Юрист Герман пришел домой уставший, поел макарон с хлебом, помыл в раковине небритое лицо, ноги и лег спать с неспокойным сердцем. Последнее время он плохо себя чувствовал, снились странные сны, которые он не мог вспомнить по дороге в офис. Он не мог припомнить того, о чем они были, но точно знал, что сюжет их был не из добрых.
Просыпаясь каждый день по будильнику в 6.20, Герман понимал, что совсем не отдохнул. Зачастую в холодильнике не было еды, и он курил сигареты на завтрак. На работе забывал поручения, стал угрюмым и раздражительным. Директор сказал, что если Герман не перестанет пить после работы, то его уволят без выходного пособия и по статье. У интеллигента в третьем поколении хватило ума не ругаться с руководителем.
Однажды Герман приполз домой пьяный и, не помыв ноги, лег спать прямо в дырявых туфлях. Проснулся в два часа ночи от какой-то вибрации под кроватью. Потом все затихло, и Герман уснул с множеством вопросов о своем месте в жизни, материальных проблемах, преждевременных эякуляциях и неудачных свиданиях с женщинами. Поспать ему удалось недолго, но так крепко он не спал с самого юношества. Ему приснилась мама в халате, дед с лопатой в огороде, леденцовые петушки на спичках, явился друг детства Валька, и они играли в футбол на площадке перед домом.
Герман резко открыл глаза в три часа ночи и онемел от ужаса. Потолок приближался, стремясь к полу. Стены вокруг вибрировали и вращались, словно карусель. Герман вспомнил молитвы из детства, которые бабушка заставляла его заучивать вместо домашних заданий, и принялся усердно читать их вслух. Казалось, что он переместился в иное пространство, и видит себя со стороны. Только на кровати лежит не он, а то маленький мальчик в синих трусишках, то какой-то старик под капельницей, то...никто не лежит и этот некто стал прозрачным, как привидение.
Вокруг была кромешная темнота, а размеры стен сузились до габаритов кровати, из-за этого встать и выбежать в коридор общежития не было возможности. Затем комната превратилась в сферу, которая понеслась вниз и, столкнувшись с неведомой преградой, словно шар, покатилась. Герман чувствовал нарастающий животный страх. Дешевая выпивка из бара подкатывала к горлу и норовила выйти наружу. Если бы так неистово молился какой-нибудь монах в Тибете, то он бы мгновенно ушел в нирвану и стал частью космического пространства. Вдруг внутреннее Эго Германа и его Псевдо-Эго начали стремительно сближаться. В один момент эти две сущности воссоединились и ослепили его.
Очнулся Герман в палате, где лежал одинокий одноногий дед и кашляющий таджик с бронхиальной астмой. Когда врач местного госпиталя ехал домой после тяжелой операции по ампутации, то увидел лежащего на обочине пьяного человека. На улице было минус десять градусов, а Герман пребывал на холодной земле минут двадцать без движения с литром водки в желудке.
В палату вошел доктор, военный хирург, и спросил его о причине такого халатного отношения к себе, но больной молчал. Слезы катились по его небритым щекам, а на левой руке не хватало большого и указательного пальца.
Герман тоскливо смотрел в окно, на улице шел снег, а по коридору больницы к своему другу торопился Валька с пакетом мандаринов и кульком конфет.