"Здравствуй, Я! Прошёл месяц с того момента, как я брала тебя в руки в последний раз. Не брала по двум причинам: сдавала вождение и вынесла тебя в школу. Свекровь опять приступила к обыскам в моей квартире, а ты - моё самое главное сокровище: тебя надо прятать. Кстати, с тех пор, как ты у меня появился, жизнь заиграла другими красками!
Как же трудно всё носить в себе... Я всю жизнь всё ношу в себе. Как я уже писала - подруг у меня, кроме Катьки, практически нет. Приятельницы есть, а подруг не нажила. Это у меня с детства: я была довольно замкнутой девочкой, благодаря своей маме, властной и строгой женщине. С самого детства я понимала, что лучше промолчать, чем стоять перед её пристальным взглядом следователя по особо важным преступлениям и держать ответ. А держать ответ приходилось за всё: за свою безалаберность, бесхребетность, бесхарактерность и другие грехи. Когда я выходила замуж, мама всем сердцем восстала против моего поспешного решения. Нужно отдать ей должное: она была слишком проницательна.
"Дашка, ну в кого ты такая дура! Наплачешься ты с этим козлом. Разве не видишь: он же ни одну бабу не пропустит!"
Но я была немножко беременной от этого "козла" и вопрос выходить за него замуж или нет передо мной вообще не стоял. К тому же тогда мне казалось: я его люблю. И только спустя много лет я поняла, что это была вовсе никакая не любовь, а самая обычная влюблённость.
Знаешь, когда я смотрю на Катюху, понимаю одно: что бы я ей ни сказала про её будущего избранника, она будет делать свои ошибки. С другой стороны: у Катьки есть отец. А я никак не готова была к тому, что моя дочь, как и я, будет расти безотцовщиной. Мой хотя бы не пьёт. Не так чтобы совсем не пьёт, но не напивается до поросячьего визга. У моей коллеги Валентины Сергеевны, учителя химии, муж - запойный алкоголик: поэтому осенью, зимой и весной она в школу в чёрных очках ходит. Этот придурок напивается и колотит бедную Валентину Сергеевну почём зря. Да если бы меня мой муж хоть пальцем тронул, я бы его просто убила. Ночью. Сковородой. А Валентина терпит. Зачем? Дети выросли, разъехались: иди, живи своей жизнью, наслаждайся, радуйся! Какие же мы бабы дуры! Прямо дурищи... У мужиков всё проще: не нравится - чемодан в зубы, трусы, носки, зубную щётку бросил, и вперёд к новой жизни! И ничего, что после себя оставит выжженную саванну! Главное - ему хорошо! Дети? Какие дети? Не нужна женщина - не нужны и дети. Сколько женских судеб изломанных на земле нашей многострадальной!
Когда война - понятно: вдовы, дети, беднота... Но сейчас войны нет - а всё то же женское одиночество. А одиночество вдвоём - это самое страшное, что может ждать женщину, живущую с мужчиной. Ну вот, хотела тебя рассмешить, а заставила философствовать.
Итак, с третьего раза я сдала на права. Муж подозрительно выслушал историю про оставленные бабушкой деньги и сказал, что только такая дура, как я, могла купить "эту рухлядь". Он даже не заподозрил, что эту "рухлядь" я не покупала и что это был подарок моего Трофимыча. Машину Трофимыч подогнал и поставил во дворе нашего многоквартирного муравейника. Она была такая же незаметная, как я: небольшой, старенький, серенький Форд Фиеста. Катька и Женька с восторгом встретили мою машину и тут же заорали, что хотят покататься. Но я только-только сдала на права и так сразу катать детей была не готова.
В течение недели сама потихоньку доезжала до магазина, расположенного через два дома от нашего, и возвращалась домой. Потом впервые доехала до школы, благо Трофимыч учил меня ездить по одному маршруту: школа - дом. Потом доехала до поликлиники, до базара, а уж потом стала потихоньку увеличивать километраж. Но я совсем забыла, что машина иногда хочет есть - это как-то само собой подразумевалось. И когда на табло зажглась желтая лампочка, я страшно испугалась.
Позвонила Трофимычу и сказала, что у машины, кажется, полетел мотор. Пётр Васильевич, преподаватель на курсах по вождению, что-то говорил о жёлтой лампочке на панели. Да, точно, он говорил. Но про эту ли лампочку или про другую я, хоть убей,
не помнила.
Трофимыч спросил, на что похожа лампочка. "На пирамиду с ручкой", - уверенно ответила я.
- Давно горит? - спросил Трофимыч.
- Только что зажглась - сказала я.
- Ты заправлялась? - спросил Трофимыч.
- Нет, - ужаснулась я, рисуя страшную картину про то, как я толкаю машину к заправке.
- Езжай на ближайшую заправку и залей бензин...
Легко ему говорить: езжай и заправь. Я в жизни никогда не заправляла машину, а когда заправлялся муж, я сидела внутри. Если бы я знала, что мне когда-нибудь придется делать это самой - я бы стояла рядом с ним и училась. Правильно мама говорила, что я беспечная и непрактичная. Итак, дрожа от страха, что бензин вот-вот закончится, я доехала до ближайшей заправки. Это была не просто заправка - это была заправка самообслуживания.
К моему счастью, по другую сторону от моего аппарата стоял мужчина и заправлял своего красавца-коня. Его машина говорила за своего хозяина: она была большая, красивая, чёрная и дорогая. Очень дорогая. Страшно дорогая. Мужчина заметно
нервничал. Я подошла, извинилась и спросила, как пользоваться этой штуковиной.
Мужчина посмотрел на меня, как на полную дуру, и спросил:
- Чо, первый раз?
- Ну да, первый.
- Слышь, мне тут некогда. Позвонил друг и сказал, что моя сука загуляла с каким-то кобелём.
- А она дорогая, ваша сука?
- А как ты думаешь? Я ей, б..., и брюлики, и шубы, а она, тварь, загуляла...
- Брюлики? На ошейник, что ли?
- Туда тоже... Вот скажи: тебе брюлик на пупок вешали? - спросил он, потом оглядел меня и добавил: - Не вешали... Понимаешь, она там сейчас кувыркается, а у меня бензин закончился. Найду - убью... Мужик быстро вставил шланг в бензоколонку, запрыгнул в машину и укатил, напрочь забыв о моей просьбе о помощи.
Опять звоню Трофимычу.
- Слушай, я тут на заправке, но не знаю, что делать. Заправка самообслуживания. Куда шланг вставлять я знаю. Скажи, куда деньги совать?
- Щель видишь? Там должна быть такая продолговатая щель. Нашла?
- Нашла! - обрадованно сообщила я своему спасителю.
- Туда засунь купюру, щель должна её заглотить. Ты только поднеси и нажми на кнопку "пуск". Поняла?
- Да, дорогой! Всё ясно!
Дальше было всё, как в дурном кино. Я достала двухтысячную купюру - меньше не было, поднесла её к щели. Щель предательски молчала. То ли ей не понравился вкус моей купюры, то ли я поднесла её недостаточно близко.
"Давай, миленький!" - попросила я аппарат и попыталась протолкнуть купюру в щель. Купюра в щель никак не хотела залезать. Звонить Трофимычу уже не хотелось: пусть хоть один человек на свете думает обо мне хорошо. Перевернув купюру, я опять поднесла её к прорези и попыталась протолкнуть. Аппарат гордо молчал. Внезапно во мне проснулся азарт: кто кого? Я применила силу, но отважная купюра сопротивлялась, как могла. Как назло, на старом аппарате инструкция была замазана чёрной краской.
"Так быть не может! Если все здесь заправляются, то они как-то засовывают туда деньги?" - мысли отчаянно крутились в голове. Наконец, купюра на пять миллиметров залезла в щель.
"Что с ней не так? По размеру подходит, по толщине проходит. Может, там застряли предыдущие деньги?" - подумала я и полезла в сумочку, где в косметичке лежала тоненькая металлическая пилочка для ногтей. Взяв пилочку, я просунула её в щель и подёргала туда-сюда. Не обнаружив препятствия, пилка прошла до самой ручки.
"Ага, значит деньги просто обязаны войти в эту дурацкую колонку", - решила я для себя и, вставив свою купюру в щель, стала пропихивать её пилочкой. Через десять минут купюра исчезла в прорези, а я, удовлетворённо хмыкнув, вставила шланг в бак
и нажала кнопку "пуск". Колонка молчала. Я потрясла шланг и ещё раз нажала кнопку "пуск"... Колонка не шевелилась, а я стала нервничать.
"Не работает!" - догадалась я и стала пилочкой выковыривать деньги из прорези. Но не тут-то было: колонка вцепилась в мои деньги мёртвой хваткой. Я и стучала по ней, и просила - колонка была неприступной крепостью. В последний раз засунув пилочку в щель, я попыталась достать купюру, но неожиданно для меня и колонки пилочка сломалась по самую ручку. Я растерялась: теперь я не только была полной дурой в глазах человечества, я ещё была злостным вредителем для государственного имущества. Мне бы уехать, но я не могла: во-первых, было жалко денег, а во-вторых, совсем не было бензина.
Поразмыслив минуту, я посмотрела на ненавистную колонку и обнаружила там телефон обслуживающей её фирмы. Быстро набрав номер, я вызвала человека, объяснив, что колонка, съев мою купюру, не дала мне бензина.
Через полчаса приехал молодой парнишка из этой службы. Внимательно выслушав меня, он спросил, куда я засунула деньги. Я показала эту мерзкую, жрущую чужие деньги
прорезь. У парня сначала округлились глаза, потом он икнул, потом посмотрел на меня и с ужасом спросил:
- Простите, а как вы её туда засунули? И, главное, чем?
- У меня была пилочка для ногтей, но она сломалась.
- Когда вы засовывали деньги?
- Нет, когда я пыталась их достать...
Парень стал хохотать. Он смеялся так долго, что я стала нервничать.
- Скажите, а что вас так развеселило, молодой человек! Вы бы лучше аппараты свои ремонтировали! - возмутилась я его бестактности. У меня горе, а он ржёт.
- Простите! Ха-ха-ха... Просто вы деньги засунули не в ту щель. Вот куда надо было засовывать купюру! - и парень показал мне другую прорезь...
- А это что за дыра? - упавшим голосом спросила я.
- Оттуда чеки вылезают, понимаете? Ну, ЧЕ-КИ... Это такие бумажки, которые выдают за покупку...
Представляя, кем я выгляжу в его глазах, я спросила:
- А мои деньги можно как-то вернуть?
- Только пилочку, - пошутил парень и открыл аппарат.
Милый, он даже помог мне заправить машину. И действительно: когда я поднесла помятую купюру к нужной дырке, он с жадностью её заглотнул...
Вот так, дорогой мой друг! Только ты об этом - никому! Пока-пока! Целую тебя, я!"
![[]](/img/m/majja_t/zdravstvuija-14/15.png)