По традиции в месяце гамелионе заключали браки. В этом году череду свадебных торжеств открывало бракосочетание Фоанта, сына Андремона, басилея Этолии, и Астреиды, дочери Онхеста, басилея Халкиды Этолийской. Главным гостем на этой свадьбе был Диомед, сын Тидея, аргосский ванакт, имеющий также наследственные права на половину Этолии и уступивший ее в пользу Андремона. Тот, в свою очередь, обязался платить лично Диомеду дань и выступать ему на помощь в случае военной нуж- ды. Присутствовали также Ахелой, ванакт приморской Куретии, Алкмеон, сын Амфиарая, изгнанный предщественник Диомеда на аргосском троносе, Онхест, сын Агрия, отец невесты, его брат Терсит, и сын Онхеста, брат невесты, названный в честь дядюшки Терсита. Почтили своим присутствием свадьбу и Нис, сын Арета, с острова Дулихий, брат Андремона, и Филей, сын Авгия, приходившийся Андремону зятем.
Он был женат в прошлом на сестре Ниса и Андремона Эвстиохе. Оба были к тому же сотоварищами Алкмеона в прошлогоднем пиратском рейде в Гесперию.
За праздничным столом обсуждали текущее положение дел и события недавнего прошлого.
В первую очередь всех интересовали отношения между Аргосом и его традиционным соперником - Микенами.
- Как там Агамемнон-то, не беспокоит ? - поинтересовался Алкмеон.
- Пока сидит тихо, - пожал плечами Диомед. - Да и то сказать, Тиринф теперь наш, Южная Арголида тоже. Коринф предпочитает не воевать, а торговать. Как и Пилос. В Писе на микенцев вообще зверем смотрят. Нет у Агамемнона союзников. Только Менелай, да тот человек мирный. Куда же ему соваться ?
Потом дулихийцы красочно описали свой поход в Гесперию, где они взяли богатую добычу. К этому отнеслись с пониманием. Как им еще там жить, на крохотном каменистом островишке, где ни пашни, ни пастбищ ? Поневоле на грабеж пойдешь. Ну, хорошо хоть, грабят не своих, а чужих, далеких. К тому же, награбленное сбывают плевронским да калидонским купцам, которые неплохо зарабатывают на перепродаже. Ну, а теперь, когда дулихийские пираты оказались в родстве с фактическим правителем всей Этолии, им можно было подумать и о расширении своего поля деятельности.
- Торговлей заняться не думаете ? - спросил Диомед. - Вам отсюда дорога на Запад открыта. Гесперия, Ливия, Иберия. Вон, долопы, уже лет десять как с иберами торгуют, олово возят. А вы чего смотрите ?
- Да нам особо-то и нечего на продажу выставить, - вздохнул Андремон. - Овечьим да козьим мясом и шкурами никого не удивишь, а больше-то нам и продать нечего.
- А вы восточный товар закупайте, да и наш - вино, масло, а потом на запад везите. Наши-то торговцы лучше товар подешевле, да поближе продадут, чем в ту же Иберию тащиться. Вот и заработаете, - предложил Диомед.
- Надо подумать, - качнул головой Нис. - Послушаем, что отец скажет.
Затем разговор перешел на Сидонский поход объединенных сил ахейцев, тоже состоявшийся прошлым летом. Восхищались безумной смелостью командиров, рискнувших на продолжительный переход открытым морем в сезон летних бурь, и богатством добычи, доставшейся победителям в разграбленном городе. Восторги молодежи охладил старый мореход Ахелой.
- Переход по морю в такое время - это удавшаяся авантюра, не более, - заявил он. - А если бы буря разразилась ? Все войско отправилось бы кормить рыбу ! Шли бы берегом Азии, куда безопаснее. А препятствовать им кто бы решился ? Вон, на Аласии они остановились, хетты разве пытались им помешать ? Значит, нет у них таких сил.
Ахелой называл себя сыном Океана, что было недалеко от истины и напоминало о молодости, проведенной на море. Имя подлинного отца Ахелою было, возможно, неизвестно или не давало оснований для того, чтобы гордиться происхождением. Да и имя-то свое он позаимствовал у реки, ограничивающей с востока его владения, не желая пользоваться тем, что было дано ему при рождении. Так или иначе, но ушедший в море безродный мальчишка со временем вернулся на берег в такой силе, что подчинил себе почти всю приморскую часть Куретии и стал на равной ноге с высшей знатью Этолии. Он даже сватался к Деянире, дочери Ойнея, но проиграл Гераклу в борцовской схватке.
Молодых уже отправили в опочивальню, но старшее поколение продолжало пить и вспоминать все более отдаленное прошлое. Терсит, старший из сыновей Агрия, пустился в воспоминания об охоте на Калидонского вепря, в которой он успел принять участие.
- Началась эта история с того, что царь Ойней первые плоды осеннего урожая принес в жертву всем Олимпийцам, а Артемиду забыл. Или решил, что она на урожай не влияет. Кто она ? Бегает по лесам, да охотой балуется. Ни земля, ни погода, ни приплод у скота от нее не зависит. В общем, обошел он ее. А она, конечно, озлилась и напустила на Этолию вепря огромного, что на людей и скотину кидался. До того дошло, люди из дому выйти боялись. Было это как раз в том году, когда "Арго" из своего плавания вернулся. А на нем и Мелеагр, сын Ойнея, с товарищами. Как дошла до них весть об этой напасти, Мелеагр и пригласил всех на охоту. Помню, приехали они все: и сам Ясон, их предводитель, и Мелеагр с любовницей своей, Аталантой, и братья Тиндариды из Плеврона, и дружки их Афариды из Мессении, Эакиды - Пелей с Теламоном, остальных уже и не упомню. Да, и Амфиарай, твой отец, Алкмеон, там тоже был.Здешние тоже на охоту вышли: Плексипп с Ификлом, сыновья плевронского царя Фестия, ну, и я с ними. Первым делом, конечно, пировать сели. Девять дней подряд пили, на десятый вепря этого искать пошли. Сначала в лес зашли, чуть поглубже - уже чаща непролазная, за ней озерко, камышом заросшеее. Вот оттуда он и выскочил. Весь черный, огромный, словно бык. Двоих сразу запорол. И на меня. Я, конечно, копье упер, но вижу, не сдержать мне его. Тут в него кто-то копье бросил, оп повернулся и меня боком толкнул. Я отлетел, да в овраг.
Вот, с тех пор разогнуться не могу, а правая нога, наоборот, не сгибается. Что дальше было не видал, врать не стану. Без памяти лежал. Мне уж потом рассказывали. И как Периклимен из Пилоса на ветку взлетел, чтоб вепря под собой пропустить, и как Пелей в тестя своего, Эвритиона, копьем попал, и как потом, когда они его уже убили, из-за шкуры передрались. А потом уже и война началась у Плеврона с Калидоном. Вот такой вот беды накликал Ойней на свой город. А первую кровь вепрю я пустил, только вот сказать об этом не мог. И шкуру по справедливости должны были мне отдать.
Когда непризнанный герой калидонской охоты закончил свой рассказ, Ахелой объявил, что свадебное праздненство будет продолжаться в его городе Астаке, где его дочь Каллироя будет сочетаться с присутствующим здесь богоравным Алкмеоном, сыном Амфиарая. Объявление было встречено радостным ревом пирующих, воодушевленных сознанием, что приятная пирушка будет продолжена еще самое меньшее на неделю.
***
Приморской Куретией называлась ее часть, ограниченная на западе морем, а на востоке рекой Ахелой.В низовьях Ахелой часто называли Аксеносом (Негостеприимным) - там, возле устья, засел жестокий пират Эхет, называвший себя царем. Попавших в его владения чужаков он безжалостно убивал или продавал в рабство. Свою крепость Эниады Эхет воздвиг на небольшом полуострове, превращавшемся в остров во время разлива Ахелоя, что делало осаду невозможной. Таким образом ему удалось сохранить в своих руках этот уголок Куретии, даже тогда, когда на завоевание ее двинулся царь Плеврона Фестий в союзе с сыновьями царя Лаконии Ойбала Тиндареем и Икарием, изгнанными с родной земли их сводным братом Гиппокоонтом. Завоеванные земли Фестий разделил между своим зятем Тиндареем и его братом. Когда же Тиндарей с помощью Геракла отвоевал тронос Лаконии и вернулся на родину, управлять своими владениями в Куретии он оставил Ахелоя, женатого на Перимеде, сестре жены Икария Поликасты.
У Ахелоя и Перимеды родилась дочь Каллироя. После того, как Ахелой овдовел, он сватался к Деянире, дочери Ойнея, но проиграл Гераклу в состязании по борьбе и выбыл из числа претендентов на ее руку. Теперь, выдав дочь хоть и за изгнанного, но все же ванакта Аргоса Алкмеона, он мог считать, что не уступает в знатности своему соседу Андремону, владетелю Этолии и Заречной (Восточной) Куретии.
На свадьбе Алкмеон и Каллирои присутствовали все гости, бывшие на бракосочетании Фоанта, сына Андремона, и Астреиды, дочери Онхеста, а также родственники по линии первой жены Ахелоя, сам Икарий и его многочисленные сыновья. С ними приехал и зять Икария Одиссей, сын Лаэрта, царя острова Итаки.
После того, как гости наелись и в должной мере напились, пошел серьезный разговор на политические темы. Буквально на днях побывавшие в Сикионе купцы принесли весть о болезни царя Полифида. Всем было интересно, кто может стать преемником, и какие политические изменения это повлечет.
- Сын Полифида, кажется, у вас, в Аргосе живет ? - спросил Ахелой у Диомеда. Диомед отрицательно покачал головой:
- Полифид давал клятву в храме Аполлона, что его наследником будет Ропал, сын его предшественника Феста, поставленного Гераклом.
- То-то Ропал старается, храм Гераклу возвел, жертвы ему приносит, - хохотнул Андремон.
- Показывает, что он-де не заброда критский, а божий внук. Самому Зевсу правнук.
- А другие Гераклиды что говорят ? - заинтересовался Одиссей.
- А им что ? Что Северная Дорида, что Южная - от Сикиона далеко, им и дела нет, -усмехнулся Андремон.
- Атрей, вот помнится, на Сикион претендовал, - вспомнил Икарий.
- Так теперь и Агамемнон может Сикион потребовать ? - вступил в разговор Онхест.
- Если у кого права и есть, так это у Эгисфа, внука Эпопея, - пояснил Диомед.
- А куда он делся кстати ? Как Атрей умер, так об Эгисфе ни слуху, ни духу. Жив ли он ? задался вопросом Ахелой.
- В Сикионе он и живет. Через тетку Пейто он и Полифиду племянник, ответил Диомед.
- Только молод он еще. Вот подрастет, будет Ропалу головная боль, - добавил он.
Разговор естественным образом перешел на обсуждение прочих соседей и их дел.
- А что ваш сосед - Эхет ? Что у него делается ? - обратился Диомед к Ахелою.
- А мы и не знаем о нем ничего. Ворота на материк он закрыл и никого из чужих в свое царство не допускает. И своих не выпускает.
- Как же они там живут ? У них-то и земли почти нет что-нибудь выращивать, - удивился ванакт.
- Да и скотину пасти негде, - добавил Ахелой.
- А это мы их кормим, - пояснил Одиссей. - Они что награбят, то к нам везут. А мы им за то зерно и свининку поставляем. Много ли им надо. Ну, а рыбу они сами ловят.
- Что ж они так чужих боятся ? - спросил Алкмеон.
- Рассказывали нам их корабельщики, - заговорил Одиссей. - Когда они от чужих еще так не запирались, приехал к ним как-то купец с товаром для женщин. Пошла к нему дочь Эхета Метопа посмотреть украшения да благовония. Да и засмотрелась на продавца. Когда выяснилось, что она беременна, купца уже и след простыл. Вот Эхет и повелел ворота, что на материк ведут, заколотить, и Метопу эту уже никто больше не видел. Говорят, Эхет ей глаза выколол, чтобы впредь ни на кого не засматривалась.
- Ужас какой ! - ахнула Каллироя.
- Вот такой он - наш Эхет, - заключил Одиссей.
- Слава Олимпийцам, у нас здесь, в Этолии да Куретии, земли предостаточно. Можно своим хозяйством жить и с морем не связываться, - вздохнул Икарий.
- Еды, да, хватает, - согласился Андремон. - Но нужно еще медь, олово для оружия и инструментов, золото, чтобы все это покупать. А где взять ?
- Вот и приходится в море идти, - подытожил Ахелой. - Или грабежом потребное добывать или в дальних странах его выменивать.
- Долопы, вот, нашли где, - сказал сын Икария Левкадий. - Плавают на Запад до Геракловых столпов, а там и олово и серебро есть Вот и нам бы надо.
- Плавали некоторые, - проворчал Икарий. - А кто вернулся ? Надо пути знать, где можно пристать, где нельзя. Где торгуют, где грабят. Вон, итакийцы. На что уж к морю привычные, а на Запад не ходят, остерегаются.
- Может поплывем еще, - вздохнул Одиссей и мечтательно закатил глаза.
***
Вскоре после возвращения Диомеда из Этолии его бабка, вдовствующая царица Аргоса Амфитея, пригласила его навестить ее вечером. Там он застал и свою сестру Комефо, невестку Амфитеи.
- Я думаю, ты насмотрелся, как люди женятся, - перешла к главному разговору бабушка. - Пора и тебе о браке задуматься. Амфилох и Сфенел давно уже женаты, только вождь Биантидов все еще не женат.
- Да я, кажется, и так не страдаю, - попытался отшутиться ванакт Аргосский.
- Ты первое лицо в государстве, должен быть образцом для всех, - терпеливо разжевывала Амфитея непослушному внуку прописные истины. - А ты как себя ведешь ? Тешишь плоть с рабынями да со всякими развратницами ! А должен уже обзавестись супругой и показывать аргивянам пример достойной семейной жтзни. Хватит гневить Владычицу Геру, покровительницу брака и семьи. Она ведь главная богиня в Аргосе.
- Боюсь, - честно признался Диомед. - Боюсь, что обзаведусь детьми, а потом у них начнется соперничество с Кианиппом за первенство среди Биантидов и в Аргосе. Сами понимаете, желающие подстрекнуть их найдутся. А я поклялся Эгиалею, что Кианипп будет для меня на первом месте. Как и для тебя, Комефо.
- Этого можно избежать, - сказала Комефо, вдова Эгиалея и мать Кианиппа. - Надо только правильно подобрать тебе невесту.
- И кого вы подобрали ? - устало съязвил Диомед.
- Эгиалея, - робко назвала сестра свою кандидатку.
- Что ? Тетка Эгиалея ? Да она старуха и страшна, как Ламия ! - взревел потрясенный ванакт.
- Ну, она постарше тебя, так это и хорошо. Рожать детей ей уже поздно, - пояснила Комефо. - Не красавица ? Ну, так у тебя дома целая коллекция красавиц. А ночью, наощупь, у нее все точно так же, как у остальных.
- К тому же она умница, - добавила Амфитея. - Хоть в домоводстве, хоть в политии разбирается прекрасно. При случае и тебе хороший совет подаст.
- Но она сестра моей матери ! - продолжал сопротивляться Диомед. - Что это будет за брак ?
- Подумаешь ! - возмутилась Комефо. - Как дядя женится на племяннице - так это пожалуйста, в порядке вещей ! А племянник на тетке - так это ужас,ужас, ужас ?
- Сам подумай, - добавила бабушка. - Она тебе будет в делах помогать. Детей не родит - так у нас Кианипп есть - и достаточно. И лишний раз подчеркнешь, что ты наш, Биантид. И жена у тебя будет из Биантидов.
- Раз уж с Еленой у тебя не получилось, так Эгиалея для тебя самый лучший вариант, - добила брата Комефо.
2. Совещание в Трое.
Весной Гектор, старший сын царя Приама, должен был вновь отправиться во Фракию, чтобы продолжить свои бранные труды по расширению Троянской империи. Вечером, накануне дня отъезда, он обсуждал свои планы действий с отцом и его ближайшими советниками.
Общий план войны состоял в том, чтобы продвигаясь от Гебра вдоль морского побережья захватить все приморские города и крепости племени киконов. После этого предполагалось предложить киконам почетный мир в обмен на признание сюзеренитета Трои над этим фракийским племенем.
О силах предполагаемого противника рассказывал главный жрец Аполлона Панфой. В молодости он служил при храме Аполлона в Дельфах. После несчастной для Трои войны с Гераклом Антенор, друг и советник Приама, ездил в Дельфы, чтобы заручиться содействием храма в организации разведывательной работы в пользу Трои, и чтобы не допустить впредь внезапного нападения на Трою со стороны все того же Геракла или его союзников. Жрецы Аполлона, ненавидевшие Геракла, незадолго до войны разгромившего Дельфийский храм, охотно пошли навстречу Антенору. Для налаживания разведработы непосредственно на территории Трои они командировали опытного уже в этом деле Панфоя, сына Офрия. В Трое он занял пост главного жреца, чтобы действовать по образу и подобию дельфийской разведки.
- Вождь киконов Трезен может собрать войско до тысячи человек, но для этого ему потребуется по крайней мере месяц, - сообщил Панфой. - Если действовать быстро, то каждый город и каждый вождь будет обороняться самостоятельно, значительно меньшими силами. Марон, жрец Дипойта - так они называют Аполлона - в Исмаре, их главном городе, пишет, что в нем нет и трех сотен вооруженных людей. Его можно будет взять сходу.
- А что слышно от Александра ? - поинтересовался Приам.
- Вокруг Дориска все спокойно. Иногда тревожат мелкие банды, но Александр дает им отпор. Недаром же он "защитник мужей", - усмехнулся Гектор.
- А ты, Гектор, какими силами собираешся действовать ? - спросил Антенор.
- Моя личная дружина - две сотни конных, - ответил царевич. - Столько же приведет Эней из Дардании. С нами будет и Пандар из Зелии с сотней опытных лучников. Ну, и фракийские союзники.
Царь апсинфиев Полтис обещает выставить тысячу воинов. Их поведет Имбрас, его лавагет. Каэны выставят пять сотен во главе с Мостисом. И столько же долонки с Херсонеса. Ими будет командовать Кабир из Сеста. Всего получается две с половиной тысячи. И флот. Он будет оказывать нам поддержку с моря, подвозить припасы и подкрепления по мере надобности.
- Что у тебя есть, Укалегон ? - задал вопрос царь.
Командующий флотом наварх Укалегон ответил:
- У нас двенадцать пентеконтер, еще четыре дают дарданцы. Это восемь сотен бойцов. А грузовых
кораблей сколько понадобится наймем у купцов в Трое. Если понадобится высаживать десант, его поведет твой сын Деифоб.
- Значит, все готово, - заключил Приам. - Да благословят нас Олимпийцы. Отправляйся, сын мой.
- Ты уж пригляди там за Полидамантом, - попросил Панфой. - Для него ведь это первый поход.
Юный Полидамант, сын Панфоя, шел в поход в должности адьютанта у Гектора.
- Не беспокойся, божественный Панфой, я послежу за тем, чтобы он не рисковал собой зря, - успокоил встревоженного отца Гектор.
Когда военачальники ушли, старшие - царь, советник и жрец продолжили совещаться.
- Больше всего меня беспокоят вести с востока, - вздохнул царь. - Война хеттов с ассирийцами закончилась. Не захочет ли лабарна Супиллулиума вновь подчинить нас подобно своему отцу Тудхалии ? Я послал письмо в Ликию, царю Гипполоху, сыну Беллерофонта, с предложением союза, военного и семейного. Его сын Главк должен приехать к нам для обсуждения деталей. Надеюсь, ему приглянется какая-нибудь из моих дочерей.
- Ликия довольно далеко от нас, - заметил Антенор. - Стоит обратиться и к более близким соседям - карийцам например.
- Царь Арион уже женат на моей сестре Гесионе, - удивился Приам. - Думаю, союз с Карией у нас вполне надежный.
- Твой племянник Трамбел еще слишком молод, - покачал головой Антенор. - Случись что с Арионом, царем будет не он, а кто-нибудь из племянников Ариона, сыновей покойного Номиона.
Не стоит ли и им предложить браки с троянскими царевнами ?
- Ты прав, мой друг. Я напишу об этом Ариону, - согласился Приам.
- Кроме того, в случае каких-либо осложнений из-за карийского троноса твои дочери будут на стороне Гесионы и Трамбела, - добавил Панфой.
- А почему не на стороне своих мужей и сыновей ? - усомнился Антенор.
- А мы потребуем от них принести клятву Аполлону на этот случай, - пояснил жрец. - Вряд ли им захочется навлечь на себя и близких его гнев за нарушение клятвы.
- Это хороший совет, - кивнул царь Трои.
- Еще мы можем найти союзника еще дальше Ликии, - продолжал Панфой.
- Дальше Ликии ? - вновь удивился Приам. - Но там уже начинаются владения хеттов !
- А ты вспомни. После подавления мятежа Курунты там, на границе Ликии и Хатти появился новый мятежник, якобы сын Мурсили Третьего, низложенного лабарны. Он назвался Хартапу и возобновил мятеж, уже от своего имени. Чтобы утихомирить его, ему отдали пограничную с Ликией провинцию,
лишь бы он подчинился лабарне хотя бы на словах. Он ведь понимает, что его не станут терпеть, если Супиллулиума вновь завоюет Запад.
- Что ж, женим и его ? - улыбнулся Антенор. - Или у него сын есть, более подходящий по возрасту ?
- Это мы разузнаем через ликийцев, - решил царь. - И в любом случае надо будет наладить с ним контакт. Займись, Панфой.
3. Кария. Фестор в Апасе.
Фестор, агент Атрея, ванакта Микен, был продан на рабском рынке в Апасе своими подельниками-пиратами после неудачного налета на храм Геры на острове Самос. Налет был предпринят по наущению Атрея, а организацией предприятия на месте занимался Фестор. Вожак пиратов Ликабант, раздосадованный неудачей, обвинил Фестора в том, что тот ввел его в заблуждение, утверждая, что храм не способен к обороне. Чтобы сорвать зло и получить хоть что-то с неудачного рейда он и продал незадачливого шпиона в рабство.
На рынке Фестора долго никто не хотел покупать. Немолодой уже человек, явно не привыкший к физическому труду (в Микенах он изображал прорицателя, получая информацию от своих осведомителей) никому не был нужен в качестве раба. Наконец ему повезло - он увидел богато одетого человека, идущего мимо в окружении слуг.
- Купи меня, господин ! - закричал ему Фестор. - Если ты отведешь меня к царю, он заплатит тебе больше !
- А ты не врешь ? - прищурился покупатель.
- Ты ведь можешь меня убить, если я тебя обману - пожал плечами микенец.
Так Фестор попал к Икару, царю Апасы. Он открыл царю свое положение при Атрее и подтвердил его некоторыми известными ему секретами.
- Атрей охотно заплатит тебе выкуп за меня, - уверенно заявил Фестор. - А вернувшись в Микены я смогу и в дальнейшем быть полезным для тебя.
- Ну, пиши своему царю, - милостиво согласился Икар. - В сумму выкупа можешь включить и свой интерес.
Фестор написал, но ответа не дождался. Вновь прибывшие из Эллады купцы принесли потрясающую весть о смерти Атрея и воцарении его брата. Фестор поспешил заверить Икара, что Фиест заинтересован в нем не менее, чем Атрей.
- Пиши Фиесту, - пожал плечами Икар. - Но не обижайся, ждать ответа тебе придется под караулом. И паек твой будет поскромнее.
Теперь Фестор предложил свои услуги Фиесту, но ответа вновь не было. Возвратившиеся из Микен купцы сообщили о свержении Фиеста Агамемноном.
Напрасно Фестор бил себя кулаком в грудь и доказывал Икару, что новый царь непременно вспомнит старого слугу своего отца. Вот только осмотрится немного... .
- Пиши, - кивнул Икар. - Но чтобы зря не проедаться, будешь исполнять приличествующую рабу работу. Вот, хотя бы уборщиком поработай.
Прошел сезон зимних бурь, возобновилась морская навигация, а от Агамемнона не было ни слуху, ни духу.
- Может быть, - предложил Икар, - мне перевести тебя из дому в конюшню. Там всегда не хватает рабочих рук.
- О, царь, - взмолился отчаявшийся шпион. - Я сам могу внести выкуп за себя.
- Какой ? - удивленно поднял брови Икар. - И почему ты не сделал этого раньше ?
- Моя дочь, Феоноя, - дрожащим голосом заговорил Фестор. - Она прекрасна и вполне достойна места в твоем гареме, о царь. Я напишу сыну, и он привезет ее в Апасу.
- Что ж, посмотрим, - заинтересовался Икар. - Если она действительно так хороша, как ты обещаешь, возможно, я верну тебе свободу.
Осенью сын Фестора Калхант привез свою сестру в Апасу. Осмотрев предлагаемую замену микенского узника царь Икар остался удовлетворен и согласился предоставить Фестору свободу.
- Возвратимся в Микены наконец ? - обратился тот к сыну.
- Не советую, - покачал головой Калхант. - Ты был слишком близок к Атрею, слишком много знаешь. Легко предсказать, что в Микенах тебя ждут арест и пытки.
- Зачем ? - удивился Фестор. - Я и так охотно расскажу Агамемнону все, что знаю. Надеюсь, он возьмет меня на службу.
- А как ты будешь доказывать ему, что рассказал все, что знаешь ? Истошным воем, когда тебя начнут обдирать раскаленными щипцами ? Как еще ты убедишь его, что рассказал действительно все ?
- Что же делать ? - растерянно спросил Фестор.
- В прошлом году я был в Трое по делам храма Аполлона, - стал рассказывать сын.
- Там познакомился с главным жрецом Аполлона Панфоем. Он человек очень доброжелательный и любознательный. Думаю, он будет рад знакомству с тобой. Поезжай в Трою, а на будущий год я привезу туда мать и сестрицу Левкиппу.
- А твой брат Алкмаон ? - задал вопрос Фестор о своем младшем сыне.
- Он вряд ли захочет перебираться в Трою, - ответил Калхант. - Он служит в городской дружине под началом Перифета, сына Копрея.
- Что ж, сделаем, как ты говоришь. Выбора-то нет, - согласился Фестор. - Если нам нет места в Микенах, будем искать счастье в Трое.
4. Фракия. Возвращение сердинов
Отражение нашествия сколотов, вернее, его остановка на рубеже Тираса, не принесло мира и покоя сердинам. Мало того, что в их руках осталась лишь малая часть прежних владений, но и этот остаток
стали активно заселять их вынужденные союзники харпии. Воспрепятствовать им с оружием в руках ?
Но тогда в спину вновь ударят сколоты. Терпеть и уступать места для поселений, пастбища и водопои
для скота ? Но это значить подчиниться харпиям. А чего ради харпиям относиться к подчиненным, как к равным ?
Все это вновь и вновь обсуждалось вождями сердинов. И выход, предложенный Медом, был единственным. Надо всем народом откочевать во Фракию, благо там еще есть удобные для жизни , но малонаселенные места. Там сердины не будут в меньшинстве, там смогут найти новую родину.
Не все были с этим согласны. Многих пугал такой далекий переход в неизвестность.Кое-кто предпочел остаться на месте и приспосабливаться к новым хозяевам. Но большинство решило следовать за Медом. "Он там был, он знает куда и как идти", - рассуждали они. И, как когда-то встарь, сердины двинулись искать для себя нового места под солнцем.
Вначале они шли на юг долиной реки Пирет, своей западной границы. От того места, где Пирет впадает в великую реку Истр, они продолжали свой путь уже вдоль западного берега Истра, которой на этом участке тек с юга на север. Там, где долина Истра повернула на запад, сердины переправились на южный берег Истра, чтобы двигаться по менее населенным местам.
Для Меда и его товарищей сразу стало понятно, что переселение народа - это совсем не то, что поход военной дружины, хотя бы и с обозом. Следовало учитывать возможности слабых - женщин, детей, стариков. Невозможно было двигаться быстро и стадам скота. И стоянки следовало искать такие, чтоб там можно было разместить и накормить, а главное напоить, такую массу людей и животных. И шли не по пустыням: со встречными племенами надо было договариваться о проходе, платя скотом. По землям несговорчивых шли так, с оружием в руках, сжигая поселения и угоняя стада. Получалось небыстро. К началу осенних дождей дошли только до места впадения в Истр реки Ятр, его правого притока. Здесь и встали на зимовку. Стали рубить лес на зимовья для скота и для людей, да и просто на дрова для очагов, заготовляли сено на зимний корм скоту. Когда пошел снег, сердины были уже готовы дожидаться весны в теплых жилищах.
Весной, чуть подсохла земля, поход сердинов возобновился. Они продолжали идти вверх, против течения Истра до реки Оский. Дальше, дорога вдоль Оския привела их в огромную долину, служившую приютом для племени сердов, потомков общих с сердинами предков, оставшихся здесь во время великого переселения сердинов на восток. Здесь еще хватало места для размещения многих вновь прибывших переселенцев, приветливо встреченных хозяевами.
Однако поселение здесь, в Сердике, предполагало подчинение переселенцев местным вождям.
Меда это не устраивало. Он не желал никому подчиняться и хотел сохранить самостоятельность для своего народа. Оставив в гостеприимной Сердике тех, кто устал от долгого похода, он с остальными продолжил путь. Перевалив горный хребет Скомий на юго-западе сердины попали в страну агриан, знакомых Меду и его товарищам по прошлому походу через Фракию. Южнее агриан жили дентелеты. Миновав и их Мед нашел наконец то, что искал. За рекой Астиб простиралась обширная малонаселенная равнина. Здесь было вдоволь и земли для пашни и пастбищ и лесов для строительства и охоты. Здесь и окончилось странствие сердинов. Чтобы отличаться по названию от сердов и сердинов, оставшихся на севере, они, как было принято, взяли себе название по имени вождя: "Народ Меда". Со временем окружающие стали звать их попросту медами.
5. В стране киконов
Сосредоточив свои силы у крепости Дориск Гектор выступил на завоевание киконов в середине месяца таргелиона. Он намеревался идти берегом моря, так как с моря его мог поддерживать троянский флот.
Первым на его пути был укрепленный поселок Темпира - киконская крепость, запиравшая вход в Кирпилонскую теснину, узкую полосу между берегом моря и отвесными утесами Родопских гор.
Крепость, конечно, была весьма условная - несколько домишек, обнесенных частоколом. Троянцы взяли ее сходу, выбив тараном ворота и засыпав невеликий гарнизон тучей стрел.
Далее, на берегу моря располагался более крупный поселок Сале. Как и все приморские киконы его жители занимались немножко ловлей рыбы и каботажной торговлей, но в основном охотились за проходящими вдоль берега купеческими кораблями. Оценив соотношение сил вождь салейцев Мент
предпочел переговоры, в итоге которых согласился признать власть Трои и платить ей дань, до этого выплачиваемую верховному вождю киконов Трезену. Он даже присоединился с тремя кораблями и сотней гребцов к Укалегону, возглавлявшему троянский флот.
Следующей целью для армии вторжения была столица киконов - город Исмар, расположенный у подножия одноименной горы, возле устья реки Лис. Властитель города верховный вождь киконов Трезен, в свое время принимавший участие в нашествии амазонок на Элладу, не успел собрать достаточно защитников, чтобы рассчитывать на успешный отпор захватчикам. По совету жреца Аполлона Марона Трезен предложил Гектору единоборство вождей - мономахию. В случае победы Трезена троянцы должны были покинуть территорию киконов, в случае победы Гектора сын и наследник Трезена Эвфем должен был признать власть Трои над киконами.
Трезен отлично понимал, что на шестом десятке шансов у него против могучего Гектора, находящегося в самом расцвете лет, немного, но он не желал сдаваться без боя. Бился он достойно, сопротивление оказал упорное, но устал раньше, чем его полный сил противник. Будучи смертельно ранен, он еще успел приказать Эвфему строго соблюдать условия поединка и принять союз с троянцами.
После капитуляции Исмара остальные поселения киконов на берегу моря сдались Гектору без боя.
Самым западным из этих поселений была лежащая на границе с бистонами Дикея. Основателем ее был некий Дикей, называвший себя сыном Посейдона, как и большинство безродных пиратов, сумевших награбить достаточно, чтобы отойти от дел , и сочиняющих себе достойную биографию.
Геракл во время похода на бистонов (за конями Диомеда) побывал здесь и был принят Дикеем с величайшим почтением. Это спасло его городок от разграбления. С тех пор Дикей усердно распространял легенду о том, что он является другом Геракла, стремясь придать себе больше авторитета в глазах прочих киконских вождей.
За Дикеей находилось озеро Бистонида, отделенное от моря узкой полосой суши. За Бистонидой начинались владения другого фракийского племени - бистонов. Гектор хотел продолжить свое наступление в обход Бистониды и дойти хотя бы до реки Нест, но его предупредили, что лежащий на восточном берегу Неста город Абдера, основанный Гераклом и названный в честь его любимца, погибшего в походе на бистонов, пользуется покровительством Пелея, царя Фтиотиды, и Карттана, царя Тира, компаньонов по добыче золота на близлежащем острове Фасос.
Рисковать конфликтом со столь могущественными властителями без совета с отцом Гектор не стал, удовлетворившись покорением киконов в походе этого года.
6. Совещание во Фтии.
Известия о военных успехах Гектора быстро достигали Фтии. Еще во время его первых походов Пелей организовал службу разведки, задачей которой было следить за действиями троянцев во Фракии. Поначалу они не слишком беспокоили Пелея. Ну покорит Приам одно-другое племя этих варваров, убедится, что беспокойства с ними куда больше, чем доходов, да и махнет рукой на эту затею, обратится к более важным заботам в Азии. Однако политика Приама оказалась куда более успешной, чем предполагал Пелей. Приам перенял хеттскую стратегию, при которой завоеватель ограничивался вполне умеренной данью и военным союзом, оставляя власть на местах и основную часть доходов прежним племенным вождям. Те же полагали такое положение дел разумной альтернативой нашествию превосходящих сил врага с неминуемым разорением страны при любом повороте событий. В результате Троянская империя сейчас росла столь же успешно, как в свое время Хеттская, а масштаб завоеваний позволял получать большие доходы, не обирая чересчур новых подданных.
В итоге на северных границах Эллады вызревала грозная сила, противостоять которой Фтиотиде
в одиночку было бы не по силам. Чтобы обезопасить себя, надо было что-то предпринимать. Об этом и собрались поговорить Пелей, ванакт Фтиотиды, Бор, его зять и наследник, и Менетий, дядя Пелея, самый старший и опытный из его воевод.
- Я послал Приаму предостережение, чтобы не вздумал продвигаться дальше, ближе к нам, - сообщил Пелей, - но не знаю, прислушается ли ко мне Приам.
- Вряд ли он собирается вторгнуться к нам, - усомнился Бор. - Если мы призовем племена Фессалии, будем не слабее его.
- Давно ли лапифы воевали с дорийцами, - напомнил Менетий. - Не изменят ли они, как Иксион тогда, при амазонках ?
- Если Приам пошлет еще и ополчения из Азии, это будет хуже, чем нашествие амазонок, - дополнил Пелей. - Тогда и силами всей Фессалии вряд ли отобьемся.
- А не договориться ли с фракийцами ? - подал идею Бор. - С теми, кого троянцы еще не подчинили.
Если их поддержать, то остановим троянцев.
- Надо пообещать им помощь, если троянцы двинутся на них, - кивнул Пелей. - И заняться укреплениями на возможных путях вторжения.
- :Давайте-ка посмотрим детали, - предложил Менетий. - Бор, сынок, пошли-ка за картой.
Карту Фракии принесли, и вожди мирмидонян склонились над ней.
- Наши северные соседи пиерийцы, ветвь наших магнетов. Договориться с ними будет нетрудно, -
рассуждал Пелей. - Дальше, за Галиакмоном - боттии, потомки критских поселенцев. Думаю, что они тоже предпочтут союз с нами, чем с подвластными Трое фракийцами.
- А за Аксием - фракийцы-мигдоны, - подхватил Бор. - Дальше на восток бисалты, а за Стримоном - эдоны. С ними тоже надеешься договориться ?
- Эдоны - могущественное и богатое племя, - пояснил Пелей. - Они владеют золотыми и серебряными рудниками Пангеи. Наверняка они не захотят кому-либо подчиняться. Если троянцы на них нападут, вряд ли они откажутся от нашей помощи.
- Считаешь, будет война между троянцами и эдонами ? - спросил Менетий.
- Думаю, да, - ответил Пелей. - Владения эдонов простираются до Неста, а дальше - знакомые нам бистоны. Бистонов этих троянцы наверное сожрут. Я писал Приаму, что не возражаю против его действий за Нестом. Так что бистонов троянцы подчинят, а потом им захочется забрать Пангею. Вот тут нам и надо бы их встретить в союзе с эдонами и прочими северянами.
- А как же Абдеры ? - забеспокоился Менетий. - Это же город моего сына ! Отдадим его троянцам и фракийцам ?
- Нет, Абдеры нужно удерживать. Это и важная гавань для нашего флота. Нам надо сейчас же усилить ее охрану, - твердо сказал Пелей.
- Вот я туда и пойду, - гордо вскинул голову Менетий.
- А в придачу пошлем с тобой Эвдора, - добавил Бор.
7. Сикион. Смерть Полифида
Летом по всей Элладе разнеслась весть о том, что Полифид, царь Сикиона, серьезно занемог.
Как всегда в таких случаях, всеобщий интерес вызвал вопрос о вероятном наследнике. Город-порт на берегу Коринфского залива играл значительную роль в балансе сил на Апийском полуострове. Из-за него неоднократно велись войны, и при каждой смене правления велись энергичные интриги по поводу того, чей ставленник будет править в городе.
Сам Полифид был родом аргосец и царем стал благодаря браку с Пейто, младшей дочерью царя Эпопея, неблагоразумно ввязавшегося в войну с Гераклом и закономерно на этой войне погибшего. Преемником Эпопея стал один из сподвижников Геракла критянин Фест, посаженный на тронос самим Гераклом. По смерти же Геракла Фест, лишившийся его поддержки и не имеющий никаких наследственных прав на Сикион, должен был покинуть город, так как на него предъявил права зять Эпопея Атрей, могущественный родственник микенского ванакта Эврисфея.
Присоединение Сикиона к микенской державе окончательно низводило Аргос на второстепенную роль в Арголиде и обрекало его на подчинение Микенам уже в обозримом будущем.
В этой ситуации правители Аргоса в сговоре с сикионской знатью пошли на хитроумный маневр - поженили аргосца Полифида из правящего рода Мелампидов и младшую дочь Эпопея Пейто. В вопросах наследования младшая дочь имела преимущество перед старшей, таким образом Полифид стал ближе к сикионскому троносу, чем Атрей.
Теперь, в случае смерти Полифида, любителям политии предоставлялась возможность гадать
о дальнейшей судьбе сикионского троноса. У пожилого Полифида было мало шансов обзавестись наследником от молодой жены, а его сын от первого брака Феоклимен ни в каком родстве с сикионскими царями не состоял и прав на тронос не имел. Поэтому у Полифида была договоренность с Фестом, покидавшим Сикион, о том, что наследником Полифида будет сын Феста Ропал. Свидетелем и гарантом этого договора был главный жрец Аполлона в Сикионе Зевксипп, друг Феста. Когда после нескольких лет брака стало ясно, что детей у Полифида больше не будет, Ропала вызвали в Сикион, где Полифид его официально усыновил и назначил наследником. Однако широкая публика сомневалась, что Ропалу удастся беспрепятственно наследовать приемному отцу. Назывались еще две кандидатуры, могущие составить Ропалу конкуренцию.
Во-первых права ныне покойного Атрея перешли к его сыну Агамемнону, нынешнему ванакту Микен. Зная его нрав, можно было безошибочно предположить, что только чья-то превосходящая сила может остановить его на пути к захвату сикионского троноса. Единственной такой силой на Апии был Аргос, возглавляемый успешным стратегом Диомедом, сыном Тидея. Если Диомед выдвинет своего кандидата - того же Феоклимена, пользующегося в Аргосе большим влиянием, тут уже говорить о правах не придется - все решит сила.
Итак, Ропал, Агамемнон или Феоклимен - вокруг этих трех имен вертелись разговоры досужей публики, на эти имена делались ставки любителями побиться об заклад. Но был еще один человек, имевший свое мнение относительно наследства Полифида.
Царицу Пейто никак нельзя было назвать женщиной счастливой судьбы. Она рано лишилась отца, погибшего на войне, и была из политических соображений выдана замуж за старика-чужеземца. Этот брак не принес ей ни любви, ни детей, ни семейного счастья. Утешаться приходилось лишь роскошью, в которой Полифид ей не отказывал, да раболепием служанок.
Удовлетворить молодую энергичную женщину, унаследовавшую темперамент своего отца, это не могло. Все чаще она задумывалась над тем, чтобы как-то изменить свою судьбу. Но что могла она, слабая женщина ? То, что доступно всякой слабой женщине - подчинить себе сильного мужчину.
Среди немолодых по преимуществу придворных Полифида силой и статью выделялся лавагет Пеласг.Он был из тех воинов Геракла, которых тот выделил в дружину поставленного им царя Феста. Он возглавил гвардию Феста, а когда Феста сменил Полифид, был повышен до командующего ополчением Сикиона. Слишком многое зависело от него в расстановке сил внутри города, чтобы новый правитель отказался от союза с ним. Его-то и избрала Пейто на роль своего орудия. Много ли надо грубому вояке ? Два-три брошенных как бы невзначай взгляда, два-три печальных вздоха, две-три жалобы на слабость престарелого мужа, и вот уже лавагет в постели несчастной царицы. А дальше ?
Этот вопрос занимал Пейто и Пеласга, как и всех остальных. Что ожидало их после смерти Полифида и смены власти в Сикионе ?
- Что будет, если царем станет Ропал ? - рассуждала Пейто. - Оставит ли он тебя в должности лавагета или захочет поставить своего человека ? Со мной-то все ясно - сошлют в какое-нибудь захолустье, чтобы не мозолила глаза новой царице.
- Ропал вроде бы наш человек, - возражал Пеласг. - Он почитает Геракла, называет его богом.
Нас, воинов Геракла, он вряд ли станет обижать.
- Ему выгодно возвышать Геракла, - пояснила женщина. - Если Геракл - бог, то и Фест и сам Ропал - правители, поставленные богом, а не просто случайно подвернувшиеся люди. Но став царем, захочет ли он оставить у власти слуг своего отца ? Боюсь, он будет продвигать своих друзей, а вас отставит. И тогда Агамемнон двинет против нас микенское войско. Сможет Ропал выстоять против него ? А захватив Сикион Агамемнон наверняка устроит здесь резню.
- Что же ты считаешь ? - задумался Пеласг. - Нам стоит поддержать Феоклимена ?
- Феоклимен, конечно, сможет удержать власть при поддержке Диомеда. Но чем он лучше Ропала для нас с тобой ? Меня ждет ссылка, тебя - отставка. Но если бы ты решился ... .
- На что ?
- Пока войско в твоих руках, сам возьми власть ! Тогда ты - царь, я - царица. Мы вдвоем будем править Сикионом !
- А Ропал ?
- Он должен умереть. Иначе он будет угрозой для нас. Надо только заверить Диомеда, что мы будем его верными союзниками. Тогда нам и Агамемнон с Феоклименом не страшны.
Соблазна властью Пеласг не выдержал.
8. Троя и Ликия
Во дворце Приама, ванакта Троады, пышно отмечали прибытие делегации из далекой Ликии.
Ликия, обширная гористая страна на юго-западе Азии с многочисленными гаванями на южном побережье, контролировала морской путь между Троей, богатой медью Аласией, богатой всем на свете Финикией и богатым хлебом и золотом Айгюптосом. Союз с Ликией был черезвычайно важен для Трои, поэтому Приам прикладывал все усилия для его заключения. Он даже хотел превратить этот союз в семейный, выдав одну из своих дочерей за Главка, сына царя Ликии Гипполоха.
Для Гипполоха этот союз тоже был желателен. Он нуждался в сильном союзнике на тот случай, если Хеттская империя вновь станет добиваться подчинения Ликии. Поэтому он принял предложение
Приама и послал сына в Трою. С ним он направил в качестве советника начальника своей разведки Имбраса, сына Тлоса.