Малиновская Елена : другие произведения.

Две сестры. Честь рода

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  • Аннотация:
    Говорят, родственников не выбирают. Кому, как не мне, Хлое Этвуд, знать, насколько это утверждение верно! Мало мне было сестры, которая умеет разговаривать с призраками, так на мою несчастную голову совершенно неожиданно свалился сводный брат. Интересно, что ему могло от нас понадобиться, особенно если учесть, что мы никогда не ладили? А еще рядом замаячила тень несносного мага Лукаса, с которым так неожиданно и, прямо скажем, не по своему желанию я рассталась полгода назад. И интуиция подсказывает, что все это каким-то образом связано и предвещает мне новое опасное приключение.
    Книга вышла в марте 2014 года в серии "Колдовские миры" издательства "Эксмо". Тираж 9 000 экземпляров. ISBN 978-5-699-71091-1
    Внимание! На самиздате отсутствует значительная часть книги!
[]

Малиновская Елена

ДВЕ СЕСТРЫ. ЧЕСТЬ РОДА

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ЗАПАДНЯ

   Мой сад пылал всеми оттенками багрянца. Я сидела на крыльце, укутавшись в теплую вязаную шаль, и с неспешным наслаждением попивала почти остывший какао, меланхолично наблюдая за осенним листопадом, заметающим палисадник разноцветной метелью. И не скажешь даже, что всего час назад трудолюбивая Герда при помощи моей неутомимой сестренки Анны тщательно подмела от опавшей листвы дорожку, ведущую от калитки к дому.
   Подул легкий ветерок, наполненный ароматами прелой травы и далеких костров. Деревья затрепетали, и в воздух вновь взметнулся красно-оранжевый шуршащий вихрь.
   Я лениво откинулась на спинку старого, продавленного, но такого удобного кресла, не в силах сдержать печальной улыбки. Осень всегда навевала на меня странное настроение. С одной стороны, мне было жаль так стремительно промчавшееся жаркое лето, наполненное бесконечными хозяйственными хлопотами по приведению старого дома в порядок. Но с другой стороны, я очень любила эти минуты торжественной тишины, когда все в природе словно замирало в преддверии долгой снежной зимы. От щемящей грусти хотелось плакать, но я прекрасно понимала, что иначе не придет и весна. И потом, мне нравилось осеннее ненастье. Совсем скоро зарядят бесконечные дожди. Старый дом будет скрипеть под ударами непогоды, а значит, вечера перед жарко растопленным камином станут еще уютнее. Что может быть лучше в такую погоду, чем чашечка горячего шоколада, теплый пушистый плед и интересная книжка?
   Имелось и еще одно обстоятельство, из-за которого я с особенным нетерпением ждала прихода осени в этом году - завещание моей прабабушки, Элизы Этвуд. Сегодня было одиннадцатое октября одна тысяча пятьсот девятого года. А значит, уже завтра я стану полновластной хозяйкой дома и прилагающегося к нему немаленького состояния, поскольку минуют оговоренные в завещании полгода, которые необходимо было провести в Аерни, не имея возможности никуда уехать. Не могу сказать, что выполнение этого условия оказалось очень сложным для меня. Шесть месяцев пролетели как один день. Конечно, мой приезд в этот городок ознаменовался не самыми счастливыми событиями, и я тогда всерьез подумывала о торопливом бегстве куда глаза глядят, поскольку слишком сильно меня напугало происходящее здесь. Но, хвала Бригиде, все разрешилось наилучшим образом. Проклятье рода Этвуд к моему величайшему счастью оказалось лишь выдуманной страшилкой. И с тех пор никакие призраки или демоны не беспокоили ни меня, ни мою сестру, ни наших друзей. Правда, последним пришлось смириться с тем, что по вполне понятной причине их никогда не приглашали зайти в дом, а я в свою очередь привыкла к тому, что в любой момент в гости без предупреждения могли нагрянуть Гилберт и Габриэль. Сама ведь некогда предупредила их, что если они когда-нибудь рискнут прежде постучаться и попросить дозволения войти - то я окачу их освященной в храме водой, подумав, что бедняги стали жертвами очередного демона.
   Существовала лишь одна вещь, которая была способна испортить мое настроение: навязчивые воспоминания о Лукасе Одли. Что скрывать, первые месяцы я постоянно ждала его возвращения. Днем было легче. Мысли о нем отступали под натиском ежедневных проблем, требующих немедленного разрешения. А вот ночью начинался настоящий кошмар. Несмотря на усталость, я подолгу не могла уснуть. Постель словно жгла огнем, и я крутилась волчком, не в силах найти удобного положения и лишь ненадолго замирая. Хорошо еще, что к тому моменту Анна уже перебралась в отдельную комнату, поэтому моя бессонница не мешала ей отдыхать. Я же драгоценные часы ночного спокойствия тратила на бесконечные сетования и переживания. Вернется ли Лукас и если да - то когда именно? Почему он даже не простился со мной? Скучает ли он хоть немного обо мне?
   Стоит ли говорить, что после такого отдыха я вставала с кровати еще более уставшей и раздражительной, чем ложилась. Видимо, темные круги под глазами и постоянное отсутствие аппетита в какой-то момент стали слишком заметны окружающим, поэтому однажды Герда вызвала меня на откровенную беседу по душам. Правда, говорила в основном она, а я лишь слушала, повинно склонив голову. По ее словам выходило, что я мучаюсь и переживаю совершенно зря. Да, Лукас некрасиво поступил со мной, уехав прочь без объяснений причин своему поступку. Но это не значит, что я должна страдать. Рано или поздно, но он обязательно поймет, какую глупость совершил. И его самолюбие сильно пострадает, если он узнает, что я все это время наслаждалась жизнью, даже не думая утопать в слезах. Мужчины так устроены, что покорная и вялая добыча им совершенно неинтересна. Они охотники в первую очередь. Так почему я так быстро признала свое поражение? Если Лукас вернется и застанет меня в столь плачевном состоянии, то наверняка восторжествует, уверовав, будто является единоличным властителем моих дум. А значит - он поймет, что имеет полное право поступать со мной так и впредь, поскольку я все равно покорно проглочу любую его выходку. Не лучше ли будет, если Лукас не узнает о моих слезах? Ведь тогда придет черед волноваться уже ему, поскольку у молодой и красивой девушки, которая к тому же вот-вот станет наследницей огромного состояния, ухажеров всегда будет в избытке.
   Нельзя сказать, будто слова Герды сильно приободрили меня. Но во мне неожиданно взыграла гордость. Действительно, а с какой стати я страдаю по мужчине, который, наверное, уже давным-давно забыл обо мне? Конечно, неприятно осознавать, что я была лишь незначительным эпизодом в бурной и полной приключений жизни Лукаса, но что же. Будет мне урок на будущее. У меня тоже есть своя жизнь, и я совершенно не собираюсь тратить ее на бесплодные переживания!
   Я бы слукавила, если бы призналась в том, что мне моментально удалось забыть о Лукасе. Конечно же, нет. Были и еще приступы слезного отчаяния, но свидетелем их становилась лишь моя подушка. На людях я не позволяла себе больше подобных слабостей. Тяжелее всего пришлось в борьбе с бессонницей. И опять меня выручила умница Герда, которая однажды принесла от местной травницы тяжеленную бутыль какого-то лекарственного настоя с резким и горьким запахом полыни. Всего несколько капель этого чудодейственного средства, добавляемых в вечерний чай, позволяли мне уснуть сразу, как только голова касалась подушки. И мало-помалу я начала забывать Лукаса. Верно говорят, что время лечит. Теперь при воспоминаниях о нем я чувствовала лишь легкую грусть и досаду, но не более.
   Тяжело вздохнув, я одним глотком допила какао, остатки которого еще плескались в чашке. Поставила ее на стол и встала, намереваясь вернуться в дом. Несмотря на солнечную погоду, во дворе было по-осеннему свежо, и я немного озябла. Что же, пойду отогреваться к камину. А заодно проверю, чем заняты Анна и Герда.
   Я сделала всего шаг к двери, как услышала тихий скрип калитки и остановилась.
   - Хлоя? - негромко окликнули меня в следующее мгновение.
   От этого мужского голоса мне стало больно дышать. Колени затряслись так сильно, что я судорожно схватилась за спинку стула, опасаясь упасть. Затем я очень медленно обернулась, отчаянно молясь Бригиде, чтобы все это оказалось лишь наваждением.
   Но нет, небеса остались глухи к моей мольбе. Около крыльца стоял высокий и неестественно худой молодой человек с белесыми волосами и рыбьими прозрачными глазами навыкате. Вильгельм Мюррей, мой сводный брат собственной персоной.
   - Хлоя, - уже утвердительно повторил он и неспешно поднялся по ступенькам крыльца. Остановился всего в шаге от меня, заложил большие пальцы за широкий кожаный ремень и с любопытством оглядел меня с ног до головы и обратно, после чего проговорил: - Рад видеть тебя в добром здравии.
   Я поборола первое постыдное желание развернуться и сбежать в дом, где первым же делом крепко-накрепко заперлась бы на все возможные замки и засовы и не выходила бы, пока незваный гость не отправился бы восвояси. Что ему надо здесь? Сердце больно закололо от дурного предчувствия. Сдается мне, что ничего хорошего от неожиданного визита так называемой родни лучше не ждать.
   - Вильгельм, - медленно произнесла я, отчаянно соображая, как поступить в этой ситуации. - Каким ветром тебя занесло в наши края?
   - Это долгий разговор, - уклончиво ответил тот. Неумело растянул губы в странной гримасе, должной, по всей видимости, выражать приветливую улыбку. - Быть может, пригласишь меня в дом? Там и поговорим. Все-таки не чужие люди друг другу.
   Я отчетливо скрипнула зубами, вспомнив, сколько дурного перенесла по воле и милости этого так называемого "не чужого" человека. Я проводила с матерью всего неделю, от силы - две в год, остальное время вынужденная коротать в пансионе для благородных девиц, куда меня сослал отчим, чтобы, как говорится, не мозолила глаза и не напоминала о прошлом его супруги. Но и этот краткий срок Вильгельм умудрялся с легкостью превратить в настоящий кошмар, постоянно находя причины, чтобы нажаловаться на меня отцу. То не так посмотрела, то слишком громко засмеялась. Впрочем, Генриху и не требовалось особых поводов, чтобы в очередной раз наказать нелюбимую падчерицу. Одно мое существование на этом свете было уже достаточным поводом, чтобы испытывать ко мне ненависть. Вильгельм прекрасно знал отношение своего отца ко мне и умело пользовался этим. Детская жестокость порой не знает границ. Как бы я ни старалась вести себя хорошо, предугадывая любое желание родных и не показываясь лишний раз на глаза отчиму и сводному брату - итог был един. Каждый день меня лишали сладкого, на несколько часов запирали в темной холодной комнате, да мало ли что еще.
   Воспоминания о несчастливом детстве накрыли меня с головой. Я с такой силой сжала кулаки, что ногти до крови впились в ладони. Однако эта боль меня немного отрезвила, и я глубоко вздохнула, попытавшись взять разбушевавшиеся эмоции под контроль. Все хорошо, Хлоя, все отлично. Те жуткие дни навсегда миновали. Теперь никто не в силах причинить тебе вреда. Ты взрослый самостоятельный человек и совершенно не обязана поддерживать хотя бы видимость хороших отношений с теми, кто тебе омерзителен.
   - Не думаю, что это хорошая идея, - медленно сказала я и с мгновенным торжеством заметила, как лицо Вильгельма после этого обиженно вытянулось. Он явно не ожидал от меня такого холодного приема, и я мстительно добавила: - Думаю, ты зря проделал столь длинный путь сюда. Я не хочу иметь ничего общего ни с тобой, ни с Генрихом. Как некогда вы вышвырнули меня из своей жизни - так теперь я желаю навсегда забыть о вашем существовании. Кстати, напомню, что в моих жилах нет ни капли общей с тобой крови, поэтому мы как раз совершенно чужие друг другу люди.
   Выпалив это на одном дыхании, я круто развернулась на каблуках, намереваясь спрятаться за надежной дверью дома и дождаться ухода Вильгельма.
   - А что насчет Анны? - спросил он в мою спину, и я замерла, так и не сделав шага. - В ее жилах уж точно течет кровь рода Мюррей, нравится тебе это обстоятельство или нет. И мой отец имеет полное право в любой момент забрать дочь обратно.
   От последней фразы, сказанной нарочито равнодушным тоном, меня бросило в ледяной пот.
   - Генрих сам отказался от Анны! - прошипела я, готовая кинуться с кулаками на незваного гостя, если тот вдруг решит силой ворваться в дом и отобрать у меня сестру. - Он заявил, что ему не нужна в семье ведьма! Если бы не я - Анна до сих пор оставалась в пансионе!
   - Любые планы могут измениться, - уклончиво проговорил Вильгельм. - И потом, Хлоя, я пришел не ругаться. Не вынуждай меня угрожать или иным способом давить на тебя. Давай обсудим все как взрослые люди.
   - Хлоя? - неожиданно вмешался в разговор новый участник, и я с облегчением вздохнула, узнав голос Гилберта. И в самом деле, тот стоял около калитки, с интересом глядя то на меня, то на моего собеседника.
   - У тебя все в порядке? - продолжил после краткой паузы он. - Никто не досаждает?..
   И с намеком уставился на Вильгельма.
   Мой сводный брат не ожидал, что нашему разговору кто-нибудь помешает. Он кисло нахмурился, скрестил на груди руки и окинул Гилберта неприязненным взглядом, видимо, надеясь, что тот смутится от столь холодного приема и поспешит удалиться. Но не на того напал, как говорится. Помнится, у Гилберта были соперники и повнушительнее. Один спор с братом Лукаса, одержимым демоном, многого стоит. Поэтому Гилберт совершенно спокойно выдержал этот своеобразный поединок. Лишь приподнял брови и выжидательно посмотрел на меня, молчаливо предлагая позволить ему разобраться с чрезмерно навязчивым гостем.
   Если честно, желание наябедничать Гилберту на Вильгельма было просто-таки невыносимым. Не сомневаюсь, что приятелю не составило бы особого труда избавить меня от нежелательной компании. И несколько мгновений я всерьез раздумывала над подобным поворотом событий, однако затем с тяжелым вздохом сожаления была вынуждена все-таки отказаться от этой затеи. Слишком насторожила меня фраза Вильгельма о том, что Генрих может отнять у меня Анну. Как ни печально осознавать, но это является истинной правдой. Мое право опекунства заключается лишь в устном разрешении, но не оформлено должным образом на бумаге. Если отчим пожелает навредить мне столь подлым способом - то это не составит ему никакого труда.
   - Привет, Гилберт, - поздоровалась я с другом и поспешила представить моего собеседника: - Познакомься, это мой сводный брат Вильгельм.
   Брови Гилберта после моего признания взметнулись еще выше. Еще бы. Гилберт был наслышан о моих непростых отношениях с родней и тяжелом детстве. В некотором роде мы были с ним товарищами по несчастью: его тоже бросили родители в самом юном возрасте, скрывшись от кредиторов в соседней стране, поэтому детство и юность он провел с бабушкой. А моя мать ради нового выгодного замужества с легкостью отдала меня на воспитание в пансион. Впрочем, я об этом уже говорила.
   - Сводный брат, значит, - медленно процедил Гилберт, даже не пытаясь скрыть ноток враждебности в голосе. - Ну-ну. Неужели я стал невольным свидетелем счастливого воссоединения семейства?
   От сарказма, слишком явственно прозвучавшего в голосе Гилберта, мой братец в мгновение ока покрылся некрасивыми багровыми пятнами смущения. Видать, все-таки осознает, что у меня нет особых причин испытывать к нему хоть малейшие симпатии.
   Однако у Вильгельма хватило ума не вступать в перепалку. Вместо этого он с вызовом вздернул узкий костлявый подбородок и уставился на меня неестественно прозрачными светлыми глазами.
   - Хлоя, я приехал обсудить с тобой семейные дела, - произнес Вильгельм, сделав вид, будто не услышал замечания Гилберта, преисполненного злой иронией. - Если ты не хочешь со мной разговаривать - что же, я уйду. Только учти, что со мной уйдет и Анна. Я имею полное право забрать сестру домой, и ты это прекрасно понимаешь.
   Ага, вот и открытый шантаж начался. Впрочем, этого следовало ожидать, учитывая мелочный и злобный характер Вильгельма.
   Гилберт удивленно присвистнул от столь ультимативного заявления. Покачал головой и принялся с нарочитой медлительностью разминать кулаки, похрустывая пальцами. Неужели в самом деле собрался силой выставить моего навязчивого братца восвояси? Боюсь, это все равно не поможет, хотя, что скрывать, самой очень хочется навалять Вильгельму тумаков. Хотя вряд ли он полезет в драку. Скорее, предпочтет поспешно ретироваться. А затем явится ко мне уже в сопровождении представителя королевской власти. И тогда я наверняка потеряю сестру.
   - Узнаю твои повадки, - глухо пробормотала я.
   Пунцовый румянец на щеках Вильгельма стал еще ярче, но он лишь премерзко ухмыльнулся. Понимает, гад, что этот козырь мне нечем бить.
   - Что же, проходи. - Я отступила в сторону, открывая путь к двери. - Так и быть, поболтаем. По-родственному.
   Улыбка Вильгельма стала еще шире. Он чуть склонил голову, показывая, что принимает мое предложение, и неторопливо поднялся по ступенькам.
   - Гилберт, надеюсь, ты тоже не откажешься выпить с нами чашечку чая, - торопливо сказала я, обращаясь к приятелю.
   Наверное, это было не совсем разумно, Вильгельм наверняка желал провести беседу наедине. Но дружеская поддержка в этот момент мне не помешает. В конце концов, в случае чего Гилберт действительно может вышвырнуть незваного гостя восвояси. Хотя, конечно, не хотелось бы прибегать к помощи грубой физической силы. Оставим эту меру как крайнюю.
   - Не откажусь, - добродушно согласился приятель и незаметно подмигнул мне, словно говоря - не переживай, все обойдется.
   Я лишь грустно поджала губы, не в силах даже улыбнуться в ответ. Ох, боюсь, что визит Вильгельма не сулит ничего хорошего ни мне, ни Анне.
  

***

   Умнице Герде хватило всего лишь взгляда на нашу троицу, чтобы понять - происходит нечто неладное. Своеобразной оказалась и реакция Анны. При виде единокровного брата она побледнела и торопливо спряталась за креслом, на котором были разложены ее нехитрые игрушки: тряпичная кукла с соломенными волосами и плюшевый медвежонок. При виде этого я лишь зло скрипнула зубами. Ага, стало быть, не только мое детство Вильгельм умудрился испортить. Анне тоже от него изрядно доставалось.
   - Герда, приготовь нам чая, - попросила я свою помощницу по хозяйству и кивком указала на макушку сестры, видневшуюся из-за спинки кресла. - А заодно отведи Анну наверх. Пусть займется чтением. Или нарисует что-нибудь.
   - Да, конечно, - напряженным голосом произнесла Герда, пристально всматриваясь в Вильгельма. Видно, почувствовала, что основная угроза исходит именно от него. Затем поманила к себе Анну, которая торопливо прошмыгнула от кресла под ее защиту, и быстрым шагом покинула гостиную.
   - Хлоя, налить тебе вина? - Гилберт первым делом отправился к столику, где стоял графин и несколько бокалов.
   Вильгельм при виде такого самоуправства многозначительно хмыкнул и укоризненно зацокал языком. Я смутилась было, но тут же взяла себя в руки и нацепила на лицо маску презрительного равнодушия. Пусть думает все, что угодно! Гилберт имеет полное право вести себя в моем доме так, как пожелает нужным.
   - Спасибо, не откажусь, - сказала я и первой опустилась в кресло. Откинулась на спинку и смерила тяжелым угрюмым взглядом Вильгельма, замершего напротив.
   Тот, однако, не торопился начать обещанного разговора. Вместо этого он вальяжно прогулялся по комнате, скрестив за спиной руки и с нескрываемым любопытством изучая обстановку. Сначала подошел к книжному шкафу и неполную минуту провел около него. При этом его губы бесшумно шевелились, видимо, Вильгельм читал названия представленных там романов. Ну и пусть любуется, все равно ничего интересного или предрассудительного при всем горячем желании не найдет. Здесь представлена лишь небольшая часть коллекции, перешедшая мне в наследство от прабабушки, в основном - сентиментальные произведения о нелегкой женской доле. Те фолианты, по поводу которых у гостей могут возникнуть неудобные вопросы, надежно спрятаны под замком в рабочем кабинете на втором этаже.
   Затем Вильгельм прошел к камину, в котором негромко потрескивали поленья. Задрал голову и еще столько же простоял, глядя на портрет моей прабабушки - Элизы Этвуд. Потом опустил глаза, задумчиво провел рукой по полке и переставил несколько безделушек, словно проверяя - нет ли под ними пыли, достаточно ли хорошо убираются в моем доме.
   Гилберт между тем вручил мне бокал слабого ягодного вина, второй такой же оставив себе. Гостю он ничего не стал предлагать. И правильно сделал, как говорится.
   - Говорят, ты теперь весьма обеспеченная дама, - наконец, без предисловий начал Вильгельм. Повернулся ко мне и с непонятной враждебностью скрестил на груди руки.
   Я чуть слышно вздохнула. Неужели причина его визита - неожиданно обрушившееся на мою голову наследство? В таком случае я с превеликим удовольствием дам ему столько денег, сколько он пожелает, лишь бы получить взамен оформленное должным образом опекунство над Анной как гарантию того, что ни он, ни отчим больше никогда не появятся в нашей жизни.
   - Пока еще нет, - осторожно произнесла я. - Я вступлю в наследство только завтра в полдень.
   - Ах, это частности! - Вильгельм раздраженно взмахнул рукой в ответ на мое уточнение. - Суть-то от этого не меняется, не правда ли? Крошка Хлоя вот-вот станет одной из самых завидных невест Итаррии. Верно?
   Гилберт от такой прямоты едва не подавился, поскольку как раз сделал глоток вина. Закашлялся и поспешил промокнуть губы салфеткой, стараясь не испачкать белоснежный воротничок рубашки, выглядывающий из-под темного шерстяного сюртука. После чего осторожно примостился на самый краешек подлокотника моего кресла.
   Вильгельм не заметил этого. Он настолько жадно впился в мое лицо настойчивым взглядом, ожидая подтверждения своей фразе, что мне невольно стало не по себе. Как-то не похоже это на простой денежный интерес, который обычно пробуждается у менее обеспеченных родственников к более удачливым.
   - Если считать богатство за мерило брачной состоятельности и привлекательности, то да, - сказала я, стараясь выражаться как можно более уклончиво, поскольку пока не понимала, к чему все эти туманные намеки.
   - Мы с отцом волнуемся за тебя, - внезапно сменил тему разговора Вильгельм.
   - Правда?! - воскликнула я, постаравшись вложить в свой тон как можно больше ядовитого удивления. - Вот уж новость так новость! Никогда раньше не волновались - и вдруг заволновались. С чего вдруг? Боитесь, что полученное наследство плохо повлияет на меня?
   - Мы беспокоимся, что ты можешь попасть в дурное общество, - поправил меня Вильгельм и многозначительно покосился на Гилберта, который с величайшим интересом слушал наш разговор. Остальную часть своей реплики мой брат произнес, не сводя взгляда с третьего участника беседы, будто намекая, что имеет в виду именно его: - Видишь ли, Хлоя. Состоятельные девушки обычно привлекают к себе множество сомнительных личностей, так называемых охотников за богатыми дурочками. Тебя могут скомпрометировать, а потом потребовать выкуп за то, чтобы твое имя осталось незапятнанным. Или же ты рискуешь угодить в любовные сети какого-нибудь брачного афериста.
   - А вам-то какая беда от этого? - грубо перебила его я. - Смею напомнить, что моя самостоятельная жизнь без присмотра так называемых любящих родственничков началась далеко не вчера. Я уже несколько лет живу без ваших советов. И неплохо справляюсь. С чего вдруг именно сейчас вы вспомнили о моем существовании и заволновались о моем будущем?
   - Очень подозрительно, - согласился со мной Гилберт и качнул бокалом, в котором еще плескались остатки вина. - Сдается, Хлоя, твои родственнички желают быть первыми в очереди за твоими деньгами.
   Вильгельм аж переменился в лице, услышав это. Румянец так резко схлынул с его лица, что я испугалась - не упадет ли он в обморок. Бедняга даже не побледнел - позеленел от злости. И я с любопытством подалась вперед, ожидая, что сейчас братец по своему обыкновению взорвется криком и призовет на мою голову всех демонов Альтиса. Правда, вот незадача - нажаловаться на столь вопиющее попрание норм хороших манер ему будет некому. Генрих далеко и уже не имеет надо мной никакой власти.
   Однако Вильгельм сумел удивить меня. Он несколько раз хватанул открытым ртом воздух в немом возмущении, но все-таки совладал со своими эмоциями.
   - Хотим мы того или нет, но твое имя всегда будет связано с родом Мюррей, - сдавленно проговорил он после короткой паузы. - И твое недостойное поведение обязательно ляжет тенью на меня и отца. Особенно на отца. Мол, это все последствия его воспитания. Ты же знаешь, что людям только дай повод посудачить. Все грехи припомнят.
   - Понимаю. - Я благосклонно кивнула, но тут же жестокосердно продолжила: - Однако позволь напомнить мой вопрос: почему раньше вас это не тревожило? За прошедшие годы у меня была масса возможностей стать настоящим позором рода Мюррей, ударившись во все тяжкие. И тем не менее вы предпочитали не вспоминать о моем существовании. Но как только узнали о наследстве - тут же спохватились. Так, получается?
   На сей раз Вильгельм молчал дольше, видимо, не зная, что ответить на мой в высшей степени справедливый упрек.
   - А ты изменилась, - после нескольких минут томительной тишины признал он. - Стала жестче. И куда только делась та милая домашняя девочка, которая боялась и слово поперек сказать?!
   От этого риторического восклицания у меня в душе мутной волной всколыхнулась горячая ненависть. Куда делась та девочка?
   - Смешной вопрос, - процедила я сквозь зубы, изо всех сил стараясь не сорваться на крик. - Ты и Генрих много лет подряд убивали во мне эту девочку. В то время, когда мои ровесники наслаждались детством и любовью родных, я училась выживать. И теперь ты смеешь ставить мне это в вину! Не нравятся плоды такого воспитания?
   Вильгельм заиграл желваками, но ничего не сказал в ответ. Полагаю, ему было просто нечего возразить. Тягостно тянулись секунды безмолвия, нарушаемые лишь тиканьем часов. Вильгельм стоял напротив меня, что-то пристально разглядывая у себя под ногами.
   Когда, наконец, он заговорил, его голос показался карканьем охрипшей простуженной вороны.
   - Ты права, - сказал он. Откашлялся и продолжил чуть более громко: - Ты во всем права, Хлоя. У тебя есть полное право ненавидеть нас. Меня нельзя назвать образцовым братом, а мой отец не сделал ни малейшей попытки заменить тебе настоящего родителя. Но нас связывает Анна, в жилах которой течет кровь как рода Этвуд, так и рода Мюррей. Мне очень неприятно тебе говорить об этом, но ты просто не оставила иного выбора. Видит небо, я пытался обойтись без угроз, но, видимо, без этого никак.
   Я гулко сглотнула, чувствуя, что мы вот-вот доберемся до сути разговора. Неужели сейчас я узнаю, с какой стати сводный брат вспомнил о моем существовании? И я с такой силой впилась ногтями в подлокотники кресла, что от напряжения у меня побелели костяшки пальцев.
   Гилберт, почувствовав мои эмоции, положил руку мне на плечо в успокаивающем жесте. Вильгельм заметил это, и его глаза вспыхнули холодным жестоким пламенем, однако он не стал отвлекаться от основной темы разговора.
   - Мой отец... - начал он, но тут же запнулся, словно какая-то фраза встала ему поперек горла. Помолчал немного и продолжил, тщательно подбирая каждое слово: - Он заболел почти сразу после смерти твоей матери. Ты вряд ли заметила его состояние в свой последний визит, поскольку была слишком занята переживаниями о судьбе Анны, и я не виню тебя в этом. Но уже тогда он чувствовал себя плохо, хотя изо всех сил бодрился, скрывая недомогание и слабость. Несмотря на все наши усилия и кучу выброшенных на целителей денег, болезнь быстро прогрессировала. И я хотел бы...
   На этом моменте он замолчал, не в силах выразить какую-то мысль.
   - Сочувствую, - осторожно проговорила я.
   - Не лукавь. - Вильгельм криво ухмыльнулся одной половиной рта. - Я прекрасно понимаю, что ты терпеть не можешь как меня, так и моего отца. И, если быть совсем уж откровенным, то и сам не особо радуюсь от необходимости общения с тобой. Будь моя воля - я бы никогда в жизни не приехал сюда. Предпочел бы вообще забыть как о твоем существовании, так и о существовании Анны. Женщины рода Этвуд принесли в мою семью только боль и страдания.
   - Зачем тогда ты приехал? - полюбопытствовала я. - Желаешь, чтобы я дала денег на лечение Генриха?
   - Болезнь отца, конечно, сильно пошатнула материальную обеспеченность семьи. - Вильгельм презрительно хмыкнул. - Но не до такой степени, чтобы побираться. Да, я считаю, что ты могла бы принять какое-нибудь участие хотя бы в благодарность за годы обучения в пансионе, целиком и полностью оплаченные отцом. Но он наистрожайше запретил мне упоминать об этом. Поэтому нет, Хлоя, я приехал по другому поводу. Я бы хотел, чтобы ты и Анна приехали в имение Мюррей. Да, отец никогда не баловал тебя, порой поступал даже жестко, однако ни ты, ни Анна не можете упрекнуть его в том, что вас бросили на произвол судьбы. Ты получила достойное образование, Анне причитается небольшое прижизненное содержание.
   Я опустила голову, пряча в тени грустную улыбку. Да, в какой-то степени Вильгельм прав. Генрих не заменил мне родного отца, даже не попытался сделать этого, но он и не был чудовищем по отношению ко мне. Так что в этом плане упрекнуть его тяжело. Он никогда не скрывал, что не в восторге от свалившейся на голову обузы в виде падчерицы, но выполнял свои обязанности отчима добросовестно. Что же насчет Анны... Думаю, если бы не ее пугающий дар видеть призраков и разговаривать с мертвыми, то он бы обязательно полюбил ее.
   Однако эти рассуждения не вернут мне испорченного детства, когда я мечтала хотя бы на миг, но почувствовать заботу и нежность близких.
   - Значит, Генрих хочет, чтобы мы с Анной приехали, - медленно повторила я, сообразив, что пауза чрезмерно затянулась, и все это время Вильгельм не сводит с меня выжидающего взгляда.
   - В первую очередь этого хочу я, - сухо сказал мой сводный брат. - Очень хочу. А значит, я этого добьюсь любыми способами. Поэтому прости, Хлоя, но если ты откажешься - то я отниму у тебя Анну силой и отвезу ее домой. Конечно, тебя я не смогу принудить к поездке, но Анна вернется в имение Мюррей!
   В конце своей реплики Вильгельм едва не сорвался на крик, но вовремя одумался и замолчал. Его впалая грудь вздымалась от тяжелого дыхания, тонкие губы кривились в гримасе гнева, светлые глаза страшно налились кровью. Должно быть, ему было очень непросто решиться на этот визит. Нелегко просить об одолжении того, кого ненавидишь всем сердцем! А я не сомневалась в том, какие чувства испытывает ко мне Вильгельм, поскольку наша взаимная неприязнь никогда и ни для кого не являлась тайной.
   - А вот и чай! - внезапно нарушило восклицание Герды вязкую тишину, установившуюся после финального выкрика моего брата. И она внесла в гостиную поднос, на котором стоял чайник, несколько чашек и блюдо со сладостями.
   Гилберт вскочил с подлокотника, на котором просидел всю беседу, и бросился ей на помощь. Вскоре на столике перед диваном для гостей все было готово к чаепитию. Но Вильгельм лишь мазнул взглядом по чашкам, после чего вновь требовательно посмотрел на меня.
   - Твое решение, Хлоя! - высоким и срывающимся от напряжения голосом потребовал он. - Ты едешь со мной и Анной? Или мне придется забрать у тебя сестру?
   Краем глаза я заметила, как Герда побледнела, услышав это заявление. Она в мучительной тревоге скомкала передник, круглыми от ужаса глазами уставившись на незваного гостя. И я вполне понимала ее чувства. За прошедшие полгода она очень привязалась к моей сестре, выплеснув на нее всю свою нерастраченную материнскую любовь. Сама бы я еще могла пережить разлуку с сестрой, но Герда... Боюсь, для нее это будет равнозначно долгой и мучительной смерти, когда из груди еще живого человека достают бьющееся сердце.
   - Ты ведь понимаешь, что сегодня ни о каком отъезде не может быть и речи? - негромко спросила я, уже почти смирившись со своим неминуемым поражением в этом споре.
   Как ни печально осознавать, но братец своим неожиданным ультиматумом загнал меня в угол, из которого без посторонней помощи мне никак не выбраться.
   - Да. - На дне зрачков Вильгельма после моего вопроса зажегся торжествующий огонек. Вот ведь гад! Уже празднует победу. А братец продолжил нарочито сочувствующим тоном: - Я мог бы прийти сюда завтра, но решил, что тебе необходимо время для сборов. Надеюсь, к моменту вступления в права наследства ты и Анна будете готовы к путешествию.
   Казалось немыслимым, но Герда после этих слов побледнела еще сильнее. В ее лице не осталось и кровинки. Только ярко выделялись почти черные из-за нахлынувшего волнения глаза. Бедная! Она ведь не слышала предыстории, поэтому вполне может подумать, будто Анну увозят от нее навсегда. Пожалуй, стоит взять ее с собой, потому как даже краткая разлука станет для нее хуже пытки.
   - Я еще не приняла решения, - напомнила я, недовольно передернув плечами от такой вопиющей самоуверенности братца.
   - Да полно тебе. - Вильгельм продемонстрировал в широкой улыбке все свои мелкие, острые, словно у крысеныша, зубы. - Хлоя, ты ведь понимаешь, что особого выбора у тебя нет. Или ты едешь со мной по доброй воле и после недолгого визита вместе с ненаглядной сестричкой возвращаешься домой. Или же ты больше никогда не увидишь Анну. Не могу сказать, что я горю желанием стать опекуном этой вздорной девчонки, которая постоянно мелет всякую чепуху про призраков, но если это досадит тебе - то что же. Я готов претерпеть это неудобство.
   Герда чуть слышно вздохнула. Уставилась на меня со столь отчаянной мольбой во взгляде, что мне невольно стало не по себе. Как же не хочется ехать в имение Мюррей, где я пережила столько горьких минут и несправедливых обид! При одной мысли, что неопределенный срок я буду вынуждена мириться с обществом мерзкого Вильгельма, на меня накатила жгучая тоска. Да и странно все это. С чего вдруг Генрих вспомнил о моем существовании? Неужто решил покаяться во всех грехах перед смертью? Но я скорее откушу себе язык, чем признаю свое поражение в споре с Вильгельмом!
   Впрочем, он и не требовал этого. Убедившись, что я намерена сохранять молчание и дальше, Вильгельм довольно усмехнулся и направился к выходу, однако на самом пороге остановился и небрежно обронил:
   - В общем, завтра в полдень я вновь нанесу тебе визит. Надеюсь, необходимые формальности по поводу вступления в наследство не займут много времени, и уже через час мы сможем отправиться в дорогу. Как говорится, чем раньше выедешь - тем скорее вернешься.
   После чего развернулся и, не прощаясь, вышел прочь. Спустя пару мгновений до меня донесся мелодичный звук входных чар, доказывающий, что мой брат действительно покинул дом.
   - Что все это значит? - тут же налетела на меня с расспросами Герда. - Хлоя, вы и Анна... Вы на самом деле уезжаете?
   - Надеюсь, что ненадолго, - поспешила я успокоить несчастную расстроенную женщину и быстро пересказала ей суть предложения Вильгельма.
   - Стоит признать, на редкость неприятный у тебя братец, - задумчиво резюмировал Гилберт, который в свою очередь не стал теряться и налил себе чая, благо, что тот все равно остывал впустую.
   - Радует, что наше родство лишь условное. - Я печально усмехнулась. - А вообще, ты прав. Знал бы ты, сколько крови мне попортил Вильгельм в свое время.
   - С легкостью могу представить. - Гилберт понятливо кивнул. Пригубил ароматный напиток, после чего неожиданно сказал: - В общем, так тому и быть. Я еду с тобой!
   - Что?! - в едином восклицании слились сразу два голоса: мой и Герды.
   Гилберт лишь снисходительно улыбнулся при виде столь единодушной реакции и взял с блюда печенье, щедро посыпанное корицей, никак не поясняя своего решения.
   Я посмотрела на Герду. Та в ответ лишь недоуменно пожала плечами, и дальше вести диалог пришлось мне одной.
   - Спасибо, конечно, за предложение, - произнесла я, осторожно подбирая каждое слово, чтобы ненароком не обидеть Гилберта. Замялась на мгновение, однако твердо продолжила: - Но я думаю, это будет не совсем уместно. Во-первых, как прикажешь объяснить твое присутствие тому же Вильгельму? Готова поклясться, что мой противный братец уже навоображал себе невесть что в отношении тебя. А во-вторых, что насчет Габриэль? Она наверняка не придет в восторг от такого известия.
   - Все вопросы с Габриэль я улажу самостоятельно, - твердо ответил Гилберт. - Это не твоя забота, Хлоя. Да, она наверняка поскандалит немного, но потом поймет, что так будет лучше всего. Нельзя в такой момент оставить тебя без поддержки. А что насчет того, как представить меня твоей так называемой семейке... Хм-м...
   Гилберт задумался, кроша длинными изящными пальцами недоеденное печенье в блюдечко перед собой. Правда, буквально сразу же вскинул голову с лукавым блеском в глазах.
   - Насколько я понимаю, ни твой отчим, ни, тем более, сводный брат никогда особо не интересовались твоей жизнью, - сказал он. - Значит, наверняка не в курсе, какие родственники у тебя имеются со стороны рода Этвуд. Почему бы не представить меня в качестве вашего с Анной троюродного брата? Насколько я помню, твоя мать Тереза происходила из третьего сословия1, а в деревнях принято иметь большую семью. У твоей бабушки со стороны матери почти наверняка имелись братья и сестры, а у тех в свою очередь - собственные дети, с которыми ты состоишь в кровном родстве. Эта связь с одной стороны достаточно близкая, чтобы я имел возможность сопровождать тебя, не опасаясь вызвать ненужных расспросов и подозрений, а с другой стороны, подтвердить ее истинность возможно лишь с большим трудом и затратив на это немало времени. Если Вильгельм не лукавил, и тебя с Анной действительно приглашают лишь для прощания с отчимом - то никто не будет заниматься подобной чепухой. Глупо как-то разбираться в тонкостях генеалогического древа у постели умирающего. А вот если он солгал тебе, и на самом деле за его даже не просьбой - приказом ехать с ним стоит другой мотив, то мое присутствие окажется весьма кстати. Все равно у него не найдется веских причин, чтобы отказать тебе в моем сопровождении, а поиск опровержения моей легенды займет слишком много времени.
   Я невольно кивнула, подтверждая его мудреные рассуждения. Если говорить откровенно, то я и сама была рада, что в поездке меня будет сопровождать надежный товарищ. Одно дело - отправиться в дорогу с малолетней сестрой и компаньонкой в чисто женской компании, если не считать, конечно, так называемого брата, от которого не ведаешь, чего можно ожидать. И совсем другое - знать, что рядом всегда будет друг, способный защитить тебя в тяжелой ситуации.
   - Вильгельм наверняка придет в бешенство, - пробормотала я и тут же расплылась в пакостливой улыбке. - Но так ему и надо! Уже заранее сгораю от предвкушения увидеть его лицо, когда он узнает столь ошеломительную весть!
   - Боюсь, что я не могу сказать такого же в отношении Габриэль. - Гилберт кисло усмехнулся. - Пожалуй, я пойду, Хлоя. Мне предстоит весьма непростой разговор.
   - Это твое предложение затруднительно для тебя, - мгновенно встрепенулась я, почувствовав угрызения совести, - то...
   - Не беспокойся, - оборвал меня Гилберт и встал, поставив на стол опустевшую чашку. - Я сказал, что намерен сопровождать тебя - и так будет. Все остальное лишь мои проблемы.
   После чего вежливо наклонил голову, прощаясь, и вышел прочь из гостиной.
  

***

   Стоило признать, я ожидала от процедуры окончательного вступления в наследство большей помпы и торжественности. Но в действительности все прошло на удивление буднично и просто. Ровно в полдень в дверь моего дома постучался невзрачный молодой человек в сером поношенном сюртуке и грязных сапогах. Он даже не стал проходить в гостиную, вместо этого сунул мне на подпись прямо в прихожей бумагу с гербовой печатью, которая гласила, что отныне я становлюсь полноправной владелицей всего состояния покойной Элизы Этвуд. На мои робкие вопросы о том, как поживает Дуглас Паттерсон, поверенный моей прабабушки, а заодно, как оказалось, и один из самых знаменитых экзорцистов Итаррии, молодой человек предпочел отмолчаться. Лишь неохотно обронил, что у Дугласа много дел, поэтому он не сумел приехать и лично засвидетельствовать свое почтение, однако передавал мне и Анне пламенные приветы. Если когда-нибудь мне понадобятся услуги поверенного, то я могу написать письмо Дугласу на его столичный адрес. И молодой человек обронил название улицы, которое я моментально забыла.
   Уладив все необходимые формальности, гость тотчас же удалился. Его визит занял лишь пару минут, вряд ли больше. Но едва он покинул дом, как в дверь вновь постучались. В первое мгновение я решила, что вернулся прежний визитер, забыв о какой-нибудь мелочи, но буквально через миг, выполняя нашу давнишнюю договоренность и не дожидаясь, когда ей откроют, в прихожую без приглашения ворвалась Габриэль. Благо, что я не успела подойти к порогу, поэтому распахнувшаяся дверь не сбила меня с ног.
   - Ты! - гневно рявкнула Габриэль, сфокусировав на мне взгляд своих серых глаз, сейчас пылающих яростью, и я невольно попятилась. Уж больно угрожающий был у нее вид: шляпка съехала набок, светлые волосы растрепались, будто она бежала всю дорогу ко мне, рот кривится от непонятных гримас. Ой, кажется, Габриэль совершенно не обрадовалась, узнав про решение своего жениха сопровождать меня в грядущей поездке.
   - Ты!.. - повторила Габриэль, задыхаясь от избытка переполняющих ее эмоций. - Ты...
   Запнулась, видимо, подыскивая подходящее определение моему ужасному поведению, и внезапно разрыдалась в полный голос. Слезы столь стремительным потоком хлынули из ее глаз, что я окончательно растерялась. О небо, неужели она так сильно поругалась с Гилбертом из-за меня?
   - Габби... - нерешительно промямлила я, делая шаг к ней навстречу. - Ну что ты, в самом деле...
   А в следующий момент многострадальная входная дверь вновь без предупреждения распахнулась, и в прихожую ввалился донельзя взволнованный Гилберт. По его запыхавшемуся виду было понятно, что ему тоже пришлось преодолеть путь до моего дома бегом.
   - Габби, ты все неверно поняла! - глотая от волнения окончания, выпалил он. - Я и думать не мог бросить тебя. Что ты себе всякую чушь напридумывала?
   Габриэль в ответ разревелась пуще прежнего. От судорожных рыданий ее колотила сильнейшая дрожь, и она никак не могла выдавить из себя хотя бы слово.
   В прихожую, заинтересованная непонятным шумом, выглянула Герда. При виде столь душераздирающей сцены всплеснула руками, развернулась и, рассыпая по коридору дробь каблуков, стремительно скрылась где-то в глубинах дома.
   - Ну Габби... - мученически протянул Гилберт, глядя на заплаканную девушку со все возрастающим ужасом. - Да что случилось-то? Какая муха тебя укусила?
   Я с тоской покосилась на лестницу, ведущую на второй этаж. Может быть, плюнуть на все и сбежать, оставив влюбленных самостоятельно разбираться со своими проблемами?
   Однако словно в насмешку надо мной и моим вполне объяснимым желанием огородить себя от ненужных разборок, дверь, ведущая на улицу, открылась вновь. Но теперь на пороге предстал Вильгельм, который опасливо заглянул в дом, не рискуя пока зайти. Ошарашенно уставился на залитую слезами Габриэль, затем посмотрел на расстроенного Гилберта и, наконец, остановил свой взгляд на мне.
   - Я услышал крики и плач, - поторопился объясниться он, увидев, как я красноречиво вздернула бровь, недовольная его наглостью. Ишь ты, мог бы и постучаться. То, что позволено моим друзьям, не дозволено иным людям. - Испугался, что случилось что-то страшное, вот и... А что, собственно, происходит?
   - Вино, я несу вино! - Эхом отразился от стен крик Герды, не дав мне ответить на его вопрос. - Габби, девочка моя, сядь и выпей.
   И в прихожую, где и без того уже не оставалось свободного места, вновь бегом ворвалась моя помощница по хозяйству. В руках она тащила стул, под мышкой была зажата бутылка вина и бокал.
   Происходящее все больше и больше напоминало мне какую-то немыслимую комедию абсурда. От шума и постоянного мельтешения перед глазами у меня начало ломить виски. Тем более что все незваные гости вдруг решили заговорить одновременно. Габриэль наконец-то справилась со своей слезной истерикой и тоненько-плачущим голоском начала что-то выговаривать расстроенному Гилберту. Тот, не слушая ее, бормотал, что она все неправильно поняла. Вильгельм продолжал занудно задавать один и тот же вопрос, пытаясь выяснить, что происходит. Герда настойчиво усаживала Габриэль на стул и потрясала перед ее носом бутылкой вина, не обращая внимания на то, что девушка ее просто не слышит.
   В какое-то мгновение головная боль стала невыносимой, сконцентрировавшись на дне глазниц. Картинка окружающей действительности вдруг зарябила ярко-алыми всполохами, будто все на самом деле происходило не со мной.
   - Хватит!
   Я не сразу поняла, что этот львиный рык вырвался именно из моего горла. Но вдруг оказалось, что в прихожей воцарилась мертвая тишина, и все испуганно смотрят на меня.
   - Хватит, - уже спокойнее повторила я. Вырвала из рук Герды стул и царственно опустилась на него - слишком сильно вдруг задрожали колени, налившись предательской слабостью. Затем так же без спроса выхватила бутылку вина и сделала несколько больших глотков прямо из горла, совершенно не переживая при этом, что о моих манерах может подумать сводный брат.
   Алкоголь сделал свое дело. Начавшаяся было мигрень улеглась, оставив как напоминание о себе лишь небольшую тяжесть в затылке. Зрение вновь обрело прежнюю четкость, и пропало ощущение, будто все происходящее является лишь дурно разыгранным спектаклем.
   - Ты! - Я невежливо ткнула пальцем в Габриэль, чье хорошенькое личико было еще мокрым от слез. - Какого демона происходит? С чего вдруг ты устроила это представление?
   - Но Гилберт сказал... - Габриэль опять плаксиво скуксилась, однако я скорчила настолько злобную физиономию, что она не рискнула начать новый приступ плача, вместо этого сбивчиво затараторив: - Он сказал, что уедет с тобой. И я подумала... Подумала... Что он бросает меня.
   Я хмуро посмотрела на Гилберта. А ведь он обещал мне, что никаких проблем с Габби не возникнет. Мол, он объяснит ей всю сложившуюся ситуацию.
   - Да я даже не успел толком договорить! - обиженно воскликнул он, без слов приняв причину моего неудовольствия. - Габби вылетела из дома, не дослушав и первой фразы. Причем с такой скоростью, что я не сумел ее догнать, хотя и очень старался.
   - Позвольте вопрос, - внезапно подал голос Вильгельм, который все это время растерянно переминался с ноги на ногу, видимо, не ожидая, что попадет в такую гущу событий. - Какой отношение вы, молодой человек, имеете к нашей поездке?
   - Вот именно! - воинственно вскинулась Габриэль, почувствовав неожиданную поддержку. - Какое отношение ты, Гилберт, имеешь к поездке Хлои и ее сестры?
   - Самое прямое, - уклончиво проговорил Гилберт и замолчал, жалобно на меня уставившись.
   Я мысленно выругалась, без особых проблем поняв причины его затруднительного положения. Гилберт по всей видимости не успел предупредить Габриэль о том обмане, который мы приготовили для моего сводного брата. Будет крайне глупо сказать сейчас, будто он является моим троюродным братом, поскольку Габриэль прекрасно знает, что это не так. Не думаю, что она сумеет удержаться от выражения законного недоумения, а значит, Вильгельм наверняка заподозрит неладное.
   - И все-таки? - продолжал настаивать Вильгельм. - Если память мне не изменяет, то вчера речи о подобном не шло. С какой стати мне приглашать вас, молодой человек, в дом моего отца?
   - Потому что... потому что... - забормотал совершенно сбитый с толку Гилберт, не представляющий, как выбраться из этой безвыходной, в общем-то, ситуации.
   - Я все знаю! - перебила его Габриэль. В ее серых глазах вновь засверкали прозрачные бусины слез. - Сколько можно делать из меня дурочку? Признайся, что ты любишь Хлою! Просто у тебя не хватает смелости объясниться со мной. А в эту поездку ты хочешь отправиться для того, чтобы познакомиться с ее отчимом и испросить благословения на ваш брак!
   Глаза Вильгельма от этого признания округлились и размером стали с кофейное блюдце. На его лице поочередно отразилась сложная смесь эмоций: от крайнего изумления до испуга, который почему-то сменился злостью. Хм-м... Как-то странное, если честно. Особенно непонятно последнее чувство.
   - Это правда? - требовательно спросил он у меня вмиг охрипшим голосом и рванул от волнения ворот сюртука, не заметив, что тем самым едва не выдрал с мясом верхнюю пуговицу.
   Что скрывать, столь бурная реакция меня немало удивила. По какой причине, хотелось бы знать, он так взбудоражился от невинного, в общем-то, известия о том, что его сводная сестра может с кем-нибудь встречаться? В конце концов, не так давно мне исполнилось двадцать один. Многие люди старой, так сказать, закалки считают, что в этом возрасте уже неприлично оставаться незамужней. Мол, самая пора обзавестись мужем и ребенком.
   - А тебе не все ли равно? - огрызнулась я, не развенчивая пока заблуждение Габриэль. Не то, чтобы мне нравилось истязать девушку, заставляя ее мучиться от ревности. Просто пока куда важнее мне было понять причины столь загадочного поведения сводного брата.
   - Ты - моя сестра, поэтому мне, естественно, не все равно! - отчеканил Вильгельм. Перевел взгляд на Гилберта, который с совершенно потерянным видом хлопал ресницами и что-то неразборчиво бубнил себе под нос, видимо, силясь найти слова для успокоения своей невесты, и ледяным тоном отчеканил: - И потом, сдается мне, ты выбрала себе в женихи не очень порядочного человека. Иначе почему он водит за твоей спиной шашни с какой-то там служанкой?
   Что меня всегда поражало в братце, так это его умение безошибочно определять сословие человека. Вот скажите, каким образом он понял, что Габриэль не входит в дворянство? Уж никак не по гардеробу. Одета девушка была самым обыкновенным образом: приталенное теплое пальто с меховой оторочкой, симпатичная шляпка, сейчас совершенно съехавшая и державшаяся на одной шпильке. Пожалуй, точно такой же наряд выбрала бы и я, отправившись в гости к кому-нибудь.
   Между тем жестокие слова Вильгельма попали прямо в цель. Что скрывать, Габриэль всегда стеснялась разницы в сословном положении с Гилбертом, считая себя недостойной для него парой. Вот и теперь, услышав нелестное определение из уст моего братца, она залилась ярко-алой краской смущения, приглушенно ахнула и покачнулась, словно ноги отказались служить ей. Благо, что ее успела подхватить под локоть Герда, которая как раз стояла рядом и смущенно вертела в руках оказавшийся ненужным бокал.
   В прихожей опять все разом загалдели. Гилберт подскочил к Габби и принялся горячо убеждать ее в своей любви. Вильгельм шумно выражал свое возмущение нравами нынешней молодежи, совершенно забыв при этом, что является ровесником всем присутствующим за исключением моей помощницы по хозяйству. Габриэль опять принялась всхлипывать.
   Я мученически возвела очи долу, поняв, что кошмар продолжается. В висках опять зашевелилась задремавшая было мигрень, раз за разом пронзая мою несчастную голову раскаленными спицами боли. И внезапно я увидела Анну. Сестра притаилась на лестнице, отстраненно наблюдая за происходящем внизу. Она сидела прямо на ступеньках, положив на колени стиснутые до белых костяшек остренькие кулачки, и почему-то улыбалась. Заметив, что я увидела ее, Анна медленно сфокусировала на мне взгляд своих бесконечно голубых безмятежных глаз. И на какой-то миг мне стало очень страшно. Так страшно, что по моей спине пробежали холодные мурашки. Показалось, будто на меня посмотрело древнее создание, на короткий срок для собственного развлечения принявшее облик маленькой невинной девочки.
   Однако в следующее мгновение Анна растерянно моргнула - и наваждение схлынуло. Я вновь видела перед собой любимую сестренку, с тоской и испугом взирающую на разгоревшийся по новому витку скандал.
   - Ну все, достаточно!
   С этими словами я встала со стула. Удивительно, на сей раз я произнесла это без крика, однако в прихожей моментально воцарилась тишина.
   - Габриэль, успокойся, между мной и Гилбертом нет никаких отношений, кроме дружеских, - отчеканила я, строго глядя на заплаканную девушку. - Он действительно едет со мной, но лишь как приятель, способный оказать необходимую поддержку.
   - А тебе не кажется, что прежде было бы неплохо испросить моего на то позволения? - ядовито осведомился Вильгельм, даже не пытаясь скрыть неприязни во взглядах, которые он то и дело бросал на Гилберта. - Ты прекрасно знаешь, что мой отец никогда не любил гостей. И в любом случае это крайне неуместно - присутствие по сути абсолютно постороннего человека в имении, когда там происходят столь печальные события!
   - Кто сказал, что ваш отец вообще меня увидит? - тут же отозвался Гилберт и с нарочитым недоумением пожал плечами. - Насколько я понял по вашим словам, его состояние так плачевно, что он наверняка не встает с кровати. А значит, мы вряд ли столкнемся с ним в коридорах вашего имения. Обещаю, что буду вести себя тише воды, ниже травы, лишь бы не потревожить его покой.
   - Я не сомневаюсь в вашем благоразумии. - Вильгельм презрительно фыркнул в ответ на эти слова. - Однако по-прежнему не понимаю, в чем заключается необходимость вашего присутствия в моем доме.
   - Беспокойство за Хлою и Анну, - честно произнес Гилберт после краткой заминки. - Как я понимаю, дорога к вашему имению займет несколько дней. Обратно они отправятся явно не сразу же, а поздняя осень - не самая лучшая пора для путешествий. Это время разгула всевозможного отребья. Да, Хлою и Анну будет сопровождать Герда, но многое ли она сможет сделать, если на них нападут? Согласитесь, они будут представлять слишком легкую добычу.
   - Я могу выделить для сопровождения сестер кого-нибудь из слуг, - неуверенно предложил Вильгельм. По его растерянному виду было понятно, что он явно не ожидал столь весомого возражения со стороны Гилберта, объясняющее необходимость участия приятеля в нашем путешествии.
   - Кого-нибудь из слуг? - Теперь уже Гилберт фыркнул с нескрываемым пренебрежением и презрением. - Полноте. Вы ведь прекрасно знаете, как часто они оказываются замешенными при нападениях на хозяев. А Хлоя, как вы верно вчера заметили, сейчас стала одной из самых состоятельных дам Итаррии, и за ней вполне может начаться настоящая охота, причем не со стороны брачных аферистов, а со стороны самых обычных разбойников - охотников за выкупом. Неужели вам настолько безразлична безопасность сестры?
   И без того от природы длинное лицо Вильгельма вытянулось еще сильнее от заключительного вопроса Гилберта. Мой сводный брат в замешательстве посмотрел на меня, затем перевел взгляд на все еще тихонько всхлипывающую Габриэль и неожиданно воссиял радостной улыбкой.
   - Хорошо! - с непонятным воодушевлением вдруг согласился он. - Только она тогда едет с нами! - и его тонкий и по-девичьи хрупкий палец ткнул по направлению к Габриэль.
   Мои брови сами собой взметнулись вверх, но почти сразу же я прикусила губу, удерживаясь от глупого хихиканья. Видать, мой братец действительно подумал, что между мной и Гилбертом могут существовать некие отношения, которые мы скрываем от окружающих, раз приятель так рвется сопровождать меня в поездке, вот и решил предпринять, так сказать, превентивные меры. Вильгельм, должно быть, предположил, что присутствие Габриэль будет связывать нам руки и мешать наслаждаться жизнью и друг другом. Ну что же, это и мне, и Гилберту даже на руку. Во-первых, чем больше народа - тем веселее. А во-вторых, участие в поездке поможет утихомирить столь некстати разыгравшуюся ревность Габриэль.
   К слову, она сама несколько опешила от внезапного то ли приказа, то ли пожелания человека, который к тому же был ей совершенно незнаком. Но почти сразу в ее серых глазах зажегся огонек решимости, и она с вызовом вздернула подбородок, бросив на меня преисполненный непонятным злорадством взгляд.
   - Да! - воскликнула она. - Так будет лучше всего!
   После чего круто развернулась на каблуках и исчезла за дверью с той же стремительностью, с которой появилась здесь. Лишь медленно и печально спланировала на пол шляпка, все-таки не удержавшись на ее встрепанной головке.
   - Куда это она? - обескураженно поинтересовался Вильгельм, вряд ли ожидая, что его невольная союзница так поспешно исчезнет.
   - Предполагаю, что за вещами, - меланхолично отозвалась я, делая еще один крохотный глоток вина в безуспешной попытке совладать с головной болью, некстати пробудившейся от всей этой суеты. Но все зря, приступ не торопился отступать. Перед глазами по-прежнему мельтешили черные мушки, виски то и дело пронзало острой раскаленной иголкой.
   Н-да, как-то невесело начиналась моя поездка. Что же, будем надеется, что все это лишь временные затруднения, и в дальнейшем обойдется без неприятных сюрпризов.
   Словно в унисон моим мыслям мигрень на какой-то краткий жуткий миг стала совершенно невыносимой. Наверное, именно из-за этого почудился краткий издевательский смешок, прозвучавший неожиданно близко, поскольку когда я удивленно завертела головой - то никого рядом не обнаружила.
  

***

   Как и следовало ожидать, в путь мы пустились лишь в вечерних сумерках. Осенью темнеет рано, тем более что после обеда прежде безоблачное небо заволокло плотными свинцовыми тучами, из которых то и дело принимался накрапывать мелкий противный дождик. Время отъезда отодвинули и сборы Габриэль. Как девушка ни пыталась спешить, но только на разговор с матерью у нее ушло никак не меньше часа. София отнюдь не обрадовалась неожиданному известию о том, что ее дочь собирается в гости к моему отчиму. И дело было даже не во внезапности этой затеи. Основная проблема заключалась в том, что кому-то необходимо было присматривать за Амалией - бабушкой Гилберта, которая к настоящему моменту из-за преклонного возраста почти выжила из ума. И по всему выходило, что столь нелегкую обязанность придется взвалить на свои плечи именно Софии. Конечно, достойная плата помогла бы ей смириться со столь печальным известием, но к настоящему моменту род Валоно, к которому принадлежал Гилберт, был практически разорен, поэтому у моего приятеля просто не оказалось денег, чтобы должным образом отблагодарить женщину за хлопоты.
   Пришлось вмешаться мне. Я тайком шепнула Софии, что обещаю заплатить ей тройной гонорар за те дни, которые ей придется провести один на один с безумной старухой, дожидаясь возвращения Гилберта и дочери. Это смягчило сердце женщины, и она неохотно согласилась. Не знаю, заподозрил ли Гилберт, в чем именно заключалась моя помощь, но он мудро не стал расспрашивать меня, как именно мне удалось переубедить Софию. И я не стала откровенничать с ним, прекрасно понимая, что иначе рискую обидеть друга, который очень болезненно относился к любым напоминаниям о его бедственном материальном положении.
   Так или иначе, но наша разношерстная компания выдвинулась в дорогу лишь тогда, когда под деревьями уже начал деловито извиваться пока еще прозрачный лиловый сумрак, густеющий на глазах. Понятное дело, в одну повозку мы все не поместились. Пришлось потратить еще не меньше получаса драгоценного времени, выясняя, кто с кем поедет. Габриэль не желала расстаться с женихом и на миг. Тот рвался в одну карету со мной, видимо, как нельзя более серьезно восприняв добровольно принятую роль защитника. Я в свою очередь не хотела выпускать даже на миг из поля зрения сестру, опасаясь, что иначе Вильгельм может похитить ее. Мои страхи полностью разделяла Герда, да и сама Анна расплакалась, когда зашла речь о том, что их могут развести по разным повозкам. Один Вильгельм сохранял видимость спокойствия. Мой сводный братец словно полностью смирился с тем, что его будет сопровождать такое количество постороннего и незнакомого народа. Он отстраненно наблюдал за нашей горячей перепалкой по распределению мест в каретах, не делая никаких попыток вмешаться. Я изредка бросала на него любопытствующие взгляды, силясь застать врасплох и поймать на его лице отражение истинных эмоций. Однако все зря. Лицо Вильгельма напоминало застывшую равнодушную маску. Лишь на самом дне зрачков тлел непонятный мне огонек злорадного предвкушения.
   Наконец, со спорами было покончено. Путем неимоверных расчетов мы пришли к выводу, что логичнее всего будет поступить так. В первой карете поеду я, Анна, Герда и Вильгельм. Во второй - Габриэль и Гилберт. Я надеялась, что последний не станет терять времени, а воспользуется удачным моментом и объяснит своей подруге, насколько глупа и безосновательна была ее вспышка ревности. Все-таки этой парочке не мешает выяснить отношения до приезда в имение Мюррей. Габриэль до сих пор смотрит на меня волком. Кто даст гарантию, что она не устроит новой сцены ревности перед глазами моего отчима? Ох, даже страшно представить, что тогда случится. Генрих Мюррей вряд ли упустит столь удобную возможность, чтобы язвительными замечаниями отыграться на своевольной падчерице.
   В последний раз проверив, заперта ли дверь и ставни дома, я первой забралась в карету. Устало откинулась на спинку сидения и смежила веки, слушая, как остальные занимают свои места. Не очень хорошая идея - пускаться в дорогу на ночь глядя. Но это лучше, чем откладывать поездку на следующее утро. А то мало ли, что еще может произойти.
   Спустя неполную минуту снаружи раздался крик кучера и свист кнута. Повозка дернулась, тяжело заскрипела и двинулась вперед. Я бросила последний взгляд на мрачно высящийся в вечернем сумраке дом, который сейчас казался ослепшим от закрытых ставней. Ну что же, будем надеяться, что наша разлука не продлится долго, и я скоро вернусь, разделавшись с неприятными родственными обязанностями.
  

***

   Удивительно, но путешествие, которое началось с шумных ссор и скандалов, продолжилось мирно и спокойно. Я беспокоилась, что Вильгельм по своему обыкновению примется изводить меня бесконечными сомнительными остротами, но мой сводный братец при любых разговорах предпочитал отмалчиваться, даже на прямые вопросы отвечая неразборчивым хмыканьем или ничего не значащими междометиями. Порой я даже забывала об его присутствии в карете, настолько тихо и незаметно он себя вел. Просто сидел, неестественно выпрямившись и устремив взгляд своих белесых глаз куда-то поверх наших голов.
   Гилберт и Габриэль тоже помирились. Для проведения ночлега мы обычно останавливались на постоялых дворах, где каждое утро видели эту парочку, сладко воркующей за завтраком. Но несколько раз во время общего разговора я все-таки ловила на себе недовольные взгляды Габриэль, брошенные исподтишка. Поэтому во имя собственного спокойствия вскоре я отказалась от бесед с Гилбертом и старалась не оставаться с ним наедине, дабы не быть понятой превратно. К тому же меня не оставляло чувство, что Вильгельм тоже исподволь следит за мной, особое внимание уделяя тому, как я общаюсь с приятелем.
   Погода для конца октября стояла на удивление хорошая. Пусть небо и хмурилось тучами, но дождей почти не было. Лишь изредка начинала накрапывать морось, которая, однако, вскоре прекращалась. Порой сквозь прорехи быстро бегущих облаков мелькало неяркое солнышко. Да, оно уже давно не грело, но от него на душе становилось намного теплее, а мрачные мысли сами собой исчезали.
   Не прошло и недели, как наше неспешное путешествие подошло к своему логическому завершению. Утром Вильгельм вышел к завтраку, широко улыбаясь, и даже попытался потрепать Анну по голове. Сестра ловко увернулась от внезапного проявления братской любви и на всякий случай спряталась за спиной у Герды. Впрочем, Вильгельм не обратил на это внимания, приветствовав меня кратким кивком.
   - Доброе утро, сестричка, - промурлыкал он, присаживаясь напротив. Тотчас же юная верткая служанка постоялого двора поставила перед ним кружку обжигающе горячего, но, увы, дурно сваренного кофе и тарелку с почти сгоревшей яичницей, плавающей в прогорклом жиру.
   - Доброе, - кратко отозвалась я, пытаясь выловить из своей порции кусочки ветчины, не успевшие от старания местного повара превратиться в угли.
   - Ты уже узнаешь родные края? - Вильгельм явно был настроен поболтать. Он опасно откинулся на спинку шаткой скамейки, словно не услышав, как от этого она душераздирающе заскрипела, и испытующе посмотрел на меня.
   - Провинция Нормон никогда не была для меня родной. - Я пожала плечами. Подумала немного и добавила с чуть уловимым сарказмом: - И потом, мне не нравится здешний климат. Болота зачастую бывают губительны. Особенно для женского здоровья.
   На последней фразе я сделала особый упор, намекнув на то, что и моя мать, и мать Вильгельма умерли от чахотки - настоящего проклятья этой местности. Не удивлюсь, если и сам Генрих подхватил этот страшный недуг. Помнится, при нашей последней встрече он как-то подозрительно надсадно кашлял.
   - Возможно. - Улыбка Вильгельма немного поблекла. Видимо, он все-таки уловил потайной смысл в моем резонном замечании. Но практически сразу братец улыбнулся с прежней раздражающей меня самоуверенностью, небрежно обронив: - Болезни - это испытания, которые даруют нам боги. А зачастую они служат в качестве наказания за те или иные проступки. Уверен, если истово служить своему покровителю, то он обережет тебя от любых бед.
   - Вот как? - Я изумленно хмыкнула, не совсем понимая, что хотел сказать этим Вильгельм. - И какого же бога обидел твой отец, раз Генриха сразил смертельный недуг?
   - Вопрос не в этом. - Вильгельм покачал головой, словно досадуя на мою недогадливость. - Вопрос в том, как ему заслужить прощение.
   Я переглянулась с Гердой, которая присутствовала при столь странной беседе. Моя помощница по хозяйству как раз заканчивала заплетать длинные волосы Анны в косу, но на мгновение прервалась, тоже удивленная странными недомолвками в репликах моего брата.
   - Ладно, не суть, - поторопился поменять тему разговора Вильгельм, почувствовав всеобщее недоумение. - Это я так... На голодный желудок меня всегда тянет рассуждать, поэтому не обращайте внимания.
   И с преувеличенным аппетитом набросился на яичницу, чей вид, если честно, лично у меня вызывал только омерзение.
   Больше в это утро мы не разговаривали. Вскоре к нам присоединились Гилберт и Габриэль, но даже шуточки этой парочки не смогли улучшить напряженную атмосферу, повисшую над общим столом. Тяжелое молчание сохранялось и в карете. Я прильнула к окну, силясь разглядеть хоть что-нибудь заслуживающее внимания в унылом пейзаже. Однако все зря. По обе стороны от кареты тянулись бесконечные вересковые пустоши, сливающиеся на горизонте с серым низким небом, из мягкого подбрюшия которого вновь начал сочиться дождь. Глазу не за что зацепиться. Помню, как я радовалась, когда вырвалась из этого царства бесконечного уныния. Даже вечно сырой Батфилд, окутанный постоянными туманами, казался мне городом из сказки по сравнению с теми краями, который выбрал Генрих для своего имения. Ведь там было море. Его присутствие незримо чувствовалось в воздухе, насыщенном ароматом соли, гниющих водорослей и криками чаек. Что уж говорить про Аерни, затерявшийся среди лесов цветущей провинции Вельд. Удивительное дело, прошло не больше недели, как мы покинули этот крохотный провинциальный городок, но я уже скучаю по нему. Да, порой мои соседи бывали невыносимо любопытны, порой мне докучали постоянные расспросы и неизменные приглашения на всевозможные чаепития, которые просто нельзя было проигнорировать, но только там я впервые ощутила себя счастливой. Это было очень странное чувство - понимать, что кому-то действительно есть до тебя хоть какое-то дело. Джоанн Атчесон, в доме которой я несколько лет провела в Батфилде, тоже была добра ко мне, но за ее заботой я всегда ощущала некий привкус долга, ведь она взяла меня к себе в компаньонки лишь по просьбе моей прабабушки. В Аерни все было иначе. Именно там я обзавелась настоящими друзьями и познала истинное счастье самостоятельной жизни, когда ни от кого не зависишь. И вот теперь это возвращение в ненавистное имение рода Мюррей.
   Я невесело вздохнула и тряхнула головой, заставив себя отвлечься от печальных мыслей. Ладно, будем надеяться, что Вильгельм не обманул меня. Всего лишь визит вежливости к одру умирающего отчима - и нас с Анной отпустят восвояси. Пожалуй, я все-таки предложу сводному брату неплохие отступные за оформленное должным образом опекунство над сестрой. Он всегда был жаден до денег, надеюсь, это заставит его подписать необходимые бумаги. И таким образом я получу гарантию, что больше никогда в жизни наш с Анной покой не потревожат так называемые родственники.
   Тем временем местность за окнами повозки неуловимо изменилась. Бескрайняя равнина сменилась невысокими холмами, покрытыми все тем же вереском. Теперь то и дело от основной дороги отходили побочные, ведущие, как я догадывалась, к домам, подобным тем, где жил Генрих и Вильгельм. Данное поселение нельзя было назвать городом в полном смысле этого слова. Жители провинции Нормон слишком дорожили одиночеством, которое словно превратили в смысл своего существования, поэтому никому не позволили бы поселиться рядом. Зачастую между соседними домами пролегало не менее мили, а то и более. Такое расстояние позволяло в полной мере насладиться чувством затерянности среди бесконечных холмов и болот.
   Я пожала плечами, ведя сама с собой мысленный диалог. Впрочем, кто я такая, чтобы осуждать подобный образ жизни? Да, мне он не нравится, но это не значит, что все должны разделять мое мнение. Кого-то, напротив, приведут в ужас докучливые соседи, от любопытства которых не скроешься даже за стенами собственного дома. Все дело в привычках и характере.
   - Скоро, - неожиданно прошептал Вильгельм. Его глаза горели от непонятного возбуждения, тонкие бескровные губы кривились в гримасах, и он то и дело облизывал их. Меня аж передернуло от отвращения при виде его танцующего языка.
   - Скоро, - повторил Вильгельм, не обратив на мою реакцию ни малейшего внимания. - Мы уже подъезжаем.
   И он был прав. Прошло не более часа, как повозка свернула с накатанной дороги на более ухабистую. Карету сильно затрясло, несколько раз я больно приложилась затылком о стену. Благо, это не продлилось долго. Вскоре мы обогнули широкий пологий холм, закрывающий имение рода Мюррей от посторонних глаз, и перед нами словно по мановению волшебной палочки предстало трехэтажное приземистое строение, окруженное плотной изгородью из колючего кустарника.
   Меня всегда поражало то обстоятельство, что мой отчим при всем своем состоянии, весьма приличном по меркам Итаррии, никогда не пытался придать хоть какое-нибудь изящество своему жилищу. Больше всего его дом напоминал обычный прямоугольник, словно целиком вытесанный из серого камня. Никаких башенок или флигелей, никакого болотного плюща, который любили пускать в здешних краях по стенам зданий.
   По моей спине пробежала холодная дрожь, когда я смерила дом взглядом. Казалось, за то время, пока меня здесь не было, он стал еще ниже, прильнул к земле, словно дикий зверь, готовый к нападению.
   - Хлоя, - неожиданно всхлипнула Анна. Прижалась к моему плечу, и я машинально обняла ее, пытаясь успокоить.
   - Ничего, моя маленькая, - прошептала я и легонько поцеловала ее в затылок. - Мы тут ненадолго. Совсем скоро мы вернемся в Аерни, обещаю!
   И запнулась, перехватив в этот момент взгляд своего сводного брата. Он посмотрел прямо на меня и зло усмехнулся, обнажив мелкие, острые, как у крысы, зубы. А в его глазах полыхнуло пламя непонятного мне торжества.
  

***

   Как я ни пыталась настоять на своем, но нам с Анной выделили отдельные спальни для проживания. Одно радовало - сестру поселили вместе с Гердой, неподалеку от комнат Габриэль и Гилберта, и это обстоятельство не могло не радовать меня. Правда, настораживало то, что из всех новоприбывших меня единственную сослали на третий этаж, в то время как все остальные устроились на втором. Это было странно. Насколько я помнила, на третьем этаже никогда не было гостевых спален. Да что там, даже жилым его можно было считать с большой натяжкой. Здесь располагалась обширная библиотека Генриха, его рабочий кабинет и несколько крепко запертых комнат, входить в которые мне было наистрожайше запрещено. Отчим любил утверждать, что холод и сухой воздух благоприятно действуют на старинные книги, замедляя процессы разрушения и останавливая рост плесени, поэтому, сколько себя помню, этот этаж практически не отапливался. По всей видимости, эту традицию поддерживали и теперь. По крайней мере, мое дыхание продолжало оседать белым облачком на меховой воротник пальто, когда я вошла в пусть и просторное, но темное помещение, где мне было суждено провести несколько ночей.
   - Прохладно, - заметила я, обращаясь к молчаливому слуге, показывающему мне дорогу.
   Тот невыразительно пожал плечами, поставил около порога мой чемодан и прищелкнул пальцами. Тотчас же под потолком пробудился магический шар. По всей видимости, он почти исчерпал свой энергетический запас, поскольку его тусклого света едва хватало, чтобы осветить центр комнаты, в то время как углы продолжали утопать в сумерках. Не стоит и мечтать, что он сумеет согреть меня ночью.
   Негромко цокая каблуками, я неспешно прошлась по своим новым владениям. Комната была даже больше, чем мне показалось вначале. Правда, у меня создалось впечатление, что раньше она использовалась для каких-то других целей, но не как спальня. На это указывала криво поставленная кровать, видимо, внесенная сюда совсем недавно в спешке, царапины на полу, словно тут двигали мебель, и маленькое крошечное оконце, больше напоминающее своими размерами бойницу в старинной крепости. Что скрывать, именно это меня удивило куда больше остальных странностей, поскольку в других комнатах окна были обычного размера. Я на всякий случай внимательно осмотрела все стены и, убедившись, что не пропустила никаких хитро замаскированных ставень, в полнейшем изумлении обернулась к дверям, намереваясь получить необходимые объяснения у слуги.
   Однако тут меня ожидало очередное разочарование. Слуга уже куда-то удалился. Удивительно, что его уход прошел незамеченным для меня. Вроде бы, я постоянно старалась держать порог в поле своего зрения.
   Недоумевая все сильнее и сильнее, я еще раз прошлась по комнате, изучая ее скудную обстановку и силясь понять, что здесь было раньше. Неужели меня поселили в одно из помещений, где Генрих хранил свою богатую коллекцию книг? По всему выходит, что так. На это указывали книжные шкафы, расположенные у дальней стены. По всей видимости, даже пустые они оказались слишком тяжелыми, чтобы их вынести прочь.
   Я подошла ближе и провела пальцем по одной из дубовых полок. Радует, что хоть пыли нет.
   Если не считать прикроватного столика, то больше мебели в комнате не было. Из-за этого обстоятельства и размеров помещения казалось, будто я угодила в склеп. Любой мой шаг отражался эхом от стен. Н-да, мрачноватое местечко. Думаю, Генрих долго выбирал, куда же поселить своевольную падчерицу, чтобы напомнить ей о своей нелюбви. Что же, стоит заметить, это ему удалось с блеском.
   - Хлоя? - В следующее мгновение в комнату ворвалась Габриэль, благо, что дверь оставалась распахнутой настежь. И тут же застыла, округлившимися от удивления глазами рассматривая скудную обстановку моего временного обиталища. Затем перевела преисполненный ужаса взгляд на меня и выдохнула: - О небо, Хлоя, только не говори, что тебя тут поселили!
   - Не скажу, - меланхолично отозвалась я и подошла ближе к кровати. Откинула покрывало и недоверчиво пощупала простынь и одеяло. Затем не выдержала, наклонилась и понюхала наволочку. Ну хоть здесь повезло. Генрих все-таки расщедрился на чистое белье. А то он вполне мог приказать застелить кровать какими-нибудь затхлыми тряпками. После чего выпрямилась и грустно улыбнулась Габриэль, которая наблюдала за моими действиями с прежним недоверчивым ужасом в глазах. - Но, по-моему, все и без слов понятно.
   - Как так можно! - Габриэль возмущенно всплеснула руками и неохотно переступила через порог, то и дело оглядываясь на ярко освещенный коридор, словно опасаясь, что в любой момент дверь может захлопнуться, и мы останемся в холодной темной комнате одни. - Насколько я поняла, Генрих Мюррей является тебе отчимом. Почему для нас, обычных и к тому же незваных гостей, которых он никогда в жизни не видел, приготовили нормальные спальни, а тебя оставили в каком-то... каком-то...
   И она замолчала, кусая губы от возмущения и не в силах подобрать должного определения этому помещению.
   - Это вполне в его духе. - Я пожала плечами. - Генрих всегда считал, что трудности закаляют характер. Поэтому к родным он зачастую относился намного суровее, чем к незнакомым людям. К примеру, он очень любил мою мать. Это я знаю абсолютно точно. Но это совершенно не мешало ему сурово отчитывать матушку за любую мою провинность или же малейшее проявление несогласия с ним в каких-либо житейских или хозяйственных вопросах.
   Я не стала углубляться в подробные объяснения, невольно окунувшись в невеселые воспоминания о своем детстве. Но мне действительно тяжело было упрекнуть Генриха в нелюбви к моей матери. Мало кто из дворян возьмет в жены женщину, ранее состоявшую в третьем сословии и овдовевшую при загадочных обстоятельствах, особенно если у нее имеется маленький ребенок. Это немыслимое событие! Можно сказать, плевок в лицо обществу! Однако Генрих пошел на такое и целый год после свадьбы был настоящим изгоем и в семье, и среди соседей. Об его существовании просто забыли, видимо, надеясь, что настолько явное осуждение безумного поступка заставит моего отчима передумать и приложить все мыслимые усилия для быстрого развода. Да что там, я знала из сплетен и пересудов слуг, что сюда приезжала мать Генриха и чуть ли не на коленях умоляла сына одуматься. Но он оставался непреклонен. Конечно, со временем страсти поутихли, и его вновь начали приглашать на всевозможные светские приемы. Правда, в приглашениях всегда фигурировало лишь одно имя, что, однако, совершенно не мешало моему отчиму всегда и всюду брать с собой свою жену. Более того, при любом намеке на неудовольствие со стороны хозяев приема или же попытке каким-либо образом, пусть даже завуалированно, оскорбить мою мать, Генрих не гнушался устроить громогласный скандал, во время которого во всеуслышание заявлял, что если соседи хотят видеть его - то обязаны принимать и его супругу, а не корчить при ее виде недовольные гримасы. Рано или поздно, но он своего добился, и моя матушка вошла в местное общество на равных правах с остальными. Благодаря все тем же осторожным перешептываниям слуг я была в курсе, что единственным человеком, который так и не смирился с подобным порядком вещей, осталась мать Генриха, нейна Анника Мюррей. До самой смерти она забыла дорогу к своему сыну, все свое внимание обратив на младшую дочь, найну Эрику Мюррей, которая, к слову, вроде бы так и не вышла замуж. И почему-то мне кажется, что этому немало поспособствовало неусыпный интерес Анники к личной жизни бедняжки.
   - По этой логике получается, что твой братец должен жить в таком же склепе, если не хуже, - ядовито произнесла Габриэль. - Он ведь наследник рода Мюррей, значит, обязан претерпевать еще большие неудобства, чем нелюбимая падчерица.
   Я неопределенно хмыкнула. Кстати, любопытное замечание. Если честно, я никогда не задумывалась над тем, в каких условиях живет Вильгельм. По-моему, как ни странно, но в чем-то Габриэль права: спальня моего сводного брата тоже находится на третьем этаже. По крайней мере, ее точно нет на втором, а первый отведен под комнаты слуг, кладовые, кухню и всевозможные помещения общего назначения, такие как обеденный зал и гостиная.
   - Ладно, неважно, - проговорила я, не желая дальше развивать неудобную тему. - Как вы устроились?
   - Да уж получше, чем ты. - Габриэль еще раз обвела взглядом помещение и недовольно покачала головой. Затем посмотрела на меня и предложила: - Слушай, а почему бы нам не разместиться в одной комнате? Кровать в моей спальне такая огромная, что не сомневаюсь - мы прекрасно поместимся на ней вдвоем и абсолютно не будем мешать друг другу. Все лучше, чем если ты будешь мерзнуть здесь в полном одиночестве. Прям мороз по коже от этой мысли!
   - Спасибо, - благодарно сказала я и улыбнулась Габриэль. - Спасибо большое! Я очень ценю твое предложение. Но, пожалуй, я откажусь.
   - Почему? - Габриэль удивленно вскинула тонкие брови.
   Вместо ответа я лишь всплеснула руками. Тяжело было объяснить, что я думала по этому поводу. С одной стороны, больше всего на свете мне хотелось согласиться и немедленно покинуть столь негостеприимное место. Что скрывать, от мысли, что я буду вынуждена провести здесь ночь, меня саму кидало в холодную дрожь. Но с другой стороны, меня не оставляло чувство, что Вильгельм и Генрих ожидают от меня именно такого поступка. Я была почти уверена, что это некоего рода проверка меня на слабость. И сейчас отчим с нетерпением предвкушает мое трусливое бегство, которое тем самым подтвердит его нелестное мнение обо мне. Но я намерена разочаровать его в этом. И пусть ночь, проведенная в холодной темной спальне, послужит ценой за полученное удовольствие. Все равно я останусь в выигрыше.
   - Ну как знаешь, - недоверчиво проговорила Габриэль, так и не дождавшись от меня разумного ответа. - Но если вдруг передумаешь - то я всегда рада принять тебя.
   - Спасибо, - повторила я, улыбнувшись еще шире.
   - Слушай, и по поводу той сцены у тебя дома... - Габриэль замялась, неожиданно раскрасневшись, словно уличенная на каком-то недостойном занятии. Я прекрасно понимала, что именно она хочет сказать, но не мешала, терпеливо ожидая продолжения. И вот, наконец, оно последовало. Габриэль в последний раз переступила с ноги на ногу и вдруг выпалила на одном дыхании, уставившись куда-то поверх моей головы и опасаясь даже на миг встретиться со мной взглядами: - Извини меня. Я... В общем, я не должна была так думать о тебе. Просто когда Гилберт заявил, что собирается ехать с тобой, то я словно сошла с ума. Мне стало так обидно! Ведь ты подходишь ему как пара намного больше.
   - Но любит-то он тебя, - мягко оборвала я ее сбивчивое бормотание.
   - Ох, не уверена. - Габриэль печально покачала головой, хотела было еще что-то сказать, но не успела. В следующее мгновение в светлом прямоугольнике дверного проема появилась Герда, которая вела за руку мою сестру.
   - Хлоя! - воскликнула Анна и кинулась ко мне. Отчаянно прижалась к моим ногам словно после долгой разлуки.
   - Извините, что мешаю вашему разговору, - степенно произнесла Герда. - Но ваша сестра устроила настоящую истерику, требуя немедленно привести ее к вам. Поэтому, собственно...
   - Все в порядке, - поспешила я заверить свою помощницу по хозяйству, на самом деле даже обрадовавшись ее неожиданному появлению, поскольку оно оборвало разговор, который мне все более и более не нравился.
   - Хлоя. - Анна на удивление серьезно посмотрела на меня снизу вверх своим синим бездонным взором, не обратив ни малейшего внимания на наш обмен репликами. - Ты уже видела ее?
   - Кого? - спросила я, недоуменно нахмурившись.
   - Нашу маму. - Сестренка расплылась в довольной улыбке. - Неужели ты не чувствуешь? Она стоит прямо за тобой.
   Волосы на моей голове сами собой зашевелились от ужаса. Краем глаза я заметила, как побледнела и попятилась Габриэль, а Герда поднесла руку ко рту, сдерживая невольное восклицание. Затем осторожно повернула голову и взглянула через плечо, готовая в любой момент с воплем ужаса ринуться прочь. На мое счастье, ничего не произошло. Комната, освещенная тусклым светом магического шара, оставалась по-прежнему пустой.
   - Нет, моя маленькая, я не вижу ее, - ласково проговорила я.
   Анна обиженно скуксилась, недовольная моим признанием. Отлепилась от меня и сделала шаг в сторону, уставившись на что-то, мне невидимое. Затем ее личико вновь расплылось в радостной улыбке.
   - И с нею отец, - произнесла она, напряженно вглядываясь в пустое пространство. - Странно. Я никогда не видела его настолько счастливым.
   - Отец? - медленно переспросила я, ощущая, как цепкая рука дурного предчувствия крепко стиснуло мое несчастное сердце. - Ты видишь Генриха рядом с нашей матушкой?
   - Да. - Анна негромко хихикнула от моего вопроса, который, должно быть, показался ей очень глупым. - Он говорит, что встретился с матушкой уже очень давно.
   Я со свистом втянула в себя воздух, силясь понять, что все это означает. Получается, Вильгельм солгал мне! Когда он приехал ко мне якобы пригласить к постели умирающего, то Генрих уже перешел в мир теней. Остается только вопрос, зачем ему понадобился этот обман.
   - Ну братец, - прошипела я, обменявшись понимающими взглядами с Гердой и Габриэль. - Кажется, кое-кому предстоит весьма непростой разговор со мной.
  

***

   Я решила не откладывать в долгий ящик неприятный разговор со сводным братом. Слишком сильно меня душило негодование от осознания того, как легко и просто тот обвел меня вокруг пальца. Но куда больше меня интересовал вопрос, зачем это ему вообще понадобилось. Нет, я прекрасно понимала, что по какой-то причине Вильгельму было необходимо, чтобы я и Анна приехали в имение Мюррей. Но для чего? Мое воображение пасовало, не в силах придумать убедительного объяснения столь загадочному факту.
   Габриэль согласилась составить мне компанию в поисках Вильгельма, в то время как Герда повела Анну в комнату к Гилберту, который должен был защитить их при опасности. На всякий случай я приказала своей помощнице по хозяйству держать ухо востро и по возможности никуда не отлучаться от моей сестры. Больше всего на свете я боялась, что Вильгельм затеял весь этот обман лишь с единственной целью - чтобы отобрать у меня Анну. Правда, в этом случае я все равно не понимала, к чему было тащить меня в здешние края, а заодно брать с собой столь шумное и многолюдное сопровождение. Ведь куда логичнее было сделать это еще в Аерни, воспользовавшись правом сильного и законом, который, увы, в данном случае был целиком и полностью на стороне моего сводного братца. Эх, одни вопросы!
   Словно две алчущие крови гончие, мы с Габриэль принялись бесцельно блуждать по огромному дому, силясь отыскать убежище моего брата, который сразу после приезда куда-то бесследно исчез. Первым делом мы осмотрели третий этаж. К нашему величайшему удивлению оказалось, что незапертой здесь была лишь одна дверь - ведущая в комнату, выделенную для моего проживания. Все остальные помещения были под надежным запором. Затем мы спустились на этаж ниже, и я наконец-таки позволила себе сбросить пальто, с которым не рискнула расстаться раньше. По сравнению с моей спальней, гостевые покои выглядели настоящим обиталищем богов. Жарко натопленные, ярко освещенные, выдержанные в теплых тонах. И, самое главное, здесь были большие окна, за которыми наливались синевой ранние осенние сумерки.
   Гилберт рвался присоединиться к нам в поисках Вильгельма, но я попросила его оставаться с Гердой и Анной, посоветовав на всякий случай запереть дверь и открывать ее только на условный стук - три удара с длинным промежутком между ними и три удара с коротким. Понимаю, что моя просьба уже напоминала проявление паранойи, но душевное спокойствие куда важнее того, что о тебе могут подумать друзья. Тем более что ни у кого не возникло никаких возражений, только на лице Габриэль промелькнула легкая тень сомнений. Ну и пусть! Слишком не по себе мне было от происходящего, чтобы обращать внимание на подобные мелочи.
   После недолгих раздумий я вооружилась кочергой, позаимствовав ее из комнаты Гилберта, и мы с Габриэль вновь отправились на осмотр дома. К слову, на втором этаже нас ожидала та же картина, что и на третьем: ряды запертых дверей. Открытыми были лишь гостевые спальни.
   Происходящее не нравилось мне все сильнее и сильнее. Мне все отчетливее казалось, что в доме уже весьма продолжительное время никто не живет. И то и дело мой взгляд выхватывал все новые и новые свидетельства этому обстоятельству: пыль на перилах и подоконниках, что было немыслимо при жизни Генриха, поскольку он нещадно гонял слуг за малейшие небрежности при уборке; грязные разводы на окнах; но самое главное - чуть уловимый аромат затхлости, присущий любому заброшенному жилищу. Удивительно, что я не заметила этот запах сразу же. Наверное, я оказалась слишком взбудоражена возвращением в ненавистное имение, с которым у меня было связано столько несчастливых воспоминаний прошлого.
   Немного отдохнув у лестницы, мы с Габриэль отправились на первый этаж. Я надеялась, что уж здесь-то точно отыщу человека, способного дать мне ответы на многочисленные вопросы. Пусть даже не Вильгельма, но хотя бы кого-нибудь из слуг. Не почудился ведь мне тот верзила, который любезно отнес мой чемодан в холодную спальню.
   В гостиной мы наконец-то получили необходимые доказательства, что в доме помимо нас присутствует еще кто-то. Здесь ярко горел камин, весело треща оранжевыми искрами. На столике напротив дивана была приготовлена нехитрая закуска, призванная усмирить аппетит гостей в преддверии ужина, и расставлены бокалы в немом приглашении выпить после долгой прогулки. Но в комнате никого не было. Удивленно переглянувшись с Габриэль, я неслышно подошла к двери в дальней стене. Насколько я помнила, она вела в еще одну комнату отдыха, которую Генрих обычно использовал для сугубо мужской компании. Женщинам вход сюда был наистрожайше запрещен, и, снедаемая жарким любопытством, однажды я загодя спряталась за одним из кресел, стоящих в самом дальнем углу этого помещения, желая узнать, что же за таинство тут происходит. Как оказалось - ничего интересного. Некоторое время мужчины просто пили, если судить по периодическому позвякиванию бокалов, и спорили о политики государства и соседних стран. Затем разговор свернул на более фривольную тему. С замиранием сердца и горящими от стыда ушами я выслушала историю о некой сьерре Бритте, которая за пару монет никогда не откажется приласкать уставшего путника. Этот рассказ то и дело прерывался многозначительным хмыканьем со стороны слушателей, какими-то сдавленными смешками и был наполнен странными и непонятными для меня сравнениями. И вот, когда разговор окончательно и бесповоротно свернул на фривольную тему, и остальные участники беседы принялись делиться своими впечатлениями от прелестей Бритты, по комнате пополз загадочный сладковатый дымок, от которого у меня моментально закружилась голова, а речь говорящих стала какой-то невнятной и запинающейся. Не выдержав, я отчаянно расчихалась, и мое укрытие оказалось обнаруженным. Ох, и попало же мне тогда! Пожалуй, это был единственный случай, когда Генрих самолично взял в руки ремень и от души отхлестал меня, да так, что еще неделю после этого я не могла сидеть. И на следующее же утро меня отправили в пансион, хотя каникулы только-только начались.
   Впрочем, я несколько отвлеклась. Так или иначе, но я немного представляла, что именно могло ждать меня за закрытой дверью. И тем большим было мое удивление, когда, распахнув ее, я окунулась в плотный чернильный мрак. Странно! Совершенно точно, что в этой комнате было окно, даже не одно, а два или три, открывающие вид на бесконечную болотную равнину. Неужели кто-то закрыл наружные ставни? Но зачем?
   Я прищелкнула пальцами, надеясь, что тем самым пробужу магический шар, который должен был плавать здесь под потолком. Однако меня опять постигла неудача. Ничего не произошло. Еще страннее. Уж на чем, а на источниках света, в том числе и колдовских, мой отчим никогда не экономил. Ему нравилось, когда дом всеми окнами ярко светился в ночи, и тогда он любил сравнивать его с путеводной звездой для заблудшего странника.
   - Что-то мне не по себе, - дрожащим голоском произнесла Габриэль, выглядывая из-за моего плеча. - Тебе не кажется, что эта тьма какая-то странная?
   Я промолчала, пристально наблюдая за тем, как ближайший отросток мрака словно сам по себе шевельнулся, пытаясь лизнуть носки моих ботинок.
   А в следующее мгновение я неожиданно услышала, что в комнате кто-то размеренно дышит. И от этого звука волосы у меня на голове сами собой зашевелились от ужаса.
   - Ой, - пискнула Габриэль и попятилась. Я оглянулась на нее и увидела, как она споткнулась о складку ковра, застилающего пол гостиной, но, по-моему, даже не заметила этого, расширенными от страха глазами продолжая вглядываться в темноту за моей спиной. - Ой, Хлоя, может быть, пойдем отсюда? Позовем Гилберта.
   Я опять посмотрела во мрак. Задумчиво взвесила в руках кочергу, которая сопровождала меня при обыске дома. Если этот некто загадочный дышит - значит, он живой. Не думаю, что ему понравится удар увесистой железякой.
   - Пока мы будем бегать за Гилбертом, он может скрыться, - свистящим шепотом проговорила я. - А оставлять кого-нибудь на страже опасно. Все-таки сейчас нас двое, а так в случае чего с опасностью столкнется только одна.
   - И что ты предлагаешь? - Габриэль испуганно всхлипнула и сделала еще один шаг назад. - Хлоя, прости, но я туда не сунусь. Ни за что!
   - А я и не прошу, - попыталась успокоить ее я и еще раз взвесила в руках кочергу, словно уже мысленно примерялась к возможному удару. - Постоишь здесь. Если вдруг я не выйду через пару минут или случится что-нибудь страшное - беги к Гилберту.
   - Что ты намерена делать? - Габриэль тихонько ахнула, видимо, осознав, что я на самом деле готова вступить в бой с загадочным созданием, скрывающимся во тьме комнаты отдыха. - Хлоя, это очень опасно! Не сходи с ума! А вдруг на тебя нападут, едва ты пересечешь порог? А вдруг там скрывается какое-нибудь порождение Альтиса, которое убьет тебя, если ты нарушишь его покой?
   - Поверь, если бы там был демон или одержимый, то на нас уже напали бы. - Я вымученно улыбнулась перепуганной девушке. - Эти твари никогда не медлят перед атакой. Призраки в свою очередь обычно не отличаются особой кровожадностью. Так что там явно дышит человек. И я хочу узнать, почему он прячется и не выходит на свет!
   Последнюю фразу я произнесла специально громче, в глубине души лелея смутную надежду, что таинственное создание услышит меня, устыдится и все-таки выйдет к нам добровольно. На какое-то мгновение чужое дыхание, которое я слышала все это время, замедлилось, но потом вновь возобновилось с прежней размеренной частотой.
   - Хлоя! - почти беззвучно прошептала Габриэль, глядя на меня огромными, полными слез глазами. - Не надо...
   - Все будет хорошо, - так же тихо ответила я, едва шевеля губами. Зачем-то набрала полную грудь воздуха и нырнула в плотный мрак.
   Удивительно, но он действительно вел себя как живое существо. Я чувствовала, с каким трудом тьма расступается передо мной, словно неподвижная застоявшаяся вода. Я бросила быстрый взгляд в сторону выхода. Прямоугольник дверного проема, в котором виднелась встревоженная Габриэль, будто плыл в пространстве, с каждым мигом отдаляясь от меня все больше и больше, хотя я сделала всего пару шагов. Странно. Неужели это проявление некоей загадочной магии?
   Больше всего на свете мне хотелось развернуться и с криком ужаса броситься прочь из комнаты, пока выход окончательно не затерялся среди темноты. Но я лишь крепче сжала зубы. Все в порядке, Хлоя, все хорошо! Помни, что привидения не могут навредить, только напугать, а живому человеку ты сама в состоянии причинить боль.
   Я с такой силой сжимала рукоять спасительной кочерги, что прохладный металл нагрелся и начал обжигать мне пальцы. И я медленно двинулась по направлению к звуку чужого дыхания, стараясь производить при этом как можно меньше шума.
   Увы, это получилось у меня лишь отчасти. Первые два шага я действительно преодолела без особых затруднений, но на третьем запнулась обо что-то, невидимое во мраке, да так, что не удержала равновесия и с приглушенным возгласом рухнула вниз.
   Это оказалась лишь часть беды. Основная проблема заключалась в том, что даже падение не заставило меня разжать пальцы и выпустить кочергу. В недолгом полете я отчаянно взмахнула ею в нелепой попытке восстановить равновесие - и на пол с ужасающим грохотом что-то посыпалось. Судя по печальному звону, наполнившему комнату, своим орудием я умудрилась снести полку со всевозможными фарфоровыми статуэтками и прочими безделушками, украшающую одну из стен.
   Но самое страшное во всем этом было то, что упала я на что-то мягкое, теплое и, по всей видимости, живое.
   - Хлоя! - из какого-то невообразимого далека донесся до меня преисполненный отчаяния и ужаса крик Габриэль.
   Я молчала, занятая более насущными делами. В частности, я сжала левую руку в кулак и принялась сосредоточенно месить то, на что упала, поскольку оно вдруг заворочалось, пытаясь подмять меня под себя. Удалось мне нанести насколько ударов и правой, которой по-прежнему сжимала кочергу. Судя по болезненному кряхтению, это очень не понравилось моему невидимому сопернику. Он издал несколько звуков, больше всего напоминающих приглушенное рычание, но почему-то не торопился переходить в атаку, терпеливо принимая от меня все новые и новые побои.
   - Хлоя! - продолжала заходиться в крике Габриэль. - О небо, Хлоя, как ты там?!
   В следующее мгновение мой противник каким-то необъяснимым образом извернулся подо мной - и я вдруг обнаружила, что лежу, придавленная тяжестью чужого тела, а обе моих руки надежно обездвижены.
   Я не успела испугаться или огорчиться своему поражению, поскольку еще через долю секунды в комнате загорелся свет. Яркое пламя разбуженного магического шара пребольно резануло по глазам, уже привыкшим к темноте, и я невольно зажмурилась, пережидая временную слепоту.
   - Хлоя Этвуд, - неожиданно услышала я, и от знакомых хрипловатых интонаций биение моего сердца моментально зашкалило сверх всяких норм. - Ну конечно, кто бы сомневался. Только ты, моя прекрасная найна, обладаешь уникальной способностью сваливаться мне как снег на голову и постоянно пытаешься при этом избить.
   Я осторожно приоткрыла один глаз, не зная, чего просить у богов: чтобы все это оказалось наваждением или же чтобы подтвердилась моя догадка. И с крайне смешанными чувствами уставилась в знакомые синие глаза Лукаса Одли, который сидел на мне верхом и надежно прижимал обе моих руки к обивке дивана. Тот улыбался, хотя по всему было видно, что ему неплохо досталось за нашу короткую схватку, произошедшую в полном мраке: темные волосы встрепаны, нижняя губа значительно опухла, видимо, туда пришелся один из моих ударов, наносимых вслепую, по левому виску пролегла длинная кровавая царапина.
   - Ты хоть понимаешь, как тебе повезло? - продолжил Лукас, не дожидаясь, пока я сумею выдавить хоть звук из горла, намертво перехваченного спазмом от неожиданности. - Если бы я не расслышал, как кричат твое имя, то наверняка ударил бы в ответ. И ударил бы не просто так, а на поражение. Нет, я бы не убил тебя, поскольку вообще не сторонник столь крайних мер. Но тебе было бы очень и очень больно.
   - Ты... - наконец, прошептала я, и Лукас тотчас же смолк. Ласково провел тыльной стороной ладони по моей щеке, убирая растрепавшиеся волосы назад, и я почувствовала, как от этого столь привычного жеста у меня защипало в горле от подступивших слез.
   А еще через миг раздался какой-то глухой стук, в результате которого Лукас вдруг болезненно ойкнул, стремительно побледнел и рухнул на меня, потеряв сознание.
   - Ты! - зло прошипела Габриэль, возвышаясь над нами разъяренной демоницей и явно обращая свою гневную тираду к бесчувственному магу. - Лапы прочь от Хлои!
   - Что ты делаешь? - попыталась урезонить я разбушевавшуюся подругу. - Ты его... убила?..
   - Нет, всего лишь подкралась и огрела его статуэткой по затылку, - поспешила успокоить меня Габби. - И не надо меня благодарить!
   - Даже не думала, - с иронией фыркнула я, пытаясь выбраться из-под Лукаса. Это удалось мне далеко не сразу. Никогда бы не подумала, что потерявший сознание мужчина весит так много.
   - Почему? - безмерно удивилась моим словам Габриэль, по мере сил пытаясь помочь мне в процессе освобождения. - Я ведь спасала тебя! Этот гад набросился на тебя и... Уж не знаю, что именно он собирался сделать с тобой, но выглядело это весьма двусмысленно.
   Я невольно покраснела от резонного замечания подруги. Действительно, наверное, наша парочка смотрелась со стороны очень и очень оригинально. Мужчина прижал к дивану девушку и не дает ей встать... И я покраснела еще сильнее, только сейчас заметив, что Лукас все это время был не совсем одет. Нет, на нем, хвала небесам, присутствовали и рубашка, и штаны, однако сюртук я обнаружила аккуратно висящем на спинке кресла неподалеку. По всей видимости, несчастный прилег отдохнуть и задремал, а мы с Габриэль тем временем понапридумывали себе всяких ужасов.
   - Ты его не узнаешь? - кашлянув, поспешила я перевести течение мыслей Габби в более мирное и безопасное русло. К тому моменту я наконец-то окончательно освободилась и уже стояла на ногах, после чего с усилием пихнула бедного мага в плечо, заставив тем самым перевернуться лицом вверх, чтобы продемонстрировать его внешность. - Это же Лукас Одли!
   Габриэль ахнула от моего заявления. Прижала руку ко рту, уставившись на свою жертву.
   - О небо! - наконец, пробормотала она. - Действительно он. Но что он забыл в доме твоего отчима?
   - Хороший вопрос, - задумчиво произнесла я. - Увы, чтобы получить ответ на него, сначала необходимо дождаться, когда Лукас очнется.
  

***

   Наша славная компания, столь неожиданно увеличившаяся на одного человека, собралась в гостиной. Очень кстати оказались закуски и вино, приготовленные невидимыми заботливыми хозяевами дома. Пока я суетилась вокруг бесчувственного Лукаса, Габриэль сбегала на второй этаж и сообщила о нашей находке Гилберту, Герде и Анне. К моменту их возвращения, несчастный маг уже пришел в себя, с моей помощью перебрался в одно из кресел гостиной и печально охал, ощупывая шишку на своем затылке.
   - Сьерра, у вас очень тяжелая рука, - первым делом сообщил он Габриэль, когда увидел ту на пороге комнаты.
   Та от сомнительного комплимента зарделась ярко-алым румянцем смущения.
   - Вам безмерно повезло, что с Хлоей на обход дома отправился не я, поскольку, поверьте, рука у меня еще тяжелее - ядовито проговорил Гилберт, появляясь вслед за Габриэль на пороге. Сделал глубокомысленную паузу и злорадно добавил: - Правда, сомневаюсь, что я разрешил бы ей в одиночку проверить ту комнату.
   - Если бы моим противником были вы, то, уверяю, исход схватки оказался бы совершенно иным, - безмятежно парировал Лукас. Подумал немного и продолжил чуть тише, прежде украдкой взглянув на меня: - Да что там, будь в напарницах у Хлои девушка, не склонная выражать свой испуг криком, то все могло бы завершиться намного печальнее. Впрочем, я не в обиде. Мне уже не привыкать получать тумаки от прелестной найны. Надеюсь, на этот раз мои боевые раны заживут так же быстро, как и раньше. - И вновь с гримасой боли потрогал пострадавший затылок.
   - А что ты вообще здесь делал? - не утерпев, оборвала я его полные затаенной печали стенания, воспользовавшись удобной паузой. - Знаешь, я готова была встретить в той злополучной комнате самого Альтиса, но уж точно не тебя.
   - Я там отдыхал и набирался сил после утомительной дороги, - честно признался Лукас. - Видишь ли, я приехал ранним утром задолго до объявленного момента сбора остальных участников грядущей охоты. Мне предложили подождать в этой комнате до вечера. Я прекрасно понимал, что следующей ночью спать не придется, поэтому решил воспользоваться удобной возможностью и немного вздремнуть. Но мне досаждал дневной свет, а занавесок или внутренних ставней на окнах не было. Вот и воспользовался заклинанием темноты и заодно заблокировал магический шар на случай, если кто-нибудь из слуг вздумает побеспокоить мой покой.
   - Подожди! - взмолилась я, практически ничего не поняв из объяснений мага. Нет, о том, что он прибегнул к помощи колдовства, я догадалась и раньше без всякой посторонней помощи. Но что насчет остального? И я осторожно переспросила: - О какой охоте ты вообще говоришь? Кто и для какой цели тебя пригласил в дом моего отчима?
   - Так, - обронил Лукас и очень нехорошо сощурился. Так нехорошо, что я невольно поежилась. - То есть, ты не имеешь никакого понятия о том, что должно произойти в этом доме?
   - Я вообще впервые слышу о том, что здесь должно что-то произойти! - воскликнула я, уже изрядно утомленная этим странным разговором с массой непонятных намеков. - Меня и Анну пригласил сюда Вильгельм, сын Генриха Мюррея, моего отчима. Он сказал, что его отец при смерти и желает попросить у меня и сестры прощение за то, как сурово тот с нами прежде обращался. Если честно, я была далеко не в восторге от предполагаемой встречи и хотела отказаться от поездки, но Вильгельм пригрозил, что иначе отберет у меня Анну, ведь разрешение на опекунство было дано мне на словах, а не оформлено надлежащим образом. Поэтому скрепя сердце я была вынуждена отправиться в это имение. В глубине души я лелеяла надежду на то, что Генрих заодно подпишет бумаги, подтверждающие полную передачу Анны под мою ответственность. Это впредь гарантировало бы мне отсутствие подобных неприятных сюрпризов со стороны родственников.
   - А остальные что тут делают? - поинтересовался Лукас, при этом глядя в упор почему-то на Гилберта. Тот, к слову, совершенно спокойно выдержал взгляд мага, как-то загадочно при этом усмехнувшись.
   - Я не могла разлучить Анну и Герду, - ответила я. - Это слишком жестоко, да и мне было бы тяжеловато в одиночку присматривать за сестрой. Гилберт в свою очередь был настолько любезен, что сам предложил свои услуги. Мы с ним решили, что Вильгельм вполне может что-то скрывать. Говоря откровенно, вел себя мой братец странно, даже очень. Да и путешествия поздней осенью порой бывают опасны. В любом случае, было бы глупо отказываться от мужской помощи в подобной ситуации.
   - А я просто решила прокатиться, - без спроса влезла в мои объяснения Габриэль, видимо, испугавшись, что иначе я могу поведать о вспышке ревности с ее стороны. С вызовом вздернула подбородок, глядя на Лукаса. - Или не имею права?
   По губам мага промелькнула слабая улыбка, словно его чем-то позабавило самоуверенное заявление девушки, но он ничего не сказал ей. Вместо этого Лукас откинулся на спинку кресла и задумчиво потер подбородок.
   - Значит, тебя пригласил Вильгельм, - пробормотал он себе под нос. - Твой сводный брат. Точнее сказать, даже вынудил приехать якобы для прощания с умирающим отчимом.
   - Я в курсе, что он солгал, - сказала я и тяжело вздохнула, покосившись на Анну, которая увлеченно грызла яблоко. - Генрих уже мертв, не так ли?
   Лукас изумленно вздернул брови, явно не ожидая от меня подобной прозорливости, но затем проследил за направлением моего взгляда и понимающе хмыкнул.
   - Как вижу, дар твоей сестры продолжает совершенствоваться и поражать воображение, - заметил он.
   - Да. - Я рискнула поднести ко рту бокал с вином, который грела между ладонями на протяжении разговора, но вовремя одумалась и не стала пить, даже более того - поставила обратно на стол. Мало ли что мог Вильгельм подмешать в напитки, раз уж обманом завлек меня в имение. После чего посмотрела на Лукаса и задала прямой вопрос: - Так что, собственно, здесь происходит? О какой охоте ты говорил?
   Было видно, что Лукасу очень не хочется отвечать мне. Он с явным усилием поднялся с кресла, неполную минуту просто стоял, наверное, проверяя, не станет ли ему дурно от последствий удара, нанесенного по голове, затем неспешно прошелся вокруг дивана, на котором расположилась наша компания. Я наблюдала за его передвижениями по комнате, уже не пытаясь скрыть все возрастающего нетерпения и с волнением то сжимая, то разжимая кулаки.
   - Я думаю, вам лучше покинуть имение, - наконец, проговорил он, вернувшись к той точке в пространстве, от которой начал свое путешествие, и облокотившись на спинку кресла. - Слишком опасно оставаться здесь в преддверии скорой ночи. Вроде бы, через пару миль на север по дороге есть постоялый двор, где вы сможете расположиться со всеми удобствами.
   - Никто никуда не поедет, - внезапно оборвал его мужской голос.
   Я повернула голову к новому участнику беседы и со злорадным удовлетворением увидела Вильгельма, который стоял на пороге гостиной. Попался, голубчик! Теперь тебе уж точно придется рассказать, что за игру ты затеял.
   - Добрый вечер, господа и милые дамы, - любезно поздоровался Вильгельм, ни капли не тушуясь от обращенного на него всеобщего внимания. По-моему, ему, напротив, очень понравилось быть в перекрестии взглядов. Лицо моего брата то и дело озарялось радостной улыбкой, что, однако, не делало его внешность менее омерзительной.
   - Что за представление ты тут устроил? - проворчала я, не испытывая ни малейшего пиетета перед предполагаемым величием момента приветствия. - Вильгельм, какого демона ты притащил меня и Анну в это проклятое имение?
   - Что за выражения, сестренка! - нарочито возмутился Вильгельм и укоризненно зацокал языком. - Да, самостоятельная жизнь явно не пошла тебе на пользу. Разве может себя так вести девушка, принадлежащая к первому сословию?
   - Уверяю вас, эта девушка может себя вести намного хуже, - с сарказмом буркнул себе под нос Лукас и с болезненной гримасой потрогал подушечкой большого пальца разбитую нижнюю губу, прежде не забыв лукаво подмигнуть мне.
   - Что ты затеял? - продолжила я наседать с расспросами на братца, не позволив разговору свернуть на обсуждение моей скромной персоны и моих многочисленных прегрешений перед обществом. - Генрих мертв не меньше месяца, и ты прекрасно об этом знал. Так зачем было тащить меня и Анну через всю Итаррию? Хочешь, чтобы мы возложили цветы к фамильному склепу рода Мюррей? Мог бы в таком случае не выдумывать столь слезливую и насквозь фальшивую историю о всеобщем прощении перед смертным одром!
   - Ты в курсе, что мой отец мертв? - искренне удивился Вильгельм. Но тут же осекся, посмотрев на Анну, которая сидела тиши мыши, прижавшись к боку Герды: - А, понятно, мог бы сразу сообразить. Рад, что дар Анны не исчез со временем, чего я, признаюсь честно, опасался.
   - А чему еще ты рад? - гневно вопросила я. - Своему умению обманывать?
   - Разве я хоть в чем-то обманул тебя? - спокойно поинтересовался Вильгельм, не дожидаясь, когда иссякнет поток обвинений. - Вообще-то, я ни слова не сказал о том, что отец еще жив. Я просто упомянул об его болезни, а остальное ты домыслила сама. По вполне понятной причине я не стал тебя разубеждать. Скажи, если бы я сказал правду - ты бы приехала сюда?
   - Сначала скажи ее, эту правду, - ядовито посоветовала я. - Пока я знаю только о том, что Генрих умер. При каких обстоятельствах это произошло?
   - Пожалуй, чахотку можно назвать родовым проклятьем нашего семейства, - чуть повысив голос, произнес Вильгельм и подошел ближе к нашей компании. Немного поколебавшись, он опустился в одно из свободных кресел, сев так, что Лукас оказался от него по левую руку, а диван, на котором уже не оставалось свободных мест, по правую, после чего продолжил: - И многие были склонны считать, что именно от этой болезни умер мой отец. Многие, но не я.
   На этом месте Вильгельм бросил на меня осторожный взгляд, но я не собиралась его прерывать, немало заинтригованная столь необычным началом рассказа. Пожалуй, стоит на время прикусить свой язычок, иначе мы еще долго не доберемся до сути. Мой сводный брат благодарно улыбнулся мне, словно прочитав мои мысли, затем продолжил:
   - Если это была чахотка, то явно нетипичная. Всем известно, что эта болезнь редко убивает быстро. Обычно она тянется годами, выматывая до изнеможения повторяющимися приступами жертву. Она может затаиться на несколько лет, а затем нагрянуть вновь, когда бедняга уже полностью уверовал в свое выздоровление. А может терзать безостановочно месяцами. Но никогда она не убивает за неделю.
   - Неделю? - переспросил Лукас, и тонкая вертикальная морщина прорезала его переносицу.
   - Ровно семь дней мой отец лежал в лихорадке, сотрясаясь от страшного кашля, после которого на постельном белье оставались кровавые пятна. - Вильгельм словно не услышал его вопроса, впрочем, Лукас и не требовал ответа, скорее, выражал свое недоумение. - Это было страшно, Хлоя, действительно страшно. В первые дни болезнь еще давала ему краткие передышки, и тогда отец пытался приободрить меня. Он уверял, что вскоре придет в норму, был даже готов переехать на юг, где, по слухам, климат благоприятствует быстрому выздоровлению. А затем начался настоящий кошмар. Чахотка взялась за него всерьез, пытаясь вытрясти из тела остатки легких. В те редкие мгновения, когда кашель отступал, отец лежал на спине и плакал. Именно тогда он сказал мне, что жалеет о том, как поступил с тобой и Анной. Понимаешь, Хлоя, он искренне хотел попросить у тебя прощения. Но я не рискнул оставить его, опасаясь, что в таком случае пропущу последние мгновения его жизни и вернусь лишь к хладному трупу.
   - Мне очень жаль, - тихо произнесла я. Что скрывать, от истории Вильгельма мне стало не по себе. Генрих не заслужил подобной смерти. В принципе, он был неплохим человеком. Самоуверенным, властным, жестким, но не жестоким. Все-таки по мере сил и возможностей он пытался выполнять необходимые обязательства по отношению ко мне, хотя это и не приводило его в восторг.
   - Да, мне тоже жаль. - Вильгельм глубоко вздохнул и замолчал, погрузившись в какие-то воспоминания. Судя по тому, как при этом опасно заблестели его глаза - вряд ли они были приятными. Но пауза не продлилась долго. Спустя несколько минут он продолжил прежним размеренным голосом, словно перечислял мне список недавних покупок: - Так или иначе, мой отец умер, хотя за эту неделю у нас в гостях перебывали все местные целители и даже один столичный. Стоит ли говорить, что все их усилия ни к чему не привели? Стыдно признаваться, но когда по прошествии этой невыносимо долгой и мучительной недели я зашел к отцу в спальню и понял, что он умер, то испытал облегчение. Он лежал на сбитых, смятых простынях и улыбался. Наконец-то из его глаз ушло выражение тоскливого ужаса, а грудь больше не сотрясалась от кашля. А дальше все завертелось так, как и положено. Я почти не участвовал в подготовке к похоронам. Стыдно признаться, но я пил все эти дни, силясь заглушить боль утраты. Впрочем, от меня ничего и не требовалось. Все заботы на себя взяла сьерра Кайра.
   Я невольно кивнула, показывая, что не забыла это имя. Всю жизнь, сколько себя помню, сьерра Кейра вела здесь домашнее хозяйство. Высокая дородная женщина, она умудрялась быть сразу же в нескольких местах одновременно. Я могла слышать ее громогласный голос на кухне, где она распекала нерасторопную кухарку, а через мгновение встречала ее на третьем этаже, где она придирчиво изучала подоконники, выискивая на них следы пыли после недавней уборки. Кстати, странно, что она нас не встретила. Когда я покидала имение Мюррей полгода назад, Кайра еще была полна сил и не собиралась уходить на отдых. Хотя она и находилась в преклонном возрасте, но с прежней скоростью и легкостью взбегала в кабинет Генриха, спрашивая, нет ли у хозяина каких-либо особых пожеланий к ужину. Пожалуй, только ее присутствие в доме хоть как-то скрашивало мое безрадостное детство. Кайра не одобряла демонстративного безразличия ко мне со стороны Генриха, но открыто пойти против мнения хозяина не осмеливалась. Однако это не мешало ей украдкой подкармливать меня сладостями и иными способами хоть как-то пыталась облегчить бремя очередного несправедливого наказания. Впрочем, говоря откровенно, с момента приезда я вообще не видела в доме слуг, кроме того молчаливого гиганта, который помог мне с багажом. И это было очень странно. Неужели болезнь Генриха и безуспешные попытки его излечить настолько серьезно подкосили благосостояние рода Мюррей, что Вильгельм был вынужден отказаться от посторонней помощи? Да нет, вряд ли. Никогда не поверю, что смертельный недуг, продлившийся всего неделю, сумел разорить одно из самых состоятельных семейств Итаррии.
   - Миновала неделя после ритуала погребения. - Сухой голос Вильгельма, в котором совершенно не улавливалось никаких эмоций, вернул меня из воспоминаний в суровую действительность. - Затем еще одна. А потом я сбился со счета дней. Мое алкогольное безумие продолжалось, благо, что больше никто не мог призвать меня к ответу. Только Кайра как-то пыталась достучаться до моего здравого смысла, но все безрезультатно. Однако она не отчаивалась, с завидным постоянством заводя со мной душеспасительные разговоры и увещевая перестать гробить собственное здоровье. Это происходило каждое утро, пока я мучился от похмелья и жестоко страдал от любого громкого звука. И однажды во время очередной такой проповеди Кайра захлебнулась от приступа страшного кашля. Благо, он не продлился долго. Как сейчас помню, с каким удивлением на лице Кайра оттерла рот и долго изучала свой носовой платок. Впрочем, тогда я не придал особого значения ее болезни. Подумал, что она просто простудилась. На дворе была середина августа, в наших краях уже зарядили дожди и царила весьма промозглая и неприятная погода. По крайней мере, этот приступ не позволил Кайре продолжить промывать мне мозги. И я поспешил воспользоваться удобной возможностью и вновь напился. К моему величайшему удивлению, на следующее утро меня никто не разбудил, хотя обычно это всегда делала Кайра. Я провалялся в постели до обеда, затем все же решил навестить домоправительницу и осведомиться об ее здоровье. Грызло меня некое смутное чувство беспокойства. Кайру я нашел в ее комнате. Бедняжку бил озноб, но самое страшное - она периодически сотрясалась в приступах подозрительно знакомого кашля. Естественно, я поспешил выкинуть эту мысль из головы, придумал себе подходящее объяснение по поводу слишком сильной простуды. Однако это был первый вечер со дня смерти отца, который я провел абсолютно трезвым. Нет, я пил, конечно, только не пьянел из-за волнения, в котором не смел признаться даже самому себе. То и дело я подкрадывался к дверям спальни Кайры и прислушивался к тому, что происходило за ними. А потом возвращался к себе, преисполненный ужаса и дурных предчувствий. Вновь и вновь я прикладывался к бутылке, надеясь, что моя тревога растворится в спасительном хмелю.
   Вильгельм надолго замолчал, кусая тонкие губы. Удивительно, но сейчас он показался мне даже симпатичным. Мягкий свет магического шара, плавающего под потолком, сгладил острую линию его чрезмерно выступающего вперед подбородка, приглушил лихорадочный блеск светлых глаз и пламенеющие на скулах пятна румянца.
   - На третий день стало очевидно: Кайру постигло то же проклятье, что и моего отца, - наконец, негромко выдохнул он. - Бедняжка была уже не в состоянии встать с постели, но по-прежнему пыталась командовать слугами. И опять ко мне в дом потянулась вереница уже знакомых мне целителей. И опять они оказались бессильны. На утро восьмого дня я обнаружил Кайру мертвой.
   В гостиной после заявления Вильгельма воцарилась долгая мучительная тишина. Я с нескрываемым испугом посмотрела на Анну, которая, если судить по ее безмятежному виду, словно не слышала всей этой истории или же не понимала серьезности произошедшей трагедии. Моя сестренка задумчиво качала ногой, то и дело улыбаясь каким-то своим мыслям. А вот Герда в отличие от нее была явно встревожена. Она обменялась со мной быстрыми взглядами и горестно поджала губы. Гилберт и Габриэль тоже радостью не блистали. Приятель недовольно играл желваками, в то время как его невеста нервно разглаживала несуществующие складки на своем платье. Один Лукас сохранял хотя бы видимость спокойствия. Оставалось только догадываться, какие эмоции бушевали на самом деле за маской невозмутимости, застывшей у него на лице.
   - Были еще смерти? - первым оборвал затянувшуюся паузу маг.
   - Три, если быть точным. - Вильгельм измученно усмехнулся. - Две горничные и конюх. Слуги начали брать расчет уже после гибели Кайры. После последнего происшествия в доме остался лишь я и Брион - тот слуга, который помогал сегодня выгружать ваши вещи. К слову, именно ему пришлось везти тело конюха в здешний храм для совершения необходимых ритуальных действий, поскольку сам священник наотрез отказался пересекать порог имения. Впрочем, его сложно обвинить в трусости, не правда ли? Мало бы кто на его месте отважился бы на такой подвиг.
   - Получается, в доме бушует некая смертельная зараза, от которой нет спасения, - медленно начала я, чувствуя, как внутри все закипает от злости. - Но несмотря на это ты все-таки чуть ли не насильно притащил сюда меня и Анну, не говоря уж об остальных. Зачем? Решил отомстить таким образом и убить нас?
   Последнюю фразу я едва ли не выкрикнула в полный голос. Наверное, еще бы немного - и я бы вскочила со своего места и надавала бы тумаков самодовольному братцу, на лице которого не было написано и тени сомнений в собственном решении.
   - Хлоя, - негромко обронил Лукас и искоса глянул на меня. - Успокойся.
   Я несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь взять разбушевавшиеся нервы под контроль. Взяла со стола бокал вина и пригубила его, смачивая пересохшие губы. Но все же - какой же гад мой братец! Я даже не представляла, что его ненависть ко мне распространяется до таких немыслимых пределов.
   - У меня и в мыслях не было убивать тебя или Анну, - между тем примирительным тоном проговорил Вильгельм. - Просто чем дольше я рассуждал над всем происходящим, тем больше мне казалось, что губительный недуг, бушующий в стенах моего дома, имеет скорее магический характер. Иначе почему не заразились абсолютно все слуги? Почему не пострадал никто из целителей, которые более чем тесно общались с заболевшими? Почему, в конце концов, остался в живых я и Брион?
   - Все люди разные, и здоровье у них разное, - негромко заметил Гилберт. - Вы вполне можете обладать врожденным иммунитетом к тому, что погубило вашего отца.
   - Иммунитетом? - недоуменно переспросил Вильгельм, и его переносицу разломила глубокая вертикальная морщина. Видимо, это слово было ему незнакомо.
   Я не сумела удержаться от ядовитой усмешки. Н-да, мой братец никогда не отличался любовью к чтению или учебе. Поэтому не удивлюсь, если он действительно не знает смысл этого слова.
   - Это так называемая врожденная восприимчивость к болезням, - снисходительно обронил Гилберт, но вдаваться в более подробные объяснения не стал, понимающе переглянувшись со мной и спрятав в уголках губ такую же улыбку превосходства.
   Вильгельм заметил наш быстрый обмен взглядами. Его лицо исказила гримаса гнева, но он быстро совладал с этой вспышкой. Откинулся на спинку кресла и упрямо выставил вперед подбородок.
   - Запомню на будущее, когда захочу блеснуть в обществе перед прекрасными дамами своими никому не нужными познаниями, - презрительно фыркнул он. - Но все-таки я считаю, что у болезни магический характер. Кто-то проклял этот дом!
   - И причем тут мы? - Только боги знают, какой цены мне стоило то спокойствие, с которым я продолжала расспросы. Больше всего мне хотелось растопырить пальцы, зашипеть, словно разъяренная кошка, и вцепиться ногтями в лицо своего сводного братца, расцарапывая его в кровь. Как он мог так поступить?! Как смел он поставить под удар меня и Анну? Ладно, пожалуй, я была бы на него даже не в обиде, если бы он завлек в западню только меня. Между нами всегда царила взаимная неприязнь, порой переходящая в откровенную ненависть. Но Анна? В ее жилах ведь течет кровь рода Мюррей. Почему он так поступил с ней?
   - Ты понимаешь, что теперь все мы находимся в смертельной опасности? - Удивительно, но я не сорвалась на крик, хотя мой голос опасно булькал и срывался. - Даже если ты прав, и Генрих погиб из-за насланной на дом порчи, то это не отменяет того факта, что недуг может перекинуться на любого из нас! И это подтверждается тем обстоятельством, что после Генриха погибло столько людей, практически не имеющих отношения к роду Мюррей!
   - Значит, в ваших интересах как можно скорее разобраться в происходящем, - огрызнулся Вильгельм, видимо, не испытывая ни капли раскаяния, не говоря уж об угрызениях совести.
   - Что ты имеешь в виду? - переспросила я, уже понимая, куда клонит этот мерзавец.
   Вильгельм, этот противный гадкий крысеныш, расплылся в донельзя отвратительной усмешке. Затем перегнулся через стол, разделяющий его кресло и диван, на котором я сидела, и вкрадчиво прошептал, глядя мне прямо в глаза:
   - Хлоя, неужели ты не поняла? На самом деле из всей вашей компании мне нужна только Анна. Просто я понимал, что одну ты ее все равно не отпустишь, вот и пришлось согласиться на приезд такого количества народа. Но, в принципе, так даже лучше. Чем больше людей в доме - тем быстрее недуг сразит кого-нибудь из вас. А Анна... О, я надеюсь, что ее дар общения с мертвыми поможет разобраться, куда ведут ниточки проклятья.
   - Ее дар? - Я с такой силой стиснула бокал с вином, о котором совсем позабыла за время разговора, но продолжала сжимать в руках, что едва не раздавила хрупкий хрусталь. Правда, практически сразу опомнилась и немного расслабила пальцы, исподлобья следя за каждым движением Вильгельма, словно дикий зверь, готовый в любой момент кинуться в атаку. - Ты же никогда не верил в ее дар!
   - Делал вид, будто не верил, - лениво поправил меня Вильгельм. - Ты ведь и сама прекрасно знаешь, что не верить ей нельзя. Один взгляд в ее бездонные синие глаза, когда она толкует про мертвых, стоящих за твоей спиной, - и волосы у тебя на голове сами собой встают дыбом. Вот пусть ее талант на этот раз послужит во благо. Ей нравится его демонстрировать. И на сей раз я не собираюсь мешать сестренке. Хочет поболтать с призраками - да пожалуйста. Им обычно известно куда больше, чем живым. Поди, не откажется помочь брату.
   Я закатила глаза и приглушенно зарычала. Нельзя было передать словами, как сильно в этот момент я ненавидела Вильгельма и как сильно мне хотелось придушить его собственными руками.
   - Хлоя, - в очередной раз подал голос Лукас, который все это время предпочитал не вмешиваться в беседу, наблюдая за ее ходом со стороны. - Спокойнее.
   - Ни я, ни Анна больше ни на миг не останемся под крышей этого дома! - с хриплой решимостью провозгласила я и встала. - Мы немедленно уезжаем!
   - Правда? - Вильгельм тоже встал и нагло ослабился прямо мне в лицо. - Рискни - и завтра же Анна вернется сюда. И вернется в полном одиночестве, поскольку я официально стану ее опекуном!
   Герда жалобно охнула от столь жестоких слов негодяя и машинально прижала к себе Анну, словно ее уже отнимали у нее.
   - Решай сама, Хлоя, - с глухой угрозой в голосе продолжил Вильгельм, которого не тронула эта сцена. - Ты и твои друзья, конечно, можете уехать. Я не собираюсь удерживать кого-либо из вас силой. Но Анна останется при любом раскладе. Готова лишить сестру малейшей защиты и помощи?
   - Сволочь, - процедила я сквозь зубы. - Какая же ты мерзкая гадина!
   - Не такая уж я и гадина. - Вильгельм оскорблено фыркнул. - Во-первых, я даю тебе выбор. А во-вторых, я пригласил в дом настоящего мага, специализирующегося на проклятьях, хотя, не скрою, это стоило мне немалых денег. Он поможет Анне. Полагаю, вдвоем им не составит особого труда найти истинного виновника всех этих смертей.
   И Вильгельм легким движением руки указал на Лукаса, показывая, что имеет в виду именно его.
   - Стоит заметить, со мной вы тоже не были полностью откровенны, когда предлагали эту работу, - прохладным тоном проговорил Лукас. - По вашим словам выходило, что в доме будет происходить охота за зловредным призраком, который никак не может полностью упокоиться и продолжает исподтишка делать гадости своим потомкам. А оказывается, речь идет о смертельном недуге. Вам не кажется, что это несколько разные вещи?
   - Прошу прощения за обман. - Вильгельм равнодушно пожал плечами. - Но все те маги, с которыми я общался насчет обезвреживания возможной порчи, не горели желанием приехать сюда и на месте разобраться с проклятьем. Видимо, опасались, что болезнь поразит их до того, как они разберутся с происходящим. Поэтому я решил немного схитрить. Надеюсь, вы не в обиде.
   - В обиде ли я? - Голос Лукаса стал еще холоднее, и я невольно поежилась. - Вы даже не представляете, как сильно я зол на вас.
   - Я трепещу от ужаса. - Вильгельм издевательски хихикнул. - Что же, вас никто в доме насильно не удерживает. Если желаете - уезжайте. Но что-то мне подсказывает, что вы останетесь. И это что-то - отнюдь не деньги, не так ли?
   И он с намеком посмотрел на меня. Я изумленно вскинула брови от столь явной демонстрации того, что мой сводный братец в курсе моего знакомства с Лукасом. Откуда Вильгельм знает про наши отношения? Я всегда считала, что солнечный Аерни достаточно далеко от этих проклятых болот, поэтому можно не беспокоиться о назойливом внимании со стороны так называемых родственников. Получается, я ошибалась?
   Лукас не удержался и удивленно хмыкнул, показывая, что для него странная осведомленность Вильгельма тоже стало откровением. Надо же, а мой братец, по всей видимости, тщательно продумал эту западню. А я прежде и не подозревала, что он способен на столь изощренное коварство, искренне полагая, что от него следует ожидать лишь мелких гадостей. Что же, буду знать теперь.
   - А я все равно считаю, что нам надо уехать! - неожиданно подала голос Габриэль и стукнула по столу маленьким остреньким кулачком, тем самым привлекая к себе всеобщее внимание. - Мы были в доме всего несколько часов. Вряд ли кто-нибудь успел заразиться. И потом...
   Увы, завершить фразу девушка не успела. В следующее мгновение ее внезапно согнул пополам приступ жестокого лающего кашля, от которого слезы брызнули у нее из глаз.
   При виде этого мое сердце отчаянно заколотилось от дурного предчувствия. Судя по побледневшим от волнения лицам остальных участников этого разговора - страшная мысль пришла в голову не только мне.
   Наконец, Габриэль прекратила кашлять и дрожащей рукой оттерла рот. Круглыми от ужаса глазами уставилась на свою ладонь, испачканную чем-то красным.
   - Ну вот, - в полнейшей тишине прозвучал самодовольный голос Вильгельма, который даже не попытался скрыть радости от произошедшего. - Думаю, это новое обстоятельство закончит наш спор. По-моему, теперь всем очевидно, что о вашем отъезде не может быть и речи.
  

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ПРИМАНКА ДЛЯ ДЕМОНА

   Я стояла около крохотной прорези окна, за которым плескалась непроглядная тьма позднего осеннего вечера, наполненного шуршанием унылой мороси, и думала. В стекле, усыпанным мельчайшим кружевом дождя, отражался плавающий за моим плечом слабый огонек магического шара, рискующего в любой момент навсегда потухнуть, наконец-таки исчерпав до дна свой энергетический запас. Дыхание оседало белесым облачком на воротник платья, но я почти не чувствовала холода. Наверное, стоило бы накинуть пальто, но я оставила его в жарко натопленных комнатах второго этажа, а сама сейчас находилась в ледяной спальне, выделенной мне для проживания.
   Дело было в том, что я сбежала ото всех, предпочтя на некоторое время удалиться в полумрак и холод третьего этажа. Там, внизу, сейчас было слишком шумно, и от этого у меня разболелась голова.
   Я невольно вернулась мыслями к тому моменту, когда бедняжка Габриэль невольно продемонстрировала первые признаки страшного недуга, каким-то неведомым способом успевшего поразить ее тело. Первое мгновение после наглого заявления Вильгельма царила такая полная вязкая тишина, что, казалось, ее можно было есть ложками. А затем началось настоящее столпотворение. Первым очнулся Гилберт. Одним прыжком он преодолел пространство, разделяющее его и Вильгельма, и самым прозаическим образом врезал моему сводному брату по лицу. Дерущихся разнял Лукас, который прибавил к своим ссадинам парочку новых синяков. Вильгельм, воспользовавшись удобным случаем, постыдно сбежал, прижимая к разбитому носу носовой платок. А наша компания переместилась на второй этаж, где сейчас шло бурное обсуждение той неприятности, в которую мы угодили.
   Я прижалась пылающим лбом к холодной раме, крепко зажмурилась и тихонько застонала. Что скрывать, я чувствовала себя виноватой в произошедшем. Мне было даже страшно подумать о том, что Габриэль, по всей видимости, обречена. Если она умрет, то я никогда себе этого не прощу! Не надо было никого брать в эту поездку. Я и только я виновата в том, Гилберт решил сопровождать нас, а следом потянулась и Габриэль, мучимая безосновательной ревностью. Я обязана была предвидеть то, что Вильгельм затеял что-то нехорошее. Кому, как не мне, знать его гадкий характер.
   Не открывая глаз, я застонала еще раз, чуть громче. Первая слезинка прочертила горячую влажную дорожку по моей щеке.
   - Хлоя? - неожиданно послышался позади даже не шепот - полувздох, и слабый ветерок погладил меня по коже.
   Я вздрогнула и стремительно обернулась. Замерла, напряженно вглядываясь в полутьму, скрывающую углы просторного помещения. Показалось?.. Нет, вроде бы, около стены действительно засеребрилось нечто, отдаленно напоминающее силуэт человека.
   - Хлоя? - в следующее мгновение раздалось уже громче, и на светлом прямоугольнике распахнутой настежь двери, ведущей в коридор, нарисовалась чья-то темная фигура. - Ты здесь?
   Призрачное облачко после этого вторжения развеялось в мгновение ока, словно просто почудилось мне. Однако я готова была поклясться, что на самом деле слышала голос матери. Возможно ли это? Ведь у меня нет и никогда не было дара, подобному тому, которым обладает моя сестра.
   - Хлоя, - уже утвердительно проговорил Лукас, а именно он потревожил мой покой, видимо, все-таки разглядев меня на фоне стены. - Почему ты молчишь?
   - Не хочу с тобой разговаривать, - честно ответила я, не видя особых причин для того, чтобы хоть как-то смягчить свой резкий тон. Что скрывать, я была слишком обижена на Лукаса, чтобы пытаться соблюдать при общении с ним даже элементарные правила вежливости. При взгляде на него моментально вспомнились все те бессонные ночи, проведенные в обнимку с мокрой от слез подушкой.
   Лукас вряд ли ожидал столь ледяной прием, поэтому замешкался на пороге, однако после секундной заминки все же вошел в комнату. Недовольно покосился на тлеющий из последних сил магический шар и прищелкнул пальцами, после чего сумрак комнаты разрезал яркий свет плотного сгустка пламени, сорвавшегося с его пальцев.
   Я прищурилась, спасая глаза от столь резкой смены освещения, и демонстративно вновь отвернулась к окну, показывая, что мои слова о нежелании общаться с незваным визитером совершенно серьезны, а не проявление пустого кокетства.
   - Ты же знаешь, что я не уйду, пока мы не поговорим, - негромко произнес Лукас, и половицы старого деревянного дома заскрипели под его шагами.
   Я напряглась, ожидая, что он подойдет вплотную и насильно развернет меня лицом к себе. Однако этого не произошло. Лукас остановился так близко, что я чувствовала его теплое дыхание у себя на затылке и шее, от чего мурашки забегали по моему позвоночнику.
   Больше всего на свете мне хотелось отпрянуть в сторону, но я терпела, стиснув зубы. Пусть видит, что я совершенно равнодушна к нему.
   - Пожалуйста, не злись на меня, - хрипло проговорил Лукас. В отражении стекла я заметила, как он потянулся было приобнять меня за плечи, но в последний момент передумал, бессильно уронив руки. - Ты, наверное, ненавидишь меня. Позволь сказать хотя бы пару слов в свое оправдание.
   Я упрямо молчала, хотя сохранять демонстративное равнодушие становилось все тяжелее и тяжелее. Я прекрасно понимала, что такое поведение ранит намного сильнее, чем шумный скандал и выяснение отношений, после которых часто следует не менее эмоциональное примирение. А у меня не было никакого желания прощать Лукаса. Слишком тяжело и долго я его забывала, чтобы так легко перестать думать о своих переживаниях и страданиях.
   - Я понимаю, что очень виноват перед тобой, - негромко продолжил Лукас, убедившись, что я намерена и дальше молчать, делая вид, будто не слышу его. - Не скрою, я поступил некрасиво. Но дай мне хотя бы шанс объяснить свое поведение!
   - А что, разве надо что-нибудь объяснять? - все-таки не выдержав, огрызнулась я. - По-моему, все очевидно. После окончания того невеселого приключения ты понял, что я тебе больше не нужна. И поспешил вернуться в столицу.
   - Неправда, - мягко возразил Лукас, и я ощутила, как он легонько погладил меня по плечу, словно уговаривая не горячиться. - Я понял, что влюбляюсь в тебя. И, что скрывать, испугался. Хлоя, я признаю, что повел себя как последний трус! Но на меня навалилось столько событий разом. Смерть Оливера, который погиб на моих глазах, так и не раскаявшись в содеянном. Страх потерять тебя. Но самым тяжелым испытанием для меня оказался финальный разговор с Дугласом. Этот самоуверенный, наглый, напыщенный сверх всякой меры экзорцист распекал меня, словно маленького мальчика. И больше всего меня задели его слова по поводу наших зарождающихся отношений. Помнишь, насколько уверен Дуглас был в том, что я обязательно влюблюсь в тебя? Что скрывать, я испытывал настоящее бешенство от того, как ловко и легко он поймал меня в ловушку зарождающихся чувств. Кому приятно осознавать, что поступаешь предсказуемо до безобразия? И я...
   На этом месте Лукас запнулся, не в силах завершить свою прочувственную тираду постыдным признанием.
   - И ты сбежал, - угрюмо проговорила я, сделав это за него. - Даже попрощаться со мной не смог достойно. Трусливо подсунул мне записку с пожеланием всего наилучшего - и все. Никаких объяснений своему поступку ты не соизволил мне дать.
   - Просто мне было очень стыдно, - глухо проговорил Лукас. - Я понимал, что не должен так поступать, но ничего не мог с собой поделать. Если бы я остался, то тем самым подтвердил бы, что Дуглас видит меня насквозь. А значит, и всего его слова обо мне оказались бы правдой. А я просто не мог смириться с этим.
   - Я понимаю, - сухо произнесла я. - Была уязвлена твоя гордость. Можно сказать, на кону оказалась честь рода Одли против мимолетного увлечения. Выбор был очевиден, не правда ли?
   - Не называй наши отношения мимолетным увлечением, - совсем тихо после томительной паузы попросил Лукас, и я опять ощутила его прикосновение. На сей раз он задержал свои руки на моих плечах, будто пытаясь согреть меня. - Не надо, Хлоя. Я был неправ. Я поступил с тобой жестоко и несправедливо. Все эти месяцы я мучился, не зная, как же надлежит поступить. Поверь, не было ни единого дня, когда бы я ни вспоминал о тебе и наших поцелуях. Больше всего на свете я мечтал вернуться...
   - Но не сделал этого, - жестоко оборвала его я и недовольно повела плечами. Лукас послушно убрал руки, и я продолжила, глядя на его расстроенное лицо через отражение в стекле: - Впрочем, это пустой разговор. Можно сколько угодно рассуждать о том, что ты собирался сделать. От этого реальность не станет иной. Куда важнее то, что ты в итоге все-таки совершил. Как ты попал в дом моего отчима?
   - Я же сказал, что меня нанял твой сводный брат, - честно признался Лукас и сделал шаг назад, видимо, осознав, что попытка примирения провалилась.
   Я обернулась к нему и с демонстративным удивлением вскинула брови.
   - Не понимаю, - честно призналась я, скрестив на груди руки. - Насколько я помню, раньше ты специализировался на создании амулетов. Я считала, что твое намерение вернуться в столицу связано именно с желанием заняться прежней профессией, которая приносила тебе и выгоду, и удовольствие.
   - По-моему, я четко написал тебе, что еду в Арилью для улаживание семейных дел и проблем с погребением брата. - Лукас криво усмехнулся, словно затронутая тема причиняла ему боль. - Да, в некотором роде ты права: мне всегда нравилась моя работа. Любой артефактник скажет, что нет ничего более прекрасного на свете, чем тот момент, когда в драгоценном камне вспыхнет и навеки запечатлеется неугасимой искоркой частичка твоего могущества. Но однажды мое увлечение уже привело к трагедии. Когда я узнал, что Оливер убил мою жену лишь из-за зависти ко мне и моему дару, то решил, что больше никогда не вернусь к этому занятию. Хватит! Одного столь жестокого урока мне оказалось более чем достаточно.
   - И ты вздумал переквалифицироваться в охотника за призраками? - с нескрываемым скепсисом в голосе поинтересовалась я.
   - Я захотел помогать людям, попавшим в тяжелую ситуацию, - мягко поправил меня Лукас, поморщившись от прозвучавшего в моем вопросе сарказма.
   Я торопливо опустила голову, пряча в тени кривую усмешку. Если говорить откровенно, то я весьма сомневалась в том, что Лукас поступил разумно. Конечно, жуткая гибель жены и предательство брата послужили для него страшным потрясением, но я очень сомневалась, что из артефактника может получиться достойный экзорцист. Все-таки у каждого мага свой талант и свое предназначение в жизни. Я уж молчу про то, что недавние несчастливые события в Аерни на мой взгляд убедительно доказали: Лукасу лучше не вмешиваться в борьбу со слугами Альтиса. Это не его дело и не его головная боль.
   - Сомневаешься в том, что я способен добиться успеха на этом поприще? - спросил Лукас, верно истолковав мое красноречивое молчание. Гордо вскинул голову, явно обиженный на мое недоверие. - Ну и зря! За эти полгода я уже участвовал в нескольких охотах на призраков. Правда, лишь одна из них была настоящей, в остальных случаях пришлось иметь дело со слишком бурной фантазией владельцев дома, но все равно. Я стою перед тобой живой и невредимый, а значит - я справился! Первый шаг по этой дороге уже сделан, и я не намерен никуда сворачивать с нее.
   - Кто я такая, чтобы осуждать чужой выбор? - Я флегматично пожала плечами в ответ на несколько истерический выкрик собеседника. Подумала немного и зловредно добавила, напоследок постаравшись уколоть Лукаса как можно больнее: - И тем более я не имею права это делать, поскольку нас ничего не связывает. Твоя жизнь - твои решения.
   Судя по всему, мой выпад угодил прямо в цель. Лукас помрачнел и отвел глаза. На неполную минуту между нами воцарилось молчание. То самое молчание, которое хочется разорвать отчаянным криком, лишь бы оно перестало давить тебе на уши и царапать сердце острыми безжалостными когтями безысходности.
   - Да, ты права, - наконец, так тихо, что мне пришлось напрячь весь свой слух, проговорил Лукас. - Это моя жизнь и мое решение. Поэтому хватит об этом. Все равно получается переливание из пустого в порожнее. В итоге каждый останется при своем мнении. И потом, на данный момент у нас есть проблемы намного серьезнее, не правда ли?
   Я не успела ответить ему. В следующее мгновение тишину старого дома прервал чей-то отчаянный крик. Он прозвучал настолько внезапно и практически сразу захлебнулся в полустоне-полувздохе, поэтому я даже не поняла, кому он принадлежит: мужчине или женщине.
   Лукас стремительно бросился к дверям, повелительно кинув мне:
   - Оставайся здесь! Это совсем рядом.
   Ага, как же! Ни за что на свете я не стала бы выполнять его приказаний. Тем более что сама мысль о том, что я останусь совершенно одна в полутемной комнате, напугала меня куда сильнее, чем гипотетическая возможность увидеть нечто страшное в компании Лукаса. Все таки, как ни крути, но он маг, а следовательно, с ним я должна быть в большей безопасности.
   И я, не задумываясь больше ни на миг, со всей возможной скоростью рванула вслед за ним. Благо, что ему было крайне затруднительно затеряться среди комнат третьего этажа, поскольку, о чем я уже упоминала раньше, почти все они оказались заблаговременно запертыми моим предусмотрительным и коварным сводным братом.
   Выскочив в коридор, я почти сразу увидела, где мне надлежит искать Лукаса. Лишь одна дверь, помимо ведущей в мою спальню, была распахнута настежь. На пороге комнаты, расположенной практически напротив покоев, выделенных для моего проживания, замер Лукас, вглядываясь во что-то, пока мне невидимое.
   Неожиданно на меня навалилась свинцовая усталость. Мне как-то разом перехотелось узнавать, что же произошло. Слишком сильное напряжение угадывалось в фигуре мага. Он словно постарел за один миг на несколько лет - такие глубокие морщины вдруг избороздили его лоб.
   Медленно, словно нехотя, я сделала шаг, затем еще один. Подошла к Лукасу и встала за его спиной. Прекрасно понимая, что потом страшно пожалею о своем поступке, приподнялась на цыпочки, бросив опасливый взгляд поверх его плеча.
   Увы, в этой комнате под потолком плавал магический шар, заряженный энергией до предела. Поэтому яркий безжалостный свет не оставил простора для недосказанности, явив неутешительную картину произошедшего как на ладони.
   - Не надо, Хлоя, не смотри, - тут же очнулся Лукас. Повернулся ко мне, увлекая в сторону, но было уже поздно. Увиденное навсегда запечатлелось в моем мозгу, чтобы потом наверняка не раз явиться в самых жутких ночных кошмарах.
   Прямо по центру комнаты лежал Вильгельм, мой сводный брат. Точнее, я решила, что это он, по знакомой одежде и светлым растрепанным волосам, испачканным чем-то красным. А затем мои глаза скользнули чуть ниже, и мои колени моментально налились предательской слабостью, превратившись в подобие горячего киселя. Беда была в том, что у несчастного, распластанного навзничь на старинном дорогом ковре, отсутствовало лицо. Тошнота подкатила к моему горлу при одном взгляде на заменившую его бесформленно-кровавую маску. И я послушно уткнулась Лукасу в плечо, позволяя ему увести меня прочь.
  

***

   Я никак не могла согреться, хотя и сидела рядом с растопленным камином в одной из гостевых спален на втором этаже. Веселое оранжевое пламя практически лизало носки моих осенних ботинок, а я продолжала зябко растирать ладони, не в силах избавиться от жуткой картины человека без лица, застывшей перед моим внутренним взором.
   - Выпейте, вам станет легче. - В следующее мгновение Герда мягко тронула меня за рукав, и я очнулась от невеселых воспоминаний. Удивленно посмотрела на нее, не сразу поняв, что именно она от меня хочет, но затем заметила в ее руках поднос с двумя запотевшими бокалами горячего вина, от которых поднимался легкий аромат каких-то специй. Послушно взяла один из них, а второй Герда отнесла к кровати, где под тяжестью двух одеял изнемогала Габриэль.
   - Я хочу встать! - в десятый, наверное, раз взмолилась бедняжка, пока Герда взбивала за ее спиной подушки, помогая устроиться удобнее на огромной кровати. И тут же зашлась в приступе лающего кашля, при звуках которого у меня привычно закололо сердце.
   Герда недовольно покачала головой, но промолчала, видимо, устав объяснять, что если она пойдет на поводу у желаний столь внезапно заболевшей девушки и позволит ей это безрассудство - то тем самым навлечет на себя гнев Гилберта. Затем подоткнула одеяло под мирно спящую Анну, приткнувшуюся на другой стороне гигантского ложа. К счастью, моя сестренка всегда отличалась глубоким и спокойным сном, поэтому наши перешептывания и поднявшаяся после неожиданной страшной находки суета нисколько не помешала ее отдыху. Наверное, правильнее было бы уложить ее в отдельной комнате, но я боялась оставить ее одну даже на мгновение. Сдается, Вильгельм был прав, и болезнь, уже накинувшая свое гибельное покрывало на бедняжку Габриэль, имеет магическую природу, а значит, нет никаких способов защититься от нее. А учитывая новые обстоятельства и смерть моего сводного брата, нам надлежит держаться вместе.
   - Значит, ваш брат мертв, - проговорила Герда и осторожно опустилась в кресло, стоящее напротив моего.
   Я кивнула и в очередной раз передернулась от приступа отвращения при воспоминании о распластанном навзничь теле без лица. Повернулась к огню и почти засунула руки в огонь, пытаясь избавиться от навязчивого холода, который словно поселился в моем теле.
   - Это сделал призрак? - продолжила осторожные расспросы моя помощница по хозяйству.
   Краем глаза я заметила, что Габриэль перестала ворочаться и замерла, внимательно прислушиваясь к нашему негромкому разговору. Мы пока не успели обсудить произошедшее. После обнаружения тела Лукас отвел меня вниз, где строго-настрого приказал нам запереться в спальне и открывать дверь лишь после условного стука, затем заручился поддержкой Гилберта, и мужчины вновь отправились к месту преступления. Если честно, у меня не было ни малейшего желания говорить о том, что я видела, но с другой стороны - Герда и Габриэль имеют право знать, что происходит. И потом, я испытывала перед ними все возрастающее чувство вины. Как ни крути, но угодили они в эту неприятную и опасную ситуацию лишь из-за меня и моих запутанных семейных отношений. Поэтому честные ответы на вопросы - только маленькая толика моей платы перед ними.
   - Не знаю, - честно сказала я. Подумала немного и с горьким вздохом сожаления добавила: - Я понятия не имею, кто или, скорее, что это было. Если это призрак - то он обладал поистине демонической силой. А если человек... Нет, не хочу даже думать об этом!
   - А как это вообще случилось? - подала голос из-под вороха одеял Габриэль. - Ты с Лукасом обыскивала комнаты на третьем этаже?
   - Нет, мы просто разговаривали. - Я грустно усмехнулась. - Так сказать, обсуждали наши былые отношения. А потом услышали крик. Лукас бросился прочь из комнаты, я поспешила за ним. Наверное, прошло не больше пяти-десяти секунд, как мы наткнулись на Вильгельма.
   - А кто кричал? - полюбопытствовала Габриэль.
   Я лишь смущенно развела руками. Хороший вопрос. Хотела бы я и сама знать на него ответ.
   - Не исключено, что сам Вильгельм, - неуверенно предположила я, перебрав в уме множество наиболее вероятных вариантов. - Наверное, в последний момент он увидел нападающего.
   - А вы кого-нибудь видели? - Герда подалась вперед, сложив на коленях руки.
   - В том-то и дело, что нет! - с досадой фыркнула я. - И я не понимаю, как такое возможно! Эти комнаты расположены практически по центру длинного коридора. Никто не смог бы преодолеть столь большое расстояние за такой короткий промежуток времени, поскольку, как я уже сказала, Лукас выскочил на крик почти сразу. Спрятаться тоже было негде. В общем - я искренне не понимаю, как такое приключилось. Не говоря уж о способе убийства.
   - Версия про мстительного призрака становится все привлекательнее и привлекательнее, - резюмировала Габриэль и уткнулась в подушку, сдерживая новый приступ кашля.
   В спальне после этого заявления воцарилась напряженное молчание. Герда откинулась на спинку кресла, невидяще уставившись на танец огненных искр в камине. Оранжевые отблески пламени блуждали по ее внешне бесстрастному лицу, отражаясь в глубине зрачков красными точками. Габриэль тоже замерла, выпростав руки из-под одеял и сложив их на груди.
   - Ничего не понимаю, - наконец, негромко проговорила я и одним глотком допила почти остывшее вино, после чего аккуратно поставила бокал около кресла на пол. - Как-то все это очень странно.
   - Не то слово, - негромко подтвердила Герда и покачала головой. - Опять проклятья, опять мстительные призраки... Кажется, история повторяется, не правда ли?
   Я прекрасно понимала, на что намекает моя помощница по хозяйству. Неужели я вновь оказалась замешанной в игры высших сил, и за мной открыл охоту очередной демон? Ох, не хочется даже думать о подобном развитии событий! Но как тут не вспомнить то обстоятельство, что я ношу на себе каких-то две загадочных метки, которые свидетельствуют о моих встречах с демонами? Правда, Дуглас Паттерсон, поверенный моей прабабушки и по совместительству один из лучших экзорцистов Итаррии, уверял меня, что со временем они исчезнут без следа, но все равно. Получается, пока я являюсь лакомой добычей для слуг Альтиса. Уж не в этом ли причина моих злоключений? Но куда страшнее вопрос: не навлеку ли я беду на товарищей самим фактом своего присутствия рядом?
   При всем желании я не могла прочитать и тени эмоций на словно окаменевшем лице Герды. Но почему-то я не сомневалась, что она думает о том же самом.
   Затянувшуюся паузу, нарушаемую лишь треском почти догоревших поленьев в камине, внезапно оборвал громкий настойчивый стук в дверь. От неожиданности я неудачно подпрыгнула в кресле и задела ногой мирно стоящий рядом бокал. С нежным хрустальным звоном он опрокинулся, но не разбился.
   Практически сразу условный стук повторился, и Герда поднялась с кресла.
   - Похоже, наши мужчины вернулись, - без тени улыбки проговорила она. - Вот у них и узнаем, что же происходит.
   Она оказалась права. За дверью стояли именно Лукас и Гилберт, и я позволила себе легкий вздох облегчения.
   - Все в порядке? - кратко спросил Лукас, первым переступая порог.
   - Да. - Я выдавила из себя слабую усмешку и наклонилась, чтобы поднять опрокинутый бокал. - Можно сказать и так.
   Гилберт уже суетился около Габриэль. При виде того, с какой неподдельной заботой он провел ладонью по ее лбу, проверяя, нет ли температуры, я невольно испытала укол зависти и торопливо отвела глаза.
   - Что вы нашли? - требовательно спросила я.
   - Ничего. - В голосе Лукаса явственно прозвучала досада, и маг сел в кресло напротив моего. Расстроенно провел рукой по волосам, ероша их, затем искоса глянул на меня. - Мы осмотрели всю комнату, чуть ли не на коленях обшарили все темные уголки в ней, даже простучали стены в поисках какого-нибудь потайного хода или тайника, где убийца мог бы переждать опасность, но безрезультатно. Я не понимаю, Хлоя, просто не понимаю. Вильгельма убило существо из плоти и крови, это совершенно точно. Призраки не обладают подобной силой. По крайней мере, так считается. Но как тогда убийце удалось скрыться? Не растворился ведь он в воздухе, право слово! Я даже использовал несколько поисковых заклинаний, но все зря. Впервые в жизни я попал в такую ситуацию, которую совершенно не могу объяснить!
   Последнюю фразу Лукас практически выкрикнул, не в силах сдержать эмоций, и на кровати беспокойно зашевелилась Анна. Я приглушенно цыкнула, и маг, опомнившись, продолжил уже тише:
   - Так или иначе, но после смерти Вильгельма мы больше не обязаны оставаться в доме. Естественно, нам надо отыскать способ спасти Габриэль, но, по-моему, крайне неразумно рисковать при этом твоей жизнью и жизнями Анны и Герды. И дело даже не в загадочном проклятье, которое в любой момент может поразить следующую жертву, а в том, что по коридорам дома, как оказалось, бродит безумный убийца. Поэтому мы с Гилбертом посовещались и решили, что намного разумнее будет отправить вас на ближайший постоялый двор. А мы останемся и постараемся разобраться в произошедшем.
   - Габриэль тоже поедет с вами, - торопливо добавил Гилберт и вновь ласково провел тыльной стороной ладони по щеке девушки, убирая ее растрепавшиеся волосы назад. - Вполне возможно, за пределами дома ей станет лучше. Или же болезнь будет прогрессировать с меньшей скоростью, что поможет нам выиграть время.
   Что скрывать, идея Лукаса мне понравилась. По-моему, не было ничего постыдного в столь понятном и разумном желании покинуть имение рода Мюррей и никогда больше не возвращаться сюда. Я не была здесь счастлива в детстве, а возвращение сюда обернулось настоящим кошмаром. И потом, не стоит забывать, что помимо прочего я ответственна за сестру. Ей-то уж точно нечего здесь делать.
   - А если для излечения Габриэль потребуется ритуал с ее непосредственным участием? - все-таки поинтересовалась я, желая разрешить последние сомнения. - В таких делах промедление порой смерти подобно, и вы можете просто не успеть до постоялого двора. Герда и Анна пусть уезжают, это даже не обсуждается! Но я бы могла остаться и помочь...
   - Не стоит, - оборвал меня Лукас с какой-то болезненной ухмылкой. - Из рассказа Вильгельма ясно, что у нас на поиск лечения для Габриэль есть семь дней. Вряд ли все будет решаться в последние мгновения. Я надеюсь, нет, я уверен, что мы управимся гораздо раньше!
   В комнате после столь самоуверенного выкрика мага повисла гнетущее молчание. Краем глаза я заметила, как Габриэль отвернулась и уткнулась лицом в подушку, после чего подозрительно громко задышала, словно сдерживая рыдания. Впрочем, и сам Лукас несмотря на смелые заверения все-таки не смог скрыть сомнения, которые помимо его воли отражались на лице.
   Затянувшуюся тишину нарушало лишь негромкое потрескивание поленьев в камине и далекое недовольное ворчание грома. Видимо, над бесконечными вересковыми болотами этой вечно сырой провинции Итаррии собиралась столь обычная для этой поры года гроза. Я опять уставилась в почти погасшее пламя, лениво лижущее темно-багровые угли, и почувствовала, как на глазах закипают слезы. Ну почему я такая невезучая? Почему беды так и преследуют по пятам не только меня, но и моих друзей?
   И тем внезапнее прозвучал громкий голос проснувшейся Анны. Она вдруг широко распахнула свои безмятежные голубые глаза, посмотрела прямо на меня и невозмутимо сообщила:
   - К нам гости.
   В унисон этому раздался звон дверного колокольчика, без проблем долетевший до нас из прихожей. Усиленный входным заклинанием, он похоронным набатом отозвался в моих ушах, грохотом пронесшись по пустым тихим комнатам проклятого дома.
   Сказать, что я испугалась - значит, не сказать ничего. Сердце так стремительно рухнуло в пятки, что перехватило дыхание. В жарко натопленной комнате меня прошиб ледяной пот.
   Судя по ошеломленному виду остальных, они испытали похожие чувства. Герда побледнела и медленно опустилась на краешек кровати, где лежала Габриэль. Гилберт, до того мирно сидевший рядом со своей подругой, напротив, вскочил на ноги и воинственно сжал кулаки. Сама девушка стремительно спряталась под одеялом, словно столь хрупкая защита могла ее от чего-нибудь спасти. Даже Лукас заметно побледнел и переменился в лице. Только моя сестра спокойно улыбалась. Она по очереди оглядела нас, будто убеждаясь, что ее сообщение было действительно услышано и принято во внимание, потом вновь откинулась на подушки и устремила свой ярко-голубой взор на дверь, погрузившись в ожидание незваного визитера.
   - Кто бы это мог быть? - прошептала я, с трудом шевеля онемевшими от страха губами. - Возможно, кто-нибудь из соседей...
   И тут же замолкла, осознав, как глупо и смешно прозвучало мое предположение. Во-первых, на дворе стояла глубокая ночь. Явно не подходящее время для соседских или дружеских визитов. А во-вторых, сильно сомневаюсь, чтобы кто-нибудь из местных жителей рискнул бы заявиться в имение Мюррей по доброй воле. Как говорится, слухами земля полнится, а следовательно, вся округа давным-давно знает о загадочной болезни, поражающей обитателей дома.
   Навязчивый звон колокольчика повторился, правда, теперь он гремел намного дольше, демонстрируя нетерпение запоздавшего гостя. Кто бы ни явился к порогу дома в столь неурочный час - он явно не собирался так просто уходить.
   - Интересно, кому так неймется? - словно разговаривая сам с собой, проворчал себе под нос Лукас. Медленно поднялся из кресла и нехотя сделал пару шагов к порогу, напоследок повелительно обронив через плечо: - Гилберт, останешься здесь и присмотришь за остальными! А я проверю, кого это принесло...
   - Зачем куда-то идти, когда гость уже вошел? - вдруг флегматично вопросила Анна и фыркнула от сдерживаемого с трудом смеха, совершенно неуместного в подобной ситуации.
   Удивительно, но моя сестра, по всей видимости, не видела в сложившейся ситуации ничего пугающего или странного. Более того, мне показалось, будто она воспринимает все происходящее как увлекательную игру, в которой ей отводилась роль главного зрителя. А затем Анна лукаво подмигнула мне и вновь с доброжелательным интересом уставилась на запертую дверь. И тотчас же она затряслась от тяжелых ударов. Видимо, таинственный визитер устал ждать, когда ему позволят войти, и поспешил без спроса спрятаться под надежной крышей от надвигающегося ненастья. Правда, удивляет то, с какой быстротой он отыскал комнату, в которой укрылись единственные живые обитатели имения. И противный холодок вновь пополз по моей коже, заставив меня поежиться от предчувствия дурного.
   - Если он зашел в дом без приглашения, то наверняка не демон, - скорее прочитала по губам, чем услышала я. Лукас неотрывно смотрел на дверь, почти беззвучно излагая свои рассуждения. - И не одержимый. Это хорошо.
   После чего с некоторым вызовом вздернул подбородок, горделиво выпрямил спину и твердым шагом отправился открывать.
   Краем глаза я заметила, как Гилберт вооружился кочергой, тенью скользнув от кровати Габриэль к камину. И замер неподалеку от меня, воинственно сжимая в руках свое оружие.
   На пальцах Лукаса тревожно заалело какое-то заклинание, почти готовое сорваться в полет. Маг, стоя у запертой двери, несколько раз сжал и разжал кулаки, от чего чары запылали пуще прежнего, затем бесшумно отодвинул засов и отпрыгнул в сторону, заранее вскинув руку в предчувствии атаки.
   Было тихо. О небо, как же было тихо! Даже глухое ворчание грозы, подбирающейся все ближе и ближе к имению Мюррей, на какое-то время замолкло. Все мое внимание сосредоточилось на обычной дубовой двери. Наконец, с протяжным скрипом она начала медленно открываться, и я заранее поднесла ладонь ко рту, чтобы сдержать крик, если за ней скрывается какое-нибудь чудище.
   Как ни странно, первыми нервы не выдержали все-таки у Лукаса. Когда дверь приоткрылась примерно на четверть, он вдруг резко встряхнул рукой, от чего полыхающий багрянцем огненный шар сорвался с его руки и устремился через щель в темный коридор. Спустя миг там ослепительно вспыхнуло и что-то оглушительно загремело. Практически сразу грохот разорвавшегося заклинания перекрыл целый поток отчаянных ругательств. Видимо, столь горячий прием оказался не по нраву припозднившемуся гостю.
   Я глубоко вздохнула, только сейчас обнаружив, что последнюю минуту забыла о необходимости дышать. Странно, кажется, голос, доносящийся из коридора, мне знаком. Но откуда? Одно радует - призраки так не ругаются, следовательно, нас навестил человек. Надеюсь, он не сильно пострадал из-за несдержанности Лукаса.
   Буквально тотчас же дверь распахнулась, явив на пороге невысокого сухонького и очень разгневанного мужчину, чьи седые волосы стояли дыбом, а в глазах горел огонь ярости.
   - Какого демона?! - воскликнул он, не утруждая себя приветствием. - Что здесь происходит? Да если бы я не кинул щит - от меня остались бы только обгоревшие ботинки! Вы совсем, что ли, с ума посходили? Кидаетесь чарами в того, кто вас спасать приехал!
   - Простите, я не хотел, - покаянно выдохнул мгновенно покрасневший от стыда Лукас. - Я думал...
   - А вы разве умеете думать? - оборвал его неуклюжие оправдания едва не погибший старик, который в настоящий момент испытывал по этому поводу самые яркие эмоции. - Впрочем, даже если и умеете - то делаете это явно не головой. Вы...
   И он захлебнулся воздухом, видимо, выискивая наиболее подходящее случаю ругательство.
   - Дуглас? - Я поспешила воспользоваться паузой и попыталась хоть как-то утихомирить разбушевавшегося экзорциста. - Дуглас Паттерсон? Это действительно вы?
   Поверенный моей прабабушки, а именно он сейчас на все лады клял виновато повесившего голову Лукаса, осекся вновь, посмотрел на меня, и его брови удивленно взметнулись вверх.
   - Хлоя Этвуд? - недоверчиво поинтересовался он. Затем выудил из кармана теплого сюртука какое-то незнакомое и весьма нелепое на первый взгляд приспособление в виде двух стеклышек, соединенных между собой проволокой, водрузил его на переносицу и смешно вскинул голову, вглядываясь в меня. Затем внимательно оглядел всех собравшихся в комнате, начиная от Лукаса, стоявшего в паре шагов от него, и заканчивая Гердой, притаившейся в самом дальнем углу спальне. Покачал головой, бережно снял с носа причудливую и незнакомую мне вещицу, аккуратно положил ее на прежнее место, и только после этого продолжил со знакомым мне сарказмом: - Ба, вся честная компания в сборе! Словно и не уезжал из Аерни. И, конечно же, огненным шаром влепил в меня Лукас Одли. Кто же еще способен на подобную глупость? Только артефактник, пусть и талантливый, но ремесленник, непонятно с какого перепуга возомнивший себя боевым магом и специалистом по изгнанию демонов!
   Чем дольше Дуглас выговаривал Лукасу по поводу столь непростительного промаха, тем ниже несчастный маг опускал голову, пока практически не уткнулся носом себе в грудь. Уши опозоренного бедолаги предательски пламенели.
   - Но ведь все обошлось, - робко проговорила я, сделав еще одну попытку оборвать поток нескончаемых обвинений.
   Вмешательство вышло крайне неудачным. Дуглас аж поперхнулся от моей неуклюжей попытки защитить Лукаса. Набрал полную грудь воздуха и воинственно сжал кулаки, не собираясь так легко утихомиривать свое праведное возмущение. И я обреченно вздохнула, осознав, что нам еще долго предстоит выслушивать крики едва не погибшего экзорциста.
   Спасение подоспело с неожиданной стороны. Пока Дуглас набирался сил перед новым приступом гнева, в комнате вдруг отчетливо прозвучал голос моей сестры.
   - На вас новая метка, - меланхолично проговорила она, внимательно разглядывая экзорциста. Сделала крохотную паузу и участливо поинтересовалась: - Наверное, было очень больно?
   Стоит ли говорить, что после этого на Дугласе оказались скрещены взгляды всех присутствующих в комнате. Даже Лукас осмелился на мгновение приподнять повинно склоненную голову, чтобы посмотреть на экзорциста.
   Дуглас моментально остыл после этого замечания. Разжал кулаки, пятерней небрежно пригладил растрепавшиеся после вспышки праведной ярости седые волосы и все свое внимание обратил на мое сестру, сразу же забыв о Лукасе.
   - Анна, - произнес он, и на его губах заиграла какая-то странная усмешка. - Ну конечно же, ты ведь из рода Мюррей! Однако, право слово, я не ожидал увидеть тебя здесь. С чего вдруг твоя сестра решила вернуться под крышу сего дома? Я был уверен, что она не испытывала особого желания когда-либо вновь повстречаться со своими так называемыми родственниками.
   Все это он сказал, глядя на мою сестру, но я не сомневалась, что прежде всего его слова обращены именно ко мне.
   - Меня сюда привезла Хлоя, - ответила Анна и пожала худенькими плечиками. - И я рада, что оказалась здесь. Ведь я вновь увидела маму.
   - Понимаю, - сухо отозвался Дуглас и устремил на меня испытующий взор своих белесых от возраста глаз. - Итак, найна Хлоя, если честно, не думал, что встречу вас здесь. И уж тем более не предполагал, что с собой в путешествие вы захватите чуть ли не половину населения Аерни, не говоря уж о прочих личностей, которые слишком высокого мнения о своих магических способностях, - произнеся это, Дуглас покосился на Лукаса, желая убедиться, что тот понял злую насмешку в свой адрес. Но развивать эту уже малость надоевшую тему не стал, сразу же продолжив: - Что же вынудило вас пуститься в столь долгую дорогу? Полагаю, отнюдь не теплые чувства к сводному брату и скорбь по умершему отчиму, не так ли? Вы хотя бы вступили в наследство Элизы Этвуд, или уже давно обитаете здесь? А то знаете ли, мне было как-то недосуг отследить завершение той истории.
   - Вступила, - кратко подтвердила я. - Мы приехали менее суток назад по приглашению моего сводного брата Вильгельма.
   - Вот как, - медленно протянул Дуглас, словно не замечая, что я начала уже ежиться под тяжестью его испытующего взора. - И как первые впечатления от родового гнезда?
   Я лишь горько скривила уголки губ, но не успела ответить. Именно в этот момент Габриэль разразилась очередным приступом мучительного лающего кашля. Затем, обессиленная, откинулась на подушки, и я с тревогой заметила на светлом одеяле крохотные капельки крови.
   На протяжении этой сцены никто из нас не пошевелился и ничего не сказал. Только Гилберт подсел на краешек кровати к своей подруге и с тревогой воззрился в ее бледное осунувшееся лицо.
   - Ясно, - кратко резюмировал Дуглас, как только Габриэль прекратила кашлять. - Сдается мне, визит получился немного не таким, как вы рассчитывали. Рассказывайте, найна Хлоя. В какую передрягу вы вновь угодили?
   Меня неприятно царапнул насмешливый тон пожилого экзорциста. Он как будто совершенно не встревожился при виде приступа Габриэль, хотя наверняка в курсе происходящего в доме. Иначе зачем он явился сюда?
   Однако сейчас была не моя очередь отвечать на вопросы. Я прекрасно понимала, что из всех собравшихся под крышей имения Мюррей только Дуглас обладает необходимыми знаниями и опытом и при должном желании и капельки усердии с легкостью выручит нас, вырвав из-под крыла надвигающегося неминуемого несчастья. По крайней мере, хотелось бы в это верить. Если уж он не поможет - то бедняжка Габриэль обречена. А возможно, следом за ней погибнут и все остальные. Поэтому я не собиралась спорить с Дугласом, напротив, дала себе мысленный зарок во всем соглашаться с ним, лишь бы он не бросил нас в беде.
   Я глубоко вздохнула и по возможности кратко изложила события, приведшие нас в этот дом. Точно так же, как совсем недавно рассказала об этом Лукасу.
   В завершении истории я заколебалась, не зная, стоит или нет упоминать о загадочной гибели Вильгельма. Она произошла так неожиданно и при столь странных обстоятельствах, что я сама сомневалась в ее реальности, хотя собственными глазами видела тело сводного брата.
   - Что-то еще? - уловив мои сомнения, отрывисто спросил Дуглас, который ни разу не прервал меня во время затянувшегося монолога. Лишь хмурил брови и яростно растирал подбородок, будто мой рассказ доставлял ему какое-то физически ощущаемое неудобство.
   - Да, - вместо меня ответил Лукас, немного приободрившийся после того, как понял, что Дуглас больше не намерен призывать всевозможные проклятья в его адрес. - Дело в том, что Вильгельм мертв.
   - Правда? - Дуглас с искренним удивлением вскинул брови. Неловко пошутил: - Надеюсь, не вы его убили, осознав, что он заманил вас всех в ловушку?
   - Увы, не мы, - с тяжким вздохом ответила я. - Хотя, что скрывать, когда я узнала, в какие неприятности он нас втянул, то хотела лично придушить гаденыша.
   - Найна Хлоя! - Дуглас укоризненно зацокал языком, в то же время безуспешно пытаясь скрыть усмешку, которая предательски блуждала у него на губах. - Подобные выражения неприемлемы для девушки вашего круга и положения.
   - Меня оправдывает то, что я воспитывалась в пансионе, - парировала я. - Так что в моем арсенале есть фразы и погрубее.
   - Не сомневаюсь, - мягко отозвался Дуглас, улыбаясь еще шире. Хотел было что-то еще добавить, но в последний момент передумал.
   Я предполагала, что после моих откровений Дуглас немедля отправится на третий этаж, чтобы воочию увидеть тело моего погибшего сводного брата. Однако экзорцист небрежным движением скинул теплое изрядно поношенное пальто прямо на пол, повыше поддернул рукава старого сюртука и отправился прямо к Габриэль. Та при его приближении испуганно подтянула теплое пуховое одеяло выше, словно собиралась спрятаться под ним с головой.
   - Надеюсь вы, молодой человек, не будете возражать, если я осмотрю вашу невесту? - вежливо поинтересовался Дуглас у Гилберта, который ощутимо напрягся, когда экзорцист остановился рядом с ним.
   - Я... - Тот растерялся, поскольку не ожидал подобного вопроса. Глянул на Габриэль, молчаливо спрашивая совета, как поступить.
   - Встаньте! - нетерпеливо приказал ему Дуглас, не дожидаясь, пока девушка решит, как надлежит поступить в столь щекотливой ситуации. Криво усмехнулся. - Не беспокойтесь, не укушу я ее. И не опозорю никаким образом. Я уже давным-давно не в том возрасте, чтобы позволять себе лишнего в общении с симпатичными молоденькими девицами.
   Гилберт побагровел от смущения, но встал и посторонился, пропуская к кровати Дугласа. Через мгновение экзорцист уже сидел на его месте, пристально вглядываясь в лицо Габриэль.
   - Быть может, нам выйти? - нерешительно предложила я, понимая, что вряд ли Габриэль будет приятно, если Дуглас примется ее осматривать при таком скоплении народа. Вон как бедняжка зарумянилась в ожидании неизбежного позора.
   - Не стоит. - Дуглас покачал головой. - Вы мне не мешаете.
   Затем нагнулся к Габриэль и ловко оттянул ей нижнее веко сначала на правом глазу, а потом и на левом. Недовольно пробурчал что-то себе под нос, заставил ее выпростать руку из-под одеяло и неполную минуту держал за запястье, видимо, считая пульс. Я напряженно следила за каждым его движением, безуспешно пытаясь разгадать, какие мысли сейчас бродят в голове у пожилого экзорциста. Но все напрасно. На лице Дугласа не отражалось и тени эмоций.
   - Занятно, - наконец, констатировал он и отпустил руку Габриэль, которую девушка тут же одернула, вновь спрятав под одеяло.
   - Занятно? - переспросил Гилберт, и его голос опасно задрожал от возмущения. - И это все, что вы можете сказать в столь серьезной ситуации? Ведь речь идет о смерти или жизни!
   - Ну, в данную ситуацию вы угодили сами, - с сарказмом напомнил Дуглас. - И я, в общем-то, не обязан вас вытаскивать. Тем более что мои услуги обычно стоят весьма недешево.
   - Я заплачу, - тут же отозвалась я. - Дам столько, сколько вы запросите. Вы прекрасно знаете, насколько хорошо у меня сейчас обстоят дела с финансами. Так что если проблема только в деньгах, то...
   - Деньги! - презрительно перебил меня Дуглас. - К сожалению, далеко не все в этой жизни решается посредством монет. Но ваше щедрое предложение меня заинтересовало. Думаю, мы обсудим его позже. Как говорится, некоторые вопросы не терпят публичного обсуждения.
   После чего встал, больше не обращая внимания на Габриэль, и принялся задумчиво расхаживать по комнате, скрестив за спиной руки.
   - Ну как? - потеряв терпение, осведомился Гилберт. - Вы вылечите Габриэль?
   - Я не целитель, - хмыкнув, произнес Дуглас. - Поэтому глупо требовать от меня подобного.
   Лицо Гилберта после столь жестокой реплики растерянно вытянулось. Он явно ожидал иного ответа. Про Габриэль и говорить нечего. Бедняжка протяжно вздохнула, и на ее глазах заблестели слезы, которые она поторопилась скрыть, отвернувшись от всех.
   - Однако я считаю, что ситуация не безвыходная, - после томительной паузы, вдоволь насладившись произведенным эффектом, продолжил Дуглас. - Полагаю, здоровье милой сьерры придет в норму, как только я разберусь с первопричиной происходящих событий.
   - Вы уверены? - с робкой надеждой спросила Габриэль.
   - Практически, - почти не разжимая губ, обронил Дуглас, остановившись напротив окна, за которым уже давно бушевала гроза. Отблески молний синеватыми бликами затанцевали на его сосредоточенно нахмуренном лбу и плотно сжатых губах. Немного подумав, Дуглас нехотя продолжил: - Абсолютно уверенным никогда и ни в чем нельзя быть. Но элементарный здравый смысл и мой без лишней скромности немалый жизненный опыт подсказывает, что в данном случае все должно обойтись без неприятных сюрпризов.
   Гилберт после заявления экзорциста не сумел сдержать шумного вздоха облегчения. Даже Габриэль заулыбалась, и при виде этой картины я ощутила, как цепкая рука дурного предчувствия, весь вечер терзавшая мое несчастное сердце, немного расслабила свою жестокую хватку.
   - Кстати, вы так и не сказали, почему приехали сюда, - набравшись смелости, задала я вопрос, который терзал меня с самого момента неожиданного появления Дугласа на пороге комнаты.
   - Почему приехал? - переспросил Дуглас и рассеянно пожал плечами. - Я экзорцист, найна, если вы вдруг забыли. Охотник за демонами и одержимыми. И мой приезд сюда обусловлен тем, что до меня дошли слухи, будто в имении свил свое гнездо очередной слуга Альтиса.
   - Вот как? - Я переглянулась с Лукасом, который моментально стал очень серьезным. Кашлянула и спросила чуть дрожащим от волнения голосом: - И кто же заключил договор с богом мертвых?
   Пауза тянулась нескончаемо долго. Дуглас стоял посередине комнаты, заложив большие пальцы рук за широкий кожаный ремень, и раскачивался с носка на каблук сапогов, а потом обратно. И вот когда я решила, что ответа так и не последует, экзорцист негромко сказал:
   - В том-то и дело, найна Хлоя, что одержимым был ваш сводный брат. Не правда ли, очень странно, что он погиб?
  

***

   Стояла глухая полночь, когда Дуглас все же решил подняться на третий этаж, пожелав воочию убедиться в том, что Вильгельм мертв. Сопровождать его вызвался Лукас.
   Я с трудом держала слипающиеся от дремы глаза открытыми, наблюдая за тем, как Дуглас завершает свои последние приготовления к путешествию наверх. Сначала он долго рылся в карманах, затем высыпал себе на ладонь несколько прозрачных шариков из числа тех, которыми так любят играть дети, зачем-то пересчитал их два или три раза и ссыпал обратно. Поднял пальто, кинутое на пол еще в самом начале своего визита, и аккуратно повесил его на спинку ближайшего кресла, вдумчиво разгладив малейшие складки.
   Мне уже начало казаться, что Дуглас издевается над нами или же отчаянно трусит, не желая лицом к лицу столкнуться с темнотой, плескавшейся на верхнем этаже, и потому тянет время. Иначе чем другим можно объяснить его столь демонстративную медлительность?
   Лукас никак не комментировал действия экзорциста, хотя на его лице то и дело я замечала тень недовольства. Пару раз он украдкой сцедил в ладонь зевок, и я невольно последовала его примеру. Нет, это совершенно невыносимо! Еще чуть-чуть - и я самым позорным образом засну прямо во время сборов экзорциста.
   Остальные мои товарищи, впрочем, решили не дожидаться того момента, когда Дуглас наконец-то отправится на разведку. Анна уже давным-давно мирно спала, и я ее спокойствию могла только позавидовать. Такое чувство, будто ее абсолютно не беспокоит происходящее. Интересно, а она вообще осознает, что Вильгельм мертв? Я понимаю, что глупо ожидать от нее жалости по этому поводу, но хоть какие-нибудь чувства Анна все-таки должна была выразить. А то у меня все чаще создается впечатление, будто ей вообще не ведомы человеческие эмоции.
   Герда тоже прикорнула рядом со своей воспитанницей, благо, что ширина кровати позволяла это. С другой стороны спала Габриэль, и нездоровый румянец на ее щеках опять заставил меня зло скрипнуть зубами. Ну Вильгильм, ну и гад же ты! Как ты мог так поступить? Ладно бы только со мной - но зачем было втягивать во все это моих друзей? Или же Дуглас прав, и ты действительно попал под влияние демона? Правда, тогда совершенно непонятно, кто и, главное, каким образом тебя убил.
   Даже Гилберт не устоял перед всеобщим сонным настроением и задремал, устроившись в одном из кресел.
   Я в очередной раз зевнула, стыдливо прикрывшись ладонью. О небо, такое чувство, будто Дуглас собирается провозиться до утра! Делов-то - подняться на этаж выше, а он готовится к этому, словно к многодневному боевому походу!
   - Теперь, когда все заснули, можем идти, - неожиданно проговорил Дуглас, окидывая цепким взором на удивление мирную картину, сложившуюся в комнате.
   - Наконец-то! - проворчала я и посмотрела на Лукаса, ожидая, что тот немедля отправится вслед за экзорцистом. Но тут меня поджидала очередная неожиданность: тот крепко спал. И самым странным при этом было то, что спал он стоя. Сомневаться в этом не приходилось: под плотно закрытыми веками быстро двигались глазные яблоки, а носом Лукас выводил негромкие рулады.
   - Сонные заклятия бывают порой чрезвычайно полезными, - проговорил Дуглас, отвечая на невысказанный вопрос, заставший в моих глазах, когда я с немым изумлением посмотрела на него. - Они действуют так мягко и незаметно, что порой в эту ловушку попадаются даже маги. А наш самоуверенный приятель, уж извините, так и остался дилетантом.
   - Зачем вы усыпили всех, кроме меня? - негромко спросила я, невольно напрягшись.
   - Потому что я хочу, чтобы к телу Вильгельма меня проводили именно вы, найна. - Дуглас негромко хмыкнул. - Но я понимал, что если выскажу подобное желание вслух, то наверняка столкнусь с ожесточенным сопротивлением как Лукаса, так и вашего забавного рыжего друга, у которого воистину сердце дракона. Поэтому пришлось прибегнуть к небольшой хитрости.
   - Но зачем?.. - растерянно начала я, однако завершить фразу не успела.
   - Давайте обсудим мой поступок чуть позже, - перебил меня Дуглас и лукаво подмигнул. - Не беспокойтесь, я все вам расскажу без утайки. Но сначала выйдем отсюда. Сонное заклятие - вещь чрезвычайно хрупкая. От громкого голоса оно вполне может развеяться. А мне бы не хотелось тратить сил сверх необходимого, учитывая, что, вполне вероятно, вскоре мне предстоит встреча со слугой Альтиса.
   Я несколько секунд молча смотрела на руку, которую Дуглас мне протянул, чтобы помочь встать с кресла. Что скрывать, мне очень не хотелось покидать залитую светом комнату и отправляться во мрак и холод третьего этажа. К тому же мысль, что где-то там лежит тело моего погибшего сводного брата и бродит его таинственный убийца, энтузиазма мне отнюдь не добавляла. Но делать было нечего. И я с тяжким вздохом поднялась, проигнорировав помощь, предложенную Дугласом. Тот, словно не заметив этого, довольно заулыбался.
   - Вот и славненько, - проговорил он, опустив руку, к которой я так и не притронулась. - Не забудьте накинуть что-нибудь поверх платья, иначе замерзнете.
   Я безропотно потянулась к своему пальто. Он прав, даже днем на третьем этаже было весьма прохладно, а сейчас, наверное, вообще мороз стоит.
   Спустя неполную минуту я уже стояла около экзорциста, готовая сопровождать его в неприятном путешествии.
   - А с моими друзьями не случится ничего дурного, пока нас не будет? - нерешительно поинтересовалась я, заметив, что Дуглас уже потянулся к дверной ручке, готовый выйти. - Все-таки по дому бродит убийца, а они совершенно беззащитны, пока находятся под действием чар...
   - Не беспокойтесь, я приму надлежащие меры, - заверил меня Дуглас. Помолчал немного и намного тише добавил, словно разговаривая сам с собой: - Правда, не уверен, что они на самом деле необходимы.
   Я удивленно вскинула брови. Странно, такое чувство, будто Дугласа абсолютно не встревожили зловещие события, произошедшие в доме. Что бы это значило?
   Но экзорцист по своему обыкновению не торопился пускаться в объяснения. Он прищелкнул пальцами, создав перед собой маленький шар пламени, и с легким полупоклоном пропустил меня вперед, приглашающим жестом распахнув дверь.
   Я немного помедлила перед тем, как выйти в коридор. Казалось, будто стоит только пересечь порог - как на меня с ужасающим криком ринется какое-нибудь мерзкое создание, порождение самых страшных кошмаров Альтиса.
   Наконец, я совладала с трясущимися от волнения и испуга коленками и осторожно шагнула в полумрак. Созданное Дугласом огненное заклинание послушно висело в воздухе, выхватывая из мрака ровный ряд закрытых дверей.
   Следом за мной вышел и экзорцист. На мгновение приложил ладонь к косяку - и по двери поползли зеленые ветвистые всполохи, которые через пару мгновений бесследно впитались в дерево.
   - Теперь никто не потревожит сон ваших товарищей, - пояснил Дуглас свои действия. - Скорее, рухнет целый дом, чем кто-нибудь извне сумеет открыть эту дверь.
   Я недоверчиво покачала головой. А что насчет призраков? Уж им-то точно не составит особого труда преодолеть любую материальную преграду. Но Дуглас смотрел на меня так уверенно, что вопрос умер, так и не сорвавшись с моих губ. Наверняка экзорцист знает, что делает. Как говорится, негоже ящерице учить дракона летать.
   И мы неспешно отправились к лестнице, ведущий на третий этаж.
   Сделав несколько шагов, Дуглас вновь любезно предложил мне руку. На сей раз я не стала отказываться и положила свою ладонь ему на локоть, безуспешно пытаясь скрыть предательскую дрожь пальцев. Мне было очень страшно. Чудилось, будто кто-то неотрывно и немигающе смотрит мне в спину, выжидая удобный момент для нападения. И только присутствие Дугласа позволяло мне хоть как-то совладать с разбушевавшимися нервами. Если бы не он - то я бы уже давным-давно ринулась обратно в теплую и хорошо освещенную спальню, оглашая пустой и тихий дом душераздирающими воплями ужаса.
   - А вы храбрая девушка, найна Хлоя, - неожиданно проговорил Дуглас.
   Я вздрогнула. Почему-то казалось кощунственным разговаривать в такой момент. Понимаю, это прозвучит глупо, но я с испугом подумала, не привлекут ли наши голоса призраков. И тотчас же мысленно отругала себя за это. Хватит сходить с ума, Хлоя! Вряд ли Дуглас вытащил тебя из комнаты намеренно, чтобы убить или причинить какой-либо вред. Вспомни, что всего полгода назад он спас тебя не просто от смерти, но от участи, куда худшей, чем простое переселение в мир теней.
   - Вот как? - пересилив себя и свои страхи, переспросила я, заметив, что Дуглас ожидает реакции на столь внезапный комплимент. Криво усмехнулась, ощутив, как вновь затряслись коленки. - По-моему, вы мне льстите.
   - Отнюдь. - Дуглас усмехнулся. - То, что вы пошли со мной, а не закатили шумную истерику, о многом говорит. Вы ведь боитесь сейчас. Я чувствую запах и вкус вашего страха. Он кислый, словно медная монетка на языке. И тем не менее вы идете рядом и стараетесь не подавать вида, как на самом деле вам страшно. Это, знаете ли, дорогого стоит.
   - У меня просто нет иного выбора. - Я пожала плечами. - И потом, я доверяю вам. Однажды вы уже спасли мою жизнь.
   - Ох, дорогая моя найна, верить нельзя никому. - Дуглас укоризненно зацокал языком, хотя в глубине его глаз замерцал огонек удовольствия: ему явно пришлись по нраву мои слова. - И особенно магам. Впрочем, надеюсь, вам никогда в жизни не придется проверить истинность моих слов на собственном опыте.
   Я промолчала, не совсем понимая, что можно ответить на подобное заявление.
   Тем временем мы неспешно добрались до лестницы и начали подъем по крутым ступеням. Огонек плясал над головами, вытягивая за нашими фигурами длинные тени. И от этого казалось, будто за нами идут еще два чудных создания с непропорционально длинными руками и ногами.
   В полной тишине, прерываемой лишь скрипом ступенек, мы поднялись на пролет выше. Миновали несколько закрытых комнат и остановились напротив той, за дверью которой нас с Лукасом в свое время ожидала столь ужасающая находка.
   - Боитесь? - протянул Дуглас, должно быть, ощутив, как я с безотчетной силой впилась в его локоть, опасаясь вновь увидеть жуткое зрелище. И тут же продолжил, не дожидаясь ответа на свой по сути риторический вопрос. - Не стоит, найна. Я более чем уверен, что ваши страхи напрасны.
   Я нахмурилась, не совсем понимая, о чем это он. А Дуглас тем временем уже потянулся к дверной ручке. Мгновение - и магический огонек вплыл в комнату, а я заранее крепче сжала губы, приготовившись в случае чего сдержать крик ужаса.
   Огненное заклятие стремительно взмыло под потолок, послушно набрав свечение до максимума и до самых дальних уголков озарив темную комнату, а я так и застыла, смешно вытаращив глаза. Поскольку никакого тела на полу не лежало. Более того, светлый ковер оказался действенно чистым. Ни пятнышка бурой свернувшейся крови, будто недавняя отвратительная картина просто привиделась нам с Лукасом.
   - Но... как?.. - заикаясь от волнения, растерянно спросила я.
   Губы Дугласа дернулись в привычной иронической усмешке, будто экзорциста позабавила моя реакция. Он вошел в комнату, и мне пришлось последовать за ним. Оставаться одной в темном коридоре я точно не желала.
   - Значит, тело вашего брата лежало здесь? - поинтересовался Дуглас, с любопытством воззрившись на ковер.
   - Да. - Я кивнула. Не выдержав, подошла ближе и на всякий случай протерла глаза. Меня раздирали самые противоречивые чувства. С одной стороны, я желала, чтобы тело бедняги Вильгельма немедленно вернулось на прежнее место. Это доказало бы, что ни я, ни Лукас не сошли с ума. Но с другой, я боялась этого. Приятного мало вновь увидеть столь жуткое зрелище.
   - В принципе, я ожидал нечто подобное, - пробормотал Дуглас, задумчиво потирая подбородок. Раздраженно фыркнул себе под нос. - Никакой фантазии! За столько-то лет мог бы и разнообразить свои методы.
   - А? - глупо переспросила я, ничего не поняв из последних фраз экзорциста. - О чем вы?
   - Некоторые демоны, как и люди, весьма предсказуемы. - Дуглас недовольно покачал головой, будто этот факт каким-то образом досаждал ему, но почти сразу заулыбался. - Впрочем, оно и к лучшему. Тем меньше мне будет работы.
   - Да что тут происходит? - уже не пытаясь скрыть раздражение, поинтересовалась я. - Глубокоуважаемый сьер, быть может, вы все-таки соизволите объясниться? Пока я не услышала от вас ответа ни на единый свой вопрос. Итак, почему вы приехали сюда?
   - Вот как раз на этот вопрос я вам ответил, - парировал Дуглас. - Я охочусь, найна. И моя очередная цель находится именно здесь.
   - Вы говорите про моего сводного брата, - скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла я. - Но он мертв! Я собственными глазами видела...
   - Вы собственными глазами видели тело мужчины в одежде вашего брата. - Дуглас чуть повысил голос, не дав мне договорить. - Помимо этого убитый был примерно одного роста и веса с вашим братом, что и заставило вас предположить, будто перед вами Вильгельм. Но напомню вам про немаловажную деталь: лицо. Точнее, его отсутствие.
   Я гулко сглотнула, почувствовав, как к горлу подкатила тошнота от этого воспоминания. Н-да, стоит признать, что в очередной раз пополнилась копилка моих ночных кошмаров, которая и без того изрядно обогатилась после моего переезда в Аерни и событий, связанных с ним.
   - Но если это не Вильгельм, то кто? - спросила я, усилием воли отвлекшись от своих невеселых дум.
   - А разве кроме вашего брата в доме больше никого не было? - с лукавыми интонациями удивился Дуглас.
   Я совсем было собралась ответить, что нет, но поспешно прикусила язык. Дуглас прав, один слуга здесь действительно оставался. Как я могла забыть про мужчину, который помог мне с багажом? Как же его звали? Вильгельм ведь называл его имя, это я точно помню.
   - Брион, - после недолгой паузы нерешительно произнесла я. - В доме оставался некий Брион.
   Дуглас продолжал молча смотреть на меня, загадочно улыбаясь, и я мысленно словно вернулась на несколько часов назад, когда Брион сгрузил мой чемодан у порога спальни. Высокий, худощавый. Да, пожалуй, комплекция у него была такой же, как у Вильгельма.
   - Что же получается? - тихо протянула я, до последнего не желая верить в суровую реальность. - Мой сводный брат убил Бриона и обставил все таким образом, чтобы мы решили, будто на самом деле погиб сам Вильгельм? Но зачем ему это?
   - А зачем демоны убивают? - Дуглас флегматично фыркнул. - Они просто получают удовольствие от этого процесса. Не думаю, что в данном случае дело обстояло как-то иначе.
   - Вы сказали, что мой брат одержим, - еще тише проговорила я, словно опасалась, будто кто-нибудь может нас подслушать. - Это так?
   - Точный ответ я смогу дать лишь после того, как увижу его. - Дуглас пожал плечами. - Но я практически уверен в этом. - Помолчал немного и осторожно поинтересовался: - Скажите, найна, когда ваш брат приехал в Аерни, то он вошел в ваш дом без приглашения, или же вы позволили ему пересечь порог?
   Перед моим мысленным взором встал тот несчастливый осенний день, когда я неожиданно увидела в своем саду незваного гостя из прошлого. Сначала мы ругались, потом Вильгельм принялся угрожать отобрать сестру. И я была вынуждена позвать его в дом, чтобы без лишних ушей и глаз поболтать, так сказать, по-родственному.
   Судя по торжествующей ухмылке, искривившей губы экзорциста, он прекрасно понял, каким будет мой ответ.
   - Что и следовало доказать, - пробормотал он, словно был способен читать мои мысли.
   - Ничего не понимаю! - Я с искренним недоумением всплеснула руками, все еще отказываясь верить в происходящее. - Но зачем он заставил меня приехать сюда? И по какой причине заключил договор с демоном? Явно не нужда в деньгах - Генрих никогда и ни в чем не отказывал сыну, хотя обычно был весьма прижимист.
   - Я думаю, все эти вопросы логичнее задать вашему брату, - оборвал меня Дуглас. - Иначе гадать можно до бесконечности.
   Я внимательно посмотрела на экзорциста, который стоял в шаге от меня и спокойно улыбался, и внезапно мое сердце кольнуло нехорошее предчувствие.
   - Вы для этого меня сюда позвали? - спросила я. - Чтобы провести какой-нибудь ритуал? Наверняка вы понимали, что Лукас и остальные будут категорически против этого, потому и усыпили их.
   - Вам не привыкать быть приманкой для демона, - не стал отнекиваться Дуглас. - И потом, метки на вас еще не зажили. А значит, вы весьма лакомый кусочек для слуг Альтиса. Они терпеть не могут, когда жертве удается избежать гибели. Считают, что это подрывает их авторитет. Поэтому демон, который завладел душой и телом Вильгельма, наверняка не устоит от искушения, если вы будете участвовать в ритуале.
   - А почему вы решили, что я соглашусь на это? - полюбопытствовала я, невольно покосившись на распахнутую дверь, ведущую в коридор. Интересно, успею ли я в случае опасности выскочить прочь и убежать, спасаясь от экзорциста? Участвовать в задуманном Дугласом ритуале я совершенно точно не собиралась. Хватит мне и прошлого приключения, когда я горела заживо в жертвенном круге.
   - Потому что это в ваших интересах, - прохладно ответил Дуглас. Прищелкнул пальцами - и дверь с грохотом захлопнулась, отсекая мне путь к спасению. Я вздрогнула всем телом, а экзорцист все с тем же ледяным спокойствием продолжил: - Найна, я считаю, что болезнь Габриэль - результат сглаза, наведенного демоном. Думаю, это была своего рода гарантией того, что вы не вернетесь в Аерни. По какой-то причине вы нужны ему здесь. И мне бы очень хотелось узнать, по какой именно.
   Я лишь недоверчиво покачала головой. Ох, как-то все это слишком сложно. Если Вильгельм действительно одержим, то почему я и Анна все еще живы? Ведь у него была масса возможностей разделаться с нами как в самом Аерни, так и по пути сюда. И никто из моих друзей не сумел бы ему помешать, поскольку магов среди нашей компании не было.
   - Вы, конечно, вправе отказаться, - между тем продолжил уговаривать меня Дуглас. - Вы прекрасно знаете, что я не сумею в этом случае заставить вас участвовать в ритуале. Без добровольного согласия не обойтись. И мы останемся барахтаться в настоящем болоте сомнений и неясных предположений без доказательств. Не говоря уж о том, что каждая минута, проведенная в бесцельных поисках, приближает бедняжку Габриэль к неминуемой мучительной смерти.
   Я все еще молча кусала губы, не в силах озвучить ответ на пугающее предложение Дугласа.
   - Впрочем, вам решать, - с нарочитым равнодушием завершил он. - В самом деле, это же не вы и не ваша сестра заходитесь от кашля, рискуя в любой момент выплюнуть собственные легкие, - и добавил напоследок с явной издевкой: - Поверьте, нет ничего постыдного в разумном эгоизме и нежелании рискнуть во имя чужого человека. Прежде всего надо любить себя.
   Я зло скрипнула зубами. Вот ведь лис! Знает, на какие точки надо надавить, чтобы получить желаемое. Как теперь отказаться от участия в ритуале? Тем более я понимаю, что Габриэль заболела из-за своего согласия отправиться со мной в путешествие.
   - Да, я наглая беспринципная сволочь, - вновь поразил меня своим умением угадывать мысли Дуглас и широко ухмыльнулся, с нескрываемой гордостью заметив: - В нашей профессии по-другому и нельзя. Итак, вы согласны участвовать в ритуале?
   - Согласна, - процедила я.
   - Вот и умничка. - Дуглас послал мне издевательский воздушный поцелуй, несколько неуместный, учитывая нашу разницу в возрасте, и тотчас же занялся необходимой подготовкой.
   Я отошла в сторону, не желая ему мешать. В голове кружилась сотня вопросов, ответы на которые мы должны были получить в ближайшее будущее. Значит, Вильгельм заключил сделку с демоном. Примем данное печальное утверждение за непреложный факт - уж очень уверенно об этом говорил Дуглас, а обманывать меня ему вроде как резона нет. Оставим пока причины, по которым Вильгельм мог пойти на подобную глупость. Как говорится, чужая душа потемки, а мой сводный братец всегда был падок на всевозможного рода развлечения, подчас весьма сомнительные для юноши из приличного семейства. Так что для демона он наверняка был легкой добычей. Непонятно только одно: почему Вильгельм так желал, чтобы я и Анна приехали сюда?
   "А что тут странного? - тут же ответила я сама себе. - Помнится, Оливер тоже больше всего на свете мечтал о смерти Лукаса. А мои отношения с братом всегда оставляли желать лучшего. Видимо, одержимым доставляет особенное удовольствие убийство родных. И доказывает это то, что череда загадочных смертей в имении Мюррей началась с гибели Генриха, отца Вильгельма".
   Подумав так, я неожиданно нахмурилась. Нет, неправда. Моя мать умерла раньше отчима. Что, если чахотка - причина ее смерти - явилась результатом такого же сглаза, о котором говорил Дуглас? В свое время я особенно не вдавалась в подробности произошедшего. Мне было некогда: Анна находилась в пансионе, и земля горела у меня под ногами от желания поскорее вытащить ее оттуда. Что, если Вильгельм был одержим уже тогда?
   Усилием воли я отвлеклась от бесполезных на данный момент размышлений и сосредоточилась на действиях экзорциста. Он откинул с пола ковер и уже заканчивал рисовать круг, символы которого были мне знакомы по событиям полугодовой давности. Как и тогда, я вновь ощутила тошноту и головокружение при взгляде на странные изломанные линии этих знаков. Интересно, неужели сам Дуглас ничего не чувствует при этом? Впрочем, думаю, он провел несколько десятков, если не сотен, подобных обрядов. Как говорится, человек ко всему привыкает.
   Наконец, все было завершено. Последним штрихом Дуглас с усилием переставил в центр круга тяжелое массивное кресло, смахнул со лба пот и обернулся ко мне.
   - Ваш трон готов, моя прекрасная найна, - пошутил он. - Скорее же займите его - и начнем представление!
   Удивительно, но даже ирония не смогла скрыть усталости в его голосе. Я внимательно на него посмотрела и вдруг заметила, что за те минуты, пока шла подготовка к ритуалу, Дуглас словно постарел на несколько десятков лет. Морщины, идущие от крыльев носа к уголкам рта, стали глубже и резче, под глазами залегли мешки, а скулы хищно заострились.
   Почувствовав мой интерес, Дуглас торопливо отвернулся, будто стеснялся произошедших в его облике изменений. Негромко вздохнул и тихо, почти беззвучно, обронил:
   - Время беспощадно даже к магам, найна, а опыт, увы, не всегда может заменить жизненные силы и молодость.
   Сказанное уверенности мне не прибавило. Сомнения одолели меня с новой силой, и я вновь невольно покосилась на дверь, думая о побеге, пока не стало слишком поздно.
   - Не беспокойтесь. - Дуглас посмотрел на меня и измученно усмехнулся. - Меня еще рановато списывать со счетов. Обещаю, что все пройдет наилучшим образом.
   Не могу сказать, чтобы меня сильно ободрили его слова. Выглядел сейчас экзорцист весьма жалко и потрепанно. Даже не скажешь, что передо мной прославленный охотник за демонами, скорее - обычный старик, взваливший на свои плечи непомерно тяжелую ношу. Но идти на попятную было уже поздно. И я вошла в круг, сделав шаг вперед и осторожно переступив через меловую линию. Подошла к креслу и медленно опустилась в него, с показным спокойствием положив руки на подлокотники.
   - Я не буду вас привязывать, - проговорил Дуглас, довольно кивнув при виде моего послушания. - Полагаю, вы прекрасно помните прошлый ритуал, но на всякий случай повторю основное. Никаких разговоров с демоном, никаких сделок. Зарубите у себя на носу: перед вами будет стоять не Вильгельм, а существо из мира мертвых, которое просто не способно испытывать никаких человеческих эмоций. Единственное, что слуги Альтиса умеют делать и делают хорошо - это обманывают и убивают. И во имя всех богов - ни при каких обстоятельствах не выходите за пределы круга, пока я вам этого не разрешу! Иначе вы погибнете долгой и мучительной смертью, а ваша душа послужит пищей для демона. Ясно?
   - Да, - прошептала я омертвевшими от страха губами.
   - Отлично. - Дуглас ободряюще кивнул мне. - Тогда начнем.
   И прищелкнул пальцами. Тотчас же запылали свечи, установленные в углах треугольника, вписанного в круг, а магический шар, все это время освещавший комнату, погас.
   Казалось, будто густые тени, падающие от мебели, ожили. Зашевелились, зашептались между собой, потянулись к кругу жадными щупальцами.
   Я безотчетно поджала ноги, опасаясь, что один из отростков мрака все же сумеет пересечь спасительную черту и прикоснется ко мне. Но наступление тьмы остановил сухой размеренный голос Дугласа, который неспешно начал читать заклинание призыва.
   Я закрыла глаза, стараясь не вслушиваться в те слова, которые сейчас произносил экзорцист. Опять вернулось головокружение и ощущение стремительного падения через пустоту. Я словно неслась с небывалой скоростью сквозь чернильный мрак, неуклонно приближаясь к чему-то страшному, что ожидало меня в конце темного туннеля.
   - Приди! - наконец, коротко выдохнул Дуглас.
   Наступила звенящая тишина. Не выдержав, я приоткрыла один глаз, желая понять, что происходит.
   Дуглас стоял напротив меня, широко раскинув руки, словно силился обнять кого-то невидимого. За его спиной недовольно бурлила тьма, вздымаясь волной и грозясь в любой момент обрушиться на голову ничего не подозревающего экзорциста.
   - Осторож... - слово умерло, так и не сорвавшись с моих губ. Точнее, оно прозвучало лишь в моем воображении. В реальности я издала лишь нечто, напоминающее писк умирающей мыши. Голос просто отказался служить мне.
   А через мгновение тьма за спиной экзорциста начала преображаться. Мрак быстро съеживался, превращаясь в подобие кокона. Секунда, другая - и из него выступил мужчина. Шагнул вперед, и отблеск свечи лег на лицо моего сводного брата.
   Я прикусила язык, удерживая себя от невольного восклицания. Что скрывать, я до последнего не верила, что Вильгельм пойдет на такую глупость, как договор с демоном. Однако сейчас он стоял напротив меня, и я понимала, что его тело стало лишь оболочкой для иного, намного более могущественного существа.
   - Старик, - прошелестело по комнате. - Мы снова увиделись. Здравствуй.
   Губы Вильгельма не шевелились, но я не сомневалась, что этот мягкий обволакивающий голос принадлежал именно ему.
   Реакция Дугласа на приветствие демона меня испугала. Экзорцист внезапно переменился в лице, будто это стало для него полнейшей неожиданностью, и очень медленно обернулся к гостю.
   - Вижу, я застал тебя врасплох, - с легким подобием иронии проговорил Вильгельм. Склонил голову набок и с любопытством окинул тщедушную фигурку экзорциста с ног до головы, будто примеряясь для первого удара.
   - Велиар. - Скорее прочитала по губам, чем расслышала я. Дуглас сейчас стоял белее мела. И это, что скрывать, тревожило меня все сильнее. По-моему, экзорцист ввязался в игру со слишком могущественными силами. Сдается, что этого противника он не ожидал встретить. Если уж прославленный маг испугался того создания, которое призвал, - то мне впору упасть в обморок от ужаса.
   Вильгельм на мгновение глянул на меня - и я с трудом удержалась от стона. Меня словно ударили наотмашь, так больно полыхнула тьма, до предела залившая его глаза.
   - Привет еще раз, сестренка. - Одержимый отвесил мне издевательский поклон. - Знаешь, ты меня разочаровала. Как-то ты слишком равнодушно отнеслась к моей смерти. Хотя бы слезинку, но могла проронить.
   - Значит, это был не ты, - озвучила я очевидный факт. - Получается, ты расправился с беднягой слугой.
   - С беднягой слугой? - переспросил Вильгельм и расплылся в издевательской улыбке. - Ты про него, что ли?
   Я нахмурилась, не понимая, о чем это он. А Дуглас неожиданно попятился, каблуком сапога едва не задев меловую линию. И рядом с одержимым распустился еще один бутон пульсирующего мрака, из которого неторопливо вышел уже знакомый мне слуга. Впрочем, он ли это был? В его глазах жила та же живая тьма.
   - Но кто тогда это был? - невольно спросила я, вспомнив распластанное на полу тело без лица.
   - Понятия не имею. - Вильгельм равнодушно пожал плечами. - Тот бедолага постучался в двери моего дома недели две назад. Просил о ночлеге в ненастную ночь. Наверное, сбился с пути, поскольку никто из местных жителей не осмелился бы на подобную глупость. Я был настолько добр, что предоставил ему требуемое. Дал ему кров и еду не на одну ночь, а на много. Все это время он ни в чем не знал отказа, даже не подозревая, чем придется платить. А потом я взял плату кровью. Убил его в этой комнате, пока ты болтала с самонадеянным и глупым магом, не способным почуять, что творится под самым его носом, оставил дверь открытой и отошел в другой конец коридора. После чего крикнул, в должной мере сымитировав ужас и боль, - и имел удовольствие понаблюдать, как смешно вы засуетились и забегали.
   - Два демона, - пробормотал потрясенный Дуглас, опасно балансируя на самой грани круга и вряд ли слыша объяснения Вильгельма. - Два, не один. Но вы же никогда не работаете совместно!
   - Времена меняются, старик. - Вильгельм флегматично фыркнул. - А значит, меняемся и мы и наши методы работы. Тем более что на сей раз на кону стоит слишком многое.
   - Мы не встречались прежде, - вступил в разговор Брион и широко развел руками, будто готовый дружески обнять экзорциста. - Но, полагаю, мое имя вам известно. Данталиан.
   - Два демона из высшей когорты. - Дуглас дернул кадыком, поднял руку и с усилием рванул ворот рубахи, будто тот начал душить его. Несколько раз глубоко вздохнул, видимо, пытаясь взять под контроль разбушевавшиеся эмоции, затем продолжил уже спокойнее: - Такая честь для меня. Неужели вы объединились лишь из-за одного пожилого мага, уже собирающегося уйти на покой?
   - Не льсти себе, - оборвал его Вильгельм. - И не говори глупостей. Если быть откровенными, то твой приезд застал нас врасплох. Мы не ожидали этого. Ну что же, будем считать сей факт небольшим осложнением, которое вряд ли повлияет на конечный итог нашей задумки.
   - Не понимаю, - искренне признался Дуглас. - Но если вы объединились не из-за меня, то кто же ваша цель?
   - По-моему, это очевидно. - Вильгельм растянул губы в широкой фальшивой улыбке. Посмотрел на меня и следующие слова адресовал уже в мой адрес: - За кем я приехал в Аерни?
   - Но зачем тебе я? - с трудом выдавила я из пересохшего от волнения горла.
   Вильгельм ничего не ответил. Лишь заулыбался, будто счел мой вопрос весьма забавным, и переглянулся со своим демоническим товарищем.
   - Тщеславие, - пробормотал Брион. - Определенно, это мой любимый грех. Каждый из этих тщедушных человечков любит думать, что представляет особый интерес для богов.
   - Но... - растерянно начала я, поняв, что они говорят обо мне.
   - Довольно, сестренка! - резко осадил меня Вильгельм. - Мы и без того потеряли достаточно времени. Пора приступать к делу. Не беспокойся, ты все поймешь сама. Твоя смерть запланирована в числе последних, так что разгадка не пройдет мимо. Хотя бы это я могу тебе обещать.
   Говоря откровенно, столь своеобразное и мрачное утешение из уст одержимого меня ни капли не успокоило. Скорее, наоборот, заставило заволноваться пуще прежнего. Но ни Вильгельм, ни Брион больше не настроены были на разговоры. Они в очередной раз переглянулись, затем как по команде устремили свои взгляды на Дугласа.
   Экзорцист за время нашего недолгого обмена репликами успел взять себя в руки. По крайней мере, на его губы вернулась привычная саркастическая усмешка, а лицо больше не пугало мертвенной бледностью. Однако на дне зрачков по-прежнему горел слабый огонек неуверенности.
   - Ничего личного, старик, - произнес Вильгельм и кровожадно облизнулся, словно невзначай продемонстрировав мелкие острые зубы, более напоминающие крысиные, чем человеческие. - Мы не охотились на тебя. Но от такой добычи будет грех отказаться.
   - Тем более что Альтис давно назначил за твою голову награду, - вторил ему Брион.
   И эта парочка согласно шагнула вперед.
   Если бы Дуглас попятился - то неминуемо пересек бы грань круга. И я уже открыла рот, чтобы предупредить его о грозящей опасности. Но экзорцист лишь гордо вскинул подбородок и подбоченился, даже не думая отступать под натиском сразу двух могущественных противников.
   - Драться - так драться! - с неуместной патетикой провозгласил он. Взмахнул рукой - и воздух вскипел от тысяч крохотных изумрудных огоньков, роем слетевших с его пальцев.
   Пламя свечей вдруг взметнулось вверх, с жадным треском пожирая фитили. Тьма, клубящаяся за спинами одержимых, с недовольным шорохом отпрянула, трусливо прячась в щели между половицами.
   Мгновение - и заклятие достигло Вильгельма, который стоял впереди Бриона. Его фигура скрылась за мельтешением зеленых огней, и я затаила дыхание, моля Бригиду, чтобы она помогла победить демона.
   А еще через секунду атакующие чары потеряли свой насыщенный цвет, поблекли и с тихим шипением угасли, опав черным пеплом к ногам невредимого Вильгельма.
   - По-моему, ты не в форме, старик, - равнодушно констатировал тот и демонстративно отряхнул несуществующие пылинки с плеча.
   - Да неужели? - зло осведомился тот и послал в недолгий полет новое заклинание. На сей раз воздух располосовал с десяток алых молний, каждая из которых со змеиным шипением ударилась прямо в грудь Вильгельму, после чего с негромким хлопком исчезла.
   Нестерпимо завоняло горелым. Но, увы, одержимый все так же стоял на ногах и нагло ухмылялся, словно вообще не заметил этой атаки.
   Дуглас процедил сквозь зубы какое-то ругательство и вновь вздел руки, явно не собираясь так быстро сдаться.
   - Еще не наигрался? - с ленивой усмешкой поинтересовался у него Брион, выступая из-за спины своего товарища. - Обожаю упрямцев! Ну что же, старик, попробуй какой-нибудь трюк теперь на мне. Авось поймешь, что это бесполезно. Это тебе не несмышленышей из низшей когорты изгонять.
   Брион едва успел договорить фразу, как в него полетел багрово-черный шар. Должно быть, на его создание Дуглас потратил остаток сил. На это указывало то, что экзорцист неожиданно пошатнулся, лишь каким-то чудом в последнее мгновение удержавшись на ногах, и дрожащей рукой попытался вытер кровь, хлынувшую из его носа, однако тем самым лишь сильнее размазал ее по лицу.
   Заклинание, выпившее из экзорциста столько сил, так и не достигло Бриона. Тот просто выкинул вперед руку и ловко перехватил шар, а потом, глядя Дугласу в глаза, хладнокровно сжал кулак, от чего заклинание растаяло струйками белого дыма, просочившись между его пальцами.
   "Они играют с ним, как кошка играет с мышью", - в бессильном отчаянии подумала я, не представляя, как выбраться из этой безвыходной, в общем-то, ситуации.
   - Но даже кошке рано или поздно наскучивают ее забавы, - произнес Вильгельм, и я похолодела, осознав, что он без особых проблем читает мои мысли. А мой сводный брат подмигнул мне и продолжил, обращаясь к своему товарищу: - Данталиан, хорошего понемногу. Заканчивай свои развлечения. У нас еще масса дел!
   - Как скажешь, - послушно отозвался одержимый. Тряхнул головой, от чего его светлые волнистые волосы красиво рассыпались по плечам, и ласково промурлыкал, глядя на бледного Дугласа, перепачканного собственной кровью, которая все так же продолжала сочиться из носа: - Старик, пришла пора прощаться. Передавай привет Альтису. Он уже заждался тебя на свой суд. А нас ждет щедрая награда за твое устранение.
   Дуглас ничего не ответил. Он тяжело дышал, затравленно уставившись на своих мучителей исподлобья. И я внезапно отчетливо осознала, что это действительно конец для экзорциста. Увы, но с этими противниками Дугласу не совладать.
   Между тем по комнате пробежал легкий ветерок, и почти догоревшие свечи опасно затрещали, грозясь в любой момент погаснуть. Брион сложил ладони вместе, и на кончиках его пальцев принялся концентрироваться плотный сгусток мрака. Казалось, прикоснись к нему - и он поглотит тебя без остатка.
   Но и Дуглас не собирался так просто сдаваться. Пространство между экзорцистом и двумя одержимыми вновь вскипело чарами. И опять они рассеялись без малейшего вреда для наших противников.
   - Надоел! - раздраженно фыркнул Вильгельм, небрежно отмахнувшись от очередного заклятия несчастного мага. - Угомонись! У тебя осталось не больше секунды-другой для молитвы богам. Не теряй этого времени.
   После чего прищелкнул пальцами, и Дуглас рухнул на колени, не в силах противиться чужой воле.
   Я зажмурилась, не желая видеть окончания этой сцены. Попыталась сосредоточиться и в свою очередь отчаянно взмолилась небесам. Неужели все закончится именно так? Неужели я погибну именно сегодня? Ведь нет никакого сомнения: едва одержимые расправятся с экзорцистом, как примутся за меня.
   - Удачной дороги к трону нашего повелителя, - раздалось в звенящей тишине комнаты.
   Я наклонила голову ниже, опасаясь даже на мгновение взглянуть на то, что творилось за пределами круга. Бригида, прошу, ну сделай хоть что-нибудь! Ни я, ни Дуглас не заслужили подобного!
   Один томительный, ужасающе долгий миг ничего не происходило. Я слышала только хриплое дыхание Дугласа, уже приготовившегося встретить свою смерть. А затем дверь, ведущая в коридор, с оглушительным треском распахнулась, едва не слетев с петель.
   От неожиданности я подпрыгнула в кресле. Распахнула глаза и недоуменно воззрилась на Лукаса, представшего передо мной на пороге. Впрочем, полноте, он ли это был? Скорее, еще один одержимый, чье тело занял могущественный демон. За спиной мага взметнулись огромные крылья, словно сотканные из самой тьмы, а глаза голодно и хищно горели алым.
   Но что самое ужасное - рядом с ним стояла Анна! Моя сестра вопреки ожиданиям не жалась испуганно к Лукасу, а невозмутимо изучала обстановку в комнате.
   - Бегите!
   Я не сразу поняла, что этот отчаянный крик сорвался именно с моих уст. Больше всего я боялась сейчас за сестру. Зачем Лукас притащил ее сюда? Если даже Дуглас, известный и опытнейший экзорцист, оказался бессилен против двух одержимых сразу, то что сделает он - бывший ремесленник, который получил свои знания о демонах лишь из прочитанных книг?
   Крылья за спиной Лукаса вдруг взметнулись выше, стали физически осязаемыми. Он глянул на меня - и очередной крик предупреждения застрял в моем горле.
   - Прочь! - чужим и незнакомым голосом пророкотала Анна, бесстрашно шагнув вперед. Наставила тоненький указательный палец на Бриона, который стоял чуть ближе к ней, и презрительно приказала: - Пшел вон!
   Мои брови сами собой поползли наверх. Никогда прежде я не слышала такого тона из уст сестры. Такое чувство, будто передо мной стояла сейчас не маленькая девочка, а взрослая, умудренная опытом женщина, перенесшая в своей жизни столько испытаний и потерь, что отныне больше ничего и никого не боится.
   Удивительно, но Брион тоже растерялся. На его лице отразилась целая гамма эмоций, начиная от возмущения и заканчивая чем-то, что больше всего напоминало самый обыкновенный человеческий испуг. Да ну, чушь! Разве может демон бояться маленькой девочки?
   - Но... - попытался прийти на помощь Вильгельм, однако тут же осекся, когда Анна перевела на него взгляд своих поразительно синих глаз, которые сияли сейчас, как два сапфира.
   - Прочь! - повторила она, и тьма в углах комнаты с недовольным шорохом отпрянула, поспешно съеживаясь и прячась. - Немедленно!
   Краем глаза я заметила, как Лукас начал прясть заклинание. Лиловые искры падали с его пальцев, сплетаясь в изысканное кружево. Брион недоверчиво ухмыльнулся, явно не восприняв это всерьез. Как оказалось - зря. В следующее мгновение Лукас стряхнул с руки чары, и, не веря своим глазам, я увидела, как Анна легонько дунула им вслед, от чего они вспыхнули стократ сильнее. Безжалостный свет затопил комнату, уничтожая последние островки мрака. Брион, которого заклятие достигло первым, тоненько жалобно вскрикнул, а следом застонал и Вильгельм. На секунду я зажмурилась, не в силах больше терпеть нестерпимой рези от слишком яркого света. И в этот же миг чары Лукаса сгинули, вернув в комнату привычный полумрак. Я растерянно заморгала, временно ослепнув от слишком быстрой перемены освещения. Что же происходит? И почему так тихо?
   - Заканчивай ритуал, Дуглас! - услышала я недовольный приказ Лукаса. - Хлое надо выйти из круга. И побыстрее! В любой миг эта парочка может вернуться.
   - Да, конечно, - раздался слабый голос экзорциста. Недолгая пауза, после которой последовала тихая просьба: - Только прошу, подай мне руку. Не могу встать.
   Медленно, но верно зрение возвращалось ко мне. И, наконец, я увидела, как Лукас помог подняться с колен весьма потрепанному после неудачного сражения с демонами экзорцисту. Правда, сейчас мой приятель выглядел уже не так пугающе: куда-то исчезли его поразительные крылья, а глаза вновь вернули свой обычный синий цвет.
   Я зарыскала взглядом по комнате, пытаясь найти Анну. С облегчением вздохнула, увидев, что сестра спокойно стоит чуть позади со своим обычным отсутствующим видом. И не скажешь, будто это она только что изгнала двух одержимых, против которых бессильным оказался прославленный экзорцист.
   Дуглас тем временем принял предложенную помощь и встал, тяжело опираясь на руку Лукаса. Кровь все так же сочилась из его носа, насквозь промочив ворот белой рубахи, выглядывающей из-под темного потрепанного сюртука. Если честно, вид у несчастного был такой, будто он в любой момент мог грохнуться в обморок.
   - Поторопитесь! - безжалостно обронил Лукас, словно не замечая, как старик повис на нем всей тяжестью тела. Чуть мягче добавил: - Вы же знаете, что этот ритуал за вас никто не завершит.
   - Да-да, конечно, - растерянно отозвался Дуглас. И послушно забормотал себе под нос заклинание.
   Все это время я пристально изучала внешность бедолаги, гадая, хватит ли у него сил, не рухнет ли он в обморок в самый неподходящий момент. Схватка с демонами, едва не закончившаяся трагедией, не прошла бесследно для экзорциста. Передо мной сейчас стоял не прославленный маг, знаменитый своими многочисленными победами над созданиями тьмы, а измученный перепуганный старик, по всей видимости, державшийся в сознании на последнем усилии воли.
   Но вот прозвучало финальное слово, и свечи, зажженные еще в начале ритуала, напоследок ярко вспыхнули, словно повинуясь неслышимому приказу, и погасли. Правда, практически сразу под потолок взмыл магический шар света, и воспрянувшая было тьма вновь торопливо капитулировала, спрятавшись в углах комнаты.
   Лукас перешагнул через меловую черту и подошел ко мне. Протянул руку и отрывисто приказал:
   - Идем, Хлоя!
   Под пристальным взором его синих глаз мне почему-то стало неловко. Будто я сделала или сказала какую-то небывалую глупость, а он меня уличил в этом. Да и вообще, выглядел Лукас сейчас очень необычно. В его тоне и манере держаться появилась ранее незаметная уверенность в собственных силах.
   - Идем, - немного мягче повторил Лукас и слабо усмехнулся. - Поговорим о твоей очередной выходке немного позже, когда я буду уверен, что нам не грозит очередной визит демонов.
   Не сомневаясь ни секунды, я приняла его руку. Прохладные пальцы обхватили мое запястье, и Лукас легко вздернул меня на ноги.
   - Все бесполезно, - неожиданно подал голос Дуглас. Он стоял, чуть пошатываясь, у границы ставшего совершенно бесполезным круга и безуспешно пытался остановить кровь, все так же сочащуюся из его носа.
   - О чем вы? - резко спросил у него Лукас.
   - Вы не понимаете, с кем связались. - Дуглас криво ухмыльнулся. - Они наверняка просто играют с нами, стремясь растянуть удовольствие от удачной охоты. Нам ни за что не справиться с ближайшими помощниками Альтиса.
   - Вам, - вдруг вступила в разговор Анна, очнувшись от своего привычного оцепенения, в которое впала после удачного завершения схватки с демонами. - Вам ни за что не справиться с ними. Не обобщайте.
   И опять я проглотила изумленный вопрос, так и рвущийся с губ. Нет, такой я Анну никогда не видела. Словно вся уверенность Дугласа, сгинувшая после поражения, перешла к ней в удвоенном размере.
   - Но... - попытался было возразить экзорцист, от удивления даже перестав вытирать кровь с лица.
   - Меньше слов! - оборвала его Анна. - В доме есть молельня, посвященная Бригиде. В свое время ее оборудовали по приказу моей матери. Демонам туда путь закрыт. Там и продолжим разговор.
   Удивительно, но факт: никому из нас не пришло в голову спорить с маленькой девочкой. И мы покинули комнату, в которой лишь чудом не разразилась новая кровавая трагедия.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   80
  
  
  
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"