Максимов Алексей Алексеевич : другие произведения.

Памятник знаменосцу

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
   1. Шесть оловянных солдатиков.
  
   Покидая полюбившееся Приднестровье, майор Анохин испытывал чувство грусти. Жаль было расставаться с товарищами, вместе с которыми прошёл сквозь медные трубы, огонь и воду. Может, больше уже никогда не придётся свидеться с ними. А ещё Павла тревожило чувство невольной вины перед жителями маленькой Приднепровской республики. Словно близких людей оставил в беде, бросив среди голодных хищников. Страшно даже подумать, что ожидает мирное население, если территорию многострадального края покинет армия генерала Лебедя. Пострадают сотни тысяч ни в чём не повинных жителей, оказавшись заложниками политических амбиций Молдавии, Украины или Румынии.
   Будем надеятся, что этого не произойдёт, утешал себя Павел Анохин, уезжая в Москву и, как ему думалось, навсегда возвращаясь к мирной гражданской жизни.
  
   Коренной москвич, он бывал в родном городе кратковременными наездами, в отпусках или в ожидании очередного служебного назначения. После окончания военного института служил в Средней Азии, потом воевал в Афгане, а последние годы провёл в Приднестровье. Получив контузию в операции под Бендерами, Павел был уволен в запас.
  
   Вот так майор Анохин превратился в отставника, не зная толком, что значит быть вне воинской службы, не имея ни малейшего представления, как сложится его гражданская жизнь. Просто вернулся в Москву, где родился и вырос. Поле долгих скитаний возвратился в дом, находящийся в глубине двора, рядом с берегом Яузы. Он скучал по этому дому, по ворчливой и чопорной тётушке Соне, по Андрейке - чернявом парнишке, поселившемся в их квартире, пока Павла носило по Белу Свету. Андрей и тётушка ждали его возвращения, писали письма, делясь с ним радостями и невзгодами. А он, в свою очередь, переживал за них, за судьбу их дома, на который в нынешние времена зарятся новоявленные богатеи. Дом-то крепкий, простоит ещё сотню лет, и расположен в центре города в уютном дворике под сенью ветвистых вязов.
  
   Квартира в этом доме принадлежала раньше родителям Павла. Отец служил в инженерных войсках, занимался строительством военных объектов. Дед и прадед Павла тоже были военными. Тётя Соня рассказывала, что мужчины из рода Анохиных, как правило, предпочитали армейскую службу. Вот и Павел захотел продолжить традицию предков, поступив в учебное заведение, готовящее военных переводчиков. Благо, что институт тот находился под боком, в районе Лефортово, и москвичам-курсантам разрешалось жить дома, а не в унылых казармах.
  
   Дом, в котором жили Анохины, был частью некогда городской усадьбы, расположенной вдоль берега Яузы. Последним владельцем усадьбы был прадед Анохина - офицер царской армии и в годы первой мировой войны сподвижник знаменитого генерала Брусилова. Прадед был расстрелян большевиками в конце 20-ых годов, его семью переселили из барского дома в каменный флигелёк с мезонином, где и появился на Божий свет будущий майор Павел Анохин. К тому времени, от старинной усадьбы сохранились лишь этот флигель и несколько старых деревьев вдоль берега тихой Яузы. Воспоминания тётушки Сони - внучки расстрелянного владельца усадьбы - помогали Павлу зримо представить картинки из далёкого прошлого.
  
   ...Всё смешалось в представлениях Павла, как выглядела усадьба предков в начале двадцатого века. Белоснежный дом с четырьмя колоннами, окружённый зарослями сирени. Прудик с утками, соединённый с Яузой живописным ручьём. Плац для выездки лошадей (хозяин усадьбы был любителем конкура и скачек). Вечерние чаепития с самоваром и рассказами о войне седоусого генерала. И лица людей на пожелтевших от времени фотографиях из тётушкиного альбома...
  
   В юности он часто рассматривал этот альбом. Особенно жадно вглядывался в пожелтевшие от времени снимки родителей, мучительно пытаясь вытащить из глубин памяти отрывочные и расплывчатые детские воспоминания. Отца он почти не помнил. Он погиб при строительстве одного из секретных объектов, когда Павлу было четыре года. А спустя пару лет ушла из жизни матушка.
   Воспитанием осиротевшего мальчика занималась тётя Соня, заменив ему рано умершую мать. Софья Андреевна была старшей сестрой отца, и сейчас, когда ей было уже под восемьдесят, оставалась энергичной женщиной, сохранившей чувство юмора и жизненный оптимизм. Много лет назад она овдовела, но продолжала хранить любовь к погибшему на войне супругу. На вопросы, почему она снова не вышла замуж, тётя отвечала по-разному, но с иронией по отношению к своему вдовьему статусу. Например, что ей нравилось держать оборону от влюблённых мужчин, или, что она идеально подходит на роль неуступчивой вдовушки, и тому подобное.
  
   Приехав в Москву тёплым весенним утром, Павел оставил машину на обочине пустынного переулка и с дорожной сумкой в руках вошел во двор, простиравшийся перед ладным домиком с мезонином. Он испытывал что-то вроде волнения от долгожданной встречи с этим двором и даже с этой вот деревянной скамейкой, на которой они с тётушкой сиживали вечерами. Вздохнув, он присел на скамью, иссечённую царапинами и потемневшую от дождей и снега. Как стремительно мчится время. Прошло много лет с тех пор, когда он, будучи школьником, нацарапал своё имя на этой скамейке. Сейчас надпись, конечно, не сохранилась, но он запомнил, как тётя тогда на него рассердилась и устроила ему выволочку за эту ребячью провинность.
  
   Задумавшись, Павел не сразу заметил, как в дворике появился пожилой мужчина. Прихрамывая, он ковылял через двор, явно имея намерение заговорить с сидящим на лавке Павлом. Приблизившись, поздоровался и представился, галантно сняв с головы неопределённого цвета шляпу:
   - Феоктистов, Николай Матвеевич. А вы, должно быть, племянник Софьи Андреевны. Разрешите присесть. Ноги болят. К тому же, разговор к вам имеется важный.
   Старик был худой и очень высокий, на пол головы выше Павла, который и сам отличался немалым ростом. Усевшись рядышком с Павлом, Николай Матвеевич помолчал, словно не решаясь что-то сказать. Наконец заговорил приятным голосом:
   - Я живу в соседнем пятиэтажном доме, и познакомился с Софьей Андреевной вот на этой скамеечке. Ваша родственница любит и ценит хорошие книги. На этой почве и состоялось наше знакомство. Я, видите ли, литератор, но это в прошлом. А сейчас зарабатываю на пропитание, торгуя старыми книгами.- Старик вздохнул. - Софья Андреевна рассказала, что вы, со дня на день, должны приехать, и попросила меня встретиться с вами. Дело в том, что её вчера увезли в больницу. Ничего страшного, сердечный приступ, от которого в нашем возраст никто не может быть застрахованным. К вечеру ей уже стало лучше. - Сообщив главное, Николай Матвеевич принялся утирать лоб платком.
   - Сейчас же поеду к ней ― встревожился Павел, - только занесу домой сумку.
   - Погодите. Позвольте вместе с вами зайти в квартиру? Я должен кое-что объяснить.
  
   Войдя в гостиную, Павел понял, что в доме что-то не так. Тётушка требовала от Павла и от Андрея, чтобы все вещи в доме находились на одних и тех же местах. Это правило неукоснительно соблюдалось. Не похоже на тётю, чтобы она вдруг кому-то позволила нарушить данный порядок. Тем не менее, на столике вместо китайской вазы стоял обыкновенный кувшин, а на диванной полке рядом с шеренгой белоснежных слоников в беспорядке лежали книги.
   - Вы чем-то удивлены? - спросил Николай Матвеевич. - Можете не отвечать, вижу, что вы человек наблюдательный. Сейчас объясню относительно перемен в обстановке комнат.
   Бывший литератор вальяжно раскинулся на старинном диване и стал рассказывать:
   - Утром вчерашнего дня Софья Андреевна ушла на рынок за овощами и другими продуктами. Когда вернулась с покупками, обнаружила, что в её отсутствие в пустующий флигель проникли грабители. Вероятно, воры искали деньги, перевернули содержание всех шкафов и ящиков. Но Софья Андреевна не держала дома больших денежных сумм. В результате, было похищено кое-что из старинных вещиц, доставшихся ей от родителей. Больше всего она сожалела, что пропала шкатулка с игрушечными фигурками оловянных солдатиков.
   Павлу было известно, что шкатулка с солдатиками сохраняется в их семействе почти полтораста лет. Её привез из Парижа один из предков отца после завершения наполеоновских войн. Тётушка рассказала об этом Павлу, когда ему было лет десять, строго-настрого наказав беречь хрупкие фигурки солдатиков, и запретила выносить их из дома.
   Только единственный раз он нарушил данный запрет. Уезжая в Приднестровье, он взял с собой одного из солдатиков в память об отеческом доме
  
  
   ***
  
   ... Скрежеща тормозами, форд сделал крутой вираж и выскочил на пустынную набережную Москвы-реки. Уходя от погони, Павел рассчитывал на скорость машины. Старенький форд он купил в Тирасполе у спекулянта румына, утверждавшему, что машина принадлежала спортсмену-гонщику. Павлу наплевать было, кто владел раньше фордом. Он любил скоростную езду, потому и купил у румына неказистую с виду машину, под капотом которой находился новый мощный мотор.
   - Выручай, милая, ты же умница. Покажи уродам, на что ты способна, - ласково приговаривал Павел, обращаясь к машине, на которой прикатил из Тирасполя неделю назад.
   Говоря об "уродах", он имел в виду парней из чёрного джипа, на котором они ловко подставились под его форд и стали требовать компенсацию за якобы причиненный джипу ущерб.
   Он не стал спорить, открыл бардачок и достал из него пистолет. Парни исчезли, но спустя минут десять он снова увидел их. Парень в синей бейсболке сидел за рулем, а другой - на заднем сиденье - выставил из окна ружейное дуло. Джип сигналил, требуя, чтобы Павел остановил машину.
   Не хватало ещё, чтобы эти придурки, открыли стрельбу в центре города. Павел рывком обогнал ехавший впереди пикап, свернул на набережную и помчался в сторону главного стадиона столицы. Через пару минут сбавил скорость, убедившись, что джип отстал.
  
   "Что творится в столице? Просто ужас какой-то по сравнению со спокойными Брежневскими временами", - не раз удивлялся Павел после того, как вернулся в Москву несколько дней назад.
   Софья Андреевна, слава Богу, уже оправилась после сердечного приступа, и Андрейка скоро вернётся из спортивного лагеря. Всё налаживается. Даже опасения относительно предстоящего трудоустройства оказались напрасными. Утром он встречался с полковником Иваньковым. По дороге к нему и подвернулся под машину Павла бандитский джип.
  
   Беседа с Иваньковым обнадёжила Павла. Просматривая анкеты и характеристики отставного майора, полковник то и дело хмыкал, покачивал лысой, словно полированный шар, головой, бубня при этом себе под нос:
   - Училище с отличием... Владение четырьмя языками... Два ранения и две боевые награды... Благодарность руководства Приднепровской республики. - Отложив в сторону документы, он подвёл итог: - Такому офицеру негоже прозябать в положении пенсионера. Поговорю, с кем следует. Думаю, что для вас найдётся работа ...
  
   Покинув кабинет Иванькова, Павел поехал на юго-восток Москвы, решив навестить друга детства Владимира Строкова. Последние лет пятнадцать они виделись редко, и каждая встреча с другом радовала и удивляла Павла. Кто бы знал, что из тощего хулиганистого паренька Вовка Строков к сорока годам превратится в персону с дородной фигурой и округлым животиком. Станет признанным живописцем с импозантной внешностью человека богемного мира. Но задиристый и неуёмный характер у Строкова оставался прежний.
  
   ***
  
   Владимир приобрёл известность благодаря персональной выставке, состоявшейся в Дании. Последний раз Павел видел друга несколько лет назад, во время очередного отпуска, как раз после триумфального возвращения Строкова из Копенгагена. Володька был полон творческих замыслов, мечтал заняться обустройством мастерской, расположенной в подвале кирпичного дома в Лефортове.
   Зная беспробудную лень друга, Павел сомневался в том, что в мастерской художника произошли изменения. Его предположения оказались верными. Владимир, в обнимку с рыжеволосой девицей, восседал за столом, на котором возвышалась батарея пивных бутылок. Два типа, неопрятного внешнего вида, слонялись по углам мастерской, заставленной мебельным хламом. Вовка с юношеских лет увлекался собиранием старых книг и часовых механизмов, но особую страсть испытывал к старой мебели. Тащил домой всё, что удавалась добыть: стулья, кресла, столики, зеркала, обнаруженные на чердаках или выброшенные жильцами при переездах из прежних квартир.
  
   - Пашка! - радостно завопил художник, увидев вошедшего в мастерскую Анохина. - Не верю глазам! Ты вернулся или опять проездом? Какой праздник сердцу! Сейчас устроим по этому поводу сабантуй.
   - Я на машине, - сообщил Павел, обнимая закадычного друга детства. - Предлагаю перенести проведение сабантуя ко мне домой. Собирайся. А я, тем временем, посмотрю, что нового ты сотворил в искусстве.
   Спустя минут двадцать Анохин и Строков подъехали к дому Павла. На скамейке у входа во флигель отдыхал парень в джинсах и синей рубахе. Тот самый, который был за рулём в чёрном джипе. Заметив Павла, он помахал рукой, подходи, мол, не опасайся. Когда Павел приблизился, протянул ему пачку дорогих сигарет и предложил закурить. Павел ответил, что с наглецами не курит, но парня ответ не смутил.
   - Забудь о происшествии на дороге, - ухмыльнулся он. - Предъявы тебе по этому делу не будет. А вопрос имеется. - Парень напыжился: - Скажи, братан, куда ты спрятал одного из шести оловянных солдатиков? Если добром его не отдашь, силой заставим.
  
   2. Тайна офицерской шкатулки.
  
   - О каких солдатиках говорил этот тип? - спросил Строков после второй рюмки шведского абсолюта. - Не о тех ли, что ты мне показывал в детстве? Почему он требует их отдать?
   - Сам не пойму, - мрачно ответил Павел. - Понимаешь, накануне моего приезда в Москву в квартиру забрались воры и украли, среди прочих вещей, шкатулку, в которой хранились шесть оловянных солдатиков. Соня расстроилась, узнав о пропаже шкатулки. Когда я уезжал в первую командировку, тётя, опасаясь, что не доживёт до моего возвращения, рассказала, что эта шкатулка хранит в себе некую тайну. Об этом она и мой отец слышали в детские годы от своего дедушки - царского генерала, Павла Николаевича, в честь которого я получил своё имя. Генерал был славным воякой, но, кроме боевых наград, не нажил состояния. Он любил семью и детей, переживал, что не может обеспечить им достойную жизнь. Однажды, показывая детям шкатулку с солдатиками, сказал, что в ней заключён секрет, благодаря которому их семья может стать одной из самых богатых в городе.
   - Отчего же генерал не воспользовался этим секретом? - резонно спросил художник.
   - Думаю, он не знал тайну шрифта, утраченную ещё до его рождения. Шкатулка с солдатиками принадлежали его предку, офицеру одного из уланских полков. Согласно сохранившемуся в семье преданию, он привез её из Парижа после завершения в Европе наполеоновских войн. А прадеду моему, Павлу Николаевичу, было известно от своего отца только лишь то, что надо беречь шкатулку, в которой содержится ключ к указанию места, где спрятаны ценности и важные для России реликвии. Но он не знал, что обозначают буквы и цифры на крышке шкатулки и на подножии фигурок солдатиков. Очевидно, в них и кроется тайна, а точнее - ключ к разгадке тайны шкатулки уланского офицера...
  
   Софья Андреевна в радостном возбуждении готовила на кухне закуску для мальчиков - Павлу и его другу Владимиру, которого помнила ещё ушастым парнишкой. Наконец-то Павлик вернулся домой, и Андрейка скоро приедет из спортивного лагеря. Дом снова наполнится голосами Андрея и Павла, их друзей и приятелей, и она, в окружении молодёжи, забудет приступы меланхолии, которые мучили её в последнее время. Слава Богу, Павел вернулся живым и больше не уедет из дома. Может, женится, родит детишек на радость своей тётки, страдающей от одиночества. И Андрюша через год собирается поступать в институт. Дождаться бы этих счастливых минут. Теперь жизнь наладится, ― мечтательно размышляла Софья Андреевна, не зная, что недавняя пропажа шкатулки с солдатиками обернётся бедой.
  
   Тем временем, Павел рассказывал другу об автомобильной погоне за ним бандитского вида парней:
   - Я уверен, что это не случайное, а специально подстроенное, происшествие, - сообщил он Строкову. - Смотри: столкновение с джипом произошло утром, спустя минут десять после того, как я отъехал от дома. Мне рассказывали о подобных способах вымогательства денег на дорогах столицы, но в данном случае цель их была иной. Скорее всего, - устрашение, желание надавить на меня, чтобы я был сговорчивее в других вопросах. Это только что подтвердил парень в джинсах. Он уже поджидал меня около дома, значит, ему заранее был известен мой адрес. Заявив, что за столкновение с джипом не имеет ко мне претензий, он потребовал отдать ему игрушечного солдатика, который, якобы, находится у меня.
   - Погоди, погоди, - оживился Владимир и отложил в сторону яблоко, которое, слушая Павла, с хрустом жевал. - Если я правильно понял, шкатулку с солдатиками похитили неделю назад, накануне твоего приезда в Москву. Похитители, обнаружив, что не хватает одного из солдатиков, решили, что он у тебя. Откуда у них такая уверенность?
   - Действительно, откуда? Проще было предположить, что фигурка солдатика в виде барабанщика могла затеряться в доме или, что шестого солдатика взял Андрей. Тем более, что в последний раз я приезжал домой больше года назад.
   - Во всяком случае, из того, что ты рассказал, можно сделать несколько выводов, - глубокомысленно произнёс живописец. - Во-первых, тем, кто украл шкатулку, было известно об ёё секрете. Иначе, они не были бы так озабочены пропажей одного из солдатиков. Во-вторых, на вопрос, откуда им стало известно о тайне шкатулки, напрашивается ответ: скорее всего, от Софьи Андреевны или от Андрея. Или от лиц, которым кто-то из вас троих рассказал об этом. Ну, и самое главное. Похитителям известно о тайне шкатулке гораздо больше, чем нам с тобой.
  
   Слушая друга, Павел насмешливо думал: "Какой шустрый. С лёту понял самую суть, словно опытный сыщик из детективного повествования. Впрочем, Вовка всегда отличался железной логикой в рассуждениях и, в то же время, неуёмной фантазией в своём творчестве".
   - Может, Андрей рассказал кому-нибудь из приятелей о старинном предании. Молодёжи свойственно преувеличивать всё таинственное и загадочное. Но Андрюша - парень серьёзный, и друзья у него такие же, как и он, спортсмены. - Павел развёл руками. - Остаётся тётя Соня, больше некому.
   При этих словах Софья Андреевна, словно её позвали, вошла в комнату, неся сервизное блюдо с помидорчиками и огурчиками, сдобренными постным маслом.
   - Сколько раз говорила вам, что употребление крепких напитков без закуски - дурная привычка, - заявила она, ставя блюдо перед её любимыми мальчиками.
   - Соня, скажи, пожалуйста, - проникновенным тоном обратился к тётке Павел. - ты кому-то рассказывала о шкатулке с солдатиками до того, как её украли? Я имею в виду последние месяцы.
   - Истинный крест, никому не ни слова. Кроме Николая Матвеевича Феоктистова, с которым ты уже познакомился.
   - А после кражи? - поинтересовался Строков, подсаливая овощной салат.
   Софья Андреевна всплеснула руками:
   - Ну, как же! Час назад, заходил сотрудник милиции, уточняя сведения о вещах, которые были похищены. Спросил о шкатулке, сколько в ней было солдатиков? А когда я ответила, что, конечно же, шесть, он настойчиво, почти грубо, начал расспрашивать, как давно я видела, что в шкатулке имеется полный набор фигурок?
   Анохин и Строков переглянулись.
   - Ну, вот, - произнёс Владимир. - теперь не грешно и выпить. Софья Андреевна, салаты у вас потрясающие, и, к слову сказать, у вас отличная память. Скажите, как выглядел этот представитель милиции?
   ― Такой высокий мужчина в джинсах и синей рубахе, ― ответила тётя Соня.
   ― Это же твой знакомец, водитель чёрного джипа, - сообщил Павлу художник.
   Софья Андреевна удалилась, пожелав им приятного аппетита. Друзья молчали, осмысливая события, связанные с пропажей старинной шкатулки. Часы над диваном скрипнули и гулко пробили несколько раз, сообщая время обитателям старого домика с мезонином...
  
   ***
  
   На следующий день Анохин с утра снова отправился в мастерскую Строкова. По дороге, всматриваясь в мелькавшие за окном трамвая городские пейзажи, думал, что город за время его отсутствия мало в чём изменился. В основном, перемены коснулись фасадов зданий, разукрашенных пёстрыми вывесками, В остальном, как и годы назад, те же дороги с колдобинами и асфальтовыми заплатами, тот же дребезжащий трамвайчик - ветеран городского транспорта, и всё тот же народ - москвичи и приезжие, заполнявшие улицы мегаполиса.
   Войдя в мастерскую, он окунулся в атмосферу художественного беспорядка. Казалось, что время остановилось в этом полуподвале, застряло на мертвой точке, независимо от того, что происходит на улицах и какие лидеры правят Россией.
   Владимир восседал за столом с пивной кружкой в руке, листая страницы книги. Рядом с ним, прилепившись к его грузной фигуре, что-то нашептывала ему та же девица с рыжеватыми волосами ― Люда (или в полном варианте ―Людмила). Ничего не переменилось со вчерашнего дня, подумалось Павлу. Но он знал, что картина вяло текущего бытия в мастерской друга обманчива. Владимир, был человеком инертным в быту и в жизненных мелочах, но, если дело касалось творчества, обладал взрывным характером и неудержимым напором, Загоревшись какой-то идеей, он с головой погружался в работу, пока его замысел не получал воплощения.
  
   - Пивка свежего хочешь? - вместо приветствия спросил Строков у вошедшего в мастерскую друга. - Вчера мы с тобой перебрали с выпивкой. По этой причине сегодня головка плохо работает.
   Соскользнув с массивного стула, художник достал из холодильника пару запотевших бутылок.
   - Не передумал помочь мне разобраться с пропажей шкатулки? - спросил Павел, переводя дух между глотками пива. - В этом деле много странных несоответствий.
   - Людей, укравших шкатулочку, мы, возможно, найдём, - махнул пухлой рукой художник. - Интереснее было бы разгадать тайну, хранимую игрушечными солдатиками. Но, как это сделать, без самой шкатулки? Тот, кто её похитил, сейчас тоже кусает локти, не зная, какая цифра была на основании шестого солдатика.
   - Парни из джипа или те, кто охотится за шкатулкой, не оставят в покое нашу семью, пока не отыщут фигурку барабанщика в форме солдата одного из уланских полков. Опасаюсь не за себя, а за Андрея и Соню.
   - Разве они не знают, что шестой солдатик находится у тебя?
   - В том-то и дело. Уезжая в Молдову, я в последний момент сунул его в карман, и потом не говорил никому об этом.
   - Надо бы предупредить Софью Андреевну и Андрея. Будет лучше, рассказать им всё, что связано с пропажей шкатулки.
   - На днях Андрейка вернётся из лагеря. Тогда и поговорю с ними об этом. Ну, а мы с тобой, что будём делать?
   Строков аппетитно хрустнул огурчиком, глотнул пивка и только тогда ответил:
   - Ты говорил, что двое из бывших твоих сослуживцев работает в уголовном розыске. Попроси их выяснить, кто такие парни из джипа и, с кем они связаны? Других концов у нас пока не имеется. Я же займусь личностью тётушкиного знакомого, торгующего старыми книгами. Торгаши подобного типа мне известны. Перекупщики! Занимаются книгами ради наживы - тем и отличаются от истинных букинистов.
   - Николай Матвеевич не похож на торгаша: тихий, интеллигентного вида старик, писатель.
   - Возможно, но проверить надо. Скажи, кто ещё мог быть посвящён в предание о существование тайника с сокровищами и реликвиями? У вас имеются родственники: дальние или живущие в других городах?
   - Насколько мне известно, нет. Надо уточнить у Сони. Она рассказывала, что у моего прадеда до переезда в Москву было родовое имение в Рязанской губернии, где-то на берегу Оки. Может, в тех местах и сохранились родовые связи по мужской или женской линии нашей семьи? Вполне вероятно, что мой предок, вернувшись с войны, устроил тайник в этом самом поместье.
   - Почему ты так думаешь?
   - Только предполагаю. После того, как Соня рассказала мне о шкатулке, я долго не мог успокоиться, пытаясь найти разгадку зашифрованной надписи. Я даже переписал цифры и буквы, указанные на крышке шкатулки, и цифры на подошвенных основаниях каждого из солдатиков. К счастью, листок с этой записью сохранился. Я принёс его, чтобы тебе показать.
   Строков долго вчитывался в страницу, вырванную из школьной тетради в клеточку.
   - Может, всё это выдумки? - неуверенно сказал Павел. - Возможно, прадед мой пошутил, рассказывая детям о тайне шкатулки?
   - Нет, не выдумки, - уверенно заявил Владимир. - Иначе, шкатулка не была бы похищена.
  
  
  
   3 Держись, дружище.
   Если бы Павел не выбрал профессию переводчика, он, наверное, стал бы художником или же музыкантом. Тетя Соня, поощряя творческие наклонности юного Павла, определила его в музыкальную школу, а потом - в изостудию районного Дворца пионеров. Софья Андреевна действовала не наобум - у племянника уже в детстве проявились способности к музыке и рисованию. В школьные годы Павел приобрёл среди однокашников славу талантливого карикатуриста и был неизменным участником всех капустников и музыкальных спектаклей. Ни у кого не вызывало сомнений, что Пашка Анохин после окончания школы займётся музыкой или изобразительными искусствами. Но судьба распорядилась иначе...
  
   Вернёмся на время в годы, когда Павел Анохин начинал службу в армии.
   Институт военных переводчиков являлся в те времена заведением полузакрытого типа, находящимся под опекой Генерального штаба. Поступить в сей институт, было не так-то просто. Павлу помогли рекомендация комсомола и знание французского языка. Говорить и писать на этом языке он научился благодаря стараниям Софьи Андреевны, проработавшей много лет в аппарате Министерства иностранных дел.
   Почему он решил поступать в такое не совсем обычное учебное заведение? Задавая себе этот вопрос, Анохин не мог бы дать ясный ответ. Может быть, определённую роль сыграл юношеский максимализм и преклонение перед памятью о погибшем отце? А может, сказалось романтическое восприятие тезиса о служении Родине после прочтения книг о подвигах российского воинства.
   Но как бы, ни было, своё первое назначение после окончания института лейтенант Анохин получил в пограничный район, распложенный в Средней Азии. Никакой романтики. Городок, где находился штаб погранвойск - убогое горное поселение, присыпанное серой каменной пылью. Летом - испепеляющий зной, зимой - холодные ветры и затяжные дожди из туч, застрявших между вершинами гор, нависших над городскими окраинами.
  
   Начальник штаба, участливо взирая на прибывшего лейтенанта, сообщил, что в городе имеется офицерский клуб, где можно поиграть в бильярд или выбрать книгу в библиотеке. Утешает, подумал Павел, и перевел разговор на дела служебные. А дела, которые поручали Павлу, тоже оказались не сахар: рутина обыденной канцелярской работы. Разве что переводы текстов, полученных в результате радиоперехвата. Работа нужная, но стоило ли ради этого корпеть несколько лет, изучая науки, необходимые специалисту по зарубежным делам? В душе он питал надежду, что будет служить в одной из ближневосточных стран - не зря, ведь, в институте особое внимание уделялось изучению языков персидского происхождения. К тому же, группа советских войск уже находилась на территории Афганистана.
   Оказавшись в крохотном городке, который посетить можно было только по пропускам, Павел затосковал: сможет ли он выдержать подобное существование, непривычное для столичного жителя? Однако, стиснув зубы, твердил себе, что он не пижон, паникующий из-за отсутствия цивилизованных туалетов, и что спать на койке в казарме комендантского взвода полезно для поддержания спортивной формы. Всё же, перспектива провести лучшие годы жизни, подшивая в папки бумаги, откровенно пугала Павла Анохина.
   Со временем всё утряслось - страхи превратиться в штабную крысу развеялись. Произошло это вскоре после прибытия в штаб майора Керимова.
   Марат Керимов появился в штабе не совсем обычным образом - подъехал к пропускному пункту, сидя на тощем ослике грязно-серого цвета. Всадник был облачён в потёртый халат, на голове - тюбетейка. Однако, спустя пару часов, в кабинете начальника штаба, он предстал перед Павлом в ладно сидящей на нём офицерской форме.
   - Лейтенант, отныне поступаете в распоряжение майора Керимова, - сообщил начальник штаба Анохину. - Надоело, поди, протирать штаны в штабных кабинетах и играть на барабане в офицерском клубе.
   С этого дня и началась для Павла Анохина нелёгкая служба в разведке.
  
   ***
  
   Спасительная полоска тени вдоль края ущелья позволяла укрыться от лучей нещадно палящего солнца. С каждым часом полоска становилась всё уже, а ближе к полудню тень исчезнет совсем...
   Второй день Анохин с Керимовым пробирались узким горным проходом, соединяющим Пакистан с юго-восточной частью Афганистана. Керимов сообщил, что местные пуштуны ведут осёдлую жизнь, а, всё едино, занимаются грабежами на основных торговых путях. Встреча с пуштунами не сулила им ничего хорошего, но другого выхода у Керимова с Анохиным не было. Более лёгкий Хайберский проход, ведущий из Пакистана к Кабулу, для них был закрыт.
  
   Присев на плоский камень передохнуть, Керимов сообщил, что до горного поселения пуштунов около получаса пути.
   - Надо найти место для тайника, - сказал он, устало вытирая потную шею. - Пуштуны обыщут нас самым тщательным образом. Спрячем фотоплёнку в потаённом месте, а потом заберём её. Как сказал бы мой дедушка: "Лучше спрячешь - легче вернёшь". А дед мой был очень мудрый старик.
   О других родственниках майор не рассказывал, но слова своего деда, часто цитировал.
  
   За полгода совместной работы Павел подружился с майором, но почти ничего не знал о наставнике и партнёре. Таджик по национальности, лет сорока, хорошо образован, знаток истории и культуры народов, говорящих и пишущих на фарси - языке древних персов. Вот и всё, что известно ему о Марате Керимове. Конечно, помимо его человеческих качеств, о которых узнал в результате общения с этим надёжным, как металлический трос, человеком.
  
   В отношении тайника Марат оказался прав. В каменном доме, куда привели двух путников, их первым делом обыскали, заставив раздеться догола. Хозяин дома - старик с измождённым, словно высеченным из камня, лицом, молча, слушал Керимова, объяснявшего, что они с племянником возвращаются с похорон родственника, работавшего в Пешаваре.
   - Почёму идёте этой дорогой? - спросил старик и не поверил довольно правдивому объяснению, что их ограбили, и не осталось денег, чтобы доехать поездом до Кабула через Хайберский проход.
  
   Их на самом деле обокрали на второй день после прибытия в Пакистан. Это случилось, когда они остановились в захудалом мотеле на окраине Пешавара. Ночью вскрыли багажник взятой в аренду машины и похитили сумку, в которой хранилась резервная сумма денег, предназначенных для подкупа пакистанских чиновников. Стечение непредвиденных обстоятельств. Но в их работе не должно быть случайностей. По крайней мере, они обязаны свести до минимума возможность подобных случаев.
  
   Путешествие в Пакистан было третьим по счёту из их совместных заданий. Предыдущие операции завершились успешно, но в этот раз дела не заладились уже с первого дня пребывания в Афганистане. Связник в Кабуле сообщил, что до пакистанского Пешавара им придётся добираться самостоятельно, а там действующий в регионе агент поможет им выйти на интересующий их объект.
   - А если ему не удастся узнать, где находится эта контора? ― спросил Керимов.
   - Ищите сами, - последовал краткий, весьма ценный совет.
   Опасения Керимова оправдались. Агент, на которого ссылался связник, сообщил, что интересующая их контора внезапно покинула арендованные помещения, переехав в другой город, предположительно, ― в Тархам на границе с Афганистаном.
   Хотя бы в чём-то им повезло: один из центров западных спецслужб, нацеленных на Афганистан, под прикрытием фирмы по оказанию информационных услуг действительно оказался в Тархаме. Установив данный факт, Керимов с Анохиным развили активную деятельность. В течении двух недель невдалеке от здания с вывеской "Восток-Запад" появлялась живописного вида музыкальная группа, организованная Анохиным. Музыканты исполняли популярные мелодии разных стран, собирая многочисленных слушателей, в том числе, посетителей "информационного" центра. Все, кто входил в здание данной конторы, оказались запечатлёнными на фотоплёнке, спрятанной в тайнике перед тем, как двое путников были захвачены в плен пуштунами.
  
   Сидя в тёмном сыром подвале, пленники шёпотом переговаривались.
   - Надо бежать, - шептал Павел, - не нравится мне этот старик. У него пустота в глазах, как у стервятника, который питается падалью.
   - До захода солнца вряд ли удастся вырваться. А в ночное время - не имеет смысла. Но на всякий случай, Паша, будь готов к действию.
   А если не повезёт? Если удобный случай так и не представится, размышлял Павел, уныло уставившись в темноту подвала. Тогда что? Что ожидает их впереди? Пуштуны их не отпустят, продадут кочевникам, а те, в свою очередь, отправят на рынок невольников. Это не фантазии и не страшилки. Он знал людей, проведших годы в рабстве на горных плантациях Афганистана, где выращивается сырьё для наркотиков.
   Павел прикрыл глаза. Будь, что будет. При любом раскладе нужно делать, как должно, и, кровь из носа, - доставить заснятую плёнку нашим в Кабул. Он с завистью слушал похрапывание уснувшего друга. Железные нервы у майора Керимова.
   Утром пленников отвели в помещение, предназначенное для трапез. Кроме них и охранника, остановившегося у дверей, в комнате находилась пожилая женщина, сервируя для чая низкий узорчатый столик. Павел сглотнул слюну - со вчерашнего дня маковой росинки во рту не было.
   - Ждут гостей, - пробормотал по-таджикски Керимов и кивнул Павлу, указывая на окна.
   Павел понял без лишних слов. Во дворе, перед домом, стоял виллис, за рулём которого скучал вооружённый автоматом водитель. Для побега окошки слишком малы, остаётся дверь, лихорадочно прикидывал Павел и сделал шажок к охраннику. Тот сдернул с плеча винтовку и скомандовал что-то, вроде "Стоять!"
   Лишь на мгновение он упустил из виду другого пленника, но этого было достаточно, чтобы майор запустил ему в голову тяжёлый кувшин. От неожиданного удара охранник выронил из рук винтовку, а пленники уже выскочили за дверь. Павел успел назвать Марата чемпионом по кувшинометанию, пока они выбирались из дома. Во дворе шофёр виллиса не успел даже пискнуть, как оказался выкинутым из машины.
   А потом началась погоня. По ухабистой, усыпанной камнями дороге несся виллис с двумя беглецами; за ним мчалась грузовая машина, в кузов которой набилось с десяток бойцов.
   - Береги патроны, - прокричал майор Павлу, стрелявшему по машине преследователей из трофейного автомата. Павел и сам понимал, что вся надежда на виллис и на этот вот автомат, и долбил одиночными выстрелами по колёсам грузовика. Вопрос жизни и смерти. Пуштуны, не раздумывая, зверски убьют их, если догонят.
   Всё-таки, они ушли от погони. Но и виллис в клубах пара замер посередине дороги. Не выдержало стальное сердце машинки - мотор заклинило от перегрева.
   - Чего молчишь? Утомился, исполняя соло на барабане? - пошутил Марат и обернулся к сидящему сзади Павлу. - Да ты, никак, ранен! Потерпи, я сейчас посмотрю.
  
   ... Временами Павел терял сознание, полностью вырубался, а когда приходил в себя, с радостным удивлением ощущал, что всё ещё жив, что двужильный Марат тащит его на своём горбу какими-то горными тропами. Часто делали остановки, и тогда, отвлекаясь от боли, Павел смотрел на небо и на покрытые снегом вершины гор. Нестерпимо хотелось пить, Хотя бы глоточек воды.
  
   - Держись, дружище, скоро дойдём, - повторял майор, глядя на бледного от потери крови Анохина и веря, что Барабанщик (позывной напарника) выдержит и останется жив.
   Завершающую часть пути через один из хребтов Гиндукуша Павел помнил смутно, словно отрывки из чёрно-белого фильма. Окончательно он пришёл в себя только в Кабуле, находясь на больничной койке. Главное, что живой, как сказал бы дед Марата Керимова...
   Шёл пятый год изнурительной и ненужной ни одному из народов Афганской войны.
  
  
  
  
  
  
   4. Француз, он же Мельник.
  
   Спустя месяц Анохина переправили из Кабула на родину, долечиваться в госпитале, расположенном в Душанбе.
   Наконец пришла весточка от Керимова. Её доставил вернувшийся из Афганистана солдат. "Дружище, рад, что ты идешь на поправку, - писал Марат, - извини, что не смог навестить тебя, обстоятельства не позволяли. Надеюсь, скоро увидимся. Я сам отыщу тебя..."
   Прочитав записку, написанную торопливым почерком, Павел вздохнул, вспоминая Марата, вытащившего его из плена. Такие друзья не часто встречаются в жизни. На душе неспокойно, сердце чувствовало, что с Маратом он не скоро увидится, а может, - уже никогда.
  
   Круговорот однообразных дней, пропитанных больничными запахами, подходил к концу. С каждым днём Павел чувствовал, как к нему возвращаются силы, и вынужденное пребывание в госпитале становилось непереносимым. Всё чаще тревожили мысли о Керимове. Жив ли он, здоров ли? Почему от него нет известий? Вероятно, занят майор выполнением важной разведывательной операций с новым напарником. Интересно, вспоминает ли Марат о Павле Анохине?
  
   Оказалось, что не забыл майор лейтенанта. Перед тем, как выписаться из госпиталя, Павел получил предписание явиться в городской военкомат для вручения ему правительственной награды. Процедура награждения прошла без помпы, но сердце старшего лейтенанта Анохина возликовало. Значит, жив Марат, если Павла награждают за успешное выполнение задания. Значит, удалось майору вернуться к тайнику в горной долине и доставить по назначению спрятанную фотоплёнку.
   Последние дни пребывания в госпитале Павел провёл в приподнятом состоянии духа. Сходил на почту, позвонил в Москву по межгороду и радостно сообщил подошедшей к телефону Софье Андреевне, что, возможно, в ближайшее время приедет в отпуск. Тетушка всхлипнула, и Павел вдруг зримо представил, как она прижимает к лицу кружевной платочек. Милая тётушка, как же соскучился по тебе твой племянничек, посвятивший себя воинской службе. Что расскажет он ей, когда приедет домой? О тяготах гарнизонной жизни, о величии мечетей и минаретов, о роскошных восточных базарах и синеве азиатских небес...
   Павел знал, что никто и никогда от него не услышит, включая любознательную Софью Андреевну, о том, что ему приходилось спать под открытым небом, шататься по перевалам и пыльным дорогам в лохмотьях странника, вкушать что попало, копаясь в мисках с едой грязными пальцами. И при этом, ежечасно рискуя быть схваченным моджахедами.
   Однако отпуск и встреча с тётушкой не состоялись. Не последнюю роль в этом сыграли способности Павла к рисованию. К тому же, после госпиталя Павел влюбился в женщину, живущую в Душанбе.
  
   ***
  
   Они познакомились в одном из городских ресторанов. С первого взгляда на сидящую за соседним столиком смуглолицую женщину Павел почувствовал, как учащённо забилось сердце. Ольга была не красавица, но удивительно хороша собой: правильные черты лица, ослепительная улыбка и, словно случайно брошенный в его сторону взгляд тёмных, как спелые вишни глаз. До чего хороша, подумал он, а душевное волнение, возникшее при этой мысли, отнёс за счёт бокала вина, выпитого им перед ужином.
   Если бы дело было только в вине, он забыл бы спустя какое-то время об этой женщине. Ан, нет - втюрился в Ольгу Петровну крепко и основательно, осознав данный факт спустя несколько дней после того, как увидел её впервые.
  
   Впоследствии, вспоминая своё знакомство с Ольгой, Павел удивлялся случайному стечению обстоятельств, благодаря которым произошла их встреча. В тот вечер он забрёл в первый попавшийся ресторан, почувствовав приступ голода после прогулки по городу. Ольга, тоже оказалась в том ресторане случайно: шла мимо, и у неё на правой туфельке сломался каблук. Знакомый официант вызвался ей помочь. Пока чинили туфельку, Ольга выпила чашку зелёного чая. За соседним столиком в одиночестве ужинал офицер. Почему бы и не познакомиться с симпатичным молодым человеком?
  
   Она легко сходилась с людьми, обожала шумные молодёжные вечеринки, хотя ей было уже за тридцать. А больше всего любила комплименты поклонников её талантов и яркой привлекательной внешности.
   Из письма Анохина художнику Строкову: " Уже неделя, как я покинул тоскливые помещения госпиталя. Чувствую себя, словно родился заново. Гуляю, слушаю щебетание птиц, размышляя о жизни и смерти. Но к чему мне все эти вечные философствования? Я впервые в жизни серьёзно влюбился в женщину, любовь к которой сделала меня счастливым... Не имеет значения, что Ольга старше меня. Родом она из Краснодарского края, сейчас живёт в Душанбе и работает экскурсоводом в местном художественном музее".
  
   Внезапный роман между Павлом и Ольгой напоминал пылающий под порывами ветра костёр. Они часто ссорились, но размолвки носили локальный характер, их любовные отношения возобновлялись, разгораясь, пуще прежнего.
   Ольга оказалась натурой деятельной, с заводным характером. Она всё время куда-то спешила, опасаясь пропустить интересное мероприятие или встречу с людьми, с которыми следует поддерживать отношения. Павел ходил вместе с ней по ресторанам, посещал концерты, премьеры фильмов и различные фестивали. Благодаря Ольге, познакомился со многими известными жителями столицы Таджикистана. Конечно, спустя время, он догадался, что за всеми этими "походами" кроется стремление Ольги быть в центре внимания общества, ловить на себе взгляды, жадных до женского пола мужчин, слышать за спиной восклицания: "Какая эффектная дама!" или "Чудо, как соблазнительна!"
   Однако, он продолжал сопровождать Ольгу, надеясь снискать благосклонность неугомонной спутницы. Но так не могло продолжаться долго.
   Однажды, когда они присутствовали на юбилее местного литературного корифея, к ним подошёл седовласый мужчина в национальном халате и в сапожках из мягкой кожи. Импозантного вида старик ласково поздоровался с Ольгой и бросил внимательный взгляд на Павла:
   - Радость моя, - продолжал таджик, обращаясь к Ольге, - сейчас мы поедем на дачу к хозяину. Мусса Джалилов такое пожелание высказал. А вы, молодой человек, можете поехать с нами.
   - Кто это? - спросил Павел, когда старик отошёл. - И кто такой этот Джалилов? Почему ты должна ехать к нему на дачу? - засыпал он Ольгу вопросами.
   - Никому я ничего не должна, - неожиданно зло ответила Ольга.- Просто, не всегда приходится делать только то, что хочется. - Помолчав, добавила: - Старик, который со мной разговаривал - Турсунзода - один из помощников Муссы Джалилова, всесильного человека, негласного хозяина старого городского рынка. Иногда Джалилов устраивает в загородной резиденции вечеринки для партийных боссов с приглашением известных артистов и музыкантов.
   - А причём здесь ты? - продолжал он допытываться, хотя догадался, зачем приглашают привлекательных дам на встречи подобного рода.
   - Ничего плохого, - усмехнулась Ольга Петровна, - просто государственным деятелям на отдыхе хочется видеть вокруг себя не скучные партийные физиономии, а интересных людей и красивые женские лица. Поехали, сам увидишь.
   Он поехал и всё увидел. Загородная резиденция хозяина рынка представляла собой роскошный сад в стиле английского пейзажного парка, в глубине которого находился дом, напоминающий феодальный замок средневекового Заравшана. В саду на лужайках изумрудного цвета и вдоль берега каскада искусственных водоёмов стояли столы с грудами фруктовых плодов, восточными сладостями и прохладительными напитками. Приглушённые звуки музыки струились между южных растений, соответствуя романтическому характеру сада.
   Музыкантов Павел увидел, когда они вышли на усеянный розами партер перед фасадом дома. Оркестр разместился на отдельном помосте, человек десять, в строгих чёрно-белых одеждах. А почётные гости возлежали на подушках, раскинутых по большому ковру. Словно патриции древнего Рима в окружении рабов, подумалось Павлу. Действительно, вокруг элиты суетилось несколько человек, готовых броситься выполнять желания своих повелителей. Мелкая сошка, чиновники и лизоблюды, мысленно сплюнул Павел и повернулся к Ольге:
   - Кто из них босс, в честь которого устроили этот праздник жизни?
   - Секретарь обкома, - шепнула Ольга, кивнув на лысоватого человека с вздымающимся животом под распахнутой летней рубашкой.
   Всего в парке собралось несколько десятков приглашённых людей, в основном - дамы и мужчины в европейских одеждах. Ни одной женщины в традиционных восточных нарядах.
   Когда стемнело, в парке вспыхнуло множество разноцветных фонариков. И началась откровенная пьянка. То и дело в саду раздавались громкое пение, похожее, скорее, на рёв, хохот или вопли повздоривших между собой людей. К столику Ольги и Павла подходили разные типы, приглашая даму на танец или требуя выпить с ними на брудершафт. Павлу это изрядно поднадоело. Скучные и лживые люди собрались на праздник, устроенный в честь большого начальника. И веселье у них фальшивое, не такое, как у нормальных людей.
   Хмуря брови, Павел мрачно поглядывал на подругу, танцующую с щупленьким мужичком в полотняном костюме. Вскоре появился хозяин дома Мусса Джалилов, трезвый, с мягкими вкрадчивыми движениями и с улыбкой, застывшей среди пухлых лоснящихся щёк. Спросив, не скучает ли Павел, предложил посетить беседку, где можно насладиться ароматами курительных смесей из старинных кальянов.
   В беседке и произошла памятная для Анохина встреча с незнакомцем, которого он впоследствии упорно искал.
   Незнакомец подсел к столу, за которым Павел курил кальян, поздоровался и выложил на стол перед ним фигурку металлического солдатика...
  
   На следующий день Павел беседовал в крохотном кабинете с сотрудником госбезопасности, к которому направил его дежурный офицер КГБ.
   Капитан Овечкин Виктор Михайлович, пожилой человек с залысинами, выслушал Павла, а затем прочитал его заявление, изложенное в форме армейского рапорта.
   - Ты уверен, что это вербовка с целью получения разведданных? - спросил он, закончив чтение.
   - Уверен. Хотя речь шла о содействии в доставке через границу контрабандных товаров. Незнакомца особо заинтересовала моя прежняя служба в штабе пограничного округа. К тому же, нет сомнения, что он иностранец европейского происхождения. Внешность тут не причём. Едва уловимый акцент выдал в нём человека, отлично знающего русский язык, но родившегося или долго жившего в одной из европейских стран.
   - Тебе виднее, - не стал возражать капитан - Опиши, подробно внешность этого человека.
   Раскрыв папку, в которой принёс своё заявление, Павел достал лист плотной бумаги и протянул его капитану:
   - Говорят, что у меня получаются зарисовки, сделанные по памяти. Этот портрет незнакомца я набросал, как только вернулся домой с дачи Муссы Джалилова.
   Взяв рисунок, капитан куда-то ушёл, буркнув Павлу, чтобы обождал его в коридоре. Ждать пришлось долго. Павел то и дело посматривал на часы - он уже отвык от ожиданий в коридорах госпитля. Наконец появился Овечкин, глянул на Павла, словно не узнавая его, и неожиданно улыбнулся.
   - Проходи в кабинет. Заждался, думаешь, о тебе забыли. Не забыли, никак не могли забыть, - приговаривал он, усаживаясь за стол и убирая в сейф принесённую папочку.
   - Ну, и вляпался же ты в историю, - сообщил он с простодушной улыбкой, отчего ещё больше стал походить на запанибратского обывателя. - Незнакомец-то твой - не агент иностранной разведки, а матёрый бандит, засветившийся несколько лет назад на Ближнем Востоке. Разыскивается полицией разных стран в связи с причастностью к транспортировке в Европу наркотиков. Одно из имён, под которым он значится в полицейских досье, Клод Кантрель, а в криминальном мире он известен как Француз или Мельник. Вообще-то, личностями данного типа занимаются в другом ведомстве. Но тут особый случай, начальство решило действовать объединёнными силами.
   - Ну, и действуйте, флаг вам в руки, - отреагировал Павел, уставший от недомолвок. Что-то темнит капитан, не спешит сообщить, что нужно от старшего лейтенанта Анохина?
   - Торговля наркотиками в крупных масштабах дело серьёзное. Но не факт, что Француз занимается только этим. Не исключено, что он связан с деятельностью иностранных разведок. Руководство решило подключить тебя к оперативным действиям по Французу. Ты зачем-то нужен ему. Вот и выясни этот вопрос. А главное - выясни, с какой целью он появился в нашей стране.
   - Но я собираюсь в отпуск, - промямлил Павел. - К тому же, я на службе, только служу в другом "огороде".
   - Эти вопросы уже согласованы, - заверил Овечкин. - Вот, запомни адрес конспиративной квартиры, где тебя будут ждать твой связник и напарник - специалист по борьбе с наркоторговлей.
   - Разве в Советском Союзе не отсутствует наркомания?
   - Отсутствует. Так утверждают средства массовой информации, - усмехнулся капитан КГБ и напомнил: - Не забудь сделать рисунок игрушечного солдатика, который тебе показал Француз. Странный он выбрал пароль для связи.
   А Павел подумал, что эта игрушка очень похожа на фигурку одного из солдатиков, привезённых из Франции его прародителем почти 150 лет назад.
  
  
  
   5. Старый рынок.
  
   На следующий день Павел отправился на явочную квартиру в одном из старых кварталов города. По дороге, внутренне усмехаясь, вспоминал инструкции, полученные им в здании Госбезопасности.
   Наставлял его таджик средних лет в спортивном костюме, стройный и мускулистый, напоминающий телосложением атлета-гимнаста.
   - Соблюдайте все правила посещения явочной квартиры,- говорил атлет. - Некоторые из них могут показаться формальностью, но это не так. Например, одежда, в которой вы приходите на конспиративную явку, должна быть неброской, не отличаться от той, что обычно носят русскоязычные жители Средней Азии. Или время посещения явки. Оно не должно привлекать внимание. Избегайте приходить поздно ночью или в такую рань, когда жильцы в округе ещё видят сны...
   Большинство из данных правил были известны Павлу, но он помалкивал, кивал головой, давая понять, что внимательно слушает.
  
   Направляясь на явку, Анохин с волнением ожидал встречи с напарником. Хорошо бы он оказался человеком спокойным и вдумчивым, таким, как капитан Овечкин. Ему вспомнились слова Марата Керимова, что в спецслужбах работают разные люди и что в разговорах с ними, особенно с сотрудниками контрразведки, надо уши держать востро и не брякнуть чего-нибудь лишнего. Посмотрим, что это за специалист по борьбе с наркотиками, и будем придерживаться советов Керимова.
   Выйдя на центральную улицу, он ускорил шаги, не глядя по сторонам. Ему не нравилась архитектура помпезных зданий в стиле сталинского ампира. Их фасады, давно не помнящие ремонта, навевали тоску, свидетельствуя об отсутствии заботливого хозяина. Иное дело кусочки старого Душанбе ближе к окраине города, сохранившие колорит восточного поселения. Или же Старый рынок, к которому он уже подходил. До назначенного времени встречи с напарником оставалось около часа.
  
   По обширной территории Старого рынка разносился многоголосый гул, похожий на монотонное жужжание осиного роя. Люди торговались, спорили, объяснялись, чуть ли на всех языках и наречиях Средней Азии.
   Рассматривая рыночную толпу, Павел выхватывал из неё наиболее яркие типажи, чтобы запечатлеть их затем в зарисовках (надо же порадовать тётю Соню). Седовласые старцы, чинно сидящие у входа на рынок; восточные женщины, закутанные с головы до ног в тёмные одеяния; продавцы, нахваливающие товар; нищие, тянущие руки за подаянием. И, конечно же, загоревшие до черноты ребятишки, снующие, словно юркие тараканы, между прилавков.
   Один из них, приблизившись к Павлу, протянул тюбетейку. Коверкая русскую речь, скороговоркой изрёк:
   - Деньгу давай. Узнаешь что-то важное про женщину по имени Ольга-ханум.
   Получив монету, мальчишка шёпотом сообщил:
   - Не ходи больше к ней. Она скоро станет матерью и женой большого начальника.
   - Откуда тебе известно? - спросил Павел, удерживая пацана за ручонку.
   - На рынке всё знают, - вырвав ладонь, паренёк растворился в толпе.
   До Павла не сразу дошёл смысл услышанного. Может, мальчишка что-то напутал, имея в виду другую женщину? Вряд ли. Ольгин дом находится около рынка. Столь эффектную женщину давно заприметили рыночные торговцы. К тому же, он сам не раз появлялся на рынке в сопровождении Ольги, покупая ей фрукты и восточные сладости. Если мальчишка не врёт, что же тогда получается? Его Ольга собирается замуж за начальника, продолжая любовные свидания с Павлом. Какого ещё, к чёрту, начальника! Не Муссы ли Джалилова - хозяина этого рынка? И от кого она ждёт ребёнка?
   Эти мысли ошарашили Павла. Взглянув на часы, понял, что ему пора идти на явочную квартиру. Но вечером он встретится с Ольгой и прояснит услышанную о ней на рынке молву.
  
   Встреча на конспиративной квартире состоялась в точно назначенный час. Коренастый мужчина, окинув цепким взглядом фигуру вошедшего Павла, представился:
   - Титоренко. Семён Семёнович. - Улыбнувшись, утвердительно предложил: - Попьём настоящего восточного чая и, заодно, обсудим, как нам с тобой жить дальше.
   За чаем и разговорами выяснилось, что Титоренко служит в органах внутренних дел в капитанском чине и несколько лет назад окончил Высшую школу милиции.
   - Ну, а ты, как я понимаю, прибыл сюда из Москвы? - поинтересовался Семён Семёнович и, выслушав краткий ответ, пояснил: - А я прибыл сюда из Сибири. Но родом-то я с Украины, из донских казаков.
   На казака Семён Семёнович был не похож. Скорее, на матёрого уголовника, освободившегося из заключения. Невысокий рост, плечи широкие, в распахнутом вороте виднеется волосатая грудь с причудливой татуировкой. На пальцах рук татуировки в виде перстней, а во рту тускло поблескивают металлические зубные коронки.
   Заметив, что его рассматривают, Семён Семёнович объяснил, что по легенде он является вором, находящимся в розыске и скрывающимся от милиции в Средней Азии.
   - Моя задача - внедрится в одну из банд, контролирующую уличных торговцев наркотиками, - неспешно, рассказывал Титоренко, растягивая слова. - Это, так сказать, для начала. Основная же цель задания - Француз, предварительно выявив его связи, а также дела, которые привели его в наши края.
   - Я вот, что думаю. Не надо тратить драгоценное время, ожидая пока объявится посланник Француза, - запустив пробный шар, Павел посмотрел в глаза собеседника. - Может, попытаться ускорить события.
   - Правильно мыслишь, - оживился Семён Семёнович.
   Вынув из сумки пакет, он достал из него солидную пачку денег, и произнёс с ухмылкой:
   - Видно, важная птица этот Француз. Руководство не стало жмотничать на финансировании расходов. Ну, и ладненько. Без денежных средств, трудно нам будет сыграть роли, мягко говоря, нехороших людей. Так что, Павел Николаевич, начинай ускорять события. Посещай рестораны, трать деньги на женщин, азартные игры, проявляй интерес к злачным местам, в том числе, где балуется марихуаной и кокаином. Словом, привлекай внимание, не забывая, что кто-то из людей Француза за тобой наблюдает.
   - Да, вот что ещё, - произнёс Анохин. - Обрати внимание на Муссу Джалилова. Говорят, он хозяйничает на Старом рынке. Если там торгуют наркотиками, делается это с его ведома. Но важно другое. Француз встретился со мной в загородном доме Джалилова. Я уверен, что тут не обошлось без участия хозяина рынка.
   Договорившись о следующей встрече и способах связи, они расстались. Первым уходил Павел. Уже в прихожей, бросив взгляд на Семёна, спросил о наколках, говорящих о его принадлежности к криминальному миру.
   - Та, что у меня на груди, фальшивая, - ответил специалист по борьбе наркотиками, - а на пальчиках и на плечах - подлинные, сделанные по глупости в молодые годы.
  
   Уже неделю Павел шатался по злачным местам Душанбе. Пока без всякого результата. Связник, обещанный Французом, не объявлялся. Зато Павел частенько ощущал на себе взоры чьих-то глаз, наблюдающих, как он шикует по кабакам или рискует деньгами в игорных притонах. К концу каждого дня он так напивался, что с трудом добирался домой. Он не прикидывался, изображая вдребезги пьяного, а сознательно доводил себя до такой степени опьянения, что на следующий день чувствовал себя омерзительно. Всё из-за Ольги. Из-за ссоры с любимой после того, как стал выяснять у неё то, что услышал на рынке? Ольга в ответ психанула, заявив, что она свободная женщина и будет сама решать, что пристойно для одинокого человека, а что аморально. И, если Павел не согласен с такой постановкой вопроса, то пусть катится обратно в Москву, к своей обожаемой тётушке.
   Вопрос, от кого Ольга ожидает ребёнка, так и остался открытым
  
  
   6. Иллюзии на фоне восточного колорита.
  
  
   Но служба - есть служба. И он заставлял себя ежедневно выполнять отведённую ему по сценарию роль пьющего человека и азартного игрока. Однажды даже позволил себе проиграть на рынке в "напёрстки" крупную сумму денег, о чём тут же и пожалел, глядя на лица шулеров.
   Спустя пару дней после данного казуса, он снова прогуливался по рынку, втайне надеясь на встречу с Ольгой (она часто бывала здесь, будучи лакомкой и любительницей винограда). Сердце Павла сладостно замерло, когда кто-то сзади тронул его за плечо. Обернулся и разочарованно выдохнул воздух, увидев знакомого мальчика в тюбетейке.
   - "Деньга давай", - передразнил парнишку Павел и спросил, наклонившись к его лицу: - Хочешь сообщить мне какую-то гадость про Ольгу Петровну?
   В ответ Гаврош душанбинских улиц повлёк его за собой в направлении чайханы. В переполненной людьми чайхане Павла провели в отдельную комнату, где Мусса Джалилов, отдуваясь, пил обжигающий губы чай; тёмнолицый таджик услужливо обмахивал его веером. Повинуясь жесту хозяина, он исчез, а Мусса пригласил Павла присесть.
   - Говорят, что ты в пух проигрался, - произнёс он, перебирая толстыми пальцами чётки. - Откуда только деньги берёшь?
   - Тётка продала в Москве дачу, - охотно сообщил Павел заготовленное объяснение.
   - Пока что гуляй, но в меру, - проворчал Мусса. - Скоро приступишь к службе при штабе округа. Тогда появится у тебя возможность заработать большие деньги. Говорю это по поручению известного тебе человека, - достав из кармана халата игрушечного солдатика, Джалилов показал его Павлу.
  
   "Хозяин рынка" не обманул. Спустя несколько дней Анохин узнал, что ему предписано проходить дальнейшую службу в архивном отделе штаба военного округа.
   - Как это вам удалось? - льстиво поинтересовался он у Джалилова при следующей встрече с ним.
   - Друзей иметь надо. У меня и в обкоме партии есть покровители - самодовольно ответил Мусса. - Кстати, надо будет скопировать парочку документов с места твоей новой службы. Каких именно документов, объяснит твой знакомый, который вручил мне игрушечного солдатика.
   - Интересно, кто он? Вроде бы, смахивает на иностранца. - Павел надеялся хотя бы что-то выведать о Французе.
   - Много знать будешь - умрёшь совсем молодым, - изрёк Мусса, переиначивая русскую поговорку.
   Новости были столь значительными, что требовалось срочно сообщить о них Титоренко. Павел заглянул в табачный киоск и попросил флегматично жующего продавца:
   - Срочно передайте, ака, для Семёна Семёновича, что свидание состоится завтра в полдень. - Это значило, что Павел ждёт Титоренко на конспиративной квартире немедленно, как только тот получит об этом известие.
   Выслушав Павла, Семён Титоренко хлопнул себя по бокам:
   - Значит, французик всё-таки занимается шпионажем. Может, осуществляет это одновременно с контрабандой наркотиков из азиатских стран. Вероятно, в этом ему помогает Джалилов. Он, как я выяснил, каким-то образом причастен к оптовым закупкам наркотического сырья, поступающего из горных районов. Хорошо бы установить, где именно это сырьё перерабатывается. Что касается Француза с Джалиловым, надо брать обоих голубчиков, когда будут прямые доказательства их вины. А таких фактов у нас пока не имеется. Надеюсь, в скором времени кое-что прояснится...
  
   Скоро, совсем скоро, мечталось Павлу Анохину, он вернётся домой. Конечно же, он поедет в Москву с Ольгой, и любимая женщина подарит ему в столице сына или же доченьку. Вот только сперва надо разобраться с Французом.
  
   В ожидании предстоящей встречи с Французом он отправлялся утром на службу в двухэтажное кирпичное здание. Новая работа оказалась не пыльной в образном смысле данного выражения. А натуральной пыли как раз в избытке хватало на полках с документами, в том числе, совершенно секретными.
   Однако, Француз не спешил объявляться. После работы, Павел спешил в офицерское общежитие, чтобы переодеться и отправиться к Ольге. Но в последнее время она избегала встречаться с ним, ссылаясь на занятость или на мероприятия, на которые не могла пойти вместе с Павлом.
   Что делать бедному старшему лейтенанту? Как лечить сердечную рану и как вынести боль любовных страданий, усугублённую муками ревности? Ответа Павел не находил, продолжая героические попытки наладить отношения с Ольгой.
   В воскресенье - единственный свободный от службы в архиве день - Павел отправился к Ольге домой, намериваясь пригласить её в парк, расположенный на берегу Комсомольского озера. Он долго и безуспешно стучал в знакомую дверь небольшого дома. Стучал до тех пор, пока на шум не выглянула соседка и сказала, что Ольга недавно уехала на машине с каким-то мужчиной.
   Павла охватило чувство разочарования. Зря надеялся провести с Ольгой день на природе. А затем почувствовал ревность. С каким мужчиной она уехала? Неужели, с Джалиловым, у кого ещё в округе имеется большой чёрный автомобиль?
   Промаявшись около часа в ожидании непутёвой подруги, он поймал такси, попросив водителя отвезти его к загородному дому Джалилова. У ворот в усадьбу стояли автомобили, среди которых машины Джалилова не было. Торчащий при въезде охранник преградил Павлу путь, заявив, что приказано никого не пускать. В это время из калитки в чугунной ограде вышел седовласый мужчина.
   - Турсунзода, мне срочно надо повидать Муссу,- бросился к нему Павел, признав в нём секретаря Муссы.
   - Придётся подождать, у хозяина важный гость. Я скоро вернусь и сам доложу о тебе. - Обращаясь к охраннику, приказал: - Пропусти и распорядись, чтобы нашего друга напоили чаем.
   В ожидании секретаря Павел вышел из дома в парк. На лужайке перед фасадом особняка целое море роз всех цветов и оттенков. Погружённый в тревожные мысли, он не стал любоваться красотами сада. Похоже, что в доме Ольги не было. Пропади пропадом условности восточного этикета. Надо было спросить, здесь ль Ольга? Может, она сейчас гуляет по саду в общении с хозяином дома.
   Подходя к садовой беседке, он услышал голоса находящихся в ней людей. Нехорошо подслушивать, но он должен убедиться, что Ольги в беседке нет. Стены паркового сооружения - полотнища из китайского шёлка - позволяли отлично слышать, о чём говорили внутри. Павел узнал голос Джалилова:
   - Машина с афганским грузом прибудет в пятницу или в субботу. - Голос Муссы снизился почти до шёпота: - Пятьдесят килограммов чистого героина, это в валюте около миллиона долларов.
   Незнакомый мужской баритон:
   - Когда и как наш друг будет расплачиваться?
   - Как договаривались. Оплата поступит на банковские счета в Швеции и Финляндии. Наши люди сообщат нам об этом. Только тогда Мельник сможет забрать груз с территории старых хлопковых складов...
   Не дожидаясь окончания разговора, Павел спрятался за кустами жасмина - надо узнать, с кем разговаривал хозяин усадьбы. Каково же было его удивления, когда из беседки вместе с Муссой вышел пузатенький секретарь обкома. Тот самый, на которого ему с почтением указала Ольга на вечеринке в этом же парке.
  
   Операция по захвату груза наркотиков готовилась основательно. Помимо сотрудников госбезопасности и милиции, был задействован комендантский взвод штаба округа. К четвергу территория складов была оцеплена. Мышеловка готова захлопнуться. В пятницу к месту прибытия транспорта приехали генерал милиции и генерал службы государственной безопасности. Оба сидели, насупившись, в неприметных с виду автомобилях. Так и не дождавшись захвата контрабандного груза, они ретировались в кабинеты.
   Крупная партия героина не прибыла к хлопковым складам ни в пятницу, ни в субботу. По данному поводу капитан Овечкин высказался однозначно: кто-то предупредил о засаде. Цель и место засады держались в секрете, значит, нашёлся предатель среди узкого круга людей, знающих о готовящейся операции. А другой капитан - Титоренко - запросил санкцию на срочный арест Муссы Джалилова, но ему отказали, ввиду необходимости выяснения всех обстоятельств дела. Зря отказали. Спустя день в загородном доме Джалилова обнаружили его тело с перерезанным горлом. В кармане халата хозяина рынка находился листок бумаги с двумя словами: "Смерть предателям".
   Титоренко и Овечкин считали, что убийство Муссы - дело рук Француза, для которого и предназначался груз героина. Их уверенность основывалась на том факте, что в комнате, где проживал Анохин, был обнаружен листок с таким же текстом, как и в записке, найденной в кармане убитого Джалилова. Причём, в записку, предназначенную Анохину, был завёрнут оловянный солдатик.
   ― Ты, Павел, родился в рубашке,― сказал Семён Титоренко. ― Просто случайно тебя не успели убить.
   Капитан Овечкин высказал предположение, что Француза теперь не поймать. Разве что, поможет счастливый случай...
   Тем временем, Павел находился в удручённом стоянии духа. Его отношения с Ольгой оборвались окончательно и бесповоротно.
   В тот день, когда он подслушал разговор о наркотиках, он всё-таки встретился вечером с Ольгой. На вопрос, где она пропадала весь день, Ольга призналась, что ездила к знакомому акушеру и прервала беременность. В запале она выкрикнула в лицо Павлу, что ребёнок был от него
   "Был не успевший родиться ребёнок! А теперь его уже нет! Она решила избавиться от моего дитя", ― с горечью думал Павел, потрясённый словами Ольги.
   Такого предательства он простить ей не мог.
  
   Два генерала совещались в здании Комитета государственной безопасности. Предстояло решить непростые вопросы. Волновали не последствия в связи с ускользнувшим шпионом, а ситуация с личностью одного из крупных партийных работников. Быть такого не может, сошлись в мнениях генералы. И стали думать, как им выйти из щекотливого положения...
   Капитана милиции Титоренко, якобы за провал операции по захвату груза наркотиков, понизили в звании, а сотрудника госбезопасности Овечкина, сослали служить в провинцию, подальше от глаз начальства. Что же касается старшего лейтенанта Анохина, его срочным приказом направили переводчиком в десантный полк, воюющий в Афганистане.
   Перед тем, как отправиться к новому месту службы, Павел решил попрощаться с окрестностями Душанбе. Ранним утром он доехал на автобусе до развалин древней Гиссарской крепости. Выйдя в поле, долго лежал в высокой траве, смотрел в небо с облаками, плывущими над вершинами гор. Надо жить проще, ― размышлял Анохин, ― чаще заглядывать в глубину небес, любоваться природой, помнить о предках и, ни в коем случае, не замыкаться на собственных бедах.
   Спустя много лет, вспоминая годы, проведённые на Ближнем Востоке, и себя молоденьким офицером, Анохин вздыхал: "Годы иллюзий. Мечтательных и не всегда верных суждений. Время надежд и внезапных разочарований. Но жизнь, как говорится, расставила всё по своим местам".
  
  
  
  
   7. Суета вокруг флигеля.
  
  
   Выйдя в отставку в майорском чине, Анохин часто мысленно обращался к временам своей воинской службы. Вспоминал друзей, боль утрат, тяготы повседневной армейской жизни и те мгновения счастья, которые, все-таки, были в его нелёгкой работе. По сути, другой жизни он и не знал. Жёлторотым птенцом очутился в казармах, где готовили для армии специалистов, владеющих иностранными языками. Потом были Средняя Азия, Ближний Восток, Белоруссия и Приднестровье. Когда майора комиссовали, ему исполнилось тридцать семь лет. Впереди была целая жизнь.
  
   Возвращаясь в Москву из Тирасполя, Павел остановил машину около невзрачного с виду мотеля на въезде в город Калугу. Надо было переночевать, чтобы с рассветом рвануть на Москву, и уже к обеду добраться до дома.
   Во дворе мотеля с десяток солдат под руководством прапорщика возводили щитовое здание радом с домом, на фасаде которого красовалась вывеска: "Гостиный двор". Охранник, показав места для парковки, пояснил, что оформление постояльцев находится в доме с вывеской и там же - столовка с буфетом. Оформив пребывание в мотеле на ближайшие сутки, Павел вышел во двор. Рядом с его запылённым фордом плечистый прапорщик объяснял что-то охраннику в полувоенной форме. Подойдя к ним, Павел понял, что речь идёт о его машине.
   - На этой американской старушке, - вещал прапорщик, - с ветерком прокатиться можно было лет тридцать назад. А теперь она не обгонит даже велосипедиста. На таком транспорте только картошку с рынка возить.
   - Я как раз собираюсь на рынок. Давайте, вместе прокатимся, - предложил Павел прапорщику. - Ставлю сотню против рубля, что по дороге обгоню любую машину, на которую вы укажите.
   Когда форд Анохина вернулся к мотелю, охранник, которого звали Фёдором, спросил, куда подевался прапорщик, и чем закончилось их пари?
   - Нашей славной викторией. А прапор остался на рынке, сказал, что надо залить пивком проигрыш размером в рубль, - пошутил Павел.
   - Для меня один рубль - деньги, - неожиданно зло сказал Фёдор. - А у прапорщика карманы лопаются от рублей. У него галифе сползает с пуза под тяжестью наворованных денежных знаков. А мне приходится за гроши работать на этих хапуг.
   Только теперь Павел заметил, что у Фёдора вместо левой ноги протез.
   - Где воевал? - спросил он, не сомневаясь, что перед ним бывший солдат.
   - В Афганистане. А ногу потерял уже здесь, работая на лесопильне, - неохотно ответил Фёдор. - Война меня пощадила, а на гражданке оказалось хуже, чем на войне.
   - Постой, Федя, не гони лошадей. Видно, насолил тебе этот прапор или кто-то из его дружков. Расскажешь, если, конечно, захочешь. Я тоже бывший афганец, так что предлагаю выпить и закусить, чем Бог послал, когда закончишь дежурство...
   Вечером в номере Павла подвыпивший инвалид изливал накипевшие на душе обиды:
   - На войне главное было понятно - умри сам, а товарища выручай. Насмотрелся я ужасов. После Афгана служба в тылу показалась мне раем. Поэтому согласился на сверхсрочную службу. Всё было нормально, пока нашу часть не перебросили под Калугу в подчинение начальника полигона. Новый командир считался отцом родным для солдат. Потом-то я понял, что всё это - липа. Что наш полковник - хапуга, кующий деньги, используя свои возможности распоряжаться военным имуществом. У него в Калуге каменный дом, что твой дворец. А сколько недвижимости по всей области - точно никто не знает, но цементный заводик и два строительных комбината точно принадлежат ему или его родственникам.
   - На какие средства, он приобрёл это добро? Ограбил банк или присвоил полковую казну? - съехидничал Павел.
   - Вроде того. Только делалось всё с умом, чтобы комар носа не подточил. Например, закрыли территорию старого полигона, а строительство нового начали на месте соснового бора. Сотни гектаров земли на месте закрытого полигона приватизировали и построили там дачный посёлок из древесины вырубленных деревьев. Дома и коттеджи в том посёлке стоят огромных денег. Вот только государство ни гроша не получило от передачи в частые руки земли и от вырубки леса.
  
   Павел знал истории и похлещи, чем рассказ охранника Фёдора. Проведя несколько месяцев в госпитале, он наслышался рассказов о коммерциализации армии после распада СССР. Коррумпированные начальники умело разворовывали оборонный бюджет. Списывались и сбывались на сторону корабли, самолёты, танки, не говоря уже о прочем военном имуществе. Младший состав, озверев от нищенского довольствия, тащил из казарм и военных складов всё, что плохо лежало.
  
   После ухода Фёдора Павел долго не мог успокоиться. Продолжать служить в такой армии не хотелось. Но он знал, что не зря воевал - кто-то должен служить, охранять рубежи, защищать честных и работящих людей.
   Вынув из дорожной сумки игрушечного солдатика, он поставил его на стол, рядом с недопитым стаканом. Стойкий оловянный солдатик, барабанщик в старинной форме. Павел уверен был, что прообразом для игрушки послужил храбрый воин, тянувший лямку нелёгкой службы.
   - Держись, солдат, - прошептал он, глядя на барабанщика - Мы с тобой ещё послужим Отечеству. Ещё не время играть отбой.
  
  
   ***
  
   Наконец-то он дома. Вернулся в город вязов и православных храмов, украшавших старинные улицы. На одной из них, вблизи парка времён первого российского императора, Павел родился и вырос. Здесь же, в районе Лефортово, после окончания института получил своё первое офицерское звание. Слишком много воспоминаний связано с местностью, где прошли его детство и юность. Сердце дрогнуло, когда вырулил на пустынную набережную рядом с отеческим домом...
  
   Спустя несколько дней после кражи шкатулки Павел выяснил фамилию и адрес хозяина чёрного джипа. Володька Строков посоветовал не торопиться, сначала разузнать, что удастся, о личности владельца автомобиля. С этой целью Павел и отправился к Чистым прудам, по адресу, полученному в милиции.
   Дело не пыльное, думал он, вышагивая по бульварным аллеям. Пошатаюсь по окрестностям, заведу знакомства в местной пивной, может, узнаю что-то полезное о парне, разъезжающем на дорогой иностранной машине.
  
   После вчерашнего ужина в обществе Строкова мысль о кружке свежего пива согревала душу, но до местной пивной Павел не сумел добраться. Свернув с бульвара в нужный ему переулок, увидел знакомый чёрного цвета джип, приткнувшийся у ворот многоэтажного дома с потемневшим от грязи фасадом. Номер дома совпадает с адресом владельца машины. Если джип находится рядом с домом, можно надеяться, что и хозяин его где-то поблизости.
   Павел прогуливался вдоль переулка, не выпуская из поля зрения джип. Ничего хорошего из этого не получилось. Спустя минут десять сзади кто-то грубо толкнул его в спину и скомандовал:
   ― Стой! Руки за голову. И без глупостей.
   Медленно обернувшись, он увидел ухмыляющуюся физиономию белобрысого парня. Узнал его, хотя видел только мельком. В день погони джипа за фордом этот парень целился в него из ружья через окно машины.
   ― Всё-таки выследил нас, господин отставной офицер, ― процедил белобрысый. ― Номер тачки запомнил и навёл в милиции справки. Соображаешь. У меня тоже мозги имеются, ― парень постучал пальцем по бугристому лбу: ― Хочешь узнать, у кого находится коробка с солдатиками? Тогда гони пять сотен баксов.
  
   Таких денег у Павла не было. Даже, если было бы, следовало подумать, стоит ли платить за непроверенную информацию.
   ― Дёшево же ты продаёшь своего сообщника, ― произнёс, как бы с сомнением Павел, лихорадочно соображая, какую пользу можно извлечь из неожиданного предложения.
   ― Скажешь ещё. Какой сообщник? Он обычный барыга, коммерсант, скупающий жильё у пьяниц и стариков. Нанял нас, чтобы мы припугнули тебя и твою старуху. Мы с Бобом так и сделали. А большего ничего такого за нами нет.
   ― Откуда знаешь, у кого шкатулка? И где сейчас Боб? ― спросил Павел, догадавшись, что речь идёт о парне в синей бейсболке.
   ― Боб свалил из города, не предупредив меня. В общем, я остался без обещанного вознаграждения. А где коробка с солдатиками, нетрудно сообразить, если коммерсант тот велел выпытать у тебя, куда подевался шестой солдатик?
  
   После недолгих переговоров Толик (так звали белобрысого обладателя бугристого лба) согласился поехать с Павлом в Лефортово, чтобы продолжить разговор в мастерской Владимира Строкова. Художник, уяснив суть дела, проявил недюжинные способности психолога и дипломта, убеждая Анатолия, что двести долларов неплохая цена за адрес какого там барыги.
   Когда Толик ушёл, унося в кармане иудину плату, Строков стукнул кулаком по столу и отвёл душу в потоке замысловатой брани.
   ― Гнилой паренёк, ― добавил он, брезгливо вытирая подолом халата руку. ― Из таких вот людей в прежние времена вербовали осведомителей. Не нравится мне рассказанная им история. Слишком просто всё объясняется.
   ― Поясни мысль товарищу, ― потребовал Павел
   ― Если коммерсант, проживающий на Якиманке, и есть тот человек, который украл шкатулку, то всё сходится. Помнишь, Софья Андреевна рассказала, что перед твоим возвращением к ней несколько раз приходил какой-то деятель с предложением купить ваш домик или же переселить жильцов в благоустроенную квартиру. Уверен, что это и есть тот барыга, нанявший для устрашения двух парней. Возможно, что он во время своих визитов заприметил шкатулку, которой непременно захотел завладеть. Незаметно проникнуть в дом одинокой женщины ― дело плевое. Тем более, что вор практически не рисковал, имея объяснение, если обнаружат его пребывание в чужой квартире.
   ― Нужно показать тёте Соне того коммерсанта, о котором рассказал Анатолий, и всё окончательно станет ясно, ― подхватил Павел. ― Если она опознает в нём человека, приходившего с предложениями о покупке дома, тогда твоя версия получит подтверждение. Вопрос, как это организовать? Ты же знаешь тёткин характер; если она откажется поехать в такую даль...
   ― Зачем беспокоить Софью Андреевну? Поедем втроём: мы с тобой и моя красавица Людочка. Компания то, что надо. Гуляют себе по древнему Замоскворечью туристы, фотографируют памятники русского зодчества...
   ― А затем покажут тётушке фотографии, на которых портрет коммерсанта, то есть Геннадия Марковича Войцеховсого.
   ― Верно, старик. Заодно разузнаем об этом типе. Людмила поможет нам, она девушка бойкая ― учится на журналиста в университете.
   Людочка выделялась среди девушек, порхающих вокруг холостого художника. Павел знал о слабости друга к женскому полу, и, вернувшись в Москву, приметил, что Володька неровно дышит к Людмиле. Весёлая и ласковая, как котёнок, она способна была дать отпор любому мужчине, если дело доходило до пошлости с их стороны.
   В тот же день они отправились на Якиманку. Чудесный день клонился к закату. На многолюдной улице, по сторонам которой громоздились ларьки, они отыскали нужный дом и вошли через проездную арку в просторный двор.
   ― Отдохните, мальчики, ― Людмила обвела взглядом двор с неухоженной детской площадкой, ― сейчас выясню, в каком подъезде живёт наш клиент Геннадий Маркович Войцеховский.
   Она вернулась минут через десять, присела на лавочку рядом с Владимиром и развела руками:
   ― Свидание с фигурантом не состоится. Он скончался прошлой ночью в своей квартире. Кто-то вызвал по телефону скорую помощь. Врачи установили смерть от сердечного приступа. У Войцеховского, оказывается, было больное сердце.
   Убрав фотокамеру, Павел со вздохом сказал:
   ― Возвращаемся, здесь больше делать нечего.
   ― Постойте, ― остановила спутников Люда. ― Симпатичный юноша из соседской квартиры обещал мне вынести фотографию Геннадия Марковича, сделанную летом в этом самом дворе.
   По дороге домой, все трое молчали, угнетённые известием о смерти незнакомого им Войцеховского. Павел надеялся, что Геннадий Маркович окажется тем самым дельцом, который пытался купить их квартиру. Если же тётушка не подтвердит данный факт, то опять ни фига не поймёшь в истории с похищением шкатулки с солдатиками.
   Однако, Софья Андреевна не подвела. Одного взгляда на фотографию Войцеховского оказалось достаточно, чтобы она уверенно заявила:
   ― Это он. Слишком настойчив господин, желающий заполучить наше жилье. Представляете, он заявил, что в случае отказа, добьётся решения о сносе флигеля и построит на этом месте новое здание.
   Павел слушал речь разволновавшейся тёти. Подозрительный интерес к их жилью вызывал тревогу, мешая в полной мере насладиться радостными ощущениями от возвращения в родные пенаты.
   На следующий день Павел с Владимиром поехали к Чистым прудам, требовалось снова поговорить с Анатолием. В Большом Харитоньевском, у дверей квартиры Толика, они встретили участкового милиционера. От него узнали ошеломившее их известие. Накануне вечером тело Анатолия нашли на площадке первого этажа с переломанной шеей. По мнению участкового, молодой человек вышел из квартиры в нетрезвом виде и грохнулся с крутой лестницы, сломав себе шею.
   Вот такие дела происходили вокруг флигеля, сохранившегося от старинной московской усадьбы, когда Павел вернулся домой.
  
  
   8. Напарница.
  
   В день похорон Войцеховского в городе стояла жара. Но на крохотном подмосковном кладбище царили тишина и прохлада. От лучей солнца укрывали развесистые деревья и вымахавшие в человеческий рост кусты боярышника.
   Отдуваясь и обмахиваясь платочком, Строков шёл за Павлом вдоль центральной кладбищенской тропки, говоря идущей следом за ним девушке:
   ― Знаешь, Людочка, когда придёт мой смертный час, я хотел бы успокоиться в таком вот тихом и живописном месте. Чтобы моя душа наконец отдохнула от мелочной суеты. И чтобы меня навещали на месте вечного успокоения друзья и детки, которых, надеюсь, ты мне подаришь.
   ― Словоблуд, ― хохотнула девушка. ― Ты и в загробном мире останешься трепачом и бабником. Лучше послушай, что мне удалось узнать о почившем Геннадии Марковиче Войцеховском. В этом посёлке он родился, и на одной из окраинных улиц до сих пор проживает его родня. Побеседовав с местными жителями, выяснила, что Войцеховский начинал свою деятельность в области, а к середине девяностых перебрался в Москву. Местный нотариус, с которым он вёл дела, до сих пор жив и здоров. Я взяла, на всякий случай, его адресок.
   ― Вот и займись нотариусом. Хорошо бы установить людей, которые в курсе московских дел покойного...
   По дороге в Москву живописец, поглядывая на сидящего за рулём Павла, продолжал рассуждать:
   ― Вряд ли, нотариус расскажет о Войцеховском что-то для нас интересное. По-прежнему абсолютно неясно, кому понадобилось похищать шкатулку и где она данный момент находится? В московской квартире Войцеховского шкатулка с солдатиками не обнаружена. Но концы надо искать в Москве. Что мы имеем? Геннадий Маркович и Анатолий внезапно отошли в мир иной. Теперь остаются трое. Дружок Толика, по кличке Боб, тоже внезапно куда-то пропал. Этот парень самый перспективный для нас фигурант. Но где искать неуловимого Боба? Даже фамилия его неизвестна.
   Владимир умолк, уставившись в оконце автомобиля.
   ― А кто же другие? Ты сказал, что остались трое, ― спросил Павел.
   Строков, словно очнувшись, встряхнул головой и пояснил:
   ― Трое ― это писатель Феоктистов, неизвестный Боб и брат белобрысого Толика. Участковый рассказывал нам, что у Анатолия имеется старший брат, один из бандитов, промышляющих в районе Центрального рынка. Этот брат и подарил Толику подержанный джип, и он же, вероятней всего, поручил тому самому Бобу присматривать за своим братишкой.
   ― А Феоктистов? Недавно ты утверждал, что навел о нём справки и что старик не вызывает у тебя подозрений.
   ― Так и есть. Николай Матвеевич действительно один из московских писателей, а ныне скупает и продаёт старые книги. Ничего необычного в этом нет. Теперь многие выживают таким образом ― за счёт купли-продажи. Но в истории с бывшим писателем имеется один штрих, заронивший в мою душу сомнения. Знакомясь с его творчеством, я обнаружил среди произведений Николая Матвеевича о замечательной жизни советских трудящихся одну любопытную книжицу: сборник рассказов, легенд и преданий о старинных московских кладах. Отсюда и появились сомнения: случайным ли было знакомство писателя с Софьей Андреевной?
   ― Значит, будем разрабатывать этих троих, ― сделал вывод оживившийся Павел.
   ― Ты лучше займись своими делами, ― проворчал Владимир. ― Подумай над тем, что я тебе посоветовал. Особенно насчёт таких классиков, как Салтыков-Щедрин или Гоголь.
  
   Последние дни Анохин занимался поисками работы. Обзванивал работодателей по объявлениям о вакансиях. Всё бесполезно. Те, кто жил в Москве в лихие девяностые годы, знают, как непросто было устроиться на работу, особенно уволившемуся из армии военнослужащему. Однажды, когда Павел вёл телефонные переговоры с кадровиками, Строков посоветовал другу попробовать свои силы в области книжной или газетной графики.
   ― Ты же прекрасный карикатурист. А сейчас тема продажности российских чиновников особенно актуальна. Попробуй сделать серию рисунков на эту тему, хотя бы в качестве иллюстраций к произведениям русских сатириков, увязывая гротески с нюансами современности.
   Если по-честному, затруднения с трудоустройством отставного майора Анохина объяснялись другой причиной. Павел умалчивал, что отказался от работы в коммерческом отделе Общества ветеранов афганской войны или от, казалось бы, заманчивого предложения возглавить службу безопасности одного из банков. Тянул время, надеясь на обещание полковника Иванькова.
   Телефонный звонок полковника, наконец, раздался. Иваньков не подвёл, предложив Анохину заняться делом интересным и достойным для вышедшего в отставку армейского офицера.
   Спустя неделю Павел приступил к обязанностям сотрудника аналитического отдела одного из управлений Генерального штаба, оставаясь при этом гражданским лицом.
  
   В жизни Анохина произошёл ещё один поворот. Он не знал, что руководство внешней разведки присматривается к вышедшему в отставку майору, имея на него определённые планы. Не мог он этого знать.
   "Главное, всё же, свершилось, ― радостно думалось Павлу. ― Я снова в армии. Ещё послужим на благо Родины, на верность которой присягнул Барабанщик".
  
   Подразделение, в котором предстояло работать Анохину, располагался в строениях бывшего профилактория. В глубине лесного массива на северо-востоке столицы спрятались под сенью деревьев несколько аккуратных домиков, выкрашенных в приятный фисташковый цвет. Территория профилактория являлась закрытой зоной. Случайным людям путь преграждала ограда с воротами, у которых находилась охрана
   В отделе работали человек тридцать ― в основном, специалисты и аналитики разных профилей. Были и женщины ― переводчицы из группы по обработке сведений из зарубежных средств информации. Павла определили именно в эту группу, руководил которой однорукий мужчина, представившийся новичку, как Генрих Павлович.
   Ничего себе коллектив, недоумевал приунывший Анохин, одни бабы под начальством однорукого старика. С такими соратниками, каких только гор не свернешь и каких побед не одержишь.
   Справедливости ради, он тут же одёрнул себя, подумав, что его ирония неуместна, а негативный настрой вызван незнанием специфики предстоящей работы. Может, все эти переводчицы и аналитики очень умные люди и ассы в деле, которое они выполняют.
   Стрельнув взглядом по лицам женщин, работающим в общей зале, он обратил внимание на нежный девичий профиль, склонившийся над крайним из выстроенных в ряд столов.
   ― Это Мария, ― пояснил Генрих Павлович, заметив взгляд Анохина. ― Как и вы, она у нас новенькая. Работать будете в паре с ней. Пойдёмте, я вас ей представлю.
   В следующие полчаса Генрих Павлович изложил основные параметры и задачи их деятельности в данном подразделении:
   ― Стажировка не более двух недель. Режим работы в три смены по 8 часов ежесуточно. Вам поручается регион Европы, включающий Румынию, Украину и Молдавию. Не гонитесь за объёмами информации, главное ― качество, то есть актуальность сведений. Мария переводит, а Павел Николаевич классифицирует тексты по тематике и степени их срочности для аналитиков. Ну, ребятки, Бог вам в помощь. И помните, что результаты зависят от слаженности ваших действий.
   Их общение началось с того, что Мария подвинула к Павлу стопку бумаг, сказав, что скоро будет готова следующая порция текстов. На его попытки заговорить девушка не реагировала. Он невольно залюбовался её сосредоточенным на работе лицом, когда она читала, записывала, слушала, фиксируя на магнитофон, очередную информационную радиопередачу. Словно многостаночница, умело манипулирующая сразу несколькими операциями. Похоже, что она в совершенстве владела языками стран, на которых нацелено их внимание. У Марии тип лица иной, чем у жительниц Молдавии или Румынии. Скорее всего, она родом с европейского севера, откуда-нибудь из-под Пскова или Архангельска. Красивая женщина, лет тридцати или чуть меньше, прикидывал Павел, наблюдая искоса за напарницей.
   Когда объявили перерыв в работе для проветривания помещения, Павел вернул Марии листки. Стараясь не обидеть её, сообщил:
   ― Слишком много неконструктивного материала. Мало сведений проблемного политического звучания, вроде газетных комментариев к вопросу о миротворческих силах России в Приднестровском крае. Что вы делаете сегодня вечером...
  
   Рабочий день у них закончился ещё засветло. Выйдя на улицу вместе с Марией, Павел предложил ей прогуляться по лесопарку, и она неожиданно согласилась. Они бродили по узким лесным тропинкам, пересекали поляны или пробирались сквозь заросли кустарника, пока не вышли к широкой аллее парка. Идти рядом и разговаривать стало удобнее, чем Павел не преминул воспользоваться.
   Вскоре, он уже знал, что напарница родилась в Одесском пригороде, училась в Кишиневе и после окончания института пару лет проработала в Бухаресте в строительной фирме отчима. А потом умерла её мать. С отчимом Мария рассорилась и переехала к брату, работающему в Москве.
   Мария села на лавку, чтобы передохнуть, продолжая рассказывать:
   ― Брат и друзья моего родного отца, чем могут мне помогают. Но, всё равно, я чувствую себе в Москве одиноко и надеюсь со временем вернуться в родные края.
   Лучи закатного солнца мягко вплетались в россыпь белокурых волос Марии, играя в них золотистыми переливами. Словно сказочная добрая фея спустилась с небес или вышла из зарослей парка. Павел зажмурился и снова открыл глаза. На лавочке отдыхала вполне реальная красивая женщина ― его напарница и милая сиротинушка, оставшаяся, как и он, без родителей. Чувство жалости к ней пронзило Анохина. Но только ли жалости? Он готов был подхватить её на руки, сжать в объятиях и покрыть поцелуями каждый кусочек её лица.
   Тряхнув в отчаянии головой, надеясь отогнать наваждение, Павел торопливо достал сигаретную пачку. Прикуривая, заметил, как подрагивают пальцы рук. Нервы? Усмехнувшись, подумал, что это не нервы, а коварное заболевание под названием любовная лихорадка. Он не забыл, как мучился в Душанбе от сжигающей душу несчастной любви. А может, его опасения ― чушь, и сидящая перед ним чудесная женщина ― шанс не упустить уготованное ему небом счастье взаимной любви.
   Так думал Павел Анохин ― отставной боевой офицер, оставаясь в душе романтиком.
  
  
  
   9. Новые горизонты.
  
   Воскресным утром из спортивного лагеря возвратился Андрей ― худощавый юноша, прижившийся в доме Анохиных.
   История появления Андрея в их семье была такова. Лет десять назад Софья Андреевна отдыхала в ведомственном санатории на юге России. На третий день пребывания в крымской здравнице из её номера исчезла дамская сумочка. Сумка была старенькая и, кроме денег, в ней ничего ценного не хранилось. Софья Андреевна не стала заявлять о пропаже в милицию. Тем более, что вскоре похититель нашёлся ― им оказался семилетний сынишка официантки ресторана данного санатория.
   Павел впервые услышал эту историю, когда тётушка вернулась из санатория вместе с щуплым и чернявым, словно галчонок, мальчишкой.
   ― Пускай поживёт у нас, а там видно будет, ― заявила Софья Андреевна, рассказав историю с кражей сумки. Погладив Андрейку по голове, скомандовала: ― Марш в ванную, отмываться после дороги.
   Оставшись с Павлом наедине, пояснила:
   ― Отца у мальчика нет, а у матери в голове одни курортные ухажёры. На носу осень, Андрейке пора поступать в первый класс. С его матерью я договорилась, что прослежу за этим. Она обещала навещать сына пока он учится.
   Но мать Андрея ни разу не появилась. Изредка звонила по телефону, а к весне прислала бумагу, заверенную у нотариуса, о том, что поручает Софье Андреевне следить за школьным обучением сына и заниматься вопросами его воспитания.
   С тех пор прошло много лет. Андрей превратился в юношу, занимался спортом, считал себя москвичом и души не чаял в Софье Андреевне, ласково называя её тётушкой или Сонечкой, беря пример с её племянника Павла. А с Павлом у Андрея сложились особо доверительные отношения. Такие отношения часто бывают между родными братьями, несмотря на разницу в возрасте.
  
   В то воскресное утро Софья Андреевна встала раньше обычного времени. Нужно успеть к приезду Андрея напечь оладий, и приготовить всё к праздничному застолью. Повод нешуточный ― месяц Андрюшеньки не было дома, а с Павлом он не виделся больше года.
   Застолье началось часам к пяти пополудни. Среди гостей выделялась высокая девушка, до этого не бывавшая в доме Анохиных.
   ― Это Анастасия, ― представил её Андрей.― Она мастер спорта по волейболу, играет за юношескую команду ЦСКА, ― добавил он, покраснев от волнения и усаживая девушку за стол рядом с собой.
   Гостей собралось столько, что в небольшой столовой яблоку некуда было упасть. Павел рассеянно обвёл гостей взглядом. Костя ― один из друзей Андрея ― беседует со своей подружкой. Мишка и Женя ― друзья Андрея чуть ли не с первого класса ― налаживают старенький магнитофон. Тётушкины подруги раскладывают по тарелкам салатики и мясные закуски. Один Павел, вроде бы, не при делах.
   Он поднялся и произнёс тост с пожеланием дорогой тётушке здоровья и счастья. Софья Андреевна зарделась, украдкой смахнула с лица слёзку, подумав с гордостью, какие же её мальчики молодцы.
   Взглянув на возмужавшего за год Андрея и его молчаливую волейболистку, Павел вздохнул, сожалея, что сегодня рядом с ним нет Марии. К счастью, разлука продлится недолго, они увидятся во время завтрашнего дежурства.
   Всё последнее время он жил в ожидании встреч с Марией. Счастливейшие часы надежд и мечтаний! Что будет, если она не откликнется на его чувство? На этой мысли не хотелось задерживаться. Сердце предчувствовало ― впереди новая жизнь и новые горизонты.
  
   ***
  
   Испытательный срок миновал. Павел с Марией продолжали работать в паре. Их действия были столь слажены, что Генрих Павлович одобрительно хмыкал, наблюдая за работой недавних стажёров.
   На личном фронте двух новых сотрудников спецотдела тоже имелись положительные изменения. В неслужебное время Мария позволяла напарнику называть себя Машенькой, одобрительно принимала с его стороны знаки внимания и даже согласилась придти в гости и познакомиться с Софьей Андреевной.
   Во время визита Марии к Анохиным, тётя Соня светилась от счастья. Событие архиважное ― Павлуша привёл домой девушку, с которой встречается около месяца и, вроде бы, собирается сделать ей предложение. Машенька обладает приятной внешностью, умеет достойно держаться в обществе. Всё у неё на месте, к тому же, умненькая и хорошо воспитана, ― мысленно перечисляла Софья Андреевна достоинства Марии Цветковой. Дай Бог, всё у них сладится. И Павлуша с Марией найдут своё счастье...
  
   Мария стало часто бывать в старом флигеле около Яузы, отводя душу в беседах с Софьей Андреевной о книгах и новостях культурной жизни столицы. С Андрейкой она сдружилась, главным образом, на почве обоюдного увлечения спортом. Мария была теннисисткой и тренировалась в том же спортивном обществе, что и Андрей. С художником Строковым и его подругой Людой Фокиной Мария сошлась легко, как будто знала обоих уже много лет, общаясь в одной компании. Особенно нраились ей прогулки по городу, которые Строков, как знаток всего, что касается древней Москвы, часто устраивал для своих друзей.
  
   Однажды, во время одной из таких прогулок по территории Новоспасского монастыря, Мария и Люда задержались, осматривая усыпальницы Романовых. Поджидая их, Владимир с Павлом разговаривали на лавочке рядом с монастырским собором.
   ― Когда-то я работал здесь помощником у художников, восстанавливавших соборный иконостас, ― вспоминал Владимир. ― Тогда, вон в тех корпусах, размещался институт по реставрации музейных ценностей. Директором института был бывший фронтовик и замечательный искусствовед. С его лёгкой руки я и стал художником, послушав его совета заняться станковой живописью.
   Вздохнув, Строков продолжил:
   ― С тех времён у меня сохранилось много знакомых среди реставраторов. Поговорив кое с кем из них о твоей шкатулке с солдатиками, выяснил, что подобный антикварный предмет мог бы заинтересовать нескольких коллекционеров, фанатично собирающих всё, что относится к войнам Наполеона с Россией. В Москве таких собирателей четверо. Трое из них ― известный хирург, владелец крупного медиа-холдинга и автор популярных музыкальных произведений ― имеют репутацию безупречных коллекционеров. А четвёртый ― некто Мамедов, богатейший из столичных дельцов ― наоборот, прославился сомнительными финансовыми операциями и связями с криминалом. Недавна мне стало известна любопытная подробность из жизни Руслана Мамедова. Оказывается, он часто встречается с приятелями из криминального мира в ресторанчике около Центрального рынка.
   ― Ну, и что из этого?
   ― Дело в том, что хозяином этого ресторана является преступный авторитет по имени Лёлик. Участковый с Чистых прудов рассказывал, что у погибшего Анатолия имеется брат, входящий в бандитскую группировку Лёлика. Улавливаешь возможную связь между Мамедовым и кражей шкатулки?
   Павел задумался. Что-то тут было не так. Если заказчиком кражи являлся Мамедов, то, причём тут Войцеховский, торговец недвижимостью, у которого перед смертью оказалась шкатулка с солдатиками? Шкатулка точно побывала в его руках. Иначе, он не знал бы, что в ней, вместо шести солдатиков, находится только пять.
  
   ***
  
   В одну из рабочих смен Марию и Павла вызвали в кабинет начальника аналитического отдела Смехова. До этого Павел только однажды встречался с руководителем специального подразделения. Из их кратковременного разговора запомнились импозантная внешность Смехова и его манера сопровождать свою речь активной жестикуляцией. По этому поводу Генрих Павлович ехидно заметил, что их начальник, при всех прочих его достоинствах, не является сильным оратором.
   Разговор с Марией и Павлом Смехов начал с краткого обзора международного положения, а затем приступил к излюбленной им информатике.
   ― Мир изменился, ― вещал начальник, и каждая из его следующих фраз напоминала штампы с газетных страниц: ― Военные и дипломатические способы отстаивания государственных интересов отходят на задний план. Глобальные информационные потоки и средства массовых коммуникаций играют всё более заметную роль в нашей борьбе. Современные компьютерные технологии позволяют решать любые задачи. А интернет, в плане информационных возможностей, имеет безграничные перспективы. Используя социальные сети, можно оказывать влияние на умы миллионов людей. В общем, друзья, по решению руководства, вы оба поступаете в распоряжение Терехова Сергея Ивановича. Он у нас компьютерный гений и обучит вас разбираться в тонкостях компьютерных технологий.
   С какой целью руководство приняло такое решение, Смехов не объяснил. Только спустя пару недель Павел с Марией стали догадываться, что их готовят к выполнению особого задания.
  
   Обучение под руководством "гения" проходило в интенсивном режиме. Уходя на службу в восемь утра, Павел возвращался домой чуть ли не в полночь. Никакой личной жизни. К тому же, после премудростей компьютерных технологий у него к концу дня раскалывалась голова.
   Софья Андреевна, каждый раз, не ложилась спать до прихода Андрея и Павла, поила их чаем, не докучая расспросами, где они были и чем занимались? У каждого из них свои дела. А её дело ― заниматься хозяйством и молиться за здоровье своих воспитанников.
   В среду, после трудного дня, Павел вернулся домой поздним вечером. Тётушка, разливая по чашкам чай, вспомнила, что недавно звонил Владимир Строков и просил, чтобы Павел, как только придёт домой, позвонил ему.
   К чему такая спешка, с тревогой мысленно удивлялся Павел, набирая номер телефона художника..
   ― Дело серьёзное, старина, ― голос Владимира в телефонной трубке звучал взволнованно. ― Пропала Людмила. Днём она уехала из мастерской, оставив записку, что собирается побывать в ресторане Лёлика. На свою беду, рассказал ей о подозрениях по поводу этого ресторана. Я уже побывал там, никто из обслуги и посетителей её не видел. Взбалмошная девчонка! Наверное, опять вляпалась в какую-то историю. Иначе, она позвонила бы мне.
   ― В милицию обращался?
   ― Бессмысленно. В лучшем случае, там попросят написать заявление. Надо искать Людмилу. Позвони друзьям своим из уголовного розыска. Может, они помогут?
  
   Студентка журфака нашлась только утром в безлюдной промышленной зоне города. Её обнаружили привязанной к основанию подъёмного крана пришедшие на работу строители.
   Жмуря от счастья цыганистые глаза, Строков слушал подругу, рассказывающую о своём "приключении" с юмором, но с жалостливыми нотками в голосе:
   "Если бы у меня было достаточно денег, я бы послала куда подальше, тех амбалов, которые предложили мне прекратить снимать на камеру посетителей ресторана. Но денег у меня оставалось с гулькин нос, пришлось покинуть ресторанный зал. На улице было ещё светло. Устроившись через улицу от заведения, я продолжала фотографировать всех входящих и выходящих из ресторана людей. Всё дальнейшее произошло, как в классическом боевике. Подкатил тёмного цвета автомобиль, меня в него запихнули, и привезли на территорию заброшенной стройки. Фотокамеру, конечно же, отобрали. Парни в масках, привязывая меня к подъёмному крану, пригрозили, что, если появлюсь вблизи ресторана, меня обольют бензином и подожгут...
  
   ***
  
   Настал день, когда Сергей Терехов сообщил:
   ― Ну всё, ребята. Вроде бы, научил вас, чему требовалось, в заданный срок. Надеюсь, что мои старания не окажутся напрасным трудом. Идите к Смехову, он ждёт вас у себя на втором этаже.
   Начальник аналитического отдела окинул Марию и Павла внимательным взглядом и сокрушённо покачал головой с безупречно ровным пробором.
   ― Наш компьютерщик выжал из вас последние соки. Мария бледненькая, словно после долгого заточения. Можете теперь отдохнуть. Но только в течение нескольких дней, не отлучаясь из города. Когда понадобитесь, вас вызовут к руководству.
  
   В начальственном кабинете в здании на Лубянке царил полумрак. Генерал в сером штатском костюме разглядывал сидящего напротив него Павла Анохина. Бравый вид у отставного майора. И внешность вполне европейская. Женщинам, как правило, нравятся такого типа мужчины...
   Генералу было известно об Анохине всё, начиная с его учёбы и первых лет службы в качестве военного переводчика. Послужной список майора выглядит впечатляюще: разведрота десантных войск в Афганистане, пограничные войска в Белоруссии, армия Лебедя и миротворческие силы на территории Приднестровья. Отзывы о службе в аналитическом подразделении Разведывательного управления самые лестные. Генерал перебрал лежащие перед ним документы. Выбрав нужную фотографию, показал её Павлу.
   ― Что вы можете сказать о Марии Викторовне Цветковой? Как о человеке. И женщине, в частности?
   Павел не очень-то удивился, увидев фотографию Машеньки. Нечто вроде этого он ожидал в итоге их совместной работы. Первые предположения такого финала зародились у него, когда они остались напарниками после завершения стажировки.
   ― Как о человеке и как о женщине,― повторил он слова генерала и ответил: ― Мария вполне соответствует фамилии, которую носит. Она один из самых прекрасных цветков из всех, что я знаю. Имею в виду не только внешность, но, прежде всего, душевную красоту человека.
   Усмехнувшись, генерал продолжал задавать вопросы:
   ― Скажите, готовы ли вы, без оглядки, довериться такой женщине, как Мария? Даже, если речь идёт о жизни. Можете ли вы поручиться, что такая женщина не подведёт напарника в сложных жизненных обстоятельствах?
   ― Если говорить конкретно о Марии Викторовне, то я знал только одного столь же надёжного, как она, напарника ― майора Керимова во времена Афганской войны.
   ― Возможно, что вы с ним снова встретитесь. Но вернёмся к нашему разговору. Мы хотим поручить вам с Цветковой задание, от успешного выполнения которого, говоря без лишнего пафоса, зависит безопасность и целостность России, как государства. Вы должны, под видом супружеской пары, поработать в Молдавии. Возможно, пребывание за границей продлится несколько лет. Скорее всего, кроме Молдовы, вам предстоят разъезды по Румынии и по территории других стран, расположенных на юго-востоке Европы. Если согласитесь, то в суть планируемой операции и в детали её выполнения вас посвятят наши специалисты.
   ― А Мария знает об этом?
   ― Конечно, знает, ― кивнул генерал. ― Я разговаривал с ней, она согласна выполнить вместе с вами это задание.
   Павел услышал, как в глубине души прозвучали раскатистые барабанные дроби, призывая его к походу. Служба, солдат, превыше всего. Надо ехать. К тому же, ехать вместе с Марией, а с ней ― хоть на край света. Куда бы, их не послали.
  
  
   10. До свидания, девочки.
  
  
   Мечтать не вредно. Психологи даже считают, что это полезно для достижения заветных желаний. После разговора в здании на Лубянке мечты Павла Анохина в отношении Марии приобрели более конкретные очертания. Если она согласилась поехать вместе с ним под видом его супруги, то возможно...
   Доходя до этого рассуждения, Павел чувствовал, как сладостно замирает сердце и кружится голова, словно от легкого опьянения.
   Однако, отношения между ними, по-прежнему, оставались только дружескими. Как будто оба не знали, что в скором времени, хотя и формально, станут супругами. Даже, когда узнали, что им уже в августе предстоит легально обосноваться в Молдавии и зарегистрировать там свой брак. Затем перебраться на территорию Западной Украины или в Румынию и заняться там бизнесом. Почему торговлей компьютерной техникой? Но в этом как раз и состояла цель их задания.
   ― Нам нужно иметь там своих людей, ― говорил им сухощавый полковник. ― По нашим сведениям, в данных регионах базируются несколько методических центров по разработке тактики и стратегии, направленных на изменение политических режимов стран СНГ. Широкомасштабные информационные диверсии, планируемые противником, призваны вызвать общественные волнения и, в конечном счёте, привести к смене власти на территории ряда независимых государств. Финансируется подобного рода деятельность через частные фонды, в один из которых удалось внедриться нашему опытному сотруднику. Для успешного выполнения поставленной перед ним задачи требуется обеспечить его контактами с кругом специалистов в области компьютерных технологий, интернета и сетевых ресурсов. Этим, главным образом, и объясняется смысл того бизнеса, которым вам предстоит заняться. Что касается финансовой стороны дела и организации бизнеса в странах вашего пребывания, вам объяснят в других отделах.
   Полковник ободряюще улыбнулся им и протянул Павлу листок с именами специалистов, с которыми им предстояло встретиться.
  
   ― Надо подумать, что взять с собой, ― сказала Мария, обращаясь к Павлу, который бережно вёл её под руку вдоль узкого тротуара по Сретенской улице. ― Из одежды или, что может понадобиться нам в пути. Нужно составить список и купить всё, чего не хватает.
   ― Уверен, что нам самим это делать не разрешат, ― ответил Павел.
   В этом смысле он оказался прав. В финансовом отделе им выдали деньги на приобретение одежды и предметов личного обихода только импортного производства. После решения данной проблемы сотрудник Управления тщательно осмотрел каждый из приобретённых предметов и сказал, что всё остальное они смогут купить уже за границей.
   За неделю до намеченной даты вылета в Кишинёв Павел умчался на форде к Строкову по какому-то важному делу. Воспользовавшись свободной от дел паузой, Мария решила прогуляться по городу, купить что-нибудь в подарок Софье Андреевне. Хотелось сделать приятное "тётушке Соне", чтобы она вспоминала о ней. Купив браслет, стилизованный под старинное серебряное украшение, она вышла на площадь перед входом в метро. Проходя вдоль книжных развалов, увидела радом с одним из прилавков высоченную фигуру Феоктистова, с которым познакомилась в доме Анохиных. Николай Матвеевич разговаривал с толстяком приметной наружности: холёная бородка и массивная трость в руке придавали ему барский вид. Подойдя к ним, Мария невольно услышала, как Феоктистов напористо говорит собеседнику:
   ― ... майор в ближайшее время надолго уедет. Надо поторопиться, иначе не узнаем цифру шестого солдатика.
   Словно почувствовав, что кто-то находится у него за спиной, старик обернулся и при виде Марии натужно закашлялся.
   ― Рад видеть вас, Машенька. Как вы здесь оказались?
   ― Выбираю книги, что-нибудь почитать, ― растерянно отвечала Мария.
   ― Я бы помог вам, но сейчас, извините, занят. Кланяйтесь Софьи Андреевне.
   Оказавшись наедине с толстяком, Феоктистов запаниковал, озираясь по сторонам:
   ― Что делать! Это невеста майора, и она в курсе кражи шкатулки.
   Толстяк помахал рукой, подзывая к себе широкоплечего кучерявого парня.
   ― Видишь вон ту деваху, ― указал он на стоявшую у книжного прилавка Марию. И зашептал что-то, склонившись к лицу кучерявого...
  
   По дороге к Строкову Павел прикидывал, какие доводы смогут убедить друга выполнить просьбу, с которой хотел к нему обратиться. Непростая задача заставить Владимира оторваться от творчества и уехать на какое-то время в провинцию. Дело в том, что Строков весьма ревниво относился ко всему, что отрывало его от работы. Мог, глядя в глаза собеседнику, заявить, что каждый потерянный для него день стоит кучу долларов. Или мог отказаться, сославшись на неважное самочувствие и невозможность в данное время покинуть свою мастерскую.
   Опасения Павла оказались напрасными. Выслушав друга, Владимир заявил, вытирая от масляной краски ладони:
   ― Старик, какие проблемы! Разве я в силах отказать тебе в помощи? Быть такого не может. Скатаюсь в ту деревеньку, и Людмилу с собой возьму, чтобы варила мне щи и отпаивала меня молочком. Чистый воздух лугов и рощ Мещерского края. Давно мечтаю побывать на берегах Оки, посетить места пейзажиста Поленова, полюбоваться видами среднерусской природы. Что может быть лучше для живописца. Решено, поеду туда в ближайшее время. Но, откуда тебе стало известно об этом селе и руинах, сохранившихся от родовой усадьбы?
   ― Из архивных источников. Благодаря новой службе, получил доступ к закрытым фондам в Центральном военно-историческом архиве. Там познакомился с человеком, изучающим историю русского офицерства эпохи наполеоновских войн. Он и помог мне найти документ, в котором содержится упоминание, что предок мой, штаб-ротмистр Анохин Алексей Петрович, выйдя в отставку, поселился в родовой усадьбе в селе Покровское N-го уезда Рязанской губернии. В том же архиве мне помогли связаться с известным краеведом Рязанщины ― знатоком всех местных достопримечательностей. От него узнал, что в данном селе сохранились развалины старинной барской усадьбы и что общественность много лет безрезультатно хлопочет о реставрации этого ценного памятника русского зодчества.
   ― Что конкретно я дожжен сделать? Покопаться в усадьбе в поисках тайника с сокровищами?
   ― И это тоже. Но думаю, что в развалинах барского дома ты ничего не найдёшь. Искать надо на кладбище или в других местах, где имеются старинные захоронения. Скорее всего, вблизи от каменной церкви того же времени, что и усадебный дом.
   ― Откуда такая уверенность? Об этом тоже поведал знаток рязанских достопримечательностей?
   ― Сам догадался, пытаясь понять, что обозначают цифры, высеченные на подошвенных основаниях шести солдатиков. Первые попытки разгадать тайну шифра я предпринял лет пятнадцать назад. Я был тогда молодым и весьма настойчивым человеком. Зашифрованный текст на крышке шкатулки я так и не смог прочесть. Но мне удалось нащупать подсказку, где расположен тайник с ценностями, о которых говорил мой прадед. Это произошло благодаря тому, что я заинтересовался воинскими мундирами моих солдатиков. Захотелось узнать чины и рода войск, в которых служили данные оловянные воины. Первое важное открытие я сделал, когда был курсантом, готовясь к службе военного переводчика. Свободное от учёбы время проводил в Ленинской библиотеке, просматривая книги, посвящённые обмундированию русской армии прошлого века. К счастью, натолкнулся на альбом гравюр художника Коля. Листая страницы альбома, понял ― это то, что мне надо. Меня охватил восторг, когда увидел листы с изображением воинов русской армии 1812 года. Это были почти точные копии моих солдатиков. Заинтересовавшись личностью автора гравюр, выяснил, что Лев Иванович Коль был не только художником, но и офицером Русской армии. Серию гравюр, которые я увидел в альбоме, Коль создал в Париже. Примерно в то же время там находился мой предок ротмистр. Возможно, они были знакомы. Во всяком случае, у меня не вызывает сомнения, что мой родич заказал парижскому мастеру отлить фигурки этих самых солдатиков по рисункам Коля. Для меня же важнее было другое. Гравюры в альбоме были снабжены комментариями. Теперь я знал, кого изображали фигурки солдатиков из шкатулки. Особенности их мундиров, знаки различия, детали воинского снаряжения были воспроизведёны автором скульптурных миниатюр с превеликой точностью, как на гравюрах Коля.
   ― Ты говорил о первом важном открытии. Значит, были и другие открытия.
   ― Конечно, были, ― усмехнулся Павел. ―Всего не расскажешь. Но вернёмся к цифрам на фигурках солдатиков.
   Павел достал листок бумаги, вырванный из школьной тетради.
   ― Помнишь, я показывал тебе эту запись с цифрами. Солдатиков всего шесть. На фигурке каждого высечена однозначная цифра. Расположим фигурки в соответствии с их нумерацией. Тогда получается следующая последовательность. Первой в этом ряду находится фигурка в форме полковника, второй ― офицера улан, третьей ― всадника в генеральском мундире, и так далее. Видишь, я выписал в столбик названия фигурок в соответствии с их нумерацией от 1-го до 6-го номера:
  
   1. Полковник улан
   2. Обер-офицер улан.
   3. Генерал легкой кавалерии.
   4. Унтер-офицер с барабаном.
   5. Рядовой улан со знаменем.
   6. Трубач.
  
   Я был уверен, что где-то здесь, в этом самом столбике слов, содержится ключ к разгадке. Не зря же автор зашифрованной тайны расположил фигурки именно в этом порядке. Если читать первые буквы слов в столбце получается ерунда какая-то. Сломал себе голову, пробуя различные комбинации слов, обозначающие чины или названия войск шестерых солдатиков. Я пробовал заменить унтера с барабаном на "барабанщика", или солдата со знаменем ―на "знаменосца". Всё равно, из этого ничего путного не получалось. И только недавно меня осенило: если унтер-офицера с барабаном назвать офицером, а рядового солдата со знаменем ― просто солдатом, то получится слово "погост". В старину данным словом обозначали территорию около церкви с человеческими захоронениями.
  
   Поздним вечером Павел вышел из мастерской Строкова. Кругом было тихо. Малочисленные прохожие спешили к остановке трамвая, и, когда уезжали, улица снова приобретала пустынный вид. Город в этот час затихал, погружаясь в сонную дрёму. Как и тысячу лет назад, над Москвой простиралось небо, в вышине которого мерцали звёздочки, ― словно шутливо помигивали пешеходам, напоминая им, что Вселенная вечна.
   Звёздам, конечно, известно всё, что происходит с живущими на Земле людьми, и что будет с каждым из них уже завтра. Павел сел в машину и неспешно поехал домой, не подозревая, что в это время на одной из улиц города случилось дорожное происшествие, касавшееся его личной судьбы.
  
   Вернувшись после прогулки в дом Анохиных, Мария не дождалась прихода Павла от Строкова. Вечером она распрощалась с разговорчивой Софьей Андреевной и вышла на безлюдную набережную, намериваясь поймать такси. Почти сразу рядом с ней тормознула легковая машина. Мария не то, что побаивалась, а не любила садиться в машины, водители которых занимались частным извозом. Тем более, если водитель был молодым мужчиной. Наверняка, начнёт приставать с расспросами или же с предложениями продолжить знакомство. Отрицательно помахав кучерявому шоферу рукой, она продолжала высматривать, не появится ли зелёный огонёк такси. Водитель машины, злобно сплюнув, отъехал, но в шагах десяти остановил громоздкий автомобиль. Мария в последний момент увидела, что машина задним ходом стремительно надвигается на неё. Успела сделать шаг в сторону, но удар бампером по бедру отбросил её на обочину.
   В больнице Павлу сказали, что у Марии сломана кость бедра и что уже сообщили в милицию, так как автомобильный наезд, по словам потерпевшей, был совершён умышленно. В палату к Марии его пустили только на следующий день, после утреннего обхода больных врачами.
   ― Хорошо ещё, что я успела увернуться, ― рассказывала Мария, бледная после бессонной ночи. ― А то был бы кердык, поставивший крест на нашем бракосочетании, ― пошутила она, но её глаза смотрели тревожно. ― Как ты думаешь, наш отъезд в Молдавию останется в силе? Врач сказал, что буду ходить без костылей не скоро.
   ― Через пару недель, Машенька, будешь танцевать в свадебном платье, ― заверил Марию Анохин.
   Улыбнувшись, сквозь появившиеся в глазах слезинки, она с благодарностью протянула Павлу ладошку. Замечательный парень. С таким другом, не только в разведку, а в самое жуткое пекло не страшно отправиться. С напарником ей повезло. Чего не скажешь о жизни в целом, о неудачах и бедах, которые преследуют её после смерти отца и матери.
   Она давно симпатизировала Павлу Анохину, не зная, что в глубинах её души уже зародилось чувство любви к отставному майору...
  
   Оставив Андрея дежурить у постели Марии, Павел поспешил домой. Надо успокоить тётушку и срочно связаться с начальством, сообщив о случившемся. Операция под кодовым названием "Увертюра" могла сорваться ещё до её начала. Анохин не имел понятия, почему у разведывательной операции такое название. Однако, знал, что им с Марией отводится в "Увертюре" не последняя роль.
   Сухощавый полковник, руководивший начальной стадией операции, лично съездил в больницу. После беседы с главным врачом доложил, хмуря брови, начальнику Управления:
   ― Раньше месяца Цветкова не подымется на ноги. Ситуация сложилась критическая. Не только в связи с этим несчастным случаем. От Музыканта поступило срочное донесение: просит ускорить прибытие специалистов по компьютерам и программированию. По его словам, в Бухарестском центре появилась возможность решить проблему в ближайшее время. Подробности не сообщает.
   ― Если Музыкант настаивает, значит действительно это важно, ― изрёк начальник, имеющий генеральский чин. ― Один Анохин может не справиться. Бог знает, какие задачи ему придётся решать. Нужно подстраховаться. Отправим Анохина вместе с другим напарником. А Марию Цветкову пошлём к ним, когда поправится. Если будет необходимо.
  
   Спустя две недели Анохину сообщили, что выезд в Тирасполь вместе с новым напарником "компьютерным гением" Сергеем Тереховым назначен на среду. На сборы и прощание оставался один день. Узнав об отъезде Павла, Мария попросила Андрея:
   ― Если ты настоящий друг, помоги. Не хочу прощаться с Павлом в больнице. Вот деньги, договорись с санитарами: завтра они должны дотащить меня до такси. А потом к вам домой, хотя бы на пару часиков...
   Наступил час прощания. В доме Анохиных собрались самые близкие Павлу люди.
   ― Удачи тебе, майор, ― поднимая бокал с вином, пожелал другу Владимир Строков.
   Часы в деревянном футляре скрипнули и дважды гулко пробили.
   До отхода поезда на Тирасполь оставалось около часа. Павел окинул прощальным взглядом гостиную. Всё на привычных местах, даже слоники на диванной полке. Как скоро он сможет вернуться? Может быть, спустя месяц или гораздо дольше. В любом случае, прощание ― тяжёлая штука.
   ― Не вешай носа, братишка. Остаёшься за старшего, ― ободрил Павел взгрустнувшего у окна Андрея и напомнил: ― Береги тётю Соню и помогай Марии.
   Подойдя к сидящим рядышком на диване женщинам, обнял Марию и Софью Андреевну, ласково зашептал:
   ― До свидания, мои милые девочки. ― Он верил, что непременно вернётся и снова обнимет их.
  
  
  
  
  
  
   11. Вилла Лебедь.
  
   С виду Сергей Терехов казался старше своих лет, и по внешности напоминал типичного интеллигента. В поезде до Тирасполя Павел, приглядываясь к напарнику, пришёл к выводу, что Терехов вполне может сойти за математика одной из бессарабских школ, коим он значился по документам. А по сути, Павел почти ничего не знал о Сергее. По профессии ― электронщик, в работе с компьютерной техникой ― виртуоз, каких мало. Что же касается других качеств, известно, что Терехов много читает, и не только техническую литературу, увлекается шахматами, неразборчив в вопросах еды и одежды, любит кофе и хорошие импортные сигареты. Вот, пожалуй, и всё. Но полковник, занимающийся подготовкой операции "Увертюра", заверил Павла, что Сергей Иванович Терехов ― проверенный в делах человек.
   Кто знает, кем и в каких делах проверялся компьютерный гений, мысленно сокрушался Анохин, сидя напротив Терехова в купе фирменного экспресса. Начальству, конечно, виднее, с кем именно Барабанщику предстоит выполнять задание. Профессиональные возможности "гения" могут оказаться незаменимыми для успеха. Главное, что Терехов― неординарная личность с острым и гибким умом, а не упёртый только в технику специалист.
  
   Они вместе должны были добраться поездом до Тирасполя, а оттуда, по отдельности, направиться в столицу Молдовы. Там их ждёт встреча с помощником Музыканта. В Москве предупредили, что они обязаны следовать указаниям этого человека, псевдоним которого "Водолей".
   ― Только вам дозволяется выходить на личный контакт с Музыкантом и Водолеем, ― внушал сухощавого вида полковник накануне отъезда. ― Они оба давно работают заграницей, являясь для нас источником неоценимых по важности сведений.
   ― Почему у них такие необычные псевдонимы? ― поинтересовался Сергей.
   Пожав плечами, полковник сказал, что им тоже нужно выбрать вымышленные имена.
   ― "Шахматист", ― предложил Сергей.
   ― Слишком прямолинейно,― возразил полковник. ― Указывает на одно из ваших пристрастий.
   ― Тогда "Пловец" или же "Велосипедист". Я так и не научился плавать и ездить на велосипеде, ― пошутил Терехов.
   ― Мой позывной "Барабанщик", ― твёрдо сказал Анохин. Разве можно было ему позабыть молодые годы, проведённые в военной разведке?
  
   Кишинёв встретил Павла дождливой погодой и тревожной обстановкой, царившей в городе. На площади перед зданиями правительства и парламента бурлила толпа митингующих. Против кого или чего выступают люди, готовые на столкновение с полицейскими силами? Ораторы призывали то к смене существующего режима, то к прекращению беспредела со стороны олигархов. Требовали повышения социальных льгот или же ратовали за присоединение к Румынии. Так и не разобравшись до окончательной ясности с требованиями митингующих, Павел направился к расположенной рядом гостинице "Космос".
   В холе гостиницы ― чинная тишина, на лицах персонала выражение почтительного внимания к клиентам. О событиях в городе напоминали экраны стареньких телевизоров с мелькавшими на них кадрами уличных беспорядков. Поднявшись в номер на девятом этаже ерстиницы, Павел вышёл на лоджию. Отсюда просматривалась часть площади, на которой бушевала толпа. Закуривая сигарету, он подумал, что за требования и угрозами митингующих могут последовать кровь и насилие. Хорошо, что Мария не видит, что творится сейчас в её родном Кишинёве.
  
   Сергей Терехов прибыл в ту же гостиницу двумя часами ранее, чем Анохин. Едва Павел вышел из ванной, Сергей появился в его номере с предложением вместе поужинать.
   ― Что-то не хочется идти в ресторан. Может в номере перекусим, и выпить у меня тоже найдётся, ― сказал Павел, доставая бутылку армянского коньяка, которую при расставании сунул ему в сумку заботливый Строков.
   ― Замётано, ― согласился Сергей. ― Я тут выяснил, что ресторан "Космоса" в советские времена считался одним из лучших в городе. Но сейчас там кормят котлетами с макаронами, которые лучше не пробовать.
   За скромной трапезой Сергей нахваливал армянский коньяк. Перед тем, как выпить очередную рюмку, неожиданно произнёс:
   ― За то, чтобы трагические страницы истории не повторялись. ― Залпом выпив, пояснил: ― На площади среди митингующих я видел молодчиков, вооружённых палками и обрезками металлических труб. У некоторых из них были повязки с нацисткой символикой.
   Лицо Сергея скривилось, словно от боли, когда он сал рассказывать дальше:
   ― В 1943 году молодчики в нацистской форме казнили моих дедушку с бабушкой. Матери было тогда восемь лет. Ей чудом удалось избежать смерти, укрывшись за спинами людей, наблюдавших за кровавой расправой с еврейским населением городка. Мама много раз рассказывала мне о том жутком дне. Видно хотела, чтобы я всегда помнил об этом.
   За разговорами они засиделись в номере Павла до позднего вечера. Когда Сергей ушёл спать, Павел некоторое время оставался на лоджии, взирая с высоты на засыпающий город. В этой гостинице, с её мрачными номерами и громоздкой мебелью, сохранившейся с советских времён, он чувствовал себя неуютно и немного тревожно.
  
   На следующий день, ровно в полдень, Анохин с Тереховым вошли в здание Главпочтамта. На этот час была назначена встреча с Водолеем. Он должен был ждать их возле окна, где выдавалась корреспонденция до востребования. Прошло минут пять. Человек, на голове которого должен был быть синий берет, а в правой руке кожаный кейс, не появлялся. Павел хотел уже отойти, проверить нет ли означенного господина в другом конце зала, как сзади кто-то тронул его за плечо. Обернувшись, увидел мужчину в синей беретке и очках, за стеклами которых насмешливо щурились карие глаза Марата Керимова.
   ― Ну, здравствуй, дружище, ― шепнул Марат. ― Кто же, кроме тебя, мог появиться под именем Барабанщика.
  
   ***
  
   ― Значит так, ― произнёс Керимов, когда они уселись за столик уличного кафе. ― Времени у нас в обрез. Слушайте и запоминайте. Меня зовут ― Михаил Шилохвост, родом я с Западной Украины. Проживаю на данный момент в Кишинёве, занимаюсь продажей объектов недвижимости и подрядами на строительные работы. Всё остальное ― потом. Встретимся через два часа на вокзале, у кассы пригородных поездов.
   В полупустом вагоне пригородной электрички Керимов рассказал прибывшим в Молдавию новичкам, что поставленная перед ними задача меняется. Цель остаётся прежней, а сроки и место действия ― новые
   ― Опоздали мы, к сожалению, ― подытожил Керимов. ―Если бы вы приехали на недельку раньше, решающий этап операции удалось бы провести в пригороде Кишинёва, куда мы сейчас направляемся.
  
   Местность, куда привез их Керимов, напоминала огромный ботанический сад, в котором среди вечнозелёных растений располагался крохотный городок ― пара десятков малоэтажных строений.
   ―Эта территория бывшего заповедника, ― пояснил Керимов по дороге от станции. ― Сейчас все здания здесь проданы или сданы в аренду. А вот и наше временное прибежище, ― они подходили к домику, похожему на скромного вида дачу. ― Я выстроил его для своей конторы. Теперь придётся домик продать, правда, не без выгоды для себя. Жаль менять выгодную дислокацию. Здание Фонда находится всего в паре сотен шагов отсюда.
   Доев приготовленную Водолеем яичницу, Павел раскладывал свои вещи, а Сергей уткнулся в экран ноутбука.
   ― Скажи, наконец, каковы наши дальнейшие действия? ― не выдержал Павел, задав вертящийся на языке вопрос.
   ― Пока не знаю. Музыкант вместе с руководителем Фонда уехали в Бухарест. Туда же на днях отправится имущество Фонда, включая архивы и оборудование. Всё уже упаковано и готово к транспортировке.
   Оторвавшись от ноутбука, Сергей негромко, словно раздумывая, произнёс:
   ― Если здание ещё не отключили от электричества, можно ночью проникнуть туда и скопировать файлы с жёстких дисков компьютеров.
   ― Рискованно и бессмысленно, ― возразил Марат.
   ― Да, рискованно. Но, почему бессмысленно? Можно попробовать,― поддержал Терехина Павел.
   ― Я ещё не всё рассказал, ― Марат дружески обнял за плечи Анохина. ― Две недели назад руководством Фонда было получено указание о срочном перебазировании данного учреждения в Бухарест. Музыканту удалось выяснить, что целью данного перемещения является объединение Фонда с другим учреждением с замысловатым названием "Центр культурно-образовательного содействия демократическим силам Восточной Европы". Несомненно, обе организации занимаются одними и те же делами и будут продолжать подрывную деятельность Фонда, только в более крупных масштабах. Теперь вам понятно, почему нам не следует торопиться? Как говаривал мой незабвенный дед, лучше съесть целую курицу, чем одну куриную ножку.
   ― И всё же, каковы наши действия? ― настаивал Павел.
   ― Ждать сообщения от Музыканта. Он должен подготовить прикрытие нашего с вами легального пребывания в Бухаресте.
  
   Накануне отъезда в Румынию, Павел, прогуливаясь по территории заповедника, вспоминая рассказы Марии о Бухаресте, где она проработала в течение несколько лет.
   Как будто бы наяву, в памяти всплыли залитые грустью глаза Марии перед их расставанием. Сердце переполнилось желанием успокоить её, сказать Машеньке что-нибудь ласковое. Не печалься, моя прекрасная Дульсинея, мой дорогой человечек ― Мария Викторовна Цветкова. Скоро, ненаглядный цветочек мой, мы с тобой обязательно свидимся...
  
   ***
  
   Перелёт из Кишинёва в столицу Румынии прошёл, как и ожидалось, без осложнений. Сергей Терехов, на всякий случай, держался рядом с Анохиным, который, выступая в роли французского коммерсанта, вёл себя с сотрудниками таможни и паспортного контроля с наглой самоуверенностью богатого иностранца. В Бухаресте они взяли в аренду подержанный японский автомобиль и направились в район города, известный своими уютными особнячками в псевдоклассическом стиле. Остановились они в одном из частных пансионов, заняв трёхкомнатный апартамент. Вскоре Керимов ушёл, предварительно сообщив:
   ― Вернусь через пару часов с человеком, встречи с которым вы ожидаете. В настоящее время его имя Иосиф Гольштейн. Прошу, не задавайте ему лишних вопросов относительно его личности и работы. Всё, что нужно, он расскажет сам.
   Павел и Сергей поняли, что речь шла о Музыканте.
   Керимов вернулся через два с половиной часа в сопровождении брюнета в роскошном светло-сером костюме. Белизна сорочки оттенялась тёмным галстуком итальянского производства. Такой же галстук, вспомнил Павел, был у Владимира Строкова, и художник похвалялся, что галстуки фирмы Биго ― самые лучшие в мире.
   После взаимных приветствий и представлений брюнет вопросительно взглянул на Керимова.
   ― Всё в порядке, ― сообщил Марат. ― Разговаривать можно, не опасаясь посторонних ушей. Хозяин пансиона с супругой и обе служанки отбыли, и вернутся не ранее, чем через десять дней.
   ― Тогда к делу,― произнёс брюнет (Музыкант, он же ― Иосиф Гольщтейн), вручая Терехову компьютерный диск. ― Вставьте это в свой ноутбук.
   На экране замелькали изображения трёхэтажного здания, стоящего в окружении деревьев ― то ли в парке, то ли на окраине лесного массива.
   ― Это вилла "Лебедь", где в данное время находится нужный нам Центр содействия. В этом же здании разместится прибывающий из Молдавии фонд, ― пояснил Гольштейн. ― Вилла расположена в парковой зоне Флорерску на севере города около одноименного озера. Она построена уже после завершения эпохи правления Чаушеску...
  
   Гольштейн передал Сергею следующий диск и продолжил комментировать, на этот раз, ― фотографии работающих на вилле людей:
   ― Господин Дьякону ― руководитель Центра, а это ― некоторые из его сотрудников. Всего в здании виллы находится около 20-ти человек, включая охрану и обслуживающий персонал...
   Теперь о главном. Неделю назад в Бухарест прибыл эмиссар одной из спецслужб ― некто господин "Х". Он несколько раз приезжал в Центр, встречался с Дьяконе и с некоторыми его сотрудниками. По-видимому, знакомился с материалами деятельности Центра. Вот фотографии этого эмиссара. Обратите внимание на плоскую сумку, висящую у него на плече. В сумке ― портативный компьютер, который он всегда носит с собой. У меня имеются сведения, что этот, якобы журналист, прибыл для координации деятельности структур, подобных Центру и Молдавскому фонду. И у меня имеются основания предполагать, что в компьютере "журналиста" хранится очень важная для нас информация. Так что, данный ноутбук придётся изъять...
   Думайте, господа, как это сделать. В то же время, не забывайте задачу, как получить доступ к компьютерным файлам Центра и Молдавского фонда. Дня через три готов выслушать ваши конкретные предложения.
  
   На следующий день с утра небо было затянуто тучами, моросил надоедливый дождь. Несмотря на неблагоприятную для прогулок погоду, Керимов и его два спутника отправились к цепочке озер, расположенных к северу от центра города. Добравшись до жилых кварталов Флореску, они вышли к берегу живописного озера.
   ― Красота-то, какая, ― подивился Терехов, щёлкая затвором фотоаппарата.
   ― За красоту садов, бульваров и улиц, на одной из которых мы поселились, Бухарест часто сравнивают с Парижем, ― вспомнил Анохин.
   ― Если не принимать в расчёт центр румынской столицы, возведённый при Чаушеску после землетрясения, ― проворчал Керимов.
   Следуя указаниям Музыканта, они углубились в парк, и вышли по асфальтированной дороге к трёхэтажному зданию из светлого камня.
   Снова стал накрапывать дождь. Порывы ветра раскачивали ветви деревьев, обступивших со всех сторон здание. Над аркой парадного входа в здание виллы выделялось рельефное изображение белоснежного лебедя.
  
  
  
   12. Вода и пламя.
  
   Иосиф Гольштейн, направляясь на встречу с прибывшими специалистами, раздумывал над сложностями заданий, которые предстояло выполнить. Ну, допустим, удастся, спустя какое-то время, ознакомиться с секретной документацией Центра содействия демократии. А как быть с эмиссаром, приехавшим в Бухарест, неизвестно с какой именно целью? Дьяконе - директор Центра и разговорчивый бармен ресторанчика, расположенного рядом с виллой, проболтались, что американец, выдающий себя за иностранного журналиста, отбывает в родные края в начале следующей недели. Слишком мало времени, чтобы выяснить правду о миссии американца с болгарским именем Василь Величко, и завладеть его ноутбуком.
   Музыкант очень надеялся на помощь Керимова и приехавших с ним специалистов по компьютерной технике.
   Укрываясь от солнца в тени каштанов, Иосиф рассматривал здания, расположенные по обе стороны улицы. Ухоженные фасады, крутые черепичные крыши, балкончики с цветами и ажурными ограждениями ― всё это напоминало парижские домовладения на улицах в районе площади Виктора Гюго. Лет шесть назад он жил на одной из этих парижских улиц. Тогда с ним не было Марата Керимова. Они сдружились с ним позже, работая вместе в Софии, а потом в Кишинёве.
   Дверь в здание пансиона открыл Керимов и провел гостя в гостиную, где на столе были разложены несколько десятков цветных фотографий.
   ― Где же твои помощники?
   ― Пошли в магазин за продуктами. Сами готовим еду, чтобы не отвлекаться от дела.
   Не успел Музыкант перейти к обсуждению дел, как вернулись Анохин с Тереховым.
   ― Есть что-нибудь новое о журналисте? ― спросил Музыканта Марат, когда все уселись за стол в гостиной.
   ― Он американец, но выдаёт себя за болгарского журналиста Василя Величко. Приехав на Балканы, проявляет интерес к делам частных фондов, подобных Центру содействии. Недавно встречался с некоторыми банковскими и промышленными воротилами, финансирующими эти фонды. Одному из них стало известно, что журналист важная птица и принадлежит к числу авторов плана создания на юге-востоке Европы единого политического пространства, благоприятного натовским устремлениям на Восток. Вот такие дела, друзья. Важно, что журналист уезжает в начале следующей недели. Возможно, надолго покидает Румынию, может быть, навсегда.
   Вздохнув, Керимов сочувственно произнёс:
   ― Должно быть, пришлось попотеть, добывая подобную информацию.
   ― Не без этого, ― ответил Иосиф.
   Он не стал распространяться, сколько сил приложил, встречаясь со знающими людьми ― банкирами, финансистами и другими с членами бизнес-клуба, сидя за карточными столами. Он не зря считался искусным игроком в покер и бридж, за что, и получил псевдоним "Музыкант".
   ― Ну, а вы, что надумали относительно журналиста и его ноутбука?
   Керимов взял в руки несколько фотографий и стал докладывать...
   Выслушав до конца, Музыкант хмыкнул:
   ― Легко, надёжно и, я бы сказал, элегантно, без грубого силового воздействия, ― одобрил он предложенный план.
   ― Это Павел надумал, ― Керимов кивнул на Анохина. ― У него в голове фонтан идей и нестандартных решений. Что же касается виллы Лебедь, пока ничего толкового не придумывается.
  
   В понедельник от здания виллы отъехал с поднятой крышей седан, за рулём которого находился лысоватый мужчина в красивой замшевой куртке и начищенных до зеркального блеска штиблетах. Настроения у Василя Величко было отличное. Наконец-то дела закончены, и завтра он улетит из этих варварских стран. Неожиданно из поперечной улицы выехал грузовик и застыл на дороге, загораживая путь седану. Величко, чертыхаясь, попытался объехать застрявшую перед ним машину, но тут с расположенного вблизи газона вырвалась мощная водяная струя, обдав с головы до ног водителя спортивного автомобиля. Изрыгая брань, Величко выскочил из машины, отряхиваясь и утирая платком лицо. К нему на помощь уже спешили мужчина с девушкой, как оказалось, владельцы коттеджа, по вине которых произошёл инцидент. Белокурая девушка в коротенькой юбочке, извиняясь и торопливо смахивая капли с одежды водителя, заверила пострадавшего, что они с отцом сейчас всё исправят.
   ― Ну же, папа, отведи незнакомца в дом, предложи ему полотенце. Это я виновата, не удержав в руках поливочный шланг, ― тараторила девушка, подталкивая Величко к коттеджу.
   Минут пять ушло на то, чтобы инцидент был исчерпан. Куртка из тонкой замши была высушена при помощи фена. Белокурая девушка помогла журналисту облачиться в неё и даже чмокнула на прощание водителя в щёчку. Хозяин дома ещё раз принёс свои извинения, а его смуглолицый сосед, оказавшийся в это время в коттедже, протянул потерпевшему лежащую на стуле холщёвую сумку.
   Когда седан скрылся из вида, из соседней комнаты вышли Терехов и Анохин.
   ― Разыграно, как по нотам, ― сообщил Музыкант, сыгравший роль хозяина дома. ― Надо сматывать удочки. Величко скоро поймёт, что в сумке у него другой ноутбук.
   ― Ни хрена журналист не поймёт, ― возразил Керимов (смуглолицый сосед). ― Перед тем, как всучить ему купленный нами вчера ноутбук, мы ночью продержали эту электронику пару часов под водой, а для верности, ― погрузили устройство в раствор со специальными реагентами. Терехов гарантировал, что потребуется ремонт с заменой деталей, прежде чем на мониторе этого устройства будет что-нибудь видно.
   ― Да не станет он ремонтировать ноутбук. Незачем. Наверняка, у него имеются копии всех нужных файлов, ― успокоил друзей Павел, тоже поднаторевший в компьютерном деле.
  
   Спустя день началась подготовка к "штурму" компьютеров, находящихся в помещениях виллы. Отвергнув все предложенные варианты, Музыкант, после раздумий, сформулировал главный тезис своего видения успешного преодоления имеющихся препятствий.
   ― Напомню, что в ночное время попасть на виллу почти невозможно. Двери блокируются, окна, технические люки и отверстия подключены к сигнализации, два охранника ведут непрерывное наблюдение за экранами видеокамер, установленных на всех этажах. Третий охранник дежурит около главного входа и в любое время может передать сигнал тревоги в полицейский участок. В дневные часы система охраны та же, что и ночью, за исключением парадного входа. Но вход на виллу только по пропускам. Кромке того, сотрудники и технический персонал знают друг друга в лицо, так что появление посторонних людей будет сразу замечено. И, всё же, считаю, что проникновение, осуществлённое в дневное время, для нас предпочтительнее. Огромный плюс, что я имею свободный доступ на виллу, являясь советником руководителя молдавского фонда.
   Гольштейн помолчал, давая возможность помощникам обдумать его слова, и продолжил:
   ― Вывод следующий ― в здание виллы можно проникнуть только благодаря внезапно сложившимся обстоятельствам, имеющим экстремальный характер.
   ― Например, пожар, ― предположил Керимов.
   ― Или любая паника, возникшая вследствие угрозы жизни для находящихся на вилле людей, ― уточнил Анохин. ― Представьте, что сотрудников господина Дьяконе вдруг постигло желудочное недомогание. В туалетные комнаты выстраивается очередь. Подозрение падает на инфекционное заболевание. Люди нервничают, паникуют...
   ― Можно заразить вредоносными вирусами не людей, а компьютеры. А что? Задачка вполне выполнимая, ― сняв очки, Терехов уставился в потолок.
   ― Повторяю. Цель не в том, чтобы вывести из строя компьютеры или же их системы. Нам нужно скопировать файлы из памяти этих компьютеров, ― Музыкант помолчал. ― Я склоняюсь к варианту с возгоранием в помещениях здания. Я имею свободный доступ на виллу. Поэтому в мою задачу входит закладка в нужных местах взрывпакетов и легко воспламеняющихся материалов. На тебе, Марат, обеспечение необходимой техникой. Сергею с Павлом придётся взять на себя самое сложное ― поработать с основными компьютерами, один из которых находится в кабинете Дьяконе, а другой ― в помещении финансового отдела Центра.
   ― А главный компьютер Молдавского фонда оставим нетронутым, ― огорчился Керимов.
   ― Этот компьютер пока стоит на столе в кабинете директора Фонда, расположенном в цокольном этаже. Его даже не подключали к электросети. Обязательно придумаем, как добраться до содержания компьютера директора, ― успокоил товарища Музыкант.
  
   Жарким воскресным днём Марат с Сергеем и Павлом отправились на окраину города. Сергей предлагал поехать к живописному озеру Чишмиджиу ― излюбленному месту отдыха горожан и туристов, но Марат проворчал:
   ― Некогда нам бездельничать. Поедем на местный Блошиный рынок. Надо встретиться с одним любопытным типом.
   Рынок походил на все барахолки мира. Толчея и разноголосый говор. Посетители теснились в узких проходах между прилавками и палатками с самыми неожиданными товарами. То и дело попадались питейные заведения, где можно было насладиться вкусом любых напитков ― от французского коньяка до румынской цуйки. В воздухе разносились запахи жарившихся на огне колбасок.
   На ходу смакуя кусочек сыра бурдуфа, Марат привел их к просторной площадке, в центе которой возвышался шатёр. После недолгих поисков, Марат устремился к группе уличных циркачей, вокруг которой сгрудились зрители. Чернобровый цыган, по очереди с цыганёнком, водили на цепи диковинное существо. То ли собаку, то ли звероподобного человека, покрытого с головы до ног густой шерстью. "Человек-собака" передвигался на четвереньках, сучил грязными лапами, скаля зубы, когда зрители тыкали в него палками, метали камни и огрызки еды, стараясь угодить ему в голову.
   ― Жалкое зрелище, ― прошептал Сергей. ― И это потомки гордых даков.
   ― Поменьше эмоций, ― урезонил его Марат и направился к цыгану ― обладателю густых чёрных бровей и бородки.
  
   Спустя час Керимов беседовал с бровастым цыганом в небольшой забегаловке, запивая баранье мясо красным вином. Когда цыган осушил последний стакан вина, Марат неторопливо достал несколько фотоснимков и спросил:
   ― Значит, в принципе договорились? Тогда слушай детали. На этих снимках та самая вилла, расположенная недалеко от озера. В цокольном этаже окно в левой части фасада и третье по счёту от входа ― то, что нам нужно. Все окна на сигнализации. Ночью, по моему сигналу, надо разбить стекло в этом окне и проникнуть в пустой кабинет. Вытащишь стоящий рядом с окном компьютер. На всё это должно хватить минут пять. Охранникам внутри здания будет не до тебя. Они в это время озаботятся другими делами. Компьютер японского производства на рынке стоит тысячу долларов. Я заплачу тебе за него в три раза больше...
  
   В ночь со вторника на среду Музыкант и его помощники незадолго до намеченного по их плану времени вышли к вилле. Каждый занял свою позицию. В три часа ночи в здании раздался звук, похожий на громкий хлопок. Затем, один за другим, ― ещё два хлопка. Сработали таймеры установленных Музыкантом зарядов. Крайнее от угла окно в цокольном этаже озарилось отблеском пламени. За этим окном огонь должен был разгореться первым. Находящаяся там упаковка компьютерного оборудования являлась отличным источником быстрого возгорания.
   ― Пора, ― негромко сказал Марат и подтолкнул в спину цыгана.
   Его плечистая фигура растворилась в окружающей темноте. Свет от двух фонарей выхватывал из мрака площадку перед массивной дверью в здание виллы. За шторами некоторых окон теплился электрический свет. Нужное Марату окно оставалось тёмным. Но вот у проёма окна появилась и зашевелилась тень. Послышался звон разбившегося стекла. В других окнах уже вспыхивал свет, давая возможность видеть фигурки мечущихся в тревоге охранников. Завопила пожарная сигнализация, за стёклами углового окна уже разгоралось пламя.
   Марат с тревогой посмотрел в сторону ведущей к вилле дороги. Успеет ли цыган до приезда полиции и пожарников? Должен успеть, ― всё продумано до деталей и рассчитано по минутам.
   Прошло ещё несколько томительно долгих минут, пока не послышался звук торопливых шагов. Словно призрак на фоне тёмных кустов, обрисовалась фигура цыгана, тащившего на плече громоздкий компьютерный ящик.
   ― Быстро к машине, ― скомандовал цыгану Керимов. ― Завтра встретимся в условленном месте.
   Где-то вдалеке слышались звуки сирен пожарных машин. Марат, застегнув на все пуговицы куртку пожарника, приготовился ждать.
   Он должен был только подстраховать действия Сергея и Павла, когда они вместе с пожарниками войдут в здание, а затем поднимутся на второй этаж. Минуту спустя он тоже должен подняться по широкой мраморной лестнице. Занять позицию, откуда можно было бы наблюдать за главным входом и лестницей. В случае опасности, ― предупредить товарищей.
   ...Последние ступени лестницы, ведущей из вестибюля на второй этаж, оказались для него роковыми. Зацепившись за что-то левой ногой, Марат споткнулся и с размаху врезался лбом в угол массивной плиты в основании каменного парапета. От удара пожарная каска свалилась с его головы и с грохотом покатилась вниз...
  
   В это время Павел почти закончил свою часть работы. Отключив сканирующее устройство, он сунул его в подсумок и взглянул на часы. Прошло семь минут с момента, когда он закрыл за собой дверь в комнату финансового отдела. Главное сделано. Оставалось закрутить с десяток болтиков и поставить на место короб, прикрывающий внутренности компьютера. Закончив эту несложную операцию, он сдернул платок с камеры видеонаблюдения, потом снял металлические упоры, блокирующие дверь изнутри. Путь к отступлению был свободен. Но не тут-то было. На верхних ступенях широкой мраморной лестницы безвольно раскинулось тело пожарника. Наклонившись к залитому кровью лицу, Павел с ужасом узнал Марата Керимова.
   Жив, обрадовался Анохин, услышав, что Марат застонал. Тащить его вниз по лестнице к парадному входу рискованно, даже бессмысленно. Наверняка, наткнёмся на пожарников или охрану. Павел пошарил в карманах. Хорошо, что предусмотрительный Музыкант снабдил их ключами от дверей аварийного выхода.
   Тащить на горбу обмякшее тело Керимова по узкой и затемнённой лестнице аварийного выхода было сплошным мучением. Марат постанывал, задевая ногами за лестничное ограждение.
   ― Держись, дружище,― подбадривал его Павел, ― скоро притопаем. Если наружная дверь окажется заблокированной, взорвём её, к чёртовой матери, мини-патроном.
   Выйдя на воздух, он осторожно опустил на землю тело Марата и устало прислонился к торцовой стене здания. Ночную мглу прорезали лучи фар пожарных машин. Слышались голоса людей и звуки сирен полицейских автомобилей...
   Позже, вспоминая эти эпизоды операции "Увертюра", Музыкант шутливо заметит, что при подмене ноутбука американца воды было пролито больше, чем при тушении пламени на вилле Лебедь.
   Когда Иосиф оставил друзей одних, Сергей спросил, почему у Музыканта такой псевдоним?
   Пожав плечами, Марат сказал:
   ― Может быть, потому, что он отлично играет в покер и бридж.
   В сентябре Керимов вместе с Тереховым и Анохиным улетели из Тирасполя транспортным самолётом в Москву. Сухощавого вида полковник, встретивший их у самолётного трапа, сообщил, что операция "Увертюра" ещё не закончена. Сказал, что Музыкант, продолжая сотрудничать с бухарестским Фондом, имеет доступ к очень важной для нас информации.
   ― А как же мы?
   ― Отдыхайте. Пару месяцев отпуска гарантирую. Затем, будет видно. Слишком тревожная ситуация складывается в Молдавии и на Западной Украине.
  
  
   13. Дым Отечества.
  
   В конце 1814-го года по засыпанным снежным покровом дорогам Смоленщины возвращался из Парижа домой штаб-ротмистр Алексей Петрович Анохин. Время в пути тянулось в ожидании остановок и новых дорожных знакомств. Ямщик, чтобы не задремать, напевал про бескрайнюю степь, про Матушку-Волгу и другие незнакомые офицеру песни ― раздольно-широкие, как и души русских людей.
   Офицер устал, торопился к праздникам добраться до родовой усадьбы в Рязанской провинции. Всё же он сделал крюк, заехав в расположенный в стороне от главного тракта заброшенный монастырь, в подвале которого хранился окованный железом сундук. Заполненный монетами и драгоценными украшениями, сундук являлся военным трофеем в результате захвата одного из штабных обозов наполеоновской армии во время её отступления к западным рубежам России.
   Уже на территории польских земель полковой командир улан, умирая от ран, попросил боевого товарища выполнить его последнею волю.
   ― Помнишь, Алексей Петрович, французский сундук? ― прошептал старый улан. ― Только мы с тобой знаем, где он схоронен. Как наступят мир, достань его из монастырских подвалов, не сообщая властям. А то чиновники всё разворуют. Умру со спокойной душой, если буду знать, что ты используешь деньги и ценности, помогая инвалидам и семьям воинов, погибших в боях с французом.
   Отставной офицер улан выполнил наказ командира, под начальством которого участвовал во многих боях и битвах.
   Обо всём этом, а также о трудной изменчивой судьбе своего прародителя Павел Анохин узнал в конце ХХ века, когда вернулся из Бухареста на родину.
  
   ***
  
   Сентябрь в Москве выдался жарким. Погожие солнечные деньки не предвещали скорого наступления осени. Поэтому Софья Андреевна обрадовалась приглашению давней своей подруги Клавдии пожить у неё на даче.
   ― Приезжайте вместе с Марией, ― уговаривала подруга, ― а то девушка совсем захирела, сидя в четырёх стенах и ожидая возвращения Павла.
   Мария почти поправилась после дорожного происшествия, когда её сбила автомашина. Кости срослись, и она самостоятельно передвигалась, опираясь на палочку с резиновым наконечником. Правда, Софья Андреевна не позволяла ей удаляться от дома во время прогулок, совершаемых Марией в одиночестве. Что за скука, топтаться по одним и тем же местам. Словно собачонка на привязи около будки. В городе столько интересных мест, например, Лефортовский парк. Раньше она часто гуляла в этом парке, посещая мастерскую Владимира Строкова. Но Владимир с Людой Фокиной уехали в Рязанскую область, загадочно сообщив Софье Андреевне, что делают это по поручению Павла. Вместе с ними увязался в поездку Андрей, сказав, что ничего страшного не произойдёт, если он пропустит начало школьных занятий.
  
   Мария скучала, с нетерпением ожидая, когда здоровье позволит ей продолжить работать, и с радостью согласилась пожить на даче Клавдии Валентиновны.
   Дача в подмосковной Тарасовке представляла собой бревенчатый дом с запущенным садом, где доживали свой век с десяток яблоневых и вишнёвых деревьев. Дом и сад были творением рук умершего отца Клавдии Валентиновны. А сама Клавдия недавно вышла на пенсию, проработав много лет школьным учителем. Так что, теперь Мария проводила дни в общении с двумя женщинами пенсионного возраста. Но какими интересными пожилыми женщинами. Слушать их разговоры и воспоминания ― одно удовольствие. Однако, как говорится, всё хорошо, что в меру. Временами, Мария уходила в ближний лесок или на берег речушки Клязьмы, общаясь с природой. Или уединялась в укромном местечке с книжкой в руках.
   Вот и сейчас, сидя в саду под старой берёзой, Мария просматривала свежую прессу, интересуясь, что происходит в Молдавии и Украине.
   Она выросла на молдавской земле, считала её своей второй родиной. Думая о Павле Анохине, представляла улицы и памятники Кишинёва, школу, в которой она училась, и аккуратный домик с белыми стенами, где они жили с мамой до переезда в Румынию. Где-то там сейчас находится Павел. Где именно, она только предполагала, но очень надеялась, что вскоре увидится с ним.
   В последнее время Марию переполняла тревога. В прессе пишут о происходящих в Молдавии волнениях. Она отложила в сторону газетный лист. Что же это такое? На улицах Кишинёва опять демонстрации. Она прекрасно помнит, как люди, ещё недавно, чувствовали себя счастливыми, живя в огромной многонациональной стране. Чем плохи были добрососедские отношения между республиками, объединившимися в добровольный союз?
   Прислонившись к березовому стволу, она долго смотрела в небо сквозь гибкие ветви дерева. С одной из веточек свешивались тонкие серебристые нити, образующие паутинку. "Подобные зыбкие образования в природе существуют недолго, ― подумала о паутинке Мария. ― Другое дело нити, объединяющие братские по духу народы в содружества. Их разорвать невозможно".
  
   Дни на даче проносились один за другим, оставляя в душе впечатления, навеянные общением с неяркой, но милой сердцу среднерусской природой. В один из таких вот дней, Мария с террасы увидела, как у дачных ворот остановилась легковая автомашина. Сердце учащённо забилось в предчувствии желанной встречи. Из машины появился незнакомый высокого роста мужчина. Но сердце не обмануло. Следом за незнакомцем, хлопнув дверцей автомобиля, вышел Павел Анохин.
  
   Спустя три дня на даче в Тарасовке появился спортивного вида юноша. Это был Женька ― один из школьных дружков Андрея.
   ― Что случилось? ― спросил его Павел, прервав разговор с Маратом о запланированной ими рыбалке на ближайшем водохранилище.
   ― Три дня назад мне позвонил Андрейка с почты в райцентре. Попросил, чтобы я навестил Софью Андреевну. ― Евгений замялся, прежде чем выпалил: ― Он сказал, что в деревне творится неладное. Владимира Строкова ранили выстрелом из ружья, а сам Андрей вынужден был подраться с деревенскими мужичками.
   ― Надо ехать в Покровское, выручать ребят, ― решительно сказал Павел. ― От Москвы это всего километров триста.
   ― Я еду с тобой, ― потянувшись всем телом, Марат расправил могучие плечи. ― А сейчас, ребята, пойдёмте обедать. Дамы уже заждались.
  
   ***
  
   Село Покровское встретило их наступившими сумерками и гробовым молчанием. Пустынными улицами (их всего было три) и тёмными окнами изб, ― словно вымерло всё в округе.
   ― Куда ехать? ― спросил Марат.
   ― Рули к храму, ― махнул рукой Павел, указывая на колокольню, видневшуюся из-за крыш домов. ― Может, там кого-нибудь встретим.
   Однако, ехать к Покровской церкви им не пришлось. Заметили дом, над крыльцом которого развевался флаг. Женщина, дежурившая в сельсовете, сообщила, что почти все люди допоздна работают на элеваторе, а приехавший из Москвы художник проживает с семьёй в пустующей хате недалече отсюда.
   Владимира Строкова они застали лежавшим под пледом на широкой тахте. Рядом с ним пристроилась Люда, кормящая художника кашей. Увидев вошедшего Павла, Строков чуть было не поперхнулся.
   ― Не думал, что ты примчишься из дальних стран на выручку друга, ― пророкотал живописец.
   Чуть позже Люда призналась, оставшись с Павлом наедине:
   ― Ты, появился вовремя. Рана у Володьки не опасная, но могут возникнуть воспалительные процессы. Так что лучше долечиваться ему в Москве.
   В тот же вечер на общем собрании было решено, что с утра Люда повезёт раненого в Москву, а Андрей останется в Покровском вместе с Павлом и Маратом Керимовым.
  
   Проводив Владимира и Людмилу до сельской околицы, Павел присел на лежащий у края дороги валун и залюбовался видом на каменный храм, силуэт которого обрисовывался на фоне ярко-синего неба. Здание церкви вздымалось вверх и словно парило в воздухе. Перед церковной оградой простиралось поле с седыми зарослями ковыля. Три березки у входа в оградку трогательно распушили в стороны веточки с едва пожелтевшей листвой.
   Красота-то какая! Недаром Владимир вчера восхищался природой местного края, завершив хвалебную речь словами: "Слава Богу, что я родился не в Африке, а в самой красивой в мире стране".
   Вчера они засиделись до позднего вечера, делясь впечатлениями и рассказывая о том, что с ними произошло.
   ― Ничего загадочного мы в Покровском не обнаружили, ― завершил свой отчёт Владимир.― Ни в развалинах на месте бывшей усадьбы, ни на кладбище или же на погосте около церкви. Однако, тайник, который мы ищем, вероятно, всё же, здесь существует. Недаром, трое лихих парней в кожаных куртках появились именно в этом селе и устроили нам весёлую жизнь. Пусть Андрей об этом расскажет. У него лучше получится.
   ― Те бандиты появились в селе незадолго до нас, ― стал объяснять Андрей, посматривая на Павла с Маратом. ― Местные рассказали, что они что-то ищут вокруг старого барского дома. К нам они, поначалу, не подходили, наблюдая за нашими действиями со стороны. Но однажды втроем окружили Владимира и сказали, чтобы мы убирались из Покровского. Дядя Вова, конечно, послал их куда подальше. На следующий день меня избили местные парни, а поздним вечером кто-то выстрелил из ружья во Владимира, когда он курил на крыльце. Вскоре, мы узнали, что трое типов в кожаных куртках укатили на машине в неизвестном направлении.
   Выслушав этот рассказ, Марат, закурив сигаретку, заверил юношу:
   ― Клятвенно обещаю, что, вернувшись в Москву, найду этих парней в кожанках. И водителя, сбившего невесту Павла, и всех подозрительных лиц, которые крутились около флигеля. Вытрясу из них всё, что они знают. На то у меня свои приёмы и методы.
  
   Прошла неделя, как уехали Владимир и Люда. Ранним утром Павел разбудил сладко спящих Марата с Андреем, напомнив им, что сегодня в село возвращается из Рязани бригада реставраторов.
   Рабочие во главе с архитектором должны были продолжить работы по восстановлению храма. Сведения поступили от Харитона ― сторожа местного кладбища и, по совместительству, кладбищенского гробокопателя. Харитон целыми днями таскался за москвичами с лопатой, предлагая, если понадобится, что-нибудь раскопать. Он, как и другие сельчане, был уверен, что они ищут закопанный в землю клад.
   В это утро Харитон уже поджидал их, сидя на лавочке рядом с избой. По дороге к церкви он семенил за Павлом и рассуждал:
   ― Кто его знает, может, строители помнят, где раньше лежали надгробные плиты около Божьего храма. Говорят, их увезли в какой-то музей. Старухи сказывают, что камни те находились со стороны алтарного выступа, а где точно, вспомнить не могут.
   На расспросы Павла руководитель реставрационных работ, пожилой архитектор по фамилии Воробьёв, почесав на затылке волосы, припомнил:
   ― Плиты действительно были, на их месте лет пять назад установили строительные леса, а когда леса сняли, землю под стенами забетонировали по периметру здания церкви.
   Видя разочарование на лицах приезжих людей, Воробьёв спросил:
   ― Вас, может, заинтересуют несколько старых надгробных плит, сохранившихся под сводами каменного подклета церкви?
   Павел чуть не задохнулся от радости, когда на одном из камней увидел полустёртые очертания конного воина со знаменем в правой руке. Под сдвинутой в сторону массивной плитой оказалось каменное вместилище, в глубине которого хранился окованный железными полосами деревянный ящик с ручкой на крышке.
   Сундучок был заполнен монетами и драгоценными украшениями. Сверху лежали обтянутая кожей коробка и книга, в таком же кожаном переплете.
   Трудно передать волнение, охватившее присутствующих, когда Павел вслух читал рукописные строки этой книги. Это были воспоминания штаб-ротмистра Анохина Алексея Петровича.
  
  
   Начало повествования относилось к 1813 году, а заканчивалось сороковыми годами Х1Х столетия рассказом о днях, проведённых автором мемуаров вдали от семьи в рязанском имении. Прикованный недугами к постели, он общался в основном с лекарем и с верным слугой, такими же, как он, ветеранами битв с наполеоновскими войсками. Поражали энергия и сила духа этой неразлучной троицы. Дни их были заполнены не лечебными процедурами, а мыслями и делами, посвящёнными жизни других людей. В словах автора мемуаров сквозили радость или же, наоборот, озабоченность, в зависимости от состояния дел в приютах для инвалидов войны, созданных им в Рязанской губернии. Регулярно в Рязань отправлялись крупные суммы денег на иждивение сиротам и вдовам.
   Но с годами силы постепенно покидали Алексея Петровича ― участника жесточайшей войны. Оставались только воспоминания, да любовь к его повзрослевшим детям. И любовь к Отечеству, которую не в силах прервать даже смерть.
  
   Читая последние строки рукописи, Павел почувствовал, что в горле застрял колючий комок, и протянул воспоминания предка Андрею:
   ― Продолжай, осталось совсем немного.
   Помедлив, юноша срывающимся от волнения голосом прочитал последний абзац:
   "Завещаю моим сыновьям, чтобы деньги и драгоценности из тайника были использованы на возведение монумента конного воина со знаменем российской державы в руках. Пусть бронзовый монумент знаменосца служит памятником воинству, одержавшему викторию над армией Наполеона. Памятником всем солдатам и офицерам, павшим в сражениях за Веру, Царя и Отечество".
   На этом обрывались воспоминания Алексея Петровича. Внизу последней страницы имелась приписка: "В кожаном коробе хранится самая дорогая моему сердцу реликвия: кусок атласной ткани, опаленный порохом пушечных залпов ― всё, что осталось от полкового знамени, под которым я сражался и победил на Бородинском поле".
  
   Вот и выяснилась тайна шкатулки, думал Павел, сжимая в кармане фигурку оловянного барабанщика. Теперь в Москву, где ожидают его две самые любимые женщины.
   В местах, далёких от родины, он скучал по Машеньке и милой тётушке, по любимому городу и старому флигелю с мезонином, по друзьям и пейзажам русских земель, бережно сохраняя в сердце всё, что образно зовётся дымом отечества.
  
   Возвращаясь в село мимо развалин барского дома, в памяти Павла всплыли слова реставратора Воробьёва, что лет через пять этот редкий памятник архитектуры будет полностью восстановлен. К тому времени, ― подумал он, ― памятник знаменосцу, задуманный его предком, уже будет установлен в Москве. Главный же памятник павшим за Отечество людям, был и будет всегда внутри нас ― в сердцах миллионов людей.
  .
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"