Этимология, как учение о "происхождении" слов, принадлежит к числу тех академических дисциплин, которые интересуются прошлым, в противоположность настоящему, будущему или же тому, что "универсально" во времени. То есть, по существу, это разновидность исторического знания, со всеми присущими ему проблемами. В прошлое нельзя попасть на экскурсию. С прошлым нельзя провести эксперимент. Прошлое известно только по "следам", которые от него остались. Как только умирают последние очевидцы событий, об этих событиях больше не может быть прямого, эмпирического знания, а только опосредованное.
До появления письменности речь не оставляла никаких "материальных" следов. Существуют языки, которые по сей день остаются бесписьменными. Но даже "старописьменные" языки известны, как правило, на глубину не более тысячелетия, в единичных случаях - 2-3 тысяч лет. И даже тогда мы располагаем большим или меньшим, но всегда ограниченным перечнем текстов. Можно с уверенностью предполагать, что существовали слова, которые в эти тексты вообще не попали. Другие слова хотя и дошли до нас, но из контекста может быть непонятным, в каком именно значении они были употреблены.
С другой стороны, всякий живой язык, т. е. речь, которой пользуются современники, это и есть следы тех языков, на которых говорили в прошлом, поскольку дети усваивают язык от родителей, и так происходит из поколения в поколение. Но по тем языкам, которые сохранили письменную историю, мы знаем, что каждое поколение слегка обновляет и переиначивает язык, так что буквально за несколько сотен лет язык, на котором говорили предки, становится непонятным для потомков (и наоборот). Если язык "идеально изолированный" (в т. ч. от заимствований), по его современному состоянию нельзя сказать ничего о том, как он выглядел в прошлом.
По идее, любая "историческая наука", "наука о прошлом" должна начинаться со скрупулёзного изучения "следов". То есть, в случае старописьменных языков, должно растолковываться, с какого времени то или иное слово известно в текстах, в каких именно контекстах оно было употреблено, в каких значениях (судя по известным контекстам), и как менялись эти значения со временем (опять же на примере конкретных контекстов). Если значения сохранились в глоссах, старых словарях и т. п., это, разумеется, тоже нуждается в упоминаниии. То есть этимологическая работа, по идее, должна начинаться с вычитывания и каталогизирования всего корпуса старых текстов, которых могут быть многие сотни и тысячи, так что эта работа требует хорошо организованных коллективных усилий, отдельным энтузиастам, даже с высокой квалификацией, она не под силу. Лишь после того, когда изучено и изложено всё то, что достоверно известно из письменных источников, можно строить, на основании всех полученных фактов, те или иные мотивированные предположения.
В реальности авторы, которые позиционируют себя как "этимологи", как правило, не утруждают себя подобной работой (и объективно не имеют к этому возможности), хотя и могут использовать её результаты "из вторых рук". Это настолько красноречивая тенденция, что "исторический" словарь понимается повсеместным образом как отдельный жанр, отличный от "этимологического". "Этимология", в свою очередь, понимается как указание "откуда произошло" то или иное слово (не столь важно, когда и как). Если, по счастью, оно является заимствованием, тогда достаточно указать на предполагаемый источник заимствования, как на материнское лоно, из которого появился ребёнок, и на этом генеалогия считается исчерпанной. Сообщать что-либо о более глубокой истории слова, уже в том языке, из которого пришло заимствование, не возбраняется, но это не обязательно. Ведь мы же уже ответили "откуда". Если же слово исконное, то можно сказать, что, например, русское слово "гора" происходит из старославянского "гора". Мы тоже ответили "откуда". (Не совсем корректно ответили, поскольку дошедший до нас "церковно-славянский" - это скорее дядя, чем истинный предок по отношению к русскому, тогда как настоящий праславянский язык не оставил литературных свидетельств, но "объяснительный" принцип понятен.) Если же у нас нет ни источника заимствования, ни источника наследования, тогда говорят в том ключе, что слово "собственно русское", что его источником в русском языке является сам русский язык. Формально и это ответ. И это не какое-то "бытовое", "вульгарное" понимание этимологии. Это то, как она мыслится самими этимологами.
Другое дело, что "объяснения" подобного рода едва ли способны впечатлить публику. Исследователь всё же должен продемонстрировать, что он не зря кушает свой хлеб, что он способен продвинуться за пределы банального и самоочевидного. Отсюда и появляются "реконструированные" формы "со звёздочками" из гипотетических "протоязыков". Надо ли пояснять, что такие реконструкции в принципе невозможно опровергнуть эмпирически, им только можно противопоставить другую, "более авторитетную" реконструкцию.
Если бы существовал идеальный мир, в котором всезнающий этимолог располагал бы полной историей интересующего его слова "вплоть до Адама и Евы", то всякая статья в этимологическом словаре была бы не более, чем кратким очерком этой истории, и чтобы составить такую статью, этимолог нуждался бы исключительно в историческом материале, совершенно не обращаясь к сравнительному методу. Какие там компаранды существуют в "двоюродных" языках, это бы не касалось его никак.
В реальности дело обстоит противоположным образом. Существует много явно родственных языков, например индо-европейских, которые имеют не только общую лексику, но и похожий грамматический строй (что и позволяет быть уверенным в их родстве). Но родство этих языков настолько глубокое, что разделение не только на отдельные языки, но и на отдельные ветви, случилось задолго до появления письменности. Существование одинаковых (или похожих) слов с одинаковым (или близким) значением в разных ИЕ-языках, в т. ч. географически удалённых, позволяет (с известными оговорками) быть уверенным, что такие слова унаследованы из протоарийского состояния. Таким образом, сравненительный метод позволяет заглянуть глубже, чем исторический. К тому же, он на порядок "демократичнее". Достаточно располагать общедоступными словарями, а вхожесть в архивы, где попрятаны манускрипты, не требуется. И хотя на практике оба метода переплетены между собой, сравнительная составляющая имеет гораздо больший удельный вес.
Этимологические словари рутинно практикуют перечисление компарандов в обоснование того, что обсуждаемое слово имеет древнее происхождение. Здесь неизбежен субъективизм, как минимум, в том, что перечислить все компаранды практически невозможно. В частности, нет таких полиглотов, которые могли бы привести компаранды из всех существующих ИЕ-языков, количество которых трёхзначное. Цитируют то, что знают сами, или же могут достаточно быстро найти в словарях. И ведь компаранд в каждом из языков, как правило, не один, а целое дерево производных форм с разным значением. При этом у вас никогда нет гарантии, что компаранды подобраны правильно, что в их число не затесались "случайно похожие" слова, имеющие совсем иное происхождение. А если даже происхождение общее, нужно ещё отличить "истинные когнаты" от заимствований. Простор для субъективизма в подобных дискуссиях практически бесконечный. Но как бы то ни было, список реальных компарандов это всегда честнее и лучше, чем "реконструированная" протоформа "со звёздочкой".
Часто бывает так, что разные авторы выдвигают противоречивые, несовместимые друг с другом, этимологии для одного и того же слова. Внимательный читатель, который сравнивает разные словари, хотел бы, вероятно, получать разъяснения, почему автор считает свою (или чью-то) точку зрения правильной, а другие ошибочными. А не голословные резолюции "такой-то заблуждался", которые обычно приходится видеть. Но нужно учитывать практические ограничения. Этимологический словарь - это и так проект, который превосходит масштаб отдельно взятой человеческой жизни. Если обязывать каждого последующего автора к полемике с каждым из предшественников по каждой спорной позиции, никакой "авторский" словарь, даже самый "селективный", не успеет быть завершён. Тем более, что и сами предшественники не всегда обосновывали свои предположения с должной обстоятельностью. Как именно они пришли к той или иной идее, и почему предпочли её другим, об этом бывает сложно догадаться, а значит и выдвинуть контраргументы. Этимологические словари знамениты, среди прочего, уклончивостью формулировок. Если автор не уверен в том, какая этимология правильная, он склонен прятаться за чужими мнениями и цитатами, в том числе противоречивыми, вставлять оговорки "вероятно", "наверно", "скорее всего", использовать двусмысленные обороты речи и вообще высказываться максимально неопределённым образом. Дискутировать с подобными "точками зрения" затруднительно и бессмысленно. Наконец, и с дидактической стороны, полемика может отвлечь читателя, особенно неподготовленного, от собственной позиции автора, которую тот пытается донести.
Если у автора собственной позиции нет, здесь тоже дилемма, как поступать. Можно проигноировать трудное слово. А можно пересказать гипотезы, которые выдвигали предшественники, не присоединяясь ни к какой из них. Безопаснее, наверное, пропустить, чтобы цитаты потом не выдали за ваше собственное мнение. А мнение предшественников мотивированный читатель найдёт и без вас.
Этимологические словари известны как "авторский" жанр. Но никакой автор не в состоянии объять современные литературные языки, насчитывающие сотни тысяч слов. Тем более, если он не занимается копипастом, а самостоятельно ищет ответы на этимологические вопросы. Поэтому авторские проекты обречены смещаться в формат "избранных статей". Сколь-нибудь полный и обстоятельный этимологический словарь может иметь только коллективное авторство. Но оно всегда тяготеет к мейнстриму (не путать с нейтралитетом), к удушению менее популярных точек зрения. Этимология, к сожалению, обречена оставаться преимущественно спекулятивной предметной областью, чтобы переломить эту ситуацию нужно изобрести машину времени. В такой ситуации обязанность справочной литературы состоит в том, чтобы выкладывать как можно больше фактического материала, из которого читатель может сделать собственные выводы, а все те гипотезы, которые когда-либо выдвигались, и все дискуссии, которые по поводу этих гипотез происходили, имеют ценность как ориентиры для формирования собственного читательского мнения, а вовсе не в качестве непреложной догмы. Поэтому техзадание на этимологический словарь должно прямо и недвусмысленно требовать, чтобы все конкурирующие точки зрения, когда либо бывшие предметом серьёзной академической дискуссии, излагались максимально детализированным и беспристрастным образом. И соблюдение этого условия нужно контролировать.
Все эти рассуждения могут показаться досужим брюзжанием, безнадёжно оторванным от жизни, в реальности, где отсутствует хотя бы какой-то приличный словарь, даже не этимологический, а "обычный". Есть ли потребность именно в отдельном этимологическом словаре, это, кстати, вопрос глубоко спорный. Полагаю, что нет, и это не только вопрос распыления ресурсов, а потому что, в принципе, историко-этимологическая справка - это то, что читателю должен давать нормальный академический словарь. И нужно, конечно, делать электронный проект, по образцу Wiktionary. Бумага является в наши дни устаревшим медиумом, а особенно для справочной литературы, которой неудобно пользоваться без гиперссылок, которая нуждается в перманентном обновлении и которая имеет, в книжном формате, многотомный объём. И чтобы контент наполнялся не в алфавитном порядке, а от популярного к редкому. Раз в год можно создавать "канонические" электронные копии для нужд цитирования. Государство, которому небезразличен его престиж и его будущее, обязано выделять ресурсы для подобных задач.