Один лишь взмах, и она могла улететь. Там, между небом и землей, к ней всегда приходило это детское чувство безграничной свободы, когда по наивности кажется, что все будет хорошо. Только там время и реальность забывались, как детские мечты через много лет. То, что было там, было ее маленьким миром, в котором она пряталась от страхов и обид.
Сверху простиралось беспокойное серое небо, гулко молчавшее, глядя в аквариум города, где среди деревьев-водорослей и небоскребов-камней плавали глупые мальки и уклейки. Там, внизу, во всем чувствовалась своя особая музыка, не слышная, но ясно заметная своим ритмом - бешенным ритмом жизни.
Она ненавидела город. Город, который днем сверкал белизною окон в офисах и магазинах и бликами воды в бассейнах богатых вилл с лимузинами в гаражах и круглыми банковскими счетами их владельцев, и город, который ночью превращался в ржавую бездну, где на улицах, запеленавшись в мусор, гнили бомжи и шатались обкумаренные малолетки, а на дискотеках дергалась недалекая молодежь, после которой рычали унитазы, забитые использованными презервативами.
Там, внизу, было мутное грязное дно, а здесь, встав на носочки, кончиками пальцев можно было достать до поверхности. Ведь один лишь взмах, и она могла улететь.