запомнить её, сохранить в памяти каждую деталь, каждый оттенок ...
   Вдруг слышу быстро приближающиеся шаги, это скорее даже бег по лестнице, ведущей с пляжа на нашу террасу, догадываюсь, что это Алекс, а я в его батнике. Пугаюсь как школьница с сигаретой, и даже не успев толком подумать, скрываюсь за угол ...
   Это Алекс, он в серых мягких шортах и тёмно-синей футболке, которая промокла на спине и на груди от пота - он бегал. Ловким жестом он освобождается от наушников, кладёт их на гранитный бортик террасы, затем одной рукой мудрёно захватывает футболку в районе затылка, и ещё более ловким единственным движением стягивает её с себя и отправляет к наушникам. От этого быстро-способа раздевания его достаточно длинные локоны собрались все в районе лба, от чего он выглядит одновременно задорно и сексуально. Я улыбаюсь, потому что он великолепен. Всё, что он делает, даже если это нечто донельзя тривиальное, или сексуально, или просто красиво. Им невозможно не любоваться, и я любуюсь. Он не заметил меня, и, не поправляя своих волос, явно мешающих ему видеть, быстро разворачивается, подпрыгивает и хватается вначале одной, а затем и второй рукой за достаточно массивную арку над лестницей, основное предназначение которой - функция каркаса для китайской глицинии, плетущегося растения с огромными гроздьями сиреневых цветов. Ухватившись, Алекс начинает энергично подтягиваться, и я ... замираю ...
   То, что я вижу, сложно описать, потому что трудно передать те эмоции, которые опустошают в этот момент мою нервную систему. Красиво - это не то слово, которое уместно использовать здесь. Это зрелищно, это сногсшибательно, это эффектно, это сексуально ... Невыносимо красивое мужское тело будоражит мой мозг, внизу моего живота ноет предательница похоть...
   Его широченные плечи, или даже не плечи, а верхняя часть торса с работающими рельефными мышцами, мощные руки, сильные одновременно и изящно красивые в своих брутальных изгибах вздувшихся от этой физической нагрузки бицепсов, резко контрастируют с узкими бёдрами и талией. Алекс двигается в быстром ритме легко и долго, затем приподнимается над перекладиной и выпрямляет руки полностью, так что если ему только ногу закинуть на этот каркас, он окажется на нём верхом. Но он резко расслабляет руки и падает вниз, потом снова делает тот же трюк, и так несколько раз. Я в ужасе оттого, сколько физической силы нужно, чтобы выполнить это.
   Он спрыгивает, наконец, и разворачивается. Его широкие плечи, красивые, сильные руки блестят от испарины, волосы на груди мокрые, и живот, теперь не просто плоский, но после физической нагрузки ещё и с проступившими мышцами, весь в капельках пота.
   Алекс всё ещё не видит меня, потому что волосы продолжают торчать, все собравшись у лба, он так и не убрал их, он тянется за футболкой, а я ...
   А я в остервенении! Да, так случилось, что животное влечение, обременённое моими незаурядными мозгами, повергло меня в бешенство и чувство, близкое к ненависти.
   Умный, талантливый, трудолюбивый, воспитанный, образованный, порядочный ... правильный! Сильный! Мужественный! Ну что там ещё, ах да! Красивый, сексуальный, опытный, необыкновенно умелый в постели, всегда модный, стильный, благоухающий, без единого изъяна и недостатка я-весь-из-себя-идеальный Алекс!
   А что я? Я как все! Я коктейль из достоинств и недостатков, приправленный парочкой изъянов. И вот поэтому этот Супер Человек меня уже бесит. Мне отчаянно хочется его обидеть, или хотя бы задеть чем-нибудь. Это только на первый взгляд нездоровая реакция - она вполне себе здоровая, потому что рядом с такими людьми как он, если такие ещё вообще существуют, чувствуешь себя как никогда остро ущербным, нескладным, бестолковым недочеловеком.
   Но я держусь, я не скажу ничего, потому что Алекс ни разу не сделал мне ничего плохого, и меня сдерживает элементарное чувство справедливости. Однако, я уже вышла из своего укрытия и стою в наглой позе, скрестив руки на груди и облокотившись на гранитную стену. И плевать, что в руках у меня его батник.
   Алекс тянется за своей мокрой футболкой и только в этот момент замечает меня и ... замирает. Его лицо из просто сосредоточенного вдруг выражает на мгновение муку, затем становится холодным, даже ледяным, и вот это уже цепляет меня и развязывает мне, привыкшей к его исключительной улыбчивости и доброжелательности, руки. Вернее нет, не руки, а язык, потому что я говорю ему:
   - Хочешь быть САМЫМ красивым? - и вот в этой фразе самой по себе не было столько яда, сколько в том тоне и интонации, которыми она была приправлена.
   - Нет, не в этом дело, - отвечает он спокойно и почти мягко, несмотря на своё ледяное выражение лица.
   - А в чём же?
   - Мужчина должен быть сильным и развитым физически, если он претендует называться им.
   - Да, ну!
   Алекс быстро надевает мокрую от пота, холодную футболку, как ему, наверное, неприятно это, и я не могу понять, зачем он это делает, ведь ему всего лишь нужно пройти мимо меня, пройти по комнате - и он в душе, где после горячей воды его ждёт такая же чистая и сухая.
   - Пожалуйста, ... больше ... не делай так, - он произносит эту фразу медленно, настолько медленно, что у меня пробегает волна мурашек по телу.
   -Как?
   -Не нужно смотреть на меня.
   Я в сладострастно-упоительной эйфории - вот оно. Есть! Кажется, мы нащупали скелет в шкафу, и сейчас я начну вытаскивать его наружу. Если я стану давить на него, мы поссоримся, и тогда он, наконец, выплывет настоящий, я увижу его истинное лицо, ведь только в конфликтах люди демонстрируют его, скинув с себя все маски. И я упоительно начинаю раскручивать моховик конфликта:
   - Почему?
   - Я не люблю, когда меня разглядывают.
   -Почему?
   -Есть у меня такая особенность.
   -Откуда она?
   - Тебе лучше не знать.
   - Я думаю, лучше знать. Я сплю с тобой.
   Ian A.P. Kaczmarek - Evening OST
   При этих словах он поднимает свой взгляд на меня, и на моих глазах его лицо покрывает волна страха, глаза раскрываются широко. Я недоумеваю, чего он испугался? Но Алекс быстро берёт себя в руки и начинает движение по уже известной мне схеме - схеме увещевательного устранения конфликта. Я давно уже заметила алгоритм, по которому он общается с людьми: он избегает конфликтов, он растушёвывает их даже тогда, когда они уже разгорелись, всякий раз пользуясь одним и тем же методом - он задаёт вопросы, либо делает направляющие высказывания, слушая которые человек иллюзорно сам приходит к выводу, угодному Алексу. Сам он этому научился или нет, не знаю, но схема действует безотказно. Но моя цель сегодня - спровоцировать конфликт, и я с наслаждением наблюдаю, как он пытается выпутаться.
   - Там ничего опасного для тебя нет, но это моё личное пространство, и я никого не впускаю туда. Такие вещи нужно уважать.
   - Ты не любишь, когда на тебя смотрят? Мне сейчас нельзя смотреть на тебя?
   - Это другое, ты разглядывала меня.
   -Ты не выносишь, когда тобой любуются?
   - Да.
   - Ты лжец.
   -Почему? - на его лице ещё больше страха.
   - Ты говоришь, что не любишь, когда тебя разглядывают, но при этом делаешь всё, чтобы соблазнить людей на это. Поэтому ты - лжец.
   Язвительная ухмылка не сходит с моего лица на протяжении всего разговора.
   - Я уже объяснил тебе, что то, что я делаю, не имеет отношения к моей внешности.
   - Враньё. А я не люблю лгунов, - в моём голосе металл.
   Я сморю на него и вижу, что ему уже физически плохо, глаза раскрыты широко, как у ребёнка, он открыт, он уязвим. Мой натиск застал его врасплох, он не может или не знает как сопротивляться, его метод не работает на мне. И вот что он делает: он подходит медленно, нежно берёт меня за руку и говорит:
   - Пожалуйста, остановись!
   Смотрит мне прямо в глаза. Просит взглядом. Но я жестокая, очень. Он об этом не знал, но узнает сейчас.
   - Тогда расскажи.
   - Поверь, я не могу. Я никогда и ни с кем не говорю об этом. Нельзя.
   -Почему?
   -Просто нельзя.
   - Тогда я просто не буду доверять и верить тебе. Я не знаю тебя. Совсем. Для меня это опасность.
   Его глаза снова переполнены страхом. Он снова не знает, что делать, поэтому немного открывается:
   - Там очень много боли для меня. Если я расскажу, мне будет очень больно, и я не знаю сам, что это может сделать со мной. Но если ты настаиваешь, я сделаю это прямо сейчас.
   В его глазах полная, всепоглощающая искренность и детская открытость. И это то, что останавливает меня, но не только, его признание в болезненности тайны перевернуло меня. У него есть рана, ноющая, старая, он прячет её. Моё сердце сжимается, но я не могу спасовать так быстро, поэтому говорю:
   - Я хочу подумать.
   - Думай.
   И я думаю. Долго. Почти два часа уже прошло. Алекс не находит себе места, он даже в душе не был, грязная футболка так и высохла на нём. Я вымотала его, но к моей остервенелости это уже не имеет никакого отношения.
   Наконец, он не выдерживает и подходит ко мне. В глазах страх и почти обречённость.
   - Что ты решила?
   - Пока не решила ещё. Я всё ещё думаю.
   -Неужели из любопытства ты готова причинить мне такую боль?
   - Алекс, моё любопытство давно выброшено за борт и уплыло в неизвестном направлении. В нём давно нет надобности, я наткнулась на проблему, твою проблему и её нужно решить. Моя цель - помочь тебе. Ты знаешь, как я зарабатываю на жизнь, я - аналитик, и сейчас я анализирую ситуацию. Входящие данные: есть тайна, которая, судя по твоим эмоциям, скрывает трагедию. Есть ты, который не делился этой тайной ни с кем, и не хочет делиться. Есть боль, которую по твоему мнению, принесёт раскрытие этой тайны. Сейчас мне нужно решить по какому пути пойти. Первый путь, я не давлю на тебя, и ты продолжаешь жить со своей тайной. Она пожирает тебя изнутри, но ты, похоже, научился защищаться. Второй путь, который ты путаешь с любопытством, на самом деле самый распространённый психологический метод - метод разделения ноши. Образно выражаясь, ты несёшь нечто тяжёлое сам. К тебе подходит человек, и вот вы несёте это нечто уже вместе, нагрузка в большей или меньшей степени разделена поровну. У вас в Штатах роль этого человека выполняют психотерапевты, но мы в нищих странах прекрасно обходимся без них, потому что эту роль испокон веков выполняли просто близкие люди, и я лично этим методом пользуюсь постоянно и с самого раннего детства - я вываливаю все свои проблемы на свою маму. Она принимает весь мой негатив, негатив отца и негатив сестры. Она всю жизнь несёт наши ноши и это часть её материнского и супружеского долга. Ничьи другие ноши она не несёт, никогда. Вот я сейчас пытаюсь решить, имею ли я право брать твою ношу на себя, но главное, поможет ли этот метод тебе, потому что все люди пользуются им добровольно, и даже более того, интуитивно ищут его, а ты этого не хочешь, ты не такой как все, следовательно, метод может не сработать, или, что хуже, навредить тебе. В первом варианте пути таких рисков не было. А меня учили выбирать путь с наименьшим риском, поэтому я выбираю его.
   Алекс долго и сосредоточенно смотрит на меня. Затем медленно приближается и очень робко пытается обнять меня. От него пахнет потом, ведь он так и не был в душе, и я впервые познаю этот запах, у меня снова сильно ломит внизу живота, я хочу его... безумно... Обнимаю его сама, и тогда только со вздохом из него выходит неимоверное напряжение, он обнимает меня с чувством, зарывается лицом в моих волосах, и я слышу тихое:
   -Спасибо.
   Теперь я знаю, что он неидеален...
   Schiller - Dream Of You (Chillout)
   А потом случился дождь, но не с утра, а уже после обеда. Всё побережье Коста Бравы тонкой лентой обрамляет живописнейшая туристическая тропа, пересекающая большие и маленькие золотые пляжи, поднимающаяся грациозными каменными лестницами на скалистые выступы, где эстетически восприимчивого туриста ждут ухоженные смотровые площадки, открывающие взору невероятные по своей красоте пейзажи лазурных бухт, гротов, лагун, одиноких рыбацких лодок или безумно красивых белых яхт... Это райское на Земле место как никакое другое предназначено не только для любования, но и для обдумывания многого, для размышлений, для комфортного приведения своих мыслей и чувств в порядок.
   После нашей несостоявшейся ссоры я оставила Алёшу играющим с Алексом в шахматы, а сама вышла проветриться, но увлеклась и ушла в сторону диких пляжей, туда, где уже нет ни отелей, ни набережных, ни ресторанов, а есть только поражающие своей немыслимой красотой природные шедевры... Я погрузилась в себя так глубоко, что не заметила, как ушла далеко, километра 2-3 от нашего Паламоса, нашего отеля и ждущих меня сына и ... человека, который являлся для меня терзающим сердце и совесть любовником, но уже вовсю воспринимался мной как кто-то много больший для меня... Я пыталась осознать всё это, прочувствовать, что же происходит со мной, почему я так сильно страдаю от его глаз, переполненных болью и мукой, и нежностью одновременно, такой нежностью, какой мне больше не найти нигде и ни у кого...
   И вот, начался дождь, вначале небольшой совсем, дразнящий такой своими микроскопическими каплями, приятно увлажняющий лицо... Но он становился всё сильнее и сильнее, и хотя я уже бежала в обратном направлении, до нашего отеля было ещё очень далеко. Я совершенно промокла, холодный морской ветер насквозь продувал мою лёгкую ветровку, а нервно бушующее море пугало меня. Погода и природа так сильно, очевидно, разозлились на меня за мои грехи, что решили одновременно и утопить и заморозить. Вот только я не знала, не могла понять, что именно было грехом, а что правильным поступком, где правда, а где ложь, как мне поступить? Что важнее: любящее сердце Алекса, который жаждет меня так, как никто и никогда не жаждал, или моя семья, которой я дала своё слово, что буду заботиться и любить до конца своих дней...
   Я летела уже со всех ног, потому что замёрзла до такой степени, что меня совершенно уже трясло, хотя может эта тряска была вовсе и не из-за холода ... Внезапно, обегая по каменной смотровой дорожке очередную, из выступающих в море скал, я буквально врезалась в Алекса... И это было восхитительно, потому что я тут же почувствовала себя в безопасности, и от этой стихии, и от собственных не менее буйных мыслей, я прижалась к его широкой груди, она была разгоряченная от бега, потому что он тоже бежал, стремясь поскорее найти меня, найти и отогреть на своей груди, успокоить, защитить... Наслаждаясь его теплом и запахом его волос на груди, в которые я уткнулась носом и губами, я даже не заметила, как Алекс стянул уже с меня мою совершенно мокрую ветровку, и одел в свой тёплый батник, тот самый, который я боялась накинуть себе на плечи утром. Но и это было не всё, он принёс ещё и свою непромокаемую куртку, которую тоже натянул на меня поверх батника. Сделав всё это, он не стал обниматься со мной, а потащил держа за руку в направлении нашего отеля, сам оставаясь в совершенно мокрой своей бирюзово-серой футболке ... Я бежала за ним и думала ... думала о том, что мой муж никогда бы не сделал этого, никогда не побежал бы меня искать, гонимый страхом за меня, за моё здоровье, ведь Алекса, как выяснилось, когда мы прибежали в наши апартаменты, больше всего заботило именно это. Никаких нежностей, только строгие указания: раздеться и нырять в горячую ванну, которую он уже начал набирать для меня. Пока я отогревалась в воде, Алекс ушёл забирать Алёшу, оставленного под присмотр хозяйки отеля... Он уладил всё, наличие порученного ему ребёнка не стало для него препятствием в стремлении облегчить участь глупой, но такой любимой им женщины...
   Но даже это не убедило меня... Иногда мы, взрослые вроде бы люди, слепы как новорожденные котята. Чужой отрицательный опыт и навязанное мнение и нравоучения как близких, так и совершенно безразличных, чужих нам людей, неумолимо застят нам глаза, не давая увидеть то, что прямой и самой короткой дорогой могло бы привести к безграничному счастью, то, что было уготовано нам судьбой, продумано и подарено кем-то свыше ...
  

Глава 8 День Рождения

   обязательно Coldplay For you
   Сегодня у Алекса День Рождения и мы не договаривались встречаться, он даже не в курсе моей осведомлённости в том, что сегодня ему исполняется 26... Я знаю, как поздравить его, мне не нужна подарочная упаковка и цветы, у меня есть моя записная книжка с рецептами.
   Не знаю, дома ли он, но это и не важно, потому что у меня есть ключи и желание поднять ему настроение. С этим у нас проблемы и серьёзные с тех пор, как мы вернулись из Испании.
   Алекс открывает мне дверь с грустным лицом, но при виде меня его губы трогает искренняя улыбка, конечно, он рад, что я пришла. Одет по-домашнему трогательно - в свою серо-бирюзовую футболку и мягкие штаны, таким я люблю его видеть больше всего, мне нравится контраст этой беспечности и уюта в одежде с его природной красотой и сексуальностью.
   Он помогает мне раздеться, и целует в щёку нежно, в его глазах грусть и радость одновременно...
   Я прохожу в кухню, посреди неё стоит большой стол с чёрной зеркальной поверхностью, кладу на неё свою видавшую виды рецептницу.
   -Что это? - спрашивает Алекс.
   - Сейчас мы будем с тобой готовить шоколадный торт. Ты ведь шоколадный любишь?
   - Я не знаю, - улыбается он, - наверное, люблю.
   Я раскладываю на столе принесённые мной продукты. Алекс сидит на высоком стуле и, не отрывая глаз, с улыбкой наблюдает за каждым моим движением. В его взгляде столько тепла, нежности и ... любви...
   - У тебя миксер сеть?
   -Не знаю даже что это, - отвечает он, не отрывая от меня своих красивых глаз.
   - Ну, я так и думала, поэтому ты мне будешь помогать, - вручаю ему венчик.
   Он воодушевляется, кажется, тень грусти в его глазах, наконец, испарилась, они загорелись жаждой познания чего-то нового, а Алекс любит это как никто другой.
   Я отделяю белки от желтков, отдаю ему чашу и приказываю:
   -Взбивай!
   Он недоумевает какое-то время, а я нарочно не показываю ему, что нужно делать, но он быстро соображает и начинает вытворять с будущим бисквитом немыслимые пируэты. Я тем временем готовлю крем, его кухня, а затем и весь его дом наполняются сладким запахом выпечки, заварного крема и шоколада... Так пахнет в домах, где живут семьи, где есть дети, где живёт Любовь...
   Nino Katamadze & Insight - Olei
   За окном невыразимо грустный, холодный, пасмурный ноябрьский день, и хотя я люблю эту пору за красоту разливающихся красок жёлтого, пурпурного, оранжевого, сегодня особенно хочется тепла и уюта. Они есть у меня дома, но не у Алекса, где всегда одиноко и пустынно, где кроме едва уловимого аромата цитрусовой-ванили и разогреваемой пиццы в микроволновке не бывает никаких запахов вообще. Сегодня его День Рождения, и мой подарок - тепло и уют, сегодня, в его день, в его доме будет то, чего он так сильно жаждет ...
   Всё готово, но бисквит ещё печётся в духовке.
   Нежные глаза Алекса забыли о печали, они переполнены теплом и радостью, почти счастьем, и он неотрывно смотрит ими на меня, на мои передвижения по его кухне, мои манипуляции с ложками, мисками, кремом "на водяной бане".
   Он приближается медленно, берёт мои руки в свои, и увлекает туда, где ему так одиноко, в свою спальню, свою постель, и мы любим друг друга с невероятной нежностью, мы тонем друг в друге, соединяемся в одно целое, и это ни на что не похоже, ни один самый изысканный в своей выдумке секс не сравнится с этим плаванием в реке чувственности и любви. Но Алекс теперь после акта любви всякий раз делается печальным, его глаза на пике эмоций переполнены чем-то надрывным, болью вперемешку с наслаждением и любовью, в его глазах столько любви, что не нужно слов, мне итак всё понятно... Он любит. Он любит сильно, эмоционально, едва сдерживаясь, он хочет отдавать мне это чувство, переполнившее, затопившее его, и, похоже, уже доведшее до грани...
   Мы лежим в постели, смотрим друг другу в глаза, наши руки сплетены и ноги тоже. Комнату постепенно заполняет шелест начавшегося за окном дождя, сильнейший ветер носит по мокрой террасе оранжевые и жёлтые листья, налетевшие сюда с соседних клёнов и берёз, ведь дом этот стоит у самого парка ... Дождь внезапно усиливается, теперь он уже похож на ливень, Алекс прижимается ко мне ещё ближе, и я вижу в его глазах муку ...
   Внезапно я вспоминаю про бисквит в духовке, вскакиваю и бегу его доставать. Совершенно голая и с распущенными волосами вожусь на кухне: достаю форму, проверяю, готово ли тесто специальной лучиной, думаю какое-то время, пора ли его вытаскивать или ещё подержать, решаю в итоге оставить. Затем оборачиваюсь и вижу душераздирающую картину: Алекс, уже одетый, сидит на полу у двери, его локти на коленях, но кистью руки он зажимает свой рот, а глаза ... глаза его переполнены болью и слезами, они ещё не стекают по его щекам, но их уже так много скопилось у его карих зрачков, что это уже вот-вот случится. Я спрашиваю его:
   - Алекс, что случилось?
   - Ты такая ... красивая ...
   Меня обуял страх, я понятия не имею, что говорить и что делать, как помочь ему, если я не могу дать ему то, чего он так сильно хочет. Я не могу любить его, это глупо, я рискую не просто обжечься, а сгореть целиком и без остатка. Мне отчаянно захотелось сбежать, или, по крайней мере, хотя бы одеться.
   - Извини, что я голая на кухне, сейчас оденусь...
   Хочу просочиться мимо него в спальню, но он ловит меня, обхватывая руками, притягивает к себе на колени, сжимает крепко и, целуя, повторяет:
   - Будь моей... Стань моей, прошу тебя! Будь моей, я весь мир брошу к твоим ногам, только стань моей! Ты никогда, никогда не пожалеешь об этом, поверь! Стань моей ... пожалуйста! Будь ... моей...
   И я молчу, мудро молчу, пусть в этом молчании он найдёт для себя надежду, ведь сегодня его день, и если я отвечу ему честно, если только я скажу ему правду, он снова померкнет, он снова утонет в своей боли, и тогда какой же это будет праздник. А так, хоть он и знает сам ответ, моё молчание даёт ему шанс верить в то, что есть какой-то иной выход для нас ...
   Я собираю торт, и мы пьём чай вместе. Потом снова занимаемся любовью. И ещё раз. А в пять вечера я уезжаю за сыном в детский сад, потом домой готовить ужин, читать сыну книгу, укладывать спать.
   В тот день у Алекса был пик его эмоциональной переполненности, его боль была так сильна, а сам он так молод, что он, всегда такой сдержанный и уверенный в себе, не смог сдержать поток переполнявших его чувств и эмоций. Больше я не видела его таким никогда.
   Что до меня, то в свои молодые годы я уже знала на личном примере, что все влюблённости быстро проходят, как, впрочем, и серьёзные чувства. Мне было жаль его боли, но я знала, что вскоре ему станет легче, это вопрос лишь пары месяцев, а потом он найдёт себе новое увлечение.
   Maxence Cyrin - Where Is My Mind (Pixies Piano Cover)
   В конце ноября Алекс закончил проект, время вышло, и ему нужно было возвращаться домой, к своей обычной жизни за океаном. О такие новости любовные корабли и даже лайнеры разбиваются в щепки. Но только не наш.
   Алекса не было месяц, долгий, мучительный, бесконечно холодный и тоскливый декабрь. Он не звонил и не писал, и я стала думать, что мой красивый любовник излечился от своего чувства, и моё время в ленте его жизни прошло. Я знала, что это случится, более того, я ждала более раннего конца, это логично и вполне понимаемо. Но, кроме одного "но" - он сказал, что вернётся.
   Я увидела его ранним холодным январским утром, возвращаясь из детского сада. Алекс стоял, прислонившись спиной к своей машине, искоса смотрел на меня, сдерживая улыбку. Было пасмурно, ветер перегонял тучи, смешивая просто серое с тёмным иссиня-серым, и освещение менялось от неестественного к ещё более необычному и прекрасному. Господи, как же он красив! Невозможно, просто невероятно быть таким. Зачем, зачем ему одному столько красоты? Если Боги красивы, то он краше их, он совершеннее! Но красота его не холодная, а тёплая, как майский день, ласковая, умиротворяющая. Смотришь на него, любуешься и не знаешь, чего же хочется на самом деле больше: отдаться страсти в его объятиях, или подойти и положить голову на его широкую, горячую грудь, закрыть глаза и забыться в беспечности и надёжности, ведь это самое спокойное и безопасное место на всей Земле... Его запах разливается по телу вожделением, его глаза сводят с ума, его волосы просят руки прикоснуться к ним и ощутить их мягкость, его губы чувственные, нежные раздавят вашу волю, сделают вас рабыней навеки ... Сделают вас, но не меня!
   Я вообще никогда намеренно не размышляла о том, какое влияние Алекс имеет на женщин: было очевидно вполне, что он поражает и привлекает не только меня, но и других, многих, практически всех. Наши свидания случались по большей части наедине, и поэтому я могла лишь догадываться о том успехе, который он обычно имеет в любом обществе, где есть женщины. Думать об этом было опасно - это как яд, которым вы травите себя сами. Поэтому я и не думала ни о чём, моя интуиция подсказывала мне, что с моей стороны будет большой глупостью не отхватить себе по максимуму от этого пирога счастья.
   - Почему ты не позвонил?
   - Я телефон потерял, - ответил он виновато.
   Его лицо приблизилось к моему настолько близко, насколько это было возможно, но не касаясь. Он дразнил меня и моё истосковавшееся по ласкам тело своей близостью, ожиданием. Я могла различить каждую клетку его идеальной смуглой кожи, его губ, которые сами уже пылали, мои глаза закрылись, потому что мозг опьянел окончательно от смеси запахов его кожи и дорогой туалетной воды. Алекс невозможно сексуален, настолько сильно, что даже у самых стойких (тут я намекаю на себя) подкашиваются ноги. Сознание вернулось ко мне уже в его объятьях: он искал мои губы, но всё попадал на щёки и шею. Наконец, нашёл их и коснулся своими, я ощутила его нежное дыхание, его тепло. Он не целовал, он нежно, и едва дотрагиваясь, водил своими губами по моим, дразня и меня и себя одновременно, едва сдерживая желание прижаться плотнее, ощутить их полноту, вкус, мягкость.
   Наконец он прижался сильнее, раскрыл мой рот своим, наши языки коснулись друг друга, и я почувствовала, как сам он теряет контроль над собой, в его глазах пелена, веки опускаются, хотя, я знаю, он не любит закрывать глаза. Алекс всегда старался быть сдержанным, но иногда, как, например, сейчас, у него это плохо получалось: частое, сбивчивое дыхание и отрывистые движения выдавали чувства сильные, неукротимые... Я слышала его сердцебиение, непросто учащённое, но такое сильное и ускоренное, будто его сердцу не терпелось выпрыгнуть из груди и соединиться с моим. Я прижалась грудью плотнее, желая передать ему свой более размеренный и спокойный ритм, но всё же не такой беспечный, как обычно.
   Coldplay See you soon
   Наши свидания бывали разными, очень разными, хотя происходили всегда в одном и том же месте: чудесном, красивом, любимом моём месте - его квартире...
   Однажды в холодном феврале я прихожу, Алекс открывает дверь и мы сразу же обнимаемся, не говоря друг другу ни слова, даже не здороваясь - ведь правила не для нас, мы всё делаем против правил... Потом я непременно должна утонуть в его взгляде, даже если он грустный, он всё равно всегда невыразимо прекрасный, глубокий, тёплый, любящий... Больше всего люблю его взгляды ... и руки ... и губы ... и волосы ... даже не знаю, что же я люблю больше всего в нём...
   Алекс медленно, так медленно, что даже томно, раздевает меня: снимает мою куртку, мой шарф, опускается и расстёгивает мои сапоги, вынимает из них мои ноги, снова выпрямляется, расстёгивает мои джинсы, стягивает их, прижимается лицом ко моим бёдрам и закрывает глаза ... Спустя время вновь вспоминает про джинсы, снимает их до конца, попутно что-то целует, кажется это мои щиколотки, затем опять поднимается, и нежнейшим движением слегка приподнимает края футболки, его пальцы касаются моей кожи на талии, и я чувствую, как это прикосновение уносит меня в другое измерение, иное пространство, я закрываю глаза и только чувствую, как он дотрагивается до меня, снимая остатки моей одежды ... Жаркое влажное прикосновение к моему животу, снова поцелуй - теперь это моё плечо, за ним шея, я чувствую, как взлетаю, но на этот раз в прямом смысле слова, потому что Алекс берёт меня на руки, он часто так делает, он любит носить меня на руках, наверное, в такие моменты ему кажется, что я и в самом деле принадлежу ему ...
   Открываю глаза и обнаруживаю нас в ванной, Алекс опускает меня в огромное джакузи с уже набранной водой, затем раздевается сам и присоединяется ко мне ...
   Он укладывает меня к себе на грудь, и мы оба в полнейшем всепоглощающем блаженстве, особенно я, ведь на улице невыносимый холод, ветер и снег, и я жаловалась Алексу по сотовому, как замёрзла в пробке, пока ехала у нему ... И вот, он согревает меня собой и горячей водой, его руки обвиты вокруг меня, я словно в непоколебимом и неуязвимом вигваме нежности и ласки, я в умиротворении, я в упоении, я в наслаждении, я в исцелении, я в очищении, я в любви...
   Разворачиваюсь к нему лицом, теперь моя грудь на его груди, нам обоим отчаянно хочется поцеловаться, но мы медлим, ведь самое сладкое всегда оставляют на потом ... Я ощущаю себя котёнком на груди у доброго великана, который лоснится и просит ласки сам, я улыбаюсь ему, и он улыбается мне в ответ, я закрываю глаза и прячу свой нос в его шее, я вдыхаю его запах, ещё не смытый водой и гелем для душа... Его достаточно длинные для мужских пряди уже намокли снизу, но чёлка ещё совершенно сухая, он смешной, и я мочу ему волосы, нежно поглаживая их, а он наблюдает за мной с интересом и наслаждением, он улыбается, наконец, он улыбается ... Я так люблю, когда ему радостно, потому что от его грусти у меня так болит сердце, ведь я давно уже вся в сомнениях, я не уверена, что правда там, где мне сказали, я уже допускаю, что меня могли и обмануть, жестоко отправить не туда, куда мне на самом деле было нужно ...
  
   Coldplay - Gravity
   Но бывает и так, что Алекс подбирает меня где-нибудь в городе, и мы мчимся к нему, именно несёмся на всей скорости, потому что ему совсем уже не терпится... Не знаю, с кем он там спит в своей Америке, но ко мне всегда приезжает безумно голодным...
   Мы вваливаемся в квартиру целуясь, и он тут же стаскивает с меня и с себя одежду, и тащит в постель, минуя душ, хотя знает, что я люблю заниматься этим только после душа - гигиена прежде всего, но ему действительно уже так нужно это, что он не может ждать... А вообще он любитель моих ароматов, всегда норовит нюхать меня, как и я его, впрочем, а вода запахи убивает...
   Бывает, я говорю ему, что хочу есть, и тогда он везёт меня в какой-нибудь хороший ресторан, и мы едим, вернее я ем, потому что его тарелки почти всегда остаются полными, Алекс не съедает и половины, и я удивляюсь, откуда в нём столько силы, ведь он так плохо ест, а он шутит, говоря, что питается энергией Космоса... И только после ужина мы быстро едем к нему, и он начинает раздевать меня ещё в лифте, потому что пока он наблюдал за тем, как я ем, у него испарились остатки выдержки и терпения... Вообще, мой рот, мои губы и все связанные с ними манипуляции возбуждают его - это я заметила давно. Я знаю, что когда мы пьём кофе с круассанами вместе, мне нельзя облизывать губы - Алекс непременно снова потащит меня в постель, и не важно, когда это было в последний раз... Но главное не это, а то, что я хочу его, хочу постоянно, хочу безумно, и едва выдерживаю то время, когда его нет...
   Алекс приезжал достаточно часто, каждые 2-3 недели, доделывать свои проектные дела. А потом я поняла, что дела эти все давным-давно перекончались и приезжает он ко мне. Иногда он оставался на несколько дней, и мы даже гуляли вместе, иногда прилетал на одну только ночь, а я не могла с ним остаться, мы были близки, и я убегала под проливным дождём, снегом, по опавшей листве, по вновь пробивающейся весенней траве... Однажды, открывая дверь в машину, я увидела его у окна, и почувствовала сердцем его тоску и одиночество. Капли дождя, стекавшие по его огромным окнам, были подобны его слёзам. Мне запомнилось это, проникло в самое сердце. Ведь, главное, не делать никому больно...
   Очень скоро мне стало ясно, что он влюблён серьёзно. Самым непостижимым и невероятным для меня образом. Только тогда впервые в моём сознании повис вопрос, на который я не смогла найти ответа, как ни старалась. Что он нашёл во мне? Что именно так зацепило его? Самые невероятные предположения строил мой аналитический мозг, но в первый раз полностью безуспешно.
   Flunk - Blue Monday
   Алекс переехал из Нью-Йорка в Сиэтл и звал меня с собой, много раз звал, иногда настойчиво, иногда с мольбой, но никогда не давил. А я никогда, никогда не воспринимала его всерьёз, относилась к нашим встречам как к счастливому продолжению летнего романа. Ни на секунду не поверила в искренность этих предложений, не услышала его, когда он сказал, что построил дом моей мечты на побережье. Как я уже говорила, я всегда знала, где мои горизонты и не питала иллюзий на его счёт. И самое главное, разрушить свою семью ради себя - что может быть хуже. Сделать больно самым близким и родным людям ради призрачного и однозначно временного счастья за океаном - такой сценарий не мог стать реальностью... Я не могла совершить такое...
   А он всё приезжал... Мне было всё тяжелее и тяжелее вырываться к нему, Алёша уже много чего понимал, и мой обман легко мог раскрыться. Я забегала к Алексу лишь на пару часов. Иногда мы волшебно и долго занимались любовью, утопая в нежности друг друга, но чаще он жадно любил меня, и не хотел отпускать, умоляя побыть с ним ещё. В глазах его с каждым разом, мне казалось, было всё больше грусти. Я не хотела огорчать его, не собиралась разбивать свою семью, но и отказаться от него не могла, ведь он давал мне очень много, он давал мне столько тепла и нежности, сколько не давал мне никто и никогда. Его прикосновения пробуждали во мне женщину, его поцелуи давали мне жизнь, его тепло согревало меня и давало мне силы жить, работать, любить сына, мужа, родителей. Мы занимались любовью, и эти мгновения были неповторимо волшебными, никогда ничего подобного я не испытывала со своим мужем. Алекс читал меня, словно книгу, касался в том месте, о котором я лишь успевала подумать, целовал с такой нежностью и наслаждением, что я проваливалась в иной мир. Он любил меня так, что мне казалось, будто мы две половины, две уникальные части одного целого явления, нашедшие друг друга в бесконечном океане людских тел и сердец...
   Наверное, у него были тысячи женщин, думала я. Что ещё могло сделать его ТАКИМ любовником? И была права: может не тысячи, но сотни были, и он очень скрывал это. Его внешность и его упорное желание спрятать свою красоту, выходя на люди, под длинными рукавами, тёмными очками и бейсболками, всё это было частью большого паззла, под названием "Тайная жизнь и бурное прошлое Алекса", который я не хотела и никогда не собиралась складывать. Взять по максимуму своё, получить все возможные удовольствия было моей единственной, эгоистичной целью.
  

Глава 9 Париж

   Jessie Ware - Wildest Moments
   Спустя примерно год после отъезда Алекса в США, ему довелось поработать несколько зимних месяцев во Франции. Работа эта была настолько изнурительная с его слов, что он совсем не мог ко мне вырваться, хотя находился всего в трёх часах лёту на самолёте. Но мне показалось совсем другое: оказываясь вдали от меня, он явно боролся со своим чувством, и, скорее всего, обдумывал наш разрыв. Такой вывод ненавязчиво вытекал из его необычного поведения: приезжая ко мне, он был влюблён, горяч и нежен, уезжая, не звонил и не писал, в лучшем случае предупреждал, когда приедет, чтобы я заранее продумала свободное время на эти дни, но чаще просто сваливался мне на голову, ожидая в машине, пока я покажусь на горизонте.
   И вот его нет уже целых полтора месяца - впервые так долго. Чаще всего Алекс приезжал через три-четыре недели, но бывало, что и каждые две, и летал он тогда из США. А теперь всего лишь три часа отделяют нас, но его нет уже целых пятьдесят дней... Последние две недели я мечтаю о нём без остановки, думаю о том, что только одно слово может помочь мне, маленькое слово из шести букв, давно набранное в моём смартфоне, и которое я никак не решусь отправить ему - "Скучаю...".
   На дворе февраль, холод, серость, тоска. С Артёмом мы в очередной затяжной ссоре - не разговариваем уже три месяца или может больше, и интересно то, что я даже не помню из-за чего мы поссорились... Но мириться всё равно не хочу!
   И вот, в этот пасмурный, промозглый и невыносимо тоскливый день моя выдержка дала слабину: палец словно случайно коснулся серого прямоугольника с надписью "Отправить". Я выдохнула и подумала, что гордость гордостью, но иногда можно позволить себе маленькие слабости. Через минуту пришёл ответ:
   "Перезвоню через час, сейчас занят, не могу говорить".
   И Алекс действительно позвонил через час, я не слышала его голоса целую вечность, ведь 50 дней это вечность? Или нет?
   - Я заканчиваю здесь работу и возвращаюсь в Штаты через три недели. Но у меня будет пять свободный дней, и я хотел бы увидеть тебя, поэтому могу приехать. Но у меня есть предложение.
   -Какое?
   -Приезжай ты ко мне в эти дни. Ты ведь не была в Париже?
   -Я не была в Париже, - отвечаю задумчиво.
   Провести пять февральских дней наедине с Алексом во французской фееричной столице - что может быть заманчивее? И что может быть провокационнее, учитывая его периодическую настойчивость в одном определённом вопросе. Возможно, он запланировал опять что-нибудь вроде испанской церкви, и на этот раз всё может быть ещё хуже. Мне отчаянно хочется в Париж, и ещё отчаяннее к Алексу, ведь я уже невыносимо скучаю по нему, но мне страшно, какой опять болью это может обернуться для него и для меня теперь тоже...
   -И я бы хотела поехать... но у меня есть условие.
   -Какое?
   -Ты не поднимаешь свою любимую тему ни разу.
   Алекс молчит долго. Потом тихо говорит, но эта его намеренно небольшая громкость не может скрыть изнуряющей боли в его голосе:
   -Только это тебя останавливает?
   -Да.
   -Тогда не переживай, я не стану говорить об этом. Приедешь?
   -Приеду.
   - Тебе вскоре позвонит один человек, объяснит, что нужно сделать для получения шенгенской визы и поможет потом. И да, билеты не покупай - я скину тебе на почту электронные. Хорошо?
   - Хорошо.
   Ритмо Любовь
   Алекса я увидела сразу, как вышла в фойе ожидающих... Он был непривычен, не похож на себя и от этого ещё более привлекателен: одет в тёплую большую куртку цвета хаки с серым песцовым мехом на капюшоне, толстый почти белый свитер с высокой горловиной и светло-голубые джинсы - в таком стиле я не видела его ещё никогда. Честно сказать, в тёплой верхней одежде мне не приходилось созерцать его тоже... Его волосы отрасли так сильно, что походили уже скорее на женские, нежели на мужские, но при этом, ни в коем случае не добавляли ему женственности, а даже наоборот, ещё ярче подчёркивали его мужскую привлекательность, буквально выпячивали её, делая его настолько сексуальным и влекущим объектом, что взгляд неизбежно находил и выделял его из толпы... Сразу бросились в глаза женщины: не все, конечно, но многие смотрели на него, смотрели, не отрывая глаз, ведь оторвать их невозможно...
   Алекс встречал меня улыбкой и объятиями, но я почувствовала слабость в ногах ещё до того, как он обнял меня, ещё до того, как мой нос впервые за последние два месяца втянул его запахи, до того, как мои глаза встретились с его карими зрачками на расстоянии десяти сантиметров друг от друга. Я не знаю, что происходит со мной: всякий раз, когда мы встречаемся впервые после разлуки, я перестаю существовать в реальном мире и оказываюсь в каком-то совершенно другом месте, моё сознание перестаёт улавливать сигналы и воспринимать образы реальности, оно либо отключается полностью, уступая его подсознанию, либо перерождается, отправляя меня в мой внутренний мир: мир сексуального влечения, одержимости, похоти, наслаждения запахами, приводящими в состояние экстаза, восприятия его мужественного влекущего тела, безумно красивого лица, его горячности и его влекущей нежности... Но мой ли это мир? Возможно, он и не мой вовсе, а его, Алекса, а я лишь случайный гость в нём...
   Наши губы на максимальном приближении, но не касаются друг друга, и постепенно я понимаю, что Алекс подстраивает своё дыхание под ритм моего, вдыхая то, что я выдыхаю... Внезапно замечаю, как его веки закрываются, он силится вновь раскрыть их, но влияние этой нестабильности неизбежно приводит к тому, что он несдержанно резко подаётся вперёд и наши губы наконец встречаются... Это поцелуй, но не просто поцелуй, это страстное слияние губ, языков, рук, тел, сердец ...
   Неожиданно я слышу прямо у своего уха приятный мужской голос, и этот голос вежливо замечает на английском языке:
   - Ну не будете же вы заниматься сексом прямо в фойе аэропорта!
   Я отрываюсь от Алекса и смотрю своим затуманенным взглядом на говорящего, постепенно картинка начинает проявляться - это светловолосый парень, голубоглазый, высокий, очень приятной внешности с широченной счастливой улыбкой, такой, какие бывают только у американцев.
   Алекс долго дышит мне в ухо, дышит тяжело, сбивчиво, никак не может прийти в себя, затем с явным усилием медленно поднимает голову, в глазах его всё ещё туман... но он отчаянно пытается привести себя в чувство и говорит тихо:
   - Познакомься, это мой друг Марк... Mark meet Valeria...
   Я впервые слышу, как Алекс говорит на английском: красиво, уверенно, чётко, ведь это родной ему язык.
   Алекс едва стоит на ногах, он пытается сообразить что-то, но явно никак не может, потому что не отрывает своих глаз от меня, а я уже на Земле... Меня ведь только что представили другу, первому за всё время...
   - Nice to meet you Mark! I`m Lera, just Lera...
   И Марк обдаёт меня бесконечно лучезарной и доброжелательной улыбкой - где они берут их, эти улыбки? Алекс умеет улыбаться точно также... Да их вообще у него сотни, если не тысячи разных, на все случаи жизни. Если он не обижен и не расстроен, он будет улыбаться просто потому, что начался новый день... Как? Как у них это получается? Мы, русские, точно не улыбаемся так много и так щедро...
   Наконец, Алекс тоже присоединяется к нам на грешную Землю, и втроём мы выходим из аэропорта, садимся в припаркованный у самого входа большой чёрный внедорожник. Марк садится за руль, мы с Алексом сзади, при чём Алекс старается смотреть куда угодно, только не на меня, и я всерьёз не могу понять, что происходит...
   Любуюсь его длинными волосами, они почти касаются его плеч и закручиваются большими завитками назад... Такие волосы - мечта любой женщины, ведь укладку никогда делать не нужно, природа позаботилась обо всём заранее...
   Говорю ему:
   -Ты похож на полярника...
   -Много приходится бывать на воздухе, холодно у них тут зимой, а в этой куртке хорошо, - улыбается так сладко, что мне становится щекотно где-то внизу живота...
   -Волосы у тебя такие длинные...
   -Да всё никак не соберусь привести себя в порядок... Терпеть не могу эту процедуру...
   - Какую?
   -Стричься.
   - Не нужно тебе стричься, мне нравятся очень твои волосы сейчас...
   -Тебе нравится, когда я выгляжу женоподобно? - настроение его приобретает оттенок игривости.
   -Не тебе переживать об этом, Алекс. Нет ничего в природе такого, что могло бы сделать тебя женоподобным. Твоё "мужское" настолько давлеет над всем остальным, что ты можешь ни о чём не беспокоиться!
   Aaliyah - One In A Million (Urban Noize Remix)
   Я протягиваю руку и пальцем провожу по пряди его волос, раскручивая большое кольцо завитка... Нечаянно обнаруживаю, что это моё невинное действие, даже не ласка, а просто вполне себе дружеское заигрывание, возбуждает меня... И не только меня, глаза Алекса темнеют, он внезапно делается серьёзным, а по лицу пробегает знакомая мне тень...
   Одёргиваю свою руку, стараюсь отвлечься, разглядываю машину - весь салон в чёрной коже, улавливается сильный, стойкий запах приторных женских духов. Внезапно замечаю в нише между передними креслами упаковки с презервативами, много упаковок и высокий металлический стакан с кофе. Продолжаю изучать дальше и обнаруживаю на резиновом коврике прямо у ног Алекса раскрытую обёртку от презерватива... Думаю: спасибо, что не сам использованный предмет резиновой контрацепции. Настроение падает: тут даже думать не нужно - мальчики отчаянно развлекаются в Париже...
   Внезапно Алекс ловит мой взгляд и замечает то же, что и я, и резко на английском бросает:
   -Чёрт, Марк, я же сказал тебе убрать в машине!!!
   Тот спокойно отзывается:
   -Я убирал!
   Настроение у меня ниже некуда. Алекс сжимает мою руку, а мне почему-то неприятно... И я нещадно ругаю себя за это: какого чёрта? Какие у меня могут быть претензии к нему? Кто мы друг другу? С какой стати ему, настолько сексуальному и темпераментному, блюсти какую-то там верность мне, той, которую он не видит месяцами. А если учесть характер Алекса, то вряд ли он решает свои физиологические проблемы старинным народным способом, зачем ему это? Зачем, если есть женщины, всегда готовые с радостью помочь ему в этом? Тут мне сделалось не по себе, потому что мы не пользовались никогда презервативами... Это плохо, очень! Теперь речь не просто о плохом настроении, я уже начала переживать... Но вдруг вспомнила, что средства контрацепции раскиданы по всей машине, из чего с высокой долей вероятности следует, что в случайных встречах оба эти героя всё-таки предохраняются...
   -Останови на Елисейских, - строго приказывает Алекс. Он раздражён.
   Мы выходим из машины, я вежливо прощаюсь с Марком. А Алекс тут же сообщает мне:
   -Это не моя машина!
   -Хорошо, - отвечаю.
   -Моя в ремонте, я её стукнул немного, но сегодня в три мне вернут её!
   Я недоумеваю: чего он оправдывается? Говорю ему:
   -Хорошо, Алекс, без проблем! Только води аккуратнее: машину не жалко, тебя жалко! - улыбаюсь ему, а самой так приятно, что та машина была не его, хотя это совершенно не мешает ему развлекаться в ней вместе со своим другом...
   Я впервые на Елисейских полях - широченная улица, по обе стороны которой раскинулись бутики и магазины почти всех известных мировых брендов. Алекс спрашивает меня:
   -Тебе не холодно?
   -Немного зябко, -отвечаю, - просто слишком разогрелась в самолёте и теперь в контрасте на улице кажется совсем холодно.
   Я немного дрожу, но для меня в зимнее время это совершенно нормальное явление, как бы тепло я не оделась. Алекс улыбается и тащит меня за руку в каком-то очевидно конкретном направлении. Наконец, мы упираемся в витрину с тремя манекенами, на них шубы: белая, чёрная и светло серая. Алекс показывает на серую и говорит:
   -Я каждый день проезжаю по этой улице в наш офис, смотрю и всякий раз думаю, эта шубка будет идеально смотреться только на моей Валерии, - улыбается и обнимает меня.
   -Нет, Алекс, ты с ума сошёл? Шуба! Это ж целое состояние!
   -Ерунда! - заявляет он. - Главное, чтобы тебе было тепло, ты вечно мёрзнешь! И да, состояние - это дом, который я построил для тебя, и на который ты даже не хочешь взглянуть!
   -Алекс, ты обещал!
   Он смотрит недобро и молчит.
   - Пуховик намного теплее шубы! - продолжаю упираться.
   -Откуда ты знаешь?
   - Я так предполагаю!
   -В этом конкретном случае предполагать не надо, мы сейчас купим её, и ты сравнишь, что теплее - то и будешь носить, - голос у него прямо елейный...
   -Я категорически не принимаю таких подарков!
   Алекс вдруг нервно распрямляется, разворачивает меня лицом к себе, смотрит в мои глаза раздражённо и спрашивает:
   -Почему я никогда не могу тебе ничего подарить?
   -Ты знаешь прекрасно сам, почему.
   - Нет, не знаю! Это нормально, когда мужчина хочет сделать приятно своей женщине, побаловать её немного! Или много!
   Меня так и подмывало сказать что-то вроде "А кто тебе сказал, что я - твоя женщина?", но я, разумеется, сказала другое:
   -Алекс, я, конечно, как и все женщины, люблю подарки, но как, ты думаешь, я буду объяснять происхождение этой шубы?
   Он мгновенно мрачнеет, смотрит какое-то время в сторону, затем неистово взмахнув своими длинными чёрными ресницами устремляет на меня гневно-карий взгляд:
   -Меня это не касается. Моё дело - сделать так, чтобы тебе было тепло, и ты не болела, как в прошлый раз! (А в прошлый раз я приезжала к нему с температурой, и он, любя меня, заметил, что я горячее обычного...).
   Я не знаю, что можно ответить на такое заявление, а в это время его руки поднимаются и упираются в стекло по обе стороны от меня, полы его никогда не застёгнутой куртки раздвигаются образуя вокруг меня вигвам.
   -Я бы и не спрашивал твоего мнения по поводу конкретно этой покупки, поскольку оно никакой смысловой нагрузки не несёт, но! У них там их, оказывается, целых пять размеров, а я в размерах не силён, как и в выборе моделей, поэтому мы сейчас зайдём, всё перемерим и купим тебе шубу. Ясно?
   - Я сказала, нет, Алекс!
   В этот момент он прижимает меня к стеклу, и его губы касаются моей шеи, затем страстно целуют её ещё и ещё, его нос опускает мой шарф ниже, и вот его язык и губы уже страстно терзают кожу моего небольшого декольте, а бёдра его плотно прижимают мои к толстому стеклу витрины элитного магазина на Елисейских полях. Алекс выдыхает горячий воздух прямо на нежную кожу моей груди, запах и мягкость его волос, оказавшихся прямо перед моим носом и щекочущих его, сводят меня с ума, я неимоверным усилием воли сдерживаюсь, чтобы не запустить в них свои руки... Моё голодное тело заходится в животной истоме, и в этот момент он хрипло спрашивает.
   - Так что, хочешь?
   - Да!
   Он резко отрывается, хватает меня за руку и тащит в магазин, а я, упираясь, кричу ему:
   - Я не об этом сказала "да"!
   Алекс, не останавливаясь, резко оборачивается и, подняв бровь, спрашивает:
   - А о чём же?
   Я в тупике, впервые в жизни не знаю, что ответить... Не признаваться же в неуёмной похоти, о которой меня никто не спрашивал!!! Пока я мешкаю, Алекс затаскивает меня в магазин, где три милые девушки в лиловых костюмах широко улыбаются, показывает им на серую шубку, и они тут же находят для меня размер. Блондинка в лиловом элегантно приглашает меня пройти в примерочную - большую залу с зеркальными стенами и подиумом, а я едва улавливаю обрывки фразы, тихо сказанной Алексом на английском:
   - Не сообщайте ей цены и уберите ценники.
   -Конечно, месье, - отвечают ему.
   Шубка на мне - сногсшибательное серебристое чудо, невероятно тёплое и лёгкое, с капюшоном, достаёт мне почти до колена - всё как я люблю... Я уже очарована этой вещью, а у меня ведь и правда ни одной шубы нет... Вообще никакой... Просто сейчас в моде пуховики! Я снимаю настойчиво с себя шубу, готовлюсь сказать, что мне не нравится, но Алекс, пристально следящий за моим лицом, опережает меня:
   -Попробуем другую?
   И дело даже не в тупике, в который он вогнал меня этим предложением, а в том, что я внезапно осознаю, что Алексу страстно хочется что-то подарить мне. Мой отказ, очередной отказ от его предложений и подарков больно хлестнёт его... И вот это, такое простое понимание, заставляет меня ответить ему следующее:
   -Мне нравится эта.
   Он расплывается в счастливейшей, довольнейшей улыбке удовлетворения, тут же подходит и, обнимая, нежно целует меня.
  
  

Глава 10

   Adam Lambert - Outlaws Of Love (Full)
   Парижские апартаменты Алекса шикарны и унылы одновременно. Шикарны, потому что он не изменяет себе - даже временно снимая жильё, умудряется найти просторы стекла и металла. А унылые, потому что полностью серые: это светлый, приятный, успокаивающий оттенок, но всё же серый... Серые стены, серый с белыми вкраплениями деревянный пол, серые ковры, серое постельное бельё, серые шкафы и панели кухни, серая ванна, серый кафель, серое всё. Ни одного яркого или жизнерадостного пятна во всей квартире. Лишь разливающаяся по просторам серо-стеклянной студии красивая нежная музыка, не выключаемая даже на время отсутствия хозяина, немного исправляла ситуацию, добавляя в грустное настроение этого жилища немного радости и жизни...
   Я заметила, что постель не убрана, из чего следовало, что прислуги здесь нет. Важнее было другое, бельё было смято только с одной стороны, с другой - идеально ровная простынь и нетронутая никем подушка... У меня снова защекотало в животе - значит в этой квартире он не спит ни с кем... Это было приятно, очень!
   Я приняла душ, вышла - Алекса в спальне не было, легла на его подушку, от неё пахло им, Алексом... Мне сделалось так хорошо и так похотно... Я жду его, мне не то что не терпится, мне невыносимо необходимо это, ведь желание сжигает меня уже давно, оно мучило ещё дома, но в аэропорту достигло своего апогея, недвусмысленно напомнило о себе в машине, и вот теперь я уже не в силах сдерживать его, ведь моё сознание в курсе, что всё случится уже очень скоро. C усилием сжимаю свои бёдра - от постели так сладко и так пряно пахнет Алексом, в какой-то момент мне даже кажется, что я готова дойти до финальной точки только лишь от этого аромата... Господи, что он там возится на этой своей кухне!
   Встаю, одеваюсь, иду к нему. Алекс, уже переодет в футболку, сексуальный до изнеможения из-за проступающих сквозь тонкую ткань очертаний его мышц на спине, на руках, из-за своих широких плеч, кричащих о незаурядной силе и мужественности, из-за обтянутых джинсами идеальных в своих контурах и объёме ягодиц, при созерцании которых живот просто скручивает невыносимый сексуальный голод, из-за своих волос, которые слегка завитыми прядями уже полностью скрывают его шею, из-за босых ног, которые тоже сексуальны, и одна из ступней стоит вертикально, опёршись на другую... Алекс, похоже, понятие не имеет, о том, что со мной происходит в эту секунду, он старательно чистит и режет фрукты, укладывая их на стеклянное плоское блюдо, и одновременно что-то готовит. Присматриваюсь - это устрицы! Они уже политы каким-то соусом в чёрной пластиковой одноразовой кастрюле и разогреты в микроволновке. Это полуфабрикат, гениально придуманный для тех, кто любит лакомиться, но не умеет готовить. На большом стеклянном столе разложены пакеты с незнакомыми мне продуктами, французские багеты, круассаны в корзинке, картонные коробки с причудливыми пирожными. Похоже, к моему приезду Алекс сделал покупки...
   Yoste - Haku
   Подхожу тихо, обнимаю его сзади... Да, обнимаю! Потому что моя гордость и холодность давно проиграли решающую партию моей сексуальности. С недавних пор она не только есть у меня, но и уверенно перенимает бразды правления в свои руки...
   Алекс разворачивается и, улыбаясь, тоже обнимает меня, обнимает сладко, долго, не может отпустить, зарывается носом в мои ещё влажные волосы и говорит:
   -Ты перестала пахнуть собой, так сладко было нюхать тебя в аэропорту, обязательно было мыться так сразу?
   -Я думала, мы не будем откладывать наше основное занятие на потом, а как обычно займёмся им сразу. Но ты, я смотрю, увлёкся тут не на шутку...
   Алекс смеётся, намеренно целует меня не в губы, а в щёку, говорит:
   -Должен же я накормить тебя!
   - А меня в самолёте накормили!
   -Но если ты поешь ещё, тебе это только на пользу будет!
   -Разве?
   -Конечно!
   - Понимаю, ты хочешь сделать меня толстой...
   -Вы женщины, похоже, мало что понимаете в своей же женственности! Прям оголтело-повсеместное увлечение худобой, чрезмерной, я бы сказал!
   -Специфическое у тебя мнение, замечу.
   Но его тёплые руки уже у меня на талии под халатом, по бокам, а у меня это особенная зона, его прикосновения в этом месте всегда имеют последствия, он это чувствует и тут же убирает их, и я .... Я снова не понимаю, что происходит! Нет сомнений, что он хочет меня - его темнеющий взгляд я уже не спутаю ни с чем, но он упорно сдерживает себя, так же, как когда-то в Испании, когда я выяснила, что секс и алкоголь в неумеренных количествах несовместимы в понимании Алекса. Но сегодня мы не пили ... Так в чём же дело?
   Мы садимся за стол, едим, Алекс не сводит с меня своих тёмных глаз, улыбается, пытается шутить, но у него не слишком гениально это выходит, и я чувствую напряжение. Наконец, он приносит два изящных бокала и наполняет их белым вином, а я думаю: ну давай, напои меня ещё вином, а потом займёмся тем, что станем ждать пока протрезвеем... Но сам Алекс почти ничего не ест, а вино лишь пробует. Я стараюсь повторять за ним, и он делает мне замечание, что он старался, а я обижаю его своим плохим аппетитом, но я как всегда нахожусь, что ответить - в самолёте покормили очень сытно, и я пока ещё не голодна ...
   Я не перестаю мысленно вопрошать к небесам, когда же эта пытка закончится? Я хочу и хочу сильно, и скоро уже стану материться... Я не была такой никогда - он это сделал со мной, сделал и теперь дразнит... Как, как сказать ему, что у меня всё ноет внутри, стонет, нет, изнывает от желания слиться с ним? Как вообще женщина может признаться в этом и не опустить себя? Поэтому я молчу...
   Наконец, он уходит в душ, предупредив, что убирать не нужно, он сделает это сам. Ага, как же! И я буду ждать потом, пока он наведёт порядок на своей кухне? Конечно, убираю всё сама. Жду.
   Waves by Mattia Cupelli
   Алекс выходит, бёдра в полотенце, глаза темнее некуда, серьёзен, а это уже говорит о неотвратимом приближении того, чего я так жажду. Я нарочно ложусь на его подушку, он - рядом, и не обнимает меня, а смотрит в глаза долго ... Я в шоке и полнейшем недоумении... Что он делает? Но моя роль очень маленькая в этом спектакле, главная всегда принадлежит ему, и я не имею ни малейшего желания что-то менять: во-первых, в сравнении с ним, я знаю слишком мало о сексе, можно сказать почти ничего не знаю, я - младенец в этом вопросе, а он, не то что знаток, он эрудит, если бы за это давали научную степень - он получил бы её первым ... Во-вторых, я до ужаса боюсь сделать что-то не так. Ведь он уже убрал однажды мои руки со своей головы... Больше я к ней не прикасаюсь, а так хочется! И ещё в постели у нас возможна любая поза кроме той, когда женщина сверху, и это под давлением его незаурядного мастерства в вопросах интима наталкивает на очень глубокие и тревожные мысли... Я не знаю ничего, он не рассказывает никогда о себе много, может поделиться лишь обрывками каких-то событий, которые по сути маловажны, и поэтому, замечая все эти его особенности, соединяя их в единое целое, я ощущаю всем своим подсознанием, да и сознанием тоже, множество скрытых в нём тайн... Уверена, он скрывает много больше, чем истинную причину своей нелюбви к любованию его обнажённым телом.
   adam lambert mad world
   И вот, он лежит лицом ко мне и дышит спокойно, но глаза даже не тёмные уже, а просто чёрные от едва сдерживаемого желания. Наконец, он начинает ласкать меня, не отрывая своих глаз и не меняя позиции. От его прикосновений по мне моментально растекаются ручейки наслаждения, сливаясь в реки, образуя дельты, впадающие в моря, моря соединяются в океаны желания.... Вскоре начинает происходить нечто невообразимое: глаза мои открыты, но смотрят они уже не на Алекса, а в какое-то вновь открытое мною пространство, где энергия души больше не является явлением обособленным, но способным контактировать с энергией другой души, и не просто контактировать, а сливаться с ней в единое целое, и именно это слияние и наполняет сознание невыразимым блаженством, настолько реальным, что оно мгновенно передаётся телу, а тело уже испытывает неописуемое физическое удовольствие... Нет, это не оргазм, это нечто несравнимо большее, несравнимо более интенсивное, полное, всепоглощающее, заставляющее трепетать на уровне атомов... Это наслаждение осознания... Со мной такое впервые и я, я знаю, что это! Это тантрический секс - вот, чем мы заняты! Но самое удивительное то, что познав его впервые, я ощутила и оценила его во всём его великолепии...
   Но! Я знаю, что тантрический секс не предполагает оргазма, а значит, разрядка не наступает ни для мужчины, ни для женщины, а это меня уже не очень устраивает! Не выдерживаю ментального наслаждения и приближаюсь губами к губам Алекса, прошу мысленно, чтоб поцеловал, и он моментально улавливает мой призыв: прижимается и целует, но не страстно, а только нежно ласкает мои губы своими, обхватывая их по отдельности и вместе, небольшим, лишь только дразнящим захватом. Но когда он нечаянно касается моих губ своим сексуальным языком, лишь едва задевает их, со мной происходит нечто необъяснимое... Это оргазм, самый настоящий и самый обыкновенный, никаких высоких уровней, затронуто только физическое воплощение меня... И произошло это от поцелуя ... Возможно ли такое? Ещё как возможно, если вы ждали секса с сексуальным гением в течение двух месяцев, если он красивый и влекущий до потери сознания лежит рядом с вами и ласкает ваши губы своими губами... Я скрываю случившееся: не издаю ни звука, не меняю своего положения, не нарушаю движений, не открываю газ, продолжаю принимать ласки его губ и рук... И я не знаю что это, не знаю как и почему, но он знает о нём! Знает, потому что дальше поднимает мою ногу, и не меняя нашей позиции, проникает в меня самой своей трепетной частью тела и двигается невыносимо медленно, так, словно ласкает меня там ... Спустя секунд двадцать всё повторяется, и он опять об этом знает, на этот раз уже понятно почему - он просто чувствует мои внутренние сокращения, улыбается, не прекращая целовать теперь уже моё лицо полностью... Но мы не останавливаемся, а продолжаем в том же духе: мы, словно французский сыр, невыразимо медленно плавимся в растянутом до изнеможения темпе нашего обоюдного, соединённого в одно движения. Никакой страсти, никакой спешки, никаких стонов, никаких криков "Алекс" и тому подобного. Всё это длилось достаточно долго, думаю около двух часов. За это время я успела дойти до максимально высокой точки раз семь или восемь... сложно сказать. Но, когда Алекс покинул меня, я поняла две вещи: он не поднимался на вершину ни разу, а мне, несмотря на многочисленные и достаточно сильные оргазмы, не хватало его ещё больше чем прежде, мне было мало его - страстно хотелось его резких, интенсивных толчков, хотелось так, что я начала рыдать, и это были не слёзы огорчения или обиды, ничего подобного, это были какие-то безродные необъяснимые эмоции, которые я сама не могла ни с чем связать и не могла объяснить. Алекс моих рыданий не видел, он сам пропадал неизвестно где...
   Coldplay - Midnight
   Успокоившись, я взяла свой ноут-бук и ввела в поисковике "тантрический секс зачем мужчине?". Ответ нашёлся почти сразу: конечная цель - преобладание и давление сознания над телом, стремление научить физическое подчиняться разумному, оно, в свою очередь, проконтролирует все физиологические процессы, и в первую очередь сексуальную энергию, которая будет трансформирована в другие виды энергий: энергию созидания, мудрости, творчества. В основе учения (по Аюрведе) легенда о том, что мужское семя - невиданный источник энергии, теряемый при каждом естественно (или неестественно) завершаемом совокуплении. Отсюда вывод: каждый мужчина должен стремиться к минимизации потерь своей живительной энергии, вплоть до приучения себя к полному отказу от секса, как абсолютного зла.
   Я уже успела понять, что Алекс - это мощнейший бесперебойный генератор сексуальной энергии: он разгорается от мелочей, и происходит это настолько быстро и неукротимо, что иногда диву даёшься, как он это делает, а главное, как он с этим живёт... Похоже, теперь мой друг решил научиться управлять своим незаурядным сексуальным аппетитом...
   Иду к нему. Он сидит на стуле поджав ноги, одетый полностью, хотя выходил голым, ковыряет вилкой свой недоеденный зелёный салат, сам смотрит в окно, размером во всю стену кухни, смотрит вниз на виадуки с мелькающими авто, соединяющие башни и небоскрёбы этой суперсовременной части Парижа.
   Сажусь рядом, он переводит взгляд на меня, и я вижу, что на нём лица нет, спрашиваю:
   -Ну и как, тантрический секс понравился тебе?
   -А тебе?
   -Я первая спросила...
   - Ты делала это раньше?
   -Нет, сегодня - первый раз.
   -Я тоже.
   Молчание.
   - Не вижу, чтобы ты был в восторге.
   -Так и есть. Я не в восторге.
   -Зачем тогда делаешь это?
   Молчит некоторое время, видимо формулирует ответ для доступного мне изложения:
   -Хочу найти общий язык со своим телом.
   -В плане?
   -В плане я им управляю, а не оно мной.
   - Звучит вдохновляюще, но не похоже, чтобы вы оба были довольны! - я улыбаюсь и говорю с ним очень мягко.
   Не знаю почему, но почему-то мне вдруг становится совершенно очевидно, что Алекс не развлекался с француженками. То, как он среагировал на поцелуй в аэропорту, как его тёмный взгляд почти не светлел за всё время, говорит лишь об одном - о длительном, очень длительном воздержании... Может не во все эти два месяца, но в последние две недели точно...
   Дальше в этой серо-стильной квартире ставится спектакль с названием "Я удовлетворён, я больше ничего не хочу...", и у этого спектакля есть один лишь только зритель - я. И этот зритель спокойно восседает в кровати главного персонажа, случайно обнажив плечо и приоткрыв едва-едва грудь, этот зритель делает вид (то есть тоже играет, но в своей собственной постановке), что усиленно что-то ищет в своём ноут-буке, а сам, конечно, краем глаза наблюдает за развитием событий на главной сцене... А там разворачивается захватывающее зрелище: сильный и мудрый властитель своего тела и ума бесцельно слоняется по квартире, в безуспешном поиске чем бы занять себя, ведь накопленную нерастраченную энергию мужского семени нужно теперь на что-нибудь потратить...
   Я сгибаю ногу, и пола белоснежного махрового халата медленно сползает в сторону, обнажая всё глубже и глубже моё бедро, а бёдра у меня шикарные, и я отлично знаю об этом. Наблюдаю за Алексом: его взгляд уже поймал это представление и замер в созерцании... Он дышит тяжело какое-то время, потом нервно отводит глаза и сбегает на кухню как загнанный зверь - воля прежде всего.
   Спустя минут двадцать, успокоившись там, по-видимому, за это время окончательно, возвращается и, стараясь на меня не смотреть, предлагает прогуляться. Я соглашаюсь. Одеваю платье с глубоким декольте, высокие сапоги на каблуках, ну и, конечно же, шубку - я же знаю, прогулкой это дело не закончится.
   Garou - Burning
   И мы идём гулять по уже вечернему современному Парижу. Небо к вечеру прояснилось, и остатки уже севшего солнца залили небо романтичным розовым светом, размыто перетекающим в золотой ... Высоченные башни из стекла и металла соединены между собой запутанными лабиринтами площадок с мини садами, фонтанами, бассейнами, виадуками, перетекающими сложными петлями с одного уровня на другой. Мы уверенно идём по этому сложнейшему лабиринту, часто пользуемся лифтами, то вниз то вверх, и без Алекса, честное слово, я бы не нашла дорогу назад! Наконец, мы выходим на открытое и свободное пространство - площадь Дефанс, у основания которой воздвигнуто невероятно захватывающее творение - гигантская четырёхугольная Арка Дефанс в виде белоснежного квадрата, стоящего на одной из своих сторон - символ современного стиля в искусстве и архитектуре. Место действительно красивое, особенно для меня, любителя современности. Сама площадь, обрамлённая высоченными суперсовременными небоскрёбами, плавно перетекает в огромный замысловатый бассейн, выложенный цветной плиткой и обрывающийся глубоко вниз искусственным водопадом, затем в длинный модный сад, украшенный странноватыми скульптурами в новейшем стиле, и завершается снова технично-модным водным пространством с цветными бусинами на тонких шпилях, которое вместе с отражённым в воде ванильным небом смотрится замысловато сказочно, а оттого завораживающе... Это место просто восхитительно для моего нежного восприятия, как и мой спутник, невыносимо красивый и измождённый собственной нерастраченной сексуальной энергией...
   Вдруг снова предложение:
   -Почему бы нам не съездить в ресторан?
   -Думаешь, это тебе поможет?- я изо всех сил стараюсь не ехидничать.
   - Почему не попробовать?
   -Дома у тебя полно еды, но ты не особенно хотел есть её. Думаешь ресторанная кардинально лучше?
   -Посмотрим.
   -А ночью что будем делать?
   Алекс вздыхает и с выдохом протяжно сообщает:
   -Спать!
   - В одной постели или в разных?
   -В одной, конечно! - смотрит испуганно...
   - Ну, ну, - отвечаю.
   Возвращаемся теми же лабиринтами к дому, спускаемся в подземные гаражи, находим отремонтированный чёрный Porsche, едем в ресторан. Алекс всё это время серьёзен, молчалив и ... неспокоен.
   Я снимаю шубку, отдаю швейцару, но моё глубокое декольте скрыто под бирюзовым шарфом. Мы проходим к своему столику, Алекс в голубом кашемировом джемпере, моём любимом, том, в котором он выглядит непросто красиво, но ещё и трогательно, ведь голубой - его цвет, необычайно волнительно гармонирующий с цветом отросших чёрных локонов...
   В ресторане занято около пяти столиков, и гостьи этого заведения одна за другой предсказуемо устремляют свои взоры на Алекса и фиксируют их. Меня забавляет эта неизменная устойчивость эффекта присутствия Алекса, где бы он ни был. Снимаю бирюзовый шарф со своих плеч и понимаю: я - жестокая женщина... Это чёрное платье действительно соблазняет, ведь оно ненавязчиво открывает плечи почти до середины и грудь ровно столько, сколько нужно мужскому воображению, чтобы разыграться не на шутку. Алекс в полнейшем потоплении, мне кажется, он уже готов сдать все свои бастионы. Бедный, он не знает, как не смотреть на меня, ведь мы сидим друг напротив друга, и по замыслу посещения ресторана должны общаться около часа, пока нам не принесут блюда... Эффектность декольте постепенно начинает доходить до меня настойчивыми, упорными, надоедливыми взглядами других гостей этого изысканного и явно дорогого места, и я уже сама жалею, что надела его.
   Спрашиваю Алекса:
   -Ну и сколько ты уже тренируешь себя?
   Он смотрит вопросительно на меня. Не отвечает. Я настаиваю:
   -Как долго твоя воля не сдаётся?- я улыбаюсь.
   -Мы можем не говорить об этом?
   -Хорошо, я не буду. Извини.
   Делаю глоток белого вина - оно изысканно в своём аромате и вкусе, выгодно отличается от наших вин тем, что алкоголь практически не ощутим, поэтому букет его вкуса раскрывается ярче и глубже. Я наслаждаюсь вином, и от этого мои губы принимают тот вид, который они могут иметь только лишь в случае неподдельно искреннего удовольствия... Алекс смотрит на них, похоже, он уже парализован и окончательно потерял с таким трудом удерживаемый контроль над своим разумом, ведь мои губы - это то, что возбуждает его больше всего, и мне давно известно об этом.
   Мне уже жаль его, потому что выглядит он на самом деле жалостливо... А Алекс, не отрывая своего взгляда от моего рта, внезапно признаётся:
   -Два месяца...
   -Верится с трудом в это, - отвечаю я, а он мученически отворачивается.
   Нам приносят еду: Алекс ковыряет вилкой улитку набитую чем-то противно зелёным, но так и не прикасается к ней, делает глоток вина, и спрашивает, долго ли я буду есть. А я отвечаю, что долго, ведь у меня огромный стейк в яблочном сиропе - невыносимо вкусное кулинарное произведение. Я медленно расчленяю его на кусочки и поглощаю их также медленно, наслаждаясь вкусом, и от этого закатываю глаза. Алекс не сморит на меня, он уставился снова в окно, за которым из-за темноты ничего не видно, кроме мелькающих белых и красных огней пролетающих мимо авто...
   Я говорю:
   -Знаешь, я против вегетарианства. Зачем нам, плотоядным, отказывать себе в удовольствии? У нас ведь итак их не слишком много, а жизнь такая короткая!
   В меня метнулся свирепо-похотливый взгляд, и я понимаю, кажется, от бастионов уже ничего не осталось, а глубокий ров пересох - мы на подступах к цели...
   Но Алекс - необычайно волевое создание. Он зафиксировал взгляд на своём полном дорогого белого вина бокале, блюдо его нетронуто и одиноко страдает от бесцельного ковыряния вилкой.

Imagine Dragons Radioactive ---- обязательно

   Думаю: надо развлечь бедолагу. Отрезаю кусок телятины покрупнее, обмакиваю его в яблочный соус и говорю:
   -Не хочешь попробовать стейк? Уверена, он намного вкуснее твоих зелёных улиток!
   Алекс поднимает на меня глаза - в них мука, я соблазнительно открываю свой рот и кладу в него кусок телятины, он заворожено наблюдает за этим, а я медленно и грациозно поднимаюсь, подхожу к нему, беру за подбородок и передаю этот кусок ему, наши губы при этом соединяются плотнее некуда...
   Мог ли он отказаться? Конечно, нет! Для меня это был беспроигрышный вариант, потому что я знаю и уже давно: все, что касается моего рта - мощнейший стимулятор буйной сексуальной энергии Алекса. А вот даосские учения, скорее всего, об этом не знают, а Аюрведа не ведает...
   Это моё деяние сражает Алекса окончательно, он вскакивает, кидает на стол деньги, хватает меня за руку и тащит к выходу, мы буквально запрыгиваем в машину, припаркованную в относительно тёмном и безлюдном месте. Спинки сидений одновременно плавно опускаются - у Алекса всегда дорогие машины. Его губы страстно, жадно, несдержанно терзают меня, мне кажется даже, он слегка укусил меня за бедро, но так, что я совсем не почувствовала боли, а только распалилась ещё сильнее... Его руки лихорадочно стягивают моё платье, срывают моё бельё - теперь ему придётся купить мне новое ...
   А я внутри себя торжествую! Все запущенные мною ракеты попали в цель: сдержать этого самца уже невозможно... Его руки на моей талии, мои ладони - на его могучей, горячей, сексуально разрисованной чёрными волосами груди ... Он толкает меня и толкает страстно, сильно, вонзается в меня, а я будто по глотку утоляю невыносимо мучавшую меня доселе жажду. Лицо его искажено наслаждением, он выгибает спину, всё его тело будто прошибает током, и, наконец, я слышу его усиленно сдерживаемый стон, его рот раскрыт, слегка припухшие губы рисуют страстное "О", но он запрещает им это, лихорадочно закусывая одну, но скрыться ему не получится, ведь я уже чувствую длительную интенсивную пульсацию внутри себя...
   К чертям тантрический секс и даосские техники по сбережению мужского семени во имя просветления и мастерства управления тела сознанием - нет ничего прекраснее, сладострастнее, неповторимее задуманного природой совокупления мужского и женского с естественным завершением во имя продолжения рода человеческого... Ведь то, что следует далее, говорит само за себя: лицо мужчины светится, его пылкие губы сладко и медленно растягиваются в улыбке удовлетворения... Он с неповторимой нежностью лоснится, целует свою женщину, осыпая её лицо, шею и плечи своими поцелуями счастья, ведь теперь именно его нужно куда-то девать... Его глаза, счастливые, сытые, смотрят в мои, а я закусываю ехидно губу и улыбаюсь ему ... Ну и что, что я разгромила его даосский замок воздержания, главное то, что он счастлив сейчас в эту секунду, что его рука держит мою, что его сердце готово выскочить из груди не от напряжения сдерживаемой сексуальной энергии, а от бесконечного потока излучаемого им счастья...
   Мы едем домой оба расслабленные и счастливые, Алекс не перестаёт улыбаться, глаза его горят как никогда, а я любуюсь им...
   -Зачем ты ставишь над собой эти эксперименты?
   -Зачем? А ты подумай! - улыбка моментально сходит с его лица.
   -Я пыталась, даже в интернете глубоко просветилась "по теме"!
   Он молчит некоторое время, потом нервно говорит:
   - Я вижу тебя в лучшем случае два дня из тридцати, или даже реже. Что прикажешь делать мне в остальные двадцать восемь, если уже на пятый день мне хочется грызть стены!?
   Я в ужасе. Эта простая математика никогда не приходила мне в голову лишь потому, что я и не подозревала, что он пытается быть верным. Не всегда конечно, вряд ли он весь этот год терпел, ведь с его сексуальным темпераментом вытерпеть не реально! Я осознаю, что своим глупым вопросом испортила нам обоим настроение и поставила сама себя в крайне неловкое положение. Он мужчина, при чём мужчина горячий, я отказываю ему в его желании жить со мной, и вот он, похоже, пытается убедить меня в искренности своих намерений своей верностью... Никогда бы не подумала, что такое возвышенно-романтичное понятие как верность может оказаться такой чудовищно жестокой вещью в плане мужской физиологии...
   Я разозлилась на себя, но с языка едва не слетела колкость, адресованная ему: мы ведь не клялись друг другу в верности до гробовой доски! Я вовремя прикусила свой язык, в прямом смысле прикусила, чтобы он и не думал больше болтаться. Кажется, Алекс прав - чем меньше говоришь, тем лучше!
   Мы входим в квартиру, Алекс недобро бросает мне:
   -Готовься к продолжению, - сам удаляется в душ, хотя он уже был там и не так давно...
   Я раздеваюсь, ложусь в постель, на этот раз уже со своей стороны, а сама думаю о том, что меня, вероятнее всего, ждёт какое-нибудь изысканное сексуальное наказание. И конечно, я, как всегда, оказываюсь права.
   Mikki Ekko Pull me down
   Алекс выходит из душа совершенно голый, его мокрые волосы все зачёсаны назад, от чего у него немного дьявольский и одновременно просто умопомрачительный вид. Он смотрит на меня долго, таинственно и хищно... Потом начинает ласки, при чём задействует все свои методы и приёмы, всё то, что действует на меня безотказно и максимально возбуждающе, и доводит меня просто до исступления. Однако он профессионально контролирует момент наступления оргазма, не давая мне дойти до конечной точки. Я буквально изнемогаю, ни крики, ни уговоры не помогают мне, я уже на грани и готова разрыдаться, и только в этот момент его лицо повисает над моим с вопросом:
   -Ну как тебе? Нравится? А теперь представь, что это длится два месяца...
   -Просто приезжай чаще, - огрызаюсь я...
   -Да? А может ты просто напряжёшься однажды, подключишь весь свой умственный потенциал, толково раскидаешь всё по ячейкам своей аналитической матрицы и сделаешь, наконец, честные для себя самой и всех остальных выводы?
   На мгновение мне кажется, что ему не 27 лет, а 37, или может быть даже 47... Но в глазах его я определённо вижу нечто, совершенно несоответствующее возрасту, равному 27 годам...
   Его рука уверенно ложится у меня между ног, ласкает меня там, невыносимо медленно, невозможно нежно, он едва касается меня там, не задевая ничего, что могло бы облегчить мою участь... Мне кажется уже, что это желание просто разорвёт меня. В эту секунду, в это мгновение я являю собой один сплошной сгусток похотливой энергии, настолько плотный, что готовый, наверное, сравниться уже по своей мощи с силой чёрной дыры, но выпустить мне её не позволяют, а настойчиво делают всё, чтобы она продолжала накапливаться.
   Его карие глаза глубоко и пристально глядят в мои, и вдруг я слышу:
   - Я помогу тебе, только скажи "Да"!
   Я уже ненавижу его, а он продолжает изысканно ласкать меня в самом возбуждённом месте:
   -Одно слово, только скажи "Да"!
   -Что? О чём ты?
   -Да, я согласна стать твоей женой... - проговаривает он медленно, и, кажется, уже занимается со мной сексом своими глазами...
   В эту секунду мне невыносимо сильно хочется произнести эти два звука, которые он так требует, но вместо этого я начинаю рыдать со стоном: "Ты же обещал!".
   И он сразу делает это, облегчение приходит моментально, а потом ещё, и ещё, и ещё. Это и было то самое, что называют множественным оргазмом. Я впервые узнала, что это такое, именно в тот жестокий в своей поучительности раз...
   Я обиделась очень сильно на него. Но что обижаться, ведь, по сути, я делала с ним всё то же самое, только женскими методами. Мы впервые в жизни были обижены друг на друга в ту ночь, но ... но это не помешало нам заняться любовью ещё три раза...
   В последний, третий раз он любил меня стоя, и пока я извивалась под действием сладострастной силы его толчков, он тихо и нежно шептал мне прямо в ухо:
   -Ты такая красивая, такая желанная, такая сладкая ... Я изнываю от желания обладать тобой каждый день и по многу раз... Скажи, что мне делать? Как быть с этим? Как мне жить?
   Но вместо ответа, которого у меня нет, из меня вырывается стон наслаждения от очередного оргазма...
  

Глава 11 Амбр

   Jetta - Take It Easy (Matstubs Remix)
   Утром я проснулась от его пристального взгляда... Самый первый образ, отправленный моему мозгу на обработку в то утро, был как никогда прекрасен: большие карие зрачки, обрамлённые чёрными ресницами, немного загнутыми кверху - глаза Алекса, необычайно красивые, неповторимые, глубокие... Они явно хотят чего-то от меня, эти глаза...
   Голова Алекса покоится на его согнутой руке, а сам он неотрывно смотрит на меня... Сколько? Не знаю...
   -Давно ты смотришь на меня?
   -Давно.
   -Увидел что-нибудь новое?
   -Я не искал нового.
   -А что же ты делал?
   -Посылал тебе правильные мысли...
   В тот день мы пересмотрели все основные достопримечательности Парижа: Лувр, Триумфальную Арку, Эйфелеву башню, Нотр-Дам де Пари, Собор Сакре-Кёр на Монмартре. Но, сказать по правде, я не была впечатлена настолько, насколько ожидала... Не знаю, может всё дело в холодном феврале, в котором мне довелось попасть в город-мечту. Из всего, перечисленного в списке, запомнилась лишь одиноко висящая на гигантском деревянном стенде, сама по себе неожиданно небольших размеров Джоконда, спрятанная под стеклом и огороженная синей лентой, недоступная во многих смыслах и, главным образом, по причине переполненности довольно большой залы туристами. Но мне всё же удалось протиснуться, чтобы хотя бы на расстоянии пяти метров взглянуть на неё... Взглянуть и ничего, ровным счётом ничего не увидеть... Ну может быть, если достать её из стеклянного кокона, водрузить на стенд прямо перед своим носом, выключить свет, а само полотно подсветить специальными фонарями, то тогда, вероятнее всего, её знаменитая улыбка может и обнаружится, но зачем? Зачем, если я могу увидеть гораздо более восхитительную в своей выразительности и переменчивости улыбку, повернув лишь голову за свою спину, где стоит высокий молодой мужчина с длинными чёрными слегка вьющимися волосами и карими умными глазами?
   Из всего увиденного впечатлил меня только Нотр-Дам: своей католической грандиозностью, историчностью, которая струилась из высоченных сводов, резных канделябров, изысканно сложных витражей, поражающих своей красотой нас, потомков многих сотен лет вперёд ... Собор Парижской Богоматери неотразим в своём великолепии и красоте, неподражаем в своей грациозности, умиротворении, созидании, в мудрости людей, создавших его и ушедших из жизни чуть менее десяти веков назад, оставив нам в наследие и назидание это шедевральное в своём великолепии Творение...
   Огромный старинный орган изливал свои божественно прекрасные звуки на туристов и прихожан, бесчисленных, и оттого ничтожных в своём нескончаемом потоке, а по моим щекам струились горячие слёзы: для моей истерзанной за последние сутки души, переполненной уже какой-то непонятной мне доселе тоски, эта священная музыка стала той последней каплей, которой недоставало эмоциональной перенапряжённости, чтобы излиться на мои щёки слезами. Нежные губы Алекса собирали их своими поцелуями, его горячее дыхание опаляло мои губы, щёки, шею, уши, умоляя простить его за все проступки... Только я не понимала, какие именно проступки он имеет в виду, за что просит прощения... Я правда не понимала этого, потому что яснее ясного осознавала свою эксклюзивную вину в происходящем - ведь у Алекса, похоже, с самого начала были чистые и правильные намерения. В своём стремлении стать мне мужем он лишь воплощал естественное продолжение своего чувства, продолжение, предусмотренное природой, назначенное Богом, продиктованное долгом ... В отличие от меня, погрязшей в грехе, эгоизме, прелюбодеянии, да ещё и жестокости по отношению к нему...
   Вернувшись в серо-стеклянную квартиру, едва закрыв за собой дверь, мы накинулись друг на друга и не могли оторваться: ни голод, ни желание освежиться в душе после долгого, изнурительного туристического дня, полного впечатлений, не могли остановить нас, изголодавшихся друг по другу... Именно такой сценарий наших встреч и был самым частым, сценарий, ёмко умещающийся в понятии "Несдержанность", или "Неуёмное желание", или "Неукротимое взаимопритяжение"...
   Алекс только хотел стянуть с себя свитер, как дверь открылась, и показалось улыбчиво - светящееся лицо голубоглазого Марка, он явился пригласить нас провести вечер с ним и его компанией. Алекс вопросительно посмотрел на меня, а я сказала, что согласилась бы с удовольствием. Алекс без особого энтузиазма принял приглашение, подозреваю, главным образом потому, что это я изъявила желание пообщаться с его другом. А мне действительно было интересно узнать Марка поближе - не часто приходится общаться с настоящими американцами, ведь Алекс не настоящий, он как бы американец, но в тоже время ведь любит советские фильмы и чисто говорит по-русски!
   Kings of leon Closer
   В квартире Марка, такой же точно по планировке, как и квартира Алекса, но совершенно не серой, а наоборот пёстрой в буйстве красок интерьера, мебели и висящих на стенах в явном избытке художественных изображений Парижа, нас уже ожидала приятная в своей немногочисленности компания - две милые, красивые девушки - француженки. Они были обе стройны, скромно и даже просто одеты, не накрашены, но, несмотря на это, невыносимо женственны. Они говорили в основном на французском между собой и на очень примитивном и местами отчаянно кривом английском с Марком. Я подумала, что мне в этот вечер предоставляется уникальная возможность потренировать оба мои любимые и почти уже доведённые до совершенства языка. Но общались мы недолго, вскоре Марк раздал нам бокалы ... Начали мы с красного, и достаточно вкусного вина, продолжили белым, затем плавно девушки перешли на коктейли, а Марк на виски. Да, только Марк, потому что Алекс отказался пить вообще, и мне было прекрасно известно почему - у него были иные планы на этот вечер и на мой счёт.
   Достаточно захмелев и обсудив все доступные для незнакомых доселе людей темы мы занялись игрой в карты, но не просто так, а на раздевание... При чём предложили эту игру француженки: глаза Марка тут же загорелись, а вот на лице у Алекса мелькнуло напряжение... Мелькнуло и испарилось.
   Мы стали играть, сидя на белом полу в позах по-турецки. Француженки очень шустро разделись до маек, и у меня возникло ощущение, что они вообще не стараются выигрывать. Следующий проигрыш - Марка, он снимает с себя полосатую рубашку, обнажая шикарное рельефное тело, явно перекачанное в тренажёрном зале. Увидев это, француженки отметили мужскую красоту своими протяжными "вау" и кинулись наперебой с ним заигрывать: Марк воспарил в пространстве ожидания на коне, снабжённом могучими сексуальными крыльями.
   Алекс не проиграл ни разу, я тоже, при чём, я заметила, что он явно подыгрывал мне, часто в ущерб своему карточному раскладу...
   Наконец, он проигрывает тоже и снимает с себя носок, обнажая свою сексуальную ступню... Ноги у Алекса так же красивы, как и все остальные части его тела. Француженки разглядывают его единственную обнажённую деталь, и по их лицам я понимаю, что скорость вращения тайного смысла этой вечеринки и этой игры начинает неумолимо набирать обороты... Во мне просыпается ревность, но я реактивно бью её по голове, и она покоряется - спит дальше.
   Следующий проигрыш мой, я могу тоже снять носок или ремень, но снимаю толстый свитер, потому что мне действительно жарко в нём, а под ним у меня чёрная с тонкими лямками майка, которую смело можно отнести и к нижнему белью и к летней одежде. Эта майка немного приоткрывает верх моей груди, а на одной из них сверху у меня есть родинка, и эту родинку Алекс обожает, но сейчас её, похоже, ласкает взгляд Марка... Алекс в неистовом напряжении, но виду не подаёт, а мне эта игра начинает нравиться...
   Следующий проигрыш Ванессы, одной из француженок, и она снимает майку, оставаясь в белоснежном бюстгальтере, хотя у неё ещё имеется тонкий красный ремешок на серых брюках...
   Внимание Марка мгновенно переключается, и я слышу тихий выдох облегчения от своего горячего соседа с карими глазами.
   Следующая игра напряжённая - неопределённая ситуация складывается между Алексом и сидящей около него Амбр, что в переводе с французского означает янтарь, и у неё действительно янтарные глаза, немного похожие на глаза Алекса, которые она уже не сводит с него. Я ощущаю всем существом, как вихрь перевозбуждения закручивает нас пятерых всё сильнее, и создаю провокацию, ведь я обожаю провокации... Я совершаю ход, который оставляет Алекса в безнадёжном проигрыше, ведь он не был готов к атаке с моей стороны.
   Алекс медленно стягивает второй носок, обнажая вторую свою ступню, и лёжа друг на друге для меня они гораздо более сексуальны, чем накачанный огромный торс Марка, сидящего рядом со мной... С удивлением обнаруживаю, что сексуальны они не только для меня, потому что Амбр говорит мне на французском, который знаю только я в нашей компании иностранцев:
   -Давай снимем с него свитер?
   Я отвечаю:
   -Он играет слишком хорошо, это нелёгкая задача...
   -Если мы с тобой постараемся, умение хорошо играть ему уже не поможет...
   Diplo - Revolution (SEAN&BOBO REMIX)
   Алекс неподвижен и ничем не выдаёт своей заинтересованности в нашей беседе, а мог бы попросить, чтобы я перевела для него.
   Внезапно он тихо говорит мне по-русски, потому что русский кроме нас двоих никто не понимает:
   -Хочешь раздеть меня?
   - Нет, просто ты меньше всех проигрываешь.
   -Ну, для следующего раза имей в виду, на мне только свитер и джинсы...
   И тут я вспоминаю, что Алекс со всей этой своей даосской практикой приучился совершенно не носить белья, и ремня на нём тоже нет, поскольку в сидячем положении он сдавливает какие-то там чакры ему... Он единственный в нашей компании, на ком осталось только два предмета одежды... А француженки уже обе жадно смакуют глазами его голову, это не просто видно, это очевидно! Марк немного потух, из огня у него остались только трусы, но до них ведь ещё нужно добраться, поскольку на нём ещё имеются ремень, джинсы и два носка! А я знаю, что будет, если Алекс снимет свитер - у Марка больше не останется шансов...
   Следующий проигрыш мой - я снимаю носок, Алекс не смог помочь мне своими бесчисленными козырными картами...
   Дальше проигрывает Ванесса и стягивает с себя брюки, оставаясь только в белье. Марк уже не может усидеть на месте, похоже, джинсы умоляют его проиграть и не считаться с мнением носков и ремня по поводу очерёдности.
   За ней снимает свою футболку Амбр, обнажая просто восхитительную полную грудь, стиснутую светло-сиреневым бюстгальтером, резко контрастирующую с её миниатюрным телом, тончайшей талией...
   Я замечаю, как взгляд Алекса мимолётно скользнул с лица Амбр на её волшебную грудь и опустился в его карты... Моя ревность стоит уже в полный рост и, несмотря на то, что я отчаянно долблю её по башке, она уже не опустится.
   У меня пропал азарт, и больше совсем не хочется провокаций. В расстроенных чувствах я опять проигрываю, снимаю второй носок, и вдруг замечаю, что Марк смакует глазами мои ноги цвета слоновой кости с алым маникюром. Выходит, мои почти белые ступни и красные ногти более привлекательны для него чем грудь Амбр, также как меня больше влекут ступни Алекса в сравнении с шикарным телом Марка... Даже более того, меня к Марку вообще не влечёт! Но Алекс ничего не замечает на этот раз - он всё чаще кидает свои взгляды на Амбр...
   Кстати ногти на ногах накрашены только у меня, у француженок они просто ухожены и манят своей розовой первозданностью. Вообще я обнаружила в Париже, что сами француженки очень натуральны: они не красят волосы, почти не пользуются косметикой, а французскими духами пахнет только от иммигранток африканской внешности, на них же и больше всего косметики. Одеваются настоящие парижанки неприметно: чаще всего это тёмные куртки и пальто, очень популярны парки цвета хаки, такие же как у Алекса. Я почти не видела никаких головных уборов, тем более шляп с широкими полями, какими мы привыкли представлять себе истинные французские образы. Пёстрые леопардовые расцветки, высокие каблуки, красный, оранжевый и жёлтый цвета в одежде - это скорее прерогатива всё тех же иммигранток и русских (украинских) туристок. Русские девушки действительно самые красивые, но встречаются и француженки невыразимо утончённой, естественной красоты, покоряющей своей чистотой и сдержанной изысканностью, такие как Амбр...
   Да, Амбр красива и красива необыкновенно тонко, её красота манит своей хрупкостью и немой просьбой защитить её, ведь она небольшого роста, у неё тонкие руки и талия, огромные янтарные глаза, и слегка полные губы, настолько насыщенного нежно-розового цвета, что кажется, будто никто ещё не пробовал их на вкус... Я знаю, что Алекс видит эти губы, не может не видеть, ведь для него это "особый предмет" на женском теле...
   Nick Jonas - Close ft. Tove Lo
   Я уже в полном расстройстве погружена в свои мысли... Понимаю, что Алекса сильно влечёт к Амбр, и что сегодняшняя игра будет иметь свои последствия: после моего отъезда ему больше не придётся изнурять себя даосскими тренировками по воздержанию. Но самое ужасное то, что я не то, что не могу, не имею права обижаться на него за это, ведь это я отказываюсь упорно от него, и отказываюсь как раз по этой причине... Вот так однажды, став его женой, я наскучу ему за пару месяцев ежедневного секса с одним и тем же не самым выдающимся телом, и он увлечётся Амбр, Ванессой, Катриной, Мелиссой, Татьяной - список женских имён бесконечен, как и выбор утончённых, красивых, стройных, волнующих своими формами женских тел ... А сколько влекущих губ! Они же повсюду! Куда ни глянь - везде можно найти уникальный в своей красоте экземпляр...
   Алекс замечает мой упадок настроения ... да и духа тоже, и тут же спешит мне на помощь:
   -Вижу, эта игра наскучила тебе, хочешь уйдём?
   -Нет, всё нормально, - машинально отвечаю я и тут же жалею, ведь предложение было отличным. Нет смысла оставаться в этой компании: Марк и француженки уже очень сильно навеселе, и их, похоже, уже не остановит ничто. Алекс не пьёт совсем, я почти не пью...
   Расплавленный алкоголем разум нашей компании имеет свои последствия: Марк избавляется, наконец, от ремня и одного носка, Амбр от ремня и брюк, Ванесса от заколки на волосах и бюстгальтера. Грудь у неё как у меня - ничего особенного, скромный, унылый второй размер. Мужские жадные глаза ждут, когда же слетит предмет белья у Амбр...
   И вот, наконец, это происходит... Что сказать, хорошо иметь большую красивую грудь, такую как у Амбр, ведь имея такое сокровище, раздеваясь перед мужчиной, можно уже совершенно точно не переживать по поводу своей привлекательности. Марк горит ясным сексуальным пламенем, он находится сантиметрах в 30-40 от меня, но я физически ощущаю исходящий от него жар и интуитивно отодвигаюсь, коснувшись при этом своим бедром бедра Алекса, он расценивает это как призыв и тут же обнимает меня свободной от карт рукой. Мне становится легче, тем более, что с его стороны нет никакой реакции на грудь Амбр... Ну или он намеренно на неё не смотрит...
   В следующей партии явно проигрывает Марк и уже расстёгивает свои джинсы, готовясь скинуть их, француженки сексуально хихикают, Марк тоже смеётся, у Алекса ехидная ухмылка наблюдателя.
   Вдруг Ванесса говорит Амбр тихо на французском, который понимаю в этой компании только я:
   -Смотри он, кажется, готов уже, я уже тоже на взводе!
   Амбр отвечает ей также тихо, и не поднимая глаз со своих карт:
   -Меня он не интересует, я хочу того красивого с длинными волосами, у него такие сладкие губы... А глаза ... хочу утонуть в них - она говорит нечётко, алкоголь продолжает усиливать интенсивность своего воздействия.
   -Я тоже его хочу, хочу их обоих, но мы же договорились, что будем меняться! - отвечает ей Ванесса.
   Стоит ли говорить, что мой взгляд давно уже прикован к Алексу? Сразу после признания Амбр я вижу медленный растянутый взмах ресниц и искоса посланный взгляд Алекса на неё, и у меня почему-то возникает стойкое ощущение того, что он понимает, о чём они говорят... Тут есть только два варианта: либо просто совпадение, он взглянул на неё потому, что она что-то говорила, либо, он знает французский и прекрасно понимает их. И я тут же начинаю анализировать детали: у Марка лицо младенца, когда француженки лепечут на своём, у Алекса - нет, он всегда сосредоточенно что-то делает, либо смотрит на меня. Алекс ни разу не говорил, что не знает французского... Но и не говорил, что знает... Но я помню, как он отказался петь в караоке, сказав, что не хочет позориться, но потом пел невероятным голосом...
   После заявления Ванессы о том, что ими, оказывается, уже давно запланирован обмен партнёрами, что также предполагает и обмен партнёрш, я охвачена ужасом! Мне уже не до трактовки взглядов Алекса! Я думала, мы только поиграем и всё... Вопрошающе смотрю на него и упираюсь в его карий взгляд, сосредоточенно устремлённый на меня, и в нём столько всего, что я не могу понять чего же именно, но лукавство там определённо есть, и желание, и похоть, и жажда исследовать мои реакции, моё настроение, моё отношение к происходящему - он определённо изучает меня, как школьник пробирку на уроке химии... Но при всём этом, в его лице я впервые вижу некое выражение, которое не видела ни разу до этого момента, и оно больше похоже на какую-то маску, чем на выражение лица, которую можно надеть и снять, это не живая мимика, а искусственная...
   Мои глаза расширяются в недоумении и я, наконец, выдавливаю:
   -Алекс...
   -Да?
   -Зачем мы пришли сюда?
   -Не знаю, тебе виднее, ты ведь приняла приглашение...
   -Но это твой друг пригласил... нас...
   -Ну так спроси у него!
   И продолжает смотреть на меня.
   В этот момент Марк проигрывает и встаёт уже, чтобы снять джинсы и не нужно быть урологом, чтобы понять, что у него там во всю уже железобетонная эрекция.
   Алекс резко останавливает его:
   -Марк, мы уходим, покажешь свои прелести девочкам наедине. С этими словами он поднимается сам и поднимает за руку меня, затем выталкивает быстро из квартиры.
   Едва закрылась дверь нашего серого убежища, он тут же скидывает с себя свитер и бросает его на пол, кожа под ним красная и мокрая - он всё это время изнывал от жары, и не удивительно, ведь свитер этот шерстяной и толстой вязки, с высоким горлом. За свитером слетают джинсы, и он уже, целуя мою шею, берётся за меня: снимает молниеносно быстро и ловко всё, что на мне надето, настолько профессионально, что в мой мозг назойливо стучится мысль: сколько раз он проделывал это, если имеет такую сноровку, а за ней долбится сразу же другая - зачем? Зачем он нужен мне такой? Вот так всю жизнь ловить взгляды, обращённые на него, ревновать, терзаться и ждать, лихорадочно ждать того момента, когда нового и влекущего во мне совсем не останется, так же, как не осталось для Артёма, который не спит со мной месяцами... Но Артём обычный муж и никуда не денется, а Алекс - это прекрасная бабочка, которая порхает с цветка на цветок, собирая ценный нектар...
   Мы уже в душе, наши мокрые тела волнительно соприкасаются друг с другом, губы Алекса страстно ласкают мою кожу, а я мысленно решаю: "Мы никто друг другу, он яркий, страстный, горячий жеребец, который нужен мне для удовольствий, и пока он согласен доставлять мне их, я буду наслаждаться, а потом - будь, что будет..." Только после этой мудрой мысли у меня получилось отпустить всё напряжение предыдущей игры и расслабиться, чтобы получить те удовольствия, за которыми я сюда приехала, из-за которых я уже больше года встречаюсь с этим человеком. А ревность, моя непокорная, капризная ревность, она уже свернулась клубочком и тихо посапывает, ведь здесь для неё работы больше нет, ведь не ревнуют к тем, кто ничего не значит. Моё сердце на замке, на большом, железном, ржавом амбарном замке, а ключа от него нет, просто не существует в природе!
   Matthew Perryman Jones Im looking for you
   На следующий день мы оставили машину дома, прокатились на метро до Сены и просто гуляли по улицам Парижа, всё время держась за руки. И тот, не наполненный никакой программой, единственный из всех солнечный и даже тёплый февральский день, оказался лучшим из всех пяти! Алекс был в приподнятом настроении, ведь ночью мы целых три раза занимались любовью, и получили немыслимое удовольствие оба, а утром ещё и нежничали долго в душе, потом мыли друг друга, плескаясь, обливаясь шампунями. Алекс впервые смеялся так много с того самого признания в испанской церкви... Его прекрасное настроение выливалось в искромётные шутки, которые заставляли меня хохотать до коликов в животе, и я тоже не помню, когда же в последний раз я так заливисто и по-детски много и искренне смеялась... Ах да, это было в парке! Том самом парке, где Алекс впервые поцеловал меня...
   А после душа Алекс ублажал меня в своей постели с такой облачной нежностью, так горячо обдавал мою грудь своим дыханием, осыпал поцелуями любви и жажды моего тела одновременно, что в какое-то мгновение мне показалось, будто я занимаюсь любовью не с сексуальным мужчиной, а с неимоверно красивым, чистым и воздушным ангелом... Мне было так хорошо, я даже испугалась, что это сон, и что я вот-вот проснусь, и он растает, и вдруг окажется, что этого ангела нет, и никогда не было, а всё было просто только лишь сном...
   Но он был! И был из плоти и крови, горячей крови и ненасытной плоти, он любил страстно, наполняя меня с каждым своим толчком энергией, дарующей мне жизнь, силу, стойкость и женственность... И эта энергия неизменно изливалась из меня потрясающими в своей сладости и силе фонтанными всплесками счастья.... В то утро он не позволил себе последовать за мной сразу же, он хотел сделать это иначе: остановился, медленно поднял мои руки и обвил их вокруг своей шеи... Мои глаза распахнулись чтобы в очередной раз убедиться, как он прекрасен: его взгляд, полный любви и желания в затопленной солнцем спальне, светился янтарным светом, его грудь, покрывшаяся испариной от неслабой физической нагрузки, сводила меня с ума сексуальным узором коротких чёрных волос, которые, как и на животе не были расположены в хаотичном порядке, а складывали определённый узор, встречаясь где-то посередине сексуальными, волнующими своей красотой, вихрями... Я сняла руку с его шеи и провела по ним ладонью, и они, совершенно мокрые, изменили на время свой порядок, затем медленно стали выпрямляться ... От созерцания их сексуального упрямства у меня закружилась голова, я подняла глаза на Алекса - он наблюдал за мной, а поймав мой взгляд, захватил его и больше уже не отпускал. Я почувствовала, что не в силах ни отвести глаз, ни закрыть их, и совсем скоро у меня появилось ощущение погружения в то пространство, в котором я уже побывала при нашей встрече в аэропорту... Алекс, удерживая мой взгляд, снова взял мою руку, мягко соединил свою кисть с моей и медленно и глубоко провёл ею по своим волосам, запутав мои пальцы в них. Я поняла, чего он хочет, и вот обе мои руки уже нежно купаются в его локонах, разделяют их на пряди, перемешивают ...
   Я смотрю на Алекса и не верю своим глазам, происходит нечто неожиданное для меня: всё его лицо отражает немыслимое наслаждение, его веки закрываются, тяжело опускаясь под неимоверно сладким грузом его удовольствия... Всё мое тело начинает растапливать непонятное мне чувство, оно похоже на желание, но это желание вызвано не теми обычными стимулами, какими предсказуемо оно вызывается, это не физиология на этот раз, это ментальный контакт: находясь в его поле и ощущая его энергию, готовую излиться в меня через мгновения, я чувствую всем своим телом его наслаждение и его медленный и сладкий подъём на вершину ... Ощущения и эмоции его, но я тоже чувствую их, и в этот момент мне уже кажется, что у нас одно тело на двоих, и мы оба можем контролировать его, и оба получать удовольствие от его радостей ...
   Покорённая этим открытием и уже соблазнённая им, я, наконец, позволяю себе насладиться этим чудом - волосами Алекса, ведь они сами по себе - это нечто сказочно восхитительное, манящее, влекущее своей шёлковой нежностью, своим пряно-медовым ароматом, своей мягкостью и волнистой непокорностью... Ничто так не возбуждает меня, как его чёрные локоны, сексуально закручивающиеся упрямыми большими кольцами ... Движения моих рук и пальцев теперь совсем другие, это не просто ласки, это чувственные мои собственные тактильные наслаждения... Забывшись в них, я в неожиданном для самой себя порыве резко сжимаю несколько прядей и легонько тяну их, выражая этим не своё желание дать ему что-то новое, а скорее всего, просто выплёскивая свою собственную страсть... И это ему нравится... Безумно нравится! Настолько сильно, что этот мой несдержанный жест молниеносно подталкивает горячего, но всегда такого сдержанного Алекса к заветной точке... И, похоже сегодня, в это счастливое солнечное утро, он не настроен скрываться: его брови сходятся вместе на сморщенном от наслаждения лбу, голова легко подаётся вслед за моей шаловливой рукой, тело его сладостно выгибается, извиваясь под действием мои ласк, мышцы груди его напрягаются, ещё чётче вырисовывая свой рельеф, и, наконец, его чувственные, влекущие губы раскрываются красивым стоном излияния ... И это не просто излияние, это бурный поток эмоций страстного насыщения...
   Алекс очень редко показывает мне свои чувства и свои эмоции, раньше он вообще никогда этого не делал, и мне казалось даже, что в сексе он настолько опытен, что перестал уже реагировать на многие его прелести. Однако теперь у него другая тактика - он явно хочет, чтобы я знала о его чувствах...
   И это знание, удивительное в своей сладости, неожиданно поднимает меня вместе с ним на его пик блаженства и это так прекрасно! Невозможно описать мою радость от произошедшего в тот момент, ведь я испытала наивысшее наслаждение, наслаждаясь тем, как наслаждается он! И это было чем-то особенным и удивительным одновременно... Особенным потому, что возможно такое только в одном случае, лишь в том, когда двое, совершающие в постели тайное, интимное, то, что только для двоих, соединены друг с другом чем-то уникальным, и это уникальное являет собой редкое чувство, то которое зовётся Любовью...
   Ellie Goulding - I Know You Care
   Вся эта утренняя сказка любви с самым красивым мужчиной на планете раз за разом прокручивается в моей голове, пока мы гуляем по мостовым зимнего Парижа, разглядываем грациозные здания, очаровательно украшенные лепниной всех возможных стилей и тематик, пока отдыхаем в почему-то зелёных зимних скверах, пока Алекс, смеясь, качает меня на качелях, а в животе у меня щекотно так же, как когда я трогаю волосы на его груди... Пока обнимаемся, сидя на лавочке, как влюблённые школьники, пока пьём ароматный, горячий кофе в выкрашенной в кроваво красный страстный цвет до нельзя типичной парижской кафешке из пяти столиков внутри и трёх снаружи, пока я шагаю по каменному борту Сены на набережной, держась за тёплую и сильную руку, пока ем французское мороженое из трёх самых вкусных шариков, выбранных для меня Алексом, пока тискаю пойманного мной огромного белого и пушистого кота, сбежавшего от своей улыбчивой хозяйки в красно-бордовых лисьих очках... А помнит ли он наше чудесное утро? Конечно, помнит! Иначе его глаза не светились бы так счастьем, его губы не целовали бы мои при каждом удобном случае, его руки не подхватывали бы меня то и дело, чтобы покружить и попугать немного, хотя я совсем не пугаюсь, ведь я в самых сильных и надёжных руках во всём свете!
   В следующее, на этот раз пасмурное, но совсем не менее счастливое утро Алекс сообщает мне:
   - Знаешь, в Париж все приезжают, чтобы увидеть Лувр и Эйфелеву башню, но здесь есть намного более интересные места в плане удовольствий!
   -Даже не сомневаюсь в этом, - ехидно отвечаю я, широко улыбаясь при этом, - а вы с Марком уже смело можете подрабатывать гидами этих мест!
   Алекс смотрит на меня с укором, но не обижается, сегодня у него слишком хорошее настроение для этого.
   - У тебя есть купальник?
   - Купальник в феврале? Конечно, нет!
   -Ну тогда сперва за покупками, потом за удовольствиями! - объявляет он и скрепляет планы поцелуем.
   Чёрный Porsche подкатывает нас к гигантскому стеклянному павильону куполообразной формы, и я уже догадываюсь, что это может быть - это аквапарк! И не просто аквапарк, а один из самых больших в Европе - Aquaboulevard de Paris! В центре его инсталляция - просто огромных размеров кит! Множество бассейнов различных форм и глубины, специальные установки, имитирующие морские волны, причудливые растения, небольшие заводи с тёплой водой, в которых можно погреться, ну и конечно крутые горки! Я ни разу до этого не была в аквапарке, но очень давно мечтала. Наверное, проговорилась об этом, и забыла, а Алекс запомнил и из всех возможных Парижских удовольствий выбрал для меня именно это!
   Алекс разумно запланировал для этого развлечения утро буднего дня - бассейны пустые: из отдыхающих имеется несколько пар пенсионеров с внуками, какие-то совсем юные две парочки то ли студентов, то ли школьников и больше никого... Понимаю, Алекс знает толк в отдыхе - выбирает всегда оптимально и место и время, так, чтобы народу поменьше, а удовольствий побольше...
   На мне алый закрытый купальник спортивного типа: Алекс настоял, сказал для этого дела (катания с горок) лучше всего закрытый, а мужским шортам и трусам обязательно иметь прочный шнурок... Я смеюсь над его шутками постоянно, он генерирует их бесконечным бесперебойным потоком, как и где находит поводы для них - я не перестаю удивляться, и чувствую, что у меня уже болят мышцы живота от постоянного смеха. Но вот Алекс раздевается, и мне уже не смешно: несмотря на то, что в это утро мы, как водится, бурно любили друг друга, смех и его тело - несовместимые явления. В своих синих шортах, тех же самых, в которых он купался год назад в лазурном Средиземном море - он неотразим... Сексуален до изнеможения... Говорю себе: поплаваем, покатаемся пару часов, потом скажу, что устала и хочу к нему... Немного успокаиваюсь, и вижу, что Алекс тоже больше не шутит, его потемневший взгляд блуждает где-то в районе моего декольте, затем скользит по бёдрам, и вот уже его глаза расширяются, поймав мои губы... И я говорю:
   -Алекс!
   Он тут же приходит в себя, улыбается и отвечает сладким и тягучим, как мёд голосом:
   -Да, Лера...
   -Пошли кататься?
   -Конечно! Начнём сразу со страшных, или сперва на маленьких потренируемся?
   -Ну, купальник закрытый, шорты твои на верёвке, так что давай сразу на страшную! Кстати, клёвые шорты! Где-то я их уже видела!
   Love X Stereo - Hide And Seek (Single Ver.)
   Алекс смеётся и обоим нам становится легче. Мы поднимаемся на горку, я сажусь, чтобы спуститься первой, вода холодная, и я ворчу на неё, но тут же чувствую своей голой спиной горячую грудь Алекса, его не менее горячие руки уже обвиты вокруг моей талии, и, не успев даже настроиться как следует, я вдруг обнаруживаю себя уже летящей по синему тоннелю, настолько быстро и настолько страшно, что, конечно, тут же начинаю визжать, и слышу, как Алекс хохочет и пытается меня ещё и щекотать! Ощущения невероятные! И страшно и захватывающе одновременно! Так здорово, что даже холодная вода больше не холодная! Наконец, мы на всей скорости плюхаемся в небольшой, но довольно глубокий бассейн, и только в этот момент Алекс освобождает меня.
   Выныриваем мы оба счастливые и мокрые, я убираю свои волосы с лица и ругаюсь на себя за то, что не взяла с собой резинку. Алекс разворачивает меня спиной и каким-то образом мастерски заворачивает их в узел, и они держатся! Я радуюсь, что проблема решена, но затем подлая мысль "Откуда он знает это?" скользнув, успевает чуть подпортить мне настроение...
   -Ещё разок?
   -Давай! Вместе или по отдельности?
   - А ты как хочешь?
   -Хочу вместе, с тобой не так страшно: если мы вылетим - я приземлюсь на тебя и не так пострадаю!
   Алекс смеётся - хочет поддержать мой игривый настрой. Мы катаемся ещё очень много раз, я даже и не помню сколько, потом, когда нам уже, наконец, надоедает это, решаем просто понежиться в бассейне с тёплой водой и горячими подводными потоками... На это зря я согласилась...
   Едва мы попали в этот сказочный в своём уединённом умиротворении водоём, как руки моего ненасытного сексуального мачо тут же обвились вокруг меня, а губы стали порхать по моей шее, затылку: он явно решил запустить стаю мурашек из моего секретного места... Но не тут то было, я не привыкла заниматься ласками на публике (пусть и совсем небольшой, почти что ничтожной) - вырываюсь и уплываю от него, он за мной, я выскакиваю на борт бассейна и бегу уже по петлям разделяющих бассейны друг от друга бортов, они скользкие, я боюсь поскользнуться, но Алекс близко уже, он резвится как 12-летний мальчишка, столько неуёмной радости я ещё не видела в нём ни разу! Эта игра в "догони меня" привела его в неожиданный восторг и азарт! Идея погоняться за мной не то, что пришлась ему по душе, но даже больше! Поймав, он стал меня терзать своим ртом так сильно, что я уже вынуждена была вновь вырваться, а ему, похоже, только этого и нужно было: глаза горят, на губах хищная ухмылка, и я снова бегу, хохочу сама в азарте, потому что на этот раз решила ни за что не сдаваться: изо всех сил стараюсь бежать быстро, добегаю до горки, поднимаюсь на неё, Алекс пытается схватить меня за ногу и рычит уже, но я тоже очень шустрая и ловкая, а нога у меня мокрая и скользкая, а хватка у Алекса не такая и цепкая, чтобы не сделать мне больно, поэтому мне удаётся улизнуть и плюхнуться в горку первой. Но в одной из петель Алекс всё-таки настигает меня, хватает, и я не успеваю опомниться, как уже полностью лежу на нём, его губы целуют меня, и эти его неуёмные ласки в полёте повергают меня в состояние полнейшего, поглотившего целиком, нечеловеческого счастья ...
   И в этот момент мы снова вылетаем на всей скорости в воду, я вновь пытаюсь сбежать, и у меня получается это сделать, потому что я ближе борту. Я несусь снова через весь аквапарк к лестнице, ведущей на горку, Алекс за мной со всех ног, и внезапно мы буквально врезаемся в Марка и его спутниц, всё тех же Амбр и Ванессу.
   Kings of Leon - Arizona
   И тут начинается самое интересное - драматическое действо с почти трагическим концом...
   Ребята только пришли, они ещё полностью одеты и не сообразили, где им расположиться, мы - мокрые, голые, разгорячённые от бега, перевозбуждённые и эмоциональные от своих по-детски взрослых игр... Мы стоим к ним вплотную, я смотрю на Алекса, недоумевая, зачем он пригласил их, ведь нам так хорошо было эти дни наедине, но он не смотрит на меня, он смотрит на Марка, и улыбка на его лице мгновенно перерождается в негодование и плохо скрываемую злость... Марк, почуяв неладное, спешит оправдаться:
   -Девочкам захотелось покататься с вами на горках... - говорит он невнятно.
   В этот момент я перевожу свой взгляд на "девочек"... а они, как и следовало ожидать, в полнейшей, тотальной, поглотившей их целиком и без остатка прострации... Они увидели то, что им так и не довелось выиграть в карты - обнажённое тело Алекса, его невыносимо сексуальную грудь с татуировкой, его стройные ноги, узкие бёдра, обтянутые прилипшей мокрой синей тканью, мощные руки, широкие плечи, плоский нежный живот с умопомрачительной дорожкой, и всё это вместе с его длинными, мокрыми и от того ещё более вьющимися локонами и тёмными от злости глазами, повергло их в сжигающую пучину неудержимого желания, влечения, неуёмной похоти...
   Алекс создан возбуждать, приводить в экстаз одним лишь только своим видом. Его создатель - некто талантливейший и имеющий исключительное понятие о красоте, настолько полное, что способное удовлетворить разнообразные вкусы и многоликие субъективные желания в одном лишь только безупречном Творении... Из ста женщин, разных вкусов, возрастов, национальностей, уровней и способов воспитания, сто выберут Алекса из ста самых красивых и сексуальных мужских тел в мире...
   Француженки потрясены обе, обе застыли в оцепенении, но с Амбр происходило именно то, что когда-то случилось со мной... Её неудержимо тянуло к нему, и не только в сексуальном смысле, он явно нравился ей весь, вместе со своей душой и жизнью, и это тяготение вылилось в то, что её рука сама собой поднялась и потянулась заворожено к дереву, вытатуированному под левой грудью этого невыносимо желанного самца, потянулась так же, как когда то потянулась моя рука...
   Господи, сколько женских рук трогали это священное дерево? Мне стало так тошно, больно, противно... Бедная Амбр, она не осознавала, что делает... Некоторые вещи впечатляют вас так, что эмоции берут верх над разумом, и вы совершаете странноватые, непредсказуемые жесты, ведёте себя неадекватно... Есть просто вещи и явления, которым человеческая психика не в состоянии противостоять, и красота Алекса - одно из таких явлений...
   Что говорить об Амбр, если я, которая уже со счёта сбилась в количестве совокуплений с этим самцом за несколько дней, ублажённая ночью три раза и один раз утром, я, которая отнюдь не самая горячая женщина на планете, усилием воли приказываю утихнуть тянущей сексуальной боли в моём животе, мгновенно рождающейся при одном лишь взгляде на него, я постоянно требую от себя спокойствия и сдержанности, уговариваю своё тело потерпеть до вечера или хотя бы пару часов до обеда...
   В тот момент, когда рука Амбр почти коснулась смуглой кожи, Алекс также интуитивно, как и она, совершенно неосознанно, но по велению каких-то своих инстинктов, резко подался назад своим животом, не дав ей коснуться, а затем и сделал пол шага назад.
   И снова, бедная Амбр! Страшно представить себе, как это должно было быть обидно и унизительно для неё... На ней лица нет, вернее, оно приняло такой вид, будто она сейчас расплачется крокодильими слезами...
   Алекс шипит на Марка... Они отошли в сторону, но недовольство и злость Алекса не могут скрыть их разговора:
   -Зачем ты притащил их сюда??? Я сказал, я хочу побыть с ней наедине! Какого чёрта ты не в офисе?
   -А ты почему не в офисе?
   -Потому что я в отпуске! А ты отгулял свой в прошлом месяце, и в позапрошлом тоже!
   - Ладно, ладно, пусть пару раз прокатятся, и я заберу их.
   Алекс подходит ко мне:
   - Лер, я пойду оденусь, отведи их пока за наш столик, они побудут немного и уйдут.
   -Ты собираешься отдыхать в аквапарке в свитере?
   Алекс на некоторое время зависает в раздумьях... Похоже, он отлично знает все особенности магического воздействия своего тела на женщин.
   -Посмотрим.
   Я веду нашу компанию в уютный уголок у борта самого большого бассейна, где мы с Алексом облюбовали для себя просторный столик и мягкие кресла. Девочки уходят переодеваться, а я обращаюсь к Марку:
   - Марк, что с ним?
   - С кем?
   - С Алексом. Почему он так странно ведёт себя, даже агрессивно? Отпрыгнул от Амбр так, словно она прокажённая!
   - Я не знаю.
   -Да ладно тебе! Скажи, мне нужно знать это! Он просит меня об очень серьёзных вещах!
   - Я в курсе, - отвечает Марк, не глядя на меня.
   - Ну и?
   -У него раньше было больше девочек, чем одна...
   -Тоже мне открытие! Спасибо, очень ценная информация!
   -Сейчас он хочет только одну. Хочет семью. Говорит, что устал. Вообще он раньше другим был, потом что-то перевернулось в его голове...
   -Давно это случилось?
   Я ожидала что-то вроде "Когда встретил тебя", то есть год назад, но он ответил:
   - Где-то два года назад.
   -Скажи-ка, Алекс понимает что-то на французском?
   Тут Марк смеётся:
   -Не то, что понимает, он свободно говорит на нём! В него в детстве вкладывали очень много, не то, что в меня! Я из обычной американской семьи среднего класса, он - потомок русских дворян, богатых дворян! И его воспитание, как и образование, сильно отличается от нашего, поверь!
   -Какие ещё языки он знает?
   -Немецкий знает отлично, немного китайский и японский. Но испанский не знает! Совсем! Говорит, что выучит обязательно. У него же мать испанка, ты знала?
   -Да, знала, он говорил.
   Вдруг вижу Алекса, на нём футболка нежно-голубого цвета, недоумеваю, где он взял её:
   -Купил в ларьке с сувенирами, - отвечает он, уже улыбаясь, настроение у него уже получше.
   Amy Winehouse - Love Is A Losing Game
   Мы заказываем напитки и еду у подошедшего официанта, Ванесса и Амбр возвращаются в открытых купальниках. Я слежу за Алексом - улыбка медленно, но уверенно сходит с его лица, уступая своё место той самой маске, которую я впервые увидела на нём во время игры в карты...
   Амбр садится в кресло напротив Алекса. Неловкость и натянутость висят в воздухе. Марк отчаянно пытается разрядить атмосферу, шутит, Ванесса смеётся, давящая тишина больше не гнетёт, и всем становится легче. Я стараюсь внести свою лепту, натянуто реагирую на шутки небольшим смехом, пытаюсь шутить в ответ. Алекс и Амбр молчат. Наконец, приносят напитки, но Алекс использует свой не по назначению - это точка опоры его взгляда. Он ведёт себя настолько неестественно, что мне делается не по себе, я чувствую себя одиноко, потому что Алекса больше нет, совсем нет! Есть какой-то незнакомый мне неадекватный мужчина в новой голубой футболке, молчаливый, с каменным лицом, почти не живой... Алкоголь расслабляет нас троих ещё больше, мы продолжаем усердно исправлять ситуацию, но Амбр и Алекс упорно молчат.
   И я вижу, как Амбр, отчаянно борясь со своими желаниями, проигрывает свою волю влечению и поднимает глаза на Алекса, в это же мгновение и он тоже устремляет свой взор на неё, их глаза встречаются, и я вижу, и понимаю, что это та самая химия... Между ними влечение, невиданное по силе, стойкое, настолько сильное, что кажется, его можно будет пощупать и ощутить, если осмелиться встать между ними... Это зрелище завораживает, потрясает своей магией... И это видят все: вижу я, видит Марк, видит Ванесса. Это уже не игра в карты на раздевание с последующим пьяным свинг-сексом, это нечто гораздо более серьёзное... Повисает тишина, но даже эта перемена в общем фоне окружающего мира не может нарушить происходящего между двумя людьми разных полов, находящихся сейчас в коконе своего собственного мира, мира только для них двоих... Я ощущаю острую боль внутри себя, в меня словно вонзили нож, большущий резак мясника и проворачивают его внутри меня. Я понимаю, что сегодня у меня секса не будет уже при любом раскладе, а может его не будет уже вообще ...
   Алекс чувствует мой взгляд и тут же его глаза встречаются с моими, и я вижу, как его лицо меняется: сексуально-отрешённая маска влечения сменяется испугом и ... болью... Его зрачки расширяются, он понимает, что произошло и продолжает происходить, его мимика меняется настолько быстро, что я едва успеваю осознавать её, и в эту секунду мне уже кажется, что он готов расплакаться, но, конечно же, не делает этого. Он вскакивает, подбегает ко мне и тянет за руку идти кататься, и мы катаемся, только молча и без поцелуев. Он каменный, и я тоже...
   Марк сидит за столиком один, спокойно потягивает коктейль. Алекс предлагает мне вернуться выпить и поесть, но я отправляю его одного, говорю, что хочу ещё покататься, мы ведь за этим сюда пришли, но на самом деле мне уже очень нужно побыть наедине с самой собой, мне нужно срочно обдумать то, что произошло.
   Я скатываюсь в очередной раз с горки, но не чувствую ничего, ни единой эмоции, я погружена в себя, очень глубоко. Выныриваю и обнаруживаю прямо около себя Амбр. Она подплывает и говорит мне мягко:
   - Можно мне поговорить с тобой?
   -Да, конечно.
   -У тебя есть обручальное кольцо на пальце, а у него нет... Прости меня за вопрос, пожалуйста, какие у вас отношения с Алексом?
   В это мгновение я осознаю свою бесконечную глупость: это же надо приехать к любовнику и не снять кольцо с пальца! Но оно уже столько лет не снималось, что я вообще забыла о его существовании, оно уже давно стало частью меня, как и мой муж Артём, очевидно, тоже... А Амбр продолжает:
   - Он очень мне нравится, и у него очень болезненный взгляд... Если он тебе не нужен, отойди, я могу сделать его счастливым...
   Kings of leon - I want you
   Я поражена такой прямолинейностью и искренностью одновременно, но она ведь права... Он не нужен мне для главного, как нужен ей, я просто использую его... Эгоистично, подло, мерзко использую для своих удовольствий...
   Я не знаю, что ей отвечать, но это уже и не нужно, потому что в бассейн на всей скорости прыгает нечто и стремительно несётся кролем к нам, это Алекс:
   -Проблемы? - вопрошает он жёстко по-английски, обращаясь скорее к Амбр, нежели ко мне.
   Амбр обращает на него свои полные желания и, кажется, уже почти любви огромные янтарные глаза, и я вижу, как Алекс снова перерождается в кого-то незнакомого мне...
   Я отвечаю ему на французском жёстко, так, словно хлещу его плетью:
   - Почему бы тебе не говорить на том языке, который более доступен для понимания девушки?
   С этими словами быстро удаляюсь в направлении нашего столика, обдумывая по пути, во сколько мне обойдётся обратный билет, если я куплю его сегодня перед вылетом, ведь до моего отъезда остался ещё один целый невыносимый день...
   Сажусь за столик, обдумывая последовательность шагов по своему побегу. Вдруг Марк, совершенно уже нетрезвый, обращается ко мне, указывая пальцем на долго беседующих в воде Алекса и Амбр:
   -Тактическая ошибка! Не надо было оставлять их наедине!
   -Что, он настолько не контролирует себя?
   - Случается...
   -А что нужно было? Встать между ними и слушать, о чём говорят эти двое влюблённых?
   - Влюблённых??? Ты в своём уме? Он влюблён в тебя!
   -А там что происходит? Марк, у нас с ним нет будущего, мы все это знаем. Что если, это как раз та самая встреча, которая поведёт их по единственно верному для обоих пути, что если я могу помешать им в этом? Они соединены уже, это всем очевидно! Вдруг это и есть та девушка, которую он ищет?
   -Ты ошибаешься. Свою девушку он уже нашёл. А таких как Амбр знаешь, сколько у него было? Всего твоего незаурядного ума не достанет, чтобы осознать! И они не кончаются никогда - бесконечный поток!
   - Ему нужен кто-то красивее и женственнее меня. Посмотри, как они смотрятся вместе, невозможно глаз оторвать!
   - Ты красивее, чем Амбр, - Марк вдруг заглядывает мне в глаза с непонятным оттенком, и я перестаю окончательно понимать, что происходит. Мне делается тошно и отчаянно хочется домой, я чувствую, что вот-вот расплачусь, что ненавижу этого Алекса, ворвавшегося в мою жизнь, что нет никого лучше и чище моего Артёма...
   Алекс и Амбр говорят очень долго, больше - Алекс, он будто что-то объясняет ей, а она смотрит на него неотрывно своим прекрасным янтарным взглядом...
   Наконец, он направляется к нам, подходит, с голубой футболки стекает вода, а у самого невыносимо жалкий вид. Берёт меня за руку и заглядывает мне в глаза, будто ищет в них что-то, и у меня немного отлегает от сердца, он вернулся, он тот же, что и всегда, только неимоверно расстроен чем-то.
   - Марк, мы уезжаем, - говорит он другу спокойно и мягко.
   Pixies - Where is my Mind (Fight Club Soundtrack) HQ
   И мы уехали. Сидя в машине, я лихорадочно обдумываю, как сказать ему, чтобы отвёз меня в аэропорт, но сделать это трудно, ведь ничего, ровным счётом ничего, оправдывающего мой побег не произошло. Взгляды и долгий разговор - недостаточная причина для таких выпадов, мы с ним не влюблённые и не муж и жена, чтобы предъявлять друг другу какие-либо претензии. Но возвращаться в его квартиру я не хочу, не хочу, чтоб он прикасался ко мне. Как объяснить ему, что я чувствую, что я всё понимаю? Что мне надоела эта каша из человеческих желаний, влечений, слабостей, неопределённостей...
   - Можешь отвезти меня в аэропорт?
   -Нет.
   -Почему?
   -Сегодня нет твоего рейса.
   Да, конечно, я об этом не подумала. Значит снова придётся ночевать в его квартире.
   -А завтра есть?
   -Твой рейс послезавтра, и ты об этом знаешь.
   - Да, я знаю, но подумала, может получится пораньше...
   -Почему? - он смотрит на меня, мы стоим на светофоре, долго не меняющем свой цвет с красного на зелёный.
   -Просто мне захотелось домой уже.
   И сдержанный Алекс проявляет несдержанность - с силой бьёт по рулю и отворачивается. Когда мы трогаемся, я снова вижу его лицо, но только в профиль и на нём выражение: "Я мужчина - поэтому я не плачу, но перестать быть человеком я не могу, и поэтому у меня всё надрывается внутри".
   И я знаю, почему надрывается: есть нечто важное для него, видно действительно важное, раз уж он так расстроен, и об этом он с завидной регулярностью просит меня, всегда напоминает мне, не даёт забыть о своём желании.
   Алекс умный мужчина, и в этот свой приезд я была уже несколько раз максимально близка к заветному "Да", потому что случались моменты, когда оно не казалось таким уж бестолковым и опрометчивым: когда лились слёзы из моих глаз в Нотр-Даме, когда мы занимались утренней любовью, и он впервые позволил мне ласкать свои волосы и показал, как хорошо ему от этого, когда мы гуляли вместе по Парижу, самые счастливые во всей Вселенной, когда неслись в голубом тоннеле целуясь...
   Меня словно раскачивает на качелях, и когда толкает Алекс, я подлетаю максимально близко к отметке "Да" и всякий раз едва-едва не дотягиваю до неё, но когда с другой стороны толкает жизнь, я легко и непринужденно пролетаю с большим запасом отметку "Нет".
   Mikky Ekko - Feels Like the End
   Остаток дня я провела, гуляя в одиночестве по Парижу. Когда вернулась, Алекс работал, разложив на стеклянном столе кухни свои планшеты, ноутбуки, чертежи. Увидев меня, он обрадовался, подошёл, чтобы обнять, я не оттолкнула его, чего очень хотелось, но и ответить ему не смогла. Он понял это и отпустил меня, заглянув в глаза до одури больным взглядом...
   Поздним вечером я слышала, как долго и много раз звонил его смартфон, но он не поднимал трубку. Я подумала, какая-то из его девиц звонит, а он не хочет говорить при мне, ведь все двери открыты, и всё слышно же... В конце концов, он не выдержал, принял звонок и со злостью буквально прокричал:
   -Не звони мне и забудь вообще, что я существую, придурок!
   После этого я услышала, как хороший дорогой телефон разлетелся, встретившись с полом или стеной...
   Я поняла, что Алекс на грани...
   Он слишком сложен для меня чтобы любить его, слишком красив и слишком сексуален, чтобы рискнуть назвать его своим мужем, но он человек с сердцем, и это сердце не выбирало свою оболочку. Поэтому я вхожу на кухню: на полу валяется разбитый и разлетевшийся смартфон, на серой стене белеет скол штукатурки, голова Алекса покоится лицом вниз на его скрещённых на столе руках. Я подхожу тихо и нежно обнимаю его сзади, кладу свою голову ему на спину, и чувствую, как из каменного его тело медленно становится мягким и податливым, как постепенно стекает в никуда его напряжение... Я чувствую его частое дыхание и ощущаю своими ладонями биение его сердца, спрятанного в горячей груди, и понимаю, как ему плохо сейчас, плохо от осознания безысходности, своего бессилия изменить что-либо...
   Я говорю:
   -Знаешь, есть две вещи, которые я не пробовала ни разу в жизни, и мне кажется, что сейчас самое время познать их.
   Он долго молчит, но любопытство сильнее обиды, и, в конце концов, спрашивает:
   -Что это?
   -Я ни разу сильно не напивалась и не пробовала курить травку.
   - Ни разу?
   - Для этого нужна подходящая компания: человек, которому можно полностью и безоговорочно доверять, и который согласится на это.
   И мы пьём. Пьём и курим травку в полумраке, сидя на полу. Алекс полулежит спиной на стеклянной стене кухни, у меня - сооружённое им полукресло - полукровать из подушек и одеяла тут же около него. Мы в тусклом свете зажжённых нескольких ароматизированных свечей. Разговор наш совсем не соответствует тому, который должен быть здесь, он не вяжется с нашим стремлением расплавить свой мозг, расплавить настолько, чтобы он совсем не мог думать...
   - Теперь, чтобы я не сказал и чтобы не сделал, ты уже не изменишь своего решения?
   -Нет...
   -Но нам хорошо вместе... Мне никогда и ни с кем не было настолько хорошо... Даже близко ничего подобного... Я вижу, что и ты чувствуешь тоже самое... Почему? Почему, мы не можем просто быть вместе?
   -Потому что жизнь - слишком сложная вещь...
   -Мне нужна семья...
   -Семья - это совсем другое, это не то, что ты себе представляешь...
   -Я знаю, что такое семья...
   -Не знаешь. Это не купания под луной в Средиземном море, не валяния на солнце, не отпуск в романтичном Париже - это быт, рутина, сплетённая из бесконечных проблем и забот, детских болезней, вечной спешки, постоянной нехватки денег и дилеммы "на что важнее их потратить", это место, где подъём в 7 утра и не важно, какое у тебя сегодня настроение, а отбой в 10 вечера потому, что детям пора спать. И вот раздражённые и уставшие вы уже начинаете делить обязанности и предъявлять друг другу претензии, кто больше работает, а кто отдыхает, кто больше устаёт, за разборками следуют ссоры и обиды, а своя обида всегда кажется больнее и страшнее, чем обида того, другого, и тебе уже неймётся хлестнуть его посильнее, так чтоб прочувствовал... В конечном итоге это убивает всё, не останется ничего, даже взаимного влечения для элементарного быстрого секса раз месяц во имя здоровья. Даже на это не хватит запала.
   Алекс долго курит, потом отвечает:
   -Ты совершаешь очень большую ошибку, делая общий вывод по своему собственному слишком, с моей точки зрения, раннему, а потому неудачному опыту. А я знаю, что может быть по-другому.
   -По-другому - это как?
   -Это так, когда двое любят друг друга, заботятся, оберегают. Когда мужчина следит за тем, чтобы деньги не кончались, и их хватало на всё, что нужно, а женщина дарит ему свою нежность и ласку за это, когда дети рождаются один за другим и растут в любви, когда для них поцелуи родителей картина такая же привычная, как и сказки на ночь, читаемые матерью и отцом по очереди, у которой нет чёткого порядка, а делает это тот, кто сегодня сильнее и больше хочет побыть с детьми...
   -Это утопия, Алекс! Среди всех семей, какие я знаю, такого нет, а если когда-то и было, то давно уже умерло под гнётом всё тех же причин, о которых я говорила тебе раньше. Везде свои собственные проблемы, как у Толстого: счастливые пары все похожи друг на друга, а все несчастные несчастны по-своему. Вот только счастливых, хотя бы временно, лично мне встретить не довелось ни разу.
   -А мне довелось, и моя семья будет такой! Я сделаю свою женщину счастливой, а она меня ...
   -Да и она будет, конечно, счастлива до того момента, пока эта игра не надоест тебе, и ты не поднимешь свои глаза, чтобы оглядеться по сторонам. Но скорее всего, тебе даже этого делать не придётся, ведь разнообразие всегда готово само свалиться тебе на голову и вскружить её своим янтарным блеском. А жена твоя счастливая станет наслаждаться, наблюдая за всем этим, и её изнывающее от безграничного счастья, но почему-то разбитое сердце однажды не выдержит этой пытки и тогда случится непоправимое... Вот так, от твоего идеального счастья окажется рукой подать до трагического несчастья, а ты станешь недоумевать: как так? Как такое могло произойти, я ведь дал ей всё! Ей хватает денег, и книжку я вовремя на ночь ребёнку прочитал... Потому что Алекс, проблемы есть у всех абсолютно, если нет одних, то будут другие...
   -Проблемы можно решать...
   -Да, можно, но пока они будут решаться, то, чего ты так долго и упорно ищешь, умрёт безнадёжно...
   После долгого молчания и ещё большего разрушения нашей способности трезво мыслить и контролировать свои слова и мысли, Алекс задаёт неожиданный для меня вопрос:
   - Ты не будешь больше... заниматься со мной любовью?
   -Что заставляет тебя думать так?
   -Есть ощущение... что сегодня многое изменилось...
   - Ничего не изменилось, Алекс. Я всегда знала, что ты такой.
   Он не пытается опровергать это, молчит. Потом снова неожиданность, похоже, он совсем не контролирует уже свой язык:
   -Если это уже больше не произойдёт никогда, я хочу, чтобы ты знала: то, что было у меня с тобой в постели - не было прежде никогда и ни с кем...
   - Я могу смело признаться тебе в том же ... Хотя моё поле для сравнения уже... значительно уже...
   Алекс не пытался больше переубедить меня, разжечь, зажечь, удивить, он расслабился, потому что понял, что окончательное решение уже принято. И жирную точку в моих внутренних колебаниях поставила хрупкая девушка с большими янтарными глазами и прекрасным именем Амбр.
   Мы долго стоим обнявшись в фойе аэропорта в терминале улетающих ... У меня уже совсем не осталось времени, мне нужно уже идти, так как скоро закроется регистрация на мой рейс, но мы никак не можем оторваться друг от друга, а офицер паспортного контроля терпеливо ждёт нас... Нам всего лишь нужно разорвать свои руки, сделать шаг друг от друга, но эти, такие простые действия, так трудны на самом деле, почти невыполнимы, нас стягивает, сжимает в одно неизвестная непреодолимая сила. Алекс тихо, сдавленно шепчет мне в ухо:
   - Скажи, есть что-нибудь во Вселенной, что способно убедить тебя? Если да, то просто скажи мне, что это? И если понадобится слетать за этим на Марс, то я слетаю! Если в другую Галактику - то я и это сделаю!
   В этот момент французский офицер вежливым окликом "Madame" и приглашающим жестом даёт нам понять, что время вышло: я последний пассажир, и регистрация заканчивается. С усилием резко отрываюсь от Алекса, быстро целую в щёку и стараюсь не смотреть ему в глаза, но всё равно вижу их... Нет они не плачут, они больше никогда не плачут, но то, что я вижу в них заставляет меня просто знать, иметь непоколебимую уверенность в том, что в это мгновение, в эту секунду плачет душа Алекса, плачет надрывно, мученически переживая очередное наше расставание...
  

Глава 12

Мужчина доказывает свою любовь не тем, как о ней говорит, а тем, как о ней молчит.

Мориц Готлиб Сафир

  
   Но за расставанием следует встреча и встреча не менее, а даже более эмоционально наполненная. Алекс больше не делал таких долгих перерывов, он стал приезжать чаще - каждые три недели, правда потом, его приезды становились всё более и более редкими. Этого срока было достаточно, чтобы соскучиться друг по другу, но и не изнывать от тоски и накопленной нерастраченной сексуальной энергии. Нерастраченной только в моём случае, потому что мне не было известно, как в итоге решил поступить Алекс со своей верностью, ведь она не убедила меня, и, следовательно, в ней не было никакого смысла... Как и не было никакого смысла в тех мучениях, которым он подвергал себя, желая доказать мне, как серьёзны его намерения.
   До французских каникул Алекс регулярно поднимал наболевшую нашу тему, и после этих разговоров бывал по-настоящему подавлен. Он делился со мной частичками себя, говорил, что мечтает о семье, что безумно хочет растить дочь. Говорил, что нет ничего восхитительнее девочек, и каким должно быть счастьем обернётся возможность наблюдать, как рождается и расцветает женственность и нежность. Просил меня стать матерью его детей. После Парижа он замкнулся, замолчал ... на год. Приезжал всё реже, говорил всё меньше. Мы занимались любовью также самозабвенно, но теперь с каким-то надрывом. И разговоров по душам больше не было. Он становился старше, мудрее, мы взрослели вместе.
   Однажды в ноябре, в пасмурный, дождливый, но невероятно красивый день Алекс приехал неожиданно, без предупреждения. Я увидела его машину почти возле своего дома. Я подошла к нему и почувствовала напряжение, сильные переживания, боль и надрыв.
   - Я приехал поговорить с тобой.
   - Так срочно?
   - Да.
   - Я не могу сейчас, подожди меня.
   A Great Big World, Christina Aguilera - Say Something --- идеально по смыслу, вообще ЕГО песня, его слова, его чувства в ней
   Приветствие без приветствий. Я освободилась не сразу, мне нужно было договориться с родителями насчёт сына, ведь мой муж никогда не находил возможности и желания побыть с ним. Мы отвезли Алёшу к моей маме, и я сообщила ей не без горести, что мы с Алексом расстаёмся, и что она может спать спокойно. Я забежала вперёд с этой новостью, но совсем недалеко.
   Мы приехали в его квартиру, и я мысленно стала прощаться с этим необычайно красивым местом. Наши отношения к этому моменту длились уже больше двух лет.
   Алекс признался, что не может больше жить такой жизнью, сказал, что хочет состариться со мной и просит в последний раз поехать с ним.
   Я ответила, что без Алёши не поеду, а Алёшу мне никто не отдаст, да я и сама не посмею забрать у отца самое дорогое - его ребёнка.
   Он сказал, что самое большое счастье - иметь семью.
   Я сказала, в чём проблема, найди женщину, сделай ребёнка и будет тебе семья, живи и наслаждайся жизнью.
   Он не ответил ничего, только посмотрел своими тёмными, влажными, бесконечно красивыми глазами в мои, и я увидела в них, в самой глубине, столько боли, что мне захотелось сбежать. И я ушла на кухню варить себе и ему кофе. Когда вернулась, Алекс сидел на полу, прислонившись спиной к краю кровати, и смотрел в окно. Я поняла, что он беззвучно плачет. Оставила на полу кофе, и ушла.
   Любила ли я его? Не знаю. До сих пор не знаю, но думаю, раз так легко отпустила - не любила, или не позволяла себе этого. Я пользовалась им, только брала и почти ничего не давала взамен. Наслаждалась невероятным сексом, питалась его энергией, согревалась его теплом, но не жалела и не любила, не заботилась так, как заботилась о членах своей семьи. Конечно, я желала ему добра, но только в рамках словесно-мысленных пожеланий. Мне его чувства казались пустыми и временными, ведь для него, я была уверена, не было проблемы начать встречаться с любой женщиной. Он мог выбрать себе любую: самую красивую, самую умную, самую талантливую, любая пошла бы за ним, ему лишь нужно было позвать. И я не видела для него совершенно никакого смысла цепляться за меня, тем более, что у нас был лишь летний, почти курортный, но затянувшийся роман.
   В тот день между нами не было никакой близости, хотя я могла остаться на всю ночь. Мы ещё поговорили немного ни о чём, а я украдкой во время этого неловкого разговора любовалась его красотой, мысленно снимала нежно голубой тончайший кашемировый свитер и прощалась с каждым изгибом его восхитительного тела, с деревом, плоским животом, ложбинкой у основания шеи, которую я так любила...
   Я обняла его на прощание, вдыхая все его запахи, все его дурманяще-манящие ароматы, а он прижал меня на мгновение к себе и потом отпустил. В ту ночь я ночевала дома, в одной постели со своим мужем.
   Но это была не последняя наша встреча. Ровно через три месяца Алекс приехал снова, так же внезапно, так же встретил у дома, и мы почти сразу поехали к нему. Мы занимались любовью почти всю ночь, и это было так великолепно, что я решила, он передумал, и мы будем оставаться любовниками как прежде. Я была счастлива и почти любила его, а утром он сказал, что через три дня женится, и что это последняя наша встреча, и что квартиру эту он оставляет мне, что юридически всё оформлено, бумаги на его столе, и чтобы я не забыла их подписать. Мне стало до ужаса больно и противно, я быстро попрощалась и ушла, оставив свои ключи на столе.
   В кармане своего пальто, уже дома, я обнаружила диск и на ней только одна запись, только одной песни. Песня эта - Say Something в исполнении A Great Big World, Christina Aguilera Уже с первых слов её, у меня сжалось сердце ...

Скажи что-нибудь, я перестаю верить в "нас".

Я стану тем самым, если ты хочешь этого,

Я бы последовал за тобой куда угодно.

Скажи что-нибудь, я опускаю руки.

Я чувствую себя таким ничтожным,

Случившееся выше моего понимания,

Я совсем ничего не понимаю...

Я буду спотыкаться и падать,

Ведь я ещё учусь любить -

Только начинаю познавать это чувство.

Скажи что-нибудь, я перестаю верить в "нас",

Прости, что так и не смог достучаться до тебя.

Я бы последовал за тобой куда угодно.

Скажи что-нибудь, я сдаюсь.

Я переступлю через свою гордость,

Ты - единственная любовь всей моей жизни,

И я говорю: "Прощай".

Скажи что-нибудь, я перестаю верить в "нас",

Прости, что так и не смог достучаться до тебя.

Я бы последовал за тобой куда угодно.

Скажи что-нибудь, я опускаю руки.

Скажи что-нибудь, я больше не буду пытаться.

Скажи что-нибудь...

   Алекс не любит, не умеет или не хочет говорить о своих чувствах, уже во второй раз он сказал мне о них песней. За всё время, за все эти два года он так ни разу и не признался, что любит меня...
   Когда песня закончилась, в моей душе словно разлилась кислота, разъедая, уничтожая меня... Я сразу же выбросила тот диск и никогда больше не искала и не слушала записанную на нём песню - слишком больно мне было, больно до той самой грани, ступив за которую однажды, обратной дороги уже нет... Я ничего не могла сделать, ничего из того, что могло бы помочь мне или ему... Может и могла бы, но... Но он уже уехал. Уехал навсегда. Уехал в другой мир строить свою жизнь с другой женщиной...
   Ключи от его квартиры вернутся ко мне почти через год, 8 марта, когда я от тоски, в день, когда все счастливы и радостно празднуют один из главных праздников года, забреду посмотреть на этот дом, это место, где я была так счастлива. Я мокла под дождём и думала, не знаю, чего было больше, дождя или моих сожалений о кончине всего прекрасного в моей жизни. Консьерж увидел меня и выбежал, чтобы отдать ключи от квартиры. Он улыбался и ругал погоду, сказал, что счастлив, наконец, отдать мне их.
   Я поднялась. Квартира была холодно прекрасна и одинока. Я прошла по комнатам, заглянула в шкафы - здесь никого не было очень давно. Везде пусто и безжизненно. На столе в его кабинете стоял лишь компьютер, управляющий системами квартиры. Я включила его, пытаясь отвлечься от боли и сожалений, стала вникать. Оказалось, можно было включить не только музыку, но и указать помещения, где ей быть и какой. Я зажгла огни на террасе, убрала все шторы, которые съехали по одной рельсе и собрались кипой в районе кухни, квартира будто стала голой. Включила все подсветки в стеклянных перегородках, можно было менять их цвета. А кровать, как выяснилось, тоже подсвечивалась по периметру, как летающая тарелка прямо. Не помню, чтобы он хоть раз включал это.
   Не сразу я заметила папку с музыкой, открыла и обнаружила там его плей-лист. Стала бегло просматривать, многое было мне знакомо, и вдруг наткнулась на файл "Jan A.p. Kaczmarek Goodbye (Ost Hachiko)" . Hachiko ... Хатико ... Перед глазами зелёная лужайка, его улыбка и мой вопрос "Твоя любимая музыка?". Боже мой, я так и не послушала её ни разу. Включаю, и комнаты наполняются невыразимо печальной и бесконечно прекрасной музыкой... Она настолько потрясающе красива для меня, и настолько полно вплетается в состояние моей души, переполненной грустью, что эмоции внезапно выплёскиваются безудержным потоком горячих слёз, я буквально умываюсь ими и, неожиданно для себя, слышу истошный вопль:
   - Ааааалекс!
   Я приходила иногда в ту квартиру, лежала на кровати с закрытыми глазами, отдыхала в тишине от дома, от семьи, от шума, от повседневных забот. Мне было здесь невероятно спокойно, тихо, я набиралась сил, я залечивала тут свои раны. И именно здесь часами размышляла, задавая себе по кругу два вопроса: "Правильно ли я поступила, не предав свою семью?", "Был ли у меня шанс на нечто большее с Алексом, задержаться в этом большем до самого конца?".
  

Часть 2

Глава 13

   Passenger | Let Her Go 
   Потом мой муж вдруг повзрослел. Наша жизнь наладилась, я начала чувствовать, что всё вокруг меня упорядочивается, приходит в норму. Появилась уверенность, я стала доверять и любить, мы с Артёмом почти перестали ссориться и решили родить ещё ребёнка. Я забеременела почти сразу и эти 9 месяцев, не считая тошноты, были самыми беззаботными в моей жизни. Я не работала, я не нервничала, я спокойно вынашивала, а муж носился со мной, как с хрустальной вазой. На этот раз мы рожали вместе, он помогал мне во всём, и я прониклась к нему большим и светлым чувством, мне казалось, что всё вернулось, что мы снова так же близки, как тогда, когда нам было по 18 лет. С рождением дочери мы стали настоящей семьей. Ребёнок родился настолько спокойным, а, как выяснилось позже, ещё и умным и красивым, что приносил нам только радость, лишь укрепляя наш и без того уже достаточно уверенный корабль семейного счастья.
   О реальности мечты по имени Алекс мне напоминал лишь большой букет белых роз, ежегодно доставляемый курьерской службой в День моего Рождения. Образ пылкого темноволосого любовника по-настоящему божественной красоты тревожил меня всё реже и реже. Несмотря на наше скомкано-болезненное расставание в памяти у меня остались лишь светлые воспоминания. Я, как и прежде, была искренне благодарна ему за то счастье, которое он мне подарил, но теперь у меня было другое счастье...
   Tom Odell - Heal
   Мне 30 лет, мы только переехали в наш совершенно новый большой дом и праздновали второй дочкин День Рождения, позвали друзей и родителей, в доме было шумно, весело и по-настоящему тепло и счастливо.
   Телефонный звонок застал меня на пути из кухни в гостиную с горящим тортом, гости пели на разные лады "С Днём Рождения тебя", поэтому я никак не могла понять, чего хочет от меня упрямый и высокомерный женский голос. На самом деле, проблема была не только в этом. Я спряталась в спальне, чтобы расслышать, наконец, что же ей нужно, и поняла, что дама говорит по-русски правильно, но с нешуточным акцентом, разобрать было очень тяжело.
   - Вы Валерия?
   -Да, говорите.
   - Меня зовут Мария, я сестра Александра Соболева, мне нужно поговорить с вами об одном очень важном деле.
   - Вы, наверное, ошиблись номером, я не знаю Александра Соболева с сестрой Марией.
   - Не спешите класть трубку, сначала выслушайте меня, ваши дела подождут.
   Я оторопела от такой наглости и приготовилась хамить в ответ, что умею, к сожалению, очень хорошо.
   - В юности мы с Алексом были очень близки, и я знаю точно, что вы имели большое влияние на него, сейчас это очень важно.
   При имени "Алекс" моя концентрация достигла максимально возможной, шум из гостиной и открывающаяся без конца дверь с шипящим мужем "сколько можно ждать???!!!", перестали для меня существовать, мой слух обострился, как у голодной собаки.
   - Да, я слушаю Вас очень внимательно. Пожалуйста, говорите - произнесла я спокойным голосом.
   - Дело в том, что Алекс болен. Ему необходима операция, но он категорически отказывается лечиться. И мы не можем повлиять на него. Время уходит, и я не могу смотреть, как он убивает себя. Необходимо убедить его сделать операцию как можно скорее. Буду откровенна, вы - моя последняя надежда...
   - Я поняла вас... Чем он болен?
   - У него острый лейкоз, это рак крови.
   Это ... я знаю прекрасно, что это, чёрт побери! Поднос с тортом упал из моих рук на пол, я не смогла удержать его, мои руки ослабли, меня потрясывало от ужаса и шока. Муж начал бранить меня и скакать вокруг с причитаниями, но я не слышала ни одного звука, мой мозг будто сжали тиски, я онемела, не в силах говорить и двигаться.
   - Но, у него не самый запущенный и, как я поняла, не самый злокачественный случай, и есть возможность, что пересадка костного мозга поможет. Поэтому я, не зная Вас, прошу Вас помочь.
   - Что я могу сделать?
   - Приехать сюда, поговорить с ним, попытаться переубедить. Он никого не слушает, но может быть Вы сможете повлиять на него? Я забронировала билет на ваше имя, вам необходимо срочно открыть американскую визу, чтобы вы могли вылететь 4 сентября.
   - Да, я понимаю, я попробую.
   Я отключила телефон и сползла по стене на пол. У меня было чувство, будто я - бывший в прошлом апельсин, разрезанный на две половинки и беспощадно выжатый. Не осталось ни капли сока, ни капли того, что называют счастьем.
   Получить американскую визу не так и просто для тех, кто живёт в таких бедных странах, как я. Но, если бы офицер посольства не дал мне её, я бы выцарапала ему глаза, я бы взяла его в заложники, я бы разнесла ко всем чертям их суперохраняемое посольство, но визу бы получила... Любыми путями... Ничего из этого делать мне не пришлось - очевидно, я была более чем убедительна в своих объяснениях куда еду и зачем, потому что исход очень короткой беседы с офицером оказался сразу положительным. Из тех, кто был в тот день вместе со мной на собеседовании, визу больше не получил никто...
   Kodaline - High Hopes
   Неприятный разговор с мужем разумно состоялся только тогда, когда виза уже была вклеена в мой паспорт. И это не было "Милый, можно я поеду, моему другу плохо?", это было "Моему другу плохо, я еду". По правде говоря, я ожидала от своего наивно-беспечного мужа реакции вроде "Да, да, конечно, поезжай, помоги, ну и осмотрись там, на месте, может, найдёшь способ, как остаться и мне вызов прислать". Мой муж Артём с ковбойского детства одержим Америкой, прямо спит и видит себя живущим в ней. Это, пожалуй, была одна из главных причин, почему он так "проспал" мою дружбу с Алексом, на самом деле он до последнего надеялся, что эта самая дружба перерастёт в наше переселение в США. Если б он только знал, чем на самом деле она являлась ....
   Однако, к моему удивлению, мужское естество перевесило беспечность моего мужа, и он встал на дыбы:
   -Я не понимаю, что тебе делать там, какое ТЫ имеешь отношение ко всему этому? Да жалко, неплохой был парень, но при чём здесь мы???
   --Был??? Он не был, он есть! Артём, я повторяю тебе, его сестра считает, что я тот человек, который может повлиять на него.
   -Каким это образом, интересно, и почему, я тоже повторяю, именно ты?
   - Я поговорю с ним, ты же знаешь, я умею убеждать. А что до того, почему выбор пал именно на мою кандидатуру - я это так же знаю, как и ты. Вот поеду, узнаю всё и сразу же тебе расскажу. Но на самом деле, я думаю, эта Мария хватается уже за любую возможность. Если ты вспомнишь, у него не слишком много друзей было здесь, да кроме нас вообще никого.
   - Я не хочу, чтобы ты ехала, у тебя есть муж и своя семья. Пусть его уговаривают его близкие, он ведь женат ты говорила.
   - Да, говорила. И как раз поэтому я не понимаю, чего ты так взъелся. Я просто приеду, просто поговорю с ним, осмотрюсь в Сиэтле неделю-другую, посмотрю, что да как там, может идеи какие-нибудь появятся, ну ты же знаешь, как это бывает. Да, и его сестра уже купила мне билет, так что ...
   Бедный мой муж Артём! Этот разговор был формальностью. Даже если бы он пригрозил мне крахом нашей семьи, даже если пообещал бы убить, меня и это не остановило бы тогда. Не было силы во всей Вселенной, способной меня удержать, ничего в жизни я не хотела так сильно, как поехать туда, и остановить Алекса в том, что он совершал... А ведь я действительно обладаю даром убеждения, проверено неоднократно жизненным опытом...
   ПРОДОЛЖЕНИЕ(части 2,3,4), ОТЗЫВЫ/ПОЖЕЛАНИЯ - В ГРУППЕ ВКОНТАКТЕ. https://vk.com/club138962265
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

83

  
  
  
  
Оценка: 8.01*24  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"