Настроение было испорчено уже утром. Сначала повздорила с квартирной хозяйкой, у которой снимаю угол. Потом с - шефом - у него я работаю без году неделя... На душе - скверно. Хочется бежать, куда глаза глядят. Поэтому в обеденный перерыв я не иду со всеми в кафе. Сажусь в первый попавшийся трамвайчик. Этот час "откатаюсь" по кольцу, наревусь "про себя вдоволь" и как огурчик приду на работу после обеда. Незнакомым людям обычно нет никакого дела до чужого горя, каждый едет своей дорогой, поэтому мало кто обратит внимание на мой горестный вид. Да и погодка подходила моему скверному настроению - шел дождь. Весна только-только начиналась и дождь этот был, кстати, он уносил последний снег, из-под которого очень неожиданно выбивалась зеленая сочная травка, а рядом такие живенькие белые пподснежники. Их называют по-разному, кто подснежниками, кто ветреницами,кто - пролесками, но они от этого не становятся менее нежными и восхитительными. Может, картины весеннего Новокузнецка приведут меня в чувство, грустно подумала я, и, выбрав местечко у окна, уткнулась в стекло невидящим взглядом. Запотевшее стекло, казалось, плакало вместе со мной. Я провела по нему пальцем, высветив четкую полоску, и на уровне собственных глаз, увидела его глаза. Они показались мне знакомыми. Хотя откуда тут у меня знакомые. В этом городе я недавно, и мало кого знаю. Но зеленые глаза чуть-чуть прищурились, будто припоминая что - то, и мгновенно захлопнулись пушистыми черными ресницами, а их обладатель через мгновение стоял рядом с моим сиденьем в трамвае:
- Привет Светик! Светик-Приветик!
Конечно же, это был он, наша легендарный спортсмен, хохотун, шутник, и вообще хороший парень - одноклассник Вовка. И так - "Приветик Светик, Светик-Приветик!" было его любимым ко мне обращением. А еще он строго охранял этот свой эксклюзивный слоган. Так приветствовать меня было можно лишь ему одному.
- Откуда? Какими судьбами? И почему не в Питере, а в Новокузнецке?
- Я-то ладно, а вот ты, почему не в Питере?
- Работаю. У меня своя компания...
Место рядом со мной освободилось, и он рухнул на сиденье с множеством пакетов в руках.
Я недоверчиво покосилась на эту груду и про себя подумала: " Если у него своя компания, то где же его личный автомобиль, телохранители и все такое...?" Но когда мой взгляд упал на его обувь, я поверила, такие как он не позволяют себе ходить в дешевой и неудобной обуви, а его туфли, явно были куплены не на распродаже и "тянули" тысячи на две долларов. Но и он, предвидев мой вопрос, ответил сам:
- К машине шел. Забегал в торговый центр за покупками. А тут трамвай, смотрю, глаза знакомые. Подумал, если не сейчас, то уже никогда! Как потом найти? У вас, девчонок, фамилии быстро меняются. А ты, куда такая красивая и такая грустная? Давай я тебя лучше на своей машине довезу...
Выскочив на следующей остановке, перебежали во встречный трамвай и быстро доехали до остановки, где встретились с ним глазами.
- Моя любимая машинка, - сказал он весело, махнув с в сторону серебристого "Лексуса". Затарил пакеты в машину, - знаешь, я ведь не все купил. Зайдем, надеюсь, твои вкусы не изменились и ты по-прежнему любишь чернослив со взбитыми сливками, копченые крылышки...Покупаем!
Все это он говорил быстро, не давая мне возможности хоть как-то втиснуться в его монолог. Он спрашивал у меня и тут же сам за меня отвечал на свои вопросы, снова спрашивал, снова отвечал. И все это шумно, весело, радостно, будто играя. Я же в отличие от него только успевала кивать головой и мучительно думала. Чтобы мне такого нафантазировать, чтобы в его глазах тоже оказаться такой же респектабельной, беспроблемной, у которой в жизни тоже все сложилось круто, весело и безоблачно. Радовалась, что ни о чем не спрашивал: ни о семье, ни о квартире, ни о работе... Ничего этого у меня толком не было. А признаваться в этом так ему не хотелось. Сначала меня это успокаивало, а затем сделалось даже обидно: он трещал и трещал о себе, о своей фирме, о странах, где за это время успел побывать. Казалось, его интересовала не я сама по себе, а человек, которому вот так с бухты-барахты можно рассказывать свою красиво-заморскую, похожую "на кино", жизнь.
- Куда мы едем, Вовчик?
- Ко мне домой. Я же сказал, купил тут за городом хорошенький особнячок, правда, в стадии строительства, но кое - какие комнатки уже есть. Но сегодня мы там не останемся, поедем в ресторан, посидим, поболтаем, вспомним наших школьных друзей, учитилок.
- Не получится. У меня обед скоро заканчивается...
- Обеденный перерыв у тебя продлится до бесконечности. И вообще, глядя на тебя, на то, как ты серьезно и сосредоточенно молчишь, я понял: жизнь твоя тебе не совсем удалась. Что там у тебя с семьей, как говорится, с личной жизнью, не знаю, но с работой и с квартирой у тебя больше проблем не будет - это теперь мои проблемы.
И он посмотрел на меня безумно долгим и нежным взглядом.
- А на дорогу смотреть не надо?
- Так мы под светофором.
- Ты, как мне помнится, на психолога училась. Закончи-ла? Нормально! И еще с красным дипломом? Вообще прекрасно. Дипломированные специалисты до 25 лет - в цене. Можешь уже завтра набирать себе кадры. Возглавишь Центр по психологии. Будешь ходить и только пальчиком указывать. Идет?
- Ты это серьезно?
- Я всегда говорю серьезно. Я даже знаю, где мы будем его открывать. У меня знаешь, какие есть классные специалисты, как они это дело в других крупных городах поставили. Здесь возможно, тоже есть, но другой уровень. Там - Европа! И здесь, Светик-Приветик будет Европа!
- Вова, ты случаем не Граф Монте-Кристо?
Он рассмеялся.
- Кстати, самый мой любимый герой в детстве. Восхищался, хотел быть на него похожим и стал им, если хочешь. Но не мстил. Друзья меня не предавали, я их близко к себе не допускаю, а любимая девушка мне не изменяла, потому что у меня ее нет. Видишь, как все у меня просто.
Мы подъехали к роскошному особняку. Он вышел, нажал на кнопку домофона:
- Петр Петрович, открывай! Продукты тебе привез, заходить не буду, некогда, завтра вечерком подкачу.
Калитка открылась. Солидный дядька в темно-синем комбинезоне и ярко-желтой футболке показался в каменном поеме:
- Зря беспокоишься, Палыч. Дошираком бы обошлись благополучно...
- Вот еще! Этим питайся, когда другому квартиру будешь отделывать, а у меня ешь, что сам хозяин любит, так-то.
- Теперь - обедать!
Это он говорил уже мне. Ты еще не умерла с голоду. Сам-то я ем, где придется. И когда придется. Иногда совсем забываю. Ты какую кухню больше любишь, итальянскую, корейскую, французскую?
- Русскую!
Мне уже надоело ошалевать от его волшебной жизни, от его предложений, свалившихся на мою голову и суливших мне райскую жизнь. Я еще не знала, верить мне во все его сказки или не верить...Я бы и хотела, но все это казалось таким нереальным. Но одно я знала точно - прежней работы у меня уже не было! Квартиры, как я теперь понимала - тоже! Хозяйке надо было платить, а нечем. Из-за того и повздорила с ней утром, из-за этого же ввергла в гнев своего нового шефа.
Ресторан. Гостиница пять минут на квартире, чтобы забрать чемоданчик и заплатить хозяйке...И снова мы на улице Дружбы.
- Пока поживешь у меня в городе. Я там бываю редко. В холодильнике все есть. Идем, покажу, как пользоваться сигнализацией. Вот, чип, вот деньги на расходы. Купи там себе чего-нибудь для весны-лета и т. д. Телефон, карточка, Выспись, а после обеда пойди на старую работу, забери до-кументы, вечером приеду, все обсудим. Возможно, придется лететь в командировку в Питер. Может, кому-то одному, может, вместе.
...Дождливое утро, начавшееся так скверно, заканчивалось. Я стояла у окна. Уже одна. Там, за окном шел дождь. Запотевшее окно. Я провела пальцем по стеклу, обнажив в полоске залитый огнями Новокузнецк, мой теперь уже самый любимый, мой самый родной город! Вот что значит вовремя провести обыкновенную черту на обыкновенном стекле обыкновенного трамвая, чтобы твоя жизнь изменилась и стала похожей на сказку.