- Что скажешь, Хорст? - говорит Лабберт, вдыхая осенний воздух аэродрома. - Вот и наступил момент, которого мы так долго ждали.
Адъютант вздергивает нос к небу и улыбается. Сегодня, впрочем, как и всегда, он демонстрирует чудеса воинской дисциплины и личной привязанности. За начальником ходит, почти маршируя, расправив спину и гордо задрав голову.
- Я рад, штандартенфюрер! Рад, что всё идет по вашему плану.
- Как думаешь, что стало с теми двумя?
- Думаю, их уже нет в живых, - улыбается Хорст.
Лабберт кивает и отворачивается. Неподалеку из ангара выкатывают самолет. "И все же, - думает он, - как можно понять Высокие Законы Мироздания всего-навсего человеческим мозгом? Они умерли... но если включить машину времени и прибыть за несколько минут до их смерти... они будут живы? Неразрешимая головоломка".
Лабберт не знает - если они действительно умерли, спасти их уже будет нельзя. Прибудь ты хоть за минуту до смерти, хоть за час. Во временной линии кое-что нарушается. Случившись однажды, это "кое-что" более не имеет обратного результата.
Техники расчехляют винты "Ю-52", подготавливая машину к взлету.
- Сегодня вечером нас встретит Гамбург, - мечтательно наблюдая за работниками аэродрома, сообщает Лабберт. - Ночью оттуда отходит корабль. Пойдем под прикрытием военных судов через Северное море. Вдоль берегов Дании и Норвегии. Где-то между Британией и Исландией повернем на запад и рванем в Атлантический океан. На широте Гибралтарского пролива военный конвой отстанет, отправится выполнять другие задачи. Эту информацию из стратегических сводок сегодня утром мне предоставил один товарищ из разведки.
- Уверен, всё пройдет хорошо, штандартенфюрер. А вы уже знаете, чем займетесь... там? - в местах, где их могут услышать, Лабберт строго запретил упоминать Антарктиду. А ветер дует в сторону ангара.
- Имею кое-какие представления. В порту будет ожидать человек фюрера. Он вручит мне документы, которые я вскрою только когда ступлю на... землю. В них-то и будет распоряжение.
Авиаторы дают команду "от винта", поочередно запуская три мощных двигателя.
- Всё, Хорст. В добрый путь. Организовывай погрузку наших вещей и приглашай жену.
- А почему вы отправляетесь без жены? - с наивностью, идущей от самого сердца, интересуется Хорст.
Лабберт мечет в него грозный взгляд.
- Это личное, не лезь не в свое дело. Выполняй приказ!
- Слушаюсь, штандартенфюрер!
Хорст скрывается в дверях аэродрома, откуда через минуту появляется вместе с женщиной. Два гитлерюгендовца катят перед ними тележку с горкой сумок и чемоданов.
Элегическим взглядом Лабберт озирает окрестности, крепче сжимает ручку известного портфельчика и поднимается на борт винтокрылой машины.
2
Все идет, как задумано. В порту Гамбурга их встречает доверенное лицо Имперского аппарата. Оно передает Лабберту запакованный конверт с печатью руководителя государства.
В порту царит непривычная для обывателя смесь запахов: пахнет рыбой, мазутом и ржавым железом. Спасает то, что напористый северный ветер не позволяет воздуху застаиваться. В противном случае неискушенного портовой атмосферой человека могло бы запросто вывернуть наизнанку.
Гудят корабли. Под массивными бетонными стойками дебаркадера плещутся воды Эльбы. Всюду кучки матросов. Погрузочные краны шелестят стальными тросами. Лабберт в этой обстановке выглядит излишне помпезно. Моряки обращают на него внимание и при встрече отправляют нацистский салют. Повсеместно царит приподнятая атмосфера. И никто из этих людей не ведает, что началась самая жестокая и разрушительная война в истории.
- Где наш багаж, Хорст?
- О нем я позаботился. Рабочие разнесли чемоданы по нашим каютам.
Появляется капитан. Высокий, поджарый, молодой. Под белоснежной фуражкой русые кудри. По его следам крадется легкий запах выпитого вчера спиртного.
- Добрый вечер, господа! Капитан Стефан Келер Батц и его команда к вашим услугам! Напоминаю, корабль отходит через десять минут. Прошу на борт.
- А где наш водный конвой? - спрашивает Лабберт, протягивая руку.
- На выходе из порта, в двадцати милях от устья реки, нас поджидают четыре быстроходных линкора. Как только мы появимся у них на горизонте, они снимутся с якоря и возьмутся прокладывать нам путь. А крейсер присоединится позже.
- Крейсер? Четыре линкора? Я думал, речь идет максимум о двух линкорах, - говорит Лабберт. - Для чего такое мощное сопровождение?
- А вы разве не в курсе? С нами идут еще пять грузовых и три промысловых судна, включая одно китобойное. Такой компании просто необходимо хорошее прикрытие.
- Видимо, у меня в последнее время было слишком много дел, - кивает в сторону Лабберт. - Приходится узнавать важные вещи в последний момент.
Капитан пожимает плечами.
- Господа, я жду вас на судне, - говорит он, и через секунду подошвы его сапог стучат по деревянному мостику-трапу.
- Зачем туда единовременно направляется столько кораблей? - обращается Хорст к начальнику.
- Пять грузовых... - Лабберт осматривает причал в поисках судов под погрузкой. - Что-то мне подсказывает, на них повезут материалы для строительства, оборудование, припасы.
Лабберт еще не знает, что поставки в Антарктиду растут с каждым месяцем, даже несмотря на войну. Похоже, фюрер затеял на шестом континенте нечто грандиозное.
- Видимо, у тебя и у меня действительно было много дел, раз интересные вещи опередили нас, - говорит Лабберт. - Ну, что ж, Хорст, мой славный адъютант Хорст, пора и нам включиться в игру.
3
Лабберту достается неплохая одноместная каюта. В ней, как и во всем порту, пахнет сыростью и коррозирующим металлом; пожалуй, так пахнет в каютах всех кораблей, за исключением дорогих круизных лайнеров. Лабберт вполне доволен своей временной опочивальней, которая почти на два месяца станет домом, пока корабль штурмует океанские воды. При нем два чемодана и портфель. Последний он сразу запирает в сейф, а ключ убирает в карман.
Канаты отвязаны. Корабль дает гудок, корпус оживляется высокочастотной вибрацией. Через иллюминатор можно увидеть, как уползают в сторону портовые постройки и пришвартованные у причала корабли.
Разложив вещи, Лабберт ложится на кровать и, закрывая глаза, погружается в мирный сон.
Проснувшись спустя час после захода солнца, он отправляется в кают-компанию в надежде на поздний ужин. С собой прихватывает бутылку излюбленного напитка. По дороге пересекается с Хорстом - тот как раз направляется к шефу, позвать на ужин.
Судовая кухня сегодня не запускалась - кок чуть не проворонил отбытие в одном из портовых борделей - а посему ужин весьма скуден. Но удача явно берет верх: в большом котелке супруга Хорста приносит приготовленный дома гуляш. Лабберт тут же дает распоряжение нерасторопному коку затопить плиту и подогреть ароматное блюдо.
- Нет ничего лучше, чем отменный гуляш с рисом под вкус коньяка, - говорит Лабберт, подливая в рюмки себе и Гретте. Только поглотив половину тарелки, он понимает, насколько все-таки был голоден.
- Кушайте-кушайте, - улыбается Гретта. - Про пирожки не забывайте. Эти с капустой, а вот эти с яблоками, - она пододвигает Лабберту фарфоровое блюдо.
- Какая заботливая у тебя жена, Хорст. А самое главное - отважная. Не каждая женщина согласится ехать на край света.
- А ведь он не говорил, куда именно мы отправимся, - признается Гретта, кивая в сторону мужа. - Сказал, что это государственная тайна, раскрыть которую можно только в день отъезда. Я переживала. Были мысли, что речь идет о планах фюрера заселить немцами часть восточной Европы. Но, признаться, я не очень хотела в восточную Европу. А когда он сказал, что нужно брать преимущественно теплые вещи, я и вовсе перепугалась, предположив, что нас отправят в Россию! Но потом думаю: зачем отправлять немцев в Россию? Тайна открылась, когда мы сошли с самолета в аэродроме Гамбурга, - смеется Гретта. - Я поняла, о какой "секретной земле" идет речь. Признаться, я была обескуражена, но это быстро прошло.
Милая светловолосая Гретта с острым носиком и бирюзовыми глазками не признается начальнику мужа, что догадалась об этом гораздо раньше, когда за два дня до отъезда обнаружила на письменном столе несколько географических карт шестого континента. Но штандартенфюрер и не заметил бы такой оплошности своего адъютанта: сейчас он лишь на четверть сознания находится здесь, на камбузе. Остальная часть разума кружит у берегов Антарктиды.
Лабберт расходует коньяк за двоих, но почти не пьянеет. Тем и хороши наваристые мясные блюда.
Раздумья относительно будущей судьбы не оставляют его ни на миг. Все решит один маленький конверт, который в эту минуту покоится в сейфе рядом с машиной времени.
- Итак, - Лабберт поднимается, - спасибо за превосходный ужин. Ты замечательная женщина, Гретта. Только на таких женщинах и зиждется будущее нашей отчизны! Куда бы эта отчизна временно не переместилась, в Антарктиду или на Северный полюс.
- Спасибо, - приподнимается Гретта. - Я очень рада нашему знакомству.
- Штандартенфюрер, - встает и Хорст, - какие на сегодня будут распоряжения?
- Отдыхайте, мои хорошие. Если что-нибудь понадобится, я непременно дам знать.
Лабберт поднимается на капитанский мостик, где при лунном свете рулевой вращает штурвал, а капитан, попыхивая папиросой, вглядывается в морскую бездну.
- Что-то уж больно темно у вас, братцы, - заявляет Лабберт.
- Пока есть возможность идти незамеченными, лучше оставаться в тени, - отвечает капитан. Его сухой резонирующий голос в сочетании с лунным отражением в стеклах рубки придает моменту особый мистицизм.
- Проклятые британцы, - говорит Лабберт. - Несмотря на все наши потуги, у них все равно самый лучший флот в мире.
Позади штурвала белеет портрет гросс-адмирала Эриха Редера. Капитан делает глубокую затяжку и оборачивается.
- Вы правы, - наконец, говорит он, высвобождая дым.
Капитан не выдает беспокойства. Сохраняет внешнее хладнокровие, хотя внутри у него все дрожит. Морской волк знает, чем может обернуться поход вдоль Британских островов в дни, когда разгорается война.
Лабберт покидает мостик и выходит на палубу. Попутный ветер, ночь, Луна, звезды. Борт штурмуют соленые воды Северного моря. Со всех сторон темными призраками идут остальные суда. До тех пор, пока сохраняется опасность быть опознанными флотом Соединенного Королевства, капитаны кораблей не брезгуют соблюдать превентивную светомаскировку. Даже военные линкоры идут в полной тьме.
Из нагрудного кармана Лабберт извлекает серебряную фляжку - давний подарок любимой женщины, которой нет на этом свете. С тех самых пор как её не стало, у него не было дня, когда бы он не вспомнил о ней хотя бы раз.
"А ведь я даже не навестил детей, - думает он. - Хелена! Луи! Почему я не нашел каких-то несколько дней перед тем, как отправится в далекое путешествие? Какой я кретин! С другой стороны, что я им мог сказать? Ваш горемычный отец уезжает и никогда не вернется? Нет, я бы не смог. Заглядывая в их глаза, зная свою перед ними ответственность, я был бы не в силах произнести эти слова. Я виновен в смерти их матери. Я был за рулем в ту дождливую ночь".
Из фляжки на язык падают последние капли спиртного. Хочется курить. Спички уже почуяли влажность морского воздуха: Лабберт чиркает - и лишь третья по счету дает огонь.
"Теперь, когда в моих руках ключи от времени, смотреть в глаза оставшимся без матери детям очень опасно. Мое мягкосердечие подтолкнет к тому, чтобы вернуть их в прошлое. Но делать это категорически нельзя! Из-за личных проблем я подведу Германию. А самое главное, я почти не знаю, на каких принципах основывается взаимосвязь между временами! Надеюсь, что с теми двумя я поступил правильно. Пока все идет как прежде: планета не сместилась, Солнце не погасло... фюрер не умер. Просто пара людей из будущего погибла в Юрском периоде. Если даже времена имеют материальную взаимосвязь, их останки все равно не найдут. За такой срок два черепа и груда косточек распадутся и бесследно исчезнут".
Придерживаясь бортов, он бредет в каюту. Там ляжет на койку, будет слушать море и глухой рокот моторов. А вскоре провалится в сон.
Хорст, довольный и сытый, вернется с женой в каюту, и, слившись в объятьях, они будут заниматься любовью. После чего он возьмет тетрадь, прихватит фонарик и пойдет в укромное место. С сегодняшнего дня он решит вести дневник. На это его подтолкнет странное внезапно возникшее чувство, что он, именно он(!) станет значимым для истории человеком.
"...Может, нелепо начинать первые строки, сидя на унитазе (зачеркнуто). Поздняя ночь. Серо-голубой глаз луны смотрит в корабельные окна. На закате, после того, как наш корабль миновал устье Эльбы, я наблюдал, как горизонт забирает от меня мою родину. Корабль уходил все дальше и внутри у меня текли слезы. Хотя внешне я казался непоколебимым. Мы стояли на палубе, и я целовал Гретту. Мою нежную Маргаритку. Я, наверное, прыгнул бы в воду и поплыл обратно, если бы оставил её там.
Наш корабль идет с внушительным сопровождением. После ужина я поднялся наверх и оглянулся по сторонам - я родился далеко от моря и никогда не видел такого скопления кораблей. Гретта в хорошем настроении. Мой начальник по-прежнему немногословен - думает о прошедших днях. Раньше он таким не был. Я его понимаю, ему выпало тяжелое испытание - иметь штуку, способную перемещать во времени, и не иметь возможности навестить любимого человека. Он нечасто рассказывал мне о ней и о том, как всё случилось. С момента той ночной аварии каждый день, приходя на службу, я читал в его глазах грусть одинокого человека. Еще и дети, которые остались в Германии...
Сам я полон духа, во мне бушует азарт. Я не знаю, что ждет нас на том ледяном материке. Я толком ничего не знаю и о самом материке. Льды, айсберги, сухие ветра и круглый год минусовая температура. Это все, что я успел почерпнуть из справочника. Но уверен: какая бы миссия ни выпала мне - я выстою! Со мной Гретта, я люблю её, хотя редко ей об этом напоминаю. Всему виной мое косноязычие.
Тех проклятых существ... тех высокорослых созданий я почти забыл. Они для меня страшный сон. Но, черт возьми... их глаза... они вселили в меня ужас (старательно зачеркнуто). Не знаю, кем они были. Не знаю, зачем приходили. Зачем им нужен был именно я. Ответов нет. Плевать. Иду спать".
4
Мезозойская Эра, Юрский период
- Дружище, на этот раз везение от нас отвернулось, - шепчет Иосиф.
Он вытягивается рядом с телом Лотара. Он разговаривает с трупом, потому что так хоть на секунду да забывает о страхе. Не дрожат зубы, и ужасающие крики животных с побережья кажутся чуть дальше, чем они есть.
- Изначально вина за то, что с нами случилось, лежит на мне, - Иосиф продолжает монолог. - Проклятое любопытство! А как красиво мог сложиться мой отпуск! Я бы гнал "Мерседес" навстречу ветру, меня дожидались бы километры дорог, города, новые знакомства! Ты закончил бы патрулировать местность и вернулся к семье. Жизнь шла, пускай не так ярко, но шла. А теперь мы валяемся на туманном берегу, где-то у воды, рядом проходят брачные игры каких-то рептилий. Ты умер. Над головой светит звезда, ядовито-синий свет которой, кажется, проникает в мозги.
Иосиф закрывает глаза.
- Прости, друг. Не нужно было мне мчаться на ту электростанцию. Не нужно было вообще помогать этому... как ты любил его называть?.. придурку Лабберту. Доброта вышла мне боком. И клятву я выполнить уже не смогу...
Организм Иосифа истощен, вымотан. Он вырубается. Снится сон. Холодный липкий сон. Образов как таковых нет, но есть концентрация ужаса. Снится, как что-то черное давит на него, сжимает грудь, делая вздох невозможным. Это одеяло, которое нельзя скинуть. Оно душит...
Иосиф подскакивает на ноги. Какой-то сверхмощный испуг заставляет его это сделать.
- Это еще что такое? - Зрение фокусируется на ярко-оранжевой кромке Луны. Он понимает: сейчас это всего лишь верхушка, но то, что возникнет, когда спутник Земли взойдет полностью, будет гигантским!
Туман опускается всё ниже. Иосиф кашляет от этой вязкой влажности. Лицо Лотара осунулось, как будто с момента смерти прошло много времени.
- Тебя нужно похоронить. Завтра найду в себе силы и вырою где-нибудь поблизости яму. Я не позволю, чтобы тебя сожрали какие-нибудь твари. Кукиш!
Иосиф оглядывается. Он что-то почувствовал. Но позади спокойствие. Лишь возвышается каменная глыба, добраться до которой не хватило сил.
В небесах взблескивает секундная вспышка. Иосиф задирает голову. Это отнюдь не очередная сверхновая. Всполохнуло где-то относительно близко, в атмосфере. Так взрываются шаровые молнии. Но молнии в условиях чистого неба в природе случаются раз в тысячу лет. Иначе говоря - никогда.
По небу движется маленькая точка. Изначально ее можно принять за спутник, летящий по орбите, но какие могут быть спутники миллионы лет назад? Неопознанный летающий объект пропорционально сбрасывает скорость и... снижается!
- Это еще что? - задает Иосиф вопрос небесам. Он, скорее, рад, чем огорчен. В минуты безысходности всегда лучше, когда происходит хоть что-то.
Судя по всему, данному объекту ничто не мешает передвигаться в воздушном пространстве. Светящаяся точка мягко снижается по безупречной спиральной траектории.
- Вот те на! - реагирует Иосиф, когда очертания объекта становятся различимыми.
Это тарелка! Точно такая, какая обычно представляется, когда речь заходит об НЛО.
Ею управляют. Это становится очевидным, когда за несколько метров от земли она сбавляет скорость интенсивного снижения практически до нуля.
Корпус светится голубым: по-видимому, наэлектризован. Иосиф встает на ноги. Он, невзирая ни на что, до последнего был уверен, что Лабберт вернется. Лабберт со своим дизельным генератором, а не тарелка! Такого развития событий он предвидеть не мог.
- Ну, и что мне делать? - он разводит руками, как бы задавая вопрос зависшему объекту.
Аппарель опускается. Внутреннее пространство объекта изливает наружу тот же голубоватый свет, только на несколько тонов белее. Подобные явления Иосиф видел в бесчисленных голливудских фильмах. В глубине души он даже разочарован, ведь "небесные посланники" не представили ничего нового.
- Тоже мне, пришельцы, - шепчет он. - Небось, до вашей планеты недавно дошли трансляции наших фантастических кинолент из восьмидесятых? Насмотрелись голливудщины, теперь рады стараться.
В ярком свете появляются двое. Иосиф тотчас отмечает их высокорослость и утонченность.
Расстояние от тарелки до Иосифа никто не измерял, но на глаз там около семидесяти метров. Поднявшийся на ноги человек, рядом с которым лежит тело его друга, не знает, как поступить. Шагнуть навстречу, остаться на месте или уносить ноги? Наряду с этим, Иосиф изумлен самому себе: страха он не испытывает. Напротив, горячий интерес.
Памятуя о голливудских шаблонах, он ожидал увидеть на них скафандры. На худой конец, маски-респираторы. Но существа в простых комбинезонах с неприкрытыми головами.
Через мгновение они ступают на землю. Но тут что-то происходит: пришельцы останавливаются и чрезвычайно быстро поворачивают головы на девяносто градусов. Затем стремительно разбегаются: один возвращается на аппарель, второй опускается на колено.
Почти взошедшая гигантская Луна и свет яркой звезды делают пространство прекрасно освещенным. Но Иосиф не может понять, почему после приземления тарелки его глаза перестали видеть то, что еще несколькими минутами ранее было доступно? Причина в том, что его ослепило.
В руках одного из пришельцев загорается красный луч. Затем лазер включается и у его напарника.
Иосиф наблюдает.
- О, мой Бог! - вскрикивает он. Лучи утыкаются в тело динозавра. Только теперь он видит гигантский силуэт приготовившегося к нападению хищника.
Потрескивание, запах паленой плоти - это результат действия красных лучей. Вначале животное грозно рычит, затем истошно кричит, чуть ли не стонет, через секунду разворачивается и убегает. Свирепый хищник хотел напасть, но получил непреодолимый отпор. Пришельцы перестраиваются, оглядываются по сторонам и вновь следуют прямиком к Иосифу.
Когда они подходят на расстояние голосового контакта, у него холодеет душа. Мгновение назад Иосиф готов был причислить этих существ к кому угодно: пришельцам, гуманоидам, марсианам, чужим. Но теперь применить эти обозначения у него не повернется язык. Ибо это - Люди! Их лица - шедевры! Пропорции тела - золотой стандарт! Всё вместе - верх эстетики и красоты. Даже это блекло-красно-голубое освещение не умаляет их исключительности.
Кажется, именно этих "детей Микеланджело" видел Хорст в том переулке.
Они говорят: из тонких губ доносятся короткие мелодичные фразы.
Иосиф чувствует себя человеком, который всю жизнь был глухим, и вот только теперь ему даровали слух. Все дело в том, что он не понимает не единого слова, и в то же время каждый звук кажется знакомым. Словно кто-то собрал все языки мира, перемешал и построил великолепную речевую систему.
- Я не понимаю вас.
Люди переглядываются и повторно обращаются к растерянному Иосифу.
- Ну не понимаю я! - Он похож на ребенка, который не может ответить на вопрос учителя. - Чего вы хотите?!
Люди указывают на Лотара.
- Это мой друг. И он умер.
Они о чем-то переговариваются. Иосиф смотрит на них снизу вверх.
Один великан склоняется над Лотаром и бережно поднимает обмякшее тело на руки. Происходит этот подъем без усилий, словно тело набили пухом. Эти тонкие руки сильны. Иосиф понимает: небесные пришельцы совершенны не только внешне, но и внутренне.
"Сверхлюди!", - озаряет Иосифа.
Второй человек берет Иосифа за руку, бережно подергивает и на своем языке приглашает пройти на корабль. Иосиф сразу догадывается, к чему его призывают, и, поглядывая снизу вверх на чудесный профиль человека, идет вместе с ним.
5
Внутреннее пространство "тарелки" разделено на множество секторов. В одном из них, на плоскости предмета, похожего на операционный стол, лежит тело Лотара. Возле него мелькают комбинезоны "нестандартных" людей. Они суетятся, но вместе с тем каждое их движение заключает задачу. Иосиф сидит в кресле напротив и внимательно следит.
Для общения между собой они все так же используют короткие мелодичные и до боли знакомые, но непонятные фразы. В то же время он замечает, что акустический контакт между ними необязателен и служит, скорее, устаревшей альтернативой для иного вида связи. Если приглядеться, можно заметить, как меняется мимика их лиц в то время, когда они молчат. Характерные движения глаз при "общении" выдают связь между их нервными системами.
В изящных пальцах сверхчеловека - магнитный полифункциональный пинцет, на конце которого шарик размером вдвое меньше горошины. В область ранения Лотара вставляется ранорасширитель. Голова сверхчеловека склоняется, и одновременно его глаза приобретают ярко-бирюзовый оттенок. Это побочный пигментный эффект функциональных возможностей осознанного усиления зрения. Особое свойство, которое сверхлюди могут использовать в условиях, когда требуется повышенная четкость и резкость.
Второй сверхчеловек подносит медицинский прибор неизвестного назначения, похожий на шприц, где иглу заменяет стеклянная трубка, излучающая прямой алый свет. Этим прибором Лотару разрезают артерию. Подносится пинцет, и находящийся в готовности ассистент закладывает "шарик" прямо в отверстие. Тем же устройством за считанные секунды артерия зашивается.
Неожиданно над столом появляется энергетический купол синего цвета. Энергетическая ширма укрывает (оживающее!) тело Лотара от внешних факторов, создавая внутри идеальную кислородно-озоновую среду.
Закончив операцию, один из сверхлюдей, не задерживаясь, быстро уходит в другой сектор, а оставшийся пытается вступить с Иосифом в контакт. Тот сидит в кресле, робко положив руки на коленки, и смотрит напуганными, но любопытными глазами.
Иосиф встречается взглядом с загадочным человеком и вдруг начинает слышать! Постой! - говорит он себе. - Я слышу не голос, мне передают зрительные образы!
"Добро пожаловать на наш корабль!" - в виде картинки, представления, танца упорядоченных фигур, на языке чувств раздается в голове у Иосифа.
"Не бойся. Это телепатия. Мы не можем общаться звуками, но я могу кодировать слова в доступные для восприятия изображения. Передавать осмысленные образы мне у тебя не получится, не пытайся. Твой мозг не способен выстраивать четкие мысли и удерживать их. Но я могу сканировать эти беспорядочные обрывки..."
Сверхчеловек делает усилие.
"Сейчас ты пытаешься спросить, что с твоим другом? Отвечаю: твой друг спасен. В его кровь запущен отряд нанороботов. Они на клеточном уровне занимаются восстановлением поврежденных тканей, в том числе клеток мозга. Когда процесс реставрации будет завершен, мы реанимируем тело с помощью электротока".
Иосиф чувствует боль в висках, словно их прокололи иглой.
"Прекращаем сеанс. Твой мозг может не выдержать необычной для него нагрузки. Сейчас мы напечатаем сканер-переводчик и синтезируем его с твоим ухом".
Сверхчеловек мысленно задает параметры 3D принтеру. Через минуту на свет появляется устройство размером со спичечную головку. Он склоняется над головой Иосифа и, используя медицинский прибор, безболезненно вживляет переводчик вглубь ушной раковины.
- Операция завершена, биоакустический чип вживлен, - звучит мелодичный голос мужчины. - Твоя речь для нас в переводе не нуждается, мы ее понимаем. Можем приступать к общению.
Иосиф робко поднимает голову и заглядывает в глаза высокорослому человеку.
- Кто вы?
- Хороший вопрос. Ожидаемый. А как считаешь сам?
Прищурив глаз, Иосиф с ног до головы рассматривает великана.
- Люди?
- Браво! Верно.
- Но?..
- Поговорим позже. Мы действительно люди. Нам пора стартовать. Ступай за мной. Уверяю, ты такого не видел!
- А мой друг? Не пора ли его реанимировать? - волнуется Иосиф, указывая на энергощит.
- Чудеса тоже требуют времени. Как только он восстановится, система сообщит. А теперь идем.
6
Внутри космический корабль оказывается значительнее, чем видится снаружи. Здесь всюду высокие потолки. А в секторе управления, за счет того, что он находится в центре круглой сферы на высоте десяти метров, нависает купол. Даже двух с половиной метровые люди кажутся здесь маленькими. А уж Иосиф со своим метр семьдесят пять и вовсе как ребенок.
Они помогают ему закрепиться в узком продолговатом кресле, которое тотчас подстраивается под комплекцию нового пассажира, и усаживаются сами. Дневное освещение ламп, интегрированных в стены и купол, сменяет фиолетовое свечение цилиндрического источника в центре помещения.
Иосиф про себя отмечает полное отсутствие каких-либо переключателей, тумблеров, экранов, рычагов и прочей атрибутики космических кораблей. Безликая плоскость стен не вписывается в представления о полноценном звездном корабле.
Сверхлюди пристегивают себя ремнями. По их закрытым чуть подрагивающим векам можно сделать вывод, что в их сознание закладываются массивы информации.
Фиолетовый цилиндр мерцает, по помещению прокатывается кратковременный гул. Вестибулярный аппарат дает Иосифу почувствовать, что они отрываются от земли. Перегрузок практически нет. Странно видеть, что пилоты не оказывают никакого механического воздействия на процесс управления.
В какой-то момент наступает тишина. Это, скорее, даже внутренняя тишина. Такое наступает, когда человек пытается заглянуть вглубь себя. Иосиф чувствует невесомость. Но опять же, эта невесомость не относится к телу... скорее, к метафизическому духу. Он смотрит на пилотов. Глаза их по-прежнему закрыты, руки расслабленно лежат на подлокотниках.
"Что будет дальше? - думает Иосиф. - Кто эти люди, откуда они?"
Будущее
Глаза пилотов одновременно открываются. Это означает, что процесс управления завершен. Щелкает замок ремней безопасности.
- Вот мы и дома, - говорит человек, который до этого общался с Иосифом.
- Надеюсь, ваш дом на той же планете, что и мой? - спрашивает Иосиф.
- Сейчас сам всё увидишь, - силой мысли он включает окно-проекцию. Округлые стены, пол и нависающий купол превращаются в сплошной экран, демонстрируя панорамный обзор во всех направлениях. Непрозрачными остаются лишь кресла и таинственный цилиндр, который светится, перебирая все оттенки синего.
Иосиф вздрагивает, когда под ногами оказываются сотни метров высоты. И только попробовав прочность пола кончиком ботинка, успокаивается.
Прямо под ним остриём возвышается пик небоскреба. Иосиф бросает взгляд наверх: ясный день, голубое небо и привычное ослепительное солнце. Но что за точки бороздят атмосферу? Они повсюду! Взгляд скользит дальше, и вдруг над головой Иосиф видит крупное скопление проплывающих кораблей. Среди них есть точно такие же тарелки, есть остроносые, похожие на горизонтально летящие небоскребы, однако картина не так тривиальна: парочка воздушных суден вовсе не поддаётся геометрической классификации. Летательными аппаратами усеяно абсолютно всё небо. Даже внизу, у подножий гигантских домов, бесконечным потоком снуют тысячи объектов. Они летают в разные стороны, создавая впечатление, что у этого процесса нет никакого порядка, сплошной хаос.
Иосиф долго оценивает высоту, на которой они летят, и приходит к выводу, что она равна примерно двум километрам. Действительно, башни, что плывут под ногами, высотой по километру минимум. А их там не одна или две - их там целый лес!
И если Бог есть, эти люди давно настроили Его против себя, нацелив в небо копья своих высоток. И если Он соизволит еще раз спуститься на землю, ему попросту некуда будет ступить. А значит, почти наверняка грядут большие разрушения.
Курс корабля корректируется в сторону, и за спиной Иосифа проскальзывает проекция солидной тени, которую он, несомненно, чувствует.
Что? Тень? На такой высоте? Это, должно быть, что-то гигантское!
В предвкушении невиданного зрелища он оборачивается и... разочаровывается. Правда, в самом себе, в своих жалких представлениях о поистине Великом. Их курс лежит к отвесной стене настоящего титана. Супергиганта, высота которого не вписывается в рамки человеческого понимания. Иосиф в пространственной дезориентации. Если минуту назад он кое-как научился сопоставлять личные габариты и габариты тех высотных зданий, что плыли под ним, то теперь он шокирован и потерян.
По меньшей мере, километров восемь!
Люди наблюдают за тем, как пальцы Иосифа нервно теребят подлокотники. В их глазах доброта и умиление. Обычно так смотрят на братьев своих меньших.
7
Какой вопрос задает человек после того, как восстанет из мертвых? Наверное, тот, который первым вспыхнет у него в мозгу.
- Какого черта? - таковы первые слова Лотара. Он лежит на кушетке, энергощит исчез, а сверхлюди минутой ранее оживили его бездыханное тело энергетическими электродами.
Иосиф подходит к приятелю.
- Это я, Иосиф. Боже мой... я так рад!
- Тебя я знаю, а кто эти? - Лотар показывает пальцем в сторону входа.
- Те, кто вытащил нас из временной западни. Кто спас тебя и меня!
- За дурачка меня держишь? - Лотар приподнимается на локтях. - Я не спрашиваю, что они сделали, я конкретно спрашиваю - кто они? А? Знаешь, кто стоит у тебя за спиной, или ты настолько доверчив, что не удосужился выяснить?
Иосиф, безусловно, рад, что Лотар жив и пришел в себя, но создавать конфликтную ситуацию ему до жути не хочется.
- А ну, живо ложись на место и успокойся! - кричит он. - Смотрю, тебе еще не полегчало!
Лотар смотрит стеклянными глазами, но подчиняется.
- Пожалуй, ты прав. Отлежусь пока. - Он обиженно отворачивается. - Командиров развелось... Ладно, решайте проблемы без меня... - Он произносит еще несколько невнятных фраз и засыпает.
Сверхчеловек запускает энергощит.
- Понадобится несколько часов, прежде чем нанороботы завершат восстановление утраченных клеток мозга на сто процентов.
- Главное, жив, - кивает Иосиф. - Ну-с... теперь рассказывайте.
8
В стене гигантского восьмикилометрового здания открываются створки для летающей тарелки. Они кажутся крошечными на фоне темного необъятного фасада. Что створки - рядом с этой глыбой даже Эверест покажется не таким большим и могучим!
Пилоты не вмешиваются в управление: заход в башню совершается в автоматическом режиме с филигранной точностью.
- А что ты хочешь знать? - спрашивает сверхчеловек.
- Для начала какой сейчас год? - Иосиф поглаживает бровь.
- Сто третий.
- 2103-й? - уточняет Иосиф.
- Нет, просто 103-й, - отвечает сверхчеловек, закидывая ногу на ногу.
- Так, - Иосиф закрывает глаза и медленно качает головой, - в последнее время на меня обрушился шквал пространственно-временных перемещений, о которых я раньше только читал книги и смотрел фильмы. И в отношении восприятия окружающего мира я нахожусь в затруднительном положении. Давайте я не буду задавать кучу вопросов, а вы просто возьмёте и расскажите, что к чему. Идет?
- Идет. Ты попал в будущее.
На лице Иосифа улыбка: точно такими же словами начинал рассказ Лабберт в первый день их приключений... в прошлом.
- Сейчас действительно 103-й год, только не от Рождества Христова. Сто третий виток вокруг Солнца Земля совершает с того момента, как в человеческом обществе был совершен ряд революций. Революция номер один: полная победа над генетикой. Революция номер два: социальное переустройство и переход в рамках глобального масштаба на общечеловеческие ценности. Мир стал добрее, жить стало веселее! - с хитрой усмешкой добавляет сверхчеловек. - Далее следуют остальные перевороты, затрагивающие технологические аспекты. На первом месте - открытие, связанное с гравитацией. Длительное время человечество не могло дорваться до истины, но занавес, в конце концов, приоткрылся. У нашего корабля нет турбин. Как ты догадался, движется он без расчета на аэродинамику. В его корпусе есть некий антигравитационный элемент...
Иосиф сосредоточенно слушает.
- ...Все эти высотные здания. Восьмикилометровый корпус, внутрь которого мы только что залетели, построен по тем же антимагнитным технологиям. Теоретически все эти многотонные высотки парят в воздухе, не оказывая воздействия массой на нижние этажи и фундамент. Тайна гравитации произвела фурор в нашем мире. Хотя на самом деле тайны в этом явлении нет. Мы изначально запутывали сами себя, говоря, что объекты с крупной массой притягивают. Мы посмотрели на этот вопрос под другим углом. Оказывается, не притягивают, а прижимают, и не сами объекты, а нечто другое. Причем, преимущественно сверху, там, где нет проблем с воздействием частиц высокой энергии из открытого космоса. Еще в конце двадцатого века ученые открыли и зафиксировали крохотные частицы, которые потоком блуждают по космосу и ежесекундно пронизывают нас своим бесконечным множеством. Но тогда никому не могло прийти в голову, что эти крохотные частички и есть та самая гравитация. И воздействует она сильнее там, где меньше всего препятствий. В этом и есть ответ, почему на планете нас прижимает к земле, а не подкидывает в небо: потому, что над головой у нас космос, и всевозможные нейтрино давят нам на головы, а под ногами - земляная толща длинною в тысячи километров. Проходя через все это, нейтрино теряет силу... О чем это я? Иосиф, мы - люди будущего! Мы - твои потомки! - Слово "Иосиф" раздается в обход ушного переводчика.
- Откуда ты знаешь, как меня зовут? - спрашивает Иосиф таким тоном, словно ему только что пересказали заезженный факт, а не открыли великую тайну.
- Прочел мысли, - отвечает сверхчеловек. - В них ты постоянно называл себя по имени и требовал от самого себя объяснить происходящее.
Иосиф смущенно кивает.
- В каком году сменилось летоисчисление?
- В 2067-м.
- Получается, сейчас 2170-й?
- Да.
- Сразу бы так и сказали.
Сверхчеловек поднимается. Его немногословный напарник действует аналогично.
- Лу, мне надоела эта посудина. Сколько мы уже в ней живем?
- Семь суток, командир. С тех самых пор, как служба по контролю над временными перемещениями засекла активность.
- Что ж, пора её покинуть. Нас ждут родные пенаты.