Маг Г. Б.
Изгнанник из Конкордии

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Опытный чародей изгнан из магического государства на задворки мира согласно древним традициям. Один в чужой стране, он вынужден выбирать между необходимостью врастать в общество далекого королевства и риском обратить на себя недоброе внимание магического ордена, к которому он принадлежал раньше. Это продолжение истории о сильном маге вроде тех, которые часто появляются в фэнтези как второстепенные персонажи - о беспринципном, своенравном волшебнике, не обладающем силами бога, хотя и способном поспорить с ним своим самомнением. Версия отчитки: окончательная (06.02.20).
   Маг Г. Б.
   Изгнанник из Конкордии
   Жанр: эпическое фэнтези.
   Публикация: зима 2019-2020
   Аннотация:
   Опытный чародей изгнан из магического государства на задворки мира согласно древним традициям. Один в чужой стране, он вынужден выбирать между необходимостью врастать в общество далекого королевства и риском обратить на себя недоброе внимание магического ордена, к которому он принадлежал раньше.
   Это продолжение истории о сильном маге вроде тех, которые часто появляются в фэнтези как второстепенные персонажи - о беспринципном, своенравном волшебнике, не обладающем силами бога, хотя и способном поспорить с ним своим самомнением.
   Версия отчитки: окончательная (06.02.20).
  
  
  
  
   Оглавление
  Index incantationum 3
  0. Unde venis et quo vadis? 7
  1. Qui sibi semitam non sapiunt, alteri non monstrant viam 47
  2. Aperto libro 74
  3. Privata publicis postpone 103
  4. Rem verba sequentur 134
  5. Nunc plaudite! 160
  6. Extra splendor, intra squalor 189
  7. Manet omnes una nox 222
  8. Ausculta et perpende 255
  Glossarium 263
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Index incantationum1
   Simplex incantationum2
   бесчисленные примитивные магические воздействия, известные с давних времен, которые даже в эпохи упадка магии легко могли быть восстановлены в силу их примитивности
   nomen illis legio3
   Antiquae altius incantationum4
   высшие чары, реликты минувших эпох, относительно простые, но при этом весьма могущественные и требующие неочевидных исследований; имен их создателей история не сохранила, но каждое из них когда-то было или все еще является символом мага или группы магов
   1. Астральное Возрождение
   2. Аутодафе
   3. Глаз бури
   4. Звездный ветер
   5. Императорская буря молний
   6. Каменные Шипы
   7. Круг внутренних токов
   8. Ледяной шторм
   9. Луч безумия
   10. Малый покров Тени
   11. Незримый Прилив
   12. Огненный столб
   13. Огни Тьмы
   14. Око незримого
   15. Планарное путешествие
   16. Плащ молний
   17. Рука Архонта
   18. Сигил Воздуха
   19. Сигил Льда
   20. Сигил Роста
   21. Скальное уподобление
   22. Совращение Силой
   23. Солнце Судного Дня
   24. Таран Воды
   25. Торнадо
   26. Чары безвременья
   27. Шлем ужаса
   28. Щит Геба
   29. Щит Духов Стихии
   Altius incantationum modern5
   невероятно сложные и достаточно могущественные специализированные чары, создание которых возможно только на очень высоком уровне развития магического искусства весьма сильными и известными чародеями
   1. Аметистовая ступа Альдлеофа
   2. Атмосферное отрицание Экроумери
   3. Атмосферный разряд Гекасбера
   4. Большая воздушная композиция де Рина
   5. Большая чародейская призма Айрис
   6. Большие чары локальной остановки времени Шаврит
   7. Большой смерч Костара
   8. Великая чародейская призма Эльмута
   9. Великое сгущение воздуха Масгарута
   10. Воздушная пластина Укенги
   11. Воздушное прозрение Хирека
   12. Гравитационный гарпун Дженсере
   13. Грозовой кристалл Томпаула
   14. Громовая стрела Чкеуини
   15. Губительная цепь фаханов Санрена
   16. Зеркало ауры Вайнсана
   17. Источник воздушных объятий Висилиата
   18. Малая воздушная композиция Вади
   19. Малая инвокация духа трех ветров
   20. Малая чародейская призма Терезы
   21. Малый смерч Норитилиана-старшего
   22. Незримые пути Лонбиасу
   23. Неугасимое сияние Бальдвига
   24. Облачная беседа Кардода
   25. Оковы вечной ночи Бердеблафа
   26. Отложенная инвокация духа пяти ветров Маурилона
   27. Приливный покров Куррена
   28. Принуждение к служению Скуловски
   29. Проекция времени Гелисула
   30. Раскрытие истины фон Шлоиа
   31. Синергия крови Хдорайона
   32. Стена душ Эталана
   33. Сфера изоляции Рилотрума
   34. Управляемая шаровая молния Потэка
   35. Фантомные боли Вебниса
   36. Чары воздушных оков Нирмо
   37. Шепот ветра Ногакора
   38. Ядовитые испарения Рдлина
  
  
   0. Unde venis et quo vadis?6
   Архипелаг Малые Королевства. Где-то в лесу
   Сидя около костра - костром Нирмо называл сваленную как попало и подожженную с помощью магии кучу веток из тех, что остались от поваленных телепортационным взрывом деревьев, - младший мастер Ордена Тайн задумчиво рассматривал единственный знак, оставшийся на его мантии. Его наставник лишил чародея всех наград, заслуженных за тридцать лет службы Конкордии, а на материке Пяти Земель, являющемся колыбелью культуры и магии мира Магны, за ним теперь будут охотиться все, желающие получить благосклонность города магов.
   Знак младшего мастера представлял собой выкованное из золота символическое изображение раскрытой книги, на которой выгравирована свеча с колеблющимся пламенем. А небрежно лишенная всех остальных знаков мантия - с нее их содрала материальная иллюзия Хранителя, явившаяся за своим уже бывшим учеником, - представляла собой лохмотья, соединенные вместе нитками или тонкими полосками ткани. Во всяком случае, на груди. Но чары, поддерживающие поверх белой мантии иллюзию чистоты, рассеялись, и теперь одежда Нирмо выглядела так, как должна выглядеть одежда человека после долгого городского боя, лазания по узким щелям и земле, а также лежания на лесной почве. Проще говоря, на мантии не было ни одного участка площадью больше одного дюйма, на котором не было бы следов гари, земли, непонятных жидкостей, разрывов, прилепившихся веток и чего-нибудь подобного.
   Это вызывало некоторое неудовольствие мага, который привык выглядеть, по меньшей мере, импозантно.
   Единственное, что позволяло Нирмо Шепоту Судьбы - членство в культе этой древней силы у него отобрать не могли, хотя вероятность встретиться с другим священнослужителем не самой популярной покровительницы на отдаленном острове стремилась к нулю, - чувствовать себя не совсем паршиво, - мощный поток энергий, переполняющий его магический жезл. Метровой длины стальная трость, навершие которой представляло собой нечто вроде слегка уменьшенного стального навершия булавы с инкрустированным аметистом, испускала равномерное бело-голубое сияние. Ее навершие было как раз такого размера, чтобы иметь возможность уместиться в руке Нирмо и спрятаться от взглядов окружающих, превратив неплохое магическое оружие в не слишком изящную трость безо всякой магии. Это была настоящая находка для мага, несколько десятилетий отдавшего на служение городу магов в качестве тайного агента и с грохотом провалившего первую же миссию в должности официального посла. 'Это было невозможно предугадать!' - вслух прошипел маг, имея в виду обращенного в диргью, экзотическую разновидность вампира, собственного телохранителя, который нанес смертельный удар в спину одному из легендарных Хранителей Баланса, иерархов города магов. Это был заговор, корни которого Нирмо не имел шансов отыскать в ближайшем будущем. На той башне, где погиб магистр, кроме диргью-телохранителя из этой ветви ночного народа присутствовали тлакуэс, могущественный вампир-волшебник, и его телохранитель, не выделившийся ничем, что могло бы позволить определить его вид. Три вампира в одном месте - это слишком много для простого совпадения. Да и старший из них, как вспомнил маг, упомянул, что смерть магистра Молата - месть за убитых этим огненным чародеем вампиров.
   Разумеется, по традиции Конкордии всех выживших при штурме города, в защите которого участвовала миссия Конкордии, заочно приговорили к смерти. И, судя по словам магистра Хирека, - вернее, его иллюзии, - один из приговоров уже был исполнен. Нирмо был официально изгнан, а не приговорен, лишь из-за заступничества своего наставника. Ну, или, быть может, потому что вовремя успел сбежать в труднодоступный для Конкордии регион. Но это не значит, что если его поймают, то он останется в живых. Совершенно не значит.
   С глубокой древности в городе магов действовало правило, согласно которому при гибели старшего мага все выжившие члены отряда, допустившие это, карались смертью. Или изгнанием - в тех случаях, когда за них заступались иерархи Конкордии. Это правило было седьмым параграфом Кодекса Конкордии.
   Нирмо попытался успокоиться. Он посмотрел на свою трость-булаву и покачал ее навершием, вызвав переливы голубого сияния, которые сверкали ярче, чем свет костра.
   Стояла лунная ночь. За день, прошедший с момента окончания телепортационного заклинания, из-за каких-то ошибок растянувшегося на целую неделю, не произошло ничего интересного или необычного. Но Нирмо не унывал. Остров, называемый Малыми Королевствами, младший мастер Ордена Тайн не помнил. География периферийных регионов мира никогда не была его сильной стороной.
   Однако, если учитель не ошибся и не солгал, здесь должно находиться огромное количество небольших государств, не просто по стилю правления напоминающих Королевство с материка Пяти Земель, а являющихся колониями оного Королевства с довольно большой долей автономии во внутренних делах. А это значило, что местные аристократы обязательно заинтересуются телепортационным взрывом.
   Маг, у которого не было с собой ничего, кроме магического жезла, нескольких личных вещей, порванной мантии и знака младшего мастера, сейчас размышлял, что ему сделать с теми, кто обязательно в ближайшее время придет сюда. С одной стороны, они могли помочь ему выйти на контакт с местными правителями, которые с высокой долей вероятности будут рады заключить контракт с магом столь высокой для периферии ступени. Но с другой стороны, при дворе здешних правителей должны быть представители Королевства. А тем, как и любым людям, не чуждо все человеческое, в том числе желание получить награду за мага-изгнанника.
   Нирмо еще раз качнул навершием трости и зачарованно проследил глазами за метнувшимся по земле голубым пятном.
   'Поступим просто. Я не могу разобраться, инвокацию какого заклинания может осуществить моя трость после подарка магистра. А те представители власти, которые прибудут сюда первыми, помогут мне с этим. И это будет их судьба', - с изрядной долей фатализма, смешанного с задумчивостью, подумал чародей, и тут же отрицательно дернул головой. Привычное для члена могущественного и не самого доброго ордена магов поведение фатально для одиночки.
   Бывший посол города магов приподнял свою трость и высвободил заклинание, магический оттиск которого оставили рунные чары его бывшего наставника. Сияние аметиста мгновенно угасло, а метнувшаяся вперед голубая волна превратилась в десятиметровой высоты смерч, поглотивший все валяющиеся рядом ветки и некоторое количество земли. С любопытством посмотрев на бушующий Большой смерч Костара, Нирмо стер аметистом незримые магические символы в воздухе, заставив камень снова засиять, правда, несколько слабее, а смерч немедленно исчезнуть, разбросав по округе поднятые было в воздух предметы.
   'Неплохо', - кивнул сам себе чародей, и встал, принявшись обходить место своей стоянки и вычерчивать магические символы по кругу. Защитная конструкция, будучи активированной, заставляла воздух над символами сильно дрожать, а также издавала шум мощного ветра. Зато любой, кто посмеет пересечь неаккуратно начерченную Нирмо линию, испытает на себе все ощущения человека, поглощенного смерчем или торнадо, - устойчивые и узкие потоки ветра будут наносить удары по телу цели, крутить ее над землей и мешать дышать, а также, несомненно, своим ревом разбудят решившего заснуть чародея.
   Младший мастер Ордена Тайн очистил участок земли в центре зачарованной территории от веток и мелких растений, а затем начертил Сигил Льда. Магический символ выморозил довольно большой участок поверхности - как говорил наставник Нирмо: 'Как раз для того, чтобы, вытащив получившийся кусок льда левитацией, получить место, достаточное для скромного погребения'.
   Чародей мрачно посмотрел на получившуюся ледяную плиту, смешанную с землей, - он не любил насекомых и иных мелких лесных обитателей, а также нуждался в определенном чародейском маяке для следующего заклинания, - а потом, закрыв глаза, взлетел в воздух, расположившись горизонтально сантиметрах в двадцати над вымороженным участком. Прохладный воздух приятно холодил спину, и привыкший быстро засыпать Нирмо погрузился в ночные грезы, рисуя перед глазами цифру восемь и отпечатывая ее в своем разуме, - именно в восемь часов утра он планировал проснуться.
   Проснулся он, когда солнце уже встало. Его разбудил запах дыма и негромкий шум, известный каждому, кто хоть раз присутствовал на бивуаке армейского отряда. Звуки ударов металла по металлу и натачивания клинков, скрип некачественной кожаной брони и легкий перезвон кольчуг, грубые голоса, периодически раздающиеся взрывы смеха и запах отвратительно приготовленной солдатской пищи. Не открывая глаз, чародей очень злобно и очень тихо забормотал проклятия. Самокодирование на конкретное время пробуждения имело и свои недостатки. Среди них выделялась средней силы мигрень вкупе с трудностью пробуждения как позже, так и раньше заранее определенного срока.
   Нирмо медленно изменил положение своего тела на вертикальное и привычно оперся на подлетевшую трость, маскируя ладонью драгоценный камень в ее навершии. Открыв глаза, он раздраженно посмотрел вначале под ноги, - отчего едва мерцающий Сигил Льда оставили последние крохи магической силы, перестав поддерживать магический лед, - а потом на небольшой лагерь, от которого к пробудившемуся чародею двинулись четыре человека. Вернее, три человека и один гоблин.
   Впереди мягкими шагами двигался воин в отлично подогнанной кожаной броне высочайшего качества со щитом за спиной. Левая рука воина лежала на рукояти простого, но явно надежного меча, рукоять которого была обмотана тонкой кожей.
   За этим солдатом, которого Нирмо про себя прозвал 'десятником' - несмотря на отсутствие привычных бывшему послу города магов знаков различия, качество экипировки этого воина и мрачное и грубое, как будто вырубленное из камня, лицо, говорили о том, что он относится к сонму командиров низшего звена, - следовал еще один солдат и двое одаренных. Воин в гораздо более грубой и простой кожаной броне с булавой в петле на боку, артефактор с целым набором абсолютно одинаковых чародейских перстней - редкой и чрезвычайно дорогой артефактной продукцией, позволяющей слабым, но богатым одаренным сравниться с адептом Ордена Тайн или бакалавром элементальной магии, - и зеленокожий низкорослый гоблин с отчетливо выраженной аурой слуги Безымянного7 внимательно изучали лицо и мантию Нирмо. Уродливый коротышка особенно пристально смотрел на правую руку младшего мастера, скрытую перчаткой. Несколько месяцев назад волшебнику пришлось воспользоваться очень редким, сильным и неприятным дуэльным заклинанием, разработанным иерархами одной из древних школ погодной магии, и побочные эффекты давали о себе знать. Будучи противниками долгих дуэлей, архонты - так называли адептов той магической школы - усилили заклинание Руки Архонта за счет истекающей из мага жизненной энергии. Само собой, не искушенные в магии Крови чародеи могли реализовать эту часть заклинания только при помощи надрезов на собственной плоти. И, само собой, затянувшаяся дуэль наносила чудовищный урон телам магов, воспользовавшихся этими древними чарами. Нирмо в бою с членом Совета Тайн удерживал Руку Архонта не настолько долго, чтобы упасть замертво, но достаточно, чтобы кисть его правой руки иссохла, потеряла значительную долю былой ловкости, а ее кожа погрубела, и на ней проступили белесые следы надрезов. Зеленокожий некромант явно ощущал неравномерность жизненных токов в теле Нирмо.
   Незаметно начертив мизинцем левой руки рунескрипт из трех магических символов прямо в воздухе, изгнанный маг добился того, что свеча исчезла со знака младшего мастера Ордена Тайн, а книга лишилась ранее заметных строчек. Новый символ принадлежал совершенно другой магической организации. Нирмо счел, что не стоит рисковать там, где ценой ошибки может быть мучительная смерть.
   Прежде чем магические инструменты и собственное чутье других чародеев позволили им уловить эту хитрость, младший мастер повелительно взмахнул левой рукой и, выкрикнув заклинание, снял магическую защиту своего лагеря. Понять, активировал он одно заклинание или два, было весьма тяжело.
   'Десятник', его помощник и одаренные приблизились к волшебнику, стоящему около постепенно истаивающей изморози, и остановились. 'Десятник' кашлянул, ударил кулаком в грудь напротив сердца - судя по всему, его подчиненные просветили солдата относительно примерной магической силы Нирмо, - и отрывисто произнес грубым прокуренным голосом:
   - Пограничная стража королевства Эретрис. Старший страж границ Вербида, - солдат кашлянул в кулак.
   - Архипелаг Малые Королевства, ваше магичество, - высоким голосом пропищал гоблин, нервно проводя рукой по толстой ветви черного дерева, служащей ему магическим посохом. Десятник оглянулся на гоблина, немного подождал дальнейших уточнений, а потом, не дождавшись, снова повернул свою голову к Нирмо. Задумавшийся чародей вдруг вспомнил, что должность старшего стража границ вроде бы соответствовало десятнику гвардии в силу того, что десятку пограничников обычно придавали нескольких чародеев и приличное число егерей. Да и пограничная стража отрядами - даже настолько маленькими, как десяток, - обычно не передвигалась, а квартировала на таможнях и в крепостях. Нарушителей границ преследовали егеря, если те шли лесами, горами или холмами, и всадники, если равнинами. Нарушителей морских границ обычно не преследовали специально, уделяя им внимание только в портах при таможенном досмотре и редких досмотрах в открытом море, а летающие нарушители большинством немагических государств игнорировались. Нет, конечно, если вор с мировым именем будет летать на пегасе или грифоне над дворцом правителя, то его рано или поздно собьют снайперы-лучники, тренирующаяся обслуга осадных орудий или раздраженный волшебник. А в остальных случаях все летающие существа, что мельче дракона или виверны8, игнорировались любыми пограничниками.
   - Прошу изложить ваше имя, цель визита в наше королевство и проследовать с нами в бастион Альбиас для таможенных процедур, - снова прочистив горло, сообщил солдат и еще раз внимательно осмотрел мантию Нирмо. Его представления о сильных магах явно не соответствовали внешнему облику чародея.
   - Магистр9 магии Воздуха Нирмо Касание Ветра, - магистры элементалистики, будучи выпускниками магистратуры Элементальных Универсумов, стояли на той же ступени, что и мастера Ордена Тайн. Нирмо отдал дань конспирации в своем титуле, но менять имя счел нецелесообразным. В конце концов, в Конкордии хранится большое количество его личных вещей и, что важнее, слепков его магии. Так что назовись он хоть гномом и смастери он идеальную иллюзию, что сделать не сможет из-за отсутствия таланта к этой школе магии, первый же охотник за головами в составе миссии города магов узнает о его присутствии с пары сотен шагов. Именно поэтому на материке Пяти Земель изгнанник не мог даже надеяться спрятаться. А на периферийных островах ему достаточно было изменить титул и не появляться в свите местных монархов, чтобы быть уверенным в своей безопасности. Провинциалы не любили подобных охотников, так как слишком многие из них были беженцами с континента в первом-втором поколении. Потому нити жизней неосторожных охотников за головами быстро обрывались на периферийных островах. - Цель визита - эмиграция в ваше прелестное королевство. Мое физическое здоровье не позволяет переносить активную жизнь Пяти Земель, - чародей сделал два маленьких шага к старшему стражу границ, продемонстрировав ложную хромоту.
   - Прошу прощения, магистр, - бесцеремонно перебил попытавшегося что-то сказать десятника усатый мужчина в богатой одежде, пальцы которого были унизаны артефактными перстнями. Десятник коротко выдохнул. - Для заполнения необходимых бумаг нам необходимо узнать магический орден или школу, к которой вы принадлежите, - бумаг в руках артефактора Нирмо не видел.
   - Орден Ненаписанных Книг, - холодно взглянув в глаза одаренного, сказал Нирмо. Бывший маг Конкордии воспитывался с детства в атмосфере нетерпимого отношения к различным вещам. Собственно, в Башне Древних неполноценным считали вообще все, что касается смертных неодаренных. Артефакторы, обладающие слабым или не развитым даром, проходили для воспитанников магистра Хирека по графе 'неодаренные'. Конечно, за несколько десятков лет, проведенных отчасти вне города магов, ксенофобия Нирмо значительно ослабла, но после каждого визита в Башню Древних снова усиливалась. Нирмо подозревал, что дело не только в воспитании, но и в чарах его бывшего наставника.
   - Вам повезло, магистр. В бастионе Альбиас как раз находится представительство вашего магического ордена. Но все же рекомендую вам по прибытии в любой город благословенного Бонумом королевства Эретрис посетить Святую Инквизицию и башню ордена Времени. Его Величество Глокар Изумленный, да будет вечно простерта его длань над королевством, настаивает на том, чтобы эти организации контролировали местных чародеев, - артефактор, судя по всему, был аристократом. И отнюдь не завязавшим с политикой и лизоблюдством.
   - Разумеется, я навещу своих собратьев по ордену, - мрачно подтвердил волшебник, пытаясь припомнить, чем именно известен магический орден, эмблема которого так похожа на эмблему Ордена Тайн. Пока не получалось, но Нирмо не расстраивался. - Сопроводите меня до бастиона, десятник? - обратился маг к офицеру, подумав о том, что между сопровождением и конвоированием выбирает первое.
   - Конечно. Обождите минут пять, мои бойцы соберутся, - ответил десятник и резко развернулся на каблуках. - До бастиона Альбиас около двух часов пути, - бросил он перед тем, как принялся отдавать резкие приказы примерно полутора десятку солдат.
   Пока пограничная стража сворачивала свой лагерь, Нирмо обратил внимание на свою одежду. Парой взмахов острого кинжала у него получилось обрезать ее так, что фактически вся превратившаяся в лохмотья часть мантии оказалась на земле, а его новый наряд напоминал узкий плащ с рукавами. Значок магического ордена Нирмо бережно прикрепил к воротнику остатков мантии.
   Под верхней одеждой изгнанник оказался облачен в рубаху и штаны из тяжелой желто-серой ткани. Снятым с мантии поясом Нирмо подпоясал рубаху, а к самой полоске кожи прикрепил кинжал, цепь, на которой висела книга, по которой он творил телепортационное заклинание, несколько мешочков с пылью драгоценных камней - будучи зачарованной, она усиливала элементальные заклинания, весьма помогала в ритуалах и могла служить сильным ядом, - и маленькую и тонкую зеленую книжку в обложке из зеленой кожи. Судя по подозрительному и опасливому взгляду гоблина-некроманта, кожа была гоблинская.
   В этой книжке хранились заклинания, особенно важные для Нирмо, - ценные ритуалы, разработанные или адаптированные им собственноручно. Большинство чар маги использовали так, как советовали их создатели, по вековым методикам. И результат они получали в районе двух третей реальной эффективности этих чар - и с ростом силы заклинания эта доля уменьшалась. Потратив же некоторое - весьма значительное, надо сказать, - время на адаптацию этих заклинаний под себя, волшебники значительно повышали их эффективность, лучше запоминали их и понимали механизм их действия. Именно секреты адаптации заклинаний предков были основными секретами, которые хранил Орден Тайн, - ведь, по сути, все изощренные заклинания были доступны любому адепту магии. Конечно, доступ к ним стоил денег, а некоторые книги найти было не легче, чем заново придумать содержащиеся в них заклинания, но шанс у различных ритуалистов был. А вот по-настоящему эффективно переработать чары великих магов древности ритуалист-одиночка, не посвященный в тайны ордена классических магов, шансов не имел совершенно.
   Когда отряд собрался и построился в нечто вроде походной колонны - во всяком случае, из толпы выделились егеря, исчезнувшие в лесу, а остальные чуть более упорядоченной толпой, в центре которой шли десятник и маги, двинулись в известном только аборигенам направлении, взяв оружие наизготовку, - Нирмо приблизился к гоблину-некроманту. На его взгляд, хоть и являясь не совсем человеком, одаренный гоблин был более полноценен, чем все остальные.
   Одеяние слуги Безымянного состояло из отвратительного качества тканой мантии насыщенного красного цвета, поверх которой была наброшена шкура неизвестного Нирмо животного. Судя по насыщенности цвета, гоблин принадлежал к ордену Ренегатов Фалуана, древнего иерофанта Безымянного, который предал своего господина ради большей личной свободы. Иерофант Фалуан достиг своей цели и стал живым богом для тех магов, что последовали за ним на край мира, отринув свои клятвы. Надо сказать, что основанный им орден изначально требовал от своих членов даже большего подчинения, чем Храм Безымянного.
   Цветом ордена Ренегатов Фалуана был фалуанский красный цвет - цвет, по насыщенности находящийся между темно-бордовым и коричнево-малиновым. Все члены этого ордена носили мантии второго из трех рангов некромантов Проклятого Храма - и были в массе своей слабее некромантов первого, Зеленого ранга. Да и большинство служителей Храма, чтобы не вызывать гнев своего божества, предпочитали носить ярко-красные одеяния, а все темно-красные цвета оставляли Ренегатам.
   Ныне Ренегаты были децентрализованы настолько, насколько магический орден вообще может быть децентрализован, однако некоторые из них все же могли, хоть и с большим трудом, удостоиться милости повелителя Тьмы и его знаний. Гордая история мятежа против одного из самых влиятельных богов нынешней эры стала постыдной историей глупости.
   Несмотря на то, что мятеж поначалу был успешен, спустя несколько десятилетий Безымянный лично явился в покои Фалуана и казнил мятежника после долгого сражения, а затем заново привел к присяге его последователей. В итоге бывшая элита Храма Безымянного стала самым низшим, многочисленным и презираемым сословием среди некромантов. Притом нынешние Ренегаты даже гордились тем, что в итоге достигли желаемой свободы, пусть и ценой потери благосклонности своего божества и, как следствие, ослабления своего ордена. У богов долгая память, а делиться собственными секретами с теми, кто памятен как мятежники, Безымянный не торопился. Отсутствие центрального руководства и орденских библиотек делало невозможным поддерживать какой-либо средний уровень магических знаний Ренегатов Фалуана. Фактически любой некромант в темно-красной мантии мог назвать себя членом этого ордена, и проверка правомерности этого заняла бы десятилетия.
   "Как удобно!" - долго восхищался один из соучеников Нирмо, погибший потом при очередной охоте за головами изгнанников из Ордена Тайн, на которой он притворялся членом этого ордена. По слухам, их казнили именно потому, что не смогли за месяц проверить принадлежность охотника за головами к Ренегатам. Таковы были законы того периферийного государства, в котором отряд Ордена Тайн столкнулся с войсками правителя.
   Гоблин-некромант под долгим и задумчивым взглядом Нирмо чувствовал себя явно неуютно. Младший мастер опомнился от воспоминаний и растянул губы в улыбке:
   - Приветствую вас, коллега, - нейтрально произнес он, сохраняя улыбку на лице.
   - Добрый день, ваше магичество! - осторожно сказал гоблин, перешагивая валяющийся на дороге камень.
   - Вы не подскажете, насколько серьезно я нарушил границу? Не хотелось бы иметь лишних проблем со здешней светской властью, - насколько Нирмо знал, обывателей подобное интересовало в первую очередь.
   - Это спорная территория, магистр. Собственно, с точки зрения нашего протектора вы еще даже не пересекли границу Эретриса, - гоблин ссутулился и быстро перебирал ногами, явно надеясь, что младший мастер отстанет.
   - Но с точки зрения здешнего правительства? - поморщился бывший маг Конкордии.
   - Увы, - философски пожал плечами гоблин, не снижая скорости. - Но у члена ордена Ненаписанных Книг не должно быть проблем, разве что заплатите штраф за нанесенный лесу вред. Подобные магические эксперименты в нашем королевстве требуется регистрировать заблаговременно, но плата за такое нарушение гостю с материка не должна быть высокой.
   - Отлично. Кстати, как вас зовут-то, коллега? - опомнился чародей.
   - Стапри Изверг, некромант Красного ранга ордена Ренегатов Фалуана под эгидой Храма Безымянного, - отрекомендовался гоблин. В голосе коротышки совершенно не чувствовалось гордости за свой ранг, а его реальную магическую силу у Нирмо определить не получалось.
   Гоблины как раса были крайне предрасположены к лизоблюдству, лицемерию и предательским ударам в спину - все это было основой их социальной иерархии и движущей силой социальных лифтов в их цивилизации. Эта культура брала свои истоки в расовой трусости гоблинов и способствовала особой скрытности и актерскому мастерству этих мелких созданий.
   Опыт подсказывал Нирмо, что этот робкий лицемерный коротышка, скорее всего, мог без труда неожиданно прикончить ритуалиста при помощи некромантии. И, скорее всего, этот Ренегат был неплохим боевым магом, ибо кабинетные чародеи с плохой реакцией на патрулирование обычно не ходили. Если маг не мог отразить внезапно выпущенный магический заряд либо стрелу, а также мгновенно убить любого неодаренного на близкой дистанции без подготовки, в патруле его ждала быстрая смерть. Бандиты и егеря не любили выстраиваться в тактические формации и обмениваться мощными ритуальными магическими ударами. Среди них в чести была стрельба из лука из ближайших зарослей и крайне запутанные и совершенно бессистемные передвижения по полю боя.
   Смерть же мага, как и смерть любого офицера любой армии вне крупного массового сражения, вызывала кучу расследований как со стороны армейского руководства, так и со стороны магических гильдий, Инквизиции и Юстиции Тайн - а ну как оный маг не погиб, а переметнулся на сторону врага (в роли которого могли выступать как религиозные, так и политические противники), инсценировав свою смерть? Поэтому армейцы, особенно пограничные стражи, предпочитали принимать в свои ряды исключительно тренированных боевых магов, на худой конец - никому не нужных учеников, смерть которых не вызвала бы серьезного расследования. Полноценный маг, пусть даже откровенно слабого ордена, в пограничном патруле мог быть только боевым чародеем.
   - Бакалавр Стапри, - тонко улыбнулся Нирмо, мысленно переводя ранг некроманта в систему рангов, используемую элементальными универсумами. - Вы не могли бы более подробно рассказать о вашем королевстве?
   Обреченно вздохнувший гоблин пробормотал что-то явно непристойное и принялся в общих чертах описывать систему правления в королевстве Эретрис.
   Как Нирмо и ожидал, в этом Малом Королевстве существовала сложная и запутанная иерархия, все неудобство которой могло быть разрешено взятками. Король Эретриса опирался на самые обеспеченные слои населения - преимущественно успешных купцов, именуемых здесь магнатами, богатых аристократов и Высших магов. Притом, не обладая особой популярностью ни в народе, ни среди древней аристократии, ни среди членов магических гильдий и служителей Храмов, его величество Глокар Изумленный умудрился править страной уже целых сорок лет. Эретрис был известен на все Малые Королевства как место наибольшего сосредоточения олигархов и охраняющих их наемников - притом наемников гораздо более высокого класса, чем те, которые служили, например, Конкордии.
   Когда отряд вышел на дорогу и построился в колонну, к Нирмо и гоблину присоединился десятник стражи, пролив свет на происхождение спорных земель. Оказывается, огромный лес между пятью Малыми Королевствами был источником ценной древесины энтов-бродяг. Плоть этих созданий идеально годилась для океанских "живых" кораблей, которые подчинялись малейшему движению мысли своего владельца и нуждались в очень маленькой команде.
   Тонкий юмор ситуации заключался в том, что энты-бродяги перемещались внутри леса с потрясающей скоростью, оставляя места активной вырубки буквально за несколько дней, а размер леса не позволял любому из карликовых королевств полностью его поглотить - лес Фред был в семь раз больше самого крупного из претендующих на него королевств. Таким образом, Эретрис и его соседи патрулировали пограничные участки леса, периодически посылая команды лесорубов вглубь, но затевать масштабные битвы не торопились - как из опасения повредить или испугать ценные ресурсы, так и в силу бессмысленности победы в этих битвах.
   - Занятная ситуация, - оценил младший мастер, приподнимая свою трость и перехватывая ее чуть ниже булавообразного навершия. - А ваши маги не могут приманить этих тварей?
   - Кажется, могут, - промямлил гоблин. - Но...
   - Маги других королевств тоже могут. А в силу того, что на такое способны только сильнейшие маги Эретриса, то польза будет весьма кратковременной. И результат в виде ослабленных магическими поединками Высших магов не устраивает Его Величество, - командным голосом сообщил десятник и, извинившись, ринулся распекать солдат.
   "Какая удивительно связная речь для десятника армии!" - мысленно восхитился Нирмо. Внешний вид солдата и только что произнесенная им фраза дисгармонировали настолько, насколько это вообще было возможно. С параноидальной подозрительностью взглянув на затянутую в кожаную броню спину, маг задумчиво потер рукоять кинжала. Потом он поймал внимательный взгляд аристократа, отвлекшегося от беседы с одним из егерей, и показательно оглядел окрестности, убрав руку с пояса.
   Усатый артефактор подозвал к себе еще одного егеря и принялся отдавать им на ходу приказы, помогая себе резкими взмахами рук. Младший мастер же продолжил свой путь, погрузившись в размышления о политической обстановке на этом архипелаге.
   ***
   Пять Земель. Граница полярного круга севернее Конкордии.
   Давным-давно заброшенные портовые здания безымянного городка на севере Пяти Земель внезапно наполнились жизнью. Потерявший смысл существования и былых покровителей город, возникший около бухты северного моря вблизи дороги, проложенной древними магами Льда от своей Академии до развитых земель, был ошеломлен количеством визитеров.
   Две тысячи мрачных наемников города магов, по меньшей мере недовольных этой миссией, наводнили улицы небольшого поселения, постройки прилегающего к нему порта и усеяли палатками и повозками обоза равнину вокруг. Недовольства им добавляли рассеянные по рядам адепты Ордена Тайн и изредка встречающиеся мастера, находящиеся в настоящем бешенстве. В отличие от наемников, которых вызвали из гарнизона Конкордии, эти маги несколько последних месяцев находились во внешнем лагере на юго-восточной границе Империи. Цель дислокации большей части регулярной армии города магов была крайне смутной не то, что для солдат, но и для обычных магов, а условия - крайне неприятными. А десяток мастеров в ранге младших хранителей и два Великих мастера находились во внешнем лагере еще дольше - целых полгода вместе с Верховным Хранителем Нелиллом Балансом в составе Большого Круга магов. Хотя Нелилл, активно используя телепортационные ритуалы, находился большей частью в столице.
   Прямо сейчас волшебник с внушительными усами, плавно переходящими в бакенбарды, стоял на причале из старого темного дерева, вглядываясь в едва колеблющуюся воду. Вечные шторма северного океана слабо влияли на погоду в целой цепи морей, заливов, проливов и иных водоемов, названия которых абсолютно не интересовали волшебника в белоснежной мантии.
   Финат Гейзер Крови, Великий мастер Ордена Тайн, выглядел необычайно свежо и молодо. Усы и роскошная шевелюра черного цвета покрывали ровную, чистую кожу без малейших изъянов. Дети шести-семи лет уже, бывает, имеют изъяны кожи, а при взгляде на этого мага возникало впечатление, что это юнец, пытающийся за волосами скрыть крайнюю молодость. Более того - волосяной покров Великого мастера странно дисгармонировал с его кожей. Было невозможно поверить, что настолько молодой человек может иметь такие длинные волосы.
   Вот только Финат Гейзер Крови был одним из старейших магов Башни Приливов. Треть Хранителей были младше этого Высшего мага, притом его ранг в элементалистике Крови соответствовал рангу Архимага. Гейзер Крови был учеником одного из легендарных вампиров древности, и он закончил свое обучение, иссушив тело наставника в пыль. Однако остальные вампиры, будучи по сути своей темными созданиями, восприняли это достаточно спокойно. Многие из них сохранили контакты с Финатом в силу его уникальной способности создавать оружие, способное высасывать кровь противников при колющих ударах и накапливать ее, сохраняя жизненную энергию. Он был известен как едва ли не полномочный посол крупнейшего имперского сообщества вампиров, имеющий связи в семьях кровососов по всему миру.
   И сейчас он был в опале. Высшие элементалисты, подчиненные погибшему магистру Молату, устроили чуть ли не гражданскую войну с Архимагом Крови и его учениками, благо последних после уничтожения отряда Кетрола осталось всего несколько человек, один гном и один эльф. Самого Фината вызвали три Высших мага на дуэли по надуманным причинам. Первый, магистр, переоценивший свои силы бывший член Ордена Тайн, ставший личным учеником Молата не так давно, окончил свои дни как вампир-наставник Фината. Но вот следующие два Великих мастера жестоко потрепали мага Крови, едва сумевшего выжить в тех дуэлях. Да и то скорее потому, что маги Огня решили помучить коллегу перед убийством.
   Под белой и, казалось, слегка сияющей мантией тело мастера было выжжено и иссечено дикой магией Огня. Волшебник едва исцелил голову и руки, наиболее важные для тонкой смеси ритуальной и элементальной магии. Так что его кожа не просто выглядела молодой - она ей была. Тело Фината после последней дуэли напоминало сожженную едва ли не до костей и сплавившуюся массу, которая затем застыла и растрескалась от перепада температур. Где-то внутри ее билось сердце, сохранившее жизнь Великому мастеру благодаря древним чарам. Голову ему сожгли в конце дуэли, но маг к тому времени успел наложить могущественные заклинания, поддержавшие в его теле жизнь до прибытия жрецов Бонума. Благо те прибывали не из храма, расположенного за городской чертой Конкордии, а со зрительских трибун.
   Любой другой маг, даже нежить или демон, навсегда остался бы калекой, если бы каким-то чудом смог выжить после получения таких ранений. В этой ситуации количество ран давно перешло в качество, и не факт, что даже дракон или полубог смогли бы остаться в живых при получении соответствующих повреждений. Жрец или божественное существо могли бы удержаться на грани, находясь под благословением своего бога или неусыпным вниманием нескольких десятков жрецов. И со временем исцелиться. Но даже опытные истребители нежити не могли предположить, что обугленный остов человека, не одаренного вниманием Древних, способен регенерировать почти самостоятельно, при магической помощи лишь пары слабых монахов.
   Прямо сейчас несколько стай рыб, в которых их собственная жизненная энергия и растворенные капли крови чародея бурлили, лишая этих созданий даже того разума, который у них был, сновали вокруг живыми стрелами, служа магическими глазами Фината. Их бурлящая аура своей активностью расширяла и поддерживала магическое поле, позволяющее Финату влиять на существ, находящихся вблизи. Магия Крови вообще была печально известна крайне низкой дистанцией наведения чар - чем ближе аура мага Крови находилась к ауре цели, тем сильнее было влияние заклинаний. А Синергия крови Хдорайона, заклинание, которое использовал на рыбах Финат, объединяло ауру мага и порабощенных живых существ в целое, подчиненное своему создателю, и, таким образом, помогало преодолеть извечную проблему малефикаров, изучающих Кровь.
   Позади, не наступая на ненадежный деревянный причал, прямо на слегка накатывающей на берег волне стоял высокий белокожий человек с короткими темными волосами. Он был облачен в недлинную тунику без рукавов, сделанную из светлой ткани, и неопределенного цвета штаны. В обеих руках он держал полуметровые магические жезлы, ухватив их за середину. Черты лица человека, покрой одежды, внешний вид жезлов и иные подробности были неразличимы из-за тонкой пленки воды, покрывающей тело мистика и перетекающей с места на место. Достаточно мощное заклинание, всегда покрывающее тело Великого мастера Куррена Весеннего Прилива, было его собственной разработкой. Оно именовалось Приливным покровом Куррена и превращало произнесшего его волшебника в некое подобие водного голема, обеспечивая потрясающее слияние со стихией. Приливный покров был настолько полезен и давал магу такое количество уникальных возможностей, связанных с боевой элементалистикой, что во избежание его утечки в Академию магии Льда и магические школы Союза данные чары поместили в закрытую библиотеку Ордена Тайн, расположенную, по слухам, в районе Холли Магикуса, разрушенной в древности столицы третьей фракции Ордена Тайн.
   Куррен в дополнение к своему покрову расположил у причала два десятка высших элементалистов Льда и Воды из армейских Кругов. Нитрумы и доминусы, принадлежащие к разным Башням, но демонстрирующие одинаково полное подчинение иерарху Ордена, рассыпались по уклону берега и довольно равнодушно взирали на водную гладь. Покрытый небрежно выполненными магическими рисунками берег даже неодаренными ощущался как замершая штормовая волна - настолько много чар было на него наложено.
   Маги находились здесь уже пятый час, ожидая прибытия Кетрола Течения Судеб. Великий мастер сумел сообщить по астральным каналам, что он миновал несколько океанских проливов, но неудачно наткнулся на эскадру Царства, легшую в дрейф в заливе Нолиса. Адмирал эскадры, как это водится в Царстве, имел при себе небольшую группу высокоранговых магов Астрала и очень большую - артефакторов и элементалистов Земли. Так что проплывающую довольно глубоко и весьма сильно фонящую магией тварь, в которую обратился лидер культа Судьбы, заметили легко. Опуститься же на большую глубину Кетрол не мог из-за ее отсутствия в заливе, а вступить в бой с целой эскадрой обессилевший после недель путешествия маг даже не подумал. Да и, собственно, один маг, даже уровня Архимага, до которого культисту было далеко, в принципе не был способен вести бой с эскадрой из двенадцати кораблей. Уничтожить или рассеять ее заранее подготовленным заклинанием - вполне. Но не обмениваться ударами.
   Два тысячника и полдесятка офицеров опасливо приблизились к Весеннему Приливу. После гибели Молата многие маги, и Куррен в их числе, предпочитали не доверять свои спины тем, кто не носит мантии их магических школ. Так что когда офицеры проходили мимо чародеев Круга, те мрачно и подозрительно сверлили их глазами. Двое высших элементалистов Льда с одним огромным посохом на двоих направили его солдат, как только те прошли мимо. Меховые накидки, покрывающие спины воинов, практически мгновенно заледенели, однако те даже не дрогнули.
   Маги были высшей властью в Конкордии, но все-таки концепция Ордена Тайн не заключалась в одной лишь идее превосходства одаренных над неодаренными. Более того, эта идея только исходила из проповедуемого Орденом мировоззрения, даже не провозглашаясь. Так что любые неодаренные, служащие Ордену без нареканий, могли быть уверены в своей жизни. Но, конечно, не в карьере. Да и к провинившимся солдатам отношение было гораздо строже, чем к магам, допустившим ту же ошибку.
   - Великий мастер Куррен, - стукнул кулаком в грудь тысячник-командующий и терпеливо замер в ожидании ответа. Как только Весенний Прилив развернулся, переступив на приливную волну и медленно и плавно покатившись к берегу, командир продолжил. - Большие чародейские призмы Айрис развернуты западнее вашей позиции. Только что мастер Заркен и полутысячник Яцурдие доложили о готовности бата... отряда контролировать бухту.
   - Гном-офицер? - равнодушно переспросил достигший берега маг. Скала, на которую его выплеснуло море, даже не намокла от Приливного покрова. Заклинание сохраняло каждую каплю воды как можно дольше.
   - Искренне преданный городу магов, - уверил его тысячник, мысленно поморщившись. Расизм некоторые маги Ордена, в том числе Куррен, считали естественной частью безопасности. Офицер тут же постарался перевести разговор в нейтральную плоскость. - Осадные орудия тоже развернуты, Великий мастер. Разрешите начать пристрелку?
   - Да. Ваши инженеры развернули эту мерзкую механику не рядом с чутким чародейством призм, я надеюсь?
   - Конечно, нет, Великий мастер, - повинуясь взмаху руки тысячника, один из офицеров развернулся и направился к ближайшей башне, где расположились маги Астрала. - Три десятка баллист10 развернуты на скале у входа в бухту, катапульты11 - двумя батареями по обоим флангам. Кроме того, эскадра, преследующая лорда Кетрола, уже видна в прицельные стекла. Осталось примерно два с половиной часа до входа эскадры в зону обстрела катапульт и призм. Баллисты я приказал замаскировать, чтобы они приступили к обстрелу в упор позже.
   - Великий мастер Куррен, разрешите развернуть мою тысячу на патрули и резерв? - перебил командующего второй тысячник и, дождавшись кивка Великого мастера, быстро ушел, забрав с собой еще трех офицеров.
   Куррен продолжил обсуждать расположение орудий с оставшимся тысячником и офицером. К ним присоединился и Финат вместе с одним младшим хранителем. Высшие маги, два десятка чародеев-охранников Куррена и башня магов Астрала могли взять на себя не более трети эскадры. Пять сотен солдат были готовы защищать чародеев в порту от возможного десанта. Еще полтысячи прикрывали развернутую батарею Больших чародейских призм, состоящую из полутора десятков зачарованных кристаллов и в три раза большего числа магов-операторов.
   Треть оставшейся тысячи патрулировала лес и дорогу вокруг, а остальные трети распределялись по двум отрядам резерва, базирующимся по флангам глубоко в лесу.
   Вскоре в воздухе засвистели пристрелочные снаряды, а над расположением чародейских призм засияли разноцветные огни. Они играли роль маяка для Кетрола, а также позволяли магам определить, насколько долго драгоценные камни, послужившие основами призмам, смогут пропускать волны магической энергии. Высвобождение магических заклинаний через камень позволяло выявить и, к сожалению, усугубить все дефекты кристалла. Хотя, судя по отсутствию взрывов, все взятые в поход артефактные основы были идеальны или близки к тому.
   Эскадра Царства тоже заметила огни. Но так как хитростью, интеллектом и талантом предвидеть будущее царские военачальники не славились, вместо разведки они провели перестроение. Впрочем, причиной этого мог быть прямой приказ царя. Так или иначе, по флангам бухту принялись обходить две шхуны12 и два брига13, оборудованные, видимо, самыми дальнобойными баллистами, а центральная колонна разделилась на две. В левую колонну вошел флагман и два крупных многопалубных корабля вроде галеонов14, явно несущие отряды солдат. В правую же - три судна, на которых в дополнение к парусам имелись весла. Правая колонна мгновенно вырвалась вперед и ринулась к входу в бухту, пытаясь гарпунами и баллистами, стреляющими по ходу движения, достать почти вынырнувшего Кетрола. Опуститься на глубину трансформированный маг не мог, так как элементалисты Земли активно вызывали вблизи дна шипы и каменные пасти, стараясь поразить цель. Иные заклинания мало вреда причиняли хоть и маленькому, но все же кракену в толще воды.
   Кракен успел пройти через скалы у входа в бухту, и тут же катапульты и чародейские призмы атаковали корабли. Катапульты сфокусировали свои усилия на флагмане и паре галеонов, а операторы призм со свойственным магам эгоизмом послали волны магической энергии в разные стороны. Два пучка всезамораживающей магии и один плотный луч астральной энергии ударили в бриг на правом фланге, обстреливающий позиции баллист. Они пробили корабль насквозь и начали замораживать его останки и воду вокруг, превращая быстрый бриг в медленно плывущий айсберг. Астральная энергия обвивалась вокруг айсберга, уничтожая все магические конструкты и корежа ауры живых существ.
   Шхуна левого фланга, более легкий корабль, вначале ушла от огненного луча резким поворотом направо. Магический жар все же опалил паруса на грот-мачте, лишив корабль большей части парусного вооружения. Оставшись с несколькими косыми парусами на бизань-мачте, корабль не смог избежать ревущего пламени и быстро превратился в огромный костер.
   На правом же фланге маги с двух весельных кораблей, шхуны и брига организовали мощный щит - настоящую гряду, поднявшуюся из глубин моря и воздвигнувшуюся перед кораблями. Щит заблокировал все остальные удары призм. Попавший под дружественный огонь, вернее, дружественную волну от вздымающейся скалы крупнейший из весельно-парусных кораблей был откинут внутрь бухты. Оставшиеся после активного обстрела едва ли два десятка баллист сделали залп и превратили весь борт судна в решето, из которого торчали бревна, именуемые стрелами для баллист. Останки корабля опрокинулись на противоположный борт, зачерпнули воду и стали быстро погружаться. Команда корабля покидала его на шлюпках, которые вереницей поплыли по направлению к спешно перезаряжаемым баллистам.
   Катапультный же обстрел не принес практически никакой пользы - маги на флагмане перехватили контроль над снарядами, и те теперь беспорядочно и крайне угрожающе летали вокруг колонны кораблей. А два мощных потока молний, устремившихся от чародейских призм к плывущему первым галеону, были блокированы встречными кусками скалы. Контрудар же членов Совета Тайн с галеонов вызвал сильный взрыв в расположении Больших чародейских призм Айрис.
   Куррен недовольно поморщился и принялся буравить взором показавшегося из башни мага Астрала. Тот наигранно взмахнул руками и мгновенно погрузился в транс, пытаясь выяснить потери. Тяжелая магическая артиллерия была самым важным козырем миссии Конкордии - даже Великие мастера не могли сравниться с могуществом полутора десятков Больших чародейских призм.
   Финат подошел к Весеннему Приливу, командующему этим походом, и начал спорить с ним, убеждая того в необходимости лично принять бой у позиций баллист. После недолгого шума внимание Куррена отвлекли останки весельного корабля, и Финат Гейзер Крови спрыгнул на чью-то серую спину и вместе со стаями своих помощников ринулся в бой.
   От почти потонувшего корпуса корабля к перезарядившимся и вразнобой стреляющим осадным орудиям ринулось три крупных шарообразных камня. Они отвлекли на себя внимание артиллеристов, к расположению которых уже выдвигался один из резервных отрядов, состоящий из трех сотен наемников. Резервом и батареей командовали маги Ордена в ранге младших хранителей, да еще несколько магов обеспечивало астральную связь с Курреном. Поэтому когда все три каменных шара рухнули посреди осадных орудий и выпустили из своих глубин около десятка человеческих тел в коричневых мантиях, стало ясно - их корабль, медленно плывущий к праотцам в это самое время, догонит немаленькая свита.
   И действительно - земля дрогнула, повалив обслугу метательных машин, из нее полезли шипы, пронзающие и крушащие крепкие, но все же не зачарованные механизмы, да еще и самое крупное скопление баллист вместе с младшим хранителем оказалось поглощено разверзшейся каменной пастью. Сами маги Земли невысоко приподнялись над землей, воспользовавшись одним из основных умений сильных чародеев этой стихии - властью над гравитацией. От их группы по земле пошли трещины, поглощающие пытающихся убежать артиллеристов - те, собственно, были вооружены отвратительного качества кинжалами и практически не имели брони, если не считать за таковую меховую одежду.
   Схлопнувшаяся было каменная пасть дрогнула и выпустила две фигурки в испачканных белых мантиях. С их рук в сторону группы элементалистов сорвались многочисленные длинные тонкие молнии, накрыв значительную площадь и скрыв из виду свои цели. Спустя десяток секунд молнии перестали трещать и исчезли, и сразу же в не успевший снова закрыться разлом в скале рухнули два иссушенных тела, отдавшие слишком много жизненной энергии в попытке поразить врагов.
   Кроме магов, в бой вступила обслуга нескольких баллист, которые были заряжены к моменту разрушения каменных шаров и не были разрушены магической атакой колдунов Царства. Длинные заостренные бревна пронзили тела сразу трех элементалистов и откинули их далеко назад. В следующую секунду скальные разломы поглотили оставшиеся осадные орудия, а выжившие элементалисты, тяжело дыша, опустились на прекратившую трястись землю. Один из них, коснувшись ногами скалы, продолжил опускаться на колени. Красная кожа, обожженная молниями, наличествовала у всех волшебников, но конкретно этот, видимо, не умел защищаться от Императорской бури молний, так что он вначале упал на колени, а потом и вовсе испустил дух.
   Вообще заклинание, именуемое Императорской бурей молний, было довольно интересной вещью. Во-первых, вопреки названию, оно было довольно-таки низкоранговым развлечением артефакторов и ритуалистов. Во-вторых, оно воплощало идею магии с точки зрения воинской тактики и стратегии - то есть наносило чудовищный урон воинам, не защищенным магией, но имело огромное количество контрприемов, позволяющих одаренным минимизировать этот вред. Например, трехметровое ледяное копье имело, в принципе, крайне мало способов защиты при помощи магии, да еще могло быть блокировано щитом и минимальным знанием физических законов. Сгустки огня, обычные молнии, воздушные удары и иные, даже менее материальные чары схожего класса, вроде астральных сетей, также были способны поразить ограниченное количество целей, но и защититься от них было той еще задачей, относительно легко выполнимой разве что для магов профильных школ. Да и то - крайне грубыми методами, вроде создания полумагических-полуматериальных преград.
   А вот Императорская буря молний могла быть заблокирована даже обычным магическим посохом, не говоря уже о слабеньких защитных чарах, препятствующих специфическим для каждой школы магии негативным эффектам, накладывать которые считалось хорошим тоном среди всех магов-экспериментаторов. Например, защита от легкого обморожения при работе со Льдом или от скачков давления во внутренних органах при использовании заклинаний, преодолевающих физические силы. Сам рисунок этих чар развеивал нестабильные многочисленные электрические разряды, которые были опасны только длительным воздействием.
   Последним гвоздем в крышку гроба вроде бы многообещающего заклинания против неодаренных ложился тот же гвоздь, что обрек на практически полное забвение Руку Архонта, - использование этих чар выпивало жизненные силы чародея и могло даже убить его. Притом, в отличие от многих других заклинаний, для подобного исхода требовался относительно небольшой промежуток времени.
   По легенде, один из древних Императоров использовал эти чары, чтобы собственноручно уничтожить Сенат своего государства и стать его полноправным властителем. Ненадолго, ибо длительное использование Императорской бури молний превратило пышущего здоровьем воина в старую развалину, доживающую последние дни. Не помогло даже благословение жрецов Бонума.
   Так или иначе, маги Земли сумели превратить крайне неудачный защитный маневр в ничью. Крупное быстроходное судно в обмен на два десятка баллист - хороший размен, особенно если учесть, что баллисты являлись весьма серьезной угрозой для кораблей, несущих десант. Да еще элементалисты получили короткий отдых перед столкновением с тремя сотнями наемников, несколько притормозившими свое продвижение по приказу Куррена Весеннего Прилива.
   За спинами элементалистов раздались разномастные крики выжившей команды корабля, на шлюпках и без них гребущей к берегу. Вернее, гребшей. Потому что путь Фината Гейзера Крови и сопровождающих его нескольких косяков рыб, заклятых Синергией крови Хдорайона, пересекся с дорогой команды корабля. Финат замер на спине рыбы, а вокруг него тела матросов испускали настоящие фонтаны крови. Несколько магов на лодках, предпочетших, очевидно, плавание битве, окутались стабилизирующими кровь чарами и принялись бомбардировать Великого мастера заклинаниями. Впрочем, безрезультатно - рыбы выпрыгивали из воды и сбивали направление чар своими телами.
   Скрестивший руки на груди Высший маг пристально уставился на один из переливающихся магических щитов, и тот вскоре лопнул, а вместе с ним лопнули и головы всех, кто скрывался за магической защитой. Чародей перевел взор на следующий очаг сопротивления.
   Несколько матросов разрядили арбалеты в сторону волшебника. Один даже попал, но магу Крови ранга Фината были абсолютно безразличны деревянные палочки со стальными наконечниками. Реагировал он только на гарпуны15 - эти могли сбить концентрацию даже ему. Впрочем, команда уже затонувшего корабля действовала абсолютно неорганизованно и склонялась больше к бегству, чем к противостоянию с застывшим посреди огромного красного пятна на воде магом. Причин, которые удерживали магов и матросов от сдачи, было явно две - шесть элементалистов Земли, недобро что-то колдующих в сторону Великого мастера, и явно где-то находящийся среди команды капитан корабля. Если бы причина была только первая, матросы-жители Царства давно бы сдались. Маги там были в почете, но не как властители, а как, скорее, их советники. А если бы причина была только вторая, то капитан бы, опять-таки, собственноручно поднял белый флаг в связи с неизбежностью поражения.
   Самый большой из стабилизирующих внутренние жизненные токи магических щитов вызвал довольно пристальное внимание Высшего мага Крови. Сфокусировавшись на удерживающем его члене Совета Тайн, тот отвлекся от элементалистов, на которых и без того обращал не слишком много внимания. Пока Архимаг Крови и Высший астральный маг обменивались ударами, шестеро слегка отдохнувших магов Земли сформировали Гравитационные гарпуны Дженсере. Куски скалы разных размеров начали левитировать и составили нечто вроде крупных гарпунов. Они представляли собой вертикально держащиеся каменные шесты, у передних к Великому мастеру сторон которых слегка подрагивали конструкции, состоящие из огромных выпуклых наконечникообразных пластин из гранита, около которых вертелись десятки заостренных каменных осколков. Когда переливающийся магический щит члена Совета Тайн вспыхнул особенно ярко и начал сиять, куски камня в Гравитационных гарпунах впечатались друг в друга с такой силой, что вниз посыпалась каменная крошка, и овеществленные заклинания стали еще больше напоминать гарпуны. Шесть магов смогли создать только три таких титанических каменных копья.
   Давление на чародейскую защиту мага Астрала внезапно исчезло. Оставшийся щит вместо переливающегося шара превратился в слабое бледное сияние. Великий мастер Финат Гейзер Крови приподнялся, потом еще сильнее, еще... А сразу после все вокруг поняли, что чародей подчинил себе не только несколько косяков рыб, но и чудовищного двухсотлетнего рыбообразного вишапа16. Титанический монстр сманеврировал всем телом, потопив почти треть лодок с затопленного корабля, в том числе шлюпку магистра Ордена. Вишап развернулся так, чтобы Финат расположился лицом к элементалистам. И в это лицо ринулись чудовищные гарпуны.
   Мгновенно преодолев разделяющее магов расстояние, два Гравитационных гарпуна Дженсере глубоко вонзились в рыбообразное туловище монстра, а третий, взлетевший по баллистической траектории, пробил насквозь Великого мастера, нанизал его и как бабочку прибил к спине чудовища. Финат принялся размахивать руками, с которых срывались потоки алой жидкости и заставляли кожу и органы оставшихся в живых матросов плавиться. От умерших к магу Крови возвращались полупрозрачные потоки жизненной силы, оставляя надежду на выживание, но Высший маг не стал бы называть своим именем заклинание, просто создающее копию оружия смертных.
   Связанные физическими силами, подобными гравитации, кусочки камня с огромной скоростью ринулись в стороны от каменных шестов по основному направлению, захватив с собой целые пласты плоти Фината и вишапа. Те каменные кусочки, что оторвали куски человеческой плоти, продолжили свое движение и упали в воды залива, а остальные, нанизавшие на себя плоть вишапа и мелких рыб, вскоре изменили свое направление на противоположное и вместе с плотью буквально впечатались в основания гарпунов. При этом мощь магического притяжения многократно усилилась, и камень вместе с кусками живых существ начали вдавливаться друг в друга и перетираться. Спустя десяток секунд, во время которого алые потоки от пальцев Фината превратились в настоящую бурю, в которой не осталось ничего живого, а давление все усиливалось, в теле огромной рыбы вокруг трех красно-серых шаров размером с голову человека появились чудовищные раны. От самого же Великого мастера Фината Гейзера Крови осталась лишь голова, ступни и кисти. Все остальные части тела и, что гораздо важнее, большая часть его крови, были разбросаны по километровому водному пространству. Если бы он был магом Плоти, Астрала либо уделял большее внимание классической магии, шанс на возрождение мог остаться. Но для мага Крови, тем более истощенного недавними дуэлями, все было кончено.
   В это же время сделавшие очередной рывок наемники достигли позиций элементалистов. Обессиленные маги не смогли ничего противопоставить им, а разъяренный младший хранитель запретил брать пленных. Три сотни наемников и поддерживающие их маги Конкордии вступили в бой с остатками корабельной команды. Уничтожив высадившихся на берег матросов, они обстреляли из арбалетов еще не причалившие лодки. Магическая защита у тех, что ее имели, была направлена против магии Крови, а не арбалетных болтов, так что переливающиеся щиты ничем не помогли магам. Да еще и смерть Архимага развеяла все чары, до этого наложенные на воды бухты. Несколько лодок развернулись к противоположному берегу, выйдя из зон обстрела арбалетов и досягаемости командовавшего этим отрядом резерва младшего хранителя. Их не преследовали, пытаясь восстановить хоть несколько баллист и связаться с Курреном Весенним Приливом.
   - Тысяча тварей глубин! - по ушам замерших у побережья магов-телохранителей Куррена хлестнул яростный вопль Высшего мага. - Этот идиот позволил себя убить!
   По узкой тропе, ведущей от городских строений к причалу, спустился младший мастер Ордена Тайн с широкой окровавленной саблей на поясе. Нитрумы и доминусы провожали его заинтересованными взглядами. Это был командир отряда резерва, брошенного на уничтожение выжившей команды потопленного баллистами корабля. Шагнув на причал, младший мастер подошел к стоящему на побережье Великому мастеру Ордена Тайн и магу Астрала, только что закончившему доклад.
   - Великий мастер Куррен, позиции баллист отбиты. Выжившие артиллеристы восстанавливают метательные машины, но утверждают, что пригодны для дальнейшего использования не более семи. Великий мастер Финат Гейзер Крови и старший адепт Летверд убиты. Прикажете казнить артиллеристов?
   - Не стоит, младший мастер Рэтмит. Старший маг отряда сейчас я. А я не позволю себя убить. Только не в этой не особо осмысленной потасовке на краю мира, - водный покров на голове Высшего мага закрутился в водоворот, который повернулся к магу Астрала. - Возвращайтесь в башню, адепт. Передайте мой приказ младшему хранителю Кайеффу Критерию Доблести - вы вступите в бой, раскинув астральный щит и элементальные покровы над позициями чародейских призм. Это наш единственный козырь.
   Астральный маг согласно взмахнул похожим на короткую строенную деревянную палочку дуэльным жезлом, который держал в правой руке, и отправился к башне своих коллег. Высший маг продолжил:
   - Телепортируйся к мастеру Заркену, прикажи сфокусировать Солнце Судного Дня над элементальным щитом ближней группы кораблей. Мы можем потерять несколько призм, но их маневренные корабли просто обязаны быть уничтожены. Астральные маги будут прикрывать во время действия Солнца их позиции, так что да упокоятся они в Астрале. Члены Совета Тайн сделают все, чтобы прекратить столь сильные чары, и в любом случае преуспеют, рано или поздно, - повинуясь мысленным приказам Куррена, четверо из его телохранителей подошли к беседующим магам. Как только остальные маги перегруппировались, младший мастер Рэтмит закончил подготавливать телепортационное заклинание и исчез в яркой синей вспышке. - Доминусы, слушайте меня внимательно. Вы двое - создаете маяк для Великого мастера Кетрола. Я буду занят его трансформацией сразу же, как только он прибудет. Это главная задача - вернуть разум нашему иерарху, который слишком много времени провел в форме кракена. Доминус Ричвин, доминус Леофуто, телепортируетесь к отрядам резерва и передаете приказ собраться вокруг нашей позиции. Лео, ты потом к полутысячнику Яцурдие, передашь приказ после завершения инвокации Солнца Судного Дня сворачивать те артефакты, что останутся, и отступать вместе с магами к воротам этого поселения. Мы обрушим всю магию на галеоны и примем бой. В свете недавнего поражения у моря Гленрог и гибели Хранителя Баланса Молата мы не можем объявить миру о еще одном разгроме, я получил исчерпывающие инструкции на этот счет.
   Маги стукнули кулаками у сердца и принялись магическими инструментами вычерчивать ритуальные круги. Водоворот на лице Куррена разделился на три части - большую и две меньших. Больший водоворот разместился там, где должен быть рот, меньшие - на месте глаз. Великий мастер развернулся по направлению к скрывшимся за каменной грядой кораблям, и водоворот на месте его рта медленно принял форму эллипса. Чародей вытянул руки с магическими жезлами вперед, и с них начали срываться капли. Капли обнажали плоть и одежду мага, а также сапфиры, усеивающие всю поверхность жезлов, и превращались в маленькие, примерно пятнадцатидюймовые ледяные иглы, потоком смертельного ветра вначале окружившие Куррена, а затем, когда Приливный покров полностью трансформировался в заклинание, ринувшиеся в сторону свежеподнявшейся горной гряды.
   По сравнению с ней поток игл, каждая из которых была меньше иного арбалетного болта, был почти незаметен. Да и общий объем этого потока был небольшим на фоне царской флотилии, размером со средних размеров шлюпку, однако заклинание Высшего мага было способно легко преодолеть каменную гряду и уничтожить команду любого из кораблей. Одного. Однако маги и матросы, встревоженные этой угрозой, приняли меры для защиты. Измельчающие магические щиты и потоки ветра окружили оставшиеся под прикрытием каменной гряды бриг, шхуну и два парусных корабля с дополнительными рядами весел. Команды этих кораблей разбирали стальные баклеры17 и закрывали иллюминаторы и дверные проемы прочными ростовыми щитами из оружейных - стандартная армейская тактика для защиты находящихся на борту судна от массовых материальных и полуматериальных магических ударов небольшой силы. Баклеры нужны были для отражения небольших ледяных стрел и подобных магических и немагических снарядов. Не будучи зачарованными, они отличались высокой прочностью и легкостью в использовании, будучи способны частично отразить даже струю огня или каменное копье. Такая тактика всегда использовалась в морских боях, когда стороны обменивались атаками метательных машин, выстрелами из ручного дальнобойного оружия и обычной боевой магией. Против высших заклинаний она была бесполезна, да и эффективностью в сражении с батареями катапульт и баллист не отличалась, потому капитаны не приказали ее использовать раньше.
   Когда поток ледяных игл пролетал над грядой, вспышки чар получивших приказы Куррена чародеев одновременно полыхнули. Трое из них тут же исчезли, а двое оставшихся окутались сапфировым Неугасимым сиянием Бальдвига. Сильное заклинание, созданное для привлечения существ всех элементальных планов, помогало порабощать созданий плана Земли для строительства крепостей, водного плана - для их уничтожения, огненного плана - для сражения с врагами мага, а воздушного плана - для их соблазнения. Оно заменяло ауру волшебника на ее сияющее подобие, непредставимо притягательное для не обладающих полноценным разумом элементалей и иных существ, тесно связанных с элементальными планами мира Магны. Кракены были одними из этих существ. Они пребывали одновременно на физическом плане и на элементальном плане Воды. Потому Кетрол Течение Судеб в теле кракена, несколько оглушенный разнообразием боевой магии вблизи и попытавшийся прибиться к дну бухты, сейчас развернулся по направлению к двум доминусам, окруженным отлично видимым в астральном зрении сиянием. Могущественнейшие чары водной трансмутации, которые волшебник наложил на себя при помощи редкого артефактного драгоценного камня, затуманили его разум. Только мощная императивная директива добраться до магов Конкордии и присущая всем иерархам древних религий вера заставляла верховного жреца культа Судьбы сохранять остатки сознания. Но если Великий мастер будет вынужден остаться в форме кракена еще несколько месяцев, он превратится в могучий и безмозглый гибрид морского чудовища, иерофанта и Высшего мага, подобный тем, что населяют глубины океана.
   Морская тварь быстро поплыла к причалу, на который вышли Куррен и двое доминусов. Пока она двигалась, оставшиеся чародейские призмы извергли прямые залпы дикой элементальной магии в воздух над каменной грядой. Одиннадцать лучей - слегка неровные потоки огня, напоминающие больше магму, чем пламя, почти сливающиеся в единое целое каскады молний, ровные, смахивающие на водные течения пучки всезамораживающей магии, единственный непредсказуемо закручивающийся вокруг остальных залпов сияющий луч астральной магии, - оторвались от левитирующих в окружении магических рисунков кристаллов и, постепенно сближаясь друг с другом, устремились к заданной точке. Преодолев часть пути, магические залпы начали перекручиваться, образовывая многоцветный канат, а потом разошлись в стороны, пронзая воздух над водами бухты.
   Сверкающее шоу длилось недолго. В тот момент, когда поток ледяных игл обрушился на команды легших в дрейф за скалой кораблей, волшебные потоки устремились к своей изначальной точке над их позициями. Они вливались в нее, создав многоцветный магический шар и постепенно увеличивая его до тех пор, пока размер шара не достиг величины меньшего из четырех кораблей под ним, а магические залпы полностью не отдали ему свою энергию. Солнце Судного Дня взошло.
   Маги с кораблей начали спешно вырывать из скалы небольшие каменные плиты, явно будучи знакомыми с принципом действия этого заклинания, но им приходилось отвлекаться на иглы Куррена, так что они успели не слишком много перед тем, как Солнце Судного Дня начало выпускать накопленную мощь.
   Первой из шара вырвалась молния. Обычный, но очень толстый, почти прямой разряд электричества поразил кормовую надстройку на бриге, создав мощный взрыв и огромную дыру в обшивке корабля. Следующими были три огненных шара, наполненные энергией почти до полного саморазрушения, два из которых упали в воду, создав крупные столбы пара, а третий насквозь пробил шхуну, испарив и испепелив все на своем пути без взрыва.
   Солнце Судного Дня под управлением чародеев Ордена бомбардировало стоящие со спущенными парусами корабли, постепенно уменьшаясь в размерах. Каменные плиты перехватили несколько ударов, но спустя пятнадцать минут от всех четырех кораблей остались только переломанные остовы, медленно погружающиеся в воду. Вокруг них плавали обожженные доски, обрывки парусов и обломки весел, тела оглушенных и убитых членов команд... Несмотря на то, что большая часть весел на обоих имеющих их кораблях еще двигалась прикованными к своим местам рабами, продырявленные обшивки и днища оставляли мало шансов судам уйти к портам Царства. Собственно, оставшиеся относительно на плаву корабли пытались развернуться для отступления, не развалившись на части, а выжившая команда спешно латала наиболее опасные пробоины.
   Солнце Судного Дня окончательно рассеялось, а на позициях поддерживавших его операторов чародейских призм и внутри башни магов Астрала наступил еще один локальный Судный день. Члены Совета решили не устраивать дальние магические битвы с хорошо сработавшейся командой чародеев, а просто провели отряды элементалистов Незримыми путями Лонбиасу. Особенностью этого заклинания было то, что сотворяющий его маг находился в относительной безопасности, имея возможность не выходить из Незримого пути вместе с теми, кого он проводил, да еще и скорость сотворения этих чар была крайне высокой, а энергозатратность - низкой. Оборотной стороной медали было то, что недостающую концентрацию и энергию обеспечивали те, кого маг проводил через эти чары. А потому их должно быть довольно-таки много, и каждый из них должен быть элементалистом ранга не ниже бакалавра, иначе был риск истощения ведущего чародея и превращения его спутников в процессе телепортации в трупы. Причиной такой ситуации была конструкция заклинания, при которой вместо одного прокола в пространстве на группу телепортантов создавалось по одному растянутому проходу на одно существо, и сотворяющий чары маг лишь оперировал сложнейшими ритуальными комбинациями, отпечатывая их части в разумах спутников и заставляя тех поддерживать их.
   На позиции Больших чародейских призм Айрис телепортировались десятка три элементалистов Земли. Этим чародеям было далеко до сработанности команды, нанесшей смертельный удар Великому мастеру, но их было все же слишком много. К тому же маги, управляющие чародейскими призмами, были ритуалистами, как и практически все маги Ордена Тайн. В ближнем бою в силу скорости сотворения чар и особенностей манипуляции магической энергией ритуалист, как правило, проигрывал элементалисту. А уж занятый управлением магическими потоками ритуалист и вовсе не имел шансов.
   К моменту атаки призмами управляли тридцать три адепта - по трое на каждую из одиннадцати оставшихся Больших чародейских призм. Адептами командовал мастер Заркен, а само расположение артефактов окружали пять наемных рот Конкордии под общим руководством полутысячника Яцурдие.
   Через двадцать секунд после того, как из Незримых путей Лонбиасу вышли атакующие, в живых на расчищенной площадке оставалось не более десятка магов Конкордии, включая мастера Заркена. Опытный боец, который несколько лет назад обучал Нирмо принципам функционирования чародейских призм, сейчас вел магическую дуэль сразу с семью элементалистами. Он крутил вокруг себя посох с угловатой фигурой паука на вершине, выполненной из коричневого агата, и магические удары, которые ему пытались нанести нападающие, развеивались, не достигнув мага. В отличие от многих других армейских магов, Заркен не носил белой мантии, а предпочитал красно-коричневую робу довольно необычного кроя - застегивающуюся на одну-единственную пуговицу на широком жестком воротнике, с длинными, расширяющимися к низу рукавами и полами, с наплечными черно-белыми знаками различия, удерживающими ткань особым образом и формирующими симметричные вертикальные складки.
   Большая часть ритуалистов Конкордии погибла, когда первые элементальные заклинания Земли разбили наполненные энергией призмы. Те взорвались, разодрав на части и разбросав, помимо всего прочего, тела своих операторов. Те, что выжили, сумели либо защитить свои призмы от атаки противников, либо воспользоваться возможностью телепортироваться с центральным кристаллом магического орудия на небольшое расстояние.
   Теперь выжившие маги даже не могли контратаковать своих оппонентов. По примеру мастера Заркена его подчиненные отказались от встречных атак и пользовались лишь развеивающими чарами. Вырывающиеся из земли шипы застывали, поднимающиеся в воздух куски камня падали обратно вниз, едва сформированные холмы и провалы в земле безвольно осыпались, сравниваясь с землей. Особые антимагические заклинания, бьющие по площадям, разрывали связь элементалистов с их собственными магическими творениями, не позволяя тем сформироваться. Хотя если бы на месте бакалавров были мастера или, тем паче, Коричневые волшебники, то даже секундной паузы между ритуальными чарами или мгновенным провалом в концентрации им хватило бы, чтобы прорастить шип достаточной высоты, чтобы он стал новым позвоночником любого из ритуалистов.
   Пока мастер Заркен и большая часть выживших ритуалистов с огромным трудом развеивали элементальные атаки своих противников, одна из призм, астральная, телепортировавшаяся дальше других, за пределы прямых чародейских атак, на которые были способы элементалисты, извергла тонкий и условно прямой луч. Условно прямыми эти чары были по той простой причине, что они просто не успевали превратиться в обычный для астральной энергии закручивающийся поток за время, необходимое для преодоления трех сотен метров.
   Луч прошелся по скоплениям царских магов Земли, оставляя выжженный след из рассыпавшихся в прах растений, высохших и изломанных тел элементалистов и пары попавших под дружественные чары магов Конкордии. Не то, чтобы этот удар сильно повлиял на расстановку сил, однако он сильно деморализовал элементалистов. К тому же, ближайшая из пяти окружавшихся расположение магов наемных рот была уже довольно близко к месту сражения, а прибывший первым на место боя патруль, состоящий из полутора десятков наемников, успел вступить в ближний бой с тремя элементалистами, прикончить их, обратить на себя внимание доброй половины оставшихся в живых волшебников и гордо полечь под перекрестными ударами. Маги Конкордии в то время, когда элементалисты атаковали их подчиненных, даже не подумали прикрыть тех своими чарами. Большая их часть усиливала свою защиту вычерченными на земле рунескриптами, а мастер Заркен тем временем быстро сформировал заклинание Воздушной пластины Укенги и почти мгновенно расчленил четверых из семи своих оппонентов.
   С северо-запада послышался звук рога, и среди деревьев замелькали многочисленные фигуры наемников. Астральная призма снова наливалась энергией, а Заркен, ухмыльнувшись, бегло окинул злобным взглядом трех элементалистов, которые еще недавно забрасывали его своими магическими ударами. Рука одного из них мгновенно окаменела, и маг, потеряв равновесие, тут же неловко упал на землю.
   Тут раздался громкий приказ, исходящий от элементалиста, на груди которого была целая стальная пластина из различных наградных знаков и знаков отличия. Услышав его, разгоряченные чародеи неохотно подняли магические инструменты и синхронно выпустили из них защитные чары прямо в воздух. Ритуалисты, впрочем, даже не думали их атаковать, сосредоточившись на усилении своей защиты. Врагов было в два раза больше даже после успешной атаки призмы, а разница в скорости сотворения заклинаний между ритуальной и элементальной магией заставляла даже мастера Заркена быть несколько осторожным.
   Защитные чары царских магов оказались несколько необычными. Вернее, это оказались совершенно обычные чары и не совсем защитные Скального уподобления. Гравитационные магические заряды, сияющие серо-зеленым светом, пролетели по несколько метров по баллистической траектории и рухнули на землю. Они расплылись по ней огромными едва светящимися пятнами, а затем ринулись вверх вместе с приличным объемом почвы и камней, захватив по пути одного из ритуалистов, которого неудачно окружило гравитационными зарядами. Две трети элементалистов направили свои магические инструменты на куски их стихии, парящие в воздухе, а остальные внимательно наблюдали за магами Конкордии.
   Земля сформировала огромный человекоподобный торс, растущий прямо из центра площадки, притом у этого торса присутствовала лишь одна гипертрофированная рука, уже находящаяся в замахе. Когда последняя оставшаяся готовой к бою Большая чародейская призма Айрис спустя несколько секунд извергла еще один луч энергии, его встретили тонны земли, обрушившиеся на магов-операторов и похоронившие их под собой. Рука ненадолго задержалась на месте удара, в результате чего в районе ее большого пальца произошел взрыв астральной энергии, а затем рассыпалась вместе с торсом. Мстительно улыбающийся мастер Заркен издевательски помахал главному элементалисту своим посохом, на нижнюю часть которого было нанизано человеческое сердце. Заркен добрался до элементалиста, руку которого он заставил окаменеть, и использовал его жизнь для заряда антимагии, которым смог рассеять Скальное уподобление.
   Вокруг уже раздавались приказы десятников и сотников, начали свистеть арбалетные болты и стрелы, дальность полета которых была ограничена условиями леса, начали разгораться подготовленные ритуалистами рисунками... Элементалист снова рявкнул приказ, вытянул свой жезл к небу и исчез в синей вспышке Незримого пути Лонбиасу. Астральный маг Царства передохнул и вернулся за своими коллегами, которые возобновили было сражение с магами Конкордии.
   Когда последний живой царский маг исчез в Незримом пути, на расчищенной площадке осталось шестеро окруженных стенами ритуальных чар волшебников. Наемники, добравшиеся, наконец, до места сражения, жестоко добивали раненых элементалистов, повинуясь приказам Заркена.
   - Как-то не по плану все пошло... - задумчиво сказал прогуливающийся по полю боя полутысячник Яцурдие, невысокий гном в кольчуге. - Ты в порядке, Заркен?
   - Да, ты прав. Леофуто говорил тебе что-то об отступлении с артефактами, ты докладывал. Пожалуй, тут уже не с чем отступать, - нахмурился волшебник, поправляя высокий воротник на своей необычного покроя робе. - Ну да ладно, зато повеселились, - мастер Ордена Тайн пожал плечами, упер свой посох в землю и левой ногой скинул с его острия еще не остывшее сердце элементалиста. - Сворачивайте лагерь и отступайте к позиции оставшегося Великого мастера. Захватите какую-нибудь призму, еще пригодную для использования. Приказы надо выполнять, - обратился он к оставшимся в живых подчиненным.
   Полутысячник немедленно передал распоряжение своим офицерам, и лес вокруг наполнился шумом подготовки крупного отряда к движению. За грохотом военной машины осталось почти незамеченным истеричное всхлипывание одного из выживших учеников Заркена. Молодой чародей, специально поставленный на условно безопасную позицию из-за отсутствия боевого опыта, чудом остался в живых, впав в некое подобие боевого транса. Но после боя страх взял свое. Юноша осел на землю, ощущая странную опустошенность и игнорируя сочувствующие взгляды более опытных товарищей.
   А тем временем башня астральных магов позади Куррена и его телохранителей покрывалась трещинами и медленно погружалась в грунт. Туда телепортировались гораздо более высокоранговые волшебники Царства, включая несколько членов Совета Тайн и пару Коричневых волшебников. Внутренние помещения башни превратились в смертельную ловушку для обороняющихся магов Астрала, но царские чародеи явно не намеревались останавливаться на их смертях. Впрочем, их желаниями никто не поинтересовался.
   Телохранители Куррена Весеннего Прилива сфокусировали потоки ледяной магии возле окон башни и главного выхода, блокируя врагов внутри, в то время как их мастер приподнялся над водой на несколько метров и принялся громко декламировать заклинание на древнем языке магов. Одновременно воздух внутри башни и рядом с ней начал сильно увлажняться. На поверхности башни вначале появился конденсат, который с потрясающей скоростью стал леденеть и нарастать слой за слоем. Приблизительно через минуту один из Коричневых волшебников понял, что что-то неладно, и попытался вырваться из строения, которое стало смертельной ловушкой второй раз за несколько минут. Великое сгущение воздуха Масгарута, которое начаровывал Куррен, к тому времени уже создало довольно толстый слой льда у стен башни, но Коричневый волшебник сумел отколоть верхнюю треть постройки и запустить ее в воздух. К слову, если бы он додумался покинуть этот кусок камня в полете, он бы выжил. Однако Великое сгущение воздуха Масгарута, чары, которые позволяли очень быстро трансформировать воздух в лед путем насыщения воздуха влагой, его охлаждения и невероятного ускорения процесса образования конденсата, были привязаны не к территории, а к конкретным объектам. Поэтому оторвавшийся каменный цилиндр продолжил зарастать льдом, вмуровывая в него все объекты и всех существ внутри, как это происходило с оставшейся на земле частью бывшей башни. Еще минуту спустя гробница Коричневого волшебника упала в лесу, расколовшись на тысячи осколков.
   Великий мастер Куррен опустился на поверхность воды, которая снова покрыла его тело Приливным покровом, и развернулся к входящим в бухту под огнем катапульт и оставшихся баллист галеонам, за которыми следовал флагман остатков царской эскадры.
   - Как я и говорил, у магов Астрала не было шансов. Они исполнили свой долг, теперь мы исполним свой! - пронесся по волнам и почти безлюдным улицам его мягкий равнодушный голос.
   Количество элементалистов Земли на кораблях прилично уменьшилось после того, как из Незримых путей Лонбиасу вернулась лишь четверть отправившихся магов. Потому рассредоточенный по трем целям обстрел из катапульт и баллист на сей раз оказался довольно результативен. Флагман все также оставался недостижим для осадных орудий из-за гравитационного магического щита, а вот идущий первым галеон получил полдесятка пробоин, в том числе две на уровне ватерлинии. Корабль постепенно погружался в воду, но все же паруса с парой дыр еще несли его вперед, а артиллеристы с него продолжали перестреливаться с батареями Конкордии.
   Второй галеон и флагман прицельными артиллерийскими и магическими ударами уничтожили оставшиеся баллисты и продолжили двигаться вперед, обойдя тонущий галеон по флангам. Все три корабля сразу после входа в воды бухты спустили огромное количество шлюпок с десантом. Те относительно медленно преодолевали пространство, обстреливаемое катапультами и наемными арбалетчиками города магов. Хотя ответный огонь лучников Царства был гораздо более результативным. Пара магических ударов младших хранителей, командующих отдельными отрядами, удерживающими участки побережья вблизи города, пока оказалась единственным проявлением тайных искусств, которое маги использовали для сотворения препятствий для продвижения вражеского десанта.
   Куррен, закончив управляемым мерцанием Неугасимого сияния Бальдвига передавать какие-то сигналы трансформированному иерарху Ордена, взмахом руки подозвал одного из двух тысячников, того самого, который считался младшим командующим и тысяча которого выполняла задачи патрулирования и формирования отрядов резерва.
   - Солдат, почему эти идиоты продолжают атаковать? - высокомерно обратился маг к подчиненному, даже не обернувшись. - Я видел нежить, которая лучше оценивает риски.
   - Если позволите предположить, Великий мастер, эти корабли несут порядка полутора тысяч солдат. И две трети из них уже плывут к побережью. Несмотря на численное превосходство наших наемников, они представляют армию одной из сильнейших стран Пяти Земель, а следовательно, всего мира. Их стрелки уже заставили наших наемников отойти от берега, оставив плацдарм для высадки. Если бы не ваше присутствие, этот бой был бы проигран в ближайшем будущем, - задумчиво произнес тысячник. - Царские лучники могут успешно сражаться даже на условно ближних дистанциях в лесу, хотя ветки и мешают стрелам далеко лететь. Их тренировки слишком хороши. А их пехота пусть и не настолько известна, как пираты Союза, но все же имеет серьезную армейскую тренировку, в отличие от наемников.
   - У них осталось два корабля в нормальном состоянии и еще три - почти потонувшие. Из двенадцати, - бросил Великий мастер Ордена. - Эта эскадра, в свою очередь, едва ли не треть всего Северного флота Царства. Неужели стратегически было правильно понести такие потери, атакуя наш северный временный форпост, пусть они и имеют шанс на победу?
   - Я не стратег, мой лорд. Однако мой командующий говорит, что войны выигрываются личностями, а не количеством. Великий мастер Кетрол же первожрец официальной религии магов Конкордии, я не ошибаюсь?
   - А, ну да, - хмыкнул Куррен. - Они думают, его смерть вызовет какую-то серьезную реакцию?
   Один из телохранителей Куррена откашлялся и вопросительно взглянул на него.
   - Ну?
   - Наставник, смерть магистра Молота привела к едва ли не гражданской войне высших элементалистов Огня и вампирского сообщества. Когда мы вернемся, я не сомневаюсь, что дипломатические связи с кровососами окажутся разорванным, так как только погибший сегодня Финат Гейзер Крови поддерживал их, - маг пожал плечами, переложил посох из правой руки в левую и продолжил. - Гибель верховного жреца культа Судьбы может внести прилично неразберихи в ряды культистов. Не сказал бы, что это стоит целой эскадры, но, возможно, у царя есть иные, личные либо политические счеты с Кетролом Течением Судеб. Я слышал, что среди Совета Тайн культисты этой Силы имеют значительное лобби.
   - Это имеет смысл. Солдат, свободен. Разорвать Неугасимое сияние! - приказал Куррен и воздел левую руку к небесам.
   Двое адептов, управлявшие Неугасимым сиянием Бальдвига, особым заклинанием, привлекающим магических тварей, отшатнулись от магического узора и облегченно выдохнули, когда сияние чар потускнело. А сразу же после этого Куррен Весенний Прилив и его телохранители высвободили всю мощь ритуальных магических заклинаний, усеивающих побережье около причала. Чары, которые готовились с момента прибытия миссии Конкордии в этот городок, наконец, нашли себе цель.
   Нечто среднее между штормовой волной чистой магии и замерзшим, но каким-то чудом все же двигающимся ледяным цунами ринулось прямо к кораблям Царства. Повинуясь колебаниям магических инструментов ритуалистов, которые, в свою очередь, копировали движения левой руки Куррена, волна повернула вправо от тонущего галеона и устремилась прямо к флагманскому кораблю, по пути замораживая и пуская на дно слишком близко оказавшиеся шлюпки десанта. Достигнув флагмана, уже окруженного астральным щитом, вызывающим антимагические всплески, волна проигнорировала его, взлетела в воздух и принялась описывать круги вокруг корабля, превращаясь постепенно в самый настоящий Ледяной шторм - вершину элементалистики Льда, чудовищное древнее заклинание, которой представляло собой метель из огромных клинкообразных кусков замерзшей воды. Паруса флагмана и большая часть команды, оказавшейся на верхней палубе, прекратили существовать в мгновение ока. Дерево, пусть и зачарованное, не было нерушимым препятствием для столь быстро двигающихся льдин.
   Галеон, оставшийся на плаву и вошедший в бухту левее своего тонущего собрата, выбросил передний якорь и стал круто разворачиваться бортом, явно рассчитывая быстро встать на позицию, пригодную для залпа бортовой артиллерии по прекрасно видимым магам у причала. Но для внимательного взгляда было очевидно, что вдоль его бортов змеятся толстые, почти непрозрачные щупальца светло-коричневого оттенка, плотно оплетая корабль. Кракен, в которого трансформировался Великий мастер Кетрол, явно вырос и стал больше похож на настоящую грозу океанских кораблей, чем на изменившего облик мага. И это было тревожным знаком.
   Морская тварь игнорировала удары оружием и слабые попытки оставшихся элементалистов противостоять нападению и все крепче охватывала галеон. Вскоре щупальца зазмеились по палубе, сбрасывая в воду слишком близко подошедших матросов, а затем раздался громкий треск, и галеон царского флота переломился пополам, увлекаемый кракеном вниз. Когда самые крупные обломки корабля скрылись за толщей воды, Ледяной шторм еще продолжал кружиться вокруг флагмана. Однако силуэт корабля за ним едва просматривался.
   Вдруг из кормы судна вверх, прямо в небо, ударил серебристый луч, отчасти рассеяв чудовищный вихрь астральной энергией, а затем сквозь все еще бушующий шторм прорвалась долгая, минутная синяя вспышка телепортационного заклинания. Как только сияние очень дальнего портала погасло, серебристый луч вместе с остальными защитными чарам корабля развеялся, и деревянные обломки, еще недавно бывшие флагманским кораблем одной из трех эскадр Северного флота Царства, присоединились к кускам льда в круговороте Ледяного шторма.
   Улыбающийся доброй улыбкой Куррен взмахнул рукой, и Ледяной шторм двинулся по направлению к почти потонувшему галеону, получившему фатальные повреждения от артиллерийского обстрела. Нанеся теперь уже действительно непоправимый урон его команде, заклинание проредило ряды воинов Царства, покружившись по бухте, а затем улеглось.
   Весенний Прилив двинулся к причалу, который уже оплетался щупальцами крайне знакомого ему кракена, у которого осталось достаточно мозгов, чтобы распознать в мерцании Неугасимого сияния сигналы, раскодировать их и подчиниться замаскированному приказу. А тысячник, подчиняясь короткому повелению, принялся искать шлюпку, чтобы быстрее добраться до поднявших белые флаги, - по несколько на каждый фланг, - оставшихся без командования десантников царя.
  
  
   1. Qui sibi semitam non sapiunt, alteri non monstrant viam18
   Королевство Эретрис. Граница с лесом Фред
   Около часа пути до приграничной крепости прошли в напряженном молчании. Солдаты и маги ощущали некое внимание, направленное на отряд. Артефактор, оказавшийся последователем магии Природы, активно рассылал во все стороны птиц и мелких лесных грызунов, пытаясь выяснить источник внимания.
   Нирмо знал, что настоящая магия Природы была непредставимо редкой магической школой. Она практиковалась на низшем уровне едва ли не всеми деревенскими колдунами, но артефакторы или маги, профессионально изучающие действительно могущественные чары этой школы, встречались реже, чем Архимаги других направлений магии.
   В угоду охватившей отряд подозрительности гоблин призвал несколько призраков, а Нирмо превратил сомнительный, по его мнению, участок леса в бурелом одним взмахом руки, вызвав Большой смерч Костара. Легенду элементалиста высокого ранга надо было поддерживать, а подарок магистра Хирека позволял совершать подобные воздействия хоть и редко, но относительно легко.
   Солдаты обнажили оружие и старались передвигаться как можно тише и медленнее, направляя кто арбалеты и луки, а кто щиты в сторону любого шума. Шума на лесной дороге было много, так что путь до бастиона значительно замедлился. Нирмо не мог слишком активно творить привычную для него классическую магию, так что ограничился мощным воздушным щитом, который создал больше шума, чем весь отряд, и потому притягивал недовольные взгляды всех спутников. А как только он понял, что подозрительность пограничников укладывается в рамки обычной паранойи, то отрешился от окружающей обстановки и принялся вспоминать об ордене Ненаписанных Книг, мистиком которого себя назвал.
   Члены этого ордена происходили из различных магических государств и позиционировали себя как находящихся вне политики магов, чьей задачей было сохранение имеющихся магических знаний и их систематизация. Однако концепция их работы была несколько сложнее работы обычной библиотеки.
   Орден Ненаписанных Книг запрещал доступ к собственным творениям всем, кто не принадлежал к их ордену. Да и, собственно, сами члены ордена пользовались доступом только к крайне ограниченному перечню собственных секретов - как правило, лишь особенно ценные в практическом плане сборники низкоуровневых заклинаний и гримуары различных магических школ были доступны рядовым Книжникам. Но что было действительно уникальным - так это то, что орден Ненаписанных Книг разработал особые формы хранения знаний. Члены этого ордена, задумав идею книги, выбирали один из тайных способов представления текста и обеспечения доступа к нему. Орден Тайн раскрыл несколько таких способов - например, помещение на астральный план визуальных образов информации и создание живых существ, в глазах которых в определенный день лунного месяца отражались страницы с текстом, волшебным образом запечатываясь в памяти увидевшего их навечно. Но новые способы создавать Ненаписанные Книги открывал едва ли не каждый Книжник, и раскрыть их все было практически невозможно.
   Как результат, библиотеки - или, вернее, хранилища Ненаписанных Книг - в резиденциях этого ордена были очень малы, а таинственные перечни Книг хранились в неизвестном широкой магической общественности месте. Это было одной из причин непопулярности этого ордена - ведь потенциальные неофиты не могли узреть подтверждения мощи иерархов Книжников и не видели смысла в карьере внутри этого ордена.
   Второй причиной сравнительно малого числа Книжников была их чрезвычайная неразборчивость в вопросах использования магических артефактов. Пренебрегая угрозой чернокнижия, орден Ненаписанных Книг не запрещал своим членам использовать гримуары и взывать к древним хтоническим тварям. Как результат, Юстиция Тайн и Святая Инквизиция часто проверяли членов этого ордена... и иногда усматривали в их деяниях преступления против магии или богов.
   Книжников казнили не слишком часто только потому, что их уже осталось не слишком много. И многие правители карликовых государств во избежание проблем с Храмами запрещали этот орден в своих землях.
   Нирмо уточнил у дернувшегося гоблина - похлопывание по плечу резко вырвало коротышку из состояния транса-управления призраками и причинило ему сильную боль - отношение к Книжникам в королевстве и получил в ответ неразборчивое проклятие и разборчивое пояснение относительно договора между Книжниками и верховным магом королевства, по которому орден должен сообщать обо всех артефактах, которые хранит на территории королевства Эретрис.
   Первое же хранилище, в котором был заявлен гримуар чернокнижников, было заблокировано и уничтожено силами инквизиторов-храмовников Бонума в двухдневный срок. На возмущение Книжников король сообщил, что Инквизиция самостоятельно получила информацию о чернокнижии, и он не имеет к этому никакого отношения. И тут же напомнил иерархам Книжников о том, что нарушение договора приведет к изгнанию ордена из страны.
   Орден смирился, хотя и не забыл. Эретрис был ценным союзником, и терять его из-за десятка артефактов, пары учеников и одного Книжника было глупо. Но истинной теплоты в отношениях магов и бюрократического аппарата Глокара уже не было.
   Слегка взволнованный неопределенностью будущего - а ну как Книжники могут определить принадлежность к их ордену некими внутренними ритуалами - Нирмо судорожно пытался представить себе относительно оригинальный способ сохранять знания вне книг. Придумать ответ можно было на любой вопрос Книжников - наставник-отшельник, отправивший ненужного ученика в Элементальный Универсум, малое количество знакомых членов ордена и так далее, - но объяснить, почему достаточно высокоранговый Книжник не посвящен в секреты ордены, было бы невозможно.
   Наконец Нирмо, разглядывая крепостные стены бастиона Альбиас, остановился на ауре живых созданий. Недавно погибший мастер Рэйден, специализировавшийся в магии Крови, как-то демонстрировал возможность изменять ауру животных и людей, создавая стабильные источники эмоций. Легче всего было воткнуть в тело жертвы зачарованные иголки, и изменившийся под воздействием боли рисунок ауры теоретически мог что-то значить. "Все равно перед изменением ауры создание лишалось своего разума и обеспечивалось магической подпиткой - так что манипуляции с его телом переставали быть пыткой или чем-то в этом роде", - в задумчивости мысленно повторил Нирмо слова магистра Гендани, защищавшего одного из своих учеников перед лицом Совета Тайн.
   Тогда, лет пятнадцать назад, увлечение Рэйдена, неудачно привлекшее внимание второго сына самого Императора, едва не заставило Юстицию Тайн признать мастера Конкордии чернокнижником. Так что Нирмо, уже тогда бывший доверенным лицом магистра Хирека, сопровождал мага крови везде, куда бы тот не пошел, вместе с тогда еще старшим мастером Кетролом и несколькими другими членами культа Судьбы. Равнодушные к политике члены теряющего популярность культа были сочтены наиболее надежными для охраны и конвоирования проблемного чародея.
   По счастью, политики Совета Тайн сумели отстоять право Ордена на не самые этичные магические эксперименты, и Рэйден не был отдан на расправу жрецам Святого Храма.
   Цель экспериментов мастера заключалась то ли в изучении аурной маскировки, то ли в исследовании токов жизненных сил - одним словом, даже если Книжники слышали об этом громком судебном деле, связать они могли только методы достижения цели - но не сами цели.
   Придя к такому выводу, Нирмо успокоенно выдохнул и внимательно осмотрел значительно увеличившиеся стены бастиона. Замок Альбиас больше всего напоминал обычную башню, раскормленную несколькими поколениями архитекторов до небывалых размеров. Уродливое здание из серого камня, в котором едва угадывалась первоначальная сторожевая башня, было окружено различными разноуровневыми пристройками, увеличивавшими объем Альбиаса в полдесятка раз. Около десятка пристроек венчались небольшими обзорными и оборонительными площадками на разных уровнях, делая взаимодействие обороняющихся почти невозможным, но также практически исключая наличие "мертвых" зон19 вокруг крепости.
   Однако Нирмо сильно сомневался в том, что эта разнородная конструкция, гордо названная бастионом, способна выдержать хотя бы несколько попаданий снарядов из осадных орудий или магических ударов ранга хотя бы мастера классической магии. Впрочем, о какой стойкости можно говорить, если вокруг Альбиаса даже не был вырублен лес - он возвышался на лесистом холме, а отблески защитных чар в Астрале напоминали не нерушимый щит, как то было у цитаделей Пяти Земель, а паутину, обрывки которой свисали с веток деревьев.
   Отряд с уже вложенным в ножны и чехлы оружием медленно приблизился к высоким растрескавшимся деревянным воротам бастиона, принадлежащим самой массивной пристройке, охватывающей основную часть строения полукругом и доходя до верхней трети ее высоты. Два стражника в кожаной броне и скучающий оруженосец в кольчуге едва скользнули взглядом по отряду. Оруженосец, посмотрев на десятника, лениво махнул рукой, подавая сигнал стражникам внутри, и створки ворот начали медленно раскрываться, оглашая окрестности чудовищным скрипом.
   Нирмо приподнял бровь и наблюдал за пограничным гарнизоном с крайним удивлением. Услышав историю о военных действиях на границе, он ожидал чего угодно - но не полнейшего равнодушия к несению стражи.
   Впрочем, младший мастер тут же успокоенно выдохнул: прямо за воротами располагался десяток стражи в полной боевой готовности, рассредоточившийся по холлу вокруг мага. Человек в грязно-сине-серой мантии с длинными седыми волосами держал в руках, скрытых широкими рукавами, остроконечную шляпу и казался сошедшим с гравюр о древних магах. Еще тех времен, когда они были не столько волшебниками, сколько мудрыми советниками королей, владеющими парой-тройкой сильных заклинаний, к постижению которых стремились в течение всей своей жизни. Еще тех времен, когда в мире Магны не развилась нынешняя магическая цивилизация, когда он стоял на перепутье.
   Усталое лицо с благородными чертами и ровной, окладистой бородой средней длины лишь усиливало это впечатление. Нирмо обратился к присущей каждому магу способности приблизительно изучить магическую силу любого существа вблизи и непроизвольно вздрогнул - скромный равнодушный старик был могущественен. Его сила имела грязно-серый оттенок и соответствовала силе Высшего мага.
   "Адепт Природы, потом Высший непонятно чего... Мда, странные звери бродят по этим архипелагам. Не зря наши собратья отсюда не возвращаются", - подумал ритуальный маг, четким кивком приветствуя старика. Равнодушный взгляд и то ли ветер, то ли движение пальцев, на мгновение поколебавшее рукав, стали ему ответом.
   Подошедший сзади артефактор попросил Нирмо подождать в обществе Смотрителя Песков Вукина, пока спустится комендант, и тут же вместе с гоблином и десятником торопливо перешел в другое помещение. Ворота за ними сомкнулись.
   Младший мастер, выдающий себя за магистра Воздуха, быстро подошел к Высшему магу и выполнил неглубокий поклон.
   - Ваше магичество, сэр...
   - Рад видеть магистра элементалистики в Малых Королевствах, - равнодушно произнес волшебник, повертев в руках шляпу и надев ее на голову.
   - Вы являетесь геомантом, сэр? - после недолгого молчания спросил Нирмо. - Просто я в первый раз слышу ваш титул Высшего мага...
   Внезапно Нирмо снова ощутил себя приветствующим старого мага, вертящего в руках шляпу и произносящего:
   - Рад видеть магистра элементалистики в Малых Королевствах, - и после короткой паузы. - А я принадлежу к ордену Времени, коллега. Вы пишете незримые книги, а я храню песок незримой Реки Времени.
   Вокруг раздались стоны. Солдаты попадали на землю, выронив оружие и сжимая руками головы. Сам Нирмо ощутил резкую тошноту и оперся на трость, которая, казалось, даже продавила гнилую древесину пола. Магическая защита, которую младший мастер постоянно носил, совершенно не отреагировала на магию Времени.
   Хотя нет - отреагировала. Ровная строка сакральных символов, пылающая в разуме мага, потускнела и погасла. Потом зажглась, пару раз мигнула, а спустя мгновение ощущение наполненности магической силой исчезло.
   Воины с трудом поднимались с колен, а Нирмо, пробормотав: "Вы позволите?", на негнущихся ногах отошел к ближайшему окну.
   - Не отходите далеко, магистр, - равнодушно произнес старец, даже не пошатнувшийся от мощных чар. - Формально вы обвиняетесь в нарушении границ и нанесении вреда лесным угодьям. Это мелочи, даже я вижу, что вы настолько издалека, что наша политика и законы вам неизвестны. Но правила есть правила.
   Высший маг снова надел шляпу и надвинул ее себе на глаза, казалось, задремав.
   Нирмо злобно простучал тростью о пол, идя к окну, и остановился у пыльного проема без стекол высотой два метра. Там он прикоснулся аметистом к своему лбу и, отвернувшись, принялся шептать заклинание, пока новые символы вычерчивались в его разуме.
   Где-то высоко над крепостью ветер закрутился в небольшой воздуховорот парой метров в высоту, а затем ринулся покрывалом к одной из наблюдательных площадок, где на солнце блистали драгоценности артефактора, сопровождавшего младшего мастера.
   Легкий порыв ветра коснулся лиц присутствующих в разгар спора:
   - Этот колдун если и был в Академии, то только проездом! - злобствовал артефактор. - Я уверен в этом! Господин комендант, маги Универсумов всегда максимально корректны, просвещенны и, уж точно, устрашены Инквизицией! Этот - без сомнения, чернокнижник или охотник за головами! Слишком уверен в себе, высокомерен, применяет свой драгоценный дар по малейшему поводу... Вы бы видели, как он посмотрел на меня, когда понял, что я артефактор. Да даже члены Совета Тайн демонстрировали меньше презрения, чем он! А Стапри? Не магистр общается с членом другого ордена, а прямо следователь с допрашиваемым!
   - Мой друг, если бы он был шпионом, он бы делал все, что угодно, но только не нарушал все мыслимые традиции магов Академий, - худощавый, но не болезненно выглядящий комендант, слегка сутулый и с неуверенным лицом, мягко прервал артефактора. Идеально сидящий костюм, сапфировое ожерелье и рапира, украшенная драгоценными камнями, создавали впечатление одеяния настоящего аристократа.
   Нирмо мысленно поморщился, как только Шепот ветра Ногакора вернул ему первую порцию зрительной и звуковой информации. "Демоновы недомаги, всегда знал, что они трусливые недоумки, не ценящие магию и смеющие уступать требованиям неодаренных инквизиторов!" - раздраженно подумал ритуалист о магах Академий, ощущая легкое опасение. Он осознал, что маг Времени тоже вполне мог понять, что сломанный им магический щит был отнюдь не элементалистским.
   Младший мастер подготовил свой разум к новому потоку Шепота ветра.
   - Далеко не все элементалисты - академики. Есть и боевые маги, и ренегаты-малефикары, и отшельники. И вся эта публика не очень добра, корректна и прогрессивна, - раздался писк гоблина. - Но в общем я согласен с обеими милостями - магистр явно не теоретик Академии Воздуха, но и плевать на то. К тому же, я сам видел магический удар, который он высвободил в лесу. С магией воздушного элемента этот чародей на ты.
   Следующим звуком был мощный хлопок, обрушившийся на Нирмо и дезориентировавший его.
   - Пассивная защитная магия, магистр, - издевательски прокомментировал внезапно оказавшийся вблизи старый волшебник. Он пах травами, как мелкий грызун, только что вытащенный из клетки со свежим сеном. - Повезло тебе. Будь ты не с Пяти Земель и не неси на себе печати герольда Судьбы, твой жизненный путь уже был бы прекращен. Не заставляй меня разочаровываться в том, что я не счел тебя шпионом.
   Ранг Нирмо старик произнес с такой иронией, что стало ясно - в его сознании классическая магия и печать не самого популярного божества соединились в одну картину. И эта картина не было картиной башни Элементального Универсума.
   Солдаты как бы невзначай придвинулись к чародеям, готовые выполнить любой приказ мага Времени. Мысленно скрежеща зубами, Нирмо извинился и принялся отвечать на вопросы о недавно убитом магистре Молате. Вначале он попытался отказаться от беседы, сославшись на неосведомленность, но старик так выразительно на него посмотрел, что Нирмо скис и принялся дозированно сообщать информацию о совсем еще недавно живой легенде, извлекая из своей памяти то, что особенно не скрывалось за пределами Конкордии.
   Одного из Хранителей здесь называли Архимагом Молатом Хранителем Огня. Учитывая его силу, свидетелем которой младший мастер совсем недавно стал, это было справедливо. Во всяком случае, уровень обычного Высшего мага чародей давно перерос. Высший маг может одним заклинанием уничтожить дом или крепостную башню - но не поразить целый город и даже регион. Это был уровень Архимага или даже божественного создания - высшего ангела, демона или духа.
   Впрочем, уточнив особенности исследований, которые проводил Молат, а также магические последствия удара метеора и регион, в котором Хранитель погиб, Высший маг потерял интерес к нему.
   - Там живет один из моих собратьев. Он запишет эту смерть в Летопись Времен, - равнодушно сообщил старик.
   Тут заинтересовался ситуацией сам Нирмо. Бывший агент Конкордии никогда не сталкивался с орденом Времени, но тот факт, что этот орден создает уникальный артефакт с таким патетичным названием, его весьма заинтересовал.
   В ходе дальнейшей беседы выяснилось, что маги ордена Времени живут большей частью вне времени. Они используют сложнейшую ритуальную и элементальную магию для создания временных провалов и парадоксов, которые позволяют проживать века за считанные месяцы, старея лишь на дни. Они могут увидеть, что произойдет с заинтересовавшей их персоной, идеей или страной, а потом вернуться в прошлое альтернативной реальности и скорректировать ее, став кем-то вроде богов Времени для этой реальности. Этим занимаются Смотрители Течений. Смотрители же Песков, к которым относился Вукин, занимаются тем, что заполняют Летопись Времен.
   Огромная книга, существующая на божественном плане и охраняемая высшими духами в виде драконов, сфинксов и мантикор, дарует свои отражения Высшим магам ордена Времени. Эти волшебники записывают в отражения Летописи наиболее интересные события, прошедшие с момента внесения предыдущей записи. Будучи измененным, каждое отражение передает запись оригиналу Летописи, и эта запись становится видна во всех существующих отражениях.
   - Когда-нибудь этот артефакт станет достаточно могущественным, чтобы стирать из прошлого события или вписывать их, изменяя весь существующий мир, - с чем-то вроде задумчивого энтузиазма говорил Высший маг, попыхивая неизвестно откуда взявшейся трубкой. Трубка была забита ароматным табаком, подожжена и полностью готова к использованию. Казалось, ее вытащили из времени ее использования, лишив кого-то едва приготовленного развлечения.
   С сомнением слушавший это Нирмо пытался вспомнить известных ему богов Времени, но вспоминались лишь хтонические твари. "Чернокнижник..." - с грустью констатировал младший мастер. - "Ну надо же! Хотя, что тут удивительного? Целый орден чернокнижников может найти пристанище только вдали от Юстиции Тайн. Инквизиторы способны лишь на показательные казни, а не на регулярное очищение".
   Разошедшегося старика прервали открывшиеся двери внутренних помещений, выпустившие коменданта в сопровождении артефактора и пары рыцарей, облаченных в легкие доспехи с рыцарскими цепями.
   Солдаты отдали честь, синхронно ударив кулаками в грудь напротив сердца, и отошли к стенам. Смотритель Песков опустил руки - трубка мгновенно исчезла из них вместе с облаком дыма, скопившимся у крыши, а шляпа мягко спланировала вниз, принявшись медленно облетать Высшего мага по кругу.
   Нирмо четко развернулся и отсалютовал тростью.
   - Магистр Нирмо Касание Ветра, рад видеть вас в крепости под моим командованием. Гостям с Пяти Земель всегда рады в Эретрисе, - патетично произнес офицер, мастерски изобразив улыбку, которая выражала одновременно радушие и сомнение в уместности улыбки.
   - Господин комендант, ваше гостеприимство достойно упоминания в легендах, - в заданном ключе продолжил мастер, оперевшись на трость правой рукой и заложив левую за спину. - В местах, откуда я родом, ваше великолепное королевство с девственной природой и оригинальной фортификационной наукой малоизвестно. Я рад, что смог прикоснуться к вашей культуре, которая столь несправедливо не внесена в анналы истории.
   Долгое обучение в башнях магов и два года преподавания в Башне Древних привили Нирмо традиционную для всех педагогов и ораторов манеру выспренно и в разных формах на одном дыхании выражать одну и ту же мысль, удлиняя свой монолог до бесконечности. Он еще дважды по-разному констатировал свою радость, еще раз упомянув фортификацию. Один из рыцарей издевательски усмехнулся, вспомнив, что единственной фортификацией Эретриса, которую видел младший мастер, был бастион Альбиас. Остальные то ли не поняли завуалированной издевки, вырвавшейся у Нирмо по случайности, то ли вежливо проигнорировали, привыкнув к подобной манере поведения гостей с континента.
   - Я - генерал де Лоддит, комендант бастиона Альбиас и командир инфантерии армии Роз. В мирное время командую цепью бастионов и сторожевых башен на границе с лесом Фред, в военное - ополчением ближайших графств. Кстати, не просветите нас относительно обстоятельств вашего появления? - вежливо вопросил генерал, взмахом руки приглашая Нирмо во внутренние помещения бастиона.
   Ритуалист пошел на правую руку неторопливо, вальяжно идущего хозяина бастиона. Маг Времени с двумя рыцарями двигались позади, перебрасываясь короткими тихими фразами о разбойниках, устроивших в лесу Фред целый город. Рыцари периодически открывали двери перед комендантом и гостем, если у тех не была выставлена стража, пока Нирмо излагал отредактированную версию событий.
   По этой версии, он тренировался в не слишком хорошо им изученной портальной ритуальной магии - это хорошо складывалось с биографией элементалиста, - как внезапно на его башню напали какие-то авантюристы. В своей фантазии Нирмо в одиночку героически сражался, не уничтожив врагов за секунду лишь потому, что не хотел сжечь портальный контур энергетическим выбросом.
   Однако внезапно его чары были чем-то нарушены - то ли ударом бушующего в полсотне километров к югу Хранителя Молата, то ли каким-то артефактом авантюристов. В общем, все стекла в башне выбило, авантюристов оглушило, а самого Нирмо разрывом чар отбросило в портальный контур, из-за повреждения которого портальное заклинание не совсем удалось.
   - Самое печальное, генерал, - рубанул рукой по воздуху чародей, сам почти поверив в свою ложь. - Что рассеянный удар я в своей башне почти не ощутил, слабоват он оказался, а вот магические последствия взрыва нестабильного портала были сокрушительны. И теперь, если я вернусь в Империю, то придется разбираться со следователями баронов, нашими академиками-политиками и, возможно, с инквизиторами и юстициарами. К тому же, демоны его знают, кто послал этих авантюристов. Хорошо вооруженные отряды нападать на скромных магов-отшельников не любят. Поживиться у нас нечем, кроме скоропортящихся ингредиентов и редких артефактов.
   - Как вы многогранны, магистр... - задумчиво произнес комендант, останавливаясь около одной из бойниц. - Элементалист Воздуха, портальный маг, Книжник... Вы не были членом Ордена Тайн?
   - Генерал, ваш вопрос выдает, что вы крайне поверхностно знакомы с великим Искусством, - выдал Нирмо с хорошо отрепетированным огорчением. - Классические маги способны на многое, но принцип их чародейства непредставимо чужд нашему миру. В смысле, плану физической реальности. Это не просто ритуалистика - это древние тайны, фундамент самой Вселенной. Как можно так глупо их использовать ради столь примитивных целей, как власть или драки?! Но я отвлекся. Нет, я не тку паутину лжи и не пытаюсь стоять в тени властителей мира, как маги Ордена Тайн. Приношу извинения за свою несдержанность.
   - Не стоит, магистр. Я в курсе о напряженности отношений между вашим орденом и Орденом Тайн. Их Юстиция стремится контролировать все и вся на материке. Но хочу вас предупредить, что владение гримуарами чернокнижников также запрещено в Эретрисе. Это, вроде бы, ключевой камень преткновения между орденом Ненаписанных Книг и нашей Инквизицией.
   - Я крайне нетерпимо отношусь к чернокнижникам, генерал де Лоддит. Мои артефакты - произведения чародейского искусства, плоть и кровь нашего мира в прямом смысле этого слова. - Нирмо решил намекнуть генералу о своих предположительных экспериментах в области магии Крови и аурных воздействий.
   - Я рад, что вы разделяете мою позицию. Это отличный фундамент для нашего дальнейшего сотрудничества, - кивнул комендант.
   Они, наконец, достигли кабинета коменданта, и Нирмо, Вукин и де Лоддит зашли внутрь. Вукин довольно равнодушно прослушал полную версию только что выдуманной младшим мастером истории и кивком подтвердил ее. Мол, вполне возможно, верю.
   Комендант, узнав все, что хотел, принялся заполнять какие-то бумаги, изредка задавая уточняющие вопросы об официальном ранге Нирмо, его статусе в ордене и предпочитаемой магической школе. 'Похоже, никого особо не волнуют нестыковки, - думал Нирмо, разглядывая затянутое тучами небо сквозь магический щит, покрывающий огромное окно в кабинете. Щит напоминал воздух над ярким бездымным пламенем - он колебался от жара, искривляя очертания предметов. - Если они так принимают магов, прибывших со взрывом и нарушивших законы королевства, то тех, что спокойно приплывают на кораблях, похоже, вообще не трогают'.
   Вдруг магическое поле кабинета резко искривилось. Из ненадолго появившегося небольшого портала у потолка выпала большая закрытая книга и ринулась вниз. Вукин повернул голову в ее сторону, комендант изящным жестом прикрыл уши.
   Книга с громким хлопком ударилась о каменный пол. Нирмо в ту же секунду закончил рунескрипт магического щита и, замаскировав его воздушной энергией из трости, выставил перед собой, привязав плоскость щита к аметисту. Голубоватое сияние коснулось стоящей рядом вазы и нескольких бумаг на столе коменданта. Небольшие электрические разряды ринулись по всей поверхности чар. Ваза, покрытая паутиной электричества, рассыпалась на кусочки. Два свитка мгновенно сгорели, толстый журнал принялся тлеть.
   - Семнадцатый, - хмыкнул маг Времени.
   - Вообще-то двадцать первый, - поправил комендант и, обращаясь к Нирмо, уточнил. - Мы имеем в виду, что двадцать магов до вас уже отреагировали с разрушениями разной степени на прибытие главы школы магии нашего графства.
   Как будто дожидаясь этих слов, книга резко распахнулась, и из пустоты над ней в комнату шагнул молодящийся старик с пышной прической, облаченный в мантию изумрудного цвета. Сине-зеленая аура вспыхнула вокруг мага и тут же угасла.
   - Соверейн Одейн Библиотекарь, верховный маг школы Нариссия, - произнес комендант, даже не обернувшись. - Возглавляет отделение ордена Ненаписанных Книг в графстве Блюдэйл, в котором мы сейчас находимся.
   - Магистр, - холодно посмотрел старик на снявшего магический щит Нирмо, пригладив свою прическу правой рукой. В волосах чародея блеснул явно зачарованный обруч.
   - Высший маг, - нейтрально поприветствовал Одейна Нирмо, привстав на мгновение и снова грузно упав в кресло.
   - Коротко - какие магические исследования проводили?
   Нирмо мысленно вздрогнул, но зажег в своих глазах огонь псевдоинтереса:
   - Взаимодействие состояния ауры и изменений плоти и крови живых существ. А также воздушная магия Древних и начала портальной магии. Вы ...
   - Я, - перебил верховный маг и, обращаясь к коменданту, хмыкнул. - Еще один малефикар. Тебя инквизиторы не сожрут, если я его в штат включу?
   - Одейн, причем тут малефикары? - раздраженно спросил генерал, несколько раз что-то зачеркивая в бумагах.
   - Ну, тебе же сказали, что он изучает, как пытки влияют на ауру. Инквизиторы могут не совсем ясно понять его гений. К слову, был какой-то мастер самого Ордена Тайн, которого чуть не сожгли за подобное.
   - Мастер Рэйден. Он был в корпусе, отправленном в Империю Орденом против Царства. Тот корпус погиб почти в полном составе, выжили считанные единицы. Рэйден был среди погибших, как мне сообщили, - поправил Нирмо. - Но он, скорее, боевой маг Крови, а мои исследования в первую очередь посвящены Ненаписанным Книгам.
   - Я не знаю этого, и меня это не интересует, - ответствовал Соверейн. - Инквизиторы скажут то же самое. Томас, так что?
   - Подождем пару месяцев. Магистр, с вами должны будут побеседовать представители Святой Инквизиции, клерк администрации региона, писарь-Книжник и дежурный мистик ордена Времени, - устало произнес офицер. - Но это все потом, они сами вас найдут. Вы определились с дальнейшим маршрутом, магистр? Может, ссудить вам некоторую сумму денег?
   Нирмо приподнялся и, сделав вопросительный взмах руки и получив ответный кивок, подошел к карте, которая висела на стене кабинета.
   - Какой-нибудь небольшой провинциальный городок вблизи есть? Я не люблю большого количества людей в силу долгого отшельничества с моим наставником.
   - Карьеру боевого мага не рассматриваешь, магистр? - насмешливо спросил внезапно проснувшийся Вукин.
   Нирмо неопределенно махнул рукой. Он был отличным лжецом и прекрасно разбирался в техниках маскировки чар, однако сильно сомневался в том, что способен с подобающей скоростью творить весь спектр чар, ожидаемый от магистра элементалистики. Вернее, не сомневался в том, что не способен. Специализация есть специализация, и сильный ритуалист просто не может создавать заклинания быстро без артефактов, число которых по определению конечно.
   - Я не вижу необходимости убивать слишком многих существ без повода, - равнодушно солгал он и добавил. - Это очерняет и утяжеляет ауру, а также портит карму.
   К слову, закономерность влияния количества пролитой крови на ауру была фактом, пусть и чрезвычайно растянутым во времени. Суть в том, что жизненная сила, истекающая из убитых, оседала на ауре убийц и влияла на нее в зависимости от состояния, которое убийца испытывал в тот момент.
   Бездушное убийство, даже случайное, делало цвет ауры более холодным, гневное - усиливало багровые оттенки, в состоянии испуга - создавало трещиноподобные темные разветвления по всей поверхности, и так далее. Для того, чтобы аура изменилась значительно, требовалось, чтобы либо она изначально была сильной, либо эмоции ее владельца были всепоглощающими, затмевая его разум, либо убитый обладал крайне яркой и могущественной аурой. Ну а самая распространенная причина изменения ауры в этом ключе заключалась в количестве убийств.
   Если собственноручно убить пару тысяч кроликов, то аура любого существа, даже бога, изменится довольно заметно.
   Так как аура представляет собой духовное тело человека и является отражением (или, по некоторым представлениям, истинной сущностью) существа на астральном плане, то ее изменения влияют на характер, магические, жреческие способности и способности чернокнижников, также незначительно влияя на физическое тело.
   Вукин хмыкнул, генерал, оторвавшийся от бумаг в ожидании ответа, разочарованно вернулся к их заполнению, а верховный маг пристально посмотрел на Нирмо.
   - А как же вивисекция, или чем вы там занимаетесь? Или пытки влияют на ауру слабее убийств?
   - Магическое аурное влияние на живые организмы, даже негативное, продуцирует больше энергии, чем их смерть, только если в итоге эти организмы умирают. Да и то незначительно, - недовольно принялся заумно вещать Нирмо, беря информацию из головы и знаний принципов функционирования существ физического плана. Эту дисциплину читали всем магам Башни Древних. До того, как маги открыли множество вполне способных к существованию, но совершенно чуждых пониманию смертных созданий существ иных планов, это называли "наукой о живом". - Конкретное предельное значение жизнеспособности живых организмов различается у разных видов, но у людей при максимально возможном единовременном изменении физического тела и ауры может выделиться до двух третей жизненной энергии. Каждые сутки интенсивного магического воздействия могут выделить не больше энергии, чем организм способен продуцировать. То есть не более одной двадцатой при очень качественной еде либо прямой магической подпитке. Да еще и с течением времени производительность организмов сильно уменьшается.
   Томас де Лоддит, казалось, перестал писать и уснул с закрытыми глазами. Маг Времени натянул вежливую улыбку и явно пытался аккуратно прокрутить время вперед, настолько он был неподвижен. Только верховный маг вникал в тонкости проблемы, явно разбираясь в вопросе. Зачитав по памяти лекцию Рэйдена об "энергоемкости" всех внутренних органов людей, Нирмо завершил:
   - Хотя вынужден признать, что энергия физической боли и иных типов усваивается организмом лучше энергии смерти, но там имеет место быть максимум одна десятая доля разницы. И в итоге объект напряженных месячных исследований, включающих прямую вивисекцию и мощную чародейскую подпитку, производит эффект, равный не более чем трем-пяти убитым людям вблизи или семи-десяти - издалека. За каждый месяц сверх первого продуцируется не более половинной доли изначальной жизненной энергии, - младший мастер помолчал, оглядел аудиторию и добавил. - Притом таких объектов, сами понимаете, в принципе не может быть много. В военное время могущественный маг убивает множество живых существ и буквально раздирает свою ауру. Это можно назвать усилением, если забыть о том, что настоящие мы существуем вне физического плана.
   Закончив на этой трагической ноте, Нирмо отвлеченно провел пальцем по карте, выбирая лесистый участок местности и средних размеров город на нем.
   Сзади раздался стук - Смотритель Песков вернулся из своего состояния вне времени, никого и почти ничего не уронив. Соверейн несколько раз похлопал руками и задумчиво произнес:
   - Не совсем согласен с количествами энергии, которые вы называли, но, судя по всему, вам виднее, магистр. Хотел бы я прочесть первую Ненаписанную Книгу, которую вы изготовите в Эретрисе. И да - навестите меня через два-три месяца в Нариссии, моей школе магии. Может, мы найдем вам место. Юным магам нужно быть готовыми к поиску силы в разных местах.
   Произнесший положенные благодарности Нирмо мысленно ухмыльнулся. Соверейны, как и любые маги-менталисты, были беспринципны, равнодушны и жестоки. Некоторые лекари относились к живым существам как к конструкции из мяса и костей. Многие менталисты, привыкшие управлять живыми марионетками, - как к совокупности моральных установок. Так что Одейн Библиотекарь счел почти настоящий - хорошо лжет лишь тот, кто в момент лжи верит в свои слова, - энтузиазм младшего мастера глупой, но допустимой увлеченность.
   Постепенно свыкаясь со своим магистерским титулом, Нирмо выбрал один из городов, устроивший коменданта, - столицу графства. До тех пор, пока маг не пройдет все положенные процедуры, ему не стоит селиться в отшельничестве. Прежде всего - он ритуалист. И опытный взгляд легко определит, зачарован ли, скажем, призванный элементаль ритуальной магией или же поддерживается волей чародея-элементалиста.
   Жизнь в городе позволяет менее требовательно относиться к защите жилища, да и близость магических лавок и других магов создает меньше вопросов о несвойственных основной магической школе хозяина дома токах энергий. В этом плане точно так же защищенная башня в глуши более опасна для конфиденциальности владельца.
   А еще - никакой отряд охотников за головами не сможет взять штурмом поселение, которое официально называют городом. Армейские подразделения, храмовники и боевые маги, подчиненные военному коменданту, прекрасно вооруженные и защищенные аристократы - в городе всегда множество существ, которые должны вступить в бой с любым, кто нарушает покой жителей.
   ***
   Спустя неделю Нирмо трясся в седле лошади, сопровождаемый двумя кавалеристами в пути к Блюдэйлу, городу на северной границе королевства Эретрис и леса Фред. Вернее, срочный курьер из Альбиаса и охраняющий его егерь направлялись в Блюдэйл, а Нирмо, которого в бастионе задержали стандартные бюрократические процедуры, порекомендовали отправиться вместе с ними. Вообще, после первого дня, когда лжемагистр беседовал с двумя Высшими магами и генералом, с ним контактировали исключительно обычные клерки и офицеры рангом не выше сотника. Похоже, магическая сила члена Ордена Тайн не слишком впечатлила де Лоддита и его советников.
   Лошадей бывший младший мастер Конкордии не любил еще с тех времен, когда он на них разъезжал по всем Пяти Землям. Хотя с того времени прошло лишь несколько месяцев, ведь повышение Нирмо было крайне кратковременным, но сиденье кареты, запряженной контролируемыми магией полупегасами, маг вспоминал с ностальгией. Он вообще не очень доверял обычным лошадям. Они являются слишком крупными животными, чтобы их можно было легко контролировать слабой магией, а ритуальными заклинаниями из раздела ментальной магии Нирмо владел лишь на самом базовом уровне. Телепатия была ему чужда, в отличие от базовой эмпатии, да и слишком часто маг, общающийся с высшими слоями населения, видел боевых коней - грозных животных, способных превратить одоспешенного воина в куль со сломанными костями ударом, в который лошади вкладывались всем телом.
   Нынешняя лошадь Нирмо была не слишком большим курьерским рысаком, скрещенным с каким-то тяжеловозом. Прежде чем залезть на нее, он приготовил заклинание левитации, но, на его счастье, лошадь оказалась флегматичной и равнодушно встретила нового наездника.
   Заклинания полета и пешие путешествия, даже с использованием магии, не могли позволить магу ранга Нирмо пересечь около сотни километров достаточно быстро и без затрат дорогих ингредиентов и целого моря магической энергии. А телепортационные чары и иные способы мгновенного преодоления огромных расстояний вроде путешествий через иные планы оказались запрещенными в Эретрисе. Так что младший мастер всеми силами подгонял не очень торопящихся спутников, не желая задерживаться в дороге.
   Хотя пейзажи Эретриса были весьма красивы. Лес Фред находился западнее тех мест, по которым ехали всадники, но все же этот район королевства был лесистым. Да и деревья тут были мощные, высокие, почти заслоняющие небо раскидистыми кронами. Жизнь наполняла этот лес - притом жизнь, отличная от жизни лесов Пяти Земель. Прежде всего, те леса делились на две части - безжизненные северные и восточные, в которых даже дикие животные и чудовища выживали с трудом, и обжитые людьми центральные и западные леса, больше напоминающие сады, в которых почти везде все животные крупнее грызунов были выбиты охотниками. А те, что встречались, бежали от людей быстрее ветра.
   Леса же королевства Эретрис были, если так можно выразиться, запущенными и яркими. Дороги, проложенные по ним, более достойны были именоваться тропами, а тут и там встречающиеся белки, зайцы, кабаны и олени поражали мага своей смелостью и любопытством. Нирмо пару раз участвовал в охоте с арбалетом, и всегда с глубоким презрением относился к тем, кто на его памяти загонял дичь с огромной свитой егерей. Презрение это было, к тому же, классовым - маги вообще довольно пренебрежительно относились к оружию неодаренных и к ним самим. Но, надо признать, иным образом животных центральных лесов Пяти Земель поймать было трудно, слишком уж они были искушены в избегании охотников.
   И, самое главное, растения здесь выглядели по-настоящему здоровыми. Так уж получилось, что на Пяти Землях нетронутыми были только северные и восточные леса, а там все живое не процветало, а существовало и выживало, причем едва-едва. Климатические условия тех территорий были весьма суровы. А растения в лесах Империи, Королевства и даже на юге Царства были заметно поражены близостью к людям, перекраивающим природу на свой вкус и цвет. Заметно нездоровыми они были, что выражалось в многочисленных заболеваниях коры, листьев и земли вокруг них. Растения же одного из Малых Королевств выглядели так хорошо, как не каждая иллюзия способна выглядеть.
   Впрочем, Нирмо природные красоты увлекли ненадолго, так что он уже через день пути начал совершенно серьезно размышлять о том, чтобы продолжить путешествие магическим путем. Ближайшей же ночью эти мысли превратились в уверенность.
   Путешественники разбили лагерь вполне традиционно - на полянке, лежащей в паре сотен метров от дороги. Егерь подготовил лежаки и соорудил небольшой шалаш, в то время как курьер готовил что-то на костре. С удовольствием понюхав воздух, младший мастер принял позу для медитации и, воткнув свой магический жезл прямо перед собой таким образом, что аметист в его навершии оказался на уровне его глаз, принялся вдумчиво строить магическую защиту, мысленно ругаясь на воинов, чье присутствие не позволяло ему начертать полноценные ритуальные символы. Не то, чтобы маг действительно ожидал нападения или предательства - но все же десятилетия выполнения не самых чистых и честных заданий далеко не самой открытой организации мира Магны воспитали в нем практически абсолютную подозрительность, доходящую даже до паранойи. Он не собирался есть ничего, что не приготовлено им собственноручно, а также до рассвета общаться со своими спутниками. Медитация - не лучшая замена сну, но хоть частично может его заменить.
   Собственно, это было обычное поведение мага, планирующего существовать долго и вынужденного путешествовать без охраны не обладающих разумом магических созданий.
   Вежливо сообщив о своих намерениях сопровождающим, маг погрузился в сверкающие глубины зачарованного камня.
   Очнулся он перед самым рассветом. Из его горла вылетел стон, вызванный чьей-то болью неподалеку. Очень и очень нехорошей болью, особенно хорошо ощущаемой в медитативном состоянии. Открыв глаза, младший мастер уставился прямо в наполовину скрытую капюшоном маску утукку20. Рот существа был приоткрыт, и в него вливались потоки воздуха и жизненной силы, истекающей изо ртов спящих спутников чародея.
   Слегка вздрогнув, младший мастер внимательно оглядел окрестности. Убедившись в том, что вокруг нет больше никого, он снова перевел взгляд на вампира и, успокоившись, искривил губы в злорадной и презрительной ухмылке. Среди них двоих вампир был определенно не самым страшным монстром.
   Затем мастер Тайн снял магическую защиту и активировал Большой смерч Костара. Ринувшийся вперед поток магии Воздуха подкинул всех трех существ, находящихся перед мастером, и тут же завертел их вместе с разнообразным мусором в воздухе, сталкивая друг с другом и с вещами, принадлежащими сопровождающим Нирмо людям, а также выворачивая их кости.
   - Тыыыыыыы... У тебя есть выборрр... - раздался вопль кровососа, глазные провалы в маске которого неотступно следили за фигурой мага.
   Оба неодаренных умерли почти сразу - их ослабленные чарами утукку тела не смогли выдержать многочисленных ударов и переломов, вызванных мощными и узконаправленными потоками ветра, - а вот изломанное тело кровососа, на которого пришлась наибольшая часть воздушных ударов, продолжало существовать. Даже упав на землю, вампир не прекратил стонать и мерзко хрустеть костями, пытаясь встать и приготовиться к бою. Его маска треснула в трех местах. Судя по всему, она давным-давно вросла в тело вампира, так как из трещин в маске выступила темная, почти черная кровь.
   Маг с трудом встал - после многочасовой медитации у него заметно затекли ноги - и вытащил трость из земли. Вокруг него мигнула несколько раз, снимаясь, вторая магическая защита, а затем она окончательно потухла. Нирмо тут же пробормотал длинную фразу, чертя в воздухе символы в определенные моменты речи, и сделал несколько шагов, приблизившись к утукку.
   - Ни у кого из нас никогда нет выбора, мерзкая тварь. Есть лишь его иллюзия. Наш выбор в каждой конкретной ситуации определяется великим множеством обстоятельств, которые уже произошли, всей нашей предыдущей жизнью и этой самой ситуацией, - младшего мастера явно потянуло на патетичные выступления в духе проповедей жрецов Судьбы. - Так какова воля Судьбы сейчас? Я узнаю, кто тебя послал?
   Утукку что-то невнятно прошипел. 'Похоже, смерч сломал ему практически все кости, и существует он лишь на только что впитанной жизненной энергии', - понял маг, извлекая кинжал из ножен, спрятанных в складках мантии, и с сомнением смотря на него. Жизнь магического существа - ценный приз для ритуальных магов, но вот добивать кровососа в ближнем бою опытный убийца не хотел. Даже обычный смертный хочет и может сделать тому, кто забрал его жизнь, неприятный сюрприз, а потенциально бессмертные маги, вампиры, духи, божественные и иные создания часто готовят особую месть для своего убийцы. Чем больше дар, тем более болезненна даже мысль о его потере. Что говорить, если и у самого Нирмо имелось посмертное заклинание. Ничего особенного, впрочем, просто чудовищной силы гроза, но принцип есть принцип.
   Начертив на кинжале цепочку символов, маг вытянул руку с ним по направлению к стонущему кровососу, и мельхиоровое лезвие пронзило тело создания в районе живота, а затем, прошуршав внутри и вызвав вымученный стон, пробило что-то костяное и утихло. Вместе с утихшим треском кости замолк и утукку.
   Медленно, кривясь от неприятных ощущений в затекших ногах и опираясь на трость, аметист в навершии которой заметно поблек, Нирмо слабым заклинанием располосовал одежду и плоть создания и запустил руку в его грудную клетку. Смяв несколько ребер, волшебник аккуратно вытащил кинжал, пробивший изнутри череп магического существа, и довольно улыбнулся. В будущем он сможет усилить чары жизненной силой недавно убитого, значительно повысив исходящую от них опасность. Усиленный таким образом простой ветер унесет жизненную энергию врагов, которых коснется, состарив или даже убив их.
   Несмотря на отсутствие врагов вокруг, ритуалист отошел на пару шагов от тела вампира, снова наложил на себя магическую защиту и принялся подготавливать чары Грозового кристалла Томпаула. Соревноваться во владении чарами иллюзии с вампирами, в крови которых текло знание этой школы магии, Нирмо не собирался. 'Так что лучше дать им, если они вообще есть рядом, право первого и, будем надеяться, последнего в их жизни хода' - подумал Нирмо, нанося на каждую из трех верхних граней аметиста одинаковые магические рисунки. До усиления трости Хранителем это было бы невозможно, но вот сейчас внутренний объем артефакта значительно увеличился, позволяя удерживать в ней целых три магических заклинания уровня адепта Ордена Тайн, то есть, соответственно, бакалавра элементалистики. Конкретно это заклинание, Грозовой кристалл Томпаула, представляло собой живое воплощение того факта, что умный и слабый волшебник может в прямом бою победить глупого, но сильного, если разница в магической силе не слишком значительна. Эти чары позволяли призвать нематериальный кристалл, перенасыщенный астральными энергиями и электричеством, а затем провести через этот кристалл мощную молнию от жезла мага до его цели. Проведение чар через сложную структуру чуждого физическому плану кристалла усиливало их настолько, что для магической защиты от этого удара требовались заклинания уровня магистра элементалистики.
   Единственный минус этих чар заключался в крайне невеликой скорости поражения цели. Как и любые заклинания подобного порядка, Грозовые кристаллы в большинстве своем использовались в масштабных боевых действиях, когда десятки или даже сотни магов формировали одни и те же самые чары во избежание негативных эффектов при произнесении на близком расстоянии заклинаний с разными астральными рисунками.
   Закончив наложение заклинаний, Нирмо, прикрывая кистью руки ярчайшее сияние аметиста, размял ноги и двинулся к телам. Несколько минут он посвятил быстрому обыску вещей своих спутников и плаща кровососа. Главным призом стали два мешочка с серебряными и медными монетами - на периферии архипелага динарии Пяти Земель хождения не имели, и каждый правитель придумывал свои способы расчета. Способы эти варьировались от относительно классических - вроде монет, отчеканенных из драгоценных металлов, - до совершенно диких. Например, младший мастер точно знал, что островные пираты под протекторатом Союза использовали зубы вместо денег, притом не обязательно зубы неразумных созданий. Жители некоторых из Малых Королевств - статуэтки, выточенные из сердцевины дорогих пород деревьев, и особенно редкие плоды растений, а жители пустынных островов - органы и куски плоти тварей, помещенные в колбы со специальными растворами. Помимо всего этого, острова под протекторатом Империи часто принимали в качестве оплаты 'кредиты' - заверенные жрецами обещания покупателей через некоторое время отдать часть урожая или иного дохода за товар, который они получат сейчас же.
   Надо отметить, что эти традиции не было полностью безосновательны. Дело заключается в том, что динарии - довольно дорогие монеты, защищенные от подделки, но выполненные из дешевого материала. Их ценность определяется сложностью изготовления, которая позволяет считанным единицам организаций в мире изготавливать настоящие динарии. Совокупность магических и технических приемов выводят монеты разного достоинства с изображением королей, магов и гербов на недосягаемый для большинства фальшивомонетчиков уровень. А монетные дворы многих малых государств по совокупности оборудования и профессионализма работников уступали некоторым фальшивомонетчикам Пяти Земель.
   Так что исторически сложилась ситуация, когда недавно коронованный правитель называл тем средством, в единицах которого взимались налоги и производились расчеты внутри страны, достаточно необычные предметы, производством которых государство славилось. Фактически, требование к этим предметам было одно - они сами по себе должны были иметь высокую ценность, настолько высокую, что их подделка была серьезно затруднена. Более того, это было чем-то вроде традиции для новых правителей большей части периферийных государств мира Магны - менять вид денег при коронации.
   Вместе с не слишком тугими кошельками попутчиков младший мастер положил в небольшую наплечную сумку, подаренную ему в Альбиасе, треснувшую маску утукку и не слишком подробную карту Эретриса из багажа гонца. Набросив на плечи плащ из очень плотной темной ткани, принадлежавший телохранителю курьера и уцелевший по той причине, что воин снял его сразу после того, как небольшой отряд остановился на привал, маг пошел по направлению к дороге.
   Достигнув ее, Нирмо проследовал по направлению к Блюдэйлу около полутора километров, прежде чем нашел место, удовлетворившее его отсутствием мощных крон над головой. Шел он осторожно, опасаясь гипотетических союзников вампира и не покидая развесистые кусты у дороги. Опытный убийца часто замирал, прислушиваясь к звукам леса и не оставляя места иным мыслям, кроме мыслей о необходимости заранее знать о приближении врага.
   И лишь найдя место, на котором он мог провести ритуал инвокации Аметистовой ступы Альдлеофа, младший мастер относительно успокоился. Дело было в том, что самые первые этапы подготовки Аметистовой ступы давали магу легкую воздушную защиту и крайне большие резервы магической энергии вплоть до окончания ритуала. Конечно, если ими воспользоваться, то ритуал будет сорван, но безопасность того стоит, как считал Нирмо.
   Маг нижним концом трости начертил круг диаметром около двух метров и, достав поясной мешочек с тщательно хранимой аметистовой пылью, заполнил ей прочерченную линию. Стоимость такого мешочка, который к концу ритуала будет полностью израсходован, была очень высока. Порядка двух тысяч динариев такой стоил в Конкордии, а в городе магов все магические предметы были на порядок дешевле, чем в любых государствах, форма правления в которых отличалась от магократии. Около полудюжины аметистов разных цветовых оттенков перетирались в пыль и заряжались целым океаном элементальной энергии, что позволяло в дальнейшем использовать их в различных сложных ритуалах - например, полетных, призывающих или элементальных штормах. Впрочем, как правило, мешочки с такой пылью использовались не для сложных чар, ибо в связи с высокой стоимостью редкие заклинания могли оправдать их, а в относительно небольших количествах для высвобождения из них элементальной энергии и инвокации ударов чистой элементальной магией. Тоже, как многие считали, дороговато, но жизнь в любом случае дороже. Именно поэтому часто ритуалисты и носили с собой такие мешочки, защищая себя магией из них во время подготовки ритуальных чар.
   Будучи довольно-таки скупым, младший мастер практически никогда не пользовался этой возможностью за бешеные деньги на короткое время уподобиться элементалисту, щедро раскидывающему вокруг себя магическую энергию, но носить мешочки с пылью драгоценных камней, заряженной энергией полудюжины различных видов, считал обязательным.
   Сейчас углубление, заполненное активированной аметистовой пылью до краев, могло позволить Нирмо практически без подготовки высвободить не то, что удар дикой магией воздушного элемента, а целое Торнадо. Конечно, не того уровня, которое создали несколько магов-воздушников в руинах Кгона, - то произведение магического искусства, усиленное чернокнижием и жизненными силами магов, превосходило по совокупности продолжительности и площади воздействия даже рядовое Торнадо какого-нибудь Архимага Воздуха настолько, насколько дикий конструкт до него не дотянул бы. Однако подобное количество заряженной элементальной пыли вполне могло создать на несколько минут мощный воздуховорот размеров с тонкую башню высотой в шесть-семь этажей.
   Вычерчивая символы Аметистовой ступы, которые напоминали очень подробный рисунок вида сверху самой настоящей ведьминской ступы со всеми ее трещинами и сколами, маг постепенно рассеивал в воздухе остатки аметистовой пыли из мешочка. Притом рисунок, постепенно заполняемый с внешней стороны начерченного первым круга по направлению к центру, где стоял Нирмо, начал слегка подниматься с краев, формируя ту самую ступу, притом аметистовая пыль сформировала нечто вроде руки и медленно вытягивала свежевычерченные изображения с плоскости в реальный трехмерный мир.
   Зрелище это, как зрелище любых по-настоящему могущественных чар классической магии, заставило бы многих неодаренных наблюдателей впасть в странное состояние, нечто среднее между священным трепетом и диким ужасом. Священный трепет обычно испытывали те, кто присутствовал при явлениях божеств во время сложных ритуалов. Сама магия иных планов, к которой взывали священники, затрагивала те струны в душах людей, которые тянули их к чудесам - и не важно, были ли те чудеса полны лжи и тьмы либо радости и света. Дикий ужас вселяли в наблюдателей сокровенные ритуалы чернокнижников, слуг хтонических чудовищ. Дикие, монструозные, по-настоящему чуждые нашему миру и, вместе с тем, все-таки принадлежащие физическому плану чары приоткрывали окно, за которым находилась живая и могущественная бездна. Ведь хтонические чудовища вполне реальны, гораздо реальнее тех же элементалей, - они живут в бездне космоса, сами являясь столь огромными и чудовищно самодостаточными существами, что их тела могут даровать жизнь и смерть целым цивилизациям.
   А вот классическая магия имеет отношение к первооснове, на которой стоят все миры и планы. Не принадлежа магическому, божественному, элементальным и тем более физическому планам, она может быть использована в том или ином виде в любом мире или плане по той причине, что именно из бесконечно сложных сочетаний древних символов и их Сигилов и состоит реальность мира Магны и всей окружающей его Вселенной. И когда по-настоящему могущественные чары классической магии призываются в реальность, все смертные вокруг ощущают причастность к чему-то фундаментальному и непостижимому. Трансцендентность и непознаваемость сил, к которым прикасаются волшебники Ордена Тайн, проявляется лишь в сильнейшей классической магии, обнажая саму суть мира. Многим становится не по себе, некоторые восхищаются силами, что обнажают краеугольные камни базиса мира, а большинство испытывает смешанные чувства, непонятные им самим.
   Нирмо крайне редко использовал столь мощные чары вне лабораторий Конкордии. И каждый раз, когда он это делал, его настигало дыхание древности, которое напоминало младшему мастеру дух, пронизывающий города магов обеих фракций Ордена Тайн. Он никогда не был в Холли Магикусе, но не сомневался в том, что город третьей, давно уничтоженной фракции Ордена был пропитан той же самой атмосферой вечности, вызывающей в прикасающихся к ней смертных некое неестественное чувство превосходства над всеми, лишенными стремления и возможности дотронуться до столь древних и фундаментальных тайн.
   Маги, выросшие в Конкордии или Куполе Высшего Совета и регулярно и надолго покидающие их, могли насладиться этим чувством в полной мере, а также отделить его от своей личности во время своих визитов в земли неодаренных. Возвращение в город магов и использование могущественных чар классической магии почти гарантированно вызывало очередную вспышку особенного единства с бесконечно древними силами, подразумевающего, помимо всего прочего, характерное пренебрежение к неодаренным.
   Все эти мысли промелькнули в голове Нирмо, пока он вычерчивал нижним концом трости-булавы рисунок Аметистовой ступы Альдлеофа. Как только поднимаемое аметистовой рукой изображение сформировалось в светящуюся трехмерную изукрашенную клетку в виде ступы, энергия оставила форму руки и впиталась в круг под ногами младшего мастера, наполнив его фиолетовым равномерным сиянием, пропустившим частички земли, но удерживающем ноги чародея.
   Быстро просмотрев рисунок заклинания, Нирмо вытряхнул на дно ступы мельчайшие крупицы аметистовой пыли. Те немедленно обратились в фиолетовые искры, а сияние дна ступы стало почти непрозрачным, - и, удовлетворившись, маг повесил пустой мешочек на пояс и, крепко перехватив свою трость за центральную часть обеими руками, поместил ее перед собой так, чтобы аметист в навершии был напротив его глаз. Ступа дрогнула, несколько раз мигнули отдельные участки рисунка, в которых не хватало энергии, - от вплавленного в трость аметиста тут же ринулись потоки магии, поддерживая ритуальное заклинание, - и медленно приподнялась над землей вместе с младшим мастером, испуская равномерное фиолетовое сияние. Зависнув на высоте в несколько десятков метров, достаточно высоко, чтобы кроны деревьев остались чуть ниже, Аметистовая ступа Альдлеофа с поразительной скоростью ринулась в направлении Блюдэйла, которое маг чуть раньше уточнил по карте. Струящаяся во все стороны фиолетовая аура вдобавок стабилизировала воздушные потоки, так что Нирмо даже не шелохнулся, несмотря на очень высокую скорость овеществленных чар.
  
   2. Aperto libro21
   Блюдэйл. Два месяца спустя
   Нирмо склонился над простой деревянной палочкой, сужающейся к одному из концов, и лезвием тонкого и короткого ножа вырезал на ней рунические фразы. Три рунических заклинания, которые сейчас находились в неактивном состоянии и потому не могли взаимодействовать с активными артефактами владельца, вырисовывались в вертикальном направлении, символ под символом. Когда чародею нужно было, он просто активировал одно из заклинаний, направляя в составляющие его руны магическую силу, а затем пополнял и перемещал ее между углублениями на деревянном ложе. Дуэльный магический жезл - а именно к этому типу артефактов относился данный чародейский предмет - позволял легче концентрироваться на символах, из которых заклинание состоит, и значительно ускорял сам процесс инвокации заклинаний.
   Изготавливаемый младшим мастером артефакт был прост с технической точки зрения, если не сказать примитивен. Он не был инкрустирован драгоценными и полудрагоценными камнями, а вместо фокусирующего кристалла использовался сам корпус жезла. Однако это с избытком компенсировалось набором заклинаний, которые были вычерчены на его корпусе. Малая воздушная композиция Вади, Малый смерч Норитилиана-старшего и Атмосферное отрицание Экроумери могли компенсировать любому одаренному, обладающему достаточно большим запасом магических сил и минимальным навыком обращения с артефактными жезлами, его слабость в магии воздушной стихии. Если же волшебник был достаточно искушен в чарах Воздуха, то он мог достигнуть благодаря дуэльному жезлу высочайшей скорости инвокации этих чар. Единственным, хотя и довольно значимым минусом этого решения была однотипность создаваемых дуэльным жезлом заклинаний. Использовав определенный, довольно сложный и мощный щит воздушной стихии, колдун-оппонент мог защититься от неограниченного числа владельцев одинаковых артефактов, если был знаком с принципами изготовления их конкретным мастером.
   Стандартное сочетание инвокации десятка воздушных кулаков, воздуховорота размером с человека и немалой силы давления на невеликой площади были способны как нанести серьезный урон десятку слабо защищенных неодаренных, так и обезопасить чародея от метательных снарядов или не слишком сильной агрессивной магии. Дуэльные жезлы оказались тем, что довольно-таки сильно ценилось практикующими алхимиками, ритуалистами, артефакторами и жрецами Эретриса. Тот жезл, символы на котором Нирмо только что закончил вырезать и углублять, после окончания зачарования мог быть продан за пять-семь золотых монет, что соответствовало примерно трем-четырем тысячам динариев, так как одна золотая монета оказалась соразмерна почти шести сотням динариев.
   За два месяца жизни в Блюдэйле назвавшийся магистром воздушной элементалистики маг изготовил и продал пять жезлов, в сумме получив за них двадцать семь монет золотом. Половина из полученного ушла на плату за проживание на постоялом дворе, лицензию на торговлю артефактами, приобретение одежды, необходимых артефактов и иных вещей.
   Сейчас он внимательно рассматривал почти готовый жезл, удобно лежащий на раскрытой ладони. Стоящий у двери лаборатории маг в пончо, который недавно вошел в комнату, медленно и задумчиво похлопал.
   - Отличная работа, магистр Нирмо. Доброе утро, кстати.
   - А, Книжник Роскар. Да, неплохо получилось. Отсутствие мелких дефектов гравировки воистину радует. А то вечно какие-то лишние надрезы... Все-таки я не профессиональный артефактор, и это заметно, - ответил младший мастер, прокрутив дуэльный жезл вокруг указательного пальца и обхватив его кистью в боевой позиции. Правилами техники безопасности он пренебрегал при лабораторных исследованиях, ограничиваясь собственным магическим щитом.
   Книжник недовольно поморщился и прошел вглубь лаборатории, к алхимическому столу. В это время Нирмо провел пальцами по жезлу, проверяя шлифовку, сделал несколько пробных взмахов и тычков этой усиленной волшебной палочкой и, наконец, спрятал ее в рукаве левой руки.
   - Надо будет проверить на полигоне, - удовлетворенно сказал ритуалист и, попрощавшись с Роскаром, покинул лабораторию миссии ордена Ненаписанных Книг. Спускаясь по винтовой лестнице, он вспомнил грозу, которая разразилась в высшем обществе Блюдэйла по прилету Нирмо.
   Тогда несколько отрядов стражи наместника и маг главной башни дворца Блюдэйла преградили дорогу Аметистовой ступе Альдлеофа младшего мастера. Высший маг по имени Банблед Древесный Голем, по счастью, оказался достаточно могущественен, чтобы полностью блокировать удар чар, который 'в превентивных целях' обрушил на препятствие Нирмо. Полностью высвободив энергию Аметистовой ступы, ритуалист уже приготовился отступать от столь сильных врагов, как вокруг него внезапно с невероятной скоростью вырос трехметровый бурелом, заключивший мага в клетку. Заклинания полетов с такой скоростью были все же запрещены в Эретрисе.
   Как с удивлением узнал младший мастер, в Малых Королевствах оказались очень распространены вампирские гнезда. Настолько, что во всех слоях общества встречались члены ячеек кровососов. Слабейшие, многочисленные, способные лишь пить кровь себе подобных через проделанные кинжалом отверстия и умирать даже от отраженного солнечного луча, находили себе место среди крестьян и горожан. А сильнейшие, вроде тлакуэсов и носферату, могущественные достаточно, чтобы уничтожать десятки смертных, будучи практически недосягаемыми для грубой силы, могли быть ближайшими сподвижниками правителей. Аристократические традиции периферии известного мира Магны были настолько незначительны, что не стоили упоминания. В Пяти Землях, например, был распространен обычай ежегодной 'коронации' - торжественной процедуры, во время которой на чело аристократов возлагали древний магический, божественный или, изредка, иномировой артефакт. Многие из них проверяли соответствие крови владельца некоему эталону, а в случае неудачной проверки уничтожали его на месте. Эталон варьировался от принадлежности к человеческому роду до высочайшей доли кровной близости с конкретной семьей аристократов. В Эретрисе такого не было и не могло быть в силу относительной молодости цивилизации Малых Королевств, основанной выходцами с Пяти Земель. Неудивительно, что страх перед почти нераспознаваемой угрозой превратился в крайнюю нетерпимость ко всем темным существам, а особенно к тем, что считают людей своей пищей и способны маскироваться. Пожалуй, даже дикие твари вроде распространенных на здешних островах боугов, корредов и фаханов22, которые по определению враждебны по отношению к человеку, вызывали меньше ненависти со стороны людей Малых Королевств. Они были злобными, но честными врагами.
   Боугами называют мелких, нескладных существ, которые часто живут поодиночке. Это зловредные оборотни с большими руками с мокрыми и холодными пальцами и светящимися желтым цветом глазами. Оборачиваются они в крупных черных собак, любят бродяжничать. Являются злейшими врагами различных бандитов и богачей, по отношению к простым людям позволяя себе не более чем небольшие издевки.
   Корреды - способные быстро перемещаться жители пещер или нор, глубоких настолько, что их дно находится много ниже уровня моря. Стайные существа, похожие на мелких, лохматых и горбатых людей с красными, слегка светящимися глазами и почти черной кожей, с кривыми когтями на руках и копытами на ногах, обладатели негромких хриплых голосов, обожающие стричь свои быстро отрастающие вновь волосы и хранить их в кошельках. Отлично точат оружие и инструменты, обладают некоторыми познаниями в колдовстве, преимущественно слабой изначальной магии, присущей подобным существам и чем-то напоминающей ослабленные до невозможности чары классических магов, и предсказании.
   Другие древние обитатели этих земель, фаханы, это крайне уродливые бескрылые феи, на мохнатом теле которых есть одна нога, растущая из центра груди рука с одним пальцем, один глаз посередине лица и пучок темно-синих перьев, торчащих из затылка. Их излюбленное оружие - железная цепь из двадцати звеньев, способная увеличиваться до такого размера, что на каждом из звеньев может поместиться пятьдесят маленьких яблок, пропитанных ядом. Фаханы - защитники дикой природы и ненавистники любых искусственных природных зон, создаваемых людьми, вроде садов и парков. Их цепи, которые сподвигли некромантов ордена Ренегатов Фалуана на создание заклинания Губительной цепи фаханов Санрена, были потрясающе эффективны в уничтожении природы. Но, тем не менее, в отличие от некромантов, фаханы никогда не обращали свою магию против естественной природы.
   И эти существа, а также многие другие, в том числе те, что являются исконными врагами человечества, вроде драконов или фаханов, вызывали меньшую злобу и страх, чем вампиры. Это отлично показывает, насколько угроза кровососов была серьезна в Малых Королевствах, и объясняет, почему высшее общество Блюдэйла было взбудоражено открытым вампирским убийством настолько, что его представители потребовали официального расследования.
   Когда солдаты наместника и Банблед Древесный Голем препроводили Нирмо к начальнику стражи, там уже ждали наместник короля Ласдан де Лоддит, родной брат генерала Томаса де Лоддита, командира пехоты одной из трех армий Эретриса, и Вукин, Высший маг Времени в ранге Смотрителя Песков. Младшему мастеру грозило серьезное наказание, ибо его уже уведомили о законах Эретриса в области заклинаний быстрых перемещений, но обыск его сумки мгновенно изменил ситуацию. Свежая, недавно отрезанная от лица утукку маска вкупе с доставленными патрульными телами бывших спутников ритуалиста волшебным образом подтвердила отчет волшебника о произошедших событиях, и вместо назначения крупного штрафа ему даже выдали полсотни серебряных монет, хотя и отобрали маску. Изумленный Нирмо потребовал объяснений, и ему охотно рассказали, что вампиры семейства утукку славятся сильнейшими родственными связями. Сильными настолько, что они больше напоминали родство существ, объединенных коллективным разумом. А пролитая кровь утукку подобна ихору ангелов в том, что оставляет заметный след на ауре убийцы, нечто вроде метки, малоразличимой в аурных течениях для магов и пылающей ярким пламенем для существ того же рода, кровь которых была пролита.
   Так что теперь младший мастер Ордена Тайн стал смертельным врагом как утукку, так и нескольких иных семей темных существ, родственных или дружественных утукку, что создало определенный кредит доверия со стороны знающих об этом жителей Эретриса. Не то, чтобы первые начали бы искать одного из множества убийц членов их семьи, но при встрече прониклись бы явным недружелюбием, которое с высокой вероятностью привело бы к немедленному инстинктивному нападению. Любые подозрения в союзе с кровососами, возможные в иной ситуации, были отринуты Вукином. Маг, оказавшийся кем-то вроде дознавателя по особым делам магического или темного толка, смог создать Проекцию времени Гелисула. Довольно мощное заклинание магии Астрала, а не Времени, несмотря на название, создавало полную визуальную копию произошедшего на зачарованной территории. Маги Времени могли получить особую пользу от этих чар, полностью погрузившись в проецируемое время, ощущая звуки, запахи и имея доступ к тактильным ощущениям. Вукин, как внезапно осознал Нирмо, почему-то не имеющий титула силы, смог это сделать и полностью пересказал наместнику, начальнику стражи и Банбледу все, что ощутил.
   Банблед Древесный Голем был единственным, кто выразил неудовольствие тем, что младший мастер не смог и даже не попытался спасти неодаренных. Впрочем, он тут же признал, что пораженных магией утукку смертных спасти было невозможно, так как основная магическая способность этих вампиров действовала подобно мумифицирующему бальзаму некоторых пауков. Если утукку уже начал питаться своими жертвами, то, значит, он уже пробил их естественную или магическую защиту. Фактически, перед тем, как выпивать их жизненную силу, он уже убил их. Впервые узнавший об этом Нирмо тогда философски пожал плечами и чуть было не сказал, что в любом случае обрушил бы свою магию на оказавшихся под ударом неодаренных. Впрочем, он быстро оборвал эту фразу, но ухмылка Вукина показала, что тот все понял. Вообще, чернокнижник очень хорошо отнесся к младшему мастеру, как показалось последнему. Несмотря на явно не оставшееся для него тайной членство Нирмо в Ордене Тайн, последователь хтонических тварей несколько раз помог изгнаннику и даже представил его Книжнику Роскару, старшему магу миссии ордена Ненаписанных Книг.
   Пара недель раздумий о легенде магистра воздушной элементалистики и несколько нужных фраз, произнесенных Вукином в верное время, позволили волшебнику правильно подать себя. Перед Роскаром предстал высокоранговый элементалист Воздуха, воспитанный и обученный наставником-Книжником вдали от людей. Несколько визитов в Академию магии Воздуха, сданные там выпускные экзамены на бакалавра и магистра, ряд экспериментов в области аурной магии и магии Крови, неожиданная смерть наставника и его последний дар - незачарованный значок Книжника. Вторая часть легенды - о жизни отшельника в башне и спонтанную телепортацию - осталась неизменна.
   Как выразился маг, предоставляя Нирмо полный доступ к представительству ордена и обещая помочь с решением вопроса об официальном членстве в нем, 'это честь для нас - приветствовать в своих рядах того, кто столь долго держался вдали от людей и столь многого достиг в великом Искусстве'.
   Задумавшись об этой фразе, младший мастер остановился у окна бойницы и с грустью посмотрел на расстилающиеся перед его взором улицы городка. 'А ведь младшим мастером я стал довольно давно... Не по рангу, а по силе и знаниям. Может, хоть здесь мне хватит времени на магические исследования? Эта пара месяцев была довольно спокойна, я наконец-таки завершил исследование чар воздушных оков', - взбодрился чародей, продолжая свой путь вниз. - 'Наставник был прав. Великое искусство можно изучать, только отдавая ему все свое время и все свои силы. Оно не согласно делить себя с второстепенными целями'.
   На очередном повороте винтовой лестнице Нирмо еще раз взглянул в восточную бойницу между вторым и третьим этажом. Там как раз разворачивалось интересное зрелище, похожее на тренировку священнослужителя какого-то малоизвестного божества. Что девушка с длинными волосами, стоящая вполоборота к Нирмо, была священнослужителем, а не магом-менталистом, следовало из ее одежды, отсутствия магического инструмента и крайне слабой части ауры, отвечающей за волшебство. Все еще усиливающие зрение изгнанника лабораторные чары, задача которых заключалась в определении равномерности наложения заклятий на артефакты, позволяли увидеть ореол магической силы конкретного направления. И темно-зеленого огня магии Разума, который обязан появиться при инвокации чар этой школы, около фигуры клирика не было.
   Стоя недалеко от калитки центрального храма Блюдэйла, - надо отметить, что храм был посвящен целому скоплению богов, но до пантеона23 ему было далеко, - священнослужительница в серой робе с приличным числом разрезов простирала руки в направлении двух храмовых стражников. Опирающиеся на двуручные мечи воины в бацинетах24, облаченные в тройные кольчуги, полностью закрывающие тело от ног до горла, стояли на коленях, высоко запрокинув головы. Их лица были искажены гримасами страшной боли, а мощные, натренированные тела дрожали в бессмысленных усилиях преодолеть наведенные чары. Младший мастер насмешливо хмыкнул. Он-то знал, что преодолеть магию физическими усилиями невозможно. Воинам следовало расслабить тело и сфокусировать свои усилия на духовном сопротивлении божественной магии. И тогда они могли бы освободиться. Впрочем, в этом случае они не были бы простыми воинами.
   Десяток стоящих позади девушки хорошо вооруженных воинов с непонятной семиугольной фигурой, вышитой на плащах, разделился на две части и двинулся вперед в тот самый момент, когда стало окончательно ясно, что почетная стража храма проиграла.
   Заинтересовавшись силами клирика, Нирмо шагнул вниз по лестнице, стремясь как можно быстрее добраться до бойницы второго этажа и посмотреть на дальнейшее развитие событий. По пути он попытался вспомнить богов, которым молились в этом храме.
   - Магна и Бонум, как всегда в цивилизованных землях, потом вроде Лудум25, Инкертус и Пулькри26... Больше никого не помню. Инкертус или Лудум? А может, возбуждение Пулькри? - пробормотал маг вслух. - Вы что-то хотели, Книжник? - не останавливаясь, полуобернулся он к Роскару, расширенными глазами смотрящему из-за плеча Нирмо на разворачивающееся действо. В руках того опасно покачивался пузырек с алхимическим зельем, за которым, похоже, волшебник и поднимался в лабораторию.
   Книжник Роскар растерянно покачал головой и устремился к той бойнице, из которой хотел продолжить наблюдение ритуалист, бросив по пути:
   - Ошибаетесь, коллега. Это жрец Безымянного, причем не ниже ранга Воды пляжа Бонди. Заклинание, соответствующее той инвокации божественных сил, что нам была продемонстрирована, именуется Фантомными болями Вебниса. Мать его за ногу! - внезапно вскрикнул Книжник, вытряхивая изукрашенный рубинами дуэльный жезл из правого рукава. Забытый пузырек с зельем упал на пол и разбился. - Нападение на храм!
   Когда Нирмо, вынужденный обходить подозрительную двухцветную лужу на краям, дошел до бойницы второго этажа, оба храмовых стража валялись на земле, а на их шеях виднелись узкие ножевые раны, из которых вытекло уже порядочно крови. Ни девушки, ни десятка воинов в пределах видимости не было, однако из распахнутых дверей центрального храма Блюдэйла развались крики боли и звон оружия.
   - Не повезло святошам, - хмыкнул ритуалист, гораздо медленнее спускаясь на первый этаж и прислушиваясь к приказам старшего мага ордена Ненаписанных Книг. Судя по всему, тот решил выгнать учеников на помощь жрецам и пойти с ними, прежде активировав защитные чары здания миссии. И правильно, ведь жрец Магны, руководящий храмом, был практически бесполезен в бою в силу своего довольно-таки низкого посвящения и общего равнодушия древней твари, из плоти который был создан этот мир, ко всему, происходящему со смертными. Даже от Судьбы было больше шансов получить помощь, чем от главного бога пантеона. Хотя данная ситуация устраивала, в принципе, всех. Ведь когда Магна все же отзывалась, то она не просто давала силы для заклинания своего служителя, а посылала почти необоримое чудовище размером с дракона для его защиты.
   Ученики ордена Ненаписанных Книг разобрали магические жезлы с запирающихся на замки столов со стеклянными крышками в центральном зале первого этажа и осторожно вышли во двор миссии. Роскар задержался, ожидая Нирмо. Как младший мастер не медлил, Книжник все же дождался его, хотя ему и пришлось выглянуть во двор и приказать своим подчиненным блокировать магией выходы с территории храма, не приближаясь к ним.
   - Надеюсь, вы поможете нам, магистр? Особенности договора с Эретрисом превратили наш орден здесь в один из государственных институтов, и мы не можем остаться в стороне от магического преступления.
   - Вы можете целиком и полностью на меня рассчитывать, Книжник, - неохотно пробормотал ритуалист, направляя магическую энергию в аметист на своей трости и формируя защитное заклинание.
   - Благодарю вас, магистр. Несомненно, бумажные проволочки с официальным признанием вашего ранга Книжника будут недолгими. Можете быть в этом уверены, - кивнул Роскар, пожал вялую руку Нирмо и, вытряхнув из левого рукава второй вычурный дуэльный жезл, присоединился к ученикам снаружи.
   Быстро зачаровав аметист, ритуальный маг пнул дверь, которая, распахнувшись, ударила статую ракшасы27, одну из двух, что стояли у парадного входа орденской миссии с руками, сложенными ладонями над головой. Голова ракшасы со скрипом повернулась по направлению к волшебнику.
   - Я оторву тебе руки, тварь, и сделаю из них лук, который подарю самым грязным гоблинам этого острова, если еще раз ты так взглянешь на меня, - холодно и раздраженно сообщил Нирмо статуе. Та издала странный малопонятный звук, похожий на звук ножа, которым провели по стеклу, и развернула голову обратно.
   - Ракшасы, защищайте вход в здание. Никого не пропускать! - насмешливо улыбнувшись, Книжник Роскар взмахнул своими жезлами, командуя ученикам и Нирмо продвигаться ближе к дверям храма, криков внутри которого стало гораздо меньше, а звуков разрушений - больше.
   Статуи темных существ танцующей походкой двинулись к закрывшейся за ритуалистом двери и встали вплотную к ней. Когда Нирмо последним покидал двор миссии, одна из статуй еще раз издала непонятный звук, явно издевательски прощаясь с магом, как это воспринял тот. Изначально эти ракшасы были изготовлены Роскаром как Ненаписанные Книги, своими танцами передающие содержание его трактатов, но некоторые из них со временем перешли на более высокую ступень развития. 'Поначаруют саморазвивающихся существ, а потом удивляются смертности среди големостроителей', - злобно прошипел маг, настроение которого буквально за несколько минут превратилось из вполне себе благодушного в просто отвратительное. Отказаться от просьбы Роскара он не мог. Орден Ненаписанных Книг имел в Эретрисе довольно четкую иерархию, и если Нирмо хотел пользоваться всеми правами его члена, ему следовало выполнять определенные обязанности.
   Когда цепочка магов медленно преодолела полдесятка метров и окружила калитку в ограждении храма, из-за поворота раздался топот окованных сапог. Кто-то из жителей города услышал шум и вызвал стражу, и два десятка стражников уже подоспели.
   - Там... капитан и... господин Банблед... собирают всех ребят... из казарм... Они отозвали... большинство... патрулей, мы... должны не дать... нападающим скрыться... - проорал толстый безоружный полусотник стражи в грубой кирасе, издавая после каждого второго слова либо легкий хрип, либо невнятно ругаясь. Он сделал знак своим подчиненным остановиться и отсалютовал Роскару. - Книжник... Ох ты ж... Еще один Книжник, мальчики, девочки... - его усталые, глубоко запавшие глаза с заметными мешками под ними быстро осмотрели каждого из волшебников, поприветствовав кивком, притом, судя по взгляду, он узнал всех без исключения.
   - А, Рибар. Привет. Выглядишь отвратительно, - сказал Книжник в ответ, мельком взглянув на полусотника и вернувшись к осмотру храма. - Банблед что-нибудь передавал еще?
   - Только меня и моих... ребят под твое... ох... командование, - выдохнул офицер и согнулся, уперев руки в колени и пытаясь отдышаться. Его глаза глубоко запали, под ними виднелись огромные мешки, а с лица не сходило выражение вселенской усталости и чудовищного недосыпа.
   - Ну, тогда патрулируй тут территорию с десятком своих. Лучший из двух десятков пусть пойдет перед нами, скажет положенные для ареста преступников слова, - распорядился Книжник Роскар и прошелся взглядом по магам. - Все готовы? Бео, Альдо, Муэль, Брут? Магистр Нирмо? - дождавшись согласных кивков, маг приказал тем, кого он назвал Муэлем и Брутом, остаться вместе с полусотником стражи, а остальным отдал короткие приказы, парой слов описав план штурма.
   Десяток стражников в рассеянном строю ринулся вперед. Ну, как ринулся. Скорее, медленно и напряженно пошел, издавая шума больше, чем рота регулярной армии. Солдаты с булавами и щитами шли впереди, а сзади их прикрывали бойцы с арбалетами и маги. По сигналу Книжника стражники ворвались в здание и тут же вступили в бой, судя по удвоившемуся металлическому лязгу. Вежливо пропустив вперед пару учеников, Нирмо вошел за ними и мгновенно, помогая себе энергией Воздуха, переместился вправо, укрывшись за ближайшей статуей.
   Стражники действительно вполне себе увлеченно рубились с воинами, сопровождавшими напавшего на храм некроманта. У тех оказались ручные арбалеты, из которых трое скрывающихся за колоннами храма солдат обстреливали силы правопорядка, входящие в храм. Тела одного стражника и мага, которого Книжник назвал Альдо, подтверждали успешность стрельбы. Нирмо выглянул из-за своего укрытия, оценивая обстановку и пытаясь найти взглядом некроманта. Та стояла у алтаря Магны, вытирая платком окровавленный кинжал и с нехорошей улыбкой осматривая главный зал храма, а у ее ног лежало тело жреца-настоятеля храма. Взгляды магов встретились, священнослужительница быстро осмотрела не скрытые статуей знаки различия на мантии Нирмо и его трость с сияющим аметистом, явно сделала какие-то выводы и взмахнула рукой, в которой был зажат платок. Ритуалист, который в тот момент тоже осматривал не скрытые робой с обширными вырезами участки ее тела и делал восхищенные выводы, позволявшие ему немного примириться с необходимостью участия в задержании преступников, с неудовольствием медленно перевел взгляд на формирующееся заклятие.
   Окровавленный платок вспыхнул и сгорел, обнажая перстень на руке волшебницы, который тут же изверг десятка два разноцветных энергетических сгустков размером с кулак каждый. Сгустки сделали оборот вокруг девушки, повинуясь движению ее кисти, а затем устремились прямо на Нирмо. Младший мастер, определив астральную природу атаки и поняв, что укрываться за статуей бесполезно, сделал шаг назад и быстро произнес заклинание. Перед ним зажегся странный несимметричный символ, состоящий из коричневатых энергетических разрядов и создающий вокруг себя искажающее магическое поле. Впрочем, первый же астральный сгусток, достигший наспех созданного магического щита, вместо того, чтобы отразиться, рассеяться или быть уничтоженным иным образом, влился в структуру управляющего символа. По составляющим символ энергетическим разрядам с неимоверной скоростью стало распространяться фиолетовое сияние, а затем магический щит взорвался, откинув Нирмо в сторону и расколов статую на три неравные части. Оставшиеся астральные сгустки пронзили истончившийся магический щит, потеряв большую часть своей энергии, и вошли в разные части тела ритуалиста.
   Дикий вопль боли разорвал пространство храма. Астральные энергии, поддерживаемые и управляемые сиянием перстня волшебницы, терзали ауру младшего мастера. Ближайший из напавших на храм солдат быстрым движением вонзил стилет в грудь стражнику, с которым сражался, откинул его в ближайшем будущем мертвое тело и ринулся к опустившемуся на колени Нирмо, явно планируя добить мага. Однако быстрым шагом вошедший в двери храма Книжник Роскар имел другое мнение на этот счет. Вскинув оба своих дуэльных жезла, он описал ими две небольшие окружности прямо перед собой, а затем совершил атакующие взмахи. Два огненных копья смертельными потоками ринулись к своим целям. Солдат отскочил от предназначенных ему чар вбок, а священнослужительница Безымянного была вынуждена прекратить управлять ранящими ауру ритуалиста астральными энергиями и сосредоточиться на обороне.
   Вставший с колен Нирмо имел прояснившийся и очень, очень злой взгляд. Такой боли он не испытывал уже лет пять, с тех самых пор, как его скинули с обрыва потоком враждебной магии, а он, будучи ритуалистом, сумел лишь немного смягчить свое падение за время полета. То, что он тогда дожил до прибытия путешествовавшего вместе с ним священника Бонума, было не иначе как чудом.
   Вспомнивший эту сцену волшебник сфокусировался на приближающемся к нему пехотинце и ударил своим жезлом о пол. Безрезультатно. Пропущенный астральный удар имел довольно-таки долгоиграющие последствия. Солдат преодолел половину разделяющего их расстояния, когда Нирмо сконцентрировался и опять с силой опустил свою трость на каменные плиты пола, а затем очень медленно, явно с трудом принялся ее поднимать. Заранее начарованный и теперь высвобождаемый Плащ молний был как раз тем заклинанием, которое идеально подходило для боя на небольших дистанциях. По полу вокруг места удара трости и по корпусу самой трости зазмеились частые бело-голубые тонкие электрические разряды, а когда маг оторвал свой инструмент от пола, энергия принялась проникать в воздух и резко увеличивать объем, занимаемый ей, хотя и становилась менее концентрированной. Когда младший мастер приподнял трость в воздух на полметра над полом, притяжение между местом удара и тростью исчезло, и Плащ молний начал полноценно действовать на прилегающие к Нирмо двадцать квадратных метров.
   Солдат, попавший под воздействие Плаща, начал неритмично дергаться в конвульсиях. Электрические разряды вызывали несмертельные, но крайне болезненные непроизвольные сокращения мышц цели. К сожалению, Плащ молний, как и Императорская буря молний, вызывали не истинные электрические разряды, а магическое в основе своей электричество. В данном случае это было необходимо, чтобы конвульсии не поражали высвободившего заклинание чародея. Однако, с другой стороны, достаточно мощный магический артефакт противника мог притянуть к себе электрические разряды и выпить или рассеять их, избавив своего владельца от этой опасности. Но преступник не имел достаточно сильного артефакта, поэтому Нирмо с несколько садистским удовольствием нанес ему несколько сильных ударов своей тростью, а затем опрокинул тело солдата на землю и вбил свою трость ему в глазницу, глубоко утопив ее нижний конец в череп воина.
   В это же время стражники при поддержке учеников Книжника вывели из строя большинство остальных преступников. Впрочем, те не особенно стремились умирать, наблюдая за дуэлью священнослужительницы с Роскаром. В большинстве своем воины пытались сбежать или сдаться, а упорно сражающиеся были в явном меньшинстве.
   А вот девушка-некромант сражалась отчаянно. Двойной поток огня из дуэльных жезлов Роскара сменился смертельным ледяным зачарованным ветром, который оставлял многосантиметровую наледь на любых поверхностях вблизи. Однако этот ветер не мог достигнуть волшебницы, примерно на середине пути останавливаемый сотканной из темномагического тумана ладонью размером с четырех человек. Саму волшебницу окружала миниатюрная Стена душ Эталана, поддерживаемая каким-то явно одноразовым амулетом, выглядывающим из декольте робы.
   Пока Нирмо жестоко разделывался с атаковавшим его солдатом, срывая свою злость, ученики Роскара вскинули свои жезлы и синхронно выпустили лучи астральной энергии прямо в Стену душ с разных сторон. Полупрозрачные человеческие фигуры, составляющие поверхность магической защиты, абсолютно равнодушно отнеслись к этой атаке. Более того, астральные лучи, которые ученики не отсоединили от жезлов, напитались темными энергиями и передали своим создателям довольно мощные чародейские ответные удары. Кто-то из них упал, кто-то отшатнулся, массируя виски, некоторые просто выронили палочки, а жезл одного, явно переполненный светлыми энергиями, взорвался и поглотил фигуру недальновидного колдуна.
   Младший мастер вытащил окровавленный конец трости из черепа преступника и поднял взгляд на некроманта. По взгляду можно было понять, что недавнее бешенство сменилось на нечто менее активное в плане членовредительства. Вроде усталого бешенства.
   - Убрать пленных отсюда! Подготовить антимагические кандалы! Я лично продам эту тварь в алхимические лаборатории!!! - проорал он, простирая руку с тростью в сторону девушки и высвобождая Большой смерч Костара.
   Голубая волна мгновенно ринулась вперед и закрутилась в смерче, достигающем купола храма. Мертвые тела, статуи, картины со стен и многие другие элементы интерьера оказались неожиданно для себя в полете. И атакующие чары Роскара, и защитные чары безымянного некроманта рассеялись, когда через них проходила волна воздушной энергии, структурированная заклинанием Хранителя Баланса Хирека, который был, по сути, Архимагом. Потоки ветра, вызванные близостью смерча, заставляли людей вокруг прилагать большие усилия для того, чтобы просто стоять на ногах. Стена душ волшебницы все еще держалась, однако она прилагала невероятные усилия, чтобы выиграть себе лишние минуты жизни, на ходу модифицируя и усиливая заклинание, не предназначенное для противостояния дикой стихии.
   - Магистр, прекратите! Ваше мини-торнадо обрушит храм нам на головы! - попытался перекричать ветер Книжник, быстро осматривая свои жезлы на предмет повреждений. - Я серьезно, Нирмо! Развейте ваши чары!
   - Эта тварь уйдет, Книжник! - ответствовал маг, предварительно выругавшись.
   - Стены и потолок уже трещат! Если смерч продолжит их рушить, никто из нас отсюда не уйдет!
   'Да я когда-нибудь убью хоть кого-нибудь этим заклинанием или нет, в самом деле...' - раздраженно прошептал волшебник, отзывая энергию Воздуха обратно в аметист несколькими взмахами трости, стирающими созданные при инвокации заклинания невидимые магические символы, и одновременно рисуя левой рукой рунические символы заклинания молнии.
   Как только все предметы, поднятые смерчем в воздух, упали вниз, Стена душ Эталана распалась, а составлявшие ее души ринулись к мертвым телам.
   - Восстаньте, слуги! - громко и отчетливо произнесла девушка, которая тут же полностью скрылась за пеленой тьмы. Молния Нирмо, сформировавшаяся лишь через несколько минут, сожгла поднявшееся тело настоятеля храма вместо некроманта, а темная пелена тонкой струйкой принялась утекать через пролом в дальней стене.
   - Стража, она далеко не уйдет. Эти чары перенесут ее максимум на двести метров, - отвлеченно крикнул Книжник, сосредоточившийся на превращении поднявшихся мертвецов в ледяные статуи.
   - Что? - потер голову выживший десятник, явно оглушенный ревом ветра и еще не пришедший в себя. Нирмо подошел к нему вплотную и прямо в ухо проорал:
   - Догнать! Отрубить руки! Отрубить ноги! Принести то, что останется сюда, раздери сзади твое нижнее обмундирование все существующие демоны!
   - Магистр шутит, - доверительно сказала десятнику ученица Роскара по имени Бео и продолжила. - Она сможет уйти не слишком далеко, Книжники истощили ее силы. Мы должны догнать ее. Не забывайте, что она - магистр некромантии, - добавила она вдогонку десятнику, с сомнением покачала головой и, подчиняясь незаметному сигналу Роскара, вышла из храма, увлекая за собой последнего остававшегося здесь ученика.
   Нирмо вытряхнул из левого рукава недавно изготовленный жезл и с удовольствием опробовал его на медленно передвигающихся мертвецах, стараясь не приближаться к постепенно истекающей через пролом темной пелене. Это заклинание было ему абсолютно неизвестно, потому он предпочел не рисковать. Роскар расстроенно обошел храм по периметру, вмораживая в лед оказавшихся слишком близко к нему зомби, и застыл на собственноручно начарованном ледяном постаменте около пролома, через который уже окончательно истекли темные чары. Закончивший практически безопасный эксперимент по превращению наспех сотворенной нежити в шевелящиеся куски изломанной плоти младший мастер присоединился к нему.
   - Вы приняли эту леди слишком близко к сердцу, магистр, не так ли? - хмыкнул старший маг ордена Ненаписанных Книг, мощным ударом магии увеличивая пролом в стене до размеров, достаточных для наблюдения за видимой частью города.
   - Я никогда не оставляю живых врагов за своей спиной, Книжник. А атаковав и чуть не убив меня, она стала моим врагом. Пока еще живым, - мрачно провозгласил Нирмо, внимательно осматривая городские улицы и медленно готовя мощное атакующее заклинание. - И да. Благодарю вас. За мной должок.
   - Не стоит, магистр. Когда вас признают Книжником, прошу, просто поддержите пару запросов Блюдэйла в Нариссию. Это тоже может быть вопрос жизни и смерти, чего не понимает Одейн Библиотекарь, - с грустью сказал Роскар и отошел от пролома. - Приношу свои извинения, мне нужно позаботиться об останках моих учеников.
   Младший мастер коротко кивнул и пристально взглянул на одну из улиц. С одного из дворов на нее выбежала преследуемая стражей фигурка в знакомо развевающейся серой робе, и Нирмо тут же вскинул свою трость к небу, отчетливо произнося фразу, активирующую заклинание. Как только он закончил, ясное небо расчертила многокилометровой высоты атмосферная молния, ударившая чуть впереди бегущей фигуры. Следом за молнией пришел оглушительный раскат грома. Совокупная мощь удара была такова, что сам маг чуть не потерял равновесие. Пошатывающиеся стражники окружили откинутую назад фигурку и, судя по их движениям, заковывали ее в кандалы. А ритуалист, поскользнувшись и едва не упав с ледяного постамента, побежал на улицу.
   'Как она выжила, поглоти ее душу демоны?! Эти жрецы с их трижды проклятой живучестью...' - злобно бормотал он, перемежая слова трехэтажными ругательствами.
   В полуразрушенном зале кроме спешащего Нирмо находился еще один человек. Он задумчиво стоял напротив разрушенной статуи одного из богов. Магический смерч явно столкнул ее с множеством разных предметов, так что на ее поверхности прослеживалось большое количество сколов. Настолько большое, что определить, какому из человекообразных божеств статуя была посвящена, не было возможности.
   - Что ты тут делаешь? - раздраженно спросил ритуалист, остановившись за спиной человека. Тот развернулся и внимательно осмотрел спрашивающего.
   Круглое лицо ценителя разрушенной храмовой архитектуры было невероятно честным. Настолько честным и открытым, что даже обычно подозрительный Нирмо ощутил что-то вроде неосознанного доверия. Удовлетворившись внешним видом мага, человек засунул руку себе за пазуху и пошарил там. Искал он долго, а на его оказавшемся крайне пластичным лице в это время друг за другом отображались гримасы, по которым можно было проследить эмоции лучше, чем по словам иного оратора. Такие последовательно отражавшиеся эмоции, как наигранный испуг, надежда, волнение, разочарование и многие другие, захватили Нирмо подобно немой пьесе. Наблюдая за лицом своего в какой-то мере собеседника, он легко мог сказать, что тот нашел было какой-то предмет, но это оказалось не то, что человек искал. Затем он укололся о нечто, обиделся и хотел было выкинуть это, но вдруг успокоился, удивительным образом изобразив лицо, которое можно увидеть у человека, взмахивающего рукой и говорящего: 'Да ладно, пусть его!'. Таким образом человек искал нужную ему вещь минуты три, притом ритуалист зачарованно наблюдал за ним все это время. Наконец, поиски увенчались успехом, и на свет появился серебряный значок высшего инквизитора, символ солнца на котором состоял из множества драгоценных камней, обозначая статус носителя.
   - Святая Инквизиция, трибунал Лаймденна, - простодушно и мягко произнес человек, констатируя свою принадлежность к инквизиторам столицы Эретриса, которые проводили инспекции провинциальных трибуналов.
   Нирмо потряс головой и продолжил свой путь, тихо, но вполне отчетливо пробормотав: 'Лучше бы ты своей рожей так во время боя тряс, урод...'. На лице его уже бывшего собеседника проступила широкая улыбка, смешанная с изрядной долей удивленного восхищения наглостью мага с примесью неверия. Насмешливый взгляд человека со знаком инквизитора преследовал мага, как тому показалось, даже после выхода за пределы храма.
   Впрочем, ритуалист вскоре выкинул из головы странного незнакомца, вид которого пробуждал в его памяти смутное ощущение узнавания, и устремился по направлению к месту, около которого стража настигла оглушенную вызванной им атмосферной молнией девушку-мага. Легким бегом преодолев разделяющие их четыре квартала, Нирмо со смешанными чувствами констатировал тот факт, что вокруг уже закованной в особые антимагические кандалы преступницы собралось полсотни человек - большая часть патрулировавших стражников, Роскар с половиной учеников, прибывший с несколькими десятками солдат маг главной башни дворца Блюдэйла Банблед Древесный Голем, а также несколько людей в богатых нарядах, явно аристократы. Книжник, беседующий с руководством стражи и с аристократами, приветственно взмахнул рукой, и встревоженная окровавленным оружием в руке мага цепь стражи посередине дороги пропустила его.
   - Лорд Джалет де Кламери, леди Канбеора де Кламери, господин Сенверд, господин Вигша, капитан Адель, позвольте вам представить магистра воздушной магии Нирмо Касание Ветра, члена отделения ордена Ненаписанных Книг в Блюдэйле, - церемонно произнес Книжник. Каждая из названных им персон делала короткий вежливый кивок, с интересом рассматривая младшего мастера. Появление нового мага или аристократа в небольшом городке всегда является событием, а об этом маге уже начинали ходить слухи как о неплохом артефакторе. Нелюдимость и подозрительность Нирмо, впрочем, были гораздо более заметным и обсуждаемым слухом в высшем свете Блюдэйла.
   - Для меня честь быть представленным вам, господа, - ответил младший мастер, задержав свой взгляд на богато одетых людях, которых Роскар назвал господами. Судя по всему, это были представители олигархического сообщества магнатов Эретриса, на которых, по большей части, и держалась власть нынешнего короля.
   - Господа, магистр сыграл решающую роль в задержании леди, возглавлявшей нападение на храм, - продолжил Роскар, изящным движением руки откидывая свое пончо и указывая рукой на очнувшуюся волшебницу.
   Банблед Древесный Голем укоризненно взглянул на Нирмо и произнес:
   - Магистр, вы опять используете высшую боевую магию в пределах города... - начал было он, но его тут же прервал одетый в явно домашний, хотя и очень богато украшенный халат крупный смуглый мужчина, лорд Джалет. Судя по тому, что на его халате и на воротах ближайшего особняка парил один и тот же сокол, аристократ жил поблизости и был отнюдь не рад такому наплыву стражи:
   - Да ладно вам, Банблед. Если бы не эта молния, вы бы залезли в каждую щель в этом районе в поисках девчонки. С вашими обысками потом всю защитную магию заново ставить приходиться. Так что лично я не имею никаких претензий к магистру. Сенверд, Вигша? - названные аристократом магнаты равнодушно покачали головами. - Вот видите. А в этом квартале больше ничьих особняков и не имеется.
   Высший маг Природы огорченно вздохнул и пробормотал что-то о законе, который одинаков для всех, но отстаивать данную точку зрения все же не стал. Капитан городской стражи Блюдэйла - невысокая, плотная женщина, от шеи до пяток закованная в зачарованный латный доспех, - подошла к волшебнице в антимагических кандалах, подняла ее за горло в воздух и пристально взглянула ей в полуприкрытые глаза. Когда ноги той рефлекторно задергались, капитан отпустила ее. Стоящий сзади стражник удержал волшебницу от падения, пока та трясла головой и пыталась адаптироваться к особым чарам антимагических кандалов.
   Антимагические кандалы были крайне неприятным изобретением Святой Инквизиции, единственным, кроме самой Инквизиции, продуктом сотрудничества некромантов Проклятого храма и жрецов храма Бонума. Сложнейшие стальные браслеты, одеваемые на руки, ноги и шею чародея, соединялись между собой не цепями, а прочными стальными трубками, которым чарами была придана относительная гибкость. Внутри трубок и браслетов росли образующие единую систему живые побеги, по которым вместо сока текла воспроизводимая ими особая наркотическая жидкость, при попадании в кровь оказывающая негативное влияние на концентрацию и рассудок почти любого существа. В кровь же эта смесь попадала через многочисленные древесные шипы, которые самостоятельно выдвигались через отверстия на внутренних сторонах браслетов. Даже элементалисты в таких кандалах не могли сосредоточиться на управлении магическими потоками, что уж говорить о ритуальной магии или воззваниях к божествам.
   Капитан Адель указательным пальцем подняла подбородок девушки вверх и вгляделась в ее глаза. Дождавшись, пока те станут реагировать на свет, она нанесла сильный удар наотмашь, заставив голову волшебницы дернуться, и повернулась к беседующим магам и аристократам.
   - Книжник Роскар, Книжник, если эти бумагомараки уже выдали вам еще одну подтверждающую ваш ранг бумажку, Нирмо, не могли бы вы сопроводить это ничтожество в камеры? Его светлость вызвал Банбледа к себе, так что нам нужны чародеи для того, чтобы перетащить преступницу в экранированную от магии камеру.
   Роскар и Нирмо переглянулись и синхронно пожали плечами. Старший маг попросил небольшой передышки, чтобы отдать некоторым ученикам необходимые приказы и освободить остальных, а Нирмо, которого беседующие аристократы и магнаты высокомерно игнорировали, подошел к капитану. Женщина отвернулась от полусотника, приказав ему собрать большую часть стражников и заставить их сдать надетые было для этой вылазки слегка зачарованные доспехи и оружие в арсенал стражи, и с ожиданием посмотрела на волшебника.
   - Капитан, вы не знаете, как скоро этот некромант будет казнен? - холодно спросил он, головой указывая на находящуюся под воздействием наркотического сока девушку.
   - Вы изрядно торопите события, магистр, - капитан взглянула на свою перчатку и несколько раз сжала и разжала кулак. - Вначале она недельку-другую повисит в клетке, пока наверху будут разбираться, в чьей юрисдикции находится ее дело - Святой Инквизиции, ордена Времени или ордена Ненаписанных Книг. Для этого обычные следователи попытаются выяснить ее мотивы. Если окажется, что дело принадлежит инквизиторам и если никакой магический орден, купеческая гильдия или род аристократов не защитит ее, то инквизиторы сожгут ведьму сразу же. Если же мотивы девки будут отличаться от преступления против богов, то ее будут допрашивать и судить светские власти, в роли которых для магов выступают крупнейшие магические ордена в Эретрисе. Если преступления будут признаны обычными магическими проступками, что вряд ли, то ее судьбу решите вы с Роскаром, а если политическими или еще какими серьезными, то вызовут одного из Высших магов Времени. Скорее всего, Вукина, он где-то рядом ошивается последние лет семь.
   - Ну, будут они ее судить. И казнят? - нетерпеливо хмыкнул Нирмо, и без капитана прекрасно знавший, как действует судебная система в отношении магов. Даже отсутствие в списке Юстиции Тайн для него сюрпризом не стало - на периферии мира Магны ее не любили из-за того, что она вместе с выполнением основных задач активно занималась охотой за головами персон, неугодных Ордену Тайн. А в Эретрисе Юстиция и вовсе не действовала.
   - Зависит от обстоятельств дела. Может, отработает, может, останется в клетке до конца своей жизни, может, еще что, - зевнула женщина. - Где там Роскар бродит? Чем раньше мы закинем ее в клетку, тем больше времени останется для таких важных дел, хаха, как написание отчетов. Вы, кстати, тоже должны будете дать показания нашим следователям, - она развернулась навстречу приближающему Книжнику. - Чистая формальность, магистр.
   Младший мастер недовольно качнул головой. Он не желал оставлять смерть напавшего на него мага на волю правосудия, но и сделать сейчас ничего не мог. 'Я бы не дожил до пятидесяти лет, если бы эту землю топтали те, кто хоть раз поднял на меня оружие', - довольно-таки злобно думал он, не обращая внимания на тот факт, что, в принципе, он в храм вошел в составе отряда стражи отнюдь не для мирного диалога.
   Книжник тем временем подошел к капитану, и та приказала оставшимся стражникам начать конвоировать задержанных. Помимо некроманта, страже сдались еще четверо воинов из ее отряда. Нирмо и Роскар следовали по бокам от стражника, ведущего закованную волшебницу. Та уже могла передвигаться, однако, будучи в состоянии наркотического полусна, явно не понимала, кто и куда ее ведет. Пройдя примерно половину пути до казарм стражи, которые в Блюдэйле были совмещены с тюрьмой, отряд остановился - конный курьер принес какие-то срочные известия для капитана. Ознакомившись с ними, та коротко проинструктировала десятника стражи по поводу камер для заключенных, попрощалась с магами и, оседлав приведенную курьером запасную лошадь, отбыла в направлении дворца наместника.
   Продолжая движение по улицам города, Нирмо с удивлением понял, что горожане довольно спокойно относятся к их процессии. Собственно, они попросту игнорировали отряд вооруженной стражи, усиленной двумя высокоранговыми волшебниками, конвоирующими третьего высокорангового волшебника и еще нескольких человек в неплохо подогнанной броне. Когда отряд вышел на оживленные улицы центральных кварталов, некоторые люди приветственно махали Роскару и даже подходили обменяться парой слов с ним, однако никто из них даже не поинтересовался преступниками.
   Младшему мастеру не раз приходилось конвоировать нарушивших закон чародеев на Пяти Землях. Несмотря на то, что он сам последнее десятилетие, в силу ранга ученика главы Юстиции Тайн обладая довольно большой свободой действий, предпочитал казнить подозреваемых на месте, в самом начале его работы на Конкордию он не мог настолько вольно трактовать приказы, так что иногда он сопровождал подозреваемых в чернокнижии на допрос или прямиком в казематы. Где бы он это ни делал - хоть непосредственно в Конкордии, хоть инспектируя юстициаров Империи и Королевства, хоть во время не совсем дружественных рейдов в другие государства континента, - везде жители с опаской относились и к тем, кого конвоировали стражи порядка, и к самим стражам порядка. Здесь же стражники, одетые отнюдь не в обычные для Блюдэйла кожаные доспехи, а в усиленные слабыми чарами тонкие кирасы поверх акетонов, с павизами и короткими копьями, выглядящие скорее как готовые к бою солдаты, чем как собственно городская стража во время обычного патруля или задержания, удостаивались лишь равнодушных взглядов горожан.
   Когда конвой подошел к казармам, Нирмо огорченно вздохнул. Пару месяцев назад он даже подумать не мог, что его шутка про архитектуру Эретриса, озвученная еще в Альбиасе, окажется правдой. Здешние архитекторы испытывали какую-то неестественную любовь к пристройкам, притом пристройки эти почти всегда выполнялись из материала, отличного от материала первоначальной конструкции.
   Здание казарм явно изначально было построено как тюрьма - прямоугольное, без украшений, выполненное из темного камня, с большим внутренним двором, не соединенным с улицей, с решетками, буквально вделанными в камень оконных проемов, с воротоподобными немногочисленными дверьми и возвышающимися над всем этим обзорными башнями, на которых день и ночь дежурили арбалетчики. Однако потом к этому завершенному образу зачем-то пристроили грубые кирпичные бараки с двух сторон. А от третьей стороны постройки теперь отходил наземный криптопортик28 из светлого мрамора, соединяя ее с высоким зданием цилиндрической формы. К нему вплотную построили нечто вроде большой открытой деревянной конюшни, сделав это неаккуратно и наспех, а на крышу уместили башню мага из песчаника. Чтобы четвертая сторона тюремного корпуса не чувствовала себя обделенной, к единственному входу в него добавили продолговатую, хорошо охраняемую гранитную галерею. В общем, все эти многочисленные пристройки выглядели как неаккуратные нашлепки на первоначальном здании, очертания которого легко угадывались.
   Посетив приличное количество подобных зданий в Блюдэйле, младший мастер мог с уверенностью сказать, что это именно извращенные архитектурные пристрастия, а не следствие бедности королевства. Изнутри эти здания были оформлены в едином стиле, да и заметные снаружи швы между пристройками были укреплены внутри слоями камня или балками, а также довольно сильными чарами. Вот и сейчас, переходя из гранитной галереи в тюремный корпус, конвой вынужден был остановиться, пока десятник объяснялся с начальником охраны, и Нирмо имел удовольствие наблюдать мощный зачарованный каменный шов, который укреплял место соединения основного здания и пристройки.
   Закончив что-то объяснять вышедшему на шум помощнику коменданта тюрьмы, десятник раздраженно махнул рукой и, передав пленных появившейся тюремной охране, удалился вместе со своими подчиненными в сторону бараков. Помощник коменданта лично проводил магов, сопровождающих пленную волшебницу, до узкой камеры, больше напоминавшей каменный гроб длиной в три метра и шириной в метр. Камеры для волшебников находились в северной части тюремного корпуса, недалеко от перехода к баракам. Когда конвой вошел в эту часть здания, их взглядам предстал длинный широкий коридор с множеством дверей. Двери, как пояснил довольно-таки вежливый офицер, вели в допросные комнаты и в камеры для благородных или в какой-то иной мере важных заключенных. Коридор далее переходил в очень большую круглую комнату с высокими потолками, пол которой был буквально усеян каменными люками камер. Стены комнаты вплоть до самых потолков были увешаны заготовками для танцующих клинков, явно предназначенных к использованию дежурным магом при попытке чародеев вырваться из камер. Массивный деревянный стол, за которым сидел и угрюмо вглядывался в глубины небольшого раухтопаза дежуривший сейчас колдун, находился в центре комнаты.
   Заготовки для танцующих клинков были уникальным изобретением воинов, которые фокусируются на использовании псионических телекинетических способностей духа. Обычные волшебники тоже иногда могут управлять силой магии предметами - например, телекинетическими чарами, гравитационными, воздушными и некоторыми иными. Однако псионика как таковая является плодом упорного труда по развитию духа и практически не связана с магией как таковой. И псионики, за тысячелетия существования мира Магны научившиеся учить своим последователей, могли способствовать усилению разума обучаемого существа до такой степени, что это существо спустя пару десятилетий тренировок могло даже управлять объектами физического плана, как и использовать остальные псионические способности. У псиоников, специализирующихся на объектах физического мира, были даже свои псевдомагические ранги - ученик, танцующий с клинками и мастер клинков. Собственно, иногда даже встречались псионики настолько большой силы, что их приравнивали в Высшим магам, именуя Психокинетиками, либо даже к Архимагам. Такие титаны духа могли управлять сотнями предметов, разделяя свой разум на множество потоков и заставляя каждый из них управлять двигающимся самостоятельно объектом. Типичными такими объектами, эффективными в бою, и были танцующие клинки.
   Уникальность же заготовок для танцующих клинков заключалась в том, что это были части оружия, которые наносят повреждения цели. Кто-то из древних псиоников счел, что давать врагу готовое оружие, которое пусть пока и двигается разумом недомага, - это крайне глупо. Поэтому вместо полноценного оружия псионики принялись управлять специально выкованными клинками мечей, наконечниками болтов, иногда даже обухами топоров, шипастыми шарами цепов или металлическими частями кос или альшписов29. Притом постепенно конструкция этих предметов стала специфичной настолько, что их стало практически невозможно присоединить к изначально предполагающейся части оружия в случае утери псиоником контроля или использовать самостоятельно, даже имея прочные латные перчатки. Большая часть заготовок, висящих на стене, была выполнена в традиционном виде очень узкого эллипса, заточенного со всех сторон. Такие заготовки получались путем обтачивания всех неровностей на клинках обычных мечей, затачивания режущих плоскостей и нанесения облегчающих псионический контроль магических символов.
   Пока Нирмо восхищенно осматривал камеры для волшебников и заготовки для танцующих клинков, которые мог мгновенно взять под контроль дежурный маг со знаками различия танцующего с клинками, надзиратели, бросающие сочувствующие взгляды на девушку, приподняли каменный люк в полу и осторожно опустили ее внутрь, перед этим сильно сжав какой-то на мгновение появившийся лепесток на шейном браслете. Видимо, это действие увеличило количество выделяемого кандалами наркотического сока, так как преступница мгновенно потеряла сознание, а на ее губах выступила желтоватая пена.
   - Донесите до своих людей, полусотник, - обратился Нирмо к помощнику коменданта. - Что заключенный под стражу маг имеет ранг магистра некромантии и является крайне опасным адептом запретных искусств. Он не заслуживает снисходительного отношения!
   - В юриспруденции королевства Эретрис нет понятия 'запретные искусства', - насмешливо осмотрел мантию ритуалиста в поисках знаков различия офицер. - Магистр. Однако благодарю вас за заботу о солдатах и их чувствах.
   - Пусть ваши солдаты хоть все передохнут, но если этот маг сбежит, я вызову лично вас на дуэль, а вместо себя выставлю живой доспех. Дуэльный кодекс королевства Эретрис это разрешает, я уточнял, - угрожающе произнес маг. - Будем считать это проявлением моей активной социальной позиции.
   С лица полусотника сползла насмешливая улыбка. Долгие годы охраняя и допрашивая преступников, этот офицер научился легко различать виды угроз. Угроза стоящего перед ним мага была настолько явной, что ее можно было коснуться пальцем. Более того, вызовы на дуэль чиновников, которые все без исключения являлись либо простолюдинами, либо низшими ненаследными аристократами, по причине их каким-либо образом проявленной некомпетентности являлись довольно частым развлечением среди аристократов, одобряемым лично Его Величеством Глокаром Изумленным. Тем не менее, количество простолюдинов, желающих занять должности чиновников, не уменьшалось из-за буквально всеобщей коррупции. Большая часть магнатов Эретриса получила деньги на свои торговые караваны и лавки, воруя из казны Эретриса на должности чиновника или грабя торговцев с оружием в руках.
   Роскар успокаивающе похлопал Нирмо по плечу и вежливо попрощался с помощником коменданта. Маги направились к выходу из тюремного корпуса, успев лишь услышать приказ офицера немедленно удвоить охрану камер волшебников. Пройдя гранитную галерею, волшебники отказались от предложенной стражниками кареты и медленно направились в сторону миссии ордена Ненаписанных Книг.
   - Я планирую прогуляться в парке Свободы, Книжник. Не составите мне компанию? - предложил младший мастер.
   - Конечно, магистр. Давайте возьмем в ближайшем трактире чего-нибудь перекусить, - обрадовался Роскар.
   Маги зашли в довольно дорогую таверну. Книжник взял бутылку обриумского пива и внушительную связку колбасок, а Нирмо, предпочитающий крепкие напитки в любое время суток, купил двойную порцию акаленского бальзама30 и наполнил всегда носимую с собой фляжку мерамским коньяком. Выйдя из таверны, они уточнили у ближайшего стражника, в каком направлении находится парк Свободы - им пришлось долго искать таверну, в которой подавался такой набор напитков, так что они примерно полчаса плутали по ближайшим улицам.
   Приблизившись, наконец, к ограждению парка, Нирмо с удовольствием вздохнул полной грудью. Парки были единственным, что ему безусловно нравилось в Эретрисе. Вообще, в магических городах-государствах Пяти Земель в черте города в принципе отсутствовали озелененные территории, предназначенные для отдыха. Как правило, Высшие маги среди правительства этих городов-государств, заинтересованные в экспериментах с живой природой, продвигали указы о высадке определенных растений на специально выделенные городские территории, иногда даже имитируя какой-то природный комплекс. Но эти территории предназначались для магических экспериментов и запрещались к свободному посещению в силу опасности постоянно поддерживаемых там заклинаний. Если эксперименты проводили ученики, то тогда подобные сады были практически безопасны, однако опытный и чувствительный к магическим течениям взгляд Нирмо они не радовали, выделяясь своей неестественностью.
   В остальных государствах материка существовали обширные традиции паркового искусства. Но парки там больше напоминали декоративные комплексы со статуями, клумбами, аллеями и продуманной симметричной планировкой всех элементов, включая водоемы31. Да еще эти парки, как правило, были довольно небольшими по размеру, что не позволяло младшему мастеру отдохнуть от других людей и сосредоточиться на природных красотах.
   А парки Блюдэйла были весьма обширными. Средний парк занимал место, достаточное для размещения как минимум полудесятка жилых кварталов, а парк Свободы был самым большим парком Блюдэйла, сравнимым по площади с селом среднего размера. Планировка таких парков была свободной, а различные склоны, овраги, балки и другие элементы рельефа подчеркивались работниками паркового хозяйства, создающими впечатление целостной естественной природы32. Впрочем, на практике, учитывая коррумпированность чиновников Эретриса, садовники без плана высаживали те растения, на которые у администрации хватало средств, кои не удалось присвоить. Однако регулярное внимание магов Природы, практически не встречающихся на материке, позволяло получившейся конструкции вполне успешно жить и впечатлять посетителей своей дикой красотой.
   - Все-таки здешним паркам не хватает ухоженности, - задумчиво признал Книжник, откусывая сразу половину колбаски. - Я переехал сюда из метрополии семнадцать лет назад, но все еще не могу поверить, что они оставляют лес посреди города.
   - В каком графстве Королевства вы жили, Роскар? - заинтересовался Нирмо. Тот в ответ качнул головой в направлении его фляжки.
   - Мерама. С тех пор терпеть не могу тамошний коньяк - выпил его слишком много.
   Маги рассмеялись и продолжили прогулку, коротая время за неспешной беседой. Внезапно Роскар задумчиво пощелкал пальцами, явно что-то припоминая, и спросил своего собеседника:
   - Нирмо, я видел в ваших бумагах, которые мне прислал верховный маг Нариссии, упоминание о вашем увлечении воздушной магией Древних. Это какой-то раздел ритуальной магии, верно? - Нирмо раздраженно поморщился. Именно по этой причине он и не хотел вступать в королевскую армию - сражающиеся бок о бок с ритуалистом маги легко определяют магические школы и направления, используемые чародеем. И не только маги. Если вместо того, чтобы интуитивно управлять стихийными потоками, некий колдун чертит какие-то символы, разбрасывает зачарованную пыль драгоценных камней или делает еще что-то неочевидное, то можно быть уверенным в том, что он использует ритуальную магию, а не современную элементалистику.
   - Мой наставник был ренегатом Ордена Тайн, Книжник. Поэтому он учил меня широкому спектру магических навыков, в том числе основам ритуалистики, хотя моя основная специализация - элементальная магия, - начал Нирмо, известный в Конкордии как искуснейший ритуалист и крайне слабый элементалист, и с подозрением посмотрел на не сдержавшего улыбку Роскара.
   - Хорошая версия, коллега, придерживайтесь ее. Я, как вы видите, тоже Книжник с Пяти Земель, а не дуэлянт ордена Огненной Длани. Первые годы после переселения с материка меня тоже мучили подозрения насчет того, что любителям дуэлей однажды придется заплатить за свои пристрастия отнюдь не в честном поединке. Однако просто задумайтесь - достаточно ли ваши враги злятся на вас, чтобы отправлять убийц настолько далеко?
   - Конкордия, - после нескольких глотков бальзама вздохнул Нирмо, ощущающий себя обязанным сделать ответный жест доверия.
   - А, то-то Вукин почувствовал в вас родственную душу. Он был кем-то из ваших, вроде бы, и не скрывает этого.
   - Старшим архивариусом Реестра он был, - недовольно ответил ритуалист, еще месяц назад вспомнивший, чьи именно мантии ему напоминает материал одеяний Вукина. - А не скрывает этого просто потому, что сейчас он член ордена Времени, а это уже делает его врагом Ордена Тайн, которого любой юстициар должен уничтожить. Во всяком случае, если то, что я знаю об ордене Времени, правда.
   - Если вы о том, что они чернокнижники, то да, - хмыкнул Роскар. - Правда, довольно редко пользующиеся именно чернокнижием. По большей части, они предпочитают ритуалистику и элементалистику Времени.
   Волшебники некоторое время помолчали, прогуливаясь по безлюдным аллеям, которые больше напоминали тропинки - вымощена камнем была только центральная аллея парка Свободы, все остальные просто утоптаны, - а потом принялись обсуждать сегодняшние события.
   - Не забудьте завтра зайти в миссию нашего ордена, магистр, - заявил Книжник, прощаясь в конце прогулки с Нирмо, который решил отправиться в занимаемую им комнату на постоялом дворе. - Нам придется побеседовать с дознавателями, чтобы те составили полную картину нападения на храм.
  
   3. Privata publicis postpone33
   Блюдэйл. Неделю спустя
   Проснувшись, Нирмо задумчиво осмотрел оплаченную им на месяц вперед комнату на постоялом дворе 'Веселый конь'. Это был, наверное, самый дорогой постоялый двор Блюдэйла, в котором могло обосноваться не являющееся аристократом или магнатом существо. Комнаты владелец 'Веселого коня' предлагал соответствующие - крайне просторные, с дорогой отделкой и обилием массивной мебели из красного и черного дерева. Собственно, комнатами эти апартаменты назывались исключительно по традиции. Например, 'комната', снимаемая Нирмо за половину золотой монеты в неделю - примерно три сотни динариев, как привычно перевел тот в валюту Пяти Земель, - представляла собой впечатляющих размеров зал, разделенный перегородками без дверей на шесть частей, каждая из которых вполне могла носить звание комнаты.
   Оплата была отдельной головной болью для довольно-таки скупого мага. Конечно, за несколько динариев, - Нирмо хоть и разобрался в примерном соотношении золотых монет к привычной для него валюте, но голову денежной системой Эретриса все же не забивал, лишь помня, что в золотой монете десять серебряных, и производя покупки таким образом, чтобы округлять суммы, - можно было провести ночь в дешевой таверне как на материке, так и здесь, но у 'Веселого коня' были свои плюсы. Например, по законам Эретриса владелец дома мог запретить ношение в нем оружия и использования магии, хотя и был в таком случае обязан обеспечить безопасность всех гостей на высшем уровне. И если почти каждая дешевая таверна этим правом с переменным успехом пользовалась, выставляя в качестве залога безопасности вышибалу, то хозяин 'Веселого коня' разрешал своим постояльцам все, что угодно. Конечно, в коррумпированном государстве законы даже если суровы, то исполнение их не обязательно, были бы деньги, однако Нирмо предпочитал не нарушать законы регулярно.
   Он встал, по привычке накинул на кровать покрывало и принялся облачаться в недавно купленную легкую мантию из серебряного бархата, из-под которой выглядывали багрового цвета штаны. Так как эта мантия не была форменной, то знаки различия, согласно традициям Пяти Земель, к ней не прикреплялись. Вместо этого ритуалист повесил на шею купленный в магазине артефактов символ магистра воздушной элементалистики, инкрустированный голубым халцедоном. Виднеющаяся из-под мантии золотая пряжка пояса была заранее перекована в знак ордена Ненаписанных Книг. Только на этой неделе Нирмо нашел время и желании кардинально обновить свой гардероб, получив официальную награду в десять золотых монет от наместника Блюдэйла за помощь в пленении некроманта-преступника. Денежная премия шла в комплекте с медалью, которую маг сразу же зашвырнул под кровать. Он вообще довольно равнодушно стал относиться к наградам с тех пор, как был в одночасье лишен почти всех заработанных за десятилетия службы Конкордии знаков различия.
   Особого выбора оружия и магических пассивных артефактов у мага не было. Его зачарованные арбалеты, трость-плеть и множество самостоятельно созданных артефактов остались в Башне Древних и в покоях дворца Глелисы. Фактически, все действительно полезные в бою артефакты он теперь носил с собой, чтобы не потерять их опять в случае какого-либо форс-мажора. В апартаментах оставались только книги и инструменты для артефакторики.
   Вот и сейчас Нирмо, повертев в руках заготовку для очередного дуэльного жезла - предыдущий, опробованный на мертвецах в храме, он уже продал, - отложил ее и повесил на пояс тот самый кинжал из Конкордии, которым он убил утукку по пути в Блюдэйл. Нанеся на мельхиоровое лезвие символы, удерживающие темную энергию внутри, ритуалист всегда держал при себе это драгоценное оружие последнего шанса. Далее он прикрепил к поясу два полупустых мешочка с пылью драгоценных камней, - большая часть этой пыли была им уже израсходована на магические эксперименты, которыми он занимался последние два месяца. Он уже даже придумал, как назвать изобретенное им заклинание - Чары воздушных оков Нирмо. Но для того, чтобы это заклинание причислили к современным высшим заклинаниям, свитки с ним следовало разослать по библиотекам любого магического ордена, а пока ситуация с членством самого Нирмо в ордене Ненаписанных Книг не прояснится, об этом можно и не мечтать.
   Во внутренние карман мантии младший мастер переложил свою магическую книгу с переплетом из кожи гоблина. Задумчиво осмотрев отражение и сочтя свой внешний вид достаточно представительным, Нирмо вложил в скрытые за штанами ножны длинный тяжелый нож - это магически инертное орудие убийства он приобрел вместо мельхиорового кинжала для целей ритуальной магии и, конечно, для убийства, - взял свою трость-булаву и вышел из комнаты.
   Сегодня был именно тот день, когда канцелярия наместника определит юрисдикцию дела арестованной волшебницы, а потому ритуалиста на улице уже ждала карета канцелярии, которая должна была доставить его в тюремный корпус. Такие же кареты уже покинули миссию ордена Ненаписанных Книг, башню ордена Времени и восстанавливаемый главный храм Блюдэйла, в котором прочно обосновалась Святая Инквизиция. Учитывая особенности судебных процессов по делам магов, вина которых неоспорима, объявление позиции канцелярии будет единственным открытым объявлением по данному делу.
   Выходя из дверей 'Веселого коня', Нирмо подозрительно осмотрелся по сторонам, окинув недобрым взглядом окрестности. Не то, чтобы он действительно искал врагов, но привычка не доверять окружающим была сильнее, чем рациональность. Как любил говорить сам маг: 'Если у тебя паранойя, это еще не значит, что за тобой никто не следит'. Ответив коротким кивком на неловкий поклон кучера, младший мастер забрался в карету, и та немедленно тронулась.
   Поездка в карете была недолгой и не слишком удобной. Впрочем, казенные средства передвижения отличались просто отвратительным качеством в любом государстве, в котором Нирмо бывал. Так что когда спустя буквально пару десятков минут карета остановилась около административной пристройки к тюрьме, ритуалист покинул ее с радостью и направился к охраняемому тремя скучающими стражниками входу. Те, видя карету, из которой волшебник вышел, не задавали никаких вопросов, а просто разошлись в стороны, пропуская его, а когда маг вошел, то снова подперли дверь своими телами.
   Внутри младшего мастера ждал знакомый ему клерк из канцелярии, который вначале многословно поприветствовал ритуалиста, а затем препроводил в довольно скромный по размеру зал, где и должно было состояться официальное объявление решения канцелярии наместника. Из мебели в зале были только восемь кафедр, расположенных по кругу. Семь из них были явно подготовлены для участников процесса, и за каждой из семи были расставлены лавки в три ряда, явно для менее почетных приглашенных. Нирмо сел на лавку за кафедрой, на которой красовался знак ордена Ненаписанных Книг, рядом с одной из учениц Роскара, Бео. Кроме этого ордена, кафедры занимали представитель ордена Времени - как ни удивительно, это оказался Вукин, дружелюбно подмигнувший ритуалисту в ответ на приветственный взмах трости, - худощавый инквизитор в красно-золотом одеянии Святого, высокопоставленный клерк канцелярии, к которому то и дело подходили отчитываться рядовые клерки, а также трое представителей высших сословий - судя по гербам на кафедрах, магнат и два аристократа, все как один незнакомые Нирмо. Как только маг закончил осмотр комнаты, в нее вошли капитан в легкой кольчуге и Роскар в парадной мантии. Те сразу же заняли положенные им места - капитан за спиной клерка, а Роскар у кафедры своего ордена. Процесс начался.
   - Уважаемые граждане королевства Эретрис, сегодня мы собрались для того, чтобы озвучить позицию канцелярии наместника по поводу недавно напавших на главный храм Блюдэйла преступников, которыми руководил некромант ранга Воды пляжа Бонди, - прокаркал чиновник, и все шепотки замерли.
   Глаза и голос чиновника буквально изучали непереносимую скуку. Казалось, он не то, что не испытывает ни малейшего интереса к данному делу, но даже когда он впервые услышал о нем, то мог уже в подробностях предсказать все, что произойдет вплоть до того момента, когда бумаги по этому делу сгниют в архивах. Это внушало уважение даже ритуалисту.
   - Некромант Астеранна де Боунмур, младшая дочь аристократического семейства де Боунмур, - отвечая на незаданный вопрос инквизитора, чиновник апатично махнул рукой в сторону пожилого аристократа в короне действующего наследника титула виконта, на кафедре которого красовалась серая ладонь на фоне щита со сложным геральдическим рисунком, а затем принялся представлять остальных стоящих за кафедрами. - Представляется виконтом Онувитом де Боунмур. Аристократическое собрание Блюдэйла и Эретриса представляется графом Ласданом де Блюдэйл, виконтом де Лоддит, - Нирмо скривился и мысленно попенял себе. Он уже дважды видел наместника и все же не узнал его. - Святая Инквизиция представляется жрецом Бонума в ранге Святого Элевиэлем Светочем Непокорности. Орден Времени представляется Высшим магом Времени в ранге Смотрителя Песков Вукином. Орден Ненаписанных Книг представляется артефактором в ранге Книжника Роскаром, - на лице младшего мастера расплылась глупая улыбка, которую он тут же спрятал ладонью.
   Роскар был очевидным магистром огненной элементалистики, но не артефактором, что мог констатировать любой видевший его чары маг. Впрочем, Нирмо даже понравилось, что его документы содержат не самую абсурдную запись в Блюдэйле.
   - Купеческая гильдия Блюдэйла представляется магнатом Йедалотом. Это все с представлением, - печально вздохнул чиновник, переворачивая страницу какого-то документа на своей кафедре и продолжая невыразительным голосом зачитывать написанные фразы. - Показания свидетелей, отчеты персонала главного храма Блюдэйла, а также офицеров стражи и Книжников, занимавшихся задержанием некроманта, позволили капитану стражи Блюдэйла леди Адель отдать приказ о содержании мага в условиях активированных антимагических кандалов и о допросе без использования дополнительных алхимических реагентов. Дознаватели стражи и канцелярия графа Ласдана определяют юрисдикцию данного дела следующим образом, - клерк поднял взор от бумаг на кафедре и осмотрел зал. Казалось, он не мог поверить, что кому-то это интересно. - По ходатайству аристократического дома де Боунмур, подтвержденному аристократическим сообществом Блюдэйла и Эретриса, - чиновник дождался кивков обоих аристократов и продолжил. - Дело изымается из юрисдикции Святой Инквизиции и помещается в юрисдикцию светского суда. В силу того, что дознаватели установили связь Астеранны де Боунмур с запрещенной в королевстве Эретрис политической организацией Гептаэдр, дело изымается из юрисдикции ордена Ненаписанных Книг как политическое. По принципу исключения дело Астеранны де Боунмур признается находящимся в исключительной юрисдикции ордена Времени.
   Полный, но не жирный эльф в богатых одеждах, названный магнатом Йедалотом, демонстративно откашлялся. Чиновник переместил свой взгляд на него и вопросительно дернул головой.
   - Купеческая гильдия Блюдэйла против полного ограничения юрисдикции дела, в том числе в светской плоскости. Орден Времени склонен к неоправданному, по нашему мнению, помилованию чернокнижников и малефикаров, нанесших значительный финансовый ущерб благосостоянию королевства. Это создает риски для инвестиций, - вместе с этим словами сидящий за магнатом скромный человечек подбежал к клерку и передал ему какую-то бумагу. Инквизитор одобрительно кивнул магнату.
   - Против частичного ограничения никто не возражает? Иначе дело придется отправлять на пересмотр в Лаймденн из-за Гептаэдра, - дождавшись отрицательных покачиваний от всех стоящих за кафедрами, чиновник несколько раз провел рукой в воздухе, этим напомнив Нирмо вспоминающего заклинание мага, и продолжил. - По ходатайству купеческой гильдии Блюдэйла дело переводится в общую юрисдикцию с приоритетом решений ордена Времени и частичным ограничением решений Святой Инквизиции и ордена Ненаписанных Книг. Дела других преступников, участвовавших в нападении на храм, помещаются в исключительную юрисдикцию светского суда по ходатайству канцелярии наместника. Так как эти преступники не маги, их делами займется королевская палата дознавателей. Имеются ли у вас какие-либо ходатайства либо пояснения своей позиции для протокола, граждане?
   Спустя три минуты ожидания, которые чиновник засек по песочным часам, он поставил большой прочерк в своих документах и потребовал от Инквизиции и магических орденов назвать имена существ, ответственных за принятие решений в рамках этого дела, прежде зачитав три имени, которые были назначены королевской палатой. Присутствующие здесь организации были обязаны также представить собранию этих ответственных. Таким образом, инквизитор представил жреца Инкертуса, который по степени равнодушия и скуки почти мог поспорить с чиновником, и принялся задумчиво постукивать пальцами по столу. Вукин издевательски назвал сам себя и добавил, что, возможно, возьмет себе в помощь парочку королевских дознавателей. Поморщившийся чиновник с нотками осознания безнадежности своих действий попросил Высшего мага вовремя пересылать документы на их внедрение в это дело, и, не дожидаясь ответа, обратил свой взгляд на Роскара.
   - Орден Ненаписанных Книг назначает в качестве своих представителей мага в ранге магистра воздушной элементалистики Нирмо Касание Ветра и артефакторов в ранге учеников Книжника Бео и Зигола, - ритуалист довольно хмыкнул и встал со своего места, просигнализировав сделать то же самое названным Роскаром ученикам. Ученики, кстати, тоже не были артефакторами - оба специализировались в магии Льда, притом Зигол - в ритуальной.
   Судя по всему, Роскар решил расширить обучение этих магов, включив в программу проведение допросов и расследований. Хотя опыт подсказывал Нирмо, что расследованием в данном деле никто особенно заниматься не будет, разве что в части, связанной с оппозиционным Гептаэдром.
   Все эти имена клерк записывал одновременно на три листа бумаги, положенные в ряд, как бы одной строкой внося каждое имя три раза. Один из получившихся совершенно идентичными листов он отдал капитану, второй - Вукину, а третий забрал себе. С надеждой поинтересовавшись, можно ли не озвучивать регламент работы судебной коллегии, и не получив никакого отклика, чиновник принял молчание за положительный ответ, вежливо попрощался со всеми присутствующими и заявил об окончании процесса. Капитан Адель, до этого момента незаметно стоящая за спиной клерка, громогласно попросила всех присутствующих членов судебной коллегии собраться в ее кабинете. Нирмо, благодарно похлопав Роскара по плечу, пошел вслед за двинувшейся к себе Адель.
   Кабинет капитана он видел первый раз, но тот сразу же ему понравился. Это была небольшая каморка с тремя столами, которые целиком и полностью были завалены бумагами. Различные документы в виде свитков, манускриптов, книг, хрустальных шаров и прочих образцов самовыражения документоведов формировали несколько аккуратных гор вплотную к стенам кабинета. Этот кабинет напомнил Нирмо складские комнаты Реестров некоторых башен Конкордии, особенно тех, которыми руководили не Хранители Баланса и, как следствие, к которым не были приписаны хорошие архивариусы. Лишь на одном из столов было немного свободного от документов места, и именно за этим столом сидела капитан стражи Блюдэйла. За ее спиной стояли два латных доспеха, точь-в-точь как тот, в котором Нирмо первый раз увидел Адель около храма. Обратив внимание на ее броню, он с удивлением отметил, что, несмотря на носимую капитаном кольчугу, на обеих ее руках красовались латные перчатки от правого комплекта лат, а к поясу капитан, покинув официальное мероприятие, немедленно пристегнула длинный полутораручный меч.
   Кроме магов и инквизитора в тесный кабинет зашел и аристократ, старший брат девушки-некроманта, больше похожий на ее отца. Виконт сразу же попытался что-то произнести, но капитан неприязненно взглянула ему в глаза, и тот стушевался и замолк.
   - Господа, кроме вас в судебную коллегию назначены трое представителей королевской палаты дознавателей, как вы слышали. Так вот, их голоса озвучу я. Кто-нибудь из полусотников стражи будет присутствовать при допросах, и на основании его мнения я сформирую свое. Всем это ясно? - капитан помолчала, склонив голову набок, а затем продолжила. - Для гостей страны и прочих не знакомых с судебной системой нашего королевства я уточняю, что решение судебной коллегии признается окончательным, если более двух третей голосов за него. Председатель судебной коллегии, то есть Смотритель Песков Вукин, имеет шесть голосов. Три голоса у его ордена в принципе и удвоение за приоритетную юрисдикцию. Книжник и ученики Роскара имеют по одному голосу, ну это в зависимости от того, как у вас в ордене принято. Инквизитор имеет три голоса. Я тоже имею три. Так вот, чтобы принять любое решение по делу этой девчонки, как ее там, нам нужно набрать как минимум десять голосов за это решение. Виконт, магистр, маги-ученики, это я для вас сейчас рассказала.
   - Прошу вас упоминать о моей драгоценной сестре с достаточным уважением, капитан! Не забывайтесь! Ее голубая кровь дает ей полное право на вашу вежливость! - важным голосом потребовал виконт Онувит де Боунмур. Капитан медленно перевела взгляд на него, и ее лицо закаменело.
   - Магистр Нирмо, я целиком и полностью доверяю вашему решению по этому делу. Лично у вас теперь четыре голоса. Все свободны. О доступе к заключенной договаривайтесь с комендантом тюрьмы, соответствующие приказы уже отданы, - после недолгого молчания ровным голосом произнесла Адель, не отрывая взгляд от лица виконта.
   Вукин широко улыбнулся, похлопал Нирмо по плечу и увлек его за собой из кабинета. Инквизитор зевнул, спросил что-то у учеников Книжника, а затем они втроем последовали за вышедшими магами. Аристократ же недоуменно проводил взглядом младшего мастера, недовольно покачал головой и начал горячо объясняться перед капитаном.
   - Забавно. Если мы с тобой не договоримся, магистр, наша милая гостья сгниет в тюрьме, - выглядящий все таким же благообразным старцем Вукин практически с самого начала их знакомства с Нирмо довольно-таки пренебрежительно относился к этикету. Собственно, надо отдать ему должное - маг Времени не только казался, но и был седым старцем, вот только не почтенным консерватором, а скорее бодрым 'стариканом', внушающим уважение своей личностью, а не старостью, и идущим в ногу со временем. Если читать легенды и исторические летописи между строк, то большинство великих магов далекого прошлого, традиционно изображаемых в одеяниях, подобных тем, которые предпочитает Смотритель Песков, именно такими и были, хотя и создавали образы неизменно мудрых и праведных реликтов еще более далекого прошлого.
   - Вы так полагаете, Смотритель? Я считаю, что у учеников Роскара вполне может быть мнение, схожее с вашим, - аккуратно полуобернувшись, вежливо сообщил младший мастер.
   - Кто им позволит иметь мнение, отличное от мнения старшего представителя их ордена в коллегии? - искренне удивился Вукин, извлекая из воздуха трубку и останавливаясь у ближайшего факела для того, чтобы поджечь на этот раз не тлеющую смесь. - Поверь, магистр, этот виконт тут не просто так. Поблагодари Древних, если мы допрашивать нашу гостью сможем хотя бы раз в неделю, а не раз в месяц, да и то по согласованию с канцелярией наместника. Как бы Лаймденн не тянул с твоим признанием, к последнему заседанию по делу ты уже будешь полноправным Книжником.
   В это время остановившихся волшебников нагнали остальные члены судебной коллегии. Жрец бога лжи, не останавливаясь, посоветовал приступить к допросу немедленно, пока виконт не предъявил требования, достаточно весомые для того, чтобы ограничить общение коллегии с заключенной. Все присутствующие с ним согласились и сразу же направились к криптопортику, соединяющему административную пристройку с тюремным корпусом.
   Криптопортик охранялся, к слову, гораздо лучше главного входа в тюрьму. Причиной этого было то ли присутствие в здании самого наместника, то ли то, что чиновников не столько беспокоил побег заключенных, сколько их возможное желание отомстить своим тюремщикам, но факт оставался фактом - комната в административной пристройке, в которую вел криптопортик, была буквально наполнена городскими стражниками с легкими арбалетами и мечами. Командующий этим отрядом из примерно трех десятков человек приветственно пожал руку Вукину и даже не стал интересоваться личностями остальных. Дознаватель по особым делам магического толка явно обладал здесь непререкаемым авторитетом.
   На другой стороне криптопортика дежурил уже знакомый Нирмо помощник коменданта в чине полусотника. Офицер просмотрел список членов судейской коллегии, который ему передал Смотритель, неприязненно взглянул на Нирмо и послал одного из своих подчиненных подготовить малую допросную. А волшебники и жрец двинулись в противоположную, южную сторону тюремного здания - вначале им необходимо было ознакомиться с материалами дела, которые подготовили дознаватели стражи.
   Они преодолели путь до кабинета старшего дознавателя через галерею с видом на внутренний двор тюрьмы. Учитывая, что в тюрьме Блюдэйла держали не только магов и аристократов, но и обычных преступников, тем разрешались прогулки во внутреннем дворе. Вернее, им предписывались эти прогулки, чтобы в определенное время суток преступники были под присмотром несущих стражу на башенках и у бойниц арбалетчиков. В данное время суток, впрочем, внутренний двор тюрьмы был абсолютно пуст.
   Кабинет старшего дознавателя был полупустым помещением с тремя стеллажами, грубым столом и табуретом. Было заметно, что старший дознаватель работает небрежно и только по необходимости, отнюдь не считая место работы вторым домом и не видя нужды делать его уютнее. Хозяина кабинета на месте не было, но на столе лежали две тонкие папки, подписанные именем аристократического дома преступницы и названием оппозиционной организации, символика которой была выткана на плащах ее воинов. Для того, чтобы ускорить знакомство с документами, Нирмо попросил ученицу Роскара прочитать содержимое папок вслух.
   Пока та монотонным голосом озвучивала текст документов, думая явно о чем-то другом и нередко ошибаясь в ударениях в различных немагических терминах, Нирмо тихо спросил у Смотрителя:
   - Не знаете, почему капитан так разозлилась, когда виконт сделал ей замечание?
   - О, это весьма занятная история, - добродушно ответил вместо Вукина жрец бога лжи. - Вы позволите?
   - Конечно, Леракон, расскажи ему. Мне нужно уделить внимание документам по Гептаэдру, - рассеянно сказал Высший маг, левитируя к себе в руки вторую папку, к которой Бео, ученица Роскара, еще не прикасалась. Ритуалист перевел взгляд на жреца.
   - Дело в том, мой дорогой магистр, что наша милая Адель терпеть не может тех, кто получил власть или силу по праву рождения или возраста. Или же претендует на что-то, не приложив к этому должных усилий, - доверительным голосом сообщил жрец Инкертуса. Нирмо поморщился. Капитана стражи можно было назвать как угодно, но только не милой. - Сама она поднялась с самых низов. Ее рекрутировали в армию Роз лет пятнадцать назад, когда обострились отношения с королевством Локриум из-за живой древесины. Я тогда как раз был послушником при ее пехотной сотне. Скажу честно - я не следил за обычным солдатом, мне других дел хватало. Но спустя каких-то пять лет она уже была полусотником с кучей наград и регулярно принимала командование сотней, в которой я служил. А когда меня отозвали со службы, сочтя пригодным для присоединения к Святой Инквизиции, она уже командовала личной охраной Томаса де Лоддита, пехотного генерала армии Роз. Его брата, графа Блюдэйла, мы сегодня видели, - жрец внезапно прервался, прислушался к тому, что говорила Бео, а затем равнодушно пожал плечами и продолжил свой рассказ. - Я слышал, что она спасла ему жизнь, и именно поэтому сейчас ее назначили капитаном городской стражи Блюдэйла вместо того, чтобы на всю жизнь оставить полевым командиром или начальником гарнизона какого-нибудь бастиона в глуши. У дома де Лоддит не слишком хорошая репутация, но преданных им воинов они ценят превыше всего. Вот только Адель - именно воин, полноправный рыцарь, член рыцарского ордена имперского образца, кстати. Она не признает прав, полученных при рождении. Хотя будучи капитаном городской стражи, открыто высказывать свое мнение она не может. Но в тех случаях, когда ей навязывают решения, основанные на эфемерном, по ее мнению, статусе преступника, она обожает ставить палки в колеса тем, кто столь неосмотрительно диктует ей условия.
   - А к магам как она относится? - с интересом спросил младший мастер.
   - К обычным жрецам, чернокнижникам и псионикам - плохо. К элементалистам и священнослужителям-магам вроде меня - более-менее. К ритуалистам так вообще отлично. В общем, чем меньше в практикуемом магом волшебстве элементов предрасположенности и чем больше маг работал, чтобы достичь своего ранга, тем лучше ее отношение к нему. Но наибольшее расположение, если не считать таких же рыцарей, как она, капитан выказывает магнатам. Адель не разделяет заветов Бонума, так что не совсем честные способы продвижения по карьерной и социальной лестнице ей вполне понятны. Поэтому купеческая гильдия Блюдэйла, целиком и полностью состоящая из вскарабкавшихся наверх простолюдинов, имеет ее полную поддержку.
   - Благодарю вас, Сакердос. Это же ваш ранг, Леракон?
   - Не совсем, не совсем. Я не маг Света, а обычный жрец Инкертуса. Это жрецы Бонума любят заигрывать с магией своего господина, мы же просто храним тайны, иногда пользуясь частью сил нашего покровителя. Впрочем, мой ранг соответствует Сакердосу Святого Храма, магистр, я действительно старший жрец, хотя и не ношу бело-синюю робу.
   Нирмо ухмыльнулся. Он был абсолютно уверен, что, сколько не спрашивай, название титула Леракона останется в тайне. А если он как-то и назовет себя, то с высочайшей долей вероятности солжет. Слуги Инкертуса не защищали никаких серьезных тайн, как считалось во всем мире, - они просто любили лгать. Ложь была частью их пути, заветом их бога.
   Бео все еще продолжала зачитывать дело Астеранны де Боунмур, но уже из папки Гептаэдра. Краем уха внимая ей во время своей беседы со жрецом, младший мастер не узнал ничего нового. Собственно, судя по размерам папки, дознаватель и допрашивал-то аристократку один раз, узнав имя и еще какие-то мелкие подробности ее статуса, а затем связался с королевской палатой дознавателей и положил присланные ими документы в папку Астеранны.
   Маг мысленно поаплодировал неизвестному офицеру стражи. Подобное формальное отношение к работе было ему близко. Сам Нирмо в своей жизни почти не работал в прямом смысле этого слова - он был членом могущественного ордена, выполнял приказы его иерархов, будучи проводником воли Хранителей Баланса в мире, однако работу как слепой труд ничтожной шестеренки в механизме общества он презирал.
   Это было не самое оригинальное мировоззрение для мага. Маги, как правило, эгоистичны и делают только то, что им выгодно. А наибольшую выгоду чародею приносит практика своего искусства, а отнюдь не выполнение каких-то обязательств перед окружающими его существами за фиксированную плату. Единственным опытом Нирмо в чем-то, напоминающем работу чиновников, ремесленников или иных членов общества, была практика в Реестре. С седьмого года обучения магов Конкордии каждый год распределяли по различным институтам города магов на месяц, приучая к дисциплине и заставляя приносить пользу упорным трудом. Среди этих институтов лидировали Реестр, армейские Круги, Юстиция Тайн и, для опытных чародеев, учебные башни. Несколько месяцев работы рядовым архивариусом Реестра, пусть и с почти годовыми перерывами, привили будущему волшебнику стойкое отвращение к ежедневному выполнению одних и тех же действий и, как ни удивительно, расизм.
   Так уж получалось, что в зоне ответственности личного ученика одного из Хранителей оказывались секретные сведения. Но так как он был всего лишь учеником, его допускали лишь до наименее ценных, по мнению старшего архивариуса, секретов. Которые почему-то заключались в перечнях агентов Конкордии среди жителей Ханства. Непонятные личные и родовые имена, больше похожие на случайные комбинации звуков, в которых даже не прослеживался привычный для Нирмо порядок гласных и согласных, становились причиной крайнего раздражения чародея. Эти имена надо было воспринять из астральных сообщений, переписать на бумагу и определенным образом подшить в книги Реестра, так что времени для злобных мыслей у него было предостаточно. Больше всего мага раздражало то, что в силу различия языков окончания мужских имен степняков воспринимаются коренным жителем Королевства или Империи как окончания женских, и наоборот. Так, имя Хурбандир было типичным женским именем в Ханстве.
   Со временем раздражение как-то незаметно превратилось в ненависть, пестуемую чарами города магов и старающимися исподволь управлять учеником наставниками. Но с десятилетиями службы тайным агентом пламя ненависти утихло, хотя и не погасло окончательно. Сталкиваясь с коренными жителями Ханства, Нирмо постоянно убеждался в их крайне низкой культуре по сравнению с жителями централизованных могущественных государств, и презрение подпитывало его ксенофобию.
   Сам он прекрасно осознавал истинную причину своего пренебрежительного отношения к целому народу. Впрочем, чародей не видел в ксенофобии и расизме ничего плохого. В конце концов, магов его бывшей фракции объединяло презрение к неодаренным, и расширение списка презираемых не воспринималось им как нечто безусловно ужасное. Кроме того, исследования многих волшебников действительно подтверждали тот факт, что представители разных рас имеют свои расовые преимущества и недостатки.
   Задумавшись о бытии шестеренки механизма человеческого общества и собственной ксенофобии, Нирмо не заметил, как Бео закончила чтение. Второй ученик Книжника коснулся плеча магистра и мотнул головой в сторону вопросительно смотрящей на него ученицы.
   - Благодарю тебя, ученица, - кивнул ритуалист, открывая дверь. - Господа и дамы, если никто не возражает, давайте приступим непосредственно к допросу. Мы просидели тут достаточно, чтобы тюремщики подготовили некроманта к общению с нами.
   - Тяжело в мучении, легко в Раю, - насмешливо хмыкнул инквизитор, выходя из комнаты, тут же пояснив, что Раем называется территория загробного мира, подчиненная одному из не слишком известных в мире Магны богов Света, Саваофу.
   Вукин широко ухмыльнулся, но было видно, что его чем-то заинтересовала информация о Астеранне, и он напряженно обдумывает ее. Нирмо же не увидел ничего интересного в тех обрывках, которые прорвались сквозь его фривольную беседу с инквизитором и собственные мысли. Впрочем, он и не ставил себе цель разобраться в хитросплетениях оппозиционных интриг в Эретрисе. Участие в судебном процессе было исполнением гражданского долга, к тому же, имело выгоду для самого волшебника. Он никогда не забывал о прерывании жизней тех, кто действительно представлял угрозу для его существования и при этом осмелился проявить прямую агрессию. Возможно, именно эта черта его характера вкупе с крайней подозрительностью и была причиной того, почему не самый приятный в общении ритуалист с огромным самомнением до сих пор не был убит своими многочисленными врагами.
   Когда группа одаренных снова проходила через галерею, направляясь в северную часть тюрьмы, к ним присоединился отряд стражников в кожаной броне с дубинками и плетями. Довольно чужеродным элементом в обмундировании тюремщиков смотрелись то ли длинные кинжалы, то ли короткие мечи, висящие на поясе каждого стражника. Их им явно выдали специально для охраны волшебника, которого будет допрашивать судебная коллегия. Если неодаренных заключенных в случае побега старались прежде всего избить, оглушить и снова заковать, то вырвавшихся магов предпочитали убивать. Именно поэтому маги обычно трижды думали о том, стоит ли пытаться совершить побег из светской тюрьмы.
   Когда они покинули галерею, десятник стражи указал на дверь в центре коридора, ведущего к камерам волшебников. Две трети стражников остались у нее, а оставшиеся вошли в малую допросную вместе с магами и жрецом.
   В комнате, заполненной различными пыточными инструментами, по центру стояла массивная дыба, выполненная в форме вертикального ложа34. На ней была подвешена переодетая в мешковатые серые штаны и рубаху Астеранна де Боунмур, освобожденная от антимагических кандалов. Ремни на дыбе были натянуты достаточно свободно, так что пытка, по всей видимости, еще не началась. Безопасность находящегося здесь же палача и предполагаемых дознавателей обеспечивал хмурый однорукий мальчик лет пятнадцати в кожаной броне. Он держал покрытую большим количеством какой-то зеленоватой массы скьявону35 прямо у горла помято выглядящей волшебницы, глаза которой были закрыты.
   Как только в комнату вошел Вукин, рослый темнокожий палач немедленно развернулся к нему и глубоко поклонился. Перебросившись со Смотрителем Песков несколькими короткими фразами на неизвестном Нирмо языке, палач покинул допросную, увлекая за собой мальчика. Место довольно опасно выглядящего ребенка занял десятник стражи, обнажив свой длинный кинжал, а остальные вошедшие в комнату стражники замерли у стены за спиной некроманта. Маги же окутались различными защитными заклинаниями. Даже жрец бога лжи что-то пробормотал и тут же начал едва заметно сиять.
   - Некромант ранга Воды пляжа Бонди Астеранна де Боунмур, вы обвиняетесь в использовании высшей боевой магии в черте города, нападении на стражу и представителей ордена Ненаписанных Книг, вандализме по отношению к храму Блюдэйла, убийстве его настоятеля и попытке свержения монарха, - начал Смотритель, щелчком пальцев привлекая внимание волшебницы. Судя по всему, заговорщиков из Гептаэдра в Малых Королевствах уже за одно членство в этой организации считали пытающимися свергнуть нынешнего правителя. - Как ощущения, Синий некромант? - старик все же недолго продержал официальный тон, воспользовавшись сокращенным названием последнего ранга некромантов перед титулом Высшего мага.
   Девушка тихо вздохнула и открыла глаза, бегло осмотрев вошедших в допросную. Теперь, в спокойной обстановке, Нирмо смог пристально осмотреть некроманта. Он очень редко видел некромантов Проклятого храма женского пола. Собственно, нынешние иерофанты Святого и Проклятого храмов отличались довольно-таки консервативными взглядами, а потому практически не принимали женщин в свои магические ордена. Исключение составляли вспомогательные департаменты городов-храмов - канцелярские, снабженческие и иные, не имеющие отношения к делу веры и сотворения чар.
   Эта девушка была третьей волшебницей со знаками Проклятого храма, которую он видел в своей жизни. Причем первую ему пришлось лично убить по приказу Конкордии, а вторая уже несколько сотен лет как трансформировалась в Низшего лича. Это могущественное создание, в магическом плане соответствующее Высшему магу некромантии, и поныне руководило проведением испытания на Красный ранг в своем городе-храме. Внешне обе волшебницы отличались от Астеранны массивным омертвением тела, которое часто поражало практикующих некромантов и превращало их лица в бледные неизменные маски. Собственно, любые по-настоящему сильные волшебники постепенно окружались непроизвольным постоянным внешним проявлением своей магической силы. Например, вокруг магистра Хирека вечно бушевали воздушные потоки, несущие чистейший горный воздух и его слова, а могущественнейшие волшебники Астрала искажали вокруг себя ауры живых существ подобно заклинаниям этой магической школы. Считалось, что появление такого магического поля напрямую предшествовало присвоению волшебнику ранга Высшего мага. Неудивительно, что, например, три четверти членов Совета Тайн не вызывали таких колебаний магического плана.
   Астеранна де Боунмур тоже не была настолько сильным некромантом, чтобы ее тело начало поддаваться некротическим энергиям, истекающим из произносимых с чудовищной силой магических заклинаний. Рост чуть выше среднего, бледная кожа, растрепанные длинные светлые волосы, строгие черты лица, слегка приподнятый левый уголок приоткрытых тусклых губ, - младший мастер пристально разглядывал ее лицо в попытке запомнить. Нирмо отличался просто отвратительной памятью на лица, не видя необходимости запоминать окружающих его существ и возведя экономию непроизвольной памяти в привычку за полвека жизни, однако имел великолепную произвольную память, что и позволяло ему быть довольно успешным охотником за головами. Как ни забавно, те самые люди, которые видели его мельком, часто легко могли вспомнить волшебника при повторной встрече, хотя он легко путал их с абсолютно непохожими людьми.
   - Ты собираешься молчать, недолич36? - холодно спросил не дождавшийся ответа Смотритель. - Не советую. Почему ты решила напасть на храм и убить настоятеля? Почему тебе помогали члены Гептаэдра? Отвечать!
   - Только в Эретрисе может быть такое, - с усмешкой произнесла волшебница, сухо откашлявшись. - Обычного темного мага допрашивают жрец бога лжи, чернокнижник и чудовищный реликт прошлого - классический маг.
   Нирмо обиженно вздрогнул и осторожно сказал:
   - Неожиданное начало, мастер-некромант...
   - Да ладно, мастер Тайн, - дернула рукой девушка. - Я обладаю телепатическим даром и умею видеть ауры. А то, что ваш Орден является лишь тенью себя прежнего и его маги управляют силами, которым лучше бы продолжать лежать в основе миров, а не выходить в физический и магический план, - небольшой секрет. Я, кстати, больше темный маг, чем некромант. Уж вы-то должны были это заметить, попав под Огни Тьмы.
   Вукин довольно улыбнулся. То, что темная чародейка решила не отмалчиваться, явно порадовало Высшего мага, хотя он легко распознал неумелую попытку потянуть время.
   - И почему же вы считаете классическую магию более достойным опасения и забвения, чем, скажем, чернокнижие? Если позволите, Смотритель... - недовольно спросил ритуалист, взглядом попросив у Вукина разрешение на небольшой диалог с заключенной и получив подмигивание в ответ. Он тоже имел опыт допросов, да и такое определение его магической школы затронуло какие-то тонкие струны в душе младшего мастера.
   - О, все очень просто, мастер Тайн. Я видела, как целый мир разрушается призраками из Зазеркалья, призванными классической ритуальной магией высшего порядка. Для того чтобы хтонические чудовища поглотили планету, на ней должно быть настолько развито чернокнижие, что этой планете будет глубоко по барабану, быть ли охотничьими угодьями пешек этой твари целые столетия или стать обедом их хозяина одномоментно. А классическая магия может разрушить не ожидающий этого мир, подчиняясь чарам какого-то десятка Архимагов. Такого могущества в коверканье чужих жизней не может достичь ни одна элементальная магия, даже относящаяся к малефицистике, - склонила голову девушка, наблюдая за лицом собеседника.
   - Во-первых, в Зазеркалье нет призраков. Там есть исконные обитатели этого плана, именуемые Отражениями и не имеющие ничего общего с живыми существами, и Высшие маги, трансформировавшиеся в Теней Зазеркалья. А во-вторых, если маги мира не смогли защитить его от чар десятка Архимагов и жителей одного из планов, то этот мир был не достоин существования! - несколько раздраженно ответил волшебник, сам слегка удивляясь своей экспрессивности. Впрочем, классическая магия была не столько инструментом, сколько священной и тщательно оберегаемой частью личностей обученных в Конкордии и Куполе Высшего Совета волшебников. Именно над этим восприятием магии и работали многочисленные наставники с детства будущих ритуалистов и магов Астрала.
   - Ты удивишься, но далеко не во всех мирах есть сильное магическое поле и далеко не все миры выбрали магический путь развития, - с какой-то жалостью и затаенной грустью тихо произнесла Астеранна. Нирмо отстраненно пожал плечами. На мир как таковой ему было плевать, но что-то в глубине его души оказалось затронуто словами собеседницы. Та же перевела взгляд на Вукина. - Но вы хотели узнать подробности нападения, не так ли? Я ценю свое тело и не хотела бы, чтобы его подвергали пыткам. Я отвечу вам на все ваши вопросы, а моя семья компенсирует причиненный мной ущерб, сколько бы его не насчитали магнаты. Надеюсь, пункт Судебного уложения об 'алмазном' выкупе37 еще не отменили?
   - 'Алмазный' выкуп должен быть действительно впечатляющим, чтобы мы его признали, некромант, - начал было Смотритель, явно не возражающий против такого варианта. Он немедленно забросал девушку вопросами и принялся записывать ее ответы в неизвестно откуда появившийся свиток огромным оранжевым пером. Когда чернила на пере заканчивались, Высший маг как-то по-особому выворачивал руку, все вокруг морщились, а перо возвращалось к тому состоянию, в котором оно было извлечено из потока времени вместе со свитком.
   Нирмо же проигнорировал допрос, погрузившись в себя.
   Удивило его не то, что он отреагировал всей душой на слова темной колдуньи, нет. Его удивило то, что вместо полноценного гнева он испытал лишь неуверенное возмущение. Поразмышляв недолго - Вукин как раз принялся записывать обстоятельства знакомства Астеранны с членами Гептаэдра на балу в Лаймденне - волшебник понял, что, по сути, в его мировоззрении за эти несколько довольно спокойных месяцев, прошедших с момента изгнания, мало что поменялось. Он все с тем же почтением относился к классической магии, все также пренебрегал последствиями ее использования для окружающих и все также ценил нужды только одного человека - самого себя... Однако сейчас Нирмо начал подозревать, что изгнание из Конкордии с лишением всех наградных и иных знаков было не просто церемонией. То, что классическая магия затрагивает самые основы мира, то, что она фундаментальна и непостижима, было ясно для него едва ли не с того момента, как он впервые заставил воздушные потоки крутиться вокруг своей руки. Десятилетия его душу что-то поддерживало и ограничивало, запрещая даже думать о том, как влияет древняя магия на окружающий мир, и лишь сейчас, услышав те слова, которые младший мастер много раз слышал от заключенных в подвалах Юстиции Тайн, он осознал, что, возможно, все не так просто. Ведь что такое элементалистика, притом любых элементов, будь то стихийная магия, магия Иллюзий, Порталов, Природы или Света с Тьмой? Просто превращение магической, в отдельных случаях божественной энергии в некое влияние на физическом или ином плане мира Магны. А классическая магия позволяет при помощи магических рисунков, легкого транса и незначительной силовой подпитке энергией чистых чар создавать колдовство силами не мага, а самого мира. Силы мага требуются только для того, чтобы воззвать к фундаментальным основам миров и планов.
   Не зря Вукин стал сильным чернокнижником после карьеры астрального мага Конкордии. Слегка сотрясая основы мироздания на постоянной основе, гораздо спокойнее начинаешь относиться к договору с чудовищной темной тварью, создающему угрозу для существования магии в мире и самого мира. Впрочем, сам Нирмо, поразмышляв на эту тему, все же констатировал: чернокнижие - слишком опасный и неустойчивый путь. Все-таки это полное подчинение хтоническому чудовищу, а не изучение магии. Подчиняться непонятной твари сам Нирмо не хотел, несмотря ни на что.
   Но внезапно его внимание привлек разговор некроманта и жреца Инкертуса, который сменил уставшего Вукина, беседующего сейчас за дверью с высокопоставленным офицером из королевской палаты дознавателей, выполняющей роль секретной службы Эретриса. К слову, за той же дверью, как заметил ритуалист, окончания разговора ждал виконт с подозрительной бумагой с печатью капитана стражи и начальника тюрьмы, явно ограничивающей частоту и продолжительность допросов Астеранны судебной коллегией.
   - Да, старший жрец, я ношу имя де Боунмур не по праву крови. Меня ввели в семью путем удочерения. Здешний старший дознаватель уже слышал мой ответ на этот вопрос, - устало отвечала девушка, чье горло явно пересохло. Вукин же отказался искать ей воду, закономерно опасаясь скорого приказа о прекращении допроса, который получится возобновить не раньше, чем через неделю.
   - Крайне интересно... - начал было жрец, но тут в допросную ворвался виконт, за которым следовал недовольный Высший маг. Дом де Боунмур был одним из шести основных аристократических домов Эретриса, каждый из которых владел своим графством. Поэтому виконт, прямой потомок нынешнего графа де Боунмур, буквально одним своим присутствием вынуждал шестеренки судебной системы крутиться в нужном ему направлении. Надо признать, что дело тут было не столько в его любви к сводной сестре - судя по взгляду, который виконт на нее бросил, он бы лично поджег под Астеранной костер, - сколько в чести семьи.
   Виконт надменно произнес пару пафосных фраз, с легким опасением косясь на Вукина. Орден Времени здесь уважали, если не сказать иначе. Статус этой магической организации был не таким шатким, как, например, статус ордена Ненаписанных Книг. Даже влияние Святой Инквизиции уступало мрачному величию ковена чернокнижников, которому благоволил сам король. Прежде всего, по той причине, что и формальный протектор этих островов, Королевство, и сами острова довольно далеко находились от городов-храмов Пяти Земель, в которых и квартировали самые влиятельные и могущественные иерархи Инквизиции.
   Тем не менее, маг-следователь только поморщился, приказав остальным членам судебной коллегии заканчивать допрос, и уточнил время следующей беседы, которое назначили через две недели, что подтверждала очередная бумага с кучей печатей, врученная виконтом Вукину.
   Потом он объяснил Нирмо, с которым отправился выпить в самый дорогой паб города, что поспорить с виконтом, конечно, можно, однако особого смысла в этом нет, да и в дальнейшем можно будет стребовать с его семейства компенсацию за эту уступку. Данное дело спешки не требовало еще до того, как коллегия пообщалась с заключенной, а когда выяснилось, что та готова идти на сотрудничество и многократно компенсировать городу причиненный ущерб, то с точки зрения чернокнижника ситуация совершенно потеряла интерес.
   - Скучное дело. Единственное, что достоверно неизвестно - почему она такая сговорчивая. Впрочем, на следующем допросе узнаем. Сегодня меня волновали только столичные заговорщики, - сказал он на прощание, оставив на столе золотую монету и направляясь к конюшне, работникам которой доверил свою лошадь.
   Сам же Нирмо, как только вышел из паба, двинулся к центру города. Он давно хотел посетить целителя, а сегодня как раз выдалось достаточно свободного времени. Старая рана от Руки Архонта никак не исцелялась, да и недавнее повреждение ауры Огнями Тьмы требовало определенной доли внимания. Еще неделю назад он узнал у Роскара имена лучших магов, занимающихся целительством в Блюдэйле. И высокоранговый маг Света Кэдилот Сияющий, как ни удивительно, не имеющий никакого отношения к школе магов Света Святейшего города-храма Бонума, а потому именуемый, как и сам Нирмо, магистром, был лучшим из чародеев, не приглашенных ко двору. Именно потому ритуалист сейчас направлялся к дому этого волшебника, постукивая пальцами по закинутой на плечо трости-булаве.
   Дом магистра Кэдилота представлял собой внушительных размеров дворец, выполненный в довольно необычном для Эретриса стиле. Высокая постройка из светло-желтого камня, чем-то напоминающая храм древнейших из богов мира Магны, делилась на две части. Когда посетитель заходил в дом мага Света через главный вход, перед ним представал действительно огромный полупустой зал с невероятным количеством статуй у стен, над каждой из которых размещался горельеф38, увенчанный барельефом39. Расположенные в одной вертикальной плоскости скульптуры были объединены общей темой, и создавалось впечатление, как будто картина постепенно проступает из стены сверху вниз. Впечатление усиливалось тем, что для скульптур был избран тот же желтый минерал, которым здание было облицовано изнутри. Притом все пространство стен, кроме западной, внутренней стены, было заполнено этими скульптурами, которые разделялись вертикальными полосами бархата с гербом, видимо, самого мага.
   Этот зал занимал примерно половину дома, а его западная, противоположная входу стена отделяла эту комнату, служащую в качестве одновременно прихожей, зала для церемоний и заклинательного покоя, от жилых комнат слуг и самого Кэдилота. В центре зала находился внушительных размеров алтарь, около которого задумчиво стояло полтора десятка магов, за спинами которых левитировали традиционные посохи служителей Света, похожие на срубленные ветви редких видов деревьев, оплетающие магические кристаллы. Эти посохи выращивались магами Природы специально для тех светлых волшебников, которые не принадлежали к числу жрецов Бонума, и стоили столько, что их создание являлось одним из основных источников дохода природников Малых Королевств наравне с благословениями полей и садов. Будучи символами особого статуса, такие посохи примерно соответствовали посохам из драконьей кости, которые являлись традиционным знаком членов Совета Тайн.
   Маги прислушивались к словам широкоплечего собрата в грязно-желтой мантии, который экспрессивно размахивал руками по время своей лекции. Руки его, облаченные в светлые перчатки, невыносимо ярко сияли, будучи зачарованными каким-то неизвестным Нирмо заклинанием. Ритуалист медленно двинулся к алтарю, оглядываясь вокруг в поисках какого-нибудь слуги или ученика. Его просветили о том, что Кэдилот принимает пациентов довольно демократично, без записи или предварительных переговоров, но вот ни картины, ни скульптуры волшебника у Роскара не нашлось, так что о внешности магистра классический маг не имел ни малейшего представления.
   Сделав пару неуверенных шагов, волшебник замер и после секундной задержки круто развернулся, услышав что-то сзади. Худой юноша в светлой одежде, щеголяющий сложной прической, от неожиданности дернулся, напоровшись на колючий, полный подозрения взгляд младшего мастера, но переборол себя и сделал еще один тихий шаг по направлению к Нирмо.
   - Я могу вам чем-нибудь помочь, магистр? - после короткой паузы промолвил он, с уважением осмотрев знаки на мантии ритуалиста и остановив свой взгляд на символе магистра воздушной элементалистики.
   Оценивающе взглянув на юношу, волшебник осуждающе хмыкнул. Явный ученик мага - возможно, самого Кэдилота, возможно, кого-нибудь иного из находящихся сейчас в здании, - он не носил мантии. Знаки различия были прикреплены к простой рубахе жемчужного цвета, заправленной в такие же штаны, перепоясанные узкой полоской дорогой темной кожи. Маг, не носящий мантии, с характерной для обитателей Пяти Земель точки зрения бросал вызов всем устоям магического сообщества.
   - Да, ученик. Я бы хотел попросить магистра Кэдилота Сияющего о личной встрече. Книжник Роскар сообщил мне, что магистр принимает посетителей без уведомлений... - с вопросом в голосе произнес Нирмо, слегка склонив голову набок.
   - Конечно, магистр. Могу я узнать ваше имя, чтобы доложить о вашем прибытии наставнику? - неглубоко поклонился ученик.
   - Нирмо Касание Ветра, магистр воздушной элементалистики и член ордена Ненаписанных Книг, - ответил ритуалист и пристально взглянул на собеседника. Тот поклонился еще раз и, сделав шаг назад, поднял к своим вискам указательные пальцы рук, а затем коротко выдохнул и буквально вдавил их в свою голову. Лицо его исказилось в напряжении, а глаза засияли мертвенным светом.
   Ученик Кэдилота использовал свой телепатический дар для связи с наставником. Судя по выражению его лица и дрожащим рукам, магия подобного толка причиняла почти физическую боль юному элементалисту, но что-то заставляло ученика ее использовать - скорее всего, приказ наставника. Нирмо задумчиво покивал, наблюдая за гримасой боли на лице юноши. Телепатия - ценный и редкий дар. Умение передавать и читать мысли, точно оценивать силу других чародеев, считывать ауры с непредставимой легкостью - вот что мог делать чародей, развивший этот дар даже не до предела, а до не слишком высокой ступени. Вот только телепатия, будучи одним из разделов псионики, с трудом поддавалась развитию и довольно слабо соотносилась с собственно магией, будучи скорее свойством разума. Разум самого Нирмо, например, таким свойством не обладал.
   Через несколько минут напряженное лицо ученика надоело волшебнику. Казалось, юный элементалист Света прилагает все усилия ради успешности заклинания, но не достигает никаких успехов. Это неприятно напомнило самому ритуалисту то время, когда он сам только начинал изучать магию. Самое сложное для ученика мага - это по-настоящему поверить в свою магию.
   'Когда твои пальцы выпускают первую молнию, твои чары зримо убивают первую жертву, то твоя вера в них укрепляется в сотни раз. Но верой в тот же момент она быть перестает, становясь, скорее, причинной уверенностью. Главная задача - не потерять ту самую веру до этого момента, пронести ее через все тернии начального обучения магии...' - так говорил наставник Нирмо, магистр Хирек. И сейчас, будучи уже опытным чародеем, Нирмо вспоминал себя тогдашнего, не имеющего уверенности в силе своих чар, с легким отторжением и даже страхом. Тот ученик не был магом. Тот ученик не был Нирмо. И этот ученик мага, кем бы он ни был, еще не тот, кем он, возможно, станет, переступив грань уверенности в своей магии. И несмотря на то, что элементалистам гораздо легче достичь этой грани, чем ритуалистам, стоящий перед волшебником юноша все же этого еще не сделал.
   Наконец, будущий маг отнял дрожащие пальцы руки от своих висков и принялся их разминать.
   - Наставник получил мое сообщение, Книжник. Его лекция закончится через полчаса. Если желаете, я проведу вас в его кабинет. Или вы можете поприсутствовать на лекции, - отрывисто говорил он, делая минутные паузы между предложениями, смотря на Нирмо полуприкрытыми глазами и слегка пошатываясь.
   - Да, я предпочел бы подождать магистра в комнате, - задумчиво согласился волшебник. - Магия Света не относится к разделам великого искусства, в которых я силен.
   Прежде чем ученик отреагировал на его слова, Нирмо произнес короткое заклинание и, молниеносным движением трости вычертив три непонятных символа в воздухе, коснулся аметистом в ее навершии лба юноши. В воздухе раздался легкий электрический треск, голова его собеседника дернулась, а глаза широко открылись. Мгновенный заряд бодрости пронизал тело будущего мага, улучшив его самочувствие и временно ослабив последствия магического перенапряжения и отката заклинания. Между собой маги Конкордии называли эти чары 'очень болезненными минутами ясности мысли' - для этой фразы имелось соответствующее короткое слово на древнем языке магов - из-за того, что все время их действия тело цели сотрясали легкие волны электрического тока.
   - Это временный эффект. Рекомендую тебе оставить свою вахту и немного отдохнуть, если твой учитель не против. Твое тело - единственное вместилище твоего духа до тех пор, пока ты не постигнешь высот магического искусства. Не следует им пренебрегать, - сообщил Нирмо и нетерпеливо переступил с ноги на ногу. Поняв намек ритуалиста, ученик поблагодарил его и направился к одной из дверей в западной стене зала.
   Они обошли читающего лекцию волшебника и его слушателей кругом, и ученик пропустил ритуалиста во внутренние комнаты. Первая из них и была кабинетом, в котором, видимо, магистр принимал пациентов. Юноша воздел левую руку в прощальном салюте и исчез за троноподобным креслом своего наставника, явно через скрытую дверь перейдя в коридоры внутренней части дома.
   Нирмо огляделся. Кабинет Кэдилота был обставлен довольно бедно. Напротив двери находилось удобное кресло для пациента, на котором можно было как сидеть, так и лежать. Кресло было расположено боком к простому, абсолютно пустому столу из грубой необработанной древесины. С другой стороны стола стоял металлический трон, по боковым сторонам которого возвышались две бронзовые трехметровые статуи, изображающие волшебницу и священнослужительницу в крайне фривольных нарядах. Прижимающиеся к высокой спинке троноподобного кресла статуи девушек могли бы выглядеть эротично, если бы не то, что обе они были иссечены многочисленными ударами, судя по всему, режущего оружия. Сильнее всего были повреждены лица статуй.
   Обстановка комнаты создавала довольно-таки гнетущее впечатление, резко контрастируя с обстановкой алтарного зала - даже стены здесь состояли из коричневатых каменных плит песчаника, в отличие от облицованного неким желтым минералом зала. Кроме того, пристально взглянув в глаза волшебницы, Нирмо заметил, как едва заметные бронзовые зрачки статуи слегка шевельнулись.
   Волшебник подозрительно приподнял трость-булаву и мрачно сообщил металлической фигуре, что следов от дробящих ударов на ней слишком мало для такой оживленности. Насмешки ракшасы все еще жили в его памяти, и другие двигающиеся статуи вызывали у Нирмо сильное раздражение. Особенно если их хозяином был маг.
   Бормоча что-то про недоделанных големов, ритуалист отошел в угол комнаты и оперся на трость, ожидая хозяина дома.
   ***
   Спустя несколько десятков минут ожидания и размышлений о структуре заклинания, над которым маг работал после создания Чар воздушных оков, что-то заскрежетало около трона. Из-за него выбралась полусогнутая фигура, рассеивая царящий в комнате полумрак сиянием кожаных перчаток, и равнодушно указала Нирмо на кресло, устраиваясь на его троноподобном собрате.
   - Садитесь, Книжник. У меня мало времени. И благодарю за помощь моему ученику, - непоследовательно и отрывисто скорее пробормотал, чем сказал, человек. - Магистр светлой элементалистики Кэдилот Сияющий, к вашим услугам. Но ненадолго, меня ждет следующая лекция.
   Лицо Кэдилота не могло вселить в любого из его собеседников даже толики уверенности в его лекарских качествах. Обожженная пламенем и изборожденная ожоговыми рубцами левая часть, посиневшая и застывшая в перманентном состоянии холодовой травмы правая, покрытая прямо-таки фундаментальными трещинами, - и на этом фоне находящийся в великолепном состоянии ухоженный лоб без единой морщинки, явно смазанный каким-то маслянистым веществом... Совокупно все это, освещаемое пусть и ярким, но все же магическим светом, который по определению являлся неясным и чуждым этому плану, вызывало сильную неприязнь, замешанную на страхе и брезгливости. Пожалуй, лицо Кэдилота и было причиной того, что столь хороший, как о нем отзывался Роскар, целитель был вынужден постоянно читать лекции и лечить рядовых пациентов вместо того, чтобы жить во дворце аристократа, уделяя несколько часов в неделю его нуждам.
   Ритуалист несколько заторможенно кивнул, довольно сильно потрясенный внешностью своего нового целителя, но все же успокоился и в нескольких предложениях описал цель своего визита. В конце концов, в Конкордии его здоровьем, случалось, занимались Высшие маги с внешностью пышущих здоровьем юношей и с вековой репутацией торговцев органами. Те случаи казались ему в гораздо большей мере заслуживающими беспокойства.
   Кэдилот тут же энергично встал с трона и потребовал от Нирмо полулечь, оголить поврежденную конечность и снять пассивную защитную магию. Дождавшись выполнения своих распоряжений, магистр принялся водить руками около тела пациента, определяя состояние ауры, пальпировать поврежденную древними чарами руку и предпринимать множество гораздо менее очевидных для младшего мастера действий. В это же время маг Света вел столь любимую врачами беседу на отвлеченную тему, которую примирившийся с этим ритуалист быстро перевел в интересную ему плоскость.
   - Все-таки здешние маги удивительно дружелюбны, коллега, - заметил он. - Если сравнивать с взаимоотношениями внутри сообщества чародеев континента, здесь прямо-таки наитеплейшие взаимоотношения между почти незнакомыми одаренными... Не замечали?
   - Да... Тут все непросто... - задумчиво сказал целитель, подсвечивая перчаткой особенно глубокий разрез на правой руке Нирмо. - Ах, да. А тут наоборот. В Малых Королевствах, да и вообще на островах, практически нет жесткой иерархии, если вести речь о магических орденах. Да и большинство одаренных тут просто живет, не поддерживая всяких ущербных идей о своем превосходстве над неодаренными или над магами других направлений.
   Кэдилот замолчал, сфокусировавшись на диагностических чарах, а ритуалист незаметно скривился. У него было свое мнение об ущербности, но все же он промолчал. Вскоре целитель продолжил:
   - Маги тут предпочитают добрососедские отношения. Как правило, мы не видим смысла вредить своим коллегам, карабкаясь вверх по лестнице орденской иерархии, постигая древние тайны или зарабатывая своим даром. Не в том смысле, что тут прямо царство Бонума... - волшебник, скривившись лбом и левой, обожженной частью лица, провел рукой по правой щеке, сквозь трещины в которой были видны идеально белые зубы. - Просто в этом действительно нет смысла, по большей части. Мест по способностям хватает почти всем. Верховным магом королевства стать затруднительно, само собой, и все в этом духе. На вершине магической иерархии, в серьезной по объемам торговле магией, в том, что касается действительно тайных знаний... Там у нас та же самая грызня, что и на материке.
   Маг Света снова замолчал. На это раз он отошел от Нирмо и принялся рыться в ящиках стола, вытаскивая их из пазов, высыпая содержимое прямо на стол и просеивая его в поисках чего-то.
   - Насколько я знаю, в нашем графстве за последние двести пятьдесят лет отказали в повышении ранга около пятнадцати раз. И восемь или девять из них - одному и тому же волшебнику, - найдя запечатанную колбу с темно-синим порошком, Кэдилот снова подошел к своему пациенту и попросту высыпал на него все изнутри сосуда. Как ни странно, темно-синяя взвесь не долетела до тела Нирмо. Она замерла в воздухе на расстоянии нескольких сантиметров от его кожи и одежды и принялась постепенно образовывать непроходимую для света перчаток и царящих в комнате чародейских полусумерек стену. Голос целителя, как ни странно, глуше не становился. - И всегда причинами отказа являлись бюрократические проволочки светской власти, с которой необходимо согласовать официальное повышение.
   В почти полной темноте вокруг полулежащего на кресле мага что-то полыхнуло. Стена из мельчайших частиц явно магического порошка мгновенно сгорела, наполнив комнату крайне специфическим затхло-древесным запахом и оставив после себя слабо светящуюся голубую пелену вокруг кресла. Пелена светилась как будто сама по себе, никак не освещая предметы вокруг. Казалось, если бы не перчатки Кэдилота и осветительные чары, она бы одиноко мерцала посреди кромешной темноты.
   - А еще надо обязательно укрепляющий экстракт... - отвлеченно пробормотал магистр-целитель. Он замолк, и его зрачки принялись бешено дергаться. Казалось, он пытался осмотреть каждый, даже мельчайший участок пелены в поисках каких-то понятных только ему знаков. Осмотр длился до тех пор, пока пелена не стала едва различимой. После чего Кэдилот разрешил ритуалисту вернуть одежду на прежнее место и отошел к своему трону, снова принявшись просеивать содержимое ящиков стола.
   - Повреждение вашей правой руки в принципе неизлечимо. Вы воспользовались заклинанием, которое изменило саму структуру вашей кожи, а не просто повредило ее. То же самое, что с моим лицом. Можно, конечно, руку отрезать и вырастить новую... Это будет очень болезненный опыт на ближайшую пару-тройку лет, который также потребует примерно семи-восьми сотен золотых монет... - он одновременно задумчиво и вопросительно поглядел на Нирмо. Тот отрицательно покачал головой. Боль, как и множество других вещей, ухудшала концентрацию и, как результат, ослабляла магический потенциал и замедляла реакцию. Не говоря уже о том, что в его распоряжении сейчас находилось не более полутора десятков золотых момент.
   Кэдилот продолжил:
   - Ну, тогда я могу дать экстракт из чешуи драконоподобного вишапа. Он не уберет шрамы, но кожа станет мягче, а к руке вернется часть былой гибкости... Но заклинательная аура вашей правой руки искорежится его воздействием. Обычные чары высвобождать сможешь, а вот что-то вроде того, чем руку повредил - нет. Или же просто смазывай руку любыми растительными маслами, например, пальмовым, облепиховым или эвкалиптовым, и под одеждой подстегивай кожаную подкладку для правого рукава. Небольшой эффект без побочных действий.
   Ритуалист согласно покивал, что-то согласно пробормотал и взял из рук целителя две баночки с растительными маслами и бумажку с инструкцией по их применению. Затем магистр магии Света обсудил стоимость процедуры по исцелению аурных повреждений, заручился согласием Нирмо и вызвал ученика. Слегка отдохнувший юноша получил распоряжение отодвинуть лекцию на час, а Кэдилот, приняв золото, провел волшебника в совсем другую комнату. Они прошли через дверцу за троном и оказались в коридоре, выполненном в том же стиле, что и главный зал. Третья дверь слева вела в комнату, пол, потолок и стены которой скрывались за отполированными серебряными плитами высочайшей пробы. В углах комнаты стояли направленные в потолок маленькие платиновые зеркала в особых трехногих держателях, украшенные сияющими бриллиантами. Судя по всему, это были артефакты, проецирующие магию Света.
   В центре находился почти абсолютный двойник кресла, в котором Нирмо полулежал в кабинете магистра. Единственное отличие заключалось в том, что это кресло было покрыто серебристой тканью, отражавшей свет не хуже серебряных плит.
   Следующие полчаса для него были настоящей пыткой Светом. Свет - это очень особый магический элемент. Можно сказать, один из первоэлементов, хотя в действительности первоэлементами физического плана являются стихийные силы.
   Кэдилот особым образом сфокусировал непредставимо могучий поток светлой энергии через держатели и не замеченный Нирмо раздвижной потолок, который открывал идущую до самой крыши узкую зеркальную шахту, идеально ловящую энергию Света от солнца. Несмотря на то, что магистр-целитель избавил тело ритуалиста от пагубного влияния такого мощного света - собственно, немагический световой поток такой силы мог даже не ослепить, а вовсе сжечь любой предмет физического плана, даже кусок камня, - он, воздействуя на ауру, касался и души младшего мастера.
   В самый первый невероятно долгий момент соприкосновения с океаном Света Нирмо особенно ясно вспомнил, что он - бывший охотник за головами, убивший несколько сотен существ в своих путешествиях. Мало того, он - священнослужитель древней и равнодушной силы, пусть и довольно редко вспоминающий о своих обязанностях. Силы, не союзной Свету; хоть и не враждебной, но абсолютно чуждой ему. Еще он - классический маг, оперирующий теми силами, которые изначально предназначались для богов и которым, по мнению светлых созданий, лучше бы не использоваться в низменных целях обитателей физического плана. Наконец, он - недобрый, высокомерный, параноидальный маг, получивший после обучения в одном из самых престижных магических учреждений мира Магны целый комплекс видов перманентной неприязни к отличным от него существам, включающий расизм, сексизм, магократический шовинизм и многие другие идеологические черты. И все это не особенно сочетается со Светом, дарующим исцеление. Ибо исцеление Света - это, прежде всего, положительная энергия божественного плана.
   Кричал от боли младший мастер недолго. В конце концов, конкретно эти чары лечили не тело, а ауру, потому ресурсов горла на дикие вопли боли хватило буквально на полторы минуты. Задолго до окончания этих полутора минут разум покинул волшебника вместе с сознанием.
   Очнулся он через несколько часов. Кэдилот уже давно отбыл по своим делам, а у одного из платиновых зеркал возился отдохнувший юноша-ученик. Прочистив горло, Нирмо понял, что его тело также подверглось слабому исцелению, - видимо, маг заметил, что его пациент сорвал горло в процессе лечения, и решил компенсировать это.
   Заметивший движение на кресле юноша подскочил к магистру, помог ему встать и пролевитировал к нему оставленную ранее за дверью трость, на которую ритуалист тут же оперся. Ученик целителя принялся было заученно рассказывать о наложенных магистром заклинаниях, но Нирмо легким взмахом левой руки остановил его. Исцелению ауры он подвергался не впервые, хотя конкретно эта процедура была, наверное, самой болезненной из всех. Тем не менее, не заметить основной признак правильно наложенных чар такого порядка - потрясающую легкость и быстроту мыслей, временно намного опережающих слова и действия, - было невозможно.
   Юноша вывел ритуалиста из внутренних комнат и, снова обойдя кругом Кэдилота, читающего на этот раз лекцию каким-то мрачно выглядящим бледным юношам и девушкам, видимо, неодаренным студентам местного университета, Нирмо попрощался с ним немного неловким взмахом руки с тростью и отправился на прогулку в парк Свободы.
  
  
   4. Rem verba sequentur40
   Блюдэйл. Месяц спустя
   Младшим мастер с каким-то удивлением посмотрел на воющего от боли человека в типично воровском плаще. Кроме удивления в его взгляде присутствовала немалая примесь какой-то детской обиды. Он был оскорблен в лучших чувствах.
   Буквально полминуты назад из-за деревьев, растущих по бокам тропинки в парке Свободы, с громкими криками выбежали два человека, облаченных в темную одежду с капюшонами и вооруженных то ли очень длинными кинжалами, то ли очень короткими мечами. Нирмо заметил их топорщащуюся одежду задолго до того, как прошел между этими деревьями. Настолько задолго, что он еще и успел подготовить заклинание Малой воздушной композиции Вади, дабы не использовать действительно сильную боевую магию в городе. За этим запретом тут следили довольно строго.
   Эти, с позволения сказать, убийцы, кричащие что-то вроде: 'Умри, колдун!', явно не имели ни малейшего представления о таких вещах, как подготовка засады и нападение из нее. Пара таких вот личностей, явно нанятых в самой дешевой таверне Блюдэйла, могла испугать разве что крестьянина. Определенно, их было недостаточно для того, чтобы убить кого-то настолько подозрительного, как Нирмо. Не то, чтобы у них не было абсолютно никаких шансов... Все-таки он не был Архимагом, существовал на физическом плане и не владел целительной магией, так что клинок между ребер почти гарантировал человеку, находящемуся в огромном полупустом парке, смерть от потери крови... Но вот конкретно эти люди не выжили бы при любом раскладе. Нирмо проходил особые волшебные тренировки и, даже полностью потеряв свое физическое тело, например, путем растворения в лаве, имел возможность несколько секунд потратить на выяснение причин своей смерти и наказание убийц. А ведь есть еще и посмертные чары...
   Такие тренировки были относительно широко распространены среди магов Ордена Тайн. Почти все накладывают на себя посмертные чары. Примерно треть магов Ордена регулярно тренируется во временном покидании пределов своего тела, что и позволяет им не уходить с этого плана немедленно после своей смерти, хотя и дает не более десятка секунд. Лишь одной двадцатой части хватает сил или связей наложить на себя заклинание вроде того, что поддерживало существование Элидина Килдена Дриза после его первой смерти41. И лишь одна трехсотая может спокойно существовать без физического тела, хотя и страдая от каких-то ограничений, уникальных для каждого конкретного пути к бессмертию. Это даже не все Высшие маги и Архимаги.
   Нирмо был не настолько хорошо тренирован, как последние две группы магов. Собственно, после смерти тела он смог бы продержаться максимум четыре секунды, быть может, пять. Все же он в последние годы не слишком много времени уделял этим техникам, хотя и поддерживал свои умения в данной сфере на среднем уровне. Впрочем, сегодняшнее нападение вряд ли могло привести к тому, чтобы магу пришлось демонстрировать их.
   Едва его противники покинули свои ненадежные укрытия, он круто обернулся и приподнял свою трость, мягким покачиванием руки разделяя заклинание на два потока воздушных ударов, обрушившихся на тела нападавших. Несмотря на сложности, связанные с концентрацией во время неторопливой прогулки, большая часть сгустков воздуха успешно поразила бандитов. Настолько успешно, что переломанное тело левого упало в большую кучу обломков дерева, от которого он не успел далеко отойти, а правый, сумев уклониться от большинства магических ударов, сейчас стоял на коленях и стонал, прикрывая руками пах. Чары, предназначенные для отбрасывания противников и повреждения их внутренностей внешними ударами, гарантированно избавили его от возможности иметь детей.
   Волшебник же, тряхнув головой, принялся обиженно оглядываться. Тот факт, что его голову оценили настолько низко, что послали за ней подобных 'ассасинов', просто не укладывался в голове ритуалиста. Не найдя никого другого, он осторожно подошел к стонущему преступнику, быстро начарованной короткой молнией, почти невидимой на свету, нанес ему смертельный удар и спешно направился к выходу из парка. За его спиной в конвульсиях подергивалось тело человека, на котором слегка тлел темный плащ.
   Спустя четверть часа быстрой ходьбы Нирмо вышел на главную аллею парка. Еще минут пять ему понадобилось, чтобы окончательно покинуть парк. Выйдя через высокие деревянные ворота - вся ограда парка была сделана из дерева, притом собственно ограждение было оживлено магами Природы и превращено в цепь деревьев, соединенных одревесневшими лианами, - он двинулся по направлению к центру города. На сегодняшний день был назначен очередной, четвертый по счету допрос Астеранны де Боунмур.
   За месяцы, проведенные на архипелаге, он так и не счел необходимым купить себе лошадь. Это объяснялось, прежде всего, скупостью мага, а также тем, что ему редко требовалось покидать центр Блюдэйла. Настолько редко, что, подумав над приобретением лошади и обсудив стоимость ее содержания в конюшне таверны, Нирмо решил, что лучше тратиться на найм кареты в случае необходимости. У этого решения были свои минусы - так, прямо сейчас ему придется идти до тюрьмы пешком, так как в центре города свободные наемные кареты встретить было невозможно - граф Блюдэйла был убежденным снобом и ограничивал представителей низших сословий, из которых состояли ряды извозчиков, в праве находиться в самых богатых кварталах.
   Примерно через полчаса волшебник заходил в гранитную галерею главного входа в здание тюрьмы, в который раз с явственным пренебрежением осматривая внешний вид постройки. Пройдя через изрядно надоевшие ему внутренние помещения и насладившись заполненным отдыхающими преступниками внутренним двором, он вошел в ту же самую малую допросную, в которой происходил первый допрос. На этот раз магистр некромантии была размещена не на дыбе, отодвинутой к стене, а на роскошно выглядящем 'стуле ведьмы'42. Деревянные части этого орудия пытки были выполнены из красного дерева, а металлические - из прочнейшей стали с примесью серебра. Вся поверхность стула была украшена абстрактной гравировкой, дополненной инкрустацией полудрагоценными камнями на тему пламени. Судя по всему, этот роскошный стул был доставлен прямиком из подвалов Инквизиции.
   Члены судебной коллегии, все, кроме Вукина, сидящие на гораздо менее роскошных стульях вокруг допрашиваемой, сама Астеранна де Боунмур и однорукий юноша с отравленной скьявоной одновременно повернули головы в направлении громко заскрипевшей двери.
   - А, Нирмо. Я думал, ты занят вступительным испытанием в этот свой орден и не придешь... - равнодушной формальной улыбкой поприветствовал его Вукин, расположившийся прямо перед девушкой со своим оранжевым пером, которое, казалось, в два раза увеличилось с предыдущего допроса и перестало нуждаться в чернилах и бумаге, оставляя огненные следы прямо в воздухе. Остальные присутствующие также поприветствовали волшебника и, подождав, пока он займет единственное оставшееся свободным место, продолжили допрос.
   Не вникая в политические секреты и секретики, щедро раскрываемые Астеранной, Нирмо внимательно осмотрел всех присутствующих. Де Боунмур выглядела гораздо лучше, чем раньше. Судя по ухоженному виду волос и ногтей, ее уже перевели в камеру для аристократов, ведь каменные гробы, предназначенные для содержания находящихся в наркотическом трансе волшебников, не давали своим обитателям возможности следить за внешностью. Косметикой же волшебница то ли принципиально не пользовалась, то ли ее не имелось даже в аристократических камерах.
   Вукин зачем-то поменял свою свободную грязно-сине-серую мантию и такого же цвета шляпу из грубой ткани на спускающееся строгими ровными немногочисленными складками легкое одеяние ослепительно белого цвета. При более внимательном осмотре ритуалист понял, что одежда Высшего мага состоит из мантии и плаща, которые буквально сливались друг с другом, а к стене недалеко от Смотрителя Песков прислонился белоснежный двухметровый посох, навершие которого чем-то напоминало аккуратную симметричную крону дерева.
   Смысл такой смены стиля одежды ускользал от Нирмо, хотя и гарантированно имелся. Как понял ритуалист, бывший старший архивариус Реестра, как и многие другие маги, носил мантии одинакового кроя последние несколько десятков лет, и одеть что-либо иное его могла заставить только экстраординарная причина. В конце концов, зачаровать один комплект одежды гораздо проще, чем несколько.
   Как ни удивительно, но общее впечатление от внешности Вукина стало гораздо мрачнее, чем раньше. Благородные черты лица и ровно уложенные волосы смотрелись на фоне безупречно белой одежды достаточно строго, а заметная усталость придавала этой строгости легко уловимый недобрый оттенок. Нирмо насмешливо улыбнулся. Это явно не входило в планируемый образ.
   - Повышение, - недовольно отреагировал Высший маг, краем глаза заметивший усмешку своего коллеги, с которым он сдружился за последние месяцы. Судя по всему, он чувствовал себя не совсем в своей тарелке. Прервавшаяся на полуслове Астеранна растерянно переводила взгляд с одного мага на другого, нежно и явно неосознанно проводя пальцами по инкрустированным сардониксом шипам внутри левого браслета.
   Нирмо еще раз удивился и сосредоточился на магической силе собеседника. Пусть он не был телепатом и не имел возможности точно определять силу других магов, но отличить магов смежных рангов было вполне возможно. Сила же Вукина не сильно изменилась, если вообще изменилась. Но ритуалист все же привстал и коснулся правой рукой груди, предварительно перекинув трость в левую.
   - Архимаг?! - с явными вопросительными нотками в голосе произнес он, опускаясь в кресло. В конце концов, Вукин не был магом его ордена, хотя уважение к достигшим вершин магической иерархии существам усваивалось магами Конкордии с самых ранних лет.
   - Да, Архимаг Вукин Белый. И оставь эти формальности, - поморщившись, сказал волшебник. - Стандартное испытание на ранг Архимага прошел, надо отметить... Хотя и не вовремя мы потеряли одного из наших собратьев, не вовремя. Демоновы драконы! - спустя несколько секунд он добавил. - Один из них напал на столицу графства Таклиф пару недель назад, если ты не слышал. Еще и выжил, мерзкая тварь...
   Ученики Книжника Роскара по примеру Нирмо немедленно поднялись со своих мест, склонили головы и замерли с кулаками у груди. То же самое сделала, как ни странно, Астеранна де Боунмур, хотя и почти настолько же небрежно, как и ритуалист. Новоиспеченный Архимаг протяжно вздохнул и приказал всем сесть. Затем он развеял в воздухе свое оранжевое перо, оттиснул написанные им прямо в воздухе огненные буквы на призванном из глубины Времени пергаменте и, телепортировав в свободную руку белоснежный посох, предложил сделать перерыв в допросе.
   Услышав согласное мычание похмельного инквизитора, Вукин стремительно покинул комнату. За ним потянулись остальные маги; кто-то из них вызвал стражников для охраны малой допросной снаружи. Лишь самой Астеранне и дежурному чародею было запрещено покидать комнату.
   - Ты тоже свободен, солдат, - обратился к мальчику единогласно избранный этим самым дежурным Нирмо, который, оказывается, опоздал на допрос на целый час. Однорукий ребенок равнодушно пожал плечом и, опустив скьявону, вышел и аккуратно притворил за собой дверь. Ножен для своего оружия, покрытого толстым слоем желеобразного зеленого яда, он не носил.
   Сам ритуалист подозрительно смотрел на девушку, удобно расположившуюся на своем роскошном, похожем на кресло пыточном орудии и пьющую напиток насыщенного красного цвета из высокого бокала. Аметист в навершии его трости умеренно сиял, зачарованный руническим заклинанием, именуемым Сигилом Роста. Этот Сигил можно было применить к любому объекту, вызывая его очень быстрый рост. Это заклинание представляло собой, по сути, один-единственный рунический символ, запитывание магической силой которого особенно хорошо удавалось классическому магу. Хоть Сигилы и обладали достаточной силой для того, чтобы их называли заклинаниями, у них имелся отчетливый минус - для того, чтобы применить их действие к конкретному объекту, требовались значительные усилия. Настолько значительные, что, как правило, Сигилы либо чертились непосредственно на зачаровываемом объекте, либо вплетались в структуру готового заклинания. Но обладающий особым даром волшебник мог попробовать применить чары Сигила напрямую к объекту, использовав свои умения контроля магической энергии. Так или иначе, на что бы чары ни подействовали, сильно ускоренный рост был опасным для целостности абсолютно любого объекта. Без чародейского укрепления цели Сигила или без предоставления ей ресурсов для такого роста воздействие чар приводило к тому, что неживое трескалось и рассыпалось, а живое, увеличиваясь в размерах, иссушалось и постепенно умирало.
   Конкретно сейчас Нирмо удерживал в уме магический образ самой Астеранны де Боунмур, а конкретно ее человеческих костей. Идея использовать такой Сигил пришла ему совсем недавно. Риска в этом почти не было - в конце концов, трость не потеряла возможность высвобождать Большой смерч Костара.
   Магистр некромантии же, опустошив бокал, либо неправильно поняла направленный на нее внимательный взгляд классического мага, либо, наоборот, правильно его поняла и решила разрядить атмосферу беседой.
   - Мастер Тайн... Или, быть может, мне следует называть вас магистром?
   - Да, это определенно лучше. Я сейчас не имею права на титул члена Ордена Тайн, - слегка отстраненно ответил Нирмо, вынужденный концентрироваться как на чарах, так и на беседе.
   - Трудно в это поверить, учитывая предпочитаемые вами чары... - насмешливо произнесла девушка, присматриваясь к неверному сиянию аметиста, в котором нечетко, как будто из-под толщи воды, просматривался чуждый этому плану символ. - Магистр воздушной элементалистики, да? Или же вы планируете в ближайшем будущем стать членом Совета Тайн? - второй допрос некроманта был крайне официальным; на этом настоял сводный брат Астеранны. В тот раз каждый из членов судебной коллегии был представлен подсудимой по всем правилам.
   Волшебник несколько ослабил контроль на Сигилом - у его разума тоже имелись границы - и пристально взглянул в лицо де Боунмур. Магистр некромантии приподняла левый уголок своих тонких бледных губ в легкой улыбке. Несмотря на то, что магическое омертвение, свойственное телам Высших магов-некромантов, еще не затронуло Астеранну, она внешне напоминала вампира, который долгое время находился в темноте и уже забыл вкус крови. Такие существа в больших количествах имелись в подземельях под Залом Магии в Конкордии, отведенных под эксперименты Верховного Хранителя. Единственное, что отличало лицо магистра от их лиц - строгая аристократичность Астеранны без низменных чувств, свойственных для пытаемых отсутствием столь необходимой им жизненной силы вампиров.
   Астеранна де Боунмур не была ни красивой, ни миловидной, ни яркой в том смысле, в котором эти слова обычно употребляются. Несомненно, лучший правдивый комплимент, который она могла слышать, упоминал правильность и изящность ее черт. Возможно, определенное количество косметики могло бы превратить ее в запоминающуюся красавицу, но сама по себе природа очень редко одаряет кого-либо настоящей красотой вкупе с умом и даром, достаточным для постижения магии на уровне магистра.
   - Значит, вы говорили об Архимаге, который разрушил ваш родной мир, и о том, что вы были там не совсем магом... - проигнорировав ее вопрос, Нирмо попытался сменить тему, интуитивно подобрав настолько же неприятную для Астеранны тему, насколько для него были неприятны воспоминания об изгнании.
   Так уж получалось, что у него просто не было никакого официального интереса в расследовании. Вукина интересовали политические детали дела, а инквизитора - отмщение за гибель собратьев-жрецов. Во всяком случае, если предположить, что Леракона что-то вообще интересовало в данном расследовании. Ученики же Роскара просто учились тому, как функционирует судебная система их королевства. От самого ритуалиста не требовалось ничего подобного. В самом начале он желал крови напавшей на него волшебницы, но сейчас такое развитие событий становилось все менее и менее вероятным. Так что он беседовал с ней по вопросам скорее абстрактным, касающимся предыстории и морального аспекта ее преступления. Учитывая тот факт, что опытный наемный убийца, которым являлся Нирмо, не видел ничего плохого в том, чтобы отправить в нижние миры десятки существ, в качестве повода озвучив их неполноценность или даже собственное плохое настроение, то месть Астеранны он воспринимал как вполне достойную причину для убийства.
   Так что когда по протоколу ему было положено задавать какие-то вопросы, он не слишком тактично интересовался тем, что сподвигло некроманта на совершение преступления.
   Как оказалось, Астеранна де Боунмур родилась не в мире Магны. Ее родной мир достаточно далеко продвинулся по технологическому пути развития, как сказала девушка. Сам Нирмо совершенно не понимал примеры внедренных в ее мире изобретений, но исходя из того, что последним легендарным магам ее мира приписывали довольно жалкие чародейские умения вроде приклеивания ложек к столу и временного оживления животных, он сделал вывод о том, что в этом мире магический план как таковой был невероятно слаб, а традиции магии оказались практически полностью забыты. С некоторыми мирами такое случалось, хотя мир Магны, наоборот, тысячелетиями следовал магическому пути развития. 'Технология - это опасная зараза', - убежденно сказал тогда ритуалист, встретив неуверенно-согласный взгляд собеседницы.
   Вообще, технология и магия - это принципиальные противники, аверс и реверс одной монеты. Их взаимоотношениям посвящено множество трудов, авторство которых принадлежит сильнейшим чародеям мира Магны, среди которых немало виднейших членов Легионов Иных Миров. Истинная разница между технологией и магией заключается отнюдь не в том, что маги в большинстве своем используют собственный разум, а жители технологических миров - разнообразные приборы. И не в иных внешних различиях, которые крайне многочисленны. В конце концов, большую часть псионических техник в различных технологических мирах развивают при помощи хитроумных приборов, а маги отнюдь не брезгуют артефактами и алхимическим оборудованием.
   Истинная разница между магией и технологией заключается в том, что технология, как бы странно это ни звучало, технологична - в научном плане. Магия же является искусством, которое в принципе невозможно изучить никаким из научных способов; магические воздействия, хотя и имеют различной пространности описания в магических же фолиантах, не являются технологичными. Сами обитатели технологических миров тщательно изучают технологии, строят сложные системы наук, - но все эти мириады научных институтов, даже работай они совместно, не способны силами науки изучить и воспроизвести даже самое примитивное заклинание. Какие бы черты, свойства и признаки науки и технологии не выделяли ученые технологических миров, соответствующие черты, свойства и признаки магии будут противоположны.
   Именно потому магические заклинания, например, не являются воспроизводимыми с точки зрения науки - нельзя гарантировать, что два абсолютно одинаковых ритуала, произведенных с безукоризненной точностью в весьма похожих условиях, дадут одинаковый или хотя бы похожий результат. В процессе заклинательной практики маг интуитивно исправляет свои чары, чтобы получить изначально планируемый результат. Описания заклинаний позволяют волшебнику лишь 'принять' верную начальную позицию в заклинании своей цели и понять, какие коррекции нужно вносить по ходу воплощения чар, но не более того. Именно поэтому продвинутые заклинания и сложные технологии, находясь вблизи друг от друга, работают гораздо хуже - условия их существования взаимно нейтрализуют друг друга. Именно поэтому цивилизация, адаптировавшаяся к условиям технологии и адаптировавшая к ним свой мир, просто не способна к магии. Именно поэтому в магических мирах не может существовать технология сложнее уровня примитивнейшей механики.
   С точки зрения обывателя, технология гораздо привлекательнее - для ее использования не требуется жертв от каждого обитателя мира. Технологические приборы разрабатываются небольшой группой существ, затем они отправляются в производство, где идеи облачаются в материю уже чуть большим коллективом, но вот потом они становятся доступны каждому, сколь бы незначительные научные знания этот каждый ни имел.
   А вот магия не столь надежна в бытовом плане - это не инструмент, призванный служить неодаренным, а искусство, мастерство каждого отдельного чародея. Миры, идущие магическим путем развития, часто запрещают многим своим жителям изучать магию - в целях сохранения элитарности. Впрочем, эти многие не всегда хотят тратить десятилетия на приобщение к великому искусству, которым является каждая из магических школ. Вот ведь в чем дело - купив осветительный технологический прибор и обеспечив его нужными ресурсами, ты получаешь возможность освещать то, что хочешь. А вот неодаренный на изучение простейшего осветительного заклинания может потратить пять-семь лет. И спустя месяц после изучения нужных чар вместо того, чтобы осветить свой дом, он сожжет его дотла - в том случае, если в мире, где он живет, мощное магическое поле. И далеко не каждый при этом готов смириться с тем, что изучение второго заклинания займет уже буквально несколько недель.
   Именно поэтому последние три тысячи лет существования родной мир Астеранны де Боунмур постепенно терял накопленные магические знания и заполнялся все усложняющимися технологическими приборами. Религиозные практики этого мира выродились в не несущие сакрального смысла ритуалы, и от столь бесполезных верующих отвернулось большинство могущественных богов. Примерно полторы тысячи лет назад тамошняя Инквизиция, к тому моменту являющаяся скорее светским институтом, чем религиозным, устроила полутысячелетнюю охоту на оставшихся магов - и победила на одном из континентов. Страны этого континента, совершив резкий технологический скачок, поработили весь остальной медленно деградирующий в магическом плане мир и принялись диктовать ему технократическую политику.
   Именно это на этом моменте магистр некромантии остановилась в прошлый раз. Напоследок она упомянула о том, что ее мир и был тем, о гибели которого она рассказывала при первой беседе, а ключевую роль в этой трагедии сыграл верховный маг королевства Локриум. И прямо сейчас, после трехминутного молчания, во время которого она с тонкой улыбкой смотрела на помрачневшее лицо Нирмо, Астеранна де Боунмур наконец ответила:
   - Именно, магистр. В Урдине, моем родном мире, я была чиновником средней руки в заштатном городке вроде этого и, несмотря на голубую кровь предков, не могла рассчитывать на положенную мне по праву рождения власть. Именно поэтому я стала заниматься магией и даже вступила в ковен темных магов своей страны. У этого ковена была репутация кучки шарлатанов и, надо признать, он ее заслуживал. Однако среди этого сборища мошенников имелся и небольшой круг тех, кто действительно занимался темной магией, а не выманивал деньги у доверчивых обывателей. Надо признать, что те гроссмейстеры, верховные колдуны и повелители стихий даже по сравнению со здешними учениками были почти что ничем... Но это все же лучше, чем абсолютно ничего.
   - И вы самостоятельно достигли уровня магистра некромантии за... Сколько там лет вы прожили в нашем мире? Четыре, если мне не изменяет память? - перебил ее Нирмо, сверяясь с папкой старшего дознавателя, которую оставил на своем месте инквизитор. В папке было также написано, что она сдавала экзамены в Проклятом городе-храме, но не обучалась там.
   - Да. Я почти десять лет занималась теорией магии в своем мире, Нирмо, - некромант явно вспомнила, что ее собеседник имеет тот же магический ранг, что и она сама, и называть его магистром не обязательно. - Все это время я, считай, готовилась к тому, чтобы не просто теоретизировать, но и управлять магическими потоками. К тому же различные фокусы, которым я научилась в ковене, работают и здесь, притом гораздо сильнее. Мои Огни Тьмы - это наследие моего мира, именно поэтому они пробили ваши защитные чары.
   - Потрясающе, - отметил Нирмо и ненадолго замолчал. Его крайне впечатлила эта история. Маг-самоучка из другого мира, сумевший адаптироваться к магии мира Магны и за несколько лет получить официальный ранг магистра некромантии, при этом специализируясь в темной магии... Это было сильно.
   Внезапно их молчание прервала с громким треском распахнувшаяся дверь. В ней мелькнуло тело вооруженного простым мечом человека в одежде обычного жителя Блюдэйла, затем сверкнула покрытая ядом сталь, явно скьявона хмурого однорукого ребенка, и неглубокая режущая рана на плече буквально за три или четыре секунды оказалась окружена обширным участком коричневой сморщенной кожи. Человек выронил меч, упал на колени и простоял так еще несколько секунд. Когда его усохший вдвое труп свалился на пол, вся его кожа была уже поражена этим явно магическим ядом.
   За дверью раздавался звон оружия, звучали крики и невнятные приказы. На тюрьму кто-то напал.
   Ритуалист быстро встал и высвободил Сигил Роста на вбежавшего в комнату высокого широкоплечего мужчину, держащего окровавленную саблю в левой руке. Тот споткнулся о тело предыдущего нападающего и завыл, наблюдая, как его кости с молниеносной скоростью растут, пробивая кожу и тут же ломаясь - Сигил использовал для роста костей материал уже имеющихся, и этого материала, само собой, не хватало. Растущие кости становились все более и более хрупкими, пока столкновения во время роста окончательно не разрушали их.
   За подергивающимся телом появился подросток, которому отрубили кисть остававшейся руки вместе со скьявоной. Свое оружие он держал в зубах. Мальчик подпрыгнул, кувыркнулся в воздухе и, перелетев пару тел на полу, приземлился около Нирмо. Затем он развернулся и всем телом впечатался в дверь, пытаясь закрыть ее. С другой стороны в дверь уперлись двое нападающих.
   В это время по коридорам тюрьмы пронесся громкий звук падения сотен металлических предметов с приличной высоты на пол. Судя по всему, дежурный маг-телекинетик попытался направить на нападающих заготовки танцующих клинков, но потерпел поражение, и оружие, более не контролируемое его волей, обрушилось на землю. Астеранна довольно хмыкнула.
   - Этот чертов псионик никогда мне не нравился, - дождавшись, когда ритуалист вопросительно взглянет на нее, она продолжила. - В моем мире тоже были псионики. Дьявол их побери, даже в настолько бедном на магию воздухе им прилично дышалось. Несправедливо.
   Младший мастер - он уже даже не ощущал себя членом Ордена Тайн, хотя изгнали его из фракции, а не из Ордена, - кивнул и выпустил в одного из противников спешно начарованную короткую молнию вроде той, которой он утром убил нападающего в парке, и вгляделся в аметист, подготавливая Управляемую шаровую молнию Потэка. К псионикам, как и ко многим другим магам и немагам, он испытывал классовую неприязнь мага-ритуалиста из Ордена Тайн.
   Дождавшись окончания подготовки заклинания, поднявшаяся со своего роскошного стула де Боунмур вежливо откашлялась:
   - Мне разрешено использовать магию для самозащиты, магистр?
   Нирмо метнул сверкающий чародейский снаряд, не предназначенный изначально для метания, и тот медленно, как и любая шаровая молния, сделал хитрый финт, избежал столкновения с продавливающим дверь гномом, пару секунд потрещал, отлетая от двери, а затем взорвался. Пораженное электрическим током и взрывной волной тело подземного жителя влетело внутрь, увеличив количество трупов в комнате еще на единицу, а тюремный охранник выронил изо рта скьявону и наконец-таки захлопнул дверь малой допросной. По железной двери змеились несильные электрические разряды, но кожаная броня защищала мальчика от столь слабого тока.
   - Да, но постарайся не задевать своими чарами меня. На мое тело наложены сильные воздушные посмертные чары, и при моей случайной смерти вряд ли выживет кто-нибудь, находящийся так близко, - почти дружелюбно ответил волшебник.
   Астеранна де Боунмур широко улыбнулась, согласно кивнула и подняла правую руку в повелительном жесте. Все три трупа в комнате, не поднимаясь с пола, медленно повернули головы с зажегшимися в глазах зелеными огоньками в сторону девушки. Улыбка той расширилась и стала гораздо более зловещей.
   Пока магистр некромантии усиливала подчиненную ей нежить элементальными заклинаниями Смерти и Тьмы, Нирмо прикрыл глаза и принялся произносить не слишком понятную ему самому фразу, которую его заставил заучить его бывший наставник. Слова, которые он произносил, явно принадлежали не слишком распространенному языку, тем не менее, имеющему отчетливые связи с имперским наречием, которое было родным для Нирмо. На имперском языке говорили жители собственно Империи, Королевства, а также многих городов-государств в центральном и западном регионах Пяти Земель вкупе с жителями подконтрольных этим странам периферийных районов мира. Распространенные в далекой древности мира Магны многочисленные языки мелких народностей уступили место родственному наречию тысячелетней Империи, но, тем не менее, не забылись. И один из этих языков был использован магистром Хиреком для того, чтобы составить не самую осмысленную фразу и привязать к ней на гипнотическом крючке довольно мощное заклинание - Источник воздушных объятий Висилиата.
   Как только Нирмо с третьей попытки правильно произнес почти стершуюся из его памяти фразу, в его разуме тут же ярко полыхнули три строчки рунических символов. Он поднял руки, манипулируя магической энергией, и прямо перед ним сформировался составленный из полусотни непрестанно движущихся потоков сжатого воздуха шар. Волшебник осмотрел вставшую на ноги нежить, усиленную Астеранной до вполне приличного для столь небольшого временного отрезка уровня, и, удерживая заклинание почти незаметными волевыми усилиями, с недостойным классического мага сожалением подумал о том, что гипнотическому обучению заклинаниям уделяют прискорбно мало внимания.
   Впрочем, у этого есть причина. Прежде всего, для сохранения силы чар гипнотические сеансы требуется время от времени повторять. И хотя чародей может сам погрузить себя в гипнотический транс, вложить в свой разум свернутое заклинание гораздо сложнее - это требует определенного артефактного оборудования и навыков гипноза, который, как известно, является не столько магической, столько псионической техникой. Во-вторых, требуемая частота повторения гипнотических сеансов зависит от личных особенностей каждого мага и гипнотической нагрузки на его мозг. И зависит таким образом, что маг, запомнивший при помощи гипноза два десятка заклинаний, сможет применить каждое из них однократно, и после будет нуждаться в как минимум семичасовом гипнотическом трансе.
   Легкость инвокации заклинаний, изученных таким образом, явно не стоит сопутствующих ограничений, что подтверждается тем фактом, что все магические ордена, практикующие гипнотическое запоминание чар в качестве основного способа обучения, бесследно исчезли в реке времени. И лишь немногие маги пользуются сейчас гипнотическими техниками для запоминания какого-нибудь заклинания средней мощности на крайний случай.
   Де Боунмур с неловкой улыбкой достала из кармана приметный золотой перстень, украшенный камеей43, и надела его на средний палец левой руки. Это был ее основной магический инструмент - именно тот, при помощи которого она в храме атаковала ритуалиста Огнями Тьмы. Нирмо изумленно повернул голову в ее сторону. Даже без магического инструмента элементалисты, как и псионики, достаточно опасны для того, чтобы держать их в тюрьме вне состояния наркотического транса. А уж с артефактом, который служит для тонкой манипуляции доступной им элементальной энергией, они становятся сильными оппонентами даже для гораздо более могущественного мага. Ритуалист мог предположить, что в случае внезапного нападения Астеранны на судебную коллегию шанс выжить имелся только у недавно повышенного Архимага Вукина Белого - магические энергии вокруг его тела были постоянно напряжены, что было признаком постоянно действующего сильного защитного заклинания. Жрецы и ритуалисты никогда не были сильны в магических дуэлях на ближних дистанциях, а ученики уже показали свою слабость против защитных чар де Боунмур.
   Что-то полыхнуло, отвлекая внимание мага от коллеги, и дверь принялась медленно плавиться. Ребенок отпрыгнул от нее, снова продемонстрировав недюжинную ловкость, и провыл невнятную фразу. Обрубок его левой руки внезапно засиял, и из него выросла нематериальная кисть, в которую тут же прыгнула скьявона.
   - Редкое умение, - обронил Нирмо, высвобождая Источник воздушных объятий Висилиата. Умение было настолько редким, что он даже не представлял, что это такое. Впрочем, это вряд ли было что-то магическое - скорее всего, божественные силы. Магом этот ребенок не выглядел, да и был определенно слишком молод для того, чтобы манипулировать чистой энергией настолько тонко, а будь он псиоником-телекинетиком, он бы просто удерживал оружие в воздухе своей волей. С точки зрения тактики танцующие клинки намного превосходили те клинки, что удерживались руками, зримыми или нет.
   От рук Нирмо в сторону двери ринулись потоки воздуха, утолщаясь на ходу. Они становились постепенно видимыми - внутри них посверкивали слабые электрические разряды, судя по всему, побочные эффекты творящейся рядом темной магии. Воздушные потоки снесли дверь с петель и окончательно обрели предусмотренную заклинанием определенную материальность. Они, не отрывая своих концов от шара, в который ритуалист погрузил свои руки, принялись шарить за дверью. Нашарив какой-нибудь предмет размером с человека - не важно, живой или мертвый, - поток, уже больше похожий на щупальце гигантского воздушного осьминога, многократно оборачивался вокруг него и сжимал в смертельных объятьях. Спустя примерно две минуты вся полусотня воздушных щупалец нашла своих жертв, и тут же чары, уже утоньшаясь и постепенно теряя материальность, резко дернули их по направлению к самому Источнику. Вообще, данное заклинание предусматривало в конце гравитационные чары, которые поднимали жертв 'щупалец' на двадцатиметровую высоту и затем резко опускали их, но Нирмо, подтверждая свои недавние размышления о том, что магия - это искусства, а не наука, изменил их прямо на ходу.
   Тела стражников и нападающих, предметы мебели и целый десяток поврежденных дверей - видимо, боевое заклинание сочло двери в соседние комнаты подходящими целями и сорвало их с петель, - создали настоящую баррикаду перед входом в малую допросную. Астеранна дипломатично похлопала ритуалисту и приказала нежити поднять с пола мечи, которыми они пользовались, будучи людьми. Обычно слабая нежить пользоваться оружием не умеет, для этого требуется интеллект хотя бы на уровне обезьяны, но чары магистра некромантии позволяли ее слугам временно стать чем-то большим, чем наспех разупокоенные тела.
   Временно все утихло. Несмотря на поэтичное название заклинание - обычно за такими названиями скрывались откровенно бесполезные чары, - длительность воздействия и общую тупость его интеллектуального компонента, примерно два десятка противников оно все же уничтожило. А остальным жить оставалось недолго. По коридорам тюрьмы пронесся гулкий мужской боевой клич, а следом за ним все коридоры буквально на несколько мгновений затопил ослепительный, пышущий жаром свет. Вернее, так воспринимался человеческим зрением поток раскаленного вещества, из которого состоят звезды, движущийся с чудовищной скоростью - ему потребовалась примерно сотая часть секунды, чтобы пройтись по всем внутренним коридорам тюрьмы, явно специально разработанным под действие подобных чар, - и испепеляющий все на своем пути. Это заклинание, именуемое Звездным ветром, было отличительным символом могущественных чернокнижников, и самым удивительным в нем было то, что оно чудесным образом избегало любых немагических заграждений. Даже простая деревянная дверь игнорировалась и самим ветром, и нагретым им воздухом, несмотря на то, что поток настоящего звездного ветра мог превратить целую каменную крепость в озеро лавы.
   - Тысяча демонов... - пробормотал побледневший Нирмо, опускающий свой жезл, прежде инстинктивно поднятый в нелепой попытке спастись. Астеранна де Боунмур с таким же растерянным лицом развеяла миниатюрную Стену душ Эталана, которой она прикрыла только магистра и себя, и выругалась. Выжили они только потому, что чары Звездного ветра посчитали баррикаду из мертвых тел и дверей заграждением, а 'щупальца' Источника воздушных объятий Висилиата к тому моменту рассеялись и не спровоцировали атаки.
   Магистр некромантии, прислушавшись к происходящему снаружи, быстро развеяла заклинания, поддерживающие нежить, и тут же спрятала свой перстень с камеей. Тела нападавших, пропитанные энергиями Смерти, с глухим стуком упали на пол. Их суставы практически не сгибались, а лица выглядели так, как будто эти существа провели несколько веков в склепе.
   Нирмо решил подождать прибытия охраны в допросной. Де Боунмур и ребенок ничего не ответили, услышав его распоряжение, но и никаких действий, должных продемонстрировать несогласие, предпринимать не стали. Следующие два часа они просидели в полной тишине. Душевное состояние волшебницы было потрясено пронесшейся рядом глупой смертью, а мальчик, потерявший вторую руку, отстраненным взглядом светящихся глаз смотрел в потолок, явно пытаясь привлечь внимание своего божества или его ближних слуг. Затем кто-то принялся с громкими проклятиями и металлическим звоном разбирать созданный заклинанием Нирмо завал. К голосам явных стражников присоединился высокий девичий голос ученицы Книжника, зачитавшей вербальную формулу телекинетического заклинания. Впрочем, пользы от него было немного - чарами она подняла одно из наваленных в груду тел, но, судя по всему, забыла, каким образом нужно развеивать использованное ею заклинание, и в разобранный стражниками проход первым влетело это самое тело.
   Нирмо коротким антимагическим импульсом развеял ее чары, кивком ответил на благодарное бормотание и спросил:
   - Как там Архимаг Вукин? Это был его фокус? - небрежно кивнул он в сторону оплавленных стен коридора тюрьмы, уже забыв о своей первоначальной реакции на заклинание Звездного ветра.
   Воздух рядом полыхнул, и со всех сторон раздались громкие стоны. Упомянутый волшебник использовал заклинание Времени, которое позволило ему мгновенно оказаться на месте, на котором он стоял несколько часов назад. При этом боль, которую испытали окружающие от темпорального удара, была многократно сильнее боли, которую они испытывали от обычных слабых заклинаний Времени.
   Нирмо, пару недель назад вспомнивший чары, пригодные для защиты от расфокусированной магической энергии Времени, лишь улыбнулся и помахал рукой чернокнижнику.
   - Да, это мои чары, - самодовольно произнес Вукин, поглаживая свою бороду навершием посоха. Одной рукой он удерживал белоснежный посох, а в другой держал нечто, в чем ритуалист признал сердце существа размером с человека. Левая рука и рукав одежды Архимага были испачканы темной кровью. Заметив удивленный взгляд Нирмо, маг пояснил. - Этими куклами управлял довольно сильный вампир-менталист. Вернее, какой-то то ли выродок, то ли химера, пораженная проклятьем вампиризма. Смесь человека и льва. Вот, сердце его решил позаимствовать. Он и без того бессердечным ублюдком был - столько людей подчинил и на убой отправил, - так что ему оно и не нужно особо было.
   Коротко усмехнувшись знакомому черному юмору, мастер Ордена Тайн попытался выяснить, что же конкретно произошло. Оказалось, что сегодня в город вошел большой караван из столицы, перевозящий ткани. Однако вместо того, что спокойно прибыть в караван-сарай и заняться тем, чем занимаются приличные торговцы, караванщики всем отрядом, состоящим примерно из сотни человек, из которых лишь два десятка было охранниками, отправились на штурм тюрьмы. Все они были подконтрольны существу, состоящему в Гептаэдре, который после месяцев, выявивших серьезность раскрываемой Астеранной на допросах информации, решил избавить ее от необходимости беседовать с дознавателями.
   Одолев стражу, куклы открыли камеры обычных преступников, чем многократно усилили неразбериху, а затем ринулись к камерам магов, открывая их добытыми у тюремщиков ключами и уничтожая заключенных волшебников, находящихся в наркотическом трансе. Около получаса капитан стражи пыталась отбить нападение со своими подчиненными, расквартированными в соседнем крыле здания, но член Гептаэдра оказался способен превращать стражников в послушные куклы прямо в бою. А затем представитель графа передал приказ уничтожить нападающих площадной магией - рисковать аристократическими дружинами или немногочисленными волшебниками в тесных закоулках тюрьмы власти отказались, а стражники, не обладающие особыми боевыми умениями, и без того понесли огромные потери. Так что новоиспеченный Архимаг Вукин Белый вначале сжег своей магией всех, кто оказался в коридорах тюрьмы без магической защиты, а потом настиг лидера нападавших и вырвал его сердце.
   - Представляешь, три раза пришлось возвращать время назад - так он стремился убежать! - оживленно зажестикулировал Вукин, когда их оставили в коридоре одних. - Да еще этот Звездный ветер... Терпеть его не могу, столько условностей в этом заклинании. И второй раз за последние две недели пришлось его использовать - вначале в Таклифе, теперь здесь.
   - Две недели назад в Таклифе? Это там, где дракон убил одного из Архимагов твоего ордена? - уточнил Нирмо.
   - Ну да, дракон... Дракон там тоже был, пролетал мимо, сволочь крылатая, - поморщился Архимаг, рукой изобразив в воздухе нечто округлое. - Ну, ты знаешь эту орденскую политику, - добавил он, склонившись к уху ритуалиста.
   Тот понятливо кивнул и подумал с легкой завистью: 'Теперь понятно, какое именно испытание на ранг Архимага ты прошел'. Именоваться Архимагом было давней мечтой Нирмо. Впрочем, эту мечту разделяли многие другие маги - это было больше, чем просто звание в одной из многих магических иерархий. Это был настоящий символ мудрости и могущества, символ признания величия. Сам ритуалист иногда даже жалел, что в Ордене Тайн такого ранга не было. Хранители Баланса были Архимагами огромной силы, некоторые из магистров тоже фактически принадлежали к этому рангу, но все те, кого официально именовали Архимагами, подтверждали свое право на этот ранг у независимых Архимагов. Двойственной магической иерархии, состоящей из иерархий Ордена Тайн и боевых магов Конкордии, балансерам хватало.
   Дружелюбно попрощавшись с Нирмо, Вукин стремительным шагом устремился к переходу в административную пристройку, а ритуалист медленно и осторожно двинулся к выходу. Книжник Роскар назначил ему встречу сегодня вечером, и к ней необходимо было подготовиться.
   ***
   Конкордия. Башня Древних
   Магистр Ордена Тайн Хирек, Хранитель Баланса, Архимаг Воздуха, глава шестого Круга магов Конкордии, опираясь на двухметровый белый посох, на целую голову выше четырехсотлетнего чародея, медленно брел по направлению к двери своих покоев в Башне Древних. Для того чтобы преодолеть расстояние в пять метров, ему понадобилось почти две минуты. Тело, пронизанное магическими энергиями, последнее столетие все в большей и большей мере отказывало великому магу. Будучи высшим элементалистом Воздуха, пути к настоящему бессмертию он так и не нашел. Знаний магии Астрала, доступных ему, было недостаточно для перерождения на астральном плане, в иных школах магии он разбирался еще хуже, а от служения божествам, силам или хтоническим чудовищам его воротило.
   Последние несколько лет волшебнику начал отказывать разум. В различных вопросах он проявлял невероятную прямолинейность, свойственную скорее молодому элементалю, а не мудрому старцу. Именно это стало первоочередной причиной, по которой он не отправился со своим Кругом помогать Империи отражать царское вторжение. Другие же Хранители никак не могли заменить его - по разным причинам. Молат, например, попытался, - и погиб в глупой ловушке, убитый, как сообщили шпионы в администрации Витфара, обращенным в вампира телохранителем посла. Сам Хирек был одним из немногих магов, чей магический потенциал, сродство со стихией и банальная неосторожность в магических экспериментах, которой он щеголял в юности, позволяли постоянно пользоваться могущественной чародейской защитой своего физического тела. Чисто магические воздействия могли просто отказываться не то, что вредить магистру, но и даже просто воплощаться около него. Ну а физическим требовалось прорваться через настолько плотные потоки ветра, плетущие свою паутину вблизи его тела, что они даже не были магией физического плана. Воплощаемые Хиреком чары были магией элементального плана Воздуха, который имел свои физические законы. И это было просто ужасающим знаком - знаком того, что вскоре великий маг превратится в элементаля, не обладающего разумом. Именно в примитивного элементаля, а не в одного из тех существ, что находятся на вершине иерархии элементального плана Воздуха. Но примитивный по меркам другого плана - это не значит слабый. Магическая мощь волшебника здорово выросла за последнее время.
   Хирек закашлялся и магическим импульсом распахнул дверь в свой кабинет. А затем сверкнула серая вспышка, и что-то толкнуло волшебника внутрь. Его идеальная по меркам физического плана магическая защита сумела превратить поток мощной боевой магии в небольшое ускорение, которое лишь пролевитировало чародея вперед.
   - Верховный Хранитель, право же, - холодно произнес обернувшийся Архимаг, пристальным взором сияющих голубым пламенем глаз буравящий зашедшего вслед за ним Нелилла Баланса и, казалось, не замечающий застывших вдоль стен комнаты Великих мастеров и магистров с боевыми жезлами наизготовку. Полтора десятка магов, в числе которых были Куррен Весенний Прилив и Кетрол Течение Судеб, рассредоточились по помещению, удерживая выданные им из одного из самых таинственных арсеналов Конкордии артефакты фокусирующими кристаллами вверх. - Не стоило беспокоить себя визитом к старику.
   - Это было предрешено, - по своему обыкновению патетично провозгласил Нелилл. В его руках вместо обычного посоха с раухтопазом красовался усиленный боевой жезл, жалкими подобиями которого были дуэльные жезлы и волшебные палочки. По грубой мощи этот артефакт, предназначенный для оперирования многочисленными чарами боевой магии, лишь чуть-чуть уступал магическому посоху, несмотря на то, что главным его преимуществом была не мощь, а способность высвобождать множество довольно сложных чар практически одновременно. Значительно уступая дуэльным жезлам в скорости инвокации заклинаний, боевые жезлы позволяли высвободить сразу два, три, а то и четыре заклинания и насладиться непредсказуемым эффектом их влияния на цель.
   По лицу Хирека прошло несколько трещин, засветившихся изнутри голубым пламенем. Именно на этот недавно появившийся побочный эффект сотворения магистром чар и обратили внимание его испуганные ученики, доложившие о нем одному из помощников Нелилла Баланса.
   - Я даже представить не мог, что тебе по силам заклясть и несколько часов контролировать воздушную материальную иллюзию на расстоянии в несколько тысяч километров. Что ты ею делал тогда, старый друг? Стоило ли это такого перенапряжения? - раухтопаз в шлеме верховного мага мигнул несколько раз, рассеивая чары собеседника. Нелилл был особенно хорош в боевой антимагии, хоть и специализировался в демонологии и химерологии. - Ты потерял контроль. А ведь прошли месяцы, и я надеялся, что все обошлось, - почти прошептал он.
   - Чушь! - рявкнул Архимаг Воздуха необычно гулким голосом, так непохожим на его обычный шепот. Из его рта вырвался поток грозового воздуха, отчетливо пахнущего озоном. Кожу его лица вокруг рта покрыла сеть мелких трещинок, по которым змеились электрические разряды. - Я полностью контролирую себя! И да, ты прав. Прав в том, что даже представить себе не можешь, на что я теперь способен! Никогда не думал, что забота об одном из многих учеников вознесет меня столь высоко!
   Где-то снаружи Башни Древних раздался звук грома. Звучный, протяжный треск как будто продолжил слова магистра Хирека. Целую минуту маги молчали - перекричать внезапно разбушевавшуюся грозу было невозможно. Впрочем, спустя минуту она утихла, как будто ее и не было.
   - Ученик? Не о том ли сбежавшем юстициаре говоришь ты, что разбрасывался жизнями наших наемников, а затем поспособствовал гибели нашего собрата? - неожиданно поэтично вопросил верховный маг после недолгой тишины. Потом покачал головой и продолжил. - Ну да ладно, Хранитель. Все это несущественно.
   Нелилл замолк и оглядел готовых к бою Высших магов, окруживших его собеседника. А затем взмахнул рукой, и его фигуру окружил непроглядный туман. Тонкая полоса густого тумана ринулась от его фигуры в сторону Хирека и принялась оборачиваться вокруг старца, не теряя связи с облаком вокруг Верховного Хранителя. Вскоре со стороны казалось, что в помещении находятся два сероватых облака, соединенных полупрозрачной туманной нитью, а не два мага, решивших побеседовать тет-а-тет44. Заклинание Облачной беседы Кардода начало действовать.
   Внутри овеществленных чар было мокро и крайне неудобно. Однако насыщенная энергиями Воздуха и Воды взвесь влаги в воздухе препятствовала большинству способов подслушивания. Впрочем, сопровождающие Нелилла Высшие маги и не собирались преодолевать заклинание. Им была известна старая поговорка простонародья: 'Много будешь знать - вечно будешь спать'.
   - Ты помнишь то дело двенадцатилетней давности? В Империуме? - вопросил Нелилл.
   - Как... - начал было волшебник, но тут же прервался, обхватив свой посох обеими руками. - Вот как. Я же правильно понял тебя?
   - Видимо, мой друг, видимо. Императорские дознаватели, оказывается, все эти годы разворачивали созданный тобой клубок ложных нитей. И, как доложил наш агент при дворе Кевельта, одна из нитей ведет сюда, к тебе и твоему ученику. Это ведь тот юстициар занимался этим резонансным делом, не так ли?
   Хирек проигнорировал вопрос верховного мага и задал свой:
   - Но ведь они не подозревают о сути? Думают, что наследник Империи умер своей смертью, а иерарх Конкордии - лишь одна из зацепок, нет?
   - Именно. Они полагают, что убийца был распознан как чернокнижник, и твой ученик схватился с ним. И, быть может, он доложил тебе об этом, - Нелилл вздохнул. - И сейчас к нам движется имперское посольство. Крупное имперское посольство с почти двадцатитысячным сопровождением и с осадными машинами. И это в военное-то время! Как нам сообщил дуайен имперского дипломатического корпуса в Конкордии, эта армия выполняет маневры по пути к захваченному воинами царя баронству Глелисе.
   - Всего лишь? Такая жалкая кучка смертных... Это даже не смешно! - еще раз рявкнул Хирек. Грозовой воздух, который он выдохнул, едва не развеял полосу тумана, по которой передавались слова магов, но заклинание все же выдержало.
   - Посему мы и не можем предъявить тебя имперцам, старый друг, - с болью в голосе сообщил Верховный Хранитель, как будто его и не перебивали. - Твой разум стал слишком прямолинеен. А вступать в войну с целой страной... Это просто глупо. Вспомни судьбу третьей фракции нашего Ордена. Магократы, возможно, не так хорошо укрепили свой город, как мы, - их защита в большей мере была ориентирована на противостояние магам, а не армиям смертных, - и этот имперский корпус не имеет шансов пробить защиту Конкордии. Но в долгосрочной перспективе война с Империей закончится нашим поражением. Даже если мы перейдем на сторону Царства в этой войне и превратим нынешнюю Империю в карманное государство, преодолев сопротивление Королевства, - Нелилл вздохнул. - То дело было необходимо политически, наследник слишком негативно относился к магам, а Империя - наш основной союзник. И сейчас мы стоим перед той же проблемой, что и тогда. Жизни нескольких существ - или жизнь всей Конкордии.
   Лицо Архимага Воздуха не дрогнуло. Не дрогнуло оно даже тогда, когда его руки с нестарческой силой рванули удерживаемый ими посох в разные стороны, с треском разрывая дерево, окаменевшее за века существования в виде магического артефакта. Из обломанных концов получившихся палок вырвались ровные голубые потоки - способные разрезать все, что угодно, полосы сжатого движущегося воздуха, пропитанные электрической и астральной энергией. Эти энергетические клинки рассеивались примерно на расстоянии метра от остатков магического инструмента. Продолжившие движение руки направили обломки посоха сторонами, излучающими энергию, назад и в стороны.
   Резкие взмахи разрубили ближайших к Архимагу Великих мастеров пополам и частично поразили астральными колебаниями стоящих дальше. Левая рука Куррена Весеннего Прилива и правая нога одного из магистров упали на землю одновременно с телами менее удачливых собратьев.
   Взмах энергетических клинков ринулся вверх, а затем обрушился на Нелилла Баланса. Скрестившиеся подобно ножницам магические потоки застыли у его шеи, пытаясь превозмочь антимагический щит, а лицо Хирека пересекла усмешка. Из его приоткрытого рта вырывалось голубое сияние.
   Спустя четыре минуты Великий мастер Кетрол Течение Судеб со смешанными чувствами смотрел на торчащий из-под лопатки Хирека кинжал. Даже идеальная магическая защита Архимага не могла бы выдержать одновременный удар десятка боевых жезлов, но походя вызванный им мощный воздушный поток, пробивший крышу и несколько верхних этажей Башни Древних, а затем окруживший великого волшебника и ринувшийся от него в разные стороны, буквально разворачивал едва сформировавшиеся чары назад, заставляя их действовать на высвободивший их артефакт и его владельца.
   Трое из подчиненных Нелилла получили тяжелые ранения, но всем остальным хватило интеллекта для того, чтобы прекратить использование боевых жезлов. Если бы они сражались с Архимагом где-нибудь снаружи, если бы между ними было приличное расстояние, то столь грубый фокус не смог бы остановить чары боевых жезлов. Сформировавшиеся и набравшие полную скорость заклинания так или иначе поразили бы его даже через элементальный шторм. Но сейчас ситуация была иной.
   Верховный Хранитель развеял энергетические клинки Хирека ценой существования своего жезла - энергия, выплескивающаяся из остатков личного артефакта великого мага, смешалась с энергией чужого артефакта, и Архимаг потерял контроль над своими чарами.
   Лишенный эффекта неожиданности и вынужденный сражаться одновременно с примерно равным ему по силам Архимагом и десятком Высших магов Хирек заметно уступал. Но нанести ему смертельную рану смог только простой кинжал, которому Кетрол Течение Судеб первоначальным телекинетическим импульсом придал огромную скорость, достаточную для преодоления воздушного потока, а Нелилл импульсом антимагии очистил оружие от любых признаков энергии, на которые мог отреагировать Архимаг.
   За окнами бушевала просто невероятная гроза. Посмертное заклинание магистра Хирека вначале убило одного из магистров, а затем вызвало целый ливень молний над городом магов. Заранее готовые к подобному Хранители Баланса раскинули над поселением защитные энергетические поля и усилили их снаружи штормом астральной и электрической энергии, который заметно ослаблял силу молний.
   - Трое мертвых и пятеро тяжелораненых Высших магов, - констатировал едва дышащий Нелилл, раздосадовано прикрывший глаза. Белая мантия верховного чародея тлела, и он заметно прихрамывал на правую ногу, которую задело одним из мощных воздушных ударов Хирека.
   - Переодеваем мертвецов в мантии членов Совета Тайн? - равнодушно спросил заглянувший в комнату мастер Ордена, специализирующийся на изменении тел живых существ.
   - Да, Наролус, и не забудь сделать достаточно гомункулов, - ответил ему глава культа Судьбы. - Это должно выглядеть как убийство, заказанное Царством. И трансформируй их лица в соответствии с теми портретами, которые ты получил.
   - Будет исполнено. Но, Великий мастер, разве владельцы этих лиц не помешают обману? - уточнил тот.
   - Конечно, нет. Они уже никому не помешают. Они убиты, а тела их испепелены. Какое удачное стечение обстоятельств, не так ли? - Кетрол растянул губы в неживой улыбке, будто приглашая остальных магов присоединиться к его веселью. Он едва восстановился после долгого океанического путешествия, как во время сегодняшнего сражения угасающий энергетический клинок Хирека прошел сквозь его защиту и слегка повредил ауру. Это ранение было неопасным, но крайне болезненным.
   - Хранитель Кетрол, мне нужно поговорить с вами об одном из членов культа, первожрецом которого вы являетесь, - очнувшийся Нелилл пристально смотрел на бывшего Великого мастера, одним шагом переступившего через тело Архимага и несколько ступеней в магической иерархии Конкордии.
  
  
   5. Nunc plaudite!45
   Нариссия, школа магии графства Блюдэйл. Два месяца спустя
   Нариссия выглядела великолепно. Небольшая школа магии, которую представлял себе Нирмо, оказалась на деле комплексом из семи зданий внушительного размера в викторианском стиле. Выразительный орнамент, высокие крыши, обилие веранд с декоративными фронтонами, эркерами46 и необычными цветовыми сочетаниями47 - все это выгодно отличалось от того архитектурного стиля, который предпочитали в остальном королевстве.
   Здания школы магии располагались в огромном лабиринте из живой изгороди, огражденном настоящей крепостной стеной, стражу на которой несли провинившиеся ученики последних курсов и дежурные старшие ученики. Следуя за одним из них по лабиринту, Нирмо с подозрением рассматривал живую изгородь. Он отчетливо видел, как внутри нее движутся какие-то тени, и не завидовал тем, кто решит пробиваться через стенки лабиринта. 'Судя по всему, здешний Соверейн учит своих воспитанников не только ментальной магии', - подумал ритуалист, нервно постукивая пальцами по чемодану, который он держал в левой руке.
   Несколько раз повернув налево, они вышли к небольшой площадке у входа в одно из центральных зданий.
   - Магистр Нирмо, рад еще одной встрече с вами, - раздался равнодушный голос. Худощавый пожилой маг с аккуратно уложенными волосами средней длины поправил лежащую на сгибе его руки книгу в темно-зеленой обложке и кивнул ритуалисту. - Я вижу, Книжник Роскар передал вам мое последнее письмо...
   Резко шагнув к волшебнику, Высший маг взмахом руки отпустил ученика и увлек Нирмо за собой.
   - У нас очередной преподаватель теории магического искусства решил сменить должность и перевелся в административный аппарат ордена Ненаписанных Книг. И как раз я вспомнил о своем обещании предложить вам работу в своей школе. К тому же, Архимаг Вукин Белый и Книжник Роскар дали вам отличные рекомендации. Да и довольно глупо тратить всю жизнь на зачарование и продажу слабых артефактов вкупе с заседанием в судебной коллегии, не так ли?
   - Безусловно, Соверейн. Великое Искусство - это драгоценный дар, который непозволительно тратить на мелочи, - вежливо ответил ритуалист. Он уже целый месяц переписывался с Одейном насчет должности в школе магии, благо в этом были заинтересованы обе стороны. Оплата труда магов-наставников была довольно высока, да и карьерный рост в ордене Ненаписанных Книг, под покровительством которого и действовали все магические школы Эретриса, был легко осуществим. К тому же, передавать свои знания ученикам хорошие маги все же не торопились.
   - Вот это и надо внушить этим недоучкам, которых мы пытаемся превратить в тех, кого наши враги смогут, пусть и с трудом, перепутать с волшебниками, - усмехнулся верховный маг Нариссии. - Кстати, вы так и не ответили насчет руководства практикантами.
   - Точно. Знаете, я бы предпочел хотя бы первый год провести без них. Нудное это дело, да еще я не слишком хорош в археологии. Или чем там ваши практиканты занимаются, - почти не кривя душой, ответил Нирмо.
   - Так и быть, - щедро взмахнул рукой Одейн Библиотекарь, едва не уронив свою книгу. - Но от кураторства вы не отвертитесь, коллега! Зайдите ко мне после испытания, заполним документы.
   Соверейн описал дорогу до соседнего здания, которое являлось учебным корпусом стихийных магов, а затем указал младшему мастеру на массивную деревянную дверь высотой в два человеческих роста, кинул книгу на пол таким образом, что она упала раскрытой на середине, и шагнул на нее. Сверкнула сине-зеленая вспышка, и ментальный маг исчез. Во второй вспышке исчезла и книга. Ритуалист поморщился - от столь близкого проявления менталистики он самым краем уха услышал какой-то невнятный шепот нескольких десятков голосов, вызывающий отчетливое омерзение, - и распахнул двери.
   - Магистр воздушной магии Древних Нирмо Касание Ветра прибыл на испытание ордена Ненаписанных Книг на ранг Книжника! - проревел щуплый ученик, усиливший свой голос чарами, прямо в ухо вошедшему ритуалисту. Тот злопамятно взглянул на юного мага и прошел глубже в зал.
   Зал Испытаний чем-то напоминал арену в миниатюре - круглая площадка, окруженная рядами поднимающихся вверх лавок. Единственным необычным элементом было то, что сверху и со сторон площадка была ограничена каркасом в форме полусферы, на котором держались стеклянные пластины, спаянные вместе. Видимо, это было сделано для того, чтобы можно было наложить сильные защитные чары. Во всяком случае, Нирмо был уверен, что этот стеклянный купол легче приподнять вместе с каркасом, чем разбить, - настолько энергетически насыщенным он выглядел.
   Зрителей было немного: семеро представителей ордена, которым явно совершенно неинтересно - все вступительные взносы были уже оплачены, документы оформлены, и подтвердить прохождение испытания было гораздо проще, чем не подтвердить его, - три группы учеников по полтора десятка человек, сидящие далеко друг от друга, Архимаг Вукин Белый вместе с очень примечательным заросшим магом в полинявшей шубе вместо мантии и в шапке-ушанке - явно еще одним представителем ордена Времени, притом тоже Высшим магом или даже Архимагом, - и, как ни удивительно, Астеранна де Боунмур и три чиновника из канцелярии графа. Впрочем, судя по нетерпеливым взглядам, которые последние четверо бросали на Вукина, тот просто назначил им встречу здесь.
   - Давайте, Книжник, готовьтесь, - сказал один из представителей ордена Книжников, даже не пытаясь сделать вид, что стоящий внутри стеклянной полусферы маг может не пройти испытания. - Сейчас сюда телепортируют каторжника, как и договаривались.
   Удивившись тому, что полусфера еще и звук пропускает, Нирмо присел, открыл чемодан и достал из него небольшой метательный топор, изукрашенный руническими символами. Положив внутрь чемодана свой жезл, чтобы тот не конфликтовал с тонкими чарами созданного им артефакта, ритуалист захлопнул крышку и встал, пинком ноги отодвинув чемодан к выходу из зала.
   На противоположной стороне арены полыхнуло синее зарево, и из него вышагнули два старших ученика с дуэльными жезлами в руках. Жезлами они левитировали мускулистое смуглое тело в кандалах. Как только синее сияние угасло, ученики опустили тело на пол, вежливо кивнули ритуалисту и, вычертив в воздухе сложный узор, исчезли в телепортационных вспышках, появившись на местах для зрителей рядом с одной из групп учеников.
   Нирмо дождался кивка одного из представителей ордена Ненаписанных Книг и, не замахиваясь, метнул топорик. Метать топоры и кинжалы он не умел, хотя не раз видел, как их метают, в том числе в него самого. Поэтому одновременно с броском ритуалист активировал телекинетические чары, нанесенные на артефактное оружие. Вместо того, чтобы крутиться в полете, топор по прямой линии ринулся к телу каторжника и врубился в него, почти наполовину разрубив плечо и тут же подвергнув рану мощному тепловому воздействию.
   Тело вздрогнуло. Спустя несколько секунд оно дернулось еще раз. И еще. Каждые три-четыре секунды чародейский рисунок, нанесенный на тонкий металлический штифт, незаметно вставленный в топорище и спрятанный за его деревянными стенками, пытался перенестись на ауру каторжника, осуществляя болевые воздействия. Каждый магический удар приносил совсем немного пользы, но постепенно в ауре вырисовывалось полсотни страниц с текстом. Учитывая, что аура тесно связана с физическим телом, тело-'книга' будет медленно подстраиваться под новые контуры ауры. Конечно, в настоящую книгу оно не превратится. Сам волшебник предполагал, что каторжник вначале мутирует во что-то демонообразное, на что ему понадобится несколько дней, а затем умрет по причине нежизнеспособности нового тела.
   Дальнейшие часы, которые Нирмо провел, с выражением глубочайшей скуки на лице разглядывая зрителей и листая захваченную с собой книгу по созданию составных дуэльных жезлов, показали, что он был прав. Рисунок на ауре каторжника вырисовывался все четче, его кожа начала постепенно синеть, а плоть - становиться желеобразной. Представители комиссии и ученики же внимательно наблюдали за процессом, комментируя друг другу самые интересные моменты из труда по магии Крови, который младший мастер благополучно скопировал из своей памяти на штифт, придумав забытые отрывки. Единственная сложность в создании Ненаписанной Книги, которой он встретил и преодолел, заключалась в том, чтобы сделать текст на самом штифте нечитаемым для неподготовленного взора.
   Спустя примерно час после того, как ритуалист начал читать книгу, маг в шубе боком покинул зал, а к Вукину подсела Астеранна де Боунмур, на этот раз не скрывающая своего артефактного кольца.
   - Архимаг Вукин, я более чем рада трехчасовой поездке и столь же продолжительному ожиданию вкупе с чарующим зрелищем мутирующего человека. Поверьте, беседа с вами целиком и полностью оправдывает эти усилия! - с насмешливым энтузиазмом произнесла девушку.
   - Твоя радость усилится многократно после того, как мы закончим беседовать, - внимательно взглянул на магистра некромантии волшебник в белом. - Магистр, ты, как мне доложили, уже закончила обсуждать с представителями королевской палаты дознавателей то убежище Гептаэдра, в обнаружении и штурме которого пообещала поучаствовать?
   - Да, мы договорились. Но от меня потребовали несколько дополнительных уступок, связанных...
   - С королевством Локриум, я знаю, - перебил ее Вукин. - Ведь именно их верховный маг разрушил твой мир, не так ли? Ну, впрочем, меня это не особо волнует. Я вызвал тебя специально, чтобы в неофициальной обстановке прояснить кое-что, о чем ты, как маг-преступник, не имеешь никакого представления.
   Улыбка пропала с лица Астеранны де Боунмур, а левая рука осторожно потянулась к перстню на правой.
   - Если в процессе выполнения тобой наших приказов от твоей руки погибнет наш маг или аристократ, и при этом тебя опознают свидетели, то отправленные за тобой охотники не будут иметь приказа взять тебя живой. А если тебе особенно не повезет, за твоей головой пошлют меня. Не то, чтобы ты мне не нравилась, девочка, просто все эти игры с захватом и допросом юных мстителей слишком дорого обходятся королевству и тратят слишком много моего времени.
   Архимаг откашлялся, погладил бороду рукой, затем провел ей же по прислоненному к соседнему месту посоху и продолжил:
   - Некоторые маги, - он незаметно кивнул на исчезающую за дверьми зала шубу, а затем последовательно указал на стоящего на арене ритуалиста и на одного из членов комиссии ордена Ненаписанных Книг. - В силу то ли глупости, то ли альтернативной гениальности постоянно нарушают рядовые магические законы Эретриса. То высшую боевую магию в городе применяют, то на полетных артефактах носятся над нашими пейзажами, то с химерами и прочими мутантами экспериментируют. Но что с них взять, кроме отходов жизнедеятельности, - он усмехнулся, но тут же продолжил серьезнее. - Штраф назначаем, и все. Либо просто забираем в счет штрафа положенную было за дела какие награду. Так или иначе, эти фокусники границу духа закона никогда не перейдут, даже если и плюют на букву. Просто потому, что они знают, где находится эта граница, - волшебник пристально взглянул Астеранне в глаза. - Ты не отсюда, девочка. Так что запомни - то, что в Эретрисе, как и почти во всех уголках нашего мира, довольно снисходительно относятся к незначительным нарушениям магических законов, по большей части заставляя нарушителей платить за свои ошибки презренным золотом, отнюдь не значит, что более серьезные преступления ведут к просто увеличенной плате. Половина судебной коллегии была за твою казнь, и только то, что твоя семья сделала, чтобы избежать политического скандала, позволило тебе остаться в живых.
   - Но, Архимаг, на итоговом заседании вы все проголосовали единогласно?! - удивилась девушка.
   - Если бы твой сводный брат опоздал хотя бы на сутки или если бы твои спутники не имели на себе символов Гептаэдра, тебя бы сожгла Инквизиция прямо перед храмом, в который ты ворвалась. Аристократия со священниками не спорит в таких вопросах обычно, нашему ордену ты не интересна, а оба городских Книжника проповедуют в отношении своих провинившихся коллег философию вроде: 'Мертвый друг не предаст'. Что с них взять, с бывших боевых магов-то, - переведя взгляд на свой посох, он продолжил. - Ну а протокол заседания... Причем тут он? Это политика.
   Немного помолчав, Вукин еще минут пять потратил на чтение магистру некромантии лекции о магических законах Эретриса, а затем разрешил ей идти. На освободившееся место тут же сел один из чиновников.
   Еще несколько часов спустя каторжник на арене окончательно превратился в синюю желеобразную нашлепку на полу, кровеносные сосуды которой изредка подсвечивало фиолетовое сияние. Торчащий из нее метательный топор буквально оброс плотью - видно было только половину топорища. Аура же получившегося существа отчетливо демонстрировала страницы труда по магии Крови, написанные древним языком магов в технике бустрофедона48. Нирмо громко постучал пальцами по стеклянной полусфере и громко объявил:
   - Теперь этот мусор будет пару дней уплотняться и стягиваться до тех пор, пока снова не станет человекообразным. Что будет потом - демоны его знают, но эти несколько дней текст будет виден.
   Это объявление удостоилось довольно энергичных аплодисментов, после чего преподаватели магической школы отпустили своих учеников, а комиссия ордена принялась бормотать протокольные фразы.
   Приняв формальные поздравления клерков от магии и ироничные - Вукина, теперь уже полноправный Книжник Нирмо довольно ухмыльнулся и, поблагодарив членов комиссии и позволив им забрать артефактный метательный топор в хранилище ордена, направился к выходу из здания. Застыв перед предупредительно распахнутыми все тем же учеником дверьми, он поднял свой чемодан и извлек из него трость-булаву, небрежно кинув внутрь книгу по артефакторике.
   Покинув здание, ритуалист зашагал в западном направлении через лабиринт живой изгороди. Путь к близлежащему учебному корпусу, описанный Соверейном, который, подобно многим менталистам, легкими магическими импульсами обеспечивал гарантированное запоминание собеседниками своих слов, Нирмо преодолел легко. Этот корпус несколько отличался от предыдущего. Во-первых, несмотря на единство стилей, административный корпус по форме напоминал параллелепипед, а учебный был, скорее, невысокой, но широкой цилиндрической башней. А во-вторых, прямо перед входом в учебный корпус располагалась гораздо более широкая площадка, вымощенная зеленым камнем.
   На одной из сторон площадки был установлен десяток металлических статуй, изображавших диких животных и вооруженных людей. Напротив каждой статуи располагался маг в легкой белой мантии со знаками различия бакалавра воздушной элементалистики. Элементалисты синхронно делали сложные пассы, и различные магические удары поражали статуи. В момент прихода Нирмо десяток молний разных видов, которые чародеи вызывали явно одним и тем же заклинанием, ударил в цель. Четыре линейные молнии, одна из которых ударила с ясного неба, а не из заранее сформированной чарами тучи, три горизонтальные, одна ленточная49 и одна объемная50 молнии своим существованием доказывали то, что магия - это прежде всего искусство. Использовавшие, судя по опыту Нирмо, Атмосферный разряд Гекасбера волшебники корректировали изначально сформированное магическое заклинание в процессе его высвобождения разными путями, в связи с чем итоговый результат довольно сильно отличался.
   Замерший за спинами бакалавров Одейн Библиотекарь снял с площадки чары тишины и принялся довольно громко отчитывать магов, вызвавших горизонтальные и объемную молнии. Судя по всему, он ставил им задачу нанести удар по статуям из-за рядов гипотетически присутствующих воинов, а конкретно эти виды молний почти гарантированно поразили бы союзников, пройдя сквозь их тела по пути к цели как горизонтальные или же задев электрической вспышкой как объемные. Сразу же после один из элементалистов, нанесший удар линейной молнией, тоже удостоился недовольство Соверейна - его молния вышла раздвоенной, а так как он контролировал только одну из ветвей атмосферного разряда, то вторая могла поразить кого угодно.
   Закончив свою лекцию, в которой глава магической школы описывал бездарность своих учеников как некую особую черту, которой им стоит учить профессиональных воинов, чтобы они точно не раскрыли в себе магический дар, Высший маг дал бакалаврам следующее задание и в раздражении развернулся к подошедшему Книжнику.
   - Бакалавры в школе магии? - изумился тот. - А не поздновато их учить?
   - Да это армейские боевые маги, - раздраженно ответил ему старик, прицепивший свою телепортирующуюся книгу цепью к поясу. - Абсолютно бездарные недоумки. Быдло, которое как-то научилось колдовать и теперь бросается силой во все стороны. Готовятся в течение пары лет по методикам скоростного увеличения запаса магической энергии, гибнут с еще большей скоростью, как и большинство выпускников тренировочных лагерей и башен армейских магов. Эти вот подают надежды, поэтому их ко мне и направили на дополнительную подготовку.
   Неуловимая усмешка скользнула по губам Нирмо. По его убеждению, под описание Высшего мага подходили все элементалисты, в том числе и сам Одейн. Несмотря на то, что этот Высший маг был в несколько раз сильнее младшего мастера, магократическое воспитание последнего привило ему стойкое пренебрежительное отношение к элементалистам, которые колдовали, преобразовывая свои запасы магической энергии напрямую в заклинания. Ритуальная магия, которой Нирмо овладел в совершенстве для своего ранга, позволяла при длительной подготовке оперировать гораздо более могущественными силами и с гораздо меньшими затратами энергии, чем элементалисту соответствующего уровня в магической иерархии. Поэтому в какой-то мере его снобизм был оправдан.
   - Идем ко мне в кабинет, - махнув рукой элементалисту, увешанному наибольшим количеством боевых наград, Одейн Библиотекарь зашагал к дверному проему. - Так, ты, наверное, уже знаешь, что Нариссия - одна из немногих в нашем королевстве школ магии, не являющихся армейскими лагерными пародиями на нас же, - получив утвердительный кивок, Высший маг продолжил. - Срок обучения наших учеников равняется семи годам, да еще пару лет могут просидеть у нас откровенные бездари...
   Одейн рассказывал о принципах функционировании Нариссии, ее уставе и основных правилах, а также преподаваемых здесь предметах еще довольно долго. Он продолжал даже после того, как маги вошли в кабинет ректора на четвертом этаже цилиндрической постройки. Учитывая протекторат Королевства, военная машина которого незримо угрожала мечтающим о суверенитете Малым Королевствам, а культура - определяла культуру колоний, Нирмо нисколько не удивился тому, что основными факультетами Нариссии был факультет воздушной элементалистики и факультет телекинеза, на котором изучались в равных пропорциях телекинетические чары и развивались псионические телекинетические способности учеников. Как бы глава магической школы не разорялся, подчиненное ему учреждение прежде всего готовило чародеев культуры Королевства, и никак иначе. Из всего многообразия магических школ мира остальные факультеты Нариссии отражали также ментальную магию, что и неудивительно при таком-то ректоре, а также огненную элементалистику, астральную магию и некромантию. Быстро обсудив знания Нирмо в области теории магического искусства и ряде смежных областей и удовлетворившись ими, Одейн, наконец, озвучил свое предложение, которое в многочисленных письмах скрывал за обтекаемыми формулировками:
   - Итак, я предлагаю вам должность ассоциированного профессора51 факультета ментальной магии и по два сдвоенных занятия теории магического искусства в неделю на каждом из наших шести факультетов. Чуть не забыл - вы же в курсе, как изучают теорию великого Искусства элементалисты практических направлений подготовки? - озаботился Соверейн.
   - Да. Под теорией магического искусства у них понимается смесь магической этики, основ личной безопасности и истории магии с очень небольшой примесью собственно теории магии и магического законодательства мира, - поморщился ритуалист. - Больше напоминает рассказы у костра, чем учебную дисциплину. Так что без учебных планов я не рискну взяться за нее.
   - Учебные планы выполнены и утверждены в столичном отделении ордена Ненаписанных Книг, который покровительствует всем магическим школам нашего королевства, еще лет тридцать назад. Рекомендуемые для учеников трактаты наличествуют в нашей библиотеке и всего-то в четыре раза старше учебных планов, - хмыкнул Соверейн. - Ну, то есть все в порядке. Приступить к исполнению своих обязанностей вы сможете со следующей недели.
   Немного помолчав, Соверейн достал из глубин стола свиток с контрактом и передал его Нирмо. Следующие полчаса тот внимательно просматривал документ, который должен был подписать. Помимо всего прочего, контракт давал магу-преподавателю право проживать на территории школы магии в специально предназначенном для учеников и младших профессоров здании, северном корпусе Нариссии. Контракт предполагал единовременную выплату в пятнадцать золотых монет при подписании, стабильную еженедельную оплату и премии. Еженедельная оплата его труда составляла одну золотую монету - и это была очень большая сумма. Для сравнения, на Пяти Землях полноценные рыцари и другие младшие аристократы на военной службе получали около одной шестой части этой суммы в динариях в качестве еженедельного дохода с пожалованных владений. Маги ранга Нирмо на армейской службе получали лишь одну двадцатую часть, хотя в случае контракта с каким-нибудь аристократом или выполнения для своей страны особо важных задач они могли получать в три, четыре, а то и пять раз больше. Сам ритуалист во время своей службы юстициаром и тайным агентом получал сто пятьдесят динариев в неделю, что соответствовало четверти золотой монеты Эретриса, а в тот недолгий период, когда его карьера вознеслась к должности полноправного посла Конкордии, - целых восемь сотен.
   Несмотря на то, что артефакторика приносила ритуалисту в три раза больший доход за последние месяцы, рынок Блюдэйла уже оказался перенасыщен простыми дуэльными жезлами, производство которых развернул Нирмо, и вскоре они перестали бы приносить такие деньги. Да и артефакторика оказалась крайне скучным занятием. Вытачивание и зачарование заготовок для жезлов, нанесение чародейских символов и активация их требовали особой концентрации и были невероятно однообразным занятием. Это было ремесло, которым привыкший к значительной доли творчества в магии ритуалист не смог бы заниматься достаточно долго.
   Развернув свиток почти до конца, Нирмо вытащил из-под мантии тяжелый нож и провел его острием по внутренней стороне своей кисти. Магические контракты в таких случаях всегда заключались на основе магии Крови, потому что верховные маги предпочитали контролировать тех, кто массово обучал магов-учеников. И не только финансово. Тем не менее, использованная для данного контракта ритуальная магия Крови была гораздо слабее, чем обычно использовалась в магических городах-государствах. На континенте магом-преподавателем мог стать только заслуженный представитель правящей магической школы - иных не допускали до молодой поросли, - однако тамошние контракты были пожизненными и серьезно ограничивали свободу действий чародея. Мага-преподавателя, начиная от ассоциированного профессора, практически никогда не переводили в армейские, дипломатические или иные подразделения, у них был ограничен карьерный рост - но средняя оплата их труда была крайне высока. Данный же контракт заключался только на три года, да еще и заклинание Крови всего лишь запрещало преподавать ученикам материи, выходящие за рамки ранга магистра элементалистики, а также формировать положительное отношение к 'вампирам и иным врагам разумных рас'. Даже традиционного для Пяти Земель запрета влиять на разум учеников и практиковать личное обучение не присутствовало в рисунке чар.
   Коснувшись окровавленной ладонью печати в самом конце свитка, Нирмо застонал. Его ауру пронзила резкая боль, заставившая тело дергаться в заметных конвульсиях и бесследно исчезнувшая спустя лишь несколько минут.
   - Какой... аххх... недоучка готовил эти... хыы... чары Крови... - попытался в бешенстве заорать он, на самом деле едва сипя на вдохе, когда действие печати развеялось, а временный символ магического контракта оказался встроен в его ауру.
   - Чары Крови готовил я, - недовольно сказал Одейн, поправляя прическу, сворачивая контракт и вытаскивая из него и кладя себе в стол светящуюся зеленоватую копию свитка. Оригинал он протянул ритуалисту, чьи руки массировали виски. - А вот астральный компонент печати, который меняет вашу собственную ауру и делает ее оттиск для свитка, действительно воплощал какой-то болван из Лаймденна. Я ежегодно переизбираюсь на должность верховного мага своей школы, и ежегодно мне приходится подписывать такой контракт, только с трехкратно большей печатью. И по размерам, и по ограничениям, - Соверейн поморщился и наконец всучил Нирмо материальный свиток и придвинул к нему стопку из пятнадцати золотых монет. - Каждый год все такая же раздирающая ауру боль, после которой мне приходится к Кэдилоту ходить и терпеть его отнюдь не безболезненные процедуры. Вам-то хотя бы эта небольшая печать ауру не повредила...
   - А разве магистр Кэдилот лучший аурный целитель здесь? - удивился ритуалист, пряча свиток и золото в чемодан и пытаясь в широких окнах кабинета увидеть северный корпус Нариссии. - Я думал, что при дворе графа есть те, кто может лечить ауру не только магией Света.
   - Все гораздо хуже, магистр Нирмо, - со вздохом сказал Одейн, вставая из-за стола и давая понять собеседнику, что беседа закончена. - Магистр Кэдилот Сияющий едва ли не единственный маг на по крайней мере три графства - Блюдэйл, Лоддит и Тругро, - которому можно доверить свою ауру. Тем коновалам, которых мы готовим на астральном факультете, ауру любимой собаки восстановить не доверишь, не говоря уже о себе самом. Хотя я почти уверен, что не менее полудесятка ритуалистов вашего ранга в близлежащих графствах могут очищать и исцелять ауры чистой, а не элементальной магической энергией, но по такому редкому умению их крайне легко отследить. Поэтому они и не предоставляют подобных услуг...
   - Я, кстати, являюсь магистром воздушной элементалистики, - особо выделил последнее слово волшебник, не желая расставаться с маскировкой, которая вполне работала для широких масс.
   - Официально вы записаны как магистр воздушной магии Древних, так что не беспокойтесь, - усмехнулся Одейн. - Или высший элементалист Воздуха, если вам так удобнее по какой-то причине, - уколол он ритуалиста самоназванием членов Ордена Тайн, которые пользуются как элементалистскими, так и ритуальными техниками, и коротко попрощался с ним.
   Вышедший из кабинета ректора маг довольно улыбнулся. Иногда, например, сейчас, его даже радовала закрытость иерархии Конкордии. Высшим элементалистом он определенно не был. Он был сильным ритуальным магом, использующим элементальные артефакты, и то, что даже Высший маг не смог отделить одно магическое направление от другого, придавало Нирмо определенную надежду. Все-таки он сильно сомневался, что в каких-то внутренних документах Эретриса его именуют так, как он представился. Во всяком случае, различные тайные службы просто обязаны были выяснить истинный ранг прибывшего и врастающего в общество магистра. Распространяться об этом никто бы не стал, однако купить сведения у бюрократов не так уж и сложно даже для охотников за головами. А в том, что рано или поздно за ним придут, Нирмо не сомневался. Десятилетия на службе города магов сделали знания в его голове слишком обширными, ценными и опасными, чтобы оную голову не постарались вернуть в обитель магов в безукоризненно белых мантиях. Хотя бы один раз, хотя бы для вида. И сейчас слова Одейна обнадежили его, позволив поверить в то, что охотникам за головами будет несколько труднее его отыскать.
   Оставшийся в кабинете Одейн Библиотекарь устало взглянул на закрывшуюся за своим новым подчиненным дверь. Солгал ментальный маг высокого ранга просто по привычке. Ментальная магия сама по себе была ложью, и изучающие ее волшебники, если желали достичь чего-то большего, чем титула магистра-выпускника, должны были проникнуться этой ее глубинной идеей. Если рядовые жители Эретриса, купцы и аристократы и не знали, что изгнанный тайный агент и посол Конкордии в ранге младшего мастера ритуальной магии Нирмо Голос Судьбы сбежал от казни за нарушение довольно глупого, по мнению Одейна, закона города магов, то орден Времени предоставил эти сведения, легко полученные через старых друзей Вукина в Реестре Конкордии за жалкие три недели, руководству волшебников страны и занес их в личное дело мага. Правительству и тайным службам хоть ничего и не сообщили, но в случае официального запроса эти знания никто бы не стал скрывать. Благо беглецов на периферии не выдавали, что бы они на континенте не натворили и какими бы преступниками не были там.
   'Он действительно думал, что можно занимать довольно заметную официальную должность в Юстиции Тайн, мотаясь по всему континенту, устраивая скандальные и публичные убийства отступников, а потом вообще стать послом-полководцем своей страны... И сделать все это так, чтобы остаться малоизвестным чародеем, следы которого легко затеряются при смене титула силы?' - с каким-то удивлением подумал Соверейн. - 'Тут бы пластической операции и смены ведущей магической школы вкупе с изменением основного чародейского инструмента едва хватило'.
   ***
   В самый первый день следующей недели Нирмо в хорошем настроении шел в тот самый корпус, в котором он проходил испытание на ранг Книжника. Именно там назначили сдвоенное занятие по теории магического искусства на факультете некромантии.
   Утром садовые дорожки Нариссии, изгибы которых подчеркивались живой изгородью, оказались наполнены юношами и девушками в однообразной темно-зеленой форме. Знаком факультета в Нариссии выступали простые медные головные обручи52 со стилизованными серебряными буквами 'В', 'Т', 'О', 'М', 'Н' и 'А', обозначающими первую букву в названии титульной школы магии факультета. Маги-преподаватели носили ту одежду, которую желали, а их головной обруч был выполнен из серебра с зеленым драгоценным или полудрагоценным камнем, зачарованным самим верховным магом школы заклинанием причинения боли. Качество камня и, как следствие, качество заклинания, предназначенного для наказания провинившихся учеников, зависели от должности мага. Самому ритуалисту вчера присланный Одейном ученик передал обруч с небольшим цаворитом, редким прозрачным ярко-зеленым минералом из гроссуляров.
   Новоиспеченный Книжник первым делом вышел на центральную площадь Нариссии. Приличных размеров площадка была вымощена кроваво-красным камнем, а в ее центре стоял светло-серый валун, выступающий в качестве своеобразных ножен для огромного двуручного меча из темного металла высотой в два человеческих роста. По краям площадки вплотную к живой изгороди были установлены лавки для отдыха учеников и магов-преподавателей. Ритуалист подошел к центру площадки и внимательно вгляделся в табличку на валуне. Табличка гласила: 'Народная воля'.
   - С первым днем в рядах преподавателей моей школы, магистр, - раздался сзади радостный голос Одейна Библиотекаря. Ментальный маг незаметно подошел к Нирмо сзади. Увидевшие его ученики тут медленным шагом двинулись к выходу площадки, явно не ожидая ничего хорошего от своего главного наставника. - Нравится моя добыча? В молодости позаимствовал этот клинок в королевстве Аглон. Ценная вещь в историческом плане, а артефакт поганенький. Потому они и не украли его обратно за эти десятилетия.
   Из дальнейшего разговора стало понятно, что этот артефакт не был создан магическим предметом, а стал им стихийно. Один из древних правителей королевства Аглон объявил войну своему протектору, найдя в древних летописях инструкцию по созданию 'чудовищного' артефакта. Маленькая колония не смела даже надеяться отстоять свой суверенитет от многократно превосходящей ее метрополии, и лишь артефакт был надеждой правителя, имя которого исчезло в песках истории. Две трети тогдашнего населения принесла себя в жертву на огромных зиккуратах53 во имя свободы остальных. С помощью хитрой механики правитель собрал кровь своих подданных и выпарил ее, получив огромный объем кровяной муки. Далее он поместил всю кровяную муку в подвалы своего дворца и сжег ее, получив особую золу. Собрав алхимиков со всей страны, он заставил изготовить их оставшееся тайным зелье54, а затем то, что получилось после смешивания золы и зелья, прошло через не слишком сложный, но также забытый алхимический процесс55. 'Вообще, народ этого королевства определенно постарался забыть все, что связано с тем историческим периодом', - мысленно усмехнулся Нирмо.
   Закончив этот процесс, правитель получил двести килограмм железа, из которых и выковал монструозный меч. Учитывая, что из литра человеческой крови получалось около одной двухтысячной килограмма железа, а в человеке в среднем около пяти литров крови, для создания этого меча потребовалась кровь примерно восьмидесяти тысяч человек56. Столько же, сколько осаждали Холли Магикус.
   Он не знал, что под чудовищностью автор трактата подразумевал абстрактную характеристику предмета, а отнюдь не его мощь. Аура этого меча действительно ужасала, однако это не остановило экспедиционный корпус, прибывший подавлять восстание и обнаруживший на месте королевства почти что мертвые земли.
   - Внушает, - отозвался Нирмо, покидая площадку и направляясь к административному корпусу Нариссии, где у него были запланированы занятия. Попрощавшись с собеседником, он задумался о том, что данный артефакт все же излучает слишком мощную ауру. Вполне возможно, что сильный маг Крови сумеет воспользоваться запасенной энергией в своих интересах. Но в королевстве, в котором вампиров боялись и презирали, сильных магов Крови просто не могло оказаться. Все же это была почти исключительно их ветвь магии, несмотря на надо, что магические контракты на крови мог делать высокоранговый маг почти любой школы.
   Оставшийся у валуна Соверейн усмехнулся и нежно провел пальцами по мечу. Добровольные страдания пошедших на материал для меча людей чувствовались Высшим магом крайне ярко и вызывали в его душе сильные ощущения. На самом деле эти ощущения были неприятны, но старый маг уже давно перерос свое тело и почти забыл, каково это - чувствовать, а не играть чувства. Поэтому для него любые ощущения были интересны и достойны внимания.
   Ритуалист же, медленным шагом прогуливаясь по направлению к своей цели, заметил, что на дорожках Нариссии стало гораздо меньше магов-учеников в форменных мантиях. Видимо, распорядок школы магии подчинялся жесткому расписанию, во всяком случае, касательно ее учеников. Он ускорил свое движение и спустя три минуты буквально ворвался в административное здание Нариссии.
   - Стоять, служ... ученик! - приказал он спешащему наверх магу-ученику со стилизованной буквой 'Н' на головном обруче, едва не использовав название этого магического ранга в Ордене Тайн, но тут же исправившись.
   - Да, профессор? - развернувшись, будущий волшебник взглянул на камень в головном уборе магистра и без энтузиазма подошел к нему.
   - Какое у тебя сейчас занятие и где, ученик?
   - Теория магического искусства, профессор. Сдвоенное занятие у всего факультета некромантии в западной башенке этого корпуса, - уныло сказал хрупкий юноша с длинными прямыми русыми волосами, тонкими руками и женоподобным лицом.
   - Отлично, отведешь меня в аудиторию. Идем, - напористо приказал ритуалист, указывая рукой в сторону лестницы. Как только несколько повеселевший ученик двинулся вперед, поняв, что его не будут наказывать за опоздание, Нирмо спросил. - С каких это пор эльфы изучают некромантию? Твой народ, если мне не изменяет память, не слишком любит эту ветвь великого Искусства.
   - Да, профессор, именно моя предрасположенность к магии мертвых и стала причиной того, что мне пришлось покинуть континент, - вежливо и формально, явно не в первый раз ответил юноша. - На Пяти Землях слишком много перворожденных, желающих уничтожить любого, бросающего вызов вековым стереотипам, а тамошние школы темной магии подозрительно рады представителям моего народа. И тот факт, что пронизанный некроэнергией эльф не годится для всего многообразия жертвоприношений, о которых мечтают их вербовщики, подвергается ими изрядному сомнению.
   - Не попробуешь - не убедишься, - задумчиво сказал ритуалист, взмахом руки обрывая отрепетированную речь эльфа. От нее у Нирмо, привыкшего за последние месяцы к простому общению, начало слегка побаливать в висках.
   Велеречивость считающих себя перворожденными существ и была основной причиной их почти повсеместного вымирания в мире Магны. Первый дипломатический контакт остроухих гордецов с простодушными пиратами Союза закончился тем, что тогдашний Великий Ярл, не понявший то ли слишком вычурной, то ли недостаточно завуалированной издевки их дипломатов, объявил эльфам войну на уничтожение. А остальные страны человечества, в то далекое время лишь формировавшиеся в своих нынешних границах и уничтожавшие занимавшие необходимое им жизненное пространство нечеловеческие расы одну за другой, не имели ничего против геноцида еще одной, даже не самой могущественной нации. Эльфы отличались своей гордыней, ловкостью и успехами в исцелении, но их боевое искусство было откровенно неполноценным, да и лучшая доступная лесным обитателям броня была кожаной. Всякие танцы с двумя клинками, конечно, впечатляют неподготовленного зрителя и неплохо режут не слишком густую растительность, но топор и щит, которыми пираты владеют лучше, чем кто-либо другой, вкупе с пусть и не самой лучшей в мире, но все же высококачественной броней, не оставили им шансов. Эльфийская пехота просто не могла продержаться под ударами пиратов достаточно долго, чтобы стрелки их народа сумели собрать достаточно кровавую дань для вразумления Великого Ярла. А тяжелая имперская кавалерия и фаланги королевских копейщиков с летящими из-за них арбалетными болтами окончательно сломили сопротивление ушастых гордецов там, куда пираты не могли добраться на своих кораблях.
   Слегка напрягшись, Нирмо вспомнил, что раса не страдающих гордыней кентавров, просто защищавших свой дом от новых властителей этого мира, когда-то едва не уничтожила раннее Ханство, а дикие чудовища запада континента до сих пор бьются за право владеть изрядной частью земель Царства. Не то, чтобы совсем успешно, но все же на землях, на которые чудовища претендуют, из постоянных человеческих поселений имеется только Академия магии Земли. Пусть царские воины и зачищают эти области от кладок чудовищ, но взрослые драконы и иные создания, в свою очередь, зачищают эту территорию от царских поселенцев.
   А древние волшебные леса, где сейчас живут последние остатки эльфийского народа, больше напоминают небольшие рощи, спрятанные среди далеких чащ в неосвоенных землях на севере и западе континента.
   Вынырнул ритуалист из воспоминаний уже у входа в комнату, где собрались все маги-ученики факультета некромантии Нариссии. Комната эта занимала почти всю площадь верхнего этажа одной из двух характерных для викторианского стиля широких башенок административного корпуса. Зашедший внутрь младший мастер стер с губ навеянную воспоминаниями недобрую ухмылку и уверенно прошел к креслу в центре круглой комнаты. Вокруг стен были в два ряда расставлены грубые стулья, на которых расположилось порядка сотни магов-учеников. Стульев было раза в три больше, потому ученики смогли разделиться на семь групп. Как предположил Нирмо, каждая группа состояла из магов одного года обучения, что и подтвердили подошедшие к нему старшие ученики, по одному от каждой группы.
   Кратко представившись и дождавшись, пока эльф, старшие ученики и еще двое опоздавших займут свои места, ритуалист начал занятие, принявшись медленно обходить кресло по широкому кругу, чтобы видеть, чем занимаются все ученики. Ученики же пока занимались тем, что раскрывали тонкие книги большого формата в толстых обложках и готовили письменные принадлежности для записи лекции.
   - Профессор, который с начала этого года вел у вас теорию магического искусства, как вы уже знаете, ушел на повышение и теперь занимается перебиранием бумажек в ордене, - архипелаг находился в климатическом поясе57, в котором вместо четырех времен года были два сезона: дождей и засухи58. А лес Фред и окружающие его королевства, включая Эретрис, были расположены относительно близко к побережью, потому сезон засухи тоже был крайне слабо выражен. Это было одной из причин того, почему в Малых Королевствах учебный год начинался не после лета, как это было принято на Пяти Землях, а соответствовал календарному году. - Так что я продолжу то, о чем начинал рассказывать мой предшественник. Все, надеюсь, помнят, что у вас по плану сегодня последнее занятие по магической этике в отношении технологии?
   Забывшие на целых два месяца об одной из учебных дисциплин юные маги принялись шептаться, гневно шипя на старших учеников, которые считались обязанными предупреждать курс о заканчивающихся и начинающихся дисциплинах.
   - Само собой, первая часть нашего занятия будет посвящена закону Пяти Земель о контроле над технологией, а вторая - практической зачетной работе, результаты которой будут влиять на размер получаемой вами стипендии, - окончание фразы Нирмо потонуло в гневных восклицаниях умеренной громкости, прокатившихся по аудитории. Подождав несколько минут, ритуалист щелкнул пальцами и высвободил воздушное заклинание, представляющее собой громкий хлопок на самой грани причинения неизлечимого вреда органам слуха. Замолкшие ученики снова взглянули на магистра. - Потом выскажете свое недоумение старшим ученикам. К тому же, вы сами виноваты. Профессор Одейн сказал мне, что вас уведомили о том, что новый преподаватель теории магического искусства будет работать по учебным планам предыдущего, едва ли сразу же после его увольнения. А о моем назначении вас предупредили за целых две недели до сегодняшнего дня.
   Немного помолчав, ритуалист добавил:
   - Этот раздел теории магического искусства очень важен. Нет, конечно, все дисциплины, которые вам преподают, важны... Однако, согласитесь, без занятий по некромантии вы никогда не станете некромантами, - он прервался и круговым взглядом прошелся по всем ученикам. - А без понимания теории магии вы не станете настоящими магами. Да еще и казнят вас за какой-то мелочный проступок, который просто не моден в наше время... Да хоть нежить из священника сделаете - и все. Раньше священнослужителя, из которого можно было успешно поднять нежить, считали обманщиком и шарлатаном, а сейчас защита жизни и посмертия храмовников - это причина целой трети всех смертных приговоров, выносимых Инквизицией.
   Подойдя к широкому окну и с удовольствием вглядевшись в лабиринт живой изгороди, младший мастер сказал:
   - Итак, контроль над технологией. Законодательство Пяти Земель о контроле над технологией принадлежит к числу довольно-таки запутанных в реальности, но весьма лаконичных на бумаге областей магического законодательства. Знать его важно еще и потому, что эти законы принадлежат к числу так называемых 'космических' законов. Кто в курсе, что это за категория и какие законы в нее входит? Блондинка слева, - почти сразу же поднятая рука, замеченная боковым зрением волшебника, удостоилась внимания.
   - Старшая ученица четвертого года обучения Эверсти, - представилась будущая волшебница, вставая со своего места во втором ряду. Широкая в кости девушка с плоской грудью и бледной кожей была закутана в довольно оригинальный гибрид платья и мантии. Возможность ношения условно неформенной одежды была прерогативой старших учеников, одной из наград за то, что они берут на себя ряд функций управленцев и стражников школы магии. Нирмо еще утром заметил, правда, что лишь немногие старшие ученики пользуются этой возможностью. - 'Космические' законы нашего мира приняты всеми государствами и городами-государствами Пяти Земель семь тысяч лет назад. Их приняли даже большинство нечеловеческих государств, ныне уничтоженных, и самые одиозные и ненавистные магические ордена поддерживали и поддерживают эти законы.
   Ритуалист поморщился. Как бы там ни было, под 'самыми одиозными и ненавистными' магическими орденами ныне могли подразумевать только Орден Тайн. По сравнению даже не с его фракциями, а со свободным Орденом, остальные магические организации мира Магны были слабыми, неамбициозными и малочисленными. Совет Тайн, формально руководивший Орденом вне фракций, состоял из примерно тысячи магистров тайных искусств. И пусть не все из них были Высшими магами, но мощь только этого органа власти способна в честном бою уничтожить любой магический орден, включая любую из фракций Ордена Тайн. От мирового господства Орден удерживало только то, что испокон веков он был крайне децентрализован.
   Однако было время, когда его лидеры диктовали всему континенту свою волю, и 'космические' законы были одним из реликтов того времени.
   - 'Космические' законы - это, как правило, запреты под страхом смерти на нечто, являющееся недопустимым по мнению наших предков. Они так названы потому, что в их изначальной формулировке записано требование распространять их на все земли и планы под властью мира Магны. В том числе находящиеся в глубинах космоса, - ученица продолжала зачитывать какой-то неизвестный ритуалисту учебник по памяти, судя по уставленным в пол глазам и морщащемуся лбу. - Это единственные законы Пяти Земель, за исключением законов Инквизиции, которые действуют на территории нашего архипелага, на других островах вокруг континента и даже в доменах магов нашего мира в других мирах. Наверное, - с сомнением добавила девушка явно от себя.
   Нирмо эти сомнения разделял. 'Если бы я был волшебником с доменом в другом мире, - пронеслось в его голове. - Посылал бы я к импам любые законы. А если и нет, то уж точно не потому, что их выдумали и записали в каком-то кодексе, а лишь потому, что они соответствуют моему собственному мировоззрению'. Традиционный для магического сообщества эгоизм не позволял усомниться в том, что Архимаги - а никто кроме них не мог даже путешествовать между мирами в одиночку, не говоря уже о том, чтобы захватывать там владения, - делают только то, что выгодно им.
   - В категорию 'космических' законов входят закон о технологии, закон о стратегической боевой магии, закон о запретных искусствах и... И что-то еще, - смутилась Эверсти.
   - Хороший ответ, садись. Я учту его во время практической части занятия, - когда ученица выполнила его распоряжение, Нирмо обернулся к остальным магам. - Она забыла закон о лишении вечности и закон о контроле над исполнением 'космических' законов. Кратко освежу вашу память по поводу четырех законов и перейду к пятому... - откашлявшись и собравшись с мыслями, ритуалист с молниеносной скоростью выплюнул когда-то заученные упрощенные формулировки. - 'Космические' законы запрещают, во-первых, прямое чернокнижие, то есть непосредственное общение со хтоническими чудовищами; во-вторых, необоснованное использование любой стратегической магии, а не только боевой, как сказала ваша соученица. В-третьих, запрещено развоплощение или уничтожение существ, достигших бессмертия на иных планах нашего мира, - их положено ослаблять и изгонять, благо это гораздо проще; в-четвертых, любой правитель обязан поддерживать силой своей власти деятельность по меньшей мере одной организации, занимающейся контролем исполнения 'космических' законов в рамках мира. В Эретрисе это Святая Инквизиция, на Пяти Землях магические города-государства отдают предпочтение Юстиции Тайн, а крупные страны обязаны допускать обе эти организации.
   Наблюдая за записывающими учениками, ритуалист несколько раз повторил свои слова, а затем продолжил:
   - Ну а в-пятых, 'космический' закон о технологии запрещает создание технологических приспособлений, выполняющих одну и ту же задачу и притом функционирующих принципиально разным способом... - точные формулировки тех приговоров, которые он когда-то провозглашал, легко всплывали в памяти Нирмо. Его подготовка к сегодняшнему занятию началась и закончилась на том, что он просто по диагонали просмотрел учебные планы.
   Он без труда зачитывал наизусть дополнения, уточняющие всемирно известный закон магов о контроле над технологией. По сути, магическая цивилизация мира Магны запрещала как техническое разнообразие, так и техническое развитие, - если прибор для решения некоей задачи уже существовал, его нельзя было усовершенствовать, насколько бы стар и неэффективен он не был. Любая усложненная форма уже существующего прибора автоматически попадала под запрет, а его создатели и владельцы вместе с их покровителями в кратчайшие сроки отправлялись к демонам. Даже технология примитивного арбалета дожидалась разрешения на использования около восьми веков - до тех пор, пока военные тактики не доказали Совету Тайн, что арбалеты и луки выполняют принципиально разные тактические задачи.
   На самом деле дух этого закона был крайне прост и понятен, вот только права его озвучивать ритуалист не имел. Используемые в мире Магны технологии должны быть немногочисленны и однотипны для того, чтобы сильные маги легко могли уничтожить тех своих врагов, которые полагаются исключительно на свою технологию. Могущественная магия крайне нетерпимо относилась к конструкциям сложнее примитивной механики, поэтому Высшие маги, дабы не допустить своего ослабления, могли на короткое время изменять даже основополагающие физические законы мира для того, чтобы поразить технологические конструкции в их уязвимое место. Как ни забавно, но практика показывала Нирмо, что простое численное или тактическое превосходство в мире Магны значило гораздо больше, чем технологическое. В истории мира были случаи, когда пара воинов регулярной армии убивали в бою Архимага. И их за это награждали, даруя титулы и земельные наделы, а не казнили вместе с их руководством, как это происходило с большинством изобретателей технологического оружия.
   - Профессор Нирмо, а разве закон о лишении вечности не противоречит охоте на вампиров и убийству эльфов? - дождавшись окончания получасовой лекции волшебника, встал эльф, который показал ему путь до аудитории.
   Ритуалист пристально взглянул на него, сцепил руки на животе и мрачно ответил:
   - Разумеется, нет. Все 'космические' законы в свое время продвигали различные высокопоставленные группы населения. И любой из этих законов дополнен огромным количеством уточнений за их авторством, которые суды принимают во внимание. Например, стратегическую магию можно оправдать нуждами нескольких Земель континента, потому что сам закон лоббировали правительства Земель. А запретом на лишение вечности защищаются только достигшие бессмертия Высшие маги и Архимаги, потому что именно эти наши собратья продвинули этот закон. Конечно, заклинания развоплощения запрещено изучать и преподавать, а за доказанные факты развоплощения каких-нибудь ангелов или иных божественных слуг или за наличие развоплощающих артефактов казнят на месте даже монарха любой из Земель... Но, в общем-то, целенаправленно ни инквизиторы, ни юстициары, ни местные силы правосудия никогда не расследуют эти дела. Только развоплощение великих магов удостаивается внимания, - с усмешкой бывший юстициар посмотрел на переглядывающихся учеников, ни один из которых не стал записывать слова наставника. - Вижу, вас научили чему-то полезному. Да, уточнения к 'космическим' законам надо либо записывать официальными формулировками с указанием, откуда они взяты, либо запоминать, иначе можно при неудачном стечении обстоятельств оказаться на инквизиторском костре за их искажение. И да - и вампиры, как и любая другая нежить, и эльфы являются просто долгоживущими существами, способными магией продлевать свою жизнь. Они не бессмертны. Можете развоплощать их, только не нарушайте обычные законы вашей страны, - с улыбкой закончил он.
   На замолчавшего чародея посыпались вопросы, касающиеся едва ли не всей учебной дисциплины. Так как магическая этика в отношении технологии включала целый ряд философских и практических тем, то ученики обоснованно сомневались в своей способности вспомнить все изученное для зачета. Нирмо довольно кратко отвечал юным магам, придерживаясь точки зрения, согласно которой наиболее ценные знания и так должны были отложиться в головах собеседников.
   'Всякие имена, даты и прочий неволшебный теоретический мусор не так уж и важен, когда ж вы это поймете', - с грустью думал он, отчаявшись вспомнить имя Архимага, который запретил использовать технологическое оружие гномов, представляющее собой металлические трубки, в которые засыпался взрывающийся порошок, силой взрыва выталкивающий метательные снаряды. По мнению полководцев Пяти Земель, тактическая задача этого оружия в общем и целом соответствует тактической задаче арбалетов, а наличествующая разница между ними заключается лишь в принципах функционирования - оружие гномов было громче, эффективнее и менее точно по сравнению с арбалетами. А это было прямым нарушением закона о технологии. Именно поэтому цивилизация гномов была изгнана с поверхности мира Магны, а сами они заплатили кровавую дань. Около полусотни Высших магов совместным заклинанием просто уничтожили все запасы взрывающегося порошка, усилив магией прогремевшие взрывы настолько, что выполнявшие приказы своих монархов регулярные армии просто прогулялись по развалинам наземных поселений этих существ. Отныне города и крепости гномов можно было встретить только в глубочайших пещерах, до которых не дотянулось то заклинание, а на континенте и на островах жили лишь изгнанники этого народа и очень немногие торговцы, причем вторые предпочитали создавать небольшие торговые поселения.
   'Демоны, вспоминается все, что угодно, кроме имени этого урода. Я вспомнил об этих игрушках столько всего, что меня самого пора уже казнить, чтобы неодаренные опять не стали их производить в бешеных количествах. А имя главы того трибунала как будто стерлось из памяти', - раздраженно думал волшебник, уклоняясь от ответа на вопрос и стуком трости по полу призывая учеников к тишине.
   - Убирайте свои записи и следуйте за мной! - приказал он, резко распахивая двери аудитории. - Для зачетного занятия нам освободили тренировочную площадку этого корпуса, так что мы сейчас все спускаемся вниз. Первыми идут ученики первого года обучения, за ним второго и так далее.
   Буквально сбежав от потока вопросов, Нирмо при помощи еще до начала занятия подготовленных телепортационных чар перенесся к входу в административный корпус. В этих чарах он заметно продвинулся после телепортации с Пяти Земель - отныне для высвобождения довольно сложного заклинания, состоящего из полутора десятков рунических символов, он вместо последовательного его построения и проведения энергии через каждый символ воплощал целую руническую фразу единомоментной вспышкой магии. Конечно, это заклинание все же оставалось заклинанием ритуальной магии, следовательно, требовало внушительной концентрации, а также прямой видимости цели телепортации либо наличия телепортационного маяка. Однако пропущенный ранее через тело и разум ритуалиста целый океан телепортационной энергии, при помощи которой он сбежал из Глелисы, вкупе с многомесячным совершенствованием этого заклинания вывел его чары на новый уровень. Он знал, что никогда не сможет настолько мастерски манипулировать магией пространства, как это делали маги Легионов Иных Миров - у него попросту не было к ней предрасположенности. Но все же это умение по области действия примерно в три раза превосходило стандартные телепортационные чары боевых магов Конкордии, а по скорости применения таким искушенным ритуалистом, как Нирмо, приближалось скорее к элементальным порталам.
   Отряхнув с плеч мантии постепенно затухающие голубые телепортационные искры - он представление не имел о том, почему это теперь особенно хорошо удающееся ему заклинание производило такой эффект, - волшебник вышагнул из также удивляющего его разрыва в пространстве, характерного скорее для порталов между планами, чем для простой телепортации, и, пройдя через входную дверь, пристально осмотрел подготовленную тренировочную площадку. Получившие его распоряжение дежурные старшие ученики за прошедший час убрали украшавшие площадку резные каменные клумбы и поставили на одной из ее сторон шесть постаментов, на которых разместили различные образцы механических конструкций. На противоположной стороне площадки была навалена целая груда разномастных приборов. Презрительно пнув один из верхних образцов механики, Нирмо отошел к живой изгороди чуть в стороне от постаментов и принялся ждать учеников.
   Ждал он недолго. Юные некроманты, подчиняясь его распоряжение, выстроились во входном зале, послав наружу старших учеников за инструкциями. Потратив немного времени на объяснение сути зачетной работы, ритуалист забрал у своих собеседников стопку журналов успеваемости и вызвал первую партию магов.
   Со скукой наблюдая за тем, как будущие волшебники пытаются за ограниченное время испортить технологические приборы, на практике реализуя то, чему их учил предыдущий преподаватель, Нирмо прерывался лишь на заполнение бумаг и левитацию новых конструкций по мере порчи предыдущих. Ученики действовали довольно однотипно. Ритуалист здорово переоценил их, упоминая изменение физических законов мира как основной способ противодействия технологии. Его самого, как и всех классических магов Башни Древних, учили-то именно изменению физических законов. Он мог, скажем, увеличить объем веществ, использующихся в конструкциях, основанных на движении и равновесии газов59 и жидкостей60, или их давление на стенки сосудов, что часто приводило к мгновенному разрушению как этих приборов, так и их владельцев. Он мог буквально на полсекунды изменить твердость металла или камня, превратив его в нечто вроде холодной жидкости. Этим заклинанием нельзя было повредить крепостную стену или серьезно испортить клинок, - получившаяся жидкость напоминала скорее желе, так что меч мог лишь потерять часть своей остроты, но не форму в целом, - но любая достаточно чуткая механика с обилием всяких мелких жестких деталей мгновенно превращалась в лом, восстановить который было невозможно. Магия позволяла классическому магу уверенно противостоять даже таким технологиям, которым в мире Магны не могло существовать - он мог временно изменять принципы распространения света, силу электричества и магнетизма, глубинные механизмы образования тепла и многое другое, включая грубые изменения самой сути квантовых систем и идей относительности. Конечно, все эти высшие заклинания не имели особого применения в мире, в котором распространенная технология относилась к грубой механике, сделанной с изрядным запасом прочности. Но любой маг, достигший ранга Высшего мага, а также каждый второй мастер магии помещал в свою личную библиотеку копии магических трудов по уничтожению технологии. Ведь эти труды позволяли небольшой группе магов уничтожить целую технологическую армию, что и практиковалось волшебниками древности, когда человечество выбирало, каким путем ему пойти - магии или технологии. Глубинная суть магической этики в отношении технологии заключалась в том, что технология как таковая противоречила этике уважающего себя мага и заслуживала искоренения с максимально возможно рациональным применением магической энергии. И множество волшебников посвятили свои жизни уничтожению технологии, пользуясь почти бесплатными61 для них услугами Архимагов портальной магии по перемещению в миры, пораженные этой заразой, для практики своих разработок.
   Некроманты это знали. Большинство из них - те, что учили преподаваемые им в рамках текущего раздела материалы. Остальные, хоть и не знали, но явно догадывались. Однако их никто не учил классической магии, и единственное, что они умели - управлять некроэнергией и создавать энергетические конструкции разной степени грубости. Заклинания, которые они обрушивали на технологические конструкции, были бы эффективны даже против простого металлического оружия. Старение, гниение, ржавление и другие деструктивные процессы, которые можно было вызвать магией Смерти, поражали конструкции, сложенные в подвалах школы магии специально для таких экспериментов, и успешно уничтожали их.
   Тем не менее, некоторые из учеников сумели заслужить отдельную похвалу Нирмо, воспользовавшись не столь прямым и примитивным решением задачи. Например, отличившаяся ранее Эверсти сумела хитрыми площадными чарами зомбировать одну из мелких увертливых химер, населяющих живую изгородь Нариссии, и та своими когтями разодрала парящую над постаментом технологическую конструкцию, которая удерживалась в воздухе каким-то газообразным веществом в шарообразной оболочке62. Кислотная слюна химеры, явно начарованная отдельным заклинанием некроманта - она за полминуты, которые ритуалист потратил на дифирамбы девушке, разъела плоть ящерицы, чего бы не произошло, будь она естественной частью организма этого существа, - довершила уничтожение модели примитивного летательного аппарата.
   Другой некромант, учащийся на седьмом курсе и явно специализирующийся в крайне не одобряемой правительством химерологии, сумел каким-то чудом оживить деревянную конструкцию сложного механического многозарядного арбалета, а затем наслать на нее чары вначале одержания, дабы контролировать получившееся существо, а затем агонии, выкручивающие детали механизма настолько сильно, что по окончанию действия заклинания он стал напоминать перекати-поле63.
   Третий маг выпустил из своей волшебной палочки - магам-ученикам Нариссии разрешалось носить только небольшие и относительно слабые по сравнению с полноразмерными посохами и жезлами магические артефакты вроде перстней, волшебных палочек и амулетов, - мощного призрака, который набросился на металлический пресс, каким-то образом использующий жидкость для движения своих частей, и серией простых, но переполненных энергией заклинаний чередовал замораживание и нагрев, вдобавок углубляя получающийся из-за перепада температур трещины воздушными потоками и гравитационными ударами.
   Конечно, ни зомбированная и химеризованная ящерица, ни оживление и одержание дерева, ни даже призрак, владеющий базовыми чарами из сразу четырех элементальных школ магии, не имели никакого отношения к способам, которыми настоящие маги должны были бороться с технологией. Однако полет мысли юных магов Нирмо оценил, как и мощь и оригинальность их заклинаний. Он даже в дополнение к отличной оценке заполнил для этих учеников прошения на поощрения на имя Одейна Библиотекаря. Ожидая своего первого занятия, ритуалист побеседовал со своими новым коллегами, обнаружив этот удивительный для него способ дополнительного премирования особо усердных учеников. Если будущий маг мог впечатлить профессора во время демонстрации своих магических знаний и умений, тот имел право запросить для него различную награду на усмотрение ректора. Как правило, их награждали простым повышением стипендии - все-таки это была довольно рядовая форма поощрения в Нариссии. Но только награжденным за особое усердие в постижении магии юным магам предлагали стать старшими учениками или отправиться в особо интересные исследовательские экспедиции, так что многие из учеников школы магии стремились получить такие поощрения.
   Вернув старшим ученикам журналы, Нирмо отпустил будущих магов и решил прогуляться по дорожкам школы магии. Занятий на сегодня ему больше не было назначено, а вернуть площадку в прежнее ухоженное состояние дежурные старшие ученики должны были самостоятельно.
  
  
   6. Extra splendor, intra squalor64
   Нариссия. Восемь месяцев спустя
   Книжник с отчетливым неудовольствием смотрел на стоящих перед ним учеников третьего года обучения с факультета воздушной элементалистики. Соверейн Одейн Библиотекарь не забыл о своем обещании возложить на нового преподавателя теории магического искусства обязанность курировать одну из учебных групп. Учитывая, что Нирмо позиционировал себя как маг Воздуха, да и действительно питал пристрастие к этому элементу, совершенно неудивительно, что его назначили куратором третьего курса факультета воздушной элементалистики.
   Примерно месяц он относительно спокойно преподавал привычную для него дисциплину - вначале проверил знания, умения и понимание дисциплины у учеников всех курсов и факультетов по магической этике в отношении технологии, благо она была нехитрой, а затем перешел к следующему разделу, рассчитанному на шесть месяцев - теории магической осады. Учебные пособия на этому патетично именующемуся разделу были на две трети заполнены невнятными философствованиями на тему теории магии как таковой, а на оставшуюся треть - правилами личной безопасности при проведении осад магических крепостей и при исследовании древних руин. Нирмо глубоко ощущал магию и был великолепным ритуалистом, но трактаты философов от магии нагоняли на него сон. Понимать он их соглашался только тогда, когда какой-нибудь особенно упорный ученик все-таки доставал его своими вопросами, и ассоциированный профессор принимался не просто диктовать трактат вслух все время занятия, а все-таки читать его.
   Смысл такой последовательности разделов теории магического искусства был кристально ясен. В конце года лучшие ученики Нариссии отправлялись в полноценные исследовательские экспедиции, а середнячки - в отдаленные магические башни, лес Фред и прочие места, где можно было скорее сдохнуть со скуки прямо на скелете существа, которое в незапамятные времена это место сторожило, чем попасться в одну из каким-то чудом не рассыпавшихся ловушек. Но все же учеников нужно было подготовить к тому, что могло ожидать юных чародеев-практикантов вдали от альма-матер65, ведь в большинстве исследуемых ими мест механических ловушек могло быть больше, чем магических.
   В один из дней, когда не отрывающий слипающихся глаз от книги Нирмо читал ученикам с факультета телекинеза совершенно не нужный им труд о преодолении астральной защиты - сама суть как телекинетических чар, так и псионического телекинеза была такова, что даже телекинетик сравнимой с Архимагом силы не смог бы своей волей просто соприкоснуться с астральным магическим щитом, - его настиг принесенный старшим учеником приказ Соверейна о назначении его куратором. Но тогда он даже и представить не мог, чем ему это обернется ближе к концу учебного года.
   Когда было проведено последнее занятие по теории магической осады, ритуалист получил учебные планы на следующий раздел своей дисциплины, идущий три месяца вплоть до конца года, - историю магических осад. Бодро прибыв на первое же занятие у факультета астральных магов, он обнаружил, что большая часть учеников отбыла в экспедиции с большей частью магов-преподавателей и самим Соверейном. Факт сопровождавшей их отбытие неразберихи как-то проскользнул мимо Нирмо, который взял отпуск на две недели, дабы без вреда для учебного процесса закончить изготовление сложного дуэльного жезла и опробовать его. Артефакт, представляющий собой строенную деревянную палочку, был способен высвобождать десять различных высших заклинаний, хотя и с достаточно большой задержкой между ними. Такие дульные жезлы были особенно популярны у боевых астральных магов Конкордии за способность изредка утроить мощь высвобождаемого заклинания, что было особенно ценно для волшебных школ, которые не способны напрямую вредить физическому телу цели. В случае же использования элементальной магии чары получались нестабильными и часто взрывались. Именно на это и рассчитывал волшебник, гравируя руническими символами дорогую заготовку под артефакт.
   К сожалению, строенный жезл принадлежал к числу основных магических инструментов, поэтому носиться одновременно с тростью-булавой не мог в принципе из-за проблематичности контроля сразу двух мощных артефактов. Нирмо изготовил этот жезл специально для поездок, в которых планировалось нахождение в узких коридорах - его оставленная в Конкордии трость-плеть была артефактом подобного типа, используемым волшебником тогда, когда мощь трости-булавы была откровенно излишней. Примером поездки, должной потребовать способности быстро действовать в ограниченных пространствах, могла служить исследовательская экспедиция Нариссии, в которой маг был обязан принять участие в следующем году вместе с практикантами. Каким образом мимо него проскользнул тот факт, что в этом году тоже организуется практика, он сказать не мог.
   Зато Книжник получил ответ на даже не задаваемый им вопрос о том, что происходит с учениками, которые не являются ни лучшими, ни даже середнячками. Все просто - откровенных неудачников, слабосилков и психов на практику не брали. Лучшим преподавателям отнюдь не улыбалось вместо исследований заниматься заботой о безнадежных зародышах магов, так что тех оставляли в Нариссии вместе с небольшим контингентом преподавателей, слишком равнодушных, молодых, слабых или, наоборот, влиятельных для участия в экспедициях. Разумеется, в это время почти никто никого ничему не учил. Полноценные маги большую часть времени отдыхали с молчаливого согласия иногда навещающего свою школу Соверейна, а отбракованные ученики занимались оплачиваемым переписыванием книг в библиотеке подобно монахам или же тем, чем хотели. Больше всего поощрялись самостоятельные магические исследования, хотя, само собой, все ученики, способные тратить на них почти законное время отдыха, находились на практике.
   И, само собой, оставшиеся в школе кураторы были теми, к кому эти ученики обращались по любым проблемам.
   - Давай ты признаешься, что грохнул этого ушастого неудачника, и мы перейдем к той части нашего разговора, где я отправляю тебя работать куклой ректора? - с безнадежной полуулыбкой спросил Нирмо у парня, которого звали Астойл.
   Он и его соученица гномской крови Диуона были одаренными магами, однако слишком много внимания уделяли романтике в ущерб учебе, потому их и оставили в Нариссии. Бессонные ночи на вершинах викторианских башен и дневные прогулки у полных жизни зеленых изгородей школы магии, конечно, помогали им узнать друг друга поближе и выстроить свои отношения, но также приводили к пропускам целого ряда профильных дисциплин. Будучи их куратором, Нирмо, конечно, должен был пресекать это...
   Однако мастер тайных искусств в глубине своей души был глубоко фаталистичным человеком. Именно поэтому он десятилетия назад вступил в культ Судьбы и даже добился ранга герольда этой древней и равнодушной силы. Суть веры, которой придерживались культисты, заключалась в том, что все будущее всех вещей предопределено их настоящим, настоящее всех вещей предопределено их прошлым, а прошлое всех вещей предопределено прошлым того, что их породило. И так как даже боги не способны удержать в своем разуме все предпосылки, взаимосвязи и последствия, то бесполезно даже пытаться сделать это, как пытаются многие при помощи логики. Культисты считали, что можно лишь следовать своей судьбе - ведь к любому действию любого человека ведет железная воля самой Судьбы или, иными словами, подобная разветвленному дереву цепь предпосылок.
   Потому и Нирмо, наблюдая за этими учениками, полагая, что они действуют неправильно, и равнодушно относясь к любви как таковой, не считал себя вправе мешать им. Хотя, надо сказать, ритуалист четко знал - если бы он вмешался, то счел бы это такой же безусловной волей Судьбы, как и его нынешнее невмешательство.
   - Да как вы можете так шутить, профессор? - возмутилась гномка.
   - Все в порядке, - махнул рукой ритуалист, безуспешно пытаясь скрыть улыбку.
   Бывший охотник за головами никогда не понимал пиетета, который некоторые испытывали перед жизнью тел на физическом плане. И весь этот шум, поднятый из-за одного эльфа со второго курса факультета огненной элементалистики, которого преподаватель магии почитания нашел сожженным электрической энергией около учебного корпуса воздушных элементалистов, казался ему совершенно неоправданным. Маг, специализирующийся в разделе ритуальной ментальной магии, к которому обращаются в основной при создании магических культов и их артефактов, был практически бесполезен как в открытом бою, так и в мирной жизни. Он даже не смог прочитать мысли найденных около трупа элементалистов Воздуха - просто активировал заклинание причинения боли, вложенное в его головной обруч ректором, и приказал ближайшим наемникам, которых набирали в качестве охраны Нариссии на время, проводимое старшими учениками в исследовательских экспедициях, дотащить бесчувственные тела до куратора их учебной группы.
   Сейчас этого мага его коллеги успокаивали отборным коньяком, пока Нирмо пытался через хрустальный шар связаться с Одейном Библиотекарем, а приписанный к Нариссии инквизитор вызывал здешнего дознавателя по особым делам магического толка. Ощущение полнейшей неразберихи усиливали пытающиеся заглянуть в корпус ученики, собирающиеся в группы и бурно обсуждающие доступные им клочки информации. Те, кто сейчас оставался в школе магии, вообще редко выезжали за ее пределы. У них не было ни боевого опыта, ни опыта исследовательских экспедиций, а большинство даже ни разу не видело трупов. Не считая, конечно же, некромантов. Но и среди них попадались те, что работали только с призраками и скелетами, считая отягощенные мертвой плотью тела омерзительными, несмотря на ряд их очевидных преимуществ перед другими видами материала для нежити.
   У ритуалиста, к тому же, сегодня было слишком приподнятое настроение для занятий астральной магией, в которой его умения были как максимум жалкими, а потому малейшие усилия требовали невероятной концентрации. Хорошее настроение, вызванное целым месяцем отдыха, даже улучшилось из-за того, что едва наклевывающаяся скука мгновенно оказалась развеяна интересным происшествием. Но, с другой стороны, это же привело к тому, что вместо образа Соверейна хрустальный шар показывал волшебнику какой-то террариум с небольшой яркой змеей внутри.
   Притом шар был на редкость упорен, с каждым новым усилием просто слегка меняя ракурс. Особенно ритуалиста веселил тот факт, что змея смотрела на него через шар, меняя положение головы и цвет своего тела вместе с изменением ракурса.
   - Я уже даже придумал имя этой змейке, - насмешливо сказал он яростно ворвавшемуся в кабинет инквизитору, который передал ему, что дознаватель скоро телепортируется в школу магии, недобро взглянул на учеников, резко развернулся и немедленно покинул аудиторию.
   Кабинет, в котором Нирмо сидел, находился на пятом этаже учебного корпуса ментальных магов. Будучи ассоциированным профессором факультета ментальной магии, ритуалист получил свою комнату в корпусе именно этого факультета. Неприметная каморка с двумя окнами, тонкой дверью, мебелью низкого качества и хрустальным шаром, в котором определенно тоже был какой-то дефект - или же дефект был в астральных умениях самого Нирмо, тот не исключал такой возможности, - выглядела местом, в котором даже самому непритязательному человеку не захотелось бы проводить время. Впрочем, ритуалист, никогда не отказывающийся от определенного уровня комфорта, был, подобно многим наемным убийцам, более чем непритязательным. Выдерживать же серую остановку ему помогало выбитое у интенданта роскошное удобное кресло, обитое слегка полинявшим бархатом. Сейчас он расслабленно полулежал в нем, нарушая все возможные меры безопасности при работе с артефактами астральной магии.
   Книжник перевел взгляд на учеников, мягким пассом рассеяв изображение в шаре. Стоящие прямо перед ним дети - они были примерно в два с половиной раза младше волшебника, которому шел пятьдесят второй год, хотя даже это было не возрастом для классического мага, - явно нервничали. Веревки, которыми наемники связали им руки, валялись на полу - волшебник приказал их снять сразу же, как его учеников ввели в кабинет. Несмотря на то, что при некоторой доле везения два ученика-элементалиста имели шанс убить мастера ритуальной магии, этот шанс был призрачен. К тому же Нирмо не видел в глазах этих детей готовности убивать.
   - Вы же понимаете, что когда прибудет ректор, любым тайнам останется жить недолго? Вы не скроете свои мысли от Высшего мага, - серьезно спросил он.
   Астойл и Диуона тут же принялись одновременно говорить, уверяя куратора своей группы в том, что они совершенно невиновны. Ритуалист хмыкнул, перетек в более приспособленное для работы за столом положение и взглянул направо. На длинной растрескавшейся тумбе, идущей вдоль всей правой стены его кабинета, лежали постаменты, над которыми левитировали три магических артефакта - трость-булава, обычный дуэльный жезл, последний из тех, что ритуалист не успел продать перед принятием предложения Одейна, и его строенный собрат. Едва Нирмо протянул свою руку в сторону строенного жезла, как магический инструмент сбросил с себя телекинетические чары постамента и перенесся к своему создателю. Волшебник спрятал его в левом рукаве рукоятью к кисти, снова откинулся на стенку кресла и уже серьезно принялся задавать ученикам вопросы.
   Он допрашивал их недолго, даже не пытаясь записывать ответы будущих магов. Отточенная годами практики произвольная память бывшего охотника за головами удерживала все, что он считал необходимым запомнить. Но детективом он себя никогда не считал. Будучи мастером магии как искусства, Нирмо вообще не слишком любил логику - ведь причины и следствия в магии отнюдь не становятся очевиднее, если связать их между собой. Так что закончив составлять в своей голове примерную картину произошедшего, он оставил детей в своей комнате, а сам телепортировался на первый этаж, где и собрались все преподаватели школы магии, занимавшиеся административной рутиной в отсутствии лучших магов.
   Инквизитор Нариссии, худощавый лысый жрец с некрасивым несимметричным лицом и огромными ушами, ходил из угла в угол по учебной аудитории, в которой в традиционной для этой школы магии манере множество ученических стульев рассеивались вдоль стен, будучи направленным на кафедру в центре комнаты. Невысокая хрупкая девушка с короткими коричневыми волосами в мантии, размерами и кроем больше напоминающей длинную рубашку, успокаивала темнокожего мужчину с широкими губами в традиционной для магов почитания одежде горожанина. Серебряные головные обручи, красующиеся на них, показывали принадлежность собеседников к кругу преподавателей школы Нариссии. Нирмо знал обоих магов. Соверейн практиковал что-то вроде ежемесячных совещаний учителей своей школы магии, так что новички быстро знакомились со своими коллегами на этих попойках.
   Позади ритуалиста раздалось раздраженное покашливание, и он резко вышагнул из разрыва в пространстве, который оставляли после себя его телепортационные чары. Оглянувшись на четырех магов, сидящих на стульях и игравших в преферанс, он извиняющимся голосом поприветствовал их. Телепортацией в Нариссии перемещалось очень малое число магов, а любящий шутки над коллегами Одейн Библиотекарь периодически мастерски копировал уникальную, казалось бы, для разных магических школ манеру преодолевать пространства. А еще Соверейн терпеть не мог карточные игры. Потому преподающий боевую магию Огня магистр огненной элементалистики, который только что со сноровкой, выдающей немалый опыт, сжег карты, сейчас недобро шевелил усами-гринго. Игра, разумеется, шла на деньги, и он явно выигрывал.
   Пространство рядом с ритуалистом подернулось оранжевой пеленой, которая медленно принялась приобретать более насыщенный цвет. Огненный элементалист инстинктивно развеял по ветру вынутую было из воздуха нераспечатанную колоду карт и тут же раздосадовано сплюнул на пол. Игравшие с ним маг Астрала, некромант и телекинетик неумело спрятали улыбки за грустными вздохами, когда сквозь огненный портал цвета инферно прошел преподаватель квадривиума свободных искусств. Пожилой маг, преподающий арифметику, геометрию, музыку и астрономию, которые ученики в обязательном порядке изучали на первом курсе, близоруко сощурился, обводя взглядом всех магов в аудитории, а затем вежливо поздоровался с каждым из них. Волшебник сжег плевок своего собрата, сделал девушке-менталисту и магу почитания замечания насчет их одежды, отряхнул плечо Нирмо от голубых телепортационных искр и направился к инквизитору, который дистанцировался от более молодых магов-преподавателей.
   Ритуалист пожал плечами, сцепил руки в замок на животе, заметно выросшем за то время, что он провел в относительном спокойствии Эретриса, и подошел к менталистам.
   - Добрый день, Дарита, Тигар, - поздоровался он с магами своего факультета.
   - Привет, мастер-маг, - даже не обернулась девушка. Маг почитания же слабо кивнул Нирмо, с трудом сфокусировав взгляд на его лице.
   Преподаватели Нариссии его не слишком любили. Подобно Астеранне де Боунмур, они полагали, что довольно высокомерный ритуалист - глупо было надеяться скрыть предпочитаемое им направление магии от собратьев, - настаивая на именовании себя магистром, явно планирует войти в Совет Тайн в ближайшее время. Это была не слишком распространенная, но в общем-то рабочая практика. Согласно внутренним документам Совета, в него могли ввести не только магистров тайных искусств, но и других магов при условии их 'мудрости и могущества, подтвержденного соответствующим положением'. Ключевой уязвимостью тут было то, что магическое могущество в Совете Тайн попросту приравняли к возможности занять должность, которую обычно давали Высшему магу. Коррумпированность этого органа власти и запутанность и взаимоисключаемость регламентирующих его деятельность положений были для членов мирового магического сообщества секретом Полишинеля66.
   Волшебнику настолько часто намекали на это, что он действительно задумался над таким развитием событий. Но в итоге решил, что столь тесная связь с Пятью Землями приведет к его скорой и неожиданной смерти. И вряд ли учиненное расследование как-то утешит мага, не ступившего еще на путь к бессмертию. Юстиция Тайн на континенте слишком успешно охотится за головами, которые город магов не желает видеть на родных плечах. Уж он-то это знал в точности.
   Оглядевшись вокруг, ритуалист понял, что в аудитории собрались вообще все взрослые маги, оставшиеся в Нариссии. Морально подготовившись к беседе с магом почитания, душевное спокойствие которого однозначно будет отчаянно защищать Дарита, Нирмо отправился было за стулом. Однако в тот самый момент, когда он сделал первый шаг, двустворчатые двери аудитории распахнулись и извергли из себя мощный поток холодного воздуха. Прикрыв глаза рукой и начав было изливать мысленные ругательства на любящего излишне театральные эффекты своего появления мага, ритуалист прервался и с изумлением посмотрел на расстилающуюся прямо за дверьми снежную равнину. Сквозь огромные сугробы пробиралась упряжка каких-то крупных копытных, тащащая за собой небольшую повозку. Подъехав прямо к дверям и вбросив внутрь комнату половину оказавшегося рядом сугроба, упряжка остановилась. Из повозки вылез волшебник в шапке-ушанке, полинявшей шубе и огромных сапогах, опирающийся на посох, больше похожий на толстую ветвь, отломанную от дерева и небрежно очищенную от сучков.
   - Смотритель Течений Леймар, позвольте выказать вам мою благодарность за то, что вы соизволили ответить на мое воззвание столь быстро, - моментально подошедший к дверям инквизитор, казалось, не замечал ни ледяного ветра, ни злобно косящихся на представителя чуждой им силы существ, которых Высший маг из ордена Времени запряг в упряжку.
   Портал в отдаленный регион элементального плана Воды закрылся за спиной мага, кожа лица которого оказалась практически полностью скрыта обширной густой растительностью.
   - Да ладно, инквизитор, одно дело делаем, - пробурчал чернокнижник, даже не пытаясь снять свои меховые одежды. - Рассказывайте, что у вас тут случилось.
   Инквизитор тут при приступил к многословному рассказу, переполненному эмоциональными воззваниями к своему покровителю Лудуму, богу красоты, секса и гордыни. Покровительствующее в числе всего прочего артистам существо обожало выспренный внешний вид и стиль речи своих последователей. На вкус Нирмо, инквизитор выглядел откровенно уродливо, однако даровавшее ему право взывать к себе божество, безусловно, усматривало в нем некую экзотичность.
   Леймар подозрительно осматривал преподавателей блестящими глазами, не забывая кивать инквизитору в положенных местах. Ненадолго задержав свой взгляд на выделяющейся мантии Нирмо из серебряного бархата, волшебник надолго прикипел взором к одежде девушки-менталиста. Младший мастер мысленно ухмыльнулся. Как бы Леймар не выглядел, если он все еще интересуется женским полом, то он довольно молод.
   Изучение магии рано или поздно приводило ее адептов к тому состоянию, когда они перестают быть живыми существами в прямом смысле этого слова. Высоконасыщенными магическими энергиями могли оперировать только существа, энергетические тела которых состоят из этих энергий. Границ между магом, принадлежащим к биологическому виду своего тела, и существом иного порядка было целых две. Первую границу волшебники преодолевали в ранге мастера-мага, когда их заклинания становились настолько мощным, что из них истекали элементальные энергии, изменяющие тела своих призывателей. Маг, слегка изменившийся под нецеленаправленным воздействием своей магии, считался достойным титула Высшего мага. А вот вторую границу проходили лишь немногие Архимаги и Высшие маги, становясь совершенно иными существами - например, одушевленными камнями и артефактами, могущественными астральными духами, элементалями, высшей нежитью и так далее. При этом они сохраняли свою сущность и свой разум.
   Примерно в районе первой границы тела магов начинали терять человечность, становясь более выносливыми и полагающимися в большей мере на магическую, чем на жизненную энергию. Это сопровождалось рядом физиологических изменений, например, бесплодием. Только очень немногие Высшие маги имели возможность зачать или родить ребенка - и это были целители, которые никогда не перешагнут вторую границу. Тела Высших магов спустя считанные десятилетия - а не достигшие бессмертия маги жили около двух-трех сотен лет - почти переставали нуждаться в еде, дыхании, питье, замедлялся и ослаблялся их обмен веществ, а также они практически переставали производить различные жидкости. В телах наиболее древних Архимагов текла элементальная энергия, а не кровь, и их плоть больше напоминала камень. Притом, как ни забавно, это делало ее даже более уязвимой - хрупкие каменные конструкции склонны при получении ударов разрушаться целиком и не склонны заращивать полученные повреждения.
   Вместе с телами чародеев изменялся и разум. Вот только разум мага проходил первую границу несколько раньше, чем тело. И очень многие чародеи старались замедлить изменение своего разума, потому что оно в силу своей непредсказуемости могло привести к довольно неожиданным результатам.
   Так как процесс начального изменения тел занимал десятилетия, то молодые Высшие маги, за пару-тройку лет научившиеся манипулировать сильными потоками магии и прошедшие испытания, могли выглядеть человечно и даже оставались способными получать простые человеческие удовольствия. Впрочем, как правило, эти маги были чернокнижниками, жрецами и лишь изредка невероятно одаренными элементалистами.
   При этом почти все классические и многие элементальные маги задолго до становления Высшими магами, еще в ранге мастеров-магов - а ведь большая часть чародеев не имела достаточно сильного магического дара, чтобы успеть за отмерянный им срок достичь вершин магической иерархии, - изменяли свое мышление на то, которое было присуще больше магическому существу, чем магу. Маги Конкордии и Купола Высшего Совета объективно были не то, чтобы совсем уж неправы, называя неодаренных 'смертными' и отделяя себя от них... Они просто в большинстве своем несколько торопили события, повторяя за своими бессмертными наставниками.
   И разум Нирмо, в отличие от разума многих молодых Высших магов, уже перешел первую границу, отделяющую разум смертного от постепенного превращения в зародыш разума чего-то большего. Именно подобное изменение разума и было основной целью тех манипуляций, что наставники Конкордии производили с разумом своих учеников. Это изменение было одной из причин того, почему он так сблизился с Вукином. Даже преподавая в школе магии, ритуалист периодически выбирался в любимый паб Архимага в Глелисе.
   Задумавшись, Нирмо как-то пропустил речь инквизитора, который уже рассказал все, что ему было известно, и несколько раз успел обратиться к куратору учеников, подозреваемых в совершении убийства.
   - Я внимательно вас слушал, инквизитор, и раскрытая вами тема меня весьма заинтересовала, - воспользовался ритуалист опытом своих учеников, нередко отвлекающихся от учебы в пользу более интересных им вещей и вынужденных как-то объяснять свою неготовность ответить на заданный вопрос. - Глубина ваших рассуждений увлекла меня настолько, что...
   - Да, мастер-маг, мы все знаем, как наши астральные маги отмазываются от вопросов, - насмешливо фыркнула Дарита. Младший мастер, впрочем, действительно цитировал одного из учеников факультета астральной магии, страдающего редкой невнимательностью и обладающего почти эльфийской велеречивостью. - Тебя спрашивали о том, где сейчас убийцы.
   - Да какие там убийцы, - пренебрежительно махнул рукой ритуалист, придерживающийся все же крайне низкого мнения об элементалистах. - Кто на второкурсника убийц напускать будет? Может, его какая-нибудь химера живой изгороди невзлюбила...
   Ответственность за охрану Нариссии принимали на себя все факультеты, как недавно узнал Нирмо. Старшие ученики всех направлений подготовки в течение учебного года несли стражу на стене вокруг школы магии и возле особо важных внутренних помещений ее построек. А остальные юные маги были обязаны принимать участие в зачаровании живой изгороди. Выращенная приглашенными магами Природы структура могла поддерживать - и успешно поддерживала - огромное количество как живых, так и спектральных и неживых существ. Впечатляющее количество быстро восстанавливающейся растительной массы, доступной для потребления травоядными, широкий спектр насекомых и безобидных насекомоядных животных, составлявших рацион живых химер, продуманная энергетическая структура, позволяющая подпитывать магические конструкты... По меркам, скажем, Конкордии, живая изгородь школы магии была просто жалкой - стены и башни города магов могли перемалывать целые армии в горниле элементальных штормов. Однако по меркам периферии мира Магны множество существ, зачарованных элементалистами различных направлений и способных помимо всего прочего выполнять слабые чародейские атаки, представляли собой внушительное препятствие для неорганизованных нападающих.
   - Да, кстати, - Смотритель Течений Леймар с трудом оторвал взгляд от откровенно кокетничающей с ним менталистки и взглянул на инквизитора. - Давайте действительно осмотрим тело. Господин Ретелем, магистр Нирмо, показывайте дорогу. Бакалавр Тигар, я сожалею, но вынужден просить вас также присоединиться к нам. Прекрасная леди, я не сомневаюсь, что ваш опыт будет по-настоящему необходим...
   Одобрительно усмехнувшийся инквизитор прошел через двери, которые опять вели в фойе учебного корпуса. Ритуалист кивнул Высшему магу и проследовал за жрецом, а чернокнижник и менталистка, избавившись от общества не до конца очнувшегося мага почитания, шли в самом конце импровизированной процессии, тихо флиртуя. Покинув учебный корпус ментальных магов, чародеи короткой дорогой добрались до места убийства.
   Площадка у входа в учебный корпус воздушных элементалистов была очень похожа на площадку у входа в административный корпус - широкая полупустая территория, выделенная не для декоративных, а для тренировочных нужд. Отличия заключались в том, что эта площадка была круглой, а тренировочные статуи-манекены располагались кружком в ее центре. В нескольких метрах от статуй на боку лежало окровавленное тело в городской одежде, поверх которой была наброшена расстегнутая темно-зеленая мантия. Откинутая в сторону правая рука тела держала головной обруч мага-ученика Нариссии, а согнутая левая расположилась под телом. Из предплечья левой руки торчала обильно покрытая кровью кость, демонстрируя классический открытый перелом.
   - И какой недоумок говорил про тело, пораженное электрической энергией? - раздраженно спросил ритуалист. Он-то знал, как выглядят тела, пораженные электрической энергией.
   Отвлекшийся от своей собеседницы Леймар начал было что-то согласно бормотать, как позади Нирмо раздался глухой стук. Маг почитания упал в обморок, а инквизитор обнажил свой меч и начал громко и грязно ругаться.
   - Сожженное тело огневика внутри! - услышал младший мастер сквозь череду ругательств, тут же выхватив из рукава свой дуэльный жезл и приготовившись высвободить строенный Малый смерч Норитилиана-старшего.
   ***
   Когда инквизитор с сопровождением из спешно вызванных преподавателей с факультета огненной элементалистики обежал все прилегающие дорожки школы магии, а затем полностью обыскал ближайший учебный корпус, наступил вечер. К этому времени к заново собравшимся магам присоединился Соверейн Одейн Библиотекарь. Первое, что сделал ректор школы после телепортации - допросил обоих учеников, а затем считал верхний слой мыслей у всех наемников разом, приказав им выстроиться на площадке около монструозного меча. Не найдя виновных с ходу при помощи своей магии, он грустно вздохнул и приказал перенести тела учеников и капитана наемников - тот не пережил разочарования волшебника в его профессиональных качествах - в беседку, служившую местом для экспериментов преподавателей факультета некромантии.
   - Обязательно было брать с собой этих недоучек? - махнул рукой Одейн в сторону застывших у входа в беседку учеников, которых застали рядом с трупом первой жертвы. - Или старые привычки всюду таскаться с охраной не дают вам покоя, коллега?
   Ректор был в отвратительном настроении. Впрочем, его можно было понять, поэтому младший мастер промолчал, лишь слегка пожав плечами. Не каждый день в твой школе убивают двух учеников, пройдя сквозь магическую защиту как раскаленный нож проходит сквозь масло и не оставив ни единой улики. Да и, к тому же, опытный менталист был прав, интуитивно догадавшись об истинных мотивах поступка Книжника, приказавшего оправданным ученикам подготовить свои артефактные перстни к бою, а затем остаться и понаблюдать за дальнейшим расследованием. Нирмо действительно чувствовал себя беззащитным, когда за его спиной не стояла личная охрана. Даже в своих многочисленных поездках он обычно брал с собой нескольких спутников. Тот же доминус Гар, высший элементалист Земли, мимоходом убитый вампиром в Глелисе, много лет сопровождал наемного убийцу города магов в его миссиях и стал одним из немногих его друзей.
   - Ладно, пусть стоят, - пробормотал Соверейн, так и не дождавшись ответа. - Магистр Кришард, вы готовы?
   Единственный остававшийся в школе магии преподаватель некромантии, уличенный Нирмо в любви к карточным играм, с энтузиазмом кивнул. Опытный маг Смерти не испытывал ни малейшего дискомфорта от нахождения прямо рядом со столом, на котором плечом к плечу лежали три довольно неприглядно выглядящих тела. Он как будто не замечал действительно серьезно пораженное электрическими энергиями тело ученика-огневика, щеголяющие открытыми переломами останки некроманта седьмого года обучения и застывший в состоянии агонии и множественных судорог труп капитана наемников.
   - Вы уверены, что мне следует поднимать их, дознаватель? - низкий старичок-некромант пожевал губами и с сомнением взглянул на Леймара, в этот момент пристально оглядывающего тело капитана. - Может, проще было бы использовать Проекцию времени Гелисула там, где произошло это преступление...
   Скосивший глаза на присутствующую здесь преподавательницу с факультета ментальной магии чернокнижник неохотно признался:
   - Проще. И лучше. Но, к сожалению, я не владею этими чарами. Я предпочитаю магию Льда и Времени, а Проекция времени Гелисула относится к сложнейшим заклинаниям Астрала, если вы не знали. Конечно, я могу откатить реку Времени к моменту совершения преступления... - сказал он и многозначительно замолчал.
   Ритуалист скрыл улыбку, отвернувшись от Леймара. Даже Архимаги-чернокнижники без использования высших заклинаний могли максимум несколько десятков раз вернуть время на около получаса назад, притом этот эффект отнюдь не суммировался. Откатить же время на почти целые сутки, пусть и на небольшой территории, было не просто непосильной задачей. Это были стратегические чары, которые повредили бы окружающей действительности подобно тому, как ударная волна метеора Хранителя Молата сделала это с тысячами квадратных километров имперских и царских земель. И даже если опустить вопрос требуемых на эти чары энергий и времени - что позволено мертвой легенде, не позволено рядовому Высшему магу. Во всяком случае, пока он жив.
   Еще раз забавно пожевавший губами некромант уставился на ректора, и тот неохотно кивнул, подтверждая свое распоряжение. Судя по всему, способные на Проекцию времени чернокнижники занимались расследованиями исключительно в городах, что, в принципе, было неудивительно. Влиятельные аристократы и магнаты Эретриса делали все, чтобы подчеркнуть свою исключительность и обеспечить безопасность. Как и во всем мире Магны, и не только в нем. В конце концов, именно подконтрольная им администрация королевства и распределяла его ресурсы...
   Магистр некромантии Кришард - Нирмо вспомнил, что его титул силы звучал как Черная Длань, - развернулся к мертвым телам, откашлялся и начал громко читать какую-то вербальную формулу, воздев руки к небу. Где-то в небесах пророкотал гром, вокруг магов сгустилась темная пелена, в которой ничего не было видно дальше пары шагов, а глаза колдуна начали испускать темно-зеленой сияние. Младший мастер завистливо поджал губы. Он любил пафос и уважал тех, кто был способен привнести здоровую долю театральности в ежедневную рутину.
   - Хватит этих фокусов, магистр! - злобно рявкнул буквально почерневший от злобы ректор. Нирмо давно заметил, что он редко называл окружающих по именам, именуя магов по их магическому рангу, аристократов по титулам, а всех остальных по должностям.
   Старичок укоризненно взглянул на Соверейна, грустно вздохнул и опустил налившиеся было чернотой руки. Щелкнув пальцами, он моментально рассеял зрительные эффекты своего заклинания, одновременно накладывая какие-то элементальные чары Смерти, и сказал:
   - Допрашивайте, господа. Они подняты.
   Тела действительно поднялись в качестве неординарной нежити, обладающей прижизненными воспоминаниями. Опытный преподаватель некромантии поместил в их тела ровно столько энергии, чтобы позволить им функционировать, но, тем не менее, слишком мало для того, чтобы делать что-либо отличное от шевеления головой, языком и зрачками. Чернокнижник, инквизитор и ректор школы магии одновременно подошли к столу. Высший маг Времени сразу же завладел инициативой в диалоге с хрипящей нежитью, воспоминания которой были несколько повреждены предсмертными страданиями. Для опытного дознавателя не заняло много времени выяснить, что именно убило детей, а также то, что капитан наемников действительно не имеет ни малейшего представления об этом происшествии. Записав полученное подробное описание убийцы в какой-то свиток, он замолк.
   - Демон, - изумленно произнес Нирмо после долгого молчания. - В смысле, настоящий демон. Мерзкая полуживотная тварь либо из пещер божественного плана нашего мира, либо из иных миров. Я слышал, что похожую внешность имеют демонические полукровки в свите принцепса Легионов Иных Миров. Они из Преисподней, или как там называется этот мир.
   - Да, точно, Преисподняя. Вот только вы что-то путаете, магистр, - несколько разочарованно посмотрел Соверейн на Книжника. - Демоны разумны.
   - Ничего я не путаю, - резко и недовольно ответил тот. - Это низшие животные, которые руководствуются исключительно инстинктами. Их общество построено на примитивной животной иерархии, где грубая сила и животные позывы значит много больше, чем что-либо иное. Потому они неполноценны, тупы, их легко обмануть и все, о чем они мечтают - это удовлетворить свои низменные желания. Я встречался с несколькими такими тварями, и их примитивизм не позволил им пережить наши встречи. Будучи животными, они даже не могут достичь в магии ранга выше бакалавра.
   - А, это было не неведение, а ксенофобия, - внезапно громко рассмеялся казавшийся весьма расстроенным Одейн. - Я ошибся, коллега. Приношу свои извинения. Для остальных поясняю - демоны разумны и способны скрываться от нежеланных взглядов при помощи могущественной личной магии Разума и Иллюзий. А иногда они и вовсе могут трансформироваться в людей и животных. Судя по красному цвету настоящей кожи убийцы, он также должен владеть магией Огня.
   - Но почему это существо убивает учеников? - изумилась молчавшая все это время Дарита, бакалавр ментальной магии. - Вы говорите, что оно разумно; так неужели оно не понимает всей глупости совершения убийств посреди школы магии? Господин инквизитор приказал нам активировать магические щиты сразу же, как только мы нашли тело, так что никто не покинет Нариссию, не внедрив себе в ауру телепортационный маяк для дознавателей. Только вы, господин ректор, способны телепортироваться сквозь защитный барьер.
   - Отнюдь, - хмыкнул тот. - Наш гость из ордена Времени, например, способен преодолеть антителепортационные чары барьера. Да и любой маг, знакомый с ритуальной портальной магией, также сможет сделать это. В магистре Нирмо я уверен, несмотря на эти его телепортационные искры и разрывы в пространстве, свидетельствующие об излишнем расходе энергии и вообще демоны знают о чем.
   - Я смогу ответить на ваш первый вопрос, прекрасная леди, - присоединился к диалогу Леймар. - Демоны действительно существа настроения. Его мог вызвать кто-нибудь из учеников или преподавателей, ведь демонология пусть и редка в нашем мире, но отнюдь не запрещена. И несчастное существо просто попыталось сбежать от призывателя и его слуг, представления не имея, что в данном конкретном месте его с радостью разберут на составные части для экспериментов, если он как-то проявит себя.
   - Несчастное существо? - неверящим тоном спросил обернувшийся инквизитор, вытащив свой меч наполовину из ножен и с резким лязгом вогнав его обратно. - Вам же только что куратор воздушников описал этих существ, абсолютно правильно, если мне не изменяет память об обучении в духовной семинарии. Проклятые Лудумом и Бонумом твари! Их же можно сжечь, магистр? - внезапно уточнил он у Нирмо.
   - Сложный и рискованный вопрос, - поморщился он. - Слишком многие из них владеют магией Огня и могут попытаться обратить орудие казни против своих врагов. Лучше растворить их в чане с кислотой, я так делал. Простое четвертование тоже работает. Демоны - не некроманты и не нежить, живут эти существа пусть и долго, но умирают довольно легко.
   - Чан с кислотой, - задумался инквизитор, обратив взгляд на раздосадовано цокнувшего языком некроманта, явно не желающего расставаться со своими реагентами.
   Оставив инквизитора и преподавателя некромантии тихо спорить, ритуалист подошел к ректору, беседующему с дознавателем и одним из огненных элементалистов за пределами беседки.
   - Ладно, я отзову две исследовательские экспедиции с лучшими из старших учеников с факультетов воздушной элементалистики и телекинеза, которых мы готовим для гвардии графа, - говорил Одейн Библиотекарь, быстро пролистывая свою телепортирующуюся книгу. - Они обеспечат полноценную охрану стены Нариссии и будут патрулировать сад. Магистр, уведомите всех преподавателей и учеников о введении комендантского часа. Никого кроме патрулей снаружи корпусов после захода солнца! - обратился он к огненному магу, который кивнул, пошевелил своими усами-гринго и, круто развернувшись, зашагал по направлению к административному корпусу. - Я рассчитываю, что вы быстро найдете этого выродка, дознаватель! В Нариссии на эти месяцы остается целая куча родовитых слабосилков, смерти которых вызовут огромные проблемы и ни с чем не сравнимые трудности и у меня, и у вас.
   - Я понимаю вашу обеспокоенность, Одейн, - вежливо ответил Высший маг Времени. - Будьте уверены, я приложу максимально возможные усилия к поиску преступника.
   - Да, да... Хорошо, дознаватель. Вы свободны, - ректор окончательно потерял интерес к собеседнику, кивнул ритуалисту на прощание и, швырнув свою книгу на пол и шагнув в нее, исчез в сине-зеленой вспышке.
   Последовавшие за этим днем месяцы, как ни удивительно, не слишком изменили Нариссию. Школа магии под управлением Высшего мага Разума, несмотря на свой облик роскошного викторианского поместья, окруженного цветущей природой в виде живой изгороди, никогда не была местом отдыха или каким-то сказочным царством. Здесь практиковались физические и ментальные наказания учеников, на занятиях и в течение магических экспериментов периодически гибли ученики и преподаватели, а несколько лет назад правительство королевства даже инициировало массовые казни сторонников Гептаэдра в Нариссии. Так что какой-то одинокий демон, бродящий по ночным дорожкам сада, смог привнести только некий порядок в перемещение магов по школе. Комендантский час не нарушался почти никем. Собственно, для этого не было поводов. Торговцы периодически наносили визит запертым в своем убежище магам, хотя их и не пускали дальше площадки за крепостными воротами, а сами ученики и преподаватели могли оставаться на ночь в чужих учебных корпусах, если того желали. Ночью просто запрещалось перемещаться между ними. И если бы в каком-нибудь из корпусов нашли бы чье-то тело, это помогло бы сузить круг подозреваемых. К сожалению, за пять месяцев появилось еще три мертвеца, каждый из которых нарушил комендантский час и был пойман краснокожим убийцей.
   Нирмо почти не участвовал в различных мероприятиях, посвященных поимке создания из глубин Преисподней. Буквально на следующий день он имел разговор со Смотрителей Течений Леймаром, который сообщил ему новость, повергшую волшебника в настоящий шок.
   Его бывший наставник, Хранитель Баланса Хирек, около года назад был жестоко убит в собственных покоях в Башне Древних. Как сообщили официальные источники города магов, десять членов Совета Тайн напали на великого мага, когда он возвращался с проводимых им занятий. Как бы могущественен Архимаг ни был, перед своей гибелью он сумел убить лишь трех противников и ранить остальных, хотя и целиком разворотил верхний этажи своей Башни, а от его посмертного заклинания Конкордию пришлось защищать общегородскими магическими барьерами. Посланные за ним члена Совета то ли были настоящими титанами среди их собратьев, то ли, наоборот, были слабосилками, не брезгующими холодным оружием, что считалось просто позорным по меркам Высших магов, то ли просто неожиданность нападения сыграла свою роль... 'Скорее все же первое, - думал Нирмо. - Прочитанная чернокнижником газета утверждала, что остававшиеся в живых советники вступили в бой с прибывшими магами Конкордии и перед своей гибелью нанесли тяжелые раны пятерым Высшим магам. Да и они как-то все же пробрались в Конкордию'.
   Гибель боготворимого им учителя и покровителя оказала разрушительное влияние на настроение ритуалиста и ввергла его в настоящую депрессию. Магистр Хирек - настоящий магистр, магистр тайных искусств, а не переучившийся бакалавр элементальной магии, которым представлялся Нирмо жителям Малых Королевств, - казался ему нерушимым колоссом магии, который давным-давно переступил границу, отделяющую высшее существо от смертного, пусть даже мага. Конечно, он знал, что при определенном везении даже обычный крестьянин может проткнуть Архимага вилами и оставить его умирать от потери энергии, заменяющей ему кровь, но он никогда представить не мог, что этим гипотетическим Архимагом станет наставник, заменивший ему отца. Бастард одного из виконтов Королевства, Нирмо был с раннего детства отдан на обучение в Конкордию. В первые свои годы в городе магов он был слишком юн, чтобы учиться наравне с другими служителями тайных искусств - таков был официальный ранг магов-учеников Конкордии, - поэтому кто-то из магов-наставников должен был следить за его обучением персонально. Он не знал, почему великий маг Воздуха решил принять эту обязанность на себя... Но определенно был ему благодарен.
   Так что те пять месяцев, за которые закончился один учебный год и благополучно начался второй, ритуалист провел в алкогольном трансе. Вернее, попытался это сделать. Однако его старая привычка к крепким напиткам в любое время суток - не магическая трансформация тела, к которой он еще не приблизился, но простая привычка к алкоголю, - сыграла с ним на этот злую шутку. Он просто не мог найти во временно закрытой школе достаточно крепкого алкоголя, чтобы напиться достаточно хорошо. Проще говоря, того, что он смог выкупить у прибывающих каждую неделю торговцев, хватило только на то, чтобы быть всего лишь слегка навеселе все это время.
   Прямо сейчас он задумчиво смотрел сквозь аметист в своей трости-булаве на огненных элементалистов пятого года обучения, которые пытались в традиционной для этой школы магии меблировке выполнять письменную зачетную работу. Тот раздел его дисциплины, который шел у всей Нариссии в течение первых трех месяцев этого года, назывался расширенной классификацией магических школ и направлений. И это был сложнейший раздел, один из самых обширных во всей теории магического искусства. Сам Нирмо едва сдал его в свое время - настолько много магических школ и направлений насчитывалось в мире Магны за тысячелетия развития его магической цивилизации. От некоторых магических школ вообще остались считанные заклинания - например, от магии архонтов, древних погодных магов, или от божественной магии Геба, южного покровителя магии Земли. Однако все их необходимо было выучить - или же подробно запомнить при помощи магии на достаточно длительное время, чтобы сдать зачет. Работа со своим разумом вместо изучения теоретических материалов не возбранялась даже в Конкордии - считалось, что это один из путей магического развития.
   В дверь постучали. Нирмо отозвался и, встав с кресла, тепло поприветствовал преподавателя квадривиума свободных искусств. Пожилой волшебник в ранге магистра огненной элементалистики отличался отвратительным зрением и крайней слабостью в целом ряде традиционных для огненных магов дисциплин. Испытания на ранг магистра он прошел, как слышал Книжник, только благодаря своему потрясающему умению телепортироваться через элементальный план Огня.
   - Профессор Нирмо, вы просили меня зайти сегодня, не так ли?
   - Да, профессор Халандред. Сожалею, что пришлось заставить вас поменять ваши планы, но произошло кое-что без преувеличения ужасное. И осознал я это только на прошлом занятии, находясь в обществе группы, которую вы курируете, - раздосадовано сказал ритуалист, мягким взмахом руки приглашая своего коллегу зайти в кабинет и указывая на сгруппировавшихся в дальнем углу комнаты элементалистов.
   Они сели тесной группой в полупустой аудитории то ли по привычке, то ли для того, чтобы списывать друг у друга. Волшебника это не особенно беспокоило. Если они вместе смогут вспомнить достаточно магических школ и направлений для набора минимального количества баллов и при этом не потеряют стипендию, его это устроит. Как всегда, младший мастер скептически относился к датам, именам и названиям.
   - Неужели эти сорванцы не могут не делать тех немногих вещей, которые ведут к вашему разочарованию, коллега, - Халандред издал громкий печальный стон и приблизился к своим ученикам. - Ну? И в чем дело, юные чародеи?
   Внезапно старик развернулся к только что пройденному им креслу преподавателя, стоящему, как это обычно бывало в Нариссии, посередине аудитории, и, сощурившись, вгляделся в лежащий на подлокотнике предмет. Странная коричневая масса в открытой колбе, казалось, слегка шевелилась, но не издавала ни звука, хотя ее запах мог сбить близко стоящего человека с ног.
   Громовая стрела Чкеуини сорвалась с навершия трости-булавы младшего мастера и, сопровождаемая тихим раскатом грома, - неизбежные потери при создании звуковых заклинаний, - вонзилась в тело пожилого преподавателя. Магическая конструкция, представляющая собой заметно отливающий желтым сиянием энергетический сгусток, произвела довольно неприятный эффект. Из глаз, носа, ушей, рта и иных предусмотренных природой отверстий в теле старого мага обильно брызнула темная кровь. Эти чары могли бы изломать отсутствующие доспехи, однако, в отличие от телекинетических ударов, звуковая магия не ломала кости и не превращала тела жертв в экзотические куклы, хотя и слегка отбрасывала их. Тело волшебника приземлилось почти у самых ног сидящих в первом ряду учеников.
   Один из них, неприметно выглядящий юноша с короткой прической и серым, неуверенным лицом - внешностью типичного заучки, - встал и попытался было направить свой артефактный перстень на ритуалиста. Ритуалист подготовил свой головной обруч с заклинанием причинения боли к использованию, влив в него множество энергии, но его вмешательство не потребовалось. Ученика тут же настигли сразу два огненных копья, начарованных старшими учениками курса с разных сторон. Боевая магия быстро схлынула, повинуясь мановению рук заклинателей, однако стонущее почерневшее тело их соученика все же рухнуло на пол, не будучи способным устоять с таким количеством ожогов. Старшие ученики поднялись со своих места, взглядами и жестами прося соучеников сохранять спокойствие.
   В Нариссии не поощрялись даже споры с преподавателями, не говоря уже о нападениях на них. Особенно последствия были неприятны для боевых магов, к которым относились огненные и воздушные элементалисты, а также телекинетики. Эти маги всегда требовались в армейских и гвардейских подразделениях, а также в отрядах наемников, поэтому провинившихся учеников с этих факультетов легко могли перевести в армейские тренировочные лагеря магов. Нариссия была довольно престижным вариантом обучения для них - и менее опасным. Выпускников этой школы магии ценили и старались не отправлять на откровенно самоубийственные миссии. А магов из тренировочных лагерей готовили специально для них.
   Собственно, пару лет назад произошло что-то подобное. Ученик со второго или третьего курса телекинетиков напал на своего преподавателя, и никто из его одногруппников не шевельнул даже пальцем, чтобы помочь наставнику. В итоге маг-преподаватель показательно казнил нападавшего, а всю группу целиком перевели в армейский тренировочный лагерь. И затем Соверейн 'по большому секрету', как он выразился, рассказал всем ученикам своей школы, выстроенным на самой большой площадке в саду, что эти маги никогда не займут более-менее серьезный пост в правительстве или в иерархии магических орденов королевства из-за неумения повиноваться и поддерживать установленный порядок.
   Один из старших учеников кашлянул и спросил, доставая что-то из-за пазухи:
   - Профессор, вы позволите вызвать целителя для Норди? - кивнул он на ученика со страшными ожогами.
   - Ты можешь вызывать целителей? - удивился волшебник. - Да ну? Каким образом?
   Ученик осторожно поднял в воздух деревянную палочку с неаккуратной гравировкой из нескольких слов:
   - Нас же тренируют как боевых магов, профессор, вот и для избегания лишних смертей всем старшим ученикам боевых факультетов выдают такие палочки, которые можно разломать и с помощью каких-то хитрых астральных чар связаться с дежурным целителем. Маги с факультета Астрала делают такие каждую неделю на практических занятиях.
   Нирмо согласно кивнул, удивленно искривив губы. 'Теперь понятно, что за поленница стоит у целителей в административном корпусе', - подумал он. Когда ритуалист в первый раз увидел что-то вроде стойки для винных бутылок двух метров в высоту и семи в длину, только с очень маленькими отверстиями, заполненными слегка зачарованными деревянными палочками, то крайне удивился такому непонятному приспособлению.
   - Учебный корпус стихийных магов, четвертый этаж, левая аудитория, - отчетливо произнес разломавший свою палочку ученик. - Один труп со звуковым ударом, один ученик с обширными ожогами с почернением.
   Из разлома вырвались несколько астральных лучей, в шипении которых угадывались какие-то непонятные слова. Прозвучав, они стихли, а лучи медленно растаяли в воздухе.
   - Пусть захватят ректора, инквизитора и две бутылки акаленского бальзама, которые он мне обещал, - сказал Нирмо вдогонку, но его встретил только извиняющийся взгляд будущего волшебника.
   - Извините, профессор, это какой-то первокурсник делал. Оно не проработало даже достаточно долго для того, чтобы мы услышали ответ целителей.
   - Ну и ладно, - равнодушно пожал плечами Книжник. - Возвращайтесь к своим работам.
   Одно только упоминание Одейна Библиотекаря привело к тому, что ученики выпрямили свои спины и с легким страхом в глазах продолжили заполнять выданные ритуалистом свитки. Высший маг Разума имел непререкаемый авторитет среди своих питомцев... Основанный на жесточайших наказаниях, практикуемых для нарушителей его правил. Хотя надо признать, что Одейн требовал от учеников придерживаться очень короткого списка правил, несмотря на гораздо более строгое наказание, чем предписывал закон за те же проступки.
   Несколько минут рассматривая тело Халандреда, Нирмо хмурил брови. Однако спустя еще минуту он внезапно приподнял нижним концом трости-булавы мантию на груди убитого магистра, а затем улыбнулся.
   - Ну наконец! Так, ученики, кто из вас уже закончил работу? - с широкой усмешкой спросил он.
   - Ну, Норди... Только он не сдавал, перепроверял, - ответил второй старший ученик, что-то лихорадочно записывая.
   - Ты сделал так много ошибок во фразе 'давал списывать', - расхохотался ритуалист, несколько раз прокрутив свою трость-булаву и нанеся удар воображаемому противнику. - Кто еще?
   - Я, профессор, - встал первый старший ученик, протягивая развернутый свиток магистру. Тот принял работу и мельком просмотрел ее.
   - Приемлемо. Зачет сдал. Теперь слушай внимательно. Сейчас ты отправишься к ректору в административный корпус и попросишь его прибыть ко мне, скажешь, что с демоном я разобрался. Не знаю, с тем, которого мы искали, или нет, но все же, - маги-ученики тут же вскочили со своих мест, стараясь оказаться подальше от тела их бывшего куратора. Нирмо не считал нужным говорить тихо, да и труп Халандреда как раз начал принимать характерные для демонов формы. Из его лба начинали расти рога, а кожа, видная из-под одежды, стала принимать все более заметный красный оттенок. - Затем идешь к инквизитору и говоришь все то же самое, только напоминаешь про две бутылки акаленского бальзама, что он мне теперь должен. В каком месте не понял?
   Спустя час все ученики сдали свои работы и покинули аудиторию, оглядываясь на тело. Можно было бы сказать, что они ее освободили, однако по мере убывания учеников в комнате прибывало преподавателей. Одновременно с уходом последнего ученика из сине-зеленой вспышки вышел молодящийся старик, поднимая свою телепортирующуюся книгу, и пристально уставился на окончательно преобразившегося Халандреда. Затем Одейн Библиотекарь подошел к лежащему на поставленных рядом стульях магу-ученику Норди, которого целители почему-то решили пока не беспокоить переносом в другое помещение, прикоснулся пальцами правой руки к его лбу и вгляделся в его приоткрытые глаза, явно читая мысли ученика.
   - Стабилизировать его состояние, надеть антимагические кандалы и подвесить в клетке с надписью 'Нападение на профессора' перед входом в административный корпус. Не кормить, труп потом сжечь, - приказал он с небольшим сожалением приглянувшейся давешнему дознавателю менталистке, выполняющей сегодня роль дежурного целителя, и тут же пояснил. - Надо же, это был лучший ученик школы. Он специально не брал повышение до старшего ученика, так как хотел больше учиться, чем выполнять иные обязанности. И тут такое...
   Одейн сокрушенно покачал головой, а присутствующие в комнате преподаватели полушепотом принялись передавать друг другу подробности ситуации.
   - Поведаете ли вы нам, каким образом мудрость и проницательность привели вас к раскрытию этой мерзкой твари? - по обыкновению велеречиво поинтересовался инквизитор, держащий в одной руке две бутылки, а в другой - огромный стеклянный сосуд с кислотой. Одейн Библиотекарь, огорченно посмотрев напоследок на контролируемое телекинезом второго целителя тело бывшего лучшего ученика, с интересом посмотрел на магистра и кивнул в подтверждении своего желания услышать историю из уст ритуалиста.
   С удовлетворенной усмешкой приняв свою награду за победу в споре на то, кто быстрее найдет демона, Нирмо довольно отвлеченно начал, по мере рассказа приобретая все больше энтузиазма:
   - Все просто, коллеги. Когда я говорил про то, что демоны - это животные, я имел в виду их объективную неполноценность. Разные демоны - это не разумные существа с разными предпочтениями, а разные виды животных, пусть и близкие по происхождению. Они могут имитировать человеческую сущность, но никогда не достигнут уровня интеллекта среднего разумного существа. Чтобы распознать мимикрирующую тварь, нужно просто внимательно приглядеться к окружающим. Скрыть магию полностью - невозможно, а демоны - энергетически высоконасыщенные существа. Так что я в процессе своих занятий осмотрел всех учеников, которые были в Нариссии во время первых смертей. Затем я проверил весь технический персонал школы. После ухода наемников произошло несколько смертей, так что вариант с ним тоже отпал. Так что абсолютно логично было обратить внимание на тех немногих преподавателей, что вместе со мной присутствовали при вызове дознавателя.
   - Абсолютно бесполезный чернокнижник, - неприязненно перебил его Соверейн. Инквизитор согласно кивнул. В своем споре с Нирмо он утверждал, что именно Высший маг Времени первым найдет демона. - Он получит наихудшие рекомендации. Зачем орден Времени вообще вытащил Смотрителей Течений из своих башен? Неужели цветные Архимаги понесли такие потери? Меньше половины же прибили драконы! Впрочем, извините, магистр. Продолжайте.
   'Похоже, орден Времени вообще не имеет фантазии в объявлении официальных причин смерти не устраивающих главу ордена иерархов', - мысленно хмыкнул ритуалист, вспомнив, как Вукин описал свое 'испытание' на ранг Архимага и смерть его предшественника.
   - Да, так вот. Я проверил вообще всех профессоров, так как внезапно вспомнил, что демоны могут ненадолго изменять цвет своего тела под цвета демонов других видов. А у тех, соответственно, преобладают другие магические школы. В общем, достаточно высоконасыщенных энергетически существ среди оставшихся в Нариссии преподавателей было мало, однако абсолютно все находились в пограничном состоянии. Мне пришлось при помощи Зеркала ауры Вайнсана зарисовать цвета аур всех их. Кстати, подарки!
   Веселый ритуалист взял с левого подлокотника своего кресла тонкую пачку бумаги и раздал семь листов со схематичными цветными рисунками присутствующим тут преподавателям. Казалось, вообще все профессора Нариссии набились в одну аудиторию, так что каждый из аурных слепков нашел своих хозяев.
   Оставшийся лист с зарисовкой ауры он аккуратно передал ректору, невзирая на возмущенное бормотание инквизитора, обнаружившего, что он тоже был под подозрением, и продолжил:
   - Ну и я обнаружил несоответствие в насыщенности ауры и магических навыках только у одного из профессоров. На самом деле, мне просто повезло, что тех, на кого в итоге пало подозрение, было так мало. Сам Вайнсан утверждал, что примерно каждый пятидесятый маг обнаруживается его чарами как имеющий несоразмерность энергонасыщенности ауры и магических умений. Так или иначе, я попросил одного своего друга из ордена Времени предоставить мне имеющуюся у них характеристику на этого преподавателя. В таких документах описываются подробности прохождения испытаний на присваиваемые ранги и участия в войнах и поединках, если вдруг кто не в курсе, так что...
   - Так что я должен послать Архимагу Вукину какого-нибудь хорошего жеребца под цвет его новой мантии, не так ли? - снова перебил магистра Одейн, на этот раз одобрительно.
   - Я не сомневаюсь, что Архимаг будет рад такому уважению к его увлечению лошадьми, - дипломатично ответил Нирмо. Вукин был не против такой известности, ритуалист заранее уточнил это. - Во всяком случае, он помог мне с этим вопросом довольно значительно.
   Немного помолчав, ритуалист продолжил:
   - Так вот, Халандред. Он был магистром огненной магии, однако из всех огненных чар владел только примитивными энергетическими атаками и телепортациями, которые и принесли ему ранг. Однако я доподлинно знаю, что, будучи настоящим магом, нельзя владеть телепортационной магией на том уровне, на котором он владел ею, и не быть способным на высшие заклинания Огня. Телепортация - очень сложное магическое умение, весьма особенное в овладении им при помощи элементальной магии. Если владеть телепортационной элементальной магией, то можно использовать полузаконченные телепортационные чары для потрясающе сложных чародейских атак, которые практически невозможно отразить из-за их коварства. Один мастер портальной магии был моим телохранителем некоторое время, так что я имел возможность видеть своими глазами широкий спектр таких чар.
   Внезапно Нирмо, продолжая что-то говорить, почувствовал, что он уж слишком увлекся. Данные подробности его жизни слишком расходятся с официальной биографией, а ведь слушает его не много чего знающий менталист, не факт, что не прочитавший его мысли еще при первой встрече, а множество профессоров магической школы. Так что он снова недолго помолчал и скомкано закончил мысль:
   - Он ведь даже преподавал не магическую дисциплину, а квадривиум свободных искусств! И это магистр, в то время как большая часть профессоров практических дисциплин - бакалавры магии. В общем, как последнюю проверку я использовал вот это, - он с гордостью вернулся к своему креслу и поднял с правого подлокотника колбу с коричневой массой. - Довольно специфический реагент, если вы понимаете, о чем я. Извлеченные из свежего трупа половые органы самки демонов Преисподней. Помещенные в зачарованную Чарами безвременья колбу, продающуюся в Эретрисе в каждом втором магазине артефактов, так что эти внутренности демоницы все еще агонизируют. Зачаровав их на усиление запаха, я поместил на свою кисть легкие чары, позволяющие определить степень возбужденности человека, с которым был близкий контакт. Пожав руку нашего бывшему коллеге и позволив ему пройти вблизи колбы, я определил чарами его возбуждение из-за запаха выделяемой ими мерзкой жидкости...
   Он покачал головой.
   - Почти каждое из этих несоответствий могло привести к убийству невиновного. Но не все же вместе! К тому же, мы спорили с инквизитором насчет меня, поймавшего демона, а не на охоту за ним всей школой магии, так что две бутылки акаленского бальзама перевесили риски! - последние слова вызвали веселые крики профессоров школы магии. Возможно, впрочем, что они радовались окончанию лекции, а не нехитрой шутке ритуалиста.
   В конце концов, не все любят детективы, не так ли?
   ***
   Традитум, столица Царства. Неделю назад
   Богатырь, крутящий в руках выглядящий неподъемным двуручный топор, сделал шаг вперед и буквально врубился в ряды окруживших трон магов в белых мантиях. Одинаково выглядящие волшебники - опытные, молодо выглядящие классические маги с горящими голубым огнем глазам и с разнообразными, весьма оригинальными магическими инструментами, - появились из воздуха полчаса назад. И все это время они обрушивали океаны магической энергии на титанический трон из белой кости, стоящий на возвышении посреди дворца царя Витфара. Тех крох, что они направляли назад, хватало для того, чтобы держать его охрану на расстоянии, благо прямо перед своей атакой неизвестные маги сумели высвободить считавшееся забытым Совращение Силой на абсолютно всю свиту и гвардию Его Величества. Богатырь знал многое о совращении и даже о насилии, но в заклинаниях не разбирался. Просто это словосочетание прохрипел одновременно зомбирующийся, химеризирующийся, чернеющий, замораживающийся и высыхающий Архимаг, руководивший царской чародейской гильдией, единственной, хотя и довольно жалкой альтернативе бунтующей Академии магии Земли.
   Совращение Силой было невероятным заклинанием. Невероятным в том смысле, что оно было даром богов, и знать его мог только один волшебник во всем мире. Когда избранный умирал, один из его учеников получал знание этого заклинания каким-то мистическим путем. Если учеников не было, слуги богов помещали свиток с заклинанием в какое-нибудь древнее подземелье, не важно, разграбленное, давно изученное, еще не открытое или же защищаемое сотнями магических стражей. Бессмертные Древние плохо понимали такие тонкости физического плана.
   Эти чары предлагали своим жертвам выбор - смерть или божественное испытание ради великой силы. Выбор этот принимался жертвами подсознательно - они либо безмолвно умирали, что происходило крайне редко, либо выбирали испытание. Но так как ответственным за испытание был, само собой, какой-то бог, пусть и явно не самый сильный, испытывать множество смертных каждый раз, когда одному из них захочется использовать заклинание, ему совершенно не хотелось. Даже самый слабый бог сильнее любого смертного, хотя его контроль над собственной силой может быть не столь отточенным, как у величайших из магов, а ограничения, сопутствующие божественности, постоянно дамокловым мечом нависают над его метафизической шеей. Но, видимо, этот конкретный бог смог найти способ установить крайне высокие критерии божественного испытания и, разумеется, не счел необходимым уведомить об этом смертных. Так что всех жертв Совращения Силой, выбравших испытание и не соответствующих этим тайным критериям, сложнейшее божественное заклинание уничтожало как не прошедших испытание при помощи целой серии чародейских воздействий, корежащих тело и ауру. Так произошло и сейчас с десятком высокопоставленных магов, полусотней гвардейцев Витфара и шестикратно большим числом придворных и послов, некоторые из которых прибыли на аудиенцию с повелителем одной из Пяти Земель.
   Тот счастливчик, которому достался дар богов на этот раз, отчетливо выделялся среди своих собратьев при жизни. Он был единственным, кто держал в руках не экзотический магический инструмент вроде зачарованного оружия - чакры67, плети, меча или чего-то подобного, - а самый настоящий магический посох.
   Но трое богатырей, сумевших прорваться через изредка бросаемые в сторону входа в тронный зал заклинания и с разных сторон приблизиться к волшебникам, окружившим полыхающий защитными барьерами всех цветов радуги трон, показали превосходство грубой физической силы над плотью. Их двуручные топоры и секиры, крутящиеся в намертво заученных сериях ударов, невероятной силой своих взмахов отбрасывали магические инструменты и разрубали тела в белых мантиях, практически не замедляясь. Впрочем, маги в белом, казалось, не замечали гибели своих боевых товарищей. Оставшиеся в живых временно отвлеклись от белого трона, на котором в страхе сжался мужчина в богатых меховых одеждах, отдающий всю свою жизнь защитным чарам, поддерживаемым нелепо выглядящей в окружении роскоши тронного зала простой деревянной клюкой.
   По залу прокатился избирательный электрический шторм, чуть ли не полностью испепеливший слишком близко подошедших стражников и откинувший назад ворвавшуюся было внутрь волну вооруженных людей. А затем маги, не обращая более внимания на медленно приближающуюся к ним смерть в виде опомнившейся и перегруппировавшейся охраны дворца, снова обрушили магию на монарха Царства. Его царское величество Витфар, председатель Совета Тайн, Архимаг магии Астрала был довольно сильным чародеем, к тому же находящимся в месте своей силы, укрепленном за века царствования...
   Но у любой силы есть свои пределы. И древние артефакты, костяной трон и личная магическая сила Архимага, наконец, сдались бушующей бездне воздушных и электрических энергий, вызванных чародейским даром нападающих и их временно усиленными иерархами Конкордии магическими инструментами.
   - Да не отдавал я приказа убивать Хирека! - успел беспомощно закричать он, когда последняя его защита, Сфера изоляции Рилотрума, окончательно рассыпалась. Несколько десятков молний, почти одновременно вонзившихся в его тело, мгновенно обуглили его, за считанные секунды превратив пышущее красотой и физическим здоровьем тело Архимага в почти что каменные обломки.
   Адепты и мастера Башни Древних принялись переглядываться между собой. Гибель великого воздушного мага и назначение на его место относительно слабого высшего элементалиста Воды, как ни удивительно, не привели ни к каким изменениям. Башня Древних, выпускающая преданных Хранителям классических магов и предоставляющая им магократическое воспитание, была крайне ценным ресурсом для Нелилла. Достаточно ценным, чтобы сделать новоиспеченного Хранителя Кетрола лишь свадебным генералом68 в деле управления его новой Башней.
   Даже получив самоубийственный приказ, два десятка полноправных магов Башни Древних, горящих ненавистью к убийцам их наставника из Совета Тайн, не колебались ни секунды в решении быть телепортированными прямо к подножию трона царя. Пусть они не были личными учениками магистра Хирека - Нирмо был последним из них, - но они тоже находились под влиянием харизмы Архимага. Больше половины из них уже расстались с жизнями - несколько метких стрел и те богатыри были фатальным препятствием для продолжения существования, - однако оставшиеся, не имеющие ни единой надежды выбраться живыми из сердца царских земель, с твердой решимостью обернулись к наступающей волне стражников. Та телепортация, при помощи которой они преодолели тысячи километров, осуществлена была Верховным Хранителем и являлась билетом в один конец.
   Последние месяцы континентальная политика мира Магны шла ужасным курсом, который больше пристал тонущему кораблю. Перешедшая было в позиционные сражения война между Империей и Царством разгорелась с новой силой. Купол Высшего Совета обвинил Конкордию в нарушении 'космического' закона о стратегической боевой магии. Несмотря на то, что Хранители Баланса смогли убедить большинство членов Совета Тайн в обоснованности действий Архимага Молата, фракция Совета использовала это обвинение как повод объявить войну фракции Гармонии и вступить в военный союз с Царством.
   В это же время рабовладельцы Ханства и пираты Союза принялись предпринимать особенно жестокие рейды на территории зажатого между их землями Королевства. Буквально задыхающиеся в дыме костров север и юг воззвали к Регно, своей столице, и уже спустя несколько суток облаченные в белое маги и рыцари с испускающими огненное сияние лансами из пограничных отрядов Конкордии и Империи начали патрулировать разоряемые земли, вступая в стычки с налетчиками. Ценой за распростертые над границами крылья имперского орла и орденской гаргульи было присоединение к военному союзу. Впрочем, Королевство исторически частенько бывало на стороне своих нынешних союзников.
   Неудивительно, что сегодня объединенная делегация Ханства и Союза наконец-то прибыла для того, чтобы обсудить с его царским величеством и Высшими Советниками второй фракции Ордена Тайн перспективы союза. И смешавшаяся на полу кровь переговорщиков гарантировала, что союз этот будет заключен на тех или иных условиях. Спустя неделю после того, как царская стража перебила большинство магов, а крики немногих сдавшихся, все это время доносившиеся из темниц Традитума, окончательно затихли, это произошло. И настало время для военачальников, сидящих за картами и определяющих направление атак союзных войск в ходе очередной континентальной войны.
   Континентальные войны раскалывали мир Магны на части довольно регулярно - несколько раз в тысячелетие. И пусть нынешняя война не обещала впечатляющих миротрясений - все-таки силы воюющих были сравнимы, а большинство магических государств осталось в стороне от разворачивающегося кровавого безумия, - все же жизнь в такое время была не самым радостным временем.
  
  
   7. Manet omnes una nox69
   Где-то в лесу Фред. Полгода спустя
   Нирмо раздраженно выплюнул ветку из своего рта. Порталы, расположенные в южном корпусе Нариссии, возможно, были достаточно быстрым и безопасным способом преодоления расстояний не только для одаренных. Однако точность телепортации с их помощью была крайне отвратной. Они хоть и перемещали телепортантов целой группой, но ничто не мешало им перемешать их тела в произвольном порядке. Тот факт, что по законам магии это требовало дополнительной энергии, ничуть не смущал вроде бы неодушевленные, но крайне зловредные конструкции. Книжник полагал, что это как-то связано с ошибками, допущенными при создании портальных тумб, которые привели то ли к их частичному одушевлению, то ли к вселению каких-то полуразумных астральных паразитов в структуру порталов.
   Ритуалист поправил рукав, в котором прятал строенный дуэльный жезл - его отдельно предупредили, чтобы он ни в коем случае не повредил исследуемый его группой объект, так что ему пришлось отложить трость-булаву в багаж, - и встал с земли, на которую его бросила телепортационная вспышка в стороне от остальной группы. Потратив некоторое время на отряхивание своей мантии из серебряного бархата от земли и веток, он проломился через зеленую стену к десятку учеников-практикантов, отправленных вместе с ним на исследование некой башни в лесу Фред.
   - Все здесь? - недовольно спросил он, наблюдая за смешанной группой учеников со всех шести факультетов Нариссии. Тех старших учеников, что отправлялись в исследовательские экспедиции, обычно объединяли в группы по предпочитаемой магической школе. Однако середнячков вроде приданных Нирмо никто не считал нужных как-то группировать - ученики сами решали, в каких группах отправиться. Благо места, куда их отправляли, представляли собой в лучшем случае не более чем практические площадки для археологической рутины.
   Конечно, места вроде леса Фред привлекали охотников на живую древесину, наемников и бандитов, но шанс встречи с ними был минимален. Все они знали, что места, в которых находятся маги-ученики, обнесены их учеными коллегами подчистую, а то, что все-таки можно было бы продать, является слишком громоздким даже для обладающих внушительным административным ресурсом исследователей. А присутствие опытного бакалавра или даже магистра элементальной магии вместе с десятком будущих бакалавров привносило в попытку ограбления отдаленных башен или подземелий нотки безумия. Особенно если учесть, что эти места девять из двенадцати месяцев в году находились вообще без какой бы там ни было охраны.
   - Да, профессор, - нестройно и с сомнением отозвались ученики, выставив свои артефактные перстни в разные стороны. - Направление телепортации что-то изменило, вы заметили?
   Ритуалист хмыкнул и постарался успокоить юных чародеев, проявивших удивительную для учеников четвертого и пятого годов обучения осторожность. Коснувшись пальцами инкрустированного голубым халцедоном знака магистра воздушной элементалистики, висящего на его шее, он убедился в отсутствии крупных скоплений живых существ поблизости. Еще в Нариссии он уделил целый месяц зачарованию своего амулета, превращая его в пассивный защитный артефакт. Правда, он почти сразу же после окончания работы пожалел об том, что вообще это затеял. Артефакт ощущался им как что-то вроде рабского ошейника - не то, чтобы он имел опыт ношения их, но все же. Хотя амулет и был способен определять группы существ, вдыхающих воздух, а также на него можно было перенаправить мощное атакующее заклинание, но Нирмо все равно чувствовал себя некомфортно, нося его. Чародейский предмет оказался слишком силен, так что владельцу приходилось его постоянно контролировать, дабы он не конфликтовал с основным магическим инструментом. Свойственная же магу скупость не позволила ему просто забыть о неудачном опыте.
   Вообще, вначале он очень удивился подобранной для него группе, но Соверейн, легко читающий мысли своих питомцев, не способных еще при помощи своего разума скрывать мотивы собственных действий, сказал, что здесь нет ничего удивительного. Пара воздушных элементалистов четвертого курса, присоединившихся к группе Нирмо вместе со своими друзьями с других факультетов, были теми самыми учениками-любовниками из курируемой им учебной группы, которых в конце прошлого года подозревали в убийстве. Учитывая, что он попытался защитить их от обвинений и вообще довольно терпимо относился к их деструктивным для учебы отношениям, нет ничего удивительного в решении этих учеников. А остальные маги обучались на пятом курсе, который был впечатлен убийством одного из их кураторов прямо на занятии. Некоторые из впечатлились достаточно, чтобы полагать Нирмо хорошим примером для подражания в этом жестоком мире.
   Он был не совсем уверен, что это хорошая идея, хотя и никогда не сомневался в правильности своих поступков.
   Так или иначе, младший мастер приглашающе махнул рукой и вместе с десятком практикантом проследовал к возвышающейся впереди башне. Вернее, к незначительно поднимающейся над верхушками не таких уж и высоких деревьев узкой башенке из темного камня. Приблизившись к ней, маги заметили полуразрушенную ограду из редких железных прутьев. Прямо перед главным и единственным дверным проемом в стене первого этажа башенки располагался пустой фонтан, позади которого стояла статуя колдующего мага с разведенными в стороны руками. И структура украшенного насоса фонтана, и статуя щеголяли изрядным количеством сколов, а в стенах башенки виднелось несколько глубоких точечных проломов. Судя по всему, в далекие времена ее осаждали с использованием баллист.
   - Да, это она, - с изрядной долей скептицизма сказал Книжник, останавливаясь в особенно большом проломе в изгороди, видимо, бывших воротах, и внимательно вглядываясь выгравированное на постаменте статуи высказывание, написанное на древнем языке магов. - Canit avis quaevis sicut rostrum sibi crevit70. Башня Павлинов. Не так уж далеко нас и отбросило. Приготовьте боевые чары, за прошедшие девять месяцев здесь могла завестись какая-нибудь мерзость.
   - Какого типа чары, профессор? Пленных будем брать? - профессионально спросила у него в унисон парочка воздушных элементалистов из его группы. Преподаватели боевой магии уделяли много времени практической подготовке всех учеников.
   - Пленных не брать, но и башню повреждать нельзя. Что-нибудь фатальное для одиночной цели, но в целом не слишком разрушительное, - отвлеченно сказал Нирмо, вытаскивая строенный жезл и готовясь высвободить строенную Большую воздушную композицию де Рина. Сам он, хоть и не планируя обрушить на башню действительно мощные чары, не собирался целиком и полностью следовать своему же распоряжению.
   Подождав, пока ученики подготовят подходящие по ситуацию заклинания, и отдав привычные приказы, ритуалист выставил вперед свой магический инструмент и первым вошел в башню. Одейн Библиотекарь очень просил его избежать лишних смертей среди учеников, так что Нирмо наполнил свой амулет энергией и очень медленно и внимательно продвигался вперед, тщательно осматривая отчетливо видимые в ярко-голубом свете внутренние помещения. Целиком осмотрев абсолютно пустой первый этаж с винтовой лестницей, ведущей вниз и наверх, - это было нетрудно, учитывая, что размер каждого этажа башни был примерно в два раза меньше, чем средней аудитории Нариссии, - ритуалист недовольно поморщился. Когда он подбирал заготовку для строенного жезла, ему попалась на глаза потрясающая конструкция, состоящая из платиновой, золотой и серебряной палочек, сплавленных между собой и обильно инкрустированных алмазами. Увы, она стоила слишком дорого для универсальной заготовки, не позволяющей воспользоваться мощью характерных для его любимой стихии материалов и драгоценных камней. Так что он выбрал гораздо более дешевую конструкцию из трех деревянных палочек, которая не могла даже светиться.
   'Демонова периферия мира', - мысленно выругался он и продолжил исследование башни. Вместе с учениками осмотрев три подземных этажа башни, служивших ранее в качестве темницы и двухэтажной кладовки, он констатировал полнейшее отсутствие жизни и вернулся на первый этаж. Оставшиеся там практиканты радостно загомонили, увидев возвращающихся разведчиков, и всей толпой начали подниматься наверх по винтовой лестнице, едва пропустив профессора.
   Второй этаж оказался не таким уж и пустым. Прямо посередине пространства, ранее бывшего разделенным снесенными теперь перегородками на четыре части, красовался узкий высокий постамент, напоминающий каменный пюпитр. Судя по следам от перегородок, ранее этот постамент был спрятан в тайной комнате между перегородками. Нашедшие его исследователи забрали то, что находилось на пюпитре, а саму скульптуру не сочли достаточно ценной. Приглядевшись, Нирмо различил на пюпитре ту же самую гравировку, которую он видел на постаменте статуи колдуна у входа в башню Павлинов.
   'И эти персоны требовали от меня сохранить башню в 'первозданном' состоянии', - с немалым возмущением подумал волшебник. Первоначальное исследование башни Павлинов проводила исследовательская экспедиция Нариссии, и ее члены однозначно не заморачивались сложными материями вроде сохранения целостности исследуемого объекта. - 'Больше похоже на работу грабителей, чем исследователей'.
   Ритуалист осторожно поднялся по винтовой лестнице, идущей вдоль стены башенки, и заглянул в помещение третьего этажа. Увидев подозрительное свечение, он тут же отпрянул назад, скрывшись за оградой лестницы и полом третьего этажа. Спустя десяток минут спешно найденный рядом с башней и оживленный некромантом пятого года обучения скелет неуверенно прохромал по лестнице прямо к свечению. Нирмо с жалостью посмотрел на костяного воина. Судя по всему, он был закладной жертвой71 или чем-то вроде этого для постройки, которая когда-то красовалась на месте башни.
   Наверху прозвучали какие-то слова. Книжник осторожно посмотрел на источник звука, и внезапно его губы расплылись в широчайшей улыбке. Он знал этот тип существ с самого детства. Магистр Хирек держал одного такого в качестве игрушки для юного ученика.
   - Стойте тут, - бросил он ученикам и одновременно издевательски и радостно закричал наверх. - Что, видит око да зуб неймет? Ой, подожди...
   Беззубый череп, насаженный на палку посреди третьего этажа, неверяще провернулся на ней и уставился сверкающими глазницами на Нирмо.
   - Только не это, - безнадежно провыл он. - Очередной умник.
   Это был демилич72. Но не то смертельно опасное существо, в которое трансформировались некоторые Архимаги на своем пути к бессмертию, который приводил их в итоге к особой астральной форме существования, не ограниченной ни рамками планов, ни рамками миров. Таким оно было когда-то. Сейчас это существо потеряло свою филактерию, большую часть останков предыдущего тела и даже бессмертную душу. А накапливаемая им в этом неполноценном состоянии магическая энергия лишь поддерживала его существование, а при превышении определенного предела истекала из черепа через пролом, в который был вставлен каменный шест. На самом деле, демиличи могли появляться не только таким путем. Это могли быть не обладающие разумом остатки сущности могущественного лича, который перерос свою форму существования, а на частях покинутого им тела из-за оставленной энергии зародилась новая примитивная не-жизнь. Но судя по разговорчивости этого демилича, это был не тот вариант.
   - Как твои дела, дружище? Не пришло ли тебе в голову что-нибудь отличное от каменного шеста? - радостно, ничего не опасаясь, вопросил Нирмо, поднявшись по лестнице и оперевшись на стену.
   Неудачников не любили нигде. Даже недоучившийся чародей или жалкий маг, на всю жизнь оставшийся бакалавром по какой-то причине - например, из-за необоримого желания иметь семью, - мог найти свое место в этом мире без того, чтобы быть ничего не стоящей игрушкой. Место деревенского колдуна, алхимика, наемника, телохранителя, кузнеца, разбойника или кого-нибудь иного вроде преподавателя - ведь блестящие мастера никогда не делились своим мастерством на постоянной основе с широкими массами, а обычные учителя нужны всем слоям общества. В общем, любое место, где он будет уважаемым членом какого-либо сообщества или просто достойным мастером своего искусства. Это также относилось и относится и к обычным людям, стоит признать.
   Архимаг, не просто не сумевший удержать свое бессмертное существования, а умудрившийся потерпеть такое позорное поражение, что его превратили в разумное говорящее чучело, не заслуживал никакого уважения по меркам мира Магны. Нужно было еще найти себе такого соперника, который смог бы одновременно сражаться с могущественным личем, возрождаемым энергией своей филактерии при каждом поражении, и заботиться о планомерном уничтожении поддерживающих существование соперника якорей и замене их на временные аналоги. Боги могли легко сделать это с почти любым магом - но маги знали, что сама суть богов была крайне ограничена. Это были существа, являющиеся мастерами сил и идей, которым они покровительствовали. Но они также были ограничены этими идеями. Один из тайных разделов теории магического искусства, преподаваемый во всех без исключения магических городах-государствах, готовил выпускников к тому, как без особых проблем выйти из конфликта с богами при помощи знаний о самой природе этих существ. И если бы маги принялись распространять накопленные ими за тысячелетия существования своих орденов знания о богах и существах божественного плана среди неодаренных смертных, мир Магны бы тут же обрушился в бездну всеобщей религиозной войны. Это был как раз тот редкий случай, когда эгоистичность волшебного сообщества и единодушное желание его членов придержать козыри в общении с богами для своего единоличного пользования были во благо.
   - Как говорится, этот нос на просторе взрос! Хотя стоп... - продолжал ритуалист упражняться в остроумии. Насаженный на шест безносый череп, имеющий ровно столько же простора, сколько и носа, снова провернулся вокруг своей оси и злобно уставился на мага.
   - Ты вообще кто, колдун?
   - Тому виднее, у кого нос длиннее, как говорят в народе.
   - Что ты тут делаешь? Это территория суверенного королевства Эретрис, кусок ты тайного дерьма, обернутого в белую мантию, - перешел череп к прямым оскорблениям, явно намекая на принадлежность Нирмо к ритуалистам Ордена Тайн.
   - Не суй свой нос в чужой вопрос! - наставительно поднял палец вверх Книжник. - И вообще, как-то не похож ты на егеря пограничной стражи. Они выносливые ребята, а ты же явно ног под собой не чувствуешь.
   Сияние в глазницах черепа ненадолго затухло. Это выглядело, как если бы он прикрыл глаза и попытался собраться с силами.
   - Клюешь носом? Не выспался сегодня, а? - язвительно поинтересовался ритуалист. Он не мог ничего с собой поделать. Этот демилич слишком напоминал ему того, с которым они шуточно ругались все те годы, когда Нирмо был слишком юн для жизни в отдельных покоях Башни Древних.
   Череп молча уставился на него.
   - Ладно, у нас тут дела. Я бы обнял тебя на прощание, но сам понимаешь... - череп слегка повернулся налево, затем направо. - В общем, я пошел наверх. Надеюсь, ты твердо стоишь на ногах, дружище.
   Практиканты осторожно поднялись на этаж и обошли демилича стороной. Несмотря на его кажущуюся беспомощность, ученики Нариссии понимали факт, который ускользал от внимания ностальгирующего ритуалиста, - наблюдаемый легендарным Архимагом в своем заключении демилич не есть то же самое, что никому не нужный череп, который мог и восстановить часть своей силы за годы без квалифицированного надзора и месяцы без надзора вообще. Так что прижавшиеся к стене ученики переглядывались с глазницами черепа, но ничего не говорили. Демилич тоже, казалось, наговорился за несколько предыдущих минут на целый день.
   Исследование следующих трех этажей прошло без сюрпризов. Судя по всему, предыдущие практиканты располагались именно на них, а потому этажи имели довольно обжитый вид. Там даже имелось немного грубой мебели и работающий камин на шестом этаже.
   А вот седьмой, верхний этаж башни Павлинов удивил магов гораздо больше. С одной стороны, неизвестные атакующие, в далекие времена взявшие башню приступом, явно сфокусировали на нем все свои силы. С другой стороны, то, что находилось на нем, было достаточно прочным, чтобы пережить даже такое внимание. Шесть колонн, кругом расположенные в центральной части этажа, едва удерживали вес крыши. Множество трещин, сколов и проломов украшали их в поразительно систематичном виде. Присмотревшись к ним внимательно, Нирмо произнес:
   - Приглядитесь, ученики. Эта башня принадлежала довольно сильному волшебнику, судя по всему, да и его враги были опытны в настоящей магической осаде. Я знаю, что учебные пособия, по которым я преподавал вам теорию магической осады, были довольно специфическими, но все же. Маги осаждающего отряда использовали мощные направленные чары, чтобы поразить драгоценные камни и иные накопители, вплавленные в эти колонны. Когда этот этаж не был столь сильно поврежден, он мог использоваться как заклинательный покой, многократно усиливающий силы заклинателя. Только при помощи уничтожения всех накопителей они смогли снять защитные чары и окончательно захватить башню.
   Пройдя в центр зала, волшебник влил больше энергии в свои осветительные чары и удивленно застыл. Отсюда открывался отличный вид на пять несуразных рыцарских доспехов, по одному между каждыми двумя колоннами, не считая тех, что открывали вид на винтовую лестницу. Металл их, к тому же, слегка потек от очевидно магической атаки.
   - Забавно, - удивился он. - Кто-нибудь говорил с практикантами, которые в прошлом году были здесь? Что это такое? И почему его не увезли?
   - Какие-то испорченные големы, профессор, - ответил Астойл, ученик из группы, которую курировал Нирмо. - Видимо, предыдущий владелец использовал их как стражей башни. Однако он вложил в них слишком много механики и слишком мало магии, поэтому их вывели из строя в самом начале атаки простыми огненными чарами, сплавившими механические внутренности. Профессор Стивия, которая руководила предыдущей группой здесь, не позволила их разобрать и осмотреть.
   - Надо будет препарировать одного из них, - с энтузиазмом щелкнул пальцами ритуалист. - А что она тут делала с вами три месяца, если не касалась единственного, что осталось в более-менее приличном состоянии в башне?
   Из смущенного бормотания практикантов Книжник понял, что магистр менталистики не особенно много внимания уделяла ученикам, большую часть времени проводя в прогулках по лесу или же загорая на крыше. Благо если кого и можно было встретить в лесу Фред, то это обычно были живые и разумные создания, против которых ее ментальная магия идеально подходила. В каких-нибудь заполненных нежитью развалинами ментальный маг чувствовал бы себя не так свободно.
   Закончив осмотр башни, волшебники принялись обустраиваться. Некромант и два астральных мага занялись защитой главного входа в башню. Усиленная чарами ученика-некроманта нежить прошагала мимо завистливо косящегося на нее черепа и замерла прямо перед входом посреди целого клубка из отчетливо светящихся астральных тварей. Сам Нирмо вспомнил не столь любимый им раздел магии, посвященный призыву существ с иных планов, и использовал Отложенную инвокацию духа пяти ветров Маурилона. Это было едва ли не единственное заклинание вызова элементаля, которым он владел на приемлемом уровне. Внедрив элементаля в статую колдуна у входа и наложив на нее сильные подчиняющие чары, для чего ему пришлось выгравировать на камне не такую уж и короткую цепочку рунических символов, волшебник с сомнением осмотрел получившуюся одноразовую конструкцию. Из-за самой концепции инвокации, а не призвания, лежащей в основе заклинания, элементаль удалялся на привычный для него план существования после того, как обрушивал на указанного ему противника некий объем магии, правда, довольно впечатляющий для заклинания такого класса сложности. Но удерживать его долгое время было довольно опасно.
   Телекинетики и элементалисты, которых было в его группе большинство, в это время готовили внутренние помещения башни, очищая их и размещая спальные мешки и те немногие удобства, что им выдали в школе магии. Попробовав приготовленное двумя девушками-практикантками нечто, Нирмо скривился. 'Ладно, давно пора было начать следить за своей формой при такой спокойной жизни. Небольшое голодание не повредит этому телу', - решил он, выплевывая так и не проглоченную массу под дерево недалеко от башни и возвращаясь внутрь.
   Так и началась практика учеников Нариссии в конце второго года работы ритуалиста в школе магии. Каждое утро Книжник, расположившийся прямо на седьмом этаже отдельно от учеников, вставал, будил практикантов и, пока они одевались, медитировали или пытались соблюдать гигиенические привычки, сочно ругался с черепом. Он охотно использовал разнообразные известные ему поговорки и устойчивые выражения, напоминавшие сохранившему свой прежний разум существу о частях тела, которых у него уже нет. Он даже понимал, что издеваться над беззащитным существом не слишком красиво, однако старая привычка и осознание того, что в былые времена этот демилич был смертельно опасным противником цивилизации, примиряли его с этим.
   Дальше дети по очереди готовили завтрак и ели его, а Нирмо питался захваченным из Блюдэйла крепким алкоголем или же охотился на обитающих в лесу Фред животных. Не слишком хороший охотник, он редко покидал башню, лишь иногда возвращаясь с добычей. Сожженные молниями или задушенные воздушной магией туши были не слишком аппетитны даже после того, как не особо любящий кулинарию классический маг обрабатывал их, однако помогали ему выдерживать голодание и вносили разнообразие в рацион его учеников.
   Только около полудня практиканты начинали заниматься чем-то полезным с точки зрения профессора. Первую неделю они пытались разобрать одного из големов, и в итоге им пришлось признать, что руководящая отправленной сюда в прошлом году группой профессор была мудрее, чем можно было представить. Единственным способом разобрать голема оказалось разрезание его на две части. И это не принесло ни малейшей пользы магам, которым механические внутренности конструкта были абсолютно безразличны.
   Вторую неделю ученики напоминали Нирмо, начавшему было повторяться в своих ежедневных переругиваниях с черепом, различные пословицы, поговорки и устойчивые выражения, подходящие для такой высокоинтеллектуальной беседы.
   Ну а дальше он просто не знал, чем их занять. Как и предполагалось, это была не исследовательская экспедиция, а археологическая рутина - но башня Павлинов уже была достаточно изучена. Так что ритуалист настоял на практике боевой магии в течение нескольких часов после полудня, а все остальное время разрешил практикантам заниматься тем, чем они пожелают. Сам он практиковал ритуальную магию и тренировал начертание как своих любимых чар, так и тех, что он почти позабыл. Чем занимались ученики, он не интересовался.
   Вечером они ужинали - Нирмо либо обходился без ужина вообще, либо вместе с учениками наслаждался успешными результатами утренней охоты, - а затем их пути снова расходились. Практиканты занимались своими делами, а профессор упражнялся в управлении своим строенным дуэльным жезлом. Годы работы с тростью-булавой приучили его к использованию магического инструмента, который всегда может послужить оружием ближнего боя. Дуэльный жезл не мог этим похвастаться, зато его способность относительно быстро высвобождать - быстрее, чем подготавливать при помощи ритуалистики, - множество заклинаний, заранее внедренных в структуру артефакта, могла компенсировать этот недостаток. Однако это требовало долгой и упорной практики.
   Так прошли два месяца.
   Ничего не предвещало изменения привычного расписания, как внезапно ночью ритуалиста разбудил ученик-некромант, осторожно постучав своим артефактным перстнем по колонне недалеко от входа на этаж. Чутко спящий волшебник немедленно открыл глаза и вопросительно взглянул на практиканта.
   - Два с половиной десятка человек прибыли к входу в башню, профессор. Мой слуга отчетливо наблюдает их.
   Ритуалист вздохнул и поднялся. Первой мыслью, проскользнувшей в голове невыспавшегося мага, была мысль о том, чтобы просто приказать элементалю разобраться с гостями... Но позволить он себе этого не мог. Архимаг Вукин Белый прямо перед его поездкой уделил некоторое время своему новому другу и предупредил его об особенностях магического законодательства Эретриса. Магические ордена периферии мира были не так могущественны и влиятельны, как Орден Тайн, и не так централизованы и политизированы, как магические города-государства. Так что расстановка акцентов здорово помогла волшебнику, фактически первый раз после присоединения к ордену Ненаписанных Книг выходящему в свет. Он откровенно заблуждался в драгоценности статуса члена магического ордена в Малых Королевствах, хотя некоторые тонкости лицензирования магической практики, само собой, были значительно упрощены для них.
   Спустившись вниз и одобрив поведение практикантов, занявших позиции около бойниц и подготовивших боевые заклинания, ритуалист выкрикнул в дверной проем:
   - Нахождение неодаренных рядом с собственностью школы магии Нариссия запрещено законами королевства Эретрис! Назовите себя, если у вас есть основания здесь находиться!
   - Сотник королевской палаты дознавателей Сальдфи в сопровождении магистра некромантии Астеранны де Боунмур, - спустя некоторое время отозвался грубый мужской голос. - Вызовите старшего из профессоров Нариссии здесь, мэтр, нам необходимо переговорить.
   'Мэтр...' - мысленно усмехнулся Нирмо. - 'Сколько времени прошло с тех пор, как я слышал обычное среди высшего общества Пяти Земель обращение к магам неизвестной силы'.
   Он некоторое время потратил на то, чтобы поправить свою мантию, не отличающуюся чистотой после двух месяцев на природе, и удобно уложить дуэльный жезл в правый рукав. Затем он условился с учениками о сигнале, по которому им надо будет атаковать в случае каких-либо проблем, а потом вышел из башни, слегка отодвинув с ненавистью буравящую скопление живых людей своими глазницами нежить. Усиливаемый чарами некроманта ежедневно в течение двух месяцев скелет приобрел большую прочность, некое подобие разума, позволяющее пользоваться оружием в виде грубой дубины, и довольно специфическое чувство юмора.
   Напротив ему выдвинулись две с трудом различимые в сумраке человеческие фигуры, едва прошедшие остатки ворот и остановившиеся напротив слегка сияющей статуи колдуна так, чтобы между ней и ними находились остатки каменного фонтанного насоса. Их явно насторожили сияющие в глубине башни отсветы активированных артефактных перстней.
   - Да ладно! Мастер Тайн? - устало и слегка удивленно поприветствовала его девушка-некромант, которую он не видел уже около полутора лет. Судя по всему, она за это время так и не избавилась от необходимости общаться с секретной службой королевства.
   - Вы знакомы, магистр Астеранна? - спросил стоящий чуть впереди нее широкоплечий мужчина, впрочем, тут же добавивший. - Приношу извинения за мои манеры. Сальдфи, королевская палата дознавателей. Вот документ, удостоверяющий мои полномочия, профессор...
   Внимательно просматривающий переданный ему свиток Книжник удовлетворенно кивнул и ответил:
   - Ассоциированный профессор факультета ментальной магии Нариссии Нирмо Касание Ветра, магистр воздушной магии Древних в ранге Книжника ордена Ненаписанных Книг. Рад вас видеть, магистр Астеранна, - немного замявшись перед произнесением своего титула силы, волшебник все же вспомнил формулировки, записанные в имеющихся у него документах преподавателя Нариссии.
   - Взаимно, мастер Тайн, - формально ответила девушка отсутствующим тоном и обратилась к сотнику. - Да, мы... встречались... в Блюдэйле в позапрошлом году, господин Сальдфи. Это тот из городских Книжников, которого еще обсуждали с Архимагом Сонавитом...
   - Ах, точно, - внимательно взглянул в лицо Нирмо сотник, принимая обратно свиток, в котором была описана личность носителя и изложен приказ подчиняться ему от имени правительства Эретриса. Подписанный младшим принцем королевства и кем-то из незнакомых Нирмо Архимагов ордена Времени свиток был довольно-таки важным документом. - Как мне лучше называть вас, мэтр?
   - Я полагаю, титулования меня магистром вполне достаточно. Я довольно скромен, - произнес ритуалист, приглашающе махнув рукой в сторону башни и стараясь не замечать одинаковые понимающие улыбки, проявившиеся на лицах сотника и Астеранны. Легкие улыбки вроде тех, которыми его в изобилии награждали коллеги в Нариссии, подозревающие бывшего члена Ордена Тайн в стремлении к политическим вершинам. - Ваши люди могут зайти на территорию башни, хотя я бы предпочел не пускать их к чуткому чародейству внутри, если это не необходимо. То немногое, что еще функционирует, меня настоятельно просили оставить в целости и сохранности.
   - Благодарю вас, магистр Нирмо, - вежливо ответил сотник и сделал знак своим людям, которые принялись проходить через ворота и заводить своих скакунов внутрь.
   Войдя в башню, младший мастер не стал активировать свечение своего амулета, как и до того, предпочтя сохранить его в тайне. Вместо этого он приказал парочке воздушных элементалистов сопровождать их до седьмого этажа и даже остаться у входа, поддерживая декоративные шаровые молнии в качестве осветительных заклинаний. Пройдя в центр бывшего заклинательного покоя, он обернулся и встал лицом к лицу со своими собеседниками.
   - Господин Сальдфи, магистр Астеранна, здесь мы можем поговорить о цели вашего визита, - произнес он, тут же верно истолковав вопросительный жест сотника, и продолжил. - Я абсолютно доверяю этим двум ученикам и, если обсуждаемые нами материи не относятся к секретам королевства, предпочел бы, чтобы они остались здесь.
   Астойл и Диуона действительно сблизились с ним. Возможно, если бы не данная им на контракте кровавая клятва не передавать ученикам действительно ценные знания, он бы предложил им личное ученичество, благо правила Нариссии это позволяли, хотя и не одобряли. Но с клятвой на крови это было бы не более чем бесполезное ограничение их обоюдной свободы.
   - Вообще, то, о чем мы будем говорить, само собой, секретно, но все ваши ученики узнают об этом тем или иным образом, так что я не вижу смысла не доверять вашему выбору, - степенно ответил сотник, осматривая интерьер башни. По его железному лицу нельзя было сказать о его чувствах, однако пренебрежительная гримаса Астеранны идеально описывала ее впечатления.
   - Да, вы были правы, мастер Тайн, - насмешливо сказала она, на мгновение привлекая внимание всех, находящихся в комнате. - Если случайно повредить хоть что-то относительно ценное в этой башне, то невеликая стоимость ее содержания превысит даже ту жалкую выгоду, что ваши ученики могут получить от изучения этих осколков былого величия.
   Кашлянув, Сальдфи мгновенно оборвал девушку. Нирмо показалось, что та даже слегка вздрогнула, когда сотник бросил на нее предупредительный взгляд. Только сейчас он обратил внимание на то, что внешний вид обоих гостей никоим образом не мог именоваться соответствующим их положению. Одетая в когда-то роскошный костюм для верховой езды из красного бархата волшебница выглядела крайне усталой и потрепанной. Несколько легких царапин на лице и заметные даже в неверном сиянии шаровых молний синяки под глазами вместе с неловко заштопанными швами костюма совершенно не украшали ее. Офицер королевской палаты дознавателей выглядел не лучше. Его гамбезон с отдельными стальными пластинами-наплечниками щеголял множеством подпалин, а ножны меча были наполовину обломаны, обнажая часть покрытого зазубринами и сколами клинка. Кожа обоих нежданных визитеров была серой, грязной, с отдельными темными пятнами. Опыт ритуалиста, участвовавшего в нескольких неприглядных экспериментах своих старших собратьев в городе магов, включающих клетки и запертых в них подопытных рабов, говорил о том, что его гости не имели возможности принять ванну в течение не менее чем полугода, и при этом обильно потели в разных переделках.
   Он поморщился, вспомнив те эксперименты. Иногда ему было даже жалко тех существ, над которыми экспериментировал Верховный Хранитель Нелилл Баланс. Несколько лет в изгнании из города магов ослабили те чары, которыми на него воздействовали, и его характер стал допускать некоторое снисхождение к существам, которых раньше он считал низшими. Астеранна де Боунмур, принявшая промелькнувшее на его лице выражение легкого отвращение на свой счет, возмущенно скрестила руки на груди.
   - Магистр Нирмо, нам необходима ваша поддержка. Силовая поддержка, - отдельно уточнил сотник и дождался, пока собеседник переведет на него взгляд и внимательно склонит голову набок. - Мы выполняем задачу, о которой вам ничего не следует знать. Однако она привела нас к отряду наемников королевства Локриум, недалеко отсюда подчинившему небольшую рощу энтов-бродяг и конвоирующему их в направлении своих дровосеков. Отряд необходимо уничтожить, желательно взяв командование в виде пленников, захватив их документы и переподчинив этих энтов. Наш отряд потерял слишком много ресурсов как для самостоятельного сражения, так и для продолжения миссии как таковой. Так что я не имею никакого другого выбора, кроме как приказать вашей группе практикантов временно присоединиться к нам. Вы уже видели свиток, подтверждающий мои полномочия, магистр.
   Воздушные элементалисты, в отличие от своего старшего товарища еще не умеющие наслаждаться отдыхом, равно заслуженным и незаслуженным, радостно переглянулись. Им откровенно надоели недели абсолютно однообразного времяпрепровождения.
   - Само собой, я подчиняюсь силе, хотя и ожидаю более подробных данных разведки, - несколько разочарованно сказал волшебник. Он бы предпочел продолжить свой продуктивный отдых. - И, само собой, понимания, что мои ученики не имеют никакого отношения к магам Природы. Они не смогут переподчинить рощу энтов, это выше их способностей.
   - Именно, мастер Тайн. Мы и надеялись на присутствие профессора с широкими талантами и неоднозначным прошлым вроде тебя, - мрачно сказала Астеранна де Боунмур, определенно не испытывающая радости от их встречи. - Желательно, нескольких. Господин Сальдфи утверждал, что ваша школа обычно отправляет нескольких преподавателей с группой студентов. Но, видимо, тебя одного этим ребятам более чем хватает.
   - Студентов? - непонимающе переспросил ритуалист. В мире Магны студентами назывались неодаренные, изучающие в учебных заведениях науки и немагические искусства, а не маги. И это была отнюдь не такая распространенная практика, так как большинство существ, достаточно богатых, чтобы позволить своим детям светское образование, нанимали собственных учителей.
   - Учеников, я имела в виду, - исправилась она и тут же опустила голову, наткнувшись на взгляд сотника. - Приношу свои извинения за резкость, магистр Нирмо.
   - Не стоит извинений, магистр Астеранна. Отчасти вы правы. Магия Древних, - использовал он слабо распространенный перифраз73 для классической магии. - Позволяет мне обращаться к любой стихии при определенном желании и наличии базовых знаний. Однако это не так работает, как вы могли бы подумать. Если я понятия не имею, чем именно подчинили этих существ, и даже не представляю, что они такое, то мне придется потратить минимум несколько дней или даже недель на разработку даже грубой вариации чар, которые позволят мне переподчинить целую их рощу. И месяцы для полноценного высшего заклинания. И для этого потребуются подопытные энты. Я никогда особенно не интересовался ни ментальной магией, ни магией Природы.
   - Неприемлемо, - жестко отрезал сотник. - Тогда придется использовать грубую силу и угрозы по отношению к энтам после уничтожения наемников.
   Ритуалист улыбнулся. Он не испытывал никаких проблем с этим. Собеседники потратили еще около получаса на подробное обсуждение расположения вражеского отряда и тактики его уничтожения, а затем спустились и озвучили приказы перед молодыми магами. Профессор настоял, чтобы им выделили место в боевом построении, достаточное для выстраивания неразрывной цепью с тем, чтобы маги могли прикрывать друг друга защитными чарами. Он не желал терять учеников в какой-то рядовой стычке. В конце концов, старые привычки нелегко менять, а Нирмо и не собирался отказываться от мысли, что ценность жизней одаренных много выше, чем неодаренных.
   Приказав оставить нежить и астральных тварей у башни на случай отступления, ритуалист переселил духа пяти ветров в отобранный у своей ученицы серебряный браслет и вывел магов из башни прямо к сотнику, который отдавал финальные приказы своему отряду и выделял лошадей для подкрепления. Когда большинство учеников сели на лошади, то внезапно оказалось, что коня для Нирмо не нашлось. Все имеющиеся у отряда лошади были норовистыми боевыми конями, которых ритуалист слегка опасался, а предпочитаемых им тяжеловозов никто из двух десятков сопровождающих сотника пограничных стражей не догадался захватить. Так что его посадили на лошади позади Астеранны, которая имела самую спокойную кобылу среди всего отряда. Девушка восприняла это испытание стоически, хотя и однозначно пожалела о своем согласии спустя несколько минут. Натренировавшийся в остроумных издевках над черепом Нирмо не удержался и пару раз прошелся по недостаткам магистра некромантии. Особенно ее разозлила поговорка о том, что она 'создает проблемы на ровном месте', когда Астеранну возмутили руки пытающегося удержаться на скачущей лошади ритуалиста, коснувшиеся ее груди.
   Так что момент, когда маги за несколько сотен метров до вражеского отряда ссели с лошадей, был воспринят обоими старшими чародеями отряда с нескрываемой радостью. Выстроившись в короткую цепь и подготовив атакующие чары, маги ринулись вперед, к завязывающейся битве. Эта часть леса Фред населялась энтами и титаническими лиственными деревьями, так что всадникам не требовалось спешиваться для эффективного ведения боя, как это произошло бы в обычном лесу. И пограничная стража во главе с сотником королевской палаты дознавателей врубилась в ряды своих противников.
   Выбежавший из-за дерева Нирмо заметил вблизи десяток сгруппировавшихся наемников в кожаной броне, около которых лежала пара лошадиных трупов, и тут же вытряхнул свой дуэльный жезл из рукава. Атмосферное отрицание Экроумери поразило мощнейшим давлением несколько десятков квадратных метров, заставив наемников выронить оружие и опуститься на колени, а затем и вплотную прижаться к земле. Провернув жезл, волшебник утроил мощь заклинания и с садистской улыбкой наблюдал, как воинов вжимает в землю и корни деревьев, ломая им кости и плюща плоть.
   Догнавшие его маги-ученики и Астеранна также принялись разбрасывать боевые чары во все стороны, стараясь лишь не задеть конных союзников. Цепь магов продвигалась вперед, подавляя очаги сопротивления, как будто на тренировке. Наемники конвоировали целую рощу из нескольких сотен бездумно бредущих вперед энтов, рассредоточив свой отряд небольшими группами вокруг них. Пограничники Сальдфи также сформировали ударный кулак и атаковали с другой стороны, иногда насквозь проходя рощу энтов, дабы помочь встретившимся с неожиданно сильным сопротивлением колдунам.
   Нирмо еще перед отбытием приказал не использовать чар, могущих выдать расположение магов, так что те целиком и полностью пользовались преимуществами ночи. Даже огненные элементалисты, активно использующие огненные вспышки, столбы и проклятия, не демаскирующие волшебников. Однако астральный маг пренебрег распоряжением профессора и сейчас пожинал плоды своей неосмотрительности.
   С плеча одного из энтов свалилась на землю скрюченная фигура, тут же подпрыгнувшая и протянувшая руку к окруженному полыхающим полотном из тел астральных тварей ученику. Его тело мгновенно вспыхнуло, и он не успел даже вскрикнуть, как его развеяло пеплом и искрами.
   Пара воздушных элементалистов, тенями следующих за профессором, синхронно прокричали вербальную формулу, отдающую чем-то шаманским. Две шаровые молнии врезались в землю в стороне от твари, осветив ее и отбросив несколько энтов далеко назад.
   - Отражение Зазеркалья... - изумленно прошептал ритуалист, видевший этих созданий лишь на картинках в книгах. Впрочем, он не ошибся. Панический вскрик Астеранны, видевшей этих существ, разрушающих ее родной мир, показал, что классический маг был прав. 'Видимо, они все еще идут по следу того Архимага. Девочка пылает местью, а высокие чины решили избавиться от сильного чародея противника', - промелькнула в его голове мысль.
   Отражение Зазеркалья, существо, для которого план Зазеркалья является родным, не могло существовать на физическом мире без некоего якоря. Конкретно это существо было привязано к физической форме при помощи множества широких осколков зачарованного зеркала, наполовину воткнутых в плоть фахана, уродливой однорукой, одноногой и одноглазой феи, принадлежащей к одному из племен аборигенов архипелага Малых Королевств. Эти осколки отражали свет солнца Зазеркалья, который в отличие от света солнца физического плана представлял собой тень, распространяющуюся подобно солнечным зайчикам. Именно такими пятнами зазеркальных солнечных теней и было усеяно тело фахана почти целиком, заменив его натуральную кожу на колышущийся при движении непроглядный темно-синий покров.
   Отражение развернулось к Нирмо, стоящему между только что атаковавших его элементалистов, и протянуло свою руку к нему. Ритуалист без сожаления сорвал со своей шеи амулет и легко перенаправил чары испепеления на него. Это существо, использующее для сотворения чар свои инстинкты вместо разума, было откровенно жалким противником для любого полноценного мага, несмотря на всю свою мощь. Как и каждое, подобное ему. Более того, используя направленную на него мощь и симпатические чары, опытный маг мог бы уничтожить десяток таких существ одновременно просто контрударом. Правда, в его поле зрения не было больше ни одного врага.
   Когда пепел, бывший ранее зачарованный символом магистра воздушной элементалистики, упал из его руки на землю, на месте фахана уже бушевала настоящая буря из огненных, воздушных, телекинетических и некротических энергий.
   Мгновенно забыв о жалком уродце, ритуалист повернулся к обрушивающимся на землю энтам. Видимо, кто-то имплантировал в тело-носитель Отражения артефакт, позволяющий существу контролировать живые деревья, а теперь этот артефакт был уничтожен вместе с хозяином, и энты-бродяги очень удачно для нападающих пострадали от разрыва связи с ним. Приказав магам остановиться, профессор подошел к Астеранне, и они вместе стали ожидать сотника, ищущего командование отряда наемников. Рассеяв изредка выбегающие на них остатки воинов королевства Локриум, они наконец встретили сотника, потерявшего чуть больше трети своих подчиненных. Вскоре Астеранна и оба некроманта-ученика, совместно подняв около полусотни единиц слабой нежити, приказали им окружить рощу энтов-бродяг наподобие погонщиков, и отряд двинулся по направлению к ближайшему городу Эретриса - Декцо, небольшому поселению в графстве Тругро.
   Прощание с Нирмо демилич из башни Павлинов, куда отряд заглянул по настоянию профессора с целью забрать оставленные вещи, запомнил надолго.
   ***
   Лаймденн. Две недели спустя
   Главный дворец Его Величества Глокара Изумленного не слишком впечатлил Нирмо. Бывшему агенту Конкордии приходилось бывать в гораздо более богато оформленных дворцовых комплексах, которым лаймденнский уступал буквально во всем. Даже дворец имперского баронства Глелиса, хотя оно и считалось, наверное, самым захолустным из баронств, выглядел лучше. Пусть он был украшен не столь большим количеством драгоценных металлов, но выверенные архитектурные формы и обилие волшебных существ придавало ему особый шарм.
   На мантии из полюбившегося младшему мастеру серебряного бархата, на этот раз парадной, тауобразной, красовались только знаки различия Книжника и преподавателя Нариссии. Знак магистра воздушной элементалистики, превращенный Нирмо в защитный амулет, не подлежал восстановлению после сопротивления попытке испепеления своего владельца. Могучее заклинание, которое волшебник перевел на свой амулет, разорвало связи между мельчайшими частицами, составляющими металл амулета и голубой халцедон инкрустации. Конечно, такие знаки были в прямом смысле бросовыми, доступными для покупки практически в любом магазине артефактов, однако младшему мастеру постепенно начинала приедаться эта шутка с элементалистикой. Элементалист не может быть настолько искушен в теории магии, чтобы преподавать ее на том уровне, на котором это делал Нирмо. И элементалист не может для сотворения простейшего заклинания как минимум несколько секунд чертить в воздухе магические символы, как это делал Нирмо. Поэтому с точки зрения конспирации титул и знак различия Книжника был гораздо лучше в качестве основного - в конце концов, членство в ордене Ненаписанных Книг практически не ограничивает волшебника в выборе магической школы.
   В одной из комнат королевского дворца за двустворчатой дверью Книжник сидел не один. Вместе с ним верховного мага королевства ожидали семеро волшебников, которых за последние полгода представили к Знаку чародея - достаточно престижной награде для боевых магов. Знаком чародея на Пяти Землях назывался одноразовый наградной артефакт, который содержал сильные чары в пассивном состоянии. На службе Конкордии сам Нирмо был представлен к девяти Знакам чародея, и это было очень много. Как правило, хороший боевой маг имел одну или две таких медали и очень редко их носил по той причине, что каждый артефакт вблизи основного магического инструмента необходимо было контролировать, чтобы он не дестабилизировался и не выпустил чары в самое неподходящее время. Однако в королевстве Эретрис под названием Знака чародея скрывалась самая обычная медаль с денежной премией, не имеющая практического применения. Собственно, отчасти поэтому ее и вручали всего лишь за помощь отряду пограничной стражи, пусть и приведшую к получению королевством дорогого груза живой древесины впечатляющих размеров и пакета каких-то важных документов.
   Пограничным стражам и ученикам Нариссии, а также Астеранне де Боунмур и сотнику Сальдфи тоже полагались награды. Однако в силу того, что награды стражам и магам-ученикам имели более низкий статус, их просто прислали в Блюдэйл с курьером. Этот же курьер передал приказы для обоих старших магов и сотника прибыть для официальной процедуры награждения на разные церемонии.
   Нирмо награждался главой ордена Ненаписанных Книг в Эретрисе, Архимагом классической магии Сонавитом Драконидом. Этот Архимаг-ритуалист был известен не столько своими экспериментами в области трансформаций - хотя, конечно, в этом он был признанным специалистом, - сколько тем, что он когда-то являлся основным конкурентом царя Витфара в борьбе за пост главы Совета Тайн. Он потерял право на него только потому, что Витфар нашел доказательства постоянных отношений Сонавита Драконида с его учениками и ученицами, притом более близких, чем предполагает статус учителя. Не то, чтобы это действительно так уж порицалось в Ордене Тайн - особенно в независимом Ордене Тайн, который не имел проповедующих строгое магократическое обучение заведений вроде учебных башен Конкордии или учебных комнат Купола Высшего Совета, - однако это был сильный удар по его политической репутации. А Совет Тайн все же был в первую очередь политическим объединением.
   В Эретрисе бытовали довольно своеобразные традиции награждения героев. Сам король практически никого не награждал лично, но при этом вручение важных наград всегда проходило в столичном дворце монарха. Конечно, будь он владыкой Королевства Пяти Земель, это было бы неудивительно, но Глокар был все же самодержцем не самой большой страны. Это было тем удивительнее, что наместники не гнушались награждать граждан Эретриса в рамках своей юрисдикции. Если же кто-то получал приглашение в королевский дворец в Лаймденне на награждение, он мог быть уверен, что его будет награждать самый высокопоставленный на текущий момент политик, имеющий отношение к профессии героя. Так, магов в королевском дворце награждал Архимаг ордена Ненаписанных Книг - глава ордена Времени не претендовал на это, стоя в стороне от политики, - жрецов награждал Великий Инквизитор, магнатов - министр торговой политики, аристократов - лидер аристократического собрания Лаймденна, наследник Глокара. Остальным вручали их награду либо другие министры - в том случае, если деяние было достаточно важным, чтобы пригласить гражданина в лаймденнский дворец, но недостаточно значительным, чтобы посвятить его в рыцари, - либо кто-нибудь из принцев - в том случае, когда деяние как раз позволяло возвести героя в аристократическое сословие. Как правило, такая двойственная ситуация возникала только с чиновниками и дипломатами, так как они часто были простолюдинами и достигали на своей службе впечатляющих успехов. Или же впечатляюще рапортовали о них.
   Створки дверей распахнулись. Две колонны чародеев в серо-оранжевых мантиях, по четверо Высших магов в каждой, медленно и церемонно вошли в комнату, резко остановились и развернулись лицом друг к другу. Их глаза полыхнули, и со всех сторон зазвучало:
   - Глава ордена Ненаписанных Книг Сонавит Драконид, Архимаг классической магии в ранге Великого Книжника, член Совета Тайн!
   Вслед за этим раздался настоящий драконий рев, и в комнату вальяжно вошел трехметровый крепкий старик с абсолютно безволосым лицом и змеиными глазами с радужкой цвета гелиотропа, иногда еще называемого кровавой яшмой. Парадная серо-оранжевая мантия была украшена обильным золотым шитьем, а при ходьбе Архимаг опирался на традиционный для членов Совета Тайн полноразмерный посох из драконьей кости. Прямо у стены, противоположной входу, воздух зашевелился, по нему прошла электрическая волна, и иллюзия пустого пространства спала. Небольшой детеныш красного дракона, дремавший там все это время, открыл глаза, потоптался на месте и свернулся в клубок таким образом, чтобы Сонавит мог на него сесть, не испытывая неудобств.
   Пройдя через строй своих старших учеников и успешно использовав опять уснувшего драконенка в качестве сиденья, Сонавит вызвал первого из награждаемых магов. В отличие от прибытия главы ордена, к которому Нирмо теперь принадлежал, награждение проходило довольно буднично. Великий Книжник вызывал волшебника, который становился на одно колено перед ним и принимал медаль, после чего вставал и имел небольшой тихий диалог с главой почти всех магов королевства.
   Нирмо шел четвертым. Подойдя к Архимагу классической магии, он с уважением опустился на одно колено и склонил голову, одновременно касаясь груди сжатой в кулак ладонью правой руки и обнажая аметист в навершии удерживаемой левой рукой трости-булавы, показывая, что в нем нет подготовленных чар.
   - Конкордия... - резко вдохнул великий маг своим широким носом. - Балансеры всегда славились помимо этой сомнительной философии добра и зла своими безукоризненными манерами, даже во времена магократов. Именно вы были высшим обществом Ордена Тайн во времена двух куполов и трех фракций, ты знал? Жаль, что они теперь никогда не принимают никого назад после изгнания за проступки, в которых виновны больше стратеги, чем исполнители. В старые времена головы Хранителей, Советников и Владык летели за каждую оплошность вроде той, из-за которой ты предпринял столь далекое путешествие.
   Стоящий на одном колене волшебник почти не шевельнулся, лишь слегка приподняв и тут же опустив голову, углубив свой поклон. Правила поведения рядом с Архимагами были намертво вбиты в его разум, а Сонавит Драконид вблизи воспринимался его магическим чутьем как сильнейший из Хранителей Баланса. Ритуалист представления не имел, что орденом Ненаписанных Книг руководит чародей такого возраста и такой силы. 'Если он видел Холли Магикус и Конкордию до времен составления ее Кодекса, то ему исполнилось более полутора тысяч лет, и он определенно бессмертен. Как же повезло его личным ученикам, пусть трансформация и не лучшее из направлений магии', - промелькнуло в его голове.
   - Я был бы рад иметь на своей стороне в Совете Тайн собрата, воспитанного в должном ключе, - гораздо тише произнес Драконид. - К тому же мне докладывали, что ты планируешь получить титул его члена.
   Даже не поморщившись, ритуалист поднял голову и ответил:
   - Да, Архимаг Сонавит. Вы абсолютно правы, - спорить с влиятельным членом Совета Тайн было бы глупостью. Да и, в конце концов, фатализм Нирмо не позволял ему сопротивляться тому, к чему его настолько упорно вела дорога судеб.
   - Я никогда не ошибаюсь и вижу гораздо больше, чем многие могут себе представить, - кровавая яшма в глазах мага заиграла, зеленый рисунок на красном фоне стал гораздо ярче. - Ожидай моего сообщения в ближайшие пять-шесть лет. Как только борьба за недавно освобожденный пост председателя Совета Тайн развернется в полную силу, и они перестанут слишком внимательно относиться к пополнению, ты сможешь без труда войти в Совет, подтвердив своей должностью 'мудрость и могущество'. А быть может, к этому времени ты сумеешь фактически достичь ранга Великого мастера, так что можно будет и показательные испытания провести...
   Нирмо мысленно усомнился в этом, никак не выказав этого. По его мнению, лет через пять-шесть он имел шансы стать по собственной силе кем-то вроде старшего мастера, но отнюдь не возвыситься до Высшего мага. Слишком много лет он провел, занимаясь охотой за головами, а не магическими исследованиями.
   - Я с радостью встану на вашу сторону как член Совета Тайн, Архимаг Сонавит. Меня не интересует политика как таковая; вы сможете располагать моим голосом так, как вам будет угодно, - формально ответил он, ощущая, как нечто вроде магической клятвы формируется в воздухе.
   - Ты будешь не единственным членом Совета Тайн с таким мировоззрением, - удовлетворенно ответил Архимаг, откинувшись назад на хребет драконенка, играющий роль спинки импровизированного сиденья. - Тогда мы еще встретимся, мой юный собрат. А теперь прими эту награду и встань с колен.
   Понаблюдав за прикрепляемой силой мысли к его груди медали, Нирмо встал и, отсалютовав Архимагу, резко развернулся и в полном соответствии с церемониалом двинулся к выходу из комнаты. Ближайшие к двери старшие ученики Сонавита Драконида синхронным жестом выпростали кисти рук из длинных рукавов и простерли их по направлению к входу. Части тела, больше похожие не на человеческие руки, а на трехпалые лапы ящериц, полыхнули медью. На каждой створке двери высветились отпечатки, целиком соответствующие трансформированным кистям рук, и створки с громким скрипом ушли внутрь стен.
   Постаравшись не демонстрировать своего удивления - при входе Книжник сам открывал дверь, и створки ее тогда отнюдь не были раздвижными, да и такого уважения Высшие маги другим награждаемым не выказывали, - волшебник вышел из комнаты и замедлил шаг. Не оборачиваясь, он прогулочным шагом двинулся вслед за одним из слуг, ожидающих окончания церемонии награждения. Молодой паж подстроился под ритм движения ритуалиста и даже, как тому показалось, постарался выбрать наиболее длинный путь по дворцу, пролегающий по богато обставленным коридорам центрального крыла дворца.
   И он был награжден за эту понятливость, хотя, возможно, не так, как желал того.
   Выйдя из галереи, опоясывающей второй этаж центрального крыла дворца, волшебник вслед за слугой вошел в обширное помещение, стены которого были увешаны портретами предыдущих правителей королевства Эретрис. Оба выхода из него, один из которых вел на галерею, а второй к центральному коридору второго этажа, были задрапированы синим полотном. Едва Нирмо успел сделать несколько шагов внутрь, как из пустого пространства прямо напротив входа прозвучала невнятная фраза на древнем языке магов, и откинутое назад и изломанное тело слуги едва не опрокинуло младшего мастера на спину. Наградив пролетающее тело мимолетным ударом трости, волшебник встал в защитную стойку и подготовил к высвобождению простые чары воздушного удара.
   Будучи поврежденными атакующим заклинанием, чары невидимости медленно спадали с небольшой группы существ, рассредоточившихся вдоль стен зала. Трое воинов с разнообразным оружием ближнего боя сделали по шагу от стены позади чародея, к которой прижимались, дабы прогуливающиеся слуги и придворные их случайно не задели. По правую руку Нирмо с недовольным выражением лица опустил полупрозрачные руки веспертил74, явно поддерживавший заклинание невидимости все это время. К левой стене прислонился эльф в кожаной броне, нежно касающийся своего лука в полтора человеческих роста, который вертикально стоял на полу, а у противоположного входа замер Высший маг в белой тауобразной мантии с двумя учениками по бокам, удерживающими неказистые магические жезлы.
   - Великий мастер Лорам фон Олаовет, не так ли? - вежливо обратился к нему ритуалист, мысленно спешно перебирая известные ему заклинания. Шансов поразить заклинаниями Воздуха Высшего мага, специализирующегося как раз в высшей воздушной элементалистике, практически не имелось.
   - Младший мастер Нирмо Голос Судьбы... Какой бы радостной эта встреча была бы, будь мой брат жив! Вижу, что слухи, утверждающие, будто вы достойны ранга магистра, лгали. Хотя вы и не отрицаете их, - с откровенной насмешкой произнес осматривающий знаки различия на мантии ритуалиста брат адепта тайных искусств, участвовавшего в обороне Глелисы под руководством Нирмо и оставшегося на поле боя в виде мертвого тела. - Однако ранг младшего мастера вы все же переросли. Именно поэтому я должен передать вам это...
   Из-под левого рукава Великого мастера выскользнул перевязанный белой шелковой нитью свиток, брат-близнец того документа, который магистр Хирек передал Нирмо при получении тем ранга младшего мастера. От указательного пальца посланца Конкордии оторвалась небольшая искра, пережегшая нить, и свиток немедленно развернулся и взлетел в воздух.
   Закончивший свои чары Книжник не стал дожидаться, пока охотники за головами выполнят назначенные руководством города магов ритуалы и перейдут к делу. Заклинание Шлема ужаса опытный ритуалист высвободил практически мгновенно. Сложный символ, мягко переливающийся всеми цветами радуги, застыл прямо перед троицей волшебников и тут же нанес по ним удар непредставимой для смертных мощи. Шлем ужаса относился к заклинаниям классической магии, которые в принципе не пересекались ни с одной из элементалистских магических школ. Принцип действия Шлема ужаса не был известен ни одному из чародеев мира Магны. Хотя его действие напоминало действие заклинаний страха из школы ментальной магии, спастись от него было возможно только при помощи антимагической или астральной защиты, включаемой только в самые мощные чары ограждения вроде Сферы изоляции Рилотрума. Разумеется, ни один из трех волшебников не успел активировать подобное заклинание.
   Оба ученика со страхом в глазах прыгнули назад и, ударившись о стену, упали на пол. Ни один из них отрывал взгляда от чарующих переливов Шлема. Даже Лорам подвергся действию чар, сделав несколько панических шагов назад и выпустив из правой руки мощную молнию. Она сожгла парящий свиток, едва не задела молниеносно переместившегося в сторону Нирмо и поджарила одного из охотников за головами за его спиной.
   Выжившие солдаты обнажили оружие и попытались преодолеть разделяющее их и ритуалиста расстояние, но тот продолжал начатое сразу после высвобождение Шлема ужаса движение. Крутанув свою трость-булаву, Книжник ухватился за максимально удаленный от ее навершия край рукояти и, широко размахнувшись, попытался нанести удар по остроухому лучнику. Великолепная реакция обитателя волшебных лесов не подвела его, однако булава задела его трехметровый лук и отшвырнула оружие в сторону.
   Буквально задней частью тела чувствующий приближающихся мечников Нирмо снова размахнулся и вложил всю доступную ему концентрацию в чары телепортации. Полыхнул разрыв пространства, и тут же, подчиняясь предупреждающему восклицанию восстановившего контроль над своим сознанием Высшего мага, охотники за головами отшатнулись от на секунду возникшего на его месте воздуховорота, выдравшего из пола мраморную плиту, расколовшую ее на множество осколков и швырнувшую ее остатки в сторону портала у левой стены, из которого вышел ритуалист. Не будучи хорошим бойцом ближнего боя, тот все же был знаком с его основами. Серия из трех ударов булавой, которую он попытался предпринять, можно сказать, удалась. Первые два за потребовавшуюся на них секунду разнесли череп эльфа, а затем мраморная стружка и мелкие обломки, буквально перемолотые заклинанием Лорама, опрокинули волшебника на пол и нанесли ему множественные царапины, несмотря на то, что значительную часть снарядов поглотил затухающий разрыв в пространстве.
   Перекатившись и бросив короткий взгляд на перешедших на бег солдат, потерявший трость-булаву Нирмо обнажил мельхиоровый кинжал и низким голосом отчетливо прорычал:
   - Всех нас ждет одна и та же ночь!!! - с последними словами он направил острие кинжала прямо на Великого мастера. Возможно, ритуалист обошелся бы и менее патетичной фразой-активатором, однако доставшиеся ему от одного из учителей Башни Древних рунические символы древнего языка магов переводились именно так. И менять рекомендованные создателем чар Оков вечной ночи Бердеблафа слова при высвобождении темной жизненной энергии утукку, убитого Нирмо почти сразу по прибытию в Эретрис, было крайне опрометчиво и даже опасно. Особенно если учесть, что это заклинание удержания жизненной энергии относилось к магии Астрала, в которой Нирмо был откровенно некомпетентен.
   Удивленно приподнявший бровь Высший маг начал было делать характерный для мощного магического добивающего удара пасс, но его рука на полпути встретила легкий ветер, начарованный изгнанником. На глазах темнеющее мельхиоровое лезвие оружия его соперника отдавало скрытую внутри него силу незаметному для глаза потоку ветра, который обрушился на троицу магов Конкордии. Правый ученик, широкоплечий юноша с бакенбардами, с явным трудом приподнялся на одно колено и отполз на пару шагов в сторону, умудрившись избежать воздействия темной энергии. Но до предела накачанный силой жестоко убитого вампира импульс все же поразил Великого мастера и второго его ученика. За пятнадцать секунд, которые потребовались воинам Лорама для того, чтобы достичь Нирмо, тела магов высохли буквально до состояния столетних мумий.
   Глаза Великого мастера Лорама еще двигались и светились светло-голубым светом, когда отказывающее ему тело рухнуло на туловище его выжившего ученика и обрушило на пол едва держащегося на ногах молодого мужчину. В тот же момент сильный пинок настиг поднимающегося Нирмо и отбросил его к стене. Второй солдат подскочил к нему и молниеносно нанес серию из двух ударов. Заржавевший за секунды мельхиоровый клинок, которым ритуалист заблокировал первый удар, должный отрубить ему голову, раскололся на мелкие кусочки, а вторым, колющим ударом охотник за головами приколол правое плечо мага к полу, повредив сустав.
   Из последних сил ритуалист попытался телепортироваться, но полученные им раны оказали слишком разрушительное воздействие на его концентрацию. Попытавшись вытащить из-под мантии свой нож, волшебник нашарил мешочек с пылью рубина. Запасы пыли драгоценных камней он пополнил сразу по приезду в Лаймденн, потратив четыре золотых монеты на каждый мешочек, и теперь они пригодились. Сорвав мешочек с пояса, Нирмо непослушными пальцами схватил его за нижнюю часть и широко махнул им в воздухе, высвободив силой своей жизненной энергии несколько огненных искр. Фокус, не способный даже поджечь свечу, сумел войти в магическое единение с артефактной пылью, которая создавалась именно для подобных случаев, позволяя тратить минимум магической энергии и максимум золота на примитивные, но быстро высвобождаемые и могущественные заклинания.
   Так как боль от многочисленных ударов и торчащего в плече меча не позволяли Нирмо концентрироваться на заклинаниях, то артефактная пыль воплотилась в неподконтрольные ему чары. Идущий по диагонали поток высокотемпературного пламени ринулся от полулежащего волшебника и буквально мгновенно сжег торсы обоих его противников и отбросил их останки. Младший мастер тут же заорал от боли - отдельные пылающие пылинки падали прямо на нижнюю часть его тела, и, хоть таких было и немного, из-за своей высочайшей температуры они прожигали плотную одежду чародея и глубоко погружались в его плоть.
   Нирмо левой рукой выдернул меч из раны и с громким стоном перекатился по направлению к копошащемуся ученику Высшего мага, в сторону от медленно планирующих вниз огненных искр. А затем с горловым хрипом поднялся на одно колено и направил меч в его сторону. Увы, но клинок не доставал до цели.
   - Подчинись или умри, ничтожество! - прохрипел Нирмо, не ожидая никакого внятного ответа.
   - Подчиняюсь, мастер Нирмо. Готов выполнять все ваши приказы, господин, - внезапно пробормотал юноша. Видимо, все еще сияющий Шлем ужаса продолжал оказывать свое действие на мага. А возможно, ему просто хватило ума понять, что даже смерть мастера-мага не поможет ему уйти от слуг правителя Эретриса.
   - Да ладно, - удивился колдун, кривясь от боли и едва удерживая себя в сознании. - Я же просто время тянул, чтобы подготовить заклинание.
   Все это время спокойно левитировавший рядом со стеной веспертил неожиданно вмешался в диалог, косясь на выпавшую из складок мантии Лорама статуэтку его самого:
   - Холодно... Одиноко... Помоги... Позволь мне согреться...
   Ритуалист раздраженно качнул клинком, даже не повернувшись к необычному вампиру. Он прекрасно знал, что этот тип существ ни при каких условиях не может никому повредить, прежде чем жертва не разрешит ему 'согреться' или хотя бы искренне не захочет помочь страдающему призраку. А если бы вампир владел какими-нибудь атакующими заклинаниями, он бы их уже использовал.
   - Вызови стражу в таком случае, адепт, - приказал маг, не меняя свою позу. Подготовка чар не удалась, слишком уж серьезные ранения он получил. - И не двигайся.
   При определенном желании Нирмо мог пожертвовать частью своего оставшегося здоровья и атаковать собеседника выпадом меча с надеждой на то, что он сумеет поразить ту часть тела, повреждение которой приведет к быстрой смерти адепта магии. Впрочем, полученные сегодня раны и без того здорово превысили возможности его тела, и убийство юноши могло стать последним, что маг сделал бы в этой жизни. Но все же адепт не атаковал ритуалиста в скоротечном бою, потому Нирмо, в общем-то, и не желал его смерти. Да и применять силу не потребовалось. Юноша откашлялся, отвернулся от Шлема ужаса и принялся низким голосом громко звать стражу. Спустя несколько минут в комнату через оба входа ворвались патрульные, возглавляемые одним из старших учеников Сонавита Драконида и каким-то браво выглядящим рыцарем, как раз успев к рассеиванию Шлема.
   Уже наблюдая за тем, как его раны перевязывают, и балансируя на грани чародейской дремы, Нирмо отвечал на вопросы стражников и с грустью подумал о том, что только что убил своего давнего знакомого и наставника. И не испытал ровным счетом ничего, кроме усталой радости и осознания того, что в этом бою он шел по грани и что его победа, в общем-то, обусловлена рефлексами, удачей и мощью артефактов, а отнюдь не магическим мастерством. Впрочем, эти мысли ненадолго заняли сознание бывшего наемного убийцы.
   ***
   Лаймденн. Неделю спустя
   Нирмо с трудом открыл глаза, моргнул ими несколько раз, а затем протер их левой рукой. Едва двинув правой, он чуть было не упал в обморок от боли в плечевом суставе. Слева что-то шевельнулось, едва выделяясь на белом фоне роскошного по меркам мира Магны больничного покоя. Еще не приобретя должной четкости зрения, ритуалист был уверен в том, что его поместили под надзор мага-целителя. У неодаренных целителей было слишком много металлических приспособлений, преимущественно посеребренных.
   Когда он окончательно очнулся, его взгляд уперся во внимательно смотрящего на него Вукина Белого.
   - Что же ты такое захватил с собой из дома, Нирмо, что ребята в белом послали за тобой целого Великого мастера в составе отряда охотников за головами? Они обычно мастеров за Высшими магами отправляют, по себе знаю, а тут такая честь... - медленно и задумчиво произнес он, поглаживая бороду. - Я даже не могу представить, что маг Башни Штормов делал настолько далеко от континента.
   - Умирал? - прохрипел ритуалист, горло которого пересохло за то время, пока он был без сознания, а характер здорово испортился после пребывания в башне Павлинов.
   Чернокнижник коротко расхохотался. Глубокие раскаты его баритона, казалось, даже слегка облегчили страдания собеседника.
   - Тут не поспоришь. Как ты? Придворный целитель очистил твои раны и затворил их чарами магии Крови, но так как ты ее не практикуешь, то твое тело приличное количество времени будет полагать, что оно все еще ранено, испытывая боль и постепенно обнаруживая, что плоть уже сращена. А вот сустав правой руки будет в действительности восстанавливаться месяцы, да еще придется фиксировать ее.
   - Отвратительно, - ответил младший мастер, стараясь не двигаться. Казалось, даже перемещение зрачков и языка вызывает в его теле ощущения, стремящиеся из обычной боли превратиться в судороги. - Впрочем, я надеюсь, что в подземном мире этим тварям приходится не лучше.
   - О, определенно, - протянул Архимаг, переставая излучать дружелюбие и временно возвращаясь к роли сильного мага, которым он и являлся. - Наш орден в настоящем бешенстве из-за этой ситуации. Большая часть наших в свое время была изгнана из Ордена Тайн, так что их охотники за головами в самом королевском дворце Лаймденна... В общем, Глокар Изумленный лично извинялся перед советом моего ордена два дня назад. И ничто не раздражает монархов так, как необходимость оправдываться. Я слышал, что магнаты тоже выказали обеспокоенность безопасностью своих карманных чаротворцев, а Архимаг твоего нового ордена предоставил тебе исцеление по высшему разряду и послал просто астрономический счет в королевскую канцелярию. В общем, - подытожил он. - Гостей с Пяти Земель, которые приезжают сюда на время, ожидает новый виток трудностей с пограничной стражей и таможней. Предыдущий был лет пятнадцать назад, когда юстициары убили какого-то графа из Дескелии.
   Нирмо провел языком по зубам.
   - Ты расследовал это дело?
   - Конечно, нет, - махнул рукой чернокнижник. - Это вне моей компетенции, я отвечаю за графство Блюдэйл. Просто прибыл на совет ордена и решил остаться, чтобы подождать, пока ты очнешься. Паб, в котором мы выпиваем, начал хиреть без нашего присутствия, слишком уж он дорог для большинства горожан. А я один не выпиваю столько, столько в компании. Кроме тебя у нас только Одейн любит правильно выпить, но его из школы не вытащишь.
   Ритуалист благодарно улыбнулся и кивнул, тут же тихо провыв что-то невнятное. Легкое движение головы отозвалось болью во всем теле.
   - Ладно, я тебя оставлю. Сонавит сейчас допрашивает адепта, которого ты не добил. Хотел зайти к тебе, как только ты очнешься. Но ты все же отдохни немного, я его задержу до вечера, - широко взмахнув своим посохом на прощание, чернокнижник быстрым шагом вышел из комнаты прямо через стену. Собственно, как с удивлением понял младший мастер, двери у нее не было видно вообще. Целитель скрыл ее мощнейшей иллюзией, дабы избежать то ли нежеланных посетителей, то ли излишней свободы передвижений пациента.
   Вукин Белый превзошел сам себя, сумев отвлечь Драконида на целые сутки. Так что Нирмо более-менее освоился со своим новым состоянием, научившись не издавать непроизвольные стоны боли при повороте головы. Тем не менее, вскоре великий маг все-таки прибыл с двумя сопровождающими его учениками в покой, в котором разместили Нирмо. Оставив своих спутников у стены, трехметровый гигант подошел к кровати, взмахом руки остановив попытку ритуалиста встать.
   - Не стоит, мой юный собрат. Я пришел сюда официально сообщить тебе результаты учиненного нами по горячим следам расследования. Мы в королевстве Эретрис очень не одобряем появлений охотников за головами. То, что полноправному магу моего ордена пришлось лично обороняться от столь нежеланных гостей, и вовсе недопустимо! К тому же, их поддерживал вампир. Мы допросили его и того выжившего охотника. И были вынуждены внести в официальные документы о тебе определенные изменения... - Нирмо мысленно скривился, стараясь не отразить неудовольствия на лице. После недолгого молчания Архимаг продолжил. - Сразу же после показательной казни обоих. В общем, поздравляю с рангом полноценного мастера тайных искусств. Конкордия передала тебе вместе со старшим убийцей свиток изгнанника; увы, он был утерян во время боя.
   - Благодарю вас, Архимаг Сонавит. Возможно, для этого просто настало время, - ответил он, болезненным кивком изобразив поклон.
   - Именно, это здорово упрощает ситуацию с членством в Совете, - тихо подтвердил великий маг и продолжил нормальным тоном. - Кроме того, я от имени ордена и правительства страны предлагаю тебе возглавить армейский тренировочный лагерь магов в башне Павлинов. Собственно, для этого-то я и прибыл, подобные контракты заключаются именно мной. Что скажешь, мастер?
  
  
   8. Ausculta et perpende75
   Башня Павлинов. Полгода спустя
   Печальный Нирмо медленно помассировал правое плечо, скривившись от боли, и несколько раз прошелся вдоль стены учебного зала. Несколько выбитых в давних боях плит, обвалившаяся штукатурка, не до конца вычищенные подпалины на стенах и проломы в полу - вот что представлял собой зал башни Павлинов, располагающийся на ее третьем этаже. Видимо, защитники башни устроили здесь главную линию обороны в тот фатальный день, когда осаждающие пошли на штурм.
   Демилич, при виде ритуалиста со страданием в голосе буквально выплюнувший из себя целую череду оскорблений, был перенесен в новый кабинет старшего мага башни на седьмом этаже.
   В зале собралось около пяти десятков существ, по большей части людей, хотя среди них было несколько эльфов, пара гномов и гоблин. Назначенные вместе с Нирмо маги-преподаватели стояли у стен между новым главой школы и его учениками. Ученики же разделились на две группы - полдюжины старших учеников, переведенных из Нариссии, и почти три десятка детей в возрасте до пятнадцати лет, которые только начнут своей полноценное обучение магическим искусствам.
   Позади учеников на удобных креслах сидели приглашенные гости, в том числе Соверейн Одейн Библиотекарь и магнат Даронниан, сделавший состояние на торговле пушным зверем, а также приписанный к Башне инквизитор.
   - Господа, я начну наше первое, не совсем учебное занятие с несколько необычного вопроса, - сказал волшебник, взглянув на окно и недовольно мотнув головой при виде неаккуратного пролома в его верхней части. - Вы никогда не думали, как появляются бессмертные? О нет, - отрицательно махнул он рукой, увидев поднимающегося со своего места инквизитора. - Я говорю отнюдь не о богах, а о тех, кого часто путают с ними. Я также говорю не о переродившихся магах, ведь, по сути, они не изменяются качественно. Не зря об этих Высших магах говорят, что они переходят в иную форму - лишь форму - существования, а не становятся чем-то принципиально иным в плане содержания, - помолчав и насладившись всеобщим удивлением, Нирмо продолжил. - Я говорю о бессмертных древних духах, которые воплощают нечто идеальное, о созданиях божественного плана, которые проводят свою бесконечную жизнь среди смертных, притом по большей части в беспамятстве.
   - Ты имеешь в виду Вознесшихся, магистр? - удивленно спросил Одейн Библиотекарь с заднего ряда. - Несколько странная тема для открытия магической школы...
   По рядам пронеслись шепотки. Высокопоставленные гости, недавно набранные ученики и немногочисленные маги-преподаватели переглядывались, пытаясь вспомнить что-нибудь о тех, кого Соверейн назвал Вознесшимися, но могли восстановить в памяти лишь обрывки полученных некогда намеков на знания. Старшие ученики равнодушно смотрели на мага, даже не сомневаясь в отсутствии у себя таких знаний.
   - Неудивительно, что лишь немногие из вас могут что-либо вспомнить по этой теме, - улыбнулся Нирмо. - Это часть тех знаний, которые смертным открыли сами Древние на заре времен. Вознесшиеся, как иногда называют этих духов, или рядовые, обычные Древние - это основные обитатели божественного плана нашей Вселенной, аморфные большую часть своей жизни существа, которые могли бы стать богами, но отказались от этой возможности, или же божественная ниша, которую они могли бы занять, воплощая идею ядра своей личности, уже занята. Их существование - это реальность, которая лежит в основе различных мифов о бессмертии душ и награде за верное служение идеалам, что ждет нас всех в чертогах божеств. На самом деле, если бы все наши души были бессмертны, а не отправлялись на перековку и реинкарнацию в кратчайшие сроки, то божественный план состоял бы большей частью из прекрасных садов и лавовых озер, а не облаков, сияющих огоньков и великолепных дворцов самих богов и их высокопоставленных слуг. Загробный мир, как известно магам с древности, занимает ничтожную площадь божественного плана. Его лучше сравнивать не с миром, а, скорее, с городом, состоящим из постоялых дворов разной степени паршивости.
   Инквизитор, приписанный к башне Павлинов, и несколько приглашенных высокоранговых жрецов раздраженно морщились, но молчали. Маги не оспаривали их первенство во влиянии на паству, не переманивали ее и не передавали свои знания неодаренным, так что жрецы довольно нейтрально относились к их глубоким знаниям иных планов, в том числе божественного. Но рефлексы мешали им никак не реагировать но то, что вокруг раздаются кощунственные, по их мнению, возгласы, отрицающие написанное в их священных книгах.
   - Все, что существует в нашем мире, обладает душами. Все знают: демоны считают души вкусными. Все знают: жрецы называют души бессмертными. Но мы, маги, знаем: обычные души теряют память при смерти тела, могут делиться и сливаться воедино, образуя полноценные души, а также частично перетекать из тел родителей в тела детей. После смерти души попадают в некий круговорот душ на божественном плане, после чего самые преданные слуги или самые страшные враги богов остаются на время в загробном мире, а остальные - сливаются или разделяются, наполняя тела рождающихся младенцев, - маг замолчал и остановился у окна. - Но некоторые души не делятся и не сливаются с другими душами. Когда смертный постигает совершенство некоей идеи - а это случается очень, очень, очень редко, - да еще и при том является крайне яркой и многогранной личностью, сумев достигнуть этого всего за одну свою жизнь, он сохраняет свою память и самосознание, даже оказавшись на божественном плане, так как стирающие память чары специально созданы с той установкой, чтобы стирать лишь примитивные личности, постигшие немногие грани мира. Там он воплощается в виде магической искры или магического тумана, светящегося непредставимо ярко, и получает возможность несколько задержаться перед перерождением. Прогулка по божественному плану таит в себе огромные возможности, но этих существ все же тянет в круговорот душ. Однако перед тем они могут выплеснуть свою волю и подобрать себе некоторые условия перерождения - например, выбрать свой пол, конкретного родителя, регион мира, где ребенок рождается, и так далее. Они могут побывать при рождении, читать разум окружающих младенца людей и делать выводы. А потом их все-таки захватывает очередная реинкарнация.
   Ритуалист закашлялся, попробовал прикрыть рот правой рукой и тут же застонал от боли, когда сокращения мышц задели сустав.
   - Демоны! Так, продолжим. Реинкарнация, да, - с трудом собрался он. - Родившись в теле младенца, Вознесшийся вначале наблюдает за ним и его окружением, одновременно аморфно существуя на божественном плане. Спустя несколько лет основная личность бессмертного покидает его теперь уже родной план и вселяется в тело человека или иного существа. Это происходит в то же время, когда у обычных людей начинает формироваться самосознание. Дальнейшая мини-жизнь Вознесшихся может быть разной. Они могут частично вспомнить себя, а могут и просто неосознанно ощущать, что смерть для них - не конец, и проживать отмеренные их телам годы, не видя границ. Единственное определенное в их дальнейшие жизни - ядро личности однозначно проявит себя. Вознесшийся Магии будет изучать и творить чары даже в мире, в котором магический план почти полностью отсутствует. Вознесшийся Вероломства будет снова и снова втираться в доверие даже к тем, кто уже был предан им, и будет снова и снова наносить им удары в спину. Вознесшийся Скупости будет хранить деньги, ресурсы и вещи, захламляя все, чем он владеет. Но, вместе с тем, они будут яркими и уникальными личностями, которые не исчерпываются их ядром. Они будут путешествовать, изучать древние тайны, сражаться, ремонтировать созданных тысячелетия назад големов, взбираться на горы, охотиться на кракенов и с удивительным умением заниматься сотней других вещей, на которые обычные смертные не обратят внимания или не выделят времени, подавленные необходимостью быть песчинкой в песочных часах общества. Вознесшиеся неосознанно и иногда незаметно для окружающих дистанцируются от обычных существ и божеств, а также очень сильно тянутся к другим Вознесшимся либо к тем смертным, которые проявляют разносторонность либо преданность лишенным материи идеям. Когда же их тело наконец гибнет, они возвращаются на божественный план с накопленным опытом, переосмысливают его и идут дальше.
   Нирмо продолжил свою прогулку между стенами, постукивая тростью-булавой, периодически вылетающей из его руки и делающей круг вокруг волшебника.
   - Многолетние наблюдения принцепсов Легионов Иных Миров за божественным планом, записанные в "Полном и исчерпывающем справочнике планов нашего Мира и иных мест обитания незримых тварей, именуемых в совокупности своей Астралом, с позволения Его Императорского Величества Астаджана Вселенной включая неполные перечни астральных планов семидесяти миров" и ряде других трудов легионеров, дают нам возможность сделать несколько довольно болезненных выводов. Во-первых, даже сильнейшие маги, умнейшие ученые и самые одиозные правители могут превратиться - и очень часто превращаются, - в серую массу душ на божественном плане. Во-вторых, а также вследствие первого, даже в перенаселенных мирах с пятью-шестью миллиардами жителей количество одновременно проживающих свои мини-жизни Вознесшихся не бывает больше нескольких десятков. В-третьих, Вознесшиеся часто практикуют переходы между божественными планами разных миров, но почти никогда не переходят между планами физической реальности в смертном теле. В-четвертых, Вознесшиеся могут становиться богами спустя века существования в своей изначальной форме, а могут навсегда остаться рядовыми обитателями божественного плана. В-пятых, над Вознесшимися не довлеют неявные ограничения мира смертных и даже мира бессмертных. Они могут быть жестокими и подозрительными, срубающими головы подкравшемуся к ним со спины незнакомцу, но вместе с тем плачущими от счастья при виде истинной преданности существа какой-то идее, возможно, даже враждебной ядру их собственной личности. Могут делать все это одновременно, кстати. Психика Вознесшихся помещается не в голове управляемого ими тела, а на божественном плане, поэтому в ней легко может сочетаться несочетаемое. В-шестых, Вознесшиеся почти никогда не вредят другим Вознесшимся, а если этого все-таки требует развитие событий, то даже самый жестокий Вознесшийся неосознанно не причинит непоправимого вреда своему собрату, и в дальнейшем они сохранят хорошие отношения. В-седьмых, Вознесшиеся, вспомнившие свою сущность, всегда помогают тем существам, кто уже сделал несколько шагов по лестнице, ведущей к вознесению. Обычный их дар - очень долгая жизнь, которая позволяет стоящему на лестнице вознесения максимально раскрыть потенциал своей личности. В-восьмых, Вознесшиеся не претендуют на роль пастырей общества смертных. Даже Вознесшийся Гордыни или Вознесшийся Славы скорее станет бардом или мастером искусства, чем правителем или политиком. В-девятых, Вознесшиеся на божественном плане воспринимают их мини-жизнь как совокупность полезного и интересного опыта, не обращая внимания на, скажем, своих убийц или что-нибудь подобное. Они никогда не мстят с небес, в отличие от богов или демонов. В-десятых, яркость личности Вознесшегося и совершенство ее ядра вдохновляет обычных смертных на то, чтобы повторять смертоносные трюки и необычные развлечения. Но они лишь делают культ из небольшого развлечения или второстепенной идеи, к которому никогда не присоединяются Вознесшиеся или стоящие на лестнице вознесения, исподволь ощущая искусственную неполноценность этого культа. И, наконец, в-одиннадцатых, у Вознесшихся очень редко имеются какие-то масштабные цели существования. Они просто проживают жизнь за жизнью так, как того желают, самим своим существованием служа Судьбе, но они не будут, например, целенаправленно, жизнь за жизнью строить что-либо. Те из них, кто на такое способен, быстро становятся богами или терпят фатальное поражение в борьбе за божественность.
   Все это время по залу раздавался шелест бумаги и скрип перьев, которыми маги записывали лекцию. Высокопоставленные гости пользовались самопишущими артефактами, маги-преподаватели и старшие ученики конспектировали речь магистра в небольшие записные книжки, а ученики всеми силами пытались запомнить хоть что-то. Две девушки и парень в первом ряду строчили в огромных, явно фамильных волшебных книгах с горящими от восторга глазами. То, о чем говорил Нирмо, было крайне редким и тайным знанием (хотя и довольно бесполезным, если вспомнить о соотношении Вознесшихся к обычным смертным), систему которого многие хотели сохранить в памяти.
   Впрочем, причиной этого энтузиазма также могло быть могущественное ритуальное заклинание воодушевления, которое Нирмо заранее наложил на аудиторию, не применив его только к Соверейну. Он был неплохим оратором, но никогда не отказывался усилить впечатление от своей речи чарами. Наложение чар на слушателей было одной из традиций Конкордии, а маги в белых одеждах знали толк в обучении своих молодых собратьев магии.
   Но это не меняет того факта, что Вознесшиеся, по сути, были одним из тех божественных чудес, которые всегда восхищают обычных смертных. И их всегда было непредставимо мало, прежде всего, наверное, потому, что статус Вознесшегося давал существу не так много преимуществ по сравнению даже с воплотившимся в Астрале магом. Будучи свободными от ограничений, Вознесшиеся были свободны и от каких бы то ни было целей в глобальном аспекте.
   - Закончить хочу следующим: я немного и недолго знал двух Вознесшихся лично. Вознесшуюся Преданности и Вознесшуюся Времени. Первая не была магом в принципе, вторая магический дар получила случайно из-за гибели одного из драконов Времени, и, если бы не то, как она его использовала, он бы не остался с ней навсегда, - Нирмо остановился у кафедры, украшенной бронзовым изображением хвойного дерева, и мрачно взглянул в глаза слушателей. - Они отличались от смертных и богов не только их невероятно развитой идеальной стороной, но и потрясающей глубиной их личности. Конечно, Вознесшаяся Преданности была предана своим, к слову, очень немногочисленным друзьям. Невероятно предана, даже когда ее предавали. Конечно, Вознесшаяся Времени не только обладала магическим даром, но и великолепно ощущала время и делала прекрасные картины, на которых могла поймать уникальный момент. Но и то, и другое, и многое другое - лишь ядро личности Вознесшегося. Талант, который встречается и у обычных существ. Истинные Вознесшиеся же увлекаются столь многим, знают о столь многих вещах, проживают столь яркую жизнь, что им нельзя не позавидовать. Те две мои знакомые почти не имели памяти о своем Вознесении. Они могли лишь догадываться о том, что они - одни из многих Древних. Но их личность, их суть была такова, что они не отказывали себе ни в чем, раздвигая горизонты своей мини-жизни в человеческом теле до невероятных пределов, касаясь различных сторон мира, а не сидя на одном месте и не застывая в одном образе. Потеряй они всю силу своей основной личности каким-то мистическим образом, после одной прожитой так жизни они снова бы вознеслись на божественный план.
   Ритуалист положил руки на кафедру и опустил взгляд на свою правую кисть - иссохшую, закосневшую, испещренную светлыми линиями ритуальных порезов от заклинания Руки Архонта. Он вспомнил то задание Конкордии, когда он вместе со своими спутниками был вынужден вступить в бой с разграбляющими предназначенные для юстициаров древние руины наемниками. Тогда он впервые ощутил на себе воздействие магии Времени. Проживать одну и ту же ситуацию раз за разом, пытаясь не позволить магу - или, как тогда, Вознесшейся, - переиграть себя, было просто довольно опасным и откровенно странным испытанием.
   Тогда он остался единственным выжившим из своего отряда охотников за головами. Он забыл о своих союзниках и раз за разом обрушивал последние барьеры магической башни, единственной стоящей постройки в тех руинах, и уничтожал всех внутри, а волшебница в последний момент откатывала время назад. И когда он все же измотал своего противника, Вознесшаяся покинула башню и вступила с ним в магический поединок, опять-таки не чураясь отматывать время при угрозе поражения. Ее хватило на пять или шесть заклинаний... И последние три раза она возвращала время назад уже после того, как охотник за головами мог бы нанести ей смертельный удар.
   Даже потом, когда он многое узнал о божественном плане и о Вознесшихся, он не смог понять, почему не нанес те удары по-настоящему, а лишь намечал атакующие чары и сразу же рассеивал их. И до, и после этого ритуалист никогда не пасовал перед полом или внешностью тех, кому ему приказывали уничтожить. Впрочем, когда вторая Вознесшаяся внезапно атаковала из-под земли со своим отрядом и за считанные секунды перерезала большинство магов Конкордии, его странное милосердие принесло свои плоды в виде оставленной ему жизни и небольшой беседе о природе грабителей руин.
   Он покачал головой, убеждаясь, что преследующая его с момента покушения боль практически отступила, и закончил свое выступление:
   - Вы, наверное, хотите спросить, зачем я все это вам рассказываю, ученики, ведь эта магическая школа будет выпускать боевых магов, а не теологов-ересиархов... Суть в том, что магическое искусство не скоро даст вам необоримую мощь. Зато вы легко сможете прикоснуться к знанию, которое навсегда останется тайной для неодаренных. Даже если вы - лишь тренируемые боевые маги, а не волшебники с полноценным сроком обучения, вы сможете показать отличные результаты и добиться полноценного обучения и высокого магического ранга. Так запомните же мои слова и обдумайте их!
  
  
  
   Glossarium76
   Сравнительная иерархия членов Ордена Тайн и элементалистов
  Ранг
  Орден Тайн
  Элементалисты
  ученик
  служитель тайных искусств
  ученик
  маг
  адепт тайных искусств
  бакалавр магии
  мастер-маг
  мастер тайных искусств
   член Совета Тайн
  магистр магии
  Высший маг
  Великий мастер
  магистр тайных искусств
  член Совета Тайн
  Высший маг
  (собственное название в каждом направлении)
  Архимаг (великий маг)
  Великий мастер
  магистр тайных искусств
  член Совета Тайн
  Хранитель Баланса
  Высший Советник
  Архимаг
  
   Средние сроки обучения членов Ордена Тайн и элементалистов
  Ранг
  Орден Тайн
  Элементалисты
  маг
  пятнадцать лет
  десять лет
  мастер-маг
  двадцать пять лет
  двадцать лет
  
   Политическая география Пяти Земель
   Баронства Империи:
  * Империум (столица);
  * баронство Акален;
  * баронство Глелиса;
  * баронство Олаовет;
  * баронство Тохак;
  * баронство Эдоалле.
  * баронство Элеавет;
  * баронство Элерихан;
   Области Царства:
  o Традитум (столица);
  o область Голборру;
  o область Дэдскар.
  o область Дэльбурн;
  o область Килмаут;
  o область Мормонт;
  o область Ньюсаммер;
  o область Олдбелл.
   Графства Королевства:
  * Регно (столица);
  * графство Аграувит;
  * графство Бралеп;
  * графство Лараер;
  * графство Мерама;
  * графство Рин;
  * графство Хайалит;
  * графство Эредривир.
   Наделы Союза:
  * Цивитас (столица);
  * надел Вайлдмаунт;
  * надел Ваэбия;
  * надел Витмэр;
  * надел Марлфэй;
  * надел Оглад.
  * надел Отана;
  * надел Роузмид;
  * надел Саутнес;
  * надел Юсмеш.
   Владения Ханства:
  > Фелицетатем (столица);
  > владение Альдкрест;
  > владение Драгондэлл;
  > владение Сильверхольт.
  > владение Стэйрсаммер;
  > владение Холлоупонд.
   Города-государства Пяти Земель:
  * Академия магии Иллюзий;
  * Академия ментальной магии;
  * Вечный город;
  * Конкордия;
  * Купол Высшего Совета;
  * Проклятый город-храм Безымянного;
  * Святейший город-храм Бонума;
  * Элементальные Универсумы:
  o Академия магии Воздуха.
  o Академия магии Земли;
  o Академия магии Льда;
  o Академия магии Огня.
   Флаги государств Пяти Земель:
  * Империя - красное полотно с черным геральдическим львом, стоящим на задних лапах;
  * Царство - зеленое полотно с геральдическим кабаном;
  * Конкордия - белое полотно с кругом, разделенным плавной линией на черную и белую половины.
   Политическая география Малых Королевств
   Малые Королевства:
  1. королевство Аглон;
  2. королевство Гриедор;
  3. королевство Дескелия;
  4. королевство Джекрия;
  5. королевство Дюклайн.
  6. королевство Зостиум;
  7. королевство Кирбуигро;
  8. королевство Клуинга;
  9. королевство Лафлаэджан;
  10. королевство Локриум;
  11. королевство Магрейвания;
  12. королевство Рострар;
  13. королевство Уфрэш;
  14. королевство Флоя;
  15. королевство Эретрис;
  16. королевство Эскана.
   Графства королевства Эретрис:
  1. Лаймденн (столица);
  2. графство Блюдэйл;
  3. графство Боунмур;
  4. графство Лоддит;
  5. графство Обриум;
  6. графство Таклиф;
  7. графство Тругро.
   Корпуса Нариссии:
  1. административный корпус;
  2. учебный корпус стихийных магов;
  3. учебный корпус воздушных элементалистов;
  4. учебный корпус ментальных магов;
  5. учебный корпус тонких материй;
  6. северный корпус (общежитие);
  7. южный корпус (порталы и склад).
  
  
  
  
  
  Сноски:
  
  1 Список заклинаний (лат.)
  2 Простые заклинания (лат.)
  3 Имя им легион (лат.)
  4 Древние высшие заклинания (лат.)
  5 Современные высшие заклинания (лат.)
  6 Откуда идешь и куда направляешься? (лат.)
  7 Бог нежити и темных искусств. Покровительствует высшей нежити, некромантам и, в меньшей мере, демоническим созданиям. Второй из двух самых сильных и самых молодых богов мира Магны (первый - Бонум, бог милосердия, исцеления и магии Света).
  8 Разновидность дракона, имеющая две лапы вместо четырех. Не способны извергать пламя, неразумны, но зато имеют змеиные клыки со смертельным ядом. Хвост виверны увенчан мощным ядовитым жалом, которым эти создания орудуют, как мечом. Хитры, упорно преследуют добычу, предпочитают сражаться в воздухе, не опускаясь на землю. Имеют значительно более дешевую и значительно менее прочную чешую, чем драконы.
  9 Сравнение иерархии классических и элементальных магов см. в Глоссарии.
  10 Баллиста - метательная машина, предназначавшаяся для бросания под небольшим углом к горизонту камней (весивших иногда по несколько десятков пудов) или длинных бревен, на конце заостренных и окованных железом. Существуют некоторые разночтения в названиях метательных машин, вызванные тем, что в разные исторические периоды одинаковые осадные орудия именовались по-разному. В мире Магны баллиста - это очень тяжелый стреломет.
  11 Катапульта - сложная метательная машина, приводимая в действие силами упругости скрученных волокон (сухожилий, ремней и т. п.). Предназначалась для метания по крутой траектории камней, ядер, стрел и иных снарядов. Существуют некоторые разночтения в названиях метательных машин, вызванные тем, что в разные исторические периоды одинаковые осадные орудия именовались по-разному. В мире Магны катапульта - это примитивный требушет.
  12 Шхуна - тип быстрого парусного судна с небольшой осадкой, имеющего не менее двух мачт и косые паруса на всех мачтах. Назначение - курьерское судно.
  13 Бриг - небольших размеров парусное судно с двумя матчами, притом задняя гораздо выше передней. Имеет прямое парусное вооружение. Как правило, на бриге примерно в полтора раза больше артиллерии, чем на шхуне. Назначение - курьерское, патрульное, торговое судно.
  14 Галеон - крупное, но относительно маневренное многопалубное парусное судно с довольно мощной артиллерией (примерно в два-пять раз больше, чем на шхуне, в зависимости от размеров галеона), клювообразным носом и бочковатой конструкцией. Имеет от трех по пяти мачт, прямое парусное вооружение на передних и косое - на задних. Назначение - военное, торговое судно.
  15 Колющее рыболовное орудие, представляющее собой средней длины древко, иногда металлическое, с большим, иногда отделяющимся наконечником, на котором имеется до дюжины направленных назад зубцов.
  16 Род животных, состоящий из драконов, амфибий и рыб, объединенных способностью бесконечно расти вплоть до своей смерти. Древнейшие из известных вишапов - рыбы. По размеру взрослые половозрелые особи не слишком отличаются размерами относительно других драконов и титанических тварей, будучи сопоставимы по размеру с небольшими коровами. К первой сотне лет достигают 'высоты буйвола и длины пяти буйволов', как гласят легенды. Они же утверждают, что к тысячелетнему возрасту эти твари достигают такого размера, что способны пожрать весь мир.
  17 Баклер - маленький, 8-16 дюймов диаметром, чаще всего металлический круглый щит. Был рассчитан, главным образом, в качестве вспомогательного оружия с мечом или шпагой. Держался за ручку с обратной стороны. Баклеры имели только одну рукоятку, которую воин сжимал в кулаке, из-за чего их называли кулачными щитами.
  18 Кто себе тропу не проложит, тот никому не укажет путь (лат.)
  19 Участки местности вблизи крепости, которые нельзя поразить со стен метательным оружием и прямыми магическими ударами.
  20 Разновидность вампира, способная пить человеческое дыхание, кровь, вызывать болезни, особенно дыхательного тракта, управлять сознанием.
  21 С чистого листа (лат.)
  22 Мифические существа из существующих мифологий.
  23 Пантеон - совокупность богов одной религии или мифологии либо, как в данном случае, место, посвященное всей этой совокупности. Говоря о пантеоне как о группе богов, принято подразумевать вообще всех богов, имеющих отношение к высшим силам религии. Говоря о пантеоне как о храме, принято подразумевать посвящение храма не всем, а лишь наиважнейшим богам конкретной мифологии.
  24 Бацинет - вид шлемов, представлявших из себя полусферические маски с кольчужной бармицей.
  25 Богиня природы, катастроф и охоты. Покровительствует гоблинам, охотникам и дикой, не зависящей от людей или иных разумных рас природе.
  26 Бог красоты, секса и гордыни. Покровительствует артистам, участникам оргий и любым сексуальным извращениям.
  27 Темные уродливые человекоподобные существа, многоголовые, толстые, с длинными руками, светящимися глазами, многочисленными клыками, обладающие способностью к трансформации своего тела. Изначально были сотворены Бонумом для защиты первородных водных источников, однако со временем поддались влиянию Безымянного, потеряли смысл своего существования и стали свободными, однако вместе со свободой приобрели особую нелюбовь к разумным расам. Смертные и полубожественные существа, по легендам, могут превратиться в ракшас из-за проклятий богов.
  28 Крытая наземная или подземная галерея с арочным сводом.
  29 Короткое копье с длинным наконечником с дискообразным ограничителем. Длина древка альшписа, как правило, - половина или две трети длины всего копья, а наконечник состоит из острия, ограничителя и небольшой части копья до ограничителя, в которую вставляется древко, и выполнен из металла.
  30 Крепкая спиртовая настойка нескольких десятков ингредиентов, по большей части трав, семян, ароматических масел, кореньев, некоторых компонентов животного происхождения.
  31 В садово-парковом искусстве такие парки называются регулярными.
  32 В садово-парковом искусстве такие парки называются пейзажными.
  33 Предпочитай общественное личному (лат.)
  34 Дыба-ложе - один из видов дыбы. Это орудие пытки, которое позволяло растягивать и даже разрывать суставы жертвы. Представляло собой стол, ложе или иную плоскую поверхность, к которой прикреплялись прочные ремни для удержания конечностей. Степень натяжения ремней изменялась цилиндрическими механизмами, на которые были намотаны концы ремней.
  35 Вид легкого меча с корзинчатой гардой и узким (около 4 сантиметров) и длинным (около 90 сантиметров) прямым обоюдоострым клинком
  36 Некромантами ранга Воды пляжа Бонди становятся маги, провалившее испытание высшего ранга. Те, кто прошел его, трансформируются Безымянным в Низших личей или Рыцарей смерти - Высших магов некромантии и магии Тьмы соответственно.
  37 Пункт Судебного уложения, который предполагает возможность снятия неполитических обвинений в случае сотрудничества с дознавателями, полной компенсации причиненного преступлением ущерба и дополнительной платой государству в исключительном размере, так называемым 'алмазным' выкупом. Достаточность выкупа определяет судебная коллегия.
  38 Вид выпуклого скульптурного рельефа, в котором изображение выступает над плоскостью фона более чем на половину объёма изображаемых частей.
  39 Вид выпуклого скульптурного рельефа, в котором изображение выступает над плоскостью фона не более чем на половину объёма изображаемых частей.
  40 За словом последует дело (лат.)
  41 Элидин Килден Дриз - адепт Ордена Тайн, служивший под началом Нирмо и впервые потерявший свое тело у руин Кгона. Окончательно погиб при осаде Глелисы.
  42 Пыточный стул с шипами, наручниками, блоками для фиксации тела допрашиваемого и с металлическим сиденьем, которое можно было раскалить.
  43 Украшение, представляющее собой барельеф на драгоценном или полудрагоценном камне.
  44 Вдвоем, с глазу на глаз.
  45 Сейчас аплодируйте! (лат.)
  46 Помещение или его часть круглой, прямоугольной или многоугольной формы, выступающая из фасада. Изначально выступало в роли оборонительных выступов, туалетов, алтарей. Часто остеклялось.
  47 Описываемый стиль в реальности называется стилем королевы Анны - одним из архитектурных стилей викторианского направления.
  48 Техника, при которой направление письма чередуется в зависимости от четности строки; написанный в этой технике текст напоминает одну строку, которая расположена на листе 'змейкой'.
  49 Вид молнии, состоящий из нескольких почти идентичных зигзагообразных разрядов, параллельно смещенных друг от друга на небольшое расстояние.
  50 Вид молнии, представляющий собой белую или красноватую объемную вспышку с плавным рисунком разрядов, сопровождающуюся треском.
  51 Должность, которая обычно дается после полудесятка лет работы ассистент-профессором и предполагает пожизненный контракт. Эта должность, если не считать вышеописанных особенностей, соответствует должности доцента. Кроме того, в отличие от ассистент-профессоров, ассоциированные профессора занимаются не только учебной и исследовательской деятельностью, но и административной.
  52 Здесь имеется в виду circlet (англ.). В русском языке прямого аналога этому слову нет. Подразумевается головной убор, напоминающий диадему, то есть корону без верхушки, при этом, как правило, менее помпезный, - по сути, одеваемая на голову круглая полоса, как правило, из драгоценного или иного металла, иногда украшенная драгоценным камнем или символом из металла с одной из сторон.
  53 Культовое сооружение, представляющее собой башню из поставленных друг на друга каменных полнотелых параллелепипедов или усеченных пирамид, соединенных снаружи лестницами или пандусами. Внутренние помещения имелись только в самой верхней части постройки.
  54 Слабый раствор соляной кислоты.
  55 Восстановление водородом.
  56 Да, таким образом действительно можно сделать меч из железа, содержащегося в крови. Все цифры приближенно верны.
  57 Тропики южного полушария.
  58 Так как читаемая вами книга - это все же фэнтези, а не фантастика, то по умолчанию все орбитальные, физические и иные характеристики мира Магны считаются такими же, как у нашей планеты. А потому для мира Магны характерна как смена времен года, так и многое другое, что отдельно не описано как отличное.
  59 Пневматика
  60 Гидравлика
  61 Один из Архимагов магии Порталов, живущий в описываемое в книге время, требовал от таких волшебников в качестве оплаты гербарий из не менее чем десятка различных растений, которые произрастали в мире-цели. Другие же 'клиенты' могли получить эту 'услугу' только за огромную цену - древние артефакты, тысячи рабов, невероятные суммы в золоте, начало войны между странами или ее прекращение... Каждый раз цена была разной.
  62 Аэростат
  63 Особое круглое сухое образование, получающееся из некоторых травянистых растений, произрастающих в степях и пустынях (спаржа, качим, рогач, кермек и другие), и рассеивающее семена этих растений. У этих растений ветвящийся тонкий стебель осенью отмирает, а затем выдергивается ветром и переносится им по полям и степям. По пути такой стебель захватывает соломинки, веточки других особо цепких растений и под конец скатывается в довольно большой ком.
  64 Снаружи блеск, внутри грязь (лат.)
  65 Alma mater (лат. кормящая мать) - старинное аллегорическое название учебного заведения, духовно питающего своих учеников.
  66 Le secret de Polichinelle (фр.) - мнимая тайна; секрет, который и так всем известен.
  67 Метательное оружие, выглядящее как плоское металлическое кольцо с заточкой по внешней кромке.
  68 Устойчивое сочетание, связанное с обычаем купцов для большей важности приглашать на свадебные празднества за плату отставного генерала, который в действительности ни играет никакой роли в деле.
  69 Всех нас ждет одна и та же ночь (лат.)
  70 Каждая птица так поет, как у нее клюв растет (лат.)
  71 Жертва, приносимая на закладном камне, краевом камне фундамента, либо же замуровываемая в самом фундаменте. Считалось, что она обеспечивает стоящему на этом фундаменте зданию крепость и долговечность.
  72 Могучее магическое существо, состоящее из летающего черепа и праха костей предыдущего тела и поддерживающее свое нынешнее существование при помощи филактерии, хранилища его души. Пока соблюдаются все условия его существования, оно постоянно прикрывается спектральной защитой, частично находясь в другом плане существования и потому будучи недоступно для большинства немагических и ряда магических ударов. Особенно могущественны демиличи, инкрустировавшие свои черепа драгоценными камнями и использующие их как магические инструменты.
  73 Непрямое, описательное описание объекта при помощи выделения каких-либо его признаков или особенностей.
  74 Спектральное существо, подвид вампира, которое должно заручиться позволением своей жертвы, чтобы полностью поглотить его жизненную энергию, что приводит к смерти жертвы за один или два дня. Будучи классическим нематериальным существом, оно не способно взаимодействовать с физическим планом.
  75 Слушай и взвешивай (лат.)
  76 Глоссарий (лат.)
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"