'Речь пойдет об игре 'гусёк', благородной игре, заимствованной у греков. Невозможно сказать, до чего Уильям Дж. Гиппербон ею увлекался! Эта страсть и увлечение в конце концов заразили и его коллег. Он волновался, перескакивая, по капризу игральных костей, из одной клетки на другую в погоне за гусями, стремясь догнать последнего из этих обитателей птичьего двора. Он волновался, попадая на 'мост', задерживаясь в 'гостинице', теряясь в 'лабиринте', падая в 'колодец', застревая в 'тюрьме', наталкиваясь на 'мертвую голову', посещая клетки 'матрос', 'рыбак', 'порт', 'олень', 'мельница', 'змея', 'солнце', 'шлем', 'лев', 'заяц', 'цветочный горшок' и т.д.
Жюль Верн. 'Завещание чудака'.
Чебоксары, 1989 год.
Я уже пил чай, когда краем уха услышал по радио: 'летайте самолетами Аэрофлота'! Чашка застыла у самых губ.
- Ты чего? - удивленно спросила жена.
- Знаешь, что это такое?
- Реклама.
- Вовсе нет. Это - условный знак.
- Какой знак? Обычная рекламная фраза. Брось ты...
- Честно тебе говорю. Помнишь, почти сразу после армии, меня в военкомат вызывали? Там мне еще в военный билет кучу бумажек наклеили?
- И что из этого?
- Нам тогда дали установку - если услышим по радио призыв - 'летайте самолетами Аэрофлота' - должны немедленно прибыть в военкомат.
- Чушь! Эта фраза звучит ежедневно.
- А я вот, не слышал ее все эти три года. Она только встречается на каждом шагу - на плакатах. А по радио ее никогда не произносят...
В глазах жены поселилась тревога. Кажется, она тоже не могла припомнить, когда слышала эту фразу по радио в последний раз. Если только в одноименной песне группы 'Веселые ребята'?
- Никуда не отпущу. Не слышал ты ничего. Все, забудь. Тебе надо обо мне заботиться и о будущем ребенке, а не с автоматом по военкоматам...
- А вдруг что-то серьезное?
- Тем более не пущу! Допивай свой чай. Тоже мне, герой нашелся. Без тебя разберутся.
Потом пошли сигналы точного времени, и диктор известил: московское время -девять часов.
- Ну, Ла, - заискивающе произнес я. - Мне самому даже интересно стало... Все равно сегодня я ничем не занят. Слетаю туда-сюда, и сразу обратно...
Чебоксары. Райвоенкомат.
Полковник пролистал мой военный билет, отложил и попросил сесть.
- Служили в космических войсках? Команда восемьдесят, верно?
- Так точно.
Хоть и в гражданском, но я вновь почувствовал себя доблестным 'космическим воином', хотя воспоминания о службе сливались в моей памяти в одно емкое слово - бардак, который мне все два года хотелось скорее покинуть.
- Адрес для писем - поселок Солнечный, Хабаровский край. Так, так... - Полковник листал папку с моим личным делом о моих 'боевых заслугах'. - Значит, что такое Солнечная система, знаете... Хорошо... За что сидели на гауптвахте?
- Первый раз - драка, второй - самоволка.
Ну, все записали, ничего не утаили!
- Штрафбат по тебе плачет, - подытожил полковник.
- Оба раза уже после приказа, я уже дембелем был, - начал оправдываться я.
- Да вижу я все, успокойся, сынок. 911-ый?
- Да, сначала 912-ый, потом 911-ый.
- А ты знаешь, служивый, что такое 911? - Полковник, кажется, переходил на дружеский тон.
- Конечно. 910 - это наш пост - электроснабжение станции, щитовая, дизельная. 911-ый - командир поста. 912-ый - подчиненный 911-ого...
- Ну, ладно, ладно. Хватит мне тут всю военную тайну рассказывать. В плену расскажешь, чтобы не расстреляли.
Дурак я, дурак! Зачем жену не послушал! Сейчас эти генералы меня под монастырь подведут!
- Поступила новая директива. Отныне 911 - это служба для лихих и добрых молодцев типа тебя, драчуна и разгильдяя... Проспал два года на дежурствах небось, сознавайся? Массу давил? Шланги пинал? Читал твои стишки, видел карикатурки...
- А что мне оставалось делать? - начал зачем-то оправдываться я. - Я всей роте 'боевые листки' рисовал, все стенды - они там до сих пор, наверное, на стенках висят... все дембельские альбомы... И по ночам я не спал - полы драил, да рисовал. Да там никто, кроме меня и рисовать-то толком не мог! Спросите майора Баздырева, или майора Чуфанова.
- Спросили уже... Знаешь этого человека? - Полковник положил передо мною фотографию.
Знакомы мы с ним не были это точно, но лицо было знакомо. Известное лицо! Где-то я его видел. Ну, точно! В фильме 'Кин-дза-дза' он играл главного с планеты Альфа. Как его там звали...
- О, похож на этого, с фильма... Вспомнил, Абрадокс!
Совершенно секретно.
Во втором помещении меня ждала не одна, а сразу две неожиданности! Первая - человек в военной форме - майор Чуфанов, замполит нашей роты, а вторая, как это ни удивительно, человек с фотографии - Абрадокс.
- Здравия желаю, товарищ майор! - поздоровался я, вытянув руки по швам, так как головного убора на мне не было.
- Ну, здравствуй, рядовой Максимов. Так и не захотел стать ефрейтором?
- Чистые погоны - чистая совесть.
- Да, да, конечно. - Майор Чуфанов пожал мне руку. - Не изменился, оболтус. Оброс, под битлов косишь?
Взаимных симпатий друг к другу мы не испытывали, но после долгой разлуки все обиды ушли в прошлое. Оказалось, зря:
- Вот, он, наш герой! - он указал на Абрадокса. - Представляешь, в интервью американцам заявил на полном серьезе, что мы, военные, выдали ему гравицаппу! Мы, защитники Родины! Какой позор на всю армию!
Голова моя медленно начинала пухнуть. Происходящее вновь напоминало мне нашу войсковую часть со всеми ее бредовыми нелепостями, поисками врагов народа и происками шпионов.
Между тем, Чуфанов подошел к Абрадоксу и, указывая пальцем на меня, произнес с явным удовольствием:
- А вот этот человек вас опознал. Ну, что теперь скажете, господин Абрадокс!
Человек устало посмотрел на меня, вздохнул:
- Молодой человек, - в его голосе сквозил явно грузинский акцент. - Скажите своему майору, что никакой я не Абрадокс. Я - режиссер, Георгий Данелия.
Ну, точно, это был Георгий Данелия. Настоящий! Просто на фотографии он действительно был Абрадоксом. Кадр из фильма. А так, близко, да еще, как говорится, живьем, я видел его впервые. Вот это да! Мне хотелось высказать ему большое спасибо за его фильмы и тут же попросить автограф.
Но рядом был майор Чуфанов.
Вы не знаете майора Чуфанова? Тогда вызовите в своем сознании все ассоциации, которые у вас может вызвать только одна его фамилия! А в Хабаровском крае, и у нас в части, в ходу было такое китайское слово, как 'чифан', т.е. 'еда'. И если представить ситуацию, когда все 'чифанят', а один 'чуфанит', то получится очень образно. Я это к тому, что пока все служили, как могли, и работы всем хватало выше головы, этот маленький, с куриными глазками капитан, а потом и майор, всегда что-то выпытывал у нас, рядовых и сержантов: кто и где нарушил Устав, кто филонит, кто бегает в самоволку, кто не может хранить военную и государственную тайну от врагов народа? И так далее, и тому подобное.
Короче говоря, Чуфанов - это идеологический работник на военной службе, который совал свой нос куда не попадя.
Хотелось заступиться за известного кинорежиссера, но Чуфанов протянул мне папку:
- Вот, ознакомься!
- Но, товарищ майор. Вы же хорошо знаете - у меня нет допуска к документам с двумя нулями.
- Ничего страшного - уже архив...
Я впервые заглянул в документ с грифом 'совершенно секретно'.
А из него следовало, что в Приморском крае, на станции такой-то, в вагоне такого-то состава, обнаружены (и полный список) - 'пепелац с гравицаппой', 'транклюкатор', 'эцих с гвоздями', 'кристалл представления', 'плюки' в количестве двадцати штук и прочее, и прочее...
- Не верьте этому, - молвил Абрадокс-Данелия. - Это наш реквизит. Его по ошибке не встретили, и он проехал через всю страну. До самого конца, до Владивостока.
- Хорошо, что мы знаем, что это! - не унимался Чуф. - Хорошо, что к нам попало! А вдруг вы это в Китай везли? В Японию? Разлетались тут на летающих тарелках - народ баламутят. Представь, - это он уже снова мне, - а если они еще бы на пепелацах прямо над Москвой начали шпарить? И так уже вся страна под откос катится! В последний раз спрашиваю вас, господин Абрадокс - где машинка перемещения?
Космодром, точнее - плац райвоенкомата.
- Ну, рядовой Максимов, - наставлял меня майор Чуфанов. - Кто старое вспомнит, тому - глаз вон!
- А кто забудет?
- Оба. Но не сейчас. Итак, по астрономии ты хорошо учился - знаю. Планету Плюк, 215 в Тентуре, галактика Кин-дза-дза в Спирали, найдешь без проблем. В этом я тоже не сомневаюсь. Мозги у тебя шурупят - в шахматы ты меня красиво выигрывал! Хоть как-то умудрялся мстить мне. Остальные боялись - проигрывали или просто играть не умели. А ты нет - свое хотел доказать. Вздумал еще и 'Архипелаг ГУКОС' написать! Поэтому и уехал последний из всех в части. Понравилось Новый Год в поезде отмечать? Но, пойми, это была моя служба. У тебя - своя, у меня - своя. Ты сейчас - лицо гражданское, можешь отказаться. Но я тебя как человека прошу, тем более, ты - единственный из всех наших, кто откликнулся на 'Аэрофлот'.
- А почему вы сами не можете?
- Мы - люди военные. Ты понимаешь, что это такое? Это, считай военное вторжение в чужую галлактику. А это - война. А ты - гражданский человек. Путешественник! Миклуха-Маклай! Никто и не догадается, понял?
- Понял, товарищ майор. А что будет с режиссером? Он ведь очень известный человек. И фильмы у него добрые.
- Да отпустим мы его, не переживай. Мы же не звери. Просто, для профилактики клистрон вставим - впредь болтать всякие глупости не будет. Особенно - американцам. Как машинка перемещения работает, ты знаешь. В рюкзаке все необходимое - желтые и малиновые штаны, спички, вода, консервы и прочее. Короче, на три дня хватит. В крайнем случае, обменяешь там спички на пепелац с гравицаппой - вернешься на ней... Ну, повтори задание, рядовой.
- Прибываю на планету Плюк, нахожу тех двоих, в гадюшнике с колесиками, и тащу их сюда, на Землю.
- Все верно, молодец!
- Товарищ майор, объясните - зачем?
- Без лишних вопросов. Приказ министра обороны. Тебе оказано большое доверие, воин! Я бы сам сейчас... На Луну! На Марс! На Плюк! Эх, завидую тебе!
- А как моя жена? Что я ей скажу?
- Скажем, что в служебной командировке. Материальные трудности имеются?
- От премии не откажусь.
- Считай, что этот вопрос уже решен.
- Я что, наемник?
- Я - наемник, я! Потому как зарплату за это получаю. А ты - защитник Родины. Спецагент.
- Зачем? Мы потом перенесем тебя во времени в сегодняшний день, а 'летайте самолетами Аэрофлота' из радиоэфира вырежем. Ну, космонавт, - хлопнул он меня по плечам. - Счастливого пути.
- Служу Советскому Союзу!
И я нажал кнопку...
Планета Плюк, 215 в Тентуре, галактика Кин-дза-дза в Спирали.
Я застал их сидящими на песке, около пепелаца. Попеременно выдавая то 'ку', то 'кю', они передвигали по шахматной доске двух королей - черного и белого. Я их сразу узнал. Да у кого на Плюке могут быть шахматы? Только у них.
Они заметили меня лишь когда я поздоровался:
- Ку! - сказал я.
- Ку, - ответил мне Би, подняв голову, а затем с прищуром уставившись на соседа.
- Пацак! - взгляд Уэфа наполнялся гневом.
И я вспомнил, что мне надо пошлепать себя по щекам и присесть. Из уважения к местным обычаям я совершил этот обряд, замерев в нелепой позе, ожидая дальнейшей реакции.
- Цак вставь, родной, - вымолвил Би.
Я надел цак и повторил процедуру приветствия еще раз.
- Ку! - довольно произнес Уэф. - Чатлы есть?
- Чатлов нет, - сказал я. - Кц есть.
Инопланетяне сразу же замерли, потом посмотрели по сторонам - нет ли поблизости эцилопов с их тонкими ушами, но небо было чисто.
Уэф поднялся на ноги и, подойдя вплотную, потянул меня за шею и тихо прошептал прямо в ухо:
- За контрабандный кц - пожизненный эцих с гвоздями без права выкупа. - И тут же продолжил. - Так поступим. Ты мне - свой кц, а я тебе на таможне - справку, чтобы эцилопы тебя не били по ночам.
- Зачем мне это, Уэф? У меня машинка перемещения есть. Я могу в любую точку вселенной - вжик - и готово!
- Ну и зараза же ты...
- Элементарное кю! - молвил Би, оставаясь сидеть за шахматной доской в позе лотоса.
- Что тебе надо? - продолжал осерчавший Уэф. - Желтые штаны? Малиновые брюки? Что?
- Все это у меня есть. Я пришел за вами, чтобы забрать на Землю.
- Нас, на Землю? - вскипал Би, встав на ноги. - Туда, где нет цветной дифференциации штанов? Где неизвестно, кто перед кем должен приседать? Кю!
- Дорогие мои! Вы даже не знаете, как вы сейчас там известны! Вы там настоящие знаменитости. Вас в кино показывают. Вас встретят там на самом высшем уровне!
- Какое кюно еще! - взорвался Уэф. - Земля - пацакская планета, и мне там придется одному перед всеми ку делать. Ни за что!
- Не получится, родной, - добавил Би. - Ты лучше нам кц так дай, а мы перед тобой оба приседать будем. Ку, Уэф?
- Кю! - не соглашался Уэф. - Лучше я у него этот кц, вон, в ку выиграю. Пусть он поставит свой кц, а я - пепелац.
- Пепелац мой, родной, - встрял Би. - Ты ему лучше основы жизни и палку зубную, который генацвале в прошлый раз здесь оставил.
- Мне вас надо доставить...
О том, кому и зачем мне нужно доставить их, я старался не думать. Думал только о том, как им будет, наверное, приятно оказаться первыми инопланетянами на Матушке-Земле, где они могут вновь увидеть дядю Вову и Скрипача. Но их это не трогало.
Было ясно, что надо пойти на их уступки.
- Ладно, будем играть, - согласился я. - Мое кц против вас. Если проигрываете, я вас по бесплатной путевке - туристами на Землю - ку. Идет?
- Только ты каждого должен выиграть. Значит, один кц только против одного из нас. А против двоих - два. И каждый из нас за себя играет.
Ну вот, раскрутили меня и на вторую спичку. Нигде не пропадут, черти!
- Ку, - согласился я, не сомневавшийся особо в собственной победе.
Мою уверенность подтверждала и позиция на шахматной доске, на которой стояли только черный и белый король. Инопланетяне даже не знали, что в такой позиции партия никогда не может закончиться чьей-либо победой. Не исключено, думал я, что они играют ее с тех самых пор, когда дядя Вова и Скрипач покинули эти гнусные пески на краю Вселенной.
- Это твое заднее слово? - в глазах Уэфа блеснула искра, а на лице засияла улыбка.
- Заднее не бывает.
- Тогда ситдаун, пацак. И не говори потом, что не ты этого хотел.
Плюк. Шахматная доска.
Мы сели за шахматной доской друг против друга. Би сел сбоку между нами. Как болельщик. Но именно он стал посвящать меня в священные тайны игры ку.
- Игра простая. Вот пешки. Их семь. Зад каждой имеет свой знак - от нуля до шести...
- Постой, - прервал его я. - Мы разве не в шахматы будем играть?
- Конечно шахматами. Можно и чатлами, если они есть и никто не видит. Но Пж запрещает на чатлах отметки делать. За это транклюкировать могут. А если для игры использовать плюки, гайки или еще что - то можно. Пешки подходят. Большими куклами (королями) мы пепелац на доске ставим, маленькими (пешками) - мозги пудрим.
Снизу на каждой пешке были нацарапаны точки, похожие на те, которыми обычно отмечают игральные кости. Лишь на одной из них было пусто. Именно ее мне стал демонстрировать учитель Би:
- Ноль означает последний выдох, - произнес он. - Вчера - живое, сегодня - мертвое. Единица - кц.
Он показал мне зад следующей пешки, с одной точкой.
- Если они встречаются, - он сомкнул черную пешку с белой, - то для последнего выдоха это настоящее кю...
- Кц сжигает последний выдох. - Проявил я свою сообразительность.
- Ку, - подтвердил Би. - Двойка обозначает нашего Пж. Я очень люблю Пж...
- А его еще больше ку! - встрял Уэф. Потом оглянулся по сторонам и добавил. - Пж, эцилоп и все мы, живые, боимся, когда придет наш последний выдох, а потому двойка (Пж), четверка (эцилопп) и шестерка (чатланин), все они проигрывают нулю.
Тройка обозначала 'чатл'.
Пятерка - 'вода-луц', что для плюкан было почти равноценно.
Получалась схема, схожая с игрой 'камень - ножницы - бумага', когда из двух разных значений, одно из них обязательно выигрывало. Только в инопланетной версии их было на порядок больше (не три, а семь), и при этом каждое значение, кроме своего понятия, имело еще и точную цифровую 'дифференциацию', а следовательно, выигрыш каждого хода выражался не просто выигрышем, а определенным количеством очков!
Это простое дополнение в один момент поразило мое воображение - инопланетяне не пользовались игральной костью, чтобы не подвергать себя издержкам случайности!
Из рассказа Би я понял, что живые идут в следующей последовательности: Пж (2), эцилоп (4) и чатланин (6) и, соответственно, обозначены четными числами. Неживые, в следующей: кц (1), чатл (3), вода (5). В каждой категории меньшее число главенствует над большим.
Последний выдох (0) - некогда живое, ставшее мертвым, главенствует только над живыми, т.е. устрашает их, и проигрывает всем числам из неживой группы.
Если сталкиваются числа живой и неживой группы, то учитывается то, ради чего живет тот или иной персонаж. Так Пж живет только ради кц, ибо всего остального (чатлы, вода) у него предостаточно. Эцилопп нуждается только в кц и чатлах (вода, переработанная в луц, у него за государственный счет), а чатлане нуждаются во всем - и в ку, и в чатлах, и в воде.
Получалось следующее - при сложении двух цифр, обозначенных на двух пешках, при четной сумме главенствовала меньшая, при нечетной - большая. Все, в конечном итоге, сводилось к игре 'чет - нечет'. Гениально!
- Ты и Уэф выбираете по одной пешке - какую захотите. Они определят, кто из вас на этот миг игры - чатланин, а кто - пацак. Чатланин может воспользоваться любой цифрой из двух, а пацак - только той, которую ему оставит чатланин.
- А почему нет пешки с обозначением пацака? - спросил я, чувствуя, что в игре отсутствует очень важное звено.
- Есть пацак, - ответил Би. - Но не на чатланской планете. Ку - ханудская игра, а потому в ней играют не все куклы, а только те, которые Пж разрешает.
- Оголтелый расизм в действии! - заметил я. - Не то, что наши шахматы.
- А что шахматы? То же самое - одни черные, как пацаки, другие - белые, как штаны Уэфа. К тому же, что за это игра, если в нее даже кристалл представления может любого обыграть? Нет, родной. Ку - самая лучшая игра во вселенной. В ней надо так мозги пудрить, чтобы другой в мысли твои не проник!
Ку, похоже, действительно интереснее, чем плюку плевать, подумал я, но уж очень она смахивала на игру 'камень-ножницы-бумага'.
- Варвары! Дикари! - Уэф посмотрел на меня так, что я сразу понял - и эти мысли он уже прочел в моей голове.
- Почему дикари? - спросил я.
Звякнул колокольчик у меня под носом. Я его снял и положил в карман. Думаю, не обидится. И был прав, на этот раз Уэф отнесся к этому спокойно - ведь у меня был кц. И даже не один.
- А потому, - продолжал отвечать Уэф на мой вопрос, - что вы все делаете неправильно. Вы не боитесь Неба! Как можно играть одной пешкой несколько раз подряд? Вы играете без правил, а это некрасиво. Сыграв 'камень', вы можете нагло повторить его снова!
- У нас такие правила. Это разрешается.
- Родной, - вклинился Би, - если ты использовал 'камень', то у тебя остаются только 'ножницы' и 'бумага'. Ферштейн? Ты не можешь 'камень' - его у тебя уже нет. Ку?
Их логика была безупречна и не допускала искусственных правил, т.е. таких, которые становились правилами только потому, что кому-то понадобилось придумать их. Действительно, почему у нас, на Земле, играют в 'камень - ножницы - бумага', используя любой предмет несметное число раз? По правилам, у которых непонятна основа?
Би взял в руки шахматную доску. Вся она была расцарапана так, что горизонтали и вертикали образовывали спираль шириной в одну клетку, которая начиналась на клетке а1 и уходила самый в центр. Некоторые клетки имели разное количество дырочек.
- Это, - Би уткнул палец в клетку а1, - Точка отсчета. Здесь ваши пепелацы (он указал на черного и белого короля) разогреваются и стартуют. Цель игры - долететь сюда (он провел пальцем по всей длине четырехугольной спирали и остановил его на клетке в центре доски). Для каждого хода вы используете одну пешку.
О, Небо! Великая игра планеты Хануд оказалась детской игрой в 'гусек'!
Я вспомнил, что впервые увидел ее еще в учебнике по математике в первом классе. Как при помощи игральной кости, мы двигали по ней пуговицы, ластики или монетки (у кого что), иногда попадая на пункты со стрелочками, которые перебрасывали нас вперед-назад, или заставляли задержаться на два или три хода в одном месте. Игра протекала шумно и весело, играли взрослые и дети, и никто не мог быть уверен в своей победе, т.к. никакого таланта для нее, кроме везения, не требовалось...
Не требовалось тогда. А теперь? Ведь вместо игральной кости предстоит играть пешками-числами - какую хочешь, ту и выбирай! Но, выбрав ее, еще не факт, что ты ею воспользуешься. Чатлан, а лучше оказаться им, первый имеет выбор из двух чисел, в то время как пацаку достанется лишь то, что не понравится чатланину.
Мне предложили детскую бродилку, в которой они будут знать любой мой ход, стоит мне только подумать о нем! Любую пешку, которую я выберу для своего хода, они могут сделать своей, подложив мне самую паршивую!
И хотя они оба уже прочли мои мысли, Би невозмутимо продолжал объяснять мне значения дырочек на тех или иных клетках.
А дырки эти тоже не обещали ничего хорошего.
Как я и предвидел, часть клеток с дырками означала моментальную телепортацию вперед или назад. Часть - предписывала в следующем ходу перемещать свой пепелац не вперед по спирали, а назад. Некоторые клетки заставляли игрока задержаться на них, пока не будут выполнены определенные условия.
Плюк-Хануд. Битва за кц.
Я проигрывал одно кц за другим, к обоюдной радости Би и Уэфа, которые сменяли друг друга, как на посту, и издевались надо мной, после каждого хода:
- Ну, кто же так играет, балда! У тебя в голове мозги или кю?
И мой черный или белый пепелац вновь был вынужден двигаться по спирали туда, куда его направляли чатланин Уэф, или пацак Би.
После первой проигранной коробки спичек Уэф слетал в Центр и вернулся оттуда с новенькой гравицаппой в малиновых штанах.
После второй - Би вернулся уже на новеньком, шестисотом пепелаце.
Пока я проигрывал одну партию за другой, они все куда-то летали и возвращались, забивая в багажник пепелаца то штаны желтого и малинового цвета, то транглюкаторы, то мешки с чатлами.
После пятого коробка мы уже играли в таком же бассейне, как у самого Пж, доставленным прямо сюда, в местные Кара-Кумы, местным симфоническим оркестром. Но едва эти звезды принялись исполнять 'Маму, маму...', я заявил, что не подписывался на такие условия, и не буду играть дальше, если те не исчезнут. И те исчезли...
Вечером мы выпили тормозной жидкости, сели в пепелац, а утром продолжили игру на планете Хануд, которую они уже наполнили воздухом. Нас встретил местный оркестр, исчезнувший вчера по моей просьбе, но на сей раз 'маму' заменили 'Strangers in the ку-у-у Ы-ы-ы'.
Я видел, что каждая моя проигранная коробка спичек способствовала процветанию планеты Хануд - родины замечательной игры ку, которую я никак не мог постичь своими мозгами, которая заворожила меня, и хотя спички уже заканчивались, я жаждал выиграть хотя бы одну партию у ее родоначальников.
Играть, думая мозгами, было бессмысленно, и моей единственной тактикой теперь была только случайность. Я мысленно превратил свои пешки в игральные карты, и вынимал их наугад, чтобы ханудиане не знали, что мне противопоставить, и включал свои мозги только тогда, когда удавалось стать чатланином, уже при выборе хода на шахматной доске.
Все стратегии были бессильны против родоначальников игры - пока я скрипел мозгами, они вслух комментировали мои собственные мысли...
Поэтому, как я уже отметил выше, мне оставалось одно - перейти к случайной игре и наугад выбирать пешки для своего хода. Но они стали выбирать лучшие ходы для себя, исходя из того, что мой ход абсолютно случаен. Они просчитывали вероятность моих чисел, а когда у меня оставалось три-четыре пешки в руке, почти все мои ходы, какими бы они не были впредь - случайными или умышленными - все становились пацаками.
Уже не было никакой речи о том, что я верну их на Землю - они были хозяевами планеты Хануд, у каждого было по несколько коробок кц, а потому играли со мной лишь из-за того, что эти кц они добыли именно благодаря мне. И продолжали добывать.
Хануд. Миссия невыполнима.
Сколько времени я провел на Хануде, я не знал. Здесь и там, на Земле, время идет не одинаково. Пора было возвращаться домой. Хоть и знал, что вернусь в май 89-го, как того предписывала инструкция и приказ, но все равно уже начал скучать. С другой стороны мне не давала покоя эта ханудская игра ку, в которой я так и не добился ни одной победы! И было очень обидно.
Спал я под открытым небом (О, Небо!) в спальном мешке, которым меня экипировали полковник и майор Чуфанов. Смотрел на звезды, не узнавая в них ни одного известного мне созвездия. Другая галактика. Ничего не поделаешь.
Вспомнил армию, где мы ежедневно двигали тарелку с антенной от одного горизонта - до противоположного. Точнее, с одного спутника на другой. Красный уголок, в котором я рисовал 'боевые листки' и стенды. Чуфанова, играющего со мной в шахматы, и пытающегося через меня выведать все ротные грешки...
Стоп!
Шахматы. Ход белых, ход черных. Балда!
Простая стратегия, которую я, новоявленный агент службы 911, должен был бы применить сразу, пришла мне в голову в самый последний момент. Ведь играя по их правилам, я заведомо подставлял себя, т.к. они читали все мои мысли.
Чтобы отнять у них это преимущество, надо было оговорить всего лишь одно маленькое условие - каждый ход пешкой первыми должны были делать они, чтобы не знать, какую выберу я!
Я вошел во дворец Уэфа, где он плескался в своем бассейне, а оркестр с Плюка исполнял ему 'маму'.
Я уже сказал о том, что исполнить приказ - взять в плен двух ханудиан из гадюшника на колесиках - у меня не было возможности, да и никакого желания. Кроме того, на этот счет у меня уже был разработан собственный план... Единственное, что я хотел сейчас - отстоять честь Земли в последней партии ку.
- Ну, ку, ку мне! - сказал я Уэфу.
Ему сразу же стало все понятно. Возможно, он даже понял, по каким правилам сейчас пойдет игра.
- Ну, что я сделал тебе? - взмолился он, вылезая из бассейна в малиновых подштанниках.
- Ку или не ку? - Я указал на шахматную доску с дырочками. - С правилами познакомить?
- Учти, - сказал он мне, - я на Землю не сяду! Играем на кц - и все! На одну спичку!
Мне уже было все равно. Меня сейчас интересовала только игра.
И даже на моих условиях Уэф играл хорошо. Поэтому партия длилась дольше обычного.
- Как вы там говорили, Пж не живет ради луца, у него его и так много, - сказал я, сравнивая свою пешку с пешкой Уэфа. - Я чатланин, ты - пацак. Вот моя двойка, а тебе - пятерку.
Пепелац Уэфа впервые за все время наших матчей попал в Черную Дыру и вынужден был торчать там, пока я сам не позволю ему выйти.
А мне оставалось до крайней точки всего семь пунктов!
Да, это была моя первая победа! И хотя еще оставалось сделать три-четыре хода, абсолютно унизительных и бессмысленных для Уэфа, я не стал трогать свои пешки, а встал из-за стола и с огромным наслаждением потянулся.
Как затекли мои мышцы!
Спичка мне была не нужна. Я просто радовался, что выиграл.
Уэф прочитал эту мысль, но не обрадовался ей - ведь этот кц в пузырьке уже не принадлежал ему.
- Научился настроение пудрить? - услышал я за спиной голос Би. - Теперь, на Земле, ты Пж можешь стать. Если захочешь, конечно. Уэф всегда плохо в ку играл, так ему и надо.
Я так увлекся игрой, что не видел его, или не заметил, как он появился. Взял со стола свой выигрыш и положил в карман. А на стол положил последнюю коробку кц. Эта единственная мне была теперь дороже полной коробки.
- Это вам, - сказал я, указывая на коробочку. - Разыграете между собой. А мне пора возвращаться. Засиделся я тут у вас. Мне ведь приказали вас на Землю посадить. А я согласился. Виноват я перед вами...
- Пацак пацака не обидит, - сказал Би. - Мы давно уже об этом знаем. Это - тебе.
Он протянул мне карту, размером с визитку, с какими-то дырочками посередине:
- Не заблудись в пространстве.
- Я лечу во время, - ответил я.
Мы пожали друг другу руки, а потом я просто нажал каппу на машинке перемещения. Ку!
Земля, 013 в Тентуре, налево от Большой Медведицы.
Кара-Кумы, 1985 - Чебоксары, 1989.
- Евгений Павлович, Юрий Васильевич! Ну, где же вы - я вас обыскался. Георгий Николаевич просил, пока вы оба в гриме и костюмах, сняться для рекламных афиш на фоне пепелаца. И солнце пока позволяет, а то темнеет быстро, и снимков без дополнительного освещения уже не получится. Сейчас фотограф будет, а вы пока сюда пройдите... Встаньте здесь. Репетируем кадр вот с этой штучкой в руках. Оба.
- А что это?
- Машинка перемещения.
Нажимаю каппу...
- Ну, вот и все. Получилось!
Путешественники во времени и пространстве недоуменно вертят головой - ну, точно, вылитые марсиане. Но если нас кто-то видит - не отличит от обыкновенных маляров или строителей.
- Извините, пришлось прибегнуть к экстренным мерам, но ситуация крайне серьезна. Сейчас 21 мая 1989 года. Мы находимся в Чебоксарах, на крыше военкомата, в котором мой бывший замполит, майор Чуфанов, удерживает кинорежиссера Георгия Данелию, обвиняя его в измене Родине. Он нуждается в вашей помощи.
Обалдевшие - а как еще можно было бы отреагировать на все происходящее - они стояли передо мной, не задавая пока никаких вопросов, а я последовательно вдалбливал подготовленный еще на Хануде для этой минуты текст о том, что Георгий Николаевич попал в переделку из-за фильма 'Кин-дза-дза', что мой бывший замполит, майор Чуфанов, послал меня на Плюк, чтобы заманить на Землю Би и Уэфа.
- Но это же глупо и невозможно! - Юрий Яковлев начал подавать признаки жизни.
- Ничего не глупо, - прокряхтел Евгений Павлович. - С этим фильмом с самого начала какие-то нелады - все время что-то срывается, ломается, горит, пропадает, взрывается. Пепелац, вон - сначала во Владивосток увезли, а недавно чуть не сожгли. Паша абсолютно прав - инопланетяне нам мешают. И мы, Юра, сейчас в этом лишний раз убеждаемся. Не видишь, что ли?
- Ага, инопланетяне! Скажешь тоже! Что, этот мальчик похож на инопланетянина?
- Я не мальчик, - обиделся я.
- Скажи еще что девочка. На органы работаешь? - не унимался Юрий Васильевич. На моих глазах инопланетянин Би моментально превратился в Ивана Грозного. Я к этому не был готов. Да и вообще, откуда я мог знать, как Леонов и Яковлев поведут себя в нормальной, реальной жизни?
- Видимо, для того, - продолжил я заученную на Хануде болванку, - чтобы настоящие Би и Уэф опознали в нем Абрадокса. А они бы это сделали, чтобы насолить тем, кто превращает их в кактусы. Но мне это не удалось, не получилось. У меня вообще ничего не получается. Но оказалось - это и к лучшему. Я ведь не сразу понял замысел Чуфанова - купился на шанс побывать в космосе. А они - настоящие Би и Уэф - научили меня понимать чужие мысли. Это на самом деле не так сложно. К тому же, они восстановили планету Хануд, живут себе там, и плевать хотели на всех вокруг.
- Ну и правильно! - кажется, Евгений Павлович порадовался за своего прототипа.
- Насчет Владивостока, - продолжал я. - Майор Чуфанов хотел пришить Георгию Николаевичу попытку контрабандой вывезти секретную космическую технику в Китай или Японию. Я сам читал этот документ.
- А почему не сразу в Америку? - съязвил Юрий Яковлев.
- С Америкой другая история. Георгий Николаевич в одной из телепередач пошутил. Мол, подошел к нему кто-то из американских спилбергов, и выразил восхищение спецэффектами в фильме, мол, там так здорово летает космический аппарат в виде бочки. А Данелия ему в ответ: нам министерство обороны выделило гравицаппу - вот бочка и летает. Спросите у своих, авось, выделят.
- Да, Гиечка может пошутить, когда его никто об этом не просит. Что от нас-то требуется?
- Сейчас около двенадцати часов. Чтобы вы действительно поверили мне, скоро я вам покажу, каким образом меня отправили на Плюк.
- Это возможно? Любопытно было бы взглянуть.
- Я вернулся сюда с вами на несколько минут раньше, чем отсюда улетел на Плюк. Так что меня здесь, в эту минуту - две штуки. Один из них перед вами, другой, который дал показания против Данелии, там, с Чуфановым.
- Так это ты, что ли, во всем виноват?
- Дослушайте. Полковник показал мне фотографию - кадр из фильма 'Кин-дза-дза'. И спросил, кто это? Данелию я не знаю - он же редко в кино снимается, так как он режиссер, а не артист. Я назвал имя персонажа из фильма - Абрадокс.
- Опять чепуха какая-то! Абрадокса должен играть Норберт Кухинке.