М. Виктор : другие произведения.

Тропа

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   Тропа.
  
  
   Глава 0.
  
   Она зашла в этот дом. Она нарушила правила, установленные для неё родителями. Потому что она ещё слишком маленькая, чтобы заходить в старые дома, где её могут ждать нехорошие люди, где полы и стены трухлявы и слабы, и могут обвалиться на неё или под ней. Так говорили родители. Но она зашла, потому что заметила в окне того мальчика. Он ходил вместе с ней в одну группу в детском саду, и год назад неожиданно для всех перестал ходить. После Стейси могла видеть несколько раз его родителей, идущих вечером одиноко и робко по дороге. Не то чтобы они шли куда-то, просто шли, и часто у мамы глаза были красные. Точно слёзы давным-давно закончились, но прекратить плакать она не могла. Блуждающие зрачки... ищущие. И Стейси, не обращая внимания на уверения своей собственной матери, будто бы всё это чепуха понимала, что было причиной скорби бедной женщины. Мальчик не ушёл из дому, не убежал, как объясняли её родители. Мальчик побывал в Доме, ведь так?
   Было уже поздно - ещё один повод получить выговор и строгие, карающие взгляды родителей. Немного, но этого Стейси иной раз вполне хватало, чтобы почувствовать себя ужасно провинившейся, пусть даже ничего плохого она и не делала.
   Небо тяжело и сплошь затянуто бело-свинцовыми тучами. Холод стоял ещё тот и она потирала плечики, вжимая в них голову. Угораздило же её придти именно сейчас,
   когда невидимое за стеной туч солнце уже почти село, освещая лишь самые кончики деревьев, пробиваясь сквозь тонкую трещину в небесном каскаде. Когда погода со злобным торжеством встречает начало зимы, когда поднялись леденящие ветры, а деревья в этом месте - точно искусственном, нарисованном живыми, объёмными красками - ещё суше, обнажённее, тенистее и искажённее. И сам дом, точно сплетение тёмно-серых, кривых стволов. Она зашла в него, и оставила дверь открытой, на всякий случай. Потом подумала, быстро, всего секунду. Схватила с земли сухую, но необычно крепкую ветку, словно сухожилие какого-то древесного существа, века стоявшего в лесах и, наконец, рассыпавшегося в усталости от серо-коричневой жизни, где нет ни пения птиц, ни тёплых красок.
   Почему же она здесь? - возник вопрос. Она бы пожала плечами, но они слишком замёрзли. Потому что... потому. Кроме всего прочего, у детей, даже очень умных, есть чувство, которое у взрослых, даже очень глупых, проявляется очень редко. Она как-то уже видела его лицо за тусклыми окнами дома, когда приходила посмотреть дом днём, с подружками - день, два ли назад? И вдруг это детское чувство вспыхнуло и манило за собой. Стейси могла бы его даже увидеть, огонёк, мелькающий в холодном воздухе, если бы посмотрела прямо перед собой повнимательнее. И вот сейчас лицо снова мелькнуло там - чувство не подвело.
   Она прошла по длинному коридору, слушая, как скрепят, чуть оттопыриваясь половицы. Мальчика она видела в дальнем окне, не том, что в самом конце коридора - оно выходило совсем на другую сторону, в которой лес становился гуще. Где деревья загораживали проход случайному путнику так, что казалось, будто они живые и нарочно стоят так плотно, раскинув в стороны толстые руки-ветви. Но слишком высоко, чтобы поймать кого-либо в свои скрипучие объятия.
   Перед лестницей, что поднимается до второго этажа, была последняя комната по правую руку, как раз та, в которой мог скрываться мальчик. Она толкнула дверь, и та со скрипом отворилась, открыв её взору гостиную. Но пыль, целыми лоскутами свисавшая со стен и редкой, скупой мебели, затхлость и запущенность не могли принадлежать ни одной гостиной, в которой жили люди. "Люди уехали отсюда". И говоря "уехали отсюда", мама избегала взгляда дочери, так что Стейси поняла: мама лукавит.
   В комнате, которая миллион тысяч лет назад была гостиной, мальчика не было. Никого. Даже пауков, сплетших эти тонкие, высохшие от времени сети. Мальчик, наверное, увидел, как Стейси приближается ко входу, и поспешил перебраться туда, где она его не нашла бы. Тогда она решила позвать его, решив, что, может быть, он её просто испугался:
   -Эй! Выходи! Не пугайся меня!
   И услышала, как тот час, как она закончила фразу, хлопнула дверь где-то далеко по коридору. Она поспешила туда, испугавшись, что это закрылась входная. Но тут же облегчённо вздохнула, увидев, что входная дверь по-прежнему открыта. Это хлопнула дверь слева от входной, на которую Стейси не обратила раньше внимания, занятая поисками.
   -Ты там? Я знаю, ты там! - Крикнула она, приближаясь к этой двери. Протянула руку к ручке, повертела, толкнула... дверь открылась на удивление легко, так же, как и та, что вела в гостиную. И опять внутри никого не было. Только старые вещи, швабры, тряпки, съеденные молью до такой степени, что сошли бы за паутину. Стейси вдруг пришло на ум, что в гостиной тоже весели старые тряпки, а вовсе ни какая не паутина. Кому бы пришло в голову вешать дырявые тряпки на стену? Дырявые тряпки на стене... глупо, но она улыбнулась этой мысли. Тряпки на стене.
   И внезапно услышала детский плач. Неужели это мальчик так плачет? Значит, она его всё же напугала. Детское чувство, точно приобретя на время свой собственный интерес и блуждая где-то по дому, поспешило к ней и тревожно заколыхалось, пытаясь в отчаянии о чём-то предупредить.
   Но Стейси не сдвинулась с места. Потому что в следующую же секунду услышала тяжёлые шаги и скрип половиц, более сдавленный, чем когда по коридору шла она. Стейси, как бы ни сюсюкала с ней лукавая мать, была достаточно умной, чтобы быстро сообразить: ребёнок её возраста, каким был тот мальчик, не мог ходить так. А значит, это взрослый. И ей стало страшно, хотя она ругала себя, борясь с подступающими к горлу слезами, и говорила, что ничего страшного нет. Но, как бы она себя в этом не уверяла, слёзы всё равно покатились по её щекам. Потому что нормальному взрослому здесь делать нечего. Разве что он не вешает тряпки на стены. Плач не переставал, а шаги приближались.
   Медленно, размеренно, так, что можно было бы подумать, что это солдат идёт к ней из темноты и пыли, сотрясая труху ветхих сводов. Но она боялась, боялась обернуться, повернуть хотя бы голову. Смутно доходило до неё сквозь дрожь и холод: стоит ей сделать всего пару шагов и она будет уже на улице. Побежит домой и никогда больше не подступит к этому дому, даже к тропинке, ведущей к нему. И стерпит любые лукавые доводы матери, выпаленные ею скороговоркой. Стейси почему-то подумалось, так, словно мысль выплыла из далека, из тумана: а будут у её мамы глаза такие же красные, как у мамы мальчика, и будет ли её голова робко прижиматься к папиному плечу, когда они побредут никуда вниз по безымянной улице? Или она будет лукавить и говорить всем, что Стейси сбежала?
   И обернулась так резко, как только могла, краешком глаза увидев далеко-далеко полёт вырвавшихся на свободу слезинок, которые скоро прилепятся к стенам и стекут вниз, оставляя влажные следы в пыли...
   Но обернувшись, она успела заметить лишь только массивный торс и грязны снег халат, из-за спины которого выглядывало перепуганное насмерть, заплаканное и какое-то слишком синее знакомое мальчишечье лицо.
   И зажатую в кулак огромную руку, летящую наотмашь ей в висок...
  
  
  
  
   Часть 1.
  
   Глава 1.
  
   "К северо-востоку от Лондона, где-то недалеко от Нориджа, в результате бурной активности стареющего земельного магната, за последние двенадцать - тринадцать лет, Нюбридж буквально вырос из земли. Вначале, проект "Нюбридж Рекриэйт" предполагал собой дачный посёлок, расположенный на достаточно далёком от крупных городов расстоянии, специально предназначенный для периодического заселения. То есть, деревня городского типа, говоря простым языком. Надо сказать, что архитекторы, работавшие на МакКофера, того самого магната-прародителя, не особо придерживались традиционного английского стиля, а скорее пытались выстроить каждый дом как-то по-своему. В целом, проглядывался общеевропейский стандарт, но чаще всего использовали всё-таки готические вставки, от чего Нюбридж стал похож на античный городок и имел большую популярность среди населения всех возможных возрастов.
   Большой наплыв людей в него и настоятельные просьбы расширить границы города привели к его трансформации. Из дачного посёлка он превратился, как его ласково называют жители, "пригород без города", достаточно крупной площадью, что бы разместить здесь начальную школу. До Нориджа по проложенной через густой лес автодороге можно было добраться примерно за пятнадцать минут, при условии, что у решившего перекочевать есть автомобиль. Хотя в Нюбридже старались не пользоваться газвыделяющими средствами передвижения, полагаясь на быстроту велосипедов. Старик МакКофер, предугадывая всё растущую популярность своего детища, старался "наращивать" город только с одной стороны дороги, единственной пронизывающей Нюбридж насквозь и соединяющей его одновременно с Нориджом и Лондоном и несколькими другими городами. По ней в основном ходили автобусы, и то редко. Этот приём позволял не зацикливаться на проблеме природной "вентиляции" от выхлопных газов, что делало жизнь в городке ещё удобнее. Единственный минус - одинокий продовольственный магазин у выезда из Нюбриджа. Завозки в него новых товаров были редки и поэтому их, иногда не хватало для безмятежного проживания и приходилось иногда выезжать в Норидж, дабы запастись писчей и хозяйственной снедью. Но нельзя сказать, что эта проблема сильно кого беспокоила. Надо съездить в большой город - съездим, и всё в ажуре, тем более, что, как уже упоминалось, чересчур далеко ездить не приходилось.
   Весной девяносто девятого года у старика МакКофера случился сердечный приступ, и он вынужден был отойти от дел, оставив бразды правления своему сыну. С этого момента "наращивание" стало тормозится, и уже к осени того же года Нюбридж принял свой окончательный вид, в коем, вероятно, теперь и останется."
  
   Вот что прочитал мистер Монро в туповатой брошюре, сидя в офисе "МакКофер Инкорп", почёсывая за ухом, и пребывая в небольшом в замешательстве. Странного содержания эта рекламная вырезка, если учесть, что её составитель - родственник праотца фирмы. Он поднял голову, местами покрытую полосками седины, которую он раньше тщетно пытался закрашивать, и взглянул на жену. Та с интересом рассматривала фотографии в той же брошюре. Он спросил:
   -Ну как?
   -Мне нравится, дорогой. - Мечтательным голосом ответила она. А затем обратилась к сыновьям, когда лицо мужа вновь уткнулось в книжицу:
   -Чарльз? Майкл? Что вы думаете?
   -Ну не знаю, мам. - Первым заговорил Чарльз, неохотно растягивая слова и надеясь в душе, что если не их смысл, то хотя бы тон пробьёт толстую родительскую кожу. - А как же колледж? Мне придётся каждый день проезжать по фиг знает сколько миль. Туда и обратно.
   -Ну и что? - Всё так же мечтательно, намерено не замечая ни его доводов, ни грубости, спросила миссис Монро. Если бы сейчас её рисовал какой-нибудь старомодный художник-рисовальщик, то изобразил бы её в старинном плакатном стиле с нетерпеливо и раздражённо изогнутыми губами и усталым взглядом. Чарльз представил её так, в кружевном платье и шляпке. И решил, что рисовальщик бы не ошибся, нарисуй он её именно так.
   -На велосипеде, мам. Каждое утро.
   -Ну, это не проблема. - Заверила она тоном, мягким и мечтательным, но одновременно не допускающим никаких компромиссов. Что-что, а вести подобные беседы она умела лучше любого зануды-психоаналитика. Чарльз это знал достаточно хорошо, чтобы понять: пробудить в ней хоть что-то кроме упрямства далее не было возможности. Как гадко. - Я спрашивала у самого мистера МакКофера. Там есть проторенная дорожка через лес. По ней ты сможешь добираться до колледжа за десять минут езды.
   -Раз так... - С наигранной неуверенностью протянул он. Ну, спокойнее Чарли, может, так оно и лучше, пусть даже без твоего подлинного согласия. Ты же "теперь взрослый", Чарли, можешь и покататься туда сюда пару лет, Чарли. А, Чарли? Поживём - увидим. Ха! Он отвернулся от погружённых в свой розовый мирок родителей, так, чтобы его лица - и его выражения - им не было видно, и с его губ неслышно слетела череда ругательств и злобных, бессвязных проклятий в адрес всех агентств по недвижимости. И тут же, как цепная реакция, захотелось вскочить с места и заорать, обращаясь ко всем и каждому: "А не пошли бы вы к такой-то матери?!" Последнее время они только и помнят что он "теперь взрослый" и "может потерпеть" немного. Немного это длилось уже чёрт знает сколько, но они, похоже, этого не замечали и продолжали увещевать, точно свихнувшиеся. Где-то он слышал глупое оптимистическое сравнение судьбы с зеброй: полоса чёрная, полоса белая. Одетая белым мехом этого животного, удача довольно часто назначала ему свидания - этого Чарльз не мог отрицать. Но почему-то всегда у самой задницы.
   -Вот, это лучше уже звучит, - будто специально, назло, не замечая даже столь явно расстроенных чувств сына, проворковала Линда. - А ты, Майкл?
   -Что я? Мне-то не надо как этому трутню продираться через лес. Там ведь школа рядом. - Колкости только так из него и сыпались. Мешок с... он даже не мог решить, что больше подходит под определение брата. Если не сказать, то хотелось хотя бы выдумать что-нибудь, очень грубое, настолько, что все вокруг могли бы догадаться об этом, посмотрев Чарльзу в глаза. Хороший, замечательный мальчик. Мама и папа на него не намолятся. Ах какой он такой, ах какой он сякой. У Чарльза иногда возникало непреодолимое желание выбить ему зубы, так, чтобы не мог выделываться, хотя бы до похода к дантисту. Но он почему-то всегда сдерживался, обещая себе, что в следующий раз уж точно осуществит задуманное. И всегда, впоследствии, бранил себя за нерешительность.
   -Вот и хорошо, - совсем растаяла в нахлынувшей нежности миссис Монро.
   -Я спрашивал, какие у них есть незаселённые дома. Мне понравился дом на Форест Стрит, почти в центре. - Встрял Питер в их чрезвычайно содержательную беседу.
   -Замечательно.
   Дверь кабинета с надписью "Мистер МакКофер" открылась, и оттуда вышел импозантного вида мужчина с тёмными, зализанными назад гелем волосами, словно у него там была огромная лысина, отчего их цвет невозможно было определить точно. Под цвет волос - чёрный, или тёмно-синий шерстяной костюм-двойка. Вместо рубашки - водолазка, плотно облегающая его тощее тело.
   -Вы уже решили? - Спросил он мягким голосом, слащавым, каким обычно говорят все бизнесмены, желающие побольше, подороже и повыгоднее продать. Собственно, и выглядел он так же, если получше приглядеться. У Чарльза он ассоциировался с МакДаком из знаменитой повести, правда, и был не таким старым. Его руки, сцепленные так, словно он здоровался сам с собой, пульсировали, то расслабляясь, то напрягаясь и впиваясь друг в друга ещё сильнее в предвкушении выгодной сделки.
   -Да, - в один голос заявили мистер и миссис Монро, как тесаком отрезав все надежды Чарльза на хоть какой-то, самый ничтожный покой. И как штамп, театрально, он подвёл итог этой унизительной конференции, пробубнив себе под нос: "...Долго они ждали этой возможности. Так чего ж мы так злимся друг на друга? Давайте посмеёмся, повеселимся!.."
  
   Глава 2.
  
   Уже через какую-то неделю все необходимые формальности и денежные манипуляции были оформлены, а вещи на удивление и вопреки всем опасениям Чарльза быстро целиком переправлены в их новое жилище, которое, в отличие от старой городской квартиры, представляло собой "прекрасный" выбеленный двухэтажный коттедж. Да, он был с лоджией. Двумя каминами. И прочими предметами бесконечного восхищения Питера и Линды Монро. Само совершенство, как выразилась миссис Монро, увидев его первый раз в живую, ещё даже не удосужившись заглянуть внутрь. Но от него веяло старостью... и отчаянной нуждой в ремонте. Тем более что они даже не знали, кто в нём жил до них. Чарльз всегда порывался брякнуть, что такие люди, как убеждённые бестолковым, слепым оптимизмом родители, могли бы в качестве жилья и спичечный коробок купить, был бы он красиво обклеен и покрашен. Даже не обратили внимания, насколько бестолково и небрежно был составлен буклет в офисе МакКоферов.
   -Какая прелесть! - Упорно не замечая ни местами вспученных обоев, казалось, пришедших из прошлого века, ни трещин в кладке каминов, умилённо говорила Линда. И продолжала разглядывать в лучах заходящего солнца, начинающий желтеть лес, который так хорошо было видно с лоджии. После чего мечтательно и недоверчиво спрашивала сама у себя, представляя себя героиней диснеевского мультфильма:
   -Неужели теперь я настоящая хозяйка? Вот это моё. Я чувствую себя королевой в новом замке...
   -Да, мама, - В который раз отвечал ей Майкл, снующий то и дело мимо, и пронося к себе в комнату по небольшой коробке с вещами. Единственное, что, впрочем, не могло не радовать, в чём этот комок иголок мог быть солидарен с братом, так это в самой простой конструктивности. Как бы он там не выпендривался. За сию положительную черту Чарльз преклонял колено перед своим дедом. - Ты не хотела бы нам помочь?
   На последний его крайне деликатный намёк Линда не отреагировала. Скорее умышленно. И продолжала созерцать местные пейзажи, вдохновенно, словно художник, любующийся своей сокровенной музой, чувственно прижав обе руки к сердцу.
   Если у Линды и Питера, и даже у Майкла вещи были аккуратно расфасованы по отдельным коробкам, то у непривыкшего к систематике Чарльза всё добро было свалено в одну большую всю сплошь замотанную липкой лентой картонную громадину, по форме напоминающую изрядно помятый глобус. Он кое-как протиснул его в косяк комнаты, намучавшись с ним перед этим на лестнице, и, пошарив по карманам, достал небольшое лезвие. Взмах - и настоящая река из одежды стала наполнять выдвинутые ящики, шкаф и тумбочку. Для чего места не хватило, было свалено под кроватью.
   -Я закончил! - Проорал он в открытую дверь своей спальни и рухнул на кровать. Всего через минуту он уже заснул, утомлённый долгой поездкой и мытарству с "кульком" его одежды. Какой смысл от двух каминов, если есть электричество, от лоджии, если есть окна, достаточно большие, чтобы в них пролез слон; и если они не помогают поднимать мешок с одеждой?
  
   Сладкая дрёма всё ещё не позволяла ему подняться, хотя он уже давно вышел из состояния сна. Чарльз потянулся, сопроводив это длинным смачным зевком. Теплота постели, уют и относительная чистота своей, личной и никому более недоступной комнаты, как это всё здорово. Если не считать бледной зелени незатейливых рисунков выцветших обоев, будто из прошлого века, и прочих мелочей. Это, ещё не говоря о том, что в нём до сих пор не улёгся праведный, очищающий, как сказал бы средневековый рыцарь, гнев. Впрочем обстановка как раз для средневекового рыцаря; и переделать её удастся только наполовину - если вообще удастся. Но, тем не менее, теперь это его частная собственность. Теперь нет ни Майклов, ни непрошеных визитёров.
   Вот, у средневековых рыцарей тоже есть свои привилегии. Хотя, чувствовал он себя сейчас всё же больше как средневековый дракон.
   -Чарльз! Ты в колледж сейчас опоздаешь! - Пробежал мелкой дрожью по стенам чуть омрачённый волнением мамин голос.
   Ничто не вечно, по средневековому философски констатировал он, и, последний раз потянувшись, стал облачаться в свои сияющие латы.
   Времени позавтракать катастрофически не хватало, и он, закинув в рот всё, что туда могло уместиться, полив это всё сверху соком, вывез велосипед из дома и, оседлав последнего, изо всех сил стал жать на педали. Хорошо ещё, что над причёской маяться не надо, с такими послушными волосами он мог даже не причёсываться, просто пригладив их рукой. Спасибо папиным генам. Лишь бы не пришлось так же, как он краситься лет через двадцать.
   Между сороковым и сорок первым домами по Ливен Стрит, что вплотную стояли к лесу, действительно начиналась узкая, запорошенная опавшими листьями, тропинка, конца которой от въезда не было видно. Он, с минуту поколебавшись, осторожно завёз велосипед в лес, почувствовав, как под ногами что-то со скрежетом прогнулось. Он посмотрел вниз. Ничего страшного, просто гнилые доски, проложенные над небольшой канавой. Их так засыпало листвой, что, не присмотревшись, как следует, заметить не было возможности. Чарльз снова влез на свою "Мериду: Калахари 550", которая досталась ему таким адским трудом: двумя годами работы в закусочной одновременно кассиром, грузчиком и официантом, и которой он так дорожил; и двинулся дальше, то и дело озираясь вокруг. Приятное влажноватое тепло, безветрие, всё это постепенно нагоняло сон. И он чуть не перелетел через руль, когда переднее колесо на полном ходу во что-то врезалось. Старая коряга, торчавшая из земли. Как он её не заметил. Ещё чуть-чуть, и вместо школы отправился бы в приёмный покой Нориджской городской больницы.
   Встряска отогнала сонливость, и тут он заметил, что тропинка разветвляется, одним отростком, перпендикулярно основному маршруту, идущему параллельно автотрассе, углубляется в лес. Ещё одна деталь, которую он не сразу уловил: всё время, до столкновения, он изредка слышал щебетание невидимых невооружённому глазу птиц, шелест засыхающих, не смотря на влагу, висевшую в воздухе, листьев и веток. У поворота звуки леса пропали, будто их кто-то выключил. Чарльз объехал корягу и всмотрелся вглубь, туда, куда вела вторая тропа. Метров через сто она сворачивала, и разглядеть что-либо ему не удалось. Внезапно холодок пробежал по спине, будто он попал под незримую бесплотную, но необъяснимо ощутимую волну. Что-то отталкивающее было там, далеко, что-то, что заставило его, более не задерживаясь, поехать дальше. Он вспомнил из какой-то книги или ещё откуда-то, бывают такие места, к которым не лежит душа. В таких местах всегда тускло и настроение мрачнеет, когда стоишь рядом.
   -Ведьма из Блэра здесь бы сгнила, - С усталью сказал он тихо себе под нос, налегая на педали, занятый почему-то мыслями о Растине Парре и его игрищах. - Могу побиться об заклад. Это место специально так мило обустроили. И сегодня меня будут им "проверять".
   В аудиторию он влетел прямо перед самым звонком. Учитель, средних лет смуглый мужчина, закрыл за ним дверь и указал на свободное место, во втором ряду, почти в центре класса. Чарльз послушно сел и поставил сумку на пол, не зная ещё какой ему шкафчик выделили, ожидая, что будет дальше.
   -Доброе утро, класс. - Произнёс учитель, сцепив руки у живота, и все хором, кроме Чарльза, ответили:
   -Доброе утро, мистер Грендфилд!
   -Сегодня у нас пополнение, - Он потрудился высвободить одну руку и указать ею на Монро. - Прошу любить и жаловать, Чарльз Кенсинг Монро.
   Чарльз встал, слегка смутившись, выжал из себя улыбку и сел на место. Справа раздался смешок, но он не обратил не него внимания. Как выяснилось чуть позже зря.
   -Я слышал, Чарльз, у себя в старом колледже вы участвовали в создании газеты?
   -Да, - Растерянно ответил он, отведя глаза в сторону, поймав себя на том, что нервно потирает подушечки пальцев друг о друга.
   -Вот и отлично. Будите работать и здесь. - Чарльз хотел возразить, но уловив выразительный и весьма не многозначный взгляд учителя понял, что это не пошло бы ему на пользу. - После уроков зайдите в редакцию, - растягивая слова, точно получая от этого удовольствие, продолжал он. - А сейчас, начнём занятия...
   Учебный день прошёл по дежурному: скучно, но терпимо, коль скоро Чарльз пребывал первый раз в новом месте, где ему суждено было оставаться ещё долго. Новые однокурсники почему-то его сторонились, то ли из-за своей робости, то ли из-за неприязни - понять было невозможно. Так или иначе, учебное время полностью протекло за писаниной.
   По окончании последнего занятия, он направился на второй этаж, к небольшому кабинету, как ему показалось, со слишком циничной для следующей за ней комнатушки надписью "Редакция". Он постучался и, не дожидаясь ответа, вошёл. У заваленного бумагами стола, склонившись, стоял худой черноволосой парень, и перебирал какие-то документы. Чарльз громко, несколько раз, пока на него не обратили внимания, прочистил горло. Услышав, наконец, что кто-то вошёл и силится о себе заявить, парень обернулся, и по лицу его расплылась приветливая улыбка. Парень снял довольно толстые очки в толстой чёрной оправе, по цвету роскошной шевелюре, и протянул руку.
   -Брайан Дэвис. Главный редактор.
   Чарльз пожал его тонкую ручонку и отметил, что физическими нагрузками Брайан себя не особо-таки обременяет. И тут же мелькнуло: карманные деньги на завтрак в младших классах, отданные более крепким детям, кривые усмешки в спортзале, постоянные затрещины, подножки на выходе... этот парень умеет терпеть, как бы он там не выглядел.
   -Чарльз Монро. Мне сказали, что для меня есть работа.
   Улыбка Брайана сменилась деланно удивлённым изгибом.
   -Да? Шутники. То есть, я имею в виду, должность-то есть. А вот материала - нет. - Он расстроено вздохнул, бессильно хлопнув себя по бёдрам, как если бы хотел взмахнуть руками, но вдруг передумал. - Скучная здесь жизнь я тебе скажу.
   За спиной Чарльза раздался хлопок, и он заметил ту же приветливую улыбку, вновь растягивающуюся на лице Брайана.
   -Грета, Питер, это Чарльз. - Представил он Монро, будто тот не умел говорить или не был в состоянии сам вспомнить своё имя. Он пожал руку Питеру, краем глаза заметив, что Грета с интересом его разглядывает. Она немного наклонила вперёд голову, развернув к нему лицо так, что он - не без толики отъявленной наглости - мог рассмотреть его в мельчайших подробностях, не смутив при этом девушку. Идеальный овал такого цвета, что его нельзя было назвать ни бледным, ни румяным, окаймлённый прядями тёмных волос, свободно спадающими на плечи. А носик выдавался так, что придавал лицу извечно любопытствующее выражение и в тоже время был самым обыкновенным. Чарльз поймал себя на том, что уже с минуту занимается самыми настоящими романтическими описаниями, что вовсе не было в его духе. Как он считал, по крайней мере. Чарльз очнулся как раз в тот момент, когда Брайан снова заговорил:
   -Чарльза перевели к нам вчера. А сегодня назначили нашим репортёром. - С энтузиазмом продолжал разглагольствовать Брайан, явно не замечая присутствия предмета обсуждения.
   -Да. Можно я теперь сам?
   -Ох, да, конечно, - Наконец остепенился Дэвис, поправив очки, виновато глядя на Чарльза.
   -Я здесь первый день, так что, думаю, лучше будет сегодня просто ознакомиться с новой обстановкой. Вы не против?
   -Нет, не против. Тем более что всё равно здесь пока делать нечего. - С усмешкой заявила за всех Грета. Чарльз уловил её взгляд, в котором даже от малейшего намёка на улыбку начинали играть озорные бесята, и от этого тоже непременно хотелось смеяться.
   -Чарльз, ты живёшь в Нюбридже? - Ни с того ни с сего спросил Брайан.
   -Да, - хмурясь, ответил он, застигнутый врасплох неожиданным вопросом. - А что?
   -Отлично, Грета и Питер тоже там живут. Я просто хочу сказать, лучше одному по лесу не ходить.
   -То есть?
   -Ну, эти олухи из агентства, - он произнёс "олухи" так и с таким выражением лица, точно это было самое страшное ругательство в его лексиконе. Но тут же тон поменялся на более подобающий теме. - Они ничего вашей семье не говорили?
   -Нет. Так что всё-таки не так с этим лесом?
   -С лесом всё так. А вот дом... - С серьёзной загадочностью протянул Брайан, всё больше действуя Чарльзу на нервы, напоминая к тому же маленькую занозу Майкла, что ещё больше выводило из себя.
   -Какой дом? - Раздражённо сморщился Чарльз. И сжал челюсть, чтобы не выкрикнуть ему прямо в лицо "Ну роди же наконец!"
   -Понимаешь, - Пришёл ему на помощь Питер, опасливо забегав глазами с одного на другого. - Предлагая приобрести недвижимость в Нюбридже, МакКоферы кое-что утаивают от клиентов. Всё, что сказано в брошюре, конечно, чистая правда, но есть одно но. Здесь есть старый дом в лесу. Ты, наверное, видел поворот, когда ехал в колледж?
   -Да... - Пожал он плечами, вспоминая собственное предупреждение о "проверке". Вот он, звёздный час. Но ничего, он сможет найти способ переиначить пьесу.
   -Это дорога к Проклятому Дому, Чарльз. - С места, совершенно серьёзно заявил Питер.
   -Что? Что ты несёшь? - Раздражённость сразу прошла, и вместо неё появилась искорка озорства. Отчасти, от острого желания подыграть им, и, отчасти, просто заразившись задорной улыбкой Греты. Которая, впрочем, сейчас уже не улыбалась.
   -Чарльз, когда мы с семьёй сюда приехали, я тоже думал, что это чушь. Поверь мне. - Он медленно поворачивал голову то вправо то влево, говоря это. - Это не так.
   -Питер не хочет тебя напугать, - Встряла Грета. - Просто предупредить.
   Чарльз, прищурив глаза, притворно недоверчиво осмотрел всю компанию. Когда-то давно, когда он ещё жил в Дувре, ему рассказывали разные сказки, подобные этой. Не ходи туда, не смотри сюда, а то что-то случится, и так далее. Так что Чарльз был закалён в этом смысле и начинал аккуратно подсекать попавшихся выдумщиков.
   -Вы хотите тем самым сказать, - Поддельно рассуждающим тоном проговорил он после недолго раздумья. - Что в этом доме, водится монстр? Вампир или кто-нибудь ещё из разряда "Дракула и компания"?
   -Нет, Чарльз. Там живут призраки. Духи, если хочешь. Не важно. Важно, что они не любят чьё-либо присутствие. В общем, мы тебя предупредили. Я говорю серьёзно. Многие студенты, кто живёт в Нюбридже, не ездят по тропе, через лес. Вместо этого они предпочитают делать крюк по дороге. Можешь узнать у кого угодно.
   Как же, у кого угодно. Здесь все за одно. Новое лицо-то сразу видно, а раз так, то даже и сговариваться, чтобы разыграть, не нужно.
   -Ладно, - Прервал его Брайан. - Забирайте свои дискеты и пошли отсюда, а то надоело душу здесь травить...
  
   Они вышли к велосипедной стоянке и Грета с Питером пошли к лесу, попросив Чарльза побыстрее их догнать. Странные люди, подумал он с улыбкой. Говорят, опасно бродить в лесу, а сами даже велосипедов не держат. Хотя, это их проблемы, мало ли, денег нету. Или они и в самом деле его дурачили, когда стояли в редакторской. Он постарался об этом не думать. Подойдя к своей "Мериде", он снял укреплённый, толстый трос на кодовом замке, которым пристёгивал велосипед к забору, и уложил в портфель. Уже стал откатывать железного коня назад, когда кто-то спросил из-за спины:
   -Новенький?
   Чарльз вывез велосипед и только тогда повернулся к подошедшему. Им оказался крепкого на вид телосложения парень, одетый в куртку члена футбольной команды. Всклокоченные волосы аля Терминатор и свежий рубец под левым глазом почему-то ничего хорошего Чарльзу не внушили.
   -У тебя мелочишка есть?
   -Что? Мелочь? Нет, извини. - И он сделал шаг, чтобы разогнаться и вскочить в седло, но парень, сплюнув, приблизился к Чарльзу почти вплотную, преграждая ему дорогу.
   -Короче, - в полголоса проговорил он. - Если сейчас двадцатку не достанешь, я тебе голову прям здесь оторву.
   Сначала Чарльз не понял, чего от него хотят, и чем это может ему вылиться, но быстро сообразил. Вот. Ещё кое-что, чего следовало опасаться с самого начала. Но Чарльз за свою жизнь уже поднаторел в общении с такими тяжёлыми людьми, как этот. Вместо ответа, он поднял свой велосипед на дыбы, оттесняя громилу назад. Быстро вскочил в седло и погнал прочь со стоянки. У въезда в лес он обернулся. Здоровый парень в фирменной куртке что-то кричал ему вслед, явно не очень приветливого содержания. И Чарльз с довольной ухмылкой подумал, что парень не очень хорошо соображает, потому что вполне мог схватить его за багажник, или, в крайнем случае, за крыло - такие ведь ничего не пожалеют, чтобы досадить - когда тот стартовал.
   -Тугодум второй степени, - Немного повеселев, нараспев сказал он себе, выразительно искривив при этом лицо, будто ставил важный диагноз. Потом вспомнил, за кем лежит авторство на эту фразу, и веселье его поубавилось, смешавшись с толикой смущения. Майкл. И тут Майкл. А кто там был тугодум третьей степени? Ну кто же у Майкла может быть тугодумом с самой плачевной стадией "отморожения", кроме Чарльза? Заноза. Маленькая зудящая заноза.
   Через минуту он нагнал не спеша шагающих Питера и Грету.
   -Что так долго? - Безразлично спросил Питер.
   -Да так. Знакомился с местными представителями умственно отсталых.
   -Грехам? - Спросила Грета.
   -Что? Я не знаю, как его зовут.
   -Такой здоровый, носит куртку футбольной команды, хотя его уже давно выперли.
   -Да-да. Он самый.
   -А, не обращай внимания. - Она немного подумала, пожевав губу, и продолжила. - Он со всеми так. Его весь колледж недолюбливает. Знаешь, - она тихонько усмехнулась. - С таким количеством выпитого спиртного и выкуренной травы он вряд ли смог бы обидеть и вошь у себя на причиндалах. Кроме того, он свято уверен, что дела обстоят совершенно не так.
   -Ага, - подтвердил Питер. - И что секс - это жалкое подобие онанизма.
   Чарльз, хмыкнув, слез с велосипеда и зашагал рядом с ними, проскальзывая на мокрой листве.
   -А чего вы без транспорта? Вроде, говорили, опасно ходить...
   -Денег дай, куплю. - Улыбнувшись, парировал Питер.
   -Ох, да, конечно. Ваше желание для меня закон. - Он хихикнул. И тут в его голове возникла идея, которая могла бы показаться нормальному человеку совершенно сумасшедшей. А насколько она сумасшедшая предстояло узнать на практике. Впрочем, как всегда и бывает.
   -Так вы говорите там, и вправду водятся призраки?
   Они остановились. Чарльз не сразу отреагировал и потому прошёл ещё немного вперёд, везя за собой сбоку велосипед.
   -А что? - В один голос спросили они. Они смотрели на него с подозрением, приоткрыв рты, уже примерно зная, что он скажет.
   -И все жители Нюбриджа в этом уверены?
   -Абсолютно. Так что ты...
   -Я дам вам материал для первой полосы. Я докажу, что там нет ничего. - С азартом проговорил он. - Ну как?
  
   Глава 3.
  
   Чарльз должен был отдать должное их актёрскому мастерству. Или так, или они действительно были крайне напуганы его заявлением, что представлялось ему более сомнительным. Так или иначе, их план потихоньку терпел крах. И если ему удастся пробраться в дом и отснять кое-что, то он убьёт двух зайцев сразу. Он утрёт нос бросившим ему вызов и, всем тем, кто бы этого хотел. Ведь если существует место, которым проверяют выдержку, то оно, по логике вещей, несомненно, должно иметь не самую лучшую репутацию.
   -Для начала, мне нужно знать, на чём построены слухи про дом.
   -Мне не хочется повторяться, но это не слухи. - Обиженно поправила его Грета.
   -Ну, раз ты так уверен в себе, то тебе действительно будет полезно узнать. - Начал Питер, неотрывно глядя Чарльзу в глаза, так пристально, что тот не мог его долго выносить и вынужден был поминутно обращать взор на древесные столбы, что, казалось, вздымались прямо до самого неба. - Это дерьмо началось где-то года четыре назад. Мы знали, что в лесу есть заброшенный дом, нам про него рассказывали старожилы, будто его бывший хозяин кончил жизнь самоубийством, угробив заодно всё своё семейство. И естественно, что старались обходить его стороной. Я живу здесь с восьми лет, но до того момента ничего страшного не происходило, как ни странно.
   -А кто там жил раньше?
   -Не знаю. И сомневаюсь, что кто-то другой знает. Разве что полиция. Так вот, всё шло хорошо, пока однажды старый Луи, местный бездомный, не пропал. Обычно он ночевал в старом сарае, возле начальной школы, но после сильной грозы сарай затопило и он решил перебраться на ночь куда-нибудь в другое место. Люди видели, как он входит в лес. Карла, жена местного священника, предлагала ему переночевать у себя, в гараже, но он ответил, что не хочет обременять их. Сказал, что пойдёт в старый дом в лесу и поспит ночку там, а утром вернётся, как всегда, к службе. Ну, ты понимаешь, каждый день Карла и Хьюи Сандерсон кормили Луи. Можно, наверное, сказать, престарелый негр был их любимцем. Но Луи не пришёл ни на службу, ни на кормёжку. Его стали искать, по городу, в лесу, Осмелились зайти в дом, и знаешь, что они увидели?
   Чарльз помотал головой, зачарованно слушая историю.
   -Сначала, это был просто запылённый, перекошенный дом. Они обыскали его весь, но старика не нашли. А вот когда они уже хотели уходить, услышали шаги. Как будто, кто-то идёт за ними по коридору. Они повернулись, но там никого не было. Только вот шаги продолжали раздаваться. Всё ближе и ближе. Они могли видеть как прогибается и выпрямляется пол под невидимыми ногами.
   -И?
   -Спросил бы ты это у них, когда они убегали. В этот же день поиски старика прекратились, так как было ясно, что живым его уже не найти. - Он сглотнул, подождал пока высохший от непрерывного разговора язык немного отдохнёт, и продолжил. - Где-то через неделю, в лес ходили дети. Не знаю, как, кто их отпустил... В общем вернулись они только вечером, хотя должны были идти на дополнительные занятия в школе. Были напуганы до полусмерти, рассказывали, что один мальчишка зашёл в дом, чтобы посмотреть на привидение Луи, и не вышел оттуда. Остальные дети остались снаружи, звали его. Звали до самого заката, не решаясь пойти за ним. А когда солнце скрылось, они убежали. На следующий день четверо полицейских во главе с шерифом обыскивали дом, но следов пропавшего ребёнка не нашли. Как мне говорил отец - он работает в участке - Мерфи, младший сержант, отделился от основной поисковой группы и когда его нашли в одной из комнат на втором этаже, он не мог выговорить ни слова. Просто стоял и пялился месмерическим взглядом в одну точку.
   Он сделал перерыв, достав из внутреннего кармана пачку сигарет. Сначала предложил Чарльзу, и, получив отказ, достал одну себе, вставил между губ и прикурил. Грета покачала головой.
   -Если мама почувствует? - Спросила она, умоляюще глядя на брата. - Ты же знаешь, она не любит...
   -Ничего она не почувствует. - Огрызнулся он и, сделав пару затяжек, вернулся к рассказу. - Когда его попытались вывести, стены в комнате пошли трещинами и Мерфи вдруг заорал. Хорошо бы если просто заорал. Но он кричал детским голосом: "Не надо! Оставьте меня! Мне больно! Отпустите!" И начал плакать. Все чуть в штаны не наложили. В общем, кое-как удалось его вытащить. Знаешь где он теперь?
   -Где?
   -В Лондоне. Но не при исполнении долга, а в психбольнице. Так и лежит с раскрытыми глазами. Врачи только руками разводят, когда их спрашивают, что с ним могло случиться. И это не последнее, что произошло в этом доме. Чарльз, боже, да я сам там был! - Он затянулся и долго не выпускал дым. - Помнишь Грехама?
   -Да. Так и что?
   -Он с дружками как-то погнались за мной после занятий. Где-то год назад, или раньше. Не помню. В общем, они поставили мне ловушку: у развилки стоял ещё один их идиот, отгораживая мне путь к шоссе и Нюбриджу. С ножом. Мне ничего не оставалось, кроме как бежать к старому дому. Знаешь, я не совру, если скажу, что штаны у меня тогда подмокли ещё до того, как я к нему приблизился. Ты знаешь, там две террасы, и обе у малой стены дома. Вход в дом через нижнюю, а под террасой до земли есть небольшое расстояние. Я залез туда и затаился. Ты даже представить себе не можешь, как мне было страшно. Я понял, что эти уроды как раз и хотели меня загнать в дом, потому, что как только я скрылся под террасой, они повернули назад и с хохотом убежали. Я решил немного подождать, пока они отойдут подальше, на всякий случай. Ох, лучше бы я этого не делал!
   -Ну-ну, продолжай. - Подгонял его Монро, испытывая в этот момент смешанные чувства, которые пока сам не мог определить.
   -Я тихо лежал, старался не двигаться, даже не дышал. И тут я услышал, тяжёлые шаги в доме. Затем входная дверь открылась, кто-то вышел на террасу, постоял немного и зашёл обратно. Чёрт, я боялся даже моргнуть в тот момент! Когда это существо ушло и я подумал, что всё позади, рядом со мной зашуршала земля. Я посмотрел в ту сторону... Чарльз, Чарли. Я до сих пор не могу заснуть без света.
   Чарльз посмотрел ему в глаза. Они были настолько преисполнены детского страха и негодования, что вполне могли убедить кого угодно.
   -Чарльз, я видел того ребёнка. Я видел пропавшего мальчишку. Он лежал рядом и смотрел прямо мне в лицо. Он был бледен как простыня, под глазами расплывались фиолетовые круги. А сами глаза... Взгляд мёртвого ребёнка, Чарльз. Это не описать. Он Приподнялся на руках и я увидел кровавое пятно на его рубашке. Я не помню, как добежал до дома. Не помню, как меня увезли в госпиталь. Но ОН, никогда не выходил у меня из памяти. Всё это время, Чарльз.
   Он ничего не сказал, переваривая услышанное. Сейчас, если бы его спросили, он не смог бы сказать, что Питер врёт. Но его разум всё равно отказывался верить. Он боролся с самим собой, пытаясь хоть как-то направить мысли в нужное русло. Его всё ещё тянуло на рисковую авантюру. Но голос разума, так часто препятствовавший его рискованным планам, почему-то молчал.
   -Вот, Чарльз, - Прервал его от раздумий Питер и Чарльз заметил, что они стоят у того самого разветвления, возле которого он сегодня врезался в засохший корень. - Этот поворот. Я бы на твоём месте отказался. Ты ещё не веришь? Послушай... - Питер поднял взгляд к верхушкам деревьев. - Ты ничего не слышишь?
   -Нет, - Непонимающе помотал головой Монро.
   -Верно. Даже птицы облетают это место стороной. Попробуй зажечь здесь спичку. Огонь гореть не будет. Видишь, сигарета погасла?
   Он присмотрелся к угольку. Тот действительно погас, так и не дотлев до фильтра. Только тонкая струйка дыма поднималась к небу, но и она вскоре пропала.
  
   Глава 4.
  
   Прежде чем разойтись в разные стороны на Ливен Стрит, они обменялись телефонами и рукопожатием с Питером. В этот момент Грета позвала его и кивком указала на идущего в их сторону старика. Он был одет в древнюю телогрейку, невысок ростом и хрупок на вид. Но в походке, в её темпе не было и намёка на старческую немощность. Разве что одна нога чуть похрамывала, но так же мог хромать и любой здоровый спортсмен, получивший травму во время футбольного матча. Создавалось такое впечатление, что ещё два-три дня, и он полностью поправится. Лицо его было сурово и слегка обветрено. Проходя мимо, он на краткое мгновение задержал на них взгляд - Чарльзу показалось, что он был обращён именно к нему, словно старик мог видеть только боковым зрением - абсолютно незаинтересованный, но в то же время схватывающий всё.
   -Кто это? - Шёпотом спросил Монро, нагнувшись к самому уху Греты. Но всё равно мог бы поклясться, что обманчиво беспристрастные глаза того человека тот час же скользнули вбок, озирая пространство за левым плечом, хоть голова его и не дрогнула.
   -Эдди Шарп. Ни с кем не общается. Живёт как отшельник. - Без тени сочувствия ответила Грета. - Видишь его правую руку?
   Он присмотрелся. Рукав вздутой ткани, облегающей корешок запястья, был немного приподнят ещё каким-то материалом.
   -Что с ней?
   -У него на руке огромная язва. Он скрывает её повязкой и разными вонючими примочками. Но, говорят, она всё равно разрастается. - Зачем, интересно знать, она об этом рассказала? Видимо и сама понимала это довольно плохо, поэтому неловко развернулась на каблуках и двинулась в сторону своего дома, позвав через плечо:
   -Ладно, Пит, пошли. Пока Чарльз.
   Чарльз Кенсинг Монро прошёл, не спеша ещё пару метров, ожидая, пока они не скроются за поворотом, и, набрав полную грудь свежего воздуха, точно готовясь к величайшему заезду в своей жизни, вскочил на велосипед. Нога поддела педаль и та, описав полукруг вернулась точно под подошву кросовки. Сильный толчок - и он уже катит по немноголюдным улицам, наслаждаясь встречающей его прохладной стене ветра.
   И на прямом участке дороге, он закрыл глаза и перестал крутить педали, отдавшись на волю скорости. В мыслях пронёсся весь сегодняшний день, вплоть до этого момента. И он с лёгким, мимолётным удивлением заметил, что оно уложилось в длину всего половины одного квартала. Если бы в жизни было так. Если бы она зависела от скорости вращающихся педалей и от рычагов на руле, переключающих скорости!
  
   За обедом он рассказал о своём первом дне в новом колледже, как его сразу назначили на должность в студенческой газете, как познакомился с близнецами, хотя в том, что Грета и Питер близнецы он до конца уверен не был, опустив только историю про Проклятый Дом и Грехама. Не нужно им пока это знать. Может быть потом, когда он закончит свою небольшую афёру...
   -А мне сегодня рассказали про дом с привидениями. - Совершенно неожиданно заявил Майкл.
   -Что, сладкий? - Переспросила мама, наклоняясь ближе к сыну.
   -Мне в школе рассказали про дом с привидениями. Он стоит в лесу. Если не верите, можете спросить у местных. Они тоже о нём знают. - Маленький убыток, мысленно процедил сквозь зубы Чарльз, зло таращась на брата. Он всегда умел ошарашить. В самое подходящее время и в самый подобающий момент.
   -Ну, дорогой, это всё глупости. - Отстранёно заверила его Линда, думая в этот момент о чём-то, что и близко не стояло с этим миром. - Ты же знаешь, их не бывает. Просто тебя хотели напугать. Так всегда делают с новенькими в школе. Особенно в таких маленьких городках, как этот.
   Да-да, похоже на правду, про себя поддержал её Чарли, стараясь придать лицу более-менее безразличный вид. Он продолжал ковыряться в тарелке, и в мыслях, словно вслед за матерью, унёсся куда-то далеко. И не сразу понял, что происходит, когда отец в третий или четвёртый раз похлопал его по плечу.
   -Передай кетчуп, пожалуйста.
   Чарльз завертел головой, всё ещё не в силах вернуться совсем на землю.
   -Вон там, рядом с хлеборезкой.
   Чарльз протянулся за бутылочкой, покрывшейся испариной и его взгляд случайно скользнул по экрану портативного телевизора. Наверное, шло что-то из любимых передач Майкла, но сейчас эфир был в плену рекламных роликов. И тот, который притянул к себе внимание Монро, демонстрировал серебристую видеокамеру...
   -Пап?
   Питер Монро оторвался от еды и, приподняв брови стрельнул молниеносно быстрым взглядом по бутылке с кетчупом. Затем взглянул на сына:
   -Да?
   -Можно я позаимствую у тебя твою видеокамеру на пару дней? - Придавая своему голосу всю дипломатичность, на какую только был способен, спросил Чарльз, серьёзно глядя на отца.
   -Это зачем ещё?
   -Ну, ты же слышал, как я рассказывал? Меня назначали работником газеты в колледже. И для статьи мне нужно визуально... ну... в общем, камера нужна для статьи.
   Питер, подумал с минуту, и сокрушённо вздохнув, сказал:
   -Хорошо, - По глазам было видно: камеру он отрывает от сердца. - Только я тебя прошу. Чтобы с ней ничего не случилось. Понял?
   -Да, пап. Я буду осторожен.
  
   Вечером к нему в комнату вошла Линда и сказала, что к телефону его просит какая-то девушка. Когда она открыла дверь, Чарльз валялся на кровати и слушал свой старенький плеер. Оззи Озборна. Как раз самое начало альбома. И был весьма разочарован вынужденной паузой. Кроме того, его уже клонило в сон, и веки медленно, потихоньку начинали опускаться.
   -Чарли, ты все задания уже сделал? - Вкрадчиво, будто разговаривала не с Чарльзом, а его младшим братом, поинтересовалась миссис Монро, выглядывая из-за двери.
   Он неуклюже приподнялся на кровати, на одном локте и недовольно вытащил из одного уха наушник-каплю.
   -Что?
   -Я спрашиваю: ты закончил всё, что тебе задали на дом?
   -А... Да, уже давно.
   -Хорошо. Тебя к телефону. По-моему, кто-то из твоих новых друзей.
   -Я сейчас... - Он лениво выбрался из комнаты и прошаркал босяком к телефону. В трубке, тут же зазвенел голос Греты, не давшей себе труда и поздороваться:
   -Ну, ты всё ещё намерен сделать то, что хочешь?
   -А как же, - Он протёр уставшие глаза тыльной стороной ладони и тихонько зевнул. - У меня уже есть видеокамера с инфракрасной подсветкой, так что от меня ничто не ускользнёт. - И добавил тише:
   -Если конечно это "что" существует.
   -Существует. Ты сам скоро убедишься. Когда идём?
   -Завтра ночью.
   В трубке послышался едва различимый голос Питера:
   -Ну что? Всё ещё хочет пойти?
   -Да. Раздобыл камеру для ночных съёмок. Идём завтра... Во сколько, Чарльз?
   Из кухни вышел папа, держа две запотевшие бутылочки пива "Гёссер". Он прошёл мимо Чарльза, слегка задев его локтём, и направился в гостиную, где напротив телевизора его ждала Линда.
   -Слушай, давайте договоримся завтра? Я сейчас не могу разговаривать.
   -Хорошо. В восемь пятнадцать утра мы обычно уже заходим в лес, так что, если хочешь, присоединяйся. Пока.
   Она повесила трубку, не оставив Чарльзу возможности предложить немного перенести их встречу вперёд. Придётся поторопиться с завтраком, - смутно заметил он. Положил трубку на рычаг и поплёлся к себе, чертыхнувшись, когда обнаружил, что забыл остановить плеер.
  
   Глава 5.
  
   Это утро сильно отличалось от вчерашнего. Оно не было таким тёплым и приветливым. И, не смотря на присутствие любимого ватного одеяла, с которым он уже очень давно не расставался, оно не было и уютным тоже, хотя и все остальные спальные принадлежности и комнату, вроде, никто не менял. Всё говорило о том, что день сегодня не задастся. Но, Чарльз, не привыкший к суевериям, старался об этом не думать, с малоприятным удивлением замечая, что мысли сами возвращаются к этому: вчера и сегодня, промежуток всего в день, но какие изменения... Он, вдруг опомнившись, посмотрел на свои наручные часы, покоящиеся на тумбочке рядом с кроватью.
   -Вот чёрт... - Рванулся из постели и принялся быстро натягивать одежду, в спешке роняя кроссовки и попадая ногой не в ту штанину. - Я - кретин.
   Он сбежал вниз, в кухню, на ходу пожелал родным приятного аппетита, схватил со своей уже ждущей его на обеденном столе тарелки оба сандвича, оставив только след от джема, и выбежал из дома.
   -Дорогой! Ты забыл велосипед! - В замешательстве крикнула ему вслед Линда.
   -Сегодня он мне не понадобится! Всем пока! - Услышала она в ответа удаляющийся голос сына, и, поняв, что семейного завтрака сегодня не выйдет, вышла из-за стола.
   Чарльз перебирал ногами изо всех сил, изредка глядя на часы, с великим огорчением наблюдая, как минутная стрелка подползает к отметке "4". Вот ты Чарли и опоздал. Ха - ха - ха. Мало того, теперь тебе придётся идти лесом. Идти, Чарли, ведь велосипед ты дома оставил. Он уже начал говорить сам с собой вслух, когда за следующим в проёме между зданиями показалась заветная тропинка. Он не раздумывая перемахнул через заборчик между двумя домами, разделяющий улицы, и оказался прямо перед входом в лес. А вот сейчас, Чарли, пока ещё они не далеко ушли, ты их сможешь догнать. Наверное. Беги, не стой, тормоз! - скомандовал он себе и тот час сорвался с места, не без иронии заметив, что напоминает олимпийского бегуна на шарнирах.
   Он догнал Питера и Грету почти у самой развилки. Они шли не прогулочным шагом, как вчера домой, а спортивным, будто действительно не желали зря задерживаться. Или не желая встречи с Чарльзом... Вот почему он так долго не мог настигнуть их. Спортсмены чёртовы.
   -Эй! - задыхаясь окликнул он их, не добегая нескольких метров. Они оба обернулись, как новобранцы на плацу - одновременно и чётко. И с тем же забитым выражением лица. - Я думал, всё уже. Переться мне сегодня одному...
   -Я же тебе сказала, в восемь пятнадцать.
   -Проспал. Что поделаешь. Стойте, подождите... Дайте передохнуть.
   Питер опять остановился и с жалостью во взгляде посмотрел на Чарльза, но ничего не сказал. Вместо этого он достал вчерашнюю пачку, и, дав одну сигарету Грете, вторую отправил прямиком себе в уголок рта.
   -Подожди, - Пытаясь отдышаться, попросил его Монро, вытягивая руку вперёд. - Не убирай.
   Вскоре он сумел успокоить взбесившееся дыхание и выудил сигарету и себе. Питер, в отличие от уже раскурившейся Греты, всё это время ждал, пока Чарльз не будет готов разделить с ним никотиновую трапезу. Он дал прикурить сначала ему, прикрывая огонёк зажигалки ладонью, и потом только прикурил сам. Сама вежливость, без особых эмоций подумал Чарльз.
   -Так ты говоришь, - Постояв немного, начал Питер. - У тебя есть камера?
   -Совершенно верно. - Заверил его Монро, делая долгую затяжку.
   Последовала неловкая пауза, во время которой Питер и Грета многозначительно переглядывались, почти что панически бессловесно общаясь друг с другом. В выражении их лиц была загнанность, какая возникает у человека, когда у него не остаётся путей к отступлению. Так больше и не притронувшись к сигарете после того, как подпалил её, Питер глубоко вздохнул, набираясь решительности. А может просто оттягивая время, чтобы придумать подходящую отговорку. И, наконец, сказал:
   -Ладно, - Он демонстративно поднял обе руки над головой. - Я сдаюсь. Ты победил. Ты смел, как никто другой. Я всё выдумал. Да, Грета?
   Она грустно покачала опущенной головой. Чарльз подозрительно переводил взгляд с одного на другого, ожидая, что вот-вот выплывет какой-нибудь подвох. Наконец он остановился на Питере.
   -Что вы затеваете?
   -Ничего. Это для твоего же блага. Чарли, не ходи туда. Не ходи. Мы хотели над тобой подшутить, но уже поняли, что ты готов ко всему.
   -Если ты говоришь, что там ничего-таки нет, то и бояться нечего, так? - С язвинкой заметил Чарльз, ехидно глядя на него. Он ощутил своё превосходство, и пользовался им на всю катушку, в пух и прах изничтожая уверенность и волю своих оппонентов. Чарльз наконец почувствовал в их попытках отговорить его страх. И с каждой минутой ему всё больше хотелось отыграться на этом страхе, чем бы он ни был вызван. И за родителей. И за томительный переезд. И за Майкла с Грехамом. За всё разом. Ах, как это сладостно звучало! - Чего такого? Один час в доме с призраками, которых не существует.
   -Ладно. Как хочешь. Это твоё дело. - Сдался Питер, обречёно и жалостливо сморщив лоб. И затем добавил:
   - Но знай, мы снимаем с себя всякую ответственность за то, что с тобой может случиться.
   -Да пожалуйста. От вас требуется только покараулить возле дома. И всё. Остальное я беру на себя.
   -Как хочешь, Чарли. - Он наконец опустил руки и двинулся дальше по тропе. Грета постояла немного на месте, как-то испытующе, оценивая, вглядываясь в лицо Чарльза. Надеясь найти там зацепку, за которую можно будет вытянуть его здравый смысл наружу, из пещер самозабвения и эгоистичных желаний насолить дерзнувшим посягнуть на его смелость, как он считал. Она вполне понимала его разбушевавшиеся чувства и хотела силой своего женского начала, глазами, искривлённым в беззвучной мольбе ртом унять их. Но нет... Он неумолим в своём решении, не замечает её порывов. И она следует за братом, оставив Чарльза докуривать в одиночестве.
  
   Иногда людям, чтобы понять, что им что-то надоело, уже приелось какое-то дело, которым они раньше с охотой занимались, нужно довольно долгое время. Обычно, для школьников, даже для самых трудолюбивых, этот промежуток времени составляет где-то полгода. Полгода, прежде чем в них проснётся неугасаемая страсть к свободе, к каникулам - если выражаться простым языком. Страсть делать то, что им хочется, а не сидеть каждый день на одном месте. Чарльзу Монро для того, чтобы эта страсть загорелась и в нём, понадобилось всего около суток. Он с величайшим, титаническим усилием продержал себя за партой до последнего занятия. И, как только преподаватель открыл рот, чтобы произнести "Всё", он выскочил из-за парты, смахнул рукой все учебники с парты себе в портфель и побежал на второй этаж, в редакцию.
   Он вбежал в до смеха маленький офис и захлопнул за собой дверь, одаривая всех присутствующих взглядом, в котором озорно поблёскивала интрижка. Он ещё не забыл сегодняшний казус в лесу, и поэтому старался как можно более тщательно, осторожно выбирать слова.
   -У вас всё готово? - Вкрадчиво поинтересовался он как бы невзначай.
   -Да, - Кивнул Питер. Брайан непонимающе завертел головой.
   -Вы это о чём?
   -Понимаешь, видимо у нас скоро появится статья для первой полосы. И Чарли любезно взялся нам её предоставить. Подумай, как это будет звучать: "Проклятый Дом, миф, или реальность? Что бы это узнать он лишился жизни!".
   Глаза Брайана расширились и он, страшно заикаясь, принялся что-то тараторить, сопровождая беспорядочный гомон не менее хаотичными жестами. Наконец он собрался, схватившись в угол стола, как утопающий в спасательный круг, и, всё ещё немного запинаясь, проговорил:
   -Ты в своём уме?
   -Я-то да. А вот вы, похоже, не хотите уважения к своей работе. Я собираюсь сделать нас знаменитыми. И так, во сколько вам удобно? - Обратился к он Грете с Питером.
   -Родители засыпают где-то в двенадцать. Думаю, встретимся в половину первого у сорокового дома. Идёт?
   В приступе замешательства у Брайана вспотели руки и уголок стола выскользнул из его ладони. Падение было болезненным и довольно комичным, но одно взгляда на его перепуганное лицо было достаточно, чтобы любая улыбка помрачнела.
   -И вы тоже? Боже мой, вам жить надоело? - Из его горла доносились астматические хрипы и Чарльз уже представил себе, как Брайан тянется к карману за аспиратором, но тот только постучал себя по груди и прислонился головой о ножку стола.
   -Всё будет в порядке, Брайан. - Успокоил его Монро. - Всё будет окей. Я приведу их назад в целости и сохранности.
   Тщетно. Брайан уже не слушал, бубня себе под нос что-то невнятное. Затем поднялся и серьёзно глянул в глаза сначала Чарльзу, затем Питеру и Грете, точно выискивал в них ниточки, за которые их можно было бы привязать к батарее. И, не увидев ничего кроме горькой решимости, сдался. Позже, напечатав статью, он ещё не раз проклянёт свой язык, первым сболтнувший Чарльзу о Доме. Сейчас же уже было ничего не поделать.
   А за дверью улыбаясь всё шире каждому услышанному слову, стоял Грехам.
  
  
   Глава 6.
  
   Ночной лес не был таким уж страшным, как его описывал Брайан. Он, судя по его невнятному повествованию, тоже побывал в Проклятом Доме. Ночью, если быть точным. Как он говорил, деревья сами препятствуют тебе, мешают идти... чего со страха не привидится? Лес как лес, деревья деревьями. Ничего необычного, из ряда вон выходящего. Напротив, в этом даже был свой скрытый шарм. Чарльз встретился в назначенное время с близнецами, так он всё-таки решил для себя - с близнецами, - и уже вместе с ними добрался до развилки. Ему пришлось лезть через окно на втором этаже, так как у его родителей обнаружилось пристрастие к ночному созерцанию телепрограмм для полуночников. А может, они там потеют над новым членом семьи. Чарльз улыбнулся своей шутке, еле сдерживаясь от хихиканья. Чем бы они там не занимались, его они, за этим, не заметили.
   Фонарик Питера забарахлил, когда они подошли к повороту, и он умоляюще посмотрел на Чарльза, идущего с включенной камерой следом за ним. Но фонарь тут же пришёл в норму, и Питеру пришлось в который раз смириться. Грета, замыкающая их небольшую колонну, шла, чуть ли не дыша Монро в затылок, изо всех сил стараясь не отставать. Чарльз буквально мог чувствовать её страх на себе. В какой-то момент он даже подумал "Боже, эти ребята действительно напуганы до смерти!", но отступать он не собирался однозначно.
   Они шли ещё минут десять, прежде чем перед ними в ярком свете полной, ни на миллиметр не загороженной ничем, луны предстал огромный старый дом, сухой и скрипучий, именно такой, каким его описывали близнецы, именно такой, каким Чарльз мог бы его себе представить в глубоком детстве, расположившийся на выровненном продолговатом участке в форме слегка округлённого прямоугольника. Питер остановился так резко, что Чарльз, завороженный зрелищем того самого Проклятого Дома, налетел на него. О, да! Он был внушающим, могущий полностью захватить воображение любого, - признал Монро. Его могучий торс, выступающий в темноте, старинного стиля конструкция, пустые, мёртвые окна... он был настоящим шедевром чьей-то безумной фантазии. Губы Чарльза сами собой беззвучно сложились в восхищённо протяжном "Ух ты..."
   Он бы так и стоял, всматриваясь в очертания ветхой конструкции, вновь и вновь обегая глазами все углы, все трещины, если бы Питер не начал нарочито нервно покашливать и переминаться с ноги на ногу, и привлекать тем самым внимание Монро к себе.
   В это же время, к развилке, шатаясь, подошёл Грехам и отбросил куда-то в сторону опустошённую бутыль. Его голова с каждой секундой всё тяжелела под действием выпитого пива, которым он обильно успел подогреть храбрость перед важным карательным походом в лес.
   -Пришли, Чарли. Вот он. У тебя ещё есть шанс остановиться.
   -Ни за что. - Отрезал Монро и направился ко входу.
   -Подожди! Вот возьми это.
   Чарльз посмотрел на ладонь Питера, освещённую фонариком, в которой покоилась чёрная пластмассовая коробочка с множеством тумблеров и выключателей, большинство из которых, судя по всему, были всего лишь бутафорией.
   -Это рация. - Извиняющимся, стыдливым тоном прокомментировал он. - Принёс из прошлого, можно сказать. В детстве с сестрой игрались ими. Она уже настроена.
   Чарльз взял старенькую рацию, но его больше интересовала не она, а слова Питера. С сестрой. Так всё-таки с сестрой. Он улыбнулся открывающимся перспективам, отчего у Питера написалось на лице обескураженное, смешанное со страхом непонимание. Чарльз поспешил исправить положение:
   -Ладно. Не поминайте лихом. - Скривился Монро и решительно направился внутрь.
   Как только он оказался на террасе, его обдало запахом старых гнилых досок и ржавчины. Он подёргал ручку входной двери. Открыта. Хотя, даже если бы и была закрыта, сломать её труда бы особого не представилось. Он прошёл в узкий тёмный коридор с множеством дверей и лестничным пролётом вдалеке, на том конце, освещённым бледной луной, пробивавшейся внутрь через старое поломанное окошко.
   -Ну что? - Раздался перемешанный с эфирным шипением голос Питера.
   -Я внутри. Здесь чертовски здорово. Вот, кажется это кухня. Или то, что раньше ей было...
   Он отодвинул висящую на одной петле полуоткрытую дверь. Действительно, помещение напоминало некогда просторную кухню. Вот перекошенный стол, несколько поломанных трухлявых стульев и сумасшедший бардак в настенных шкафчиках. Сколько пыли!
   -Давно здесь никто не был, я тебе скажу, Пит.
   -А чего ты хотел?
   -Ну, вдруг. Призраки ведь тоже люди. - Он рассмеялся.
   -Не шути так.
   -Ладно. Иду дальше. Простите, сэр, мне мой сухой английский юмор. - И он комично покашливая похихикал в микрофон рации, изображая какого-то героя из старого американского мультфильма.
   Чарльз вернулся в коридор. Из окна с той стороны в дом пробивался луч лунного света. Настоящий фильм ужасов, в духе Уэса Крайвена. Статья выйдет, что надо. Он осторожно ступал по прогибающемуся под его весом полу, слыша как скрипят доски с ржавыми гвоздями и чувствуя взметнувшуюся в воздух многолетнюю пыль. Он попробовал открыть соседнюю дверь, но она оказалась запертой.
   -Ты где? - Опять раздался голос Питера, на этот раз почти неразличимый в вакханалии внезапно усилившихся помех.
   -Я пока на первом этаже. Здесь похоже остальные двери закрыты. - Сообщил он, дёргая следующую. Она громко треснула, заставив его невольно содрогнуться и отдёрнуть руку, опасаясь, как бы дверь на него не рухнула.
   -Что там?
   -Да старое дерево дало трещину. Иду к лестнице.
   Сзади послышался скрип. Он обернулся, но никого не увидел. Только та дверь, что напротив кухни, со страшным скрипом отворилась, добавив в мрачную атмосферу дома ещё и напряжённого трепета. Чарльз замер, вслушиваясь в каждый звук, боясь даже вздохнуть. Ничего. Он уже собрался, было идти дальше, как только что открывшаяся дверь с оглушающим треском захлопнулась, поломав косяк так, что в комнату за его порогом уже вряд ли кто-либо когда-нибудь войдёт. Сейчас же с той стороны понесло слабым ветерком. Точно кто-то невидимый, раскинув свои бестелесные руки, пролетел мимо и, сделав петлю под потолком, вернулся назад.
   И пол затрясся, словно тот, кто только что обогнул Чарльза, приземлился и побежал от хлопнувшей двери по коридору. Чарльз посторонился, наведя камеру на дрожащий, то прогибающийся, то тут же выпрямляющийся, пол. По мере приближения шагов к концу коридора, начала проступать худощавая фигурка маленькой девочки. Странно, но она не отбрасывала тени, хотя находилась прямо на пути у лунного сияния и уже из полупрозрачного состояния перешла в самое, что ни наесть, уплотнённое.
   -Вот это да! Питер! Питер! Они здесь! Питер! - Чарльз чувствовал сейчас больше азарта и беснующийся адреналин в крови, чем страх, который по идеи должен сейчас был быть на первом месте. Он обдумал этот странноватый факт, но, слишком быстро и небрежно, чтобы понять его, и отогнал в сторону. Ответа из рации не послышалось, так же как и эфирных помех, и он бросил, уже отведя рацию ото рта:
   -А, чёрт с вами...
   Он пошёл за уплотнившейся фигуркой, которая на какое-то мгновение остановилась и молча, тоскливо смотрела на Чарльза, легонько, будто боясь, что если сейчас хоть на йоту прижмёт пальчики сильнее, то порежется о невидимые бритвы, прикасаясь к лестничным поручням. Затем она начала медленно взбираться по лестнице. Тогда Монро услышал песенку, которую он разучивал в детском саду. "У старого МакДональда была ферма, у старого МакДональда была ферма..." Это звучало как-то невесело, как должно было бы звучать. Серо и грустно. Чарльз не верил своим ушам. Он следовал за поющей девочкой, не замечая ничего и никого, кроме её песенки и лёгких шажков. Он не замечал взволнованного голоса Питера, пытающегося предупредить его об идущем Грехаме. Не замечал отворившейся входной двери и злобных криков в его адрес. Он дошёл до лестницы и поднял объектив камеры вверх. Девочка будто ждала его в пролёте между этажами, продолжая петь. Но как только он ступил на лестницу, она начала подниматься дальше.
   Грехам, шатаясь от стены к стене, кое-как добрёл до лестницы, когда Чарльз уже поднялся на второй этаж. Он постоял немного, соображая, хватит ли у него сил последовать за ним, и, решив что, хватит, грозно занёс ногу над первой ступенькой, готовясь на неё взгромоздиться. Но мозжечок, щедро сдобренный алкоголем, его подвел, и его повело назад, будто пол вдруг приобрёл диагональное положение. Он сделал пару нетвёрдых шагов и упал в чьи-то крепкие объятия.
   -Эй, что за в... - Он не смог договорить. Слова застряли в горле и дыхание спёрло. Последние, что его разуму удалось вобрать в себя перед тем, как отключиться, были руки на его шее, такие сильные, что даже в трезвом состоянии он вряд ли смог бы их от себя оторвать.
   Чарльз видел, как ребёнок свернул направо после лестницы и забежал в одну из комнат. Он старался ступать тихо, чтобы не спугнуть предмет преследования. Ирония, пришло ему вдруг в голову, я пытаюсь не спугнуть существо, которое должно по идее пугать меня. Он осторожно заглянул в маленькую пыльную комнату с полным отсутствием мебели, скорее похожую на коморку, чем на комнату. Возможно, здесь раньше держали швабры и остальную хозяйскую снедь, сообразил Монро. Девочка сидела на корточках по середине комнатушки и продолжала петь, вырисовывая на слое пыли бессмысленные финтифлюшки. Чарльз не двигаясь, снимал её, с какой-то маниакальной радостью наслаждаясь своей удачей, тем, что не удалось, как следует выполнить ещё никому до него. Страшные рассказы о полицейском, которым завладел дух, напрочь вылетели у него из головы, оставив место только его увлечённости. Спустя, как ему показалось, довольно долгое время, хотя с того момента, как он последовал за призраком прошло от силы несколько секунд, он осознал, что, в общем-то, и сам не знает, откуда у него взялось это нездоровое влечение. Будто его притягивали невидимым магнитом, затуманив разум. Вдруг пение прекратилось, и девочка заплакала, таким тоскливым истинно детским плачем, на какой способен позабытый, вдруг брошенный всем миром на растерзание голодной судьбе ребёнок.
   -Не надо, мистер. Мне страшно. Уберите это.
   Чарльз раскрыл рот в изумлении. Девочка поднялась и развернулась к нему лицом, от чего волосы у него на голове зашевелились. Вот теперь чувство мании вполне исчезло, уступив место предпаническому, обездвиживающему страху. Её кожа была обескровлена и покрыта трупными пятнами. Над левой бровью явственно проступала не успевшая перед смертью ребёнка затянуться ссадина. Приличных размеров она матово поблёскивала, хотя в комнатушке неоткуда было взяться свету. На виске - тёмный овал - след от удара. На груди расплывалось кровавое пятно, и Чарльз смог различить чёрный вертикальный разрез на её кофточке.
   -Не надо! - Она перешла на визгливый детский крик, чуть ли не истерический, и лицо её исказилось умоляющими чёрточками и неописуемым ужасом, на преемственность которого способен лишь ребёнок. - Мне больно! Отпустите меня! Мне больно!
   Её руки дёргались в конвульсиях, она поджимала маленькие бесцветные губки и испускала утробные всхлипы. Объектив камеры вдруг тресну, заставив обрамлённое резиной окошко окуляра надавить на глаз оператора, осветив на долю секунды окружающую его темень мириадами ярких искр, и изображение тут же пропало. Чарльз почувствовал, как холодная детская рука рыщет по его грудной клетке. Она остановилась в области сердца и сильно надавила на кости, от чего Монро отшатнулся назад, ударившись затылком о стену. Он почувствовал, как трясётся вторая рука девочки, которой она его обняла за поясницу. Странно, она прижалась к нему, как к человеку, которого давно знает... Он набрался сил и посмотрел вниз. Вот тогда, не смотря на тяжесть, обложившую его лёгкие, он закричал.
   Грета подпрыгнула на месте, когда на втором этаже раздался крик Чарльза. Питер попытался ещё раз связаться с ним по рации, но безуспешно. Ответом ему были лишь беспорядочные фоновые помехи. Он повернулся к сестре и тщательно подбирая слова, сказал:
   -Я иду туда. Ты стой здесь.
   Он вдохнул побольше воздуха и побежал к дому. Входная дверь была бесцеремонно проломлена Грехамом. Он осветил проход фонарём, но мощности последнего явно не хватало. Выругавшись про себя, он бросился к лестнице.
   -Чарльз!
   -Уходи! Я справлюсь!
   Эти слова будто груз сняли с сердца Питера. Хотя он и понимал, что совершит подлость, если уйдёт.
   -Точно? - Словно пытаясь убедить самого себя в своей бесполезности в данной ситуации, глупо спросил Питер.
   -Беги, чёрт тебя дери!
   Минуту Питер колебался. Подступающая тяжесть в мочевом пузыре и вопли сверху всё же заставили его развернуться и сделать несколько шагов вниз. Внезапно, его фонарь брызнул в темноту фонтаном осколков от разлетевшегося стекла. Питер его
   выронил и инстинктивно отпрыгнул назад, споткнувшись о ступеньки, упал.
   Чарльз полз, вжавшись спиной в стену, пока холодные руки вдруг его не отпустили. И он увидел, как в тусклом свете луны начали проступать ещё детские фигуры. А где-то в самом конце появился мужчина в ободранной одежде и шляпе. Старик Луи, должно быть. Нервы Монро не выдержали, и он бросился бежать. Сейчас ему было всё равно куда, главное подальше от этой жуткой толпы, забившей коридор. Проход вывел его к верхней террасе. Почти не соображая, что делает, он с разбега перепрыгнул через резные поручни, и, упав на твёрдую, как камень и в то же время мягкую и влажную землю, потерял сознание.
  
  
   Часть 2.
  
   Глава 7.
  
   Чарльз Монро очнулся, лёжа в больничной постели Нориджского госпиталя. Его сознание включилось так же неожиданно для организма, как и выключилось до этого, и он как будто вынырнул из тёмной лужи, наполненной чёрной, густоё жижей. Рядом сидели Линда и Питер Монро. Мама спала, положив голову отцу на плечо, но тут же проснулась от еле заметной дрожи прошедшей по телу Питера, когда Чарльз открыл глаза.
   -Где я? - Еле слышно промямлил он.
   -Ты в больнице, дорогой. - Линда взяла его руку в свою и нежно погладила. Её глаза всё ещё были сонными, но голос звучал уверенно. Насколько он может звучать у женщины, сын которой только что пришёл в себя, лёжа в госпитале. - У тебя небольшой шок и пара ушибов. Врачи говорят, тебе здорово повезло, что обошлось без сотрясения.
   -А где Питер? Грета?
   -Ты имеешь в виду тех двоих ребят? С девочкой всё в порядке. А вот тот мальчик... - Она нахмурилась, будто силилась вспомнить что-то очень неприятное. И неохотно продолжила:
   -Его отправили в Лондон. Ты не беспокойся, всё будет в порядке.
   -Что с ним?
   -Всё хорошо, милый.
   -Что с ним? - Настоял Чарльз. - Почему его отправили в Лондон?
   -Тише, дорогой, ты перебудишь всё палату. Сейчас ещё ночь. - Она пыталась говорить с ним, как с больным, но Чарльз был упрям. Тогда Линда выпустила наконец его ладонь и досадливо, с большой неохотой ответила, как будто ей пришлось сознаться в каком-то постыдном проступке. Глаза в это время она отвела и избегала встречаться ими с глазами сына. - Питера нашли у лестницы на второй этаж. Он не мог говорить и ни на что не реагировал. Его отправили на обследование в специализированную клинику.
   -Какого чёрта вас туда понесло? - Мягко спросил Питер, до сих пор не осмелившийся заговорить. И как бы он ни старался сдерживать свои эмоции, от Чарльза не ускользнул его отцовский гнев. Но Монро знал: было от чего злиться. Тут Питер не мог себе отказать. По этому сейчас лучше было не говорить ему правду, всё равно бы он не понял, только бы ещё больше разозлился. Принял бы это за легкомыслие, юношеские фантазии и слишком, слишком недостаточную причину для риска.
   -Скажу, всё равно не поверишь, - Он попробовал перевести разговор на другую тему. - Камера цела?
   -Ну, если можно так сказать. Запись он сможет ещё показать, но вот к съёмкам уже не годится. - Похоже, Питер был не против уйти от неприятной беседы, хотя и был её затейщиком.
   -Извини...
   Питер Монро тяжело вздохнул, вспоминая свою любимую игрушку.
   -Да ничего. Главное, вы все живы. - Он потёр уставшие глаза. - А что с тем парнем?
   -Питером?
   -Нет. Насчёт моего тёзки мы разобрались. Девчонка сказала, там был ещё один. Он вошёл в дом вслед за тобой. Ты его не видел?
   -Нет, - растерянно покачал головой Чарльз.
   -Уверен?
   -Да... Только Питер забежал мне помочь, когда я... - Он вовремя замолчал.
   -Что "ты"?
   -Ничего. Он, видимо, подумал, что я в опасности и побежал за мной. Вот и всё. Но того парня, про которого ты говоришь, там не было.
   Линда громко шмыгнула носом и потянулась было к нему платком, но затем передумала и вновь опустила руку. Казалось, она сейчас расплачется, но вместо этого, помявшись немного, наклонилась ближе и почти шёпотом спросила:
   -Да, дорогой. И откуда у тебя вот это? - Она задрала его пижаму и указала на иссини белый развод на груди. - Такая же отметина у тебя и на спине.
   -Может, ударился при падении? - Соврал Чарльз. А память уже рисовала такие обжигающе ледяные объятия, толпу детей и одного чернокожего мужчину где-то среди них...
   -Доктор говорит, что похоже на синяки, но они обморожены.
   -Значит, застудил, когда лежал без сознания.
   -Ладно. Может и так. - Удовлетворилась ответом Линда. - Отдыхай. Завтра уже можно будет вернуться домой. Мы тебя заберём днём, после вторичного осмотра. А пока поспи.
  
   Глава 8.
  
   Домой он вернулся под тщательным присмотром родителей, следящих теперь за каждым его шагом. И не дай бог ему споткнуться, или зацепиться плечом за дверной косяк, тут же начинались причитания, поддерживания под руки, взволнованные возгласы и проклятия в адрес конструкторов, что монтировали "эту чёртову дверь". Хвала небесам, до спальни своей он сам дошёл, с грехом пополам отвертевшись от матери. По дороге он захватил телефонный аппарат и, как только закрыл дверь, набрал номер Греты.
   -Привет, - Почему-то с отдышкой сказал он, когда на том конце провода послышалось "алло".
   -Чарльз, это ты?
   -Да?
   -Ты в порядке? Тебя уже выписали?
   -Со мной всё хорошо. Что случилось с Питером? Родители сказали, его увезли в Лондон и...
   -Да. Когда его вытащили, он не мог ни говорить, ни шевелиться самостоятельно. Даже на боль ре реагировал. Сейчас ему уже лучше, он пришёл в себя, но врачи не решаются его пока выписывать. Мол, пусть останется на недельку у нас. Вдруг что случится, ля-ля-ля...
   -Понятно. Он не говорил, что с ним произошло?
   -Ничего не помнит. Только как входил, и всё.
   -Ты уже смотрел кассету с записью?
   Чарльз немного растерялся. После того, как он воочию насмотрелся ужасов в Доме, это последнее, что могло прийти ему в голову. Но эта идея имела могла вызвать определённый интерес. И даже не одного значения.
   -Нет. Может, хочешь посмотреть со мной?
   Задумчивое молчание. Потом Грета протянула:
   -Если ты приглашаешь...
   -Приходи. Тридцать один, Форест Стрит. Давай быстрее.
   Грета пришла ровно через двадцать минут после его звонка. Она торопилась, это было заметно по её внешнему виду. Домашняя розовая кофточка, выцветшие, протёртые джинсы, служившие домашним гардеробом, и наспех застёгнутое пальто, под которым всё это скрывалось, выдавали её желание побыстрее увидеть запись. Они прошли в гостиную, где стоял единственный телевизор семейства Монро, прихватив с собой потрёпанную камеру и пару проводов. Чарльз поковырялся немного с гнёздами и изображение, ровно, как и звук, наконец, отобразились на экране. Чарльз перемотал плёнку на начало и включил воспроизведение. Вот они вместе с Питером идут по лесу, сворачивают к дому. Он немного промотал вперёд, на то место, где осматривает кухню.
   -Сейчас должно начаться, - Предупредил он, нервно покусывая ноготь на безымянном пальце, напряжённо всматриваясь в кинескоп. Он ощущал себя как тогда, будто вновь переживая случившееся. Затем в смятении отдёрнул ото рта руку и глубоко вздохнул несколько раз успокаивая остервенело бьющееся сердце.
   -Вот это да! Питер! Питер! Они здесь! Питер! А, чёрт с вами...
   Картинка переместилась с входной двери на проём коридора. Камера показывала, как трясётся пол под чьими-то незримыми ногами, но не более того. Той девочки не было. Как не было и её леденящей кровь песенки "У старого МакДональда". Лишь скрип половиц и тяжёлое дыхание оператора. Но девочка на плёнке никак запечатлена не была...
   -Стой... - Чарльз зажмурился и потряс головой. - Этого не может быть. Я видел её. Она была там! Клянусь тебе... - Прерываясь после каждой выпаленной фразы, принялся оправдываться Монро, тыкая пальцем в экран.
   -Кто там был?
   -Девочка. Маленькая девочка. Она была одета во что-то вроде свитера и юбки - или что там? - до колен. Лет восемь на вид. Я видел её. Клянусь, видел.
   -Стейси Гринвуд. - Не моргая, задумчиво произнесла Грета. - Пропала без вести полтора года назад. Ты видел её там? Ты уверен?
   Чарльз, убедившись, что родители заняты своими делами и в ближайшее время не появятся здесь, задрал рубашку, демонстрируя синяки, оставленные ему на память той самой Стейси.
   -Вот это сделала она. Она дотрагивалась до меня. Я чувствовал её руки на себе. И этого не быть не могло. - Выговаривал слова медленно, втолковывая их, как если бы его собеседница его плохо понимала. - Я не знаю, почему этого нет на кассете, но она была там. И не она одна.
   -Ты хочешь сказать, на тебя напало сразу несколько этих...
   -Нет. Только она. Остальных я увидел перед тем как выпрыгнуть. - Он насупился и отвёл взгляд в сторону. - Да и я не могу сказать, что она пыталась нарочно сделать мне больно. Скорее... нет. Я видел по её лицу... Ей было страшно. Чёрт побери, Пит был прав. Я смотрел ей прямо в глаза. Это ощущение... - Он схватился за висок, пытаясь таким образом успокоить головную боль.
   Экран вдруг вспыхнул и из его центра резко разрослись во все стороны трещины, всё более и более выпячиваясь. Чарльз испугался, что он сейчас лопнет, но когда по нему забегали белые точки, понял, что это только последние моменты жизни папиной видеокамеры. Он остановил проигрыш и вытащил переходной шнур.
   -Вот и всё. Питер в больнице, Грехам исчез, а взамен ничего.
  
   Глава 9.
  
   Джимми Стрейтон работал в полиции Нориджа всего год, но даже за такой короткий срок успел наслушаться разных страхов про местный лес. Возможно, коллеги просто пытались пощекотать ему нервы своими рассказами, но когда сам шериф начал втолковывать ему про наилучший способ поберечь здоровье, не останавливаясь ночью на дороге между Нориджем и Нюбриджем, он стал внимательнее прислушиваться к историям. Хотя, до конца он никогда не верил в них, всё же старался не задерживаться по дороге домой, в Нюбридж. Однажды, когда он только пришёл в полицию, ему рассказали про одного сержанта, который якобы увидел призрака и свихнулся. Его поместили в клинику в столице, и он до сих пор так ни с кем не заговорил. Вернон, напарник Джимми, был тогда с ним, вытаскивал его из того дома, на который местные все грехи валят. Вернон говорил о его взгляде, безучастном, безжизненном, но в то же время холодным и угрожающем. Как у зомби. Дьявол, здесь все съехали с катушек по этому дому! Что ни день, то о нём новую байку сочинят, или какую-нибудь глупую идею выскажут, вроде "... и вообще вместо комнат там другие измерения", и тому подобное. Приелось. С другой стороны, надо признать, что благодаря дурной славе этой ничем, в общем-то, непримечательной конструкции, настоящей будничной работы практически не было. Разве, подерутся шкеты из колледжа - надо растащить, или ещё проще, прикрикнуть и всё сразу тихо.
   Без двадцати двенадцать. Ночь выдалась тёмной, луна ушла за тучи, и единственным источником света были фары его автомобиля, отражающиеся на люминесцентной разметке дороги. Он провёл сегодня весь день в кресле, без дела, заново выслушивая старые сказки, и его задница страшно ныла, грозя вот-вот выплюнуть из себя ноги. Джимми поёрзал, стараясь разогнать кровь по затёкшей части тела. Бесполезно. Он чертыхнулся и сильнее надавил на газ. Быстрее бы домой, к Салли. Уж она-то найдёт способ подлечить его зад. Он улыбнулся этой мысли и крепче сжал рулевое колесо.
   На лобовом стекле появились первые капельки дождя. Вскоре полило так, что он едва различал дорогу хотя бы в пяти метрах перед капотом. Дворники не спасали и он, сбавив скорость, приблизился лицом к стеклу, напряжённо вглядываясь в кромешную темень. Внезапно фары выхватили из темноты человеческую фигуру, безмятежно идущую по середине дороги. Джимми вовремя утопил в полу педаль тормоза, резко вывернув рулевое колесо, и едва не повалился на соседнее сиденье, вывихнув при этом обе руки, когда машину развернуло на двести семьдесят градусов. Когда автомобиль встал, ему понадобилось ещё какое-то время, чтобы прийти в себя. Всё ещё крепко держась за руль, он туповато смотрел перед собой, растеряв от шока все мысли, и понял, что по какой-то причине машина остановилась, а дорога почему-то ушла из-под колёс. Дрожа всем телом, он выполз под тяжёлый капли, валящиеся с неба, словно булыжники, в ступоре не потрудившись даже закрыть за собой дверцу, и украдкой, осторожно направился к тому человеку, что чуть не погиб от столкновения с мощным бампером. Тот, к великому удивлению Джимми продолжал, как ни в чём не бывало идти дальше. Стрейтон, убедившись что человек не обращает на него никакого внимания, заставил себя ускориться и догнал его, резким движением развернул к себе, успев за мгновение до этого заметить, что человек полностью голый и блики от фар струятся по его болезненной коже вместе с потоками дождевой воды. Это открытие в один миг сожгло остатки хоть сколько-нибудь приподнятого настроения, если оно вообще оставалось после такого виража, и светлых надежд на ждущий его домашний очаг и ласки молодой жены. Но не от этого замерло его сердце, ни от этого у него подкосились колени, и он чуть не упал на мокрый асфальт. То, что предстало перед ним.
   То, что он увидел, заставило его желудок сжаться, а лицо исказиться одновременно отвращением, жалостью и рвущейся изнутри бешеной паникой.
  
   Чарльз понимал, что находиться во сне, но при этом мог спокойно, не теряя смысла и самого сновидения сосредотачивать взгляд на чём угодно. Его это забавило и он с наслаждением рассматривал весь интерьер своей комнаты, всё равно, что видя его впервые. Не смотря на то, что комната была освещена всего лишь одним одиноким ночником, поставленным матерью на тумбочку рядом с кроватью, и казалась мрачной старинной камерой из подземелья какого-то замка, он приподнимался на локтях и впивался во всё новые и новые предметы, проступающие сквозь туманную, белёсую пелену сна. Потом его закружило, завертело, не быстро, нет, но с оттяжкой, медлительно, как это бывает иногда со спящим человеком, и в переливающихся тягучих отпечатках, какие обычно остаются на долю секунды в глазу, когда мимо что-то быстро промелькнёт, он уловил изменения, творящиеся с его комнатой. Она менял очертания, форму, освещённость. Настало как будто бы утро, но если это было действительно оно, то, должно быть позднее, зимнее, и небо было заволочено одной сплошной тучей. Тумана немного прибавилось, но в целом, на видимость это не повлияло. Все вещи таяли, испаряясь в никуда, уступая место новому пейзажу. А Чарльза всё вертело то по часовой стрелке, то против, и несло куда-то вперёд потихоньку, пока помещение не закончило полностью меняться. Тогда он так же медлительно остановился и вновь обрёл способность свободно, не оставляя на сетчатке тех длинных следов, озираться и всматриваться. И когда он понял, куда его перенёс незримый властитель сна, то нисколько не испугался. Он стоял теперь в длинном коридоре Дома и его словно что-то поддерживало со всех сторон, потому что мышечного напряжения он не испытывал ни какой мере, и только приятное тепло, доносимое ему бодрствующими рецепторами, соприкасающимися с мягким одеялом.
   Он стоял у самой входной двери, и необычно равномерная в каждом квадратном сантиметре туманная дымка не позволяла увидеть тот конец, где находилось окно и лестница. Монро сделал шаг вперёд. Нога повиновалась на удивление легко и точно. Потом ещё один. И ещё. Из завесы выплыли очертания оконной рамы с разбитым стеклом и перил, вместе с первой ступенькой. Чарльз прощупал взглядом каждую их точку, и хотя зрение и подсказывало ему, что там есть ещё кто-то, он не сразу заметил фигурку, сидящую на ступенях и грустно смотрящую себе в ноги. И обратил на неё внимание только когда закончил исследование причудливого изломанного осколка, зажатого в продолговатой ставне. Он подумал, на то, что бы вникнуть в образ человечка на лестнице, у него уйдёт по меньшей мере час, если время здесь вообще было или имело значение. Но он узнал её сразу же, мгновенно, как только перевёл на неё новые, любознательные глаза. То была та самая девчушка, которая пела "У старого МакДональда", и воспоминания о которой у него до сих пор хранились на теле. И опять он нисколько не испугался, даже не вздрогнул, обрадовавшись, что может видеть её совершенно беспристрастно.
   И сейчас она казалась ему совершенно обычной, маленькой девочкой, ничем не отличающейся от множества других детей. И даже пятно на груди стало таким тусклым и расплывчатым, обесцвеченным, что похоже было скорее на пятно, оставшееся после неудачной стирки, или дождя. И единственным, что в ней могло выдать человека, уже больше не принадлежащего к миру живых, были посиневшие ногти. Но Чарльз находился не в том состоянии, чтобы надолго задерживать внимание на такой мелочи, когда вокруг столько всего интересного.
   Она неторопливо обернулась на него, и вдруг дёрнувшись, будто смутившись его присутствия, которого раньше не замечала, встала, спустив одну ногу на пол, с глухим цоканьем твёрдой, гладкой подошвы чёрного башмачка без шнурков и застёжек, утонувшим в поглощающем звуки старом дереве. Её платьице - или юбка, Чарльз не разбирался в этом - колыхнулось от пришедшего в движение тела, и опять замерло. Было отчётливо слышно, как шуршит её одежда, её дыхание и Монро и никаких лишних звуков извне - на то, чтобы принять этот не менее увлекательный факт, ему потребовалось ещё некоторое время немой приятной вдумчивости.
   Девочка несколько раз моргнула недоверчиво, словно присутствие Чарльза было никак невозможным и непостижимым, и чуть подалась вперёд. Руки её неловко отведены назад и, казалось, вообще не были сделаны из плоти, а скорее из белого мрамора. Она чуточку приоткрыла ротик, продолжая рассматривать его. А он только и мог, что наблюдать.
   Потом она спросила своим тоненьким детским голоском:
   -Ты - здесь?
   -Да... - с той же интонацией, что и у неё, ответил Чарльз.
   -А ты видел свет?
   -Какой?
   -Внутри...
   -Где?
   -У себя...
   -Нет...
   -Всё равно, ты - здесь. Или я - тут ...я не знаю.
   -А что это значит? - Глупый вопрос, но он нисколько не стыдился, что задал его, и смело счёл даже уместным.
   -Тоже не знаю, - Легко ответила она. - Наверное, что ты здесь ненадолго.
   -А потом?
   -Уйдёшь, наверное.
   -А ты?
   -Я не могу. Не получается.
   Они разговаривали совершенно без страха, недоверия, зардевшегося на короткий миг в самом начале. Вкрадчиво, делая паузы после каждой фразы, и оба испытывали интерес к внезапно открывшейся возможности свободно общаться. Но словно всё ещё не верили в это, проверяли каждым новым вздохом, продолжая смотреть друг на друга, боясь бросить взгляд в сторону, и потерять друг друга.
   -Почему? - Продолжал Чарльз.
   -Просто... не получается. Я пробовала.
   -Ты одна?
   -Пока, да... а когда ты был там, я могла видеть ещё кого-то.
   -Ты их не знаешь?
   Она покачала головой. Чарльз вдруг почувствовал, что глаза наполняются влагой, и ему захотелось сказать ей что-нибудь приятное.
   Но прежде чем он успел набрать воздуха в грудь, которому всё равно бы не суждено было стать словами, всё вдруг снова закружилось, закачалось, завертелось, унося его из коридора, вдаль от девочки, от Дома. Он провалился в глубокий сон без сновидений.
   И к утру, встреча со Стейси полностью стёрлась из его памяти.
  
   Чарльз встал гораздо позже обычного, удивляясь тишине, царившей в доме. Никто его не звал вниз, не кричал, что бы он бежал в колледж. Это его слегка напугало, но когда он позвал, мама ответила незамедлительно. Она вошла к нему в комнату с распущенными волосами. Сама недавно встала, должно быть. На её правую руку была надета кухонная перчатка.
   -Что дорогой?
   -Почему вы меня не разбудили? Я же опоздал...
   -Мы с папой решили, что тебе лучше пока не ходить в колледж, сделать небольшой отпуск. Как тебе?
   -Неплохо... - Сконфуженно дал он оценку её маленькому подарку.
   -И, Чарльз?
   -Что?
   -Не ходи больше лесом. Хорошо? Я знаю, это глупо, но нам с папой так спокойнее. Договорились?
   -Договорились, - Не знает она, значит, что не глупо. Чарльз бы и сам теперь не стал ходить той тропой, но родители есть родители. Ничего не поделаешь. Линда, сказав напоследок, что завтрак готов, вышла, прикрыв за собой дверь.
   Выходной - это хорошо. Надо только придумать, чем себя занять сегодня, раз учёба отменяется. Положившись на судьбу, он пошёл в ванную чистить зубы. И судьба его не подвела. В каком-то смысле. Потому что после завтрака ему поручили уборку подвала и стирку. Хорош выходной. А раз заставили убираться, жди ещё работы. И когда со стиркой было покончено - чёрт, сколько же белья, и большей частью Майкла, этого маленького свиноподобного существа - его послали в магазин, дав в руки внушительный список покупок.
   Поход к "Литл Биг" мама продумала тщательно: утеплённые ботинки, двойные штаны, дождевик, две шитые сумки и на всё про всё не больше часа. Всякое волнение, конечно, можно понять, но не до такой же степени, в самом деле. Будто коммуниста какого провожает. Как она хочет, что бы он управился всего за час, тем более в таком обмундировании, когда на улице такая душная испарина после ночного дождя? О, ничего Чарли, ты теперь большой, можешь и потерпеть. Бегом марш!
   Пройдя несколько домов, он стащил с себя дождевик и бросил его в одну из сумок. Ненормальное какое-то внимание. То работать заставляют, называя это выходным, то теперь боятся застудить его в такую жару. Молодцы, что не говори. А вот и "Литл Биг". Он зашёл, вздрогнув, когда над головой раздался пронзительный ор какой-то птицы. Но это всего лишь звонок, оповещающий о новом посетителе.
   -И так, приступим, - Театрально продекламировал он, доставая список.
   Чарльз довольно долго наблюдал, как продавщица носится от полки к полке, от стеллажа к стеллажу, доставая нужные продукты и хозяйственные принадлежности. Наконец, запыхавшаяся и вспотевшая она выбила чек на кассовом аппарате и объявила:
   -С вас шестьдесят долларов, сорок восемь центов. Не хотите лотерейный билет? Надеюсь нет, потому что мне опять придётся лезть туда. - Она измученно хихикнула.
   Чарльз расплатился и принялся раскладывать покупки по сумкам, когда позади опять заорала электронная птица. И опять он вздрогнул, не постеснявшись при этом чертыхнуться. В магазин зашёл импозантного вида старичок, укутанный в светло коричневый плащ, шарф и шляпу. Кожа под его носом, на подбородке и вокруг рта поросла крепкой щетиной с проседью по бокам. На переносице восседали дорогие очки в тонкой тигровой оправе. Старичок как-то подозрительно посмотрел на Чарльза, буквально сверля его глазами. Не отворачиваясь от него, он подошёл к прилавку и что-то попросил у девушки. Та выдала ему несколько упаковок медицинских резиновых перчаток. Чарльз отвернулся, делая вид, что очень занят сумками, краем глаза следя за странным посетителем. Тот расплатился и вышел. Надоедливая птица проводила его всё тем же истошным криком.
   Монро подошёл к продавщице и тихо, будто тот старик мог его услышать, спросил:
   -Простите, вы не знаете, кто это был?
   Та в ответ покачала головой.
   -Нет. Странный тип. Приходит редко, покупает немного готового завтрака или мюсли и эти перчатки. А иногда только перчатки. По-моему, у него на чердаке не всё чисто.
   -Спасибо, - В замешательстве поблагодарил Чарльз и направился к выходу. Старик ушёл ещё не далеко, и впервые за эти дни он услышал голос здравомыслия, который подговаривал его проследить за стариком.
   Что он и сделал. Старик шёл по шоссе в сторону Нориджа и свернул на Ливен Стрит. Чарльз, пыхтя от тяжести сумок, что висели у него в руках, поторопился за ним. Он подошёл к углу последнего на Ливен Стрит дома и осторожно выглянул из-за него. Старик остановился между сороковым и сорок первыми домами, осмотрелся, и, убедившись, что поблизости никого нет, ступил на тропинку. Сзади Чарльза кто-то окликнул и он чуть не выронил сумки, вовремя взяв себя в руки. Он обернулся на голос. Ещё один старик. Тот, про которого Грета говорила тогда, в его первый день в колледже. Эдди, кажется.
   -Что ты делаешь? - Поинтересовался он хриплым голосом заядлого курильщика.
   -Ничего, сэр.
   -Так уж ничего? А не следил ли ты за тем типом в шляпе?
   -Нет, что вы...
   -Ой ли? Не надо врать, молодой человек. Я видел, вы следили.
   -Ну а вы, как мне показалось, следили за мной?
   Эдди Шарп рассмеялся, закончив обрывистый хохот кашлем.
   -Да. Ты прав. Но я только хотел уберечь тебя от глупостей.
   -О чём вы говорите?
   -Ну, для начала, вот что. Я - Эдди Шарп. Можешь звать меня просто Эдди. Без всяких мистеров и сэров. - Он протянул руку для пожатия. Чарльз брезгливо уставился на вздутый рукав. Старик это заметил и заверил его:
   -Не бойся. Там не ничего, что бы могло вызвать отвращение. Жалость, может быть. Я тебе потом объясню.
   Чарльз поставил одну сумку между ног и пожал старику руку.
   -Чарльз Монро, - Подумав немного, добавил:
   -Можно просто Чарли.
   -Хорошо, - Опять засмеялся Эдди. - Пойдём со мной.
  
   Глава 10.
  
   Шарп привёл его к себе, в одноэтажное бунгало с облезшей краской. Он, покопавшись в кармане полинявшего, некогда шикарного, мехового пальто, выудил от туда связку ключей и отпер замок, пригласив жестом Чарльза внутрь. Тот вошёл и в нос сразу же ударил запах нафталина и каких-то лекарств. Старик извинился, уловив по сморщенному носу Монро его неприязнь к стоявшим внутри миазмам.
   -Извини, Чарли, но именно так и пахнет старость. Одинокая, неотвратимая старость. Ничего не могу поделать.
   Он провёл его в крохотную столовую, и, включив конфорку и поставив на неё чайник, сел за маленький круглый столик посередине комнаты, жестом пригласив Чарльза сесть рядом.
   -И так. Для начала, я хочу знать, зачем тебе понадобился тот пижон.
   -Поймите меня правильно, Эдди. - Чарльз чувствовал себя как нашкодивший школьник перед учителем, обещавшим сводить его на интересную экскурсию. - Это долгая история.
   -Я люблю долгие истории, - Заверил его Шарп.
   -Ну хорошо. Но взамен, я хочу услышать от вас всё, что вы о нём знаете. Идёт?
   Старик кивнул.
   -Собственно, за этим мы и здесь. Но по праву возраста ты говоришь первым.
   Чарльз поведал ему обо всём, начиная с того момента, как его поставили работать в студенческой газете. Он рассказал всё, не утаив ни одной детали. Он рассказывал долго, иногда кидая беглый взгляд на часы, понимая, что по возвращение домой, получит хорошую взбучку. Язык пересох, и он прервался, чтобы попросить у Эдди попить. Старик налил ему кипятка в чашку и поставил на стол красную жестяную коробочку с надписью "Новые Английские Чаи". Отпив пару глотков душистого зелья, Чарльз продолжил, остановившись на том месте, где его окликнул Шарп.
   -Вот и всё.
   Старик почесал затылок, опустив глаза к своей чашке. Теперь школьником выглядел он.
   -Даааа, - Протянул Эдди. - Не каждый день такое услышишь.
   -До какого-то момента, я тоже так думал. Теперь ваша очередь, мистер Шарп.
   -Что именно ты хочешь знать? - Эдди облокотился о стол обеими руками, сцепив ладони на манер выхоленного дипломата. Школьник в нём всё ещё угадывался, но теперь заметно повзрослел.
   -Всё, что знаете вы. Кто был последним хозяином дома в лесу. Кто этот тип из магазина. И почему вы хотели уберечь меня от каких-то там глупостей. Всё.
   -Его зовут Оубед Тренгель, - Медленно выговаривая каждое слово, выдал Эдди, неторопливо засучивая правый рукав. - Того, за которым ты следил.
   -Что вы делаете? - С панической ноткой в голосе спросил Чарльз. Если старик хотел продемонстрировать ему свою язву... Чарльз страшно боялся всяких тяжёлых телесных катастроф. Он вспомнил, как брат поранил в детстве ногу о гвоздь. Он торчал из доски, лежащей на земле. Майкл его не заметил, когда изображал недоделанного канатоходца. Чарльза тогда стошнило, а Майкл, маленькая зараза, смеялся сквозь слёзы.
   -То, что я собираюсь тебе показать, должно остаться между нами. В секрете. Хорошо?
   -Вы хотите показать мне язву? - Наконец осмелился спросить Чарльз.
   Эдди хохотнул и замотал головой.
   -Нет. Нету у меня никакой язвы. - Он принялся разматывать повязку. Когда бинт был полностью удалён, он снял с руки ватный тампон, смоченный какой-то густой коричневой гадостью. Старик взял с раковины тряпку и стёр остатки неизвестной мази. Под ней синем были вытатуированы какие-то цифры. - Это мой порядковый номер, Чарли.
   Чарльз склонился, чтобы лучше рассмотреть татуировку, опять непроизвольно морща нос. Двадцать одна тысяча четыреста сорок один.
   -Я был в Освенциме. Там и получил эту пакость.
   -Зачем вы её скрываете?
   -В каком-то смысле, мне было бы неприятно, если бы ко мне относились с жалостью. Ну, знаешь, как это бывает. Ой, сэр! Прошу, пожалуйста! Простите! И тому подобное. Жалеют, значит, не уважают. Может это и маразм, но такой вот я человек. - С неохотой ответил Шарп. - Во вторых, я не хочу, чтобы Тренгель меня узнал.
   -То есть?
   -Он и ещё один, бывшей владелец Проклятого Дома, как вы его называете, они проходили стажировку там, в Буне, санитарами, когда я был ещё ребёнком, а этим подонкам было лет по двадцать. И, хочу тебе сказать, они были не лучше врачей. Жестокие и любознательные в своём ремесле. Уж не знаю, как им удалось избежать ареста после войны. Штолц, второй садист, построил здесь недалеко дом, где и поселился с сыном и невесткой. Это произошло, когда Нюбридж только начинал приобретать известность. Оубед часто наведывался к Штольцу, и они подолгу просиживали в винном погребе, под домом. Вспоминали, как мучили нас в концлагере и смеялись, и пили, за своё здоровье, сукины дети. Я узнал их, как только увидел. Их лица навсегда остались у меня в памяти после счастливого детства. Расплывшиеся, жиреющие уроды!
   Он стукнул кулаком по столу и зашёлся в кашле. Так сильно, что Чарльз хотел встать и похлопать его по спине или предложить воды, но старик поднял руку, призывая его сесть на место.
   -Всё в порядке. - Он сложил губы бантиком и причмокнул. - Старость не радость, знаешь ли.
   -Так что же случилось с домом?
   -Они весело жили где-то год, пока однажды после одних таких посиделок в погребе, Оубед не вышел, разозлённый, как чёрт. В этот день к сыну Штольца приехали знакомые из Германии. Хотели праздник, они его получили. Спустя несколько минут, после ухода Оубеда, Штольц достал старую двустволку, прочистил её, зарядил... Когда он поднялся из погреба, в коридоре стояли разговаривали его сын и один из гостей. Старик прицелился и... БАХ! Его сына развернула на все триста шестьдесят, но, не смотря на оторванную руку, он удержался на ногах. Следующий заряд снёс ему голову. Тому, молодому немцу, что с ним только что так мило беседовал, удалось укрыться в одной из комнат и затем вылезти через окно и убежать в Норидж. Из кухни выбежала жена сына, увидела его, лежащего на полу в луже крови, она даже не обратила на старика внимания, села рядом с телом. У любого бы крыша поехала от этой сцены. Она плакала, билась в истерике, пыталась разбудить мёртвого мужа. Старик подошёл к ней со спины, приставил к спине дуло, и спустил сразу оба курка...
   Чарльз слушал, как завороженный, забыв про ароматный чай у себя под носом и все угощения, какими пытался накормить его Эдди.
   -Когда к дому приехали полицейские, выстрелы прекратились. Один, самый смелый, новичок, бесцеремонно распахнул дверь, и тут же отлетел назад футов на тридцать, вслед за ошмётками из своего живота. Штольц выбежал на улицу и принялся палить по остальным, неся при этом какую-то ахинею про души. По моему, он кричал что-то вроде "Вы не знаете, что вас ждёт! Так какая разница как их потерять?!" Старый идиот совсем рассудка лишился.
   Шарп отхлебнул немного, и отправил в рот кусок крекера. На улице заморосил дождь, и Чарли встал прикрыть форточку, из которой сильно сквозило. Занятый перевариванием услышанного, он не увидел человека в пальто и шляпе, стоящего на той стороне улицы и пристально за ним наблюдающего. Сделав ещё глоток, Эдди продолжил.
   -В общей сложности, он угробил шестерых человек в тот день. А когда у него остался последний заряд, он направил ствол к виску и сказал: "Я знаю, что ждёт ваши душонки. Но помогать не буду..." И вышиб себе мозги. - Он испытующе посмотрел на Чарльза. - Чарли, это всё.
   -И всё так и оставили?
   -А что можно было сделать? Вся семья Штольца погибла, только в протоколе их, естественно, записали как Дерриков. Дом больше ни на кого записан не был, а покупателей на него не нашли, что вполне понятно: кто захочет жить в доме, зная, что его последний хозяин пришил всех обитателей? Вот и не придумали ничего лучше как просто забыть всю эту дрянную историю. А Тренгель... этот ублюдок убежал срезу после того визита к Штольцу.
   Чарльз посмотрел на часы и охнул, чуть не пролив горячий чай себе на штаны.
   -Спасибо, Эдди. Вы мне очень помогли. Мне пора. Может, ещё увидимся. До свидания...
   Монро подхватил сумки, позабыв в спешке, об их прежней тяжести, и побежал домой. Сейчас родители начнут на него наезжать за опоздание. Ладно, не важно, пусть отведут душу. Ведь теперь Чарльз кое-что понял. В лобной доле его напряжённо работающего мозга полным ходом шла работа. Он заново прокрутил всё, что с ним случилось, вспомнил буквально по слову всю историю Шарпа и попытался всё это как-то соотнести. Пока получалось не ахти как, но уже кое-что.
   Он вбежал в дом, поставил сумки в прихожей, скинув с себя обувь, разлетевшуюся в разные стороны от сильных брыканий, и, не обращая внимания на усиленные увещевания и жестикуляции мамы, направился к себе в комнату.
   -Чарльз! Хотя бы объясни, где ты был?
   -В магазине! Продавщица попалась нерасторопная! - Соврал Чарльз, чувствуя, как по щекам расползается румянец. Бедная девушка, так носилась, стараясь угодить очередному благодарному покупателю...
   Он влетел к себе и, захлопнув за собой дверь, принялся набирать на телефоне номер Греты. Пальцы то и дело соскальзывали и он, чертыхаясь, всё равно, что сапожник, выжимал рычаг, и начинал снова. Наконец он приказал себе успокоится, и, как ни странно, это принесло свои результаты.
   Через пару гудков в динамике раздалось её фирменное "Алло", с протяжным "л" и хитрым ударением на обе гласные буквы.
   -Грета? Это я, Чарльз!
   -Чарли? Почему тебя сегодня не было в колледже?
   -Эээ... Родители решили устроить мне выходной, - С язвинкой ответил он. И прежде чем успел произнести ещё хоть слово, Грета затараторила:
   -Ладно. Это не так важно. Сегодня звонил Питер. Его скоро выписывают. И знаешь, кого он сегодня видел, Чарли?
   Он был слишком сильно сконцентрирован на своих догадках, и вопрос, никак не относящийся к теме, разогнал все мысли по разным углам, заставив Чарльза на мгновение забыть, с кем он разговаривает и где находится, и что делает. С трудом вспомнив вопрос, и понимая, что пауза затягивается слишком долго он промямлил:
   -Ннет... А что? - Хотя в принципе Грета ответа от него и не ждала, продолжая тараторить дальше:
   -Он сегодня имел счастье познакомиться с Мерфи Сэндлером. Помнишь, мы тебе о нём рассказывали?
   -Да, - Сказал Чарльз, хотя по правде слабовато понимал, о ком идёт речь.
   -Питер бы его и не узнал никогда, если бы Мерфи его не позвал. Он говорил голосом ребёнка Чарльз. Не пародийным, как это делают большинство помешанных. Настоящим голосом ребёнка. - Она выговаривала каждое слово так тщательно, точно разговаривала сейчас не с Монро, а с тем полицейским. - Он поздоровался с Питером и попросил подать ему печенье. Питер это сделал, и Мерфи спросил: "Ты тоже оттуда?"
   -И что это означает?
   -Я не знаю, как это называется. Но когда Питер спросил, откуда, он ответил "Из страшного дома в лесу". Он сказал "Томми больше туда не вернётся. Ему здесь хорошо, здесь не страшно". Питер спросил, чего он боится, и ответ совершенно его обескуражил. Мерф, всё тем же голосом сказал: "Томми боится дядю с бородой. Он злой и старый..." Потом зевнул и, как ни в чём не бывало, заснул. Представляешь?
   -Почему-то да.
   -У меня есть ещё кое-что. Вчера ночью полиция нашла Грехама. Он шёл по дороге совершенно голый. В левой части груди у него была рана. Врачи сказали, её сделали хорошим скальпелем, потому что надрез очень ровный, не похоже, что бы это вышло случайно.
   -Святые угодники... Им удалось вытянуть из него что-нибудь?
   -Нет. Он оставался в невменяемом состоянии до самой смерти. - Она помолчала, точно произносила погребальный молебен. Но голос её не дрогнул, когда она продолжила. - Он умер сегодня днём в городском госпитале.
   Тут Чарльза осенило. Всё показалось до предела простым. Он выругал себя за несообразительность. Потом с известной толикой стыда признался себе, что так долго догадываться может только, мягко говоря, человек с излишком тормозной жидкости между ушей. Впрочем, это уже не важно - одёрнул себя Монро.
   -Я кое-что понял... - заплетающимся от возбуждения языком проговорил он.
   -Что?
   -Это, - он нервно облизал губы и шумно выдохнул, пытаясь сосредоточиться, отогнать волнение и идиотскую дрожь в руках. - Не призраки дома убивают людей.
   Казалось, он сказал нечто, такое, за что в века полтора назад его бы сожгли на костре. Нотки в только что каменном голосе обмякли и на порядок убавились, когда она заговорила:
   -Что ты хочешь сказать? А кто тогда? Я думала, мы уже всё уяснили...
   -Если виновник - дух, то очень уж живо он сегодня выглядел в "Литл Биг".
  
   Глава 11.
  
   Эта ночь была до боли похожа на ту. На ту злополучную ночь, когда ракурс его мировоззрения кардинально изменился. Небо кристально чисто, вокруг ни звука, кроме шуршания влажной листвы под ногами. Красота ночи, завораживающая и холодная. Чарльз освещал себе путь старым фонарём отца, который сумел откапать в позабытой богом походной сумке, ступая всё быстрее и быстрее. Сзади ели поспевая, плелась Грета, придерживая пальто руками, что бы оно не испачкалось о сырые листья и землю и кидая настороженные взгляды на полуголые деревья, казавшиеся пепельно-серыми под свободной от обычных для неё оков облаков луной. Стояла туманная влажная дымка, мельчайшие капельки налипали на лицо, руки, одежду, приятно освежая их. Дымка, пронизанная лунным светом, кидала на лес объёмные тени когтистых, почти что живых веток-рук и мощных стволов, искажая их и делая путь причудливо декорированным этой игрой. Эта ночь была прекрасна, и Чарльз, сам того практически не замечая, наслаждался ею пока шёл, вбирал в себя жадно, точно утопающий делает первые глотки воздуха, всплыв к поверхности. Может, он уже больше никогда не сможет этого сделать - скоро станет ясно.
   Они остановились перед самым входом, как тогда, натолкнувшись друг на друга и тихо ойкнув от неожиданности. Чарльз повернулся к Грете и положил потяжелевшую от смешанного чувства страха и возбуждения руку ей на плечо.
   -Слушай меня. Если ты услышишь хоть один подозрительный звук - хоть один - беги в город, собирай людей и веди их сюда. Сама не заходи ни в коем случае. Поняла?
   Она поджав губы кивнул и немного отступила. Чтобы получше разглядеть? Или для чего-то другого?
   -Всё. Я пошёл. - Он сделал шаг, но рука Греты схватила его за предплечье и притянула к себя. Она чмокнула его в губы и в стеснении робко вжала головку в свои милые плечики.
   -Это я на всякий случай. Извини... - Она покраснела. Даже в темноте это можно было увидеть. Всё Монро. У тебя сейчас другие цели, не так ли? - одёрнул он себя. Но в душе готов был рассмеяться маленькой победе.
   И Чарльз скрылся за сломанной дверью. Тут же бросил взгляд на дверь слева, кожей ощущая отголоски воспоминания о ледяном прикосновении девочки с разверстой грудью. Теперь собраться. Но нет, деревянная колода - большего из себя дверь теперь не представляла. Безнадёжно заклинена, и переломана. Луч фонарика дрогнул в густой темноте, и Чарльзу пришлось признаться, что это отнюдь не было мимолётным наваждением, а лишь пиком всё продолжающейся тихой паники. Всё. Теперь не думать ни о чём, кроме задания. Ни о чём. Он двинулся вперёд.
   Грета переминалась с ноги на ногу, заламывая руки. Не сказать, что затея Чарльза ей нравилась, но удержать его было не в её силах, а бросать на произвол судьбы, как она для себя решила, не имела права. Вот и стой здесь, кусай губы, мни ладошки, попляши ещё, дура, ругала она себя за подлую мягкотелость.
   Но сокрушение унёс внезапный, совершенно новый для этого места, мягкий, но настойчивый порыв ветра. И вместо и паразитирующих чувств он принёс с собой звуки, со стороны тропы. Шшшшорох - еле слышный глухой стук. Шшшшорох - стук. Как если бы кто-то делал шаг, а вторую ногу волок по земле. Она развернулась на звук и вгляделась в темноту. Из-за деревьев вышел Эдди, похрамывая и стоная от быстрой изнурительной прогулки. И почему-то она не испытала ни удивления, ни мгновенного испуга - вообще ничего. Точно кто-то стёр все эти чувства из её памяти, оставив лишь только холодный автоматический расчёт, за которым еле поспевало её, ставшее теперь на втором плане сознание. Оно только и могло, разве что сонно отметить, что фамилия у Эдди сейчас как раз к месту. Грета сразу же замахала ему, чтобы он остановился, и осторожно подошла к нему сама, стараясь как можно меньше шуршать опавшей листвой.
   -Мистер Шарп, что вы здесь делаете? - Спросила она без тени какого-либо интереса в голосе.
   -Вероятно то же, что и вы. - Прошептал он, не замечая её тона. - Где Чарльз?
   -Он внутри.
   -Уххх... - Он покачал головой. - Иди в город. Собери всех, кого найдёшь. Лучше поторопись. И вызови на всякий случай "скорую". Давай!
   Странно, но всё, что Грета только что услышала, она уже знала за мгновение, до того, как он сказал ей. И по этому двинулась вперёд быстрее, чем он Шарп успел договорить последнее слово. Не оборачиваясь, не останавливаясь.
   Наваждение покинуло её только когда она выбралась на тропинку, ведущую к городу.
  
   Чарльз шёл как кошка, ступая мягко и тщательно рассчитывая каждый следующий шаг. Он уже почти дошёл до лестницы, когда половица под ногой предательски заскрипела и он вынужден был замереть в раскорячку. Он проклинал про себя архитекторов, что орудовали над этой конструкцией, обливаясь холодным потом. Если Тренгель что-то заподозрит, всё может накрыться. И тогда люди начнут бесследно пропадать где-нибудь в другом месте. И в этом будет виноват Чарльз.
   -Мать твою... Прошу тебя, не надо, - Умолял он пол, начиная терять равновесие. Вроде всё тихо. Он сделал ещё шаг, переместив ногу немного вперёд и перенеся на неё вес, убедившись, что поверхность пола больше его не выдаст.
   Так, Эдди Шарп сказал, вход в погреб где-то под лестницей. Значит, придётся всё же немного пошуметь. Он осторожно высунул голову из-за угла перед самой лестницей. Никого. Шаг, ещё шаг. Пятно света скользило по потрескавшемуся дереву в поисках дверцы или отверстия, которое могло указать на вход. Вот, оно, в стене чётко проступает вырез маленькой двери в форме неправильного четырёхугольника. Он пошарил по нему рукой, поднимая в воздух всё больше пыли, но ручки не нащупал. В левое бедро вдруг что-то впилось, как укус крупного москита. Он почувствовал, как под кожей, где впилось невидимое существо, разливается тепло. Голова закружилось и его понесло назад. Он зацепился ставшей точно ватной ногой за плинтус, тут же разлетевшийся в щепки, и рухнул навзничь. Фонарь вылетел из его руки, когда Чарльз падал и теперь покоился где-то неподалёку, освещая часть комнаты напротив лестницы и чей-то торс в белом запачканном халате. Чарльз сумел рассмотреть руку, с отвратительным изяществом держащую большой стеклянный шприц с толстой иглой, прежде чем изображение поплыло перед глазами и пропало совсем.
  
   Глава 12.
  
   Сон был болезненным, какие обычно приходят в первые дни инфекционного заболевания или тяжёлой простуды, и свидетельствовал о повышенной температуре. Чарльз попытался пошевелиться, не в состоянии ещё разлепить веки после сна, так как прямо над ним висела мощная лампа, и свет резал глаза. Попытки встать ни к чему не привели. Чуть погодя, он сообразил, что его что-то удерживало в лежачем положение, крепко обхватив за плечи, живот и колени. Он проморгался и приподнял голову. Его движения сковывали крепкие ремни, приделанные к металлическому столу, на котором он сейчас лежал. Точно по сигналу конечности пронзил холод стали. Что это, операционная?
   -Уже проснулся? - Услышал он ровный мужской голос откуда-то из неосвещённой части помещения. Его обладатель имел сильный акцент. Он произносил слова как-то покашливая и выплёвывая их. Похоже на немецкий.
   -Где я?
   -Хорошо, гер Монро, - он без тени смущения проигнорировал вопрос. - Я бы хотел видеть вашу реакцию.
   -Вы меня слышали, где я? И кто вы такой?
   -Наш общий знакомый тебе обо мне вероятно рассказывал. Эдвард Шарп, по-моему. 662485. Я знал его ещё ребёнком. - Человек вышел на свет. Крепок сбитый, не слишком низкий, но и не слишком высокий, бородка из под врачебного намордника. Он - тот кого Чарльз видел в магазине. Он - тот, о ком говорил ему Шарп.
   -Отпустите меня. - Приказал Чарльз, пытаясь вырваться из плена. Прозвучало, вроде, достойно, но поджилки предательски тряслись под одеждой.
   -Нет. Во-первых. Ты уже слишком много знаешь. А во вторых, ты нужен мне. Точнее не ты, а то, что тебе принадлежит.
   -У меня нет ничего, что бы могло тебе понадобиться. Старый нацист.
   -Я тоже рад нашему знакомству, - Улыбнулся старик. - В прошлый раз нам помешали. Подросток твоего возраста. Крепки был парень, но трусливый. И, мы продолжаем встречаться, Чарльз, не так ли?
   -Что вы с ним сделали?
   -В общем-то, тоже, что собираюсь сделать с тобой, - Он скрестил руки на груди. - Тебя это беспокоить не должно, но я вижу, ты жаждешь узнать?
   -Давай, Тренгель, расскажи мне. Будем считать это моей последней волей. - Чарльз немного лукавил, пытаясь лишь таким образом выиграть время, пока Грета не хватится его долгого отсутствия. Хотя, если говорить по правде, знать, что творит со своими жертвами старый фашистский угодник, ему хотелось гораздо меньше, чем лежать на ржавом столе. Ну, по крайней мере, он не мог решить, чего именно ему хотелось меньше.
   Старик немного насторожился, недовольный хладнокровием своей жертвы. Но вскоре, после недолгих размышлений сказал:
   -Gut. Я смотрю, ты смельчак. Пусть будет так. - Он обошёл операционный стол и включил настольную лампу возле каких-то полок, которые Чарльз не сразу приметил. Оубед что-то приподнял и открылись дальние их закутки. На полках размещались разные склянки и ёмкости, наполненные прозрачной жидкостью. Тренгель, пошарив немного в общем их скопище, достал несколько полутора литровых банок с отвратительными кусочками человеческой ткани, напоминающие маленькие переливающиеся непонятным цветом шарики. - Знаешь, что это?
   -Судя по всему, то, что ты доставал из всех тех людей. Какие-то железы?
   -Неплохо соображаешь, парень. Почти угадал. - Он выключил настольную лампу и маленькие комочки в банках засветились оранжевым светом. Какие-то ярче, какие-то тусклее. Их свет точно имел плоть - казалось, протянешь руку, и можно будет потрогать, - струился, неравномерно, извиваясь тонкими змейками, словно северное сияние одного оттенка, но такое... новое для этого мира. Такое, которого не должно быть. И не смотря на это, Монро вынужден был признаться себе, что никогда раньше не видел ничего красивее. Настала молчаливая, тихая пауза. И сквозь эту тишину, не нарушаемую даже дыханием, Чарльз услышал, будто издалека, пение сотен прекрасных, чистых голосов; сквозь смрад подземелья - запах свежести, какой он никогда не чувствовал. И на краткий миг, стремительный, практически незаметный сознанию, в его памяти пронеслись лучшие, самые тёплые воспоминания, унося его прочь из комнаты, далеко-далеко...
   Наконец Оубед повернулся к нему и произнёс:
   -Это души, Чарльз.
   Манящие, завораживающие пение и запахи потонули в его голосе. Массивная фигура заслонила свет желёз, сначала показавшаяся чёрной на их фоне, когда только краем преградила путь его волнам. Монро словно вынырнул на поверхность из густого сна, воздуха вдруг стало так мало, что он изо всех сил втянул его через широко разверстый зев, точно захлёбываясь.
   -Ты не ослышался. - Тренгель наблюдал за Чарльзом с неприкрытым нетерпением, склонив набок голову. - Это души. Видишь ли, ещё в Освенциме мы с Гюнтером Штольцом сделали эдакое предположение о существовании души как физическом куске материи. Не обошлось, конечно без некоторых источников... Но то был уже научный факт. Это удивительно, Чарльз. Ты слышал о сердечной тоске? Когда мы влюбляемся, или сильно чего-то боимся, или наоборот, жаждем, то ощущаем всплеск энергии вот здесь. - Он указал пальцем на левую часть груди. - Но сердце же находится совсем в другом месте, посередине грудной клетки, и только нижним краем своим наклонено влево. Значит это не сердце заставляет нас мучатся от страсти, ужаса или желания. Это душа, Чарльз. Маленькое тельце, под девятым ребром. Между лёгким и костью. Вне организма душа существует очень не долго. Видишь? - Он поднял банку с почерневшим съёжившимся комочком. - Это первая душа, которую мне удалось извлечь. Я храню её как память.
   Он принялся прогуливаться взад вперёд, потирая подбородок и явно получая удовольствие от своей лекции.
   -Душа не является координатором разума. Это совершеннейший, чистый источник энергии. С годами он слабеет, и, угасая, забирает с собой в небытие и жизнь человека.
   -А эти существа наверху?
   -О! Это целый, неизведанный мир! В народе их называют фантомами. Я ещё не успел их изучить. Вероятно, они рождаются, когда душа покидает тело. Сами по себе они не могут ничего сделать, являясь лишь сгустком энергии. Но как только рядом появляется живое существо, они проникают в его мозг и вызывают возбуждение в различных частях коры. Отсюда зрительные образы, звуки, голоса.
   Чарльз вспомнил Мерфи Сэндлера. Он говорил голосом ребёнка и называл себя Томми. Возможно, одному из "фантомов" удалось поселиться в его голове и сбежать отсюда таким образом. Потом в голове неясно проступил ещё один намёк на воспоминание, и его мозг каким-то образом понимал неуловимую интеллекту связь с тем, что говорит старик, но как он не старался воскресить это в себе... только обрывки белёсой туманной дымки и разговор, содержания которого он тоже не мог вспомнить.
   -Вот почему их не было на плёнке? - Тихо пробормотал Чарльз. - А как же трясущийся пол, и появляющиеся трещины на стенах? Они вполне реальны.
   -Не смотря на огромный прогресс, коего достигла наука, медицина ещё многого не изучила. Да хотя бы тот факт, что душу до сих пор никто ещё не нашёл; ни один сканирующий прибор её не выявил. - Он довольно улыбнулся своей исключительной прозорливости. - Вероятно, где-то в подкорке есть центр, отвечающий за внешнее воздействие, например психокинез. Телепатия, ну, ты знаешь, о чём я. Погибшие не свей смертью, они помнят боль и всеми способами пытаются это показать.
   -Но вас они до сих пор не беспокоили.
   -Совершенно верно. Проникая в сознание человека, им приходится сталкиваться и с его образами. Какая же жертва захочет видеть собственную смерть ещё раз? Они меня боятся, и это понятно.
   -Ну что вы, а я и не догадался.
   -А вот это, - Старик указал на тускло светящуюся душу, в очередной раз проигнорировав его слова. - Я достал из твоего друга, благодаря которому наше знакомство было отложено.
   -Его нашли, если вам это интересно.
   -Уже всё равно. Он бы не протянул долго с половиной души. А теперь никто ничего не узнает, когда он мёртв. Я решил ради интереса поставить опыт: извлечь не целую душу, а только часть. Результат оказался не самым обнадёживающим... для подопытного. Всё, - Строго заявил Оубед, надевая резиновые перчатки. - С тебя хватит, того, что ты услышал.
   -Стойте!
   -Striche! Чего тебе ещё?
   -Ещё пара вопросов.
   -Зачем они мертвецу?
   -Я имею право знать. Зачем вам всё это надо?
   -Хороший вопрос. Я даже рад, что ты спросил. - Он взял скальпель и небрежно жестикулировал им, будто это был не острый как бритва хирургический нож, а дирижёрская палочка. - Исследования тканей, в которых живёт душа, показали, что каких-то индивидуальных факторов нет. Это означает, что душу можно спокойно пересадить из тела в тело. Нужно только знать группу крови и резус фактор донора и реципиента. Я уже стар. Мой моторчик и так слишком долго работал. Владея такими знаниями, я не хочу уходить из жизни. И мы с тобой прекрасно подходим по всем медицинским параметрам. Я проверял в госпитале, сразу после того, как тебя забрали твои мамочка с папочкой. Не отчаивайся. Ты будешь первым человеком, отдавшим свою душу другому человеку. Ради науки, конечно.
   -А Штольц? Что случилось с ним?
   -Ну, старик Эдди должен был тебе рассказать. Он-то знает. Я предложил Штольцу разбить в его погребе лабораторию и продолжить исследования. Но он отказался. Мол, стар я для этого, и прочие сопли. И тогда мне пришлось пригрозить ему, что расскажу правительству, кто он и чем занимался в войну. Это означало, что всей его семейной идиллии настанет конец. - Он пожал плечами. - Ну, как показал эксперимент, старые маразматики долго давления не выдерживают. А я всё равно добился того, чего хотел.
   Тренгель встал вплотную к столу, подкатив к нему небольшой столик с множеством инструментов.
   -Старый садист, нацист. Ты помешался...
   -Что, мой дорогой? Садист? Нацист? - Неаккуратная - для его понимания, тогда как Чарльз всё тянул время - реплика дала дорогу нездоровому возбуждению. В готических романах это назвали бы гневом праведного, но Монро вряд ли смог бы сравнить этого человека даже с самым худшим из праведных. Его точно прорвало и слова зло выплеснулись в лицо Чарльзу. Если бы не марлевая повязка, пленник непременно бы получил заряд слюнявых брызг из искривлённого в ярости рта. На пике бешенства он сорвал ею с себя, обнажив оскал. Широко раскрытые глаза, оскаленные зубы... казалось что под этой слегка смуглой тонкой кожей прячется другое лицо, абсолютно белое, почти мраморное. От этого Оубед казался драконом, спрятавшимся в человечьей шкуре. - Даже если и так, то подумай, если бы не такие садисты как я, была бы в современной медицине рентгенология, гематология, дерматология? Что бы знали сейчас ваши слюнтяи-врачи о малярии или криогенике? Да твоё общество не смогло бы даже зубы себе залечить, если бы не наши исследования. - Продолжая скалиться, закончил он и, не дав Чарльзу сказать что-либо ещё, зло подвёл финальную черту:
   -Так что больше не раздражай меня и старайся не брыкаться. А то будешь выглядеть, как твой половинчатый друг.
   Он разорвал рубашку на груди Чарльза и сделал глубокой продольный разрез в двух-трёх сантиметрах от левого соска. Монро взвыл от боли и негодования. Грета опоздала. Мышцы груди разошлись, обнажая белоснежные кости под тонкой защитной плёнкой, на которые тут же брызнула кровь. Чарльз чувствовал, что слабеет с каждой минутой, голова опять закружилась, но боль не давала ему потерять сознание. Тренгель вставил крепление в хирургическую рану, обмакнув её тампоном, и взял со столика подобие ножниц, только без заточенных концов. Он посмотрел Чарльзу в глаза и, зло ухмыльнувшись, переложил инструмент в другую руку, запустив освободившуюся в рану. Теперь Монро на деле испытал, что значит чувствовать опасность всеми внутренностями. Потому что Оубед в этот момент небрежно водил пальцами по его лёгкому, точно по яблоку, которое вот-вот должно было отправиться ему рот.
   -Ну, как ощущения, Чарльз? - Ехидно поинтересовался он.
   -Старый педик! - Заорал во всё горло Монро. Его шея напряглась так, что казалась сплетением множества узловатых верёвок.
   -Я тоже тебя люблю, - Он надавил на лёгкое, ограничив доступ воздуха. И отпустил, только когда Чарльз начал синеть. - Вот так мы заставляли пленных проявлять к нам хоть какое-то уважение.
   -Засунь своё уважение себе, знаешь куда? - Задыхаясь, проговорил Чарльз.
   -Нет, - Отрезал Тренгель и вернул причудливый инструмент в правую руку. - Но с тобой я это проделаю, когда закончу.
   Он принялся тыкать холодными концами ножниц в ткани, соединяющие мышцы с костями, прихватывая их, поднимая и отпуская на место. Наконец он на что-то наткнулся и небрежно рассёк скальпелем совершенно незаметный нарост где-то под ребром, раздвигая края ранки ножницами - зондом. Чарльз невероятным усилием воли приподнял голову, глядя в страшное отверстие в своей груди. Оттуда, медленно, словно всё вокруг замерло вместе со временем, по мере растяжения зондом стенок камеры-хранилища, прорезался мощный луч ярчайшего насыщенного оранжевого холодящего света, перебивающий даже свет от лампы, что висела над операционным столом. И тогда ему показалось, что он видит над собой парящего ангела, держащего в руках чашу его жизни, ощущая его леденящее, опустошающее прикосновение к ней. А за ним - пение и влекущий к себе, прекрасный простор.
   -Смотри, Чарльз. - Тренгель стоял с широко открытыми глазами, и занесённым скальпелем, неотрывно глядя на источник света. Но от ярости его не осталось ровным счёт ничего. Теперь он был загипнотизирован видением. - Это прекрасно...
   Прошла, казалось, вечность, прежде чем до Монро дошло, что в комнате что-то изменилось. Он перевёл взгляд на Оубеда. Глаза казались такими тяжёлыми... Голова в белой докторской шапке его мучителя была залита красной водянистой жидкостью, и с неё сыпались мелкие зелёные осколки. Он пошатнулся, выронив нож. Тот упал в миллиметре от живота Чарльза, отскочив от стола и улетев куда-то на пол. Оубед схватился обеими руками за голову и попытался закричать, но у него получилось только выдавить из себя жалкое подобие писка. Выражение глаза снова разительно изменилось и теперь они смотрели в одну точку, удалённую отсюда на сотни и сотни миль. Он неуклюже, точно громоздкая деревянная кукла, поскользнулся и упал, глухо стукнувшись о пол. К столу подошёл Эдди, жалостливо и в то же время заворожено осматривая рану.
   -Вынь это из меня... - Прошипел Чарльз, предупреждая желание старика узнать, что это и подступающий вместе с ним ступор впавшего в гипнотический транс.
   Шарп, помотав головой, точно мог вытрясти тем самым из неё лишние мысли, аккуратно вытащил стальное крепление и отбросил в сторону. Края раны сомкнулись, преградив путь свету, и Чарльз с облегчением свободно вздохнул, заметив, что в глазах почему-то не осталось отпечатка этого сверхъестественного света, как обычно бывает, когда смотришь на яркую лампу или иной источник. Эдди расстегнул ремни и помог ему подняться, придерживая под мышки.
   -Осторожно... Тут лежит это дерьмо. - Под словом "дерьмо" он имел в виду Оубеда, так нелепо смотревшегося в гротескной позе на земляном полу. - Идём.
   Он перекинул его руку через своё плечо и сам чуть не упал, под его тяжестью.
   -Да ты, приятель, тяжеловес. - Попытался шутить старик. Чарльз выдавил из себя измученную улыбку.
   -Сейчас бы я вряд ли смог побороть даже таракана.
   Эдди крякнул, когда одна нога подкосилась, и он еле удержался от полета со ступеней. Сзади раздалось шуршание. Оубед начал приходить в себя. Он приоткрыл глаза и с изумлением смотрел на комнату, окровавленный стол и прочие жуткие подробности.
   -Где я? - Слабым голосом спросил он у пустоты. Эдди обернулся. Сейчас бы он с удовольствием пересчитал ему кости своими сапогами, но увы, надо как можно скорее помочь Чарльзу, иначе его впоследствии будут выносить ногами вперёд. Он собирался двигаться дальше, когда услышал:
   -Кто вы? - Тренгель задал этот вопрос не ему, Шарпу, а кому-то другому, потому что смотрел прямо перед собой, будто там мог кто-то стоять.
   Оубед сначала увидел тени, надвигающиеся на него со всех сторон. Постепенно они приобрели чёткие очертания изуродованных человеческих фигур. Детей, и нескольких мужчин. Тот, что стоял ближе всех к стеллажам со склянками, резким движением разбил их. На его синюшном лице появилась злобная довольная улыбка. Маленькая девочка в осенней кофточке и платьице по колено, выгнув напряжённую от переполнявших её, бушующих чувств, спину, повалила столик на колёсах, упершись в него обеими руками, выкрикивая "Получи! Старый убийца!", и сопровождая это яростной мимикой лица. Её верхняя губа, как и кончики бровей, что направлены к переносице, была постоянно слегка приподнята, изображая ненависть и отчаяние; и на когда-то нежной коже, теперь бледной и обескровленной, по бокам носика, вырисовывались маленькие складки. Все инструменты тут же разлетелись по полу. В её глазах, всё ещё устремлённых на столик, читалось какое-то тоскливое, вечно ищущее понимания и теплоты, какую бы смогла дать ей сейчас только родная, любящая мать, непостижимое смертному человеку чувство, и глубокое, искреннее и ужасающееся тому осознание всего того, что с ней было сотворено в этой комнате...
   -Что вы делаете? - Он всё больше и больше цепенел от страха, вжимаясь в стену, в приступе амнезии, полученной при столкновении с утолщённой частью винной бутылки, не понимая, что происходит и почему.
   Они подошли к нему и, без видимого усилия, подняли вверх над собой. Эдди не видел никого рядом с Оубедом, но тот всё же каким-то образом оторвался от земли и парил теперь в воздухе, дрыгая руками и ногами в безуспешных попытка отбиться от невидимых врагов. Его тело плавно легло на стол, и с пола в воздух взмыл скальпель.
   Тренгель был достаточно крепким для своих лет, но даже его сила не позволила ему вырваться из холодных объятий. Негр, в ободранной одежде, занёс над ним испачканный нож, и, растянув губы в без эмоциональной, холодной улыбке, от которой тело сковала страшная судорога, одним бесцеремонным взмахом вскрыл ему грудь. Оубед заорал, что было сил. Он орал, пока в лёгких хватало воздуха, и вскоре с его остатками изо рта полетели брызги крови, когда лезвие проникло в мягкие ткани, бронхи и дыхательные каналы.
   -Что там, Эдд? - Спросил Чарльз, тщетно пытаясь повернуть отяжелевшую, ставшую вдруг такой неповоротливой и пустой голову.
   -Ничего. Идём. Давай, напрягись, осталось совсем немного...
  
  
  
   Глава 13.
  
   Грета держала в руках последний выпуск газеты "Student's Time's", той самой газеты, из-за которой им всем пришлось так много выстрадать. На первой странице крупным шрифтом, а-ля готика, было написано: "Тайна Проклятого Дома раскрыта!" И чуть ниже: "Найдены тела всех жертв сумасшедшего маньяка". И фотографии Чарльза, Питера, Греты и Эдди Шарпа в самом низу.
   -Доволен? - С улыбкой спросила она.
   -Больше чем, - Сипло ответил Чарльз, пытаясь сесть на больничной койке. Мог и не вставать с неё тогда, в свой первый визит в больницу, всё равно бы снова лёг, только с большими увечьями - с истеричным сарказмом поддел его тоненький голосок здравомыслия. Потеря крови сильно обесцветила его кожу, которая теперь сплошь приобрела молочно-восковой оттенок, если не считать тёмных пятен вокруг воспалённых глаз. - Как на неё отреагировали?
   -Здесь документально освидетельствованные факты, - она пробежала статью глазами, выискивая, чтобы привести в пример. - "Полиция нашла нацистского садиста окровавленным в его же лаборатории". "Трупы своих жертв "доктор" закапывал тут же". Есть фото. Реакция читателей была именно такой, какой мы её ожидали увидеть. У тебя теперь много поклонников, Чарли. - С язвинкой сказала Грета и протянула ему выпуск.
   Он взял, в очередной раз сморщившись от боли, пролистал его, вглядываясь в расплывчатые чёрно-белые фотографии, по которым с первого раза можно было догадаться об уровне технической оснащённости редакции колледжа. Нет, решил он для себя, к чёртовой матери, больше Чарльз и носу не сунет в ту коморку.
   Почти весь выпуск был посвящён одной лишь теме: "Проклятому Дому" и всему остальному, что с ним могло быть связано, начиная с его возведения. Опускались лишь некоторые подробности их путешествия. Например, историю Эдди Шарпа, уоторый попросил не раскрывать его секрет.
   И то, что Чарльз никак не мог вынести на обсуждение... причины зверств Оубеда. Как это, пересаживать душу из человека в человека? Грубо резать её скальпелем?..
   -Ей заинтересовались большие шишки, - опять хитро прищурилась Грета. - Думаю, скоро нам будет не до учёбы.
   -Грета? - Он пропустил мимо ушей последнее её высказывание, что слега задело её гордость. Но и это Чарльз не принял во внимание. Может, это расплывчатое пятно перед его глазами, возникшее неизвестно почему, было последствием полученного шока? Но нет, он давно смирился с грядущим, принял его, как неизбежное и потому был готов. Другое... сон. Сон вспомнился ему, внезапно и неожиданно, совсем немногословный, но преисполненный общения, бесконтактного понимания друг друга двух диаметрально противоположных по своему естеству существ. Новое опасение вспыхнуло в нём, как кострище под тесной закопчённой клеткой в камере пыток, разгораясь с каждой минутой всё сильнее.
   -А сам дом, его не разрушили? - Чарльз резко сел, смутно понимая, что сделал это слишком быстро и слишком рано и голова его снова тяжелеет, грозя налиться беспамятством.
   -Нет. Зачем? Теперь ведь всё в порядке. - Она попыталась его уложить. На сердце стало тревожно, но виду Грета пыталась не подавать. Что, в принципе, Монро уже было всё равно. Мысли его занимало совсем другое.
   Чарльз сморщился от острой боли в груди. Распоротые мышцы давали о себе знать. И будут ещё очень долго это делать - мимолётом подумал он.
   -Эй, тебе лучше лежать. А то шов разойдётся... - предприняла ещё одну попытку Грета.
   -Грета?
   -Что, Чарли?
   -Вы не всё знаете... Дом нужно снести. Или хотя бы оградить, что бы туда больше никто не ходил... - Он говорил так, словно ему не хватало воздуха, чтобы вести одновременно беседу и дышать.
   -Что ты такое говоришь? - Она непонимающе покачала головой и дотронулась тыльной стороной ладошки до его лба. - У тебя не повышается опять температура?
   -Они убили Тренгеля... единственным способом, который знали... тем самым, которым он умерщвлял их...
   И там, сквозь ударившую в виски и глаза кровь, Чарльз мог видеть, как Оубед бродит тенью по Дому, мелькает в окнах, не оставляя ни следов, ни признаков своего бесконечного присутствия, и ждёт и ищет того, кто осмелиться вновь зайти в Него...
  
   * * *
  
   Сэнди Торнтон прогуливался по второму этажу знаменитого теперь на всю Англию Проклятого Дома и осматривал комнаты, броня про себя шерифа. Что здесь можно найти, кроме старой мебели и тонн пыли? Но приказ есть приказ. Слушаюсь, сэр! Чёрт бы вас побрал, сэр! Он вышел на террасу и потянулся. Тратить такой замечательный, солнечный день на обыск, который всё равно не даст больше, чем они нашли в секретной комнате за винным погребом? Какое безрассудство! Кстати, неплохо было бы прихватить с собой пару бутылочек. Должно быть хорошее вино, крепкое. Не даром же столько лет здесь провалялось. Одну уже, правда, использовали недавно. Не по назначению. Разбив её о голову спятившего старикашки, и жаль. Только одно здесь было непонятно: если Эдди Шарп его только ударил, то, как он оказался на столе с распоротой грудью и весь в крови? Медики говорят, что время его смерти расходится с тем временем, когда Шарп вывел того парня из дома. Значит, наверное, так оно и есть. Не виновен. Значит, правду говорят про этот дом, мать его. Ну, чёрт с ним, сейчас главное совсем в другом...
   -Торнтон, ты идёшь, пивное рыло? Мы уходим! - Прокричал снизу жирдяй Сэмми.
   -Я вас догоню! - Гаркнул он в ответ и проследил за удаляющимися коллегами, пока тех не скрыли деревья. В бар идут. Залить глаза, обмыть завершение ещё одного дела. Уж конечно, дело так дело, по-другому его и не назвать, кроме как бурдой! Небеса перекрутятся морским узлом, когда оно действительно будет закрыто. Пьяницы они. Не то, что изысканный и деликатный в подборе выпивки и меры её употребления Сэнди.
   -Идите, ублюдки... - добавил он тише, когда полицейские автомобили на дороге хлопнули дверцами и, слегка взвизгнув покрышками, отъехали. - У меня здесь свой праздник...
   Теперь, вина германии, берегитесь, вот идёт Сэнди! Сейчас он вам покажет, куда девается дурманящее пойло, когда пробки нет на месте. Он дошёл до лестницы, весело виляя южным полушарием, и насвистывая какую-то мелодию, спустил ногу на предпоследнюю ступеньку. Но дальше не двинулся, застыв в напряжении, потому что услышал скрип половиц со стороны террасы. Рука механически легла на кобуру. Какому мудазвону взбрело в голову сюда забраться?
   -Кто здесь? - А ты точно хочешь знать, Сэнди? Ох, ты точно в этом уверен?
   Нет ответа. Мысли о вине были вмиг разбиты, точно витражная картина, а весёлое настроение оказалось лишь призраком. И почти сразу же пришёл страх. Он медленно вытащил револьвер, как будто боялся, что от резкого движения пробудит к жизни сам этот чёртов дом, и стал красться к тому месту, откуда донёсся звук. Вот, опять повторилось... Он замер, наставив пистолет на пустое место. Дрожащее дуло отдавалось отголосками наступающей паники.
   -Выти из укрытия! Быстро!
   Дверь одной из комнат открылась, и оттуда вышел старик, нижнюю челюсть и скулы которого обрамляла аккуратная бородка, в красном от крови врачебном халате и распоротой чуть левее сердца грудью. В правой руке, с натянутой на неё резиновой перчаткой, он держал грязный скальпель. Торнтон мог поклясться, что именно этого типа сегодня ночью вытаскивали из погреба, разве что сейчас перед ним не стоял его брат-близнец, каким-то чудом явившись сюда, чтобы мстить.
   -Мать твою... Мария и Иосиф! - Он почувствовал, как сандвичи, съеденные за завтраком, просятся наружу. Человек в халате начал приближаться, сохраняя каменное, неколебимое выражение лица, твёрдое и уверенное в своём жутком намерении. - Стой! Стой! - Чуть не визжал Сэнди.
   Но незнакомец не останавливался. Тогда он выстрелил. Раз. Другой. Пули его, казалось, не беспокоили вообще, только поднимая брызги трухи от повреждённых стен, оставляя в них маленькие пробоины, изрытые по краям множеством трещин. Человек в халате приблизился к остолбеневшему от страха и ощущения горячей мочи на ногах полисмену и отвёл руку назад, вонзив в него свой остекленелый холодящий взгляд, готовясь нанести удар страшным орудием...
  
  
  
   24
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"