Сегодня я буду Сантой. На мне надет красный костюм - куртка, штаны и колпак на голове с белым помпоном, а про свою старую, ржавую машину, которая, не смотря на возраст, продолжает исправно мне служить, думаю и говорю, как об оленьей упряжке. Единственное, я не побеспокоился о мешке с подарками, и ладно - важна лишь сама идея, вдруг стукнувшая в голову только вчера, когда перед самым Новым Годом меня вызвали на работу. Нет, в Израиле это не праздник. Официально тут его не отмечают - ни Новый Год, ни Рождество, ни Католическое, ни Православное. Этот день тут презрительно называют "Сильвестр". Кажется, в других частях Света о таком и не слышали. Нет, имя - это достаточно распространено, и даже все знают известного актера с фамилией Сталлоне, однако тут лишь вспоминают одетого в красное дедушку, призывающего к еврейским погромам в какой-то польской деревне. А вот объяснить родившемуся здесь, кто такой Дед Мороз, и что-такое Мороз, лучше не пытаться - удачи не обещаю. Костюм я купил случайно, заметив его на прилавке "русского" "свиного" магазина, где на кануне Нового Года закупал продукты для праздничного стола. Просто купил, а когда уже подъезжал к дому, то позвонил мой босс, чтобы сообщить о выходе на работу как раз первого января. Уже много лет с нами "русскими" на работе считались, потому что полтора десятка лет тому назад, после того как нам вручили расписание на эти дни, к каждому, кто был женат, подошла его супруга и сказала: если будешь работать на Новый Год, то увольняйся. Мы все поставили босса в известность о последних двух неделях. И он отменил работу в на эти дни, после чего еще долго в эти праздничные дни мы не работали. Однако уже полгода, как у нас сменилось начальство, которое, как оказалось, не приемлет наших "русских" традиций. И они, конечно же, решили испортить нам праздник. А я - им.
Первым удивился мой коллега, которого я забирал от его дома на соседней улице, когда увидел меня сидящим в костюме Санты за рулем моей старой "Шкоды", просто не ожидал, и это подняло ему настроение на целый день. Ведь он также старался в эти дни не бывать на работе. Мы выехали из нашего городка и оказались на скоростном шоссе, соединяющем Иерусалим и Тель-Авив. Вдруг на себе я ощутил множество взглядов. Слева в полосе, специально отведенной для общественного транспорта, нас догнал автобус, пассажиры прильнули к окнам, и десятки глаз приклеились ко мне. Я махнул им из открытого окна. Автобус прибавил газ и удалился. У светофора на съезде с шоссе у остановившейся рядом машины опустилось стекло, и сидящий за рулем пожилой мужчина, улыбнувшись, по-русски сказал: "С Новым Годом!" "С новым счастьем!" - хором ответили мы с Грэгом.
Когда мы вошли в зал, то репетиция уже началась. Я тихо прошел в первый ряд и сел. Актеры на сцене замешкались, а актриса, репетирующая роль главной героини, улыбнулась и приветственно махнула мне рукой. На сцене появилась еще одна актриса с подносом в руках. Подняв на меня глаза, она вдруг споткнулась, и все, что было на подносе, с грохотом полетело на пол. Благо посуда была пустой, ничего не расплескалось и не размазалось по сцене.
- Что, Сара, - произнес он. - Никогда не видела Санта-Клауса? А если будет полный зал Санта-Клаусов или каких-нибудь других чудовищ, то и играть не надо?
Репетиция продолжилась. Я все также сидел в первом ряду и даже забыл, что на мне костюм Санты. Кажись и актеры на сцене к этому также успели привыкнуть. Через час появился босс. Заметив меня, он сделал вид, что ничего особенного не увидел, однако, когда оказалось, что нужно съездить на склад театра (а это на моей машине), то он с легким презрением сказал:
- С тобой в таком наряде я никуда не поеду.
- Ладно, Лейб, я могу съездить туда сам, - ответил я. - Чтобы тебя не смущать.
И поехал один. Бумажного списка мне было достаточно. Я привез все, чего не хватало для репетиции.
Вечером все техники нашего театра собрались в небольшом ресторане. Я пришел туда позже. Нужно было где-нибудь бесплатно запарковать машину. Удалось лишь на улице, ведущей вдоль набережной. Откуда предстояло почти двадцать минут идти пешком по улочкам Тель-Авива, чтобы выйти на Аленби. Было многолюдно. Кто-то помахал мне рукой, а кто-то не обратил на меня особого внимания. Однако один почтенный господин в черной шляпе, с пейсами и веревочками, свисающими из-под лапсердака презрительно отвернулся и сплюнул. Я счел это его личной проблемой. За два с лишним десятка лет в этой стране я давно уже свыкся с тем, что бывают евреи, которые не приемлют нееврейских ценностей. Они иногда собираются в целые партии, чтобы поддерживать законы, притесняющие нерелигиозное население страны, хотя до крайностей не доходит, по крайней мере в Тель-Авиве или Хайфе, где они в меньшинстве. Но не дай Бог появиться мне в костюме Санты где-нибудь в Иерусалиме или Бней-Браке. Если не побьют, то проклянут.
Я вошел в ресторан. Наши уже поглощали закуски, разливая по стаканам крепкие напитки. И сел за стол. Официантка вежливо остановилась у стола и спросила: "А что закажет Санта?" Я поздравил ее с праздником и заглянул в меню. Она удалилась, приняв заказ. Коллеги подняли следующий тост за уже наступивший Новый Год. Я лишь присутствовал, предстояло после всего возвращаться домой, притом за рулем собственной машины. Лишаться прав не хотелось. Поджаристый говяжий стейк я запивал не пивом, а "Кока-Колой". К нашему столу подошла прилично одетая девушка. У нее в руках была табличка: "Собираем средства для помощи многодетным семьям с низким доходом". Обычно я не слишком щедр для подобных подаяний, такие многодетные семьи как правило из того самого религиозного меньшинства, которому, если дать волю, то оно тут же приведет страну к настоящему мракобесию, вернув ее к образу жизни двух тысячелетней давности, что вызывает симпатию далеко не у каждого. Но в этот день я - Санта. Извлеча из-под красного балахона кошелек, я отсчитал ей двадцать шекелей. Она поблагодарила меня и выписала квитанцию.
Мы засиделись. Следующим утром нас ожидала работа. Мои друзья много выпили. Но все они жили недалеко, и им не надо было вести машину. Однако, коллегу, живущего по соседству, не исключено, нужно было доставить домой, сначала вытащив из машины, а затем вручив супруге, которая, глубоко вздохнув, произнесет: "Что Полянский, снова напился?" И мне пришлось сходить за машиной, чтобы подъехав к ресторану, помочь усесться ему на переднее сиденье. Однако, пока я шел в сторону набережной, молодая семья с двумя маленькими детьми, идущая мне навстречу, остановилась и радостным хором произнесла: "Хей, Санта!!" Я помахал им рукой. И вдруг слышу детский голос, который по-английски спрашивает: "Мами, и он ничего нам не подарит?"
Вот черт, мне им нечего подарить. Какой же я Санта? Но ведь же это не Рождество, а всего лишь Новый Год.