"Я вернулся" - Эта надпись появилась вечером субботы в кабинке общественного туалета, находившегося на территории одного из больших гипермаркетов, в городке, название которого мне уже не вспомнить, хотя это было совсем недавно. Я действовал с умыслом, мне хотелось, чтобы моё послание, криво выведенное цветным мелком красного цвета, было замечено и воспринято. Я провёл ночь в соседней кабинке, я мерил её маленькими шагами, медленно ступая из стороны в сторону, кажется, в какой-то момент я не выдержал и всё же задремал. Иногда я прикрывал глаза и представлял себе результат: Красную надпись, на стенке кабинки из тёмного дерева, и следы красной пыли осыпавшейся с мелка на полу из кафеля бежевого оттенка.
Я мог бы и даже хотел сделать это в одном из окрестных баров. Но мне это не вполне подходило. Не прошло бы и нескольких часов, как моё послание было бы похоронено под многочисленными цифрами, карикатурными изображениями неестественно больших грудей и членов, и предложений приятно провести вместе несколько часов, а так же простого потока сознания имеющего глубинный смысл, понятный лишь его автору.
Что я хочу сказать? Известно, что вначале было слово, простите за банальность. Вероятно, можно было бы привести пример и лучше, но сейчас я в таком состоянии, что совсем ничего не могу припомнить. Мы произносим слова в определённый период нашей жизни, обрамлённый определёнными обстоятельствами, побуждающими нас произнести их, и эти слова имеют смысл лишь в тот момент. Когда этот период жизни нами пройден, его очарование растворяется и наше опьянение проходит, слова, произнесённые тогда, перестают иметь смысл, а затем забываются вовсе. Мы забываем их ради собственного блага, потому что иначе, они еще долго будут терзать наше сердце и делать нас несчастными. Я проснулся и вернулся вновь.
Рано утром я услышал, как открылась дверь, через щель под дверцей кабинки я увидел пару ног одетых в белые кроссовки и услышал металлический лязг. Это был уборщик, он будет первым, кто увидит и прочтёт моё послание. Моё сердце замерло, и я слегка прикрыл глаза, ощущая как какая-то свинцовая тяжесть, растеклась по моим мышцам. Он очень медленно, словно издеваясь надо мной, полоскал швабру и отжимал её, мне чудилось, что он знает, что я здесь и что я жду, и специально тянет время. Наконец я услышал, как дверь соседней кабинки открылась. Я прикрываю глаза и прислушиваюсь. Он приступает к уборке, я слышу, как он водит шваброй и наблюдаю за танцем его тени, отбрасываемой от света люминесцентных ламп. Неожиданно моё сердце замирает. Он остановился, и наступила тишина. В этот момент я не слышу ничего, кроме тихого треска ламп и тяжёлого биения своего сердца. Наконец он прокряхтел, и я услышал его голос, он произнёс, даже нет, прогнусавил своим каким-то надтреснутым, старческим голосом, великолепные слова, накрывшие меня слабой волной восторга, от которой по моей коже побежали мурашки, а всё тело охватила приятная дрожь:
- Я тебе вернусь, больной ты ублюдок!
К моему восторгу он не замолк, я слышал, как он бормочет, посылая проклятия в адрес неизвестного, не зная, что я здесь, рядом. В этот момент я ощутил такое наслаждение, что не удержался и принялся тихо хихикать и чем больше он распалялся и ворчал, тем больше усиливалось моё удовольствие. Я был услышан, моё послание достигло своей цели, и я ощутил, что больше не имею смысла задерживаться. Я уже не помню, что это был за гипермаркет и даже не смогу сказать, где он находился, впрочем, они все одинаковы, как снаружи, так и изнутри, зайдите в любой из них и можете считать, что уже видели все остальные.