Максимова Надежда Семеновна : другие произведения.

Мейсон сохраняет молчание

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В подражание Гарднеру


Мейсон сохраняет молчание

(в подражание Эрлу Стенли Гарднеру)

  
  
   Выдался удивительный вечер. Первый свободный вечер за долгое время. После посещения театра адвокат Пэрри Мейсон и его очаровательная секретарша расположились в уютном ресторанчике. Играла негромкая музыка, все располагало к отдыху и размышлениям.
   - Вам понравился спектакль? - спросила Делла Стрит, вглядываясь в чеканые, словно высеченные из гранита черты шефа.
   - Да. Для юриста он содержит поистине бесценный материал.
   - Неужели? Вы и "Гамлета" воспринимаете как юридический казус?
   - Почему нет? Убийство - всегда убийство, сколько бы философии вокруг ни накрутили. И движущие мотивы, как правило, просты и прагматичны.
   - Вы хотите сказать, что принц Датский не вызывает у вас симпатии?
   - Да. И хотя все главные персонажи погибли, мне хотелось бы защитить доброе имя королевы.
   - Странный выбор.
   - Ничуть. Давайте разберем все последовательно. Обратите внимание, даже такой непримиримый обвинитель, как Гамлет, признает, что королева любила погибшего мужа. Вот его собственные слова:
   "Она к нему тянулась,
   как если б голод только возрастал
   от насыщенья",
   то есть родители принца Датского не просто мирно сосуществовали, не просто терпели друг друга, нет, была взаимная привязанность. Неостывшая любовь и привязанность. Далее принц говорит, что королева
   "шла за гробом,
   как Ниобея, вся в слезах".
   И вдруг, через два месяца вдова оказывается замужем за человеком, который по всем качествам, даже чисто внешне, стоит несравнимо ниже. "Феб и сатир", - как характеризует их Гамлет. Почему?
   - Но ведь и принц постоянно задает тот же вопрос...
   - И находит ответ, обвиняя мать в разврате и предательстве. Его трудно назвать почтительным сыном.
   - И тем не менее, она предала.
   Мейсон улыбнулся.
   - Как известно, Делла, во всех цивилизованных странах убийца не может наследовать имущество и титул убитого. И если, убив законного короля, его брат все же вступил на престол, значит, он стоял во главе влиятельной партии, способной заткнуть рот любому несогласному. В такой ситуации королева, скорее всего, стояла перед выбором: новый брак или смерть. Любой суд признал бы ее невиновной, ибо она действовала под принуждением.
   - Я бы предпочла смерть.
   Мейсон ласково и печально улыбнулся.
   - У вас нет сына, Делла. Представьте, что новый король женился бы на другой женщине. Скорее всего, она была бы более молодой и смогла бы родить нового принца. Кто тогда бы имел предпочтительные права на престол: сын царствующего короля или его племянник? Гамлет, распаленный обидой, похоже не подумал об этом.
   - О да! - воскликнула Делла. - Теперь многое становится понятным. Я заметила, что королева в основном отвечала королю односложно. И лишь те реплики, где она беспокоится о сыне, проникнуты живым чувством.
   Мейсон кивнул:
   - Она мечтала устроить его брак с Офелией. Вспомните слова, с которыми она бросает цветы в могилу:
   "Красивые - красивой. Спи, дитя.
   Я думала назвать тебя невесткой
   И брачную постель убрать,
   А не могилу."
   И, в конце концов, я не вполне уверен, что она выпила яд случайно. Ведь король предупредил ее.
   - Вы думаете, она боялась, что отрава достанется сыну?
   - Нет, в таком случае проще было просто опрокинуть кубок. Скорее всего, сердце ее было разбито непониманием и жестокостью сына.
   "О, милый Гамлет, ты рассек мне сердце!"
   - Но в каком свете тогда предстает Гамлет. Ведь он - убийца!
   - Согласен. Вы помните, Делла, хрестоматийный эпизод с флейтой?
   "Назовите меня каким угодно инструментом - вы хоть и можете меня терзать, но играть на мне вы не можете". Сам же не задумываясь играет не только чувствами, но и жизнями окружающих. Как он убил Полония? Ткнул не глядя шпагой в ковер. И сам потом говорит, что метил в другого. Но разве его мучит раскаяние?
   "ты, жалкий, суетливый шут, прощай"... И все. Говоря его же словами: "Зверь, лишенный разуменья, скорбел бы больше." Полоний ведь был не чужим в их семье...
   Делла задумалась.
   - Знаете, шеф, мы так привыкли считать Гамлета благородным героем, что прежде я не оценивала его поступки с этой точки зрения. Но и тогда мне казалось, что он несправедливо жесток к Офелии.
   - Да. Он обвиняет ее в измене на том лишь основании, что она женщина. А женщины, как он убежден, изменяют. Если следовать такой логике, то суд, однажды осудив, ну скажем, блондина, должен автоматически осуждать и всех остальных блондинов, ибо был случай, когда один из них действительно оказался виновен.
   Делла молчала некоторое время, погрузившись в размышления, потом вдруг неожиданно улыбнулась.
   - Мне пришло в голову, что если бы Шекспир был женщиной, то описал бы трагедию Датского принца более человечно.
   - Да, мужской эгоизм здесь чувствуется. Кстати, подобное можно встретить и у Дюма. Возьмем, к примеру, известную всем миледи из "Трех Мушкетеров".
   - Неужели вы будете защищать и ее?
   - Конечно. Дюма характеризует ее как исчадие ада. Но это лишь умонастроение автора. Сведения, основанные на слухах. Суд же должен оперировать фактами.
   Делла засмеялась, принимая игру.
   - Кого вы вызовете первым свидетелем?
   - Ее первого мужа Графа де ля Фер. Вы помните текст?
   - Да.
   - Тогда попробуйте отвечать за него.
   - Отлично. Я готова.
   - Итак, граф, сколько лет было миледи в момент заключения вашего брака?
   - 16, сэр.
   - А вам?
   - 25.
   - Вы были полновластным властителем тех мест, где она проживала?
   - Да.
   - Почему вы женились на ней?
   - Я был влюблен.
   - Вы видели в ней какие-то достоинства?
   - О да. Она была "прелестна, как сама любовь. Сквозь свойственную ее возрасту наивность просвечивал кипучий ум, не женский ум, ум поэта. Она не просто нравилась, она опьяняла".
   - Прекрасно, Делла. У вас великолепная память. Итак, она была умна?
   - Да.
   - Наивна?
   - Да.
   - А не кажется ли вам, что наивность не сочетается с закоренелой склонностью к преступлениям?
   - Протестую, - улыбаясь сказала Делла. - Ваш вопрос требует, чтобы свидетель делал вывод.
   - Хорошо. Вы сказали: "ум поэта". Она была поэтична?
   - Да.
   - Поэтичность предполагает мечтательность, возвышенные чувства, романтичность. Она была романтична?
   - Шеф, вы играете на публику. Но не забывайте, здесь нет присяжных.
   - Протест не принят. Отвечайте не вопрос.
   - Да. Возможно, она была романтична.
   - Да или нет?
   - Да!
   - Отлично. Были у нее могущественные покровители?
   - Нет. Никого.
   - Тогда скажите, граф, у вас, как у полноправного властителя тех мест, имеющего право распоряжаться жизнью и смертью подданных, не возникало мысли, что вы могли овладеть понравившейся девушкой насильно?
   - Я честный человек, сэр.
   - Разумеется. Но вы могли безнаказанно изнасиловать ее?
   - Я не стал этого делать.
   - Могли или нет?
   - Мог.
   - Пойдем дальше. После свадьбы сделала ли ваша жена что-либо недостойное? Может, она вас оскорбила, поставила в неловкое положение? Может быть, изменила?
   - Нет. Но она была заклеймлена.
   - Вы заклеймили ее?
   - Разумеется, нет.
   - Значит, это произошло раньше. До вашего знакомства. А я спрашиваю, что плохого она сделала вам?
   - Ничего. Я сделал из нее первую даму провинции. И она блестяще справлялась с ролью.
   - Значит, все шло прекрасно до тех пор, пока вы не увидели клеймо?
   - Да.
   - Что вы сделали, увидев клеймо?
   - Я повесил его на дереве. Я имел на это право.
   - Мы не обсуждаем ваши права. Вы повесили жену, но, по крайней мере, вы выслушали ее? Дали ей возможность смягчить ваш гнев, оправдаться, помолиться в конце концов?
   - Она была без сознания.
   - Значит, она была абсолютно беспомощна. Известно ли вам, что за одно преступление, сколь тяжким оно ни было, дважды не казнят?
   - Она опозорила, обманула меня.
   - Вы женились в довольно зрелом возрасте. 25 лет - возраст не детский. Произносили ли вы во время брачной церемонии слова: "Клянусь любить ее, быть рядом в горе и в радости до тех пор, пока нас не разлучит смерть"?
   - Да, я говорил эти слова.
   - Вы понимали, что они означают?
   - Да.
   Тут Делла позволила себе выйти из роли.
   - Шеф, - сказала она, - если он скажет, что и сделал так, чтобы "смерть разлучила нас", присяжные в пять минут признают его виновным в убийстве первой степени.
   - Значит, он этого не скажет, но и без этого он выглядит не лучшим образом, а мы еще не закончили. Итак, граф повесил ее.
   - Она была воровкой.
   - Как вы это установили? Вы наводили справки? Убедились в достоверности сведений?
   - Клеймо на плече - достаточное доказательство.
   - А вы не задавались мыслью, зачем ей понадобилось воровать?
   - Вы полагаете, существуют оправдания?
   - Я ничего не утверждаю. Я анализирую ваши слова. Вы сказали, что она была прекрасна, опьяняюща и так далее. Кроме того, умна. Обладая такими качествами, она легко добилась от вас, влиятельнейшего дворянина, того, что вы подарили ей свой титул и фамильную честь. Неужели при этом вы пожалели бы для нее деньги?
   - Я для нее ничего не жалел.
   - Какой же смысл воровать то, что можно получить в подарок?
   - Значит, она воровала до того, как стала обольстительной.
   - В детстве?
   - Я не знаю.
   - В момент брака ей было 16 лет. Предположим, она стала обольстительной в 13. Значит, воровать она должна была до 13. И вы повесили жену за проступок совершенный в детстве?
   - Я не знаю.
   - Однако, вы повесили ее не колеблясь. Так?
   - Да.
   - А что, если предположить, что история, рассказанная Фултону о вельможе, который изнасиловал ее, а затем, чтобы скрыть это грязное преступление, приказал заклеймить, была не таким уж вымыслом?
   - Все ее истории - ложь.
   - Но вы сами сказали, что имели право изнасиловать ее, ибо она входила в число ваших подданных. Почему бы не предположить, что другой вельможа оказался менее благородным?
   - Тогда не было бы нужды клеймить. Он был в своем праве.
   - Вы утверждали, что миледи была очень умна. Она могла отомстить за бесчестье?
   - Несомненно.
   - Вот и ответ. К тому же вы утверждали, что она была романтична и имела возвышенный образ мыслей. Такие люди переносят насилие крайне тяжело.
   - Суд потребует вычеркнуть эти слова из протокола, Пэрри. Они не имеют отношения к допросу.
   - Из протокола вычеркнут, а из памяти присяжных - нет. Однако, у меня еще припасена настоящая бомба.
   - Боже мой, неужели что-то еще?
   - Продолжим. Скажите, граф, ваша жена была беременна в момент свадьбы?
   - Конечно нет! Я не слепой и не сумасшедший.
   - А знаете, что отправляясь в Лондон за подвесками королевы, миледи просила у Ришелье титул и привилегии для своего сына?
   - Об этом мне ничего не известно.
   - Значит, благородный граф, когда вы ее вешали, вы не предполагали, что она беременна?
   - Это чудовищно, Пэрри!
   - Я только следую фактам.
   - Но это просто не укладывается в голове! Граф де ля Фер для миллионов людей является символом благородства. Вы же выставили его кровожадным зверем.
   - Ни слова больше, Делла. Правда - слишком опасная игрушка. Ложь не ранит так сильно, от нее можно отмахнуться. От правды не отмахнешься, она поражает в самое сердце. И потому наш разговор должен остаться в тайне. Пусть поклонники писателя и дальше восхищаются веселой удалью и благородством мушкетеров. Не будем их разочаровывать.
   - Значит, сохраним тайну?
   - Да. Полное молчание.
   Делла чуть тряхнула волосами и взглянула Мейсону прямо в глаза.
   - Мне приятно, шеф, что вы защищаете женщин.
   - Нет, Делла. Я всегда защищаю невинных.
  
  
  
  
  
  
   2
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"