|
|
||
Она старалась, честно, без блата, не "среди своих" - да и кому она своя-то в чужом городе? Мало ли что "из хорошей семьи"... Так что всё своим горбом, своими пухнущими в перчатках руками, проклятыми пробирками, которые старшая сестра придирчиво проверит, да ещё и реактивов капнет в раствор, чтоб если плохо промыла... Потом учёба, большие надежды... И вот итог - последний доктор на деревне... Все, кто мог, разбежались по тёплым местам, а она тут. И ладно бы по профилю, и ладно бы терапевтом - хирургия, считай - военно-полевая, условий-то никаких...
Вот и этот - вроде бы несильно ранен, несколько дырок - от дроби, знакомые уже раны. Дырки должны быть неглубокие, но откуда в мокроте кровь тогда? Ушиб? Если бы... Пациент бодрится, шутить порывается, обещает на свадьбу позвать, до которой, коню понятно, всё заживёт... Только дышит нехорошо, в правом лёгком хрип, и кривится, сидеть ровно не может. Чёрт, ну за что ей это? Ни рентгена, ни обезболивающих нормальных, да и опыта, если честно, хрен да нихрена. Она же вообще не хирург... Только нету хирурга, и процедурной сестры нет, опытной тётки, которая сама лучше знает... Девчонка только вот эта, которая даже курсов ПМП не проходила, одна радость - старается как можно точнее всё сделать, что ей говорят. А что говорить-то, самой бы кто сказал...
Наташка действительно старалась. Неуверенность, да что там - страх доктора она видела, но виду не показывала. Наоборот старалась быть деловитой - как в кино. Вымыла руки три раза, полила раствором из пузырька - вроде не щиплет и даже без запаха, почему бы не полить? Инструменты из коробки вынула, пинцетом разложила в стерилизатор, включила - для больнички кто-то генератор обеспечил, нашлись люди умные. Решилась даже посоветовать - знала же, что обезболивающих нет
- Может, водки ему? Чтоб не так больно?
- Не выдумывай. Не настолько же всё плохо, таблетки есть пока - и Маргарита Иосифовна сама полезла в коробку - Вот эти, две штуки растолочь, высыпать на язык и запить.
- Доктор, давайте я лучше целиком, они ж противные - взмолился раненый Николай
- Нет, целиком нельзя, слишком долго растворяться будут. Пейте, так нужно.
Пациент упираться не решился, скорчил морду и проглотил. Зашипел сквозь зубы, ставя стакан - движения руки отзывались в спине.
- Так, ждём пять минут. Мне нужен свет, пинцет, скальпель и тампоны.
Алексей, сидевший в сторонке, "чтоб лишних микробов не натащил", подвинул две настольных лампы, прикрученных к стульям. Третья светила с потолка, обеспечивая хоть какое-то подобие бестеневого освещения.
-Ну, начали! Пациент, медленно вдыхайте через нос!
Николай, морщась, послушно засопел, Рита взяла пинцет с самыми длинными концами из доступных и попыталась вынуть первую дробину...
Ну вот, процесс пошёл. Восемь дыр, кровь идёт, но не брызгает, крупные сосуды не задеты. Самого страшного розовых пузырей пены, означающих, что рана достигла лёгких - тоже нет. Авось обойдётся... Держись, коза - а то мамой станешь!
Сергий, Олька, землянка
Согревшись наконец, избавившись от противного, изнутри пробирающего озноба, Ольга заснула. Устала она гораздо сильнее легкого на ноги и вообще спортивного Сергея, устала, замёрзла, перепугалась... и вообще она девочка, а не терминатор номер икс, чёрт вас возьми. Есть тут мужик, хоть и не её мужик, но раз уж втянул в это дело - пусть спасает и заботится. Он втянул или Лёшка, или вообще Наташка эта, у которой в попе не шило, а целые вилы о четырёх зубцах - не важно. Сережка вот теплый, и добрый, и так смешно смущается...
Просыпаться не хотелось. Сквозь дрему Сергий отметил, что подмигивание огня закончилось, но теплом от обильно нагоревших углей ещё исправно тянет, и даже, если приглядеться привыкшими к темноте глазами, можно разглядеть глиняную арку печи, отсвет дневной поверхности в конце трубы и гораздо ближе - слабо белеющий контур девичьего плеча. Как-то безотчетно накрыл его ладонью, не замерзла ли? Плечо было прохладным, но не слишком, им всё же удалось более-менее протопить небольшое помещение землянки. А вот спина девушки была теплой, и спина, и то место, "где спина уже теряет свое гордое имя". И которым она прижалась, поерзав, теснее, как-то сразу разбудив. Проснешься тут, когда в жар бросило не то что лицо, а аж до плеч. Это она спросонья, не поняв, или? И по изменившемуся её дыханию понял - не спросонья. Или уже не совсем спросонья... В общем, не спит!
- Серёж, мы ведь договорились, что без подробностей все рассказываем?
- Угу - подтвердил он, пытаясь отодвинуться подальше и в то же время не порвать хлипкую крышу... И не изменить позу, потому что стоит двинуть ногами и будет совсем уже конфуз.
- Значит, рассказываем без подробностей - выделила она голосом и придвинулась, сведя на нет все его усилия по сохранению благопристойности.
- Олька, ты что творишь вообще?
- Я? Пока ничего. А что, тебе не нравится? - и ещё раз толкнулась.
- Бросай хулиганить. У нас другие есть.
- Я же тебе нравлюсь. Я, между прочим, это чувствую. И не где-то глубоко внутри, а вот прямо снаружи. Хотя насчёт "внутри"...
Шшш- Блин! - Сергий отдернулся от этого предательски манящего "внутри" так, что сдернул и пенку, и держащую её веревку. Падающий лоскут раздул угли, наполнив землянку дымом и мерцающим светом.
- Отвернись - буркнула Ольга - одеваться пора, сколько тут сидеть-то.
- То "нравлюсь", то "отвернись" - поняв, что "сложный момент" прошел, парень тоже разворчался.
- Такое кино - только для взрослых - отбрила девушка. И поняв, что перегнула, тут же смягчила тон - извини. Не знаю, что на меня нашло. От страха, наверное.
- Угу. Я тоже пере... Ну, в общем, стремно мне было. Подумал, что реально замерзнем нахрен. Очень этот лед был... Убедительный.
Одежда, конечно, полностью не высохла, но хотя бы нательное не липло ледяным компрессом. Да и на улице потеплело, тучу сдуло дальше, только на поникших ветвях дотаивали прозрачные чехольчики.
Петрович, полевой командир
Ну вот, только понадеялся, что до этого ещё не скоро - и нате вам.
К больничке он попал как раз к "разборке" молодежи. Нет, драться онт не порывались, и даже до явной ругани ещё не дошло, но список взаимных претензий уже активно ширился. Ничего не предъявлял только Николай, к которому как бы и пришли участники скандала. Он сидел верхом на стуле, привалившись грудью, потому что спина забинтована, и балдел, что всё обошлось. Все нашлись, все живые, раны не опасные... Обошлось. А что ругаются - мало ли...
Остальные же четверо старательно переводили стрелки друг на друга - кто все это затеял, да кто так криво сделал, кто куда побежал, и где вы столько времени прохлаждались, и чем это занимались...
- Отставить срач! Рявкнул Петрович так, что сам удивился. Не было у него привычки командным голосом разговаривать. Однако сработало, замолчали, уставились в восемь глаз.
- Всё, проехали. Сглупили все, виноватых искать не будем. Пришли живые и на этом тему закрыли. И кто там чем занимался - тоже закрыли. Не до того скоро будет, чтоб хернёй страдать. Живы? Ура.
Лимон, атаман