Лет десять назад я пел в студенческой группе "Нано-Динозвры", поэтому отвечаю за свои слова.
Они просты:
Ты можешь петь о чем угодно. Но настоящий кайф начинаешь испытывать тогда, когда из тебя начнут вылетать не только слова, но и простые восклицания. Все эти эйёёё, уууееео, айяяяя... Ну, вы поняли, о чем я толкую. Эмоциональные всплески, первобытные диалекты, для которых основной текст является всего лишь прелюдией. Слушатели, если играешь честно, и так неплохо реагируют. Но они целиком в твоей шляпе, если правильно влепить какое-нибудь "уууееео" между "Глупее твоей матушки" и "никого нет".
Когда за мной пришли, я только и мог выдохнуть:
- Эйёёё...
Потом мне сказали, в чем меня подозревают, и я прошептал:
- Уууееео...
Разумеется, ночью в камере мне не оставалось ничего иного, как бурчать под нос:
- Айяяяя, айяяяя...
Может, это особые магические слова?
Через две недели меня, наконец, отвели к следователю, возле двери которого дежурил часовой, или как там правильно называют здорового, но явно туповатого лба, не нашедшего более веселого занятия в жизни. Меня прикалывает называть его часовым. Так вот, часовой открыл дверь, мой конвойный (не братья ли они?) заступил за порог, и доложил о том, что я доставлен.
В кабинете с меня сняли наручники.
Если честно, за то время пока меня вели по коридорам и лестницам, я так и не сумел понять прелесть наручников, вернее, так и не сумел понять Ирэн, которая любила, чтобы её сковывали прямо в кровати. Что она в них нашла?
Часовой закрыл дверь на замок за моей спиной.
Я сел на стул и принялся рассматривать следователя, который меня моментально разочаровал. Мне казалось, что мое дело должен вести мертвенно-бледный человек в черной бархатистой мантии. Ночами, в камере, он представлялся самым настоящим Инквизитором. А оказался похожим на провинциального адвоката-слизняка.
Следователь шуршал бумагами на захламленном столе. Потом ему кто-то позвонил, и он минут десять говорил односложными предложениями. Все это наводило скуку...
- Ойёёёё, - произнес я.
- Вы что-то сказали? - Следователь положил трубку и уставился на меня через заляпанные линзы очков.
- Дайте мне сигарету, - попросил я его.
- Я не курю. - Следователь развел руками. - Меня зовут Илья Никифорович.
- Очень приятно! А я - Зверозубый Ящер. Только... - Я прищурился. - Мне всегда казалось, что у вас должны быть сигареты для заключенных. Я в кино видел. Вы просто обязаны вызвать у меня доверие, а без сигарет в этом деле никуда.
Илья Никифорович усмехнулся.
- Ничего я вам не обязан. А заключенные сейчас почти не курят. Берегут здоровье.
Да, веселенькая информация... Но очень хочется курить!
- Может, вы попросите у часового? - намекнул я.
- Нет, - холодно сказал следователь. - У меня в кабинете не курят.
- Как хотите, - предупредил я. - Вы, кстати, злой или добрый? Или?
- Я - или... В зависимости от ситуации.
- Тогда я буду вас звать Или Никифорович, идет?
- Как вам угодно... Но советую поменьше веселиться. Иначе...
- Знаю... Вы подключите к моим яйцам провода? Думаете, это действительно гарантирует пожизненный стояк?
- Не знаю, не пробовал. Но вам, Зверозубый Ящер, советую думать не о стояке, а о пожизненном сроке...
Ему снова позвонили. А потом он попросил - догадайтесь с трех раз... Правильно! Рассказать ему все про Серафима Саровского. Я начал потенциально длинную лекцию, о том, что жил старец, что... Но он перебил меня, снял трубку, что-то пробурчал в нее, и снова занялся бумагами.
Очень скоро дверь открылась, и в кабинет ввезли столик, похожий на сервировочный, на котором стоял накрытый тканью... Разумеется, я знал, что скрывалось под белой материей. Думаете, я сильно занервничал? Попытался перегрызть себе вены? Выпрыгнуть в зарешеченное окно, которого, к слову, в кабинете не было?
Нет!
Я сказал, что проголодался, как клещ, выползший в апреле из-под мерзлой еще коры старого дуба.
Два тупых лба, которые привезли мое детище, так и остались стоять возле столика, как часовые возле Мавзолея во времена моего детства.
Серьезный Или Никифорович подошел к ним, многозначительно на меня посмотрел, и стянул ткань, словно фокусник.
Чего они ожидали? Нервной дрожи? Покраснения от стыда? Но я подыграл... Я выпучил глаза, схватился за сердце, и закричал:
- О, боже! На этом чертовом древнем патефоне мой дедушка слушал БиБиСи... Айяяяй!
(Дело в том, что в память о дедушке, для корпуса я выбрал именно его старую ламповую радиолу).
Но откуда у них самая первая модель? Самая дорогая для меня... Откуда? Я смотрел на "первенца", на стикер, на котором собственной рукой вывел несколько назад "Серафим Саровский 001". И даже, дурак, поставил автограф, словно это был банальный компакт-диск с новым альбом.
- На сегодня хватит! - сказал следователь.
Я удивился краткости беседы.
Уверен, он почувствовал мою растерянность, и решил сделать паузу. До завтра. Впрочем, это очень нужная для меня пауза. Мне надо об очень многом подумать.
Ночью я лежал в своей одиночке, и вспоминал...
...О мудаках с высокими научными степенями, которых в нашем институте оказалось слишком много, для того, чтобы мы смогли его окончить. Я о том, что они совершенно не знали, как обращаться с нами. Ах, да... Позвольте представить Басового Птеродактиля - Антоху, моего покойного друга и соратника. Вы уже поняли, что он играл на басу в нашей группе? Ну, музыканты мы, не исключаю, не очень хорошие, но вот ученые из нас получились бы отменные... А почему собственно "бы"? Из нас и так получились отменные, очень суперские ученые! Но все было б по-другому, если б они знали, как надо с нами обращаться.
Ответ простой: аккуратно, будто мы не люди, а взрывчатка.
Только и всего, да?
Соглашусь, мы не ангелы, но и не черти, а это важно. Мы совершали проступки, но они не были злыми... Даже когда мы трахнули дочку ректора, не она предъявляла нам претензии, а ее папочка... Они... они думали, что мы пришли в науку, чтобы реализовать безумные детские фантазии - изобрести очки, через которые можно рассматривать женщин без одежды... завалить Землю эскимо, сдвигать тектонические плиты с помощью модернизированной электробритвы...
Эти идиоты выгнали нас посреди зимы.
Разумеется, мы задумались о том, чем нам, черт побери, заниматься дальше. Кайф от ничегонеделания прошел быстро. Да и деньги... деньги... деньги... Странно, пока ты топчешь коридоры, родители поддерживают тебя, и очень даже неплохо, а когда тебе реально требуется помощь, тебя почему-то называют лодырем и бездельником.
- Почему бы вам не заняться ремонтом компьютеров?
- Что??? Ремонтом? С нашими талантами?
Мы не говорили родителям о том, что придурки, которые нас выгнали, уже зажгли фитиль.
Мы сделаем такое! Мы поставим и решим такую сверхзадачу!
За дверь раздались шаги надзирателя. Мне прикольно называть его так. Я кинул кружку в дверь. Получилось громко! Открылся глазок.
- Друг, дай сигарету, - попросил я. - Только не говори, что ты не куришь. Я чувствую запах дерьмового табака.
Странно, но дуболом смилостивился...
Кайф, я вернулся на нары, прикурил, и...
...Да, сверхзадача. Пусть упиваются собственной ничтожностью составители рецептов для новой жвачки, или для жидкости, которой промывают канализацию. Пусть потирают руки изобретатели "реалистичных членов". Почти все в этой жизни мелко, дешево и не стоит внимания.
Мы - боги электроники!
И мы, бля, изобретем...
Что? Что? Что, мы, бля, можем такого изобрести?
С нами были три девки. Мы сидели и пили вино на берегу реки, и в процессе выяснилось, что девки - не совсем девки. Я просто хочу сказать, что они оказались очень культурными барышнями, да еще с философского факультета. Одна из них даже носила очки.
Ближе к полночи Антоха заныл на тему: что нужно людям? В чем у них самая главная потребность?
Он знал, что получив ответ на этот вопрос, мы сможем ясно сформулировать нашу сверхзадачу.
И барышня в очках, как бы между делом сказала:
- Сейчас людей волнует только одно, но не до конца это осознают. Или совсем не осознают.
Мы вскочили, замахали руками, и закричали:
- Скорее, скорее говори! Что это такое?
Барышни посмотрели на нас, как на отъявленных психов - с нежной любовью в глазах.
- Люди потеряли связь с Богом, - буднично, словно речь шла о пропавшей морской свинке, сказала очкастая.
- А церковь? - воскликнули мы почти одновременно.
- Не справляется... И вообще, отстаньте от меня, мне этого в универе хватает. Мы отдыхаем или как?
Они не отдохнули, к сожалению. Нам сразу стало как-то не до них.
За две недели мы перерыли весь Интернет. Посредством ссылок, гиперссылок, мы прорыли ходы ко всем сайтам и форумам, на которых говорили о Боге.
Через месяц мы уже знали, чего мы хотим сотворить.
Когда-то давно смертные общались с богами напрямую. Богов хватало на всех. Потом, когда боги слились воедино, как капельки ртути, в одного всеобщего Бога. А еще позже, он, наверное, подумал: "Не очень-то они достойны, прямого общения. Но и бросать их не хочется. Переведу-ка я основной формат общения в молитву. Для большинства. Оставлю знаки и знамения меньшинству".
Я его понимаю. Не очень приятно, когда тебя тупо прибивают гвоздями к кресту.
Нам сказали, что настоящая, действенная молитва требует определенного состояния. Тогда мы еще не знали, во что обойдется наше изобретение. Ну, мы думали, что минимум, чего мы заслужим... Ага, Нобелевской премии...
Если вы не забыли, то это я вспоминаю, вспоминаю, подложив руки под голову, в одиночной камере.
Если есть определенное состояние, то его можно измерить, скорректировать, смоделировать. Для этого требовались деньги, и мы влезли в огромные долги.
Подмосковную дачу Антохи превратили в лабораторию, куда завезли все необходимое.
И тут возникла проблема.
Нам были нужны искренние, честные верующие, чтобы они входили в особое молитвенное состояние в нашем присутствии, с кучей датчиков на голове и теле.
Прямые объявления о том, что нам требуются верующие, почти сразу удалялись модераторами. Нас забанили везде, где только можно. Может, модераторы подумали, что мы переманиваем паству?
Короче, нам пришлось вынужденно подсматривать за разговорами других.
Шло время, мы провели эксперименты с тремя подопытными, но у них ничего не получилось. Не случалось качественного скачка, несмотря на то, что мы сумели обзавестись очень чувствительными томографами... Они не могли справиться даже с собственным сердцебиением.
Их молитвы были пусты, как дешевый спам.
Наши консультантки из медицинских институтов
(Здравствуйте, девочки! Мы чудаки! Исследуем состояние человека во время молитвы, не могли бы вы немного помочь с расшифровкой вот этой белиберды?)
с радостью принимали деньги и подарки, но так и смогли понять - а чего собственно мы хотим узнать в итоге?
А мы особо не распространялись на эту тему.
Долгие поездки. Стремные беседы. Монастыри и храмы. Нас уже тошнило от ладана, как бесов. Священнослужители ругались, лишь только мы предлагали им поучаствовать в "опытах". Любители нас не устраивали. Схимники запрятались так, что найти их казалось нереальной задачей. И пустынники не спешили материализоваться в поле нашего зрения.
И тогда мы подумали: "А не найти ли нам для начала йога?"
Да, мы почитали на одном форуме, что йоги только и делают, что шныряют из одного состояния в другое.
Йог обошелся нам в пять тысяч долларов, но он того стоил. Дело сдвинулось... Нам удалось зафиксировать состояние, которое предваряет правильную молитву... Отправная точка. Физический и психический покой. Штиль сознания и тела...
Я засыпал... очень уж тепло в камере... какие они, блин, заботливые...
После того, как Антон утонул на моих глазах, я принял решение уехать на Желтый остров.
Эйёёё?
Вы не знаете, вы никогда не слышали про этот остров? А про Канары слышали? Так вот, он совсем рядом... Во время тюремного сна я снова оказался там, в этом раю для богатых хулиганов. Рай небольшой - километров десять в длину, и от пяти до семи в ширину. Если ехать на элетромобильчике с востока на запад, то очень скоро ты оказывался там, где всегда играет музыка. Копите деньги, и - так и быть, я расскажу вам, как туда добраться. Денег надо много, но это будет разовый взнос, зато потом - полная халява. Лучшее место для ничегонеделания. Ну, не считая всяких приятных вещей...
К сожалению, сон быстро закончился... Но подъем еще не протрубили. Нет, его не трубят в тюрьме, но зато как звучит!
Попил из крана теплой воды.
Понимаете, я не был не в лучшем состоянии для правильной молитвы. Мои мысли распрыгались, как поджариваемый попкорн. Тюрьма, в отличие от церкви не очень способствуют... Ха-ха-ха!
Может, мне написать жалобы в какую-нибудь самую высокую инстанцию? У них ведь, по сути, ничего нет. Антоха утонул. Его вытащили, как мне сказала его мама, через три дня, а потом я был на похоронах.
"Серафим Саровский", если я не захочу сотрудничать - всего лишь старая радиола. Странная, переделанная, но... Но не более того... Там сложный код, без введения которого, ничего не получится.
Можно закосить под придурка.
Настроение улучшилось...
Меня снова подхватил поток прошлого... На чем я вчера остановился? На острове? Черт бы с ним... Через год я стал смотреть на веселых людей, что пили ром, курили траву, трахались, и ждал - у кого из них вылезут ослиные уши?
Йог...
Он очень нам помог. Все гениальное просто объясняется. Представьте Бога очень избирательным приемником, а простого человека - хаотичным передатчиком. Наша первая победа заключалась в том, что мы сумели создать электронный аналог биологического передатчика йога. Не так просто, но и не очень сложно.
И вот пришел счастливый миг, когда йог, который сидел в подвале, ушел в свое особое состояние, а на чердаке дачи стоял "Серафим Саровский". Хо-хо-хо! Когда мы посмотрели распечатки, то наш аппарат справился куда лучше йога. Пожилому йогу потребовалось полчаса, чтобы настроиться, чтобы все показатели совпали...
Но когда мы работали над пресетами, мы сообразили, что требуется именно плавный вход, потому что... Ну, не знаю, нам показалось... Если сразу:
- Бац! Господи! Тебе весточка! Бац! Бац! Вот еще несколько...
Не вызовет ли это подозрений?
Короче, мы сильно напились, когда все кривые совпали на сто процентов...
Лязгнул замок. Так рано? На меня надели наручники, и повели к следователю. Как его там? Или Никифорович? Он здесь живет?
Йог сказал, что он не знает молитв, но он знает очень много мантр, а еще он пообещал привести несколько "надежных" людей для продолжения наших изысканий.
Мы очень обрадовались, когда один из них сказал, что он православный...
А когда нам стало понятно, что молитва православного на выходе почти не отличается от мантры йога...
Дело в нашей шляпе, да?
- Проходите, садитесь, - сказал следователь.
- Сигарет не завезли? - равнодушно поинтересовался я.
- Завезли. - Он открыл ящик стола, и достал пачку.
- Вы сегодня добрый...
- Разумеется, мне нужно знать, где чип с пресетами...
Опля!
Так вот сразу? В лоб? Хорошо...
- А зачем он вам? Хотите помолиться наверняка?
- Нет. - Следователь улыбнулся. - Чтобы уничтожить...
- Я так не согласен. Вы уничтожите его, а потом меня... Даже если пообещаете, что не станете этого делать...
- Понимаешь, - следователь нахмурился, - нам нужен чип. А еще нам надо знать всё-всё о предустановках.
- Это я вам скажу, в них нет ничего криминального. О здравии, о богатстве, о мире во всем мире... Не так уж и много...
- Вы в этом уверены?
- Как в самом себе...
Антоха надел на себя "дурацкий колпак" - так мы прозвали смешное на вид устройство, похожее на шлем, который надевают приговоренным к электрическому стулу. Перед этим мы нашли в Интернете информацию о двух деревнях в Зимбабве, где от дети реально пухли от голода.
А еще он выпил пива, но это не играло никой роли - на выходе всегда была чистая, прошедшая через хитрые преобразователи, молитва. Птеродактиль же только сформулировал конкретное желание.
На следующий день мы узнали о двух транспортным самолетах ВВС США, которые потерпели крушение над Зимбабве. Они доставляли жратву воякам. На одну из военных баз.
- Зачем вы решили продать такую замечательную вещь? - неожиданно спросил следователь.
Постой-ка... Да, вторую модель мы продали, очень-очень-очень дорого, одному из выживших олигархов, потому что... Но, постой-ка...
Эй, об этом знали только мы с Антохой...
- Вы думаете о вашем друге? - Или Никифорович. - Понимаете, он не утонул. Его утащили... Акваланг... За поворотом реки на берегу стояла машина...
- Утащили? Как утаскивают водяные?
Я не знал, радоваться мне этой новости, или горевать...
Но как мы радовались, когда в один из европейских банков олигарх перевел нам кучу денег. Инвестиционный проект! Мы даже бумаги подписали... И рассчитались с долгами, и могли наладить серийное производство, или основать свою церковь, в которой молитвы вереницы доходили бы прямиком до Господа. Или... Или... Что угодно!
Антоха утонул, а я слинял на Желтый остров.
Пресеты... пресеты я спрятал в надежное место. Он им все рассказал?
- А что с ним сейчас? - робко спросил я.
- С ним все в порядке. Отдайте нам пресеты, и все будет хорошо. Понимаете, если они попадут в плохие руки... Ведь можно изменить программу? И попросить вашего йога думать о плохом? Мантра Кали, как вам такое?
- Мне, не очень, если честно... Давайте поговорим об этом завтра? Пожалуйста...
- Хорошо.
Я - бог электроники.
И еще: с некоторых пор я очень много знаю о молитвах. Наш первый аппарат мы назвали "Серафимом Саровским". Да, был такой старик, который запросто беседовал с Богом и медведями. Второй окрестили "Сергием Радонежским". Третий мы не успели сделать. Только... Зачем он мне? Я ведь и так знаю, как работает эта схема...
Два часа полного оцепенения. Внутри меня что-то горело, я физически чувствовал огонь.
...она проста.
Только спокойные душой и телом люди сумеют пустить кораблики по реке, которые обязательно доплывут до Бога. Только по очень тихой и чистой реке доплывет кораблик.
Я опустился на колени.
Закрыл глаза.
Я видел замелькавшие распечатки наших исследований.
Просто цифры и кривые линии, но они многое объясняют.
Не уверен, что мне стоит рассказывать вам о дальнейшем...
Тогда я впервые помолился без "Серафима 001".
Уууееео! Если вы читаете эти строки, то со мной все хорошо!
Может быть, когда-нибудь я расскажу вам продолжение истории...
Ведь она никогда не закончится...
Никогда не закончится...
В мире так много интересного, и этим интересным можно заняться в любой момент...
Так? А, Басовый Птеродактиль?
Эй, не заняться ли нам чувствами людскими?
Ведь эта история никогда не закончится...
Эйёёё!
Но все равно глупо придумывать рецепты для сраной жвачки и жидкости, которой прочищают канализации...
Так?
Разумеется так, а как же иначе! Хрен с ней с канализацией, не пора ли вам прочистить мозги, мальчики и девочки?