Аннотация: Это шутливый детектив, эротический и правдивый, повествующий о великом героиновом пути, который пролегает по территории России и ведет из Афганистана в западную Европу.
-- Давайте закончим с этим делом, -- в голосе Олигарха явно звучало раздражения, -- Ноготь, доложи внятно, что там произошло. Наехали люди Саранчи на бригаду Хомяка или просто братаны телку не поделили?
-- И не то, и не то, -- сообщил Ноготь.
-- А что? -- Олигарх явно начинал терять терпение, -- Развей туман и закончим с этим.
-- Начну с начала. Пришел Ахмед к Хомяку и говорит...
-- Кто такой Ахмед?
-- Да черт у них разберет, кто за что там отвечает. Бардак у них, чурки, одним словом. Ахмед этот все время при Саранче состоит. Вроде охранник, а вроде и иногда явно не в свои дела лезет.
-- Ну ладно. Пришел Ахмед к Хомяку и говорит. Дальше что?
-- Слушай, говорит, есть тут у тебя на твоем участке одна телочка, зовут Антонина...
-- Ага, так значит, все-таки бабу не подели. И я должен думать, будет у меня с Саранчой из-за этого война или нет. Где Хомяк? Я его орган на половину укорочу, и всем сразу спокойнее станет.
-- Олигарх, ты меня будешь слушать или нет? Никто там бабу не делил. Ну, так вот, Антонина. Говорит ему Ахмед, не обижайте эту Антонину, помягче с ней поступайте. Ну и руку на нее поднимать не надо. Обрати внимание, не сказал, "бабки с нее не берите". Просто вежливо попросил не молотить ее в случай чего. Эта Антонина держит ларек на вокзале. Оборот две копейки. Кстати, может ты помнишь, когда мы начинали, у нас бригадиром ходил Плетень.
-- Помню, совершенно отвязанный. Отмолотил свою жену, которая только из роддома пришла, как котлету, причем просто так. За что и получил срок. Вот уж кого без слез к хозяину проводил.
-- Вот Антонина и есть его жена.
-- Дальше.
-- Ларек у нее на вокзале, это участок Хомяка. Оборот у нее копеечный, но это не важно. Она как раз задержала выплаты за три недели и ее отмолотили. А Ахмед просил ее не бить.
-- А что она ему?
-- Ему она никто, она просто с Саранчой спит.
-- Вот как? Саранча интеллигентно просит, чтоб его подругу не прессовали, после чего ее, за долг в две копейки, бьют ногами по голове. Да Саранча просто доктор Айболит после этого, он еще разбирается. Я бы Хомяка давно бы замочил на его месте.
-- Хомяк не бил ее, уверен. В этом смысле он чокнутый, бабу ему за подло ударить, даже когда это для дела надо, я в этом уже убедился. А тут ее ногами по голове били. Нет, это не Хомяк.
-- А я и не говорю, что Хомяк лично бил. Просто за этот ларек отвечал какой-то малолетка. Он ее и отмолотил. А Хомяк там бригадир, ситуацию должен контролировать.
-- За ларек отвечал Лысый. Взрослый мужик, он не так давно от хозяина откинулся. Хомяк в тот же день его внимание обратил на всю деликатность ситуации. Саранчи подруга, не кого-нибудь. Не стал бы взрослый мужик такого делать. Это же самого себя подписать, не мог он этого не понимать.
-- Не мог. Я с Лысым еще начинал, потом его посадили, потом он пришел, и я его к Хомяку приставил, человек осмотреться должен. Потом на что-то серьезное перебросить собираюсь. Не мог он такую глупость сделать. Стоп. Начнем все сначала. Где ее били?
-- В подъезде ее дома.
-- Чей это участок?
-- Свастики.
-- Ты с ним говорил?
-- Говорил.
-- Ну?
-- Не трогали они ее. Работает она на вокзале, обслуживается по месту работы. С чего бы они на нее наехали? Да и Хомяк с них бы за это спросил.
-- Ладно, с этого конца тупик. Как Саранча среагировал?
-- На Хомяка наехал, но параллельно сам ищет. -- Свастике крупно повезло. Я бы и на него наехал. Ладно, если Саранча под влиянием эмоций сразу мочить не начал, то уже и не начнет. Мы ее не трогали, это ясно. Через какое-то время Саранча найдет тех, кто это сделал, пусть земля им будет пухом. Но это уже не наша тема. Забыли. Теперь о наболевшем. Что с пятью кило героина? Ноготь, на каком этапе вы сейчас находитесь?
-- Мы быстро бегаем по кругу. Сейчас снова собираемся наехать на Аптекаря.
-- Объяснись.
-- Все перевернули, нигде этой суки нет. Аптекарь последний, кто ее видел.
-- Спокойно, не дергайся. Аптека от нас не уйдет, она круглосуточно работает. Лучше скажи, куда она в принципе могла деться?
-- Незамеченной уехать из Скова с товаром.
-- Очень вероятно. В этом случае она должна где-то залечь. В Москве на максимальную глубину копают ее связи. Но мое глубокое внутренне чувство подсказывает мне, что в Скове. Она конченная наркоманка, ее уже ломало. Шприцов у нее не было. Ночь, дождь. Денег у нее тоже не было. Беспомощная больная девчонка. Не могла она из Скова выбраться.
-- При ее то внешности деньги -- это не проблема, можешь у Хомяка спросить.
-- Где не спросишь, все говорят о ее необыкновенной красоте. Когда уже я на это чудо природы посмотрю? Ладно. Уехала из Скова, что еще могло быть?
-- Менты ее могли взять.
-- Тогда бы Капитан нас в известность поставил.
-- Пожилой следователь может по-тихому ее где-то прятать. Ты же его знаешь. Не может он не понимать, что из ментуры нам информацию сливают. Причем не через одну дырочку.
-- Эта версия мне кажется наиболее вероятной. И его норы мы можем искать десять лет. Но тут есть один нюанс. Во-первых, даже если она у пожилого следователя, официально он ее не засветил, а значит героин где-то возле нее. Что, согласитесь, вселяет надежду. Далее. Не пришла же она к нему прямо домой. Значит, есть какие-то менты, к которым она пришла, которые ее брали, перевозили. Их нужно найти. В этом направлении работаем. Что еще может быть?
-- Ее прячет какое-то частное лицо.
-- Или частное лицо ее красивое тело закопало в огороде, и героин присвоило себе. Тоже, кстати, может быть. Какие будут предложения.
-- Вновь наехать на Аптекаря. Он последний ее видел.
-- У меня такое чувство, что в детстве у тебя отобрали любимую пачку презервативов, и с тех пор ты не любишь аптекарей. Но наехать на него можно, хуже не будет. Считай, что от меня санкция получена. И Саранчу мне бы тоже хотелось поприжать, а то этот жучок нерусский малость обнаглел. Наезжает на моего бригадира и как будто так и надо. Любовь его вокзальную обидели, видите ли. Спасибо, что на дуэль не вызвал, аксакал. Кто раньше гектар хлопка уберет -- тот и победил. Капитан там весь дом перевернет и это правильно, а то под лежачий камень вода не течет. Тем более из арыка. Но это я так, кстати. А это еще за звонок в ночи? Мне нечего скрывать от товарищей по борьбе, пусть все слышат.
-- Здравствуйте, господин Олигарх.
-- День добрый. -- Это вас Володя беспокоит. -- Узнал, как не узнать.
-- Господин Олигарх, до меня дошли слухи, что с последней партией товара произошло какое-то недоразумение, но в подробности я не посвящен, да и знать я их не должен. Это ваша епархия. Но мне бы хотелось знать ответ на один вопрос -- в настоящее время товар находится у вас или нет?
-- Володя, врать не буду. Во время транспортировки, в силу случайного стечения обстоятельств, произошла автомобильная авария, товар исчез. Мы ведем его поиски, но, вполне возможно, мы его так и не найдем.
-- Господин Олигарх, я хочу быть понятым правильно. Я вполне удовлетворен нашим сотрудничеством и потому искренне удручен этим эпизодом. И я не минуту не сомневаюсь, что все так и есть, как вы сказали. Но и вы должны войти в мое положение. Я всего лишь одно из передаточных звеньев. Скажу прямо, с меня спрашивают оплату товара и никого не интересует, что товар ушел в сторону. Каждый отвечает за свой участок и требует оплаты своей работы. Я понятно говорю?
-- Все правильно. Товар ушел в сторону, будучи в зоне моей ответственности. В любом случае я должен за него заплатить.
-- Я вам должен сказать больше, господин Олигарх. Кто-то, не знаю кто, но кто-то из Скова, дал нам сигнал следующего содержания. "Я готов с вами работать вместо Олигарха. Он получает товар и расплачивается после его реализации, я же готов работать в условиях стопроцентной предоплаты". Мое начальство ему ответило, что мы вполне удовлетворены сотрудничеством с господином Олигархом, а условия оплаты нас устраивают, так как никаких проблем получением денег не возникало. И вскоре после этого партия товара уходит в сторону. Вы понимаете, на какого рода размышления это наводит?
-- Володя, в первую очередь я вам чрезвычайно признателен за вашу откровенность. Эта информация позволяет в дальнейшем действовать осмысленно. Ну а мысли о том, что ситуацию я не контролирую, и что кто-то из нашего города хочет и может замкнуть все на себя, они справедливы. Скажу больше, рассчитаться за пропавший товар я смогу, но не без напряжения. То, что я за него должен заплатить, тут вопросов нет. Деньги придут, может быть чуть позже, но придут. У меня к вам большая просьба. Давайте все отложим на неделю. Я буду работать с учетом полученной от вас информации.
-- Господин Олигарх, я буду с вами откровенен. Мое мнение таково. Кто не работает, тот не ошибается. У вас все налажено и все работает. Как все это будет функционировать у другого человека -- никто не знает. Может так случиться, что первый раз мы получим предоплату, а дальше все начнет буксовать. Я верю, что у вас произошел случайный прокол, и ваш долг нужно разбить на несколько платежей. Но у нас есть люди, которые придерживаются другого мнения. Но, ради Бога, не дергайтесь и спокойно работайте. Я вам перезвоню через неделю, как и договорились. До свидания.
-- До свидания. После окончания телефонной беседы в кабинете Олигарха повисло тягостное молчание, потом хозяин кабинета сказал: -- Ну, что скажешь, Ноготь?
-- Да Саранча это, Саранча, ну некому больше!
-- Да это и без тебя ясно. Я о другом думаю. Прав этот Володя, на все сто прав, бабульки платить надо.
-- Володя -- братан конкретный, тут вопросов нет. Вежливо говорит, но по сути. Мое мнение, что не хочет он на контакт с Саранчой идти, как пить дать, не хочет. В нашу сторону он склоняется. Обрати внимание, о счетчике речи нет, даже на платежи согласен разбить.
--Мое мнение такое. Я думаю, скромничает он, на тебя давит. В действительности сам все решает. Но все люди, все человеки. Разговор по телефону -- это не разговор. Пригласить надо Володю. Солидно пригласить. Судя по тому, как он излагает, к выпивке он глух, но значит телочки. Нет человека, который к этому делу равнодушен.
-- А то у него телок нет.
-- Телка телке рознь. Если на нее человек западает, с ним все можно сделать. Тот же Саранча, ведь тихо сидел, как мышка, никого же не трогал. Ну, гнал черных в Европу, так нам то от этого не жарко и не холодно. Все равно нам этого дела не поднять, тут крепкие связи в Чуркестанах их нужны. Ну шашлычные открыл, арбузами торгует. Так со всех его точек нам же они и платили, ну не было же вопросов, вспомни. И вдруг его телку избили.
-- Не мы, кстати.
-- Не важно, не знал он этого вначале. И посмотри, как сразу рогом пошел, как пошел. На нашего бригадира наехал не вздохнув. А если бы в ты в ответ войной пошел?
-- Из-за чего воевать то? Он же не дурак, тоже понимает.
-- Саранча -- братан конкретный, тут нет вопросов. Но это пока он головой думает. А когда яйцами, то понятия в сторону уходят, быковать начинает, как малолетка себя ведет. Ты не поверишь, подругу свою охранять братков поставил с автоматами.
-- Не нагнетай.
-- Да клянусь тебе! Автоматы такие короткие, под одеждой прятать удобно.
-- "Узи" что ли? Мне тоже предлагали, да я денег пожалел. Просили дорого, да и с кем тут в Скове воевать? А эта падла не пожалела. К войне заранее готовился, момента благоприятного терпеливо ждал. Вот и дождался. Завалилась, наверное, твоя Василиса Прекрасная в какую-нибудь его чебуречную, ведь ломало тогда ее уже. Центр города, там этих ресторанов "Кумыс в навозе" через дом. А ее там на кровать положили, черные такого случая никогда не пропускают, и заодно в сумку посмотрели. Не то, чтобы поживиться, а просто из любопытства кишлачного. А в сумочке той пять кило героина, упакованного, со штампом "Кандагар". Ну, тут о кровати дело уже не идет, тут дело серьезное. Тут же доложили Саранче, и через пол часа деваха уже у него. Ну и что дальше? Рассказала она ему, конечно, все, что знала. Тут и иголки под ногти загонять не надо, просто показать ей шприц с героином. Как твое мнение, Ноготь?
-- Иголки под коготки всегда загонять хорошо. Бывает, маникюр аккуратно смоешь...
-- Кто о чем, а вшивый о бане. Знаем мы, что ты поэт этого дела, даже Хомяк на тебя жаловался.
-- Это мне, мудаку, надо было на него пожаловаться. Если бы я ей тогда пару иголок под ногти загнал, может, она бы и не убежала.
-- А может, по-тихому ментам записку еще бы в Москве бросила, что ее блатные как робота ведут. Я тебе прямо скажу, Ноготь, тут я на стороне Хомяка. Когда надо, так надо, тут вопросов нет. Но когда просто так, чтобы удовольствие получить... Случай, а как это у тебя такая тяга... Мне Хомяк рассказывал. Лежит на кровати полуголая баба, красоты редкой, температура у нее под сорок, перепугана она до смерти, согласна на все. Ну, трахнуть ее, ну, рассуждая чисто по-человечески, минет ей сделать предложить. Но чтобы с пальца маникюр смыть и под ноготь иголку засунуть? Это же болезнь, Ноготь, чистая отъеханность. Ты хоть это понимаешь?
-- У тебя от этого лекарство есть? Серьезно, если лекарство есть, я приму. Думаешь, мне приятно осознавать, как такие, как Хомяк, на меня, как на лягушку смотрят, без нужды со мной рюмку не выпьют? Ну а если лекарства нет, то чего говорить без дела.
-- Понял. Признаю, без нужды обидел боевого товарища.
-- Слушай, Олигарх, у меня идея. Ты знаешь, чем эта телка, которая нам героин везла, по жизни занимается?
-- Вы же вроде говорили, что она проститутка. -- Проститутка она проститутка, да не совсем.
-- В смысле деньги она берет за платоническую любовь, а так она девственница?
-- При чем тут девственница, ты всегда все опошлишь. Ее для дела нанимали...
-- А я думал для любви.
-- Ты фразу дашь кончить?
-- Говори, говори, не обижайся. Сам знаешь, манера у меня такая. У тебя своя болезнь, у меня своя.
-- Ее нанимали вот для чего. Есть, в натуре, стрелка. Серьезные люди встречаются, серьезные темы перетирают и в это время девочка стриптиз демонстрирует. Вроде бы неумело, начинающая, а, в действительности, мастерски. Гость и размякает, вопросы, не относящие к теме, задает. Гостеприимный хозяин посреди танца стриптизершу снимает со сцены и отправляет гостю в постель. А там она раскручивает его на ненужные разговоры, опять таки мастерски. Все, естественно, прослушивается. После чего переговоры продолжаются.
-- Ну и как же она в финансовую дулю попала, если такая специалистка?
-- Да ее специально в угол загнали. Она у одного работала, некто Аркадий. Жид, каких мало. Этот Аркадий таких несколько держал. Называется это все агентство экстремального секса "Уникум". Одной там он за свои деньги операцию по увеличению груди сделал, ей лифчики шьют в специальном ателье при цирке на Цветном бульваре. У другой был рост два метра четыре сантиметра, баскетбольную карьеру она закончила, а дочку кормить надо. Ну и все в таком духе. Он им клиентуру подбирал, от наездов охранял, разные мелкие проблемы решал. Матери нашей даже квартиру помог купить, еще что-то. Она в быту девка, в общем, беспомощная. Но как руководитель творческого коллектива Аркадий себя не проявил. Трудовая дисциплина в "Уникуме" слабая была, но наша девица совсем его достала. Подсела на иглу, распустилась в конец, и однажды на договоренную встречу не явилась. Аркадию пришлось платить неустойку, да ему еще и в пятак дали. На резких братков нарвался. Он в бешенство пришел и решил ее наказать. У нее в этот момент подкожных накоплений вообще не было, одни долги, она квартиру матери купила. А он ей работы не давал, говорил клиентов нет, а у нее расходы, порошок денег стоит. Аркадий думал она образумиться, к нему на задних приползет, но она тем временем своему продавцу героина много задолжала. Тот, мелкий розничный торговец, сам из нее долг выбивать побоялся. У Аркадия работает пара-тройка братанов, так, ничего серьезного, от наездов подруг из "Уникума" охраняют. И с мелкого торговца наркотой они стружку снять совершенно конкретно могли. И торговец ее долг нам продал. Ну а дальше по нашей обычной схеме.
-- Да, история трогательная, Шарль Перро отдыхает. Но мысль твою я понял, ты хочешь девулю эту найти, иголки под ногти, без этого ты поссать не ходишь, и предложить ей поработать с Володей.
-- Хорошо, пусть будет по-твоему, без иголок, но сама идея верная.
-- Алло, Хомяк? Слушай, Хомякушко, ты ту телку, что нам товар везла, ты с Ногтем с ней работал... "Как забыть" говоришь? Я вот что тебя хотел спросить, как она на твой вкус на внешность? Сказка? Ну, спасибо, ценю твое авторитетное мнение.
-- Золушка? Как же не позвонить, о здоровье твоем бесценном беспокоюсь. Как у тебя с головой? Гудит поганая? Ты не волнуйся. Я лично перетер все с заведующим отделения. Так и сказал ему, совершенно конкретно, или, говорю, Золушку на ноги поставишь, или петухом сделаю. Землю есть обещал, докторюга дешевый. Ну, выздоравливай, выздоравливай. Да, забыл совсем, ты эту непутевую, на которой порошок ехал, помнишь? Чтоб словесный портрет дать, как ментам поганым? Помнишь, это хорошо. Ты мне вот что скажи, как по твоему мнению, авторитетному, ты же многих видела как дядя Вася, может на такую телку мужик запасть? По серьезному, так, чтоб мозги отключились, а яйца задумались? Да что ты говоришь. Три женских зоны прошла, а красоты такой дивной не видела? Ну ладно, это я так к слову, ты главное на фрукты налегай, на фрукты. Ну, всего.
-- Золушка -- женщина удивительно разносторонняя. Была замечательным дядей Васей и станет чудесной матерью. Ладно, пускай надбровные дуги лечит. Анатолия можно позвать к телефону? Толик, ну как столица нашей родины? Дышит полной грудью глубоко и взволнованно? Тогда я спокоен. Слушай, Толян, ты помнишь последнюю телку, которая под тобой роботом шла? Да, которой ты дал команду на последней станции перед Сковом с поезда соскочить. Брось, Толян, ты сделал все правильно. Это мы обговорили и забыли, я никогда к старому не возвращаюсь, ты же знаешь. Я у тебя другое хочу спросить. Телка та, она как, для постели годная? Так отпад или улет? Нет, если в руки ко мне попадет, значит только со мной ей спать, тут ты меня извини, братан. Так, впечатление о ней у всех сложилось однозначное. На самом деле уникум. Но пять кили героина ей придется мне отработать. Только я тебе, Ноготь, сразу говорю, про иголки у нее под ногтями ты и не думай. Лучше на пальцы ей вообще не смотри, чтобы не переживать без дела.
-- Ты все-таки хочешь ее под Володю подложить? Так мы же ее и не поймали еще.
-- Мы и Володю еще не поймали.
-- Как это?
-- Ничего я о нем не знаю, не видел никогда. Раньше, тебя с нами еще не было, жили мы скромно, по-крестьянски, кормились с рэкета. Вдруг звонит у меня телефон. Здравствуйте, господин Олигарх. Меня зовут Володя. Вы меня не знаете, но я прошу вас уделить мне две минуты вашего драгоценного времени. Дело идет о серьезных деньгах. Да хоть и о не серьезных, отвечаю, случаю тебя, Володя. Там-то и там-то, говорит, находится сумочка. В ней героин, ровно пять кило. Вы его возьмите и, не спеша, раздайте страждущим. Вы мне за него должны, дальше сумму назвал. Через месяц я вам снова позвоню и скажу, как деньги передать. Захотите и дальше такие сумочки получать, передадите деньги. Решите в дальнейшем сумочек таких не получать, оставьте себе доход от этих пяти кило на бедность. Желаю всех благ.
-- Кладу трубку. Сумму, что он обозначил, для меня неподъемной была. Даже говорить не о чем. В то время мы и с торговцев порошком пенки снимали, но сами этим не занимались. Ну, сам думаю, посмотрим, что в сумочки лежит, чем я рискую, в конце концов. Пусть это подстава ментовская, так пошлю кого, от кого и так избавляться пора. Пусть посидит, может на пользу пойдет. Послал одного, приносит сумочку, никакой ментовской подставы. В сумке пакеты по пятьсот грамм, всего десять штук. На пакетах клеймо стоит три льва, или что-то в этом духе и надпись на арабском вроде, сверху, а снизу по-английски "Kandagar". Вскрываю пакет -- там порошок какой-то. Это сейчас Челюсть с нами работает, а тогда он был свободный художник, работающий в жанре продажи наркотиков. Обратился я к нему и к еще двоим таким же. С каждым говорил в тайне от остальных, ясное дело. Смотри братан, говорю, по случаю перепал мне вот этот пакет. Вроде бы в нем героин. Мне он как бы и не к чему, а ты этим занимаешься. Возьми чуть-чуть, проверь что это. Если тебя это заинтересует, отстегнешь мне, сколько сам знаешь, и пакет заберешь. А на нет и суда нет. Двое из них пошли мне всякие сказки рассказывать, братьев Гримм вспомнили из далекого детства. Пришлось их Капитану сдать, он тогда и Капитаном еще не был, расти ему надо было, да и Сков тогда хорошо почистили от всякой уголовной нечисти. Даже в "Вечернем Скове" серия обличительных статей была.
-- Сам писал?
-- Да откуда мне, я только просматривал и добро давал. Ну да. А Челюсть мне тогда сказал, полкило я не потяну, не мой масштаб. Товара такого я раньше не видел, но потребитель о нем отзывается положительно. "Кандагар", говорят это вещь. Необычный, правда, "приход" какой-то странный, но если приспособиться, то очень даже ничего. Если сто грамм дашь, дальше сумму обозначает, в три раза большую, в пересчете на пять кило, чем Володя запросил, тогда говорит, возьму. Мне со ста граммами работать месяца три. А что дешево у тебя беру, так ты извини, мне и самому заработать надо, и тебе за заботу отстегнуть. Помню, взял я тогда Челюсть за холку и говорю. Смотри братан, на мне пять кило сидит в зад подгоняет. Я их должен сдать за месяц. Помоги, тряхни связями. Устроишь, подо мной работать будешь, весь Сков для тебя от конкурентов очищу. Тут Челюсть и запрыгал. В Эстонию ездил, в Питер, еще куда-то, цену сбрасывал. С трудом, но растолкал. Но и я свое слово сдержал. Всех торговцев наркотиками в Скове, которые не с Челюстью работали, в течение двух месяцев Капитан на нары посадил. Кто-то из них нам платил, кого-то Челюсть обозначил, кого-то Капитан сам нашел. Он, между прочим, если его с цепи спустить, никого не упустит. Примерно через месяц, чуть больше, звонит Володя.
-- Здравствуйте, господин Олигарх.
-- Здравствуйте, господин Володя.
-- Каковы результаты нашего первого разговора? -- А каковы результаты? Я деньги приготовил, а вы все не звоните и не звоните. Я уже волноваться начал.
-- Вы уж меня извините, закрутился, то одно, то другое. Вы уж положите, пожалуйста, деньги в Таллинне в банке... Тут он мне реквизиты счета дает. Положил, жду. Через несколько дней снова звонок. Я, грешным делом, попытался определить, откуда звонят, бабки зарядил. Но бабки эти пропали. Звонили из Москвы, каждый раз из разных автоматов возле станций метро.
-- Здравствуйте господин Олигарх.
-- Здравствуйте, Володя.
-- Деньги пришли, значит, вы настроены работать. Не так ли?
-- Именно так.
-- Тогда давайте обговорим некоторые технические детали, вы не против? -- Всем телом "за", давайте обговорим.
-- Господин Олигарх, у нас к вам просьба. Вести товар в Сков для нас представляет некоторую сложность. Нам было бы удобнее, если бы ваши люди забирали у нас порошок в Москве. Этот вопрос можно решить?
-- Не вижу никаких препятствий. Следующую партию товара наш человек получит в Москве.
--Дайте, пожалуйста, мне номер его мобильника.
-- Даю номер своего мобильника.
-- Нам бы хотелось, чтобы этот человек находился в Москве постоянно.
-- Это решаемо.
-- Заранее оговорюсь. Все партии будут по пять килограмм, не больше и не меньше.
-- Мы примем это к сведению.
-- Через месяц после получения товара вы будете получать реквизиты, на которые должны прийти деньги. Деньги туда должны поступить в течение двух дней, не считая выходных. Если вы не успели, деньги не переводите никуда и ждите следующего звонка.
-- Не дурак, понял.
-- До свидания.
-- Даю Хомяку свою трубу, в помощь даю Свастику, гоню обоих в столицу. И тут Челюсть раскрывает хлебало:
-- Ты что Олигарх, совсем мозгами поехал? Куда я пять кило за месяц дену?
-- Я же тебе весь Сков расчистил!
-- Ерунда это, никто здесь столько не купит! Садимся с Челюстью, спокойно, одни, чтобы не кто не дергал, вокруг одни телки, зову своих бухгалтеров, начинаем считать. Выясняется, что Челюсть прав. В Скове за месяц и десятая часть не уйдет. У Челюсти даже зубы от волнения стучат. Бабки то не мерянные, а снять нельзя. Вот если бы в Европу сбросить, говорит, там и не столько заглотят. Там люди богато живут, не то, что у нас. У нас же работать не могут, пьют поголовно, все развалено, украдено, разбазарено и пропито. Страну до ручки довели. Чем народ за героин платить будет?
-- Заткнись, говорю, политику не примешивай, я настоящий патриот, за родину последнюю рубашку отдам. А сам вспоминаю, что у нас канал есть, через Эстонию в Германию. Мы телочек туда сплавляли, проституток. Они там работали, а мы тут за их семьями присматривали. Чтоб они там не бедокурили. Чтоб стимул к работе был. Я с эстонскими братками связался, с немецкими. Все люди серьезные, солидные, все поняли, вопрос в один миг решили. Цену мы уж очень соблазнительную предложили. Мне уже объяснили, что цена, которую Володя обозначил -- это почти помощь гуманитарная. Таких цен не бывает. Ну и работа закипела. Российско-эстонская граница вполне прозрачная, если ее деньгами не забывать протирать, а тут Эстония в Общий Рынок вступила. В Эстонию товар забросил, а там до Атлантики вообще границ нет. Короче работа закипела. А в Москве мы давно работали. Там бригада наших работает. Мы долги покупаем, а потом из должников выбиваем. Братки из Скова утренним поездов подскочили, кому надо по мозгам настучали, вечерним поездом в Сков вернулись. Причем все время разные, у меня с этим строго, почти всех своих солдат через столицу пропустил, а бригадирах речи нет. Толик, он у нас там заказы принимает, по этому поводу говорит, что Москва всегда жила провинциалами. Так что в Москве мы люди не чужие, даже в коттеджном поселке Буйноголовка дом купили.
-- Ты говоришь, с Володей только по телефону общаешься, самого не видел. А как же он нам героин передает?
-- Так же, как от нас робот получает. Звонок по телефону: "Пойди туда, не оборачиваясь, возьми то", "Товар у вас, время пошло". Мы эту систему за образец взяли. Все равно мы долги так и так покупаем, ну так лучше иногда должника как робота использовать, чем долг из него выбивать. Очень удобно. Случай с этой куклой -- это первый прокол у нас, раньше все как асы работало.
-- А что сейчас случилось, почему они с поезда сошли?
-- Сигнал пришел от Капитана, поезд шмонать будут на предмет наркоты.
-- Значит кто-то сдал.
-- Кто-то сдал, но непонятно кого. В поезде порошок ехал, без всякой связи с нами. Какой-то туркмен вез. Его и взяли.
-- Все равно, подозрения остались. Остались подозрения. Поэтому следующую партию другие люди работать будут. Золушка спалилась -- это понятно. Ее та красотка лично знает. Толик от дел отстранен. Он этого не знает, но скоро узнает. Посадить парня должны со дня на день, Капитан поспособствовал. Один должник наш побои в больнице снял и в ментуру пожаловался. Капитан лично за него заяву писал, мужик плоховато сейчас соображает. Но Толика мне не жалко. Но настучали мужику, договорились о возврате долга. Все рады, все смеются, но зачем же дочку его насиловать надо было? Покуражиться Толику захотелось, крутизну свою показать. Крутизну ты на зоне показывай, а на воле ласковым надо быть. Ценить ее, волю, надо. С уважением к ней относиться.
-- А если Толик сдаст кого?
-- А кого? С ним контактировали только ты и Хомяк. Вас он знает только по кличкам, даже не знает, в каком городе вы живете, думает, что где-то в Подмосковье. Ну, так ты с Хомяком тоже от этого дела отстранены. Люди, которые будут это дело работать, роботов будут по другой схеме искать. Толик в лагерь уйдет, команда по выбиванию долгов умерла. Московских Толик, скорее всего, сдаст, а сковских не найти. С ними Толик и не общался, все делалось через тебя и Хомяка, да и где вас искать? Ну, на всякий случай, как Толика возьмут, поедете в Таллинн, там с месячишку, другую поработайте. Там у меня свои заморочки есть, кое-кого на место поставить надо.
-- А Золушка?
-- А что Золушка? Дядя Вася ушел в предродовой отпуск. Она сохраняться будет, потом рожать. Деваха наша видела ее и по кличке знает, но криминала на Золушке нет. Что она сделала? В поезде ехала в одном купе. Ну и что? Какой она закон нарушила? А лишнего она не скажет. Ей искусственное прерывание беременности ни к чему. Это еще кто звонит? Челюсть? Богатым будешь. Да нет, не новая партия порошка идет, просто говорили о тебе. Приятно, что ты, наконец, по делу звонишь, а то раньше все о звездах, да о звездах. Не может быть! Да знаю я Ахмеда, он при Саранче состоит. Упаковку нашего товара? Героин марки "Кандагар"? Быстро ко мне. Если пик Коммунизма не идет к Магомету... Где-то у меня его телефон был. Вот, нашел. Господин Саранча? Это вас Олигарх беспокоит. Слыхали про такого? Да ладно, не говорите так, я от лести таю. Я знаешь, что подумал, Саранча, встретиться нам надо, поговорить. Как твое мнение? Перестань, в мыслях у меня этого не было. Чего нам палить друг в друга, причины никакой нет. И за тебя я не опасаюсь, если хочешь, я к тебе приеду, чтобы все твои сомнения снялись, причем со своими стаканами. У тебя что налить в них найдется? Закуской удивишь? Ну, это легко проверить. Да прямо сейчас. У тебя дом на берегу озера... Понял, на крыше маяк, не перепутаешь. В крайнем случае, с мобилы позвоню. Или твои меня на повороте встретят. Где-то часа через два буду.
-- Здравствуйте, господин Олигарх.
-- Здравствуйте, Саранча.
-- Челюсть.
-- Очень приятно. Меня зовут Ахмед.
-- Вы знаете, господин Олигарх, я вас представлял совсем по-другому.
-- Как же, интересно?
-- Я думал, вы гораздо старше. Сколько вам лет, если не секрет? -- 34. А вас я примерно так и представлял. Вежливый узбек лет сорока, небольшого роста, но крепенький.
-- А как вы догадались?
-- Вы понимаете, я начинал в качестве сутенера. Мне по роду профессии нужно было угадывать, кому какую телку подогнать. Спец был. Когда мне вашу Антонину описали: крупная, с пышными формами, спокойная, улыбается все время, светлые длинные волосы, я сразу вас представил. Тем более что знал о вашем узбекском происхождении. Кстати, а вы с чего в блатном мире начинали? Мне кажется, что о человеке много говорит тот факт, с какой статьи он впервые уголовный кодекс нарушил. По мере развития карьеры человеческая сущность затушевывается, а на начале все понятно.
-- У меня начала блатной карьеры как таковой не было. Я по профессии химик-технолог. Меня первоначально пригласили как технического специалиста, а потом я сразу вес набрал, в уважаемые люди выбился. В 34, кстати, я свой путь на криминальной ниве только начинал.
-- Бывает. С Челюстью случилось то же самое. Работал врачом-наркологом, а потом потихоньку начал героином приторговывать, благо с клиентами уже знаком был.
-- И тогда же вы получили свою звонкую кличку. За выдвинутую вперед нижнюю челюсть или еще за что-то?
-- Да нет. Еще в институте меня называли "Mandibula", в переводе с латинского это нижняя челюсть. С тех пор и пошло. Но что мы все о лирике, да о лирике? Ахмед сказал, что у вас героин есть, который вы бы толкнуть хотели. Можно взглянуть?
-- Пожалуйста.
-- Да, товар хороший. Настоящий "Кандагар", и упаковка родная, но почему порванна?
-- Да случайно к нам попала. Сами то мы этим не занимаемся, вы знаете. Не выбрасывать же, вот и решили вам толкнуть.
-- Скажите, Саранча, если не секрет конечно, как этот героин к вам попал?
-- Да нет особого секрета. Однажды какая-то наркоманка забрела на одну из наших точек. Кафе "Мантышка", может знаете?
-- Знаю, возле круглосуточно работающей аптеки.
-- Да. Ее уже ломало в полный рост, Сослан, хозяин "Мантышки", даже Скорую хотел вызвать, да случайно в ее сумку заглянул. А там упаковка "Кандагара", марка известная. Он сразу Ахмеда и вызвал. Ахмед приехал, девушку вместе с товаром сюда привез. Здесь мы ей укол сделали, потому пакет и разорван. Она в себя пришла, душ приняла, и на наши вопросы отвечать начала.
-- И что она вам сказала?
-- Да ерунду всякую. Ее как робота вели, ничего она не знает. Ну, мы ее у себя подержали день. В принципе она нам не нужна. Но Ахмед к ней проникся, вечером в московский поезд посадил, Даже денег дал, я думаю. Признайся, Ахмед.
-- Дал немного, и перед отъездом покормил в ресторане. В постели она мне все с лихвой отработала.
-- А что телка стоящая, Ахмед? -- задавая этот вопрос, Олигарх старался выглядеть равнодушным.
-- Не ехал бы на ней героин, я бы ее здесь надолго оставил. А так с вами не хотелось войну начинать.
-- То, что она нам товар везла, ты сразу понял, Саранча?
-- Конечно, больше не кому.
-- А почему мне не позвонил? По товарищески? Мы бы заплатили.
-- В обиде я на вас был, Олигарх, крепкой. Честно сказать -- еле сдержался. Еще чуть-чуть, и палить бы начали. Антонину мою обидели, все стрелки на Хомяка сходились.
-- Давайте тогда все пять кило. Все возьмем, чего там за одним пакетом каждый раз ездить.
-- Какие пять кило!? У нее всего пятьсот грамм было.
-- У нее было десять таких пакетов, всего пять кило!
-- Вот хитрая какая, -- неожиданно воскликнул Ахмед, -- я ее везу на вокзал, а сам как пьяный, я же в прямо в машине в последний раз ее трахнул. Такая сладкая! А она мне и говорит: "Слушай, узбек, ты со мной спал, а даже мне даже поесть не дал. Совести у тебя нет. Отвези меня хотя бы в туже "Мантышку". Мне до Москвы двенадцать часов ехать, а деньги вы у меня забрали". Мне неудобно стало. Денег у нее две копейки было мелкими купюрами, я ей просто отдать забыл. Отвез ее в "Мантышку", покормил ее. Она как поела, так чуть не заснула сразу. Потом в туалет выходила, перед самым отъездом. И только сейчас до меня дошло. Она девять пакетов в туалете спрятала, а с десятым уже к Сослану пошла. Видно, не так уж ее сильно тогда ломало. Пока вы ее искали, она у нас пересидела, вот красавица хитрющая. А перед отъездом она девять пакетов из туалета взяла. Я еще подумал, почему у нее сумка тяжелее стала? Но спрашивать не стал, подумал, ей Сослан с собой поесть дал, я же его сам об этом и попросил. А так она с четырьмя с половиной килограммами героина в Москву уехала, ищи ее там.
-- Ничего, найдем, -- скрипнул зубами Олигарх.
-- Ты слышала мою беседу с Олигархом?
-- Слышала.
-- Страх перед ним прошел?
-- Нет.
-- Да почему нет, Тоня? Он же к твоему избиению абсолютно не причастен.
-- Возлюбленная мною Саранча, ох, как мне не хотелось это тебе говорить, а чувствую, придется. Не надо на мне ничего расстегивать, а сядь и послушай меня внимательно. Олигарх был мой первый парень. Я тогда еще в девятом классе училась, а ему уже двадцать пять было. Он был уже взрослый здоровый парень, и тогда уже был бандитом. Главным у них тогда Лысый был. Он и старше их, и отсидел уже. Он же и группу рэкетиров собирал. Помощником Лысого был у них Плетень. Олигарх и Капитан, среди прочих, в молодых ходили. С Плетнем я у Олигарха на дне рождения познакомилась. Плетень Олигарху приказал в тот день ко мне не приближаться. Тот со мной встречаться сразу прекратил. Я в шоке была, он у меня первым был, я влюблена в него была. Плетень за мной приударять стал. Парень он был не плохой, но очень вспыльчивый, я тогда, дуреха, этому значения не придавала. Выскочила за него я очень быстро. Капитан потом с ними общаться вроде перестал. Потом я узнала, что это Олигарх его уговорил в милицию работать пойти. Они с ним всегда друзьями оставались. А обиду на то, что Плетень меня у него забрал, Олигарх не забыл. Когда я в роддом ушла, Людочку рожать, Олигарх сумел убедить моего мужа в том, что я раньше проституткой работала, и после свадьбы от него ребенка нагуляла. Поставил под сомнение тот факт, что Люда его дочь. Ты надо мной смеешься за то, что у меня правый сосок немного отличается от левого.
-- Я не смеюсь, я любуюсь.
-- Я понимаю. Ты это заметил, и Олигарх когда-то заметил. Он же моим парнем был. Вот он об этом и моему мужу, Плетню, в качества доказательства это и привел. Я с роддома пришла, а меня мой муж сразу по лицу ударил. Я упала, ударилась головой и сознание потеряла. А мой муж еще и ногой меня ударил, два ребра сломал. Как я сейчас понимаю, Капитан сделал все, чтобы Плетню максимум дали. Тогда же их всех посадили. И Лысого тоже. Лишь один Олигарх в стороне остался. Он потом над малолетками верховодить стал. Главарь рэкетиров. Всех остальных, с кем Олигарх начинал, при помощи Капитана тогда посадили. Расследование было громкое, с него стремительная карьера Капитана и началась. Потом все это затихло, и Олигарх ко мне интерес потерял. Когда Лысый из тюрьмы пришел, Олигарх его к себе взял. Это тешило самолюбие Олигарха. Когда-то Олигарх шестеркой у Лысого бегал, а сейчас все наоборот. Лысый Олигарха насквозь видит, да молчит. Что он сделать может? Когда мы с тобой стали вместе жить, секретом для Олигарха это конечно не было. И Олигарх, как всегда он делал, решил тебя посадить. Не понимал он тогда, насколько ты крут. К Свастике тогда обратились два придурка, которые захотели вступить в его бригаду. Свастика доложил Олигарху, и тот задумал комбинацию. Меня этим придуркам приказали избить и ограбить. Это было условием вступления в бригаду. Олигарх решил сделать так, чтобы ты решил, что меня избили по приказу Хомяка. Ты должен был убить Хомяка, а тебя бы Капитан посадил. Но ты хитрее оказался, свое расследование начал. Тогда тех, кто меня били, и посадили. Так, случайная шпана меня случайно избила.
-- Тебе это Хомяк рассказал?
-- Нет, Лысый, по поручению Хомяка.
-- Почему, по твоему мнению, он это сделал?
-- Потому, что если Олигарх сделал одну попытку убрать Хомяка, то он эту попытку повторит еще раз. Я тебя хочу предупредить Миша, не только Капитан, вся сковская милиция Олигархом куплена. Рано или поздно на тебя состряпают дело и обязательно посадят.
-- Нельзя скупить всю милицию. -- Ты наивнее, чем я думала.
-- Повторяю тебе, нельзя скупить всю милицию. Кого-то купил Олигарх, кого-то купил я, кого-то еще кто-то, кого-то никто не купил. Но даже купленный работник правоохранительных органов не всемогущ. Что-то он может сделать, что-то нет.
-- Надуманные глупости! Олигарх держит в руках весь город, и вся милиция им куплена, весь Сков это знает. Это так же очевидно, как и то, что скоро я тебе буду носить в тюрьму передачи. Ну зачем ты такую домину построил? Да еще на холме на берегу озера, да еще на крыше маяк установил, чтобы всем в глаза светило. Чего ты выпендриваешься? Чтобы такую дуру как я поразить? Так я тебе не отказала и в однокомнатной квартире. Ты же вообще узбек, чурка нерусская. Тебя скромность должна украшать, а ты народ раздражаешь. Когда тебя посадят, весь Сков, кроме меня, будет радоваться. И какого милиционера ты купил, горе луковое. Кого-нибудь рядового в отставке за три арбуза? Сильно он тебе поможет! Здравствуйте, гражданин пожилой следователь. Милиции он поверил, Дон Кихот Ташкент...
Ой! -- Антонина Федоровна, если вы меня смутились, то совершенно напрасно. Если Саранча вас не останавливает, то я то и подавно вам мешать не буду.
-- Вы меня не так поняли, я это не имела в виду вовсе. Я в милицию верю, она законность поддерживает, -- Антонина бросила беспомощный взгляд на непроницаемую физиономию Саранчи и, набрав воздух, продолжила, -- Да я вас никого не боюсь. На каком статусе в твоем доме живет та молоденькая красотка?
-- Какая? -- поинтересовался пожилой следователь.
-- Ходит по дому одна девица. Смазливая такая, ничего не скажу, но страшно нахальная. Во все дырки лезет. Я так понимаю, это бывшая пассия господина Саранчи. А я еще лучше, ты, по старинному мусульманскому обычаю, нас обеих крепко любить будешь? А что, я старшая жена, она любимая. Пускай, лишь бы субординацию соблюдала.
-- Саранча, остановите ее. Она сейчас заплачет или в драку полезет.
-- Полезу, полезу. Но меня можно головой об стенку стукнуть и ногой по ребрам. Разом больше, разом меньше, какая разница!
-- Тоня, как тебе не стыдно. Перестань кричать, у нас гости. -- Гости у нас, как же, осмотреть гарем пришли. Жен по росту будешь ставить, или по старшинству? Ты тоже милиционеров купил, как Олигарх? -- голос Антонины дрожал, и на глазах блестели слезы, -- к тебе пожилой следователь пришел, ну так купи его, купи! Я хочу посмотреть, как у тебя это получится!
-- Антонина Федоровна, да он уже попробовал. И у него получилось.
-- Как получилось? Он вас купил, что ли? -- спросила она, всхлипывая, -- и сколько он вам заплатил?
-- Мне трудно ответить вам на этот вопрос. Один из подарков, который Саранча сделал мне, это девушка, которая как вы считаете, является его любимой женой. В какую сумму вы ее оцениваете?
-- А она его женой не была?
-- До меня у нее, насколько я в этом понимаю, никаких мужей не было.
-- Правда? -- слезы с глаз Антонины мгновенно исчезли, -- Вам повезло. Она девушка очень красивая, я даже позавидовала. Фигурка у нее такая... А что значит "подарил"?
-- Саранча сказал ей что-то по-узбекски, после чего она начала со мной сожительствовать.
-- А мой, по вашему мнению, с ней... -- Антонина, перестань, я прошу тебя.
-- Замолчи, я тебя главней! -- Сама замолчи, беспредельщица, совсем меня под каблук засунула.
-- А что значит "Миша вас купил"? Вы же...
-- А ты думаешь, что старше Капитана никто не продается?
-- И вы скажите, если его захотят посадить? -- Антонина, да Бог с тобой, я начальник его охраны, да кто же его посадит? А теперь ушки зажми пожалуйста. Мне твоему повелителю сказать что-то надо.
-- Подождите, сначала я вам что-то скажу, -- перебил его Саранча, после чего рассказал пожилому следователю то, что поведала ему Тоня относительно подоплеки ее избиения.
-- Это хорошо, -- констатировал пожилой следователь.
-- Что хорошо, -- переспросила Антонина, -- что меня избили?
-- Ты официальная подруга Саранчи. Тебя ударить, все равно, что в среде аристократов перчатку в лицо бросить. Свастика ответ держать должен. А хорошо то, что Олигарх эмоциям поддался, засуетился, глупости стал делать.
-- Будем делать Свастике "Гитлер капут", -- не стал спорить Саранча. -- Ты Олигарху историю о девушке, уехавшей с героином обратно в Москву, слил?
-- С бульканьем. Заглотнул крючок до прямой кишки.
-- Вот и славненько. Теперь он забегает, людей своих покажет. А тебе, друг мой Саранча, сейчас боевики нужны. Это я тебе начальник службы безопасности говорю.
-- Да у меня же есть!
-- Ахмед со товарищи не бойцы. Они могут точечную акцию осуществить, укусить ювелирно. А тебе нужны такие, которые будут целые районы города в своих руках держать. Или вокзал к примеру.
-- Да я рэкетировать никого не собираюсь.
-- В огне брода нет. Или ты хозяин в городе, или нет. Если ты не стираешь все, что связано с Олигархом, или, рано или поздно, тебя убьют. Не хочешь заниматься рэкетом, а куда ты денешься? Все равно должен делать вид, что занимаешься. Ты или живешь в этом городе, или не живешь? Саранча здесь своим должен стать. Люди должны поверить, что ты здесь надолго. И к Антонине должна относиться соответственно, она твоя официальная подруга на сегодняшний день.
-- Скажи ясно. Что ты хочешь?
-- Денег. Нужно найти людей и заплатить им.
-- За что?
-- За то, что они бригаду Свастики так замордуют, что те тюрьму ощутят как подарок судьбы.
-- Я подумаю.
-- Подумай. До утра. А сейчас мою куклу нерусскую зови. Делу время, а потехе... Да что мне тебе рассказывать. Я правильно говорю, Антонина Федоровна?
-- Вы такой пост занимаете, а такой хам и мент продажный.
-- Тоня, Тоня, хорошая ты баба, не зря тебя настоящие мужики любят. Не продажный мент или в земле лежит, или в тюрьме сидит. А вот кто может сделать так, чтобы и себя сохранить, и в тюрьму тех посадить тех, кто женщин в подъезде по голове бьет, тот ментяра настоящий. Это война. А на войне хамить приходится. Я пожилой следователь, наделен и правами и ресурсами, а Свастику с его бригадой третьи год посадить не могу. А находящий у тебя под каблуком Миша, если будет меня слушаться, всю бригаду эту в неделю посадит. Кого не порежет, конечно. Но и это я допустить резни не должен, так представляю закон и порядок в этом городе.
-- И, защищая закон и порядок, сейчас ляжете в постель с не совершеннолетней девушкой, которую принудили с вами сожительствовать.
-- Тут ты права. На что только не пойдешь, чтобы с честью выполнить свой профессиональный долг.
-- Тоня, перестань. Она совершеннолетняя.
-- Но ведь ты ее принудил! Девчонка несчастная. Она могла тебе сказать "нет"? Не могла.
-- Но я ее не принуждал, как ты это себе представляешь. Я за нее заплатил ее родителям. Она собою обеспечила сытое существование своим многочисленным братьям и сестрам. В ее понимании, я имею право приказывать ей. Выполнение моих приказаний ее не унижает.
-- Но это дикость!
-- Но она так воспитана. У нее свои ценности и других она не хочет. Пожилой следователь заставил ее ходить при людях с непокрытой головой. Она не возражала, но когда он ушел, с ней случилась истерика. Для нее обнажить голову, это все равно, что для тебя обнажить грудь. Представь себе, что я бы тебя заставил тебя гулять по Скову голой по пояс. Не нравиться? И ей не нравиться, когда ты в ее мораль лезешь. Оставь ее в покое. Для нее морально лечь в постель с пожилым следователем. И все. Никто никого не насиловал.
-- Чушь это. Не верю. Я ее русскому языку выучу и все сама расспрошу.
-- Но не сегодня. Сегодня все спать пойдут.
-- А ты со Свастикой разберешься?
-- Я согласен на ваше предложение, пожилой следователь. Детали обговорим завтра.
-- Завтра так завтра. Ты правильный совет Саранче дала, Антонина.
-- Да я совсем не имела это в виду!
.****.
-- Пожилому следователю гип, гип, ура! Я так тут скучаю. Мой сатрап Пилюлькин, в ответ на мою беззаветную любовь наградил меня телевизором, за что ему нижайший поклон. Но, все равно, я здесь одна сижу. Ну, Люся забежит пощебетать о наболевшем, девичьем. Ну, сам Пилюлькин, в поисках сексуальной феерии, обратит на меня свое пристальное внимание. А так сижу в подвале, несчастное дитя подземелья, скука страшная.
-- А, по моему мнению, Елена Юрьевна, суровые условия содержания в подвале вам очень пошли на пользу. Вы прекрасно выглядите.
-- Это просто Люся, наконец, купила мне косметику.
-- И воздержание от героина благотворно действует, -- добавил Аптекарь, -- у нее даже мордочка округлилась, ты не находишь?
-- Чуть-чуть. Вообще она у тебя в хорошем состоянии содержится, подвижная такая, улыбается все время. Ты ей витамины наверно в корм добавляешь? Правильно делаешь. А еще я тебе рекомендую ей тренажер купить, беговую дорожку. Пусть каждый день пять километров набегает, а то поправится. Опять таки повод наказать будет, если спортивную норму не выполнит. Я свою, ту, которая у Саранчи живет, я тебе о ней рассказывал, вчера прямо из рук красной смородиной кормил. Она ее первый раз в жизни попробовала, на югах же красная смородина не растет. Она так потешно носик морщила, но кушала. Красная смородина то кисленькая, а она привыкла, что фрукты должны быть сладкими.
-- Пожилой следова-атель!? -- протянула Лена, -- Вы держите в заточении юную наложницу? В Скове, я смотрю, это является старинным народным обычаем, даже пилюлькины в заточении красавиц держат. И не надо меня шлепать по попе, тем более, немытыми руками. Скажите Аптекарю, что это дурная привычка. Вы же милиционер, в конце концов. Впрочем, от вас защиты не дождешься. Лучше рассказывайте все по порядку о вашей наложнице. Жуть как интересно.
-- Елена Юрьевна, да нечего рассказывать, дело житейское, брюзжание стариковское, вам, наверное, не интересно будет.
-- Не терзайте меня, это прерогатива Пилюлькина. Лучше скажите, только честно, она красивее меня? Сколько ей лет?
-- Саранча говорит, что восемнадцать. Врет, конечно. Ей лет пятнадцать, максимум шестнадцать, если не четырнадцать. Я ей сейчас российское гражданство оформляю, паспорт. Саранча мне ее откуда-то из Афганистана в подарок привез, какие там документы. Назвал я ее "Тамара Копытова", так в паспорте и записал, а знаешь почему?
-- Почему? -- переспросил Аптекарь.
-- Тамара Копытова моя первая любовь была. Я тогда перешел в седьмой класс. Вырос я на острове в рыболовецком колхозе на Чудском озере. На острове был рыболовецкий колхоз и турбаза. Летом турбаза функционировала как пионерский лагерь. В седьмом классе к нам пришла учиться новая девочка, ее мать устроилась работать на турбазе. Девочку звали Тамара Копытова. Она обладала необычной для меня внешностью. Во-первых, у нее были черные волосы. В нашем рыболовецком колхозе черных волос не было ни у кого. На севере люди созревают медленно, а она уже имела сформированную женскую фигуру и при этом была какой-то тоненькой и физически слабой. Уроки физкультуры у нас обычно состояли из лыжных гонок. В лучшем случае она приходила последней, а в худшем она не приходила вообще. В этом случае мы шли ее искать и находили сидящей где-нибудь под горкой. На горку она просто не могла залезть, у нее лыжи расползались. Она жила с матерью. У нас в классе говорили, что ее отец по национальности еврей и давно их бросил. Мать ее была из нашего колхоза, и когда-то уехала в Ленинград за счастьем. Ее экзотическое происхождение еще больше распалило мое воображение. Трудности в учебе у нее были связаны не только с физкультурой. Девочкой она была начитанной, но, к примеру, таблица умножения была ее пониманию абсолютна недоступна. Мне, как самому лучшему ученику в классе, было поручено подтянуть ее по математике. Набравшись наглости, я, воспользовался этим обстоятельством и напросился к ней в гости. Свои попытки объяснить ей, что такое квадратный корень я бросил сразу. Она смотрела на меня виноватыми карими глазами и моих объяснений понять даже и не пыталась. После десяти минут моих глубокомысленных рассуждений о неразрывной связи квадрата гипотенузы с квадратами катетов она показала мне свою книжную полку, где стоял, среди прочего, трехтомник Александра Грина. Об этом писателе я услышал впервые. На обложке первого тома был изображен парусник. Я решил, что книга о пиратах и изъял трехтомник с целью углубленного его изучения. Она проучилась в нашей школе один год. Потом ее мать устроилась на работе где-то в другом месте, и они уехали. Весь этот год я гордо давал ей списывать все контрольные по математике, что сказалось на ее успеваемости самым благотворным образом. Должен признаться, что, к моему глубочайшему стыду, я не только так и не вернул ей трехтомник, но так ее ни разу и не поцеловал. С тех пор прошло достаточно много лет. Недавно Саранча возил меня на этот остров. На месте бывшей турбазы он развернул перевалочный лагерь нелегальных эмигрантов в западную Европу. Воспользовавшись случаем, я, взяв за руку свою наложницу, посетил отчий дом. Наш дом давно заброшен, после смерти матери там никто не жил, да и вообще половина домов в моей родной деревне стоит брошенная. Рыболовецкий колхоз развалился и людям на острове нечем себя прокормить. Пока я, погруженный в воспоминания, сидел на лавочке, подарок Саранчи, будучи девушкой любопытной как сорока и ни минуты не способной сидеть на одном месте, зашла в дом. И вдруг я увидел в ее руках тот самый том Александра Грина с нарисованным на обложке парусником и тетрадку, в которое было увековечено написанное мной сочинение. Копию своего сочинения я ношу с собой, оно того заслуживает. Позволю себе полностью привести его содержание, сохранив авторскую стилистику и орфографию: "Когда родился Владимир Ильич Ленин, никто не знал, что он будет предводителем коммунистов, о котором помнят и в наши дни. Это был великий человек. Ленин учился в школе. Иногда к нему приставали парни. Кончалось это разборкой на школьном дворе. Ленин не любил драться, но приходилось защищаться или защищать своих друзей. Кроме школы Владимир Ильич ходил работать или на рыбалку, так как в те времена нужны были деньги чтобы хоть как-то прокормиться. Прилавки в магазине были почти пусты. Хлеб и продукты давали по карточкам. И Владимир Ильич жил ни как богатый гражданин, а как все люди, которые его окружали. Он бегал и раздавал листовки. Стоял на улице с огромной пачкой газет, подбегал к машинам, и продавал эти газеты. Hе знаю как Владимир Ильич стал лидиром. Hаверно он как-то проявил себя перед людьми. Когда он "взошел на трон", то начал вести всех людей в будущее коммунистов. Владимир Ильич Ленин старался сделать так, чтобы на прилавках было побольше еды, и чтобы было поменьше безработицы. Это ему, конечно, удалось, но не надолго. Посевы в деревнях не всегда давали хороший урожай. Иногда урожай просто гиб. Ленин очень любил детей. Hа парадах он брал ребенка и нес его на руках. Люди не возрожали, что ихнего ребенка берет предводитель. Когда началась Великая Октябырьская Революция, в стране началась паника. Владимир Ильич не мог удержать людей. Приходилось успокаивать их силой. Всех парней, старше шестнадцати лет, отправляли на войну. Hекоторые люди боялись и прятались. Через некоторое время их находили и приговаривали к расстрелу. Изза революции в стране началась голодовка. Хлеб практически не привозили. Воды нигде не было. Да если и привозили, то давали кусок хлеба, да половину кружки с водой. Hекоторые даже не могли дойти до машины с едой, так как, охваченные голодом, лежали на полу и ум(зачеркнуто)погибали. Владимиру Ильичу Ленину было тяжело смотреть на все происходящее. Он не мог давать людям больше еды лишь потому, что немцы подходили все ближе и ближе к деревням. Они сжигали посевы, силой отнимали продовольствие у стариков и женщин. Потом немцы расстреливали народ в деревне и сжигали ее. Ленин понимал, что немцы приближаются к Москве. Он посылал на войну все больше и больше людей, а сам сидел в охраняемом месте и ждал вестей. Hарод в стране взбунтовался и начал громить город. Ленин приказал солдатам успокоить людей. Солдаты не счадили ни детей, ни женщин. Когда все немного затихло, Владимир Ильич захотел узнать о новосях в Москве и Подмосковье. Он выехал на своей машине вместе с охраной. Hо он недолго ездил. Ему устроили засаду революционеры. Тогда-то Ленина поймали и посадили за решетку. За решеткой Ленин читал книги при свече. Hа полях, в книге, он писал молоком послания. Hо революционеры узнали о его планах и отобрали книги. После нескольких дней советские войска дошли до того места, где находился Владимир Ильич Ленин. Они окружили революционеров и взяли их в плен. Ленин был свободен. В последний раз Ленин направил все свои войска на немецкую армию. В этом бою советская армия окончательно разбила вражескую армию. Теперь Ленин был не враг народа, а друг. Стали привозить пищу, открыли новые заводы, стали появляться новые постройки. Однажды вечером, как обычно он это делает, Ленин хотел сесть в свою машину, а потом поехать домой. Только Владимир Ильич открыл дверь машины, как вдруг раздался выстрел. Пуля настигла Владимира Ильича Ленина и попала в левую сонную артерию. Ленин умер. Hа месте выстрела оказалась только старушка, которая дальше двух метров ничего не видит. Ее поймали и расстреляли. После смерти Ленина поставили памятники, посвященные ему. Самого Владимира Ильича Ленина похоронили на Красной площади в Мавзолее, где он лежит и сейчас".
-- Хорошее сочинение. Искреннее и плитически грамотное.
-- Вот вы паясничаете, Елена Юрьевна, а я ведь в сочинение всю душу вложил. У нас на острове ведь телевизоров не было, антенны сигнал не брали. Да что там телевизор, у нас частенько и электричества не было. К книгам в нашем рыболовецком колхозе тоже доступа не было...
--... И тут вам в руки попадает томик Александра Грина, который вы с трудом, но прочитали.
-- Интеллигенты книг не читают, они их перечитывают. Книгой я был потрясен. Перечитал я ее раз десять, а на полях почти каждой страницы делал комментарии и рисовал иллюстрации. Почти все листы книги были запачканы моими рисунками. Я рисовал какие-то башенки, пристани и еще что-то, что было навеяно книгой. И тут я твердо решил ввернуться в свои юношеские грезы. В моем расположении находится та самая рано созревшая женщина с черными волосами. И ее имя тоже будет Тамара Копытова. В российском паспорте я напишу, что ей двадцать семь лет. Не писать же восемнадцать, неудобно как-то, что люди скажут. На месте дома моих родителей я построю большой коттедж. Книгу с рисунками башенок я отдал лучшему сковскому архитектору, который посмотрел на рисунки и сказал, что понял мое настроение. Финансовую сторону проекта взял на себя Саранча. Он обещал на маяке на крыше и пристани для катера не экономить. Когда дом будет закончен, я перевезу туда свою новую Тамару Копытову. Тем более что и дом оформлен на нее. Я государственный служащий, и на мою зарплату этот сказочный дом на острове не построишь. Рано или поздно я уйду на пенсию и поселюсь в своем родном селе, где был рыболовецкий колхоз, и где пол села мои родственники. Моя Тамара Копытова, оставшись одна среди моих односельчан, быстро выучит русский язык. Я ей даже учительницу найму и сам буду следить за тем, как она делает домашние задания. Она у меня одаренная девочка, на лету все схватывает. Вчера даже меня в домино обыграла. А, кроме того, такой дом и пристань нужно построить и за всем этим хозяйством следить. Я уже говорил со своими школьными друзьями, они согласны у меня поработать. Даже те, кто спился. Главное, это будут верные мне люди, один из них даже помнит ту, первую, Тамару Копытову. Саранча обещал закончить дворец моих грез месяцев за шесть-восемь.
-- А если Тамара Копытова окончательно выучит русский язык и не захочет жить на острове?
-- Елена Юрьевна, какие гадости вы говорите. Она, впрочем, как и вы, воплощенные в плоть и кровь юношеские грезы. Не ваше и не ее мнение никто спрашивать не собирается. Разве Аптекарь вам этого не объяснил?
-- Он мне об этом не устоять напоминать каждый день. Кстати, вы наверняка пришли не только для того, чтобы поделиться вашими далеко идущими интимными планами?
-- Да, мне бы хотелось побеседовать с вашим повелителем.
-- А можно мне послушать? Мне скучно одной в подвале сидеть, прошу вас!