Правда ведь странный набор слов, но сердце замирает от них.
***
Она смахнула пыль с крышки старого рояля. Прижала ладонь к инструменту, словно стараясь почувствовать его голос. Рояль молчал. Он давно уснул в ожидании того, кто его разбудит. Девушка нежно погладила черный полированный бок. Сдула пылинки со своей ладони, и они взмыли вверх, танцуя вальс в тоненьких лучах заходящего солнца, заглядывающего в комнату сквозь старые пыльные шторы. Девушка открыла крышку. Осторожно нажала клавишу, и рояль отозвался. Глубоко, нежно.
- Так вот как ты поешь. Красиво.
Она улыбнулась, закрыла глаза, словно стараясь что-то вспомнить, а потом ее тонкие длинные пальцы легли на клавиши. Сначала робко, а потом все увереннее девушка стала играть. И рояль запел, но неохотно, словно пробуждаясь ото сна. Он пел грустно, нежно, замирая на долю секунды и вновь оживая. Он пел о дожде, об осенних листьях, трепещущих на деревьях, о радуге, раскинувшейся от края до края небосвода. Он пел о девушке идущей босиком по лужам. Он пел о нежности, о радости и слезах. И голос его звучал все громче и громче, наполняя мелодией полутемную комнату с обветшавшими от времени стенами. Паутина в углу рассыпавшихся облупленных окон задрожала от звуков музыки, и недовольный мохнатый паук, перебирая лапками, выполз на середину своей сети.
Куски давно осыпавшейся с потолка штукатурки хрустнули под мужским каблуком, но девушка не услышала, что кто-то вошел, все также продолжая играть. Кареглазый юноша долго стоял, прислонившись к дверному косяку, и смотрел, как оживает заброшенный дом, как расцветает улыбка на лице закрывшей глаза девушки, как лучики солнца играют на черной полировке инструмента, словно былые огоньки восковых свечей.
Девушка заиграла медленнее, вот ее пальчики в последний раз коснулись клавиш. Глубокий, звенящий аккорд еще долго звучал в теле старого инструмента, словно рояль не хотел никогда больше замолкать. Девушка погладила клавиши и прошептала:
- Не бойся, я не оставлю тебя одного. Теперь ты мой. И мы будем петь вдвоем.
Кареглазый юноша, стараясь ступать тише, подошел и обхватил девушку за плечи.
- Что ты играла?
- Не я. Мы играли. Ведь у меня одной ничего бы не получилось. Я всего лишь нажимала клавиши, а музыку рождал этот старый рояль. Наш старый рояль...
Что играла девушка, спросите вы. В этом нет секрета. Она играла композицию Ludovico Einaudi - Nuvole Bianche, благодаря которой у меня и родился этот образ.