Огромный алый диск солнца с каждой секундой темнел, наливался краснотой, стремясь быстрее закончить свой сегодняшний путь по небесам, набухал и рос на глазах. Ещё считанные минуты - и солнце зайдёт, оставив мир на милость сгущающихся сумерек, а затем - и непроглядной ночной тьмы, напоенной туманами, чудными звуками, запахами, под невероятным покрывалом звёздного неба. Глянешь ввысь - и сердце замирает: такая дивная, таинственная картина открывается твоему взору! Но пока ещё есть время...
Пока не зашло солнце, лес тонет в последних его лучах, и они, лучи, играют и переливаются по верхушкам редких сосновых стволов; а внизу, в болотистых топях, наплывает густой, молочно-белый туман. Это минуты истинной тишины и умиротворения. Быть может, лишь поющий свою нудную песню гнус да квакающая время от времени, как по расписанию, лягушка, нарушают первозданность этой тишины. Безветренно, и на темнеющем небосводе - ни облачка: завтрашний день обещает быть тёплым и солнечным.
Вот только встретит ли этот день человек, из последних сил покоряющий болото, ползущий в сторону небольшого островка с двумя- тремя сухими стволами? Он крепок, одет в камуфляжный костюм, его густая, с благородной проседью борода, испачканная в тине и ряске, и горбатый нос на скуластом лице выдают в нём кавказца. Рука сбита в кровь, но мужчина ползёт сквозь камыши, цепляясь ею за стволы, невзирая на порезы. Набухшие армейские берцы усложняют ему и без того сложную задачу, тянут вниз, в бездонную топь. Левая рука - волочится плетью. Как долго он ползёт? Может быть несколько часов, а может - минут. Он не знает, вернее - не понимает. Голова гудит и силы уходят с каждым движением. Мысли кружат, как рой мух, разум пытается найти какую-нибудь константу и зацепиться за неё. Мягкий, убаюкивающий голос шепчет: оставь это, прекращай, нет смысла. Но - ещё один ухват за стебли камыша, ещё метр в сторону спасительного, как кажется, островка. От кочки - к кочке, раздвигая рукой болотные заросли. Сколько сил требуется искалеченному человеку чтобы сделать последний рывок? Рывок, безусловно, стоящий жизни? А сколько сил - чтобы прекратить эту борьбу? И если в первом случае речь идёт о силе исключительно физической, то в другом - только о духовной. Смириться с неизбежной смертью в этом, проклятом шайтаном болоте?! И человек продолжает ползти...
Если проследить этот путь, стоит начать с точки "А". Где-то в трёхстах метрах сзади от почти достигшего своего вожделенного болотного островка человека, в болотную жижу погружаются - медленно, почти незаметно - фрагменты фюзеляжа потерпевшего аварию самолёта. На площади более двухсот квадратных метров болото усеяно обломками, вещами. Что же произошло тут в этот майский вечер?
А если, после того как мы разобрались с точкой "А", найти точку "Б" - а это и будет конечная точка пути человека, тот самый островок; забраться на верхушку самого высокого ствола, стоящего на нём; да оглянуться окрест, приложив руку ко лбу, пока солнце ещё не скрылось за горизонтом и не наступила тьма - то безрадостная картина откроется нашему взору. На многие километры во все стороны мы увидим раскинувшиеся топи, болота. Редкие островки с чахлой растительностью, сухостой. Глазу не за что зацепиться. Поняв удручающую перспективу измождённого человека, выползающего на свой островок, за него можно только помолиться. Понятно, что ждёт его. В его состоянии ему отсюда не выбраться, да и любой другой, абсолютно здоровый мужик, не смог бы. Отсчёт пошёл на часы, и да - встретит ли он завтрашнее утро? Да уж, ситуация матовая, врагу не пожелаешь. Уж лучше, может быть, как те, что в самолёте... Но - Бог на небе, а мы тут, на чёртовой земле, и не нам загадывать. Что, жизнь ещё ничему не научила?! Ну так осмотрись вокруг, в своём бывшем ещё вчера комфортном мирке. Что видишь?
Так что же с тобой случилось, Аслан? Как тебя угораздило здесь оказаться???
$$$
Войны вдруг не начинаются. Война - не драка у киоска, вдруг не вспыхнет. Человек с умом чует её приближение по косвенным признакам, а профессиональный вояка, прошедший три таких - ещё раньше. То, что вся эта ерунда с хохлами должна вылиться во что-то серьёзное, Аслан понял уже давно. С того момента, как только начало закипать. Ну правда, пора уже. Уж больно сильно накалилась международная обстановка... Худое - долго не томит, это вам не добро. И вот, пожалуйста: вчера, как по расписанию. Но всё как-то странно уж больно. Жадно всматриваясь в кадры севастопольских боёв, удара русских ракет по американским кораблям и Аслан, и его сослуживцы недоумевали - где же ответ? То, что информационный вакуум здесь, в Грозном, существует - это понятно. Не Лондон тут вам, и не Париж. Но и не Грузинская восьмого года, чтобы на тормозах спустить. Должен быть клинч, всё. Жребий брошен, тормоза спущены.
Ещё вчера ни Аслан, ни его друзья не знали, что брошен не только жребий. Ответ был, но совсем не тот, о каком можно было предположить. У нас ведь как всегда - молчок. А отрывочные сведения с "Аль-Джазиры", что, оказывается, американцы незамедлительно нанесли удары возмездия по ряду русских городов и военных баз, точечно, как они любят говорить, крылатыми ракетами, всё же появились: Ичкерия - исламская республика. То есть, получается, не применили американцы ядерного оружия. Эти - ничего просто так не делают: должна быть причина. Какая? Желание держать заднюю дверь открытой? Странно, ведь карты брошены. Желанный повод показать наконец начинающему сомневаться в американской военной мощи миру, кто тут папа. Устранить с "великой шахматной доски" надоедливого извечного соперника - Россию. И что мы видим? Крапивой по попе. Ата-та, ата-та! Смотри, больше так не делай, а то - накажу! Заявка на конфликт и его развитие - какие-то ненормальные, не должно быть так. Не соответстует одно другому. А как должно быть? А как собирались, так и должно быть: всем ядерным арсеналом, своим, да ещё и союзническим, сразу, чтоб чахлая российская ПВО в последние минуты забилась в истерике. И всё : полчаса, и ты - король мира. Но нет, всё по другому. Крапивой по попе. Даже по Москве влупить годно не смогли, так, смех один. Про всё это спорили взахлёб с утра, а уже вечером, как снег на голову, свалилась запоздалая новость - Россия нанесла массированные ядерные удары по США и Великобритании. Узнав - не поверили. Как так? Но информация подтвердилась: мол, да, нанесли. По первому, российскому каналу Волков выступал, нервный такой, дёрганый. Ну, его понять можно - не каждый день, поди, на красную кнопку давит. Надавил - тысячи людей в муку, будешь тут дёрганым. Да какие тысячи! Десятки тысяч!!!
Всё это говорит о том, что мимо них на сей раз опять мимо не пройдёт. И так на казарменном уже неделю, ну а теперь - с полным уважением, здравствуйте. Прошлый раз, в 2008, пригласили. Тогда хоть весело было, оттянулись по полной. Теперь... весело не будет. Тут, дома, в Ичкерии, пока тихо. Но надолго ли?
Приказ выдвигаться на аэродром поступил к девяти вечера. Куда Рамазана шайтан погнал? Молчат, секрет. Но можно и не рассказывать, понятно: Катырова ждут в Кремле. Ну, ясно, что уже не в самом Кремле конкретно, а там, где Кутин с Волковым. На сборы Кароев времени почти и не дал: и так готовы должны быть - Катыровская элита. Всё что успел Аслан перед тем, как выбежать с рюкзаком во двор - отцу позвонить. Старик в свои восемдесят два держался молодцом, голова светлая. Долго объяснять не надо - что, отчего и почему. Ты только подумаешь, а он уже знает, что ты хочешь сказать. Старики! Говорят, что старость не всегда синоним мудрости, но это - не про его отца. Потому поговорили кратко. Уже прощаясь с Асланом, старик, после секундной паузы, тоном, вроде бы как извиняясь, сказал:
-Знаешь, сынок... в горах старики плохое говорят...
-Какое такое плохое, Да?
-Мёртвые встают.
-Собар де, Да! Какие мёртвые, о чём ты?!
-Бехк ма била, сынок. Забудь. Я старый дурак. Ступай, Аллах тебе поможет. Марша айла.
Попрощавшись с отцом, Аслан остался в расстроенных чувствах. Червь недоброго предчувствия зашевелился где-то в районе желудка. Аслан, отложив в сторону свой дорожный рюкзак, присел.
Это он уже слышал с утра. Так, краем уха - на улице обсуждали. Потом днём, и вот теперь - отец... Дыма без огня не бывает, но... Верить этому начинать, что-ли?! Баркалла!!! Он ещё в своём уме. Всему найдётся логичное объяснение, есть оно и для этих слухов. Война; время, которое очень способствует обострению всего нехорошего, что у людей в головах. Один сказал - десятеро повторили. Тьфу, шайтан! Рана от шашки заживёт, от языка - нет. Закинув на плечи рюкзак, Аслан хлопнул дверью своей комнаты.
Хлопнул, чтобы больше уже в неё никогда не вернуться... Через несколько минут, закинув вещи в багажное отделение под полом, Аслан сел в автобус.
Территория аэропорта "Грозный" была полностью оцеплена. Уже на повороте на Алхан-Чурт стояла броня, всё и вся проверялась и досматривалась. Автобусы с эмблемами отряда персональной охраны Президента ЧРИ, конечно, были пропущены без остановки, и в окно Аслан видел, как приветствуют их "пэпээсэмовцы".
В "президентском" отряде Аслан Алкоев служил с октября позапрошлого года. Как и многие, прошёл и Первую Чеченскую, воевал с Дудаевым, и Вторую. После сдачи Гудермеса, весь 2-ой батальон Нацгвардии под командованием братьев Ямадаевых, в котором и был Аслан, перешёл на сторону "федералов". Тогда-то Аслан и познакомился с Рамазаном, возглавившим Службу безопасности своего отца. Не то, чтоб дружба возникла, нет; познакомились. Когда формировался Отряд, Аслана позвали, невзирая на близость с кланом Ямадаевых. Отказываться было никак нельзя...
Карьера Рамазана Катырова полетела вверх с головокружительной высотой. Многие люди, воевавшие вместе с ним, служившие, также пошли в гору. Наверное, другого человека, сделавшего в столь молодые годы такую политическую карьеру, и не назовёшь. Но мы в России, как ни крути. В стране невиданных возможностей. Некоторые люди, имевшие к ней отношение, считали, что и кухарка может управлять государством. Начали с кухарки, потом разбойники, крестьяне, воры и уголовники - все вписали свои страницы в историю государства Российского. Менялась власть, точнее - лица во власти, и каждое лицо влекло за собой сонм приближённых, с невероятным усердием обсиживающее новые кабинеты в центре столицы, отщипывающих, откусывающих, отрубающих толстые ломти от государственного бюджета.
Так стоит ли удивляться столь быстрому взлёту Рамазана?! Нет; более того, он - в порядке вещей. Заняв президентское кресло, он оказался не столь уж и плох. По крайней мере - для Ичкерии. Главное - относительный порядок в республике - он установил. Питаемая из федерального бюджета, Ичкерия, как ни какая другая республика, зажила вольготно. После войны развернулось строительство, и Рамазан взял за правило лично присутствовать на торжествах, посвящённых открытиям очередных объектов. Аслан таскался за ним как привязанный. Другие ребята были где-то рядом: кто-то служил в ОМОНе, кто-то - в "нефтяном" полку. Все в виду друг друга, как на ладони. Ну, а в октябре прошлого года Аслан отличился - застрелил самого эмира Урус-Мартана, Баштоева, при попытке внедриться в окружение Президента на открытии Мемориального комплекса. Рамазан в долгу не остался - подарил старинный кинжал, именной пистолет Хеклер &Кох ЮСП Тактикал, ну, и путёвку в Эмираты... А вот постов и должностей Аслану не перепало. Мало удивительного: это товар штучный, особый. А у Рамазана - друзей не меньше, чем врагов. Поэтому - Эмираты...
Да! Было время!
Казалось, в аэропорту в одно время собрались все силовые структуры Ичкерии разом. А видимо, так оно и было. Тесные залы битком, везде камуфляж - городской серо-синий, лесной, горный... Людей в цивильном и не увидишь, ну а что тут скажешь? Война, говорят.
Накурено, намусорено - да гори оно всё огнём. Такое впечатление, что присутствуешь при последнем дне Помпеи. Как знать, как знать... И всё же - бардак. Бааардак, ети его мать! Говорят - война, а тут, в аэропорту, такое впечатление что вся военизированная Ичкерия собралась. А ведь аэропорт - цель приоритетная, не приведи Аллах - вдарят сейчас ... ну, турки например, и - всё. Велик Аллах - но, видимо, жизнь ничему не учит. И люди вроде бы опытные все, последние десять лет сплошные боевые действия, то одна война, потом вторая, затем чистка, грузинская... и вот, пожалуйста: вся нацгвардия, "нефтяные", ОМОН - все тут. Нет, всё же что то не то с американцами, однозначно. Либо что то случилось у них там, либо... либо вся их мощь - надута и распиарена. С их-то возможностями, и так косячить... просто непозволительно. Хотя, может и цель не стоит пороха. А с другой стороны - тут собрано несколько наиболее боеспособных соединений российской армии, как ни крути. Поди пойми, где тут истина.
А знакомые лица мелькают, там и тут - оп, оп, и вон тоже. Оп - Ваня, и ты тут, брат...
-Эй, Ваня, брат! - опустив на пол свой рюкзак, замахал рукой, стараясь привлечь внимание бывшего однополчанина, занятого разговором с тремя бородатыми бойцами из "нефтяного" полка, судя по нашивкам и форме, Аслан.
-Опа! Асланище! Здорово, брат! - размахнул навстречу другу медвежьи объятия Иван Дарбаев, старый друг, сослуживец ещё по "Востоку", двухметровый рыжий амбалище, наполовину русский, наполовину нохча - по отцу. Их пути-дорожки разошлись когда Алкоева сманили в отряд, ну а Ваня подался в "нефтяные". Старые друзья крепко обнялись, расцеловались. Иван извинился перед своими бородачами - мол, старый друг. Те поздоровались с Асланом, обменялись дежурными приличиями - как семья, как отец, всё хорошо, слава Аллаху - отошли. Друзья присели на корточки у стены, закурили. Окинув взглядом зал, Аслан отметил как быстро смешались его сослуживцы с толпой - а по-другому не скажешь - в зале, как быстро разошлись по группам, рассосались. У всех друзья, братья, бывшие сослуживцы. Ичкерия... все воевали.
-Как дома, брат? Все живы - здоровы? - спросил Иван. - Чёрт, сто лет не виделись уже. А с этими делами... - он сплюнул, выдохнув дым, - я уж и не надеялся. Чё не звонишь?
-Слава Аллаху - всё хорошо, все здоровы. Твои как, Ваня?
-Папу схоронил в феврале...
-Ай, родной, прими мои соболезнования. - покачал головой Алкоев, положив ладонь на плечо друга. - Всё в воле Аллаха. Прости, я не знал...
-Да ладно, Аслан. Чё там... Я и сам хорош - знаю ведь, что у вас беготня не чета нашей, сам виноват, не набрал.
-Нет, ты что. Ты меня прости - друзья святое. Постой, расскажи, что знаешь.
-А что я знаю, Аслан? - снова сплюнул Иван. - Что и все. Мы тут, считай, с обеда сидим - пригнали, выгрузили - а бортов нет. Три борта днём ушло - "омоновцев" забрали, частично, ну и люди Рамазана, я видел, грузились с семьями. Куда?! Не в курсе... А вас, ходят разговоры, с Папой в Москву забрасывают?
-Нет, в Москву вряд ли. Кароев говорит, русские уже снялись - за Урал куда-то. Слышал, слухи ходили, что Кутин там чуть ли не подземные города строит? Туда, наверное. А вас? - подумав, ответил Аслан.
-Да как обычно: где погорячее, туда и нас. Пока сами не знаем. Сам как думаешь - во что это всё выльется? Нагрянут?
-Не знаю, брат. То что нужно было сделать - уже не сделано, и что теперь - непонятно. Знаешь ведь - русские тактическим по ним влепили, а в ответ, считай, пёрнули только. Вот и думай - будет вторжение или нет. Лучше бы не было. Хорошо бы на тормозах спустили.
-Какое на тормозах, ты что?! - выпятил глаза Иван и подавшись от Аслана. - Ведь Кутин... как сказать... ну, считай, их Статую Свободы цинично, нагло изнасиловал, так понятно? А она ведь у них за мать...
- Про мать не надо! - резко пресёк объяснение друга Аслан - по чеченским понятиям худшего оскорбления, нежели поминание матери в сесуальном контексте - не было.
-Хорошо, прости. - поднял руки Иван. - Но ты понял, да? Вот поэтому никакого спуска на тормозах уже не будет. Ты прикинь, сколько народу там, - закатил глаза к потолку Дарбаев, - к Аллаху направилось? Нет, брат. Что-то будет. И будет - плохое. А мы, значит, с тобой в этом во всём поучаствуем.
-Ну и ладно, такой судьба. - согласился Аслан.
-Ну и ладно. - кивнул Ваня. - Пошли, пройдёмся. Чаю попьём - на халяву раздают, по бутеру съедим? Да я тут и наших много кого встречал - Сулима, Ахмеда. Пошли!
-А пошли. - поднялся в рост Аслан.
Следующий час друзья шатались по залу, встречая товарищей, сослуживцев, братаясь, знакомясь, обмениваясь новостями и мнениями. Аэропорт гудел, галдел, дымил - вроде как ничего страшного в мире не происходит. И Аслан, наблюдая всё это, снова подумал - бардааак.
Часам к двум ночи "омоновцев", которых не отгрузили с утра, отправили грузовиками в Гудермес, а чуть позже, минут через сорок, приземлились три гражданских борта. Один за другим.
-Ваши, скорее всего. - кивнул на выруливающий лайнер "Красноярских авиалиний" Иван.
Аслан пожал плечами - да кто знает?!
-Красноярские! - хмыкнул Дарбаев. -Откуда они здесь? А вон смотри - вроде Катырова "дворец", не?
Аслан прильнул к тёмному стеклу, разглядывая большой белый самолёт с флагом ЧРИ на хвосте. И видно плохо... но не спутаешь.
-Он. - подтвердил догадку друга Алкоев.
-Я и говорю. Значит, сейчас Сам прибудет. Давай прощаться, брат. Когда теперь свидимся...
В народе о личном самолёте президента ходили легенды, но мало кто лично, в отличии от Аслана, поднимался на его борт. А Аслан не только поднимался, но и не раз сопровождал Катырова в его вояжах. Лайнер был, конечно, шикарным. Отделка из настоящего красного дерева, лучших сортов кожи, дизайнерская мебель, душ, кабинет - ну а почему нет? Президент - лицо республики, и то же самое можно сказать о его самолёте. Но народ реагировал на любое проявление роскоши негативно - в республике разруха, в горах люди до сих пор как в каменном веке живут, а тут такое... Осуждая, кивали головами старики, и опираясь на сучковатые посохи, закатывали вверх глаза и трясли пальцем, видимо, призывая проклятия на голову молодого Президента. Накаркали?
Рамазан появился через час, одетый в обычный городской камуфляж без генеральских знаков различия. С ним была жена, прячущая лицо под шарфом - так принято, много мужчин, дети, ещё кто-то из семейных. Охраняла Рамазана группа Мирзы - Саула Катербекова, его же парни и тащили багаж Президента. С прибытием Самого бардак в аэропорту сразу исчез, как-бы растворился - пять минут назад галдящие и праздно шатающиеся по залу вояки выстроились, отдавали честь, приветствуя своего главнокомандующего. Тот подходил то к одному, то к другому здоровался, за руку, так вот запросто, обменивался дежурными чеченскими учтивостями. Ушли в VIP - зал, и практически сразу отряду охраны дали приказ на погрузку.
На улице Аслана встретила прохладная кавказская ночь. Еле заметный ветерок, а небо - в россыпи звёзд. Стой и любуйся, благодать. Но нет, куда там. Кароев построил, вкратце обрисовал диспозицию: идём в Москву, на Жуковский, двумя бортами, кто не поместится в Боинг, - указал на "красноярский" лайнер командир, - тот полетит бортом Президента. Тихо! И будет лучше, если поместятся все. На вопросы о том, какие планы у командования и что делать им там, в Москве, Ильхан не ответил, сказал молиться Аллаху, чтобы помог для начала долететь. Стрелковое оружие в салон брать запретили, его вместе с боекомплектом, доставленным уже и разгружаемым рядом с бортом, нужно сдать всем в багаж. В воздухе оно ничем не поможет, а памятуя про крутой норов некоторых нохчей... в общем, в багаж. Да, включая и пистолеты. Как? Надо учить?! Вынул из кобуры, разрядил, положил в свою сумку. Ещё вопросы?!
Весь следующий час всем составом грузили на борт боекомплект - тяжеленные ящики, укладывали в пустые автоматы, тоже грузили, мешки с бронежилетами, какие-то сейфы, один шайтан вкурсе что там в них. Параллельно "Боинг" заправлялся. Уже когда закончили, Аслан и Дамир Халдаев отошли от самолёта подальше, в сторону здания, покурить перед взлётом. Аллах знает, можно ли там будет курить, на борту?
А надо сказать, что Аслан Алкоев, человек, прошедший три вооружённых конфликта, без какой-либо патетики смотревший не раз в лицо смерти, примитивно боялся летать. Почему? Так бывает. Не каждому небо - дом родной. Летать приходилось, такова работа, но каждый раз, сев в кресло перед взлётом и пристегнувшись, Аслана охватывал страх, и что хуже того - паника. Глядя на потрёпанные колёса воздушных судов, на потрёпанную ветрами краску их фюзеляжей Аслана коробило. Как может эта груда железа держаться в воздухе там, на высоте, где кажется с земли не более чем песчинокой, как может летать?! Из всей известной техники самолёт казался Аслану самым опасным и непредсказуемым средством. Ни машины, ни корабли его не пугали - даже при самом неблагоприятном исходе шансы выжить оставались. На самолёте, в авиакатастрофе - нет. А то, что эти катастрофы происходили в мире с завидной регулярностью, сообщали люди из телевизора, и делали этот часто. Вряд ли чаще, чем эти самые катастрофы происходили. А ещё и фильмы! Как всё, что представляет реальную опасность, влечёт к себе людей помимо даже их воли, так все эти фильмы влекли Аслана, и он смотрел их не раз. "Изгой" с Томом Хэнксом. "Пункты назначения". Ещё ряд фильмов, где так или иначе присутсвовали авиакатастрофы, все их Аслан не раз пересмотрел и понял: хуже конца не придумаешь. И, борясь со своим страхом каждый раз, как заходил перед полётом на борт, он начинал бояться.
Поэтому, желая оттянуть неизбежное и злясь на себя и этот страх, Аслан курил в стороне. Тут-то, лоб в лоб, он и столкнулся с полётной бригадой своего, назовём его так, рейса. Бригада была русская: два пилота, в годах уже, усталые, серые лица. Молодой бортинженер, тощий, высокий, нескладный, форма на нём висит - однозначно, что-то не так со здоровьем, подумал, глядя на него Аслан. Хотя... с плохим здоровьем к ним - туда - не берут, значит, конституция такая. И две бортпроводницы - женщины в годах, тоже осунувшиеся, усталые. Видно - люди не спали, и снова в полёт. Это нехорошо, если так. Дополнительный фактор...
Глядя на курящих Аслана с Дамиром, старший из пилотов - видимо командир - подошёл к ним. Аслан сразу заметил: пиджак накинут на левой плечо, а лётчик баюкает замотанную кое-как полотенцем или чем-то там руку.
-Слушай, любезный, дай закурить, а? - обратился к Аслану пилот.
-Пожалуйста. - протянул ему пачку, выщелкнув сигарету, Аслан. - Ты с этого самолёта, да?
-Ага. Командир экипажа. Кирилл. - протянул ему правую ладонь лётчик и Аслан пожал её.
-Аслан. А это - Дамир. Что с рукой? - кивнул на неё Алкоев.
-Ты не поверишь. - глубоко затянувшись и выпустив дым, ответил тот. - Какой-то... придурок в туалете напал. И, блядь, укусил. Укусил, понимаешь?
Аслан кивнул, мол, понятно. Затягиваясь, командир продолжал:
-Чаем напоили так, что еле до уборной добежал. Я только к писсуару, а этот... мудак - сзади. Толи накркоман... наверное, да, наркоман. А кто ещё? Весь какой-то задрипанный, помятный, обдроченный, морда дикая, глаза не мигают... И вялый какой-то, координация движений - никуда. Я его, в общем, оттолкнул, тот отлетел - и снова на меня. И вот, - показал он замотанную руку, с кровавым расплывающимся пятном под тканью, - куснул, сука!
-Война, отец. - щёлкнув в сторону окурок, пояснил своё видение произошедшего Халдаев. - В такое время у людей крышу сносит. Я тебе говорю - я знаю. И наркоманом не надо быть - разум потеряешь.
-Ты как - лететь сможешь? - задал волнующий его уже вопрос Аслан.
-Да херня. - отмахнулся лётчик. - Сейчас вон поднимемся на борт, и девчёнки, - кивнул он на кутающихся в форменные кители стюардесс, - обработают. Буду как новый. И доставлю вас, вояки, лучшим образом - прямо в пекло. Пошли, у нас коридор не вечный. С нами охрана пойдёт - истребители из Гудермеса, так что... Пошли.
Поднимаясь по ступенькам эскалатора в пугающее чрево самолёта, Аслан припомнил сегодняшний разговор с отцом и то, что ребята из "нефтяного" - Ванькины друзья - о ходячих мертвецах рассказывали, и разум тут же соотнёс все эти разговоры с только что увиденным. Но, будучи прагматичным чеченцем, Аслан тут же погнал эти мысли прочь - сказки это всё. Война - она всё объясняет.
Лётчики направились к себе в кабину, а Аслан - в хвост. Изучая вопрос, он знал, что хвост - наиболее безопасное место в самолёте, хотя о какой вообще безопасности тут может в принципе идти речь?! Четыре метра ширины - и через очень короткий промежуток времени эта кишка по воле Аллаха поднимется в небо на несколько километров. Помоги Аллах! Аслан протолкался через хохочущий и галдящий салон в самый хвост, где, чудесным образом, пустовала пара кресел, и, тяжело выдохнув, уселся рядом с человеком, которого видел впервые - лет сорок, доброжелательное выбритое скуластое лицо, аккуратная короткая причёска, куртка от Paul&Shark, на руке - неброские, но однозначно дорогие часы. Русский?
-Здравствуйте. Я тут сяду? Аслан. -протянув мужчине руку, поздоровался он.
-Guten morgen! - привстал, протягивая руку, тот. - Я - Берндт. Берндт Раус, аус Дюссельдорф, Дойчлянд. Германия, да?
Аслан сел и тут начало происходить то, чего он больше всего не любил - сосед начал болтать. Тот начал болтать, перемежая немецкую речь нескладной русской, а Аслан - начал бояться. Так продолжалось минут пять, потом Аслан положил свою тяжёлую ладонь ему на руку:
-Слушай, давай перестань говорить сейчас, да? - и добавил, извиняясь, увидев, как немец опешил, -Очень летать боюсь. Нервничаю, понимаешь.
-А я, я! - закивал Берндт. - Их ферштейн, да, я - понимать. Но страх не надо - самолёт зер гут, очень карош. Новый, да. Ты, Аслан, - похлопал его по руке немец, делая ударение в его имени на первую букву, - мне верить: я сам есть пайлот, flieger... Auf dem Hubschrauber, как сказать это... лечу на вертолёт. Ферштейн?
-Вертолётчик, что ли? - посмотрел на него Аслан.
-Я, я! Фертольотчик, рихтих! - закивал тот. - Мой Робинсон Рейвен, дома, ин Дойчлянд! Я говорю - гут флюгцойг, карош "Боинг". Аллер вирд гут зейн! Всё будет карошо. Фюрхте нихт, не бойсь!
-А тут что делал, у нас? - начал задавать вопросы Аслан, пытаясь унять шемящее чувство страха.
-А! Тут я быть ... ин дер динстрейс, рабочий поездка, так? Работа - инжинир нах дер эрдойльляйгунген, нефтьтруба, я? Понимаешь?
Аслан, хотя и не понял ни черта из его объяснения, кивнул.
-Бил в Чьечнья у вас один, - показал Берндт указательный палец, - мьесятс, да? И тут - бааа! Дер криг, Майн Готт! Герр Катыров мне очень, очень помогайт. Но я не знаю, как домой. Война.
-Не переживай. Сядем в Москве, оттуда уже к себе домой спокойно полетишь. - попытался успокоить его Аслан.
-Но, нет! Нет! - взвился на своём сидении, взмахивая руками Берндт. Ребята, сидевшие впереди, недовольно обернулись. - Ты дольжен понимайт, это очень большой война, Аслан. Не как раньше. Ваш Волькофф ... бомбить Ньюёрк унд Ландон мит нуклеир ракетен, так? Это мировой война. Больше нет флюгцойг польёт в Еуроп. Аллес!
-Да успокойся ты. Что ты. Вроде бы пока тихо...
-Никак тихо, найн! Я звониль в Германия час назад, и там ... альпдрюк, кошмар. Все бегут из города, всё встаёт, никак не тихо в Германий, Аслан! Наш страна в НАТО, значит мы тоже уже в войне, ферштейн. И это плёхо, но самый плёхо что против вас в войне, я? Мы в Германия не иметь ничто против Руссия, да? Руссия унд Дойчлянд - фройндшип, дружим. Это гут. Я быть в Руссия много раз и я знать как карош ваш страна и человьек... люди, я? Мы не должен быть в войне ... цвишен ... между мы, Руссия и Германия. Вот.
Аслан погрузился в слух, пытаясь разобрать и понять такое сложное построение мыслей Берндта на двух языках. В это время лайнер вырулил на полосу, взревел турбинами и спустя несколько секунд рванул с места. Ускорение вдавило Аслана в кресло и тот обратил все свои мысли к Аллаху, сложив ладони лодочкой перед носом. Но ничего не произошло, и "Боинг" плавно оторвался от полосы. Аслан смотрел в иллюминатор, пугаясь того, как быстро уменьшается в размерах всё, что осталось на земле. Поднявшись, самолёт начал разворот, и тут заговорил командир:
-Дорогие друзья, приветствую вас на борту нашего судна. Я командир экипажа Кирилл Игнатьевич Ладыгин, и этот рейс для меня немного необычный. Наш самолёт экипаж никогда не были задействованы, как военный борт, но могу вас заверить, полёт пройдёт так, как у нас принято - спокойно и согласно расписания. Сейчас мы ложимся на наш курс, полёт пройдёт на высоте семь тысяч метров. Если вы посмотрите в иллюминаторы правого борта, Вы увидите наше сопровождение - боевые истребители, которые будут охранять наш полёт до порта приземления. Мы идём предварительно в Жуковский, расчетное время посадки - шесть тридцать - шесть сорок по московскому времени. - тут командир сделал паузу, а затем добавил. - Ситуация такова, что на нашем борту сегодня не совсем обычные пассажиры и груз, поэтому, хочу вас предупредить. Если хотите - курите, чего уж там. Но помните, что в грузовом отделении, и будьте аккуратны. Самолёт господина президента следует точно за нами. Если будут какие-то вопросы и нужды, прошу обращаться к нашим бортпроводницам. Спасибо.
После командирского обращения ребята, сидевшие впереди, повскакивали со своих кресел и приникли к иллюминаторам правого борта. Там, на расстоянии устойчивой видимости, оставляя закрученные инверсионные следы, резал облака хищный силуэт истребителя. Бойцы загалдели, радостно реагируя на такого достойного провожатого. Покачав крыльями, МиГ ускорился и ушёл выше, затем исчез из видимости. Несколько бойцов из группы Алкоева, зная о проблеме Аслана, невзирая на то, что тот дотошно пытался её скрывать - а как, работают вместе, и летают вместе - пришли с термосом, уселись на корточки, встали рядом, потихоньку вливаясь в непростое общение чеченца и немца. Мало-помалу Аслана попустило, неприятный ком страха, поселившийся где-то в области сердца и заставлявший его биться куда чаще положенного, понемногу отступил. Закурили, и даже Берндт, первые минуты пытавшийся кривиться от удушливых дымных облаков, махнул рукой. Аслан пожалел, что любые намёки на алкоголь были жёстко пресечены Кароевым ещё на земле. Как раз достойный случай выпить. Немного, только чтоб расслабиться. Как бы то ни было, время текло - гораздо медленнее, чем хотелось бы, но Аслан знал, что в полёте оно как-бы специально замедляет свой бег, вроде как издевается, действуя ему на зло.
По бортовой телесистеме прокручивали какой-то информационный фильм о последних типах стрелкового вооружения, принятых НАТО, но если честно, мало кто смотрел. Наверное, это может быть полезным, но... Аслан поглядывал на ближайший экран, но вовсе не оттого, что сильно желал просветиться. Причина была в другом - раз в десять минут демонстрация познавательного материала прерывалась и тогда на экране возникала карта, позволяющая отслеживать путь самолёта по отношению к ориентирам на земле: городам, рекам, дорогам. Воздушное судно неумолимо, с каждой минутой, приближалось к своей точке назначения - жирной красной пульсирующей точке, к Москве. И по мере этого приближения Аслан успокаивался. Скоро. Скоро лайнер пойдёт на снижение, и как это обычно бывало, сначала приблизится земля, так, что можно будет рассматривать в иллюминатор вырастающие на глазах дома, деревья, движущиеся по ниточкам дорог машины, а потом толчок в днище ознаменует собой конец кошмара - посадка. Так было каждый раз, когда необходимость и долг загоняли Аслана Алкоева на борт транспорта шайтана - самолёт. И вот, этот момент всё ближе и ближе.
Но на сей раз судьба заготовила пассажирам этого "Боинга" несколько иной сценарий, а ожиданиям Аслана никак не суждено было сбыться. Сначала, оторвав внимание спорщиков от предмета вопроса - катастрофы международных отношений и прогнозов на развитие военных действий - самолёт вдруг в несвойственной манере для огромных пассажирских пожирателей пространств вдруг клюнул носом, люди, расслабившиеся и стоявшие в проходах попадали. Затем, как-то стабилизировавшись, лайнер начал резко валиться на левое крыло, как-бы описывая циркуляцию, а потом вдруг снова рыскнул, уже вверх. В первом салоне возникла суета, крики, мат; ребята, учавствовашие в разговоре, рванули туда.
-Что это, Берндт?! - округлив глаза, спросил немца Аслан.
-Не... не знаю. - отрезал тот, и выражение его лица вдруг стало резким, серьёзным. - Так быть не должен, это есть "Боинг". Пристегни это. - показал Берндт на отстёгнутый ремень Аслана.
-Нет. - отсёк Аслан и вскочив с места, начал пробираться вперёд по проходу салона. Лайнер вошёл в резкую циркуляцию с ощутимой потерей высоты, и двигаться приходилось крепко держась за спинки сидений правого борта, уже покинутые бойцами - все рванули вперёд. Мозг Аслана, поймав всю серьёзность момента, как и обычно в боевых обстоятельствах, переключился, отсёк всё лишнее, ненужное, сосредоточившись на цели - попасть в головной салон, где-что-то происходило. Что-то, поставившее их жизни на грань.
Когда Аслан пробрался в головной салон, первое что он увидел - это раскрытую дверь в кабину, вокруг которой кое-как держась за стены и друг за друга, скучились парни. Но ещё раньше, за несколько секунд, пока он шёл, прозвучали три быстрых пистолетных выстрела - таких чужих на борту самолёта. Оглядевшись, он сразу заметил произошедшее расслоение среди бойцов - сразу видно кто каков, когда такое происходит. Некоторые сидели в своих креслах, явно погружённые в беседу с Аллахом, хотя, какая могла быть беседа? Монолог.
А другие действовали. Но чем может помочь пусть даже самый опытный, прошедший не одно горнило войны, боец на борту самолёта, очевидно терпящего бедствие? Ведь командир экипажа, укушенный ещё на земле мертвецом, умер от инфаркта прямо в своём, командирском, кресле за штурвалом, а уже через десять минут, когда второй пилот, вместо того, чтобы обратить всё своё внимание и все умения на управление огромным воздушным судном, бросился трясти его и пытаться вернуть в мир живых, совершенно не отдавая отчёта в том, что он делает, тот вцепился ему в глотку. Через три минуты двое из трёх людей, которые могли управлять судном, были мертвы. Третий же, бортинженер, кое-как соображавший, что надо делать в возникшей ситауции, проходивший стресс-тесты и тренировки на полётном имитаторе, тоже дал слабину. Ему бы на первой минуте, когда стало ясно, что дело - швах, рвануть в салон, поднять тревогу, и тогда, глядишь, опытные головорезы Кароева смогли бы как-то приструнить распоясавшегося мертвеца Ладыгина. Пусть даже не без потерь, пусть даже смог бы неупокоенный командир хватануть кого-то из бойцов. Прикрытый спинами и опытом вояк, бортинженер Василий смог бы довести и посадить лайнер. Его этому учили, он к этому готовился на ежемесячных тренингах по чрезвычайным ситуациям для бортинженеров. Тогда проблема не смогла бы стать неразрешимой, каковой она стала - ведь очередь дошла до скорчившегося на своем кресле Василия сразу же после второго пилота, булькавшего перегрызанным горлом прямо на приборной панели. Придавив своим пока ещё мёртвым телом штурвал, он-то и отправил лайнер сначала за горизонт, а потом, свалившись в бок - в циркуляцию. Но второй пилот был пристёгнут, а командир - нет, имел такую привычку Ладыгин - не пристёгиваться, а потому, приговорив своего младшего, переключился на бормотавшего в эфир тревожные сообщения Василия. Единственное, что тот сделал правильного - заорал матершиной, и это в результате помогло - бойцы, сидевшие в ближайших рядах рванулись в кабину, но поздно. Мертвец Ладыгин навалился на него, свалил Василия, находившегося в ступоре и смотревшего на приближающийся труп командира словно заворожённый, и вцепился в предплечье. И тут ворвались чеченцы...
Ты поди, повоюй лет пять-десять, и гарантированно выработаются определённые рефлексы. Например, такой: видишь непонятное - стреляй, подумаешь после. Ахмед Борзаев воевал не десять лет, больше. Он начал с афганской. А ещё, Ахмед нарушил приказ и таки пронёс на борт пистолет, коим, не задумываясь, тут же воспользовался, вышибив мозги командира, пытавшегося разнообразить своё меню рукой бортинженера. Стрелял Ахмед хорошо, но вот незадача - самолёт с отключенным автопилотом свалился в циркуляцию, широким винтом он шёл к земле, и пол салона, как бы это сказать, по отношению к земле имел угол где-то в тридцать градусов. Ну, может быть, и меньше - неважно: выстрелив трижды, все три пули попали в плоть. Первая - в шею Ладыгина, вторая - в его челюсть, свернув её в сторону, а третья - в грудь Василию... Воистину - невыполнение приказов приводит к трагедии. Всади Ахмед все три пули в Ладыгина, который, кстати, с двух не успокоился, лишь немного притих, пытаясь клацать искалеченной челюстью, отброшенный к борту - и тогда, Василий, быть может, и успел бы что-то сделать. А так, бедняга расстался с жизнью вполне случайно и очень обидно. Всё, локомотив трагедии свернул на последней стрелке и теперь бешено нёсся к обрыву.
Кароев, с бешенными глазами, забрызганным кровью лицом выскочил прямо на Аслана. Толкнув его в сторону, он рванул во второй салон с криком:
-Э, кто-нибудь летал?! Может управлять самолётом?
На борту таких больше не было, и сам Кароев прекрасно знал об этом, но... А те трое, которые могли - были мертвы. Аслана вдруг прострелило:
-Ильхан! Немец! Немец - пилот!
-Где он?!
-В заднем ряду! - и опираясь на стену, рванул назад.
Немец сидел вцепившись в кресло побелевшими пальцами. Аслан заорал ему из начала салона:
-Брат, вставай, пошли! Давай быстрее!
К чести Берндта, тот не мешкал. Дрожа всем телом, немец, цепляясь за кресла, пошёл к Аслану.
-Что случилось? Что? - стуча зубами, твердил Берндт. Бойцы подхватили его под руки и повололкли, расталкивая других в проходе. Аслан успел сказать:
-Пилоты мёртвые. Иди, сделай хоть что-то, во имя Аллаха!
Затем, понимая, что катастрофа уже неизбежна, Алкоев пробрался на свой задний ряд, сел, пристегнулся, нагнул голову к коленям и обратил свои мысли к Богу.
Меж тем, Рауса втолкнули за штурвал.
-Майн гот, майн гот! - бормотал человек, от которого зависело теперь когда и как они погибнут. - Я никогда не управлял "Боинг"!
-Давай, давай, дорогой! Выровняй его! - навис над ним Ильхан Кароев.
-Уберите его! - кивнул Берндт на труп второго пилота и Ильхан схватил тело за воротник. Лайнер трясся, словно в агонии, земля неумолимо нарастала в лобовом стекле. Чуть выше разворачивался самолёт Катырова, но его пилоты уже ничем не могли помочь терпящим бедствие. Выходила ситуация, как если бы граждан, явившихся на концерт камерно-струнного оркестра, вдруг схватили, и невзирая на их отговорки, усадили за инструменты в отсутствие самих музыкантов и под дулами заставили играть Бетховена. Неважно, какую сонату. Суть в том, что никто из людей, находившихся на этом борту, абсолютно ничего не представлял себе о том, как управлять судном. Включая и Рауса. Ведь управление вертолётом и магистральным лайнером - вещи разные. Очень разные. И когда Кароев скинул тело второго пилота на пол, к болтающимся там трупам Ладыгина и Василия, и плюхнулся на него, Раус потянул штурвал не в ту сторону. Он действительно ничего не знал о том, как управляется этот монстр.
Через несколько минут огромная туша лайнера, переваливаясь с крыла на крыло, и ревя неуправляемыми турбинами, зацепила кромки деревьев. От этого самолёт в последние секунды развернуло, и невероятные силы разломили его практически пополам. Хвост и половина заднего салона, успев перевернуться в воздухе, снося стволы, рухнула в болото. Аслан потерял сознание ещё до этого, и прижатый к своему креслу, обмяк. Придёт в себя он нескоро, но видимо, Аллах всё же услышал его мольбы, и, услышав, отстрочил его конец. Хотя - это ещё как посмотреть. Если бы знать заранее, что ему предстоит, то можно рассудить и иначе - бородатый дедушка пошутил. Но пошутил зло - наверное, Аслан Алкоев был у него всё же в чёрном списке.
Передняя часть фюзеляжа, разбрасывая вокруг себя тела, багаж, обломки и заливая всё вокруг вспыхнувшим топливом, прочертив за собой глубокий след, рухнула за сто метров от хвоста. Волею судеб, обломки передней части самолёта упали в топкую часть болота, и пока Алкоев находился без сознания, их практически засосало в чрево болота. Аслан выжил один. Но он об этом ещё не знал...
$$$
Превозмогая себя, Аслан Алкоев выполз на островок, поросший ярко-зелёным, мягким мхом и поцеловал землю. "Слава Всемогущему!" - скорее подумал, нежели пробормотал он и отрубился. Над одиноким человеком распростёрла свои крылья сгущающаяся с каждой секундой ночная тьма. Ночь принесла с собой холод, пронизывающий тело сквозь мокрую одежду, и туман, окутавший передёргивающегося в забытьи Аслана. Пробегали судороги, Алкоев тряс головой, что-то бормоча. Но понемногу, его, пережившего свой самый лютый кошмар, обволок сон, и сознание Аслана проваливалось в него всё глубже и глубже. Отрывочные картины из прошлого реального и чего-то абсолютно нематериального лихорадочно кружили в танце, закручивая угнетённое сознание. Вставали тени, манили, баюкали, предостерегали. В какой-то момент, не осознавая, спит ли он всё ещё или уже бодрствует, рывком он сел. И осмотрелся. Сердце бьётся, словно собирается выскочить из груди чтобы исправить досадную ошибку Создателя.
Ночь... Абсолютная тьма. Такая, какую лишь можно встретить в лесу. Далёкий свет звёзд не светит, он лишь пугает, заставляя разум думать о невероятных расстояниях Вселенной и своём одиночестве в приложении к ним. Медленно глаза привыкают к темноте, и вот уже начинают различать её оттенки. Но видеть они не могут, и оттенки начинают тоже пугать. Так это сон?! Или нет?
-Тебе виднее. - цинично заявил голос, возникнув в голове Аслана, разрывая относительную ночную тишину на части.
-А! Кто тут?! - нервно обернулся на голос Аслан, вскочив на четвереньки. Странно, но вывернутая рука не болела.
-Да я, я. - зашуршали камыши и перед лицом Аслана загорелись два зелёных глаза. Больших в темноте, но вполне человеческих.
-Кто - ты? - трясясь, спросил Аслан и зашарил рукой по бедру, пытаясь нащупать нож. Ножа не было.
Глаза моргнули, послышался звук чиркающей спички о коробок, и огонь снизу осветил мерзкое рыло: крючковатый загнутый нос, глаза с выдающимися костяными прыщавыми надбровьями, пупырчатый лоб. Ну, и рожки. Небольшие такие. Как у козлёнка. Дети так делают, пытаясь напугать друг друга в темноте.
-УУ! - ухнуло рыло, резко подаваясь к Аслану, и тот, отпрянув, плюхнулся на пятую точку.
-Шайтан! - наставив палец на морду ночного визитёра, сделал вывод Алкоев.
- Да как тебе комфортнее, так и называй. - изрекла морда, вслед за которой из камышей выползла и туша, ей принадлежащая. Туша гротескная - белёсое прыщавое тело, складками, хвост - наподобии крысиного, короткие передние ручонки (лапы?) - какими их изображают у особо агрессивных динозавров, и задние - коленками назад. С копытами.
Порывшись где-то в районе хвоста, гадина выудила пачку папирос, умелым движением выщелкнула одну, и помяв в узловатых пальцах наподобие того, как мнут косяк с планом курящие это зелье люди, закурила, смачно выдохнув дым. Затем, вроде как спохватившись, резко протянула пачку Алкоеву:
-Будешь?
Курить захотелось ужасно, но угощаться "беломориной" у болотного шайтана - это уже за гранью добра и зла, да и неизвестно - что там за табачок, и потому Аслан плюнул в мерзкую харю:
-Уйди, поганый!
Гость утёр морду своей ручонкой:
- Ну, как знаешь. Не извиняйся - я уже привык к вашей дури. - и, почесав задницу, добавил. -Хотя, на твоём месте, я бы не торопился с поспешными выводами. Положение у тебя, дружок, неважное. Ох, неважное... Вот, к примеру - ну, чтоб завязать беседу - ответь-ка мне на один вопрос: вот ты как считаешь, живой ты, или, скажем, уже нет? А?
-Велик Аллах, И Магомет - Пророк его... - начал было читать, закатя глаза и воздев руки Аслан, но поганый перебил его порыв.
- Понятно. Не знаешь. Подсказка нужна?
Аслан и вправду задумался. А на самом-то деле - как оно обстоит. Я мыслю - значит я живу, но вот же он рядом сидит. Этого ведь быть не может!
-Да уж. Медленно соображаешь. - недовольно закрутил рогатой башкой шайтан. - Ну, допустим, это от того, что с тобой произошло. А ты помнишь - что произошло-то?
И тут, словно кто -то включил телевизор прямо в голове Аслана. События сегодняшнего дня пронеслись в его сознание, такие яркие, словно он просмотрел кинофильм - 3D, предварительно как следует накурившись. Но ответа на вопрос этот фильм не дал, а вопросов стало только больше.
-Вот я и говорю - не торопись, пользуйся возможностями. Так что, поговорим? - словно считав мысли Алкоева, продолжил шайтан. Время от времени затягивающийся папиросой, к слову.
-Живой я. Аллах спас! - исторг из себя слова Аслан.
-Неверный ответ. - щёлкнул пальцами бес. - Точнее, не совсем верный. Рассказать - как будет?
-На всё воля Аллаха. -продолжал бубнить Алкоев.
-Ну, хорошо, хорошо. - отщёлкнув куда-то в сторону бычок и выпустив в лицо Аслана клуб дыма, растопырил ладони... этот. - Давай порассуждаем, хорошо? Вот ты говоришь - Бог. Ну, или Аллах - как ты его называешь. То есть, ты считаешь - он тебя спас. Давай подумаем. Вот, например, закон Большого и Малого. Следуя твоей логике, этот твой Аллах -так, да? - сначала сделал вот что. Смотри внимательно! Сначала он своей волей посадил в президентские кресла в ряде стран определённых людей. Люди эти - они не плохие и не хорошие, обычные. Сами они, в отличии от того, что вам рассказывают, ничего не решают. Ни- че-го. Они делают то, что им говорят делать другие люди. А вот те, другие, те - плохие. Следи за мыслью! И вот группы этих плохих людей, борющихся между собой за определённые вещи, точнее, за власть над этими вещами, в один момент не находят иных методов воздействия на своих соперников - другую группу тоже очень нехороших людей - кроме как начать войну. Как ты говоришь - это воля Аллаха, я прав?
Аслан замолчал, а поганый, театрально жестикулируя, продолжал:
-Смотри, что дальше. Дальше - по воле Бога, конечно - одни провоцируют других при помощи заранее заготовленных марионеток. Затем, вторые наносят ряд ударов по местам дислокации первых. В результате, и те, и другие, нисколько не пострадав лично, удаляются в далёкие защищённые от всего плохого катакомбы, а такие как ты, садятся в самолёт, чтобы лететь и доказывать другим таким же, но с той стороны, у кого яйца крепче, так? Это тоже по воле, конечно, как и то, что к этому моменту триста семнадцать тысяч двести девяносто пять душ уже отправились к тому, по чьей это всё воле вышло. Опа, извини - ещё пять приплюсуй. Процесс-то продолжается. Ну ладно, давай от большего - к меньшему. И вот ты, по воле, садишься в самолёт, первый пилот которого уже укушен мертвецом и скоро сам станет таким же - и то, и другое, конечно же, произошло по Его воле. Понятно, что через некоторое время этот укушенный сам в свою очередь помирает, потом восстаёт и пожирает свою команду - и на это тоже Его воля. Ну а как, ежели ты считаешь, что она у Него на всё?! Самолёт не летает сам, а если и летает, то лишь высоко и прямо. Ну, а ваш - вон туда, в болото. - махнул рукой в направлении места катастрофы нечистик. - Ты вот, вроде бы, пока живой, но все остальные - нет, и это тоже воля Всевышнего. А между тем, ты из вас всех, бывших на борту - не лучший кандидат на спасение. А молились, перед тем как грохнуться, вроде бы все. Ну хоть секунду! Ну, и тогда ряд вопросов тебе, человек, для личного последующего размышления. Первый: как ты думаешь, если бы ваш так называемый Всевышний был кроток, благ и всеведущ - он бы допустил такое развитие событий, как я только что их связал в цепочку? Второй: а если таки допустил - тогда почему ты считаешь Его благим? Третий: касаемо тебя - учитывая твоё состояние и местонахождение, я не ошибусь, если заявлю, что к концу третьего дня ты, как и все твои товарищи, исторгнешь дух и начнёшь бродить в жажде крови, как и все умирающие теперь, с некоторого момента. А потому ответь себе - можно ли эту отсрочку назвать спасением? И до кучи - что лучше: погибнуть сразу или мучаться трое суток? Ну, и главный вопрос: а не кажется ли теперь, приняв к сведению некоторые не совсем комфортные изменения в этом мире, что Тот, кому ты молишься - не существует, а существуют некоторые другие силы, которым ты не молишься, которые не такие благие, как тебе этого хотелось бы, зато - вполне реальные. И с ними, на определённых условиях, конечно, вполне можно сотрудничать.
Аслан не мигая глазами смотрел на распинающегося перед ним ... этого, и в голове всё же где-то закрутилась мысль - а логично излагает, тварь! Тем не менее, страх перед этим товарищем сковал Аслана покрепче обручей, а тот, поднявшись, хлопнул себя по коленям.
-Так ты подумай на досуге. Время у тебя ещё есть. Я завтра навещу тебя, - и словно на руке его были часы, поганый картинно посмотрел на своё запястье, клоун хренов. - В это же время. А пока - отдыхай.
На этих словах потусторонний посетитель жеманно поклонился и направился было в болото, но неожиданно остановился:
-Да, вот ещё что. Твой вроде? - и резко метнул в землю нож, прямо между ног сидевшего в раскоряку Аслана. - Забирай. Мне нет надобности, а тебе, глядишь, сгодиться.
И растворился во тьме. А спустя мгновение, из тьмы послышался ехидный голос:
-А где "спасибо"?! - и наглый, циничный удаляющийся нездешний хохот.
Аслан снова провалился в сон...
$$$
То, что пробуждение Аслана Алкоева на следующее утро было кошмарным - неудивительно. Организм, перенесший за достаточно короткий временной отрезок весьма сильный стресс, просто выключился, впал в сон. Таково его, организма человеческого, устройство, и оно в этом плане ничем не отличается от устройства качественного и сложного механизма - в критической ситуации и тот, и другой защищены неким набором предохранителей, срабатывание которых спасает их от непременной гибели. Вполне понятно, что схема перекочевала в техническую область прямиком из медицины, и это правильный, хороший плагиат. Но ни одно устройство - ни техническое, ни биологическое - панацей не является и являться не может. Любой механизм, совершенно несущественно какого он генеза, даёт сбои. К счастью для Алкоева, его природный предохранитель снова сработал вовремя. А то ещё немного, и...
Словно в каком-то дежа-вю, Аслан резко проснулся, и хватая ртом воздух, резко сел. Глаза забегали по сторонам, давая пищу разуму о текущем местонахождении организма, который мгновенно обработав её, задал такой ритм сердцебиения, что Алкоеву сделалось дурно. А ещё и от пульсирующей, бьющей боли в районе левого плеча. Осознав, что реальность никуда не делась, и она такова, какой он её видит, Аслан снова откинулся на землю, скрипя от боли зубами. А следующий сюжет, который был предоставлен для оценки своему владельцу разумом, был ночной визит, на грани сна и реальности. Только так не бывает у людей, по крайней мере, у считающих себя психически здоровыми. Тут необходимо определиться всё же: либо ты там - в мире грёз, либо тут - в мире, мать его, материальном. И там, и тут одновременно могут находиться лишь потенциальные пациенты дурдомов, либо блаженные. Пока Аслан не мог очевидно отнести себя ни к первым, ни ко вторым. Но и понять однозначно - пока - что же это было, он тоже не мог. Оперативки тупо не хватало. Слишком много различных программ запустилось в момент пробуждения. Ну, понятно одно - вероятно, это как раз и есть та тропинка, следуя по которой, люди без предохранителя попадают в итоге в те заведения, где рукава на рубашках не застёгиваются, а завязываются. Ещё раз подчеркнув, что это не его путь, Аслан расслабился, и по мере расслабления отступила боль и броуновское движение в голове поутихло.
Так. Нужно навести порядок, в первую очередь - в голове. Разложить по полочкам, назвать и разжевать все проблемы, и пытаться решать их не скопом, а одну за другой. Одно дело в один промежуток времени. Итак, худший кошмар, которого боялся Аслан, с ним таки случился. Авиакатастрофа. Это, безусловно, беда; но есть и обратная сторона - он выжил. Не без потерь, плечо ломит, но всё могло быть куда хуже: рваные раны, открытые переломы, ЧМТ в конце концов. Если бы он выжил в катастрофе с любым из этих повреждений, то тогда было бы всё понятно. Но он отделался вывихом плеча и, видимо, парой-тройкой ушибов. Возможно, у него сотрясение мозга - но и это не приговор. Так что в итоге? Произошло чудо, и надо благодарить Аллаха - прежде всех иных дел. Приняв это как факт, Аслан поднял глаза к небу и улыбнулся, бормоча благодарность Создателю на родном языке.
Солнце поднималось всё выше, Аслана, лежащего на мягкой перине мха, обдувал приятный, ласковый ветерок. Закрыв глаза, он облизал пересохшие губы, и попробовал чутко прислушаться к своему организму. Так: жажда - вполне терпимая, и лёгкое чувство голода. Ломит плечо, побаливает правая нога - несильно, голимый ушиб. Голова тяжёлая, но типичной симптоматики сотрясения мозга вроде бы нет. Глаза не ломят, выраженной боли не присутствует. Это хорошо. Без нормальной еды, учитывая его состояние, он вполне протянет несколько дней, не меньше трёх... Стоп! Три дня - откуда это?! Ууу, велик Аллах - память услужливо подсказала обстоятельства его сна. Проклятый шайтан, это он предрекал ему три дня, как остаток жизни. Но: это же ведь всего лишь сон, так?! Конечно - в реальном мире шайтаны не посещают людей. Это сон.
Но тогда это вот, блядь - что???
Из земли торчала ручка ножа. Каждый мужчина ходит с ножом. Без ножа - или кинжала - это не мужчина, это сопляк. Этот нож с Асланом уже лет пять... Или дольше? Теперь неважно, а важно то, что вчера - и это он прекрасно помнил - ему было не до ножа. Он его не вынимал, не касался - он даже не обратил внимание, с ним ли нож, или же нет. А вполне возможно, что при аварии он мог выпасть, улететь, потеряться в останках рухнувшего самолёта. Так откуда же тогда тут его нож, мать его??? Ответ на этот вопрос был единственным, и он пугал.
Аслан, опираясь на здоровую руку, сел. Взявшись за ручку, он вытащил нож из земли, покрутил перед глазами, обтёр лезвие о штанину. Сомнений нет - нож его. И в то же время, изменения присутствуют: стальное лезвие потемнело, из отполировано-блестящего оно стало тёмно-серым, почти чёрным. Как так? От того, что нож проторчал ночь в земле? Аслан не был не металлургом, ни химиком, но его знаний было достаточно, чтобы понять - не это является причиной. Она другая. И тоже пугает. Но не меняет факта - у него есть нож, и пока это главное. И тут в голову пришла мысль: нож есть, а что ещё? И он нервно обхлопал рукой свои карманы, а там нашлось: зажигалка, чиркнул раз, второй, третий - заплясало утлое пламя; мелочь в кармане, кому она нужна; намокшая пачка тысячных купюр, пусть будет - что там впереди; намокшая, но наполовину целая пачка "Мальборо", и это уже что-то; и - слава Всевышнему - его телефон! Трясущимися пальцами Аслан выудил его из нагрудного кармана, поднёс к глазам - не надо наглеть, экран, конечно, остался тёмным. Удивительно было бы, если бы "самсунг" работал - ведь ему пришлось как следует искупаться в болоте вчера. Однако, аппарат новый почти, куплен полгода назад и держал заряд почти неделю. А последний раз заряжался днём вчера, значит батарея должна быть почти полная. Что такое телефон в его положении? Хрен с ней, с мобильной связью, на кой она тут, в болоте?! Встроенный навигатор - вот что в нём ценного. Навигатор фиксирует спутники, а они бороздят околоземное пространство, значит, конкретно сейчас какие-то из них висят над ним. Включится телефон - хотя бы на десять-пятнадцать минут - и этого будет достаточно, что бы понять: где же он, Аслан Алкоев, так чудесно приземлился. Что для этого требуется? Высушить телефон. А вместе с телефоном - неплохо бы и одежду. Не дело ходить мокрым, как чёрт. И что мешает начать с костра? Ничего; к тому же, чем чёрт не шутит - они летели двумя бортами, и где упал их "Боинг", наверняка зафиксировано пилотами с борта Рамазана. Надеяться глупо, но всё же - может быть будет поисковая партия? Тут и костёр был бы в помощь!
Перед тем, как подняться, Аслан глянул на солнце, пытаясь определить направления, но восход он проспал, а закат ещё не скоро. Вечером станет ясно, где юг и где север, но чем это поможет ему, если он даже приблизительно не знает своих координат? Для того, чтобы пытаться выбираться куда-то из этого болота, надо понимать куда двигаться. Он, конечно, представлял, что рухнули они недалеко от Москвы и она должна быть где-то на юго-востоке, но в его случае Москва - не цель. До ближайшего жилья добраться бы, а для этого нужен грёбаный неработающий "самсунг"...
Невзирая на ноющую боль в плече, Аслан поднялся, обошёл свой спасительный островок. Пожевал мох, листья какие-то болотные - мерзко. Баранья пища, но - не выбирать. Пока так. Собрал скудный сушняк, да заломал сухой ствол сосны, сложил пирамидкой, подсунул высохшего мха. Чиркнул, и люто задымив, запылал костерок. Намерянно Аслан разжёг его под другим сосновым стволом, потолще и поветвистее - с целью развесить на нём свою, сырую до сих пор, одежду. Разделся до трусов, развесил всё на сучьях, снял и ботинки. Вынул шнурки, и тоже повесил над костерком. Сушиться всё будет долго, избыточная влажность, да и жару от такого костерка немного. Попробовал повалить ещё ствол, но с одной рукой не смог. Но сучьев наломал, покидал в пламя. Ясно, что вся древесина, наличествующая на этом островке, прогорит так быстро, что высохнуть ничего не успеет. Правда, вон вокруг таких островков штук пять, но так до них надо добираться по топи. А выбора нет - придётся. Нужен огонь. Значит, надо идти; вчера он в невменяемом состоянии смог доползти сюда с места падения самолёта, ничего, смог. Сможет и теперь. А кстати - раз так, стоит навестить место крушения, и скорее всего, оно не так далеко. Отсюда, конечно, не видно, но направление - вон туда, откуда он вчера приполз. Оттуда же и ветер доносит едва уловимый запах гари. Но это потом, а сначала - дрова. Ну а после стоило бы попробовать что-то сделать с рукой, хоть он и не травматолог.
Здоровой рукой он ощупал отёчное плечо. Вот чёрт: синячище и все мышцы как каменные. Трогаешь - больно, а как вправлять?! Ясно, что выбит сустав, неплохо бы подвязать руку, да чем?! Ладно, пока можно потерпеть, есть первостепенные дела. Аслан связал шнурки от ботинок вместе, обмотал вокруг шеи, взял в руку нож и спустился в воду. Ближайший островок - шагах в пятидесяти, на нём тот же сухостой, что и на этом. Начнём с него, а там будет видно. Бррр, а вода -то - холодная. И под ногами - мерзкая, засасывающая ступни грязь. Болото. Чего стоять-то, надо идти. Аккуратно, щупая ногой дно, прежде чем наступить, Аслан двинулся вперёд. Стараясь переходить от кочки к кочке, ну, или хотя бы, держать ориентир на пучки осоки, торчащие там и тут, он медленно приближался к островку. Прошло минут двадцать, прежде чем он вылез на него. Невесело лазить по болоту в мае месяце, не прогрелось оно с зимы. Вылез, а ноги ломит, мурашки. Встанешь - в конец простынешь, и всё тогда. Стоять нельзя, и Аслан набросился на сухостоины. Переломал все, связал шнурком. Перед тем как отправиться обратно, осмотрелся. Нашёл кустики клюквы, надрал листьев с прицелом на заварку. До этого сперва нужно найти хоть что-то, в чём можно воду вскипятить, а для этого к месту крушения надо.
Приложив руку ко лбу, Аслан осмотрелся по сторонам. Чуть дальше - шагов на сорок - ещё островок, но маленький совсем. За ним уже топь, вон она, широко раскинулась, ни с чем не спутаешь. А вот за топью, метрах в трёхстах или боле даже - большой остров, с высокими соснами. Неплохо бы добраться туда - можно было бы подобие плота связать. Да как? И даже, если сможет - то куда на нём плыть? Так что, сперва - всё же местонахождение своё понять надо. Поэтому обратно, и надо заняться телефоном.
На свой островок обратно Аслан добрался уже быстрее, тропа протоптана, и свалил свой груз. Поломав стволы на дрова, он подбросил их в костёр и проверил состояние одежды - ещё сырая. Жутко мучала жажда, и невзирая на брезгливость, Аслан заставил себя выпить пару пригорошней болотной воды. Это ничего, но усердствовать с ней не стоит. Вот вскипятить бы... Но пока - очередь телефона.
Вытерев насухо руки о сушащуюся майку, он благоговейно взял аппарат. Подержал кнопку включения - чуда не случилось. Значит, разбирать. Снял заднюю крышку, вынул аккумулятор, насухо вытер, осмотрел. Визуальных повреждений нет, да и герметичный он. Аккуратно положил на одежду - пусть сушится. Дальше - хуже. Вариантов два -первый: оставить корпус сушиться над жаром от костра, но кто знает, поможет ли это? Покажет итог, а если он будет негативным? Электроник из него никакой, но делать что-то надо. Другой вариант - разбирать, всё протирать, просушивать. И собирать снова. А как это сделать, вон винтики какие микробные! Нож тут ничем не помощник. Отвёрточку бы... Но её нет; можно сперва к самолёту, но и там её искать, что иглу в стоге сена. Наверное, можно было бы её попытаться изготовит из... из монетки, например, почему нет?! Расхватить ножом пополам, а потом... потом заточить на камне, например. Осмотрелся - да вот на этом! И поднял небольшой камушек, чудом, наверное, здесь оказавшимся. Итак - пока пусть посушится в корпусе, а тем временем можно попробовать сделать импровизированную отвёртку. Получиться после сушки включить, без разбора - счастье, и время пока можно делом занять. Главное - успеть до вечера, когда станет понятно, где запад. Слава Аллаху, день солнечный. А было б пасмурно?!
Костёр пылал жарко, и Аслан уселся к нему поближе, собрав под зад гору мха. И помягче, и не на холодной земле, да и мох пусть сохнет у огня. Глядишь, понадобится. Аппарат уложен сушится, и кто знает, может быть удастся обойтись малой кровью. А пока,пожевав подушечку "орбита", чудесным образом найденную ранее в кармане рубашки, Аслан с помощью жвачки приклеил к стволу монетку, и несколько раз примерившись, с силой рубанул по ней ножом. С первого раза не вышло, не вышло и со второго. Третий принёс успех - монетка была практически рассечена лезвием, и Аслан, сжав её в своих сильных пальцах, в итоге всё же сломал. Выбрал половину с виду более перспективную под задачу и уселся с камнем обтачивать свою заготовку. Это заняло где-то час, но на выходе получилась вполне достойная микроотвёртка. Закончив работу, Аслан глянул на солнце - ага, пошло вниз! Ну что, же - за работой время быстро летит, но до вечера ещё можно успеть кое-что сделать. А уж там - вся надежда на Всевышнего.
Глянув на то, как быстро прогорают дрова, Аслан решил, что придётся сделать ещё рейс за ними к ближайшим островкам. А то и два - как-то не хочется на ночь без огня остаться. Пожевал листьев клюквы, глотнул ещё болотной воды, и пошёл. К моменту, когда солнце обозначило место своего заката, и тем самым направление на запад, он успел притащить самую настоящую гору дров. Плохо то, что в ближайшем окружении их уже не осталось. Но при экономном расходовании на ночь должно хватить, а может и останется. И, увы, вернуться сегодня к месту катастрофы уже не получится - темнеет, а надо ещё попытаться оживить телефон. Да и устал, словно в руднике сутки пахал. Присел к костру, погрелся, проверил одежду - сухая! И ботинки вполне высохли, а это хорошо - дело к ночи, похолодает. Оделся и принялся за телефон.
Корпус сильно нагрелся и Аслан забеспокоился - а хорошо ли это? Не убьёт ли жар этих чёртовых микросхем, которые в нём? А что делать, знаний на эту тему немного, так - поверхностные, приходится методом проб и ошибок. Ну, даже если и не удастся оживить девайс - что ж, тогда придётся выбираться наобум. Однако, за свои труды и усердие Аслан был вознаграждён - аппарат ожил! Сперва тусклый экран показал ему дурацкое длинное приветствие от компании "Самсунг", затем гаджет выплюнул своё цифровое имя - куда без него - и, наконец, появилось меню. Аслан выдохнул - заряд батареи процентов семьдесят, значит, можно не дрожать. Сети, понятно, нет. Ну вот и вожделенная иконка навигатора! Ну, давай, родной! Давай!!!
И вот крутится на экране колёсико, обозначающее процесс загрузки программы. О, чёрт, как долго!!! Но вот программа загружена и девайс начал искать спутники. Долго, мучительно долго. Лоб Аслана покрылся нервной испариной. Ну, давай! Давай же!!! И вот зафиксирован один, второй, потом третий... Слава Всевышнему! Так вот где он! И тут эйфория сменилась недоумением, а затем - страхом. Маленькая светящаяся точка - это Аслан, а вокруг, сколько не жми на уменьшение масштаба - болота, болота, болота... Аллах видимо действительно пошутил над ним, подарив надежду, и вот, она начала исчезать. Вот запад, теперь уже можно сориентироваться. Аслан уменьшил масштаб, и вот он, ближайший населённый пункт - деревенька Сутоки. Но до неё - километры болот. Непроходимых топей. А правее раскинулся каскад озёр, окружённых болотами - Великое, Белое, Щучье... Стоп, но ему туда не надо, а надо вот туда, почти строго на север. "Выберите цель". Да вот сюда, в Сутоки эти!!! "Проложить маршрут?" Да проложить, мать его, проложить быстрее!!! 25,6 км... Велик Аллах, но сейчас он пошутил. Перед Асланом лежал путь почти в тридцать километров по болотной топи...
Но глаза страшатся, а руки делают. Тем более, что других вариантов всё равно нет. Итак, шайтан из его сна был прав - трижды прав. Ему будет сложно выбраться отсюда. Но сложно - не невозможно, а Аслан, выжив, стремился лишь к одному - выбраться. Он сделает это, и начнёт подготовку завтра. Начнёт её с того, что попробует вправить своё плечо. Неясно пока как, но он попробует. А затем он пойдёт к самолёту и попытается найти хоть что-то, что поможет ему в этом пути. Это будет завтра, а пока - спать. Аслан подбросил пару стволов в огонь, так, чтобы пламя пережигало их пополам, настелил еловых веток, заблаговременно припасённых на соседнем островке, а на них - тёплый мох, улёгся и поблагодарив Аллаха за всё, практически мгновенно заснул.
$$$
И снова - то ли сон, то ли явь - не поймёшь. Аслан резко проснулся от чёткой уверенности что он не один. Что кто-то или что-то смотрит на него из болотной тьмы. И вновь ехидный, леденящий сердце хохот.
-Ты?! - сглатывая комок, спросил Аслан.
-Я, а кто ещё?! В округе, на километры, тут только я, да ты, да мы с тобой. Больше тут никого нет. С головой, я имею ввиду. - из тьмы, разгоняемой сполохами уже тлеющего костерка, возникла давешняя неприятная харя. - Это с головой. А вот без головы, я тебе скажу...
-Стой! - перебил своего посетителя Алкоев. - Стой. Ответь мне только на один вопрос - ты чёрт? Шайтан?!
-Ты уже спрашивал об этом. Вчера, не помнишь? - недовольно буркнул голос из тьмы. - Но так и быть, давай поговорим об этом, раз эта тема тебя так волнует. Я бы, будь на твоём месте, воспользовался бы возможностью, и спросил, например: а как мне выбраться отсюда? Или: а что творится вокруг? Вот это важно, а ты опять за своё... Ну так и быть. Видишь ли, чтобы исчерпывающе ответить на твой вопрос - надо поднимать и рассматривать понятия Добра и Зла...
-Тогда ответь: ты Зло или Добро? Кто ты? - подловил на слове ... этого Аслан.
-Экий ты быстрый. - покачал из тьмы мерзкой башкой гость. - То, что ты не понимаешь истинного значения этих вещей - очевидно. Но давай так: вот о себе ты что можешь сказать? Это проще, поскольку мы оба о тебе всё знаем, а обо мне - только я один. Ну?
-Передёргиваешь.
-Пусть так. Но опять же, всё для тебя. Мне и так всё очевидно. Так что?
Аслан замешкался, не зная с чего начать, но рыло перебило его потуги:
-Этак мы до утра тут просидим. Давай помогу: и начну с утверждения, что ты - ничем не добрее меня. И вот почему. Ты воевал, сначала на одной, а затем на другой стороне. Убивал людей. Это Добро?
-Я за Родину свою сражался, э! - затронутый за живое, рявкнул Аслан.
-Ммм? - промычал пришелец. - Сперва за тех, потом за этих? И где тогда твоя правда?
-Я разобрался во многом... - попытался объяснить Аслан, но гость, перебив, продолжил тест:
-Да?! И понял, как я вижу, что правда имеет склонность менять полюса? Какое тревожное заблуждение!
-Стой! А ты?!
-А что я? Я ни за кого не воевал. Никого не убивал. Ведь в этом и заключается главное Зло, как вы, люди, его понимаете, нет?
-Тогда кто ты?! Ты - от Всевышнего, или же...? - показал пальцем Аслан на землю.
-Я не то, и не другое. Я слишком стар, чтобы тешить себя верой в то, что ТАМ, - ткнул узловатым пальцем в свою очередь в тёмное ночное небо, - кто-то есть. ТАМ - никого нет, по крайней мере никого такого, в кого ты веришь. Никакого доброго мудрого деда с длинной белой бородой. И ТАМ, - показал он на землю, - тоже нет никого, наподобии меня, но с трезубцем. Всё это - ваши страхи, фантазии и попытки оправдать то зло, которое в вас. Удобно всё хорошее приписать мифическому деду с бородой, а всё, что кажется плохим, а по сути - просто непонятное, чёрту. Прекращай обманывать себя, ибо ложь худа сама по себе, но ложь самому себе - куда хуже. Как тебе такая философия?
-Но кто ты тогда? Почему приходишь ко мне? И что ты хочешь от меня?
-Почему прихожу? Ну допустим, причина прозаична: мне банально скучно. Одиноко, если хочешь. Я... мы.. мы живём рядом с вами давно, с самого начала. Когда ваш мозг ещё был на уровне кузнечика, вы могли видеть нас. С того времени и прижился этот ваш стереотип - чёрт колченогий с рогами. Были ли к тому предпосылки? Возможно. Вы боролись за место под солнцем, иногда были слишком усердны, ну и ... Но то, что наша единственная цель - вредить и гадить вам, неверна. Вы не пупы земли, и вы не первые и не последние на этой планете, видимо. Хотя те, что появляются сейчас, да... вы им и в подмётки не годитесь. Но это совершенно другая тема для беседы. И да - мне от тебя ничего не нужно. У тебя нет ничего, что могло бы быть мне интересным. Скорее уж, это я нужен тебе.
-Ты хочешь помочь?!
-Пусть так.
-Так помоги! Скажи - что мне делать?
-Я бы начал с другого вопроса: что происходит?
-А что происходит?
-А ты не заметил?
-Что?
-Что многое очень быстро изменилось в привычном тебе мире. Например, то, что ты меня видишь. Например, что мёртвые восстают к жизни и питаются от вас, живых. Например, то, что вы, люди, снова схватились за свои дубинки, и начали дубасить себе подобных, не имея достойной на то причины. Как, этого достаточно, чтобы задуматься?
-Да, ты прав.
-И это - ещё цветочки...
-Но почему это всё вдруг началось?
-Что началось - это да, но совсем никак не "вдруг". Скажи, у тебя никогда не возникало подозрения, что всё, что ты знаешь, что тебе говорят и показывают - ложь, фикция, неправда?
Аслан задумался.
-Было. И не раз. - ответил он. - Но раз так, и всё что я знаю, и во что верю - неправда, то в чём же правда?
-Вот какой хороший вопрос! - захлопал в ладоши собеседник Аслана. - И я отвечу тебе на него: правда - в истинном знании. Но знание завоёвывается упорным трудом, невероятным средоточением сил, направленных на его получение. А вы, люди, давно плюнули на это. Вы тратите свои силы на всё, кроме того, что является для вас самым важным. Вы практически ничего не знаете о своих телах, оттого и живёте как тля, смехотворно мало. Вы сами себя губите. Вы не знаете о истинных возможностях своего разума, а они обширны. Вы отказались от познания среды своего обитания, от изучения Вселенной, космоса. И вы будете наказаны. Сами накажете себя. Ибо золотое время уже упущено, и всё уже началось. И конечно уж, Высшие Силы и неизвестны, и недоступны вам. Но дело даже не в этом, а в том, что вы не настолько глупы, чтобы так вот просто, по своей дури, свернуть не на ту дорожку. Вам помогли. Вот это и есть правда, нужная тебе сейчас.
-И что мне делать?
-Как что?! Делай, что должен. Борись, посрами мою уверенность в том, что ты не сможешь. Выберись отсюда. Правда, мне было бы лучше, чтоб ты остался. Оказывается, ты вполне интересный собеседник. Но правда и в том, что долго здесь ты не протянешь.
-Подскажи мне...
-Откажись от стереотипов. Поверь, если ты выберешься - всё то, что ты знал и во что верил потерпит сокрушительное фиаско. Тебе нужны будут новые ориентиры. Например, если ты уж действительно не можешь жить без костыля для мозгов - подумай о кресте...
-Христианство?! Но я - правоверный!
-Повторяю, начинай расставаться со стереотипами уже теперь. Начни прямо сейчас. А крест... в нём что-то есть. Что-то такое, что помогает против.... Помогает, короче. Ты увидишь. Да, и вот ещё что... мне кажется, или ты решил навестить место, где рухнул ваш самолёт?
-Да, завтра...
-Что ж, хороший выбор. Попробуй. А кроме всего прочего, тебе там будет чем заняться. Правда, занятие это тебя не порадует. Но ты продвинешься немного вперёд. А теперь... я, пожалуй, пойду. Скоро рассвет. Не лучшее время для меня....
-Ты придёшь завтра?
-Если ты просишь - я приду. И тогда мы сможем продолжить нашу беседу.
-Приходи.
-Ты сам позвал. - и с этими словами странный гость растворился во тьме.
Тьма незаметно рассеивалась, таяла. Угли в костре еле тлели. Аслан забылся в предутреннем сне.
Скоро рассвет...
$$$
Аслан проснулся со свежей головой, но ещё некоторое время просто лежал глядя в небо, пытаясь воссоздать в памяти всю нить ночной беседы с .... Ну как прикажете называть теперь это таинственное существо? Назвать попросту шайтаном не поворачивался язык. Конечно, сам факт этих бесед невольно намекал ему, что возможно катастрофа не прошла для него даром и, попав на благодатную почву, щедро удобренную стрессом, шоком и переживаниями, тихо подкралась шизофрения. Похоже; но как прикажете реагировать тогда на собственными глазами увиденную картину, где покойники нападают на живых людей чтобы жрать их?! И вообще, какова природа этих всех нехороших превращений? Первое, что приходит в голову - сермяжная логика: грянула война, наши крепко взялись за дело, продуманно, зашли сразу с козырей, а ответа, как уже не раз говорилось - никакого. Так может вот это и есть ответ? А что! США - да и Британия - страны серьёзные. И наука там не на последнем месте, как у нас. У нас, если человек в науку пошёл, смеются - либо еврей, либо утырок. В том плане, что сам себе враг - наука в России не прокормит. А там - другое дело. Все ведущие мировые университеты там и находятся - в Англии да в Америке. Да и исследования бактериологического оружия наверняка никто не отменял. Так-то американцы, в отличии от русских, от него давно как бы отказались, но вот это "как бы" вполне может быть тут ключевым словом. И правда, выходит правдоподобно - мы им немирный атом, они в ответ - нехорошую микрофауну. И вот одни граждане уже закусывают другими. Хитро придумано, лучше и не сделаешь. А то и химическое оружие может быть, почему нет? По крайней мере, других разумных объяснений что-то в голову не приходит.
Но всё же комфортнее пока считать, что это был сон. Повторяющийся, да; а что, не бывает такого у людей? Бывает, как же. А то рассуждать можно до вечера, что он там говорил, да что недоговаривал. За рассуждениями и коньки отдашь, без воды и еды. Поэтому рассуждать о своём ночном опыте лучше потом, когда дела будут сделаны. А ещё правильнее - когда из болота вылезет. А пока пахать надо. Так что было на сегодня запланировано?
А запланировано было вот что. Во-первых, надо что-то делать с плечом. В таком состоянии, как у Аслана - в локте рука сгибается, а вперёд-назад и вверх-вниз ни разу, да каждое движение причиняет ноющую боль - планировать пересечь двадцать пять километров болот по меньшей мере наивно. Понадобятся обе руки, вот с этого и надо начинать.
А потом идти к месту крушения самолёта. К тому же и этот прозрачно намекал в своём желании "помочь", что идти надо. В хорошем раскладе можно что-то найти из нужного Аслану - может одежду какую, может оружие. А то и пожрать отыщется. Кроме того, неплохо бы изыскать какую-никакую ёмкость, чтобы воды вскипятить. Не дело из болота хлебать. И, безусловно, найти что-нибудь вроде ремней или проводов. Ведь только при их помощи он может скреплять брёвна плота.
Затем, нужно снова идти за дровами. Ближайшие все островки обнесены ещё вчера, поэтому лезть придётся вглубь болота. И надо торопиться - ещё пара дней в этой трясине, и скудные подножные ресурсы иссякнут.
Так значит, плечо. Ну, с помощью Всевышнего... Аслан снял куртку, присел и ещё раз внимательно ощупал правой рукой повреждённый сустав. Дело плохо - отёк увеличился, а вот боль - притупилась. Кто его знает, может в этом и нет ничего хорошего. Итак, если предплечье зафиксировать, то в локте рука сгибается, как и должна. А теперь - поводить плечом вперёд - назад. Фу, бестолку. Прощупал снова, а затем - здоровое плечо. Ну вот, почуствуйте разницу. Очевидно, что нужно просто поставить сустав на место, а как? А если вот как попробовать: обратным хватом взяться вон за тот толстый сук, встав ногами на нижний, а затем, отпустив правую - здоровую - руку, держась только левой, спрыгнуть? В этом случае туловище всем своим весом надавит вниз и кто знает?! Военно-полевая травматология какая-то, дикарская. Но другого варианта почему-то не вырисовывается.
А чего откладывать неизбежное? И Аслан забрался на дерево. Взялся руками за сук, так, чтобы плечевая кость было строго перпендикулярна земле, и, стоя на потрескивающем нижнем суку, отпустил правую руку. Неизвестно, как бы всё закончилось, спрыгни он сам, но природа помогла - нижний сук не выдержал, треснул, придав необходимую резкость. Резкая боль пронзила больное плечо, там что-то хрястнуло, и Аслан грохнулся кобчиком об землю. Ушибся, но это мелочи, всё же мох внизу, а не камни. От боли потемнело в глазах, стали расплываться круги. На лбу выступила испарина. Но отдышавшись, Аслан попробовал пошевелить плечом, и - хвала Создателю - рука задвигалась. Больно до чёртиков, но дело сделано. Теперь отлежаться, отдышаться - и вперёд, к самолёту.
Ныло долго, и Аслан уже было подумал что повредил руку ещё хуже. Но время шло; и то ли он привык к боли, то ли сама боль начала отступать. Полегчало. Не так, чтобы совсем попустило, нет; но Аслан смог думать о чём-то ещё, кроме чёртовой боли. Так пролежал он пару часов, может больше, кто знает? И всё бы ничего, но как только начинает пригревать солнце, звереют поганые болотные комары. И так тошно, без них, а с ними вообще никуда. Руки отсохнут отгонять, и ни дым, ни русский мат - ничего не помогает. Так и ноют над ухом, суки! А время не резиновое - его не растянешь; надо идти. Вон туда, откуда приполз он. Стиснув зубы, Аслан поднялся на ноги. Прикинув, закатал штанины. Раздеваться, чтобы снова не намочить свою одежду, он не рискнул - сожрут. Аслан подхватил еловый ствол, из тех, что притащил вчера, выбрав какой покрепче. Затем так крепко, как только мог, он примотал к его комлю свой нож с помощью шнурков. Получилось странное изделие - с одной стороны, как бы посох, без которого в болото не ходи; с другой стороны, получилась примитивный протазан. Подкинув своё импровизированное оружие в руке и поймав, Аслан покрутил его здоровой рукой и в принципе остался доволен. Кого он встретит там, у места крушения?!
Аккуратно прощупывая этим посохом дно, Аслан тронулся в путь. Направление прослеживалось по следам, оставленным им самим: взбитая ряска, примятые кустики травы. Он шёл, прощупывая свой путь палкой, шаг в сторону, туда, где не проверено, и всё, в трясину. Пару раз оступился и тут же ноги теряли опору, но стараясь держаться ближе к островкам, он выбирался при помощи своего орудия. Как то сможет он проделать путь в двадцать пять километров? А ведь в направлении, по которому ему предстоит пройти, хляби могут быть куда серьёзнее! Он успел сто раз пожалеть, что не разделся - уже через двадцать минут он был снова мокрый, как чёрт. Над головой ныла туча кровососов и отгонять их уже было бессмысленно - живого места ни на лице, ни на руках уже не было. Плечо напоминало о себе ноющей тянущей болью, да к тому же он успел потянуть больной сустав ещё раз, провалившись в трясину. Но терпеть можно, сегодня уж куда лучше, чем вчера, когда рука вообще не двигалась. Таким образом, филигранно лавируя от кочки к кочке и от островка к островку, он и продвигался вперёд. Брести пришлось около часа, прежде чем начали встречаться первые признаки произошедшей тут катастрофы.
Вначале на воде появились радужные разводы от разлитого топлива, затем, обогнув один из островков, он увидел крыло. Оно торчало из топи, поломанное и помятое, такое чужое и неестественное тут. Болото тут было мелким, чуть в стороне прямо из воды торчали сосновые стволы, много стволов. Вот за них-то и зацепился их самолёт, навалил их, падая, настоящую просеку: вон они валяются, словно какой-то великан с косой прошёлся. Пока островок скрывал от глаз Аслана перспективу, но когда он влез на него, картина открылась ему во всей кошмарной действительности. Метрах в пятидесяти от него из болота торчал хвост самолёта, в котором и находился Алкоев перед крушением. Теперь это был обломок, да сразу и не разобрать, что за элемент это, по крайней мере, Аслан не сразу понял. Раскрыв перед его глазами свой изломанный, темнеющий зев, хвост покоился в трясине. Но вот рядом с хвостом кто-то вовсе не покоился, кто-то барахтался в тине, и Аслан в первые мгновения возликовал - ещё есть выживший!
-Э, брат! - крикнул Аслан, и, позабыв про осторожность, про то, что под ногами - топь, бросился туда. Но пробежав несколько шагов, провалился, рухнул в пахнущую керосином воду. Задыхаясь, рванулся обратно, повалившись назад, барахтаясь и отплёвываясь. А тот, кого он посчитал братом по несчастью отреагировал странно: двигаясь, как изломанная кукла, наподобие того, как движутся представители сумеречного мира в азиатских филмах ужасов, он пополз к Аслану. Не мигая, Алкоев смотрел на приближающегося к нему боевого товарища. Точнее, на его труп, это Аслан понял уже через несколько мгновений наблюдения. Будь внимателен, и не спутаешь: живые с оторванными руками запросто не ходят, а у этого мертвеца не было правой. По локоть. Мертвец приближался безмолвно, крутя головой по сторонам. Аслан инстинктивно подался назад, снова упал. Его взгляд был прикован к ожившему трупу, а в том, что то, что он видит перед собой мертвеца, он больше не сомневался. Разум подсказывал - бежать, но воля была парализована. Вот, ещё минута, и пришелец из-за гробовой черты доберётся до него. Что будет? Понятно что: сожрёт. Вчера ещё вместе курили и обсуждали последние новости, а теперь... и не узнать, кого же Аллах восставил из мёртвых ему на погибель. Сожрёт, а что ж ещё?! Если сидеть вот так в болоте задницей и крутить выпученными глазами, сожрёт. Вон, морда вся в кровище; а неясно - чья это кровь. Аслан перевёл взгляд на свою правую руку, в которой был зажат его посох - протазан. Какая-то нерациональная злоба накатила вмиг, поработила весь его скукоженный разум. Что-же, вот так и ждать, когда этот... эта... тварь доберётся до него, вцепится, вопьётся в его тело?! Да какого хрена!!! Не для того спас его Аллах, не за тем он явился сюда, на место своей трагедии!
И Аслан, подобравшись, вскочил, выставив перед собой протазан. В мгновенном порыве предоставив свою судьбу и весь исход происходящего на волю Аллаха, он ринулся навстречу приближающемуся ломаными движениями зомби. Он смотрел те фильмы и разум подсказал - руби голову! Описав дугу, сталь ножа чиркнула по голове трупа, отбросив его в топь. Но словно ничего и не произошло, тварь, опираясь на свою единственную руку, словно мерзкая кукла, поднялась, вперившись в опешившего Алкоева мутными, незрячими глазами. И дёргаными шагами направилась к нему. Ещё пара шагов, и вот Аслан уже обоняет вонь, исходящую от чахнущего измочаленного в катастрофе тела... Примерившись, он снова нанёс удар, и в этот раз удар был удачным: безмолвное тело зомби подломилось и рухнуло в воду. Аслан, стараясь не приближаться, ткнул в него остриём ножа. Ноль реакции. И ещё, и ещё... Всё! Подцепив труп палкой, Алкоев перевернул его. Американские кинорежиссёры не обманывали - да, зомби с перерубленными шейными позвонками уже больше не зомби. Обычный труп.
Скрипнув зубами и сжав кулаки до хруста, Аслан заорал.
-Ссуки! Ёбаные суки!!!
Кого он винил в том, что произошло с ним?! Со всеми ими? Никого, и конечно, не Создателя. Но весь его дух, разум, всё существо Алкоева требовали немедленной, полной разрядки, пусть иррациональной, а иначе... А иначе - не устоять. Ведь осмотревшись по сторонам, Аслан заметил: вон там, и там, и там вот - также копошаться среди обломков, в болотной тине, такие же тела. Живые трупы его вчерашних однополчан, его друзей. И кто освободит их тут, кто отправит к Создателю их души, не по своей воли затворённые в таких предательских оболочках?! Лишь только он, Аслан Алкоев, и вот что имел ввиду его ночной собеседник. Вот что он имел ввиду... Разум запротестовал в панике: нет-нет-нет!!!! Почему я??? А кто ещё, если ты - единственный, кто выжил? Оставить всё так, как есть, уйти?! А что потом скажешь Творцу на пороге своей смерти? Так нельзя. Не этому учат старики, не этому учит правая вера. Исполни то, что должен, к чему привела судьба - и освободись. Ведь судьба твоя - в руках Аллаха, всё в его воле. Как пойти против, если даже страшно?! На то ты мужчина. И если текущее положение дел тебя не устраивает - вах, сними штаны, сбрей бороду. Стань.... Засранцем!!!
Подхватив тело за шиворот, Аслан выволок его на островок.
-Полежи пока, брат. Я всё сделаю, подожди. - и, подхватив своё оружие, он направился к следующему зомби, местонахождение которого угадывалось по шевелению в болоте. Прощупывая себе дорогу палкой, Аслан подобрался к нему. Этот был не таким шустрым, как первый, и понятно почему: тело было изломано в аварии, скорее было похоже не на тело, а на какой-то куль, кровоточащий и бесформенный. Вывернутые ноги, рваная полостная рана, изорванная одежда поменяла цвет на бурый и бордовый. Но тело копошилось, пытаясь ползти, и это у него никак не получалось - мешали переломанные и вывернутые конечности. Аслан нагнулся над трупом - зомби, клацнув зубами, попытался дёрнуться на Аслана, но снова рухнул в болотную жижу.
-Прости, брат. - выдохнул Алкоев, и одним движением перерезал ему горло. Тело обмякло и булькнуло в болото. И снова, подхватив этот истерзанный труп своего сослуживца, стараясь не вглядываться в обезображенные смертью черты лица, чтобы не узнавать, он оттащил его на островок и положил рядом с первым. И снова пошёл в болото, к обломкам, делать свою страшную работу.
Только на то, чтобы пресечь гнусное посмертие своих товарищей, обретавшихся в нём поблизости от искорёженного хвоста упавшего "Боинга", у Алкоева ушло полтора часа - приблизительно, конечно. Он не считал его и не замерял. И возвращался на островок со скорбным грузом ещё шесть раз. Восемь изувеченных тел остались лежать рядком у кромки болотной, с радужными разводами, воды... Он старался не смотреть в лица, но как?! Он знал их всех. Он знал их жён, детей, матерей. Он радовался с ними, когда радовались они, и грустил, когда их посещала беда. Это его друзья, люди, с которыми рука об руку он шёл каждый день; те, кто прикрывал его спину в бою. С ними он уходил на войну - не раз. С ними он возвращался с неё, вместе оплакивая тех, кто не вернулся. Солдаты, бойцы, воины. Его друзья. Что он ещё может сделать для них? Как не узнать, как не смотреть в их лица?!
Состояние, в котором находился Алкоев, лишая поганого статуса своих товарищей, вернее, то, что осталось от них после этой жуткой катастрофы - словами нельзя передать. И мало кому объяснишь: хоть и велик могучий русский язык, а всё же и у него есть пределы. Лишь тот, кто сам прошёл подобное, тот поймёт, да и без слов. А тот, кто нет - не поймёт никак, хоть рисуй. Можно одно лишь сказать точно - реальность как-бы изменилась для него, не чувствуя ни потери сил, ни боли в травмированном плече, ни усталости, ни самого хода времени, Алкоев делал своё дело, как машина. Наверное, именно так работали мортусы в давние времена - технично, выверенно и без каких-либо чувств и моральных тормозов. Такая работа: иначе нельзя. Имея дело со смертью, точнее, с плодами её прихода, непозволительно чувствовать, а наоборот, требуется быть каменно-прагматичным. Так, и только так можно остаться со здравым рассудком. А люди говорят про тех, кого разум отчего-то покинул: ум потерял. Люди знают о чем говорят.
Очистив ближайшие окрестности, Аслан направился к обломкам фюзеляжа, пропахавшего при падении ров, залитый теперь болотом. В него он, понятно, не полез; пробирался стороной, внимательно простукивая посохом путь - мало того, что трясина, так ещё полно и облимков. Не хавтало ноги распороть. Пару раз проваливался, но Аллах хранил его - выбирался, и брёл дальше. И чем дальше, тем становилось болотистее, глубже. Подбираясь к измятому и изорванному телу "Боинга", нависавшего над ним искорёженным крылом с держащейся на нём лишь одним честным словом да волей Всевышнего турбиной, аслан брёл уже по пояс в жиже. И что там в глубине, под водой, может скрываться? А если - мертвецы?! Про реальные взаимоотношения нововоскресших и воду Аслан, понятно, ничего не представлял, но вполне предполагал, что, коли уж после смерти они как-то живут - ну, или как вернее сказать: существуют?- то почему бы им не ползать и под водой? В болотной жиже? Ты вот бредёшь тут, у тебя и долг, и свои дела, а он, зомби, значит, из пучины - оп, и вцепится своей мёртвой, наполненной болотной жижей и тиной, пастью, тебе прямо в.... Бррр! Ещё чаще стал втыкать свою палку впереди себя Алкоев.
Хорошо это или плохо, вокруг останков корпуса мертвецов не было. То есть, Алкоев их не нашёл. Зато они были внутри.
И когда Аслан, зажав своё оружие в зубах, схватился за выдавленную из корпуса переднюю дверь обеими руками, подтянулся и заглянул внутрь, он увидел их там. Они ели. Беззвучно, замерев вокруг распластанных в обломках салона тел, они жрали их. Трупы жрали мясо трупов. Аслана вырвало, и отпустив руки, не в силах наблюдать этот кошмар, он шлёпнулся в болото, подняв тучу брызг. Погрузился с головой, глотнув болотной воды с ярким вкусом керосина, и вынырнул, хавтая ртом воздух, ошалело вращая глазами. Сквозь муть увидел, что из вывороченной двери уже вываливается за ним зомби. Где же его посох, где нож?! Слава Аллаху - вот он, не утонул, воткнулся остриём, словно весит пуд. Выдернув своё оружие, Аслан попятился назад, стряхивая рукой с лица болотную грязь, воняющую авиационным керосином. Зомби же, таращась на Аслана, словно мешок, свалился вниз, в болото, и так же просто скрылся под водой. Аслан пятился и ждал - где тот вынырнет, но нет, мертвец не появлялся. Лишь радужные круги разошлись над тем местом, где он булькнул. Из проёма высунулось второе рыло. Зомби! За ним ещё. Однако повторить подвиг самонадеянного товарища эти отчего-то не стремились. Аслан замер, время от времени оглядываясь по сторонам, словно пилот-истребитель во время войны с немцами. Откуда ещё нагрянут? По-хорошему, надо уходить. Нечего тут ловить, а бережёного - и Бог бережёт, как русские говорят. Корпус наполовину погружён в болото, лежит почти на боку. Всё брюхо самолёта распорото, словно какой-то жуткий великан вскрыл его стальными когтями и выпотрошил. Следует полагать, что и добро всё при аварии разлетелось и высыпалось, и искать его нужно вокруг, по траектории падения. С такими делами до грузового отсека почти наверняка не добраться, а вот нарваться на зубы зомбаря - можно, и можно вполне. И что тогда?
Но и оставить всё как есть - тоже нельзя. Сжечь бы всё тут к ебеней матери! И глаза Аслана самопроизвольно переключились на искорёженное крыло, нависающее над болотом. Он вспомнил, что топливные баки у самолётов как раз в крыльях. Забраться бы на него, а уж как добраться до топлива будет видно. Хоть что-то да осталось ведь там! Да как забраться - крыло к небу задрано, градусов под шестьдесят торчит. Можно по корпусу - а там эти, зомбари. По турбине - тоже не заберёшься, высоко она и того гляди оторвётся, держится не пойми на чём. Можно через кабину - вон, капоту подобраться или подплыть. Стёкла все - отсюда видно - выбиты при падении. Капот весь тоже перекорёженный, еле над водой торчит. Ну, наверное так. Другие варианты больно рисковые. Аслан оглянулся кругом и заметил некоторые вещи, которые раньше почему-то в глаза не бросились. Во-первых, вон обломок ствола плавает. Видно, вывернул его с корнями при падении "Боинг". А дальше вон угол ящика из под воды торчит - из тех, что грузили перед полётом. А что в нём? И Аслан, нащупывая дорогу палкой, побрёл к стволу.
Ствол был в обхвате сантиметров в сорок и метра три длиной - как раз, чтобы Аслан, навалившись на него грудью, мог держаться. Но вот плыть так - никак не получиться, и он, стараясь поглядывать на дверь в корпусе, откуда таращились на него хищные рыла зомби, не оставлявших, видимо, идеи употребить его, Алкоева, в пищу, попытался оседлать ствол, пропустив промеж ног. Это оказалось непросто, учитывая ещё и то, что Аслан не выпускал из руки свой протазан, но в итоге удалось. Зафиксировавшись на стволе поближе к комлю, он, стараясь удерживать шаткое равновесие, чтобы не перевернуться, попытался грести своим протазаном. Мало-помалу получилось, и хоть и медленно, зато верно он приближался к полузатопленному капоту "Боинга". Уже у самого самолёта погрузил конец палки в воду - ого! Глубоко. Поравнявшись с капотом, он зажал палку зубами и крепко ухватился руками за искорёженную рамку лобового стекла. Стекло разбилось при падении, и он подтянувшись, заглянул внутрь.
А лучше бы он этого не делал. На пилотских креслах, вздыбленных вывернутым полом кабины, дёргались пристёгнутые ремнями изувеченные тела. Отстегнутся они не могли - разум не тот, но освободиться пытались. Берндт Раус, немец, который в последний момент попытался спасти самолёт, но не смог. И Ильхан Кароев, его командир. Оба они стали зомби. При аварии штурвал проломил Раусу грудную клетку, да так и замер в ней, залитый кровью. Но это отнюдь не помешало немцу плавно перейти в поганое зомбосостояние. Кароев же, вероятно, мог остаться жив после аварии, однако, ему не повезло - руки, которыми он пытается сучить, ободраны, а вернее, обглоданы. Обглодана и шея, отъедено ухо. Кошмар! Кто же так постарался? Кто угодно - дверь переборки открыта. А значит.... Жди гостей, если решишься влезть.
Аслан замер и прислушался: нехороший звук изнутри. Ну, помимо того, что шуршат, пытаясь выбраться из своих пут Раус и Кароев. Такой неприятный: чавканье. Ну точно, и ясно откуда - из салона. Едят там. Влезешь внутрь - окажешься в ловушке. А вот это что там прямо около двери такое? Да это ж каска! Обычная, зелёная, полевая. Из тех, что парни с собой на борт брали - личные, фартовые. В которых не раз в бой шли. Это находка. Её бы вот палкой поближе подтянуть, да вот зомби прямо перед глазами. Ну так, с ними пора заканчивать. Пора мужикам к Создателю уже - каждому к своему. Это несложно, и Аслан, прицелившись, вогнал свой протазан в глаз Кароеву. Тот сразу обмяк в своём кресле. Потом наступила очередь Рауса, Аслан упокоил и его. Наполовину просунув тело в проём лобового стекла, он со скрежетом подтянул палкой каску поближе, и перегнувшись, схватил. Есть! А он думал, в чём кипятить воду. И тут его взгяд упал на тело Ильхана - на его ремне висел хороший нож, он часто хвастался им и своим умением с ним управляться. Его подарил Кароеву какой-то инструктор из Ирана, ещё в первую войну, и тот, не расставаясь с ним, с тех пор и ходил. Нехорошо оставлять его здесь, да и второй нож - подспорье. Но чтобы снять, придётся залезать. Отсюда не дотянуться. Была - не была!
Стараясь не шуметь и не ободрать ноги об осколки стекла, Аслан проник внутрь. Пол залит водой, вместо приборки - гора переломанного железа и пластика. Пригнувшись, Аслан судорожно начал расстёгивать ремень на трупе своего командира, косясь на приоткрытую дверь, из-за которой доносились неприятные звуки - там пировали мертвецы. Искорёженный тёмный салон немного просматривался в щель, и там ходили тени. Не приведи Аллах почуют! Нервные пальцы наконец расстегнули пряжку, и Аслан выдернул ремень вместе с ножом из-под трупа. Вынув клинок из ножен, он быстро застегнул ремень на себе, прихватил свой протазан и уже собрался убираться, как изнутри за дверь схватилась грязная и окровавленная рука, а затем в кабину ввалилась туша зомби в окровавленной форме. Кто это был раньше - было уже не понять. Смерть и посмертие на славу потрудились над тем, что раньше было человесческим лицом. Правая щека и кожа подбородка с половиной бороды были напрочь отодраны или отъедены, глаз же болтался на тонкой ниточке нерва. Почуяв Аслана, мертвец шагнул к нему, вытянув руки вперёд, тихо и неотвратимо, но Аслан был уже не тот, что пару часов назад. Шагнув за кресло с трупом Кароева, он укрылся за ним, а нож командира, прочертив дугу, перерубил мертвецу шею, и тот рухнул, как подкошенный. Конечно, бухнулся он громко, и дальше ждать было нечего. Пока остальные пассажиры не нахлынули, Аслан, невзирая уже на стёкла, нырнул наружу, и подхватив извлечённую ранее чудо-каску, прочь от "Боинга", в болотную воду. Воткнув нож Ильхана в бревно, он кое-как забрался на него, и отталкиваясь протазаном, поплыл подальше от чёртова самолёта. Из разбитых окон вслед ему глядели глаза мертвецов. Видели ли они его или нет, он не знал. В душе булькало недоброе чувство, что всех их, этих мёртвых, в искорёженном корпусе самолёта, он предал. Поскольку не вернул их туда, где они должнв теперь быть - в смерть. Но как же правильно тогда назвать ту форму существования, в которой они вынужденно находились? Вторая жизнь?! Да ну. Это не жизнь, это какой-то похабный эрзац, не-жизнь, но и очевидно, не-смерть. В этой философии сломаешь голову. Вот посетитель ночью явится - он пусть и поведает, а ковыряться в этом сейчас не время. Он сделал то, что мог. А большего, наверное, и не сделаешь. К тому же, дела ещё не завершены.
Ящик. Вот он. Только угол из-под воды. Тут не откроешь - глубоко. Аслан измерил глубину - по грудь. Начнёшь открывать - горя нахлебаешься. Слез со ствола, попробовал приподнять - тяжеленный. Надо тащить к островку, и там смотреть. А как?