Невесело начался этот год для Долопии. Внезапно умер царь Аминтор, до последнего дня выглядевший крепким и бодрым стариком. Его смерть обрушила на Феникса и царский титул и множество царских обязанностей. К счастью, Эринна, скучавшая во время его постоянных продолжительных отлучек и не имевшая возможности отдаться уходу за детьми (их так и не появилось, насмотря на все мольбы и дары Олимпийцам), взяла на себя роль помощницы Аминтора и хорошо изучила его повседневную работу.
Теперь она могла активно помогать и Фениксу.
Супруги договорились о разделеннн царских трудов. Фениксу пришлось взять на себя представительские и ритуальные функции, положенные царю по должности, религиозные обряды и судейство, а также неизбежные контакты с соседями. После этого даже вопросами обороны он мог заниматься только урывками. Для постоянного надзора за военными делами ему пришлось назначить лавагета - Гипподаманта, сына Ферея, своего постоянного спутника во всех походах. Зато Эринна занялась управленим царским хозяйством, сбором налогов и взысканием недоимок. Правда, высокие доходы от торговли с Западом позволяли не слишком давить народ налогами, довольствуясь скромной десятиной.
Феникс рассказал Эринне о деньгах, виденных им в Финикии. Брусочки серебра или меди определенного веса могли использоваться для платежа за любой товар.
Эринна сразу оценила идею.
- Тогда хозяйка отправляясь на рынок не должна тащить с собой мешок зерна для расчетов. Ей достаточно небольшого мешочка с брусками. И если крестьянин хочет обменять барана на одежду, ему не надо искать того, кто хочет обменять одежду на барана. Продаст своего барана за бруски, а на бруски купит одежду, какую захочет.Так гораздо удобнее.
- И налоги собирать удобнее, - подсказал Феникс. - Не надо складывать полученный
в счет налогов товар на склады, не надо содержать полученный скот на скотных дворах. Пусть налогоплательщики сами продают свой товар на рынках, а нам платят полученными деньгами. Хватит и одного подвала для их хранения.
Пришлось организовать в Ктимене мастерскую для литья денег. Чтобы избежать подделок ушлыми умельцами, на брусках с одной стороны чеканили вес, с другой изображение царской печати. Пустили деньги в оборот очень просто - все покупки для царского дома стали оплачивать деньгами. Меди и серебра для их изготовления было достаточно благодаря все той же западной торговле. Кроме того объявили народу, что при уплате налогов деньгами, а не натурой, налог будет сокращаться
на одну десятую.
На рынке быстро оценили новшество. Постепенно расчеты с помощью денег стали вытеснять привычный натуральный обмен.
Много времени отнимали теперь у Феникса и дела, связанные с религиозными обрядами. Самыми значительными из такого рода дел были, пожалуй, обязанности по Дельфийской амфиктионии.
Рассказывают, что Парнас, сын Посейдона и нимфы Клеодоры, был первым человеком, поселившимся, на горе в Фокиде, получившей от него свое имя.
От отца Парнас получил дар прорицания и мог гадать по шелесту листьев, журчанию воды и по полету птиц. Слава о его прорицаниях быстро облетела всю Элладу. Множество паломников устремилось к Парнасу, чтобы получить его совет о своих делах. Там, где толпятся паломники неизбежно возникают постоялые дворы, харчевни и рынки. Вскоре вокруг прорицалища Парнаса образовался целый городок, получивший название Дельфы по имени его жены Дельфины.
Рассказывают также, что после Парнаса гадалкой в его прорицалище была нимфа Дафна, дочь Геи и кого-то из речных богов. Охранял святилище ее брат Пифон в образе огромного змея. Святилище привлекло внимание Аполлона, сына Зевса, и он решил прибрать его к рукам. Убив Пифона, он попытался заодно и изнасиловать Дафну, но мать Гея превратила ее в лавровое дерево.
Чтобы оправдать этот захват Аполлон распустил слух, что Пифон якобы преследовал его мать, Лето. Труп Пифона он сбросил в пропасть и привалил его большой скалой. Но, как вскоре выяснилось, яд, выделявшийся при разложении тела Пифона, был так силен, что скала треснула, и ядовитые испарения стали просачиваться наружу. Заметили, что люди, оказавшиеся возле расселины и вдохнувшие эти испарения, тоже начинали пророчествовать.
Новой гадалкой в святилище Аполлон сделал свою дочь Фемоною, посадив ее на треножник возле источника испарений. Но люди верили, что устами гадалки с ними говорит сам Пифон, поэтому ее и ее преемниц стали звать пифиями. А маловразумительный бред, который они изрекали, дежурные толкователи пересказывали вопрошающим в более внятной, но достаточно темной и двусмысленной форме.
Под властью Аполлона Дельфы стали быстро расцветать. Съехавшиеся в город купцы заключали здесь сделки, рекомендованные пифией и засвидетельствованные Храмом. Удобны оказались Дельфы и для международных переговоров, ведь цари и вожди окрестных племен частенько наезжали сюда. Понемногу сложился обычай регулярно съезжаться всем в храмовые праздники для обсуждения общих дел, а заодно и приносить дары Храму, чтобы заручиться благоволением Аполлона.
Достигнутые договоренности обязывались соблюдать все участники совещаний, формально образовавшие союз для совместной заботы о Храме. Такой союз назывался амфиктионией в честь Амфиктиона, сына Девкалиона, первым предложившего создать подобный союз для забот о храме Деметры в Фермопилах.
Сейчас председателем Дельфийской амфиктионии был Пелей, ванакт Фтиотиды, самой богатой и сильной страны материковой части Эллады. Состояли в амфиктионии и долопы.
Два раза в год долопы должны были отвозить в Дельфы взнос в кассу Храма и выделять на месяц полторы сотни человек в охрану Священного города.. В этот раз Феникс решил и сам побывать там. Он хотел помолиться там о ниспослании ему детей и вопросить о том же дельфийского оракула.
Впервые он побывал в Дельфах в молодости, вместе с Пелеем и его друзьями, и получил там от пифии крайне темное и невразумительное предсказание. Время от времени он вспоминал о нем и пытался найти в нем какой-то иносказательный смысл. Пифия называла его слепым, который прозреет. Может быть это означало, что он излечится от мужской слабости ? Не будет счастлив ? О счастье Феникс никогда и не задумывался. Постоянно были задачи, которые надо было решать, и дела, которые надо было делать. А что касается радостей жизни, ему вполне хватало тех, что дарили ему сначала Гелланика, а позже Эринна. Правда, с возрастом он все чаще задумывался над тем, чего ему не хватало - о детях. Кому достанутся после него плоды его трудов ? Кто продолжит его деятельность ?
По сути, для себя он и не жил. Его жизнь была заполнена службой Пелею. Что же в будущем ? Ахилл, который продолжит труды Пелея и его самого ? Ахилл, который был сыном фактически не только Пелея, но и всего кружка его близких - Медеи, Гелланики и его самого, Феникса ? Не его ли пророчила пифия, как сына Феникса от мужчины ? Похоже на то. Значит, не такими уж бессмысленными были ее речи. Вот только попробуй-ка пойми их сразу. Считай, вся жизнь потребовалась, чтобы растолковать их.
Когда Феникс закончил все свои дела в Дельфах, его пригласили к Верховному жрецу Офрию. Жрец, уже старый человек, встретил царя долопов приветливо. Угощал вином, привезенным с Лемноса, и легкой закуской из фруктов и орехов.
- Уж извини, богоравный сын Аминтора, Аполлон не советует нам отягощать тело излишней пищей, - улыбнулся старик.
- Благодарю тебя святой служитель Аполлона, - ответил Феникс. - Я привык довольствоваться малым в походах.
- И то, что они всегда успешны, говорит о благоволении Олимпийцев к тебе.
- Мы, мореходы, всегда чтим Олимпийцев и не забываем приносить им жертвы,
особенно Зевсу, Посейдону и ... Аполлону, - добавил Феникс из вежливости.
- Я рад, что ты ставишь Аполлона в один ряд с его могучими отцом и дядей.
но... , кажется, у вас в Ктимене нет храма Аполлона ? - спросил Офрий.
Это было правдой. Долопы вообще не слишком чтили Аполлона. Они издревле привыкли почитать Зевса-Наоса в Додонском святилище. К дельфийской амфиктионии Аминтор примкнул больше из политических соображений, чтобы укрепить отношения со своими восточными соседями.
- Мы предпочитаем отправлять наши приношения Аполлону прямо в Дельфийский храм, - дипломатично пояснил Феникс.
- Но это не ближний путь, - возразил жрец. - Не будет ли удобнее почитателям Аполлона в вашей стране, если его храм будет недалеко от дома ?
Феникс задумался. С одной стороны храм Аполлона в Ктимене, столице Долопии, несомненно станет гнездом дельфийских соглядатаев. С другой - жрецы Аполлона славились медицинскими умениями. Это действительно пошло бы на пользу долопам.
- Я был бы рад, святой отец, если бы у Аполлона было свое жилище в Долопии, - протянул он. - Но сможем ли мы выстроить для него дом, достойный бога ? Долопия ведь невелика и небогата.
Жрец усмехнулся.
- Долопия невелика, но снабжает оловом половину Эллады, - мягко возразил он.
- Да и Аполлону на первых порах не нужно роскошное святилище. Что дадите, то и дадите. Зато его покровительство пойдет вам на пользу. Я слышал о чудо-орехах, которые ваши люди привозят из Ливии. Тех, что увеличивают мужскую силу. Храм даст вам самую высокую цену на них, только не продавайте их оптом никому другому.
Вот этот разговор был Фениксу близок. Сбывать орехи кола через храмы Аполлона - это было интересное предложение. Пожалуй, стоило бы послать пару кораблей специально за этими орехами.
Домой он возвращался в хорошем настроении. С ощущением успешно проведенного дела.
2. Сикион. Вновь перемены.
Получив письма от могущественных ванактов Микен и Аргоса Пеласг и Пейто задумались. Чьё покровительство предпочесть ? По традиции Сикион ориентировался на Аргос с тех пор, как царю Полибу наследовал его внук Адраст, впоследствии ставший и ванактом в Аргосе. Власть в Сикионе он передал афинянину Ианиску, дальнему родственнику сикионского царского рода.
Микенский ванакт Атрей, женатый на внучке Ианиска Пелопии, тоже выдвигал претензии на власть в Сикионе, но покровительство Аргоса позволяло до сих пор отвергать притязания Микен. Пока Сикион находился в сфере влияния Аргоса, силы соперников в борьбе за власть в Арголиде были примерно равны. Аргосу было важно не допустить перехода Сикиона к Микенам, что решительно изменило бы соотношение сил. Для Микен же обретение власти над Сикионом стало бы решающим шагом к власти над всей Арголидой.
Для Пеласга, как и для других ветеранов Геракловой дружины, впрочем, проблемы выбора не было. В Микенах были враги, лишившие любимого вождя того, что ему принадлежало по закону и по справедливости, в Аргосе правил его племянник, воспитывавший его малолетних сыновей. Чего тут выбирать ?
У Пейто сентиментальных воспоминаний о Геракле не было. Для нее он был убийцей ее отца. Что до Пелопии, то достоверных сведений о ее смерти не было. В Микенах обвиняли Эгисфа, сам он это отрицал, но кто убил его мать, он не видел. Эгисф считал виновником Агамемнона, но доказательств тоже не имел.
- Насчет Эгисфа Агамемнон дело пишет, - сказала Пейто Пеласгу. - Может, и правда, стоит его Агамемнону отдать ? Все, одной заботой меньше.
- Если уж мы будем Аргоса держаться, так зачем же Агамемнону подарки делать ? - возразил тот. - Глядишь, и пригодится еще против Агамемнона.
- Больно уж ты жалостлив, как я погляжу, - проворчала Пейто. - Если уж Ропала прикончил, зачем же сынка его в живых оставил. Недорубленный лес вырастает, знаешь ли.
- Просто не успел, - оправдывался Пеласг. - Зевксипп его сразу же в Дельфы отослал, в храм. Попробуй там его достать.
- Итак, у нас две проблемы, - резюмировала Пейто. - Эгисф, внук царя Эпопея, и Ипполит, внук царя Феста. А своих детей нет. Вот и жди, кто первый нож в спину всадит ?
- Ну, эти малы ещё, - утешил ее Пеласг. - Время пока есть. Давай-ка лучше, попробуем своими детьми обзавестись.
- Старый кобель, - вздохнула Пейто.
Месяц проходил за месяцем, а труды Пейто и Пеласга по обзаведению потомством оставались втуне. Пеласг стал поговаривать о том, что в целях укрепления престола ему надо бы подыскать женщину, способную родить ему наследника. Слушая его Пейто кипела от ярости, напоминала, что она еще молода и вполне способна родить. Не иначе, как Олимпийцы не хотят ниспослать ему потомство в наказание за многочисленные грехи.
- Не ты ли меня подбивала на эти грехи ? - ревел возмущенный Пеласг.
В конце концов доведенный до остервенения Пеласг объявил Пейто, что намерен в ближайшее время официально жениться на дочери кого-либо из сикионских аристократов. Взбешенная Пейто решила, что пора принимать меры.
Принимать меры она направилась в храм Аполлона. Главный жрец Аполлона Зевксипп, старый друг ее покойного мужа царя Полифида, в свое время был свидетелем клятвы, которую Полифид давал добровольно уходящему в отставку царю Фесту в том, что передаст тронос Сикиона сыну Феста Ропалу. Однако Ропал был убит, а тронос после Полифида захватил Пеласг, глава городского ополчения.
Сейчас Пейто поведала Зевксиппу, что якобы случайно узнала о том, что убийство Ропала было устроено Пеласгом.
- Неужели Аполлон допустит, чтобы это злодеяние осталось безнаказанным ? - вопросила она. - И чтобы клятва, данная в его храме, осталась неисполненной ?
Зевксипп и раньше подозревал в убийстве Пеласга, но доказательств у него не было. Да и поддержка Пеласга Пейто была настолько очевидной, что выступать против него жрец не решался. Теперь ситуация резко переменилась. Явный разлад между Пейто и Пеласгом давал Зевксиппу возможность нанести последнему смертельный удар.
- Аполлон поразит злодея, - заверил он Пейто. - Но кто займет освободившийся тронос ? Кто из мужей Сикиона достоин власти ?
- Тот, на кого укажет Аполлон, - потупила глаза царственная вдова. - Особенно, если ты дашь клятву жениться на мне. Ведь я - носительница наследного права на тронос.
- Наследником мы сделаем Ипполита, сына Ропала, - выставил свое условие жрец.
- Это будет выполнением клятвы Аполлону.
- Пусть будет Ипполит, - вздохнула Пейто. "Пока, а там будет видно", - мысленно добавила она.
На прощание Зевксипп дал Пейто маленький глиняный пузырек.
- Ты знаешь, как это использовать, - улыбнулся он.
Внезапная смерть царя Пеласга была для сикионцев ударом грома среди ясного дня. И, конечно, главным вопросом для всех было "Что же теперь ? Кто будет править ? ". Пеласг не оставил наследника. Единственный, кто вел свой род от прежних царей, Эгисф, внук Эпопея, был еще несовершеннолетним, не имел поддержки в городе, и его избрание имело бы немедленным следствием войну с Агамемноном. Нашлись в Сикионе и такие, кто предлагал призвать в цари Агамемнона, лишь бы не допустить безвластия. Все-таки, его отец был зятем все того же Эпопея. Наконец большинство горожан склонилось к мысли, что в столь затруднительном вопросе следует запросить мнение дельфийского оракула. Ну, а потом никого не удивило, что из Дельф пришел совет положиться на покровительство Аполлона и избрать царем его жреца Зевксиппа.
Приняв царский венец Зевксипп, верный своим обещаниям, женился на Пейто, таким образом породнившись с прежней династией. Таким образом, кризис в Сикионе был улажен, и горожане могли надеяться хотя бы какое-то время пожить спокойно.
3. Фракия. Страна бистонов.
Бистонами во Фракии называлось племя, занимавшее территорию между обширным озером Бистонида на востоке и низовьем реки Нест на западе. На юге от них было море, на севере Родопские горы. Бистоны пользовались скверной репутацией, поскольку помимо общего для всех приморских фракийцев пиратства занимались коневодством и преуспели в нем настолько, что среди сопредельных народов распространились легенды о бистонских конях-людоедах царя Диомеда. Этими конями заинтересовался даже могущественный микенский ванакт Эврисфей и послал Геракла, чтобы захватить табун этих грозных лошадок. В этом походе от зубов и копыт бистонских коней погиб друг Геракла Абдер, сын Менетия.
Другой задачей Геракла было обезопасить от бистонских налетов остров Фасос с его золотыми рудниками, принадлежавший финикийскому городу Тиру. За охрану острова Гераклу и его союзникам финикийцы обещали выплачивать долю добычи. Чтобы обуздать пиратство Геракл заложил на морском берегу крепость с гаванью, в которой базировались корабли, патрулирующие побережье и пролив между страной бистонов и Фасосом. Новый город он назвал Абдерами в память о погибшем друге.
Кони бистонов заинтересовали также Гектора и его отца Приама. Крупные и сильные они могли улучшить породу троянских коней на конных заводах Приама. Троянцы хотели вывести лошадей, пригодных для верховой езды, чтобы создать конницу, более удобный род войск для пересеченной местности, чем колесницы.
Выработать план войны с бистонами было несложно. Их столица Тирида располагалась у юго- западной оконечности Бистониды, на перешейке между озером и морем.Достаточно было осадить ее и дождаться сдачи царя Диопора, сына знаменитого Диомеда. Эскадра Укалегона должна была блокировать Тириду с моря.
Приготовления троянцев не были секретом для Диопора. После вторжения Геракла он хорошо укрепил стены Тириды и оборудовал гавань на озере. Благодаря своей озерной флотилии он мог сообщаться со всеми поселениями бистонов на побережье даже будучи осажденным. Своего сына Иммарада он послал за Нест, в соседнюю Эдонию, к царю Стримону просить помощи. Стримон не мог не понимать, что после бистонов взор троянцев падет на его Эдонию, столь богатую золотом.
Когда троянцы и их фракийские союзники осадили Тириду, Гектор обратил внимание на то, что город и равнина, на которой он расположен, отделены от моря грядой невысоких дюн, игравшей роль своеобразной плотины. Он велел своему войску отложить мечи и взяться за лопаты. Через прокопанный троянцами проход море залило равнину Тириды. Размытые водой, оплыли земляные валы, на которых стояли стены города. А следом за валами стали рушиться и сами стены. Море затопило столицу бистонов и проложило путь троянским кораблям с десантом. Царь Диопор и его дружина до последнего защищали дворец, возвышающийся на холме над затопленным городом, и пали в бою с многочисленным противником.
Уже через несколько дней после падения Тириды конные разъезды Гектора обнаружили приближение вражеского войска. Это шло на выручку столице ополчение бистонов, собранное Иммарадом. К нему присоединились эдонская дружина наследника Ангитиса и примкнувшие к нему искатели славы и военной добычи из числа эдонской знати.
В центре своего строя Гектор поставил апсинфиев, на почетном правом фланге каэнов, на чуть менее почетном левом долонков. Перед строем рассыпалась сотня лучников Пандара из Зелеи. Вторую линию образовали покоренные в прошлом году киконы во главе с Эвфемом. На ее флангах расположились конные дружины Гектора и дарданского царевича Энея.
Военачальники бистонов решили по традиции сокрушить врага ударом конницы.
В первой линии они выставили сотню колеснц, а по краям ее разместились всадники. Бистонские ополченцы стояли во второй линии. Их задачей было вступить в бой, когда колесницы разобьют строй противника.
Сражение началось атакой колесниц. Лучники, бившие по лошадям, вывели несколько из них из строя и скрылись в рядах стоявшей позади пехоты Остальные колесницы врезались в пехотный строй. Фракийцы, стоявшие в первой линии заколебались было, но их подкрепили поспешившие на помощь киконы. Колесницы увязли в густой массе пехоты, их экипажи были вскоре перебиты.
Тем временем конники Гектора и Энея опрокинули противостоящую им немногочисленную конницу бистонов и с двух сторон напали на бистонских ополченцев. Сначала те защищались, но когда пал возглавлявший их царевич Иммарад, они обратились в бегство и были частично порублены, частично пленены преследовавшими их конниками.
Среди тел павших эдонян было найдено и тело эдонского царевича Ангитиса. Его
двоюродный брат Рес, сын Эйона. был найден живым, оглушенным дубиной, и взят в плен.
4. Троя. Праздник победы
Осенью Троя праздновала победное окончание Фракийской войны. Все фракийское побережье вплоть до реки Нест находилось в руках троянцев, а живущие там фракийские племена признали верховную власть царя Приама. Наместником Приама во Фракии был назначен наварх Укалегон, ему помогали царевичи Александр и Гелен. Гектор и Деифоб возвратились в Трою
для участия в праздновании победы. С ними приехал в Трою и пленный эдонский князь Рес.
Со знатным пленником Гектор обходился уважительно. В беседах с ним
он сетовал на трагическую ошибку царя Стримона, пославшего эдонское войско на помощь бистонам. Ведь троянцы и в мыслях не имели планов вторжения в земли эдонов. В результате эдонские воины погибли зря. И зря сам Рес подвергал себя смертельной опасности.Гектор заверял Реса в том, что у троянцев не было иных намерений относительно эдонов, кроме как мир и торговля с ними. Закончил Гектор предложением Ресу считать себя не пленником, а гостем в Трое, и пообещал по окончании торжеств отпустить его без выкупа. Рес в свою очередь попросил Гектора отпустить с ним и других эдонских пленников.
- Я буду просить об этом отца, - ответил Гектор.
В Трое Гектора ожидало радостное известие. За несколько дней до его возвращения прекрасная Андромаха, его супруга, родила сына. Младенца назвали Скамандрием в честь Скамандра, первого вождя поселившегося в Троаде племени тевкров. Сейчас Скамандра почитали как местного бога, и малышу было полезно сразу обзавестись таким покровителем. На праздничном приеме у Приама Гектора поздравляли как с победой, так и с рождением первенца. Воспользовавшись случаем Гектор представил Приаму Реса и попросил его отпустить эдонских пленников, по недоразумению попавших на войну, восвояси.
- Мы обдумаем это, - важно сказал Приам, поглаживая бороду. - А пока, благородный Рес, чувствуй себя как дома. Отдыхай, развлекайся, знакомься с нашим городом и нашими людьми.
Во исполнение царского пожелания "развлекаться и знакомиться" Гектор пригласил своего эдонского гостя поохотиться на горе Ида, возвышавшейся к юго-востоку от Трои. Охота удалась на славу. Охотникам удалось добыть нескольких кабанов да попутно настрелять из луков пернатой дичи. Ближе к вечеру расположились на отдых по соседству со святилищем Зевса. Принесли в жертву Зевсу часть добычи, потом жарили мясо на костре, нанизывая его на вертела. Слуги притащили бурдюки с вином. Онетор, жрец Зевса Идейского специально для гостя рассказал о браке Геры и Зевса, заключенном именно здесь, на Гаргаре, вершине Иды.
Как известно, побывав в браке с Метидой (мудростью) и Фемидой (правосудием)
царь богов обратил взор на свою сестру, младшую дочь Крона и Реи, Геру. Долго избегала Гера домогательств своего ненасытного брата. Наконец, Зевсу пришлось прибегнуть к хитрости. Превратившись в пеструю кукушку он вспорхнул Гере на колени. Гера умилилась "птичке", взяла ее на руки и прижала к груди. Тут-то хитрец и вернул себе свой подлинный облик. Не смогла Гера вырваться из его могучих объятий. Пришлось ей уступить. Так она стала царицей богов.
- Вот на этом самом месте, где это произошло, и стоит наше святилище, - закончил жрец свой рассказ.
Уже стемнело, когда послышался цокот копыт, и на тропе, ведущей к святилищу, показался всадник.
- Уважаемые, здесь ли находится святилище Зевса ? - обратился он к охотникам.
- Ты попал туда, куда тебе надобно, путник, - ответил ему Онетор. - Чего ты хочешь от царя богов ?
- Хочу поделиться с ним добычей, - весело ответил всадник. - Пусть и впредь не оставляет меня удача.
Действительно, через круп его коня была переброшена туша горного козла.
Гектор поднялся на ноги и подошел к всаднику.
- Кто ты, путник ? Назови свое имя.
Тот заколебался. Наконец он сказал.
:- Я Арганфоний из Киоса, что в Бебрикии. Приехал в Трою, посмотреть праздненства. А сегодня собрался поохотиться на Иде.
- Мы тоже охотники, - сказал Гектор. - Когда закончишь обряд принесения жертвы, присоединяйся к нам, поужинать в доброй компании веселее.
- Охотно, - ответил киосец. - Но кто ты, гостеприимный хозяин ? И кто твои спутники ?
- Я Гектор, сын Приама. А это мои друзья. Вообще-то здесь меня все знают.
- О ! - воскликнул Арганфоний. - Конечно, я много слышал о тебе. Но раньше я в Трое не бывал и приехал только сегодня утром. Поэтому я тебя не узнал.
В разговоре у костра новоприбывший рассказал о своей родине. Один из спутников Геракла, участвовавший в походе на амазонок, на обратном пути захворал и остался в селении фракийцев-вифинов на южном берегу Пропонтиды. Там он женился на дочери местного старейшины, а позже сам стал вождем. Селение он, как водится, переименовал в свою честь, назвал Киосом. Удачно расположенное в глубине протяженного залива селение стало удобным морским портом и разрослось в солидный уже город.
- Наш царь Киос приехал в Трою, чтобы выразить почтение царю Приаму и обсудить с ним торговые дела, - заключил рассказ Арганфоний. - Ну, а я приехал вместе с ним.
- Надеюсь, в Трое вам понравится, и ваши дела вы завершите успешно, - пожелал Гектор.
На следующий день во дворце Приама состоялся прием для гостей. Гектору были представлены карийские царевичи Настес и Амфимах, сыновья Номиона, и племянники Ариона, царя Милета, женатого на сестре Приама Гесионе, приехавшие свататься к дочерям Приама для укрепления семейных уз. Следующим с Гектором знакомили Хармахи-циттиса, сына Хартапу, наместника провинции Нижняя земля в Хатти. В Трое его звали на греческий манер Андрокефалом.
Хартапу, сын низложенного лабарны Хатти Мурсили Третьего, долго вел успешную партизанскую войну против новых правителей Хатти, опираясь на поддержку соседней Ликии. В конце концов от него решили откупиться, предоставив в управление Нижнюю землю, которой он фактически и так владел. В предвидении грядущего столкновения с Хатти Приам стремился к заключению союза со столь могущественным владетелем, выдав за его сына одну из своих многочисленных дочерей.
Последним из гостей представлялся Киос, басилей важного морского порта в Бебрикии.
- Мы наслышаны о твоих победах, богоравный сын Приама, - заявил он. - Я и моя дочь рады, что наше посещение Трои совпало с твоим возвращением. Мы будем рады лицезреть столь великого героя.
- Я тоже рад познакомиться с вами, богоравный Киос, - вежливо ответил Гектор.
- Но где же твоя дочь ? Хотелось бы увидеть и ее.
- Она, как принято, находится среди женщин. Если ты хочешь, я позову ее.
Киос привел дочь и представил ее Гектору и его друзьям.
- Арганфоний ? - изумленно воскликнул Гектор.
- Арганфона, дочь Киоса, - поправила девушка. - Извини, царевич, но в окружении мужчин я предпочитаю выглядеть мужчиной.
- И ты не страшишься ездить на охоту в одиночку ? - спросил Гектор.
- Не люблю помощников и советчиков, - улыбнулась Арганфона.
- Какая храбрая девушка ! Я думал, такие есть только среди амазонок ! - восхитился Гектор.
- Амазонок я повидал, - в свою очередь усмехнулся Киос. - Думаю, моя Арганфона не уступит никому из них.
- Хм-м... . Завтра мы с друзьями вновь собираемся поохотиться. Не желают ли богоравный Киос и его прекрасная дочь присоединиться к нам ? - предложил Гектор.
- Пожалуй, мы не откажемся, - Киос вопросительно взглянул на дочь. Та молча кивнула.
На следующий день во время охоты Гектор поинтересовался, как обстоит дело с охотой в окрестностях Киоса. Недаром же там выросла такая лихая охотница, как Арганфона. Киос рассыпался в похвалах своим охотничьим угодьям и пригласил всю компанию поохотиться у него в гостях.
- Боюсь, богоравный Киос, что неотложные дела не позволят нам отлучиться так далеко и надолго, - покачал головой Гектор. - Вот разве что Рес, сын Эйона, у нас посвободнее. Рес, не хочешь ли съездить на охоту в Бебрикию ?
Рес взглянул на Арганфону. Та приветливо улыбнулась ему.
- С радостью приму твое приглашение, богоравный Киос, - ответил он. - Гектор прав, я тут, можно сказать, в гостях и не обременен делами. Буду рад поохотиться в такой компании.
5. Троя. Советы и планы.
Вскоре после того, как Рес уехал в Киос, Приам и Гектор получили послание от Гелена, оставшегося управлять Бистонией и Киконией. В послании говорилось о гражданской войне, начавшейся у эдонов. Старый царь Стримон не перенес гибели своего наследника Ангитиса и следом за ним отправился в царство Аида. Нового наследника он назначить не успел, и в Эдонии закипела схватка за тронос между его сыновьями от многочисленных жен. Гелен спрашивал, не стоит ли установить контакты с претендентами и поддержать того, кто предложит Трое наилучшие условия.
Предложение Гелена Приам обсуждал со своим советом, в который входили его братья: Клитий, Ламп и Гикетаон, друзья: Антенор и Панфой, а также старшие сыновья, присутствующие в Трое: Гектор и Деифоб. Первым предложили высказаться Гектору.Он сразу же выдвинул кандидатуру Реса.
- Он человек простой, прямой, враждебности к нам не имеет. Если мы его поддержим, будет нам добрым союзником.
- Но пойдут ли эдоны за ним ? - усомнился Панфой. - Он ведь даже не царский сын, а всего лишь племянник.
- Ну, если подождать, пока сыновья перебьют друг друга, сойдет и племянник, - цинично усмехнулся Клитий.
- А чего они передрались ? - удивился Деифоб. - Разве нельзя установить какой-нибудь простой порядок наследования ? Например, по старшинству ?
- Любой порядок можно оспорить, если нет объявленной воли властителя, - пояснил Приам. - Старший сын имеет мало сторонников - остальные скажут, что он не годен править. И царские жены никогда не договорятся между собой - чей сын будет править.
- Да и жены могут быть из разных племен, - добавил Ламп. - И каждое племя будет поддерживать своего сородича.
- А кстати, какие там рядом племена ? - поинтересовался Гикетаон.
- На юге море, на западе, за Стримоном бисалты, - ответил Гектор. - На севере, на горе Орбел и дальше к северу одоманты, на востоке, за Нестом, наши подданные - киконы. И в самой Эдонии помимо самих эдонов еще пиерийцы и сатры. И у всех - свои претенденты на тронос.
- Получается, только для Реса мы будем единственным союзником, - сделал вывод Приам.
- Значит, и он для нас лучший выбор, - подхватил Гектор.
- Ну, как вернется с охоты в Киосе, надо будет с ним говорить, - кивнул Антенор.
- Как бы его там самого в свои сети не поймала одна охотница, - хмыкнул Деифоб.
- Тем лучше, - добавил Клитий. - Будет у нас на привязи, если с Киосом породнится.
Вернувшись из Киоса Рес сразу попросил у Гектора разрешения жениться на Арганфоне, дочери басилея этого города.
- И она согласна, и отец ее согласен, - сказал он. - Но, как твой пленник, я не могу ничего делать без твоего разрешения.
Гектор поспешил заверить Реса в том, что считает его не пленником, а другом, и пожелал ему счастья в браке.
- Но, - добавил он, - это надо обсудить с моим отцом.
Приам подтвердил, что не возражает против свадьбы Реса с киосской царевной.
Затем он познакомил фракийца с последними известиями из Эдонии.
- В таком случае, мне надо как можно скорее вернуться домой, чтобы защитить свои владения, - сказал Рес. - Позвольте мне сыграть свадьбу немедленно.
- Ты хочешь только защищать свои владения ? - спросил Приам. - Мы думаем, что ты можешь рассчитывать на большее.
- Но как ? - удивился Рес. - Соперничают сыновья Стримона, а я только племянник. Как я могу претендовать на тронос ?
- Борьба сыновей завершится тем, что останется только один, - пояснил Приам. - И против него объединятся сторонники всех остальных, разъяренные неудачей. Они охотно поддержат того, кто бросит ему вызов.
- Его силы будут ослаблены войной, а мы готовы помочь тебе, - добавил Гектор.
- Женись, возвращайся домой и жди, когда настанет подходящий момент для выступления. Твоих соотечественников мы отпустим вместе с тобой, да и тесть, думаю, поможет тебе. А в должный час мы придем к тебе, - завершил разговор Приам.
Ввиду срочности дела свадьбу Реса и Арганфоны не стали откладывать до традиционного месяца свадеб гамелиона, а послали Киосу предложение немедленно привезти дочь в Трою. Узнав об этом остальные женихи и невесты тоже потребовали незамедлительного бракосочетания. В результате решили справлять все четыре свадьбы одновременно. И свадебный пир проводили с четырехкратным размахом. Женихи клялись в вечной дружбе и союзе друг с другом и с родными невест. Особенное внимание проявляли к Ресу. Все уже знали, что после свадьбы он отправляется во Фракию, бороться за эдонский тронос.
- На свадьбе спартанской царевны Елены все поклялись приходить на помощь ее избраннику по первому зову, - заявил Гектор. - А мы чем хуже ? Давайте поклянемся прийти на помощь каждому из наших сегодняшних женихов и в первую очередь Ресу, сыну Эйона.
Присутствующие встретили его слова одобрительным ревом. Тут же, в пиршественном зале, были принесены соответствующие жертвы, и на трупах и крови жертвенных животных были произнесены соответствующие клятвы.
Приам мог быть доволен. Его план формирования мощного союза для защиты Трои реализовался.
6. Хатти. Война приближается.
Весть о грандиозном свадебном пиршестве быстро облетела всю Азию. Не миновала она и Хатти. Лабарна Супиллулиума и его штаб прекрасно понимали значение этого события. Особенно встревожило их участие в нем Хармахи-циттиса, сына мятежного Ир-Тешшуба, в готовности которого к новому восстанию ни у кого не было сомнений.
Ир-Тешшуб, сын низложенного лабарны Мурсили Третьего, вырос в Ликии, где укрылся изгнанник, и предъявил свои претензии на власть, когда Хатти еще не оправилась от последствий мятежа его дяди Курунты, брата Мурсили. Навязав нынешним правителям Арнуванде и Супиллулиуме казавшуюся бесконечной партизанскую войну, он добился того, что от него попытались откупиться, предоставив в управление провинцию, которую в Хатти называли Нижней землей.
Там он мог распоряжаться по своему усмотрению и даже принял новое "тронное" имя Хартапу. Никто конечно не думал, что он этим удовлетворится, но покончить с ним не доходили руки, пока Хатти была связана на востоке войной с Ассирией.
С завершением этой войны назревало и силовое разрешение противостояния между лабарной Супиллулиумой и сыном Мурсили.
В это предгрозовое время и прибыл в Хатти посланец микенского ванакта Талфибий. Через своих тайных агентов Супиллулиума предложил ванакту Агамемнону союз против Трои, обещая тому возвращение владений его деда Пелопса в Азии. Талфибий должен был изучить детали этого плана, которые не могли быть доверены агентам-посредникам.
С Талфибием вели переговоры Бурра, начальник секретной службы, и министр Лупаккис. В первую очередь обе переговаривающиеся стороны старались оценить силы предполагаемого союзника, а также договориться о разделе столь же предполагаемой добычи.
Начали с вопросов, не вызывающих разногласий. Нападать на Трою, очевидно, следовало одновременно. Следовательно, дата нападения должна была быть согласована заранее. Время удара выбирала сильнейшая сторона, то-есть Хатти, но союзник - Микены, должны были быть извещены заблаговременно. Так как микенцы должны были двигаться по морю, начало войны должно было совпадать с началом весеннего навигационного сезона, а получить извещение Микены должны были не позже окончания предыдущего осеннего сезона.
Далее хеттов интересовало, какими силами располагает Агамемнон для нападения
на Трою. Талфибий, несколько покривив душой, сообщил, что ванакт и его союзники в Спарте, Коринфе и Пилосе располагают сотней боевых кораблей с пятитысячным экипажем. Еще столько же воинов ванакт мог бы навербовать, располагай он необходимыми для этого средствами.
Хетты попросили разъяснить последнюю фразу.
- Возможно, великий лабарна сочтет возможным предоставить Микенам соответствующую материальную помощь ? - пояснил Талфибий. - Нам нужны средства для закупки оружия и продовольствия хотя бы на полгода по вашим нормам снабжения.
- Продовольствие - это понятно, - сказал Лупаккис. - Но оружие... ? Любой бездельник может выломать себе дубину в лесу или насобирать камней для пращи.
- Нам понадобятся добротные бронзовые доспехи хотя бы для командного состава, - уточнил Талфибий.
Когда речь зашла о силах, выставляемых Хатти, Лупаккис на голубом глазу заявил, что боевые силы лабарны состоят из десяти тысяч колесниц с тремя воинами на каждой и десяти тысяч пехотинцев в бронзовых доспехах.
После этого Талфибий попросил уточнить, что получат Микены в результате войны, и зафиксировать это в договоре. Ему были обещаны города Сипил и Смирна с окружающей их территорией.
Согласование планов военных действий отложили на будущее.
- Сейчас мы собираемся восстановить порядок и спокойствие в провинции Нижняя Земля, сообщил Лупаккис. - Перейти к военным действиям против Трои мы сможем после того, как укрепим наш тыл. Вот тогда-то мы и договоримся, как будем действовать дальше.
На прощание Талфибий был принят Супиллулиумой, обласкан и отправлен домой с подарками для себя и для Агамемнона.
7. Нижняя земля. Война началась.
"Нижние земли" - так в Хатти называли обширную территорию, расположенную к юго-западу от реки Марассантия . На юго-западе ее естественной границей была река Хулая, за которой находилась Тархунтасса. На юго-востоке Таврские горы отделяли ее от Киццувадны. На севере Нижняя земля граничила с лувийским княжеством Питасса, вассальным для хеттов. А на западе располагался еще один хеттский вассал - княжество Хапалла.
Населена Нижняя земля была народом, родственным ликийцам и называвшим ее Луккаванной..
Природа обделила Нижнюю землю. По большей части это равнина, которая полого понижается от Таврских гор к соленому озеру Татта. Области плоскогорья холодные, лишены растительности; там пасутся дикие ослы, а воды - большой недостаток. И даже там, где можно найти воду, она находится в самых глубоких колодцах. Хотя страна эта и безводна, все же в ней удивительным образом разводятся овцы, правда с жесткой шерстью. Здесь есть и озера: большее - Коралида и меньшее - Трогитида.
Главным городом Нижней земли была Куванна, чья земля была более плодородна благодаря выпадающим здесь дождям. Вторым по значению городом была древняя Пурусханда, расположенная к югу от озера Татта. На юге Лусна и Туванува располагались на путях в Тархунтассу и Киццувадну соответственно. Еще южнее, в предгорьях Таврского хребта, жило племя свободолюбивых исавров. Их столицей был город Дерба. Восточнее Дербы и юго-западнее Туванувы, вблизи от прохода в горах Тавра, ведущего в Киццувадну, находился город Хуписна, центр почитания богини Хувассанны.
По мобилизационному расписанию Нижняя земля должна была поставлять в армию лабарны триста колесниц с экипажами и тысячу пеших воинов.
Война началась с вежливого и доброжелательного приглашения правителю Нижней земли Хартапу прибыть ко двору лабарны Супиллулиумы в Хаттусе вместе с сыном Хармахи-циттисом. Так буквально перевели в Хаттусе на официальный несийский язык имя Андрокефал. Это приглашение было первым, которое Хартапу получил со времени занятия поста правителя провинции. Цель приглашения была очевидна и для менее проницательного человека, чем мятежный сын Урхи-Тешшуба. Вместо поездки он отправил в Хаттусу письмо, исполненное лести и низкопоклонства, в котором с великим сожалением сообщал, что не может предстать перед очи Великого лабарны, потому что занят ритуальными обязанностями в отношении весьма почитаемой в Нижней земле богини Хувассанны. Учитывая, что в хеттском пантеоне насчитывалось порядка тысячи богов - хетских, хаттских, лувийских, палайских, хурритских и прочих, эта отговорка годилась для любой даты, не было дня, чтобы в Хатти не справлялись торжества в честь по крайней мере нескольких божков.
В Хаттусе тоже не дураки сидели и отказ явиться истолковали вполне однозначно. Второе приглашение было гораздо более сухим и содержало дату, не позднее которой Хартапу со своим наследником должны были прибыть в столицу. В этот раз Хартапу ответил, что занят молениями Шарруме, сыну Тешшуба, бога грозы. Поскольку Шаррума был богом войны, дальнейшее было очевидно.
Ставить на место зарвавшегося Ир-Тешшуба (употреблять для мятежника тронное имя много чести) поручили Хупасиясу, командующему армией Центра.
***
План Хупасияса, обсужденный и утвержденный на военном совете, состоял в следующем:
1. Сосредоточить армию в Улламе, ближайшем к Нижней земле городе;
2. Овладеть городом Пурусханда по дороге к столице Нижней земли Куванне;
3. Овладеть городом Куванна.
Город предварительно окружить конницей и колесницами, чтобы не дать мятежнику сбежать.
4. Потребовать от градоначальников присягнуть лабарне и дать заложников.
Для реализации этого плана Хупасиясу выделили два каросса (корпуса) регулярной армии, каждый из которых состоял из девяти сотен тяжеловооруженных копьеносцев в защитных доспехах, девяти сотен более легкой пехоты, девяти сотен лучников и трехсот колесниц с экипажем из возницы, стрелка и щитоносца, прикрывающего товарищей большим щитом.
В дополнение к этому были призваны и союзники из вассальных стран. Из страны Пала царь энетов Билсат привел сотню колесниц и семь сотен пеших воинов. Восточные соседки энетов амазонки прислали триста всадниц и пять сотен пеших воинов-мужчин. Предводительствовала этим войском царевна Пенфесилея, дочь царицы Меланиппы. Тибарены, живущие еще восточнее, тоже прислали пятьсот воинов. Всего у Хупасияса было девять с половиной тысяч бойцов, не считая обоза,
с неисчислимым количеством возниц, лекарей, поваров, кузнецов, ветеринаров, саперов и маркитантов.
К выступлению в поход все было готово только к середине осени, но Хупасияса это не смущало. Осенью было не так жарко, как летом, так что воевать можно было в более комфортных условиях.
Выступив со своей базы в Улламе Хупасияс и его войско через десять дней подошли к старинному городу Пурусханде у южного берега соленого озера Татта.
Про это озеро рассказывали, что когда туда бросают кольца, сплетенные из тростника, то извлекают гирлянды соли, а птицы, прикоснувшись к воде крыльями, тотчас падают, так как на крылья налипает толстый слой соли.
Когда войско приблизилось к берегу озера, воины были поражены тем, что вода в озере оказалась цвета крови. Знаюшие люди тут же объяснили, что это предвещает войну и кровопролитие.
Пурусханда, чья история насчитывала уже более тысячи лет, была когда-то столицей хаттов, переселенцев с Северного Кавказа, и держала в своих руках торговлю между морским побережьем и богатыми странами Сирии и Междуречья.
Следующая волна переселенцев из тех же мест, сохранивших достаточно общего с хаттами, чтобы оставить то же название страны и почти такое же название народа, по крайней мере у соседей, изменила расстановку сил в Хатти и отодвинула Пурусханду на второй план. Однако и сейчас Пурусханда оставалась важным центром на караванных путях, одновременно играя роль пограничной крепости между Центральной Хатти и Нижней землей. За восемь лет своего правления в Нижней земле Хартапу на пожалел усилий, чтобы всемерно укрепить как свою столицу Куванну, так и свой пограничный оплот - Пурусханду.
Хупасияс не тешил себя надеждой взять Пурусханду с налету. Хеттская разведка не дремала и была в курсе того, что делалось в Нижней земле. Хупасияс знал, что брать Пурусханду придется осадой по всем правилам. Прежде всего он занялся оборудованием лагерей для своей армии. Один каросс он расположил против Восточных ворот, к которым вела дорога из Улламы, по которой он пришел. Второй был послан к Западным, дорога из которых вела в глубь Нижней земли, к ее столице Куванне. Союзная пехота под командой царя Билсата встала против Южных ворот, откуда шла дорога на Тувануву и далее к горному проходу в Киццувадну. Затем саперы принялись мастерить осадные башни для каждого корпуса, а солдаты занялись земляными работами, обнося свои лагеря валами и рвами. Предусмотрительный Хупасияс стремился избежать риска внезапного нападения как со стороны осажденных, так и со стороны подошедшей к ним помощи. Конница амазонок с той же целью была выслана на запад, чтобы своевременно обнаружить подход резервов Хартапу.
Оборону Пурусханды Хартапу поручил ликийцу Тремилу, своему другу еще с тех