Огонь по своим
  
  Двигатель отказал, когда яркие искорки городка Вульфборо и темный провал озера Уэнтворт 
остались позади. События с невероятной быстротой помчались одно за другим.
  Самолет ощутимо встряхнуло. Прямо впереди меня раздался громкий удар. Прежде, чем я успел 
перекрыть топливный кран, из-под капота вырвались светлые языки пламени. Ровный гул мотора 
превратился в скрежет и лязг, будто двигатель пережевывал сам себя. Наконец лопасти винта 
резко, с отвратительным хрустом, остановились. Наступила тишина - только крылья с шелестом 
рассекали воздух.
  Наверное, мне стоило бы наброситься на тестя с упреками. Высказать ему все, что думаю о его 
упрямстве и безрассудстве. Кричать, наброситься с кулаками, трясти за воротник так, чтобы его 
затылок бился о подголовник. Все это мне очень хотелось сделать - это же тесть убедил, нет, 
заставил меня поднять в воздух неисправную машину. Но на истерику не было времени.
  Я бросил самолет в скольжение и сбил пламя. Теперь из-под капота струились полосы белесого 
дыма. Отыскал глазами в непроглядном лесу светлое пятно проплешины и толкнул штурвал 
вперед. Машина помчалась к земле.
  Сейчас, когда генератор больше не давал ток, я оценил ручной выпуск закрылков - простую и 
надежную механическую систему. Я потянул ручку, и стрелка указателя скорости поползла к 
нулю. Внизу блеснули рельсы железной дороги.
  Светлое пятно быстро росло. Я взял штурвал на себя. Самолет перемахнул лес и с грохотом, 
покачиваясь и разбрасывая в стороны свежий снег, помчался "на брюхе" прямо к лежащему 
поперек поляны дереву. Сделать я уже ничего не мог. Никак.
  Машина врезалась правым крылом в ствол. Пронзительно заскрежетал алюминий. Меня 
швырнуло вперед. Хрипло вскрикнул тесть. Самолет почти встал на нос и медленно, будто во сне, 
завалился обратно.
  Меня уберегла от травм привычка истребителя застегивать ремни так, что едва можно 
пошевелиться. Тестю, похоже, досталось сильнее: он уткнулся лицом в приборную доску. На пол 
стекала струйка крови.
  Я отстегнул ремни и попытался открыть единственную входную дверь, но она поддалась лишь 
на сантиметр. Заклинило. А по капоту мотора уже плясали языки пламени.
  Перед глазами возникло почерневшее лицо Мэри, я отчетливо увидел ее ясный, печальный 
облик и расплывшуюся тушь вокруг заплаканных глаз. Нет, вряд ли она проронит хотя бы 
слезинку. Я представил, как она идет за гробом, и длинное черное платье колышется в такт ее 
шагам. А потом моя жена возьмет пистолет, и... Пистолет же!
  Я выхватил из ящика для перчаток оружие и несколько раз нажал на спуск. Пули пробили в 
стекле аккуратные отверстия, от них паутиной расходились трещины. Ногами я высадил 
триплекс, вытолкал тестя наружу и вывалился сам. 
  Огонь почти охватил кабину, и я, ощущая спиной жар, потащил тестя прочь от рождественского 
фейерверка стоимостью двести тысяч долларов. Вдруг полковник дернулся, открыл безумные от 
боли глаза и хрипло простонал:
  - Полегче, приятель! У меня, кажется, нога сломана.
  Ничего. Пусть потерпит. Надеюсь, он получил хороший урок: в следующий раз будет слушаться 
профессионалов.
  Только в голливудских фильмах-катастрофах спасатели отдают пострадавшему последнюю 
рубашку. На самом деле сначала нужно заботиться о себе. Не зря в пассажирских лайнерах пилот 
сначала надевает кислородную маску сам и лишь потом думает о пассажирах. Поэтому теплая 
куртка осталась на мне.
  Даже многотонные авиалайнеры сгорают до конца всего за несколько минут. "Команч" быстро 
превратился в груду обломков, которые печально дымились на краю его последнего аэродрома.
  - Где сотовый? - спросил я и пояснил: - Аварийный маяк, похоже, превратился в пепел.
  - В бордачке... Зато у тебя есть пистолет.
  - И три патрона, - мрачно пошутил я. - Один врагу. Второй - мне. Третий - вам.
  Мороз понемногу крепчал, на черном небе ярко сверкали звезды и сияла почти полная луна - 
потепление нам не светит. В любом случае, если мы не выйдем на дорогу, то замерзнем насмерть. 
Вот она, судьба-злодейка: в самой технологически развитой стране мира мы умудрились застрять 
где-то в безлюдной пустыне между штатами Мэн и Нью-Хэмпшир! Причем без шансов на 
помощь - свой сотовый телефон я, разгильдяй, в который раз забыл дома.
  Куда идти? Где ближайшее шоссе? Я вспомнил, что перед посадкой я видел железную дорогу. 
Не обращая внимания на стоны и проклятия тестя, я потащил его к спасительным рельсам. К 
моему счастью, он вновь потерял сознание, избавив меня от предположений о конце моей 
карьеры.
  У противоположного края поляны, на самой опушке, мелькнула длинная серая тень. В лунном 
свете блеснули желтые глаза. К нам, похоже, пожаловал волк. Странно, обычно они бегут от огня 
и запаха дыма прочь, а этот, наоборот, пришел к пахнущему сгоревшим бензином костерку. Что 
привело его сюда? Голод? Желание полакомиться свежим мясом? Тогда нам крышка. Я не умею 
бегать со скоростью тридцать миль в час.
  Зверь, припадая к снегу, приближался. Я вскочил во весь рост, закричал и замахал руками, 
надеясь отогнать врага. Бесполезно: мое хриплое карканье вряд ли способно напугать даже 
бурундука.
  Вдруг волк словно засверкал тысячами маленьких блесток: заледеневшая шерсть встала дыбом. 
До меня донесся низкий рык. Еще секунда, зверь прыгнет и вцепится мне в горло.
  Я выхватил пистолет и торопливо нажал на спуск. Пуля выбила фонтанчик снега у головы с 
высоко поднятыми вверх треугольными ушами. Я промахнулся, но вспышка и треск выстрела 
заставили навязчивого хищника отступить: он тенью метнулся в лесную чащу. Что, не нравится? 
  И все же через лес лучше не идти. Несколько минут я растерянно обшаривал глазами поляну и 
на самом ее краю увидел припорошенное снегом русло замерзшей речки. Ее берега - пусть и 
ненадежное, но все же укрытие от ненужного внимания.
  Я почти сбросил тестя вниз - с раненым, конечно, нужно обращаться поосторожнее, но времени 
на нежности у меня не было. Незваный гость мог явиться в любую минуту.
  Там, где я тащил полковника, темнели полосы обнаженного льда. Наверное, днем, при свете 
солнца, сквозь прозрачную воду можно было разглядеть дно. Сейчас же мне казалось, что там, 
внизу, беспросветный мрак преисподней.
  Когда я почти дотянул тяжелую ношу до поворота, над которым светлела насыпь железной 
дороги, на меня уставились два желтых глаза. Проклятый зверь выследил нас.
  - Джек... Брось меня. Беги, - полковник очнулся совсем некстати. - Пока он будет занят мной, 
ты уйдешь. Подумай о Мэри.
  - Чуть позже. У меня еще есть...
  - Я приказываю!
  - Очень приятно. Я отказываю. Командир воздушного судна пока еще я.
  Серая тень метнулась на лед, преградив мне путь. Я достал пистолет. Волк не испугался. 
Напротив, он приоткрыл пасть, оскалил белоснежные, будто вычищенные зубной пастой клыки и 
зарычал.
  Я тщательно прицелился и нажал на спуск. Тишину прорезал вой, от которого мне стало не по 
себе. Так кричит подстреленный человек.
  Волк вытянулся и пополз к нам. Его задние лапы волочились по льду: наверное, пуля перебила 
позвоночник. Вот же упрямец!
  - Есть! - радостно прошептал я, прицелился еще раз и снова выстрелил.
  На этот раз пуля попала в голову: отчетливо сверкнули осколки кости. Зверь глухо, низко 
зарычал, уткнулся носом в лед и затих навсегда. Путь свободен!
  Я сунул пустой пистолет в карман и вытащил полковника к насыпи, стараясь не смотреть на 
кровь, пропитавшую снег вокруг мертвого волка. Но едва я перевел дух, три новых зверя 
выскочили из-за деревьев. Значит тот, первый, привел сюда стаю. Вот теперь действительно все. 
Я сел прямо на землю и сжал холодную руку тестя. Он лишь кивнул мне в знак поражения.
  Волки кружили вокруг нас, не решаясь нападать в открытую. Но наша гибель была лишь 
вопросом времени: кольцо постепенно сжималось. Еще немного, и самый храбрый хищник 
вцепится мне в горло. Вот сейчас...
  Внезапно волков словно сдуло ветром. Миг - и серые тени растворились, скрылись за черной 
стеной деревьев.
  - Слышишь? - губы тестя скривились в улыбке. - А?
  Далеко в лесу, там, куда уходила железная дорога, послышалось негромкое тарахтение. 
Блеснула яркая искорка. Шум нарастал с каждой секундой, в чавканье маломощного мотора 
вплелось металлическое постукивание. 
  Я выскочил на насыпь и замахал руками, скрещивая их над головой, как сигналист на рулежной 
дорожке. Мне в лицо ударил свет автомобильной фары, установленной на квадратной 
металлической коробке с двумя маленькими колесиками. Дрезина заскрипела тормозами и 
остановилась. Из открытой вагонетки выпрыгнул широкоплечий бородач с карабином - наверное, 
местный егерь. Он обвел нас цепкими, ясными глазами и спросил, указывая на полковника:
  - Его можно перевозить или вызовем вертолет?
  - Можно...
  Вдвоем мы осторожно положили полковника в вагонетку.
  - Ральф Мервин Хорн, лесничий, - представился незнакомец, вложил два пальца в рот и 
оглушительно свистнул. Никто ему не ответил.
  Хорн свистнул еще раз, снял с дрезины фару и посветил вокруг. Кровь отхлынула от его 
сурового лица.
  - Джек, - с какой-то безнадежной тоской прошептал он. - Джек...
  Но Хорн смотрел не на меня. Его пристальный взгляд был направлен под насыпь. Туда, где в 
предсмертных судорогах вытянулось бездыханное тело волка.
  Лесничий посмотрел мне в лицо и понял все:
  - Идем!
  Мы спустились вниз.
  - Глянь сюда! - коротко приказал Хорн.
  Меня затошнило: из разбитого пулей треугольного черепа вытекал мозг.
  - Не это! Ниже!
  На темно-серой шерсти я разглядел отчетливый след от ошейника.
  - Он хотел на нас напасть! - попытался оправдаться я.
  - Джек хотел вас спасти. Не подпускал к стае. Я выпустил его, когда увидел ваш самолет и 
зарево от пожара.
  - Огонь по своим, - вздохнул я. - Всего лишь огонь по своим...
  - Поехали.
  - А он?
  - Все потом, - Хорн невесело усмехнулся. - Люди всегда важнее.
  Мы забрались в вагонетку. Машинист дал сигнал, и неуклюжая дрезина, постукивая 
маленькими колесиками, печально поплелась по рельсам.