- Какой большой! - Катины глазки округлились, бровки взлетели.
- Я же говорила, у моего папы самый длинный, - шептала подруга, обдавая ухо тёплым дыханием. - Смотри, что сейчас будет.
Катя послушно вдавила щёчку в шероховатую поверхность забора, рискуя вогнать занозу в носик. Её чёрный зрачок полностью приник к дырочке, ротик приоткрылся от возбуждения.
Михаил Анатольевич облегчался. Широко расставив ноги, отклонившись назад, он стягивал кожу к корню члена, оголяя бледно-лиловую жирную, как слива, головку. Мощная серебристая струя, тонкая, била из сарделины как из шланга для полива огурцов.
Катя никогда раньше не видела мужской член, тем более настоящий, а не нарисованный в книге по анатомии. Ей казалось, мужской орган не может быть таким огромным.
"Как такое возможно?" - дивилась она.
Он был толстый, как черенок лопаты, длинный, как палка сервелата в магазине. Мужчина сгибал его вниз, придерживая пальцами у головки, направляя струю в небольшое углубление под забором. Михаил и смотрел на свой член, как загипнотизированный. Смотрела и Катя, не отрывая глаз, будто не осталось ничего в мире, кроме этого члена-монстра.
Струя медленно угасала, посыпались серебристые капельки. Фаллос вздрогнул, напрягся и из него прыснула струйка, потом ещё одна. Наконец последние капли сползли по головке, упали на траву.
Михаил Анатольевич отряхивал член, довольно посапывая в нос. Казалось, он вот-вот заправит своё хозяйство в трусы и пойдёт к дому, но, вопреки ожиданиям, он не спешил уходить.
Он вдруг начал гладить себя, поводя рукой по стволу. Настя, стоявшая в шаге от Кати, накрыла ладоньками рот, давясь от смеха. Она вытянула руку и легонько ущипнула Катю. Та, не отрываясь от дырочки в заборе, удерживала руку подругу от дальнейших посягательств, сама прикладывая ладонь к губам, чтобы не заржать.
Михаил Анатольевич, опустив подбородок на волосатую грудь, медленно водил сжатыми пальцами у самой головки, словно силясь выдоить из себя пересохшее молоко. Древко члена твердело, становясь ровнее и толще. Головка раздувалась, краями оползая вниз на блестящий ствол. Розовые яйца Михаила Анатольевича, размером с куриные, заколыхались под тонкой кожей мохнатой мошонки. Теперь его член был похож на толстый сук, спаянный из трёх штырей, покрытый фиолетовыми венками. Снизу отдельным утолщением шла бурая полоска семенного канала, она цеплялась за тонкую жилку у головки, расщеплявшую крайнюю плоть в виде сердечка.
Катя, шокированная до мурашек по коже, не сдавалась, продолжая пялиться на мужское достоинство Настиного отца, распустившееся во всей красе.
Кубики пресса на животе Михаила Анатольевича сходились в паху равнобедренным треугольником, играли при каждом покачивании таза. Ровная чёрная линия волос вилась от пупка, разрасталась в буйство густых кучерявых зарослей, из которых и торчал этот эрегированный спаянный штырь.
Катя представила на секунду, как эта плоть, застывшая сталью, входит в неё до конца, и содрогнулась. Она бы не выдержала ни одной секунды этого проникновения. Это как сажать человека на кол. Член-монстр порвёт внутренности, и кровь хлынет рекой. Девственная плева лопнет от одного только вида тыкающего в неё рыла головки.
"Неужели у всех мужчин такое?" - сокрушалась Катя, наблюдая за разворачивающимся действием.
Михаил Анатольевич оторвал руку от члена и так же, как и девушки за забором, смотрел на свой пах, забывая о реальности.
Эрекция достигла максимума. Член покачивался под собственной тяжестью, раздуваясь в головке, как ноздри жеребца.
Катя забыла глотать слюну, и теперь пересохшее горло напомнило о себе неприятной резью.
- Я уже вся мокрая, - едва слышно прошептала Настя, вновь склонившись к Катиному уху. Для конспирации она сложила ладони лодочками.
Катя и сама не заметила, как между ног стало горячо. Переминаясь с ноги на ногу, она нетерпеливо ожидала развязки. Никогда раньше она не видела, как мужчины кончают, тем более в такой близи, тем более обладая гигантским размером. Она и боялась, и хотела увидеть сперму, как она брызжет из члена.
"Наверное выльется пол-литра, - оценивала она размер яиц. - Неужели вся сперма во влагалище остаётся?"
Но вмешался случай.
- Миша! - закричала Антонина Павловна на всю дачу. - Ну где ты там ходишь? Иди скорее, пока шашлыки не сгорели.
- Иду, - устало отозвался Михаил Анатольевич, заправляя член в трусы. Огурец, заложенный набок, едва поместился под резинку. Джинсы окончательно скрыли эрекцию.
Мужчина уходил, понурив голову. Брёл меж кустов, оставляя девчонок за забором разочарованно вздыхать, подтекая смазкой в мокрых щёлках.
2
Катя закончила школу с одной четвёркой. Не хватило умения запудрить мозги географу, который требовал понимания материала, а не вызубренного текста.
- Ты, Солнцева, может, и выучила урок, но не разобралась до конца, - полемизировал молодой очкарик, злорадно потирая ручки.
На самом деле Глобус мстил за высокомерие, которое с самого начала рассмотрел в очаровательной отличнице, идущей на золотую медаль. Как так получилось, что Катя фыркнула с пошлой шуточки, вместо того, чтобы рассмеяться вместе со всеми, она и сама не помнила. Глобус оскорбился, хоть и не подал виду, и за тот неполный год, когда он заменял географию в одиннадцатом классе, успел порядком потрепать Кате нервы. Она и ревела, и болела, и даже хотела перейти в другую школу. Но отец запретил:
- Учиться надо лучше, нечего по дискотекам шляться! - злился он, вырывая любимую книгу из рук.
В июле Кате стукнуло восемнадцать. Пришли две подруги и ни одного мальчика, которых никогда и не было. Катя ни с кем не встречалась. Влюбилась лишь однажды в старшеклассника. Тайно, безосновательно.
Она мечтала поехать в столицу учиться. Уже и вуз выбрала, куда её обещали взять без экзаменов. Но в последний момент вдруг выяснилось, что в сентябре всё-таки будет собеседование, потому что есть и другие полумедалисты, претенденты на бесплатное образование. В любом случае, сообщили ей, Катя всегда может поступить без экзаменов на платное.
Так Катя и потеряла веру в жизненную справедливость. Проклятие Глобуса преследовало ей новыми кознями.
В середине августа Солнцевы были приглашены пожить недельку на даче Корчагиных, те являлись не только близкими родственниками, но и хорошими друзьями. Настя и Катя, двоюродные сёстры по материнской линии, увидели друг друга впервые спустя год после совместной поездки семьями в Крым.
Как много времени утекло с тех пор. Настя Корчагина успела покрасить волосы, поступить в университет, закончить первый курс. А от Солнцевых ушла мама. Загуляла и бросила семью. Так, по крайней мере, рисовал картину сам Андрей Солнцев. Его раздражение выражалось в редких нападках на Катю и новой нехорошей привычке - выпивать.
С разницей в один год двоюродные сёстры унаследовали от мам восхитительную внешность, свойственную чернобровым красавицам Полесья. Обе обладательницы прелестных черт лица и кукольных фигур к восемнадцати годам развились в бёдрах и бюсте. Настя Корчагина, пожалуй, действительно выглядела постарше. Она мелировала волосы, смотрела враждебно, а иногда и с презрением. Её повадки пугливого зверька свидетельствовали скорее об изъянах воспитания, чем о зрелости характера. Катя оставалась ребёнком. Родные чёрные, как смоль волосы, спадали ей до пояса, густыми блестящими, как крыло ворона, прядями обрамляли бесхитростное личико.
Девушки много общались о мамах и папах, разводах и учёбе, наконец о сексе и отношениях с мальчиками. Катя не особо интересовалась этой темой, её представления основывались скорее на романах Вальтера Скотта и Льва Толстого, чем на дворовых байках, приукрашенных до безобразия. Подружки во дворе шушукались, хихикая в кулак, показывали на пальцах, как входит член во влагалище. Катя фыркала, стыдливо отворачивалась. Мама, конечно, рассказала ей в своё время про месячные и откуда дети берутся. Этой информации без прикрас хватило, чтобы надолго отбить у Кати охоту узнать побольше, проникнуться плотскими наслаждениями на личном опыте. Страх заразиться венерическим заболеванием или, чего хуже, залететь преследовал Катю долгие годы, пока она созревала, пока мама, сама того не желая, не нарушила обет чистоплотности и не бросила семью ради другого мужчины.
Катя вновь потеряла опору, в этот раз покачнулись моральные принципы, внушаемые ей с детства.
Разглядывая огромный член дяди Миши, она с удивлением замечала в себе пробуждение новых мыслей и фантазий, связанных с занятием сексом. В этот раз она не боялась заразиться или залететь. Ей было просто интересно, как это работает. Почему она возбуждается? Ведь она уже взрослая?
Мамин пример только подтверждал предположение о том, что взрослые обманывают и лицемерят, когда говорят о сексе. Катя чувствовала, что, возбуждаясь, не нарушает чужих границ, что ничего постыдного или зазорного в этом нет. Настина реакция на родного отца только укрепила её в вере, что нет дыма без огня. Раз старшие подруги и сверстницы уже давно встречаются с парнями и занимаются с ними сексом, получают удовольствие от жизни, потом выходят замуж, рожают детей, значит и она, Катя Солнцева, имеет на это полное право. Сколько бы ни говорили, что это плохо, как это ужасно и грязно, есть у этой медали и другая сторона, которую ей ещё предстоит изведать.
3
Перед ужином Катя и Настя заскочили на второй этаж, чтобы переодеться. Настина мама Антонина Павловна собиралась вернуться в город для участия в международной конференции по психологии, поэтому девочек попросили спуститься к ужину нарядными.
В угловой комнате, выделенной им для сна, они быстро напялили на себя чёрные вечерние платья с оголёнными плечами и уселись передохнуть, обсудить увиденное. Настя Корчагина забралась с ногами на кровать, прислонившись спиной к стене. Катя расположилась рядом, положив голову ей на колени.
- Я думала он вот-вот кончит, - сказала Настя почти шёпотом, хоть в этом и не было необходимости.
- Я тоже. Ты когда-нибудь видела, как он кончает? - Катины глазки блестели от неспадающего возбуждения. Их могли застукать, она пережила такое, что и словами не описать.
- Нет, он обычно только гладит себя, - Настя скривила губки.
- Интересно, почему он не кончает?
- Бережёт, наверное, себя для мамы.
- А гладить себя зачем тогда?
- Ну не знаю. Может, ему нравится.
Катя хмыкнула, расплываясь в улыбке.
- Твоей маме нужно памятник поставить, - заметила она.
- Почему? - Настя удивлённо вскинула бровки.
- Как она такое выдерживает. Не понимаю.
- Что выдерживает?
- Ну, член. Такой огромный.
- Да ты что, влагалище, знаешь, какое длинное на самом деле?
- Не, ну не до такой же степени.
- До такой, до такой. Оно специально растягивается, когда женщина возбуждается. Я про это читала.
- Всё равно, я бы не смогла, наверное, с таким жить.
- Смогла бы. Ещё как смогла. Мужчина, когда чувствует, что дошёл до конца, начинает вынимать член.
- А ты откуда знаешь?
- Видела.
- Где?
- У нас на видеокассетах есть. Папа их в сейфе прячет, а я ключик нашла и посмотрела, когда родителей не было дома.
Катя хмыкнула, расплываясь в улыбке:
- И что там, такие же большие, как у твоего отца?
- Не, ну есть и поменьше, конечно. У негров зато, знаешь, какие длинные!
- Ещё длиннее?
- Да там вообще по локоть. И женщины с ними спят как-то, и ничего, выдерживают. Ещё и удовольствие при этом получают.
- Они же актёры. На видео тебе всё что хочешь могут показать.
Катя задумалась на секунду, облизывая губки.
- А сперма у негров какого цвета? - спросила она, бросив на Настю плутовской взгляд.
- Белая! - рассмеялась та. - А ты что думала, чёрная?
Катя тоже засмеялась, стыдливо накрывая лицо ладонями.
- Много её? - спросила она.
- Кого?
- Спермы.
- Как когда. Иногда много, иногда совсем чуть-чуть.
- Ну, а когда много, это сколько?
- Ну, может, грамм сто.
- Как стакан молока или больше?
- Не, ну, может, половина стакана или чуть меньше.
- А презервативы они надевают?
- Только когда в попу.
- Ничего себе. Это как?
- Просто, - Настя дружелюбно улыбнулась, глядя на подругу сверху, - когда у женщины месячные или она не хочет забеременеть, она может дать себя трахнуть в попу. И тогда нужно презервативом пользоваться, чтобы не испачкаться.
- Потому что какашки вываливаются?
- Нет. Женщины клизму перед сексом делают и не едят долго.
- Не понимаю, как можно в попу трахаться. Это же больно, наверное.
- Не так уж и больно. Женщины на видео себя хорошо чувствовали.
Катя вздохнула, представляя член Михаила Анатольевича в своей попке, вновь улыбнулась растерянно, окидывая подругу детским взглядом:
- Как думаешь, мужчинам нравится в попу?
- Когда им в попу?
- Ага, им! Женщинам, конечно, - Катя захихикала.
- Когда месячные, то куда деваться?
- Можно ведь и минет сделать.
- Да, можно. А если он не захочет?
- Тогда потерпит.
Корчагина задумалась, повела грустным взглядом по комнате.
- Ага, будет потом гладить себя, как мой папа.
- Ты его жалеешь?
- А ты как думаешь? Может, он секса хочет, а мама не даёт.
- И что, минет не делает?
- Может, ей минет противно делать.
Девушки помолчали, обдумывая новый аргумент.
- А мне бы понравилось член сосать, - сказала Катя.
- Мне тоже.
Они рассмеялись.
- А со спермой что делать потом, когда в рот кончит? - спросила Катя.
- Можно проглотить, а можно и выплюнуть. Но лучше всё-таки проглотить.
- Почему?
- Тогда мужчине приятнее. Иначе он может подумать, что тебе противно.
- А если противно?
- Значит, ты его не любишь.
- Вот ты как рассуждаешь.
- Да, а что? Если любишь, разве будет противно?
- Ну не знаю, - Катя призадумалась. - Ты же мочу не пьёшь, потому что любишь?
- А когда целуешься, то слюну чужую глотаешь.
- Слюна - это другое, - Катя скривила губки. - Интересно, какая она на вкус.
- Кто, слюна?
- Нет, сперма.
Они рассмеялись.
- Ну не знаю, - продолжила Настя. - Женщины глотают. Значит, не такая уж и противная.
- Это ты на видео видела?
- Ну да.
- Может, они и не сперму там глотают, а сгущёнку, откуда ты знаешь?
- Не, там всё честно было. Мужчины кончали в рот, а женщины глотали.
- Часто ты эти кассеты смотришь?
- Ага, делать мне больше нечего. Я вообще их только один раз промотала. Так, для общего развития.
Девушки соскочили с кровати, поправили перед зеркалом платья и, нацепив на ноги босоножки на шпильке, покинули комнату. Им предстоял тяжёлый спуск по крутой деревянной лестнице - нетривиальная задача, даже учитывая их совсем небольшой вес.
Читать роман целиком:
https://chpok.club/dochki-materi/