Они шли веселой бодрой походкой по старому асфальту, хранящему тепло и вязкость, пьянящий аромат бензина и стертых шин, оставшихся после дня.
Они улыбались друг другу, смеялись, сжимались в объятьях, обмениваясь ещё совсем невинными поцелуями. Они были счастливы.
Черная полоса, прямая, как пластмасовая школьная линейка, тянулась до обрубленного горизонта. Небо, похожее на линялый шерстяной свитер, стояло перпендикулярно горизонту и манило своей неприступностью.
Ветер доносил до них разные запахи, они ловили их и представляли, что это запахи неизвестных им растений и животных, они старались не смотреть по сторонам потому что... потому что...
Потому что кругом были горы ржавых железных вещей, похожие на корчащихся в агонии, вещей, которые означали смерть и окончание. Никто бы не решился играть с такими вещами.
Но они играли и с ними. И смеялись.
- Это глупо.
- Что?
- Это...
- Ну что-о-о!?
- Мистицизм, глобальность, все прочее, что отождествляемо с верой Во-Что-Бы-То-Ни-Было. Ты должен поддерживать истину, которую легко опровергнуть. Разбить, как корыто!
- Сам ты - корыто...
Второй обиделся. Первый помалкивал, но все знали, что он сейчас возьмет, да что-нибудь и скажет, и он это сделал тогда, когда, никто уже не ждал, так как он делал всегда.
- Вера не подвергается опровержению, - сказал Первый, - так, как лежит за гранью понимания простой логики. Это банально. Просто, не тот уровень восприятия, не тот уровень сознания...
Второй подумал, что опять ничего, не понял, и подумал, что или понял по своему, но на самом деле он все понял так, как надо.
- Ну, нужно же во что-то верить. Я верю в людей.
Первый и Третий долго молчали.
- Ну а я думаю, что их не осталось.
- Как бы они по твоему выжили?
- Ты когда-нибудь видел "людей"?
- Может. Я не помню точно. - Соврал второй и пнул ногой старую консервную банку, валявшуюся на дороге.
- Я Человек-Неразумный! - закричал Третий и начал скакать на одной ноге вокруг остальных. Все смеялись.
Ничто не менялось вокруг, но возможно и менялось, это не имело значения, потому, что изменения можно было придумать.
Горы рухляди теряли форму, приобретали цвета разного оттенка ржавого по мере их движения. Это было похоже на картофельное рагу, когда вылепливаешь из него каръеры, лощины и таинственные места, где хотел бы побывать.
Не было других звуков кроме ИХ шагов и ИХ дыхания, ИХ голосов и ветра,... если не обращать внимание на тот тяжелый, мертвенный скрежет, который было иногда слышно, если наступала тишина.
Первый заговорил, как всегда, когда никто этого не ждал.
- Нужно принимать смерть естественно.
- Смерть - это Готишно!
- Ты не знаешь, что такое смерть на самом деле.
- А что? - Второй широко открыл рот.
- Антракт или Итог, возможно Испытание. Эти субъективные взгляды ни чем ни лучше, чем остальные, но, по моему, лучше выбрать что-то такое. Хотя каждое действие является выходом, важно и то, какой результат будет достигнут в итоге.
- Смерть может быть красивой, смерть является единственным выходом для тех, у кого нет другого выхода!
- В тебе много от ребенка. Первое - возможно, второе - логический парадокс, так что определенно нет...
Единственным, что действительно изменялось, было небо. Оно становилось темнее и светлее, когда появлялся большой белый шар, очень похожий на дыру. Вполне возможно, что это была озоновая дыра.
Третий негодовал.
- Да ты всегда говоришь за всех! Всегда Первым! Всегда Последним! Ты такой же как все, и ты тоже ошибаешься! Эгоист, и считаешь себя Первым-Из-Первых!
- Ты волен опровергать, ведь смысл любой полемики - это взаимная заинтересованность дискутирующих оппонентов! Я...
- Эй, хватит! Давайте лучше споем чего.
И они пели.
Песня звучала, отражаясь от асфальта, принимая необходимые им формы, но единственным, кто пел действительно хорошо, был Первый, но возможно это только он так считал, или же в действительности он вовсе так не считал, так или иначе, они были разными, а небо было теплым.
- Давайте будем откровенными! - Второй с любопытством глазел по сторонам, он любил искать что-то новое и иногда даже кое-что находил. В его коллекции было: несколько ржавых банок, один не менее ржавый разводной ключ, ржавые куски железа, ржавые куски такого же железа, но немного другого.
- Я сексуально раскрепощен! Как тебе такое откровение ?! Могу спошлить. - и он спошлил. Все покраснели, но в свою очередь тоже спошлили, чтобы не чувствовать себя дураками.
- Брр. То, что нам действительно необходимо, так это уверенность в своих действиях, намерениях...
- До-о-стал уже-е. - Протянул Третий.
- Почему меня никто не понимает?
На этот раз последнее слово досталось Второму. Они долго молчали. Просто шли вперед.
- Наслаждение - вот что мне нужно. Самовыражение и удовольствие!
- Наверно ведь не только это... - Первый осекся, возможно что-то заметив впереди.
Таких "возможно" они замечали уже неисчислимое множество раз, и иногда Второй что-то добавлял себе в коллекцию, так что и сейчас он сразу встрепенулся и ожил. Третий скептически посмотрел на Первого.
Они шли по дороге, и как они не старались, дорога не изъявляла желание изменяться, конечно, если не считать иногда встречаемые ими трупики раздавленных животных...
Но в этот раз было значительное изменение.
Даже не смотря, на то, что шар-дырка, уже начал сползать за "обрыв", и становилось темно, а так же то, что их и "возможно", разделяло приличное расстояние, они сразу почувствовали, что это "возможно", не просто возможно, а даже "наверняка".
Асфальт был разломлен, что-то наверняка пробивало его изнутри, то есть из нутра. Когда они подошли, каждый имел возможность убедиться в этом.
Асфальт набухал и трескался, заметные толчки сотрясали дорогу под их ногами.
- Что это?! - Удивленно произнес Второй.
Третий бросился к этому нечто, но Первый схватил его за руку.
- Лучше не стоит. Мы не знаем, что это такое.
- Не проще ли взять и проверить?
- Лучше выждать. Поверь мне.
Они выждали достаточно долго, так, что стало совсем темно.
- Отлично, теперь мы ничего не увидим!
До них доносился шорох и шуршанье, какой-то незнакомый и таинственный запах, но кроме этого, к всеобщему сожалению, больше ничего нельзя было воспринять.
Они сидели в тишине и темноте, и думали, что так темно не было ещё никогда, хотя это конечно же было не так.
Все затихло. Настала тишина.
- Как вы думаете, что там? - Спросил второй шепотом.
- Это может быть всё, что угодно. - Изменил своей привычке Первый.
- Это нечто Неизведанное. Странник, поднимающийся из низин подсознания, с пустотой вместо глаз... Безликий демон... посланник...- Третий говорил тихо, мастерски подбирая нужную интонацию.
Кроме того, вокруг снова стал слышен этот ржавый скрежет.
- Это пошло. - Отцедил Первый.
- Иди ты! Всеведающий интеллектуал! Я вполне серьезно. У него еще с собой маски, маски, под которыми ты тоже прячешься!
- Я стараюсь быть аутентичным, но это жизнь, в которой нужно играть роли! Кроме того, я стараюсь быть откровенным и с собой и с вами! - Он внезапно осекся. - Мне с-страшно... Я боюсь.
- А я не хочу боятся...
- Мне тоже страшно. - Голос Второго дрожал.
Первый не мог ничего сказать толком, мысли его путались, язык перестал слушаться. Он вдруг решил, что он один в темноте. Он начал говорить странные вещи.
- Я надел маску идиота. Не прислушивайся к моим глупым словам. Я говорю нелепости. Потому, что мне страшно. Но может и не только поэтому... Хочешь, я скажу что-нибудь невероятно глупое?
- Ладно, прости. - Третий почувствовал, как плохо Первому. Он вообще умел хорошо чувствовать, и тоже умел быть откровенным. Тем более, что он когда-то тоже был один в темноте. - Лучше скажи, что ты думаешь по поводу нашей находки.
- Все очень просто. Её не существует. Нам показалось, потому что мы слишком сильно хотели этого. Типичная визуальная и слуховая галлюцинация, которую мы создали активным самовнушением. Можно найти любое объяснение... Например, это может быть старое кротовище... точно, старое кротовище.
И как ни странно, стало заметно менее страшно.
- Ты слишком веришь в неизменность. Это глупая догма.
- Но это доказано хотя бы тем, что пока мы идем, ничего заметно не изменилось, так?
- Долго мы идем... эххх...
Они молчали, прислушивались, но теперь это было бессмысленно. Все исчезло, а они слишком сильно устали.
- Это ведь что-то важное! - сказал Второй, но остальные уже спали.
Он ждал ещё долго.
Потом тоже уснул.
Ветер трепал его волосы.
...
Подорожник прорвал плотный покров асфальта, он был семенем, потом начал превращаться в росток, расправляясь, набирая силу из земли, сохранившей питательную энергию. Он боролся, долго, самозабвенно, отчаянно, разрывал слой за слоем, разрушал прогнившие ткани мироздания. Он был единым стремлением, он был и верой, и желанием, он и знал, и чувствовал. Он был всем.
И теперь он родился, разбросав вокруг черное крошево асфальтовой поверхности. Он распустил бутон и выпустил нежные споры, потратив себя на это.
И умер, опадая, уходя глубоко под землю, истлевая в тишине...
...
- Я же говорил. Галлюцинация. Самовнушение. Старое кротовище.- Сказал Первый удовлетворенно.
- Ну вот. Опять ударяемся о серые скалы повседневности. - Разочаровался Третий.