Насколько реально обхитрить женщину? Непростая задача, ведь в каждой красавице дремлет инстинкт хищницы, который за версту чует любую ложь. А возможно ли обхитрить женщину, которая пытается обхитрить тебя? Вот это практически невыполнимо даже для лучшего из оперативников Спецкорпуса, легендарного элитного отряда воинов-профессионалов. Столкновение льда и пламени, взрыв эмоций и ювелирное вскрытие всей подноготной арсенала мужских и женских хитростей. Противостояние Инь и Ян, которое не оставит равнодушным никого!
«Насколько реально обхитрить женщину? Непростая задача, ведь в каждой красавице дремлет инстинкт хищницы, который за версту чует любую ложь.
А возможно ли обхитрить женщину, которая пытается обхитрить тебя?
Вот это практически невыполнимо даже для лучшего из оперативников Спецкорпуса, легендарного элитного отряда воинов-профессионалов.
Столкновение льда и пламени, взрыв эмоций и ювелирное вскрытие всей подноготной арсенала мужских и женских хитростей. Противостояние Инь и Ян, которое не оставит равнодушным никого!»
ЭПИЗОД ПЕРВЫЙ:
«ВОЙНА НА ДВА ФРОНТА»
ГЛАВА 1
— Тук-тук, папаша! — проорал я, мощным толчком распахивая дверь. — Чё за движ в гавани? Все на форсаже, готовы икру метать, глаза пучат, как лягухи в марте! У нас опять война?
Полковник Дрейк, бессменный лидер нашего славного Спецкорпуса, благослови его демоны черных дыр, выпрямился за столом и сделал страшное лицо.
Я ввалился в кабинет, поигрывая титановым кастетом. Гаркнул браво:
— Чё за срочность, говорю, отец-командир? Кому бошки рубить, да печень опускать?
Дрейк побагровел, глаза его опасно сверкнули, а брови сшиблись на переносице. Натужно, будто сам вот-вот взлетит, как жирный шмель, он пробасил с фальшивым дружелюбием:
— А вот и капитан Андрей Керенский. Как всегда — реагирует мгновенно, как самонаводящаяся ракета. Ха-ха-ха.
Я склонил голову набок, от удивления едва кастет не выронил.
В последний раз, когда я слышал, чтобы знаменитый на всю галактику полковник Дрейк разговаривал с вот таким натужным дружелюбием, едва не началась опустошительная война между правящими кланами Альянса. Только вмешательство Спецкорпуса остановило резню.
— Ты чего, командир? Это же я…
Кулаки Дрейка сжались, с хрустом превращая мобильник в крошево из микросхем. Но на лице полковника медленно, словно ее растягивали тисками, расползалась жуткая вежливая улыбка. Наверное, даже гризли улыбается не так страшно.
Все еще удерживая на морде лица оскал, Дрейк заговорил:
— Позвольте представить, господа, лучшего из наших оперативников — Костолом… гм-хм… в смысле — Андрей Керенский.
Я, наконец-то, осознал, что происходит. Повернул голову влево, и только сейчас заметил скромную парочку, примостившуюся на кожаном диванчике. Вполне обычного, тощего мужичка с внешностью добродушной таксы, и…
Широкая улыбка сама улеглась на мои губы.
— Салют, пехота, — деловито кивнул я, подмигивая просто очумительной брюнетке. — Давненько мне не встречались такие интересные экземпляры. Вы кто будете, барышня? Хотите, я вам настоящий боевой челнок покажу, а? Еще и прокатить могу…
Девушка, хрупкая, стройная, как тонкая березка среди дремучей чащи баобабов, повернула голову к Дрейку. Я успел заметить, насколько чудное у неё личико: гладкая белая кожа, как молоко, невероятно синие, словно ионизированное небо, большие глаза в обрамлении пышных ресниц, любопытный нахальный носик и губки…
Девица отбросила со лба черную прядь, уронила с такой надменной холодностью, что, удивляюсь, как оконные стекла инеем не покрылись:
— Так это и есть капитан Керенский, полковник? Что ж, тогда ничего удивительного. — И передразнила, паршивка: — Действительно: любопытный экземпляр. Любопытный, конечно, с точки зрения психиатрии.
Полковник не знал, что и сказать. То ли наорать, то ли за ствол схватиться, а то ли петельку мылом смазать, как старательный матрос парафином протирает офицерский гальюн.
Наградив меня взглядом, который мог означать всё, что угодно, от угрозы расстрелять на месте, до обещания нового звания, Дрейк выдавил, с трудом сдерживаясь:
— Доложись. По всей форме. Твою…
И только сейчас в мою голову стали закрадываться подозрения.
Это что же происходит? Кто эти двое, раз глава Спецкорпуса тут дуется, как хомяк во время случки?!
И всё же военные рефлексы сработали безотказно. Я щёлкнул каблуками, гаркнул:
— Оперативник Высшего дивизиона Спецкорпуса Альянса, капитан Андрей Керенский прибыл.
Полковник перевел дух. С недоумением глянул на остатки мобильника в руке, словно в первый раз видел, смахнул в корзину для бумаг, и, с неискренним смехом, от которого Станиславский бы удавился, сказал:
— Вот, господа и дамы, как я уже говорил — наша гордость собственной персоной. Конечно, бывает, что капитан скор на распра… на язык, но его послужной список идеален. Сорок шесть боевых десантирований, три высадки на планеты с рангом «горячая точка», шестнадцать…
Девица, глядя на меня так, словно я ворвался сюда голым, холодно продолжила:
— Двадцать один случай немотивированной жестокости, двести шесть жалоб от посольств планет, на которых проводил операции капитан Керенский, патологическая страсть к решительным, но необдуманным действиям, которые, как правило, заканчиваются…
— Триумфом, — вставил я.
— Заканчиваются вооруженными столкновениями, которые отрезают пути к мирному урегулированию конфликта.
Девушка вновь повернула личико к Дрейку.
— И это, полковник, даже не половина списка.
— Ну, — Дрейк неуклюже, по-медвежьи, пожал плечами, — в бою всякое случается. Такая специфика.
Симпатия к обалденно красивой девушке стала как-то таять. Чего это она ко мне придирается?
— Чё за атака с левого борта? — прямо спросил я у Дрейка. — Командир, это чё, опять какие-то «зелёные» пришли за права педерастов бороться?..
— Капитан, — поспешно рявкнул тот, — позволь представить. Этот уважаемый господин: полковник Ульрих Шульц…
Тощий тип в мешковатом костюме дружелюбно и открыто улыбнулся, помахал рукой.
— А сия дама — полковник Белла Винтер.
«Дама» ограничилась едва заменым кивком.
«Как-то многовато полковников для одного кабинета, — подумал я недовольно. — Ну, допустим, Дрейк-то настоящий полковник, боевых за тысячу, ранений с полсотни, контузий примерно столько же, а вот за какие такие заслуги получил полковника вот этот тощий хлюпик? За то, что смог без посторонней помощи шнурки на ботинках завязать?
Или, что вообще навевает фривольные мысли, каким местом заработала звание брюнеточка?
Видимо, мысли отразились на моём лице, ибо Белла Винтер надменно вскинула подбородок и спросила с вызовом:
— Какие-то вопросы, капитан?
Я не успел ответить. Дрейк добавил с ударением:
— Капитан Керенский, эти господа представляют Комитет по контролю спецотделов.
Мне удалось удержать брови на месте.
Вот оно что. Тогда все точки над «ё» расставлены правильно: у нас в гостях какаэсники! Это многое объясняет. ККС — это структура подконтрольная только Совету Альянса. Часто гадит нам всякими мирными инициативами, но ведь это политика. Так, скажите, с какого фланга меня сюда выписали? Не мог папаша Дрейк сам с ними разобраться?
На всякий случай я припрятал кастет в карман мундира. Спросил насторожено:
— Господин полковник, какие будут приказания?
Дрейк немного расслабился. Значит, я избрал верную тактику. Не зря говорят: вежливость — лучше оружие вора… то есть, — вообще лучшее оружие.
— Дело у нас тут непростое, капитан, — начал было полковник.
Однако черноволосая Белла вновь встряла. Чирикнула ангельским голоском:
— Дело в том, капитан, что Совет Альянса поручил нашему Комитету рассмотреть жалобы, поступающие на служащих Специального корпуса. Оказалось, что жалоб столько, что игнорировать сигнал больше не было никакой возможности…
«А у неё хорошая фигурка, — подумал я отрешённо. — Брючный костюм её не скрывает, как бы эта крошка не сталась. Да и почти прозрачная белая блузка тоже даёт простор для фантазии, как и её расстегнутые верхние пуговки…»
— …Сейчас политическая обстановка в Альянсе такова, что Совет пытается всеми силами сохранить дипломатические отношения с рядом независимых планет, однако…
«Интересно, это у неё какой-то особенный лифчик, или грудь и вправду так хороша? Чёрт подери, вот когда чувствуешь реальную необходимость взять дамочку на абордаж…»
— …Однако существующие конфликты чаще всего решаются с применением военной силы, а не дипломатии. Поэтому, нам…
«Такую грудь и буферами-то не назовешь, словно какой-то скульптор своими шаловливыми ручонками по этим холмикам водил-водил, водил-водил…»
— …В качестве мирного жеста была принята инициатива рассмотреть деятельность специальных боевых подразделений и…
«Нет, ну что за манера говорить? Ух, огонь баба! Бойкий такой язычок, словечки свои умные во рту, словно камешки перекатывает… Интересно, а насколько хорош такой вот язычок в других вопросах…»
— …Есть подозрения, что некоторые конфликты провоцируют сами бойцы Спецкорпуса. Вам это понятно?
Я кивнул, сделав умное лицо.
— Конечно, понятно, не вопрос. Когда вылетаем и кого бомбим?
Полковник Дрейк застонал, что в его исполнении больше напоминало рёв замученного медведя.
Девица смерила меня холодным взглядом синих глаз. Обернулся к Дрейку и кивнула.
— Вы были правы, полковник. Мы начнём с капитана Керенского.
Я встрепенулся насторожено.
— Начнём что?!
Девица мило улыбнулась, однако выражение её хитрой мордочки было таким, словно Белла глядела на меня сквозь прицел снайперской винтовки.
— Анализ и коррекцию вашего психоэмоционального профиля, капитан.
* * *
Понадобилась пара секунд, чтобы я переварил услышанное.
«Анализ и коррекцию… Что за?!.»
Я кивнул и улыбнулся.
— А-а-а, кажется, понял! Хорошая шутка, да, я оценил. Правда, обычно после таких розыгрышей следует фраза «раздевайтесь», но я…
Напарник Беллы, тощий полковник, стряхнул с себя благодушное выражение и глянул на меня строго, как викторианская матрона.
— Думайте, что говорите, капитан! — в его голосе сквозило праведное возмущение. — Вы не в стриптиз-баре! За такие слова можно не только взыскание получить, но и повестку в суд.
Белла с ледяной благодарностью коснулась пальчиками колена хлюпика.
— Всё в порядке, Ульрих. К счастью, в списке «достоинств» капитана Керенского числится и шовинизм. Для него это в порядке вещей, не думаю, что он всерьёз кого-то хотел оскорбить.
Улыбка на моих губах увяла.
Они не шутят? Нет, невозможно так шутить. Какие уж розыгрыши с такими кислыми лицами?
Я резко обернулся к Дрейку.
— Полковник…
— Приказ я подготовлю немного позже, капитан, — скривился командир, словно у него одновременно болели все зубы, и его заставляли жрать лимоны. — С сегодняшнего дня ты в официальной командировке и поступаешь под командование полковника ККС Беллы Винтер. Вопросы…
— Есть у меня вопросы! — возмущённо подтвердил я.
— Вопросы задашь непосредственно временному начальству, — филигранно умыл руки Дрейк. — А сейчас: кругом, марш!
Секунду я глядел полковнику прямо в глаза, но тот, гад, взгляд выдержал. Видимо, дела у нас и вправду не очень, раз он себе такое позволяет.
По-уставному крутанувшись на каблуках, я развернулся и вышел. Был нехилый соблазн хлопнуть дверью, но я сдержался. Для начала было бы неплохо разобрать в подробностях, что за неприятности пристроились в моём кильватере….
ГЛАВА 2
Давненько я не ощущал такой гаммы чувств.
С одной стороны, вроде, и ничего особенного, Дрейк мне устроил нечто вроде забавного приключения, но вот с другой…
Слишком уж нагло ведут себя какаэсники. Держатся так, словно они вдруг стали наместниками Альянса и пришли тут всё менять к чёртовой матери! Полковники хреновы! Да у этого хлюпика голосок такой тонкий, словно он и не был никогда мужчиной, а эта…
Хм…
Пришлось признать, что «эта» — действительно любопытная особа. Конечно, за холодность и хамство её не помешало бы отшлёпать для начала, но уж потом, когда девочка присмиреет и…
— Что-то я тебя не пойму, Андрей, — услышал я знакомый голос. — Вначале ты выскакиваешь из кабинета Главного с таким видом, будто сейчас всё разрушишь, а потом вдруг начинаешь глупо улыбаться. Ты прямо скажи: мне эвакуироваться или нет?
Я с трудом вынырнул из сладострастных грёз. Поморгал. И едва не смутился под изучающим взглядом мадам Вонг.
— Сиди уже, паникёрша, — проворчал я. — Эвакуация отменяется.
Хотел пройти мимо, но передумал на полпути и присел на край стола. Под моей отнюдь не маленькой тушей стол жалобно скрипнул — выдержать девяносто килограммов чистых мышц непросто даже для хорошего стола из ауданийского дуба.
Секретарша Дрейка, довольно крупная особа, прозванная китом-убийцей за частые вспышки гнева во время срыва очередного дедлайна, покосилась с неудовольствием.
— Неудачное место для посадки, капитан, — сообщила она. — Только твоей задницы мне тут и не хватало. Давай, двигай отсюда, у меня куча работы.
— А скажи-ка мне, уважаемая сэй, — медовым голосом начал я, — что это за птички пришвартовались в гавани отца-командира?
— А то ты не знаешь?
— Знаю. Какие-то шишки из ККС. Но меня другое интересует: с какого рожна они к нам полезли?
Видимо, вопрос мой угодил на благодатную почву. Мадам Вонг то ли жаждала поделиться сплетнями, то ли ещё что, но она вдруг воровато оглянулась и, поманив пальцем, зашептала:
— Ты дикий, что ли? Не знал, что Совет на прошлой неделе принял решение чистку в Спецкорпусе провести?
— Прямо чистку?!
— Прямо чистку! — передразнила кит-убийца, встряхнув тремя слоями подбородков. — По голосованию Совета прошли какие-то очередные инициативы гуманистов, дескать, хватит человечеству по всей галактике пушками трясти, перед просвещённой инопланетной общественностью стыдно за такие варварские методы. А ты лучше меня знаешь, что под Спецкорпус кто только не копает — одни системы хотят выйти из Альянса, другие автономию получить, третьи диктатурой себя объявить, чтобы грешки скрыть или награбленное сбыть. Только мы это сделать им не даём. Для них мы как кость в горле: и проглотить нельзя, и выплюнуть не получается.
Я не поверил своим ушам.
— Так это всерьёз что ли?! Они действительно прислали этих… этих гражданских выскочек, чтобы нас проверять?!
Мадам Вонг кивнула так серьёзно, что у меня возникло желание вытащить игломёт и больше никого к себе близко не подпускать.
— Так, — хитро улыбаясь, спросила кит-убийца, — а тебя-то к Главному, зачем вызвали?
— Хотят меня проанализировать, — машинально ответил я.
Мадам Вонг взглянула недоверчиво, но я уже поднялся и двинулся к выходу. В голове царил сумбур.
Честно говоря, я привык к нестандартным ситуациям. Не зря вхожу в Высший дивизион Спецкорпуса. Но решать задачи в бою, принимать решения быстро и действовать в зависимости от военной обстановки — это всё же немного иное, чем барахтаться в тухлом политическом болоте.
Да, приходилось мне и при параде на званных обедах наместников Альянса присутствовать, и в вальсе кружить романтичных экзальтированных дам планет отдаленных секторов, и… Да много чего приходилось. И всегда справлялся.
Так почему сейчас сомневаюсь? Отчего недоумение в мыслях? Явно же, что не от внезапности происходящего. Да и Дрейк, отец-командир, тоже не подведёт. На него положиться можно, как на самого себя.
Тогда в чём, капитан, причина? А?
Перед глазами вновь появился образ хрупкой черноволосой девушки с синими глазами. Как наяву я услышал её пропитанный космическим холодом голос:
«Начнём анализ и коррекцию вашего психоэмоционального профиля, капитан…»
Вот! Вот, где собака порылась!
Чтобы я, оперативник Высшего дивизиона Спецкорпуса Альянса, кавалер ордена «За боевые заслуги» всех степеней, капитан Андрей Керенский, и вдруг оказался, словно какая-то глупая бабочка, под увеличительным стеклом?! Чтобы меня изучали, как инопланетного ксеноморфа?!
Захотелось вдруг что-нибудь сломать. Ярость душила, требовала выхода. Сердце гулко стучало, а кулаки сжимались так, что кожа скрипела.
«Это мы ещё посмотрим! — пронеслась в моей голове зловещая мысль. — Посмотрим, цыпочка, кто и кого изучать станет! Это вам не армия с меднолобыми вояками, это — Спецкорпус! И так просто я не дамся, уж поверьте…»
* * *
Второй раз за день я входил в кабинет Главного. Правда, на этот раз безо всяких концертов. Смирно постучал, а, едва услышал рык «войдите», толкнул дверь.
— Андрей? Входи, брат, давно тебя жду.
Я кивнул, прошел в кабинет и развалился на том самом кожаном диване, где недавно восседала парочка из ККС.
Пока Дрейк укладывал какие-то папки с документами в сейф, я разглядывал уже тысячу раз виденный кабинет. Настоящее рабочее место мужчины-воина. На стене огромная голографическая карта с анимированным изображением, рядом стеклянный шкаф с коллекцией холодного и огнестрельного оружия. Над креслом портреты наместников Альянса, грамоты и дипломы, наградные приказы и ордена.
Наконец, полковник протёр раскрасневшееся лицо, которое так и подмывало назвать звериной мордой, большим клетчатым носовым платком. Затем упал в кресло, раздавил пальцем кнопочку на селекторе и пробасил:
— Ко мне никого не пускать. На звонки отвечать, что я занят, даже если звонить будет наместник.
В ответ я услышал голос мадам Вонг:
— Так точно, полковник Дрейк.
Да уж. Кто бы сомневался: кит-убийца с раскосыми глазами работает на Дрейка столько, сколько я себя помню, а я в Спецкорпусе уже лет десять точно. И, наверное, трудно будет во всей галактике найти ещё одного такого же грамотного и исполнительного работника, как она.
— Отлично сыграно, капитан, — похвалил Дрейк, откидываясь на спинку стула. — Я прямо залюбовался. Ворвался, орал, кастетом размахивал. Натуральный пират!
Я усмехнулся.
— Да и вы тоже, командир, не лыком шиты. Изобразили возмущение профессионально. Во что значит политический опыт.
— А то, — кивнул Дрейк. Вновь показался носовой платок, полковник промокнул лоб. — Уф-ф… Ничего не скажешь, выдался денёк.
Он помолчал, задумчиво вертя в пальцах макет плазменной гранаты. Я осторожно спросил:
— Командир, а мадам Вонг правду сказала? ККС действительно нас расформировывать пришли?
Дрейк ругнулся не по статусу. Рявкнул:
— Силёнок не хватит! Но, Андрей, ситуация и вправду внештатная. Так что тебе придётся серьёзно поработать.
— Какая задача?
Посечённое шрамами и морщинами лицо Дрейка перекосила мрачная усмешка.
— Вот за это я тебя и люблю, капитан. Для тебя нет ничего невозможного. Ставишь задачу, а ты её выполняешь, хоть прикажи дьявола за хвост из ада притащить. Ладно, слушай сюда. Эта парочка будет ходить за тобой всюду. На заданиях, на полигоне, в тренажёрном зале — везде. А ты, в свою очередь, делай что хочешь, но води их за нос как можно дольше. Понял? Твоя задача — тянуть время и парить им мозги, пока я не разберусь в Совете, кто там под нас копает.
Я кивнул.
— Всё ясно, полковник. Тянуть время и парить мозги. Это я умею.
Полковник нахмурился.
— Только ты это… не шали, поганец.
— Обижаете!
— Но-но! Не строй тут оскорблённое достоинство! Я видел, как ты на эту барышню длинноногую смотрел. Ты с ней поосторожней.
— Разве приключения с красоткой не входит в категорию «парить мозги»?
— Отставить приключения с красоткой! Это твоё спецзадание, а не отдых на островах. Понял? Учти, я сказал — осторожней.
У меня свой взгляд на осторожность с женщинами, но я всё же убедительно соврал:
— И пальцем её не трону.
Подумав ещё немного, Дрейк кивнул.
— Ладно, капитан, с богом. Валяй дурака, но не заигрывайся. А я… я постараюсь уладить всё быстро.
Отсалютовав, я поднялся с дивана и вышел в коридор.
— Да что там у вас происходит? — проворчала мадам Вонг. — Опять Керенский с этой загадочной улыбкой.
Я не ответил. Ничего загадочного в моей улыбке не было. Просто я вновь думал о брюнетке Белле Винтер. Похоже, у меня появился шанс, чтобы проверить, действительно ли её сердечко представляет собой кусок льда? Или мне удастся разжечь искру?
О том, что будет, если эта искра превратится в пожар, я, понятное дело, тогда не думал. А зря…
ГЛАВА 3
Итак, задача поставлена, приказ ясен, стратегия и тактика поведения примерно намечены, а план событий придётся выстраивать по ходу дела.
Так я думал, засыпая. Однако утром, едва проснулся, был вынужден признать, что у полковника Беллы Винтер были и свои планы. Планы, которые, казалось, специально шли вразрез с моими…
Я люблю спорт. Он даёт мне не только контроль над собственным телом и отличную физическую форму, но и кое-что ещё. Если к тренажёрам и спаррингам я отношусь спокойно, то бег по утрам в парке Спецкорпуса я вывожу в отдельную категорию.
Едва выхожу на пробежку, как время останавливается, лишние мысли исчезают, и, кажется, меняюсь сам я. Более действенной медитации я просто не знаю.
И вот, значит, облачился я в камуфляжные штаны, футболку и беговые кроссовки, как тут (в шесть утра!!!) звонок по коммутатору Спецкорпуса.
Я застыл на пороге.
«Что за чёрт? Внезапный вызов: война началась?»
В тот момент как-то о других причинах я и не подумал. Не ожидал от черноволосой девицы никаких подлостей.
— Керенский слушает! — спросил я быстро, активируя связь.
И услышал медово-сладкий голосок:
— Доброе утро, капитан. Рада, что вы уже не спите.
«Какого чёрта?!»
Как показывали камеры наблюдения, Белла и её худощавый до неприличия напарник ждали прямо на пороге моей штабной квартиры.
— Вы так и будете молчать, капитан? Может быть, впустите нас?
В двери щёлкнуло, она втянулась в стену. В гостиную вошли игрушечные, как я их окрестил в мыслях, полковники ККС.
Первым шёл Ульрих. Довольно смешной персонаж: в мешковатых штанишках и такой же мешковатой мастерке, он напоминал кузнечика, которого ради смеха облачили в игрушечное спортивное одеяние.
Худой, на лице смущённое добродушие выжившего из ума спаниеля; всё время прячет глаза, — боится нарваться на конфликтные ситуации. У них, гражданских политиков новой формации, это называется толерантностью. Дескать, нужно вести себя максимально тихо и вежливо, даже если в лицо плюют. А вот так, по-мужски, встретиться взглядами, чтобы аж искры посыпались от тестостеронового противостояния двух самцов, они не могут. Мол, это устаревший сексизм и вообще плохо.
Ульрих заулыбался виновато, я пожал протянутую руку, а потом…
У меня сердце замерло от восторга, а в глотке пересохло.
Потом вошла Белла.
Боже мой, я очутился в раю?! Разве может земная женщина вот так двигаться? Не просто идти, а ножку за ножкой, коленочкой о коленочку, с плавным танцем бёдер и с завораживающей грацией…
— Вы заметили что-то не то в моём одеянии, капитан? — с ядовитой вежливостью спросила Белла.
«Конечно, заметил, девочка! Ещё как заметил, лапочка…»
Трудно было не заметить, вообще-то…
Чудные, стройные, тренированные ножки Беллы обтягивали спортивные красно-черные лосины. Обтягивали так, что я, казалось, мог увидеть всё, что захочу. О, эта волшебная одежда!
У Беллы оказались невероятно милые коленки, такие прикольные, что за них одних её можно было полюбить без памяти. А что можно сказать про женственные бёдра? О, сказать можно много чего! Не сказать, а — спеть!
Вообще, женская фигура — ярчайшее доказательство тому, что в мире существует магия! Ну как ещё объяснить то, что девушка просто вошла, банально, безо всяких танцев и прочей театральщины, а у меня сердце перестало биться?
Смотрю, как последний болван, который словно никогда не видел представительницу слабого пола, и глаз оторвать не могу. Взглядом оглаживаю притягательные линии, которых хочется немедленно коснуться пальцами. Провести всей ладонью от коленочки, по внутренней стороне бедра, до самого верха, ощущая с замиранием сердца, как с каждым пройденным сантиметром плоть под моей рукой становится горячей. Пока не доберусь до того места…
«Боже ты мой, разве мне вновь восемнадцать лет?! — ужаснулся я. — Я же пялюсь на неё, как… как животное, но… ради такой картины можно пожертвовать жизнью! Она…»
— Капитан! Вы уснули?
«Никакой пошлости, одна природная красота… разве возможно добиться такого эффекта без привычных и оттого обрыдлых чулок и туфель на шпильках? Как… как у неё получается выглядеть такой… такой ошеломляюще красивой?!»
Кроме лосин и кроссовок, Белла одета в нечто среднее между майкой и топом. Эластичная ткань обтягивает грудь плотно, но при этом ореолов сосков практически не видно, что создаёт впечатление скромности. И, что парадоксально, это ощущение лишь усиливает влечение!
А уж открытый животик, чуть подкачанный, но все же мягкий и…
«Капитан Спецкорпуса открыл в себе поэтический талант, — подумал я саркастично. — Он воспевает женское тело… Дьявол! Да как ТАКОЕ не воспевать?!»
— Доброе утро, — наконец, с трудом выдавил я. — Чем обязан?
Если Белле и приятно было моё внимание, брюнетка ничем этого не выказала. Более того, она скуксила губки, фыркнула ядовито:
— Слава богу! Я подумала, что сейчас придётся вызывать скорую помощь. Капитан, с вами часто случаются такие приступы?
— Приступы? — ещё не до конца очухавшись от внезапного зрелища, тупо спросил я.
— Приступы, — с ядовитой дружелюбностью повторила девушка. — Это слабовыраженная форма эпилепсии? Или боевая контузия? Я склоняюсь ко второму варианту, если вспомнить, как вы вчера себя вели в кабинете полковника Дрейка.
Я стал закипать.
— Мы же не при чинах? Верно?
— Конечно, вольно, капитан, — с заинтересованной улыбкой кивнула Белла, словно забавляясь ситуацией. — У вас всё-таки есть, что мне сообщить? Наконец-то, а то я устала наблюдать ваши выпученные глаза. Вам понравились мои лосины? Могу посоветовать, где приобрести.
«Да она же специально меня провоцируют!!»
Пришлось напомнить себе, что это я должен валять дурака и водить эту парочку за нос! Девчонка слишком уж бойкая попалась, красивая, но с ядовитым язычком.
— Приобрести? Ха-ха. Я предпочитаю приобретать не просто лосины, а еще и тех, кто в них затянут.
— Это вам не по карману.
— А вы знаете себе цену?
— Ещё бы, — фыркнула Белла. — Это вопрос самоуважения.
— Странно, а я думал, что это вопрос, касающийся легализованной проституции. Не зря я всегда считал, что каждая женщина в душе шл…
Белла с любезной вежливостью перебила, сообщив:
— Каждая женщина в душе знает, что все мужики козлы. — И, (вот уж бойкая змея!) не дав мне опомниться, быстро и деловито спросила: — Вы так долго спорите с женщиной, что у меня, как у психолога, возник к вам профессиональный вопрос: у вас были проблемы с матерью?
Я ощутил, как моя кровь стремительно горячеет. Белла так шустро трещит, что я не успеваю придумать достойный ответ!
— Обычно, — продолжала Белла, глядя на меня с печальной жалостью, как на умственно-отсталого, — столь инфантильные мужчины, обожающие споры с дамами, в детстве имели проблемы с матерью. А вы еще и в армию записались добровольно, посвятили этому делу всю жизнь. Это как-то связано с желание служить и получать одобрение?
— Это связано с желанием исполнить мужской долг и помочь Альянсу жить мирно, — слишком резко, чем требовалось, ответил я. — А по какой причине вы избрали военную карьеру? Неужели была неудачная любовь, породившая желание наказать всех мужчин, командуя теми, кто младше по званию?
Белла демонстративно рассмеялась, демонстрируя, что мой выпад даже близко её не задел.
— Ваше желание узнать меня поближе вполне понятно, капитан. Пациенты часто желают войти в интимную зону с психологом, когда врач вскрывает их непроработанные проблемы. Простите, но между нами будут исключительно деловые отношения, ведь вы — мой пациент.
Я дара речи лишился.
Белла так лихо запутала меня, заманила в ловушку и отвесила хлесткую вербальную пощечину, что я на миг растерялся, чего со мной не происходило со времён детского сада.
«Если я её сейчас придушу, — пронеслась в голове соблазнительная мысль, — поможет ли мне неприкосновенность оперативника Спецкорпуса, или всё-таки будет трибунал?»
— Деловые отношения, — заверил я мрачно, — самое то. У меня даже мысли не возникает, что вообще кто-нибудь согласиться войти в интимную зону с вами, фрау штандартенфюрер.
В глазах Беллы что-то сверкнуло. И, хотя искорка мгновенно погасла, в моей голове громыхнули фанфары и проревел крик:
«Ага!»
— Не волнуйтесь вы так, — парировала Белла снисходительно, — я понимаю, что хамство для военного — в порядке вещей. Можете быть со мной абсолютно откровенным. Я это приветствую. Я, к примеру, откровенна всегда, ведь ложь создаёт крошечные гештальты.
Теперь рассмеялся я. Любезно сообщил:
— Понятия не имею, о каких тентаклях вы разглагольствуете, но весь мой опыт говорит о том, что женщина может быть сама собой лишь в том случае, когда она полностью голая.
Видимо, что-то такое было в моём выпаде. Крошечная молния вновь блеснула в синих глазах Беллы, напомнив мне далёкую зарницу от приближающейся грозы.
— Дамы и господа! — отчаянно взвизгнул Ульрих. — Ну, умоляю вас, давайте на этом и остановимся!
Я обернулся к нему, с удивлением вспомнив, что мы с брюнеткой в комнате не одни. А Ульрих с мученической гримаской продолжил:
— Хватит, не нужно портить столь чудное утро, конфликтами. Давайте работать в мире и согласии.
— Что вы, мой дорогой Ульрих, — стальным тоном, который так не вязался с добродушной неискренней улыбкой, сказала Белла, — это не конфликт. Рабочая ситуация, не больше.
Ульрих развёл руками, затем жестом показал, что умывает их, отдавая бразды правления бойкой даме психологу. Она встретила это с покровительственной улыбочкой.
А вот у меня настроение было испорчено. В этой короткой, но неожиданно жаркой перепалке, я точно потерпел поражение. И теперь нужно было срочно думать о том, как получить сатисфакцию. Нужно сказать, теперь задание Дрейка переходило из разряда «интересное» в «личное», где личным было, конечно, противостояние.
— Насчёт утра, — пробурчал я. — Чем обязан вашему визиту?
Белла с ангельским смирением взмахнула ресницами. И вновь моё сердце ёкнуло. Боги, ну кто же наделил её такой красотой?!
Пришлось мысленно прикрикнуть:
«Держись, капитан! Это не женщина, а самка богомола!»
— Мы ещё вчера пристально изучили ваш распорядок дня, капитан, и пришли к выводу, что менять его не стоит. Просто, отныне, мы будем всегда рядом.
— Вы хотите выйти со мной на пробежку? — не веря своему счастью, спросил я.
Учуяв триумф в моём голосе, Белла спросила с тенью сомнения:
— Да, а что такого?
На моих губах возникла улыбка хищника, загнавшего жертву в угол.
— Всё прекрасно, госпожа мозгодёр. Я с радостью потренируюсь вместе.
«Теперь посмотрим, на что способна эта курочка», — подумал я, мысленно потирая руки.
ГЛАВА 4
Не могу вспомнить, чтобы я ещё кого-нибудь НАСТОЛЬКО ненавидел!
Мы пробежали уже четыре километра, а Белла и не думала сдаваться и молить о пощаде! Более того, бежала легко, как юная лань! Дыхание ровное, локти-плечи-спина-руки в правильном положении, темп не спринтера, а опытного марафонца — так, чтобы пульс при беге был всего в полтора раза чаще, чем при ходьбе, иначе начнётся износ мышц, — стопу ставит правильно, да и обувь подобрала просто идеально!
«Да она специально всё это выучила! — билась в голове абсурдная мысль. — Специально выучила и специально тренировалась, чтобы меня позлить!»
Зато её напарник, хлипкий, как сопля, Ульрих, выбился из сил еще полпути назад. Лицо опасно побагровело, глаза выпучились, дыхание вырывалось из груди с хрипами. Доморощенный полковник, едва завидев скамейку, тут же упал на неё, выхватил из кармана ингалятор и стал в него яростно дышать.
Впрочем, в остальных аспектах утро выдалось просто на славу. Чистый, прямо какой-то сочный воздух. Вокруг много зелени: газоны, подстриженные деревья и кусты; по левую руку пруд с рыбками и лебедями. После вчерашнего дождя бежать сплошное удовольствие. Запахи просто рвут душу, от напоенного ими воздуха голова очистилась, в крови тонны энергии, мышцы в бодром тонусе.
Я чуть скосил глаза, желая удостовериться, что хамовитая дамочка ещё рядом.
«Неплохая картинка для раннего утра!»
Бегущая женщина — вид особенный. Танец её груди недвусмысленно намекает на такой же, завораживающий до глубины души танец, когда прекрасная дева занимает позу наездницы. Вверх-вниз, вверх-вниз. Даже спортивный бюстгальтер не справлялся с ситуацией на все сто процентов, и очаровательная грудь Беллы выделывала под топом-майкой неявные восьмёрки.
У меня даже ладони зачесались немедленно схватиться за эти божественные холмики, затащить Беллу в кустики, и, вдыхая запах цветочков…
— Какие-то проблемы, капитан? — прозорливо осведомилась Белла с самым каменным выражением лица.
Я с неудовольствием отметил, что дыхание у неё ровное, ни капли одышки.
— Моё призвание решать проблемы, — бросил я с достоинством. — И если у вас…
— Нет, — отрезала Белла.
«Снежная королева. Йети в женском образе. Кусок льда с грудью и попой! Снеговик в лосинах!..»
— Разве вы увеличиваете нагрузку? — с деланным удивлением прервала мои сладостные мысли Белла.
— Чего?
— Ваша ежедневная нагрузка исчерпана, а норма выполнена, — спокойно отозвалась Белла. — Я сверялась с результатами. Мой шагомер отмечает, что мы пробежали уже на триста метров больше, чем вы пробегаете в обычное утро.
— Устали? — с наивным злорадством спросил я.
Вместо ответа Белла фыркнула.
«Ладно, — смирился я. — Нужно признать — бегать она умеет. Проклятые инициативы гуманистов, поддерживающих моду на здоровый образ жизни и питание, даже здесь нам портят настроение. Что ж, тогда посмотрим, как этот человекообразный андроид с формами секс-бомбы будет себя вести в тренажёрном зале. Сейчас только добьём этот круг, а потом…»
Я вновь задумался о том, как поразительно владеет собой Белла. Она настоящая железная леди. Бежишь рядом, и вроде чувствуешь приятный запах молодой женщины, от которого мысли делаются рваными и хаотичными, но, в то же время, от дамочки веет почти космическим холодом.
Нет! Нужно разгадать её характер. Всё-таки, я не зря занимаю должность оперативника Спецкорпуса. Я — тактик. Я обязан уметь находить слабые места и бреши в обороне противника. И, клянусь демонами чёрных дыр, я отыщу уязвимое место Беллы и, когда она будет ожидать меньше всего, нанесу сокрушительный удар. Так, чтобы она запомнила меня навсегда. Это дело принципа!
К тому же, ещё остаётся задание Дрейка. Я должен строить из себя воинствующего болвана, примитивного милитариста. Образ Белле явно не по душе, но тем круче будет, когда она осознает, что безумно жаждет очутиться в моей постели…
Сладостные мысли о мести вдруг исчезли.
Мы миновали очередной поворот. Мощёная дорожка гладко бежала под ноги, по её обе стороны цвёл пышный кустарник.
Мы увидели скамейку, на которой отсиживался Ульрих. И он тоже нас увидел. С идиотской улыбкой вскинул руку и замахал радостно, словно месяц нас не видел.
Белла вежливо помахала в ответ. А я…
За спиной Ульриха, буквально в нескольких метрах от него, в пышной зелени что-то сверкнуло. И я просто не могу ошибиться, ведь такой блеск я видел в жизни миллион раз.
«Оптика!»
Рефлексы сработали безукоризненно.
— Что вы… — возмущенно пискнула Белла.
Я молниеносно рванул вбок, одной рукой подхватывая почти невесомую брюнетку и отшвыривая её в кусты. Сам прыгнул следом. Привычно перекатился через голову, вскочил из упора, и, пригибаясь, помчался к тому месту, где засел снайпер.
«Снайпер?! — билась в голове отрешённая мысль. — Здесь?! На территории Спецкорпуса?! Это не возможно!»
Но вся моя работа была выстроена на том, чтобы я мог допускать существование невозможных ситуаций. Потому у меня за плечами столько побед, а я ещё жив.
На то, чтобы преодолеть расстояние до кустов, где по моим прикидкам находился стрелок, у меня ушло меньше пятнадцати секунд.
Ага! Вот это место! Нужно сказать, что подобрана позиция просто идеально! Это не кустарник, а настоящая роща, в которой можно легко спрятать целый взвод снайперов.
Траектория бега сломалась, я помчался по изломанной линии, каждую секунду ожидая выстрела. Когда до кустов оставалось меньше пары метров — резко прыгнул в сторону, срывая дистанцию, перекатился через плечо, и прыгнул повторно. Рыбкой залетел в кусты, упал плашмя, готовый взвиться на ноги, едва того потребует момент…
Но…
Подавив гул сердцебиения, я напряжённо вслушивался. Инстинкт убийцы не молчал, говорил о том, что ситуация вполне себе боевая, однако и смертельной опасности уже нет.
Как так?
На миг послышался далёкий шорох торопливых шагов. Они быстро стихали, как бывает, когда кто-то в спешке убегает. Однако не успел я развернуться в ту сторону, как в двух шагах послышался испуганный визгливый крик Ульриха:
— Капитан Керенский! Полковник Винтер! Вы где?! Что случилось?!
«Проклятый идиот! Заткнись!»
Но идиот, как назло, не заткнулся, продолжая вопить с возмущенными интонациями матроны, которую только что хотели изнасиловать, но передумали. Более того, хлюпик полез в кусты, а продирался он с грацией медведя, который цеплял буквально каждую веточку!
«У-у-у! Баран! — мысленно взвыл я. — Куда же ты лезешь, астматик?!»
Выругавшись вполголоса, пожелав Ульриху жить долго, но несчастливо, я поднялся, отряхнул штаны от комков сырой земли, и вылез из кустов.
— Андрей! Вот вы где! — с радостью провизжал игрушечный полковник. — Что произошло? Вы начали новую серию тренировок?
В его глазах светился неподдельный восторг деревенского дурачка, впервые в жизни увидавшего бродячий балаган. У меня даже руки опустились, хотя секунду назад я больше всего на свете желал настучать ему по шее.
Ответить ему я не успел.
Из других кустов вывалилась грязная Белла. В волосах застряли крошечные листики и мелкие веточки, лосины на коленях позеленели от травяного сока. Но самая прекрасная трансформация произошла с её топом. От росы на траве он промок, сделав очертания груди Беллы такими явными, что у меня потеплело внизу живота.
Жаль, что я глядел на грудь (кстати, давно пора женскую грудь вывести в разряд тактического оружия!), а не на личико полковника ККС. Ибо оно было перекошено от ненависти.
— Ты что творишь, придурок?! — прошипела Белла.
В первую секунду у меня возникла стойкая ассоциация с рысью, которой я нечаянно наступил на хвост и сейчас она бросится в кровавый бой.
— Я…
— У тебя башка не варит?! — угрожающе шипела Белла, подступая всё ближе. — Ты совсем спятил?! Объяснись, немедленно! Я чуть шею не сломала!
Глаза её метали молнии.
Как и всякий мужчина, я был бессилен пред женским гневом, как и перед любым другим стихийным бедствием, бессмысленным и беспощадным. Пытаться разговаривать с извергающимся вулканом или землетрясением — себе дороже. А потому я решил действовать предельно профессионально, тем паче, что причина для того была.
— Оба заткнулись! — рявкнул я.
Белла вскинулась, но я уже отвернулся. Быстро вызвал дежурного по внутренней связи с браслета на левой руке. Белла молча ждала, напоминая безмолвное изваяние богини неминуемой смерти. Зато Ульрих разволновался и был бледен до похмельной зелени.
«Он вначале в обморок грохнется, или штаны обмочит?» — успел подумать я.
Потом отозвался дежурный.
— На связи капитан Керенский, — быстро сказал я. — Немедленно закрыть все ходы и выходы с базы и включить режим повышенного контроля территории!
Белла вскинула бровки. К счастью, праведный гнев стал быстро таять в её милых синих глаза.
— Причина? — шустро отозвался дежурный.
— Проникновение. Предположительно, нарушитель вооружен. Конец связи.
Глаза Ульриха стали размером с блюдца. А вот во взгляде Беллы читалось сомнение пополам с желанием всадить мне пулю в лоб.
— Чё встали? — рявкнул я. — Быстро пригнули головы и двигаемся за мной. Шаг вправо, шаг влево — убью на месте! Понятно? А теперь — за мной, болезные…
ГЛАВА 5
Оказалось, что половник Дрейк уже успел отбыть к наместнику Альянса. Что было, в принципе, вполне понятно. Политика не терпит медлительных и робких, как и война. Пришлось решать проблему своими силами.
Мы собрались в Круглом кабинете. Трое заместителей Дрейка, несколько оперативников одного со мной звания, я и моих два прилипчивых, как банные листы, тюремщика.
Ульрих Шульц выглядел ещё более присмиревшим, чем обычно. Зато Беллой я в глубине души восхитился. Её внимательные глаза поблескивали, цепкий взгляд уверенно сообщал, что девушка быстро пришла в себя и теперь пытается ориентироваться в обстановке.
Причём, девушка была всё ещё в спортивной одежде. И хотя, к моему сожалению, роса на топе подсохла, а очертания спелой груди вновь скрадывала эластичная ткань, Белла по-прежнему умудрялась выглядеть соблазнительно.
Я даже задумался о том, а не был ли выбор именного ТАКОГО психолога сделан специально? Ведь от ККС можно ждать любой подлянки. Да и Белла уже успела обмолвиться, что она до мелочей изучила моё досье.
«Нет, — я решительно отмёл эту мысль. — Женщин я люблю, как и всякий нормальный мужчина, но вот откровенным бабником и преследователем юбок никогда не был. Случайные связи на курортах, исключительно ради сброса напряжения, не в счёт. Так что в ККС просто не могли предугадать такой поворот событий. Да и Белла явно не ведёт себя так, словно получила задание затащить меня в постель и скомпрометировать»
Впрочем, всё это я отметил лишь мельком. Началось собрание.
Слово взял один из заместителей полковника Дрейка — Том Роудс. Мазнув пальцем по экрану планшетного компьютера, он нахмурился, и заговорил:
— Андрюха… Хм… Капитан Керенский, кажется, у нас проблемы.
— Упустили? — поморщился я.
Том покачал головой.
— Боюсь, что нет. Дело в другом.
Кривая усмешка перекосила губки Беллы. Метнув в меня уничижительный взгляд, она шепнула Ульриху, но так, чтобы услышали все:
— Я же говорила, что он контуженный. Не было никакого снайпера.
Том набычился. Он, как и все мы, терпеть не мог выскочек из ККС, но пока держал себя в руках.
— Спрашивать, действительно ли ты видел отблеск оптики я не стану. Знаю твой опыт, а такие бойцы, как ты, не ошибаются. Значит, снайпер был.
Я сидел с каменным лицом, но краем глаза заметил, что одна бровка Беллы взлетела. А чего она ожидала? Что меня на смех поднимут?
— Но никаких следов вы не обнаружили, верно? — спросил я.
Том кивнул с неохотой.
— Практически.
— То есть?
— На записях с камер наблюдений нет ничего, датчики так же не засекли ничего подозрительного.
— Но?
— Но в том месте, где ты видел блик, мы обнаружили примятую траву. След практически исчез, но мы заметили. И это не просто какой-то простой след, а след вполне использовавшейся лёжки.
Белла фыркнула. На этот раз — громко и демонстративно.
Том с каменным лицом обернулся к ней.
— Мадам?
— Полковник Винтер, — резко поправила Белла.
— Что-то не так, полковник? — послушно спросил Том, не меняя выражения лица.
— Не так, — уверенно и без тени смущения заявила Белла. — Мне не нравится, что вы устраиваете спектакль. Нам с коллегой ясно, что никакого снайпера не было и быть не могло.
Ульрих покраснел от всеобщего внимания, но покорно кивнул, подтверждая, что с Беллой он солидарен в этом вопросе.
— Поэтому от лица ККС я требую, чтобы вы немедленно прекратили балаган и дали нам возможность делать свою работу.
Том внимательно выслушал её, потом чётко и внятно заговорил, по-военному рубя слова:
— Полковник Винтер, я уважительно отношусь к вашему мнению, однако в данном случае, вы находитесь не на территории ККС, а на базе Спецкорпуса. И я, как исполняющий обязанности полковника Дрейка, обязан следовать инструкциям. При всём уважении, ваше слово ЗДЕСЬ не имеет никакого значения. Вам всё понятно?
Белла спросила холодно:
— Значит, я могу отрапортовать, что вы и ваши сотрудники намеренно создали ситуацию с целью блокировать нашу деятельность?
Том стал закипать, и я его вполне понимал. Милашка Белла никого не оставит равнодушным.
— Вы вправе делать, что хотите, — отрезал он. — Но, пока вы находитесь на территории Спецкорпуса, извольте подчиняться мои приказам!
— Вы забываетесь, полковник! — в голосе Тома прорезался рык. — Если мне понадобится, я моментально аннулирую ваши пропуска и первым же рейсом отправлю вас туда, откуда вы прибыли! Это понятно?!
Недолго я наслаждался приятным зрелищем. Что-то вдруг царапнуло, и я с удивлением понял, что в груди рождается новое чувство. Этим чувством была агрессия. И агрессия в адрес… Тома!
Не слишком ли этот пацан, пусть и старше меня по штабному званию, но далеко в хвосте длинной очереди по боевым регалиям, круто взял? Что это за манера общения с дамами? Конечно, Белла не сахар, но только слабый мужчина срывается в общении с женщиной на крик.
— Том, — со зловещей неторопливостью начал я, поднимаясь, — не кипятись.
Том поморгал, недоумевая, что со мной. Побледнел под моим враждебным взглядом.
— Андрей?
— Я понимаю, что ситуация у нас проходит по коду «сталкер», однако это не отменяет того факта, что представители ККС находятся здесь по делу. И впредь… — я сделал красноречивую паузу. Том сглотнул. — Постарайся держать себя в руках.
Наконец, Белле изменило её хладнокровие. Она с удивлением зыркнула на меня: в её взгляде не было благодарности, лишь раздражение и… нечто ещё, что-то родственное обиде, словно я задел её чувство собственного достоинства.
Девушка с гордостью уронила:
— В защитниках я не нуждаюсь, капитан!
«Спасибо, дорогая, что напомнила, какая ты у нас ласковая!»
— Я вас и не защищаю, — с тенью раздражения парировал я. — Всего лишь напоминаю, что приказ полковника Дрейка всё ещё в силе, и мы не должны мешать проведению вашей миссии, какой бы она ни была…
«Глупой!», — хотел добавить я, но вовремя остановился.
«Все мужики козлы!» — явственно читалось в глазах Беллы.
«Все бабы дуры!» — в тон ей улыбнулся я.
— Что ж, — пискнул не на шутку перепуганный конфронтацией Ульрих, — спасибо вам, капитан Керенский. Это очень мудро с вашей стороны и я надеюсь, что…
— Что вы больше не станете устраивать цирк! — не выдержала Белла.
Вот теперь наслаждение её реакцией вернулось. Мне все-таки удалось выбить её из колеи! Вот, значит, какой хитрый ключик у неё имеется — брюнеточка явно не терпит, когда мужчина заступается за неё и держит руку на пульсе.
Отлично! Великолепно!
«Ну, теперь-то, — подумал я удовольствием, — мы с тобой поиграем, малышка…»
— Надеюсь, — удерживая на морде лица галантное выражение, проговорил я, — с вашей стороны цирковых номеров я тоже не увижу.
Белла вспыхнула.
— На что вы намекаете?!
— Это же очевидно, госпожа полковник. Вы выполняете свою работу, а я — свою. И нам нужно просто друг другу не мешать.
Белла поджала губки.
— Моя работа, капитан, заключается в том, чтобы выяснить, имеют ли что-нибудь общего с реальностью все те сотни жалоб, которые описывают ваше поведение. И я склонна считать, что большая их часть — правдива. Это понятно?
— Вполне.
— Отлично. А теперь скажите, что вы подразумеваете, когда говорите о СВОЕЙ работе?
Вот теперь я позволил себе триумфально улыбнуться.
— Похоже, моя миссия заключается в том, мадам, чтобы быть с вами рядом и днём, и ночью. Чтобы с вашей головы не упал ни одни волос. Иными словами говоря — быть вашим телохранителем.
Белла вскинулась.
— Это что — шутка?!
— Отнюдь. Ведь любому в этом зале очевидно, что «нелегал», следы которого мы сегодня обнаружили, послан сюда не для охоты на бойцов Спецкорпуса. Его послали за ВАМИ.
— Это абсурдная чушь! — уже не так уверенно, обронила Белла.
— Не думаю. Если вы немного остынете и подумаете, вам сразу станет понятно, что, не дай-то бог, случись что-либо с работниками ККС на базе Спецкорпуса, хуже от этого будет только нам.
Белла нахмурилась. Ее кулачки сжались, а глаза потемнели. Я видел, что она пытается быстро осмыслить происходящее и найти выгодные пути решения. Получалось у неё не очень.
— Бред! — фыркнула она. — И не смейте преследовать меня! Я ни в каких телохранителях не нуждаюсь! Тем более, — в таких, как вы.
Затем крутанулась на каблуках, и порывисто вышла.
Сердце сладко заныло, а в низу живота приятно потеплело. Даже в такой ситуации я не преминул оценить достоинства её бёдер. Не попка, а… мечта!
ГЛАВА 6
Проговорили в Круглом зале мы ещё минут тридцать. Ульрих вертелся на своём месте, словно оно ему жгло, но покорно досидел до конца совета, хотя было видно, что ему не терпится умчаться, сверкая пятками, за своей коллегой.
«Подкаблучник, — презрительно подумал я. — Вот что с мужчинами толерантность делает…»
Впрочем, на самом деле о худощавом полковнике ККС я почти не думал.
Всё ещё обиженный на меня за внезапный наезд, Том в общих чертах обрисовал ситуацию, сложившуюся вокруг Спецкорпуса. И она оптимизма не внушала.
Старейший из боевых корпусов специального назначения, единственный, чьи воины ПОГОЛОВНО носили законные титулы «Рыцарь Альянса», Спецкорпус оставался ещё и самым действенным аргументом военной силы. Каждый из нас стоил дороже, чем бронетанковый кулак; на наше обучение выделялись ТАКИЕ деньги, что погрязшие в коррупции чиновники с планет не Первого сектора, лишь жадно облизывались.
Рыцарей Спецкорпуса обучили всему: выживать, убивать, шпионить, менять облики, превращать в оружие любой предмет. Школа столь суровая, что пройти её могут единицы. Но зато при малейшем намёке, что в очередной бой бросят Спецкорпус, враг мгновенно терял половину армии дезертирами, а вторая оказывалась морально парализованной.
Для многих, слишком уж многих чиновников, мелких правителей и даже политиков Альянса, наше существование было препятствием. Ведь мы свято хранили законы Альянса, берегли его целостность и лоббировали только его интересы.
И, похоже, за нас теперь принялись всерьёз.
Пара ККС-ников — это, конечно, ерунда. Но ведь ещё есть интриги в Совете, куда сорвался Дрейк, а так же засланный… Кто? Какой из спецов смог проникнуть на нашу базу незамеченным? Это серьёзный вопрос.
Когда все разошлись, Том попросил меня задержаться. Я приблизился.
— Что это было? — спросил он мрачно.
Уточнения, о чём он говорит, не требовалось, и я с вызовом бросил:
— Она — моя.
Сказал, и вдруг сам понял, только сейчас осознал, что сказанное — правда. Черноволосая Белла меня зацепила. Не знаю, насколько глубоко, но зацепила. И пусть будет, что будет, то ли забавное приключение, то ли постель, а то ли вообще ничего не выгорит, но я обязан обозначить сферы своего влияния.
Том набычился. Противостояние явно было не в его пользу. Слишком долго он просидел в штабе, слишком увлёкся политикой, чтобы всерьёз конкурировать со мной.
— Предупреждать надо, — отвернулся он, с усилием гася злость. Я знал, что он этого мне не забудет, но… это ведь его проблемы, верно?
— Предупредил.
Том скривился. И вновь проглотил. Выбора у него не было.
— Что… что планируешь делать?
Я пожал плечами.
— Вы занимайтесь поисками сталкера, а я буду рядом с ККС-никами. Пока Дрейк не вернется у нас всё равно небогатый выбор.
Том вновь скривился, но, опять же, был вынужден согласиться.
* * *
Я утопил кнопку звонка в корпусе коммутатора и стал ждать, набросив на лицо самое невозмутимое выражение. Теперь я знал, как нужно себя вести, и предстоящая сцена вызывала во мне нетерпеливое ожидание.
Из динамиков донесся сварливый голосок:
— Именно вас я ожидала увидеть меньше всего, капитан.
«Ну, это ты явно врёшь, крошка!»
— Я рад, что остаюсь для вас тёмной лошадкой, полковник Винтер, — кивнул я невозмутимо, хотя в душе улыбался во все тридцать два.
— Уходите, я занята. Когда вы мне понадобитесь, я вызову вас сама.
Связь оборвалась.
Щаз! Так я и убрался! Раскомандовалась!
Я позвонил в дверь комнаты Беллы повторно.
— И снова: что вам нужно, полковник? — услышал я тяжёлый вздох.
— Советом Спецкорпуса было принято решение…
— Это проблемы Спецкорпуса!
— …назначить мою скромную особу на должность вашего персонального хранителя. ТЕЛОхранителя.
Динамик секунду терзал мои нервы тишиной. Потом Белла в гневе прошипела:
— Убирайтесь!
Щелчок ознаменовал конец связи.
С садистическим удовольствием я позвонил в третий раз.
— Керенский! — взвизгнула Белла. — Я только что приняла душ и хочу расслабиться в тишине. Мне предстоит ещё подготовить план работы, а поэтому…
— Я сварю вам кофе, — пообещал я. — И буду сидеть тихо, как мышка.
— Как стокилограммовая мышка!!!
— Во мне девяносто два килограмма, — обидчиво поправил я. — И все мои, так что не преувеличивайте мои достоинства.
— Убирайтесь к чёртовой матери! Вы — мой пациент, а не охранник!
Щёлк! И тишина.
Да ладно, я ведь могу звонить целый день!
Беллы хватило на пять минут. Потом (я всё это время не снимал палец со звонка) дверь рывком распахнулась.
— Я…
Но слова застыли у меня в горле.
Мне всегда было интересно узнать, а сами женщины осознают, какое они производят впечатление на мужчин? Понимают, НАСКОЛЬКО в действительности велика их власть? Знают ли, что каждый наш, мужской, шаг происходит лишь для того, чтобы занять какую-то вершину в жизни, и, храня смиренное молчание, под руку с гордостью провести на эту вершину избранницу своего сердца?..
Всё! Всё, что в мире ни делается, совершается лишь исключительно ради женщин.
Белла открыла дверь в одном халате, мягких тапочках и с башней из полотенца на мокрых волосах. Казалось бы, ничего особенного. Однако зрелище заставило моё сердце застучать сильнее, а температура крови вдруг поднялась на пару десятков градусов.
После душа кожа Беллы казалась столь же нежной и свежей, как лепестки благоухающей розы, да простится мне это затасканное сравнение. Однако, — это правда.
Мужчина — воин и логик по своей природе, он толстокож и целеустремлён. А вот женщина — сосуд чувств и эмоций. Своей нежностью и открытостью она способна впитывать в себя тончайшие эманации энергий окружающего пространства. И не зря говорят, что женская интуиция — магический дар. Женщина сквозь свою нежную оболочку способна впитывать в себя всё вокруг, и часто, ещё не осознав информацию разумом, для неё уже все понятно духовно.
— Капитан, — раздражённый голос Беллы вернул меня с небес на землю, — вы так и планируете стоять с разинутым ртом? Или вы решили караулить на пороге? Тогда я вынесу вам коврик, чтобы удобнее было лежать.
В ответ на сварливую тираду, я обольстительно улыбнулся.
— Предпочитаю лежать исключительно на постели.
— Только не на моей! — быстро сказала Белла.
— Это завуалированное предложение?
— Это прямой отказ, — фыркнула Белла. — Но, если вы такой твердолобый, могу повторить: видеть вас не желаю в свободное время!
Я нагло ухмыльнулся и переступил порог.
— Это у вас оно свободное, а у нас, фрау штандартенфюрер, у Рыцарей Альянса, всё свободное время — рабочее. Ибо враги Отечества не дремлют.
Чтобы войти в прихожую номера Беллы, мне пришлось мягко, но вполне навязчиво потеснить грудью черноволосую красавицу. Что поделаешь — привычные стандарты человеческого жилья не рассчитаны на параметры огромных бойцов Спецкорпуса. В ширине этой прихожей можно в ряд поставить три таких ангельских создания, как Белла, но я один даже не расставлю рук, только если они будут согнуты в локтях.
Короткий миг Белла находилась от меня в считаных сантиметрах. Я ощутил исходящий от неё аромат чистоты и благоухающей женской кожи. От такого вторжения Белла занервничала. Попыталась отстраниться, но упёрлась спиной в стену. В её синих глазах промелькнула растерянность. Белла вскинула голову, инстинктивно заглядывая мне в лицо.
Такая поза, когда я сверху, мне всегда нравилась больше других. И этот птенчик, на голову ниже меня, хрупкий, вполне уместившийся бы на моей груди, пробудил во мне самые что ни на есть мужские желания.
— Отойдите, — внезапно охрипшим голосом потребовала Белла. — Что вы как слон топчетесь?!
— Пардон, фрау штандартенфюрер, — улыбнулся я, естественно, и не думая отходить.
К чести Беллы, её замешательство длилось не более нескольких секунд. На её щёчках вдруг запунцовели розы, а в глазах вспыхнул уже знакомый гнев.
— Хватит меня фюрером называть! — прошипела она. — Я вам не фашистка!
И со всех сил толкнула меня ладошками в грудь.
Эффекта это не произвело. Я не только ничего не почувствовал, но ещё и с места не сдвинулся. Однако момент уже был исчерпан — Белла вновь вернулась в образ ледяной фрау.
Проворной кошечкой она извернулась, выскользнула из-под моего контроля, и юркнула в гостиную, прошипев:
— Болван неотёсанный!
— Всегда к вашим услугам, — пробурчал я.
Где-то в глубине номера хлопнула дверь, а, когда я вошел в гостиную, оказалось, что Белла отгородилась от меня дверью спальни. Глядя на эту самую дверь, я мысленно улыбнулся.
«Ничего, скоро мы высадимся и на эту пока неизведанную территорию, крошка. Ждать осталось недолго!»
* * *
Так, что нужно делать, оказавшись впервые в жилище малознакомой женщины? Правильно! Нужно осмотреться!
И плевать на то, что в этот номер Белла заселилась только вчера. Женская природа такова, что они с первых же часов начинают люто-бешено обустраивать новое гнёздышко. Тащат, курочки, любую ерунду, которая кажется им уютной, переставляют местами вещи и предметы обстановки, забывают в самых неожиданных местах нижнее бельё и всякие интересности, вроде мобильных телефонов.
Последнее вообще нечто! Всем известно, что мобильный телефон женщине дан не для того, чтобы везде его с собой носить, а для того, чтобы его везде забывать. Мобильный же, значит, — можно забыть в любом месте! А личный комм — штука весьма лакомая, там столько всего можно обнаружить, от смс подруг и старых парней, до весьма интимных фото из бани.
Хм… а девица-то, что тот кусочек льда. Вроде ничего не тронуто, все вещи на местах. Неужели ей не хочется навести здесь пресловутый «женский уют»?
Ага! Вот и первые детали.
На подоконнике забытый карманный роман популярной среди женщин писательницы Елены Космической. Я повертел покетбук в руках, порадовался, что хоть не Марья Донцовская.
О, вот это тоже вещичка Беллы!
Я бесшумно переместился к журнальному столику, подхватил с его стеклянной крышки ключи с брелоком и всмотрелся в непонятную эмблему. Это была десятилучевая звезда, в центре квадрат с перекрещёнными стрелами. Внизу буквы: «КСПАОН».
«Что за фигня? — подумал я озадаченно. — Какая-то женская школа? ВУЗ? Клуб домохозяек?»
Я отложил ключи. С сожалением подумал, что пока нет доступа к спальне. Именно в спальне женщины хранится всё самое интересное. Точнее, не только там. Ещё в ванной, но это вообще святая святых.
Но грустные мысли моментально испарились, когда я заметил кое-что особенное.
Вот оно! Джекпот! Да!
Из-под подушки на диване, как обычно оно и бывает, торчал краешек мобильного телефона.
Я мысленно облизнулся.
«Всё, красотка, сейчас я узнаю о тебе немного больше. Думаю, мне это не помешает. В конце концов, ты ведь читала моё досье, верно? Теперь мы будем квиты»
Откинув подушку, я взял телефон и мазком пальца разблокировал. На главном экране улыбался умильный щенок золотистого ретривера.
«Пункт первый: собачница, — подумал я. — Значит, что общительная, часто выходит в люди, наверняка с кем-нибудь разговаривает во время выгула питомца, если таковой действительно есть. Черт! А ведь у нашей Беллы вполне может быть и парень!.. Так, где тут галерея?»
Фотоснимки замелькали перед моими глазами.
Сэлфи еды, сэлфи на фоне здания ККС, сэлфи с подругами во время распития коктейлей, фотки собаки…
«Чёрт! У неё действительно есть пёс! Мои шансы стремительно уменьшаются. Ведь, если подумать, кому бы Белла могла оставить любимого кабысдоха? Правильно — парню или мужу! Ищи дальше, Андрюха!»
Так, фото каких-то цветочков, занавесочек…
«Нахрена это фотографировать-то?! Нет, женский ум — загадка!»
Ещё собака, опять сэлфи еды, вновь сэлфи с подругами, но на этот раз на каком-то курорте (на заднем плане угадывается вывеска клуба с объявлением «особенного женского вечера с мужским стриптизом»)…
«А Белла-то у нас, оказывается, развратница…»
…Снова собачка в каком-то дебильном платке, и вновь собака, на этот раз с плюшевыми ушами кролика. Опять подруги…
Так, это обнадёживающе, — в галерее до сих пор не мелькало мужских физиономий…
«О-о-о-о…»
Палец, уже готовый перелистнуть фото, застыл.
Я жадно вгляделся в довольно пикантное сэлфи Беллы в ванной. Фрау полковник, хоть и в халатике, весьма соблазнительно оголила плечико. Да и мордашка у красавицы имела многообещающее выражение.
Я быстро отметил, что Белла на фото в боевой раскраске, то бишь, с макияжем. Значит, заранее готовилась «щёлкнуться» в таком виде. Только вот кому предназначалось сие творчество?
Сердце сладко заныло, а по телу начала растекаться волна теплоты.
Какой прищур! Какой блеск синих глаз! Какая грация, чёрт подери! Если бы мне прислали вот такое фото, я бы примчался в её спальню с другого конца галактики! Ведь это каждому мужчине ясно — когда женщина начинает выделывать пируэты кокетства, считай, что жаждет очутиться в твоей постели. И пусть потом она будет уверена, что ничего такого и в мыслях не держала, но…
…Звук прозвучал словно из другого мира. Я услышал, как спальне Беллы что-то оглушительно взорвалось! Звук был таким, будто кто-то проломил окно!
Мобильник полетел в сторону, а я, в два прыжка, добрался до спальни. Не обращая внимания на такую глупую преграду, как дверь, с хрустом и грохотом вынес её простеньким ударом плеча.
Белла обернулась. Я успел отметить на её лице испуг, отчего моё сердце наполнилось гневом (какая скотина посмела испугать МОЮ женщину?!). А в следующий миг я уже валил Беллу на пол, прикрывая собственным телом.
* * *
Белла пискнула и затихла подо мною.
Я поднял голову, мгновенно оценил обстановку и…
Окно целое: не видно ни трещин, ни пулевых отверстий. Зато рядом с кроватью, превратившись в тысячу осколков и фарфоровую пыль, валяются остатки светильника. Кажется, он был довольно крупным, целая композиция из скульптур, а не просто банальная лампа и кнопка.
«Чёрт», — хотел сказать я.
Хотел, но слова застыли у меня в горле, когда я ощутил тяжелое, глубокое дыхание Беллы, столько близкое, что, казалось, оно обжигает кожу.
Очень медленно, словно очутился вдруг в магическом вязком воздухе, я опустил взгляд.
Белла лежала подо мною, не сводя ошеломляюще синих глаз с моего лица. Тонкие пальчики, которые производили впечатление шкодливых чертиков, умелых и застенчивых одновременно, лежали на моих плечах, то ли готовясь оттолкнуть, то ли прильнув.
Полотенце спало, и мокрые волосы сочными черными прядями разметались по полу, их тьма оттеняла нежно-белую, молочного цвета кожу на красивом, аристократически утончённом лице Беллы. Лишь на скулах легонько, как скромный намёк, был призрак румянца, отчего губы девушки, цвета спелой вишни, хотелось немедленно ощутить на вкус.
Несколько долгих, как вечность, и таких же скоротечных мгновений, мы лежали, глядя друг в друга. Мне казалось, что окружающий мир исчез, отстранился от нас, устыдившись своей пошлости и обыденности. Остались только мы. И, вдыхая приятный запах Беллы, который скрадывал мой разум, зато разжигал кровь, я медленно стал опускать голову, приближая к лицу девушки.
Почувствовал, как напряглись на моих плечах её руки. Тогда я, удерживая свой вес на одной руке, ладонью второй накрыл ладошку Беллы. И удивился, насколько тонкое у неё запястье, хрупкое, созданное лучшим скульптором во вселенной.
Почувствовав прикосновение, Белла легонько вздрогнула. Да и меня самого кольнула пробежавшая между нами искорка. Кольнула так, что, от кончиков волос и до пят, тело наполнилось звенящей энергией.
Белла медленно моргнула, качнулись пышные черные ресницы. Когда синева её глаз на миг скрылась под веками, я ощутил глухую тоску. Но уже через секунду я вновь, как пацан семнадцатилетний, с головой ухнул в эту ионизированную синь.
Румянец покинул щечки девушки, глаза расширились, а чуть влажные губы призывно распахнулись.
В штанах уже давно стало очень тесно. Уверен, Белла это тоже почувствовала, ведь она чисто женским движением на миг прижалась ко мне низом живота. Глаза её подёрнулись паволокой, а по телу пробежала тонкая дрожь. Вместе с выдохом, из горла Беллы вырвался беззвучный стон.
Под мягкой тканью её халата я ощутил напрягшиеся соски, маленькие и аккуратные. И немедленно накрыл ладонью грудь Беллы, а ногой попытался раздвинуть её ножки: длинные, стройные, которые, к слову, с готовностью разошлись.
— Что? — тяжело дыша, выдохнула Белла. — Прямо сейчас? Здесь?..
— Фрау не любит спешки? — спросил я.
Потом я долго и не один раз проклинал себя за идиотский вопрос. Нет, ну надо же быть таким кретином?!
Белла моргнула, возвращаясь к реальности. С её лица разом схлынуло томное, сводящее с ума выражение, уступая место привычной ледяной ярости.
— Умоляю, — процедила она в бешенстве, — скажи, что в меня упирается твой пистолет, а не то, о чём я думаю!
Очарование момента было загублено раз и навсегда. Реальность обрушилась на нас звенящей обыденностью и мелочными страстями.
Как и всякий мужчина, про достоинство которого женщина говорит без страсти и желания, я оскорблённо вспыхнул.
— Так вот для чего ты раздвинула ноги? Чтобы в тебя ничего не давило?
Сказал, и обречённо понял, что в ответ тоже царапнул по столь хрупкой материи, как женское достоинство.
— Я раздвигала ноги, чтобы выползти из-под тебя, дебил! — прошипела девушка с ненавистью. — А ну-ка встань с меня, идиот в погонах!
— С удовольствием! — прорычал я, поднимаясь. — Не люблю лежать на костях.
— Ах ты… — Мне показалось, что сейчас Белла бросится выцарапывать мне глаза. Но она взвизгнула: — Пошёл отсюда к чёртовой матери, придурок!
Злясь на неё, на себя и на весь этот дурацкий несовершенный мир, я покинул спальню Беллы.
«Поздравляю, капитан! — думал я в гневе. — Ты только что облажался по полной! Так облажался, как никогда раньше… ты и вправду идиот!»
