Когда-то обладание сверхчеловеческими качествами было исключительной прерогативой богов. В Новейшее время их место заняли герои комиксов и "космических опер", активно использующие для собственного "апгрейда" последние достижения науки. Закономерно встал вопрос и о подлинном источнике "силы" мифологических персонажей, поскольку в свете естественнонаучного подхода открывалась возможность уже вполне рационального его истолкования. Для примера обратимся к самой знаменитой "космической" саге прошлого века, породившей собственную мифологию на стыке древнейших архетипов и новейших открытий.
"Сила - класс энергетических взаимодействий, существующих во всех формах жизни в Галактике. Обычно считается, что есть две стороны Силы - светлая и темная, но это примитивное объяснение. Сила имеет множество "сторон", она связывает все существующее в огромную паутину. Считается, что Сила обусловлена наличием в клетках симбиотических веществ - мидихлориан: чем больше, тем лучше контакт с Силой. Тем не менее одно лишь присутствие мидихлориан не означает полный контроль над Силой, этому нужно напряженно и долго учиться. Совет Ордена джедаев счел, что лучше начинать учение в самом раннем возрасте - до полутора лет, и выработал систему для обнаружения детей с высоким содержанием мидихлориан во время их рождения. С разрешения родителей Орден забирает таких детей для обучения. Все, кто старше полутора лет, уже обладают установившимся взглядом на жизнь, определенными физическими способностями, поэтому считаются неспособными завершить обучение и пустой тратой времени" 1.
Мы уже предприняли попытку проанализировать природу этой Силы, исходя из особенностей форсюзерской популяции 2. Однако проблема обретения форсюзерских способностей осталась практически полностью за пределами нашего исследования. Между тем вопросов здесь гораздо больше, чем ответов. Например, совершенно непонятно, каким образом мидихлорианы попадают в организм форсюзера. И откуда они берутся вообще.
Попробуем вновь обратиться к "дозорному" циклу С. Лукьяненко 3, 4, 5, где форсюзерская специфика описана намного более полно, чем в "Звездных войнах". Согласно его версии, для превращения в Иного требуется специальная процедура - инициация, которая может произойти как спонтанно, так и под руководством кого-либо из уже инициированных Иных. Но в обоих случаях нужна изначальная предрасположенность, без чего все усилия будут тщетны. И даже великие маги не способны превратить в полноценного Иного обычного человека.
"Редко когда у Иного рождается ребенок-Иной, очень редко. Проще вампирам - они могут инициировать своего ребенка, проще оборотням - у них дети почти всегда наследуют способность оборачиваться" 4. Правда, по "магической" классификации вампиры с оборотнями относятся к низшей касте Темных. Но это ведь как посмотреть. Скажем, при реальных боевых столкновениях, когда в счет идет только уровень "личной Силы", Высшие вампиры практически ничем не уступают Светлым магам. Создается впечатление, что в данном вопросе Иные, несмотря на всю их декларированную избранность, идут на поводу откровенно человеческих предрассудков.
Вампирская мифология, действительно, создает образ не слишком привлекательного существа, для которого окружающие его люди - всего лишь потенциальный "пищевой" ресурс. Однако даже главный герой "дозорной" трилогии, формально являясь Светлым магом, вынужден признать:
"Мы не обязаны любить обыденный мир.
Мы храним его лишь потому, что паразитируем на нем" 3.
Таким образом, вампиры просто являются наиболее наглядным воплощением форсюзерского подхода, со всеми его преимуществами и недостатками.
"Они получают огромные возможности, но теряют саму жизнь. И поддерживать свое существование могут лишь чужой энергией. Кровь - самая удобная форма для ее перекачивания" 3.
"Хотя... дело ведь не в крови. Даже самый слабый вампир или оборотень имеют Силу. Им не страшны болезни, они живут очень, очень долго. О физической силе тоже не стоит забывать - оборотень и Карелина поборет, и Тайсону морду набьет. Ну и тот самый "животный магнетизм", "зов", которым они обладают в полной мере. Любая женщина - твоя, только помани.
Конечно, в реальности и вампиры, и оборотни скованы множеством ограничений. Даже посильнее, чем маги - их неуравновешенность того требует. Но разве новообращенный вампир это понимает?" 5.
Вряд ли он так же понимает, что абсолютно все Иные - энергетические вампиры, черпающие свою Силу из ничего не подозревающих "обычных" людей. А пресловутая "магия крови" - не только традиционный символ "жизненной силы", но и прямое указание на особую роль, отведенную человеческой крови в процессе распространения мидихлориан.
Более подробная информация о характере этой симбиотической взаимосвязи содержится в рассказе М. Харитонова "Невеста", посвященному такому важному аспекту вампирского существования, как размножение. Как уже отмечалось, из всех категорий Иных почему-то именно вампиры обладают способностью к инициации себе подобных. Вот только сложность и трудоемкость подобной процедуры сравнима лишь с полным жизненным циклом самих микроорганизмов, обеспечивающих искомый "контакт с Силой".
"У так называемых низших форм жизни - у насекомых, например, - бывают очень сложные схемы размножения. Какая-нибудь муха откладывает личинки в тело живого жука определенного вида. Там эти личинки подрастают, съедают жука изнутри и вылезают наружу в виде гусеничек. Потом они едят листики кустарника - опять же определенного вида - пока не окукливаются. И потом уже, после окукливания, превращаются в мух, которые снова откладывают личинки... <...>
Но самые сложные схемы размножения бывают у простейших форм жизни. Например, у бактерий, вирусов и прочей мелкой хрени <...> Тут встречается настоящая изощренность. Есть, например, один вирус, который поражает муравьев. Сам по себе он безвреден, но он каким-то образом воздействует на мозг муравья. Он заставляет его подниматься на вершину травинки и там сидеть. Корова идет по лугу и ест траву. Обычные муравьи, не пораженные вирусом, копошатся у корней и в рот корове не попадают. Но пораженные муравьи сидят на верхушках травинок, и корова съедает их вместе с травой. Таким образом вирус попадает в коровий желудок. Но ему туда и надо, потому что в корове он проходит следующий цикл размножения... <...>
Так вот, существует особый вид паразитов, очень редкий и почти не изученный наукой. Бактериями они не являются, вирусами тоже. Нечто среднее. Мы их называем микробиоты. Некоторые микробиоты обитают в телах мелких обезьян определенного вида. И у них довольно сложный и интересный цикл размножения. <...>
Да. Выражение "человек произошел от обезьяны" надо понимать буквально. Человек именно что произошел от обезьяны. Точнее сказать, человек - это больная обезьяна. Обезьяна, зараженная микробиотом определенного типа. Этот микробиот сложным образом воздействует на развитие плода обезьяны, внося в него ряд нарушений. В результате плод развивается неправильно - в частности, дольше находится в утробе, а впоследствии дольше развивается. В результате он оказывается переразвит, причем неравномерно. Например, сверх всякой меры разрастаются ткани мозга, что в качестве побочного эффекта порождает так называемый человеческий разум... Зараза передается от обезьяне к обезьяне, так что обезьяны почти не встречаются в своем естественном состоянии. Они думают, что они такие от природы... и гордо именуют себя разумными существами. Являясь, по сути дела, всего лишь сосудом для размножения совершенно безмозглой твари... <...>
Ну, дальше относительно просто. Микробиот человека тоже мутирует. Обезьянки, подхватившие одну из его редких модификаций, называются вампирами. Правда, цикл его размножения куда более сложный, чем у обычных сапиенсов. Первую стадию развития он должен пройти в теле немодицифированного хомо. <...> В нем он приобретает вирулентность, то есть способность заражать. Потом обезьянка должна покусать или поцарапать обычного человека, обязательно ребенка или подростка, внеся в его кровь микробиот. Так называемая предрасположенность к вампиризму на самом деле не является врожденной. Всех будущих вампиров в детстве кусала или царапала кошка... вернее, то, что они принимали за кошку. Правда, этого недостаточно. Требуется еще и укус взрослого вампира, который впрыскивает в кровь определенные вещества, активизирующие развитие микробиота..." 6.
Глава 2.Всемирная Паутина
Тенденция, присущая самым различным организмам жить в тесной связи друг с другом (а нередко и внутри друг друга) настолько широко распространена в живой природе, что является скорее правилом, чем исключением. Особенно ей подвержены микроорганизмы, образующие одну огромную сеть в планетарном масштабе.
"Жизнь на Земле зародилась примерно 3,5 миллиарда лет назад, и первые два миллиарда лет живой мир состоял исключительно из микроорганизмов. В течение первого миллиарда лет эволюции бактерии - простейшие формы жизни - покрыли планету сложной паутиной метаболических процессов и начали так воздействовать на температуру и химический состав атмосферы, что она стала благоприятной для эволюции высших форм жизни.
Растения, животные и люди поздно появились на Земле: они возникли из микрокосма менее миллиарда лет назад. И даже сегодня известные нам живые организмы функционируют лишь благодаря хорошо развитой связи с бактериальной паутиной жизни" 7.
Сейчас весьма популярно представление о Земле как единой саморегулирующей системе, обладающей всеми признаками живого существа. Например, согласно Д. Лавлоку и Л. Маргулис, создателям теории Гайи, земная атмосфера (как и земные недра) в значительной степени сформирована и преобразована живыми организмами. Данное положение хорошо иллюстрирует глобальный цикл углекислого газа.
Так уж сложилось, что жизнь на Земле имеет углеродную основу, и рост биомассы при фотосинтезе сопровождается превращением углекислого газа в углерод клетчатки растений и свободный кислород. А поскольку углекислый газ относится к числу газов, создающих парниковый эффект, то любой его избыток в атмосфере приводит к нагреванию земной поверхности. Следовательно, удаление и переработка этого избытка является для биосферы важнейшей задачей, от успешного решения которой фактически зависит ее собственное существование.
Сквозь трещины в земной коре, через жерла как действующих, так и давно потухших вулканов, в атмосферу попадает колоссальное количество углекислого газа. И все же в воздухе его остается сравнительно немного. Основной объем углекислоты "выкачивают" живые организмы - наземные зеленые растения (фотосинтез) и почвенные бактерии, многократно ускоряющие выветривание горных пород. Продукты биогенной эрозии соединяются с растворенным в дождевой воде углекислым газом в карбонаты. Затем они смываются речным стоком в океан, где поглощаются водорослями, которые используют их для строительства меловых (карбонат кальция) раковин. Кроме того, океанические водоросли поглощают углекислый газ непосредственно из воздуха.
Отмирающие водоросли, в свою очередь, образуют на океанском дне массивные известняковые и кремниевые отложения. Обладая громадным весом, они постепенно погружаются в мантию Земли и плавятся, порой даже вызывая сдвиги тектонических пластов. В итоге некоторая часть углекислоты, содержащаяся в расплавленной породе, снова извергается вулканами наружу и "запускает" следующий оборот великого цикла Гайи.
По сути, весь цикл представляет одну гигантскую петлю обратной связи, настроенную на поддержание определенного температурного режима. Чем интенсивнее солнечное излучение, тем активнее становятся почвенные бактерии и, соответственно, увеличивается скорость эрозии горных пород. Из атмосферы "выкачивается" больше углекислоты, что приводит к дополнительному охлаждению планеты. Причем эти два процесса - "вбрасывание" углекислого газа в земную атмосферу и "выкачивание" его оттуда - настолько точно согласованы, что температура поверхности Земли остается неизменной на уровне, благоприятном для жизни, в течение миллиардов лет.
Подобные петли обратной связи, соединяя друг с другом растения и минералы, животных и атмосферные газы, микроорганизмы и океаны регулируют климат Земли, содержание соли в ее океанах и другие важные планетарные составляющие.
Теория Гайи также внесла существенный вклад в понимание эволюционного процесса: "В реальном живом мире во всей его целостности эволюция не может быть ограничена приспособлением организмов к окружающей среде, поскольку сама эта среда формируется сетью живых систем, способных к приспособлению и творчеству. В таком случае, что же и к чему приспосабливается? Каждый к каждому - это коэволюция" 7. Поскольку микроорганизмы оставались единственными формами жизни на Земле в течение двух миллиардов лет, именно они в полной мере демонстрируют преимущества коэволюционной стратегии.
По сравнению с более поздними и сложными организмами бактерии обладают двумя совершенно уникальными особенностями. Во-первых, это неимоверная скорость воспроизведения, благодаря которой один успешный бактериальный мутант способен быстро распространиться в своей окружающей среде. Во-вторых, сами возможности для мутаций у бактерий представлены намного шире, чем у прочих существ. Они могут свободно обмениваться наследственной информацией с другими штаммами в рамках глобальной сети обмена. Причем каждая бактерия в любой момент времени имеет в своем распоряжении "чужие" гены, которые либо отправляются дальше, либо рекомбинируют с ее собственными генами.
Мутации и рекомбинация ДНК (обмен генами) - вот два основных механизма, позволяющие бактериям приспособиться к окружающим условиям в рекордно короткие сроки. Там, где более крупным организмам понадобились бы для эволюционной адаптации тысячи лет, бактериям требуются считанные годы. "По утверждению канадского бактериолога Сорин Сонеа, бактерии, строго говоря, нельзя классифицировать как вид, поскольку все их цепочки могут потенциально разделять одни и те же наследственные черты и, что для них типично, заменять до 15% своего генетического материала ежедневно. "Бактерия - это не одноклеточный организм, - пишет Сонеа, - это незавершенная клетка... принадлежащая различным химерам, в зависимости от обстоятельств". Иначе говоря, все бактерии являются частью единой микрокосмической Паутины Жизни" 7.
Для многоклеточных организмов ситуация с эволюционными механизмами существенно иная. Случайные мутации здесь малоэффективны, а напрямую обмениваться генами, подобно бактериям, они не способны в принципе. Открытие третьего направления эволюции принадлежит Л. Маргулис, одному из соавторов теории Гайи. Исследуя феномен появления высших форм жизни, она пришла к выводу, что ядерные клетки, составляющие основу многоклеточных организмов, развились в результате длительного симбиоза - постоянного сосуществования различных бактерий и других микроорганизмов. Со временем бактериальные сообщества стали до такой степени взаимозависимы, что могли функционировать лишь как единые, целостные организмы. На смену свободному генетическому обмену пришел симбиогенез - образование новых сложных сущностей через союз прежде независимых организмов.
По мнению Маргулис, долговременные формы симбиоза, включая бактерии и родственные им микроорганизмы, живущие внутри других, более крупных клеток, обусловили и продолжают обусловливать появление новых форм жизни. Одним из самых поразительных примеров эволюции через симбиоз служат митохондрии - "силовые станции" внутри большинства известных ядерных клеток. Они содержат свой собственный генетический материал и воспроизводятся независимо от остальной части клетки. И лишь совсем недавно удалось установить, что предками митохондрий (как и других органелл) изначально были свободно мигрирующие бактерии, которые в древние времена вторглись в другие микроорганизмы и осели в них на постоянное жительство.
Таким образом, нет ничего невероятного в том, что какой-нибудь редкий микроорганизм, аналогичным способом проникший в человеческий организм, смог "заключить" со своим хозяином симбиотический союз. К взаимной выгоде обоих.
Глава 3.Хозяева генома
Из всех микроорганизмов по числу уникальных особенностей пальма первенства, без сомнения, принадлежит вирусам. Начать хотя бы с того, что до сих пор не утихают споры, считать их одной из форм жизни, или же биохимической субстанцией, способной лишь к самовоспроизведению (1). Причем развиваться и размножаться вирусы могут только при помощи клетки-хозяина, то есть ведут исключительно паразитический (или, если угодно, симбиотический) образ жизни. От всех прочих организмов их так же отличают отсутствие клеточной структуры, сверхмалые размеры и сверхбыстрая изменчивость.
Что касается первого пункта, то любой вирус состоит из нуклеиновой кислоты (ДНК или РНК), то есть фрагмента генетического материала, упакованной в белковую оболочку. По сути, кроме собственного генома у него нет больше ничего, и вырабатывать энергию или синтезировать вещества, необходимые для его существования и воспроизведения, он просто не в состоянии. В этом плане вирус больше всего напоминает семя, которое вообще не проявляет признаков жизни, пока не попадет в определенную среду. Так и вирус может реализовать свои возможности только при попадании в организм хозяина. Способностей же к автономному существованию у него нет.
Фактически вирусы - это самые маленькие и простейшие живые организмы. Сверхмалые размеры делают их поистине всепроникающими. Не удивительно, что вирусы являются патогенными паразитами практически для всех живых организмов - от человека, животных и растений до грибов и бактерий. Попав внутрь клетки-хозяина, они "выключают" хозяйскую ДНК и, используя свою собственную ДНК или РНК, дают клетке команду синтезировать новые копии вируса. Одна зараженная клетка может породить многие тысячи вирусных частиц, а ведь в том же человеческом организме - около сотни триллионов клеток.
Изменчивость - вторая главная причина распространенности вирусных инфекций в живой природе. Вирусы способны менять свою "внешность" (то есть поверхность белкового футляра), после чего иммунная система хозяина перестает их узнавать. А возможности для увеличения разнообразия у вирусов очень велики: в среднем одной мутацией сопровождается создание каждой копии. Рано или поздно среди мутантов появляются формы, устойчивые к любым лекарствам и проникающие через любой иммунитет, приобретенный при вакцинации.
Существуют вирусы размером с небольшую бактерию. Таков, например, самый крупный из известных вирусов - мимивирус, инфицирующий амеб. Подобные объекты уже можно смело характеризировать, в духе харитоновских микробиотов, как "нечто среднее" между вирусами и бактериями. Кроме того, в геноме мимивируса обнаружилось множество генов, о которых раньше думали, что они присутствуют только у клеточных организмов. А невообразимая сложность этой дополнительной части генома наводит на мысль об отсутствии четкой границы между вирусами и клеточными организмами-паразитами.
Некоторые свойства вирусов вообще не имеют аналогов в живой природе. Одно из них проливает свет на необычайную живучесть вампиров и оборотней, многократно отмеченную в легендах. Дело в том, что вирусы способны расти не только в живых, но и в погибших клетках, а иногда даже возвращать последних к жизни. Клетка, у которой уничтожена ядерная ДНК, настоящий "покойник": она лишена генетического материала с инструкциями о деятельности. Но вирус может использовать для своего воспроизводства оставшиеся целыми компоненты клетки и цитоплазму. Он подчиняет себе клеточный аппарат и заставляет его использовать вирусные гены как источник инструкций для синтеза вирусных белков и репликации вирусного генома.
При этом некоторые вирусы одновременно включают механизм синтеза ферментов, которые восстанавливают поврежденные молекулы хозяйской клетки. Даже разрушение ДНК самого вируса еще не означает его гибель. Обычно в каждой хозяйской клетке присутствует несколько вирусов, и в случае их повреждения они могут собрать вирусный геном по частям. Различные части генома способны служить поставщиками отдельных генов, которые совместно с другими генами восстановят функции генома в полном объеме без создания целого вируса.
Хотя у вирусов есть своя, очень длинная эволюционная история, до недавнего времени их роль в эволюционных процессах не принималась во внимание. Но открытие уже упоминавшегося феномена рекомбинации при копировании генома заставило пересмотреть прежние представления. К тому же, в отличие от бактерий, вирусы способны воздействовать на генетический материал живых организмов не опосредованно, а самым что ни на есть прямым образом - обмениваясь с ними своими ДНК и РНК.
В переводе с латинского "virus" означает "яд". Но как гласит известный афоризм: "Все есть яд, и все есть лекарство - в зависимости от дозы". К большому удивлению врачей и биологов-эволюционистов значительная часть вирусов оказалась вполне безобидными созданиями, не связанными ни с какими болезнями. Они спокойно дремлют внутри клеток-хозяев или используют их аппарат для своего неспешного воспроизведения без всякого ущерба для клетки. У таких вирусов есть масса ухищрений, позволяющих им избежать немедленной реакции со стороны иммунной системы клетки. Для каждого этапа иммунного ответа у них заготовлен ген, который этот этап контролирует или видоизменяет в свою пользу.
Более того, в процессе симбиотического сосуществования вирус "колонизирует" геном хозяйской клетки, снабжая его все новыми и новыми генами, которые в итоге становятся неотъемлемой частью генома данного вида организмов. Причем под влиянием вирусов эволюция протекает гораздо быстрее и сложнее, чем это предусмотрено обычным "естественным отбором". Прокатываясь через территорию распространения вида, вирусные пандемии оставляют за собой целый шлейф хромосомных мутаций, частота которых повышается на несколько порядков. Численность вида снижается, а единый ареал обитания распадается на изоляты. В этих условиях носители новых мутаций оказываются не уникумами, а почти равноправными членами небольших популяций.
По гипотезе Н. Воронцова, именно подобные вирусные атаки направили эволюционный путь к человеку 8. Как известно, гамета человека содержит 23 хромосомы, а шимпанзе - 24. Воронцов полагает, что здесь, скорее всего, произошло слияние двух хромосом. Такой качественный скачок стал причиной генетической изоляции непосредственных предков человека. И случилось это в главном "тигле" человеческой эволюции - на Африканском континенте. Африка и сегодня служит резервуаром множества вирусных инфекций. Достаточно вспомнить о вирусе иммунодефицита человека (ВИЧ), которым заражено до десяти процентов населения центральноафриканских стран.
Глава 4.Гость из бездны
В одной из наших статей мы уже обращали внимание на любопытные идеи по поводу природы и происхождения микробиота, содержащиеся в романе Н. Стивенсона "Лавина". Поэтому здесь просто процитируем основные выводы:
"- в далеком прошлом человеческая популяция была заражена информационным организмом - метавирусом, попавшим на Землю, по всей видимости, из Космоса;
- метавирус способен проникать в глубинные структуры мозга и модифицировать их, превращая человека в пассивного исполнителя чужих предписаний;
- биологическая компонента метавируса - вирус Ашеры - породила большинство известных вирусов ДНК;
- информационная компонента метавируса породила огромное количество инфовирусов - идей, отличающихся массовым характером распространения;
- древний Шумер стал первой человеческой цивилизацией, основанной на инфовирусах" 9.
Действительно, вирусы устроены настолько просто, что вся их конструкция сводится к информации о себе самих (в виде цепочек ДНК или РНК). Стивенсон лишь сделал следующий шаг, предположив существование вирусной информации независимо от какого-либо материального носителя. Впрочем, подобные "самостоятельные" сгустки информации имеются уже сейчас: речь идет о компьютерных вирусах, новые виды которые появляются в Сети практически ежесуточно. Эксперты предполагают, что при таком их обилии и постоянном расширении коммуникационных сетей вирусы скоро смогут самозарождаться. Говоря словами главного героя "Лавины": "Как бы то ни было, все сводится к следующему: любая информационная система достаточной сложности рано или поздно оказывается заражена вирусами - вирусами, генерированными внутри нее самой" 10.
Человеческий мозг тоже своего рода структура, предназначенная для хранения, обработки и воспроизводства информации. Поэтому предположение о существовании особых информационных вирусов, способных оказывать воздействия на процессы, происходящие в головном мозге, выглядит вполне логичным. Распространение идей здесь уподобляется распространению генов: инфовирусы воздействуют на своих носителей таким образом, чтобы побудить их и далее распространять эти идеи. Инфицированные носители превращаются в своего рода ретрансляторы, бездумно передающие рекламные слоганы, лозунги, музыкальные мелодии или визуальные изображения окружающим людям. Вообще, по мнению Стивенсона, значительная часть нашего сознания используется как система репликации инфовирусов, которыми мы заражены с детства.
Однако же про метавирус не случайно говорится: "Первое, что он сделал, это породил целую Пандорину шкатулку вирусов ДНК: оспу, грипп и так далее. Здоровье и долголетие канули в прошлое. Смутная память об этом событии сохранилась в легендах об изгнании из Рая, в которых говорится о том, как человечество было выброшено из привольной жизни в мир, зараженный болезнями и болью" 10. И для целей настоящего исследования гораздо больший интерес представляет вирус Ашеры, идеально подходящий на роль загадочного микробиота. Осталось только подыскать для него аналог среди всех известных в настоящее время вирусов.
Для этого вновь обратимся к роману Стивенсона, откуда мы можем узнать следующие важные подробности. Во-первых, вирус Ашеры способен жить только в крови и секреторных жидкостях человека. Поэтому заражение при половых контактах - его наиболее естественный путь распространения. Кроме того, заражение может произойти при попадании крови, содержащей вирус, во внутренние среды человеческого организма. (В самом романе для изготовления наркотика "Лавина" используется химически обработанная сыворотка крови, взятая у людей, уже инфицированных метавирусом.) Во-вторых, практически отсутствуют внешне наблюдаемые признаки заражения. В-третьих, однажды зараженный вирусом Ашеры человек уже никогда от него не освобождается.
Все перечисленные особенности однозначно указывают на ВИЧ как наиболее близкий аналог вируса Ашеры. У них полностью совпадают пути передачи инфекции, а что касается внешних симптомов, то до сих пор не утихает споры, какие болезненные проявления считать СПИДом, а какие нет. Показательна уже сама путаница, связанная с употреблением терминов СПИД и ВИЧ. В первые годы после появления новой болезни врачи еще не догадывались о ее природе, почему и закрепился термин СПИД - синдром приобретенного иммунного дефицита. И только после открытия самого вируса стало ясно, что СПИД - это поздняя стадия ВИЧ-инфекции, когда развиваются серьезные заболевания внутренних органов, угрожающие жизни.
Часто ВИЧ-инфицированные поначалу чувствуют себя прекрасно и не подозревают о вирусе, наличие которого может определить только специальный тест крови. Но при этом бороться с ним очень сложно: после того, как ВИЧ встроился в клетку, его оттуда уже ничем не "выкуришь" - проще уничтожить саму клетку. Вдобавок его основной мишенью являются лимфоциты CD4, играющие важную роль в иммунной системе человека, которые имеют аналогично устроенную белковую оболочку. Благодаря этому сходству ВИЧ не распознается иммунной системой как "чужой", и поэтому может беспрепятственно, встретив "родственный" ему лимфоцит, внедрить в него свои гены. В результате инфицированная клетка начинает производить новые вирусы, а затем погибает.
Уменьшение общего количества лимфоцитов приводит к нарастающему ослаблению иммунитета, что повышает предрасположенность к целому ряду инфекций. Особенно для больного ВИЧ-инфекцией опасны микроорганизмы, защита от которых непосредственно связана с лимфоцитами CD4. Например, токсоплазма, - простейший одноклеточный паразит, - не страшна для здорового взрослого человека, но у ВИЧ-инфицированных со сниженным иммунитетом она часто вызывает воспаление мозга. Даже грипп и другие "простудные" заболевания для них гораздо менее опасны, чем этот паразит, которым инфицирована почти половина всего населения Земли.
Еще более любопытна способность токсоплазмы влиять на поведение своих хозяев. Скажем, крысы с пораженными токсоплазмами мозгом фактически стремятся к тому, чтобы быть съеденными кошками - окончательными хозяевами паразита. Если здоровые особи боятся приближаться к местам, помеченным кошачьей мочой, то инфицированные крысы, наоборот, проявляют интерес к этому запаху, что в результате и приводит к их смерти в когтях у кошки. После размножения токсоплазма вновь попадает во внешнюю среду, где находит очередную жертву: крысу или мышь. Таков естественный цикл ее развития.
Поскольку в роли промежуточного хозяина токсоплазмы может оказаться любое другое существо, включая человека, сразу возникает аналогия с харитоновским микробиотом. В обоих случаях носитель паразита практически безопасен для окружающих, чего нельзя сказать о кошках. Точнее, речь идет о всем семейство кошачьих, в организмах которых токсоплазма завершает свой жизненный цикл и активно размножается. Именно с кошками связано большинство случаев заражения людей токсоплазмозом. А в последнее время появились тревожные сообщения, что кошачий паразит способен влиять не только на крыс, но и на человеческую психику, притупляя чувство опасности и снижая интеллект (2).
Возвращаясь к нашим вирусам, отметим следующее обстоятельство. В отличие от герпеса или оспы, ВИЧ относится к семейству РНК-содержащих вирусов (так называемых ретровирусов), имеющих, помимо прочего, огромное значение для эволюции. Дело в том, что ретровирусы обладают способностью изменять "святая святых" живой материи - генетический код хозяина. Для них характерен обратный поток генетической информации: вместо обычной транскрипции (то есть переписывания) ДНК в РНК, как это происходит в клетке, геномная РНК ретровирусов переписывается в ДНК. Отсюда происходит и приставка "ретро" в их названии, означающая "обратный".
После завершения синтеза ретровирусная ДНК встраивается в структуру хромосомной ДНК клетки, где может постоянно присутствовать в любой из хромосом. Так в клетке появляется "лжепрограмма" (провирус), которая изменяет геном гораздо сильнее, чем это возможно при "нормальной" эволюционной изменчивости. В некоторых случаях на основе провирусной ДНК тут же синтезируется новая вирусная РНК, но иногда провирус находится в "дремлющем" состоянии продолжительное время, и только потом активируется с образованием дочерних вирусных частиц.
Косвенное подтверждение принадлежности вируса Ашеры к семейству ретровирусов можно найти и в самом романе Стивенсона: ""Лавина" проникает сквозь стенки клеток мозга в самое ядро, где хранится ДНК". Кстати, ВИЧ также способен проникать в центральную нервную систему, включая мозг. Более того, ВИЧ и поражает в первую очередь мозг человека, а уж потом его иммунную систему.
За множество прошедших веков человеческая популяция подверглась самым разнообразным инфекциям. Это привело к тому, что в геноме человека осели и передаются по наследству десятки, а то и сотни тысяч остатков ретровирусов, утративших свою патогенность. После того, как была расшифрована его структура, выяснилось, что целых 7 процентов нашего генома занимают "пришельцы". Причем некоторые из них до сих пор функционируют, влияя на работу соседних генов. Согласно одной из гипотез, наши далекие предки-приматы 30 миллионов лет назад были очень чувствительны к возбудителям ретровирусных инфекций, многие из которых именно тогда и внедрились в их геном. Во время эпидемий большая часть приматов вымирала, но остальные приобретали устойчивость к этим вирусам.
Примером может служить та же ВИЧ-инфекция. Хотя СПИД до сих пор считается неизлечимым заболеванием, некоторые люди (в Европе их приблизительно 1 - 2 процента) невосприимчивы к ВИЧ: при наличии в геноме определенной генетической мутации вирус просто не в состоянии проникнуть в те клетки, которые он обычно поражает, и заболевание не развивается. Поэтому на данный момент человечеству отнюдь не грозит вымирание. Даже если инфицировать ВИЧ всех людей, живущих на Земле, то через 10 лет после этого гипотетического события человечество было бы представлено десятками миллионов людей белой расы.
Глава 5.Вирусные стратегии
По версии Стивенсона, после заражения метавирусом человеческая популяция в целом стала намного сильнее подвержена влиянию инфовирусов. К положительным моментам этого влияния можно отнести значительное повышение социальной самоорганизации: способность к усвоению идей в массовом масштабе послужила одной из основных причин для образования первых крупных социальных структур.
Однако остается вопрос о роли "сопутствующих" ДНК-вирусов в свите метавируса. Например, того же вируса оспы. Как известно, ныне оспа относится к числу побежденных инфекций. Последний природный очаг натуральной оспы был обнаружен в 1977 году в Сомали. Через два года Всемирная организация здравоохранения объявила о полной ликвидации этого заболевания во всем мире. А еще через два года Центром по контролю за заболеваемостью в г. Атланте (США) был официально зарегистрирован первый случай СПИДа... Вряд ли такое совпадение случайно.
Возбудители натуральной оспы и оспенных инфекций домашних животных, по единодушному мнению многих известных эпидемиологов, сформировались не ранее чем 5 - 10 тысяч лет назад, когда образовались первые крупные поселения людей и появились большие стада домашних животных. А сохранение до настоящего времени в Центральной Африке резервуаров оспоподобных вирусов свидетельствует в пользу того, что эти заболевания эндемичны для данного региона. Вообще, объединение людей в социально-организованные сообщества и приручение домашних животных создавали идеальные условия для эпидемий так называемых быстрых инфекций, которые отличает массовое выделение возбудителя в окружающую среду, короткий инкубационный период и острое течение.
Понятно, что чрезмерно высокая смертность (близкая к 100 процентам) носителей при коротком инкубационном периоде приведет к быстрой гибели самого возбудителя. Наиболее тяжелые эпидемии оспы в человеческой истории имели 40-процентную смертность, а сравнительно длительный (до двух недель) инкубационный период способствовал постепенному, но неотвратимому распространению заболевания по принципу из дома в дом. Высокая заразность заболевших поддерживала эпидемические цепочки в течение нескольких тысячелетий. По истечении определенного срока после затихания эпидемии рождалось и подрастало новое восприимчивое к оспе поколение, тогда как люди старшего возраста постепенно утрачивали иммунитет, приобретенный в детстве. В результате циркуляция вируса в человеческой популяции никогда не прекращалась полностью, а лишь приобретала циклический характер.
Подобные особенности свойственны абсолютно всем быстрым инфекциям. Стандартный эпидемический процесс начинается после проникновения возбудителя болезни в восприимчивую популяцию людей и заканчивается после образования в ней иммунной прослойки. Его можно не допустить или оборвать, создавая иммунную прослойку искусственно при помощи массовой иммунопрофилактики. Кроме того, острое течение болезни позволяет легко распознавать жертв инфекции и изолировать их от здоровых особей. Именно таким образом и были ликвидированы последние очаги натуральной оспы.
В отличие от оспы, ВИЧ-инфекция как бы перевернута во времени - она не заканчивается носительством, а, наоборот, с него начинается. И хотя количество инфицированных и заболевших людей растет, но иммунная к ВИЧ прослойка среди населения не возникает. (Упоминаемые в предыдущей главе 1 - 2 процента европейцев устойчивы, а не иммунны к СПИДу.) Причем данный возбудитель максимально патогенен: он убивает до 100 процентов своих жертв и при этом передается самым надежным путем - половым. Чтобы прекратить его распространение, вид должен перестать размножаться.
Все указывает на то, что здесь мы сталкиваемся с принципиально иным эпидемическим процессом, характерным для ситуации, существовавшей десятки тысяч лет назад, то есть до образования крупных поселений людей. Для поддержания микроорганизма-паразита среди особей малочисленных популяций, к тому же обитающих на огромных территориях, требуется уже иная стратегия. Ее главной особенностью является длительное носительство паразита, сопровождающееся его накоплением у хозяина и передачей другим хозяевам половым путем без выраженных симптомов болезни. В данном случае длительность носительства и отсутствие стойкого постинфекционного иммунитета компенсируют низкую инфекционность самого вируса.
Сейчас уже установлено, что СПИД имеет все признаки давно сформировавшейся болезни и как инфекционное заболевание существует гораздо дольше, чем полагали его первые исследователи. Во всяком случае, ВИЧ - явно более древняя форма жизни, чем возбудители быстрых инфекций. Но тогда его малая эпидемическая активность в предшествующие годы (столетия) объясняется наличием какого-то мощного фактора, сдерживающего широкомасштабное распространение ВИЧ-инфекции. Устранение этого фактора привело к тому, что возбудитель потерял связь со своим первоначальным резервуаром.
Осталось только обратить внимание на совпадение ареалов натуральной оспы и ВИЧ в Центральной Африке. "Оказалось, что ареал, где сегодня наиболее распространен СПИД, аккуратно располагается на территориях, ранее интенсивно "занятых" натуральной оспой. На основании этого была выдвинута гипотеза, что эндемический для региона вирус натуральной оспы (ВНО) обрывал цепочки, по которым распространяется эндемический для данного региона ВИЧ. В результате ВИЧ не имел возможности эволюционировать, его законсервированные в более древних гоминидах варианты ничем не успевали проявляться у людей на фоне других массовых инфекций" 11.
Иными словами, ВНО являлся тем самым фактором, который сдерживал распространение ВИЧ из эндемических регионов. Противооспенная иммунизация и, как следствие, сокращение заболеваемости населения натуральной оспой в этих регионах одновременно способствовали продлению жизни людей, больных СПИДом. А подавление в развитых странах с помощью вакцинопрофилактики других возможных конкурентов ВИЧ - возбудителей быстрых инфекций - фактически обеспечило для данного штамма вируса режим наибольшего благоприятствования.
Учитывая способность ВИЧ распространяться при невысокой плотности населения, можно предположить, что в дописьменный период инфицирование им людей было значительно более масштабным, чем сейчас. Не исключено, что ВИЧ (или возбудитель другого подобного заболевания) был мощным и длительным фактором, сдерживающим размножение вида Homo sapiens. И в то же время ВИЧ, как это ни парадоксально звучит, открывал ворота для проникновения в популяцию возбудителей быстрых инфекций.
Ведь откуда, собственно, появился тот же ВНО? По одной из версий, изначально представители данного вирусного семейства мирно паразитировали на животных, причем каждый из видов занимал свою экологическую нишу, что полностью исключало конкуренцию между ними. Малочисленность и разбросанность популяций диких животных позволяли распространяться среди них только возбудителям, вызывающим оспенные инфекции с длительным заразным периодом и хроническим течением заболевания. Проникнув случайно в популяцию вида Homo sapiens, такой возбудитель либо вообще не вызывал заболевания, либо не мог серьезным образом конкурировать с другими патогенными микроорганизмами человека. Однако в достаточно крупных иммунодефицитных популяциях людей складывалась совсем иная ситуация.
Во-первых, в таких популяциях резко снижается порог заражения, и даже сравнительно безобидные для здоровых особей возбудители способны вызвать острое заболевание. Во-вторых, инфекционные процессы происходят при жесткой конкуренции сразу между несколькими видами, чьи потребности оказались сходными, а отсутствие избирательного давления со стороны иммунной системы способствует накоплению разнообразных мутантных форм. Наибольшие шансы выжить при этом имели подвиды возбудителей, вызывающие заболевания с острым течением и массовым выделением вируса. Одновременно происходило их распространение среди особей с различной степенью иммунодефицитности.
Можно предположить, что появление первого же оспенного вируса, способного передаваться воздушно-капельным путем, вызвало эпидемическую катастрофу в тех районах Африки, где СПИД был эндемичным заболеванием. Постепенное, но повсеместное истребление инфицированных ретровирусами популяций людей послужило мощным толчком для роста численности всего вида Homo sapiens. Этим же обстоятельством объясняется формирование первых государств именно вдоль путей естественного распространения возбудителя натуральной оспы из регионов Центральной Африки (долина Нила, Ближний Восток, Месопотамия).
С другой стороны, для возникновения ВНО как раз и требуется достаточно высокая плотность населения. Так что же появилось раньше: вирус-убийца или первые крупные поселения? Мы получаем классический порочный круг, разорвать который проще всего, по примеру Стивенсона, постулируя некое воздействие извне. В данном случае - из космических глубин. Таким образом, вопреки напрашивающимся стереотипам, быстрые инфекции это не яд, а скорее горькое лекарство - дар неведомых богов, без которого просто не было бы современной цивилизации.
Глава 6.Живой компьютер
Итак, мы уже располагаем достаточным количеством фактов, осталось только сложить из их россыпи цельную картину. Судя по всему, проникновение метавируса в человеческую популяцию представляло длительный и сложный процесс, состоящий из нескольких этапов.
Начать следует с того, что ретровирусы, "прописавшиеся" в нашем геноме, уже сами по себе - бомба замедленного действия. В любой момент возможна вспышка их активности, возвращающая давно забытые инфекции. Другая, не менее серьезная опасность связана с тем, что отдельные фрагменты этих ретровирусов могут стать поставщиками генетического материала для новых возбудителей. Теоретически допустим вариант, когда в результате некой мутации появится вирус, обладающий ранее никогда не встречающимися свойствами. Например, способный "трансмутировать из биологически наследуемой спирали ДНК в поведенческие модели" 10.
Не будем гадать о природе излучения, послужившего причиной данной мутации. Гораздо существеннее тот факт, что его главной мишенью являлись базовые нейронные цепи мозга, позволяющие "перехватить управление" человеческим поведением. Именно на уровне глубинных (или лингвистических) структур работают все известные инфовирусы:
"При определенных условиях наши уши или глаза могут получить прямой доступ к глубинным структурам в обход функций высших языков. Иными словами, тот, кто знает нужные слова, может произнести эти слова или продемонстрировать вам визуальные символы, которые обходят всю вашу защиту и попадают прямо в спинной мозг. Точно так же хакер, который, взламывая компьютерную систему, обходит все степени защиты и подрубается к ядру, что дает ему абсолютный контроль над машиной" 10.
Если воспользоваться стандартной классификацией компьютерных вирусов, то инфовирусы можно уподобить сетевым червям. К ним относятся все вирусы, которые для своего распространения активно используют возможности локальных и глобальных сетей. Главная отличительная особенность такого вируса - способность самостоятельно передать свой код на любой удаленный хост. "Продвинутые" сетевые вирусы, кроме того, еще и могут запустить этот код на удаленном компьютере или хотя бы "подтолкнуть" пользователя к запуску зараженного файла. Процесс передачи вирусной копии с одной "инфицированной" машины на другую быстро приобретает лавинообразный характер, и в Сети разражается очередная эпидемия...
Развивая компьютерную аналогию, саму Вселенную можно рассматривать как некую "сверхглобальную" Сеть, где в роли хостов выступают целые обитаемые планеты. Соответственно, обитатели этих планет, достигшие необходимого уровня развития (в плане информационного обмена), образуют локальные сети, в которых количество "пользователей" ограниченно лишь размерами популяции. Поскольку физические параметры обитателей разных планет могут серьезно отличаться друг от друга, перед метавирусом стоит непростая задача по адаптации своего тела к "анатомическим особенностям" организма жертвы.
Проблема любого сетевого червя заключается в том, что после заражения он должен обязательно возвратить управление программе-носителю. В противном случае неизбежен крах системы и, как следствие, обрыв эпидемической цепочки. При этом полный возврат управления предполагает потерю власти над машиной, а значит, и смерть червя. Чтобы не подвесить компьютер, но и не лишиться жизни самому, червь должен оставить свою резидентную копию или модифицировать систему так, чтобы хотя бы изредка получать управление. Наиболее простое решение заключается в создании нового файла с последующим добавлением его в список автоматически запускаемых программ.
Модифицируя глубинные структуры мозга, метавирус тем самым внедрял новую лингвистическую инфраструктуру - праязык, ориентированный на беспрекословное выполнение словесных команд. Причем этот праязык содержал в готовом виде практически весь необходимый понятийный аппарат, который требуется для социальной организации большой общности людей. Ведь если под цивилизацией понимать "общество разделенного труда", то ее уровень напрямую связан со степенью сложности освоенных технологий. Большинство из них наши "инфицированные" предки получили фактически в готовом виде (в первую очередь это касалось земледельческой и религиозной сфер деятельности.) Дело оставалось за малым - сформировать крупный социум на физическом плане.
Мы предполагаем, что модификация глубинных структур одновременно сопровождалась внедрением новой генетической информации в ДНК клеток мозга. Измененные фрагменты ДНК в дальнейшем сыграли роль матриц, на основе которых были синтезированы первые возбудители быстрых инфекций. Их появление позволило убить сразу двух зайцев. Во-первых, они спровоцировали демографический взрыв в популяции Homo sapiens. Во-вторых, очистили ее от большинства возбудителей медленных (ретровирусных) инфекций - потенциальных конкурентов микробиота.
В свою очередь, значительное увеличение численности человеческой популяции привело к появлению в ней целого ряда принципиально новых свойств, впервые исследованных в монографии Н. Клягина "Происхождение цивилизации". Описать природу этого процесса проще всего в понятиях теории вероятности. Для примера рассмотрим какой-нибудь случайный процесс, исход которого ограничен несколькими равновероятными вариантами. Например, подбрасывание монеты, где существует только два варианта - "орел" или "решка". Если монету подбрасывать много раз, можно легко предсказать результат: в 50 процентов случаев она выпадет "орлом" и столько же "решкой". Такой вероятный исход опытов, предсказанный заранее, называется их математическим ожиданием.
Закон больших чисел гласит: реальный исход достаточно большого количества опытов (итоги которых предсказуемы с точки зрения вероятности) будет мало отличаться от его математического ожидания. Теория вероятностей позволяет математически предсказывать и разновероятные исходы опытов, если их возможные варианты заранее известны. Скажем, если опыт повторять 10000 раз, то реальный исход будет отличаться от математического ожидания менее чем в одном проценте случаев, то есть статистически составляет пренебрежимо малую величину. И наоборот, если опыт повторять менее 10000 раз, расхождение его реального исхода с математическим ожиданием превысит один процент и будет тем сильнее, чем меньше опытов мы произведем.
"Для проявления закона больших чисел не обязательно производить один и тот же опыт диахронически (последовательно во времени). Если мы возьмем совокупность из 10000 объектов, варианты поведения которых статистически предсказуемы, то одновременное поведение этих объектов будет также предсказуемо. В частности, если рассмотреть популяцию из 10000 человек или более, зная заранее возможные стереотипы поведения этих людей и частоты, с которыми варианты поведения проявляются, можно очень точно предсказать, как поведет себя эта популяция в каждый конкретный момент времени: поступки отдельных людей могут варьироваться, но популяция в целом будет вести себя вполне предсказуемо (здесь мы отвлекаемся от таких тонкостей, как количественный набор стереотипов поведения и т. д.). Соответственно, чем меньше будет человеческая популяция по сравнению с десятитысячной, тем хуже будет выполняться в ней закон больших чисел и менее предсказуемым станет поведение ее членов" 12.
Население первобытных общин, как правило, не превышало полутысячи человек. Столь малочисленный социум не подчиняется действию закона больших чисел, поэтому поведение его членов будет носить случайный и непредсказуемый характер. Чтобы преодолеть этот недостаток, социум освоил однородную общественную структуру, призванную "искусственно" навязывать общие для всех его членов поведенческие нормативы. Естественно, такое общество не может допустить профессиональной дифференциации, поскольку каждая профессиональная группа всегда имеет свой специфический стереотип поведения.
Численность социума в 10000 человек представляет своеобразный "демографический рубикон", по достижению которого случайное поведение его членов становится практически полностью предсказуемым. Нужда в однородной социальной структуре в таких обществах исчезает, что позволяет социуму разделиться на профессиональные группы без ущерба для общей стереотипности своего поведения. А тем самым открывается возможность для освоения более сложных технологий производящего хозяйства, необходимых для жизнедеятельности крупных популяций. Впервые подобная численность была достигнута на Ближнем и Среднем Востоке около 10000 - 12000 лет назад в оптимальных для сельского хозяйства регионах (Нил, Месопотамия, Инд).
"С экологической точки зрения, возникновение производящего хозяйства означало, что демографический взрыв в первобытном обществе потребовал аналогичного популяционного взрыва в среде организмов, способных служить людям приемлемым источником пищи. Это позволяло демографически растущему социуму сохранять трофический (пищевой) энергобаланс с экосредой. В самом деле, земледелие и скотоводство - это, с экологической точки зрения, искусственный популяционный взрыв ряда съедобных для человека растений и животных" 12.
Разумеется, Клягин даже не пытается объяснить, каким образом вчерашние собиратели и охотники смогли провести сложнейшие селекционные работы по выведению новых сортов растений или пород животных. Он просто выдвигает гипотезу о соответствии между демографическим состоянием общества и степенью сложности практикуемой им технологии. По его версии, возникновение цивилизации предполагает сочетание трех взаимосвязанных факторов: обитание в высокобиопродуктивных регионах субтропиков, господство производящего хозяйства и достижение местными социумами численности порядка 10000 человек.
Следует признать, что версия Клягина отличается в лучшую сторону от господствующей точки зрения, объясняющей переход к земледелию "дефицитом кормовой базы". (Хотя субтропики, где зародились первые земледельческие цивилизации - наиболее изобильные регионы Земли.) Однако и в его объяснении мы встречаемся все с тем же порочным кругом. Жизнедеятельность крупных человеческих коллективов невозможна без развитых технологий хозяйствования, в то время как предпосылки для появления последних возникают только после перехода через "демографический рубикон". Почему же не предположить, что и демографический взрыв, и технологические инновации, требующие общественного разделения труда, имеют одну общую первопричину? И мы даже знаем, где ее искать...
Но на одно любопытное следствие, вытекающее из обнаруженных Клягиным особенностей больших коллективов, стоит обратить внимание. Если социум, подчиняющийся закону больших чисел, представить в роли коллективного наблюдателя какого-либо явления, то в итоге мы получим предсказуемую серию практически идентичных наблюдений (статистически достоверный результат), отражающих внутреннюю сущность этого явления. Подчеркнем, что речь идет о вполне стихийном процессе, протекающем независимо от желаний и намерений отдельных индивидов, образующих данный коллектив. Иными словами, "раннецивилизованный социум, приблизившись к "демографическому рубикону", действительно уподобился "живому компьютеру", способному накапливать информацию о сущностях, выражающих определенные позитивные знания о природе и обществе" 12.
По версии Стивенсона, древний Шумер представлял один гигантский компьютер в буквальном смысле. Роль "софта" в нем исполняли инфовирусы, распространяемые в виде вербальных программ-предписаний. Благодаря их инструкциям освоение "барьерных" для того времени технологий прошло в рекордно короткие сроки, позволив фактически "с нуля" создать огромное государство-гомункулус. Не удивительно, что абсолютно для всех ранних цивилизаций их основным формообразующим элементом становились именно культовые сооружения - главные хранилища "программного обеспечения".
Собственно, наиболее древние города изначально и были храмовыми комплексами, вокруг которых постепенно нарастали жилые кварталы и крепостные стены. Но роль храмов вовсе не ограничивалась одним лишь информационным контролем над поведением популяции в целом. Залогом эффективной манипуляции сознанием является внушаемость жертвы. Между тем новые поколения, родившиеся после момента воздействия излучения, нуждались в дополнительном "заражении". Чтобы сделать их психику максимально уязвимой для инфовирусов, требовался биологический агент, способный эффективно перепрограммировать глубинные структуры на генетическом уровне. И он не заставил себя долго ждать. Скорее всего, синтез микробирота произошел одновременно с "вбросом" ДНК-вирусов. Просто его путь распространения отличался гораздо большей изощренностью.
Стивенсон предпочитает термин "вирус Ашеры", названный так по имени богини, которой поклонялись в древнем Шумере (3). Главной особенностью ее культа были оргиастические празднества, включающие все известные проявления сексуальной свободы. Надо ли говорить, что столь специфические обряды являлись идеальной средой для передачи микробиота? "В местах поклонения имелись культовые проститутки, жрицы также усыновляли детей, которым передавали вирус кормлением грудью" 10. По сути, в храме функционировала настоящая биолаборатория, занятая выведением все более эффективных и устойчивых штаммов.
Глава 7.Вавилонские хакеры
Устремленные в небо зиккураты нагляднее всего демонстрируют, что шумерские города-храмы были выстроены для богов, а не для смертных. Чудовищная государственная машина перемалывала в пыль любые ростки индивидуальности. Если прибегнуть к терминологии теории систем, то структурность социума в раннецивилизованную эпоху намного превосходила структурность индивидуального человеческого существования. Поэтому никто из его обитателей даже не подозревал, что, "приступая к своим обязанностям, включается в исполнение мыслительного процесса гигантского нечеловеческого интеллекта, имя которому - Голем" 13.
Согласно современным представлениям, сознательные изобретения технологических и культурных инноваций тесно связаны с такой особенностью человеческой психики, как самосознание. В его основе лежит способность полушарий головного мозга обмениваться друг с другом понятийной информацией. Из подобной практики "собеседования" возникает феномен внутренней речи, создающей субъективное впечатление присутствия в сознании "второго Я". "Между тем внутренняя речь - очень позднее достояние человека современного типа. Это видно из того обстоятельства, что у современного человека при внутренней речи неслышно колеблются голосовые связки, откуда следует, что внутренняя речь представляет собой всего лишь беззвучный вариант внешней" 12.
Самосознание не тождественно интеллекту: древние шумеры были способны выполнять достаточно сложные интеллектуальные операции, а их социум представлял настоящую "фабрику мысли", интенсивно накапливающую информацию об окружающем мире. Проблема заключалась в фиксации выявленных сущностей, для чего требовался уровень абстрактного мышления, недоступный для раннецивилизованной эпохи. Роль винтика в огромном механизме оставляло мало шансов (да и времени) для автономного развития среднестатистического индивида. Групповая работа была бы намного эффективней, но здесь уже вступал в силу закон больших чисел, препятствующий значительному отклонению от общепринятых форм поведения.
Обретение самосознания принято соотносить с появлением письменности. Однако чем же был спровоцирован этот скачок в развитии? Клягин полагает, что он связан со структурными преобразованиями первобытного общества в раннецивилизованную эпоху. Даже после его распада на профессиональные группы внутри большинства из них продолжали сохраняться первобытные формы общественного сознания. Общий контроль осуществлялся особой группой, - хозяйственной администрацией храмов, - которая специализировалась именно на координации деятельности других профессиональных групп. А поскольку никаких контролирующих инстанций больше не предусматривалось, то для членов данной группы не оставалось ничего другого, как распространить уже освоенные методы социальной регуляции на самих себя.
"На обыденном уровне индивидуальный самоконтроль у человека предполагает развитие у него навыков внутренней речи, самооценки, умения отличать собственные интересы от коллективных" 12. Иными словами, создаются все условия для "включения" индивидуального самосознания. Приведенная версия выглядит вполне логичной, за исключением одного, но весьма существенного момента: для инфовирусов, управляющих социумом, не существует выделенных групп. Заражению должны быть подвергнуты абсолютно все члены данного общества, в противном случае невозможно обеспечить его стабильность. Соответственно, исключаются любые серьезные изменения социальной структуры по внутренним причинам. Если, конечно, эти изменения не являются частью программы самого метавируса.
Как справедливо заметил Харитонов, микробиот тоже мутирует. Точнее, происходит его "настройка" на конкретные особенности "среды обитания", что требует и более тонких методов контроля. Прямое вмешательство в сознание было эффективным только на первом этапе, когда создавалась големическая структура социума. В дальнейшем Голем способен поддерживать состояние гомеостаза уже самостоятельно, не нуждаясь во внешнем управлении. А перед микробиотом стоит новая задача - обеспечить собственное выживание.
Сходство ВИЧ с вирусом Ашеры, скорее всего, было чисто функциональным. Ведь если бы мы задумали создать "портрет" совершенного вируса, то какими бы чертами наделили его в первую очередь? Очевидно, он должен уметь управлять генами своего хозяина, при этом поражая мозг жертвы и ее иммунную систему. (В отличие от ВНО, который просто подавляет иммунную систему, ВИЧ использует ее для собственного размножения - в чем и заключается секрет его неуязвимости.) Такая стратегия полностью лишает жертву ВИЧ-инфекции шансов на выживание, хотя до появления первых симптомов СПИДа порой проходят целые годы.
ВИЧ убивает своего хозяина постепенно, но неотвратимо. У него нет врагов в организме человека кроме возбудителей быстрых инфекций, губительных для большинства ВИЧ-инфицированных особей. Но тогда в ситуации с микробиотом мы приходим к абсурду. Действительно, стоило ли избавлять человеческую популяцию от ретровирусных инфекций только для того, чтобы заразить ее аналогичным вирусом? Поэтому на следующем этапе метавирусной инвазии предусматривается переход микробиота к новому режиму сосуществования с хозяином.
Опять же, не будем гадать, произошло ли это в результате "запланированной" мутации или является результатом долгой кропотливой работы в храмовых биолабораториях. Мы уже обращали внимание, что для сетевого червя оптимальный вариант поведения связан не с получением полного контроля над машиной, а с расширением возможностей ее программного обеспечения. Благодаря подобным "недокументированным" функциям вирус всегда способен, не обнаруживая себя, в нужный момент запустить необходимую последовательность команд. В случае микробиота произошла аналогичная метаморфоза. Если вначале он полностью перехватывал управление глубинными структурами, то его "модернизированная" версия возвращала контроль обратно хозяину, попутно наделяя его "правом доступа" к этим структурам на генетическом уровне.
Скорее всего (здесь мы согласимся с Клягиным) в числе первых "модифицированных хомо" преобладали представители храмовой администрации, по роду своей деятельности наиболее тесно соприкасающиеся с микробиотом. Контроль над собственным сознанием давал им неоспоримое преимущество - естественный иммунитет против инфовирусов. Фактически они оказались в положении единственных зрячих людей среди толпы слепцов. А "суггестивная" особенность праязыка максимально облегчала манипулирование "немодифицированными" (то есть "несознательными") гражданами.
Стивенсон не случайно называет подобных манипуляторов Хакерами. Ведь праязык, по его наблюдению, фактически выступал в роли базовой системы команд, позволяющей эффективно "программировать" поведение любого ее обладателя. Разумеется, сам потенциальный программист при этом должен быть свободен от предписаний операционной системы, ресурсами которой он пытается овладеть. С управленческой точки зрения наибольшую ценность представляли уникальные технологии (как физические, так и гуманитарные), полученные сразу в виде готового алгоритма. Но от чисто механического повторения элементарных процедур, выполняемых в определенном, раз и навсегда установленном порядке до сознательного освоения даже простейшего техпроцесса - дистанция огромного размера.
Получив в свое распоряжение огромный и сложный механизм без "исходного кода", его владельцы поневоле были вынуждены уподобиться Хакерам, стремящимся к личному контролю над всеми актуальными для них программными приложениями. Недаром абсолютно во всех раннецивилизованных мифологиях присутствует фигура Культурного Героя, добывающего для своих соплеменников технические и культурные блага путем их простой находки или похищения у первоначальных хранителей (то есть посредством "взлома" соответствующих баз данных). Благодаря столь неоспоримым заслугам он часто наделялся божественными чертами и даже входил в пантеон богов: в шумеро-аккадской мифологии это Энки, в скандинавской - Один, в египетской - Осирис. Хотя порой дело доходило до прямого конфликта с "настоящими" богами - вспомним богоборчество Прометея.
В отличие от мифологических персонажей главным противником невольного "цивилизатора" был другой Хакер, имеющий собственные виды на ресурсы Голема. Даже двум медведям трудно ужиться в одной берлоге - что уж говорить о людях, осознавших свою самостоятельность! Как легко догадаться, за место Пользователя развернулась настоящая война, в которой противники широко использовали "информационное" оружие: для настоящего Хакера создание контрвируса, перепрограммирующего глубинные структуры - лишь вопрос времени. А поскольку именно на праязыке базировалась управление "живым компьютером", то его утрата ознаменовала первый глобальный цивилизационный кризис.
В раннецивилизованной мифологии это событие известно как "Вавилонское столпотворение": отрезанные от общих глубинных структур, люди были вынуждены развивать новые языки, не имевшие между собой ничего общего. Но нет худа без добра. С исчезновением праязыка перестали функционировать и все инфовирусы, основанные на данной "системе команд". Поиск альтернативных способов взаимодействия между членами социума послужил тем самым толчком, породившим собственно человеческую историю. Его инерцию мы ощущаем до сих пор, хотя восприимчивость к вирусным идеям не исчезла окончательно и по-прежнему "делает нас потенциальными хостами для самовоспроизводящейся информации" 10.
Глава 8.Родственники по разуму
Послужив своеобразным катализатором социальной эволюции, модифицированный микробиот (в дальнейшем - симбионт) сыграл не меньшую роль в эволюции самого вида Homo sapiens. Ведь способность на "глубинном" уровне контролировать свое сознание, как уже отмечалось, тождественна иммунитету к любым известным инфовирусам. Таким образом, метавирус не только оказался источником массы дополнительных проблем, но и одновременно - ключом к их решению.
С точки зрения самого метавируса его очередная метаморфоза выглядит вполне логично. Если главная цель - сохранить информацию (резидентную копию метавируса), закодированную в цепочках ДНК, то крайне желательна максимальная неуязвимость ее носителя. На первом этапе в качестве носителя выступает вся человеческая популяция, призванная обеспечить создание необходимой технологической базы. Однако чем больше и сложнее социосистема, тем выше риск ее обвала - вплоть до "первичного упрощения". Любое развитие чревато кризисами. И весь гигантский государственный аппарат, предназначенный для поддержания гомеостаза, не в силах их предотвратить.
Поэтому на втором этапе, после формирования исходной големической структуры, происходит модификация микробиота, который отныне передает функции контроля над популяцией немногим "доверенным представителям". Разумеется, в реальности никто не вручает им соответствующего мандата в торжественной обстановке и не произносит напутственных речей. Все гораздо проще: потенциальная возможность управлять своими генами, как одно из побочных следствий некой загадочной болезни, автоматически выделяет инфицируемых в особую касту "избранных". И рано или поздно среди них найдутся желающие воспользоваться преимуществом своего положения - стать "добрыми пастырями" человеческого стада. Правда, их "доброта" не имеет никакого отношения к традиционной человеческой добродетели. Но коль скоро подобная "элита" существует за счет ресурсов социосистемы, то кровно заинтересована в ее стабильности.
По большому счету, не так уж важно, как мы будем называть "модифицированных" особей - джедаями (форсюзерами) или вампирами. Важен другой момент: одного лишь наличия симбионта в крови еще не достаточно для обретения форсюзерских сверхспособностей. Полный контроль над глубинными структурами, представляющими органичное функциональное единство двух начал, - соматики и психики, - невозможен без сознательных усилий со стороны самого человека. Иначе говоря, симбионт - это только ключ к овладению Силой, но на то, чтобы открыть замок, порой уходят долгие годы. Именно эксклюзивная технология по превращению человека в форсюзера служила подлинным источником могущества Ордена джедаев, поскольку позволяла ему "держать в кулаке" всю форсюзерскую популяцию.
На самом деле все мы немного форсюзеры: у каждого человека в первые годы жизни глубинные структуры обладают достаточной пластичностью для "настройки" на общепринятую модель реальности. Своего пика эта особенность достигает в возрасте "от двух до пяти", когда свободно усваиваются любые языки, звучащие в повседневном окружении. Ведь обычный разговорный язык, даже самый примитивный, уже содержит в себе целую "Вселенную" - готовый понятийный аппарат, необходимый для ориентации в реальной Вселенной. Процедура его усвоения чем-то напоминает "прошивку" модуля памяти: информацию туда можно занести только один раз, но зато и храниться она будет на протяжении всего срока службы модуля.
Главное отличие "модифицированных" людей от обычных состоит в том, что их глубинные структуры пластичны даже в зрелом возрасте. Поэтому они и могут приобретать совершенно фантастические, на первый взгляд, навыки и умения, намного превосходящие интеллектуальные и физические возможности среднестатистического индивида. Способность перестраивать, по мере необходимости, как психику, так и соматику дает огромное преимущество в плане выживания, а "расширенное" восприятие открывает доступ к более глубоким слоям реальности. Но с той же легкостью свобода от стереотипов приводит и к откровенно деструктивным формам поведения.
Соответственно, главная проблема "модифицированного хомо" заключается в его правильном воспитании. Традиционные методы здесь не пригодны: научить грамотному владению пробудившимися способностями может только другой "модифицированный", уже имеющий подобный опыт. Однако постепенно нарастающая разбалансировка всех систем в инфицированном организме не оставляет выбора. Без строжайшей дисциплины и особой психотехники, позволяющей заключить взаимовыгодный "союз" с симбионтом, его носитель рискует либо умереть от неизлечимой болезни, либо просто сойти с ума. И даже если человек инфицирован от рождения, ему все равно необходим "укус взрослого вампира" - специальный "подготовительный" курс, проводимый опытными специалистами.
Попробуем смоделировать, как повела бы такая "модифицированная" популяции в современном мире. Для этого обратимся к другому роману, посвященному вампирской тематике.
"Ночной смотрящий" О. Дивова лишь на первый взгляд напоминает луьяненковские "Дозоры". Хотя действие романа происходит в тех же типичных российских декорациях, природа Иных и движущие ими мотивы рассматриваются под совершенно другим углом. Дивов постарался полностью развеять романтическую дымку, окутывающую фигуры магов и вампиров в подобных произведениях. В описании его персонажей преобладают нарочито физиологические моменты, да и сама магия, по сути, сводится к физиологии.
"Есть много гипотез, как должен на самом деле работать симбионт (люди предпочитают говорить "паразит"), внедряющийся в кровь будущего носителя. И не меньше гипотез, почему при внедрении сплошь и рядом идет сбой. Последние несколько столетий вообще не было ни одной безопасной инициации! Любой новичок проходил "вампирскую" стадию, и лишь "старшие" не позволяли ему застрять в ней... При случайной инициации на выходе стопроцентно получится вампир. А то, что он обречен на скорую деградацию и смерть, лишний раз доказывает: это брак. Возможно, не все легенды врут, и когда-то на Земле водились долгоживущие вампиры. Теперь их нет. И слава Богу, конечно" 14.
Итак, "классические" вампиры, пьющие кровь своей жертвы, являются просто побочным продуктом сложного эволюционного процесса, и "продвинутые" соплеменники делают все возможное, чтобы максимально снизить численность их поголовья. На ночных улицах то и дело гремят выстрелы и сверкают топоры, обильно льется человеческая и вампирская кровь. Но не благородная борьба Добра со Злом тому виной, а заурядные разборки "нелюдей" между собой. "Не приходится удивляться тому, что мы ничего не знаем об этом противостоянии - в него вовлечено меньше тысячи особей, вампирских и человеческих" 14.
Здесь необходимо уточнить терминологию. В романе Дивова (как и у Лукьяненко) изначальная предрасположенность к вампиризму ничем не объясняется. Симбионт лишь служит катализатаром "некой скрытой возможности, спящей в отдельных людях". Он попадает в кровь жертвы во время нападения вампира или сексуального контакта с ним, и если предрасположенность имеет место, то симбионт немедленно начинает свою работу по перестройке организма. Поэтому широко употребляемый автором термин "инициация" здесь выступает синонимом инфицирования.
Еще один отличительный момент связан с выбором жертвы. По версии Дивова, обладатели вампирской предрасположенности составляют абсолютное меньшинство (не больше процента населения), причем их каким-то шестым чувством тянет друг к другу. Само тяготение обычно не осознается, все решается на уровне инстинкта. Вдруг возникает непреодолимое желание укусить именно этого, а не другого случайного прохожего, или изнасиловать именно эту, а не другую женщину. И даже если инициация прошла удачно, "старшим" приходится долго и упорно выращивать "новое существо, уже не человеческое, но все-таки родственное людям по разуму". В противном случае, без немедленной квалифицированной помощи, инфицированный человек со временем полностью теряет человеческий облик, превращаясь в хищного и неуправляемого упыря.
"Вампиры сильно мифологизированы, и это их основное прикрытие. Столетиями в сознание людей вколачивался романтический образ вампира, и никакие ужастики, показывающие реальные тошнотворные картины "прикладного вампиризма" не могут перебить главный миф - о всесилии и бессмертии упырей. Этот миф владеет умами, и из-за свойственного человеку стремления к безграничной свободе и силе, владеть ими будет всегда.
Непонятно, был внедрен миф намеренно, или человечество само приукрасило свой древний страх. Собственно, пусть историки разбираются, если им интересно, а сегодня важно другое: так называемые "старшие" абсолютно не заинтересованы во всей этой дешевой романтике. Они сами к вампирам относятся не лучше, чем бойцы из милицейских и фээсбэшных "ночных команд". С омерзением. Вампиров следует давить.
Потому что вампиры - это не настоящие вампиры.
То есть вампиры - совсем не то, что вы думаете.
Настоящий вампир, "старший", крови не пьет. Он сидит на тщательно сбалансированной диете, а сверхчеловеческие свои потребности удовлетворяет, запитываясь от энергетических потоков, в реальность которых остальное человечество не верит. "Старшие" действительно весьма долговечны, они живут лет по полтораста, иногда немного больше, и до самого конца остаются активны. У них чрезвычайно закрытое сообщество, повседневная его деятельность окутана тайной, известно лишь, что в двадцатом веке, когда достаточно развилась наука, основные усилия "старших" были перенаправлены на изучение собственной природы" 14.
Обычная продолжительность жизни вампира не превышает пяти-шести лет, а периодичность всплесков его активности и последующих "ломок" подозрительно напоминает наркотическую зависимость. В романе один из "переломавшихся" вампиров, сумевший "завязать" с порочной практикой, так описывает случайно инфицированной супружеской паре их дальнейшую судьбу:
"Вас же с Катериной страшное ждет. В промежутках между полнолуниями вы будете вести себя как сонные мухи, но это не главное. Вам потребуется все меньше еды. Значит, начнет усыхать, а потом и отмирать кишечник - это сопровождается жуткими болями. И именно в моменты самых острых мучений вы будете ненадолго приходить в сознание. Неминуемо сдвинется психика. А дальше... Пойми, вампир на пике формы - это два, три года максимум. Короткий период упоения ночью и своим неземным совершенством. Но вот подлость какая - ночная жизнь сжигает интеллект... Прямо мечта художника - ярко вспыхнуть и быстро сгореть. <...>
Кстати, отвратительное зрелище - старый упырь. Впрочем, и молодой не подарок. Сначала иссохнешь весь, потом зубы коренные выпадут за ненадобностью, кожа станет как пергамент... Фу. Ну, а с возрастом станет трудно двигаться, и однажды ты не сможешь ни догнать жертву, ни подманить ее. Вот и загнешься полегоньку".
Любопытно, что финальная стадия этого описания представляет клинически точную картину ВИЧ-инфицирования. Уже через несколько лет "носитель ВИЧ" начинает страдать от болезней, не представляющих никакой угрозы для здорового организма. Но в его случае такие болезни, как правило, сами не проходят, а их тяжесть со временем только возрастает. Сначала поражаются кожа, внутренние поверхности рта и половых органов. По мере дальнейшего снижения иммунитета развиваются заболевания внутренних органов, постепенно приводящие к смерти.
Богемный образ жизни, который вела вышеупомянутая парочка, можно считать дополнительным подтверждением нашей гипотезы: среди людей богемы риск заполучить СПИД весьма высок. И не в последнюю очередь благодаря широкому распространению наркотиков в их среде
Глава 9.Вино и кровь
Миф о том, что употребление наркотиков способствует созданию шедевров, имеет очень глубокие корни. Психоактивные вещества (преимущественно растительного происхождения) использовались людьми с древнейших времен. Некоторые исследователи даже приписывают растительным галлюциногенам решающую роль в становлении человеческого разума.
Подобные предположения имеют под собой вполне убедительную основу: способностью если не порождать, то "модифицировать" уже имеющееся сознание обладает большинство известных психоактивных наркотиков (включая алкоголь). Среди них выделяют особую группу галлюциногенов или психоделиков (4). Они провоцируют настоящий "мозговой взрыв", порой настолько сильный, что нахлынувшие образы и ощущения полностью затмевают привычную реальность. Пожалуй, наиболее известный психоделик - это ЛСД, массовое распространение которого в 60-е годы прошлого века вызвало настоящую психоделическую революцию. Малотоксичный препарат, максимально удобный в применении (чаще всего - в виде порошка или раствора, которые достаточно просто проглотить) и при этом не вызывающий физической зависимости, казался идеальным стимулятором творческой деятельности. Но первоначальные восторги быстро рассеялись, когда выяснилась практически полная непредсказуемость вызываемых им психических эффектов.
"Содержание переживаний, которые испытывает человек под влиянием галлюциногенов, напрямую зависит от установки, происходящей как от психического состояния человека, так и из внешнего мира. Доказано, что под воздействием наркотиков этой группы люди разных культурных, традиции испытывают разные по содержанию видения. Эксперименты 60-х годов показали, что и сам "визионер", и внешний наблюдатель (врач, шаман или просто партнер по приему наркотиков) способны "направлять" опьянение и изменять образы, которые видит грезящий" 15.
В первобытной общине потребление любых психоактивных веществ всегда контролировалось шаманом. Только он мог дарить "божественные видения" своим соплеменникам, попутно программируя их психику в соответствии с общинными стандартами. Появление земледельческих цивилизаций радикально изменило ситуацию. Вопреки распространенному заблуждению, многие из продуктов земледелия отнюдь не способствовали решению продовольственной проблемы. Скажем, окультуривание винной ягоды в Передней Азии, кокаинового куста в Южной Америке или винограда в Средиземноморье преследовало единственную цель - изготовление опьяняющих напитков или легких наркотиков. Даже у собственно зерновых культур, составляющих основной рацион земледельца, имелось "двойное" назначение. Из ячменя или маиса делали пиво, а в ржаном зерне, зараженном паразитическим грибком спорыньи, содержался целый "букет" производных лизергиновой кислоты (в том числе и ЛСД - самый сильный из открытых на сегодняшний день галлюциногенов).
Смысл столь массового распространения в раннецивилизованную эпоху продуктов, вызывающих алкогольное или легкое наркотическое опьянение, вполне очевиден. Для успешного функционирования Голема требовались люди-винтики, послушно выполняющие команды инфовирусов. И широкий доступ веществ, непосредственно воздействующих на мозг, значительно облегчал "зомбирование" обитателей первых государств. Между тем психоделики, при их грамотном применении, способны перенастроить наше сознание на восприятие совершенно иных аспектов реальности, которые отсутствуют в традиционной картине мира. Не случайно практически во всех первобытных общинах именно психоделический опыт составлял важнейшую часть любой посвятительной церемонии.
Важно понимать, что сами психоделики только ослабляют влияние уже установленного в нашем мозге "программного обеспечения". Содержание психоделического опыта в гораздо большей степени определяется тем, с каким внутренним настроем мы его встречаем и в какой обстановке. Манипулирование этими факторами позволяет эффективно перепрограммировать даже глубинные структуры, добавляя новые приложения или, наоборот, удаляя не нужные. Просто готовая технология для инициации "старших"! Кроме того, подобное "расторможение" значительно облегчало связь с симбионтом, открывая доступ к информации из "закрытой" части его кода, предназначенной исключительно для "избранных".
Формально архаические инициатические обряды остались в далеком прошлом. В раннецивилизованном социуме участие в храмовых мистериях было обязательным мероприятием, не пройдя которого человек считался социально неполноценным. Но после вавилонского Инфокалипсиса и появления популяции "старших" необходимость в тотальном инфицировании утратила всякий смысл. Инициация превратилась в "штучную" процедуру, требующую значительных усилий со стороны "посвященных". Поэтому одним из первых их шагов стало учреждение особых "закрытых" культов - так называемых мистерий, обычно связанных с совершением определенного рода обрядов (чаще всего - смерти-воскресения) в рамках господствующей религии.
Настоящий расцвет мистериальных культов как в Греции, так и на Ближнем Востоке начинается с середины первого тысячелетия до нашей эры, что хорошо совпадает с ясперсовским "осевым временем" (5). Самыми знаменитыми среди них считались Элевсинские мистерии, где практиковалась отработанная веками технология входа в измененное состояние сознания. Правда, конкретные детали этой технологии до сих пор остаются предметом дискуссий, поскольку за разглашение свершавшегося в Элевсинском храме таинства полагалась смертная казнь. Но полностью предотвратить утечку информации все же не удалось, и сейчас главным образом спор идет лишь о природе наркотического "субстрата". По одной из гипотез, священный напиток кикеон, использовавшийся в мистериальном процессе, содержал препарат спорыньи, по другой - галлюциногенные грибы.
Следующий закономерный шаг - формирование на базе мистериальных культов уже собственно тайных обществ. Хотя официально разрешенные мистерии служили хорошим прикрытием, не будем забывать о том, что симбионт обитает в человеческой крови. Возможно, именно странные (для непосвященных) процедуры с кровью и породили легенды о вампирах. Кроме того, сверхспособности "модифицированных" людей могли привлечь внимание властных структур со всеми вытекающими отсюда неприятными последствиями. Строжайшая конспирация и дисциплина быстро принесли свои плоды. Уже в первые века императорского Рима роль тайных обществ резко возрастает. По аналогии с храмовыми биолабораториями их можно назвать "лабораториями будущего": разрабатываемые в тесном кругу единомышленников новые социальные модели и новые идеологии были призваны полностью изменить ход истории. Однако успех, выпавший на долю маленькой общины христиан, превзошел все мыслимые ожидания.
Центральное место в христианском культе занимает обряд Евхаристии - причащение истинным Телу и Крови Христовым. Данная процедура относится к величайшему из церковных таинств: считается, что она заложена самим Христом на его последней пасхальной вечере. И хотя современные христиане обходятся хлебом и разбавленным вином, они вполне искренне полагают (за исключением протестантов и представителей некоторых конфессий), что вкушают Святые Дары отнюдь не символически.
Этой традиции уже около двух тысяч лет, но об истинной ее подоплеке мы знаем не больше, чем о содержании Элевсинских мистерий. Здесь уместно привести любопытную гипотезу, которая если даже и неверна, то способна подтолкнуть мысль в нужном направлении. Знаменитый философ и оккультист Г. Гурджиев в беседе с учениками однажды заметил, что Тайная вечеря Христа имеет все черты магической церемонии, известной с древнейших времен:
"Вы знаете, например, что у некоторых народов есть обычай кровного братства. Двое или несколько человек смешивают свою кровь в одном сосуде и затем пьют из него, после чего их считают братьями по крови. Но происхождение этого обычая лежит глубже и восходит к магической церемонии установления связи между "астральными телами". Кровь имеет особые свойства, и некоторые народы, например, евреи, приписывали чрезвычайное значение магическим свойствам крови. Далее, вы должны знать, что если установлена связь между "астральными телами", она, согласно верованиям некоторых народов, не разрывается и смертью.
Христу было известно, что он должен умереть: так было решено заранее. Знали это и его ученики, и каждому из них было известно, какую роль ему предстоит сыграть. В то же время им хотелось установить постоянную связь с Христом. С этой целью он дал им выпить свою кровь и съесть свою плоть. Это вовсе не было хлебом и вином, а подлинным телом и подлинной кровью" 16.
Судя по всему, симбионты каким-то образом способны чувствовать друг друга, что значительно облегчает для их хозяев поиск себе подобных. А "причащение" кровью инфицированных собратьев позволяло дополнительно сплотить и расширить ряды "старших". Впрочем, официальная Церковь уже в первые века своего господства постаралась очистить христианскую догматику от всех "сомнительных" элементов. Огромные усилия были затрачены на борьбу с ересями, в число которых автоматически попало большинство гностических сект.
Гностицизм действительно, при всем его кажущемся родстве с христианством, занимал по целому ряду принципиальных вопросов диаметрально противоположную точку зрения. Окружающий мир воспринимался гностиками не как творение Божье, а как тюрьма, из которой следует бежать при первой же возможности. Причем на помощь свыше рассчитывать не приходилось: спасение являлось результатом исключительно личных усилий, направленных на пробуждение своей божественной природы. Соответственно, ключевую роль играла не вера, а знание ("гнозис") особой технологии, позволяющей "инициировать" процесс богореализации, чтобы в итоге полностью отождествиться с Христом.
Не правда ли, поведение гностиков удивительно напоминает поведение инфицированных людей, стремящихся пройти инициацию? Для полноты картины стоит затронуть специфику сексуальных отношений - основной путь распространения симбионта. Поскольку для гностиков дух, жаждущий освобождения, был абсолютно иноприроден сковывающей его плоти, они всеми способами старались подчеркнуть этот разрыв. Основных способов было два: либо полный аскетизм и безбрачие (отказ от деторождения здесь символизировал ритуальный напиток из смеси спермы и менструальной крови), либо полный разгул страстей. Но и в том, и в другом случае симбионт фактически получал карт-бланш. По крайней мере, в пределах гностических сект.
В Средние века поклонники гностических идей были вынуждены уйти в глубокое "духовное" подполье. Поскольку жестоко преследовалось любое инакомыслие, гностицизм предпочел скрыть свой облик под маской "эзотеризма". Отдельные его версии порой весьма отличались в деталях, но суть оставалась неизменной и преподносилась неофиту в следующем виде. Нынешнее христианство давно уже не имеет ничего общего с подлинным учением Христа, духовенство погрязло во всех смертных грехах, а церковные ритуалы не в силах гарантировать спасения. Но существуют особые, "истинные" ритуалы, которые Учитель открыл лишь немногим "избранным", сумевших сохранить их в строгой тайне на протяжении веков.
К тому же Крестовые походы стимулировали создание духовно-рыцарских орденов, которые быстро расширили свои ряды и сумели добиться независимости от любых светских и церковных властей. Типичный орден представлял закрытую организацию военного типа с очень суровой дисциплиной. Хотя его членами могли быть люди разных сословий, наиболее влиятельную группу составляли, естественно, сами рыцари. Эта особенность наложила свой отпечаток не только на внешнее устройство ордена, но и на его идеологическую "начинку". А идеи, получившие распространение в рыцарской среде, далеко не всегда совпадали с церковной догматикой.
Мы не будем здесь подробно разбирать рыцарскую мифологию, ограничившись только упоминанием мифа о Граале - загадочном артефакте, каким-то образом связанном с самыми основами христианской веры. Сейчас уже трудно установить его истоки, уходящие в дохристанскую эпоху. В средневековых легендах под Граалем чаще всего подразумевалась чаша с кровью Иисуса Христа, собранная Иосифом Аримафейским после снятия с креста распятого тела. По другой версии эта чаша первоначально служила потиром (то есть сосудом для причащения) Христу и апостолам во время Тайной вечери. Но даже если Грааль являлся лишь символом, то символом весьма примечательным: ведь речь здесь идет о крови, обладающей особыми свойствами и буквально преображающей того, кто к ней "причастился".
Во всяком случае, орденская "крыша" служила надежной защитой от бдительного ока Инквизиции. Под ней вольготно себя чувствовали поклонники самых махровых гностических культов - вспомним хотя бы знаменитый судебный процесс над руководством Ордена тамплиеров. Логично предположить, что за плотно закрытыми дверями орденских храмов могли совершаться и наиболее сокровенные обряды инициации...
Глава 10.Властелины Мира
В самом начале XVII века европейская общественность была взбудоражена слухами о таинственных розенкрейцерах, которые якобы стояли за всеми социально-политическими потрясениями Нового времени. Правда, никаких следов существования Ордена розенкрейцеров обнаружить так и не удалось. Судя по неадекватно бурной реакции, речь идет о типичном инфовирусе, умело запущенном в массы. Но именно с этого момента, словно по команде, уже вполне реальные тайные общества начали расти как грибы после дождя.
Если за маской розенкрейцеров скрывались "старшие", то в чем же причина их резко возросшей активности? Для ответа на этот вопрос вновь обратимся к замеченному Клягиным соответствию между демографическим состоянием общества и степенью сложности практикуемой им технологии. Как мы помним, первый значительный демографический взрыв, породивший неолитическую технологическую революцию, произошел на Ближнем Востоке. Его прямым следствием стало появление первых земледельческих цивилизаций, основанных на общественном разделении труда. "Другой значительный демографический взрыв начался в Западной Европе около XI - середины XVI в. нашей эры. Это демографическое событие закономерно вызвало промышленную технологическую революцию и появление массового производства" 12.
Любопытно, что демографический рост в последнем случае происходил по той же самой "инфекционной" схеме. В середине XIV века на Европу обрушилась пандемия бубонной чумы, которая вошла в историю человеческой цивилизации как пример одной из самых страшных эпидемических катастроф. За короткое время "черная смерть" прошлась по огромной территории, - от Таврического полуострова до Ирландии, - уничтожив примерно треть всего европейского населения. Современные эпидемиологи до сих пор теряются в догадках, не в силах объяснить, почему бубонная чума внезапно вышла из своих природных резервуаров, да еще в столь "убийственном" виде? И каким образом ее очаги разгорались практически синхронно на весьма значительном расстоянии друг от друга?
Во всяком случае, гипотеза Клягина позволяет пролить свет на еще один, не менее загадочный феномен, связанный с переходом от Средневековья к эпохе Возрождения. Резкий скачок в развитии науки, произошедший в XVI - XVII веках, не только совершил полный переворот в представлении людей об окружающем мире, но и, по сути, создал современную индустриальную цивилизацию. Единственный аналог такого скачка мы найдем лишь на самой заре цивилизации, когда социум впервые достиг величины, позволяющей уподобить его "живому компьютеру". "Конечно, весь цивилизованный социум не занимался научными наблюдениями, однако его подразделение умственного труда, поколения которого были письменно связаны между собой, превращалось в своего рода диахронический микросоциум, исторический опыт которого подчинялся закону больших чисел" 12.
Эмпирический научный метод, заложенный египетско-месопотамской традицией, в значительной степени подготовил сам феномен "осевого времени", отмеченный созданием первых философских систем и дедуктивных форм науки. (При этом основными "центрами кристаллизации" высокоорганизованной системы знаний стали мистериальные культы, о которых говорилось в предыдущей главе.) Но для более сложных задач уже не хватало "мощности процессора" - средств социальной и духовной интеграции, имеющихся в распоряжении "живого компьютера". На протяжении многих веков аристотелевская физика символизировала вершину научного познания, превзойти которую никто даже не пытался. Лишь благодаря следующему демографическому взрыву, когда западноевропейский социум приобрел принципиально новые статистические и эвристические свойства, исчезли барьеры, препятствующие дальнейшей дифференциации наук.
Одновременно возникли предпосылки для качественных изменений практически во всех сферах жизни. Массовое производство, массовый наемный труд и массовая культура буквально преобразили западноевропейское общество. Временной промежуток, требуемый для усвоения и распространения инноваций, сократился настолько, что изменения происходили уже при жизни одного поколения. Иными словами, у отдельных индивидов появлялась возможность непосредственно воспользоваться опытом своих современников, чтобы сделать следующий шаг. Эффект "самовозрастания" научного знания послужил причиной дальнейшего ускорения технического прогресса - с совершенно непредсказуемыми последствиями для самого общества.
Говоря языком синергетики, после перехода через очередной порог сложности социум превратился в открытую нелинейную систему. Уравнения, которые описывают поведение такой системы, могут иметь несколько решений, что соответствует множеству потенциальных вариантов ее развития. Причем в момент выбора конкретного варианта нестабильность системы значительно возрастает: образуется так называемая "точка бифуркации", когда даже слабые воздействия способны вызвать несопоставимо большие изменения. И хотя сверхбыстрое развитие повышает риск разрушения системы, неустойчивость - одно из основных условий эволюционного процесса. К тому же в момент бифуркационного перехода появляется уникальная возможность направить развитие в нужную сторону.
Таким образом, чтобы управлять историей, не нужны гигантские материальные и людские ресурсы. Достаточно небольшой, но хорошо организованной группы людей, способной в нужные моменты наносить "точечные" удары. Тайные общества как нельзя лучше подходили для этой роли. Их можно сравнить с подразделением умственного труда, которое в раннецивилизованную эпоху аккумулировало в своей среде всю накопленную "живым компьютером" информацию. Только в тайных обществах накапливалась информация иного рода - не о прошлом, а о будущем. Именно там разрабатывалось "программное обеспечение" для "живых компьютеров" следующих поколений (включающее разнообразные недокументированные функции, доступные исключительно пользователям с правами администратора).
Без особого преувеличения можно сказать, что весь Индустриальный проект вышел из недр масонской сети (в свою очередь, находящейся под контролем "старших"). С этого момента тайные правители претендовали на роль "властелинов мира", держащих руку на пульсе исторического процесса. В то же время необходимость "корректировщиков истории" диктовалось потребностями самого социума, усложнившегося настолько, что уже никакие государственные структуры были не в силах обеспечить его стабильность. Гарантом последней выступало закрытое общество "старших", ставшее "теневой" составляющей человеческой социосистемы. Именно в его "ложах" решалось: вбрасывать в общество новые идеи или, наоборот, тормозить распространение нежелательных инноваций. Естественно, все подобные решения принимались, исходя в первую очередь из интересов "правящего класса".
Главный герой "дозорной" трилогии в разговоре со знакомым вампиром замечает: "Я знаю ваши заслуги в развитии медицины и в пропаганде донорства" 3. Однако хранение донорской крови - процедура чрезвычайно сложная и дорогая. Кроме того, невозможно полностью исключить ее заражения вирусами гепатита и СПИДа. Поэтому давно назрела проблема создания кровезаменителя, способного храниться сколь угодно долго и легко транспортироваться на любые расстояния. Вот только вампиры совершенно не заинтересованы в ее решении: для них представляет ценность исключительно живая человеческая кровь.
Примечательно, что в Текущей Реальности ситуация с донорством также оставляет желать лучшего, хотя "синтетическая кровь" - перфторан - была изобретена российским ученым Ф. Белоярцевым более двадцати лет назад. Безвредная, лишенная групповой индивидуальности и не боящаяся нагревания перфторуглеродная эмульсия успешно прошла все клинические испытания. По некоторым показателям она даже превосходила обычную кровь: например, лучше обеспечивала организм кислородом. Но вместо премий и почестей против Белоярцева и его коллег было возбуждено уголовное дело. В итоге изобретателя затравили, а перфторан приобрел сомнительную репутацию. И даже в последние годы, когда его заново переоткрыли американцы, у Минздрава по-прежнему не находится денег для "реабилитации" уникального препарата.
Досадная случайность? Но если мы посмотрим на динамику научных открытий за последние десятилетия, то обнаружим странное искривление технологической составляющей человеческой цивилизации. Темпы развития практически всех направлений научно-технического прогресса, значительно возросшие с начала ХХ века, во второй его половине вдруг резко замедляются. Формально поток открытий не прекратился, однако они уже не находили массового практического применения. Новые изобретения все чаще тормозились на стадии экспериментальных разработок (как это произошло с перфтораном). И вот результат: с конца 60-х годов вообще отсутствуют эпохальные прорывы в науке и технике. Какая-то видимость прогресса сохраняется исключительно за счет того, что из созданных ранее устройств "выжимаются" максимальные количественные показатели.
Есть только две области знания, где количественное развитие перешло в новое качество. Это информационно-коммуникативные и молекулярно-генетические технологии. Именно их, кстати, многие эксперты называют в числе приоритетных научных направлений XXI века. В первом случае рост связности компьютерных (и прочих) систем обмена информацией породили общество тотальной коммуникации - глобальную Сеть, где возможность и способ передачи информации главенствует над ее содержанием.
Во втором случае изучение последовательности нуклеотидов в молекулах ДНК привело к расшифровке генома целого ряда живых существ, включая человека. А поскольку в геноме содержится вся наследственная информация организма, открываются широчайшие перспективы в плане биологического морфинга. Впрочем, на все работы, связанные с модификацией самого человека, был тут же наложен строжайший запрет.
Получив полную власть над миром, "старшие" не собирались ее ни с кем делить. Цель казалась достигнутой: индустриальная цивилизация стала своего рода эталоном практически для всех земных культур. Стандартизация норм поведения (не важно, на производстве или в быту) до предела снизила роль человеческого фактора. "Живой компьютер", охвативший пять континентов, функционировал в автоматическом режиме, уже не требуя постоянного административного вмешательства. Человеческая история закончилась, поскольку в будущем не предвиделось абсолютно никаких причин для сколько-нибудь существенных ее изменений. По этому поводу был даже выпущен специальный декрет (6).
И тут выяснился крайне неприятный момент. Единственный фактор, способный в корне изменить ситуацию, оказался полностью вне сферы контроля "старших". Речь идет о симбионте, который именно сейчас начал отрабатывать финальную часть своей программы.
Глава 11.Джинн на свободе
По сути, "старшие" оказались в положении Кощея Бессмертного. Источник могущества этого сказочного персонажа был, как известно, заключен в яйце, спрятанном настолько далеко, что даже сам Кощей не имел к нему доступа. Аналогия здесь на самом деле глубже, чем кажется, поскольку яйцо можно отождествить с белковой оболочкой симбионта, скрывающей его геном.
До самого последнего времени "хозяевам Земли" не приходилось беспокоиться за прочность своего положения, поскольку никто, кроме них, не был в состоянии осуществить полноценную инициацию. Но проблема возникла там, где ее совсем не ждали. Во-первых, значительно возросло число инфицированных симбионтом людей - своеобразная плата за научно-технический прогресс. Одним из побочных следствий всемирной "глобализации" стало исчезновение границ, препятствующих не только обмену информацией, но и распространению инфекций. Не менее важную роль сыграло и уничтожение большинства возбудителей быстрых инфекций - главных антагонистов ретровирусов (к которым относится и симбионт). А благодаря развитию медицины удалось значительно продлить жизнь многих неинициированных носителей в терминальной стадии.
Во-вторых, за века инициатической практики изменился сам симбионт. Теперь его "настройка" на конкретного индивида происходила намного легче и быстрее, особенно в тех случаях, когда инфицирование имело место в первые годы жизни. "Внеплановые" инициации из исключения превращались в правило, а их поток стремительно нарастал...
Шумиха, поднятая вокруг "детей Индиго" 17, появилась отнюдь не на пустом месте. Вырвавшись, подобно джинну из бутылки, за пределы сообщества "старших", симбионт грозил разрушить все их столь долго вынашиваемые планы. Но если мы не в силах остановить какой-либо процесс, можно хотя бы попытаться направить его в более безопасное русло. Поток заведомо недостоверных слухов и сомнительных публикаций позволил настроить общественное мнение на крайне скептическое восприятие любой информации, связанной с "феноменом Индиго". А чтобы окончательно закрепить подобный эффект, "официальная" раскрутка новоиспеченного мифа производилась в рамках движения New Age - современного варианта оккультизма с экологическим уклоном.
Согласно "оккультной" версии, в конце 70-х - начале 80-х годов прошлого века в массовом порядке стали рождаться чрезвычайно одаренные дети, многие из которых обладают самыми невероятными экстрасенсорными способностями. Темно-синий цвет их ауры, не встречающийся ранее, означал принципиально иную жизненную программу, с которой они "прибыли" на Землю. Вообще у "супердетей" все другое - иммунная защита, функционирование внутренних органов, даже генетический код принципиально отличается от родительского. Уже своим существованием Индиго нарушают прежние законы, подготавливая наступление Новой эры...
Разумеется, никто из "серьезных" исследователей даже не подумал обращать внимание на подобную чепуху. А точное совпадение по времени начала "эпидемии Индиго" с началом эпидемии СПИДа просто проигнорировали. Хотя разнобой в сообщениях ньюэйджевских энтузиастов мог запутать кого угодно. Например, по одним сведениям Индиго обладают исключительно высоким иммунитетом ко всем видам болезней. Даже приводятся примеры младенцев, которые унаследовали от родителей ВИЧ-инфекцию, но сумели от нее успешно самоизлечиться. (Иногда подобных представителей Индиго так и называют - "дети СПИДа".) По другим - их иммунитет, скорее, понижен. Однако противоречивость этих сообщений легко объяснить, учитывая массовый характер инфицирования: во многих случаях пущенная "на самотек" инициация оказалась не доведенной до конца. В результате мы получили целое поколение людей, наделенных значительным потенциалом, но не всегда умеющих им правильно распорядиться.
Все рекомендации по воспитанию таких детей, как правило, не обходятся без указания на их "особый путь развития". Еще первооткрывательница "феномена Индиго", психолог (точнее, парапсихолог) Нэнси Тэпп отмечала:
"В современных условиях Детям Индиго живется трудновато. Существующая система воспитания порой настолько неприемлема для них, что в отдельных случаях эти дети могут стать способными даже на убийство. <...> Все дети, убивавшие своих школьных товарищей или родителей, которых я так или иначе наблюдала, - были из числа Индиго. <...>
Для них это - форма выживания. Когда мы с вами были детьми, нам в голову тоже приходили разные ужасные мысли. Но тогда мы хотели от этого убежать. Нам было страшно. А они ничего не боятся.
В них нет страха, потому что они знают, кто они такие.
Они верят в себя" 17.
Убежденность в своей "космической миссии" - первейшее условие для совершения "великих дел". Причем, в отличие от "старших", Индиго не бояться взорвать сложившееся равновесие. Ведь в глубине души они не чувствуют себя уроженцами нашей планеты. Их настоящий дом - это бескрайние дали Космоса, где земной опыт, скорее всего, окажется бесполезен. Когда-то С. Лем предупреждал: "Среди звезд нас ждет Неизвестное". И вряд ли приходится сомневаться, что обладатели "индиговых" качеств подготовлены к встрече с ним намного лучше всех прочих землян.
В качестве примера можно привести Алису Селезневу - культовую героиню множества произведений, действие которых происходит, в том числе, и на других планетах. Созданная воображением К. Булычева, эта бесстрашная девочка, "с которой ничего не случится" (поскольку удача сопутствует тому, кто в нее верит), давно превратилась в символ "светлого космического будущего". Хотя в повести "Лиловый шар" Алисе для спасения Земли от страшного "вируса вражды" пришлось, наоборот, отправиться в далекое прошлое - загадочную "эпоху легенд". Прозорливый сказочник Булычев в свое время помог нам прояснить роль метавируса в человеческой истории 9. Почему бы не обратиться к его творчеству еще раз?
Читателям булычевского цикла "Алиса" хорошо знаком зоопарк инопланетных зверей Космозо, расположенный в Москве. Но экзотическую фауну совсем не обязательно искать в глубинах Космоса, с не меньшим успехом ее можно обнаружить и в глубине веков. Тема палеогенетики красной нитью проходит через все творчество Булычева, достигая в повести "Вампир Полумракс" своеобразного логического завершения. В ней ученым наконец-то удалось расшифровать гены животных, вымерших задолго до появления человека, и "производство" ископаемых чудовищ было фактически поставлено на конвейер. Правда, тут же возникла другая проблема: где содержать такую ораву "глупых, злобных и прожорливых" тварей?
Поскольку ни одному земному зоопарку это было не под силу, Институт палеогенетики принял решение создать свой, особый палеозоопарк, надежно изолированный от окружающего мира (на тот случай, если какой-нибудь саблезубый тигр вырвется на волю). В итоге выбор пал на остров Элис у берегов Шотландии: с одной стороны, море является естественной преградой для сухопутных животных, а с другой - до цивилизации рукой подать. Очень кстати на острове оказался старинный замок, где разместились сотрудники и научный персонал будущего зоопарка, который, по аналогии с Космозо, решили назвать Палеозо.
Со временем Элис превратился в настоящий "затерянный мир", где вольготно себя чувствовали самые невероятные существа, когда-либо жившие на Земле. Но вся эта идиллия продолжалась ровно до того момента, пока в чаны для клонирования не попал генетический материал, принадлежащий обитателям эпохи легенд. Интересно, что в предыдущих произведениях Булычева упомянутая эпоха скорее вызывала романтические ассоциации с неким "заповедником сказок" - буквальным олицетворением детских фантазий. И лишь в "Вампире Полумраксе" прямо говорится о "страшных временах", наступивших между третьим и четвертым, последним, ледниковыми периодами. Собственно, люди тогда не столько жили, столько влачили жалкое существование. На Земле безраздельно властвовали волшебники, которые больше выясняли отношения между собой (от чего, опять же, страдали в первую очередь обычные люди), чем заботились о коллективном выживании.
"Казалось бы, что стоило волшебникам собраться и всем вместе остановить надвигающуюся катастрофу? Но они не могли объединиться, каждый волшебник жил сам по себе и не умел ничего создавать. Волшебник не мог построить дом и разжечь печку. Он мог лишь придумать дом и печку, но такой дом не давал настоящего тепла, а огонь лишь делал вид, что грел. Это была только видимость огня" 18.
Не правда ли, "эпоха легенд" удивительно напоминает раннецивилизованную эпоху, когда большинство населения находилось под властью инфовирусов? На этом фоне отдельные "избранные", сумевшие "войти в контакт" с симбионтом, выглядели настоящими волшебниками. Овладение первыми, еще несовершенными информационными технологиями давало им огромную власть над соплеменниками, однако использовать ее должным образом они оказались не в состоянии. Понадобились века, чтобы освоить новые способности и довести до совершенства методы управления людьми.
Между тем директор Палеозо собирает совещание, куда приглашен и профессор Селезнев, работающий директором Космозо. (Его неугомонная дочь Алиса, конечно же, отправилась вместе с ним: для юного биолога было бы совершенно непростительно упустить такой шанс!) Планировалось как раз обсудить вопрос о целесообразности использования "сомнительного" генетического материала. Однако события начинают развиваться непредвиденным образом, и вот уже местное замковое привидение, с которым успела подружиться Алиса, бьет тревогу: "Я тебе говорю совершенно серьезно: на этом острове идет возрождение сказочных существ из эпохи легенд, которые постепенно заменяют собой роботов и даже научных сотрудников. Не сегодня-завтра они подменят самого директора, и никто этого не заметит. Уже сегодня оборотни и вампиры готовы переселиться в другие страны..."
Сказочные существа не теряют времени даром и под руководством вампира Полумракса обшаривают весь остров в поисках главной ценности - окаменевшего яйца с ржавой иголкой внутри. Как нетрудно догадаться, оно имеет прямое отношение к Кощею Бессмертному, весьма почитаемому в эпохе легенд персонажу. В роли вождя он устраивает практически всех заговорщиков, осталось только найти яйцо и "оживить" его владельца. Алиса оказывается единственной (из людей), кто в курсе коварных планов, и по мере возможностей пытается им помешать. А поскольку ей удается найти "ценный" экспонат раньше, Полумраксу волей-неволей приходится вступать в переговоры.
Лидер сказочных существ даже не скрывает, что его цель - господство над миром. "Решают сильные, решают господа, а рабы молчат и радуются тому, как о них заботятся. Так было и так будет! <...> Мы очень добрые. Мы хотим, чтобы все жили дружно, чтобы больше не было войны. И мы это сделаем, потому что мы волшебники, а вы простые люди. Нас уже не остановить!" 18. Совершенно в духе "новых розенкрейцеров" он планирует постепенную остановку прогресса и снижение познавательных способностей у основной массы населения: "Не знаю я, будут ли в светлом будущем институты для людей. Ну, не знаю, и все тут! Я бы, будь моя воля, никогда бы не стал людских детей учить читать, а тем более писать. Не нужно это людям, мешает быть счастливыми". Место книг займут сериалы и блокбастеры, просмотр которых станет строго обязательным. А с теми, кто не пожелает с головой погрузиться в подобный "золотой сон", будет отдельный разговор...
Кстати, первое реальное общество розенкрейцеров появилось в XIX веке именно в Британии. Спустя короткое время на его основе возникает знаменитый герметический Орден "Золотой Зари", членами которого были многие известные политики, предприниматели и писатели. В рядах "Золотой Зари" состоял, например, Б. Стокер, автор нашумевшего романа "Дракула". Не без умысла, надо полагать, Полумракс подчеркивает: "Я - очень известный и древний вампир. Иногда меня называют граф Полумракс, потому что и мои предки, и я лично предпочитаем питаться не глухой ночью, как всевозможные Дракулы, а в сумерках, в интеллигентной обстановке..."
Пытаясь склонить на свою сторону Алису, Полумракс и ей предлагает титул принцессы (7). А в перспективе обещает подарить бессмертие, "как настоящей волшебнице". Другими словами, он чувствует в Алисе потенциальную Иную, которой осталось лишь пройти инициацию, чтобы влиться ряды сказочных существ. В этом смысле их встреча глубоко символична и явно неслучайна: ранее мы уже отмечали способность носителей симбионтов чувствовать друг друга на расстоянии. Впрочем, вампир и не скрывает, что испытывает к девочке определенное влечение: "Мне ты, без сомнения, нравишься, Алисочка, я к тебе ночью прилечу, поцелую тебя в шейку..."
Но Алиса является представителем нового поколения Иных, движимых совершенно противоположными целями. Их интересует не контроль над будущим, а возможности, которые оно открывает. Отсюда проистекает и Алисин интерес к биологии (в частности, генетике) - одной из самых перспективных областей знания XXI века. Соответственно, в ее глазах все эти оборотни и вампиры, стремящиеся "затормозить" развитие человеческого мира - такие же ископаемые чудовища, как и прочие обитатели Палеозо.
К тому же "новым Иным" теперь нет необходимости "ждать милости" от "старших" для реализации собственного потенциала. Алиса едва ли не с рождения наделена способностями особого рода, которые позволяют ей свободно общаться с привидениями и успешно противостоять чарам Полумракса. Более того, она намерена вести борьбу за свой вариант будущего до победного финала...
Глава 12. Per infectionem ad astra
За анализом длинной цепочки метаморфоз "космического паразита" легко утерять его конечную цель. Стоит напомнить, что метавирус как вид не локализован в границах человеческой популяции. На Земле он лишь проходит свою "личиночную" фазу, которая рано или поздно должна закончится возвращением в родную стихию.
На протяжении многих веков message, содержащийся в генетическом коде симбионта, проникал в человеческое сознание, обеспечивая "прививку" особого - оккультно-гностического - мировоззрения. Зародившись в мистериях Элевсина, накопив опыт в закрытых орфических и пифагорейских культах, пережив всплеск в форме гностицизма начала христианской эры, это мировоззрение прочно "прописалось" в европейской культуре. Благодаря исключительной гибкости и колоссальной проникающей способности, оно успешно приспосабливалось и паразитировало на содержании практически всех прочих направлений европейской мысли - от духовно-богословского до научно-философского. Очень большой популярностью оккультно-гностические взгляды пользовались в среде тайных обществ самого различного толка, а также в деятельности пара-религиозных и пара-научных организаций.
В конце XX века оккультно-гностическая идеология окончательно выходит из "подполья". Движение New Age может служить образцом предельно открытой и массовой структуры, успешно адаптирующей когда-то элитарные концепции для нужд "глобализированных" обывателей. По этой причине оно идеально подходит в качестве полигона, где обкатываются новые идеи, слишком радикальные с точки зрения "широкой общественности". Осталось выяснить, какой смысл имеет экологический уклон, который с каждым годов все сильнее проявляется в активности ньюэйджевцев.
Утверждения о губительности научно-технического прогресса для биосферы Земли давно уже стали общим местом. Партии "зеленых" во многих "развитых" странах пользуются большой поддержкой избирателей, а так называемые "радикальные экологи" фактически объявили войну всей крупной индустрии (по их мнению, наиболее загрязняющей окружающую среду). Но если отвлечься от понятных эмоций, то какие вообще имеются основания рассматривать человеческую деятельность как однозначно антиприродную? Например, известный исследователь в области социального проектирования С. Переслегин прямо заявляет: "С системной точки зрения такой подход неоправдан: структурность человеческого сообщества меньше, нежели структурность Природы в целом (хотя безусловно выше, нежели структурность любого иного биологического вида), поэтому человек есть не управляющий, а управляемый фактор эволюции. Иными словами, вовсе не Человек "эксплуатирует" Природу, "выжимая из нее все соки". Напротив, Природа использует Человека для решения некоторого специфического круга проблем, которые оказались неразрешимыми для "неразумного" <...> крыла биоты" 19.
Несмотря на то, что биосфера является саморегулирующейся системой, за все время существования ей так и не удалось добиться полной замкнутости циклов по кислороду и углероду. "В норме" весь выделяющийся во время фотосинтеза кислород расходуется на дыхание и окисление продуктов распада. Однако процессы угле- и нефтеобразования автоматически выводят часть этих продуктов за пределы биологического кругооборота, вследствие чего в атмосфере начинает расти количество кислорода, а углерод накапливается в захоронениях.