Все на просмотр картины "Второй"... (Радио Монте-Карло).


Ну что, "погнали"?


ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ.


"В настоящее время все линии заняты. Вас соединят, подождите, 
пожалуйста, ответа...
Ла-ла-лап-ту-ла-ла-лап-ту-лап-лап-лап..."

Май работал менеджером. Это необычное имя ему дала мама, она
очень любила его. Отец его тоже очень любил, но называл почему-то
Майк, отец увлекался боксом.
Компания занималась оптовой торговлей алкогольными напитками.
Но вы не подумайте: Май абсолютно не пил и даже, что было
невероятно, никогда не курил. Была небольшая тяга к слабому полу,
но Май с ней искренне боролся.

Дела у компании шли блестяще, Май хорошо зарабатывал. Но было
одно маленькое "но": Маю надоело заниматься тем, чем он занимался.
Нет, он по-прежнему считал, что в мире в глобальном смысле
"кризис перепроизводства" (помимо всех остальных кризисов) и что
на первый план выходит искусство продавать и что это именно
искусство, в котором Май уже многого добился, он даже был
"кризис-менеджером" и участвовал в "поднятии" компании, когда она
была в полном... кризисе.

Даже рубли, которые он получал в виде более чем осязаемого
продукта своей деятельности, его радовали как-то не так, а,
если честно, не радовали вообще.

"Май, не спи, уже семь часов, тебе надо отвезти детей в школу
и успеть на работу", - каждый день, как заклинание, повторяла
ему жена.

А хотелось Маю писать. Это было трудно объяснить, но он приходил
в полный восторг, когда иногда видел, как из букв, запятых, точек
и прочих элементарных "закорючек" складывается в умелых руках
нечто такое, отчего с ним начинали происходить грандиозные вещи:
учащение пульса или смех, слезы или страх, покраснение или
побледнение и так далее и тому подобное.
Это было настоящее чудо! Он тоже хотел вызывать такие реакции у
людей: это давало некоторое ощущение власти, которой у Мая
по большому счету никогда не было. Зачем оно было нужно Маю? Май
не мог ответить на этот вопрос.
Даже возможные негодование и презрение Май воспринимал как
определенную реакцию.
Кроме того, процесс создание подобного продукта вызывал у Мая
живой интерес, он развлекал его, время пролетало незаметно, было
весело и грустно - это нравилось Маю.
Если быть до конца откровенным, то Май испытывал тягу и к более
абстрактному искусству "создания образов", но что понимал
под этим Май, я вам ответить не возьмусь, об это вам лучше было
бы спросить у самого Мая.


О чем можно было писать? Да хоть о спиртных напитках...
Маю представлялся этот вопрос несущественным.
Нужны ли были Маю деньги за свое "творчество"? Нет, абсолютно!
Май хорошо, даже очень хорошо зарабатывал как менеджер, он
даже уже успел привыкнуть к деньгам настолько, что их обильное
наличие воспринимал как нечто само собой разумеющееся.
Как писать? А вот это было уже интересно...

Как Май видел себе этот процесс? В свободное от работы время Май
думал над этим. 

И чем больше он над этим думал, тем больше он склонялся к некой
научной идеологии, которая позволила бы решать проблемы словесного
эстетического освоения действительности автором-творцом, базируясь 
на некоторых опорных понятиях формирующейся концепции.
В результате длительного мыслительного процесса Май выделил
следующие базовые понятия своей концепции: система, функция,
доминанта, установка, литературная личность, литературный факт, 
литературная эволюция. 
Май предполагал, что отдельное литературное произведение, литературу
в целом можно считать системой. Только при этой основной
договоренности, как считал Май, и возможно построение литературной
науки, не рассматривающей хаос разнообразных явлений и рядов, а их
изучающей. Вопрос о роли соседних рядов в литературной эволюции
этим не отметался, а, напротив, ставился.
Слово-понятие функция в формирующейся концепции не имело 
телеологического значения, оно получало научную актуализацию для
обозначения внутрисистемных отношений между элементами литературного
произведения или литературы.
Что такое установка? Это опорное для научной концепции Мая
понятие имело следующее развернутое определение: 
Литературная система соотносится с ближайшим внелитературным рядом -
речью, с материалом соседних речевых искусств и бытовой речи. Как 
соотносится? Другими словами, где ближайшая социальная функция 
литературного ряда? Здесь получает свое значение термин установка.
Установка есть не только доминанта произведения (или жанра)
функционально окрашивающая подчиненные факторы, но вместе и функция
произведениями (или жанра) по отношению к ближайшему внелитературному
- речевому ряду. Отсюда вырисовывалась огромная важность речевой 
установки в литературе. Но тут Май понял, что зашел слишком далеко.
Доминанта - главенствующая идея, основной признак или 
важнейшая часть чего-либо. Объективное содержание понятия доминанта
делало продуктивным его использование во многих науках, в том числе
и в формирующейся в голове Мая.

Не вдаваясь в особенные детали можно было с уверенностью сказать,
что каждый пункт, понятие, элемент, который Май себе надумал, имел
вполне определенное и глубокое значение. По каждому из них Май имел
свое мнение, пусть скромное и глубоко личное, но имел.
Не было и не могло быть мелочей! Уже сама процедура обдумывания 
своего подхода к созданию литературного (да и какого-либо иного) 
творения порождало в сознании Мая некий План.
Конечно, План. Его не могло не быть! Май всю свою жизнь 
занимался составлением и внедрением в жизнь различных бизнес-планов
и делал это, надо сказать, весьма успешно. Не было ничего
неестественного в том, что в этом деле он пошел по тому же пути. 
Как отразить этот план. Май очень хорошо помнил теорию графов и 
даже применял ее в своей менеджерской деятельности. С графами можно
было "играться": оптимизировать маршруты, находить кратчайшие 
пути, ставить задачи нахождения максимального взвешенного покрытия
и решать их и так далее и тому подобное. Безусловно, план
представлялся Маю в виде графа. Он потихоньку начал мысленно
составлять этот граф...

Итак, Граф. Вначале он был простым, состоящим из перечисленных
выше пунктов-узлов-вершин, соединенных между собой хитрыми переходами-
ребрами, которые, как казалось Маю, соответствовали его "литературному
бизнес-плану", как он себе его представлял. Ребрам были присвоены 
определенные веса. В качестве отдельных вершин выступали также и идеи
(N идей). Они были, с одной стороны, вершинами, а с другой стороны,
ребрами, соединяющими другие вершины - это зависело от конкретной
идеи.

Вы спросите, почему Май пошел именно таким путем? Объяснение было
обескураживающе простым: Май был рационально-ленив. Он понимал, что у
него, как у истинного максималиста, а Май был именно таким, есть два
пути: либо изучить и прочитать ВСЕ, что было написано на белом свете
до него, либо не изучать и не читать НИЧЕГО. Неопределенность
результата, как оценивал Май, в обоих случаях была примерно одинакова
и Май просто пошел по более рациональному пути экономии своего времени
и своей энергии. Ему было лень читать, Май предпочитал думать...

И не без последствий: Май стал ловить себя на том, что незримо 
незаметно иногда перестал здороваться с сотрудниками, проходя мимо них
к своему рабочему столу. Также было несколько ситуаций, когда в деловых
телефонных переговорах возникала длительная пауза по вине Мая, а один
раз кто-то, не выдержав, положил трубку.

Мысли разрастались в голове, как пчелы в улее. Он уже потерял "нить"
своего графа у себя в голове, граф все время увеличивался в размере,
его стало просто необходимо зафиксировать на каком-либо носителе.
В качестве носителя мог выступать либо компьютер, либо записная книжка.
Переносного компьютера у Мая не было и это напрочь исключало мобильность,
которая, очевидно, была просто необходима.
Помимо этого, Май не исключал возможность, что при выходе в Интернет,
его компьютер могли просто хакнуть и украсть все его "изобретения",
которые давались ему с таким трудом.

Оставалась записная книжка. В ней должен был быть собственно граф, а
также те интересные фразы, которые приходили Маю в голову, под них Май
отвел ровно половину книжки. Он завел ее.

Она была с ним всегда. На рабочем месте "из собственного носа" он 
сумел "наковырять" 165 интересных фраз. Но этого было явно мало.
В поисках достойных фраз Май открыл для себя доступ ко всем
возможным источникам информации, которыми он раньше не больно-то и
интересовался. Результаты оказались следующими:
книги (111 фраз);
ТВ (61 фраза);
радио (60);
Интернет (166);
газеты (33);
журналы (19);
Но этого все равно было мало. Май искал новые источники, как внешние,
так и внутренние. Это принесло следующие плоды:
на переговорах с партнерами (21);
на переговорах с клиентами (21);
в разговорах с начальством (21);
в разговорах с коллегами (21);
в туалете (3);
И даже... Во время секса достойная фраза пришла к Маю в голову, правда
пришла лишь однажды, но зато какая! Этот случай Маю запомнился 
особенно: он был символичен, соединял в себе дух и тело. 
Несколько фраз пришли к Маю во сне, но он их не записал, просто потому,
что когда просыпался, уже не помнил их.

Незаметно Май начал замыкаться в себе, он был все время как бы внутри
себя. Надо сказать, что это не очень нравилось Маю: он привык работать в
коллективе. Именно эта привычка натолкнула его на мысль о соавторстве. 
Кто мог быть соавтором? Кто-то великий. С кем попало Май не готов был
сотрудничать: сам он мог считать себя кем угодно, но к своему
потенциальному соавтору предъявлял самые высокие требования...
Но как его найти? Это была нереально сложная задача. Был только один
шанс из миллиона. И Май решил его использовать: он взял купон газеты
"Из рук в руки", заполнил его предложением о своих услугах и отправил
куда надо, озаглавив раздел просто... "Куплю-Продам".

Прошло 4,5 месяца, как Май занялся своими изысканиями. Он засек начало
процесса: Май всегда засекал начала процессов.
Граф тем временем принимал угрожающие размеры. Записная книжка
кончилась. 
Более того, пришлось разодрать эту книжку на листки и склеить
соответствующие листки так, чтобы можно было увидеть картину в целом. 
Май постепенно начал "тормозить": было непонятно, в какую сторону
расширяется граф. В этом состоянии он провел несколько дней. Наконец, он
решил довести дело до конца: Май сел на пол, положил бумаги перед собой 
и сконцентрировался для совершения завершающего "прыжка". Прошло 
несколько минут. Час. Два. Ничего не получалось. Он уже хотел было уйти,
как вдруг в неясных очертаниях нарисованного собственной рукой графа он
вдруг увидел... Только не удивляйтесь и не пугайтесь!... Бородатого
человеческого эмбриона с пуповиной в голове... Бред и ужас! Но очертания
ребенка были настолько четко видны, насколько это вообще можно было 
себе представить... Май вдумчиво вытаращил глаза. Что это могло означать?
Содержание породило форму! Это означало именно это! Это означало также,
как понял Май, что форма должна породить содержание. Ребенок? Конечно!
Кто это? Это он - Май! Он - ребенок, который еще не родился, он был еще
в утробе. Писатель, которому которому еще суждено было появиться на свет. 
Когда? Через 9 месяцев, как появляются на свет люди. Конечно. 
Но 4,5 прошло... Ровно половина?! Так-так-так-так-так... Случайность?
Не смешите! Осталось ровно половина, ровно 4,5 месяца...
А для чего нужны эти 4,5 месяца? Борода... Борода? Конечно, борода.
Многие писатели были с бородой. Зачем? Да просто борода - это антенна,
которая принимает сигналы из космоса.
Форма порождает содержание. Он должен отрастить бороду. Это было очевидно,
ясно, как божий день.
А ведь он столько времени потратил зря!
Эти мысли вихрем пронеслись в голове Мая. 
Ему было нужно заняться формой, точнее, бородой.

И на все про все Маю было отведено всего лишь 4,5 месяца.
За это время он должен был "напринимать" космических сигналов, которые,
если поток будет сильным, могли бы назваться Музой. Да, Музой. Он жаждал
Музы. Май понял, что все его логические построения не работают, что все на
самом деле происходит не так, а происходит намного проще: приходит Муза и
говорит, что надо делать.
Она (Муза) - мать ребенка (Мая), который должен был родиться и родиться
непременно в срок. Именно в срок, потому что Май очень боялся связанных с
преждевременным или запоздалым рождением отклонением в умственных 
способностях новорожденного.
Май почувствовал себя окрыленным. 

Глядя на календарь, он отсчитал ровно 9 месяцев от начала своего
"творческого" пути... Взгляд его застыл на отметке... 21 сентября...
Холодный пот прошиб Мая. 21 сентября... Это был День рождения его матери.
Стоп. Этого не может быть! Это не могло быть случайностью. Таких случайностей
не бывает! Это Знак. Знак Свыше!
Картина начинала проявляться: она, мать, родила его, Мая, для того, чтобы он,
Май, "родился"!
Иначе смысл рождения Мая терялся.
Символом этого смысла быль День Рождения "Рождения", День, всего один День,
один День на Все, который отражался в календаре как 21 сентября. Какое
красивое число! Какой изумительный, неземной День!
Все было окончательно, бесповоротно ясно. 
Три дня Май провел в состоянии эйфории...

Теория не замедлила подтвердиться: Май "родил" свой творческий псевдоним.
Это произошло само собой, он ел утреннюю яичницу, как вдруг почувствовал себя
неважно. Май самопроизвольно начал произносить: 
"Б... Б... Бл... Бл-л-л... Ик... Блик". Все!
Он "родил". Cлово "вышло" на свет. "Стереть" его было уже невозможно...

Теперь необходимо было вернуться к важному, к бороде.
Начать Май решил с бороды, аналогичную той, которую он видел у писателя
Сорокина. Это не заняло много времени, полторы недели ушло на отращивание этой
бороды. Когда процесс был завершен, Май почувствовал, что его начали посещать
какие-то пошленькие мыслишки. Скорее всего, это было индивидуальное восприятие
Маем того содержания, которое породила данная форма. Более того, он заметил,
что секретарша несколько раз как-то похотливо, как показалось Маю, посмотрела
на него. В этом не было бы ничего страшного, но это заметил шеф, а вот это уже
было совершенно ни к чему.
Нет, сорокинская борода не давала требуемого результата.

Следующим в голове Мая родился образ Антона Павловича Чехова. На отращивание
такой бороды ушел где-то без малого месяц. Май с гордостью смотрел на себя в
зеркало, но... На это все и заканчивалось. Шло время, а потока, Музы не было. 
А может быть это не его стиль? Может он, Май, рожден для чего-то другого? 

Мысленно Май замахнулся на святое... Впереди была борода Льва Николаевича
Толстого: почти три месяца! Ни один волосок не упал с бороды Мая, все "шло в
дело"! Безрезультатно.
4,5 месяца подходили к концу...

А на работе тем временем дела шли совсем плохо. Дело было в том, что доходы
Мая напрямую зависели от объема сделок, которые он, как менеджер, заключал.
Надо сказать, что Май был с этим внутренне согласен.
И если с сорокинской и чеховской бородами ему еще как-то удавалось заключать
сделки, то с бородой Льва Николаевича дела были в полном ступоре: за все время
он не заключил ни одной сделки!
Даже когда условия были явно выгодны для партнеров, на переговорах они как-то
недоверчиво глядели на Мая, обещали подумать и уходили ни с чем.

Денег стало меньше, но их все равно хватило, чтобы отправить жену с детьми на
отдых в Хорватию: близился день родов и Май был вовсе не уверен, что все
пройдет гладко...

Борода как-то не помогала. Май был в шоке. Муза не хотела к нему приходить.
Может быть что-то не так было с ним, с Маем, независимо от его бороды? Май не
хотел в это верить, но и не верить этому не было никаких оснований. Нужен был
тест. Тест...
Май вспомнил: он читал где-то, что писатель Набоков утверждал, что слова в
предложении для него имеют цвет. Он чувствовал цветовую гамму предложения,
которой и руководствовался при написании последних.
В отчаянии, но с надеждой Май написал несколько текстов и уставился на них
своими кариими глазами... C первого раза ничего не получилось и не могло
получиться, считал Май. Нужно было время. Он потратил на это пять дней. Под
конец пятого дня начала проявляться "картинка": все слова в предложении 
"проявились" коричневым цветом, казалось, нет ничего больше, но при
длительной задержке взгляда начинали "играть" в отдельных словах искорки
желтого, причем не просто желтого, а сверкающе желтого.
Однако, что это означало, Май так и не понял...

Незримо незаметно наступило 20 сентября... Наступил вечер, Музой даже не
пахло. Завтра, нет, вы послушайте, завтра он должен был родиться, а "матери"
ребенка еще не было в родильном доме.
В бешенстве Май сбрил свою бороду. Он уже был готов совершить последний шаг
отчаяния. Выскочив в халате и тапочках на улицу к ближайшей палатке, он купил
бутылку водки "Абсолют", пришел домой и налил себе полстакана. Допинг. Ему
нужен был допинг. Точнее, анестезия... Неважно. Впереди были роды и нужна 
была "мать". И не просто "мать", а Великая "Мать". Май долил стакан доверху.
250 грамм водки. Залпом. Май выдохнул и залпом уверенно осушил стакан...
Наступила минута молчания, которая растянулась на час. Май ждал. Ждал Ее.
А Ее все не было.

Можно было сойти с ума. Секунды тикали, точнее стучали по голове Мая.
Терпеть это становилось просто невозможно.

Что он мог еще сделать? Что? Ч-То? То... Толя. Конечно, Толя. Толик. Он жил
на пятом этаже. Наркоман. "Конченый" наркоман. На что существовал Толя Май
не знал, но мог догадываться. 
С трудом встав со стула, шатающейся, пьяной походкой Май таки поднялся на
пятый этаж и нажал кнопку звонка Толиной квартиры. Первый раз в жизни он 
нажимал эту кнопку.
Толик открыл быстро, как показалось Маю, будто ждал его. Ничего не говоря,
они прошли в гостиную.
- Тебе покрепче или нет? - спросил Толик.
- Сколько?
- Потом разберемся.
- Покрепче...

Процедура не заняла много времени. Спустя "мгновение" Май почувствовал, что в
глазах его засверкало. Не простившись с Толей, он, не помня как, спустился в
свою квартиру, открыл дверь и увидел, что в коридоре его квартиры стоит...
Не может быть!!!... Муза. 

Это была она вне всякого сомнения: неземная красота этой женщины ослепила Мая. 
Ног Музы Май не разглядел, она была в длинном платье. Платье было нежно
голубого цвета, с закрытой шеей и с рукавами.
В глазах этой обворожительной женщины Май вдруг увидел легкую, едва уловимую
блядинку. Это придавало ей особый шарм.

Май уже хотел было поздороваться с ней, как вдруг Муза неожиданно прищурилась
и смачно плюнула в лицо Маю.
- Cвинья! - крикнула она пронзительным голосом, от которого Май оцепенел. - Что
ты маешься?! Неужели ты, пьяная, обколотая свинья, думаешь, что я к тебе
приду?! О Май гад!! Не бывать этому!
Она развернулась к Маю спиной и Май увидел на ее платье разрез до самых ягодиц.
Стуча каблуками, Муза скрылась за углом комнаты, из-за которого, как вдруг
увидел Май, осторожно выглядывал какой-то мужик, следя за происходящим. 
Мужик вышел из-за угла и Май вдруг отчетливо понял, что это не просто мужик,
это... Граф!
Его роскошные одежды, покрытые сверкающими бриллиантами, не оставляли никаких
сомнений.
- Ну что, котяра, опять по бабам?! - проревел Граф. - А работать кто,
гад, будет?!
Он развернулся и со всей своей графской силой нанес Маю сильнейший удар по
лицу. Майк пропустил этот удар. Он даже не пошевелил пальцем. Удар
оказался такой силы, что без сознания Май рухнул на пол...

Очнулся Май от того, что кто-то громко хлопнул входной дверью. Май посмотрел на
часы в коридоре:
16.00 21 сентября.
В квартире будто прошел Мамай: все перевернуто вверх дном, пропал сейф со всеми
деньгами и документами, исчезла вся техника, кроме холодильника, стиральной 
машины и автоответчика, на котором горела красная лампочка...
Ничего не соображая, Май нажал на кнопку автоответчика и услышал:
"Сынок, здравствуй. Сегодня день моего рождения, а ты так и не позвонил... 
Приезжай ко мне вечером, посидим, поговорим... Обнимаю, целую, твоя мама."

На работу Май появился к концу рабочего дня. Мятый, взлохмаченный, с синяком
под глазом, воняющий жутким перегаром. Никто не поздоровался с ним, кроме шефа,
который пригласил его в кабинет и тихо, холодно сказал:
- Я когда-то очень сильно уважал Вас, поэтому буду краток. Май Борисович, Вы
здесь больше не работаете...

Медленно и спокойно Май, не попрощавшись, вышел из кабинета шефа, затем на
улицу...

Вдохнул свежего воздуха и неожиданно почувствовал себя... Хорошо! Еще вдох!
Хорошо!
Он начал движение. Куда?

Он шел к маме! И в его голове ослепительно сверкала новая гениальная
фраза... "Огненная гиена"!

К чертовой матери все вопросы! Май знал, что делать: он не знал вопросов, он
знал ответы!
На часах было ровно семь часов!
Он уверенно шел вперед: левая нога, правая нога, левая нога, правая нога!
Левая, правая, левая, правая!
Левой, правой, левой, правой!!!

ГЛЮК!!!
"Ап-топ-блап-топ-ап-ту-Ап-Ап-Ап"!!!


--------------------------------------------


PS:
Enjoy.